Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Неизвестные забросали камнями и тяжелыми предметами кортеж лидера оппозиции Мьянмы Аун Сан Су Джи, пострадали два человека, передает в среду японский телеканал NHK.

Инцидент произошел в одном из населенных пунктов в 140 километрах от города Янгона во время приезда Аун Сан Су Джи на митинг в рамках предвыборной кампании. Кортеж лидера оппозиции люди встречали одобрительными овациями, однако внезапно неизвестный начал закидывать кортеж тяжелыми предметами. Двое охранников, которые следовали за автомобилем Аун Сан Су Джи, получили ранения, у одного автомобиля из кортежа были выбиты стекла.

Аун Сан Су Джи, которая приветствовала сторонников из люка в крыше автомобиля, не пострадала.

По предварительным данным, злоумышленник метал камни или другие тяжелые предметы из рогатки или пращи.

Лидер мьянманской оппозиционной политической партии Национальная лига за демократию (НЛД), лауреат Нобелевской премии мира 66-летняя Аун Сан Су Чжи проводит избирательную кампанию в парламент Мьянмы. Довыборы в парламент состоятся 1 апреля.

Довыборы проводятся, чтобы заполнить депутатские кресла, вакантные после формирования кабинета министров и перехода ряда депутатов на работу в правительство Мьянмы.

Гражданское правительство пришло к власти в стране в прошлом году после проведения первых всеобщих выборов после двух десятков лет прямого правления военных. В 1990 году в Бирме прошли выборы в конституционную ассамблею, которые с большим перевесом выиграла НЛД во главе с Аун Сан Су Чжи, однако военное правительство, находившееся в тот момент у власти, отказалось признать результаты выборов и создало свою собственную конституционную ассамблею. Значительную часть последовавших 20 лет Су Чжи провела под домашним арестом. Во всеобщих выборах она не участвовала, так как срок домашнего ареста заканчивался позже дня выборов, а НЛД первоначально была дисквалифицирована, как политическая партия, за отказ зарегистрироваться для участия в выборах без своего лидера.

После прихода к власти гражданского правительства НЛД была восстановлена в правах, а Аун Сан Су Чжи получила возможность баллотироваться в парламент на апрельских довыборах.

Правительство Великобритании направит 8,5 миллиона фунтов на 33 новых проекта по сохранению дикой природы в самых бедных странах мира, говорится в сообщении профильного департамента правительства.

"В рамках новых проектов деньги будут выделены на защиту таких видов, как курносая обезьяна (burmese snub-nosed moncey была открыта в Мьянме в 2010 году - ред.), а также находящегося на грани исчезновения карликового бегемота, обитающего в западной Африке", - уточняется в сообщении.

Как поясняет департамент, спасать карликового бегемота будут в Либерии, где в ходе гражданской войны была уничтожена система охраняемых природных территорий.

Британские экологи также возьмут под охрану обитательницу Камбоджи - карликовую бородатую дрофу. Основной угрозой выживания дрофы специалисты называют исчезновение мест ее обитания из-за вырубки лесов для нужд сельского хозяйства.

"Проект по сохранению кофейных лесов в Эфиопии позволит внедрить систему устойчивого лесопользования в этом регионе", - говорится в сообщении.

Проекты будут осуществляться под эгидой Дарвиновской программы при департаменте окружающей среды Великобритании, в рамках которой, начиная с 1992 года, 88 миллионов фунтов было выделено на 762 проекта в 150 странах.

Представляем статью из индийского сайта indiandefencereview.com о военной промышленности Пакистана, написанную, судя по всему, в 2004 году. Тем не менее, материал может вызвать у читателей некоторый интерес.

«После отделения от Британской Индии в 1949 году Пакистану не досталось какое-нибудь военное производство. В 1951 году в городе Вах (Wah) был создан завод Pakistan Ordnance Factory по производству стрелкового оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. С 1965 года, чтобы устранить подавляющую зависимость в закупках оружия от США и других западных стран, как Франция, Пакистан начал концентрироваться на расширении своего оборонного производства. В этом деле страна получила поддержку со стороны Китая.

В 1971 году в Таксиле (Taxila) был создан Heavy Industries facility. В 1973 году в городе Камре (Kamra) к северу от Исламабада был введен Pakistan Aeronautical Complex (PAC), который начал сборку китайских истребителей F-6 и французских «миражей». Пакистан также вел производство учебно-тренировочного самолета Mushak. С 2005 года в PAC планировалось начать сборку современных китайских легких истребителей JF-17, а также современных учебно-тренировочных самолетов K-8 Karakorum для ВВС Пакистана и для потенциальных экспортных заказчиков. Как полагают, доля PAC в проекте самолета К-8 оставляет около 20 процентов. Тем не менее, PAC стремится иметь 50% от доли экспорта за пределы Китая самолетов JF-17 и K-8.

В 1989 году был подписан контракт с американской компанией General Dynamics Land Systems на создание в Таксиле предприятия по капитальному ремонту танков М47/М48, самоходных орудий М110 и БТР типа М113. Также был создан завод по капитальному ремонту двигателей танков Type 59 и Type 69 с мощностью 100 двигателей в год. За счет этих мощностей завод Heavy Rebuild Factory был переименован в Heavy Defence Industries (Taxila). Во время военной выставки IDES-2000 в Карачи компания Heavy Industries Taxila (HIT) представила основные боевые танки собственного производства Al-Khalid и Al Zarrar (переделанные и модернизированные Type 59).

Также были представлены беспилотный летательный аппарат, переносной зенитный ракетный комплекс Anza и противотанковая ракета Baktar Shikan (дальность стрельбы 3000 м) – все производства AQ Khan Research Laboratory. Компания HIT также показала бронетранспортер Talah и командно-штабную машину Sakb. HIT производит по лицензии китайский танк Type 85 II-AP. Расположенная в Кахуте (Kahuta) AQ Khan Research Laboratory занимается производством и модернизацией китайских 37-мм двуствольных зенитных пушек. Также производит 122-мм реактивные системы залпового огня T-83 (Azar) с дальностью стрельбы 13400 метров. Пакистан добился самообеспечения стрелковым оружием и находится в хорошем пути к достижению такой же возможности в отношении всех типов танков и артиллерийских боеприпасов.

Судостроительный завод Karachi Shipyard and Engineering Works (KSEW) создан в 1957 году и занимается строительством пассажирских судов, грузовых судов, танкеров и др. На заводе также строились тральщики (длина 47 м, скорость 14 узлов), патрульные катера (длина 39 м, скорость 23 узла), 200-тонный ракетный катер (скорость 25 узлов), а также плавучие доки грузоподъемностью до 4000 тонн.

KSEW предлагает эти суда на продажу, однако из-за отсутствия заказов, предприятие, как полагают, находится в тяжелом финансовом положении. Завод Минобороны Пакистана Naval Dockyard также осуществляет строительство и техническое обслуживание судов, предназначенных для ВМС Пакистана. Завод может строить военные корабли водоизмещением до 5000 тонн.

В настоящее время Пакистан экспортирует более 200 видов оружия и военной техники, включая ракеты (ПТУР и ПЗРК), танки, артиллерийские орудия и запчасти, в более чем 21 страну мира, в т.ч. в Малайзию, Индонезию, Таиланд, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию, Марокко, Ливию, Маврикий, Индию и страны–соседи, как Бангладеш, Шри-Ланку и Мьянму. Страна также пытается создать рынок своей продукции военного назначения в Непале. В 2003 году военный экспорт Пакистана составил 130 млн долларов и Организация по продвижению военного экспорта (Defence Export Promotion Organisation - DEPO) поставила задачу увеличить в последующие 8-10 лет объем военного экспорта до 1 млрд долларов.

Пакистан уже начал предлагать свои танки Al-Khalid и Al Zarrar Бангладешу и Таиланду. Его военные поставки в Шри-Ланку значительны и представлены артиллерией, стрелковым оружием, РСЗО, БЛА и авиационными боеприпасами. Компания PAC в Камре также оказывает услуги по ремонту и техническому обслуживанию самолетов F-6 ВВС Шри-Ланки. В Мьянму были поставлены артиллерийские орудия и боеприпасы к ним, 81-мм минометы и боеприпасы к ним, запчасти и самолеты К-8. Пакистан вошел в рынок вооружений Малайзии с поставками ПТУР Baktar Shikan и ПЗРК Anza».

Российская «Объединенная авиастроительная корпорация» планирует поддерживать в течение следущих нескольких лет ежегодное производство боевых самолетов на уровне от 70 до 90 единиц, как и в 2011 году.

Военные продажи составили 80% от 102 произведенных самолетов в прошлом году, заявил президент компании Михаил Погосян. Крупнейшим получателем были ВВС России, приняв поставку шести двухместных самолетов Су-34, 12 Су-27СМ3, собранных из комплектов отмененного китайского контракта и несколько двухместных Су-30М2. Четыре Су-35 были переданы для проведения испытаний и они должны поступить в ВВС в 2013 году.

В августе 2011 года Россия также подписала контракт на модернизацию 30 истребителей перехватчиков МиГ-31БМ, которые должны присоединиться к 20 уже обновленным самолетам.

Экспортные поставки в прошлом году составили 1,69 млрд долларов. Поставлены 36 истребителей типа Су-30 в Алжир, Индию, Уганду и Вьетнам, стоимость переданных Индии, Мьянме и Сирии самолетов МиГ-29 составила 800 млн долларов.

В декабре 2011 года компания «Иркут» выполнила первые экспортные поставки 16 учебно-тренировочных самолетов Як-130 в Алжир в рамках контракта стоимостью 200 млн долларов. Президент компании «Иркут» Алексей Федоров заявил, что ведутся переговоры «на ранней стадии» о поставке в Бангладеш еще 10 таких самолетов, в то время Сирия, как сообщается, разместила заказ.

АСЕАН после холодной войны

Как укрепить связи между Россией и Юго-Восточной Азией

Резюме: Распад Советского Союза имел глубокие последствия для стран АСЕАН и АТР, связи с Россией в последние два десятилетия ослабли. Частично восстановив позиции на мировой арене, Москва по-прежнему проявляет небольшой интерес к Юго-Восточной Азии.

С распадом СССР 20 лет тому назад изменилась не только Россия и республики Советского Союза, но и весь мир. Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР) и Ассоциация стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) не стали исключением. Из многочисленных перемен, которые имели место после окончания холодной войны, три заслуживают особого упоминания.

Во-первых, наступила оттепель в отношениях между странами региона, прежде остававшимися замороженными. Тем самым представилась возможность переформатировать и расширить АСЕАН. Во-вторых, резкий упадок СССР развязал руки его главному оппоненту по холодной войне – Соединенным Штатам и позволил последним пересмотреть приоритеты и выдвинуть в качестве главного защиту прав человека и демократии. В-третьих, тяготы постсоветского периода, с которыми столкнулась Россия и другие страны Восточной Европы, послужили важным уроком государствам АСЕАН по части того, как управлять переходным периодом в экономике и политике.

Оттепель в Юго-Восточной Азии и ее объединение

Холодная война не менее отчетливо разграничила Юго-Восточную Азию, чем континентальную Европу. Членство в противоборствующих альянсах развело Вьетнам, который был союзником Советского Союза и коммунистического лагеря, и шесть стран – членов АСЕАН – Бруней, Индонезию, Малайзию, Филиппины, Сингапур и Таиланд. Правительства последних были убежденными противниками коммунизма, несмотря на несогласие друг с другом и расхождения с западными демократиями. Боязнь своеобразного «эффекта домино», когда одна страна за другой попадала под влияние коммунистической идеологии, привела к превращению Ассоциации в предмет главной заботы и цементирующее звено входящих в нее государств, особенно после вторжения Вьетнама в Камбоджу.

Падение СССР и прекращение поддержки Ханоя со стороны Москвы способствовало изменению ситуации. В 1995 г. Вьетнам был принят в АСЕАН. Сорокалетняя годовщина АСЕАН (1997 г.) ознаменовалась присоединением Лаоса и Мьянмы. Прием в члены организации Камбоджи, также намеченный на 1997 г., был отложен до 1999 г. из-за вооруженных столкновений там между сторонниками противоборствующих партий. В то же время АСЕАН играла важную роль в течение всего переходного периода Камбоджи – от Парижских мирных договоренностей 1993 г. до получения мандата ООН на проведение выборов. Включение четырех новых членов стало вехой, изменившей весь регион и саму Ассоциацию.

Для одних создание АСЕАН-10 явилось историческим событием. Еще в момент основания организации ее лидеры верили, что однажды в нее войдут все страны региона. Как выразился тогдашний министр иностранных дел Сингапура Синнатамби Раджаратнам, основатели АСЕАН всегда стремились к «стабильной, не балканизированной Юго-Восточной Азии». Но для других расширение означало новые, неоднозначные вызовы. Например, на повестке дня появился вопрос о двухуровневой структуре, ведь более развитые старые страны-члены могли экономически интегрироваться быстрее, чем Камбоджа, Лаос, Мьянма и Вьетнам. Новые участники создавали и некоторые политические и оборонные проблемы, включая соблюдение прав человека. В условиях, когда АСЕАН ставит перед собой задачу завершения интеграции и создания экономического сообщества к 2015 г. и уже приняла свой первый Устав, расширение до 10 стран влияет на темпы и характер преобразований. В этом смысле и сильные стороны АСЕАН, и углубляющиеся проблемы внутри группы являются продуктом конца холодной войны и быстрого переформатирования региональной политики.

Влияние США и ценности Азии

Во время холодной войны Америка проводила в целом прагматичную политику по отношению к союзникам: не допытывалась о положении дел с демократией и правами человека в каждой конкретной стране, коль скоро та была антикоммунистической. Шла ли речь о государственных переворотах в Таиланде, филиппинской диктатуре Маркоса, «новом порядке» Сухарто в Индонезии или так называемых мягких авторитарных государствах, таких как Малайзия и Сингапур – они были либо союзниками Соединенных Штатов, как Филиппины и Таиланд, либо убежденными противниками коммунизма, а стало быть, друзьями.

Однако после распада Советского Союза и ослабления угрозы коммунизма эта позиция была пересмотрена. Окончание холодной войны усилило позиции США как единственной сверхдержавы и заставило некоторых американцев поверить в то, что их бренд либеральной демократии и рынка и есть тот самый «конец истории», о котором говорил Фрэнсис Фукуяма. С обострившимся ощущением собственной исключительности и судьбоносности для мира американцы стали поощрять и даже подталкивать процесс принятия азиатскими странами демократических ценностей, более либеральной политики и открытости рынков, как они делали это в отношении новой и ослабленной России.

В условиях навязывания либерализации по американскому образцу, начиная с 1990-х гг., несколько азиатских лидеров, включая бывшего премьер-министра Сингапура Ли Куан Ю и тогдашнего премьер-министра Малайзии Махатира Мохаммада стали настаивать на недопустимости насаждения в Азии западных ценностей. В своей аргументации они опирались на различия в культуре и развитии, указывая на то, что западные общества ставят во главу угла права личности и индивидуализм, тогда как азиатские общества больше ориентированы на общину и понятие долга. Эти расхождения между Востоком и Западом по поводу политики и определения прав человека чем-то напоминали недавнее противостояние Запада и Востока, когда в роли Востока выступал Советский Союз и его сателлиты.

Правомерность дискурса об азиатских ценностях нередко оспаривалась, в том числе и самими представителями Азии, а после экономического кризиса 1997 г. он и вовсе обесценился, точно так же, как местные валюты. Но сам факт этой дискуссии подчеркивает, что после окончания холодной войны доминирующие позиции заняло американское мышление, соответственно местные народы начали инстинктивно искать какие-то альтернативы в отсутствие подобающих идеологий.

Такая ситуация сохраняется до сих пор. США и Европейский союз (особенно Западная Европа) остаются наиболее влиятельными игроками мировой политики и ядром большинства, если не всех организаций глобального характера. Однако другие страны – в частности Китай, Россия и другие быстрорастущие экономики – также встали на путь самоутверждения. В этой же группе находится и АСЕАН, которая служит стержнем более широкого азиатского регионализма и является организатором Восточноазиатского саммита, в котором с 2011 г. участвуют также США и Россия. Поиск иного пути, скорее всего, продолжится с учетом экономического ослабления ЕС и Америки и кризиса их модели управления. Превосходство американской силы и идеологии в период после окончания холодной войны сегодня сменилось многополярным миром, в котором сосуществуют силы разнонаправленного влияния.

Вопросы переходного периода

Хотя страны АСЕАН порой оспаривают американскую модель управления и развития, они все же подвержены ветрам перемен. За последние два десятилетия и АСЕАН как группа, и ее отдельные страны-участницы претерпели ряд изменений. Многие из перемен несут на себе черты окончания холодной войны и американоцентричной глобализации.

Нагляднее всего их демонстрирует пример двух крупнейших стран АСЕАН. Вьетнам встал на путь открытости («дой мой») вскоре после развала СССР. Ему удалось не только предотвратить экономический крах, но и превратиться в зародыш динамично развивающегося рынка. Оставаясь социалистическим государством и сохраняя центральную роль Компартии в политической жизни, страна созидает богатства с опорой на иностранные инвестиции и новые возможности для предпринимательства в частном секторе. Индонезия также преобразилась, хотя перемены там не являются следствием централизованного планирования, а политическая система не сохранилась в прежнем виде. Режим «нового порядка» Сухарто уступил место стихийной демократии, которая за последнее десятилетие стабилизировалась и становилась все более и более работоспособной. В этом процессе, несмотря на некоторые взлеты и падения, Индонезия также все более привлекательна для торговли и инвестиций, она превращается в быстрорастущую экономику со стабильными макроэкономическими показателями.

Многие в АСЕАН извлекли для себя ценные уроки из драматического опыта перехода бывшего СССР от социалистической к свободной рыночной экономике. Большинство стран региона стремится встать на путь постепенных, управляемых и поэтапных реформ. Это особенно видно на примере Вьетнама и Лаоса, которые остаются социалистическими, а также Мьянмы с ее «дорожной картой постепенного движения к демократии». Конечно, есть и сомнения в том, насколько данные страны последовательны и привержены курсу реформ. Но за подобной осторожной тактикой стоит часто не высказываемое вслух стремление избежать опасностей «шоковой терапии» и слишком быстрой либерализации, которая причинила столько страданий жителям бывшего Советского Союза.

Хорошо это или плохо для них самих, но многие страны – члены АСЕАН вынесли для себя главный урок: поскольку переменам сопротивляться невозможно, лучше управлять их темпом и двигаться не слишком быстро, чем опережать события.

Налаживание взаимодействия и растущий бизнес

Хотя распад Советского Союза и окончание холодной войны имели глубокие последствия для стран АСЕАН и АТР, связи этого региона с Россией в последние два десятилетия ослабли. Частично восстановив позиции на мировой арене, Москва направляет усилия прежде всего на развитие сотрудничества с Европой и США, а также с более крупными развивающимися экономиками, особенно с Китаем. Что же касается стран Юго-Восточной Азии, то интерес к ним все еще невелик.

Однако есть тенденция к изменению подобной ситуации. Например, недавно Россия стала членом Восточноазиатского саммита, в рамках которого обсуждаются проблемы региона. Встреча в верхах АТЭС во Владивостоке в 2012 г. позволит России подчеркнуть свою тихоокеанскую сущность и принять активное участие в региональном сотрудничестве. Россияне говорят о взаимодействии с регионом как об историческом шансе заняться развитием азиатской части и тихоокеанского побережья своей страны. Поскольку значительная часть Азии, включая АСЕАН, продолжает наращивать обороты, тогда как перспективы Европы и США неопределенны, и их ожидают многие годы замедленного роста, сближение России со странами АТР становится важным приоритетом.

Однако до недавнего времени Москва поддерживала более тесные связи с Северо-Восточной, а не с Юго-Восточной Азией. Поэтому отношения с АСЕАН пока находятся на ранней стадии развития и остаются довольно ограниченными – зачастую сводятся к торговле энергоносителями и вооружениями. Исторически у России сложились дружественные связи с Камбоджей, Лаосом, Мьянмой и Вьетнамом. Эти двусторонние партнерства служат основой для отношений со странами АСЕАН и должны способствовать более энергичному сближению со старожилами, ключевыми странами-участницами объединения.

Россия начала партнерский диалог с АСЕАН в 1996 г., но, несмотря на добрую волю с обеих сторон, связи развиваются очень медленно. Россия не входит в число главных торговых партнеров организации, и потоки трансграничных инвестиций невелики. По некоторым оценкам, товарооборот между Россией и десяткой стран Юго-Восточной Азии оценивается всего в 7 млрд долларов. Для сравнения, торговый оборот АСЕАН с Китаем приближается к 180 млрд долларов; с Евросоюзом – находится примерно на том же уровне, что и с КНР, да и с США и Японией ненамного отстает. Туристические связи между Россией и АСЕАН укрепились, но все еще недостаточно интенсивны.

Государства прилагают усилия для оптимизации климата общего взаимодействия и активизации связей. Сегодня появились многообещающие инициативы. На первом саммите АСЕАН–Россия в декабре 2005 г. принят Всеобъемлющий план действий для развития сотрудничества на 2005–2015 гг., охватывающий широкий спектр вопросов безопасности, экономики и развития. Сюда входят такие направления, как противодействие терроризму и транснациональной преступности, торговля и экономика, энергетическая, сельскохозяйственная и продовольственная безопасность, туризм, наука и технология, управление природными катастрофами, культура и образование.

В июне 2007 г. учрежден Финансовый фонд партнерства и диалога АСЕАН–Россия (ФФПД), предусматривающий поддержку совместных проектов развития с начальным взносом в 500 тыс. долларов. Россия выразила намерение ежегодно вкладывать в этот фонд 1,5 млн долларов. На втором саммите АСЕАН–Россия в октябре 2010 г. президент Дмитрий Медведев предложил составить подробную дорожную карту сотрудничества в торговле, экономике и инвестициях. Россия участвует в налаживании диалога по безопасности в АТР, и в этой области есть пространство для развития. Россия – участник Регионального форума стран АСЕАН, а также недавно созданного Форума министров обороны стран АСЕАН «Плюс 8».

На самом высоком уровне высказывалось немало добрых пожеланий, но лидеры задают лишь общеполитические ориентиры, тогда как по мере развития сотрудничества и обмена особую ценность приобретает мнение широкой общественности. А вот публичности и постоянного обмена информацией, к сожалению, не хватает. Большинству граждан России и АСЕАН мало что известно о взаимодействии их правительств.

Чтобы добиться более тесных связей между странами десятки и Россией, нужен всеобъемлющий подход с участием более широких слоев населения. В это взаимодействие необходимо вовлекать бизнес-сообщество, а также исследовательские институты и «мозговые центры», стимулирующие взаимный интерес у своих граждан. Обмен по линии культуры и СМИ поможет России проецировать свою мягкую силу в Азии и одновременно расширит представления россиян об Азии за пределами Китая и Индии, ближе познакомит с нынешней ролью и растущим потенциалом АСЕАН.

Двадцать лет тому назад распад Советского Союза и окончание холодной войны запустили перемены, оказавшие глубокое воздействие на Юго-Восточную Азию и АСЕАН. Учитывая кризис в США и Евросоюзе, стабильность и здоровый рост на быстроразвивающихся рынках Азии и постепенную переориентацию России на Восток, вполне можно прогнозировать усиление России в течение следующего двадцатилетия и начало Азиатско-Тихоокеанского века, который окажет глубокое влияние на Россию, страны АСЕАН и их взаимоотношения.

Саймон Тэй – глава Сингапурского института международных отношений и автор книги «Азия в одиночестве: опасное размежевание с Америкой после кризиса», вышедшей в 2010 г. в издательстве John Wiley & Sons. Более подробную информацию об этой книге можно найти на сайте www.asiaalone.com.

Северная Корея и Иран были названы ФАТФ странами, не принимающими участие в международной борьбе с легализацией незаконно полученных денежных средств.16 февраля Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ) опубликовала подготовленный ей список стран, имеющих значительные проблемы с регулированием деятельности направленной на ограничение легализации денежных средств полученных незаконным путем и с практическими шагами противодействия финансированию международной террористической деятельности.

С точки зрения ФАТФ, правительства Исламской Республики Иран и Корейской Народно-Демократической Республики вплоть до настоящего времени уклоняются от принятия на национальном уровне адекватных мер противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма.

Как указывается в подготовленных документах, руководству Ирана уже неоднократно было предложено ввести в национальное законодательство нормы, предусматривающие уголовную ответственность за отмывание денежных средств, а также привести меры контроля за деятельность финансовых институтов на своей территории в соответствие с международной практикой и стандартами.

В свою очередь, Северной Корее ФАТФ ранее уже предлагал свое прямое участие в стандартизации мер национального права по вопросам отмывания денежных средств и приведение их к стандартам международной практики.

Документы ФАТФ призывают международное сообщество принимать более активные шаги в противодействии деятельности северокорейских и иранских финансовых организаций по финансированию терроризма и отмыванию нелегальных средств.

ФАТФ также составил список стран, которые, хотя уже и приняли меры по противодействию отмыванию денег и финансированию терроризма, но предпринятые ими шаги пока не могут считаться достаточными.

В число этих стран вошли Бирма, Боливия, Гана, Индонезия, Кения, Куба, Нигерия, Пакистан, Сан-Томе и Принсипи, Сирия, Таиланд, Танзания, Турция, Шри-Ланка, Эфиопия. При этом, ФАТФ особо отметил позицию руководства Кубы, которое продолжается уклоняться от диалогов с международным сообществом в обсуждаемой теме.

В январе 2012 г. международные грузовые перевозки по реке Ланьцанцзян-Меконг восстановились до уровня января 2011 г. В настоящее время по этому водному пути плавают до 500 судов, из них более 80 - китайские грузовые корабли. Таковы данные официальной статистики КНР.

Объем грозоперевозок международных компаний в январе 2012 г. по реке составил 19 200 т. По итогам прошлого года, объем международных грузоперевозок по Меконгу составил 251 000 т. Ранее судоходство по Ланьцанцзян прерывалось из-за вооруженного нападения на грузовые суда.

Напомним, что инцидент произошел в октябре 2011 г. На участке реки под названием "Золотой треугольник" два китайских грузовых судна были подвергнуты нападению со стороны неизвестных вооруженных лиц. В ходе столкновения 13 членов экипажа были убиты. Восстановление международного судоходства началось в первой половине декабря прошлого года. В это время были введены совместные патрули по реке силами сотрудников охраны Китая, Лаоса, Мьянмы и Таиланда.

В настоящее время все китайские грузовые суда, курсирующие Ланьцанцзян, оснащены современными системами связи. Благодаря этому связь судов с соответствующими ведомствами страны практически не прерывается. Обеспечены и другие способы защиты мирного судоходства.

Лидер мьянманской оппозиционной политической партии Национальная лига за демократию (НЛД), лауреат Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи официально объявила о начале своей избирательной кампании в парламент Мьянмы, сообщает в воскресенье таиландская газета "Матичон".

В субботу Су Чжи обратилась к своим сторонникам с трибуны зала заседаний информационно-технического Центра в Янгоне, бывшей столице страны, и объявила о начале избирательной кампании, говорится в сообщении.

Перед аудиторией, состоявшей из сторонников НЛД, лидер оппозиции огласила часть своей избирательной программы, касающуюся необходимости сделать достижения передовых современных технологий достоянием широких слоев мьянманской молодежи, пишет газета.

"Икона демократии", 66-летняя дочь погибшего в 1947 году основателя бирманских вооруженных сил и национального лидера Бирмы (Мьянмы) генерала Аун Сана, которого называют "отцом бирманской независимости", баллотируется в качестве кандидата на довыборах в "Пьиду Хлутто" (национальный парламент), которые состоятся 1 апреля.

Довыборы проводятся, чтобы заполнить депутатские кресла, вакантные после формирования кабинета министров и перехода ряда депутатов на работу в правительство Мьянмы.

Гражданское правительство пришло к власти в стране в 2010 году после проведения первых всеобщих выборов после двух десятков лет прямого правления военных. В 1990 году в Бирме прошли выборы в конституционную ассамблею, которые с большим перевесом выиграла НЛД во главе с Аун Сан Су Чжи, однако военное правительство, находившееся в тот момент у власти, отказалось признать результаты выборов и создало свою собственную конституционную ассамблею. Значительную часть последовавших двадцати лет Су Чжи провела под домашним арестом. В во всеобщих выборах она не участвовала, так как срок домашнего ареста заканчивался позже дня выборов, а НЛД первоначально была дисквалифицирована, как политическая партия, за отказ зарегистрироваться для участия в выборах без своего лидера.

После прихода к власти гражданского правительства НЛД была восстановлена в правах, а Аун Сан Су Чжи получила возможность баллотироваться в парламент на апрельских довыборах.

Многие эксперты считают, что участие Су Чжи в довыборах, наряду с массовым освобождением политических заключенных и мерами по либерализации финансовой и банковской сферы, являются одновременно и свидетельствами и проверкой серьезности заявленного новым руководством Мьянмы намерения поэтапно привести страну к демократии. Евгений Беленький.

Корветы класса Anawratha ВМС Мьянмы построены на Myanmar Naval Dockyard по китайской лицензии. Головной корабль 771 Anawratha вступил в состав флота в 2001 году. Последующие корабли в серии получили названия 772 Bayint Naung и 773 Alaungphaya. Всего для ВМС Мьянмы планируется построить 7 таких корветов.

Корабли вооружены двумя двухконтейнерными пусковыми установками ПКР С-802, одной 76-мм артустановкой OTO Melara Super Rapid (до установки противокорабельных ракет - две АУ), двумя спаренными 14,5-мм пулеметными установками Type 69, а также пусковой установкой с 6 ПЗРК над ходовым мостиком (после модернизации).

С марта 2012 года иностранные туристы, желающие посетить эту страну смогут получить въездную визу через глобальную сеть, находясь в любой точке мира.

«Мы намерены ввести в строй систему электронных виз, что позволит иностранным туристам обращаться за визой через Интернет из любой точки мира», - отмечает министр туризма республики Тинт Схан.

Как сообщает портал nr2.ru, виза через Интернет будет выдаваться на один въезд, на срок пребывания – 28 дней. Для ее оформления необходимо забронировать авиабилеты и гостиницы. Визовый сбор составляет $30, сервисный – $40. При этом визовый сбор можно оплатить как после подачи заявки, так и по прилету в страну.

Отметим, что на сегодняшний день россияне получают визу в Мьянму двумя способами: по прибытии, если прилетают в международный аэропорт Янгона рейсом 8M 402 авиакомпании Myanmar Airways из Сиам Рип (Камбоджа) или рейсом 8M 712 из Гуанчжоу (КНР), а также, заранее оформив ее в консульстве страны в Москве.

Министр иностранных дел Сингапура К.Шанмугам (Kasiviswanathan Shanmugam) в ходе визита в США призвал Вашингтон к отмене экономических санкций против Мьянмы и подписал три соглашения о двустороннем сотрудничестве, сообщает в четверг газета Straits Times.

"Мы считаем, что настало время присмотреться к санкциям и пересмотреть их применение", - заявил он после встречи с госсекретарем США Хиллари Клинтон.

Реформы в Мьянме

По мнению министра, президент Мьянмы Тхейн Сейн, посетивший на этой неделе Сингапур, привержен проведению демократических реформ.

"Необходимо поощрить Мьянму и дальше идти по этому пути (расширения демократии), а ее народу нужна помощь. Я считаю, что экономические санкции не помогают людям", - добавил он.

В середине января правительство Мьянмы объявило об амнистии, под которую попал 651 человек, включая политических заключенных, в числе которых участники антиправительственных волнений 1988 года. Тогда в акциях протеста, для подавления которых власти применили военную силу, приняли участие более миллиона человек. В результате погибли, по разным данным, от 350 до нескольких тысяч человек.

В конце марта 2011 года военные Мьянмы (бывшей Бирмы) впервые, после 23 лет прямого правления, передали власть гражданскому правительству. Оно сформировалось после выборов осенью 2010 года, на которых победили представители партий, созданных при поддержке военных. Вместе с тем, в состав кабинета министров вошли и близкие к оппозиции фигуры.

Поддержка АСЕАН

С призывом об отмене санкций в отношении Мьянмы в связи с проходящими в этой стране "беспрецедентными политическими и экономическими реформами" в прошлом месяце выступило и внешнеполитическое ведомство Филиппин, которые, так же как Сингапур и сама Мьянма, являются членом Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

В заявлении филиппинского МИД выражалась решительная поддержка объявленной новым руководством Мьянмы амнистии. "Этот шаг демонстрирует политическую решимость и приверженность правительства (президента) Тхейн Сейна созданию атмосферы прочного национального примирения и демократии", - говорилось в документе. Михаил Цыганов.

С февраля в Мьянме начала действовать электронная система выдачи виз. Таким образом, Министерство туризма и гостиничного бизнеса страны дало возможность туристам получить визу, просто заполнив анкету в Интернете.

В здании Министерства внутренних дел и Министерстве миграции и населению Мьянмы уже установлено все необходимое оборудование, которое позволит осуществлять контроль за выдачей электронных виз.

Стоит отметить, что в прошлом году число пассажиров, которые прибыли в прошлом году в международный аэропорт Янгон, достигло почти 360 тысяч человек, что, впрочем, для Мьянмы не предел. В этой связи власти страны намерены расширить и усовершенствовать свою главную воздушную гавань, чтобы она был способен принять до 4 миллионов пассажиров в год, а также обеспечить высокий уровень обслуживания по международным стандартам.

Для жителей Лаоса, Камбоджи и Вьетнама в Мьянме действует система получения визы по прилету в аэропорт. А вот российские туристы смогут получить визу по прибытию только при наличии специального приглашения, которое необходимо получить за две недели до путешествия. Туристическая виза в Мьянме выдается на срок до 28 дней.

По мнению властей страны, нововведение увеличит поток туристов в страну и значительно упростит процедуру получения визы для путешественников, которые решат посетить Мьянму. Кроме того, электронная система получения виз станет незаменимой для тех стран, где отсутствуют консульства Мьянмы, а потому и визу получить негде.

Список лиц, которым официально запрещен въезд в Эстонию, увеличился в 2011 году на 50% по сравнению с 2010 годом, в него внесены более 500 граждан России, сообщила в среду пресс-служба МВД Эстонии.

По данным МВД, всего в "черные списки" внесены 3,756 человек, в 2010 году их было 2,502 человека. Таким образом, число лиц, которым запрещен въезд в Эстонию выросло за год на 50%. В "черных списках" фигурируют главным образом лица без гражданства -1437 человек, а также 546 граждан Мьянмы, 506 - России, 214 - Белоруссии и 170 - Афганистана.

