Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Министр снабжения Египта Халед Ханафи подписал договор с первыми инвесторами, пожелавшими вложиться в проект по созданию грандиозного зернового логистического центра в дельте Нила. Этим инвестором стала Федерация бизнесменов Судана. Договор был заключен в рамках шестнадцатой конференции арабских бизнесменов и инвесторов, прошедшей в Каире на этих выходных.

Напомним, по оценкам властей Египта, для реализации своего масштабного проекта им потребуется привлечь не менее $15 млрд. и два года времени. В завершенном виде он будет включать в себя не только самые современные зерновые хранилища в порту Дамьетты, совокупным объемом в 7,5 млн. т (против нынешних 2,5 млн. т), но также и первую в регионе товарно-сырьевую биржу.

Невзирая на внешнюю привлекательность проекта, потенциальные инвесторы на сегодняшний день по-прежнему продолжают относиться к нему с немалым недоверием из-за предельной непрозрачности, и в то же время, почти фантастической амбициозности планов египетских властей. На этом фоне привлечение долгожданного первого инвестора – немалая победа для египетского правительства, демонстрирующая наличие на рынке определенного интереса к его потенциалу. Тем не менее, вопрос, последует ли за первым инвестором второй и третий, все еще остается открытым.

Напомним, Египет является крупнейшим в мире импортером пшеницы. Продовольственная безопасность этой густонаселенной страны остро зависит от закупок зерна и растительных масел за рубежом, что делает его весьма привлекательным рынком сбыта – не в последнюю очередь, для причерноморских экспортеров. Однако, в связи с глубоким финансовым кризисом, который переживает страна, платежеспособность египетских импортеров вызывает у поставщиков сомнения, что требует от государства их усиленной поддержки.

Кроме того, требования египетских контролирующих органов к качеству ввозимой в страну пшеницы несколько ниже, чем в сопредельных странах Магриба, включая, в частности, Алжир, что также на руку французским экспортерам. Традиционно ежегодно Египет закупает около 10 млн. т пшеницы на мировых товарных рынках.

Директор департамента зарубежных представительств Организации развития торговли Ирана Реза Аббасколи сообщил о назначении торговых советников в Китае, Пакистане и Ливане. При этом он подчеркнул, что такие советники направляются в зарубежные страны в соответствии с программой экономического развития Ирана.

По словам Резы Аббасколи, перед отъездом к месту назначения советники представили министру промышленности, рудников и торговли программу своей предстоящей работы. Важным в плане их подготовки к командировке представляется то, что они посетили 15 иранских провинций, ознакомились с работой примерно 120 производственных предприятий и торговых организаций, провели встречи с представителями различных ассоциаций, объединений и торгово-промышленных палат провинций.

В общей сложности запланировано направить 30 торговых советников в зарубежные страны. На сегодня такие советники уже работают в 13-ти странах. До конца года будут назначены еще 18 советников.

Основная задача торговых советников состоит в установлении деловых связей между предпринимателями, в подготовке докладов о состоянии рынков стран пребывания, о состоянии их экономик и законодательных базах, в содействии развитию торговли с этими странами, в подготовке к подписанию соглашений о преференциальной торговле, в организации обмена торговыми делегациями и участия в выставочных мероприятиях и т.д.

Реза Аббасколи подчеркнул, что согласно принятому закону, в 10-ти странах могут быть созданы зарубежные представительства Организации развития торговли. Такие представительства планируется создать в Китае, Турции, России, в Италии или Испании, а также в ЮАР или Тунисе. Их открытие зависит от финансового обеспечения. На данный момент такие представительства уже созданы в Ираке, ОАЭ, Афганистане и Ливане.

Все меньше иностранцев получают французское гражданство

Впервые с 2002 года число получивших французское гражданство сократилось до отметки ниже 100 000 человек.

Количество иностранцев, получающих гражданство во Франции, падает и находится ниже среднего уровня по Евросоюзу, показывают данные Евростата. В 2012 году только 96 088 людей получили французский паспорт, по сравнению с 114 600 годом ранее. Впервые за 10 лет это количество упало ниже отметки в 100 000 человек, сообщает портал The Local.

Этот спад во Франции резко контрастирует с остальными странами ЕС, где число натурализованных граждан увеличилось на 4% в 2012 году до 818 000.

При этом, несмотря на существенное снижение, Франция до сих пор остается одной из стран с самым большим количеством натурализованных граждан. Она находится на третьем месте после Великобритании и Германии. В пятерку стран-лидеров по этому показателю также вошли Испания и Италия.

Однако если сравнивать количество новых граждан во Франции с ее населением в 66 млн человек, оно остается ниже среднеевропейского уровня. Лишь 1,5 человек на 1000 жителей являются иммигрантами, а среднеевропейский показатель составляет 1,6. Для сравнения, в Люксембурге с населением 543 000 человек количество натурализованных граждан самое большое в Европе, оно составляет 8,7 человек на 1000. Следом идет Ирландия с показателем 5,5 и Швеция с показателем 5,3.

Что касается происхождения новых граждан Франции, 78% из них приезжают из неевропейских стран. Три главных «поставщика» натурализованных граждан в этой стране – Марокко, Алжир и Тунис. Из европейских наций чаще всего становятся французскими гражданами португальцы. Следом идут румынцы и итальянцы.

Нынешний президент Туниса Монсефа Марзуки и его конкурент, лидер партии "Нидаа Тунис" ("Голос Туниса") Беджи Каид Эс-Себси набирают примерно одинаковое количество голосов, возможен второй тур.

"В худшем случае мы идем вровень, в лучшем — мы впереди на 2-4%", — заявил менеджер кампании Марзуки Аднан Мансер агентству Франс Пресс после закрытия участков. "Высок шанс того, что мы проходим во второй тур", — сказал Мансер.

В то же время лагерь кандидата Эс-Себси заявил, что он выиграл на выборах с большим отрывом. "Согласно предварительным оценкам, он впереди и у него большой отрыв", — заявил его менеджер Мохсен Марзук. Как сообщает агентство Рейтер, этот отрыв составляет не менее 10 процентов.

Если ни один из кандидатов не получит абсолютного большинства голосов, второй тур выборов пройдет в конце декабря.

Президентские выборы прошли в воскресенье в Тунисской республике впервые после "жасминовой революции" 14 января 2011 года, в результате которой был свергнут авторитарный режим президента Зин аль-Абидина бен Али.

На пост президента баллотировались 27 кандидатов. Среди основных претендентов — бывший премьер-министр страны Беджи Каид Эс-Себси, лидер победившей на парламентских выборах светской партии "Нидаа Тунис" ("Голос Туниса"); нынешний президент страны Монсеф Марзуки; несколько министров, состоящих на службе во время правления Зин аль-Абидина бен Али; представитель левой партии Хамма Хаммами (Hamma Hammami); бизнес-магнат Слим Риахи (Slim Riahi), а также единственная женщина, участвующая в выборах, — мировой судья Калтхоум Канноу (Kalthoum Kannou).

Избирательные участки в большинстве регионов страны открылись в 8.00 по местному времени (10.00 мск) и закрылись около 18.00 (20.00 мск). Ожидалось, что в голосовании примут участие 5,3 миллиона человек. Десятки тысяч полицейских обеспечили безопасность на избирательных участках.

Тунис, где в 2011 году на волне народных волнений произошла смена власти, положившая начало череде революций в исламском мире, является примером мирного перехода к демократии в арабской стране, заявил посол республики в Москве Али Гутали на "круглом столе" в МИА "Россия сегодня".

В октябре в Тунисе прошли выборы в Национальную ассамблею (парламент) в соответствии с новой конституцией, которая была утверждена властями страны в конце января. Они стали первыми после так называемой "жасминовой революции" в январе 2011 года — народных волнений, которые привели к смене режима в стране. Выборы стали редким примером мирной смены власти в стране, пережившей события "Арабской весны" и получили высокую оценку со стороны мирового сообщества.

23 ноября в стране пройдут выборы президента.

Тунис — пример для арабо-исламского мира

Посол республики считает, что Тунис "дает пример мирного перехода к демократии, он показал, что это возможно в арабо-исламской стране".

"Развитие событий в Тунисе — это мирное развитие событий. Это откровенное и честное соревнование между различными политическими партиями. Это проявилось у нас во время национального диалога, который шел и идет между различными политическими силами", — заявил посол.

При этом он отметил, что у Туниса есть определенные особенности, которые, по его мнению, способствовали такому развитию событий.

"Это страна, которая имеет древнюю историю. В истории Туниса было много важных политических событий. Например, у нас в 1861 году была принята конституция. Тунис много чего добился впервые (в арабском мир), впервые провозгласил равенство мужчины и женщины в арабском мире", — заявил Гутали.

Другим важным моментом, по словам посла, является и тот факт, что в Тунисе нет жесткого разделения на исламистские и светские партии, как в других странах "Арабской весны". Даже партия "Ан-Нахда", которую в прессе называют исламистской, уважает принципы демократии, заявил посол.

"В последнее время, когда в Тунисе имели место некоторые кризисные явления, именно эта партия провозгласила принцип национального согласия и призвала решать проблемы путем переговоров, путем компромиссов, мирным путем", — отметил дипломат.

Он выразил надежду на то, что это национальное согласие сохранится, что помогло бы общими усилиями справиться с политическими и экономическими кризисами, которые угрожают стране. Он также отметил, что рассчитывает на поддержку со стороны мирового сообщества выборов президента, которые, по его мнению, также внесут вклад в завершении перехода к демократии.

"Я думаю, что эти (президентские) выборы также получат широкую поддержку, как и парламентские, которые прошли ранее, и что они пройдут в условиях прозрачности, согласия и приблизят нас к переходу, к новому этапу в нашем развитии, в развитии демократии", — заявил посол.

"Возможности для российских бизнесменов станут шире"

Посол также уделил особое внимание отношения России и Туниса в контексте происходящих в стране перемен. В частности, он обратил внимание на тот факт, что Тунис несмотря на происходящие в стране перемены остается популярным направлением среди российских туристов. Сегодня, по его словам, ежегодно в страну приезжают около 300 тысяч россиян.

Выборы позволят еще больше расширить экономическое сотрудничество двух стран, считает посол.

"Эти отношения развиваются, они еще больше будут развиваться после предстоящих выборов, возможности для инвестиций, для экономического сотрудничества станут еще шире. Мы хотели бы призвать наших партнеров в России, чтобы думали о Тунисе как о стабильной, открытой стране, которая занимает очень важное положение на севере Африки. Призываем российских инвесторов активнее участвовать в экономической деятельности в Тунисе и через Тунис — в соседних странах", — заявил посол.

Алжир и Турция подписали в среду новый контракт по поставкам сжиженного природного газа (СПГ) сроком на десять лет. Об этом сообщает египетский новостной портал "Аль-Яум ас-Сабиа".

Согласно принятой декларации, Турция увеличит ежегодный импорт СПГ с 4 млрд кубометров СПГ, как это было в прошлом соглашении, действовавшем с 1988 года, до 4,4 млрд кубометров. Вместе с тем стороны договорились о развитии новых проектов по разведке и добыче "голубого топлива". В документе также отмечается приоритет возобновляемых источников энергии, в первую очередь, солнечной.

На торжественной церемонии присутствовал лично президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, прибывший в среду с официальным визитом в столицу Алжира по приглашению своего коллеги Абдельазиза Бутефлики. Вместе с ним прибыли представители различных министерств и бизнес структур. Как ожидается, на повестке дня переговоров двух лидеров будет ситуация в соседней Ливии. Это первый официальный визит турецкого президента в Алжир с момента его вступления в должность.

Главы МИД РФ и Египта Сергей Лавров и Самех Шукри обсудили по телефону ситуацию на Ближнем Востоке, говорится в сообщении российского внешнеполитического ведомства.

"Был проведен обмен мнениями по ситуации на Ближнем Востоке с акцентом на задачи координации усилий в целях скорейшего урегулирования кризисных ситуаций в регионе", — сообщили в ведомстве.

Волнения в странах Ближнего Востока и Северной Африки вспыхнули в конце 2010 года и привели к уходу из власти лидеров Туниса, Египта, Ливии и Йемена, правивших десятилетия.

Всемирная организация здравоохранения опубликовала рейтинг стран по количеству потребляемого алкоголя на душу населения. Ближний Восток и Северная Африка ожидаемо оказались в конце списка.

На Ближнем Востоке самой пьющей страной оказался, как ни странно, не Израиль, где традиционно нет запретов на употребление спиртного, а мусульманское королевство Бахрейн, занявший в рейтинге 129-е место. Бахрейнцы выпивают 3,66 литра в год. Израиль занял «почетное» второе место в регионе и 139-е в общем рейтинге (2,89 л), а на 140-м месте разместилась Турция (2,87 л). Судан — 142-й, Ливан — 147-й, Марокко — на 156-м месте, Сирия — на 157-м, Тунис — на 159-м, Катар — на 160-м, Иран — на 162-м, Алжир — на 163-м, Оман — на 164-м, Саудовская Аравия — 181-я. Самые малопьющие страны — это Пакистан (0,06 л и 187-е место) и Афганистан (0,02 л и 188-е место).

Количество потребляемых спиртных напитков рассчитано в пресчете на чистый этиловый спирт.

Топ-10 «пьющих стран»:

1. Молдова — 18,22 л

2. Чехия — 16,45 л

3. Венгрия — 16,27 л

4. Россия — 15,76 л

5. Украина — 15,60 л

6. Эстония — 15,57 л

7. Андорра — 15,48 л

8. Румыния — 15,30 л

9. Словения — 15,19 л

10. Беларусь — 15,13 л

Феномен «Исламского государства»

Причины и последствия кризиса на Ближнем Востоке

Р.М. Мухаметов – кандидат политических наук, заместитель директора фонда «Альтаир»

Резюме «Исламское государство» – квинтэссенция сложнейших и противоречивых проблем глобального развития в эпоху, когда разрушаются не только привычные принципы мироустройства, но и базовые категории международных отношений

Летом 2014 г., когда весь мир напряженно следил за событиями на Украине, в центр глобального внимания ворвалась организация «Исламское государство». Осенью эту структуру, отличающуюся беспрецедентной и демонстративной жестокостью, уже называли среди главных угроз мировой стабильности. Феномен «Исламского государства» – квинтэссенция сложнейших и крайне противоречивых проблем глобального развития в эпоху, когда разрушаются не только привычные принципы мироустройства, но и некоторые базовые категории международных отношений.

«Исламское государство» в цифрах

Численность – 10–20 тыс., попутчики – 15–20 тыс., мобилизационный потенциал – 15 тысяч. Точные данные о численности «Исламского государства» (оно же «Исламское государство Ирака и Леванта» или «Исламское государство Ирака и Шама», ИГИЛ или ИГИШ, араб. аббревиатура – ДАИШ) отсутствуют. Экспертные оценки сильно разнятся. Встречаются цифры от 10 до 80 тыс. человек.

Наиболее близкими к реальности представляются цифры в 10–20 тыс. профессиональных комбатантов, т.е. тех, кто на постоянной основе принимает участие в боевых действиях. Это подтверждают такие серьезные эксперты, как Колин Кларк, специализирующийся на изучении массовых волнений и международного терроризма, и Лорен Скуайрз из Института изучения войн.

Относительно небольшая численность объясняет то, что ИГ не вполне контролирует все занятые территории. Многие участки фронта остаются открытыми. Боевики заняли основные позиции, а в отдаленные районы периодически совершают рейды.

Проблема в оценке численности, помимо прочего, заключается в том, кого конкретно считать боевиком. В ИГ принято несколько ступеней своего рода посвящения. Политолог из Колумбийского университета и бывший советник многонациональных сил в Ираке Остин Лонг считает, что число «истинно верующих» не превышает нескольких тысяч. Чтобы стать полноценным членом организации, требуется кровью на поле боя или же в ходе расправ над пленными и населением оккупированных территорий доказать свою верность и профессиональные качества.

За ИГ воюют и те, кто предпочитает быть на стороне сильного и побеждающего. Тем более что это дает возможность неплохо заработать по меркам стран, разоренных многолетней гражданской войной. Количество попутчиков достигает 15 тыс., хотя цифра 20 тыс. тоже весьма вероятна. В случае дальнейших успехов организация располагает мобилизационным потенциалом еще примерно в 15 тыс. местных добровольцев.

Продолжается приток сторонников и из-за рубежа. ИГ начинает черпать поддержку не только у самых радикальных исламистов мусульманских стран и Европы, но и, например, в среде арабских футбольных ультрас. Если фанаты на Западе и в России зачастую испытывают симпатии к нацизму, то в исламском мире болельщики-радикалы разделяют аналоги этой идеологии, сформировавшиеся в ином культурно-цивилизационном ландшафте.

Дневной доход: от 1 до 4 млн долларов. Стабильный и крупный доход – одна из сильных сторон организации. Боевикам удается извлекать прибыль из множества различных источников.

В отличие от современной «Аль-Каиды», получающей большую часть финансирования от своих покровителей из стран Персидского залива, ИГ в основном генерирует доход самостоятельно. Группа действует как мафия. Не брезгует никакими средствами, приносящими прибыль. Нелегальная торговля нефтью, угон автомобилей, ограбления банков, вымогательство, похищение людей с целью получения выкупа – все это средства, которыми активно пользуются террористы.

Назвать конкретные цифры доходов ИГ довольно сложно. По некоторым оценкам, они составляют около миллиона долларов в день, по другим – от 25 до 30 млн долларов в год. Лорен Скуайрз и ее коллеги из Института изучения войн называют цифру от 2 до 4 млн долларов ежедневно. Но, какими бы ни были конкретные цифры, финансовые поступления в казну ИГ безусловно намного превосходят то, чем располагает «Аль-Каида».

Между тем усиление и расширение ИГ сопряжено с расходами. Организация растет, вербует новых членов, боевики получают зарплату (порядка 200 долл. в месяц) + «премии». Таким образом, деньги находятся в постоянном обороте.

Оружие и военная техника: порядка трех дивизионов. «Если сравнивать с обычными военными формированиями, то можно сказать, что они обладают примерно таким же количеством оружия и техники, что и три дивизиона западной армии, – говорит Скуайрз. – Но в руках террористов это оружие приносит гораздо больше жертв».

По мнению Кларка, более существенно даже не количество, а качество оружия. ИГ произвел ряд нападений на иракские военные склады, заполучив самые разные виды оружия, включая снайперские винтовки, минометы, тяжелые пулеметы, противотанковые орудия, гранатометы РПГ, танки и армейские вездеходы. Особое беспокойство внушают такие «приобретения» террористов, как ПЗРК, способные сбивать самолеты, летящие на высоте до 5000 метров. В Интернете пропагандисты ИГ уже хвастаются якобы уничтоженными американскими истребителями и тем, что на их вооружении скоро также появятся самолеты.

Территория под контролем: 90 тыс. кв. км. Эта цифра меняется чуть ли не каждый день, говорит Колин Кларк. Сейчас ИГ контролирует обширную территорию на севере и северо-востоке Сирии, закрепляется на сирийско-турецкой границе. Кроме того, ИГ держит важную часть границы между Сирией и Ираком. В Ираке под властью организации – северные и северо-западные регионы страны вплоть до городов Эль-Фалуджа и Киркук, периодически передовые части нависают над Багдадом. Таким образом, общая территория, находящаяся под полной или относительной властью ИГ, составляет около 90 тыс. кв. км, что сопоставимо с размером Иордании. Говорят также о захвате порядка трети Ирака и четверти Сирии.

Сеть ИГ: тысячи сторонников во всех ключевых точках региона. При удачном наступлении «спящие ячейки» готовы поднять восстание. Эмиссары разбросаны по всему Ближнему Востоку. Есть сообщения о попытках похищения людей в Турции. Ведется работа в соцсетях, экстремисты, вербуя единомышленников, не сразу раскрывают свою принадлежность.

«Исламское государство»: история, состав, идеи и практика. Происхождение. ИГ (тогда ИГИЛ) в Сирии появилось в 2012–2013 гг. и сразу заявило о себе как самая жестокая группа в ряду вооруженной оппозиции режиму Башара Асада. В основном рекрутировало членов в других организациях, чем внесло раскол и конфликт в ряды единого фронта.

Эта организация постепенно выделилась среди всех наиболее радикальных групп и вступила в вооруженную борьбу с ними, избегая крупномасштабных действий против армии, подконтрольной официальному Дамаску. Призывы лидеров «Аль-Каиды» (Айман Аз-Завахири и др.) вернуться под общее командование, разобрать разногласия на шариатском суде или же прекратить деятельность в Сирии и сосредоточиться на Ираке ИГ проигнорировало.

Объективно усиление ИГ в Сирии способствовало ослаблению оппозиции и сыграло на руку режиму Асада. Считавшаяся еще год назад самой перспективной исламистской структурой «Джабхат ан-Нусра» (ее Завахири назвал представительством «Аль-Каиды» в стране) сегодня в упадке – многие ее боевики перетекают в ИГ, а лидеры убиты, – равно как и «Исламский фронт». Также значительно дискредитирована и уязвлена светская «Свободная армия».

В Ираке ИГ вышла из группы Мусаба аз-Заркауи («Аль-Каида» в Ираке) во второй половине нулевых. Долгое время организация была известна борьбой с властями Багдада, оккупационными силами, шиитской вооруженной милицией и суннитским племенным ополчением.

ИГ Ирака и ИГ Леванта. Организацию условно можно разделить на две большие группы – ИГ Ирака и ИГ Леванта. В Сирии численность международных добровольцев выше, чем в Ираке, где преобладают местные. В основном добровольцы представлены арабскими странами, Турцией, но встречаются также приезжие из СНГ, в том числе с Северного и Южного Кавказа, из Средней Азии, Европы, индо-пакистанского региона и Юго-Восточной Азии.

Число кавказцев в ИГ составляет от нескольких сотен до тысячи человек, в основном чеченцев (среди них много кистинцев из грузинского Панкиси), но есть дагестанцы и азербайджанцы. Кавказцы приезжают на Ближний Восток также из Европы. Цифра продолжает расти. Второе лицо в организации Умар Шишани (он же Умар Грузини) – чеченец, выходец из Панкиси. Из-за слабого контроля Тбилиси джихадистские идеи получили серьезное распространение в этом районе.

Сегодня, когда две части ИГ имеют все возможности поддерживать полноценный контакт, грань между ними все больше стирается. Хотя определенные оттенки в подходах остаются. Так, в Ираке организация допускает союзные отношения с неисламскими, как она сама определяет, силами, а в Сирии за это же выносится такфир («провинившиеся» объявляются немусульманами, неверными) противникам, например, членам организации «Джабхат аль-Нусра».

Идеология. ИГ и «Аль-Каида». Формально в идеологии ИГ и «Аль-Каиды» разница едва уловима. Тот же доведенный до крайности джихадистский салафизм. Единственное – ИГ активно использует такфир. По сути, он поставлен на службу военным интересам организации. Неверным объявляется любой, если в этом возникает необходимость. Алькаидовские группы в Сирии к этому сегодня склонны меньше.

Информации об идеологии ИГ крайне мало. Есть основания предполагать, что организация, по крайней мере частично, заимствовала идеи и однозначно практику ранних хариджитов, наиболее жестких и непримиримых, тех, которые считали правыми и мусульманами только самих себя, даже в споре с халифом Али, и других аналогичных течений.

Ключевая разница в деталях, причем, скорее, не в идеологии, а в методологии. «Мелочи» и привели к разрыву и войне на уничтожение между двумя ветвями некогда единого фронта.

«Нусра» всегда считалась самой крайней в Сирии. Но выяснилось, что бывают еще более жестко настроенные. Учитывая исторический опыт того же хариджизма, можно предположить на новом витке возникновение силы радикальнее, чем даже ИГ. Процесс, по всей видимости, собственных пределов не имеет. «Нусра» (сирийская ветвь «Аль-Каиды») при всех оговорках и условности – это джихадистское развитие «ихванизма» (движение «Братьев-мусульман»), если совсем точно – экстремистское прочтение идей Саида Кутба, продолжение классического джихадизма XX века. Аз-Завахири, нынешний лидер «Аль-Каиды», в свое время руководил группой «Гихад» («Джихад»), отколовшейся от «Братьев-мусульман» по причине умеренности последних. При всех противоречиях с «братьями» у экстремистов осталась их методология, пусть и превратно понятая. Наряду с террористическими методами они сохранили склонность к политической интриге и своеобразному участию в политических процессах тех или иных государств посредством рационализированного насилия.

Иными словами, «Аль-Каида» поставила насилие на службу политике и идеологии. Для ИГ, напротив, политика второстепенна, первично насилие во имя «светлого будущего». Это предопределило разногласия относительно действий джихадистов в Сирии.

1. «Нусра» и другие, исходя из ситуации и политической целесообразности, откладывают до победы объявление шариата и халифата. ИГ вводит шариат (в своей интерпретации) сразу же по занятии территории.

2. «Нусра» идет на коалиционные отношения с умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман», а также суфиями и даже светскими демократическими группами, вроде «Свободной армии». Есть связи с западными и арабскими спецслужбами. Причем это оправдывается теологически с позиций исламского права. ИГ же объявило такие отношения вероотступничеством и развязало войну против «Нусры». Однако ИГ, скрыто и не оправдываясь никак публично, само в Ираке активно взаимодействует и с суфиями, и с арабскими национал-социалистами, и, по всей видимости, в Сирии с различными спецслужбами (в том числе шиитского Ирана).

3. И самое главное. «Нусра» при всей верности идеям глобального джихада воюет за исламское государство в Сирии (!), т.е. вовлечена в военно-политический процесс внутри определенного государства, в то время как ИГ сражается за трансграничный халифат, начало которому лишь по стечению обстоятельств было положено в Ираке и Сирии.

Если отбросить идеологическую надстройку, отношения между ИГ и «Аль-Каидой» можно сравнить с отношениями «красных кхмеров» Пол Пота и других коммунистических экстремистов или же, скажем, большевиков времен гражданской войны и левых эсеров. В этой логике «ихваны» – «братья-мусульмане» – будут умеренными европейскими социал-демократами. С позиций конфликтологии вообще выявляется общность в развитии всех радикально-революционных движений.

Принципы организации. В ИГ поддерживается строжайшая дисциплина. Вертикаль власти пронизывает всю военно-политическую структуру управления. Недопустимы самодеятельность, совещательность, несанкционированный героизм снизу. Жесткость компенсируется финансовыми премиями и фактическим поощрением со стороны руководства немотивированной жестокости, насилия над мирным населением и пленными, грабежами и участием низового состава в разделе военных трофеев. Лидер ИГ (халиф) Абу Бакр Багдади также не лишен чувства стяжательства – во время проповеди в мосульской мечети на его руке были сфотографированы швейцарские часы ценой в несколько тысяч долларов.

Ставка – на тотальное насилие, в которое вовлечены все полноценные боевики через систему круговой поруки, террор и запугивание мирного населения. Это сплачивает ряды и способствует эффективному управлению. Боевик связан с лидером (халифом ИГ) не только идейно, но и финансово, и корпоративно. Фактически они все несут свою долю ответственности за содеянное и поэтому заинтересованы друг в друге.

Фанатизм, возведенный в абсолют, служит внутренним обоснованием любых действий во имя ИГ и халифата. Принципы: «никаких полутонов, условностей, недоговоренностей, сложных объяснений и долгосрочных обещаний», «кто не с нами, тот против нас» (на языке ИГ: «кто не с нами, тот неверный, а значит, его жизнь и имущество открыты для посягательства» – т.е. человека можно убить и ограбить), «никаких политических маневров – шариат и халифат здесь и сейчас» – необходимы не только во имя продвижения власти, но и ради поддержания боеспособности собственных рядов. Оправдание грубой военно-политической целесообразности соображениями высшего порядка (религией в данном случае) снимает с низового состава любую моральную ответственность.

Цинизм и беспринципность в отношении противника, принципы «победа все спишет» и «цель оправдывает средства и жертвы» балансируются фактической легализацией для рядового состава любых действий. Так, в отчете ООН и в многочисленных сообщениях СМИ приводятся данные о функционировании самых настоящих рынков невольниц на подконтрольных ИГ территориях. Всего за 10–20 долларов боевики обзаводятся «наложницами» из числа пленных курдских женщин, принимавших участие в боевых действиях, или же мирных жителей.

Популизм. ИГ говорит и дает своим сторонникам то, что они хотят слышать и получать. Религиозная демагогия подкрепляется вполне конкретными земными «благами».

При всей экзотике именно эти принципы позволяли одерживать победу в таких конфликтах, как сейчас мы имеем в Сирии и Ираке. Пример жесткости, жестокости и железной последовательности большевиков в российской гражданской «войне всех против всех» хрестоматиен.

Тип организации. ИГ объединяет в себе элементы сетевой террористической организации, крупного незаконного вооруженного формирования, организованной преступной группировки, мафиозной сети, радикально-революционного движения и, конечно, тоталитарной сети. Это пока плохо изученный феномен.

ИГ также представляет собой очередной этап в развитии джихадизма. Это его ребрендинг. Новая версия джихадизма является одной из привлекательных сторон для новых членов организации.

Коалиционный потенциал. В Сирии ИГ противопоставило себя всем остальным группам, прежде всего оппозиционным. Ведется война на уничтожение. С правительственными силами до определенного предела поддерживается нейтралитет. В Ираке у ИГ ряд союзников: баасисты во главе с Иззатом Ибрагимом ал-Дури (крупный военный и государственный деятель саддамовского Ирака), армия последователей суфийского тариката «Накшбанди», ополчение суннитских племен, все недовольные шиитским правительством в Багдаде.

Коалиция представляет собой достаточно непрочное образование. Уже есть информация о недовольстве союзников жестокостью ИГ, о переходе части суннитских племен в оппозицию к нему (ранее именно они при поддержке США активно противодействовали укреплению ИГ и других джихадистов). Тем не менее это – серьезная сила, которая заставила весь мир вспомнить об Ираке.

«Исламское государство» наступает

Всплеск активности, факторы успеха. Весной-летом 2014 г. ИГ стремительно заняло обширные территории в Ираке. С тех пор об организации заговорил весь мир. Успех способствовал объединению двух ветвей ИГИЛ, и в итоге – провозглашение халифата во главе с халифом Абу Бакром аль-Багдади и переименование в ИГ.

Резкий всплеск активности ИГ в Ираке произошел на волне т.н. «суннитского восстания». Многие специалисты и политики, в том числе бывший вице-президент Ирака Тарик аль-Хашими, винят в произошедшем бывшего премьера Нури аль-Малики. При нем сунниты были окончательно вытеснены из органов власти и превратились в угнетаемое второсортное меньшинство. Волнения и восстания происходили регулярно (Анбар, Фаллуджа, Хавидж) все годы после свержения Саддама. Они жестоко подавлялись. Особенно выделяется резня 2005–2006 г., учиненная шиитской «Армией Махди».

Хашими, сам приговоренный Малики к смертной казни и бежавший из страны, приводит цифру в 1,6 млн пострадавших суннитов. «Крайне важно понять, что ситуация в Ираке сегодня не сводится исключительно к “Исламскому государству”. В стране сегодня есть два вида терроризма: суннитский крайний фанатизм, представленный ИГ, и шиитский крайний фанатизм, под знаменем которого находятся 15 военизированных формирований, связанных с Ираном. Последние используют те же методы насилия и подавления, что и ИГ. Почему Запад сфокусировал свою политику на том, что называют “суннитским терроризмом”? Почему никто не обращает внимания на терроризм шиитских групп?» – заявил политик в интервью в прессе.

Причины «суннитского восстания» косвенно признаны США и арабскими странами, которые надавили на Багдад, пытаясь отстранить от власти Нури аль-Малики и сформировать новое правительство, имеющее более широкое представительство. Однако новый премьер Хайдар аль-Абади принадлежит к той же партии, и серьезной смены курса не наблюдается.

В течение 2012–2014 гг. ИГ на неподконтрольных никому территориях сумело нарастить серьезный военный, людской и технический потенциал и воспользоваться глубочайшим кризисом в Ираке (Барак Обама публично признал, что США недооценили «Исламское государство»). Во многом организации удалось оседлать, по крайней мере пока, волну недовольства суннитов однобокой политикой багдадского правительства.

Организация оказалась в центре восстания, став его стержнем. Местами, по некоторым данным, ее бойцы не составляют большинства от всех суннитских ополченцев и не являются решающей силой. Если раньше суннитские племена не принимали ИГ, давали ей отпор, не пускали в свои населенные пункты, сотрудничая с властями, то сейчас они больше не доверяют американцам, багдадскому правительству и вообще никому. В результате политики Аль-Малики объединились все – от джихадистов до светских баасистов. Многие сунниты в самых разных странах злорадно поддерживают ИГ не из симпатий к организации, а из ненависти к шиитскому правительству в Багдаде.

В Сирии успехам ИГ способствовал кризис светской и исламистской оппозиции, отсутствие серьезных побед, усталость боевиков от прежних лидеров и недоверие им, а также привлекательная для многих люмпен-джихадистов новой волны (посталькаидовского поколения) идеология (точнее методология), даже по сравнению с «Аль-Каидой». Огромную роль сыграла неспособность различных сил договориться между собой на какой-то позитивной основе. Отсутствие единства спровоцировало фрустрацию.

Сейчас в рамках ИГ и родственных ей организаций в разных странах («Боко Харама» в Нигерии, «Аш-Шабаб» в Сомали, группы в Ливии, индо-пакистанском регионе, на Северном Кавказе, в Юго-Восточной Азии) находят себя те, кто оттеснены на вторые роли «ветеранами джихада». Последних упрекают в политических играх, тайных связях, коррупции, неискренности, подмене цели (халифат) – средством (борьбой во имя его). Т.е. старые лидеры обвиняются в том, что, став выгодоприобретателями джихада, они превратились в заложников процесса и перестали заботиться о конечной цели, т.к. в случае победы в них отпадает необходимость. Отступлением от прямого пути джихада объясняются все неудачи последних лет.

В итоге ИГ спутало карты всем ведущим в регионе игрокам. Общий язык на платформе борьбы с этой организацией нашли самые непримиримые силы – США, Иран, «Хезболла», Асад, «Аль-Каида».

Скрытые связи. Лидеры сирийской оппозиции (как исламисты, так и светские) публично заявляют о масштабной и разносторонней поддержке (финансовой, военной, технической, информационной) ИГ со стороны Ирана и режима Асада. Хасан Абуд, глава одной из крупнейших вооруженных исламистских групп в Сирии, незадолго до смерти в сентябре 2014 г. заявил, что боевиков ИГ тренировали инструкторы из Корпуса стражей исламской революции. Многие на Западе также исходят из того, что организация – проект Дамаска и Тегерана.

По этой версии, ИГ поддерживался и частично контролировался Асадом и Тегераном в целях разжигания внутри повстанческой борьбы и дискредитации оппозиции перед мировым сообществом. Однозначно утверждать это невозможно. Но не исключено, что договоренности о некоем разделе сфер влияния могли иметь место. Двойная игра на Ближнем Востоке сегодня – распространенное явление.

