Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Совет исполнительных директоров Исламского банка развития (ИБР) одобрил выделение Ирану кредита в размере 190 миллионов долларов.

Об этом, как сообщает Day.Az со ссылкой на Trend, говорится в сообщении банка, размещенном в четверг на его сайте.

Согласно сообщению, выделенный кредит будет направлен на проекты по улучшению канализационной системы в шести городах Ирана. Также часть кредита будет направлена на проект по орошению в некоторых провинциях страны.

Помимо Ирана, Совет директоров ИБР выделил кредиты также Тунису, Египту, Буркина-Фасо и Ливану. Этим странам ИБР выделил 480 миллионов долларов на различные проекты в сфере транспорта, энергетики и здравоохранения.

Исламский банк развития был учрежден в 1975 году. Со времени основания уставный капитал банка увеличился в 15 раз - с двух миллиардов исламских динаров до 30 миллиардов исламских динаров.

Партнеры туроператора "Норд" подтвердили наличие у него финансовых проблем, из-за которых нескольких российских туристов в Тунисе попытались выселить из отелей, сообщила РИА Новости в четверг пресс-секретарь Российского союза туриндустрии (РСТ) Ирина Тюрина.

"Нескольких клиентов туроператора попытались выселить из отелей в Тунисе. Мы обратились в принимающие компании туроператора. Нам сообщили, что финансовые проблемы действительно есть, но туроператор пытается их урегулировать. В любом случае эта компания в последние годы сокращала объемы, так что вряд ли пострадает много туристов", - рассказала она.

По словам Тюриной, помимо Туниса известно о долгах "Норда" принимающей компании в Черногории, из-за которых были отменены несколько туров.

"Норд" - один из старейших российских туроператоров. Работает на рынке с 1994 года, специализируется на турах в Тунис, ОАЭ, Черногорию, Болгарию, Шри-Ланку, Таиланд, Египет.

Случаи банкротства туристических компаний в России 29 июня 2013 года на сайте Федерального агентства по туризму появилось сообщение о приостановке деятельности туроператора "Синяя птица", специализировавшегося на продаже путевок в санатории Белоруссии. Его финансовая ответственность застрахована в страховой компании "Мастергарант" (Калининградский филиал) на 30 миллионов рублей. В начале июля туроператор "Синяя птица" начал возвращать деньги клиентам из собственных средств.

Как российский турбизнес вязнет в долгах

Практически все обанкротившиеся в последнее время туристические компании работали по схожей схеме - в долг. Они не оплачивали проживание и перелет клиентов заранее, а перечисляли деньги за туры в последний момент. При этом деньги с клиентов компании - и туроператоры, и турагентства - брали, а услугу оказать не могли.

Три пункта пропуска на украинско-румынской границе получат статус международных. Проект соответствующего межправительственного соглашения был поддержан сегодня на заседании Кабинета Министров Украины.

В документе, в частности, говорится о пунктах в Черновицкой области: "Красноильск - Викову де Сус", "Русская - Ульма" и "Дьяковцы - Раковец".

"После реализации этого проекта Украина будет иметь три современных пункта пропуска, построенных по последнему слову техники. Это в свою очередь создаст комфортные условия для пересечения границы нашими гражданами", - подчеркнул Министр по доходам и сборам Александр Клименко, представляя проект соглашения на заседании Правительства.

Предполагается, что изменение статуса позволит привлечь финансирование из Евросоюза для проведения масштабной реконструкции этих пунктов. После этого их пропускная способность существенно возрастет, что должно активизировать экономический и культурный обмен между приграничными регионами Украины и Румынии.

Сирийский синдром

«Нефть марки Light Sweet может подорожать до 150 долларов... А потом будет мощный обвал»

Я с неприязнью отношусь к той породе аналитиков и экономистов, которые любят объяснять рыночные движения постфактум. Мол, нефть подросла, потому что Ближний Восток нестабилен, а золото подорожало, потому что все вновь стали бояться обесценивания мировых валют. Согласитесь, от таких комментариев инвесторам нет никакой пользы. Вот и сейчас у большинства экспертов довольно легкий сезон, поскольку вроде как не надо глубоко вкапываться в причины нервозного положения на фондовых площадках. Все можно объяснить сирийским фактором! На мой же взгляд, Сирия здесь ни при чем. Мировой экономике по большому счету все равно, с кем там воюет Башар Асад и насколько удачно у него это получается. Двухлетний конфликт на территории сирийского государства в первую очередь интересен с точки зрения большой геополитики. Но давайте по порядку.

Сразу оговоримся: сирийский сценарий нельзя считать продолжением пресловутой «арабской весны». Череда недавних революций на Ближнем Востоке (Тунис, Египет) действительно прошла стихийно и никем не контролировалась. Сирийский же конфликт развивается по ливийскому сценарию — на стороне так называемых повстанцев в основном воюет не собственное население, а наемники и «Аль-Каида». Поэтому никакой народной поддержки у мятежников нет и не было с самого начала. Да, первые народные выступления были направлены против Асада, но они сошли на нет после того, как легионеры начали громить и убивать мирных граждан.

За наемниками стоят саудиты и Катар. У саудитов на Ближнем Востоке есть единственный серьезный соперник — это шииты, читай, Иран. Он вызывает настоящую головную боль у нефтяных шейхов своим давним желанием построить большую коалицию государств, в которую бы вошли Иран, Ирак и Сирия. Население нового территориального образования насчитывало бы более чем сто миллионов человек, при этом имело бы огромные запасы полезных ископаемых и довольно гибкую экономику. Саудиты же силами наемников и при поддержке американцев всячески стараются помешать этому плану, поскольку он противоречит их интересам. Отсюда и такое большое количество иностранных наемников, которые действуют при поддержке американского спецназа и британских бойцов SAS.

Впрочем, несмотря на заверения американцев и британцев, что, мол, еще чуть-чуть — и мы вторгнемся в Сирию, ни на какую открытую военную операцию они не пойдут. Сирия — не Афганистан с Ираком. Боеготовность сирийской армии намного лучше. Например, у нее на вооружении есть сверхзвуковые противокорабельные ракеты. Если американцы потеряют один эсминец или даже авианосец, они тут же унесут оттуда ноги. К слову, в начале мая сирийцы сумели потопить противолодочной ракетой израильскую подлодку класса «Дельфин». Более того, у Асада есть химическое оружие, есть средства его доставки. Тель-Авив в зарине — реальная возможность.

Все это напоминает недавнюю ситуацию с Ираном — американцы туда так и не решились сунуться, несмотря на просьбы израильтян. С Сирией будет то же самое — поговорили, побряцали оружием, но остались на своих позициях.

Конечно, американцы могут, вспомнив Югославию, выпустить парочку крылатых ракет, но ведь и сирийцы могут огрызнуться, о чем они уже открыто предупредили. «У нас есть два варианта: или сдаться, или защитить себя всем оружием, имеющимся в нашем распоряжении. Второй выбор является лучшим: мы будем защищаться», — заявил министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем. Наконец, на Западе негласно действует такое понятие, как уровень допустимых потерь. Когда число убитых солдат и мирных жителей превышает определенное значение, они выходят из войны под каким-то предлогом. Так было всегда, и так будет сейчас. И, наверное, именно размер гипотетических потерь не дает Западу пойти на открытую конфронтацию с Асадом.

Так что вся эта сирийская песня — сплошная политика, а объяснения причин удорожания нефти нестабильностью в этом регионе — нонсенс. Разве инвесторы настолько глупы, что не обращали внимания на двухлетний сирийский конфликт, и только сейчас до них дошло, что там же рядом Суэцкий канал? На события в Египте, где фактически началась гражданская война, нефть никак не реагировала, а вот на события в Сирии вдруг отреагировала. Интересная избирательность...

А если конкретно, то черное золото и без Сирии должно было вырасти, это стало ясно месяцы назад. Мой текущий прогноз таков: нефть марки Light Sweet может подорожать до 120 долларов. Если она возьмет эту планку, то будет открыт подход к 150 долларам. А потом будет мощный обвал.

Все это мои любимые аналитики и экономисты потом будут объяснять все той же напряженной ситуацией на Ближнем Востоке.

Степан Демураве­ду­щий ра­ди­ос­тан­ции «Финам FM», пар­тнер truetraders.ru

Революция: отлив

Куда движется «арабское пробуждение»?

Резюме: После революционного свержения старых режимов в арабском мире возврат к авторитаризму исключен. Будь то под эгидой исламистов или «восточного бонапартизма». Маловероятно и движение по пути западного парламентаризма.

Отстранение от власти президента Египта Мухаммеда Мурси, избранного в июне 2012 г. на волне массовых народных выступлений на площади Тахрир, повсеместно вызвало крайне противоречивую реакцию. Разброс оценок необычайно широк: «военный переворот», «удар по конституционной законности», «корректировка революции», «революция против тех, кто украл революцию», «свержение исламской диктатуры», «возврат к демократическому процессу» и т.д.

Взлет протестной активности под демократическими лозунгами и социально-политические потрясения, охватившие в 2011 г. весь Ближний Восток, носили противоречивый и неопределенный характер. Не оправдавшиеся надежды на скорое улучшение материальной жизни создали возможность приливов и отливов, резких колебаний в общественных настроениях. Революции начинать гораздо легче, чем заканчивать. Их, как правило, сопровождает хаос, ожесточенная борьба за власть между победителями, экономическая деградация, распад сложившихся государств. Оборотной стороной обвальных перемен, в очередной раз подтвердивших эту историческую закономерность, и явились события под идеалистическим названием «арабская весна».

Эксперимент с демократией

«Тахрир-2», сместивший первого президента-исламиста, по сути, завершает «весенний» политический сезон в первоначальном смысле, который в него вкладывался, и потому заслуживает особого внимания. Во-первых, появляется повод оценить демократический потенциал политического ислама и, во-вторых, в очередной раз поразмышлять о путях трансформации в арабском мире, в том числе об их восприятии Россией и Западом, о применимости западных стандартов к государствостроительству в регионе. Этот круг по-прежнему далеко не решенных вопросов приобрел новые нюансы еще и в связи с тем, что «исламская демократия» по-турецки теряет привлекательность. В то же время саудовская и иранская формы правления, возникшие на гребне исторического становления ислама как мировой религии, в условиях противоборства его различных «мазхабов» вряд ли могут претендовать на универсальный охват.

Демократически избранный президент Египта смещен в результате прямого вмешательства армии, и в этом смысле произошедшее трудно рассматривать иначе как военный переворот. Президент Мурси, духовный лидер «братьев-мусульман» Мохаммед Бадиа и многие другие видные деятели движения подверглись аресту, закрыты отделения политического крыла Партии свободы и справедливости, а ее средства массовой информации конфискованы. Действие Конституции, принятой на референдуме в короткий период нахождения исламистов у власти, приостановлено.

Невольно напрашивается параллель с событиями 1991–1992 гг. в Алжире. Тогда армия, напуганная победой «Исламского фронта спасения» на парламентских выборах, ради защиты демократии прервала избирательный процесс между первым и вторым турами. Президент Алжира Шадли бен Джедид, выступивший за гибкую линию в рамках конституционного поля, был отстранен от власти в результате тихого «дворцового переворота». На этом параллели, собственно, исчерпываются. В отличие от Алжира и классических военных переворотов, сотрясавших арабский мир в 50–60-е гг. прошлого столетия, вторая попытка армии в Египте возглавить переходный период имеет существенные особенности. Действия военных не вписываются в черно-белую парадигму: переворот против демократии или движение в защиту демократии. Просто потому, что демократии как таковой в Египте не было. Вмешательство военных диктовалось логикой той стадии развития, на которой находится египетское общество, расколотое на два полярных лагеря.

Разлом между исламизированной его частью, находящейся под влиянием «братьев-мусульман», и остальным населением из мусульман и христиан, не принимающим исламизацию общественно-политической жизни, вылился в «противостояние площадей». И те и другие признавали за армией роль арбитра, полагаясь на ее поддержку. В результате генералитет счел «своим моральным и патриотическим долгом» вернуться на авансцену политики, чтобы «предотвратить сползание к гражданской войне» и «конфессиональной розни», не допустить «крушения государственных институтов». По мере эскалации внутреннего противостояния армия прилагала максимум усилий к тому, чтобы навести мосты взаимопонимания, но поиск диалога о компромиссной формуле национального примирения не увенчался успехом. Создав совместно с молодежными активистами «Фронт национального спасения», светская оппозиция либеральных и левых сил провела массовые народные акции и выдвинула требование об отставке исламистского президента. Он, в свою очередь, не пошел на уступки и проигнорировал обращенный вначале к обеим сторонам ультиматум военных, опираясь на свой статус демократически избранного главы государства. 1 июля армия объявила о поддержке протестующих и потребовала от президента в трехдневный срок начать политический диалог. С окончанием ультиматума военные пошли на решительные действия.

Особенность драматического развития событий заключалась в том, что отстранение египетского президента состоялось, как считают «секуляристы», по призыву народа и под сильнейшим давлением снизу, сопоставимым по своей критической массе с «революцией 23 января» 2011 г., которая, собственно, и привела исламистов к власти. На этот раз армия постаралась закамуфлировать военный характер режима синхронным переходом к временному гражданскому правлению. Буквально в тот же день и.о. главы государства был объявлен бывший председатель Конституционного суда Адли Мансур, который, проконсультировавшись с представителями партий и общественных движений, предложил «дорожную карту» восстановления демократических институтов с указанием сроков каждого этапа. В ускоренном порядке сформировано переходное технократическое правительство, в котором в качестве жеста к национальному примирению были предложены места нескольким министрам из прежнего состава.

Оценивая итоги короткого полновластного правления Мухаммеда Мурси (с января по июнь 2012 г. сохранялось что-то вроде двоевластия между победившими на парламентских и президентских выборах исламистами и Высшим военным советом) нельзя не отметить его противоречивость. Дистанция огромного размера пролегает между его первоначальными декларациями, благодаря которым новый режим быстро снискал международную легитимацию, и последующей политикой, направленной на форсированное изменение природы общества и его социального уклада. В этом одна из главных причин, почему исламистское политическое течение не удержалось у власти и не смогло реализовать провозглашенные революцией демократические цели и идеалы.

Победив на выборах в стране с устоявшимися светскими традициями в условиях экономического хаоса, политической конфронтации и завышенных ожиданий «египетской улицы», исламистское движение недооценило степень стоящих перед ним вызовов и больших рисков. Причина неудачи не только в объективном противоречии между желанием большинства египтян получить быстрые дивиденды от смены власти и отсутствием возможности для этого в реальной жизни. Руководство «Братьев-мусульман» совершило крупный просчет, не модернизировав консервативную концепцию ислама по вопросам государственной власти, над которой много веков довлеет груз средневековых трактовок Корана и жестких шариатских канонов. Сосредоточившись на укреплении политических позиций и не располагая кадрами профессиональных экономистов, исламисты не сумели быстро включиться в решение насущных экономических проблем. На пост министра финансов в январе с.г. был назначен университетский профессор, специалист в области исламских финансов, не имеющий опыта работы в правительстве.

Эксперимент в Египте показал, что победа на избирательных участках еще не означает торжества демократии и конституционной законности. В обществах с вековыми демократическими традициями смена власти, не оправдавшей доверия избирателей, происходит путем досрочных выборов, но на Востоке, особенно в мусульманских странах, находящихся на историческом перепутье, вступает в действие уличная стихия – та самая «охлократия». Вот тут-то и сказалась неспособность исламистов продвинуться сколько-нибудь вперед по пути решения реальных проблем, вызванных послереволюционным хаосом: экономическая разруха, взлет преступности, обострение межконфессиональных конфликтов в традиционно толерантном обществе, и многие другие.

Вопреки предвыборным обещаниям сотрудничать со всеми «национальными силами», «уважать мнение меньшинства» и построить «современное демократическое конституционное государство» новый президент, уверявший, что будет представлять «всех египтян», взял курс на монополизацию властных полномочий. Начались попытки исламизации законодательства, чистки госаппарата, местных органов власти, судебных инстанций. Указом от 23 декабря 2012 г. Мурси наделил себя практически неограниченными полномочиями исполнительной и (в отсутствии распущенного парламента) законодательной власти. Президент поставил себя над судебной властью, что в условиях Египта, где исторически укоренилось англо-саксонское право, беспрецедентно. Светские политические силы и образованная молодежь расценили данный акт как присвоение президентом «диктаторских полномочий в интересах одной политической силы».

Насаждаемую исламистами политическую систему оппозиция окрестила «хукм уль-муршид», то есть правление духовного лидера «братьев-мусульман». В восприятии все большего числа египтян государство начинало ассоциироваться не с особым египетским национализмом, а скорее с исламской идеологией, зачастую радикального толка. Президент как выдвиженец «братьев-мусульман» и подотчетный перед ними уже не воспринимался как символ национального суверенитета и единства. Такая конструкция власти мешала ему «подняться над схваткой» в интересах всей нации.

Особенно решительное отторжение вызвало принятие новой конституции на референдуме при крайне низкой явке избирателей. По сути заложенных в ее тексте формулировок в стране вводился приоритет шариатских норм, ограничивались права женщин. Именно этот вопрос и стал камнем преткновения, что усугубило политический кризис и поляризацию общества, практически преградило путь к достижению компромисса. Поляризация общества происходила не в зависимости от социальной принадлежности – и это одна из особенностей внутреннего противостояния, – а исходя из отношения к мировоззренческим вопросам: общепринятые человеческие ценности, роль религии в современном мире, понимание национально-культурной идентичности в условиях глобализации, которая в массовом сознании мусульман часто ассоциируется с вестернизацией. При этом на президентских выборах 2012 г. Мухаммед Мурси победил с минимальным перевесом голосов, чуть более трех процентов, лишившись тем самым мандата на решение ключевых проблем национального развития без участия других политических сил. Форсированная исламизация государства, армии и общества вызвала отторжение во многих сегментах государственного аппарата, в судейском корпусе, в армейских кругах и полиции, среди журналистов и студенчества, а также в профессиональных организациях, где раньше исламисты имели большинство. Все это толкнуло в стан противников президента пассивные группы населения, которые предпочитали занимать выжидательную позицию – так называемую «партию дивана». В итоге перегруппировки сил сложилась незримая коалиция между левыми, умеренными националистами, либералами, революционной молодежью, улемами из исламского университета «Аль-Азхар» и сторонниками прежнего режима, теми, которых в Египте называют «глубоким государством». По данным американской социологической службы Zogby Reseach Services, в течение года поддержка исламистского президента упала с 57% до 28%.

Все кувырком

От умеренного течения в исламистском движении Египта требовалось примирить современные демократические нормы и прагматизм в политике с консервативной идеологией его салафитского течения. Сделать это оказалось не просто, поскольку речь в конечном счете шла об обновлении «святая святых» – самого ислама. В последние месяцы появились даже признаки того, что именно салафиты начали одерживать верх в борьбе за влияние на президента, оказавшегося перед дилеммой – либо пойти на риск и сузить электоральную базу среди исламистов, либо поставить под угрозу отношения с Западом. Чаша весов окончательно склонилась в пользу оппозиции, когда на пост губернатора провинции Луксор был назначен радикальный исламист, бывший член террористической организации «Аль-Гамаа Аль-Ислямия». Кроме того, резко изменились позиции, с которых рассматривался внутренний конфликт в Сирии. Речь идет о смене умеренной поддержки сирийской оппозиции и попыток сыграть примиряющую роль на агрессивно-фанатичные призывы к «священной войне» против «безбожного» режима Асада.

Столь решительное выступление армии на стороне «секуляристов», судя по первой растерянной реакции руководства «братьев-мусульман», оказалось для них полной неожиданностью. Тем более что в августе прошлого года военные как бы «по воле народа» отдали власть исламистскому президенту под определенные компромиссные условия. В исламистском движении даже наметился раскол, когда салафитская партия «Ан-Нур», вторая по итогам парламентских выборов, отказалась присоединиться к протестам и при формировании правительства пошла на сотрудничество с новой властью. Однако по мере того как обстановка накалялась и появились первые жертвы, исламисты сумели консолидироваться, мобилизовав внушительную энергию протестных выступлений. Сам Мурси отказался отречься добровольно, что придало дополнительный импульс к продолжению уличных акций и массовой сидячей забастовки на площади «Рабиа аль-Адавия». Активисты «братьев-мусульман» заявляли о решимости продолжать борьбу вплоть до восстановления конституционной законности. По призыву коалиции исламистских организаций (от умеренных до ультраэкстремистских) повсюду начались бессрочные акции протеста. Чем больше накалялась обстановка, тем становилось понятней, что «вторая революция» не разрешила политический кризис.

Затянувшаяся проба сил поставила переходное правительство перед судьбоносным выбором: либо идти на риск силовых действий, либо искать компромисс, сопряженный с уступками, которые не обязательно гарантируют удержание власти. Поражение в этих условиях, как показывает турецкий прецедент, могло быть чревато уголовными преследованиями. Полтора месяца после военного переворота Египет балансировал между этими двумя опциями. С одной стороны, многомиллионные выступления противников исламистов предоставили министру обороны Абдель Фатаху ас-Сиси народный мандат на борьбу с терроризмом (именно так был поставлен вопрос), после чего правительство поручило МВД восстановить порядок. С другой – военные открылись для внешнего посредничества.

Лишь после того как египетские власти официально объявили о провале международного посредничества, возложив всю ответственность на «братьев», в развитии египетского кризиса наступил критический момент. Настойчивые требования исламистов вернуть своего президента и восстановить действие конституции 2012 г. не оставили военным пространства для маневра, хотя Запад не давал «зеленый свет» на разгон протестующих исламистов, призывая обе стороны воздерживаться от насилия.

14 августа эскалация внутриполитического кризиса вступила в «горячую» фазу. Силы правопорядка в течение двух дней жестко зачистили два района Каира, служившие местом массового сосредоточения сторонников Мухаммеда Мурси и очагом распространения опасных поджигательских призывов. В стране введено чрезвычайное положение сроком на один месяц, среди исламистов проводились повальные аресты. Применение силы встретило ожесточенное сопротивление, в том числе с применением оружия, что вынудило полицию перейти от использования слезоточивого газа и водометов к боевым патронам. Количество жертв и пострадавших катастрофически росло. Только за 15 августа число убитых увеличилось, по официальным данным, с 343 до 526 человек. В последующие дни столкновения охватили большинство крупных городов Египта и сопровождались новыми жертвами и разрушениями, поджогами коптских храмов и другими уголовными преступлениями. С отстранением Мурси резко обострилась обстановка также в северной и центральной части Синайского полуострова. Армейские блокпосты и полицейские участки регулярно подвергались вооруженным нападениям боевиков, поддерживающих «братьев-мусульман» и салафитские организации.

Следует признать, что в той конкретно сложившейся ситуации силовой сценарий оказался, к сожалению, неизбежным. Среди военных и в руководстве гражданского «Фронта спасения» взяли верх сторонники жесткой линии. Другая сторона сознательно шла на обострение, выдвигая заранее неприемлемые требования – освобождение свергнутого президента и восстановление исламистской Конституции 2012 года. Помимо расчетов привлечь симпатии Запада ставка делалась на общечеловеческую психологию и особенно распространенный в мусульманском мире «ореол мученичества». Такая позиция не оставляла шансов сторонникам терпеливых поисков компромисса в египетском руководстве.

На фоне общей дестабилизации обстановки в регионе возвращение военных к власти в ключевой арабской стране и прокатившаяся вслед за этим волна насилия вызвали особую озабоченность мирового сообщества. После того как политический ислам получил международную легитимацию, исход гражданского противостояния в Египте в значительной степени предопределял расстановку сил в процессах переформатирования всего регионального ландшафта. Отсюда та беспрецедентная дипломатическая активность, которая сразу же развернулась вокруг египетского кризиса. Главными действующими лицами выступили официальные представители США, Евросоюза, Организации африканского единства, а также арабских государств Персидского залива – Катара и ОАЭ при закулисной роли Саудовской Аравии. На карту «арабской весны» было поставлено слишком много интересов, но, как выяснилось, не всегда и не во всем совпадающих. В особо затруднительном положении оказались американская администрация и руководство Евросоюза. Новый зигзаг египетской революции в очередной раз обнажил горькую реальность, которую многие на Западе долгое время старались не замечать. Революционное переустройство региона, с самого начала сильно идеологизированное, окончательно перестало вписываться в демократический контекст. Признание смещения президента Мурси военным переворотом предполагало сворачивание военной помощи Каиру в размере 1,3 млрд долл. ежегодно, что ослабило бы традиционное влияние Соединенных Штатов. Официальное же одобрение действий военных, свергнувших демократически избранного главу государства, отразилось бы на отношениях с исламистским движением, поддержка умеренного крыла которого во многом являлась основой стратегической линии США на Ближнем Востоке.

С учетом деликатности взрывоопасной обстановки в Египте и разноречивости реакции в самом американском истеблишменте Вашингтон удовлетворился тем, что на передний план выдвинулась европейская дипломатия. Сам Вашингтон на официальном уровне занял позицию невмешательства, тщательно избегая называть происшедшее военным переворотом. Заместитель госсекретаря Уильям Бёрнс вначале ограничился высказываниями в том смысле, что определять свое будущее должны сами египтяне, и американцы не собираются «читать кому-то лекции» и пытаться навязать свою «модель поведения». Только после того, как компромиссная формула верховного представителя ЕС Кэтрин Эштон была отклонена противоборствующими сторонами, Вашингтон стал наращивать обороты по оказанию давления на оба лагеря, побуждая их к диалогу на базе взаимных уступок. Госсекретарь Джон Керри вынужден был даже заявить, что военного переворота в Египте не было, а военные лишь «восстановили демократию». Это было признанием свершившегося факта. Принять новые реалии потребовали и от «братьев-мусульман» в обмен на освобождение Мурси и лидеров движения, снятие ареста с их банковских счетов, а главное – на предоставление исламистским партиям возможности вернуться в переходный политический процесс. В посредничество были вовлечены также министры иностранных дел ОАЭ и Катара.

Однако трагические последствия развития событий по силовому сценарию поставили Соединенные Штаты и Евросоюз перед еще более сложной дилеммой: чему отдать предпочтение – идеологическим принципам или прагматическим интересам. Вашингтон и Брюссель осудили жесткое подавление протестов и кровопролитие, призвав военных придерживаться демократических норм и соблюдать право граждан на мирные демонстрации. Вместе с тем США ограничились символическими мерами, аннулировав поставки нескольких истребителей-бомбардировщиков и отменив ранее запланированные совместные военные учения. Мягким предупреждением военным прозвучало заявление Барака Обамы о намерении провести переоценку отношений с Египтом в зависимости от дальнейшего развития внутренней обстановки. Европейцы, со своей стороны, пригрозили отменой обещанной Египту финансовой помощи в размере 5 млрд евро на 2012–2014 годы.

Отдав дань идеологии через критику действий египетских властей, Запад одновременно посылал сигналы политической поддержки исламистам: неуместно в этой ситуации прозвучали призывы к освобождению Мухаммеда Мурси и отмене чрезвычайного положения. При этом не были сколько-нибудь внятно осуждены противозаконные силовые действия «братьев-мусульман». Все эти попытки пройти по тонкой грани между идеологией и интересами да еще с оглядкой на происходящее в Сирии, Ираке и других частях арабского мира возымели обратный эффект. Исламисты обвинили Америку и Израиль в подстрекательстве военных к захвату власти, а временное правительство Египта и светская общественность расценили позицию Вашингтона как поощрение террористических актов.

На фоне бессилия влиятельных внешних акторов оказать какое-то воздействие на ситуацию особое значение приобрели действия региональных игроков. Конфликт в Египте расколол мусульманский мир теперь уже не по линии конфессиональной борьбы – шииты-сунниты, а в зависимости от расчетов и интересов. Саудовская Аравия, ОАЭ и Кувейт открыто поддержали военных и их «войну с терроризмом». Демократический, по их мнению, эксперимент в Египте и Тунисе рассматривается ими как вызов монархическим устоям в своих странах со стороны общеарабского движения «братьев-мусульман». Король Саудовской Аравии Абдалла заявил, что террористы извращают учение ислама и потому «более опасны для правоверных, чем оружие видимых врагов». Катар и Турция, исходя из собственного видения политического ислама, решительно выступили на стороне Мурси, назвав происходящее в Египте государственным переворотом. Турция подвергла резкой критике «молчание» Запада. Как заявил министр иностранных дел Турции, «те, кто не займет нужной позиции сегодня, не смогут учить демократии кого бы то ни было в будущем».

Без консенсуса не получится

Даже если эскалацию напряженности удастся остановить, политическая судьба Египта все более неопределенна. Можно только предположить, что дальнейшее развитие не пойдет по пути развязывания гражданской войны, пока армия сохраняет свою монолитность. Несмотря на обстановку уличного хаоса, государственные структуры, их силовой блок продолжали функционировать в рабочем режиме. Исламистское движение способно и дальше противостоять новой власти, но вряд ли сумеет вернуться насильственным путем. Руководство египетских «братьев-мусульман» начало извлекать уроки из своего кратковременного пребывания у штурвала. Слухи о том, что в рядах «братьев-мусульман» наметился раскол, появились сразу после свержения Мурси. Молодые активисты движения предъявили верховному наставнику обвинения в излишне жесткой линии. Наряду с критической оценкой допущенных ошибок наметилась другая тенденция – представить Мухаммеда Мурси жертвой заговора внешних сил – США, Саудовской Аравии и Израиля, что вполне вписывается в пропагандистские клише «джихадизма». Если возобладает экстремистское течение, переходный режим столкнется с различными формами сопротивления – от кампаний гражданского неповиновения до уличного терроризма. Правда, их мобилизационный ресурс, по последним опросам, значительно сократился по сравнению с периодом пика в 2012 году.

Чтобы вернуться в политический процесс, умеренное крыло исламистов должно осмыслить прежде всего свои собственные просчеты в период с 1952 по 1954 годы. После «революции 23 июля» 1952 г. исламистское движение действовало вполне легально. В первое время военные стремились привлечь «братьев-мусульман» к сотрудничеству как самую организованную и массовую силу в Египте. Однако руководство «братьев» повело себя высокомерно в отношении молодых «свободных офицеров», недооценив их властные амбиции. После того как член «братьев-мусульман» совершил в Александрии покушение на Гамаля Абдель Насера, по этой организации был нанесен сокрушительный удар, от которого она не могла оправиться долгие годы. Предстоит также осмыслить алжирский опыт: тогда жестокое насилие со стороны военных властей встретило столь же жестокий ответ алжирских исламистов. В итоге страна пережила длительную гражданскую войну, унесшую более 200 тыс. человеческих жизней. Между тем демократический эксперимент за 20 лет так и остался незавершенным. Алжир, где военные не отказались от правления из-за кулис, по-прежнему находится в поисках модели национальной идентификации.

При всех различиях между двумя странами главный урок для Египта состоит в том, чтобы понять, каких действий следует избегать, чтобы конфронтация не пошла по алжирскому пути. Поражение исламского «Фронта спасения» в Алжире служит предостережением египетским «братьям-мусульманам» от сползания к методам террора с выпадением из политического процесса и возвращением к подпольной деятельности. Египетским военным, в свою очередь, необходимо проявлять сдержанность, не допускать репрессий. Это относится в равной степени к гражданским политикам, которые сначала требовали возвращения армии в казармы, а затем призывали ее вернуться на авансцену политики, чтобы перезапустить переход к гражданскому правлению. В этот критический момент противники исламизации Египта – военные и светские политики – ведут себя не лучше, чем «братья-мусульмане», которые разработали и протащили на референдум Конституцию без участия своих светских политических оппонентов. После отказа «братьев» подключиться к политическому процессу комиссия экспертов приступила к пересмотру конституции также в одностороннем порядке. Если вначале «братьев-мусульман» призывали к сотрудничеству в «перезапуске революции» и предложили войти в правительство, то после того как расчеты на быстрое преодоление кризиса не оправдались, на первое место вышло силовое подавление с угрозами наложить запрет на движение «братьев-мусульман». Пока не ясно, какой из двух подходов одержит верх. Видимо, военные, как это было в Алжире, намерены сочетать их в расчете углубить наметившийся раскол и со временем привлечь умеренные группировки к диалогу о примирении на основе новой «дорожной карты».

Исламисты и секуляристы глубоко ошибаются, если они допускают возможность построить новый Египет без достижения национального консенсуса. Политическое фиаско Мухаммеда Мурси, избранного народом и отстраненного им же, тому весомое доказательство.

Новый поворот в Египте ставит в региональную и международную повестку дня целый ряд головоломных вопросов. Способен ли военный переворот стать катализатором демократических преобразований? Насколько жизнеспособна модель «исламской демократии» и готов ли арабо-мусульманский мир к демократии вообще, значит ли это, что «братья-мусульмане» потерпели поражение или движение в русле политического ислама продолжится и дальше?

При всей непредсказуемости обстановки в ведущей стране арабского мира жаркое египетское лето подводит по крайней мере к двум выводам. Специфика арабского мира и господствующие общественные настроения после революционного свержения старых режимов практически исключают возврат к авторитаризму. Будь то под эгидой исламистов или «восточного бонапартизма». Маловероятно и дальнейшее продвижение по пути западного парламентаризма. Демократические ценности в их либеральном понимании плохо ложатся на арабо-мусульманскую многоконфессиональную и полиэтническую действительность. Провал политической системы Ирака, скроенной по западным лекалам – наглядное тому свидетельство. Но и развитие в сторону теократического государства иранского образца также вряд ли возможно. В специфических условиях Ирана это был чисто шиитский феномен, уходящий своими корнями в историю становления и развития ислама.

«Вторая революция» в Египте дала новый импульс дискуссиям о дееспособности исламского демократического проекта. Высказывались даже мнения о том, что свержение власти египетских «ихванов» ставит крест на этом феномене в региональном масштабе. Президент Сирии Башар Асад поспешил заявить, что «в Египте произошло крушение того, что называется политическим исламом». Первая реакция на египетские события, может быть, и дает повод для такой оценки. Но не более того. О дальнейшей эволюции политического ислама трудно судить только по его первому, пусть и неудавшемуся, опыту в Египте, где сильны светские устои и армия исторически занимает особое место в обществе. В Тунисе, например, исламистская партия «Ан-Нахда», победившая на парламентских выборах, пошла по пути создания коалиции с двумя левоцентристскими светскими партиями, сумела избежать монополизации власти и сохранить национальный диалог, несмотря на провокационные действия ультраконсерваторов из числа салафитов. В этом смысле Тунис, откуда началась «арабская весна», может дать исламистскому движению пример прагматичного подхода к реформированию государства и общества.

Каков бы ни был финал гражданского противоборства в Египте, широко разветвленное движение «братьев-мусульман» получило международное признание и остается влиятельной силой. Другое дело, что его умеренное крыло, опасаясь сузить свою социальную базу и утратить образ религиозной политической силы, не может открыто противопоставить себя радикальным исламистам. Показательно, что последователи «джихада» моментально воспользовались новой ситуацией в Египте. Глава Международного союза мусульманских богословов Юсуф аль-Кардави призвал мусульман всего мира в Египет, чтобы объявить войну военным, приняв «мученическую смерть». Лидер «Аль-Каиды» Айман аз-Завахири посоветовал египтянам «забыть о демократии и жить по законам шариата». Сирийские исламисты предупредили Запад, что события в Египте ведут к «борьбе за власть не на избирательных участках, а с оружием в руках».

Политический ислам умеренного толка находится на перепутье. Каким образом будет складываться соотношение сил, во многом будет зависеть от того, как будет разрешен политический кризис в Египте – путем компромисса или продолжения насилия. В первом случае у «братьев-мусульман» останется возможность участвовать в переходном политическом процессе и готовиться к новым парламентским и президентским выборам. Развитие событий по второму сценарию будет означать «замыкание в себе» и уход в подполье. Такой оборот не отвечает интересам стабилизации на долговременной основе и значительно затормозит становление в Египте демократических институтов власти.

Если международные посредники исходили из того, что Египет, как это не раз бывало в истории арабов, послужит притягательным примером в региональном масштабе, то здесь существует и обратная связь. Чем закончится анализ причин, приведших к провалу исламского «демократического проекта», зависит в немалой степени от развития обстановки вокруг Египта. В начале «арабской весны» могло показаться, что «террористический интернационал» терпит стратегическое поражение. Однако по мере эскалации гражданской войны в Сирии и после ухода американцев из Ирака организации, аффилированные с «Аль-Каидой», обрели второе дыхание, создав новую опорную базу уже не на окраинах, а в самом центре арабского мира. Они сделали заявку на образование исламского государства, охватывающего территории Сирии, Ирака, Ливана и Иордании.

В свете египетских событий международное сообщество должно дать согласованный ответ на вызов международного терроризма с учетом взаимосвязанности происходящих процессов, в которых исламисты будут и дальше играть определяющую роль. Россия призвала все политические силы Египта в высших общенациональных интересах проявлять выдержку и решать назревшие политические и социально-экономические проблемы в рамках демократии, не прибегая к насилию и с учетом интересов всех без исключения слоев и конфессий. Если по Египту позиции России и Запада практически полностью совпали, то по Сирии по-прежнему сохраняются расхождения, несмотря на то что именно сирийский кризис служит в настоящий момент главным очагом распространения террористической опасности. Совместный отпор исламскому джихаду в Сирии, на чем настаивает Россия, окажет морально-политическую поддержку и тем умеренным силам среди египетских «братьев-мусульман», которые готовы стать частью демократического обновления Ближнего Востока.

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Египет > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885386 Александр Аксененок

Заместитель генерального директора автопромышленной группы (АГ) «Иран ходроу» по вопросам экспорта Абдолазим Саадиян заявил, что АГ «Иран ходроу» предпринимает новые шаги для расширения зарубежных рынков для своей продукции и с этой целью отправляет пробную партию из 6-ти легковых автомобилей разных марок в Тунис для того, чтобы подготовить почву для выхода на рынки стран Северной Африки, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

По словам А.Саадияна, в эту партию входят такие автомобили, как «Саманд», «Ранна» и «Сурен», и все они полностью соответствуют стандартам, принятым в Тунисе.

Как отметил А.Саадиян, усилия АГ «Иран ходроу» будут направлены также на то, чтобы через рынок Туниса выйти и на рынки Ливии и Алжира, и до конца текущего года (до 20.03.14 г.) запланировано поставить в Тунис не менее 1 тыс. иранских автомобилей.

В Тунис одновременно с поставкой пробной партии автомобилей направляется группа специалистов АГ «Иран ходроу» для изучения вопроса о перспективах присутствия иранских автомобилестроителей на рынке этой страны.

АГ «Иран ходроу» планирует открыть в городе Сус официальные представительства по продажам автомобильной техники и маркетингу и намеревается поставлять свои автомобили также в Ливию и Алжир.

Мировой опыт свидетельствует о важности водного трансграничного сотрудничества на различных уровнях: международном, национальном, межотраслевом, а также на уровне пользователей для достижения Целей Устойчивого Развития. Об этом 28 августа во время брифинга, который состоялся в Доме Правительства, отметил Министр экологии и природных ресурсов Украины Олег Проскуряков.

Правительством Украины заключено 7 межправительственных соглашений о сотрудничестве на трансграничных водах со всеми соседними странами (Польша, Россия, Беларусь, Венгрия, Словакия, Румыния и Молдова) и 6 межведомственных соглашений о сотрудничестве в области водного хозяйства (Египет, Китай, Иордания, Тунис, Марокко и Сирия).

"Главной целью сотрудничества является развитие взаимовыгодного сотрудничества для решения приоритетных задач, таких как рациональное использование трансграничных водных ресурсов, предотвращение загрязнения водных объектов, развитие сети мониторинга, системы обмена информацией, контроль за прохождением половодья и паводков, совершенствование системы аварийного оповещения о чрезвычайных ситуациях, связанных с водным фактором, а также обмен опытом по внедрению новейших технологий в решении водохозяйственных проблем", - сказал глава Минприроды.

Примером плодотворного сотрудничества по противопаводковой защите трансграничных территорий, страдающих от негативных последствий вредного воздействия вод может служить двустороннее сотрудничество на украинско-венгерской границе в бассейне г. Тиса, постоянно развивается. "В рамках реализации различных проектов количество автоматических станций доведено до 48 единиц, что позволяет оперативно получать информацию для принятия управленческих решений. В странах СНГ аналогов такой системы на сегодняшний день нет", - заявил Олег Проскуряков.

Кроме того, Министр сообщил, что 20-21 августа украинская делегация находилась в г. Душанбе на Международной Конференции высокого уровня по водному сотрудничеству. "Участие в Международной конференции высокого уровня позволила ознакомиться с мировым опытом по вопросам управления водными ресурсами, способствовала улучшению водного сотрудничества в трансграничном аспекте из-за распространения лучших практик, участия сторон в процессе согласования на международном уровне целей, касающихся воды", - отметил Министр Олег Проскуряков.

Ласты завернули

Египетские курорты откроются не раньше зимы, цены на другие направления поднимутся

 Алена Узбекова

К 1 сентября на курортах Египта не останется ни одного российского туриста, сообщили в Ростуризме. Поводом для такой уверенности послужило то, что практически все туроператоры сейчас приостановили продажу путевок, а авиакомпании срочно вывозят оставшихся туристов. Сейчас в Хургаде и Шарм-эль-Шейхе, по разным данным, остаются от 10 до 15 тысяч россиян.

Эксперты высказывают опасения, что из-за закрытия египетских курортов поднимутся цены на отдых на других пляжных курортах в среднем на 10-15 процентов. Однако в Ростуризме заявляют, что этого не случится. "Мы ведем консультации с министерством транспорта, чтобы собрать в экстренном порядке комиссию по допуску перевозчиков на те направления, которые интересны туроператорам взамен Египта", - сообщил журналистам замруководителя Ростуризма Евгений Писаревский.

Кроме этого, по его словам, египетские курорты могут открыться для россиян уже зимой и цены на отдых там будут снижены. "Туризм - системообразующая отрасль экономики в Египте и правительство будет его субсидировать на первой стадии восстановления спроса", - пояснил замглавы Ростуризма.

Альтернативой египетскому направлению в ближайшее время могут стать Турция и Тунис. Зимой, по мнению экспертов, желающие сравнительно недорого смогут отдохнуть на море, поедут в Таиланд. Дороже будут стоить туры в страны Карибского бассейна. Но, уверены эксперты, цены на отдых там не снизятся даже если государство либерализует полеты в этом направлении.

Тем временем

В связи со сложившейся ситуацией в Египте турпоток российских туристов в Тунис увеличился на 10-15 процентов. Сейчас в стране "бархатный" сезон, комфортная погода.

Протестные акции в столице Туниса, которые проходили в августе, не затронули курортные зоны, сообщили в Ростуризме. Популярные у россиян курорты Сус, Хаммамет, Сиди-бу-Саид находятся достаточно далеко от столицы.

На текущей неделе в порту Саутгемптон (Великобритания) судно Marina R примет на борт 27,5 тыс. т британского ячменя, сообщает Farmers Weekly. Сейчас судно находится у причала, принадлежащего компании Frontier Agriculture. После погрузки оно направится в Тунис.

Сейчас британский ячмень конкурентоспособен на рынках Северной Африки, заявил Andrew Flux, менеджер по закупкам зерна компании Frontier Agriculture. Ожидается, что ячмень сохранит свою конкурентоспособность благодаря хорошему урожаю в текущем году.

Большинство ранее отправленных экспортных грузов предназначались для Северной Африки, сообщил Andrew Flux. Выполнить стандартные требования, предъявляемые импортерам к фуражному ячменю, не представляет трудностей, сказал он.

Согласно прогнозу Strategie Grains, валовой сбор ячменя в Великобритании в текущем году вырастет до 6,8 млн. т, на 24% по сравнению с 2012г.

В прошлом сезоне, который завершился 30 июня, Великобритания экспортировала 384 тыс. т ячменя, в т.ч. в Тунис – 27,5 тыс. т. Сезоном ранее экспорт ячменя составил 804 тыс. т. В Тунис не было отправлено ни тонны ячменя. Основными покупателями британского ячменя стали страны ЕС, в которые было поставлено 718 тыс. т.

Глава Ростуризма сделал прогноз относительно развития ситуации на рынке

Приостановка продаж туров в Египет вряд ли приведет к крупным банкротствам туроператоров, так как аналогичная ситуация в 2011 году не имела таких последствий, заявил глава Ростуризма Александр Радьков.

Он отметил, что в сложившейся сейчас непростой ситуации многие туроператоры мобилизовались, повели себя очень ответственно и достаточно быстро остановили продажи, переориентировали туристов.

С проблемами из-за ситуации в Египте, в большей степени, столкнутся фирмы, которые специализировались только на Египте, но таких фирм немного. К крупным массовым банкротствам это не должно привести, считают в Ростуризме, так как крупные туроператоры диверсифицируют продукт.

По словам Радькова, потери туроператоров могут составить несколько десятков миллионов долларов. «Важно, чтобы туроператоры закладывали подобные риски в свои договорные отношения с авиакомпанией», сообщил он в интервью РИА «Новости».

Как сообщила исполнительный директор Ассоциации туроператоров России Майя Ломидзе, цены на альтернативных Египту направлениях, на которые массово переориентируются российские туристы, пока остаются на прежнем уровне. В основном туристы выбирают Турцию, Тунис, ОАЭ, Испанию, Кипр и Грецию.

«Пока цены на этих направлениях не подскочили. Просто стало меньше спецпредложений, но существенного роста цен мы не видим», - сказала она. Кроме того, отметила она, пока судить об увеличении туроптока на альтернативных Египту направлениях довольно сложно, так как нет статистики ни по агентским, ни по туроператорским данным.

Среди зимних направлений альтернативой Египту станут Таиланд, ОАЭ и Индия. «Полной альтернативы Египту нет, но по опыту 2011 года из зимних направлений туристы переориентировались на Таиланд, ОАЭ и Индию и на экскурсионную Европу», - заявила Ломадзе «Интерфакс».

Пресс-секретарь Ростуризма Ирина Щеголькова сообщила, что министерство по туризму Египта обеспокоено прекращением продажи туров в страну, однако Ростуризм и МИД РФ не могут отменить рекомендации.

«К сожалению, общая атмосфера в стране пока что настолько напряженная, что она не позволяет изменить наше решение, и рекомендации Ростуризма и МИДа остаются в силе. С одной стороны на курортах все спокойно, и туристам, находящимся в Египте, эвакуация не нужна, а с другой – продажи туров фактически приостановлены, поскольку как дальше будет развиваться ситуация в стране, никто не знает», - заявила Щеголькова.

Согласно опросу, проведенному среди путешественников британской исследовательской компанией OnePoll, Греция, наряду с Турцией, Балеарскими островами в Испании, Тунисом и Канарскими островами, признана одним из лучших туристических направлений для семейного отдыха. По данным опроса, 50% родителей выбирают место для проведения своего ежегодного отдыха, основываясь исключительно на тот факт, если оно приятно их детям. Здесь уместно отметить, что из всего объема летних отпусков на сектор семейного отдыха в прошлом году пришлось 24%, с учетом того, что основной целью для родителей было качество проведенного в отпуску времени: 50 % респондентов отметило, что досуг в кругу семьи является самым важным фактором в семейной жизни.

Интересно и то, что 89% из тысячи опрошенных детей в возрасте от 4 до 16 лет предпочитают провести свои каникулы (частично или полностью) вместе с мамой и папой.

60% детей заявило, что их заветной мечтой во время летнего отдыха является неограниченное времяпрепровождение в аквапарке, в то время как только 22% интересуются гаджетами или компьютерными играми.

Около 40 тысяч человек приняли участие в антиправительственной акции протеста в Тунисе во вторник, передает агентство Рейтер.

Протестующие собрались напротив здания парламента в столице страны, выступая против правящей исламской партии Туниса "Ан-Нахда". Несколько тысяч сторонников партии также вышли на демонстрацию во вторник. О столкновениях между манифестантами не сообщается.

На прошлой неделе "Ан-Нахда" заявила о согласии с решением Национального учредительного совета (временного парламента) приостановить работу до начала диалога, призвав все политические силы к совместному поиску решения кризиса.

Недавняя волна народного недовольства в Тунисе была вызвана убийством оппозиционного политика, члена Национального учредительного совета и критика исламистов Мухаммеда аль-Брахми. Известный своими левыми взглядами оппозиционер, призывавший к свержению власти исламской партии "Ан-Нахда", был расстрелян неизвестными у своего дома в тунисской столице. После убийства аль-Брахми светская оппозиция призвала к акциям гражданского неповиновения и захвату зданий властных структур.

Даже несмотря на то, что в Тунисе до сих пор царит политическая нестабильность и экономический кризис, восстановление секторов экономики здесь опережает другие страны региона, такие, как, например, Египет.

Недвижимость Туниса предлагает огромные возможности для международных инвесторов. Именно она может помочь стране возродить экономику. Об этом сообщает портал Ventures.

Согласно последним данным, интерес к недвижимости Туниса переживает возрождение. Прямые зарубежные инвестиции в рынок жилья страны практически достигли уровня первых десяти месяцев 2012 года. Официальные данные Агентства по продвижению зарубежных инвестиций в Тунисе (FIPA) показывают, что всего за последнее время в недвижимость и туризм Туниса было инвестировано €36,5 млн.

Сектор недвижимости Туниса особенно привлекает состоятельных инвесторов из региона Персидского залива. Инвестиционная компания из Катара Qatari Diar собирается вложить около €34 млн в строительство элитного отеля в Таузаре. Компания Bukhatir Group из ОАЭ планирует инвестировать в туризм и недвижимость Туниса. Долгосрочные перспективы сектора недвижимости Туниса также связаны с проектом Tunis Sport City стоимостью около $5 млрд. Многофункциональный проект будет сочетать в себе возможности для занятия спортом с элитным жильем. Поскольку инвесторы настроены оптимистично по поводу будущего рынка недвижимости страны, уровень заполняемости и цены на эксклюзивное жилье ползут вверх.