Как отмечает МВД, основания для запрета на въезд в Эстонию различны. Так, некоторые лица считаются опасными для государства, другие приехали в страну нелегально или им запрещен въезд после депортации из Эстонии. Также попадают в "черные списки" иностранцы, которых полиция задерживала в Эстонии за нарушения общественного порядка.

Регистр отказов на въезд в Эстонию ведется с 1993 года. Этот список составляется совместно полицией, полицией безопасности и пограничной службой. Николай Адашкевич.

США не исключают, что Северная Корея может возобновить экспорт ядерных технологий и материалов для производства ракетного оружия в Иран и Сирию, заявил глава национальной разведки США Джеймс Клэппер.

"В настоящее время КНДР прекратила экспорт баллистических ракет и сопутствующих материалов в некоторые страны, включая Иран и Сирию. Но мы не исключаем возможности, что Северная Корея может вновь начать экспорт ядерных технологий. Ракетные программы и ядерные вооружения КНДР представляют серьезную угрозу безопасности в Восточной Азии", - сказал Клэппер, выступая в понедельник на заседании комитета по разведке сената конгресса США.

Говоря об оценках деятельности нового северокорейского руководителя Ким Чен Ына, глава разведки отметил, что в настоящее время выводы о том курсе, который изберет новый глава КНДР, делать рано.

"Чиновники в руководстве КНДР сплочены вокруг нового лидера во избежание нестабильности и для защиты их собственных интересов", - добавил Клэппер.

Он также отметил, что, по данным разведки США, КНДР на данный момент провела испытания двух ядерных зарядов.

Согласно докладу экспертов ООН, опубликованному в 2010 году, Северная Корея поставляла ядерные технологии, а также технологии по производству баллистического оружия в Иран, Сирию и Мьянму вопреки санкциям ООН, введенным в 2009 году в отношении этой страны. В докладе приводятся как минимум четыре случая запрещенного экспорта. Денис Ворошилов.

Власти США запретили импорт темных тигровых питонов, представляющих угрозу для экосистемы страны. В частности, эти гигантские змеи заполонили национальный парк Эверглейдс во Флориде, сообщает Reuters.

По словам министра внутренних дел Соединенных Штатов Кена Салазара, рьяно защищавшего решение о запрете ввоза змей в страну, для вступления законопроекта в силу потребуется не более двух месяцев.

Об окончательном принятии решения Салазар объявил на пресс-конференции в Майами. "Принятый закон - новая веха в защите Эверглейдс", - заявил он, отметив, что большинство питонов, живущих в парке, были выпущены их хозяевами, осознавшими, что их маленький питомец всего лишь за два года своей жизни превратился в гигантское чудовище длиной в три с половиной метра.

Агентство отмечает, что принятый законопроект накладывает запрет не только на ввоз бирманских питонов, но и импорт желтых анаконд, а также северо- и южноафриканских питонов. Эти рептилии, расплодившиеся в основном во Флориде, истребляют местных птиц и грызунов. 

Анатомия нацизма

Российский национализм уходит из подворотен в политику

Иван Сухов

Борцы с национализмом фиксируют сокращение числа преступлений на почве национальной ненависти, но отмечают расширение присутствия национализма на российской политической сцене — это явствует из доклада, который организация «Мир без нацизма» представила 17 января в Общественной палате.

Организацию «Мир без нацизма» возглавляют сенатор Борис Шпигель и член ОП Валерий Энгель — руководители Всемирного конгресса русскоязычного еврейства. До сих пор она занималась мониторингом радикального национализма в Европе, особенно в Балтии, которую российские власти уже 20 лет критикуют за дискриминационную с их точки зрения политику по отношению к русским меньшинствам, а также в Польше.

По данным «Мира», в 2011 году в России имели место 104 случая нападений и драк на почве ксенофобии, в которых погибли 28 человек и пострадали 129. В частности, в Москве погибли девять человек и были ранены 33. Больше всего жертв, по данным авторов, среди выходцев из Дагестана, за ними следуют армяне, узбеки, африканцы, киргизы, азербайджанцы, таджики, грузины. Русские (семь пострадавших) на девятом месте, за ними следуют евреи (трое пострадавших), выходцы из Мьянмы, Китая, Турции и Эквадора, а также чеченцы (один пострадавший) и филиппинцы. Этническая принадлежность 82 потерпевших неизвестна.

Очевидно, что эти данные не целиком отражают реальную картину: например, в этом же докладе сообщается, что, «по некоторым данным», националисты, пытавшиеся 11 декабря 2011 года «отметить» в Москве годовщину беспорядков на Манежной площади, избивали нерусских пассажиров в метро. Пострадавшие в этом инциденте не учтены, как и большинство тех, кто стал за год участником драк в студенческих общежитиях, на остановках общественного транспорта, на рынках в День десантника или в воинских частях. Но в докладе делается вывод, что уровень этнического насилия снизился: в 2010 году погибших было 46, раненых 299, а в 2009-м — 83 убитых и 341 раненый. Добиться такого снижения удалось в основном благодаря усилиям полиции, полагает Энгель.

Директор центра «Сова» Александр Верховский, также наблюдающий изменение уровня этнического насилия в России, согласен: полиции действительно удалось добиться успеха, хотя ее усилия подчас фокусируются на не особенно значительных поступках и высказываниях националистов. Но снижение насилия привело к тому, что энергия радикальных националистов перешла на политику.

Национализма в политике сильно прибавилось благодаря выборам, считают участники обсуждения: практически все политические партии включили «национальный вопрос» в свои программы, а КПРФ с ЛДПР еще и предоставили в своих списках места деятелям, в разное время связанным с радикальными националистическими группировками или позволявшим себе недопустимые высказывания на эту тему. В докладе смело замечено, что даже кандидат в президенты Владимир Путин во время прямой линии 15 декабря «фактически повторил тезис националистов о том, что приезжие с Кавказа в «русских регионах» — это «гости», призвав их «с уважением относиться к местным обычаям, культуре и традициям того населения, куда они приехали жить». Прямо уличить власть в заигрывании с ультраправыми Энгель не решился и даже выразил уверенность, что Дмитрий Рогозин попал из полпредства РФ при НАТО в российское правительство отнюдь не за участие в националистических акциях, а за экспертные познания в области обороны.

Член Общественной палаты Николай Сванидзе возразил докладчику и даже предположил, что российская общественность может оказаться перед выбором между Рогозиным и Алексеем Навальным, которые склонны использовать «популярный ресурс» национализма. Сам радикальный национализм, считает Сванидзе, сейчас чувствует себя «невестой на выданье», которая получает предложения и со стороны власти, и со стороны тех, кто против нее протестует. Экс-министр РФ по делам национальностей Владимир Зорин поинтересовался у докладчиков, почему они не анализируют состояние миграционных процессов — ведь очевидно, что именно рост миграционного давления в больших городах и является причиной роста напряженности.

Данные о реальном уровне националистических настроений в обществе практически не приводились. В самом докладе есть лишь ссылка на опрос ВЦИОМ от 7 декабря 2011 года, по которому 63% столичных жителей и 54% россиян фиксируют ухудшение межэтнических отношений в стране. По прошлогодним исследованиям Института социологии РАН, около 15% россиян поддерживает лозунг «Россия для русских», а еще около 25% считают, что русским должны быть предоставлены определенные преференции. В сумме это вполне сопоставимо с уровнем поддержки «Единой России» на выборах 4 декабря. «У России нет выбора полностью исключить национализм», — сказал Александр Верховский. Он считает, что наилучшим вариантом был бы национализм умеренный, исходящий из осознания ценности единой гражданской нации, а не каждого отдельного этноса. Между тем с тех пор, как в начале 2011 года, после Манежной, федеральная власть проявила интерес к теме формирования гражданской нации, эта тема словно вновь выпала из поля зрения высших чиновников.

При этом уровень угрозы со стороны национал-радикалов может быть и несколько преувеличен: их доля среди участников массовых митингов протеста не так уж значительна, сами митинги намного многолюднее большинства акций националистов. А завтра в Москве состоится антифашистская демонстрация, приуроченная к годовщине убийства в 2009 году адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой.

К югу от столицы Мьянмы (Бирмы) Найпитау открылся третий в стране международный аэропорт, способный обслуживать 50 000-65 000 рейсов и около 5 миллионов пассажиров в год. Как считают туроператоры по Мьянме, открытие нового аэропорта вполне логичный шаг со стороны бирманских властей, поскольку туристический поток в страну активно растет с каждым годом в среднем на 30-35%.Как сообщает туристическая ассоциация Азиатско-Тихоокеанского региона (PATA), в первом квартале ушедшего года Мьянма стала лидером роста турпотока среди стран Юго-Восточной Азии. Так, за 7 месяцев 2011 года страну посетило почти 470 тысяч туристов. Больше всего гостей было из Таиланда, Китая и Южной Кореи. Довольно "раскручена" страна и на рынке Европы. В Германии, Англии, Польше и Италии. Также Мьянма наряду с Канадой, Лондоном и Гавайями вошла в список самых привлекательных туристических направлений на 2012 год, составленный телеканалом CNN на основе экспертных мнений.

В России страна пока не так популярна. Ежегодно там бывает не более 2 тысяч наших соотечественников. Однако эксперты считают, что направление это перспективно для российского рынка и будет развиваться в ближайшие годы, пишет Туринфо.

"Новый аэропорт стране нужен и позволит создать более комфортные условия для пассажиров, поскольку в двух других аэропортах выстраиваются большие очереди к пунктам паспортного контроля. Сейчас у нас в Мьянме находятся туристы. Обратно они полетят из нового аэропорта, и будет интересно узнать о нем больше", - подчеркнула Мария Сорокина - менеджер по направлению туроператора "Magnolia travel" (Израиль, Комбоджа, Мьянма, Сейшелы).

К югу от столицы Мьянмы (Бирмы) Найпитау открылся третий в стране международный аэропорт, способный обслуживать 50 000-65 000 рейсов и около 5 миллионов пассажиров в год. Как считают туроператоры по Мьянме, открытие нового аэропорта вполне логичный шаг со стороны бирманских властей, поскольку туристический поток в страну активно растет с каждым годом в среднем на 30-35%.

Как сообщает туристическая ассоциация Азиатско-Тихоокеанского региона (PATA), в первом квартале ушедшего года Мьянма стала лидером роста турпотока среди стран Юго-Восточной Азии. Так, за 7 месяцев 2011 года страну посетило почти 470 тысяч туристов. Больше всего гостей было из Таиланда, Китая и Южной Кореи. Довольно «раскручена» страна и на рынке Европы. В Германии, Англии, Польше и Италии. Также Мьянма наряду с Канадой, Лондоном и Гавайями вошла в список самых привлекательных туристических направлений на 2012 год, составленный телеканалом CNN на основе экспертных мнений.

В России страна пока не так популярна. Ежегодно там бывает не более 2 тысяч наших соотечественников. Однако эксперты считают, что направление это перспективно для российского рынка и будет развиваться в ближайшие годы.

«Новый аэропорт стране нужен и позволит создать более комфортные условия для пассажиров, поскольку в двух других аэропортах выстраиваются большие очереди к пунктам паспортного контроля. Сейчас у нас в Мьянме находятся туристы. Обратно они полетят из нового аэропорта, и будет интересно узнать о нем больше», - подчеркнула Мария Сорокина - менеджер по направлению туроператора «Magnolia travel» (Израиль, Комбоджа, Мьянма, Сейшелы).

Объединенные нации и Соединенные Штаты

Изменение баланса сил и полномочий во имя международной безопасности

Резюме: ООН не может искусственно вырабатывать международный консенсус там, где его не существует. Она не может быть центром гармонизации национальных интересов, служить посредником между разными странами и примирять их, когда разногласия слишком глубоки, чтобы снимать их дипломатическими методами за столом переговоров.

Холодная война была глобальной схваткой двух сверхдержав. Качественное преимущество в военной силе и ресурсах перед остальным миром позволяло Вашингтону и Москве определять характер международных отношений и формировать повестку дня. Противостояние, с одной стороны, питалось взаимной враждой. С другой стороны, оно являлось следствием непреодолимого конфликта идеологий.

Крах СССР и окончание холодной войны круто изменили направление всемирной истории. Во-первых, Советский Союз проиграл сверхдержавное соперничество с США. Бомбежки Сербии в 1999 г. и расширение НАТО, который все ближе подбирался к границам постсоветской России, заставили ее глубоко прочувствовать всю горечь исторического поражения. Лорд Исмей, первый генеральный секретарь НАТО, сказал однажды, что его цель – иметь американцев под рукой, не давать развернуться русским и держать немцев в повиновении. Теперь же Москва могла с полным основанием считать, что цель альянса – постоянно держать под рукой американцев, не давать развернуться ООН и сохранять в повиновении русских.

Во-вторых, окончание холодной войны ознаменовало торжество плюралистической либеральной демократии над коммунизмом как принципом легитимации политического строя, основанного на монополии государства и жесткой централизации власти.

И, в-третьих, свободный рынок восторжествовал над командно-административной, плановой экономикой.

Но история на этом не закончилась. Теперь неприятности начали преследовать Запад. В Ираке и Афганистане вместо проявлений мощи обнажилась ограниченность возможностей США с их дряхлеющими военными «мышцами», финансовой уязвимостью и политической нефункциональностью. «Превосходящая» западная сила перестала внушать прежний ужас, а злоупотребления военных в ходе «войны с террором» подорвали уважение к западным ценностям. Великий финансовый коллапс Запада (ошибочно называемый глобальным) значительно снизил энтузиазм остального мира относительно западного консенсуса в сфере развития, роста и процветания. Потерпела фиаско политика свободного рынка, торговли и глобализации, пропагандируемая вашингтонской финансовой святой троицей – Казначейством США, МВФ и Всемирным банком.

Рассеялись иллюзии о том, что бесконечное освобождение рынков, ослабление финансового, пограничного и любого другого контроля гарантирует вечный и устойчивый рост и процветание: кто захочет быть следующей Исландией, Ирландией или Грецией? Вместо этого возник интерес к альтернативному «Пекинскому консенсусу»: однопартийное государство, развитие под государственным управлением, строго контролируемые финансовые рынки и авторитарный процесс принятия решений, которые обеспечивают стратегическое мышление, принятие непростых решений и долгосрочные инвестиции. При этом ежедневные опросы общественного мнения не отвлекают китайские власти от выполнения стратегических задач. Подобно Китаю, Индия и Бразилия также начали превращаться в тяжеловесов мировой политики.

Тем не менее, Соединенные Штаты остаются наиболее влиятельным и единственным по-настоящему глобальным игроком. Им нет равных в военном отношении, ни одна серьезная проблема в мире не может быть решена против их воли. США по-прежнему гарант трансатлантической, транстихоокеанской и трансамериканской безопасности.

Единая Европа оказалась меньше, чем сумма составляющих ее частей, она не способна разрешить противоречие между общей валютой и отсутствием полноценной финансовой интеграции, необходимостью двигаться в направлении общей оборонной политики и к политическому союзу. У НАТО больше нет непосредственного врага, и этой организации еще предстоит найти свою роль в системе новых международных связей: будь то национальное строительство в Афганистане и других странах либо участие в вялотекущих военных операциях в Ливии или других горячих точках. Продолжается медленный закат Японии, где правит бюрократия в обстановке правительственной чехарды и постоянной смены премьер-министров. Индия начинает вызывать интерес мирового сообщества, но ее возможности на мировой арене не следует преувеличивать. Россия топчется на месте.

Китай эксплуатирует смятение и неудачи США последнего десятилетия, незаметно завоевывая репутацию наиболее влиятельной и уважаемой силы в странах Азии и Африки. Быстрорастущий экономический вес КНР, который впредь будет только увеличиваться, позволяет ему оказывать геополитическое влияние, не соответствующее его реальной силе. Второразрядная армия Китая не имеет опыта ведения боевых действий в современных условиях и не способна проецировать силу вдали от китайского побережья. Пекину еще только предстоит избавиться от противоречия между экономическим плюрализмом и политической централизацией, способного ослабить страну. Сдерживаемый в жестких рамках капитализм, стареющее население, сокращение производственной и потребительской базы, внутренний региональный дисбаланс и возмущение соседних стран в связи с топорно проводимой воинственной дипломатией Китая будут сковывать развитие этой державы.

Таким образом, за два десятилетия после распада Советского Союза произошли фундаментальные изменения в стратегических, политических и экономических устоях миропорядка. В 1991 г. мир оказался наедине с триумфально шествующими Соединенными Штатами, доказавшими свою исключительность в качестве сверхдержавы, и единственной вселенской организацией, каковой является ООН. Независимо от того, насколько справедлив тезис о незаменимости США или ООН, их отношения действительно можно охарактеризовать как незаменимое партнерство.

В данном очерке я анализирую их совместную деятельность и взаимодействие на стыке идей, идеалов, норм и политики с позиции силы. Происходящее окажет глубокое воздействие на нашу общую судьбу. Прав ли Эдвард Лак, заявивший, что «американский идеализм создал ООН, а американский скептицизм губит ее?» Ни одна другая страна не оказывала столь значительное влияние на создание международной организации или на ее дальнейшую работу. Ни одна другая страна не играет такой роли в определении ее повестки дня и не способна принять поистине роковое для ООН решение, отказав ей в поддержке. Вашингтон вносит самую большую лепту в регулярный и миротворческий бюджет организации, и он больше всего приобретет или потеряет в случае ее успеха или неудачи. Став после своего учреждения международным воплощением либеральных политических ценностей, постоянно испытывая американское влияние при принятии своих главных коллективных решений, ООН неизменно отодвигала на задний план присутствующие в ней антиамериканские элементы.

ООН и озабоченности Америки

В целом Организация Объединенных Наций относилась к интересам, предпочтениям и озабоченностям США скорее с уважением и вниманием, нежели с безразличием. Важнейшим исполнительным органом ООН, принимающим ключевые решения, является Совет Безопасности, который нередко подчинялся воле Америки и благодаря праву вето не может действовать вопреки ее жизненно важным интересам. Пленарным органом ООН является Генеральная Ассамблея, которая, случалось, принимала резолюции в пику американским предпочтениям и ценностям. Самая скандальная из них – резолюция 1975 г., которая приравняла сионизм к расизму (отменена в 1991 г.). Но у Ассамблеи нет обязывающей силы, ее резолюции опираются лишь на нравственный авторитет, поскольку, как считается, они выражают мнение мирового сообщества, на что не может претендовать Совет Безопасности. Однако антисионистская резолюция стала таким вопиющим злоупотреблением уникальной легитимности ООН, что скорее подорвала ее моральный авторитет, нежели узаконила антисемитизм.

Секретариат является международной гражданской службой и, во всяком случае теоретически, сохраняет нейтралитет при голосовании и принятии решений странами-участницами. Во главе его стоит Генеральный секретарь, на выбор которого Вашингтон опять-таки оказывает большое влияние. В 1991 г. большинство членов СБ собирались избрать Салима Салима из Танзании, но Вашингтон счел его слишком радикальным и многократно накладывал вето, пока Совбез, в конце концов, не поддержал Бутроса Бутроса Гали из Египта. Последний слишком часто раздражал американцев своим имперским стилем и политическим несогласием, и в 1996 г. Вашингтон наложил вето на продление его мандата. Вместо него был избран Кофи Аннан, причем в 2001 г. по инициативе Вашингтона его переизбрали на несколько месяцев раньше положенного срока, и он оставался бы в должности, если бы не его выпады против войны в Ираке.

В 2006 г. главное отличие между Пан Ги Муном из Кореи и вторым кандидатам в генсеки Шаши Таруром из Индии состояло в том, что первого поддержал Вашингтон. В 2007 г. он занял пост.

Словом, Устав ООН как свод его руководящих принципов в основном зиждится на западных либеральных ценностях. Структурное доминирование Соединенных Штатов отражено в процедурах голосования и составе главных органов ООН. Организация Объединенных Наций изначально возникла как военный союз между Великобританией, СССР и США. «Большая тройка» не собиралась подчинять свои конкретные национальные интересы абстрактным международным. Глобальная нормативная солидарность едва ли была совместима с официально оформленной мировой иерархией и необходимостью совместно участвовать в одобрении международных юридических и дипломатических норм. Основополагающие элементы системы ООН ведущие державы согласовали между собой на конференции в Думбартон-Оксе и Ялте, и лишь после этого созвали всемирную конференцию в Сан-Франциско в 1945 году.

Не меньше других Соединенные Штаты настаивали на освобождении постоянных членов Совбеза ООН (Китай, Франция, Великобритания, США и СССР) от обязанности предпринимать какие-либо действия в связи с угрозами безопасности, не представлявшими для них интерес. Но при согласии пяти постоянных членов ничто не мешало СБ принять любые меры. Структура и процедуры Совета Безопасности отражают решимость его членов подчинить деятельность ООН своей воле и интересам, не утруждая себя размышлениями о равенстве всех стран.

Западные страны во главе с Соединенными Штатами держали под контролем число представителей в ООН и в начале холодной войны без особой щепетильности использовали свое доминирование против советского блока. Так, место Китая в качестве постоянного члена СБ ООН (не больше и не меньше) до 1971 г. занимал Тайвань, поскольку власть в КНР принадлежала Компартии, противнику в холодной войне. Другие вопросы, при решении которых Запад использовал свой численный перевес, подавляя советские предпочтения и возражения, касались Корейской войны и принятия новых членов в начале 1950-х годов. ООН оказалась Вашингтону весьма кстати также во время вспышки Суэцкого кризиса в 1956 г., когда впервые созданный ооновский миротворческий контингент дал возможность Великобритании, Франции и Израилю сохранить лицо и вывести войска под предлогом передачи полномочий по поддержанию безопасности международным силам. Но когда ООН по просьбе Египта вывела свои чрезвычайные вооруженные силы, и это стало прелюдией к войне на Ближнем Востоке в июне 1967 г., доверие Америки к организации во многом было подорвано.

Рост числа членов ООН из развивающихся стран в 1950-е–1960-е гг., укрепление солидарности «третьего мира» по таким вопросам, как остаточные проявления колониализма в Африке, апартеид в ЮАР, арабо-израильский конфликт и новый мировой экономический и информационный порядок привели к коллизиям между Вашингтоном и большинством Генассамблеи, хотя в Совбезе его интересы были надежно защищены. Использование нефти в качестве политического оружия после войны на Ближнем Востоке 1973 г. еще усилило взаимную вражду и недоверие. В ответ администрация Рейгана на какое-то время перестала перечислять взносы в бюджет ООН и поддерживать ЮНЕСКО.

Несмотря на грубость и незаконность подобной тактики, она принесла политические дивиденды. Постепенно Вашингтон восстановил влияние в системе ООН. Фраза «новый мировой порядок» впервые была произнесена советским лидером Михаилом Горбачёвым в его обращении к Генеральной Ассамблее 7 декабря 1988 года. Она получила дальнейшее распространение благодаря американскому президенту Джорджу Бушу-старшему после того, как ООН дала санкцию на изгнание Ирака из Кувейта (вторжение войск Саддама Хусейна в эту страну в 1990 году). Постепенная оттепель в отношениях между США и СССР/Россией способствовала неожиданному развитию сотрудничества между пятью постоянными членами Совбеза ООН, в том числе по вопросу об окончании восьмилетней войны между Ираном и Ираком. Крах Советского Союза как великой державы означал, что «третий мир» лишился стратегического и дипломатического противовеса Соединенным Штатам, а также конкурентоспособной политической и экономической модели как альтернативы политическому либерализму и рыночному капитализму.

Несмотря на многослойную риторику, администрация Билла Клинтона сделала из ООН козла отпущения после катастрофы в Сомали и так в полной мере и не поддержала Конвенцию о запрете химического оружия. Она возглавила вялотекущую кампанию за ратификацию Конвенции и всеобъемлющий запрет ядерных испытаний и в самые последние дни пребывания у власти представила в Сенат законопроект о статусе Международного уголовного суда.

Теракты 11 сентября 2001 г. породили справедливый гнев и одновременно вызывающее поведение Соединенных Штатов, переставших считаться с мировым общественным мнением, а также с ограничениями на применение военной силы, которые содержатся в Уставе ООН. После исчезновения советской угрозы США стали требовать от ООН поддержки их глобальной повестки. Нападки на организацию приносили неплохие внутриполитические дивиденды при минимальных международных издержках. Отношение администрации Буша-младшего к ООН стало очевидным после того, как постоянным представителем Соединенных Штатов был назначен ярый противник этой организации Джон Болтон. Он не разочаровал своего босса: чуть было не сорвал Всемирный саммит ООН в 2005 г. и не скрывал неприязни к этой организации по другим поводам. Боясь еще больше разгневать Вашингтон, организация быстро и действенно поддержала Америку в войне с террором и продолжает оказывать ему всяческую поддержку в борьбе с международным терроризмом.

После того как Джордж Буш ушел из Белого дома, США решили восстановить свою прежнюю репутацию добропорядочного члена международного сообщества. Вашингтон вернул свои дипломатические активы в Организацию Объединенных Наций, вновь выступил в роли главного защитника прав человека в мире, ратифицировал Римский статут Международного уголовного суда, от которого Буш открестился в 2002 году. Подтверждена приверженность Женевским и ооновским конвенциям о запрете пыток. После неудачи с Киотским протоколом, который Вашингтон так и не ратифицировал, Америка возглавила переговоры в области противодействия изменению климата. Среди прочих важных и неотложных вопросов повестки дня новой администрации особое внимание уделялось исправлению, оживлению и восстановлению отношений с ООН, которым предыдущая администрация нанесла серьезный ущерб.

Тональность первого выступления президента Барака Обамы перед Генеральной Ассамблеей в сентябре 2009 г. радикально изменилась, что ознаменовало долгожданный возврат Соединенных Штатов к цивилизованным нормам международной жизни и общения. Иное дело, приведет ли это к серьезным и существенным изменениям во внешней политике.

Что ждет отношения между ООН и США в будущем?

Возможно, деятельность Организации Объединенных Наций и не во всем безупречна, но у нее много преданных сторонников. Ее видавшая виды, но легендарная штаб-квартира находится на перекрестке «авеню взаимозависимости» и «улицы многостороннего сотрудничества» на Манхэттене. Однако ее судьба решается на перекрестке «авеню безразличия» и «улицы враждебности» в Вашингтоне.

На протяжении прошлого столетия умами людей постепенно завладела идея международного сообщества, связанного общими ценностями, преимуществами и обязанностями, едиными правилами и процедурами. ООН – институциональное воплощение этой динамики. В этом смысле организация – хранитель наследия международного идеализма и веры в то, что все люди – одна большая семья на планете, святая обязанность которой – мудро распоряжаться ресурсами, оберегая окружающую среду для будущих поколений.

Ее сильная сторона в том, что это единственный вселенский форум международного сотрудничества и управления. В ее символике, универсализме, узаконенных структурах и процедурах заключена вся уникальность авторитетного органа, делающего активность мирового сообщества легитимной.

Отражая эту данность, главные мандаты ООН носят преимущественно нормотворческий характер и направлены на сохранение мира, стимулирование развития, защиту прав человека и охрану окружающей среды. Оперативные планы организации представляют собой стратегии реализации этих по сути нормативных мандатов.

Война – столь же неотъемлемая часть истории человечества, как и стремление к миру. В XX веке этот парадокс проявился наиболее наглядно. Мы вводили многочисленные нормативные, законодательные и операциональные ограничения на право государств начинать войну и, однако же, прошлый век оказался самым кровавым в истории человечества. До Первой мировой войны военный конфликт являлся общепринятым и нормальным способом функционирования государственных систем. Для него были характерны свои отличительные правила, нормы и этикет. В том гоббсовском мире единственной защитой против агрессии была превосходящая мощь, что увеличивало цену победы и риск краха. После 1945 г. ООН разработала целый свод законов, осуждающих агрессию и создающих здоровые нормы мирного разрешения конфликтов.

Организация Объединенных Наций стала главной сценой мирового политического театра. Здесь предотвращались вооруженные столкновения и устанавливались потолки вооружений. Осуществлялись защита прав человека и международное гуманитарное право. Вершилось освобождение колоний, недавно освободившимся странам оказывалась экономическая и техническая помощь, организовывались выборы. Женщины наделялись правами, голодных насыщали, перемещенным лицам, лишившимся имущества, предоставлялся кров, а беженцам убежища. Отсюда координировался уход за больными и помощь в случае катастроф. Все это 24 часа в сутки и семь дней в неделю. Деятельность ООН, незаметная для глаз непосвященных, – это миллиарды рутинных мероприятий, которые в совокупности глубоко воздействуют на повседневную жизнь людей.

Ни одна страна в одиночку не способна обеспечить мир, процветание, устойчивое развитие и эффективное управление. События 11 сентября решительно доказали, что даже самая могущественная держава в истории человечества не укроется за непроходимыми линиями континентальной обороны. Но хотя террористы разрушили башни Всемирного торгового центра, серьезно повреждены здания Пентагона и в одно мгновение поколеблена самоуверенность американцев, им не удалось уничтожить идею и символику Соединенных Штатов, которые выражены в бессмертных словах Авраама Линкольна о стране, «зачатой в свободе и посвятившей себя идее равенства всех людей».

Но если власть и деньги портят людей, могут ли превосходящая сила и богатство еще больше разложить общество? Реальность неравенства в мире структурирует взаимоотношения между де факто империалистическим центром и всеми остальными. Из-за устойчивой веры в собственную добродетель американцы не спешат освоить международные нормы и ценности, определяющие отношение к выбросам парниковых газов, отмене смертной казни, минам-ловушкам, международному уголовному праву и т.д. Однако подобное самомнение противоречит представлениям других стран и не способствует налаживанию взаимного сотрудничества.

Если сила и власть равнозначны способности проводить ту или иную политику и навязывать конкретные правила игры, то международное признание дает право определять политику и устанавливать правила. США не могут пожаловаться на отсутствие глобального размаха и силы, но не пользуются всеобщим международным признанием. ООН хватает международного авторитета, но она страдает от отсутствия силы, поэтому ее Устав выполняется лишь частично. Объединяя все страны мира и имея штаб-квартиру в Соединенных Штатах, ООН символизирует мировое управление, но не является мировым правительством.

Вашингтону трудно понять, почему ООН не соглашается с тем, что исторически американская сила добродетельна по своим намерениям и благотворна по результатам. Однако международный авторитет ослабевает, когда он служит исключительно интересам сверхдержавы. Нападки администрации Буша на международное право, на страже которого стоит ООН, подорвали власть закона в мире и легитимность организации как авторитетного арбитра, определяющего законность тех или иных действий на мировой арене.

Путь от высокомерия до самообмана очень короток, и администрация Буша преодолела его со спринтерской скоростью. Она не последовала совету президента Гарри Трумэна отказаться от лицензии на вседозволенность и пренебрегла мудрым замечанием Джона Кеннеди о том, что Америка не всемогуща и не всезнающа. На свалку истории выброшена сорокалетняя традиция просвещенного эгоизма и либерального интернационализма, долгое время служивших в качестве руководящих принципов американской внешней политики.

Создание добропорядочного международного сообщества требует, чтобы сила подчинялась авторитету, а не наоборот – нельзя пользоваться законным авторитетом для реализации планов силовой политики. Организация Объединенных Наций стремится заменить баланс сил сильным сообществом и олицетворяет собой мечту мира о верховенстве разума. Это способ поставить войну вне закона и мобилизовать коллективную волю мирового сообщества на сдерживание, арест и наказание нарушителей права. Если Америка – это страна законов, то ООН – это организация, провозгласившая своей целью установление господства международного права. Благодаря Уставу ООН после ужаса двух мировых войн восторжествовала надежда, и пошел на подъем идеализм. Огонек идеализма тускло мерцал в годы пронизывающих ветров холодной войны, но его было нелегко потушить. ООН по-прежнему символизирует наши мечты о лучшем мире, в котором слабость может быть компенсирована правосудием и справедливостью, а закон джунглей заменен на власть закона.

Ирак был не первой и не последней военной миссией США, осуществляемой вне рамок мандата ООН. Корпорация Rand, изучившая боевые операции Соединенных Штатов и миротворческую деятельность ООН, пришла к выводу, что первые обошлись гораздо дороже, как в случае с миссиями США и ЕС в Европе, или менее правомочны, если говорить об операциях, проводившихся неевропейскими региональными организациями. ООН проявила себя более эффективной в менее масштабных операциях, где мягкая сила международной легитимности и политической беспристрастности компенсирует дефицит жесткой силы. Вооруженные манипуляции меньше вредят репутации ООН, потому что в отличие от США военная сила не является источником ее авторитета.

«Сообщество» существует до тех пор, пока его члены разделяют основные ценности и солидарны в определении легитимного поведения. Серьезные разногласия между странами по многим ключевым вопросам мировой повестки дня все чаще служат доказательством того, что чувство международной общности, лежащее в основе всей ооновской деятельности, теряет смысл. Последнее, в свою очередь, зиждется на стершихся от частого употребления понятиях общих ценностей и солидарности. По сравнению с простым и понятным миром образца 1945 г. сегодня все усложнилось ввиду появления новых государственных игроков с несовпадающими интересами и взглядами. Многие из них подвергаются давлению со стороны негосударственных акторов. Перед ними стоят более многочисленные, сложные и трудноразрешимые проблемы, такие как глобальное потепление, распространение ВИЧ-инфекции и СПИДа и ядерный терроризм. Эти вопросы отсутствовали в международной повестке дня в июне 1945 года.

История показывает, что идеал ООН в принципе недостижим, но и отказываться от него нельзя. Удивляет неиссякаемая способность ООН к институциональному обновлению. На протяжении всей истории она постоянно воспринимала передовые идеи, обновлялась политически и накапливала ценные знания в области миротворческой деятельности; много внимания уделялось обеспечению безопасности и прав человека, расследованию преступлений против человечности, международному уголовному правосудию, введению санкций, борьбе с пандемиями и терроризмом и т.д.

Нельзя сказать, чтобы ООН была против реформ, она скорее готова к реформированию. Однако организация не всегда способна проявить оперативность и единодушие, которых от нее ждут. Разрыв между обещаниями и реальными делами неприемлемо велик. Тот факт, что наша планета становится все более миролюбивой, не может служить утешением для беженцев в Бирме, Дарфуре, Ливии или Северной Корее. Защита гражданского населения, которое все чаще становится жертвой вооруженных конфликтов, – это главная задача ООН, от выполнения которой будет зависеть доверие к ее мандату мира и безопасности.

Организация Объединенных Наций останется важным инструментом установления международных стандартов и норм для регулирования взаимоотношений между государствами. Нормы, законы и договоры, касающиеся общемировых проблем – от глобального потепления и распространения ядерного оружия до терроризма и торговли наркотиками, – становятся либо предметом переговоров на ооновских форумах, либо ратифицируются межправительственным аппаратом под эгидой ООН. Гуманитарные операции получили широкое признание, а миротворческие осуществляются на высоком уровне ответственности и производят выгодное впечатление.

