Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

По меньшей мере семеро полицейских получили ранения после того, как неизвестные ворвались в полицейскую академию в Пакистане, пишет издание Dawn.

Ранее телеканал Samaa TV сообщил, что неизвестные с оружием ворвались в учебное заведение по подготовке полицейских в Кветте (Пакистан) в понедельник вечером. По данным представителя властей провинции Белуджистан, в здание вошли пять-шесть вооруженных мужчин.

Агентство Синьхуа сообщило, что более 200 кадетов были захвачены в плен.

Неизвестные с оружием ворвались в учебное заведение по подготовке полицейских в Кветте (Пакистан) и, вероятно, захватили заложников, передает телеканал Samaa TV.

По данным представителя властей провинции Белуджистан, в здание вошли пять-шесть вооруженных мужчин.

Сообщается, что в здании продолжается стрельба, могут быть жертвы. Полиция оцепила здание.

В академии проходят обучение 500 рекрутов.

Афганистан — живое свидетельство политического безумия Америки

Виктор Михин

Октябрь 2001 года вошел в мировую историю как очевидное свидетельство безумных планов Вашингтонских «стратегов» по завоеванию мирового господства. Именно тогда началось агрессивное вторжение американских войск в Афганистан под надуманным предлогом мести за печальные события 9/11. Но ни тогда, ни сейчас не было ни одного свидетельства того, что именно Афганистан и Талибан причастны к атаке на здания-близнецы Всемирного торгового центра. Но зато доподлинно известно, что большинство исполнителей (но не заказчиков) были саудовскими подданными. Однако тогда Вашингтон и Эр-Рияд были друзьями, и вместо Саудовской Аравии под каток мощнейшей армии был подставлен ничем не повинный Афганистан.

С тех времен прошло 15 лет афганской оккупации со стороны США и их европейских пособников и можно уже подвести итоги, а вернее, констатировать развал государственного устройства, уничтожение промышленности, сельского хозяйства, элементарной социальной структуры. Но зато под наблюдением и контролем американских генералов расцвели ярким малиновым цветом маковые поля, а производство наркотиков возросло более чем в десятки раз. Это отравленное зелье широким потоком при помощи ЦРУ идет в Россию, Европу и Америку. Однако это мало интересует Вашингтон, который при помощи продажи наркотиков финансирует свои оккупационные войска в Афганистане.

Если США рекламировали своей целью отстранение талибов от власти, борьбу с терроризмом, уничтожение Аль-Каиды, то следует заметить, что сейчас талибы контролируют десять процентов населения, на территориях военного конфликта проживает треть населения, составляющего 31 миллион жителей. Это неутешительные итоги после 15 лет войны, в которой против талибов воевало около 140 тысяч американских солдат и 36 тысяч военных из других стран.

В то же время есть определенная тенденция, что пришедшая в Афганистан организация ДАИШ (запрещена в России), по сути, открыла «второй фронт» глобального исламистского сопротивления, помимо Ирака, Сирии и Ливана. Афганистан может стать, да и уже становится ареной столкновения, а иногда и союза Талибан с ДАИШ. Но очень по-разному в южных и северных провинциях страны. Если на юге, в Гильменде и Кандагаре, в борьбе за плантации и производство наркотиков эти две силы активно противостоят друг другу, то на севере Афганистана они, как сегодня выясняется, вполне мирно сотрудничают, а жители нередко переходят из одной структуры в другую.

В 2015 году операция НАТО (ISAF — Международные силы содействия безопасности) сменила свое название и теперь называется «Решительная поддержка». Она должна была стать последней фазой операции, начало которой положил Буш-младший, и от которой Барак Обама должен был поспешно отказаться. Однако до сих пор США это не удалось, они так и увязли там, словно снова попали в ловушку.

А ситуация в самом Афганистане остается катастрофической: 15 лет спустя после начала американской операции «Несокрушимая свобода» страна не в состоянии себя прокормить. Афганский президент Ашраф Гани заявил в Брюсселе на Всемирной конференции доноров, что каждый третий афганец получает меньше полутора долларов в день и практически голодает, у детей нет физической возможности посещать школы. Без международной помощи правительство в Кабуле долго не протянет. Это понимают все и потому продолжают давать деньги коррумпированным афганским властям. Как заявляет руководство ЕС, «сейчас не время сокращать помощь афганскому народу».

В сегодняшнем Афганистане за чертой бедности проживает 42% населения, и у этой проблемы глубокие социально-демографические корни. Значительное число молодёжи не имеет доступа к качественному образованию, а около 7 млн молодых людей не могут найти работу у себя на родине. Проблема безработицы в молодёжной среде стоит наиболее остро и продолжает быть основным «фактором отчаяния», которым умело пользуются враги Афганистана для разжигания ситуации, их мобилизации в ряд террористических организаций. Кроме того, крайне низкая эффективность борьбы с наркотиками, при том, что в Афганистане за время нахождения натовских войск произошла своего рода «опиумная революция», привела к тому, что в сельских районах ряд жителей не смогут прожить без «наркотических» денег.

После вывода основной части зарубежных воинских контингентов ситуация внутри Афганистана резко ухудшилась. Правительственные войска контролируют не более двух третей территории страны, а реально — гораздо меньше. Радикальное движение Талибан полностью восстановилось после начала американской военной операции в 2001 году. Дело дошло до того, что талибы захватили на несколько дней стратегически важный город Кундуз на севере Афганистана — в непосредственной близости от таджикской границы. Это уже второй захват Кундуза за год с небольшим.

Сложная военно-политическая ситуация Афганистана, вполне естественно, создает угрозу и опасность южным рубежам государств-членов ОДКБ и представляет угрозу региональной безопасности и стабильности многим странам региона. Это прекрасно понимает руководство стран региона. Например, индийский премьер-министр Нарендра Моди в своем заявлении, которое было сделано в ходе саммита БРИКС в штате Гоа, заявил: «Президент Путин и я выразили схожие взгляды на ситуацию в Афганистане и беспорядки в Передней Азии. Мы высоко ценим понимание России и ее поддержку наших действий по борьбе с трансграничным терроризмом, который угрожает всему региону». В этой связи, можно напомнить, что в своем интервью Владимир Путин подчеркнул, что российская и индийская стороны привержены задаче многостороннего взаимодействия в рамках поддержки Афганистана, в том числе в рамках стабилизации ситуации с безопасностью, противодействия наркоугрозе, а также «обеспечения социально-экономического развития и расширения взаимосвязанности».

Вне всякого сомнения, и об этом говорят многие эксперты по Ближнему Востоку, будущее Афганистана существенным образом зависит от разрешения глобальных противоречий между НАТО, Китаем и Россией. Кроме того, существенное влияние оказывают и региональные противоречия между Индией и Пакистаном, Ираном, арабскими странами Персидского залива и Турцией. Сложное политическое и экономическое положение в стране на протяжении нескольких десятков лет вызвало на свет, казалось бы, забытые исторические противоречия, например, между пуштунами-дуррани, ныне тяготеющими к бывшему президенту Хамиду Карзаю, и пуштунами-гильзаями из восточных регионов страны. Все это накладывает негативный оттенок на неурегулированность ряда проблем внутри страны и еще более откладывает мирное разрешение проблем в Афганистане.

Нынешнее сближение России и Ирана не случайно

Сергей Небренчин

Обстоятельства непреодолимой силы – а это нарастание глобальных вызовов и угроз, – толкает наши страны в объятия друг друга. Наиболее эффективно российско-иранское партнерство сегодня проявляется себя в Сирии. На Западе крайне опасаются укрепления «российско-иранской военной оси» и намерены сделать все возможное, чтобы ее разрушить, считает востоковед Сергей Небренчин.

По оценкам многих зарубежных и отечественных экспертов, в настоящее время мир вступил в угрожаемый период своего развития. Современные глобальные вызовы и угрозы – это не только нарастание социальных потрясений и вооруженных конфликтов, но и природных и техногенных катаклизмов. Главное противоречие современности заключается в том, что, с одной стороны, заметно увеличивается народонаселение Земли и, как следствие, растет потребление, а с другой – стремительно деградирует среда обитания и обостряется дефицит природных ресурсов.

Ситуация усугубляется тем, к дестабилизации обстановки в мире активно подталкивают международные политические силы, стоящие за трансконтинентальными корпорациями (ТНК). Они сегодня взяли курс на провоцирование социальных потрясений и устранение неугодных правителей в отдельно взятых странах, развязывание междоусобных войн и конфликтов, подрыва основ государственности и стирание национально-государственных границ, радикальное сокращение народонаселения на планете Земля. По оценкам специалистов, переход к постиндустриальной экономике знаний знаменует начало азиатского цикла накопления капитала, а это означает новый виток геополитического противоборства вокруг Евразии.

В настоящее время жесткое противоборство разгорается вокруг самого большого континента – Евразии, где проживает почти 4/5 населения мира, сосредоточены главные природные ресурсы и экономический потенциал, проходят основные трансконтинентальные коммуникации. Установление контроля над процессами в Евразии позволяет достигать целей глобального доминирования. Поэтому не случайно на материке уже сейчас протекает около 80% войн и вооруженных конфликтов. При этом в эпицентре столкновения глобальных интересов оказывается фактически все постсоветское пространство и, прежде всего, Кавказский и Среднеазиатский регионы, Украина, Молдова, страны Балтии. Главными инструментами внешнего вмешательства в дела самого большого континента на Земле выступают политико-дипломатические и финансовые круги, военно-политическая система НАТО и международная объединенная корпорация СМИ и интернет-ресурсов, которые действуют под жестким контролем представителей «международных сил влияния». «Гибридные атаки» с использованием всего арсенала военно-политических, финансово-экономических и информационно-культурных средств ведутся против неугодных правителей и их государств на постоянной основе, специальные операции координируются по месту и времени, целям и задачам, формам и методам, содержанию и каналам воздействия.

В настоящее время мощному давлению извне противостоят, прежде всего, Китай, Россия и Иран, которые стремятся проводить независимую и самостоятельную политику внутри страны и на международной арене. Ведущие страны Евразии и, прежде всего, Китай начинают успешно конкурировать с Западом в международной торговле и финансах за лидерство в рамках нового шестого технологического уклада (NBIC: нано-, био-, инфо-, когно-) на основе новых источников энергии взамен устаревшей системы накопления капитала на базе углеродной энергетики, инструментов военно-политического принуждения народов мира. Китай инициирует формирование «Великого Шелкового пути», призванного стать главной трансконтинентальной артерией между Западом и Востоком с развитой инфраструктурой обеспечения жизнедеятельности евразийских народов на значительном протяжении.

Находясь в Иране, сразу понимаешь, почему именно это государство подвергается таким беспрецедентным нападкам со стороны США и их союзников по НАТО. Современный Иран – это фактически альтернатива существующей западной модели, которая доминирует в мире. Несмотря на некоторые восточные издержки, в стране создан некий социальный мусульманский правопорядок и мир, государственная внутренняя политика основывается на принципах исламской справедливости, международная деятельность ведется с учетом национальных интересов. Страна живет и успешно развивается. ИРИ не изгой, как это подается в странах НАТО, а самодостаточное независимое государство с достаточно развитой промышленностью, опирающейся на современные технологические разработки, мощным аграрным сектором, высоким уровнем социальной поддержки населения. Недавнее частичное снятие со страны санкций, и прежде всего в энергетической сфере, уже позволяет Ирану существенно продвигаться на пути своего экономического развития. Уникальные возможности и перспективы Ирана в самообеспечении и международной торговле углеводородами вызывает серьезные опасения США и их союзников по НАТО. Иран обладает вторыми после России в мире разведанными запасами газа (21 трлн кубометров, 14% мировых запасов).

Современный Иран не является закрытой страной, отгородившейся от внешнего мира, как это подается в мировых СМИ. Тегеран связан со всем миром – в аэропорту полным полно народу. Рейсы во все уголки мира – Дубай, Пекин, Париж, Ганновер, Москва и т.д. Страна с более чем 2500-летней историей и уникальной восточной культурой обращена в будущее. Наука, образование, информационные технологии и интернет прочно вошли в повседневную жизнь иранцев, значительную часть которых составляет молодые люди. Конечно, в этой восточной стране есть свои проблемы, социальные и другие противоречия, есть бедные и богатые, есть к чему стремиться дальше, чтобы было построено процветающее государство. Однако современный Иран – это наглядный пример независимого успешного развития для других стран мира. ИРИ входит в число немногих государств мира, которые в действительности являются суверенными и развиваются не под внешним контролем и управлением, а самостоятельно с учетом своих национальных интересов.

Иран занимает выгодное геостратегическое положение в Евразии, обладает значительными энергоресурсами и людским потенциалом, боеспособными вооруженными силами. Кстати, опыт Ирана по преодолению санкций имеет исключительное значение для современной России, которая подвергается финансово-экономической и политической дискриминации со стороны Запада. За годы экономической блокады иранцы подняли свой внутренний рынок, существенно развили производительную несырьевую экономику, укрепили позиции национального бизнеса. И что еще важно – на фоне этих санкций в Иране мобилизовали духовное состояние своего народа. В результате они от санкций особо не пострадали.

Сегодня Иран активно развивает торгово-экономическое сотрудничество с Россией. Интенсивно развивается сотрудничество в сфере бизнеса. Бизнесмены из Ирана регулярно посещают Россию. Осуществляется взаимодействие развивается по линии торгпредств, торгово-промышленных палат двух стран, росийско-иранского и ирано-российского деловых советов. Страны намерены довести взаимный товарооборот до 10 млрд долларов в год, что существенно выше нынешних показателей. В настоящее время Россия в торговле с Ираном существенно уступает Евросоюзу, Индии, ОАЭ и Южной Корее. Политическое и экономическое сближение Ирана и России в последние годы, их совместная успешная военная деятельность в нынешней Сирии – это еще одна причина, наряду с той, по которой США и их ближайшие союзники по блоку НАТО подвергают ИРИ политико-дипломатическим, финансово-экономическим и информационным нападкам. Военную машину НАТО и ее хозяев останавливает высокая морально-психологическая готовность населения Ирана к возможному силовому вторжению. Обладая подавляющим превосходством в технике и оружии, на Западе прекрасно понимают, что одними ракетными ударами ничего не решишь.

В стремлении ослабить Иран в мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока провоцируются суннитско-шиитские конфликты. Достаточно взглянуть на события в Йемене, где шиитское население страны подвергается прямому насилию со стороны ВС Саудовской Аравии. Дело в том, что само существование и могущество Ирана означает неизбежный крах марионеточных режимов Саудовской Аравии, Кувейта, Омана, Бахрейна, потому, что в этих искусственных странах сильны позиции шиитов. В случае ослабления Саудовской Аравии роль шиитов возрастает, серьезно ухудшается позиция Израиля. Поэтому США и НАТО делают ставку на дальнейшие политизацию ислама и исламизацию политики, противопоставлению Ирана суннитскому миру, используют «исламский фактор» для достижения своих геополитических целей в странах региона от Суэца до Тибета.

В настоящее время Иран и Россия вместе противостоят планам дальнейшей дестабилизации ситуации в обширном регионе от Суэца до Тибета, перекройки геополитической карты Евразии. Россия, как крупнейшая страна континента, представляет особый интерес для Запада с точки зрения геоистории, исключительно выгодного географического положения, наличия экологически чистых территорий, богатейших природных ресурсов и трансконтинентальных маршрутов. Установление контроля над Россией, которая занимает основную часть «хартленда» (сердцевина) Евразии – это ключ к доминированию на самом большом материке планеты Земля. При этом, получив доступ к иранской территории и, прежде всего, обладая Иранским нагорьем, как составной частью сердцевины («хартленда») Евразии, геополитические конкуренты наших стран смогут не только качать безграничные природные ресурсы Ирана, но и блокировать с этого направления своих главных соперников – Россию и Китай, усилить на них своего внешнее влияние, повысить уровень прямой угрозы этим странам.

Из прессы известно, что стратегическая задача, которую спецслужбы США решают руками террористов ИГИЛ (запрещенной в РФ организации) на Среднем Востоке, в частности, состоит в том, чтобы сорвать туркмено-китайские планы создания энергетической и транспортной инфраструктуры. Речь идет о невыгодном ни для США, ни для их ближневосточных союзников, прежде всего Катара, проекте магистрального газопровода Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия (ТАПИ), начатого в 2015 году с планируемым завершением строительства в 2019 году. Как известно, Китай хотел бы оставить весь газ Туркменистана, прежде всего, для обеспечения функционирования «Экономического пояса Нового Шелкового пути». Как пишут СМИ, Вашингтон намерен лишить КНР центрально-азиатских энергоресурсов, а Индию удержать под энергетическим контролем за счет газа, поступающего по трубе из Катара. Решить эту задачу в Туркмении как раз и призваны иракские полевые отряды ИГИЛ. По некоторым данным, для них на северных территориях Афганистана заблаговременно подготовлена соответствующая база с вооружениями и материально-техническими средствами.

По планам атлантических геостратегов, по образцу Ливии, Ирака, Сирии и др., подорвав основы государственности стран на протяжении от Суэца и Тибета, разрушив экономику, систему добычи, потребление и транспортировки энергии, можно вызвать массовую миграцию не только в Европу, но Россию и другие сопредельные страны. В результате неизбежны новые столкновения на этнорелигиозной почве, рост преступности и социальной напряженности. Из прессы давно уже известны планы дестабилизации и даже развала и Ирана и России. В отношении ИРИ ставка делается на провоцирование сепаратизма курдов, азербайджанцев, арабов и других народов, разжигание шиито-суннитских и социально-демографических противоречий. Подрыв национально-религиозных основ иранской государственности неизбежно приведет к дальнейшей дестабилизации обстановки в регионах Средней Азии, Кавказа и Поволжья, Сибири. По замыслу натовских стратегов, «управляемый исламский хаос» призван будет не только разорвать страну напополам, отделить от РФ регионы Сибири и Дальнего Востока. При этом окончательно блокируется всякая возможность реинтеграции русско-славянского триединства (Белоруссия, Россия, Украина). Одновременно достигается цель отрыва России от западноевропейских государств и, прежде всего, Германии. Кроме того, с западного и северо-западного направления в плотном «исламском окружении» оказывается КНР, которая сегодня является главным противником Запада.

Таким образом, нынешнее сближение России и Ирана не случайно. Обстоятельства непреодолимой силы – а это нарастание глобальных вызовов и угроз – толкает наши страны в объятия друг друга. На Западе крайне опасаются укрепления «российско-иранской военной оси» и намерены сделать все возможное, чтобы ее разрушить. С этой целью, как пишет американская The New York Times, Америке следует использовать экономический потенциал ядерного соглашения, чтобы укрепить позиции тех, кто считает, что будущее Ирана должно быть связано с Западом, а не с Кремлем. В свою очередь, российская сторона должна всеми силами стремится к сохранению и упрочению военно-политического партнерства с Тегераном, так как ИРИ принадлежит исключительно важная роль в сдерживании «управляемой исламской экспансии» в направлении приграничных мусульманских территорий современного Китая и «южного исламского подбрюшья» России.

В настоящее время Китай, Россия и Иран являются, по существу, главными оппонентами Запада, который пытается переформатировать мир в своих интересах и выстроить новый мировой порядок. В данном контексте в своей евразийской политике РФ, наряду с Китаем, Иран должен занять особое место. Главная задача России – это избежать втягивания в войну в регионе, обозначив стратегическую связку с Китаем. Важным инструментом сдерживания глобальной войны следует рассматривать международные политико-экономические и военные объединения с участием РФ. В целом, чтобы успешно противостоять негативному развитию событий на южных рубежах России, важно заблаговременно принять меры, в том числе включить современный Иран в евразийский контекст российской внешней политики. Это предполагает более активное вовлечение ИРИ в деятельность международных организаций с участием КНР и РФ и, в частности, ШОС и БРИКС, наращивание совместных дипломатических усилий по урегулированию конфликтных ситуаций в обширном регионе от Суэца до Тибета, в том числе вокруг Афганистана, Нагорного Карабаха (Северный Кавказ), Каспийского моря. Стратегическим местом сдерживания дальнейшего вмешательства во внутренние дела обширно региона со стороны США и их союзников в регионе остается Сирия, где Россия и Иран, не без политической поддержки КНР, ведут борьбу с международным терроризмом.

Одновременно требует кардинального пересмотра военная политики РФ. В целом, и на южных рубежах в частности, требуется наращивание и усиление здесь группировки военных сил и средств государств – членов ОДКБ, повышение их готовности к боевому применению. Кроме того, назрела потребность в более эффективном информационном обеспечении деятельности войск, адекватном нынешнему уровню информационного противоборства в мире. На современном этапе эффективная информационная работа становится решающим фактором отстаивания национальных интересов на международной арене, может обеспечить проведение в жизнь новой евразийской внешней политики России, успешно противостоять планам НАТО по дестабилизации обстановки в Евразии и мире.

1. Леонид Ивашов: опыт Ирана по противодействию санкциям крайне важен для России //http://www.tpp-inform.ru/comments/biznes-za-rubezhom/38991/

2. См.: Заседание Российско-иранского делового совета (РИДС)// http://tpprf.ru/ru/news/godovoe-zasedanie-rossiysko-iranskogo-delovogo-soveta-i36400/

3. См.: Небренчин С.М. Иран в Евразийской политике России // «Вестник МГЛУ». 2013. - С.148.

4. Девятов А. Штурм Мосула угрожает газовому проекту Туркменистан - Индия //http://www.tpp-inform.ru/comments/biznes-za-rubezhom/38964/

5. См.: Ось Россия-Иран //http://inosmi.ru/politic/20160919/237876822.html

6. См.: Небренчин С.М. Нынешнее сближение России и Ирана не случайно //http://tpp-inform.ru/comments/biznes-za-rubezhom/38930/

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

«Супер Мушарак». Где будет ниша российского ВПК?

По сведениям Quwa: Defence News & Analysis Group Пакистан намерен экспортировать 100 учебно-тренировочных самолетов MFI-395 Super Mushshak в Турцию, сообщает «Военный Паритет».

Данный контракт станет крупнейшей сделкой в истории Пакистанского авиастроительного комплекса (Pakistan Aeronautical Complex - PAC), сообщил агентству Associate Press председатель комитета Сената по обороне, генерал-лейтенант в отставке Абдул Каюм (Abdul Qayyum). В 2013 году Турция выпустила требование для замены устаревших УТС SF-260, и немедленно свое предложение озвучил ПАК. Цифра 100 означает, что и другие турецкие операторы изъявили желание купить «Супер Мушараки».

Первый самолет этого типа был выпущен в ноябре 2000 года, первый полет в мае 2001 года, машина была принята на вооружение ВВС Пакистана. Самолет одержал ряд побед в конкурсах в Саудовской Аравии, ЮАР и Омане. Как видим, развивающиеся страны сами стали производить самолеты, и спектр клиентов такие же развивающиеся страны. Если так дальше пойдет (а это так и будет) надежды российского ВПК на экспорт своего недорогого оружия со временем все ближе будут подступать к такому моменту, который в народе называют «сыграть в ящик». Не забываем гиганта из третьего мира – Китай.

Так где будет лет через 10-20 ниша ВПК РФ? Российское оружие развитым странам не нужно, развивающиеся сами, чем дальше, тем больше, будут производить свое вооружение и экспортировать. Не хотелось бы так думать, но неужели в …, но дело к этому идет. Вместо декларирования дутых цифр российским властям нужно трезво смотреть на перспективы этого рынка.

Иран видит перспективы развития Организации экономического сотрудничества

Выступая на 7-ом заседании Совета глав таможенных органов (CHCA) Организации экономического сотрудничества (ОЭС) в Тегеране, министр финансов Ирана Али Тайеб-Ниа выразил надежду на то, что подготовка к разработке плана нового видения ОЭС на период 2016-2025 годов облегчит достижение целей этой организации.

"Расширение торговых отношений между странами региона и мира, а также развивающихся проектов в сфере транспорта, сельского хозяйства, энергетики, общих услуг, инфраструктуры и т.д., были в числе основных соглашений, заключенных членами ОЭС, и реализация таких проектов требует выполнения правил и тщательного избегания ограничительных правил", - сказал иранский министр.

Министр призвал принять меры к более быстрому пропуску грузов между странами ОЭС, поскольку это снижает стоимость и повышает спрос на транспортируемые товары. В

прошлом году товарооборот членов ОЭС составил $ 845,247 млрд., и Иран занимает второе место по объему внешней торговли между странами ОЭС.

ОЭС является межправительственной региональной организацией, созданной в 1985 году Ираном, Пакистаном и Турцией в целях продвижения экономического, технического и культурного сотрудничества между странами-членами. В 1992 году организация была расширена за счет включения семи новых членов: Афганистана, Азербайджана, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана.

Российская АЭС у Бенгальского залива

Дмитрий Бокарев

В то время как США пытаются заполучить союзников в АТР и создать антикитайский военный блок, Россия тоже не теряет времени и обзаводится партнерами в этом регионе. Одна из стран, с которой у России установились прочные дружеские отношения – Народная Республика Бангладеш. Она граничит с Индией и Мьянмой и имеет выход в Индийский океан, что выгодно как с экономической, так и стратегической точки зрения.

В 1970-е гг. СССР помогал Бангладеш в войне за независимость с Пакистаном, а потом в восстановлении после войны. Новый этап развития взаимоотношений начался с 2009 г., когда к власти в стране пришла партия «Народная лига», а ее лидер – Шейх Хасина стала премьер-министром. В начале 2013 г. она совершила официальный визит в Россию. Тогда между нашими странами были подписаны договоры о сотрудничестве в области финансов и в борьбе с терроризмом. Объем взаимной торговли между Россией и Бангладеш в последние годы приблизился к $1 млрд. НРБ является крупным поставщиком морепродуктов и текстильной продукции, а в РФ она закупает металлургическую продукцию и технику. Одним из самых заметных приобретений последнего времени можно назвать партию российских самолетов ЯК-130 для бангладешских ВВС. Также значительной новостью в области экономического сотрудничества двух стран стал выход НРБ на первое место среди импортеров зерна из России осенью 2016 г. По официальным данным, в сентябре текущего года Бангладеш импортировала около 245 тыс. тонн зерна из РФ. Это составило 14,5% от всего российского экспорта. Таким объемным закупкам способствовала предложенная российской стороной выгодная цена, оправданная небывало высоким урожаем зерновых в 2016 г.

Однако самой значительной сферой взаимодействия России и Бангладеш можно назвать атомную энергетику. Осенью 2011 г. между двумя странами было подписано соглашение о строительстве первой в Бангладеш АЭС «Руппур» в поселке Руппур округа Пабна, в 160 км от г. Дакка, столицы Бангладеш.

Вести строительство предстояло компании «НИАЭП-АСЭ», входящей в состав «Росатома». Генеральный контракт, определивший сроки работ и обязанности сторон, был подписан в конце 2015 г., во время визита в Дакку генерального директора «Росатома» Сергея Кириенко. Стоимость контракта официально не объявлялась, однако, по данным некоторых СМИ, она превысила $12 млрд.

Пока что договорились о сооружении двух блоков, оснащенных российскими реакторами ВВЭР-1200. Подобные реакторы уже успешно работают на Нововоронежской АЭС-2. Каждый реактор обладает мощностью 1,2 тыс. МВт. Особое внимание при создании проекта было уделено вопросам безопасности. Станция будет оснащена современными защитными системами, соответствующими всем международным нормам.

Строительство стартовало в 2013 г. Тогда начались работы по подготовке строительной площадки и созданию необходимой инфраструктуры. Запуск первого блока АЭС «Руппур» запланирован на 2022 г., второго – на 2023 г. После первого пуска каждого из реакторов должен пройти еще год, прежде чем они пройдут приемную комиссию и начнется их гарантийная эксплуатация, за время которой бангладешская сторона убедится в качестве работы реакторов, и только после этого начнется промышленная эксплуатация.

Средства на реализацию проекта предоставила российская сторона. В начале 2015 г. Шейх Хасина вновь посетила нашу страну. Тогда было подписано соглашение о кредите, который Бангладеш получит для проведения подготовительных работ. В июле 2016 г. вышло распоряжение Правительства РФ, по которому Правительству НРБ предоставляется кредит на сумму $11,38 млрд на строительство АЭС.

Некоторые эксперты выражали сомнение в связи с безопасностью проекта. Дело в том, что территория Бангладеш периодически затапливается. Этому способствует влажный тропический климат. С середины лета до поздней осени здесь сезон дождей, во время которого выпадает огромное количество осадков. Периодически происходят крупные стихийные бедствия. Страна не раз переживала страшные ураганы и наводнения, приводившие к большим разрушениям и человеческим жертвам. Так, в 1991 г. случилось наводнение, вызванное циклоном Мариан, при котором погибло 140 тыс. человек.

Дополнительным источником беспокойства является то, что место, на котором будет построена АЭС, находится на восточном берегу Ганга. Эта река – основной источник пресной воды для всей Бангладеш, и ее ирригационные системы используют воду из Ганга. Можно сказать, что Бангладеш тотально зависит от этой реки. Учитывая, что большая часть 170-миллионного населения страны занята в сельском хозяйстве, в случае радиоактивного загрязнения Ганга последствия будут чудовищными для всей НРБ. Здесь стоит вспомнить, какие убытки понесла страна в 1970-е гг., когда Индия построила печально известную дамбу Фаракха.

Не удивительно, что у проекта АЭС «Раппур» нашлись ярые противники. Именно поэтому летом 2013 г., прежде чем началась работа, «НИАЭП-АСЭ» и Бангладешская Комиссия по атомной энергии договорились о проведении инженерной и экологической экспертизы с целью подтвердить безопасность проекта. Стоит отметить, что площадка для строительства была выбрана для этой цели еще в 1960-е гг., когда Бангладеш еще являлся частью Пакистана, – тогда здесь тоже хотели построить АЭС. С тех пор эту местность не раз исследовали ученые из разных стран, в том числе из Швейцарии и Германии, и все они нашли место для строительства достаточно безопасным.

Кроме того, сама технология, которую намерены использовать российские специалисты, позволяет рассчитывать, что даже в случае стихийного бедствия радиоактивного загрязнения не произойдет. Станция будет оснащена бетонными стенами повышенной толщины и т.н. «ловушкой расплава» – пассивной системой безопасности реактора, которая в случае аварии позволяет изолировать ядерное топливо. По словам Али Зулькарнейна, председателя Комиссии по атомной энергии Бангладеш, безопасность российских атомных станций – одна из важных причин, по которым НБР выбрала именно нашу страну в качестве партнера.

В заключение хочется сказать, что АЭС «Руппур» – это еще одна точка на карте мира, где Россия закрепила свое влияние на долгие годы вперед. Следует помнить, что срок работы реактора ВВЭР-1200 составляет 60 лет, а при должном техобслуживании – все 80. Это заметно дольше, чем обычный срок жизни военных союзов.

Россия стала крупнейшим в мире экспортёром кориандра

2016 год стал рекордным для производства кориандра в России, что привело не только к полному покрытию потребностей внутреннего рынка в этой пряности, но и вывело Россию в мировые лидеру по его экспорту. Об этом сообщает пресс-служба Российского экспортного центра (РЭЦ), на которую ссылается ТАСС.

"За восемь месяцев 2016 года Россия экспортировала больше кориандра, чем за весь 2015 год в целом (43,5 тыс. т кориандра против 31,5 тыс. т за весь 2015 г. и 9 тыс. т в 2014 г.)" говорится в сообщении пресс-службы.

Подобные объёмы экспорта позволяют занять России до трети мирового рынка этой культуры. Самым крупным потребителем российского кориандра стала Индия (туда будет поставлено порядка 58% экспорта), а также страны Южной Азии (Шри-Ланка, Пакистан, Непал, Индонезия), Европа и Ближний Восток.

Семена кориандра являются специей, которая пользуется популярностью в кухнях многих народов мира, особенно в Южной Азии и на Ближнем Востоке. Зелень кориандра (кинза) также довольно популярна - причём в последние десятилетия она получила распространение не только в южных странах но и в России, в результате чего её выращивают и продают во многих регионах европейской части России - от Краснодарского края до Ленинградской области.

Хакасская таможня отмечает увеличение экспорта лесоматериалов

По данным таможенной статистики, за 9 месяцев 2016 года из Хакасии и с юга Красноярского края за границу было вывезено около 120 тыс. кубометров лесоматериалов (товарные позиции 4403 и 4407 ТН ВЭД ЕАЭС), что в 1,5 раза больше, чем за 9 месяцев 2015 года (за 9 месяцев 2015 года - 82,34 тыс. кубометров). Статистическая стоимость вывезенных лесоматериалов превысила 12 млн 692 тыс. долларов США. 91% всего объема составили пиломатериалы, 9% - необработанные лесоматериалы.

Из пиломатериалов больше всего вывозилась береза повислая и бородавчатая (46,4%). Значительно меньше было экспортировано пихты сибирской (26%), сосны обыкновенной (14,4%), ели обыкновенной (8,4%), сосны сибирской кедровой (4,4%) и лиственницы (0,4%). Из необработанных лесоматериалов 83% составили лесоматериалы из сосны сибирской кедровой, 9,2% - из березы повислой и 7% - из лиственницы, 0,8% - из ели.

Экспорт лесоматериалов осуществляли 36 участников внешнеэкономической деятельности (за 9 месяцев 2015 года - 26). Лесоматериалы вывозились в 15 стран мира. Ведущие торговые партнеры - Китай, Япония и Пакистан.

Регион деятельности Хакасской таможни - Республика Хакасия и семь районов юга Красноярского края.

Россия стала крупнейшим в мире экспортером кинзы

Диана Кукушкина

Россия стала мировым лидером по экспорту кориандра (кинзы) за 2016 год. Объем поставок известной пряности за рубеж составил 43,5 тысяч тонн, уточняет Российский экспортный центр (РЭЦ).

По данным РЭЦ, за январь-август 2016 года Россия экспортировала почти 45 тысяч тонн кориандра, что больше, чем по итогам 2015 года (43,5 тысяч тонн).

«В прошлом году Россия была второй после Индии в списке крупнейших мировых поставщиков кориандра, а в этом году вышла на первую позицию, причем серьезно обогнав своих соперников - Индию, Болгарию, Украину, Сирию, Иран, Италию и других важных поставщиков специй», - уточнили в центре, передает РИА Новости.

Как уточняет информационное агентство, основным рынком сбыта для России стала Индия (58%). Также поставки идут в Шри-Ланку, Пакистан, Непал, а также в Европу и на Ближний Восток.

Напомним, что кориандр - это однолетнее травянистое растение семейства зонтичные, которое используют в кулинарии. Как правило, кориандром называются семена этой пряной травы, а ее листья — кинзой.

Надзор за религией

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН. (Соб. корр. «Правды»). г. Бишкек.

Власти Таджикистана ужесточают требования к религиозному образованию. В республике официально закрыты все медресе, а действующие мечети должны пройти перерегистрацию. Тем самым руководство страны надеется пресечь распространение радикальных течений.

СООБЩЕНИЕ о закрытии в Таджикистане последних медресе сложно назвать сенсационным. Процесс установления контроля над религиозным обучением начался ещё в прошлом десятилетии. Сначала в республике запретили осуществлять образовательную деятельность без лицензии комитета по делам религий при правительстве, а также без официального разрешения министерства образования. Затем специальные поправки были внесены в Уголовный кодекс. За незаконное обучение исламским канонам в стране можно получить от пяти до двенадцати лет лишения свободы.

В результате из почти двух десятков медресе сохранились всего пять, да и те в последние годы фактически не действовали. В министерстве образования сочли, что их уставы не соответствуют требованиям, предъявляемым к учебным заведениям, и отказались выдавать разрешение на осуществление образовательной деятельности. И вот теперь все медресе в Таджикистане официально закрыты. Как заявляют в правительстве, базовое исламское образование можно будет получить лишь в гимназии при Исламском институте в Душанбе.

Серьёзные барьеры выставлены и для желающих овладеть религиозными канонами за рубежом. Ещё в прошлом году власти отозвали всех граждан (а число их превышало 3 тысячи), обучавшихся в медресе Пакистана, Афганистана, Египта и других стран. Как сообщили в правительстве, 29 из них были осуждены за участие в террористических и экстремистских группировках. Около двух десятков учащихся погибли в Сирии, сражаясь в рядах боевиков.

На подобные факты постоянно указывают чиновники, заявляя о необходимости оградить подрастающее поколение от влияния экстремистских движений. С этой целью во всех школах республики вводится предмет «история религий». Соответствующий учебник для девятых классов уже издан и распределён по учебным заведениям. Кроме того, в таджикских вузах с нового учебного года появится обязательная дисциплина — «религиоведение».

Несколько ранее в правительстве Таджикистана заявили о планах перерегистрировать до конца этого года все действующие в стране мечети и провести аттестацию их настоятелей — имамов. Эти шаги также объясняются назревшей потребностью в очищении исламских общин от сторонников радикальных течений — «Салафия», «Джамаат Таблиг» и других.

Учитывая, что распространение исламизма давно приобрело для Таджикистана характер острой проблемы, подобные шаги назрели. Вместе с тем запретительные меры не способны полностью пресечь тревожную тенденцию. Не затрагивая социальных и культурных причин популярности экстремистских доктрин, они загонят радикальный ислам в подполье, откуда он сможет вырваться при первом удобном случае. Контроль над религиозной сферой должен идти рука об руку с повышением уровня жизни, искоренением глубокого имущественного расслоения, ликвидацией коррупции и общим повышением культурно-образовательного уровня населения. Этого в Таджикистане, к сожалению, пока не происходит.

Несмотря на сложности в афгано-пакистанских отношениях, в 2016 году возросло количество муки и цемента, а также других статей импорта Афганистаном из Пакистана.

По данным за первый квартал текущего финансового года (июль-сентябрь) был зарегистрирован существенный рост объёмов импорта по основным 30 статьям (цемент, мука, фармацевтическая продукция, молоко, масло ги, кондитерские изделия, рис, лакокрасочная продукция, брус, автомобильные аккумуляторы, замороженная говядина и куриное мясо, арматура, ДСП, картонная упаковка, растворители, изделия из полиэстера, косметика, мотоциклы, комбикорма, спички). Несмотря на существенное сокращение импорта в первом месяце финансового года, в августе-сентябре он был восстановлен, сообщает информационное агентство «Пажвок».

Более конкретно, в июле общая стоимость импортируемой продукции из вышеприведённого перечня составила 46,06 млн. долларов, в августе — 70,52 млн. долларов, в сентябре — 74,94 млн. долларов. В основном эти показатели обеспечиваются за счёт муки и цемента (58,62 млн. долларов).

Напомним, что недавно афганское правительство объявило о введении нового налога на ввозимые в Афганистан товары из Пакистана. Из-за этого экспортёрами была объявлена трёхдневная забастовка, которая закончилась в воскресенье, 9 октября.

В провинции Нангархар наблюдается существенный рост числа рыбоводческих хозяйств, благодаря которым созданы рабочие места для тысяч местных жителей.

По словам главы рыбоводческого подразделения департамента сельского хозяйства провинции, более 150 рыбоводческих хозяйств успешно функционируют в уездах Бехсуд, Кама, Дара-и-Нур, Хева и Гошта. Как заявил Саид Надир Акбари в интервью информационному агентству «Пажвок», в основном местные жители разводят карпов, в то время как в более холодных климатических районах лучшие результаты даёт разведение радужной форели.

Прямо или косвенно, хозяйства, на каждом из которых работает не менее пяти человек, создают рабочие места для тысяч жителей провинции. Однако высокопоставленный чиновник отметил, что провинции необходимы диагностические лаборатории для своевременного пресечения болезней рыб.

Самое большое хозяйство занимает площадь более 3 га в уезде Бехсуд. Там расположено не менее 15 водоёмов, в каждом из которых около тысячи рыб. Икра в настоящее время импортируется из Пакистана, однако министерство рассматривает возможность создать в провинции полный цикл воспроизводства.

При адекватном подходе Нангархар мог бы обеспечить рыбой не только себя, но и ряд других провинций, уверен Саид Надир Акбари. Отметим, что в настоящее время Афганистан, являясь преимущественно аграрной страной, импортирует почти все продукты питания. Восстановление и развитие сельского хозяйства помогло бы решить сразу две острейших проблемы страны: недоедания и безработицы.

Кто-то вывез нефть из Белоруссии

Президент Белоруссии просит предоставить ему месторождения в Татарстане

Денис Лавникевич (Минск)

Госкомпания «Белоруснефть» хочет разрабатывать нефтяные месторождения в Татарстане. Ее интересы лоббирует лично Александр Лукашенко, который уверен, что нефть из его страны кто-то вывез. По мнению экспертов, более широкий допуск белорусов к добыче российской нефти — часть «нефтегазового примирения», недавно достигнутого между Минском и Москвой.

Кто украл белорусскую нефть?

Встречаясь во вторник,18 октября, в Минске с президентом Татарстана Рустамом Миннихановым, Александр Лукашенко много говорил о сотрудничестве Белоруссии и Татарстана в нефтегазовой сфере. И прямо предложил привлечь государственную компанию «Белоруснефть» для работы в нефтяной отрасли Татарстана. При этом изрядно удивив и российских гостей, и самих белорусов заявлением о том, что собственную белорусскую нефть кто-то «выкачал и вывез».

«Я бы очень просил вас — у нас есть хорошая компания «Белоруснефть», но объемы добычи у нас падающие.

В свое время нефть выкачали и вывезли из Беларуси.

Поэтому мы хотели бы, чтобы наша компания нашла у вас объемы работ. Поверьте, это будет значительно дешевле любых компаний. Чтобы на субподрядах или еще как-то «Белоруснефть» работала с вами. Думаю, учитывая наши добрейшие отношения, вы найдете выгодный кусок работы для этой компании и обязательно с выгодой для себя», — сказал глава Белоруссии. Лукашенко также заявил, что «Белоруснефть» имеет хороший опыт работы в других странах мира.

Попутно белорусский лидер упомянул о сотрудничестве с компанией «Татнефть», которая открыла в Белоруссии сеть заправочных станций, и предложил вовлечь ее в реализацию проектов в его стране, в том числе по переработке нефти и продаже нефтепродуктов. «У нас два нефтеперерабатывающих завода. Если у вас есть интерес к работе с этими предприятиями и поставке нефтепродуктов на внешние рынки, мы можем договориться на приемлемых условиях», — добавил Лукашенко.

В ответ Минниханов пообещал построить в Белоруссии еще четыре АЗС «Татнефти» и постарался пролоббировать интересы Татарстана. «Нам интересно развитие нефтехимического блока. Тем более у «Татнефти» есть шинное производство. Мы получаем компоненты для шин из Белоруссии. Здесь нам нужна более глубокая взаимовыгодная интеграция», — сказал Минниханов, пообещав привлекать белорусов на «сервисные процедуры».

Вполне вероятно, что разрешение белорусам самим добывать нефть в России для собственных нужд — это некая компенсация со стороны Москвы все менее выгодных условий поставок нефти в Белоруссию, считают эксперты.

«Когда Москва и Минск недавно решали свои нефтегазовые проблемы, наверняка были достигнуты неофициальные договоренности, — полагает белорусский экономист Владимир Артюгин. — Совсем не помогать союзнику Кремль не может, и потому мог быть избран вариант, при котором Белоруссия покупает лицензию на месторождение, сама его осваивает и добывает для себя нефть, согласно оговоренным квотам. Возможно, по этой схеме Белоруссия сможет получить разрешение на добычу в Татарстане».

По словам Артюгина, если в 2015 году выгода Белоруссии за счет получения российской нефти без пошлин составила миллиард долларов, то в 2016-м наберется только полмиллиарда.

Белорусы в Сибири

«Белоруснефть» (добывающая «дочка» «Белоруснефти» — компания «Янгпур») с 2013 года работает на пяти месторождениях в Ямало-Ненецком автономном округе России. Общий объем извлекаемых запасов и ресурсов компании — более 40 млн т, годовая добыча нефти и газового конденсата — около 150 тыс. т товарного продукта, природного газа — около 70 млн куб. м. Реализованный добывающий потенциал НК «Янгпур» (в тоннах нефтяного эквивалента) — около 320 тыс. т в год.

Другое дочернее предприятие «Белоруснефти» — сервисная компания «Белоруснефть-Сибирь» работает в городе Губкинский ЯНАО. В 2016 году в компании работали семь бригад по восстановлению скважин методом бурения боковых стволов, 29 бригад капитального и текущего ремонта скважин и транспортное подразделение. «Белоруснефть» работает в регионе по принципу закрытой системы сбора, реализуя продукцию через «Транснефть».

В сентябре нынешнего года Тюменская область и Белоруссия заключили соглашение о совместной деятельности. Главная договоренность — интегрирование технологий и возможностей белорусских компаний в нефтегазовый сектор Западной Сибири. В частности, в Тюмени будет открыт филиал Белорусского научно-исследовательского и проектного института нефти (еще одно из подразделений «Белоруснефти»).

В сентябре в кулуарах Тюменского нефтегазового форума гендиректор «Белоруснефти» Александр Ляхов рассказал журналистам, что «Белоруснефть» планирует приобретать в России новые месторождения нефти. «Смотрим рынок. В первую очередь нас интересует Тюменская область, в которой мы уже работаем, чтобы снизить транспортно-логистические издержки», — сказал он.

Исламский вектор и внутренний ресурс

На фоне нефтегазового конфликта с Москвой официальный Минск демонстративно начал искать поставщиков нефти за пределами ЕАЭС.