За время своего существования ИГ в основном вела боевые действия не против правительственных сил, а против «Нусры» и других сирийских оппозиционных групп. Более того, действия членов этой организации нередко давали режиму Асада повод представлять перед всем миром его противников безумными террористами, вырезающими христиан, и проч. В итоге помощь сирийской оппозиции сегодня действительно заметно сократилась.

Если версия о руке Тегерана и Дамаска в становлении и укреплении ИГ верна, то сегодня те, кого они считали почти своими марионетками, вышли из-под контроля. ИГ ударил по Багдаду, который, так же как и режим Асада, находится под плотной опекой Ирана. Тегеран в сложившейся ситуации активно помогает Багдаду. Естественно, это углубляет шиитско-суннитское противостояние в регионе, увеличивая угрозу перерастания его в большую войну.

Есть подозрения и относительно помощи ИГ со стороны Вашингтона. В Сирии – в рамках общей поддержки сирийской оппозиции, воюющей с Асадом (как минимум имеются данные о продаже вооружения, предназначенного светским силам, коррумпированными командирами «Свободной армии»). В Ираке – в рамках концепции раздела страны на три слабых и подконтрольных независимых государства (шиитское, суннитское и курдское). Согласно этой версии, одной рукой Вашингтон поддерживает шиитов, другой – суннитов. Аль-Хашими говорит, что сценарий раскола страны находит понимание у супердержавы. Обычно в этой связи вспоминают, что Аль-Багдади в 2009 г. был отпущен американцами из военной тюрьмы, т.к. его признали неопасным.

Со ссылкой на источники Эдварда Сноудена также распространяется версия, что изначально ИГИЛ являлся проектом ЦРУ и МОССАДа «Осиное гнездо». Его цель – собрать все наиболее крайние элементы, действующие в Сирии и Ираке, в одной организации с тем, чтобы контролировать и манипулировать ею.

Встречается конспирологическое объяснение возможных связей ИГ с американцами (в частности, Багдади с ЦРУ). Согласно ему, организация пользуется поддержкой неоконов, которые таким образом добиваются дискредитации Обамы. Публикация ужасающих роликов с резней западных граждан в Интернете призвана перечеркнуть все обещания президента «перезагрузить» испорченные при Буше отношения с исламским миром. Сегодня Обама оказался неспособен выполнить даже свое самое главное предвыборное обещание – прекратить войну в Ираке. Речь идет о возвращении американцев в страну.

В подтверждение этой версии в сеть вброшена фотография, на которой человек, похожий на Багдади, в окружении помощников изображен во время переговоров с сенатором Джоном Маккейном.

Есть информация об определенной поддержке ИГ со стороны Эр-Рияда и сочувствующих организации отдельных граждан королевства, в том числе членов королевской фамилии. Эр-Рияд мог пытаться делать ставку на ИГ в целях заполучить инструмент воздействия на ситуацию в Сирии, т.к. «Нусра» и светская оппозиция больше ориентируются на Катар, США и Турцию.

ИГ и массовое мусульманское сознание. Феномен ИГ хорошо укладывается в архетип коллективного сознания масс Большого Ближнего Востока. Сетевые технологии расширения влияния – создание, помимо территориального, надгосударственного пространства идей – часто встречаются в исламской истории (халифат Фатимидов, карматы, хашишины, радикальные хариджиты). Это «негативная легитимность», но тем не менее она усиливает организацию.

Вызов для России

ИГ и Северный Кавказ. С самого начала конфликт в Сирии привлек к себе значительное внимание мусульманской молодежи Северного Кавказа. Даже большее, чем палестино-израильский конфликт, который гораздо важнее с точки зрения ислама. Это объясняется довольно плотными историческими и современными связями северо-восточного Кавказа с Сирией.

Новый фронт джихада дал возможность реализации для горячих голов, которые уже не видели перспектив «лесной» войны с полицией у себя на родине. Что касается конфликта в Палестине, то он длится более 60 лет без видимых результатов. Отношение к нему во многом стало ритуальным, ненависть к Израилю имеет мало практического смысла. Тем более что ни ХАМАС, ни ФАТХ не занимаются рекрутингом иностранцев.

В 2011 г., когда начались волнения, большое число дагестанцев, вайнахов и других кавказцев находились в Сирии. Они прибыли туда в основном в качестве студентов, а потом осели. Некоторые имеют связи и родственников, переселившихся в страну еще после Кавказской войны XIX века. Часть кавказцев сразу оказалась в рядах оппозиции. Другие приехали специально для участия в боевых действиях. Отток радикалов в Сирию стал важной причиной спада джихадистской активности в Дагестане, Ингушетии и КБР в последние годы.

Раскол в рядах радикальной сирийской оппозиции нашел живой отклик в кавказской среде. Причем не только у тех, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, но и сочувствующих на родине. В соцсетях (равно как и в очном режиме) уже около года бурлят жесткие дискуссии, доходящие до угроз, обвинений и такфира. Этот конфликт несет значительный взрывоопасный потенциал. Ориентация на ИГ или «Нусру» определяется по преимуществу ситуативно, исходя из обстоятельств и личных предпочтений.

Популярность ИГ растет не только в среде т.н. «кухонных экстремистов». Можно говорить об известной усталости радикальной молодежи от прежних лидеров джихада, некоторого разочарования из-за отсутствия успехов «Имарата Кавказ» (ИК). Это и ощущение бесперспективности его многолетней борьбы, а также информация о вовлеченности в криминальные махинации, связи с местной элитой, коррупции и моральной нечистоплотности. Отклонениями от «истинного пути» объясняются неудачи и необходимость вернуться к «чистому джихаду».

Кстати, кризис ИК и необходимость внутренних реформ косвенно признал его новый лидер Али Абу Мухаммад Кебеков, пришедший на смену Доке Умарову. Он открыто провозгласил новую стратегию, которую можно оценить как более умеренную, чем та, что реализовывалась прежде. Сторонники же ИГ в качестве выхода из кризиса кавказского джихадизма предлагают, наоборот, линию ужесточить.

Если в Сирии раскол разделил кавказцев примерно поровну, то на самом Северном Кавказе сторонников ИГ пока не так много. Между тем появились слухи, что отдельные лидеры второго порядка (всего пять-восемь человек), в частности амир Центрального сектора Вилаята Дагестан ИК Абу Тахир Кадари и амир махачкалинского сектора Арсланали Камбулатов (Абу Мухаммад Агачаульский или Шамилькалинский) принесли присягу халифу Багдади. В ИГ не скрывают, что ведется работа с молодым поколением по безболезненной интеграции ИК в ИГ. Как считают противники, ИГ намерено склонить лидера ИК Али Абу Мухаммада Кебекова на свою сторону под давлением уже обработанных региональных амиров. Есть слух, что один из амиров уже предъявил ультиматум Кебекову.

Публичных подтверждений происходящего в «лесу» нет. Сторонники ИГ в основном скрывают принадлежность к организации. Считается, что эмиссаров Умара Шишани достаточно много в ИК, но действуют они скрытно, осторожно и хитро, чтобы избежать вооруженного конфликта и репрессий в свой адрес раньше времени, прежде чем они окрепнут, не брезгуя провокациями и любыми методами, если это необходимо для распространения власти и влияния.

В кавказском джихадистском Интернете действует ряд популяризаторов идей и практики ИГ. Очень активен некий Абу Баруд. Он переписывается с админами сайтов, ориентирующихся на ИК, общается с кавказскими диаспорами в Европе, собирает всех, кто настроен на изменение методологии ИК на более жесткую и такфиристскую. На форумах встречается информация касательно того, что этот Абу Баруд имеет прямой выход на отдельных боевиков ИК.

Пропагандисты ИГ вообще не пропускают происходящего на Северном Кавказе. Так, они пытались трактовать в свою пользу задержание в начале октября известного в Дагестане салафитского проповедника Надира абу Халида.

Большинство региональных амиров «Имарата Кавказ» радикально негативно относятся к ИГ. При его усилении в регионе возможна резкая дестабилизация по сирийскому сценарию, т.е. межджихадистская война. ИГ привлекает сторонников на Кавказе успешным брендом и возможностью получать серьезное и стабильное финансирование. Кавказцы нужны халифату в качестве кадрового боевого ресурса и дополнительного рычага воздействия на региональную геополитику.

Вряд ли само ИГ придет на Кавказ. Но стоит ожидать серьезных попыток «открыть» в регионе его филиал – привлекая новых сторонников или же переманивая боевиков ИК. Аналогичные заявки на «франшизу» уже прозвучали от различных групп в Африке, Пакистане, Афганистане, Юго-Восточной Азии. Тамошние группы второго порядка, в том числе те, кто ранее ориентировался на «Аль-Каиду», присягают амиру ИГ в надежде получить поддержку, в то время как лидеры уже зарекомендовавших себя структур во всех этих регионах, как правило, жестко выступают против притязаний ИГ и сохраняют верность «старой школе» джихада.

Наибольшее опасение вызывает неподтвержденная информация о присоединении к ИГ «Исламского движения Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана», ИДУ), официально признанного в России и во многих других странах террористической организацией. Вероятно, в ИДУ возник раскол из-за отношения к новой силе в Ираке и Сирии, чем объясняются противоречивые сообщения. Если присяга главы движения Усмона Гози халифу Аль-Багдади подтвердится, это означает, что ИГ уже непосредственно угрожает интересам России, как минимум в Центральной Азии.

Будущее «Исламского государства»

Перспективы ИГ в Сирии и Ираке. Крайне маловероятно, что авиаудары коалиции приведут к уничтожению ИГ. На полномасштабную же наземную военную операцию Запад вряд ли решится. В лучшем случае боевики под бомбардировками рассредоточатся, как талибы в Афганистане в 2001 г., чтобы в нужный момент напомнить о себе. Более того, по мнению бывшего вице-президента Ирака Аль-Хашими, это, а тем более военная интервенция, только увеличит приток иракских суннитов в группировку. Бомбардировки часто приводят к массовым жертвам среди гражданского населения. Но самое главное – иностранное давление в глазах многих делает ИГ меньшим злом.

Использование курдов против ИГ, как предполагает Запад, также малоэффективно. Курдское ополчение эффективно действует на своей земле, но не за ее пределами. С сирийской оппозицией перспективы еще более призрачны.

Иран, скорее всего, не пойдет на открытое вторжение, так как это будет означать агрессию шиитов против суннитов и резко увеличит угрозу глобальной шиито-суннитской войны. Турция сейчас балансирует на грани ввода войск в Сирию в целях защиты курдов. Если Эрдоган на это решится, то речь может зайти о реанимации проекта турко-курдской конфедерации, провалившегося в 2012–2013 годах. Эта идея вызывает значительное отторжение у националистического сектора турецкого общества и сопряжена с огромными рисками. Отказ же от введения войск вызывает волнения у турецких курдов. Сложившаяся с усилением ИГ обстановка серьезно дестабилизирует Турцию на длительный срок.

Таким образом, ИГ надо признать долгосрочным и серьезным элементом регионального ландшафта. Уход со сцены этого квазигосударства возможен только при урегулировании глубинных противоречий Ирака и Сирии. Вовлечение России в воздушную и наземную военную кампанию в этих странах бесперспективно и вредно.

ИГ в Сирии и Ираке. Перспективы для России. В краткосрочной перспективе наличие ИГ дает России определенные выгоды. Оттягивает силы Запада, расшатывает позиции сильных региональных игроков – Турции, Ирана, ослабляет фронт противников Асада – союзника Москвы, отвлекает мировое общественное мнение от событий на Украине, создает условия для возвращения цен на нефть на прежние высокие показатели. То есть появляется дополнительное пространство для геополитического маневра. В том числе есть повод говорить об улучшении испорченных отношений с Западом из-за общей необходимости борьбы с террористической угрозой.

Кроме того, война в Сирии и Ираке канализирует радикалов с Северного Кавказа с большой долей вероятности их невозвращения обратно – не только по причине смерти. Судя по Вазиристану (горный северо-западный Пакистан), большинство джихадистов из Центральной Азии и России оседают там и не стремятся на родину.

Однако в долгосрочной перспективе укрепление «Исламского государства» несет масштабную угрозу нашей национальной безопасности. Прежде всего потому, что, как показал опыт Ирана, США, Саудовской Аравии, любое попустительство и подыгрывание этой организации быстро доказывает свою ошибочность. Она выходит из-под контроля и ведет только ей понятную игру.

Ждать, пока организация дорастет до уровня хотя бы непризнанного государственного образования, с которым можно как-то работать, бесполезно. Ваххабитскому эмирату, который на начальной стадии был очень похож на ИГ, потребовалось 150 лет, чтобы превратиться в Саудовскую Аравию. России нужен вменяемый и сильный сосед, который мог бы стать в перспективе центром силы формирующегося в конфликте с США многополярного мира.

В среднесрочной перспективе в интересах России для стабилизации ситуации в Сирии и Ираке и противодействия ИГ представляется необходимым:

Способствовать расширению представительства суннитов и всех других меньшинств в органах власти Ирака, в том числе силовых; содействовать прекращению дискриминации суннитской общины; однозначно поддерживать единство иракского государства через реальный диалог всех общин и сил.

Содействовать реальному политическому урегулированию и мирному процессу в Сирии. Недопустимо самоустранение ведущих держав от «забытой войны» в этой стране.

Укреплять и расширять сотрудничество с кругами умеренных исламистов, которые сегодня разочарованы в политике Запада и находятся в поисках привилегированного партнера. Они обвиняют США и их союзников в поддержке их врагов в Ливии, Египте, Сирии, Тунисе и Йемене и вообще в срыве «арабской весны». Этот поворот на региональном поле дает Москве очередной шанс расширить зону своего влияния, повысить коалиционный потенциал, восстановить позиции, утраченные в ходе революций 2010–2012 гг., ослабить позиции Запада. Россия сможет держать руку на пульсе в еще одном центре ближневосточной политики и стимулировать позитивные и выгодные ей тенденции в среде умеренных исламистов.

«Исламское государство» – вызов исламской цивилизации

Успехи ИГ и цивилизационный кризис исламского мира. Провал «арабской весны» и в целом умеренно-исламистского проекта на данном этапе привел к появлению в исламском мире гиперрадикального «Исламского государства». Сегодня о чисто светских путях развития мусульманских стран речи не идет. Грубо говоря, альтернативой условно-коллективному Эрдогану (в арабских странах «Братьям-мусульманам» в широком смысле – не как организации, а мировоззрению) является даже не условно-коллективный бен Ладен, а Абу Бакр Багдади с его реальными головорезами. Ослабление одной тенденции будет неизбежно вызывать усиление другой. На смену ИГ придет еще более радикальная сила.

На Большом Ближнем Востоке почва для гиперрадикализации более чем подготовлена. Несколько поколений выросли в условиях бесконечного беспредела, войн, диктатуры, нищеты, угнетения и коррупции.

«Если мы скажем в нынешней ситуации: нет мира без возмездия, то, учитывая масштаб претензий, с которым мы имеем дело, о мире все могут забыть на долгое время, – говорит один из крупнейших в мире улемов, заместитель главы Всемирного союза мусульманских ученых Абдулла бин Байя. – Мир должен быть прежде всего установлен в наших сердцах. После этого можно начинать работать с накопленными обидами, питающими те или иные группировки».

Две магистральные тенденции в исламском мире подпитываются двумя глубинными социально-цивилизационными запросами: на интеграцию и коренные реформы в экономике, политике, культуре. По соцопросам, практически во всех мусульманских странах, в том числе в богатых, высок уровень критических оценок всех сторон организации жизни.

Интеграция и реформы могут пойти по гиперрадикальному сценарию, могут – по умеренно-исламистскому. Светские национально-социалистические или либерально-капиталистические альтернативы стали историей, частично растворившись в религиозных концепциях.

Исламский мир переживает сегодня масштабный цивилизационный кризис, сравнимый с временами Крестовых походов и монгольского нашествия, когда само его существование было поставлено под вопрос. Еще в конце XVII века Османская империя – стержень уммы – была лидирующим государством на планете (аналог США). В XX веке она была поставлена на грань колонизации Западом. А сегодня исламский мир отстает на несколько параметров не только от «языческой» Японии, но и от Южной Кореи и Китая. Массовое мусульманское сознание, крайне уязвленное происходящим, пытается нащупать выход. Мы имеем дело с проблемой глубинного залегания. Решение ее растянется на десятилетия и будет очень болезненным.

Россия заинтересована в успешном завершении интеграции и реформ в исламском мире, в том, чтобы он вышел из кризиса современным мощным межгосударственным объединением с сильной развитой экономикой, здоровым стабильным обществом, суверенной военно-политической стратегией. Такой «суннитский халифат» мог бы быть партнером в противодействии гегемонистской политике Запада, экспансии Китая и продолжению усиления неоперсидской империи, выступающей сегодня под флагом Исламской Республики Иран. Последняя далеко не всегда будет оставаться союзником Москвы. Уже сегодня ее отношения с США не могут не вызывать в России тревогу.

Политика Турции при умеренных исламистах на протяжении почти 15 лет, когда на несколько порядков поднялся уровень отношений с Россией во всех областях – от торговли до геостратегии, – дает основания полагать, что возможности для серьезного взаимодействия существуют. Эти отношения выдержали проверку южноосетинским, сирийским и украинским региональными кризисами.

Сирия. Ирак > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 12 ноября 2014 > № 1230702 Ринат Мухаметов

Московской области необходимо открыть еще минимум 150 новых поликлиник, заявила министр здравоохранения области Нина Суслонова. Министр добавила, что в регионе уже работает 333 медорганизации, пишет Regnum.

На встрече губернатора Андрея Воробьева с руководителями медицинских учреждений региона Суслонова подчеркнула, что по сравнению с показателями Москвы и Центрального федерального округа Московская область испытывает самый серьезный дефицит кадров.

Глава области согласился с необходимостью строительства новых медучреждений и решения кадрового вопроса. «В Подмосковье работает более 22 тыс. врачей и 46 тыс. средних медицинских работников, тем не менее отмечается серьезный дефицит специалистов. Мы также строим ряд медицинских учреждений», — отметил руководитель региона.

По данным облминздрава, к 2018 году обеспеченность врачами увеличится на 7,5 тыс. человек. Однако неясно, как ведомство намерено обеспечить приток специалистов.

Одна из крупнейших в Юго-Восточной Европе туристических выставок пройдёт с 13 по 16 ноября 2014 года в Салониках, в международном выставочном центре Helexpo. Philoxenia - это настоящая туристическая панорама как для внутреннего, так и для международного рынка, проходящая в 30-й раз.

В этом году отмечается увеличение как количества приглашенных представителей отрасли (hosted buyers), так и экспонентов, представляющих крупные зарубежные рынки, такие как Россия, Турция, Болгария, Египет, Австрия, Молдова, Тунис, Индонезия и др.

Наряду с PHILOXENIA пройдёт выставка гостиничного оборудования HOTELIA. На ней будут представлены самые последние разработки в области строительства, реконструкции, декорирования и энергетической модернизации гостиниц и бизнес-центров.

Выставка PHILOXENIA проводится под эгидой Министерства Македонии-Фракии, ЕОТ и крупнейших представителей туристической отрасли страны. В рамках выставки состоятся параллельные мероприятия, в том числе, конференция «Destination Thessaloniki», цель которой - подчеркнуть на практике возможности города Салоники как места для организации и проведения международных мероприятий научного, культурного, выставочного характера.

На северо-востоке Англии идет погрузка на судно 30 тыс. т британского фуражного ячменя, предназначенного для поставки в Кувейт, передает агентство Reuters. GrainCo, крупнейшая зерновая компания на севере Англии и в Шотландии, впервые отправляет партию ячменя кувейтским покупателям.

Великобритания не входит в список основных мировых экспортеров ячменя. Поставки британского ячменя производятся, в основном, в другие страны Евросоюза. По данным Ассоциации производителей зерна Великобритании (HGCA), за весь прошлый сезон Великобритания экспортировала 1 158,1 тыс. т ячменя, в т.ч. в Нидерланды – 324,3 тыс. т, Бельгию и Люксембург – 132,3 тыс. т, в Алжир – 126,7 тыс. т, в Тунис – 106,0 тыс. т. В сезоне 2012/2013 экспорт ячменя не превысил 395,3 тыс. т, в т.ч. в страны ЕС – 320,8 тыс. т.

В текущем сезоне британский ячмень пользуется активным спросом со стороны импортеров в странах Ближнего Востока и Северной Африки. Экспорт в страны Евросоюза менее активен, поскольку большинство европейских стран также собрали хороший урожай ячменя.

Тунис, который запустил масштабные события, очень быстро названные "Арабской весной", похоже, переболел этой страшной заразой в наиболее легкой форме и практически выздоровел.

В воскресенье состоялись досрочные парламентские выборы, которые были назначены в связи с кризисом, вызванным террористическими актами против лидеров оппозиционных партий.

Несмотря на то что всего в выборах принимало участие почти сто партий, реальных претендентов на победу было только два: правящая исламистская "Ан-Нахда" и недавно образованная светская партия "Нидаа Тунис" ("Голос Туниса").

По предварительным данным, исламисты смогли получить 67 мест, "Нидаа" взяла не менее 80. "Ан-Нахда" уже официально признала свое поражение и поздравила победителей.

Нужно понимать, что тунисские исламисты - это очень умеренные и вполне вменяемые политики, не без определенных всплесков агрессии, но светские конкуренты для них гораздо ближе, чем радикальные собратья из "Ансар аш-Шариа".

Тунис вообще довольно быстро прошел через революционный этап и на фоне катастрофы в соседней Ливии проявил благоразумие, не пойдя на уничтожение государственного аппарата.

Более того, пришедшие к власти исламисты очень быстро встроились в существующую систему власти и с большим удовольствием восприняли все ее пороки. Лидера "Ан-Нахды" Рашида Ганнуши сразу же начали обвинять в коррупции, сравнивая со свергнутым президентом Зин-эль Абидином Бен Али.

При этом сравнение зачастую было не в пользу Ганнуши.

Недовольство исламистами очень быстро перешло в форму политической борьбы, благо "Ан-Нахда" в отличие от своих коллег из Египта, Ливии и прочих стран победившей или шагающей по ним "Арабской весны" были на редкость толерантными и не устраивали масштабных репрессий. Теракты в июле 2013 года, в ходе которых радикалами были убиты лидеры оппозиции, запустили процесс смены новой власти.

Исламисты проиграли, не сумев провести в конституции положение об исламе как ее основе. Тунис стал единственной страной "Арабской весны", в которой ислам был назван лишь одной из религий наряду со всеми остальными. После этого исламисты смирились с неизбежным и согласились в октябре 2013 года на создание переходного правительства, которое и провело досрочные выборы, решившие окончательно вопрос о власти.

Победа "Нидаа Тунис" не является абсолютной - ей не удалось взять более половины голосов и мест в парламенте, однако никаких особых проблем перед ней не существует. Исламисты уже решали не так давно аналогичную проблему, пойдя на блок с условно левыми центристскими партиями "Конгресс за республику" и "Демократический фронт за труд", лидеры которых по соглашению с «Ан-Нахдой» получили посты президента и председателя парламента соответственно. Скорее всего, "Нидаа Тунис" пойдет по тому же пути, войдя в блок с центристами или умеренными.

Наследство новым властям достается не слишком хорошее. Тунис ощутимо просел даже по сравнению со временами Бен Али. Туристическая отрасль если не стагнирует, то не выказывает признаков роста - туристы ощущают существенное снижение безопасности даже в курортных зонах. В конце октября прошлого года в курортном городке Сусс террорист-неудачник подорвал себя вблизи отеля. По счастливой случайности он стал единственной жертвой. Еще одного боевика полиция задержала вблизи мавзолея бывшего президента Туниса Хабиба Бургибы в городе Монастир.

Европейцы предпочитают менее экстремальный отдых, и во многом Тунис держится за счет отдыхающих из стран СНГ, вполне спокойно относящихся к мелким проблемам типа террористов, особенно, если турпутевки обещают обслуживание "асе велючено". Тем не менее даже они отмечают упавший уровень сервиса и безопасности.

Основная проблема Туниса - демографическая и социальная. Население Туниса в прошлом веке выросло в 5 раз, доля молодежи все еще велика. Переходный период между двумя типами воспроизводства населения еще не завершился, хотя и не так явно выражен, как в Ливии или Египте. К примеру, в Египте три четверти населения страны моложе 45 лет, почти такая же картина и в Ливии. Темпы роста экономики не успевают за темпом прихода в нее молодых людей, в итоге растут недовольство и социальные проблемы.

"Арабская весна" началась с того, что никому не известный Мохаммед Буазизи, молодой человек с дипломом о высшем образовании, сжег себя в знак протеста против социальной неустроенности и невозможности найти свое место в жизни. С тех пор прошло несколько лет, но проблема никуда не делась, разве что наиболее пассионарная молодежь арабских стран сгорела и продолжает гореть в огне ведущихся террористических войн в регионе.

Тем не менее проблема осталась, и именно ее решение требуется от новой власти Туниса. Справятся они с ней или нет - ответ на этот вопрос неизвестен и находится в руках победителей.

В Саудовской Аравии за сутки зафиксированы шесть случаев заражения смертельным коронавирусом MERS, сообщает агентство Reuters.

Это самый большой скачок заражения MERS-CoV ("верблюжьим гриппом") за последние месяцы. Власти видят причину в ненадлежащих больничных процедурах.

Теперь количество зараженных с начала октября составляет 32 человека.

По словам представителя министерства здравоохранения, люди могли быть инфицированы в одной из больниц города Таиф, где находятся на лечении зараженные ранее пациенты.

Сообщается, что два новых случая заражения коронавирусом приходятся на медицинский персонал, что ставит под сомнение соблюдение инфекционного контроля в медицинских заведениях.

Коронавирус впервые был обнаружен в сентябре 2012 года в Саудовской Аравии. У заразившихся наблюдаются симптомы, похожие на атипичную пневмонию. Переносчиками, по утверждению ученых, являются одногорбые верблюды, обитающие на Аравийском полуострове. По последним данным, опубликованным в среду саудовским Минздравом, число жертв коронавируса в этой стране составило 107 человек, общее число подтвержденных случаев обнаружения опасного заболевания возросло до 361.

Случаи заболевания коронавирусом до сих пор зарегистрированы в Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратах, Катаре, Иордании, Кувейте, Египте, Йемене, Великобритании, Тунисе, Омане, Франции, Германии, Греции, Италии, Малайзии, Филиппинах и США. Наибольшее число случаев зарегистрировано в Саудовской Аравии — 414, в том числе 115 с летальным исходом.

Страны арабского мира постепенно "поворачиваются лицом к России", наращивая с ней стратегическое сотрудничество в противовес Западу, заявил в четверг на пресс-конференции в РИА Новости верховный муфтий Сирии Ахмад Бадреддин Хассун.

"Египет сейчас предпринял очень важный стратегический шаг — он повернулся к России. Думаю, и Тунис, и Алжир, и другие арабские государства пойдут по этому же пути, потому что стратегические отношения с Россией очень важны…Она (Россия) уважает и ваш суверенитет, и вашу свободу слова, и ваши права, она не пытается никому ничего навязать", — сказал верховный муфтий.

"Это не та политика, которая основана на том, что "я дам тебе помощь, если ты согласишься с моей позицией"… Эта справедливость противопоставляется несправедливости со стороны Запада", — добавил Хассун.

Он заверил, что Сирия со своей стороны выступает за всяческое дальнейшее развитие отношений с Россией.

"И думаю, вы скоро услышите о создании российских школ в Дамаске и сирийских школ — в Москве", — сказал он.

Иранское Министерство иностранных дел поздравило тунисцев и правительство страны с успешным проведением парламентских выборов.

В сообщении, выпущенном во вторник, представитель МИД Ирана Марзие Афхам поприветствовала успех Туниса в “преодолении критической фазы принятия новой конституции” и проведении в стране выборов. Согласно заявлению дипломата, Исламская Республика Иран всегда поддерживала стабильность, спокойствие, единство, территориальную целостность и независимость Туниса и других ближневосточных стран.

Госпожа Афхам также оценила активность тунисцев и политических партий, которые участвовали в выборах и выразили надежду, что формирование нового парламента проложит путь к президентским выборам в стране. Светская партия "Нидаа Тунис" ("Призыв Туниса") получила более 80 мест на выборах в новый 217-местный парламент, против 67 депутатских мандатов для партии "Ан-Нахда" ("Возрождение"). Очередные демократические выборы в стране состоялись спустя почти 4 года после свержения диктаторского режима Зейна аль-Абидина Бен Али.

Тема антироссийских санкций и их последствий на международный климат и отношения в экономических, политических и прочих сферах не остаются без внимания ближневосточного региона, его политиков и экспертов.

Некоторые опасаются, как бы отзвуки российско-западной напряженности из-за Украины не углубили бы трещины и конфликты в структурах всего здания мирового порядка. Он и так после окончания «холодной войны» не демонстрирует стабильности в разных регионах и точках планеты.

Египетская газета «Аль-Хая аль Яум» сожалеет, что введение Западом санкций против Москвы и деградация отношений между ними ставят под вопрос сотрудничество в борьбе против международного терроризма, распространения оружия массового поражения в регионе Ближнего Востока.

Популярный в арабском мире портал Аль-Баваба рассматривает возможный отрицательный эффект шагов Запада против РФ для экономических интересов региона.

Речь идет о странах — крупных импортерах зерна из РФ и Украины. Если санкции усилятся, то это может обернуться для нихубытками из-за роста цен на этот товар со стороны других альтернативных зерновых производителей.

С другой стороны, ясно, что арабам в условиях меняющейся конъюнктуры и жесткой конкуренции на рынках не на руку терять выгоды и вплетаться в хвосте желающих ущемить Москву за ее позицию в украинском кризисе.

После ответных мер России в отношении импорта продовольственных товаров с Запада ряд местных аграриев обратил свои взоры к российскому рынку. Марокканская федерация экспортеров овощей и фруктов приветствовала решение РФ об импорте статей сельскохозяйственной номенклатуры из стран, которые не поддержали санкции США и Евросоюза против Москвы. Она подтвердила настрой удовлетворить нужды российских потребителей в данных товарах, а также в морских продуктах.

К Марокко присоединился Ливан. Глава Торгово-промышленной и сельскохозяйственной палат этой страны М. Шукейри сообщил, что Ливан сможет сделать свой взнос в поставку разных видов плодоовощной, а также молочной продукции. Возможности Ливана весьма значительны с учетом того, что требования и стандарты РФ такие же, как и на рынках ЕС.

Побывавшие на днях в Москве министры сельского хозяйства и внешней торговли Туниса инициировали готовность увеличить экспорт своих даров земли. Сегодня эта арабская страна вывозит в Россию около 8000 тонн этих товаров в год, а в Евросоюз — более 200 000 т., так что у нее есть резервы по наращиванию экспорта в Россию.

Египетский поток аграрных продуктов в Россию уже вырос и будет расти в ближайший период, по словам представителя министерства промышленности и внешней торговли Египта. Представляется, что восприятие санкций против России в арабском мире навеяно и историческим опытом. В прошлом арабы не раз подвергались разного рода давлению, блокаде экономического характера со стороны Запада по политическим мотивам.

К примеру, в 1956 году после национализации Египтом Суэцкого канала Запад эвакуировал своих лоцманов, надеясь сорвать его функционирование. Тогда на помощь Египту пришли советские моряки. Из-за национализации властями Алжира в 1966 году горнодобывающих предприятий французские специалисты, занятые на них, были отозваны. И здесь именно российские инженеры и техники обеспечили бесперебойную работу этих объектов.

В 1972 году багдадские власти национализировали «Ирак Петролеум компании», что вызвало резко негативную реакцию, подобную той, что была в Египте во времена Суэцкого кризиса. Тогда СССР предоставил своих специалистов, танкеры, расширил закупки иракской нефти. Можно привести и другие подобные примеры по Сирии, Ливии, Ирану.

В конце 80-х 20 века торгово-экономические, инвестиционные и прочие отношения между Москвой и арабским регионом достигли своего пика.

В 90-х годах произошел их спад и стагнация, затем они стали постепенно восстанавливаться. За последние 10 лет объем торговли между Россией и арабским миром вырос в разы и на конец 2013 года приблизился к 14 миллиардам долларов.

Сегодня в арабском медиапространстве все больше присматриваются к РФ в свете активизации восточного вектора ее политики.

Очевидно, пишет газета «Аль-Кудс Аль-Арабий», ряд стран региона страдают от экономических последствий арабской весны с 2011 года и хотят выбраться из кризиса. Газета призывает воспользоваться нынешним шансом для наращивания партнерства арабов с Москвой в сфере экономического обмена, инвестиций и предпринимательства.

Юрий Зинин

Тунис стал первой страной «арабской весны», в которой в результате выборов к власти пришла светская партия

На парламентских выборах в Тунисе побеждает оппозиционная светская партия «Голос Туниса» («Нидаа Тунис»). По предварительным результатам воскресного голосования она получит более 80 мест в 217-местном парламенте, набрав 38% голосов избирателей, передает «Аль-Арабия». Конкурирующая с ней исламистская «Партия возрождения» («Ан-Нахда») может рассчитывать на 67 мандатов — согласно предварительному подсчету голосов, за нее проголосовал 31% населения.

Вскоре после закрытия избирательных участков 87-летний лидер «Нидаа Тунис» Беджи Каид эс-Себси заявил, что есть «позитивные знаки» того, что партия может победить на выборах с большим преимуществом. Его слова подтвердили результаты экзит-поллов, согласно которым «Нидаа Тунис» набрала 37%, а «Ан-Нахда» — 26%. Явка на выборах составила 60% из 5,2 миллионов зарегистрированных избирателей.

Исламисты признали свое поражение на выборах и призвали политические силы к формированию коалиционного правительства. «Мы принимаем результаты и поздравляем победившую "Нидаа Тунис". И мы еще раз призываем к формированию коалиционного правительства в интересах страны», — передает Reuters слова представителя «Ан-Нахды».

Основанная 25 лет назад «Ан-Нахда», которая после «Жасминовой революции» в 2011 году победила на выборах во временный парламент республики, получив в нем 89 мест, в этот раз потеряет более 20 из них. По мнению руководителя Центра Азии и Ближнего Востока Российского института стратегических исследований Елены Супониной, в этот раз партия не смогла привлечь на выборы новые силы, а обществу Туниса, в то же время, надоели лозунги исламистов.

«Светская партия "Голос Туниса" — это относительно новое объединение на политическом пространстве страны, и это сыграло ей на пользу. "Ан-Нахда" — это уже старая исламистская партия, которая известна избирателям своей риторикой. У общества наблюдается некая усталость от лозунгов исламистов. Они были подпущены к власти в последние годы, но не показали хороших результатов по улучшению жизни в стране», — сказала Супонина РП.