Институциональной и политической легитимности международной организации в обозримом будущем ничто не грозит. Поэтому ООН по-прежнему остается единственной светлой надеждой на поддержание постоянства цели и действия в бесконечно разнообразном мире, где проблемы, не имеющие гражданства, требуют таких же наднациональных решений. Обуздание неумеренного национализма и грубого силового взаимодействия должно происходить в международном правовом поле.

При наличии международного консенсуса ООН – самый авторитетный форум для его воплощения в новые нормы, договоры, политические решения и операции. Никакой другой форум не может придать этому процессу более эффектную и действенную форму. Однако ООН не в состоянии искусственно вырабатывать международный консенсус там, где его не существует. Она не станет центром гармонизации национальных интересов и посредником, примиряющим разные страны, когда разногласия между ними слишком глубоки, чтобы их можно было снять дипломатическими методами за столом переговоров.

Рамеш Такур – директор Центра разоружения и нераспространения ядерного оружия в Австралийском государственном университете (АГУ), профессор международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском дипломатическом колледже при АГУ и доцент Института этики, государственного управления и права в Университете Гриффита. Ранее являлся старшим проректором Университета ООН и помощником Генерального секретаря ООН.

США. Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738727 Рамеш Такур

Воссоздание индустриального мира

Контуры нового глобального устройства

Резюме: В наиболее сложном положении окажутся недавние антагонисты в холодной войне – Соединенные Штаты и Россия. США рассказывают себе сказки о том, что новое столетие будет таким же «американским», как и предыдущее. Россия, похоже, уверовала в то, что весь мир теперь зависит от ее ресурсов.

Случившийся 20 лет тому назад уход Советского Союза с исторической арены стал великим политическим событием, исполненным глубокого смысла. Прежде всего он был, разумеется, интерпретирован как победа демократии над авторитаризмом и либерального порядка над коммунистической утопией. Часто говорилось о превосходстве прагматизма над идеологией, как и о том, что закончилось время идеологизированных обществ. В сугубо геополитическом и военном аспектах вспоминали об успехе НАТО и поражении Организации Варшавского договора. В чисто хозяйственном смысле подчеркивали банкротство модели плановой экономики. Однако, помимо всех активно обсуждавшихся аспектов, существовал еще один, на который обращали куда меньшее внимание.

Экономика переходного периода

Экономические проблемы, приведшие к краху СССР, стали особенно заметны во второй половине 1980-х гг. – но в этот период Советский Союз был не единственной крупной державой, столкнувшейся с трудностями. Не только вторая, но и третья экономика мира переживала не лучшие времена. Япония, успехи которой незадолго до начала «эпохи перемен» вызывали в Соединенных Штатах не меньшие страхи, чем достижения Советского Союза в 1960-е гг., вошла в экономический «штопор» почти синхронно с советской экономикой. В результате если в середине 1980-х гг. Америке приходилось оглядываться на двух потенциальных соперников, то к концу 1990-х на горизонте не осталось ни одного.

Какая, может спросить читатель, существует связь между политическим банкротством авторитарной евразийской империи и временными экономическими трудностями высокоэффективной дальневосточной державы? Между тем связь очевидна: рубеж 1980-х и 1990-х гг. не перешагнули две страны, сделавшие ставку на предельное развитие индустриального типа хозяйства. Плановая и рыночная; полностью закрытая и ориентированная на максимальное освоение зарубежных рынков; глубоко милитаризованная и тотально разоруженная – две совершенно разных экономических системы споткнулись почти одновременно. И на последующие 20 лет стали главными лузерами глобальной хозяйственной системы: их общая доля в мировом ВВП сократилась с 19,6 до 8,8%, то есть более чем вдвое.

Объяснение произошедшему было дано практически немедленно, хотя и не получило такого публичного резонанса, как реакция на политические аспекты краха СССР. В небольшой книге с характерным названием «Безграничное богатство» (Unlimited Wealth. The Theory and Practice of Economic Alchemy) Пол Зейн Пилцер, самый молодой в истории вице-президент Citibank и профессор Нью-Йоркского университета, сообщил читателям о том, что западный мир нашел источник неограниченного богатства: в «постиндустриальную» эпоху наиболее успешные общества, создавая технологии, не тратят, а преумножают собственный человеческий капитал, а продавая технологии, реализуют не сам продукт, а его копии, что, разумеется, никак не сокращает общественное достояние. Поэтому богатство постиндустриального мира не ограничено – в отличие от запасов полезных ископаемых, человеческих и материальных ресурсов индустриального производства.

Всего через несколько лет один из самых известных японских экономистов, Тайичи Сакайя, согласился, что Япония действительно не создала хозяйственных, социальных и ценностных структур постиндустриального общества, остановившись на «высшей фазе индустриализма», что и стало причиной ее исторического поражения. Российские экономисты, понятное дело, занимались в те годы осмыслением совсем иных проблем и вопросов – но можно утверждать, что в глобалистике уже в первой половине 1990-х гг. сформировалось мнение, согласно которому своей доминирующей позицией западный мир обязан прежде всего эпохальному прорыву в сфере информационных и коммуникационных технологий.

Данные представления получили впечатляющие подтверждения. Первый же конфликт постиндустриального мира с традиционным – война в Персидском заливе в 1991 г. – продемонстрировал неоспоримое превосходство США и их союзников. С потерями в 379 человек они разгромили мощную армию, уничтожив не менее 30 тыс. и ранив более 75 тыс. иракских солдат. Несмотря на быстрый хозяйственный рост в Азии, Соединенные Штаты в середине 1990-х гг. впервые за послевоенный период начали наращивать свою долю в глобальном ВВП. Финансовые рынки в Америке и Европе демонстрировали стремительный взлет, тогда как нестабильность индустриальных экономик усиливалась. В 1997 г. начался «азиатский» финансовый кризис, затронувший практически все развивающиеся экономики – при этом рост ВВП в США составил в 1997–1998 гг. в среднем 4,5%, в ЕС – 2,8%. В 1998 г. впервые с 1969 г. федеральный бюджет Соединенных Штатов стал профицитным. С начала 1980-х гг. до минимальных значений конца 1990-х гг. нефть подешевела с 42–44 до 11,8 доллара за баррель в текущих ценах, золото – с 850 до 255 долларов за тройскую унцию, хлопок – со 114 до 32 долларов за тонну, а цены цветных металлов упали в среднем в 2,3–2,6 раза. В то же время индекс акций высокотехнологичных компаний Nasdaq-100 за 1995–1999 гг. вырос в 6,1 раза. Всего за два месяца, с середины октября по середину декабря 1999 г. прирост рыночной капитализации одной лишь Amazon.com, компании по продаже книг в интернете, превысил общую стоимость 183 млрд кубометров газа, экспортированного Россией в течение 1999 года. Суммарная капитализация высокотехнологичных компаний США весной 2000 г. в 6,7 раза превышала ВВП Китая. Экономическое доминирование постиндустриального мира над остальным человечеством казалось куда более впечатляющим, чем военно-политическое превосходство западного блока над быстро распадающимся союзом социалистических стран за десять лет до этого. Автор данных строк в те годы полностью разделял триумфалистские надежды сторонников постиндустриальной трансформации, хотя и опасался того, что успехи западного мира спровоцируют непреодолимое неравенство, которое станет источником опасной глобальной политической нестабильности.

Однако еще через десять лет стало ясно, что доминирование это оказалось непрочным. Если в 1999 г. ВВП Китая в рыночных ценах был ниже американского в 21 раз, то по итогам 2010 г. – всего в 2,5 раза. Если доходы российского бюджета в том же 1999 г. едва достигали 1,3% от доходов американского, то в 2010-м они составили более 15%. В десятке крупнейших в мире экспортеров сегодня только пять западных стран, а десять лет назад их было девять. Валютные резервы пяти крупнейших незападных стран достигли летом 2011 г. 5,8 трлн долларов, тогда как дефицит бюджетов Соединенных Штатов и государств Евросоюза превысил 2,5 трлн долларов. И в той же мере, в какой тренды 1990-х гг. были следствием не столько геополитических, сколько экономических сдвигов, тенденции 2000-х гг. оказались результатом хозяйственных процессов, а не политических расчетов.

На первой фазе этого цикла можно было предполагать (это, собственно говоря, и делалось), что главными причинами «разворота» стали чисто рыночные, конъюнктурные факторы. Западный мир в конце 1990-х гг. оказал развивающимся индустриальным странам неоценимую помощь, когда не препятствовал обесценению их валют и выдал попавшим в сложную ситуацию государствам значительные кредиты. Общий прирост импорта одних только США из стран Юго-Восточной Азии в 1997–2002 гг. составлял по 35–40 млрд долларов ежегодно, а курс доллара к йене, вону или рупии в 1998–1999 гг. превышал нынешние показатели почти вдвое. Возобновление роста вызвало повышательный тренд на рынках сырья, и уже к 2002 г. цены на энергоресурсы вышли из «ямы» конца 1990-х гг. – но именно вернулись на прежние уровни, а не взлетели вверх. Затем некоторое время казалось, что дальнейший их рост спровоцировала война в Ираке, и он будет таким же скоротечным, как в 1990 году. Однако с 2006–2007 гг. большинству исследователей мировой экономики стало понятно, что речь может идти о смене долговременного тренда. И вскоре мы увидели массу книг, которые – в «зеркальном» отношении к трудам аналитиков начала 1990-х гг. – проповедовали «возобновление» истории, говорили о конце очередной демократической волны и готовили западное общественное мнение к новому этапу противостояния либеральных и авторитарных режимов.

Ошибки футурологов

Чего же не учли футурологи, которые в середине 1990-х годов смело рассуждали о наступлении нового мира и абсолютном доминировании постиндустриальной цивилизации и информационной экономики? На наш взгляд, ошибочными оказались несколько распространенных в те годы гипотез.

Во-первых, сторонники «информационного общества» де-факто исходили из того, что информация является не только крайне важным ресурсом и на нее существует практически безграничный спрос, но и из того, что этот спрос будет поддерживать относительно высокие цены на технологические новации и информационные ноу-хау. Между тем именно этого и не случилось. В отличие, например, от цены среднего автомобиля, которая в Соединенных Штатах с 1995 по 2010 гг. выросла с 17,9 до 29,2 тыс. долларов, или средней цены ночи пребывания в 4-звездочном отеле, выросшей с 129 до 224 долларов, средняя цена ноутбука за тот же период упала с 1,9 тыс. до 780 долларов, а минута разговора по мобильному телефону – с 47 до 6,2 цента. Технологии и высокотехнологичные товары стали стремительно дешеветь, и хотя технологическим компаниям и удается поддерживать высокую капитализацию, объемы продаж остаются не очень впечатляющими.

США, самая технологически развитая экономика мира, экспортирует технологий на 95 млрд долларов в год, что не превышает 0,65% ее ВВП. Apple, самая дорогая корпорация мира, стоит 370 млрд долларов, но продает продукции лишь на 108 млрд долларов. Услуги по предоставлению интернет-трафика все чаще становятся бесплатными, как и услуги многих информационных компаний. «Технологии» можно бесконечно много потреблять – в этом информационные романтики были правы. Но за них не обязательно много платить (а то и платить вообще) – в этом был их просчет. Более того: логика снижения цен в условиях фантастической конкуренции требует перенесения производства «железа» из развитых стран за рубеж. Соответственно, все большие выгоды получают не те, кто создает новые технологии, а те, кто производят основанную на них продукцию. В 2010 г. 39% экспорта Китая, оцениваемого в 1,6 трлн долларов, составили высокотехнологичные товары, созданные на основе американских и европейских изобретений. В итоге в развитых странах сосредотачиваются обесценивающиеся технологии, а в развивающихся – добавленная стоимость. Это, собственно, и есть главный фактор, не учтенный теоретиками «информационного общества».

Во-вторых, совершенно ошибочным оказался тезис о том, что информатизация экономики резко понизит спрос на ресурсы и уменьшит их цену. Данное заключение основывалось на практике 1980-х и начала 1990-х гг., когда масштабная волна материалосбережения действительно снизила потребность в ресурсах. Сегодня на дорогах Германии ездит на 55% больше автомобилей, чем в 1990 г., но потребляют они на 42% меньше бензина, чем двадцать лет назад. В целом потребление нефти за 2000–2010 гг. сократилось в Германии на 11,3%, во Франции – на 12,1%, в Дании – на 16,3%, в Италии – почти на 22%, хотя в среднем размер этих экономик за десятилетие вырос почти на треть. Примеры такого рода можно продолжить. Эта тенденция создает предпосылку для снижения сырьевых цен, но в то же время сокращает расходы на сырье и энергоносители по отношению к ВВП. Если в 1974 г. этот показатель в Соединенных Штатах составлял более 14,5%, то в 2007 г. в ЕС – около 4,3%. Таким образом, западные экономики на протяжении последней четверти ХХ века стали относительно невосприимчивыми к колебаниям сырьевых цен. И когда в начале 2000-х гг. возрастающий спрос на сырье повел цены вверх, никто не попытался этому противодействовать – в отличие от того, что случилось в 1970-е годы.

Более того, повышение качества жизни в постиндустриальных странах породило новые отрасли «зеленой» экономики, которые существенно выигрывали от роста сырьевых цен, так как их разработки признавались все более актуальными и нужными. В результате если в 2000 г. суммарный экспорт нефти и газа принес Саудовской Аравии, России, Нигерии, Катару и Венесуэле 193 млрд долларов, то в 2010 г. он обеспечил им не менее 635 млрд долларов – причем при физическом росте экспорта (в Btu) всего на 14,4%, а по итогам 2011 г. сумма может достичь 830 млрд долларов. Соответственно не только индустриальные, но и сырьевые экономики существенно упрочили свои позиции vis-И-vis постиндустриальных.

В-третьих, постиндустриальные общества, ощутив себя бесконечно могущественными, сделали акцент на сервисном секторе. Он приобрел гипертрофированные масштабы, и его продукция оказалась крайне переоцененной. В условиях глобализации по самым высоким ценам стали реализовываться услуги и товары, предоставление которых не могло быть глобализировано. Соответственно пошли вверх цены на жилье, коммунальные и транспортные услуги, гостиницы и еду в ресторанах. Предпосылкой для этого стало устойчивое снижение цен на импортируемые потребительские товары и информационную продукцию, что обеспечивало рост уровня жизни, а следствием – финансовая несдержанность, основанная на уверенности в постоянном повышении стоимости активов, расположенных в самых богатых и процветающих странах. Средняя цена жилого дома в США выросла более чем вдвое с 1995 по 2008 год. Все большей популярностью начали пользоваться кредиты, а финансовые институты шли на все большие риски. В результате в Америке за 20 лет объем выданных ипотечных кредитов вырос в 3,6 раза, а потребительских – в 3,1 раза. Экономика Соединенных Штатов и (в меньшей мере) иных постиндустриальных стран превращалась не столько в информационную, сколько в финансовую. В сфере финансовых операций, оптовой и розничной торговли, а также операций с недвижимостью в 2007 г. было создано 44,3% ВВП США.

Все это происходило на фоне того, что развитый мир становился для развивающегося поставщиком не столько технологий и товаров, сколько символических ценностей и финансовых услуг. Дефицит торговли товарами между Соединенными Штатами и остальным миром в 1999–2007 гг. составил 5,34 трлн долларов. Причем весь прирост дефицита был обусловлен ростом дисбаланса в торговле с Китаем, новыми индустриальными странами Азии и нефтеэкспортерами. Эти номинированные в долларах средства в значительной мере возвращались в Америку через продажу американским правительством, банками и частными компаниями своих долговых инструментов. К «неограниченному» богатству добавилась возможность беспредельного заимствования, причем на любых условиях; поэтому совершенно правы те авторы, кто считает, что ответственность за возникновение финансовых диспропорций, приведших к недавнему кризису, в равной степени лежит как на развитых, так и на развивающихся странах.

Подводя итог, следует констатировать: в 1990-е гг. постиндустриальный мир породил не неограниченное богатство, а условия для его создания. Он выработал технологии, радикально расширявшие экономические горизонты – но вместо того чтобы воспользоваться ими, предпочел передать их другим исполнителям и ограничиться ролью сервисной экономики и финансового центра. В этой деиндустриализации, против которой еще в 1980-е гг. возражали самые прозорливые исследователи, и лежит причина изменения глобальной экономической конфигурации. Если бы высокотехнологичное индустриальное производство осталось в развитых странах, не случилось бы взрывного роста Азии и других новых индустриальных стран. Не произойди его, не началось бы перепотребления энергоресурсов и сырья, так как экономики развитых стран по материалоэффективности в разы превосходят Китай или Бразилию. Не стоит забывать, что прирост потребления нефти в КНР в 2000–2010 гг. составил 204 млн тонн – почти треть общего потребления нефти в странах Европейского союза. Итог печален: постиндустриальный мир воспользовался лишь ничтожной долей того, что он создал.

По данным Всемирного банка, в государствах, где на НИОКР в совокупности тратится не менее 2,5% ВВП, рост производительности труда за последние 15 лет составил от 1,3% до 2,0% в среднегодовом исчислении. В том же Китае – главном импортере технологий – он достигал 8,2%. По расчетам профессора Йельского университета Уильяма Нордхауса, трансфер технологий в менее развитые страны, а также их несанкционированное копирование привели к тому, что американские инновационные компании за последние 10 лет получили в качестве прибыли всего… 2,2% от созданной на основе использования их изобретений прибавочной стоимости. В глобализированном мире, в котором доминирует свободная и ничем не ограниченная конкуренция, производство технологий становится своего рода производством общественных благ. Задача благородная и возвышенная, но экономически далеко не всегда оправданная.

«Три мира» XXI века

Итак, тенденции, наметившиеся в конце 1980-х и начале 1990-х гг. в экономической сфере, не стали устойчивыми – точнее, возникли контртенденции, которые в итоге оказались более значимыми. Сформировалась совершенно новая глобальная конфигурация, которую – да простят меня читатели за использование уже набившего оскомину приема – можно рассмотреть в форме сосуществования и конкуренции «трех миров».

На одном «полюсе» в этом новом порядке находятся явно «забежавшие вперед» постиндустриальные страны, в первую очередь США и Великобритания: для них сегодня характерна очень низкая доля обрабатывающей промышленности в ВВП (около 10–13%), гипертрофированно разросшийся финансовый сектор, хронически дефицитный характер бюджета и устойчивое отрицательное сальдо внешней торговли. Данные страны выступают при этом средоточием огромного интеллектуального потенциала и, несомненно, обладают большими возможностями для дальнейшего развития. Помимо Соединенных Штатов и Великобритании, к данной категории государств можно отнести некоторые не вполне благополучные государства Европы – Ирландию, Испанию, Италию и Грецию. Разумеется, такое группирование довольно условно, однако эти страны объединяет безразличное отношение к индустриальной политике и безответственное – к собственным финансам. На этот «деиндустриализировавшийся» мир приходится около 20 трлн долларов из оцениваемого в 76 трлн долларов мирового валового продукта, почти половина зарегистрированной интеллектуальной собственности, идеально выстроенная инфраструктура глобальных финансов и 216 из 500 крупнейших корпораций по последней версии рейтинга FT-500, оцениваемые рыночными игроками в 9,8–10,0 трлн долларов. Сегодня эта часть мира испытывает явный дискомфорт, порожденный неуверенностью в собственных силах и необходимостью искать новые «точки опоры» в изменяющейся международной архитектуре. Подобное чувство, однако, отчасти компенсируется ощущением цивилизационного и исторического единства, а также близости социально-экономических систем. Эти страны западного мира показывают остальным картину будущего, которое их ожидает, если тенденция к деиндустриализации возобладает.

На другом «полюсе» сосредоточена разнородная масса государств, поднятых из фактического небытия «приливной волной» повышающихся сырьевых цен. К ним следует отнести Россию, Саудовскую Аравию, Иран, Казахстан, Венесуэлу, Нигерию, Анголу, Туркмению, ряд латиноамериканских стран–поставщиков сырья, и некоторые другие. Общими чертами для них являются весьма высокая доля сырьевого сектора в экономике (более 75% в экспорте и не менее 50% в доходах бюджета), формирование бюрократии как доминирующей социальной группы и авторитарного стиля власти, предельная зависимость от иностранных технологий и инвестиций, а также прямо пропорциональный сырьевым доходам рост бюджетных расходов. На эту часть мира приходится около 5 трлн долларов совокупного валового продукта, но при этом незначительная доля коммерциализированной интеллектуальной собственности и куда меньшее число крупнейших корпораций – всего 19 из 500 с оценкой в 0,8–0,9 трлн долларов. Хотя справедливости ради следует заметить, что многие крупные компании в этих странах принадлежат государству и поэтому будет правильнее увеличить оба этих показателя в 2–2,5 раза. Как правило, в этой части мира не расположены значимые международные финансовые центры, а валюты привязаны к доллару или евро или не являются свободно конвертируемыми. Элиты ощущают себя баловнями судьбы, проповедуют крайне нерациональные модели потребления, а политическое сотрудничество подобных стран всецело декоративно и не способно привести к формированию сколь-либо прочных стратегических альянсов.

И наконец, в центре находятся как «восставшие из пепла» старые индустриальные государства (Германия и Япония), так и новые центры индустриализма (Южная Корея, Китай, Бразилия, Тайвань, Малайзия, Таиланд, Мексика, Польша, страны Восточной Европы и ряд других). Эти страны объединяет высокая доля обрабатывающей промышленности в ВВП (от 23 до 45%), устойчиво положительное сальдо торговли промышленными товарами, развитые внутренние рынки и относительно уверенное движение в соответствии со стратегическими концепциями, определяющими будущее того или иного государства. Сегодня эта группа доминирует на мировой арене с совокупным валовым продуктом в 26 трлн долларов и относительно высокими темпами его роста. Принадлежащие к ней страны в первую очередь выигрывают от разворачивающейся технологической революции; для них (и даже для Японии после 20-летней «коррекции») характерен разумный уровень капитализации внутренних рынков (в этих государствах сосредоточено 139 из крупнейших публичных компаний, оцененных инвесторами в 5,5–5,7 трлн долларов), а валюты являются безусловно доминирующими в своих регионах и, судя по всему, могут в будущем стать основными для новой глобальной финансовой системы. В то же время история, политические системы и формы социальной жизни этих стран настолько отличаются друг от друга, что рассматривать индустриальный центр мира как нечто внутренне единое сегодня не приходится.

Геоэкономика неоиндустриальной эпохи

Хотя индустриальные державы XXI века относительно разобщены, они образуют весьма интересную картину новой «регионализации». В отличие от ХХ столетия, в мире нет единого экономического центра, но нет и оснований предполагать, что вскоре между потенциальными лидерами может начаться борьба за обретение подобного статуса.

Глядя на географическую карту, можно уверенно говорить о трех индустриальных «монстрах», каждый из которых имеет мощную региональную проекцию. В первую очередь это, разумеется, Китай, окруженный рядом более мелких государств, постепенно вовлекающихся в создаваемые им промышленные и торговые цепочки. Доминирование Китая здесь очевидно: ВВП стран-соседей (Южной Кореи, Тайваня, Малайзии, Таиланда, Сингапура, трех государств Индокитая, Индонезии и Филиппин), исчисленный по паритету покупательной способности, составляет около 52% от китайского. Пекину на протяжении нескольких десятилетий будет хватать дел в этой «сфере сопроцветания»: она станет полем приложения как политических (окончательная интеграция Гонконга и присоединение Тайваня), так и экономических усилий (укрепление влияния в Индонезии и Вьетнаме, создание транспортной инфраструктуры и разработка полезных ископаемых в Мьянме, финансовая консолидация в Юго-Восточной Азии в целом).

При этом на окраинах китайской «делянки» присутствуют и два мощных потенциальных соперника – Япония и Индия, которые в конечном счете и определят ее границы. Глобальные устремления Пекина, если таковые проявятся, на протяжении ближайших десятилетий смогут ограничить Соединенные Штаты, которые выстраивают все более серьезный «альянс сдерживания» вместе с уже упоминавшимися наиболее значимыми соседями Китая.

Куда более интересный процесс мы видим в Европе. В 1990-х и первой половине 2000-х гг. Европейский союз, истоки которого восходят к временам франко-германского примирения, расширил границы на восток, начал с Турцией переговоры о присоединении и объявил о программе «Восточного партнерства». Все эти инициативы можно оценивать с разных точек зрения, но нельзя не видеть стремительного формирования новой индустриальной зоны на востоке ЕС, куда (а не в Китай) перебрасывается часть промышленных мощностей из базовых стран Евросоюза. Наблюдаемые ныне финансовые потрясения на таком фоне воспринимаются как кризис, постигший прежде всего страны, которые либо допустили деиндустриализацию (Ирландия, Греция), либо понадеялись на жизнь в долг (та же Греция и Италия), либо смирились с хроническим торговым дефицитом (Испания). Итогом кризиса несомненно станет «приведение в чувство» данных государств и возврат к более сбалансированной германской модели, предполагающей в том числе и сохранение мощного индустриального сектора. В данном случае мы видим куда менее выраженное «количественное» доминирование «ведущих» стран над «ведомыми».

Если отнести к первым Германию, Францию и Нидерланды, а ко вторым – Италию, Испанию, Польшу, Грецию, Чехию, Словакию, Венгрию, Болгарию, Румынию, страны Балтии, а также потенциально тяготеющих к ЕС Украину и Белоруссию, то на обеих чашах весов окажется приблизительно равный по объему ВВП. В данном случае, однако, вряд ли приходится сомневаться в успехе европейского проекта, так как уроки из нынешнего кризиса будут вынесены и усвоены, а привлекательность общеевропейских институтов и европейской модели сделает свое дело. Российскому читателю, традиционно скептически относящемуся к европейскому проекту, я хотел бы напомнить, что современная Европа – один из мощнейших промышленных центров мира, в 1,5–3 раза превосходящий США по объему выпуска основных промышленных товаров – от автомобилей и индустриального оборудования до металлов, химических и фармацевтических товаров. Успех европейцев в нынешних условиях будет означать и успех самой сбалансированной модели развития, сочетающей инновации с продвижением промышленности. Границы зоны проведения этого эксперимента также определены достаточно четко: на востоке – Россия, на юге и юго-востоке – страны арабского мира.

На юге Западного полушария ситуация также выглядит достаточно очевидной. В этой части мира есть свой естественный гегемон: Бразилия, на которую приходится 50,5% ВВП Южной Америки и 52,7% ее населения. На протяжении последних тридцати лет Бразилия демонстрирует впечатляющий прогресс: она стала третьей страной в мире по выпуску пассажирских самолетов и шестой – по производству автомобилей (большинство которых имеют двигатели, работающие как на бензине, так и на спирте); за двадцать лет она смогла увеличить в 4,5 раза доказанные запасы нефти и на основе собственных технологий организовать бурение самых глубоководных шельфовых скважин в мире. В Бразилии в 2002 г. были проведены первые на планете полностью «интернетизированные» выборы, а доля расходов на НИОКР превысила 1,5% ВВП. Сегодня почти в каждой латиноамериканской стране на прилавках магазинов доминируют бразильские промышленные товары.

Стоит, правда, сказать, что Бразилия всегда стояла на континенте особняком и ее португальский язык и культура, не говоря уже о явно доминирующем масштабе, вызывают смешанное отношение соседей. Но, думается, логика экономического развития возьмет верх: Аргентина, которая могла восприниматься как потенциальный соперник, большую часть последнего столетия идет по нисходящей траектории; Венесуэла погрязла в социалистических экспериментах и уже тридцать лет подряд показывает снижение подушевого ВВП; Китай далеко, а отношение к Соединенным Штатам в этой части мира всегда было более чем настороженным. В свою очередь, Бразилия еще более четко ограничена в своей потенциальной экспансии, чем Китай или ведущие европейские страны – и потому можно утверждать, что в «неоиндустриальном» мире XXI века ни один из «новых индустриальных полюсов» не столкнется с другими.

Каждый из этих полюсов, однако, будет реализовывать собственную экономическую стратегию. В Китае она, скорее всего, окажется основанной на массовом производстве относительно стандартизированной и дешевой продукции, направляемой как на внутренний рынок, нуждающийся в насыщении, так и за рубеж – прежде всего в США, страны ЕС, Россию, Японию и государства Ближнего Востока. Основываясь на такой политике промышленного роста, Китай, несомненно, займет место первой экономики мира, утерянное им в 1860-е гг. – как и подобает наиболее населенной державе планеты. В то же время КНР в ближайшие десятилетия вряд ли станет не только экспортером, но даже создателем значимых новых технологий.

В Европе промышленная стратегия будет ориентирована на производство товаров с крайне высокой добавленной стоимостью, предметов престижного и статусного потребления, высокотехнологичного оборудования, а также продукции, позволяющей использовать новейшие приемы энерго- и ресурсосбережения. Рынком для подобных товаров, как и в китайском случае, станет весь мир. При этом сохранится и производство широкой гаммы более «примитивной» промышленной продукции, потребляемой как в самой Европе, так и экспортируемой в соседние страны. Бразильский вариант окажется наименее «глобализированным» и наиболее «фронтальным»: в данном случае будут развиваться самые разнообразные отрасли, причем не только обрабатывающей промышленности, но также сельского хозяйства и добычи сырья.

Неожиданные аутсайдеры

Если исходить из описанной выше логики, в наиболее сложном положении в ближайшие десятилетия окажутся недавние антагонисты в холодной войне – Соединенные Штаты и Россия.

США – страна-лидер постиндустриальной революции, которая принесла американцам как огромные возможности, так и значительные проблемы. С одной стороны, Америка обладает громадной властью над миром и гигантским технологическим потенциалом, с другой – ее мощь более не может проецироваться так, как это делалось прежде, а технологии обогащают конкурентов даже быстрее, чем самих американцев. «Скакнув» в постиндустриальное будущее, Америка оказалась слишком зависимой, во-первых, от импорта огромного количества относительно дешевых товаров, и, во-вторых, от вечного притока кредитных средств или денежной эмиссии. Сегодня уровень жизни в Соединенных Штатах существенно выше того, на который может рассчитывать страна, производящая такие и такого качества товары.

Массовость, которая со времен Генри Форда была ключом к успеху для американцев, теперь работает против них: массовые брендированные товары должны быть дешевыми, чтобы хорошо продаваться, и массовые информационные продукты легко копируются пиратскими методами. В первом случае американцев обыгрывают конкуренты, во втором им не удается – и не удастся – установить выгодные для себя правила игры. И, похоже, путь назад в развитое индустриальное общество для США уже заказан: учитывая условия функционирования своей экономики, Америка могла бы попытаться побороться с Европой за ее «нишу», но тут ей вряд ли стоит рассчитывать на победу.

Россия – страна, деиндустриализировавшаяся по совершенно иному сценарию. Если Америка объективно переросла современную ориентированную на высокие потребительские запросы промышленность, то Россия до нее так и не поднялась. Объективно она не менее зависит от притока средств извне, чем Соединенные Штаты – только им в мире дают в долг или просто принимают в виде платежного средства доллары, а мы добываем их (пока) из земли. При этом, в отличие от США, мы зависим и от притока технологий и высокотехнологичных товаров, так как не производим и десятой доли того их ассортимента, который наши китайские соседи освоили за последние пятнадцать лет. И если американцам сейчас крайне сложно «развернуться» и в какой-то мере вернуться в индустриальное прошлое, то нам не удается добраться до нашего индустриального будущего.

И в том и в другом случае нужны жесткие политические решения, которые бывшие противники по великому противостоянию ХХ века принять не в состоянии. США рассказывают себе сказки о том, что новое столетие будет таким же «американским», как и предыдущее. Россия, похоже, уверовала в то, что тяжелые времена завершились, и весь мир теперь зависит от ее ресурсов, бесконечных и нужных всем без исключения. И вместо того чтобы переосмысливать допущенные ошибки, изучать возможности, которые могут открыться при соединении конкурентных преимуществ той и другой страны с индустриальной стратегией, политические элиты и Америки, и России застыли в оцепенении. Первая не может поверить во встретившиеся на ее пути трудности, вторая – нарадоваться привалившему счастью. Но, видимо, им обеим придется когда-то проснуться.

* * *

История доказывает: линейные прогнозы редко сбываются. Иллюзорные надежды на то, что новые технологические возможности создадут основы неограниченного богатства, не воплотились в реальную жизнь. Безбедно жить десятилетиями, единожды что-то придумав, не получится. Разумеется, мир изменился – но, как показывают события последних лет, не настолько, чтобы списать как негодные устоявшиеся хозяйственные закономерности. Мир XXI века остается миром обновленного, но индустриального, строя. И сейчас для правительств и интеллектуальной элиты каждой страны нет ничего более важного, чем понять, каким будет ее место в новом мире. Понять и добиться того, чтобы это место было возможно более достойным.

В.Л. Иноземцев – доктор экономических наук, председатель Высшего совета политической партии «Гражданская сила»

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 14 декабря 2011 > № 738717 Владислав Иноземцев

течение десяти лет, на протяжении которых Китайская Народная Республика состоит во Всемирной торговой организации (ВТО), объем прямых китайских инвестиций в зарубежную авиационную промышленность превысил $4 млрд. По данным Китайской авиапромышленной корпорации, объем китайского авиапромышленного экспорта и импорта в 2001 г. составлял $2,4 млрд, а в 2011 г. этот показатель ожидается на уровне $8 млрд.

В частности, экспорт в авиационной промышленности Поднебесной увеличился с $940 млн в 2001 г. до $4,57 млрд в 2011 г. Импорт десять лет назад составлял $1,48 млрд, а в текущем год он приближается к уровню в $3,43 млрд.

Китайские компании направляют прямые инвестиции в зарубежные авиапредприятия путем транснациональных слияний. Финансовая емкость подобных сделок в 2001 г. находилась на нулевой отметке, а по итогам 2011 г. она превысит $4 млрд.

Ранее сообщалось, что члены Ассоциации государств юго-восточной Азии (АСЕАН) стали крупнейшим рынком инвестиций для китайских компаний. Подобный результат был достигнут всего за год - с 1 января 2010 г., когда официально открылась зона свободной торговли Китай-АСЕАН.

С января по октябрь 2011 г. прямые инвестиции из Китая в нефинансовый сектор экономики стран АСЕАН достигли $2,336 млрд. В первой тройке по объему привлеченных китайских капиталовложений находятся Сингапур, Мьянма и Камбоджа. В течение последних трех лет китайские инвесторы вложили в эти страны $12,426 млрд. На их долю приходится 90% от общих инвестиций китайских компаний в страны АСЕАН.