5 октября в Исламабаде Александр Лукашенко встретился с президентом Пакистана Мамнуном Хусейном и премьер-министром Навазом Шарифом. После этого вице-премьер правительства Белоруссии Владимир Семашко заявил, что с Пакистаном уже намечено шесть-семь перспективных направлений сотрудничества в области нефтедобычи. «Мы ждем в ближайшие две недели специалистов в сферах нефтеразведки, добычи нефти и газа, переработки нефти, в области оборудования», — резюмировал он.

А два дня спустя, выступая 7 октября перед депутатами нового состава белорусского парламента, Лукашенко рассказал о своих попытках найти поставщиков нефти, альтернативных России: «Я потребовал от правительства немедленно найти новую альтернативу или вернуться к старой. Мы договорились, уже сегодня танкер загруженный идет в Одессу. Мы начнем поставлять через Украину на Мозырь нефть для переработки».

По его словам, также ведутся переговоры с Ираном, который «просто мечется в поисках рынка для поставки нефти и готов нам снижать цену». «Вплоть до того, что мы им предоставим все возможности на Мозырском или другом НПЗ — перерабатывайте свою нефть, продавайте, где вы считаете нужным, а нашу долю за переработку отдайте», — рисовал нефтяное будущее страны Лукашенко. Кроме того, белорусский президент потребовал вернуться к проектам строительства нефтетрубы с Балтики и «немедленно закончить модернизацию Новополоцкого НПЗ».

Кроме того, «Белоруснефть» с 2007 года ведет добычу нефти и газа на 13 месторождениях в Венесуэле — этим занимается совместное венесуэльско-белорусское предприятие АО «Петролера БелоВенесолана». В разработке у него семь нефтяных и шесть газовых месторождений. В 2008–2015 годах добыто более 7,5 млн т нефти и 5,6 млрд куб. м газа.

Между тем в самой Белоруссии нефти достаточно много — несмотря на заявление Лукашенко о том, что ее «выкачали и вывезли».

С 1965 года «Белоруснефть» ведет добычу нефти и газа на 60 месторождениях в Белоруссии — этим занимается нефтегазодобывающее управление «Речицанефть»; промышленная добыча углеводородов сосредоточена в районе Припятского прогиба (Гомельская область). За 50 лет разработки этой площади добыто свыше 130 млн т нефти и 14 млрд куб. м попутного нефтяного газа.

Последние четыре года ежегодный объем добычи составляет около 1,645 млн т нефти, действуют 774 добывающие скважины. Добыча углеводородов приносит Белоруссии около $3 млн ежедневно и почти $1 млрд в год.

Для сравнения: в этом году Белоруссия должна импортировать из России 25 млн т нефти. Но надо отметить, что белорусская нефть — так называемая легкая. Она не перерабатывается в Белоруссии, а на 100% продается в Германию. Белорусские НПЗ изначально создавались под переработку намного более «тяжелой» сибирской нефти, и их технология не позволяет перерабатывать нефть, добытую в стране.

30 июля 2015 года Александр Лукашенко, принимая с докладом главу Минприроды Андрея Ковхуто, потребовал от ведомства более активной работы по разработке полезных ископаемых.

«Я просто не верю, что у нас нет больших объемов нефти», — заявил глава Белоруссии. И уже через месяц министр отрапортовал: «Месторождения — найдены!»

По словам Андрея Ковхуто, в пределах Южно-Шатилковской перспективной площади на глубинах 2888–3067 м обнаружены три нефтеперспективных горизонта. Из этих горизонтов получены притоки высококачественной светло-зеленой легкой низкосернистой нефти. Обнаруженная нефть является легко добываемой и содержит попутный газ. Суммарные прогнозные ресурсы оценены геологами Минприроды в 850 тыс. т, извлекаемые запасы могут составить около 350 тыс. т.

По данным информагентства «БелаПАН», всего в Белоруссии на подготовленных к разработке месторождениях можно извлечь из недр около 50 млн т нефти. С учетом ежегодного объема добычи нефти извлекаемых запасов хватит на 30 лет. Сейчас в стране насчитывается 81 месторождение нефти. Однако 16 из них пока не осваиваются.

Иран и Саудовская Аравия в схватке за Афганистан

Александр Шпунт

Афганистан — относительно новый театр для длящейся уже 1400 лет войны шиитов и суннитов. То есть война проникала сюда все четырнадцать веков, но афганские задворки исламского мира мало интересовали как лидеров шиитов, так и суннитскую верхушку. Все изменилось в последние годы, когда стало очевидно — та экспансия, которая прокатится по миру прямо сейчас, способна изменить ход многовекового противостояния. А здесь борьба идет уже за каждую мечеть, за каждый поселок, тем более — за каждую страну и этнос, ее населяющий.

С прошлой недели в мусульманских массмедиа всего мира циркулирует информация, что ваххабитская Саудовская Аравия инвестирует около $600 миллионов в развертывание двух высших учебных заведений в Афганистане.

Особую интригу проекту придает не только объем прямых инвестиций в исламское образование — а это примерно столько, сколько составляет весь национальный экспорт Афганистана в прошлом году (не считая, разумеется, экспорта героина).

Строить исламские университеты саудиты решили не в контролируемых официальным Кабулом провинциях, а на территориях, контролируемых афганским крылом ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — прежде всего в приграничной провинции Нангархар. «Исламский университет в Афганистане» и «Исламский центр», объединяющий университет и мечеть, будут построены в явной попытке поднять ставки в борьбе за афганский ислам — построены после того, как шиитский Иран, в свою очередь, построил один из крупнейших исламских университетов в афганской столице Кабуле. Именно шиитское присутствие в Кабуле выталкивает саудовских ваххабитов в земли, контролируемые халифатом, — впрочем, как показывают примеры Сирии и Ирака, там Эр-Рияду куда удобнее.

Гонка радикализации мусульман, которую ведут между собой идеологи шиитского «хомейнизма» и суннитского ваххабизма в Афганистане, набирает обороты. В то время как «хомейнизмом» охвачены шиитские движения джихадистов, такие как проиранская «Хезболла», превратившаяся в ходе сирийской войны в самую мощную негосударственную армию в регионе, противостоящую халифату, ваххабизм был принят в качестве религиозного базиса большинством крупных суннитских террористических групп, и прежде всего самим ИГИЛ и «Аль-Каидой» (организации, деятельность которых запрещена в РФ).

Афганистан — относительно новый театр для длящейся уже 1400 лет войны шиитов и суннитов. То есть война проникала сюда все четырнадцать веков, но афганские задворки исламского мира мало интересовали как лидеров шиитов, так и суннитскую верхушку. Все изменилось в последние годы, когда стало очевидно — та экспансия, которая прокатится по миру прямо сейчас, способна изменить ход многовекового противостояния. А здесь борьба идет уже за каждую мечеть, за каждый поселок, тем более — за каждую страну и этнос, ее населяющий.

Решение Ирана прийти в Кабул, а Эр-Рияда — на земли, контролируемые халифатом, позволяет экспертам говорить о повторении сирийского сценария — шиитские силы, ориентирующиеся на Иран, будут все больше сближаться с официальным правительством и армией, ваххабитские сунниты будут искать опору в местных ячейках халифата и «Аль-Каиды» (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Разумеется, Эр-Рияд никогда открыто в этом не признается — но статус стратегического союзника США защищает от многих неприятных вопросов, в том числе, как показывает практика президентского вето, и в самих Соединенных Штатах.

В Афганистан тактика «экспансии медресе» в войне шиитов и суннитов перетекла из соседнего Пакистана. Из почти 285 исламских учебных заведений в Пакистане, которые получают зарубежное финансирование, две трети получают финансовую поддержку со стороны ваххабитов Саудовской Аравии и других монархий Залива, в то время как одна треть спонсируются странами шиитского большинства, такими как Иран и Ирак.

Вот почему именно шииты первыми обратили внимание на соседний Афганистан. Тегеран первым построил одно из самых больших медресе в Кабуле — «Исламский университет Хатам-аль Набиин», который служит в качестве координационного центра иранской softpower, включая содействие крайне влиятельному Попечительству исламских юристов. В ответ на это несколько лет назад суннитское королевство начало строить суннитский исламский центр в столице Афганистана. Несмотря на заоблачный для страны бюджет в 100 миллионов долларов, позиции шиитов в Кабуле только укреплялись.

Тогда саудиты решили сменить тактику

«Хаама Пресс», крупнейшее афганское информационное агентство, сообщило на прошлой неделе, что, в дополнение к кабульскому проекту, саудовцы построят исламский мегауниверситет стоимостью $500 миллионов в провинции Нангархар, которая лежит вдоль границы c Пакистаном и считается оплотом ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) всего региона.

Позиция афганского правительства по отношению к этой экспансии Тегерана и Эр-Рияда более чем поощрительная. Большинство афганских студентов в настоящее время выезжает в Пакистан для изучения ислама, что является серьезной проблемой для афганского руководства: пакистанские религиозные школы и медресе играют важную роль в качестве системы вербовки отрядов талибов, противостоящих официальным властям в Афганистане. Дело в том, что пакистанские медресе относятся к деобандской ветви суннитского ислама, которая как раз и легла в основу «Талибана». Несмотря на многие внешние признаки, создающие сходство между деобандским и ваххабитским суннитским исламом, это не просто разные, а противостоящие ветви — ИА REGNUM рассказывало в своих публикациях о военном противостоянии талибов и халифата. И, несмотря на то, что кабульские власти до дрожи в коленках напуганы быстрым распространением халифата в своей стране, — талибов, своих исконных врагов, они ненавидят и боятся еще больше.

В этом сжатом тексте мы вынужденно не раскрыли и половины значимых деталей — роль в конфликте четырех школ исламской юриспруденции, место в этом пасьянсе барлевистского ислама, шиитского меньшинства хазарейцев, джамаата Таблиги на территории США… Вам кажется, что все это так сложно? Отнюдь. Добро пожаловать в обычную, рутинную и ничем не примечательную исламскую политику. Государства — спонсоры терроризма: Иран — шиитского, Саудовская Аравия — суннитского, — борются за влияние над суннитским большинством и шиитским меньшинством в Афганистане и Пакистане, двух странах, где шииты и сунниты жили в относительном мире много столетий.

Пока что «экспансия медресе» нацелена в основном на поставки пушечного мяса сторонам шиитско-суннитской войны в Сирии и Ираке. Но ветераны уже возвращаются домой с фронтов. И здесь и тех, и других встречают талибы, привыкшие к тому, что они единственные «плохие парни» в Афганистане — а, значит, договариваться нужно только с ними.

Мьянма в региональной политической игре

Владимир Терехов

7 октября с.г. постановлением президента США Барака Обамы были сняты последние ограничительные санкции на финансово-экономические операции с Мьянмой.

На фоне бурных событий на Ближнем Востоке этот акт уходящего американского президента кажется не стоящим не только обсуждения, но и просто упоминания. Тем более что далеко не все читатели, видимо, знают, что нынешняя Мьянма относительно недавно была более известна под названием “Бирма”.

Между тем упомянутый акт представляется крайне примечательным в череде событий, сопровождающих процесс развития новой глобальной политической игры, центр тяжести которой смещается в Юго-Восточную Азию, где и располагается Мьянма.

Именно под ковром Мьянмы (то есть относительно мало заметным образом) происходит наиболее ожесточённая за последние 25 лет схватка двух главных мировых бульдогов, то есть США и Китая. Причём с позиций исторического процесса её мотивы, а также цели основных участников абсолютно понятны и вполне традиционны.

Сам же факт окончательного снятия американских санкций в отношении Мьянмы обозначает некоторый (отнюдь не окончательный) итог упомянутой выше схватки.

Мьянма богата разнообразными природными ресурсами и уже поэтому могла бы стать предметом повышенного внешнего внимания. Однако главная причина ожесточённой борьбы за контроль над этой страной обусловлена её географическим положением, которое в условиях развивающегося американо-китайского противостояния приобретает стратегическую значимость.

Поддерживая длительное время дружественные отношения с руководством Мьянмы, пришедшим к власти после очередного военного переворота 1988 г., Пекин решал одну из своих ключевых внешнеполитических проблем, которая обусловлена жизненной необходимостью гарантированного выхода в регион Индийского океана и доступа к африканскому континенту, а также к зоне Персидского залива. Абсолютный же контроль геополитическим оппонентом морского маршрута такого выхода, проходящего через Южно-Китайское море и Малаккский пролив, не оставлял КНР ничего иного, как осуществить его по суше, то есть через Мьянму. Чем Пекин и занимался с начала 90-х годов, развивая разносторонние отношения с этой страной, оказавшейся де-факто в изоляции, организованной “цивилизованным миром”. Поводом для этого послужил отказ военных, только что покончивших с хаосом в стране, наблюдать со стороны за его очередной (и, видимо, неизбежной) вспышкой, которая могла возникнуть после победы на выборах 1990 г. Народной лиги за демократию (НЛД).

Именно тогда и были введены американские экономические санкции в отношении страны, “попирающей общепризнанные демократические нормы”. Тогда же на мьянмском политическом небосклоне засияла и новая звезда в лице Аун Сан Су Чжи – дочери национального героя Бирмы генерала Аун Сана, стоявшего у истоков НЛД.

В борьбе с неугодным местным режимом (и косвенно с новым геополитическим оппонентом, каковым становился быстро развивающийся Китай) США прибегли к отработанной технологии (крайне простой, но хорошо себя зарекомендовавшей, например, в случае с СССР) формирования в стране – цели атаки икон “демократии и общечеловеческих ценностей”. Для этого, в частности, в очередной раз был привлечён (к тому времени уже вполне одиозный) Нобелевский комитет мира, удостоивший в 1991 г. звания лауреата мьянмскую “диссидентку”, ранее заключённую под домашний арест. Как оказалось, многолетний.

Только отмеченными двумя фактами своего существования, ничего конкретно не предпринимая, госпожа Су Чжи с этого момента начала исправно исполнять роль, отведенную ей заморским режиссёром.

Под грузом накапливающихся к концу прошлого десятилетия проблем внутреннего и внешнего плана генералы, видимо, решили: “Пусть теперь попробуют порулить эти”. При этом контролирующий “взгляд из-за спины” они всё же за собой сохранили соответствующими конституционными поправками 2008 г.

В ноябре 2010 г. проводятся, наконец, всеобщие парламентские выборы и формируются гражданские органы власти, которым военные выразили формальную лояльность. Под ликование “мирового сообщества” Аун Сан Су Чжи была освобождена от домашнего ареста, но пост президента страны на выборах 2016 г. занять не смогла в силу некоторых ограничений формального плана. На эту должность был избран Тхин Чжо, известный только тем, что был школьным товарищем Аун Сан Су Чжи.

К чести последней следует отметить, что являясь фактическим лидером страны, она, во-первых, не заразилась “звёздной болезнью” и, во-вторых, проявила качества вполне трезвого и ответственного политика, принимающего во внимание реалии внутреннего и внешнего плана.

Из вторых важнейшей (и неустранимой) является соседство с Китаем, то есть со второй мировой державой, с которой совсем не обязательно ссориться. Тем более что из Пекина последовали отчётливые сигналы о готовности продолжать плодотворное двустороннее сотрудничество.

И первый государственный визит, имеющий всегда знаковый характер для нового политика, она совершила именно в КНР и только затем отправилась в США. Собственно, снятие в начале октября остававшихся американских санкций стало весомым практическим итогом её поездки в Вашингтон.

Новое руководство Мьянмы демонстрирует готовность балансировать в поле сил, формируемых ведущими мировыми игроками. Если последние не слишком “заиграются”, доведя обстановку в регионе до опасного обострения, то такая политика может быть весьма продуктивной для относительно небольшой отсталой страны, каковой сегодня является Мьянма.

В отношении неё бывший помощник Хиллари Клинтон на посту Госсекретаря США Курт Кэмпбелл, отвечавший в период 2009-2013 гг. за американскую политику в АТР, в своё время использовал определение “тигрёнок”. В этом определении содержался явный намёк на четвёрку “азиатских тигров” (Южную Корею, Тайвань, Гонконг и Сингапур), добившихся впечатляющих экономических успехов.

Отвлекаясь от проблем социального, этнического и религиозного плана, но, напротив, принимая во внимание огромные природные богатства Мьянмы, такую перспективу можно было бы прогнозировать.

При этом главным фактором неопределённости остаётся неясность дальнейшего развития американо-китайских отношений. Существенным образом на них может повлиять тот или иной исход предстоящих президентских выборов в США.

Кстати, пост Госсекретаря в будущей американской администрации мог бы занять тот же К. Кэмпбелл, немало сделавший для политического успеха США в Мьянме. Чему могла бы послужить не только его недавняя служба во внешнеполитическом ведомстве США, но и главным образом общий рост значимости АТР в американской внешней политике. А “плавать” в водах этого региона К. Кэмпбеллу не привыкать.

Ещё один важный фактор, вносящий существенный вклад в неопределённость каких-либо прогнозных оценок относительно будущего Мьянмы, связан со становлением Индии и Японии в качестве новых политических игроков регионального и мирового масштабов. Обе эти державы проявляют растущий интерес к процессам, происходящим в ЮВА в целом и в Мьянме, в частности. Причём в мотивах Индии подобного интереса можно усмотреть всё более заметную оценку индийской военно-политической элитой своей страны в качестве наследницы “Британской Индии”, во времена которой нынешние Мьянма и Пакистан являлись составной частью некогда единого государства, управляемого представителем британской короны.

Кроме того, Мьянма оказывается той первой страной, в которую упирается давно сформировавшийся “взгляд на Восток” индийской внешней политики.

Станет ли Мьянма новым “азиатским тигром”, или ей уготована судьба Афганистана, за контроль над которым мировые игроки (сменяя друг друга) ведут борьбу уже свыше 200 лет? Ответ на этот вопрос зависит от дальнейшего развития новой глобальной игры с новым же составом основных участников.

Экспорт шафрана из Ирана увеличился на 10,5 % за полгода

Более 62 тонн шафрана были экспортированы в 32 страны мира из Ирана, в течение первой половины текущего 1395 иранского года (начался 20 марта 2016).

Это на 10,5 % больше, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Основными экспортными направлениями стали Китай, Япония, Германия, Испания, Австралия, ОАЭ, Бахрейн, Тайвань, Великобритания, США, Швеция, Чехия, Ирак, Оман, Филиппины, Катар, Канада, Южная Корея, Малайзия, Норвегия, Гонконг, Пакистан, Сингапур, Нидерланды, Словакия, Италия, Дания, Франция, Польша, Азербайджан, Швейцарии и Новая Зеландия.

Иран является крупнейшим в мире производителем шафрана и его производство составляет более 93% мирового.

Ильхам Алиев: "Разумный компромисс по Карабаху возможен"

Президент Азербайджана Ильхам Алиев в интервью генеральному директору МИА "Россия сегодня" Дмитрию Киселеву для Sputnik Азербайджан и РИА Новости перечислил условия достижения компромисса по Нагорному Карабаху: это обеспечение безопасности населения, его жизнедеятельности, самоуправления, осуществления Баку инвестиционных проектов.

- Господин президент, искренне поздравляю вас с большим юбилеем вашего государства. 25 лет — это как бы человек, первые 25 лет жизни определяющие, как раз в них все и закладывается. Так каким он получился, Азербайджан, к 25 годам у его отца основателя Гейдара Алиева и у вас как продолжателя его дела?

- На самом деле дата знаменательная, 25 лет – это большой срок, это срок, который позволяет говорить об успехах, о неудачах, об упущенных возможностях. Но в целом за эти годы Азербайджан прошел очень большой путь развития, становления. Сегодня это независимое, в полном смысле этого слова, самодостаточное государство, основанное на национальных корнях, одновременно светское, многонациональное, многоконфессиональное, успешно развивающееся, опирающееся только на свои силы, имеющее хорошие добрые отношения с соседями, являющееся надежным и достойным членом мирового сообщества. То есть основные задачи по развитию, становлению, укреплению государственности в основном выполнены, и перед нами открыты очень хорошие перспективы для будущего развития, потому что и в экономической сфере, и в сфере решения социальных вопросов очень много программ, которые осуществлены и еще будут осуществляться.

В экономической сфере можно много говорить о достижениях, можно привести один факт: по данным последнего отчета Всемирного экономического форума Давос азербайджанская экономика по конкурентоспособности является тридцать седьмой в мире. Это первое место в СНГ и достаточно серьезное место на международной арене. Поэтому перед нами открыты горизонты, мы уверено двигаемся вперед, и я уверен, что следующая четверть века будет также годами стремительного развития.

- Вообще этот вопрос я хотел задать в конце, но мне кажется, что вы сейчас упустили один момент очень важный, наверное, сознательно или может быть из скромности: Азербайджан еще красивая страна, Баку за эти годы просто стал роскошным, изысканным городом, отстроенным и восстановленным с очень большим вкусом. Чувствуется, что здесь есть абсолютно сознательная, последовательная линия: представить свою страну, ее столицу как своим гражданам, так и всему миру в особом свете. И здесь даже не деньги, потому что денег в мире много, а здесь есть что-то еще. Что это?

- Знаете, может показаться банальным, но думаю, главное это любовь к своему городу. Потому что мы, люди, которые живут в Баку, да и в любой части Азербайджана, очень любим Баку. Это исторический город, исторический памятник архитектуры, и к сожалению, за долгие годы он был несколько неухожен. Обветшалые дома, потрепанная городская инфраструктура, как говорят городская мебель, поэтому нам предстояло решить очень сложную задачу как сделать город удобным для граждан, более красивым, но не нарушить его исторический облик. Думаю, нам это удалось, потому что в Баку сочетается очень гармонично история и современность. Вы можете выйти из старого города — средневекового и буквально перейти дорогу и оказаться в современном мегаполисе с набережной длиной 16 километров, с широкими проспектами, красивыми домами.

То есть найти эту гармонию между историей, прошлым и современностью было нелегко. Но думаю нам это удалось. Хотел бы поблагодарить вас за такую оценку нашего города. Конечно, приятно слышать от тех, кто приезжает в Баку такие отзывы. Это нас вдохновляет. Но с другой стороны мы в основном это делали для себя. Потому что среда формирует сознание, как говорил классик, и когда вокруг тебя красота это поднимает настроение, это формирует мировоззрение, это дисциплинирует, поэтому чистота в городе — это тоже результат этого преобразования.

- Нефть и вообще углеводороды очень много значат для Азербайджана. Велики ли сейчас потери? В чем стратегия Азербайджана в условиях падения цены? Какова особенность этой стратегии?

- Мы старались за многие годы снизить зависимость от нефти. И в определенной степени нам это удалось. Мы практически почти полностью обеспечиваем себя товарами, продовольствием. Мы являемся экспортерами продовольственных товаров поэтому очень много вкладывали в развитие сельского хозяйства, региональной инфраструктуры, туризма, поэтому зависимость от нефти серьезно упала. Приведу такую цифру в нашем валовом продукте нефть составляет чуть более 30%, но она составляет основную часть нашего экспорта. Главная задача на сегодня диверсифицировать экспорт и выйти на рынки с конкурентоспособными товарами и заместить те валютные потери, которые мы несем от снижения цены на нефть. Эти потери легко посчитать. Если цена на нефть падает в три раза, а было и в четыре в начале года, естественно во столько же раз сокращаются наши доходы. Мы бюджет этого года рассчитали из цены 25 долларов за баррель, его пересмотрев и тем самым этот год мы завершаем с профицитом. Следующие год закладываем 40 долларов. Думаем, что ниже этого не должно упасть, поэтому в принципе каких-то дополнительных сложностей для нас это не создает. Единственное что нам пришлось сократить это — государственные инвестиционные проекты. Может быть это даже к лучшему, потому что слишком много было инвестиций и слишком много потребностей. Знаете, когда много денег – много заказов поступает из различных государственных структур. Поэтому этот кризис нефтяных цен нас даже чуть-чуть оздоровил, привел в чувство и показал, что нужно очень экономно расходовать средства. Что мы и делаем.

- Сейчас, в канун ожидаемых решений ОПЕК 30 ноября, что лучше для Азербайджана: сокращение добычи нефти, заморозка на нынешнем уровне? Может быть, введение квот или что-то еще?

- Вы знаете, трудно сказать и спрогнозировать, что бы дало больший эффект. Главное – какая останется цель. На сегодняшний день, насколько нам видится, и производители, и потребители стремятся к стабилизации – то есть, к увеличению. Потому что низкая цена на нефть ударила и по потребителям тоже. Особенно крупные, развитые страны стали меньше размещать заказы в странах, которые привыкли много платить за эти заказы – то есть, их экономика пострадала. Сегодня, конечно, страдают и экономики нефтедобывающих стран, сильно зависимых от нефти. Поэтому, главным фактором стабилизации была бы договоренность между странами ОПЕК и крупными странами не-членами ОПЕК о единой политике. Так, как мы видим развитие событий, к этому уже приближаются. И думаю, что это должно произойти – но надо, чтобы все стороны были максимально искренними, честными, и был действенный механизм контроля за выполнением принятых решений, если таковые будут.

Общий настрой нефтяного мира – в пользу увеличения цены на нефть до 60, может быть, 70 долларов, что было бы выгодно, я думаю, всем: и компаниям – это бы позволило им инвестировать, и производящим странам – они могли бы получить средств на различные проекты. Ну и потребителям, которые выиграли бы, в конечном итоге, от размещения тех заказов, которых они сейчас лишились.

- Азербайджан за это?

- Азербайджан однозначно за это, и мы неоднократно заявляли. Мы в одностороннем порядке заявляем, что мы не будем наращивать производство нефти, даже не дожидаясь никаких других решений.

- То есть вы замораживаете свое производство?

- В определенной степени, так. Не увеличиваем.

- Понятно, что в этой теме еще возникает вопрос для Азербайджана – "Турецкий поток", о котором договорились сейчас Россия и Турция. У Азербайджана есть свой проект, который называется TANAP. В какой степени вы чувствуете конкуренцию или это параллельные проекты? В каком сейчас состоянии TANAP?

- TANAP является частью крупного проекта — Южный газовый коридор, который состоит из четырех частей. Это, собственно, разработка одного из крупнейших газоконденсатных месторождений мира "Шахдениз", вторая стадия разработки. Строительство Южнокавказского газопровода, его расширение, который идет от Азербайджана до Грузии. Собственно, TANAP, Трансанатолийский газопровод от восточной границы Турции с Грузией до западной Турции с Грецией. И дальше – Трансадриатический газопровод (ТАР) от турецко-греческой границы через Грецию, Албанию, по дну моря с выходом на Италию. Этот проект Южный газовый коридор, TANAP – это часть его, которая, естественно, составляет единое целое с остальными проектами. Без остальных проектов оно неполноценно. Объемы газа, которые мы будем транспортировать на перовом этапе по всей линии этого проекта уже законтрактованы, они уже проданы. Мы подписали контракты на увеличение добычи, которое начнется с 2018 года и должно выйти на пик в 2020 —2021 годах. Поэтому никакие другие региональные энергопроекты просто объективно не могут с ним конкурировать, потому что мы уже продали этот газ. Это первое. Второе, мы исходим из того, что если есть какие-то проекты, которые осуществляют наши соседи и друзья, в данном случае "Турецкий поток", то мы этому только рады, потому что это укрепляет взаимодействие сотрудничество, безопасность в регионе и позволяет странам более в полной мере обеспечивать свои экономические и энергетические интересы в регионе. Поэтому проект "Турецкого потока" нами всегда был поддержан, и мы рады тому, что через определенное время этот проект заново возродился. И буквально недавно в Стамбуле во время Всемирного энергетического конгресса, где я также участвовал, Турция и Россия подписали этот проект, с чем я поздравляю наших российских и турецких друзей.

- И все же подписание этого проекта, это не просто бизнес. Это символ примирения Турции и России. Какую роль сыграл Азербайджан в этом примирении? Сейчас можно, наверное, сказать о каких-то подробностях.

- Было бы нескромным, наверное, мне об этом говорить. Наверное, более правильно было бы если бы, оценку тому, что мы делали в это время дали страны напрямую вовлеченные.

- А вы скажите, что было, а уж они дадут оценку…

- Конечно, то, что происходило между Россией и Турцией, нас очень беспокоило. По многим причинам. Во-первых, Турция и Россия – наши соседи. Во-вторых – близкие страны. Наши основные, можно сказать, партнеры и в политике, и в экономике. И мы были очень рады тому, как складывались отношения между Россией и Турции. Я помню, во время инаугурации первых Европейских игр в июне 2015 года президент Путин и президент Эрдоган в Баку провели очень хорошую встречу, одну из многих. К сожалению, этот трагический инцидент, который произошел, отбросил эти отношения. Это было очень тревожно, это было плохо и для Турции, и России, и для их друзей. В том числе для нас. Поэтому мы со своей стороны в меру наших возможностей и в той мере, в которой это было приемлемо для России и Турции, пытались внести свой вклад в дело нормализации отношений. Опять же очень осторожно, не вмешиваясь категорически в эти дела, но предлагая свои возможности, потому что мы считали и считаем, что они у нас есть.

То, что произошла нормализация – это, считаю, восстановление справедливости, это устранение этого, думаю, трагического недоразумения. Наверное, будут проанализированы причины. Насколько я знаю, уже проанализированы. По нашим данным, здесь не обошлось без вмешательства определённых сил, которые с беспокойством наблюдали за сближением России и Турции.

- На что вы намекаете?

- Я просто как бы даю ту оценку, которая у нас есть, в силу определенных объективных наблюдений.

- То есть, это была внешняя провокация?

- Это не исключается. Во всяком случае, когда произошел инцидент с самолетом, первое, что пришло нам в голову, что нельзя исключить этот вариант. Потому что происходящее категорически не было в интересах Турции. И предположить, что кто-то сознательно пошел на такой недружественный акт мы не могли.

Понятно, что после такого трагического случая пошли в ход эмоции, они захлестнули в определённой степени ситуацию, и трудно было разобраться, что там произошло. И уже эмоция накладывалась на эмоцию, одно слово вызывало ответ, и шла спираль, которую надо было остановить. Она остановлена. Теперь нужно разобраться. Я думаю, и почти уверен, что не обошлось без провокаций. Потому что дух и характер российско-турецких отношений категорически не предполагал такой формы реакции на полеты российской военной авиации. Но, опять же, будучи очень сдержанным и аккуратным, не вмешиваясь в межгосударственные отношения наших близких друзей, со своей стороны хотел бы поделиться такими наблюдениями. И одновременно, конечно, выразить удовлетворение тем, что это осталось в прошлом. На Всемирном энергетическом конгрессе в Стамбуле 10 октября мы сидели рядом: президент Путин, справа от него я, слева – президент Эрдоган. Между ними была очень оживленная беседа, как во время официальных мероприятий и было видно, что все недоразумения остались в прошлом. Мы этому очень рады.

- На этом примере видно сколь благотворную и мощную роль, не выпячивая себя, играет Азербайджан в регионе. Также заметен треугольник Азербайджан – Иран – Россия. Сейчас это очень устойчивая политическая конструкция. Когда мы встречались в прошлый раз, то Вы говорили о том, что много работаете над ней, сейчас уже есть результат. Так что, есть этот треугольник сейчас?

- Вы затронули очень важную тему, которая имеет очень хороший потенциал для развития сыграет в будущем очень важную роль в деле укрепления безопасности, сотрудничества в нашем регионе. В начале этого года я был с официальным визитом в Иране, и я выдвинул идею с моим иранским коллегой президентом Роухани организовать трехсторонний формат сотрудничества между Ираном, Россией и Азербайджаном. Это было очень позитивно воспринято, по возвращении из Ирана я созвонился с Владимиром Владимировичем Путиным, и он это очень позитивно воспринял эту идею. И мы начали активно в этом направлении работать, буквально через два месяца после этих событий в Баку состоялась встреча министров иностранных дел трех стран.

Это был первый опыт такого рода, она прошла очень успешно и началась подготовка саммита, который состоялся в начале августа в Баку, с участием президента Путина, Роухани и моим участием. Я считаю, это исторический саммит, во-первых, потому, что впервые в истории руководители трех стран встречаются на саммите в таком формате, во-вторых, потому что мы возвращаемся к истории. А история взаимоотношений между странами, империями в нашем регионе была непростой, мы все хорошо знаем. Но сегодня мы видим, что при наличии доброй воли, историческая память, какая бы она ни была тяжелая, уступает место прагматизму и желанию укреплять сотрудничество. Азербайджан в разные этапы был в составе Персидской империи, Российской империи, поэтому организация этого саммита в Баку для нас имеет особую важность, мы это расцениваем и как знак уважения наших больших соседей к тому, что мы делаем, и как новый формат сотрудничества. Это серьезный геополитический шаг. Мы обсуждали, конечно, вопросы транспортной безопасности, энергетику, инвестиции, экономические вопросы, повестка дня была достаточно обширной, но главное то, что мы создаем новый формат регионального сотрудничества, основанный на географии, потому что только Азербайджан имеет границы с Россией и Ираном, и на основе наших интересов. Наша безопасность, как независимого государства, обеспечивается в нашем регионе. И от безопасности вокруг наших границ напрямую зависит наша безопасность. Поэтому тесное взаимодействие между нашими соседями, мы только что говорили о российско-турецких отношениях, тоже самое и российско-иранские отношения – это в наших национальных интересах. И мы рады и горды тем, что нам удалось организовать такую встречу. Надеемся, что она будет иметь продолжение в будущем.

- То есть этот треугольник – это уже факт международной политики, достаточно твердая точка опоры?

- Безусловно. Это факт уже мировой, глобальной политики. Это не региональный формат, не транспортный формат – это серьезная внешнеполитическая, геополитическая инициатива и уже реальность, и мы со своей стороны будем делать все необходимое, чтобы насыщать этот формат. Мы видим точно такой же подход со стороны наших российских и иранских коллег.

- В мире борются две тенденции: одна деструктивная "разделяй и властвуй", а другая, которая стремится страны объединить и создать мирные конструкции, которые дополняют одна другую. Одной из таких конструкций является и Евразийский Экономический Союз. Планирует ли Азербайджан присоединиться к нему?

- Разговоры на эту тему идут давно и в экспертном сообществе, и среди политических элит разных стран. Скажу так, мы в принципе сегодня чувствуем себя достаточно уверенно в том качестве, в котором мы находимся. И двадцатипятилетний итог развития Азербайджана, особенно в экономической сфере, да и в сфере политического развития – наглядный пример. За последние тринадцать лет мы смогли в три раза увеличить объем ВВП, мы смогли снизить уровень бедности с 49% в 2003 году до 5% в этом году. По существу, бедности как социального явления уже нет. Тоже самое и безработица – 5%, у нас большие валютные резервы – мы накапливаем, даже в этот год падения нефтяных цен наши валютные резервы нефтяного фонда увеличиваются, потому что мы экономно тратим и больше зарабатываем уже не на нефти. Поэтому нас удовлетворяет наше состояние: и экономическое и политическое состояние. Другое дело, что мир меняется. Появляются новые угрозы, новые вызовы, мы видим, как "все горит", создаются новые очаги дестабилизации, новые потенциальные источники рисков. В этих условиях, конечно же, от тесного взаимодействия с традиционными партнерами очень много зависит.

Сегодня формат нашего экономического сотрудничества со странами-членами ЕврАзЭс, да и политического, он достаточно прочен. Для того, чтобы идти по пути интеграции, конечно, нужна мотивация. Она может быть экономической, социальной, политической, любой другой. И мы сейчас в этом направлении работаем. Безусловно, ни для кого не секрет, что из стран-членов ЕврАзЭс для нас приоритетным партнером является Россия, — наш большой сосед. Это страна, с которой у нас самый большой товарооборот из всех других стран-членов ЕврАзЭс, и уровень взаимоотношений и взаимодоверия – самый высокий. С Россией и в политическом, и в социально-экономическом плане никаких проблем нет. Последний визит президента Путина в Баку в августе еще раз это подтвердил – мы так и не нашли тем, чтобы там надо было что-то исправить. Нет, такого не было, ни с моей стороны, ни с российской. Между Азербайджаном и Россией существует договор о зоне свободной торговли, то есть таких ограничений тоже нет. Но поиск дополнительной мотивации – сейчас происходит. И мы с интересом наблюдаем как протекают процессы на евразийском пространстве, потому что там тоже не все гладко. Там тоже есть свои сложности, и, в определенной степени, претензии. Поэтому, мы должны все проанализировать, мы должны интегрироваться…Политический стиль Азербайджана – это не жаловаться, решать свои проблемы самим, и на внешний рынок, если так можно выразиться, выносить только позитив. Поэтому надо еще посмотреть, какие будут тенденции и, конечно же, если Союз станет привлекательным, то туда потянутся многие. Так что, ничего исключать нельзя, но нынешний этап я бы охарактеризовал именно так.

- Как вы сказали, "вокруг все горит". Конечно же, вы, наверное, имели в виду и угрозу радикального ислама. В какой степени Азербайджан чувствует эту угрозу на себе?

- Я так скажу: у нас внутри страны угроз в этом плане нет. Наше общество консолидировано вокруг национальной идеи. Она заключается в приоритете наших ценностей, в продвижении мультикультурализма. Кстати, этот год объявлен в Азербайджане годом мультикультурализма. Наше общество объединено идеей восстановления территориальной целостности Азербайджана, а также укрепления нашей независимости и решения всех экономических и социальных вопросов. Поэтому, нет здесь ниш для радикалов: ни экономической, ни социальной – нет этой базы. Потому, что бедности практически нет. Откуда они набирают себе сторонников? Они набирают, в основном, из бедных слоев. Грамотность в Азербайджане – стопроцентная. Опять же, откуда набирают радикалов? Из безграмотной массы. Поэтому, нет этой среды. А вокруг нас — не так. Поэтому, главное для нас – обезопасить себя от негативного внешнего влияния, в том числе в плане религиозного экстремизма. Наше общество глубоко привязано к своим корням: и национальным, и духовным, и религиозным. Мы чтим наши святыни и очень бережно относимся к этому. Но одновременно общество – светское, современное. И я думаю, пример светского мусульманского современного государства в лице Азербайджана еще недостаточно изучен, он мог бы быть хорошим примером для многих стран. Поэтому, главная задача для нас в плане борьбы с радикализмом – это обезопасить себя от внешних физических и информационных угроз, которые существуют. Но для этого существуют соответствующие органы, которые обеспечивают безопасность нашей страны и поэтому Азербайджан – на фоне всего того, что мы сегодня видим вокруг – остается местом стабильности, развития, спокойствия

Мы этим очень дорожим, наши граждане этим дорожат. Они видят каждый день, что происходит в горячих точках, что происходит в европейских странах, на пространстве СНГ, на Ближнем Востоке. Война, кровь, разрушение. Это еще больше консолидирует наше общество, это – самая большая "прививка" от радикализма. Но, несмотря на все это, мы не должны ни на минуту ослаблять свою деятельность по проведению нашей политики, именно направленную на современность, на светскость, на превалирование добра над злом. Мы работаем в этом направлении регулярно.

- Вы затронули несколько тем, которые требуют развития. Мы вернемся к ним чуть позже, но, если уж мы начали с радикального ислама здесь, то что, на ваш взгляд, происходит сейчас в Сирии? Какова там динамика? Сейчас столько всего говорят об этом…Франция, Олланд чуть ли не хочет привлекать Россию к международному трибуналу, и все говорят о якобы совершаемых там военных преступлениях. В то же время, вы сказали, что нужны искренность и честность в международной политике. Как все это сочетается?

- Вы знаете, нам трудно судить откровенно, что происходит в Сирии, потому что у нас нет достаточно источников информации из этой страны. Информацию мы получаем, в основном, из мировых медиа, и каждая страна являет свою интерпретацию этих событий. Но ясно одно – Сирия, по существу, разрушается, уже несколько лет. Идет разрушение городов, гибнут мирные люди. Страдания – и этому не видно конца. Поэтому – я неоднократно говорил об этом с разных трибун, и хочу еще раз сказать, что только при объединении усилий всего мирового сообщества, ведущих стран в борьбе против терроризма, можно победить терроризм. Сегодня, к сожалению, мы этого не видим, и в данном случае я считаю полностью оправданным подход российской стороны, когда Россия заявляет то же самое: надо объединить усилия против экстремистов, против террористов, против радикалов. Нельзя делить их на хороших и плохих. Те, кто выступает против тебя – плохой, а против твоего конкурента или соперника – хороший. Рано или поздно этот бумеранг ударит – история доказывала это уже много раз. Но пока консенсуса в этом направлении мы не видим, что, конечно же, очень тревожно. Ситуация идет по пути эскалации. Хочется надеяться, что те переговоры, которые проводятся по урегулированию в Сирии, дадут свои результаты. Но главное – Сирия должна остаться единым государством, территориальная целостность Сирии должна быть обеспечена. И второе, сирийский народ должен сам определить свою судьбу. Вот два простых тезиса, которые вам тоже близки, насколько я знаю. Мы это полностью разделяем. В этом контексте необходимо решать этот вопрос, хотя, к сожалению, как мы видим, решение с каждым месяцем становится все труднее и труднее.

- Говоря о национальной идее Азербайджана, вы упомянули как о ее части восстановление территориальной целостности. Вот мы и подошли к этой очень болезненной теме Нагорного Карабаха. Все мечтают о компромиссе, возможен ли он и на каких условиях?

- Знаете, надо четко понимать, что имеется в виду под компромиссом, и как какая сторона его трактует. Для того, чтобы говорить, что делать, нужно знать, что произошло: если взять историю, Нагорный Карабах – это неотъемлемая часть Азербайджана, так было всегда, мы знаем историю массового переселения армянского населения из Персии, из Восточной Анатолии на эти земли. Вся история, все топонимы, включая само слово Карабах, – это все азербайджанского происхождения. В советские годы в связи с тем, что там существовало уже переселенное армянское население, была создана автономная область, даже не республика, которая не имела административной границы с Арменией. И все было нормально, жизнь шла своим чередом, особых проблем не было, по уровню социально-экономического развития Нагорный Карабах опережал многие другие региона Азербайджана, то есть говорить о том, что не уделялось внимание, было бы несправедливо. Тем более что к таким автономиям было и особое отношения центральных властей. Но накануне развала Советского Союза сепаратистские тенденции там возобладали, все это закончилось кровопролитием, изгнали азербайджанцев сначала из Нагорного Карабаха, их там было порядка 30%, потом оккупировали семь районов Азербайджана, которые никакого отношения к Нагорному Карабаху не имели, там жило только азербайджанское население, все разрушено там.

ОБСЕ дважды посылал миссию по обнаружению фактов, их рапорт просто кошмар: там нет ни одного целого здания, включая кладбища, мечети, все, ноль. Изгнано было 750 тысяч человек из территорий за пределами Нагорного Карабаха, из Нагорного Карабаха более 40 тысяч азербайджанцев, и более 200 тысяч азербайджанцев из Армении, миллион беженцев в бедной стране, в 1993 году. Международные организации все практически приняли правильные резолюции, Совет Безопасности ООН – 4 резолюции, требующие немедленного, безусловного и полного вывода армянских оккупационных сил,- не исполняются более 20 лет. Европарламент, Парламентская ассамблея Совета Европы, Исламская организация сотрудничества, Движение неприсоединения,- все идентично: международное право на нашей стороне. Ни одна страна мира, включая Армению, не признает Нагорный Карабах. Все это так, но вопрос не решается, главная причина, почему это не решается, в том, что Армения не хочет решения. Потому что что значит решение, решение значит деоккупацию территории, которую Армения незаконно захватила, они этого делать не хотят, они хотят оставить статус-кво неизменным. Хотя страны-сопредседатели Минской группы, занимающиеся урегулированием — Россия, Америка, Франция — в лице их президентов неоднократно говорили, что статус-кво не приемлем и должен быть изменен, но дальше этих заявлений, к сожалению, дело не идет. Как видится нам решение конфликта: конечно, территориальная целостность Азербайджана не является предметом дискуссии и не может, мы никогда не согласимся на предоставление Нагорному Карабаху независимости, и армянская сторона прекрасно об этом знает. Но разумный компромисс возможен: обеспечение безопасности населения Нагорного Карабаха, их жизнедеятельности, самоуправления, осуществления различных инвестиционных проектов со стороны Азербайджана. И мирное взаимодействие между двумя народами при условии освобождения территорий за пределами Нагорно-Карабахской автономной области, вот так нам видится урегулирование конфликта. Это созвучно с теми предложениями, над которыми сейчас мы работаем, и которые посредники выдвигают. Но главная причина, почему это не урегулируется, потому что Армения всячески на протяжении уже 24 лет, с момента, как создана Минская группа, разными путями блокирует любое малейшее продвижение переговорного процесса.

Наша позиция заключается в том, что люди, где жили, там и должны жить. Потому что жили они давно там: армянское население 200 лет, азербайджанское намного больше, но дело даже не в этом. Например, в Шуше 95% населения были азербайджанцы, они все изгнаны, их дома либо захвачены, либо разрушены, сейчас в их домах там живут другие люди. Этому нужно положить конец. Армянское население Нагорного Карабаха как жило там, пусть и живет, мы же не против. А что Армения выиграла от этого конфликта? Да, причинили страдания миллиону азербайджанцев, но разве они от этого стали счастливей, разве более безопасно там стало, более процветающее, конечно, нет. Без нормализации отношений с Азербайджаном в этом регионе не может быть развития, они будут жить постоянно под определенным давлением, думая, что вдруг что-то произойдет. Мы хотим мира в регион и наша позиция достаточно конструктивна, но мы хотим свои территории. Армения хочет мира, но она не хочет отдавать чужие территории. Вот в этом разница.