Напомним, что по оценкам экспертов, "жасминовая" революция в Тунисе не поколебала местный рынок недвижимости. Однако россиян среди зарубежных покупателей недвижимости в Тунисе совсем не много. Как правило, это представители среднего класса, у которых нет проблем с жильем в России. Они рассматривают Тунис как место, где можно купить второй дом, и ориентируются на сумму от €100тыс. до €200 тыс.

Победа Асада, а следовательно и Ирана, может обернуться крупнейшим геополитическим поражением для правящей династии Саудовской Аравии и ее ухода с политической сцены. Вот почему министр разведки Саудовской Аравии в ходе неожиданного визита в Москву решил резко изменить ситуацию, пойдя на беспрецедентный шаг – открытую попытку подкупа руководства России. Сделав доллар главным аргументом своей дипломатии, саудовцы на антисирийскую и антииранскую компании уже потратили более 50 миллиардов долларов, но безрезультатно. И во время переговоров с Путиным, принц Бандар бин Султан, от имени Короля бин Фейсала, решил добавить еще пятнадцать…

Еще месяц назад министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал обвинял Россию в «поддержке геноцида в Сирии» и заявлял, что сотрудничество с Башаром Асадом наносит непоправимый ущерб интересам Москвы на Ближнем Востоке, что мусульманский мир отвернулся от России, делающей ставку на нынешний режим в Дамаске. Медиа и эксперты не успели еще обсудить далеко идущие последствия этого демарша, а в Москву, в столицу государства, «поддерживающего геноцид» и «являющегося одним из оплотов безбожия» прибыл принц Бандар бин Султан, глава саудовской разведки и генеральный секретарь Совета национальной безопасности Королевства. Жизнеописание этого человека, его роль в «обустройстве» региона, в формировании ближневосточной политики Вашингтона, где Бандар просидел послом 22 года и был более чем близок и с Рейганом, и с семьей Бушей, рассказ о головокружительных комбинациях и формировании им просаудовского лобби на американском политическом Олимпе заслуживает отдельной книги. Отметим лишь постоянство двух его принципов – враждебное отношение к России и ненависть к Исламской Республике Иран, которые бин Султан считает главными геополитическими противниками Королевства. Но принципы – это одно, о них можно и нужно забыть, когда предлагаешь сделку потенциальному и извечному противнику. А именно с таким предложением и прибыл бин Султан в Москву.

Информации о переговорах Путина и главы саудовской разведки в официальных медиа – мизер, но в данной ситуации вполне достаточно того, что сообщают о встрече и ходе четырехчасовой беседы хорошо информированные источники и в Москве, и в ряде стран Ближнего Востока. Даже явно преднамеренный «слив» дозированной информации, организованный агентством Рейтер, здесь особой роли не играет, хотя и добавляет пикантный нюанс к тому, как Запад воспринял этот визит. На встрече с Бушем-младшим бин Султан одевался неформально и светски – джинсы, пиджак. Свои люди, повязанные совместными проектами и финансовыми операциями, чего уж там… На встречу с Путиным он прибыл весьма официально одетым, подчеркивая тем самым не только важность своих предложений, но и пытаясь создать впечатление, что говорит с российским президентом от имени всего мусульманского мира.

Итак, что предлагал глава разведки Королевства и Генеральный секретарь Совета национальной безопасности Саудовской Аравии Президенту России?

Первое. Вопреки появившимся версиям, бин Султан не предлагал России прямой оружейный контракт с Королевством. Он прекрасно понимал, что на фоне предыдущих обещаний, о которых ниже будет сказано, данное предложение будет выглядеть, мягко говоря, неуместно. Поэтому в «оружейном плане» России была предложена схема, по которой Саудовская Аравия оплатила бы закупки российского оружия Египтом, Ливией, Тунисом и Йеменом. Вполне, кстати, работающая схема, именно по такому принципу, оплата третьей стороной, осуществляются наши поставки в Ирак и Афганистан.

Второе. Бин Султан предложил российской стороне долгосрочный беспроцентный заем на максимально льготных условиях (чуть ли не по принципу «отдадите, когда сможете») для вложений в модернизацию предприятий российского ВПК.

Третье. Принц заявил, что саудовская сторона, используя свое влияние на Катар, готова приложить все усилия к ослаблению конкурентной активности эмирата на европейском газовом рынке с тем, чтобы создать максимально комфортные условия российскому Газпрому.

И, наконец, четвертое. Бин Султан дал понять Путину, что сегодня международное сообщество (США, ЕС и Королевство), ведет консультации о создании нового антитеррористического альянса, призванного противостоять новой реинкарнации аль-Каиды – своеобразной «аль-Каиды 2.0». И что Россия могла бы занять в этом альянсе достойное её лидирующее место, став, таким образом, равноправным стратегическим партнером США и ЕС.

Общая цена предложений принца щедра как посулы джиннов из «Тысячи и одной ночи» - 15 миллиардов долларов. А взамен от России и требуются-то сущие пустяки: во-первых, отказаться от поддержки Башара Асада, не препятствовать принятию СБ ООН резолюции по Сирии, в которой предусмотрены санкции, бесполетные зоны и возможность «гуманитарной интервенции» по ливийскому сценарию. Во-вторых, ужесточить свою позицию по иранской ядерной программе и отказаться от осуждения односторонних санкций, принятых США и Евросоюзом. Словом, в своих предложениях бин Султан не вышел за традиционную линию саудовской внешней политики – максимально ослабить Иран путем свержения Башара Асада.

Кипящий котел для Королевства

О «двойном дне» саудовских предложений поговорим чуть позже. Сейчас важнее понять, что подтолкнуло бин Султана на беспрецедентный дипломатический шаг и от имени кого он выступает – только от королевской семьи или же в его предложениях торчат уши Вашингтона и европейских столиц. Бандар бин Султан в пасьянсе саудовской династии прав на трон не имеет, его мать была не женой, а лишь наложницей наследного принца. Но его место в политической элите Королевства трудно переоценить. Именно он сегодня в основном формирует внешнюю политику Королевства. Источник его влияния, восстановленного после ареста и непродолжительного заключения в 2008 году, покоится на «двух китах». С одной стороны – тесные отношения с набирающим все больший вес младшим сводным братом Салманом бин Султаном, претензии которого на престол вполне реальны и весомы. С другой – теснейшие связи с американской деловой и политической элитой, причем связи эти скреплены совместными финансовыми интересами. Больше того – Бандар бин Султан в силу и своего опыта, и своего положения, и своих способностей видит дальше и больше, чем остальные члены королевской семьи. И то, что он видит, та реальная картина международного положения Королевства и внутриполитической ситуации в нем – заставляет его бить тревогу и идти на нестандартные дипломатические ходы.

Накал социальных противоречий в «счастливой Аравии» – отдельная тема, но и на международной арене положение Эр-Рияда выглядит не лучшим образом. Да, в Египте свергнут Мурси, которого поддерживал Катар. Саудовская Аравия обеспечила лояльность египетских исламских экстремистов - салафитов к армейскому перевороту. Но в данном случае Королевство играло за чужие интересы. Египет без Мурси нужен в первую очередь США и Израилю, пока не завершилась внутренняя смута, а с братьями-мусульманами в Каире разбираться будут еще долго, Египет не в состоянии подыграть саудитам в антисирийской и антииранской партиях. Кроме того, события в Египте обострили отношения Саудовской Аравии с Турцией. Характерно, что турецкий премьер Эрдоган своего негативного отношения к свержению Мурси, а заодно – к тем, кто этому свержению способствовал, не скрывает и свое неудовольствие Эр-Рияду уже высказал.

Да, удалось путем рокировки внутри катарской династии заставить эмират отказаться от лидерских амбиций и конкуренции с Саудитами за первенство в арабском и мусульманском мире. Но вот надолго ли? Обеспечив династические перестановки, Эр-Рияд отнюдь не обеспечил лояльность Дохи, и стремление к реваншу как политическая линия эмирата – лишь вопрос времени, достаточно Эр-Рияду на чем-то споткнуться…

А споткнуться есть где. Замалчиваемый, словно и несуществующий Бахрейн, вопреки территориальной малости имеет огромное значение для королевской династии. Ввод саудовского контингента, фактическая и реальная оккупация, массовые репрессии против шиитского большинства, полное попрание международных стандартов – особого результата не дали. Партнеры по Совету сотрудничества арабских государств Персидского залива (CСАГПЗ) только многозначительно молчат, когда Эр-Рияд говорит о «руке Тегерана» в бахрейнских событиях. Им, как никому другому, известно, что до оккупации, до массовых репрессий саудовских спецслужб, шииты Бахрейна отнюдь не ориентировались в политическом отношении на Иран. И то, что сейчас оппозиция радикализуется и ищет опору в Тегеране – прямой результат саудовского «замирения». У партнеров по CСАГПЗ возникает и такой вопрос: «Если Тегеран способен без видимых усилий обеспечивать такой уровень оппозиционной активности у шиитов Персидского залива, что вся мощь Эр-Рияда оказывается бессильна, то не лучше ли пойти на диалог с Тегераном и обеспечить добрососедские отношения?»

Есть и еще одно обстоятельство, нервирующее королевскую династию. Ситуация в Бахрейне – мина замедленного действия в международном плане, а контактный взрыватель этой мины находится в Вашингтоне и Москве (причем, Москва значимость этого факта, как представляется, не осознает). В любой момент Москва может инициировать слушания по массовым нарушениям прав человека в Бахрейне, поставить вопрос о фактической оккупации страны Саудовской Аравией на Совете Безопасности ООН. Вашингтон, разумеется, наложит вето, но он будет вынужден снять информационную блокаду вокруг Бахрейна, отказаться от двойных стандартов, и для успокоения общественного мнения внутри самих США поставить перед Эр-Риядом целый ряд очень неудобных вопросов о соблюдении прав человека, к которым Америка относится столь «трепетно». Но судьбоносный рубеж, от которого, без преувеличений, зависит будущее династии, проходит не только и не столько в Бахрейне.

Перспектива стратегического одиночества

На победу в Сирии, на свержение Асада Эр-Рияд поставил все. Победа и установление контроля над Дамаском стали бы самым драгоценным бриллиантом саудовской короны. Дуплет – падение ненавистного Асада и стратегическое поражение Тегерана, после которого Иран начнет терять статус региональной державы и свое влияние как ведущей исламской державы. Только вот победы не получается. Антисирийская коалиция рушится на глазах. Блицкрига не получилось, и сейчас каждый из участников этой коалиции лихорадочно ищет возможность выйти из конфликта с наименьшими потерями, оставляя династию наедине с Дамаском и Тегераном.

С конца минувшего года Эр-Рияд достаточно жестко критиковал Вашингтон за отсутствие последовательности в сирийском вопросе и двойственность позиции. Сегодня можно сказать, что подозрения Саудитов в ненадежности США по сирийскому и иранскому вопросу оправдались. Во-первых, вопреки усилиям израильского и саудовского лобби, да и собственных «ястребов», администрация Белого Дома более склоняется к диалогу с Хассаном Роухани, чем к продолжению противостояния. Разумеется, Вашингтон рассчитывает, что этот диалог пройдет на американских условиях, разумеется, в ходе этого диалога администрация Обамы потребует гарантий безопасности для Эр-Рияда и Тель-Авива. Но – это будет партия Вашингтона, а Саудиты останутся лишь наблюдателями, о планах регионального переустройства по саудовским лекалам придется забыть.

Во-вторых, в отношении Дамаска Вашингтон достаточно недвусмысленно дал понять, что не намерен активно «вкладываться» в сирийскую оппозицию. Более того, согласно полуофициальной информации, Обама уведомил Москву, что никаких массированных поставок оружия сирийской оппозиции не будет. Об этом же официальные американские представители уведомили и «дружественную» Сирийскую национальную коалицию.

Будучи проинформированными о таком решении Вашингтона, в европейских столицах вполне обоснованно решили, что им тоже нет никакого резона слишком активно и демонстративно вмешиваться в сирийские дела. Франция уже отказала «повстанцам» в ПЗРК «Мистраль», а Великобритания отделывается туманными обещаниями. Визит Бандара бин Султана в эти страны, и его прямые переговоры с руководителями европейских держав ситуации не изменили. Европейцы заверили принца, что они, безусловно, будут приветствовать военную победу оппозиции, признают новую власть в Дамаске, не откажут в помощи на последних этапах – но в настоящее время вязнуть в Сирии не хотят. Аргументы бин Султана о том, что западное оружие не попадет в руки «экстремистов» Европу все-таки не убедили.

Столь же безрадостно складывается ситуация и на «восточном» фланге антисирийской коалиции. Катар фактически самоустранился, избрав для этого вполне логичный довод для Эр-Рияда: «Вы хотели, чтобы мы отказались от региональных амбиций и снизили внешнеполитическую активность? Будь по-вашему, но теперь сами все расхлебывайте». Сирия вообще стала роковой страной для Катара. Вспоминается эпизод в ООН, когда представитель эмирата пообещал постпреду Российской Федерации при ООН Виталию Чуркину, что «Россия еще пожалеет о своем голосовании» против резолюции по Сирии, подготовленной активными участниками антисирийской коалиции. Ответ Чуркина стал кошмаром для Катара…. Ответ был все-таки пророческим, действительно, а где теперь Катар?

Не менее драматично обстоят для Эр-Рияда дела и с позицией Анкары. Глубокая вовлеченность в сирийский кризис обернулась политическим кризисом для самой Турции. Последний телефонный разговор Эрдогана с Путиным, в котором турецкий премьер попытался еще раз обосновать свою антиасадовскую позицию, закончился показательно глухим непониманием со стороны Москвы. Дальнейшая поддержка оппозиции сегодня приносит Анкаре исключительно минусы. Перспективы свержения Асада становятся все более туманными, а вот бесчинства сирийских «повстанцев» на турецкой территории, серьезное охлаждение отношений с Тегераном и Москвой, внутриполитический кризис – вполне уже реальность, изменить которую можно только отказом от участия в антисирийской коалиции. К чему Анкара и склоняется.

Конечно, «разброд и шатания» в антисирийской коалиции могут закончиться в любой момент, стоит только оппозиции добиться хоть сколько-нибудь значимых военных успехов. Но их пока нет, и перед Эр-Риядом в полный рост стала перспектива стратегического одиночества на сирийском фронте, которое может закончиться только поражением для династии. Восток не признает полумер, а потому политическое поражение обернется для саудитов физическим уничтожением. Именно на фоне столь безрадостных перспектив стратегического одиночества и возможного поражения в региональном противостоянии династия и решила пойти на некий прорыв, командировав Бандара бин Султана в Москву.

Российское партнерство с Эр-Риядом: «курс для чайников»

Разумеется, главный саудовский разведчик поставил и Вашингтон, и Париж, и Лондон в известность о сути предложений, которые он вез Путину. Но Запад, судя по всему, ни особых иллюзий по поводу успешности его визита не питал (информация со «сливом» Рейтера по итогам визита и комментарии западных СМИ достаточно злорадны), ни «подписываться» в качестве гарантов его инициатив никто из «западных партнеров» не собирался. Поэтому если в основе визита бин Султана в Москву было отчаяние, то в основе его предложений – блеф.

Разумеется, не прошли и «газовые инициативы» для взаимопонимания, как не имеющие сейчас особого смысла для России. Для Европы сейчас главное даже не цена, а именно расширение конкуренции на рынке поставщиков. Стремление сократить долю Газпрома на европейском рынке – единое решение Евросоюза, и договоренности России с Катаром, достигнутые при посредничестве Эр-Рияда, здесь роли не сыграют. Возникни такая договоренность – Европа попросту увеличила бы закупки, например, в Ливии, Алжире, Норвегии, да где угодно, вплоть до отмены санкций в отношении Ирана. Наши «газовые отношения» с Европой столь деликатная тема, что третий здесь более чем лишний. Россия имеет возможность расширить свое влияние на некоторых европейских и азиатских рынках, но никогда не сможет заместить Ближний Восток в качестве основного поставщика энергоносителей для всего мира.

Некая новая «антитеррористическая коалиция» и роль лидера в ней России? Спасибо, но мы уже одну антитеррористическую коалицию поддержали, до сих пор от баз США и НАТО в Центральной Азии, геостратегическом подбрюшье России, избавиться не можем. На фоне тупика по ПРО, активности НАТО в Черном море и на Каспии, территориальных претензий к России в Арктике нам коалиция с геополитическими оппонентами совершенно не нужна, в текущих противоречиях бы разобраться.

Ну а «оружейные контракты» с саудовцами и кредиты от них – это вообще «картина маслом». Напомним немного интересной истории. В 2007 году, во время визита Путина в Саудовскую Аравию, глава МИД КСА Сауд аль-Фейсал заявил о возможности заключения контрактов между Россией и КСА на поставку вооружений на общую сумму от $4 миллиардов. Предметом контрактов стало возможное приобретение Саудовской Аравией: 150 танков Т-90, 100 вертолетов Ми-17 и Ми-35,100 БМП-3, 20 комплексов ПВО. Чуть позже выяснилось, что переговоры с Россией были игрой саудитов, преследовавшей цель надавить на сенат США и западноевропейских партнеров, заставить их «подвинуться» в цене и условиях поставки американского и европейского оружия. Иного ожидать было бы по меньшей мере наивно, учитывая, что основу вооружений стран Персидского залива составляют американские и западноевропейские образцы. Игра саудитов получила информационную поддержку и американских производителей оружия, которые на слушаниях в Конгрессе о предоставлении оружейникам льгот, кредитов и особых условий экспорта вооружений в страны Персидского залива заявляли: «если саудиты не будут на льготных условиях покупать у нас, то они будут покупать у русских». Этот трюк поучительно сработал, игра удалась, огромный оружейный контракт получили США. Россия осталась ни с чем.

Второй эпизод, уже из истории президентского правления Дмитрия Медведева. Стремясь разрушить наметившееся в первый срок Путина российско-иранское сближение, саудиты, не мудрствуя лукаво, предложили сменившему его Медведеву оружейный контракт на 7.2 миллиарда долларов (из них три «отступные», в виде безвозвратного кредита). Условий получения было всего три: 1) не продавать Ирану С-300; 2) пересмотреть свои контракты на поставку российского оружия Сирии в сторону полного прекращения этих поставок; 3) не ветировать резолюции по Сирии, которые будут предусматривать «гуманитарной интервенции» и присоединиться к санкциям против Ирана или, как минимум, не накладывать вето на резолюцию СБ ООН, предусматривающую их ужесточение. И хотя практически все пожелания саудовской стороны были выполнены, но денег опять не поступило, а закупки российского оружия так и не начались.

Все объясняется просто. В отношениях с Саудовской Аравией следует учитывать, что это своего рода «непотопляемый авианосец» США на Ближнем Востоке и правящий дом никогда не откажется от этого статуса. Ради отношений с третьими странами Королевство никогда не пожертвует стратегическим партнерством с США, это аксиома и главное содержание «Курса партнерства с саудитами для чайников». Повторим еще раз: российско-саудовское партнерство может носить только временный характер и не имеет перспектив на развитие сверх сотрудничества в определенных, весьма узких границах. Возможные выгоды от этого партнерства столь малы, что не стоят отказа от геополитических интересов в регионе.

Стратегия Вашингтона на Ближнем Востоке держится сегодня на двузубой вилке – Эр-Рияд и Тель-Авив. И сколько бы Россия не старалась, ни один из зубцов этой вилки от стратегического партнерства с США не откажется. Столь же наивной является и надежда завязать «особые отношения» с Королевством через военно-техническое партнерство. Армия КСА, Национальная гвардия и спецслужбы ориентированы на Вашингтон. Антишиизм, русофобия, ненависть к лозунгу «Вахда, хуррийа, иштиракийа» («Единство, свобода, социализм»), который сирийская БААС предложила всему региону составляет идейную основу саудовских силовиков. Армия и силовые структуры королевства – это носители проамериканской идеи. Собственно, они и состоялись только и исключительно на военно-техническом сотрудничестве с Вашингтоном и Лондоном. Благополучие элит армии и силовых структур одинаково зависит и от лояльности к династии и от добрых отношений с американской политической элитой, поэтому переориентация на Москву или другие столицы, попросту невозможна.

По мнению иранских экспертов, у Путина неважные советники по ближневосточным делам. Впрочем, по иранским вопросам, имея в виду не просто Исламскую Республику, а «Большой Иран», геополитическое пространство от Леванта до Пакистана, – еще хуже. Сожаления иранцев понятны. За некомпетентность и догматизм этих советников россияне уже заплатили поражениями в Ливии, потерей позиций в Ираке, «готовятся проворонить» Иран. Россия откровенно мечется в поисках партнеров по диалогу в мусульманским миром, Москва не в состоянии сформулировать новые идеи и новые подходы для стремительно меняющегося «турбулентного Востока». Сирия стала последним нашим рубежом, и то лишь благодаря тому, что Путин замкнул данный вопрос на себя, на авторитет уже признанного политика. Да, действительно, у России пока еще нет потенциала для ведения на Востоке наступательной политики. Но те же «ассиметричные действия» по Сирии показали, что и того, что есть, при умелом применении вполне достаточно для ведения собственной партии и для отстаивания собственных интересов. Именно из-за этой твердой позиции весь мир повернулся к нам лицом. Именно из-за этого Бандар бин Султан приехал в Москву, а приезд других – лишь вопрос времени.

Сегодня в оценке реалий региона Путин больше опирается на интуицию и инстинкт самосохранения, нарабатываемый любым нормальным разведчиком в первую очередь. Кроме того, как политическая фигура общероссийского масштаба Путин состоялся на «северокавказском синдроме», начиная с Чечни. И он прекрасно помнит, кто был спонсором кровавой «кавказской бани». Именно эта интуиция, помноженная на инстинкт самосохранения и недоверие ко всему, что исходит от саудитов, позволили Путину ответить отказом на предложения Бандара бин Султана. Отчаянный маневр Эр-Рияда успехом не увенчался. С чем, собственно, нас всех и можно поздравить.

*******************

Отказ на предложения саудовской королевской династии может привести к поляризации в отношении к России на Ближнем Востоке. Москву пугают тем, что якобы весь арабский и исламский мир выступает против Асада, а мы и Иран его поддерживаем, теряя авторитет и возможных союзников. Надуманность и лживость подобных заявлений очевидны, они либо весьма корыстны, либо не от большого профессионализма. Так называемый «единый арабский мир», от имени которого выступает Эр-Рияд – это сказка, распространяемая реакционными исламскими СМИ, существующая только в головах некоторых экспертов и обывателей. А наблюдается другое. Твердость по Сирии прибавила России сторонников в регионе. Дело здесь не в Асаде, а в готовности отстаивать союзника, выполнять взятые на себя обязательства. Одним словом, конец переговоров с Эр-Риядом – это не конец света. Это начало Большого Диалога с новыми игроками ближневосточного региона.

Поймай меня, если сможешь

Существует ли импортное патентованное средство против «понаехавших»?

Конечно, хотели как лучше... Но проблему незаконных мигрантов в России взялись лечить не потому, что она назрела и перезрела, а потому что на Матвеевском рынке в Москве поколотили полицейского. Нахватали дагестанцев, вьетнамцев и до кучи таджиков с узбеками и уж потом спохватились: спешно принялись создавать то, что стыдливо назвали палаточным городком со всеми радостями межведомственного бардака. В частности, когда правоохранители бросились в МИД с вопросом, как долго просуществуют мигрантские лагеря, их отфутболили в ФМС, которая в свою очередь указала на МВД. Но и там ясности не прибавилось. Словом, принятые экстренные меры никак нельзя назвать системными и продуманными, особенно на фоне заявлений, что подобные «фильтрационные пункты» собираются открыть во всех регионах страны.

Не обнаружив эффективного средства от «понаехавших» в своем отечестве, «Итоги» попытались выяснить: существует ли патентованное импортное?

Американский гулаг

По устоявшемуся мнению, самая масштабная на планете проблема нелегальной иммиграции — в США. Двенадцать миллионов «пришлых» одномоментно! Условно их можно разделить на две категории: на тех, кто приехал легально и остался с просроченными визами, и на тех, кто пересек границу нелегально, главным образом из Мексики. Федеральная миграционно-таможенная служба в прошлом году установила рекорд по количеству депортированных лиц: 410 тысяч, из которых 55 процентов составили нелегалы, осужденные за различные преступления. По сравнению с 2000 годом число высланных возросло в четыре раза. А затраты на процесс депортации одного человека, по данным неправительственных организаций, достигли 20—23 тысяч долларов!

Сейчас это трудно представить, но до начала 80-х годов попавшие в США люди без документов чувствовали себя вполне вольготно, и слово «депортация» у правоохранителей было не в ходу. Хотя сам термин известен еще со времен Великой французской революции 1789—1794 годов, а практика восходит вообще к ранней истории человечества — к 542 году н. э., когда персидский шах Хосров заселил рабами и покоренными народами завоеванный им город Ктесифон.

В Америке о депортации вспомнили в начале президентства Рональда Рейгана, в 1981 году. В страну хлынул поток беженцев с Гаити и Кубы, морским путем добиравшихся до Флориды. Береговой охране приказали перехватывать утлые суденышки с мигрантами и доставлять их на американскую базу Гуантанамо, а также во временные центры содержания на континентальной территории США. В 1996 году этот процесс был оформлен законодательно, и законы с тех пор лишь ужесточались. К сегодняшнему дню в США насчитывается два десятка пунктов содержания мигрантов-нелегалов, не совершивших уголовных деяний. Наиболее крупные расположены вдоль границы с Мексикой, а также в Майами (Флорида), Окдейле (Луизиана), в Агуадилье (Пуэрто-Рико), в Элизабет (Нью-Джерси), Йорке (Пенсильвания) и Сиэтле. Примечательно, что операторами некоторых центров являются частные компании. В каждый отдельно взятый день в них содержится более 30 тысяч нарушителей иммиграционного законодательства.

Разумеется, правозащитники забили тревогу с первых дней этого начинания. Их возмущение вызывали условия содержания — скученность, плохое питание, антисанитария. Только в период с 2003 по 2008 год в этих центрах умерли 134 человека, главным образом из-за несвоевременного оказания медпомощи. Американский писатель Марк Дау написал в 2005 году целую книгу о кошмарах «иммиграционных тюрем», которую он красноречиво назвал «Американский гулаг».

Меры, как говорится, приняты, но ключевые проблемы остаются все те же — даже несмотря на увеличение численности пограничных патрулей и дорогущий электронный забор на значительном протяжении американо-мексиканской границы. С 2009 года администрация президента Барака Обамы пытается пересмотреть нынешнюю систему в сторону некоторого разумного смягчения. Но, похоже, как и в России, усилия федерального центра тихо саботируются на местах при одобрении той части общественности, которая резко выступает против нелегальной миграции.

С другой стороны, не менее трети опрошенных социологами граждан поддерживают так называемый DREAM Act — проект иммиграционной реформы, инициированный Белым домом. Согласно ему нынешним молодым нелегалам открывается возможность легализации при условии уплаты налогов и некоторых штрафов. Президент Обама выражал надежду, что Конгресс одобрит этот закон уже летом. Но, видно, орешек этот Конгрессу пока не по зубам.

В Европу без стука

Впрочем, Европе из-за наплыва нелегальных иммигрантов приходится не легче. Поток беженцев растет с каждым годом. Одна только «черная дыра» на греческих границах дает до 90 процентов притока нелегалов в ЕС. Как сообщили «Итогам» в вашингтонском Институте миграционной политики (MPI), численность нелегалов из одной лишь Африки составляет сегодня в Европе семь-восемь миллионов человек. Попытки некоторых государств противостоять такому великому переселению народов свелись главным образом к ужесточению законодательства.

Пионером в 1998 году выступила Франция. Вслед за ней в 1999 году новые законы об иммиграции приняли Великобритания и Ирландия. В 2000 и 2002 годах так же поступили Испания, Нидерланды, Греция, Дания. Потом пришла очередь Италии и даже — после долгих и острых споров — Германии. Впрочем, ни к какому историческому перелому это не привело. Как ехали, так и едут.

Одни аналитики глубокомысленно цитируют итальянского писателя Умберто Эко: «Третий мир стучится в двери Европы и входит в них даже тогда, когда Европа не согласна его впускать». Другие припоминают пророчество покойного ливийского диктатора Муамара Каддафи, который когда-то грозил Европе упадком и разрушением, если она не поможет своим соседям-диктаторам вроде него самого сдерживать «африканско-азиатское нашествие». И ведь прав оказался тиран! После его падения и революций в Тунисе и Египте в южном Средиземноморье возник гуманитарный кризис небывалой остроты. Тысячи беженцев стали прибывать на ближайшие от африканского берега точки — на Мальту и итальянский островок Лампедуза. По этому поводу даже собиралась сессия ПАСЕ, которая, впрочем, лишь зафиксировала патовый характер ситуации.

С одной стороны, на остров высадились около 30 тысяч нелегалов, и местные жители (коих всего 5 тысяч) в знак протеста штурмом взяли горсовет. С другой — вся ответственность за происходящее легла только на Италию: соседи по ЕС — французы и немцы — категорически принимать этих людей не захотели. Выходом мог бы стать перевод миграции из нелегальной в легальную (к примеру, выдача разрешений на сезонную работу). Но этому воспротивилась Великобритания: дескать, только разреши — полезут во все щели. К слову, на Альбионе сегодня помимо прочих окопались 320 тысяч беженцев из Сомали, которых не удается интегрировать, как бы власти ни старались.

В конечном счете никакого решения принято не было. Примирять островитян с мигрантской действительностью выезжала Анджелина Джоли. Побывал там и тогдашний премьер Сильвио Берлускони: пообещал вывезти пришельцев в другие регионы страны, а заодно выдвинуть Лампедузу на Нобелевскую премию мира. Частично обещания выполнил: какая-то часть североафриканцев остров покинула. Зато понаплыли новые.

Закрытие Австралии

Пока более или менее справляется с проблемой незаконной миграции Австралия. Там легально работают три миллиона человек, нелегально — пять миллионов. Но при этом количество легалов растет ежегодно на 300 тысяч, а нелегалов убывает на 9 процентов в год. Особенностью этой страны является предоставление гражданства потерпевшим кораблекрушение у ее берегов. Поэтому тысячи нелегалов пытаются попасть на остров Рождества (австралийскую территорию более чем в двух тысячах километров от материковой части, но в 500 километрах от индонезийского острова Ява) из Индонезии или Шри-Ланки. Вблизи острова мигранты топят свои лодки и претендуют на убежище. Выживают, конечно, сильнейшие. С 2001 года в океане погибло около 100 000 беженцев. Совсем недавно, в июне 2013 года, очередное кораблекрушение унесло жизни 55 несчастных.

Перепробовав различные варианты, австралийские власти в конце концов пришли в 2001 году к мудрому «тихоокеанскому решению».

Австралия отправляет всех нелегально прибывших в распределительный центр на остров Манус, по сути, взятый в аренду у Папуа — Новой Гвинеи. В соглашении, подписанном обеими сторонами, отмечается, что в обмен на размещение нелегалов Австралия будет развивать программы помощи этому государству — в частности, вкладывать деньги в систему здравоохранения и образования. Сигнал нелегалам послан простой и ясный: рисковать жизнью теперь не имеет смысла. Из приемника на острове Рождества их ждет перевод в другой мигрантский центр, на другой далекий остров, где в общем порядке придется ждать решения властей впустить в страну или не впустить, что может растянуться на годы.

Некоторые правозащитные и религиозные организации сочли тихоокеанский вариант чрезмерно суровым и негуманным. Но много и тех, кто приветствует решительность австралийских властей, указывая на то, что нелегалы оказались «понятливыми». По крайней мере, статистика свидетельствует, что в первый год принятия этой меры в Австралию пробрались 5,5 тысячи пришельцев, а в последующие годы счет шел на полторы-две сотни, и некоторые лагеря для беженцев были закрыты за ненадобностью. Значит, мир получил доказательство того, что средство есть?

С божьей помощью

«Австралийский эксперимент имеет все-таки ограниченный характер, — говорит в интервью «Итогам» американский экономист Антония Боднар. — В любом случае главная проблема нелегальной миграции кроется в ее внутренней парадоксальности: она в равной мере нужна и тем странам, которые являются источником нелегалов, и тем странам, куда они стремятся». И поясняет: для первых — это смягчение безработицы и связанных с нею социальных проблем, для вторых — заполнение рабочих мест, на которые не соглашаются коренные жители. Конечно, вместе с нелегалами приходят проблемы, но это компенсируется коэффициентом экономической прибыли, получаемой от использования, а чаще эксплуатации труда нелегалов.

«Вот и получается, что иммиграционная политика развитых стран, — говорит эксперт, — выглядит двуликим Янусом. Во времена экономического подъема она обращается к иммигрантам, в том числе и нелегалам, с приветливой улыбкой, а во времена спада — с суровостью и жесткостью».

Кстати, некоторые исследователи и политики в США пришли и вовсе к парадоксальному выводу: рост нелегальной миграции — прямое следствие усиления борьбы с нею. Об этом, в частности, говорит пример борьбы с мексиканской миграцией: усиление пограничного контроля не снизило вероятности нелегальных перемещений. Если до реформы 1996 года нелегальные мигранты предсказуемо циркулировали туда-обратно между Мексикой и США, то с ее началом многие из них, опасаясь быть задержанными на границе, предпочли осесть в Америке, а другие нашли новые иммиграционные маршруты.

Ужесточение миграционного контроля не содействует и защите национального рынка труда, считают американские эксперты. Напротив, с ним связывают развитие индустрии фальшивых документов, рост преступности, нарушения прав человека и увеличение нагрузки на судебную систему. А в наших российских реалиях — еще и коррупции.

Что в сухом остатке? Ничего утешительного. И в США, и в Евросоюзе, и, как видим, в России проблемы нелегальной иммиграции нарастают, и иных путей их решения, кроме как усиление контроля и даже репрессий, правительства этих стран пока не придумали.

Альтернатива-то ведь только одна — и всем очевидная: сделать так, чтобы из стран, плодящих миграцию, не захотелось бы бежать... Кстати, в июле этого года с первым пасторским визитом за пределами Рима пресловутый остров Лампедузу посетил папа Франциск. Чем не признание того, что эту проблему может разрулить только Господь Бог!

Вашингтон

Николай Зимин

Региональное металлопотребление: Северная Африка исчезает с рынка

Новая волна политического противостояния в Северной Африке, похоже, надолго заблокирует перспективы восстановления спроса и импорта сталепродукции не только в Египте, но также в Алжире и Тунисе, странах с очень высоким потенциалом потребления.

После событий 2011 года, именуемых «арабской весной», казалось, что ситуация в странах Северной Африки войдет в нормальное русло, экономика постепенно нормализуется, потребители вернутся к закупкам металлопродукции.

Однако происходящие сейчас в Египте, Алжире и Тунисе события демонстрируют, что до обретения политической стабильности в регионе еще очень далеко.

После свержения авторитарных режимов в этих странах власть получили исламисты, курс и методы правления которых не устраивают сторонников светских или либеральных ценностей. Учитывая, что в Египте, Алжире и Тунисе исламисты и их противники имеют примерно равные силы, противостояние обещает быть долгим и, скорее всего, далеко не всегда мирным.

К дискуссии между сторонникам исламского и светского пути примешиваются и распри на национальной и религиозной почве, акты насилия со стороны боевиков.

Рост политического хаоса ухудшает и без того плачевное состояние экономики, страдающей от спада инвестиций и ухудшения внутреннего спроса.

Как ожидалось, спрос на сталь в Африке (80% потребления приходится на страны Северной Африки) в 2013 г. вырастет на 8%, до 29 млн. т. В 2014 г. – еще 8%, до 32 млн. т.

Однако реалии таковы, что большинство стран региона ждет сильный спад потребления – во всяком случае, в Египте, Алжире и Тунисе. Очень далеко до восстановления экономической активности и нормального спроса на метпродукцию в Ливии, и лишь в Марокко ситуация пока сравнительно стабильна.

В Алжире в 2012 г. потребление готовой метпродукции оценивается на уровне 4 млн. т, в Марокко – 2 млн. т, в Тунисе – 1,5 млн. т.

Объемы стального импорта в охваченных революциями странах в минувшем году существенно снизились. В 2012 г. импорт в Алжир составил порядка 5 млн. т, Египет – 3,5 млн. т, остальные страны региона фактически выпали из числа крупных покупателей.

Общий объем импорта металлопродукции в страны Северной Африки в 2012 г. составил порядка 12 млн. т, из которых 2 млн. т поставили турецкий экспортеры.

Данный регион традиционно важный рынок сбыта для украинского стального экспорта, на него приходилось порядка 10-15% всех поставок. Однако в 2012 г. объем поставок в Северную Африку упал до 1,4 млн. т, из которых 1,1 млн. т пришлось на Египет, а экспорт в Алжир, Тунис, Ливию, Марокко и Йемен составил менее 300 тыс. т.

В текущем году украинские экспортеры начали наращивать поставки в Северную Африку, однако делать это удавалось лишь в 1-м полугодии, пока не началась дестабилизация обстановки в Египте, а за ним в Алжире и Тунисе.

За 5 месяцев 2013 г., по информации проекта Delphica, экспорт в Африку (весь регион) вырос на 19%, до 1,144 млн. т.

При этом объем поставок в Египет увеличился на 70%, до 631 тыс. т, Тунис – на 44%, до 81 тыс. т.

К сожалению, Алжир уже несколько лет как выпал из числа покупателей украинской метпродукции – во-первых, из-за политики Лакшми Миттала, который фактически запретил «Криворожстали» отгружать сюда длинномерный прокат, чтобы не создавать конкуренцию предприятию ArcelorMittal в Аннабе, во-вторых, вследствие перенасыщения местного рынка новыми мощностями (за последние 2 года свои заводы построили турецкие и катарские инвесторы), которые уже вдвое превышают реальный спрос.

Что касается Марокко, то эта страна, очевидно, станет лидером по росту стального потребления и импорта в регионе. События «арабской весны» не привели к серьезным политическим потрясениям в королевстве. Более того, сосредоточившись на экономическом развитии, Марокко стала лидером по приросту прямых иностранных инвестиций в Северной Африке. В 2012 г., согласно данным ООН, их объем вырос на 10%, до $ 2,84 млрд., составив 25% всех ПИИ в регионе.

В стране уже работают такие крупные мировые компании как Renault, Delphi, Лир, Leoni, Yazaki, Denso, Faurecia, Sumitomo. Особенно активно развивается автоиндустрия. Совокупные продажи автомобилей за 2012 год выросли на 16,2% по сравнению с предыдущим годом, до 130 316 единиц.

Только недавно начал производство компонентов на заводе в Марокко канадский производитель самолетов Bombardier.

Залогом роста стального потребления в 33-миллионной стране являются такие крупные инфраструктурные проекты, как строительство 1800-километровой сети автомагистралей и высокоскоростных железнодорожных линий, которые свяжут Танжер в Касабланку, а также строительство крупнейшего порта на Средиземном море.

Экономика страны в последние 10 лет растет на 4-5% в год при инфляции ниже 2%. В первом квартале 2013 г. рост ВВП составил 3,8%, что намного лучше, чем в большинстве стран региона.

Ведущим производителем в стране является Maghreb Steel. Следует добавить, что с весны 2013 г. в Марокко ведется антидемпинговое расследование в отношении импорта плоского проката, а по сортовому прокату уже введены временные (до конца 2013 г.) пошлины на импорт из ряда стран.

Максим Белов

Как отмечается в публикации российского сервиса онлайн-бронирования отелей по всему миру Oktogo.ru, в последний месяц лета существенно возрастает паломнический туризм, при этом в топ-10 наиболее популярных стран у российских паломников по числу поездок входят Израиль, Греция, Болгария, Италия, Россия, Украина (Крым), Армения, Сербия, Абхазия и Тунис. По словам руководителя службы поддержки Oktogo.ru Ольги Фаваризовой, «Греция славится не только своими курортами, но и местами для паломничества, что набирает популярность у россиян».

Согласно сервису, одним из самых захватывающих паломнических мест мира является расположенный в Греции крупный монастырский комплекс Мете?ора (монастыри Метеоры), второй после Святой Горы Афон, известный своим уникальным расположением на вершинах 600 метровых отвесных скал, откуда открывается великолепный вид на окрестности и Фессалийскую долину. Более того, и сами монастыри, вскарабкавшиеся на вершины скал, подальше от мирской суеты, представляют собой необыкновенно захватывающее зрелище, словно паря в воздухе - «мете?ора», что в переводе с греческого языка означает «парящие в воздухе».

На сегодняшний день из 30 монастырей, появившихся здесь с 11-ого по 16-ый век, действует всего только 6 монастырей: 4 мужских - монастырь «Преображения» (Метамо?рфосис), «Варлаама», «Святого Николая Ана?павсаса» и «Святой Троицы» (Аги?ас Триа?дос) и 2 женских - «Руса?ну» (или Арсану?) и «Святого Стефана», которые в 1988 году были включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Средняя стоимость проживания в отелях поселения Каламба?ка, находящегося у подножия Метеор, с видом на монастырский комплекс и гору Пинд, составляет 2,8 тыс. руб. за ночь, что в два раза дешевле проживания в Иерусалиме (от 4,3 тыс. руб. до 5,3 тыс. руб. в сутки) и дороже пребывания в отеле болгарского города Рила, отстоящего от Рыльского монастыря на 18 км (1,3 тыс. руб. в сутки).

Вашингтонская политическая бюрократия, помноженная на усилия израильских лоббистов из AIPAC, сыграла с администрацией Белого Дома злую шутку. В момент, когда команда Барака Обамы заняла выжидательную позицию в отношении первых шагов нового иранского президента Хасана Роухани, Конгресс принял законопроект об ужесточении экономических санкций против Исламской Республики, чем резко сократил возможности дипломатического маневра Белого Дома в переговорах с Тегераном. И тогда произошло событие, которое британская пресса окрестила прорывом – телефонный звонок британского министра иностранных дел Уильяма Хейга своему иранскому коллеге Али Акбару Салехи.

Тот самый Хейг, который на протяжении своей дипломатической карьеры был последовательным сторонником жесткой линии в отношении Ирана, теперь в телефонном разговоре заявил о необходимости срочного прогресса как в британо-иранских отношениях, так и в вопросе переговоров о ядерной программе Исламской Республики. Хейг однозначно выразил готовность встретиться с новым министром иностранных дел Ирана Джавадом Зарифи в рамках Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре нынешнего года, прервав затянувшуюся паузу во встречах (последний раз министры иностранных дел двух государств встречались в июне 2012 в Кабуле). Шаг, что и говорить, неожиданный, а потому, требующий пристального внимания.

Означает ли этот звонок Хейга, что Европа решила начать самостоятельную дипломатическую партию с Ираном? Или же перед нами своеобразная игра, в которой США и Британия решили выступить в качестве «доброго и злого полицейских», ведь очевидно, что Хейг не мог не согласовать свой звонок с администрацией Обамы? Ответы на эти вопросы достаточно неоднозначны. Но чтобы отчетливее понять логику действий Хейга, вернемся к ситуации в Вашингтоне.

«Иранская развилка» Белого Дома

Если попытаться кратко охарактеризовать отношение американской политической элиты к новому президенту Ирана и провозглашенному им курсу «умеренности», то на ум приходит только одно определение – разброд и шатание. Часть этой элиты мыслит категориями «эпохи Буша-младшего», включившего Исламскую Республику в ось зла, а «ястребиные» настроения подпитываются извне, непрекращающейся активностью израильского и саудовского лобби. Уже пару лет в Вашингтоне зреет понимание того, что и Израиль, и саудиты ведут свою игру, стремятся руками США решать свои региональные задачи, которые все очевиднее вступают в противоречие с национальными интересами США в регионе.

Собственно, интересы эти в видении администрации Обамы достаточно ограниченны. Безопасность Израиля, контроль над Суэцким каналом, стабильность «аравийского непотопляемого авианосца», то есть монархий Персидского залива, – соблюдение трех этих условий вполне достаточно для того, чтобы развернуть всю мощь внешнеполитического потенциала США на реализацию провозглашенного Обамой «поворота в Азию», то есть на глобальную конкуренцию с Китаем. В реальности же Вашингтон откровенно завяз на Большом Ближнем Востоке. Конфронтация с Ираном, сомнительные перспективы израильско-палестинского урегулирования, готовые вспыхнуть Ирак и Ливан, Сирия, ставшая роковым рубежом идей «переформатирования», расползание нестабильности на Магриб… При таких «раскладах» администрация Белого Дома не то что не имеет времени для реализации стратегии, а превращается в «пожарную команду», вынужденную тратить время и далеко не безграничные ресурсы на локализацию региональных очагов возгорания. «Теория управляемого хаоса» обернулась чем-то уж совсем неуправляемым, живущим по своим правилам.

Драматизма кризису ближневосточной политики США добавляет и то обстоятельство, что привычная опора на «суннитские силы» перестает обеспечивать необходимый баланс интересов в регионе. Система сдержек и противовесов, разрушенная после вторжения в Ирак, так и не восстановлена, более того, ее крах высвободил процессы, которые трудно было себе представить – экспансию салафизма, «исламское пробуждение», «политический ислам».

Здравомыслящая часть американской политической элиты понимает, что сегодня ключом к восстановлению баланса сил и интересов на Большом Ближнем Востоке является именно Иран, поэтому нужны какие-то базовые договоренности с этим мощным государством, являющимся важнейшим звеном системы региональной безопасности. Ради таких договоренностей эта часть элиты готова пойти необычайно далеко, чего стоит только уже год гуляющее по кулуарам Вашингтона мнение о том, что даже если Иран и создаст ядерное оружие, то ничего страшного не произойдет, 30-40 иранских зарядов угрозу глобальной безопасности не составят. Трудно поверить, но такие разговоры действительно идут.

Избрание Роухани послужило для этой части американской политической элиты дополнительным аргументом к диалогу с Тегераном. Теперь заговорили уже о том, что Роухани вполне приемлем как партнер для переговоров, что он «адекватный визави» для Обамы. Тем более, что и Иран выражает готовность к диалогу. Как заявил Роухани 3 августа после своего утверждения в должности президента: «Правительство направит силы для того, чтобы спасти экономику страны, наладить конструктивное взаимодействие с мировым сообществом…, сохранить национальные интересы и отменить несправедливые санкции». Словно отвечая ему, вчера пресс-секретарь Белого Дома Джей Карни заявил, что «если это новое правительство сделает выбор в пользу того, чтобы по существу и всерьез выполнять свои международные обязательства и найти мирное решение проблемы, оно найдет в лице США искреннего партнера».

Но та же часть американской политической элиты прекрасно понимает и другое. Сидящие на шее «дяди Сэма» израильские и саудовские лоббисты столь влиятельны, пустили настолько глубокие корни в политическую систему США, что в случае резкого поворота к нормализации отношений с Ираном вполне могут обеспечить администрации Обамы затяжной политический кризис, фактически парализовав ее деятельность. Стоило Белому Дому чуть смягчить антииранскую риторику, как тут же последовало письмо от 76-ти сенаторов (по странному совпадению, большинство из них так или иначе были замечены в тесных связях с AIPAC (American Israel Public Affairs Committee)), в котором прямо говорится: «Пока мы не увидим существенного замедления ядерной программы Ирана, мы считаем, что наша страна должна ужесточить санкции и продемонстрировать готовность к применению военной силы». В такой обстановке Белому Дому остается только лавировать, делегируя полномочия на «мирные инициативы» европейским политикам.

«Иранский интерес» Европы

И европейские политики с готовностью выдвигают подобные инициативы в отношении Ирана, стремясь сменить в отношениях с Исламской Республикой статус «ведомых» Вашингтоном на «ведущих». Эта готовность вполне объяснима и понятна. Политическая риторика Брюсселя и еврокомиссаров – это одно. А насущные требования европейской экономики, давление промышленных кругов на Париж, Лондон и Берлин – совершенно другое. «Метания» Вашингтона в отношении Ирана оборачиваются ощутимыми потерями для европейских корпораций, а вслед за ними и политики Великобритании, Франции и Германии начинают задавать вопрос о том, целесообразно ли следовать идеологемам «эпохи Буша-младшего» и не поторопилась ли Европа вслед за США зачислить Иран в «ось зла».

Особенно важно это для Британии, которая до 50-х годов прошлого века была фактически монополистом на иранском рынке, получая сверхприбыли от деятельности Англо-иранской нефтяной компании по условиям одного из самых кабальных соглашений ХХ века о разделе прибыли за извлеченную нефть, которое сумело навязать шахскому режиму. В 50-х годах прошлого века Британия была выдавлена Штатами с иранских рынков, после этого она пребывала в глубоком нокдауне и только в 1998 году начала осуществлять «второй заход» в Иран. В том же году состоялся обмен визитами президента Ирана Мохаммада Хатами и главы британской дипломатии Джека Стро, британский экспорт начал поступать в Исламскую Республику и только за 2006 год вырос вдвое. И здесь американо-иранское противостояние снова обрушило все надежды Британии на новую долю иранского рынка.

Сегодня в Европе формируется убеждение, что союз с суннитскими монархиями и конфликт с Ираном является серьезной ошибкой, как минимум, нарушением принципа «не складывать все яйца в одну корзину». «Америка далеко», - справедливо говорят европейцы, - «а разворошенный американцами и полный опасностей, стоящий на грани большого взрыва Ближний Восток – у нас под боком». Конечно, в подобной позиции есть определенная доля лукавства, Европа наряду с США является соучастником созданной в регионе «турбулентности». Но в силу ряда причин эта «турбулентность» в Европе ощущается острее.

Кроме того, отстаивать некие политические принципы Европа готова «на сытый желудок». А в условиях ставшего уже перманентным экономического кризиса, потеря огромного иранского рынка, емкость которого для Европы оценивается от 40 до 60 миллиардов долларов, больно бьет по бюджетам и государств, и корпораций. И в Париже и в Берлине прекрасно помнят, что к середине 2000-ных французские и германские инвестиции в Иран превышали пять миллиардов долларов, а отчисления Исламской Республики только от лицензий давали по два миллиарда долларов. Экспорт товаров ЕС в Иран еще четыре года назад составлял 10-11 миллиардов евро.