Члены Ассоциации государств юго-восточной Азии (АСЕАН) стали крупнейшим рынком инвестиций для китайских компаний. Подобный результат был достигнут всего за год - с 1 января 2010 г., когда официально открылась зона свободной торговли Китай-АСЕАН. Эта информация обнародована на заседании Торгового совета Китай-АСЕАН.

С января по октябрь 2011 г. прямые инвестиции из Китая в нефинансовый сектор экономики стран АСЕАН достигли $2,336 млрд. В первой тройке по объему привлеченных китайских капиталовложений находятся Сингапур, Мьянма и Камбоджа. В течение последних трех лет китайские инвесторы вложили в эти страны $12,426 млрд. На их долю приходится 90% от общих инвестиций китайских компаний в страны АСЕАН.

В соответствии с соглашением государств, участвующих в функционировании зоны свободной торговли Китай-АСЕАН, предприятия Поднебесной могут инвестировать в экономику любой из десяти стран АСЕАН. Продукция, производимая на территории этих государств, может быть реализована на рынках членов АСЕАН при нулевой таможенной пошлине. Кроме того, товары из указанных стран поступают в Японию, Южную Корею и Индию, в соответствии с соглашениями о свободной торговле, заключенными членами АСЕАН и упомянутыми тремя государствами.

Редкий бриллиант "Свет Голконды", названный в честь известнейшего месторождения алмазов в Индии, выставляется в среду на аукцион Sotheby's в Нью-Йорке, сообщил торговый дом.

Голконда славилась тем, что именно здесь были найдены самые чистые алмазы, составляющие лишь 2% на рынке бриллиантов.

Обрамленный в платину бесцветный камень прямоугольной огранки кушон весит 33,03 карата. Его предпродажная оценка составляет 7 миллионов долларов, сообщил Sotheby's.

"Возможность купить такие бриллианты, как "Свет Голконды", появляется раз в жизни", - утверждает глава отделения драгоценностей Sotheby's в Южной и Северной Америке Лиза Харбор.

Эксперты полагают, что камень уникальной чистоты был огранен в 17-18 веке. Это добавляет ему цены на современном рынке, где доминируют бриллианты, обработанные по технологиям 20-го века.

Бриллиант меньшего размера - 22,17 карата, но насыщенного розового цвета, выставляется на этом же аукционе в Нью-Йорке. Камень, которому покупатель сможет дать любое имя, оценивается в 13 миллионов долларов. Устроители торгов напоминают, что на современном рынке появлялось всего лишь около 25 розовых бриллиантов весом свыше 10 карат. Розовые бриллианты из-за их редкости любят коллекционировать монаршие особы, выдающиеся знаменитости и "новые богачи" развивающихся рынков.

В ноябре минувшего года на аукционе Sotheby's в Женеве был установлен абсолютный рекорд, когда розовый бриллиант весом 24,78 карата, получивший название Graff Pink, ушел с молотка за 45,75 миллиона долларов при оценочной стоимости 27-38 миллионов.

Всего в этот день аукционный день рассчитывает выручить около 50 миллионов долларов от продажи ювелирных украшений, которые представлены не только бриллиантами, но также изумрудами, кашмирскими сапфирами и бирманскими рубинами. Так, оправленный бриллиантами рубин "Роза Бирмы" оценивается в сумму до трех миллионов долларов.

Эксперты торгового дома утверждают, что никогда еще не видели рубина такой насыщенности и глубины цвета.Бриллиант "Свет Голконды". Розовый бриллиант с оценкой $13 млн. Лариса Саенко.

В 1991 г. Китай на два века отставал по объемам зарубежных вложений от Франции и Великобритании. Спустя 20 лет иностранные инвестиции Поднебесной выросли более чем в 30 раз, по их объему стана вырвалась в тройку мировых лидеров. Стремительные темпы роста экономики, а также желание Поднебесной всерьез укрепиться на мировой арене свидетельствуют в пользу того, что Китай готов инвестировать за границу гораздо активнее, однако на пути китайского инвестиционного потока возникает все больше преград

“Китай не только ведущий в мире получатель прямых иностранных инвестиций, но и экспортер капитала”, – говорил в 2004 г. высокопоставленный чиновник ЮНКТАД (Конференция ООН по торговле и развитию) Чжан Сяонин. И это действительно так. В последние годы КНР считалась одним из самых привлекательных в инвестиционном отношении государств. Стремясь сэкономить на рабочей силе и сократить затраты, большинство компаний перенесли сюда производственные базы, превратив страну, без преувеличения, в гигантскую мировую фабрику. Несмотря на это, инвестировать за рубеж долгое время решались лишь немногие китайские компании – у остальных не было ни возможностей, ни стимулов. Но постепенно ситуация меняется – Китай становится активным и влиятельным инвестором.

Экспортер капитала

О масштабах и темпах превращения Китая в крупного внешнего инвестора свидетельствуют данные о китайских иностранных инвестициях в 2010 г., опубликованные в начале сентября министерством коммерции КНР, Национальным бюро статистики и Государственным управлением валютного контроля. По итогам прошлого года, Поднебесная вложила в зарубежные рынки $68,81 млрд, став пятым по величине иностранным инвестором. Всего же общий объем китайского капитала за пределами страны достиг $317,21 млрд, а число инвестировавших за рубеж китайских компаний выросло до 16 000. На сегодняшний день Китай вложил деньги в экономику 178 стран и регионов мира. При этом большая часть инвестиций, по официальным данным, сосредоточена в Азии и Латинской Америке: на эти регионы приходится соответственно $228,14 млрд и $43,88 млрд, или суммарно 85,7% всех переведенных за пределы Поднебесной средств. Согласно данным Центра изучения Азии при Фонде “Наследие” (стратегическом исследовательском институте США), в прошлом году Пекин больше всего инвестировал в энергетический сектор. На втором месте была металлургия, на третьем и четвертом – финансовый сектор и недвижимость.
Вкладывать средства в зарубежные экономики КНР начала фактически в конце 80-х, но превращаться в активного экспортера капитала – лишь десять лет назад. В 1991 г. объем инвестированных за границу китайских средств составлял всего $3 млрд – приблизительно столько же Франция и Великобритания вкладывали за пределами своих стран в XIX веке. Однако к 2002 г., по данным ЮНКТАД, объем зарубежных инвестиций Китая достиг уже $35 млрд. А в 2009-м Китай стал пятым (после США, Франции, Японии и Германии) крупнейшим инвестором в мире с $56,5 млрд экспортированных капиталов. Как рассказал в интервью “Вестнику” Дерек Сизорс из Центра изучения Азии, с 2005-го по середину 2011 г. Китай перевел за пределы страны в общей сложности $260 млрд. Такой скачок, по его словам, обусловлен двумя факторами. Во-первых, за долгие годы Поднебесная аккумулировала огромные запасы иностранной валюты. Сейчас они превышают $3 трлн, при этом большая часть сосредоточена в национальном суверенном фонде China Investment Corporation (CIC), созданном как раз для инвестирования за пределами страны. Во-вторых, китайские компании набрались опыта и поняли, что могут экспортировать капитал за границу и таким образом становиться частью мировой экономики. Так, в прошлом году автоконцерн Geely успешно поглотил шведского производителя легковых автомобилей Volvo, а в 2004-м Lenovo за $1,75 млрд купила подразделение IBM по выпуску персональных компьютеров. Дерек Сизорс полагает, что в ближайшие пять лет инвестиции Китая удвоятся и превысят $500 млрд. По оценкам США, к 2020 г. китайские компании будут владеть по всему миру активами на сумму от $1 трлн до $2 трлн.

На страже интересов

Правда, путь китайских компаний в мировую экономику нельзя назвать легким. Большинство их попыток приобрести активы за границей встречают яростное сопротивление. Антипекинская риторика особенно сильна в Вашингтоне. Местные чиновники опасаются, что китайские компании, большинство которых частично или полностью принадлежат государству, получат доступ к военным секретам и природным ресурсам или перенесут производство купленных в США компаний на свою родину. “Многие из корпораций Китая настолько тесно связаны с государством, что сложно понять, где заканчивается компания и начинается страна”, – так сенатор Джек Рид прокомментировал ситуацию агентству Reuters.

Яркий пример нежелания Запада открывать двери китайскому капиталу – история с Государственным нефтяным концерном CNOOC. В 2005 г. ему пришлось отозвать заявку на покупку калифорнийской нефтяной компании Unocal за $18,4 млрд наличными. Причиной отказа от сделки стало не только нежелание совета директоров Unocal поддержать предложение китайцев, но и сопротивление политических кругов США. Многие американцы усмотрели в слиянии угрозу экономическим и национальным интересам Соединенных Штатов и призвали тогдашнего президента Джорджа Буша принять соответствующие меры. “Беспрецедентное политическое сопротивление, которое последовало за нашим предложением, было беспочвенным и достойным сожаления. Такая политическая среда помешала правильно оценить наши шансы на успех”, – комментировали сложившуюся ситуацию в концерне CNOOC. При этом компания подчеркнула, что готова была повысить цену предложения, если бы не сильное политическое сопротивление. В результате Unocal досталась соотечественнику – энергетической компании Chevron, предложившей почти на $1 млрд меньше, чем китайский инвестор. Можно привести еще пару подобных примеров. В 2008 г. американцы заблокировали покупку производителя электроники нового семейства 3Com за $2,2 млрд консорциумом, в который входила одна из ведущих китайских телекоммуникационных компаний Huawei. А в 2010 г. Sprint Nextel (крупный провайдер Интернета) отказался от сотрудничества с китайскими холдингами Huawei и ZTE после того, как группа американских сенаторов написала письмо в Федеральную телекоммуникационную комиссию США и даже самому министру финансов Тимоти Гайтнеру с просьбой помешать сделкам. Сенаторы обосновывали нежелание открыть американский рынок, в частности, Huawei ее связями с китайской армией, Ираном и некоторыми африканскими странами.

Впрочем, США далеко не единственные противники китайской экспансии. В конце сентября в Мьянме был заморожен проект по строительству плотины Мьисоун стоимостью $3,6 млрд, которым занималась крупная энергетическая компания China Power Investment. Против проекта выступили не только экологи, но и политики, к примеру, известная оппозиционерка Аун Сан Су Чжи, так как предполагалось, что большая часть выработанной электроэнергии будет уходить в Поднебесную. Случившееся стало настоящим ударом для Китая, который долгие годы пользовался благосклонностью правящей мьянманской хунты.

Надо сказать, что иногда против зарубежных сделок выступают сами китайские регуляторы. Так, зимой 2010 г. они не одобрили покупку автомобильным концерном Tengzhong бренда Hummer за $150 млн Причины отказа не раскрывались, но мировые аналитики высказывают несколько версий. Вот три основных: во-первых, у Tengzhong нет никакого опыта работы за пределами страны; во-вторых, Hummer убыточен; в-третьих, автомобили Hummer потребляют слишком много горючего, а Поднебесная сейчас прикладывает немалые усилия для развития экологичных транспортных средств.

Власти открывают дорогу

Сегодня официальный Пекин продолжает предпринимать меры, способствующие расширению присутствия китайских компаний в других странах. В 2009 г. власти приняли закон, в соответствии с которым упрощен порядок одобрения проектов национальных компаний по зарубежному инвестированию. А в марте нынешнего года на государственном уровне было обещано в рамках 12-го пятилетнего плана развития экономики содействовать расширению торговых сетей китайских компаний за границей. В начале сентября на проходящем в Сямэне Международном инвестиционном форуме вновь прозвучало заявление о том, что будут приняты меры, способствующие инвестированию китайских компаний за рубеж. В связи с этим возникает вполне логичный вопрос: зачем Поднебесная уделяет столь пристальное внимание инвестициям за границу и постоянно увеличивает их объемы? Наблюдатели приводят несколько причин.

Во-первых, Пекин стремится диверсифицировать портфель активов. В течение шести лет Китай активно скупал американские правительственные облигации (сегодня КНР владеет казначейскими бумагами примерно на $1,6 трлн), что играло на руку США, ведь эти инвестиции помогали стране финансировать госдолг. Однако нынешняя уязвимость американской валюты заставляет китайские власти уходить от долларовых активов. Во-вторых, учитывая темпы роста экономики, а это около 10% в год, стране необходимы ресурсы, которых у нее практически нет. “Китай инвестирует главным образом в железо, нефть, уголь, газ, медь и т. д. Для снабжения промышленного сектора Пекину не хватает именно этого сырья”, – утверждает Дерек Сизорс. Поэтому, по его словам, Поднебесная старается закрепиться в странах, которые богаты такими ресурсами. В основном, это Австралия, Бразилия, Иран, Нигерия. В 2008 г. китайский металлургический холдинг Chinalco совместно с американской Alcoa прибрел 12% англо-австралийской горнодобывающей компании Rio Tinto за $14,05 млрд (вложения американцев составили всего $1,2 млрд), а через год сделал предложение об увеличении своей доли, но получил отказ. В-третьих, у китайских компаний нет технологий, которые могли бы сделать их более конкурентоспособными. КНР является, по большей части, производителем устройств, разрабатываемых другими странами. Один из известных примеров: три года назад концерн BAIC купил у шведского Saab за $200 млн права на три платформы, технологии двух двигателей и двух систем передач. Более того, сами китайские власти признают, что сделки за рубежом помогают их компаниям улучшать свою репутацию. “Мы будем поощрять лучшие компании приобретать или создавать производство за границей и покупать известные мировые бренды, чтобы получить международное признание и улучшить имидж и конкуренцию китайских товаров”, – заявил в марте 2011 г. министр торговли КНР Чэнь Дэмин.

Китайская модель

Неудивительно, что на фоне активности Китая как инвестора эксперты заговорили о “китайской модели” иностранных инвестиций. Как рассказал “Вестнику” Дерек Сизорс, она заключается в том, что покупкой активов за границей занимаются, по большей части, крупные государственные компании, получающие солидную финансовую помощь от Банка развития Китая. На конец прошлого года государственные компании владели 84% всех иностранных ценных бумаг, купленных китайскими компаниями. А вот Ван Бицзюн из Австралийского национального университета и Хуан Ипин из университета Пекина в опубликованной в апреле статье “Существует ли китайская модель прямых зарубежных инвестиций?” утверждают, что, в отличие от развитых экономик, Поднебесную не мотивируют ни высокие доходы, ни объемы рынка. Для нее важнее международная конкуренция с развитыми странами и обеспеченность развивающихся государств ресурсами. Впрочем, эксперты утверждают, что от нынешней инвестиционной модели Китай может отойти уже в ближайшем будущем. Если в стране станут расти затраты на рабочую силу, то компании вполне могут начать переносить производство в более дешевые регионы.

По материалам делового издания "Вестник Китая"

В Объединенной авиакорпорации (ОАК) приняли решение подыскивать новых заказчиков на собиравшиеся для Мьянмы Ан-148. По данным иточника газеты КоммерсантЪ, наиболее вероятным претендентом на покупку этих двух машин является Нигерия, "предложившая достаточно хорошую цену", впрочем, окончательно вопрос еще не решен.
Ранее сообщалось, что Министерство обороны Мьянмы может отказаться от приобретения двух Ан-148 с англоязычной кабиной, изготовленных в ОАО "Воронежское авиационное самолетостроительное общество" (ВАСО). Эту информацию „Ъ" подтвердили вчера два источника, знакомых с ситуацией. В ВАСО от комментариев отказались, в Объединенной авиакорпорации (ОАК), контролирующей воронежский завод, заявили, что "контракт с Мьянмой на сегодня остается в силе". Впрочем, собеседник „Ъ" в ОАК, знакомый с ситуацией, пояснил, что хотя формально Мьянма остается заказчиком машин, но "никаких движений с ее стороны нет".
Напомним, что в марте этого года Ан-148-100Е, предназначенный для продажи Мьянме, разбился в Белгородской области в ходе учебного полета. Погибло шесть человек, включая двух пилотов ВВС Мьянмы. Украина > Авиапром, автопром > trans-port.com.ua, 2 декабря 2011 > № 446092

Демократическое наводнение

США бросили Китаю вызов в Мьянме

Игорь Крючков, Александр Ломанов

Визит госсекретаря США Хиллари Клинтон в Мьянму (Бирма) стал для руководства этой страны символическим поощрением за сделанные впервые после нескольких десятилетий авторитарного военного правления шаги в сторону демократии. Одновременно США бросили вызов соседнему Китаю, встревоженному расширением американского присутствия в Азии.

Это первый визит американского госсекретаря в Бирму с 1955 года. Помимо встречи с президентом Тейном Сейном вчера Хиллари Клинтон провела переговоры с министром иностранных дел Бирмы Вунна Маунг Лвином, а также побеседовала за вечерним чаем с главной оппозиционеркой страны председателем «Национальной лиги за демократию» и лауреатом Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи. Перед встречей с Сейном Клинтон заявила: «Я здесь сегодня потому, что президент США Барак Обама и я лично воодушевлены теми шагами, которые сделали вы и ваше правительство для улучшения жизни своего народа».

Власти Мьянмы постепенно ослабляют политическую хватку и наделяют народ большими правами и свободами. В ноябре 2010 года в Мьянме прошли первые за 20 лет выборы, Аун Сан Су Чжи была освобождена из-под домашнего ареста. В октябре власти Мьянмы выпустили около 200 политических заключенных и одобрили закон, разрешающий создание профсоюзов. Международное признание демократических перемен в стране стало очевидным 14 ноября, когда страны АСЕАН выбрали Мьянму председателем организации на 2014 год.

Власти Мьянмы ждут от США отмены санкций, которые были введены Вашингтоном в 1988 году в наказание за жестокое подавление народных выступлений против хунты во главе с генералом Не Вином. Однако Хиллари Клинтон сообщила властям Мьянмы лишь о том, что США поддержат отправку в страну оценочных миссий Всемирного банка и МВФ, которые займутся разработкой планов оказания экономической помощи. Американцы также подумают о возвращении в Мьянму посла, которого там нет уже два десятилетия. Госсекретарь пояснила, что США будут следить за событиями в стране и примут решение о снятии санкций в ответ на конкретные реформы.

Официальный представитель китайского МИДа Хун Лэй приветствовал визит Клинтон и подчеркнул: самое главное, что США должны сделать для Мьянмы, — это отменить санкции. За минувшие годы Китай заметно укрепил свои экономические позиции в находившейся в изоляции Мьянме. Сегодня на долю Китая приходится 70% внешних инвестиций в экономику Мьянмы, что составляет около $9,6 млрд. Объем торговли двух стран в прошлом году составил $4,4 млрд.

«Мы должны внимательно следить за тем, чтобы США не повредили интересам Китая. Если это произойдет, мы должны сделать так, чтобы США пожалели об этом. У КНР есть возможности для этого», — заметил обозреватель партийной газеты «Жэньминь жибао». Он напомнил, как на сайте Wikileaks появилась информация о том, что США платили деньги гражданским активистам, выступавшим против строительства силами китайского подрядчика гигантской плотины на севере Мьянмы.

Эту ГЭС стоимостью $3,6 млрд планировали возвести к 2019 году. 90% выработанной электроэнергии должен был получать Китай в качестве возмещения инвестиций. Однако осенью этого года правительство Мьянмы внезапно заморозило проект, сославшись на угрозу наводнения. Заметим, что активным борцом против китайской плотины была лидер оппозиции Аун Сан Су Чжи. Теперь Китай чувствует себя обманутым и униженным — взявшаяся за стройку корпорация China Power Investment понесла чувствительные потери. При этом чрезмерно резкая реакция Пекина может повредить другим совместным проектам, включая строительство стратегических газо- и нефтепроводов, по которым углеводородное сырье сможет поступать в Китай по короткому безопасному пути.

Многие эксперты исходят из того, что Китай стал второй экономикой мира и страны региона все равно не смогут развиваться без его поддержки. Чжу Чэньмин, научный сотрудник Института Юго-Восточной и Южной Азии провинции Юньнань, напомнил, что после заморозки строительства ГЭС Мьянма посылала в Китай высокопоставленных представителей и пыталась решить проблему. По мнению Чжу, «Хиллари Клинтон во время визита не сможет повернуть китайско-мьянманские отношения вспять, это точно». Научный сотрудник Китайского института международных проблем Ду Лань также уверен в прочности дружбы Китая и Мьянмы. Однако он признал, что американские НПО долгие годы вели в Мьянме работу по завоеванию народных симпатий, Китай же не предпринимал таких усилий, и теперь пришло время осмыслить этот урок.

Визит госсекретаря США Хиллари Клинтон в Мьянму - первый для лиц такого уровня почти за 60 лет - начался в среду с прибытия главы американского внешнеполитического ведомства в новую столицу страны город Нейпьидо, передает корреспондент РИА Новости.

В аэропорту Клинтон встречали только официальные лица во главе с заместителем министра иностранных дел Мьянмы и поверенным в делах США и небольшая группа иностранных журналистов. После энергичных рукопожатий и взаимных представлений небольшой кортеж госсекретаря выехал из аэропорта и проследовал в "гостиничную зону" недавно построенного в чистом поле нового столичного города Мьянмы. Один из американских журналистов отметил отсутствие в аэропорту приветственного транспаранта в честь визита Клинтон, в то время как транспарант по случаю прибытия другого важного визитера - премьер-министра Белоруссии Михаила Мясниковича - был хорошо виден с любой точки летного поля.

Предыдущий визит госсекретаря США в Мьянму, тогда называвшуюся Бирмой, состоялся в 1955 году, когда страну посетил Джон Даллес. Ранее, в 1953 году в Бирме побывал тогдашний вице-президент США Ричард Никсон. В те годы США пытались привлечь правительство Бирмы к своим усилиям по противодействию коммунизму в Юго-Восточной Азии и побуждали Бирму вступить в военно-политический блок СЕАТО, создававшийся американцами в регионе по образу и подобию НАТО. Однако страна отказалась участвовать в работе блока, а в 1962 году в Бирме произошел военный переворот и пришедшие к власти генералы повели государство к "бирманскому социализму", тщательно избегая развития отношений как с капиталистическим, так и с социалистическим лагерем.

Нынешний визит госсекретаря - это инспекция. Об этом перед поездкой недвусмысленно заявила сама Клинтон, сказав, что собирается "выяснить для себя намерения нынешнего правительства Мьянмы относительно продолжения демократических реформ".

По словам американских экспертов, которых в среду цитируют СМИ США, госсекретарь также намерена попытаться убедить руководство Мьянмы отказаться от сотрудничества с Северной Кореей в ракетных технологиях. Информация бирманских "перебежчиков" о сотрудничестве Мьянмы с Пхеньяном в сфере разработки баллистических ракет средней дальности, а также о якобы существующей совместной мьянманско-северокорейской ядерной программе в последние годы публиковалась рядом европейских неправительственных организаций и всерьез воспринималась США и Евросоюзом. Мьянма полностью отрицает наличие подобных программ. В настоящее время американские дипломаты не считают, что Мьянма ведет разработки в области ядерного оружия, однако настаивают на том, что ракетная программа все же существует, говорится в статье, опубликованной в среду американским изданием US News.

Клинтон пока не высказывалась по теме американских и международных экономических санкций против Мьянмы - основной теме, по которой от нее ждут ответа в Нейпьидо. Санкции были введены после подавления военными продемократических выступлений в 1988 году и отказа тогдашнего военного правительства признать победу продемократической партии "Национальная Лига за Демократию" (НЛД) под руководством лауреата Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи в выборах в конституционную ассамблею. Су Чжи затем провела более пятнадцати лет под домашним арестом.

Пришедшее к власти в этом году первое за 24 года гражданское правительство Мьянмы уже провело ряд демократических реформ и освободило из тюрем сотни политических заключенных. На прошлой неделе парламент Мьянмы принял закон о свободе политического протеста. Эти шаги и намерения продолжать реформы могут стать основанием для отмены санкций, основным результатом которых за более двадцати лет применения стали укрепление позиций Китая в экономике Мьянмы и значительные экономические потери у работавших и работающих в Мьянме американских компаний.

Визит Клинтон в Мьянму продолжится в четверг официальной встречей с высшим руководством страны. Во второй половине дня госсекретарь США запланировала частный ужин с руководительницей НЛД Аун Сан Су Чжи. В пятницу визит завершится официальной встречей с Су Чжи. Евгений Беленький

Пакистан, Гватемала, Колумбия и Россия стали лидерами по уязвимости перед последствиями опасных погодных явлений, заняв верхние строчки в рейтинге Global Climate Risk Index, составленном организацией Germanwatch на основе статистики страховой компании MunichRe.

Исследователи проанализировали международные данные с 1991 года и, подводя итоги 2010 года, вывели Россию на четвертое место с 75-го места в 2009 году. Причиной изменения статуса указано жаркое лето 2010 года, унесшее более 55 тысяч человеческих жизней в РФ, абсолютный максимум по сравнению с другими странами - 39,3 смерти на 100 тысяч жителей. Для сравнения, показатель смертей в Гондурасе - 1,73%. Общий экономический ущерб от жары составил 5,5 млрд долларов (0,25% ВВП). Авторы исследования отмечают, что на 80% уверены в том, что ключевым драйвером аномальной жары в РФ стало изменение климата.

В Germanwatch подчеркивают, что Россия - единственная развитая страна в списке уязвимых. Абсолютными лидерами с 1991 года стали Бангладеш, Мьянма (с наводнениями) и Гондурас (с ураганами). За этот период стихия унесла 710 тысяч человеческих жизней и причинила совокупный ущерб в 2,3 трлн долларов.

При составлении индекса учитывался прямой ущерб экономике от стихийных бедствий, оценивалась значимость разрушений и гибели людей.

Аналитики считают, что изменения климата будут иметь и положительные результаты, в том числе приведут к увеличению трафика по Северному морскому пути до 5% от мирового объема. По данным вице-премьера Сергея Иванова, в 2012 году общий грузопоток по этому маршруту может составить 5 млн тонн, что на 67% больше, чем в 2011 году. Уменьшение объемов вечной мерзлоты и толщины снежного покрова также сократит издержки при разработке полезных ископаемых Сибири и Дальнего Востока вплоть до исчезновения арктической тундры, отмечают ученые

Симпозиум по устойчивому туризму стартует в воскресенье в Мьянме, он станет первым для страны международным туристическим событием, сообщается на сайте hospitalitenet.org.

В древнюю столицу Мьянмы Баган, где пройдет симпозиум, съедутся профессионалы туризма, инвесторы, туроператоры, отельеры и представители властей не только из субрегиона Большого Меконга, но и со всего мира. Баган - один из крупнейших древних городов мира. Он насчитывает более 2,5 тысяч храмов, самые древние из которых были построены в XI веке.

"Мы гордимся, что принимаем участников этого события в таком знаковом для Мьянмы месте. Мы нацелены на создание успешного и устойчивого туристического будущего для нашей страны. Баган - удачное место, чтобы начать это большое дело", - цитирует сайт слова министра по делам гостиниц и туризма Ю Тинт Хсана.

По словам директора Asian Trails, самого крупного в регионе туроператора, Мьянма - одно из многообещающих новых направлений мирового туризма - стоит на перепутье развития туризма. Стараясь сохранить аутентичность местного туристического опыта, страна одновременно сталкивается с проблемой массового туризма.

Главные темы форума, который соберет более 100 участников, будут посвящены развитию устойчивого, экологического и ответственного туризма в регионе. На заседаниях, которые пройдут в рамках симпозиума, также будут обсуждаться возможности привлечения современных технологий, таких как выдача электронных виз.

Организатором симпозиума является координационный офис по туризму в районе бассейна реки Меконг (MTCO). Эта межправительственная структура объединяет шесть национальных туристических организаций субрегиона Большого Меконга. Задачей координационного офиса является содействие устойчивому развитию и продвижению туризма в регионе под брендом единого туристического направления. Тереза Богатова

На днях в интернете появились сообщения, будто азиаты отказались от контракта, заключенного в 2009-м году. По соглашению, напомним, для Минобороны Мьянмы на воронежском авиазаводе должны были построить два Ан-148. Причем, впервые с англоязычной кабиной и документацией на английском языке (к тому же, это в принципе был первый иностранный заказ на "молодой" самолет). Их построили. Но 5 марта 2011-го во время учебного полета один из самолетов потерпел крушение. Борт рухнул в Белгородской области, погибли все члены экипажа - четверо воронежцев и двое граждан Мьянмы (читайтеподробнее).
Иностранцы от покупки, тем не менее, тогда не отказались - им построили новый самолет... И вот спустя восемь месяцев после трагедии мьянманцы все-таки решили разорвать контракт - многомиллионный и весьма значимый для Воронежа?
- Нет, это не так. Контракт остается в силе. В настоящее время с Мьянмой ведутся переговоры, как его использовать таким образом, чтобы это устроило обе стороны, - заявили "КП" в Объединенной авиастроительной корпорации (ОАК).
Именно ОАК заключает контракты с заказчиками лайнеров, а воронежский авиазавод - исполнитель. По словам представителя корпорации, договориться с азиатами планируют в ближайшее время - до конца года, пишет Комсомольская правда. На 2012-й уже есть как минимум семь твердых контрактов по воронежской "аннушке" - в частности, два борта заказали в МЧС. Кроме того, ведутся переговоры и с иностранцами.
Ан-148 - "конек" нашего ВАСО. Его продвижение на мировом рынке очень важно для всей экономики региона. Являясь совместным российско-украинским проектом (разрабатывали лайнер в Киеве, в АНТК имени Антонова), Ан-148 стал первым отечественным пассажирским самолетом, который начали строить после развала СССР. Мьянма. Россия > Авиапром, автопром > trans-port.com.ua, 24 ноября 2011 > № 439983

Несмотря на довольно динамично проходящие в Мьянме (Бирме) реформы, международные нефтяные компании в последнее время воздерживаются от дальнейших масштабных проектов в этой еще недавно закрытой стране с диктаторским военным режимом, говорится в аналитическом обзоре Reuters.

В августе открылся первый тендер на бирманские нефтегазовые месторождения. Это произошло спустя буквально несколько месяцев после того, как в стране начались масштабные политические реформы. Этот тендер был самым крупным в истории Бирмы, однако наиболее активными на нем были компании из Индии, Малайзии и Таиланда.

Как известно, американским нефтяным компаниям запрещено работать в Бирме, поскольку санкции с этой страны до сих пор не сняты. Но не проявили интереса к тендеру и европейские компании, продолжавшие все это время работу в стране. Их представители утверждали, что выставленные на торги нефтяные и газовые блоки малоперспективны.

Китайские компании тоже проявили изрядное равнодушие к 18 нефтяным и газовым месторождениям - как шельфовым, так и континентальным, которые были выставлены на торги. А ведь Китай традиционно доминирует на местном нефтяном нефтяном рынке. Причина - китайцы также посчитали эти блоки неперспективными. Кроме того, отношения между Китаем и Бирмой изрядно испортились в сентябре, когда последняя закрыла проект строительства дамбы при участии КНР.

Из источников известно, что на бирманский тендер было подано 50 заявок. Однако аналитик Х.С. Йен из FACTS Global Energy полагает, что компаний - участников было значительно меньше, поскольку конкурс проводился по принципу: отдельное месторождение - отдельная заявка. Так что многие компании подавали заявки сразу на несколько месторождений. Среди них - только одна европейская.

Открыто заявили о своем участии в тендере лишь таиландская РТТ Exploration и индийская ONGC Videsh. Имеется непроверенная информация об участии в нем малайзийской Petronas.

Весьма красноречивым в этой связи выглядит заявление главы Total SA (одной из двух крупных западных компаний, работающих в Бирме наряду с Shell) Кристофа де Маржери. "Мы для себя решили, что в будущем будем работать в Бирме, для нас это важно. Однако дальнейшие инвестиции не последуют до тех пор, пока ситуация в старне реально не изменитмся к лучшему", - сказал топ-менеджер.

Госсекретарь США Хиллари Клинтон прибудет с визитом в Мьянму в следующем месяце, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на неназванного представителя американских властей.

По словам источника агентства, в четверг президент США Барак Обама провел телефонный разговор с лидером оппозиции Мьянмы Аун Сан Су Чжи.

По словам президента, Мьянма показывает "проблески прогресса". Тем не менее, Обама предупредил, что страна будет "продолжать находиться в изоляции и на нее будут распространяться санкции", если Мьянма не предпримет шаги в сторону демократии и соблюдения прав человека.

"Потребуется многое сделать для будущего, которое заслуживает народ Мьянмы", - цитирует агентство Рейтер слова президента США.

Последний визит госсекретаря США в эту страну был 50 лет назад, отмечает Франс Пресс.

Запланированному визиту Клинтон предшествовала поездка в июле сенатора Джона Маккейна, который отправился в Янгон для "изучения обстановки" после перехода страны к гражданскому правлению.

В конце марта этого года военное правительство Мьянмы (ранее называвшейся Бирмой) впервые после 23 лет прямого военного правления передало власть гражданскому правительству, сформированному после выборов, которые прошли осенью прошлого года. В результате выборов большинство в парламенте и в правительстве составили представители партий, созданных при поддержке военных, однако в состав кабинета министров вошли и близкие к оппозиции фигуры.

В течение последних 20 лет США и Евросоюз поддерживали жесткий режим экономических санкций против Мьянмы "в связи с нарушениями прав человека" в этой стране.

По мнению многих экспертов, санкции мало повредили военному режиму, открыв при этом неограниченные возможности для инвестиций соседних стран, прежде всего, Китая и Таиланда, в экономику Мьянмы. Вопрос о прекращении режима санкций в настоящее время активно обсуждается в Вашингтоне и европейских столицах, однако единого мнения по этому вопросу ни в США, ни в ЕС пока нет. Мьянманская оппозиция во главе с Аун Сан Су Чжи, к которой традиционно прислушиваются в Вашингтоне и в Европе, пока выступает за продолжение режима санкций.

Военные правительства находились у власти в Мьянме с 1962 года. В период с 1972 по 1988 годы в стране существовала однопартийная система во главе с Партией бирманской социалистической программы, которая состояла из действующих и отставных военных и ставила задачу построения "бирманского социализма".

В 1990 году Национальная лига за демократию (НЛД) Мьянмы под руководством Су Чжи победила на выборах в конституционную ассамблею страны, однако военное правительство не признало результаты выборов и перенесло принятие конституции. Новая конституция была принята только в 2008 году, без участия НЛД и находившейся под арестом Су Чжи.

Съезд Национальной лиги за демократию (НЛД) Мьянмы, возглавляемой лидером оппозиции и лауреатом Нобелевской премии мира Аун Сан Су Чжи, в пятницу принял решение пройти официальную регистрацию, что позволит партии участвовать в политической жизни страны, передает агентство Франс Пресс.

НЛД в марте 2010 года объявила о том, что не будет регистрироваться на парламентских выборах, так как не считает их справедливыми. Отказ от регистрации автоматически означал роспуск партии, который произошел 7 мая 2010 года.