- То есть это и есть компромисс и путь к миру?

- Безусловно, а больше этого компромисса мы предоставить не можем. Как я уже сказал, не может быть компромисса по вопросам территориальной целостности Азербайджана, но может быть компромисс по вопросам местного самоуправления, самоуправления Нагорно-Карабахской, в будущем, если мы договоримся, это может быть автономная республика. Армянское руководство это прекрасно знает, просто они манипулируют общественным мнением, создают образ врага, извращают суть переговорного процесса, представляют таким образом, что Азербайджан хочет чуть ли не уничтожить армянское население или изгнать его. Это не так.

- На что можно надеяться? Есть ли ориентиры, когда могут начаться переговоры реальные, можно ли представить себе некую дорожную карту, как это сейчас делается? Какие-то временные вехи можно обозначить?

- Это не от нас зависит, все упирается в то, что я сказал, существует формат переговоров, переговоры ведутся, Армения всячески блокирует. На определенном этапе выдвигает такие условия, которые заведомо знает, что они для нас неприемлемы. И тем самым переговоры опять становятся нон-стоп. Почему? Потому, что не хотят решить, либо не могут, по каким-то внутри политическим причинам, не хватает смелости, либо не хотят, а может быть, и то, и другое. Посредники, ведущие страны мира, постоянные члены Совета безопасности нам говорят: надо решить мирным путем.

- Джон Керри, госсекретарь страны-участницы международной группы ОБСЕ, недавно сказал, что пока не наступило время разрешения этого конфликта. Что это может означать?

- Это вообще дипломатический казус, и наше министерство иностранных дел уже отреагировало на это неуместное заявление и я в том числе. Не далее, как 7 октября на заседании Кабинета министров достаточно четко высказался по этому заявлению. Я сказал, что это как минимум бессовестно, возлагать вину за неурегулирование конфликта на Азербайджан. Ведь это заявление полностью противоречит позиции США, президент Обама вместе с другими президентами — Франции и России — делали заявление, что статус-кво не приемлем. И тут госсекретарь США заявляет, что он не видит урегулирования, более того он говорит о том, что этот конфликт еще труднее урегулировать, чем палестино-израильский. Что за сигнал он посылает и кому? Он посылает сигнал Армении, что вы должны тянуть этот конфликт столько же лет, сколько палестино-израильский тянется? Это совершенно неприемлемое заявление. И это заявление еще раз говорит о том, почему же конфликт не урегулирован. Вот поэтому. Потому что существуют решения, резолюции международных организаций, они не выполняются. Давление на страну-агрессор не оказывается, наоборот, зачастую идет политика поощрения агрессора, что уже история двадцатого века хорошо знает, не в тех, конечно, масштабах, но суть та же примерно. Вот в этом наша проблема. Нам говорят – мирный путь, только мирный путь, ничего кроме мирного пути, мы говорим, хорошо, давайте решать, ведь это же несправедливо, в конце концов, помимо нарушения всех международных прав, захватить территорию другого государства и изгнать оттуда население, держать под контролем эту оккупированную территорию. Сегодня ни для кого не секрет, что азербайджанская армия обладает серьезным потенциалом для решения многих вопросов. Нам говорят мирный путь, мы говорим – хорошо, мы ждем. А вместо оказания давления на агрессора мы слышим подобные заявления.

- Вы сказали, что азербайджанская армия обладает большим потенциалом, но, действительно, судя по закупкам оружия, которое закупает Азербайджан, по оснащенности азербайджанской армии, по ее выучке, военный потенциал Азербайджана впечатляет. И вот недавно прошло сообщение, что Азербайджан планирует покупать оружие еще у кого-то, кроме России. Что это означает для военно-технического сотрудничества с Россией, чем вызваны такие инновации?

- Ну, вы, наверное, имеете в виду последний визит премьер-министра Пакистана в Азербайджан. Да, но дело в том, что мы закупаем оружие и у других стран, и это известно. Оружейный бизнес такой, что здесь скрыть ничего невозможно.

- То есть вы на рынке?

- Да, конечно. Мы закупаем оружие, помимо России, в Турции, в Иране, в Белоруссии, в Израиле, и в некоторых других странах. И достаточно серьезно. И также имеем намерение закупать оружие в Пакистане, с учетом того, что военная промышленность Пакистана достаточно развита, и это очень дружественное и близкое нам государство. Но главным нашим партнером в этом деле является Россия. С Россией было заключено контрактов, если я не ошибаюсь, порядка до пяти миллиардов долларов, и большая часть этих контрактов уже реализована. То есть сегодня вооружение азербайджанской армии это, в основном, российское вооружение. Мы довольны этим сотрудничеством, и мы являемся одним из серьезных покупателей российского оружия, одним их крупных, если так по странам посмотреть, и уровень сотрудничества хороший. Ну, а то, что мы покупаем в других местах, это, наверное, естественно.

- То есть, пока ничего не меняется?

- Нет.

- Господин Президент, Вы говорили о двойных стандартах, мы только что вспоминали высказывания Джона Керри, а недавно Вы, выступая перед депутатами Европарламента, достаточно широко подошли к этой теме, и тоже как минимум упомянули о двойных стандартах, существующих сейчас на Западе. Что это для Вас?

- Знаете, общество наше воспринимает это как крайнюю форму несправедливости, необъективности и предвзятости. Но, если посмотреть в суть вопроса, в Азербайджане обеспечиваются все демократические нормы, без исключения. Свобода собраний, накануне референдума оппозиция проводила митинги в центре города. Другой вопрос, что туда пришло максимум 800 человек, и то, это были их близкие друзья и родственники. Но не было никаких ограничений.

У нас свобода прессы, сотни газет, журналов, телевидение, много каналов, Интернет без цензуры, свободный Интернет, и уже более 75% наших жителей являются пользователями Интернета. То есть, как в этих условиях можно говорить о зажимании прессы, это невозможно, и такой цели у нас нет. У нас обеспечиваются все свободы, но, тем не менее, постоянно Азербайджан превращается в объект для необоснованных нападок в плане отсутствия демократии, подавления свобод, нарушения прав человека, все это политически мотивированные действия. Которые не основаны на реальных фактах, а носят характер очернительства, давления и шантажа Азербайджана.

- Чем Вы это объясняете? Зачем им это?

- Тут несколько причин. Одна из главных – то, что Азербайджан идет своим путем. Мы проводим независимую политику, и она не направлена ни против кого, в том числе против тех, откуда идут эти грязные нападки на нас. У нас очень широкие политические, экономические, энергетические связи со странами-членами Евросоюза, с США, на уровне политических контактов у нас партнерские отношения. Но, видимо, каким-то кругам этих стран этого мало, им хочется большего. Может быть, нет уверенности в нашей благонадежности.

- Что хотят?

- Ну, что хотят везде, то и здесь. Наверное, исполнения инструкций. А для этой роли мы не годимся. Мы эту роль для себя даже представить не можем, мы достойное государство, самодостаточное, ни у кого ничего не просим, у нас очень низкий внешний долг, у нас нет ни перед одной страной никаких обязательств. Мы хотим сотрудничать, но категорически не хотим, когда в наши дела вмешиваются, когда идет тайное финансирование политических партий под видом неправительственных организаций, когда идут попытки дестабилизации, открытого вмешательства в наши внутренние дела, мы, естественно, принимает меры для предотвращения такого рода деятельности. Азербайджан независимое суверенное государство, и мы просим всех это уважать. Но, видимо, хочется большего.

Одной из причин также является и постоянная антиазербайджанская деятельность организаций, связанных с армянскими лоббистскими структурами, и на Западе, и не только на Западе, они существуют во многих странах. Одна из причин, может быть, я это не исключаю, это то, что Азербайджан не присоединяется ни к каким кампаниям, в которые нас периодически пытаются втянуть. Я бы даже сказал, что это не кампании, а авантюры. Там, где нам невыгодно, мы туда не идем. Ну, еще, наверное, одна из причин, что во многих других случаях, по-другому с другими странами, там получается давать инструкции, управлять, направлять, а здесь не получается.

- А здесь обламывается.

- Ну, как бы так. Но я всегда говорил, послушайте, мы не противники, и опять же, мы наоборот стремимся только к сотрудничеству. У нас нет никаких негативных намерений ни к одной из стран, и с чего бы им быть, с какой стати? У нас в энергетическом секторе работают компании со всего мира – Америка, Англия, Франция, Италия, Япония – они наши партнеры, у нас хорошие деловые отношения. Мы говорим, мы просим: "Не лезьте в наши дела, не надо, толку не будет". Вот восьмисот численный митинг, вот это вся наша оппозиция, еще они собирали по всей стране, несколько дней обзванивали, финансировали. Ну куда дальше? Ну нет антиправительственных настроений в нашей стране.

- Поводом для критики стал недавно прошедший референдум по изменению конституции страны, в этой связи многие задаются вопросом, изменятся ли сроки выборов президента, пойдете ли вы на выборы?

- Ну, у нас нет намерений менять сроки президента, я знаю, какие разговоры идут и в Азербайджане, и за пределами. Таких планов нет, необходимости в этом я не вижу. Что касается моего участия-неучастия, следующие президентские выборы по сроку должны состояться через два года, еще достаточно времени до этого, чтобы делать какие-то выводы или решения. Если буду чувствовать, также как и сегодня, поддержку населения, то, конечно же, буду стремиться оправдывать это доверие. Кстати, референдум был показательным с нескольких точек зрения. Первое, 2016 год — это самый тяжелый с экономической точки зрения год для Азербайджана, несмотря на то, что мы выходим из 2016 года с хорошими показателями, но по сравнению с предыдущими годами, это самый тяжелый год. И в этот год мы проводим референдум, который поддерживается абсолютным большинством населения Азербайджана. Ведь те критики, которые пытались нас критиковать, они ведь не смогли найти, никаких нарушений, никаких фальсификаций. Даже такая организация, как ПАСЕ, которая все время нас критикует, наблюдали и дали заключение максимально позитивное, что соответствует всем стандартам, честно, транспарентно. Всего было чуть больше 20 жалоб. У нас пять тысяч избирательных участков, и всего 20 жалоб. Вот это еще один показатель, что мы проводим открытый демократический процесс. И, конечно, самое главное, это то, что этот референдум, там очень много было важных вопросов, 29, но главное то, что это был вотум доверия власти. За это я очень благодарен гражданам Азербайджана, это еще больше вдохновляет и еще больше говорит о том, что мы на правильном пути, так и будем идти дальше.

- Господин Президент, я благодарен Вам, в свою очередь, за поддержку, которую Вы оказали нашему агентству "Россия сегодня". Сегодня в Азербайджане и по всему миру мы выступаем под брендом Sputnik. Какие пожелания у Вас может быть есть к работе наших журналистов, какие впечатления?

- Впечатления очень хорошие, я хотел бы выразить благодарность вашим сотрудникам, которые работают в Азербайджане за освещение событий в нашей стране. Начало деятельности вашего агентства в Азербайджане это, я думаю, результат высокого уровня доверия между нашими странами, который существует. Потому что без этого доверия это было бы невозможно. Также для нас это возможность донести правду о себе через ваше агентство до всего мира, потому что объективно мы не имеем таких информационных возможностей, какие имеет Россия. А через вас мы можем выйти и более широко рассказать о нашей стране, поделиться нашими взглядами, поэтому деятельность вашего агентства очень важна. Рад тому, что вы здесь работаете. Уверен, что и дальше ваше агентство будет, как и сейчас, объективно освещать реалии нашей страны.

- Ну, и может последний вопрос. Сейчас во всем мире демонизируют президента России, буквально, я не знаю, от мультфильмов до каких-то небылиц, целая технология разработана, направлена. Вы – один из людей, кто не просто знаком с Владимиров Владимировичем Путиным, но и поддерживает с ним, насколько я знаю, регулярные контакты и согласовывает свою политику с политикой России, и Россия, в свою очередь, тоже согласовывает свою политику с Азербайджаном. Как раз между нашими странами, и между вами лично есть тот самый диалог, столь востребованный сейчас в мире, и то. Чего просто не хватает, то, чего нет между многими странами. Причем, Вы общаетесь с ним по очень сложным и конфликтным темам, какие у вас личные отношения с президентом, и что Вы можете о нем сказать как о человеке?

- Личные отношения с Владимиром Владимировичем очень хорошие, я бы сказал, товарищеские, доверительные. Мы знакомы достаточно давно. Я помню, когда он впервые приехал в Азербайджан как президент России, это был 2001 год, это, кстати, был первый официальный визит президента России в Азербайджан. За 10 лет после распада СССР президент России ни разу не приезжал в Азербайджан до него. Этот визит был исключительной важности. Он посетил могилы погибших в войне, "Аллея Шехидов", что также было воспринято исключительно азербайджанским обществом. Также я частично принимал участие на встречах, которые он имел с моим отцом Гейдаром Алиевым. Между ними очень близкие отношения, как вы знаете, они были коллегами по прежней работе, очень уважительно друг к другу относились. Но потом, когда я стал президентом, наши контакты стали носить регулярный характер. Отношения очень доверительные, как я уже сказал. Приведу вам такой пример: за последние три года президент России три раза посещал Азербайджан. Это уже само за себя говорит. Но один его визит особо важен – это визит в 2015 году. Я скажу, когда он приехал, и вы поймете – это было 12 июня. После мероприятий, связанных с Днем России, он сел на самолет, прилетел и успел к началу Европейских игр – тех игр, которые большинство лидеров европейских стран проигнорировали. Причем, по нашим данным, получив соответствующие инструкции. А он приехал. Сам факт его приезда — а то, что это было в День России, говорит об особом отношении к Азербайджану и о нашем отношении к России.

Последний раз его визит был в августе: мы провели после официальных встреч несколько часов доверительных бесед. Как человек, он вызывает огромное уважение. Это я совершенно искренне вам говорю. Я испытываю к нему огромное уважение, он – человек очень высоких личных качеств, достойный. Он – очень честный человек, слово всегда держит. И он – руководитель великой страны, одной из двух супердержав, но при этом очень простой в общении, очень доступный. Мне очень легко и комфортно с ним работать, и хочу сказать, что России очень повезло. Но и всем друзьям России тоже. Так что, я хочу пожелать через вашу программу успехов президенту, особенно сейчас. Я знаю, что все эти давления и нападки от него отскакивают, поэтому они никакого эффекта не имеют и иметь не будут.

Sputnik

Азербайджан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 18 октября 2016 > № 1938085 Ильхам Алиев

Поможет ли нефть наладить связи между Тегераном и Западом

После того как Департамент казначейства США снял очередные санкции с ИРИ, Министерство нефти Ирана начало принимать заявки иностранных компаний на разработку и добычу нефти и газа на своих месторождениях, которые считаются одними из крупнейших в мире. Эта мера, предпринимая почти через год после снятия санкций, введенных из-за ядерной программы, стала частью плана по привлечению более $150 млрд инвестиций, которые будут направлены на увеличение добычи нефти на 1 млн баррелей к началу следующего десятилетия.

Заявление, опубликованное информационным агентством министерства SHANA в воскресенье, расценено экспертами как попытка Тегерана возродить промышленность, которая не получила прилива инвестиций, который ожидался после окончания некоторых международных санкций. Несмотря на то, что экономика Ирана более диверсифицирована, чем в других нефтедобывающих странах Ближнего Востока, намерение открыться Западу может быть последней возможностью избежать зависимости от Китая. "Китай достаточно инвестировал в Иран, - заявил в интервью Bloomberg Мансур Моазами, председатель иранской Industrial Development and Renovation Organization (IDRO Group) и бывший заместитель министра нефти. - Мы дадим возможности и шанс другим".

Как пишет SHANA, Национальная иранская нефтяная компания (NIOC) пригласила "заинтересованные квалифицированные компании в сфере разведки и добычи" пройти предквалификационный отбор для участия в проектах. Министерство не уточнило, о каком количестве проектов идет речь. Ранее Иран заявлял, что приоритетными являются компании стран-соседей, с которыми он делит нефтяные месторождения. Согласно отчету, опубликованному в феврале исследовательским сайтом Drillinginfo, Иран разделяет 28 морских и наземных месторождений с такими странами как Ирак, Кувейт, Саудовская Аравия (заклятый враг Ирана), Катар, ОАЭ, Пакистан, Афганистан и Туркменистан.

История нефти Ирана началась в 1908 году. Первое месторождение было открыто в юго-западной части страны. Сегодня Иран занимает третье место среди стран-производителей ОПЕК, четвертое место по величине запасов нефти в мире и второе - по запасам газа. На добычу нефти приходится 23% доходов страны.

Договоренности с иностранными инвесторами начали заключаться после революции 1979 года. NIOC предлагает иностранным нефтяным компаниям выкупать контракты, отметил Drillinginfo. Для разработки нефтяных или газовых месторождений иностранные компании должны инвестировать свой капитал и знания. Тегеран возместит расходы компаний выручкой от продаж.

В 1990-х и начале 2000-х подобная система привлекла миллиарды долларов иностранных инвестиций. Но их количество сильно сократилось, когда США и Европейский союз ввели санкции против Ирана в 2011 году. Это открыло возможности для сотрудничества с Ираном Китаю.

Как пишет Bloomberg, Китай стал главным инвестором и торговым партнером Ирана. Сейчас КНР хочет расширить это взаимодействие, но президент Ирана Хасан Рухани собирается восстановить инвестиционные связи с другими частями мира.

Приток денег, который многие иранцы ожидали после снятия санкций, оказался гораздо более медленным. Экономика не получила новый импульс, пишет Harvard Business Review, и многие крупные банки, покинувшие страну, так и не вернулись.

Некоторые иранские чиновники обвиняют в этом США. Согласно The Wall Street Journal, они утверждают, что хоть американские и мировые державы сняли многие международные санкции в отношении Ирана, другие санкции США продолжают ограничивать бизнес потенциал страны.

Хотя республиканцы и некоторые демократы выступали против попыток администрации Обамы смягчить позицию по Ирану, 8 октября Департамент казначейства США объявил об ослабление некоторых санкций. Департамент допустил некоторые ранее запрещенные долларовые сделки между Ираном и офшорными банковскими учреждениями, но при условии, что они не затрагивают американскую финансовую систему. Иранские компании, которые управляются лицами, подпадающими под санкции, также могут участвовать в различных проектах до тех пор, пока они не являются контролирующими акционерами.

При этом американские санкции, введенные из-за иранского терроризма, нарушений прав человека, а также продолжающейся неопределенности, присущей "непрозрачной политической системе" Ирана, останутся, написал аналитик The Christian Science Monitor Скотт Питерсон в 2015 году. Питерсон описал Иран как очень рискованный, но потенциальный рынок. Деловая среда Ирана "остается минным полем", заявил управляющий директор вашингтонской консультативной группы FTI Consulting Чарльз Холлис. "Так что главный совет: изучите санкции и соблюдайте их", - сказал аналитик.

The Christian Science Monitor

Из портов Краснодарского края с начала октября отправлено на экспорт более 1,058 млн тонн зерна в 24 страны мира

Через морские порты Новороссийск, Ейск, Темрюк, Кавказ, Тамань и Туапсе с начала октября 2016 года отгружено на экспорт 66 судов с зерном и продуктами его переработки. Выдано 126 фитосанитарных сертификата на зерно и продукты его переработки объемом свыше 1338 тыс. тонн, в том числе 89 фитосанитарных сертификатов на пшеницу – более 1058 тыс. тонн. Как сообщает пресс-служба управления Россельхознадзора по Краснодарскому краю и Республике Адыгея, продукция была направлена в ­­24 страны мира: Алжир, Армения, Бангладеш, Греция, Грузия, Египет, Зимбабве, Израиль, Италия, Йемен, Кения, Кипр, Ливан, Ливия, Марокко, Мексика, Нигерия, Нидерланды, ОАЭ, Судан, Турция, Уганда, Южная Корея, Япония.

Отмечается, что в каждой стране при закупках зерна существуют свои специфические требования в части фитосанитарного направления. К примеру, Египет, Израиль и Иордания не допускает наличие в зерновых семян Ambrosia spp., и других сорных растений, Ирак, Сирия, ограничивает ввоз зерна с содержанием спор возбудителя твердой головни Tilletia caries, страны Евросоюза, Турция запрещают ввоз продукции зараженной рисовой листовой нематоды Aphelenchoides besseyi, согласно предъявляемым фитосанитарным требованиям Туниса и Кении, зерна пшеницы должны быть свободными от желтого слизистого бактериоза Clavibacter tritici.

В соответствии с требованиями, предъявляемыми рядом стран-импортеров (Индонезия, Тунис, Пакистан, Сирия, Египет, Иордания и др.) к безопасности и качеству зерна и продуктов его переработки, не допускается его зараженность вредителями хлебных запасов (некоторые страны – не более 0,1 %).

Россельхознадзор обращает внимание участников ВЭД, для исключения финансовых потерь от простоев судов и не выполнения контрактных обязательств, необходимо контролировать процесс его отгрузки, следующей в данную страну и формировать до отгрузки в судна партии зерна, отвечающие карантинным фитосанитарным требованиям этих стран.

Фабрицио Мамбрини встал во главе финансов "ВымпелКома"

Андрей Федосеев

Топ-менеджер Vimpelcom Ltd. Фабрицио Мамбрини назначен исполнительным вице-президентом, главным финансовым директором ПАО "ВымпелКом" (бренд "Билайн"). Он сменил на этом посту Николая Иванова, который покинул компанию.

На новом посту Фабрицио Мамбрини будет отвечать за развитие финансовой функции "ВымпелКома", повышение ее эффективности.

Фабрицио Мамбрини сменил на посту исполнительного вице-президента, главного финансового директора "ВымпелКома" Николая Иванова, который покинул компанию.

"Николай Иванов внес огромный вклад в развитие "ВымпелКома". Он помог осуществить реорганизацию закупочной деятельности, дал старт аутсорсингу логистических процессов, а также помог достичь большого прогресса в развитии финансовой функции компании", - отметил генеральный директор "ВымпелКома" Шелль Мортен Йонсен.

Сам Шелль Мортен Йонсен сменил на посту Михаила Слободина, который в сентябре 2016 г. подал в отставку по причине того, что стал одним из фигурантов уголовного дела (см. новость ComNews от 6 сентября 2016 г.). "Шелль Мортен Йонсен будет генеральным директором "ВымпелКома" до появления нового человека на этом посту, о чем компания сообщит отдельно", - сказала вчера корреспонденту ComNews пресс-секретарь "ВымпелКома" Анна Айбашева.

До того Фабрицио Мамбрини был главным финансовым директором по коммерческой и операционной трансформации и директором по финансовому планированию и аналитике Vimpelcom Ltd. Пресс-служба Vimpelcom Ltd. вчера не уточнила ComNews, кто пришел ему на смену.

"Я приветствую Фабрицио и ожидаю, что под его руководством команда финансистов компании внесет заметный вклад в деятельность "ВымпелКома", - отметил Шелль Мортен Йонсен.

Досье ComNews

Фабрицио Мамбрини имеет диплом инженера электроники Ассоциации инженеров Палермо, а также степень MBA в области телекоммуникаций Scuola Superiore Guglielmo Reiss Romoli. Обладает более чем 25-летним опытом работы в телекоммуникационной отрасли. Ранее занимал управленческие должности в области финансов в телекоммуникационных компаниях Telecom Italia Group и Oger Telecom, а также был главным финансовым директором Cell C, Avea Telecommunications, Aria Telecommunications и STET Hellas (ныне - Wind Hellas). До прихода в "ВымпелКом" занимал пост главного финансового директора по коммерческой и операционной трансформации и директора по финансовому планированию и аналитике Vimpelсom Ltd. Также входил в советы директоров компаний Djezzy и Mobilink, операционных компаний Vimpelсom Ltd. в Алжире и Пакистане. В 2016 г. назначен исполнительным вице-президентом, главным финансовым директором ПАО "ВымпелКом".

Россия > СМИ, ИТ. Финансы, банки > comnews.ru, 18 октября 2016 > № 1935192

Пакистанские фермеры готовятся к севу пшеницы

1 ноября фермеры пакистанского штата Пенджаб начнут сев пшеницы на орошаемых полях. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на APP.

Пендажб является крупнейшим региональным производителем пшеницы в Пакистане.

Согласно сообщению МСХ Пенджаба, Пенджабская семенная корпорация и её дилеры в изобилии имеют семена высокоурожайных сортов пшеницы и готовы реализовать их фермерам.

В последние несколько лет пакистанские фермеры непрерывно увеличивают площади под пшеницей. Площадь сева пшеницы под урожай-2016 составила 9,23 млн. га (+0,3% к прошлому году). Валовой сбор достиг 25,3 млн. т (+0,8%), превысив годовое потребление.

Владимир Путин на Гоа

Вчера ходе рабочего визита в Индию российский президент Владимир Путин провел переговоры с индийским премьер-министром Нарендрой Моди. Они приняли совместное заявление "Партнерство ради мира и стабильности на планете", а также в режиме видеоконференции поучаствовали в церемонии закладки третьего и четвертого энергоблоков АЭС "Куданкулам". О подробностях встречи сообщает Вloomberg.

На двусторонней встрече в Гоа премьер-министр Индии Нарендра Моди пообещал укрепить отношения с Россией в сфере обороны в рамках модернизации Вооруженных сил Индии на фоне роста напряженности в Южной Азии.

Выступая в субботу в преддверии саммита БРИКС вместе с президентом России Владимиром Путиным, которого Моди назвал "старым другом", он объявил о готовности заключить несколько контрактов в сфере обороны, в том числе и о покупке военных вертолетов. Премьер заявил, что Индия и Россия проведут ежегодную конференцию по вопросам обороны.

"В условиях сложной и меняющейся международной обстановки ваше руководство обеспечило стабильность и поддержку нашего стратегического партнерства", - сказал Моди Путину во время своей речи, после того как оба лидера договорились заключить ряд соглашений, как в сфере обороны, так и в сфере производства инфраструктуры.

Решение о начале переговоров по включению Индии в соглашение о свободной торговле в рамках Евразийского союза (Россия, Армения, Белоруссия, Казахстан и Киргизия) будет принято Евразийским советом в декабре. "Сотрудничество в военной и военно-технической сферах успешно развивается. Россия не только поставляет оружие и транспортные средства, но и открывает совместные предприятия в Индии", - сказал Путин.

Индия является одним из крупнейших в мире импортеров оружия, в основном из-за отсутствия внутренних производственных мощностей. Моди предпринимает попытки форсировать внутреннее производство оборонного сектора Индии за счет проведения политики "Сделано в Индии". С иностранными оборонными предприятиями он заключает соглашения, которые включают местное производство и передачу технологий.

В субботу Моди заявил, что заключение оборонных контрактов с Россией будут способствовать развитию его программы "Сделано в Индии". Путин подтвердил, что военные вертолеты и боевые корабли будут собираться в Индии. По словам Моди, встреча с Путиным один на один, которая продолжалась более двух часов, "заложила фундамент для более глубоких связей в сфере обороны и экономики на годы вперед".

Он отметил усилия Путина по налаживанию отношений между Индией и Россией, и сказал, что позиция России в вопросах терроризма аналогична позиции Индии.

Напряженность в Южной Азии усилилась после того, как в сентябре 19 индийских солдат были убиты боевиками, которые, по словам Нью-Дели, де-факто перешли через границу, разделяющую спорную область Кашмир между Индией и Пакистаном. Пакистан отрицает свою причастность.

Оборонные связи между Россией и Индией имеют решающее значение для Нью-Дели. Сотрудничество между Москвой и Нью-Дели началось еще во время холодной воны, и большая часть военной техники поставляется в Индию из России. По данным Международного института исследований проблем мира в Стокгольме, с 2011 по 2015 год почти 40% российского экспорта оружия было направлено в Индию.

Лидеры встретились накануне саммита БРИКС 15-16 октября, в котором будут участвовать лидеры из Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки.

Вloomberg

Kempinski запустил новые обслуживаемые резиденции в Дубае, а генеральный директор брокерской компании Tamleek, отвечающей за их продажу, выкупил целый этаж с ними.

Глава брокерской компании Tamleek выкупил целый этаж с новыми апартаментами Kempinski в Дубае

Kempinski Residences запустил проект 800 обслуживаемых резиденций в районе Business Bay Дубая. Брайан Этемад, генеральный директор компании Tamleek Real Estate, отвечающей за продажу резиденций, приобрел целый этаж в башне с новыми жилыми единицами, что говорит о его уверенности в новом проекте, который был реализован Gemstone.

Tamleek уже открыла доступ к демонстрационным квартирам в Regal Tower для всех желающих стать их обладателями.

Новые резиденции — вторые в коллекции Kempinski в Дубае, а первые расположены на Palm Jumeirah.

Проект включает в себя студии, или, как их называет Брайан люксы, площадью 650 кв. футов и апартаменты других типов вплоть до шести-комнатных пентхаусов. Начальные цены находятся ниже уровня в 100 тыс дирхамов ($27,2 тыс) и достигают 11,5 млн дирхамов ($3,1 млн) со стоимостью кв. фута в 2,1 тыс дирхамов ($571). Завершение проекта назначено на 2019 год. Глава Tamleek прогнозирует почти троекратный рост стоимости квадратного фута к тому времени — до 6 тыс дирхамов ($1633).

Из почти 90% резиденций откроется прямой вид на Бурдж-Халифу. Все они будут поставляться полностью меблированными и с доступом к следующим удобствам: трем ресторанам, кафе, пяти бассейнам, одному из самых больших спортивных залов и курортов в Дубае и местам на парковке.

Рассказывая об инвестиционном потенциале проекта, генеральный директор Tamleek заявляет, что Kempinski Residences предложит окупаемость вложений на уровне, как минимум, девяти процентов. Владельцы апартаментов смогут сдать свои активы в управление без дополнительных сборов за эту услугу. Кроме того, Tamleek утверждает, что в процессе строительства не возникнет проблем с нехваткой средств.

Несколько жилых единиц уже были проданы. По словам Брайана, резиденции под брендом Kempinski “продают себя сами”, от этого нет никакой нужды в роуд-шоу.

“В основном мы ориентируемся на инвесторов из стран Персидского залива, в первую очередь на Саудовскую Аравию, из Индии, Пакистана и Китая. Интерес со стороны Китая был весьма внушительным, особенно от VIP’ов из Китая, Макао и Гонконга. Brexit также нам помогает”, — сообщает Этемад.

Бензин карман не тянет

Россия сопоставима с Нигерией по доступности цен на бензин

Иделия Айзятулова, Алексей Топалов

Цены на нефть остаются на низком уровне. Но на стоимость бензина это влияет по-разному. Bloomberg составил рейтинг, который показывает доступность бензина для местного населения. В первую десятку стран по стоимости бензина вошла и Россия, но по соотношению цены топлива к среднему доходу Россия заняла позицию между Нигерией и Индонезией.

Венесуэла

Цена литра бензина — $0,0053

Доступность для населения: средний доход венесуэльца в день составляет $2,61, поэтому на покупку литра бензина потребуется около 0,2% дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит около 454,5 литра, на что требуется 0,29% средней зарплаты.

В начале 2016 года президент страны Николас Мадуро объявил о повышении цен в 60 раз (впервые почти за 20 лет), но даже после этого заправить полный бак можно дешевле, чем купить чашку кофе. Повышение цен в 1989 и 1996 годах сопровождалось протестами по всей стране, не обошлось без них и на этот раз. Тем не менее эта мера позволила правительству сократить субсидии (а с ними — и государственные расходы). Одновременное понижение официального курса боливара к доллару увеличило доходы властей в государственной валюте.

Саудовская Аравия

Цена литра бензина — $0,24

Доступность для населения: средний доход в день — $54,42, на покупку литра бензина требуется 0,44% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 965,7 литра, на что требуется 1,17% средней зарплаты.

Саудиты тратят бензина больше, чем жители практически любой другой страны мира, но доля дохода, уходящая на топливо, крайне мала: дело в том, что правительство выделяет серьезные субсидии. Возможно, ситуация изменится в ближайшем будущем: падение мировых цен на нефть требует поддержки экономики страны, в 2015 году дефицит бюджета составил $100 млрд. Центробанк Саудовской Аравии уже объявил о введении мер поддержки — размещении $5,3 млрд на депозитах в местных банках для укрепления финансовой стабильности.

Иран

Цена литра бензина — $0,34

Доступность для населения: средний доход в день — $12,45, на покупку литра бензина требуется 0,24% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 323 литра, на что требуется 2,41% средней зарплаты.

За годы экономических санкций со стороны Запада Иран остро ощутил нехватку нефтяных доходов. В 2010 году финансовое состояние страны было настолько плохим, что правительству пришлось начать поэтапный план сокращения субсидий. Впрочем, после снятия санкций нефтяная отрасль испытывает подъем, поэтому программа субсидий будет продолжена. Кроме того, к марту 2017 года Иран планирует достичь самодостаточности по производству бензина и отказаться от его импорта. В частности, на АЗС будет использоваться технология восстановления бензина из паров — восстанавливать собираются до 95% бензина, который испаряется при загрузке топлива на АЗС.

Кувейт

Цена литра бензина — $0,35

Доступность для населения: средний доход в день — $71,95, на покупку литра бензина требуется 0,49% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 1057,5 литра, на что требуется 1,40% средней зарплаты.

Субсидии на бензин в Кувейте — одни из крупнейших в мире. МВФ даже предупредил, что страна исчерпает свои значительные запасы нефти, если продолжит субсидировать покупку бензина и социальные программы по текущему курсу. Власти страны решили отслеживать динамику цен на нефть и раз в три месяца корректировать стоимость бензина в зависимости от колебаний цен на сырье. Первое такое повышение цен прошло 1 сентября, подорожание составило от 41 до 83% (в зависимости от сорта). Кувейтцы — третьи потребители бензина по объему в мире после США и Канады. Дефицит бюджета на 2016–2017 финансовый год сейчас достиг $29 млрд (при прогнозе $40 млрд). До 2020 года Кувейт собирается вложить $115 млрд в развитие нефтяного сектора (разведку и новые технологии).

Малайзия

Цена литра бензина — $0,41

Доступность для населения: средний доход в день — $25,89, на покупку литра бензина требуется 1,6% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 536,2 литра, на что требуется 2,33% средней зарплаты.

Благодаря значительным топливным субсидиям Малайзия может похвастаться одними из самых дешевых цен на бензин в этом рейтинге, и это несмотря на то, что в последние несколько лет объем выплат был урезан. Страна пытается превратиться из экспортера сырья в государство с более диверсифицированной экономикой, но ее финансовый рост все еще ограничивается прошлыми масштабными субсидиями на топливо, сахар и другие товары первой необходимости.

Объединенные Арабские Эмираты

Цена литра бензина — $0,44

Доступность для населения: средний доход в день — $103,95, на покупку литра бензина требуется 0,42% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 927,3 литра, на что требуется 1,09% средней зарплаты.

С момента обнаружения нефти в ОАЭ в 1960-х годах страна превратилась из бедного раздробленного региона в состоятельное современное государство с высочайшими стандартами жизни. В течение нескольких десятилетий миллиарды нефтяных долларов тратились на субсидирование топлива. На данный момент ситуация, пускай и медленно, меняется благодаря новой политике ценообразования, привязанной к рыночным ставкам.

Нигерия

Цена литра бензина — $0,46

Доступность для населения: средний доход в день — $5,02, на покупку литра бензина требуется 9,16% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 56 литров, на что требуется 1,41% средней зарплаты.

Нигерия — крупнейшее нефтедобывающее государство в Африке, которое тем не менее регулярно сталкивается с нехваткой топлива из-за чрезмерного накопления и неправильного управления ресурсами. 75% государственной выручки Нигерии обеспечиваются нефтью и используются для субсидирования крайне дешевого бензина. Издержки на такие субсидии не позволяют стране инвестировать в необходимую инфраструктуру и образование.

Россия

Цена литра бензина — $0,59

Доступность для населения: средний доход в день — $25,48, на покупку литра бензина требуется 2,32% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 333 литра, на что требуется 2,11% средней зарплаты.

В России с 1 апреля были второй раз за год были повышены акцизы на нефтепродукты: 2 руб. — на литр бензина, 1 руб. — на литр дизельного топлива. Власти рассчитывали, что это даст бюджету дополнительно 89,3 млрд руб. Ожидалось, что это может привести к росту розничных цен в среднем (по разным оценкам) на 5–10%, так как нефтяные компании переложат свои расходы на конечного потребителя. По данным Thomson Reuters KORTES, в январе (неделя с 11-го по 15-е) оптовые цены на бензин «Регуляр-92» в среднем по России составляли 31 498 руб. за тонну, «Премиум-95» — 33 036 руб., а дизельное топливо — 31 221 руб. На неделю, завершившуюся 7 октября, «Регуляр» стоил уже 36 842 руб. за тонну, «Премиум» — 39 488 руб., «дизель» — 32 962 руб. Таким образом, рост средних оптовых цен в России с начала года составил 16,9% по 92-му бензину, 16,3% — по 95-му и лишь 5,5% по дизельному топливу.

С розничными ценами ситуация иная. В январе литр «Регуляра» стоил 34,08 руб. за литр, «Премиума» — 36,89 руб., ДТ — 35,6 руб. По итогам прошлой недели топливо стоило 35,35 руб., 38,25 руб. и 35,53 руб. за литр соответственно. То есть по бензину (как 92-му, так и 95-му) рост составил лишь около 3,7%, а дизельное топливо даже подешевело, хоть и незначительно. Впрочем, как сказал «Газете.Ru» один из участников топливного рынка, рост цен на АЗС будет постепенно догонять темпы роста цен в опте.

Индонезия

Цена литра бензина — $0,6

Доступность для населения: средний доход в день — $10,16, на покупку литра бензина требуется 5,91% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 118,7 литра, на что требуется 1,90% средней зарплаты.

В прошлом году Индонезия отказалась от значительной доли своих огромных топливных субсидий, которые считались причиной замедленного социального и экономического развития. Изменения были существенными, но продолжающееся падение цен на нефть смягчило удар для водителей. Настоящим испытанием для этой государственной политики станет следующий скачок цен на нефть.

Пакистан

Цена литра бензина — $0,61

Доступность для населения: средний доход в день — $4, на покупку литра бензина требуется 15,25% дневного дохода.

Доля заработка: в год средний водитель тратит 26,12 литра, на что требуется 1,10% средней зарплаты.

Бензин в Пакистане настолько дорог, что для того, чтобы заплатить за пару литров бензина, среднему жителю страны нужно работать полдня. Большинство пакистанцев выбирают более дешевый сжиженный природный газ, на котором ездят более 80% автомобилей в стране — больше, чем в любом другом государстве на планете.

По итогам января-сентября 2016 г., объем внешней торговли Китая со странами экономического пояса Шелкового Пути и морского Шелкового Пути достиг 4,52 трлн юаней ($674 млрд). На данный показатель приходится более 25% от всего внешнеторгового оборота КНР за девять месяцев текущего года.

По данным Главного таможенного управления Китая, за январь-сентябрь 2016 г. товарооборот Поднебесной со странами Шелкового Пути немного сократился – на 1,9% в годовом сопоставлении. Тем не менее, объем китайского экспорта в Пакистан вырос на 14,9%, в Россию – на 14%, в Польшу – на 11,7%, в Бангладеш – на 9,6%, в Индию – на 7,8%.

Ранее сообщалось, что по итогам января-сентября 2016 г., внешнеторговый оборот Китая достиг 17,53 трлн юаней ($2,61 трлн). Это на 1,9% меньше, чем за январь-сентябрь 2015 г. За девять месяцев текущего года объем экспорта снизился на 1,6% в годовом сопоставлении и составил 10,06 трлн юаней, а объем импорта сократился на 2,3% – до 7,47 трлн юаней.

В августе текущего года экспорт Китая увеличился на 5,9% относительно уровня августа 2015 г., а импорт – на 10,8%. Активное сальдо внешнеторгового баланса страны за последний летний месяц текущего года достигло 346 млрд юаней ($51,9 млрд). Это на 5,1% меньше, чем годом ранее.

По итогам января-августа 2016 г., объем внешней торговли Поднебесной сократился на 1,8% в годовом сопоставлении. Так, экспорт снизился на 1%, а импорт – на 2,9%. Положительное сальдо внешней торговли страны за восемь месяцев текущего года достигло 2,31 трлн юаней. Это на 5% больше, чем за январь-август прошлого года.

Наблюдается рост экспорта Ирана в Ирак

Экспорт Ирана в Ирак через международный пропускной пограничный пункт Мехран, расположенный в западной части иранской провинции Илам, составил $ 290,5 млн., в первой половине текущего 1395 иранского года (начался 20 марта 2016 г.).

Данный показатель на 5 % больше, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, сообщил генеральный директор Таможенного бюро провинции Мохсен Мостафаеи.

"Экспорт, в основном, состоял из строительных материалов, сельскохозяйственной продукции, пластмасс, автомобилей, автозапчастей и продукции нефтехимической промышленности", - уточнил иранский чиновник.

За тот же период 1,65 млн. тонн товаров на сумму $ 452,9 млн. были экспортированы из иранской провинции Керманшах, что указывает на рост на 3% в стоимостном выражении, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, сообщил генеральный директор Таможенного бюро провинции Халил Хейдари.

При этом экспорт, в основном, состоял из цемента, помидоров, мочевины, бытовой техники, пластика, йогуртов, мороженого и домашнего скота, который направлялся, в основном, в Ирак.

Кроме того, через иранскую провинцию Керманшах было импортировано около 8631 тонн товаров на сумму $ 12,86 млн. в этот период. Основу импорта включали в себя алюминиевый лом, рис, автозапчасти и герметизированные свинцово-кислотные аккумуляторные батареи из Ирака, Китая и Пакистана.

Пакистан рассматривает создание «Новой азиатской группы" с Ираном и Китаем

По сообщению информационного агентства IRNA, Пакистан изучает возможность создания большого Южно-Азиатского экономического альянса с Ираном, Китаем и некоторыми странами Центральной Азии.

Сенатор Мушахид Хуссейн Сайед, возглавляющий парламентскую делегацию Пакистана в США, сообщил об этой идеи во время своего пятидневного визита в Вашингтон. По его словам, эта группа будет более эффективной, чем состоящая из восьми членов Южно- Азиатская ассоциация регионального сотрудничества (SAARC).

По словам пакистанского сенатора, Пакистан также заинтересован в привлечении Индии в данный альянс. Аналитики полагают, что данное предложение появилось для того, чтобы ослабить роль Индии в регионе, поскольку Индия доминирует и будет доминировать в SAARC.

Аналитики из дипломатических кругов считают, что предлагаемое Пакистаном устройство также подходит для Китая, и он может играть важную роль в убеждении республик Средней Азии и Ирана присоединиться к новому альянсу.

Президент России Владимир Путин посетит Индию 15-16 октября. Как сообщила ранее пресс-служба Кремля, он проведет переговоры с премьер-министром страны Нарендрой Моди, а также примет участие в VIII саммите БРИКС. По итогам саммита планируется принять декларацию Гоа и план действий, которые определят приоритеты взаимодействия на ближайшую перспективу, а также другие важные документы в области экономического, финансового и гуманитарного сотрудничества.

В преддверии саммита Владимир Путин рассказал в интервью РИА Новости и индийскому агентству IANS о сферах российско-индийского сотрудничества и ожиданиях от предстоящего саммита БРИКС.

- Отношения России и Индии можно охарактеризовать как привилегированное стратегическое партнерство. В экономической сфере ярким тому примером является сотрудничество в атомной энергетике, о чем свидетельствует проект по строительству АЭС "Куданкулам". В каких еще сферах российско-индийского сотрудничества можно было бы говорить о схожем успехе?

— Индия – особо привилегированный стратегический партнер России. Сотрудничество между нашими странами успешно развивается по всем направлениям на основе прочных традиций дружбы, доверия, уважения друг к другу.

Россия и Индия – союзники в деле обеспечения стратегической безопасности и стабильности, построения справедливого миропорядка. Мы тесно работаем в ведущих многосторонних объединениях – БРИКС, "Группе двадцати", ООН.

В октябре исполняется 16 лет подписанию основополагающего документа российско-индийских отношений – Декларации о стратегическом партнерстве. За это время была проделана большая работа по развитию всего комплекса двусторонних связей.

Ведется активный политический диалог: каждый год проходят встречи на высшем уровне. Эффективно работает межправительственная комиссия по торгово-экономическому, научно-техническому и культурному сотрудничеству. В регулярном контакте находятся главы внешнеполитических ведомств, руководство аппаратов советов безопасности, отраслевые министерства. Последовательно расширяются межпарламентские, межрегиональные, деловые и гуманитарные обмены. Сформирована мощная договорно-правовая база, насчитывающая более 250 соглашений.

Индия была и остается значимым внешнеторговым партнером России. И хотя в 2015 году объем товарооборота уменьшился на 7,8 процента, мы настроены вместе с индийскими партнерами преодолеть эту негативную тенденцию, связанную, по нашему мнению, преимущественно с волатильностью глобальных рынков и нестабильностью валютных курсов. Тем более что наши торговые обмены носят обоюдовыгодный характер, а их структура свидетельствует о взаимодополняемости экономик двух стран. В российском экспорте и в поставках из вашей страны значительную долю занимает продукция машиностроения и химической промышленности.