В отношениях с Исламской Республикой, кроме того, была весьма привлекательная для европейских компаний «тонкость». С 1979 года Иран был закрыт для корпораций США, а следовательно, европейские компании на иранском рынке не имели сколько-нибудь серьезных конкурентов. В Иране давно, успешно и весьма прибыльно, работали и французские Renault, Total, BNP, Paribas, Societe Generale и немецкий промышленный гигант Siemens, и итальянские Techimont и Anni, и австрийская корпорация OMV (ведущая нефтегазовая компания Центральной Европы), и многие другие. Экономика тесно переплеталась с политикой – в 2007 году Берлин активно выступал против расширения санкций в отношении Ирана по той причине, что германская Transrapid заключила летом того года контракт на строительство железной дороги для поездов на магнитной подушке между Тегераном и иранским городом Мешхед. По данным Американского института предпринимательства (AEI), общая стоимость контракта составляла более 9 миллиардов долларов. Сегодня на место западных компаний постепенно приходят китайские промышленники, что у европейских корпораций теплых чувств к затянувшемуся американо-иранскому противостоянию (в котором они, в силу «солидарности людей Запада», вынуждены быть на стороне США) не добавляет.

Тем более, что Европа оказалась буквально «втянутой» в американо-иранское противостояние, в режим санкционной войны. В одном из докладов ЕС, опубликованном в начале 2000-х прямо говорилось: «у ЕС существуют политические и экономические причины развивать более тесные отношения с Ираном… В будущем он может стать значимым региональным экономическим партнером, с ощутимыми возможностями для развития торговли и осуществления инвестиций». Экономические ожидания европейского бизнес-сообщества не оправдались, под давлением США оно вынуждено было свертывать свое присутствие на иранском рынке. Доходило до того, что крупные швейцарские, французские, британские и итальянские корпорации и банки прямо заявляли собственным правительствам об оказываемом на них со стороны США «беспрецедентном давлении» с целью заставить прекратить бизнес с Ираном. Правительства либо отмалчивались, либо ссылались на высшие интересы. Но сегодня Европа все чаще задает себе вопрос, оправданы ли были принесенные «на алтарь» американского курса в отношении Ирана экономические жертвы. Более того, она начинает спрашивать, не оказалась ли пешкой в чужой геополитической партии.

Подобные рассуждения свободно звучат в Европе в силу еще одного, весьма важного обстоятельства. При достаточно тесных экономических связях с саудитами и Израилем, влияние лобби этих стран на европейское политическое поле все же меньше, чем в США. Отсюда – большая самостоятельность в поступках, большая возможность ориентироваться на собственные интересы, а не на интересы «третьих государств».

Таким образом, миротворческая инициатива Хейга – это не только согласованный с администрацией Обамы с учетом внутриамериканских политических ограничений шаг, но и результат определенного консенсуса европейских элит, озабоченных дестабилизацией Ближнего Востока и несущих значительные экономические издержки от американо-иранского противостояния. Инициатива Хейга служит определенным свидетельством того, что Европа сегодня не видит вариантов обеспечения стабильности в ближневосточном регионе без участия Ирана. Впрочем, из этого вывода совершенно не следует, что диалог начнется уже завтра, а прекращение огня в той же Сирии произойдет «сегодня к вечеру». И США, и Европа нацелены на то, чтобы обеспечить себе максимально благоприятные исходные позиции в переговорах с Тегераном, а потому пик конфронтации на Ближнем Востоке еще не пройден, а сам переговорный процесс будет вязким и долгим. Но в том, что он будет – сомнений не остается.

Если анализировать регулярно появляющиеся с минувшего года в западных медиа «утечки» о возможностях переговоров с Ираном и готовности к ним Запада, то становится очевидным – прямой диалог с Исламской Республикой становится для Запада объективно необходимым. Причем, содержание этого диалога будет гораздо шире ядерной программы Ирана и затронет всю систему региональной безопасности Большого Ближнего Востока. Диалог Запада с Исламской Республикой объективно необходим, необходим и Вашингтону, и Брюсселю, и Тегерану, а потому он обязательно начнется. По большому счету сейчас вопрос заключается лишь в том, каковы будут предварительные условия, на которых стороны начнут переговоры. Идеологемы и всевозможные политические условности процесс начала этих переговоров могут немного замедлить, но не остановить, прагматизм здесь над политической риторикой и пропагандистской мишурой возобладает.

***************

Реальность и, если хотите, неизбежность диалога Запада и Исламской Республики - это вызов российской дипломатии. Российская «вялость» в иранском вопросе, «шаг вперед, два шага назад», да еще и с постоянной оглядкой на то, как воспримут эти шаги в Вашингтоне и Брюсселе, вполне может привести к тому, что Запад опередит Москву и выйдет на уровень стратегических договоренностей с Ираном раньше, чем Россия. Соответственно – на иранский рынок тут же вернутся и западные компании, конкурировать с которыми российский бизнес просто не в состоянии из-за технологического отставания и ограниченных финансовых возможностей. А Ирану сегодня больше всего нужны самые передовые технологии и зарубежные инвестиции.

Кроме того, используя финансовое превосходство, Запад легко заберет себе наиболее перспективные и прибыльные инвестпроекты, общий объем которых составляет сотни миллиардов долларов. Не нужно объяснять какие политические последствия будет иметь активность Запада в иранской экономике для России. Это чревато уже не только упущенной выгодой в сотни миллиардов долларов, а необратимыми последствиями для ее стратегических интересов, практически везде, но, особенно на Ближнем Востоке, на Каспии и в Центральной Азии. По сути, вопрос диалога Иран - Запад для России встает таким образом – или же эти переговоры застанут Россию врасплох, или же Россия успеет сработать на опережение, быстро подготовить и подписать с Исламской Республикой Новый, Большой, Всеобъемлющий торгово-экономический и военно-политический Договор. От ответа на этот вопрос зависит то, способна ли Россия оперативно реагировать на новые вызовы и угрозы ее национальным интересам, будет ли она в числе создателей новых региональных систем безопасности или же опять и снова будет плестись в хвосте чужой политики и чужих договоренностей, собственно, как это и было в последние два десятилетия.

Комментарий Иран.ру

Прибыль «Recordati Group» за 6 месяцев с.г. возросла на 11,1% и к 30 июня достигла 70,3 млн евро. Объем продаж за этот период увеличился на 13,8% — до 477,7 млн евро; акции подорожали на 2% — до 8,8 евро. По словам Джованни Рекордати, гендиректора «Recordati Group», цель компании — к концу 2013 г. увеличить объем продаж до 930 млн евро, а прибыль — до 132 млн евро.

В дальнейших планах «Recordati Group» — приобретение фармацевтической компании «Opalia Pharma» (Тунис).

«Recordati Group» уже объявила о своем намерении приобрести 90% акционерного капитала «Opalia Pharma». Сума сделки составляет около 37 млн евро. Условия сделки подлежат предварительному согласованию с регуляторными органами Туниса и, как ожидается, она будет завершена в ближайшие месяцы.

Как отметил Д. Рекордати, приобретение «Opalia Pharma» является еще одним важным шагом на пути к увеличению присутствия компании на развивающихся фармрынках и может стать стратегически значимой платформой для расширения бизнеса в странах Центральной Африки и Персидского залива.

Как ожидается, за счет осуществления этой сделки доход компании «Recordati Group» по итогам 2013 г. составит около 40 млн дол. США.

Украина получила статус страны-координатора Рабочей группы по туризму на период до 30 июня 2015 года. Такое решение было принято в ходе 28-го заседания Совета министров иностранных дел стран-членов Организации Черноморского Экономического Сотрудничества (ОЧЭС), которое состоялось в Одессе.

"Назначение Украины страной-координатором Рабочей группы по туризму ОЧЭС открывает широкие возможности для внедрения ряда инициатив нашего государства, направленных на развитие сферы туризма в Черноморском регионе", - сказал Вице-премьер-министр Украины Александр Вилкул.

Он отметил, что основными задачами сотрудничества являются, в частности, создание регионального международного турпродукта, а также формирование основных направлений маркетинговой стратегии в сфере туризма стран региона.

"Одним из приоритетов развития туризма в странах Черноморского региона является развитие круизного туризма. Ведь этот вид туризма является перспективным направлением социально-экономическому развитию приморских территорий всех государств ОЧЭС", - отметил Александр Вилкул.

Для надлежащего формирования и реализации всех необходимых задач, Украиной уже предложено странам региона разработать единую стратегию развития круизного туризма в Черноморском регионе на период до 2025 года.

Такое сотрудничество в рамках ОЧЭС способна значительно усилить инвестиционную привлекательность государств региона, что обеспечит более рациональное использование всех имеющихся ресурсов и будет способствовать конкурентоспособности всех стран Черноморского региона на глобальном туристическом рынке.

Для реализации инициатив, Государственным агентством Украины по туризму и курортам будет разработан План действий Рабочей группы на два года, который будет обсужден осенью 2013 года на заседании Министров туризма стран-участниц ОЧЭС, которое состоится в Киеве в рамках Второго Киевского международного туристического форума с участием Генерального секретаря Всемирной туристской организации ЮНВТО Талеба Рифаи.Справка

Члены ОЧЭС:

Азербайджан, Албания, Болгария, Армения, Греция, Грузия, Молдова, Россия, Румыния, Сербия, Турция, Украина.

Наблюдатели и отраслевые партнеры ОЧЭС:

Австрия, Беларусь, Великобритания, Египет, Иордания, Израиль, Иран, Италия, Германия, Польша, Словакия, США, Тунис, Венгрия, Франция, Хорватия, Чехия, Черногория, Европейская Комиссия, Секретариат Энергетической Хартии, Комиссия по защите Черного моря, Дунайская Комиссия, Ассоциация портов Черного и Азовского морей, Ассоциация судостроителей и судоремонтников Черноморского региона, Союз ассоциаций международных автомобильных перевозчиков региона ЧЭС.

Международные организации, с которыми ОЧЭС развивает отношения с соответствующими соглашениями

Европейская Экономическая Комиссия ООН, Постоянный секретариат Межправительственной комиссии ТРАСЕКА, Всемирная организация торговли, Секретариат евразийского экономического сообщества Евразэс, Международный союз автомобильного транспорта, Международная федерация дорог.

Отдыху туристов в Тунисе пока ничего не угрожает

Обстановка в курортных зонах Туниса спокойная и отдыху туристов ничто не угрожает. Об этом сообщил «Интерфаксу» заместитель представителя министерства по туризму Тунисского национального офиса по туризму в России и СНГ Ростом Бузиди. По его словам, сообщение об убийстве одного из лидеров светской оппозиции Туниса Мухаммеда Брахими в четверг, 25 июля, потрясло всю страну.

Бузиди назвал сложившуюся в стране ситуацию «тяжелой», при этом подчеркнув, что на отдыхе туристов это никак не отразиться. «По менталитету, по мышлению тунисцы – мирные люди. В курортных зонах все нормально». По его данным, Тунис до 10 июля посетили более 110 тыс. российских граждан. Всего в прошлом году в стране побывало 250 тыс. Россиян.

По опросам российских турагентств, проведенным агентством в конце прошлой недели, отказов от туров в Тунис не было. По данным представителей туриндустрии, на курортах Туниса ситуация спокойная, туристы не испытывают никаких неудобств.

Тунис на протяжении многих лет является одним из популярных туристических направлений для наших граждан. Ежегодно эту страну посещает около двухсот тысяч россиян, причем цифра эта до недавнего времени неуклонно росла. По данным московского Национального представительства по туризму Туниса, в первом полугодии 2013 года число российских туристов в эту страну возросло более чем на 50% по сравнению с прошлогодними показателями. Отдых в Тунисе традиционно считается чуть более дорогой альтернативой Египту, продолжают “Новые известия”.

Но в свете недавних событий комфорт и безопасность туристов могут оказаться под угрозой. Обострение обстановки в стране накладывается на тревожные новости из соседних государств – Египта и Ливии, где в столицах идут столкновения с десятками жертв. Как заявил газете эксперт, знакомый с ситуацией в стране, в случае эскалации обстановки беспорядки и вооруженные столкновения в Тунисе в любом случае затронут отдыхающих, так как туристические зоны в этой стране находятся в непосредственной близости от населенных пунктов.

Власти Туниса в период с марта этого года предотвратили отправку в Сирию около 4,5 тысячи тунисцев, завербованных для участия в боевых действиях против правящего режима президента Башара Асада, сообщают в пятницу арабские СМИ со ссылкой на министра внутренних дел Туниса Лутфи бен Джедду.

Как заявил Джедду, завербованные тунисцы являются в подавляющем большинстве молодыми людьми, "находящимися под влиянием салафитской идеологии". Их переправку в Сирию планировалось осуществлять через Турцию, с территории которой они небольшими группами намеревались переходить сирийскую границу и присоединяться к исламистским группировкам, воюющим с правительственными сирийскими войсками.

Власти Туниса в последнее время неоднократно выражали обеспокоенность в связи с активным участием тунисских граждан в сирийском конфликте на стороне оппозиционных сил. В марте этого года на саммите глав государств-членов Лиги арабских государств (ЛАГ) в Дохе президент Туниса Монсеф аль-Марзуки признал, что отъезд молодых тунисцев для участия в боевых действиях в Сирии и их возвращение назад "превратились в серьезную проблему, угрожающую национальной безопасности страны".

Ранее арабские СМИ неоднократно сообщали, что в Тунисе создана целая сеть агентств, занимающихся вербовкой и переправкой тунисцев в Сирию. По информации сил безопасности Туниса, эти агентства, работавшие в основном под видом благотворительных организаций, за каждого завербованного получали из Катара вознаграждение в сумме 3 тысяч долларов. Наличные деньги доставлялись в Тунис специальными курьерами.

Только одна авиакомпания Туниса Tunisair приняла решение отменить запланированные авиаперелеты в течение 26 июля 2013 года и перенесла их на следующий день, говорится в коммюнике Посольства Туниса в Москве, выпущенном в пятницу.

Федерация профсоюзов Туниса призвала провести в пятницу всеобщую забастовку в знак протеста против убийства одного из известных оппозиционных деятелей страны Мухаммеда аль-Брахми. Представитель авиационного ведомства сообщил, что работники аэропортов откликнулись на призыв к забастовке. Об отмене всех международных рейсов в пятницу объявил и крупнейший авиаперевозчик Туниса - Tunisаir.

В сообщении посольства подчеркивается, что другие авиакомпании, выполняющие авиаперелеты из России и Украины в Тунис, а именно "Транаэро" и "Нювельэйр" выполняют запланированные авиарейсы 26 июля 2013 года из аэропортов Монастир и Энфида в обычном режиме.

"Демонстрации, проходящие в Тунисе в знак тротеста против жестокого убийства руководителя политической партии, носят исключительно мирный характер", - гласит коммюнике.

Там же отмечается, что обстановка в стране остается спокойной, а власти Туниса гарантируют безопасность всем иностранным гостям и туристам. Особо отмечается тот факт, что "с самого начала тунисской революции никаких инцидентов, затрагивающих интересы и безопасность иностранных гостей и туристов зарегистрировано не было".

ОТДЫХ ВЗАЙМЫ

Татьяна Чубасова, агентство "Прайм" - для "Московских новостей"

Приложение "Большая экономика" Отдых в рассрочку

Россияне все чаще выбирают турпоездки в кредит

Кредиты на туристические путевки с каждым годом набирают популярность среди россиян, решающих проблему, как провести отпуск и по возвращении домой постараться свести концы с концами. За последние пару лет столичная "мода" на туристические кредиты зашла и в регионы, хотя желающих отдохнуть в рассрочку по-прежнему меньшинство.

По оценкам опрошенных "Московскими новостями" банков, в общем числе продаж турпутевок в России продажи в кредит занимают пока незначительную долю - всего 1-2%. При этом статистика европейский стран демонстрирует, что у этого направления есть потенциал роста: более половины всех туристических путевок жители Старого Света приобретают в кредит.

Согласно опросу ВЦИОМ, проведенному в мае этого года, россиян, готовых отдыхать в кредит, всего 4%. Еще столько же респондентов предпочитают взять в долг у родственников или друзей. Большая же часть туристов, планируя отдых, откладывают деньги на поездку заранее (65%) или оплачивают ее из текущих средств (15%).

По мнению экспертов, российские туристы пока не могут оценить выгоды от покупки тура в кредит, поскольку такой продукт не является стандартным предложением турфирм и банков. Нежелание населения путешествовать в кредит связано и с психологическим фактором: съездил в тур, вернулся, а деньги продолжаешь платить. Ситуация усугубляется, если клиент остался недоволен отдыхом. Есть и другая проблема: если у клиента изменились обстоятельства и тур аннулирован со штрафом, деньги ушли в никуда, а кредит нужно вернуть.

МЕЧТАТЬ НЕ ВРЕДНО

"На текущий момент установился тренд на отдых за рубежом, предложений огромное количество. Это дает клиентам право выбора "тура мечты", на который не всегда хватает денежных средств", - говорит начальник управления развития новых отраслевых сегментов Хоум Кредит Банка Дмитрий Блинов.

В прошлом году, по данным ВЦИОМ, поехали за границу лишь 5% россиян. Объясняя, почему они недовольны отдыхом, большинство респондентов ответило, что не смогли поехать туда, куда хотелось. В числе других факторов фигурировали нехватка денег, работа, семейные обстоятельства.

Преимущество туристического кредита в том, что потенциальным путешественникам необязательно долго копить или занимать деньги, чтобы забронировать дорогой отель. К тому же заемные средства позволяют потратить собственные наличные деньги на экскурсии или шопинг.

"Кредит на отпуск дает возможность улучшить условия поездки - взять путевку на более интересное направление, поехать всей семьей, поселиться в более комфортном отеле или с большим комфортом долететь", - говорит Блинов.

По словам вице-президента банка "Ренессанс Кредит" Николая Теплякова, туристы, которые однажды уже воспользовались этим способом оплаты путевки, отправляясь в очередной отпуск, часто снова оформляют тур в кредит.

Если в 2008-2010 годах этот продукт пользовался большим спросом в Москве и Московской области, нежели в регионах, то за последнее время наметилась обратная тенденция, отмечает вице-президент Кредит Европа Банка Ильсур Гибадуллин. По его данным, в первой половине этого года спрос на такие кредиты у них в банке вырос более чем в три раза по сравнению с прошлогодним результатом.

ОПРОБОВАННЫЙ МАРШРУТ

Россиян, планирующих в этом году проводить летний отпуск за границей, всего 9% (по данным ВЦИОМ). Большинство предпочитает отдыхать дома (45%) или на даче (22%). По данным опроса, жители Москвы охотнее выезжают за рубеж: 19% жителей столицы этим летом собираются поехать в другие страны.

Как показывает практика, чаще всего кредиты берутся на поездки в страны, являющиеся наиболее востребованными направлениями у россиян. "Условно можно сказать, что потребительские кредиты на отдых "идут за массовым туристом", - говорит старший вице-президент Альфа-банка Дмитрий Жиздюк.

Самыми популярными странами, куда россияне в прошлом году ездили в кредит, оказались Турция, Египет, Испания, Тунис, свидетельствует статистика Кредит Европа Банка.

"Из необычных стран - Восточное Самоа, Тринидад и Табаго, Гренландия, Боливия. В этом году Турция и Египет удержали лидерство по отдыху в кредит, но третья строчка теперь за Болгарией, четвертое место - Греция. В зимний период популярностью при покупке туров в кредит пользуются пляжные курорты Таиланда, Индии, Доминиканы, Египта, Мальдивских островов", - отмечает Гибадуллин.

"Рассрочку платежа или тур в кредит клиенты выбирают вне зависимости от направления, а исходя из собственных финансовых возможностей, - рассказали представители туристической компании Teztour. - То есть можно сказать, что по всем направлениям, по которым мы работаем, есть покупки туров в кредит. Понятно, что на страны более массового спроса, таких как Турция, Греция, Испания, Египет, Болгария и Италия, процент таких продаж больше".

В РУБЛЯХ И ПРОЦЕНТАХ

Сегодня кредиты на отдых "по полной программе" предлагает небольшое число банков. Как показал опрос игроков, среднерыночная ставка по такому кредиту колеблется от 18 до 25% годовых в зависимости от туроператора. "В основном клиенты предпочитают брать потребительские кредиты на отдых под 15-25% годовых и на короткий срок, 4-6 месяцев", - рассказал Жиздюк.

Он отмечает, что зачастую схема сотрудничества банков с туристическими компаниями подразумевает под собой предоставление клиентам скидки на тур, что позволяет им компенсировать проценты по банковском кредиту.

Максимальная сумма кредита варьируется от 150 до 500 тыс. руб. у разных банков. По данным Хоум Кредит Банка, "средний чек" по этому продукту составляет 55-60 тыс. рублей.

Для оформления кредита на отпуск обычно требуют стандартный пакет документов, которые подтвердят личность, а также занятость и доходы заемщика. Хотя некоторым банкам достаточно только российского паспорта.

Несмотря на осторожное отношение российских туристов к путешествиям в кредит, участники рынка позитивно оценивают перспективы этого направления. "Если год назад инициатива исходила преимущественно от кредитных организаций, то сегодня ситуация меняется - турфирмы также начинают проявлять свою заинтересованность в данном бизнесе и сами предлагают банкам партнерство", - говорит Тепляков из банка "Ренессанс Кредит".

. По информации ВОЗ, органы здравоохранения ОАЭ и Саудовской Аравии подтвердили данные о еще шести случаях заражения коронавирусом MERS-CoV. «Жертвами» болезни стали четверо женщин и двое мужчин в возрасте от 26 до 42 лет. Таким образом, общее число зараженных новым вирусом в мировом масштабе на данный момент составляет 88 случаев, включая 45, закончившихся летальным исходом. Пятеро из шести зараженных – это медицинские работники. Один человек заразился от другого больного, оказавшись с ним в контакте. Как известно, в октябре для осуществления паломничества в Мекку собираются миллионы людей. В этой связи, власти Саудовской Аравии сократили в текущем году количество виз для паломников, учитывая обстоятельства и возможную опасность заражения. В настоящий момент ВОЗ готовит извещение, касающееся тех, кто собирается в поездки, в особенности, на Ближний Восток и в Саудовскую Аравию. В том числе, ВОЗ призвала учреждения здравоохранения быть более бдительными в отношении серьезных ОРВИ и тщательно проверять всех, кто недавно побывал на Ближнем Востоке и был ими болен. Напомним, что Комитет по чрезвычайным ситуациям, состоящий из независимых экспертов, созванный ВОЗ, придерживается мнения, что «заболевание на данный момент не представляет опасности для общественного здоровья». Два новых случая заражения болезнью, которые были зарегистрированы в Абу-Даби и Саудовской Аравии, имели слабо выраженные симптомы. Другие случаи заражения были зарегистрированы в Иордании, Катаре, Тунисе, Великобритании, Франции, Италии и Германии. ОАЭ. Саудовская Аравия > Медицина > russianemirates.com, 21 июля 2013 > № 855670

Согласно данным ведущего российского сервиса онлайн-бронирования отелей Oktogo.ru, полученных на основе бронирования в июле-августе 2013 года, самыми популярными местами для экономичного (бюджетного) отдыха в высокий сезон лета-2013 являются Анапа (Краснодарский край), Солнечный берег (Болгария), Халкидики (Греция), Лимассол (Кипр), Белоруссия, Юрмала (Латвия), полуостров Истрия (Хорватия), Мальта, Хаммамет (Тунис) и Кисловодск (Ставропольский край).По словам руководителя службы поддержки Oktogo.ru Ольги Фаваризовой, «бюджетный отдых сегодня действительно разнообразен, и приемлемые условия для отдыха можно найти во многих странах», при этом она отмечает, что «наряду с российскими городами-курортами Анапа и Кисловодск, для экономичного отдыха наши туристы, путешествующие самостоятельно, выбирают Болгарию, Грецию и Кипр».

Одним из самых популярных мест для недорогого отдыха на территории Греции признан полуостров Халкидики, чему способствует неутомительный перелет и спокойный, комфортный отдых на чистом море по привлекательным ценам. Здесь можно найти отели любого класса - от «пятизвёздочных» гостиниц до недорогих, полностью оснащенных апартаментов, а также традиционные греческие таверны, кафетерии, бары и разнообразные развлечения, включая оживленную ночную жизнь, удивительно широкий выбор активного отдыха и близость к торговым центрам и к северной столице Греции - городу Салоники.

При этом в Греции фиксируется самый длительный отдых российских туристов (14 дней), в то время как на Кипре - 9 дней.

Отели Халкидиков, расположенные непосредственно на берегу моря, предлагают номера в среднем от 2,1 тыс. руб. за ночь (в сравнении с Анапой, занимающей 1-ое место в рейтинге - от 800 до 2 тыс. руб.).

Что касается Кипра, то здесь наиболее любимым местом для российских туристов является «русскоязычный» курорт острова - город Лимассол, завоевавший признание как семейных отдыхающих, так и молодёжи (стоимость семейных отелей в центре города - 1,5 тыс. руб. за ночь, апартаментов - от 1,9 тыс. руб.). Для развлечения детей здесь предоставлено три аквапарка, «луна-парк» и единственный на Кипре зоосад, а для любителей ночной жизни - множество ночных клубов и дискотек. Сероватый оттенок песка на пляжах связан с повышенным содержанием в нем кремния, что считается очень полезным для кожи.

Экстремистская группировка исламского толка "Ансар аш-Шариа", принадлежащая к террористической сети "Аль-Каида", объявила о создании на территории Египта ячейки своей организации, говорится в заявлении группировки на одном из исламистских сайтов в интернете.

"После этого военного переворота, после проявленного коррумпированными властями неуважения к исламу и его приверженцам, мы заявляем о невозможности существования в Египте демократической формы государства", - говорится в заявлении экстремистов.

Группировка "Ансар аш-Шариа", включающая в свои ряды членов "Аль-Каиды" из разных стран, действует, в частности, в Тунисе и Йемене - странах победившей "арабской весны".

Третьего июля армия Египта на фоне народных протестов и согласно собственной "дорожной карте", согласованной со светскими силами, отстранила от власти президента Мухаммеда Мурси, приостановила действие конституции, принятой в период правления исламистов и назначила переходный период, во время которого в стране пройдут парламентские и досрочные президентские выборы. На время переходного периода временным президентом Египта стал глава Конституционного суда Адли Мансур. Армия пообещала не участвовать в политической жизни и лишь гарантировать безопасность государства. Находившееся у власти последние два с половиной года движение "Братья-мусульмане" сдаваться не собирается и призвало своих сторонников продолжать акции протеста. Маргарита Кислова.

На почетного консула Франции в городе Бенгази на востоке Ливии совершено нападение, в результате обстрела его автомобиля дипломат не пострадал, сообщает в пятницу агентство Рейтер.

По данным агентства, машина, в которой находился Жан Дюфриш, попала под обстрел, когда дипломат направлялся в сторону своей резиденции.

"Это случилось возле городского медицинского центра. Он сумел добраться до лечебного учреждения и оставался внутри до прибытия сил безопасности", - сообщил представитель управления службы безопасности в Бенгази Мохаммед аль-Хиджази (Mohammed al-Hijazy).

После нападения Дюфриш покинул страну и вылетел в Тунис.

Это не первый случай нападения на французских дипломатов в Ливии. В апреле этого года у стен посольства Франции в Триполи сработало взрывное устройство, ранения получили двое охранников.

Средняя стоимость туров по самым популярным туристическим направлениям с вылетом из Москвы за июнь выросла на 22% и составила 25,8 тысячи рублей.

Еще в мае этот показатель был равен 21, 2 тысячи рублей, говорится в исследовании поисковика туров OnlineTur.ru.

Индекс Горящих Туров равен средней стоимости тура в рублях на одного человека при двухместном размещении на семь ночей. В стоимость тура входят проживание, перелет, медицинская страховка и трансфер до отеля, поясняет Infox.

Индекс составляется как среднее арифметическое от минимальных цен российских туроператоров по 10 основным туристическим направлениям. Это Египет, Турция, Таиланд, ОАЭ, Италия, Чехия, Доминиканская Республика, Куба, Мальдивы, Вьетнам.

Самым популярным направлением среди российских туристов ожидаемо стала Турция. На эту страну приходится треть всех бронирований. Наши соотечественники продолжают выбирать Турцию и для покупки недвижимости и для отдыха. Оставшиеся четыре места в пятерке лидеров заняли Египет (15,7%), Греция (9,7%), Испания (5,2%) и Кипр (5,1%).

Кроме того, большое увеличение спроса показали Черногория – на 44% (доля 2,3%), Тунис - на 29% (доля 4%), Таиланд - на 14% (доля 4,9%) и Болгария - на 7% (доля 3,1%).

Неуловимая пятая модель

Почему демократии недостаточно

Резюме: В VII веке достижение консенсуса означало учет мнений мусульман, прежде всего мужчин. Сегодня консенсус в арабском мире должен охватывать не только религиозных приверженцев ислама, но и светских мусульман, представителей других конфессий и обязательно женщин. В этом заключается главный вызов тем, кто ищет модель нового устройства государств после «арабской весны».

Признаков того, что «арабская весна» идет на спад, не видно, до эндшпиля далеко. Спустя два с лишним года после того, как Мохаммед Буазизи, сам того не ведая, повсеместно воспламенил народные протесты, арабский мир и международное сообщество остаются в неведении, чем завершится противостояние. Некоторые примелькавшиеся лица исчезли, доминировавшие группы стали маргинальными, бесконечные политические дебаты обогатились новыми идеями. Повеяло свежим ветром, в первую очередь для молодежи – крупнейшего сегмента населения в большинстве арабских стран. Впрочем, у нее так и не возникло иных героев, которые пришли бы на смену презренным «пожизненным» правителям и диктаторам.

Образец для подражания не появился. Ни одно из государств, включая те, что избавились от авторитарных правителей, не предложило альтернативу модели долгого автократического правления, преобладавшей в регионе с начала деколонизации в 1950-е гг., а заложенной еще после распада Османской империи. Не только демонстранты, но и их вожаки не определились с тем, что считать приемлемым минимумом, гарантирующим сохранение политической стабильности, с одной стороны, и удовлетворяющим требования масс – с другой. Даже кудесник не в состоянии удовлетворить запросы всех групп населения. Существует ли вообще модель, которая устроила бы большинство населения в арабском мире?

Можно обрисовать четыре гипотетические альтернативы однопартийному правлению или власти диктатора. Для удобства определим их как алжирскую, иранскую, ливанскую и турецкую. Все они противоречивы либо неприемлемы для арабских условий. Следовательно, арабским странам придется искать ускользающую от понимания пятую модель консенсуса в обществе. Вместо того чтобы сосредоточивать внимание на западной схеме выборной демократии, нужно искать пути национального примирения. Только так удастся преодолеть нынешнюю смуту и предотвратить возможный крах экспериментов по обновлению национальных государств.

ТУРЕЦКАЯ МОДЕЛЬ

Наиболее очевидным следствием «арабской весны» стал рост влияния исламистов на Ближнем Востоке. Это побудило многих, особенно в Турции, предположить, что курс Партии справедливости и развития (ПСР) являет собой жизнеспособную модель. Сумев объединить ислам с современностью и прийти к власти демократическим путем, она трижды подряд победила на парламентских выборах с ноября 2002 г., что рассматривается как доказательство одобрения ее постулатов избирателями. ПСР также нацелена на то, чтобы избавить понятие «исламист» от негативных стереотипов, которыми его награждают на Западе. Следуя этой логике, каждый вправе спросить: если в Турции умеренная исламистская партия избирается демократическим путем, почему это невозможно у арабов?

Программы арабских исламистов и ПСР внешне мало отличаются. В Турции ПСР пытается «разбавить», если не изменить, светский кемалистский режим, опираясь на имеющиеся политические институты. Хотя многие соотечественники обвиняют партию в выхолащивании секулярной сущности общества, нельзя не признать, что кемализм был изначально недемократичным и никогда не пользовался поддержкой всего общества, да и не считал ее необходимой. Любая эрозия светского режима, чего добивается ПСР, потребует одобрения народа, и поэтому процесс будет более демократичным и умеренным. Но тернистым, в чем Реджеп Тайип Эрдоган убедился во время недавних выступлений на площади Таксим в Стамбуле.

Модель интересна, но неуниверсальна. Арабы – не турки, в этническом отношении и по темпераменту они – совсем другой народ. Исторический водораздел, усугубленный длительным владычеством Османской империи, заставляет арабских исламистов усомниться в целесообразности принятия турецкой модели. Еще существеннее то, что ПСР добилась успеха не в вакууме, а в политической среде, создававшейся на протяжении десятилетий со времен Кемаля Ататюрка. Усилия последнего по созданию современной Турецкой республики были направлены на разрыв с памятью об исламской Османской империи. Его стремление вестернизировать государство сопровождалось отказом, в частности, от такого наследия, как арабская вязь. Мощным напором и железной рукой Кемаль осуществил преобразования, используя военных как инструмент государственной власти.

Политику Кемаля продолжили его последователи. Благодаря вовлеченности в политический процесс армия играла роль не только хранительницы кемалистского наследия, но и самопровозглашенной защитницы светской республики, в которой 98% населения – мусульмане. Проведение в жизнь заветов Ататюрка, в свою очередь, привело к возникновению среднего класса, кровно заинтересованного не только в сохранении статус-кво, но в плюрализме и сосуществовании различных сил, что стало предпосылкой многопартийности. В прошлом кризисы приводили к вмешательству военных, но с конца 1990-х гг. Турция стала свидетелем другого явления. Упадок привычных политических объединений привел к росту популярности партий с исламистскими притязаниями – сначала Партии благоденствия, а затем ПСР, Эрдоган играл видную роль в обеих.

Словом, успех ПСР объясняется не только провалом светских политических организаций, но и созданием других институтов, необходимых для нормального политического процесса, таких как эффективный парламент, многопартийная система, разделение властей и профессиональная армия, охраняющая интересы государства. Основы, заложенные ранее, позволили сделать это довольно быстро.

В большинстве арабских стран подобных общественно-политических институтов нет. Во-первых, до «весны» массы населения не были знакомы с по-настоящему многопартийной выборной системой. До начала президентства Мухаммеда Мурси в Египте в июне 2012 г. покойный палестинский глава Ясир Арафат был единственным арабским лидером, избранным всенародным голосованием. Периодические президентские кампании в Египте, Сирии и Тунисе, например, являлись не чем иным, как фарсом. В избирательных бюллетенях фигурировал единственный кандидат – действующий президент. В некоторых случаях он никогда не набирал менее 98% законно отданных голосов.

Во-вторых, как это было в Иране до исламской революции 1979 г., мечети оставались единственным местом, где граждане могли собираться, обсуждать политические вопросы и участвовать в общественной деятельности без непрошеного государственного вмешательства. Не то чтобы мечети были местом свободного обмена мнениями – в большинстве случаев проповедники находились на содержании властей, за ними внимательно следили, их проповеди и деятельность контролировались. Однако других публичных политических площадок просто не существовало.

В-третьих, исламисты относятся к категории тех, кто пришел на все готовенькое. Они не были в первых рядах протестующих, хотя являлись главной мишенью авторитарных режимов. Например, на площади Тахрир их стали замечать лишь тогда, когда стало ясно, что дни Мубарака сочтены. Такая тенденция характерна и для других стран. Однако организационные навыки и обширные сети социального обеспечения исламских организаций оказались действенными, когда они все же решили окунуться в политику. Прошло совсем немного времени, как исламист стал главной альтернативой статус-кво.

Правда, арабским исламистам повезло меньше, чем их турецким собратьям. Они не только пытаются предложить иной политический порядок, но вынуждены делать это в отсутствии жизнеспособных общественно-политических институтов и системы сдержек и противовесов. Как показал пример президента Мурси, демократия не устанавливается приказами и посредством монополизации полномочий.

Арабские режимы были не только авторитарными и отчужденными от широких масс, но и в большинстве случаев династическими. И монархии, и республики стремились к преемственности в рамках правящих семей. Главным приоритетом правящих кланов всегда являлось не создание общественно-политических институтов, а обеспечение плавной передачи власти. Приверженность арабских исламистов демократии также подвергается серьезным сомнениям как в регионе, так и за его пределами. Многие подозревают их в том, что они намерены «дополнить» известный демократический принцип: один человек – один голос, но –только один раз. Даже в частных беседах видные лидеры не стремятся рассеять опасения по поводу их готовности признать и принять поражение на свободных и справедливых выборах. Единственный прецедент – выборы в Палестине – не воодушевляет. С начала 1990-х гг. воинственное палестинское движение ХАМАС не желало признавать легитимность Ясира Арафата и возглавляемые им политические институты, такие как ФАТХ, ООП и ПНА. После январских выборов 2006 г. к тотальному отрицанию итогов выборов прибегла уже ФАТХ, не признавшая победу ХАМАС. Причина разобщенности кроется не во внешних факторах, а в нежелании согласиться с волеизъявлением избирателей.

Отсутствие в арабском мире политических институтов – реальность политической системы, и по этой причине арабские исламисты едва ли могут пойти путем турецких единомышленников из Партии справедливости и развития.

ИРАНСКАЯ МОДЕЛЬ

Дата падения режима Мубарака, 11 февраля 2011 г., совпала с годовщиной победы революции в Иране. Даже если правители арабских стран не готовы подражать иранской модели, представляет ли исламская революция привлекательную альтернативу для масс?

Нельзя игнорировать основополагающую религиозную структуру иранского общества и арабских стран со всеми вытекающими последствиями. Исторически суннитский ислам предпочитает хаосу статус-кво. Приверженность стабильности и порядку порой заставляла суннитских богословов терпимо относиться к авторитарным и несправедливым правителям, поскольку больше всего они опасались того, что общество низвергнется в бездну хаоса и анархии. Напротив, шиитский ислам преподносит себя как силу сопротивления, стоящую на страже справедливости и равенства; поэтому по своей природе шиитский ислам не желает мириться со сложившимся положением. Наглядным примером служит движение «Хезболла» в Ливане.

В контексте «арабской весны» особенно наглядно проявилось суннитское стремление к порядку в противовес шиитским призывам к насильственному ниспровержению. «Братья-мусульмане» в Египте и движение «Ан-Нахда» в Тунисе отдают предпочтение постепенному переходу вместо насильственной трансформации. То же можно было сказать о Ливии и Сирии до того, как они погрузились в пучину гражданских войн.

Успех иранской модели предполагает присутствие харизматического лидера, который пользовался бы всеобщим уважением и обладал религиозным авторитетом. Таким был аятолла Хомейни. Но «арабская весна» – не тот случай. Ни в одной из стран у демонстрантов не было узнаваемой идеологической платформы, не говоря уже о лидере. Рассредоточение сил не дало возможности какой-либо конкретной группе или классу демонстрантов доминировать над толпой, но в этом заключалась и ее слабость. Без сильного лидера с религиозным весом арабские исламисты не смогут подражать Ирану.

Хомейни завоевал репутацию своим долгим противостоянием шаху в 1960-х гг., в арабском мире таких вождей нет. Деятельность большинства исламских богословов и учреждений финансировалась режимами. Клир и правоведов в Египте и Саудовской Аравии критикуют за то, что они низведены до уровня придатка государственного аппарата, а потому не пользуются уважением рядовых граждан. Многие улемы не желают создавать даже видимость того, что дистанцируются от правящего клана.

Более того, арабские власти не являются светскими ни в западном, ни в кемалистском понимании. Они скорее криптоисламистские, чем светские. Изображая себя оплотом сопротивления религиозному экстремизму, арабские правители зачастую без колебаний соглашаются с требованиями религиозно настроенной части общественности. Чтобы отвести от себя стрелы критики и доказать собственную легитимность, многие арабские правители объявили шариат источником всех законов в своих странах. Даже революционные режимы, ничтоже сумняшеся, ставят на высшие посты исключительно верующих и набожных мусульман. Иногда государство доходит до того, что пытается дать официальное определение правоверному мусульманину.

В Иране богословы смогли использовать народное негодование, клеймя верхушку за низкопоклонство перед Западом и, как следствие, за отчуждение от народа. Шах намного опережал свою эпоху и стремился преобразовать страну по западным лекалам, хотя делал необдуманные шаги, которые маргинализировали могущественных землевладельцев и настроили их против него. Арабский мир более разношерстный и подвержен разным культурным и социальным воздействиям. Например, в Тунисе ощущаются арабское, исламское, африканское, берберское и европейское влияние. То же можно сказать о многих других странах, широко взаимодействующих с внешним миром. С практической точки зрения это означает, что арабское общество куда больше пропитано секуляризмом, чем Иран в 1970-е годы. Например, готовность «Братьев-мусульман» в Египте и «Ан-Нахды» в Тунисе позиционировать себя в качестве умеренных сил в сравнении с салафитами-экстремистами означает признание того факта, что широкая общественность в этих странах не приемлет религиозных крайностей.

Отсутствие харизматичного лидера, традиционные предпочтения суннитов, выбирающих спокойную жизнь, длительное влияние внешнего мира и светский характер общества означают, что иранская модель здесь не подходит.

АЛЖИРСКАЯ МОДЕЛЬ

Она подразумевает активное военное вмешательство для предотвращения захвата государства исламистами и сохранения или восстановления светского порядка. Подобная реакция имела место в Алжире в 1991 г., когда стало понятно, что на выборах неминуемо побеждает Исламский фронт спасения.

Однако, к несчастью для армии, в арабских странах она всегда служила оплотом дискредитировавших себя республиканских режимов. То есть военные обеспечивали легитимность и выживание ненавистных народу властителей. Алжирская модель предполагала бы возвращение генералов в качестве главного арбитра, но именно этому и стремились положить конец демонстранты. Даже профессиональные армии в арабском мире не могут подменять собой государственные учреждения хотя бы потому, что не представляют интересы всех слоев населения. Арабская военная верхушка, как правило, олицетворяет собой отсутствие согласия в обществе, навязывание ему определенных правил. Если в Тунисе армия слаба, то в Ливии и Йемене она расколота по этническому и племенному принципу. Этот внутренний раскол во многом способствовал гражданской войне и продолжающемуся насилию.

В Сирии ситуация несколько иная, но нельзя сказать, что принципиально отличная. Сирийские вооруженные силы отражают состав правящей элиты, и доминирующее положение занимает алавитское меньшинство. В каком-то смысле продолжающееся насилие в Сирии – это прежде всего попытка алавитской армии Асада сохранить статус-кво. Личное и коллективное выживание Асада и алавитов тесно связаны.

Поскольку демографическая ситуация в Бахрейне складывается в пользу шиитов, правительство давно привлекает в вооруженные силы мусульман-суннитов, предлагая им гражданство. Так, после «арабской весны» армия Бахрейна пополнилась немалым числом выходцев из Пакистана. Богатые нефтью монархии Персидского залива обладают самыми современными вооружениями и арсеналами, но способность использовать их ограниченна. В критический момент, как это видно на примере кризиса в Кувейте 1990–1991 гг., выживание режимов зависит от внешних держав. Точно так же Саудовская Аравия вынуждена была прибегнуть к помощи элитных французских войск, чтобы положить конец осаде Великой мечети Кааба в Мекке, организованной Джухайманом Аль Утайби в ноябре 1979 года.

К тому же военный переворот, например в Алжире, отнюдь не обошелся без массового кровопролития, и в конечном итоге генералам пришлось отказаться от власти в пользу более приемлемого политического устройства. Алжирская модель может быть лишь временным решением, поскольку не решит ни одной из проблем, воспламенивших протесты на арабской улице. Большинство армий не являются сильным государственным институтом, их способность осуществлять институциональные перемены наподобие тех, что произвели турецкие военные, также ограниченна. В лучшем случае они смогли бы управлять временно, что в арабском контексте означало бы продолжение прежней политики. Кроме всего прочего, возвращение генералов разожжет народный протест, и тогда к нему активно присоединятся исламисты, которые начинают ощущать вкус власти благодаря волеизъявлению граждан на избирательных участках.

ЛИВАНСКАЯ МОДЕЛЬ

Тот факт, что «арабская весна» вывела на передний план разнообразные и соперничающие политические силы, привлекает внимание к «квотируемой» модели демократии в Ливане (ее еще называют консоциальной, когда в правительстве обязательно представлены все политические силы и этнические меньшинства). Несмотря на преобладание арабов и мусульман, арабский мир неоднороден. В нем наличествуют доисламские и немусульманские общины, проживают неарабские этносы. Даже если исключить три страны – Иран, Израиль и Турцию, – арабское большинство на Ближнем Востоке вынуждено искать общий язык с бедуинами, берберами, друзами и курдами. На религиозном фронте арабам-мусульманам приходится считаться не только с христианами и иудеями, но и с другими несуннитскими мусульманскими направлениями, такими как шииты, бахаисты, исмаилиты и т.д. Учесть интересы всех и каждого невозможно, но ливанская модель обеспечит большинству религиозных групп представительство, а также нечто вроде коллективного договора. Но есть четыре препятствующих фактора.

Во-первых, действующая в Ливане модель признает лишь три доминирующие группы: христиан, мусульман-суннитов и мусульман-шиитов, тогда как друзы, бахаисты и др. вынуждены присоединяться к одной из них, чтобы участвовать в управлении страной и в распределении богатства. В таких странах, как Сирия, с ее многочисленными религиозно-этническими группировками подобное привело бы к расчленению государства.

Во-вторых, курды проживают в Иране, Ираке, Сирии и Турции, и любая уступка курдскому меньшинству в одной стране может иметь далеко идущие последствия и подорвать стабильность в других. Курдские ирредентисты стремятся к воссоединению разрозненных частей исторической родины и образованию великого Курдистана, что усугубит все проблемы.

В-третьих, ливанская модель возникла не в одночасье. Желая, чтобы у христиан-маронитов была своя родина, французы создали Ливан (Маронитское государство), заодно усилив свои позиции на Ближнем Востоке. Для сохранения арабской идентичности Ливана выработан компромисс, в соответствии с которым марониты получили больше власти, впоследствии его закрепили. Распределение полномочий власти между тремя основными религиозными группами произошло после продолжительной борьбы и 15-летней кровавой междоусобицы. Аналогичный эксперимент в Ираке еще продолжается; страна расколота по деноминационным линиям. Хотя Ирак может гордиться тем, что выбрал первого в истории неарабского главу государства, общество раздроблено по религиозному признаку, и не видно конца насилию. Если будет выбрана подобная модель, ситуация в других странах может развиваться по аналогичному сценарию.

В-четвертых, новое устройство будет нуждаться в крепком политическом ядре, а зачастую и внешней поддержке. Как видно на примере Турции, сильный национальный лидер способен добиться консолидации ценой пренебрежения правами меньшинств. Ататюрк объединил и укрепил Турцию, но пожертвовал правами курдов. Сколько-нибудь выдающиеся арабские лидеры в поле зрения пока не попадали. Поэтому ливанская модель на практике означала бы активное и продолжительное внешнее вмешательство во имя государственного строительства. Сменить режим гораздо легче, чем трансформировать его, и ни одна держава или коалиция не пожелает взвалить на себя такую геркулесову ношу. Но без этого консоциальная модель не пустит корней или все пойдет по иракскому пути, и страны погрузятся в пучину хаоса.

ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД?

Чтобы «арабская весна» закончилась коренными изменениями, нужен не только демократический, но и по-настоящему представительный политический порядок. Западная разновидность выборной демократии может быть привлекательна для исламистов, особенно когда они добиваются всенародной поддержки на выборах. Даже если они не получают абсолютного большинства, вне всякого сомнения, после 2011 г. это доминирующая политическая сила. Благодаря расширенным сетям социального обеспечения, организационным навыкам и политической приспособляемости они сумели не только преподнести себя как альтернативу презираемым и свергнутым авторитарным режимам, но и усвоить демократическую риторику. Хотя их реальные планы до конца не ясны, исламисты разных мастей говорят о либерализме, демократии, универсализме и равенстве.

Приверженность духу демократии и электоральная популярность сделали их политически приемлемыми для Запада и других крупных игроков. Таким образом, поддержка на родине обеспечила им легитимность на международной арене, и они пришли надолго. Однако долгосрочная политическая программа окажется под вопросом, если они сочтут, что перевес 51:49 дает карт-бланш на трансформацию арабских обществ в исламистские.

Новым правителям Египта и Туниса приходится платить высокую цену за то, чтобы понять, что подобный курс приводит к конфронтации. Миллионы демонстрантов, собравшихся на площади Тахрир и в других местах, не стремились к замене одного диктаторского режима на другой. Многие граждане не позволят исламистам монополизировать их веру во всем ее многообразии. Идеологический авторитаризм гораздо опаснее власти военных: армия лишь борется за выживание, тогда как «братья» стремятся навязать всем определенные доктрины и подчинить их своему пониманию религии. Мубарака в последние дни его пребывания у власти стали именовать фараоном. Это оскорбительное прозвище как бы отсылало его в доисламскую и неисламскую эпоху «аль-Джахилии». Аналогичное оскорбление кое-кто уже адресует и Мурси.

Отказ арабских исламистов безоговорочно объявить о готовности прислушаться к всенародному протесту и общественному мнению – предмет главной обеспокоенности светских кругов. Чем больше арабские исламисты говорят о демократии и принятии их широкими массами, тем меньше им верят.

Чтобы заслужить доверие избирателей и одновременно остаться носителями духа «весны», арабской элите, включая исламистов, придется вступить на долгий и мучительный путь поиска и достижения консенсуса в обществе. Этот метод создает условия для более представительного общества, чем выборная демократия, поскольку учитывает интересы всех слоев и групп. Что еще важнее, путь – мусульманский по своей сути, поэтому никто не обвинит их в слепом подражании Западу. В VII веке лишь благодаря согласию были избраны четыре непосредственных преемника Пророка Мохаммеда. Только Абу Бакр, первый халиф, умер своей смертью, трех остальных зверски убили. Однако при выборе учитывалось мнение всех групп населения, поэтому в основе его лежал всеобщий консенсус. Не все остались довольны, и это посеяло первые семена раздора, а именно – привело к возникновению шиитского ислама.