Лучшим итогом парламентских выборов в Тунисе было бы создание коалиционного правительства, отмечает эксперт. «Тунис — одна из немногих стран арабского мира, переживших потрясения за последние годы, которая демонстрирует хорошую работу коалиционных правительств. Я думаю, что по этому-то пути и пойдут новые власти», — сказал Супонина.

По мнению арабиста, сильных изменений во внешней и внутренней политике Туниса после победы светской партии на выборах ожидать не стоит. «Скорее всего, мы увидим продолжение сотрудничества между светскими силами и политическим исламом, как это было и в предыдущие годы», — предположила Супонина.

«Эта страна очень хочет активизировать сотрудничество с Россией. Эта тенденция характерна для всех политических сил Туниса. Для России это хорошо, потому что с Тунисом можно найти точки соприкосновения, и в первую очередь это туризм и развитие двусторонней торговли», — добавила она.

По мнению старшего научного сотрудника Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН Бориса Долгова, результаты прошедших выборов в парламент были прогнозируемыми, потому что ранее жители Туниса уже выступали против исламизации страны, которую предлагала «Ан-Нахда». «Исламисты "Ан-Нахды" выступали за принятие законов шариата, таким образом они хотели повернуть Тунис в русло исламского проекта, как они называли свою программу. Но тунисские граждане пока что выбрали светский путь», — сказал Долгов.

Он отметил, что результат парламентских выборов является положительным для страны, но их еще рано воспринимать как выбор населения в пользу светского развития. Долгов подчеркнул, что исламистское движение в Тунисе остается достаточно сильным, и партия «Ан-Нахда» вместе с другими исламистами попытаются взять реванш.

Воскресные выборы в Тунисе стали первыми выборами в постоянный парламент страны, который был образован по итогам принятия новой Конституции в январе этого года. За парламентскими выборами последуют президентские, которые состоятся 23 ноября. На пост главы республики намерены претендовать 27 кандидатов. Среди них — действующий президент республики Монсеф Марзуки, лидер «Нидаа Тунис» Беджи Каид эс-Себси и председатель нынешнего парламента Мустафа бен Джаафар. Исламистская «Ан-Нахда» выдвигать своего кандидата на пост президента не намерена.

Беджи Каид эс-Себси был спикером парламента при Зин аль-Абидин бен Али, президенте Туниса, свергнутом в ходе «арабской весны». Критики обвиняют эс-Себси в стремлении восстановить режим свергнутого диктатора, в то время как его сторонники говорят, что он является единственным надежным противовесом исламистам из «Ан-Нахды».

Долгов считает, что лидер «Нидаа Тунис» имеет большие шансы на победу, но на результаты президентских выборов повлияет прежде всего то, как поведет себя новый парламент. «Исламисты все равно достаточно сильны, но у Беджи Каида эс-Себси безусловно есть шансы на победу, которые увеличились тем результатом, которого достигла его партия на парламентских выборах», — сказал эксперт.

Он отметил, что президентский пост в Тунисе является во многом номинальным, и главные решения все равно принимаются парламентом и исполняются правительством. «Я не думаю, что президентский пост имеет решающее значение для Туниса. Президент — это фигура в достаточной степени репрезентативная», — предположил арабист.

Долгов добавил, что на результаты президентских выборов может повлиять и возраст лидера «Нидаа Тунис», которому через несколько дней после голосования исполнится 88 лет. По мнению эксперта, это может снизить его шансы на победу, но не станет решающим фактором в голосовании. «Нельзя забывать о той социально-экономической ситуации, в которой сейчас находится Тунис. «У него сейчас сложные проблемы, особенно в экономике: растущая безработица, снижение жизненного уровня и не очень благополучная ситуация с безопасностью. Если победившая на парламентских выборах партия сумеет предложить какие-то конкретные предложения по улучшению этой ситуации, то за ее лидера будут голосовать, несмотря на возраст», — резюмировал Долгов.

Ближний Восток и Северную Африку ждет еще один год слабого экономического роста, отягощенного военными конфликтами в Ираке, Сирии и Ливии, а также высоким уровнем безработицы и снижением цен на нефть, согласно данным Международного валютного фонда.

Согласно экономическим прогнозам МВФ, которые были опубликованы в понедельник, рост ВВП в регионе составит 2,6% в текущем году и 3,8% в следующем году. Но в отчете учитываются серьезные риски снижения.

Основной риск – это военный конфликт с исламскими экстремистами ИГИЛ в Сирии и Ираке, а также политическая нестабильность в Ливии.

"Пока что влияние этих факторов на экономику ограничено, однако 11 млн беженцев уже оказывают давление на бюджеты, рынки труда и социальную сплоченность соседних стран", – говорит глава МВФ на Ближнем Востоке Масуд Ахмед.

Арабская весна

Экономический рост Ближнего Востока замедлился в течение почти четырех лет, с тех пор как Арабская весна пришла в Египет, Тунис и другие страны.

Экономический эффект от этих болезненных перемен все еще ощущается, так как страны восстанавливаются после финансового кризиса медленнее, чем ожидалось.

Один из основных факторов, который способствует снижению экономического роста в регионе, – это двузначный уровень безработицы во многих странах Ближнего Востока.

Однако прогноз роста ВВП, который составил МВФ, недостаточно высокий, чтобы значительно сократить уровень безработицы.

Безработица – это одна из самых главных причин для беспокойства стран-импортеров нефти, таких как Египет, Иордания, Марокко и Тунис, где уровень безработицы один из самых высоких в регионе, особенно среди молодых людей.

В Египте уровень безработицы составляет 13,3% согласно последним оценкам правительства.

Глубокие, многосторонние преобразования

Чтобы решить эту проблемы, Ближнему Востоку необходимы "глубокие, многосторонние преобразования", которые поддержат частный сектор и повысят уровень жизни, отмечается в отчете МВФ.

"Региону необходим устойчивый, сильный и более всесторонний рост, чтобы значительно сократить уровень безработицы. Это критически важный фактор, с которым сталкиваются почти все страны региона", – говорит Ахмед, глава МВФ на Ближнем Востоке.

Для экспортеров нефти, особенно в Персидском заливе, основная сложность состоит в ограничении государственного бюджета.

Расходы на социальную инфраструктуру

Страны Персидского залива ответили на Арабскую весну повышением расходов на социальную инфраструктуру с целью предотвращения беспорядков в стране. И хотя этот шаг привел к экономическому росту, тем не менее он увеличил нагрузку на бюджет.

При условии, что текущая финансовая политика останется без изменений, к 2017 г. финансовые излишки стран-экспортеров нефти будут израсходованы согласно оценкам МВФ, что вынудит страны выделить средства из суверенных фондов благосостояния, чтобы финансировать текущие расходы.

Бахрейн и все страны Ближнего Востока за пределами Персидского залива уже имеют бюджетный дефицит.

Кристин Лагард, глава МВФ, заявила на этой неделе, что странам Персидского залива необходимо стремиться к консолидации бюджета в среднесрочной перспективе: это приоритет, который стал еще более актуальным после снижения цен на нефть на 25% с лета.

Цены на нефть

Если нефтяной рынок останется в том же состоянии, то придется принимать меры гораздо раньше.

"Если цены на нефть останутся на текущем уровне в течение длительного периода, то экспортеры нефти могут от финансового избытка перейти в состояние бюджетного дефицита уже в следующем году", – говорит Ахмед.

Он призвал к реформам, которые помогут улучшить качество образования, стимулировать рост частного сектора и разнообразить экономическую деятельность.

Египет, Иордания, Марокко и Тунис – это те ближневосточные страны, которые недавно отменили энергетические субсидии. Этот шаг поддержал МВФ.

Сэкономленные деньги теперь направляются на целевые инвестиции, направленные на сокращение уровня бедности и сдерживание бюджетного дефицита, заявляют в МВФ.

В воскресенье в Тунисе проходят парламентские выборы, в которых принимает участие более 100 политических партий.

Почти четыре года назад в Тунисе произошла революция, приведшая к свержению президента Зина Абидина Бен Али и послужившая стимулом к массовым протестам в других арабских странах - процессу, который получил название "арабская весна".

Для участия в волеизъявлении зарегистрировалось 5 миллионов тунисцев. Представитель Независимой высокой комиссии по выборам Камель Тужани сообщил, что безопасность на избирательных участках будет обеспечивать армия.

В ноябре в Тунисе пройдут еще и президентские выборы.

Выставка World Food Moscow – рекордное количество посетителей и официальных делегаций

С 15 по 18 сентября 2014 года в Москве с большим успехом прошла 23-я международная выставка продуктов питания и напитков World Food Moscow. Организатором этого мероприятия выступила Группа компаний ITE, лидер среди российских организаторов выставочных мероприятий.

В этом году выставка World Food Moscow проходила в условиях действия продовольственного эмбарго, введённого на продукцию из стран Евросоюза, США, Канады, Австралии и Норвегии. Однако, несмотря на это, на выставку прибыли представители компаний-участников из стран Евросоюза, Австралии, Норвегии и Японии. В этом году более активное участие в выставке приняли компании из тех стран, чья продукция не попала в «санкционный список»: Турция, Египет, Марокко, Сербия, Китай, страны Латинской Америки и Ближнего Востока. По сравнению с прошлым годом, выставка не потеряла ни одного квадратного метра, отметил на открытии региональный директор ITE по России Александр Шталенков.

Об интересе к выставке свидетельствовал представительный состав зарубежных официальных делегаций. В церемонии торжественного открытия приняли участие министр торговли и ремесел г-жа Нежла Харуш и министр сельского хозяйства Республики Тунис г-н Лясад аль Ашаль, министр сельского хозяйства Республики Сербия г-жа Снежана Богосавлевич-Бошкович, заместитель министра Аргентинской Республики по международным экономическим отношениям г-н Карлос Бьянко, заместитель министра сельского хозяйства и морского рыболовства Королевства Марокко г-н Мохамед Садики и другие высокопоставленные гости. Все выступающие отмечали важность выставки для развития международного сотрудничества в сфере продовольствия. Так, министр сельского хозяйства Республики Сербия г-жа Богосавлевич-Бошкович отметила, что «сербские экспоненты пока представляют на выставке только часть ресурсов и потенциала сербского сельскохозяйственного и пищевого сектора». World Food Moscow «очень важна, так как представляет собой не только выставочное мероприятие, но и возможность для диверсификации, расширения экономических связей через обмен данными, знаниями и опытом».

Заместитель министра Аргентинской Республики по международным экономическим отношениям г-н Карлос Бьянко, прибывший во главе многочисленной делегации из 80 компаний-представителей индустрии продуктов питания, оценил российско-аргентинские отношения как тесные, и подчеркнул, что члены делегации встречались не только с представителями частного сектора, но и с представителями Правительства России. «Считаем наши отношения стратегическими, хотели бы их расширять», заявил г-н Бьянко.

Первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации Российской Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Лисовский с удовлетворением отметил расширение присутствия на выставке зарубежных партнеров и появление новых участников из Северной Африки и Южной Америки. Он выразил уверенность, что «Россия не только будет покупать продовольствие, но и экспортировать его».

В этом году в выставке World Food Moscow приняли участие 1 674 компании из 72 стран мира. Площадь экспозиции превысила 54 600 кв. метров. Выставка показала рекордное количество посетителей – 30 070 специалистов отрасли, а общее количество посещений за 4 дня выставки составило 44 355.

Посетители World Food Moscow 2014 прибыли из 99 зарубежных государств (16% от общего числа посетителей) и 78 регионов России (26% от общего числа посетителей). Порядка 40% посетителей составляли руководители или владельцы компаний.

Наибольший интерес вызвали экспозиции и ассортимент представленной продукции из стран, не попавших в «санкционный список»: Аргентины, Марокко, Турции, Египта, Сербии и Туниса. В составе турецкой экспозиции выступили 36 компаний, многие из которых впервые выходят на рынок с новой номенклатурой продукции, ранее в Россию не поставлявшейся. Существенно расширили свои экспозиции Аргентина, Марокко и Тунис, представив на выставке широкий ассортимент мясной, рыбной и молочной продукции.

К проведению выставки World Food Moscow была приурочена многоотраслевая бизнес-миссия представителей предпринимательского сообщества Аргентины, в состав которой вошли более 30 крупных компаний из различных сфер экономики, заинтересованных в работе с российскими партнерами. Представители компаний-производителей приняли активное участие в работе выставки.

Страны, продукция которых попала под продовольственное эмбарго, тем не менее приняли участие в выставке. В разделе «Фрукты и овощи» были представлены национальные павильоны Италии, Испании, Бельгии, Франции, Польши, Македонии, Хорватии, Греции, Болгарии, Литвы. Рыбу представили Латвия, Эстония, Великобритания, Норвегия, а мясо – Португалия и Австралия.

Компании из стран Европейского сообщества прибыли на выставку, чтобы поддержать рабочие контакты с партнёрами из России и других зарубежных стран для дальнейшего перспективного сотрудничества. Национальные павильоны объединили 19 компаний-производителей из Греции, 25 компаний из Испании, 28 компаний-участников из Италии, 52 компании из Польши.

Российские производители и поставщики продуктов питания и напитков – это более 500 компаний - активно использовали возможности выставки и деловых мероприятий, чтобы представить свою продукцию, найти новых клиентов и поддержать контакты с существующими партнерами. В течение всех дней работы выставки участники проводили на своих стендах дегустации и презентации новых продуктов.

Деловая программа

Деловая программа выставки World Food Moscow в этом году была сформирована в соответствии с текущей ситуацией на рынке продовольствия.

Для участников конференции «Плодоовощной бизнес России» был организован практический бизнес-тур на предприятие ЗАО «Озёры», входящее в ГК «Малино». ЗАО «Озёры» занимается выращиванием сельскохозяйственных культур овощной группы. В ходе экскурсии участники смогли увидеть новые сорта картофеля столового направления и сорта для производства хрустящего картофеля, а также готовые продукты из них, производственную базу хранения овощей и картофеля, осмотрели линии по предпродажной подготовке овощной продукции.

В рамках выставки традиционно работал Retail Centre - серия прямых переговоров производителей с закупщиками розничных торговых сетей о поставках продукции на полки ведущих магазинов.

Для специалистов в области виноделия была организована дегустация вин-победителей конкурса «Южная Россия 2014».

Независимая экспертная комиссия ежегодного дегустационного конкурса «Продукт года», который проводится в рамках выставки World Food Moscow, в этом году продегустировала 500 образцов, предоставленных 146 компаниями. По итогам конкурса лучшие производители получили Гран-при, золотые, серебряные и бронзовые медали. Всего было вручено 105 золотых медалей, 75 серебряных медалей и 40 бронзовых медалей.

Конкурс «Витрина новинок», традиционно проводящийся в рамках выставки - это возможность для посетителей ознакомиться с новинками отечественных и иностранных участников World Food Moscow. Победитель смотра «Витрина новинок» был выбран путем голосования посетителями сайта выставки из 17 продуктов от 14 компаний. В этом году победителем стал кофе Madeo для супермаркетов «История Одной Чашки».

В 2015 году 24-я международная выставка продуктов питания и напитков World Food Moscow будет проходить в ЦВК «Экспоцентр» с 14 по 17 сентября.

Парламентские выборы стартовали в воскресенье в Тунисе, избирательные участки начали работу в 7 утра по местному времени (9 мск).

Гражданам страны предстоит выбрать 217 членов Национальной ассамблеи Туниса. Ожидается, что участие в голосовании примут более 5,3 миллиона человек. Отдать свой голос они смогут до 18 часов по местному времени (20 мск), передает агентство Франс Пресс.

В конце июня Национальная ассамблея Туниса одобрила предложение ЦИК страны провести выборы в законодательный орган 26 октября. Выборы президента страны были назначены на 23 ноября. Выборы главы государства и депутатов законодательного собрания пройдут в соответствии с новой конституцией, которая была утверждена властями страны в конце января.

Как отмечает агентство, нынешние парламентские выборы станут первыми после так называемой "жасминовой революции" в январе 2011 года — народных волнений, которые привели к смене режима в стране.

"Жасминовая революция" была вызвана недовольством населения социальными условиями, разгулом коррупции и безработицей. Бегству президента Зина аль-Абидина бен Али из страны предшествовал месяц массовых беспорядков, в которых погибли более 80 человек. Бен Али бежал из Туниса в Саудовскую Аравию 14 января 2011 года и на следующий день был отрешен от должности Конституционным советом страны.

Новые измерения терроризма в Алжире

Петр Львов

Терроризм продолжает оставаться одной из наиболее серьезных проблем Алжира, несмотря на продолжение военными и силовыми структурами жесткой линии на его жесткое подавление. Недавнее убийство в Кабилии недалеко от столицы АНДР французского гражданина «в отместку за участие Парижа в американских бомбардировках позиций ИГИЛ в Ираке», еще раз подтвердило, что власти не могут в полном объеме контролировать ситуацию в стране. Вновь на улицы алжирских городов и на основные автомагистрали страны стали возвращаться армейские блок-посты, резко возросло патрулирование со стороны жандармерии и полиции.

В свое время волна арабских «цветных» революций обошла Алжир стороной, хотя смела режимы в соседних Тунисе и Ливии. Алжирские военные, имеющие многолетний опыт вооруженной борьбы с терроризмом, смогли удержать ситуацию под контролем.

Да и Запад, прежде всего США и Франция, не стали влезать во внутренние дела АНДР. Понимая, что там не будут церемониться с бандитами, а вооруженные силы Алжира, оснащенные Россией самыми современными видами вооружений, способны отразить любое внешнее вмешательство, пусть даже с участием сил НАТО и ваххабитских режимов Саудовской Аравии и Катара. А большие ресурсы нефти и газа обеспечили финансовую внутреннюю стабильность.

Кроме того, спецслужбы АНДР умело сделали так, что местные «воины джихада» в большом количестве уехали воевать в «горячие точки» арабского мира – Ливию, Сирию и Ирак.

Однако начало военной операции США, ряда стран НАТО и ваххабитских вассалов Америки в Ираке и Сирии вызвало новый подъем волны радикального исламизма в АНДР. Причем в гораздо более жесткой и непримиримой форме, нежели методы «Аль-Каиды исламского Магриба» (АКИМ), которая в основном осуществляет нападения на представителей власти и силовых структур, организует похищения людей и просто промышляет криминалом. Их наиболее громким терактом стал захват в январе 2013 года большой группы иностранных заложников на газовом комплексе в Ин Аменасе.

После этого вновь стали систематически проводиться широкомасштабные армейские операции, силовики заметно нарастили свое присутствие и активность в проблемных южных районах страны, началось уменьшение «дырявости» границ с Мали, Нигером и Ливией, то есть как раз на тех направлениях, откуда осуществляется инфильтрация исламских боевиков. К лету с.г. терактивность в сахаро-сахельской зоне АНДР резко уменьшилась. В этих условиях большая часть банд АКИМ укрылась в северных горных районах страны, а часть осела в прилегающих районах восточного Туниса, Ливии и Мали.

Главарь АКИМ А.Друкдель, стремясь сохранить в сфере своего влияния всю Северную Африку, отказался посылать своих «бойцов» в Сирию. В результате, к полевым командирам АКИМ в Алжир прибыли эмиссары ИГИЛ, Джабгат ан-Нусра и катарских спецслужб, которые деньгами и идеологической обработкой смогли переманить на свою сторону значительное число алжирских джихадистов. В результате, в августе и сентябре с.г. многие командиры АКИМ заявили о своей лояльности лидеру ИГИЛ А.аль-Багдади как новому «вождю» мирового исламизма. Фактически, они откололись от А.Друкделя и стали позиционировать себя в качестве ведущей алжирской исламистской структуры в глазах внешних спонсоров, прежде всего Катара и частных исламских фондов Саудовской Аравии, Кувейта и ОАЭ. В сентябре пошел массовый отток в Ирак и Сирию боевиков АКИМ из АНДР. И вновь возникает вопрос — а что произойдет, когда они вернутся оттуда? Ведь после возвращения алжирских моджахедов из Афганистана в 1989-90 г.г. в стране началась вооруженная гражданская война, в результате которой погибли 300 тысяч человек.

Поэтому власти уже укрепляют режим безопасности, особенно на стратегически важных объектах нефтегазовой инфраструктуры. Особенно уязвимы районы в Алжирской Сахаре и горно-лесистой местности северных районов, а также крупные города, где хорошо законспирированы «спящие» террористические ячейки. Высокий уровень бедности и безработицы среди населения этих районов облегчает боевикам вербовку пособников и существенно затрудняет работу по предотвращению терактов. В принципе, пока что режиму удается дезорганизовать координацию между северными и сахаро-сахельскими звеньями террористических структур. Осознавая опасность возвращения домой алжирцев, воюющих за рубежом, спецслужбы АНДР принимают решительные меры по выявлению каналов вербовки и ликвидации сетей поддержки. Усилен мониторинг за исламскими проповедниками, продвигающими экстремистские лозунги. Но в последнее время боевики получили дополнительный источник финансирования своей деятельности в виде наркотрафика.

Сахаро-сахельская зона по-прежнему остается наиболее опасным направлением терактивности. Из-за ситуации на севере Мали алжирцы вынуждены держать на южной границе крупные силы армии, которые призваны блокировать проникновение террористов из этой африканской страны. Алжирцы не торопятся открывать границу с Мали, что вызывает недовольство туарегов, контролировавших поставки товаров из АНДР в районы Кидаля и Гао. Одновременно в Алжире хотят задействовать формат сахельской «четверки» — АНДР, Мавритания, Мали и Нигер, как инструмент совместного противостояния вооруженному экстремизму и трансграничному криминалу. Уже есть определенные результаты – в сентябре с.г. в Алжире прошли переговоры между малийскими властями и 6 туарегскими повстанческими группировками для достижения формулы преодоления конфликта на севере Мали.

Однако взаимодействие террористов с наркоторговцами, в том числе поставщиками каннабиса из Марокко, затрудняет усилия спецслужб АНДР по демонтажу сетей АКИМ и связанных с ней структур. Кроме того, на это накладывается увеличение потоков незаконной эмиграции из «Черной Африки» транзитом через Алжир в Европу, активизация транснациональной оргпреступности.

То есть терроризм стал региональной проблемой многопланового характера, затрагивая стабильность и безопасность всех пограничных с Алжиром стран. А связь алжирских тергруппировок с ИГИЛ начинает придавать этой проблеме и международное измерение, учитывая, что миллионы выходцев из АНДР проживают во Франции, а десятки тысяч – в Бельгии, Испании, Италии и Швейцарии. И там они проходят «обработку» эмиссарами ИГИЛ на финансовые средства аравийских монархий.

Так что алжирские власти ждут вовсе не простые времена.

Министр связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Николай Никифоров в качестве главы делегации Администрации связи РФ выступил с политическим заявлением на Полномочной конференции Международного союза электросвязи (МСЭ), которая проходит в Республике Корея. Приводим текст выступления (текст выступления на английском языке читайте здесь).

«Уважаемый господин Председатель! Ваши превосходительства, дамы и господа!

Полномочная конференция 2014 года проводится в преддверии 150-летнего юбилея Международного союза электросвязи. Главной задачей МСЭ было и есть соединять людей всего мира. С помощью МСЭ и базируясь на нормах международного права и стандартах, разработанных в рамках союза, нам всем удалось добиться столь нужных результатов в развитии и использовании электросвязи.

Мир меняется, и союз должен адаптироваться к новым вызовам, которые возникают в связи с эволюцией электросвязи и ее конвергенции с информационными технологиями.

Требуется мобилизация усилий международного сообщества по предотвращению использования ИКТ в целях, противоречащих Уставу ООН, Уставу, Конвенции и регламентам МСЭ. Для успешного, надежного и безопасного использования ИКТ, необходимы международные нормы и правила, регулирующие отношения в этой области.

Российская Федерация полагает, что такие нормы должны вырабатываться под эгидой институтов ООН. Они должны исходить из приверженности принципам невмешательства во внутренние дела государств, их равноправия в процессе управления инфраструктурой интернета, суверенного права государств на управление инфраструктурой в национальном сегменте сети и быть основаны на международном праве и соблюдении основных прав и свобод человека.

Сегодня интернет проникает во все сферы личной и профессиональной жизни людей, открывая не только новые возможности, но и делая мир все более уязвимым. И речь идет не только о вмешательстве в частную жизнь людей, дестабилизации политической ситуации в целых регионах. Велики риски умышленного нарушения работы национальных сегментов сети или полного отключения стран от интернета без объяснений и без ссылок на нормы международного права. И эти угрозы актуальны для всех государств-членов МСЭ. Вспомните озвученную Эдвардом Сноуденом информацию о целенаправленном отключении в 2012 году Сирии от интернета. На площадке ООН мы должны предложить такую эволюцию отношений в сети интернет, чтобы государства вернули себе в сети свой суверенитет, а своим гражданам — юрисдикцию своих стран!

Мы прекрасно понимаем, что без бизнеса, без конкуренции новые технологии не будут развиваться. Но персональные данные должны быть защищены. И именно государства выступают гарантом прав граждан и защиты их персональных данных. Когда началась церемония открытия конференции, у всех нас в зале отключился доступ в интернет и все телефоны. Кто это сделал? Это сделал бизнес? Нет, это сделал не бизнес. Или, может быть, это было решение, с участием всех заинтересованных сторон? Нет, это сделало государство, на территории которого мы с вами находимся. И сделало это для безопасности. Кто-то в зале встал и выразил протест? Нет. Очевидно, что бессмысленно отрицать роль государств в управлении инфраструктурой ИКТ.

Но давайте от формы перейдем к сути. Например, в России в феврале 2014 года, Президент Владимир Путин подписал поправки в Федеральный закон «О связи», где мы гарантируем наличие волоконно-оптической линии связи практически в каждом населенном пункте нашей страны, где проживает более 250 человек. Нам нужно построить более 200 тысяч километров. Это одна из самых больших строек в мире. И доступ в интернет получат 97% граждан России.

Все уважаемые главы делегаций администраций связи в этом зале реализуют свои национальные планы развития широкополосного доступа в интернет. И мы должны быть уверены в том, что создаваемые нами сети будут безопасны и стабильны.

Исходя из того, как устроен интернет, мы видим потенциальные уязвимости в работе системы доменных имен, актуальна угроза и искажения информации в базе данных регистратур, приводящая к невозможности проверки маршрутно-адресной информации.

Это — угрозы единства сети.

Очевидно, что процесс изменения управления инфраструктурой интернета должен быть последовательным, прозрачным, ориентированным на нужды людей. Полагаем возможным обсудить необходимость разработки и принятия международной конвенции по управлению инфраструктурой интернета.

Международный союз электросвязи при подготовке и проведении Мероприятия высокого уровня Всемирной встречи на высшем уровне по вопросам информационного общества (ВВУИО+10) в этом году еще раз подтвердил способность находить взаимоприемлемые решения по самым сложным вопросам с привлечением всех заинтересованных сторон.

Целесообразно достигнутые результаты направить на мероприятие высокого уровня по ВВУИО в декабре 2015 года и утвердить на уровне Генассамблеи ООН. Также необходимо проанализировать выполнение и Тунисского этапа саммита, включая вопросы управления инфраструктурой интернета.

Традиционно мы выдвинули свою кандидатуру в Совет МСЭ, а также кандидатуру Виктора Стрельца в Радиорегламентарный комитет. Мы просим поддержать наши кандидатуры».

Спустя три года после смерти ливийского лидера Муаммара Каддафи его идеи по-прежнему имеют достаточный потенциал, чтобы объединить ливийцев и вывести страну из затянувшегося кризиса, считают эксперты, принявшие участие в круглом столе, организованном МИА "Россия сегодня".

20 октября 2011 года лидер Ливии Муаммар Каддафи в ходе гражданской войны был убит в своем родном городе Сирт. Его гибель положила конец более чем 40-летнему правлению ливийского полковника, однако пришедшая к власти оппозиция так и не смогла обеспечить мирный переход власти, страна до сих пор находится в кризисе, а политические разногласия привели к фактическому двоевластию. С одной стороны, в стране действуют избранный на всеобщих выборах парламент, заседающий в городе Тобрук на востоке, и премьер-министр Абдалла ат-Тани, а с другой —Всеобщий национальный конгресс и избранный им премьер-министр от исламистов Амр аль-Хаси. При этом ряд районов Ливии вообще не контролируется центральными властями.

Славное прошлое

Председатель Ассоциации российских дипломатов, бывший посол СССР в Ливии Погос Акопов, который был лично знаком с полковником Каддафи и неоднократно с ним встречался, отметил, что ливийский лидер был "неординарной фигурой".

"(Он был) человеком, который мыслил тогда непонятным языком и понятиями. Но когда вникаешь в суть его мыслей и теорий, убеждаешься, что он исходил из реальной действительности в Ливии", — заявил Акопов.

Он отметил, что благодаря этому Каддафи сумел сплотить ливийское общество и за 30 лет превратить страну в "объект всеобщего внимания мировой общественности".

"Это результат его внутренней и внешней политики. В чем была отличительная черта его внутренней политики? В том, что она отвечала интересам Ливии, большинства населения страны", — заявил Акопов, отдельно остановившись на успехах прежнего ливийского руководства в распределении национального богатства и создания сильной системы социального обеспечения.

В свою очередь, председатель Российского комитета солидарности с народами Сирии и Ливии Сергей Бабурин отметил, что "Джамахирия (название политического режима Каддафи) у всех вызывала ревность, потому что это не укладывалось в стандарты капиталистической демократии, это не укладывалось в трафареты социалистической демократии".

Мрачное настоящее

Сегодня же, продолжает Бабурин, в Ливии фактически нет единого государства.

"По большому счету единого государства в Ливии сегодня нет. Действительно, вернулись к ситуации, которая была до революции Каддафи, когда мы говорили о племенном обществе", — заявил он.

По его словам, хаос был создан извне и "поддерживается извне, потому что есть влиятельные мировые силы, которым выгодно, когда ливийскую нефть сегодня разливают одни группировки, завтра под контролем других, и никто не знает, куда идут деньги, кто будет дальше распоряжаться, тоже неясно".

В свою очередь, президент Академии геополитических проблем Константин Сивков добавляет, что сейчас в стране происходит процесс "планомерного вышвыривания проамериканских марионеток", осуществивших переворот, радикальными исламистами, также имеющих внешнюю поддержку. Эксперт отметил, что такое развитие событий наблюдалось и в других странах "арабской весны".

"Так потерпели американцы поражение в Ливии, так потерпели американцы поражение в Тунисе, потерпели американцы поражение и в Египте с приходом (бывшего президента Мухаммеда) Мурси", — заявил Сивков.

Надежды на будущее

Несмотря на плачевность сегодняшнего состояния ливийского общества, эксперты выразили сдержанный оптимизм относительно его будущего.

"Для того, чтобы восстановить все это, потребуется колоссальное время. Ожидать стабилизации положения в Ливии в ближайшие годы невозможно. Не урегулированы различные политические интересы, нет единства и нет программы, вокруг которой можно сплотиться", — заявил Акопов.

Сивков отметил, что, по его мнению, в ближайшее время установится господство радикальных исламистов, однако в дальнейшем — через несколько лет — "местные племена, которые достаточно агрессивны и боеспособны, начнут вспоминать, что было в прошлом, что их опять загнали в дикое средневековье и попытаются воссоздать свое государство". И в этом процессе могут быть использованы идеи и наработки полковника Каддафи, добавил Сивков.

"(Восстановить государство) пусть не на тех принципах и не с теми возможностями, которые предоставил этой стране Муаммар Каддафи, но, вероятней всего, под его знаменами и с его определенными идеями", — заявил он.

С этим согласился Бабурин, который подчеркнул, что "опыт ливийской Джамахирии — это не прошлое, а очень актуальное достояние всего человечества".

"Понимание власти народа, понимание организации этой власти, сама организация труда — это то, что еще понадобится Ливии, когда она начнет свое возрождение", — заявил он.

Нижняя палата парламента Марокко в конце июня единогласно одобрила долгожданный законопроект, открывающий путь для развития исламских финансов в королевстве. Верхняя палата, как ожидается, проголосует за билль в ближайшие недели.

Исламский банкинг или банкинг участия, как он известен в странах вроде Марокко или Турции, на североафриканском рынке традиционно не пользовался большим ажиотажем, но поскольку сектор продемонстрировал значительный рост в арабских странах Персидского залива и в Юго-Восточной Азии, и власти Марокко надеются, что новый закон поспособствует аналогичному росту в королевстве.

Попытки ввести исламские финансы в стране датируются 2007 годом, когда правительство впервые разрешило обыкновенным банкам предлагать ограниченный спектр альтернативных финансовых продуктов, включая исламские. Крупнейший по величине банк Attijariwafa Bank создал исламское подразделение первым, оно носит название Dar Assafaa.

Однако эти продукты столкнулись со смешанной реакцией. Банкам не удалось предложить конкурентные цены на свои услуги в рамках неадаптированного финансового законодательства. Иностранные банки проявляли интерес к открытию операций в Марокко, в частности, Qatar International Islamic Bank. Но по данным правительства совокупный стоимостной объем альтернативных банковских услуг в Марокко не превзошел даже 1 млрд дирхамов (120 млн долларов) в год в период с 2007 по 2011 гг.

Закон о банках, покрывающий широкий спектр тем, начиная с ужесточения надзора и аудиторских требований к учреждениям микрофинансирования и заканчивая условиями для развития сегмента исламских бондов, сукук, позволит подавать на лицензию банков участия как обычным банкам, так и исламским. Кроме того, при содействии центрального банка Марокко, Банка Аль-Магриб, будет создан специальный шариатский комитет.

Хотя в Северной Африке исламские банки не демонстрировали тех же темпов роста, как банки в регионе Персидского залива, потенциал исламских финансов в Марокко значителен. По данным Thompson Reuters, величина исламских финансовых активов в королевстве к 2018 году может составить с 5,2 млрд до 8,6 млрд долларов, тогда как провайдеры исламских услуг смогут получить прибыль в размере от 67 до 112 млн долларов.

Целый ряд организаций уже рассматривает возможность открытия «операций участия» после ввода закона в действие.

Banque Populaire (BP) планирует в течение следующих 4-5 лет открыть 60 отделений участия (т.е. исламских). Banque Marocaine du Commerce Extérieur (BMCE Bank) также дал понять, что находится на заключительной стадии соответствующих переговоров с банком из регионе Персидского залива.

В первую очередь в Марокко появятся услуги в сегменте личных финансов, а затем в сфере ипотечного и потребительского финансирования. В будущем значительный потенциал может появиться и у исламского страхования, такафула, но пока оно не включено в законопроект, рассматриваемый парламентом.