Важную роль в российско-индийском торгово-экономическом сотрудничестве играет сфера энергетики. Крупнейший долгосрочный проект – сооружение АЭС "Куданкулам". В августе 2016 года с премьер-министром господином Моди мы приняли участие в церемонии передачи Республике Индия первого энергоблока АЭС. В скором будущем будет пущен и второй блок станции. Вывод на номинальную мощность первого и второго блока заметно повысит энергообеспеченность Индии, усилит ее энергобезопасность.

Госкорпорация "Росатом" и индийская Корпорация по атомной энергии начали подготовку к сооружению третьего и четвертого блоков. Ведется работа по согласованному графику. Проект осуществляется на средства, предоставленные Россией: государственный кредит составляет 3,4 миллиарда долларов – 85 процентов общей стоимости контрактов, заключенных с российскими организациями. Переходим к локализации в Индии производства компонентов. Приступили к изучению вопроса о строительстве АЭС на других площадках в Индии. Налаживается технологическое сотрудничество в области обогащения урана.

Укрепляется двусторонняя кооперация в традиционной энергетике. На Петербургском международном экономическом форуме в июне 2016 года "Роснефть" подписала договор с индийским консорциумом компаний о продаже им 23,9 процента акций АО "Ванкорнефть", владеющего Ванкорским месторождением в Красноярском крае. Кроме того, "Роснефть" продала индийским компаниям доли акций в компании "Таас-ЮряхНефтегазодобыча", разрабатывающей месторождение в Восточной Сибири.

На повестке дня – совершенствование структуры товарооборота за счет наращивания поставок высокотехнологичной продукции и развития производственной кооперации. На индийском рынке работают такие известные российские компании, как "Силовые машины", "Газпром", "Стройтрансгаз", группа НЛМК, Уралмашзавод, "СИБУР Холдинг", "Мечел", "КамАЗ" и многие другие.

Крупные и перспективные проекты реализуются в машиностроении, химической и горнорудной промышленности, авиастроении, фармацевтике, медицине, в области нано- и биотехнологий. Набирает обороты финансово-банковское сотрудничество, в том числе с участием банка ВТБ и Сбербанка России. Очевидно, что российский бизнес видит реальные перспективы и высокую привлекательность индийского рынка.

Наши страны активно взаимодействуют в сфере военно-технического сотрудничества. Россия продолжает лидировать в области как прямых поставок новейших образцов вооружения и военной техники, так и совместных с Индией исследований, а также производства продукции военного назначения. Среди совместных успешных проектов – производство сверхзвуковой крылатой ракеты "БраМос", а также разработка истребителя нового, пятого поколения.

Добавлю, что многие российские проекты в Индии имеют не только коммерческую, но и социально-экономическую значимость для экономики двух стран, гармонично вписываются в программу новой индустриализации Индии, инициированную господином Моди.

- Уровень инвестиционного сотрудничества – один из критериев надежных двусторонних отношений и доверия между странами. Какие в этой связи шаги планируется предпринять с учетом предстоящего российско-индийского саммита? Смогут ли планы по приватизации российских компаний повлиять на увеличение российско-индийского инвестиционного партнерства?

— В ходе визита в Индию мы, безусловно, рассчитываем придать новый импульс двусторонним торгово-экономическим связям, тем более что компании обеих стран заинтересованы в реализации новых взаимовыгодных проектов. Объем накопленных российских капиталовложений в Индии составляет порядка 4 миллиардов долларов, в то время как индийский бизнес вложил в экономику России в два раза больше – около 8 миллиардов долларов.

Уверен, Россия и Индия способны значительно нарастить объемы двусторонних инвестиций. С целью стимулирования взаимного притока капиталов планируем обсудить с индийскими партнерами возможность модернизации двустороннего соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений. Нацеливаем институты развития – Российский фонд прямых инвестиций и Внешэкономбанк – на более активное участие в финансовом обеспечении инвестиционной деятельности российских компаний.

В рамках межправкомиссии создана и успешно функционирует специальная рабочая группа по приоритетным инвестиционным проектам. Профильные ведомства двух стран совместно с Российско-индийском форумом по торговле и инвестициям проводят тщательный отбор перспективных деловых инициатив; работают над выявлением и устранением препятствий для свободного движения товаров, капиталов и услуг.

На сегодняшний день отобрано 20 приоритетных проектов – десять российских и десять индийских – в таких областях, как транспортное машиностроение, химическая промышленность, авиастроение и фармацевтика. Среди них строительство компанией СИБУР завода по выпуску бутилкаучука мощностью 100 тысяч тонн в год в городе Джамнагар, производство российской компанией "Световые технологии" осветительного оборудования общего и специального назначения в городе Джигани, штат Карнатака. АФК "Система" разрабатывает модель "умного города" в Индии. "Даурия Аэроспейс" работает над развертыванием группировки телекоммуникационных аппаратов NextStar на геостационарной орбите Земли. Реализация этих проектов будет осуществляться при поддержке правительств двух стран.

- Саммиты БРИКС уже вошли в глобальную повестку дня и проводятся на регулярной основе. Однако разницы между итоговыми декларациями от саммита к саммиту почти нет. Что, по вашему мнению, необходимо сделать, чтобы сотрудничество в рамках БРИКС стало более содержательным, эффективным и конкретным?

— БРИКС – один из ключевых элементов формирующегося многополярного мира. Участники "пятерки" неизменно подтверждают приверженность основополагающим принципам международного права, содействуют укреплению центральной роли ООН. Наши страны не приемлют политику силового давления и ущемления суверенитета других государств. У нас созвучные подходы к актуальным международным проблемам, в том числе по сирийскому кризису, ближневосточному урегулированию.

Поэтому в итоговых декларациях саммитов – и встреча в Гоа в этом отношении не станет исключением – подтверждается наша общая приверженность основополагающим принципам межгосударственного общения, прежде всего соблюдению международного права при центральной координирующей роли ООН. На фоне попыток ряда государств Запада продавливать свои односторонние подходы такая позиция приобретает особое значение.

По традиции в декларациях лидеров БРИКС на основе консенсуса фиксируются принципиальные подходы по широкому кругу проблем, определяются задачи развития "пятерки" на ближайшую перспективу, которые служат ориентиром для дальнейших шагов по укреплению стратегического партнерства между нашими государствами в различных областях.

Что же касается практического наполнения взаимодействия в рамках "пятерки", то хотел бы обратить внимание на следующий факт. На сегодняшний день в БРИКС существует более 30 межведомственных форматов сотрудничества в политической, экономической, гуманитарной областях, в сферах безопасности и правоохранительной деятельности.

Конкретным примером взаимодействия является создание Нового банка развития (НБР) и пула условных валютных резервов БРИКС с совокупным капиталом в 200 миллиардов долларов. Уверен, что по мере становления банка практическая отдача от его деятельности будет только нарастать, в том числе за счет проектов, способствующих интеграции между странами БРИКС. В этом году НБР приступил к работе, им были одобрены первые проекты во всех странах "пятерки". Приоритет на данном этапе – возобновляемая энергетика. В России это строительство малых ГЭС в Карелии мощностью 50 МВт на сумму 100 миллионов долларов.

Наши страны активно взаимодействуют в рамках "Группы двадцати", в том числе в ходе текущего китайского председательства. Так, государства БРИКС взяли на себя обязательства по выполнению плана действий по противодействию размыванию налоговой базы и выводу прибыли из-под налогообложения. Стремимся на системной основе заниматься сближением позиций в ВТО в целях совершенствования правил и стимулирования многосторонних переговоров в рамках организации.

Поэтому считаю, что сотрудничество в рамках БРИКС уже начало давать практические результаты. Необходимо продолжать работать над их укреплением и искать темы, представляющие взаимный интерес для стран "пятерки".

На повестке дня саммита в Гоа – рассмотрение первых итогов реализации принятой в Уфе стратегии экономического партнерства БРИКС, доработка проекта дорожной карты торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества стран БРИКС на период до 2020 года. В наших планах создание новых форматов и механизмов сотрудничества с партнерами, в рамках которых будут вырабатываться согласованные меры по развитию связей в различных сферах. При этом в фокусе внимания останется решение вопросов, связанных с упрочением международной безопасности и стабильности, укреплением конкурентоспособности наших экономик, содействием международному развитию.

Поддерживаем также инициативы индийского председательства в таких областях, как взаимодействие стран БРИКС в сельском хозяйстве, железнодорожном транспорте, спорте, туризме и прямых контактах между людьми.

- С какими предложениями вы едете и что ожидаете от предстоящего саммита БРИКС? Что, на ваш взгляд, смогут записать участники объединения в копилку своей работы по результатам этой встречи? Какие еще проекты, кроме Нового банка развития, могли бы стать подтверждением полезности данного формата взаимодействия?

— Прежде всего хотел бы выразить благодарность индийскому руководству, которое в рамках председательства Индии в БРИКС неизменно уделяло большое внимание углублению и консолидации стратегического партнерства в объединении. Уверен, что саммит в Гоа, который пройдет под девизом преемственности и инноваций, будет весьма результативным.

Предстоящая встреча – хорошая возможность для лидеров "пятерки", чтобы сверить часы по ключевым вопросам международной повестки дня. Мы полны решимости сотрудничать в деле борьбы с терроризмом, наркоугрозой, коррупцией, сообща вносить вклад в урегулирование конфликтов, обеспечение международной информационной безопасности. Всех нас беспокоит сохраняющаяся нестабильность в мировой экономике. Вместе с партнерами подумаем над тем, что можно предпринять для дальнейшего сплочения наших усилий перед лицом этих вызовов.

Ожидаем, что саммит БРИКС в Гоа откроет новые возможности для деятельности на экономическом и гуманитарном направлениях. Безусловно, предметом обсуждения станут вопросы кредитования проектов по линии Нового банка развития, полноформатного запуска функционирования пула условных валютных резервов БРИКС. Имеется в виду обменяться мнениями о проводимой работе по линии высоких представителей по вопросам безопасности, профильных министерских встреч, экспертных форматов взаимодействия, Сетевого университета БРИКС, Делового совета. На сегодняшний день, например, завершена работа по подготовке к подписанию меморандумов о сотрудничестве между таможенными службами, дипломатическими академиями наших государств, а также о создании платформы сельскохозяйственных исследований БРИКС.

Благодарны нашим индийским партнерам за обеспечение преемственности повестки дня БРИКС по итогам прошедшего в России в июле 2015 года уфимского саммита. Принятые на нем уфимская декларация и план действий начали претворяться в жизнь. Индийскими партнерами был также выдвинут ряд инициатив, которые мы планируем рассмотреть в ходе саммита.

Что касается конкретных российских предложений к саммиту в Гоа, то напомню, что в ходе нашего председательства была принята стратегия экономического партнерства, охватывающая перспективные направления сотрудничества между странами "пятерки". В настоящее время идет подготовка плана действий по ее выполнению. Российской стороной предложено более 60 проектов, своего рода дорожная карта, которые могли бы быть реализованы совместно с партнерами по БРИКС – с кем-то одним или всеми вместе. Считаю, что, если мы сможем совместно определить партнеров для реализации указанных проектов, это станет важным шагом в направлении модернизации экономик наших стран.

Россия также выступает за активизацию сотрудничества в электронной торговле – анализ основных барьеров в данной сфере между странами, выработка лучших практик регулирования и т. д., в вопросах упрощения процедур торговли – с привлечением Евразийской экономической комиссии, поддержки малого и среднего предпринимательства – запуск интернет-портала для малых и средних предприятий стран БРИКС, охраны интеллектуальной собственности.

- Вы часто говорите о необходимости сопряжения интеграционных процессов, в частности ЕАЭС и экономического пояса Шелкового пути. Как можно было бы использовать действующий формат БРИКС для реализации подобных инициатив?

— В мировой экономике и финансах сохраняется сложная ситуация, еще не преодолены последствия глобального финансового кризиса. В этой связи вызывает сожаление, что некоторые страны пытаются решить накопившиеся проблемы посредством протекционистских мер, попыток создания таких закрытых и непрозрачных проектов, как Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Россия, как и наши партнеры по БРИКС, остается приверженной формированию открытых экономических пространств, носящих недискриминационный характер и опирающихся на принципы ВТО.

Напомню, 9 июля 2015 года в Уфе состоялась встреча в формате "аутрич" с участием лидеров стран, входящих в Евразийский экономический союз, ШОС, и государств-наблюдателей при ШОС. На ней в частности обсуждался вопрос сопряжения крупных инфраструктурных проектов регионального и трансрегионального масштабов.

В этом контексте мы также выдвинули идею сопряжения строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути. В перспективе этот процесс мог бы послужить основой для формирования большого евразийского партнерства с участием широкого круга стран, входящих в Евразийский экономический союз, ШОС и АСЕАН. Исходим из того, что партнерство будет открытым для присоединения всех заинтересованных стран и выстраиваться на принципах транспарентности и взаимного уважения. Потенциал сотрудничества стран БРИКС также может быть задействован для реализации этой инициативы. Рассчитываем на поддержку нашего предложения со стороны Индии, которая проявляет в этом серьезную заинтересованность.

Уверены, что эта тема получит свое продолжение в Гоа на встрече лидеров стран БРИКС и регионального объединения БИМСТЕК.

- Если представить себе территорию от Индии до российских границ, понимаешь, что она непростая, с массой проблем и противоречий. На ваш взгляд, какие вызовы и проблемы станут главными и самыми острыми для стран региона в ближайшие десять лет?

— Ситуация на пространстве между Индией и Россией остается напряженной. В частности, продолжает вызывать беспокойство положение дел в Афганистане. Необходимы решительные действия, чтобы помочь этой стране справиться с такими вызовами и угрозами, как терроризм, экстремизм, незаконный оборот наркотиков. Россия и Индия едины в необходимости поддержки усилий по национальному примирению на основе принципов международного права, заинтересованы в углублении конструктивного многостороннего сотрудничества в целях оказания помощи Афганистану в решении проблем внутренней безопасности, наращивании антинаркотического потенциала, обеспечении социально-экономического развития и расширении взаимосвязанности.

В более широком плане наша страна настроена на развитие в упомянутом регионе таких форматов взаимодействия, которые позволяли бы оперативно реагировать на возникающие вызовы безопасности, вести совместный поиск путей купирования потенциальных угроз. На наш взгляд, основную роль здесь призвана играть Шанхайская организация сотрудничества, которая последовательно расширяет свою географию: в процессе присоединения к организации сейчас, например, находятся Индия и Пакистан. В рамках ШОС наращиваются усилия по повышению доверия, укреплению подлинно коллективных начал в кризисном реагировании, развитию многоплановой кооперации.

Сглаживанию противоречий способствует также активное продвижение Россией – при поддержке наших партнеров – уже упомянутых планов построения единого экономического пространства в Евразии. Такая "интеграция интеграций", основанная на принципах открытости и учета интересов всех национальных экономик, позволит включить этот регион в общее развитие, упрочит его стабильность.

Индия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 октября 2016 > № 1932120 Владимир Путин

Интервью Владимира Путина МИА «Россия сегодня» и информагентству IANS.

В преддверии визита в Индию Владимир Путин дал интервью Международному информационному агентству «Россия сегодня» и информационному агентству IANS.

Вопрос: Отношения России и Индии можно охарактеризовать как привилегированное стратегическое партнёрство. В экономической сфере ярким тому примером является сотрудничество в атомной энергетике, о чём свидетельствует проект по строительству АЭС «Куданкулам». В каких ещё сферах российско-индийского сотрудничества можно было бы говорить о схожем успехе?

В.Путин: Индия – особо привилегированный стратегический партнёр России. Сотрудничество между нашими странами успешно развивается по всем направлениям на основе прочных традиций дружбы, доверия, уважения друг к другу.

Россия и Индия – союзники в деле обеспечения стратегической безопасности и стабильности, построения справедливого миропорядка. Мы тесно работаем в ведущих многосторонних объединениях – БРИКС, «Группе двадцати», ООН.

В октябре исполняется 16 лет подписанию основополагающего документа российско-индийских отношений – Декларации о стратегическом партнёрстве. За это время была проделана большая работа по развитию всего комплекса двусторонних связей.

Ведётся активный политический диалог: каждый год проходят встречи на высшем уровне. Эффективно работает Межправительственная комиссия по торгово-экономическому, научно-техническому и культурному сотрудничеству. В регулярном контакте находятся главы внешнеполитических ведомств, руководство аппаратов советов безопасности, отраслевые министерства. Последовательно расширяются межпарламентские, межрегиональные, деловые и гуманитарные обмены. Сформирована мощная договорно-правовая база, насчитывающая более 250 соглашений.

Индия была и остаётся значимым внешнеторговым партнёром России. И хотя в 2015 году объём товарооборота уменьшился на 7,8 процента, мы настроены вместе с индийскими партнёрами преодолеть эту негативную тенденцию, связанную, по нашему мнению, преимущественно с волатильностью глобальных рынков и нестабильностью валютных курсов. Тем более что наши торговые обмены носят обоюдовыгодный характер, а их структура свидетельствует о взаимодополняемости экономик двух стран. В российском экспорте и в поставках из Вашей страны значительную долю занимает продукция машиностроения и химической промышленности.

Важную роль в российско-индийском торгово-экономическом сотрудничестве играет сфера энергетики. Крупнейший долгосрочный проект – сооружение АЭС «Куданкулам». В августе 2016 года с Премьер-министром господином Моди мы приняли участие в церемонии передачи Республике Индия первого энергоблока АЭС. В скором будущем будет пущен и второй блок станции. Вывод на номинальную мощность первого и второго блока заметно повысит энергообеспеченность Индии, усилит её энергобезопасность.

Госкорпорация «Росатом» и индийская Корпорация по атомной энергии начали подготовку к сооружению третьего и четвёртого блоков. Ведётся работа по согласованному графику. Проект осуществляется на средства, предоставленные Россией: государственный кредит составляет 3,4 миллиарда долларов – 85 процентов общей стоимости контрактов, заключённых с российскими организациями. Переходим к локализации в Индии производства компонентов. Приступили к изучению вопроса о строительстве АЭС на других площадках в Индии. Налаживается технологическое сотрудничество в области обогащения урана.

Россия и Индия – союзники в деле обеспечения стратегической безопасности и стабильности, построения справедливого миропорядка.

Укрепляется двусторонняя кооперация в традиционной энергетике. На Петербургском международном экономическом форуме в июне 2016 года «Роснефть» подписала договор с индийским консорциумом компаний о продаже им 23,9 процента акций АО «Ванкорнефть», владеющим Ванкорским месторождением в Красноярском крае. Кроме того, «Роснефть» продала индийским компаниям доли акций в компании «Таас-ЮряхНефтегазодобыча», разрабатывающей месторождение в Восточной Сибири.

На повестке дня – совершенствование структуры товарооборота за счёт наращивания поставок высокотехнологичной продукции и развития производственной кооперации. На индийском рынке работают такие известные российские компании, как «Силовые машины», «Газпром», «Стройтрансгаз», группа «НЛМК», «Уралмашзавод», «СИБУР Холдинг», «Мечел», «КамАЗ» и многие другие.

Крупные и перспективные проекты реализуются в машиностроении, химической и горнорудной промышленности, авиастроении, фармацевтике, медицине, в области нано- и биотехнологий. Набирает обороты финансово-банковское сотрудничество, в том числе с участием банка «ВТБ» и «Сбербанка России». Очевидно, что российский бизнес видит реальные перспективы и высокую привлекательность индийского рынка.

Наши страны активно взаимодействуют в сфере военно-технического сотрудничества. Россия продолжает лидировать в области как прямых поставок новейших образцов вооружения и военной техники, так и совместных с Индией исследований, а также производства продукции военного назначения. Среди совместных успешных проектов – производство сверхзвуковой крылатой ракеты «БраМос», а также разработка истребителя нового, пятого поколения.

Добавлю, что многие российские проекты в Индии имеют не только коммерческую, но и социально-экономическую значимость для экономики двух стран, гармонично вписываются в программу новой индустриализации Индии, инициированную господином Моди.

Вопрос: Уровень инвестиционного сотрудничества – один из критериев надёжных двусторонних отношений и доверия между странами. Какие в этой связи шаги планируется предпринять с учётом предстоящего российско-индийского саммита? Смогут ли планы по приватизации российских компаний повлиять на увеличение российско-индийского инвестиционного партнёрства?

В.Путин: В ходе визита в Индию мы, безусловно, рассчитываем придать новый импульс двусторонним торгово-экономическим связям, тем более что компании обеих стран заинтересованы в реализации новых взаимовыгодных проектов. Объём накопленных российских капиталовложений в Индии составляет порядка 4 миллиардов долларов, в то время как индийский бизнес вложил в экономику России в два раза больше – около 8 миллиардов долларов.

Уверен, Россия и Индия способны значительно нарастить объемы двусторонних инвестиций. С целью стимулирования взаимного притока капиталов планируем обсудить с индийскими партнёрами возможность модернизации двустороннего соглашения о поощрении и взаимной защите капиталовложений. Нацеливаем институты развития – Российский фонд прямых инвестиций и Внешэкономбанк – на более активное участие в финансовом обеспечении инвестиционной деятельности российских компаний.

В рамках межправкомиссии создана и успешно функционирует специальная рабочая группа по приоритетным инвестиционным проектам. Профильные ведомства двух стран совместно с Российско-индийском форумом по торговле и инвестициям проводят тщательный отбор перспективных деловых инициатив; работают над выявлением и устранением препятствий для свободного движения товаров, капиталов и услуг.

На сегодняшний день отобрано 20 приоритетных проектов – 10 российских и 10 индийских – в таких областях, как транспортное машиностроение, химическая промышленность, авиастроение и фармацевтика. Среди них строительство компанией «СИБУР» завода по выпуску бутилкаучука мощностью 100 тысяч тонн в год в городе Джамнагар, производство российской компанией «Световые технологии» осветительного оборудования общего и специального назначения в городе Джигани, штат Карнатака. АФК «Система» разрабатывает модель «умного города» в Индии. «Даурия Аэроспейс» работает над развёртыванием группировки телекоммуникационных аппаратов «NextStar» на геостационарной орбите Земли. Реализация этих проектов будет осуществляться при поддержке правительств двух стран.

Вопрос: Саммиты БРИКС уже вошли в глобальную повестку дня и проводятся на регулярной основе. Однако разницы между итоговыми декларациями от саммита к саммиту почти нет. Что, по Вашему мнению, необходимо сделать, чтобы сотрудничество в рамках БРИКС стало более содержательным, эффективным и конкретным?

В.Путин: БРИКС – один из ключевых элементов формирующегося многополярного мира. Участники «пятёрки» неизменно подтверждают приверженность основополагающим принципам международного права, содействуют укреплению центральной роли ООН. Наши страны не приемлют политику силового давления и ущемления суверенитета других государств. У нас созвучные подходы к актуальным международным проблемам, в том числе по сирийскому кризису, ближневосточному урегулированию.

Поэтому в итоговых декларациях саммитов – и встреча в Гоа в этом отношении не станет исключением – подтверждается наша общая приверженность основополагающим принципам межгосударственного общения, прежде всего соблюдению международного права при центральной координирующей роли ООН. На фоне попыток ряда государств Запада продавливать свои односторонние подходы такая позиция приобретает особое значение.

По традиции в декларациях лидеров БРИКС на основе консенсуса фиксируются принципиальные подходы по широкому кругу проблем, определяются задачи развития «пятёрки» на ближайшую перспективу, которые служат ориентиром для дальнейших шагов по укреплению стратегического партнёрства между нашими государствами в различных областях.

Что же касается практического наполнения взаимодействия в рамках «пятёрки», то хотел бы обратить внимание на следующий факт. На сегодняшний день в БРИКС существует более 30 межведомственных форматов сотрудничества в политической, экономической, гуманитарной областях, в сферах безопасности и правоохранительной деятельности.

На повестке дня саммита в Гоа – рассмотрение первых итогов реализации принятой в Уфе Стратегии экономического партнёрства БРИКС, доработка проекта дорожной карты торгово-экономического сотрудничества до 2020 года.

Конкретным примером взаимодействия является создание Нового банка развития (НБР) и пула условных валютных резервов БРИКС с совокупным капиталом в 200 миллиардов долларов. Уверен, что по мере становления банка практическая отдача от его деятельности будет только нарастать, в том числе за счёт проектов, способствующих интеграции между странами БРИКС. В этом году НБР приступил к работе, им были одобрены первые проекты во всех странах «пятёрки». Приоритет на данном этапе – возобновляемая энергетика. В России это строительство малых ГЭС в Карелии мощностью 50 МВт на сумму 100 миллионов долларов.

Наши страны активно взаимодействуют в рамках «Группы двадцати», в том числе в ходе текущего китайского председательства. Так, государства БРИКС взяли на себя обязательства по выполнению Плана действий по противодействию размыванию налоговой базы и выводу прибыли из–под налогообложения. Стремимся на системной основе заниматься сближением позиций в ВТО в целях совершенствования правил и стимулирования многосторонних переговоров в рамках организации.

Поэтому считаю, что сотрудничество в рамках БРИКС уже начало давать практические результаты. Необходимо продолжать работать над их укреплением и искать темы, представляющие взаимный интерес для стран «пятёрки».

На повестке дня саммита в Гоа – рассмотрение первых итогов реализации принятой в Уфе Стратегии экономического партнёрства БРИКС, доработка проекта дорожной карты торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества стран БРИКС на период до 2020 года. В наших планах создание новых форматов и механизмов сотрудничества с партнёрами, в рамках которых будут вырабатываться согласованные меры по развитию связей в различных сферах. При этом в фокусе внимания останется решение вопросов, связанных с упрочением международной безопасности и стабильности, укреплением конкурентоспособности наших экономик, содействием международному развитию.

Поддерживаем также инициативы индийского председательства в таких областях, как взаимодействие стран БРИКС в сельском хозяйстве, железнодорожном транспорте, спорте, туризме и прямых контактах между людьми.

Вопрос: С какими предложениями Вы едете и что ожидаете от предстоящего саммита БРИКС? Что, на Ваш взгляд, смогут записать участники объединения в копилку своей работы по результатам этой встречи? Какие ещё проекты, кроме Нового банка развития, могли бы стать подтверждением полезности данного формата взаимодействия?

В.Путин: Прежде всего хотел бы выразить благодарность индийскому руководству, которое в рамках председательства Индии в БРИКС неизменно уделяло большое внимание углублению и консолидации стратегического партнёрства в объединении. Уверен, что саммит в Гоа, который пройдёт под девизом преемственности и инноваций, будет весьма результативным.

Предстоящая встреча – хорошая возможность для лидеров «пятёрки», чтобы сверить часы по ключевым вопросам международной повестки дня. Мы полны решимости сотрудничать в деле борьбы с терроризмом, наркоугрозой, коррупцией, сообща вносить вклад в урегулирование конфликтов, обеспечение международной информационной безопасности. Всех нас беспокоит сохраняющаяся нестабильность в мировой экономике. Вместе с партнёрами подумаем над тем, что можно предпринять для дальнейшего сплочения наших усилий перед лицом этих вызовов.

Ожидаем, что саммит БРИКС в Гоа откроет новые возможности для деятельности на экономическом и гуманитарном направлениях. Безусловно, предметом обсуждения станут вопросы кредитования проектов по линии Нового банка развития, полноформатного запуска функционирования пула условных валютных резервов БРИКС. Имеется в виду обменяться мнениями о проводимой работе по линии высоких представителей по вопросам безопасности, профильных министерских встреч, экспертных форматов взаимодействия, Сетевого университета БРИКС, Делового совета. На сегодняшний день, например, завершена работа по подготовке к подписанию меморандумов о сотрудничестве между таможенными службами, дипломатическими академиями наших государств, а также о создании платформы сельскохозяйственных исследований БРИКС.

Благодарны нашим индийским партнёрам за обеспечение преемственности повестки дня БРИКС по итогам прошедшего в России в июле 2015 года Уфимского саммита. Принятые на нём Уфимская декларация и план действий начали претворяться в жизнь. Индийскими партнёрами был также выдвинут ряд инициатив, которые мы планируем рассмотреть в ходе саммита.

Что касается конкретных российских предложений к саммиту в Гоа, то напомню, что в ходе нашего председательства была принята стратегия экономического партнёрства, охватывающая перспективные направления сотрудничества между странами «пятёрки». В настоящее время идёт подготовка плана действий по её выполнению. Российской стороной предложено более 60 проектов, своего рода дорожная карта, которые могли бы быть реализованы совместно с партнёрами по БРИКС – с кем–то одним или всеми вместе. Считаю, что, если мы сможем совместно определить партнёров для реализации указанных проектов, это станет важным шагом в направлении модернизации экономик наших стран.

Россия также выступает за активизацию сотрудничества в электронной торговле – анализ основных барьеров в данной сфере между странами, выработка лучших практик регулирования и т. д., – в вопросах упрощения процедур торговли – с привлечением Евразийской экономической комиссии, поддержки малого и среднего предпринимательства – запуск интернет-портала для малых и средних предприятий стран БРИКС, охраны интеллектуальной собственности.

Вопрос: Вы часто говорите о необходимости сопряжения интеграционных процессов, в частности ЕАЭС и Экономического пояса Шёлкового пути. Как можно было бы использовать действующий формат БРИКС для реализации подобных инициатив?

В.Путин: В мировой экономике и финансах сохраняется сложная ситуация, ещё не преодолены последствия глобального финансового кризиса. В этой связи вызывает сожаление, что некоторые страны пытаются решить накопившиеся проблемы посредством протекционистских мер, попыток создания таких закрытых и непрозрачных проектов, как Транстихоокеанское партнёрство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнёрство. Россия, как и наши партнёры по БРИКС, остаётся приверженной формированию открытых экономических пространств, носящих недискриминационный характер и опирающихся на принципы ВТО.

Напомню, 9 июля 2015 года в Уфе состоялась встреча в формате «аутрич» с участием лидеров стран, входящих в Евразийский экономический союз, ШОС и государств-наблюдателей при ШОС. На ней, в частности, обсуждался вопрос сопряжения крупных инфраструктурных проектов регионального и трансрегионального масштабов.

Вызывает сожаление, что некоторые страны пытаются решить накопившиеся проблемы посредством попыток создания таких закрытых и непрозрачных проектов, как Транстихоокеанское партнёрство.

В этом контексте мы также выдвинули идею сопряжения строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шёлкового пути. В перспективе этот процесс мог бы послужить основой для формирования большого евразийского партнёрства с участием широкого круга стран, входящих в Евразийский экономический союз, ШОС и АСЕАН. Исходим из того, что партнёрство будет открытым для присоединения всех заинтересованных стран и выстраиваться на принципах транспарентности и взаимного уважения. Потенциал сотрудничества стран БРИКС также может быть задействован для реализации этой инициативы. Рассчитываем на поддержку нашего предложения со стороны Индии, которая проявляет в этом серьёзную заинтересованность.

Уверены, что эта тема получит своё продолжение в Гоа на встрече лидеров стран БРИКС и регионального объединения БИМСТЕК.

Вопрос: Если представить себе территорию от Индии до российских границ, понимаешь, что она непростая, с массой проблем и противоречий. На Ваш взгляд, какие вызовы и проблемы станут главными и самыми острыми для стран региона в ближайшие 10 лет?

В.Путин: Ситуация на пространстве между Индией и Россией остаётся напряжённой. В частности, продолжает вызывать беспокойство положение дел в Афганистане. Необходимы решительные действия, чтобы помочь этой стране справиться с такими вызовами и угрозами, как терроризм, экстремизм, незаконный оборот наркотиков. Россия и Индия едины в необходимости поддержки усилий по национальному примирению на основе принципов международного права, заинтересованы в углублении конструктивного многостороннего сотрудничества в целях оказания помощи Афганистану в решении проблем внутренней безопасности, наращивании антинаркотического потенциала, обеспечении социально-экономического развития и расширении взаимосвязанности.

В более широком плане наша страна настроена на развитие в упомянутом регионе таких форматов взаимодействия, которые позволяли бы оперативно реагировать на возникающие вызовы безопасности, вести совместный поиск путей купирования потенциальных угроз. На наш взгляд, основную роль здесь призвана играть Шанхайская организация сотрудничества, которая последовательно расширяет свою географию: в процессе присоединения к организации сейчас, например, находятся Индия и Пакистан. В рамках ШОС наращиваются усилия по повышению доверия, укреплению подлинно коллективных начал в кризисном реагировании, развитию многоплановой кооперации.

Сглаживанию противоречий способствует также активное продвижение Россией – при поддержке наших партнёров – уже упомянутых планов построения единого экономического пространства в Евразии. Такая «интеграция интеграций», основанная на принципах открытости и учёта интересов всех национальных экономик, позволит включить этот регион в общее развитие, упрочит его стабильность.

Индия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 13 октября 2016 > № 1931914 Владимир Путин

Управляемый хаос в «сердце Азии»

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН.

Новое наступление боевиков в Афганистане заставляет усомниться в намерениях властей страны и сил НАТО разгромить «Талибан». Правительство погрязло в интригах и всё меньше контролирует ситуацию. Дестабилизацию активно используют Соединённые Штаты, направляющие в Афганистан дополнительные военные силы.

Пока не закрылись перевалы…

Смена сезонов имеет для афганской политики особенное значение. В конце октября — начале ноября закрываются горные перевалы, и активность боевиков снижается. В этом году зимнюю передышку в стране ждали с большим нетерпением: начавшаяся в апреле наступательная операция талибов стала наиболее масштабной с момента свержения так называемого Исламского Эмирата Афганистан в 2001 году. Уже к маю территория «под контролем или влиянием» правительства сократилась с 70 до 65 процентов.

За последние месяцы ситуация изменилась не в пользу Кабула. Отряды «Талибана» и других экстремистских группировок действуют на большей части страны, за исключением нескольких провинций, населённых шиитами-хазарейцами. По крайне приблизительным подсчётам, проведённым Независимым директоратом местного управления Афганистана, из 384 уездов лишь в 120 относительно спокойно.

Но, как оказалось, главный «сюрприз» талибы готовились преподнести под занавес нынешней наступательной операции. В конце сентября — начале октября боевики атаковали правительственные силы сразу на нескольких ключевых направлениях. В провинции Гильменд под контроль антиправительственных сил перешёл ряд уездов. В настоящее время регион практически полностью захвачен талибами, а провинциальный центр Лашкар Гах окружён боевиками и может пасть со дня на день.

Не менее масштабное наступление разворачивается на севере Афганистана. За считанные недели боевики захватили несколько уездов в провинциях Фарьяб и Бадахшан, граничащих, соответственно, с Туркменией и Таджикистаном. В провинции Баглан нападениям подверглись несколько уездных центров, а также административный центр региона — город Пули-Хумри. Об укреплении потенциала «Талибана» свидетельствуют и участившиеся нападения на особо охраняемый тоннель Саланг. Данный объект был построен советскими специалистами на единственной дороге, связывающей Кабул с северными районами страны.

Но самым громким успехом талибов стало нападение на город Кундуз — центр одноимённой провинции. В ночь на 3 октября его атаковали сразу с четырёх сторон. По сути, повторилась история годичной давности. 30 сентября 2015 года 300-тысячный город был захвачен талибами, удерживавшими его несколько дней и затем отступившими с огромным количеством трофеев — автомобилями, оружием и деньгами из местных банков. Правда, тактика на этот раз была выбрана несколько иная — не лобовые атаки, а действия мелких диверсионных групп. Рассредоточившись по Кундузу, они вызвали панику и парализовали городскую жизнь. Эта партизанская тактика оказалась успешной. Изматывая армейские и полицейские силы, боевики противостояли им в течение недели. Но главное, был достигнут мощный пропагандистский эффект. Талибы продемонстрировали свои возможности, не уменьшившиеся после уничтожения американской авиацией ряда лидеров движения.

Кризис углубляется

Другой вывод, который можно сделать из последних событий, — это бессилие кабульского режима перед лицом усиливающейся вооружённой оппозиции. О высокой вероятности нового штурма Кундуза говорилось с самого начала весеннего наступления «Талибана». Опасность этого подтверждали действия боевиков: за полгода они захватили большую часть провинции, взяв административный центр почти в сплошное кольцо. Незадолго до нападения талибов Кундуз посетила депутат Шукрия Пайкан Ахмади. Позже она рассказала журналистам, что не смогла выехать ни в один из уездов региона, поскольку все они были заняты боевиками. Даже над городом, отмечала Ахмади, власти не имели полного контроля.

И это — при тотальном превосходстве правительственных сил! В армии и полиции служат 350 тысяч человек, в то время как численность «Талибана», согласно большинству оценок, не превышает 50 тысяч. Однако ни семикратное превосходство, ни огромные средства, направляемые силовым структурам Афганистана Вашингтоном и Североатлантическим альянсом (4—5 миллиардов долларов ежегодно), не помогают переломить ситуацию в пользу Кабула.

Одной из главных причин является отсутствие нормальной управленческой вертикали как в органах власти, так и в армии. Влияние правительства не распространяется полностью даже на столичный регион. Те провинции и уезды, которые в официальных отчётах называются подконтрольными Кабулу, в действительности подчиняются местным властям и местному командованию.

Удивляться тут нечему, ведь даже правительство Афганистана раздирается жестокими противоречиями. Напомним, что нынешняя политическая конструкция создана искусственно руками Вашингтона. Более чем сомнительная победа на президентских выборах 2014 года американского ставленника Ашрафа Гани была оспорена получившим второе место Абдуллой Абдуллой. США в итоге вынудили стороны к компромиссу: за Гани закреплялся пост президента, Абдулле же досталась должность главы исполнительной власти, прежде в Афганистане не существовавшая. Правительство при этом было поделено поровну: половину членов должен был назначать один руководитель, половину — другой.

Внешне стройная схема на деле даёт сбои. Деятельность кабинета министров фактически парализована, некоторые его члены до сих пор работают с приставкой «и.о.». Это привело к острому правительственному кризису. В августе Абдулла Абдулла публично обвинил президента в желании монополизировать власть и в одиночку принимать кадровые решения. По его словам, Ашраф Гани умышленно затягивает созыв Лойя Джирги — всеафганского совета старейшин, который и должен внести изменения в Конституцию, легализующие пост главы исполнительной власти. Кроме того, Абдулла уличил президента в срыве реформы избирательной системы, ез которой не могут пройти парламентские выборы. В результате серии встреч стороны объявили о достижении консенсуса, однако между политиками остаются серьёзные разногласия.

Огромное разлагающее влияние имеет коррупция, поразившая государственный организм. По словам генерального инспектора США по восстановлению Афганистана Джона Сопко, коррупция в стране распространилась настолько широко, что ставит под угрозу миссию безопасности.

С куда меньшей охотой американские чиновники говорят о корнях этого опасного явления. Вся государственная система и в огромной степени экономика зависят от иностранной финансовой помощи. 80 процентов бюджета страны формируется за счёт донорских вливаний, а импорт превышает экспорт почти в десять раз. Это, во-первых, развращает чиновничий аппарат, во-вторых, подсаживает руководство на иглу зарубежной помощи. В результате власти действуют по указке Вашингтона и принимают решения, нужные не Афганистану, а находящейся на другом конце света державе.

Глубокую зависимость Кабула подтвердила международная конференция стран-доноров, состоявшаяся 4—5 октября в Брюсселе. Как заявили её организаторы, всего удалось собрать 15 миллиардов долларов, которые будут поступать в Афганистан до 2020 года. Конечно, помощь эта не безвозмездна. В частности, Кабул обязался вернуть на родину тысячи беженцев, которым было отказано в получении убежища в Евросоюзе. Но главной ценой, которую заплатит страна, станет продолжение тотальной зависимости. Поэтому, когда спецпредставитель ЕС по Афганистану Франц Михаэль Меллбин заявил, что Запад «покупает ещё четыре года для Кабула», его слова следует понимать как покупку лояльности афганских властей и контроля над страной.

Дестабилизация с прицелом на Китай

Пятнадцати лет, прошедших с начала оккупации Афганистана коалицией во главе с США, вполне достаточно, чтобы понять истинную цель подобной «помощи». Несмотря на вливаемые средства, страна остаётся одной из беднейших на планете. По данным ООН, здесь постоянно голодают около 3 миллионов человек, а число мирных жителей, погибших только в прошлом году, превысило 3,5 тысячи.

Запад заинтересован в поддержании нестабильности в Афганистане, поскольку это позволит ему сохранить своё влияние над страной и важным с геополитической точки зрения регионом. Вот почему Вашингтон саботировал все мирные инициативы последних лет, выдвигавшиеся Китаем и Пакистаном. И вот почему американцы физически уничтожают лидеров «Талибана», готовых к диалогу. В итоге это привело к радикализации движения и срыву процесса урегулирования. «Талибан» требует безоговорочного вывода всех иностранных войск и обещает безжалостно бороться с оккупантами.

Неудивительно, что обещания Обамы до завершения его полномочий полностью вывести из Афганистана войска не выполнены. 12-тысячный контингент НАТО остаётся в стране на неопределённое время. И заниматься он будет не только обучением афганских силовиков, о чём говорилось ранее. Полномочия иностранных военных вновь расширены, они могут непосредственно участвовать в боевых операциях. Для этой цели в Афганистан направлены 1400 служащих американских десантных войск.

Бессрочное закрепление в стране нужно США для вполне конкретной цели — противостояния Китаю и стратегии «Один пояс — один путь». В планах Пекина Афганистан занимает не последнее место. 6 сентября состоялось важное событие для двух стран — на афганскую станцию Хайратон пришёл первый контейнерный поезд из Китая. В путь состав отправился из провинции Цзянсу и, преодолев расстояние более 7 тысяч километров, доставил товары на сумму 4 миллиона долларов. Теперь рейсы станут регулярными. Дважды в месяц между государствами будет курсировать грузовой поезд. Контракты между продавцами и покупателями уже заключены. Китай намерен поставлять в Афганистан текстиль, электротовары, медицинское оборудование, взамен получая мрамор, сухофрукты, шафран и ковры.

Открытый железнодорожный путь является частью Нового Шёлкового пути. Как заявил на церемонии встречи состава посол КНР Яо Цзин, движение вперёд китайской экономики невозможно без развития экономики соседних стран. И это не пустые слова. Пекин наращивает инвестиции в Афганистан. В частности, Китай получил право на разработку медного месторождения Айнак — второго по запасам в мире, а также нефтяных залежей на севере страны.

Одна только добыча полезных ископаемых может превратить Афганистан в процветающую страну. По данным китайских специалистов, богатства здешних недр превышают 3 триллиона долларов. Но допустить этого Соединённые Штаты не хотят — как и укрепления афгано-китайских связей. По странному совпадению, боевые действия переместились именно в районы экономических интересов КНР, а вспышки насилия совпадают по времени с активизацией двусторонних отношений Пекина и Кабула. Не исключено, что здесь «торчат уши» иностранных спецслужб, пытающихся остановить проникновение Китая в регион.

Однако Вашингтон может стать жертвой собственных интриг. В афганском обществе нарастает разочарование марионеточным правительством, которое не в состоянии справиться с всеобъемлющим политическим и экономическим кризисом. В этих условиях «Талибан» всё большим числом жителей рассматривается как единственная альтернатива бессильному кабульскому режиму. Это понимают и сами мятежники. Характерно заявление лидера талибов Хайбатуллы Ахундзады, сделанное накануне праздника жертвоприношения 12 сентября. Он призвал соратников не только воевать, но и налаживать управление на занятых территориях. Для этого, подчеркнул Ахундзада, талибы должны избегать потерь среди мирного населения, бороться с проявлениями религиозной и национальной нетерпимости, а также защищать общественно значимые объекты инфраструктуры.

Наиболее проницательные представители афганской элиты понимают, к чему это может привести. Экс-президент Хамид Карзай, например, недавно назвал талибов гражданами Афганистана, которые имеют право контролировать отдельные районы страны. Нынешние военные успехи «Талибана» могут закончиться на улицах Кабула, и тогда регион, часто именуемый «сердцем Азии», столкнётся с принципиально иным раскладом сил. Куда менее выгодным для Вашингтона.

 «Шёлковая» стратегия

Китай разворачивается на Запад

Юрий Тавровский

Выдвинув 3 года назад инициативу под названием Новый Шёлковый путь, Китайская Народная Республика опирается на собственный опыт возрождения отсталых западных провинций и предлагает соседям по Евразии программу совместного процветания.

Китай всей своей мощью разворачивается на Запад. Такое впечатление сложилось у меня за последние 10 месяцев после поездок по важнейшим районам на Новом Шёлковом пути — провинциям Хэнань и Цзянсу, Ганьсу и Шэньси, Нинся-Хуэйскому и Синьцзян-Уйгурскому автономным районам.

Для китайцев "Запад" — не то же самое, что для нас: традиционно враждебное пространство, насылающее одну волну завоевателей за другой. Для китайцев Запад — это мечта и романтика, новые просторы и новые богатства. "Западным краем" в древности называли неведомые земли нынешней Центральной Азии, Персии, Индии. На Западе царила хозяйка Рая богиня Сиванму, росли персики бессмертия и водились стремительные "летающие кони". Туда обращали свои взоры властители древнекитайских царств, посылавшие гонцов в поисках продлевающих жизнь снадобий и, что ещё важнее, союзников. Именно так был открыт путь в эллинистические царства Ферганской долины, Афганистан и Индию. Посланный на Запад ханьским императором У-ди (156-87 до н.э.) дипломат и разведчик Чжан Цянь после полутора десятилетий плена, побегов и скитаний по пустыням вернулся со сведениями, позволившими вскоре начать караванную торговлю с соседями. Кстати, тогдашняя столица Чанъань, нынешний Сиань, была расположена гораздо западнее столицы нынешней, что стимулировало участие китайцев в делах народов Запада, а их — в делах китайских.