Многие жаждут появления современного Саладина, который освободит мусульман. Но если легендарный курд был снисходителен к своим пленникам, особенно немусульманам, современная эпоха до сих пор порождала лишь автократов, которые были социалистами в том смысле, что одинаково жестоко обращались со всеми гражданами. Поиск и достижение консенсуса в обществе – модель, наиболее доступная для «арабской весны», особенно для новых исламистских лидеров, пришедших к власти на ее волне. На примере Ливии и Ирака мы видим, что любой другой подход, будь то демократический или авторитарный, ведет к тяжкой смуте.

Однако есть одно «но». В VII веке достижение консенсуса означало учет мнения и взглядов верующих мусульман, прежде всего мужчин. В современном контексте узкой социальной базы недостаточно. Согласие в арабском мире должно охватывать не только набожных, но и светских мусульман, представителей других конфессий и обязательно женщин. В этом реальный вызов для любого политика, ищущего модель, способную умиротворить арабский мир.

П.Р. Кумарасвами – профессор Университета имени Джавахарлала Неру, почетный директор Института Ближнего Востока в Дели.

Алжир. Иран. Ливан. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885381 Полур Кумарасвами

Цена одной ошибки

Сирийский зигзаг премьера Эрдогана

Резюме: Анкаре снова придется идти к Западу – только уже не в роли ключа к арабскому миру, который можно на время арендовать, а рупора Брюсселя и Вашингтона на Ближнем Востоке. То есть в той ипостаси, в какой она была до прихода Эрдогана.

Даже самые умные аналитики зачастую проигрывают в блэк-джек из-за того, что не могут сдержать азарт. После серии выигрышей, основанных на продуманной стратегии, они теряют осторожность, рискуют и идут ва-банк, попадая в итоге на перебор. Именно такого азартного игрока напоминает сейчас Турция. Еще несколько лет назад эксперты восторгались продуманной и осторожной политикой Анкары. Премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогананазывали одним из самых успешных турецких лидеров за все послевоенное время – реформами он вывел страну из стагнации и обеспечил ей бурный экономический рост.

Менялась и идейная палитра – исламизация, которая была целью его партии, фактически означала либерализацию, избавление от ряда ограничений периода Ататюрка. Турецкий премьер поставил знак равенства между понятиями «политический ислам» и «прогресс». Меняющееся лицо Турции не осталось без внимания соседей, уже много лет ищущих оптимальную модель. В итоге умелое сочетание экономической и идеологической политики вело ее – наследника ненавистной арабам Османской империи – к статусу если не общеарабского лидера, то одного из ведущих центров силы на Ближнем Востоке.

Сейчас все признают, что Турция пережила головокружение от успехов. Анкара решила использовать «арабскую весну» для того, чтобы сократить свой путь к позиции региональной доминанты, а в результате рискует не только утратить достижения в арабском мире за последние 10 лет, но и создать себе новые проблемы. А все более авторитарное правление премьер-министра столкнулось с протестами населения.

ТРИ СЛАГАЕМЫХ УСПЕХА

В 2000 г. Турция представляла собой страну со стагнирующей экономикой на периферии исламского мира. По сути, единственная внешнеполитическая установка состояла в попытках протаранить преграды на пути в Евросоюз. Унизительное «держание в прихожей» со стороны Брюсселя, союзнические отношения с США и партнерские с Израилем, а также воспоминания о периоде османского владычества закрывали ей путь в арабские страны и большую ближневосточную политику. Там героем улиц скорее уж был Муаммар Каддафи, а серыми кардиналами во властных коридорах – Хосни Мубарак и саудовские короли. Отношения с соседями складывались неровно – за исключением Азербайджана на всем протяжении границ постоянно присутствовала напряженность.

Однако пришедшие к власти в 2002 г. молодые бизнесмены-исламисты из Партии справедливости и развития (ПСР) во главе с Реджепом Эрдоганом все изменили. Менее чем за 10 лет Турция превратилась в одного из самых влиятельных игроков на Ближнем Востоке и даже предмет для подражания. Стратегия, благодаря которой Эрдогану и ПСР удалось достичь впечатляющих результатов, зиждилась на трех столпах: экономической экспансии на Ближний Восток и в Северную Африку, стабилизации отношений с соседями, использовании фактора исламской сопричастности.

Турция обладает второй по силе армией в НАТО, и ее возможности для военного давления на соседей ограничены. Любая такая попытка сразу порождала у арабов воспоминания об османском владычестве и разжигала антитурецкие настроения во всем регионе. Именно поэтому турки сделали ставку на экономику. Крайне успешная политика Эрдогана и его министров по стимулированию экспортоориентированного малого и среднего бизнеса дала туркам возможность не только оживить собственный рынок и поднять уровень благосостояния населения, но и захватить арабские рынки. С 2004 по 2010 гг. объем товарооборота с арабскими странами возрос почти втрое – с 13 млрд долл. до 33,5 млрд долл., а с Египтом в 10 раз – с 320 до 3,3 млрд долларов. Двухсторонняя торговля между Турцией и Ираном с 2000 по 2011 гг. увеличилась в 16 раз. С 2007 г. по 2010 г. турецкие инвестиции в Египте возросли двадцатикратно, достигнув около 1,5 млрд долларов. Турецкий бизнес распространялся по всему региону. Так, в Ливии работало около 30 тыс. турецких строителей, которые принимали участие в 214 проектах стоимостью 15 млрд долларов.

Одновременно Турция стала играть и на своей принадлежности к исламской умме. Опираясь на возросшую экономическую мощь, Эрдоган приложил усилия для смены имиджа Турции с проводника интересов Запада на защитника исламского мира. Жертвой ребрендинга стал Израиль – резко обострив отношения с «сионистским врагом» и помогая боевикам в Газе, Турция стала участником общеарабского «палестинского дела». После ряда публичных действий в отношении Израиля (включая унижение израильского президента, а также акции с «Флотилией свободы») Эрдоган стал героем на арабской улице.

УМИРОТВОРЕНИЕ ГРАНИЦ

Экономическое и идеологическое подчинение региона было бы невозможным, если бы перед этим турецкий министр иностранных дел Ахмед Давудоглу (главный архитектор турецкого внешнеполитического чуда) не запустил программу «ноль проблем с соседями». «Турция может снова обрести политическую мощь лишь в том случае, если она использует “стратегическую глубину” (термин, введенный в политический оборот Давудоглу – Авт.) своего местоположения, улучшит отношения с мусульманскими соседями, особенно с Сирией и Ираном. От этих отношений напрямую зависит будущая сила Турции», – говорил Эрдоган в начале правления.

В целом политика принесла успех. Так, нивелирование фобий в сирийско-турецких отношениях (в частности, снятие напряженности вокруг турецкой провинции Хатай, которую сирийцы считали своей территорией) не только улучшило атмосферу между Дамаском и Анкарой, но и позволило Турции подстегнуть экономическое развитие ее юго-восточных провинций. Экспорт последних был завязан на рынки Алеппо, а местная сфера услуг получала неплохие деньги от сирийских визитеров (сирийцы составляли 71,8% общего туристического потока в провинции Хатай, 28,8% в Килисе и 98,4% в провинции Шанлыурфа).

Турции удалось стабилизировать отношения и с союзником Дамаска – Ираном. В Тегеране стали рассматривать Турцию не в качестве сателлита враждебных Соединенных Штатов (демонстративный отказ предоставить США базы для нападения на Ирак произвел впечатление), а как партнера по преодолению хаоса, который американцы создали после операции «Несокрушимая свобода». Анкара и Тегеран совместно занялись стабилизацией Ирака, разделив между собой на сферы влияния эту некогда мощную арабскую страну. Они также совместно работали над решением курдского вопроса, координируя усилия по подавлению курдских боевиков, действовавших и на иранской, и на турецкой территории. Вкупе с четким исполнением Дамаском обязательств по Аданскому договору 1998 г. (согласно которому Сирия обещала не помогать курдским боевикам в Турции и не позволять им создавать базы на сирийской территории), тесное сотрудничество с Ираном помогло туркам нанести сокрушительный удар по позициям Рабочей партии Курдистана (РПК). Доказательством высокого уровня турецко-иранских отношений стала попытка Турции оказать в 2010 г. посреднические услуги в деле решения всех проблем вокруг иранской ядерной программы. И хотя турецкое предложение в итоге похоронили американцы, Анкара одержала дипломатическую победу, продемонстрировав степень своего влияния на Исламскую Республику.

Конечно, не на всех направлениях политика «ноль проблем с соседями» сработала. Но неудача, например, с Арменией компенсировалась серьезным улучшением отношений с Москвой. В России увидели готовность Турции играть стабилизирующую роль на Кавказе (до этого ее в Кремле рассматривали как дестабилизатор, особенно с учетом политики на Северном Кавказе в 1990-е годы). Провал планов по объединению Кипра (по вине греческой общины) снял с Турции клеймо агрессора и серьезно ударил по репутации ЕС, который вопреки декларациям принял в свой состав греческую часть острова.

Наконец, несмотря на неудачу на фронте евроинтеграции (Саркози в 2011 г. прямо заявил, что место Турции не в Европе, а на Ближнем Востоке), турки перестали выступать в роли вечного просителя и предмета общеарабских насмешек. Вместо жалоб на Брюссель Турция стала методично готовить и обтачивать инструменты для оказания давления на ЕС. Среди них – улучшение отношений с Тегераном и превращение Турции в транзитную страну для альтернативных «Газпрому» путей поставок энергоносителей в Европу. Кроме того, в ответ на враждебные действия ЕС (в частности, запрет на отрицание армянского геноцида во Франции) турки принялись проецировать свои новые экономико-идеологические возможности на территории, входящие в европейскую сферу влияния, в частности на бывшие французские колонии. «Я уже дал поручение: в какую бы африканскую страну ни поехал Саркози, нужно, чтобы каждый раз, поднимая глаза, он видел здание турецкого посольства, турецкий флаг. Я дал указание арендовать посольства в самых лучших местах», – говорил в 2011 г. Ахмед Давудоглу.

ПРИДАЛИ УСКОРЕНИЕ

В Европе и некоторых арабских государствах, считавших себя лидерами Ближнего Востока (Египте, Саудовской Аравии), с опаской взирали на рост могущества Турции. Однако свою поступь Анкара оборвала сама, решив банально срезать путь. И когда весь Ближний Восток погрузился в пучину «арабской весны», турецкие власти вознамерились использовать процесс трансформации режимов в своих интересах. Прежде всего для ликвидации конкурентов в битве за статус ближневосточного «царя Горы». Среди главных целей оказались ведущие светские арабские режимы – египетский и ливийский, а также иранские «друзья».

Египетские руководители, привыкшие считать Каир центром региона, крайне негативно отнеслись к турецкому конкуренту. Особенно им не понравилось стремление Турции оспорить роль основного медиатора в арабо-израильских делах (в частности, попытки посредничать в израильско-сирийских переговорах). Хосни Мубарак старался ограничивать турецкое влияние в регионе – и у него это получалось. Исследование, проведенное одним из палестинских центров летом 2009 г., показало: 43% палестинцев видели Турцию в качестве наиболее важного внешнеполитического партнера, в Египте цифра составляла лишь 13%. С Муаммаром Каддафи конфликтов у турок не было, но в Анкаре яркого ливийского лидера рассматривали как одного из основных конкурентов Эрдогана за симпатии арабских масс. Таким же соперником виделся Махмуд Ахмадинежад, автор громких антиизраильских и антиамериканских выступлений. Кроме того, и в Анкаре и в Тегеране понимали, что ирано-турецкое партнерство – явление временное. Ближний Восток всегда был слишком мал для турок и персов, и никто не сомневался, что в среднесрочной перспективе они превратятся в региональных соперников. Не случайно исследование того же палестинского центра показало, что Турцию в качестве наиболее важного внешнеполитического партнера рассматривали лишь 6% иранцев. Вероятно, в Анкаре надеялись, что финальным аккордом «арабской весны» станет именно сокрушение Ирана.

«Турция играет роль, которая позволит ей изменить ход истории и поможет перестроить регион с чистого листа», – заявил в феврале 2011 г. Эрдоган. Используя свой имидж как единственной демократии, способной совместить политический ислам и прогресс, Анкара предлагала умеренным исламским силам, заменившим светские диктатуры, турецкий путь развития. Именно поэтому она жестко выступала против египетской хунты, требуя передать власть «Братьям-мусульманам» и победившему на выборах Мухаммеду Мурси. Исламистам всегда легче договариваться с исламистами, нежели чем со светскими диктатурами, которые рассматривают политический ислам как основную угрозу своей власти.

СИРИЙСКИЙ КЛЮЧ

Если в Тунисе, Египте и Ливии Турция играла скорее вспомогательную роль, то в сирийских событиях стала одним из основных игроков. Анкара рассчитывала решить целый ряд тактических задач, но вместо этого Сирия похоронила все надежды на то, что Эрдоган сможет и далее проводить свою новую внешнюю политику.

Накануне арабской весны мало кто мог поверить в то, что Турция выступит против режима Башара Асада. Отношения между Анкарой и Дамаском были великолепными, в начале февраля 2011 г. Реджеп Эрдоган вместе с тогдашним сирийским премьером Наджи Отри принял участие в церемонии закладки «Плотины дружбы» на реке Аси возле сирийско-турецкой границы. В перспективе, по словам Эрдогана, планировалась реализация других совместных проектов, включая турецко-сирийский банк, запуск скоростных поездов по маршруту Газиантеп–Алеппо, а также соединение газовых сетей. После того как в 2010 г. между Дамаском и Анкарой был введен безвизовый режим, число сирийских туристов в Турции увеличилось в два раза (до 1 млн человек), а турецких в Сирии – в два с половиной (до 1,5 миллиона). Более того, обе стороны были объективно заинтересованы в дальнейшем укреплении политических отношений. Так, Турция через Сирию получала выход на ХАМАС (который на тот момент содержался Ираном, и его штаб-квартира размещалась в Дамаске) и, соответственно, на израильско-палестинский конфликт. В свою очередь, Дамаск рассматривал Анкару как противовес Ирану, от которого Башар Асад не хотел слишком сильно зависеть.

Но сирийские активы были принесены в жертву стратегическим интересам – точнее тому, что в Анкаре посчитали таковыми.

В Турции, вероятно, рассчитывали не только заменить алавитскую элиту Башара Асада на лояльный Анкаре суннитский режим, но и получить через подконтрольную Сирию прямой выход к Палестине, суннитским районам Ирака, Иордании и через нее к нефтяным запасам Саудовской Аравии. Не исключено, что некоторые силы в Анкаре надеялись втянуть в Сирию Соединенные Штаты, спровоцировать американо-иранский «конфликт на периферии» и руками Америки убрать иранских конкурентов. Вероятно, войной против Асада Турция также хотела добиться расположения зараженной вирусом демократии арабской улицы, а также элит монархий Персидского залива. Они давно мечтали выбить Сирию из сферы влияния Ирана и восстановить санитарный кордон на его восточных границах, рухнувший с разгромом саддамовского Ирака. А также протянуть через сирийскую территорию трубопроводы в Европу и избавиться от необходимости возить газ и нефть через простреливаемый иранской артиллерией Ормузский пролив.

В итоге Турция играет ключевую роль в поддержке сирийских боевиков. Именно Анкара приложила усилия для консолидации всех противников Асада (в начале июля 2011 г. в Турции прошел учредительный съезд объединенной оппозиции), на турецкой территории находятся лагеря Сирийской свободной армии (ССА), где боевиков обучают иностранные инструкторы и вооружают на деньги монархий Залива. Лидеры ССА находятся под охраной турецких сил безопасности (после того как их попытались выкрасть сирийские агенты). Через турецко-сирийскую границу проникает оружие, а также идет поток ливийских «добровольцев» для сирийского джихада (размещением этих людей в Турции, по некоторым данным, официально занимается посольство Ливии).

ВТОРЖЕНИЕ – НЕ ВАРИАНТ

Между тем турецкие власти недооценили стойкость режима Башара Асада. Ценой огромных жертв и усилий сирийские власти сохранили контроль над ситуацией в стране. Армейские подразделения, к которым присоединились бойцы «Хезболлы» и, по некоторым данным, иранские подразделения, постепенно зачищают от боевиков населенные пункты. В начале июня они взяли стратегически важный город аль-Кусейр, важный пункт на ливанском пути снабжения боевиков. Сейчас Дамаск намерен перекрыть и второй, турецкий – армия начала в июне масштабную операцию по зачистке провинции Алеппо под названием «Северная буря». Вероятнее всего, без без массированного внешнего вмешательства сокрушить династию Асадов не удастся.

В свою очередь, Турция терпит колоссальные убытки – вместо прибыли от торговли с Северной Сирией турецкие власти тратят огромные деньги на содержание лагерей беженцев. По состоянию на январь 2013 г. в 13 лагерях и двух временных центрах проживало более 160 тыс. сирийских беженцев, на которых ежемесячно уходит 40 млн долларов. Кроме того, еще около 70–80 тыс. беженцев расселились по турецким городам, подняв цены на аренду недвижимости и уровень безработицы, а также ухудшив криминогенную ситуацию. В Анкаре начинают осознавать, что, несмотря на все принесенные жертвы, туркам, возможно, придется и дальше жить бок о бок с Башаром Асадом, который ничего не забудет и не простит.

Многие склоняются к тому, что единственным способом спасти сирийскую революцию и лицо Анкары может стать внешняя интервенция – либо силами самой Турции, либо сколоченной ею коалиции. Впрочем, оба варианта практически нереализуемы. В одиночку турецкая армия (особенно после массовой чистки высшего офицерского состава – более половины адмиралов и около 20% генералитета находятся за решеткой по делу о заговорах против ПСР) едва ли в состоянии справиться с сирийскими вооруженными силами, тем более с добровольцами из числа кадровых бойцов иранского КСИР. Успех операции сомнителен даже в том случае, если ее целью станет не поход на Дамаск, а создание «зоны безопасности» на севере Сирии. В Массачусетском технологическом институте подсчитали, что во время первых ударов с воздуха должно быть уничтожено более 450 целей, включая 150 противовоздушных батарей, 27 батарей с ракетами «земля-земля», 12 противокорабельных батарей, 22 радара раннего оповещения и командных объектов, 32 аэродрома и более 200 укрепленных ангаров для самолетов. Если же обещания России по поставкам С-300 воплотятся в жизнь, само нанесение удара крайне рискованно. Кроме проблем военно-технического характера, возможное вторжение в Сирию маловероятно и по имиджевым причинам. Ввод войск в арабскую страну дезавуирует все усилия Анкары по снятию антитурецких фобий в арабских странах.

Попытки сколотить коалицию для интервенции также, скорее всего, обречены на провал. Турецкая газета «Радикал», перефразируя публицистический штамп, привязавшийся к Турции в XIX веке, – «больной человек Европы», – называет ее сейчас «одинокий человек Ближнего Востока».

Так, надежды Анкары на то, что США решат устроить в Сирии «войну на периферии» с Ираном, не оправдались. Вашингтон постепенно сокращает участие в сирийской гражданской войне и, несмотря на одобрительную резолюцию Конгресса, избегает поставок повстанцам тяжелого вооружения. Вероятно, это отчасти связано с американо-иранскими секретными переговорами, а также переключением фокуса внимания Америки с Ближнего Востока на Восточную Азию. Кроме того, Соединенные Штаты после Ирака и Афганистана вряд ли готовы к новой войне в исламском мире. Особенно когда американский электорат демонстрирует, что устал от активной внешней политики в ущерб внутриэкономическим проблемам. Европа без США воевать не станет – военная операция против режима Каддафи (чья армия на порядок слабее сирийской и на два порядка иранской) четко продемонстрировала европейцам ограниченность их собственных военных возможностей, неспособность участвовать в крупных компаниях без поддержки Соединенных Штатов. Сейчас речь идет лишь о поставках оружия, однако ряд государств (в частности, Германия) уже заявили, что участвовать в этом не намерены. Арабские монархии, конечно, готовы помочь, но лишь словом и долларом. Для ведения войны у них нет достаточных армий. Недавно для участия на сирийском и, возможно, на будущем иранском фронте они пытались «арендовать» иорданскую армию через предложение включить это небогатое королевство в ССАГПЗ и щедро вложиться в его экономику, однако иорданский король Абдалла II ответил вежливым отказом.

Не получит Турция помощи и от сильнейшей армии в регионе – израильской. В Израиле негативно относятся к Башару Асаду, но большая часть израильского истеблишмента, не ослепленная идеей разгромить Иран в Сирии, не желает «исламистской демократии» у своих границ. Ряд единичных операций израильских сил на территории Сирии (когда израильтяне, по их словам, не допустили передачи сирийского оружия массового поражения в руки «Хезболлы» или бомбили сирийские объекты) стоит рассматривать скорее как единичные акты тактического характера, а не как прелюдию к израильскому вторжению. По всей видимости, в Тель-Авиве сменили позицию благожелательного нейтралитета (которой придерживались с самого начала войны), потому что осознали: после победы Асада в Сирии им придется говорить не с местным президентом, а с Тегераном. Израиль серьезно обеспокоен усилением иранского влияния на Дамаск и, по всей видимости, желает, чтобы гражданская война в Сирии продолжалась подольше.

Даже если режим Башара Асада сбросят, никаких особых дивидендов Турция не получит. «В постасадовской Сирии Эрдоган скорее всего сделает ставку на суннитов, которых также поддерживает его религиозный электорат. В этой ситуации Турция окажется в крайне неудобной ситуации – ей придется поддерживать радикальное правительство из “братьев-мусульман”, находящееся под влиянием катарских и саудовских денег. И к тому же пойти на конфликт с Соединенными Штатами, которые хотели бы видеть в Сирии широкую коалицию умеренных сил со значительным представительством курдов», – считает бывший посол США в Турции Мортон Абрамовиц.

КУРДСКИЙ ОТВЕТ

А пока турки усиленно ищут выход из сирийской авантюры, Дамаск и Тегеран нанесли Эрдогану контрудар через намеренное обострение курдской проблемы. Так, Асад пошел на компромисс с собственным курдским населением. По всей видимости, в обмен на обещание автономии курды обязались поддержать режим, что позволило сирийскому президенту в июле вывести войска из курдских населенных пунктов и перекинуть их на опасные участки фронта. Сами города взяты под контроль курдскими ополчениями, которые, по некоторым данным, активно и беспрепятственно помогают братьям по ту сторону границы с Турцией. Со стратегической же точки зрения укреплением Сирийского Курдистана Дамаск фактически поставил ультиматум Анкаре. Ведь если сейчас режим Асада падет, то контролируемый курдскими ополчениями сирийский Курдистан попросту станет независимым.

«Курды – самая организованная этническая группа в Сирии, и если дела в этой стране пойдут совсем плохо, они этим воспользуются, – считает бывший министр иностранных дел Турции Яшар Якис. – Идея независимого Курдистана живет в сознании каждого курда». На компромисс со своими курдами пошли и иранцы – в сентябре 2011 г. Тегеран заключил перемирие с иранскими курдами и их партией PJAK (Партией за свободную жизнь в Курдистане). Одновременно сирийцы фактически вышли из Аданского соглашения и, по некоторым данным, стали поставлять оружие курдским боевикам на территории Турции.

В какой-то степени курдский вопрос обостряет и сама Турция. Анкара недовольна своей энергетической зависимостью от Ирана: 91% потребляемой в стране нефти приходит из-за рубежа, 51% этого импорта дает Иран. Также иранцы поставляют Турции значительные объемы газа (зависимость от импорта 98%). Пытаясь ликвидировать зависимость от потенциального соперника, турки обратили взор на Иракский Курдистан и его запасы нефти объемом в 45 млрд баррелей. На сегодняшний день Анкара и Эрбиль ведут переговоры о строительстве трубопровода, по которому в Турцию будет поступать более 3 млн баррелей нефти в день и 10 млрд кубометров газа в год. В обмен Турция фактически устранила экономическую зависимость Иракского Курдистана от остальной части Ирака. На сегодняшний день турки снабжают иракских курдов всеми необходимыми товарами (именно за счет экспорта в Иракский Курдистан Ирак стал вторым рынком сбыта для турецких товаров, и ожидается, что в 2013 г. он выйдет на первое место).

Данная политика действительно способна обеспечить энергетическую независимость Анкары от Тегерана, но чревата колоссальными рисками. Во-первых, она добивает остатки стратегии «нуля проблем с соседями» и ведет Турцию к конфликту с Ираком. Иракский премьер Нури аль-Малики открыто назвал Турцию «враждебным государством». Он не позволил турецкой компанииTPAO работать на месторождении в Южном Ираке и не пустил турецкого министра энергетики на конференцию в Эрбиль. На стороне аль-Малики выступил не только Иран (активно влияющий на процесс принятия решений в современном Ираке), но и Соединенные Штаты, заинтересованные в сохранении единства Ирака. «Мы не поддержим экспорт нефти из любой части Ирака без соответствующего одобрения иракских властей», – заявила представительница Госдепартамента Виктория Нуланд. Во-вторых, снижая энергозависимость от Ирана, турки создают большую проблему – независимый Иракский Курдистан. Да, сейчас его глава Масуд Барзани следует в фарватере турецкой политики (в частности, помогает решать проблемы с турецкими курдами), но лишь потому, что турки обеспечивают экономическую независимость иракских курдов и могут помочь им во время неизбежного конфликта с Багдадом за Киркук. Однако в среднесрочной перспективе (особенно в случае падения режима Башара Асада и дезинтеграции Ирака) все изменится, и с Эрбиля может начаться процесс консолидации всех курдских земель (в том числе и тех, которые являются частью Турции) в единое 40-миллионное курдское государство. «Турция сначала клюнет на приманку пользования в определенных пределах нефтегазовыми ресурсами Северного Ирака, а затем станет участником реализации более широкого плана по созданию Великого Курдистана на территории Ирака, Сирии и Турции», – возмущается лидер оппозиционной Народной республиканской партии Кемаль Киличдароглу.

ИЗВИНЕНИЯ НЕ ПРИНЯТЫ

На фоне внешнеполитических неудач последних лет одним из немногих достижений стали извинения Израиля за инцидент с Мави Мармара (штурм в 2010 г. «Флотилии свободы», пытавшейся прорвать блокаду сектора Газы). Впрочем, это скорее успех не турецкой дипломатии, а американской, причем достаточно локальный и краткосрочный.

22 марта Биньямин Нетаньяху позвонил своему турецкому визави Реджепу Эрдогану и за 20 минут перечеркнул всю принципиальную трехлетнюю позицию израильского МИД, называвшего гуманитарный конвой провокацией. «В свете проведенного израильтянами расследования, выявившего ряд ошибок при осуществлении операции, премьер-министр Нетаньяху принес извинения турецкому народу за любые ошибки, которые могли стать причиной гибели людей, и согласился завершить соглашение о выплате компенсации», – говорится в заявлении канцелярии Нетаньяху. Израиль пообещал сотрудничать с Анкарой по вопросу улучшения гуманитарной ситуации на палестинских территориях.

Израильский премьер объясняет свой поступок серьезным обострением ситуации на израильских границах. «Усугубление кризиса в Сирии стало решающим фактором при принятии решения… Сирия распадается, гигантские запасы оружия начинают попадать в руки различных группировок… Важно, чтобы Турция и Израиль, граничащие с Сирией, могли сотрудничать и действовать сообща против иных угроз в нашем регионе», – написал он на своей странице в социальной сети. Впрочем, большая часть комментаторов считает причинами не израильское раскаяние или опасение за последствия сирийского кризиса, а давление со стороны Барака Обамы, находившегося в тот момент с визитом на Святой земле. Американскому президенту необходимо согласие между его союзниками для ответа на ряд региональных вызовов.

Турции же примирение не нужно. Конфликтные отношения с Израилем – один из основных инструментов политики по завоеванию лидерства в исламском мире, что для Эрдогана важнее и ценнее, чем координация по сирийскому вопросу или совместные проекты с Израилем (в частности, добыча углеводородов в Восточном Средиземноморье – только на стыке территориальных вод Израиля и Кипра находится примерно 122 трлн кубометров газа). Кроме того, Эрдогана не поймет собственное население. «Израиль в Турции непопулярен и никогда не был таковым, несмотря на расцвет стратегических отношений между Иерусалимом и Анкарой в 1996 году. Эти связи скорее играли роль инструмента в проводимой турецким генштабом политике национальной безопасности, а также во внутриполитических интересах, во времена, когда власть офицеров в стране была максимальной. Еще до прихода к власти ПСР, когда общественное мнение не имело особого влияния на турецкую внешнюю политику», – пишет старший научный сотрудник Совета по международным отношениям Стивен Кук. События в Газе, поддержка Израилем идеи независимого Иракского Курдистана не добавляют турецкому населению любви к израильтянам. Не случайно турецкая оппозиция, нещадно критикующая Эрдогана за ряд внешне- и внутриполитических действий, не включила в обвинительный список пункт об Израиле.

Именно поэтому сразу после получения израильских извинений Турция не только не пошла на ответные шаги (в частности, отказалась предоставлять данные американского радара, который стоит на турецкой территории и контролирует иранское воздушное пространство), но и потребовала у Израиля новых уступок, прежде всего снятия блокады с Газы – именно так в Анкаре интерпретировали слова Нетаньяху об «улучшении гуманитарной ситуации на палестинских территориях». Требование невыполнимое – Тель-Авив отказывается снять досмотр всех идущих в сектор грузов (именно этот досмотр и называют на Западе блокадой) и свободно пускать туда иранские ракеты, специальные марки цемента для строителей бункеров и другие подобные товары. Однако без этого потепления отношений не будет. «Когда Израиль будет выполнять свои обещания, тогда и будет нормализация. В ином случае пусть не обижаются. Мы говорим это четко и ясно», – отметил турецкий премьер.

ОТЫГРАТЬСЯ НЕ ПОЛУЧИТСЯ

Проблема турецкой внешней политики не только в том, что она обесценила все достижения Эрдогана и Давудоглу предыдущих восьми лет. Сейчас сложно вернуться даже на позиции до начала курса «ноль проблем с соседями». Причем не только в арабском мире, но и за пределами Ближнего Востока.

Прежде всего речь идет о евроинтеграции. Хотя само по себе вхождение в Евросоюз практически нереально, процесс, который поддерживался большей частью населения, как таковой был важен для демократизации Турции. Под предлогом необходимости соответствовать европейским нормам власти проталкивали через парламент (в том числе и сам Эрдоган) либеральные экономические реформы. Однако жесткая позиция ЕС относительно членства Турции и ряд турецко-европейских конфликтов (часть из которых специально раздувалась премьером для укрепления репутации в исламском мире) привели к коренному изменению позиции турецкой общественности.

В декабре 2012 – январе 2013 гг. стамбульский Центр экономических и внешнеполитических исследований провел опрос среди экспертов по внешней политике и электората ведущих партий страны, стоит ли Турции продолжать упорно добиваться полного членства в ЕС. И если 87% от опрошенных экспертов ответили утвердительно, то население – отрицательно. Лишь 30% избирателей Партии справедливости и развития и 34% избирателей ведущей оппозиционной Народной республиканской партии хотят, чтобы Турция продолжала поход за членством. Среди националистов из Партии национального движения сторонников евроинтеграции еще меньше – 15%. За членство в Евросоюзе выступают только избиратели прокурдской Партии мира и демократии (88% из них ответили утвердительно), поскольку евроинтеграция является лучшим гарантом соблюдения прав курдского населения. Некоторые аналитики опасаются, что потеря интереса к евроинтеграции не только лишит власти возможности использовать этот рычаг для либерализации, но и позволит Эрдогану реализовать свои авторитарные амбиции. Так, либеральные газеты возмутились, когда 25 января с.г. Эрдоган подтвердил свою позицию, что если ШОС предложит Турции членство, то она вступит в организацию и «забудет о Евросоюзе». А заявление Ахмеда Давудоглу о том, что Турция хочет получить в ШОС статус наблюдателя, лишь укрепило подозрения в том, что Турция стремится интегрироваться в те структуры, где на соблюдение прав человека не обращают особого внимания.

Между тем Турция, скорее всего, не только не станет наблюдателем в ШОС, но и рискует испортить отношения с Россией. Москва дорожит ими, поэтому не заняла жесткую позицию в связи с фактом принудительной посадки в Турции самолета, который предположительно вез оружие из России в Сирию. Однако сомнительно, что Москва так же сквозь пальцы будет смотреть на нарушение Турцией статус-кво на Южном Кавказе – а именно в этом направлении сейчас и пытается действовать Анкара, рассчитывая отыграться за неудачи на остальных фронтах. Ахмет Давудоглу выступает с речами об интеграции между Грузией, Азербайджаном и Турцией. Анкара выражает готовность «помочь» официальному Тбилиси в возвращении в Грузию турок-месхетинцев, настаивает на строительстве новой мечети в Аджарии.

БОЛЬШЕ НЕ ЛИДЕР

В Анкаре осознают всю сложность ситуации, в которой оказались. И даже пытаются исправлять ситуацию. В частности, Эрдоган хочет избежать обострения курдского вопроса за счет превентивного примирения с РПК. Ему удалось добиться компромисса с находящимся в заключении Абдуллой Оджаланом, и в результате курдские боевики прекратили нападения и стали покидать турецкую территорию, а лидеры РПК обещали перейти от партизанской к политической борьбе. Однако, как показали начавшиеся в мае массовые волнения в Турции, у Эрдогана для работы над ошибками может не хватить ни времени, ни политической легитимности.

Жесткий разгон мирной акции экологов, выступавших против вырубки стамбульского парка Гези, спровоцировал объединение различных слоев населения: курдов и турок, секуляристов-либералов и исламистов, и даже основных антагонистов страны – болельщиков «Бешикташа», «Галатасарая» и «Фенербахче», которые на время протестов стали представителями виртуального клуба «Стамбул Юнайтед».

Главная причина недовольства – склонность премьера к авторитаризму, демонстративное неуважение к государственным системам сдержек и противовесов (особенно ярко проявившееся после того, как Эрдоган подавил организованное сопротивление кемалистов и военных). Так, турки выступили против намерения премьер-министра изменить Конституцию и остаться у власти. По закону его нынешний срок истекает в 2014 году, возглавить кабинет министров он больше не сможет, однако Эрдоган намерен превратить Турцию в президентскую республику.

Многие против увлечения Эрдогана идеями неоосманизма. Премьер настолько привержен последним, что публично пригрозил судом создателям сериала «Великолепный век» (который смотрят 150 млн человек) за то, что они, по словам Эрдогана, клевещут на турецкого султана Сулеймана Великолепного. Между тем для значительной части населения еще со времен Ататюрка Османская империя ассоциируется с деспотизмом и ретроградством. И платить за возвращение к внутриполитической отсталости и внешнеполитической экспансии собственной безопасностью (в конце мая турецкие спецслужбы взяли группу сирийских боевиков, которые планировали устроить в стране теракт с применением зарина и свалить его на Башара Асада) население Турции не намерено.

Под эту же категорию подпадает соглашение с курдами. Премьер говорит о федерализации, однако никто не знает, какие уступки Эрдоган обещал курдам в обмен на мир и на их голоса в парламенте на голосовании по Конституции. Курдская партия BDP уже требует введения постов «региональных президентов», изъятия выражения «турецкая нация» из проекта новой конституции, а также придания в ней курдскому языку официального статуса. Кроме того, курды намерены дать курдское название 12 провинциям, которые они считают своими.

Недовольство вызывает и демонстративная исламизация. Если раньше она рассматривалась в контексте либерализации, освобождения от перегибов секулярных законов Ататюрка, то теперь – как путь в сторону исламской республики. Обязательное изучение Корана в школах, запрет стюардессам Turkish Airlines (на 49% принадлежат государству) использовать яркую губную помаду, статья, по которой за оскорбление ислама можно сесть в тюрьму на полтора года – все это стало вызывать недовольство не только кемалистов, но и умеренно-исламизированного городского среднего класса. То есть группы, которая является хоть и меньшей, но наиболее пассионарной частью эрдогановского электората. Последней каплей стал жесткий антиалкогольный закон, который (притом что 80% населения страны не пьет) превратился в символ «иранизации».

Особенностью акций протеста стало четкое разделение в глазах народа партии и премьера. Большая часть населения выступает за сохранение ПСР у власти, не видит ей альтернативы. И ряд высших членов партии, и без того недовольных авторитарными замашками лидера, начинают от него дистанцироваться. Среди последних – президент Абдулла Гюль, вице-премьер Бюлент Аринч и вице-председатель ПСР Хусейн Челик, они заявили о готовности пойти на компромисс с митингующими.

Итогом второго периода правления Эрдогана, когда власти попытались «срезать путь» к лидерству за счет использования «арабской весны», стали стратегические потери на всех фронтах. Турция превращается в одинокого человека на Ближнем Востоке, с серьезными внутренними проблемами и в окружении враждебных государств, некоторые из которых будут стремиться свести с ней счеты. И в этой ситуации Анкаре снова придется идти к Западу – только уже не в роли ключа к арабскому миру, который можно на время арендовать, а рупора Брюсселя и Вашингтона на Ближнем Востоке. То есть в той ипостаси, в какой она была до прихода Эрдогана.

Г.В. Мирзаян – кандидат политических наук, научный сотрудник Института США и Канады РАН.

«В исламе не существует понятия секуляризации»

Махатхир бин Мохамад на протяжении 22 лет (1981–2003) был премьер-министром Малайзии, превратив ее в бурно развивающееся государство, одного из экономических лидеров Азии.

Известен как автор собственной модели развития, которая отвергает неолиберальные принципы, страстный критик западной экономической политики и идеолог самоопределения мусульманского мира.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Резюме: Запад думает, что, рассуждая о правах человека, может вмешиваться во внутренние дела других стран. Но эти проблемы – их собственное изобретение, представляющее собой не существовавшие ранее ценности. И до настоящего времени они не имели нынешней значимости и весомости.

Виталий Наумкин недавно взял обширное интервью у доктора Махатхира, отрывок из которого мы публикуем. Полный текст беседы издан Институтом востоковедения РАН.

Виталий Наумкин: – Еще совсем недавно казалось, что основная траектория развития современного международного сообщества – обеспечение всеобщего процветания и мира. Однако мир захлестнула волна различного рода конфликтов, в том числе этнополитических с применением насилия. Все новые государства стремятся приобрести ядерное оружие, не удалось добиться решающих успехов в борьбе с бедностью, огромные массы людей не имеют доступа даже к чистой воде, капитализм и в особенности его финансовые институты вступили в период острого кризиса, усугубились экологические проблемы. Что же было сделано не так?

Махатхир бин Мохамад: – Когда холодная война закончилась, мы ожидали, что победитель установит такой мировой порядок, который будет основываться на принципе мира, безопасности и демократических формах правления. К сожалению, обнаружилось, что победитель все равно нуждается в противнике, ему нужен враг для того, чтобы поддерживать свой военный потенциал, так как существует опасение, что кто-то другой может занять место противоборствующей стороны в рамках нового витка холодной войны. И на сей раз в качестве такого «кого-то другого» были избраны мусульмане. Конечно, мусульмане многочисленны, но все же они очень слабы и слишком разрозненны. Тем не менее необходимо иметь врага для того, чтобы мобилизовать людские массы и совершать определенные действия.

ВН: – Исламский мир становится все более влиятельной силой в мировой политике…

МБМ: – Мусульмане сами по себе чрезвычайно дезорганизованы. Исламский мир подразделяется приблизительно на 60 государств, которые постоянно наступают друг другу на «любимые мозоли». Некоторые из них придерживаются проамериканских взглядов, а некоторые антиамериканских. Тем не менее Израиль всякий раз находит способ воспользоваться противоречиями между мусульманами, а в особенности между арабами, и ослабить их единство.

Мусульман еще отличает то, что они крайне слабы в военном отношении – сейчас ведь уже не существует Османской империи. Они пользуются технологиями, заимствованными у других, а это делает их еще более уязвимыми, несмотря на внушительное численное превосходство. Те страны, которые подверглись оккупации, почти все без исключения – исламские государства. Мусульманские общины испытывают притеснение. Например, в республике Мьянма. Во многих странах, где мусульманское население составляет этническое меньшинство, оно подвергается дискриминации. И ничего не может с этим поделать, потому что слишком слабо и разобщено. Даже если мы возьмем палестинское движение, то увидим, что есть исламские страны, которые оказывают поддержку палестинцам, однако есть даже некоторые арабские страны, которые в действительности помогают Израилю в его борьбе против палестинцев.

ВН: – Но Запад, в том числе Соединенные Штаты, в 2011–2012 гг. поддержал протестные движения в арабском мире, в результате которых во многих государствах пришли к власти исламистские партии.

МБМ: – США оказали поддержку восстаниям в арабских странах по той причине, что сочли их подходящей возможностью осуществить смену режима в этих государствах. Они бы хотели провести на ключевые посты своих кандидатов. Но лидирующие позиции в этих восстаниях удерживают преимущественно исламисты, поскольку именно они чувствуют себя притесняемыми. В тех странах, где произошли массовые восстания, сформированы исламские режимы. Они не собираются поддерживать дружеские отношения с Западом. Наоборот, хотят освободиться от его влияния. И конфликт между ними будет продолжаться отчасти из-за того, что внутри своей страны этим исламистским силам, одержавшим победу, противостоят другие силы, которые хотят иметь иную форму правления. Наряду с этим американцы будут пытаться дестабилизировать арабские страны в надежде на то, что в какой-нибудь из них появится, наконец, прозападный лидер. Но этого не произойдет в ближайшей перспективе. А если вообще и произойдет, то уж точно очень не скоро. Таким образом, взаимоотношения между мусульманами и Западом не улучшатся, поскольку мусульмане сейчас ясно осознают, что Запад создал эту проблему, Запад пытается манипулировать нами, а так как нам это совсем не нравится, то и наши отношения не могут улучшиться.

Вдобавок ко всему прочему Запад испытывает подспудный страх из-за того, что исламисты могут добиться стабилизации в своих странах, обрести силу, и тогда нанести удар по Израилю. По мнению Запада, необходимо остановить Иран, например, с помощью наложенных на него санкций, ослабить его. Дело доходит даже до прямых угроз развязывания войны, вторжения на территорию этого государства. И люди, конечно, напуганы, ибо силы союзных стран Запада способны вести военные действия, как это уже было продемонстрировано, когда они осуществили вооруженное вторжение в Ирак и Афганистан.

ВН: – В настоящее время наши арабские друзья занимаются поиском моделей, которые они смогли бы взять на вооружение. Некоторые говорят о турецкой модели, другие вспоминают Малайзию и Индонезию как примеры демократических государств, достигших экономического процветания. Существует ли такое явление, как малайзийская модель, и могут ли ею воспользоваться арабские государства?

МБМ: – Я беседовал с египтянами, встречался с другими арабскими представителями. И я говорил им: для того чтобы быть демократичными, вам надо научиться проигрывать и принимать свое поражение. Если вы участвуете в выборной кампании только для того, чтобы выиграть, никакой демократии не получится. А если победителем окажется кто-то другой, а вы захотите подорвать его силы… свергнуть его?… Вы тоже не сможете победить. Потому что в этом случае в вашей стране не будет стабильности. Поэтому готовность к потерям и поражению – очень важный компонент любой демократии. Причина того, почему демократия победила на Западе, это то, что побежденный признает свое поражение.

К примеру, Альберт Гор мог бы выиграть президентскую избирательную кампанию у Джорджа Буша, однако не выиграл и признал свое поражение. В арабских же странах мы наблюдаем перманентное желание правителей оставаться у власти до скончания века, независимо от того, победители они или проиграли на выборах. А вот в Малайзии другая модель. Мы уступили пять штатов оппозиции, но это произошло в результате честных выборов. Это очень важно для нашей демократии. В противном случае нам пришлось бы обманывать избирателей в процессе выборов.

ВН: – Одновременно с повышением своего веса в мире исламские государства переживают период ожесточения межрелигиозных противоречий, выплескивающихся порой в прямые насильственные столкновения. Вражда между суннитами и шиитами, салафитами и приверженцами суфизма и т.п. стала элементом повседневной жизни многих сообществ. Отдельные проповедники самочинно присваивают себе право выступать от имени ислама. Ситуацию делают еще более напряженной непростые отношения между мусульманским большинством и христианским меньшинством в ряде государств, например на Ближнем Востоке. Кроме того, можно видеть осложнение отношений между сторонниками религиозного государства и поборниками светской, секулярной модели, утвердившейся в ряде стран. Как можно преодолеть губительные для развития исламских государств распри? Есть ли шанс добиться торжества религиозной толерантности?

МБМ: – В Малайзии мы все толерантны. Толерантны по отношению к религии, которую исповедуют люди, а также к их этнической принадлежности. Можно было бы ожидать, что люди будут настроены агрессивно друг к другу. Однако нам удалось найти способ работать вместе, объединив наши усилия, и меньшинство согласно с тем, что, когда мы прибегаем к использованию наших полномочий, они должны подчиниться воле большинства, тогда как большинство, со своей стороны, нуждается в поддержке меньшинства и должно следить за его благосостоянием. Вследствие того, что мы смотрим на эти вещи в духе толерантности, нам удалось сохранить мир и стабильность со времени обретения независимости. Поэтому мы можем совершенствовать и развивать нашу систему, а также реализовывать демократические свободы таким образом, чтобы добиваться смены правительства без какой бы то ни было революции. Все, что для этого необходимо, – провести всенародное голосование. Такое понимание пока еще не сформировалось в новых демократических исламских государствах, потому что до этого там царили авторитарные режимы. Требуется переворот в сознании определенных людей. И этому придется еще долго учиться.

Расхождения во взглядах между мусульманами, включая салафитов, ваххабитов, суннитов, шиитов и других, основываются на вероучениях и различных толкованиях Священного писания, принятых разными религиозными учеными. Но существует один-единственный ислам. И этот единственный ислам проистекает из Корана. Если вы обратитесь к Корану, то у вас никаких проблем не возникнет, но если вы обратитесь к вашему конкретному наставнику или имаму, то убедитесь, что другой имам может быть неправ. То есть сейчас наставники отдельных сект имеют обыкновение становиться чересчур фанатичными в отношении своих собственных религиозных убеждений, полагая, что другие мусульмане недостаточно просвещенные для того, чтобы считаться истинными мусульманами, и их последователи враждуют друг с другом.

Нам повезло – все малайзийцы являются мусульманами-cуннитами, последователями имама аш-Шафии. Но теперь уже политики пытаются использовать ислам для осуждения других за то, что они якобы не являются истинными мусульманами. И это стало приводить к конфликтам даже в Малайзии. Но мы все-таки в состоянии справиться с такой проблемой, потому что понимаем, что некоторые люди просто-напросто неправильно трактуют положения нашей религии. В сообществах, где мусульмане проявляют фанатизм в отношении своих сект, всегда будут происходить столкновения, проявления враждебности на религиозной почве, что несовместимо с демократией и толерантностью.

ВН: – Многие интеллектуалы и аналитики пытаются осмыслить события так называемой арабской весны, неожиданно потрясшей порядок, существовавший десятилетиями. Одни пытаются привести корни всех протестных движений, революций, переворотов к одному знаменателю, другие подчеркивают их специфику в каждой стране. Одни считают, что они вызваны исключительно внутренними причинами, другие видят в них (во всяком случае, в части стран) роль внешних сил. Одни утверждают, что это явление исключительно регионального формата, особенно часто такие утверждения слышны в Тунисе и Египте, где народные массы выступают с призывами к равенству, уважению принципов человеческого достоинства и полномасштабному участию в политическом процессе. Другие – что в этом явлении заложены признаки, свидетельствующие о его глобальном значении. Одни говорят о «революции фейсбука», считая, что современные информационные технологии играют основную роль в мобилизации населения, другие акцентируют внимание на значении традиционных инструментов, в частности использовании мечетей и проповедей.

МБМ: – Все, что происходит, не может объясняться одной-единственной причиной. Да, люди не чувствовали себя счастливыми. В прошлом они не могли общаться между собой. А сейчас они могут общаться не только в мечетях, но и через интернет. Интернет во многом облегчил людское общение, и поймать кого-нибудь в нем очень трудно. В мечети, если вы выступаете с призывом, вас могут арестовать, и если вы начинаете произносить ваше обращение у выхода, вас тоже могут арестовать. В этой связи возможность поддерживать общение, оставаясь незамеченным, очень важна, и такая возможность сыграла важнейшую роль в упомянутых событиях.

Основной причиной арабского пробуждения было просто-напросто то, что люди чувствовали себя крайне подавленными и несчастными. У них не было ни работы, ни доходов, ни средств к существованию. Люди, получившие университетское образование, вынуждены были продавать овощи на рынке. Все эти обстоятельства являются очень распространенными причинами, которые порождают в человеке чувство неудовлетворенности, и если степень недовольства доходит до критической отметки, это может привести к взрывоопасной ситуации.

ВН: – В последнее время резко обострились противоречия между двумя типами международных акторов. Одни привержены принципу национального суверенитета государств, лежащего в основе Вестфальской системы, невмешательства в их внутренние дела, опоры на международные правовые нормы и институты. Другие противопоставляет этому концепцию «гуманитарной интервенции». Она допускает внешнее вмешательство, в том числе в рамках «ответственности за защиту». Что вы думаете по этому поводу?

МБМ: – Когда западные государства утратили свой имперский статус, они лишились права осуществлять вмешательство во внутренние дела других стран. И некоторое время они уважали наше право на суверенитет и не вмешивались в наши дела. Но потом случилось так, что они упустили определенные возможности, появившиеся в других странах. И тогда им понадобилось заполучить к ним доступ, расширить свои рынки сбыта. А проникнуть туда они могут при одном условии – если обнаружат слабые места в тех странах, которые недавно обрели независимость.

После этого они стали заострять внимание на вопросе о правах человека. Эти проблемы – их собственное изобретение, представляющее собой не существовавшие ранее ценности. И до настоящего времени они не имели нынешней значимости и весомости. А теперь Запад думает, что, рассуждая о правах человека, может вмешиваться во внутренние дела других стран. Должен все же оговориться на этот счет, ибо в отдельных случаях такое вмешательство может быть оправдано. Например, в Камбодже правительство уничтожило огромное число своих собственных граждан. Это могло бы послужить поводом для иностранной интервенции, но только на основе однозначного международного мандата, одобренного, скажем, Советом Безопасности ООН. Если любое отдельно взятое государство единолично присвоит право принятия таких решений даже под знаком помощи «угнетенному народу», то это будет противозаконно. Если это позволить, то на Земле никогда не будет мира.