НЕ ХВАТАЕТ ТОЛЬКО ПАРМЕЗАНА. КРУПНЫЕ СЕТИ ПРОДОЛЖАЮТ ПРОДАВАТЬ ЗАПРЕЩЕННЫЕ ПРОДУКТЫ

Иван Медведев

Business FM провела свое спецрасследование и выяснила, что, несмотря на санкции, на прилавках крупных российских магазинов все еще можно найти, например, дорадо из Греции

Фуа-гра из российских гусей. Глава кремлевской администрации Сергей Иванов нашел выход для тех, кому не хватает деликатесов попавших под российское эмбарго, а "либеральной общественности" он предложил садиться на самолет и ехать в Европу за хамоном и пармезаном. Однако, как выяснил корреспондент Business FM Иван Медведев, ехать пока никуда не нужно. Но надолго ли хватит деликатесов?

Изучен ассортимент магазинов: "Продукты", "Пятерочка", "Перекресток", "Ашан", "Алые паруса", "Бахетле", "Азбука вкуса" и "Глобус Гурмэ". Есть почти все. И пока ничего не должно удивлять - распродают запасы, ввезенные до принятия контрсанкций, говорят представители сетей.

Дотянуть на этом, по разным оценкам, можно либо до ноября, либо до начала следующего года. Однако, например, в магазине "Бахетле" красиво на льдинках лежит дорадо из Греции. С коротким сроком годности. Объяснить это продавец не смогла: "Нам не показывают накладные".

Аналогичная картина - в "Перекрестке". Есть фото. К слову, пресс-службы "Бахетле" и X5 Retail Group за неделю так и не смогли найти человека, способного объяснить - откуда греческая рыба. Как это получается? Вопрос был адресован главе столичного Департамента торговли и услуг Алексею Немерюку. Закон все соблюдают, просто врут, говорит чиновник.

Алексей Немерюк

руководитель Департамента торговли и услуг города Москвы

"Появляется рыба с надписью, что она из Греции. Не из Греции, а она на самом деле, может быть, из Марокко, да и вообще, откуда угодно. Хотя я удивлен, что сети сами подставляют, потому что зачем писать "рыба из Греции", если Греция попала под санкции и все об этом знают. Они сами себя обрекают на конфискацию такого товара".

В остальных проверенных магазинах дорадо теперь из Турции, форель армянская или карельская, лосось с Форерских островов, которые как бы Дания, но в ЕС не входят - не подкопаться. Но попадались и такие ценники - в магазине SPAR - стейк из семги - собственное производство. Или просто: Атлантический океан, Северное или Средиземное море. Страны разные, а, так сказать, водоем один, паспорта у рыбы нет. Нет в этом и никакого секрета, констатирует генеральный директор Совхоза имени Ленина Павел Грудинин.

Павел Грудинин

директор ЗАО "Совхоз имени Ленина"

"Каждый спасается, как может. Некоторые открывают собственное производство в Белоруссии. Расфасовка просто идет сюда и благополучно обходит эти санкции. Другие откровенно занимаются обманом. Учитывая, что строгость законов, вспомните, в России компенсируются возможностью их не невыполнения (людей-то кормить надо). Мы же в прошлом квартале получили 1 миллион 700 тысяч только лимонов из Белоруссии. Лимоны в Белоруссии растут"?

Обещанную красную рыбу с нашего Дальнего Востока или из Мурманска я так и не нашел. По словам экспертов, на Дальнем Востоке рефрижераторы забиты рыбой, но ввезти ее в центральную часть страны не получается - долго, дорого, административные барьеры.

С мясом - история отдельная. Запрещено не все. Например, ввозить хамон цельно, то есть ногой, нельзя, нарезанным - пожалуйста. По мраморной говядине санкции ударили задолго до украинских событий. Из-за вредных вещество сначала перекрыли ее поток из США, где килограмм стоил 10 долларов, потом из Австралии, с ценником в 20. Теперь за те же деньги россияне едят менее вкусные стейки, говорит управляющий партнер компании GurmanClub.ru Роман Попов.

Роман Попов

управляющий партнер компании GurmanClub.ru

"Все мы повернулись в сторону таких стран, как Уругвай, Аргентина, кто-то еще в Парагвай. Там были гораздо ниже цены, автоматически все производители, как только поняли, что российский рынок переориентируется, подняли цены на схожие позиции худшего качества и вкусовых качеств, и стали стоить столько, сколько в свое время Австралия".

А что же покупатели? Из "Азбуки вкуса" выходит молодая пара, возможно, именно те, кого глава кремлевской администрации назвал "московской беднотой", мужчина везет переполненную тележку к белому Land Cruiser 200. Почувствовали действие санкций? Говорят: "Страдаем, мучаемся, не хватает пармезана, все остальное через Белоруссию возят, нормально".

Эксперты также предлагают присмотреться, например, к сырам из Туниса или Швейцарии. Санкций против этой страны нет, и именно там французы, немцы и итальянцы переупаковывают свою продукцию для отправки в Россию. Приятного аппетита, ну или все еще Bon аppеtit.

«Белая дача» договорилась с поставщиками из Турции, Египта, Марокко и Туниса

Данную информацию портал «Агроинвестор» приводит со ссылкой на Антона Семенова, директора по инвестиционному развитию компании «Белая дача».

Напомним, что немногим ранее Виктор Семенов, председатель наблюдательного совета холдинга, уже сообщал, что запрет на импортные поставки может стать серьезным «стрессом» для всего «салатного» рынка, в общем, и для компании, в частности.

Теперь же «Белая дача» станет импортировать сырье из Турции, Египта, Марокко и Туниса.

- В сравнении с европейскими салатами насчет качества есть некоторые проблемы. Но у нас очень сильная агрономическая служба, мы отправляем своих специалистов в эти страны, чтобы они учили производителей работать с продуктом,- добавил г-н Семенов.

В годы правления Хосни Мубарака в Египте крупные и средние компании, имевшие «политические связи», получали 60% всех прибылей, хотя давали работу лишь 11% наемных работников частного сектора. В Тунисе накануне революции бизнесы, приближенные к властям, давали 3% общего объема производства частного сектора, но получали 21% общего объема прибыли.

Эти выразительные данные, наглядно демонстрирующие природу коррумпированного «капитализма», царившего в арабских странах накануне «Арабской весны», содержатся в исследовании Всемирного банка, выдержки из которого публикует Ecomomist. Масштабы коррумпированности экономики в Египте и Тунисе вскрылись только после свержения Мубарака и Бен-Али.

Экономисты Всемирного банка выяснили, что фирмы, имевшие связи в правительстве, получали львиную долю различных государственных льгот и предпочитали работать в отраслях с высоким уровнем правительственного регулирования. Например, в Египте 71% «блатных» компаний работали на рынках, защищенных от внешней конкуренции протекционистскими барьерами, тогда как среди частных компаний, не имевших «связей» в политическом руководстве, в таких отраслях подвизались лишь 4%.

МВФ изменил свою оценку по росту ВВП Марокко в 2014 году с 3,9%, прогнозировавшихся в июле прошлого года, до 3,5%. Однако этот прогноз по-прежнему более оптимистичен, чем прогнозируемый банком AlMaghrib рост в 2,5%. Также МВФ ожидает быстрого роста экономики в 2015 году, указывая на успешное проведение структурных реформ в стране. Оценивая рост ВВП других стран Магриба, МВФ дает следующие показатели: для ВВП Туниса - 2.8% в 2014 и 3,7% в 2015 году, ВВП Алжира - 3,8% в 2014 и 4% в 2015 году. Рост мировой экономики в целом оценивается в 3,3% в 2014 и 3% в 2015 году.

МВФ отмечает, что проведенные недавно в Марокко структурные реформы начинают набирать обороты и определяют будущее направление политики правительства страны. Например, попытки Марокко диверсифицировать производство, особенно в области автомобильной промышленности, способствовали увеличению экспорта, что позволило компаниям увеличить производство в ответ на увеличение экспортного спроса.

Управляющий директор МВФ Кристин Лагард отметила, что, несмотря на обнадеживающие результаты в США и Великобритании, рост мировой экономики все еще неустойчив. Также она призвала Центральные Банки провести реформы банковского сектора.

Андрей Сатаров

Вопросы преподавания традиционного ислама и те проблемы, с которыми сегодня сталкивается духовное образование в России, обсудят на международной научно-практической конференции "Идеалы и ценности ислама в образовательном пространстве XXI века", которая пройдет 16-17 октября в Уфе. Участие в форуме примут как представители российского и международного ислама, так и ученые-исламоведы из Иордании, Туниса, Малайзии и Турции и других стран, сообщает сайт Башкирского государственного педагогического университета (БГПУ) – одного из организаторов мероприятия.

"Конференция, которая соберет представителей не только разных регионов России, но и стран ближнего и дальнего зарубежья, проводится в рамках федерального проекта содействия развитию мусульманского образования. На ней будут обсуждаться ценности ислама, уровни и формы исламского образования, международные стандарты исламского духовного образования", — говорится в сообщении.

В документе также отмечается, что исламское образование в России получило новый импульс к развитию, когда по инициативе президента Владимира Путина в базовых вузах страны были созданы центры по подготовке отечественных деятелей ислама. Тогда была поставлена задача готовить мусульманские кадры в своей стране.

Сегодня лишь два университета в России — Башкирский педагогический и Российский исламский — реализуют совместную образовательную программу, главной целью которой является возрождение в России традиционных религиозных институтов, для сдерживания распространения радикальных явлений в преподавании ислама.

В этом году БГПУ получил 130 миллионов рублей на проведение гуманитарных исследований и научно-методических разработок в рамках федерального целевого проекта развития исламского образования. Его участниками являются также крупнейшие вузы страны — Московский государственный университет им. Ломоносова, Санкт-Петербургский государственный университет, Казанский (Приволжский) федеральный университет и Пятигорский государственный лингвистический университет. Всего на реализацию программы, рассчитанной на 2014-2016 годы и утвержденной распоряжением правительства РФ, государством выделено 894 миллиона рублей.

Поскольку в ближайшее время участникам проекта предстоит разработать концепцию подготовки специалистов с углубленным изучением ислама, сформировать трехуровневую систему отечественного исламского образования и осуществить планомерное научно-методическое сопровождение программы подготовки светских специалистов в интересах духовных управлений мусульман и духовных образовательных организаций, нынешняя конференция поможет участникам федерального проекта сформировать правильное видение проблемы.

Рынок продуктов питания России по-прежнему привлекателен для поставщиков африканских стран

В настоящее время уже несколько стран с африканского континента – ЮАР, Кения, Египет, Тунис и Марокко – объявили о своей готовности увеличить экспорт сельскохозяйственной продукции в Россию.

Так поставщики Египта и Туниса, уже занявшие свою нишу на российском рынке, готовятся к значительному расширению предлагаемого ассортимента, а Марокко, по итогам 2013 года занявшее 12% от общего объема сельскохозяйственного импорта в России, планирует увеличить данный показатель до 15% уже к концу текущего года.

Большой интерес к росту экспорта выказывают и кенийские поставщики, а ЮАР, для которой Россия традиционно является очень важным рынком, в 2013 году отгрузила на российский рынок 12% от общего объема экспортируемых цитрусовых. Для сравнения, во все страны-члены ЕС поставляются около 42%, в государства Ближнего Востока – 20%, 16% в азиатские страны и 6% на североамериканский континент.

Во второй половине сентября 2014 года бойцы шиитской группировки «Ансар Алла» установили контроль над столицей Йемена — Саной. В результате ожесточенных боев они заняли основные административные и правительственные здания — министерства, военные казармы, центробанк, радио и телевидение. Против них сражались суннитские формирования «Аль-Ислях», связанные с «Братьями-мусульманами» и салафитами, а также «Ансар аш-Шариа» (подразделение «Аль-Каиды») и лишь отдельные отряды правительственной армии. В боях за Сану погибли сотни человек.

Взятие шиитами Саны внесло значительные изменения в расстановку сил на стратегически важном южном отрезке Аравийского полуострова. Именно здесь, в «мягком подбрюшье» Саудовской Аравии, на пересечении главных путей мирового судоходства вновь возникла взрывоопасная ситуация, которая ранее уже приводила к многочисленным военным конфликтам. Так, в 60-х годах в Северном Йемене шла гражданская война между монархистами и республиканцами, в которой участвовали насеристский Египет и Саудовская Аравия. Затем более двух десятилетий продолжалась гражданская война между Южным (марксистским) и Северным Йеменом. Начиная с 90-х годов здесь подняли голову как шиитские, так и суннитские радикалы. Можно сказать, что внутренний конфликт в Йемене не прекращался в течение последних 50 лет.

Костяк шиитских повстанческих отрядов в Йемене составляют хоуситы — сторонники шиитских имамов семьи Аль-Хоуси, которые в 2004 году подняли мятеж против центрального правительства в Сане. Восстание начали имам Хусейн Бадреддин аль-Хоуси и его старший сын Али Хусейн аль-Хоуси, который погиб в бою в 2004 году. Нынешнее наступление на Сану возглавил младший сын — Абдель Малик аль-Хоуси. Всего же движение хоуситов действует на севере Йемена с начала 90-х годов. Долгое время бои между хоуситами и центральным правительством разворачивались в гористой местности на северо-западе Йемена, при этом военную поддержку правительственной армии оказывал Эр-Рияд. Хоуситы обвиняют правительство в том, что оно является проводником ваххабизма (при поддержке Саудовской Аравии) и опирается исключительно на суннитскую общину.

В августе 2009 года правительственная армия развернула массированное наступление против хоуситов на севере Йемена, что вынудило сотни тысяч человек покинуть районы проживания. В операции приняли участие саудовские вооруженные силы, хотя официально Эр-Рияд отрицал это. Хоуситы утверждают также, что американские боевые самолеты и беспилотники приняли участие в операции, совершив не менее 28 рейдов на их позиции, что привело к многочисленным жертвам среди мирного населения. Хоуситы вели в последние годы боевые действия не только против правительственной армии, но также против радикальных суннитских формирований «Аль-Ислях», тесно связанных с салафитами (ответвлением ваххабизма). На сегодняшний день «Аль-Ислях» входит в правящую суннитскую коалицию, где у нее четыре министерских места.

Хоуситы принадлежат к шиитской секте зейдитов, которые составляют от 35% до 45% населения Йемена. Зейдиты требуют для себя большего представительства в центральных органах власти, где доминируют представители суннитского большинства. Зейдиты помнят, что до республиканской революции 1962 года они были властителями страны. Горцы-зейдиты не только представляют значительную часть населения Йемена, они являются также наиболее сплоченной и воинственной племенной группировкой, которая долгое время управляла всем Йеменом. В стране почти тысячу лет правил зейдитский имамат, который был свергнут в результате революции 1962 года, а в Йемене провозглашена республика. Летом этого года формирования хоуситов, которые смогли поставить под ружье до 100 тысяч человек, начали наступление на Сану, а в сентябре им удалось захватить столицу страны.

Большинство жителей Саны недовольно присутствием в городе хоуситов, которые вывешивают портреты иранских шиитских лидеров Хомейни и Хаменеи, а также лидера «Хезболлы» шейха Насралла. В Сане шиитские боевики открыто маршируют по улицам под лозунгами «Аллаху акбар, смерть Америке, смерть Израилю». Они контролируют основные транспортные артерии и международный аэропорт. Войдя в город, лидер хоуситов Абдель Малик аль-Хоуси выдвинул три требования: отставку правительства, восстановление госсубсидий на топливо и возобновление диалога с целью создания переходного правительства национального единства.

В конце сентября, после того как в Сане установилось хрупкое перемирие при посредничестве ООН, между правительством и повстанцами начались переговоры, которые привели к подписанию мирного соглашения. Оно предусматривало создание коалиционного правительства, в которое должны были войти представители шиитского меньшинства и сепаратистов Южного Йемена. Однако соглашение так и не было воплощено в жизнь, так как действующий президент Абд Раббу Мансур Хади не назначил главу нового правительства. Со своей стороны, хоуситы не сложили оружие и не покинули столицу Йемена.

Стремительность, с которой шиитские ополчения взяли столицу Йемена, вызвала противоречивые слухи. Президент Хади обвинил в падении Саны все политические силы, которые в эгоистических целях разрушают единство страны. В окружении нынешнего президента утверждают, что бывший глава государства президент Али Абдалла Салех использовал свои связи в армейских кругах, чтобы пустить шиитов в город и свергнуть нынешний режим. По этой версии, Салех надеется таким образом отомстить суннитским боевикам «Аль-Ислах» за переворот 2011 года, когда он потерял власть. Есть серьезные основания считать, что, несмотря на чистки, костяк репрессивного аппарата и армии остался верен старому режиму. Не исключено также, что захват Саны повстанцами — тактический ход, подготавливающий возвращение сил, свергнутых в результе «цветной революции» 2011 года. Ряд обозревателей пишет о «противоестественном альянсе» сторонников бывшего президента Салеха и шиитских повстанцев-хоуситов.

Стоит напомнить, что Али Абдалла Салех был отстранен от власти в результате «цветной» революции 2011 года, совпавшей с другими революциями «арабской весны» в Тунисе и Египте. В том же году Соединенные Штаты, осознав опасность распада йеменского государства, добились соглашения (при участии Саудовской Аравии и ООН), которое предусматривало «добровольную» отставку Салеха, формирование правительства национального единства и проведение новых выборов в 2014 году. Соглашение так и не было выполнено, а сторонники Салеха сохранили влияние в структурах власти и армии. Хотя хоуситы активно участвовали в протестном движении против Салеха, в новом правительстве им не досталось места. Теперь они надеются получить свое. Лидер хоуситов Абдель Малик аль-Хоуси назвал захват Саны победой революции и заявил, что армия поддержала повстанцев.

События в Йемене вызывают серьезную тревогу в соседней Саудовской Аравии, которая обвиняет своего заклятого врага — Иран — в финансовой и военной поддержке повстанцев. По мнению Эр-Рияда, Тегеран стремится создать шиитский плацдарм на юге Аравийского полуострова. Не следует забывать, что Саудовская Аравия всегда рассматривала себя как гаранта стабильности в Йемене и защитника суннитского большинства. Иран, со своей стороны, заявляет, что оказывает хоуситам лишь моральную поддержку. По мнению ряда аналитиков, Иран настойчиво пытается расколоть Ближний Восток по религиозному принципу. Ведь, кроме собственно Ирана, шииты имеют сильные позиции в Ливане, Сирии (алавиты), Ираке, Бахрейне и Йемене, а также в Азербайджане. Центральное правительство в Сане обвиняет также Иран в военной и логистической поддержке шиитских формирований. Оно утверждает, что Иран поставляет шиитам оружие, а боевики-хоуситы проходят военную подготовку в иранских лагерях в Эритрее, где их обучают члены ливанской шиитской милиции «Хезболла».

Хотя Иран несомненно поддерживает йеменских шиитов, очевидно, что главным детонатором нынешнего конфликта стало обострение экономической ситуации. Йемен — одна из беднейших арабских стран, в ней постоянно растет социальное недовольство. Летом правительство отменило субсидии на нефтепродукты, что привело к значительному росту цен на бензин. Особенно активно выступают против нынешнего правительства шииты, обвиняя его в коррумпированости. Для международных наблюдателей успех повстанцев не был неожиданным, он проистекал из неспособности правящего режима улучшить экономическую ситуацию и заручиться поддержкой основных политических сил. В результате, основными требованиями постанцев стали отставка правительства и восстановление субсидий на топливо.

Единству Йемена угрожают не только шиитские повстанцы, но также суннитские радикалы, связанные с «Аль-Каидой». Ситуация усугубилась после того, как военизированные подразделения «Аль-Каиды» были вытеснены из Саудовской Аравии и нашли убежище в Йемене. Не стоит забывать, что основатель «Аль-Каиды» Усама бен Ладен был сыном выходца из Йемена. Именно в Йемене, в порту Адена осенью 2000 года «Аль-Каида» совершила один из самых громких терактов, осуществив подрыв американского эсминца USS Cole, в результате которого погибло 17 моряков.

В Йемене действует «Аль-Каида» на Аравийском полуострове«, или АКАП, которая возникла в результате слияния саудовского и йеменского отделений этой организации в 2009 году. АКАП является одним из главных противников хоуситов на йеменском театре боевых действий, она считается одним из наиболее агрессивных подразделений «Аль-Каиды», а на ее счету ряд резонансных терактов в Йемене и Саудовской Аравии. Американцы ведут борьбу с окопавшимися в Йемене боевиками АКАП с помощью беспилотников и уничтожили несколько десятков ее членов. Однако эти авиаудары привели к жертвам среди мирного населения и вызвали волну антиамериканских настроений в Йемене. АКАП также приняла активное участие в йеменской революции 2011 года, приведшего к падению режима Али Абдаллы Салеха.

Есть ли выход из сложившейся ситуации? Йемен является одним из слабых звеньев в арабской «дуге нестабильности». Эта отсталая и бедная страна с населением 24 миллиона человек, разнородная по религиозному и этно-племенному составу, имеет чрезвычайно большое геополитическое значение. Религиозно-племенные конфликты в Йемене трудно преодолеть: шииты не являются по сути дела меньшинством, они представляют чуть менее половины жителей Йемена (до 45%). Если учесть, что в Йемене из 55% суннитского населения (примерно 13 миллионов человек) не менее 2,5 миллиона человек являются жителями Южного Йемена, исторически гораздо более либерального и менее религиозного (недаром там более 20 лет существовал марксистский режим), то даже численное преимущество ортодоксальных суннитов будет весьма условным. Уния Северного и Южного Йемена в 1990 году была на самом деле поглощением Юга, который с тех пор не смирился со своим подчиненным положением и добивается независимости. И сегодня на юге Йемена, который долго время был независимым, вновь поднял голову сепаратизм. Захват хоуситами Саны может привести к полному отделению Южного Йемена. Вероятно, Йемену придется пережить длительный период междоусобиц и полураспада. Окончательно развалиться стране будут мешать внешние силы, в первую очередь Саудовская Аравия и США.

Президент России Владимир Путин проведет сегодня очередное совещание с правительством, главный вопрос повестки - замена импортных товаров и оборудования в аграрной и промышленной сферах. "Планируется рассмотреть планы содействия импортозамещению в промышленности и сельском хозяйстве на 2014 - 2015 годы, механизмы проектного финансирования, а также обсудить ряд актуальных текущих задач", - сообщила пресс-служба Кремля. "Будет обсуждаться весь комплекс вопросов, связанных с импортозамещением", - пояснил ТАСС пресс-секретарь главы государства Дмитрий Песков.

1 октября истек срок поручения Путина правительству - подготовить планы по замене импортных компонентов для промышленной и сельскохозяйственной сферы, "обратив особое внимание на разработку целевых ориентиров импортозамещения", а также на порядок отбора и меры стимулирования предприятий. Пресс-секретарь премьер- министра РФ Наталья Тимакова сообщила ТАСС, что соответствующие доклады "направлены в администрацию президента". Ряд предложений по импортозамещению подготовил Минпромторг. В частности, ведомство планирует установить с текущего года минимально допустимый уровень российского оборудования для предприятий оборонно-промышленного комплекса в 10 проц, а к 2020 году увеличить его до 60 проц от их потребностей. Кроме того, Минпромторг предлагает повысить ввозные пошлины на нефтегазовое оборудование. По словам главы Минпромторга Дениса Мантурова, программа импортозамещения позволит российским предприятиям сформировать дополнительный объем производства на 30 млрд рублей и более ежегодно, начиная с 2015 года.

Работу над своей частью задачи ведет и Минсельхоз. Ведомство разработало изменения к госпрограмме развития сельского хозяйства на 2013-2020 годы, которые позволят ускорить импортозамещение в условиях продовольственного эмбарго. В согласованном к 1 октября с отраслевыми союзами варианте к уже предусмотренным 1,15 трлн рублей предлагается добавить 625,7 млрд рублей до 2020 года, из них 77,5 млрд - только на 2015 год. Минфин согласовал только 7,5 млрд рублей на 2015 год и готов найти еще 20 млрд рублей. Параллельно ведется работа над тем, чтобы не допустить перебоя с поставками или дефицита продовольствия. Сделать это предполагается за счет усиления торговли с не попавшими под контрсанкции странами.

Россия с августа провела переговоры с представителями Китая, Турции, Сербии, Египта, Маврикия, Эквадора, Чили, Колумбии, Мексики, Бразилии, Шри- Ланки, Парагвая, Гватемалы, Марокко, Кении, Аргентины, Ливана, Фарерских островов, Туниса, Индии и Пакистана об открытии или расширении поставок в Россию мяса, молока, овощей, фруктов, рыбы и морепродуктов. Россия с 7 августа 2014 года ввела пакет ответных мер на санкции США, Австралии, Канады, Евросоюза и Норвегии, запретив на год импорт в Россию из этих стран фруктов, овощей, молочной и мясной продукции.

В Марокко пройдут съемки эпизодов 24-го по счету фильма, рассказывающего о приключениях агента британской секретной службы Джеймса Бонда. Как пишет во вторник местная газета Matin, исполнитель главной роли агента 007 английский актер Дэниел Крейг и режиссер картины Сэм Мендес уже прибыли в Марракеш.

Ожидается, что фильм, помимо североафриканского королевства, будет также сниматься в других странах, в частности в Италии и Австрии. Его выход на экраны намечен на осень 2015 года.

Matin напомнила, что в Марокко раньше уже проходили съемки одного из фильмов об агенте 007. В 1987 году в Танжере и Уарзазате были сняты эпизоды ленты "Искры из глаз" - 15-й о похождениях Бонда, которого тогда сыграл Тимоти Далтон.

Нынешний год эксперты киноиндустрии называют весьма успешным для Марокко. В течение текущего месяца в королевстве находился всемирно известный американский актер Том Круз, снимавший в Рабате, Марракеше и Касабланке эпизоды пятой части приключенческого боевика "Миссия невыполнима".

А в конце лета в Марракеше начались съемки фильма "Новые приключения Аладдина" по мотивам сказок "Тысячи и одной ночи". Главную роль в ленте режиссера Артура Бензакена исполняет популярный французский комедийный актер алжирско-тунисского происхождения Кевин Смаджа, известный публике под творческим псевдонимом Кев Адамс.

Западные киностудии нередко снимают фильмы в Марокко из-за наличия естественных декораций в виде старинных крепостей, древних городских кварталов и великолепных природных ландшафтов - прежде всего, на юге королевства.

Статус кинематографической столицы Марокко много лет удерживает Уарзазат, где расположена известная "Студия Атлас". На ней было снято множество всемирно известных фильмов, среди которых - "Мумия", "Гладиатор", "Царство небесное", "Вавилон", "Геркулес", "Жемчужина Нила", а также некоторые эпизоды популярного телесериала "Игра престолов".

Экстравагантный российский миллионер Василий Клюкин, увлекшийся архитектурой и дизайном, предложил властям Туниса суперпроект больничного комплекса в виде корабля с небоскребами-парусами на борту. Эффектное строение под названием White Sails Hospital & Spa может появиться одним из первых в рамках строительства «Экономического города Тунис» (Tunisia Economic City, TEC) — амбициозного замысла, вдохновленного примером Дубая.

Как рассказал Клюкин, мысли о проекте были навеяны регулярным прохождением медицинских обследований накануне его грядущего космического полета вместе с Леонардо Ди Каприо. Трепет и опасение в стенах клиник побудили бизнесмена на создание медучреждения, которое не хотелось бы покидать и где пациентам было бы не страшно задержаться.

Сооружение в форме корабля кинет якорь на берегу огромной территории будущего экогорода TEС, инвестиции в строительство которого оцениваются в 50 млрд евро. В каждом из четырех застекленных башен-парусов будут размещены лаборатории, профилактические центры и оздоровительный SPA-комплекс. Как предполагается, врачи и медсестры комплекса будут одеты в морскую форму, чтобы элитные пациенты как можно более достоверно пребывали в атмосфере круизного путешествия.

Разработка дизайна White Sails Hospital & Spa еще продолжается. Ею занимается международная проектная фирма Thornton Tomasetti при финансовой поддержке саудовской компании Lalei Al Barakah.

Претенциозный White Sails Hospital & Spa может стать первым проектом новоявленного архитектора, воплощенным в жизнь. И тогда перед любителями отеля паруса Burj Al Arab Jumeirah в Дубае встанет трудный выбор: отправиться в проверенный эмират или подлечиться в «Белых парусах» на севере Африки, пишет Buro24/7.

Про Клюкина известно, что он родился в Москве, сейчас ему 38 лет. Бизнесмен является соучредителем ИКБ «Совкомбанк». С 2010 года, помимо прочего, занимается архитектурой и дизайном. Последние два года живет в Монако и там тоже планирует реализовать собственные девелоперские проекты.

С первого октября власти Туниса ввели налог на выезд из страны. Он относится только к иностранным гражданам, сообщает «Интерфакс-Туризм» ссылаясь на главу Национального туристического офиса Туниса в Москве Межида Кахлауи, сообщает Интерфакс.

Налог взимается в виде покупки «Марки солидарности» за 30 динаров (более 17 долл.). Средства, собранные таким образом, будут направлены на туристическую инфраструктуру страны. «Подобная схема существует во многих странах. Я не думаю, что 30 динаров (около 600 руб.), это большие деньги. Налог не должен повлиять на поток туристов», - рассказал Межид.

До конца года этот налог принесёт в казну порядка 40 млн. динаров (23 млн. долл.), а за следующий год ожидают 120 млн. динаров (69 млн. долл.) поступлений в бюджет. Также Кахлауи рассказал, что за этот год в Тунисе побывали 240 тыс. россиян.

«Сезон заканчивается, говорить о серьезном влиянии (на поток туристов – ред.) не приходится, и в будущем едва ли это будет иметь последствия», - сообщила гендиректор туроператора «Пегас Туристик» Анна Подгорная.

В РУДН открылась Всероссийская научно-практическая конференция, посвященная русскому языку и новым методикам его преподавания.

В начале ХХ века русский язык знали 150 млн человек, к 2005 году таких было 140 млн, а, по прогнозам экспертов, к 2025 году людей, знающих русский, может остаться не больше 110 млн. Великий и могучий пока в пятерке самых распространенных, но при неблагоприятном раскладе его могут потеснить французский, урду, арабский, португальский и бенгали.

Замминистра науки и образования Вениамин Каганов, приветствуя участников конференции, подчеркнул: "Сейчас много внимания уделяется вопросам продвижения русского языка. Не секрет, что в некоторых странах позиции русского языка ослабели, но сейчас этот процесс остановился".

Говоря о продвижении русского языка, эксперты, прежде всего, обычно имеют в виду страны Ближнего Зарубежья, а также давних партнеров России - страны Северной Африки, Азии, Индию, Китай, где велик интерес к русскому языку и образованию на русском.

- В Тунисе, например, русский - третий по востребованности после английского и немецкого, - рассказал замминистра. - Стремительно растет число русскоязычных в Сингапуре, там уже есть частные школы русского языка, куда приводят своих детей родители, которые хотят, чтобы дети знали родной язык.

Ректор РУДН Владимир Филиппов заметил, что в его вузе русистика - это традиция, которая складывалась десятилетиями.

- В университете получают качественное образование на русском языке студенты из 147 стран мира. Подготовлены сотни учебников, программ, в том числе для изучения русского языка он-лайн, - рассказал ректор об успехах РУДН.

Кстати, в этом году открылись дистанционные курсы изучения русского языка на портале Института русского языка им. Пушкина. Там же работает русская интернет-школа с программами, по которым учат детей в обычных очных школах. Обучение бесплатное и, как надеются русисты, станет хорошей помощью преподавателям русского языка за границей.

Ирина Федорова приехала на конференцию в РУДН из Австралии. Она преподает русский язык в Аделаиде и очень рада тому, что теперь может опираться на дистанционные курсы и интернет-занятия лучших ученых России.

- В Аделаиде пять русских школ. Ходят в них, в основном, дети иммигрантов, которые уехали из России в начале 90-х годов. Дети прекрасно знают английский, и родители хотят, чтобы они знали еще и русский, - говорит Ирина Федорова. - К сожалению, у нас мало учебников и программ, разработанных для англоговорящих школьников. Я хотела бы привезти в Австралию методические материалы и книги для занятий русским языком.

С ней полностью согласен директор ФИРО Александр Асмолов, напомнивший слова знаменитого литературоведа Бахтина: "Билингвизм и двуязычие открывают вход к искусству диалога".

Сейчас Минобрнауки разрабатывает новую концепцию поддержки и развития русского языка с 2016 по 2021 годы. Вполне возможно, что в ней будет учтена и новая аудитория педагогов-русистов.

В рамках конференции пройдут заседания десяти секций, на которых русисты обсудят, как вести уроки русского языка в смешанных этнических классах учеников, каким образом учить детей мигрантов грамотно писать по-русски, для чего использовать поэзию на занятиях в инклюзивных группах, и познакомятся с инновационными технологиями преподавания. Эксперты на конкретных примерах покажут, как учить русскому языку студентов из Японии, Китая, Тайваня, а также расскажут об особенностях преподавания русского в регионах, где школьники хорошо знают еще один язык - татарский, башкирский, якутский или ненецкий.

Всемирный день туризма (World Tourism Day) отмечается ежегодно 27 сентября. Праздник был учрежден Генеральной ассамблеей Всемирной туристской организации ООН (ЮНВТО) в 1979 году. Он призван привлечь внимание международного сообщества к важности туризма и его социальному, культурному и экономическому значению.

Эта дата была выбрана не случайно. В этот день в 1970 году принят Устав Всемирной туристской организации.

В 2014 году тема Всемирного дня туризма — "Туризм и развитие общин".

Официальные торжества пройдут в Гвадалахаре (Мексика), где будет проходить форум "Туризм и развитие общин" с участием министров туризма, международных экспертов и политиков в области туризма.

По данным Всемирной туристской организации (ЮНВТО), с января по июнь 2014 года туристические центры мира посетили около 517 миллионов иностранных туристов, что на 22 миллиона больше по сравнению с аналогичным периодом 2013 года.

По показателям лидирует Американский регион, где число иностранных туристов возросло на 6%. В Азиатско-Тихоокеанском регионе и в

Европе число иностранных туристов возросло на 5%, в Африке — на 4%.

У россиян в десятку самых популярных направлений лета 2013 года входили Турция, Греция, Испания, Египет, Кипр, Таиланд, Тунис, Болгария, Италия и Черногория.

В 2014 году в свете международных санкций и общей геополитической ситуации страны Европы заявляли об уменьшении числа туристов из России.

В первом полугодии 2014 года выездной туристический поток россиян сократился на 4% по сравнению с аналогичным периодом 2013 года.

Падение спроса отмечалось по северо- и центральноевропейскому сегменту, однако оно компенсировалось ростом на южноевропейском и азиатском направлениях.

По данным Росстата, в первом полугодии 2014 года наиболее популярными направлениями по выезду россиян за рубеж являются Турция (около 1,4 миллиона человек), Египет (1,2 миллиона человек) и Таиланд (0,5 миллиона человек). В Испанию, Германию, Грецию и Китай выезжало по 0,4 миллиона туристов из России, в Италию — около 0,35 миллиона россиян. Объединенные Арабские Эмираты и Чехию посещали соответственно 0,3 миллиона и 0,2 миллиона граждан РФ.