Предшествовавшая Хань династия Цинь (221-207 до н.э.) вообще была создана самым западным из враждовавших между собой семи древнекитайских царств. Его правитель Цинь Шихуан-ди повелевал полукочевыми племенами, которые превосходили в воинских умениях оседлых жителей Центральной равнины, и впервые объединил Поднебесную.

Великая династия Тан (618-907 н.э.), при которой расцвёл Шёлковый путь, была примером не только взаимопроникновения товаров и предметов культуры, но также смешения кровей. Окитаивание тюрков приняло такие же масштабы, как обрусение татарской знати со времён Золотой Орды. В свою очередь, императорский двор Тан, его аристократы и воинство долго не признавались в других царствах Поднебесной китайцами, а именовались "племя табгачи". Симбиоз китайских и тюркских народов не только создал "гремучую смесь" пассионарности и ускорил развитие новой нации, но и помог державе Тан сильно расшириться на Запад.

Активность на западном направлении была характерна как для большинства китайских династий, так и для соседних народов, не раз покорявших Поднебесную. Завоевав Китай и двигаясь по Шёлковому пути, монгольские орды династии Юань (1279-1368 н.э.) покорили полмира, дошли до Карпат и Чёрного моря. Спустя три века насчитывавшие всего 500 тысяч человек племена маньчжур сначала победили правившую Китаем династию Мин (1368-1644 н.э.), а затем расширили пределы своей династии Цин (1644-1911 н.э.) на Синьцзян, Монголию, Тибет. После свержения власти Цин в Китае начался период смуты и войн, западные окраины попадали под контроль разных военных группировок, но оставались частью Поднебесной.

Ситуация в западных областях начала меняться к лучшему после провозглашения в 1949 году КНР. Советская помощь в создании новых отраслей промышленности, неизвестных ранее областей науки и техники преображала Китай, особенно западные провинции. Но период стабильности и развития продолжался недолго, и с началом "великого скачка" в 1958 году китайский Запад разделил участь всей страны. Только после 1978 года Китай вернулся на траекторию развития. Однако локомотивом прогресса стали приморские провинции на Востоке, где были созданы специальные экономические зоны, куда потекли капиталы и технологии сначала "заморских китайцев" из Гонконга, Тайваня и других районов "Большого Китая", а затем Японии, США, государств Европы.

Тень отсталости и бедности накрыла китайский Запад, в состав которого сейчас включают провинции Ганьсу, Гуйчжоу, Цинхай, Шэньси, Сычуань, Юньнань, а также город центрального подчинения Чунцин и пять автономных национальных районов (Нинся-Хуэйский, Синьцзян-Уйгурский, Гуанси-Чжуанский, Внутренняя Монголия и Тибет). На эти районы приходится свыше 70% территории КНР, но менее 30% населения и всего около 15% ВВП. Диспропорция в развитии восточных и западных провинций стала не просто очевидной, но и опасной.

В 1999 году в Пекине приняли стратегическую программу "Великое открытие и развитие западных районов". Конечно, и до этого решения на китайском Западе кое-что открывали, кое-что развивали. Достаточно вспомнить о железной дороге между Ганьсу и Синьцзяном, о первой в мире высокогорной скоростной Цинхай-Тибетской железной дороге. Космодромы Цзюцюань в провинции Ганьсу и Сичан в провинции Сычуань. Центры ядерных исследований в Ганьсу и Цинхае. Нефтяные прииски Юймэнь и предприятия цветной металлургии в Цзяюйгуань в той же Ганьсу. Нетрудно заместить, что эти, да и большинство других новостроек имели военное, стратегическое значение и несильно поднимали уровень благосостояния. Вот почему принятая в 1999 году программа считается точкой отсчёта новой комплексной политики одновременного наращивания производственного потенциала и улучшения жизни людей, которую можно назвать "Разворот на Запад".

Дан приказ им всем — на Запад!

Для начала, как водится в КНР, была создана специальная рабочая группа во главе с премьер-министром Чжу Жунцзи. Группа подключила учёных и местные власти, разработала обширный многолетний план. Акцент в нём делался на развитие путей сообщения и телекоммуникаций, энергетику, борьбу с загрязнением окружающей среды. Только за одну 10-ю пятилетку, к 2006 году, на развитие инфраструктуры было потрачено более 1 триллиона юаней (около 120 млрд. долл.). Стимулирование сразу принесло плоды — западные регионы на протяжении последующих лет показывали средний рост ВВП на уровне свыше 10%.

Ещё одним толчком стал мировой финансовый кризис 2008-2009 годов. Китайское руководство решило бороться с ним за счёт резкого увеличения вливаний средств в инфраструктурное и жилищное строительство. Именно тогда по всей стране началось создание сети скоростных железных и шоссейных дорог. Современные терминалы аэропортов и вокзалов, университетские городки и школьные комплексы, административные здания и музеи, идеальные шоссе между большими и малыми городами преобразили западные провинции.

Посетив недавно провинции Шэньси и Ганьсу после десятилетнего отсутствия, я просто не узнал старые места. Практически в любом городе и городке появились кварталы новостроек, сгруппированные в "район развития", к которым от старой застройки ведут отменного качества широкие дороги. Отстроенная за счёт государства инфраструктура быстро обросла объектами частных инвесторов: многоэтажные жилые комплексы, торговые центры. Удобные транспортные магистрали привлекли новые предприятия, как китайские, так и иностранные.

Существенную роль сыграли дополнительные льготы для заморских инвесторов в западные районы: на 15% снизили налог на прибыль, позволили вкладывать капиталы в энергетику, сельское хозяйство, сферу услуг, телекоммуникации, создавать филиалы инженерно-проектных компаний, адвокатских контор, страховых компаний. Стоит упомянуть и про льготы, предоставленные местными властями. Это освобождение от налога на прибыль, на импорт материалов и оборудования на 2-5 лет, сокращение вдвое регистрационного сбора и сбора за аренду земли, разработку природных ресурсов. Синергия правительственных мер стимулирования и местных льгот позволила добиться зримых успехов в то самое время, когда во всём мире только и говорили про финансовый кризис, про рецессию и стагнацию. Но самое интересное было ещё впереди…

Разворот на Запад идёт по Шёлковому пути

Осенью 2013 года китайский руководитель Си Цзиньпин выдвинул инициативу создания "Экономического пояса Шёлкового пути", подразумевающую ускоренное совместное развитие Китая и стран, расположенных в ареале знаменитого торгового маршрута. Эта инициатива, вскоре дополненная ещё одной под названием "Морской Шёлковый путь XXI века", оказалась настолько неожиданной и масштабной, что поначалу вызвала непонимание и даже недоверие в странах Евразии, в том числе и России. Прошло немного времени, и недоверчивые взгляды стали меняться на восхищённые. Предсказавший как-то "конец истории" американский философ японского происхождения Фрэнсис Фукуяма назвал двойную инициативу, получившую общее сокращённое название "Один пояс и один путь" (ОПОП), не иначе как "крупнейшей стратегией XXI века". В своей статье для "Проджект Синдикейт" он написал: "Если проект ОПОП оправдает ожидания китайских плановиков, то вся Евразия — от Индонезии до Польши — преобразится в течение жизни одного поколения. Китайская модель будет процветать вне Китая, повышая доходы, а значит, и спрос на китайскую продукцию на новых рынках, которые заменят стагнирующие рынки в других частях света".

Действительно, предложив соседям по Евразии эскиз колоссального плана совместных инфраструктурных и промышленных проектов, Китай исходит из понятного стремления увеличить сбыт своей продукции за счёт создания новых и расширения существующих рынков. Китай уже осуществляет строительство дорог, туннелей и плотин, технопарков и зон свободной торговли в странах Центральной Азии, в Пакистане, Индонезии и на Цейлоне, в Греции, Венгрии, Сербии и Белоруссии.

При этом Китай никого не хочет "осчастливить" насильно. Впрочем, добровольцев хватает с избытком. По состоянию на середину 2016 года соглашения о сотрудничестве с Китаем в рамках ОПОП подписали более 30 стран, создано 46 зон сотрудничества с 17 странами. В созданный недавно для финансирования программ ОПОП Азиатский банк инфраструктурных инвестиций с капиталом в 100 млрд. долл. вступили 57 стран. Ещё бы, Пекин объявил о намерении вложить 1.4 трлн. долл. в реализацию программ наземного и морского Шёлковых путей! Ещё один новый финансовый институт — Фонд Шёлковый путь с капиталом в 40 млрд. долл. — нацелен в первую очередь на Россию и страны Центральной Азии.

В нашей стране к Новому Шёлковому пути относятся неоднозначно. Ориентирующиеся на США и его европейских союзников политические силы, СМИ и наладившие коррупционные схемы с Западом деловые круги то открыто, то исподтишка критикуют китайскую инициативу. Пекин подозревают то в стремлении "колонизировать" Россию при помощи более эффективной экономики, то, наоборот, в стремлении использовать наши природные и людские ресурсы ради предотвращения неминуемого краха якобы идущей на дно китайской экономики.

Как складывается паззл под названием "Шёлковый путь"

Нынешнее состояние инициативы "Один пояс и один путь" похоже на большой "паззл", фрагменты которого только начинают собираться. При этом китайская часть "паззла" уже в значительной степени готова. В этом я убедился, совершив в течение 2016 года серию поездок по всей протяжённости Нового Шёлкового пути.

В самом начале я осмотрел огромный морской порт Ляньюньган, где сходятся наземный и морской участки Нового Шёлкового пути, откуда берут начало железнодорожный "Новый Шёлковый путь" и скоростное шоссе "Китай-Западная Европа", которое должно дойти до Санкт-Петербурга. В городе Чжэнчжоу я увидел перекрёсток уже построенных высокоскоростных железных и шоссейных дорог, которые пересекают весь Китай с Севера на Юг и с Востока на Запад. Там же мне показали фундамент "электронного Шёлкового пути" — недавно открытый логистический терминал электронной торговли для зоны Нового Шёлкового пути. Я видел, как в "сухопутном порту" поезда загружаются контейнерами, которые через Казахстан, Россию, Белоруссию и Польшу отправляются в германский Гамбург.

В Сиани, который на протяжении двух тысяч лет был столицей Поднебесной и служил отправной точкой старинного Шёлкового пути, мне показывали не только терракотовое воинство императора Цинь Шихуан-ди, но и созданные в расчёте на взаимодействие со странами Запада "Зону освоения высоких технологий" и новый логистический центр.

Провинция Ганьсу поразила темпами развития "Нового Ланьчжоу" — созданного по мировым стандартам кластера заводов, лабораторий, логистических центров неподалёку от стратегической железной дороги "Новый Шёлковый путь" и скоростного шоссе "Китай — Западная Европа". Построенный с советской помощью в 50-е годы завод тяжёлого машиностроения, переместившийся на новую площадку, дал продукцию через 20 месяцев после начала строительства. Завод лаков и красок — через 8 месяцев. Эти и другие предприятия уже выпускают товары для стран Центральной Азии и Ближнего Востока, планируют расширить экспорт в Россию, Иран, на рынки Восточной и Западной Европы. В пустыне я объехал поля с тысячами ветрогенераторов и солнечных батарей, объединённых в экспериментальную электросеть. В древнем городе Увэй я бродил по циклопическим залам нового Центра радиационной медицины с уникальными установками облучения раковых клеток тяжёлыми ионами. Прямо со стен средневековой крепости Цзяюйгуань на Шёлковом пути я отправился в цеха металлургического завода, выплавляющего специальные стали с добавками редкоземельных элементов.

В Синьцзяне, граничащем сразу с восемью государствами Евразии, мне показали Зону свободной торговли Хоргос на стыке рубежей Китая и Казахстана. Именно из Хоргоса может начаться движение по южному маршруту Нового Шёлкого пути — на Пакистан и Иран. Через другой пограничный город, Алашанькоу, через Казахстан идут поезда, проходящие по территории России. В главном городе Синьцзяна Урумчи быстро достраивают собственную СЭЗ. На улицах пятимиллионного города видно немало студентов из стран Центральной и Южной Азии.

Совершенно очевидно, что, приступая к нынешней фазе "Разворота на Запад", китайцы не собираются заниматься благотворительностью. Они "переходят реку, ощупывая ногами подводные камни". Развивая инфраструктуру Нового Шёлкового пути, они в первую очередь заботятся о скорости перемещения грузов между собственными промышленными центрами, об удобстве всё более мобильных граждан Китая — предпринимателей, рабочих, студентов, туристов. Наращивая производство высокотехнологичной и экологичной продукции, они заботятся о выравнивании уровней развития западных и восточных провинций. Предлагая сотрудничество соседям по Евразии, китайцы не только стремятся выйти на их рынки, но и готовы открыть собственные, в том числе и рынок быстро растущей электронной торговли.

Обустройство китайского Запада ещё далеко не завершено. Ещё не слились в общенациональные сети скоростные железные и шоссейные дороги, не заполнены новые технопарки и зоны свободной торговли. Ещё не распаханы все залежные земли, не устранены бедность сельских жителей и экологические проблемы промышленных центров.

Однако достижения первых трёх лет после выдвижения инициативы "Один пояс и один путь" дают основания полагать, что китайский "Разворот на Запад" действительно становится "крупнейшей стратегией XXI века" и ещё при нашей жизни до неузнаваемости преобразит огромные пространства Евразии.

Китай. Евросоюз. Азия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 13 октября 2016 > № 1930333 Юрий Тавровский

Мохаммад Карим Амин: «Хизб-и-Ислами» выступает за дружественные отношения со всеми соседями Афганистана

Подписание мирного соглашения между афганским правительством и группировкой «Хизб-и-Ислами» (Исламская партия Афганистана) стало одним из самых обсуждаемых событий в контексте афганского вопроса на протяжении последних нескольких недель. Данный шаг успел вызвать неоднозначную реакцию общественности и иностранных государств, но уже сейчас партия делает активные шаги по возвращению на официальную политическую арену. В интервью порталу «Афгаистан.Ру» представитель ИПА Мохаммад Карим Амин рассказал о нынешней программе партии, ее позиции, связанной с непростым отношением различных сторон к примирению «Хизб-и-Ислами» с правительством, и влиянии, которое мирное соглашение может оказать на обстановку в Афганистане.

Справка от Афганистан.Ру: Исламская партия Афганистана, возглавляемая Гульбеддином Хекматияром, участвовала в вооруженной борьбе с афганским правительством на протяжении 15 последних лет. Подписание мирного соглашения стало итогом двух лет непростых, периодически прерывавшихся переговоров с Кабулом. Некоторые круги возлагают на партию вину за кровопролитные столкновения на территории афганской столицы в 90-х годах прошлого века, а также последующие случаи гибели мирных жителей в результате нападений боевиков ИПА. Тем не менее, официальные власти решились предоставить партии особые привилегии ради ее присоединения к мирному процессу.

«Афганистан.Ру»: Господин Карим Амин, спасибо за то, что Вы согласились ответить на наши вопросы. Недавно правительство Афганистана и «Исламская партия» заключили соглашение о мире. Что Вы думаете об этом соглашении как один из главных участников переговорного процесса, представлявший партию Гульбеддина Хекматияра?

К.А.: В последние годы главным требованием афганского народа было установление мира, и «Исламская партия», являющаяся сильной опорой нации, этому требованию подчинилась. В нынешних условиях страны мир должен стать основным приоритетом. Того же требуют и наши национальные интересы. К тому же, после того, как 90% <иностранных> войск, оккупировавших нашу страну, покинули Афганистан, борьба за независимость, свободу и территориальную целостность страны может вестись политическими и конституционными средствами. Поэтому мирное соглашение является большим достижением и дает народу Афганистана надежду на осуществление его национальных интересов.

«Афганистан.Ру»: Как подписанное мирное соглашение должно повлиять на обстановку в стране? Можно ли быть уверенными в том, что в Афганистане будет восстановлена стабильность?

К.А.: «Исламская партия Афганистана» стремится к тому, чтобы на всей территории страны был восстановлен мир. ИПА пользуется большим влиянием в стране, это доказанный факт. Бог даст, в ближайшие недели и месяцы мы станем свидетелями установления мира во многих районах страны. Конечно, в ближайшие месяцы война в стране еще будет продолжаться, но наши усилия будут направлены на то, чтобы изнутри, политическими методами ответить нуждам своего народа, который до сих находится в состоянии войны. Продолжение войны недопустимо ни с позиции Ислама, ни с позиции национальных интересов страны. Поэтому мы должны побудить все вооруженные оппозиционные группировки придти к примирению, призвать их к установлению мира и построению сильной центральной власти.

«Афганистан.Ру»: 20 лет назад, когда на арену боевых действий в Афганистане пришли талибы, значительная часть членов «Исламской партии» перешла на сторону «Талибана». Говорят, что бывшие члены ИПА до сих пор составляют основное ядро армии талибов. С учетом подписания мирного соглашения между «Исламской партией» и афганским правительством, захотят ли бывшие члены ИПА, которые сейчас воюют в рядах «Талибана», принять участие в политическом процессе?

К.А.: Да. Несмотря на то, что мирный договор между правительством Афганистана и ИПА вступил в силу всего несколько дней назад, уже сейчас значительное число командиров и бойцов ИПА, которые в свое время присоединились к талибам ради получения оружия, объявили о своей готовности вернуться в ряды «Исламской партии». Мы поддерживаем с ними прямые контакты. На следующей неделе вы станете свидетелями присоединения <к политическому процессу> значительного числа этих командиров.

«Афганистан.Ру»: Некоторые наблюдатели выражают обеспокоенность в связи с тем, что одна из сторон, заключивших мирное соглашение, – либо правительство, либо ИПА – может в итоге не выполнить своих обязательств. Что Вы думаете по этому поводу?

К.А.: Что касается нашей стороны, то мы со всей откровенностью заявляем, что ИПА обязуется выполнять этот договор. И мы очень надеемся на то, что правительство также предпримет шаги для практического осуществления положений этого соглашения. В ближайшие дни президент Афганистана должен будет подписать и обнародовать 20 указов, касающихся этого соглашения. Все положения документа будет преобразованы в законные постановления, которые станут обязательными для исполнения.

«Афганистан.Ру»: Одновременно с подписанием соглашения между правительством Афганистана и ИПА в Кабуле и некоторых провинциях страны прошли демонстрации протеста. Кроме того, в социальных сетях началась кампания, направленная против Гульбеддина Хекматияра. Как Вы думаете, почему возникли эти протесты?

К.А.: В свободном обществе подобные протесты являются обычным явлением. Более удивительным было бы полное отсутствие протестующих голосов. Вы правильно излагаете факты, но не говорите о том, что были и мероприятия в поддержку мирного соглашения. В прошлую среду в Герате 20 тысяч человек стихийно устроили митинг, чтобы выразить свою поддержку договору между правительством и ИПА. В провинции Нангархар собрались 10 тысяч человек, и 3 тысячи человек вышли на подобную манифестацию в Логаре. В других районах, в том числе, в Кунаре, Бадахшане, Фарахе, Мазари-Шарифе, Шокрдарре и Гурбанде также состоялись демонстрации в поддержку соглашения.

За десять дней до этого в кабульском парке Шахри-Нау пришли 40 – 50 человек с сорокалетним стажем коммунистов-маоистов. Эти люди являются противниками мира и Ислама. Мы спокойно относимся к тому, что враги мира и наши враги собираются виртуально на страницах соцсетей, и мы не видим в этой никакой проблемы. Эти противники мира далеки от общества и народа.

«Афганистан.Ру»: Некоторые афганские аналитики полагают, что Пакистан заставил Хекматияра вернуться в Афганистан, руководствуясь опосредованными внешнеполитическими целями. В частности, бывший посол Пакистана в Кабуле Рустам Шах Моманд выразил мнение, что Исламабад направил Хекматияра в Афганистан для того, чтобы нанести удар по интересам Индии в этой стране. Господин Карим, достоверна ли эта информация, существует ли такой план в действительности?

К.А.: Если бы Пакистан имел такое влияние на «Исламскую партию», сегодня мы, наверное, не находились бы в той ситуации, в которой находимся сейчас. С нашей независимостью, с нашими решениями, нашей волей и 50-летним опытом работы на благо национальных интересов Афганистана мы никому не позволим вмешиваться в наши внутренние дела и не будем прислушиваться ни к чьему мнению относительно своих решений. Независимость является для нас высшей ценностью и одной из основополагающих целей «Исламской партии Афганистана». Мы доказали это, жертвуя жизнями сотен тысяч приверженцев партии. И если какой-либо человек, какой бы пост он ни занимал, в будущем захочет нанести ущерб независимости страны и вмешаться в наши внутренние дела, «Исламская партия» еще раз это докажет, можете не сомневаться.

«Афганистан.Ру»: Год назад во время событий в Йемене между Саудовской Аравией и Ираном разразилась настоящая опосредованная война, в которой «Исламская партия» решительно поддержала позицию Саудовской Аравии и даже выразила готовность отправить солдат на защиту Эр-Рияда. Эти заявления вызвали беспокойство со стороны Ирана. Впоследствии Тегеран с осторожностью воспринял подписанное соглашение, и наблюдатели считают, что эта страна глубоко обеспокоена. Существует ли повод для такого беспокойства?

К.А.: Во-первых, Иран относится к числу государств, которые поддержали соглашение. Во-вторых, нет сомнения в том, что народ Афганистана во главе с «Исламской партией» решительно осуждает политику Ирана в Йемене, Ираке и Сирии. В-третьих, должен сказать, что каждый мусульманин обязан вставать на защиту своих святынь. То, о чем говорил Хекматияр, относилось к защите святынь и священных мест мусульман. Мы поддерживаем сопротивление и стойкость йеменского народа в их борьбе за свою территориальную целостность и всегда готовы встать на сторону своих братьев в любом месте, где подвергаются опасности интересы исламской уммы.

«Афганистан.Ру»: Афганские аналитики отмечают, что реакция Москвы на подписание соглашения была достаточно прохладной. Российские официальные лица охарактеризовали подписание документа как «символический шаг», выразив мнение, что данное событие практически не повлияет на ситуацию с безопасностью в Афганистане. Как Вы относитесь к позиции России в этом отношении?

К.А.: Насколько мне известно, Россия заявила о своей поддержке соглашения. Мы ожидаем, что Россия будет сотрудничать с афганским народом в деле установления мира. До сих пор политика президента России Владимира Путина заключалась именно в этом, и мы надеемся, что так будет и впредь.

«Афганистан.Ру»: Продолжит ли «Исламская партия» свой прежний политический курс в отношении стран региона или она собирается изменить свою политику?

К.А.: «Исламская партия» с точки зрения своих принципов является сторонницей создания независимого и свободного государства, которое поддерживает активные дружественные отношения со всеми соседями, особенно с одной из своих самых крупных стран-соседей – Китаем. «Исламская партия» всегда приветствовала политику Китая, которая заключалась в поддержке борьбы, которую ведет афганский народ, и мы не считаем, что нынешняя политика Китая направлена против национальных интересов нашей страны. Мы бы хотели, чтобы Афганистан и Китай и дальше развивали свои отношения.

«Афганистан.Ру»: По прогнозам некоторых аналитиков, после приезда господина Хекматияра в Кабул могут возобновиться разногласия между ИПА и другими партиями, в частности, «Джамиат-и-Ислами». Как известно, в 80-е годы прошлого века и в последующий период между этими двумя партиями существовали значительные разногласия. Есть ли вероятность того, что в Афганистане наряду с новыми политическими союзами возникнут и новые противостояния?

К.А.: Подобное беспокойство характерно в основном для очень ограниченного круга городского светского населения. Если абстрагироваться от этих людей, число которых не превышает нескольких сотен человек, пусть и влиятельных, и поинтересоваться мнением остальных 30 – 35 миллионов населения страны относительно мирного соглашения, то вы увидите, что в вопросе о мире у «Исламской партии» имеется очень сильный национальный консенсус. На самом деле соглашение поддерживает подавляющая часть народа. Поэтому обеспокоенность демонстрируют только те люди, которые не верят в волю народа, получают деньги от различных посольств и действуют в собственных корыстных интересах. Эти мнения нельзя считать позицией общества.

«Афганистан.Ру»: Вы не ответили на вопрос относительно бывших разногласий между «Исламской партией» и партией «Джамиат-и-Ислами». Сохранятся ли эти разногласия? Кроме того, недавно политик Хазрат Сибгатулла Моджаддеди также высказался против вашего соглашения с правительством Афганистана. Продолжит ли «Исламская партия» конфронтацию с этими партиями или она вернется на афганскую политическую арену с новой повесткой дня и более толерантной программой?

К.А.: Наши убеждения призывают быть беспощадными и нетерпимыми к оккупантам, но при этом всегда быть готовыми протянуть руку дружбы соотечественникам. Я откровенно заявляю, что приход «Исламской партии» будет означать единение, а не раскол. Без сомнения, народ Афганистана ждет, чтобы пришел кто-то, на кого он сможет опереться как на духовного отца, и чьим отеческим указаниям он мог бы следовать.

«Афганистан.Ру»: Еще один мой вопрос остался без ответа: в числе тех людей, которые выступили против мирного соглашения, был лидер моджахедов Сибгатулла Моджаддеди. Что Вы думаете о его позиции?

К.А.: Мне не хотелось бы допустить спекуляций, связанных с преклонным возрастом господина Моджаддеди. Он уже почтенный старец и в своем возрасте волен говорить все, что ему захочется. Даже его подчиненные не должны злоупотреблять его высказываниями. Хотя он и является старейшиной этой страны, он не влияет на политическую и военную ситуацию в Афганистане.

Беседу вел Фердоус Кавиш

Что происходит в Йемене и почему Иран призывает ООН наказать Саудовскую Аравию

Александр Хроленко,

обозреватель МИА "Россия сегодня"

Президент Ирана Хасан Роухани обвинил Саудовскую Аравию в продолжении агрессии против беззащитного народа Йемена, и назвал ситуацию в этой стране трагичной. «Невероятно, что они нападают на своих братьев-мусульман без какой-либо причины и продолжают резню женщин и детей», отмечает Роухани. Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф в письме к Генеральному секретарю ООН Пан Ги Муну выразил возмущение иранского народа и правительства в связи с недавними авиаударами саудовцев в Йемене. Иран предлагает организовать гуманитарную помощь, в том числе отправить лекарства для йеменского народа, и организовать эвакуацию раненых в иранские больницы. Министр обороны Ирана бригадный генерал Хосейн Дехкан в воскресенье призвал Международный уголовный суд привлечь к ответственности саудовских правителей за преступления против мирных граждан в Йемене. Что происходит в Йемене и почему иранское руководство требует вмешательства ООН, чтобы положить конец этой войне?

Почему Йемен атакует корабли США и арабской коалиции

10 октября американский эсминец USS Mason обстреляли у берегов Йемена. В направлении корабля были выпущены две ракеты, которые не долетели. Эсминец и его команда не пострадали. По данным ВМС США, ракеты запущены с территории, контролируемой повстанцами-хуситами.

9 октября авиация арабской коалиции нанесла пять ударов по йеменской столице городу Сана, в котором проживают около трех миллионов человек.

8 октября при ударе ВВС арабской коалиции по траурной церемонии с участием хуситов в столице Йемена погибли 213 человек. По данным министерства здравоохранения Йемена, число раненых превышает 500 человек. Представитель хуситов Мохаммед Абдул-Салам охарактеризовал авианалет как геноцид. Тысячи йеменцев собрались на марш протеста у стен штаба ООН в Сане.

В начале октября хуситы атаковали и уничтожили принадлежащий ОАЭ корабль в Баб-эль-Мандебском проливе. Повстанцы не без оснований утверждают, что нанесли ракетный удар по военному кораблю.

По данным арабской коалиции, это было гражданское судно с гуманитарной помощью.

Без санкции ООН

Упрощенная картина боевых действий в Йемене такова: с одной стороны — шииты-хуситы, которых поддерживает Иран, с другой — сунниты, которых поддерживает Саудовская Аравия. Фактически расклад сил сложнее.

Вооруженный конфликт в Йемене соткан из межконфессиональных, политических и региональных противоречий. Современная Йеменская Республика возникла в 1990 году, когда исламский Северный Йемен (Йеменская Арабская Республика) и марксистский Южный Йемен (Народная Демократическая Республика Йемен) объединились после многих лет приграничных войн и столкновений.

В 1994 году мир был вновь нарушен, но непродолжительная гражданская война окончилась поражением сепаратистов юга и сохранением объединенного Йемена. Население — более 25 млн. человек. Площадь — 536 869 кв. км. Основные статьи экспорта: нефть, хлопок, кофе, рыба. Среднегодовой доход на душу населения — 950 долларов.

Между севером и югом сохраняется напряженность. Борьба элит носит здесь религиозный характер. Столкновения между суннитами (салафитами) и шиитами (хуситами) уходят корнями в далекое прошлое.

До 1990 года суннитское население Южного Йемена строило арабский социализм. Вооруженное восстание шиитов, проживающих на севере страны, на границе с Саудовской Аравией, началось в 2004 году как протест против курса правительства на суннитский вариант ислама. В 2015 году вооруженная борьба обострилась.

В преимущественно суннитском Йемене долгое время правил Али Абдулла Салех, который теперь примкнул к хуситам (шиитам). В 2012 году к власти пришел президент Абд Раббу Мансур Хади, который в январе 2015 года подал в отставку и позднее бежал в Саудовскую Аравию. С тех пор государственный аппарат, правительственные войска и народ разобщены.

С одной стороны в конфликте участвуют повстанцы-хуситы из шиитского движения "Ансар Алла" и лояльная экс-президенту Али Абдалле Салеху часть армии, а с другой — военнослужащие и ополчение, лояльные экс-президенту Абд Раббу Мансуру Хади. Племена по различным мотивам поддерживают то одну, то другую сторону конфликта. Редкостная каша гражданской войны с привкусом военной интервенции. И еще, на юге Йемена присутствуют отряды "Аль-Каиды", которые воюют против всех.

Когда в 2015 году хуситы захватили власть после бегства действующего президента по "украинскому сценарию", Саудовская Аравия с одобрения США и без санкции ООН начала военную операцию против йеменской "хунты".

ОАЭ, Бахрейн, Кувейт, Катар, Иордания, Египет, Пакистан, Марокко и Судан также не остались в стороне, и направили в Йемен вооружения.

Сегодня столица страны находится под контролем хуситов, позиции которых атакуют ВВС арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией. Коалиция выступает на стороне бежавшего правительства.

Развитие конфликта

Саудовская Аравия ведет боевые действия с большим размахом. За полтора года силы арабской коалиции отвоевали у хуситов значительные территории, стратегически важную прибрежную полосу на юге Йемена, и установили контроль над судоходным Баб-эль-Мандебским проливом. Однако столицу Сану по-прежнему контролируют хуситы, которые уничтожили большое количество саудовской бронетехники. Разделенный Йемен напоминает смертельно опасную западню для всех сторон конфликта.

Саудовская Аравия бомбит позиции хуситов для региональной стабильности и безопасности, и чтобы шиитское восстание не перекинулось на ее собственную территорию. Одновременно йеменским хуситам помогает шиитский Иран. США, не желая усиления Тегерана, поддерживают агрессию Саудовской Аравии. Израиль и глава европейской дипломатии Федерика Могерини выступают против военной операции в Йемене. Президент РФ Владимир Путин также призвал арабские страны решить конфликт "без внешнего вмешательства".

В Йемене хватает и своего "горючего материала". Хуситы — шиитская военизированная группировка, члены которой готовы с оружием в руках бесконечно долго отстаивать свои убеждения и права. Хуситы полагают, что суннитское большинство Йемена десятилетиями игнорировало интересы шиитского меньшинства. Группировка стремится к увеличению шиитского представительства во власти, перераспределению доходов от продажи углеводородов. На Ближнем Востоке в подобных ситуациях, как правило, подключаются внешние игроки.

Йеменские события создают дополнительную угрозу с юга Саудовской Аравии, которая и без того испытывает давление ИГ (группировка запрещена в РФ) на севере и влияние Ирана на северо-востоке. Вмешательство Тегерана может перевести боевые действия в Йемене на качественно новый уровень.

Религиозно-политическая активность шиитов в Саудовской Аравии (14-15% от всего населения в 31,5 млн. человек) была подавлена в 2011 году в ходе "арабской весны". Сегодня саудовские шииты не имеют представительства во власти, и все же это миллионы мотивированных людей. Иран способен использовать этот протестный потенциал в собственных интересах.

На севере Йемена имеются нефтяные месторождения, а на юге находится важный для транзита углеводородов порт Аден, ворота в Красное море и Суэцкий канал. Логичным выглядит желание Саудовской Аравии установить контроль над этими секторами. Любое неосторожное движение вызывает цепную реакцию.

США и их союзники в Европе и на Ближнем Востоке не справляются с ролью мудрого верховного судьи. Их усилия приводят к хаосу все без исключения "освобожденные" от "диктаторов" страны. И американское осуждение авиаударов по йеменской столице не повлияет на дальнейшее развитие вооруженного конфликта.

Йемен глубоко увяз в гражданской войне. Потребуются многие годы и значительные усилия международного сообщества, чтобы остановить кровопролитие, усадить стороны конфликта за стол переговоров, и найти компромиссное (мирное) решение накопившихся проблем.

Инвестиционный форум ВТБ Капитал «Россия зовёт!»

Владимир Путин принял участие в работе 8-го ежегодного инвестиционного форума ВТБ Капитал «Россия зовёт!». Девиз мероприятия: «Сохраняя ответственность. Расширяя возможности».

На пленарную сессию форума приглашены представители Правительства, руководители крупнейших международных корпораций и ведущих российских компаний, делегаты из более чем 60 стран мира, включая 550 инвесторов из России, Европы, США, Азии, Ближнего Востока и Африки.

Форум является ведущим мероприятием по привлечению портфельных и стратегических инвестиций в российскую экономику и обеспечивает эффективное взаимодействие российского бизнеса и международных инвесторов.

* * *

В.Путин: Уважаемые коллеги!

Я действительно очень рад приветствовать всех участников форума «Россия зовёт!». Известно, и практика сегодняшнего дня это подтверждает, здесь собираются известные предприниматели, ведущие бизнес-консультанты в области инвестиций и банковского дела, собственно говоря, те, кто «определяет погоду» на финансовых рынках, влияет на инвестиционные стратегии предприятий и организаций.

Участие в панельной сессии форума – это хорошая возможность для прямого обсуждения ключевых экономических проблем, наших планов по обеспечению роста экономики, повышению качества делового климата. В целом разговор о перспективах инвестиционного сотрудничества и работы на российском рынке.

Отмечу, что за последние годы мы добились устойчивой макроэкономической стабилизации. Снижается инфляция, на начало октября она составила 6,4 процента в годовом выражении. Напомню, уважаемые коллеги, год назад, на начало октября 2015 года, инфляция в годовом выражении составляла 15,7 процента, сейчас 6,4. Мы видим очевидный прогресс.

Ожидаем, что по итогам 2016 года инфляция обновит исторический минимум и будет ниже 6 процентов. Напомню, что самый низкий уровень в новейшей истории России был в 2011 году – это было 6,1 процента. В следующем, 2017 году мы приблизимся к заявленной цели в 4 процента.

Заметно снизилась волатильность национальной валюты – рубля, растут международные резервы Центрального банка. На сегодняшний день они находятся где–то на отметке около 400 миллиардов долларов – на 1 января 2015 года. На 1 января текущего года было 368 миллиардов долларов, на 30 сентября – 397,7 миллиарда долларов, цифра плавающая, примерно около 400 миллиардов.

Важным признаком стабилизации стало прекращение спада в реальном секторе экономики, сработала политика импортозамещения. В отдельных отраслях, таких как производство машин и оборудования, лёгкая промышленность, деревообработка, наметился небольшой, скромный, но всё–таки достаточно уверенный рост.

Для справки могу сказать, что по производству машин и оборудования рост составил 3,6 процента, текстильное производство выросло на 4 процента, химическое производство – на 4,9 процента, производство обуви, кожаных изделий – на девять с лишним процентов. Хорошую динамику продолжает показывать сельское хозяйство России – плюс 3,4 процента за восемь месяцев текущего года. Прибавляет производство пищевых продуктов – на 2,4 процента.

Оживление экономики отражается и в банковском секторе. Центральный банк постепенно понижает ключевую ставку. И в целом наметилась тенденция на снижение процентных ставок по кредитам – хотя их уровень пока ещё достаточно высок, а кредитование реального сектора экономики ещё не восстановилось в том смысле, что всё–таки ещё не обеспечивает кредитование устойчивого роста экономики.

Кредитный портфель реальному сектору, и я бы это отметил как проблему сегодняшнего дня, кредитный портфель реальному сектору за январь–сентябрь даже сократился на 6,8 процента, с 33,3 триллиона рублей до 31 триллиона рублей.

Тем не менее улучшение макроэкономических условий стимулирует рост интереса к российскому рынку. Летом этого года впервые за долгое время стало положительным сальдо капитальных операций платёжного баланса. По сравнению с прошлым годом чистый вывоз капитала из России за три квартала текущего года сократился, прошу внимания, в пять раз, до 9,6 миллиарда долларов. Напомню, что за три квартала прошлого года вывоз капитала составил свыше 48 миллиардов долларов, а в целом за 2015 год чистый вывоз капитала составил 57,5 миллиарда. Вот сейчас – 9,6.

И ещё одно свидетельство растущего интереса бизнеса к России. За три квартала текущего года чистый приток зарубежных прямых инвестиций в нефинансовый сектор России вырос в 3,6 раза и составил 8,3 миллиарда долларов.

Растёт капитализация фондового рынка. С начала года индексы ММВБ и РТС прибавили около 200 пунктов каждый. Всё это хорошие показательные тенденции, они отражают уровень доверия к России, оценку самим бизнесом перспектив вложения в нашу страну. Такая оценка для нас крайне важна, особенно сейчас, когда достигнутая стабильность ещё не трансформировалась в устойчивый рост. При этом мы хорошо понимаем, что сам по себе, автоматически рост экономики не начнётся, нужно работать над условиями для этого. В этой связи хотел бы остановиться на нашей экономической повестке на ближайший период.

Первое. Нам необходимо поддержать наметившиеся тренды на повышение макроэкономической устойчивости, в том числе продолжить линию на достижение целей по инфляции, проводить ответственную бюджетную политику. Отмечу, что в текущем году Правительство вернулось к трёхлетнему планированию федерального бюджета. Может быть, это пока, честно говоря, и рановато для сегодняшних условий, но всё–таки определённая доля здорового оптимизма у Правительства присутствует, и, безусловно, я его тоже поддерживаю. Проект бюджета будет рассматриваться Правительством завтра.

Бюджет на 2017 год удалось сбалансировать с трёхпроцентным дефицитом. Это приемлемый уровень даже на фоне ведущих экономик мира. Конечно, мы прекрасно отдаём себе отчёт в том, что для нашей экономики и это значимая величина, и нужно быть очень аккуратным с ней в ходе бюджетного процесса и исполнения бюджета. Мы так и собираемся к этому подходить.

Правительство смогло добиться того, что за счёт оптимизации госрасходов и повышения их эффективности мы выходим на такую цифру. По отношению к ВВП расходы федерального бюджета снизятся с 19,8 процента в 2016 году до 18,5 процента в будущем году и 16,2 процента в 2019 году. Специалисты, а здесь их большинство, все мы прекрасно понимаем: это непростая задача. Но мы считаем, что эта задача правильно сформулирована, и очень аккуратно собираемся двигаться по этому пути, не нарушая наших обязательств в социальной сфере перед гражданами России.

Второе. В рамках существующих ограничений необходимо максимально задействовать имеющиеся возможности и резервы экономического роста. За последнее время у нас создано много инструментов по стимулированию инвестиций. Имею в виду территории с особым налоговым режимом, институты развития и разного рода льготы.

Сегодня в этой аудитории также предлагаю обсудить, насколько эффективно действуют эти механизмы, что нужно сделать, чтобы повысить их отдачу, не увеличить их количество, а именно улучшить качество этих инструментов.

Третье. Нужно продолжить работу по снятию барьеров на пути частной инициативы. Причём речь идёт не только об административных барьерах, связанных с выходом на рынок. Особого внимания требуют технологические вопросы – доступ к наилучшим технологиям и квалифицированной рабочей силе.

Мы часто повторяем уже как мантру, что эти так называемые пресловутые санкции на нас не очень–то и влияют. Влияют. И прежде всего угрозу я вижу в ограничении передачи технологий. Это, кстати говоря, наносит ущерб не только российской экономике, а мировой экономике в целом, потому что российская экономика, безусловно, является важным сектором и общемировой экономики. Так что те, кто это делает, вредят сами себе в конечном итоге. Но я думаю, что мы и с этим, конечно, справимся.

Но это же относится и к рабочей силе. Да, мы гордимся всегда уровнем и качеством нашего образования, и высокой квалификацией наших работников, но над этим ещё очень много нужно работать, чтобы это отвечало мировым стандартам и было где–то даже на шаг впереди в чём–то. Ключевая задача Правительства – сформулировать исчерпывающий перечень мероприятий на этот счёт и предусмотреть необходимые расходы.

Уважаемые друзья!

Сегодня России необходимо добиваться качественно нового роста экономики, поддержать конкретные инициативы, нацеленные на создание дополнительных рабочих мест, на использование новых технологий и кардинальное повышение производительности труда. Это наша стратегическая задача. Мы к такой работе готовы и будем идти по этому пути. Безусловно, мы приглашаем к ней всех, кто заинтересован в партнёрстве и сотрудничестве с нами.

Благодарю вас за внимание. Спасибо большое.

А.Костин: Спасибо, Владимир Владимирович.

Уважаемые коллеги, у вас сейчас будет возможность задать вопросы участникам.

Если позволите, Владимир Владимирович, мы ещё до начала этой сессии получили ряд письменных вопросов от участников форума. Может быть, я для затравки один из них использую, чтобы начать нашу беседу?

Вопрос достаточно житейский, наверное. «Господин Президент, на протяжении многих лет Вы путешествуете по стране и встречаетесь с представителями бизнеса, предпринимательского сообщества. Если сравнивать последние впечатления с Вашими наблюдениями, скажем, 10 лет назад, какие наиболее существенные изменения в настроениях, проблемах, интересах предпринимателей Вы бы отметили?»

В.Путин: Знаете, очень важным фактором стабильности экономики, даже обеспечения темпов экономического роста является настроение людей, уверенность их в собственных силах, уверенность в способности государства решать стоящие перед страной задачи. И эта уверенность людей, совершенно очевидно, стала выше. Но это и в то же время, безусловно, накладывает на все органы власти, управления, на Правительство, Президента, депутатов Государственной Думы, парламент, на региональные власти особые задачи. Вот этот тренд нужно сохранить, поддержать и развивать дальше. Очень рассчитываю, что нам это удастся.

А.Костин: Коллеги, пожалуйста, прошу зал теперь обращаться с вопросами к участникам панели. Просьба представляться. И вопрос, если можно, покороче, без развёрнутых комментариев.

Пожалуйста.

Вопрос: Благодарю Вас, господин Президент.

Мы самая большая компания в Европе. Мы очень много инвестируем в российские рублёвые облигации, а также в долларовые облигации, которые касаются Российской Федерации. У России была огромная, макростабилизация, которой она достигла за последние несколько лет после шока низких цен на нефть.

Теперь вы в течение следующих трёх лет намерены зафиксировать глобальные траты вашего бюджета. Это контрастирует с общим трендом в мире. Вы видите, что в США и Великобритании хотят увеличивать расходы правительства. Нет ли какого–то риска, что России как–то повредит такая политика?

В.Путин: Но это не общий тренд в мире, это политика Соединённых Штатов, Великобритании, некоторых других стран. Но в отдельных странах, скажем, континентальной Европы, экономические блоки правительства делают другой выбор: они как раз за консолидацию бюджетных расходов, вообще государственных трат в широком смысле этого слова. Правда всегда где–то посередине, и мы стараемся золотую середину выбрать.

Как Вы видели, я говорил это в своём вступительном слове, мы будем ограничивать неэффективные траты и повышать эффективность государственных расходов практически по всем направлениям и одновременно повышать качество управления в самом широком смысле этого слова. На мой взгляд, если мы сосредоточимся на решении стоящих перед нами задач такими средствами, нас ждёт успех.

А.Костин: Спасибо.

Коллеги, пожалуйста, кто следующий?

Вопрос: Благодарю Вас, господин Президент.

У нас есть восточноевропейский фонд, полмиллиарда долларов в Восточную Европу инвестируем, в Россию больше всего из этих инвестиций, поэтому для нас Россия очень важна.

Вопрос по экономическим показателям. В сравнении с 2015 и 2016 годами уровень цен на нефть практически не изменился, санкции тоже не менялись, но экономика пыталась вернуться на путь роста. На Ваш взгляд, каковы факторы, ограничивающие рост экономики? Какие структурные реформы необходимы для преодоления этих негативных тенденций в росте?

В.Путин: Самое главное для нас – повышение производительности труда. Это ключевой вопрос, с этим, безусловно, связано переоснащение реального сектора экономики, выход на новые технологии.

Ещё раз хочу повторить то, что только что было мною вслух произнесено: улучшение качества управления. Низкое качество управления – один из факторов сдерживания экономического роста. И там, конечно, целый набор того, что мы называем диверсификацией экономики в целом.