Однако если бы НЛД согласилась на регистрацию и участие в выборах, руководству партии по закону страны пришлось бы отправить в отставку Аун Сан Су Чжи, которая в то время находилась под домашним арестом. Власти Мьянмы освободили лидера оппозиции только в ноябре 2010 года после того, как выборы уже состоялись.

Представитель НЛД сообщил агентству, что в пятницу за регистрацию партии высказались делегации из всех регионов страны. Официально о данном решении будет объявлено позднее, поскольку его согласно партийному уставу предстоит одобрить молодежным и женским ячейкам НЛД.

Ранее агентство сообщило, что президент США Барак Обама в четверг провел с Аун Сан Су Чжи телефонный разговор. По данным агентства, в следующем месяце в Мьянму прибудет с визитом госсекретарь США Хиллари Клинтон. Последний визит госсекретаря США в эту страну был 50 лет назад.

В конце марта этого года военное правительство Мьянмы (ранее называвшейся Бирмой) впервые после 23 лет прямого военного правления передало власть гражданскому правительству, сформированному после выборов, которые прошли осенью прошлого года. В результате выборов большинство в парламенте и в правительстве составили представители партий, созданных при поддержке военных, однако в состав кабинета министров вошли и близкие к оппозиции фигуры.

В течение последних 20 лет США и Евросоюз поддерживали жесткий режим экономических санкций против Мьянмы "в связи с нарушениями прав человека" в этой стране.

По мнению многих экспертов, санкции мало повредили военному режиму, открыв при этом неограниченные возможности для инвестиций соседних стран, прежде всего, Китая и Таиланда, в экономику Мьянмы. Вопрос о прекращении режима санкций в настоящее время активно обсуждается в Вашингтоне и европейских столицах, однако единого мнения по этому вопросу ни в США, ни в ЕС пока нет. Бирманская оппозиция во главе с Аун Сан Су Чжи, к которой традиционно прислушиваются в Вашингтоне и Европе, пока выступает за продолжение режима санкций.

Военные правительства находились у власти в Мьянме с 1962 года. В период с 1972 по 1988 годы в стране существовала однопартийная система во главе с Партией бирманской социалистической программы, которая состояла из действующих и отставных военных и ставила задачу построения "бирманского социализма".

В 1990 году Национальная лига за демократию (НЛД) Мьянмы под руководством Аун Сан Су Чжи победила на выборах в конституционную ассамблею страны, однако военное правительство не признало результаты выборов и перенесло принятие конституции. Новая конституция была принята только в 2008 году, без участия НЛД и находившейся под арестом Аун Сан Су Чжи.

Россия является серьезным конкурентом Китая в поставке вооружений и ядерных технологий Мьянме, сообщает atimes.com.

В 2009 году Китай потерпел поражение в попытке продать Мьянме истребители J-10 и FC-1. Мьянма предпочла российские истребители МиГ-29, решив заключить контракт на поставку 20 боевых самолетов этого типа на сумму 570 млн долл США. Поставки намечены на 2012 год. Россия с 2006 года имеет представительство РСК МиГ в этой стране. Как сообщается, Россия помогла модернизировать основные базы ВВС этой страны. Мьянма купила ударные вертолеты Ми-35 в количестве 10 машин на сумму 71 млн долл. Ранее, в 2001 году, Мьянма заключила контракт на поставку 12 одноместных и двух двухместных истребителей МиГ-29 на сумму 130 млн долл.

Кроме того, Россия поставила Мьянме артиллерийские системы крупного калибра, комплексы ПВО, танки, радары, системы связи.

Важным направлением российско-мьянманских отношений является сотрудничество в области ядерной энергетики. В 2007 году Россия согласилась участвовать в создании центра ядерных исследований, поставив реактор на легкой воде мощностью 10 МВт. Тысячи мьянманских специалистов прошли обучение в России. Отмечается, что Мьянма еще не подписала договор с МАГАТЭ.

Таким образом, сотрудничество России с Мьянмой выходит далеко за пределами конкуренции с Китаем. Какие цели преследует Россия?

Рынок недвижимости Таиланда выплывает из кризиса.

В местном отделении Colliers International уверены, что жилищный рынок Таиланда должен вскоре восстановиться. Пригороды столицы и провинция сильно пострадали от наводнения, поэтому спрос на жилье в Бангкоке продолжит расти, особенно в сегменте апартаментов.

Напомним, что сильнейшее за 50 лет наводнение в Таиланде продолжается с июля 2011 года. За это время погибли более 300 человек, были затоплены 56 из 76 провинций страны. Спрос на новое жилье после разгула стихии – очевиден, и перспективы развития тайского рынка - оптимистичные.

Квартиры в Таиланде практически не пострадали от затопления, поэтому спрос на них, по-видимому, значительно возрастет. По крайней мере, в Мьянме (Бирма), после нашествия разрушительного тропического циклона Наргис в мае 2008 года, события развивались именно по такому сценарию. Люди в массовом порядке переселялись из отдельных домов в городские кондоминиумы, что оказало положительное влияние на развитие данного сегмента рынка.

Как отмечает портал OPP, девелоперы уже сейчас готовятся к росту спроса на апартаменты в многоквартирных домах. В частности, количество запросов, которые компании подают для того, чтобы получить разрешения на строительство многоэтажных зданий, существенно возросло.

Между тем, на сегодняшний день, жилищный рынок Таиланда, замер, в ожидании новых событий. Окончательное восстановление деловой активности произойдет, вероятнее всего, в начале 2012 года. Пока покупатели пытаются составить представление об истинной стоимости жилья, девелоперы, наблюдая за этой неуверенностью, затягивают запуск новых проектов.

Ситуация во многом напоминает второй квартал прошлого года, когда массовые протесты «краснорубашечников» напугали потенциальных покупателей. Тогда иностранные инвесторы и местные жители откладывали принятие решения и подолгу выжидали, прежде чем совершить сделку. После окончания баспорядков, в последовавшие за этими событиями два месяца, спрос на жилье был очень высоким. По-видимому, именно это произойдет и теперь, после наводнения, когда недоверие и опасения схлынут, оставив место реальной потребности в жилье.

Помимо наводнения, непосредственное негативное влияние на рыночную конъюнктуру оказывает отсутствие стимулирующих мер по отношению к покупателям жилья со стороны властей. Девелоперы даже отложили запуск новых проектов до тех пор, пока настроения на рынке не сменятся на более благоприятные. Согласно последнему отчету Colliers International, в третьем квартале количество новых строек в Бангкоке снизилось на 74%: с 11600 объектов до 3000. Этот показатель стал рекордно низким за последние три года.

С января по сентябрь 2011 г. прямые нефинансовые капиталовложения китайского происхождения за пределами КНР выросли на 12,5% по сравнению с аналогичным периодом 2010 г. Таким образом они составили $40,75 млрд, сообщило Министерство коммерции Китая.

В первые девять месяцев текущего года китайские инвестиции направлены в развитие 2526 предприятий, функционирующих на территории 129 стран мира. Среди основных экономик, которые получили капиталовложения из Поднебесной, - специальный административный район Сянган (Гонконг), Каймановы острова и Британские Виргинские острова, Австралия, Люксембург, Сингапур и США. В частности, прямые нефинансовые инвестиции в Сянган составили $22,98 млрд, что на 29,9% больше, чем с января по сентябрь 2010 г.

За отчетный период ткущего года общий объем операций, выполненных китайскими компаниями в секторе подрядного строительства за пределами КНР, составил $66,66 млрд. Он превысил аналогичный прошлогодний показатель на 12,4%. Представители китайского бизнеса подписали новые контракты о подрядном строительстве за рубежом на общую сумму $93,12 млрд. Она выросла на 13,6% к уровню января-сентября 2010 г. По объему заключенных новых контрактов в первую десятку лидеров-партнеров Китая вошли Индия, Саудовская Аравия, Гонконг, Вьетнам, Ангола, Малайзия, Мьянма, Алжир, Нигерия и Индонезия.

Наводнение в Таиланде, который является крупнейшим поставщиком риса на мировой рынок, не повлечет за собой нехватку этого продукта на российском рынке, заявила агентству "Прайм" начальник аналитического отдела Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Ирина Глазунова.

"На нас (российский рынок) это абсолютно не повлияет", - сказала она. В настоящее время доля импортного риса в структуре внутреннего потребления в РФ составляет 30%, а 70% приходится на рис отечественного производства. Помимо Таиланда крупными поставщиками риса являются Вьетнам, Индия, Пакистан, заметными игроками на этом рынке являются Камбоджа, Бирма, Мьянма и другие страны.

"В мире производство сильно растет, сильно растут запасы, то есть риса очень много, проблем никаких нет. Мы можем перейти на любую другую страну, если нам будет нужен импортный рис", - добавила Глазунова.

Крупнейшее за последние полвека сезонное наводнение в Таиланде, вызванное затяжными сильными дождями, привело к критической ситуации в центральных и восточных регионах страны. Погибло более 300 человек, пострадало около 3 миллионов.

Как сообщало агентство Bloomberg со ссылкой на заявление президента зерновой компании C.P. Intertrade Co. Сумета Лаомарафорна (Sumeth Laomoraphorn), мировые цены на рис могут вырасти на 19% на фоне наводнения в Таиланде, последствием которого стала приостановка поставок в Юго-Восточную Азию. Так, цена на рис из Таиланда может подняться до 750 долларов с нынешних 630 долларов за тонну, рис из Индии может подорожать до 500 долларов с 480 долларов за тонну. Кроме того, на цены на рис могут повлиять и действия правительства Таиланда, которое ранее объявило о выкупе риса по цене выше рыночной для повышения доходов сельского населения. Эксперты в то же время уверены, что данная мера повысит цены и негативно скажется на конкурентоспособности Таиланда.

По прогнозам Минсельхоза США, экспорт риса из Таиланда снизится в следующем году до 8 миллионов тонн с 10,5 миллиона тонн по итогам этого года. Прогнозы по поставкам риса из Индии в следующем году были пересмотрены до 4,5 миллиона тонн с 3,5 миллиона тонн.

ВМС Индии, похоже, скептически относятся к использованию ядерной энергетической установки (ЯЭУ) на своих авианосцах, хотя они планируют принять в состав флота атомную подводную лодку INS Arihant в декабре этого года.

«Установка ЯЭУ на корабль вызовет огромные сложности в конструировании и высокую стоимость», заявил начальник штаба ВМС адмирал Нирмал Верма (Nirmal Verma, на фото - справа), выступая на открытии Международной военно-морской регаты. «Мы ограничили использование атомной энергии подводными лодками, которая позволяет им иметь большую дальность хода и автономность», добавил он.

ВМС Индии приняли на вооружение фрегат INS Sapturа два месяца назад. Корабль был построен на национальной верфи. По его словам, еще три фрегата-стелс, строящихся в России, будут приняты на вооружение в течение 18 месяцев.

Одной из задач ВМС Индии является борьба с пиратством у побережья Сомали в составе международных военно-морских группировок. Адмирал заявил, что «существует огромная проблема в обмене информацией между флотами через частные компьютерные сети». В антипиратских операциях участвуют ВМС 15 стран мира, включая Франции, Южной Кореи, Японии, России, Китая и Индии. С 2008 года корабль ВМС Индии постоянно участвует в этих операциях. Патрулируемое побережье Сомали имеет протяженность от 200 до 300 миль.

В соревнованиях по регате участвуют более 100 моряков из 10 стран, в том числе Индии, Катара, Ирландии, Словении, Малайзии, Шри-Ланки, Чешской Республики, Мьянмы и Индонезии. Регата завершится 9 октября.

Министр иностранных дел Канады Джон Бэирд встречался с лидерами ряда государств и международных организаций, чтобы обсудить создание в Канаде департамента по вопросам свободы вероисповедания.

На минувшей неделе министр выступил перед Генеральной Ассамблеей ООН, а в понедельник вновь заявил о необходимости соблюдения религиозных свобод.

«История показала, что свобода вероисповедания и демократическая свобода неделимы», – сказал Бэирд во время выступления перед представителями неправительственных организаций, религиозных и национальных групп. – «Общество, защищающее свободу вероисповедания, будет защищать и другие права и свободы».

Значительная часть речи министра перекликалась с выступлением в ООН, в ходе которого Бэирд раскритиковал власти Ирана, Бирмы, Пакистана и Китая за дискриминацию и преследование представителей религиозных меньшинств.

Пока неизвестно, когда департамент будет организован, а также каковы будут его полномочия и бюджет.

Власти Мьянмы сняли запрет на доступ к сайтам ряда мировых СМИ, оппозиционной прессы и видео-сервису YouTube в стране, сообщает в пятницу агентство Рейтер.

Военная хунта Мьянмы, во время политического кризиса в стране в 2007 году, ввела запрет на доступ к интернет-страницам американского телеканала CNN, британской телерадиовещательной корпорации Би-би-си, агентства Рейтер, газеты Bangkok Post, Singapore Straits Times, новостной службы "Голос Америки" на бирманском языке, мьянманского издания "Демократический голос Мьянмы" и ряда других оппозиционных СМИ.

"Веб-сайт заблокирован MPT", - сообщалось до настоящего времени пользователям компьютеров, которые хотели зайти на интернет-страницы вышеперечисленных СМИ. MPT или Myanmar Post and Telecommunications является телекоммуникационной группой, которая осуществляет надзор за СМИ в стране.

"Теперь у нас есть доступ на сайты, однако соединение в большинстве случаев довольно медленное. Посмотрим, как долго продлится разрешение (властей)", - цитирует агентство слова редактора одной из газет в Мьянме, пожелавшего остаться неназванным.

Как отмечает Рейтер, запрет на доступ к ряду западных СМИ был снят после визита специального посланника США Дерека Митчела в Мьянму. Повлиял ли американский дипломат на решение властей, агентство не уточняет.

Вместе с тем телевидение остается полностью под контролем властей, не допускающих каких-либо оппозиционных трансляций. При этом проверяется каждая песня, и даже мультфильмы на предмет наличия политического подтекста.

"Ослабление" цензуры также совпало празднованием "Международного дня Демократии", который отмечала Аун Сан Су Чжи, ставшей иконой борьбы за демократию в Мьянме. В ноябре 2010 года она была освобождена из-под домашнего ареста, который длился 18 лет. "Изменения в Мьянме уже видимы на горизонте", - сказала Су Джи.

По данным западных СМИ, в середине 2007 года в городе Янгоне вспыхнули массовые беспорядки, в ходе которых было убито более трех тысяч человек. Беспорядки были спровоцированы мирным выступлением буддийских монахов, которое переросло в серию политические протестов против правящего строя. В конце марта 2011 года военное правительство Мьянмы впервые после 23 лет прямого военного правления передало власть гражданскому правительству, сформированному после выборов, которые прошли минувшей осенью. 

США не исключили из списка стран, в которых нарушается свобода религий, Бирму, Китай, Эритрею, Иран, КНДР, Саудовскую Аравию, Судан и Узбекистан, и к шести из них (кроме Саудовской Аравии и Узбекистана) продолжают применять соответствующие односторонние санкции.

Такой вывод содержится в очередном докладе госдепартамента о свободе религий в мире.

"По всему миру американские чиновники подчеркивают на встречах с лидерами стран, представителями бизнеса и медиа важность религиозной свободы. Когда они узнают о трудностях, которые испытывают религиозные группы в Китае, Египте, Афганистане, Пакистане или еще где-либо, они вмешиваются в ситуацию, где это возможно, и привлекают к ней внимание местных властей, участвуют в судебных процессах. С помощью заявлений, речей, резолюций ООН и публикаций американские власти также призывают правительство стран, в том числе Китая, Египта, Эритреи, Ирана, Северной Кореи, Пакистана и Узбекистана уважать свободу религий и освободить узников совести", - говорится в докладе, представленном во вторник руководством госдепартамента США.

В документе отмечается, что Соединенные Штаты продолжат оказывать поддержку религиозным меньшинствам, борющимся за свои права и подвергающимся преследованиям.

"Мы надеемся, что наш доклад повлияет на повышение ответственности правительств этих стран и поможет предотвратить насилие в будущем", - отмечают авторы доклада.

Помимо перечисленных в докладе восьми основных "стран-нарушителей" религиозной свободы, США обвиняют в недостаточном соблюдении прав и свобод верующих и религиозных меньшинств Египет, Ирак, Нигерию, Россию, Таджикистан, Туркмению, Венесуэлу и Вьетнам.

В разделе, касающемся РФ, авторы доклада отмечают, что российские правоохранительные органы впервые в 2010 году возбудили уголовные дела против людей, обладающих запрещенной религиозной литературой. Вместе с тем, составители документа признают, что традиционные религиозные группы в России существуют "в значительной степени в условиях отсутствия ограничений".

"Однако правительство продолжало ограничивать религиозную свободу нетрадиционных групп. Ограничения можно разделить на четыре группы: регистрация религиозных организаций, доступ к храмам (включая доступ к участкам земли и разрешениям на строительство), визы для членов иностранных религиозных групп и проверки со стороны госорганов религиозных организаций, включая аресты людей", - отмечается в документе. Денис Ворошилов

ГП "Антонов" (Украина) до 2024 г. рассчитывает продать до 680 самолетов Ан-148 и Ан-158. Как пишет АвиаПорт, об этом сообщил президент предприятия Дмитрий Кива.

По его словам, на период до 2024 г. объем рынка самолетов Ан-148 оценивается в 440 машин, а по самолету Ан-158 - в 240 самолетов. Заказчики ожидаются из России, Украины, Казахстана, Кубы, Мьянмы, Боливии. К настоящему времени подписаны контракты на поставку 47 самолетов Ан-148. Кроме того, на сегодня уже имеются контракты на поставку 20 самолетов Ан-158, ведется подготовка контрактов на 138 самолетов.

За два года, истекшие после МАКС-2009, разработчик расширил условия эксплуатации самолета Ан-148, испытал и сертифицировал самолет для эксплуатации с грунтовых аэродромов. Очень важным событием стала сертификация Ан-148 по категории IIIА, подчеркнул генконструктор.

Он также отметил, что ГП "Антонов" за два года создал самолет Ан-158 с удлиненным фюзеляжем на 99 пассажиров. У самолета Ан-158 на 9% лучшая топливная эффективность. Создание самолета Ан-158 осуществлялось очень высокими темпами:

* октябрь 2009 г. - начало постройки первого самолета

* апрель 2010 г. - первый полет

* февраль 2011 г. - получение сертификата типа

* 2011 г. - запуск в производство.

На самолете Ан-158 за счет двух вставок на 1,7 м удлинен фюзеляж, установлены законцовки крыла, а бортовое оборудование идентично БРЭО самолета Ан-148-100. Это важно, поскольку авиакомпании могут иметь два типа пассажирских самолетов, не отличающихся по техобслуживанию, двигателям и системам, но имеющих разную пассажировместимость, отметил Д.Кива.

К числу проблемных вопросов он отнес снижение темпа производства самолетов Ан-148 относительно плановых цифр, а также отсутствие производства Ан-158 в России. Дмитрий Кива с сожалением отметил, что на сегодня изменились планы с уменьшением производственного задания на Воронежском авиазаводе - когда подписывали договор с ОАО "Воронежское акционерное самолетостроительное общество" (ВАСО) о выпуске Ан-148-100, то были одни цифры выпуска, а сейчас процесс затормозился, но производственные планы для ВАСО устанавливает ОАК.

Украинские предприятия на принципах кооперационных поставок участвуют в производстве Ан-148 в России. На Украине для ВАСО делают крыло и поставляют его на ВАСО, но сейчас они лежат упакованными под первоначальное планируемое к выпуску количество самолетов, сказал глава ГП "Антонов".

По его сведениям, на киевском заводе специально было развернуто производство крыла для Ан-148-100, в том числе и для поставок в Воронеж. На заводе в Киеве установили дополнительные стапели для обеспечения планировавшегося выпуска до 30-40 самолетов Ан-148 в год. Отъемную часть крыла делают в Киеве, а центроплан делают на авиационном заводе в Харькове и "харьковские" возможности соответствуют планировавшимся ранее темпам выпускам.

По материалам разработчика, если в июне 2009 г. в эксплуатации находился всего один самолет Ан-148 ("АэроСвит"), то на август 2011 г. в эксплуатации находились 10 самолетов Ан-148 у четырех эксплуатантов: "АэроСвит", "Россия", "Полет", "МАУ".

Д.Кива также обратил внимание, что поддержка в эксплуатации самолета Ан-148-100 осуществляется в том числе и вводом в строй комплексных тренажеров. Один КТС-148 установлен на территории ГП "Антонов" и сертифицирован по категории D. Еще один тренажер установлен на базе центра подготовки в Домодедово.

Плановые цифры постройки самолетов Ан-148 и Ан-158 в России и на Украине:

20112012201320142015
ГП "Антонов"612162424
ВАСО914242424
Самолет Ан-148-100 рассчитан на перевозку 68-85 пассажиров, он имеет дальность полета до 4400 км и крейсерскую скорость до 850 км/ч. Выполнены работы по по расширению условий эксплуатации: эксплуатация с грунтовых ВПП, посадка по категории IIIА ICAO, полеты в системе точной зональной навигации в соответствии с RNP-1, полеты в широтах до 73 градусов. Идет валидация по нормам CS-25.

Самолет Ан-158 рассчитан на перевозку до 99 пассажиров. Он имеет дальность полета с полной нагрузкой 3000 км и крейсерскую скорость 850 км/ч.

Разработка Ан-148 началась в 2001 г. Постройка первых трех опытных экземпляров началась в Киеве в 2002 г. Подготовка к серийному производству началась в 2003 г. на авиазаводах в Киеве и Воронеже.

В текущем году Председатель совета директоров ОАО "Мотор Сич" Вячеслав Богуслаев сообщил, что "программа производства самолетов Ан-148 (в Воронеже- Д.К.) с приходом нового руководства в ОАК была уменьшена почти в два раза. Вместо запланированных 9-11 самолетов мы сделаем 4-5", - сказал Богуслаев. ВАСО сократило производственный план на 2011 г. в два раза, до пяти самолетов. Из-за этого потенциальные покупатели самолетов отказываются от Ан-148 в пользу SuperJet100. И это несмотря на то, что, как говорит В.Богуслаев, шесть выпущенных Ан-148 совершают в сутки рекордное количество рейсов - 36 в 18 аэропортов. В связи со снижением производственных заданий, на "Мотор Сич" скопилось 20 невостребованных двигателей Д-436-148.

Вячеслав Богуслаев ранее сетовал, что в России не разрешают собирать Ан-158 в Воронеже. И не разрешают российским компаниям покупать Ан-158 киевской сборки. "Я вынужден обратиться к президенту Януковичу и премьеру с тем, чтобы комиссия Азаров - Путин рассмотрела этот вопрос", сказал В.Богуслаев.

Тем не менее, 20 июля состоялось подписание контракта ГК "Антонов" с российской лизинговой компанией "Ильюшин Финанс Ко." на поставку 20 самолетов Ан-158: 10 твердых заказов и 10 - опцион, общая стоимость сделки оценивается примерно в $500 млн.

Кроме того, в прошлом году Украина и Иран подписали соглашение о покупке и производстве самолетов Ан-158. Иранская сторона планирует взять в лизинг два самолета и купить 18. Договоренности также предусматривают организацию производства Ан-158 в Иране. В рамках проекта предполагается собрать 60 самолетов.

Александр Рубцов в конце 2010 г. сообщил, что за год полетов Ан-148 было перевезено более 90 тысяч пассажиров, выполнено 1875 рейсов в 26 пунктов назначения. К декабрю 2010 г. среднесписочный налет на одно ВС достиг 270 часов в месяц, в то время как налет на первой машине не превышал 150-160 часов в месяц. Целевым показателем, по словам А.Рубцова, является увеличение налета до 330 часов в месяц, что обеспечит коммерческую эффективность эксплуатации. По его мнению, "300-350 часов в месяц - это для регионального самолета это довольно много", но достижимо.

К концу 2010 г. совокупный портфель заказов ИФК и ОАК на Ан-148 и Ан-158 составлял около 174 самолетов. Портфель заказов Ан-148 на 1 января 2011 г. оценен ОАК в 96 самолетов. Д.Кива, ранее говорил, что по оценкам разработчика, может быть продано 300 Ан-148 и около 230 Ан-158. Каталожная стоимость самолета - $25-30 млн.

Алексей Малашенко

Заметки о пространстве, именуемом постсоветским, и о том, что там делает Россия

Малашенко Алексей Всеволодович (род. в 1951 г.), в 1974 г. окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ им. М.В.Ломоносова. Председатель программы “Религия, общество, безопасность” Московского центра Карнеги. Доктор исторических наук, профессор Высшей школы экономики, автор 15 книг и множества статей.

Однажды в Останкино перед началом телешоу тогда еще не уехавшего на Украину Савика Шустера, на чаепитии участников, я присел рядом с первым президентом Украины Леонидом Кравчуком. Я спросил у него:

— Вы, когда в 1991 году подписывали договор в Беловежской Пуще, предполагали, что Советский Союз распадется раз и навсегда и что в итоге получится то, что получилось?

— Нет, — ответил Леонид Маркович, — чтоб так оказалось, мы не думали.

Что будет именно так, в 1991-м, пожалуй, не думал никто.

(Но вина за распад СССР лежит не на беловежских сидельцах. В первую очередь виновата Грузия. Вспомните, именно тбилисское “Динамо” еще в 1990-м вышло из чемпионата СССР по футболу. Возможно, из-за обиды на то, что тбилисцы всего два раза становились чемпионами. Хотя это не первая грузинская фронда. Еще в 1956-м, после доклада Хрущева на XX съезде КПСС, в Тбилиси на демонстрациях в защиту Сталина несли лозунги, призывавшие к отделению Грузии от СССР, а заодно и избранию В.М.Молотова генеральным секретарем ЦК КПСС. Впрочем, все это — шутка).

В году 1957-м мне было 6 лет. Жили мы в коммунальной квартире на Третьей Тверской-Ямской. На коленках примостившись у обеденного стола, я любил разглядывать подаренный мне папой Атлас мира. Он не был столь многоцветен, как ныне: французское сиреневое, английское (включая Канаду) зеленое, небольшие пятна серого португальского, полукруглый желтый Китай, большая ржавого цвета Америка и мы, СССР, — огромные, розовые, неизмеримо большие, чем соседняя разноцветная “мелочь”: слева — Европа и внизу — ирано-афгано-монгольская Азия.

Много лет спустя, в 2010 году, в Вашингтоне на воскресном базаре я купил карту мира 1901 года. Там вообще было только пять цветов. Российская империя на ней — с Польшей и Финляндией — выглядела еще солиднее. Карту я повесил над письменным столом. Не по причине великорусского шовинизма, тем более, имперскости — просто у нее эстетичная цветовая гамма.

Коммунистов я разлюбил рано, но очень долго благодаря кино — “Ленин в Октябре”, “Ленин в 1918-м году”, “Рассказы о Ленине”, “Котовский”, “Чапаев”, “Коммунист”, “Хождение по мукам” и др.-др.-др. — уважал большевиков. Их всегда играли талантливые, убедительные актеры.

И любовался картой с СССР: нравилось быть самым большим, пусть несытым и неухоженным, но Гулливером. То, что это розовое, похожее на скачущую беременную лошадь без головы, может исчезнуть, я не мог и помыслить.

Кроме Андрея Амальрика, этого вообще никто не представлял. Есть легенда, что еще в 1963-м Шарль де Голль изрек: “Оставьте русских в покое, они сами развалятся”, но текстуального подтверждения этой сентенции мне не попадалось. Привыкнув навсегда к советской карте, душой не воспринимаю постсоветские границы. Не по политическим соображениям, а из-за того, что в голове, как на жестком диске, навечно запечатлен тот самый “файл детства”. И до сих пор с трудом и легким омерзением их пересекаю.

1992 год — Алма-Ата, старый, еще не сгоревший аэропорт. Ранний утренний рейс, луна, горы в тумане, ночной джин с собутыльниками-коллегами по конференции. И вдруг вопрос: паспорт. “Чего тебе, — заскрежетал я, — какой еще паспорт?!” — и гордо, как и положено советскому человеку, проследовал вперед, “не поворотив головы кочан”, в сторону тогда еще робких, бедно одетых казахстанских пограничников.

1993-й — лечу из “Домодедова” (советского, не перестроенного) в только что переименованный из Фрунзе Бишкек. Рейс опаздывает. Холодно, голодно. Захожу в самолет: грязный ковер, с потолка свешиваются провода. Сажусь, взлетаем, паренек в домашнем пиджаке приносит вареное яйцо в скорлупе и кусок черного хлеба.

— А соль?

— Сейчас.

И приносит крупную соль в баночке с надписью “Сметана”.

Садимся в Бишкеке, но не в том “Манасе”, где сегодня и ночью можно выпить хорошего коньяку “Кыргызстан” (очень рекомендую) и где кучкуются летящие в Афганистан серые американские транспорты, но в том, “постсоветском”. Приземлились. Во всем аэропорту вырублен свет. Несвежий лайнер Ту-154 откатывается на край взлетного поля, освещается зенитным прожектором, и при его свете на землю вышвыривают багаж. Бери, что хочешь.

— А!.. — слышу я свой возмущенный голос. — Да у меня там... — Но тут, слава богу, под ноги мне выпадает мой черный чемодан (его спустя три года уперли между Тель-Авивом и Миланом), и я утаскиваю куда-то вбок свою добычу.

В Бишкек было трудно влететь. Из столицы Азербайджана Баку в 1995 году — вылететь. И дело даже не в том, что там был бардак и из старого аэропорта “Бина” делали новый, получивший в 2004 году гордое имя Гейдара Алиева, а в том, что в этой стране уже почти вовсю шуршала местная валюта — манаты, водянистого цвета дензнаки. Баксы, по тогдашнему закону, можно было вывозить в количестве пятисот штук (хотя, может, и целой тысячи). Получив на конференции гонорарище в 200 ам. долл., я честно вписал их в декларацию. Прочитав ее, толстый пограничный майор велел обменять их на манаты. Состоялся краткий диалог.

— Но ведь по закону можно.

— Здесь закон — я.

Но... “у меня с собою было”. Был мой хороший товарищ Рафик, на очень хорошем посту и входивший, так сказать, “в ближайший круг”. Рафик дожидался, когда я пройду все формальности.

— Сейчас я уйду, — сказал я “закону”, — потом вернусь, но тебя здесь после этого больше не будет никогда.

Тот посмотрел на меня, сразу все учуяв, встал и молча удалился. Так я сохранил свои доллары, а он — честь и достоинство азербайджанского пограничника.

В тбилисском “Лочини” в 2000-м проблем было меньше. И были они какие-то жалостливые. На прощанье ребята осчастливили меня чачей — двумя литрами в пластиковых бутылках. Сдавать мягкую тару было опасно, и я открыто потащил бутылки через таможню. (Это было до Бен Ладена — запрет на провоз жидкостей в салоне самолета еще не ввели.)

— Запрещено в домашней таре, — сказала симпатичная пограничница лет сорока.

— Давайте поделимся, — предложил советский я. — Одну — вам, одну — мне.

— У меня таких у самой полно.

— Тогда забирайте обе, — обозлился я.

— Да проносите вы, только хоть один доллар дайте.

Но не дал я бедной красивой грузинке и одного доллара. Из принципа не дал, и до сих пор стыдно.

В “Шереметьево” таможня действовала не так, как “робкая грузинка”. Мы летели в Бишкек проводить конференцию. Конференция стоит немало — тут и билеты, и переводчики, и помещение, и много еще чего. Платить приходится наличными, которые организаторы вынуждены таскать на себе. Не пояс шахида, но тоже неприятно. Уже заползаем в лайнер, и тут мою спутницу Марину — хвать! Она везла дозволенную по старому закону сумму, а уже вышел новый, по которому нельзя вывозить через суверенную границу 10 тыс. баксов. В общем, тормознули нашу Марину. Отнеси, грят, деньги в банк, а то вообще дело на тебя заведем. Выхода у нас нет. Без денег, что у нее на руках, никакой международной, год готовившейся конференции не бывать. Не стану описывать, как я выскочил из уже взвывшего моторами аэробуса, как допрашивали нас в похожем на сортир закутке, не опишу физиономии стражей (один был длинный, другой — короткий) таможенного порядка. Цитаты из диалога.

Он. Как будем договариваться, по-русски?

Я. ?

Он. По-русски или как?

Я. Сколько?

Он. Две с половиной.

Я. Полторы.

Он. Две.

Я. Хрен с тобой.

Цена русского национального таможенного пути развития в тот раз обошлась в 2 тыс. баксов.

“Дешево вы отделались”, — утешили меня сведущие коллеги.

В 1997 г. в ашхабадском аэропорту нейтрального Туркменистана охранители границы вели себя тоже незастенчиво. Правда, руководствовались они не финансовыми, но идеологическими причинами. В Ашхабаде по прибытии у меня отобрали мою же книжку “Исламское возрождение в современной России”. Когда в 1979 г. в столице Ливии Триполи конфисковали советский журнал “Крокодил”, это было хоть как-то понятно — дескать, коммунистическая пропаганда. А здесь… Я уже и не пытался отстоять свое произведение. Но тут вмешался мой спутник, корреспондент журнала “Тайм” Юра Зарахович.

— Да вы знаете, кто он? Да вы знаете, кто я? — И задрожали от Юриного рыка туркменские погоны. Таможенник не стал больше полемизировать: американский корреспондент на постсоветском пространстве более весомый аргумент, чем российский ученый. Так мы и прошли, так пронес я свой безобидный для туркменистанского суверенитета труд.

В душанбинском аэропорту особых приключений не помню. Тем более там, не знаю уже по какой традиции, меня всегда ждет VIP с чашкой чаю. Однажды, впрочем, случилось. И не приключение, а эпизод — тягостный и потому запомнившийся.

Тогда я улетал не VIP’ом, а как простой трудящийся. Обычный зал вылета, который вечно перестраивался и где вместо пола были положены грязные доски. Теснота была, как на перроне индийского вокзала в городе Ахмадабад. Едва я вошел, объявили посадку, и публика рванула к одной-единственной двери, открытой прямо на летное поле. Привыкший к бережному отношению, я замешкался, и тут ко мне подошли два милиционера, встали по обе стороны тела российского гражданина и, расталкивая, слегка стуча палками по своим соотечественникам, повели меня к выходу. Люди расступались. Я почувствовал, как на голове у меня вырастает пробковый колониальный шлем, а в руке вот-вот появится хлыст.

Самолет наполнялся людьми-гастарбайтерами, среди которых легко угадывались инженерские, студенческие и учительские лица. Сколько таких полубездомных таджиков работает по России? Говорят о 400—800 тысячах, о полумиллионе-миллионе узбеков.