В первом полугодии 2014 года в Россию посетили свыше 865 тысяч иностранных туристов.

С 2009 года турпоток в столицу России ежегодно увеличивается на 300-700 тысяч человек. Число международных прибытий в Москву в первом полугодии 2014 года, по данным Пограничной службы ФСБ РФ, составило 2,8 миллиона человек, что на 4% больше аналогичного периода 2013 года.

Праздник, посвященный туризму, отмечается во многих странах мира. В этот день проходят слеты туристов, праздничные мероприятия и фестивали, посвященные туризму и туристическому бизнесу.

Главный советник губернатора провинции Хормозган Мортаза Хакиризаде во время встречи с главами диппредставительств ряда африканских государств в Иране заявил, что существующая в провинции инфраструктура и ее промышленный, сельскохозяйственный и транзитный потенциал позволяют частному сектору провинции устанавливать активные торговые связи с африканскими странами.

По словам Мортазы Хакиризаде, названный потенциал провинции Хормозган может быть предоставлен в распоряжение африканских стран, и установление двусторонних торговых связей позволит провинции и указанным странами успешно и плодотворно сотрудничать друг с другом.

Далее главный советник губернатора провинции Хормозган отметил, что провинция готова подписать с провинциями и областями некоторых африканских стран соглашения об установлении побратимских отношений и это также во многом будет способствовать развитию торговых отношений.

Следует отметить, что в поездке в провинцию Хормозган приняли участие послы Египта, Туниса, Уганды, Камеруна и поверенные в делах Кении, Гвинеи-Бисау, Экваториальной Гвинеи и Бурунди. Африканские дипломаты посетили портовый комплекс Шахид Реджаи в Бендер-Аббасе, судостроительный комбинат в провинции Хормозган и ознакомились с производственным потенциалом особой экономической зоны «Халидже Фарс».

«Каспийская карта» в Большой игре

Главной темой четвертого саммита прикаспийских государств, который начнет свою работу 29 сентября в Астрахани, в очередной раз станет, как говорится в официальных сообщениях, «определение статуса Каспия и международного взаимодействия на прикаспийской территории». Увлеченные разделом Каспия, политические элиты прикаспийских государств, за исключением Ирана, напрочь игнорируют то обстоятельство, что «война с международным терроризмом 2.0», эскалацию которой мы наблюдаем в последнее время, означает новый этап активизации американской дипломатии на каспийском направлении.

«Где Каспий, а где Багдад?» − возможно, спросите Вы, − «какая может быть связь с намерением США бороться с террористами из ИГИЛ и безопасностью прикаспийского региона?» Прямая, поскольку спешно сколачиваемая Вашингтоном «антитеррористическая коалиция» возвращает нас к началу 2000-х годов, когда, используя как повод теракты 9/11, США приступили к реализации проекта «глобального доминирования», а проще говоря – прямой военно-политической экспансии на Ближнем и Среднем Востоке.

Афганистан и Ирак были только верхушкой айсберга «войны с международным терроризмом», поскольку главным приобретением Америки и ее союзников по НАТО стало военное присутствие на границах России и Ирана, в самом «сердце Востока», на пересечении важнейших транспортных путей. С приходом в Белый дом Барака Обамы, по целому ряду причин, из-за сплетения политических и экономических противоречий, американский «рывок на Восток», проникновение на Каспий, важнейшую геостратегическую точку, на которой сошлись интересы США и Китая, России и Ирана, Турции и Японии, спецслужб и транснациональных корпораций, был приостановлен. Но «обамы приходят и уходят, а интересы американского истеблишмента остаются». Активная подготовка США к вмешательству в ситуацию на Ближнем Востоке означает, что борьба между сторонниками «идеологической экспансии» и приверженцами силовой политики, осуществляемой под прикрытием «войны с международным терроризмом», в администрации Белого дома завершилась победой «ястребов». Для нас это означает, что после «решения вопросов» с террористическим халифатом ИГИЛ следующей «остановкой на долгое время» западной антитеррористической коалиции – США и его союзников – станет Каспий.

«Регион фундаментальных интересов США»

С конца 90-х интерес американских политических элит к присутствию на Каспии не просто возрос, а приобрел несколько даже и ажиотажный характер. «Я не припоминаю случая, когда так внезапно какой-либо регион мог превратиться в важнейшую зону стратегических интересов, какой сегодня стал Каспийский бассейн», − откровенничал в своем выступлении перед представителями американских нефтяных корпораций в 1998 году Дик Чейни, будущий вице-президент США, тесно связанный с кланом Бушей и один из организаторов американского вторжения в Ирак и Афганистан.

Еще откровеннее в те же годы высказался сенатор Сэм Браунбек, один из основателей «каспийского кружка» в американском истеблишменте, деятельность которого курировал ни много, ни мало, а сам вице-президент США Альберт Гор: «США имеют колоссальные интересы в Каспийском бассейне, в странах Центральной Азии и Южного Кавказа, которые его окружают. Это − зона жизненно важных политических, экономических интересов и социальной важности Соединенных Штатов». Стоит ли после этого удивляться, что в американских «Стратегиях национальной безопасности» три года подряд присутствовала одна и та же фраза: «В зону энергетической безопасности США входит Каспийский бассейн с потенциалом нефтяных запасов в 200 млрд баррелей».

Впрочем, нефть здесь, как бы парадоксально это ни звучало, не самое главное. «Каспий», как политико-географическое и геостратегическое понятие занимает в структуре международных отношений достаточно специфическое место. Наряду с привычным экономическим значением – как источник энергоресурсов и узел их транспортировки – для ряда стран Каспий имеет огромное политическое и военно-стратегическое значение. Без преувеличения можно сказать, что его геостратегическое положение в качестве точки, позволяющей существенно расширить зону своего влияния и, разумеется, ослабить как стратегического соперника – КНР, так и соперников региональных – Россию и Иран, для американских «ястребов» куда важнее реальных или перспективных запасов нефти и газа. Доказательством данного тезиса может служить никогда особо не скрывавшийся факт того, что и ЦРУ, и министерство энергетики США, и ряд политических лидеров, и соответствующие международные организации регулярно как завышают реальные запасы энергоресурсов Каспия, так и преуменьшают трудности и затратность их освоения и транспортировки. Труднообъяснимые с экономической точки зрения, эти манипуляции с цифрами запасов имеют безупречное значение с точки зрения политической, поскольку позволяют американской политической элите обосновать «стратегическую важность региона для безопасности США», а заодно – «заманить» союзников, рассчитывая переложить на них часть оплаты расходов по «блицкригу на Каспий».

Глупая щедрость

США готовились расширить свое присутствие на Каспии, а их союзники отрабатывали роли в написанном в Вашингтоне сценарии – Турция «плотно» работала с Казахстаном, Израиль брал под опеку Баку, а зоной особого внимания саудовских спецслужб стали прилегающие к Каспию регионы Кавказа. Туркмения же превратилась в настоящее поле тайной войны, на котором китайские и западные энергетические компании сошлись в полномасштабной тайной войне.

И тогда, в конце 90-х – начале 2000-х, и сейчас, Тегеран оставался единственной стороной в прикаспийской «пятерке», которая обладала концептуальным пониманием стратегического значения Каспия и готова была к самому широкому компромиссу для того, чтобы США и их союзники, используя внутренние противоречия внутри этой «пятерки» на закрепились в регионе. Не будем вдаваться в историю и нормативно-правовые тонкости процесса «передела Каспия», достаточно будет нескольких штрихов. Согласно заключенному в 1940 г. договору между Ираном и СССР, Каспий был объявлен общим внутренним бассейном этих двух сопредельных государств, которым они должны были пользоваться совместно. Такой статус, признанный мировым сообществом, предоставлял обеим странам равные права на судоходство и рыбную ловлю, причем в пределах до 10 морских миль от своего побережья каждая из сторон имела исключительное право пользования этим пространством.

Распался СССР – возникла новая политико-правовая реальность. и Тегеран предложил превратить каспийское дно в «кондоминиум», то есть − общее владение морем, в том числе его недрами, а в случае, если новые прикаспийские государства из-за «головокружения от суверенитета» на это не пойдут, то попросту поделить Каспий на пять равных национальных долей, по 20% каждому. Вдумайтесь и оцените – Тегеран добровольно поступался своей «частью» каспийского бассейна, принадлежавшего ему в полном соответствии с нормами международного права! Исключительно для того, чтобы не дать завязаться конфликту, воспользовавшись которым в регион придет третья сила под звездно-полосатым флагом.

И тут последовал подленький, как ни больно писать такое о своей стране, шаг России, который до сих пор не имеет внятного объяснения с позиций здравого смысла. В апреле 2002-го года, на саммите прикаспийских государств Россия вновь сумела всех удивить, предложив способ раздела Каспийского моря по формуле модифицированной равноудалённой срединной линии. Согласно этому принципу, дно Каспия будет поделено с помощью срединных линий, тогда как водная поверхность останется общей. В этом случае Казахстану будет принадлежать 29,5% Каспия, Азербайджану – 21%, России – 20% и Туркменистану – 17%. Иран же получит оставшиеся 12,5%.

Вполне ожидаемо, что эту «мудрую» инициативу от всей щедрой глупости российской души горячо одобрили в Астане и Баку. Еще бы – их доля превышала и российскую, и иранскую. Москва проигнорировала интересы не только Тегерана, но и поступилась своими собственными – во благо Астане и Баку. И если в отношении Казахстана еще можно что-то говорить, то благотворительность в отношении Азербайджана никакого объяснения не имеет, поскольку руководство этой страны никогда не скрывало своей антироссийской и антииранской направленности, тем более – в те годы.

Но предательство национальных интересов России произошло, Тегеран, как последовательного и серьезного союзника, Москва оттолкнула, и возник стратегический тупик. Разумеется, Иран не признает легитимность двусторонних соглашений России по Каспию с Азербайджаном и Казахстаном, поскольку считает, что в соответствии с нормами международного права любое изменение правового статуса Каспийского моря после распада СССР может приниматься только на основании консенсуса, то есть согласия всей пятерки прикаспийских государств, а до этого момента принятые ранее договора между СССР и Ираном 1921 и 1940 годов остаются в силе. Кроме того, сложилась ситуация, при которой в южной части Каспия в треугольнике между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном достичь договоренностей пока не удалось. Выигрывают только США, поскольку созданный Москвой тупик, помноженный на желание новых «независимых государств» урвать побольше, открывает широкий оперативный простор для внешнеполитических комбинаций США. Тем более что решения внутри «каспийской пятерки» принимаются путем согласия всех участников. Вопрос присутствие внерегиональных держав – то же. Чувствуете, какая возможность интриги, завернуть которую можно пользуясь тем, что одна из стран пятерки – ну совершенно ничего страшного в иностранном присутствии на Каспии вдруг не увидит?

Чтобы что-то делить, надо это сохранить

Бесконечная возня в тупике, согласования, протоколы и вновь согласования, то есть то, что мы наблюдаем в отношении Каспия, когда стороны кроят и перетягивают морское «одеяло» на себя, есть свидетельство эгоизма и политической близорукости. Когда созданная Вашингтоном «антитеррористическая коалиция» придет на Каспий – то все с удивлением обнаружат, что делить уже нечего.

Если в последние годы активность американской внешней политики на «каспийском» направлении была по ряду объективных причин снижена, то «война с международным терроризмом 2.0», эскалацию которой мы наблюдаем в последнее время и решения по которой обсуждались на недавно завершившемся саммите НАТО в Ньюпорте, означает новый этап активизации усилий США на этом направлении. Что, в свою очередь, означает формирование новых угроз и вызовов как для стран Каспийского региона, так и для КНР, так как инструментарий американской «борьбы за гегемонию» достаточно известен: разжигание противоречий между странами региона, использование прозападно ориентированных политических элит прикаспийских государств для стратегического саботажа проектов региональной политической и экономической кооперации, рост террористической активности трансграничных экстремистских организаций.

Совершенно очевидно, что США постараются:

во-первых, максимально воспрепятствовать достижению любых договоренностей по вопросам разграничения Каспия;

во-вторых, добиться срыва внутрирегиональных проектов кооперации и интеграции, в частности в отношениях в треугольнике «Россия-Казахстан-Иран»;

в-третьих, создать с помощью трансграничных террористических организаций угрозу безопасности и стабильности Туркменистана, а следовательно иностранным инвестициям, процессу добычи энергоресурсов и путей их транспортировки в этой стране.

Не допустить подобного развития событий можно только срочным формированием межгосударственной «Стратегии и тактики обеспечения безопасности Каспийского региона», которая была бы взята за основу внешней политики как стран региона, так и стран, имеющих здесь серьезные экономические интересы и заинтересованных в безопасности собственных инвестиций, ресурсных и логистических проектов. И ключевыми положениями этой стратегии могли бы стать следующие принципы:

недопустимость военного присутствия на Каспии внерегиональных держав;

широкая кооперация «полицейских усилий» прикаспийских государств в вопросах ликвидации возможного проникновения и присутствия трансграничных террористических организаций в общую для наших стран «каспийскую сферу безопасности»;

расширение государствами региона экономического сотрудничества со всеми внешними акторами.

*******

Именно эти вопросы, а не «передел Каспия» должны быть главными темами повестки нового саммита прикаспийских государств. На принятие общей «Стратегии» и начало ее реализации у наших стран есть от силы год-полтора, то есть время, которое потребуется США для «утрясания» проблем и вызовов на Ближнем Востоке, Магрибе и Африки до приемлемого с американской же точки зрения уровня. Затем – «утрясать» начнут уже нас.

Игорь Николаев,

Специально для Iran.ru

В пятницу министерство нефти заявило, что Египет подписал несколько соглашения с одной тунисской и несколькими западными компаниями на разведку нефти и газа на сумму US$187 млн. Соглашения распространяются на семь участков. Немецкая RWE получила два разведывательных блока в Суэцком заливе, а тунисская HBSI, канадская TransGlobe и итальянская Edison проведут разведку на пяти блоках в западной пустыне Египта.

В декабре Egypt's General Petroleum Corporation (EGPC) и Natural Gas Holding Company (EGAS) объявили международный аукцион по нефтегазовым концессиям в соответствии с соглашениями о разделе продукции. На аукцион были выставлены участки в Суэцком заливе, западной пустыне Египта, Средиземном море и дельте Нила.

Добывающие компании не решаются развивать новые неиспользованные газовые месторождения на египетском шельфе отчасти потому, что правительственные платежи не приносят им прибыли, поскольку покрывают лишь инвестиционные затраты.

Египет борется с высокими расходами на электроэнергию, вызванными большими топливными субсидиями. В последние годы эти субсидии превратили страну из экспортера энергии в нетто-импортера. Недавно Египет начал погашать часть своей задолженности, превысившей уже US$6 млрд., перед иностранными нефтяными компаниями.

Андрей Сатаров

Согласно недавнему отчету Центрального банка Марокко - Банка аль-Магриб, около 8 тыс. банкнот, находившихся в обращении в Марокко в 2013 году, были поддельными.

В отчете говорится, что треть из этого числа – банкноты номиналом 200 дирхемов, а оставшиеся – 50-и и 100 дирхемовские купюры. «Самыми любимыми у фальшивомонетчиков», отмечает отчет, являются банкноты номиналом 200 дирхемов. Умельцы подделывают даже 20-и дирхемовские банкноты, хотя эти последние менее распространены, чем банкноты других, более крупных номиналов.

В 2013 году, заключают составители отчета, марокканский Центральный банк изъял из обращения 7681 поддельных банкнот по сравнению с 11649, выявленными в 2012 году. Сокращение количества подделок составило, таким образом, 34%.

Федеральная служба по ветеринарному и фитосанитарному надзору (Россельхознадзор) аккредитовала 33 рыбоперерабатывающих предприятия Марокко для поставок в Россию. Об этом говорится в сообщении службы по итогам 5-й сессии российско-марокканской межправительственной комиссии.

«Решение вступит в силу после согласования с компетентными службами Беларуси и Казахстана», - уточняется в сообщении. В настоящий момент для поставок на российский рынок аккредитовано более 130 предприятий рыбохозяйственного комплекса Марокко.

Также иностранная делегация предложила в перспективе признать эквивалентность систем ветеринарного надзора Марокко и России.

Марокканская сторона в рамках сессии напомнила о своем желании увеличить ассортимент и объем импорта в Россию морепродуктов, молочной продукции, картофеля, овощей, фруктов и оливкового масла.

Россия ввела 7 августа пакет ответных мер на санкции США, Австралии, Канады, Евросоюза и Норвегии. Ответные санкции представляют собой запрет сроком на один год на импорт в Россию из этих стран фруктов, овощей, молочной и мясной продукции. Под ограничение не попали некоторые виды готовой продукции из мяса (за исключением колбасы) и рыбы. 20 августа правительство РФ исключило из списка продуктов, на которые распространяются ответные продовольственные санкции России, концентраты растительных и животных белков, спортивное питание, безлактозное молоко, БАДы и витаминно- минеральные комплексы. Также был снят запрет на поставки семенного картофеля, смолта (мальки для аквакультуры), лука- севка, сахарной гибридной кукурузы и гороха для посева.

С 8 августа Россия провела переговоры с представителями КНР, Турции, Сербии, Египта, Маврикия, Эквадора, Чили, Колумбии, Мексики, Бразилии, Шри-Ланки, Парагвая, Гватемалы, Марокко, Кении, Аргентины, Ливана, Фарерских островов, Туниса, Индии и Пакистана об открытии или расширении поставок в Россию мяса, молока, овощей, фруктов, рыбы и морепродуктов. Правительство России предполагает заместить выпадающий из-за санкций объем продовольствия и не допустить дефицита и роста цен за счет усиления товарообмена с не попавшими под ограничение странами.

Тунис выказал заинтересованность в экспорте плодовоовощной продукции на российский рынок

В ходе прошедшей встречи Сергея Данкверта, руководителя Россельхознадзора, и Али Гутали, посла Туниса в России, иностранный гость выказал заинтересованность представляемой им страны в увеличении экспорта на российский рынок оливкового масла, фруктов и овощей, а также другой продукции.

- Также отмечено, что тунисские производители с надеждой смотрят в сторону России и рассчитывают на более плодотворное сотрудничество, которое стало возможным, благодаря введению Россией ответных санкционных мер,- говорится в официальном сообщении Россельхознадзора.

Али Гутали также отметил, что список предприятий, которые желают экспортировать свою продукцию на российский рынок, будет представлен в самое ближайшее время. Причем все они станут соответствовать и выполнять все требования и нормы ТС.

В министерстве обсудили российско-тунисское сотрудничество.

Статс-секретарь – заместитель министра промышленности и торговли России Виктор Евтухов провел встречу с министром торговли и ремесел Тунисской Республики Наджлой Харруш и министром сельского хозяйства Туниса Лассаадом Лашаалом.

Россия рассматривает Тунис как надежного партнера, обладающего существенным экономическим потенциалом в районе Южного Средиземноморья.

Виктор Евтухов отметил, что Россия заинтересована в поставках в Тунис широкой номенклатуры товаров, в том числе зерна, пшеничной муки, всех видов машин и оборудования, а также готова участвовать в реализации крупных инфраструктурных проектов на территории этой страны.

В качестве одного из основных направлений российско-тунисского партнерства рассматривается разработка минерально-сырьевой базы Туниса. Прежде всего это касается месторождения фосфатов Сра-Уэртэн, расположенного в провинции Кэф.

«Российские компании, в привязке к планам разработки указанного месторождения, проявляют интерес к участию в реализации инфраструктурных проектов строительства морского торгового порта, прокладки железнодорожных путей и формирования железнодорожного кластера, а также строительства разветвленной сети автодорог», – сказал замглавы Минпромторга России.

По его словам, будут прилагаться необходимые усилия для достижения поставленных целей.

«Для этого у России и Туниса имеются все возможности. Полагаю, что наработанная база двусторонних отношений позволит нашим странам обеспечить устойчивое взаимодействие в условиях новых глобальных вызовов», – подчеркнул Виктор Евтухов.

В выставочном комплексе «Экспоцентр» 15 сентября начала работу 23-я международная выставка продуктов питания World Food Moscow. На ней значительно прибавилось иностранных участников.

По сравнению с прошлым годом выставка не потеряла ни одного квадратного метра, сообщил на церемонии открытия генеральный директор компании ITE (организатора мероприятия) Александр Шталенков. В этом году на World Food Moscow свою продукцию демонстрируют более 1,6 тыс. компаний из 70 стран мира, 42 государства представляют свои национальные павильоны.

Как сообщили Fishnews в пресс-службе «Экспоцентра», на выставке значительно расширили присутствие и ассортимент представленных товаров страны, не попавшие в «санкционный список», – Турция, Египет, Марокко, Сербия, Китай, страны Латинской Америки. Представитель ITE заявил, что посетителей ожидается на 15% больше, чем в прошлом году.

Об интересе к World Food Moscow 2014 свидетельствует состав официальных зарубежных делегаций. В церемонии открытия смотра выставки приняли участие министр торговли и ремесел и министр сельского хозяйства Туниса, заместитель министра сельского хозяйства и морского рыболовства Марокко, министр промышленности, торговли, малого и среднего предпринимательства Египта, заместитель министра по международным экономическим отношениям Аргентины, министр сельского хозяйства и министр экономики Сербии и другие высокопоставленные гости.

Первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике и природопользованию Сергей Лисовский отметил увеличение количества зарубежных экспонентов и выразил уверенность, что «Россия не только будет покупать продовольствие, но и экспортировать его».

Участники World Food Moscow представляют свою продукцию по 12 тематическим направлениям, охватывающим основные сегменты продовольственного рынка. Деловая программа выставки в этом году сформирована в соответствии с ситуацией на рынке продовольствия и призвана дать ответы специалистам отрасли на многие острые и злободневные вопросы.

Алжир положил на депозит в Центральном банке Туниса $100 млн, чтобы помочь соседней стране преодолеть финансовый кризис. А президент Алжира Абдельазиз Бутефлика согласовал предоставление Тунису дополнительного кредита в размере $50 млн и финансовую помощь на такую же сумму, сообщает al-Arabiya.

Издание отмечает, что таким образом две страны начали реализовывать договоренности, которые были достигнуты в начале мая этого года во время визита премьер-министра Туниса Мехди Джумы в Алжир.

Стоит отметить, что Алжир оказывал Тунису финансовую помощь и ранее, в частности $50 млн в 2011 г. Интересно, что алжирская финансовая помощь пришла накануне парламентских и президентских выборов в Тунисе, таким образом Алжир стремится помочь решить финансовые проблемы соседа, от которых тот страдает в результате последствий политического кризиса.

Еврейская память и «парасоветский» хронотоп:

Александр Гольдштейн, Олег Юрьев, Александр Иличевский

Михаил Крутиков

OFF-SOVIET КАК КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ТИП

Антрополог Алексей Юрчак в своей книге о культуре «последнего советского поколения» определяет «поколение застоя» как продукт «общего опыта нор­мализованного, вездесущего и непреложно-властного дискурса брежневского времени»[2]. И в отличие от других советских поколений, сформировавшихся под знаком одного большого исторического события — такого, как война, «от­тепель» или же перестройка и распад СССР, — для «поколения застоя» та­кого определяющего события не было. Даже само понятие «застой» как «несобытие» для определения брежневского периода вошло в оборот позже, для противопоставления горбачевскому «ускорению», а затем перестройке. Ха­рактерным ощущением, оставшимся от того времени в памяти интеллиген­ции этого поколения, было чувство «непринадлежности», «нахождения вне» общественных структур, как официальных советских, так и диссидентских антисоветских[3]. Например, Дина Рубина так комментирует автобиографиче­скую основу своей прозы: «Я пока свидетельствую только о своей личной легкомысленной, никогда не советской (я умудрилась даже в комсомол не вступить) и никогда не диссидентской (для этого был необходим другой тем­перамент) жизни»[4]. Или, как сказал Олег Юрьев в речи при вручении не­мецкой Премии имени Хильде Домин: «Для меня вся советская действитель­ность была нереальной — мутная пленка вокруг подлинной жизни, реального существования»[5]. Такое «внесистемное» существование предполагало, как считает Юрчак, «активное участие в создании разнообразных новых увлече­ний, форм идентичности и стилей жизни, которые допускались, но не обяза­тельно определялись официальным властным дискурсом»[6]. К таким «фор­мам идентичности» можно отнести самые разнообразные неформальные сообщества — от обществ охраны памятников старины до панк-движения. Говоря о неформальных сообществах, возникших в это время вне офици­ально признанных форм общественной жизни, Юрчак использует термин «детерриториализованные сообщества» (deterritorialized milieus), заимствуя понятие детерриториализации у Делёза и Гваттари. По аналогии с предло­женным Светланой Бойм понятием off-modern такой культурно-антрополо­гический тип можно было бы назвать off-Soviet.

Специфический еврейский вариант такой детерриториализации внутри го­родского советского социума представляло собой так называемое «культур­ническое» направление в еврейском движении 1970— 1980-х годов, претендо­вавшее на то, чтобы занимать срединную позицию между активным диссидентством и официальной советской культурой. Как объясняет этно­граф Михаил Членов, один из немногих активистов этого движения, которому удавалось совмещать престижную академическую работу с подпольным пре­подаванием иврита: «...евреи в Советском Союзе оказались в таком сложном положении, когда они ничего о себе не знают. Когда государство всячески пре­пятствует проникновению любого еврейского знания, будь то языковое, ис­торическое, литературное, культурное, религиозное или какое-нибудь другое знание. И наша задача, во-первых, — освоить это знание самим; во-вторых, — передать его другим»[7]. Членов подчеркивает обыденный, негероический ха­рактер «культурнического» движения: «Сюда приходили самые обычные люди; они приходили не бороться, а некоторым образом жить. В этом отно­шении еврейское движение сильно отличалось от диссидентского. Диссидент­ское движение ставило себе целью изменение ситуации в Советском Союзе. А участники еврейского движения не ставили перед собой такой цели. Прин­ципиально не ставили и об этом громко заявляли»[8]. Таким образом, всем, ин­тересующимся еврейской культурой в самом широком смысле, не оставалось иного выбора, кроме как создавать свою «детерриториализованную» инфра­структуру по модели, описанной Юрчаком. Эта инфраструктура, охватывав­шая тысячи человек, живших преимущественно в крупных городах, и была небольшим фрагментом обширного открытого пространства, включавшего са­мые различные неформальные группы и формы активности, а также занимав­шего промежуточное положение — в терминологии постколониальной теории «третье место» — между более четко обозначенными «советским» и «антисо­ветским» полюсами. В результате перестройки и распада СССР эта аморфная конфигурация распалась, поскольку ограничивающие ее полюса потеряли свою значимость. Исчезли и препятствия как для легальной еврейской дея­тельности на местах, так и для эмиграции.

Интересную попытку осмыслить происходившие на его глазах перемены сделал московский искусствовед Евгений Штейнер, специалист по средне­вековому японскому искусству и раннему советскому авангарду, эмигриро­вавший в 1991 году в Израиль. В эссе «Апология застойного юноши», опуб­ликованном сразу по приезде в израильском журнале «Звенья», Штейнер обозначил признаки своей уходящей в прошлое социальной группы, во мно­гом предвосхитив концепцию Юрчака: «Речь пойдет о некоем типе, или, по- нашему, карассе, носителей парасоветской ментальности, круг которых до­вольно узок, и страшно далеки они от какого бы то ни было народа. Да, далеки, на том и стоят, тем и интересны, через то в истории народа (не того, так этого) и останутся. В самом деле, история любого народа без истории его антиномических отношений с его инородцами будет неполной»[9]. По Штейнеру, этот тип был чужд как советской идеологии с ее образом жизни и эсте­тическими нормами, так и активному, «героическому» диссидентству, однако он был и «определенно не несоветский», по простой причине: «.ибо откуда же было взяться европейскому, или американскому, или просто досоветскому»[10]. В результате возник некий «мутант советской системы», имевший «негативный опыт отторжения от господствующей социокультурной ситуа­ции», но не имевший никакого «позитивного опыта вхождения в принципи­ально иную макросистему». Эмиграцию многих представителей этого типа — включая себя самого — Штейнер объяснял не стремлением убежать от надо­евшей советской реальности, а желанием сохранить этот уникальный «парасоветский» образ жизни, ставший невозможным в условиях новой России: «...ныне наш карассе оказался реликтом — исчезла породившая его среда оби­тания, и он, не желая ничего перестраивать, никого обустраивать, а паче всего — растворяться, откочевал в земной Иерусалим, по-прежнему взыскуя вневременного Небесного»[11]. Штейнер заключает свое рассуждение вопро­сами: «Насколько в новой ситуации окажется возможным актуализовать на­работанный в специфической теплице скотского хутора багаж? Какие тексты сумеют создать, какой отпечаток сумеют наложить на окружающее общество (а центр его, несомненно, несколько сместится в эту сторону) те, кто как пси­хологический тип со своими поведенческими стереотипами и культурными нормами возник в доброе застойное время, по недосмотру и благодаря по­койнице Советской Власти?»[12]

Переходя от культурной антропологии к словесности, можно попытаться взглянуть на описанную ситуацию и ее продолжение с точки зрения худо­жественных репрезентаций на языке метафор и символов. Как поиски «парасоветского третьего места» за рамками советской/антисоветской дихото­мии воспроизводятся post factum в художественных текстах? Сохраняет ли «еврейский случай» свою особенность, как это было при советской власти, или же произошла его нормализация после того, как исчезли навязанные из­вне ограничения? Каким образом заполняется — и заполняется ли — тот ва­куум еврейской идентичности, о котором говорил Членов?

РУССКИЙ ЛЕВАНТ АЛЕКСАНДРА ГОЛЬДШТЕЙНА

Оппонентом Штейнеру в «Звеньях» выступил Александр Гольдштейн, быв­ший журналист и редактор из Баку, вынужденный эмигрировать в Израиль из-за волны этнического насилия в Азербайджане, сопровождавшей карабах­скую войну. Для Гольдштейна «этот внешне столь привлекательный, а внут­ренне столь амбициозный образ жизни и даже целый круг существования на самом деле в основе своей был в значительной степени потребительским, на­копительским, сберегательно-рачительным <...> — одним словом, каким угодно, но только в последнюю очередь по-настоящему творческим, то есть создающим нечто принципиально новое»[13]. Писатель воспринимал эмигра­цию как переход от мнимого существования к реальному: «А потом мы уехали и приехали в Израиль. И здесь "действительности" оказалось больше, и была она круче, "подлиннее"»[14]. Израиль стал для Гольдштейна не только новым местом жительства, откуда он мог критически обозревать советское прошлое, но и пунктом для наблюдения за всей мировой цивилизацией. За­рабатывая на жизнь газетной поденщиной, он получил признание среди рос­сийской интеллигенции благодаря книге «Расставание с Нарциссом», под­водившей итог советской культуре как «нарциссической цивилизации». Он закончил свой некролог этой культуре призывом к созданию нового и самостоятельного средиземноморского извода русской культуры в русской израильской диаспоре: «...русскому слову на Святой Земле лучше бы по­меньше кружиться вокруг дорогих могил и священных камней». Вместо это­го следует «прорубать себе выход к Средиземному морю и левантийскому мифу, к соленой мореходной метафизике. Это стало бы исполнением запо­ведных травматических интенций нашей культуры, так долго тосковавшей по утраченной эллинистической целокупности, по александрийскому своему окоему»[15]. В этом призыве Гольдштейна слышится отголосок чаяний моло­дого Бабеля, писавшего в 1916 году в порыве военного патриотизма: «И ду­мается мне: потянутся русские люди на юг, к морю и солнцу. Потянутся — это, впрочем, ошибка. Тянутся уже много столетий. В неистребимом стрем­лении к степям, даже м[ожет] б[ыть] "к кресту на Святой Софии" таятся важ­нейшие пути для России. Чувствуют — надо освежить кровь. Становится душно. Литературный Мессия, которого ждут столь долго и столь бесплодно, придет оттуда — из солнечных степей, обтекаемых морем»[16]. Это стремление расширить границы «русского мира» на восточное Средиземноморье имеет, конечно, глубокие корни в русской имперской традиции.

В отличие от столичной интеллигенции, пережившей распад СССР отно­сительно комфортно, для Гольдштейна агония советской власти была связана с этническим насилием. От уютного «застойного» Баку остаются лишь зыб­кие воспоминания: «Привычный город исчезал на глазах. Да и был ли он во­все? Этот беспечный циник-космополит, прожженно-советский и насквозь несоветский, теплый, морской и фруктовый, обаятельно двоемысленный (каждый знал наперед, что отдать кесарю, а что взять себе) — он служил впечатляющей иллюстрацией к известной поэтической максиме, согласно которой "ворюга мне милей, чем кровопийца"»[17]. Баку в описании Гольд- штейна напоминает постколониальные ностальгические образы других кос­мополитических городов, уничтоженных войнами и революциями ХХ ве­ка, — Александрии, Салоников, Бейрута. Американский литературовед Дэвид Мур удачно определил этот стиль репрезентации прошлого как «ретроспек­тивный космополитизм» (retrospective cosmopolitanism)[18]. В новом, постсоветском мире Тель-Авив оказался для Гольдштейна реинкарнацией исчезнув­шего Баку. Гольдштейн вновь оказался «в провинции у моря», откуда он мог наблюдать за миром и разгадывать смысл происходящего, делясь своими со­ображениями с ближними и дальними читателями. В Тель-Авиве ему инте­ресны и близки не по-европейски фешенебельные центральные и северные приморские районы, а населенные неудачливыми эмигрантами и приезжими рабочими из «третьего» и «второго» мира южные и восточные окраины и пригороды, эти «белые найроби» среди «светской столицы евреев»: «Роль найроби огромна, самостоятельна, исторична. Теперь-то я знаю, найроби — магические пространства, не разрешавшие городу набрать ритм буржуазно­сти, респектабельности, бурно ускориться в эту сторону»[19].

По Гольдштейну, роль «детерриториализованных» диаспор в литературе схожа с положением «белых найроби», этих «заряженных колдовской потен­цией» «магических участков» чужеродности среди однородной буржуазной городской территории. Диаспора должна будоражить, раздражать и беспо­коить свою культурную метрополию, не давая ей окончательно закоснеть в самодовольстве. В предисловии к стихотворному сборнику Александры Петровой «Вид на жительство» Гольдштейн писал:

[И]мперской литературе, какой и надлежит быть русской словесности, по­добает тяготеть к иноприродности, инаковости своих проявлений. Культура империи выказывает мощь в тот момент, когда ей удается выпестовать пол­ноценный омоним, выражающий чужое содержание посредством материн­ского языка. Исходя из собственной, подчеркиваю, собственной выгоды, культура остывшей империи должна сказать пишущим в диаспоре: ваша ли­тература не русская, а русскоязычная, и это хорошо, именно это сейчас тре­буется. Она существует, она исполнена смысла. Добивайтесь максимального удаления от метрополии языка, развивайте свое иноземное областничество. Вы мне нужны такими, вы дороги мне как лекарство от автаркической за­мкнутости. В этом моя корысть, мое эгоистическое, оздоровительное к вам влечение, любовь к дальнему, разгоняющему застоявшуюся кровь[20].

