Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Вопросы гуманитарного сотрудничества обсудили на заседании Молодежного совета ШОС в Астрахани

В Астрахани прошло IX заседание Молодежного совета Шанхайской организации сотрудничества. Участниками площадки стали молодые лидеры из России, Китая, Казахстана, Белоруссии и Киргизии.

Ключевой темой встречи стало обсуждение вопросов развития молодежного предпринимательства на территории стран-участниц организации и работа над совместными гуманитарными проектами.

В ходе встреч российская делегации представила результаты работы по популяризации предпринимательской деятельности в молодежной среде. В том числе, участникам была представлена информация о Форуме молодежного предпринимательства, задача которого — стать значимой площадкой для проведения международного диалога стран-партнеров ШОС.

На площадках совета также был поднят вопрос об участии молодежных организаций из Индии и Пакистана в деятельности Молодежного совета ШОС.

В рамках развития международного гуманитарного сотрудничества нашей делегацией был также представлен XIX Всемирный фестиваль молодежи и студентов, проведение которого запланировано на 2017 год в России. Также был проведен ряд двусторонних встреч, связанных с координацией сотрудничества в контексте популяризации фестивального движения.

С приветствиями к участникам заседания Совета обратились губернатор Астраханской области Александр Жилкин и член комитета Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по делам Содружества Независимых Государств, евразийской интеграции и связи с соотечественниками Роберт Шлегель.

Напомним, что инициатива создания Молодежного совета ШОС принадлежит Президенту России Владимиру Владимировичу Путину. Совет создан для сотрудничества молодых лидеров стран ШОС и разработки предложений руководящим органам своих государств по вопросам межгосударственного сотрудничества, развития культурного обмена, спорта и образования.

Предполагается, что юбилейное заседание Молодежного Совета ШОС пройдет в городе Омске.

ЕБРР изучает возможность своего участия в проекте ТАПИ.

 Президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов и глава Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) Сум Чакрабарти, находящийся в Ашхабаде обсудили "возможность участия крупнейшего европейского банка в проекте строительства транснационального газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ)", говорится в сообщении туркменского правительства, распостраненном во вторник.

Гость дал высокую оценку предпринимаемым в стране мерам по укреплению национальной финансово-банковской системы, которые "позволили суверенному Туркменистану в непростое для мировой экономики время обеспечить внутреннюю экономическую стабильность и сохранить высокие темпы социально-экономического роста".

Глава ЕБРР подчеркнул, что поддерживает проводимую Туркменистаном стратегию диверсификации национальной экономики и совершенствования деятельности финансовых и банковских структур.

Собеседники также обсудили перспективы дальнейшего развития сотрудничества с учетом нынешнего состояния мировой финансово-экономической системы. Предметом детального обсуждения стали предложения по реализации новых проектов в нефтегазовой сфере и других ключевых секторах экономики, говорится в сообщении.

В Туркменстане от ЕБРР работает кредитная линия, целью которого является поддержка в стране частного предпринимательства. Речь идет о финансировании производственного сектора, сфер торговли, строительства и оказания услуг населению.

Что касается газопроводного проекта ТАПИ, то церемония начала строительства его туркменского участка мощностью до 33 миллиардов кубометров газа состоялась в середине декабря прошлого года.

На данном этапе ведется оценка финансового пакета, необходимого для его строительства. Свою поддержку обещал Азиатский банк развития, проектом заинтересовался также Исламский банк развития и финансовые структуры Японии. Официальный Ашхабад пригласил к участию в ТАПИ Саудовскую Аравию и Катар.

АБИИ: что, где, когда, зачем и сколько

Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), сформированный в 2015 г. более чем 50 государствами и официально начавший свою работу в январе 2016 г., стал новой международной финансовой организацией, одним из крупнейших международных проектов КНР и новым форматом ее взаимодействия с миром.

Действующие лица

Идея учреждения новой организации возникла у китайского руководства несколько лет назад и впервые была озвучена председателем КНР Си Цзиньпином в октябре 2013 г. Через год в Пекине представителями 21 страны был подписан меморандум о взаимопонимании по созданию АБИИ. Подписание Соглашения о создании банка состоялось 29 июня 2015 г. в Пекине. Соучредителями выступили 57 государств на пространстве от Западной Европы до Австралии. Крупнейшими по объему вложений соучредителями стали Китай, Индия, Россия, Германия и Южная Корея. Соглашение вступило в силу после ратификации органами законодательной власти десяти государств-участников, чья совокупная доля в уставном капитале составляет не менее 50%. 16 января 2016 г. в Пекине при участии председателя КНР Си Цзиньпина и делегаций государств-членов состоялась торжественная церемония, на которой официально было объявлено о начале работы банка.

Что написано пером

В качестве целей АБИИ в Соглашении указываются содействие устойчивому развитию, процветанию и развитию инфраструктуры в Азии и развитие регионального сотрудничества в рамках двусторонних и многосторонних форматов [1]. Предполагается активное содействие как государственному, так и частному инвестированию [2]. Организация имеет открытый характер, однако должны соблюдаться установленные Соглашением пропорции по количеству азиатских и неазиатских стран. При любых условиях у «региональных членов» сохраняется перевес в акциях и доле в уставном капитале (75%) [3]. Существует возможность принятия в АБИИ и «заявителей, не обладающих суверенитетом или не имеющих полномочий на самостоятельное проведение своей внешней политики» [4].

Хотя основной валютой банка называется доллар [5], во многих статьях Соглашения упоминается о возможности применения других валют. Развивающиеся страны могут выплачивать взносы в рассрочку и в национальной валюте, однако в случае падения ее курса потребуется «в разумные сроки» доплатить разницу [6].

«Ресурсы банка» включают не только уставный капитал и средства, полученные в результате различных операций, но и «доход от займов и фондов, не упоминающихся в данном документе» и «использование любых других фондов и доходов, получаемых банком и не входящих в перечень Специальных ресурсов, определенных статьей 17 Соглашения» [7]. Это достаточно многозначное положение, дающее широкий простор деятельности тому, кто будет у руля банка или конкретного проекта.

АБИИ «может обеспечить финансирование любому члену организации, любому предприятию, работающему на территории страны-члена, как и другим международным субъектам, заинтересованным в экономическом развитии региона», но в «особых обстоятельствах и при одобрении абсолютным большинством голосов Правления» [8]. «Особые обстоятельства» в документе не расшифровываются. Общий объем финансирования проектов банком не может превышать объем находящихся в его распоряжении средств, однако это соотношение может быть изменено опять же решением Правления вплоть до пропорции в 250% [9]. Главный принцип деятельности АБИИ определен прилагательным «sound» [10], что носит — и это особенность китайского авторства документа — эмоциональный, оценочный, а не правовой характер. Его можно перевести как «устойчивый», «качественный», «здоровый», «благоразумный», «крепкий». Экологический и социальный факторы не формируют отдельный принцип, а упоминаются лишь косвенно [11]. Особый интерес представляет условие, оговариваемое пунктом 11 статьи 13: «При инвестировании в акции банк не будет принимать ответственность за управление каким-либо предприятием, в которое были вложены средства, и не будет добиваться контроля данного объекта, за исключением случаев, когда это необходимо, чтобы обеспечить гарантии безопасности инвестированных средств банка».

Сохранена возможность «введения новых правил при необходимости и в соответствии с условиями Соглашения» [12]. Правление — главный представительный орган АБИИ — наделено полномочиями определять способ и валюту распределения прибыли банка [13]. Это значит, что прибыль могут выдать не в долларах, а в юанях, и государствам придется подумать, как найти ей применение. В исключительных случаях голосование по вопросу может проходить без сбора Правления, что достаточно нестандартно, а сами совещания, кроме обязательного ежегодного, могут проводиться по электронной связи [14]. Если в Правлении представлены все члены, то в Совете директоров перевес вновь у Азии, причем троекратный [15]. При этом член Совета директоров может представлять на голосовании более чем одно государство [16]. Главный офис банка АБИИ находится в Пекине [17], остальные могут образовываться лишь как дополнительные. Рабочим языком АБИИ при этом остался английский [18].

Наконец, есть положение о возможности выхода из организации, но процедура занимает минимум 6 месяцев и сохраняет за государством ответственность по полученным до этого момента обязательствам, а акции перекупаются [19]. Статья 46 определяет «иммунитет» банка от любых форм «правового преследования, кроме тех, что возникают в связи с исполнением им своих полномочий» и неприкосновенность его имущества «до принятия судебного решения». Аналогичные статьи касаются сотрудников банка и защиты от налогов и таможенных сборов.

Таким образом, Соглашение составлено очень подробно и затрагивает все аспекты деятельности банка, но при этом содержит и неоднозначные формулировки, которые можно трактовать по-разному.

Много акторов — много и мнений

Сфера действия АБИИ несколько стеснена присутствием крупных глобальных и региональных акторов, таких как Международный валютный фонд, Азиатский банк развития, Всемирный банк, Организация экономического сотрудничества и развития. В связи с возможной угрозой своим интересам в Азии с наибольшей настороженностью появление новой организации восприняли США и Япония. Обе страны, занимающие ведущие позиции в перечисленных мировых финансовых институтах, официально объявили о своем неприсоединении к АБИИ. Западные аналитики практически сразу же задались вопросом: а не спровоцирует ли появление нового игрока виток острой глобальной конкуренции? Отмечалось, что достаточно трудно объяснить, почему невозможно улучшить уровень помощи развитию азиатских стран посредством деятельности уже существующих Всемирного банка или Азиатского банка развития. Кроме того, еще на стадии формирования АБИИ на Западе сформировалось понимание, что этот проект будет служить только интересам Китая.

Японская сторона пошла еще дальше: АБИИ открыто называется «внутренним банком Китая». Ставится вопрос: может ли он вообще при нынешних пропорциях стран в уставном капитале и соотношении голосов считаться действительно международной организацией. Справедливо указывается, что нелогично для международного банка наличие одновременно как штаб-квартиры в Пекине, так и председателя — гражданина КНР. В то же время отмечаются определенные сомнения бизнес-кругов в вопросе, не стоит ли Японии присоединиться к новой организации. Экономические потери для Японии в ситуации с появлением АБИИ прежде всего связаны с усилением сотрудничества Китая с государствами «Экономического пояса Шелкового пути» и служением АБИИ непосредственно этой цели, что может ущемить интересы Японии в регионе.

Определенные вопросы у наблюдателей связаны с менеджментом проектов банка: как будут соблюдаться экологические и правовые стандарты? Отмечается также, что США не смогли воспрепятствовать созданию мощного регионального конкурента: многие их союзники вступили в АБИИ, и новая организация может изменить баланс сил в АТР и даже угрожать интересам возглавляемого США и Японией Транс-Тихоокеанского партнерства. Кстати, наибольшее негодование со стороны США вызвало вступление в АБИИ Великобритании, Южной Кореи и Австралии.

Однако есть и другие точки зрения. Высказываются, например, мнения о возможности посильного участия США в «превращении АБИИ в позитивного участника глобальных процессов» при «координации усилий с Японией и другими союзниками», необходимости более активного параллельного развития уже существующих и подконтрольных США институтов. Существуют замечания относительно туманных перспектив АБИИ в связи с возможными противоречиями Китая и западных стран-соучредителей банка в вопросе экологических, антикоррупционных стандартов и невмешательства во внутренние дела. А некоторые аналитики и вовсе опасаются, что США в отношении новой организации изначально была выбрана неправильная стратегия, поэтому они, дистанцируясь от АБИИ, могут много потерять в экономическом, политическом и «имиджевом» отношении.

Что касается позиции Республики Корея, неожиданно присоединившегося к АБИИ союзника США в АТР, то крупнейшее новостное агентство страны Ренхап приводит слова источника из правительственных структур о том, что партнерство с новым объединением «будет укрепляться», а представители крупнейших бизнес-структур Южной Кореи и вовсе призвали к усилению сотрудничества с КНР, мотивируя это прежде всего тем, что китайский рынок — один из главных для южнокорейского экспорта.

Позиция России относительно перспектив новой организации пока высказывается не очень внятно. Однако президент России В. Путин выразил надежду, что деятельность АБИИ, как и учрежденного ранее Нового банка развития БРИКС, «не только будет способствовать развитию в АТР, но и внесет вклад в укрепление устойчивости мировой финансовой системы». О серьезности ожиданий нашей страны от АБИИ можно судить по величине вклада в уставный капитал банка [20]. В то же время в части этих ожиданий можно усомниться. Например, заместитель министра экономического развития России С. Воскресенский заявил, что банк будет работать по «принципам, схожим с работой Европейского банка реконструкции и развития», а финансирования первых проектов можно ожидать в 2016 г. Сложно поверить в то, что организация, ведущее место в которой по всем параметрам занимает Китай, будет действовать по классическим западным правилам ведения бизнеса. Что касается начала финансирования проектов, то это возможно только после вступления Соглашения об АБИИ в силу и полной финансовой институционализации банка, который пока больше представляет собой виртуальную структуру. Российские же компании уже строят планы получения китайских инвестиций через АБИИ, особо не задумываясь ни о конкретных условиях, ни о временных сроках.

Позиция действующих международных финансовых институтов в отношении АБИИ оказалась несколько более гибкой, чем позиции отдельных стран. МВФ выразил готовность сотрудничать с АБИИ: «Предложение создать отдельную организацию, которая целиком сосредоточится на развитии инфраструктуры на региональной основе, выглядит привлекательно, — заявила директор-распорядитель МВФ Кристин Лагард. — Мы приветствуем создание этого института и планируем с ним сотрудничать». Ранее такую же позицию озвучил и президент Всемирного банка Джим Ён Ким.

Президент Азиатского банка развития, японец Такэхико Накао в своем выступлении на 48-м ежегодном заседании Совета директоров отметил, что, «учитывая растущий спрос на кредиты, образование новой финансовой структуры — естественный процесс», и АБР «понимает и приветствует это», но в то же время (с учетом, надо полагать, конкуренции со стороны АБИИ в перспективе) проанонсировал увеличение объемов кредитования стран Азии. А генеральный секретарь ОЭСР А. Гурриа в ходе визита китайской делегации в Париж в ноябре 2015 г. высказался о возможности «использования опыта ОЭСР» и «совместной работы в тесном контакте в сфере развития стран Азии».

Банк с китайской спецификой

В свете вышеизложенного представляется важным оценить реальный объем китайского присутствия и роль Пекина в АБИИ. Первое, что привлекает внимание, — «идейным центром» формирования АБИИ стало Министерство финансов КНР. Обязанности председателя банка в течение подготовительного периода исполнял бывший заместитель министра финансов КНР Цзинь Лицюнь, он же в итоге и был официально назначен на этот пост. Официальным каналом для связи с АБИИ в процессе его формирования также стал Минфин КНР. Штаб-квартира расположена в Пекине, хотя ранее планировалось разместить ее в Гонконге. По объему вложений в уставный фонд Китай занимает лидирующие позиции: по некоторым данным, его вклад составил 50 млрд долл. Согласно сумме уставных взносов стран-членов распределились и квоты голосов в организации. При этом для размера всего уставного капитала АБИИ Пекином сразу был установлен лимит в 100 млрд долл., т.е. остальные страны могли внести только заведомо меньший вклад и получить заведомо меньшую квоту голосов. В Соглашении об АБИИ правительство КНР называется термином «Trustee» [21], т. е. «доверительный собственник» или «попечитель» организации.

Сама специализация банка отвечает прежде всего интересам КНР на современном этапе. Сопоставление множества китайских инвестиционных проектов в России, Центральной Азии, странах Латинской Америки, Африки показывает, что практически во всех случаях строительство инфраструктуры — одно из приоритетных направлений экспорта КНР капитала. При этом Китай получает тройную выгоду: обеспечение занятости населения, получение заказов китайскими предприятиями, прибыль по процентам кредитов и оплата китайских товаров и услуг страной-получателем на средства того же кредита. Неслучайно аналитики сравнивают проект возрождения Великого шелкового пути с Планом Маршалла, хотя сам Китай от таких сравнений старательно открещивается. Будучи созданным прежде всего в целях содействия именно этому проекту, АБИИ просто позволяет поставить инвестиционное сотрудничество Китая с остальным миром на более широкую ногу. Ресурсы АБИИ, по словам министра коммерции КНР Гао Хучэна, будут использоваться для развития сотрудничества стран ШОС.

Интересно, что в то же время, чтобы не портить отношения с подконтрольными Западу мировыми финансовыми институтами, Китай параллельно объявил о расширении сотрудничества с МВФ и Всемирным банком и создании совместного с последним фонда борьбы с бедностью в мире размером в 50 млн долл.

Китайские СМИ в связи с созданием АБИИ пропагандируют такую идею: в мире существуют три полюса — Китай, США и Европа и три ведущие валюты — доллар, евро и юань. Необходимость «интернационализации юаня» в условиях экономического роста КНР и кризисных явлений в экономике США очевидна, и новая организация будет этому способствовать. Присоединение большого числа европейских стран к АБИИ, с этой точки зрения, естественно. Можно заключить, что включение европейских государств в новую крупную структуру наряду с их вхождением в проект Нового Шелкового пути может иметь целью оторвать Европу от Соединенных Штатов с одной стороны и способствовать повышению роли юаня в мировой экономике с другой. Активно также доказывается, что АБИИ способен стать организацией, свободной от коррупции и уделяющей большое внимание экологическим вопросам и социальным аспектам, однако гарантий, как показал анализ Соглашения об АБИИ, никто не дает.

В течение первых трех месяцев после официального открытия банка его деятельность заключалась в принятии серии технических регламентов, зарубежных визитах Цзинь Лицюня и назначении на второстепенные посты представителей Великобритании, Индии, Южной Кореи, представителя Германии, являющегося по совместительству координатором Международной ассоциации развития во Всемирном банке, а также представителей Индонезии и Пакистана (отметим, что представителей России, стратегического партнера Китая, третьего по объему вложений и одного из первых по размерам ожиданий от АБИИ государства, среди них нет).

Антикоррупционная политика и экологические стандарты — лишь некоторые из целого ряда вопросов к новой организации. Даже принятые руководством банка в феврале 2016 г. экологические и социальные стандарты деятельности АБИИ представляют собой всего лишь технический регламент, формальный, номинальный документ, условно говоря, не скреплявшийся подписями государств-участников. Каким проектам АБИИ будет отдавать предпочтение? Как будут трактоваться неоднозначные формулировки Соглашения об АБИИ? Не дублирует ли АБИИ функций Нового банка развития БРИКС и Фонда Шелкового пути? Пока вопросов больше, чем ответов. Но хочется надеяться, что при участии всех стран-членов в работе банка в перспективе АБИИ все-таки может выйти за рамки инструмента финансовой дипломатии КНР и способствовать развитию экономического сотрудничества стран АТР, а также повышению уровня жизни в развивающихся странах и привлечению внимания к проблемам их развития.

1. Articles of Agreement // The Asian Infrastructure Investment Bank official website// Ст.1.

2. Там же. Ст.2.

3. Там же. Ст. 5, п. 2.

4. Там же. Ст. 3, п. 3.

5. Там же. Ст. 4, п. 4.

6. Там же. Ст. 6, п. 5. Кстати, в случае повышения курса выплатить аналогичную разницу обязуется уже банк.

7. Там же. Ст. 8.

8. Там же. Ст. 11.

9. Там же. Ст. 12.

10. Там же. Ст. 13, п. 1.

11. Там же. Ст. 13, п. 4.

12. Там же. Ст. 16, п. 9.

13. Там же. Ст. 18.

14. Там же. Ст. 24.

15. Там же. Ст. 25.

16. Там же. Ст. 28, п. 3.

17. Там же. Ст. 32.

18. Там же. Ст. 34.

19. Там же. Ст. 37.

20. Он составил 6536,2 млн долл., Россия таким образом занимает среди учредителей АБИИ третье место после Китая и Индии. Articles of Agreement // The Asian Infrastructure Investment Bank official website.

21. Там же. Ст. 6, п. 4.

Ксения Муратшина

К.и.н., преподаватель кафедры теории и истории международных отношений Уральского федерального университета им. Б.Н. Ельцина, эксперт РСМД

Индия планирует удвоить импорт иранской нефти.

 23 мая в Тегеране подпишут стратегическое трехстороннее соглашение между Ираном, Индией и Афганистаном по развитию порта Чабахар.

22 мая премьер-министр Индии Нарендра Моди прибыл в Тегеран с официальным двухдневным визитом. В составе делегации индийского лидера находятся представители политического, экономического и культурного блока правительства.

В программе запланированы встречи с верховным лидером Ирана Али Хаменеи и президентом Хасаном Рухани. Это первый визит главы индийского правительства за последние 15 лет.

Проправительственное агентство IRNA сообщает о предстоящем подписании 14 соглашений в области инвестиций, экономики, торговли, транспорта, развитии портов, науки и образования.

23 мая в иранскую столицу прибудет президент Афганистана Ашраф Гани.

Центральной темой визита лидеров Индии и Афганистана станет подписание трехстороннего соглашения с Ираном по развитию стратегически важного порта Чабахар, расположенного на юго-востоке Ирана. Кроме того, Нью-Дели рассчитывает на удвоение объемов поставок иранской нефти. На сегодня ежедневно индийцы импортируют до 400 тысяч баррелей.

В преддверии визита Моди в субботу, 21 мая, индийская сторона погасила часть нефтяного долга перед Ираном. Перевод был осуществлен в евро через турецкий Halkbank. Общая задолженность Нью-Дели перед Национальной иранской нефтяной компанией составляла $6,4 млрд. Долги распределены между индийскими компаниями: Essar Oil - $3,1 млрд, Mangalore Refinery and Petrochemicals Ltd­ - $2,8 млрд и Indian Oil Corp - $500 млн.

В начале апреля в Тегеране побывали министр нефти Дхармендра Прадхан и министр иностранных дел Сушма Сварадж. Целью визита индийских политиков было энергетическое сотрудничество. Министр нефти Индии заявил о готовности инвестировать порядка $20 млрд в развитие порта Чабахар. "Развитие юго-восточного портового города позволит соединить Индию с Центральной Азией. Это сотрудничество откроет новую главу в двусторонних отношениях", - передает слова Рухани канал Press TV.

Развитие иранского порта позволит Индии обойти Пакистан и напрямую свяжет ее с Афганистаном и странами Средней Азией. Порт Чабахар имеет прямое железнодорожное сообщение с афганским г. Зарандж, расположенным на юго-западе страны. Протяженность железной дороги - 883 км.

Исламский банк развития (ИБР) примет участие в финансировании проекта газопровода ТАПИ.

Как сообщает информационное агентство «Тренд», в офисе государственного холдинга «Туркменгаз» в Ашхабаде прошли переговоры представителей ИБР и Саудовского фонда развития с руководящим комитетом по проекту ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Согласно пресс-релизу, ИБР и Саудовский фонд развития примут участие в обеспечении проекта необходимым оборудованием и трубами, а также предоставят инвестиционные кредиты, в том числе с перспективой освоения большого газового месторождения Туркменистана «Галкыныш».

Напомним, что запуск проекта планируется на 2017 год. Из 188 километров газопровода по территории ИРА пройдёт около 735 километров. После того, как газопровод будет введён в эксплуатацию, Афганистан сможет получать за транзит газа через свою территорию до 400 млн. долларов в год.

Пакистан надеется увидеть среди участников приватизации своих государственных активов инвесторов из России, сообщил РИА Новости пакистанский министр приватизации Мохаммад Зубай.

По словам министра, Пакистан имеет успешный опыт сотрудничества с российскими инвесторами в сталелитейной и энергетической отраслях и готов усилить сотрудничество в рамках идущего в стране приватизационного процесса. Пакистан в 2015 году предлагал РФ принять участие в приватизации нефтегазовых и электроэнергетических компаний.

"Премьер-министр Пакистана готов открыть нашу страну для партнеров из России. Мы хотим увеличить торговый оборот между нашими странами, увеличить экспорт в РФ, а также увидеть частных российских инвесторов, в том числе и в приватизационных сделках", — сказал он.

Зубай напомнил, что в прошлом в отношениях между двумя странами были проблемы. Однако нынешнее правительство, которое он представляет, готово забыть о разногласиях и намерено строить новые деловые отношения с РФ. "Мы видим большой потенциал в сотрудничестве. Мы хотим оставить политические проблемы, которые были между нашими странами, в прошлом. Мы хотим, чтобы Россия играла ключевую роль в наших экономических отношениях", — добавил он.

Говоря об экспорте пакистанских товаров в РФ, Зубай отметил, что правительство видит потенциал в продаже пакистанского текстиля в Россию: "Наш текстиль высокого качества признан во всем мире. Мы были бы рады поставлять этот товар на российский рынок".

Наталья Копылова.

Croplife Pakistan: Выращивание генно-модифицированной кукурузы повысит доходы фермеров

Пакистанские фермеры скоро могут начать выращивание генно-модифицированной кукурузы, что позволит им увеличить валовой сбор и сократить затраты, считает ассоциация Croplife Pakistan. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на The News International.

По расчетам Croplife Pakistan, переход на трансгенные сорта кукурузы принесет фермерам дополнительные 100 млрд. рупий в год. Ассоциация призывает правительство играть активную роль в обучении фермеров выращиванию биотехнологических культур, чтобы Пакистан мог быстро извлечь выгоду из данной технологии, которая уже используется фермерами в развитых и развивающихся странах.

«Пакистан нуждается в последовательной политике и четкой стратегии внедрения сельскохозяйственных биотехнологий с акцентом на сельскохозяйственные культуры, которые требуют меньше воды, меньше удобрений, меньше пестицидов и имеют более высокую урожайность, чтобы прокормить растущее население, а также чтобы обеспечить сырьем экспорт с высокой добавленной стоимостью», - заявил Muhammad Afzal, исполнительный директор Croplife Pakistan.

Ранее правительство Пакистана разрешило коммерческое выращивание двух сортов ГМ-кукурузы. Однако в апреле т.г. продажа ГМ-семян была прекращена под давлением противников данной технологии.

В Пакистане план по производству пшеницы выполнен не будет

По прогнозам Пакистанского бюро статистики, новый урожай пшеницы в Пакистане не превысит 24,5 млн. т, что намного ниже запланированного. В текущем году Пакистан рассчитывал собрать рекордный урожай – 26,0 млн. т, что на 0,5 млн. т больше, чем в прошлом году. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на The Dawn.

Валовой сбор риса, по прогнозам бюро, уменьшится на 2,7% по сравнению с прошлым годом до 6,8 млн. т.

Al Qaeda Goes to Syria: How to Build an Emirate Overnight

Ulson Gunnar

Let’s try a thought experiment. Suppose you want to create your own army in say, Syria. You live in Pakistan. You are also a listed terrorist organization allegedly being hunted by multiple nations around the world including both the United States and the EU. How do you suppose you “move” to Syria and build your army or even something as grand as an “emirate?”

With what money? With what political support? How do you pass the various borders between Pakistan and Syria to even arrive in your new “emirate?”

Like a narrative of a Saturday morning cartoon, the New York Times article, “Al Qaeda Turns to Syria, With a Plan to Challenge ISIS,” asks us to suspend belief, reporting:

Al Qaeda’s top leadership in Pakistan, badly weakened after a decade of C.I.A. drone strikes, has decided that the terror group’s future lies in Syria and has secretly dispatched more than a dozen of its most seasoned veterans there, according to senior American and European intelligence and counterterrorism officials.

The NYT also claims:

The operatives have been told to start the process of creating an alternate headquarters in Syria and lay the groundwork for possibly establishing an emirate through Al Qaeda’s Syrian affiliate, the Nusra Front, to compete with the Islamic State, from which Nusra broke in 2013. This would be a significant shift for Al Qaeda and its affiliate, which have resisted creating an emirate, or formal sovereign state, until they deem conditions on the ground are ready. Such an entity could also pose a heightened terrorist threat to the United States and Europe.

It is extraordinary that Al Qaeda can openly announce this, so openly it is covered in the New York Times, and that there is any chance of it actually taking place (assuming the Western World really is fighting a “War on Terror”). It is equally extraordinary that the New York Times would make such an announcement without enumerating just what this “emirate” entails or with what resources Al Qaeda had to implement it with.

DIY Emirate

The NYT describes Al Qaeda’s “emirate” as a “formal sovereign state,” and little else. A formal sovereign state requires many things the New York Times failed to mention, among which are:

Energy production;

Schools;

Manufacturing;

Money;

Healthcare;

Police;

Army;

Government (national, provincial, and municipal);

and much, much more.

Even for existing nation-states, getting all of this right is an immense challenge. Yet Al Qaeda and its Syrian franchise Al Nusra seem to have made great progress already laying such groundwork. For instance, Al Nusra has police, runs schools, has hospitals and clinics, obviously has an army, and clearly has no trouble finding money. The real question is, how have they managed to do this?This is a particularly easy question to answer if one reads between the lines of even US and European newspapers. For example, in its 2013 article titled, “Islamist Rebels Create Dilemma on Syria Policy,” the New York Times admits:

Nusra’s hand is felt most strongly in Aleppo, where the group has set up camp in a former children’s hospital and has worked with other rebel groups to establish a Shariah Commission in the eye hospital next door to govern the city’s rebel-held neighborhoods. The commission runs a police force and an Islamic court that hands down sentences that have included lashings, though not amputations or executions as some Shariah courts in other countries have done.

Nusra fighters also control the power plant and distribute flour to keep the city’s bakeries running.

While the NYT attempts to claim this is all funded by stolen oil, it must be remembered that someone must buy that stolen oil. The Syrian government is not buying it, so who is? The answer is given by NYT’s admission of Al Nusra’s strongest influence being in Aleppo, right across the border from Turkey who clearly is both buying stolen oil from Al Nusra (and the Islamic State) as well as subsidizing their occupation of Syria in many other ways.

It is interesting that NYT mentions Al Nusra’s control over bakeries. Controlling bakeries and distributing bread to locals is one of the key activities prescribed by US strategy papers in winning over local populations. It should then be no surprise to find out who is providing these Al Nusra-controlled bakeries with a steady supply of flour, the United States.

In the Washington Post’s article, also published in 2013, “U.S. feeds Syrians, but secretly,” it is stated that:

In the heart of rebel-held territory in Syria’s northern province of Aleppo, a small group of intrepid Westerners is undertaking a mission of great stealth. Living anonymously in a small rural community, they travel daily in unmarked cars, braving airstrikes, shelling and the threat of kidnapping to deliver food and other aid to needy Syrians — all of it paid for by the U.S. government.

The Washington Post, in the same article, even admits that most of the residents believe the flour is from Al Nusra, since it is Al Nusra passing out the bread it is made from:

The bakery is fully supplied with flour paid for by the United States. But [local resident] Waisi credited Jabhat al-Nusra — a rebel group the United States has designated a terrorist organization because of its ties to al-Qaeda — with providing flour to the region, though he admitted he wasn’t sure where it comes from.

Reading either the NYT article or the Washington Post piece separately would leave readers confused. Reading them together makes it clear that Al Nusra’s ability to create the groundwork for Al Qaeda’s upcoming “emirate” is owed entirely to the United States and its coalition allies, including Turkey.

Al Qaeda Exists Because it is Allowed, Even Encouraged to Do So…

Jubhat Al Nusra, a US State Department listed foreign terrorist organization, is considered one of the largest and most influential forces on the battlefield in Syria fighting Damascus, second only to the self-proclaimed Islamic State. Stanford University in its report titled, “Mapping Militant Organizations: Jabhat al-Nusra,” admits that:

Al-Nusra is one of the best-equipped rebel groups in Syria…

…Second only to ISIS, al-Nusra attracts the most foreign fighters among rebel groups in the Syrian civil war. These fighters mostly come from the Middle East, but also from Chechnya and European states, with a smaller number from more distant countries like Australia and the United States.

Considering the immense resources admitted by the United States, the European Union, Turkey, Saudi Arabia and Qatar pledged to rebel groups in Syria, an alarming question arises when considering how much better equipped and funded Al Nusra appears to be. Where precisely are they getting more funding to be so much better equipped than rebel groups the US and its allies are pouring billions of dollars into? How is Al Nusra able to acquire more resources than the combined efforts of America, Europe and the Persian Gulf?

The answer is just as alarming. It is not a coincidence that the US has spent billions on training programs for rebel groups that do not exist and are not currently fighting on the Syrian battlefield. The money was truly spent, but not on “rebels.” Instead, the money, through Saudi Arabia, Turkey and Qatar, has gone straight into Al Nusra’s war chests, armories and administrative budgets. The proof stares the world in the face each day with headlines of Al Nusra’s spanning exploits amid Syria’s grinding war.

And as much has even been admitted.

Articles like the Independent’s, “Turkey and Saudi Arabia alarm the West by backing Islamist extremists the Americans had bombed in Syria,” the New York Times’, “U.S. Relies Heavily on Saudi Money to Support Syrian Rebels,” and the BBC’s, “Arming Syrian rebels: Where the US went wrong,” add up to paint a stark picture of a United States and the coalition of allies it leads, intentionally building up Al Nusra and sustaining its occupation and entrenchment in Syria.

This groundwork, courtesy of the United States and its allies, is what Al Qaeda is building its “emirate” on.

Not an Episode of G.I. Joe…

No explanation is ever given as to how the fictional character, Cobra Commander, could supply the cartoon battlefield of the popular American cartoon, “G.I. Joe,” each week with a new army of fully equipped villains. No explanation is needed because it is a cartoon. However, for the New York Times, a prominent American newspaper, to announce Al Qaeda’s plans to “move” to Syria but give no explanation as to how they are doing so politically or financially, is further evidence of just how inconvenient the truth actually is.

Al Qaeda’s entire history since its inception in the 1980s to present day is a story of state-sponsored terrorism and proxy military campaigns. There is no possible means for Al Qaeda to have accomplished any of what it did without vast state-sponsorship behind it. And there is no possible way for it to do so today without vast state-sponsorship. This is why the New York Times refuses to ask difficult questions or quantify just what precisely is required to build Al Qaeda’s new “emirate” apparently overnight.

Объемы мировой торговли рапсом в 2015/16 МГ снизятся на 0,5 млн. тонн

Согласно данным аналитиков Oil World, в 2015/16 МГ мировой экспорт семян рапса сократится до 14,1 млн. тонн против 14,6 млн. тонн в прошлом году.

Основное снижение отгрузок масличной ожидается из стран ЕС – до 0,35 (0,59) млн. тонн и Австралии – до 2,15 (2,45) млн. тонн. Также существенно сократит экспорт продукции Украина – до 1,42 (1,96) млн. тонн.

В свою очередь, Канада поставит на мировой рынок 9,8 (9,07) млн. тонн масличной, что наряду с высокими объемами переработки культуры в стране приведет к снижению запасов канолы к концу сезона-2015/16 до 3-летного минимума – 1,38 млн. тонн против 2,32 млн. тонн в прошлом году.

Относительно импорта рапса в сезоне-2015/16 наибольший рост поставок ожидается в направлении ЕС – до 3,3 (2,57) млн. тонн. При этом высокий спрос ЕС на масличную обусловит сокращение объемов, доступных для поставок в другие страны. В частности, Китай может импортировать 4 (4,73) млн. тонн масличной, Мексика – 1,36 (1,57) млн. тонн, Пакистан – 0,96 (1,29) млн. тонн, Турция – 0,31 (0,41) млн. тонн, ОАЭ – 0,6 (0,7) млн. тонн.

Меморандум о взаимопонимании подписан между правительством Туркменистана и руководством Исламского банка развития во время официального визита президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова в Королевство Саудовская Аравия.

Представители ИБР и Государственного концерна «Туркменгаз» согласовали протокол об итогах работы оценочной комиссии по проекту газопровода ТАПИ. Подписанию этих важнейших документов предшествовали переговоры, которые провели представители Исламского банка развития и Саудовского фонда развития с членами руководящего комитета по проекту магистрального газопровода Туркменистан-Афганистан- Пакистан-Индия (ТАПИ). Они состоялись в офисе Государственного концерна «Туркменгаз» - лидера консорциума «Pipeline Company Limited» и были посвящены разработке и принятию инвестиционного соглашения по финансированию строительства магистрального газопровода на территории Туркменистана. На этих переговорах неоднократно подчеркивалась заинтересованность ведущих инвесторов Азиатского континента в реализации проекта, соединяющего крупнейшего поставщика энергоресурсов с испытывающими дефицит энергии странами.

Созданный в 1975 году, Исламский банк развития (ИБР) нацелен на продвижение социально-экономического развития в 56 странах-членах, предоставляет займы и гранты для финансирования деятельности в целях развития в странах-членах и в мусульманских сообществах в странах-не членах. Он также оказывает техническую помощь для наращивания потенциала и предоставляет стипендии для развития человеческого капитала.

Важной вехой проекта ТАПИ стало подписание инвестиционного соглашения с Азиатским банком развития, который с 2013 года выступает активным участником всех процессов в создании проектной компании, выборе лидера консорциума, разработке акционерного соглашения, и, наконец, подписании инвестиционного соглашения, в рамках которого акционеры ТАПИ вложат средства для финансирования следующей фазы разработки газопровода.

Участие Исламского банка развития и Саудовского фонда развития предполагается по трем основным направлениям: по линии торговли, в частности, обеспечению проекта трубной продукцией и газовым оборудованием, предоставлению кредитных средств по линии инвестирования - с перспективой для азиатских компаний включиться в освоение самого крупного газового месторождения Туркменистана - «Галкыныш».

Российские и азербайджанские ученые реализуют проект по созданию общих информационных ресурсов

В московском Международном центре научной и технической информации (МЦНТИ) состоялась встреча с руководством Национальной Академии наук Азербайджана. Своей основной задачей в МЦНТИ считают оказание информационной, аналитической, консультационной и организационной поддержки в области науки, технологии и бизнеса.