Замечено, на душанбинских рейсах почему-то хочется курить особенно сильно. Курить теперь запрещено, и потому многие, направляющиеся в Россию за длинным рублем, делают это в туалете. А где же еще? Я, человек законопослушный, себе этого ни за что не позволю.

Но вот однажды летим мы с профессором Ирой Звягельской в Душанбе. Хорошо летим, душевно. И вдруг нам обоим, не сговариваясь, захотелось перекурить. Ну, очень захотелось. И мы осторожно спросили у стюардессы, что нам делать. Посмотрев на наши ученые лица (на рейсе Москва—Душанбе и обратно — самые красивые стюардессы), девчонка кивнула и провела нас почти в святая святых, где возле полуоткрытой кабины пилотов мы стояли, глядели в маленький иллюминатор и целых пять минут блаженствовали.

Однако с аэропортами да самолетами я несколько увлекся. Теперь два слова о границах на железной дороге. Их приходилось в начале 1990-х пересекать реже. Но вспомнить тоже есть что. На российско-украинской границе, кажется, в Макеевке, пограничники прицепились к ножику (именно ножику, а не ножу), которым я, сидя с семьей в купе, резал сыр. Восприняв их претензии как шутку, я засмеялся, и они ушли. Шедший вослед им милиционер тихо сказал: а ведь могли бы вынуть из поезда за хранение холодного оружия. На обратном пути из Феодосии мы пользовались только пластмассовыми вилками.

На российско-белорусской границе пограничников сопровождали непредсказуемого вида псы, а весь проход по вагонному коридору напоминал средней руки антитеррористическую операцию. Году этак в двухтысячном на той же границе местная таможня устроила обыск моей семье. У дочки обнаружили целых 30 лишних долларов и стали угрожать ссадить с поезда. Столь пристальное внимание, как потом выяснилось (в неофициальном порядке), было объяснено тем, что проводница по ошибке “капнула”, что у этих-де есть что-то, чем можно поживиться.

И все же, мало-помалу, российско-эсэнговские границы устаканились. Конечно же можно утомить байками о прибытии в Астрахань эшелона из Душанбе или о пересечении сухопутной границы между Астраханской или Оренбургской областями и Казахстаном, но не буду. Впрочем, два словечка, дабы озадачить презирающего раскосого азиата русского националиста, скажу. Значит, так, мужики, когда из русской Астрахани попадаешь в “отсталый” Казахстан, то ощущение, будто ты из Крыжополя переехал в почти Финляндию. Это о качестве ихних шоссе. Так что, может, сориентировать первую российскую беду, то есть нас, дураков, на избавление от беды второй — плохих дорог? А им, казахам, узбекам, киргизам, украинцам, кавказцам с неграми и китайцам, будем бить морду потом, а?

Но в целом, повторяю, официальные российско-постсоветские границы обретают почти пристойный вид. Нормальной границы после войны 2008 года нет только с Грузией. Теперь в Тбилиси нужно летать через Киев или Стамбул.

Да вот еще при вылете из Еревана почему-то отнимают 30 долларов. Предположим, что это налог за независимость Нагорного Карабаха (Арцаха по-армянски). Но я-то здесь при чем?

Зато границы между некоторыми бывшими советскими республиками — все еще тоска зеленая. Про армяно-азербайджанскую, она теперь азербайджано-карабахская, говорить не приходится — ее нет и, наверно, при моей жизни уже не будет. Вместо границы — линия фронта. Написано про нее много. Лично мне нравятся записки стрингера, оператора Юрия Романова “Я снимаю войну...” (Москва, 2001). Может, оттого, что я, несмотря на подуставший возраст, все еще завидую людям, проживающим такие адреналиновые ситуации.

Мои ситуации не такие страшные, они скорее занимательные.

Вот граница в Кара-Су — между Киргизией и Узбекистаном.

Когда на конференциях полощут мозги по поводу борьбы с наркотиками, я всегда вспоминаю эту границу. За полчаса я ее перешагнул туда и обратно раз десять. Раза два совсем немного заплатил, а потом уж совсем бесплатно толкался среди осликов с тележками, тюков и людей с неподъемными сумками.

Поэтому вы, у себя в ООН, ШОС, ОБСЕ, СНГ, НКВД, НАТО, ЦРУ, ДДТ, ФБР, а также вы, глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков, думайте, думайте над проблемами наркотрафика, но если возникнут личные трудности, — позвоните, и я вас всех за умеренную плату переведу туда и обратно через любые центрально-азиатские границы, только не забудьте взять с собой пару ваших деклараций о борьбе с наркотиками и их количестве.

Узбекистан заминировал свои границы с Таджикистаном, а частично и с Казахстаном. На минах время от времени подрываются коровы и дети, их пасущие.

Границы в Центральной Азии вообще странные. Они какие-то подвижные, и не всегда понятно, где они пролегают. Возле узбекско-киргизской границы на территории Киргизии существует несколько узбекских анклавов, крупнейшие из которых Сох и Шахимардон, где проживают несколько десятков тысяч узбеков. Споры, по чьей земле чей скот гуляет и где чья вода течет, оборачиваются конфликтами, в ходе которых могут и убить. Там из Киргизии в Киргизию можно проехать только через Узбекистан, то есть через две границы со шлагбаумами и людьми в форме. Хорошо, когда тебя везет глава местной киргизской администрации, который приятельствует с главой местной узбекской администрации. Если нет, то пограничный досмотр может затянуться надолго и стать мучительным.

Этот досмотр, кстати, долог и нахален везде. На границе между Казахстаном и Киргизией в Кордае часами отдыхаешь в толпе разнокалиберных машин, а мимо тебя постоянно протискиваются легковушки и грузовички родственников, приятелей местных погранцов и таможенников или просто людей, готовых выложить лишние киргизские сомы или казахстанские теньге.

Вот что теперь здорово, так это наличие молельных комнат для мусульман. Быстрее от молитвы не становится, но успокоение в стрессовой ситуации она принести может. Не подумать ли и Московскому патриархату о развитии миссионерства на погранпунктах?

Зато после Кордая — прекрасное шоссе, устланное раздавленными галками, которые неосторожно склевывали с асфальта просыпавшееся из кузовов зерно и прочие съедобности. Пулей проносишься до Алма-Аты, чтобы там, уже при въезде, упереться в почти московские пробки. После Бишкека экономические успехи Республики Казахстан особенно наглядны.

Между Киргизией и Казахстаном есть другая, короткая дорога — через хребет Кюнгей Ала-Тоо. На казахской территории назвать ее дорогой можно лишь условно. Это скорее автомобильная тропа, возьмет которую не всякий джип. Но я уговорил на эту авантюру моего друга Сабита Жусупова, известного ученого из Алматы, славного человека (увы, покойного), он поогрызался, но согласился. Предлог для поездки я придумал изумительный: могут ли эти места быть использованы террористами для организации своих баз и лагерей. На дворе стоял 2002 год, так что время было самое подходящее. Меньше ста километров преодолевали часов восемь, госграницу пересекли незаметно — кому охота сторожить ее на пустынной трассе, где с уставшего и озлобленного путника мало что соскребешь?

Но вот до границы мы попались, как говаривал один чеховский персонаж, “в запендю”.

Там, у них в Казахстане, задолго да границы есть таможня — белый четырех-оконный домик, шлагбаум между двумя огромными валунами, объехать которые на машине не позволяет жутко корявая местность. Шлагбаум — на замке, типа того, которыми в средневековой Европе запирали средней величины города. Рядом на земле — разбитый ламповый приемник. Перед шлагбаумом пяток машин, пассажиры которых обсуждают вопрос, куда пропал таможеник. Выдвигалось две версии: ускакал на лошади и пошел за водкой. Возможно, и то, и другое.

Прошло полчаса, прошел и час. Таможеника не было, и я решил открыть замчище самостоятельно. Выдернул из приемника какие-то проволоки, скрутил и пошел открывать. Через три минуты дверь в домике распахнулась, и ко мне устремился мужичок лет пятидесяти в серой куртке и растоптанных кроссовках. Видом своим он напомнил персонажа известной поэмы Баркова Луку Му-ва — “не пьян, но водкою разит”. Отогнав меня от шлагбаума народным русским выражением, он отомкнул замок, затем, с достоинством и не торопясь, собрал мзду уже с полутора десятка машин и поднял символ закона и порядка.

К чему столь долгая история? К тому, что фамилия таможеника была Верещагин. Вспомнили “Белое солнце пустыни”? Дальше думайте, как хотите.

Любопытна граница Киргизии с Таджикистаном. Она там тоже в постоянном движении. Иногда киргизские пограничники переставляют пограничные столбы в свою пользу, иногда то же проделывают таджики, но уже в обратном направлении. Рассказывают, как однажды, сдвинув границу, киргизские служивые поймали на завоеванной территории корову и съели ее. Получился международный конфликт. Потом киргизы оправдывались тем, что давно не получали жалованья, а есть хотелось. Я в такие истории верю.

Однажды в хорошей компании я оказался совсем близко от киргизско-таджикской границы — на Алайском хребте, на посту наркоконтроля. Было нас пятеро — главный американский знаток Центральной Азии Марта Олкотт с помощницей, всегда оптимистичной высокой Наташей, мой коллега по Московскому Центру Карнеги Илья (ныне священник в московской церкви) и Кубан Мамбеталиев, известный журналист, который в те времена был едва ли не самым уважаемым человеком в республике. Президенты раскрывали ему объятия, а министры, когда он входил, вставали. Потом Кубан уехал работать послом Киргизии в Англию.

Чистый, ухоженный дом, приветливые люди. Старший — майор с мудрыми глазами. Принимали нас замечательно. Угостили бульоном из мяса архара (это такой круторогий баран), на хлеб мы намазывали масло, приготовленное из молока яка. Кто не ел — советую попробовать.

Повели показывать и рассказывать. Показали задержанный грузовичок типа военной полуторки, с наркогрузом. Мы поохали. А майор сказал:

— Оружия у нас нет. (В те времена оно почему-то не полагалось.) Конечно, — говорит, — для самообороны кое-что имеется. Но они, — он кивнул на задержанный грузовичок, — имеют больше.

— А как же вы этих поймали?

— Ехали дураки мимо нас. До сих пор не понимаю, почему. Вот мы их и остановили. Вообще только эту дорогу и стережем. А они ходят во-он там, — майор кивнул на невысокую (не забывайте, что разговор шел на высоте за 4 500 метров над уровнем моря) горку. — Они знают, что мы стоим здесь. Хотите туда подняться?

Честно говоря, мы хотели бы, но ни времени, ни сил, ни... стволов у нас не было.

Такие вот у нас постсоветские границы в этой, как ее, Евразии.

Кстати, что это такое Евразия, на просторах которой, как замечают некоторые аналитики и даже политики, Россия должна вернуть свое влияние?

Наше многостраничное, многотомное и неудобоваримое неоевразийство все еще остается одной из идеологем российской политики на постсоветском пространстве. Хотя эти фолианты перестают перелистывать даже занудливые стэнфордские и джорджтаунские аспиранты.

Вот отрывок из евразийской идеологии: “Геополитическая доминанта "военно-стратегическое сдерживание" в контексте евразийской интеграции может найти свое выражение в усилении интеграции в сфере военного сотрудничества, а впоследствии в создании единых механизмов военного строительства и управления. — Простите, но я продолжаю цитату: — Объединение военных потенциалов стран СНГ и других заинтересованных евразийских держав (это кто? — А.М.) создаст для России и ее партнеров гарантии соблюдения их прав и законных интересов на международной арене, обеспечив возможность адекватного военного ответа любым угрозам”1. Слоноподобность только что процитированного — автора называть не обязательно — можно хоть как-то оправдать только тем, что текст опубликован в 2001 году, когда российская внешняя политика не была еще столь прагматична. Жутко пафосно и название статьи — “Геополитические доминанты национальной безопасности России в XXI веке и евразийская интеграция”, и сборника, в котором она была опубликована — “Евразийство — будущее России: диалог культур и цивилизаций”. Практика показывает: чем больше выспреннего штиля, тем меньше здравого смысла.

Первых евразийцев, даже если их втихаря вдохновлял Народный комиссариат внутренних дел (НКВД), можно понять и простить. Они искренне верили в то, что писали и говорили. В далеких 20—30-х евразийство выглядело романтичным.

Тогдашняя наивность и красивость выродились в нынешнюю бездарность и политпрохиндейство. Время от времени евразийскую карту разыгрывали политики третьего-четвертого эшелона, рассчитывавшие на благосклонность вышестоящих товарищей и стремившиеся стать к ним поближе.

Весной 2001 г. в России возникло сразу две почти одноименные конторы — евразийская партия России “Рефах” (“Благоденствие”) и общероссийское политическое общественное движение “Евразия”. Главной задачей и тех, и этих было стремление хорошенько подкормиться возле власти. Дивидендов, однако, они не снискали. В 2003 г. “Рефах” сменил свое название на “Великую Россию — Евразийский блок”, собрал под своей эгидой букет знаменитостей — популярного на Северном Кавказе Руслана Аушева, бывшего управляющего делами президента РФ Павла Бородина, Чингиза Айтматова и Иосифа Кобзона — и попытал удачи на парламентских выборах. Блок собрал 0,28% голосов... Эклектическая “Евразия”, составленная из Центрального Духовного управления мусульман и главы Международного Евразийского движения Александра Дугина, выродилась в скромный “клуб” единомышленников, в котором можно уютно порассуждать на привычные бесполезные темы.

Так что ничего основательного, “долгоиграющего” с евразийством не получилось. Не принимать же всерьез “молодых евразийцев”, несколько лет тому назад обвинивших директора Института этнологии и антропологии Валерия Тишкова в шпионаже в пользу США.

В начале 2000-х власть смотрела на евразийцев с благожелательной снисходительностью. Дескать, толку от них мало, но при необходимости ими всегда можно попользоваться. Эту публику пустили по телеканалам, где они под присмотром ведущих увлеченно излагали свои идеи в рамках полной лояльности и преданности Кремлю. По степени занудства они походили на ортодоксальных профессоров из теле- “Университета марксизма-ленинизма” 70-х.

Вот русский этнонационализм, который 11 декабря 2010 года на Манежной площади в Москве, а заодно в десятке других российских городов припугнул власть, выглядит куда внушительнее. Рассуждения о том, что там буйствовали некие таинственные люди в масках, среди которых оказался один по сей день не разъясненный армянин, выглядят смешно и глуповато.

Национализм непослушен. Если он встанет на ноги, или, как принято выражаться, “с колен”, то управлять им будет куда как трудно. Тогда проблем у России на “постсоветском пространстве”, не говоря уж о пространстве собственном, значительно прибавится.

Но вернемся к евразийству как идеологии российского доминирования на пространстве от Балтики до Тихого океана.

Был ли шанс на реализацию у евразийской идеи еще до ее появления, то есть тогда, когда формировалась полноценная Российская империя, странная, не похожая ни на Британскую, ни тем более на Австро-Венгерскую? Наверно, был. Наша недоделанная, разбросанная Империя могла скрепить самые разные земли и народы, создать управляемое ею долгосрочное евразийское пространство. Как впоследствии в михалковском гимне пелось, “...сплотила навеки великая Русь”. Советский Союз оказался на это неспособен. Какое уж там “навеки”. Получился сталинско-брежневско-черненковский державшийся только силой “компот”, как только силенок стало меньше, прокисший и расплескавшийся.

Нужно ли теперь это евразийское пространство? Например, болельщику “Спартака” или “Зенита”? Народ вон от Северного Кавказа отказывается. Чуть ли не 60% населения выступает за его отделение от Федерации. После событий на Манежке, по результатам проведенного в конце декабря 2010 г. газетой “Новый регион” опроса, свыше 70% высказалось за то, чтобы вывести из Федерации Дагестан, Ингушетию и Чечню. Говорят — этот опрос не репрезентативный, заказной. Хоть бы и так. Но мне после выступлений в больших и малых аудиториях в коридоре слишком часто приходится отвечать на вопрос уже не о том, отделять или не отделять Кавказ, а как его отделять.

Люди в Санкт-Ленинграде, Новосибирске и Урюпинске хотят быть европейцами. Пусть хреновыми, но европейцами. А тут евразийство. Евро-азийцем быть невозможно. Даже при очень большом желании, даже после пятой под ириску. Националист вам все объяснит на пальцах: я — русский, как француз, как немец; Россия — для русских.

Перед распадом СССР писатель Солженицын в статье “Как нам обустроить Россию” предлагал сбросить неславянские республики, как засохшие листья: “Надо безотложно, громко, четко объявить: три прибалтийские республики, три закавказские республики, четыре среднеазиатские, да и Молдавия… эти одиннадцать — непременно и бесповоротно будут отделены”. Далее классиком предлагалось отпустить и Казахстан, предварительно отрезав от него в пользу России юг Сибири и южное Приуралье. Он, конечно, сочинитель. Ему можно. Но ведь все по нему и случилось. Вот только Казахстан не уполовинили.

Егор Гайдар тоже думал, что многие беды от того, что у России слишком много лишнего. В начале 90-х за Центральной Азией укрепилось обидное прозвище “отцепленный вагон”. Полностью “отцепить вагон” оказалось не так просто. Вообще проблема “отцепленности” или “прицепленности” к России всеми бывшими совреспубликами до конца так и не решена.

Почти ни в одной из стран Евразии о евразийстве никто не говорит. Редко когда упоминали его в Узбекистане и нейтральном Туркменистане, не слышали про него в Таджикистане, на Кавказе. Об Украине и батьке Лукашенко вообще молчок.

Есть только одно-единственное место на материке, где евразийская даже не идея, а евразийское самоощущение оправдано бытием. Это — Казахстан, “странное” (см. Солженицына) государственное образование, составленное из казахских кочевников трех — малого, среднего и старшего — жузов, русских крестьян, советских целинников, искушенных партработников, уйгуров, узбеков. Государство, которое последние 20 лет пытается сформулировать свою национальную идентичность и найти место в мире. Место в мире найти получается. Во всяком случае, стареющий казахстанский президент Нурсултан Назарбаев успешно отыскал его место в мировой политике. Для Назарбаева обращение к евразийству естественно, ибо его страна, пожалуй, единственная, навечно застрявшая между Европой и Азией во всех — политическом, культурном и прочих — смыслах.

Есть еще и Кыргызстан, который по своей промежуточности похож на большого северного соседа. Но его евразийство какое-то невразумительное. Местные политики вспоминают о нем, только когда хотят понравиться России и, конечно, Казахстану. От Киргизии ждешь неожиданностей. Брошенное кем-то выраженьице “народная киргизская забава — революция” решительно отличает Киргизию от Казахстана.

Так кого караулит двуглавый византийский орел? Ему давно пора бы переквалифицироваться в пушкинского “Золотого петушка”, который вертел головой при приближении супостата из ваххабитской Шемахи с ее непристойно по шариатским меркам одетой царицей.

“Станет ли Россия евразиатским тигром?” — с грустью вопрошает известный востоковед и мой хороший товарищ Юрий Александров. Нет, Юра, не станет, и ты сам ответил на этот вопрос в своей последней книге2.

Я не против Евразии как желто-коричнево-зеленого мазка на географической карте. Континент такой существует. Но вот Евразия в контексте геополитики… Да и есть ли в природе эта геополитика? Комитет по геполитике в Думе есть, глава его — Жириновский — тоже. А вот сама геополитика... Будем считать, что это дело вкуса.

С другой стороны, евразизмом хоть как-то можно пользоваться для обоснования российского присутствия на постсоветском пространстве. При ближайшем рассмотрении он здесь тоже мало убедителен и по-школьному примитивен, но тем не менее… “Для российских корпораций оптимальным стало бы использование "евразийского" формата интеграции, основанного на сотрудничестве постсоветских стран, Европейского союза и, потенциально, стран Восточной Азии”, — надеется в статье “Оптимальное пространство евразийской интеграции” экономист, очевидно, сторонник евразийства, Александр Либман3. Что ж, надежды нас всегда питали и питают, особенно теперь, когда России становится все труднее удерживать в своей орбите бывшие советские республики.

Места для каких-нибудь интеграционных, тем более архаичных идеологий на постсоветском пространстве становится все меньше. И сообразить привлекательную, простите за выражение, инновационную идею на... десяток советских обломков уже невозможно, да и неинтересно.

В 2008 году в Концепции внешней политики России постсоветское пространство названо “приоритетным направлением”, а заодно отмечено, что оно развивается на двусторонней и многосторонней основе. Заметьте, что слово “двусторонняя” стоит на первом месте. И это не пустячок.

Легкомысленный стиль изложения серьезных сюжетов позволяет многое. Например, задать детский вопрос: насколько России вообще нужно постсоветское пространство? Заметьте, я спрашиваю не нужно ли, но — насколько нужно? Вопрос может быть поставлен иначе, а именно: нужна ли России на постсоветском пространстве интеграция? Академик В.В.Ивантер в связи с этим пишет: “Если Россия ставит перед собой задачу получить экономическую выгоду от интеграции, то ей это не удастся. Если она стремится к реинтеграции, тогда это будет возможно”4. Не станем вдаваться в различия между интеграцией и реинтеграцией. Ясно одно — придумать, как всем вместе взаимно интегрироваться, не удается никому — ни Богу, ни царю и не герою.

Не сложилось в России здравой, эффективной концепции совместного проживания. Нет таковой и у соседей в ближнем зарубежье. Зато тянется с былых времен пыльный шлейф взаимных обвинений. Самые же занудливые и злопамятные наследники советского счастья все еще решают вопрос, кто кого кормил при коммунистической власти — Москва республики или республики Москву.

Понятно, что Россия хотела бы доминировать на постсоветском пространстве в экономическом отношении, например, создать систему совместного управления энергоресурсами, продвигать российский бизнес, упростить таможенные отношения... Не прекращаются разговоры о создании “единого экономического пространства”, хотя, что это такое, так никто толком и не объяснил.

Ну, и остаются чаяния стать если не политическим лидером, так уж хотя бы координатором усилий по поддержанию безопасности и отражению внешних угроз. Планы — наполеоновские, но складывается ощущение, что они остались сладким утренним сном и никакого отношения к реальной жизни не имеют.

Причины того, что российские амбиции на б/советском пространстве ограничены, столь очевидны, что не хочется вдаваться в подробности. Тем не менее упомянуть о них необходимо, хотя бы потому, что сложившаяся ситуация не случайна и растянется на поколения, то есть навсегда. Первая и самая простая причина — российские национальные интересы далеко не всегда совпадают с интересами бывших советских республик. Их политика многовекторна, и эти самые векторы и векторишки, подобно солнечным лучам, разбегаются во все стороны света. На одном направлении гипотетическому Стану из Центральной Азии или какой-нибудь братской славянской республике удобнее работать с Россией, а на другом — с Китаем, Америкой, да хоть с Венесуэлой.

Разные векторы-интересы есть и у России, которую тянет не только на постсоветское пространство. Она живет в газовую обнимку с Европой, тянется к Китаю, Индии, запускает (но это уже чисто по геополитической глупости) боевые самолеты в Латинскую Америку. Москва обожает вести переговоры с Вашингтоном, именно в эти моменты российские вожди и их свита вновь ощущают себя посланцами сверхдержавы, на равных говорящими с другой сверхдержавой. Правда, обе беседующие стороны понимают, политроссияне паразитируют на советских военных достижениях, и по большому счету их воспринимают как “бывших”, как потомков. Но все равно приятно.

Вторая причина тоже очевидна: постепенная утрата Россией ее привлекательности.

Что было раньше? Были рубли из союзного бюджета. Вообще, других денег, кроме зеленых трешек, красноватых червонцев, сиреневых четвертных, никто (ну, почти никто) не видел. Пределом мечтаний были Московский и Ленинградский гос-университеты. Настоящая карьера выстраивалась не в кишлаке, не в ауле и не на хуторе близ Диканьки, а там, возле Кремля. Если и был телевизор, то свой советский “Темп”, холодильник — то свой “ЗИЛ”, автомобиль — полуитальянский, но и полусоветский “жигуленок”. Для особо продвинутых “волга”. Помните из “армянского радио”: “Может ли грузин купить "волгу"?” — “Может, но зачем ему столько воды?” Было чувство принадлежности к великой державе, к космосу, Большому театру и атомной бомбе. Даже победа в последней войне, хотя, по мнению тов. Сталина, и была прежде всего заслугой русского народа, все же на самом деле распределялась по плечам “младших братьев”. Была вера, что наряду с Нью-Йорком, Парижем, Лондоном Москва есть настоящий пуп Земли.

Была метрополия.

Когда люди увидели другие деньги, другие университеты, а “волга” перестала котироваться и даже производиться, привлекательность бывшей метрополии увяла и уж как минимум видоизменилась.

Да, есть мигранты, для которых Россия хороша уже тем, что в нее можно поехать подзаработать — помахать метлой, положить асфальт, прибить пару гвоздей и возвести кирпичную стенку. Обидная, унизительная привлекательность. В 2003 г. в узбекском городе Маргиллан один местный парень сказал мне, что его мечта — готовить плов на ВДНХ, по-нынешнему — во Всероссийском выставочном центре (помнят-то в Маргиллане советскую ВДНХ).

Но вот те, кто не ездят дворничать и пилить, а размышляют над тем, как дальше строить свои страны, то есть люди политической и бизнес-элит (что на постсоветском пространстве одно и то же), поневоле задаются вопросом Владимира Владимировича, в смысле Маяковского: “делать жизнь с кого?”. И тут выясняется, что по индексу человеческого развития (есть, оказывается, такой) Россия занимает в мире 65-е место, по качеству жизни — 105-е, по уровню миролюбия — 136-е (аукнулась-таки война с грузинами), по индексу социального развития — 75-е. 71-е — по уровню привлекательности для жизни людей и, как апофеоз, — 172-е по “индексу счастья”. Это, заметьте, из 178 стран5.

Еще один любопытный психологический аспект. СССР с его без малого тремястами миллионами был неотрицаемо велик. А теперь — подумайте, граждане — населения в России (по последней переписи 142 млн) меньше, чем в Пакистане (176 млн), да что там в Пакистане, в Бангладеш — это такая оранжевая “клякса” на карте между Индией и Бирмой — и то больше — 156 млн.

Россия не может обеспечить постсоветское пространство новейшей продвинутой технологией, которую оно получит от Америки, Европы, Японии, а теперь еще и Китая. Россия не способна обеспечить стабильность — сама в 2008 г. воевала с Грузией, не вмешалась в ошскую резню в Киргизии в 2010-м.

Конечно, Москва продолжает посредничать в карабахском конфликте, велик ее вклад в подписание в 1997 г. “Общего соглашения об установлении мира и национального согласия в Таджикистане”. Но таджикское соглашение относится уже к былым заслугам, а медиаторство на Южном Кавказе между армянами и азербайджанцами — процесс бесконечный, впрочем, как и конфликт между ними. Вот и в молдавско-приднестровском противостоянии только забрезжит свет в конце тоннеля, только-только начнет казаться, что российское посредничество успешно, как тут же происходит сбой, хотя бы и не по вине Москвы.

Какое-то время в бывших советских республиках по инерции видели в российском Кремле некую высшую инстанцию, но это вскоре прошло, и новые элиты легко позабыли о временах советского патернализма. Россию на постсоветском пространстве не считают полноценным, тем более справедливым судьей. Сказать по правде, она им никогда и не была: российские начальники судили конфликты на некогда подшефных ей землях, исходя из своих интересов.

Восприятие России очень противоречиво. Оно зависит и от того, о какой республике идет речь, и от возраста респондента, и от его социального статуса — министр скажет одно, его шофер — другое, и от момента, в который вопрос о любви и ненависти задан. И от того, о ком спрашивают — о русских или о России, причем, какой России — официальной, чиновной или иной…

Политическая же заинтересованность ближнего зарубежья в России определяется следующими обстоятельствами.

Во-первых, ее близостью: она ведь через дорогу, за рекой, вон за той горой. А, как известно, за хорошего соседа при продаже дома берут дополнительную плату. Вот у Грузии отношения с соседом не сложились и что получилось?

Во-вторых, “российский фактор” во внешней политике некоторых стран есть некий инструмент, который можно использовать, выстраивая отношения с другими партнерами, например, с Америкой или Китаем. Всегда, дескать, есть альтернатива — не заладилось что-то со Штатами, можно намекнуть: у меня, мол, есть выбор между тобой и еще кем-то, и я, если захочу, уйду в другую песочницу.

Классикой такого подхода стала изворотливость бывшего киргизского президента Курманбека Бакиева, который многократно обещал России убрать базу ВВС США из Манаса, а американцам — ее оставить. В конце концов это надоело и Москве, и Вашингтону, и никто не помог изворотливому киргизу, когда его в 2010 г. свергали бывшие соратники. Несколько раз перебегал с российской стороны на американскую и Узбекистан. После 11 сентября 2001 г., когда президент Ислам Каримов позиционировал себя как главного борца против терроризма и предоставил американцам военно-воздушную базу в Ханабаде, местные чиновники уверяли, что вот-вот на них прольется финансовый поток в размере 8 млрд долларов. Почему 8, а не 7 или 9, сказать никто не мог, зато на лицах светилось выражение, схожее с выражением рембрандтовской Данаи, лежащей на диване и с блаженной улыбкой ожидающей, когда — в виде золотого дождичка — прокапается на нее Зевс-олимпиец.

После мятежа 2005 г. в Андижане, который был подавлен весьма и весьма жестоко, “цена” России в узбекской политике подросла, и в течение нескольких лет не прощенный Западом Ташкент тянулся к Москве. Потом про Андижан в Америке и Европе подзабыли, списав его на “особенности национальной политики”, и Россию вновь слегка отодвинули в сторону.

Искусству шантажа научились все. Даже такой уникум, как Александр Лукашенко, который то обещает России вечную дружбу, то вдруг вспоминает, что Белоруссия тоже европейская страна. Конечно, его, как ливийского вождя Каддафи, в приличном обществе уже не принимают. Но нервов он России попортил достаточно. Символом шизофрении московско-минских отношений стало Российско-белорусское союзное государство, которое, заметьте, рассматривается Александром Дугиным “в контексте создания евразийского полюса”6. Вся евразийскость Лукашенко состоит в том, что он хочет меньше платить Москве за газ. В прошлом, 2010 году Белоруссия в одностороннем порядке отказалась платить за газ новую цену — 174 доллара за тысячу кубов, продолжая платить старую — 150 долларов. Да и задолжала братская республика 192 млн долларов. В результате “Газпром” решил ограничить несговорчивому соседу поставки газа (казус повторился и в нынешнем году). Журнал “КоммерсантЪ Власть” недавно пошутил, что в 2000-е годы “у Александра Лукашенко время от времени случаются приступы любви к Западу, которые удивительным образом совпадают с охлаждением отношений с Кремлем”7. Такой вот “евразийский полюс”.

Правда, по мере углубления экономического кризиса (бензин и гречка в Белоруссии весной 2011 г. стоили даже больше, чем в России) Лукашенко хотя и поигрывает в многовекторность, но все теснее прижимается к Москве, тем более что после загадочного теракта в минском метро в апреле 2011-го у него “практически нет возможности не выделить обещанные 3 млрд долларов” на щадящих условиях8.

Украина — не Белоруссия. Она — незалежная, и у нее возможностей покрутиться между Россией и Европейским сообществом побольше. При удачном раскладе Украину — понятно, не так скоро — ожидает будущее европейской державы, достойное ее величины. Посмотрите на Польшу, начинавшую после распада соцлагеря как бедная младшая сестра, а потом, спустя 20 лет, ощутившую себя приобщенной к европейским западным грандам.

Киевский политолог Вадим Карасев элегантно определяет внешний курс Украины после избрания в 2010 г. ее президентом Виктора Януковича не как “многовекторную политику”, а как “многовекторную защиту, как от давления России, так и от предупреждений ЕС”. “Но с каждым днем возможностей для таких маневров все меньше, потому что условия становятся жестче, а лавировать — труднее. Пора выбирать вектор и двигаться”, — констатирует Карасев9.

Попроще высказался весной 2011 г. бывший президент Украины Леонид Кучма, по мнению которого у Украины и России “на сегодняшний день нет доверия друг к другу”. Москва, по его мнению, “смотрит на Украину с позиции "я сказал — ты сделал"”. “А я хочу, — продолжает Кучма, — чтобы мы друг с другом разговаривали на вы”10.

Охарактеризовать интригу отношений между Украиной и Россией одним, даже двумя-тремя словами невозможно. Это и сотрудничество, и желание России доминировать в украинской внешней политике, и попытки Киева установить с ней равноправные отношения. Не надо забывать и то, что украинская власть, несмотря на старания Москвы, может поменяться, стать иной, менее пророссийской. Движение Украины в Европу будет продолжаться. Возможно, она будет протискиваться туда реактивно, отталкиваясь от России.

Украина обречена на балансирование между Европой и Россией, которая, между прочим, вопреки евразийству, также ассоциирует себя с Европой, а не со степью. Это балансирование, которое часто вызывает раздражение и на Западе, и на Востоке, при известном дипломатическом остроумии приносит Украине свои плоды. Европа не хочет отдавать Украину России, а Россия злится, когда Украина излишне тянется в Европу.

А в целом многие постсоветские политики временами ведут себя как парубки на деревенских танцульках, которые жмутся к одной дивчине, а, улучив момент, подмигивают другой. Российская же барышня хоть и ревнует, но относится к такому поведению с пониманием. Хотя иногда и вспыхивает, как Владимир Путин, которого во время его апрельского 2011 года визита на Украину очень раздражал одновременный флирт Киева и с ВТО, и с Таможенным союзом России, Казахстана и Белоруссии.

В-третьих, российско-постсоветские отношения в некоторых случаях облегчает схожесть политических режимов. У России здесь гандикап перед Западом. В России, Белоруссии, Азербайджане, в Центральной Азии они, хотя и в разной степени, авторитарны. Выборы в них похожи, как похожи правящие партии. В Таджикистане почти все места принадлежат правящей Народно-демократической партии, в узбекистанском Меджлисе также безраздельно властвует партия с точно таким же названием Народно-демократическая, в Азербайджане — Ени Азербаджан, ручной парламент в Белоруссии и России, хотя в нашей Думе, помимо “Единой России”, еще целых три. Законодательная ветвь власти повсюду сникла под ветвью исполнительной. В парламенте же Казахстана после выборов в 2011 году вообще осталась одна-единственная партия — “Нур Отан”.

У Путина с Медведевым нет нужды обсуждать с вождями стран постсоветского пространства скользкую тему демократии, гражданского общества. Можете вы себе представить президента Таджикистана Эмомали Рахмона расспрашивающим Путина о расследовании убийства Анны Политковской или самого Путина вопрошающим о положении в узбекских тюрьмах заключенных, арестованных по делу Хизб ат-Тахрир? Не волнуют Москву и судьбы оппозиции в Азербайджане. Лукашенко не интересуется Ходорковским, а самого его не спрашивают, как он разобрался со своими соперниками на выборах 2010 года. Конечно, про него можно снять и запустить на всех российских каналах злобный пасквиль “Батька”. Но ведь это не оттого, что Москве не нравится форма его правления, а оттого, что он порой дерзит московским товарищам.