В качестве примеров для подражания Гольдштейн приводил «франкоречивых авторов Магриба» и «индийских писателей английского языка». Периферий­ная литература должна противостоять «полированным кубикам» — «бед­ствию среднего вкуса», постигшему, по мнению Гольдштейна, современную русскую литературу[21]. Оптимистический взгляд Гольдштейна на литературу диаспоры противостоит скептицизму Иосифа Бродского, считавшего, что пи­сатель в «изгнании» обречен на переживание своего прошлого: «.ретроспек­ция играет в его существовании чрезмерную (по сравнению с жизнью других людей) роль, затеняя его действительность и затемняя будущее»[22]. Для Брод­ского писатель-изгнанник по природе консервативен, обращен лицом к прош­лому, поскольку «стилистические сдвиги и инновации в значительной степе­ни зависят от состояния литературного языка "там", дома»[23], для Гольдштейна же именно диаспора является источником языковых «инноваций» и «стили­стических сдвигов». Сам Гольдштейн критически оценивал эссеистику Брод­ского в эмиграции, усматривая причину стагнации в происхождении его поэ­тики из «рукава все того же петербургско-ленинградского мифа»[24].

Заочная полемика Гольдштейна с Бродским имеет и пространственное из­мерение. Для Гольдштейна эмиграция была не фактом биографии отдельного человека, а продуктом тектонических сдвигов в глубинах исторической мате­рии: «.твой марш-бросок исполнили тобой и за тебя разъятая держава, раз­бухшие проценты эмиграций <...>. Люди редко узнают свою участь в лицо...»[25]Поэтому призвание писателя-эмигранта «словесно запечатлевать тягостные извороты и положения» является, возможно, единственным оправданием его личных «никчемных претерпеваний». Переезд из Баку в Тель-Авив был не «изгнанием», как отъезд Бродского из Ленинграда, а исторически обуслов­ленным перемещением с восточного края древней ближневосточной ойку­мены на западный, с Каспийского моря на Средиземное. Исторически, куль­турно и географически Баку и Тель-Авив Гольдштейна принадлежат одному пространству, в то время как Ленинград и Нью-Йорк Бродского относятся к разным мирам. Восток для Гольдштейна представляется неизменной в своей сути темной, нетерпимой и разрушительной силой, скрывающейся за орна­ментальным фасадом учтивости — «я, ненавидя Восток, всю жизнь провел на Востоке»[26]. Восток принуждает каждого человека сохранять и культивировать свою национальную и религиозную особенность. На Востоке «[н]ет слова мощнее, чем нация. Взбухает, крепнет, раздается нация — трухлявятся другие слова. В нации соки мира кипят (в смысле world, в смысле мiр), бродят меркуриальные духи, нация темноречивая винокурня, тайнорунная колыбель, с благоуханными мощами рака»[27]. Запад же предлагает комфортную ано­нимность растворения в космополитической культуре. Мечта о Западе пред­ставляется Гольдштейну греховным соблазном: «А был нераскаянный грех, мечталось бродягой безродно с вокзала пройти в пакс-атлантическом каком-нибудь городке мимо двухбашенной церкви, бархатной мимо кондитерской <...>. Полвека хотел проскитаться из отеля в отель, на вопрос о корнях отвечая кислой гримаской, давно, дескать, снято с повестки, человек без родинки, песеннотихий никто, расплачиваюсь евро, нет наций после Голгофы, моей-то наверное — каюсь, был грех, о, нация, нация, все мое от тебя, я капля из дож­девой твоей тучи»[28].

ЕВРЕЙСКИЙ МИФ ПЕТЕРБУРГА ОЛЕГА ЮРЬЕВА

В противоположность средиземноморскому бакинцу Гольдштейну, живущий во Франкфурте Олег Юрьев видит себя хранителем и продолжателем петер­бургской поэтической традиции: «…стихи — это единственная область, где я закоснелый шовинист и фундаменталист. Русская поэзия как система, как осмысленный непрерывный текст — это петербургская поэзия. Так будет все­гда, пока будет стоять город, поскольку он пишет, а мы записываем. Вне этого города существовали и существуют по отдельности замечательные и великие поэты, сочиняющие по-русски, но из этого для меня не складывается никакой единой поэзии, никакого общего текста — только примечания»[29]. Не менее значимо присутствие Петербурга и в прозе Юрьева, прежде всего в романной трилогии «Полуостров Жидятин» (2000), «Голем, или Война стариков и де­тей» (2004) и «Винета» (2007), показывающей последнюю четверть ХХ века через сложную оптику мифологии, фантастики и гротеска. При всем изоби­лии постмодернистских приемов, проза Юрьева, как и его поэзия, ориенти­рована на традицию высокого модернизма, разыгрывающую основополагаю­щие мифы европейской культуры в декорациях современности. Каждый роман трилогии имеет свой набор мифов, на котором строится повествование об определенном отрезке советской и постсоветской истории, но общим для всей трилогии служит «петербургский миф» в его новейшей, постсовет­ской вариации. В предисловии к роману «Винета» герой Юрьева рассуждает о природе «петербургского человека»:

Простой петербургский человек, рожденный сюда как бы авансом, ни за что ни про что, безо всяких со своей стороны на это заслуг, всегда отчасти сму­щен и постоянно слегка неуверен — а достоин ли он незаслуженной чести, а законна ли его прописка в Раю? <...> И в жизни петербургского человека наступает рано или поздно тот час, когда, больше не в силах жить на чужой счет, он отрывается — ведь и сам он, точно шарик, наполнен щекочущим га­зом. <...> И бедный шарик уносит — в Москву или Гамбург, в Венецию или Нью-Йорк, в простые беззазорно стоящие на земле (ну, пускай на воде) го­рода — а те уж польщены будут, и благодарны, и счастливы, коли петер­бургский человек сойдет в них пожить. Для них — мы ангелы...[30]

Таким образом, жители Петербурга также оказываются своего рода «евре­ями», несущими миру тайное знание о городе, который «так и остался небес­ным островом — все и висит над землей и водой, чуть-чуть не касается»[31].

Действие первого романа трилогии, «Полуостров Жидятин», происходит весной 1985 года, в период короткого «междуцарствия» между смертью Чер­ненко и назначением Горбачева. Напуганное слухами о погромах интелли­гентное ленинградское еврейское семейство отправляется на школьные каникулы в «погранзапретзону полуостров Жидятин», расположенную у са­мой советско-финской границы на Карельском перешейке, где их родствен­ник служит офицером по снабжению военно-морской части. Там они сни­мают нижнюю часть старого пакгауза, на втором этаже которого живут хозяева — последние на земле последователи секты «жидовствующих», с на­пряжением ожидающие чудесного избавления из векового пленения. Книга состоит из двух частей, написанных от лица двух подростков, ленинградца Вени Язычника и его ровесника из семейства Жидята. Сознание обоих рас­сказчиков несколько помутнено, в первом случае из-за острой болезни, а во втором — после произведенного собственными руками ритуального обреза­ния в ожидании скорого исхода из «римского» пленения, ассоциированного с Ленинградом, в «Иерусалим», находящийся в воображении сектантов на месте Хельсинки. Эта двойная перспектива задана симметрической кон­струкцией книги-перевертыша, которую можно с одинаковым успехом чи­тать с двух концов.

Валерий Шубинский связывает зеркальную конструкцию романа с еврейско-русской темой: «."русское" и "еврейское" как будто отражаются друг в друге, взаимно пугаясь и не узнавая друг в друге — себя самое. Две семьи, имеющие реальные (но совершенно разные) основания считать себя еврейскими, видят друг в друге воплощение чуждого и опасного "русского" мира»[32]. Можно также сказать, что два рассказчика пародийным образом пер­сонифицируют две антропологические модели еврейской идентичности, эт­ническую и религиозную. Сам Веня Язычник далек от каких бы то ни было еврейских интересов, а брат его старшей сестры, учитель Яков Маркович Перманент, и вовсе принадлежит к группе ленинградских евреев-интелли­гентов, обретших истину от простого деревенского попа, с доброй усмешкой окормляющего свою «пархатую епархию». Однако в потоке сознания Вени возникают говорящие на сочной смеси русского и идиша различные семей­ные персонажи старшего поколения. Их грубая «местечковая» речь по-бахтински подвергает осмеянию как официальный советский язык, так и анти­советские по содержанию и советские по форме рассуждения «человека европейской культуры» Перманента. Аналогичный стилистический прием мастерски использовал Фридрих Горенштейн в пьесе «Бердичев», где грубой и примитивной «аутентичной» местечковости старшего поколения бердичевских евреев противопоставлена шаблонная «интеллигентность» евреев московских. По-обэриутски виртуозно сочиненная сектантская речь Жидяты пронизана религиозной мифологией, скомпонованной из пестрой смеси ис­торических эпизодов, таких как изгнание евреев из Испании, новгородская ересь «жидовствующих» и завоевание Финляндии Россией. Если в глазах ле­нинградских евреев их дачные хозяева выглядят дикими русскими сек­тантами, то «последние жиды» из рода Жидята считают своих дачников из «языческого Рим-Города», он же «Ленин-Город и Петер-Город», типичными представителями завоевавшей их «забобонской» страны, чью власть они должны терпеть, покуда не прибудет мессианское избавление. Для Юрьева язык служит одновременно объектом и субъектом письма, темой и героем. Само имя Язычник (происходящее, как объясняет герой, от местечка Языч­но) заключает в себе эту двойственность: с одной стороны, оно указывает на «язычество» советских евреев, утративших свою культуру и религию; с дру­гой стороны, оно подчеркивает важность языка как инструмента для осозна­ния, сохранения и отражения исторического опыта. При этом еврейский язы­ковой материал с его двухслойной, религиозно-этнической стилистикой, сочетающий в себе как высокое, так и низкое, противопоставляется одномер­ной шаблонности советского сознания.

Действие романа «Новый Голем, или Война стариков и детей» происходит в 1992—1993 годах, в период следующего «междуцарствия и семибоярщи­ны в бывшем Скифопарфянском Союзе», «единственной империи в мире, самораспустившейся по недоразумению»[33]. Место действия, пограничный чешско-немецкий городок Жидовска Ужлабина / Юденшлюхт («Еврейское ущелье») напоминает своим местоположением Жидятин. Но в отличие от Жидятина, расположенного на строго охраняемой советско-финской гра­нице, разделяющей два враждебных мира, Юденшлюхт оказывается в центре новой объединенной Европы, стремящейся к стиранию всех границ: «Запад­ный человек нашего нового времени будет красным зеленым голубым чер­ным евреем-христианином-мусульманином»[34]. Герой романа, молодой ле­нинградский историк Юлий Гольдштейн (как выясняется в дальнейшем, двоюродный брат Вени Язычника) попадает в Юденшлюхт благодаря сти­пендии от фонда «Kulturbunker e.V.». Как и «Жидятин», «Новый Голем» на­полнен иронической игрой в амбивалентность и зеркальность: для получения гранта, по условию предназначенного исключительно для женщин, Гольд- штейну приходится принимать женский облик всякий раз, когда он возвра­щается в свой бункер. Там он встречает своего двойника, переменившую свой пол на мужской американскую студентку Джулию Голдстин, которая тенью сопровождает Гольдштейна при всех его перемещениях. В центре интриги этого романа, который может восприниматься как пародия на триллер, нахо­дится тайна глубокого бункера, уцелевшего при бомбардировках Второй ми­ровой войны. В глубине этого «еврейского ущелья» скрыта та самая волшеб­ная глина, из которой в XVII веке пражский раввин Магарал слепил Голема и за которой сегодня охотятся спецслужбы США и России.

Как и в «Полуострове Жидятине», пространство «Нового Голема» разде­лено надвое. Карнавальной реальности новой Европы противопоставлен со­храняющий прошлое подземный мир, населенный истребленными с земной поверхности евреями. Позиция Европы по отношению к евреям сформули­рована одним из персонажей романа в духе концепций радикальной ассими­ляции XIX века: «...наивысшей пользой и защитой для евреев было бы их полное исчезновение! Тогда бы им уже ничего не грозило <...> Еврейство бы стало таким же полноценным наследием Западной Цивилизации, как и ан­тичность, и евреев, эту ушедшую шеренгу мудрецов и героев, все бы лю­били — никому же не придет в голову ненавидеть древних греков и римлян...»[35]Свободная от евреев Европа почувствовала себя более комфортно и с радостью приняла новую власть «Римской Империи Американской На­ции», однако ценой этого комфорта оказалась утрата собственного европей­ского подсознания, ибо, как замечает рассказчик, «подсознания у американ­цев нет и никогда не было. У европейцев оно было, с конца XIX века до середины двадцатых годов, потом его начисто вылечили»[36]. Попасть в под­земный «еврейский» мир, метафорически связанный с утраченным европей­ским подсознанием, можно через скрытые разломы в земной поверхности, такие как Юденшлюхтский бункер или петербургское еврейское кладбище. Под землей еврейские души «ртутными шариками укатываются по перепу­танным трещинам и кротовьим проходам земли, лужицами и озерцами сте­каются к подкладбищенским полостям <... > чтобы медленно течь дальше — под самый под Иерусалим», где, «разобравшись по родам и коленам», они ожидают «растворения недр и поименного вызова»[37].

Надземный и подземный миры различаются скоростью и направлением течения времени: «Еврейское время все медленнее, а нееврейское — все бы­стрей; все с большей скоростью размельчаются еврейские души — на поло­винки, на четвертушки, осьмушки, шестнадцатые <...> на многие тысячи тел едва-едва собирается одна хиленькая, с трудом вспоминающая дарованье скрижалей душа — поэтому все медленней и медленней дополняется Со­бранье Израиля»[38]. Христианское же время, по которому живет «победонос­ная часть» человечества, движется поступательно вперед, поскольку «хрис­тианская цивилизация связала ритм жизни человечества с ритмом жизни человека»[39], и лишь на короткий промежуток между Рождеством и Новым го­дом в этом поступательном течении времени наступает зазор. В этот короткий интервал открывается «межвременная щель», своего рода проблеск конца света, представляемого не как момент, а как процесс, размыкающий автома­тическую связь между человеком и человечеством (источником этого образа послужили Юрьеву дневники Якова Друскина). Однако еврейство у Юрьева не является абсолютной данностью. Разделение на евреев и неевреев может быть навязано окружающим обществом, а может стать результатом собствен­ного выбора какой-то группы людей. Такое еврейство по выбору как маркер различения и избранности принимает различные формы в зависимости от эпохи и культуры, но Юрьева занимает реализация еврейства в русском кон­тексте. В главе «Двадцать граней русской натуры» содержится важное для по­нимания этой концепции утверждение, сформулированное рассказчиком в присущей Юрьеву иронической манере: «У русских и евреев вообще очень много сходных качеств (за вычетом разной конфигурации ума и инстинкта) — в первую очередь из-за того, что и русские, и евреи не народ, не раса, не куль­тура, а нечто вроде отдельного человечества, внутри которого много народов, рас и культур. Им бы и жить на отдельных планетах»[40].

Действие романа «Винета», завершающего трилогию, происходит на ру­беже нового тысячелетия в балтийском морском пространстве между Рос­сией и Германией. Вениамин Язычник, повзрослевший и загрубевший в пе­рипетиях девяностых годов, спасается от преследующих его петербургских бандитов на рефрижераторном судне «типа "Улисс"», везущем из Петербурга в Любек замороженные трупы, которые на поверку оказываются живыми людьми, стремящимися, как и он, убежать от ужасов российской действи­тельности. При этом настоящая цель Язычника — найти легендарную Винету, предмет его кандидатской диссертации, «сказочно богатый славянский город на Балтийском море», по преданию, затонувший у берегов Германии где-то в начале второго тысячелетия в результате осады «народами низкого культурного уровня, но большой алчности» — датчанами, немцами и поля­ками. На корабле Язычник встречает своих одноклассников и как бы возвра­щается в свое советское прошлое, знакомое нам по «Жидятину». Среди встре­ченных им людей из прошлого оказывается и его покойный отец, капитан израильской подводной лодки «Иона-пророк алеф бис», погибший десять лет назад при выполнении секретного задания. В отличие от обычных, еврей­ские подводные лодки плавают в основном не под водой, а под землей, «по извилистым подземным проходам, по светящимся пещерным озерам, по страшным голубым рекам, выводящим отовсюду под Иерусалим, в огромное подскальное море под Масличной горой»[41]. По пути эта подводная лодка под­бирает разных «жидовских людей», пробирающихся трудными подземными путями в Иерусалим, — русских субботников, судетских гномов и жидятинских цыган. Наступление нового тысячелетия возвращает героя в Петербург, мифологический двойник Винеты, соединенный с ней, как показал Язычник в своей диссертации, «по принципу ленты Мёбиуса»: «Собственно, мы даже можем сказать, что в конечном итоге Петербург — это и есть Винета, а Винета есть Петербург...»[42] Цикличность времени в романе обозначена обретением Винеты и одновременным возвращением в Петербург в момент наступления нового тысячелетия, то есть на исходе того самого «межвременного зазора», который был описан в «Новом Големе».

В интервью Валерию Шубинскому Юрьев объясняет свой интерес к ев­рейской теме преимущественно этическими соображениями: «Скажу сразу, прямо и определенно: еврейская тема для меня — ничто. Как, впрочем, и лю­бая другая тема. Тематически я не мыслю. Надеюсь, что в моих сочинениях я мыслю образами, что от меня, собственно, и требуется. Другое дело, что моим происхождением, моей биографией, моими в том числе залитературными интересами мне предложен был в изобилии "еврейский строительный материал". Уклониться от него означало бы (в свое время) сознательно укло­ниться от того, что тебе по обстоятельствам исходно дано, причем по при­чинам, которые могли быть только низкими и стыдными»[43]. Само понятие «русско-еврейская» литература для Юрьева лишено смысла, так как, по его словам, литература полностью определяется языком: «Все равно ведь все рас­писывается по структурам общерусской литературы»[44]. Однако такая пози­ция, при всей ее определенности, не отвечает полностью на заданный вопрос. «Еврейская тема» в романах Юрьева — безусловно, нечто большее, чем про­сто «строительный материал», состоящий из знакомого по жизни советского еврейского быта и почерпнутых из книг знаний о еврейской культуре. Еврей­ский миф, наряду с петербургским, служит несущей опорой для замыслова­тых литературных конструкций в прозе Юрьева. Этот миф содержит языко­вые, исторические, религиозные пласты, позволяющие создавать особое, нелинейное пространство и время. Он объединяет как самых обычных асси­милированных советских евреев, так и всевозможных экзотических «жидят», соединяет живых и мертвых, настоящее и будущее. Этот миф продолжает жить в европейском подсознании, несмотря на то что Европа, казалось бы, это подсознание давно утратила. Еврейский миф выходит на поверхность из глубин прошлого в моменты перелома, когда иллюзия линейного течения времени нарушается. Именно в этот исторических момент «расхождения межвременной щели» становится видимым другое, «еврейское» время, где настоящее не разделяет, а замыкает прошлое и будущее. Это время сложным образом связано с концом света, представляемым не как момент, а как про­цесс, «с собственной сложной структурой подъемов и спадов»[45]. Трилогия Юрьева зафиксировала один из таких спадов, случившийся в России и Ев­ропе между 1985 и 2000 годами. Нелинейная фактура времени в романах от­ражает его эстетическую позицию по отношению к модернизму и постмо­дернизму. В своем блоге на сайте проекта «Новая камера хранения» Юрьев определяет себя как одного «из усердных употребителей понятий «новый или второй модерн»»[46], которое он противопоставляет постмодернизму. «Второй модерн» для Юрьева - «это еще одна попытка осуществить истори­чески недоосуществленное на новом антропологическом материале — т.е. на нашем»[47]. Тем самым «второй модерн» эстетически продолжает «первый», обращаясь к нему через всю советскую эпоху, которую Юрьев определяет как «второй XIX век», насильно вторгшийся в течение времени и прекративший естественное развитие модернизма. Возводя свою литературную генеалогию к петербургскому модерну первой половины ХХ века, Юрьев отностится к мифу как к основе всякого творчества, что отличает его от постмодернист­ских авторов, использующих мифологические элементы для литературной игры. Игра для Юрьева не цель, а средство, художественный прием, вовле­кающий читателя в диалог с автором. При этом Юрьев всеяден в отношении используемого культурного материала, от советских шлягеров до «Улисса», от подросткового жаргона до высокой поэзии. В каждом предложении при­сутствует цитата, аллюзия или параллель, что придает его текстам живость и глубину. Но за всем этим стоит попытка художественного воссоздания — а не только отражения — действительности, раскрытия ее глубинных смы­слов, недоступных линейному, «декартовому» мышлению.

ЗАОЧНАЯ ПАМЯТЬ АЛЕКСАНДРА ИЛИЧЕВСКОГО

Нелинейность является одним из определяющих свойств прозы Александра Иличевского. Первый роман Иличевского, «Нефть» (выходивший также под названиями «Мистер Нефть, друг» и «Solara»), построен на материале семей­ной истории автора, хотя его героя, подростка по имени Глеб, нельзя назвать двойником автора. Иличевский заставляет читателя самостоятельно вы­страивать смысл происходящего, вылавливая и сопоставляя детали из фраг­ментов повествования. Рассказчик, по его собственному признанию, «всегда отличался ненормально взвинченной психосоматической реакцией»[48], и эта психическая неуравновешенность усугубилась преследованием со стороны родственников. Все это делает его историю путаной и непоследовательной; явь перемежается со снами и фантазиями, что, по-видимому, должно отра­жать его внутреннее переживание распадающегося исторического времени. В этой ситуации распада реальности единственной точкой опоры для автора становится семейная история, и даже не сама по себе история, а возможность писания о ней: «Сама история, если внимательно ее размыслить, не так уж и важна, поскольку она — кульминация и развязка, — и, как и все взвинченное и мгновенное, отчасти бессмысленна; но вот то, что ввело меня в нее, и то, благодаря чему она стала возможна как случай, мне самому представляется существенным и вполне достойным изложения»[49]. В писании для рассказ­чика важен не результат, который может существовать отдельно от автора в качестве книги, а сам процесс, посредством которого он восстанавливает свое «я». Писание позволяет остановить «осыпание действительности», за­фиксировать себя во времени и пространстве.

Подобно своим героям, Иличевский занят поисками и реконструкцией своей литературной генеалогии, ведущей через метаметафоризм Алексея Парщикова к футуризму Велимира Хлебникова. Ключевую роль в этом по­иске играет метафора, воспринимаемая не просто как литературный ин­струмент или прием (Иличевский не включает в свою генеалогию фор­малистов), а как принцип построения текста и «мощнейший инструмент познания». Через «управляющую смыслом» метафору автор стремится уста­новить «телескопическое сродство» между природой, цивилизацией и чело­веком[50]. Яркой иллюстрацией этого художественного метода служит мета­фора нефти, объединяющая два романа, использующие автобиографический материал, «Нефть» и «Перс». Нефть выступает в этом истолковании как тройственная «метаметафора» источника в магическом, биологическом и психологическом смыслах: это «вариант "философского камня", превращаю­щего что ни попадя в золото — деньги»[51](отсюда, по Иличевскому, вытекает вся экономика, основанная на семиотической операции «подмены» реальной ценности денежным знаком); это питательная среда, в которой зародились и развились первые микроорганизмы и с помощью которой они вышли на по­верхность земли»; и, наконец, это «спрессованная злая воля, сумеречный пер­вобытный мозг, звериная злоба»[52].

Прозу Иличевского можно читать как развернутый комментарий к сти­хотворению Парщикова «Нефть». Стихотворение Парщикова завершается пророчеством, задавшим Иличевскому направление для поиска нового чело­века и новых общественных форм, результатом которого и стал цикл из че­тырех романов:

Нефть — я записал, — это некий обещанный человек,

заочная память, уходящая от ответа и формы,

чтобы стереть начало...

«Любое открытие» — пишет Иличевский в своем анализе этого стихотворе­ния — «осуществляется на деле как событие припоминания». Функция па­мяти заключена в самой структуре пространства, его топологической конфи­гурации, и текст — как «акт сознания» — является одновременно актом припоминания[53]. Мифогенный потенциал метафоры нефти как «заочной па­мяти» конца времен разрабатывается Иличевским в посвященном Парщикову романе «Перс», во многом продолжающем и развивающем темы романа «Нефть». Связь между ними подчеркнута общей семейной фамилией Дубнов, напоминающей о знаменитом российском еврейском историке и привер­женце концепции «национально-культурной автономии» евреев в диаспоре. Рассказчик, геолог Илья Дубнов, в начале 1990-х эмигрировавший в Америку и вернувшийся в начале нового тысячелетия из Калифорнии в Москву, «сердце моей неведомой родины», отправляется в Азербайджан на поиски своего друга детства, иранца Хашема, бежавшего вместе с матерью в совет­ский Азербайджан после гибели отца, офицера шахской тайной полиции, во время Исламской революции. Герои «Перса», как и трех других романов — «Матисс», «Математик» и «Анархисты», объединенных Иличевским в «квад­ригу», — своего рода «дауншифтеры», успешные в прошлом мужчины, кото­рые прошли через внутренний кризис, отказавшись от карьерных устрем­лений и найдя свой собственный путь. Выбранный героем вариант пути определяет не только сюжет, но и стилистику и композицию романа. Для Дубнова этот путь ведет через возвращение в детство на пропитанном нефтью Апшеронском полуострове, что отражается в рекуррентной структуре текста, на каждом новом витке возвращающем читателя к определенным ключевым эпизодам и образам из детства и юности героев. Детство как исток жизни и источник памяти метафорически смыкается с нефтью: «Детство еще очень близко к небытию и потому, наверное, счастливо, что удалось сбежать от не­бытия. Теперь детство так далеко, будто и не существовало»[54].

Хашем воплощает для Дубнова путь от цивилизации к природе. Отказав­шись от скромных благ, которые он мог получить в независимом Азербай­джане как «единственный на всю республику переводчик и исследователь американской поэзии»[55], он создал небольшую анархистскую коммуну в за­брошенном ширванском заповеднике. Там ему удалось воссоздать вымыш­ленную реальность, подобную Голландии Уленшпигеля, в которую они игра­ли в детстве вместе с Ильей. Тогда реальность воображаемого мира открылась им на занятиях в детской театральной студии «Капля» под руководством Льва Штейна, «бесстрашного солдата культуры в провинциальном Баку», позна­комившего их с фигурой Хлебникова — «С этого-то все и началось». Фигу­ра Штейна, неудачливого еврейского интеллигента-инженера, приехавшего в Азербайджан по распределению и нашедшего свое призвание в детском те­атре, наделена определенными чертами Александра Гольдштейна в его быт­ность в Баку. Это сходство проявляется в круге чтения: «...взахлеб Сартр, Камю, роялистского Солженицына отставить, взяться за самиздатных Шестова, Бердяева, Кьеркегора, пропесочить Белинкова, обожествить Олешу, разрыдаться над Поплавским, написать инсценировку по "Столбцам" и "Ста­рухе", погрузиться в "Письма к Милене"»[56]. Как и Гольдштейн, Штейн мрачно оценивает свое положение: «Что ж обижаться на местожительство, провинция повсюду. Москва, Ленинград — всё провинция. С точки зрения цивилизации страна не существует уже многие десятилетия»[57]. В терминологии Евгения Штейнера, Штейн представляет собой «парасоветский» тип, создающий свой собственный воображаемый мир в вязкой и мрачной советской провинциаль­ной среде. Если Штейнер относился к авангарду чисто эстетически, то для Штейна авангард — это «капля отравы — капля надежды на авангард, на без­умие творчества. На то, что где-то в абсолютной, неожиданной абстракции, как здесь, в этом для Штейна одновременно родном и пронзительно чужом южном городе, некогда оплодотворенном пророком авангарда — Хлебниковым, зародится нечто осмысленное и жизнеспособное, нечто отличное от наследия симулянтского слоя и его впитывающего амальгамического подполья»[58]. Образ зарождения нового смысла в «симулянтском слое» и «амаль­гамическом подполье» возвращает воображение читателя к обобщающей ме­тафоре нефти как среде зарождения новой жизни из остатков прежней.

От Штейна Илья и Хашем узнают о Баку двадцатых годов, городе, где жили Хлебников, Есенин, Вячеслав Иванов, Блюмкин, о советском шпионе Абихе, оставившем ценный «персидский» архив материалов Хлебникова. Впоследствии этот архив оказывается источником вдохновения для Хашема, а Хлебников становится его ролевой моделью — «роль должна нащупать его откровением». В свою очередь, учителем Хлебникова был бакинский цадик, каббалист Меюхес (на иврите — «человек знатного происхождения»), рас­крывший русскому поэту религиозный смысл творчества: «Тора — не венец, не инструмент, Тора ради Торы, Господь на вершине Синая сидит и изучает Тору. Я хочу заглянуть ему через плечо»[59]. Каббала в интерпретации Меюхеса сближается с учением хуруфитов, средневековой исламской секты, обожествлявшей язык, слово и поэта. Вера в то, что «язык сильнее разума и власти», перешла от средневековых еврейских и исламских мистиков в теур­гическую концепцию авангарда и снова ожила на руинах советской империи. Мотив возвращения к «истоку», первоначальному моменту, лежащему за пределами знания и восприятия как отдельного человека, так и всего чело­вечества, принимает в романе различные формы, от увлечения авангардом до занятий биоинформатикой. Стремление Дубнова оживить утраченный мир детства отражается и в его научном интересе. Он надеется найти в глу­бинных пластах бакинской нефти следы первичного генома, «Божьего се­мени» и «общего предка всего живого», того «избранного организма», кото­рый дал своими бесчисленными комбинациями начало всему многообразию живых форм. Поиск этих следов стал новым «вектором его жизни», привед­шим его сначала в Россию, а потом на Апшерон, «первое на планете место промышленной добычи нефти»: «Нет больше места на земле, где существо­вали бы в течение многих веков нефтяные алтари. <...> Я жил среди нефти и слышал ее, я знаю, что нефть — зверь. Самый огромный страх детства — по­жар в Черном городе — стоял у меня перед глазами. Нефть сочилась из недр в предвосхищенье войны...»[60] Нефть определяет городскую мифологию Баку, его прошлое, настоящее и будущее: «Древность и нефть, богатство и нефть, промышленность и нефть, великое опасное море, усыпанное искусственными островами, одолеваемое промыслом; золотое дно Каспия, легенды о гигант­ских подводных опрокинутых чашах, передвигающихся по дну моря вместе с буровыми установками»[61]. Нефть соединяет начало жизни героя с началом жизни на земле, и она же, по Парщикову, связана с образом «некоего обещан­ного человека», воплотившегося в романе Иличевского в Хашеме.

Хашем пытается возродить суфийский вариант ислама, с тем чтобы «предъявить ценности, способные противостоять шариату»[62]. Эклектическое учение Хашема включает остатки переживших советскую власть в далеких углах Азербайджана дервишских практик, переработанный для экспорта вос­точный вариант мировой революции, который пытались внедрить в Иране Блюмкин и Хлебников, а также охрану уникальной доледниковой природы Ширвана от разрушения и расхищения со стороны развращенной нефтью ци­вилизации. Для реализации своего плана Хашем создал в заброшенном Ширванском заповеднике «Апшеронский полк имени Велимира Хлебникова», со­вместив функции духовного учителя и полевого командира. Сверхзадача этого предприятия — «столкнуть вечность со временем»[63], как это завещал Хлебников в радикальной интерпретации Штейна: «Задача Хлебникова — весь мир превратить в авангард. Так — авангардом — обогнать время и им завладеть»[64]. Для Дубнова Хашем предстает «законченным героем некогда оборвавшегося и позабытого, но сейчас продолженного действа»[65], и одно­временно реинкарнацией Хлебникова: «…передо мной сидел воскресший Хлебников. Никаких сомнений. Это был оживший и окрепший, исполнив­ший многие свои предназначения, какие не успел при жизни, Велимир Хлеб­ников собственной поэтической персоной. Я вспомнил Штейна, давшего не­имоверное задание своему талантливому ученику, и поежился»[66].

Столичному «вскормленному нефтью» Баку пространственно и концеп­туально противопоставлен пограничный Ширван, своего рода восточный аналог Жидятина и Юденшлюхта:

Здешнее пограничье всегда было особенным. Зажатая между горами и мо­рем, эта полоска империи находилась в особенном состоянии — напряжен­ном и возгонном одновременно, как жидкость у поверхности находится в со­стоянии постоянного возмущения испаряемыми потоками и осадками — и вдобавок стянута незаметным, но мощным поверхностным натяжением. Здесь жили сосланные сектанты — молокане, субботники, геры, духоборы; с ними сосуществовали и добровольные изгои, по призыву собратьев при­бегшие к убежищу тучной отдаленности. Жили они тут будто на выданье, грезя об Иерусалиме за горами, и многие уходили, пройдя райскими устами Мазендерана в материнскую утробу. С сектантами соседствовали казачьи заставы, чье население к началу двадцатого века было давно укоренив­шимся. В советское время все эти места были охвачены погранзоной с осо­бым режимом допуска, тремя КПП, обеспечивавшими заповедность[67].