О совместных проектах сотрудничества с Азербайджаном в сфере науки "Вестнику Кавказа" рассказал директор МЦНТИ Евгений Угринович: "Азербайджан является одной из стран-членов Международного центра научной и технической информации, и мы приняли руководство Национальной Академии наук Азербайджана для того, чтобы определить приоритеты, которые мы для себя видим в течение ближайшего периода. В первую очередь, речь идет о проекте по созданию общих информационных ресурсов. Это попытка создать систему наукометрических показателей, которая могла бы стать основой для системы индикаторов МЦНТИ, и систему технологического трансфера информации, чтобы помогать инновационным бизнесменам Азербайджана продвигать свою продукцию за рамки страны в пределах МЦНТИ".

Президент Национальной академии наук Азербайджана, доктор минералогических наук, профессор Акиф Агамехти оглы Ализаде в интервью "Вестнику Кавказа" высоко оценил перспективы сотрудничества между Россией и Азербайджаном в сфере науки: "Я всегда высоко оценивал взаимодействие российской и азербайджанской науки. Мы сами прошли школу советской науки, но и сегодня считаем, что российская наука - одна из сильных наук в мире, поэтому у нее всегда есть чему научиться. Азербайджанская и российская наука сегодня, объединив усилия, могут проводить в жизнь блестящие испытания, блестящие эксперименты, выполнять очень мегапроекты, связанные и с фундаментальной, и с прикладной наукой".

Азербайджан считается одним из древнейших научных и культурных центров мира. Сейчас в Национальной академии наук Азербайджана работает более 10 тыс. сотрудников, в том числе 4939 научных сотрудников, 560 докторов наук, 2046 докторов философии. В состав академии входят 74 действительных члена и 119 членов-корреспондентов.

В целях обмена мнениями по современным научным проблемам, изучения научно–исследовательского опыта и знакомства с организацией науки ежегодно академию посещают множество иностранных ученых. По инициативе НАНА организуются международные научные совещания и конференции. Были изданы 604 книги и опубликованы 4208 статей ученых академии. Сотрудники академии проводят исследования в рамках совместных программ с ведущими научными и образовательными учреждениями стран-членов СНГ, США, Японии, Израиля, Швейцарии, Англии, Германии, Пакистана, Турции, Ирана и других стран, а также принимают участие в кадровом и информационном обмене.

Еще в период руководства Гейдара Алиева в Азербайджане были предприняты меры в области развития науки, укрепления научно-технического потенциала, подготовки научных кадров высшей квалификации, повышения роли научных сотрудников в обществе. В 2001 году Академии наук Азербайджана был присвоен статус «Национальной академии наук», что повышает ответственность ученых перед обществом и государством. В 2003 году НАНА был придан статус высшего государственного органа, ведущего научную и научно-техническую политику, президент академии наделен полномочиями члена высшей исполнительной власти, а ее Устав признан в качестве государственного документа.

ТАПИ: успехи и трудности реализации

Дмитрий Бокарев

Полгода назад, в декабре 2015 года в г. Мары (Туркменистан) состоялось важное и долгожданное событие для всего Центрально-Азиатского региона: стартовало строительство туркменского участка газопровода ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия). Соглашение между этими странами о создании газопровода было подписано еще в конце 2010 г. Трубопровод длиной почти 2 тыс. км пройдет от богатого природным газом юго-востока Туркменистана (где находится супергигантское газонефтяное месторождение Галкыныш) до индийского населенного пункта Фазилка на индийско-пакистанской границе. Из них более 200 км проляжет по территории самой Туркмении. На территории Афганистана газопровод пройдет через города Герат и Кандагар.

В соответствии с соглашением, которое туркменская государственная корпорация «Туркменгаз» заключила с Афганской газовой корпорацией, пакистанской ISGS и индийской GAIL на 30 лет, через ТАПИ Туркменистан будет поставлять за границу до 33 млрд кубометров газа в год, или 90 млн кубометров в сутки. Из этого объема по 38 млн кубометров достанется Индии и Пакистану, 14 млн кубометров – Афганистану. Окончание строительства планируется на 2019 г. Стоимость проекта, по разным оценкам, составит примерно $12 млрд.

Известно, что Афганистан, Индия и Пакистан испытывают дефицит энергоресурсов на фоне постоянно растущей потребности в них, и важность проекта ТАПИ для этих стран сложно недооценить. Пакистан и Индия обладают собственными газовыми месторождениями, однако этого газа им едва хватает на собственные нужды. В Индии потребление газа многократно превышает добычу, и она вынуждена импортировать сжиженный газ, доставляемый морским путем. Кроме изначальных стран-участниц вхождением в проект заинтересовался Бангладеш. Что касается самого Туркменистана, то для него ТАПИ – часть масштабной программы по диверсификации экспортных путей туркменского газа. Большинство газопроводов Туркмении было построено при СССР и ориентировано на поставки газа в Россию. Туркмения и сейчас продолжает продавать свой газ «Газпрому», однако в последние годы ищет новых партнеров.

Так, с 2009 г. работает газопровод «Туркмения-Китай», проходящий через территорию Узбекистана и Казахстана. Также туркменский газ импортирует Иран.

Сооружение туркменского участка вместе со всей инфраструктурой ведет государственная компания «Туркменнефтегазстрой», она же взяла на себя его финансирование. Строительство всего газопровода в целом ведет группа компаний TAPI Pipeline Company Limited, в которую вошли газовые компании всех заинтересованных стран с корпорацией «Туркменгаз» во главе. В настоящее время обсуждаются детали финансирования сооружения афганско-индийского участка газопровода. Главным инвестором проекта является Азиатский банк развития, который в ноябре 2013 г. решением газовых компаний стран-участниц был назначен транзакционным советником по проекту ТАПИ. В августе 2015 г. состоялась встреча президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедова и Веньцай Чжана, вице-президента АБР, на которой тот заявил, что АБР и далее планирует инвестировать средства в крупные туркменские проекты, в том числе и в газопровод ТАПИ. Рассматривается также возможность участия в проекте Исламского банка развития.

В мае 2016 г. на заседании Кабинета министров Туркменистана вице-премьер Ягшигельды Какаев доложил президенту Бердымухамедову, что строительство туркменского участка идет по плану, без отставаний от графика. Тем не менее на пути к дальнейшей реализации проекта существует ряд препятствий.

Особого внимания заслуживает тот факт, что значительная часть газопровода должна пролечь через территорию Афганистана, разоренного войной и частично контролируемого различными террористическими группировками. На него опираются в своей полемике как сторонники проекта, так и эксперты, относящиеся к нему скептически. Сторонники проекта ТАПИ утверждают, что газопровод, идущий через территорию Афганистана, существенно улучшит в нем экономическую ситуацию, что должно привести и к снижению террористической угрозы во всем Центрально-Азиатском регионе. Скептики же выражают сомнение в том, что в современном Афганистане возможно обеспечить безопасность как при строительстве, так и при дальнейшей работе газопровода, особенно в таких опасных регионах, как Герат и Кандагар. Обеспечение безопасности газопровода от Туркмении и до самой Индии взяла на себя индийская газовая компания GAIL, разумеется, при поддержке правительств всех стран-участниц. Насколько это удастся, остается только гадать. За последний год ситуация в Афганистане значительно осложнилась. Афганские власти пока что не способны обеспечить порядок и безопасность. В то время, когда в Туркменистане полным ходом идут работы, в Афганистане на территории предполагаемого строительства идут бои. Движение «Талибан» значительно окрепло за последний год и переходит в наступление по всему Афганистану. Удастся ли афганским властям навести порядок в нужные сроки, чтобы газопровод ТАПИ не превратился в убыточный долгострой – большой вопрос. При этом не следует забывать, что Пакистан также входит в сферу деятельности талибов, и строительство на его территории лишь немногим безопаснее, чем в Афганистане.

Помимо безопасности, еще одним фактором, вызывающим сомнения у некоторых экспертов, является экономическая целесообразность проекта. Сооружение такого длинного газопровода через опасные территории потребует расходов, которые могут превысить заявленные выше, а если к проекту присоединится еще и Бангладеш, это потребует продления трубопровода еще на 500 км, и сложно предположить, насколько увеличит его стоимость. Существует мнение, что пройдет слишком много времени, прежде чем газопровод ТАПИ окупит эти затраты, что опять-таки станет угрозой самому существованию газопровода.

Таким образом, необходимо создать условия, при которых затраты на трубопровод были бы достаточными, но не чрезмерными, а на всем маршруте строительства царил бы мир. Задача крайне сложная. Тем не менее проект ТАПИ по-прежнему поддерживается Азиатским банком развития, который, видимо, не испытывает сомнений в его успешном завершении. Следовательно, небезынтересным будет увидеть в скором времени, на какие именно меры надеется АБР для обеспечения безопасности проекта ТАПИ на его самых небезопасных участках.

В Астрахани пройдет IX заседание Молодежного Совета Шанхайской организации сотрудничества

С 20 по 21 мая 2016 года в городе Астрахань пройдет Девятое заседание Молодежного совета Шанхайской организации сотрудничества. В рамках заседания Совета будут рассмотрены вопросы по развитию молодежного предпринимательства на пространстве ШОС, проведена презентация Молодежной карты ШОС, а также обсуждены форматы участия молодежных организаций из Индии и Пакистана в деятельности Молодёжного совета ШОС.

Заседание пройдёт в рамках председательства Российской Федерации в Молодёжном совете Шанхайской организации сотрудничества.

В мероприятии примут участие молодые лидеры из России, Китая, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Белоруссии. Гостями заседания станут: руководство Астраханской области, депутаты Государственной Думы, лидеры крупнейших общественных организаций и т.д.

Программа заседания предусматривает проведение мероприятия в два дня. В первый день пройдёт рабочая часть заседание. Во второй день состоится общение между участниками, а также запланировано знакомство с достопримечательностями Астрахани.

Мао Цзэдун пугал СССР Америкой

В нынешнем году в Китае будет отмечаться 40-летие с момента окончания одного из самых мрачных периодов истории страны - затеянной и осуществленной Мао Цзэдуном «культурной революции», в ходе которой погибли миллионы ни в чем не повинных людей.

Напомним, «культурная революция» началась в 1966-м, закончилась десятью годами позже, сразу после смерти Мао Цзэдуна. На самом деле ничего культурного в проекте Мао не было. Скрытым мотивом «культурной революции» было его намерение сокрушить оппозицию в рядах компартии и выкорчевать те слои китайского общества, на которые она опиралась, прежде всего интеллигенцию. Она-то и стала главной жертвой маоистского террора.

Однако пострадали не только деятели науки и культуры - любого человека в те мрачные годы могли жестоко избить и даже убить просто за то, что он вышел из дому без цитатника Мао - книжицы с цитатами из его речей и трудов.

Итоги «культурной революции» оказались плачевны - страна погрузилась во мрак бескультурья и обскурантизма, левацкий террор фактически отбросил ее в Средневековье.

Один из ведущих специалистов по истории Китая, профессор Гонконгского университета Фрэнк Дикоттер в своей новой работе, посвященной «культурной революции», пишет, что к июню 1967 г. Китай впал в состояние хаоса, к тому времени были казнены около 2 млн человек. От голода, по разным оценкам, умерли от 18 до 45 млн человек.

В своей книге профессор Дикоттер попытался объяснить феномен тотального насилия, носящий название «культурная революция». По мнению Дикоттера, китайские правители делали все возможное, чтобы постоянно разжигать революционную истерию и не позволить людям жить нормальной жизнью, которая могла обесценить революционные лозунги. Мао Цзэдун и другие коммунистические идеологи из его окружения считали, что лишь перманентная революция способна уберечь народ от возврата к буржуазным ценностям.

ГОЛОДОМОР ПО-КИТАЙСКИ

В историю вошел страшный сельскохозяйственный эксперимент, приведший к голодной смерти десятков миллионов человек. Китайских фермеров заставляли отдавать весь свой урожай государству. Людей казнили за то, что они пытались выкопать для себя несколько картофелин или собрать на поле немного колосков, чтобы не дать детям умереть от голода (совсем как у нас при Сталине). Даже поход в лес за дровами был объявлен «капиталистическим преступлением». Любое частное предпринимательство жестоко каралось.

Мао и его сподручные определили каждой семье квоты на содержание домашней птицы и скота, строго оговаривалось даже количество куриных яиц, которые крестьянам разрешалось съедать. Все остальное сдавалось государству.

Дикоттер пишет, как на секретном совещании в марте 1959 г. Мао объявил, что лучше дать половине населения умереть, чтобы позволить другой половине полноценно питаться. В итоге в Китае начался голодомор, процветало людоедство, революционная молодежь в прямом смысле пожирала «врагов народа».

ВНЕ ЗАКОНА ПРОФЕССОРА И... КОШКИ

Дикоттер пишет о том, как университетских профессоров заставляли надевать на себя таблички с признанием в шпионаже, ползать на коленях по битому стеклу, их обливали кипятком и избивали. Были случаи, когда «предателей» закапывали живьем в землю. Тех, кого ловили за прослушиванием иностранных радиостанций, сразу же уничтожали. Происходили чудовищные массовые казни «классовых врагов». У людей вырывали языки, им выдавливали глазные яблоки, в одной из деревень молотками насмерть забили 60 человек. От «буржуазных привычек» излечивали подвешиванием за ноги и поркой.

Отряды хунвэйбинов опустошали страну подобно террористам запрещенной в России группировки «Исламское государство», уничтожали богатейшее наследие страны - древние бронзовые артефакты отправлялись на переплавку, бесценные фарфоровые вазы превращались в пыль. Разрушались культовые постройки. Под запрет попали даже магазины цветов, их дарение было объявлено буржуазной привычкой. Закрывались рестораны, кинотеатры, музеи. Были запрещены игрушки, косметика, содержание домашних животных, началось массовое уничтожение кошек.

Искоренение традиционной культуры сопровождалось насаждением культа личности председателя Мао, которое порой приобретало совершенно нелепые, бредовые формы. В 1968 г. министр иностранных дел Пакистана подарил Мао несколько плодов манго. Это навело Великого кормчего и его окружение на идею использовать тропический плод как... оружие политической пропаганды. От имени Мао началась рассылка манго в учебные заведения и на заводы, где в честь подарка проводились митинги и создавалось что-то вроде алтарей, на которые водружался «священный плод Мао». Когда манго сгнивал, его заменяла восковая копия.

ИСПЫТАНИЕ ДАМАНСКИМ

Кумиром Мао был Сталин, которого китайский руководитель считал самым последовательным борцом за идеалы коммунизма. К тому же Сталин и СССР сыграли решающую роль в создании КНР и укреплении власти председателя Мао.

А вот с преемниками Сталина Мао не ладил, обвиняя их в ревизионизме, предательстве коммунистической идеи. Логика развития событий подвела Мао к, казалось бы, самоубийственному решению бросить вызов СССР. В 1969 г. китайская армия предприняла захват острова Даманский на реке Уссури.

По Пекинскому договору 1860 г. граница в этом месте тогда проходила по китайскому берегу и остров являлся частью территории СССР. По одной из версий, маленькой победоносной войной за Даманский Мао накануне девятого съезда КПК собирался укрепить свой авторитет и подтвердить правильность курса на милитаризацию страны.

Мао лично утвердил план операции «Возмездие». Боевые действия начались в начале марта. Исход первого боя за остров решил всего лишь один советский БТР, тот зашел с тыла и буквально перемолол своим огнем массу китайских солдат. Чтобы предотвратить массовое бегство с поля боя, китайские офицеры расстреливали отступавших.

Однако конфликт разрастался, через две недели произошла повторная атака силами китайской мотопехотной дивизии. Советским солдатам после ожесточенного боя пришлось покинуть остров, в руки противника попал новейший танк Т-62 с секретной аппаратурой, он и сегодня украшает Музей китайской армии в Пекине.

Москва довольно долго выжидала, затем был отдан приказ подавить противника установками реактивного залпового огня «Град» и минометными батареями. Обстрел продолжался 10 минут, в ходе последовавшей затем атаки китайцы были выбиты с острова. Погибли более тысячи китайских солдат и 58 советских пограничников. Однако столкновения на границе продолжались все лето.

10 июня китайский отряд перешел границу в Семипалатинской области Казахстана и открыл огонь по пограничникам, после ответного огня китайцы отступили. В июле было совершено нападение на остров Гольдинский на Амуре. На Даманском в течение лета советские пограничники 300 раз были вынуждены открывать огонь. Лишь в сентябре премьер Госсовета Чжоу Энлай начал переговоры с СССР по пограничным вопросам. Итоги вооруженного противостояния с СССР ужаснули Мао Цзэдуна, он увидел, насколько его страна слаба в военном отношении.

ВРАГ МОЕГО ВРАГА - МОЙ ДРУГ

Разочаровавшись в СССР, Мао в конце 1960-х решил взять курс на сближение с США, которым был крайне выгоден конфликт между Советским Союзом и Китаем. В этих условиях американская администрация могла успешно проводить свою излюбленную политику по принципу «разделяй и властвуй».

Попытки Мао начать диалог с Америкой вызвали самую благожелательную реакцию в Белом доме. Недавно всплыл поразительный факт. Китайские источники сообщили, что осенью 1969 г. США отказались соблюдать нейтралитет в случае ядерного удара СССР по Китаю, в ответ Вашингтон пригрозил Москве ядерной бомбардировкой 130 советских городов.

В начале 1970-х между КНР и США начались активные дипломатические контакты. В 1972-м состоялся первый визит президента США в Китай. Считается, что именно с этого момента началось превращение Китая в гигантскую американскую фабрику. США были готовы к модернизации экономики Китая, который по замыслу американского руководства должен был стать противовесом СССР. В ходе визита Никсона Мао провозгласил новую политику «открытия Китая», которая была развита после его смерти Дэн Сяопином. Американские компании были крайне заинтересованы в дешевой китайской рабочей силе. 1 января 1979 г. США объявили о полном признании КНР, и председатель Китая Дэн Сяопин совершил первый визит в США.

НА СВАЛКЕ ИСТОРИИ

Идеи Мао Цзэдуна ныне в Китае не востребованы. Сделав ставку на развитие частного бизнеса, в основном малого и среднего, Пекин добился впечатляющих успехов. Китайская экономика сегодня - вторая в мире после американской. «У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы», - сказал в середине XIX века тогдашний премьер Великобритании лорд Палмерстон. То же самое применительно к Китаю могут сказать его сегодняшние руководители. Да, страной по-прежнему руководит компартия, однако ее вожди отбросили за ненадобностью революционную романтику своих предшественников. В Китае окончательно взял верх политический и экономический прагматизм.

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи с молодежью в Белорусском государственном университете, Минск

Дорогие друзья,

Очень приятно быть здесь вместе с вами – в стенах Белорусского государственного университета, безусловного лидера системы высшего образования Республики Беларусь – университета, который известен далеко за пределами вашей страны и имеет очень достойную международную репутацию. Я ценю возможность такой встречи. В силу сжатого графика она не может быть слишком продолжительной. Вначале я бы хотел сказать несколько слов, а потом иметь возможность послушать вас и ответить на ваши вопросы.

Буквально на днях мы отметили очередную годовщину Великой Победы. Мы знаем, насколько свята эта дата для народов России и Белоруссии, нашего общего Cоюзного государства. Мы всегда помним о том героизме, мужестве, о тех страданиях, которые выпали на долю наших стран в рамках Советского Союза. В День Победы состоялись массовые шествия в Белоруссии, это ваша давняя традиция, я знаю об этом. Мы только что вспоминали об этом на встрече с Президентом Республики Беларусь А.Г.Лукашенко. Прошли соответствующие шествия и марши под названием «И в памяти навеки имена» в Гродно и «Беларусь помнит» в Минске. Параллельно в России в очередной раз прошла массовая акция «Бессмертный полк». Это невозможно придумать, это то, чем живут наши люди. Крайне важно, что в наших странах дети, внуки и правнуки тех героев воспитываются в святом уважении к тому по-настоящему бессмертному подвигу. В Минске работает, по-моему, один из лучших музеев Великой Отечественной войны, который в 2014 г. открывали президенты наших стран. Совсем недавно Председатель Правительства Российской Федерации Д.А.Медведев был в Мемориальном комплексе «Буйничское поле» под Могилевом. Эти традиции для нас абсолютно святы.

Сегодня на переговорах мы договорились уделить особое внимание нашей дальнейшей работе по координации действий по недопущению извращения истории, причин и итогов Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Эти наши шаги будут тесно координироваться. Особое внимание будем уделять неприемлемой безнравственной войне с памятниками, которую пытаются развязывать в Польше националисты. Это совершенно неприемлемо.

Сегодня мы подробно рассмотрели наше сотрудничество по реализации Программы согласованных действий Союзного государства в области внешней политики, которая была принята в январе этого года и охватывает, по сути дела, весь спектр международной повестки дня.

Ситуация в мире непростая. Идет процесс перераспределения экономической мощи, финансового влияния, а вместе с этим и политического веса. Процесс болезненный для тех, кто привык занимать доминирующие позиции в мире в течение многих столетий. От этой привычки очень трудно избавиться. Но объективный процесс превращения мировой системы в полицентричную, в более сбалансированную и демократическую идет и его не остановить. Попытки опять «цепляться» за однополярную концепцию мира, хотя и иллюзорны, но, к сожалению, наносят вред состоянию международных отношений, сопровождаются вмешательством во внутренние дела, попытками смены режимов, силового принуждения, что привело к реальным рискам, хаосу, анархии, открыло дорогу террористам, в частности на Ближнем Востоке и Севере Африки. Поэтому мы должны помнить об уроках истории, когда появляются общие зло и враг – мы должны объединяться. Так было во время Великой Отечественной войны, так происходит и сейчас, когда терроризм стал абсолютно универсальным врагом всех народов и государств на нашей планете. Бороться с ним нужно только сообща, без двойных стандартов, без попыток делить террористов на «хороших» и «плохих» или, скажем так, на «плохих» и «приемлемых», с которыми можно временно сотрудничать в конъюнктурных целях. Это попытка с негодными средствами, которая только бьет бумерангом по тем, кто прибегает к подобным методам.

Как вам известно, Президент Российской Федерации В.В.Путин предложил сформировать на подлинно коллективной основе по-настоящему универсальный антитеррористический фронт, который опирался бы на единственно возможную почву – Устав ООН. Мы можем сказать, что в результате инициативных действий России как в политическом плане, так и в плане поддержки с воздуха борьбы с терроризмом в Сирии, удалось изменить ситуацию – не допустить развала сирийского государства, его захвата террористической организацией, которая называет себя ИГИЛ и ее пособниками. Худо-бедно мы запустили процесс политического урегулирования, создав Международную группу поддержки Сирии (МГПС), где Россия и США являются сопредседателями. Мы далеко еще не в конце пути. Работы «непочатый край». Повторю, если по-честному выполнять то, о чем договорились в рамках принятых в этой Группе и в СБ ООН документах, то у нас есть все шансы вывести ситуацию из нынешнего состояния и перейти к политическому урегулированию при параллельной и непримиримой борьбе с террористами.

Не буду подробно говорить о проблемах, которые накапливаются в Евроатлантическом регионе. Здесь, к сожалению, за последние пару десятилетий также возобладала линия на отказ от подлинно равноправного подхода к решению проблем безопасности. Продолжаются попытки сохранять и даже углублять разделительные линии. Наши партнеры на Западе не соглашаются с тем, чтобы выстраивать общую систему безопасности, в которой каждая страна чувствовала бы себя одинаково комфортно. Лозунг «равной и неделимой безопасности», когда никто не обеспечивает свою безопасность за счет ущемления безопасности других, остается только политической декларацией. Превращать его в юридически обязывающую норму наши западные партнеры отказываются, не объясняя вразумительно причины. Также они не объясняют причин, почему замыслы таких, например, инициатив, как «Восточное партнерство» продолжают реализовываться в разрезе логики «свой-чужой», «либо с нами, либо с Россией» – вот, что говорят западные партнеры. Мы знаем, что Республика Беларусь в рамках «Восточного партнерства» продвигает совершенно другие принципы сотрудничества, но пока, повторю, это не слишком воспринимается теми, кто никак не может оставить эту логику в прошлом.

Кульминацией курса на продвижение логики «свой-чужой» стала ситуации на Украине, где произошел государственный переворот. Когда он состоялся, то новые власти, пришедшие в Киев силовым путем, развязали братоубийственную войну в этой стране, по сути, получили индульгенцию со стороны западных партнеров, которые видели в этом единственную для себя вещь – сделать Россию слабее. Так они, по крайней мере, надеялись. То, что здесь, в Минске в конечном итоге были разработаны очень важные договоренности 12 февраля 2015 года, я считаю, отразило понимание европейцами и американцами, хотя они здесь не участвовали, необходимости прекратить вбивать клинья не только между Украиной и ее соседями, но и внутри нее самой.

Сейчас никто не отрицает необходимость полного и неукоснительного выполнения Минских договоренностей. К сожалению, здесь не все от нас зависит. Но, в последнее время, по-моему, западные коллеги уже понимают, где «собака зарыта» и кто отвечает за сохраняющийся пока тупик. Если смотреть на мир открытыми, а не зашоренными глазами, то мы считаем, что при наличии доброй воли неразрешимых проблем нет. Конфронтация ни с Америкой, ни с НАТО, ни с Евросоюзом не входит в круг наших интересов. Это не наш выбор. Исходя из логики политического реализма, мы убеждены, что наши связи рано или поздно должны выйти на траекторию устойчивого развития. Главное, чтобы партнеры осознали безальтернативность сотрудничества на основе равноправия, уважения друг друга и выполнения того, о чем договаривались. Когда такой подход применятся, то достигаются и результаты. Мы смогли договориться именно на основе таких принципов по иранской ядерной программе, реализовать программу химической демилитаризации Сирии, создать МГПС, о которой я уже упоминал. Парижская конференция по климату – это тоже результат коллективного подхода поиска баланса интересов, а не навязывание кому-то каких-то рецептов извне.

Убеждены, если следовать такому курсу, то можно достичь прогресса в реализации такой масштабной инициативы, как создание единого экономического гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана. В этом контексте важным вкладом в общие усилия вполне может стать наведение мостов между Евразийской экономической интеграцией и интеграцией в рамках Европейского союза. Наш Евразийский экономический союз уже обретает новых партнеров, подписаны соглашения о зоне свободной торговли, начинается диалог в русле наведения мостов между Евразийской интеграцией и китайской инициативой «Экономического пояса Шелкового пути», ШОС, возможно, и АСЕАН, о чем говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Сейчас это реализуется.

В общем и целом, как подчеркнул Президент России В.В.Путин, мы открыты для объединения усилий со всеми государствами, готовы работать над созданием современной, внеблоковой системы международных отношений. В этой работе будем повседневно координировать свои шаги с нашими союзниками, прежде всего, конечно, с Республикой Беларусь.

Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Вы сказали, о сопряжении между ЕАЭС и «Экономическим поясом Шелкового пути», о чем президентами было подписано соответствующее совместное заявление 8 мая 2015 г.

Не кажется ли Вам, что учитывая ресурсы, которые Китай вкладывает в этот проект, в конечном итоге может получиться так, что ЕАЭС будет поглощен китайской инициативой?

С.В.Лавров: У меня нет такого впечатления. Мы должны быть реалистами. Российская Федерация не может отгородиться от своего соседа, а если это так, то в рамках нашего общего евразийского интеграционного проекта мы должны учитывать весь периметр нашей конфигурации: соседей Белоруссии, России, Казахстана и других участников ЕАЭС, в том, что касается интересов в развитии отношений с партнерами.

ЕАЭС не идет по пути тех попыток, которые сейчас предпринимают американцы по созданию Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. В обоих случаях речь идет об узком круге стран, внутри которого имеется в виду согласовать правила игры без учета интересов остальных. Только тогда, когда эти правила будут в этом узком и закрытом коллективе согласованы, остальные будут туда приглашаться присоединиться уже на основе без них написанных правил. В нашем случае мы с самого начала провозгласили, что ЕАЭС является открытым объединением и в наших интересах не отгораживаться от более сильной экономики, каковой является китайская экономика, называя вещи своими именами, а искать пути гармонизации подходов к сотрудничеству со странами, которые уже имеют с нами разветвленные связи. Знаю, что Китай сотрудничает с Республикой Беларусь, Казахстаном, другими странами Центральной Азии и Российской Федерацией.

Тот факт, что Китай заинтересовался сотрудничеством с ЕАЭС, безусловно, отражает понимание ими возможности извлечь выгоду для себя, но весь опыт нашего взаимодействия с КНР показывает, что они вполне осознают нереалистичность достижения односторонних выгод. Выгоды могут быть только взаимными.

ЕАЭС еще пока молодое объединение, но интерес к нему очень большой. С Вьетнамом уже подписано соглашение о зоне свободной торговли. Есть интерес пойти по этому же пути у всего АСЕАН. Поступила пара десятков просьб о процессе создания зоны свободной торговли, в т.ч. из стран Ближнего Востока, включая Израиль, Латинской Америки. Так что мы никогда не сможем отгородиться от внешнего сотрудничества, а раз так, то лучше садиться и честно добиваться своих интересов в рамках пакета, который будет взаимовыгоден для всех.

Вопрос: Хотел бы начать с пожелания. Мы очень активно сотрудничаем с Российским центром науки и культуры (РЦНК) в Минске, но было бы хорошо, если бы открылись РЦНК в Могилеве и других областях, потому что они пока есть только в Минске и Бресте. Открытие дополнительных центров расширит возможности для реального сотрудничества.

Сейчас много говорят о новых формах работы с молодежью, какие новые формы Вы видите?

С.В.Лавров: Полностью согласен с Вами, относительно того, что нам нужно больше работать в гуманитарном пространстве, тем более что к этому есть прямой интерес у наших граждан: граждан Белоруссии и Российской Федерации. Буквально сегодня во время переговоров наши белорусские друзья нас проинформировали о том, что в ответ на наш запрос было принято положительное решение об открытии еще одного филиала РЦНК в Гомеле.

Что касается работы с молодежью, то считайте, что я работаю с молодежью.

Есть и более структурированные инициативы, например, в рамках СНГ уже два года проходят Форумы молодых дипломатов, если говорить о нашей профессии. Третий Форум молодых дипломатов СНГ состоится в июле в Российской Федерации. Сегодня Президент Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на встрече высказал готовность пригласить очередной Форум молодых дипломатов в Республику Беларусь. Считаю, что это очень интересный и перспективный формат.

Кроме того, в Министерстве иностранных дел Российской Федерации есть не только Совет ветеранов, но и Совет молодых дипломатов. Этот Совет готов установить побратимские или сестринские связи с молодыми дипломатами Министерства иностранных дел Республики Беларусь. В принципе, необходимо встречаться почаще, мы подобные молодежные форматы всячески поощряем.

Например, в Российской Федерации создан Фонд им. А.М.Горчакова, нацеленный на предоставление грантов НПО для проведения международных контактов. В рамках этого Фонда регулярно приглашается в Российскую Федерацию молодежь из разных учебных заведений стран СНГ. Я встречаюсь с ними, они ходят по различным министерствам, общественным организациям, ездят по Российской Федерации. Было бы желание и, конечно, деньги. Работать с молодыми коллегами всегда очень интересно.

Вопрос: Вы говорили о необходимости борьбы с международным терроризмом как с общим злом. Но, как вы знаете, до сих пор в науке и политике, наверное, нет общепринятого понятия, о котором мы с Вами говорим. В чем же состоит сила ИГИЛ? Кто его поддерживает?

С.В.Лавров: Во-первых, что касается общего понятия терроризма, то оно согласовано, но не в завершенной форме. Есть дюжина, если не больше, антитеррористических конвенций по различным направлениям борьбы с терроризмом: финансирования, идеологии терроризма, но нет зонтичной конвенции, которую очень давно пытаются согласовать и принять в ООН. Россия с самого начала очень активно поддерживала эту работу. Индия была основным инициатором. Все уперлось в споры о том, можно ли исключить из понятия терроризма национальную освободительную борьбу, имея в виду, прежде всего, интересы арабского мира и его отношения с Израилем. По понятным причинам консенсуса вокруг этой проблемы сейчас не получается достичь. Все же смею судить, что тот пакет, который уже наработан и воплощен в конвенции, вполне достаточен для того, чтобы вести такую борьбу, тем более, если брать во внимание нормотворчество, которым занимается СБ ООН. Резолюция 1540 СБ ООН, которую писали, когда я еще работал в Нью-Йорке, нацелена на то, чтобы предотвратить попадание ядерных материалов в руки террористов. Сейчас мы вместе с Китаем продвигаем в СБ ООН резолюцию, которая позволила бы принять такие же меры по пресечению химического, биологического терроризма, что не менее актуально в условиях, когда террористы пытаются добраться до соответствующих материалов. В СБ ООН создан Контртеррористический комитет, в Секретариате - Контртеррористический исполнительный директорат, есть глобальная контртеррористическая стратегия, есть механизм квалификации различных экстремистских организаций, в качестве террористических. В соответствии с этим механизмом и процедурой ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра», а также связанные с ними организации обозначены в качестве таковых. Они являются законной целью для всего прогрессивного человечества, если говорить старым языком.

Не буду называть поименно тех, кто поддерживает ИГИЛ, но извне поддержка идет. И поддержка идет в первую очередь со стороны тех, кто соседствует с Ираком и Сирией. Есть такие страны, которые с обеими этими странами соседствует.

ИГИЛ – первая террористическая организация, которая занимается не просто наведением страха по всему миру, а созданием квазигосударства. Оно себя так и называет «Исламское государство Ирака и Леванта», Ирака и Сирии, по-разному варьируя эти термины. В этом не только ее сила, но и опасность, потому что поставлена цель создания халифата от Португалии до Пакистана. Как это ни прискорбно, но у них уже сейчас получается, правда менее эффективно, чем до того как мы активизировали коллективную борьбу с терроризмом на Ближнем Востоке, вербовать сторонников. Для этого используется очень изощренный метод, начиная чуть ли не с колыбели обхаживают мальчиков и девочек, вбивают им в голову этот террористический менталитет, активнейшим образом используют нищету, хаос и все, что происходит негативное на Ближнем Востоке, используют неурегулированность конфликтов, включая палестино-израильский конфликт, заявляя о том, что это проявление чудовищной несправедливости по отношению к палестинцам-арабам, которым было обещано еще в конце 1940-х годов самостоятельное государство.

Как ни прискорбно, но у них есть возможность вербовать не только идеологических сторонников с детских лет, но и привлекать квалифицированные кадры, которые могут организовать жизнедеятельность на больших территориях. Сейчас эта возможность у них существенно ослаблена, потому что нефтяной бизнес и бизнес с контрабандой артефактов и прочих незаконных перемещений через границу, которым занимались турки, и в отношении которого турецкое руководство ничего не предпринимало, чтобы его пресечь. Более того, есть основание полагать, что даже грело руки на этом бизнесе. В результате действий наших ВКС этот поток сейчас существенно ослаблен, потому что уничтожается инфраструктура, которую используют террористы для того, чтобы пополнять свою казну. Вслед за тем как в ответ на просьбу сирийского руководства мы начали свою воздушную операцию, коалиция, которую создали американцы за год до этого, тоже стала как-то подключаться к использованию своих ВВС для уничтожения этого незаконного бизнеса, который подпитывает эти поползновения на создание некоего «Исламского государства». Предстоит еще очень непростая борьба. Поэтому мы и говорим, что сейчас необходимо «отделить зерна от плевел» и увидеть главное, как в свое время увидели нацизм и фашизм в качестве главной угрозы и забыли обо всех разногласиях, которые тогда были идеологически глубокими. Сейчас нет идеологических разногласий. Тем более сейчас не надо идти на поводу у тех, кто пытается «в этой мутной воде ловить рыбку», причем абсолютно зашоренно, не видя этой общей угрозы или даже пытаясь использовать террористов для того, чтобы нанести поражение своим врагам, тем, кого вы лично стали вдруг ненавидеть. Говорят: «Президент Сирии Б.Асад уйдет и все будет хорошо». Ушел С.Хусейн и стало хорошо в Ираке? По-моему, нет. М.Каддафи, зверски убили, да еще наслаждались этим чудовищным зрелищем. Что стало с Ливией? Нет государства. Так под огромным вопросом и государственность Ирака. Поэтому только вместе и только без двойных стандартов.

Вопрос: Сергей Викторович, Вы в своем выступлении упомянули, что западные партнеры вразумительно не могли объяснить свои действия. То же самое можно сказать и об их СМИ. СМИ США и Евросоюза зачастую ошибочно или скорее намеренно, изменяя факты, освещали военную операцию ВКС России в Сирии. При этом, несмотря на регулярные опровержения и доказательств «Russia Today», «Звезды», «ВГТРК», американские и европейские СМИ продолжали гнуть ту же линию. Каким образом можно бороться с таким игнорированием? Или таким образом западные СМИ сами настраивают свою аудиторию против своих?

С.В.Лавров: Это вечная тема. По большому счету, всегда есть искушение, наверное, у любой власти использовать СМИ. Можно это делать на основе каких-то понятных правил, а можно сознательно создавать дезинформацию.

В английской газете «Guardian» была недавно утечка о том, как в СМИ готовится антироссийская, антисирийская кампании с участием разведывательных служб и официальных представителей британского правительства, как они буквально пишут для журналистов или вместо журналистов материалы, которые являются фейковыми, как принято сейчас говорить. Если брать последний пример, то ответ такой: «Надо просто показывать правду». Возьмите Восточную Украину. Там на постоянной основе работают только российские журналисты, подвергая свои жизни большим рискам. Приглашают журналистов из других стран. Приезжают единицы и, действительно, начинают менять тональность своих репортажей. В основном репортаж идет без какого-либо личного общения с людьми, которые живут на этой территории. То же самое можно сказать и об освещении сирийского конфликта. Один из самых популярных источников информации – квартира в Лондоне, где живет один человек, и называется это Сирийской обсерваторией по правам человека. Это на самом деле так и это установлено.