Мы уже заявляли эти наши приоритеты, они в этом смысле не меняются, будут и дальше нами использоваться. Но, конечно, я тоже уже сказал, мы очень рассчитываем на активизацию работы наших банковских институтов на направлении «инвестиционная деятельность». Но и сами будем поддерживать и развивать те инструменты, о которых вы хорошо знаете, о которых я тоже уже говорил: это и свободные зоны, зоны с опережающим развитием, льготирование различного вида деятельности, в том числе малого и среднего бизнеса, высокотехнологичных производств и так далее.

А.Костин: Спасибо.

Кто следующий? Пожалуйста.

Вопрос: Спасибо большое за Ваши мысли, господин Президент.

Вопрос мой связан с ролью госбанков, банков с государственным контролированием. За последние два года мы наблюдали устойчивую концентрацию в российском банковском секторе, и также во внутреннем секторе кредитования нишу занимают госбанки. Не снизит ли это конкуренцию на мировых рынках? Такие правила игры доступны ли и возможны ли? Или, может быть, Правительство и Банк России должны подумать над тем, чтобы снизить количество госбанков?

В.Путин: Вы знаете, эта ситуация в России по консолидации банковских активов ничем не отличается от общемирового тренда. Несмотря на все решения, которые были приняты в этой сфере после 2008 года в связи с известными колебаниями на мировых рынках, а решения были приняты в направлении недопущения монополизации рынка и так далее, они не выполняются, не выполняются нигде, и консолидация банковских активов везде происходит. Россия в этом смысле не исключение, потому что до сих пор не найдено никаких эффективных рыночных инструментов сдерживания этой консолидации.

Да, действительно, у нас четыре основных банка с госучастием: Сбербанк, «ВТБ» – хозяин сегодняшний площадки для наших дискуссий, Газпромбанк и Россельхозбанк. У них, что называется, контрольный пакет, у них больше 51 процента активов. Это так.

Повторяю, в мире то же самое происходит. Но хочу обратить ваше внимание на то, что в России, несмотря на предпринимаемые Банком России, ЦБ России, действия по избавлению рынка от различных квазибанковских структур, лишению их лицензий, всё–таки в России свыше 600 банков.

А если взять и другие кредитные учреждения, будет свыше 600, по–моему, 648. То есть количество банковских систем у нас достаточно, и в десятку крупнейших входят и банки прежде всего с частным капиталом. Да, эти четыре занимают у нас лидирующие позиции. Но мы здесь не видим каких–то больших проблем.

То, что Банк России делает, думаю, что все эксперты понимают, о чём идет речь: нужно избавить банковскую систему от неэффективных и ненадёжных финансовых учреждений. Только при этом, безусловно, нужно делать это аккуратно, с тем чтобы не страдали участники экономической деятельности и граждане. Нужно вовремя, своевременно и в объёмах, предусмотренных законом, выплачивать соответствующие компенсации.

Но в чём, считаю, виноват Банк России, во всяком случае, за прошлые годы: надо было своевременно принимать это решение, раньше. Вот в чём всё дело. Но лучше поздно, чем никогда. Но, повторяю, очень аккуратно, особенно нужно следить за интересами физических лиц – вкладчиков банка, граждан страны.

И по какому направлению надо идти? Здесь нужно не столько, мне кажется, говорить о количестве банков, сколько о качестве регулирования и контроля.

А.Костин: Можно два слова добавить?

В.Путин: Конечно, Вы начальник.

А.Костин: Нет, начальник Вы, Владимир Владимирович.

Владимир Владимирович, почему вопрос такой важный для нас? Потому что нас всё время, постоянно западная пресса – только недавно получал запрос – обвиняет в том, что вообще госбанк – это банк, где председатель кредитного комитета Кремль либо даже Вы лично. Как будто Вы звоните и даёте указания. Сколько раз я им ни отвечал, что это не так…

В.Путин: Медведев Дмитрий Анатольевич – это банк Правительства.

А.Костин: Я что хотел сказать? Недавно совсем вышел отчёт МВФ, который не является явно сторонником государственных банков, и руководитель этого отчёта, господин Карл Хабермайер, комментируя его, сказал, что хотя государственные банки в развивающихся экономиках, считается, что они действуют по указке правительства, для России это неактуально, что в России государственные банки, как он пишет, действуют в абсолютно конкурентном и коммерческом поле и не отличаются по своей деятельности от частных коммерческих банков.

Поэтому все, кого волнует вопрос, могут посмотреть на страничке МВФ, что даже МВФ признаёт, что в России нет разницы по большому счёту с точки зрения функционирования. Поэтому тема на самом деле достаточно надуманная, на мой взгляд.

В.Путин: Тогда и я ещё кое–что добавлю по поводу указаний. Если бы мы давали соответствующие указания по оперативному управлению, по оперативной деятельности банковских учреждений с госучастием, то тогда думаю, что и кредитование инвестиционной деятельности со стороны банков было бы другое.

Сегодня, для справки, могу сообщить или напомнить о том, что кредитование инвестдеятельности через банковские учреждения составляет всего 8 процентов. 50 процентов инвестиций осуществляется за счёт собственных ресурсов участников экономической деятельности, 18 процентов – за счёт бюджета, как правило, федерального бюджета, и только восемь – за счёт банковских учреждений. Это притом, что прибыль банков по сравнению с прошлым годом составила очень заметную цифру – 600 процентов.

Правда, будем исходить из того и нам нужно признать, что в прошлый год, может быть, цифра была очень маленькая, от этой небольшой цифры рост составил 600 процентов. Но если посмотреть на собственный капитал, а он большой, если сейчас ошибусь, Эльвира Сахипзадовна [Набиуллина] меня поправит, где–то 9 триллионов рублей, если к этому присовокупить ещё активы, то по этому показателю – собственный капитал плюс активы – вся банковская система России находится в очень хорошем состоянии здоровья.

Минимальный показатель, по расчётам Банка России, должен быть восемь с небольшим процентов, а у них 12,5. Так что мы очень рассчитываем на то, что без всякого административного вмешательства в деятельность финансовых банковских прежде всего учреждений, в том числе с госучастием, их роль в финансировании, кредитовании российской экономики, реального сектора экономики, будет расти.

А.Костин: Если бы Вы давали указание, банк «ВТБ» работал бы ещё лучше, Владимир Владимирович, это абсолютно точно, я в этом не сомневаюсь на самом деле.

Пожалуйста, коллеги, следующий здесь будет из CNBS, он вопросы вредные задаёт всегда. Надо, наверное, один вредный вопрос тоже послушать.

Вопрос (как переведено): Благодарю Вас, господин Президент.

Рик Баучер, бывший член Конгресса США, а сейчас партнёр в юридической фирме.

Меня беспокоит ухудшающееся качество взаимоотношений между США и Россией. Это такой ведущий вопрос в нашей предвыборной президентской кампании. Мне кажется, что бизнес и в России, и в США чувствует себя лучше, когда отношения между нашими странами сильнее.

Поэтому мне было бы интересно узнать Ваше мнение о том, какова природа наших двусторонних отношений, как они будут развиваться и какие шаги, как Вы думаете, необходимо предпринять, чтобы усилить наши отношения, особенно в интересах снятия санкций, связанных с вопросом Украины. Какие барьеры Вы видите на пути реализации Минских соглашений и когда, как Вы думаете, будут реализованы Минские соглашения полностью?

В.Путин: Мы тоже озабочены ухудшением российско-американских отношений. Это не наш выбор. Мы к этому никогда не стремились. Наоборот, мы хотим иметь дружеские отношения с такой огромной и великой страной, с ведущей экономикой мира, как американская экономика.

Вы сейчас упомянули о кризисе на Украине. Но это же не мы довели до государственного переворота на Украине. Разве мы это сделали? Нет. Особо наши американские партнёры и не скрывают, что в значительной степени они стояли за этим, финансировали радикальную оппозицию, довели до неконституционного способа смены власти, хотя можно было сделать совсем по–другому. Бывший президент Янукович все требования подписал и готов был провести досрочные выборы. Вместо этого способствовали госперевороту. Зачем?

А когда мы вынуждены, хочу подчеркнуть это, вынуждены были защищать русскоязычное население на Донбассе, вынуждены были отреагировать на стремление людей, живущих в Крыму, вернуться в состав Российской Федерации, тут же начали раскручивать новый маховик антироссийской политики и введение санкций.

Вы сейчас сказали про Минские соглашения. Но не мы же их саботируем, выполнение Минских соглашений. Я уже сто раз сказал: мы же не можем за сегодняшние киевские власти внести изменения в Конституцию, что является ключевым фактором. Не можем за киевские власти имплементировать уже принятый Радой закон об особом статусе управления на Донбассе. Он же не реализуется до сих пор.

Хотя написано было в Минских соглашениях: в самые кратчайшие сроки нужно было это сделать. Я же не могу подписать за Президента Украины принятый Радой закон об амнистии, я же не могу этого сделать. Они всё время ссылаются на то, что этого всего нельзя сделать, поскольку в зоне конфликта на Донбассе перестрелки идут.

9 сентября, по–моему, ополчение Донбасса в одностороннем, хочу сказать, порядке заявило о том, что они даже отвечать не будут на обстрелы со стороны украинских вооружённых сил. Ну и что? Нам всё время говорили, что за этим сразу последуют какие–то действия в политической сфере. Ничего не происходит. Даже прямых контактов между представителями Донбасса и официальными киевскими властями нет до сих пор.

Поэтому, если кто–то действительно хочет выполнения этих соглашений, нужно влиять на все стороны этого конфликта, прежде всего в данном случае на киевские власти. Что мешает это сделать? Не понимаю. Без выхода на политические договорённости ничего не будет продвигаться. Это первое.

Теперь в глобальном плане. Знаете, с действующей администрацией очень сложно вести диалог. Вы бывший конгрессмен, я не знаю, всегда ли так было, но диалога практически нет. Он как выглядит? Администрация формулирует, что ей нужно, а потом настаивает на том, чтобы это было исполнено. Это не диалог, это диктат какой–то. И так почти по каждому вопросу. Мы–то готовы к диалогу, но диалог – это поиск компромиссов.

Теперь я отвечу на главное. Что нужно сделать для того, чтобы ситуация нормализовалась? Нужно вести себя по–партнёрски и учитывать интересы друг друга. Мы к этому готовы.

Вопрос: Президент Путин, мне бы хотелось немножко добавить к своему вопросу. Учитывая, что достаточно сложная неделька выдалась у Дональда Трампа, готовитесь ли Вы к тому, чтобы работать с президентом Хиллари Клинтон в следующем году? Она – это человек, который описывал Вас как человека, который «прижимает» другие страны. Вы можете так же ответить на вопросы о госшпионстве и о ситуации в Сирии? Вы можете сказать нам, как Вы готовитесь деэскалировать?

В.Путин: Что такое госшпионство? Может быть, перевод был такой? Что имеется в виду – госшпионство?

А.Костин: Хакеры, думаю.

В.Путин: Понятно.

Первое. Я уже много раз говорил о том, что американский народ сделает тот выбор, который посчитает нужным. И при любом раскладе мы будем работать с любым лидером Соединённых Штатов, кто бы ни был этим лидером, кто бы ни был президентом, если, конечно, руководитель Соединённых Штатов хочет работать с нашей страной.

Нам ведь всё время говорят, это тоже такая ущербная на самом деле позиция, когда–то, лет десять назад, Россию вообще не вспоминали, говорили, что о России и говорить нечего, потому что она такая третьестепенная региональная держава и вообще не интересна. Теперь проблема номер один во всей избирательной кампании – это Россия, о ней только и говорят.

Это, конечно, очень приятно, но только отчасти. Почему отчасти? Потому что все участники этого процесса злоупотребляют антироссийской риторикой и отравляют наши межгосударственные отношения. А это плохо и для наших стран, и для всего международного сообщества. Не будем забывать, что в глобальном плане мы несём особую ответственность, как две крупнейшие ядерные державы, за поддержание международного мира и безопасности, в глобальном плане.

И при этом, знаете, как правило, мы стараемся не говорить об этом, но нам всегда шепчут во все избирательные кампании – это не только сейчас происходит, это и в предыдущей избирательной кампании, – при этом нам то в левое, то в правое ухо шепчут: вы не обращайте на это внимания, сейчас всё это пройдёт, и мы опять будем дружить. Так нельзя. Нельзя в качестве разменной монеты во внутриполитической борьбе использовать Россию и наносить ущерб межгосударственным отношениям. Это просто как минимум несерьёзно. Это первое.

Второе. По поводу того, что Россия на кого–то оказывает давление, на другие страны. Это кто нам говорит об этом? Кто это говорит? Да наши партнёры, Администрация только тем и занимается, что давит на все страны. Причём и на союзников. И подслушивают, и прослушивают своих союзников, используют эту информацию. Вот вам ответ на хакерские атаки.

Мы что наблюдаем? Какие–то хакеры вбросили информацию о том, как неблаговидно ведёт себя штаб госпожи Клинтон в ходе избирательной кампании: поддерживает одного внутрипартийного кандидата в ущерб другому.

Началась истерика по поводу того, что это в интересах России. Да ничего там нет в интересах России. Но истерика вызвана только тем, чтобы отвлечь внимание американского народа от сути того, что выложили хакеры. А суть – это манипуляция общественным мнением. Почему–то об этом никто не говорит. Все говорят о том, кто это сделал. Разве это так важно, кто это сделал? Важно, что внутри этой информации. Пожалуй, я ответил.

А.Костин: Спасибо.

Пожалуйста, второй сектор.

Вопрос: Господин Президент, я представляю «Альстом».

У меня вопрос, который хотят задать Вам все французы. Это касается отмены Вашей поездки в Париж. Вы отменили свой визит, потому что программа Президента слишком часто менялась. Мы понимаем, что позиция Олланда была продиктована вето России по Сирии в Совете Безопасности. Скажите, пожалуйста, Вы не думаете, что Ваша реакция слишком резка?

Во–вторых, какой сигнал Вы направляете инвесторам? Потому что французские инвесторы привыкли к хорошим отношениям между Россией и Францией. Как Вы понимаете, мы хотим сохранить эту привычку.

В.Путин: «Альстом» – очень серьёзная компания.

У меня вообще, я так считаю, такая устойчивая «химия» сложилась с рядовым российским гражданином. Я уже достаточно долго исполняю обязанности Президента, но даже я не могу сказать, что от имени каждого российского гражданина могу выступить, потому что не уверен, что знаю настроение каждого человека. Но «Альстом» тем не менее компания большая и, наверное, может говорить от имени всего французского народа, во всяком случае, вопросы задавать.

Вы сейчас сказали, что наша реакция была слишком жёсткой на французский проект резолюции в Совете Безопасности ООН по Сирии, и это вызвало такую реакцию со стороны наших французских партнёров и друзей. Во–первых, хочу сказать, что мы очень дорожим отношениями с Францией и считаем Францию одним из наших приоритетных партнёров в Европе. Это сложилось исторически, это и сегодня так.

Что касается этого конкретного случая. Знаете, мы не любим ковыряться в этом дипломатическом белье. Только внешне так всё красиво, но иногда запах не очень приличный оттуда. Но если мы вынуждены, то мы тогда должны что–то говорить, и я Вам отвечу. Не наши партнёры должны обижаться на эту ситуацию по поводу нашего вето на французскую резолюцию. Это скорее всего мы должны обижаться. Скажу почему.

Наш уважаемый друг и коллега Министр иностранных дел Франции приехал в Москву, изложил резолюцию французской стороны. На что наш Министр иностранных дел заявил: «Мы не будем голосовать против, если вы учтёте наши поправки и наши соображения по этому вопросу. Мы очень глубоко вовлечены в этот кризис, в эти проблемы, мы знаем детали». На что его французский коллега отметил: «Да, конечно, мы и не хотим нарываться ни на какое вето». То же самое было сказано нашему представителю в ООН в Нью-Йорке. Лавров изложил позицию российской стороны, и там нет ничего избыточного.

Я вам прямо могу сказать, о чём шла речь: о том, что во французской резолюции вся вина за ситуацию возлагалась исключительно на официальные сирийские власти и вообще ничего не говорилось об оппозиции, в данном случае я не говорю о террористах, об оппозиции, на которой тоже должна лежать какая–то ответственность и перед ней какие–то задачи должны ставиться. Первое.

И второе. Мы заявили о том, что готовы поддержать инициативу спецпредставителя Генсека ООН господина де Мистуры о выводе боевиков из Алеппо. Это было воспринято положительно французской стороной. Мы ждали дальше совместной конструктивной работы и с Францией, и с другими членами Совета Безопасности.

Что произошло дальше? Министр иностранных дел Франции улетел из Москвы в Вашингтон, на следующий день вышли с господином Кэрри, обвинили Россию во всех смертных грехах, никто вообще не стал с нами ни о чём разговаривать и ничего обсуждать, и вбросили эту резолюцию в Совет Безопасности, явно ожидая нашего вето. Зачем?

Не для того, чтобы резолюция прошла, её вбросили, зная нашу позицию и даже не обсуждая с нами наши предложения, а для того, чтобы получить это вето. А зачем? Чтобы обострить ситуацию и раскрутить антироссийскую истерику в подконтрольных средствах массовой информации, обманывая на самом деле своё население и своих граждан. Я сейчас имею в виду не только Францию, но многие и многие европейские страны и Соединённые Штаты. Особенно это ценно, видимо, в условиях предвыборной борьбы.

Я не знаю, соответствует это интересам европейских стран или не соответствует, но вот так просто обслуживать внешнеполитические интересы, а может быть, даже и внутриполитические интересы своих союзников, в данном случае Соединённых Штатов, – не знаю, это разве роль такой серьёзной политики и серьёзных стран, которые претендуют на то, чтобы проводить независимую внешнюю политику и называться великими державами? Я не знаю.

Мы готовы работать со всеми партнёрами, в том числе и с французскими, и с европейскими по этой очень важной, острой проблеме. Мы же видим, что происходит: совершенно огульные обвинения России во всех смертных грехах, во всех преступлениях.

Удар по гуманитарной колонне. Но мы–то знаем, кто нанёс удар по этой гуманитарной колонне. Это одна из террористических организаций. И мы знаем, что американцы об этом знают, но предпочитают занять другую позицию, заняться огульными обвинениям в адрес России. Это делу не поможет. Это как раз то, о чём я недавно говорил: это такой способ ведения дел на международной арене, который называется давлением и шантажом. Но в отношении России это никогда не проходило и не пройдёт.

А.Костин: Спасибо.

Коллеги, напоминаю, что у нас экономический форум, может быть, какие–то вопросы по экономике тоже найдутся?

Вопрос (как переведено): Здравствуйте!

Я представляю московское отделение одной из самых крупных инвестиционных групп в Китае. Сейчас у нас очень крупные активы. В 2014 году был первый форум, и мы уже тогда инвестировали сотни миллионов долларов США в Россию, сейчас мы также активно инвестируем.

Отношения между Россией и европейскими компаниями были достаточно сложными. Мы видели, что предпринимались усилия для того, чтобы Россия и другие страны в Южной Азии, и в Азиатско-Тихоокеанском регионе сотрудничали друг с другом. Вы видите какие–то конкретные результаты этих усилий? Какие новые направления Вы видите в сотрудничестве России в Тихоокеанском регионе?

В.Путин: Мы давно и традиционно развиваем наши отношения со странами Азиатско-Тихоокеанского региона. В этом контексте особое место, безусловно, занимают наши особые стратегические отношения с Китайской Народной Республикой. В страновом измерении это наш самый крупный торгово-экономический партнёр.

Да, за последние годы со многими странами региона, в том числе и с Китаем, за последние пару лет объём торгово-экономических связей у нас снизился, но всё–таки он остаётся значительным. С Китаем по прошлому году у нас 63,5 миллиарда долларов оборот. Но, повторяю, с некоторыми странами он снизился, с некоторыми немножко вырос, например, с Вьетнамом – с Вьетнамом мы наблюдаем рост товарооборота.

Хотел бы отметить, что нас особенно радует в последнее время, это то, что происходит диверсификация наших отношений со странами Азиатско-Тихоокеанского региона: и с Японией, и с Индией, и с Китаем, и с Республикой Корея, и с другими государствами. Здесь и машиностроение, здесь и космос, здесь и высокотехнологичная энергетика, имею в виду атомную энергетику. И что особенно важно, это то, что инвестиционные потоки движутся в обе стороны – как в Российскую Федерацию, так и из России. Скажем, ряд очень крупных инвестиционных проектов, особенно в области атомной энергетики, в значительном объёме финансируются из российских источников.

Что мы можем предложить нового, что могло бы помочь решить те задачи, перед которыми мы стоим, и что могло бы толкнуть дальше наши отношения? Это строительство взаимоотношений между Евразийским экономическим союзом и упомянутыми Вами странами, в том числе и с Китайской Народной Республикой.

Например, мы уже подписали, не только подписали, а вступило в действие наше соглашение с Вьетнамом о зоне свободной торговли. Это уже состоялось. Мы сейчас запустили процесс всеобъемлющих переговоров о строительстве экономических отношений между Китаем и Евразийским экономическим союзом, с тем чтобы совместить китайские идеи, на наш взгляд, очень перспективные и интересные, по так называемому «Экономическому поясу Шёлкового пути» и нашим Евразийским экономическим союзом. Это очень важный и большой процесс.

Разумеется, мы будем продолжать нашу работу в рамках Шанхайской организации сотрудничества, тем более что она приобретает внушительные, серьёзные масштабы, по сути, глобальной организации за счёт приёма туда Индии и Пакистана. Всё это нас настраивает на очень оптимистический лад, имею в виду, что сегодня у нас объём торгово-экономических связей с азиатскими странами, со странами Латинской Америки примерно 28 процентов, но, безусловно, очень хорошая тенденция к росту.

А.Костин: Спасибо, коллеги.

Ещё вопрос. Пожалуйста, пятый сектор.

Вопрос (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Я часто слышу дискуссии об отмене госвизита в Париж. Как только что было сказано, это экономический форум. Вы часто говорите о Европе, Америке, Азии. Насколько я понимаю, все ресурсы сосредоточены в Африке. Мы получали много уроков о том, как мы должны заниматься бизнесом. Россия и Ваше лидерство хочет вовлечься больше в инвестирование, в партнёрство в центральный африканский регион с центральными африканскими странами?

Учитывая, что я являюсь генеральным директором нефтяной компании, мы заинтересованы в российских инвестициях. Мы знаем, что форум называется «Россия зовёт!», но мы, Африка, зовём Россию. Это голос, который вы должны услышать в этом зале.

В.Путин: У нас традиционно, и мы с вами это хорошо знаем, очень добрые, исторически сложившиеся доверительные отношения с Африканским континентом. Были страны, с которыми у нас в прежние времена отношений не было, а были те, с которыми у нас были очень тесные связи, по сути, стратегическое партнёрство. Безусловно, всё это нужно восстанавливать.

Мы видим, как многие страны мира сегодня активизируют свою работу на Африканском континенте. Безусловно, мы тоже с удовольствием бы это сделали и в двустороннем плане, и в усилиях, которые возможны. Мы будем эти усилия поддерживать в рамках международных организаций, например, БРИКС. Вы знаете, что мы создали там финансовые инструменты, в том числе нацеленные на сотрудничество с Африканским континентом, и не только через Южно-Африканскую Республику, но и напрямую с нашими партнёрами в Африке.

Мы знаем, какие возможности в Африке. Некоторые наши компании начинают там, кстати говоря, работать, уже начали: и в горнорудной промышленности, и в других отраслях присутствуют. Мы не можем и не будем делать это так, как делалось при Советском Союзе, исходя исключительно из политических соображений. Но мы знаем, что потенциал Африканского континента очень большой, и строить его на рыночных принципах, на базе взаимных интересов, конечно, можно. Я сейчас не буду перечислять всё, что сделано за последнее время нашими отдельными компаниями, но мы будем поддерживать их усилия работать на Африканском континенте.

Вопрос (как переведено): Седьмая Госдума начала свою работу на прошлой неделе. «Единая Россия» получила большинство, как и ожидалось. А что не предвидели, не было спрогнозировано? И как Вы результаты парламентских выборов интерпретируете сами?

В.Путин: Не было никаких неожиданностей. У нас всё спрогнозировано правильно. Может быть, такого результата, серьёзного успеха «Единая Россия» не ожидала, но в целом тренд был понятен. И связано это со многими факторами, я уже об этом говорил. Безусловно, это фактор доверия граждан страны к той политике, которая проводится внутри страны и на международной арене. Это фактор консолидации российского общества. Это очевидный факт.

Но в то же время то, что граждане оказали доверие власти в широком смысле этого слова, а именно так и нужно трактовать результаты выборов, это накладывает на нас очень большую моральную ответственность прежде всего. В условиях непростой экономической ситуации мы должны обеспечивать здоровье российской экономики, её устойчивый характер – это самое главное. Но при этом не поставить под сомнение исполнение наших социальных обязательств.

Это непростая задача, но её можно достичь, её можно решить, если мы будем действовать ответственно, повышая, я уже об этом говорил, качество управления и правильно определяя приоритеты нашей политики в экономике, в сфере обороны и безопасности и в социальной сфере. На мой взгляд, Правительство именно так и подходит к решению стоящих перед страной задач. И мы будем стремиться к тому, чтобы оправдать доверие граждан.

А.Костин: Спасибо.

Владимир Владимирович, прошу прощения, но господин Пегорье, который, как Вы выяснили, говорит от имени французского народа, просил всё–таки уточнить, у него был вопрос: какой же месседж он может передать французским инвесторам?

В.Путин: Вы знаете, в отношениях и с Францией, и с французским народом и тем более с французскими инвесторами у нас ничего не поменялось.

И вообще, дело в том, что это мой пресс-секретарь сказал, что мы отменили, видимо, чтобы наша позиция была такой сильной. На самом деле мы даже визит не отменяли. Просто нам французская сторона дала понять, что сейчас нам там открывать официально наш культурный центр и разговаривать на все эти гуманитарные темы не время, надо перенести эти мероприятия. Мы сказали: ладно, хорошо, пожалуйста.

Мы, собственно говоря, и не навязывались, я много раз говорил партнёрам, что, если сейчас не время, давайте перенесём. Это с французской стороны всё время было одно и то же: нет-нет, надо это сделать. Надо – пожалуйста, сделаем. Потом говорят: нет, сейчас не время. Хорошо, не время, давайте перенесём. Отношения с французами, с французским народом, с французским бизнесом никак не поменялись.

Надеюсь, ничего серьёзного не произойдёт и в наших отношениях с Францией как с государством и с нашими партнёрами на политическом уровне. С Президентом Олландом у меня очень добрые личные отношения, и я этим очень дорожу. Надеюсь, что это нам поможет преодолеть любые текущие сложности.

А.Костин: Спасибо.

Ещё вопросы есть?

Реплика: Ещё есть время?

В.Путин: Время? Времени никогда нет. Но если вопросы есть, давайте… Давайте мы попробуем так – несколько последних.

А.Бранис: Спасибо.

Александр Бранис.

Владимир Владимирович, здравствуйте!

Хотелось бы от темы международной политики вернуться к местным вопросам. В частности, к реформе госкомпаний и к повышению качества управления, то, о чём Вы сказали. Мы видим, что во многих российских госкомпаниях достигнуты очень большие успехи, и это, допустим, «Роснефть», «Алроса», «Аэрофлот». В нашем портфеле сейчас это рекордная доля именно в госкомпаниях, 40 процентов, потому что мы видим там большие перспективы. Мы видим, что Вы и Правительство продолжаете привлекать квалифицированных управленцев и в прошлом, и в этом году в «РЖД», «РусГидро», «ВЭБ».

В связи с этим у меня вопрос по поводу одной из наших газовых компаний. Вы знаете, я сравнил финансовые результаты за прошедшее первое полугодие с тем, что они показали 11 лет назад, в 2005 году. Почему это интересно сравнение? Потому что цены на газ на экспортном рынке и объёмы, проданные за рубеж, практически совпадали в 2005 году и в 2016–м.

Компания «Газпром» хорошо поработала с регулятором. В России они продают сейчас газ в четыре раза дороже в рублях, чем тогда, но и в долларах, несмотря на снижение курса рубля, это в 1,5 раза выше.

А.Костин: Покороче можно вопрос?

В.Путин: Это не вопрос, это выступление, но мы Вас внимательно слушаем. Это интересно.

А.Бранис: Спасибо. Я уже прошёл середину вопроса, так что скоро будет сам вопрос.

Операционная прибыль, к сожалению, на 40 процентов ниже, чем была 11 лет назад, в связи с тем, что издержки росли высоким темпом. Может быть, даже это не самое страшное, а самое страшное то, что иногда возникает такое впечатление, что компания почему–то работает не на акционеров, не на потребителей, не на государство, а фактически на подрядчиков, которые строят различные объекты для них.

Вот за эти 11 лет они вложили 200 миллиардов долларов, это серьёзная сумма, в расширение трубопроводов, в освоение новых месторождений. Это не считая 80 миллиардов долларов просто на поддержание мощностей. Мы видим, что сейчас все эти мощности используются не более чем на 60 или 65 процентов.

В связи с этим хотелось бы попросить Вас поделиться своей точкой зрения на такие результаты хозяйственной деятельности и на ту стратегию, которую «Газпром» выбрал и реализовывал в эти годы.

Спасибо большое.

В.Путин: Вы знаете, вопрос очень серьёзный на самом деле, касается эффективности деятельности компаний с госучастием. Это не государственные компании, это компании с госучастием либо с контрольным пакетом у государства, но это компании, акционерные общества, в которых значительная доля частного, в том числе иностранного капитала.

И они должны работать в рынке – это касается и банковской сферы – без каких–то окриков и оперативного управления со стороны государства. Так оно на самом деле и происходит. Насколько эффективна эта работа, правильны эти вложения на падающем рынке в расширение инфраструктуры, в добычу или нет, это дело прежде всего экспертного сообщества и представителей государства в органах управления.

Хочу вас проинформировать, что до конца этого года я сам намерен встретиться с представителями наших крупнейших компаний с госучастием, а Правительство и Администрацию Президента, экономическое управление буду просить подготовить соответствующую информацию и анализ того, что и как было сделано за предыдущий период, в том числе за этот год. И будем тогда давать оценки эффективности деятельности той или иной компании с госучастием.

Что касается стратегии развития, то, наверное, не нужно говорить, что компания работает на своих подрядчиков. Нужно говорить о том, правильно ли она делает, что на падающем рынке занимается расширением объёмов производства газа и расширением инфраструктуры или нет, или нужно подождать.

Я в Турции был недавно, выступал и говорил, что, скажем, с учётом падения цен на нефть инвестиции в добычу снизились так, как они никогда не снижались за последние 70 лет. И это большая угроза для мировой энергетики. В этом смысле действия наших компаний, нацеленных на работу, которая исходит из того, что когда–то этот понижающий ценовой тренд закончится, на мой взгляд, являются обоснованными. Насколько – это всё дело в цифрах надо смотреть.

Сейчас, вы знаете, мы, будучи в Турции, договорились с нашими турецкими партнёрами о строительстве новой трубопроводной системы. Но это же не просто трубопроводная система для того, чтобы трубу построить и утопить её в Чёрном море. Это дополнительный выход на перспективную часть европейского рынка. И в этом заинтересованы наши европейские партнёры, они об этом нам прямо говорят. То есть рынок сбыта в данном случае обеспечен. Иначе нет смысла затевать эти стройки.

Мы говорим о строительстве, скажем, трубопроводной системы «Сила Сибири». Да, это большие инвестиции, но это огромный китайский рынок, растущий. Даже если темпы роста немножко сократились, это всё равно самые быстрые темпы роста в мире. Экономика китайская растёт, и мы знаем, что она нуждается в этих энергоресурсах. Это работа на будущее, на опережение. Если в чём–то они забегают вперёд, мы их поправим, но пока я этого не вижу.

Пожалуйста.

А.Левашова: Спасибо, Владимир Владимирович.

Анастасия Левашова, фонд «Блэкфрайерз», Лондон.

Я бы хотела вернуться к экономическим санкциям. Всё–таки для инвестиционного климата, для экономики это один из ключевых вопросов. Санкции были наложены изначально с привязкой к украинскому кризису и к выполнению Минских договорённостей. Полностью изолировать российскую экономику не удалось от мира, но тем не менее определённый эффект был.

Сейчас стали раздаваться голоса о потенциальной привязке санкций уже к Сирии. На Ваш взгляд, насколько это имеет смысл? Насколько санкции будут долго существовать в текущей форме и где это в Вашей повестке дня?

В.Путин: Мы нашу позицию давно изложили, она является очевидной. Кстати говоря, она подтверждается не только нашими, но и международными экспертами, европейскими и североамериканскими экспертами, что любые ограничения в сфере экономики, продиктованные политическими соображениями, вредны для всех.

Что касается изоляции? Да у них моторесурса и бензина не хватит, чтобы все наши границы объехать. Какая изоляция для такой страны, как Россия? Это просто исключено.

Что это такое? Это инструмент давления. Мы считаем, что это вредно очень. Нужно идти не по пути давления и шантажа, а по пути поиска компромиссов. Я сто раз уже сказал, что мы–то готовы к поиску этих компромиссов. Мы очень бы хотели, чтобы партнёры к нам так относились.

Но что является принципиальным и что мы все должны понять, мы для себя прежде всего должны понять? Если мы будем поддаваться этому шантажу, мы в конечном итоге потеряем и в сфере экономики, потому что превратимся в какой–то экономический придаток кого бы то ни было. Этого Россия не может допустить, потому что она этого не переживёт.

Вопрос (как переведено): Вопрос, который я хотел бы задать про инфраструктуру и российские инвестиции. Как и многие правительства, Россия подчёркивала важность инфраструктуры как области, где необходим рост. Приведите одно или два приоритетных направления для таких инвестиций, как их можно облегчить.

В.Путин: Инвестиции к нам, в российскую экономику?

Реплика: Да, в российскую экономику.

В.Путин: Это сфера высоких технологий – самое основное. С передачей технологий и с подготовкой кадров.

Вопрос (как переведено): Господин Президент, большое спасибо за Вашу детальную презентацию и за Ваши прямые ответы.

Я здесь нахожусь с двумя своими коллегами благодаря ВТБ, который сейчас даёт глобальные инвестиционные решения для более чем 55 стран, где–то около 97 миллиардов долларов активов покрывает.

Мой вопрос связан с этими инфраструктурными прямыми иностранными инвестициям. Вы упомянули, что есть новые международные финансовые институты – Новый банк развития БРИКС, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций Китая. С Вашей точки зрения, являются эти новые международные финансовые институты конкурентными альтернативами системе бреттон-вудских институтов или они просто являются добавлением к существующей финансовой архитектуре? Где Вы видите место России в нынешней финансовой ситуации через пять лет?

В.Путин: Здоровая конкуренция в сфере экономики в рынке никогда не является лишней. Но это не та конкуренция, которая должна что–то разрушать и что–то чем–то подменять. Нет, скорее всего, вновь создаваемые институты – это органическая часть, имеющаяся и функционирующая уже в финансовых инвестиционных международных структурах, которые функционируют, и достаточно успешно, хотя не без сбоев.

Мы знаем и много спорим по поводу того, как должен МВФ, скажем, развиваться, и могут ли международные финансовые институты в угоду чьим–то политическим амбициям следовать чьим–то указаниям в нарушение своих собственных правил, что подрывает доверие к этим институтам, – но это, скорее всего, мелкие вопросы.

В целом вновь создаваемые структуры финансовые призваны стать органичной частью уже того, что создано, работать в определённых направлениях, и прежде всего, конечно, в направлении обеспечения экономических интересов и экономического роста самих стран – участниц этих объединений, в частности БРИКС.

Для информации: для того чтобы только обеспечить, хочу это подчеркнуть, только обеспечить текущий уровень развития, текущие темпы развития, странам БРИКС ежегодно нужно где–то от 800 до 1 триллиона 200 миллиардов долларов. Действующие институты с этим, безусловно, не справляются и справиться не могут.

Для того чтобы решать прежде всего свои задачи, эти институты и создаются. Но это не значит, что они будут замыкаться только в скорлупе своих собственных интересов, в межстрановом измерении. Мы, допустим, в той же системе БРИКС планируем вместе с коллегами работать на Африканском континенте и так далее.

Вопрос (как переведено): Добрый день, господин Президент!

Очень рад, что могу сегодня перед Вами выступить. Мне бы хотелось вернуться к экономическим вопросам, к вопросам эффективности. В прошлом году вы запустили программу по долгосрочному развитию государственных корпораций. Как Вы можете использовать эти меры? Как можно обеспечивать развитие?

И также вопрос о Трампе, который говорил о том, что необходимо кого–то увольнять. Я сейчас просто шучу на этот счёт.

В.Путин: Секундочку, повторите, пожалуйста, свой вопрос, я хочу понять. Основную часть своего вопроса повторите, пожалуйста.

Вопрос: Как вы обеспечиваете эффективность программы долгосрочного роста и развития государственных корпораций 2014 года? И вопрос также о том, как вы измеряете эффективность этих мер, как вы обеспечиваете эффективность, учитывая, что частный сектор не участвует.

В.Путин: Во–первых, частный сектор участвует и будет всё больше и больше участвовать. Одна из задач, которые стоят перед нашими крупными корпорациями с госучастием, – в распределении заказов на исполнение их основной деятельности среди мелких и частных предприятий. За прошедший год мы сделали в этом отношении очень серьёзный шаг вперёд. Объём заказов со стороны крупных российских корпораций в адрес мелкого и среднего бизнеса вырос в разы. Это очень существенный фактор внутреннего роста российской экономики.

Что касается того, как мы намерены обеспечить совершенствование их работы, то здесь существуют известный, ничем не отличающийся от других стран мира инструмент – это через участие представителей государства в органах управления. Но при этом мы так же, как в случае, скажем, с «Газпромом», напрямую никогда не вмешиваемся в оперативное управление компаниями, предоставляем возможность и право работать на равных со всеми участниками рынка.

Вопрос (как переведено): Владимир Владимирович, я из одной китайской высокотехнологичной компании.

Из множества вопросов мы поняли, что в мире, к сожалению, есть много людей, которые не уважают, не поддерживают «Голос России», не понимают её позицию. Но, с другой стороны, как китайская компания мы поддерживаем, спонсируем телевизионную программу «Голос России». Вопрос в том, что на Петербургском экономическом форуме мы объявили, что планируем на следующий год инвестировать в Россию, в российскую экономику от 500 миллионов до 1 миллиарда долларов именно в онлайн-кинотеатры и видеоконтентные составляющие.

К сожалению, в последнее время мы услышали, что есть определённая, скажем, склонность к лимитации иностранного капитала в этом сегменте рынка. Мой вопрос заключается в том, какая Ваша позиция именно в отношении создания российско-китайского культурного обмена в отличие от англо-саксонской культуры? Потому что мы со своей стороны помогаем, мы видим великий потенциал и успех – российские, например, мультфильмы, фильмы, «Экипаж» и так далее, – успех на китайском рынке. Мы хотим видеть такие возможности нам поработать на российской земле.

Спасибо большое.

В.Путин: Что касается англо-саксонской, российской, китайской культуры… Да, конечно, можно об этом говорить, но все мы, безусловно, являемся частью мировой культуры. Невозможно представить себе мировую культуру без великой китайской культуры с её тысячелетней историей. В основе целых пластов мировой культуры лежат достижения китайского народа. Даже если об этом кто–то не знает, но это так.

Безусловно, есть очень большое своеобразие у каждого народа, у каждой культуры. Будущее человечества, безусловно, лежит в сфере обмена достижениями и взаимного дополнения друг друга, между этими культурами. Мы этому придаём очень большое значение. В том числе, конечно, и с нашими китайскими друзьями. Мы соседи, а соседей не выбирают, и слава богу. У нас за последние десятилетия сложились просто уникальные отношения доверия и взаимной поддержки.

Что касается конкретного сегмента рынка, о котором Вы сказали, мы, безусловно, будем поддерживать все усилия и китайских наших партнёров, и европейских, и американских. Но имею в виду то самое своеобразие, которое позволяет сохранять нам культурную национальную идентичность. Мы так или иначе всё–таки должны поддерживать собственного производителя с национальным контентом. Но делать это нужно, конечно, очень аккуратно.

Мы особенно будем приветствовать финансовую деятельность, если она, по вашему мнению, по мнению наших потенциальных инвесторов, если в её основе может лежать национальный контент. Для нас это очень важно. Поэтому давайте мы в практической плоскости все эти вопросы пообсуждаем. Мы готовы найти самые либеральные и приемлемые решения для наших партнёров.

Вопрос (как переведено): Благодарю Вас за возможность выступать здесь, перед Вами.

Вопрос будет короткий и связан с экономикой. Хотелось бы спросить о программе приватизации Правительства, и в частности «Башнефти». В нашем сообществе инвесторов мы были удивлены, когда Правительство решило отложить покупку, чтобы Вы позволили «Роснефти» участвовать в аукционе. Что Вы думаете по этому поводу?

В.Путин: Вы знаете, может быть, Вам покажется странным, я сам был немного удивлён такой позиции Правительства, но это действительно позиция Правительства Российской Федерации, прежде всего его финансово-экономического блока. Продиктовано следующими соображениями.

Первое. «Роснефть», я уже об этом говорил, так же как многие другие наши крупные компании с госучастием, госкомпанией, строго говоря, не является. Она является компанией с контрольным пакетом у государства, но со значительным пакетом, принадлежащим иностранному инвестору. В частности «Бритиш Петролеум». Первое.

Второе. «Роснефть» предложила самую высокую цену. Я её знаю сейчас, но не знаю, нужно ли об этом говорить. Можно об этом говорить? Можно. 330 миллиардов рублей. Это несколько выше, чем оценки, которые были сделаны независимыми международными экспертами. То есть она предложила цену выше рынка.

Далее. Почему она в состоянии это сделать и почему представители государства в компании не считают это решение для самой компании ущербным? Потому что после приобретения «Башнефти» и последующей продажи большого пакета – 19,5 процента – самой «Роснефти» наступает так называемый синергетический эффект, то есть стоимость этих 19,5 процента самой «Роснефти» существенным образом вырастает. Таким образом, «Роснефть» имеет возможность не только отбить, простите за моветон, ту небольшую премию, которую она даёт государству при приобретении «Башнефти», но и выгодно продать свой собственный пакет.

Следующее обстоятельство. Продажа «Роснефти» осуществляется через компанию «Роснефтегаз», и деньги из этой компании напрямую поступают, в соответствии с нашими правилами и законами, в бюджет Российской Федерации, что с точки зрения Минфина является весьма выгодным для процесса бюджетирования.

И наконец, самое главное. Мы на этом шаге не прекращаем процесс приватизации. Мы говорим, что сама «Роснефть» в значительном объёме, 19,5 процента, подлежит приватизации, причём частным, мы не исключаем, и иностранным инвесторам. Разве это не приватизация? Но это приватизация аккуратная, имея в виду синергетический эффект и получение максимального выигрыша с точки зрения бюджетных фискальных интересов.

И нам не безразлична позиция Башкортостана – нашего партнёра, я имею в виду, партнёра федерального Правительства, у которого находится значительная часть пакета. Республика Башкортостан прямо обратилась к нам с просьбой сохранить их влияние на управление этим пакетом. В такой конструкции это тоже возможно. Поэтому совокупность этих факторов и побудила, судя по всему, Правительство к такому решению.

Мы знаем о предложениях и других компаний, безусловно, будем поддерживать их усилия. Это компания «Лукойл» и другие компании. Они работают эффективно и вполне достойны того, чтобы приобрести пакет компании «Башнефть». Но приобрести и «Башнефть», и 19,5 процента «Роснефти», думаю, что это для них является маловероятным, причём по достаточно высокой цене.

Мы будем поддерживать все наши компании, если не в этой сделке, то по другим направлениям, обеспечивая их эффективную работу на российском, международном рынках и повышая их капитализацию, в том числе предоставляя им лицензии на расширение их деятельности.

А.Костин: Владимир Владимирович, банк «ВТБ» был консультантом по этой сделке у Правительства. Мы полностью разделяем это мнение. Мы считаем, оно абсолютно правильное.

В.Путин: Ну вот.

А.Костин: Должны быть равные права у компаний независимо от участия государства. Мы все работаем в одном правовом поле. В этом плане, действительно, кто больше платит, тот и, собственно, получает.

Вопрос: Портфельный управляющий Swedbank Robur.

Общий объём инвестиций в Россию и в Восточную Европу сейчас где–то 1 миллиард евро.

У меня вопрос касается энергетической политики России. Мы сегодня много об этом слышали. Я хотела просто уточнить, с точки зрения роли России на рынке углеводородов, так как Россия мировой игрок и с точки зрения добычи, с точки зрения ресурсов… Владимир Владимирович, что будет в лучших интересах Российского государства сейчас: наращивать добычу, оставлять её на том же уровне или, может быть, уменьшать в связи с тем, что парадигмы цен на нефть изменились?

В.Путин: В интересах российской экономики и энергетического сектора не только России, но и мировой экономики – замораживание добычи на сегодняшнем уровне. По большому счёту мы могли бы рассмотреть даже и определённое снижение, но это, в общем, уже ни к чему. Если страны ОПЕК между собой договорятся о заморозке уровня добычи, то мы присоединимся к этому решению.

Единственная проблема на сегодняшний день – это договорённости между отдельными странами, здесь секрета нет, между Ираном и Саудовской Аравией. Позиции сближены существенным образом. Там речь идёт о докризисном уровне добычи для Ирана – четыре миллиона двести.