ВН: – Женщины играют важную роль в современных обществах, а гендерное равенство стало универсальной ценностью. Уже никто не может открыто утверждать, что женщина в чем-то уступает мужчине или не способна добиваться такого же успеха, как мужчина, во многих сферах деятельности. Однако в отдельных государствах исламского мира существуют порядки, которые воспринимаются за их пределами как дискриминирующие женщин. Возможно, дело в инерции тех родоплеменных институтов и норм, которые существовали в этих странах до ислама?

МБМ: – Трактовка ислама разными людьми является причиной возникновения многочисленных проблем. Если обратиться к основополагающим принципам вероучения, фундаментальным основам, изложенным в Коране, вы не найдете там ни одного положения, которое предписывало бы женщинам закрывать лицо и укрывать тело под покровами бесформенной одежды или не разрешало бы женщинам участвовать в определенных видах деятельности.

Я часто задавал себе вопрос – как мы должны относиться к женщинам в Малайзии? И всякий раз я отвечал на него, помня, что мы – небольшое государство. Нам необходимо мобилизовать усилия всей страны. Если мы исключим женщин из этого числа, то вычеркнем половину нашей собственной силы. То есть мы никак не может исключить женщин. Они способны выполнять работу наравне с мужчинами там, где требуется высококвалифицированный и профессиональный труд. И это ни в коей мере не противоречит принципам, заложенным в исламе. Те, кто думают иначе, руководствуются доисламскими традициями или практикой, присущей определенной общности. Но это ничего общего не имеет с исламом.

По правде говоря, ношение вуали было изначально распространенной практикой в христианстве. Лишь позже было принято решение отказаться от требования носить вуаль. Эта христианская практика явилась предвестницей исламского хиджаба. В исламе женщины могут обнажать лицо и руки. Итак, если вы обратитесь к первоосновам исламского вероучения, то, как я полагаю, не найдете ни одного прецедента, который бы оправдывал то, что женщины могут быть в какой-то степени притесняемыми.

ВН: – Один турецкий политик недавно высказал мнение о том, что среди причин, почему европейская модель не приветствуется в мусульманском мире, ее излишняя секуляризация, проявляющаяся в государствах Евросоюза. Эта точка зрения разделяется многими мыслителями в мусульманском обществе. Со своей стороны, представители западных стран в целом полагают, что отделение религии от государства является принципиально важной составной частью демократического общества наряду с такими элементами, как власть закона, независимость судебной системы, уважение к правам меньшинств, свобода слова и т.д. До какой степени мы можем говорить об общих ценностях человечества, таких как демократия или права человека?

МБМ: – Никакой секуляризации в исламе нет, потому что, как вы знаете, ислам – это универсальный образ жизни. С одной стороны, ислам разъясняет все происходящее в нашем обществе, потому что в Коране содержится свод наставлений применительно к каждому аспекту жизни, что отличает его от Библии или Торы. Но, с другой стороны, те вещи, которые мы должны делать, полностью совместимы с демократией, и это нисколько не противоречит исламскому вероучению, ибо демократия существовала еще во времена самого раннего мусульманства.

Когда Пророк Мухаммед умер, у него не было сына, который наследовал бы ему, и верующие избрали нового халифа, Абу Бакра ас-Сиддика. Они избрали его в качестве преемника Пророка Мухаммеда, а после него было избрано еще три халифа. И только Муавия бин Аби Суфьян основал династию, но это уже не являлось частью исламского вероучения. Таким образом, демократия – неотъемлемая часть ислама, и мы должны быть честны перед собой, когда мы применяем ее. А вот надругательства над системой и нарушения ее принципов идут вразрез с исламской верой. Иначе вы не выполняете истинных демократических наставлений нашей религии.

ВН: – Сегодня много спорят о соотношении свободы слова и уважения к религиозным ценностям. Хорошо известны примеры грубого оскорбления чувств мусульман со стороны некоторых представителей западного общества. В чем тут дело? В укоренившейся в западном мире исламофобии? В хамстве и распущенности, которые прикрываются свободой слова? Но если свобода самовыражения является универсальной ценностью, заложенной в Хартии прав человека, означает ли это, что запреты на подобные выходки неприемлемы? Кстати, недовольство выражают не только мусульмане. Не так давно на демонстрацию вышли ливанские христиане, который сочли турецкий фильм «Завоевание. 1453» оскорбительным для себя. Но турецкие власти поддержали права авторов фильма на выражение своего художественного видения истории. Даже ряд турецких журналистов увидели в этом проявление двойных стандартов.

МБМ: – Не существует такого явления, как абсолютная свобода. Что бы вы ни делали, нельзя выходить за определенные рамки. Конечно, вы можете высказывать то, что хотите, и подойти к человеку, права которого вы ущемили. Но что тогда сделает этот человек? Он вступит в борьбу с вами, ударит вас, потому что вы нарушили границу дозволенного. Поэтому свобода тоже имеет ограничения. Нельзя пользоваться свободой, чтобы оскорблять людей. А если вы себя не сдерживаете, то власти окажут на вас соответствующее воздействие. Интерпретация свободы различна в разных обществах. В Европе вы можете появляться на пляже в обнаженном виде. Но это ни в коем случае не приемлемо в нашем обществе. У нас вы должны соблюдать наши правила и обычаи. Те же, кто считает, что свобода не имеет границ, видят ее в ложном свете.

Если мы начнем переходить установленные границы, в обществе наступит хаос. Люди станут совершать непозволительные вещи, начнут оскорблять других людей, сквернословить или говорить непристойности о чьих-то родственниках и т.д. Если одна группа говорит гнусности в адрес другой, используя при этом недопустимые ругательства, это может спровоцировать спонтанную реакцию, ответные действия и неизбежно приведет к дестабилизации. А обществу нужна стабильность, и власти обязаны ее поддерживать. Поэтому да, нам нужна свобода, но только до определенного предела.

ВН: – Было бы очень интересно услышать от вас несколько слов по поводу идеологии, которая была создана в вашей стране, я имею в виду рукунегару.

МБМ: – Рукунегара, по существу, является сводом ценностей, которые все мы должны разделять, будучи гражданами нашей страны. Нам безразлично, является ли это идеологией или нет и к какому виду эта идеология относится, если вообще ее можно считать таковой. Если та или иная система ценностей способна помочь Малайзии, мы принимаем ее к использованию. С одной стороны, мы взяли на вооружение несколько социалистических принципов, таких как главенствующая роль государства в торговле и пятилетние планы развития. С другой стороны, нам вполне подходит капиталистическая система торговли и инвестиций. Иными словами, мы принимаем все то, что полезно и пригодно для нас, и не отвергаем ничего, исходя из идеологических соображений. В общем и целом можно сказать, что у нас вообще нет никакой идеологии.

Махатхир бин Мохамад на протяжении 22 лет (1981–2003) был премьер-министром Малайзии, превратив ее в бурно развивающееся государство, одного из экономических лидеров Азии.

Известен как автор собственной модели развития, которая отвергает неолиберальные принципы, страстный критик западной экономической политики и идеолог самоопределения мусульманского мира.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Малайзия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885376 Махатхир бин Мохамад

Государство – это мы

Пять причин, почему нельзя позволять оппозиции «мочить» нынешнюю российскую власть

Резюме: Сегодня сильное хорошо работающее государство нужно и всем нам, и каждому из нас в отдельности значительно больше, чем в прежние времена. Потому что осталось очень мало герметических лакун, где можно спрятаться от несимпатичного общества и зажить самому по себе.

Написать об этом хотелось еще в прошлом году. Когда наша оппозиция с завидным постоянством, причем заранее, анонсировала непризнание результатов выборов – вначале в Государственную думу, потом президентских. Но не дошли руки. А вскоре и эффект Болотной площади мало-помалу стерся.

Тем не менее вопрос остается. В декабре 2012 г. в документе «Кардинальная политическая реформа – главное требование демократической оппозиции» снова постулировалась нелегитимность нынешней российской власти. Что по существу подразумевает допустимость ее свержения и демонтажа нынешнего режима любыми доступными средствами. Если власть нелегитимная – чего церемониться.

Так что объясниться все-таки надо.

Прежде всего, о чем идет речь? Мы живем не в абстрактном гражданском обществе, а в определенных экономических, правовых, культурных, понятийных и т.д. условиях, каркас которых составляет государство. Если государство разрушается – на какое-то время наступает хаос. Любой хаос хуже любого государства. За исключением, естественно, нечастых случаев, когда государство осуществляет геноцид в отношении собственного народа. В прямом смысле этого слова – истребление. Всего народа.

Для моего поколения, которое помнит тысячи еще не старых ветеранов в ЦПКиО в День Победы и для которого лучшим фильмом всех времен и народов был «Белорусский вокзал», Великая Отечественная война имеет личное преломление. Для меня, например, геноцид – это план «Ост», который предусматривал заселение Европейской части Союза немецкими колонистами и очищение этих территорий от 30 млн человек. Называть геноцидом каждое массовое зверство на этнической почве, наверное, не очень правильно. Но это – так, кстати…

Мы живем в эпоху стремительных перемен. В своей генеральной направленности – скорее позитивных. Несмотря на финансово-экономический кризис последних лет, из которого мир до сих пор не может выкарабкаться, налицо тенденция роста всеобщего благосостояния. Уже 67 лет в мире не было большой войны. Хотя этот тезис, думаю, небесспорен для жителей Чечни, Карабаха или Ферганской долины, не говоря уже о Вьетнаме, Кампучии, Афганистане, Ираке или зоне Великих Африканских озер… Стуча по дереву, рассчитываю дожить мои дни, не испытав ужасов войны, через которые прошли родители. Более того, надеюсь, что и моя дочь тоже проживет свою жизнь в мире, комфорте и благополучии.

Тем не менее сказанное не означает, что наступила тишь и благодать. Это во многом не так. В мировом порядке хватает реальных и потенциальных надломов – геополитика; межгосударственные противоречия; экономическая конкуренция; всякого рода ресурсные дефициты; революции в коммуникациях, технологиях, продовольствии; терроризм; религиозный радикализм; ползучее ядерное распространение; технологические аварии и природные катаклизмы и т.п. В своей совокупности эти надломы генерируют целую систему угроз, чреватых обвалом нынешнего относительного благополучия и спокойствия.

Допускаю: кто-то, наверное, считает, что в сегодняшнем комфортабельном мире, особенно в части его «золотого миллиарда», можно позволить себе обойтись без сильного государства. Раньше, в эпоху войн и революций, это было опасно. Сейчас риски приемлемы.

Считаю такую посылку глубоко ошибочной. Сегодня сильное хорошо работающее государство нужно и всем нам, и каждому из нас в отдельности значительно больше, чем в прежние времена. Потому что осталось очень мало герметических лакун, где можно было бы спрятаться от несимпатичного общества и зажить самому по себе, своими силами, в ладу с природой, как Лыковы.

Так что давайте будем поосторожнее с этой «невыносимой легкостью бытия» в отношении к государству. Иначе можно попросту лишиться того неказистого и не особенно эффективного, но своего государства, которым мы сегодня располагаем. А третий за 100 лет насильственный демонтаж всей государственной инфраструктуры российский народ, скорее всего, не переживет. Во всяком случае в современном смысле – как народ, претендующий на цивилизационную роль, организующий огромный массив земной суши и являющийся одним из главных опорных блоков мирового порядка.

Конечно, школа мысли, допускающая признание нелегитимности собственного государства, не является российским изобретением. Такие конструкты появились не в России и не сегодня. Неоднократно мы сталкивались в истории с ситуациями, когда радикально настроенное меньшинство, недовольное существующими порядками, объявляло государству войну и начинало бороться за его уничтожение. Россия в этой аномалии не одинока.

Но в нашем положении есть два существенных отличия. Во-первых, именно у нас, провозгласив лозунг поражения своего правительства в мировой войне, большевики подняли эту доктрину на невиданную доселе высоту – с точки зрения системности и разработанности аргументации. Страницы про Циммервальд – одни из самых пронзительных у Солженицына.

Во-вторых, сегодня мы потенциально, в стратегической перспективе более уязвимы, чем другие ведущие державы. В силу ряда причин. В числе которых: сокращение населения и кардинальные изменения в его составе, пробуксовка модернизации, отсутствие реального прогресса в развитии восточных регионов страны, сохраняющаяся гиперзависимость экономики от экспорта энергоресурсов, не преодоленное до конца состояние шока, оставшееся с 1990-х годов.

Не нам сейчас затевать очередной эксперимент с капитальной перестройкой. Мне могут возразить – чего паниковать из-за нескольких маргиналов. Дело не в панике. Не будем забывать, что большевистская партия в феврале 1917 г. насчитывала 24 тыс. членов. Но ведь замутила. И как!

Попробуем суммировать основные причины, почему надо быть очень осторожным с лозунгом поражения своего правительства. Причем не важно, какого поражения и в чем. В политике по отношению к Сирии или в попытках возрождения отечественного автопрома.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

Первая причина. Как свидетельствует история, насильственный (какую бы форму ни принимало это насилие) развал несовершенного государства во имя его усовершенствования, то есть свержение не устраивающей тебя власти ради установления власти твоей или представляющей твои интересы, почти всегда оборачивается катастрофой для населения.

Примеров много.

Не скрываю – меня давно завораживает история Византии. Впрочем, не меня одного. Она увлекала многих – от Гиббона до Люттвака. Эта история очень назидательная. И по части человеческих страстей действительно будет покруче, чем «Фауст» Гете. Но Византийская империя пала не 29 мая 1453 г., а в 1204 году. В Византии тогда разыгрывалась очередная сцена в привычной пьесе борьбы за власть для тысячелетней империи. Победу одержал Алексей III. Оппозиционный лагерь, делавший ставку на царевича Алексея, сына свергнутого и ослепленного императора Исаака Ангела, не смирился. Алексей вступил в сговор с венецианским дожем Дандоло, возглавлявшим крестоносцев, собиравшихся плыть в Египет, пообещав за помощь в утверждении его на престоле огромные деньги. Дандоло в то время уже девяностолетний слепой старец, но когда-то, будучи венецианским послом, он бывал в Константинополе и даже, по одной версии, был ослеплен византийцами.

Крестоносцы вернули трон престарелому Исааку Ангелу. Они стали лагерем и ждали, когда Алексей со своим отцом расплатятся по счетам. Между греками и латинянами происходили постоянные столкновения. Отец и сын, приведшие чужеземное воинство под стены города, сделались предметом ненависти и отвращения. В городе началось брожение, переросшее в мятеж. Исаак, в очередной раз свергнутый с престола, не перенес горя и умер, его сын был посажен в тюрьму и там убит. Воспользовавшись анархией, крестоносцы, получив отказ в выплате долга, пошли на штурм Константинополя. 13 апреля 1204 г. город пал.

Что произошло, рассказано в сотнях и тысячах исторических и художественных книг. Вот как описывает эти события Ф.И. Успенский: «Эти три дня грабежа при зареве пожара превосходят всякое описание. По истечении многих лет, когда все уже пришло в обычный порядок, греки не могли без ужаса вспоминать о пережитых сценах. Отряды крестоносцев бросились по всем направлениям собирать добычу. Магазины, частные дома, церкви и императорские дворцы тщательно обысканы и разграблены, безоружные жители подвергались избиению... В особенности нужно отметить варварское отношение латинян к памятникам искусства, к библиотекам и святыням византийским. Врываясь в храмы, крестоносцы бросались на церковную утварь и украшения, взламывали раки с мощами святых, похищали церковные сосуды, ломали и били драгоценные памятники, жгли рукописи. Многие частные лица составили себе богатства в это время, и потомство их в течение целых столетий гордилось похищенными в Константинополе древностями. Епископы и аббаты монастырей впоследствии подробно описали в назидание потомству, какие святыни и как приобрели они в Константинополе».

Цена поступка Алексея Ангела и его клики во времени и пространстве – падение и расчленение величайшей империи в истории (по продолжительности беспрерывного существования). Потребовалось 57 лет, чтобы снова сложились в единое государственное образование те обломки, на которые она распалась. Но это было другое государство.

Как сверхдержава и как глобальная империя Византия перестала существовать. Она еще эпизодически достигала военных успехов, например, при Мануиле II Палеологе. Практиковала дипломатию, не имевшую прецедентов в мировой истории по интенсивности, изощренности и результативности. Выказала неожиданную способность к интеллектуальному и духовному обновлению. Неспроста именно византийская интеллектуальная традиция, хотя это замалчивалось много столетий, стала одним из источников европейского Возрождения. Но Византия, веками надежно заслонявшая Европу от нашествий с Востока, ослабленная и униженная, больше не справлялась с этой миссией. Не было бы Четвертого крестового похода, кто знает: скорее всего, не пришлось бы останавливать оттоманские войска под стенами Вены. И линия всемирной истории могла бы пролечь несколько по-другому.

Вернемся, однако, к нашему сюжету.

В России самый печально знаменитый пример затаскивания внешнего фактора во внутренние дрязги – конечно, Смутное время. Поскольку это – наше свое, родное, и основная фактологическая канва этого действа у всех у нас в памяти еще со школьной скамьи, ограничусь небольшим пассажем из летописи (в изложении Костомарова). Для иллюстрации – чем оборачивается делегитимация своего государства: «И было тогда такое лютое время божия гнева, что люди не чаяли впредь спасения себе; чуть не вся земля Русская опустела; и прозвали старики наши это лютое время – лихолетье, потому что тогда была на Русскую землю такая беда, какой не бывало от начала мира: великий гнев божий на людях, глады, трусы, моры, зябели на всякий плод земной; звери поедали живых людей, и люди людей ели; и пленение было великое людям! Жигимонт польский король велел все Московское государство предать огню и мечу и ниспровергнуть всю красоту благолепия земли Русской за то, что мы не хотели признать царем на Москве некрещеного сына его, Владислава… Но Господь – говорит то же сказание – услышал молитву людей своих, возопивших к нему великим гласом о еже избавитися им от лютых скорбей, и послал к ним ангела своего, да умирит всю землю и соймет тягость со всех людей своих».

Слишком часто в истории кровавые катаклизмы, сопровождавшиеся развалом вполне дееспособных, успешных государств, массовым истреблением мирного населения, разрушением процветающих городов, начинались с драки за власть и с делегитимации своего правительства.

Пелопонесская война едва не завершилась раньше срока полным поражением Афин, когда Алкивиад, бывший до этого командующим афинским войском, и затем сбежавший с позором от судебного разбирательства, переметнулся к спартанцам. В 1310 г. князь Василий Александрович привел из Орды татарское войско на своего дядю Святослава Глебовича, отнявшего у него Брянск. Несмотря на то, что перед битвой брянцы выдали князя Святослава, татары учинили в Брянске страшную резню.

Путч анархистов в Барселоне в мае 1937 г. в ходе гражданской войны в Испании помог франкистам занять Страну басков и во многом подготовил падение Испанской Республики. Попытка государственного переворота «сверху» в Южном Йемене в январе 1986 г. с последующей скоротечной гражданской войной так подорвали экономическое и политическое положение страны, что через несколько лет, в 1989 г., НДРЙ согласилась на объединение со своим заклятым соперником – Северным Йеменом.

Думаю, исторических аллюзий достаточно. Пойдем дальше.

О КОРРУПЦИИ И ДРУГИХ «РОДИМЫХ ПЯТНАХ»

Вторая причина. Какие бы претензии мы ни выдвигали по адресу нынешней российской власти, она не слишком отличается от власти в столь любезных среднему российскому интеллигенту Западной Европе и Америке.

Власть – сама по себе не очень приятная вещь, потому что она действует методами насилия в различных формах. Но без нее нельзя. Она не только устанавливает приемлемые для большинства правила человеческого общежития и обеспечивает их соблюдение, но и в возрастающей степени предоставляет обществу определенный набор базовых инфраструктурных услуг.

Оставим в стороне тему демократии. Слишком много сказано. Набило оскомину. Посмотрим лучше на ситуацию с коррупцией. Тоже – знаковый сюжет. Упростим все. Коррупция сама по себе – это лишь способ перераспределения материальных благ. В конкретных исторических контекстах коррупция может играть даже позитивную роль. Вопрос в другом: производит общество или нет? Станки, одежду, смартфоны, программное обеспечение и т.д., которые находили бы сбыт. Конкурентна ли материальная и культурная продукция этого общества на мировых рынках? Способно ли это общество обновляться и генерировать научно-технический и духовный прогресс?

Проиллюстрирую. По общепринятым оценкам, от четверти до трети ВВП Италии производится в теневой экономике. Так было в 1980-е гг., такая картина сохраняется и сейчас. Между тем в положении страны за эти 30 лет произошли космические перемены. В 1980-е гг. Италия была на подъеме, одной из ведущих экономик мира. Сейчас страна находится в глубоком системном кризисе. В чем разница? Тогда Италия производила массу конкурентоспособной продукции – автомобили, станки, вертолеты, компьютеры. Сейчас кроме тряпок итальянская промышленность мало что производит.

По данным авторитетного в этом жанре Института исследований труда (Бонн, ФРГ), в 2007 г. (последний год, охваченный статистикой) размер теневой экономики составлял в России 40,6% ВВП. Для сравнения, в США 8,4%, в Италии 26,8%, на Украине 46,8%, в Нигерии 53%. Спору нет, наше положение в этой шкале – не из приятных. Но опять-таки, не в самой коррупции как таковой корень зла.

С поправкой на размеры ВВП теневая экономика США в абсолютных величинах более чем вдвое превышает показатель России – 1,1 трлн долл. против 524 млрд долларов. Но Америка остается мастерской, в т.ч. инновационной, для всего мира. В тамошних университетах работают около 200 нобелевских лауреатов. В США обучаются более 760 тыс. иностранных студентов (в т.ч. из Китая – 194 тыс., из Индии – 100 тыс., из России – 5 тысяч). В США в 2012 г. произведен 601 воздушный лайнер (в Европе – 588, в Китае – 37, в России – 23). США имеют 250 суперкомпьютеров (Китай – 72, Япония – 32, Россия – 8).

Коррупция – страшная болезнь, с которой надо бороться самым беспощадным образом. Но наша главная системная слабость – в том, то мы не производим ключевую номенклатуру современных и конкурентоспособных товаров и услуг. Причем в категориях как «твердой», так и «мягкой» силы. Вот где собака зарыта.

ТРЕТЬЯ ПРИЧИНА – УГРОЗЫ ИЗ НАСТОЯЩЕГО

Как уже сказано миллионы раз, мир переживает стремительные глубочайшие перемены. Подробно останавливаться на их содержании смысла не вижу. О некоторых вещах надо говорить или обстоятельно, или никак.

К тому же, как известно, the truth is in the eye of the beholder: на одни и те же события и процессы можно смотреть с диаметрально противоположных точек зрения. Том Фридман ключевой для понимания сегодняшнего мира факт видит в появлении в Индии простенького планшетника собственного производства, обладающего всеми основными функциями, но стоящего всего 30 долларов. И усматривает в этом подтверждение тенденции к росту прогресса и благополучия всего человечества.

А не менее знаменитый Николас Кристоф пишет о росте детской проституции и в целом насилия против женщин и детей, особенно на войне, о массовом участии несовершеннолетних в вооруженных конфликтах, о многомиллионной смертности от элементарного, брутального голода, о сохраняющейся в массовых масштабах практике работорговли и рабовладения и т.п.

Возьмем, как и до сих пор по ходу нашего разговора, один срез этой проблемы. Когда наши критики со злорадством пророчествуют, что, дескать, как упали режимы Каддафи и Мубарака, так завалится и российский. Стилистически это издевательство, а содержательно – подтасовка. Слишком велики различия между нашими обществами и соответствующими историческими контекстами. Однако проблема есть. И заключается она вот в чем. Тот же Фридман в качестве центрального международного события начала 2010-х гг. выделяет одновременный крах наднационального супергосударства в Европе и национального государства на Ближнем Востоке. Здесь автор со свойственной ему наблюдательностью удачно схватывает серьезную тенденцию – нарастающую слабость традиционных государственных институтов в различных по своей природе странах, при разных политических режимах и социально-экономических укладах, перед лицом нетрадиционных вызовов.

О каких вызовах идет речь? Посмотрим на примере Европы. Что нам ближе и понятнее. Главное – кардинальные изменения возрастного, национального и религиозного состава населения и связанный с ними расширяющийся разрыв между способностью и готовностью этого населения производить на общее благо и тем качеством жизни, на которое оно рассчитывает.

Эта базовая проблема усугубляется многими привнесенными обстоятельствами. Включая слабую защищенность финансово-экономических систем даже сильных государств от потрясений, имеющих внешнее происхождение. Достаточно упомянуть т.н. спрэд (spread) доходности гособлигаций. Именно взлет этого самого «спрэда» (злые языки утверждают – неслучайный) послужил финальной причиной падения Берлускони.

Или же возьмем нетрадиционные протестные движения. Антиглобализм как всеобщий феномен, потрясший мир 14 лет тому назад в Сиэтле, и такое его недавнее проявление, как серия акций Occupy Wall Street. В арабском мире нечто отдаленно похожее разыгралось после самосожжения Мохаммеда Буазизи в Тунисе. Движения, построенные по сетевому принципу, без единых координирующих центров, без партийных билетов и членских взносов, действующие по методу волны. Попробовать нейтрализовать такое движение, выведя танки на площадь, конечно, можно, только не стоит рассчитывать на эффективность. А не реагировать тоже нельзя. Альтернатива – паралич не только государственных, но и общественных функций и хаос. Вопрос: что делать?

Но, повторюсь, все это сопутствующие обстоятельства, что называется – collateral damage. Стержневая проблема заключается в том, что современное население, особенно молодое поколение, в самых непохожих по уровню своего развития странах хочет получать от государства такой объем материальных и духовных благ, который не обеспечивается трудовой деятельностью этого населения. Эта проблема – на десятилетия. В одночасье, одним законом или международным договором ее не решить. Эта проблема – для всего общества в каждой отдельно взятой стране. А по большому счету – для всего человечества.

Тем не менее, поскольку единого глобального правительства в мире не существует и не предвидится, создавать организационные рамки для решения этой проблемы надлежит государствам. Отдельно взятым. И отвечать перед своим населением за успешность или неуспешность своей политики им тоже предстоит поодиночке, а не скопом.

Сказанное в полной мере относится и к России. Мы тоже – неотъемлемая часть развитого Запада, нравится нам это или нет. Только для нас эта экзистенциальная проблема стоит грубее и острее, потому что усугубляется десятилетиями накапливающихся наслоений, состоящих из недорешенных проблем из предыдущих этапов исторического развития. Незавершенных структурных реформ, недосформированного гражданского общества, не до конца преодоленного комплекса «утраты сверхдержавности» и т.п.

ЧЕТВЕРТАЯ ПРОБЛЕМА – ВЫЗОВЫ ИЗ БУДУЩЕГО

Еще короче. В 1901 г. в мире насчитывалось всего восемь великих держав – США, Британская империя, Российская империя, Германская империя, Франция, Италия (с оговорками), Австро-Венгрия и Япония. Из них только одной стране (Соединенным Штатам) удалось пройти через столетие без резких социальных потрясений, перекройки своей географической карты и больших (конечно, все относительно) потерь в войнах. Соединенное Королевство было не столь удачливым, но тоже отделалось достаточно благополучно. Остальной шестерке пришлось в разных комбинациях испытать все – революции, гражданские войны, широкомасштабные военные действия на своих территориях, репрессии и концлагеря, Японии – даже атомные бомбардировки. Результатом исторических обстоятельств стала гибель многих миллионов людей.

Предвидеть все это в начале XX века на фоне тогдашней Belle Epoque для человеческого разума было не под силу.

Предыдущий век, XIX. В начале этого столетия Франция из предельно ослабленной десятилетней войной едва-едва восстановившейся страны за все те же 10 лет превратилась в могучую державу, по существу объединившую под собой всю континентальную Европу – впервые со времен Карла Великого. Она переделала под себя весь конституционный порядок в этих странах – до сих пор многие из них живут по гражданскому законодательству, основанному на Кодексе Наполеона. Реально заявила претензии на мировое господство. А затем через пару лет во Франции были расквартированы войска четырех держав.

А еще было объединение Германии, когда из 25 германских государств осталось одно – Германская империя, а Австрия переформатировалась в дуалистическую Австро-Венгерскую монархию. Произошло объединение Италии – через серию войн и во многом как следствие германских побед. США пережили жестокую гражданскую войну. Неожиданно из ниоткуда совершила модернизационный прыжок Япония. И это было, наверное, одно из самых спокойных и благополучных столетий в истории человечества.

XVIII век – революция во Франции и война за независимость в Америке. Становление России, опять-таки через череду кровопролитных войн, в качестве одной из крупнейших и мощнейших держав мира. Опущение Швеции до уровня средней державы. Исчезновение Польши с политической карты Европы. Семилетняя война с ее, по оценкам, двумя миллионами погибших, как прообраз Первой мировой. Окончательное устранение турецкой угрозы. Галантный век. Просвещение. Вольтер. Казанова и Калиостро.

XVII век – Тридцатилетняя война. До восьми миллионов погибших. Вестфальский мир. Крушение династической системы в Европе и становление принципа национального государства. В России – Смута.

Продолжать не будем.

Смысл – конечно, исторические прогнозы есть жанр необходимый и вполне правомерный. Их много. Есть очень небезынтересные. Например, разработки американского Национального совета по разведке из серии «Глобальные тенденции». Последний выпуск – «Альтернативные миры». Содержит массу полезной информации к размышлению. Но не более того. Надо честно сказать самим себе – человечество еще не научилось прогнозировать собственное будущее, даже в относительно близких исторических горизонтах. И исходить из этого. А значит – прежде всего: не рисковать без нужды. Не раскачивать лодку.

СОВСЕМ НЕМНОГО ФИЛОСОФИИ, ПОД ЗАНАВЕС

Самые главные, фундаментальные для человечества в XXI веке вопросы не связаны ни с возвышением Китая, ни с эволюцией нынешнего политического ислама. Это – важные вопросы, но не судьбоносные. Судьбоносные же для человеческой цивилизации вопросы, для ее будущего, для путей развития человеческого общества как такового, они – о другом.

Как мне представляется, таких вопросов два. Склонен ли человек к добру по своей природе как общественное животное? И имеет ли количество добра в мире тенденцию к увеличению по мере исторического прогресса? Простите за корявую формулировку.

Почему я ставлю эти вопросы в контексте нашего разговора? Предположим, что человек по своей природе добр. Тогда, если обеспечить ему необходимые внешние условия, включая надлежащее воспитание, то человеческое общество в принципе должно быть в состоянии обойтись в своем общежитии без внешнего регулятора в виде государства. Аналогично, допустим, что количество добра в мире возрастает. То есть в современную постиндустриальную эпоху добра больше, чем было при классическом капитализме. А при нем добра было больше, чем при феодализме и т.д.

При такой посылке, прочертив тенденцию в будущее, мы неизбежно рано или поздно получаем человеческое общество, в котором «добрая» человеческая природа должна будет самореализоваться. И государства станут ненужными. И люди будут жить в масштабах всего Земного шара без границ и государств с их машинами принуждения и сдерживания, потому что некого будет принуждать и сдерживать. Отпадет сама потребность в насилии.

Перспектива вдохновляющая. Если она реальна, то тенденцию можно и подтолкнуть. В таком случае особый пиетет перед институтом государства в современную эпоху неуместен. Если же нет…

Все зависит от того, как мы отвечаем на эти два вышеупомянутых вопроса. У меня нет однозначного мнения на этот счет. Честно. Дать отрицательный ответ – отсутствует неопровержимая доказательная база. К тому же это задало бы порочную ценностную установку всему человеческому развитию, в духе футурологических триллеров типа Blade Runner. Но и оснований для уверенного оптимизма у нас тоже, к сожалению, нет. Слишком тяжел груз Освенцима, Камбоджи и Руанды.

И в этой неопределенности – еще одна причина, почему человечество пока не может обойтись без сильных государств. Трудности со становлением государства в современном понимании – эффективного, просвещенного, опирающегося на гражданское общество и ориентированного на развитие человека – не повод для развала существующих структур.

В царской России государство, несмотря на коррупцию и малую эффективность бюрократической машины, относительно неплохо функционировало. И перспективы просматривались замечательные. По многим прогнозам, Россия к середине XX века должна была выйти на первое место в мире по экономическому развитию. Если бы большевики не затащили нас в Октябрьскую революцию…

* * *

Наше государство значительно лучше, чем думают наши оппоненты (что неудивительно!) и чем кажется многим из нас самих – как ни парадоксально.

Другого государства нам никто не даст. Поэтому надо раз и навсегда отставить губительные рассуждения в духе Интернационала – «до основанья, а затем». И вместе заняться тяжелой, неблагодарной и не всегда приятной работой по улучшению того государства, которое у нас есть. Ради нас самих и наших детей.

Н.Н. Спасский – доктор политических наук, чрезвычайный и полномочный посол.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885374 Николай Спасский

Спасет ли Россия глобализацию?

Открытое экономическое пространство Евразии против преференциальных соглашений

Резюме: Инициатива, с которой могла бы выступить Россия, – предложить план создания открытого Евразийского экономического пространства (а не преференциальной, дискриминационной зоны) от Кореи до Ирландии, которое включало бы Южную, Центральную, Западную Азию и Арктику.

Глубокие трансформации, происходящие в мировой экономике, неизбежно ведут к хаосу и конфликтам. Предложение создать Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство между Соединенными Штатами и Евросоюзом может серьезно ухудшить ситуацию и стать причиной появления соперничающих экономических блоков. Влияние новых крупных торговых держав растет, при этом отсутствует видение нового мирового порядка и планов по его строительству. Для описания нынешней глобальной экономической политики и институциональной обстановки больше подходит термин «беспорядок». Глобализация являет собой сейчас хаотичный переход к неопределенности. В этих условиях конструктивную инновационную и перспективную роль может сыграть Россия.

ГЛОБАЛЬНЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ

Дело не в том, что Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП) между США и ЕС плохая идея – в некотором смысле это идея даже отличная, но момент выбран совершенно неподходящий, и последствия могут оказаться катастрофическими. Глобализация – хрупкий процесс, который часто стопорится, периодически откатывается назад, а сегодня его уязвимость особенно очевидна. Нынешняя фаза началась в первой половине 1990-х годов. Толчком послужили реформы, проводившиеся в Китае под руководством Дэн Сяопина с конца 1970-х гг., а также курс на рыночную экономику, который, хотя и с разной степенью интенсивности, многие страны принялись реализовывать в 1990-е годы.

Масштабы глобального рынка можно оценить по числу членов Всемирной торговой организации (ВТО). В 1990 г. в ней (тогда она еще называлось ГАТТ) состояло 90 государств. Сегодня их 159 и еще 26 стран ведут переговоры о вступлении. Этим трансформирующая сила глобализации не ограничивается – впервые за многие столетия Запад не доминирует в глобальной экономике. В мировом балансе происходит сейсмический сдвиг. Это особенно заметно благодаря возникновению блока БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР), который расширяет глобальный охват. Мировая экономика становится не только многополярной, но и многоскоростной. Как отмечалось на недавнем Форуме Амброзетти, прошедшем на озере Комо (Италия), «в 2011 г. Бразилия, Россия, Индия и Китай (первоначальные страны БРИК) создали эквивалент новой Италии с точки зрения экономического производства». Экономическая мощь подразумевает политическую и в конечном итоге геополитическую силу. То, что происходят сейчас, захватывает, будоражит, но таит опасности.

Новые экономические державы бросают вызов старым (признанным) на многих фронтах. И это чревато нестабильностью и разрушительными последствиями. Хотя и в теории, и на практике значительное большинство жителей планеты выиграют от более открытой глобальной рыночной экономики, понимают это далеко не все. Согласование всегда сложно, особенно когда сталкиваешься с масштабами и темпами роста новых экономических держав, в частности Китая.

В принципе конфликт между все более многополярным миром и многосторонним мировым порядком не следует считать неизбежным. Их сосуществование должно быть приоритетной целью. В реальности же планета столкнулась с противоборствующими силами: центростремительными (более масштабная и глубокая глобализация) и центробежными (большая фрагментация на национальном и региональном уровнях). К категории центробежных сил относится ТТИП. Это попытка «старых» держав помешать подъему «новичков», создав блок для сохранения рычагов глобальной власти и возможности устанавливать правила. Намерения могут быть иными (хотя я, например, в этом сомневаюсь), но устойчивое впечатление создается именно такое. А в период повышенной напряженности, подозрений и обеспокоенности по поводу состояния и направления развития мировой экономики впечатления играют важную роль.

Кроме того, существует риск, что «новые» державы через различные группы, институты или квазиинституты (например, БРИКС) будут стремиться создавать и продвигать собственные блоки. Это, несомненно, путь к деглобализации, фрагментированности и конфликтности. В интересах России и всего мира обновление и укрепление многостороннего порядка, выдвижение идей нового устройства вместо существующего беспорядка. Чтобы лучше понять, куда мы движемся, полезно совершить краткий экскурс в историю глобализации и вспомнить, откуда мы пришли.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА ГЛОБАЛИЗАЦИИ

Глобализация – циклический исторический феномен. Как точно подметил Найан Чанда, этот процесс движим четырьмя основными силами – торговцы, проповедники, воины и авантюристы, поочередно выходящие на лидирующие позиции. Торговцы стремятся к новым рынкам и прибыли, проповедники хотят спасти души и увеличить число последователей, чтобы расширить свое влияние, воины стремятся к славе и завоеванию территорий, а авантюристами движет любопытство и жажда открытий.

Возможно, самой яркой иллюстрацией совокупного действия этих четырех сил, которое привело к созданию огромной неофициальной империи, можно назвать арабов. В VII веке умер пророк Мохаммед и был записан Коран, а уже к началу XV века арабская империя охватывала большую часть евразийского континента, включала Индонезию, а также северную и прибрежную часть Африки. Воины, торговцы и проповедники завоевывали территорию, прибыли и души, в то время как ученые осваивали новые культурные и интеллектуальные пространства. Особенно высоко ценилась торговля. Как отмечал тунисский историк и философ XIV века Ибн Хальдун, «благодаря зарубежной торговле повышалось довольство людей, доходы торговцев и благосостояние государств». Сухопутный Шелковый путь и Дорога пряностей по морю только подтверждают слова Ибн Хальдуна.

Таким образом, глобализация – главная движущая сила истории и основа прогресса, хотя и с некоторыми оговорками. Она способствует обогащению цивилизаций и распространению знаний. В XIV веке Самарканд был настоящим экономическим и культурным центром. В недавнем исследовании Валери Хансен, посвященном Шелковому пути, подчеркивается значимость Самарканда для распространения знаний, языков, литературы, искусства, науки и технологий как города на пересечении потоков товаров.

На протяжении истории, хотя империи возникали и распадались (например, Монгольская империя XIII–XIV веков, которая в период расцвета являлась крупнейшей по охвату территории за всю мировую хронологию), не существовало единственного гегемона, скорее, наблюдалась многополярность периодически соперничающих, но чаще сосуществующих держав. После сухопутной Монгольской империи к началу XV века Китай начал превращаться в довольно значительную морскую державу. В ходе нескольких плаваний флот адмирала Чжэн Хэ пересек Восточно- и Южно-Китайское море, Бенгальский залив, через Индийский океан достиг Цейлона, затем двинулся на север к Аравийскому морю, по Красному морю, обогнул Африканский Рог, добрался до Могадишо и Момбасы. Эти путешествия были по-настоящему удивительными. Однако не менее поразительным было решение династии Мин прекратить плавания и запретить дальнейшую морскую экспансию. В результате морские экспедиции свернули, и большинство технической информации о флоте Чжэн Хэ было уничтожено или утрачено.

Если бы в начале XV века существовали исследовательские центры, отслеживающие мировые тренды, они бы утверждали, что Китай становится доминирующей глобальной державой. Отказ от мореплавания китайских императоров представлял собой такой же кардинальный перелом в истории, какой мир переживает в начале XXI века.

В конце XV – начале XVI века баланс глобальной экономической, военной, политической и культурной силы начал неотвратимо смещаться в сторону Запада. В то время как огромный Китай на Востоке замыкался в себе, маленькая Португалия на Западе ступила на путь создания морской империи, затем ее примеру последовали Испания, Нидерланды, Великобритания и Франция. Пять морских держав расширяли свои владения на восток, в Азию и Африку, но ключевое значение для достижения доминирования в мире имела колонизация Нового Света – Америки. В первой половине второго тысячелетия европейские государства оставались мелкими и периферийными акторами глобализации, но уже со второй половины тысячелетия они вышли на доминирующие позиции. К XIX веку Европа правила миром от Америки через Африку и Азию до Австралии. К концу XIX столетия к европейским странам присоединились как имперская держава Соединенные Штаты.

500-летняя фаза глобализации позволила Европе обрести власть и богатство, постепенно разоряя остальной мир. Европейцы оказались победителями, остальные – проигравшими. Катастрофические последствия имела работорговля. В 1750 г. в Африке проживало приблизительно 13,5% мирового населения, к 1900 г. показатель снизился до 8%. В начале XIX века экономики Китая и Индии составляли 33% и 24% мирового производства, к 1950 г. их доля сократилась до 4 и 3 процентов. Четыре упомянутые движущие силы – торговцы, проповедники, воины и авантюристы – активно содействовали европейской экспансии.

Идиллическое понимание торговли, предложенное Ибн Хальдуном в XIV веке, абсолютно не соответствовало представлениям неевропейцев о том, что означает торговая выгода. Из-за работорговли в Африке или сбыта опиума в Китае глобализация стала восприниматься как синоним эксплуатации. Глобализация привела к войнам, колонизации и жестокости в различных формах. Преодолеть эти пороки оказалось невероятно сложно. Те, кто стремился прекратить работорговлю, сталкивались с ожесточенным сопротивлением, в том числе со стороны англиканской церкви, казна которой пополнялась благодаря плантациям на Карибах, где трудились рабы.

К 1900 г. стало очевидным, что европейцы или по крайней мере их богатые представители воспринимают как естественный порядок вещей западное доминирование и свое право править миром. Это прекрасно проиллюстрировал накануне Первой мировой войны Джон Мейнард Кейнс в знаменитом описании глобализации в работе «Экономические последствия мира»: «Житель Лондона, прихлебывая утренний чай у себя в постели, заказывал по телефону на дом различные продукты, производимые в самых отдаленных уголках земного шара... В тот же момент и тем же способом он мог рискнуть, вложив свой капитал в добычу полезных ископаемых и развитие новых предприятий в любой части света, и получить должную долю будущих прибылей и выгод, не прилагая усилий и труда... Он мог воспользоваться... средствами транспорта, дешевыми и комфортабельными, чтобы попасть в любую страну без паспорта или каких-либо других формальностей. Однако самое важное, что он считал такое положение дел само собой разумеющимся, естественным и перманентным, допуская возможность изменений лишь в сторону дальнейшего совершенствования».

К началу XX столетия, хотя воины, проповедники и искатели никуда не исчезли, самыми заметными акторами глобализации стали торговцы, в особенности торговцы деньгами – банкиры и финансисты. Власть распространялась преимущественно через финансы и инвестиции. Большая часть Латинской Америки, получившая политический суверенитет в ходе серии войн за независимость от Испании и Португалии в начале XIX века, уже во второй половине того же столетия была вновь колонизирована, хотя и не напрямую, посредством политического контроля, а через финансовые манипуляции. Это позволило сэру Норману Энджеллу, гуру того времени, заявить в книге «Великая иллюзия», опубликованной в 1910 г., ставшей бестселлером и переведенной на 25 языков: «Международные финансы сегодня настолько взаимозависимы и связаны с торговлей и промышленностью, что политическая и военная сила ничего не могут с этим поделать».

Спустя четыре года Европа вступила в войну, и глобализация была жестоко отброшена назад, чтобы возродиться только через 80 лет. Процесс деглобализации, особенно с 1914 по 1950 гг., повсеместно стал причиной беспрецедентных невзгод и лишений. Европа была вовлечена в движение по спирали насилия и упадка, в то время как Соединенные Штаты в межвоенный период стремились держаться в стороне. Отказ США вступить в Лигу Наций сигнализировал о неизбежном крахе этого института. Об этом моменте необходимо напомнить, когда мы говорим об эволюции глобальной торговли в контексте ВТО и ТТИП. После провальной министерской встречи ВТО в Сиэтле в 1999 г. тогдашний генеральный директор Майк Мур выразил опасения, что ВТО может стать Лигой Наций мировой экономики XXI века. Тот факт, что Соединенные Штаты отодвигают ВТО на второй план, отдавая приоритет собственным целям, подтверждает его мрачные прогнозы.

Однако после Второй мировой войны именно США создали достаточно прочные и успешные институциональные рамки, обеспечившие основу для впечатляющего экономического роста и трансформации мира.

АТЛАНТИЧЕСКАЯ ХАРТИЯ И ЕЕ ПРОДОЛЖЕНИЕ

9 августа 1941 г. премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль и американский президент Франклин Делано Рузвельт впервые встретились в бухте Пласенсия у канадского острова Ньюфаундленд на борту корабля ВМС США «Атланта». Они подготовили и позже (14 августа) представили важный документ, получивший название «Атлантическая хартия». Документ замечателен перспективным видением и краткостью. В восьми ключевых пунктах сформулированы основные цели и принципы устройства мира после окончания войны. Особо следует отметить 4-й пункт, согласно которому Соединенные Штаты и Великобритания «будут с должным уважением к своим обязательствам стремиться к тому, чтобы способствовать обеспечению всем государствам, большим или малым, победителям или побежденным, равного доступа к торговле и сырьевым запасам мира, необходимым для их экономического процветания».

Принципы торговли, зафиксированные в Атлантической хартии, дополняют слова госсекретаря Рузвельта и лауреата Нобелевской премии мира Корделла Халла, которые звучат как проповедь, провозглашающая неразрывность связи свободной и справедливой торговли с процветанием и миром. Еще в 1930-е гг. он писал: «Я никогда не отказывался и никогда не откажусь от убеждения, что обеспечение мира и благополучия государств неразрывно связано с дружественностью, справедливостью, равенством и максимально возможной степенью свободы в международной торговле».

В отношении послевоенного торгового сотрудничества Халл утверждал: «Возрождение мировой торговли – существенный элемент поддержания мира. Под этим я, конечно, не имею в виду, что процветающая международная торговля сама по себе служит гарантией мирных международных отношений. Но я считаю, что без процветающей торговли между странами любой фундамент для длительного мира становится шатким и в конечном итоге может быть разрушен».

Именно в этом духе архитекторы глобального экономического порядка устанавливали правила и создавали институты международной торговли после Второй мировой войны. Они стремились ввести режим, основанный на многосторонних правилах, в институциональные рамки Международной торговой организации (МТО/ITO). Но тогда же возникла системная проблема. Американская исполнительная власть выступала за создание МТО, в то время как Конгресс был против. Следует отметить, что в предшествовавшие десятилетия Соединенные Штаты проводили крайне протекционистскую политику.

Несмотря на устойчивый американский миф, согласно которому США являются чемпионом в свободной торговле, это не совсем так. Действительно, торговля входила в политическую программу Соединенных Штатов и периодически продвигалась очень активно, но в другие периоды возникало ожесточенное сопротивление, поскольку примитивный шизофренический протекционистский инстинкт – неотъемлемый элемент ДНК американской политики. Если американские президенты – и демократы, и республиканцы – в целом старались продвигать политику открытой торговли, то в Конгрессе это чаще всего встречало сопротивление. Поэтому для президента США, ведущего торговые переговоры, было жизненно необходимо иметь так называемые «ускоренные полномочия в сфере торговли», как они именовались в 1974 г., или «полномочия по продвижению торговли» (с 2002 г.), когда Конгресс может одобрить или отклонить предложенный торговый законопроект, но не имеет права вносить поправки. Срок полномочий президента по продвижению торговли истек летом 2007 г. во время второй администрации Буша-младшего и с тех пор не возобновлялся. Учитывая нынешнюю поляризацию позиций Белого дома и Конгресса, шансы на восстановление таких прерогатив равны нулю.

После провала идеи МТО политики ухватились за компромиссный вариант – создание Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ). ГАТТ устанавливало основные принципы и правила, но они не имели законной силы. Иными словами, основное различие между МТО и ГАТТ заключалось в том, что последнее не имело обязывающих полномочий, только моральное воздействие. Главная функция ГАТТ – быть площадкой для переговоров, направленных на либерализацию торговли между странами-членами. С этой целью была запушена серия «раундов переговоров». Последний раунд ГАТТ – Уругвайский – длился семь лет (1986–1993), затем в 1995 г. возродилась концепция МТО и появилась ВТО. Ключевые принципы ГАТТ/ВТО предусматривают прозрачность и предсказуемость торговых режимов отдельных членов и особенно отсутствие дискриминации между ними – одно государство не должно проводить преференциальную или дискриминационную политику в отношении других, торговля должна вестись на равных условиях.

Дух и буква правил и принципов ГАТТ регулярно нарушались всеми участниками. К примеру, в 1980-е гг. США и ЕС использовали все средства для ограничения японского экспорта, в первую очередь автомобилей и электроники. Так, Франция выделила лишь 3% рынка для импортированных из Японии автомобилей – это нарушало правила и два основных принципа: о дискриминации, а также о том, что страны, как следует из названия, могут устанавливать тарифы, но не квоты. Еще одной иллюстрацией вопиющего нарушения ГАТТ является Торговое соглашение по текстильным волокнам (MFA), которое было направлено на защиту – также посредством квот – западной текстильной и швейной промышленности от конкуренции со стороны новых индустриальных экономик Гонконга, Сингапура, Южной Кореи и Тайваня. (Это соглашение полностью утратило силу в 2005 году.)