Приведу только один конкретный пример. Наверное, это будет достаточно красноречиво характеризовать методы работы. Я с Госсекретарем США Дж.Керри регулярно разговариваю по телефону. Сегодня вечером мы встречаемся в Вене, а завтра с утра там состоится очередное министерское заседание МГПС. Пару недель назад главной темой его телефонного звонка было требование о привлечении внимания сирийского правительства, режима как они говорят, к недопустимости бомбардировок медицинских учреждений. В качестве примера приводилось загулявшее тогда по СМИ сообщение о том, что с воздуха разбомбили госпиталь «Аль-Кудс» в районе г.Алеппо. Я сказал, что хочу разобраться в этом вопросе. Через день Госсекретарь США Дж.Керри звонил в очередной раз по другому поводу, но опять напомнил про этот госпиталь, что необходимо что-то делать и надо это все пресекать. К тому времени наши военные провели соответствующие изыскания и предъявили американцам и в СБ ООН два снимка из космоса, в аутентичности которых никто не усомнился. Один снимок был сделан непосредственно сейчас после этой тревоги, которую подняли американцы, а второй в октябре прошлого года. Никакого отличия между двумя этими снимками нет. Когда Госсекретарь США Дж.Керри звонил мне уже после того, как мы положили на стол эту информацию, то он ни о чем не спрашивал. Но я сам задавал ему вопрос, посмотрел ли он на то, каким образом эта дезинформация стала гулять по СМИ. К сожалению, повторю еще раз, я не обвиняю Госсекретаря США Дж.Керри. Это кто-то запустил. Так же как генерал Вооруженных сил США К.Пауэлл, один из предшественников Дж.Керри, тряс в моем присутствии пробиркой с белым порошком и говорил, что это сибирская язва, поэтому С.Хуссейна нужно бомбить. А там оказалось, что-то вроде зубного порошка. Его тоже подставили. Надо быть бдительнее не только в отношении зарубежных партнеров, но и в отношении своих собственных служб.

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 мая 2016 > № 1776141 Сергей Лавров

Вопросы нераспространения и контроля над вооружениями обсудит в Пакистане заместитель госсекретаря США Роуз Геттемюллер, сообщил в понедельник госдепартамент.

"Шестнадцатого мая Геттемюллер возглавит американскую делегацию на двустороннем диалоге по безопасности, стратегической стабильности и нераспространению в Исламабаде", — говорится в сообщении.

Отмечается, что "этот ежегодный диалог включает в себя обсуждение региональных и двусторонних вопросов безопасности, а также контроля над вооружениями и нераспространения".

Дмитрий Злодорев.

Корейский полуостров: будет ли война?

Меняющийся контекст и интересы России

Георгий Толорая – исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, директор Центра азиатской стратегии России Института экономики РАН

Резюме Северокорейская проблема стала раздражителем в отношениях не только между «континентальными» и «океаническими» державами, но и внутри каждого лагеря – в частности, между США и Республикой Корея, Россией и КНР.

Со второй половины десятых годов XXI века мы, судя по всему, стали свидетелями начала нового, еще более опасного этапа в многолетнем «перетягивании каната» на Корейском полуострове. После войны 1950–1953 гг. Северная и Южная Корея не признали ее результатов и не достигли мирных договоренностей. В 70–80-е гг. прошлого века КНДР рассчитывала на помощь Китая и СССР в обороне страны или даже ее объединении на своих условиях. Сегодня надежд нет. Конечно, не исключено, что некоторые горячие головы в Пхеньяне размышляют над возможностью захватить Юг, используя ядерное оружие, однако руководство вряд ли решится на это даже под влиянием импульсов, которые сегодня для него характерны. До недавнего времени приливы и отливы напряженности на Корейском полуострове чередовались с постоянством смены сезонов. Однако никто не собирается переходить опасную грань – к большой войне стороны не готовы. Да и целей, ее оправдывающих, нет.

Поворотный момент

Как ни парадоксально это звучит, Корейский полуостров трудно назвать непредсказуемым регионом, здесь налицо значительный внутренний запас стабильности. Это не Ближний Восток и даже не конфликтные районы Европы или СНГ. Военный потенциал КНДР и ее поддержка в случае кризиса Китаем практически гарантируют отсутствие в будущем полномасштабных конфликтов с вовлечением великих держав, хотя это не исключает мелких локальных стычек, на что во многом и рассчитывает руководство Северной Кореи, чтобы держать в тонусе страну, союзников и выбивать уступки у международного сообщества.

Тем не менее в 2016 г. тлеющий очаг напряженности у российских границ внезапно стал разгораться. Последнее северокорейское ядерное испытание и запуск спутника привели к более серьезным изменениям политической ситуации, чем можно было ожидать. Авантюристические шаги северокорейского руководства повлияли на позиции всех основных акторов. Это стало своеобразной точкой бифуркации, положившей начало формированию нового геополитического ландшафта на полуострове. Изменилась конфигурация взаимодействия вовлеченных в корейскую ситуацию центров силы. Совет Безопасности ООН ввел беспрецедентно жесткие санкции: резолюция СБ ООН 2270 запрещает экспорт из Северной Кореи угля, железной руды, золота, титана, ванадия и редкоземельных минералов, что составляет значительную часть экспортных поступлений, вводит досмотр грузов в и из КНДР, фактически отрезает ее от мировой финансовой системы. Вместе с односторонними мерами США, Южной Кореи и Японии это может оказать крайне негативное влияние на северокорейскую экономику, но едва ли заставит Пхеньян отказаться от ядерной и ракетной программ.

Однако теперь отношения Северной Кореи с миром, равно как и основных ее партнеров и противников с нею, похоже, изменились. Шансы на дипломатическое решение отодвинулись – с нынешним режимом никто не хочет ни о чем договариваться.

Главная новация – противники и союзники Северной Кореи нашли общий язык для того, чтобы перейти к эффективным мерам давления на это «государство-изгой». Решающую роль сыграло коренное изменение позиции Китая. Пекин отошел от почти безусловной поддержки КНДР к мерам «воспитательного характера», что вызвало резкую реакцию Пхеньяна. Северокорейская проблема стала раздражителем в отношениях не только между «континентальными» и «океаническими» державами, но и внутри каждого лагеря – в частности, в отношениях между США и РК, Россией и КНР. Поставлена под сомнение даже способность и желание Соединенных Штатов обеспечить безопасность своих союзников. А потому возросла угроза расползания ядерного оружия – настроения в пользу ядерного вооружения как никогда сильны в Южной Корее, да и в Японии. Технически это не представляет особой сложности ни для той, ни для другой страны. Ужесточение санкций и рост напряженности служат предлогом для дальнейшего усиления военного присутствия США в регионе, включая возможное размещение THAAD (система высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности) в Южной Корее. Это наносит ущерб стратегическим интересам Китая и России в сфере безопасности и экономики. При этом поддержка Москвой жесткого курса других участников урегулирования может ослабить ее позиции.

Следует признать, что Ким Чен Ын превысил пределы терпения даже невраждебно настроенных стран. А его репрессивная политика в отношении ближайшего окружения дает основания некоторым экспертам полагать, что и северокорейская политическая элита, и союзники, включая Китай, не стали бы возражать против появления более умеренного лидера при условии сохранения политической стабильности. К тому же в результате приказов Ким Чен Ына страна, возможно, не вполне ожидаемо для ее руководства, оказалась под серьезным санкционным давлением, и эти санкции имеют новое качество – они могут принести реальный ущерб экономике и поставить руководство КНДР перед новыми вызовами и возможным недовольством населения из-за ухудшения экономического положения. Похоже, что именно это и является целью санкций.

Предыстория нынешнего кризиса

Главным возмутителем спокойствия принято считать Пхеньян, хотя в разрастании нынешнего кризиса определенную роль сыграли также декларации и действия Сеула. Однако пропаганда «северокорейской угрозы» не выдерживает беспристрастного анализа. Вряд ли можно всерьез опасаться, что руководство КНДР, заинтересованное в сохранении государства и режима, в превентивном порядке пойдет на военную авантюру – для него это означало бы безусловный крах. И об этом хорошо знают в других столицах, поэтому эскапады северокорейцев на тему о термоядерных ударах и «аннигиляции Манхэттена» вызывают лишь усмешки у знающих людей и некоторое замешательство политиков – ведь надо для собственной аудитории показывать, что эта угроза вполне серьезна, тогда как потребности в реальных шагах, а не демонстративных жестах, нет.

На деле на протяжении многих лет, особенно после распада мировой социалистической системы, Пхеньян лишь борется за выживание, причем не прочь был и договориться с противниками. Главное – чтобы его оставили в покое. Однако такое стремление никогда не встречало понимания в западных столицах, заинтересованных в ликвидации одиозного режима. Наверное, и поэтому в последнее время методы Северной Кореи стали вызывать все больше вопросов и раздражения.

В определенной мере это связано с личностью нынешнего руководителя. Ким Чен Ын, третий сын покойного Ким Чен Ира, пришел к власти в конце 2011 г. достаточно неожиданно для себя – его начали всерьез готовить к этой роли лишь с 2009 года. До этого отец не мог определиться с наследником – старший сын Ким Чен Нам был легкомысленным, к тому же скомпрометировал себя попыткой въезда в Японию по фальшивому паспорту (хотя это вряд ли было подлинной причиной его опалы, корни гораздо глубже). Какое-то время Ким Чен Ир присматривался ко второму сыну – Чен Чхолю, однако тот показался ему чересчур мягким, что внушало сомнения в способности сохранить режим и страну. Ким Чен Ын же был в тот период слишком молод, хотя его амбициозность и жестокость, по мнению отца, вполне подходили для будущего лидера.

За два с небольшим года до воцарения Ким-младший не успел обзавестись собственной базой поддержки, а также снискать подлинный авторитет в элите и среди народа (хотя пропагандистские усилия затрачивались немалые). После смерти отца Ким-младший действовал в лучших традициях феодальной монархии и сталинизма. Заработать авторитет он решил, внушая страх. Начались громкие расправы над представителями военного руководства, которые не то чтобы не выполняли приказы фельдмаршала, но не проявляли должного рвения. Водоразделом стала жестокая и публичная расправа в конце 2013 г. с ближайшим родственником – мужем тетки Чан Сон Тхэком, в котором Ким-старший видел что-то вроде регента при молодом руководителе, во всяком случае пока тот не наберется опыта. Чан считался на Западе и в Китае, где на него смотрели как на важнейший канал доступа в КНДР, склонным к реформированию архаичной экономической системы – и это, возможно, его и сгубило – помимо личных амбиций и недостаточного пиетета к вождю. Ким дал жестко понять, что не намерен трогать сложившуюся систему управления – прежде всего ради самосохранения.

Более того, он вернул эту систему к традициям, заложенным еще его дедом Ким Ир Сеном, которому он всячески старается подражать, в том числе внешне. При Ким Чен Ире управление страной базировалось на военных структурах в соответствии с политикой «сонгун», военные фактически стали ведущей политической силой. Ким-младший вернул «вертикаль власти» под крыло партии. Окончательное закрепление «старо-новая» система руководства, очевидно, получит по результатам VII съезда партии, созываемого в мае 2016 г. впервые с 1980 года. По поступающей информации, произойдет омоложение руководства – во всяком случае, дана установка, чтобы на съезд не направлялись делегаты старше 60 лет.

Можно констатировать, что Ким Чен Ын (возможно, и по причинам личного характера) во внутренней политике во многом отказался от наследия Ким Чен Ира, в тяжелейших условиях удерживавшего страну от коллапса на протяжении почти двух десятилетий, когда она осталась один на один с противниками после распада мирового социализма и столкнулась с жесточайшим экономическим кризисом. Однако обеспечит ли эта более агрессивная линия выживание или переполнит чашу терпения партнеров КНДР – вопрос открытый.

Ядерные испытания и ракетные запуски имеют важное внутриполитическое значение, особенно в преддверии VII съезда ТПК в мае, на котором Ким Чен Ын сможет заявить об успехах в деле повышения военного потенциала. В связи с этим нельзя исключить, что в ближайшее время будет осуществлено еще одно ядерное испытание.

При этом внутри страны веют свежие ветры. В экономике все меньше места для ортодоксальных подходов. При Ким Чен Ыне расцвела полулегальная многоукладность, сложившаяся еще в 1990-е гг. в период жесточайшего экономического кризиса. Если его отец периодически пытался обуздать рыночную стихию, прибегая даже к таким сомнительным методам, как конфискационная денежная реформа (2009 г.), при Ким Чен Ыне рыночный сектор стал развиваться по своим законам при попустительстве государства. Более того, если раньше власти просто закрывали глаза на происходящее (расцвет частной торговли, начало мелкого предпринимательства и его превращение в среднее и крупное, фактическая передача госсобственности в управление соперничающим кланам), то Ким стал принимать меры, облегчающие «маркетизацию». К их числу относятся внедренные без особого шума система фактически «семейного подряда» в сельском хозяйстве, хозрасчетно-рыночных основ в промышленности, привлечение иностранных инвестиций и создание специальных экономических зон. Основанная на полулегальной частной собственности торгово-производственная либерализация привела к существенному росту производства и потребления продовольственной продукции и промышленных товаров (последние в основном из Китая). Хотя имущественная дифференциация резко усугубилась, ускорилось и формирование среднего класса, в целом вырос уровень жизни. Так что у населения не было особых причин бунтовать, а продолжавшееся в последнее время, хотя и с меньшим размахом, избиение элиты простых людей особо не трогало.

Однако лидер не забывает и про укрепление обороноспособности, более того, милитаризация страны вышла на новый уровень. Главная составная часть политики – создание собственного ракетно-ядерного потенциала в рамках линии «пёнчжин» – одновременного ведения экономического строительства и ядерного вооружения. С начала 2016 г. КНДР успела заявить об освоении технологии создания водородной бомбы, миниатюризации ядерных боеголовок (позволяющих устанавливать их на ракеты), испытаниях твердотопливных двигателей, ракет подводного старта, готовится к испытанию межконтинентальной баллистической ракеты мобильного базирования. Знаковыми событиями стало испытание водородной бомбы 7 января (некоторые специалисты полагают, что речь идет о технологии усиления – «бустинга» – с помощью изотопов водорода мощности обычного ядерного заряда), а также запуск спутника 6 февраля (который воспринят как испытание баллистической ракеты). Это было уже слишком не только для врагов КНДР, но и вроде бы союзников, прежде всего Китая и России.

Дипломатический тупик

Какие же цели преследует Пхеньян? Все эти демонстративные меры адресованы как внутренней аудитории (доказывают величие вождя накануне рубежного съезда партии), так и внешней, прежде всего американцам. Послание им – лучше договаривайтесь с нами напрямую, пока мы не натворили чего-то уж совсем неприемлемого.

Это и понятно, так как главную угрозу своей безопасности КНДР видит в США, считая, что Южная Корея не является самостоятельным игроком и вряд ли способна предпринять что-либо без согласия заокеанского патрона. Для Пхеньяна внешнеполитический идеал – признание Вашингтона. Именно в достижении договоренности с Соединенными Штатами северокорейские стратеги видят гарантию выживания. Программа-максимум – балансировать между США и Китаем. Логика простая – повышая ставки, Пхеньян вынуждает Вашингтон на переговоры и уступки, так как это предпочтительнее развязывания крупномасштабного конфликта. Такой шантаж имел определенный успех в 1990-е гг., когда Соединенные Штаты предпочли заключить с КНДР рамочное соглашение (заморозка ядерной программы в обмен на помощь и движение к нормализации), чтобы избежать скатывания к конфликту. Правда, США тогда рассчитывали на скорый коллапс режима, поэтому довольно легко взяли на себя обязательства, которые не собирались выполнять.

Вашингтон, однако, не воспринимает деспотический режим в качестве партнера. Ведь он позиционируется как антипод всех идеалов, на которые ориентируется «американская мечта». И развалить этот оплот диктатуры, что не удалось в 1950-е гг., – дело чести. Возможны тактические компромиссы, но цель смены режима неизменна на протяжении всех послевоенных десятилетий. Президент Обама в начале срока попробовал договориться с КНДР, но не собирался «платить настоящую цену» – нормализацию в обмен на денуклеаризацию, а потому потерпел неудачу.

Возможен ли прорыв при новом президенте? Судя по предвыборной кампании, это маловероятно. В связи с последними событиями на Корейском полуострове стало очевидно, что если США и откажутся от «стратегического терпения» в отношении КНДР, то лишь в пользу резкого усиления давления на нее и ее изоляции в надежде заставить свернуть ракетно-ядерные программы, а также, вероятно, способствовать краху режима. Похоже, в Соединенных Штатах окончательно возобладало мнение, что наиболее реалистичным путем решения проблемы нераспространения является смена режима.

При этом, как показало голосование в Конгрессе по вопросу о введении дополнительных санкций против Северной Кореи, жесткого подхода придерживаются и республиканцы, и демократы. Констатируется, что курс на вовлечение Северной Кореи «мертв и не воскреснет».

Нынешняя американская политика – максимальная изоляция и санкционное давление с целью ослабления режима. Это приносит определенные результаты – при условии, если к такой линии присоединится Китай. Новация в американских подходах в том, что теперь «менять режим» предлагается при содействии Пекина, который, мол, должен быть заинтересован в более вменяемом и подчиняющемся рецептам «мирового сообщества» правительстве соседней страны и должен помочь смене если не политической системы, то руководства КНДР (такой сценарий становится «планом Б», в случае неудачи с объединением Кореи на условиях Сеула).

Американцы смогли показать Китаю, что поддержка КНДР вредит его собственным интересам безопасности, не связанным напрямую с Кореей. В частности, решающую роль в ходе нынешнего кризиса сыграл фактор противоракетной обороны. Начало переговоров американцев с Южной Кореей о размещении системы THAAD вызвало в Пекине чуть ли не такой же взрыв возмущения, как и сам северокорейский запуск. США же не скрывают, что это урок Пекину, чтобы побудить его жестче вести себя с Пхеньяном.

Китай на протяжении многих лет после холодной войны вынужден защищать «социально близкую», пусть сегодня и формально, народную республику, за независимость которой сражался миллион «китайских добровольцев» (и многие, включая сына Мао Цзэдуна, отдали жизнь). Да и с точки зрения геополитики сохранение северокорейского буфера, препятствующего появлению на полуторатысячекилометровой корейско-китайской границе американских и южнокорейских войск – императив для Пекина.

Ким Чен Ын слушает «старших товарищей» из Пекина еще меньше, чем его отец и дед. Пекин открыто дает Пхеньяну понять, что не будет вечно защищать его. Однако Китай нервно реагирует на попытки Запада «оторвать» его от КНДР, хотя и сознает свое бессилие в возможности воздействовать на северян. Дерзкое поведение северокорейцев давно уже вызывает неоднозначную реакцию в общественном мнении и политических кругах Китая. После длительной дискуссии о том, нужно ли КНР поддерживать столь одиозный режим в интересах сохранения стабильности на своих северо-восточных рубежах, в 2014 г. вроде бы было принято решение оставить все как есть. Несмотря на вызывающее поведение Ким Чен Ира и его неприязнь к Си Цзиньпину (они ни разу не встречались, притом что у нового китайского лидера сложились хорошие отношения с президентом РК Пак Кын Хе), китайцы в 2015 г. сделали ряд дружественных шагов навстречу КНДР. Тем большим было разочарование, когда северокорейцы своими ракетно-ядерными провокациями «подставили» Пекин и вынудили оправдываться перед американцами.

Весьма негативную роль сыграла политика южнокорейского руководства, занявшего открыто враждебную позицию по отношению к КНДР и активно пытающегося перетянуть на свою сторону соседей, включая Россию. Следует понимать, что для Сеула объединение страны на своих условиях (то есть оккупация Севера) остается национальной идеей, закрепленной в конституции. И тактические колебания в виде попыток сотрудничества с КНДР этого основного тезиса не отменяют, хотя он входит все в большее противоречие с реальностью.

На протяжении 25 лет Южная Корея убеждает себя, что «крах диктаторского режима не за горами». Надо только дождаться подходящего момента для объединения. И раз военная мощь Северной Кореи грозит неприемлемым ущербом, надо разложить режим изнутри. Именно в этом суть сегодняшней политики Сеула: сочетать давление и санкции с подрывной работой внутри режима и его изоляцией. Возврат к этой линии произошел в 2008 г. после окончания «либерального десятилетия», в течение которого президенты Ким Дэ Чжун и его последователь Но Му Хён проводили линию на национальное примирение с Севером. Однако не только консерваторы, но и значительная часть южнокорейского населения воспринимали ее как «заигрывание с дьяволом». Сменивший «либералов» консервативный президент Ли Мён Бак «повернул часы вспять». При нем дело дошло даже до вооруженных провокаций и артиллерийских дуэлей.

В попытке выступить миротворцем Пак Кын Хе, пришедшая к власти в 2012 г., начала с провозглашения «дрезденской доктрины», Евразийской инициативы и Инициативы о сотрудничестве в Северо-Восточной Азии. Эти три компонента предполагали вроде бы замирение с КНДР, но на самом деле имели целью ее подчинение – объединение на условиях Юга. Президент Пак объявила единство «выигрышем в лотерею», которое якобы не за горами. Лидер Южной Кореи предложила Северу создать базу для дальнейшего сближения, активизировав обмены и некоторые направления сотрудничества, и обещала помощь в случае шагов по отказу от ядерного оружия. Северяне назвали эту концепцию «сном психопата». Естественно, она не имела шансов на успех.

А ведь в принципе Ким Чен Ын надеялся начать отношения с Югом «с чистого листа», поскольку вроде бы к моменту прихода к власти обвинять его было особо не в чем. В августе 2015 г. Пхеньян даже направил влиятельных руководителей во главе со «вторым человеком» страны на Юг, чтобы договориться о новом типе отношений. Но консервативное руководство Южной Кореи было непреклонно, а после последних мер по наращиванию КНДР своего ракетно-ядерного потенциала (хотя он не направлен против Юга) и вообще взяло курс на «удушение» Севера.

Консервативные силы в Сеуле не могут признать, что мир изменился и что сегодня большинство южнокорейцев – против объединения, что бы они ни говорили публично. Новые поколения не видят в северянах братьев, они хотят сохранить привычный уровень и образ жизни, а все это окажется под угрозой, если удастся добиться ликвидации северокорейской государственности, а значит, взвалить на себя бремя подъема разрушенной экономики и заботы о 25 млн соотечественников на Севере. Поэтому декларации о скором единстве для нынешнего южнокорейского руководства на самом деле скорее являются пропагандистским орудием по привлечению на свою сторону консервативного электората в ожесточенной внутриполитической борьбе.

В контексте межпартийной борьбы и кризиса в дипломатии РК, зажатой между США и КНР, Сеул вряд ли может ожидать укрепления доверия с Севером при нынешней администрации. Пхеньян же «списал со счетов» Пак Кын Хе как партнера по диалогу. Не только КНДР, но и ее союзников не может не раздражать то, что политический дискурс в Южной Корее в последние годы связан исключительно с тем, какие меры в разных областях надо предпринимать после объединения, обсуждаются (и репетируются) планы физического уничтожения северокорейской верхушки и десанта на Пхеньян. Особенно провокационными можно считать отработку ударов по столице и ликвидации руководителей КНДР в ходе совместных американо-южнокорейских учений весной 2016 года.

Неудивительно, что при таком целеполагании и намерениях противников КНДР урегулирование ядерной проблемы Корейского полуострова и создание новой системы поддержания безопасности, за что выступает Россия, остается скорее благим пожеланием. Все переговоры на ракетно-ядерную тему, ведущиеся много лет, только маскировка очевидного – стремления ликвидировать «государство-изгой», притом что каждая из сторон преследует свои цели.

КНДР хочет получить гарантии безопасности и признание, а Соединенные Штаты и Южная Корея тянут время, ожидая «неизбежного краха» режима. Осознавая это, Пхеньян совершенствует ракетно-ядерный потенциал, чтобы сделать цену смены режима неприемлемо высокой. Одновременно он может повысить планку требований на будущих переговорах, вплоть до использования ОМУ для шантажа. Спираль напряженности раскручивается год за годом. Пока подходы США и РК не станут другими, вряд ли ситуация изменится.

Ясно, что такая тупиковая ситуация вокруг КНДР на фоне роста ее ядерного потенциала никому не нравится. Каков же российский интерес?

Вызов для России

Исторически Россия связана с Корейским полуостровом множеством уз. После падения СССР отношения с Пхеньяном были практически свернуты, влияние России упало до минимума. Сегодня ситуация изменилась, в том числе потому, что обе страны имеют проблемы в отношениях с Западом. Однако лучше и не пытаться вести диалог с Северной Кореей «сверху вниз», как в советские времена. Россия вынуждена воздерживаться от критики КНДР и по возможности спокойно (хотя терпение уже на пределе) реагировать на ее ракетно-ядерные экзерсисы. Опыт показал, что чем хуже отношения с Пхеньяном, тем меньше нас слушают по корейской проблеме в других столицах.

В последнее время Москва предприняла значительные усилия по улучшению контактов с КНДР: окончательное решение проблемы задолженности по кредитам бывшего СССР в размере 10 млрд долларов, долгое время затруднявшей развитие экономического сотрудничества, и выработка новой модели взаимодействия – «российские инвестиции и поставки в обмен на доступ к природным ресурсам КНДР», которые выступают в качестве гарантии возврата инвестиций. 2015 г. стал «годом дружбы», когда состоялось много политических контактов и гуманитарно-культурных мероприятий. Однако с принятием Резолюции СБ 2270 для реализации выработанной модели возникли дополнительные препятствия. Она также ставит под сомнение выполнение амбициозной задачи увеличить двусторонний товарооборот до 1 млрд долларов к 2020 г., для решения которой стороны перешли на взаиморасчеты в российской валюте.

В связи с вызывающими действиями КНДР в начале 2016 г. изменился общий подход России к взаимодействию с ней. Благожелательно-нейтральный настрой сменился на негативный как в официальных кругах, так и в общественном мнении. Как это скажется на результатах политики России на корейском направлении?

Россия заинтересована в нормализации обстановки и развитии межкорейского диалога и сотрудничества по многим причинам. Во-первых, снизится вероятность конфликтов, будет предотвращена гонка ядерных и обычных вооружений. Во-вторых, уменьшится возможность для США укреплять присутствие вблизи российских и китайских границ. В-третьих, возможной станет реализация трехсторонних проектов с участием России, Севера и Юга (железная дорога и логистическая инфраструктура, нефте- и газопроводы, ЛЭП). Снижение напряженности в Северо-Восточной Азии позволит реализовать многосторонние экономические проекты с участием Китая.

Потенциал России в содействии корейскому урегулированию, в том числе на многосторонней основе – ее несомненный внешнеполитический капитал, от которого нельзя отказываться. Однако Москва не может достичь прорыва на этом направлении. Ее задача скорее заключается в демонстрации флага доброй воли, а не в поиске рецептов корейского урегулирования, которые все равно останутся нереализуемыми до тех пор, пока Соединенные Штаты не изменят подход к КНДР и не начнут относиться к ней как к законному субъекту международных отношений.

Представляется, что при всем желании мы мало что можем сделать для решения ядерной проблемы. Пхеньян намерен обсуждать вопросы мира и войны с США, и всякого рода советы и воздействия вызывают только раздражение, при том что из всех рецептов «политико-дипломатического решения» у нас сохранился лишь один – возобновление шестисторонних переговоров. Безусловно, для России этот формат – единственная возможность участвовать в обсуждении корейской проблемы. Но надо отдавать себе отчет в том, что повестка дня, связанная с денуклеаризацией (а на этом настаивают Соединенные Штаты и их союзники), сегодня абсолютно неприемлема для КНДР, провозгласившей себя ядерной державой. Она стремится если не к статусу международно признанной полноценной страны – обладательницы ядерного оружия, то хотя бы к положению Индии или Пакистана – де-факто ядерных государств за рамками системы Договора о нераспространении ядерного оружия. И намерена обсуждать модальности этого исключительно с США.

Какое же пространство для маневра остается у России с учетом того, что и Китай во многом перешел к политике давления на КНДР? Сохранение достигнутого уровня взаимодействия с Пхеньяном совершенно необходимо при всем негативе, так как без этого Россия в корейском урегулировании будет маргинализована, а в случае начала переговоров в формате 2+2 c целью замены перемирия 1953 г. новой системой поддержания мира (эту идею активно продвигает Пекин) окажется исключена из переговорного процесса.

При этом взаимодействие с Китаем по корейской проблеме для нас становится вопросом достаточно деликатным. Налицо ревность Китая к политике повышения роли России в КНДР – это ярко проявилось в том, что в пакете санкций, согласованных США и КНР, российские интересы абсолютно не учитывались. Растет подозрительность Пекина, хоть и не вполне обоснованная, в отношении действий России и попыток Пхеньяна разыграть «российскую карту» против него. Необходимо найти баланс – успокоить его, но при этом намекнуть, что интересы России и ее роль в корейском вопросе нельзя сбрасывать со счетов. Не исключено, что в какой-то момент Пекин захочет увидеть более внятную реакцию России, которая при этом ей не выгодна. Необходимо расширять доверительное обсуждение с Китаем корейской ситуации – хотя бы для того, чтобы шаги Пекина на этом направлении не стали для нас неожиданностью. Одновременно нужно проводить самостоятельную линию в СБ ООН, не поддерживая автоматически предложения КНР и без сомнений одобряя результаты его согласований с США.

Взаимодействие с нынешней южнокорейской администрацией также дело нелегкое. От России Сеул будет и дальше требовать ужесточения санкций против КНДР и ее все более плотной изоляции. В РК при этом вряд ли действительно верят в успех своих инициатив, поэтому достаточно было бы поддерживать диалог без обострений, но и без обещаний.

Теоретически можно активизировать взаимодействие с Токио. Несмотря на то что события на Украине негативно сказались на российско-японских отношениях, многие в Японии видят сегодня Россию в качестве потенциального партнера в вопросах региональной безопасности, учитывая обеспокоенность Токио растущей военной силой Китая, его чувствительность в корейском вопросе и готовность действовать здесь с меньшей оглядкой на США, чем в других случаях. Возможна посредническая роль в отношениях между Северной Кореей и Японией, учитывая, что обе страны тяготятся монополией Китая в корейских делах. Правда, пока не пройдет очередной кризис, это малоактуально.

Стоит подумать о нестандартных подходах на основе учета прежде всего российских интересов. Если мы признаем, что ключ решения корейской проблемы – в уменьшении враждебности между Соединенными Штатами и КНДР, почему бы не направить усилия на достижение этой цели? В дополнение к оздоровлению ситуации в соседнем с российским Дальним Востоком регионе мы получим новый канал взаимодействия с Вашингтоном по международной проблематике. Если мы открыто поддержим концепцию Пхеньяна о «заключении мирного договора с США» (с известными юридическими оговорками) как предпосылки разработки международной системы гарантий на Корейском полуострове с нашим участием, Северная Корея не сможет эту поддержку игнорировать, тем более принимая во внимание все более напряженные отношений с Китаем. Вряд ли правдоподобна опасность того, что КНДР в результате «войдет в сферу американского влияния» и перейдет на антироссийские позиции. А тогда мы могли бы согласиться на участие в продвигаемом Южной Кореей и США пятистороннем «предварительном» формате, чего ранее справедливо опасались из-за неприятия этой идеи Пхеньяном. В таком случае стоит выступить с новыми инициативами, предварительно согласованными с КНДР, и таким образом стать важными посредниками в урегулировании.

Даже в нынешних сложных условиях есть «окно возможностей» для большей инициативности нашей страны как в международном формате, так и в отношениях с государствами Корейского полуострова. Активность России служит для стран СВА индикатором ее заинтересованности в решении проблем безопасности и способности к эффективному экономическому взаимодействию в регионе. При этом здесь Москва сталкивается не только с региональными проблемами, но и с глобальными (в силу вовлеченности в них США и Китая), от решения которых зависит как достижение целей развития дальневосточных территорий России, так и безопасность страны в целом.

КНДР > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754264 Георгий Толорая

ЕАЭС и все-все-все

Внешний контур становления евразийской интеграции

Сергей Ткачук – директор по проектам Научного центра евразийской интеграции.

Резюме Будучи ядром Евразийского континента и располагая важными транспортными коридорами, Россия пока проигрывает конкуренцию проектам «среднеазиатского транзитного звена» ЭПШП и отстает в борьбе за международные трансграничные потоки.

Концепция разноскоростной и разноуровневой интеграции, которая лежала в основе Таможенного союза (ТС), позволила в сжатые сроки очертить территорию с едиными правилами игры и понятными перспективами развития. На основании Таможенного кодекса прямого действия унифицированы таможенный контроль, санитарный, ветеринарный, фитосанитарный, некоторые функции транспортного контроля, система технического регулирования. ТС России, Белоруссии и Казахстана (в 2015 г. к ним присоединились Армения и Киргизия) создал общий рынок в 180 млн человек с совокупным ВВП в 2,2 трлн долларов. Классический эффект увеличения масштаба рынка способствует наращиванию взаимодействия и росту экономического потенциала. В среднесрочной перспективе темпы роста государств-членов могут повыситься в 1,5–2 раза за счет восстановления кооперационных связей и запуска общего экономического пространства без изъятий и ограничений.

Уже за первый год существования единой таможенной территории статистика подтвердила неоспоримую выгоду снятия барьеров на пути движения товаров, опровергнув скептические ожидания и прогнозы противников евразийской интеграции в национальных органах управления. Так, общий товарооборот Белоруссии, России и Казахстана в 2011 г. вырос более чем на треть по сравнению с аналогичным периодом 2010 года. Более чем на 40% выросла взаимная торговля внутри ТС, особенно на приграничных территориях.

Однако затем первые обнадеживающие цифры стали сокращаться. Объем взаимной торговли за январь-декабрь 2014 г. составил 57 млрд долларов, или 89% от уровня соответствующего периода 2013 г. (в т.ч. между Казахстаном и Россией – 79%). За январь-сентябрь 2015 г. цифры составили всего 74% к аналогичному периоду прошлого года. И если объективно проседание объясняется исчерпанием первоначального эффекта снятия пограничных барьеров, то изъятия из режима единой таможенной территории (например, вступление Казахстана в ВТО с уровнем тарифной защиты, отличным от единого таможенного тарифа в ТС) становится непреодолимой сложностью. Нетарифные ограничения, а также отсутствие реальной координации политик (макроэкономической, промышленной, сельскохозяйственной и далее по списку) – проблемы иного свойства, предопределенные институциональной рыхлостью евразийской интеграции. С переходом к созданию Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и преобразованием Комиссии ТС в Евразийскую экономическую комиссию установлено абсолютное равенство всех сторон при принятии решений, в то время как доля России в финансировании бюджета достигла 88% в соответствии с ее долей в распределении доходов от поступления импортных пошлин.

Формальное уравнивание России с другими государствами ЕАЭС способно усложнить принятие решений и снизить темпы интеграции. Наделение всех членов равным количеством голосов и представительством в органах управления с предоставлением каждому права вето на решения наднационального органа резко усложнило выработку общей позиции. В результате затягивается формирование полноценного единого экономического пространства, завершение которого отодвинуто с 2017 на 2024 год. Расширение наднациональной бюрократии (число сотрудников выросло в 10 раз) повлекло удорожание работы наднационального органа – средние расходы на одно решение Евразийской экономической комиссии возросли более чем в 20 раз по сравнению с Комиссией ТС. И это притом что ЕЭК так и не приняла на себя функции инициирования решений (они по-прежнему вносятся правительствами), а также ответственности за их исполнение.

Пассивность бюрократической надстройки проявилась в размывании идеи формирования ЕАЭС с согласованием отраслевых политик развития, которые имеют ключевое значение для обретения союзом самодостаточности и конкурентоспособности. Появление таких политик в конечном счете означает восстановление кооперационных связей при совместном производстве сложной продукции, востребованной и внутри объединения, и на внешних рынках. Синергия объединения усилий в промышленности и сельском хозяйстве – это 2/3 совокупного интеграционного эффекта (против трети, полученной от самого факта появления единой таможенной территории), а также неиспользованный ресурс экономического роста для стран союза.

Партнеры далеко и близко

Эта краткая характеристика эволюции евразийской интеграции необходима для того, чтобы обратиться к другому источнику повышения конкурентоспособности – пока незадействованному. Назовем его условно «внешним контуром», по которому, коль скоро стагнирует «внутренний», следует выстроить концепцию оживления ЕАЭС. Речь о создании сети зон свободной торговли (ЗСТ) и соглашений о преференциальных режимах торгово-экономического сотрудничества в Евразии. Для ЕАЭС это имеет принципиальное значение – прежде всего по причине тектонических изменений в правилах мировой торговли, которые объективно не в интересах нашей интеграционной группировки. Откровенно признаемся самим себе, что ЕАЭС, производящий всего 3,5% мирового ВВП, не является самодостаточным рынком, способным на равных встроиться в мировую систему.

Что сделать, чтобы занять подобающее место в мировом торгово-экономическом и технологическом разделении?

Во-первых, создать работоспособную сеть ЗСТ. Идет проработка соглашений с Египтом, Индией, Израилем и Новой Зеландией. Другие потенциальные партнеры – Южная Корея, Чили, ЮАР. С большинством стран Каспийского региона государства ЕАЭС имеют соглашения о ЗСТ на двусторонней основе. Но особенно важно рассмотреть преференциальное торговое соглашение с Ираном. Это позволит получить выход на рынки и доступ к важнейшим транзитным маршрутам Среднего Востока, а также расширит возможности использования режима свободной торговли с другими государствами Каспия.

Еще один бесспорный приоритет – установление отношений со странами латиноамериканского общего рынка МЕРКОСУР. Взаимодействие с ним могло бы основываться на межблоковом диалоговом партнерстве. Аналогичный подход применим к странам Тихоокеанского альянса (Мексика, Перу, Чили, Колумбия). Стоит рассмотреть вопрос углубления сотрудничества с Республикой Никарагуа, которая осуществляет крупный проект строительства канала между Тихим и Атлантическим океанами.