На сегодняшний день речь идёт о трёх миллионах девятистах, незначительный объём – триста тысяч, это вообще, скажем, простите за моветон, ни о чём, что называется. Я не вижу проблем, которые стоят на пути окончательной договорённости о замораживании добычи на уровне сегодняшней полки.

Спасибо вам большое за внимание.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > kremlin.ru, 12 октября 2016 > № 1931943 Владимир Путин, Андрей Костин

ЮНИСЕФ привьет от полиомиелита более 41 млн африканских детей

Детский фонд ООН (ЮНИСЕФ) объявил о начале масштабной кампании по вакцинации от полиомиелита детей, проживающих в Нигерии, Камеруне, Чаде и Нигере. В рамках иммунизационной кампании около 39 тыс. медицинских работников проведут вакцинацию более 41 млн детей пероральной живой вакциной.

Данная мера направлена на сдерживание распространения вспышки инфекционного заболевания, зафиксированной на юго-востоке Нигерии, говорится в официальном материале организации. В августе этого года власти Нигерии сообщили о выявлении двух случаев заражения полиомиелитом. До этого момента, с 2014 года страна считалась свободной от инфекционного заболевания.

В настоящее время помимо Нигерии эндемичными по полиомиелиту остаются Афганистан и Пакистан. Международные организации предпринимают серьезные усилия по элиминации опасной инфекции. В случае успеха предпринимаемых мер, полиомиелит станет вторым полностью ликвидированным инфекционным заболеванием в мире после оспы.

Жан-Марк Эйро вторит Джону Керри и лепечет о суде над Россией

Александр МЕЗЯЕВ

10 октября министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эйро заявил, что намерен обратиться в Международный уголовный суд в Гааге с требованием расследовать возможные военные преступления в Сирии. Выступление французского министра, словно под копирку, воспроизвело демарш госсекретаря США Дж.Керри, который тремя днями раньше заявил, что действия России в Сирии «требуют должного расследования как военные преступления» и совершившие их «должны и будут отвечать за произошедшее».

Тут впору задаться вопросом, что такое Международный уголовный суд вообще.

Международные уголовные суды и трибуналы стали создаваться вскоре после конца биполярного мира, с середины 1990-х годов. Их целью провозглашалось преследование и наказание лиц, несущих ответственность за совершение международных преступлений. Однако практика этих судов быстро показала, что представляют они собой в действительности.

Прежде всего, они должны были «освящать» преступления системы глобального управления. Так были «освящены» агрессия стран НАТО против Югославии в 1999 году и агрессия против Ливийской Джамахирии в 2011 году. В обоих случаях сначала Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ), а затем Международный уголовный суд (МУС) выдвинули против глав подвергшихся агрессии государств (С.Милошевич и М.Каддафи) свои обвинительные акты, провозгласив этих лидеров «военными преступниками».

Кроме того, международные трибуналы вмешались в целый ряд внутренних конфликтов и государственных переворотов. В 2011 году МУС поддержал государственный переворот в Республике Кот-д’Ивуар, а в 2014 году – государственный переворот на Украине. В обоих случаях Суд удовлетворил иски путчистов в отношении законно избранных глав государств (Л.Гбагбо и В.Янукович). В результате мир увидел ещё два образчика «легитимации» государственных переворотов.

Другим важным направлением деятельности международных уголовных судов и трибуналов является осуществление наднационального контроля над властями суверенных государств. Это притом что юрисдикция отдельных трибуналов ⁽¹⁾ распространяется не на все государства и Статут МУС также подписали не все. ⁽²⁾ Здесь отчётливо проявляет себя тенденция к насильственному распространению юрисдикции международных судов и трибуналов на отдельные государства. Так, в полном противоречии с международным правом в 2005 году юрисдикция МУС была распространена на Судан, а в 2011 году – на Ливию. С 2012 года предпринимаются попытки сделать то же самое в отношении Сирии.

После состоявшегося 8 октября заседания Совета Безопасности ООН, на котором были отклонены российский и французский проекты резолюций, Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун вновь, как заведённый, потребовал от СБ ООН передать ситуацию в Сирии в Международный уголовный суд.

Теперь Международным уголовным судом пытаются грозить уже и России. Угрозы французского министра, юридически абсолютно несостоятельные, выглядят лепетом человека, слабо разбирающегося в вопросах права. Ни Россия, ни Сирия не являются участниками Статута Международного уголовного суда, и даже если кто-то дерзнёт претворить эти угрозы в жизнь, МУС будет обязан подобные требования отклонить без рассмотрения. Не знать этого Эйро не может, так что все его заявление – лишь грубая спекуляция. Согласно всем канонам международного права, юрисдикция любого органа распространяется только в отношении стран, подписавших соответствующий международный договор, и только на события, которые произошли после вступления этого договора в силу.

К этому надо добавить, что Международный уголовный суд не является в юридическом смысле «судом» и даже не обладает характеристикой «международный».

МУС - не «судебный» орган уже потому, что в отличие от учреждения, которое применяет право, он сам для себя его пишет, то есть по собственному произволу выступает как карательный орган. Не является МУС и «международным» органом, потому что он проводит в жизнь не политику отдельных государств (или групп государств), а интересы режима глобального управления. И будучи не судебным, а политическим органом, МУС готов на всё.

Наступление на Россию МУС предпринимал и раньше. Речь идёт о начале расследования по ситуации в Грузии в августе 2008 года. Недавно опубликованный доклад прокурора МУС показал, что главным обвиняемым в событиях 2008 года тот рассматривает Россию! То есть текст пьесы уже написан: несмотря на неучастие России в МУС, её действия в Грузии (а МУС рассматривает Республику Южную Осетию как часть Грузии) могут стать основанием для выдвижения обвинения в отношении граждан России!

Что же касается реальной международно-правовой оценки происходящего в Сирии, то достаточно сказать, что российские военные находятся на территории Сирии в соответствии с приглашением законного правительства этой страны. При этом право вооружённых конфликтов (или международное гуманитарное право) не рассматривает гибель гражданского населения как таковую в качестве военного преступления: всем понятно, что на войне люди гибнут. А современные войны таковы, что в них гибнет в основном как раз гражданское население. Международное гуманитарное право запрещает определённые средства и методы ведения военных действий, но сих пор никто не представил никаких доказательств того, что средства и методы, применяемые Россией, привели к гибели гражданских лиц. Все попытки такого рода, которые Запад предпринимал, неоднократно опровергались. И в то же время «антитеррористическая коалиция» во главе с Соединёнными Штатами обладает всеми признаками международной противоправности: она действует в Сирии, не имея ни приглашения сирийского правительства, ни решения Совета Безопасности ООН.

Наконец, последнее обстоятельство, побуждающее обратить внимание на демарш Парижа вслед за Вашингтоном. Юрисдикция Международного уголовного суда может быть осуществлена исключительно в отношении физических лиц. Те, кто это знают, понимают, что угрозы французского министра иностранных дел носят персональный характер. Если же учесть полную международную противоправность таких заявлений, то отмена визита В.Путина во Францию имеет свою железную логику.

⁽¹⁾ Международный трибунал по бывшей Югославии, Международный трибунал по Руанде, Специальный суд по Сьерра-Леоне, Специальный трибунал по Ливану, специальные палаты в судах Камбоджи, Специальная палата по международным преступлениям в судах Сенегала…

⁽²⁾ На 1 октября 2016 года из 193 государств-членов ООН участниками Статута Международного уголовного суда является 124 государства. Не являются участниками МУС такие страны, как Россия, Китай, США, Индия, Индонезия, Казахстан, Турция, Саудовская Аравия, Вьетнам, Пакистан, Эфиопия и многие другие…

Саудовская Аравия–США: милые бранятся – только тешатся

Виктор Михин

Наконец это свершилось! Гражданка США Стефани Росс Десимон, сообщает Bloomberg, подала в суд на Саудовскую Аравию в связи с терактом 11 сентября 2001 года, во время которого погиб ее муж. Отмечается, что супруг американки служил в ВМС США и погиб в результате крушения одного из угнанных террористами самолетов, который они направили на здание Пентагона. По данным агентства, Стефани Десимон требует от саудовских властей денежной компенсации.

Как известно, администрации президентов Дж. Буша-младшего и Б. Обамы костьми легли, чтобы не допустить наказания Эр-Рияда и вывести его из тени подозрения. Вполне понятно, что в связи с этим возникает ряд серьезных выводов и вопросов. Основной – это то, что Вашингтон рассматривает до сих пор саудовцев своим стратегическим союзником и ни при никаких обстоятельствах не собирается рвать с ним давно установившиеся связи. Если исходить из этого, то тогда понятно, почему Вашингтонские администрации не только не предъявили никаких исков к саудовцам, но и всячески замалчивали тот факт, что большинство террористов были из Саудовской Аравии, которая, как теперь стало известно из слушаний в Конгрессе, и спонсировала террористический акт.

Бросается в глаза и такой малоизвестный факт. Сразу же после 9/11 Дж. Буш, используя свое положение президента, предоставил членам семьи бен Ладен, многие десятки из которых проживали, имели бизнес и тесные связи с американским истеблишментом, самолет, куда из банков срочно были свезены наличными несколько сот миллионов долларов. Самолет беспрепятственно и без таможенного досмотра, что тоже является нарушением американских законов, вылетел в направлении Саудовской Аравии. Кого же защищал и спасал президент США?

Вполне резонно, что саудовские родственники Усамы бен Ладена поддерживали связь со своим родственником и не могли знать, что последний, по американской версии, замышляет наказать своих американских спонсоров. Арабы – люди семейные и чтят эти узы превыше всего. Поэтому не случайно, что до самого последнего момента члены этой семьи знали о нахождении своего родственника в Пакистане и поддерживали с ним связь. Именно поэтому всякие байки, широко распространяемые ЦРУ о том, как они усиленно за более чем десять лет (правда, за хорошие деньги!) по всему миру искали Усаму бен Ладена – этого «неуловимого Джо», не выдерживает никакой критики. Вашингтонские стратеги опять (и в какой раз?) сочинили версию о том, как они после долголетних поисков нашли и уничтожили кровавого злодея, что вызывает только смех. Достаточно было поинтересоваться у родственников через поддерживавшие с ними через американский истеблишмент связи, где находится Усама бен Ладен, и ответ был бы тут же получен. Интересен и тот факт, как после «блестящей операции» по уничтожению саудовского террориста, был также «случайно» уничтожен в Афганистане вертолет, где находилась команда специалистов, задействованных в уничтожении Усамы бен Ладена. Кто же теперь поведает всему миру правду о событии 9/11 и убийстве кровавого злодея, в одиночку терзавшего всю Америку в течение многих лет?

Решение членов Конгресса, которые подавляющим большинством проголосовали за иски против Саудовской Аравии, вполне очевидно свидетельствует о том, что хорошо информированные конгрессмены прекрасно знают, какую зловещую роль в событии 9/11 сыграл Эр-Рияд. В самом королевстве это решение Конгресса вызвало настоящую истерику. Там считают, что принятие этого закона означает официальное признание Эр-Рияда как спонсора терроризма, и теперь всему миру станет ясно, кто финансово поддерживает международный терроризм и благодаря кому появились такие террористические организации, как ДАИШ и ряд других. Кто развязал гражданскую войну в Сирии, направив туда многочисленные отряды террористов, заливших кровью некогда мирную республику? Моментально саудовцы обвинили США в подрыве национальных суверенитетов всех стран, включая и сами Штаты. Как говорится, наконец-то близкий союзник США прозрел и начал говорить правду. МИД королевства поставил ультиматум, что американский конгресс предпримет необходимые шаги, чтобы исправить это положение, а в противном случае, предупредили саудовские дипломаты, двухсторонним отношениям Саудовской Аравии и США будет нанесен непоправимый урон.

Другими словами, саудовцы предприняли отчаянную и, возможно, последнюю попытку надавить на Вашингтон и исправить положение. Предыдущая финансовая попытка Эр-Рияда шантажом заставить власти США изменить свое решение не увенчалась успехом. Тогда саудовцы объявили о своем решении вывести авуары стоимость до 1 триллиона долларов из американской экономики. Однако кроме улыбки это ничего не вызвало. В данном случае идет на ум сентенция из басни великого И. Крылова: «Ай, моська, знать она сильна, что лает на слона!».

Дело в том, что Вашингтон уже давно набил себе руку в такой весьма выгодной для него операции, как «замораживание» средств иностранной державы. Можно привести многочисленные примеры, когда огромные деньги были «заморожены» в США и использовались властями для своих нужд. Например, средства филиппинского президента Маркоса, иракские авуары Саддама Хусейна, немалые средства Муаммара Каддафи. И уж уникальный случай, когда иранские деньги использовались американцами после свержения шаха Реза Пехлеви в 1979 году и до последнего момента. Вполне очевидно, что все эти деньги не лежали мертвым грузом на счетах, а неоднократно прокручивались на биржах. Можно вспомнить аферу с современными технологиями в начале XX века, когда годовые достигали 16-18%. Затем последовал бум в строительной сфере, когда жилые дома навязывались гражданам, казалось, на весьма привлекательных условиях. Но и здесь процент на строительство достигал больших цифр. Неслучайно финансисты подсчитали, что из 100 миллиардов долларов иранских авуаров было сделано еще не менее 250-300 миллиардов долларов, которые пошли неизвестно куда. Видимо, поэтому саудовцы, заявив о решении вывести свои деньги из США, затем резко затормозили и больше об этом не вспоминают.

Решение Конгресса и приятие закона говорит также о том, что президенты США знают намного больше, чем конгрессмены, и именно поэтому не было предпринято никаких санкций против Саудовской Аравии. Не говорит ли это о том, что инициаторами 9/11 были совершенно другие люди, чем саудовцы? Кстати, ушлые журналисты уже вечером 9/11 достали и опубликовали списки пассажиров, летевших на злополучных самолетах, врезавшихся в башни-близнецы Всемирного торгового центра. В этих списках (почему-то) не было тех пассажиров-саудовцев, которые затем появились в официальном списке ЦРУ. Но здесь возмутился Эр-Рияд, поскольку ряд саудовцев не могли лететь на американских самолетах, ведь некоторые из них уже умерли, а другие никогда не покидали пределов королевства. Тогда сотрудники ЦРУ, как опытные фокусники, предоставили новые, уже «отработанные» списки саудовских террористов. Следует заметить, что в данном случае много темных пятен и вся эта официальная версия событий 9/11 наспех кое-как сшита белыми нитками, наводящими на многие сомнения.

Во всяком случае, принятие закона «Справедливость против спонсоров терроризма», который дает право родственникам жертв терактов 11 сентября 2001 года подавать в американские суды иски о возмещении ущерба к правительствам других стран, вне всякого сомнения, дополнительно прольет свет на печальные события. Вполне естественно, что в первую очередь он ударит по главному союзнику США на Ближнем и Среднем Востоке – Саудовской Аравии, так как 15 из 19 участников (по официальным данным) терактов 11 сентября 2001 года были гражданами именно этого государства. Но навряд ли саудовцы выступят в роли «ишака» и беспрекословно, учитывая их сложное экономическое положение, выплатят огромные суммы компенсаций. Вполне понятно, что будут наняты самые лучшие адвокаты, которые до мельчайших деталей раскопают ход событий, и нам предстоит узнать суть подковерной политики Вашингтонских правителей, их беспринципность, беспардонность, демагогию и наглость в решении своих узконационалистических проблем за счет других.

Иран и Таиланд договорились о льготных тарифах на 100 наименований продукции

Министр торговли Таиланда Апиради Татрапорн заявил, что Тегеран и Бангкок договорились о льготных торговых тарифах и намерены поднять двусторонний товарооборот до 3 миллиардов долларов, в течение 5 лет.

Выступая после заседания Совместного торгового комитета двух стран, во вторник, таиландский министр пояснил, что обе стороны согласились отменить таможенные тарифы для 100 наименований продукции. Татрапорн сообщил, что иранская сторона предложила льготные торговые тарифы, поскольку такой шаг является быстрым способом содействия двусторонней торговле, и Таиланд согласился с этим предложением.

Согласно оценки таиландского министра, технико-экономические обоснования этого предложения займут около шести месяцев, а его окончательное утверждение нуждается в принятии решения парламентом Таиланда.

На данный момент, Иран установил льготные торговые тарифы с Пакистаном и Турцией, и хочет подписать аналогичные соглашения с Китаем, Индией, Россией, Арменией, Беларусью, Кыргызстаном и Казахстаном.

Таиландский министр также заявил, что Иран планирует снова импортировать рис из его страны, импорт которого был приостановлен из-за антииранских санкций.

Иран является девятым торговым партнером Таиланда на Ближнем Востоке. Торговый обмен между двумя странами в 2015 году достиг $ 310 млн., из которых 217 миллионов долларов составил экспорт Таиланда в Иран.

Иран занимает 2-ое место в регионе по объемам внешней торговли

Таможенная администрация Ирана объявила, что объем торговли Организации экономического сотрудничества (ОЭС) составил $ 845,247 млрд. в 2015 году, и Ирану удалось занять второе место среди стран ОЭС, с точки зрения внешней торговли.

По данным Таможенной администрации Ирана, экспорт и импорт ОЭС составили $ 411,728 млрд. и $ 433,519 млрд., соответственно, в 2015 году. В 2015 году, Турция имела наибольший вес в ОЭС по объемам внешней торговли, стоимостью $ 399,794 млрд.

Объем внешней торговли Исламской Республики Иран составил $ 139,8 млрд. Это второй результат среди стран ОЭС. При этом, на долю экспорта пришлось $ 88,8 млрд. а на импорт - $ 51 млрд. Нефть, газ, нефтепродукты, минеральные вещества и пищевые продукты были основными статьями экспорта, в то время как оборудование, транспортные средства, продукты животного происхождения, химические вещества, бобы и автомобильные запчасти стали основными импортируемыми товарами.

Казахстан, Азербайджан, Пакистан, Туркменистан, Узбекистан, Кыргызстан, Таджикистан и Афганистан следуют в списке за Ираном.

В конце октября 2016 года, в Тегеране состоится 7-е заседание Совета глав таможенных администраций (CHCA). Встреча сосредоточиться на таможенном сотрудничестве, обмене электронной информацией и упрощении процедур торговли, а также на кампании по борьбе с контрабандой.

10 октября американский эсминец USS Mason обстреляли у берегов Йемена. В направлении корабля были выпущены две ракеты, которые не долетели. Эсминец и его команда не пострадали. По данным ВМС США, ракеты запущены с территории, контролируемой повстанцами-хуситами.

9 октября авиация арабской коалиции нанесла пять ударов по йеменской столице городу Сана, в котором проживают около трех миллионов человек.

8 октября при ударе ВВС арабской коалиции по траурной церемонии с участием хуситов в столице Йемена погибли 213 человек. По данным министерства здравоохранения Йемена, число раненых превышает 500 человек. Представитель хуситов Мохаммед Абдул-Салам охарактеризовал авианалет как геноцид. Тысячи йеменцев собрались на марш протеста у стен штаба ООН в Сане.

В начале октября хуситы атаковали и уничтожили принадлежащий ОАЭ корабль в Баб-эль-Мандебском проливе. Повстанцы не без оснований утверждают, что нанесли ракетный удар по военному кораблю

По данным арабской коалиции, это было гражданское судно с гуманитарной помощью.

Эр-Рияд неофициально признал причастность коалиции к авиаударам.

Что происходит в Йемене?

Без санкции ООН

Упрощенная картина боевых действий в Йемене такова: с одной стороны — шииты-хуситы, которых поддерживает Иран, с другой — сунниты, которых поддерживает Саудовская Аравия. Фактически расклад сил сложнее.

Вооруженный конфликт в Йемене соткан из межконфессиональных, политических и региональных противоречий. Современная Йеменская Республика возникла в 1990 году, когда исламский Северный Йемен (Йеменская Арабская Республика) и марксистский Южный Йемен (Народная Демократическая Республика Йемен) объединились после многих лет приграничных войн и столкновений.

В 1994 году мир был вновь нарушен, но непродолжительная гражданская война окончилась поражением сепаратистов юга и сохранением объединенного Йемена. Население — более 25 млн. человек. Площадь — 536 869 кв. км. Основные статьи экспорта: нефть, хлопок, кофе, рыба. Среднегодовой доход на душу населения — 950 долларов.

Между севером и югом сохраняется напряженность. Борьба элит носит здесь религиозный характер. Столкновения между суннитами (салафитами) и шиитами (хуситами) уходят корнями в далекое прошлое.

До 1990 года суннитское население Южного Йемена строило арабский социализм. Вооруженное восстание шиитов, проживающих на севере страны, на границе с Саудовской Аравией, началось в 2004 году как протест против курса правительства на суннитский вариант ислама. В 2015 году вооруженная борьба обострилась.

В преимущественно суннитском Йемене долгое время правил Али Абдулла Салех, который теперь примкнул к хуситам (шиитам). В 2012 году к власти пришел президент Абд Раббу Мансур Хади, который в январе 2015 года подал в отставку и позднее бежал в Саудовскую Аравию. С тех пор государственный аппарат, правительственные войска и народ разобщены.

С одной стороны в конфликте участвуют повстанцы-хуситы из шиитского движения "Ансар Алла" и лояльная экс-президенту Али Абдалле Салеху часть армии, а с другой — военнослужащие и ополчение, лояльные экс-президенту Абд Раббу Мансуру Хади. Племена по различным мотивам поддерживают то одну, то другую сторону конфликта. Редкостная каша гражданской войны с привкусом военной интервенции. И еще, на юге Йемена присутствуют отряды "Аль-Каиды", которые воюют против всех.

Когда в 2015 году хуситы захватили власть после бегства действующего президента по "украинскому сценарию", Саудовская Аравия с одобрения США и без санкции ООН начала военную операцию против йеменской "хунты".

ОАЭ, Бахрейн, Кувейт, Катар, Иордания, Египет, Пакистан, Марокко и Судан также не остались в стороне, и направили в Йемен вооружения.

Сегодня столица страны находится под контролем хуситов, позиции которых атакуют ВВС арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией. Коалиция выступает на стороне бежавшего правительства.

Развитие конфликта

Саудовская Аравия ведет боевые действия с большим размахом. За полтора года силы арабской коалиции отвоевали у хуситов значительные территории, стратегически важную прибрежную полосу на юге Йемена, и установили контроль над судоходным Баб-эль-Мандебским проливом. Однако столицу Сану по-прежнему контролируют хуситы, которые уничтожили большое количество саудовской бронетехники. Разделенный Йемен напоминает смертельно опасную западню для всех сторон конфликта.

Саудовская Аравия бомбит позиции хуситов для региональной стабильности и безопасности, и чтобы шиитское восстание не перекинулось на ее собственную территорию. Одновременно йеменским хуситам помогает шиитский Иран. США, не желая усиления Тегерана, поддерживают агрессию Саудовской Аравии. Израиль и глава европейской дипломатии Федерика Могерини выступают против военной операции в Йемене. Президент РФ Владимир Путин также призвал арабские страны решить конфликт "без внешнего вмешательства".

В Йемене хватает и своего "горючего материала". Хуситы — шиитская военизированная группировка, члены которой готовы с оружием в руках бесконечно долго отстаивать свои убеждения и права. Хуситы полагают, что суннитское большинство Йемена десятилетиями игнорировало интересы шиитского меньшинства. Группировка стремится к увеличению шиитского представительства во власти, перераспределению доходов от продажи углеводородов. На Ближнем Востоке в подобных ситуациях, как правило, подключаются внешние игроки.

Йеменские события создают дополнительную угрозу с юга Саудовской Аравии, которая и без того испытывает давление ИГ (группировка запрещена в РФ) на севере и влияние Ирана на северо-востоке. Вмешательство Тегерана может перевести боевые действия в Йемене на качественно новый уровень.

Религиозно-политическая активность шиитов в Саудовской Аравии (14-15% от всего населения в 31,5 млн. человек) была подавлена в 2011 году в ходе "арабской весны". Сегодня саудовские шииты не имеют представительства во власти, и все же это миллионы мотивированных людей. Иран способен использовать этот протестный потенциал в собственных интересах.

На севере Йемена имеются нефтяные месторождения, а на юге находится важный для транзита углеводородов порт Аден, ворота в Красное море и Суэцкий канал. Логичным выглядит желание Саудовской Аравии установить контроль над этими секторами. Любое неосторожное движение вызывает цепную реакцию.

США и их союзники в Европе и на Ближнем Востоке не справляются с ролью мудрого верховного судьи. Их усилия приводят к хаосу все без исключения "освобожденные" от "диктаторов" страны. И американское осуждение авиаударов по йеменской столице не повлияет на дальнейшее развитие вооруженного конфликта.

Йемен глубоко увяз в гражданской войне. Потребуются многие годы и значительные усилия международного сообщества, чтобы остановить кровопролитие, усадить стороны конфликта за стол переговоров, и найти компромиссное (мирное) решение накопившихся проблем.

Александр Хроленко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Стратегия порабощения

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН. (Соб. корр. «Правды»). г. Бишкек.

Соединённые Штаты Америки разработали стратегию проникновения в Центральную Азию. Об этом стало известно во время встречи госсекретаря США Джона Керри с главами внешнеполитических ведомств пяти республик. Под предлогом обеспечения безопасности региона Вашингтон пытается втянуть его в орбиту своего влияния.

ПОВЫШЕННОГО ВНИМАНИЯ к Центральной Азии в США не скрывают с момента развала Советского Союза. Тогда же начались активные попытки американского проникновения в регион по самым разным направлениям — экономическому, политическому, военному, культурному. Правда, успешным этот курс был не всегда. Если в 2001—2005 годах Вашингтон имел здесь две полноценные военные базы (в Узбекистане и Киргизии), то на сегодняшний день у него не осталось ни одной. Явно не удовлетворены за океаном и уровнем влияния по другим линиям.

Стремление во что бы то ни стало исправить это положение стало проявляться несколько месяцев назад. В июне госдепартамент США запросил дополнительные средства для поддержки в регионе лояльных СМИ. «Хорошо финансируемая пропагандистская машина России оказала значительное влияние на общественное мнение жителей» — так объяснил этот шаг заместитель помощника госсекретаря по Центральной Азии Дэниел Розенблюм.

Информационной политикой активность Вашингтона не исчерпывается. В начале августа в столицу США для переговоров с главой госдепа Джоном Керри пригласили министров иностранных дел всех пяти республик. Данный формат был впервые опробован в прошлом году, когда руководители внешнеполитических ведомств встретились в Самарканде с госсекретарём США, совершавшим турне по региону. Американская дипломатия пытается превратить его в постоянно действующий инструмент для продвижения своих интересов. О том, что эти интересы затрагивают самые разные сферы и преследуют цель установления всеобъемлющего контроля над Центральной Азией, свидетельствует заявление, сделанное Джоном Керри. «Мы надеемся добиться прогресса с помощью нового регионального подхода, — сообщил госсекретарь. — Он построен вокруг инициатив, связанных с антитеррористической деятельностью, торговлей и инвестициями, экономическим развитием, экологически чистой энергией».

По итогам переговоров было принято решение о запуске пяти совместных проектов, финансируемых американской стороной. Первым из них станет региональный диалог Глобального контртеррористического форума — международной организации, созданной в 2011 году. «Активизировать сотрудничество для борьбы с проникновением иностранных боевиков, обмениваться опытом в противодействии терроризму», — гласит один из пунктов совместной декларации. В переводе с дипломатического на «гражданский» язык это означает усиление влияния США на силовые органы государств региона.

Во-вторых, Вашингтон нацелился на установление экономического господства. Как отмечается, местным компаниям будет оказываться поддержка для встраивания в глобальные производственно-сбытовые цепочки. Третья программа — создание транспортных коридоров — совершенно очевидно бьёт по интересам Китая, осуществляющего стратегию «Экономический пояс Шёлкового пути». США хотят перехватить инициативу, взяв под контроль осуществление транспортно-логистических услуг во всём регионе. Ещё одним направлением «мягкой экспансии» должна стать энергетика. «Соединённые Штаты обеспечат техническую помощь в вопросах стратегического планирования, конкурентных закупок, интеграции энергосети, использования возобновляемых источников энергии, а также финансирования», — говорится в принятом по итогам встречи документе. Наконец, Вашингтон выражает готовность помочь центральноазиатским республикам справиться с последствиями климатических изменений. На первом этапе США собираются выделить на все эти цели 15 миллионов долларов.

То, что обнародованные планы не являются простыми декларациями о намерениях, доказывает бизнес-форум с участием крупнейших американских корпораций. Состоялся он сразу после саммита в Вашингтоне. По словам официального представителя госдепартамента Джошуа Бейкера, американский бизнес хочет работать в Центральной Азии и правительство США будет помогать ему проникнуть на рынок региона.

Таким образом, в США даже не пытаются скрыть главную цель новой стратегии: превратить Центральную Азию в полностью подконтрольную территорию и вытеснить оттуда Китай, Иран и Россию. Показательно, что саммит в Вашингтоне состоялся практически одновременно с другой важной встречей. В начале августа в китайском городе Урумчи начальники штабов вооружённых сил КНР, Таджикистана, Афганистана и Пакистана договорились создать антитеррористический альянс для совместного обеспечения безопасности в регионе. Подобные интеграционные инициативы американские власти будут тормозить всеми возможными способами. Вашингтонская встреча — лишнее тому доказательство.

Грифон с Гадюкой в погоне за индийским большим кушем

В конце сентября 2016 г. состоялось подписание долгожданного крупного контракта на поставку французских истребителей “Rafale” для нужд ВВС Индии, однако его недостаточно, чтобы удовлетворить все нужды индийцев. Медленно раскручивается новая гонка за потенциально самым крупным контрактом в области авиационных вооружений на ближайшие годы и, похоже, сойдутся в ней американцы и… шведы.

Контракт на закупку “Rafale” стал, как бы ни странно прозвучало, неудачным, но довольно логичным результатом конкурса MMRCA (Medium Multi-Role Combat Aircraft – «средний многоцелевой боевой самолет»). История MMRCA берет начало в Каргильской войне 1999 г. – в ней хорошо показали себя французские однодвигательные истребители “Mirage 2000”, на тот момент практически единственные самолеты ВВС Индии, способные уничтожать малоразмерные цели высокоточными средствами поражения. По результатам конфликта для замены планируемых к списанию по возрасту истребителей-бомбардировщиков МиГ-27 и “Jaguar” решили приобрести крупную партию французских машин.

Однако вмешалась политика, в тот момент внутренняя — ну как можно было позволить закупать без конкурса более сотни истребителей индийским военным, имеющим довольно специфическую славу в плане бескорыстности? Было решено объявить открытый конкурс, причем требования вскоре сделали максимально либеральными, позволяющими принять участие практически всем производителям истребителей четвертого поколения (тут уже сыграл роль внешнеполитический фактор – принято считать, что такие условия «пробили» американцы). События разворачивались довольно неторопливо: запросы на предоставление информации были разосланы только в 2005 г., а коммерческие предложения запросили в 2007 г. Планировалось приобрести 126 самолетов с опционом еще на 74, причем большинство самолетов должно было быть собрано в Индии. Сумма оценивалась приблизительно в $10-11 млрд.

Производство “Mirage 2000”, которые планировали приобрести изначально, к тому времени окончательно прекратилось, их сменили более дорогие двухдвигательные “Rafale”. Кроме него в конкурсе приняли участие американские истребители LockheedMartinF-16IN “SuperViper” и BoeingF/A-18 “SuperHornet”, европейский Eurofighter “Typhoon”, шведский Saab “Gripen NG” и российский МиГ-35. В финал вышли детища французов и англо-немецко-итальянского альянса. В январе 2012 г. победителем был объявлен “Rafale”. Как принято считать, результат конкурса был обусловлен политическим курсом Индии на диверсификацию оборонных поставок (что ударило по российскому предложению) и желанием получить максимум технологий (на чем погорели американцы).

Однако дальнейшая история складывалась совершенно не радужно — когда начались финальные переговоры по обсуждению деталей, оказалось, что французское предложение не укладывается в изначальные планы по цене (причем минимум вдвое), а французскую сторону не устраивали требования Индии по организации производственной линии, в частности, о предоставлении гарантии на собранные в Индии самолеты. В результате долгих и трудных переговоров в апреле 2015 г. было принято решение ограничиться закупкой только 36 истребителей и отказаться от организации сборки в Индии. К сентябрю 2016 г. удалось сторговаться о сумме и подписать контракт — остановились на €7.878 млрд за 28 одноместных истребителей, 8 двухместных, а также необходимые комплекты запчастей, оборудования, вооружения и обучение персонала [1].

Хотя с “Rafale” что называется «отмучались», проблему нехватки истребителей в ВВС Индии это совершенно не решало — она только обострилась за полтора десятилетия, а 36 самолетов для них просто ничто: по оценкам индийских военных, для обеспечения надежной обороноспособности необходимо не менее 45 истребительных эскадрилий, при этом сейчас в составе только 33, а их численность только уменьшается.

Индийские ВВС пополняются за счет производства легкого истребителя “Tejas” национальной разработки и сборки по лицензии российских тяжелых Су-30МКИ. Однако “Tejas” до сих пор «сырой», производится низкими темпами и достигнет требуемых характеристик в лучшем случае в 2020-х гг. Су-30МКИ, конечно, прекрасная машина, но их производство подходит к концу. Индия и так закупила баснословное их количество — 272 самолета, а увеличивать долю тяжелых истребителей в ВВС еще больше нерационально: они дороги в эксплуатации и излишни для многих задач. Для замены МиГ-21, МиГ-27, “Jaguar” требуется более легкая машина. От дополнительных закупок «Рафалей» открещиваются заранее, а 8 октября стало известно о рестарте тендера на закупку большого количества истребителей с организацией производства в Индии, сообщается о рассылке запросов на предоставление информации. Причем в “MMRCA 2.0” оговорено интересно условие — истребитель должен быть однодвигательным

Это автоматически сокращает список реальных кандидатов до двух машин, уже принимавших участие в MMRCA – американского Lockheed Martin F-16IN “Super Viper”[2] и шведского Saab “Gripen NG”[3]. Обе стороны за прошедшее лето активизировали свое представление на индийском рынке, регулярно заявляли о готовности наладить производство на месте.

На стороне шведов то, что они уже сотрудничают с индийцами, в частности, занимают работами над “Tejas”: потенциально меньшая стоимость жизненного цикла, внедрение передовых технологий, в частности, новейших ракет «воздух–воздух» большой дальности «Метеор». Но американцы могут противопоставить мощь своего ВПК (позволит быстро наладить поставку большего количество машинокомплектов для сборки), экономики (выгодные условия оплаты, встречные инвестиции) и свои технологии, к которым индийцы давно хотели приобщиться, если, конечно, в этот раз с секретностью ситуация будет проще. Однако серьезным минусом F-16 является то, что он основной истребитель ВВС Пакистана - главного как реального, так и идейного противника для Индии.

В этот раз уже не обойдешься полумерами — если не выбрать в ближайшее время поставщика сотни, а то и более, истребителей то в 2020-х гг. индийские ВВС значительно просядут по численности и силе. И это на фоне усиливающегося Китая, не только выпускающего в больших количествах истребители четвертого поколения, но и готовящего к производству машину пятого.

Во многом решение будет опять зависеть от политических предпочтений, все же в первую очередь выбор будет стоять между именно «американским» и «не американским» самолетом. Россия в этом соревновании, похоже, вновь не участвует — если информация о «однодвигательности» верна, то нам просто нечего выставлять (даже если бы нас «позвали» по политическим причинам, забыв о диверсификации). Впрочем, нам нет причин расстраиваться, так как вместо участия в довольно специфических индийских тендерах, мы на безальтернативной основе заключаем не менее крупные контракты по вопросам, с которыми индийцам идти больше просто не к кому — в частности, на модернизацию Су-30МКИ объемом ориентировочно $8 млрд и разработку на базе отечественного ПАК ФА истребителя пятого поколения для ВВС Индии по программе FGFA. Второй пока на ранней стадии, но там речь будет идти в общей сложности, несомненно, о десятках миллиардов долларов.

1. Часто ошибочно забывают об последних пунктах и бездумно делят общую сумму контрактов на количество самолетов, чтобы получить такую довольно эфемерную величину, как «цену истребителя» — это неверно, так как дополнения занимают порой львиную долю затрат покупателя. Так, в этом случае сами самолеты обошлись, по различным оценкам в €3,2-3,3 млрд.

2. Официально F-16 в США носит имя “Fighting Falcon”, однако за ним закрепилось прозвище “Viper” («Гадюка»), ставшее столь популярным, что последнее время используется и производителем в маркетинге.

3. «Грифон»

Интервью посла России в Индии А.М.Кадакина новостному агентству CNN NEWS 18

CNN 18: Господин посол, спасибо, что присоединились к нам. После нападения на военную базу в Ури мы наблюдаем рост враждебности между Индией и Пакистаном. Сегодня было совершено нападение на лагерь пограничных войск Индии, где был убит один из наших военнослужащих. Что вы думает об этой ситуации?

А.Кадакин: Россия довольно ясно обозначила свою позицию в двух комментариях, опубликованных Министерством иностранных дел после атаки в Ури. Россия ? единственная страна, которая чётко заявила, что террористы и бандформирования прибыли с территории Пакистана. Во втором комментарии мы призвали Пакистан принять все необходимые шаги для того, чтобы остановить угрозу трансграничного терроризма на его территории – это то, о чём мы заявили открыто. Такова наша точка зрения. Конечно, мы всегда были на стороне Индии в противостоянии и борьбе с трансграничным терроризмом и выступаем за то, чтобы правительство там приняло необходимые меры.

CNN 18: Пакистан сообщал о нарушении прав человека в Джамму и Кашмире, пытаясь привлечь к этому внимание международной общественности. Считаете ли вы, что мы должны делать намного больше в вопросах борьбы с действующими на его территории террористическими организациям, такими как Джаин-э-Мухаммед и Лашкар-э-Тойба.

А.Кадакин: Самое большое нарушение прав человека происходит тогда, когда эти бандформирования и террористы нападают на военные и гражданские объекты, на мирное деревенское население Индии. Это и есть худшая форма нарушения прав человека.

CNN 18: Как вы считает, были ли у Индии достаточные основания для проведения точечных ударов?

А.Кадакин: В противном случае, мы бы их не одобрили.

CNN 18: У Индии были веские основания, потому как Пакистан снова и снова загонет её в угол. На наших глазах с пакистанской территории неоднократно наносятся удары.

А.Кадакин: Как я уже говорил, мы осуждаем террористические атаки на индийские приграничные территории. Это во-первых. И мы открыто говорим об этом пакистанцам.

CNN 18: Индия имеет полное право нанести ответный удар, если её границу постоянно нарушают?

А.Кадакин: Любая страна имеет право защищать себя от такого рода трансграничного терроризма.

CNN 18: И последний вопрос. Мы следили за военными учениями России и Пакистана. Индия выразила обеспокоенность по этому поводу. Российское правительство заявило, что они не проходят в оккупированном Пакистаном Кашмире. Но учения состоялись. Стоит ли Индии беспокоиться? Как вы считает?

А.Кадакин: Индии нисколько не стоит беспокоиться, так как практика проведения военных учений между государствами, особенно между военными этих стран, является обычной. Тема ? борьба с терроризмом. Считаю, что в интересах Индии, если мы научим Пакистан как не использовать армию для террористических атак. В индийской прессе было много спекуляций на эту тему. Учения не проводились ни в одном из таких чувствительных или проблематичных районов, как Гилгит-Балтистан, и, конечно, ни в коем случае не в оккупированном Пакистаном индийском штате Джамму и Кашмир.

Россия. Индия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 октября 2016 > № 2763048 Александр Кадакин

Игорь Коробов: "Строительство Транскаспийского газопровода в первую очередь зависит от действий Азербайджана"

Орхан Саттаров

Полтора месяца назад в ходе переговоров в Берлине с канцлером Ангелой Меркель президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов обсуждал планы продаж природного газа в страны ЕС. Он заверил, что Ашхабад не намерен концентрироваться только на азиатском направлении, и заинтересован в экспорте топлива в Евросоюз. Это было воспринято как желание Ашхабада активизировать переговоры вокруг реализации Транскаспийского газопровода. На вопросы "Вестник Кавказа" о перспективах Транскаспия и других трубопроводов отвечает исследователь Центра изучения Каспийского региона при берлинском Свободном университете Игорь Коробов.

- После недавнего визита президента Туркменистана в Берлин вновь стала актуальна тема поставок туркменского газа в Европу. Проектом-фаворитом ЕС стал Транскаспийский газопровод с дальнейшей прокачкой через Азербайджан, Грузию и Турцию до европейской границы. В каком случае сложатся оптимальные условия для реализации проекта Транскаспийского газопровода и каковы интересы Азербайджана в этом контексте?

- Азербайджан заинтересован в транзите туркменского газа, так как транзитные пошлины могли бы выгодно дополнить собственные поставки газа в условиях снижающейся добычи. Положение транзитной страны сулит и политические дивиденды. За последние десять лет Азербайджан более чем в три раза увеличил собственную добычу газа, при этом его потребление осталось практически на том же уровне, что свидетельствует об экспортном потенциале Азербайджана. Однако он несравним с потенциалом Туркменистана, чей транзитный газ может стать конкурентом азербайджанскому. Вероятно, прибыль от транзита туркменского газа будет нивелирована потерями от снижения цены собственного азербайджанского газа в конкурентной борьбе на газовых рынках Турции и Европы.

Строительство Транскаспийского газопровода в первую очередь зависит от действий Азербайджана. Можно предполагать, что существует неформальная договоренность между Азербайджаном и Россией о недопущении туркменского газа через Каспий. Именно поэтому активной деятельности Баку в этом направлении не наблюдается. Несмотря на заявления официальных лиц Азербайджана, Баку отдает себе отчет о возможных рисках в отношениях с Россией, не желая вести политику, идущую вразрез с позицией России по каспийскому вопросу. В ближайшей перспективе Азербайджан будет избегать напряжения в отношениях с Россией, которое может быть создано даже не полной реализацией Транскаспия, а демонстративной попыткой его строительства. Другими словами, Азербайджан не готов принести в жертву отношения с Россией ради реализации проекта. Позиция Ирана по Транскаспию созвучна российской, хотя менее политизирована. Для Ирана важнее экономические последствия выхода туркменского газа не столько на рынок Европы, сколько на рынок Турции, ведь за последние годы Иран успешно наращивал свой газовый экспорт именно в эту страну. Таким образом, для реализации Транскаспийского газопровода необходимо одновременное совпадение двух условий - экономического и политического. Азербайджан должен сначала реализовать собственные планы по имеющимся на сегодняшний день экспортным газовым контрактам.

- Как быстро, на ваш взгляд, на доставку своего газа в Европу могут рассчитывать иранцы? Какие маршруты доставки будут предпочтительными для Тегерана?

- Иран всерьез не рассматривает газопроводные проекты, особенно в европейском направлении, несмотря на официальные заявления, за исключением разве что газопровода Иран – Пакистана - Индия. В этом контексте было бы уместно говорить, что Иран учится на ошибках России, которая "связана газопроводами" только в одном, европейском направлении, что лишило ее возможности маневрировать в зависимости от изменения конъюнктуры на рынках газа и геополитических разногласий с традиционными покупателями газа. Географически Иран имеет выход к открытым морям, причем основные газовые месторождения ИРИ располагаются в регионах, выходящих к Персидскому заливу, где уже имеется частично построенная LNG-инфраструктура. Поэтому Иран стремится использовать географические преимущества. Это предопределяет будущее развитие иранского газового экспорта именно в направлении LNG.

Создание существенной LNG-инфраструктуры и разработка новых месторождений требуют существенных инвестиций, что в условиях низких цен на газ стало проблематичным. Ситуацию с привлечением иностранных инвестиций осложняет и то, что Иран не готов полностью отойти от практики так называемых сервисных контрактов. Он не готов предоставить долевое участие иностранным компаниям в собственных нефтегазовых проектах.

Еще одним серьезным вызовом для Ирана является высокая энергоемкость внутреннего энергопотребления. Целью газовой добычи всегда была необходимость удовлетворения собственного внутреннего потребления газа, и газ для экспорта в Турцию шел за счет туркменского импорта в газовом балансе Ирана. Учитывая все сложности в газовом секторе Ирана, поставки в ЕС - вопрос не пяти, а, возможно, и не десяти лет.

- Каков ваш прогноз динамики спроса и предложения на европейском газовом рынке в ближайшие годы?

- Не ожидаю сильной динамики спроса на газ в Европе. Скорее всего, он сохранится на нынешнем уровне. Собственная добыча газа будет снижаться из-за падения добычи в Великобритании, Норвегии и Нидерландах. Это падение будет компенсироваться за счет наращивания импорта катарского и американского газа. Нет определенности с объемами этих поставок. Здесь определяющим будет вопрос развития газовых цен. Много надежд связывается с потенциальным импортом газа из Египта и Израиля. Несмотря на попытки Еврокомиссии снизить зависимость от импорта газа из России, доля российского газа в ЕС продолжает расти, и радикальное снижение импорта газа из России в ближайшем десятилетии не предвидится.

- Насколько реалистичной вам представляется перспектива "Турецкого потока"?