Несмотря на некоторые несовершенства, принципы Атлантической хартии в конечном итоге возобладали, обеспечив мир и процветание. «Триумф» ГАТТ пережил по окончании холодной войны. После того как барьеры для торговли со многими странами бывшего второго и третьего мира пали, а сами эти государства вступили в ВТО, история могла бы подойти к счастливому концу.

КАКОВ ВОПРОС – ТАКОВ ОТВЕТ

Разумеется, до счастливого конца еще далеко. Торговые конфликты остры. Опасения, что глобальный финансовый кризис 2008 г. обусловит всплеск протекционизма, пока не оправдались. Но и оставаться беспечными мы больше не можем, об этом нам регулярно напоминает международная система мониторингаGlobal Trade Alert. Дохийский раунд, запущенный в 2001 г., зашел в тупик или, как утверждают многие, практически мертв. Вместо продвижения многосторонней повестки господствуют преференциальные торговые соглашения. Все это свидетельствует о том, что режим глобальной торговли, основанный на многосторонних правилах и – с учетом всех нюансов – неплохо послуживший миру, сейчас на грани вымирания.

Появление большого количества новых акторов вызывает замешательство. Но, что самое главное, от системы отказались Соединенные Штаты. Этот процесс начался при администрации Джорджа Буша-младшего и только усугубился при Бараке Обаме. Возвращаясь к комментарию Мура после фиаско в Сиэтле, что же общего у Лиги Наций перед Второй мировой войной и современной ВТО? Отсутствие США. Следует отметить, что речь идет об отсутствии не только американского лидерства, но и обычного участия; другими словами, Соединенные Штаты присутствуют лишь протокольно. Своим молчанием и безучастностью они демонстрируют, что не намерены выполнять обязательства, а также не верят в ВТО.

Администрации Буша и Обамы также неоднократно нарушали кредо Корделла Халла, политизируя торговлю и используя ее как средство в своем внешнеполитическом арсенале. Помимо ТТИП, направленного на строительство «Западного/Атлантического блока» в условиях укрепления восточных и тихоокеанских держав, Вашингтон активно продвигает Транстихоокеанское партнерство (ТТП) (пока в составе Австралия, Бруней, Чили, Канада, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Перу, Сингапур, США, Вьетнам). Новый премьер-министр Японии Синдзо Абэ дал понять, что Токио может присоединиться к переговорам, но о членстве речь пока не идет. Южная Корея, третья по величине экономическая держава в регионе, пока отказывается. И, разумеется, отсутствует Китай. Продвижение ТТП происходит на фоне заявлений США о геостратегической приоритетности Азии, таким образом, цели экономической политики дополняются интересами безопасности и военными аспектами. В некоторых точках региона, в первую очередь в Пекине, это воспринимается как старая игра времен холодной войны, направленная на сдерживание КНР.

Как говорится, если ТТИП и ТТП – это ответ, видимо, вопрос был довольно тупой. Без сомнения, институциональная и правовая структура глобального многостороннего торгового режима остро нуждается в реформировании. Мир невероятно изменился. Вину за провал Дохийского раунда можно возложить на различные органы, в частности на американские, но тот факт, что переговоры не привели к успеху, нельзя считать удивительным или трагичным. Неудачи могут иметь позитивные последствия. Но продолжать притворяться, что структура все еще существует – кстати, ВТО в своем фарсовом состоянии переживает период серьезного физического строительства при отсутствии какого-либо строительства интеллектуального, – и одновременно отказываться от этой структуры и развивать эксклюзивные параллельные блоки, основанные на преференциальных соглашениях, было бы ошибкой. Это приведет лишь к еще большему разделению мира.

США наиболее активно подрывают многосторонний торговый режим, в то время как два других ключевых актора – Евросоюз и Япония – играют более скромные роли. Экономические проблемы в Японии обусловили нехватку политических стратегий, а ЕС, на уровне подсознания идеологически поддерживающий многосторонность, предпочитает играть по правилам преференциальных соглашений, руководствуясь принципом: если вы не можете их победить, присоединитесь к ним.

В то время как признанные державы отказались от многостороннего режима, новые экономики не предложили каких-либо серьезных альтернатив. Расширение «Большой восьмерки» до «Большой двадцатки» было хорошей идеей, но новые члены не выдвинули политических инициатив или новых идей – ни вместе, ни по отдельности. Четыре государства – Бразилия, Мексика, Индонезия и Корея – номинировали кандидатов на пост генерального директора ВТО, и преемником Паскаля Лами станет бразилец Роберто Азеведо. Это позитивный результат, но остаются два вопроса: 1) сможет ли новый генеральный директор стимулировать коллективную разработку и реализацию инновационной политики со стороны новых стран-членов; и 2) будет ли он пользоваться авторитетом – или станут ли его хотя бы слушать – в Вашингтоне и Брюсселе.

КАКУЮ РОЛЬ МОЖЕТ СЫГРАТЬ РОССИЯ?

Очевидно, что инерционный сценарий нежизнеспособен. Поезд глобальной торговли сошел с рельсов и в какой-то момент потерпит катастрофу. Уже невозможно – и даже нежелательно – вернуть его на существующий путь. Необходимо прокладывать новые дороги.

Россия способна выйти на ведущие позиции при закладке этих новых путей. Она ключевой участник всех крупных глобальных институтов и организаций: постоянный член Совета Безопасности ООН; акционер международных финансовых институтов; входит в «Группу двадцати» (а в этом году еще и председательствует в ней). Россия – крупная промышленная, геополитическая и культурная держава. Она также является арктической страной, а этот регион выходит на первый план в глобальных делах. Кроме того, Россия входит в ряд региональных и межрегиональных институтов, включая АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество), саммит которого Россия принимала в сентябре 2012 года. Россия также один из ведущих членов БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества, в которую входят Китай, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан. Россия также создала Таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном, а это больше чем 1/7 часть суши. Россия расположена в Европе и Азии и поэтому идеально подходит для того, чтобы стать «мостом» на Евразийском континенте.

Глобализация – не совсем верный термин, поскольку все страны в любом случае не могут быть интегрированы в глобальную рыночную экономику и глобальное сообщество. Можно выделить три основные категории: государства, находящиеся в центре глобализации, включая развитые державы и новые динамично развивающиеся державы; те, кто интегрирован, но расположен на периферии; и те, кто исключен. Для третьей категории характерна не только экономическая изоляция, но также политическая и геополитическая нестабильность.

Восточная и Центральная Азия, Западная и Центральная Европа, Северная, Центральная и Южная Америка, а также постепенно Африка южнее Сахары интегрированы глобально и взаимозависимы, что в целом обеспечивает их стабильность. К регионам, исключенным из глобализации и отличающимся нестабильностью, относится Центральная и Западная Азия. Речь идет о странах, с которыми Россия имеет общую границу и/или традиционно поддерживает тесные отношения. Это также страны, с которыми граничит и взаимодействует другая крупная евразийская держава – Турция. Они находятся на пересечении бывшей Османской и Российской империи. Более того, именно в этой части мира фактически и зародилась «глобальная» торговля по Шелковому пути, о чем говорилось выше.

Поэтому реальная масштабная инициатива, с которой могла бы выступить Россия, – предложить идею, а затем и детальный план создания открытого Евразийского экономического пространства, которое простиралось бы от Кореи в Восточной Азии до Ирландии в Западной Европе и включало в себя Южную, Центральную и Западную Азию. Как говорилось выше, данное пространство охватит и Арктику. Это должно быть открытое пространство, а не преференциальная, дискриминационная зона, как в случае с ТТИП и ТТП. На фоне деглобализирующих факторов подобная инициатива в значительной степени способствовала бы возрождению глобализации и выведению ее на новый уровень. В первую очередь такую инициативу могли бы продвигать азиатские и евразийские члены G20: Китай, Япония, Корея, Индонезия, Россия и Турция. Идея заключалась бы в возрождении концепции «открытых переговоров» АТЭС, а другие члены поддержали бы их, оценив новые потенциально огромные возможности, которые она предоставит, вместо того чтобы опасаться предполагаемых препятствий или исключения кого-либо. Подобная инициатива, утвердив императив прочных, подлинно многосторонних принципов, возьмет под контроль происходящие трансформации и будет координировать развитие. Что, вероятно, поможет вернуть США в Женеву.

Предстоящий 5–6 сентября саммит G20 в Стрельне под Санкт-Петербургом может стать отличной возможностью представить идею и начать разрабатывать Тихоокеанско-Атлантическую хартию, устанавливающую принципы и видение новых реалий XXI века, как это произошло более 70 лет назад с Атлантической хартией, которая служила на благо миру в течение нескольких десятилетий.

Жан-Пьер Леманн – почетный профессор в бизнес-школе IMD, основатель группы «Эвиан» (Лозанна, Швейцария), приглашенный профессор факультета бизнеса и экономики Университета Гонконга, приглашенный профессор Университета NIIT (Индия).

Россия. Евросоюз. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 29 июня 2013 > № 885369 Жан-Пьер Леманн

22 июня президент Франции Франсуа Олланд (François Hollande) посетил юбилейную 50-ю Международную авиакосмическую выставку в Париже, прибыв на борту нового европейского военно-транспортного самолета А400М, сообщает сегодня defencetalk.com.

В течение ближайших нескольких недель А400М должен вступить в эксплуатацию в составе ВВС Франции. Самолет способен перевозить до 37 т различных грузов или военнослужащих на расстояние 3300 км (2000 миль), может садиться и взлетать с грунтовых аэродромов, расположенных вблизи зоны боевых действий или стихийных бедствий. Задержки в создании самолета, которые в основном касались силовой установки, были причиной того, что А400М не использовался для перевозки французских войск и техники во время военной операции в Мали.

«Самолет готов и будет пользоваться большим успехом», заявил Олланд, и подчеркнул важность производства этих самолетов для создания остро необходимых французской промышленности новых рабочих мест. Французский лидер пообещал, что А400М примет участие в воздушном параде 14 июля в честь национального праздника Дня взятия Бастилии. В течение 30 лет консорциум Airbus планирует продать 400 машин, 174 самолета уже заказаны Великобританией, Бельгией, Францией, Германией, Люксембургом, Испанией и Турцией.

Когда Олланд прогуливался по выставке, к нему подбежали две женщины-активистки движения Femen и обнажили свои груди в знак протеста против ареста 29 мая двух тунисских девушек, также продемонстрировавших топлесс. Сотрудники службы безопасности быстро надели на них наручники и увели прочь от президента.

Франция > Авиапром, автопром. Армия, полиция > militaryparitet.com, 24 июня 2013 > № 849550

Коммюнике лидеров «Группы восьми».

Преамбула

1. Мы, лидеры стран «Группы восьми», выражаем приверженность открытости экономик, обществ и правительств, в качестве основы долгосрочного роста и стабильности. Сегодня мы договорились предпринять конкретные шаги с тем, чтобы внести свой вклад в обеспечение безопасного и процветающего мира.

2. Наша встреча прошла на фоне сохраняющейся неопределенности в мировой экономике. Неотложным приоритетом для нас является содействие экономическому росту и созданию рабочих мест, в особенности для молодежи и хронически безработных. Мы договорились продолжать предпринимать необходимые шаги в интересах оздоровления глобальной экономики путём поддержания спроса, укрепления государственных финансов и реформирования наших экономик для обеспечения роста.

3. Экономики наших стран в совокупности составляют около половины от объёма мировой экономики, и на нас лежит ответственность за поддержание процветания во всём мире. Мы договорились предпринять действия в трёх конкретных областях:

Торговля является движущей силой глобального экономического роста. Мы устраним препятствия для внутренней и внешней торговли путём противодействия протекционизму и заключения ряда амбициозных торговых договоров. В частности, мы приветствуем заключение торгового соглашения между Европейским союзом (ЕС) и Канадой, начало переговоров о заключении соглашения о торговле между ЕС и США, значительный прогресс в работе по созданию Транстихоокеанского партнёрства, а также старт переговоров между ЕС и Японией об экономическом партнёрстве. Нашей целью является скорейшее заключение соответствующих соглашений. Мы также приветствуем основанную на принципах Всемирной торговой организации (ВТО) торговую и экономическую интеграцию России с рядом стран – соседей по региону. Мы выражаем приверженность укреплению системы многосторонней торговли и заключению в декабре в рамках ВТО соглашения, позволяющего упростить бюрократические процедуры в целях обеспечения более доступного и быстрого прохождения товаров через границу. Мы выполним наши обещания относительно помощи беднейшим странам в преодолении торговых барьеров, препятствующих росту.

Налоговая система является залогом справедливости и процветания для всех. Мы выражаем приверженность введению механизмов автоматического обмена информацией налогового характера между налоговыми службами в качестве нового глобального стандарта, и будем проводить совместную с ОЭСР работу в целях скорейшего развития многосторонней системы, которая позволит правительствам легче выявлять случаи уклонения от уплаты налогов и наказывать за них. В плане избежания налогообложения мы поддержим работу ОЭСР по борьбе с размыванием налоговой базы и выводом прибыли. Мы будем вести работу по созданию единых форм отчётности транснациональных компаний с тем, чтобы они предоставляли необходимую информацию налоговым ведомствам тех стран, в которых они получают прибыль и платят налоги, по всему миру. Мы будем оказывать поддержку развивающимся странам в плане сбора причитающихся им налогов путём предоставления доступа к необходимой им информации налогового характера на глобальном уровне. Мы согласились опубликовать национальные Планы действий с тем, чтобы сделать информацию о том, кто действительно владеет и получает прибыль от компаний и доверительных фондов, доступной для налоговых и правоохранительных органов, например через центральные реестры бенефициарных владельцев таких компаний.

Транспарентность открывает людям возможность контроля за деятельностью правительств и компаний. Мы согласовали основополагающую Хартию по открытым данным в целях предоставления общественности доступа к сведениям о бюджете, а также иной правительственной информации в легкодоступной форме. Мы будем двигаться в направлении выработки единых общемировых стандартов в целях повышения прозрачности платежей в добывающих отраслях. Мы также окажем содействие государствам, обладающим значительными запасами природных ресурсов, в организации более эффективного управления доходами от деятельности добывающих отраслей, с тем, чтобы открыть им путь для преодоления бедности и зависимости от внешней помощи.

4. Выполняя свои обещания о предоставлении помощи и позволяя обществу контролировать их выполнение, мы, как прежде, будем оказывать содействие беднейшим государствам в борьбе с нищетой. Мы интенсифицируем наши усилия в том, что касается поиска решения проблемы недоедания, губящей миллионы жизней. Мы продолжим работать с правительствами и гражданами африканских стран в целях продвижения устойчивого роста.

5. Мы разделяем приверженность совместной работе по противодействию терроризму и по борьбе с источниками нестабильности, где бы они ни находились, в особенности в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Мы согласовали пять приоритетных направлений деятельности по противостоянию растущей угрозе, которая исходит от террористов, действующих на «дуге нестабильности» от Мавритании до Сомали. Наряду с самими государствами мы будем работать совместно, сосредоточив наши коллективную политическую и практическую поддержку с тем, чтобы предоставить правительствам помощь в обнаружении и ликвидации террористических сетей и построении эффективных и подотчётных систем управления.

6. Мы выражаем приверженность делу защиты наших граждан и сокращения доступа террористических групп к источникам финансирования, которые обеспечивают их процветание. Мы недвусмысленно отвергаем возможность выкупов террористам и призываем государства и частный сектор во всем мире следовать нашему примеру и покончить с этим и другими источниками, приносящими прибыль террористам. Мы будем оказывать друг другу содействие в разрешении ситуаций с захватом заложников посредством заблаговременного обмена лучшей практикой, а также делясь по мере необходимости экспертным опытом при возникновении подобных случаев.

7. Мы решительно поддерживаем предложение по созыву конференеции в целях достижения политического решения принимающего драматические формы конфликта в Сирии путем реалиации в полном объеме Женевского коммюнике 2012 года. Мы предоставим существенные взносы в ответ на недавний призыв ООН об оказании гуманитарной помощи Сирии. Мы самым решительным образом осуждаем любое использование химического оружия и любые нарушения прав человека Сирии. Мы готовы взять на себя лидирующую роль в вопросах международной поддержки обеспечения безопаности Ливии и ее перехода к демократии, а также энергично работать в интересах прочного мира на Ближнем Востоке.

Мировая экономика

8. Поддержка роста и занятости являются нашими приоритетами. Мы договорились содействовать восстановлению мировой экономики путем поддержания спроса, укрепления государственных финансов и задействования всех источников роста. Борьба против безработицы, в особенности среди хронически безработных и молодежи, продолжает оставаться одним из важнейших вопросов на повестке дня как внутри наших стран, так и между нами.

9. Перспективы мировой экономики по-прежнему остаются неблагоприятными, хотя риски снижения экономической активности уменьшились отчасти благодаря серьезным политическим шагам, предпринятым в США, Еврозоне и Японии, а также в связи с устойчивостью экономик крупнейших развивающихся стран и стран с формирующейся рыночной экономикой. Это привело к заметному укреплению большинства финансовых рынков. Однако этот оптимизм еще должен в полной мере воплотиться в более масштабных достижениях в сфере экономической активности и занятости в большинстве развитых экономик. В действительности, в некоторых регионах со времени Кэмп-Дэвидского саммита перспективы роста стали даже менее благоприятными. Хотя страны предприняли шаги с целью не допустить наихудшие из побочных рисков, грозивших мировой экономике в 2012 году, многие из этих факторов уязвимости сохраняются в 2013 году, что подчеркивает необходимость принятия странами энергичных мер по проведению требуемых реформ, направленных на восстановление устойчивого роста и занятости.

10. Риск спада в Еврозоне в последнее время снизился, но экономическая рецессия еще не преодолена. Необходимо дополнительное укрепление архитектуры Европейского экономического и валютного союза, в том числе через развитие согласованных элементов банковского союза, в целях дальнейшего преодоления финансовой раздробленности, а также продолжения усилий по укреплению банковских балансов. Меры по повышению устойчивости налогово-бюджетной сферы и восстановлению финансовой стабильности должны предприниматься одновременно с реализацией тщательно разработанных стратегий роста, включая ориентированные на развитие структурные реформы. В США продолжается восстановление экономики, а дефицит бюджета быстро сокращается на фоне сохраняющейся необходимости в сбалансированной средне-срочной налогово-бюджетной устойчивости и инвестициях. направленных на укрепление роста. В Японии развитие экономики будет обеспечиваться за счёт налогового стимулирования в краткосрочной перспективе, решительной кредитно-денежной политики, а также недавно провозглашенной стратегии поддержки частных инвестиций. Вместе с тем, ей придется заняться решением задачи создания реалистичного среднесрочного налогово-бюджетного плана. Некоторые из наших центральных банков продолжают проводить весьма гибкую кредитно-денежную политику с целью поддержания экономик своих стран, используя при этом, в том числе, такие нетрадиционные средства, как количественное смягчение. В России сохраняется низкая безработица и благоприятная налогово-бюджетная ситуация, однако умеренный глобальный рост и волатильность товарных цен будут оставаться потенциальным вызовом.

11. На этом фоне мы преисполнены решимости предпринять дальнейшие действия по восстановлению доверия, стимулированию инвестиций и занятости, а также по поддержке восстановления экономики и сокращению глобальных дисбалансов. Сегодня мы договорились о том, что:

– Решительные действия необходимы для поддержки устойчивого оздоровления и восстановления мировой экономики. Развитые экономики должны гармонично сочетать меры по поддержке внутреннего спроса c реформами по преодолению структурных слабостей, которые мешают росту, реализуя при этом реалистичные налогово-бюджетные планы. Мы подтверждаем наши обязательства по сотрудничеству в целях достижения долгосрочного сокращения глобальных дисбалансов, с которыми должны бороться страны, имеющие как профицит, так и дефицит бюджетов;

– Кредитно-денежная политика должна по-прежнему быть ориентирована на поддержку восстановления экономики и достижения устойчивости внутренних цен в соответствии с полномочиями центральных банков;

– Одной из приоритетных задач по-прежнему является восстановление устойчивости налогово-бюджетной сферы в среднесрочной перспективе. Налогово-бюджетная политика должна допускать краткосрочную гибкость, чтобы соответствовать текущим экономическим условиям, в том числе быть направленной на преодоление, в случае необходимости, структурных дефицитов. Фискальная консолидация должна проводиться дифференцированно с учетом различий в экономических условиях наших стран;

– Структурные реформы являются важнейшим фактором достижения устойчивого роста и повышения уровня жизни в долгосрочной перспективе, наращивания конкурентоспособности, предоставления эффективно функционирующих финансовых каналов для инвестиций, включая со стороны малых и средних предприятий, и укрепления доверия. Необходимо срочно предпринять конкретные меры, направленные на создание высококвалифицированных рабочих мест, в особенности для молодёжи и хронически безработных. Все мы преисполнены решимости провести необходимые реформы экономик наших стран с целью поддержания более сильных финансовых систем, эффективного функционирования рынков труда и экономического роста, а также придания импульса мировой торговле.

Торговля

12. Торговля и инвестиции являются важнейшими движущими силами глобального экономического роста, создания рабочих мест и устойчивого развития. Характер международной торговли меняется коренным образом, и в настоящее время товары все чаще производятся в рамках сложных производственно-сбытовых цепочек с использованием комплектующих из стран, расположенных в различных уголках мира. Сегодня комплектующие составляют почти 60% объема торговли товарами. Торговля услугами также вносит все больший вклад в мировую экономику и во все в большей степени связана с торговлей товарами. Эта реальность XXI века служит убедительным аргументом в пользу развития свободной торговли, основанной на справедливой, сильной и подчиняющейся правилам торговой системе, а также защиты и стимулирования инвестиций и углубления экономической интеграции.

13. В этой связи мы обязуемся предпринять шаги по дальнейшему раскрытию потенциала торговли и инвестиций в целях ускорения роста, увеличения рабочих мест и обеспечения устойчивого развития. Мы также выполним свое обещание воздерживаться от принятия протекционистских мер и постепенно отменять такие действующие меры и поддерживаем пролонгацию обязательств «Группы двадцати» об отказе от введения новых протекционистских мер в торговле. Мы призываем других последовать нашему примеру. Мы обязуемся поддерживать усилия по либерализации торговли «зелеными» товарами и услугами, подчеркивая, что прогресс в этой области мог бы стимулировать «зеленый рост». В этой связи мы приветствуем как важный шаг в этом направлении решение форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» в сентябре 2012 г. о сокращении тарифов на экологические товары.

14. Демонстрируя свою приверженность открытым рынкам, мы будем добиваться заключения содержательных, полномасштабных и обеспечивающих подлинную либерализацию двусторонних, региональных и плюрилатеральных соглашений. Эти соглашения будут охватывать широкий круг вопросов в дополнение к снижению тарифов, в том числе внутригосударственные барьеры, правила, сближение регуляторной среды и гармонизацию стандартов, имеющих решающее значение для полного раскрытия потенциала торговли. Такие соглашения будут соответствовать нормативным рамкам ВТО и дополнять их, выступая в качестве элементов будущих многосторонних соглашений в рамках ВТО, которые в конечном итоге остаются наиболее эффективным средством снижения торговых барьеров на глобальном уровне.

15. Мы вновь заявляем о своей поддержке центральной роли ВТО в определении правил, регламентирующих международную торговлю, в ликвидации торговых барьеров, которые сегодня препятствуют росту мировой экономики, в противодействии протекционизму и его снижению, а также в обеспечении соблюдения соответствующих правил в целях создания равных возможностей в мировой торговле. Мы выступаем за эффективный механизм мониторинга протекционистских практик, а также за меры по дальнейшему укреплению обзорного процесса в рамках ВТО. Мы приветствуем нового Генерального директора Организации и обещаем поддерживать усилия по формированию весомой повестки дня, направленной на сохранение центральной роли ВТО.

16. Сокращение издержек в торговле, за счет упрощения и упорядочения бюрократических процедур на границах принесло бы пользу всем и могло бы привести к увеличению глобального ВВП на 1 трлн. долл. США. Меры в этой области могли бы открыть новые экспортные возможности для развивающихся стран, что, в свою очередь, способствовало бы увеличению занятости и росту. Кроме того, совершенствование пограничных процедур будет способствовать увеличению таможенных и налоговых сборов в развивающихся странах. В этой связи мы намерены предпринять решительные усилия для достижения на девятой Министерской конференции ВТО, которая состоится на Бали в декабре этого года, договоренности по пакету мер, центральной из которых является упрощение процедур торговли. Отмечаем, что достижение этой цели потребует содействия со стороны всех основных партнеров по ВТО. Успешное проведение Балийской конференции создало бы предпосылки для активизации переговоров по всем вопросам повестки дня ВТО.

17. Каждый доллар, израсходованный в рамках программы «Помощь в интересах торговли» на борьбу с бюрократизацией торговли, может обеспечить прирост объема торговли стран-получателей такой помощи почти на 700 долл. США в год. В рамках наших текущих обязательств в этой области мы готовы продолжать оказывать широкую техническую помощь и услуги по укреплению потенциала в целях содействия реализации согласованного пакета мер по упрощению процедур торговли в ВТО, в частности, в интересах наименее развитых стран. Мы намерены также обеспечить большую транспарентность наших отчетов о предоставляемой помощи и будем сотрудничать с развивающимися странами, особенно с наиболее бедными из них, с тем, чтобы предоставляемые им ресурсы лучше соответствовали бы их потребностям.

Торговля и развитие инфраструктуры в Африке

18. Африка стала еще одним континентом, доля которого в мировой торговле, инвестициях и производстве растет. Перед нами открывается историческая возможность работать совместно с нашими африканскими партнёрами в целях содействия инклюзивному и устойчивому росту в Африке за счет мер по повышению транспарентности, совершенствованию инфраструктуры, упрощению торговых режимов, устранению торговых барьеров и более рациональному использованию природных ресурсов. Мы приветствуем вклад пятой Токийской международной конференции по вопросам развития в Африке в достижение этих целей.

19. «Группа восьми» решительно поддерживает меры в области региональной интеграции, которые принимают сами африканские страны в целях сокращения торговых барьеров и дальнейшего раскрытия внутреннего потенциала Африки. Мы приветствуем План действий Африканского союза (АС) по увеличению объёмов внутриафриканской торговли. Сокращение затрат времени при осуществлении транзитных перевозок будет способствовать развитию как внутриафриканской торговли, так и торговых связей континента с глобальными рынками. “Группа восьми” будет работать совместно с африканскими странами и региональными экономическими объединениями для достижения цели АС по удвоению объёмов внутриафриканской торговли и сокращению на 50 процентов к 2022 году времени прохождения основных пограничных пунктов.

20. Для оптимизации пограничных процедур и увеличения объема торговли необходимы инвестиции в инфраструктуру, в том числе транспортную, энергетическую и телекоммуникационную. В частности для стимулирования частных инвестиций необходимы усилия по обеспечению лучшего планирования проектов и снижению возможных рисков. «Группа восьми» обязуется расширить поддержку организаций, занимающихся подготовкой проектов в рамках африканских региональных инфраструктурных программ, и признает важную роль Механизма финансирования подготовки инфраструктурных проектов Нового партнерства для развития Африки (НЕПАД), функционирующего при Африканском банке развития, а также других аналогичных структур.

21. «Группа восьми» настоятельно призывает многосторонние институты развития создать в приоритетном порядке, в контексте продолжающейся работы по пополнению ресурсов 17-го бюджетного цикла Международной ассоциации развития, 13-го бюджетного цикла Африканского фонда развития, 11-го бюджетного цикла Европейского фонда развития, более эффективные механизмы сотрудничества в вопросах подготовки и финансирования проектов и снижения рисков в рамках региональных инфраструктурных программ в Африке, таких как Программа развития инфраструктуры. «Группа восьми» отмечает важность работы по финансированию инфраструктуры в Африке, проводимой по линии «Группы двадцати».

22. «Группа восьми» до следующей встречи лидеров изучит вопрос о том, какие дополнительные шаги могли бы быть приняты ею или отдельными её участниками в сотрудничестве с частным сектором, международными финансовыми учреждениями и другими международными организациями с целью привлечения институциональных инвестиций в перспективные с точки зрения окупаемости инфраструктурные проекты, связанные с торговлей в развивающихся странах.

Налогообложение

23. Стремясь к сохранению устойчивости налогово-бюджетных систем, обеспечению занятости и экономического роста для наших граждан, мы обязуемся участвовать в поиске глобальных решений таких проблем, как уклонение от уплаты налогов и избежание налогообложения. Мы будем добиваться восстановления веры в справедливость и эффективность международных налоговых правил и практики, а также обеспечения условий при которых, каждая страна сможет собирать причитающиеся ей налоговые поступления. Развивающиеся траны также должны иметь возможность вопсользоваться плодами прогресса в данной области.

24. Мы приветствуем усилия ОЭСР по борьбе с практикой размывания налогооблагаемой базы и выводом прибыли, к которой прибегают транснациональные корпорации, и подчеркиваем важность подготовки ОЭСР далекоидущего и всеобъемлющего плана действий к совещанию министров финансов и руководителей центральных банков «Группы двадцати» в июле этого года. Мы ожидаем скорейшего завершения разработки рекомендаций ОЭСР и обязуемся предпринять необходимые национальные и коллективные действия. Мы готовы объединить усилия для решения проблемы размывания налогооблагаемой базы и вывода прибыли и добиваться того, чтобы международные и наши собственные налоговые правила не позволяли бы транснациональным корпорациям сокращать общий объём своих налоговых выплат путем искусственного вывода прибыли в низконалоговые юрисдикции и не стимулировали бы их к этому. Проводимая ОЭСР работа требует дальнейшего взаимодействия со всеми заинтересованными сторонами, включая развивающиеся страны.

25. Исчерпывающая и необходимая информация о финансовом положении транснациональных корпораций помогает налоговым органам всех стран эффективно выявлять и оценивать налоговые риски. Такая информация была бы еще более полезна, в том числе для налоговых органов развивающихся стран, если бы она представлялась в стандартной форме с акцентом на качественные данные о глобальном распределении прибылей и налоговых выплат. Мы призываем ОЭСР разработать общие формы налоговой отчетности с разбивкой по странам дляведущих транснациональных корпораций с учётом имеющихся озабоченностей в отношении отказывающихся от сотрудничества юрисдикций. Это улучшит обмен информацией между транснациональными корпорациями и налоговыми органами стран, где такие корпорации осуществляют свою деятельность, в целях обеспечения большей прозрачности и более точной оценки рисков.

26. Исключительно важным инструментом в борьбе с уклонением от уплаты налогов является обмен финансовой информацией между юрисдикциями. Мы считаем, что последние решения, направленные на повышение фискальной транспарентности, устанавливают новые стандарты в данной области, и заявляем о своей приверженности делу формирования на базе существующих систем единой, подлинно глобальной модели автоматического обмена налоговой информацией на двусторонней и многосторонней основе. Мы приветствуем доклад ОЭСР, касающийся практических аспектов создания многосторонней системы автоматического обмена информацией, и в сотрудничестве с ОЭСР, а также в рамках «Группы двадцати» будем добиваться незамедлительного выполнения рекомендаций этого доклада. Мы призываем все юрисдикции обеспечить скорейшее принятие и эффективное соблюдение этого нового единого глобального стандарта в области обмена информацией. Важно, чтобы выгоду от данного стандарта получали все юрисдикции, включая развивающиеся страны. Поэтому мы призываем ОЭСР принять меры к обеспечению максимальной доступности соответствующих систем и процессов, с тем чтобы все страны имели возможность перейти на новый стандарт.

Налогообложение и развитие

27. Все заинтересованы в том, чтобы развивающиеся страны смогли укрепить свои налоговые базы для создания стабильных и устойчивых государств, а также увеличили возможность пополнения собственных бюджетов за счёт внутренних доходов и повысили уровень национального участия в процессах развития собственных государств. Мы продолжим оказывать практическую поддержку развивающимся странам в деле наращивания потенциала для сбора причитающихся им налогов, а также для извлечения выгоды из измененяющихся всемирных стандартов в области обмена информацией, в том числе в автоматическом режиме. Мы призываем все юрисдикции присоединиться к работе Глобального форума по вопросам транспарентности и обмена информацией для целей налогообложения и соответствующей многосторонней конвенции, а также выражаем намерение продолжать оказывать практическую поддержку развивающимся странам, желающим присоединиться к работе Глобального форума. Каждый из нас заявляет о своей приверженности продолжению обмена опытом, работе по наращиванию потенциала, в том числе путём участия в долгосрочных программах партнерства для достижения успеха.

28. Мы с удовлетворением отмечаем проведенный ОЭСР анализ целесообразности реализации предложения «Налоговые инспекторы без границ»«« для оказания содействия налоговым органам в расследовании специфических и сложных налоговых дел. Мы будем предпринимать практические шаги для поддержки этой инициативы, в частности предоставлять специалистов по налогообложению для ее осуществления.

29. Необходимым условием эффективного действия правил трансфертного ценообразования является возможность сопоставления налоговыми органами соответствующей информации о ценообразовании в различных юрисдикциях. Отсутствие данных о сопоставимых операциях представляет собой серьезную проблему, сказывающуюся на эффективности сбора налогов, особенно в развивающихся странах. Мы обращаемся с просьбой к ОЭСР найти возможность отреагировать на беспокоящие развивающиеся страны проблемы, связанные с качеством и доступностью информации о сопоставимых операциях, необходимой для эффективного регулирования трансфертного ценообразования.

Транспарентность компаний и юридических структур

30. Отсутствие информации о подлинных руководителях, владельцах и бенефициарах компаний и юридических структур, в том числе доверительных фондов, выгодно не только тем, кто уклоняется от уплаты налогов, но и лицам, занимающимся легализацией доходов, полученных преступным путем, которые часто действуют на трансграничном уровне. Подставные компании могут быть использованы неправомерным образом для осуществления незаконных переводов финансовых средств, полученных в результате коррупции, уклонения от уплаты налогов и отмывания денег. Неправомерное использование подставных компаний может создавать серьезные препятствия на пути к устойчивому экономическому развитию и эффективному управлению. Мы будем прилагать согласованные и коллективные усилия для решения этой проблемы и повышения уровня транспарентности компаний и юридических структур. Кроме того, повышение уровня транспарентности будет способствовать улучшению условий для инвестирования и созданию более благоприятной и безопасной среды для предпринимательской деятельности, борьбе с коррупцией и взяточничеством. Это поможет правоохранительным органам в выявлении преступных сетей, повышении эффективности санкционного воздействия, а также обнаружении и возврате похищенных активов.

31. Мы преисполнены решимости принять меры для борьбы с неправомерным использованием компаний и юридических структур. Мы будем применять стандарты Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), подавая пример всем остальным. Сегодня мы договорились опубликовать национальные планы действий, основанные на общих принципах (прилагаются). Принимая во внимание различие конституционных устройств наших государств, эти планы действий предусматривают принятие конкретных мер в сфере противодействия отмыванию денег и уклонению от уплаты налогов. Каждая из наших стран предпримет усилия по решению этой проблемы с тем, чтобы компании располагали информацией о том, кто ими владеет и управляет, путем введения требований к компаниям о получении и хранении информации о бенефициарных собственниках, а также того, чтобы данная информация своевременно предоставлялась сотрудникам правоохранительных, налоговых и других заинтересованных ведомств в случае необходимости, в том числе служб финансовой разведки, например через центральные регистрационные службы; обеспечение того, чтобы компании, переданные в доверительное управление, обладали сведениями о своих бенефициарах и чтобы эти сведения были доступны правоохранительным, налоговым и другим заинтересованным органам в случае необходимости, в том числе финансовым разведкам. Мы будем сотрудничать с нашими партнерами по ФАТФ для достижения значительного прогресса на глобальном уровне, в том числе путём уделения первостепенного внимания оценкам соответствующих рекомендаций ФАТФ.

Борьба с отмыванием денег

32. Наши финансовые системы подвержены серьезным угрозам, связанным с отмыванием денег и финансированием терроризма. Мы полностью одобряем стандарты ФАТФ и выражаем приверженность их эффективному применению. Мы поддерживаем деятельность ФАТФ по выявлению юрисдикций, входящих в группу повышенного риска в связи с наличием серьезных изъянов в их стратегиях противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма (ПОД/ФТ), и наблюдению за такими юрисдикциями, а также рекомендуем всем странам принять меры по обеспечению соблюдения стандартов ФАТФ. Мы стремимся обеспечить соразмерный и эффективный надзор за соблюдением наших требований, касающихся ПОД/ФТ, и их применение для привлечения к ответственности компаний, нарушающих такие правовые нормы.

33. Меры по повышению транспарентности в финансовой сфере будут расширять возможности развития африканского бизнеса и рынков. По мере развития экономик африканских стран возрастает угроза вовлечения африканских финансовых учреждений в незаконную финансовую деятельность, что отрицательно сказывается на возможностях для расширения африканских рынков и бизнеса. Мы проведем первое совещание представителей государственного и частного секторов восточно- и южноафриканских стран с участием правительств и представителей финансовых учреждений стран «Группы восьми» и стран региона в Свакопмунде (Намибия) 6-8 сентября. На этом совещании будет заложена основа для расширения текущего взаимодействия, диалога и государственно-частного партнерства, и мы рассмотрим возможность проведения подобных совещаний также в других регионах на ежегодной основе.

Добывающие отрасли

34. Природные ресурсы обладают потенциалом – в случае их ответственной разработки и управления ими в соответствии с международно признанными стандартами охраны окружающей среды и социальными стандартами – стать одним из главных двигателей мощного и устойчивого роста, особенно в развивающихся странах, богатых природными ресурсами. К примеру, в 2010 году объем доходов всего одной африканской страны от экспорта нефти превысил общий чистый объем помощи странам, расположенным к югу от Сахары. Эти ресурсы дают в долгосрочной перспективе многим развивающимся странам возможность ликвидации бедности и сокращения их зависимости от внешней помощи.

35. Однако отсутствие надежных систем обеспечения транспарентности и отчетности в управлении горнодобывающей отраслью в ряде богатых ресурсами стран слишком часто позволяло отвлекать доходы от решения первоочередных национальных задач. Повышение общемировых стандартов транспарентности в добывающих отраслях и наращивание потенциала стран по эффективному управлению их ресурсами улучшит контроль за ними, сузит возможности для коррупции и другой противоправной деятельности, а также позволит гражданам в полной мере воспользоваться выгодами от добычи природных ресурсов.

36. «Группа восьми» примет меры по повышению общемировых стандартов транспарентности в добывающих отраслях и будет двигаться в направлении выработки общемировых стандартов отчетности как в странах, обладающих значительной отечественной горнодобывающей промышленностью, так и в странах, где расположены крупные транснациональные горнодобывающие корпорации. Согласно подобныы общим стандартам компании смогут отчитываться о платежах за добычу полезных ископаемых. Правительства предпримут меры в целях обеспечения выполнения требования о раскрытии данных, а государства, стремящиеся соответствовать стандартам Инициативы прозрачности в добывающих отраслях (ИПДО), отчитаются о своих доходах на добровольной основе. Это позволит сократить бремя отчетности, лежащее на компаниях, будет содействовать борьбе с коррупцией и послужит стимулом для более эффективных и действенных инвестиций, в том числе в развивающихся странах.

37. Тридцать девять стран присоединились к ИПДО, которая повышает уровень транспарентности и отчетности по платежам, осуществляемым компаниями, и доходам, получаемым правительствами от продажи их природных ресурсов. Мы приветствуем новые правила ИПДО, принятые в мае этого года, которые нацелены на расширение охвата и доступности представляемых данных, и гарантируют, что страны-участницы ИПДО будут придерживаться высоких стандартов. Мы призываем другие страны присоединиться к ИПДО.

38. Соединенные Штаты приняли законодательство, требующее от добывающих компаний, акции которых торгуются на биржах, сообщать о соответствующих выплатах в пользу правительств по всему миру. Директива ЕС об отчетности и транпарентности введет аналогичные стандарты для стран-членов ЕС. Страны «Группы восьми», являющиеся членами ЕС, обязуются оперативно реализовать данную директиву. Это потребует от всех зарегистрированных и крупных незарегистрированных на бирже добывающих компаний, действующих в ЕС, обязательного представления информации о платежах правительствам, в соответствии с разделом 1504 американского законодательного акта Додда-Франка и новым стандартом ИПДО. США, Великобритания и Франция будут стремиться к получению статуса стран-кандидатов на присоединение к новому стандарту ИПДО к 2014 году. Канада начнёт консультации с заинтересованными сторонами внутри страны с целью создания в течение ближайших двух лет аналогичного режима обязательной отчётности добывающих предприятий. Италия будет добиваться скорейшего получения статуса страны-кандидата на внедрение стандартов ИПДО. Германия планирует провести эксперимент по внедрению стандартов ИПДО в одном из пилотных регионов с прицелом на получение статуса страны-кандидата в рамках ИПДО. Россия и Япония поддерживают цели ИПДО и будут поощрять свои национальные компании к такой же поддержке.

39. Мы призываем другие страны, где размещены крупные транснациональные или государственные предприятия, инвестирующие капиталы за рубежом, ввести аналогичные правила обязательной отчетности для создания международного режима, снимающего с бизнеса бремя двойной отчетности. Эти глобальные стандарты должны постепенно продвигаться в сторону введения отчетности на уровне проектов.

40. Считая это частью своего обязательства по обеспечению транспарентности в добыче полезных ископаемых, мы по-прежнему поддерживаем ответственные поставки из регионов, охваченных конфликтами, полезных ископаемых, которые не относятся к категории «конфликтных», в том числе золота, алмазов и других драгоценных камней. Мы будем содействовать позитивному экономическому развитию и ответственной добыче в кустарном секторе добывающей отрасли, особенно в охваченных конфликтами и характеризующихся высокими рисками регионах. Мы подтверждаем нашу дальнейшую поддержку Принципам ОЭСР по добросовестному управлению цепочками ответственных поставок минералов из охваченных конфликтами и характеризующихся высоким риском регионов, а также разработанному Международной конференцией Великих озер региональному механизму сертификации, рассматривая их как часть глобальных многосторонних усилий по борьбе с торговлей «конфликтными» минералами путем сертификации, ответственного ведения бизнеса и соблюдения прав человека. Мы также подтверждаем нашу поддержку Кимберлийскому процессу как глобальной, многосторонней инициативе, призванной пресечь торговлю «конфликтными алмазами», и призываем Кимберлийский процесс принять решение по вопросу о дискуссии, касающейся обновленного определения «конфликтных алмазов».

41. Мы приветствуем руководящую роль Африканского союза и Межправительственного форума по добывающей промышленности в продвижении надлежащего управления и транспарентности в добывающем секторе, в том числе через Африканскую концепцию добычи полезных ископаемых, Африканский центр развития и Политическую платформу добычи полезных ископаемых. Мы приветствуем также растущий интерес НЕПАД к этим проблемам. Техническая помощь, предоставляемая для укрепления потенциала развивающихся стран в проведении переговоров при заключении договоров о добыче полезных ископаемых, имеет первостепенное значение. Мы приветствуем финансовую поддержку, предоставляемую Фонду правовой поддержки Африканского банка развития и Фонду добросовестной эксплуатации полезных ископаемых Африки, и призываем другие страны взять на себя обязательства перед этими фондами. Для поддержки подобных инициатив мы будем устанавливать партнерские отношения с богатыми ресурсами развивающимися странами, частным сектором и гражданским обществом с целью укрепления потенциала и повышения транспарентности в секторах добычи полезных ископаемых.

42. На этой неделе мы установили первые партнерские связи с Буркина-Фасо (Франция), Колумбией (ЕС), Ганой (Великобритания), Монголией (Германия), Бирмой/Мьянмой (США), Гвинеей (США), Перу (Канада) и Танзанией (Канада). Завершается процесс подготовки партнёрства Италии с одной из африканских стран. Они будут выстраиваться в соответствии с потребностями каждой страны и служить опорой национальных планов развития с целью повышения транспарентности и улучшения управления добывающей отраслью к 2015 году.

Земельные ресурсы

43. Слабые системы управления земельными ресурсами и обеспечения прав собственности могут привести к непрозрачным сделкам с землей, которые облегчают коррупцию и отсекают ответственных игроков, стремящихся получить доступ к земле для вложения средств в производство. Слабость системы управления многих развивающихся стран открывает дорогу непродуктивным спекулятивным операциям с землей и подрывает продуктивность сельского хозяйства. Обеспечение большей защиты прав на землю и повышение транспарентности управления земельными ресурсами стимулируют участие граждан, способствуют улучшению государственной отчетности, сокращают издержки для бизнеса и улучшают климат для ответственного инвестирования. Мы приветствуем международную деятельность по совершенствованию системы управления землепользованием, в том числе посредством предоставления гражданам доступа к информации и их участия в процессе принятия решений. Мы приветствуем многосторонние усилия по повышению уровня транспарентности в области землепользования, в частности роль Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (ФАО) в выработке глобальной политической линии по надлежащему управлению земельными ресурсами и транспарентности. Мы приветствуем начало консультаций по Принципам ответственного инвестирования в сельское хозяйство, в соответствии с которыми надлежащее управление в земельном секторе является основой развития сельских районов, продовольственной безопасности и устойчивых частных и государственных инвестиций в сельское хозяйство.

44. Мы намерены поддерживать повышение уровня транспарентности в сделках с землей, в т.ч. на ранних стадиях, и наращивание потенциала с целью разработки систем надлежащего управления земельными ресурсами в развивающихся странах. В прошлом году «Группа восьми» приветствовала принятые Комитетом ООН по всемирной продовольственной безопаности Добровольные руководящие принципы ответственного государственного регулирования вопросов владения и пользования земельными, рыбными и лесными ресурсами в контексте национальной продовольственной безопасности КВПБ ООН. Для их реализации и поддержки региональных процессов, таких как Инициатива АС по земельной политике, мы в этом году создаем партнерства с некоторыми развивающимися странами и соответствующими международными организациями с целью ускорения оказания целевой помощи в рамках существующих в странах программ управления земельными ресурсами совместно с частным сектором, в особенности фермерами, и гражданским обществом.

45. На этой неделе мы установили первые партнерские отношения с Буркина-Фасо (США), Южным Суданом (ЕС), Намибией (Германия), Нигерией (Великобритания), Нигер (ЕС), Сенегалом (Франция) и Танзанией (Великобритания). Такие партнерства будут разрабатываться с учетом потребностей каждой страны, а также содействовать реализации национальных планов развития с тем, чтобы улучшить ситуацию в сфере управления земельными ресурсами и, в частности, повысить уровень транспарентности в сделках с землей к 2015 году. Кроме того, Япония и Италия предоставляют дополнительную помощь по линии ФАО и ВБ в целях поддержки внедрению Добровольных руководящих принципов ответственного государственного регулирования вопросов владения и пользования земельными, рыбными и лесными ресурсами в контексте национальной продовольственной безопасности КВПБ ООН в развивающихся странах.

Открытость информации

46. В эпоху информации открытость государственных данных является исключительно важным ресурсом. Предоставление данных общественности может способствовать улучшению жизни граждан, а расширение доступа к этим данным может способствовать развитию инноваций, экономическому росту, созданию качественных рабочих мест. Предоставление общественности государственных данных по умолчанию, с возможностью многократного бесплатного использования, в машиночитаемых, доступных и открытых форматах, а также ясное описание этих данных с тем, чтобы общественность могла хорошо понимать их содержание и значение, дают новую почву для продвижения инноваций частным сектором и неправительственными организациями. Открытый доступ к данным также повышает уровень информированности об использовании природных ресурсов страны и распределении доходов, полученных от их добычи, об осуществлении сделок с землей и управлении земельными ресурсами.

47. Сегодня мы согласовали и опубликовали «Хартию открытых данных» (прилагается), основными принципами которой являются:

– Открытость данных по умолчанию – закрепление понимания того, что государственные данные будут публиковаться открыто при сохранении конфиденциальности личных данных;

– Качество и количество – опубликование качественных и актуальных данных и их должное описание;

– Доступность для всех – опубликование максимального количества данных во всех возможных форматах;

– Опубликование данных для улучшения управления - обмен опытом и транспарентность в сфере сбора данных, стандартов и методов публикации;

– Опубликование данных в целях инноваций - проведение консультаций с пользователями и поддержка будущих поколений новаторов.

48. Сегодня мы согласовали и опубликовали «Хартию открытых данных», которая расширит предоставление государственных данных по ряду важных категорий, включая такие, как здравоохранение, окружающая среда, транспорт; поддержит демократические процессы, а также обеспечит простоту использования, сопоставимость и взаимоувязку предоставляемых данных. Мы призываем всех остальных принять данную Хартию. Члены «Группы восьми» разработают до конца текущего года планы действий в целях реализации Хартии и ее технического приложения не позднее конца 2015 года. Мы проведём обзор результатов в данной сфере в ходе нашей следующей встречи в 2014 г.

49. Согласно принципам Хартии прозрачность данных по содействию развитию, оказываемому «Группой восьми», важна также для обеспечения отчетности. Мы все договорились к 2015 году обеспечить применение Пусанского общего стандарта по транспарентности помощи, включая как Систему отчётности кредиторов Комитета по содействию развитию ОЭСР, так и положения Инициативы по транспарентности предоставляемой помощи. Для укрепления лидерства «Группы восьми» мы обеспечим открытость, своевременность, всеобъемлющий характер и сопоставимость данных по помощи, предоставляемой «Группой восьми» в целях развития.

50. Члены «Группы восьми» должны со временем обеспечить применение общих Пусанских стандартов в области транспарентности в отношении своих институтов финансирования развития и международных финансовых потоков, направленных на противодействие изменению климата, в соответствии с отчетностью о климатическом финансировании в рамках Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК ООН).

Отчетность

51. Мы заявляем о своей приверженности отчетности о выполнении взятых обязательств в транспарентной и открытой форме в соответствии с решениями саммита в Аквиле в 2009 году. Мы приветствуем Лох-Эрнский отчетный доклад 2013 года – комплексный доклад, охватывающий 56 обязательств в области развития, закрепленных в Комплексном отчетном докладе 2010 г., а также обязательства лидеров, взятые на саммитах в Мускоке, Довиле и Кэмп-Дэвиде. Мы подтверждаем нашу решимость продолжать работу со странами-партнерами и другими заинтересованными сторонами в целях искоренения крайней нищеты, используя наш общий опыт и решая новые задачи в соответствии с национальными стратегиями развития. Основой нашего подхода по-прежнему остаются транспарентность и взаимная отчетность.