Основным партнером в Африке может стать Южно-Африканское сообщество развития (15 государств, пять из которых входят и в Южно-Африканский таможенный союз), обладающее обширной институциональной структурой и нацеленное на экономическую интеграцию. Ведущая экономика сообщества, ЮАР – член БРИКС, который имеет шансы стать серьезным игроком в процессе формирования многополярного мира.

Во-вторых, целесообразно активизировать переговорный процесс не только в ЮВА, но и с Евросоюзом как крупнейшим торгово-экономическим партнером. Подход можно окрестить в духе китайских «дацзыбао» – «Стоять на двух ногах». Легкомысленно делать ставку на одного партнера. Ряд стран ЕС не будет до последнего идти на поводу у брюссельской бюрократии, если экономические интересы потребуют проявить прагматизм и здравый смысл.

Одна из «ног», нагрузка на которую возросла с введением Западом экономических санкций против России, – Китай и ориентированные на него торгово-экономические образования. В ЕАЭС идет работа над оптимальным алгоритмом долгосрочного сотрудничества. Примечательно, что государства-члены признали преждевременной инициативу КНР о полноценной зоне свободной торговли. Как отмечается, «приоритетной представляется разработка непреференциального соглашения по торгово-экономическим вопросам (Всеобъемлющее соглашение о партнерстве и сотрудничестве)». Не вводя преференций в торговом режиме между ЕАЭС и КНР, но охватывая достаточный спектр торгово-экономической проблематики сотрудничества, такое соглашение должно содействовать развитию кооперации в инновационных областях, реализации транзитного потенциала Союза, привлечению инвестиций.

Напротив, разумно установить преференциальный режим торговли между ЕАЭС и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Члены Ассоциации формируют единое экономическое пространство с общим рынком 615 млн человек. Экономики десяти государств, входящих в объединение, во многом дополняют ЕАЭС, что создает перспективы сотрудничества без угнетающего воздействия на отечественных товаропроизводителей. АСЕАН имеет отношения свободной торговли с Индией (членом группы БРИКС), а ЕАЭС создало ЗСТ с Вьетнамом. Наличие особого режима торгово-экономических отношений между АСЕАН и ЕАЭС позволило бы сделать шаг к созданию ЗСТ «от Лиссабона до Владивостока». Во всяком случае, осязаемой стала бы ЗСТ от Петербурга до Джакарты, включающая ЕАЭС, Индию, АСЕАН с общим рынком 2 млрд человек и ВВП 6,6 трлн долларов (по ППС – 16,5 трлн долларов). Российские производители обрели бы дополнительные рынки сбыта и смогли бы диверсифицировать источники импорта критически значимых товаров.

В этом году запланирован запуск Регионального всеобъемлющего экономического партнерства (РВЭП) АСЕАН, анонсированного в 2012 году. В рамках этого проекта ЗСТ АСЕАН предполагается интегрировать с пятью другими аналогичными зонами, которые Ассоциация либо уже создала, либо договорилась создать с Китаем, Японией, Республикой Кореей, Индией, а также Австралией и Новой Зеландией (с последними двумя у АСЕАН подписано общее соглашение). Россия как крупнейшая экономика ЕАЭС точно не проиграет, если проведет консультации с правительствами Индонезии, Вьетнама и Малайзии о перспективах отношений ЕАЭС–АСЕАН, а ЕЭК с соответствующим мандатом Высшего Евразийского экономического совета (глав государств) могла бы проработать вопрос с секретариатом АСЕАН. В случае успешных консультаций по обоим каналам можно объявить о начале формирования Евразийской зоны свободной торговли.

Впрочем, учитывая инерционность наднационального органа управления интеграцией, а также изменения, связанные с коренной перестройкой системы взаимодействия крупнейших региональных игроков в Азии, успешное воплощение предложенного подхода на этом этапе маловероятно.

Один пояс – много путей

Для повышения престижа и конкурентоспособности ЕАЭС на евразийской арене необходимо наполнить содержанием и другие форматы взаимодействия. Большую роль в реализации идеи, скажем, транспортных коридоров Россия–ЕАЭС (с последующим замыканием на магистрали, создаваемые в рамках проекта «Экономический пояс Шелкового пути») должны сыграть ШОС с опорой на формируемый банк организации и БРИКС с использованием потенциала Банка развития и пула резервных валют. Группа БРИКС, учитывая взаимное доверие лидеров государств, способна взять на себя функцию системного координатора процессов экономической интеграции. Иными словами, логичной представляется идея «союза союзов» – экономической интеграции блоков, лидерами которых выступают отдельные участники БРИКС. Дьявол, как водится, в деталях, а именно в адекватном механизме сочленения и приведении к взаимоприемлемому знаменателю принятых в каждом объединении норм регулирования (таможенно-тарифное, нетарифное, техническое, системы контроля происхождения товаров и т.д.). Таким образом, воздействие БРИКС на процессы региональной экономической интеграции членов группы можно многократно усилить уже в краткосрочной перспективе, если перейти от протокольной работы к конкретным программам взаимодействия.

Намеченное сопряжение трансъевразийских планов ЕАЭС со стратегической инициативой «Экономический пояс Шелкового пути» (ЭПШП) требует трезвого расчета и прагматизма. Суперпроект «Один пояс, один путь», выдвинутый председателем КНР Си Цзиньпином осенью 2013 г., быстро превращается в несущую конструкцию новой геополитической и геоэкономической стратегии Китая. Объединив проекты «Экономического пояса Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути для XXI века», это начинание быстро приобрело организационную структуру в составе Госсовета (правительства КНР), солидную финансовую базу в форме фонда «Шелковый путь» (50 млрд долларов) и Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) с уставным капиталом в 100 млрд долларов. «Один пояс, один путь» призван решить сразу несколько внешнеэкономических и внутриэкономических проблем самого Китая, но одновременно проект становится стержнем для нескольких интеграционных форматов, включая ЕАЭС, ШОС, АСЕАН, Евросоюз. И он неизбежно окажется конкурентом и препятствием на пути реализации подконтрольных США Транстихоокеанского партнерства (ТТП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).

Предпринимая каждый новый шаг (разумеется, не отказываясь от выгодных форм взаимодействия), партнерам по ЕАЭС необходимо помнить о негативных последствиях вхождения в предлагаемый экономический альянс с КНР. Проект «Экономический пояс Шелкового пути» – естественная модель противодействия нарастанию нестабильности в экономике Китая за счет расширения внешних рынков сбыта. В связи с этим понятны усилия Пекина расширить внешние рынки, создав, в частности, юаневую зону торговли, куда вошли бы Россия, страны АТР, Центральной Азии, Африки, Южной Америки, а также арабские государства.

Реализуя «Великий Шелковый путь», Китай надеется получить под свой экономический контроль огромную территорию – от Юго-Восточной Азии до Закавказья. В перспективе на этом пространстве предполагается развитие международной экономической интеграции, финансового и политического взаимодействия, логистических и инфраструктурных систем. Пока стратегия охватывает внутреннюю часть Китая плюс близлежащие страны – республики Центральной Азии и ряд стран ЮВА. Россия осмотрительно заявила, что готова на взаимодействие с учетом опорных многосторонних механизмов функционирования БРИКС и ШОС.

Осторожность Москвы небеспочвенна. Вместе с тем, поскольку «места под солнцем» распределяются «здесь и сейчас», а интеграционный ландшафт кроится в угоду наиболее проворным игрокам, России и ее партнерам по Евразийскому экономическому союзу следовало бы поторопиться. Реализация инициативы глав России и Китая по сопряжению ЕАЭС и ЭПШП открывает широкие возможности развития российско-китайского (а также России с другими государствами АТР) сотрудничества. Начинать можно с обеих сторон. ЕАЭС – предложить уже подготовленные, но не начатые инвестиционные проекты развития трансконтинентальной транспортной инфраструктуры – железнодорожных, автомобильных магистралей и авиационных коридоров, а также расширить проекты, находящиеся в портфеле Евразийского банка развития. К примеру, идея Трансъевразийского пояса Razvitie, нацеленная на расширение железнодорожного сообщения «Европа–Азия», представляется фундаментальным дополнением к китайскому ЭПШП. Обе инициативы предусматривают создание протяженного кластера (железнодорожного, автомобильного, энергетического) с участием международных финансовых и производственных институтов.

Пояс Razvitie – принципиально новый концепт, который сочетает геоэкономические и геополитические проекты с культурным, финансовым и правовым аспектами. Он шире понятий «страновой мост» и «коридор развития». Геоэкономическая новизна состоит в формировании нового полюса генерации общественного богатства, заметного на фоне имеющихся мировых экономик. Геополитически предполагается создание новой формы международного сотрудничества в стратегическом планировании и неоиндустриальном освоении значительных территорий. Наконец, геокультурный аспект заключается в формулировании евразийского мировоззрения, основанного на диалоге цивилизаций. Подобный подход позволяет на русский лад переосмыслить идею Великого Шелкового пути, но не как исключительно транспортной магистрали, а прежде всего как коммуникативной мегаинфраструктуры взаимодействия государств, религий и цивилизаций.

Каждый из интеграционных проектов имеет свои инструменты воплощения в жизнь конкурентных преимуществ. В ЕАЭС это Евразийский банк развития (ЕАБР), в Китае – АБИИ. Симфония дополняющих друг друга режимов торгово-экономических отношений в сочетании с возможностями привлечения средств для инвестиций в транспорт, логистику и инфраструктуру формируют реальное «безбарьерное пространство» для создания надежных коридоров, связывающих Китай и Юго-Восточную Азию с Европой. Поэтому совместное использование институтов, находящихся в арсенале ЕАЭС и Китая, открывает возможности для реализации интеграционного потенциала каждого из проектов. Например, можно сочетать формирование единого воздушного пространства и открытие новых воздушных коридоров с переходом на самолеты собственной разработки и их изготовление в рамках российско-китайской кооперации. Или открытие внутренних водных путей со строительством и использованием судов собственного производства. Или сооружение трансконтинентальных транспортных коридоров с развитием собственной базы железнодорожного и автодорожного машиностроения. Аналогичный подход применим к формированию общего энергетического пространства, которое должно сопровождаться созданием общей машиностроительной базы. Скажем, доступ к природным ресурсам может быть обусловлен разработкой, производством и использованием отечественных машин и оборудования. Доступ к трубопроводным системам – инвестициями в их модернизацию и повышение эффективности.

Стратегия Пекина нацелена на создание надежного и безопасного торгового маршрута из Китая в Западную Европу и на Ближний Восток. С учетом военно-политической ситуации оптимальное направление транспортных коридоров проходит по территории стран ШОС и ЕАЭС. По этому маршруту уже налажено регулярное движение железнодорожных контейнерных составов. Завершено строительство шоссе через Синьцзян и Казахстан, которое доходит до границы с Россией в Оренбургской области.

Пекин заинтересован в продвижении грузов через ЕАЭС без задержек на таможенных границах. Именно это должно стать содержанием переговоров и консультаций на всех уровнях. Однако, несмотря на стратегический характер партнерства КНР и России, торг о конфигурации меридиональных транспортных сетей будет очень сложным. Китай уже активно работает над развитием альтернативных трансконтинентальных маршрутов через Центральную Азию и Закавказье. Стремление Пекина к расширению транспортных связей западных регионов страны с внешними, в том числе региональными рынками пока негативно сказывается на российских интересах.

Можно выделить несколько проектов, способных перекроить мировой рынок трансграничных перевозок:

Западный Китай – Казахстан – Закавказье – Турция – Европа (маршрут, в значительной степени совпадающий с ТРАСЕКА);

Западный Китай – Казахстан – Центральная Азия – Иран (с выходом в Турцию и Европу);

Западный Китай – Центральная Азия – Афганистан – Иран (с выходом в Турцию и Европу);

Западный Китай – Пакистан (порты на побережье Аравийского моря).

В реализации подобных проектов заинтересованы и страны-транзитеры, рассчитывающие увеличить доходы собственного транспортного сектора, и государства, которые, обретя статус транзитеров, смогут выйти на мировой рынок транспортных услуг.

Обратим внимание на ключевое присутствие в перечисленных маршрутах Турции. Несмотря на все риски военно-политической напряженности на турецком пограничье (равно как и внутри страны), Анкара в последние годы успешно реализовала ряд проектов по повышению транспортной конкурентоспособности. Так, в 2013 г. Турция ввела в эксплуатацию тоннель под Босфором, соединяющий железнодорожные системы Азии и Европы, и собирается продолжить расширение своих транзитных возможностей.

Являясь географическим ядром Евразийского континента и располагая экономически привлекательными транспортными коридорами, Россия пока проигрывает конкуренцию проектам «среднеазиатского транзитного звена» ЭПШП и серьезно отстает в борьбе за обработку международных трансграничных потоков. Накопившиеся проблемы грозят утратой сектора, стратегически важного для российской экономики.

Транзитный потенциал

Во избежание неблагоприятного сценария России следует исходить из следующих принципиальных соображений.

Первое. Транзит является мощным интеграционным фактором, способствующим росту региональной торговли, увеличению иностранных инвестиций и реализации совместных трансграничных проектов. Большинство проектов направлено на расширение сотрудничества со странами Азии (Китай, Индия, Корея и другие) и подразумевают реализацию программ модернизации востока страны.

Второе. Развитие транзитных направлений способствует росту эффективности транспортно-коммуникационной инфраструктуры, укреплению связей между регионами, обеспечению экономического единства территории страны и повышению ее промышленного потенциала. По расчетам ОЭСР, увеличение производительности в транспортном секторе на 10% ведет к росту ВВП на 0,8%.

Третье. Сложные конкурентные условия определяют необходимость высокого уровня сервиса и надежности перевозок, что подразумевает внедрение современных транспортных средств, модернизацию инфраструктуры (решение этой задачи в рамках единой таможенной территории мог бы взять на себя Евразийский банк развития).

Четвертое. Приоритетное и опережающее развитие восточных областей России, прежде всего их инфраструктуры, транспорта и человеческого потенциала, превращение этих регионов во второй политико-экономический центр страны.

Россия – единственная страна «от моря до моря», через которую могут пройти маршруты, связывающие три мировых полюса современного экономического и технологического развития. Эксперты считают крупнейшим событием столетия создание коммуникационного каркаса Евразийского континента, образуемого Великим Шелковым путем, Азиатско-Североамериканской и Арктической магистралями. При этом должны соблюдаться принципы классической транспортной задачи (замкнутая сеть более эффективна, чем отдельный транспортный коридор). Маршрут значительной протяженности даст экономический эффект, если в его срединной части находится государство с высокой потребительской емкостью внутреннего рынка. Большое значение имеют экспортные возможности срединной страны, создающие грузопотоки в направлении мировых рынков. Евразийский каркас станет жизнеспособным, если у образующих его торговых мостов будут опоры на всем протяжении. Новая стратегия интеграции и развития России и Евразии в целом должна предусматривать выстраивание механизмов пространственного планирования, новые принципы институционального развития.

России и ее партнерам по ЕАЭС важно поймать «азиатский ветер» в «паруса» своего развития еще и потому, что маршруты, проходящие по союзной территории, будут способствовать увеличению объемов товарообмена между АТР и другими регионами континента. В настоящее время около 60% мирового валового продукта создается в АТР, общая стоимость мировых перевозок оценивается в 3–5 трлн долларов, причем значительная их часть осуществляется морским путем за длительные сроки. 80% общей протяженности экономически оптимальных путей от Восточной Азии до Атлантики составляют российские транспортные сети.

Россия могла бы переключить на себя значительную часть евроазиатских грузопотоков. При 50-процентной российской доле в доходах транспортных систем это составит 1,5–2,5 трлн долларов. Вдоль магистралей появятся современные города с населением 1,5–2 млн человек, что позволит разгрузить мегаполисы в европейской части и оживить малонаселенную территорию Сибири и Дальнего Востока. Сегодня Россия обслуживает не более 5–7% потенциального объема евразийского рынка транспортно-логистических услуг.

Утверждение России и ЕАЭС как ключевого транспортно-коммуникационного звена единой евразийской инфраструктуры позволило бы сблизить сырьевые и промышленные регионы России, способствовало развитию производственных комплексов и социально-экономической сферы на обширных восточных территориях. Получили бы интенсивное развитие железнодорожная, металлургическая отрасли, горнорудная промышленность, речное судостроение и судоходство, технологии энергосбережения, космические средства навигации, газовая и лесная промышленность, телекоммуникационные и другие технологии.

Та или иная конфигурация транспортной инфраструктуры Евразии – благодатная почва для осуществления плана создания зоны гармоничного сотрудничества Азии и Европы, заявленного президентом России. Тем более что и в Брюсселе развитие высокотехнологичных транспортных коридоров между Евросоюзом и соседними странами (преимущественно на востоке) рассматривается как важная составляющая экономического роста. По прогнозам, объем наземных грузовых перевозок между Евросоюзом и странами-соседями увеличится к 2020 г. в два раза по сравнению с показателями конца XX века. Транспортная отрасль создает 10% ВВП ЕС, в ней трудится более 10 млн человек. Общеевропейская транспортная сеть включает более 75 тыс. км скоростных автомобильных дорог, около 78 тыс. км железнодорожных путей, 330 аэропортов и 480 морских портов, из них 270 международных.

За последние 10 лет (ровно столько времени прошло с момента утверждения Брюсселем схемы развития пяти европейских международных транспортных коридоров) Евросоюз не смог продвинуться дальше дискуссий. Сегодня же, в условиях обострения копившихся годами проблем, Европейский союз не менее других партнеров по Евразии заинтересован в согласовании четкого алгоритма долгосрочного сотрудничества с ЕАЭС и АТР. Прежде всего это касается совместных инвестиций в транспортную инфраструктуру и коммуникации, которые позволят создать прочный экономический базис, не подверженный колебаниям политической конъюнктуры.

Воронка влияния США?

Тектонические сдвиги в мировой торгово-экономической системе связаны с ее постепенным затягиванием в воронку влияния Соединенных Штатов. Запланированное создание Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП) США–ЕС и уже созданное Транстихоокеанское партнерство (ТТП) коренным образом изменит конфигурацию глобального экономического пространства.

Примечательно, что за скобки этой операции американцев, направленной, по сути, на переписывание правил мировой торговли под себя, пока выведен Китай. Планы по нейтрализации влияния Поднебесной разработчики соглашения не скрывали, Барак Обама прямо заявил: «В условиях, когда 95% потребителей американской продукции находятся за границами США, Америка не может позволить таким странам, как Китай, формулировать правила глобальной экономики».

ТТП является ярким примером и составной частью внешнеторговой стратегии Соединенных Штатов, в которую, наряду с планом заключения ТТИП, входит присоединение к соглашению по торговле услугами (ТИСА) с участием 23 стран – членов ВТО. Соглашение о ТТП является примером утилитарности американской внешнеэкономической экспансии. По оценкам Института мировой экономики Петерсона, к 2025 г. американоцентричное партнерство увеличит доходы его участников на 285 млрд долларов, их экспорт вырастет на 440 млрд долларов. При этом 64% общего прироста ВВП придется на Японию и Соединенные Штаты. Во взаимной торговле будут отменены около 18 тыс. пошлин на американские товары.

Таким образом, не обнуляя значения ВТО как всемирного арбитража по урегулированию торговых споров, США связывают с ТТП идею не только установления правил функционирования мирового сообщества после Второй мировой войны, но и продвижения своей экономической и политической системы как основополагающей модели справедливой конкуренции. Когда правила справедливы, указывается в мотивации Соединенных Штатов, американцы в состоянии вытеснить любого конкурента, однако необходимым условием является полное снятие барьеров на пути движения американских товаров, поскольку издержки производства в США даже в рамках программы «Сделано в Америке» существенно выше, чем в развивающихся странах. Основным требованием Вашингтона в связи с подписанием ТТП является закрепление лидерства в Тихоокеанском регионе. В частности, цены на американские автомобили упадут на 59%, а на поставки американской курятины – на 40%. ТТП должно снять барьеры на других рынках, чтобы продукция США имела возможность конкурировать на них. Доля изделий по программе «Сделано в Америке» выросла в экспорте почти на 50% и обеспечила около трети общего экономического роста с 2009 по 2014 год. Американский экспорт поддерживает 11,7 млн рабочих мест в Соединенных Штатах (рост на 1,8 млн рабочих мест за последние пять лет). Каждый миллиард долларов американского экспорта – это в среднем +5,8 тыс. рабочих мест в США. Одновременно Соединенные Штаты решают задачу ликвидации нетарифного регулирования, основанного на лицензиях, используемых рядом стран – Японией, Вьетнамом и др. Кроме того, американские автомобили получают доступ на японский рынок, который до этого считался достаточно закрытым, поскольку ликвидируются длительные задержки при таможенном оформлении американских товаров.

Обобщая, безбарьерная экспортная экспансия США, подкрепленная ими же написанными правилами, сулят американским корпорациям исключительные блага в АТР, в том числе доминирование над национальными нормами и законами, и обесценивают базовые права государств принимать свои нормы и уложения. ТНК смогут напрямую подавать иски против правительств в частный экстерриториальный трибунал, избегая обычной судебной системы на местах. Они вправе требовать компенсаций за потерянные и даже ожидаемые прибыли вследствие строгого трудового или экологического законодательства. На выходе получается своеобразное «ВТО плюс» XXI века: вместо гармонизации правил мировой торговли – ее хаотизация и усугубление глобальных финансовых диспропорций.

По тем же лекалам создается трансатлантическая беспошлинная экономическая зона с потребительским рынком в 820 млн человек – ТТИП. Инициаторы соглашения заявили, что оно позволит экономикам стран ЕС и США увеличить доход минимум на 100 млрд долларов в год. Но согласно докладу Института глобального развития и окружающей среды, опубликованному в 2014 г., в течение первых 10 лет соглашение приведет к потерям европейского нетто-экспорта (Франция лишится 2% ВВП, Германия – 1,1%, Великобритания – почти 1%). Это, в свою очередь, вызовет волну крупных сокращений, падение трудовых доходов (во Франции, к примеру, 5,5 тыс. евро в годовом исчислении на одного трудоспособного). Договоренность приведет к потерям государственных доходов, а дефицит госбюджетов всех европейских стран может превысить предусмотренный Маастрихтским соглашением порог в 3%.

Очевидно, что на подавляющей части мировых рынков экспортеры государств ЕАЭС окажутся в менее благоприятном положении, чем поставщики стран – членов суперблоков. В отношении российской продукции на территориях ТТП и ТТИП могут действовать ставки пошлин режима наибольшего благоприятствования (они закреплены в обязательствах ВТО), тогда как продукция стран – членов глобальных ЗСТ либо вообще не будет облагаться импортными пошлинами, либо будет облагаться преференциальными ставками. Это снизит конкурентоспособность продукции ЕАЭС, а значит устойчивость самого Евразийского экономического союза. Он, вероятнее всего, выпадет из новой конфигурации мирового экономического пространства, на которое в предстоящие годы будет приходиться большая часть международного товарного и инвестиционного обмена.

ЗСТ между США и Евросоюзом станет серьезным препятствием при переговорах о создании евразийского пояса гармоничного сосуществования и сотрудничества от океана до океана, предложенного президентом России. Снижается вероятность формирования зоны свободной торговли между ЕАЭС и ЕС, что станет дополнительным барьером для расширения интеграционных процессов на постсоветском пространстве, будет способствовать определенной изоляции рынка Евразийского экономического союза. ТТИП потенциально создает сложности для общеевропейской энергетической политики. В случае наращивания поставок американских энергоносителей в Евросоюз, скорее всего, будут переписаны требования к трансатлантическому энергетическому рынку, а Россия столкнется с еще большими, чем предусмотрено Третьим энергопакетом, ограничениями на европейском рынке.

Попытки стимулировать интеграцию в Тихоокеанском регионе без участия России противоречат интересам страны и ЕАЭС в целом. Опасность усугубится, если к либерализации торговли в рамках ТТП в той или иной форме присоединится Китай. Это существенно девальвирует саму концепцию разворота на Восток, снизит привлекательность России как экономического и политического партнера для КНР.

* * *

Итак, Евразия находится в ситуации высокой геополитической волатильности. Широкий спектр новых рисков и угроз экономической безопасности ЕАЭС, БРИКС и ШОС, возникающих в ходе реализации ТТП и ТТИП, требует ответов. Необходимо развивать аналогичные механизмы координированного управления агрегированными экономическими системами. При любом сценарии укрепление позиций России в мировой экономике и международной торговле будет зависеть не столько от изменений глобального экономического пространства, сколько от успешного решения стоящих перед страной интеграционных задач. И основной из них является осуществление новой индустриализации внутри ЕАЭС, сопряжение промышленных возможностей и преимуществ друг друга для создания кластеров производств, способных выдержать конкуренцию в любой точке земного шара. Необходимо извлечь максимальные выгоды из своего геостратегического положения, став крупнейшим мировым Таможенным союзом – транзитером с отлаженной системой магистралей и инфраструктурой. Целесообразно пригласить к полноправному членству в союзе и другие экономики, включая страны СНГ, партнеров, с которыми имеются отношения свободной торговли либо ведутся переговоры об установлении преференциальных режимов.

Только конкретные экономические проекты с просчитанными выгодами и издержками, пониманием их влияния на будущее ЕАЭС не позволят другим региональным и трансконтинентальным торговым группировкам заполнить образовавшийся в силу перманентной инертности управленческих звеньев вакуум на постсоветском пространстве.

Россия. Весь мир > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754230 Сергей Ткачук

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

В период с 10 по 11 мая 2016 года в г. Варшава (Польша) состоялись заседания Общего собрания Региональной ассоциации регуляторов энергетики (ЭРРА) и Комитета ЭРРА по лицензированию и конкуренции. В мероприятиях приняла участие делегация ФАС России в составе Валерия Быховца, заместителя начальника Контрольно-финансового управления, и Анны Поздняковой, начальника отдела международных информационных коммуникаций Управления международного экономического сотрудничества. В заседаниях также приняли участие представители 27 регулирующих ведомств стран-членов ЭРРА.

В ходе заседания Общего собрания ЭРРА участники обсудили и единогласно одобрили включение регулирующих ведомств Камеруна, Дубая, Нигерии, Пакистана и Саудовской Аравии в качестве действительных членов Ассоциации.

Кроме того, в рамках собрания состоялись выборы Президиума ЭРРА, Председателя и Вице-председателя Ассоциации. По итогам голосования Председателем ЭРРА выбран г-н Март Отс, глава Конкурентного ведомства Эстонии, Вице-председателем – г-н Атилла Никош, заместитель руководителя Ведомства по регулированию энергетики Венгрии. Таким образом, действующий Председатель ЭРРА г-н Алпарслан Байрактар сложил свои полномочия в данном качестве.

Также участники заслушали и обсудили Отчет о деятельности ЭРРА за 2015 год, финансовый и аудиторский отчет, а также Рабочий план ЭРРА на 2016-2017 года.

В рамках заседания Комитета ЭРРА по лицензированию и конкуренции состоялось обсуждение вопросов регулирующей поддержки либерализации рынка электроэнергетики, упрощения процедуры лицензирования для оптовых трейдеров в странах-членах ЭРРА. Участники также обсудили методологию проведения регулирующим органом мониторинга сетевых компаний и поставщиков Кроме того, в рамках Комитета состоялась презентация Базы данных ЭРРА по операционному мониторингу сетей оптового рынка, а также презентация доклада по инновациям.

На данном заседании с презентацией выступил заместитель начальника Контрольно-финансового Управления ФАС России Валерий Быховец. В своей речи он подробно рассказал о российских особенностях определения гарантирующего поставщика. В начале своего доклада В.И Быховец рассказал о реформе электроэнергетики в Российской Федерации, отметив, что юридическим лицам в границах одной ценовой зоны оптового рынка запрещается совмещать деятельность по передаче электрической энергии и оперативно-диспетчерскому управлению в электроэнергетике с деятельностью по производству и купле-продаже электрической энергии. Далее докладчик рассказал об особенностях проведения конкурса на присвоение статуса гарантирующего поставщика, а также о тех организациях, которые могут получить этот статус без проведения конкурса. Валерий Быховец завершил свою презентацию кратким обзором предлагаемых методов совершенствования тарифного регулирования гарантирующих поставщиков, а именно перехода к регулированию методом сравнения аналогов (эталонных затрат).

Заседание Комитета ЭРРА по конкуренции и лицензированию завершилось утверждением Рабочего плана Комитета на период 2016-2017.

Следующее заседание ЭРРА пройдет в г. Братислава (Словакия) в октябре 2016 года.

F-16. Турция возьмется за модернизацию пакистанских истребителей.

Турция и Пакистан заключили контракт стоимостью 75 млн долл США, согласно которому Стамбул будет модернизировать парк истребителей F-16 ВВС Пакистана, сообщает «Военный Паритет» со ссылкой на timesofislamabad.com (14 мая).

Такое заявление сделал высокопоставленный представитель Турецко-Азиатско-Тихоокеанского Совета по внешнеэкономическим связям (Turkey-Asia Pacific Councils of Foreign Economic Relations Board - DEIK). По его словам, Турция производит двигатели и запчасти для этих самолетов.

Сообщается, что уже более 100 турецких компаний имеют успешно развивающийся бизнес в Пакистане. Эти компании до 2014 года инвестировали в местную экономику 2,7 млрд долл. Ожидается, что в ближайшие три года турецкое отделение Coca-Cola инвестирует в страну 250 млн долл. Также имеется большой потенциал в развитии молочной промышленности, так как Пакистан является одним из ведущих стран по производству молока в мире.

Турция также успешно привлекает иностранные компании для развития своей экономики. Если в 1993-2002 годах объем иностранных инвестиций составил 15 млрд долл, то в 2014-2015 годах он вырос до 114 млрд. Такой рост стал возможным благодаря действенным мерам, предпринятым правительством по развитию экономических отношений в различных регионах страны.

Совбез ООН по-эрдогански

Александр Рогожин

Увы, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, по его собственным словам, считает (или делает вид, что считает), будто главной причиной террора в Турции являются усилия по недопущению вхождения этой страны в десятку крупнейших экономик мира. «Мы со всей очевидностью видим, что превращение Турции в одну из десяти крупнейших экономик мира не отвечает интересам кое-каких стран… И они пытаются помешать Турции достичь этой цели с помощью волны террора».

Выходит, поскольку десять крупнейших экономик мира не хотят видеть Турцию в своём списке, они провели тайные встречи и решили, что наилучшим способом остановить рост Турции является развязывание террора на турецкой земле, известной своим мирным прошлым?

Эрдоган полагает, что Турция или иная мусульманская страна должна обладать теми же полномочиями, что и предполагаемые глобальные заговорщики против неё – пять постоянных членов Совета Безопасности ООН.

В своей недавней речи Эрдоган обновил свой известный афоризм «мир больше, чем пять стран». «Среди этой пятёрки нет мусульманских стран – все они христианские, а не мусульманские державы. Что это за подход? Разве это справедливо? Нет!», воззвал он, напомнив всем, что он хочет включения мусульманской страны в Совбез ООН «лишь для того, чтобы мир стал справедливее».

Не будем слишком строги и не станем обращать внимания на тот факт, что Эрдоган считает Китай – постоянного члена Совета Безопасности ООН – христианской страной. Хотя в этой стране, возможно, наблюдается некий подъём христианства, что-то не слышно, Коммунистическая партия Китая вроде бы не объявляла христианство официальной религией страны.

Если не эта пятёрка, то что сделает мир равноправным, по мнению Эрдогана? Может быть, наделить все 193 государства-члена ООН статусом постоянного члена Совета Безопасности с правом вето? Это явно не очень практично. Предусмотреть вхождение в СБ ООН по одной стране, представляющей каждую монотеистическую религию? Неужели Эрдоган хочет увидеть Израиль в числе постоянных членов Совета Безопасности ООН? А кто займёт место атеистов? Китай или КНДР? Также в новом Совбезе ООН должна быть представлена Индия с её индуизмом и Япония как представитель синтоизма.

Однако представительство мусульманской страны может оказаться гораздо более проблематичным, нежели наивно полагает Эрдоган. Начнём с вопроса о том, какое именно из исламских течений должно получить место в Совете Безопасности ООН? Если оно достанется суннитам, не пойдёт ли это вразрез с тезисом Эрдогана о том, что в Совбезе ООН должны быть представлены все вероучения? Таким образом, это будут Иран и постоянный представитель от суннитов.

Но какая суннитская страна представит суннитскую ветвь ислама? Нетрудно предположить, какую именно страну видит Эрдоган в качестве идеального кандидата. Однако какими будут справедливые критерии определения этого кандидата? Какую страну можно признать «самой мусульманско-суннитской в мире»? Что может облегчить выбор?

Одним из естественных кандидатов на этот пост является Саудовская Аравия – хранительница самых ценных святынь ислама. Интересно посмотреть, как в Совете Безопасности будут мирно восседать бок о бок Саудовская Аравия и Иран, причём в компании с Израилем.

Другим критерием для номинирования может стать определение страны с самым многочисленным мусульманским населением в мире. Однако по этому критерию Турцию обходят Индонезия, Пакистан и даже Египет. Кроме того, то, что мусульманская община Индии вдвое многочисленнее всего населения Турции, делает эту страну куда более подходящим кандидатом в члены Совбеза.

Эрдоган жалуется, что все пять членов Совета Безопасности ООН – христиане, однако если обеспечить формирование Совбеза по религиозному принципу и дать там места суннитам и шиитам, то разве не придётся также обеспечить представительство христиан в соответствии с существующими конфессиями: католической, православной, протестантской (есть и другие)? Как быть с анимистическими культами Африки? Или с зороастрийцами – в отношении которых Эрдоган никогда не скрывал своего крайнего презрения?

В конце концов, о чем надо вести речь? О Совете безопасности ООН или о мировом конгрессе верующих, включающем в себя и атеистов?

Младшая дочь президента Турции Тайипа Эрдогана Сумейе вышла замуж за одного из руководителей крупного оборонно-промышленного предприятия Сельчука Байрактара в западной части Стамбула.

Как передает агентство Рейтер, на свадьбе присутствовали 6 тысяч гостей, среди которых премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу, глава генштаба Хулуси Акар, экс-президент страны Абдулла Гюль и премьер-министр Пакистана Наваз Шариф.

Мероприятие проходило при усиленных мерах охраны и началось с чтения Корана.

Семья Сельчука Байрактара владеет крупным предприятием, производящим беспилотные летательные аппараты и принимавшим участие в нескольких крупных оборонных проектах Турции.

Интервью заместителя Министра иностранных дел России И.В.Моргулова информационному агентству «ТАСС», 13 мая 2016 года

Вопрос: Какие ожидания связывают в Москве с юбилейным саммитом Россия-АСЕАН, который пройдет 19-20 мая в Сочи? Что для России во взаимодействии с АСЕАН является главным приоритетом?

Ответ: Предстоящий саммит, хотя и третий по счету за двадцать лет диалогового партнерства между нашей страной и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии, тем не менее во многих смыслах будет неординарным. Начну с того, что он впервые проводится на российской территории. Уже сам приезд глав государств и правительств десяти стран-членов АСЕАН в Сочи станет крупным международным событием, подтверждением значимости отношений с Россией для этого авторитетного регионального объединения, связывающего в единую семью более полумиллиарда человек и являющегося в совокупности седьмой экономикой мира.

Во-вторых, до этого встречи России с «десяткой» проходили «на полях» асеановских мероприятий – в Куала-Лумпуре в 2005 г. и Ханое в 2010 г. В том, что мероприятие будет проводиться в Сочи без привязки к другим событиям, вижу признание весомой конструктивной роли нашей страны в деле укрепления безопасности и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе, обеспечения его устойчивого развития.

Наконец, Сочинский саммит призван не только придать серьезный импульс продвижению российско-асеановского сотрудничества во всех областях, но и обозначить ориентиры для выведения нашего партнерства на качественно новый, стратегический уровень.

Для этого есть все необходимые предпосылки. За прошедшие двадцать лет мы обзавелись солидной договорно-правовой базой и разветвленной, многоуровневой структурой комплексного взаимодействия, включающей свыше десятка механизмов отраслевого сотрудничества – от противодействия терроризму и транснациональной преступности, чрезвычайного реагирования до торговли и инвестиций, энергетики, сельского хозяйства, культуры, туристических обменов.

В отношениях с АСЕАН для нас в равной степени важны все их составляющие – политическая, торгово-экономическая и гуманитарная. В фокусе политического диалога – формирование в АТР архитектуры равной и неделимой безопасности, которая является необходимым условием для устойчивого роста и процветания. Учитывая системообразующую роль АСЕАН в региональных делах, рассчитываем, что нам сообща удастся выстроить транспарентную и открытую систему межгосударственных отношений, основанную на равноправии, коллективных началах и учете законных интересов всех стран региона.

Другим приоритетом является наращивание торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с упором на такие перспективные направления, как энергетика, включая возобновляемую, транспорт и инфраструктура, инновационные технологии, сельское хозяйство, в том числе в контексте обеспечения продовольственной безопасности. Естественно, серьезный прогресс здесь невозможен без активного подключения предпринимателей. Расширить деловые контакты, обсудить имеющиеся у бизнеса проблемы, наметить пути их решения позволит Деловой форум Россия-АСЕАН 19 мая в Сочи, на который приглашены представители крупнейших компаний нашей страны и «десятки».

Неотъемлемая составная часть наших связей с Ассоциацией – расширение культурного сотрудничества и гуманитарных обменов. В привязке к Сочинскому саммиту запланирована первая российско-асеановская встреча министров культуры. Нынешний год объявлен перекрестным Годом культуры России и АСЕАН, в рамках которого утверждена насыщенная программа мероприятий, включая Фестиваль искусств.

Вопрос: Лидерам будет представлен документ, отражающий стратегическое видение российско-асеановских связей на долгосрочную перспективу. В чем его концептуальность?