- Стратегическая цель "Газпрома" - обход Европы с юга - сохраняется, хотя "Турецкий поток" и перестал быть приоритетом для России. Время для полномасштабной реализации "Турецкого потока" упущено. До сих пор нет признаков активных действий по строительству этого газопровода. В отличие от «Северного потока-2» (СП2), "Турецкий поток" лишен поддержки немецкого бизнеса, что делает его реализацию затруднительной, учитывая то, что России придется иметь дело с политически слабыми государствами ЕС, сильно зависящими от Брюсселя, который продвигает конкурентную концепцию "Южного газового коридора". О реализации первоначальной мощности в 63 млрд куб.м. уже не может быть и речи. Даже обсуждаемая сегодня в мощность в 31,5 млрд куб.м. находится под вопросом, и его дальнейшая реализация будет завесить от того, сколько газа останется в украинском транзите.

- Какова перспектива "Северного потока-2" с учетом противодействия планам по его реализации со стороны отдельных членов ЕС?

- Локомотивом реализации СП2 выступает Германия, которая воспользовалась эскалацией в российско-турецких отношениях вокруг Сирии и перехватила инициативу у Турции, предложив нарастить газовые поставки через Германию. В случае успешной реализации СП2, ФРГ замкнет на себе значительную часть газового импорта ЕС, что превратит Германию в крупнейший газовый хаб в Европе. "Турецкий поток" больше соответствует стратегическим планам России, но СП2 был бы более надежным проектом, если уж выбирать, что строить. Протесты восточноевропейских стран по большей части политизированы, чем юридически обоснованы, поэтому смогут разве что замедлить, а не отменить реализацию проекта.

- Какой вы видите будущую роль Украины в качестве транзитной страны?

- Строительство "Турецкого потока" и СП2 не началось, несмотря на то, что завершение строительства намечено на конец 2019 года. Это может свидетельствовать о том, что транзитный контракт с Украиной будет продлен. Неопределенным фактором остается продолжительность договора и объемы транзита. Заявление министра иностранных дел Германии о том, что реализация СП2 не должна угрожать украинскому транзиту, призвано успокоить как Украину, так и Брюссель. В реальности после введения в строй СП2 транзит через Украину существенно снизится как раз именно за счет начала поставок газа по СП2. Украине оставят символические транзитные объемы, которые позволят ее газотранспортной системе (ГТС) какое-то время безубыточно функционировать. Постепенно Украина потеряет роль той полноценной транзитной страны, которая у нее была до сих пор. После реализации обходных маршрутов необходимость в ГТС отпадет по объективным экономическим причинам.

Туркмения. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > vestikavkaza.ru, 10 октября 2016 > № 1934896 Игорь Коробов

Интервью посла России в Индии А.М.Кадакина новостному агентству CNN NEWS 18

CNN 18: Господин посол, спасибо, что присоединились к нам. После нападения на военную базу в Ури мы наблюдаем рост враждебности между Индией и Пакистаном. Сегодня было совершено нападение на лагерь пограничных войск Индии, где был убит один из наших военнослужащих. Что вы думает об этой ситуации?

А.Кадакин: Россия довольно ясно обозначила свою позицию в двух комментариях, опубликованных Министерством иностранных дел после атаки в Ури. Россия ? единственная страна, которая чётко заявила, что террористы и бандформирования прибыли с территории Пакистана. Во втором комментарии мы призвали Пакистан принять все необходимые шаги для того, чтобы остановить угрозу трансграничного терроризма на его территории – это то, о чём мы заявили открыто. Такова наша точка зрения. Конечно, мы всегда были на стороне Индии в противостоянии и борьбе с трансграничным терроризмом и выступаем за то, чтобы правительство там приняло необходимые меры.

CNN 18: Пакистан сообщал о нарушении прав человека в Джамму и Кашмире, пытаясь привлечь к этому внимание международной общественности. Считаете ли вы, что мы должны делать намного больше в вопросах борьбы с действующими на его территории террористическими организациям, такими как Джаин-э-Мухаммед и Лашкар-э-Тойба.

А.Кадакин: Самое большое нарушение прав человека происходит тогда, когда эти бандформирования и террористы нападают на военные и гражданские объекты, на мирное деревенское население Индии. Это и есть худшая форма нарушения прав человека.

CNN 18: Как вы считает, были ли у Индии достаточные основания для проведения точечных ударов?

А.Кадакин: В противном случае, мы бы их не одобрили.

CNN 18: У Индии были веские основания, потому как Пакистан снова и снова загонет её в угол. На наших глазах с пакистанской территории неоднократно наносятся удары.

А.Кадакин: Как я уже говорил, мы осуждаем террористические атаки на индийские приграничные территории. Это во-первых. И мы открыто говорим об этом пакистанцам.

CNN 18: Индия имеет полное право нанести ответный удар, если её границу постоянно нарушают?

А.Кадакин: Любая страна имеет право защищать себя от такого рода трансграничного терроризма.

CNN 18: И последний вопрос. Мы следили за военными учениями России и Пакистана. Индия выразила обеспокоенность по этому поводу. Российское правительство заявило, что они не проходят в оккупированном Пакистаном Кашмире. Но учения состоялись. Стоит ли Индии беспокоиться? Как вы считает?

А.Кадакин: Индии нисколько не стоит беспокоиться, так как практика проведения военных учений между государствами, особенно между военными этих стран, является обычной. Тема ? борьба с терроризмом. Считаю, что в интересах Индии, если мы научим Пакистан как не использовать армию для террористических атак. В индийской прессе было много спекуляций на эту тему. Учения не проводились ни в одном из таких чувствительных или проблематичных районов, как Гилгит-Балтистан, и, конечно, ни в коем случае не в оккупированном Пакистаном индийском штате Джамму и Кашмир.

Ядерная программа КНДР завершена?

Константин Асмолов

27 сентября 2016 г. посольство КНДР в РФ распространило серию материалов, в которых было заявлено, что Северная Корея «в основном завершила» создание ядерного оружия, которое теперь полностью готово к практическому применению.

Как отмечает один из документов, «в ходе нынешних ядерных испытаний были окончательно проверены и подтверждены структура, особенности действия, характеристики и мощность стандартизированных и унифицированных ядерных зарядов для дальнейшей установки их на баллистические ракеты артиллерийских отрядов «Хвасон» стратегических сил Корейской народной армии». В связи с этим ТПК посылает северокорейским ядерщикам «горячие поздравления».

При этом заявляется, что «принятие мер по качественному, количественному росту ядерных вооруженных сил государства, призванных защищать наше достоинство, право на существование и подлинный мир от нарастающей американской угрозы ядерной войной» будет продолжаться.

В этом заявлении можно отметить два основных посыла. Первый – это указание на то, что теперь КНДР является полноправной ядерной державой, у которой наличествует не ядерное взрывное устройство (которое можно использовать, лишь заманив к нему побольше противников), а полноценное ядерное оружие и его средства доставки. Это работающая ракета, которая может достичь Японии, а, возможно, и Гуама, это ракета подводного базирования, и главное — ядерная боеголовка, которая помещается в эти ракеты. Именно это означает пассаж «цель применения ядерного заряда к оружию «в основном достигнута». Добавим к этому сообщение ЦТАК, согласно которому КНДР успешно провела наземное испытание нового ракетного двигателя и призыв Ким Чен Ына в кратчайшие сроки запустить очередной спутник.

Собственно, и ранее северяне заявляли, что могли бы показать больше, но у КНДР нет своей Новой земли или атолла Муророа, «не хотели беспокоить Москву и Пекин неудачными экологическими последствиями более мощных взрывов». Тем не менее, скорость, с которой северяне демонстрировали развитие своего ракетно-ядерного потенциала, превзошла расчеты ряда осторожных экспертов — за два-три года они решили целый ряд нетривиальных технических проблем и прошли путь, который, как казалось многим, они должны были бы пройти лет за десять.

С определенной точки зрения это заявление подытоживает то, что мы уже наблюдали в течение всего 2016 года. Северяне показали, что у них хватает материалов на то, чтобы проводить два ядерных испытания в год, при том, что раньше интервал составлял, в среднем, три года; отработан новый ракетный двигатель, проведена целая серия пусков ракет малого и среднего радиуса действия. Такие успехи стремятся объяснить самыми разными факторами, но похоже, что изменение международной обстановки в сторону большей напряженности подстегнуло пхеньянское руководство к мысли о том, что заявления о «стирании КНДР с лица земли» могут воплотиться в реальность, а ядерное оружие – единственный адекватный щит: примеры Ирака, Ливии и Сирии это гарантируют.

Радикального увеличения «северокорейской угрозы миру» при этом — нет. Вероятность военного конфликта, в котором Север выступит в качестве агрессора и тем более применит первым ядерное оружие, по прежнему минимальна. Это связано с тем, что военный потенциал Юга и его союзников существенно превосходит КНДР. Кроме того, даже применение ЯО не меняет общего стратегического баланса при том, что в этом случае по стране, которая нарушила табу на его применение последует ядерный ответ, сила которого будет несоизмерима.

А вот для желающих стереть Пхеньян с лица земли, ситуация меняется куда серьезнее: долетит ракета или нет, перехватят ее или нет, — полностью гарантировать перехват нельзя и связанные с этим риски все равно придется учитывать. И даже если Пхеньян сотрут с лица Земли, но в ходе войны хотя бы одна северокорейская атомная бомба взорвется на территории Японии или РК, победа будет «пирровой», — экономические, политические, экологические и репутационные издержки существенно перевесят удовольствие от того, что северокорейскому режиму наконец-то пришел конец.

Подобная ситуация может иметь два выхода: в первом Соединенные Штаты начинают воспринимать Северную Корею как серьезную угрозу, и думать над вариантом превентивного удара высокоточным оружием с расчетом на превосходящий технологический потенциал. Решение довольно рискованное, но на стороне его приверженцев тот же охранительный рефлекс, который в определенных ситуациях заставляет американского полицейского сначала стрелять, а потом выяснять, что было причиной «подозрительных действий» того, в кого он уже всадил пули.

Другой вариант развития ситуации, на который, возможно, и рассчитывает Ким Чен Ын, это то, что подобная демонстрация окончательно убедит Соединенные Штаты и их союзников в том, что решение северокорейского вопроса силовым путем слишком опасно и бесперспективно, после чего Вашингтон наконец-то начнет пытаться договариваться. Но здесь тоже много подводных камней. Во-первых, атомная бомба защищает от смены режима силовым образом, но не от более тонких методов дестабилизации обстановки. Во-вторых, демонизация Северной Кореи находится на таком уровне, что ведение переговоров с ней не менее психологически непереносимо, чем возможность северокорейского удара по территории США.

Второй северокорейский посыл, возможно, заключается в том, что период активного показывания зубов на этом может хотя бы на время остановиться. Не исключено, что до конца года руководство КНДР попытается подкрепить итоги своего заявления новыми незримыми достижениями. Но автор видит в подобном объявлении намек на то, что при определенной реакции международного сообщества курс на систематическое проведение ядерных испытаний столь сильно нервирующих международное сообщество и идущих вразрез с резолюциями ООН, возможно, подошел к концу. Похоже воспринимает текст представитель России при международных организациях в Вене Владимир Воронков: «Это может говорить о том, что прекратятся ядерные испытания, которые беспокоили всё международное сообщество. Если это так, то это может внушать осторожный оптимизм».

Если так, то Северная Корея поставила точку в процессе, который мог завести ее на путь дальнейшего обострения отношений со своими северными соседями. Отсутствие новых ракетных или ядерных испытаний не будет раздражать Москву и Пекин. А затем Северная Корея может попытаться выйти на новый виток переговоров, направленных на признание своего ядерного статуса. Не случайно некоторые эксперты уже выступили со встречным предложением – пусть КНДР подпишет Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, который, кроме нее не ратифицировали Китай, Египет, Индия, Иран, Израиль, Пакистан и США. А то когда в 2006 году ООН призвала все страны присоединиться к данному протоколу, открыто проголосовавших «против» было всего двое – США и КНДР.

Конечно, вероятность успеха таких переговоров тоже невелика — полностью проблема все равно не убрана, потому что ракетные испытания проводить придется, а они, при наличии заявленной боеголовки, будут становиться причиной ажиотажа. Но все же — это был красивый, хотя и рискованный ход. И хотя автор не уверен, что после подобного заявления Северную Корею немедленно примут в ядерный клуб, он будет с интересом следить за развитием событий.

Москва и Нью-Дели ведут переговоры о поставках Индии зенитных ракетных комплексов С-400 и на предстоящем в Гоа двустороннем саммите может быть сделан важный шаг по оформлению сделки, заявил посол Индии в РФ Панкадж Саран. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости Полине Чернице он рассказал о ходе подготовки к саммиту БРИКС, который предваряет российско-индийскую встречу в верхах, и о перспективах российско-индийского сотрудничества в энергетической сфере, где можно ожидать ряд новых проектов.

— Каковы приоритеты Индии на предстоящем саммите БРИКС?

— В прошлом году на саммите в Уфе наш премьер-министр предложил БРИКС программу из десяти пунктов, десяти инициатив, и сейчас мы предпринимаем необходимые шаги, чтобы их реализовать. Эти инициативы охватывают такие области, как торговля, кооперация в сфере железнодорожной инфраструктуры, сельском хозяйстве, урбанизация, развитие местного управления, спорт, чистая энергетика и даже проведение кинофестиваля стран БРИКС. С февраля 2016 года, когда к Индии перешло председательство в БРИКС, мы провели более 50 мероприятий, посвященных развитию упомянутых десяти инициатив ("Дус Кадам").

Тема индийского председательства Building Responsive, Inclusive and Collective Solutions (BRICS), что можно перевести как "на пути ответственных, инклюзивных и коллективных решений". И в рамках этой темы Индия реализует подход из пяти направлений: первый — это развитие и построение институтов, чтобы развить наше сотрудничество, второе — это имплементация уже принятых решений, третье — интеграция существующих механизмов интеграции, четвертое — инновации, что означает, что мы пытаемся найти новые области сотрудничества. Последнее — это непрерывность, поддержание взаимосогласованных и существующих механизмов сотрудничества БРИКС.

Очевидно, что БРИКС стал уже зрелым объединением, с очень обширной повесткой, и идеи, которые были предложены и реализуются в рамках председательства Индии, должны проложить путь к расширению и усилению кооперации между странами БРИКС.

При подготовке саммита мы организовали и провели большое число различных мероприятий — по вопросам экономики, торговли, антинаркотического сотрудничества, противодействия терроризму, кооперации в чрезвычайных ситуациях, по теме туризма, занятости и так далее. В сентябре в Нью-Дели мы провели встречу высокопоставленных представителей служб безопасности стран БРИКС и Россия была представлена на очень высоком уроне — секретарем Совета безопасности господином Патрушевым. Таким образом, подготовка к саммиту, наше председательство охватывали все возможные сферы. А предстоящий саммит, его программа будут очень насыщенными.

В добавление к этому скажу, что по итогам саммита, конечно же, будет принята декларация, которая сейчас находится на стадии доработки и обсуждения, а также подписано несколько соглашений.

— О каких соглашениях идет речь?

— Эти документы, хотя и находятся на продвинутой стадии согласования, все еще обсуждаются, и пока еще рано говорить конкретно об их содержании. Но они будут касаться по большей части сферы экономики.

Декларация же будет охватывать практически все сферы нашего сотрудничества: безопасность, региональные и политические вопросы.

Перед нами сегодня стоят определенные вызовы, которым должны адресовать страны БРИКС, это угроза терроризма. Это будет одной из главных тем для обсуждения на саммите БРИКС, помимо региональных конфликтов и глобальной ситуации.

— Россия и Индия поставили цель довести торговый оборот до 30 миллиардов к 2025 году. Насколько успешно страны реализуют эту задачу? Какие шаги еще необходимо предпринять и будут ли эти шаги объявлены на предстоящей встрече лидеров Индии и России в Гоа?

— Достижение таких показателей товарооборота к 2025 году — это одна из наиболее важных задач, которая стоит перед нашими странами. Лидеры обозначили перед нами эту задачу, и мы активно над ней работаем. Существуют различные решения и подходы, которые мы обсуждаем, чтобы достичь этой цели.

Во-первых, мы стараемся решить вопрос двойного налогообложения, и это вопрос инвестиционного соглашения между странами. Второе — мы обозначили новые приоритетные области, такие как инженерное оборудование, фармацевтика, драгоценные камни, нефтегазовый сектор, сельское хозяйство, как новые области кооперации и торговли.

Одно из главных препятствий для реализации этой масштабной задачи — отсутствие удобного транспортного маршрута. Мы сосредоточились сейчас на создании транспортного коридора, и здесь мы работаем вместе с Ираном, Россией и Азербайджаном. Мы надеемся, что нам удастся продвинуться в реализации этого проекта.

С точки зрения обеспечения механизмов мы подписали протокол о создании так называемого зеленого двустороннего коридор между Индией и Россией. Идея заключается в том, чтобы обеспечить документацию таким образом, чтобы стороны могли торговать друг с другом с минимальными препятствиями.

Пилотный проект (по началу практической работы коридора) будет запущен уже скоро. Но протокол о запуске такого коридора был подписан уже несколько месяцев назад. И идея заключается в том, что спустя какое-то время мы распространим этот принцип зеленого коридора на все основные торговые порты России и Индии. Наши страны готовы к запуску этого двустороннего коридора. Это очень хорошая инициатива.

Также мы подготовили доклад объединенной исследовательской группы по возможному соглашению по свободной торговле между Индией и Евразийским союзом. Это очень важный шаг. На текущий момент Индия и Евразийский экономический союз ведут переговоры о последующих шагах после изучения этого доклада. Это также послужит развитию торговли как между нашими странами, так и другими странами союза. Так что я бы назвал это комплексной стратегией по увеличению объемов нашей торговли, чтобы приблизить к заявленной цели 30 миллиардов долларов.

— Как быстро может заработать зеленый коридор?

— Я думаю, это дело нескольких месяцев.

— Ведутся ли уже в каком-то виде консультации по созданию большого евразийского партнерства между ЕврАзЭС и Индией?

— Индия на протяжении долгого времени поддерживает связи с Евразийским союзом, мы проводили консультации, обменивались делегациями. Сейчас мы уже готовы перейти к конкретному практическому сотрудничеству с Евразийским союзом и рассчитываем на это.

Если фокусироваться на экономической стороне, инвестициях, то речь может идти о заключении соглашения. И доклад объединенной группы экспертов — важный шаг на этом пути. Сейчас его должен исследовать Евразийский союз и они должны принять решение, как продвигать дальше переговоры — в сторону соглашения свободной торговли с Индией или в сторону соглашения о всеобъемлющем экономическом партнерстве. Это решение должна принять другая сторона, не Индия. Но сам доклад — это очень хорошая отправная точка для дальнейших шагов. Это обозначит рамки для нашего дальнейшего экономического сотрудничества в сферах инвестиций, торговли.

Помимо этого, стоит отметить, что у нас хорошо развиваются политические отношения со странами-членами ЕврАзЭС. И в рамках союза, и на двустороннем уровне.

— Каковы перспективы российско-индийского сотрудничества в атомной сфере? Есть вероятность, что на двустороннем саммите РФ-Индия в Гоа будет подписано генеральное рамочное соглашение по пятому и шестому блокам АЭС "Куданкулам"?

— Сотрудничество России и Индии в атомной сфере можно назвать превосходным. Это историческое сотрудничество. 10 августа состоялась передача первого блока АЭС Куданкулам, он сейчас полностью работает и работает хорошо. Есть еще пять других блоков. Работа по второму блоку находится в завершающей стадии, а работа по третьему и четвертому блокам находится на начальной стадии. Что касается пятого и шестого блоков, то мы работаем с российской стороной, чтобы заключить генеральное рамочное соглашение и протокол. Я надеюсь, что мы завершим эти переговоры к обоюдной выгоде. Мы работаем в этом направлении.

— Ранее в Рособоронэкспорте заявили, что Москва и Нью-Дели ведут консультации о поставках Индии комплексов С-400? Будет ли контракт заключен на предстоящем российско-индийском саммите в октябре?

— Россия и Индия ведут переговоры по комплексам С-400, по возможному соглашению. И все, что я могу сказать на данном этапе, — нужно дождаться их результатов.

— Но можно ли ожидать, что на предстоящем саммите возможен шаг вперед в этих переговорах?

— Мы надеемся, что у нас будет прогресс по этому вопросу на предстоящем саммите.

— Российская сторона ранее провела учения вместе с Пакистаном. Насколько это вызвало обеспокоенность в Нью-Дели? Не повлияет ли это на перспективы военного сотрудничества Москвы и Нью-Дели и на сотрудничество в ВТС? Намерена ли Индия развивать его с Россией?

— Мы донесли до российской стороны нашу точку зрения о том, что военное сотрудничество с Пакистаном, страной, которая является спонсором терроризма, сделала его частью государственной политики, является неправильным подходом. И это только создаст проблемы в будущем. Что касается российско-индийских отношений, то мы довольны нашим стратегическим и привилегированным партнерством. Мы не видим здесь изменений. Напротив, оно только укрепилось во всех сферах, в том числе по линии ВТС. Это российско-индийское партнерство является основой для стабильности и мире в регионе.

— Планирует ли Индия новые учения с Россией?

— У нас уже сложившаяся система регулярных военных учений с РФ. Мы проводим их уже несколько лет. И мы продолжим проводить их, в том числе в следующем году. План учений согласовывается уполномоченными ведомствами.

— Российская компания РЖД заявляла об интересе к реализации проектов в ряде стран, в том числе в Индии. Поступали ли уже какие-то предложения от компании о возможных проектах, в том числе в рамках инициативы Make in India?

— РЖД и индийские железные дороги ведут переговоры о том, чтобы финализировать договоренности по отдельным конкретным проектам. Дискуссии ведутся по трем основным областям. Первое — по поводу скоростных железных дорог, второе это модернизация и третье — обучение персонала. Я надеюсь, что результаты этих переговоров будут озвучены на предстоящем саммите.

— Будет ли это делаться в рамках инициативы Make in India?

— РЖД предложили индийским дорогам помочь в планах по модернизации. Так что да, мы будем осуществлять эти договоренности в рамках инициативы "Делай в Индии".

— Планирует ли Индия закупать российские грузовые или пассажирские вагоны или локомотивы?

— На данный момент нет.

— Планирует ли Индия развивать сотрудничество с "Роснефтью"?

— За прошедший год несколько основных индийских нефтяных компаний заключили разного рода соглашения с "Роснефтью" по покупке долей в месторождениях "Ванкорнефть" и "Тас-Юрях". Эти переговоры были очень успешными.

Заключение такого рода соглашений — это новая сфера сотрудничества России и Индии, когда мы рассматриваем возможности для масштабных инвестиций в наших странах, и я считаю ее очень многообещающей. Так как это не просто подписание стандартных соглашений по покупке тех или иных товаров. Здесь мы говорим о покупке долей в крупных проектах, о том, что мы становимся совладельцами нефтяных активов. И это я бы назвал значительным шагом вперед в области нашего сотрудничества в нефтегазовой сфере, который принесет выгоду обеим сторонам. И он, как я думаю, приведет к расширению сотрудничества в данной области. Этот прогресс — свидетельство реализации на практике российско-индийского стратегического партнерства. Это важное и многообещающее его развитие. И это также способствует обеспечению энергетической безопасности обеих стран.

— Будет ли развитие сотрудничества касаться роста объема поставок российской нефти в Индию?

— Это сотрудничество будет способствовать обеспечению энергобезопасности стран. И также предоставит индийским компаниям возможность импортировать нефть из России. Но как и в каких объемах — это будет согласовано в рамках конкретных соглашений.

— Проявляют ли индийские компании интерес к приватизации "Роснефти"?

— Это коммерческое решение. И я уверен, что наши компании знают о процессах, которые идут в "Роснефти", в том числе по вопросу приватизации.

— Но они могут быть заинтересованы в этом?

— Если они сочтут, что есть коммерческая выгода и что это будет удовлетворять целям обеспечения энергетической безопасности страны, тогда, я уверен, они захотят участвовать. Но это коммерческое решение.

— Индия в прошлом году заявляла о желании поставлять в Россию молочную продукцию, в частности сыры. Когда можно ожидать начала поставок? Что мешает их началу?

— В августе мы наконец-то подписали двустороннее соглашение об экспорте молочной продукции из Индии в Россию. Остающиеся вопросы касаются сертификации и сопутствующих формальностей. Но хорошая новость, что само соглашение было наконец-то подписано, и я настроен оптимистично, что оно откроет дорогу фактическим поставкам молочной продукции. Да, процесс финализации соглашения занял очень много времени, но все вопросы были урегулированы. И теперь остающиеся детали должны решить уже конкретные индийские поставщики и уполномоченные российские органы. Но мы очень заинтересованы в том, чтобы начать экспорт, потому что наша молочная продукция высочайшего качества и она удовлетворяет мировым стандартам, она сможет удовлетворить нужды российского рынка.

— Идет ли речь о поставках индийского сыра, например панира?

— Да, панир, конечно. Это же так же является молочной продукцией, и я уверен, что он появится в Москве.

— Устранены ли вопросы по поводу поставок буйволиного мяса в Россию?

— Индия является крупнейшим поставщиком буйволятины в мире, российская сторона составила шорт-лист компаний. Но на какой-то стадии появились определенные проблемы и некоторые компании были из него исключены. Мы контактировали по этому вопросу с Россельхознадзором и санитарными службами, чтобы удостоверить их, что сейчас вся продукция удовлетворяет всем международным стандартам, предоставили необходимую информацию российской стороне.

И сейчас российские власти должны принять решение по сертификации индийских поставщиков, чтобы те смогли начать экспорт. То есть да, были проблемы с индийской стороны, мы приняли меры, чтобы их решить, передали информацию и ждем решения Москвы. Мы хотим продвинуться в решении этого вопроса.

— Россия ранее заявляла о готовности поставлять в Индию зерновые культуры. Ведутся ли сейчас переговоры с Индией о поставках зерновых? И если да, то какие виды культур планируется поставлять?

— Индия, как и Россия, является производителем и экспортером зерна. Так что я не вижу в обозримой перспективе каких-то возможностей для импорта российского зерна в Индию. Но я не исключаю, что речь может идти о возможности поставок бобовых из России. Мы импортируем бобовые из ряда стран, так что это та сфера, где мы могли бы провести консультации с российскими экспертами, чтобы изучить перспективы возможного сотрудничества по импорту бобовых. Речь идет о тех видах, которые произрастают в России.

Индия. Россия. ЕАЭС > Армия, полиция > ria.ru, 10 октября 2016 > № 1928303 Панкадж Саран

Что Россия выиграла в Сирии?

Алексей Хлебников

Эксперт по Ближнему Востоку и российской внешней политике, магистр международной политики, Школа Публичной Политики им. Хьюберта Хамфри Университета Миннесоты, магистр международных отношений ННГУ имени Н.И. Лобачевского.

Год назад Россия объявила о начале военной кампании в Сирии, которая стала первой военной операцией Вооруженных сил Российской Федерации на Ближнем Востоке. Оставаясь одним из основных иностранных участников сирийского конфликта, Россия в течение четырех лет воздерживалась от прямого вмешательства. Вступив в гражданскую войну в Сирии по просьбе администрации Башара Асада 30 сентября 2015 г., Москва изменила течение войны, укрепив позиции правящего режима и подтвердив собственный статус мировой державы.

Разумеется, российская операция в Сирии потребовала определенных затрат, но и принесла ряд преимуществ, а также повлияла на положение дел не только на местном и региональном уровнях, но и во всем мире.

Затраты на российскую военную кампанию в Сирии

Военные потери и финансовые затраты

По официальным данным, российские структуры подтверждают гибель 20 российских военнослужащих в ходе кампании (при этом гибель троих военнослужащих не имеет отношения к боевым действиям). Россия также потеряла три вертолета (два Ми-8 и один Ми-28Н) и один бомбардировщик Су-24. По словам представителей Министерства обороны России, военная кампания в Сирии не требует затраты дополнительных бюджетных средств, поскольку затраты на ее проведение покрываются текущим бюджетом на оборону. В марте 2016 г. Владимир Путин заявил, что на российскую военную кампанию в Сирии потрачено 500 млн долл. США, что в целом совпадает с оценкой независимых источников. Так, Российское ежедневное новостное издание РБК утверждает, что год в Сирии обошелся России примерно в 892 млн долл. США (или 58 млрд российских рублей), а «Информационная группа Джейна», принадлежащая IHS, считает, что на военную операцию в Сирии Россия затрачивает около 2,3–4 млн долл. США ежедневно.

31 октября 2015 г. произошло крушение российского самолета над Синайским полуостровом, в котором погибли все 224 пассажира и члена экипажа. Ответственность за произошедшее взяло на себя «Исламское государство». Многие связывают катастрофу с присутствием российской авиации в Сирии, то есть эти потери также необходимо учитывать при оценке общих затрат на военное участие в конфликте. Если следовать этой логике, вмешательство России в сирийский конфликт и начало бомбардировок повысили вероятность терактов против России как внутри государства, так и за его пределами.

На первый взгляд, Сирия расположена довольно далеко от российских границ, однако террористам достаточно легко проникнуть на Кавказ и затем в другие российские регионы через Турцию, что подвергает Россию прямой террористической угрозе. Российское вмешательство в сирийский конфликт привело к увеличению количества российских граждан, воюющих с режимом Асада на стороне сирийских террористических группировок. Оно также послужило причиной роста числа вербовщиков и ячеек «Исламского государства» внутри страны, добавив работы службам безопасности. В связи с обострением террористической угрозы с начала военной операции в Сирии Федеральная служба безопасности Российской Федерации и Министерство внутренних дел усилили свою антитеррористическую работу. По данным ФСБ и Министерства внутренних дел, на стороне сирийских террористических группировок воюет до пяти тысяч российских граждан, и это создает вполне реальную угрозу национальной безопасности России. Кроме того, как сообщил в марте 2016 г. российский генеральный прокурор, в связи с участием российских граждан в вооруженных формированиях «Исламского государства» возбуждено более 1000 уголовных дел. Недавно ФСБ заявила о планах террористов расширить деятельность на Северном Кавказе, что указывает на рост террористической угрозы.

24 ноября 2015 г. в районе турецко-сирийской границы ракетой «воздух-воздух», выпущенной турецким истребителем F-16, был сбит российский бомбардировщик Су-24, упавший на территорию Сирии. Один из пилотов погиб, второго удалось спасти. Этот инцидент привел к небывалому ухудшению российско-турецких отношений и изменил ситуацию на местах в Сирии. После инцидента Москва фактически создала бесполетную зону за счет развертывания новейшей системы противовоздушной обороны С-400, уничтожив тем самым планы Турции по созданию бесполетной зоны на севере Сирии, а также прекратила все военные контакты с Турцией. Турция — важный игрок сирийского конфликта, с которым необходимо считаться каждому, кто хочет достичь своих целей в Сирии. К счастью, российско-турецкий конфликт уже практически позади, и сегодня страны находятся в процессе возобновления сотрудничества, в том числе по сирийскому вопросу. Восстановление российско-турецких связей и особенно решение о координации действий двух стран в Сирии позволяют надеяться на то, что борьба с Исламским государством в регионе, в частности, на севере Сирии, станет более эффективной. Тем не менее существенного сближения двух стран по сирийскому вопросу ожидать вряд ли стоит, поскольку и Россия, и Турция уже приложили слишком много усилий, чтобы сейчас менять свою позиции. И все же для предотвращения инцидентов, схожих с крушением Су-24 в ноябре 2015 г., сторонам должно быть достаточно просто прийти к соглашению по таким техническим аспектам, как определение правил поведения пилотов и налаживание сотрудничества военных и воздушных сил. Судя по всему, странам удалось укрепить связи между своими вооруженными силами и спецслужбами. Многие посчитали, что наступательная операция Турции «Щит Евфрата» наносит ущерб российским интересам. На деле, введя войска в Сирию, Турция установила контроль над границей между странами, то есть сделала то, к чему давно призывала Россия. Это позволяет предотвратить беспрепятственное пересечение сирийско-турецкой границы джихадистами и отвлечь часть бойцов, сражающихся за Алеппо на стороне террористов. Этой был первый случай с момента развертывания российского зенитно-ракетного комплекса С-400 в ноябре 2015 г., когда Турция задействовала свои ВВС. Такое положение дел говорит о том, что Россия отменила действие бесполетного режима в отношении турецких ВВС в определенных зонах, а значит, В. Путин и Р. Эрдоган согласовали некоторые взаимные уступки по сирийскому вопросу, и Москва дала Анкаре «зеленый свет».

С другой стороны, турецкая военная операция в Сирии направлена не только против «Исламского государства», но и против курдских объединений, которые Анкара считает подразделением Рабочей партии Курдистана (РПК) (Турция относит РПК к террористическим организациям). И хотя Россия оказывает сирийским курдам определенную поддержку, она находится в контакте и с ними, и с Турцией. Кроме того, в отличие от США, Россия приложила существенно меньше усилий для поддержания связей с курдами, оставив тем самым себе пространство для маневра.

Удар по имиджу и источник разногласий

В глазах большинства суннитов, выступающих против режима Асада, Москва, поддерживающая Башара Асада — союзника шиитского Ирана, тоже становится сторонником шиитов (Асад принадлежит к алавитам – одному из направлений шиизма). Это может привести к тому, что Россию запишут в антисуннитский лагерь, что в свою очередь отрицательно скажется на отношении к ней суннитов региона. Несмотря на сомнительность такого аргумента, паразитирующего на характерных для региона конфессиональных разногласиях, в СМИ прослеживается тенденция к рассмотрению сирийского конфликта в рамках общего противостояния шиитов и суннитов. Таким образом, есть определенный риск того, что жители региона причислят Россию к сторонникам шиитов и объявят врагом.

По данным исследования Zogby Research Services, посвященного текущему кризису на Ближнем Востоке, б?льшая часть населения стран, в конфессиональном составе которых преобладают сунниты, убеждена в том, что поддержка, оказанная Россией режиму Б. Асада, во многом способствовала возникновению конфликта. Даже в Египте, с которым у России достаточно хорошие отношения, 90 процентов населения считают, что Москва несет ответственность за гражданскую войну в Сирии. И в то же время 68 процентов иранцев не поддерживают эту точку зрения. Более того, учитывая то, что б?льшая часть мусульманского населения России принадлежит к суннитам, число российских мусульман, не поддерживающих действия России в Сирии, может увеличиться. Маловероятно, что это станет массовой тенденцией, но, вне всяких сомнений, это повод для беспокойства.

Вмешавшись в конфликт, пусть и по просьбе законного правительства Сирии, Россия стала его официальным участником, что существенно ослабляет ее позиции как посредника. Некоторые сирийцы и многие арабские страны отворачиваются от России, поскольку они не в состоянии принять в качестве посредника государство, которое осуществляет бомбардировки по сирийским городам.

Действия российской авиации в Сирии предсказуемо привели к многочисленным обвинениям в нападении на мирных жителей и «умеренную оппозицию». И хотя Россия последовательно указывает на отсутствие твердых доказательств, избежать жертв среди мирного населения, особенно в условиях гражданской войны, совсем не просто. Это наносит серьезный урон имиджу государства.

Отсутствие контроля над сирийским правительством

Вопреки распространенному мнению, Россия, как и США, не оказывает значительного влияния на сирийское правительство. Приоритеты Москвы и Дамаска в рамках конфликта не совпадают. Россия стремится уберечь институт государственной власти, и сохранение позиций Б. Асада не относится к ее первостепенным задачам. Москва может пойти на компромисс в отношении фигуры будущего лидера Сирии, если это не повредит ее интересам. Более того, Москва не готова идти ва-банк ради Б. Асада: ее участие в конфликте ограничено, и Россия не пойдет на осуществление полномасштабной наземной военной операции, которая может спровоцировать неконтролируемую эскалацию конфликта и привести к непредсказуемым последствиям. Итак, Россия готова на некоторые уступки, противоречащие установке сирийского правительства. Асад стремится сохранить власть и вернуть все сирийские территории, и очень неохотно идет на компромиссы. Не стоит забывать и о союзе Ирана и Сирии. Тегеран заинтересован в том, чтобы Б. Асад, представляющий шиитское меньшинство в стране, сохранил пост президента. Если Б. Асад потеряет власть, нет никаких гарантий, что в будущем Сирия станет учитывать интересы Ирана в своей политике. Положение России становится все более сложным, и неизвестно, станут ли Б. Асад и его армия прислушиваться к Москве. Таким образом, каждая сторона преследует свои собственные интересы, зачастую чуждые другим участникам сирийского конфликта, и это препятствует урегулированию кризиса. Как показало недавнее соглашение России и США о прекращении огня в Сирии, один из главных факторов, препятствующих урегулированию конфликта, — отсутствие контроля покровителей над их подопечными.

Преимущества

Сохранение сирийской армии и других государственных институтов

Применив военно-воздушные силы в Сирии, Россия стабилизировала режима Б. Асада и упрочила позиции Сирийской арабской армии, которые на протяжении весны–лета 2015 г. стремительно ухудшались. По данным российского Министерства обороны, 70 процентов территории Сирии контролировало «Исламское государство». Одна из главных целей Москвы в Сирии заключается в том, чтобы сохранить сирийские государственные институты, в частности, правительство и армию, с тем чтобы они могли осуществлять свои функции и поддерживать относительный порядок, а также вести борьбу с террористами. Крайне важно сохранить существующие государственные структуры и не позволить стране погрузиться в хаос, как это случилось в свое время с Ираком, Ливией, Афганистаном и Йеменом. Коллапс действующих государственных структур приведет к беспорядкам, вследствие которых Сирия станет еще одним рассадником терроризма, а это вполне реальная угроза национальной безопасности России.

Сейчас на территориях, контролируемых Сирийской арабской армией, продолжают функционировать и обслуживать население государственные учреждения (образовательные, медицинские, банковские и другие), что удерживает страну от краха. Именно поэтому важно в той или иной мере сохранить действующие государственные институты.

Нельзя сказать, что Б. Асад приобрел решающее преимущество над своими противниками, но можно утверждать, что сегодня его позиции прочнее и устойчивее, чем накануне 30 сентября 2015 г.

Статус мировой державы и расстановка сил

Россия доказала, что разрешение ситуации на Ближнем Востоке невозможно без ее участия. Борьба с Исламским государством и важная роль в урегулировании сирийского конфликта повышают статус России во всем мире и в регионе, развенчивают миф о международной изоляции России и дают ей преимущество в переговорах с Западом по другим вопросам, например, в связи с украинским кризисом и снятием санкций, введенных после присоединения Крыма.

За последний год Москва приблизилась к реальной координации военных действий в Сирии с глобальными игроками, такими как Вашингтон и Париж. С увеличением в сирийском небе числа самолетов, принадлежащих возглавляемой США коалиции, Сирии и России стало необходимым обеспечение их координации в интересах безопасности полетов. Россия давно призывала наладить обмен разведданными и координатами террористов, во имя более эффективной борьбы с терроризмом и избежания ударов по ложным целям, которые, как правило, вызывают волну критики и могут нивелировать все дипломатические усилия. Пока что обмен информацией не налажен, хотя российские и американские военные обмениваются некоторыми данными. Во-первых, принят российско-американский меморандум о взаимопонимании, касающийся безопасности полетов. Во-вторых, как недавно отметило Центральное командование вооруженных сил США, обмен информацией между вооруженными силами двух государств нельзя назвать чем-то «из ряда вон выходящим».

Россия договорилась о координации военных действий с некоторыми государствами региона, например, с Иорданией и Израилем (с момента принятия Кремлем решения начать операцию в Сирии 30 сентября 2015 г. Израиль стал первым союзником США в регионе, с которым была достигнута договоренность о военной координации), Ираком, Ираном и Турцией. Это подтверждает важную роль России в сирийском кризисе и развитии региональной ситуации в целом.

Вопреки прогнозам России удалось сохранить и даже улучшить отношения со странами Персидского залива, особенно с Саудовской Аравией, которая играет важную роль в сирийском кризисе и поддерживает различные оппозиционные вооруженные группировки, такие как Ахрар аш-Шам и Джейш аль-Ислам, известные своей экстремистской направленностью.

Демонстрация военной мощи России

Впервые после распада Советского Союза Россия использует военную силу на территории, далекой от ее границ. Еще более важно то, что это первая военная операция Вооруженных сил Российской Федерации и, в частности, ее воздушно-космических сил, после крупной военной реформы, начатой в 2008 г. Операция подтвердила существенное повышение мобильности и улучшение координации между различными частями войск. Военная кампания в Сирии также показала, что Россия способна осуществить быстрое развертывание многочисленных военных частей за пределами страны, и продемонстрировала возможности Российской Федерации в области применения силы на территории иностранных государств.

Россия показала новейшее оружие, с успехом протестировав его в боевых действиях. Это позволит России с относительно невысокими затратами выявить недостатки и дефекты такого оружия и усовершенствовать его в будущем. Военная операция в Сирии также стала хорошей рекламой нового российского вооружения: усовершенствованных истребителей-бомбардировщиков Су-34 и истребителей Су-35, крылатых ракет «Калибр», системы противовоздушной обороны С-400 и зенитного ракетно-пушечного комплекса «Панцирь С-1».

Согласно некоторым оценкам, вследствие «маркетингового эффекта» военной кампании в Сирии, объем российского экспорта вооружений возрастет с 6 до 7 млрд долл. США. Алжир, Индонезия, Вьетнам и даже Пакистан, давно закупающие военную авиатехнику в США и Китае, проявили интерес к истребителям и бомбардировщикам ОКБ Сухого. В перспективе это приведет к увеличению российской доли на рынке вооружений и доходов от продажи оружия.

Создана первая и единственная российская постоянная военная база на Ближнем Востоке, гарантирующая военное присутствие России в регионе. Авиабаза «Хмеймим» расположена на восточном берегу Средиземного моря в Сирии, недалеко от города Латакия. Теперь с точки зрения расстановки сил Россия находится в равном положении с США, Великобританией, Францией и Турцией, уже имеющими военные базы на Ближнем Востоке.

Министерство обороны Российской Федерации регулярно публикует отчеты об авиударах в Сирии, которые сопровождаются видео- и фоторепортажами, а также регулярно проводит пресс-конференции и пресс-туры для иностранных журналистов с посещением российской авиабазы «Хмеймим» близ Латакии и российских военных кораблей, расположенных в сирийских прибрежных водах. Попытку улучшить информирование о военных действиях Российской Федерации в Сирии и в целом повысить открытость Министерства обороны и улучшить его отношения с прессой можно назвать вполне успешной. В такой ситуации противникам российского военного вмешательства в сирийский конфликт стало сложнее распространять ложные сведения и обвинять Россию в нарушениях.

Ослабление «Исламского государства»

Преждевременно говорить о достижении Россией заявленной цели — уничтожении «Исламского государства» и других террористических группировок в Сирии. Скорее речь идет об ослаблении их позиций. В середине июля 2016 г. российское Министерство обороны обнародовало результаты российского военного вмешательства в сирийский конфликт, указав, что главным достижением стало прекращение расширения деятельности террористических группировок на близлежащие территории. По данным министерства, уничтожено более 2 тыс. террористов — выходцев из России, в том числе 17 полевых командиров. При поддержке российской артиллерии и авиации освобождено 568 населенных пунктов, в том числе 150 городов (включая символическое освобождение Пальмиры в марте 2016 г.) и 12 тыс. квадратных километров территории, что позволило вернуть в места постоянного проживания 264 тыс. беженцев. Конечно, до окончательного поражения террористов пока далеко, но их позиции серьезно ослаблены. Вместо того чтобы захватывать новые территории, они пытаются сохранить имеющиеся.

Стимулирование политического процесса

Российская военная кампания в Сирии привела к интенсификации политического процесса. «Москва нашла способ использовать военную силу для достижения политических целей на Ближнем Востоке, сделав то, к чему неоднократно стремились США. Оценивая прошедший год, я могу сказать, что не менее примечательно то, насколько существенных успехов России удалось добиться на местах, используя незначительные военные силы», — говорит Майкл Кофман, сотрудник института Кеннана института при Центре им. Вудро Вильсона.

Созданы условия для заключения соглашения о прекращении огня с США и начале нового раунда межсирийских переговоров под руководством специального посланника ООН по Сирии Стаффана де Мистуры. Несмотря на то, что политический процесс развивается медленно и трудно, а соглашение о прекращении огня сложно осуществить, эти события указывают на то, что Россия и США способны обсуждать сирийский вопрос и возможные способы военной координации, что в целом способствует диалогу.

Несмотря на опасения, Сирия не стала для России вторым Афганистаном, хотя Россия не одержала здесь решительную победу. Безусловно, Россия приобрела неоценимый опыт боевых действий, упрочила свои военные позиции в мире и улучшила сотрудничество с региональными и глобальными игроками, присутствующими в Сирии. Тем не менее главную проблему, а именно трансформацию военно-политических успехов в политическое решение сирийского кризиса, решить не удалось. Невзирая на российское вмешательство, до мирного урегулирования конфликта или хотя бы eго приостановки еще очень далеко.

Таким образом, сейчас, когда российско-американское соглашение о прекращении огня терпит крах, а реальная альтернатива такому соглашению не найдена, Москве, как и Вашингтону, придется скорректировать свою тактику в Сирии. В конечном счете Россия будет вынуждена усилить военное присутствие в регионе, для того чтобы повысить свое влияние на Б. Асада. Это позволит лучше контролировать действия Б. Асада и заставит США принимать ответные меры. России грозит вполне ощутимый риск надолго увязнуть в сирийском конфликте. Следующий год покажет, сможет ли Россия извлечь уроки из собственных ошибок и промахов других игроков и соответствующим образом изменить политику в отношении Сирии.