52. В докладе отмечается значительный прогресс в таких областях, как охрана здоровья матери и ребенка, обеспечение доступа к чистой воде, повышение уровня продовольственной безопасности, а также содействие миру и безопасности, в особенности в Африке. В докладе также признается, что для выполнения наших обязательств необходимы более активные действия. Помимо работы в рамках существующих обязательств, мы также признаем необходимость противодействовать новым вызовам в тесном партнерстве с другими сторонами.

Продовольственная безопасность и питание

53. Члены «Группы восьми» подтверждают свое обязательство ответить соответствующими действиями на масштабную и острую необходимость достижения устойчивой глобальной продовольственной безопасности и безопасности питания и отмечают, что финансовые обязательства, взятые ими в Аквиле в 2009 году, выполнены, и работа по выделению средств будет продолжена. Мы подтверждаем приверженность Новому альянсу по продовольственной безопасности и питанию и приветствуем результаты, достигнутые с момента его создания в 2012 году. Мы подтверждаем приверженность Комплексной программе развития сельского хозяйства в Африке (КПРСХА), рассматривая ее в качестве «руководства к действию» по проведению преобразований в сельскохозяйственном секторе Африки, признавая Новый альянс средством для расширения инвестиций частного сектора для содействия реализации Страновых инвестиционных планов КПРСХА. Опираясь на результаты, достигнутые в период председательства США в «Группе восьми», мы имеем в виду предпринять действия в следующих четырех областях:

– Лидерство: путем усиления самостоятельности африканских стран и создания Руководящего совета как основного надзорного органа Нового альянса;

– Отчетность: путем разработки надежного и эффективного транспарентного контроля за ходом работы и предоставления отчетов во взаимодействии с механизмом мониторинга КПРСХА;

– Расширение: путем расширения участия в Новом альянсе африканских стран, глобального и африканского частного сектора, а также партнеров по развитию;

– Углубление воздействия: путем обеспечения инвестирования таким образом, чтобы инвестиции оказывали измеримое влияние на сокращение бедности и недоедания, особенно в отношении мелких фермеров и женщин, а также чтобы инвестирование осуществлялось ответственно и с учетом необходимости содействия устойчивому использованию природных ресурсов.

54. В отчете о ходе работы, представленному Руководящему совету Нового альянса, подчеркивается: подписание соглашений о партнерстве с шестью африканскими странами; результаты, достигнутые в ходе реализации политических реформ и содействия инвестициям частного сектора; начало использования механизмов мобилизации капитала, расширения доступа к новым технологиям, управления рисками и улучшения питания. Мы приветствуем расширение Нового альянса и присоединение к нему Нигерии, Бенина и Малави, а также первые шаги по развитию нового Рамочного документа о сотрудничестве с Сенегалом. Мы признаем важную роль мелких фермеров, особенно женщин. Мы приветствуем создание надежной системы отслеживания достигнутых результатов, интегрированной в механизм мониторинга КПРСХА. Мы продолжаем поддерживать Глобальную программу в области сельского хозяйства и продовольственной безопасности с целью финансирования национальной деятельности по развитию сельского хозяйства, особенно те ее виды, которые приводят к положительным результатам в области обеспечения питания, а также с целью содействия направлению больших объемов частного капитала мелким фермерам и агропромышленным предприятиям в странах с низким уровнем дохода.

55. Мы приветствуем заявление о недавнем заключении Соглашения о глобальном питании в целях роста, где содержатся обязательства по сокращению масштабов недоедания к 2020 году. Мы также приветствуем финансовые и политические обязательства, взятые в целях ускорения работы, направленной на прекращение недоедания женщин и маленьких детей. О ходе данной работы должны представляться регулярные отчеты и проводиться обзоры, в том числе, задействуя с этой целью Движение за усиление внимания к проблематике питания, которое мы продолжаем поддерживать.

Изменение климата

56. Изменение климата является одним из главных вызовов нашему экономическому развитию и благополучию в будущем. Мы сохраняем приверженность решению задач, связанных с острой необходимостью значительного сокращения выбросов парниковых газов к 2020 г. и продолжению впоследствии проведения «низкоуглеродного» курса с тем, чтобы внести свой вклад в ограничение роста глобальной средней температуры до 2°С по сравнению с ее уровнем доиндустриальной эпохи в соответствии с научными данными.

57. Мы предпримем далекоидущие и транспарентые действия, как в своих странах, так и на международном уровне, используя механизм РКИК ООН, дополняя их усилиями на других профильных площадках, включая:

а) Форум ведущих экономик, где мы будем работать с нашими партнерами в целях обеспечения выполнения плана действий Форума и преодоления разногласий на пути к заключению глобального соглашения в 2015 году;

б) Международную организацию гражданской авиации (ИКАО), в рамках которой мы призываем к принятию в ходе Ассамблеи в сентябре 2013 г. согласованного решения по амбициозному пакету договоренностей, касающихся как рыночных, так и нерыночных мер по противодействию росту авиационных выбросов;

в) Международную морскую организацию (ИМО), где мы продолжаем совместно работать над дальнейшими мерами по борьбе с выбросами парниковых газов в сфере судоходства;

г) Коалицию по климату и чистому воздуху, к которой мы все обязались присоединиться на предыдущем саммите и в рамках которой мы будем продолжать выполнение восьми глобальных инициатив, укреплять научную базу и содействовать вовлечению частного сектора.

58. Мы признаем, что изменение климата является фактором, способствующим увеличению рисков в сфере экономики и безопасности в мировом масштабе. Участники «Группы восьми» договорились рассмотреть способы более эффективного реагирования на этот вызов и связанные с ним риски, принимая во внимание тесную взаимосвязь между международной политикой в области изменения климата и устойчивым экономическим развитием.

59. На площадке Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК ООН) мы будем добиваться того, чтобы к 2015 г. были приняты, а с 2020 г. вступили в силу и начали выполняться новый протокол, другой правовой документ или иная форма договоренности, имеющая юридическую силу в рамках Конвенции и применимая ко всем сторонам. Мы также глубоко озабочены разрывом между имеющимися обязательствами стран и тем, что необходимо сделать, и будем вести дело к дальнейшему сокращению выбросов парниковых газов в период до 2020 г. Мы вновь заявляем о своей приверженности поставленной развитыми государствами цели мобилизовать общими усилиями 100 млрд. долл. США ежегодно до 2020 г. за счет широкого спектра источников финансирования в контексте осуществления решительных действий по сокращению выбросов парниковых газов и обеспечению транспарентности их реализации, и прилагаем усилия по дальнейшему повышению транспарентности международных финансовых потоков, направленных на противодействие изменению климата. Мы приветствуем усилия Генерального секретаря ООН по мобилизации политической решимости в 2014 г. в целях успешного достижения глобального соглашения в 2015 г. в ходе Конференции сторон, провести которую высказала готовность Франция. Мы с нетерпением ожидаем публикации пятого оценочного доклада Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК).

Довильское партнерство с арабскими странами, переживающими переходный период

60. Стремление народов Ближнего Востока и Северной Африки к свободе, достоинству и процветанию не слабеет. Прогресс налицо. Но регион по-прежнему сталкивается с серьезными проблемами. Мы обещаем продолжать поддержку политическим и экономическим реформам в регионе и призываем лидеров арабских стран, переживающих переходный период, продолжать, преодолевая имеющиеся трудности, движение к демократии, процветанию, открытым экономикам и более инклюзивным обществам, включая уважение прав женщин и девочек, а также права на отправление религиозных культов в безопасных условиях.

61. Посредством скоординированной двусторонней и многосторонней поддержки мы поможем странам, переживающим переходный период, осуществлять работу по достижению экономической стабильности, проведению структурных реформ, реформ в области надлежащего управления и борьбы с коррупцией с целью обеспечения устойчивого и инклюзивного роста и создания рабочих мест.

62. Мы будем и далее поддерживать проводимые странами реформы, включая проекты по содействию институциональным реформам, расширению торговли, инвестиций и созданию рабочих мест, в том числе за счет средств Транзитного фонда, наряду с другими видами поддержки со стороны партнеров. Мы приветствуем тот факт, что в течение первого года деятельности Фонда были одобрены проекты на сумму около 100 млн. долл. США, и призываем партнеров выполнить свои текущие обязательства и увеличить взносы с тем, чтобы обеспечить достижение начальной капитализации в размере 250 млн. долларов США. Мы также приветствуем новых доноров Фонда, не являющихся членами Довильского партнёрства.

63. Мы будем продолжать поддерживать расширение торговли, инвестиций и экономической интеграции в регионе, в том числе посредством масштабных двусторонних торговых и инвестиционных соглашений и улучшения доступа к капиталу для правительств и частного сектора. Мы рассчитываем, что Йемен вскоре станет членом ВТО и поддерживаем усилия Ливии по присоединению к этой организации. Мы приветствуем инвестиции, осуществляемые в регионе международными финансовыми институтами и международными организациями. Мы приветствуем предстоящую ратификацию всеми странами-членами расширения географического мандата Европейского банка реконструкции и развития в целях облегчения дальнейших инвестиций в страны, переживающие переходный период, Мы признаем важную роль, которую играет молодежь, женщины, а также малые и средние предприятия (МСП) в достижении экономической стабильности и роста. Мы будем продолжать работу с международными финансовыми учреждениями по продвижению Планов действий в сфере МСП параллельно с новой инициативой по предоставлению МСП наставнической поддержки.

64. Мы вновь подтверждаем высокий уровень нашей решимости в отношении возвращения похищенных активов в страны, переживающие переходный период, в том числе посредством участия в деятельности Арабского форума по вопросам возвращения активов. Мы будем и впредь укреплять сотрудничество на двусторонней основе и развивать дальнейшее взаимодействие между нашими специалистами. [[[Каждая страна «Группы восьми» представит ко второму Арабскому форуму по возвращению активов (АФАР II) в октябре 2013 года дорожную карту с описанием шагов, которые мы предпринимаем для выполнения своих обязательств в рамках Плана действий по возвращению активов 2012 года.]]] Мы будем усиливать координацию в области укрепления потенциала и оказания технического содействия. Мы будем продолжать работу по согласованию и принятию к АФАР II принципов наилучшей практики в вопросах транслитерации арабских имен в наших правовых документах. Мы будем поддерживать развитие действенной правоохранительной сети по возвращению активов в регион Ближнего Востока и Северной Африки.

65. В соответствии с существующей в «Группе восьми» традицией отчетности министры иностранных дел стран-членов Партнерства в ходе их встречи в сентябре 2013 года рассмотрят отчет о достигнутом в выполнении обязательств прогрессе.

Борьба с терроризмом

66. Мы вновь подтверждаем наше осуждение терроризма во всех его формах и проявлениях. По-прежнему обеспокоены тем фактом, что угроза, которую представляют собой террористические группы, включая «Аль-Каиду» и ее филиалы, становится все более фрагментарной и географически рассредоточенной. Никто из нас от нее не застрахован: после кемп-дэвидского саммита все страны-участницы «восьмерки» напрямую столкнулись с направленными против них актами терроризма либо на своей территории, либо за рубежом. Подчеркиваем важность руководящей роли ООН, в том числе в контексте реализации Глобальной контртеррористической стратегии, а также значимость работы Римской/Лионской группы и роль Глобального контртеррористического форума (ГКФ). Мы привержены продолжению совместной работы, направленной на снижение террористических рисков в отношении наших собственных граждан, в том числе от терроризма, получившего развитие в условиях наших стран, а также в отношении наших партнеров за рубежом. Наш ответ на эту угрозу требует решительных и продуманных мер, основанных на всеобъемлющем подходе (при соблюдении прав человека и уважения принципов верховенства закона), который предусматривает противодействие радикализации, насильственному экстремизму, финансированию террористов (в том числе тем потокам, которые идут через офшорные юрисдикции), нацелен на изменение условий и факторов социального недовольства, которые террористы стремятся использовать в своих интересах.

67. Признавая глобальный характер угрозы, которую представляет терроризм, отмечаем, что развитие событий в Африке в последнее время, особенно по дуге от Мавритании на западе до Сомали на востоке, со всей очевидностью показывает, как терроризм в сочетании с другими факторами может угрожать стабильности и экономическим интересам. По этой причине мы поддерживаем усилия, направленные на то, чтобы положить конец существованию на севере Мали безопасного убежища для террористов. Мы приветствуем важный вклад Франции на этом направлении. Вслед за успешным проведением донорской международной конференции высокого уровня в Брюсселе 15 мая с.г. мы поддерживаем развертывание сил ООН по стабилизации в Мали и настоятельно призываем правительство Мали энергично продвигать политический процесс, способный обеспечить стабильность на долгосрочную перспективу. Мы также поддерживаем федеральное правительство Сомали в его шагах по восстановлению мира и безопасности после многих лет конфликта, подпитываемого действиями террористических группировок, и высоко оцениваем обязательства в отношении сил Миссии Африканского союза в Сомали (АМИСОМ). Поддерживаем усилия правительства по формированию прочной, справедливой и эффективной системы правосудия. Мы также поддерживаем действия сомалийского правительства по запуску экономических реформ, которые будут способствовать налаживанию долгожданного процесса возобновления сотрудничества Сомали с международными финансовыми институтами.

68. Нам необходимо последовательно и сообща работать по пресечению распространения терроризма и устранению факторов, вызывающих нестабильность в Северной Африке и регионе Сахеля. Мы будем стремиться наращивать наши усилия на этом направлении, в том числе по линии ООН, ЕС, Африканского союза, Экономического Сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) и ГКФ. Нами определены пять основных сфер деятельности в тех странах Северной Африки, где проблемы терроризма и усугубляющих его факторов наиболее серьезны. Мы будем работать над этим в тесном сотрудничестве с самими странами региона.

69. Укрепление потенциала по обеспечению безопасности и правопорядка. Мы будем как самостоятельно, так и сообща, в том числе по линии ООН, Африканского Союза и ГКФ, оказывать помощь в наращивании потенциала по выявлению и пресечению деятельности террористов, обеспечивая при этом соблюдение прав человека. Мы также будем поддерживать международные усилия, включая тренировочную миссию ЕС в Мали и Сомали. Приветствуем создание в Тунисе под эгидой ГКФ международного института по вопросам правосудия и верховенства закона.

70. Борьба с незаконной торговлей и укрепление границ. Мы предложим политическую и практическую поддержку региональным и международным организациям, которые идут в авангарде усилий по укреплению национального потенциала стран в обеспечении контроля на границах, борьбе с коррупцией и транснациональной организованной преступностью, а также незаконным оборотом наркотиков и торговле людьми как факторами, которые подрывают систему управления и верховенство закона, и в отдельных случаях являются важными источниками финансирования террористов. В этой связи мы отмечаем важное значение работы, проводимой Управлением ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН). Мы призываем к УНП ООН (при поддержке ГКФ и ЭКОВАС) созвать встречу на высоком уровне с участием стран региона, доноров и структур, имеющих соответствующий опыт, для изучения конкретных вызовов, стоящих перед Северной и Западной Африкой, в том числе вопросов, касающихся сотрудничества в борьбе с трансграничными террористическими группировками с задействованием широкого набора средств и методов. Мы также предпримем шаги по противодействию нелегальной торговле охраняемых или находящимися под угрозой исчезновения видов.

71. Противодействие насильственному экстремизму. Будем содействовать работе по пресечению насильственного экстремизма, в частности через противодействие экстремистской риторике, направленной на оправдание террористической деятельности в указанных странах, а также поддержку Глобального контртеррористического форума (ГКФ) и его деятельности по созданию первого международного центра наилучших практик по борьбе с проявлениями насильственного экстремизма – Хедая. Кроме того, мы полны решимости расширить сотрудничество по борьбе с эскалацией рисков вербовки террористов и радикализации, включая содействие уязвимым группам населения на местном уровне, а также наращивать национальный потенциал противодействия насильственному экстремизму.

72. Снижение уязвимости транснациональных компаний. Иностранные прямые инвестиции помогают обеспечить экономический рост и являются, таким образом, средством борьбы с факторами, которые лежат в основе нестабильности. В этой связи мы приветствуем намерение Римской/Лионской группы разработать набор принципов, которыми будем руководствоваться в работе с транснациональными компаниями с тем, чтобы они могли спокойно и без угрозы для себя осуществлять деятельность в условиях повышенного риска, защищая при этом свой персонал и активы от действий террористов. Как только эти приципы будут согласованы, будем стремиться содействовать их принятию на глобальном уровне.

73. Меры, касающиеся более общих факторов нестабильности. Бедность и социально-экономическое неравенство являются факторами, способствующими нестабильности, и активно используются террористами. Будем поддерживать усилия международных и региональных организаций, в том числе международных финансовых институтов (МФИ), чтобы содействовать устойчивому развитию и экономическому росту в Северной Африке, а также созданию условий, позволяющих людям почувствовать на себе преимущества стабильности, безопасности и верховенства закона. В качестве Инициативы по прозрачности в добывающих отраслях (ИПДО) и требований обеспечения открытой информации в случае необходимости, мы также будем содействовать транспарентному и подотчетному управлению минеральными ресурсами. Мы одобряем работу, которая была проведена для улучшения ситуации в сельском хозяйстве и животноводстве с опорой на Глобальный альянс за инициативу «Жизнестойкость в Сахеле» (AGIR-Sahel). Будем поддерживать переходные процессы в странах «арабской весны» в Северной Африке в рамках «Довильского партнерства», работая в интересах экономической открытости и всеобъемлющего экономического роста.

74. Мы решительно настроены на использование наших коллективных ресурсов для достижения прогресса в этих областях. Эти коллективные усилия будут подкреплены сотрудничеством на двусторонней основе, которое отражает наши разные исторические, экономические, культурные и политические связи со странами Северной Африки и зоны Сахеля, а также наработками по наращиванию потенциала в традиционных для нас сферах. Мы договорились провести в рамках «Группы восьми» до конца текущего года встречу на уровне советников по национальной безопасности или других старших должностных лиц с привлечением региональных и международных партнеров для обзора достижений и определения дальнейших задач.

Угроза, которую представляет собой похищение людей террористами в целях получения выкупа, и превентивные меры, которые может принять международное сообщество

75. Международное сообщество добилось существенного прогресса в блокировании финансовых потоков, подпитывающих террористические организации. Тем не менее, по нашим оценкам, за последние три года группы, связанные с «Аль-Каидой», и другие организации исламских экстремистов по всему миру за счет выплаченных выкупов получили десятки млн. долл. США. Выплата выкупов террористам на пространстве от Сахеля до Африканского Рога подпитала дальнейшую дестабилизацию в регионе и способствовала осуществлению крупных терактов, таких как нападение в Ин-Аменасе. Выкупы, выплачиваемые террористическим группам, являются одним из источников их доходов, которые помогают привлекать новых сторонников, укрепляют их боеспособность, позволяя организовывать и осуществлять террористические акты и провоцируют всё новые похищения людей в целях получения выкупа, тем самым увеличивая риски для наших граждан.

76. Опираясь на соответствующие международные конвенции, мы выражаем приверженность защите жизней наших граждан и ограничению доступа террористических групп к финансовым средствам, за счёт которых им удаётся выживать и процветать. Мы безоговорочно отвергаем выплату выкупов террористам в русле резолюции Совета Безопасности ООН 1904 (2009), предписывающей государствам-членам Организации предотвращать прямо или косвенно выплату выкупов террористам, на которых распространяется режим санкций ООН в отношении «Аль-Каиды», путем замораживания денежных средств и активов.

77. Мы приветствуем усилия, направленные на предотвращение похищений людей и обеспечение безопасного освобождения заложников без выплаты выкупа, в том числе рекомендованные Глобальным контртеррористическим форумом (ГКФ), в частности, в Алжирском меморандуме по наилучшей практике в области предотвращения и недопущения получения террористами выкупа при похищении ими людей в этих целях. Мы выступаем за проведение дальнейших экспертных консультаций, в том числе в рамках Римской/Лионской группы, в целях более глубокого изучения данной проблемы. Мы также призываем партнёров из частного сектора, в том числе компании, занимающиеся оказанием помощи и информационной деятельностью, работающие в туристическом и страховом секторах, и иные организации принять свои собственные аналогичные руководящие принципы и эффективные методики предотвращения похищения людей террористами и реагирования на такие действия.

78. Мы продолжаем поддерживать направленные на ограничение доступа террористических групп к финансовым средствам усилия, поощряя деятельность Группы разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ), нацеленной на укрепление во всем мире структур противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма. Мы призываем все страны эффективно внедрять обновленные Стандарты ФАТФ.

79. При этом, если случится самое худшее, мы договорились оказывать совместную помощь государствам, предпринимающим меры для освобождения похищенных террористами людей, в том числе, по мере необходимости и возможности, посредством обмена информацией, предоставления экспертной помощи или поддержки или выделения ресурсов для спасения заложников. Мы также будем поддерживать инициативы по укреплению потенциала с тем, чтобы помочь странам не допускать похищение людей террористами и быть готовыми к принятию необходимых мер реагирования, в том числе путём более эффективного привлечения террористов к ответственности и обеспечения неотвратимости их наказания.

80. Мы призываем начать обсуждение в рамках ООН новых механизмов повышения международной осведомлённости об угрозе похищения в целях получения выкупа и предлагаем рассмотреть возможность принятия дополнительных резолюций Совета Безопасности ООН, нацеленных на противодействие данной угрозе.

81. Мы решительно поддерживаем меры, осуществляемые международным сообществом в целях пресечения других форм похищения людей и снижения угрозы пиратства.

Международная политика

82. Мы полны решимости работать вместе для того, чтобы прекратить кровопролитие и гибель населения в Сирии и поддержать сирийский народ в деле установления мира и стабильности политическими средствами. Мы выражаем глубокую обеспокоенность нарастающей человеческой трагедией, которая, по оценкам ООН, унесла жизни более 93 тыс. человек и привела к появлению 4,2 миллиона внутренне перемещенных лиц и 1,6 миллиону беженцев. Мы признаем крайне важную гуманитарную роль, которую играют соседние с Сирией страны, принявшие у себя сирийских беженцев, прежде всего Ливан и Иордания, которым приходиться преодолевать значительные экономические трудности и проблемы в сфере безопасности, явившиеся следствием конфликта и наплыва беженцев.

83. С учетом чрезвычайных гуманитарных потребностей, зафиксированных в последнем гуманитарном призыве ООН, на уровне 5,2 миллиарада долларов США в 2013 году, мы полны решимости сделать дополнительные взносы, соответствующие масштабу проблемы. На этой встрече лидеры «восьмерки» подтвердили выделение дополнительно порядка 1,5 млрд.долл. США для удовлетворения гуманитарных потребностей в Сирии, а также в соседних с ней странах. Мы признаем, что, учитывая масштабы вызовов, потребуются и новые вносы. Призываем другие страны и организации принять на себя похожие обязательства. Мы также призываем к обеспечению незамедлительного гуманитарного доступа для оказания помощи всем нуждающимся гражданским лицам в соответствии с гуманитарными нормами и международным правом, особенно в наиболее пострадавшие районы, каким, например, является Кусейр.

84. Мы подтверждаем свою приверженность достижению политического решения кризиса в контексте перспективы формирования единой, внутренне целостной, демократической Сирии. Со всей решимостью выступаем в поддержку решения о проведении как можно быстрее женевской конференции по Сирии в целях полной реализации Женевского коммюнике от 30 июня 2012 года, в котором определен ряд ключевых шагов, начиная с достижения соглашения о переходном управляющем органе, наделенным всеми полномочиями исполнительной власти и сформированным на основе общего согласия. Как отмечается в Женевском заявлении, государственные органы должны быть сохранены или восстановлены. Это касается вооруженных сил и служб безопасности. Подчиняясь высшему руководству страны, которое пользуется общественным доверием, все правительственные структуры и государственные учреждения должны осуществлять свою деятельность на высоком профессиональном уровне и с соблюдением стандартов в области прав человека под контролем переходного управляющего органа.

85. Обе стороны должны со всей ответственностью и конструктивным настроем взаимодействовать на конференции. Они должны в полной мере представлять сирийский народ и быть привержеными реализации Женевского заявления и достижению стабильности и примирения. Мы будем активно работать со сторонами для достижения позитивных результатов.

86. Выражаем глубокую обеспокоенность по поводу нарастающей угрозы терроризма и экстремизма в Сирии, а также в связи с усилением конфессионального характера конфликта. Сирия должна принадлежать всем сирийцам, включая национальные меньшинства и все религиозные группы населения. Мы призываем сирийские власти и оппозицию взять на себя на Женевской конференции общее обязательство ликвидировать или изгнать из Сирии все организации и всех связанных с «Аль-Каидой» лиц, а также любых негосударственных игроков, имеющих связи с терроризмом. Мы поддержим действия ООН по планированию перехода в Сирии, а также по определению потребностей в деле восстановления, особенно в части, касающейся обеспечения преемственности деятельности государствнных учреждений во время переходного периода, а также содействовать тому, чтобы службы безопасности были бы эффективны и подотчетны и могли противодействовать угрозе терроризма и экстремизма.

87. Мы осуждаем любое использование химического оружия в Сирии и призываем все стороны конфликта разрешить доступ для миссии ООН по расследованию в соответствии с мандатом Генерального секретаря ООН и с опорой на экспертизу ОЗХО и ВОЗ в целях проведения объективного расследования сообщений о применении химического оружия. Миссия ООН должна подготовить и представить доклад Совету Безопасности ООН для его оценки. Мы полны решимости в отношении того, чтобы те лица, которые возможно будут признаны ответственными за применение химического оружия, понесли наказание. Мы отмечаем необходимость безопасного и надежного хранения всего имеющегося химического оружия в Сирии вплоть до его уничтожения под международным контролем. Самым решительным образом осуждаем все нарушения и злоупотребления прав человека в Сирии, включая неизбирательные нападения на гражданское население. Призываем все стороны уважать международное право в области прав человека и международное гуманитарное право, отмечая при этом особую ответственность сирийского правительства в этих вопросах.

88. Принимая во внимание состоявшиеся в прошлом году (первые за последние 40 лет) выборы в Ливии, приветствуем успехи, которые были достигнуты ливийским правительством, возглавляемым премьер-министром А.Зейданом. Мы призываем правительство продолжать движение на этом пути для достижения конкретных результатов. В интересах обеспечения эффективного перехода Ливии к более стабильному, демократическому и процветающему будущему мы призываем международное сообщество и далее оказывать в координации с Миссией ООН по поддержке в Ливии устойчивое содействие. Это содействие должно быть направлено на поддержку усилий правительства Ливии по повышению эффективности работы и возможностей органов безопасности и правопорядка; по завершению успешного перехода страны к демократии, а также по развитию ливийской экономики и улучшению работы сектора общественных услуг после четырех десятилетий ненадлежащего управления страной. Мы призываем всех ливийцев присоединиться к политическому процессу примирения и конституциональной реформы мирным и комплексным путем на основе уважения верховенства права.

89. Мы пришли к соглашению, что все заинтересованные стороны должны предпринять срочные шаги для достижения справедливого, прочного и всеобъемлющего мира на Ближнем Востоке. Мы поддерживаем решение проблемы на основе принципа двух государств с созданием независимого демократического, территориально непрерывного и жизнеспособного Палестинского государства, живущего бок о бок в мире и безопасности с Израилем и другими своими соседями. Мы выступаем за принятие необходимых мер для укрепления доверия и проведение совместной работы в целях возобновления прямых переговоров без предварительных условий, принимая во внимание заявление «ближневосточного квартета» от 23 сентября 2011 г. Мы заявляем о нашей поддержке Палестинской администрации и ее усилий по созданию государства и призываем международное сообщество оказывать всевозможную помощь в целях оживления палестинской экономики.

90. Мы отмечаем прогресс, достигнутый афганскими силами безопасности в процессе принятия на себя с середины 2013 г. ведущей роли в обеспечении безопасности по всей стране. Продолжим оказание помощи правительству Афганистана с тем, чтобы он смог выполнить свои обязательства по укреплению институтов управления, по борьбе с коррупцией и угрозой терроризма. Мы подчеркиваем необходимость дальнейшей работы афганского правительства при поддержке международного сообщества с целью эффективного пресечения незаконного производства, торговли и оборота наркотиков. Должны быть продолжены усилия по сокращению посевов опиумного мака, а также производства, оборота и потребления опиатов. Президентские и провинциальные выборы в Афганистане в 2014 г. должны быть всеобъемлющими, прозрачными и заслуживающими доверия, как это было определено в Токийской рамочной программе взаимной отчетности. Каждый афганец должен мирно участвовать в построении политического будущего страны. Мы поддерживаем всеобъемлющий, руководимый и направляемый самими афганцами процесс национального примирения, в основу которого заложены принципы отказа от насилия, разрыва связей со всеми террористическими группами и соблюдение Конституции Афганистана, включая ее положения о правах человека, в особенности о правах женщин и меньшинств. Наши обязательства в отношении Афганистана под углом обеспечения стабильности региона выходят за временные рамки нынешнего исключительно важного года переходного процесса.

91. Одним из наших важнейших приоритетов является предотвращение распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки. Распространение ОМУ представляет одну из основных угроз международному миру и безопасности.

92. Ядерная программа Ирана, которую он продолжает совершенствовать в нарушение резолюций СБ ООН и Совета управляющих МАГАТЭ, остается источником серьезной обеспокоенности. В очередной раз призываем Иран к полному и безотлагательному соблюдению этих международных обязательств. Мы призываем международное сообщество обеспечить полное выполнение санкций ООН. Мы заявляем, что Иран должен безотлагательно предпринять шаги по сотрудничеству в полном объеме с МАГАТЭ по всем аспектам своей ядерной программы, в том числе по урегулированию вопросов, касающихся ее возможного военного измерения, а также активно и конструктивно взаимодействовать с «шестеркой» (Китай, Франция, Германия, Россия, Великобритания, США и высокий представитель Европейского союза) в поиске решения ядерного вопроса дипломатическим путем, за которое мы все выступаем. Вновь подтверждаем, что в рамках одобренного Советом Безопасности ООН двухтрекового подхода у Ирана есть возможность избежать дальнейшей изоляции и улучшить свое положение при условии, если он незамедлительно отреагирует на озабоченности международного сообщества. Мы решительно призываем Иран полностью выполнять свои обязательства в области прав человека. Отмечая тот факт, что президентом был избран Х.Рухани, мы призываем Иран воспользоваться этой ситуацией для преодоления имеющихся разногласий в отношениях с международным сообществом.

93. У нас по-прежнему вызывают глубокую озабоченность программы создания ядерного оружия и баллистических ракет в Северной Корее. Северная Корея должна выполнить свои международные обязательства, полностью и необратимо отказавшись от ядерных и ракетных программ подающимся проверке образом. Эта страна должна принять конструктивное участие в заслуживающих доверия и имеющих реальную повестку дня многосторонних переговорах, воздерживаться от провокационных действий. Она должна соблюдать свои обязательства по соответствующим резолюциям Совета Безопасности ООН и Совместному заявлению от 19 сентября 2005 года, принятому в рамках шестисторонних переговоров. Поскольку Северная Корея до сих пор отказывается выполнять эти обязательства, мы призываем международное сообщество обеспечить полную имплементацию санкций, введенных Организацией Объединенных Наций в отношении Северной Кореи. Мы настоятельно призываем Северную Корею дать ответ на озабоченности международного сообщества по поводу нарушений прав человека в этой стране, в том числе по проблемам похищенных и обращения с беженцами, возвращаемыми в КНДР.

94. Мы приветствовали принятие 11 апреля 2013 года министрами иностранных дел стран «Группы восьми» исторической Декларациио предотвращении сексуального насилия в условиях конфликтаи призвали к скорейшей реализации ее положений. В Декларации отражены политические и практические аспекты, в том числе признание «Группой восьми» того, что изнасилование и серьёзные формы сексуального насилия в ходе вооруженных конфликтов представляют собой серьезные нарушения Женевских конвенций.

Ядерная безопасность

95. Спустя два года после аварии на АЭС Фукусима-1 достижение и сохранение самого высокого уровня ядерной безопасности во всем мире по-прежнему остаётся одним из приоритетов. Мы вновь заявляем о важности международного сотрудничества, а также о нашей полной поддержке Плана действий МАГАТЭ по ядерной безопасности. Мы продолжим в национальном качестве и во взаимодействии вносить полноценный вклад в его реализацию. В этой связи мы одобряем и поддерживаем проводимую МАГАТЭ работу по повышению эффективности Конвенции о ядерной безопасности, подчёркиваем необходимость дальнейшего укрепления режима имплементации других соответствующих конвенций, а также национального потенциала и международных механизмов готовности к ядерным авариям и реагирования на них.

Заключение

96. Мы встретимся снова под председательством России 4–5 июня 2014 года в Сочи.

Россия. Великобритания. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 18 июня 2013 > № 848502

Распоряжением президента Казахстана Аскар Мусинов назначен ответственным секретарем Министерства иностранных дел республики. До назначения он работал чрезвычайным и полномочным послом Республики Казахстан в Объединенных Арабских Эмиратах (и ЮАР – по совместительству). В разные года работал служил переводчиком в Ливии, вторым и первым секретарем МИД РК, первым секретарем-заведующим консульским отделом посольства Казахстана в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии, директором департамента консульской службы МИД РК, шефом протокола президента Республики Казахстан, послом Казахстана в Египте, а также в Алжире, Тунисе, Королевстве Марокко по совместительству, а также послом в Королевстве Саудовская Аравия и странах Персидского залива (ОАЭ, Оман, Катар, Кувейт и Бахрейн) по совместительству. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > russianemirates.com, 13 июня 2013 > № 835891

Ливия, начиная с августа 2013 года и до конца 2014 года, поставит Тунису порядка десяти миллионов баррелей сырой нефти, сообщает в среду спутниковый телеканал "Аль-Хурра". Соответствующее соглашение подписали накануне поздно вечером в Триполи министры энергетики двух стран.

Ожидается, что в 2013 году ежемесячные поставки составят 450 тысяч баррелей, а в 2014 году эта цифра возрастет до 650 тысяч баррелей. Стороны не сообщили цену, по которой ливийская нефть будет поступать в соседнее государство, тунисская сторона лишь уточнила, что это "льготная" цена.

В последние годы товарооборот между Ливией и Тунисом достиг отметки в два миллиарда долларов в год. Около одного миллиона туристов из Ливии ежегодно посещают Тунис для отдыха и лечения. Маргарита Кислова.

Владимир Путин посетил новый студийный комплекс телеканала Russia Today и встретился с руководством и корреспондентами телеканала.

Глава государства осмотрел, в частности, монтажные аппаратные, кабины озвучивания программ, редакции английского, испанского и арабского вещания, студию визуальных эффектов.

Russia Today – российская международная многоязычная информационная компания, в которую входят пять круглосуточных телеканалов: каналы на английском, арабском и испанском языках; телеканал RT America; документальный канал RTД, а также новостное видеоагентство Ruptly и мультимедийная платформа rt.com.

* * *

Стенографический отчёт о встрече с руководством и корреспондентами телеканала Russia Today

М.СИМОНЬЯН: Первый вопрос я про Вас задам, если можно, нескромно: какие впечатления?

В.ПУТИН: Хорошие впечатления.

Когда мы задумывали это предприятие в 2005 году, мы исходили из того, что на мировой информсцене должен появиться ещё один сильный игрок, который не только будет объективно рассказывать о том, что происходит в нашей стране, в России, но и попытается – я хочу это подчеркнуть, попытается – сломать монополию англосаксонских СМИ на информационные мировые потоки. И, мне кажется, вам это удаётся.

И хотелось бы сразу подчеркнуть, это самое главное: мы никогда не исходили из того, что это будет информслужба или канал, который будет заниматься апологетикой российской политики. Нам хотелось, чтобы на информационной арене появился абсолютно независимый информационный канал.

Конечно, он финансируется государством, и так или иначе не может не отражать позицию российских официальных властей на то, что происходит в нашей стране и за рубежом. Но всё-таки я хочу это подчеркнуть ещё раз: мы не задумывали этот канал – RT – как какую-то апологетику российской политики – и внешней, и внутренней.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

Теперь более по нашим журналистским темам.

Тема, которая по крайней мере сегодня будоражит умы нашей аудитории – это Сноуден, которого называют вторым Ассанжем, человек, который «слил», по-русски говоря, информацию о том, что американские власти занимались тотальной слежкой.

Есть два аспекта: с одной стороны, вроде бы это тайна, вроде бы он предатель; но, с другой стороны, [он обнародовал] мегазначимую для общества – американского в первую очередь – и всего мира информацию. Вы что об этом думаете?

В.ПУТИН: Он не сказал ничего такого, чего кто-то не знал.

По-моему, все давно знали о том, что электронная разведка занимается контролем за гражданами, за организациями. В условиях борьбы с международным терроризмом это приобретает глобальный характер, и в целом такие методы работы востребованы. Вопрос только в том, насколько они контролируются обществом.

Ведь нельзя просто, допустим, прослушать телефонный разговор, допустим, в России – уж точно могу вам сказать – без соответствующих санкций суда. Вот по большому счёту так же должно происходить в цивилизованном обществе при борьбе с терроризмом с использованием любых современных технических средств. Если это делается в рамках закона, который регламентирует правила поведения специальных служб, то это нормально, если это делается вне рамок закона, то это плохо.

М.СИМОНЬЯН: Обама так витиевато сказал, что нельзя иметь и стопроцентную безопасность, и стопроцентную приватность в частной жизни.

В.ПУТИН: Можно.

Повторяю ещё раз: внутри страны мы же исходим из необходимости получения санкций суда на те или иные оперативные действия. Почему это не должно распространяться на работу спецслужб в данном случае? Может и должно.

М.СИМОНЬЯН: Тема недели у нас в стране, как Вы, конечно, знаете или догадываетесь, – обсуждали не Сноудена, не Турцию, не Сирию, а обсуждали Ваш развод.

Вы об этом сказали и сказали довольно подробно – Вы и Людмила Александровна, – когда выходили из театра, с балета. Но некоторые вещи всё же ещё остались неотвеченными, некоторые вопросы. Мне интересно: как быть с религиозным аспектом Вашего развода? Много людей об этом пишут, думают, задаются вопросом.

В.ПУТИН: Во-первых, хочу сказать, что и я, и Людмила Александровна исходили из того, что сказать прямо и честно о том положении, которое у нас по факту сложилось, – это гораздо более правильное поведение, чем что-то скрывать.

М.СИМОНЬЯН: Так и пишут сейчас, причём из «обоих лагерей».

В.ПУТИН: Слава богу, спасибо. Что касается религиозной стороны дела, то её не существует, потому что мы никогда не венчались.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

Следующий вопрос задаст Маша Финошина, это наш боевой корреспондент английского канала. В Сирии, когда уже шла война, 56 дней в последний раз подряд там провела?

М.ФИНОШИНА: Да, почти 54.

М.СИМОНЬЯН: Она каждый день выходила в эфир.

В.ПУТИН: Вам, как руководителю канала, могу сказать, что так делать нельзя.

М.ФИНОШИНА: Я сама, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Нет-нет-нет, я вам серьёзно говорю.

Это говорят некоторые мои друзья, ваши коллеги, в частности, из европейских стран, профессиональные люди, которые всю жизнь работают в журналистике. Один из них мне прямо сказал: нельзя так долго журналиста держать в стране, охваченной конфликтом. Почему? Потому что он…

М.ФИНОШИНА: Теряет ощущение реальности.

В.ПУТИН: Да, теряет ощущение реальности. Притупляется чувство опасности.

М.ФИНОШИНА: Абсолютно.

В.ПУТИН: И надо вовремя человека оттуда убирать.

М.СИМОНЬЯН: Вот я тебе сколько раз звонила и говорила: возвращайся! На самом деле.

М.ФИНОШИНА: А у меня уже притупилось чувство опасности…

М.СИМОНЬЯН: День на двадцатый я начала ей звонить и говорить: «Маша, что-то ты там… как ты? Возвращайся!» – «Нет-нет-нет, я ещё вот это хочу и вот это».

В.ПУТИН: На самом деле, это действительно опасно. Правда, это не шутки.

М.СИМОНЬЯН: Да, конечно. Здесь практически все из нас прошли боевые точки, и это, конечно, опасно для жизни в прямом смысле слова. Маша, тебе слово.

М.ФИНОШИНА: Спасибо большое, Маргарита.

Здравствуйте ещё раз, Владимир Владимирович! Ещё раз спасибо большое, что пришли к нам. Очень рада Вас видеть в нашем новом доме. Здесь было… ну чего-то не хватало, сейчас здесь стало теплее и уютнее.

Вот меня представили как боевого корреспондента… Некоторые считают, что репортёры вообще все – это солдаты, бойцы невидимого фронта. Действительно, в последние два года приходилось ездить на фронт видимый. Много работали в местах, где проходит настоящая война.

Много времени я провела в Сирии, 54 дня… Страну объездили вдоль и поперёк. Буквально зашли в каждую деревню, в каждый город. Были в соседних странах, где в большинстве случаев не поддерживали действующий режим Асада.

И вот что бросилось в глаза и что поразило: с каждым моим приездом я отмечала, что всё больше и больше людей вовлекаются в конфликт. Мы поговорили с колоссальным количеством людей, совершенно разных. И сейчас, спустя два года, уже нет ни одного человека, который бы мог остаться в стороне. Так или иначе задет каждый, и задеты все.

Все разные абсолютно, то есть мы разговаривали с жёнами расстрелянных офицеров сирийской армии, с их детьми, которые бы и рады остаться в стороне, но как? Их отцы были убиты, и они должны мстить. Может, они не хотят, но они должны мстить, это дело чести.

Конечно, встречались с повстанцами, с сирийцами и не сирийцами, в Сирии и не в Сирии, в Европе, в Турции, в Иордании. Такие боевые ребята, очень оптимистично были настроены вначале, потом как-то начали сдавать, жаловаться: мол, Запад нас забыл, предал. Стали просить больше денег, больше оружия.

Как Вы сами тоже подчёркивали, Башар Асад не ангел, поэтому приходилось встречаться и с теми, кто открыто и откровенно его ненавидит. Я помню, буквально встретила в гостинице, где останавливались ооновцы в Дамаске, дедушку, он обувь чистил. И вот он чистил эту обувь, не думал об этом, потому что механически выполнял все действия, и думал только о том, когда, в какой момент его застанет эта прекрасная новость, что Башара Асада больше нет. Физически или как президента. То есть он его ненавидел прямо совсем открыто. Ещё с папы [Хафеза Асада], ещё с 1982 года, за Хаму.

В соседнем Ливане удалось выйти на торговцев оружием, которые говорят: нам вообще всё равно, кто это оружие получит, когда мы его переправим через границу, кто из него будет убит, кто будет стрелять, мы бизнесмены, нас интересуют только деньги.

Поговорили с ребятами, мальчишками 11–12 лет, которым всучили в руки вот эти самые автоматы, которые, может, из того же самого Ливана и пришли, повязали какие-то платки, поставили перед камерой и заставили читать текст… В общем, очень грязно. Вы знаете, используют детей в этом конфликте.

В общем, целый калейдоскоп прошёл перед нашими глазами. И действительно, за 56 дней уже как-то становишься частью этого всего. И, что страшно, не важно, где все эти люди были в марте 2011 года, когда всё это началось.

Сейчас ощущение, что они все подошли к какому-то рубежу, некоторому финальному рубежу, на котором они потеряли надежду, веру – в себя, в других людей, в человечество, в доброту, в справедливость. И они обозлились. Очень сильно на всех и вся.

И вот приближаясь к моему вопросу, есть среди них и те, кто обозлились на Россию. Сильно, серьёзно обозлились. За что? Кто-то за бездействие, что, мол, нет решительных мер, чтобы остановить кровопролитие, а кто-то, наоборот, за действие, мол, поддерживаете Асада, поставляете оружие.

И вот как-то все ждут чего-то от России, все спрашивают, все надеются. Все спрашивают: почему Россия так, почему Россия не так? И, если отходить от сирийского конфликта, это везде.

В Сербии – просто на каждом шагу, на баррикадах в Косово: что, где Россия? Или в Иране сейчас мы были. Даже на Мали вспомнили. И как Президенту этой страны я бы хотела задать Вам вопрос от лица этих людей.

В.ПУТИН: Как Президенту? Или Вы как Президент?

М.ФИНОШИНА: Нет-нет-нет. (Смех). Я хотела сказать, как Президента этой страны я хотела бы Вас спросить. Так вот мне что этим людям отвечать?

В.ПУТИН: У Вас был такой длинный вопрос. Я постараюсь ответить как можно короче. Прежде всего, вот Вы сказали, что я сказал однажды, что Башар Асад не ангел.

Я об этом не говорил. Я стараюсь быть очень аккуратным в этих выражениях. Но что я говорил – я говорил о том, что в стране, видимо, назрели какие-то… не какие-то, а серьёзные изменения. И руководство страны должно было это почувствовать вовремя и эти изменения начать проводить.

Это очевидный факт, иначе бы то, что сейчас происходит, не произошло. Это первое, что я говорил. Второе, что я говорил: мы не являемся адвокатами действующего правительства и самого действующего Президента Башара Асада. Но что нас беспокоит и в чём заключается наша позиция…

Да, ещё что бы мне хотелось сказать. Мы ни в коем случае не хотим вмешиваться в конфликт между различными направлениями в исламе, между суннитами и шиитами. Это внутреннее дело самого ислама. У нас очень хорошие отношения с арабским миром. У нас хорошие отношения с Ираном, слава богу, и так далее.

Но что нас беспокоит и почему мы занимаем такую позицию, о которой Вы знаете? Вы посмотрите, что происходит в регионе в целом. Ирак явно неспокоен, и нет уверенности в его единстве на будущее и в сохранении территориальной целостности. Йемен неспокоен. Тунис не угомонился. В Ливии происходят межплеменные этнические столкновения. То есть весь регион погрузился как минимум – я очень аккуратно скажу – в состояние неопределённости и конфликтов. И ещё Сирия туда же.

Во-первых, на мой взгляд, почему это происходит. Потому что некоторым людям со стороны думается, что если весь этот регион как бы причесать под ту гребёнку, которая кому-то нравится, которая кем-то называется демократией, то там будет мир и порядок. А это совсем не так.

Без учёта истории, традиций, религиозных особенностей этого региона делать ничего нельзя. Особенно нельзя вмешиваться со стороны. Вот вмешались в события в Ливии. Хороший был, плохой режим, но уровень жизни был самый высокий в регионе. Что там сейчас происходит? Происходит борьба за ресурсы, непрекращающаяся межплеменная борьба. Во что она превратится, никто не знает.

Нас очень беспокоит, что если так же мы будем действовать и в Сирии, то там будет такое же состояние. Нам что, мало того пространства неопределённости и терроризма, которое образовалось между Афганистаном и Пакистаном? Где никто ничем не управляет, только базы боевиков там функционируют? Разве мы этого хотим? А это ж совсем близко от наших границ. Вот это нас беспокоит прежде всего.

Это первое. И второе. Нас беспокоит будущее всех этнико-религиозных групп, проживающих на территории Сирии. Мы хотим, чтобы там установился долгосрочный мир и порядок, были обеспечены законные интересы и права всех людей, которые там проживают.

Поэтому наша позиция всегда заключалась в том, чтобы сначала дать им возможность определиться с тем, как будет выстроена власть в Сирии, как будут обеспечены законные права, интересы и безопасность всех, кто там проживает, а потом уже на основе этих договорённостей переходить к каким-то системным изменениям. А не наоборот: сначала всех выгнать, а потом погрузить всю страну в хаос.

Ведь на что нам наши коллеги не могут ответить? Одной из ключевых организаций в стане так называемой вооружённой оппозиции является – здесь арабисты, наверное, есть, мне подскажут – организация «Джабхат ан-Нусра». Это одна из ключевых организаций вооружённой оппозиции. Госдеп США признал её террористической и связанной с «Аль-Каидой». Она, собственно, этого и не скрывает. И что? Она будет входить в будущее правительство? Нам говорят: «Нет». А я говорю: «А как вы, возьмёте газетку и их прогоните, как мух?» – «Нет». – «А что будет?» – «Не знаем». Но это же не шутки, это всё серьёзные вещи.

Или другой пример. С одной стороны, поддерживаем некоторые организации, которые воюют в Сирии против Асада. С другой стороны, эти же страны, которые их там поддерживают, воюют с ними в Мали. Это не только одни и те же организации – те же самые люди. Часть людей ушла в Мали и там воюет. Там с ними борются, а потом они переезжают назад, в Сирию, их там начинают поддерживать. Где логика? И к чему это всё приведёт? Понимаете, это же всё не пустые фразы, не пустые слова.

Я очень надеюсь на то, что те инициативы, которые были выдвинуты и Президентом Египта – мы с ним недавно встречались в Сочи, и он предложил более активное участие стран региона; инициатива Премьер-министра Великобритании, который исходит из того, что надо более активно подключить постоянных членов Совета безопасности ООН; инициатива МИДа России и Госдепа США, то, над чем мы сейчас все вместе работаем, – что вот эта совместная работа даст наконец шанс для урегулирования в стране.

М.СИМОНЬЯН: Ира Галушко, тоже корреспондент английской редакции, которая тоже ездила много где, Фукусиму освещала, одной из первых в Японии.

И.ГАЛУШКО: Сейчас не про Фукусиму. В частности, мы очень часто в последнее время ездили в Европу, освещали всяческие протесты. Протестов там много, и можно сказать, что большинство из людей, которые протестуют на улицах Европы, – это молодые люди.

И они там находятся, потому что им, по сути, нечего делать: они получили образование или всё ещё получают, но они не могут найти работу. У них нет никаких перспектив на какое-либо не то что светлое, а просто будущее. И, естественно, они недовольны, они на улицах, они громко выражают свой протест тому, что происходит в государствах.