Ответ: В прошлом году по нашей инициативе была сформирована так называемая Группа видных деятелей в составе представителей дипломатических служб и академических кругов России и стран «десятки». Перед ней была поставлена задача «заглянуть за горизонт» - разработать концептуальный доклад лидерам о стратегическом видении будущего отношений Россия-АСЕАН. Для этого необходимо было «проинвентаризировать» 20-летний опыт нашего взаимодействия, рассмотреть возможности его качественной трансформации в подлинно стратегическое партнерство и подготовить рекомендации относительно практических шагов по достижению этой цели.

Состоялось три встречи экспертов. Доклад уже готов и будет представлен на рассмотрение лидеров в Сочи. Рассчитываем, что он позволит во многом по-новому взглянуть на партнерство Россия-АСЕАН, выйти за рамки устоявшихся оценок состояния и перспектив его развития.

Но доклад Группы видных деятелей – не единственный документ саммита. Лидерам предстоит одобрить Сочинскую декларацию, в которой в том числе будут отражены общие подходы наших стран к основным международным и региональным проблемам, а также Комплексный план действий по развитию сотрудничества Россия-АСЕАН на 2016-2020 годы – своего рода «дорожную карту» продвижения нашего взаимодействия в практических областях. Оба эти документа находятся сейчас на финальной стадии согласования.

Вопрос: Как развивается сотрудничество со странами «десятки» в сфере безопасности, подготовки кадров для правоохранительных органов, чрезвычайного реагирования? Известно, что на рассмотрении АСЕАН находится проект соглашения о сотрудничестве в области предупреждения и ликвидации последствий ЧС. Когда, по-Вашему, может быть подписан этот документ?

Ответ: Активно развивающееся сотрудничество с АСЕАН в сфере противодействия новым вызовам и угрозам подтверждает востребованность в регионе российского опыта борьбы с терроризмом, оргпреступностью, наркотрафиком, наших возможностей по укреплению правоохранительного потенциала Ассоциации, включая подготовку кадров для компетентных органов. За минувшие годы мы «с нуля» выстроили диалоговые механизмы по этим вопросам – Совещание старших должностных лиц по транснациональной преступности и профильную Совместную рабочую группу. На регулярную основу поставлено проведение обучающих курсов и стажировок для асеановских специалистов.

Знаковым событием стало обретение МВД России статуса партнера по диалогу АСЕАНАПОЛ – объединения полицейских служб государств-членов АСЕАН. В прошлом году это взаимодействие вышло на министерский уровень – Министр внутренних дел Российской Федерации В.А.Колокольцев впервые принял участие в ежегодной Конференции АСЕАНАПОЛ.

Аналогичный «запрос» у асеановцев есть и в отношении наших наработок в области чрезвычайного реагирования. Рассчитываем придать системный характер сотрудничеству на этом направлении путем заключения соответствующего документа. Его проект, подготовленный МЧС России, проходит экспертное согласование с «десяткой». Надеюсь, он будет подписан в самое ближайшее время.

Вопрос: Москва заинтересована в том, чтобы привлекать Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии к взаимодействию с ЕАЭС и ШОС. Будет ли на саммите обсуждаться вопрос налаживания сотрудничества стран АСЕАН с Евразийским экономическим союзом? Какие соглашения в этой связи планируется обсудить и одобрить?

Ответ: Убежден, что активно развивающиеся на общем для России и АСЕАН евразийском пространстве интеграционные процессы отвечают интересам обеспечения инклюзивного экономического роста всех расположенных здесь государств. Обеспечить их синергию позволило бы сопряжение различных интеграционных форматов с перспективой выхода на формирование широкого трансрегионального экономического партнерства с участием, прежде всего, созданных в прошлом году Евразийского экономического союза и высокоинтегрированного Сообщества АСЕАН, а также расширяющейся с вступлением Индии и Пакистана Шанхайской организации сотрудничества.

Эту идею впервые выдвинул Президент Российской Федерации В.В.Путин в послании Федеральному Собранию Российской Федерации в декабре 2015 г. Эффект от ее реализации для региональной, да и мировой экономики в целом был бы колоссальным. Уверен, в том или ином виде данная инициатива будет затрагиваться в ходе Сочинского саммита, и рассчитываю, что наши асеановские партнеры ее поддержат. Тем более, что она стыкуется с продвигаемой «десяткой» концепцией региональной взаимосвязанности. Разумеется, говорить о выходе на какие-либо соглашения пока преждевременно, но, как представляется, взаимный интерес государств-членов ЕАЭС и АСЕАН налицо.

Вопрос: Россия хотела бы в перспективе создать зону свободной торговли со странами Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), а также с АСЕАН. Как идет работа в этом направлении?

Ответ: Вы, вероятно, имеете в виду предложение Казахстана о создании на пространстве ШОС зоны свободной торговли, прозвучавшее в ходе заседания Совета глав правительств государств-членов Организации в декабре прошлого года в китайском Чжэнчжоу. Достигнуто общее понимание о важности тщательного изучения этой инициативы по линии национальных министерств экономики с последующим переходом к консультациям в многостороннем формате.

Для начала предполагается сфокусироваться на вопросах защиты капиталовложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов. В числе первых практических шагов – мартовская встреча в Москве министров экономики и торговли всех членов ШОС за исключением Узбекистана, принявших Совместное заявление о намерениях по усилению экономического, торгового и инвестиционного сотрудничества. Поскольку во встрече не принимали участия наши узбекские партнеры, она формально не может рассматриваться как диалог в рамках ШОС. Но мы рассчитываем продолжить изучение этого вопроса и в шосовском формате.

Практические заделы имеются также в отношениях с АСЕАН. В мае 2015 г. ЕАЭС заключил первое соглашение о свободной торговле с представителем «десятки» – Вьетнамом. На сегодняшний день заинтересованность в аналогичных договоренностях обозначили Камбоджа, Сингапур, Индонезия и Таиланд. Некоторые из них уже подали соответствующие заявки. На перспективу можно было бы подумать об объединении таких ЗСТ со странами АСЕАН в единую «сеть».

В основе будущих национальных либерализационных режимов видим универсальные принципы международной торговой системы – открытость, прозрачность и уважение интересов каждой экономики, понятные и недискриминационные для всех участников «правила игры».

Совершенно очевидно, что реализация подобных планов – вопрос долгосрочной перспективы. Но начало уже положено.

Вопрос: Каков объем торговли между Россией и странами АСЕАН в последние годы?

Ответ: За последние пять лет совокупный товарооборот России со странами АСЕАН удвоился, достигнув в 2014 г. рекордной отметки в 21,5 млрд. долл. США. В прошлом году взаимная торговля, к сожалению, подрастеряла в объемах. Это обусловлено мало зависящими от нас факторами, прежде всего неблагоприятной макроэкономической конъюнктурой – падением мировых цен на энергоресурсы, волатильностью курсов национальных валют. Примечательно, однако, что, согласно последним статистическим данным, в 2015 году на фоне общего снижения наблюдался прирост по ряду групп товаров, таких, например, как продукция химической и легкой промышленности, машиностроения, сельского хозяйства.

Ключевую роль в восстановлении прежней динамики российско-асеановских торгово-экономических связей должна сыграть реализация принятой в 2012 году «дорожной карты» развития взаимодействия и обновленной в прошлом году Рабочей программы по торговле и инвестициям. Уверен, что Сочинский саммит также придаст необходимый импульс активизации работы на этом направлении.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 мая 2016 > № 1776271 Игорь Моргулов

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) сообщила, что примерно 80% жителей мегаполисов планеты дышат сильно загрязненным воздухом и что воздух 98% городов в странах третьего мира не соответствует стандартам чистоты этой организации.

Специалисты ВОЗ изучили состояние атмосферы в 795 городах в 67 странах мира, оценив, сколько сажи, пыли и молекул различных загрязнителей вроде азотной и серной кислоты содержится в их воздухе.

Самые "грязные" города планеты находятся в Африке, на Ближнем Востоке и в Южной Азии: Оништа и Аба в Нигерии, Пешавар и Равалпинди в Пакистане, Эр-Рияд и Аль-Джубейл в Саудовской Аравии. Самые чистые города – это небольшие населенные пункты в горах США и ряд городов в Финляндии, Канаде и Испании.

Нигерия. Пакистан. ВОЗ > Экология > ecoindustry.ru, 13 мая 2016 > № 1771874

В 1 кв. 2016 г. предприятия концерна «Беллесбумпром» экспортировали 58,3% произведенной продукции

В марте 2016 г. стоимость экспорта продукции предприятий «Беллесбумпрома» достигла $22,1 млн, об этом сообщает пресс-служба концерна.

Для сравнения: в январе этот показатель равнялся $16,1 млн.

Организации концерна в 1 кв. 2016 г. на 100% выполнили установленное правительством расчетное задание по экспорту товаров на новые перспективные рынки, отгрузив продукции на $1,5 млн.

За отчетный период возобновлены поставки в Грецию и Португалию, продолжен экспорт в Пакистан, Хорватию, начаты поставки в Египет и Индию. В результате проводимой работы по диверсификации рынков сбыта продолжается положительная динамика роста поставок в Польшу (рост на 52,1%), Чехию (на 10,5%), Иран (более чем в 25 раз), Италию (в четыре раза), Данию (более чем в два раза), Грузию (на 30%), Латвию (на 7,3%), Словению (на 48,5%), Францию (на 14,8%), Турцию (на 9%).

В 1 кв. 2016 г. предприятия концерна увеличили долю экспорта произведенной продукции до 58,3% (годом ранее — 51,2%). В общем объеме экспорта доля отгрузок в дальнее зарубежье составила 43,7%. (в 1 кв. 2015 г. — 33,1%).

Стоимость экспорта продукции предприятий «Беллесбумпрома» в январе-марте 2016 г. составила $57,87 млн, поставки осуществлялись в 42 страны.

МИД Азербайджана удовлетворен отношениями с Ираном

Министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров выразил удовлетворение развитием отношений между Баку и Тегераном.

«Наши отношения с Ираном находятся на очень достойном уровне. Президент Азербайджана посетил Иран около месяца назад», - заявил он в ходе выступления в Германском обществе внешней политики.

При этом глава азербайджанского МИД упомянул развитие совместного ирано-азербайджанского проекта, который по его словам, может быть интересным и для Германии. Под проектом министр подразумевал «Коридор Север-Юг» - соединение железнодорожных путей сообщения между Ираном, Азербайджаном и Россией.

Как стало известно Iran.ru, данный проект позволит перевозить грузы из Индии, Пакистана, Ирана и портов Персидского залива, через территорию Азербайджана в Россию или Грузию, и далее в Европу.

Интервью заместителя Министра иностранных дел России И.В.Моргулова изданию «Russian Business Guide», опубликованное на сайте информагентства «ТПП-информ» 12 мая 2016 года

Вопрос: Некоторое время назад Россия развернула вектор своей внешней политики с Запада на Восток. Стало более активным наше участие в международных мероприятиях, проходящих в Азиатско-Тихоокеанском регионе, стали более частыми поездки правительственных и деловых делегаций в страны АТР. Однако того, что ожидалось, — динамично растущего делового сотрудничества, активного роста инвестиций, — не произошло. Что, на Ваш взгляд, этому мешает?

Ответ: Прежде всего, я бы не стал говорить о «развороте» России в АТР. Наша страна — мировая держава, расположенная на Евразийском континенте и выстраивающая отношения параллельно и с Западом, и с Востоком. Другое дело, что в этой работе мы учитываем объективные тенденции глобального развития. А они свидетельствуют, что роль АТР как «локомотива» мировой экономики и политики поступательно укрепляется.

Торгово-экономическим связям со странами этого региона у нас традиционно уделяется особое внимание. Усиление же азиатского направления нашей внешней политики — это осознанный выбор, продиктованный целым рядом важных факторов, в первую очередь необходимостью обеспечить благоприятные условия для социально-экономического подъема Восточной Сибири и Дальнего Востока, их встраивания в систему хозяйственной кооперации в АТР.

В целях реализации поставленных задач мы начали использовать такие качественно новые инструменты, как создаваемые в Дальневосточном федеральном округе территории опережающего социально-экономического развития и проект «Свободный порт Владивосток». Они, равно как и меры по модернизации трансграничной, в том числе транспортной, инфраструктуры призваны ускорить практическое решение проблем, с которыми сталкиваются иностранные инвесторы в этом российском макрорегионе.

Интерес зарубежных деловых кругов к продвигаемым Россией проектам развития наших дальневосточных территорий очевиден. Уже в рамках первого Восточного экономического форума (ВЭФ) в сентябре прошлого года во Владивостоке были подписаны «пакетные» соглашения и контракты с участием иностранных инвесторов на сумму более 750 млрд. рублей. Сегодня полным ходом идет подготовка к ВЭФ-2, запланированному на 2—3 сентября с. г. В фокусе внимания будет комплекс актуальных вопросов углубления региональной экономической интеграции, в том числе выдвинутая Президентом Российской Федерации В. В. Путиным инициатива формирования широкого экономического партнерства в Евразии с участием таких объединений, как ЕАЭС, ШОС и АСЕАН.

Торгово-экономическая и интеграционная тематика присутствует и на других ведущих региональных площадках, включая Восточноазиатский саммит (ВАС), форум «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС), диалоговый механизм «Азия — Европа» (АСЕМ). Мы активно способствовали закреплению в итоговых документах прошлогоднего саммита АТЭС в Маниле курса на продвижение к общерегиональному недискриминационному рынку, который предоставлял бы всем странам АТР равный доступ к экономическим возможностям и сопутствующим выгодам.

Что касается динамики развития делового сотрудничества с азиатским регионом, нужно понимать, что эффект от наших инициатив не может быть сиюминутным. Их реализация требует упорной, кропотливой работы. Кроме того, наши азиатские партнеры, как известно, основательно готовятся, но потом последовательно продвигаются к поставленной цели.

Вопрос: Стабильные торгово-экономические отношения основываются, как правило, на хорошо развитом договорном фундаменте. Какие международно-правовые акты связывают нас со странами региона?

Ответ: Действительно, договорно-правовая база двусторонних отношений АТР является своего рода каркасом для развития практического взаимодействия по всему спектру направлений. Но верно и обратное — степень развития договорного фундамента напрямую зависит от уровня политических отношений с той или иной страной. Чем выше уровень, тем крепче фундамент.

Наиболее продвинутая правовая база и разветвленная организационная структура связей в АТР, причем на всех уровнях, у нас создана с Китаем. Основные принципы и направления двустороннего взаимодействия отражены в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой от 2001 года. До этого — в 1997 году — было заключено Межправительственное соглашение о создании механизма регулярных встреч глав правительств России и Китая. Ежегодно в рамках двусторонних встреч на высшем уровне подписываются десятки межгосударственных, межведомственных и корпоративных документов. К примеру, в ходе визита Президента В. В. Путина в Китай в сентябре 2015 года подписано 27 совместных документов, во время 20-й регулярной встречи глав правительств в Китае в декабре 2015 года — 35 различных соглашений. В общей сложности действуют более 300 российско-китайских межправительственных договоров и соглашений, которые охватывают практически все области сотрудничества.

Порядка 250 межправительственных и межведомственных документов по всему спектру взаимодействия заключено с Индией. В ряду последних совместных решений —переход к режиму наибольшего благоприятствования при взаимных поездках для представителей деловых кругов. Немаловажное значение имеет недавно подписанный Протокол об обмене предварительной информацией по линии таможенных служб в рамках проекта «Зеленый коридор», реализация которого призвана значительно сократить сроки оформления перемещаемых между нашими странами товаров.

Многоплановый характер носит договорно-правовая база отношений России с другими азиатскими странами — Республикой Корея, Монголией, государствами — членами АСЕАН. Причем все чаще подписываемые документы выходят за пределы двусторонних форматов. Так, в 2015 году одобрена «дорожная карта» развития сотрудничества между Россией, Китаем и Монголией в тройственном формате. В стадии согласования находится программа создания экономического коридора Россия — Монголия — Китай. Ряд основополагающих документов подписан с асеановской «десяткой», в том числе Соглашение об экономическом сотрудничестве 2005 года.

Этапным событием стало заключение в мае 2015 года Соглашения о свободной торговле между государствами —членами Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Вьетнамом. Это — первый документ подобного рода, подписанный между данным интеграционным объединением и иностранным государством. Убежден, что его успешная реализация будет способствовать наращиванию взаимных потоков товаров, инвестиций и услуг. На сегодняшний день заинтересованность в создании ЗСТ с ЕАЭС обозначили Камбоджа, Сингапур, Индонезия и Таиланд. Некоторые из этих стран уже подали соответствующие официальные заявки.

Важную роль в продвижении кооперации со странами АТР играют механизмы межправительственных комиссий, созданных с большинством азиатских государств.

Расширяется сеть российских торговых представительств за рубежом. Сегодня они действуют во многих асеановских столицах, Китае, Японии и ряде других стран АТР. В обозримом будущем ожидается возобновление работы торгпредства в Сингапуре, открытие такого учреждения в Мьянме.

Вопрос: Российский бизнес стремится к развитию торгово-экономических отношений со странами АСЕАН, желая поднять их до уровня партнерства. Как могло бы ответить на это Российское государство, в частности Министерство иностранных дел?

Ответ: Диалоговому партнерству Россия — АСЕАН в текущем году исполняется 20 лет и оно продолжает развиваться. За прошедшие два десятилетия при координирующей роли МИД России налажено стабильное функционирование рабочих органов сотрудничества. Расширяется спектр направлений отраслевой кооперации. Свежий пример — запуск российско-асеановского диалога по возобновляемой энергетике, создание механизмов взаимодействия в сферах сельского хозяйства и образования. Сегодня мы находимся на пороге нового этапа в отношениях с Ассоциацией, который я бы охарактеризовал как движение к стратегическому партнерству.

Мы уделяем самое пристальное внимание развитию торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с «десяткой». Ключевую роль в его наращивании играет выполнение принятой в 2012 году профильной «дорожной карты» и обновленной в 2015 году рабочей программы по торговле и инвестициям с акцентом на такие области, как энергетика, транспорт и инфраструктура, наука и технологии. Практический результат налицо: за последние пять лет наш товарооборот со странами АСЕАН увеличился в два раза. В прошлом году темпы его роста, правда, снизились, однако это произошло в силу объективных факторов, связанных с макроэкономической конъюнктурой, прежде всего падением мировых цен на энергоносители и волатильностью курса национальных валют.

Хорошую отдачу имеют организуемые по линии государственно-частного партнерства российские комплексные бизнес-миссии в страны Юго-Восточной Азии. В 2014 году была проведена «пилотная» поездка в Индонезию, Малайзию и Сингапур, за ней последовали еще несколько успешных «десантов» представителей российского бизнеса в этот регион. Важное значение придаем наращиванию модернизационной и высокотехнологичной составляющих сотрудничества с Ассоциацией. В частности, недавно вышли к асеановским партнерам с проектом ускоренного внедрения двусторонней системы электронной торговли.

С учетом современных геополитических реалий инициировали диалог о перспективах сопряжения региональных интеграционных процессов, в том числе в контексте реализации вышеупомянутой задачи формирования широкого экономического партнерства ЕАЭС, АСЕАН и ШОС.

Имеющийся обоюдный запрос на активизацию сотрудничества, назревшая необходимость наметить пути его дальнейшего развития подвели нас к организации третьей встречи лидеров России и стран АСЕАН, которая впервые в истории диалогового партнерства состоится 19–20 мая с. г. на российской территории — в Сочи. Разумеется, при этом мы не забыли и об интересах бизнеса. Встык с саммитом запланирован Деловой форум Россия — АСЕАН, на который приглашены представители крупнейших компаний нашей страны и «десятки».

Вопрос: Сегодня заметно активизировались процессы в таких организациях, как БРИКС и ШОС, которые тоже имеют свое «азиатское измерение». Показательно, что в 2015 году, когда Россия председательствовала в обеих организациях, сотрудничество стало приобретать экономический уклон, что может свидетельствовать о большом интересе стран Азии к торгово-экономическому сотрудничеству. Что могла бы сделать Россия для активизации торгово-экономического сотрудничества со странами Азии и бассейна Тихого океана?

Ответ: Объединение БРИКС за сравнительно небольшую историю своего существования превратилось во влиятельный фактор глобальной политики. Причем развитию сотрудничества в торгово-экономической и финансовой сферах в этом объединении изначально уделялось приоритетное внимание. Итоги российского председательства в «пятерке» в 2015 году служат тому подтверждением. На саммите в Уфе была одобрена Стратегия экономического партнерства БРИКС, дан старт работе над проектом «дорожной карты» торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества на период до 2020 года, запущен механизм экспертного диалога БРИКС в сфере электронной торговли. Продолжается взаимодействие по вопросам реализации национальных проектов «единого окна» для внешнеэкономических операторов.

Что касается ШОС, которой в нынешнем году исполняется 15 лет, то организация аккумулировала мощный экономический потенциал, масштаб которого дополнительно расширит предстоящее полноформатное присоединение Индии и Пакистана, а в перспективе и Ирана.

В рамки повестки дня указанных объединений укладывается продвижение выдвинутой нами идеи сопряжения крупных экономических и инфраструктурных проектов регионального и трансрегионального масштабов, включая выстраивание и расширение внешних связей Евразийского экономического союза, в том числе их состыковки с инициированным Китаем Экономическим поясом Шелкового пути. Видим широкие возможности для использования потенциала БРИКС в интересах реализации совместных проектов, в том числе с задействованием капитала Нового банка развития.

На ШОСовском направлении на первоначальном этапе представляется целесообразным сосредоточиться на вопросах защиты капиталовложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов.

Вопрос: В начале февраля с. г. 12 стран, в том числе страны АТР, в новозеландском Окленде подписали соглашение о Транстихоокеанском партнерстве, в соответствии с которым странам-участницам предстоит создать зону свободной торговли. Вступление в силу этого документа ожидается через два года, однако уже сегодня утверждается, что оно повлечет за собой серьезные изменения в расстановке сил на рынках стран АТР. Каким образом, на Ваш взгляд, такое партнерство может повлиять на позиции России в этом регионе?

Ответ: Россия — убежденная сторонница углубления региональной экономической интеграции. Мы последовательно выступаем за строительство в регионе такой архитектуры многостороннего сотрудничества и безопасности, которая обеспечивала бы здесь стабильность и устойчивое развитие. Как известно, в настоящее время прорабатываются сразу несколько проектов в области либерализации торговли в АТР — Транстихоокеанское партнерство (ТТП), Всеобъемлющее региональное экономическое партнерство (ВРЭП), трехсторонняя зона свободной торговли с участием КНР, Республики Корея и Японии, а также — в соответствии с утвержденным на прошлогоднем саммите АТЭС курсом — Азиатско-Тихоокеанская зона свободной торговли как преференциальное соглашение на базе всех имеющихся профильных инициатив. Для нас главное, чтобы эти процессы не подменяли, а дополняли мировую торговую систему, опирались на принципы открытости и уважения интересов каждой экономики, включая чувствительные для «третьих» сторон моменты.

Каким образом реализация упомянутой Вами ТТП изменит ландшафт мировой и региональной торговли, сказать пока сложно. В любом случае исходим из того, что келейное переписывание правил мировой торговли чревато разбалансировкой и фрагментацией глобального экономического пространства. Мы со своей стороны твердо настроены на расширение взаимодействия с государствами АТР, намерены и далее ориентироваться на плотную работу со всеми сторонами, заинтересованными в развитии инклюзивного сотрудничества в регионе.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 мая 2016 > № 1776136 Игорь Моргулов

Пакистанские мукомолы требуют срочных мер по борьбе с контрабандой пшеницы

Пакистанские мукомольные предприятия потребовали от местных властей принять срочные меры по борьбе с контрабандой пшеницы в Афганистан. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на The Dawn.

Сейчас в стране идет уборка нового урожая пшеницы. По словам мукомолов, афганцы закупают и накапливают пакистанскую пшеницу для последующего незаконного экспорта в Афганистан.

Чтобы привлечь фермеров, некоторые пакистанские покупатели повысили цену пшеницы на 50 рупий до 1450 рупий за 50 кг.

Из-за роста конкуренции между покупателями местные жители испытывают трудности с закупкой пшеницы. «Мы хотели приобрести 16 маундов пшеницы для нашей семьи из восьми человек. Я связался с шестью фермерами, но они сказали, что уже имеют договоренность с некоторыми торговцами», - сказал житель Манри Бала Abbas Ali Khan.

Эльмар Мамедъяров: "Урегулирование карабахского конфликта откроет возможности для развития всего региона"

Орхан Саттаров

Министр иностранных дел Азербайджана Эльмар Мамедъяров находится с официальным визитом в Германии, где на встречах со своим немецким коллегой Франк-Вальтером Штайнмайером и другими официальными лицами обсуждает перспективы двусторонних отношений, а также пути урегулирования нагорно-карабахского конфликта.

В ходе совместной пресс-конференции со Штайнмайером Эльмар Мамедъяров заявил:

Мне очень приятно снова оказаться в Берлине, и спасибо за хорошую погоду, которую вы для нас приготовили. Считаю повестку дня переговоров между Азербайджаном и Германией очень широкой.

Германия представлена на переговорах мистером Штайнмайером, который в настоящее время выступает и в роли председателя ОБСЕ, так как является главой офиса ОБСЕ в Германии, и в роли министра иностранных дел. Я считаю, что Германия и Азербайджан могут гордиться уровнем наших двусторонних отношений как в политической, так и в экономической сферах. Я считаю, что мы должны гордиться тем, что отношения между Германией и Азербайджаном на двустороннем уровне очень хорошо развиваются как в политической, так и в экономической сфере.

Более 80% немецкого товарооборота на Южном Кавказе приходится на Азербайджан. У нас есть интересные совместные проекты, включая "Южный газовый коридор", который так важен для Европейского союза с точки зрения альтернативных источников поставок газа из Каспийского региона на европейские рынки через TAP и TANAP. Мы считаем, что роль Германии в ЕС очень важна, так же, как и ее поддержка этого очень важного международного проекта по развитию региона.

Что касается разрешения нагорно-карабахского конфликта между Арменией и Азербайджаном, то статус-кво в зоне конфликта не только неприемлем, но и губителен, и это показала эскалация напряженности в начале апреля. Все мы знаем, но я еще раз повторю для журналистов, что все международные организации, включая Совет безопасности ООН, имеют четкую позицию по поводу того, как разрешить этот конфликт. Главное требование (не просто призыв, а требование) это немедленный и безусловный отвод войск Армении с оккупированных азербайджанских земель на основе полного уважения территориальной целостности, суверенитета и международно признанных границ Азербайджана.

Сегодня, когда Германия является председателем ОБСЕ, мы рассчитываем, что ОБСЕ в рамках Минской группы или при участии Германии удвоит и даже утроит свои усилия для того, чтобы мы смогли достичь прорыва в переговорах, и чтобы военный фактор был ослаблен, а солдаты вернулись в казармы. Это откроет очень хорошую возможность для развития всего региона во благо национальных интересов и благополучия людей, которые там живут.

Выступая в Германском обществе внешней политики, Эльмар Мамедъяров продолжил тему карабахского урегулирования.

Говоря о нарушении режима прекращения огня в зоне карабахского конфликта, глава азербайджанского внешнеполитического ведомства сказал, что прекращение огня - не панацея, не долгосрочное решение: "Война, начатая в начале апреля, когда Армения своим нападением поставила под угрозу режим прекращения огня, доказывает, что сам по себе режим прекращения огня был очень хрупким, если вообще существовал. Мы соблюдаем режим прекращения огня, но держаться за него, избегая политического решения конфликта, означает, сохранение военной составляющей конфликта. Но мы обязаны избавиться от военной составляющей. Мы должны вернуть наших солдат обратно в казармы. Только в этом случае мы можем рассчитывать на разрешение конфликта".

Что касается механизмов расследования нарушения режима прекращения огня, то им, по словам Мамедъярова, необходимо придать правовую основу: "Если мы подпишем мирный договор, если мы подпишем соглашение о сроках вывода армянских войск с оккупированных территорий, тогда мы сможем выработать механизм расследования. Невозможно выработать такой механизм, поддерживая статус-кво, нужно смотреть на вопрос шире. Военный компонент должен быть минимизирован. Другого выхода нет. В противном случае все это будет повторяться до бесконечности. Но зачем нужно убивать молодых людей, солдат? В чем цель?"

Отвечая на вопрос американского студента о судьбе беженцев, которые были вынуждены покинуть свои дома из-за конфликта, министр иностранных дела Азербайджана заметил: "Это самая неприятная часть конфликта. Люди, проживающие на этих территориях, страдают, мирное население, изгнанное с этих территорий, бежало в Азербайджан. Мы с самого начала конфликта задаемся вопросом, почему нельзя выстроить нормальные отношения между армянским и азербайджанским населением Нагорного Карабаха. Мы жили бок о бок в течение долгих веков, жили как соседи до начала этого конфликта. Почему бы этим людям не поговорить друг с другом без участия политиков, журналистов, властей? Придет тот день, когда врачи, медсестры, учителя, инженеры снова будут жить в Карабахе вместе. Но сейчас беженцы страдают. Тут нет разделения по национальностям - страдают все. Одним из принципов разрешения конфликта должно стать возвращение людей в свои дома".

Касаясь переговоров по урегулированию, длящихся уже два десятка лет, Мамедъяров сказал: "Самые большие сложности, с которыми вы сталкиваетесь в переговорном процессе, начинаются, когда вы углубляетесь в детали. Мы не Нострадамусы, мы будущее не видим. Мы не знаем, что случится в будущем, но мы должны думать о том, что в принципе правильно делать для того, чтобы построить мир в регионе, чтобы вернуть мир людям. Мне кажется, что углубляться в мелкие детали –путь в никуда. Поэтому мы пытаемся избегать на переговорах всех спорных, острых вопросов. Возможно, кто-то хочет, чтобы эти переговоры продолжались еще 25 лет, но этого точно не хочет Азербайджан. Мы хотим прогресса в переговорах. Статус-кво не только неприемлем, но и губителен. Он губителен для региона, для страны, для каждого человека. Нам необходимо добиться какого-то развития мирных переговоров. В переговорах участвуют такие страны как США, Россия и Франция. Вы знаете хоть один конфликт, который решался бы без привлечения хотя бы одной из этих стран? США и Россия – постоянные члены Совбеза ООН".

Первым шагом к укреплению доверия министр назвал налаживание прямых контактов между людьми: "Если нам удастся посадить за стол в одной комнате представителей армянского и азербайджанского населения, конечно, поначалу будет трудно разговаривать, завтра тоже будет трудно, а через месяц они найдут общий язык. Это и есть укрепление доверия. Нужны прямые контакты между людьми. В конце концов, нравится это кому-то или нет, война кончится. Вся мировая история доказывает, что рано или поздно люди начинают жить мирно друг с другом, находят общий язык, на котором обсуждают и строят свое совместное будущее. Доверие – не яблоко. Нельзя пойти в магазин, купить и откусить его. Это вопрос поколений. Построение стен – прошлый век. Мы находимся в Берлине. И Берлин – яркий пример того, что такие стены не работают. Нужно смотреть на вещи шире. Согласен, что построение доверия – самое сложное, но для этого нужно работать. Нужно думать о том, как договариваться с соседями. Нельзя взять Карабах и сбежать с ним на Луну, в Калифорнию, в Марсель. Это смешно. Нужно думать о том, что думает человек, который сидит рядом. Только так можно продолжать двигаться вперед".

Министр иностранных дел Азербайджана выразил недоумение в связи с публикациями, в которых армяно-азербайджанский конфликт представлен как конфликт между христианами и мусульманами: "Насколько глубоко журналист, которые об этом пишут, изучили вопрос? Если бы в этом была суть, как можно было бы объяснить тот факт, что христианская Армения имеет такие прекрасные отношения с Ираном, у которого порой бывают непростые отношения с Азербайджаном, хотя большинство населения Азербайджана – шииты, как и население Ирана. Последнее, что нам нужно делать в отношении этого конфликта, выявлять в нем религиозную составляющую. Это все равно, что выпустить джинна из бутылки. Это не принесет ничего хорошего ни нам, ни Армении, ни соседним государствам".

Между тем, коснувшись отношений Баку с Тегераном, Мамедъяров отметил: "Отношения с Ираном у нас находятся на очень достойном уровне. Наш президент посетил Иран около месяца назад. Мы развиваем очень интересный проект, который, кстати, может быть интересным и для Германии – соединение железнодорожных путей сообщения между Ираном, Азербайджаном и Россией. Проект называется коридор Север-Юг. Проект позволит доставлять грузы из Индии, Пакистана и самого Ирана, даже из портов Персидского залива, через территорию Азербайджана в Россию или в Грузию, в зависимости от назначения груза, и далее в Европу".

Отвечая на вопрос о позиции Баку в отношении сирийского урегулирования, Эльмар Мамедъяров заявил: "У Азербайджана очень четкая и честная позиция по поводу сирийского конфликта. Во-первых, мы надеемся, что конфликт будет решен мирным путем. Во-вторых, он должен быть решен на основе территориальной целостности и суверенитета Сирийской Арабской Республики. В этой связи стоит упомянуть об ответственности Турции. Я считаю, что курдское население – неотъемлемая часть Сирии".

При этом министр заметил: "Есть информация, что некоторые армяне, проживающие на территории Сирии, иммигрировали в качестве беженцев в Армению, и затем армянское правительство попыталось разместить их на оккупированных азербайджанских территориях, что абсолютно противоречит Женевским конвенциям 1999 года и дополнительным протоколам. Абсолютно безответственно использовать бедных людей, беженцев, которые сбежали от конфликта в Сирии, переселяя их на оккупированные территории. Следовало бы разместить их на территории самой Армении, а не на территории другой страны".

Говоря об отношениях Баку с Анкарой, глава внешнеполитического ведомства Азербайджана пояснил: "Турция рассматривается нами, тюркской нацией, как стратегический партнер. Это один из крупнейших торговых партнерств Азербайджана - контакты между нашими странами непрерывны и интенсивны. При этом Турция является членом НАТО. Эта страна со второй по величине армией среди стран альянса. Этот факт очень важен для Азербайджана. Отношения с Турцией являются одним из приоритетных направлений внешней политики нашей страны. Мы полагаем, что с помощью региональных связей, взаимодействия и развития в этом регионе, мы сможем сделать этот регион более стабильным. Это вопрос времени. Нужно пытаться смотреть в будущее, а не думать о прошлом. Вероятно, это лучшая идея, которой я могу политься с коллегами - думать о будущем, думать о национальных интересах своей страны, думать о том, что ты можешь сделать для нее и ее народа".

Премьер-министр Кыргызской Республики Сооронбай Жээнбеков сегодня, 11 мая, прибыл в Республику Таджикистан с двухдневным визитом. Об этом сообщает пресс-служба правительства КР.

«Глава правительства примет участие в церемонии официального начала строительства проекта «CASA 1000», которая пройдет с участием президента Республики Таджикистан Эмомали Рахмона, глав правительств Пакистана и Афганистана», - говорится в сообщении.

В рамках визита также запланированы двусторонние встречи премьер-министра Сооронбая Жээнбекова с руководством Республики Таджикистан, с премьер-министром Исламской Республики Афганистан Абдуллой Абдуллой, в ходе которых будут обсуждены состояние и перспективы кыргызско-таджикского и кыргызско-афганского сотрудничества.

Региональный проект «CASA 1000» объединяет Кыргызстан, Таджикистан, Афганистан и Пакистан и направлен на передачу электроэнергии по высоковольтным ЛЭП. Общая стоимость проекта составляет $1 млрд, доля Кыргызстана составляет $233 млн.

В составе официальной делегации Кыргызской Республики: министр иностранных дел Эрлан Абдылдаев, чрезвычайный и полномочный посол КР в Республике Таджикистан Мирослав Ниязов, специальный представитель правительства КР по приграничным вопросам в ранге первого заместителя руководителя аппарата правительства Курбанбай Искандаров, заведующий отделом международного сотрудничества аппарата правительства КР Айбек Айдарбеков, заместитель министра экономики КР Туратбек Джунушалиев, заместитель председателя государственной пограничной службы КР Таалайбек Усубалиев, председатель правления открытого акционерного общества «Национальная энергетическая холдинговая компания» Айбек Калиев.

Экспорт лесоматериалов в регионе деятельности Хакасской таможни увеличился в два раза

В 1 квартале 2016 года из Хакасии и с юга Красноярского края за границу было вывезено около 32 тысяч кубометров лесоматериалов, что в 2 раза больше, чем в 1 квартале 2015 года. Статистическая стоимость вывезенных лесоматериалов превысила 3 миллиона 438 тысяч долларов США. 86,5% всего объема составили пиломатериалы, 13,5% - лесоматериалы необработанные.

Из пиломатериалов больше всего вывозилась береза повислая (48,6%). Значительно меньше было экспортировано ели обыкновенной (16%), пихты сибирской (15%), сосны сибирской кедровой (13,5%), сосны обыкновенной (6,6%), лиственницы (0,3%). Из необработанных лесоматериалов 84,3% составили лесоматериалы из сосны сибирской кедровой, 8,7% - из березы повислой и 7% - из лиственницы.

Экспорт лесоматериалов осуществляли 14 участников внешнеэкономической деятельности (в 1 квартале 2015 года - 12). Лесоматериалы вывозились в 9 стран мира. Ведущими торговыми партнерами являлись Китай, Япония и Пакистан.

Регион деятельности Хакасской таможни - Республика Хакасия и семь районов юга Красноярского края.

Картофельные перспективы

Урожай картофеля в России в 2015 году оказался рекордным с 1994 года, что вызвало значительное снижение стоимости продукции на российском рынке. В результате ряд небольших производителей и компаний, для которых выращивание картофеля не является основным направлением бизнеса, могут сократить площади под картофелем или даже уйти с рынка, а крупнейшие производители, наоборот, постараются нарастить эффективность, для чего будут совершенствовать технологии и развивать переработку и экспорт картофеля.