Ширван, как и пограничные локусы у Юрьева, изоморфно связан со Святой землей — «Ширван, собственно, был для Хашема скрижалью. Карту древнего Израиля Хашем переносил на Ширван контурным методом»[68]. Но в отличие от чешско-немецкого пограничья в самом центре новой европейской про­винции американской империи, граница между Азербайджаном и Ираном отделяет далекого и ненадежного вассала Америки от ее врага. Эта граница открыта для птиц, главного достояния Ширванского заповедника, чьи под­робнейшие описания занимают десятки страниц «Перса». Птицы, метафори­чески воплощающие идею небесной свободы, противопоставлены нефти и земле. Персия/Иран, «Новый Свет для русских колумбов», куда течет главная русская река Волга, наделена в мифологии романа двойственным смыслом, представляя одновременно смерть и свободу. В далеких горах обитает антипод Хашема по прозванию Принц, за которым угадывается Осама Бен-Ладен, ли­дер исламского фундаментализма, одного из последствий нефтяной лихо­радки. Аналогом утопической Винеты у Иличевского служит древняя Хазария, защищенное со всех сторон убежище гонимых евреев: «Страна была желанной и неприступной, как иная дева. Или — тайна, что наследует смерти. Иудеи, бежавшие из Персии, священно правили ею, призвав Бога Израиля, Бога отцов их, на охрану и во благо своего нового прибежища. Царь и народ вняли призыву. В половодье протоки меняли русла. Моряна внезапно гнала в камышовые дебри волну со взморья — на погибель. Страна плыла, менялась вместе с дельтой, как рука, пытающаяся удержать горсть песка, то есть время. Для чужаков страна была неприступна, будто призрак»[69]. Обращение к по­пулярному хазарскому мифу позволяет Юрьеву и Иличевскому образно пе­редать амбивалентность положения евреев Евразии как одновременно искон­ных жителей региона, но при этом всегда отчужденных от массы населения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Распад СССР изменил не только политическую географию мира, но и личное ощущение своего места у каждого жителя этой бывшей страны. Каждый пи­шущий по-русски литератор, независимо от своего постоянного или времен­ного местожительства, пытается заново определить свое положение во време­ни и пространстве. Агрессивная Москва, с ее претензией на верховодство в новом постсоветском «русском мире», вызывает отторжение у писателей, пытающихся художественно осмыслить новую пространственную конфигурацию, в которой границы русской культуры не совпадают с границами Российской Федерации. Герой-рассказчик «Перса» Дубнов возвращается в Москву после долгих лет, проведенных в Калифорнии и Израиле: «Моск­ва — сердце моей неведомой родины. Призрак империи страдает фантомной болью. Боль эта взаимная, и оторванные ударом истории колонии тоскуют по целости. Здесь почти всегда вы на ровном месте — в любой области жизни, будь то культура, общество, наука, мыслительный процесс как таковой — сталкиваетесь с препонами, которые из-за своей непроницаемости выглядят сначала злостными, затем комическими и, наконец, зловещими»[70]. В петер­бургском мире-мифе Юрьева Москва служит средоточием художественной эклектики и безвкусия на грани безумия: «У меня вот был один знакомый писатель когда-то, из Москвы, так он себе целью поставил объединить, в ху­дожественном смысле, конечно, Кафку и Зощенко. И знаете, что вышло? — Кащенко!»[71] Характерно, что интеллигентный ленинградский юноша, к ко­торому обращена эта шутка, «не будучи москвичом, бонма не просек»[72]. Персонажу Юрьева вторит Хашем у Иличевского: «Москва грузный город, слепой. В Питере горизонт с любой улицы видно»[73]. Для Гольдштейна и Иличевского, выходцев с южной советской окраины, Москва представляет собой колониальный имперский «фантом», одновременно притягательный и оттал­кивающий. Все три писателя противопоставляют «грузной и слепой» Москве иронически романтизированный «детерриториализированный» «парасоветский» еврейский хронотоп. Не случайно русской литературе не удалось соз­дать «еврейский миф» Москвы, несмотря на то что Москва была самым крупным и динамичным еврейским центром СССР. Некоторой компенса­цией может служить «слободской» миф еврейских пригородов — Черкизова, Останкина, Марьиной Рощи, Томилина, — возникших вокруг исторической Москвы с появлением еврейских беженцев в начале Первой мировой войны и разросшихся в первые годы советской власти. На русском языке этот миф лучше всего воплощен в рассказах Асара Эппеля, герои которых редко по­падают в совершенно чуждый им центр города, а также в романе Юрия Карабчиевского «Жизнь Александра Зильбера». Именно бывшая советская пе­риферия активно порождает метафорические и символические конструкции «еврейского» хронотопа.

[1] Автор признателен Олегу Юрьеву и Алексанру Иличевскому за замечания и поправки к тексту статьи.

[2] Yurchak A. Everything Was Forever, Until It Was No More: The Last Soviet Generation. Princeton: Princeton University Press, 2006. P. 31—32.

[3] Ibid. P. 31—32.

[4] Рубина Д. Ни жеста, ни слова // Вопросы литературы. 1999. № 5/6 (http://www.dinarubina.com/interview/nizhe-stanislova.html).

[5] Neue Zurcher Zeitung. 2010. 1 Jan. S. 19.

[6] Yurchak A. Everything Was Forever. P. 31—32.

[7] Членов М. У истоков еврейского движения. Интервью Polit.ru. Опубл. 18 мая 2011 г. // http://www.polit.ru/article/201l/05/18/chlenov/.

[8] Там же.

[9] Звенья. 1992. № 6. Перепечатано в тель-авивском журнале «Зеркало» (2009. № 33 (http://zerkalo-litart.com/?p=3042)).

[10] Там же.

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Гольдштейн А. На ту же тему // Звенья. 1992. № 7. Пере­печатано в журнале «Зеркало» (2009. № 33 (http://zerkalo- litart.com/?cat=38)).

[14] Там же.

[15] Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом. Опыты поми­нальной риторики. М.: Новое литературное обозрение, 1997. С. 373—374.

[16] Бабель И. Одесса // Он же. Сочинения. Т. 1. М.: Художест­венная литература, 1991. С. 65.

[17] Гольдштейн А. Конец одного пантеона // Знак времени. 1992. № 2. Перепечатано в: Зеркало. 2009. № 33 (http://zerkalo-litart.com/?p=875).

[18] См.: http://hu.tranzit.org/en/event/0/2011-10-14/lecture-david-chinoi-moore-v....

[19] Гольдштейн А. Спокойные поля. М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 58.

[20] Гольдштейн А. Три дарования // Петрова А. Вид на жи­тельство. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 9—10.

[21] Гольдштейн А. Огорчительны нападки на слово // Open Space.ru. 22.07.2011 (http://os.colta.ru/literature/projects/175/details/23768/).

[22] Brodsky J. The Condition We Call Exile // Idem. On Grief and Reason: Essays. New York: Farrar Straus Giroux, 1995. P. 27.

[23] Ibid. P. 30.

[24] Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом. С. 375.

[25] Гольдштейн А. Спокойные поля. С. 77.

[26] Гольдштейн А. Помни о Фамагусте. М.: Новое литератур­ное обозрение, 2006. С. 20.

[27] Там же. С. 20.

[28] Там же. С. 20—21.

[29] Юрьев О., Шубинский В. Сопротивление ходу времени // НЛО. 2004. № 66. С. 240—241.

[30] Юрьев О. Винета // Знамя. 2007. № 8. С. 7.

[31] Там же.

[32] Шубинский В. Часть или целое? Евреи и еврейство в кни­гах Олега Юрьева // Народ книги в мире книг, 77 (де­кабрь 2008) (http://narodknigi.ru/journals/77/chast_ili_tseloe_evrei_i_evreystvo_v_kn...).

[33] Юрьев О. Новый Голем, или Война стариков и детей: Ро­ман в пяти сатирах. М.: Мосты культуры, 2004. С. 119.

[34] Там же. С. 37.

[35] Там же. С. 235.

[36] Там же. С. 49.

[37] Там же. С. 85.

[38] Там же. С. 85.

[39] Там же. С. 91.

[40] Там же. С. 146.

[41] Юрьев О. Винета. С. 72.

[42] Там же. С. 85.

[43] Юрьев О., Шубинский В. Сопротивление ходу времени. С. 237.

[44] Там же. С. 238.

[45] Юрьев О. Новый Голем. С. 93.

[46] Юрьев О. К попытке реабилитации понятия «постмодер­низм», предпринятой Владиславом Кулаковым // Блог Олега Юрьева. 26.02.2010 г. (http://www.newkamera.de/blogs/oleg_jurjew/?p=1153).

[47] Там же.

[48] Иличевский А. Бутылка Клейна. М.: Наука, 2005. С. 298.

[49] Там же. С. 278.

[50] Эту мысль Иличевский высказывает применительно к поэзии Парщикова: Дробязко Е. Алеша тихо улыбнул­ся // Topos. ru. 24.05.2012 (http://www.topos.ru/article/bibliotechka-egoista/alesha-tikho-ulybnulsya).

[51] Иличевский А. Бутылка Клейна. С. 245.

[52] Там же. С. 246.

[53] Иличевский А. Прочтение. «Нефть» //https://sites.google.com/site/alexanderilichevsky/esse/dozd-dla-danai.

[54] Иличевский А. Перс. М.: АСТ; Астрель, 2010. С. 60.

[55] Там же. С. 294.

[56] Там же. С. 312.

[57] Там же. С. 315.

[58] Там же. С. 315.

[59] Там же. С. 422.

[60] Там же. С. 100.

[61] Там же. С. 273.

[62] Там же. С. 189.

[63] Там же. С. 235.

[64] Там же. С. 322.

[65] Там же. С. 391.

[66] Там же. С. 502.

[67] Там же. С. 237.

[68] Там же. С. 355.

[69] Там же. С. 498.

[70] Там же. С. 24.

[71] Юрьев О. Новый Голем... С. 62.

[72] Там же.

[73] Иличевский А. Перс. С. 304.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Этническая идентичность как вынужденный выбор в условиях диаспоры: парадокс сохранения и проблематизации «русскости» в мировом масштабе среди эмигрантов первой волны в период коллективизации

(пер. с английского А. Логутова)

Лори Манчестер

Русское зарубежье обладало всеми характеристиками, свойственными со­временной нации (кроме, разумеется, территориального единства). Разбро­санные по шести континентам русские были связаны друг с другом «нацио­нальным публичным пространством»: новыми праздниками, международной прессой, благотворительными, образовательными и бюрократическими ин­ституциями, а также культурой, армией и публичными зрелищами (театром)[1]. В 1920-е годы самопровозглашенные интеллектуальные лидеры русского за­рубежья видели свою миссию в сохранении дореволюционного культурного наследия и пестовании новой, бесцензурной, русской культуры[2]. Первому поколению эмигрантов в высшей степени успешно удалось избежать ассимиля­ции, и, казалось, сохранение и распространение русской культуры шло своим чередом. Русское зарубежье продолжало традиции дореволюционной России, а его обитатели по умолчанию отрицали новую советскую государственность. Важнейшей для поддержания культурной преемственности частью их нацио­нального проекта была попытка представить зарубежную диаспору как ис­числимое и поддающееся учету сообщество единомышленников. Тем не ме­нее при более пристальном рассмотрении вопрос о том, чью культуру они пытались сохранить и приумножить, оказался не столь однозначным.

Идеи единого национального проекта появляются в русском зарубежье во время заката нэпа и начала процесса коллективизации, когда многим эмиг­рантам стал очевиден масштаб насаждаемых Сталиным преобразований. Во­енное сопротивление большевистскому режиму сошло на нет, и перспектива возвращения на родину становилась все отдаленнее. Наиболее известные проекты национального строительства, осуществлявшиеся по инициативе эмигрантских лидеров, подразумевали среди прочего расширение культур­ного присутствия России в мире посредством создания прочной экономиче­ской базы: кредитных банков, кадровых бюро, страховых компаний, проф­союзов, больниц и сиротских приютов. Однако в этой статье мы хотели бы разобрать один частный, «любительский» национальный проект, на примере которого видно, какое смятение внесли в ряды эмигрантов первой волны по­пытки определить критерии принадлежности к русскому зарубежью[3].

В 1927 году недавно потерявшая мужа баронесса Мария Врангель (1857— 1944), мать генерала Врангеля, запустила процесс сбора сведений от «кажд[о- го] эмигрант[а], где бы он ни был», относительно бытовых условий жизни за границей[4]. Для баронессы, никак себя до этого не проявлявшей в обществен­ной деятельности (если не считать короткого периода работы в сфере обра­зования и впоследствии в Красном Кресте во время Первой мировой войны), этот проект стал одной из многочисленных инициатив, направленных на до­кументирование истории эмиграции[5]. При помощи газетных объявлений, пи­сем подписчикам консервативной белградской газеты «Новое время» и зна­комым с просьбой прислать ей имена и адреса всех известных им эмигрантов за несколько лет баронессе удалось собрать информацию по примерно четы­ремстам эмигрантам, проживавшим в пятидесяти восьми странах[6]. Вопросы, которые она задавала своим респондентам, варьировались. Баронесса не пользовалась опросными листами, задавая вопросы в форме письма. Судя по всему, набор вопросов определялся в том числе местом жительства кон­кретного человека. Чаще всего повторялись просьбы оценить количество рус­ских в стране проживания, описать их юридический статус, отношение к ним со стороны властей и местного населения, перечислить функционирующие русские организации; церкви; благотворительные общества; издательства; ре­месленные и промышленные предприятия; театры; музеи; рассказать о со­бытиях музыкальной жизни. Также ее интересовало наличие русских зна­менитостей, средние зарплаты соотечественников, их гражданство, степень денационализации и перспективы поступления на государственную службу[7]. Респонденты, принимавшие участие в глубинном исследовании баронессы, испытывали трудности при ответе только на один вопрос — о демографичес­ком составе русской диаспоры[8].

Исходя из распространенного представления о том, что беженцы живут только прошлым, можно было бы предположить, что эмигрантская идея на­циональной идентичности воспроизводила один из двух дореволюционных критериев «русскости» — владение русским языком и принадлежность к Рус­ской православной церкви[9]. Но опыт революции, войны, жизни в изгнании, а также влияние бытовых условий, населения и политической культуры стра­ны проживания вызвали существенные изменения в мировосприятии респон­дентов, заставив их отказаться от дореволюционных представлений о сути «русскости». Несмотря на сравнительную гомогенность эмигрантского сооб­щества (большинство составляли мужчины-монархисты аристократического происхождения, воевавшие на стороне белых, а также некоторое количество менее образованных солдат), эти представления обнаружили высокую степень разнообразия и новизны, непредставимую в дореволюционные времена.

Для борьбы со 120-миллионным колоссом Советского Союза русское за­рубежье также нуждалось в миллионах граждан. Кроме того, ему было необхо­димо поддерживать интерес к себе со стороны Лиги Наций и других между­народных институтов, способных дать ему признание и поддержку. Но, как мы увидим, тосковавшие по прежним временам респонденты баронессы — отвечая на ее невинный на первый взгляд вопрос о количестве русских в стра­не или городе их проживания — шли не по инклюзивному, а по эксклю­зивному пути, исключая из числа русских целые группы эмигрантского населения[10]. Их определения национальной принадлежности расходились с волюнтаристской и органической концепциями, обращение к которым мог­ло бы существенно пополнить их ряды. Их противоречивые представления о принадлежности к русской нации были образованы сочетаниями как ми­нимум девяти критериев: 1) политические убеждения; 2) гражданство; 3) мес­то рождения; 4) этническая принадлежность; 5) самоопределение; 6) раса; 7) мораль; 8) классовое происхождение и, наконец, пользуясь термином Хердера, 9) быт и «коллективный дух» (common spirit).

Одной из причин, побудивших баронессу начать свой проект, была обес­покоенность тем ущербом, который политические и религиозные склоки в эмигрантской среде причиняли образу русского зарубежья в глазах иностранцев[11]. Эмигранты были очень чувствительны к отношению со стороны жителей Западной Европы, и многие из них (в том числе сама баронесса) со­бирали статьи из иностранной прессы, посвященные русской эмиграции. Ее чувство национального достоинства усиливалось, когда иностранцы выка­зывали уважение к русской культуре, рекламируя и спонсируя русские куль­турные мероприятия[12]. Но, наряду с подпиткой самоуважения (имевшей са­мостоятельную ценность как фактор замедления ассимиляции), лидеры эмиграции видели в объединении единственную возможность снова получать моральную и финансовую поддержку от иностранцев, не спешивших оказы­вать ее в условиях постоянной борьбы среди эмигрантов. Как выразился один из эмигрантских лидеров в 1929 году, иностранцы хотели помочь России, а не отдельным политическим партиям[13]. При этом в иностранцах видели не только великодушных спонсоров. Один из респондентов баронессы писал из Кореи в 1932 году о необходимости «подготовить нашу молодежь, чтобы она чувствовала, что все иностранное нам счастья не даст, ибо здесь нас всегда будут стараться зажать на положение рабов». Устойчивая и открытая нацио­нальная идентичность, по его мнению, позволила бы утратившим отечество беженцам защититься от неизбежных попыток иностранцев разделить их и поработить[14]. Такого рода «чужбинная идентичность» не могла совпадать с идентичностью советской. Ее нужно было создавать «с нуля». В письме от 1929 года белый офицер, обосновавшийся в Шанхае и работавший над изда­нием многотомной трехъязычной «Всемирной энциклопедии русской эмиг­рации», объяснял баронессе, что у русских эмигрантов было «ПРАВО СОЗНАВАТЬ СЕБЯ НАРОДОМ среди народов других»[15].

Замысел баронессы подразумевал на определенном этапе формирование национальной идентичности «снизу» — силами низших образованных слоев, а не признанных кузнецов национальных идентичностей: интеллектуалов и государственных деятелей. Все виктимные диаспоры (victim diasporas) вы­нуждены так или иначе решать задачу сохранения своей этнической принад­лежности в надежде на возвращение домой; но в нашем случае диаспора пребывала в состоянии разобщенности, определяя себя через противопо­ставление тем представителям своего народа, которые остались на родине[16].

Это позволяло отдельным эмигрантам брать на себя функции государства, самостоятельно выбирая и применяя на практике критерии определения «русскости», чтобы в отсутствие избранных или хотя бы повсеместно при­знаваемых лидеров самовластно решать, кто достоин жить в их экстратерри­ториальной державе. Именно в диаспорах лучше всего видна пластичность понятия национальной идентичности, которое многие до сих пор считают ис­конным и неизменным.

Подобно многим другим лидерам эмигрантских объединительных движе­ний в эпоху сталинской революции «сверху», баронесса придерживалась на словах политики инклюзивности. Она записывала в эмигранты всех против­ников большевизма и сетовала на то, что приверженцы левых взглядов не от­вечали на ее письма. Приняв в себя своих политических оппонентов, русское зарубежье могло бы значительно увеличить свою численность[17]. Как писал баронессе в 1931 году один из ее информантов из Рио, если бы бывшие ка­деты и социалисты признали свою вину за развал родины, то могли бы стать частью эмигрантского мира[18]. Впрочем, лишь в одном отклике, полученном из Германии в 1930 году, признавалась возможность распространить опреде­ление «русский» на представителей левой идеологии и даже на советских граждан, проживающих за границей, но при этом констатировалось, что ни граждане СССР, ни сменовеховцы, ни невозвращенцы на данный момент ни­как не связаны с эмигрантским обществом[19]. Даже сама баронесса, отвечая на письмо русского профессора, обосновавшегося в Канаде, поставила ему в упрек неучастие в Белом движении, несмотря на то что в то время он только что закончил гимназию[20]. Коллективная травма Гражданской войны — как это часто случается в современном мире — стала базовым событием, фунда­ментальным мифом новой национальной идентичности[21].

Политическое истолкование русской национальной идентичности стало в руках ряда респондентов инструментом исключения русских евреев из эмигрантского сообщества. Даже в случае такой небольшой и отдаленной от России страны, как Коста-Рика, в которой — по утверждению респондента — жило лишь 6—7 русских, последний счел нужным уточнить, что он «не счита[ет] русских жидов», которые безразличны «нашей родине»[22]. Патриотизм считался необходимым компонентом национальной идентичности — причем патриотизм монархического толка. Еще один респондент из Калифорнии в своем письме от 1931 года жаловался на то, что американцы презирают рус­ских и те не могут свободно «практиковать» свою культуру, как это делают эмигранты из Италии или Ирландии. Виной тому были якобы русские евреи, приехавшие в США до революции и уже несколько десятилетий унижавшие царскую Россию[23]. В письме от 1927 года из Шанхая очередной эмигрант объ­яснял, что единственной причиной, по которой он не учитывал евреев при оценке численности русского населения, было то, что в день десятой годов­щины Октябрьской революции ни один еврей (даже самых консервативных взглядов) не откликнулся на призыв русских национальных организаций вы­весить из своего окна имперский флаг. Тот же респондент писал, что многие евреи получали советское гражданство; таким образом, в его глазах (как и в глазах многих других респондентов) критика царизма приравнивалась к поддержке большевиков[24].

Любопытно, что баронесса безо всяких объяснений исключила из своего исследования город Харбин, ставший домом для более чем ста тысяч русских, где тысячи советских граждан жили рука об руку с русскими эмигрантами (некоторые из этих советских граждан неохотно приняли советское под­данство, чтобы не потерять работу на КВЖД). Харбин, так же как и многие бывшие территории Российской империи, был местом в высшей степени спе­цифическим: многочисленные этнические русские, жившие там до револю­ции, оказались за границей, не приняв осознанного решения эмигрировать[25]. Так как политические пристрастия этой части населения были сомнительны, респонденты часто отказывали им в «русскости». Еще более проблемной группой эмигрантов были десятки тысяч уехавших из России по экономичес­ким мотивам на рубеже XIX—XX веков. Эти люди — подобно большинству русских евреев-эмигрантов — сознательно покинули царскую Россию, что расценивалось эмигрантами как в высшей степени непатриотичный, а следо­вательно, «пробольшевистский» поступок.

Их нередко называли «уклонистами», «дезертирами» и «революционе­рами», а их политические взгляды, так же как взгляды евреев, считались еди­нообразными и негибкими. Так, в 1930 году один австралийский респондент воспроизвел в своем письме распространенное представление о том, что все «старожилы» симпатизируют большевикам и враждебно настроены по отно­шению к эмигрантам. Этим двум группам не суждено объединиться, а дурная репутация, которой старожилы обязаны своим левацким взглядам, мешает представителям Белого движения утвердиться в австралийском обществе[26]. Эта неспособность к объединению с другими этническими русскими, разде­лявшими те же языковые, религиозные и — нередко — бытовые ценности, препятствовала распространению органических представлений о националь­ной идентичности и имела, как и в случае с русскими евреями, не только по­литические причины[27].

Одним из критериев, при помощи которых баронесса оценивала степень «русскости», было сохранение имперского подданства (то есть де факто — статус лица без гражданства). Многие из ее респондентов были не согласны с этим определением и с сочувствием писали о тех, кто принял иностранное подданство (за исключением советского), чтобы найти работу. Некоторые пытались доказать, что смена гражданства не мешает человеку оставаться русским. Так, в письме из Орегона, написанном в 1931 году, говорилось, что эмигранты, ставшие американскими гражданами, сохраняли русский быт и культуру и духовно остались такими же русскими, что и раньше[28]. В то же время некоторые соглашались с баронессой в том, что смена гражданства — это предательский поступок, приравниваемый к денационализации. Княгиня из Филадельфии оплакивала толпы эмигрантов, которые устроились на ра­боту, по своей воле сменили подданство и «с восторгом уходят из русских»[29]. Представление о том, что перемена гражданства приводит к изменению на­циональности, воспроизводится и в письме 1928 года из Румынии, в котором говорится о русских, которые «стали украинцами и проживают по украин­ским документам»[30].

Многие иностранные правительства, особенно в неславянских странах, редко интересовались национальностью эмигрантов или датой их отъезда из Российской империи. Все родившиеся в России и владевшие русским языком автоматически считались русскими[31]. Некоторые респонденты разделяли эти либеральные взгляды, хотя сами при этом не забывали распределять жи­вущих по соседству эмигрантов по национальному признаку. Один из ин­формантов, писавший из Германии, сетовал на отсутствие соответствующей статистики и находил «крайне важным» знание национальности, возраста и общественного положения каждого эмигранта[32]. Сама баронесса в став­шем частью проекта наброске, посвященном эмигрантской жизни в Берлине в 1920—1922 годах, включила евреев в число русских. То же самое сделали несколько человек из США[33]. Кроме того, в список эмигрантских органи­заций в Бельгии она включила как собственно русские, так и украинские и еврейские институции. В письме из Греции звучало воодушевление по по­воду того, что греки, приехавшие из России, отказываются ставить знак ра­венства между собой и уроженцами Греции, называя Россию своей родиной[34]. Похожая ностальгия по многонациональной империи и ощущение братской близости с другими народами заметны в письме из Польши, автор которого отделяет русских поляков, вхожих в эмигрантские круги, от поляков из Ав­стро-Венгрии, считавших первых варварами и дикарями[35]. Народы, жившие в империи, разделяли друг с другом не только родину, но и психологические характеристики. Респондент из Литвы пишет (в 1928 году), что литовцы очень похожи на русских: они такие же гостеприимные, простые, открытые, талантливые, трудолюбивые, упрямые и патриотичные[36].

Если эмигранты, оказавшиеся в странах, некогда пользовавшихся под­держкой Российской империи, — Болгарии, Сербии, Абиссинии, — чувство­вали, хотя бы поначалу, заботу и радушие местного населения, то в получив­ших независимость частях бывшего российского государства эмигрантам приходилось сталкиваться с проявлениями местного национализма, сохра­нившего память о насильственной русификации. Почти все респонденты из Литвы (включая упомянутого выше) указывали на несправедливость цар­ского запрета на печать литовских книг и сожалели о том, что некоторые эмигранты забывали, что они у литовцев в гостях. При этом те же авторы были, казалось, обижены нежеланием литовцев смешиваться с эмигрантами.

Одна из них интерпретировала всякую помощь со стороны литовской ин­теллигенции как благодарность литовцев за то, что русские обогатили их культуру[37]. Эмигрант из Румынии выразил надежду на укрепление русской гегемонии на территории бывшей империи; он был явно расстроен запретом на преподавание русского языка в молдавских школах[38]. В схожих чувствах признается его собрат по несчастью из Парагвая, написавший баронессе, что русские эмигранты пользуются одной библиотекой с русскими евреями, ко­торые — к его великому сожалению — постепенно забывают русский язык[39].

Но количество респондентов, использовавших расширительное (инклю­зивное) определение «русскости» и ностальгировавших по многонациональ­ной Империи, было в разы меньше числа толковавших русскую национальную идентичность в узкоэтнических терминах. Так, в одном письме из Гамбурга (1930) автор называл единственными виновниками раскола в местной право­славной церкви немецких русских, женившихся на русских женщинах. Не­смотря на то что они, по всей видимости, были православными или недавно перешли в эту веру, у них — по мнению автора письма — не было никакого права вмешиваться в исключительно русские дела[40]. Бывший редактор рус­скоязычной газеты в Аргентине жаловался на то, что она перешла к латышу, и поражался тому, что всеми русскими газетами заведуют нерусские люди[41].

Респонденты, не разделявшие либеральный взгляд на «русскость», осо­бенно уверенно исключали из русской нации евреев[42]. В качестве объяснения они указывали на предполагаемую связь всех евреев с большевиками. Кроме того, эмигранты из стран, в которых у них не было надежного юридического статуса и хороших материальных условий, сетовали на то, что евреи поль­зуются большими правами и забирают у русских рабочие места (хотя евреям якобы принадлежали все предприятия и весь капитал), а также захватывают русские рестораны и магазины[43]. Страх потери национальных организаций звучит и в письме респондентки из Каира, которая пишет, что «Клуб Рус­ского объединения — только по названию, 3/4 жиды»[44].

Многих респондентов ужасало то, что русские евреи называют себя рус­скими и что местные жители (например, в Южной Америке) считают русских и евреев одной нацией[45]. Они объясняли свое возмущение не столько антисе­митизмом, сколько тем, что они могли называть себя только русскими, а пред­ставители других народов бывшей империи могли выбирать, как называться. Один эмигрант из Рио жаловался на то, что эстонцы, латыши, литовцы и по­ляки называют себя русскими, только когда им это выгодно, а в противном случае открещиваются от своей «русскости»[46]. Очевидно, что для ряда рес­пондентов «настоящий» русский не мог иметь «запасной» национальности.

Впрочем, многие другие респонденты видели в «самоидентификации» (self-affiliation) весомый компонент национальной идентичности. Так, один житель Чикаго в своем письме (1931) не проводил различия между эмигран­тами, приехавшими в Америку до и после революции. На то, что он говорит об уехавших до революции, указывает лишь то, что он ссылается на разницу между поколениями: несмотря на то что второе поколение эмигрантов с тру­дом говорит по-русски, а третье и вовсе не владеет этим языком, они считают себя русскими православными[47]. Из одного письма из Швеции баронесса узнала, что дети русских, женившихся на шведках, не говорили по-русски, не считали себя русскими и, следовательно, не были таковыми[48]. Респондент из Венгрии писал, что бывшие военнопленные нашли себе венгерских жен и не помышляли о возвращении в Россию. Они приняли венгерское гражданство, проигнорировали призыв Врангеля принять участие в Гражданской войне, забыли русский язык и, что самое печальное, скрывали свою национальную принадлежность[49]. Автор письма, судя по всему, был только рад «избавле­нию» от этих притворщиков, но некоторые респонденты из Шанхая были возмущены поведением ряда приехавших после Гражданской войны бе­женцев, тоже вставших на путь отрицания собственного происхождения[50]. Эти респонденты опирались на органическое, естественное (involuntary) по­нимание национальности, так как «русскость» участников Белого движе­ния была в большинстве случаев очевидна. Единственным исключением из правила самоидентификации были эмигранты, которые были вынуждены отречься от своей национальности, чтобы избежать физической расправы от рук ревностных антикоммунистов, путавших эмигрантов с гражданами СССР[51]. Такого рода путаница особенно часто случалась в странах, где мало знали о России, и дополнительно мотивировала эмигрантов на поиск особой национальной идентичности. Возможно, именно существованием Советского Союза объясняется непопулярность определения «русскости» через расовую принадлежность. Одна респондентка из Греции тепло отозвалась о проекте баронессы, указав на то, что, несмотря на все склоки, только русская раса могла достичь в эмиграции того, что она достигла[52]. Автор письма из Абис­синии клялся, что тамошние русские не собираются отказываться от своего гражданства. По мнению автора послания, в этом все равно нет смысла, так как «своей русской физиономии» не скроешь[53].

В своеобразном предисловии к своему проекту баронесса утверждает, что Россию покинули лучшие представители русской нации. Наряду с сохране­нием русской культуры, русское зарубежье видело свою миссию в воспита­нии духовно чистой молодежи, которая смогла бы принять участие в судьбе родины после падения большевизма. Оправдывая свое изгнание стремлением уберечь русскую кровь от большевистской заразы, некоторые респонденты приравнивали «русскость» к нравственной чистоте. В одном письме из Вен­грии (1930) говорилось, что эмигрировавшие казаки (в которых другой рес­пондент, из Канады, видел единственную группу эмигрантов, по-настоящему обеспокоенную положением дел в России и не одержимых зарабатыванием денег) слишком много пьют, чтобы получить право вернуться на родину: они были недостойны называться русскими. Тот же респондент из Венгрии предложил исключить из числа будущих возвращенцев русских женщин, привезенных в Венгрию в качестве жен, а затем брошенных венграми-воен­нопленными. Он снова ссылался на соображения этического характера: эти женщины, многие из которых впоследствии вышли замуж за казаков или венгров, были лживы, необразованны и вели паразитический, сомнительный с моральной точки зрения образ жизни. По мнению респондента, они были политически близки большевикам (хотя никаких фактов их политической активности он не приводит) и порочили честь русских женщин[54]. Похожего мнения придерживался его немецкий «собрат», выделявший русских жен­щин, вышедших замуж за русских немцев, в особую группу, отличавшуюся, по его мнению, «малокультурностью»[55].

Нация нередко концептуализируется как метафорическая семья, поэтому русские эмигранты, являвшиеся нацией в диаспоре, последовательно увязы­вали здоровье своей «нации» с женщинами. В них видели хранительниц род­ного языка, то есть главного барьера на пути денационализации. Кроме того, потеря национальной идентичности связывалась с межнациональными бра­ками (в которые вступали не только русские женщины, но и русские муж­чины, см. приведенное выше письмо из Швеции). Как писали многие респон­денты, женщинам было легче найти работу, так что традиционная структура семьи претерпевала в условиях диаспоры существенные изменения. Среди прочего, баронесса нередко интересовалась состоянием эмигрантских се­мей, а — в случае азиатских стран — и тем, сколько женщин-эмигранток работало в барах. Один респондент из Шанхая писал, что многие жены бро­сали своих мужей и что не менее 15% эмигранток работали в барах (что чаще всего обозначало проституцию)[56]. Напротив, эмигрантская пресса настой­чиво превозносила нравственные качества эмигранток и живописала упадок традиционной семьи и женских нравов в Советском Союзе[57]. По наблюдению Мэри Луизы Пратт (Mary Louise Pratt), во время заграничных путешествий люди чаще всего обращают внимание на детали, связанные с проблемными моментами их жизни на родине[58]. В нашем случае все наоборот: в роли «за­границы» для эмигрантов выступал Советский Союз, в котором они никогда не были, но который тем не менее казался им знакомым.

Еще двумя группами (как мы видели, часто воспринимавшимися в связи друг с другом), исключавшимися из сообщества русских в том числе на эти­ческих основаниях, были русские евреи и мигранты, покинувшие Россию до революции. Респондент из Аргентины сетует, что русских там недолюбли­вают из-за того, что большинство евреек из России занимаются проституцией[59]. В письме из Австралии говорится о том, что по вине «старожилов» к участникам Белого движения, приехавшим в 1920-е годы, местные отно­сятся хуже, чем к чернокожим; русских считают отсталыми, некультурными и совершенно невежественными[60]. В похожих выражениях респондент из Ка­нады жалуется на низкий уровень этического и национального сознания среди преступников, сектантов, политических экстремистов и крестьян из западной России, переехавших в Канаду до 1917 года. Их безнравственное поведение позволяет канадцам смотреть на русских эмигрантов как на низ­шую расу. Но по мере того, как в Канаду приезжает все больше представите­лей интеллигенции и «полуинтеллигенции», отношение к русским меняется в лучшую сторону[61].

Представление о себе как об «интеллигенции» (несмотря на то, что до ре­волюции интеллигенция ассоциировалась скорее с политическим радикализ­мом) было довольно распространено. Один респондент из Бразилии (письмо от 1931 года) признавался, что, несмотря на все свое отвращение к слову «ин­теллигент», он не может найти лучшего определения для разносословной массы образованных русских, с которыми он общается[62]. Профессор, писав­ший из Парагвая в 1930 году, утверждал, что русское сообщество разительно отличалось от любой другой иммигрантской группы именно в силу своей ин­теллигентности. Парагвай, находившийся на слишком низкой ступени про­мышленного развития, был малопривлекателен для пролетариата, и, хотя русские рабочие время от времени приезжали из Аргентины для работы на отдельных проектах, надолго они не задерживались. Русские сельскохозяй­ственные общины Парагвая были не менее «удачным» образом отдалены от столицы, где обосновались интеллигенты[63]. В устах одного сербского респон­дента слово «интеллигенция» звучало в еще более расширительном, полити­ческом (консервативном) смысле: по его словам, все эмигранты, очутившиеся в Югославии, принадлежали к «той интеллигенции», которая воевала на сто­роне Белой армии[64]. С практической точки зрения для усиления своих пре­тензий на национальную идентичность респондентам следовало бы настаи­вать на включении в свои ряды представителей всех сословий. Именно так поступала баронесса, справляясь в письмах эмигрантам из Южной Америки о положении русских крестьян[65]. Тем не менее представление о всеобщей ин­теллигентности эмигрантов имело то преимущество, что снимало проблему классовых противоречий в их рядах, гомогенизировало их сообщество.