Кстати, на (в) Украине, в Молдавии, в Армении не принято задавать Москве скользкие вопросы о выборах, о правах человека. Хотя этим странам уже сама Москва, не стесняясь, выражает свое “фэ” относительно некоторых политических поступков, ущемляющих российские интересы.

Сходятся вожди и в том, что у каждой страны есть свой особый, любимый путь развития, в который не надо совать свой чужой нос. Насколько искренне верят в эту самую самобытность Путин, Каримов, Назарбаев, Бердымухаммедов (матом-то все по-русски ругаются), сказать трудно, но что она для них в первую очередь — инструмент самосохранения, это уж точно.

“Россия, — считает историк и политолог Игорь Яковенко, — все время стремится стать ядром притяжения стран, отстающих в процессах модернизации, с тем чтобы создать второй центр силы и играть на этом”11. Однако духовная, задушевная близость постсоветских авторитаристов и их московских единомышленников не означает безоговорочного взаимного доверия и тотального желания остаться в российской орбите. Ключевым словом при принятии и тактических, и стратегических решений остается “многовекторность”.

Что касается интереса к постсоветскому пространству основных мировых игроков, он может нарастать, но может и ослабевать. Аналитики из Института мировой экономики и международных отношений полагают, что “нормализация или улучшение отношений России с ключевыми западными партнерами… в целом работает на политически корректное, не вызывающее серьезных отклонений или откатов в общей позитивной динамике разрешение споров и разногласий, связанных с постсоветским пространством”. Одновременно ими же высказывается вполне обоснованное суждение, что “сотрудничество с Россией отчасти компенсирует отсутствие интереса со стороны ЕС к странам СНГ”12.

Доводилось мне общаться с иностранными бизнесменами, явившимися в Казахстан, в Таджикистан, Киргизию, Россию, чтобы открыть, развернуть там свое дело. Жалуются “заморские гости”. Первым словом, которое им пришлось выучить, было слово “откат”. В общем, “там повсюду немцу слезы…”. Впрочем, российские бизнесмены “тоже плачут”, когда обнаруживают, что коррупция в ближнем зарубежье не меньше, а то и больше российской, да и законы там, в Центральной Азии или на Южном Кавказе, работают, а точнее, не работают, как и здесь, на родине.

Дружить России с родственниками из СНГ нелегко. И им общаться с Россией непросто. Но друг от друга деваться некуда. А ведь как иногда хочется! Так что остается дружить, несмотря на всю нашу многовекторность.

Дружить можно по-всякому: можно на двусторонней основе, а можно и “чохом”, то есть посредством международных организаций, которые Москва создавала для поддержания своего влияния.

Но прежде чем посудачить о методах российской политики, еще чуть-чуть памяти о моем, о нашем самом первом ощущении от новорожденного постсоветского пространства (само это слово выговаривалось с трудом), об ощущении от нас самих, ставших вдруг его обитателями. В первые месяцы, даже в первые два года после случившегося мы не чувствовали, что нашей страны больше нет. Не критикую и не хвалю СССР, я просто констатирую, что была такая страна и пропала. Задним числом готов поговорить об обреченности Советского Союза. Но тогда его исчезновение казалось абсурдом.

1992 год, Голландия, город Утрехт. Конференция на тему — что-то там после СССР. Пригласили ребят из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии, кажется, из Молдавии, еще откуда-то. Журналисты посматривают, как мы относимся друг к другу, особенно, как относятся ко мне, представителю России. А я на пару ярких, с птичками, гульденов (евро еще не было) богаче и могу купить сигареты, могу даже выпить рюмку-другую. Подходит Нурбулат Масанов, казахский историк, специалист по кочевникам, впоследствии известный оппозиционный политик (однажды Нурсултан Назарбаев скажет: у меня два врага — Солженицын и Масанов):

— Эй, метрополия, дай закурить.

Так с его легкой руки и прозвали меня коллеги “метрополией”, лихо расстреливая сигареты.

Голландский журналист:

— А как вы относитесь к тому, что вас называют “метрополией”?

Я не нахожу, что ответить.

За меня, ухмыляясь, отвечает Нурбулат:

— Так ему и надо, пусть содержит бывшие республики.

То, что европейские коллеги наблюдали за нами, веселило. Кто-то даже предложил разыграть перед хозяевами небольшой скандальчик. От этой идеи отказались, да и вряд ли это получилось бы натурально. Ругаться, тогда во всяком случае, мы не умели. Наш адрес действительно был Советский Союз, и, думаю, подсознательно существовала вера, что каким-то неведомым образом у нас опять будут общие паспорта, пусть даже молоткасто-серпастые. Мы были своими.

1993 год, Чимкент, ныне Шимкент, на юге Казахстана. Еще одна конференция — и все о том же. Конференция камерная, человек на двадцать с разных концов бывшей необъятной родины. Собралась публика, которая еще совсем недавно считалась красой и гордостью советской ориенталистики, в юности завсегдатаи лихих научных мероприятий под названием “школа молодого востоковеда”. Принимали нас на славу. После банкета, на десерт, перед нами выступали студентки местного балетного училища, а после концерта были запланированы танцы с будущими балеринами.

И что же мы? Мы вежливо, по-английски, удалились в чей-то самый большой номер и стали распевать песни — то советские, то почему-то украинские. (Был среди нас и бывший посол Монголии, который, не врубившись в ситуацию, исполнил длинную, но очень впечатляющую “песнь Чингисхана”.) Пели не потому, что выпили, а потому, что чувствовали: видеться будем все реже. Что время (а нам тогда было всего-то вокруг сорока), в котором мы жили, исчерпано и что-то начинает нас разделять, я бы даже сказал, оттаскивать друг от друга. Как пел Юрий Визбор, “уходит наше поколение рудиментом в нынешних мирах”…

Становилось рудиментом постсоветское пространство, а значит, заведомо рудиментарными оказывались пристроившиеся на нем постсоветские международные организации, созданные и действующие под эгидой России, для которой они — символ былого контроля над ближним зарубежьем, символ надежд (беспочвенных), что Россия все еще остается мини-подобием сверхдержавы.

Прости, читатель, за мешанину из “мемуаров” и простенькой “аналитики”, но ведь жанр заметок рассыпчат, как гречка, обжаренная в подсолнечном масле. Определим его как эмоционально-политологический.

В официальной внешнеполитической концепции РФ прописано, что “отношение России к субрегиональным организациям… на пространстве СНГ определяется, исходя из оценки их реального вклада в обеспечение добрососедства и стабильности, их готовности на деле учитывать законные российские интересы…”. Организаций таких целых три — Содружество независимых государств (СНГ), Евразийское экономическое сообщество (ЕврАзЭС), Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

К СНГ вполне можно применить определение “пресловутое”, ибо оно давно превратилось в “клуб президентов без галстуков” (или в галстуках — какая разница!).

Содружество было образовано Белорусской Советской Социалистической Республикой, Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой, а также Украинской Советской тоже Социалистической Республикой в 1991 году в тысячу раз проклятом месте — в Беловежской Пуще сразу после прекращения существования Союза ССР. В том же году, уже в Алма-Ате, лидеры одиннадцати бывших советских республик подписали Декларацию, в которой СНГ было заявлено как формируемый на паритетной основе координирующий институт, не являющийся “надгосударственным образованием”. Понятное дело, из Балтии никто не приехал. Не приехали и из Грузии: в Тбилиси всегда осторожничали, словно предвидя, что грузинам придется расставаться с СНГ раньше других. 12 августа 2008-го, в последний день войны с Россией, президент Михаил Саакашвили заявил, что его страна покидает содружество. (На его месте так поступил бы каждый.)

Создано СНГ было для расставания, иногда говорят, для развода, то есть для плавного перетекания из “была замужем за СССР” в “теперь совсем свободная”. Словом, распался “советский гарем”. В свое время “Московский комсомолец” завел посвященную постсоветскому пространству спецрубрику, простодушно назвав ее “Эсэнговия”. Слышится в этом созвучии что-то такое разлагающееся.

Отсутствие у СНГ креативного потенциала было очевидно с самого начала. На всем протяжении своей скучной истории оно так и не достигло зрелости, впав в политический климакс. Из сотен принимаемых на его совещаниях решений работают, да и то условно, единицы (говорят, 12%). Не все обыватели эсэнгэшного пространства могут расшифровать эту трехбуквенную аббревиатуру (лично провел блиц-опрос среди соседей).

Из тех действующих политических мастодонтов, которые стояли у истоков СНГ, осталось только два — Ислам Абдулганиевич (Узбекистан) и Нурсултан Абишевич (Казахстан). Все остальные мальчики — Саша, Витя, Вова, Гурбангулы, Дима, Ильхам, Серж, Эмомали и одна девочка — Роза этот рыхлый мемориал унаследовали. (Ильхам, тот вообще от своего отца Гейдара Алиевича Алиева унаследовал целое государство — Азербайджан.) По большому счету отношение их к СНГ — как к дедушкину продавленному дивану, на котором, конечно, еще можно посидеть и порезвиться, но который обречен на свалку. Да, они родились в СССР, но как политики сформировались уже на иных подмостках.

Нет такого понятия — “эсэнгэшный” политик, нет понятия “эсэнгэшные” интересы, не существует “эсэнгэшного человека” (советский-то был). Тем не менее, слава богу, что СНГ не упразднили. Причем не потому, что оно приносит ощутимую пользу, а потому, что не мешает. Впрочем, скромная польза от него случается: ну где еще могут приватно встретиться, перекинуться словом по-русски Армения и Азербайджан?

А так СНГ вяло и необязательно, кто что в этом содружестве делает — неясно.

Зато есть одна более заметная структура по имени Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Чем заметна ОДКБ — погонами, совместными маневрами, частыми разговорами на тему о безопасности. Раньше как было? НАТО, а супротив — Варшавский пакт. Когда последний исчез, стало как-то муторно на кремлевской душе. Надо было что-то придумать не взамен, что было невозможно, но как компенсацию, пусть и хилую. Вот и был подписан 15 мая 1992 г. Арменией, Казахстаном, Киргизией, Россией, Таджикистаном и Узбекистаном Договор о коллективной безопасности. В 1993 году к нему присоединились Азербайджан, Беларусь и Грузия. В 1999-м только шесть стран — Армения, Беларусь, Казахстан, Киргизия, Россия и Таджикистан — подписали протокол о продлении срока его действия на следующий пятилетний период. Азербайджан, Грузия и Узбекистан подписывать его отказались. Это, однако, не помешало России в 2002 году добавить к Договору букву “О”, превратив его во внешне солидную международную Организацию договора о коллективной безопасности. Узбекистан подумал-подумал, посопел-посопел и в 2006 году к ОДКБ присоединился.

Если ты, читатель, даже внимательно прочел предыдущий абзац, то все равно наверняка запутался в том, кто, когда и зачем входил в эту ОДКБ и почему выходил из нее, а следовательно, не сообразил, какие такие цели она преследует. Попробую внести ясность: зыбкость своего экономического авторитета Россия пытается компенсировать активностью в военной и военно-политической сфере. По замыслу Москвы, ОДКБ — структура, способная поддерживать ее военно-политическое влияние. Когда в Кремле хотят выразиться более отстраненно и дипломатично, то говорят о необходимости поддерживать на постсоветском пространстве безопасность, а заодно и стабильность.

Это сладкое слово “безопасность”! Сколь оно амбивалентно! Например, война с Грузией велась именно во имя стабильности, безопасности, а также под предлогом “принуждения ее к миру”. Отдадим должное отечественным политтехнологам на государственном жалованьи — такое придумать не каждому под силу.

Функции ОДКБ более чем многоплановы: тут и упрочение безопасности, и отражение внешней агрессии, и борьба с терроризмом (кто же против него не борется?), и отпор наркомафии. Вот только, как в действительности против всего этого бороться, остается непонятным.

Как сказал Владимир Путин, “члены ОДКБ будут получать российское вооружение и специальную технику по внутренним российским ценам”. Вот где, как говаривал еще М.С.Горбачев, “собака порыта”. Действительно, вооружать свои армии по бросовым ценам весьма соблазнительно. К тому же оружие это просто в обращении, да и переучиваться не надо. Вот только старовато. Руководитель Центра военного прогнозирования, доцент МГУ полковник Анатолий Цыганок в любопытнейшей, посвященной войне 2008 г. книге “Россия на южном Кавказе” обронил печально: “Не дай бог снова вступить в боевые действия с тем, что имеем”13. Реклама, что и говорить, не самая лучшая.

Против кого может быть использовано советско-российское оружие? Против Китая? Брр, не приведи господь. Против НАТО, которого в середине 2000-х некоторые политики и военачальники прочили чуть ли не в противники ОДКБ? Тоже брр, да еще какой. Или, может, вообще друг против друга? Специалисты полагают, что полностью исключать военные конфликты между странами СНГ не следует. Кстати, и Армения, и Азербайджан в основном оснащены советским и российским оружием. В Баку, правда, стремятся разнообразить его иным, более современным. В Казахстане тоже не собираются вечно довольствоваться российскими пушками и танками. Так что в плане военно-технической помощи Россия со временем может лишиться монополии, что отнюдь не способствует притягательности ОДКБ.

ОДКБ можно считать и “крышей” российских военных объектов. А они у России есть: в Армении это Гюмри, где стоят вполне серьезные (потому их так и не продали Ирану) зенитно-ракетные комплексы С-300 и где базируются пусть устаревшие, но все еще летающие МиГ-29; в Казахстане — славный Байконур и кое-что еще, например, испытательный полигон стратегических противовоздушных и противоракетных войск в Сары-Шагане; в Киргизии — база ВВС в Канте и испытательная база торпедного оружия в Караколе, что стоит на потрясающе красивом курортном озере Иссык-Куль. В Таджикистане — 4-я военная база и оптико-волоконный комплекс “Окно”, есть РЛС в Белоруссии. В то же время некоторые военные вопросы Россия успешно решает и помимо ОДКБ: в Габале, в Азербайджане, который в ОДКБ не входит, действует радиолокационная станция “Дарьял”. Да и вопрос о российском флоте в Севастополе тоже решился в приватном порядке.

В 2009 г. члены ОДКБ приняли решение о создании Коллективных сил оперативного развертывания (КСОР), задача которых — отражать внешнюю агрессию, бороться с терроризмом и экстремизмом, наркотрафиком, ликвидировать последствия чрезвычайных ситуаций. Беларусь, которая в то время цапалась с Москвой, поначалу подписывать документы о КСОР не хотела, но сделала это позже. Узбекистан же их вообще не подписал.

Общая численность личного состава коллективных сил — около четырех тысяч человек. Авиационная составляющая (10 самолетов и 14 вертолетов) находится на российской авиабазе в Киргизии.

На бумаге с КСОР, вообще с ОДКБ, все выглядит прозрачно. Но все же на вопрос, в каких целях могут быть использованы ее ударные силы, ответа нет. Против террористов — вряд ли. Здесь в первую очередь требуется агентурная работа, умение наносить точечные удары. В 1996 году, когда талибы пришли к власти в Афганистане, некоторые специалисты считали, что они вот-вот хлынут на север и, прорезав насквозь Центральную Азию, доберутся до Казани. Помню, в одной из московских газет появился замечательный коллаж: талибы, в полном талибском облачении, с автоматами, гранатометами, босые, возлежат на Красной площади на фоне Мавзолея. Появился термин — “талибанизация”. Но, поверьте, талибы в массовом порядке никуда не рванут. Как-то автор этих строк в одном своем интервью пошутил: “Не дойдут талибы ни до Москвы, ни до Казани. Замерзнут по дороге”.

Талибы останутся у себя на родине решать свои внутренние дела. Вот проникать к соседям идеологически, политически, “по-исламски” — сколько угодно. Но тут никакая ОДКБ не поможет. Тут требуется тонкая политика местных властей, тут нужно ликвидировать социальные причины, по которым талибы, вообще радикальный ислам востребованы в центрально-азиатском регионе. (Чуть не забыл, Белоруссии никакие талибы, как и вообще любые внешние агрессоры, не угрожают даже теоретически.)

Предположить, что ОДКБ может быть задействована во внутриафганском конфликте? Но это — только теоретически. Представить казахстанских, белорусских и армянских солдат на перевале Саланг очень трудно. Российских наследников шурави — тем более.

Остаются внутренние “баламуты”, то есть оппозиция — в Узбекистане ли, в Киргизии, в Таджикистане, но подавление ее есть вмешательство во внутренние дела. Да и — по аналогии с Афганистаном — в кошмарном сне не вообразить узбекских миротворцев в Таджикистане, российско-казахских в Узбекистане и киргизских где бы то ни было. Весной 2010 года, когда началась межэтническая резня с применением оружия в полумиллионном Оше и Жалалабаде, новая киргизская власть буквально взывала о помощи. Но не дрогнула ОДКБ, впрочем, как не дрогнула и Россия. Никаких миротворцев, которые могли бы встать между дерущимися узбеками и киргизами, направлено не было. Больше всех по поводу “трусости” ОДКБ возмущался тогда Лукашенко, которому из белорусского далека было конечно же все виднее.

Хорошо это или плохо, правильно или нет — не о том речь. Речь о том, что главная международная отвечающая за стабильность организация не вмешалась в экстремальную, кровавую ситуацию. Москва здесь и проиграла, и выиграла. Проиграла потому, что признала свою несостоятельность как “стабилизатора”, выиграла потому, что ее вмешательство не обязательно привело бы к немедленному миру, более того, Россия могла оказаться втянутой в чужую гражданскую войну. Так что подвести общий баланс, сами понимаете, очень трудно.

А уж что делать в случае возникновения межгосударственного конфликта — и думать не хочется. Случись такое, ОДКБ просто тихо скончается.

Тем не менее, несмотря на импотентность ОДКБ, Россия видит в ее существовании очень конкретный смысл. Во-первых, Москва, положа руку на ОДКБ, решительным образом заявляет, что не намерена отказываться от борьбы за центрально-азиатский политический плацдарм.

Во-вторых, демонстрирует претензию оставаться центром притяжения для своих соседей, своего рода “организатором” евразийского пространства. В Кремле верят, что это вынудит западных и прочих партнеров относиться к нему с большим уважением (и опаской).

В-третьих, это намек дружественному Пекину, что не единой Шанхайской организацией сотрудничества жива Центральная Азия и что Россия не “младшая сестра” Китая, но сила, способная принимать самостоятельные решения.

Кроме почти виртуальной ОДКБ есть еще Евразийское экономическое сообщество, странная организация, страдающая от импотенции, но все-таки с какой-то, пусть и неясной, перспективой. ЕврАзЭС слепили еще 2000 году Россия, Белоруссия, Таджикистан, Казахстан и Кыргызстан. В качестве наблюдателей к ней стали присматриваться Армения, Украина, Молдавия. Узбекистан со свойственной ему непоследовательностью то входил в ЕврАзЭС, то выходил из него.

Задач перед ЕврАзЭС поставлено немерено — от “формирования общих финансового и энергетического рынков” и “согласования принципов и условий перехода на единую валюту” до “сближения и гармонизации национальных законодательств”. Дух захватывает, ну почти Европейский союз. Если вчитаться внимательнее, то заглавная цель Сообщества состоит в формировании единого экономического пространства (ЕЭП). На трехчасовом саммите ЕврАзЭС в Душанбе (октябрь 2007 г.) возникла странная формулировка: “…работа по формированию правовой базы Единого экономического пространства будет продолжена, и о ее итогах будет доложено на очередном заседании Межгоссовета ЕврАзЭС на уровне глав государств”. Дебаты по поводу ЕЭП не стихают, однако толку от них мало. Изумление нарастает, когда выясняется, что оно фактически создается без Украины. Кажется, общего экономического пространства соседи России опасаются потому, что это намек на пространство общеполитическое, а уж этого не хочет ни одна правящая национальная элита, даже лукашенковцы. Наверно, это главная причина, по которой с течением лет ЕЭП обретает черты мифа.

Весной 2011 г. много и обстоятельно говорилось российскими политиками и писалось прокремлевскими экспертами о создании — наконец-то — Единого таможенного союза в составе России, Казахстана и Белоруссии. Его контуры на первый взгляд просматриваются более четко, чем прежде. Но энергоносители из этого соглашения выведены, а ведь они главное достояние российской и казахстанской республик. Украина вступить в таможенный союз желанием не горит, хотя ее туда подталкивает Москва. Без Украины таможенный союз смотрится куце. К тому же он не очень-то монтируется со Всемирной торговой организацией, вступать в которую рано или поздно придется и, скорее всего, каждому по отдельности, а не российско-казахстано-белорусским “хором” фактически под эгидой России.

Думается, что эффективное взаимовыгодное партнерство России со странами “ближнего зарубежья”, которое постепенно в восприятии сравняется с зарубежьем дальним, так сказать, “полноценным зарубежьем”, в будущем будет строиться преимущественно на двусторонней основе. Это уже и сейчас происходит. По философскому наблюдению директора Института мировой экономики и международных отношений Александра Дынкина Россия как “страна, которая с подозрением относится к своим ближним и дальним соседям, постоянно ожидает от них каких-то пакостей, конечно, не может обладать ни устойчивой политической системой, ни открытой экономикой”14. Грустно, конечно, это звучит, но так и есть на самом деле. Дынкинское замечание применимо и к отношениям со многими нашими соседями. К сожалению, Россия и партнеры за два прошедших десятилетия действительно успели вдоволь накушаться пакостей друг от друга.

Я обрываю свои заметки на полуслове. Остались за кадром двусторонние отношения, экономика, русские и русскоязычные, мигранты... Тема “мы и то, что осталось от умершей страны”, необъятна, интересна и болезненна со всех точек зрения. Говоря о ней, мы очень часто “режем по живому”, по людским судьбам. Но не надо полагать, что правильно и честно разобраться в ней, осмыслить все происшедшее, способно только наше поколение, прожившее полжизни там, а ныне очутившееся здесь. Да и распад Советского Союза полностью не завершен, и, честно говоря, я не знаю, чем и когда он закончится.

Не стану прописывать никаких заключений, ибо мы живем в процессе, и российско-украинские, российско-узбекистанские и прочие российско-с-кем-то отношения меняются постоянно, порой и непредсказуемо. Очевидно, эта переменчивость, а также обоюдная многовекторность и есть главная тенденция на том пространстве, которое по инерции и по привычке зовется постсоветским.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Вавилов А.Н. Геополитические доминанты национальной безопасности России в XXI веке и евразийская интеграция. В: Евразийство — будущее России: диалог культур и цивилизаций. М., 2001, с. 201.

2 Александров Ю.Г. Может ли Россия стать Евразийским тигром? Москва, 2007.

3 Либман Александр. Оптимальное пространство евразийской интеграции. — Россия и новые государства Евразии. 2010, IV, с. 5.

4 Стратегические интересы России на постсоветском пространстве (по материалам ученого совета ИМЭМО). Россия и новые государства Евразии. № III, 2010, с. 11.

5 Кива Алексей. Россия: путь к катастрофе или модернизации? СоцИс: социологические исследования. М., 2010, №11, с. 134.

6 Дугин Александр. Российско-белорусское союзное государство в контексте евразийства. Известия белорусских предпринимателей. Ноябрь-декабрь 2004.

7 Многовекторная политика Александра Лукашенко. КоммерсантЪ ВЛАСТЬ, 18 апреля 2011, с. 40.

8 Муртазин Ирек. Признаться трудно поверить. Новая газета, 15 апреля 2011, с. 5.

9 Путин провалил визит на Украину. Украiна съогоднi. 14 апреля 2011.

10 Ивженко Татьяна. Нелегкий выбор Киева. Независимая газета. 17 марта 2011.

11 Яковенко Игорь. Конечная остановка: “Москва — Третий Рим”. Новая газета, 11 апреля 2011 г., с. 19.

12 2011. Россия и мир. Ежегодный прогноз. Москва, 2010, с. 130, 132.

13 Цыганок Анатолий. Россия на южном Кавказе. Москва, 2010 г., с. 217.

14 Россия XXI века: образ желаемого завтра. Библиотека Института современного развития, Москва, 2010, с. 151.

«Дружба Народов» 2011, №9

Равнение на Казахстан

Множество меморий довелось читать в дни 20-летия путча ГКЧП. Лично мне самыми интересными показались те, где рисовались картины того времени в столицах бывших союзных республик.

Любо-дорого смотрелись описания смятений, в которых пребывали тамошние партийно-президентские бонзы, получая вести из Москвы. Наименьшим разнообразием отличались эти картинки в столицах Средней Азии. Если не считать не признавшего путчистов Фрунзе, как называлась тогда столица Киргизии, местные начальники более или менее вели себя одинаково: они затаились в ожидании развязки московской схватки. Одновременно среднеазиатские лидеры посматривали на то, как реагирует на «Янаева и компанию» самый к тому времени авторитетный из них — президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.

А он вел себя мудро. Ложных шагов не делал. Откровенной поддержкой ГКЧП себя скомпрометировать не успел. В результате оказался «со щитом», который благополучно удерживает до сих пор.

Вот и нынче уверенное лидерство г-на Назарбаева в СНГ в осуществлении самых разных новаций неоспоримо. Взять хотя бы последние события.

19 августа, аккурат в годовщину юбилея ГКЧП, в Казахстане был запрещен «Живой журнал», тот самый ЖЖ. Доступ к LiveJournal, а заодно к LiveInternet и еще к двум десяткам сайтов был заблокирован по решению Сарыаркинского районного суда Астаны. Не спрашивайте, чем знаменит этот суд, ведь раньше и Хамовнический, и Басманный суды тоже ничем особенным прославлены не были.

Как выяснилось, ЖЖ и прочие преступные ресурсы были наказаны за «распространение материалов, содержащих признаки пропаганды терроризма и религиозного экстремизма, публичных призывов к совершению актов терроризма и изготовлению взрывных устройств». Эта формулировка была озвучена пресс-службой городского суда казахстанской столицы. Она же сообщила, что сие решение было принято по ходатайству прокурора Астаны, поданному еще 5 августа.

О том, как проходило в этот юбилейный день заседание суда, выступал ли на нем истец с перечнем конкретных свидетельств преступной деятельности авторов ЖЖ, защищал ли их адвокат, никому ничего не известно. Между тем происшедшее является полным юридическим абсурдом. Судебный запрет на доступ к ЖЖ, утверждает профессиональный казахский адвокат, абсолютно незаконен, поскольку касается «неопределенного круга лиц», то есть всех тех, кто пользуется ЖЖ, а в суде их интересы представлены не были.

Такого рода юридические новеллы не новость для Казахстана. Аналогичным образом несколько лет назад, согласно вердикту суда, преступником признавался каждый, кто возьмет в руки книгу «Крестный тесть», написанную бывшим зятем президента Назарбаева, а ныне главным государственным преступником страны Рахатом Алиевым. Именно к тому времени, когда преступный зять открыл свой интернет-блог (ранней осенью 2008 года), относится первая попытка казахстанских властей закрыть доступ к ЖЖ.

Тогда эти попытки возмутили даже самого высокопоставленного в Казахстане «интернетчика и блогера», как он сам себя называет, премьер-министра Карима Масимова. «Я изучу этот вопрос», — пообещал он в декабре 2008-го продвинутым в сети соотечественникам. Досконально, очевидно, изучить в тот раз не получилось. Сейчас Масимов снова обещает, теперь уже в Twitter: «С ЖЖ разберусь».

Но, похоже, не премьерского уровня эта задачка. Не учел Карим Масимов, что в Казахстане реально и прецедентно уже началось выполнение задачи, поставленной казахстанским елбасы (официальный титул Нурсултана Назарбаева, в переводе — «лидер нации»): выстроить надежные «киберграницы» и обеспечить «кибербезопасность» страны от проникновения информационных угроз, подрывающих устои государства.

Именно эти цели были сформулированы Назарбаевым в качестве основных для всех стран ОДКБ на неформальном саммите этой организации в Астане 12 августа. А уж выполнили задание, во всяком случае в Казахстане, как смогли. Как в старом анекдоте, «что бы ни собирали, получается автомат Калашникова».

Астана, как умеет, встраивается в мировой мейнстрим борьбы с экстремизмом в интернете. Но к подобным простым и быстрым решениям на постсоветском пространстве прибегали пока только в Туркмении и Узбекистане, а за его пределами — в Иране, Северной Корее, Мьянме. За это все они заслужили титул стран — врагов интернета. Но, кажется, только в Казахстане все сделали «цивилизованно». По решению суда. Аркадий Дубнов

Gazprom International и Шри-Ланка в ближайшее время могут подписать меморандум о сотрудничестве в нефтегазовой отрасли, говорится в сообщении российской компании.

Делегация компании Gazprom International во главе с управляющим директором Валерием Гулевым 13-17 августа посетила Демократическую социалистическую республику Шри-Ланка, где встретилась с президентом страны Махиндой Раджапаксе. Поездка была организована с целью реализации договоренностей, достигнутых в ходе встречи главы "Газпрома" Алексея Миллера и Раджапаксе 17 июня 2011 года в рамках Петербургского международного экономического форума.

По словам Раджапаксе, одним из важнейших и наиболее перспективных направлений ланкийская сторона считает развитие сотрудничества в нефтегазовой области. Президент подтвердил готовность Шри-Ланки предоставить "Газпрому" режим наибольшего благоприятствования для проведения геологоразведочных работ по поиску нефти и газа на шельфе острова.

Раджапаксе поддержал предложение Gazprom International подписать в ближайшее время меморандум о сотрудничестве в нефтегазовой сфере, который мог бы стать правовой базой для наращивания соответствующего двустороннего взаимодействия и наметить области, представляющие взаимный интерес. Ланкийский президент возобновил приглашение Миллеру посетить Шри-Ланку с визитом.

В рамках поездки делегация Gazprom Intenational также провела встречи министром нефтяной промышленности Сусилом Премаджаянтой и министром экономического развития Базилом Раджапаксе.

Основу энергетического сектора Шри-Ланки составляет производство топлива из биомассы (48,02% конечного потребления энергоресурсов страны) и импорт нефти (44,38%). В небольших объемах вырабатывается электричество на ГЭС, расположенных в центре страны (7,56%), а также в минимальных количествах - из альтернативных источников (0,04%).

По данным правительства Шри-Ланки, республика располагает собственными запасами энергоресурсов. На сегодняшний день определены восемь нефтегазовых блоков в бассейне Маннар у северо-западного побережья страны.

Затем, 18 августа 2011 года делегация Gazprom International переместилась в столицу Мьянмы - Нейпьидо, где состоялись переговоры с заместителем министра энергетики Мьянмы Со Аунгом и управляющим директором Госкомпании нефти и газа Аунт Хту с целью изучения возможности подключения к газовым проектам на территории страны. Представители Gazprom International высказали намерение ознакомиться с геолого-геофизическими данными по континентальной и шельфовой зонам. Со своей стороны мьянманские партнеры заинтересовались предложением о поставках газового оборудования, в том числе компрессорных установок, о прокладке газопроводов, создании подземных газохранилищ, проведении геологоразведочных работ с подключением профильных компаний "Газпрома" на коммерческой основе.

Gazprom International является единым специализированным дочерним предприятием ОАО "Газпром" по поиску, разведке и добыче углеводородов за рубежами России. Компания реализует поисково-разведочные и добычные проекты в Алжире, Ливии, Нигерии, Венесуэле, Боливии, Вьетнаме, Индии, Узбекистане, Таджикистане, Киргизии. В настоящее время проходит процесс объединения с ЗАО "Газпром зарубежнефтегаз".

Индонезия может в ближайшие 20-30 лет войти в десятку ведущих экономик планеты, несмотря на неопределенность в настоящее время экономической ситуации в мире, заявил во вторник президент страны Сусило Бамбанг Юдхойоно.

Глава государства выступил в индонезийском парламенте с государственной речью накануне предстоящего в среду празднования 66-й годовщины провозглашения независимости Индонезии, говорится в сообщении на сайте президента.

"В настоящее время мир сталкивается с неопределенностью ситуации в мире, в том числе долговым кризисом в ряде стран Европы и экономическим спадом в Соединенных Штатах, политическим кризисом в некоторых странах ближневосточного региона и Северной Африки, до сих пор не произошло восстановления экономики Японии после цунами и проблем с ядерными реакторами, а мировые цены на сырье, особенно продукты питания и энергоносители, подвержены колебаниям", - заявил глава государства.

Тем не менее, Индонезия располагает всеми необходимыми политическими инструментами для борьбы с кризисом, а также опытом по преодолению последствий глобального экономического кризиса 2008-09 годов, считает он.

"В настоящее время наша страна имеет прекрасную возможность стать в ближайшие два-три десятилетия одной из десяти крупнейших экономик мира", - подчеркнул Юдхойоно.

Темпы экономического роста Индонезии в 2010 году составили 6,1%, а в текущем и будущем годах они ожидаются на уровне соответственно в 6,5% и 6,9%. В недавнем докладе Standard Chartered Bank содержится прогноз, что к 2030 году ВВП этой четвертой по численности населения страны мира составит 9,3 триллиона долларов, и она войдет по этому показателю в первую пятерку государств мира.

Региональная и международная роль

Индонезия, занимающая в этом году пост председателя Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), намерена и далее играть активную роль в этой влиятельной региональной организации, добиваясь выполнения поставленной ей задачи создать к 2015 году Сообщество АСЕАН (по образцу ЕС), заявил Юдхойоно.

"Мы также хотим добиться консолидации нового регионального порядка в рамках Восточноазиатских саммитов (ВАС) - и в 2011 году к 16 странам, которые уже участвуют в них, также впервые присоединится Соединенные Штаты и Россия, две страны, которые традиционно играют важную роль в регионе Восточной Азии", - подчеркнул он.

Кроме того, Индонезия будет продолжать активно участвовать в работе престижного клуба 20 ведущих стран мира - "большой двадцатки", добиваясь решения особенно волнующих развивающиеся страны проблем продовольственной и энергетической безопасности, доступа к чистой воде, сказал Юдхойоно.

"Мы считаем, что созданию прочной, сбалансированной и устойчивой глобальной экономики может помочь реформа международной валютной системы", - подчеркнул он.

Наконец, вместе со странами-единомышленниками Индонезия будет продолжать добиваться реорганизации системы управления миром, включая реформы ООН, которые отразили бы нынешние международные реалии, сказал президент.

АСЕАН была образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеют Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея.

Механизм Восточноазиатских саммитов (ВАС) был создан в 2005 году по инициативе АСЕАН. ВАС объединяет в настоящее время десять стран АСЕАН, а также Австралию, Индию, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, РФ, США и Японию.