Картофельный союз

Юбилейная конференция Картофельного союза пройдет 25 марта в Москве

Картофельный Союз организует работу консолидированного стенда участников рынка картофеля и овощей на выставке «Золотая осень – 2015» с 8 по 11 октября.

Картофелеводство и овощеводство на современном этапе

О Картофельном союзе, об объемах и перспективах производства картофеля, о семеноводстве, о будущем сезоне, о государственной поддержке и развитии переработки, а также об экспорте и импорте картофеля FruitNews рассказал Алексей Красильников, Исполнительный директор Союза участников рынка картофеля и овощей (Картофельный союз).

О Картофельном союзе

FN: Во первых, хочу поздравить Вас с пятилетним юбилеем Картофельного союза. Могли бы Вы рассказать о том развитии, которое Союз получил за последний год?

АК: Давайте начнем с того, что Картофельный союз был зарегистрирован и приступил к работе в 2011 году. Изначально в Союзе нас было 25 компаний, сейчас – около 60. Из них более половины – это непосредственно производители картофеля и овощей с общим объемом производства - около 1 миллиона тонн картофеля и более 300 тысяч тонн овощной продукции в год. Помимо компаний, занимающихся выращиванием картофеля и овощей, в Картофельный союз входят производители сельхозтехники и оборудования, поставщики посевного материала и средств защиты растений. Не буду называть отдельные компании, чтобы никого не выпячивать, но у нас на сайте все есть. О том, что мы сделали за этот период расскажу очень кратко: работали над законом о семеноводстве, вносили предложения по изменениям нормативного законодательства в части НДС и прочее. Союз постепенно растет, как в количественном составе, так и по географии. Вот недавно поступили заявления о вступлении уже из Красноярска. Раньше в нашей географии восток – это были Свердловск и Тюмень, сейчас уже – Красноярск и Якутия. К нам присоединились Союз картофелеводов Якутии и одно из больших хозяйств в Красноярском крае.

Об объемах и перспективах производства картофеля

FN: То есть география Союза расширяется. А какую долю рынка производства картофеля на данный момент занимают компании, входящие в Союз?

АК: Товарный сектор производства картофеля у нас представляют сельхозпроизводители, крестьянские фермерские хозяйства и индивидуальные предприниматели, которые в прошлом году произвели рекордный урожай – 7 млн 400 тыс. тонн и подошли уже к результатам 92-го – 93-го года. Когда-то был кризис в стране и, соответственно, в сельском хозяйстве. В современной истории России максимальный урожай был в 90-ом году - это 10,5 млн тонн, а в 2000-ых годах он опустился до 2,5 – 2,3 млн тонн. Вот сейчас поднялись на уровень 7,4 млн тонн. Из них, как я уже говорил, около 1 млн тонн приходится на наших участников Картофельного союза и можно посчитать сколько там процентов получится.

FN: То есть, примерно 13,5%? Долю рынка Вы тоже довольно быстро наращиваете.

АК: Да, мы наращиваем долю рынка. Хотя результаты прошлого года нас не совсем радуют из-за перепроизводства картофеля. Население откликнулось на обвал рубля. Кроме того, Минсельхоз в лице Чекмарева призывал региональных руководителей обратиться к населению с тем, чтобы они вернулись на свои приусадебные хозяйства для производства картофеля и овощей. Это, конечно, был негативный посыл. И в результате многих факторов – это и увеличение в товарном секторе, и небольшое увеличение по площадям и производству в ЛПХ (личных подсобных хозяйствах) произвели мы 33,2 или 33,3 млн тонн картофеля.

FN: Как  из-за перепроизводства картофеля. Население откликнулось на обвал рубля.

подсчитывается произведенное ЛПХ, для меня до сих пор большая тайна.

АК: Да-да. Вот и я не хочу в это углубляться. Поэтому давайте все же будем крутиться вокруг аграрного сектора. Общие тенденции, которые мы видим по рынку говорят нам о том, что площади и урожайность растут. Если по площадям в 2005 года года было 213 тыс. гектаров, то в этом году площади картофеля уже на уровне 330 – 340 тыс. гектаров. И если кинуть лаг вперед на 5 лет до 2020 - 2021 года, то мы подойдем по площадям к 400 тыс. гектаров. Такая же положительная динамика есть и по росту урожайности с 90-х годов, когда средняя урожайность была 90 центнеров с гектара, а сейчас на уровне 218-220 центнеров с гектара. Практически в два раза урожайность выросла и на перспективу тоже есть положительные тренды. До 260 – 280 центнеров с гектара, я думаю, мы к 2020-ым годам поднимемся за счет новых технологий, которые повсеместно каждый год совершенствуются с помощью наших партнеров из Европы – технологии, техника, семенной материал.

О семеноводстве

АК: Высококачественный семенной материал мы завозим из Европы. И вот это отдельная тема для разговора о том, что в период реформ и реорганизации мы утратили, убили одно из звеньев в картофелеводстве – это семеноводство. То есть, да, у нас есть хорошие сорта, отечественные сорта, но система семеноводства - элитхозы так называемые, это звено было по различным причинам утеряно.

И сейчас для картофелеводов это большая головная боль. Если мы возьмем десятку крупнейших ведущих картофелеводческих предприятии России, то практически у каждого есть свои селекционно-семеноводческие центры, лаборатории микроклонального размножения. Люди понимают, что не имея качественного семенного материала хороших результатов и, соответственно, рентабельности просто невозможно добиться. Такие центры действуют в сотрудничестве как с семеноводами Европы, так и с нашими институтами – например с институтом Лорха (Всероссийский научно-исследовательский институт картофельного хозяйства им. А.Г. Лорха, прим. FruitNews) или Уральским НИИСХ (Уральский научно-исследовательский институт сельского хозяйства, прим. FruitNews). Это сотрудничество начинает динамично развиваться.

Сельхозпроизводители начинают в большой степени поддерживать селекционеров. В этом плане динамика положительная. Селекционеры начинают получать так называемые «роялти», то есть вознаграждения за свои сорта, работают за счет этого над выведением новых сортов. Напомню, что ежегодная потребность в семенном фонде в российском товарном секторе составляет около миллиона тонн – 1 млн – 1 млн 100 тыс. тонн. Порядка 25-35 тыс. тонн семян мы ежегодно завозим из стран Евросоюза.

Это вроде немного, но надо понимать, что это семена высоких репродукций, которые в течении 2-3 лет опускаются до тех репродукций, которые уже потом идут на торговые прилавки, на переработку и так далее. У нас сейчас, по моему, 406 сортов картофеля в Госреестре (Государственном реестре селекционных достижений, допущенных к использованию, прим. FruitNews) и большинство из них российские. Но если взять десятку наиболее распространенных в производстве сортов, на которые падает 60% всех производственных площадей, в этой десятке только три отечественных сорта, а все остальное - сорта зарубежной селекции. И когда возникали некие движения по запрету поставок картофеля из стран Евросоюза, глобально мы - участники Картофельного союза поддержали этот запрет, но в то же время мы попросили не приостанавливать поставки семенного материала из стран Евросоюза, потому что зависимость от них большая. А если рассматривать сорта идущие потом на технологическую переработку – картофель фри, пюре, крахмал, то здесь у нас зависимость от европейской селекции достигает 100%.

В дальнейшем мы хотим пролоббировать внедрение обязательной сертификации семенного материала в законопроект о семеноводстве. Чтобы это не было добровольно, как сейчас, а чтобы каждая партия семенного материала, находящаяся в обороте в России, подлежала обязательно сертификации на предмет ее качества, объемов и так далее. И здесь мы уже имеем определенную поддержку в Минсельхозе.

Продолжая работу в этом направлении, мы также стали соразработчиками нового межгосударственного стандарта, который будет действовать на территории стран ЕАЭС. Закончилось его обсуждение. Сейчас он пойдет на утверждение и вступит в силу в 2017 году. Там много интересного и положительного с точки зрения гармонизации с международными нормами. Там прописываются и требования к маркировке, условия этой маркировки. Это на перспективу.

О будущем сезоне

АК: Что говорить о будущем сезоне? Зарубежные аналитики провели анализ повышения минимальных температур в период май - июль по Центральному округу, по Южному и по Поволжью. Там виден тренд - с 90-го по 2015 год по всем регионам идет повышение температуры. Как следствие растет урожайность. Конечно, тут возникают риски засухи, в частности по Поволжью, где засуха уже участилась, но с этим можно будет бороться развитием мелиорации – как капельного орошения, так и других работ. И в частности, по будущему сезону синоптики недавно выдали прогнозы на аномальные высокие температуры в апреле – мае месяце. Может быть, это и июня коснется. С одной стороны это неплохо, то есть мы быстрее войдем в сезон. Но возникают другие риски – засухи и отрицательного воздействия на вегетацию картофеля.

FN: Последний неурожай у нас как раз был связан с засухой?

АК: Да, если вспомнить засуху 2010 – 2011 годов. К сожалению для потребителей, но к радости сельхозпроизводителей, последствия засухи благоприятно сказались на ценовой конъюнктуре и, соответственно, на рентабельности картофелеводов. Они получили прибыль в том сезоне, и не случайно уже в следующем сезоне многие другие предприятия, для которых картофелеводство или овощеводство открытого грунта не было специфичным производством, резко увеличили площади под картофелем и вошли в когорту картофелеводов. Как следствие, в 2012 году был рост площадей под картофелем с 300 до почти 400 тыс. гектаров. Практически на 100 тысяч гектаров площади увеличились. И тоже было серьезное перепроизводство, цены не было, и в результате потом многие с огорчением выскочили из отрасли.

FN: Если вернуться к 2015 году, то можно поздравить картофелеводов с таким рекордным урожаем, но в тоже время были проблемы и со сбытом и со стоимостью продукции.

АК: Они остаются до сих пор. Если говорить о том, что происходит сейчас, то у нас рынок стагнировал. Условно говоря, если взять предыдущие годы, то мы увидим, что цена постепенно снижается с ранней продукции до начала периода массовой уборки, на который, как правило, приходятся минимальные цены.

Потом начинается сезонный рост в конце октября и первых числах ноября. Это нормальная динамика. Уже в ноябре появляются издержки по хранению и цена начинает постепенный рост. Но в этот сезон 2015-2016 мы с октября месяца в цене стоим уже практически полгода. Только в марте на рубль цена поднялась.

Разница по сравнению с сезоном 2014-2015 составляет минус 60%. В конце марта, наконец-то, с 10 рублей поднялась до 11-ти рублей за килограмм и то, это средняя цена по России, а так где-то находится около 8-9 рублей за килограмм. Если сравнить динамику изменений по сезону, допустим, по Самаре – минус 60%, Свердловск – минус 60%, Ставрополье – минус 57%, Смоленск – минус 60%, Тамбов – минус 72%, Брянск – минус 78%. Представляете, я смотрю средние цены по Брянску – 4 рубля за килограмм.

Этот сезон оказался на грани убыточности. Были сезоны у нас неплохие, когда в среднем рентабельность по картофелю в России достигала 30-36%. В этом сезоне, я думаю, будет не выше 5-7%. А многие хозяйства получат отрицательную рентабельность, то есть убыточность. И скорее всего, это пагубно отразится прежде всего на мелких предприятиях - фермерских хозяйствах и индивидуальных предпринимателях, которые уже говорят, что будут сокращать площади. Серьезные операторы, которые устойчивы на рынке и взаимодействуют с торговыми компаниями или переработчиками, не намерены сокращать площади, но и увеличивать тоже не будут.

FN: То есть несколько меняется отношение в первую очередь мелких сельхозпроизводителей к картофелю. И на следующий год мы можем ожидать некоторое уменьшение объема урожая. Верно?

АК: Да. Если анализировать эту ситуацию, мы не имеем в этом году денег, соответственно, как это может отразится на урожае 2016-го года? Пожалеют расходовать средства на качественный семенной материал, то есть будут перебирать свои остатки. Некачественный семенной материал пойдет на посадки, раз. Возможно, кто-то будет экономить на применении средств защиты растений, что также пагубно отразится в итоге на урожае. Ну, и мелиоративные работы, и так далее. Плюс сокращение площадей. Не знаю, как погода отразится.

Погода у нас также является одним из основных факторов, которые влияют на урожай. В результате мы получим урожай меньшего объема, раз, худшего качества, два. В итоге, может быть, сезон 2016-2017 будет не таким провальным, как тот, что мы имеем сегодня.

О государственной поддержке и развитии переработки

АК: Товарность картофеля у нас, если верить Росстату, составляет примерно 63%, а были годы и 43% и 59%. В Европе уровень товарности составляет не менее 75 - 80%. Это, конечно, серьезные факторы недоработки. Здесь большая вина низкого качества и имеющегося дефицита картофеле- и овощехранилищ. Один момент, что их мало – есть недостаток. Второй момент – низкое качество технологий и мощностей хранения.

В рамках госпрограммы АПК 2013-2020 этой проблеме уделяется значительное внимание. Там предусмотрено ввести дополнительно 2,5 млн тонн емкостей картофеле- и овощехранилищ. Эта программа поддержки предусматривает компенсацию из федерального бюджета не менее 20% от затрат на возведение таких картофеле– и овощехранилищ. Плюс предусматривается поддержка из регионального бюджета - не менее 5%. Зависит, конечно, от региона. Так как есть обязательное требование софинансирования из бюджета регионов. А у нас есть регионы богатые, например Тюмень или Якутия. В Якутии чуть ли не до 70% затрат на капитальные вложения компенсируется из бюджетов обоих уровней. А есть регионы, мягко говоря, дотационные. И они, даже имея потребность в возведении таких картофеле- и овощехранилищ и имея федеральную поддержку, не могут себе позволить региональное финансирование таких проектов, соответственно, местные картофелеводы, овощеводы остаются полностью без поддержки по этому направлению. Там однозначно, если регион не выделяет из своего бюджета, федералы не выделяют из федерального бюджета. Средства вроде есть федеральные, но в регионе их не имеют права использовать.

FN: Есть ли какие-либо действующие программы поддержки переработки, экспорта картофельной продукции?

АК: Нет, это мы как раз говорили о том, что вот не мешало бы создать какую-либо госпрограмму поддержки. Дабы избегать таких вот кризисов при перепроизводстве, надо восстанавливать отрасль переработки. У нас сейчас ежегодно перерабатывается где-то 1 млн тонн. В Бельгии перерабатывается 86% продукции. Программы поддержки пока нет. Но нас услышали. Даже готовы рассмотреть предложения по поддержке или по развитию переработки картофеля. Но это пока слова и даже на бумаге ничего нет.

FN: Учитывая темпы развития отрасли, наверное, и внедрение проектов по переработке не за горами?

АК: Это большие затраты. У нас на стадии реализации есть два больших проекта по переработке. Это завод по переработке картофеля в картофель фри на базе Липецкой области в свободной экономической зоне. Он делался компанией «Белая Дача» под задачи снабдить McDonald’s так называемыми farm fritters. Как коллеги наши сказали, они надеются, что к концу этого года завод будет полностью запущен. Этот проект предусматривался еще в 2014 году, но он должен был быть реализован с учетом поддержки из фонда Европейского банка реконструкции и развития. 100 млн евро они должны были направить. Когда возникли негативные телодвижения в Европе и санкции были включены, ЕБРР блокировал кредит. И вот только в этом сезоне заказчики проекта достигли договоренностей с банком ВТБ, который выделил серьезный кредит и они надеются, что завод будет запущен в этом году. Его проектная мощность, по-моему, 120 - 140 тыс. тонн картофеля в год на переработку.

Аналогичный проект предполагался еще в Брянской области. Его мощность тоже около 100 - 120 тыс. тонн. Он даже был запущен. Первая линия этого завода была запущена в сентябре месяце. Причем они перепрофилировались. Изначально предполагалось производство картофеля фри, но потом завод был поставлен с линиями на переработку картофеля в пюре - хлопья. Когда завод запустился, экологи обнаружили какие-то выбросы вредных веществ в канализацию, и завод приостановил свою деятельность до устранения этих недостатков. Но местные операторы сообщают о том, что, к сожалению, денег – финансовых ресурсов на дополнительные фильтры или какие-то установки у них нет. То есть этот завод пока не работает.

Есть и другие проекты, но, еще раз говорю, это дорогостоящие мероприятия. Также можно упомянуть направление переработки картофеля на крахмал. В советские времена у нас была куча заводов с переработкой и на крахмал, и на спирт, но в процессе реформ ряд заводов приостановил свою деятельность и заводы были разрушены. Другая часть крахмальных заводов перешла на производство крахмала из зерна кукурузы. С кукурузой проще работать и можно работать круглый год - засыпал в элеваторы и работаешь. Если картофель у нас, мы будем работать, грубо говоря, с сентября по март-май, когда биологические сроки хранения картофеля истекают. А с кукурузой все же проще. Хотя картофельный крахмал наиболее дорогой на мировом рынке. Не случайно мы ежегодно импортируем крахмала около 15 - 17 тыс. тонн, а в 2009 году импорт крахмала достигал аж 32 тыс. тонн.

FN: Это результат развития местного производства или сокращения потребления?

АК: Не понятно. Новые заводы появляются и есть даже положительная динамика по экспорту крахмала из России, но объемы существенные. В последний 2015 год – это порядка 700 тонн. Видимо, да, наращивается оборот внутреннего производства. Может быть, производители перешли на использование крахмала из других продуктов.

А вот если говорить о картофельных хлопьях, это тоже очень интересный рынок. У нас порядка 3-4 заводов специализируется на этом продукте. Есть положительные сигналы о том, что растет производство картофельных хлопьев и гранул, и их экспорт. Вот тот же «Максим Горький» (ООО «Максим Горький» группы компаний «Национальная Земельная Компания», прим. FruitNews) они уже давно работают по поставкам своих хлопьев и в Европу, и в Латинскую Америку. А месяц назад первые контейнеры пошли и в Китай.

Об экспорте и импорте картофеля

FN: Я правильно понимаю, что картофельные хлопья у нас основной продукт экспорта?

АК: Да, вот в прошлом году 1,6 тыс. тонн составил экспорт картофельных хлопьев. Вот, как я говорил, крахмала было экспортировано 700 тонн, а хлопьев - 1600 тонн.

Если говорить об экспорте сырья, то он у нас на минимальном уровне находится. За последнюю пятилетку объем экспорта картофеля составлял где-то 40 тыс. тонн в год. Но в прошлом году он вырос до 130 тыс. тонн. Это непонятная ситуация. У нас вдруг крупным импортером стала Украина. Можно говорить о том, что этот объем поглотили ДНР и ЛНР, так как по правилам Таможенной службы они формально относятся к Украине и помощь туда шла. Но можно предполагать, что часть этого объема шла дальше в другие регионы Украины.

Мы помним о том, что Украина в прошлом году подверглась жестокой засухе, плюс валютные колебания, то есть низкая цена картофеля в российских регионах, особенно в приграничных – тот же Брянск, Курск, Липецк, Белгород. Часть объемов картофеля, возможно, уходила оттуда в другие регионы Украины.

Традиционно у нас одним из стабильных лидеров по экспорту картофеля является Азербайджан. Ежегодно Азербайджан вывозит от нас 30-40 тыс. тонн картофеля, но также является и импортером – входит в пятерку импортеров. Из этой страны нам ежегодно завозят порядка 70-80 тыс. тонн раннего картофеля.

Если говорить в целом об импорте столового картофеля, то есть много упреков в наш адрес, когда мы избавимся от импортного картофеля. Но надо говорить о том, что импортируется в основном ранний картофель. Это Египет, Пакистан, Бангладеш и другие страны. Их ниша - поздней весной и ранним летом, когда наш картофель уже заканчивается, а ранний картофель из наших регионов еще не начинает поступать. И импорт, как правило, максимума достигает в апреле – мае – июне. В прошлом году было импортировано 510 тыс. тонн.

Если мы говорим о том, что производим эти 32 виртуальных миллиона тонн, то нельзя говорить о том, что полмиллиона тонн нам как-то картину портят. Если потребитель хочет в апреле – мае купить ранний картофель и полакомиться, то запрещать это неразумно. Другой вопрос в том, что если увеличить товарную массу за счет более длительного хранения - увеличения качественных картофелехранилищ, и сдвигать сроки хранения до того же мая – июня, можно конкурировать с ранним импортом. Вот это хорошее направление.

Графики и таблицы предоставлены Союзом участников рынка картофеля и овощей (Картофельный союз)

Россия > Агропром > fruitnews.ru, 10 мая 2016 > № 1748170 Алексей Красильников

Полиция Македонии обнаружила 69 мигрантов из Афганистана, Пакистана, Ирака и Сирии в грузовике, направляющемся из Греции в Сербию, сообщило агентство Франс Пресс.

Грузовик был обнаружен в понедельник на шоссе, соединяющем город Гевгелия и столицу Македонии Скопье. Никто из пассажиров грузовика не пострадал, сообщили в МВД Македонии.

Шесть мигрантов были направлены в центр приема беженцев в Скопье, остальные вернулись в центр временного размещения в Гевгелии, откуда их отправят обратно в Грецию.

После закрытия Сербией и Македонией своих границ для прохода беженцев на греческой территории скопилось большое количество мигрантов. По ночам беженцы пытаются пересечь границу мелкими группами — они режут колючую проволоку или делают под ней подкоп. На македонской стороне их обычно встречают контрабандисты, получающие за свой нелегальный бизнес приличные "гонорары". Македонские правоохранители, в свою очередь, проверяют машины на дорогах, ведущих с юга страны на север, на границу Сербии.

Роковая черта афганского кризиса

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН.

Резкая дестабилизация обстановки в Афганистане, которую предрекали последние несколько лет, стала реальностью. Начавшееся наступление талибов выявило слабость правительственной армии, боевые действия охватили большую часть провинций страны. В этих условиях мирные переговоры зашли в тупик, что полностью соответствует интересам внешних игроков: не дать погаснуть пожару войны.

Бои не местного значения

В истории современного Афганистана 12 апреля 2016 года наверняка останется знаковой датой. На рассвете этого дня по всей стране перешли в наступление отряды талибов. Операции присвоено имя Муллы Омара, основавшего движение «Талибан» и руководившего им вплоть до своей смерти в 2013 году. Это решение выглядит символичным: ровно двадцать лет назад возглавляемые Муллой Омаром талибы захватили Кабул и провозгласили образование Исламского Эмирата Афганистан. Нынешнее наступление, обещают исламисты, также приведёт к падению правящего режима.

Для столь смелых заявлений есть веские основания. По состоянию на начало апреля талибы полностью контролировали пятую часть территории страны, но их влияние так или иначе распространялось почти на 70 процентов уездов. Это наивысший показатель с 2001 года, когда власть «Талибана» была свергнута в результате возглавленной США интервенции. Тревожным симптомом стало и то, что боевые действия исламистов приобрели круглогодичный характер. Если прежде в Афганистане наступало затишье с середины осени до середины весны, когда закрывается движение по горным перевалам, то минувшая зима не принесла отдыха силовым структурам. Им пришлось противостоять боевикам в Гильменде, Забуле и целом ряде других провинций.

Имея заготовленные плацдармы и убедившись по опыту прошлого года, что правительственные силы даже при численном преимуществе не в состоянии успешно противостоять атакам, талибы перешли в масштабное наступление. Оно охватило практически всю территорию Афганистана, включая районы, считавшиеся оплотом антиталибских сил. Ожесточённые столкновения идут в 40 километрах от столицы, которую боевики намерены взять в кольцо.

Нынешняя тактика исламистов имеет несколько отличительных черт. Во-первых, «Талибан» окончательно вышел за рамки сельских районов и пытается установить контроль над городами, включая центры провинций. 15 апреля исламисты совершили массированное нападение на 300-тысячный Кундуз, отбитое с большим трудом. На осадном положении находятся города Лашкаргах, Пули-Хумри и Меймене — столицы, соответственно, провинций Гильменд, Баглан и Фарьяб.

Во-вторых, боевики перерезают важнейшие транспортные артерии с целью окончательно парализовать и без того слабую связь столицы с регионами. Постоянным атакам подвергается дорога Кабул—Мазари-Шариф — единственная трасса, соединяющая центральные и северные районы страны.

Губительные распри

На этом фоне силовые структуры Афганистана демонстрируют неспособность справиться с возросшей угрозой. Если исходить из количественных показателей, они имеют над боевиками подавляющий перевес. Общая численность армейских и полицейских подразделений, не считая местного ополчения, составляет порядка 350 тысяч человек. В то же время, по данным российского Генштаба, в рядах экстремистских группировок в Афганистане находится около 50 тысяч боевиков, из них 40 тысяч — в «Талибане».

Однако боеспособность правительственных войск остаётся на низком уровне. Секретный доклад НАТО, выдержки из которого опубликовал немецкий журнал «Шпигель», рисует крайне мрачную картину. Из 101 пехотного подразделения полностью боеспособным является… лишь одно. Взяв в качестве примера 205-й армейский корпус, расквартированный на одном из самых сложных направлений — в провинциях Кандагар и Забуль, — авторы доклада отмечают, что только 12 его батальонов из 17 «пригодны к ограниченному участию в боях».

Неудивительно, что безвозвратные потери силовых структур в 2015 году, согласно тому же документу, увеличились на 40 с лишним процентов и превысили 8 тысяч человек. Массовым явлением остаётся дезертирство. 14 апреля талибам удалось захватить военную базу в провинции Баглан, и произошло это после того, как на их сторону перешли десятки военнослужащих.

Успехам талибов способствует преодоление ими внутреннего раскола. После того как в прошлом году «Талибан» признал гибель своего бессменного лидера Муллы Омара, новым руководителем движения стал Ахтар Мансур. Часть отрядов, впрочем, отказалась признавать его власть и избрала собственного главаря — Абдула Расула. Между фракциями вспыхнули кровопролитные столкновения, сообщалось даже о гибели Мансура. Но в конце марта этого года Абдул Расул был арестован пакистанскими властями. В то же время Ахтар Мансур привлёк на свою сторону многих недовольных, включая брата и сына покойного Муллы Омара, которые получили важные посты.

Официальная власть похвастать подобным сплочением не может. Как раз наоборот: даже перед лицом смертельной опасности правительственный лагерь раздирают противоречия. Договорённость между Ашрафом Гани и Абдуллой Абдуллой, которые боролись за президентский пост, но в итоге под давлением США согласились разделить власть, трещит по швам. Обе силы обвиняют друг друга в провалах, что парализует деятельность правительства. До сих пор не утверждены парламентом две ключевые фигуры силового блока: министра обороны и главы управления национальной безопасности.

Под угрозой находится сама легитимность правительства национального единства. Изначально оно создавалось сроком на два года, причём обязательным условием был созыв Лойя Джирги — всеафганского совета старейшин. Этот орган — единственный, который может вносить изменения в Конституцию: призван узаконить должность главы исполнительной власти Абдуллы Абдуллы, не предусмотренную нынешней редакцией Основного Закона. Но созыв Лойя Джирги возможен только после парламентских выборов. Они намечены на октябрь и должны пройти по новому законодательству, которое, в свою очередь, до сих пор не принято из-за конфликта президента и главы исполнительной власти.

Этот клубок противоречий выплёскивается на улицы. В последние недели на севере Афганистана произошли столкновения между сторонниками Абдул-Рашида Дустума и Мухаммада Нура. Первый является вице-президентом страны и лидером узбекской общины, второй — губернатором провинции Балх и одним из руководителей общины таджикской. Имея разных «покровителей» (Дустум находится в команде президента Ашрафа Гани, а Нур поддерживает Абдуллу), они, тем не менее, в прошлом году договорились объединить усилия для отпора боевикам. И вот теперь союз распался, что играет на руку исламистам.

Кому нужна война?

Политические дрязги, помноженные на тотальную коррупцию и тяжёлое экономическое положение, только увеличивают социальную базу «Талибана». Значительная часть населения страны, особенно из числа пуштунов, связывает с талибами надежды на более справедливое жизнеустройство. По этой причине победа над талибами военными методами не представляется возможной. Единственным выходом является процесс национального примирения. Однако переговоры раз за разом срываются, что наталкивает на мысль об их целенаправленном торможении.

Так произошло с мирным диалогом при посредничестве Китая и Пакистана летом прошлого года. Зашла в тупик и новая инициатива, старт которой дала региональная конференция «Сердце Азии» в Исламабаде. Так называемая четырёхсторонняя координационная группа в составе представителей Афганистана, Пакистана, Китая и США провела в январе — феврале несколько встреч для выработки «дорожной карты» мирного урегулирования. В марте к переговорам должны были присоединиться талибы, но этого не случилось.

Одной из важнейших причин срыва диалога стала провокационная позиция США. Дело в том, что «Талибан» обусловливает начало мирного процесса прекращением иностранной оккупации. В Вашингтоне обещали завершить вывод войск в 2016 году, оставив лишь силы для охраны посольства. Затем срок был передвинут на год. И вот теперь Соединённые Штаты заявляют не только о сохранении на неопределённый срок нынешнего 10-тысячного контингента, но и о возможном его увеличении. Новый командующий вооружёнными силами США и НАТО Джон Николсон посетовал, что афганские силы безопасности не в состоянии самостоятельно контролировать ситуацию, а потому американские войска должны остаться в стране. В ответ талибы заявили об отказе от переговоров и интенсификации боевых действий.

Иначе говоря, американцы, с одной стороны, блокировали мирное урегулирование, а с другой — сделали всё возможное, чтобы не дать усилиться центральной власти. За 15 лет в Афганистане не появились дееспособные силовые структуры, не создана более или менее развитая экономика, страна полностью зависит от иностранных вливаний.

Просчётами это назвать трудно. Скорее, это целенаправленная политика, призванная оправдать бессрочное пребывание войск США. Искусственно поддерживая нестабильность и сохраняя за Афганистаном негласный титул центра исламского экстремизма, Вашингтон решает геополитические задачи. Контроль над страной позволяет США держать под прицелом китайскую стратегию «Экономического пояса Шёлкового пути». Предусматриваемые ею трансъевразийские экономические коридоры проходят либо через сам Афганистан, либо через соседние регионы: Центральную Азию и Пакистан. Разжигая пожар войны и способствуя её распространению за пределы афганской территории, США сильно осложнят реализацию масштабной стратегии Пекина.

События заставляют американцев спешить. В феврале открылось прямое железнодорожное сообщение между Китаем и Ираном, а 20—21 апреля состоялся визит Председателя КНР Си Цзиньпина в Пакистан. Его результатом стало подписание 51 меморандума на общую сумму 46 миллиардов долларов. Главной договорённостью является проект китайско-пакистанского экономического коридора, предусматривающего возведение транспортной и энергетической инфраструктуры, связывающей два государства. Впоследствии «коридор» планируется продлить до Ирана, что будет означать фактическое начало функционирования «Экономического пояса Шёлкового пути».

С целью не допустить этого Вашингтон принимает срочные меры. Во-первых, сорваны переговоры, которые велись при посредничестве Китая и Пакистана. Во-вторых, делаются попытки радикализировать исламистское движение, не дав ему войти в политические рамки. Для этого у внешних сил есть серьёзные рычаги. Сам «Талибан» не является чётко структурированным, единым образованием. Отдельные его отряды обладают значительной автономией, в том числе в вопросах финансирования. Вот почему в Афганистане существуют, к примеру, «катарские», «турецкие» или «саудовские» талибы. Получая из этих стран помощь, боевики превратились в инструмент их политики.

С этой точки зрения нужно рассматривать и деятельность «Исламского государства». Первые сообщения о деятельности ИГ в Афганистане появились в прошлом году, но уже сейчас выступающие под его флагом отряды являются серьёзной силой, действующей в нескольких провинциях (Нангархар, Хост, Кунар). Как сообщил в недавнем интервью заместитель главы исполнительной власти Хаджи Мохаммад Мохакик, обучение и снабжение боевиков ИГ производится внешними силами. Открыто называть эти силы политик не стал, но сделал более чем прозрачный намёк. По словам Мохакика, финансирование происходит за счёт торговли нефтью, что явно указывает на монархии Персидского залива.

Таким образом, «Исламское государство» в Афганистане является внешним проектом для создания новых очагов напряжённости. Причём нацелены они как вовнутрь, так и вовне: в сторону Пакистана, Ирана, Китая и республик Центральной Азии. Понятно, что лишаться такого удобного плацдарма ни США, ни их союзники не хотят. Они будут до последнего держаться за Афганистан, постоянно подбрасывая дрова в огонь кровавого конфликта.

Положение дел в Афганистане в последние годы продолжает ухудшаться, и Россия следит за развитием ситуации с тревогой.

Во-первых, Москва опасается распространения зоны нестабильности из Афганистана на север, в примыкающие к российским границам государства Центральной Азии.

Во-вторых, за последние 20 лет Россия перестала быть просто транзитной страной, и превратилась еще и в рынок сбыта афганского героина, от которого ежегодно гибнет до 25 тыс. россиян.

В-третьих, большую озабоченность вызывает формирование в Афганистане инфраструктуры ДАИШ ("Исламское государство", террористическая организация, деятельность которой запрещена в России — Редю), которая способна начать экспорт своих практик в российские Северный Кавказ и Поволжье.

В связи с этим в России продолжается дискуссия, стоит ли Москве снова вмешаться во внутриафганский конфликт, или остаться в стороне, притушив и локализовав угрозы.

Признаки дестабилизации обстановки

Эксперты соглашаются с тем, что выхода из конфликта в обозримой перспективе не просматривается. Более того, в 2016 году в Афганистане произойдут события, способные повлиять на ситуацию во всем регионе. В октябре в стране состоятся парламентские выборы, которые должны пройти по новому избирательному законодательству и впервые за долгое время соберется совет старейшин племен — Лойя джирга.

Важнейшим внешним фактором стабильности Афганистана остается поступление иностранной финансовой помощи. Донорская конференция по Афганистану запланирована на октябрь, и перспективы продления финансовой помощи ряда крупнейших доноров (Японии, Германии, Великобритании) остаются под вопросом.

Есть веские основания ожидать в ближайшем будущем резкую дестабилизацию обстановки в Афганистане. Симптомы этого — отсутствие единства в официальных структурах Кабула, кризис легитимности правительства и углубление межэтнической напряженности.

В последнее время в стране резко повысилась активность боевиков "Исламского государства", недавно о начале нового боевого сезона объявили талибы, которые также переживают раскол. Нынешний "Талибан" состоит из нескольких разрозненных враждебных группировок, чьи действия во многом определяются внешними спонсорами.

На этом фоне в Афганистане происходит перетекание нестабильности из юго-восточных районов на север страны. Боевые действия сейчас идут в 24 из 34 провинций страны, и у нынешнего правящего режима мало шансов удержать власть. Перспективы создания в будущем коалиционного правительства с участием талибов также кажутся призрачными.

Пакистан остается ведущим внешним участником афганских процессов — отряды оппозиции постоянно получают оттуда оружие, деньги и медикаменты. Однако в Исламабаде за отношения с Кабулом отвечает не правительство, а вооруженные силы и межведомственная разведка. Разные группы пакистанского военного истеблишмента не могут договориться между собой о выработке общей стратегии по афганскому вопросу. Положение усугубляется тем, что пакистанская армия фактически не контролирует так называемую "зону племен" вдоль границы с Афганистаном.

Что может сделать Россия

Если российские эксперты солидарны в том, что ситуация в Афганистане ухудшается, то нет согласия в вопросе о том, как должна реагировать на это Россия.

Одни утверждают, что безопасность России и ее союзников вынуждает Москву вмешаться в афганский конфликт, оказав значительную военно-техническую, экономическую и гуманитарную помощь правительству в Кабуле.

Дополнительный механизм они видят в российском содействии работе международных гуманитарных организаций в Афганистане и увеличении российского взноса в бюджет программы содействия международному развитию ООН. По их мнению, за безопасность России придется дорого заплатить.

В случае реализации худшего из возможных сценариев, они призывают к проведению в Афганистане военной операции по аналогии с кампанией ВКС России в Сирии.

Другие придерживаются мнения, что афганская угроза для России неоправданно преувеличивается, и что существуют риск нового увязания в неразрешимом конфликте.

"Изоляционисты" считают, что любое участие России в проектах на территории Афганистана будет означать поддержку одной из сторон новой гражданской войны. Они настаивают на том, что проблемы Центральной Азии напрямую не связаны с Афганистаном и вызваны, прежде всего, тяжелым экономическим положением из-за падения цен на нефть, экономического кризиса в России и вынужденного возвращения трудовых мигрантов на родину.

"Изоляционисты" призывают поставить заслон на пути "перелива" нестабильности на север и локализовать афганские угрозы внутри государственных границ, не вмешиваясь в происходящее в Афганистане.

Вне зависимости от того, какую из платформ власти России определят для себя как основную, положение дел в Афганистане вынуждает Москву активизировать свое участие в поддержании региональной безопасности.

Андрей Сушенцов, программный директор Фонда клуба "Валдай"

Лондон: сценарий по книге Уэльбека "Подчинение"

Эдуард Лимонов

Мэром Лондона стал пакистанец, лейборист Садик Хан.

Все короли Ричарды и Георги и Эдварды в гробах перевернулись, с тяжким стоном.

Как ещё не упал Биг Бен!

"Пакистанец", уже не особо волнует кого-либо. В 1980-ом я жил недолго в Лондоне и уже все магазинчики продовольствия держали они - "паки", трудолюбивые, упорные, непьющие в отличие от нажирающихся время от времени бриттов.

Так что чего удивительного, человек выучился, не пил, экономил, читал политические брошюры, окончил необходимые учебные заведения, вступил в лейбористскую партию, и стал мэром.

Но Лондона, господи, Лондона же!

Я думаю это начало конца.

Это уже пошёл сценарий по модной в прошлом году во Франции книге Мишеля Уэльбека "Soumission", где президентом Франции становится Мохаммед Бен Аббес.

Судьба Европы выглядит нехорошо. Более или менее успешно приучая до сих пор народы к совместной жизни на своей территории, Европа не сможет приучить к сосуществованию Ислам, в его современном радикальном варианте "ИГ"- Халифат, и Христианство.