Интеллектуалы не только создают национальную идентичность, они так­же удачнее всех сопротивляются ассимиляции. В отличие от многих образо­ванных людей дореволюционной России, корреспонденты баронессы не ви­дели в народе кладезь национального самосознания. Напротив, в диаспоре именно «народ» быстрее всего подвергался ассимиляции. Раз за разом в ответ на вопрос баронессы о том, не забывают ли дети русский язык, респонденты писали, что сохранение языка определяется не столько доступностью русских школ, сколько образованностью родителей. Они писали, что крестьяне, пе­реехавшие в страны вроде Аргентины еще до революции, утратили «русский облик», русский быт и чистоту языка. Их дети, по мнению авторов писем, ни­чем не отличались от местных жителей[66]. Учитывая то, что многие крестьяне во время Гражданской войны встали на сторону большевиков, опасаясь воз­вращения помещикам их земель, неудивительно, что респонденты баронессы были не склонны к народническим настроениям.

Русский быт, о котором писали респонденты, особенно ощущался на фоне общения с иностранцами, среди которых жили эмигранты. В одном из писем из Германии (1930) автор сравнивал немцев с русскими и констатировал их абсолютную непохожесть: первые — пунктуальные и дисциплинированные, вторые — сентиментальные романтики, живущие фантазиями и увлеченно спорящие об идеалах. Автор гордился этими отличиями, превознося даже на­ходчивость русских преступников, сидевших в немецких тюрьмах: «...и здесь русские показали свои индивидуальные способности в смысле изобретательности»[67]. Респонденты последовательно сходились на двух отличительных осо­бенностях русских эмигрантов: благодаря своей честности, прилежанию и уму они были лучшими работниками в любой сфере, а русские студенты превос­ходили своих зарубежных соучеников сообразительностью и подготовкой[68].

Столкнувшись в некоторых странах с высоким уровнем жизни рабочих (включая эмигрантов), респонденты воспроизводили в своих письмах под­ход, названный Чаттерджи (Chatterjee) «колониальным национализмом», то есть представление о превосходстве Запада в области материального про­изводства и монополии колонизированных народов на духовность[69]. По об­разу и подобию многих интеллектуалов дореволюционного времени респон­денты с готовностью применяли к себе ориенталистскую дихотомию. Атаман, писавший из Канады в 1930 году, жаловался баронессе: «С нашей Славян­ской мягкостью, сердечностью, доверчивостью и привитым нам гуманизмом, трудно пробить себе путь среди царящего здесь материализма и самомне­ния». Еще один корреспондент, восхищаясь красотами канадской природы, замечал, что «эстетика у канадцев развита слабо, все заняты добыванием дол­лара». Третий выражал недовольство «американизацией» Уругвая: высокий уровень жизни оттенялся недостатком духовной культуры: местные больше увлекались футболом, чем строительством библиотек[70].

Тем не менее не всякое сравнение русских с иностранцами было в пользу первых. Многие респонденты жаловались на свойственные русским неорга­низованность и любовь к интригам. В одном письме из Литвы автор ставил русским в пример литовских националистов; респондент из Парагвая писал, что русским стоило бы поучиться организованности у еврейской общины[71]. Другой эмигрант из Парагвая отмечал, что, несмотря на бедность и бескуль­турье приютившей его страны, местные жители очень вежливы и умеют себя вести: «Наша российская грубость, хамство и хулиганство совершенно не­известны здесь»[72].

Осознавая гибкость национальных идентичностей, некоторые респон­денты, успевшие полюбить свою новую родину, писали о необходимости со­блюдения и усвоения по крайней мере части иностранных обычаев. Так, рес­пондент из Канады указывал на то, что русские священники могли бы взять пример с западных пасторов, не боявшихся затрагивать в своих проповедях сложные и насущные вопросы. Эмигрант из Норвегии демонстрировал еще больший энтузиазм и предлагал превратить освобожденную от большевиков Россию во вторую Норвегию. Указывая на несомненное превосходство нор­вежцев над русскими, он писал о трудолюбии, честности, общительности, предупредительности и чистоплотности этих людей, живших в такой благо­устроенной и упорядоченной стране[73]. Впрочем, у большинства респондентов страх ассимиляции отбивал всякое желание интеграции в чужеродную куль­туру. Те из них, кто обосновался в городе или стране, где русские могли чув­ствовать превосходство над местным населением или, наоборот, третирова­лись европейцами (что случалось чаще всего в (полу)колониальных странах), в меньшей степени опасались распада русской идентичности в силу изоли­рованности эмигрантского сообщества. Напротив, респонденты из Нового Света, страны которого охотно принимали иммигрантов, утверждали, что ас­симиляция уже началась[74].

Подобно всем виктимным диаспорам, русское зарубежье мечтало о воз­вращении домой. Но, в отличие от еврейской, русская родина была населена и управлялась преимущественно представителями той же этнической группы. Такое положение дел — подкрепляемое усилившимися в условиях диаспоры процессами восстановления этнической идентичности — заставило русское зарубежье отмежеваться не только от иностранцев, но и от населения СССР. К началу коллективизации многие эмигранты, во-первых, утратили веру в скорое возвращение, а во-вторых, укрепились в мысли о том, что боль­шевики настолько развратили советских граждан, что даже те из них, кто еще сопротивлялся режиму, утратили право называться русскими. В 1931 году баронесса опубликовала статью, в которой описывала моральное падение со­ветской молодежи, с которой успела пообщаться за два года жизни при Со­ветах. Напротив, девушки и юноши, жившие в эмиграции, воплощали в ее глазах патриотизм, смирение, чистоту, жизнерадостность и самоотверженность[75]. Один из ее бразильских респондентов писал: «Многие боятся, что за это время духовные свойства русского народа в Советской России так изме­нились, что, по возвращении, невозможно будет понять друг друга». Эту мысль дословно выразил другой эмигрант, беседовавший в 1940 году с взя­тыми финнами в плен солдатами; в течение десяти лет не видевший никого из советской России, он был удивлен тем, что понимает их русский[76]. Хотя концепция двух русских этносов, восходящих к одной нации, может пока­заться надуманной, аналогичный подход применялся некоторыми учеными к населению Восточной Германии. Кроме того, исследователи возвратной миграции (return migration), изучавшие в том числе обстоятельства возвра­щения эмигрантов в СССР и русских — в ближнее зарубежье, пришли в вы­воду, что этносам в веберианском смысле свойственно расщепляться при вос­соединении диаспоры с отечественным населением[77].

Трудности, с которыми столкнулись респонденты баронессы при попытке определить русскую национальную идентичность, могут объясняться неопре­деленностью этой идентичности в дореволюционный период и сохранением сословной системы, которая вплоть до 1917 года препятствовала возникнове­нию идеальных национальных типов. Некоторую роль в этом могла сыграть и ориентация русской знати на западноевропейскую культуру[78]. В то же время сравнение с другими диаспорами показывает, что ситуация русского эмиг­рантского сообщества была не вполне уникальна. Вопреки всей риторике диаспорического национализма, национальные идентичности в условиях диа­споры неустойчивы. К примеру, на протяжении двух тысячелетий жизни в диаспоре евреи были вынуждены постоянно переосмыслять свою идентич­ность, используя ресурсы духовного, культурного, территориального и расо­вого характера[79]. Эксклюзивность диаспорического национализма может быть направлена как внутрь, так и вовне, а нередко игнорируемые исследователями и преуменьшаемые иммигрантами классовые различия не утрачивают в усло­виях диаспоры своей разобщающей силы[80]. Отдельные члены диаспоры часто видят в себе носителей рафинированной национальной идентичности, пре­восходящей по чистоте идентичность населения покинутой родины[81].

В диаспоре, перед лицом угрозы ассимиляции, индивиды вынуждены по­стоянно делать выбор в пользу той или иной национальной идентичности. Обычно мы плохо представляем себе то, как рядовые члены сообщества — в противоположность интеллектуалам и государственным деятелям — по­нимают свою принадлежность к той или иной нации. Проект баронессы по­казывает, что в русском зарубежье русская национальная идентичность, существование которой было необходимым условием сохранения и разви­тия диаспоры, была предметом, которому широкие массы образованных эмигрантов (по крайней мере, их консервативная часть, вступившая в пере­писку) уделяли много внимания. Насущность ощущавшейся ими потреб­ности принять участие в процессе создания новой нации эмигрантов ста­новится еще более очевидной из их ответов, превосходивших по своему разнообразию вопросы, заданные баронессой[82]. Другие проекты по сбору информации также не ограничивались опросами интеллектуальных лиде­ров и непрофессиональных историков эмиграции: в эмигрантских архивах хранится множество альбомов, в которые рядовые члены диаспоры собира­ли вырезки из статей, в которых шла речь об эмигрантах, опубликованных преимущественно в эмигрантской прессе. Строители нации — как профес­сионалы, так и такие любители, как баронесса, обходившаяся без наемных чиновников из своего экстратерриториального народа, — были вынуждены обращаться напрямую к рядовым членам сообщества, выполняя жизненно важную для существования национального самосознания задачу по переписи населения. В условиях отсутствия государства эмигранты были глубоко убеждены в собственном праве лично определять и культивировать свою национальную идентичность и с готовностью откликались на призывы к этой деятельности.

Перевод с английского А. Логутова

[1] Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции: 1919—1939. М.: Прогресс-Академия, 1994; Ко­валевский П.Е. Зарубежная Россия: История и культурно- просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920—1970). Paris: Librarie des cinq continents, 1971. День русской культуры был учрежден в день рождения Пуш­кина в 1926 году и праздновался ежегодно всей диаспорой. День русского ребенка был впервые отпразднован в рус­ском зарубежье в 1931 году. О военных частях русского зарубежья см.: Robinson Р. The White Army in Exile, 1920— 1941. Oxford: Oxford University Press, 2002.

[2] Бунаков И. Что делать русской эмиграции // Гиппиус З.Н., Кочаровский К.Р. Что делать русской эмиграции. Париж: Родник, 1930; Гиппиус З.Н. Наше прямое дело // Там же. С. 14.

[3] Бунаков И. Указ. соч. С. 5, 8. Русские больницы и сирот­ские приюты уже существовали в Маньчжурии. Объеди­нительные усилия генерала Хорвата описаны ниже. Уни­кальный по своему охвату и глубине проект баронессы имел параллели в эмигрантской среде. Аналогичные начи­нания варьировались от создания Исторического архива русского зарубежья в Праге в 1923 году до сбора более двух тысяч «автобиографий» русских школьников из четырех стран, написанных между 1923 и 1925 годами (см.: Дети русской эмиграции. М.: Терра, 1997). См. также хроноло­гические, тематические и географические подборки эмиг­рантских писем, объявлений и вырезок из эмигрантской прессы, тщательно собранные по друзьям со всего мира бывшим белым офицером Абданк-Косовским, работавшим таксистом во Франции, где он периодически устраивал вы­ставки своих подборок (Holy Trinity Orthodox Seminary. V.K. Abdank-Kossovskii papers. Ящики 2—54). Идея систе­матизации информации об эмигрантах при помощи анкет также не принадлежит баронессе. См. анкету из 68 пунк­тов, составленную по собственному почину пожилым эмигрантом Сергеем Николаевичем Сомовым и разослан­ную им русским эмигрантам в Парагвае из Парижа в на­чале 1930-х годов (ГАРФ. Ф. Р-6378. Оп. 2. Д. 1—4).

[4] И. Л. Живая летопись живых: дело баронессы М.Д. Вран­гель // Возрождение. 1930. 1 мая. Некоторые из получен­ных баронессой ответов были недавно опубликованы. См. ответы из Италии, Канады, Польши, Японии, Литвы и Ру­мынии, а также два ответа из Латвии в: Квакин А.В. Доку­менты из коллекции баронессы Марии Врангель Гувер- ского архива США по истории Российского зарубежья // Вестник архивиста. 2004. № 1. С. 263—295; № 2. С. 291— 314; № 3—4. С. 272—284; № 5. С. 311—325; еще один ответ из Италии с комментарием см.: Квакин А.В. Документы из коллекции баронессы Марии Врангель в архиве Гувер- ского института по истории русских в Италии // Русские в Италии: Культурное наследие эмиграции. М.: Русский путь, 2006. С. 129—137. Два ответа из Эстонии с коммен­тарием см. в: Исаков С.Г. Записка А.К. Баиова «Русская эмиграция в Эстонии» // Балтийский архив. 2002. № 7. С. 212—2 43; Он же. Записка М.И. Соболева «Русские бе­женцы в Эстонии» (1929) // Труды русского исследова­тельского центра в Эстонии. 2001. № 1. С. 91—104.

[5] Другие ее проекты были посвящены в основном сбору ав­тобиографических и биографических материалов среди представителей профессиональных сообществ (известных писателей, художников, музыкантов и т.д.), а не попыткам связаться со всеми эмигрантами. Биографический очерк баронессы и обзор ее проектов см. в: Шевеленко И. Мате­риалы о русской эмиграции 1920—1930-х гг. в собрании баронессы М.Д. Врангель. Stanford: Dept. of Slavic Langua­ges and Literature, 1995. Р. 11—51. Шевеленко полагает, что проект баронессы и другие объединительные инициа­тивы совпали с периодом оптимизма среди эмигрантов по поводу скорого возвращения домой, что прямо противо­положно мнению, высказанному в этой статье. В доказа­тельство своей точки зрения Шевеленко приводит только одно секретное донесение ГПУ относительно настроений в эмигрантской общине Парижа.

[6] Она получила ответы из Абиссинии, Афганистана, Узбе­кистана, Алжира, Аргентины, Австрии, Австралии, Бель­гии, Боливии, Бразилии, Болгарии, Канады, Китая, Конго, Коста-Рики, Чехословакии, Данцига, Дании, Египта, Эсто­нии, Финляндии, Франции, Германии, Гоа, Великобрита­нии, Греции, Гавайев, Голландии, Венгрии, Индии, Ирана, Ирака, Явы, Японии, Италии, Латвии, Литвы, Люксем­бурга, Мадагаскара, Марокко, Новой Зеландии, Норвегии, Палестины, Парагвая, Перу, Филиппин, Польши, Румы­нии, Испании, Швейцарии, Швеции, (Французского) Су­дана, Сирии, Туниса, Турции, США, Уругвая, Югославии. Не все из этих мест были независимыми странами (Дан­циг, Гавайи). Баронесса хранила корреспонденцию из Аляски в отдельной папке, которая потом была объединена сотрудниками Института Гувера с материалами по США. Баронесса создала каталог из 499 разделов для проекта (одновременно она занималась еще несколькими). Иногда она помещала все письма от одного человека в один раздел, иногда — разносила их по разным. Некоторые разделы со­держали только ответы. Большая часть ответов была по­лучена между 1928 и 1931 годами. Папки из архива Инсти­тута Гувера содержат несколько писем, полученных после 1934 года, не включенных в каталог баронессы, но исполь­зованных нами в работе. Каталог содержится в Ящике 2 ее архива в Институте Гувера (далее — HILA).

[7] В некоторых случаях она просто просила респондента на­писать ей ответ на его усмотрение.

[8] Один из респондентов даже включил в ответ географиче­скую информацию, как в настоящей переписи. См. «План русского Парижа», подробную карту с указанием всех рус­ских организаций, магазинов и ресторанов (HILA. Мария Врангель. Ящик 52-10).

[9] Джераси Р.П. Окно на Восток. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

[10] Boym S. The Future of Nostalgi. N. Y.: Basic Books, 2002. Р. 49—51.

[11] HILA. Мария Врангель. Предисловие. Ящик 1-10.

[12] Там же. Ящик 2-3 и особенно 50-3 (Французская афиша русских культурных мероприятий, помещенная для проек­та в раздел «Франция»). Примеры этого явления в эмиг­рантской прессе см. в: Е. Б. Итальянцы о русской эмигра­ции // Возрождение. 1929. № 1462. 3 июня.

[13] Коренчевский В.Г. Почему нужно «деловое объединение русской эмиграции», и желательные основные положения его организации. Прага, 1929. С. 3, 5, 9.

[14] HILA. Мария Врангель. Ящик 57-4 (Янковский — М.Д. Вран­гель, 07.10.1932, 11.13.1932).

[15] Там же. Ящик 2-3 (М.И. Федорович — М.Д. Врангель, 10. 11.1929). l.3. Выделено Федоровичем.

[16] «Виктимная диаспора» — группа, изгнанная со своей ро­дины и живущая в ожидании возвращения на родину: это традиционное понимание диаспоры. В последние десяти­летия многие исследователи ставят под вопрос первенство этого определения. Русское зарубежье, как любая другая виктимная диаспора, вписывается в более современное и более широкое определение диаспоры как группы лю­дей, поддерживающих коллективную идентичность при помощи любой комбинации следующих средств: языка, религии, обычаев или фольклора, восходящих ко времени их проживания на родине. Другие определения этого тер­мина см. в: Cohen R. Global Diasoras: An Introduction. Se­attle: University of Washington Press, 1997. В русле свой­ственной западным исследователям неосведомленности относительно русской диаспоры, Коэн ни разу не упоми­нает ни первую, ни вторую, более многочисленную, волну эмиграции из СССР.

[17] Генерал Хорват, управляющий КВЖД в Харбине с 1903 по 1920 год, возглавил объединительное движение на Дальнем Востоке. В письме другому лидеру эмиграции (от 1933 года) Хорват объясняет, что ввиду бессмысленности дальнейшей вооруженной борьбы с СССР он видит свою задачу в том, чтобы объединить всех эмигрантов против общего врага — большевиков. В ответ на вопрос о допу­стимости членства в организации бывших коммунистов Хорват говорит, что верные сыны России должны про­стить кающихся и что трудом во имя объединения бывшие коммунисты могут искупить свою вину перед Родиной и своими братьями. В интервью 1929 года Хорват дал свое определение русской нации: русский — это тот, кто остал­ся верен национальным интересам России (Архив Бах­метьева (далее BAR). Бумаги Востротина. Ящик 4 (Гене­рал Хорват — А.А. Пурину, 28.04.1933). ll.2-4); Генерал Хорват о положении на Дальнем Востоке. Шанхай, 1929. С. 2; Коренчевский В.Г. Почему нужно «деловое объеди­нение русской эмиграции»... С. 3, 6. О предшествующей попытке «беспартийного» объединения, характеризовав­шейся еще большей инклюзивностью, см.: Глебов С. «Съез­ды Зарубежной России» 1920-х годов и политика эмиг­рантского национализма: спасение либералов. Ab Imperio. 2000. № 3—4.

[18] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-8 (Надежда Срезнев­ская — М. Д. Врангель, 19.07.1931).

[19] Там же. Ящик 53-3 (Русская колония в Берлине в 1930 го­ду). С. 1—2.

[20] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-1 (П.В. Кротков — М.Д. Врангель, 17. 05.1930).

[21] La Capra D. Writing History, Writing Trauma. Baltimore, MD.: Johns Hopkins University Press, 2001. Р. 23.

[22] HILA. Мария Врангель. Ящик 59-4 (М.П. Горденко — М.Д. Врангель, 16.8.1933).

[23] Там же. Ящик 58-3 (16.09.1933).

[24] Там же. Ящик 56-2 (П.М. Черкез — М.Д. Врангель, 20. 12.1927).

[25] См. письмо, в котором Шанхай называется центром эмиг­рантской жизни на Дальнем Востоке, так как Харбин был оплотом Российской империи в Маньчжурии (HILA. Ма­рия Врангель. Ящик 56-2 (П.М. Черкез — М.Д. Врангель, 02.04.1928)).

[26] HILA. Мария Врангель. Ящик 59-1 (Т. Лянцнов — М.Д. Вран­гель, 30.10.1930).

[27] Респонденты расходились во мнениях относительно един­ства быта русского меньшинства (этнических русских, жив­ших на территориях, до 1917 года входивших в состав Рос­сийской империи). Белый офицер из Латвии писал, что русское меньшинство и эмигранты образовали единую группу (HILA. Мария Врангель. Ящик 54-5 (Владимир де Маркозофф — М.Д. Врангель, 6.06.1930). Респондент из со­седней Эстонии, напротив, писал, что эти две группы имели мало общего друг с другом и образовали разные организа­циями. Он отметил, что его плохое знание жизни русского меньшинства не позволяет ему комментировать религиоз­ную жизнь местной православной общины (Там же. Ящик 52-6 (М.И. Соболев — В.Д. Врангель, 18.12. 1929)).

[28] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-3 (И. Шмальберг. От­веты на анкету. 26.05.1931). См. также письмо из Сербии: Там же. Ящик 55-9 (Сергей Палеолог —М.Д. Врангель, 23.11.1927).

[29] Там же. Ящик 58-3 (Щербинин — М.Д.Врангель, 12.06. 1930).

[30] Там же. Ящик 55-1 (С.П. — К. Сведения о русской эмиг­рации в Румынии (март 1928)).

[31] См. ответ из Японии: HILA. Мария Врангель. Ящик 57-4 (А. Летаев — М.Д. Врангель, 19.05.1929).

[32] Там же. Ящик 53-3 (Ф. Шлиппе — М.Д. Врангель, 20. 12.1927).

[33] Там же. Ящик 53-3 (Берлин, 1920—1922 годы); ящик 58-3 (Лехович — М.Д. Врангель, 1928), (Н.Н. Сведения. 27. 11.1927 и 26.12.1927).

[34] Там же. Ящик 53-10 (26.04.1929)

[35] Там же. Ящик 54-13 (недатированный и неподписанный машинописный отчет из 13 пунктов).

[36] Там же. Ящик 54-7 (М.В. Чепенская. Сведения. 1929).

[37] HILA. Мария Врангель. Ящик 54-7 (М.В. Чепенская. Све­дения. 1929).

[38] Там же. Ящик 55-1 (Леонтовская. Русская эмиграция в Ру­мынии. Июль 1929). С. 14.

[39] HILA. Мария Врангель. Ящик 59-5 (Я.К. Туманов — М.Д. Врангель, 7.8. 1930).

[40] Там же. Ящик 53-3 (А. Кочубей — М.Д. Врангель, 15.08.1.

[41] Там же. Ящик 58-6 (Т. Киселевский — М.Д. Врангель, 22. 03.1936).

[42] Это совпадало с целями объединительного движения ге­нерала Хорвата. Оно включало 183 организаций бывших жителей Российской империи в Китае, исключая только евреев и социалистов. Были включены три мусульманские организации (BAR. Бумаги Восторина. Ящик 3, ll.1 -10).

[43] HILA. Мария Врангель. Ящик 55-1 (Леонтовская. Рус­ская эмиграция в Румынии. Июль 1929. С. 8; ящик 56-2 (П.М. Черкез — М.Д. Врангель, 20.12,1927).

[44] Там же. Ящик 57-16 (С.А. Столбецова — М.Д. Вранегель, 11.5.1935).

[45] Там же. Ящик 54-15 (Бензенгре — М.Д. Врангель, 9.5.1930); ящик 58-8 (А. Кушелевский — М.Д. Врангель, 11.03.1929). С. 6; ящик 58-8 (И.Д. Покровский — М.Д. Врангель, 21.03.1.

[46] Там же. Ящик 58-8 (А. Кушелевский — М.Д. Врангель, 11. 03.1929). С. 6.

[47] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-3 (М.П.Лазарев — М.Д. Врангель, 17. 07.1931).

[48] Там же. Ящик 55-3 (Д.И Кандауров. Сведения о русской эмиграции в Швеции, 20.4.1928).

[49] Там же. Ящик 54-1 (Н. Жуковский-Волынский — М.Д. Вран­гель, 9.05.1930).

[50] Там же. Ящик 56-2 (П.М. Черкез — М.Д. Врангель, 12.07. 1928).

[51] По сведениям одного из респондентов, на юге Японии рус­ские выдавали себя за поляков, чехов, финнов или эстонцев, а татары называли себя «турками». Виной тому были совет­ские коммунисты, называвшие себя «русскими» и агитиро­вавшие на крупных заводах, тем самым навлекая презрение полиции и местного населения на всех русских (HILA. Ма­рия Врангель. Ящик 57-4 (А. Турт. Сведения о русской эмиграции в Кобе и г. Осаке и Южной Японии, 1929)).

[52] HILA. Мария Врангель. Ящик 53-10 (С. Демидова, 21.12. 1931).

[53] Там же. Ящик 57-10 (В.И. Гаврилов — М.Д. Врангель, 20. 3.1928).

[54] HILA. Мария Врангель. Ящик 54-1 (Н. Жуковский-Во­лынский — М.Д. Врангель, 9.05.1930); ящик 58-1 (Не­сколько слов о Канаде).

[55] Там же. Ящик 53-3 (Кочубей — М.Д. Врангель, 15.08.1930).

[56] Там же. Ящик 56-2 (П.М. Черкез. Сведения о Русских бе­женцах в Шанхае за 1929 год).

[57] Пример см. в: Как пьет девичий молодняк? // Заря. 1929. № 79. 26 марта. С. 2. См. также конспект выступления проф. Г.К. Гинса в Харбине 15 ноября 1933 года, в котором, сравни­вая «старый» и «новый» миры, он говорил о «мужском об­лике женщины» в СССР (HILA. Григорий Гинс. Ящик 6-1).

[58] Pratt ML. Imperial Eyes: Travel Writing and Transcultura- tion. London: Routledge, 1992.

[59] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-8 (С.В. Голубинцев — М.Д. Врангель, 24.12.1928).

[60] Там же. Ящик 59-11 (23.10.1935).

[61] Там же. Ящик 58-1 (Несколько слов о Канаде). Большин­ство уехавших из Российской империи до 1917 года не принадлежали к русскому этносу. 10 455 человек пере­ехало в США в 1908—1909 годах, в тот же период 2/5 эт­нических русских вернулись из США в Россию. Однако многие крестьяне, эмигрировавшие до 1917 года и считав­шие себя русскими, были карпато-русинами из Австро- Венгрии, говорившими на диалекте великорусского язы­ка, и гипотетически могли увеличить численность русской эмиграции. До революции Русская православная церковь успешно способствовала переходу русинов из грекокато- личества в православие. Еще больше этнически русских крестьян (а также крестьян из западной России, считав­ших себя русскими, говоривших по-русски и исповедо­вавших православие) переехали в Аргентину. См.: Пат- канов С. Итоги статистики иммиграции в Соединенные Штаты Северной Америки из России за десятилетие 1900—1909. Спб., 1911. С. 26, 58; Magocsi P.R. Made or Remade in America?: Nationality and Identity Formation Among Carpathno-Rusyn Immigrants and their Descen­dants // Magocsi P.R. The Persistence of Regional Cultures: Rusyns and Ukrainans in their Carpathian Homeland and Abroad. N. Y.: Columbia University Press, 1993. P. 165; Dy- rud K.R. The Quest for the Rusyn Soul: The Politics of Reli­gion and Culture in Eastern Europe and in America, 1890— World War I. Philadelphia: Balch Institute Press, 1992; РГИА. Ф. 796. Оп. 191. 6 отд. 1 ст. Д. 148, 1910 год (По до­несению настоятеля Буэнос-Айресской церкви прот. Из- разцова за 1908 год).

[62] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-8 (И.Д. Покровский — М.Д. Врангель, 21.03.1931).

[63] Там же. Ящик 59-5 (Я.К. Туманов — М.Д. Врангель, 7.8. 1930).

[64] Там же. Ящик 55-9 (рукопись «Сербия», 1928). С. 2—3.

[65] Об этих вопросах см. в: HILA. Мария Врангель. Ящик 58-8 (Н.В. Срезневская — М.Д. Врангель, 19.07.1931).

[66] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-6 (Б. Шуберт, 16.07. 1929). Еще один пример сохранения языка и культуры см. в ответе из Италии (ящик 54-3, без назв. С. 6 рукопи­си, 27.2.1929). Некоторые лидеры эмиграции включали в русское зарубежье всех русских, оказавшихся за грани­цей в 1917 году (в том числе военнопленных — группу, респондентами не учитывавшуюся). См.: Кочаровский К.Р. Что может зарубежная Россия? // Гиппиус З.Н., Кочаров- ский К.Р. Что делать русской эмиграции. С. 22. Историки, занимавшиеся русскими в Центральной Азии, также об­наружили, что в колониальных обстоятельствах, анало­гичных жизни за границей, крестьяне легко поддавались ассимиляции; специалисты по Индонезии наблюдали то же самое в случае тамошних голландских поселенцев. См.: SahadeoJ. Russian Colonial Society in Tashkent, 1865— 1923. Bloomington, IN: Indiana University Press, 2007. Р. 75; Stoler L.A. Carnal Knowledge and Imperial Power: Race and the Intimate in Colonial Rule. 2nd ed. Berkeley, CA: Univer­sity of California Press, 2010.

[67] HILA. Мария Врангель. Ящик 53-3 (Русская колония в Берлине в 1930 году). С. 6, 9.

[68] О рабочих и студентах см.: HILA. Мария Врангель, Ящик 51-4 (Русские беженцы в Болгарии, не ранее 1927. С. 2). О рабочих см. ящик 57-7 (Т. Филиппенко — М.Д. Вран­гель, 17.04.1928. Из Сирии); ящик 57-22 (В.И. Лебедев — М.Д. Врангель. 29.06.1930. Из Туниса). О студентах см. ящик 58-1 (Несколько слов о Канаде) и 50-2 (М. Кара- теев — М.Д. Врангель, 1931. Из Бельгии).

[69] Chatterjee Р. Nationalist Thought and the Colonial World: A Derivative Discourse. Minnesota, MI: University of Min­nesota Press, 1986; Idem. The Nation and Its Fragments: Co­lonial and Postcolonial Histories. Princeton: Princeton Uni­versity Press, 1993.

[70] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-1 (Несколько слов о Ка­наде); ящик 59-8 (Русская колония в Уругвае, 29.08.1931).

[71] Там же. Ящик 54-7 (М.В. Чепенская. Сведения, 1929); ящик 59-5 (Я.К. Туманов — М.Д. Врангель, 31.10.1930).

[72] HILA. Мария Врангель. Ящик 59-5 (Георгий Смагайлов — М.Д. Врангель, 16.7.1930).

[73] Там же. Ящик 58-1 (Несколько слов о Канаде); ящик 54-10 (Н. Жуковский-Волынский — М.Д. Врангель, 19.05.1930).

[74] Несколько примеров см. в: HILA. Мария Врангель. Ящик 55-7 (Тарачков. Сведения о русской эмиграции в Турции, 1929); ящик 59-5 (Я.К. Туманов — М.Д. Врангель, 07.08. 1930. Из Парагвая); ящик 57-4 (Д. Арбузов — М.Д. Вран­гель, 26.09.1928. Из Японии); ящик 56-2 (Н.А. Иванов. Сведения о Русских Эмигрантах по городу Шангаю, 1929); ящик 59-8 (Русская колония в Уругвае, 29.08.1931).

[75] Врангель М. Наше будущее // Acta Wrangelinana. 1931. № 1. С. 32—33.

[76] HILA. Мария Врангель. Ящик 58-8 (Н.В. Срезневская — М.Д. Врангель, 10.06.1931). С. 20; Лодыженский Ю.И. Что принесли с собой военно-пленные из России // Северя­нин. 1940. № 6. С. 86—87. Несколько респондентов ба­ронессы выражают сомнения в скором возвращении на родину. См., например, два ответа из Коста-Рики и Румы­нии: HILA. Мария Врангель. Ящик 59-4 (М.П. Горденко — М.Д. Врангель, 16.08.1933); 55-1 (Леонтовская. Русская эмиграция в Румынии, июль 1929. С. 23). Русская община в Шанхае обсуждала этот вопрос в местной русскоязычной прессе в конце 1920-х—начале 1930-х годов в контексте вы­бора между иностранными и эмигрантскими школами. См.: Чжичэн В. История русской эмиграции в Шанхае. М.: Русский путь, 2008. С. 414—418.

[77] Marc Н. An East German Ethnicity? Understanding the New Division of Unified Germany // German Politics and Society.1. Winter. Vol. 13. № 4. P. 49—70; Manchester L. Repat­riation to a Totalitarian Homeland: The Ambiguous Alterity of Russian Repatriates from China to the U.S.S.R // Dias­pora: A Journal of Transnational Studies. 2007. Fall/Winter. Vol. 16. № 3. Р. 353—388; Diasporic Homecomings: Ethnic Return Migration in Comparative Perspective / Ed. by Ta- keyuki Tsuda. Stanford, CA: Stanford University Press, 2009. P. 7, 11, 16; Kolts0 P. The New Russian Diaspora — an Iden­tity of its Own? Possible Identity Trajectories for Russians in the Former Soviet Republics // Ethnic and Racial Studies.1 July. Vol. 19. № 3. Р. 609—639.

[78] О неопределенности русской национальной идентичнос­ти см.: Хоскинг Д. Россия: народ и империя (1552—1917). Смоленск: Русич, 2001. С. 6—14. О роли сословной сис­темы в ослаблении национальной идентичности в поздней Российской империи см.: Манчестер Л. Cельские матуш­ки и поповны как «агенты просвещения» в российской де­ревне: позднеимперский период // Там, внутри: практики внутренней колонизации в культурной истории России / Под ред. А. Эткинда, Д. Уффельмана и И. Кукулина. М.: Новое литературное обозрение, 2012. С. 317—348, в осо­бенности с. 335—337. По-видимому, русская националь­ная идентичность была ослаблена непрерывной колони­альной экспансией, в ходе которой местные национальные элиты оказывались русским элитам ближе, чем русские крестьяне, перебиравшиеся на новые территории. См.: Sa- hadeo J. Russian Colonial Society in Tashkent, 1865—1923. P. 71, 108—136.

[79] См.: Butler-Smith А.А. Diaspora Nationality vs. Diaspora Nationalism: American Jewish Identity and Zionism after the Jewish State // Israel Affairs. 2009. Vol. 15. № 2. Р. 159; Re­ligion or Ethnicity? Jewish Identities in Evolution / Ed. by Zvi Gitelman. New Brunswick, N. J.: Rutgers University Press, 2009.

[80] См., например: Winland D.N. We are Now a Nation: Croats between «Home» and «Homeland». Toronto: Toronto Uni­versity Press, 2007. Р. 69—74; Parekh В. Culture and Eco­nomy in the Indian Diaspora. London, 2003. Р. 168.

[81] Несколько примеров см. в: Schultz Н. The Palestinian Dias­pora. London: Routledge, 2003. Р. 68; MalkkiL.H. Purity and Exile: Violence, Memory, and National Cosmology among Hutu Refugees in Tanzania. Chicago: University of Chicago Press, 1995; Understanding Canada. A Multidisciplinary In­troduction to Canadian Studies / Ed. by W. Metcalfe. N.Y., 1982. P. 324.

[82] Некоторые респонденты отвечали только на некоторые вопросы, по своему выбору. Кто-то писал очерки — иногда весьма пространные — на тему русской эмиграции в «сво­их» странах. Наконец, третьи (в особенности жители «экзотических», по выражению самих эмигрантов, стран Азии, Африки и Южной Америки, в которых эмигрант­ские организации были немногочисленны), вместо того чтобы отвечать на вопросы, писали очерки истории стран своего проживания и подробные автобиографии, связывая таким образом свою личную историю с историей эстратерриториальной нации.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)