Борьба с террором

Глава государства также подчеркнул важность дальнейших усилий по борьбе с терроризмом, который представляет большую угрозу для общественной безопасности и подрывает авторитет государства перед гражданами.

При этом он уделил особое внимание принимаемым правительством превентивным мерам, направленным на борьбу с экстремистскими элементами.

"Результат, действительно обнадеживает, - считает Юдхойоно. - Государство и общество действовать совместно и превратить дерадикализацию в свою общую ответственность".

"Мы смогли выявить...и предотвратить многие террористические акты уже на ранних стадиях. И мы надеемся, что со временем сможем полностью устранить эту угрозу нашей родине", - подчеркнул Юдхойоно. Михаил Цыганов

Лидер оппозиции Мьянмы Аун Сан Су Чжи, впервые после освобождения из под ареста в ноябре, отправилась на встречи со своими сторонниками за пределами Янгона, передает в воскресенье телерадиовещательная корпорация Би-би-си.

В планах рабочей поездки лидера партии "Национальная лига за демократию" (НЛД) будет открытие двух библиотек и посещение молодежного форума.

Формально Су Чжи разрешено свободное передвижение по стране, однако власти рекомендовали ей воздержаться от публичных выступлений, опасаясь массовых беспорядков. В то же время оппозиция призвала своих сторонников воздержаться от массовых выступлений во время визита Аун Сан Су Чжи.

Лидер оппозиции Мьянмы, лауреат Нобелевской премии мира 1991 года Аун Сан Су Чжи, в ноябре 2010 года была освобождена из-под домашнего ареста в столице страны Янгоне. Власти трижды с 1990 года арестовывали ее. В общей сложности она провела под домашним арестом 15 лет.

В 1990 году на выборах в конституционную ассамблею, которые проводились по инициативе пришедших к власти в стране генералов нового поколения (Мьянма - Бирма находится под властью военных правительств с 1962 года), НЛД одержала полную победу. Однако военное правительство не признало результаты выборов, продолжив свое правление - под лозунгами национального единства, сохранения территориальной целостности страны и ускоренного социально-экономического развития - вплоть до всеобщих выборов, прошедших в Мьянме в прошлое воскресенье

Барак Обама продлил срок действия федерального закона International Emergency Economic Powers Act (IEEPA), наделяющего президентов США полномочиями регулировать торговые отношения со странами, представляющими угрозу для Соединенных штатов.

В список, стран, торговые отношения с которыми ограничиваются этим законом, включены Иран (с 1979 года), Мьянма (с 1997 года), Судан (с 1997 года), Россия (с 2000 года, для предотвращения экспорта высокообогащенного урана), Зимбабве (с 2003 года), Сирия (с 2004 года), Белоруссия (с 2006 года, за разрушение демократических институтов), Северная Корея (с 2008 года) и Ливия (с 2011 года, после агрессии властей в отношении гражданских лиц). Продление срока действия закона явилось техническим.

"В случае истечения срока действия закона возникнет значительная угроза национальной безопасности, внешней политике и экономике США. Положения закона ... должны действовать после 17 августа 2011 года (срок, когда истекает срок предыдущего указа президента США о продлении IEEPA). В соответствии с действующим законодательством я продляю срок действия закона на один год", - говорится в тексте постановления Обамы, копию которого он направил в пятницу вечером в конгресс.

Закон впервые вступил в действие 28 октября 1977 года. Список стран, упомянутых в нем, может корректироваться. В разное время в него были включены Гаити (1991-1994 годы), Ирак (1990-2004), Либерия (2001-2004), Ливия (1986-2004), Никарагуа (1985-1990), Панама(1988-1990), Сербия и Черногория (1992-2003), Сьерра-Леоне (2001-2004) и организации, которые США считали террористическими и повстанческими. Денис Ворошилов

Вторые консультации министров экономики Россия-АСЕАН, в ходе которых ожидается обсуждение "дорожной карты" торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества России с Ассоциацией, пройдут в четверг в Индонезии, сообщили РИА Новости в оргкомитете встречи.

Это событие произойдет в рамках мероприятий, сопутствующих проходящему в столице индонезийской провинции Северный Сулавеси городе Манадо 43-му совещанию министров экономики стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН).

Также будут затронуты вопросы подготовки к предстоящему 17-19 ноября на Бали в рамках ежегодных мероприятий АСЕАН на высшем уровне шестому Восточноазиатскому саммиту, в котором РФ впервые примет участие в качестве полноформатного члена.

"Я не уверен, что они (участники консультаций) смогут окончательно завершить работу над "дорожной картой", но, несомненно, сделают все для того, чтобы наше сотрудничество двигалось вперед", - заявил накануне встречи РИА Новости генеральный секретарь Ассоциации Сурин Пхитсуван.

Делегацию РФ на консультациях с этой влиятельной региональной организацией возглавит заместитель министра экономического развития Андрей Слепнев. Первая такая встреча состоялась во Вьетнаме 24 августа 2010 года.

Также в ходе сопутствующих совещанию АСЕАН событий пройдут встречи министров десяти стран-членов Ассоциации с их коллегами из Австралии, Индии, Китая, Новой Зеландии, США, Южной Кореи и Японии.

АСЕАН образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеют Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея.

Механизм Восточноазиатских саммитов (ВАС) был создан в 2005 году по инициативе АСЕАН. ВАС объединяет в настоящее время десять стран АСЕАН, а также Австралию, Индию, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, РФ, США и Японию.

Предложение о разработке "дорожной карты" торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества России с Ассоциацией с целью реализации Комплексной программы действий между Россией и АСЕАН до 2015 года было положительно воспринято главами МИД "десятки" в июле 2010 года в Брунее и поддержано в ходе Первых консультаций министров экономики Россия-АСЕАН, прошедших летом прошлого года в Дананге.

"Дорожная карта" определяет сферы взаимных экономических интересов России и государств-членов АСЕАН. Развитие сотрудничества в этих областях будет носить взаимовыгодный характер, способствовать экономическому росту регионов Сибири и Дальнего Востока России, а также сокращению разрыва между уровнями экономического развития самих членов Ассоциации.

Упор на реальную интеграцию

По официальным данным, к настоящему моменту внутри АСЕАН устранено уже 95% имевшихся тарифных и нетарифных барьеров, однако дальнейшей интеграции препятствует крайняя пестрота входящих в нее государств - как географическая и демографическая ("гигант региона" Индонезия имеет население в 240 миллионов человек и протянулась на 5,5 тысячи километров, тогда как в султанате Бруней живет лишь 400 тысяч человек), так и социально-экономическая (город-государство Сингапур является единственной промышленно развитой страной на экваторе с годовым доходом на душу населения свыше 37 тысяч долларов, тогда как в Камбодже этот показатель составляет порядка 650 долларов).

Согласно недавнему докладу Азиатского банка развития (АБР), на пути региональной интеграции стоят также низкая мобильность трудовых ресурсов, отсутствие унифицированного торгово-экономического законодательства и нескоординированная валютно-финансовая политика. В этих условиях в ходе предстоящего совещания страны АСЕАН намерены сделать упор на реальные шаги по преодолению препятствий на пути к их интеграции.

"Фокус сейчас переносится на более трудные вопросы и то, как достичь цели создания в 2015 году Экономического сообщества АСЕАН", - заявил накануне совещания газете Manila Bulletin министр торговли и промышленности Филиппин Грегори Доминго (Gregory Domingo).

Отношения с РФ

В рамках завершающихся 14 июля событий, сопутствующих собственно совещанию министров экономики АСЕАН, в Манадо в четверг пройдут вторые консультации министров экономики Россия-АСЕАН, в ходе которых ожидается обсуждение "дорожной карты" торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества РФ с ассоциацией, сообщили РИА Новости в оргкомитете встречи.

Предложение о разработке "дорожной карты" с целью реализации комплексной программы действий между РФ и АСЕАН до 2015 года было положительно воспринято главами МИД "десятки" в июле 2010 года в Брунее и поддержано в ходе первых консультаций министров экономики Россия-АСЕАН, прошедших летом прошлого года в Дананге.

"Я не уверен, что они (участники консультаций) смогут окончательно завершить работу над "дорожной картой", но, несомненно, сделают все для того, чтобы наше сотрудничество двигалось вперед", - заявил накануне встречи РИА Новости генеральный секретарь Ассоциации Сурин Пхитсуван.

Делегацию РФ на консультациях возглавит прибывший в среду в Манадо заместитель министра экономического развития Андрей Слепнев. Первая такая встреча состоялась во Вьетнаме 24 августа 2010 года.

В ходе министерского совещании Россия-АСЕАН, прошедшего в конце июля на индонезийском острове Бали, глава МИД РФ Сергей Лавров подчеркнул необходимость расширения экономических связей между РФ и Ассоциацией, которые пока, по его мнению, "остаются явно недостаточными".

В последние годы динамика торговли между сторонами демонстрирует стабильный рост: за время, прошедшее с первого саммита Россия-АСЕАН в 2005 году, товарооборот РФ со странами ассоциации вырос в три раза - с 4,2 миллиарда долларов до 12,5 миллиарда долларов в прошлом году.

АСЕАН образована 8 августа 1967 года в Бангкоке. В нее вошли Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины, затем Бруней (в 1984 году), Вьетнам (1995), Лаос и Мьянма (1997), Камбоджа (1999). Статус специального наблюдателя имеют Восточный Тимор и Папуа-Новая Гвинея. Михаил Цыганов

Россия и Азия или Россия в Азии?

Перспективы российской политики в АТР

Резюме: В первое постсоветское десятилетие во внешней политике России преобладал призрак сверхдержавности и антиамериканизма, то есть действия Москвы и Вашингтона в любом регионе мира рассматривались как «игра с нулевой суммой». В последние годы формулирование подходов в терминах национальной безопасности уступает место геоэкономике, функционирующей по иным законам, чем внешнеполитические доктрины эпохи биполярного мира.

Мировой кризис подстегнул и без того высокую динамику процессов, происходящих в Азиатско-Тихоокеанском регионе, и форсировал его превращение в важнейший центр мировой политики, как минимум сопоставимый с евро-атлантическим пространством, а в перспективе 10–15 лет способный и обогнать его по ряду показателей. В настоящее время эта часть мира лидирует по темпам развития (кризис заметно укрепил это первенство) и занимает второе место по уровню промышленного развития.

Такой быстрый взлет объясняется конкурентными преимуществами АТР, в числе которых можно назвать три основных. Во-первых, это низкая стоимость рабочей силы, во-вторых, высокий уровень накоплений; наконец, форсированная индустриализация почти всех стран, инвестиции в человеческий ресурс, экспортная ориентация производства. В кризис последнее из плюса превратилось в минус, но риск может быть нивелирован по мере повышения уровня жизни и переориентации производства на внутренние рынки, что активно осуществляет, например, Китай.

Россия на данный момент практически не представлена в АТР в качестве стратегического фактора, что является одновременно ее слабостью и силой. С одной стороны, отсутствие страны (с системной точки зрения) в наиболее перспективном регионе ослабляет ее глобальные позиции. С другой – обеспечивает свободу маневра и позволяет заключать любые союзы с чистого листа, не опасаясь конфликта интересов.

Позиции России, некогда имевшиеся в регионе, практически утеряны. Например, влияние на КНДР, когда-то доминировавшее, сошло на нет. Членство в «шестерке» номинальное – место Москвы заполнил Пекин, куда и возил своего преемника на смотрины Ким Чен Ир. Военное присутствие (Камрань) также утрачено. Ситуация усугубляется продолжающейся деградацией Тихоокеанского флота, который, в отличие от Северного, финансируется по остаточному принципу.

Теоретически Россия участвует в интеграционных процессах в АТР. В частности, она входит в АТЭС, а также является партнером АСЕАН по диалогу. Однако в целом такое участие чисто формально, а сама инициатива по вступлению в эти интеграционные процессы относится к 1990-м гг. и объясняется скорее не холодным расчетом, а остаточными амбициями великой державы, желающей присутствовать повсеместно. Отсутствие у России системного подхода к политике в АТР еще более заметно на фоне учащающихся попыток Кремля «демонстрировать флаг» в регионе. В первую очередь речь идет о визитах высокопоставленных российских чиновников на Курилы, которые оставили больше вопросов, чем ответов.

Цель данной статьи – проанализировать текущую ситуацию через призму интересов и, самое главное, возможностей России, чтобы предложить основные принципы проведения политики в АТР, позволяющие при минимуме усилий получить максимальные результаты.

Методологические основания – и попытки навязать их

Основной риск, который существует при планировании внешнеполитической стратегии (не только российской и не только в АТР) – ее конституирование через призму чужих интересов. Другими словами, если Россия при выработке курса будет исходить из антикитайских или прокитайских установок (а равно – антизападных или прозападных), это изначально поставит ее в уязвимое положение вне зависимости от того, насколько грамотно станут выстраивать такую политику. Даже самые компетентные тактические разработки могут быть нивелированы ошибкой при формулировании стратегической базы, отправной точной которой будут чужие интересы.

Правда, сейчас вероятность такой ошибки снижается. В первое постсоветское десятилетие во внешней политике преобладал призрак сверхдержавности и антиамериканизма, то есть действия Соединенных Штатов и Российской Федерации в любом регионе мира рассматривались как «игра с нулевой суммой» (что выгодно Вашингтону, то невыгодно Москве, и наоборот). В 5–7 последних лет укрепляется прагматичный подход. Другими словами, формулирование доктрин в терминах национальной безопасности уступает место геоэкономике, функционирующей по иным законам, чем внешнеполитические доктрины эпохи биполярного мира.

Следует отметить, что ведущие мировые игроки осознают произошедшие за последние годы сдвиги, и при попытках манипулировать российскими элитами, в том числе и в отношении АТР, пытаются адресоваться прежде всего к их интересам. Правда, при профессиональном и творческом обращении с фактурой реальные интересы все равно подменяются мнимыми. В настоящее время в российском информационном пространстве, околовластных кругах и экспертном сообществе отражается конфликт двух точек зрения, который можно условно назвать «битвой за Россию».

Более активна «антикитайская партия». Формат и объем данной статьи не позволяют подробно проанализировать ее аргументы и тем более привести контрдоводы, но в целом представляется, что ее сторонники апеллируют к существующим трендам и рискам, при этом, однако, заметно их преувеличивая.

В качестве альтернативы во многом мнимой «китайской угрозе» России предлагается интеграция в евро-атлантическое сообщество безопасности (естественно, лишь на правах «совещательного голоса») с дальнейшей проекцией этого «союза» на АТР. Другими словами, Запад предлагает Москве добровольно стать «прифронтовой полосой» в назревающем конфликте с КНР, но не влиять на выработку решений, напрямую касающихся России (если она действительно войдет в «антикитайский фронт»). Иначе, по мнению приверженцев данной концепции, «России одной с Китаем не справиться». В целом данное утверждение справедливо, если бы сомнения не вызывали два других тезиса, на которых оно базируется: 1) рано или поздно военный конфликт между Москвой и Пекином неизбежен; 2) две страны будут воевать в абсолютном вакууме – остальные игроки как в АТР, так и во всем мире останутся безучастными.

В свою очередь китайская сторона, ранее оставлявшая без внимания информационную обработку российских элит, в последнее время заметно интенсифицировала усилия в данном направлении. Успешно воспроизводя западные технологии, она не оставляет без внимания и достижения Запада в гуманитарной сфере, в частности, все более системно применяя в России методы идеологического программирования с использованием формально независимых экспертных центров и СМИ. Правда, как КНР, так и Запад в своей «битве за Россию» идут на одно сознательное упрощение. АТР – это не только и не столько Китай, пусть и являющийся самым влиятельным игроком в регионе, но и еще множество стран и зарождающихся блоков, которые при умелом конструировании и лавировании между ними могут стать ценными партнерами. Таким образом, ни КНР, ни тем более Запад не могут стать для России «окном в АТР» – она пока в силу географического положения может проецировать и отстаивать свои интересы в регионе напрямую.

В связи с вариативностью модели конституирования российских внешнеполитических интересов остро встает вопрос о цивилизационном выборе молодой российской элиты. Следует помнить, что практически во всех странах, и тем более в России, элиты формируют внешнюю политику исходя из собственных интересов, и лишь потом предлагают ее (а де-факто – навязывают с помощью медиа-манипулирования) остальной части населения. Таким образом, формирование российского курса в АТР в значительной степени зависит от позиции и мироощущения российских элит (в первую очередь будущих), и лишь в незначительной – от остальной части населения.

Поскольку в России отсутствует опыт долгосрочного устойчивого политического развития, гарантирующий элитам преемственность и возможность планирования на длительный срок, для них характерен поиск «стратегии выхода». Другими словами, они ассоциируют собственные перспективы и будущее своих детей не столько с Россией, сколько с находящимся за ее пределами центром цивилизационного притяжения, которые воспринимаются как намного более стабильные. Это приводит к внутренней эмиграции. Представители элиты физически находятся в России, в то время как их перспективы связаны с иной географической и геополитической реальностью. В последние 20 лет такой вид отчуждения принял тотальные масштабы, что практически не скрывается. При этом «внутренняя эмиграция» оказывает заметное влияние на внешнеполитическую стратегию, когда интересы страны и населения в целом отходят на второй план. Например, отмена визового режима с Европейским союзом остро актуальна менее чем для одного процента жителей России, а в какой-то мере затрагивает еще процентов пять (около 80% граждан вообще не имеют загранпаспортов). Но в СМИ данная проблема позиционируется как ключевая в российско-европейских отношениях, для ее решения власти готовы идти на принципиальные уступки.

В последние 300–350 лет Европа, которая находилась на пике статусного и культурного могущества, была для России, как и для всего мира, центром цивилизационного притяжения. Однако начавшееся перераспределение экономического влияния в пользу АТР неизбежно лишит ЕС и символического капитала – основного инструмента, который пока позволяет ему поддерживать высокий статус после утраты экономических и военных рычагов влияния. Строго говоря, процесс уже начался, правда, пока количественные изменения не перешли в качественные сдвиги.

Российские элиты интересует не столько средний уровень жизни и потребления в регионе, который они выбрали для реализации «стратегии выхода», сколько параметры потребления в классе люкс. При этом экономические изменения приводят к тому, что центры статусного потребления тоже начинают перемещаться из Европы в АТР. Если еще около 20 лет назад главной средой обитания Homo millionerus были Калифорния, Монако и Лазурный Берег, то в последнее десятилетие началась постепенная миграция богатых людей с запада на восток. Это косвенно подтверждает, например, исследование, проведенное в 2005 г. инвестиционным банком Merrill Lynch и консалтинговой компанией Capgemini. В нем утверждается, что если раньше миллионеры, в соответствии с некими неписаными законами, старались базироваться в респектабельных графствах неподалеку от Лондона, то теперь 30% начали покупать дома в других странах мира. Еще в 2006 г. в Шанхае состоялось открытие первой в Азии выставки для миллионеров. На ней, в частности, постоянно продвигаются «якорные» инвестиции в азиатскую недвижимость.

Этому благоприятствуют экономические изменения, катализатором которых служит кризис. Так, например, в 2011 г. количество миллионеров в Азии впервые превысило количество миллионеров в Европе. На это вынуждены реагировать производители товаров класса люкс. Например, Moёt Hennessy заявила о намерении начать в Китае производство шампанского из местного винограда. Семья Глейзеров, владеющая знаменитой английской футбольной командой «Манчестер Юнайтед», провела предварительные переговоры с рядом инвестиционных банков о возможности размещения акций клуба на Гонконгской фондовой бирже, поскольку в Гонконге данный бизнес может быть оценен намного выше, чем в Лондоне.

Таким образом, российские потребители продукции класса люкс вслед за ее производителями будут перемещаться (по крайней мере ментально) в АТР, что скажется в том числе и на их геополитических и цивилизационных предпочтениях. Правда, пока есть серьезный объективный ограничитель, привязывающий российские элиты к Европе – географическая близость. Полет от Москвы до Лондона занимает в несколько раз меньше времени, чем до Шанхая или Гонконга. Однако развитие сверхбыстрых способов перемещения (например, самолетов, использующих околосветовые скорости и суборбитальные маршруты, что станет доступно прежде всего богатым) сможет в перспективе нескольких десятилетий если не полностью устранить, то существенно снизить остроту данной проблемы.

Участие в создании системы коллективной безопасности АТР

Как уже говорилось выше, для региона характерен «феномен чистого листа». То есть там де-факто отсутствует сеть устойчивых интересов и взаимных обязательств ведущих мировых государств, которая определяет политический облик этой части мира. Кроме того, в АТР в отличие от трансатлантического региона только формируется экономическое разделение труда и система коллективной региональной безопасности. Поэтому России следует сделать упор на доступ к ключевой инфраструктуре принятия решений. В случае успеха даже при ослаблении позиций она сможет извлекать из этого дивиденды – как Российская Федерация извлекает их из членства в Совбезе ООН после распада СССР, несмотря на кратное ослабление своих позиций и общую эрозию данного международного института.

Выше уже говорилось, что России следует строить долгосрочную стратегию присутствия в АТР исходя из собственных интересов. Однако это не означает, что на данном этапе интересы Москвы и некоторых других игроков противоположны. Например, тактические интересы России и Соединенных Штатов здесь совпадают – КНР необходимо вовлекать в системы связей и традиционные международные отношения, которые позволили бы ввести политику этого государства в международно-правовое поле и в которых Россия имела бы свой «пакет акций». Однако для России важно сначала самой интегрироваться в формирующиеся азиатские институты, чтобы потом содействовать вовлечению в них Китая.

Работа по созданию подобных институтов уже началась, хотя пока она носит скорее хаотический характер. К некоторым проектам подключена и Россия. Например, в конце прошлого года в Ханое состоялась встреча министров обороны АСЕАН, США, КНР, Японии и России. Она была посвящена территориальным спорам в регионе и способам их урегулирования. В то же время по итогам американо-китайского саммита весной 2011 года стороны договорились о создании двусторонней площадки, на которой будут обсуждаться проблемы региональной безопасности и которая затем может превратиться в полноценный институт международной безопасности. Таким образом необходимость создания полноценных институтов коллективной безопасности в регионе назрела, без лишнего шума ведутся подготовительные работы, и невнимание Москвы к данным процессам может обернуться существенными издержками в дальнейшем.

Данная проблема усугубляется и слабостью российского военного присутствия в регионе. Для ее устранения нужны не только количественные (наращивание группировки войск), но и качественные изменения в военной доктрине. Если для реализации амбиций в Центральной Азии и на Южном Кавказе России достаточно сухопутных войск и ВВС, то в АТР в силу принципиально иной природы географического ландшафта не обойтись без мощной морской компоненты. Именно она позволит Москве при необходимости проецировать силу для защиты национальных интересов. При этом приписки к Тихоокеанскому флоту двух вертолетоносцев «Мистраль» явно недостаточно, а озвученное недавно российским генералитетом намерение создать к началу 2020-х гг. первый полноценный авианосец при резко деградировавшем в стране уровне стратегического планирования и исполнительской дисциплины де-факто означает – «может быть, когда-нибудь потом».

Сотрудничество в сфере безопасности должно осуществляться с опорой на уже имеющиеся в регионе политические институты, возможно, с их одновременной трансформацией. В частности, весьма перспективным представляется участие России в Восточноазиатском сообществе (на основе Восточноазиатского саммита). В данном объединении она пока имеет равные с Соединенными Штатами шансы (обе страны начали участвовать в работе данной структуры с 2011 г.). Альтернативные варианты интеграционных проектов (например, в 2005 г. США, желая создать альтернативу АСЕАН, инициировали подписание Сингапуром, Брунеем, Чили и Новой Зеландией Соглашения о транстихоокеанском стратегическом экономическом партнерстве) пока не имеют серьезных перспектив. Также страны АСЕАН де-факто проигнорировали и озвученное Медведевым предложение наладить сотрудничество по линии ШОС–АСЕАН. При этом блок АСЕАН, который ранее с подачи Вашингтона имел скорее антикитайскую направленность, в последнее время заметно сбалансировал геополитические приоритеты. Например, Мьянма при поддержке КНР добилась права возглавить АСЕАН в 2014 г. (ранее Соединенные Штаты препятствовали этому под предлогом существования в стране авторитарного режима), что стало признаком существенного усиления влияния Пекина на этот блок и симметричного ослабления такового со стороны Вашингтона.

Геоэкономические приоритеты

Анализ конкурентных преимуществ и недостатков России позволяет предположить, что единственной по-настоящему сильной ее стороной по сравнению со странами региона являются обширные земли. Соответственно, России необходима капитализация территории, следствием которой должно стать ее использование не только для добычи и транспортировки полезных ископаемых. Под капитализацией понимается качественное изменение характеристик территории, позволяющее применять ее в различных целях.

Некоторые расчеты показывают, что Россия вполне может удовлетворить значительный рост спроса на продовольствие в регионе, испытывающем недостаток земель сельскохозяйственного назначения, особенно с учетом экстенсивного развития. Правда, в этом случае необходимо уже сейчас просчитать последствия переговоров относительно условий вступления в ВТО с участниками так называемой Кернской группы (страны – члены ВТО с большой долей аграрного сектора), в которую входят некоторые государства – экспортеры продовольствия из АТР.

Еще одно направление капитализации территории России – появление транзитного коридора «Запад-Восток» (от Шанхая до Лондона). Данный проект лоббируется некоторыми влиятельными российскими группами, что облегчает задачу перевода его в практическую плоскость. Например, создание трансмодального транспортного коридора на основе Транссиба поддерживает корпорация РЖД. Несколько менее влиятельная группа «судовладельцев» лоббирует идею использования Северного морского пути. В пользу перспективности данного маршрута говорит и факт заключения КНР и Норвегией соглашения по Арктике (конфликт Осло и Пекина в связи с вручением Нобелевской премии мира китайскому диссиденту, находящемуся в заключении, как и предполагалось, оказался чисто ситуативным).

Правда, транзитный вариант капитализации российской территории чреват стратегическими рисками. В данный момент страны АТР (не только Китай) делают ставку на стимулирование внутреннего спроса. Если в течение 5–10 лет им удастся добиться того, что АТР станет не только центром промышленного производства, но и потребления, поток перевозок из Европы и обратно упадет, и инвестиции в инфраструктуру могут не окупиться. Кроме того, Китай и ряд других азиатских игроков в настоящее время лоббируют воссоздание «Великого шелкового пути» на новой технологической основе в обход России.

Наконец, КНР, осознавая потенциальную опасность развития альтернативных транспортных путей, пытается привязать Россию и сопредельные с ней государства к своей территории. В частности, российские власти объявили, что автомагистраль Россия – Казахстан – Китай протяженностью около 8,5 тыс. км будет построена к 2018 году. Она станет частью транспортного коридора «Европа – Западный Китай». Из самого названия проекта следует, что именно Китай станет для России «воротами в АТР», что крайне нежелательно. То же самое касается и маршрутов транзита российских энергоносителей в восточном направлении. В настоящее время борются две точки зрения. Первая, спонсируемая Пекином, предполагает строительство «глухих» трубопроводов, замкнутых на потребление в Китае. В соответствии со второй, все транзитные маршруты должны выходить к океану, чтобы иметь возможность поставлять энергоносители во все страны региона, с которыми будет налажено выгодное сотрудничество.

В интересах укрепления позиций Москвы в АТР следует придерживаться той же стратегии, что и в отношениях с Европой – сотрудничество по двум трекам. Первый, наднациональный, должен быть приоритетным (в отличие от европейского вектора, где превалируют отношения с национальными государствами). Это объясняется тем, что система региональных политических объединений еще не выстроена, и у России есть шанс получить при их создании «пакет акций». В данном случае, как уже говорилось выше, представляется оптимальным установление отношений с АСЕАН – единственным объединением в регионе, не имеющим аналогов по охвату и «жесткости» членства. Несмотря на нежелание АСЕАН расширяться (именно это нежелание является конкурентным преимуществом блока по сравнению, например, с АТЭС) и соблюдение строгого формата «10+», блок располагает вариантами дальнейшей трансформации. В частности, речь идет об асеановском межрегиональном форуме, в рамках которого существуют два трека – правительственный, а также по линии НПО и экспертного сообщества. АТЭС, сотрудничество с которой всячески продвигается в российских СМИ, институционально является гораздо менее четкой структурой в силу слишком большой разницы в экономическом и политическом потенциале участников.

Второе направление сотрудничества, национальное, подразумевает диалог с отдельными странами региона (Индия – ВТС, Вьетнам – энергетика и ВТС и т.п.).

Также необходимо преодолеть стереотипы во взаимодействии с партнерами в АТР, что позволит Москве давать «асимметричные» ответы на текущие вызовы и извлекать максимальную выгоду из своего ограниченного потенциала в регионе. В частности, речь идет об использовании исторических противоречий, страхов и фобий государств АТР и Южной Азии по отношению друг к другу – заложенной с колониального периода вражды Индии с Пакистаном, или имеющего более глубокое историческое основание противостояния Индии и КНР. Также следует учитывать нынешние геополитические реалии (например, Вьетнам, вероятно, с пониманием отнесется к восстановлению в определенном объеме базы Камрань под эгидой России и в партнерстве с ней, но не допустит военного присутствия Китая или США на своей территории из опасений стать протекторатом одной из сверхдержав).

Наконец, России следует учитывать низкую степень консолидации в регионе и тенденцию к дальнейшему расширению пространства (по примеру консолидации трансатлантического региона). В частности, в скором времени значимым игроком в АТР могут стать латиноамериканские страны (не «боливарианские хулиганы», а тяжеловесы в лице Бразилии и Аргентины, с которыми китайцы успешно налаживают стратегический диалог). Наконец, при выстраивании стратегии нельзя упускать из виду растущий исламский фактор в Центральной Азии (в широком смысле слова, включая Афганистан–Пакистан), а также амбиции Индонезии как исламского государства с наибольшим населением.

Вместо заключения. Не поддаваться очарованию Китая…

Сейчас на волне увлечения Китаем часто можно услышать, что XXI век – это его столетие. Принимать это как аксиому при разработке внешнеполитической стратегии в Азиатско-Тихоокеанском регионе не менее вредно, чем формулировать стратегию, отталкиваясь от чужих интересов. С формально-экономической точки зрения Китай повторяет путь развития «азиатских тигров» – от Японии до Сингапура и Малайзии. «Цена вопроса», конечно, на порядок выше, так как население КНР в десятки, а то и сотни раз больше, чем его предшественников по «азиатскому рывку» – отсюда и геополитические амбиции с претензией на распространение собственной политической модели, и тревога западных государств.

Если экстраполировать существующие тенденции, то с экономической и демографической точки зрения «век Китая» (в том числе и в АТР) продлится 20, максимум 30 лет. За последнее десятилетие, судя по официальным данным двух переписей в КНР, городское население возросло с 36 до 50%, в то время как общая численность – примерно на полпроцента. Стоимость экспортируемых китайских товаров постоянно растет, а европейский бизнес (впрочем, как и наиболее дальновидный китайский) все чаще предпочитает размещать производства не в Китае, а в соседних странах АТР, например, Вьетнаме, где стоимость труда ниже, чем в приморской «зоне благополучия» КНР.

Правда, учитывая исторический опыт страны, которая на протяжении многотысячелетней истории неоднократно доминировала в регионе, а также амбиции ее элиты, в том числе и интеллектуальной, можно предположить, что Пекин предпримет попытки конвертации своего экономического потенциала в политическое влияние. Предпосылки для этого уже вызревают. Например, в мировой прессе все чаще появляются статьи, в которых на примере кризиса утверждается, что китайская модель хозяйствования более эффективна, чем западная. Правда, речь пока не идет о политической модели, но до этого остается один шаг. В самой КНР интеллектуалы активно работают над доктриной, согласно которой конфуцианская модель развития, основанная на гармонии, более перспективна, чем западная, базирующаяся на техническом прогрессе (видимо, на продвижение данной концепции ориентированы и Институты Конфуция, которые в последнее десятилетие появились по всему миру, только в России открыто более 15 филиалов).

Соединенные Штаты не могут не принять данный вызов, первые признаки уже заметны. Так, например, Вашингтон начал существенно укреплять свое военное присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе, наращивая потенциал военной базы Гуам. В диалогах со странами региона, многие из которых имеют территориальные противоречия с Пекином, США последовательно проводят мысль о том, что у них нет иной гарантии безопасности, кроме укрепления связей с Америкой. Однако основная ставка в стратегии сдерживания КНР по всему миру пока делается на экономику, пусть и с элементами военной силы. Например, дестабилизация ситуации в Ливии и Судане (теперь уже официально разделенном на два государства) ударяет прежде всего по китайским интересам.

Какова роль Москвы в уже начавшемся американо-китайском противостоянии? Россия как потенциальный поставщик сырья для КНР занимает уникальное положение. Она – единственная страна, которая может обеспечить доставку энергоносителей по суше (морские пути в случае обострения американо-китайского конфликта легко перекрываются ВМФ США) и в отличие от стран Центральной Азии миновать при этом проблемные северо-западные области Китая, где возможна дестабилизация вследствие межэтнических конфликтов. Как говорилось выше, между китайским и атлантистским лобби развернулась «битва за Россию». В связи с этим встает вопрос о том, на что готовы пойти Соединенные Штаты для того, чтобы в сырьевом плане оторвать Россию от КНР. Будет ли это попытка новой «цветной революции», дабы заменить российскую элиту на более проамериканскую? Или, что более вероятно, стимулирование сепаратистских настроений на российском Дальнем Востоке?

Однако грядущее экономическое ослабление Китая (это неизбежно произойдет, вопрос в том, когда) вне зависимости от того, случится оно под влиянием Вашингтона или в результате действия объективных факторов, отнюдь не повлечет автоматически уход на задний план АТР и ренессанс Европы. Данный регион, не менее культурно разнообразный, чем другие части мира (возможно, и более), обладает существенным потенциалом демографического и цивилизационного развития, что позволит появляться новым локомотивам регионального и мирового развития. Например, в отличие от КНР, Индия не уделяет так много внимания демографическому перегреву и, по прогнозам, через 20 лет численность ее населения при несопоставимо меньшей территории превысит китайское. Другой потенциальный региональный лидер, Индонезия, является самым многонаселенным в мире мусульманским государством и вполне способна сыграть лидирующую роль в исламском проекте, который станет не менее пассионарным, чем западный.

Таким образом, если Россия хочет остаться субъектом глобальной политики, ей просто необходима долгосрочная стратегия присутствия в регионе. Эта стратегия, как и основанное на ней создание инфраструктуры, должна иметь не меньший временной горизонт, чем в отношении Европы в последние 300 лет, а возможно, даже и больший.

П.Б. Салин – ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России.