Интересно что сценарий Джорджа Оруэлла "1984" не был поставлен на британской сцене, но мы видим как на наших глазах начался первый акт сценария "Soumission" (Подчинение).

Однако есть опасения что возможен другой, худший, кровавый сценарий: "1947".

Я имею в виду религиозную войну 1947 года на территории Индостана, когда ценою миллиона убитых и 13 миллионов беженцев образовались государства Индия и Пакистан.

Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 мая 2016 > № 1752827 Эдуард Лимонов

Руководитель Саратовского УФАС России Людмила Борисова 29 апреля 2016 года вручила специальные призы "За развитие конкуренции" двум победителям конкурса "Цифровой ветер – 2016".

Торжественное награждение победителей XV Международного конкурса компьютерных работ для детей, юношества и студенческой молодежи "Цифровой ветер-2016" состоялось в студенческом клубе Саратовского государственного технического университета имени Ю.А. Гагарина.

В 2016 году в конкурсе было зарегистрировано 5087 работ из России, Белоруссии, Казахстана, Чехии, Индии, Бангладеш, Эстонии, Пакистана, Германии, Сербии, Финляндии, Вьетнама, Китая, Словении, Украины, Черногории. Региональные туры конкурса прошли в Саратове, Тюмени, Саранске и Пензе. В конкурсе смогли принять участие школьники, а также студенты в возрасте до 21 года. Финалистами конкурса стали 104 участника из России и других стран.

В этом году Саратовское УФАС России выступило информационным партнером конкурса, а также учредило спецноминацию "За развитие конкуренции". Для награждения были выбраны две работы.

Одна из них – тематический сайт "The Saratov place" студентки 3 курса Международного факультета прикладных информационных технологий СГТУ Натальи Сульженко, которая также заняла третье место в номинации "Тематический сайт" (возрастная группа от 18 до 21 года). Наталья так говорит о цели своего проекта: "Хотелось рассказать таким же, как и я, студентам о различных заведениях города, о том, что в Саратове можно отлично провести свободное время с пользой для себя. Когда мы с моим преподавателем создавали сайт, пытались уйти от стереотипов, добавить на карту города красок и вовлечь всех и каждого в изучение нашего города".

Также призом "За развитие конкуренции" отмечена серия графических работ "Выбор" студентки 2 курса Международного факультета прикладных информационных технологий СГТУ Олеси Столяровой (проект также занял третье место в номинации "Двумерная статичная графика" в возрастной группе от 18 до 21 года). В данной работе отражена тема противостояния добра и зла, силы и слабости, предательства и преданности.

Выступая на церемонии награждения, Людмила Борисова отметила, что тема борьбы добра и зла перекликается с понятием "конкуренция". "Ведь конкуренция – это всегда соревнование за достижение лучших результатов в какой-либо деятельности", – сказала она.

Людмила Борисова также отметила актуальность сайта "The Saratov place" как проекта по продвижению услуг и пригласила участников конкурса и студентов технического университета принять участие в опросе для развития сайта ФАС России.

«В Афганистан я никогда не вернусь»

Корреспондент «Газеты.Ru» понаблюдал, как нелегалы пробираются в Европу

Александр Рыбин (Догубаязит)

Сотни беженцев из Сирии каждый день нелегально прибывают в Турцию, чтобы попасть оттуда в Европу. Но кроме сирийцев до турецкой границы пытаются добраться жители других охваченных кризисом стран, тоже желающие оказаться в ЕС. Корреспондент «Газеты.Ru» побывал на одном из перевалочных пунктов на турецко-иранской границе и пообщался с беженцами, которые уверены, что в Европе их ждет счастливая жизнь.

Бедный безликий городок Догубаязит с населением 50 тыс. человек находится в 18 км от иранской границы. Известный в османскую эпоху как Баязет, во время Русско-турецкой войны он многие годы переходил из рук в руки.

Сейчас же город, который некогда успешно штурмовали русские войска, штурмует совсем другая публика — многочисленные мигранты, желающие попасть сначала в Турцию, а потом уже в Европу.

В качестве перевалочного пункта Догубаязит — оптимальный вариант. Севернее уже граница Турции и Азербайджана. Южнее, вдоль границы с Ираном, — области Ван и Хаккари, где идут активные боевые действия между правительственными силами и бойцами Рабочей партии Курдистана. Там если не военные, так повстанцы могут случайно подстрелить.

Город попадает в условную зону проводимой сейчас турецким правительством антитеррористической операции. Абсолютное большинство жителей Догубаязита — курды. Местный полицейский участок похож на осажденную крепость: предостерегающие знаки и бетонные блоки, обложенные мешками с песком наблюдательные посты, перед входом в здание участка броневик с пулеметом, повернутым в сторону улицы.

На белого иностранца местные жители смотрят с удивлением. Однако совсем не удивляются иностранцам с гораздо более темной кожей.

Через границу с Ираном в Турцию прибывают в основном афганцы. Но есть среди нелегалов граждане Пакистана и Бангладеш.

Схема попадания достаточно проста: из ближайших к границе иранских городков нелегалы выходят в сопровождении проводника и по не очень высоким горам, обходя погранпереход и посты пограничников, переходят на турецкую сторону.

Пешком добираются до Догубаязита, а затем садятся в автобусы, которые везут их в Стамбул.

Корреспондент «Газеты.Ru» поговорил с несколькими искателями приключений по дороге в Стамбул. Попутчики вели себя достаточно весело и раскованно. Слушали музыку, сами напевали песни, задирали турка-стюарда, счастливо удивлялись турецким городам и дорогам. Они были уверены, что «в Европе еще лучше».

Осман из Омана

Осман, 28 лет, гражданин Бангладеш: «Три года назад я нелегально попал из Бангладеш в Оман. На корабле. В Омане много нелегалов, меня местные власти не трогали. Первые полтора года я работал разнорабочим на стройке. Выучил английский. В Омане очень-очень много иностранцев, там говорят в основном на английском, поэтому лучше учить английский, чем арабский. Когда я стал говорить на английском, нашел работу продавцом в одном очень крупном супермаркете — торговал телефонами. Год назад я в первый раз смог съездить снова в Бангладеш. Легально. Обратно в Оман тоже вернулся легально.

В супермаркете работал официально, по договору, все было оформлено, как положено по местным законам. Но если ты не являешься гражданином Омана, то зарплата у тебя будет очень маленькая. Я, например, зарабатывал продавцом 200 американских долларов в месяц. Поэтому решил, что надо ехать в Европу. Сел на корабль, который идет в Иран, в порт Бендер-Аббас. По прибытии заплатил пограничнику, и меня впустили в страну. Люди в Иране хорошие, мне очень помогли, чтобы я смог добраться сначала до Тегерана, а потом до границы.

Один человек купил для меня еды, пригласил к себе в гости, чтобы я у него переночевал, помылся.

Из Бендер-Аббаса на такси я доехал до Шираза, оттуда автобусами до границы с Турцией. Через границу я и еще трое ребят из Бангладеш переходили с местным проводником. В первый раз нас поймали турецкие пограничники, но ничего не сделали. Просто выгнали обратно в Иран. Мы во второй раз пошли через границу. На этот раз успешно.

Я думаю найти работу в Стамбуле. Поработать там месяц, а затем ехать в Европу. Хочу попасть в Португалию. Знаю, что там много людей с такой же темной кожей, как у меня, я не буду казаться иностранцем в этой стране».

Из Афганистана в Лондон

Ахмед, 25 лет, житель города Джелалабада, Афганистан: «Я хотел учиться в университете. Но из-за талибов у нас все университеты закрыли. Талибы атакуют университеты и школы. Работы нет. Конечно, можно пойти в правительственную армию или полицию — это почти единственное место, где можно зарабатывать. Но тогда в свою семью уже нельзя вернуться.

Если талибы узнают, что кто-то работает на правительство или американцев и продолжает общаться со своей семьей, они убьют эту семью.

Вот поэтому я и решил, что пора уезжать из Джелалабада, да и вообще из Афганистана. Нас набралось шесть или семь групп — тех, кто собрался нелегально ехать в Европу. В каждой группе по пять-шесть человек. Собрались люди из самых разных областей Афганистана: есть из Кандагара, из Кабула, узбеки из северных областей. Весь Афганистан. Никаких документов у нас нет — ни паспортов, ничего.

Сначала мы попали в Пакистан. Я и еще двое ребят въезжали в эту страну в багажнике легкового автомобиля. Никаких вещей с собой не брали. Все мое имущество на мне. Прибыли в пакистанский Белуджистан, а оттуда вместе с контрабандистами перешли в иранский Белуджистан. В Пакистане и Иране опаснее всего. Говорят, там даже могут казнить, если поймают нелегала из Афганистана. Иранцы и пакистанцы очень ненавидят нас.

В нашей группе есть один парень, афганец, он знает, как пересекать все границы, опытный малый. Он нами руководит. Из Ирана мы нелегально перешли в Турцию. Тут уже нас никто не тронет. Тут хорошие люди, полиция разрешает нам свободно пересекать их страну, чтобы попасть в Европу.

Я хочу попасть в Лондон.

В Лондоне живут трое моих родных дядьев — они там 17 лет, у них есть гражданство».

Чемодан, вокзал, Стамбул

В сторону Стамбула или Анкары из Догубаязита каждый час выходят семь – десять автобусов (по полсотни пассажиров каждый). Автовокзал городка — это место сбора нелегалов. Так как схема отработана и водители прекрасно знают, куда нужно пассажирам, они быстро распределяют их по автобусам, собирают плату — и в путь. Ни одного полицейского на автовокзале нет.

Сами турецкие полицейские называют такие автобусы «Иран-тур».

Подавляющее большинство пассажиров на этих рейсах — мужчины. Но есть и женщины с детьми. Лица у женщин не спрятаны, как в Афганистане, за просторными тканями голубых оттенков. Платки или черные хиджабы, как в Иране, закрывают волосы. Но можно увидеть и молодых девушек с непокрытыми головами.

В географии нелегалы разбираются слабо: знают несколько основных населенных пунктов и стран, которые им надо достичь на пути к мечте. О картах, бумажных ли, электронных ли, речи не идет.

Их знания о географии Турции более чем скудны: Анкара, Стамбул, граница с Грецией или Болгарией. Но на автовокзалах опытные водители сразу различают нелегалов, которые выделяются среди турок темной кожей и яркой разноцветной одеждой по подростковой моде. «Анкара, Стамбул, Греция, Болгария», — громко выкрикивают водители ключевые слова.

Официально билет на автобус от Догубаязита до Стамбула стоит около 90 местных лир (около 2 тыс. российских рублей). Но когда корреспондент «Газеты.Ru» называл нелегалам эту сумму, люди удивлялись. Однако упорно не говорили, сколько же заплатили они.

Багаж есть далеко не у всех. Многие афганцы не имеют ничего, кроме одежды, надетой на них. До попадания в Турцию им приходится пересечь две страны, где отношение к нелегалам достаточно суровое: Пакистан и Иран. Там за незаконное пребывание можно попасть в тюрьму.

Эти страны пересекают в багажниках легковых автомобилей, в багажных отделениях автобусов, в грузовых фурах, спрятавшись за фальшивыми стенами или за грузами.

Однако если имеется достаточно денег, то можно просто раздавать взятки на границах и полиции и ехать на обычном общественном транспорте дальше. Тогда и багаж можно с собой спокойно везти.

Приезжая из Ирана в Турцию, нелегалы считают, что самое трудное сделано, что попасть в Европейский союз теперь лишь дело техники и хуже, чем могло быть в своей стране, уже не будет.

Беженцев, ищущих лучшей доли в Европе, можно понять. Разоренный войной Ближний Восток, стоящий на грани катастрофы Афганистан — не лучшие места для того, чтобы жить, а тем более найти мало-мальски приемлемую работу. Однако даже если отдельным счастливчикам и удастся добраться до благополучных стран Европы, большинство ждет в лучшем случае возвращение в лагерь беженцев в Турцию.

По данным Анкары, в общей сложности на турецкой территории находятся около 3 млн мигрантов, бежавших из Сирии. Турция утверждает, что потратила на их содержание более €7 млрд.

Правительство этой страны несколько месяцев назад заключило договор с ЕС о том, что будет принимать обратно высланных нелегальных мигрантов.

За это Турции обещаны средства на содержание беженцев, а также содействие во вступлении в ЕС. Правда, вступление Турции в ЕС потребует много лет.

Ахмед, стремящийся в Лондон, уверен, что попадет к братьям в Европу гораздо раньше: «По тоннелю под Ла-Маншем, так все добираются. Я знаю, что опасно, но другого выхода нет. Зато в Лондоне я найду хорошую работу, буду жить в безопасности. В Афганистан я никогда не вернусь».

Парад по размеру Победы

Сколько стоит проведение военных парадов

Святослав Иванов

Россия — одна из немногих стран Европы, регулярно проводящих крупные военные парады. «Газета.Ru» проанализировала расходы на парад Победы на Красной площади и сравнила его масштаб с аналогами за рубежом.

Ежегодный военный парад в центре Москвы уже довольно давно является для россиян событием привычным, почти обыденным. Майский парад интересен представленными на нем новыми вооружениями и участвующими в них дружественными армиями, но далеко не фактом своего проведения.

В то же время ежегодный парад, приуроченный к одной и той же дате, — для современного мира явление редкое, практически из ряда вон. В большинстве стран парады если и проводятся, то значительно реже. Как правило, они приурочены к юбилеям тех или иных событий в истории страны. Таким был изначально и парад Победы, всегда проводившийся лишь в юбилейные годы (1965, 1975, 1985, 1990). Однако с 1996 года парад на Красной площади проходит ежегодно.

Вероятно, многие страны проводили бы парады чаще, если бы не высокая стоимость мероприятия и организационные сложности.

Миллиард за «локальные разрушения»

В преддверии парада 2013 года заммэра Москвы по ЖКХ сообщил в интервью тогдашнюю стоимость праздничного мероприятия в российской столице.

«Каждый год по-разному. Все зависит от того, есть ли локальные разрушения. Я уже говорил о том, что мы все актируем [составляем акты]. Примерно где-то 50 млн, где-то 60, какой-то год 70», — говорил чиновник.

По словам заммэра, деньги на проведение парада перечисляются Москве из федерального бюджета. Очевидно, что еще какие-то деньги на парад тратятся «внутри» военного ведомства — на переброску и обеспечение войск.

«Министерство обороны войска выводит, войска кормит, войска репетирует, проводит тренировки, решает ряд других вопросов: содержит технику, готовит технику. А все, что касается хозяйственного обеспечения — убрать улицу, подать воду, подать электроэнергию, обеспечить охрану, обеспечить регулирование движения, — это все делается на уровне правительства города и его служб», — так формулировал распределение расходов городской чиновник.

В последние годы рос как курс доллара, так и масштаб мероприятий.

В 2015 году на юбилейный парад ушло, по данным СМИ, аж 810 млн руб.

По подсчетам РБК, в преддверии парада Победы 2016 года были разыграны многочисленные тендеры на общую сумму около 209,7 млн руб., из них только на разгон облаков потратили порядка 85 млн. Возможно, такой разброс в расходах связан с тем, что обнародованной каждый год оказывается только часть данных о потраченных деньгах. Тем не менее ясен примерный масштаб трат — в пределах от нескольких сотен миллионов до одного миллиарда рублей на московский парад.

Действительно, на фоне 3 трлн руб., которые Россия тратит в 2016 году на национальную оборону, стоимость проведения парада на Красной площади выглядит скромной. Однако многим и эти траты могут показаться излишними — например, в свете того, что западные страны таких парадов практически не проводят.

Чучхе, Бастилия и Шива

В США проводятся лишь небольшие военизированные шествия в честь инаугурации президента, Дня независимости и Дня памяти, отмечающегося в конце мая в честь американцев, погибших на поле боя. В этих мероприятиях практически не используется военная техника.

В Китае парады проводят в честь Дня образования КНР, который празднуют 1 октября. В последний раз полномасштабный парад в честь этой даты провели на пекинской площади Тяньаньмэнь в 2009 году, когда Китайская Народная Республика отмечала 60-летие.

Кроме того, в сентябре 2015 года Пекин провел масштабный смотр войск в честь 70-летия окончания Второй мировой войны, однако и это было разовой акцией, ежегодно такие парады не проводятся.

На юге Азии в проведении парадов ежегодно соревнуются Индия и Пакистан, отмечающие таким образом свои главные национальные праздники. В параде Дня республики в Дели участвуют различные рода войск, однако почти не задействуется военная техника. Небольшие колонны танков и ракетных установок смотрятся скромно в сравнении с костюмированным шоу, которое индийцы устраивают в конце парада — песни, танцы и индуистские божества. Парад на большом плацу в Исламабаде отдаленно напоминает московский — в нем задействована военная авиация и тяжелая техника (в том числе российская), однако выглядит гораздо скромнее.

На общем фоне выделяется Северная Корея, которая регулярно проводит крупные парады; последнее такое мероприятие состоялось в октябре 2015 года, когда отмечался 70-летний юбилей Трудовой партии Кореи. СМИ называли парад «крупнейшим в истории».

Демонстрация родов войск и тяжелой техники была увенчана масштабным «факельным шествием» молодежи КНДР. Южная Корея, в свою очередь, проводит ежегодный парад в профессиональный праздник военных. Эти действия выглядят логичными в связи с повышенными военными амбициями традиционного противника Сеула.

В честь своего главного военного праздника — Дня армии — военный парад проводит и Иран. В 2016 году иранские военные представили на параде ракеты из состава закупленных у России систем С-300. Главный оппонент Ирана — Саудовская Аравия — проводит парады в качестве подведения итогов военных учений, именно такой парад прошел в марте с участием 20 других исламских стран. Как и предстоявшие мероприятию учения, парад был призван показать готовность саудовской коалиции бороться с террористами в Сирии (в самой Сирии в этом году проводить парад будут как раз россияне). В Турции ежегодным парадом отмечают победу в войне за независимость страны в начале 1920-х.

В Западной Европе крупномасштабные регулярные парады проводит только Франция — раз в год несколько тысяч французских военных маршируют по Парижу в честь Дня взятия Бастилии. Среди прочего, по Елисейским Полям прогоняют танки, БМП и зенитные комплексы французской армии; кроме того, над Парижем пролетает авиация.

Конкретных данных о стоимости военных парадов большинство организаторов не приводят.

По данным французских СМИ, парад в Париже обходится стране примерно в €3,5 млн — то есть несколько дешевле, чем его московский аналог.

В глаза бросается разница между условными «Востоком» и «Западом». Из держав НАТО регулярные крупные парады проводит лишь Франция, однако в Азии этим занимаются практически все страны. Может быть, это объясняется тем, что практически у каждой из них есть долгосрочный оппонент, которому необходимо демонстрировать свою военную мощь. Впрочем, в том же Китае считают необходимым отмечать парадами лишь крупные даты. Среди стран СНГ тоже наблюдается тенденция к отказу от парадов: к отказавшейся от парада на 9 Мая Украине в этом году присоединились Казахстан и Белоруссия.

Если признать второстепенной функцию парада как демонстрации силы перед потенциальным противником, то его стоит рассматривать как следование традиции, которая сложилась в России. Однако эта традиция не выглядит фундаментальной — впервые парад в неюбилейный год провели только в 1996 году.

Заведующий отделом европейской безопасности Института Европы РАН Дмитрий Данилов считает, что, хотя у парада и есть военно-дипломатический посыл, все же его основная функция — отметить внутрироссийский праздник, являющийся, по сути, «настоящим днем национального единства».

«В этой ситуации речь идет о том, что фактически в каждой семье были те, кто отстоял свое отечество. Это не просто праздник, а дань памяти каждому из наших близких. Кто-то говорит, что не нужно портить каменную мостовую на Красной площади, кто-то — что в сегодняшнем мире не нужно демонстрировать военную мощь и бряцать оружием. Все эти точки зрения имеют право на существование, но мне кажется, что отправной точкой должно быть понимание того, что это действительно национальный праздник», — подчеркивает Данилов.

При этом, признает эксперт, многое зависит от того, как «обставить» этот праздник. По мнению Данилова, проводя ежегодный парад, Россия может как удовлетворять внутренние нужды, так и подавать внешние политические знаки. Так, представители руководства Китая, побывавшие в 2015 году на параде 70-летия Победы в Москве, впечатлились увиденным и, по словам официального представителя МИД КНР, «ожидают, что Россия проведет еще одну успешную церемонию в этом году».

Делегация Министерства обороны Российской Федерации приняла участие в заседании Диалога представителей оборонных ведомств и 13-й конференции Регионального форума АСЕАН по безопасности, которые прошли 5 — 6 мая в Лаосе

В центре внимания участников встреч находились актуальные проблемы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР).

Работа российской делегации была нацелена на дальнейшее развитие сотрудничества с государствами региона в двустороннем и многостороннем форматах в интересах укрепления мира и стабильности в АТР.

Глава делегации генерал-майор Александр Кшимовский представил взгляды Минобороны России на ключевые вызовы и угрозы безопасности государствам региона, изложил российские подходы к построению в АТР системы равной и неделимой безопасности, а также озвучил ряд инициатив, направленных на укрепление мер доверия в военной области.

На «полях» мероприятий состоялся ряд двусторонних контактов с главами военных делегаций стран-участниц Регионального форума АСЕАН по безопасности. Обсуждены отдельные вопросы двустороннего военного сотрудничества.

Справочно:

Региональный форум АСЕАН по безопасности, образованный в 1994 г., является ведущим механизмом общерегионального диалога по всему спектру вопросов обеспечения мира и стабильности в АТР.

Форум объединяет 27 участников: 10 стран АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезию, Камбоджу, Лаос, Малайзию, Мьянму, Сингапур, Таиланд и Филиппины), 10 диалоговых партнеров Ассоциации (Австралию, Индию, Канаду, Китай, Новую Зеландию, Республику Корея, Россию, США, Японию и Евросоюз), а также Бангладеш, Восточный Тимор, КНДР, Монголию, Пакистан, Папуа-Новую Гвинею и Шри-Ланку.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, созданный по инициативе Китая, профинансирует проект строительства скоростной автомагистрали в пакистанской провинции Пенджаб.

Автодорога длиной 64 км соединит города Ханевал и Шоркот. Это станет первым проектом, который получит средства от Азиатского банка инфраструктурных инвестиций.

Кроме того, ожидается финансовое содействие Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) и Всемирного банка.

Азиатский банк инфраструктурных инвестиций официально основан в конце 2015 г. в Пекине. Как ожидается, в ближайшие шесть лет банк будет выдавать $10-15 млрд кредитов ежегодно. Кроме того, он намерен выпустить облигации, номинированные в юанях, американских долларах, фунтах стерлингов и японских иенах.

Напомним, что КНР уже давно и плодотворно сотрудничает с Пакистаном. В частности, в конце 2015 г. представители двух стран заключили меморандум о сотрудничестве общим объемом более 10 млрд юаней ($1,56 млрд). Стороны договорились о взаимном развитии проектов в энергетической, гуманитарной и торговой сферах, а также в современных информационных технологиях.

В марте Канада увеличила экспорт канолы

Согласно данным аналитиков Oil World, в марте т.г. Канада увеличила экспорт канолы до 1,03 млн. тонн против 0,75 млн. тонн за аналогичный месяц годом ранее.

В частности, рост отгрузок масличной наблюдался в направлении Китая – до 429 тыс. тонн против 302 тыс. тонн в марте 2015 г. В Японию было поставлено 214 (146) тыс. тонн канолы. Отгрузки в Пакистан и ОАЭ составили 88 и 63 тыс. тонн, хотя в марте годом ранее в данных направлениях они не осуществлялись. В свою очередь, снижение экспорта канолы наблюдалось в направлении США – до 29 (75) тыс. тонн.

Всего в августе-марте 2015/16 МГ Канада экспортировала рекордные 6,56 млн. тонн канолы, что превышает результат за аналогичный период годом ранее (5,76 млн. тонн).

Грядущая анархия в Евразии

Риск слабой России и Китая

Роберт Каплан – старший научный сотрудник Центра новой американской безопасности и автор книги «В тени Европы: две холодные войны и тридцатилетние скитания по Румынии и за ее пределами».

Резюме Внутренняя нестабильность Китая и России подпитывает их воинственность. Это – поворотный момент в истории: впервые со времени падения Берлинской стены Соединенные Штаты втянуты в конкуренцию между великими державами.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Две великие сухопутные державы Евразии демонстрируют вновь обретенную силу – Китай утверждает свое превосходство в близлежащих морях, а Россия ведет войну в Сирии и на Украине. Однако тот факт, что КНР и Россия все чаще играют мышцами, свидетельствует не о силе, а о слабости. В отличие от нацистской Германии, внутренняя мощь которой в 1930-е гг. побудила ее начать внешнюю военную агрессию, ревизионистские державы сегодня демонстрируют противоположную тенденцию. Именно внутренняя нестабильность Китая и России подпитывает их воинственность. Это – поворотный момент в истории: впервые со времени падения Берлинской стены Соединенные Штаты втянуты в конкуренцию между великими державами.

Экономическая ситуация и в КНР, и в Российской Федерации неуклонно ухудшается. С тех пор как в 2014 г. рухнули цены на энергоносители, российская экономика переживает глубокую рецессию. Тем временем Китай также вступил в начало новой эры, когда он, по всей видимости, совершит стремительный переход от двузначных показателей роста ВВП к более умеренным темпам. Обвалы на фондовом рынке, которые страна пережила летом 2015 г. и в январе 2016 г., скорее всего, лишь предвосхищают грядущие беды.

С ростом экономической турбулентности в обеих державах их внутриполитическая стабильность больше не может считаться чем-то само собой разумеющимся. В век социальных средств массовой информации и непрерывных опросов общественного мнения даже такие автократы, как Си Цзиньпин и Владимир Путин, нуждаются в одобрении общественности. Вне всякого сомнения, эти лидеры глубоко встревожены безопасностью своих режимов, которые давно уже, по сути, окружены недружественными странами и открыты для потенциального агрессора. Им все труднее контролировать огромные территории, тогда как в удаленных регионах зреют бунты.

В мире все больше анархии, которая через этнические, политические и религиозные конфликты распространяется на небольшие и средние страны. Но перспектива квазианархии в двух гигантах с неустойчивой экономикой пугает гораздо больше. По мере ухудшения внутриполитической обстановки Китай и Россия, вероятно, будут все чаще экспортировать свои беды в надежде, что национализм отвлечет граждан, недовольных экономикой, и мобилизует их. Подобная воинственность представляет особо сложную проблему для Запада. Если агрессия, порождаемая внутренней силой, часто осуществляется методично, по хорошо разработанному стратегическому плану, понятному для других государств, которые могут соответственно реагировать, то агрессия, порождаемая внутриполитическим кризисом, может привести к дерзкому и импульсивному поведению на внешней арене. Такие действия намного труднее прогнозировать, и им труднее противостоять.

Размышляя над тем, как лучше отвечать на растущую враждебность Пекина и Москвы, американским политикам следует прежде всего стараться не провоцировать без надобности эти чрезвычайно остро на все реагирующие державы, которые переживают внутренний упадок. При этом они не могут позволить себе праздно стоять в стороне, безучастно наблюдая за тем, как Китай и Россия меняют границы на суше и на море. Ответ? Вашингтону следует провести четкие «красные линии», спокойно довести их до сведения китайских и российских политиков и быть готовым поддержать эти требования военной мощью, если возникнет необходимость.

Опасность, исходящая от Москвы

Отчасти потому, что Россия сталкивается с гораздо более острыми экономическими проблемами, чем Китай, агрессия Москвы носит более явный и неприкрытый характер. После того как в 1999 г. подошло к концу хаотичное правление президента Бориса Ельцина, Путин укрепил центральную вертикаль власти. Когда цены на энергоносители взлетели до небывалых высот, он использовал экономику страны, опирающуюся на экспорт углеводородов, для создания сферы влияния в странах бывшего Советского Союза и Варшавского договора. Его цель была ясна: восстановление прежней империи.

Но, поскольку в былые времена прямое правление посредством компартий оказалось слишком дорогим удовольствием, Путин предпочел неявную разновидность империализма. Вместо отправки войск в прежние зоны влияния он построил гигантскую сеть трубопроводов, всячески помогал политикам в соседних странах, осуществлял разведывательную деятельность и через подставных лиц покупал контроль над местными СМИ. Лишь в последнее время он стал действовать более открыто на ряде фронтов, вдохновленный, вне всякого сомнения, отсутствием реакции Запада на военную кампанию в Грузии 2008 года. В начале 2014 г. российские войска захватили Крым, и российские ополченцы, воюющие российским же оружием, начали войну на востоке Украины. А в конце 2015 г. Путин отправил Военно-космические силы для участия в сирийской гражданской войне – с конкретной целью спасения режима президента Башара Асада. В более широком смысле он также стремился восстановить позиции Москвы в Леванте и получить рычаг для давления на ЕС посредством влияния на поток беженцев.

Не случайно эти военные авантюры проводятся на фоне резкого упадка российской экономической мощи. В 2014 г. рухнули цены на нефть, страны Центральной и Восточной Европы продолжали снижать зависимость от российского газа, замедление роста мировой экономики еще больше снизило аппетит в отношении углеводородов и других природных ресурсов, а Запад ввел болезненные санкции против Москвы. В итоге в России начался полномасштабный экономический кризис, и с 2014 г. рубль обесценился к доллару более чем в два раза. В том же году рост российского ВВП упал почти до нуля, а к третьему кварталу 2015 г. российская экономика сжалась больше чем на 4%. В течение первых восьми месяцев 2015 г. финансовые инвестиции сократились на 6%, а объемы строительства – на 8%.

Экономические проблемы России имеют глубокие корни, и вряд ли их удастся легко решить. На протяжении нескольких десятилетий Россия делала ставку на добычу полезных ископаемых и производство потребительских товаров для внутреннего рынка (поскольку мало кто за рубежом жаждет покупать российскую продукцию невоенного назначения). Несмотря на некоторые очаги показного богатства, сектор услуг остается недоразвитым. Поскольку Путин и его камарилья так и не создали гражданских институтов по-настоящему свободного рынка, коррумпированная бандитская экономика России сегодня демонстрирует жутковатое сходство с прежней советской экономикой. В 1980-е гг., когда советская экономика испытала на себе давление кризиса, Михаил Горбачёв открыл политическую систему, но в результате получил лишь анархию и крах империи. Путин хорошо усвоил этот урок и твердо намерен проводить противоположную линию: сохранять политическую систему закрытой, отвлекая массы демонстрацией российской мощи в ближнем зарубежье.

Путин – бывший агент разведки, а не аппаратчик. Поэтому он, хоть и не отказывается от исторических претензий на более высокое место России в мировом порядке, не обольщается по поводу внутренних проблем. Путин, конечно, понимает, что в случае дальнейшего загнивания экономики, чтобы получить на родине одобрение, его внешняя политика должна стать более расчетливой, творческой, временами даже обманчиво примирительной. Со временем можно ожидать от него новых методов подрыва единства НАТО и ЕС, хотя, по его словам, он помогает Западу бороться с «Исламским государством» (запрещено в России. – Ред.). Ибо чем больше хаоса удастся посеять за рубежом, тем больше его автократическая стабильность будет цениться на родине. Россияне могут абстрактно понимать, что более свободное общество предпочтительнее, но они боятся рисков переходного периода от диктатуры к подлинной демократии.

Однако как бы Путин ни старался, он не сможет оградить свой режим от последствий экономического краха. Отчаяние породит борьбу внутри правящей элиты, которая привыкла делить между собой щедрые трофеи. С учетом отсутствия сильных институтов, а также хрупкости и крайней централизации режима, нельзя исключать государственного переворота наподобие того, посредством которого в 1964 г. свергли Никиту Хрущёва – Россия остается советской по стилю управления. Страна пережила крах автократии на фоне воцарившегося хаоса (как это было во время и после революций 1917 года), и возможно, что смута, которая может начаться в России, снова приведет к ее раздроблению.

Преимущественно мусульманский Северный Кавказ, а также удаленные от центра регионы Сибири и Дальнего Востока, опасаясь возможной эскалации кризиса у себя, возможно, решат порвать с Москвой в случае нестабильности внутри самого Кремля. В итоге события способны скатиться к югославскому сценарию: насилие и сепаратизм начнутся в одном месте и распространятся на всю страну. Когда Москва потеряет контроль над ситуацией, этим захочет воспользоваться мировое джихадистское движение, заполнив вакуум в отдаленных российских областях и в Центральной Азии.

Хотя это уже плохо само по себе, все может быть еще хуже. Еще в 1991 г. польский интеллектуал Адам Михник предсказал, что будущие лидеры России и Восточной Европы заполнят вакуум, образовавшийся после краха коммунизма, «грубым и примитивным национализмом». В последние годы Путин взял на вооружение именно такой национализм. Он хитро поддерживал сепаратистские движения в Абхазии, на Донбассе, в Нагорном Карабахе, Южной Осетии и Приднестровье, провоцируя конфликты, в результате которых появлялись мини-государства, управляемые полевыми командирами. В предстоящие годы он вполне может стимулировать появление подобных замороженных конфликтов, но на этот раз в странах Прибалтики, которые являются членами НАТО и где проживает многочисленное русское население, тем более что Москва считает эти республики своими утраченными провинциями. Тем временем Путин будет пытаться играть на потребности Европы в российской поддержке в Сирии, чтобы заставить ее признать аннексию Крыма и фактическое правление России на востоке Украины.

Но как раз в то время, когда больше всего нужен твердый ответ, Европа кажется все менее и менее способной его дать. В каком-то смысле нынешний кризис в России развивается параллельно с упадком в Европе, которая также раскалывается на центральные и периферийные регионы. Несмотря на корректирующие меры, предпринимаемые Европейским центральным банком, и другие действия, медленный рост мировой экономики вкупе с неспособностью Европы к проведению фундаментальных реформ означает, что политический и экономический спад будет продолжаться. Напуганные наплывом мигрантов и терроризмом, европейские страны начинают снова ужесточать пограничный контроль, и это также усугубит раскол в ЕС, а значит и в НАТО.

Подобная разобщенность сделает и без того неуверенные попытки Евросоюза противостоять России еще более нерешительными и неорганизованными, чем сегодня. По мере ослабления НАТО бывшие страны Варшавского договора будут все чаще смотреть на США в поисках безопасности. Они также разделятся на подгруппы: Польша, страны Балтии и Скандинавия уже образуют своего рода альянс для противодействия российской агрессии. Вышеградская группа, в которую входят Чешская Республика, Венгрия, Польша и Словакия, проводит все более конкретные политические и военные консультации. Дополнительные трудности во взаимоотношениях между европейскими партнерами возникают из-за проекта «Северный поток-2» – второго трубопровода по дну Балтийского моря, который позволит России перекачивать природный газ в Западную Европу в обход Центральной и Восточной Европы. Во всех этих странах медленный экономический рост усилит правые и левые националистические движения, которые взрастают на несбывшихся экономических надеждах.

Пекин на грани

Замедление экономического роста вынуждает Китай признать свою внутреннюю слабость. С середины 1990-х гг. Пекин строит высокотехнологичную армию, оснащенную передовыми подводными лодками, истребителями, баллистическими ракетами и кибернетическими подразделениями. Подобно тому как Соединенные Штаты начиная с XIX века стремились не допустить европейские державы в Карибское море, КНР намерен воспрепятствовать проникновению ВМФ США в восточные воды Китая и в бассейн Южно-Китайского моря. Соседи Китая встревожены: Япония, считающая китайскую военно-морскую экспансию реальной угрозой, отказывается от политики пацифизма и модернизирует вооруженные силы. Малайзия, Филиппины, Сингапур и Вьетнам также совершенствуют свои армии. Некогда мирные воды, в которых американцы доминировали на протяжении холодной войны, стали менее безопасными. Стабильная однополярная военно-морская ситуация уступила место нестабильной, многополярной конфигурации.

Но, как и в случае с Россией, агрессия Китая все больше отражает тот факт, что страна прошла пик могущества, поскольку ее экономика начинает замедляться после нескольких десятилетий ускорения. Годовой рост ВВП снизился с двузначных цифр, преобладавших большую часть первого десятилетия нынешнего столетия, до официального значения в 6,9% в третьем квартале 2015 г., хотя в действительности темпы роста, вне всякого сомнения, еще ниже. Лопнули пузыри на фондовом рынке и рынке жилой недвижимости; есть и множество других перекосов в перекредитованной экономике, особенно в теневом банковском секторе.

Имеют место и межэтнические трения. В какой-то степени государство Китай с преобладающей национальностью хань – темница для других народов, включая монголов, тибетцев и уйгуров. Все они в разной степени сопротивляются централизованному контролю. Сегодня самая явная сепаратистская угроза – уйгурские боевики. Некоторые прошли обучение в Ираке и Сирии, и опасность еще возрастает по мере того, как они вливаются в мировое джихадистское движение. В последние годы резко увеличилось число терактов, непосредственно связанных с уйгурским сепаратизмом в Гуанси – транзитном регионе на пути уйгурских контрабандистов во Вьетнам. Это доказательство того, что теракты не будут совершаться лишь на западе Китая – территории компактного проживания меньшинств. Пекин пытается умиротворить эти движения с помощью экономического развития – предложив, например, создать Экономический пояс Шелкового пути в Центральной Азии и подорвать уйгурский национализм в этом регионе. Но если эти гигантские проекты начнут буксовать из-за замедления темпов роста экономики, это спровоцирует взрыв насилия и усугубление сепаратизма.

Си Цзиньпин, много лет служивший Компартии Китая в глубинке, должен питать еще меньше иллюзий, чем Путин, по поводу серьезности экономических проблем. Но это не означает, что он знает, как решить эти проблемы. Си отреагировал на экономическую сумятицу, вступив на путь борьбы с коррупцией; однако эта кампания в основном преследовала цель большой политической чистки, позволив Си консолидировать органы государственной безопасности вокруг собственной персоны. Решения в Пекине уже не принимаются так коллегиально, как раньше, поэтому у Си появилось больше возможностей перенаправить внутреннюю тревогу в русло внешней агрессии. В последние три десятилетия политическое руководство было сравнительно предсказуемым, действовало коллегиально и избегало ненужных рисков. Но внутриполитическая ситуация стала гораздо менее благоприятной.

Амбиции Китая простираются гораздо дальше российских, но вызывают меньшее беспокойство на Западе, потому что реализуются более элегантно. Если Путин отправил головорезов в масках с автоматами на восток Украины, то Си наращивал агрессию мелкими шагами, так что Соединенным Штатам было безумно трудно адекватно реагировать на нее, не перегнув палку. Он послал корабли береговой охраны и торговый флот (а не только корабли ВМФ), чтобы докучать филиппинским военным кораблям; установил буровую нефтяную платформу в спорных водах, на которые также претендует Вьетнам (но лишь на несколько недель), и начал проекты по намыву новых земель на спорных необитаемых островах и рифах. Поскольку это балансирование на грани войны происходило на море, оно не создало никаких трудностей гражданскому населению, и среди военных также не было убитых и раненых.

Другие действия не столь утонченны. Помимо расширения морских притязаний, Китай строит шоссейные и железные дороги, а также трубопроводы в направлении Центральной Азии. Он также обещает вложить десятки миллиардов долларов в создание транспортного коридора, простирающегося от Западного Китая через Пакистан к Индийскому океану, где Пекин реализует проекты строительства портов от Танзании до Мьянмы (или Бирмы). По мере усугубления экономических неурядиц агрессия может принять куда менее изысканные формы грубоватых и импульсивных действий. Си будет труднее сопротивляться искушению использовать споры между азиатскими государствами о морских границах для разжигания национализма внутри страны, поскольку это сила, способная сплотить общество на грани раскола.

Маячащий впереди кризис в Центральной Азии – Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане – может еще больше усугубить опасность. Продолжительная стабильность в этих авторитарных государствах облегчала Пекину задачу контролировать среднеазиатские меньшинства в своей стране, но благополучное время, по-видимому, подходит к концу. Во главе некоторых из этих режимов до сих пор стоят функционеры брежневского ЦК КПСС. Они руководят своими странами со времени окончания холодной войны. Эти лидеры стареют, их режимы имеют сомнительную легитимность, народное хозяйство привязано к замедляющимся маховикам китайской и российской экономики, а население становится все более исламистским. Другими словами, возможно, Центральная Азия созрела для своей версии «арабской весны».

Переживая параллельное замедление экономики и аналогичные геополитические угрозы, Китай и Россия могут заключить тактический союз, основанный на совместимых авторитарных системах, нацеленный на управление приграничными областями и противостоящий Западу. Наверно, именно поэтому эти страны, наконец, в ноябре прошлого года завершили урегулирование длительного пограничного спора. Россия уступила небольшой участок земли на Дальнем Востоке претендующему на него Китаю. Однако передача территории стала причиной протестов в обеих странах: рядовые россияне были недовольны сговорчивостью Кремля, а многие китайцы сетовали на то, что получили мало. В этом случае общественное мнение способно опять-таки сдерживать диктатуры, препятствовуя созданию полезных альянсов.

Грядущий хаос

Главный геополитический вопрос – централизованный контроль: у кого он есть и кто его не имеет. Централизованное авторитарное управление большими территориями по определению чревато проблемами – тем более в эпоху пробуждения этнического, религиозного и личностного сознания, когда электронная переписка может воспламенять претензии, основанные на национальном самоопределении. Неудивительно, что карта Евразии скоро усложнится.

Политикам в Вашингтоне лучше уже сейчас начать готовиться к возможному наступлению хаоса: заговор в Кремле, частичный распад России, терроризм исламистов на западе Китая, борьба фракций в Пекине и политические волнения в Центральной Азии – вероятность подобного развития событий с каждым годом увеличивается, хотя кому-то это может показаться фантастикой. В каких бы формах ни проявилась турбулентность, похоже, что Соединенным Штатам придется искать ответ на новые вопросы. Кто будет контролировать ядерный арсенал России в случае раскола политического руководства? Как США выступит в защиту прав человека в Китае, если режим жестоко подавит внутреннее восстание?

Планирование ответа на подобные обстоятельства не означает подготовку к освободительной войне в духе Ирака. Если в Китае и России когда-нибудь появятся более либеральные правительства, их народам придется самостоятельно осуществлять перемены. Но это не сводит к минимуму возможность беспорядков. Чтобы избежать кошмарного кризиса безопасности, который может стать следствием подобного развития событий, Вашингтону придется провести четкие «красные линии». Однако по возможности ему следует установить их, не слишком афишируя и не угрожая страшными последствиями в случае их нарушения. Хотя подстрекатели из Конгресса могут этого не понимать, Соединенные Штаты ничего не выиграют от травли нервных режимов, боящихся потерять лицо у себя на родине.

Что касается России, США должны потребовать, чтобы она прекратила разжигать замороженные конфликты. Поскольку Путин пытается отвлечь россиян от экономических трудностей, он будет испытывать все больший соблазн сеять хаос в ближнем зарубежье. Наверно, его главными потенциальными целями на сегодня являются Литва и Молдавия с учетом их коррумпированных и уязвимых демократических правительств. (Молдавия уже приближается к состоянию политической анархии.) Обе страны представляют также стратегическую ценность: Молдавия могла бы стать своеобразными воротами на Балканы, а Литва – связать Россию с ее западным анклавом, Калининградской областью. Для Путина замороженные конфликты таят в себе преимущество необъявленных войн, что снижает вероятность значимого ответа Запада. Вот почему реакция должна быть зеркальной: если Путин будет плести закулисные интриги в Литве или Молдавии, Западу следует усилить режим антироссийских санкций и интенсифицировать военные учения в Центральной и Восточной Европе.

Как минимум НАТО должна резко улучшить обмен разведданными со странами Восточной Европы и быть готова быстро развернуть дополнительные эскадрильи ВВС, наземные силы и войска специального назначения в регионе. Несколько сот американских солдат, морских пехотинцев и моряков, размещаемых на ротационной основе в странах НАТО, граничащих с Россией (бывших членов Варшавского договора), – слишком мало, чтобы сдерживать российскую агрессию; требуется несколько батальонов или даже бригада. В более широком смысле Соединенным Штатам понадобится создать войска прикрытия, удерживающие Россию от нанесения ограниченного удара по соседним территориям, но делать это нужно аккуратно, не провоцируя кризис. Таким образом, противодействие США растущим возможностям Москвы по ограничению доступа к территориям в густонаселенной Прибалтике должно быть более тонким, чем ответ Китаю в относительно безлюдном Южно-Китайском море.

Вашингтону нужно провести четкие «красные линии» и для Пекина. В Южно-Китайском море он не может позволить, чтобы проекты страны по намыву территории постепенно привели к созданию так называемой опознавательной зоны ПВО – воздушного пространства, в котором КНР не потерпит присутствия иностранной авиации, как это было сделано китайским режимом в Восточно-Китайском море в 2013 году. Подобные действия составляют часть стратегии осознанной двусмысленности: чем более неясным и сложным становится военное противостояние, тем более серьезный вызов брошен американскому морскому доминированию. Если Китай объявит о создании аналогичной зоны в Южно-Китайском море, Вашингтону придется активизировать действия ВМФ и расширить военную помощь союзникам в этом регионе. ВМФ США уже начал операции по обеспечению свободы навигации, хоть и достаточно вялые, внутри зоны диаметром в 12 морских миль, которую Китай создал вокруг искусственных островов, объявив эту акваторию своими внутренними водами. Если эти операции не проводить с большей регулярностью и более явно, Китай не заметит этого сдерживания.

Время быть сильными

Никогда еще культовая фраза президента Теодора Рузвельта «говори мягко, но держи в руках большую дубинку» не звучала более актуально. Большая дубинка может сдерживать агрессию, порождаемую как силой, так и слабостью. Но мягкие речи особенно уместны, когда агрессия вытекает из слабости, поскольку жесткая риторика может без особой на то необходимости провоцировать лидеров, и так прижатых к стене. Соединенным Штатам важнее наращивать собственное военное присутствие в странах Балтии и в Южно-Китайском море, чем публично осуждать Москву и Пекин за их действия в этих регионах.

Большая дубинка означает быстрое восстановление оборонного бюджета США после опустошительного секвестра. В 2010 г. американская армия насчитывала 570 тыс. солдат, а в 2017 г. ее численность неизбежно сократится до 450 тыс. человек. В настоящее время Соединенные Штаты размещают в Европе 33 тыс. солдат сухопутных войск, тогда как в годы холодной войны там был дислоцирован 200-тысячный военный контингент. В отличие от кораблей и самолетов, наземные войска более наглядно демонстрируют военную силу США, показывая готовность проливать кровь своих граждан из уважения к обязательствам перед союзниками. Поскольку война все чаще ведется нетрадиционными средствами, Соединенным Штатам больше не нужно размещать в Европе такой же многочисленный контингент, как в годы холодной войны, но необходимо тем не менее усилить сухопутный компонент. Что касается сил и средств морского базирования, то Балтийское море слишком мало, чтобы оптимально использовать ударную группу авианосцев, поэтому США следует направить в этот регион больше подводных лодок.

Вашингтону также пора успокоить своих союзников, не усердствуя в риторике по транснациональной проблематике, такой как изменение климата, и в проведении специальных конференций по этой тематике. Президенту не следует думать, будто израильтяне, поляки и тайваньцы, например, будут доверять ему, потому что он возглавляет борьбу с изменением климата (а он не раз давал понять, что рассчитывает на это); они хотят, чтобы он больше внимания уделял их геополитическим дилеммам. Хотя эпидемии новых болезней, поднимающийся уровень Мирового океана и другие глобальные вызовы реальны, США могут позволить себе роскошь сосредоточиться на этих вызовах во многом благодаря собственному географически защищенному положению. В отличие от Соединенных Штатов, многие союзники находятся в опасной близости от Китая и России и вынуждены уделять главное внимание более узким и традиционным угрозам. С учетом географической уязвимости страны Азии хотят видеть больше американских военных кораблей в своих водах. Что касается жителей Центральной и Восточной Европы, то они надеются на недвусмысленную приверженность Америки силовому варианту защиты их безопасности – теперь больше, чем когда-либо, потому что глобализация и революция в средствах связи сделали географическую близость еще более чреватой неприятностями. Если американский президент не сможет дать адекватный ответ на агрессию в одном месте, он рискует утратить репутацию сильного лидера в другом регионе.

В 1959 г. политолог Роберт Штраус-Хупе определил «затяжной конфликт» как состояние длительного противоборства, благоприятствующее стороне, способной проявить терпение и «процветать в условиях конфликта как нормального состояния в XX веке». Если западные политики склонны «видеть только инструменты мира», писал он, то сторона, имеющая преимущество, «перековывает орала на мечи». Штраус-Хупе имел в виду китайских и советских коммунистов, когда писал эти слова. Тем не менее Соединенным Штатам в конце концов удалось справиться с неблагоприятными факторами за счет политики сдерживания, которая сама по себе соответствовала принципам затяжного конфликта.

Сдерживание не ограничивалось пассивными мерами, как многие хотели бы думать; оно также предполагало расчетливую агрессию и постоянное ободрение союзников. Во время холодной войны американские президенты взяли верх над противником, избежав ядерной войны, благодаря пониманию того, что нормальным состоянием является соперничество и конфликт, а не мир. Сегодня, когда Китай и Россия встали на путь эскалации затяжного конфликта, американским президентам нужно признать ту же самую истину. И им также необходимо правильно сочетать силу и осторожность, поскольку десятилетия относительного спокойствия во время холодной войны и сразу после ее окончания подошли к концу, и нужно готовиться к эпохе анархии, которая может наступить в связи с силовыми играми на евразийском континенте.

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 5 мая 2016 > № 1754221 Роберт Каплан

Терроризм повлиял на структуру обществ по всему миру

В конце апреля во втором по величине городе Пакистана Лахоре теракт унес десятки человеческих жизней. Как заявил на встрече с главой российского военного ведомства Сергеем Шойгу его пакистанский коллега Хавадж Асиф, Пакистан продолжит борьбу с терроризмом как внутри страны, так и в регионе.

В рамках работы V Московской конференции по международной безопасности Асиф выразил мнение, что терроризм значительно повлиял на структуру обществ по всему миру, и ставит под угрозу существование человеческой цивилизации: "Основные общечеловеческие ценности цивилизации - культура, свобода мысли и демократические идеалы - находятся под угрозой силы беспорядка, хаоса, разрушения и философии Средневековья. За последние годы мы стали свидетелями необычного роста терроризма. Террористические организации постоянно появляются в разных местах планеты. Проявления терроризма и в Турции, и в Брюсселе, и в Париже свидетельствуют о новой стадии эволюции ДАИШ. Сейчас они концентрируют свои усилия на установлении регионального контроля в Ираке и в Сирии. Уничтожение российского самолета над Синаем - один из примеров".

По мнению Хаваджа Асифа, с террористическими группировками становится бороться все сложнее: "Сирийский кризис сейчас продолжает распространяться, как раковая опухоль. Все эти факторы свидетельствуют о существенной дестабилизации в регионе. Мы очень серьезно озабочены тем, что происходит в Сирии и в Ираке. В эти региональные конфликты втягиваются и другие страны. Усиливается проблема беженцев. Мировая политика и политики не вынесли уроков из происходящего. Насилие продолжается. После событий в Ираке и в Ливии такой же сценарий этнических и религиозных столкновений разыгрывается и в Сирии".

Региональная антитеррористическая структура Шанхайской организации сотрудничества (РАТС ШОС) и правительство Японии прорабатывают пути взаимодействия и сотрудничества в борьбе с терроризмом, сообщила пресс-служба РАТС в среду.

Ранее директор Исполкома РАТС ШОС Евгений Сысоев встретился с советником посольства Японии в Узбекистане Ешитако Нараоку.

«Стороны обсудили возможность сотрудничества по противодействию терроризму между РАТС ШОС и компетентными органами государств, не входящими в «Шанхайскую семью», и направления предполагаемого взаимодействия», - говорится в сообщении.

В ходе встречи стороны обменялись оценками ситуации, складывающейся в регионах наибольшей террористической активности, и выразили мнение, что оттуда исходят угрозы не только для государств Центральной Азии и Европы, но и третьих стран.

Отмечается, что особую тревогу собеседников в настоящее время вызывает положение дел в Афганистане в условиях вывода международных сил содействия безопасности и продолжающегося политического кризиса.

В ШОС входят Россия, Китай, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Статус наблюдателей имеют Белоруссия, Монголия, Индия, Иран, Пакистан и Афганистан. В июле 2015 года в ШОС была запущена процедура приема в организацию Индии и Пакистана. Председательство в организации на саммите ШОС в Уфе перешло от России к Узбекистану. Саммит ШОС в 2016 году пройдет 23-24 июня в Ташкенте. Штаб-квартира РАТС находится в г.Ташкенте.

С начала 2016 года в 18 странах мира убиты 40 журналистов. Такие данные опубликовала неправительственная организация Press Emblem Campaign (PEC).

«Отмечая Всемирный день свободы печати, ПЭК призывает усилить защиту журналистов в зонах конфликтов и борьбу с безнаказанностью виновных в преступлениях», - подчеркивает организация в своем заявлении. Она обращает внимание на тот факт, что сейчас в зонах конфликтов каждый месяц гибнут в среднем десять журналистов. Эта статистика сравнима с прошлогодней, когда за 12 месяцев погибли 135 журналистов.

Наиболее «смертельно опасными государствами для работников СМИ» в 2016 году PEC называет Афганистан (8 жертв), Мексику (5), Йемен (5), Ирак (3), Турцию (3), Сирию (2) и Пакистан (2). Кроме того, в ряде стран, среди которых - Россия, было убито по одному журналисту.

Безнаказанность приобрела «особенно вопиющий» характер в Мексике и Гондурасе. В Бразилии и Колумбии, наоборот, достигнут прогресс в привлечении виновных к ответственности судами, указывает организация.

В связи с Всемирным днем свободы печати, который ежегодно отмечается 3 мая, PEC заявила, что отныне будет оценивать опасность, которой подвергаются журналисты в той или иной стране или территории, по пятибалльной шкале.

В группу с самым высоким, пятым, уровнем опасности (красный) она поместила Ливию, Сомали, Сирию и Йемен. Четвертый (оранжевый) уровень присвоен Афганистану, Эритрее, Гондурасу, Мали, Мексике и Пакистану.

На третьей (желтой) позиции - Бразилия, Бурунди, Центральноафриканская Республика, Демократическая Республика Конго, Гватемала, Израиль, оккупированные арабские территории, Филиппины и Южный Судан.

На втором (сером) уровне - Азербайджан, Украина, Бангладеш, Колумбия, Эквадор, Египет, Индия, Иран и Турция. В эту же группу PEC включила Россию. Остальные государства планеты, в которых в этом году не зафиксировано убийств журналистов, находятся на первом уровне (угроза незначительна) или нулевом (угрозы нет). Индекс будет публиковаться дважды в год - 3 мая, а также 2 ноября, когда отмечается Международный день прекращения безнаказанности за преступления против журналистов.

PEC, созданная в 2004 году, обладает консультативным статусом при ООН. В статистике, которую ведет организация, отражены все случаи убийств журналистов при исполнении ими своих профессиональных обязанностей. Среди жертв - корреспонденты, операторы, звукооператоры, техники, фотографы, продюсеры, фрилансеры, администраторы СМИ. Список погибших обновляется ежемесячно с первой сессии Совета ООН по правам человека, состоявшейся в 2006 году.

Сумские машиностроители наводят мосты с новыми партнерами из ОАЭ

Представители ПАО «Сумское НПО» посетили Объединенные Арабские Эмираты – страну, с которой предприятие намеревается развить тесные партнерские отношения. И как показал визит, работающие там компании совершенно не против иметь дело с сумскими машиностроителями.

Поездка заводской делегации во главе с директором по продажам Александром Месхией и заместителем технического директора Александром Севериным состоялась по приглашению нового официального партнера СНПО в данном регионе – компании YUCO Alliance.

«В прошлом году на выставке ADIPEC, в которой, кстати, предприятие участвовало впервые, состоялось наше знакомство с YUCO Alliance. Узнав подробно об объединении, данная компания охотно согласилась представлять интересы сумских машиностроителей в ОАЭ. И вот сейчас благодаря ее непосредственной помощи мы провели обширную презентацию своих возможностей для ключевых генеральных подрядчиков, которые ведут свою деятельность в Эмиратах и в целом на Ближнем Востоке», – рассказывает начальник отдела маркетинга Игорь Булыгин.

Прошли плодотворные переговоры с представителями руководящего состава и техническими специалистами компании Petrofac, которая реализует около 70% проектов в нефтегазовом и энергетическом секторах данного региона. Портфель заказов этой компании достигает десятков миллиардов долларов, поэтому становится вполне понятно, насколько важным является налаживание плодотворных бизнес-связей. Тем более что текущие обстоятельства для этого достаточно благоприятные.

«В условиях уменьшения стоимости углеводородов на мировом рынке заказчики начали искать альтернативу дорогим брендам. Они хотят работать рентабельно, а, следовательно, подбирают новых товаропроизводителей, которые бы отвечали их требованиям по качеству, но при этом востребованная продукция стоила бы меньше. Сумское НПО в данном плане – прекрасный вариант, и этот тезис во время визита в Эмираты мы слышали неоднократно», – продолжает начальник отдела маркетинга СНПО.

Собственно, восхищение потенциальных партнеров вызвали компетенции предприятия, ведь для них в диковинку, что один производитель может сочетать в себе такую широкую парадигму возможностей. До сих пор они в основном сотрудничали с компаниями, специализирующимися на отдельных производственных сегментах, а тут такой разноплановый спектр предлагаемого оборудования и услуг.

Представителей Petrofac интересовало также, сможет ли объединения обеспечить надлежащее сервисное обслуживание своей продукции в случае, если будет достигнута договоренность о сотрудничестве. Это еще одно условие, без которого работать на данном рынке ни один товаропроизводитель не сможет.

«В рамках пребывания в Эмиратах удалось найти точки соприкосновения и в этом вопросе, – комментирует Игорь Булыгин. – В частности, получено принципиальное согласие компании Wesco, которая готова выступить в качестве сервисной площадки для продукции ПАО «Сумское НПО». К тому же мы осмотрели тамошние производственные мощности – они полностью соответствуют техническим параметрам нашего оборудования. Так что сейчас обсуждаются нюансы соглашения о сотрудничестве. Это довольно важный прецедент, поскольку до сих пор подобного опыта предприятие не имело».

Кроме того, группа специалистов объединения посетила еще одного вероятного заказчика – компанию Dragon Oil, в которой сейчас проходит предварительную квалификацию.

«Обсуждали проекты, которые запланированы к реализации в Туркменистане. Сегодня деятельность Dragon Oil акцентируется как раз на этом регионе. Среди запросов, озвученных во время встречи, наиболее реальные очертания в настоящее время приобретают такие направления деятельности СНПО, как: очистка газа от сероводорода, выработка электроэнергии (наши ЭГТУ – как раз то, что нужно), а также обеспечение опреснения воды», – отмечает начальник отдела маркетинга.

По результатам поездки в Объединенные Арабские Эмираты достигнута договоренность об ответных визитах. Так, уже в мае обещают прибыть на предприятие представители YUCO Alliance, которые, кстати, готовы способствовать продвижению Сумского НПО не только на рынке ОАЭ, но и в Египте, Пакистане, Бахрейне, Алжире. А вот в конце июня с аудитом должна приехать группа специалистов компании Petrofac, которая сейчас рассматривает заявку сумских машиностроителей на получение предварительной квалификации в качестве одобренного поставщика.

Кто прикрывает Трампа и Клинтон

Секрет успеха Трампа и Клинтон — в руководителях их предвыборных кампаний

Игорь Крючков (Вашингтон — Индианаполис)

Если нынешние фавориты американских праймериз — республиканец Дональд Трамп и демократ Хиллари Клинтон — не сбавят темпа, они станут самыми ненавидимыми кандидатами, вышедшими в финал предвыборной гонки. В каком-то смысле это комплимент для людей, руководящих их кампаниями. Один из них консультировал президента Украины Виктора Януковича, второй — ликвидировал последствия скандала с Моникой Левински в Белом доме.

Если экс-госсекретарь США Хиллари Клинтон и миллиардер Дональд Трамп победят на праймериз и выйдут в финал президентской гонки, они станут кандидатами в президенты США с самой высокой негативной статистикой за всю историю страны, считает Бен Гинзберг, партнер американской адвокатской конторы Jones Day.

«Есть определенная ирония в том, что дома Трампа и Клинтон в Нью-Йорке расположены в пределах пары миль друг от друга», — рассказал «Газете.Ru» Гинзберг, ранее работавший юридическим советником бывшего президента США Джорджа Буша-младшего, а также бывшего губернатора Массачусетса и кандидата в президенты Митта Ромни.

Рейтинги недоверия Трампа и Клинтон также близки. По данным последнего совместного соцопроса NBC News и The Wall Street Journal, 68% респондентов из числа зарегистрированных в США избирателей утверждают, что ни при каких обстоятельствах не будут голосовать за Трампа. 58% опрошенных наотрез отказываются голосовать за Клинтон. Кроме того, 65% опрошенных заявили, что негативно относятся к миллиардеру-республиканцу. 56% сказали то же самое об экс-госсекретаре США.

Тем не менее один из этих двоих политиков, наиболее вероятно, станет следующим президентом США. Помимо негативной статистики и у Трампа, и у Клинтон самые высокие рейтинги доверия. Такое уже случалось раньше, утверждает Гинзберг. Например, у Ричарда Никсона в 1972 году были высокие рейтинги недоверия, однако он обладал поддержкой Республиканской партии и в итоге одержал эффектную победу над демократом Джорджем Макговерном.

Впрочем, уже через два года разразился Уотергейтский скандал. Именно тогда негативный рейтинг Никсона сыграл ключевую роль. Президенту был объявлен импичмент, он лишился поста и сейчас считается «эталоном» беспринципности и цинизма в американской политике.

Плохой политтехнолог

Вероятно, эти ассоциации подтолкнули Дональда Трампа к изменению стратегии. По данным американских СМИ, уже более месяца его предвыборной кампанией руководит Пол Манафорт, один из самых эффективных американских политтехнологов своего поколения.

67-летний Манафорт разрабатывал стратегии для крупнейших консервативных американских политиков. Политконсультант давал советы Джеральду Форду, Рональду Рейгану, обоим Джорджам Бушам — старшему и младшему, сенатору от Аризоны Джону Маккейну. Все, кроме последнего, стали президентами Соединенных Штатов. Теперь Пол Манафорт взялся за кампанию Трампа.

В преддверии решающего партийного голосования в Индиане 3 мая, которое либо существенно затруднит путь Трампа к президентскому креслу, либо подчеркнет его триумфальное восхождение, здесь все чаще на глаза попадаются ролики, проплаченные его соперниками-республиканцами из партийного фонда Secure America Now. Они призывают не голосовать за Трампа. Около трети экранного времени посвящено именно Манафорту. «Дональд Трамп делает вид, что борется с терроризмом, но нанимает политтехнолога, который заработал миллионы, лоббируя интересы террористических стран — Саудовской Аравии и Пакистана», — убеждает уверенный, но немного тревожный женский голос за кадром.

Впрочем, Манафорт известен и сотрудничеством с, мягко говоря, неоднозначными политиками Ближнего Востока, Южной Азии и Африки 1980–1990-х, среди которых были ангольский повстанческий лидер Жонаш Савимби, сомалийский президент Сиад Барре и конголезский правитель Мобуту Сесе Секу.

В 2000-х годах американский политтехнолог стал известен как человек, превративший украинского политика Виктора Януковича из дремучего реликта советской эпохи в корректного уверенного лидера почти западной направленности.

Украинский путь Трампа

По данным The New York Times, Манафорт познакомился с Януковичем в начале 2000-х через донбасского олигарха Рината Ахметова, который пользовался услугами американца для поддержки его холдинга СКМ. Это произошло после того, как Янукович потерпел поражение от Виктора Ющенко на выборах 2004 года, завершившихся «оранжевой революцией».

За два следующих года Манафорту удалось исправить главные ошибки Януковича. Политик стал говорить меньше, точнее и эмоциональнее. В его речи появились нотки бывшего американского президента Билла Клинтона. «Я знаю, о чем вы мечтаете, — обращался он к сторонникам в ходе предвыборных массовых мероприятий. — Вместе мы превратим Украину в страну возможностей».

Агитационные ролики Партии регионов также изменились. В них Янукович перестал выступать в советском формате обращения к народу, а начал ходить по залитым солнцем благоустроенным улицам городов и плодородным полям. С помощью Манафорта Янукович стал премьером, а Партия регионов завоевала большинство в Раде в 2006 году.

Работая в Киеве, Манафорт выступал в том числе как лоббист. Чтобы вернуться в политику после «оранжевой революции», политтехнолог активно укреплял связи Януковича с Вашингтоном и одновременно — с Москвой.

При нем украинский премьер осуждал НАТО к удовольствию Москвы и одновременно развивал экономические отношения с Европой. По данным расследования Reuters от 2014 года, Манафорт также выступал посредником между российским «Газпромом» и украинским бизнесменом Дмитрием Фирташем на долгих и тяжелых переговорах о транзите российского газа на Украину.

Манафорт настолько активно занимался двусторонним лоббированием, что в итоге даже сумел реализовать американо-российский совместный проект, впрочем, не на Украине, а в Черногории. По данным журнала The Nation, консалтинговая фирма Davis Manafort, сооснователем которой являлся американский политтехнолог, смогла фактически подключить американского сенатора от штата Аризона Джона Маккейна к бизнес-проектам российского бизнесмена Олега Дерипаски, президента «Русала».

Авторы публикации утверждают, что Маккейн, известный своими громкими антироссийскими заявлениями, при поддержке Davis Manafort (помимо Манафорта, ее возглавлял и главный политтехнолог Маккейна Рик Дэвис) в 2005 году начал активно выступать за отделение Черногории от Государственного союза Сербии и Черногории. Для Маккейна черногорская независимость на какое-то время стала главной битвой за права человека в Европе. Олег Дерипаска, в то время возглавлявший концерт En+, в свою очередь, стремился превратить Черногорию в пророссийский «плацдарм» с выходом в Средиземноморье, чтобы создать прибыльный концерн для производства алюминия и электроэнергии. В 2006 году Черногория получила независимость.

В 2012 году Манафорт еще работал с Януковичем. Это подтвердил нынешний посол США в РФ Джон Теффт в интервью газете «Украинская правда». Однако после «евромайдана» 2014 года контракт Киева с политтехнологом, очевидно, перестал действовать.

Двойной агент

Для Трампа Манафорт также играет двойную роль: лоббиста и политтехнолога, рассказал «Газете.Ru» Кеннет Воугел, журналист американского издания Politico, возглавляющий отдел расследований. «Трамп долгое время работал с Кори Левандовски. Однако когда стало очевидно, что кампания становится по-настоящему масштабной, ему понадобился человек с большим опытом, и его выбор пал на Манафорта», — рассказал он.

Прежде всего, политтехнолог должен вывести скандальную кампанию Трампа из нынешнего состояния «поп-шоу» и превратить миллиардера в полноценного политика с собственной программой действий. Пока же Трамп в своих речах не скупится на оскорбительные замечания насчет женщин, мигрантов и даже манеры его соперников по президентской гонке есть блины. До сих пор это приносило ему высокие рейтинги, Левандовски блестяще использовал эту грань таланта своего начальника, однако мало обращал внимание на остальные направления кампании.

Трамп с его нынешним диковатым имиджем отпугивает системных республиканских политиков, от которых политическая карьера Трампа зависит не меньше, чем от народных масс. Чтобы решить эту проблему, лоббистские качества Манафорта особенно пригодятся.

8 апреля в интервью телеканалу CNN он фактически подтвердил, что потеснил Левандовски с позиции главного стратега предвыборной кампании. «Я работаю напрямую с боссом, — подчеркнул Манафорт. — Я прислушиваюсь, конечно, ко всем, но главное слово остается всегда за одним человеком».

Впрочем, пока отношения между миллиардером-республиканцем и его новым политическим стратегом нельзя назвать безоблачными. «Сейчас предвыборный штаб Трампа разделился на два четких лагеря: сторонников Левандовски и Манафорта», — считает Воугел.

На прошлой неделе появились признаки недовольства Трампа тем, что политтехнолог требует от него выбирать выражения и вести себя более «по-президентски».

Впрочем, по словам Марка Уорнера, политического директора отделения Республиканской партии в штате Индиана, без работы с системными республиканскими политиками Трампу будет невозможно обойтись. «Подчеркну, лично я не собираюсь голосовать за него, — рассказал собеседник «Газеты.Ru». — Пока не видно, что за его громкими заявлениями стоит какая-то программа. Впрочем, по моему опыту, любые кандидаты, с какой бы жесткой повесткой они ни выступали, победив на выборах, начинают наводить мосты с теми политиками, которых они критиковали в ходе предвыборной кампании. Без этого «лечебного процесса» просто невозможно проводить какие-либо инициативы».

Фальшивая Клинтон

У Хиллари Клинтон не меньшие проблемы с имиджем, хотя и по противоположной причине. «Она так долго находится у власти, что люди перестали ей верить, — считает профессор Университета Индианаполиса Тед Франтц. — Когда политики стремятся произвести хорошее впечатление, отвечают ожиданиям и правильно отвечают на вопросы, они перестают выглядеть живыми людьми». Эксперт заявил «Газете.Ru», что Клинтон выглядит слишком «системно», и этим впоследствии могут воспользоваться ее соперники.

Экс-госсекретарь США уверенно ведет себя на праймериз. Однако параллельно вокруг Клинтон развиваются скандалы, связанные с ее богатым политическим прошлым, которые на финальной стадии выборов могут превратиться в серьезную проблему.

Первый скандал связан с последним государственным местом работы Клинтон — Госдепартаментом США. История тянется с прошлого года, когда The New York Times стало известно, что политик в свою бытность американским госсекретарем использовала для деловой переписки не только зашифрованную и безопасную рабочую почту, но и домашний электронный ящик.

Госдепартамент не утверждает, что Клинтон нарушила правила доступа к секретным документам (это грозило бы для нее тюремным сроком). Во время ее работы госсекретарем такого требования не существовало. Тем не менее часть конфиденциальной переписки Клинтон могла попасть в руки хакерам, и теперь американские власти по частям публикуют переписку политика, чтобы развеять тревогу общественности. Клинтон сама выступила с этой инициативой и утверждает, что ей нечего скрывать.

Впрочем, экс-госсекретарь предпочитает скрывать другую информацию, которая касается второго, не менее неприятного скандала. В феврале американский телеканал CNN сообщил, что чета Клинтон с 2001 года заработала $153 млн, выступая с платными речами и лекциями по заказу целого ряда финансовых учреждений, включая банки UBS и Goldman Sachs, которые в 2009 году столкнулись с потоком обвинений в попытке заработать на финансовом кризисе в США, быстро превратившемся в глобальную экономическую рецессию.

По этим данным, Хиллари и Билл Клинтон выступали 729 раз, за каждую речь они брали в среднем $200 тыс. От UBS и Goldman Sachs политики получили в общей сложности $7,7 млн за 39 публичных встреч.

Каких тем касались лекции Клинтон, экс-госсекретарь говорить отказывается, считая это вторжением в личное пространство. На этом фоне ее нынешние заявления об экономической справедливости и встречи с работниками американских заводов и фабрик выглядят фальшиво.

Следы Левински

Для того чтобы потушить эмоциональный накал, главой предвыборного штаба Клинтон назначен Джон Подеста, бывший советник президентов-демократов Билла Клинтона и Барака Обамы. В этом смысле он — идеальный руководитель команды, которая состоит отчасти из бывших людей Билла Клинтона (например, глава отдела по коммуникациям Дженнифер Пальмиери), отчасти — из людей Обамы (среди них Джоэл Бененсон, специалист по соцопросам, который многое сделал для прорывной, первой президентской кампании Обамы в 2008 году).

Самая громкая «операция» Подесты в качестве лоббиста и политтехнолога — урегулирование секс-скандала с Моникой Левински, который в 1998 году чуть было не закончился импичментом президента Клинтона. Результаты работы политтехнолога можно наблюдать сейчас. Билл Клинтон встречается с избирателями, срывает бурные аплодисменты и использует весь свой, очевидно, не потускневший авторитет, чтобы поддерживать общественный интерес к кампании супруги. Грехи прошлого и бывших секретарш экс-президента Клинтона сегодня мало кто вспоминает — по крайней мере, среди членов Демократической партии.

Впрочем, Подеста прекрасно понимает, что и этот момент может вновь оказаться в центре внимания прессы на будущих этапах гонки — особенно, если главным соперником Хиллари Клинтон станет Трамп.

По данным журнала Time, глава штаба Клинтон уже начал переговоры со скептически настроенными политиками-демократами, чтобы объединить силы партии на как можно более ранних этапах.

Скандальная парочка

Не менее сильная фигура среди ближайшего окружения Хиллари Клинтон — Хума Абедин, заместитель председателя предвыборного штаба и давний советник экс-госсекретаря. Помимо выдающейся работоспособности и организаторских качеств, Абедин привлекает внимание прессы чувством стиля и умением выбирать строгие элегантные платья.

Республиканские соперники Клинтон уже пытаются использовать и этот факт как повод для скандала. Абедин до такой степени приближена к телу Клинтон (советник в том числе организует сеансы массажа и йоги для своей начальницы), что это вызывает череду неудобных слухов об их чуть ли не интимной близости.

Волна интереса консервативной американской прессы к этой теме во время предвыборной гонки понятна, хотя не имеет под собой документальной основы. Это, впрочем, не остановило бывшего руководителя Ассоциации американских семей, убежденного консерватора и частого гостя республиканских ток-шоу Брайана Фишера, который заявил, что Клинтон может стать «первым лесбийским президентом США».

Впрочем, это не единственная скользкая тема, которую соперники Клинтон пытаются использовать против Абедин. В 2012 году, например, бывшая член конгресса республиканка Мишель Бахман заявила, что родившаяся в индийско-пакистанской мусульманской семье Абедин «может быть агентом радикального движения «Братья-мусульмане» (организация запрещена в России).

Больше неудобств, впрочем, Абедин доставил скандал с ее мужем, конгрессменом от штата Нью-Йорк Энтони Вайнером. Фотографии Вайнера в нижнем белье, предназначенные не его супруге, облетели соцсети в 2011 году, заставив конгрессмена уйти в отставку.

Сама Абедин оказалась в той же ситуации, что и ее нынешняя начальница более 10 лет назад, вынужденная замаливать грехи мужа после скандала с Левински. В 2011 году главная советница Клинтон так же встала рядом с мужем, пока тот признавал свои ошибки перед журналистами. Сама Абедин выступила с речью о том, что прощает и поддерживает своего супруга. В 2013 году она приняла участие в предвыборной кампании Вайнера, который баллотировался на пост мэра Нью-Йорка.

Тогда Вайнер проиграл. Однако Абедин, похоже, выиграла — в 2016 году.

Сегодня она не только занимает ключевую позицию в штабе Клинтон, но и является воплощением одной из главных идей, которую экс-госсекретарь США несет в своей кампании (при горячей поддержке Джона Подесты). Это борьба за права женщин.

Тот факт, что Клинтон может дать США первого президента-женщину, — аргумент, силу которого признает даже Трамп. Республиканец-миллиардер уже не раз заявлял, что Клинтон не получила бы такой поддержки, если бы была мужчиной. Однако с этим, похоже, ничего не может поделать даже такой любимец публики и пламенный популист, как Дональд Трамп.