А между тем правительства этих европейских государств считают, что единственное, что они могут сделать, – это ужесточить экономические меры, закрутить гайки, особенно в том, что касается каких-то социальных секторов. И говорят: потерпите ещё лет 10–15, а потом, может быть, вздохнёте, ну пожалуйста. Как Вы считаете, такой подход – он правильный? И если нет, то есть ли у России какой-то рецепт? Как с этим бороться?

В.ПУТИН: Для них правильный.

И.ГАЛУШКО: А для нас?

В.ПУТИН: А для нас неправильный. У нас разные экономики. У нас развивающаяся экономика и рынки развивающиеся, а в Европе в основном мы имеем дело с развитыми экономиками. И разное состояние этих экономик сегодня. Она у нас в целом достаточно здоровая. У нас нет отягощения внешним долгом, таким, который есть в Европе и в Соединённых Штатах, кстати сказать. Там, в Европе, средняя задолженность бюджета уже около 90 процентов. В США тоже к этому приближается или даже чуть больше, сто с лишним процентов.

Там действительно очень большая безработица. Там у всех дефицитные бюджеты. Мало того что государственный долг огромный, ещё и дефицит огромный. У нас внешний долг 2,5 процента, общий – около 10 процентов. У нас бездефицитный бюджет, у нас безработица 5,6 процента, а в Европе – 25–26 процентов в некоторых странах, а среди молодёжи достигает 40 процентов, а в некоторых странах к 60 процентам приближается. Катастрофа! У нас разные ситуации.

Да, конечно, мы можем использовать так называемые нефтегазовые доходы. Но я хочу обратить Ваше внимание на другое: у нас нет печатного станка для резервных валют, а у них есть. И ситуация заключается не в том, что у нас есть нефтегазовые доходы и, соответственно, резервы, а в том, что мы ограничивали расходы. Вот постоянно ругают Центральный банк за то, что у нас высокие ставки. Сейчас у нас 8–8,5 процента? 8,25 процента? Не важно, но она большая.

В США, посмотрите, 0,25 процента, по-моему. В Европе тоже к этому приближается. И говорят: вот нам бы так. Да, ЦБ держит такую высокую ставку в том числе и для того, чтобы не раздувать так называемые «финансовые пузыри». Ведь можно раздать дешёвые кредиты, можно добиться того, что на эти дешёвые кредиты производители произведут продукцию, но потом она не будет иметь спроса. Вот вам, пожалуйста, «пузырь».

И, конечно, найти ту грань, за которой и смягчение денежно-кредитной политики, и ужесточение, связанное с расходами, приведёт к максимальному эффекту, – вот это экономическая политика на грани искусства. Я не думаю, что мы такую грань нашли, что мы так уж эффективно во всём работаем. Надеюсь, что сейчас Правительство России после наших неоднократных встреч сделает какие-то дополнительные шаги, стимулирующие развитие экономики и деловую активность.

Но вот одна из них, одна из этих мер, она у нас постоянно применяется, нас за это, конечно, критикуют, кстати, наши коллеги – либеральные экономисты. Но, скажем, поддержание темпов роста реальных доходов населения у нас достаточно высокое. В прошлом году это было, по-моему, 4,5–4,6 процента. За январь, февраль, март, апрель этого года уже 5 процентов с лишним – рост реальных располагаемых доходов населения. А это увеличение внутреннего спроса.

Понимаете, у нас немного разные ситуации. И поэтому в целом я разделяю позицию тех наших европейских коллег, которые видят выход из кризиса в консолидации бюджетов, в наведении порядка и дисциплины в экономике. Конечно, всё имеет какие-то границы. И всё перекладывать на плечи граждан, конечно, невозможно.

М.СИМОНЬЯН: Дэниэл Бушелл, ведущий одного из шоу на английском канале. Наверное, самый скандальный ведущий, о нём периодически пишут западные СМИ, вроде Foreign Policy и New Statesman, – о том, что он слишком критически относится к «мейнстримовскому» представлению о мире. Это, я думаю, действительно так. Дэниэл.

Д.БУШЕЛЛ: Да.

Владимир Владимирович, очень хотелось услышать Ваше мнение о мультикультурализме. Лидеры ЕС не так давно неохотно признали, что их эксперимент с мультикультурализмом не удался. Когда я жил и учился в Англии, а потом работал во Франции и Бельгии корреспондентом RT, было ясно видно, что у коренного населения и иммигрантов очень мало общего. И Россия сейчас, в последние годы, сталкивается с массовой иммиграцией. Хотелось спросить, как Россия может избежать проблемы, ошибки Евросоюза с иммиграцией?

В.ПУТИН: У нас разные исходные позиции. Ведь проблемы иммиграции в Западной Европе, кстати говоря, и в Штатах отчасти, они связаны… они более жёсткие, на мой взгляд. Они более выпуклые и более опасные, потому что ведь и Западная Европа, и Штаты имеют дело с людьми, которые приехали из других стран и очень трудно ассимилируются на своей новой родине, годами не учат язык, не владеют языком, не могут влиться в рынок труда.

Мне один из моих западноевропейских коллег говорил: «По десять лет, даже больше, приезжают выходцы, скажем, из Северной Африки, и не могут говорить». (В данном случае говорил прямо на испанском). А наши эмигранты? Сейчас-то уже, наверное, лучше, а вот те, которые в Штаты приезжали в 80-е годы, в 90-е. У меня один знакомый был в известном районе, где жили наши, до сих пор наши живут…

РЕПЛИКА: Брайтон-Бич.

В.ПУТИН Да-да, правильно. И бабушка одна уже в возрасте, она уже живёт там лет пятнадцать, по-английски не говорит. И говорит своим гостям: «Завтра поеду в магазин, в Нью-Йорк». Она не считает даже, что она в Нью-Йорке живёт.

Это вообще общая проблема, связанная, конечно, прежде всего с экономикой, с необходимостью привлечения дешёвой рабочей силы. У нас, собственно говоря, то же самое происходит. Но у нас при всей остроте этой проблемы всё-таки она не такая тяжёлая и опасная, как в Европе или в Штатах. Почему?

Потому что если мы говорим об иммиграции, то есть об иностранных гражданах, то всё-таки должны признать, что это выходцы из республик бывшего Советского Союза. У нас хоть они, новые поколения, плохо владеют языком, но в семьях так или иначе кто-то говорит на русском, общий менталитет сохраняется, общая историческая память есть, кто-то жил в каких-то российских регионах, есть какие-то родственники. То есть гораздо проще людям вливаться в жизнь тех этнических групп, куда они переселяются на постоянное жительство.

Но и у нас тем не менее нужно заниматься более целенаправленно, нужно готовить тех людей, которые хотят приехать в Россию жить, нужно, как мы говорим, у нас плохо пока это получается, открывать в этих республиках, в этих новых государствах курсы русского языка, истории, помогать людям ещё со школьной скамьи лучше понимать друг друга.

И здесь, конечно, нужно прививать нашим гражданам или тем, кто хочет стать гражданами России, чувство ответственности, понимание того, что они приехали в другую страну и обязаны соблюдать наши традиции, наши законы, с уважением относиться к нашей культуре и к нашей истории. Это отдельная большая работа. Раньше просто на неё не обращали внимания. Но сейчас нужно обратить и нужно целенаправленно заниматься этим.

Что касается внутренней иммиграции, то тоже не всё так просто. В Советском Союзе просто с этим поступали: была прописка. Нарушил прописку – будь здоров, как у нас в народе говорят, Иван Петров, поезжай в места не столь отдалённые или за 101?й километр.

Сейчас всё сложнее. Конституцией прописка признана незаконной, поэтому нужны какие-то более современные механизмы, но повторяю ещё раз: всё-таки у нас есть преимущество, которое заключается в том, что мы многонациональный народ, но это всё-таки единая цивилизация.

М.СИМОНЬЯН: К вопросу об иммигрантах. У нас тут есть одна иммигрантка – Елена Милинчич, она работает у нас на испанском канале, сама из Сербии.

Е.МИЛИНЧИЧ: Да, я из Сербии и в России уже 11 лет живу. Я могу сказать, что Россия стала для меня второй родиной, но у меня всё ещё нет российского гражданства. И если я подам документы, весь процесс будет длиться 5–6 лет как минимум. Для того чтобы это сделать, мне нужно иметь квартиру, например. На квартиру нужно взять ипотеку, для ипотеки нужно иметь российское гражданство – получается какой-то замкнутый круг.

И на самом деле, похоже, что на Западе, где, Вы сами сказали, эта проблема стоит гораздо более остро...

В.ПУТИН: Там всё-таки легче получить гражданство, чем в России.

Е.МИЛИНЧИЧ: Поэтому там и «остро». Потому что там легче получить гражданство. В этом смысле что-то будет меняться в России?

В.ПУТИН: Мы должны действовать очень аккуратно, для того чтобы обеспечить интересы коренных жителей Российской Федерации прежде всего. Мы всё-таки Российское государство, и у нас 85 процентов считают себя русскими. И другие народы нам всё-таки ближе, чем все те граждане, которые проживают за территорией Российской Федерации, то есть это наши коренные народы. Их много у нас – свыше 120.

Вы же 11 лет прожили? А чтобы получить гражданство, нужно 5–6 лет, как Вы сказали. Вот подали бы уже.

Е.МИЛИНЧИЧ: А чтобы подать документы, нужно иметь прописку.

В.ПУТИН: Ну Вы могли ведь за это время купить какую-то элементарную жилую площадь.

Е.МИЛИНЧИЧ: А кредит как взять?

В.ПУТИН: Я думаю, что, если бы Вы захотели получить гражданство, Вы смогли бы приобрести хоть какую-то комнату где-то в Подмосковье, чтобы иметь формальное право подать документы на гражданство.

Е.МИЛИНЧИЧ: А то, что я живу здесь 11 лет и работаю, – это не является формальным?

В.ПУТИН: Является. И я думаю, что Вы правы, и мы в определённых случаях, конечно, должны скорректировать свою политику в этом направлении.

Нужно привлекать в нашу страну квалифицированных и нужных для различных сфер деятельности людей. Вот таких, как Вы. Вы ещё совсем молодая и красивая женщина. Вы уж меня извините, но это правда. В репродуктивном возрасте. Вот Ваша руководительница показывает хороший пример.

То есть в принципе ведь во многих странах – очень хорошим примером среди них является Канада – целые программы привлечения нужных стране людей. А у нас всё так закостенело, к сожалению, в этом смысле.

Есть сейчас некоторые идеи и некоторые подвижки в том смысле, чтобы приглашать так называемых соотечественников – выходцев из республик бывшего Советского Союза, и облегчить им возможность приобретения гражданства, если они отвечают ряду критериев.

Но в целом наша политика в миграционной сфере должна быть более гибкой, обеспечивающей, безусловно, интересы наших коренных граждан, но должна быть более гибкой для привлечения нужных нам хотя бы трудовых ресурсов. Поэтому Вы абсолютно правы, и сейчас Правительство работает над этим, я уже говорил Вам.

М.СИМОНЬЯН: У другой нашей ведущей английского канала – Софико Шеварднадзе, есть российское гражданство, по отношению к ней политика оказалась более гибкой.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но при этом, должна сказать, тоже не сразу получилось.

М.СИМОНЬЯН: Да, не сразу, это правда, через пень колоду.

Софико, наша ведущая.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Я уже здесь живу давно, 8 лет. Я работаю в Москве, но, Владимир Владимирович, я родилась в Тбилиси, всё своё детство провела в Грузии. Будет лукавством говорить, что я не переживаю из-за отношений между Россией и Грузией. Это меня трогает очень лично, очень глубоко.

У Вас есть понимание, если уже в скором будущем эти отношения снова станут нормальными, особенно учитывая то, что, например, мы знаем о том, что Грузия примет участие в сочинской Олимпиаде, да и вообще она готова помочь в соблюдении безопасности.

В.ПУТИН: Я уже говорил на этот счёт многократно, в чём заключается позиция России. Я считаю, что действующий президент совершил большую ошибку. Мы с ним много раз говорили на этот счёт, и, думаю, он не будет этого отрицать. Я ему говорил: «Михаил Николаевич, всё что угодно, только ни в коем случае не доводите до кровопролития». И он мне всё время говорил: «Да-да, ни в коем случае, мы будем работать, наберёмся терпения, будем работать и с Абхазией, и с Южной Осетией». Но всё, к сожалению, закончилось войной.

Многие ваши коллеги, особенно в зарубежных странах: и в Европе, и в Штатах, и в самой Грузии, часто обвиняют Россию. Но я думаю, что любой объективный наблюдатель понимает, что Россия здесь ни при чём. Конфликт межэтнический тянется уже, наверное, не десятилетиями, а столетиями. И в Грузии не могут этого не знать. Ну не могут не знать о событиях 1919 года, 1921 года. Не могут не знать об отношениях между людьми.

И нужно было действительно набраться терпения и государственной мудрости, чтобы выстроить отношения в рамках единого государства и с Южной Осетией, и с Абхазией. Но, к сожалению, этого не удалось. И, как реакция на происходившие тогда события, Россия сделала тот шаг, который привёл к признанию независимости Южной Осетии и Абхазии. Я не представляю себе обратного шага, я просто его не представляю.

Но это и для Грузии в известной степени красная черта, через которую Грузия тоже не может перейти. Потому что она борется, как считает сама Грузия, за восстановление территориальной целостности. Это вопрос, требующий очень внимательного рассмотрения и, я бы сказал, не просто компетентного решения, а желания решить этот вопрос на основе уважения к интересам людей, которые проживают на всей этой территории.

Вы знаете, я точнее не скажу. Вот если с уважением относиться к интересам всех людей, которые проживают на этих территориях, и на основе этого подхода найти решения, то это может быть долгосрочно. Но это могут сделать только люди, которые там проживают, без навязывания какого-либо решения извне.

Что касается решения нового правительства Грузии принять участие в Олимпиаде, сделать какие-то другие шаги навстречу, мы их видим. Мы в состоянии их оценить, мы, как вы, наверное, заметили, отвечаем им тем же самым.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Вы готовы принять их помощь? Если они вам предлагают помощь в соблюдении безопасности?

В.ПУТИН: Да, конечно. Мы вообще готовы к сотрудничеству с Грузией. Мы хотим восстановления отношений с Грузией, мы относимся к Грузии очень тепло. Мы очень близкие народы с грузинами. И Вы здесь живёте, Вы имеете гражданство. Но сколько грузин живёт в России, достижениями которых Россия гордится как достижениями своих граждан!

М.СИМОНЬЯН: Много.

В.ПУТИН: Я уж не буду вспоминать про войну 1812 года, мы знаем, кого я имею в виду. Но и в советский период, да и сейчас тоже... Поэтому культура очень нам близка, в общем, очень многое нас связывает, я уж не говорю о чисто духовной стороне, религиозной стороне дела. Я встречался с католикосом…

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: С Илиёй II.

В.ПУТИН: Да, он очень добрый человек, и он настоящий грузин, конечно. Понимаете, секунды не было, чтобы он не говорил об интересах грузинского народа. Но он всё так мудро, мягко, спокойно.

Вы знаете, что мы приняли решение о допуске грузинских товаров на русский рынок. Мы понимаем, что это может быть не ключевой вопрос, но всё-таки это важно для Грузии, для её экономики. Мы будем и дальше действовать в этом направлении. Будем развивать отношения, а вот эти самые сложные вопросы, конечно, должны решить, ещё раз повторяю, только те люди, которые на этой территории живут, в диалоге и без всякого давления извне.

С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Можно не про самое сложное, а про визы. Просто я буквально пару лет назад задала тот же вопрос Дмитрию Анатольевичу, и тогда всё сводилось к тому, что, пока Михаил Саакашвили у власти, об этом вообще речи не может быть.

Что должно сейчас произойти, для того чтобы мои родственники, близкие мне люди, могли беспрепятственно приезжать ко мне, в Москву, так же, как и мои русские друзья ездят сейчас в Грузию, потому что им виза не нужна?

В.ПУТИН: Если мы действительно будем работать совместно в борьбе с преступностью, с террором, то тогда это возможно. Ведь я же, наверное, Вам не открою большого секрета, Вы, наверное, знаете, что с территории Грузии на Кавказ к нам постоянно просачивается террористический элемент.

И вот те малоприятные эпизоды, связанные с нанесением ударов по грузинской территории, были связаны с тем, что мы наносили удары лет шесть-семь назад не просто по грузинской территории, а по бандформированиям, которые на 30 километров подошли к Сочи. Вы понимаете? Вот до чего дошло.

М.СИМОНЬЯН: Вы имеете в виду в Кодорском ущелье?

В.ПУТИН: Нет, не в Кодорском, там было другое. Но не важно, во всяком случае их грузовики МВД перебросили. Грузовики МВД перебрасывали их к границам с Россией. Мы вынуждены были осуществить превентивные действия. Я тогда сказал об этом действующему Президенту.

И нам бы очень хотелось, чтобы такого никогда больше не повторилось. Мы хотим сотрудничать, хотим работать с Грузией, хотим восстановить отношения в полном объёме. И, повторяю, если мы сможем наладить такую работу в сфере правоохранительных органов, специальных служб – это будет первым шагом к тому, чтобы восстановить безвизовый режим.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо.

Салям Адиль, работает в арабской редакции, замруководителя этой дирекции. Салям, Вам слово.

С.АДИЛЬ: Спасибо, Маргарита.

В нынешнем качестве, в котором меня представила наш главный редактор, всего лишь неделю. А так я на протяжении 20 лет работал журналистом, объездил практически весь мир, был во многих горячих точках. Поэтому у меня взгляд не притупился, и я живой до сих пор.

В.ПУТИН: Слава богу.

С.АДИЛЬ: Да, слава богу.

В.ПУТИН: Дай Вам бог здоровья.

С.АДИЛЬ: Спасибо большое. А вопрос тоже из горячих тем – это применение «дронов», в смысле беспилотников.

Как известно, Америка чуть ли не каждый день использует эти дроны, бомбит. Особенно часто это происходит в Пакистане, в ряде других стран. Вы уже упомянули об этом – о той опасной ситуации, которая сложилась на границе между двумя государствами: Пакистаном и Афганистаном.

На первый взгляд это очень удобно: никакого риска для солдат воюющей страны, здесь не происходит прямых столкновений. Как в компьютерной игре – дистанционное управление. Однако это чревато, как мы это видим каждый день, большими человеческими жертвами среди гражданского населения.

Вот такая возникает ситуация: с одной стороны, да, это применяется эффективно. С другой стороны, мы видим, какой результат. Общественность этим шокирована во многих странах мира. И сейчас поднимается вопрос о запрете на международном уровне применения дронов. Поэтому я хотел бы узнать, какую позицию наша страна занимает по этому вопросу. Спасибо.

В.ПУТИН: В своё время в Китае изобрели порох. Никто не смог удержать его распространение. Потом возникло ядерное оружие. И оно тоже начало распространяться. Современные средства ведения вооружённой борьбы, они совершенствуются и будут совершенствоваться дальше. Сомневаюсь, что можно всё запретить. Но поставить под контроль и подчинить определённым правилам, конечно, можно и нужно.

И Соединённые Штаты, конечно, не стремятся к тому, чтобы были жертвы среди мирного населения – разумеется, нет. И те операторы, о которых Вы сказали, они тоже живые люди, и я думаю, что они тоже это понимают. Но бороться с терроризмом нужно. Повторяю ещё раз: знаю, что и в Штатах сейчас идут дебаты на этот счёт, и на площадке ООН всё чаще и чаще этот вопрос поднимается. Нужно поставить это под контроль, нужно выработать определённые правила применения, с тем чтобы минимизировать или лучше свести к нулю случайные жертвы. Это чрезвычайно важно.

Не знаю, пойдут ли наши партнёры на это, но я полагаю, что это и в их интересах было бы сделать. Но у нас и другие угрозы существуют. Скажем, в Штатах дебатируется вопрос о применении стратегических баллистических ракет в неядерном исполнении. Вы представляете, какая это угроза? А если откуда-нибудь из акватории Мирового океана стартует такая ракета? А если средства обнаружения ракетного нападения отфиксируют, что эта ракета летит в направлении ядерной державы? Как эта держава должна реагировать? Откуда она знает, ядерная там боеголовка или неядерная? Эта ракета упадёт рядом с её границами или уже в рамках её границ? Представляете, какая это угроза?

А теория применения ядерного оружия небольшой мощности? Представляете, насколько это может размыть сам факт применения? Опускание этого порога? И к чему это может привести? Где граница этого порога, кто его определил? У нас очень много угроз в современном мире. И есть только один способ их решения – это совместная работа в рамках международного права.

М.СИМОНЬЯН: Питер Лавелль, ведущий одной из самых главных, пользующихся большим успехом программ, – Crosstalk. С самого начала Питер работает с нами. Он, наверное, по-английски будет задавать вопрос, я переведу. Питер Лавелль.

П.ЛАВЕЛЛЬ: Благодарю.

Господин Президент, я задам короткий вопрос. Считается, что мы живём во времена оппозиции: «арабская весна», кризис в Европе, движение Occupy, которое было замечательно освещено каналом RT… А что насчёт оппозиции в России? Опросы показывают, что она слаба и не имеет широкой поддержки населения. Какую оппозицию Вы хотели бы видеть в качестве своего оппонента? И ещё я хотел бы узнать о господине Кудрине.

М.СИМОНЬЯН: Не надо переводить?

В.ПУТИН: Нет.

Вы знаете, любая оппозиция полезна. Вы упомянули сейчас Occupy Wall Street. Мы видели, как на каком-то этапе органы власти, полиция – как жёстко они начали действовать в отношении активистов Occupy Wall Street. Я сейчас не буду говорить, правильно, неправильно, – я хочу сказать о том, что любая оппозиция хороша и правильна, и полезна, если действовать в рамках закона.

А если законы не нравятся, то демократическим способом оппозиция должна стремиться к изменению этих законов, она должна добиваться привлечения симпатии избирателей на свою сторону, пройти в законодательные органы, иметь возможность влиять на законодательные процессы. И вот таким образом менять реалии.

Если же какие-то люди действуют вне рамок закона, то государство обязано в интересах большинства применять законные средства, для того чтобы всех вывести в законодательное поле. Это в Штатах так происходит, и так же происходит у нас.

Правда, нас за это критикуют, а когда в Штатах это происходит – это считается нормой. Вот эти двойные стандарты, мы к ним уже давно привыкли и, в общем, уже мало обращаем внимания.

М.СИМОНЬЯН: Когда в Штатах происходит, мы критикуем.

В.ПУТИН: Да, правильно делаете. Потому что подходы должны быть одинаковыми. Ведь это одно и то же на самом деле. Правда, скажем, наши дипломатические службы не сотрудничают активно с Occupy Wall Street, а ваша дипломатическая служба активно взаимодействует и напрямую поддерживает. На мой взгляд, это неправильно, потому что дипломатические службы призваны налаживать отношения между государствами, а не погружаться во внутриполитические дела.

Так вот этот авантюризм никому не нужен, никому не нравится. Он является незаконным, если участники этих движений нарушают действующее законодательство. Если нарушений закона нет, если люди выражают свою позицию законными средствами, то они имеют на это право. И это положительно для любой страны, потому что это возможность донести до граждан оценку действий власти по тем или иным направлениям: по социальной политике, по внутренней, по внешней.

Что касается господина Кудрина, то это мой давний товарищ. У нас по принципиальным вопросам мнения очень часто совпадают, что касается развития страны. Но иначе, наверное, и не могло бы быть, потому что мы с ним и в Петербурге работали вместе, и потом он был много лет членом Правительства, одним из наиболее эффективных людей.

И обращаю Ваше внимание, что я всегда его поддерживал по принципиальным вопросам. Если бы я не поддерживал, он бы не смог работать, он бы не смог реализовывать те идеи и принципы, которые он защищал. Так что это в известной степени была наша общая политика.

У него есть свой взгляд на определённые вещи. В своё время он разошёлся во взглядах с Дмитрием Анатольевичем Медведевым по ряду позиций, но господин Медведев был Президентом, он имел право принять определённое решение. Сейчас Алексей Кудрин утверждает, что он вернулся бы в исполнительную власть, если бы власть действовала более решительно.

Но когда речь идёт о конкретике – в чём более решительно? Вот тогда не очень хочется говорить вслух. Почему? Потому что более решительно – это значит жёстче действовать в направлении проведения пенсионной реформы, поднять пенсионный возраст. Говорить вслух об этом не хочется никому, в том числе представителям оппозиции. Хоть они считают, что это правильно, а говорить не хотят.

По некоторым другим вопросам – более жёстко. Сократить расходы нужно. И прежде всего социальные расходы. Многие наши либеральные экономисты считают, что мы завышаем социальные расходы, слишком быстро повышаем заработные платы, слишком быстро повышаем пенсии, социальные пособия. И этот рост реальных располагаемых доходов населения – в прошлом году 4,2 процента, в этом году за 4 месяца уже 5,9 процента, – что он является необоснованным и что производительность труда у нас отстаёт от темпов роста заработной платы, и это плохо и опасно для экономики.

С этим трудно не согласиться, кстати говоря, на самом деле они в этом смысле правы. Но, может быть, нам нужно не снижать реально располагаемые доходы населения, а просто поработать больше над повышением производительности труда? Это, понимаете, известная шутка по поводу того, что хотелось, чтобы в России было не больше богатых, а меньше бедных. Вот это всегда такая сложная вещь, но об этом думающая часть оппозиции – она с нами в приватных и профессиональных беседах говорит открыто – публично-то не решается сказать.

На самом деле это неправильно. Я им много раз уже говорил об этом. Если у вас такая позиция, говорите об этом честно и прямо. И не бойтесь, что какой-то части граждан это не понравится. Потому что, только занимая принципиальную позицию, можно добиться того, чтобы ваше мнение и поддержка вашего мнения расширялась, чтобы платформа вашей поддержки была более основательной.

Потому что – как сейчас в Западной Европе происходит? Вот довели некоторые страны до банкротства, и чего бы людям сейчас ни говорили, они не хотят снижения заработных плат. Поэтому, может быть, было бы правильнее аккуратней повышать социальные расходы, аккуратней залезать в долги и так далее. И в принципе это и для власти было бы полезно, если бы кто-нибудь об этом всё время говорил.

Я, например, как я уже сказал, не считаю, что мы избыточно всё это делаем. Не считаю, что это избыточное повышение пенсий, зарплат, социальных пособий. Но в том, что нам говорят такие люди, как Кудрин, определённые резоны есть, и к ним надо прислушиваться. Вообще, это полезная вещь. И поэтому думающая национально ориентированная оппозиция, конечно, очень востребованна.

М.СИМОНЬЯН: Оксана Бойко, тоже ведущая нашего только что «свежепроизведённого» шоу – недавно она стала ведущей из корреспондента английского канала. Тоже была боевым корреспондентом, объездила много войн.

О.БОЙКО: Я, собственно, хотела задать вопрос, наверное, в продолжение Вашего предыдущего ответа в части принципов и принципиальной позиции. Мне бы хотелось, правда, привязать это к Ирану, где в ближайшее время будут президентские выборы. Я знаю, что Россия предпочитает не вмешиваться во внутренние политические процессы, поэтому я постараюсь сформулировать это очень общо, даже, мне кажется, немного философски.

Как мне кажется, Иран – это такой очень яркий пример того, как можно довести двусторонние отношения до предельного накала на достаточно несущественных противоречиях, потому что ядерная программа, о которой все говорят последние десятилетия, по сути, основана на размытых подозрениях, которые из года в год даже самими американцами не подтверждаются.

При этом за рамками остаётся тот факт, что на 99 процентов, а может быть, и все сто процентов Иран соблюдает режим нераспространения. Однако мы все сосредоточены на подозрениях, и, как мне кажется, ключевое здесь, конечно, это характер отношений между Штатами и Ираном.

И Иран, безусловно, способствовал нагнетанию обстановки. Но, как мне кажется, в корне лежит позиция Соединённых Штатов, их основной, классический принцип подхода к внешней политике разделения стран на «друзей» и «врагов». Те, кто не с нами, те против нас. И, как мне кажется, порог толерантности к инакомыслию, к различиям достаточно низок, и за ним либо угроза войны, как в случае с Ираном, основанная на неподтверждённых подозрениях, либо содействие войне, как в случае с Сирией.

Собственно, мой вопрос – извините за такое долгое вступление – заключается в следующем: как мне кажется, Россия достаточно аккуратно обходила острые углы, и из Ваших ранних некоторых заявлений ясно, что Вы понимаете цену вражды, открытого противостояния. В то же время, как мне кажется, у России и США есть идеологические, фундаментальные противоречия, особенно по вопросу применения силы, который Вы не можете решить ни при каких личных встречах. Потому что, на мой взгляд, они вообще лежат в национальной идее Соединённых Штатов, в том, что у них якобы есть большая ответственность, что на самом деле является большим правом.

Как Вы для себя определяете эту грань: попытку не втянуть страну в открытое противостояние, что может быть чревато для нашей безопасности, в то же время отстаивание этих принципиальных противоречий, от которых тоже зависит наша безопасность? Извините, что так долго.

В.ПУТИН: Вы сейчас на кого наехали: на Иран или на США?

М.СИМОНЬЯН: Она у нас самая жёсткая.

В.ПУТИН: Вы знаете, на этот вопрос можно до утра отвечать. Он очень ёмкий. Я постараюсь, насколько это возможно, лаконично. Я считаю – и много раз об этом говорил, в этом заключается официальная позиция Российской Федерации, – Иран имеет право на ядерную мирную программу, и он не может быть дискриминирован в этом отношении по сравнению с другими участниками международного сообщества, международной жизни. Это первое.

Второе. Несмотря на это, всё-таки – и я говорил об этом нашим иранским друзьям – нельзя забывать, что Иран находится в очень сложном регионе. И когда мы слышим со стороны Ирана угрозы в отношении соседних стран, в частности, Израиля – мы слышим из Ирана, что Израиль может быть уничтожен, – я считаю, что это совершенно неприемлемо. Это не идёт на пользу.

О.БОЙКО: Это не совсем корректное цитирование того, что говорил Президент.

В.ПУТИН: Корректное, некорректное, но если люди видят, что такое некорректное цитирование возможно, то лучше избегать этих двойных формулировок, с двойным смыслом, правда? Вот это второе. И поэтому внимание к этой проблеме, оно не пустое.

То, что Иран соблюдает правила в этой сфере, у меня сомнений нет, потому что нет никаких доказательств, которые бы говорили об обратном. И последний доклад МАГАТЭ говорит о том, что в принципе Иран соблюдает взятые на себя обязательства. Есть ещё незакрытый вопрос. Но, я думаю, если набраться терпения, работать доброжелательно друг с другом, то выйти на эти ответы можно.

Вы знаете, я лично отношусь к Ирану с большим уважением и большим интересом. Иран – это… Мы нечасто употребляем подобные слова, но Иран – это великая страна, страна с великой культурой, с великой историей и с великим народом. У них есть своя гордость, своё понимание их места – не только в регионе, но и в мире, и нужно относиться к этому с уважением.

Вы сами, на мой взгляд, затронули суть проблемы, которая заключается в том, что иранцы, будучи людьми очень умными, грамотными и хитрыми, я бы сказал, политиками, они отчасти даже используют это противостояние с США…

О.БОЙКО: И не они одни.

В.ПУТИН: Но они особенно искусно это делают для решения внутриполитических проблем. Есть враг, он объединяет общество. То же самое, по-моему, делают и Штаты. Потому что после того, как прекратил существование Советский Союз, нет внешней угрозы, которая позволила бы Штатам доминировать в западном сообществе.

Штаты должны всегда своих союзников от кого-то защищать. Это даёт преимущества не только в политике, но и в экономике. Если страна является лидером в защите других, то она имеет право на какие-то преференции. Вот этот статус защитника – это очень важная вещь, которая позволяет решать очень многие вопросы, напрямую даже не связанные с внешней политикой, с международной политикой и безопасностью.

Думаю, что и Штаты используют Иран для этого – для того чтобы объединять западных союзников против какой-то реальной или несуществующей угрозы. Для нас здесь сложности большой-то нет. Проблема непростая, но для России она не является сложной. Мы последовательно выполняем все свои международные обязательства, в том числе по мирной ядерной программе Ирана.

Вы знаете, мы построили Бушер, мы довели это дело до конца. Мы и дальше готовы сотрудничать. Но мы, допустим, предложили обогащать ядерное топливо на нашей территории, но почему-то наши иранские партнёры отказались. Не очень понятно почему. Они настаивают, что в рамках известных международных правил [будут] заниматься обогащением самостоятельно.

Вот, я полагаю, как я Вам уже сказал вначале, отвечая на Ваш вопрос, если они ничего не нарушают, они имеют на это право. И мы будем это право поддерживать, но не будем забывать и об озабоченностях соседних государств, международного сообщества по соблюдению этих правил.

О.БОЙКО: Можно небольшое уточнение? Просто мой вопрос был не только об американо-иранских отношениях, но и американо-российских отношениях и наличии – согласны Вы с этим или нет – идеологических и фундаментальных противоречий по ключевым вопросам международного права.

В.ПУТИН: То есть перед встречей с Обамой Вы меня прямо так туда и толкаете.

О.БОЙКО: Это же очень важно! Потому что если страна считает, что ей позволено больше, чем всем остальным, то…

В.ПУТИН: Я думал, что Вы не заметите, но нет – Вы заметили. Вы действительно такой цепкий боец. Значит, у нас идеологических противоречий на сегодняшний день практически нет – у нас есть фундаментальные, культурологические.

В основе американского самосознания лежит индивидуалистическая идея. В основе российского – коллективистская. Вот есть один из исследователей Пушкина, который об этом очень точно и ясно сказал. Вот в «Унесённых ветром», помните, там главная героиня говорит: «Я не могу себе представить, что я буду голодать». Для неё это самое главное.

А в нашем представлении, в представлении русского человека, всё-таки другие задачи, что-то такое, за горизонт уходящее. Что-то такое душевное. Что-то такое, связанное с Богом. Понимаете, это немного разные философии жизни. И поэтому понять друг друга довольно сложно. Но можно.

О.БОЙКО: Для этого, наверное, есть международное право, для того чтобы поставить всех в равные условия?

В.ПУТИН: Да… Вот Соединённые Штаты, безусловно, демократическая страна, и она развивалась изначально как демократическое государство. Ведь когда люди начали осваивать этот континент, они приезжали и выстраивали отношения друг с другом. И по факту жизни вынуждены были это делать в диалоге друг с другом. Поэтому она изначально зарождалась как фундаментальная демократия.

Вместе с тем не будем забывать, что освоение Американского континента – Вы меня заводите прямо в дебри, мне не хочется об этом говорить, – освоение Американского континента началось с крупномасштабной этнической чистки, которая не имела себе равных в истории человечества.

Ведь европейцы, когда туда приехали, они именно этим и занимались – надо прямо об этом сказать. Человечеству не так много известно из истории. Скажем, уничтожение Карфагена римлянами: когда они уходили, они даже землю – так легенда гласит – солью посыпали, чтобы там ничего не росло.

А освоение Американского континента европейцами – там землю никто не посыпал, потому что её использовали, но уничтожали коренное население. После этого американская история знала рабство. И оно так глубоко проникло! Ведь Колин Пауэлл ещё в своей книжке написал, как ему было тяжело – человеку с тёмным цветом кожи – тяжело было пробиваться. Как он всё время чувствовал на себе взгляды окружающих. Значит, это сидит, сидит наверняка до сих пор, в душах и сердцах людей.

Смотрите, мы знаем – во всяком случае, сегодня – разные стороны советского режима. Знаем Сталина. Так, как раньше мы его не знали. Знаем, что это был диктатор, тиран. Я очень сомневаюсь, что Сталин весной 1945 года, если бы у него была атомная бомба, применил бы её против Германии.

В 1941–1942 годах, когда стоял вопрос о жизни или смерти государства, может быть, и применил бы, если бы у него было. А в 1945?м, когда уже противник сдавался по сути дела, шансов у него никаких не было, – я сомневаюсь. Вот я лично. А американцы применили против Японии, терпящей поражение. Причём против неядерного государства.

Знаете, у нас большие различия между нами. Но это ведь нормально, когда люди с такими большими различиями полны решимости искать пути, которые помогают понимать друг друга. И мне представляется, что у нас нет другого выбора. И более того, ведь не случайно, что в критические периоды современной новейшей истории Россия и США объединялись: и в Первую мировую войну, и во Вторую мировую войну.

Как бы ни противостояли друг другу, а когда гром грянул, произошло объединение. Что-то всё-таки объединяет. Какие-то фундаментальные интересы объединяют. Нам нужно на это обращать внимание прежде всего. Знать наши различия, но при этом всё-таки обращать внимание на тот позитив, который поможет нам сотрудничать.

М.СИМОНЬЯН: Для нас это тема важная – Америка, отношения с Америкой. Во многом потому, что у нас основная аудитория – США. Понятно, что Вам на других телеканалах – и на российских в первую очередь – не будут столько вопросов про это задавать, сколько мы. Но если даже смотреть статистику посещения сайта – просто посещения, где мы распространяемся, основная наша аудитория – Америка, поэтому для нас это главная тема, всё, что с этим связано.

И Настя Чуркина специально из Нью-Йорка прилетела для нашего общения. Она работает как раз на нашем канале RT America, который из Штатов вещает на Штаты, и американские темы освещает. Настя.

Н.ЧУРКИНА: Да, спасибо.

В Нью-Йорке я последние пять лет. Вы затронули исторические более фундаментальные различия и вещи, которые объединяют Россию и США. Мне бы хотелось, если можно, вернуться к дипломатическим проблемам и, может быть, даже к проблемам международного права сегодняшнего дня.

Поскольку в настоящий момент и в последнее время, общаясь зачастую с американскими политиками и с экспертами по российско-американским отношениям, мы слышим, как за кадром они говорят о том, что акт Магнитского превратился в продолжение и замену поправки Джексона–Вэника, соответственно, показывая какой-то устаревший подход к отношениям с Россией. Барак Обама, как мы знаем, в прошлом году на саммите в Сеуле намекал Дмитрию Анатольевичу Медведеву о том, что после переизбрания у него будут более свободные…

В.ПУТИН: Вот привязались-то. Как вы здесь работаете, я не пойму? (Смех).

П.ЛАВЕЛЬ: Это всегда так.

Н.ЧУРКИНА: Это последний вопрос, я обещаю. Намекал на то, что работать будет легче с Россией. Тем не менее мы не совсем это наблюдаем. И многие темы сегодня, естественно, затрагивались. Как Вы думаете, почему не состоялась всё-таки перезагрузка и может ли она вообще в принципе состояться на реальных равных основаниях или же всё-таки от нас всё время ждут, что мы будем поступаться своими интересами?

В.ПУТИН: Я уже, в принципе, начал отвечать на Ваш вопрос. Любое государство стремится к соблюдению своих национальных интересов, и в этом смысле Соединённые Штаты не исключение. Уникальность ситуации заключается в том, и это всем понятно, что после развала Советского Союза США остались на какое-то время единоличным лидером.

Но это для них определённая засада, которая заключается в том, что Штаты начали чувствовать себя империей. А империя порождает не только определённые элементы во внешней, но и во внутренней политике. Империя не может себе позволить проявление слабости, а любое стремление договориться на паритетных началах часто внутри страны воспринимается как слабость. А это руководство страны себе позволить не может по внутриполитическим соображениям.

Я думаю, сегодняшнее руководство Штатов – я знаю об этом – понимает, что в одиночку основные проблемы сегодняшнего мира решить невозможно. Но очень хочется, во-первых. А во-вторых, невозможно действовать иначе, кроме как имперскими методами. Очень сложно по внутриполитическим соображениям. Иначе тебя сразу обвинят в слабости.

Чтобы иметь возможность поступать иначе, нужно либо иметь какой-то неограниченный кредит доверия от избирателей, населения, либо должно нечто такое произойти внутри страны, должно измениться сознание того, что договариваться и искать компромиссы – это гораздо выгоднее, чем навязывать свою точку зрения всем и всюду.

Это время какое-то должно пройти, чтобы такое понимание возобладало внутри собственной страны, в данном случае в Штатах. Причём, конечно же, прежде всего в правящей элите в широком смысле этого слова. Я не считаю, что это невозможно. Я считаю, что в целом мы к этому должны подойти, и очень на это рассчитываю.

М.СИМОНЬЯН: Спасибо, Владимир Владимирович.

Те темы, которые мы сейчас обсуждали, – это, собственно, главные темы в нашем эфире. Это же не интервью в классическом смысле этого слова. Мы хотели поговорить с Вами о том, о чём разговариваем с аудиторией каждый день. И, конечно, эти темы сильно отличаются от того, что в российских СМИ – естественно, поскольку они вещают на совсем другую аудиторию – и главным образом от того, как в западных СМИ это освещается тоже.

Мы здесь разные, у нас разные, конечно, ценности, разные взгляды и на внутренние российские дела, и на то, как вообще всё должно быть устроено в мире, но, я думаю, не ошибусь, если я скажу, что мы сходимся в одном. Нам представляется, что в мире не должен доминировать кто-то один, в том числе и в информационном мире.

Если все каналы в миллион голосов рассказывают, что главная новость сегодня – ну не сегодня, а в другой день – заключается в том, что в Ливии сбит натовский беспилотник, должен быть кто-то, кто расскажет, что в этот же день в Ливии натовский снаряд убил семью из 13 человек. У нас просто был как раз такой день, когда мы так сильно отличались от коллег. Мы это делаем, мы рады, что у нас есть возможность это делать, потому что это действительно то, во что мы верим при всех различиях. Сегодня мы Вам хотели показать, как и где мы это делаем. Спасибо, что зашли к нам в гости.

В.ПУТИН: Спасибо вам за приглашение. Хочу пожелать вам удачи, спасибо большое. Всего хорошего, до свидания.

Въездной поток туристов в Россию за первые четыре месяца текущего года увеличился на 9%, сообщает Ростуризм со ссылкой на предварительные данные Росстата. Согласно статистике, с января по апрель РФ посетило около 248,1 тыс. иностранных туристов.

Лидером стал Китай (более 30,5 тыс. человек), второе место у Германии (23,8 тыс.), третье – у Турции (23,7 тыс.), четвертое – у Израиля (14,2 тыс.) и пятое – у Франции (12,6 тыс.).

Согласно опубликованным данным, наибольший рост количества туристов, по сравнению с тем же периодом прошлого года, зафиксирован из Кубы (+139%), чуть меньше – с Филиппин (+90%), на третьем месте – ОАЭ (+58%), на четвертом – Малайзия (+47%), на пятом – Южная Корея (+40%).

При этом заметно снизился интерес к России у туристов из Туниса (-51%), Польши (-23%), Финляндии (-17%), Греции (-15%) и Эстонии (-14%). Как отмечает Ростуризм, общее количество туристов, прибывших в Россию в указанный период из разных стран мира, в этом году увеличилось на 19,8 тыс. по сравнению с прошлогодним показателем.

Катар - небольшое, богатое нефтью и газом государство Персидского залива - скоро может сменить высшее руководство, сообщил в понедельник авторитетный новостной интернет-портал "Элаф" со ссылкой на источники.

По его данным, уже этим летом место главы государства шейха Хамада бен Халифа Аль Тани займет его сын - наследный принц 33-летний шейх Тамим бен Хамад Аль Тани. В отставку уйдет премьер-министр и глава МИД Катара шейх Хамад бен Джасем Аль Тани. Премьер сохранит лишь пост в руководстве государственного инвестиционного фонда Катара, который распоряжается сотнями миллиардов долларов.

По информации издания, перемены во властных структурах Катара произойдут уже в конце июня, о предстоящих перестановках оповещены Великобритания и США. Смена власти и, возможно, политического курса в Катаре окажет большое влияние на весь Ближний Восток и внешнюю политику стран Запада.

Официальные источники в Катаре пока не комментируют эту информацию.

Шейх Хамад бен Халифа Аль Тани захватил власть в Катаре в 1995 году в результате "бескровного" переворота, воспользовавшись отсутствием в стране своего отца. Он считается харизматичным лидером, много сделавшим для модернизации Катара, превращения его в одно из наиболее влиятельных государств региона. Сын шейха Хамада Тамим окончил военный факультет британского колледжа. Шейх Тамим имеет прочные связи с организацией "Братья-мусульмане" и считается более консервативным, чем его отец.

В период так называемой "арабской весны" Катар поддерживал исламские движения, боровшиеся за смену власти в Тунисе, Ливии, Египте. Известна его ключевая роль и в финансировании и обеспечении политической поддержки повстанцам в Сирии. Маргарита Кислова.

Исполнительный совет Международного валютного фонда (МВФ) на заседании в Вашингтоне утвердил выделение Тунису кредита в размере 1,74 миллиарда долларов в рамках двухлетней программы поддержки экономических реформ и ускорения темпов экономического развития, сообщает в субботу спутниковый телеканал "Аль-Арабия".

По словам заместителя директора-распорядителя МВФ Наамат Шафик, первый транш в размере 150,2 миллиона долларов будет переведен незамедлительно. Остальная сумма несколькими долями поступит в Тунис в течение ближайших двух лет, согласно условиям МВФ, который должен убедиться, что тунисское правительство действительно будет вкладывать деньги в программы стимуляции экономического роста.

Экономика Туниса после смены власти в стране в 2011 году сталкивается с постоянными трудностями из-за политической нестабильности, социальных конфликтов, оттока инвестиций и падения доходов от туризма. Уровень безработицы составляет 17%.

По заявлениям властей Туниса, в 2013 году рост ВВП государства ожидается на уровне 4% против 3,6% по итогам прошлого года. При этом дефицит бюджета может возрасти до 5,8% ВВП с 5,1% из-за госрасходов, направленных на создание рабочих мест.

О намерении получить кредит МВФ руководство Туниса впервые заявило в апреле этого года. Маргарита Кислова.

Министерство обороны Туниса выразило крайнюю обеспокоенность "опасным развитием ситуации" после подрыва в четверг на фугасе военной автомашины в приграничном с Алжиром горном районе страны, где в последние месяцы проводится антитеррористическая операция против боевиков североафриканской ячейки "Аль-Каиды", пришедших из Мали, сообщило тунисское радио "Мозаик-ФМ".

Армейский джип подорвался в четверг утром на фугасе на автодороге в горном районе аш-Шаанби в провинции Аль-Касрейн на западе Туниса. Погибли двое военных, еще двое в тяжелом состоянии находятся в госпитале.

"Взрыв произошел в районе, где расположены населенные пункты, а, значит, опасности подверглись не только военные, но и гражданские лица, которые также могли стать целью террористов.

Это очень опасное развитие ситуации, требующее бдительности со стороны всех граждан и их сотрудничества с военными и силами безопасности для защиты страны и полного истребления этого зла", - заявили в министерстве.

В апреле-мае этого года в районе аш-Шаанби экстремисты подорвали четыре фугаса, пострадали в общей сложности десять сотрудников национальной гвардии и шестеро военных. По данным

МВД Туниса, в этой местности действует "Группировка аш-Шаанби", связанная с североафриканской ячейкой "Аль-Каиды", в состав которой входят, в том числе, экстремисты из Мали. Группировка объявила своей целью атаки на силы безопасности и армию Туниса. Маргарита Кислова.

Сегодня, 6 июня, Международный аэропорт "Борисполь" отправил первый официальный рейс авиакомпании "Авиалинии Харькова". Рейсы по маршруту Киев-Харьков будут выполняться на воздушном судне В737-800NG с компоновкой 189 кресел. Сегодня же авиакомпания совершит первый пассажирский рейс по маршруту "Харьков-Анталия (Турция)".

На пресс-брифинге, который состоялся перед вылетом, Директор по производству аэропорта "Борисполь" Александр Черепанов отметил: "Мы рады, что в наш аэропорт начал выполнять полеты еще один отечественный перевозчик. Со своей стороны, мы возлагаем большие надежды на активное развитие авиакомпании "Авиалинии Харькова", которая сможет предложить нашим пассажирам еще больше возможностей на популярных туристических направлениях. Уверен, что пассажиры авиакомпании смогут по достоинству оценить уровень сервиса как на борту самолета, так и в нашем аэропорту. Пакет хендлинговых услуг авиакомпании предоставляют службы аэропорта "Борисполь".

Согласно информации авиакомпании, в программе полетов летнего сезона 2013 авиаперевозчик будет выполнять 32 рейса в неделю из трех городов - Киева, Харькова, Донецка. В первую очередь, авиакомпания освоит такие направления, как Ираклион (Греция), Монастырь (Тунис), Анталия (Турция), Шарм-эль-Шейх и Хургада (оба - Египет). Также запланированы для освоения перелеты на Гоа (Индия) и в Бангкок (Таиланд). На начальном этапе все авиаперевозки на заявленных курортных направлениях (существующих и планируемых к освоению в перспективе) будут осуществляться в сотрудничестве с туристическим оператором. В дальнейшем рассматривается вопрос организации регулярных пассажирских авиаперевозок.

Тунисская компания Agri Didon, занимающаяся выращиванием и экспортом арбузов и дынь, планирует наладить постоянные поставки продукции в европейские страны.

Согласно мнению руководства аграрного предприятия, экспорт ранних сортов фруктов позволит начать сезон поставок раньше аналогов из других стран.

Важным преимуществом арбуз и дынь из Туниса также является удобное географическое положение государства-производителя, позволяющее доставлять продукцию в короткие сроки, что благоприятно сказывается на ее сохранности.

Agri Didon планирует наладить поставку в Европу следующих сортов арбузов - Sugar Baby и Crimson Sweet, а также дынь разновидностей Charentais Embroidered и Yellow Canary. Ранние сорта выращиваются на юге страны в неотапливаемых теплицах. Первый урожай продукции можно собирать уже с третьей недели апреля и до первой недели мая.

Украинский экспорт длинномеров в РФ: «второсортные» перспективы

Российский рынок длинномерного проката вступает в период сильных потрясений, на выходе из которых нас, очевидно, ждет жесткая ценовая конкуренция и «выдавливание» импорта. Косвенным следствием этих тенденций станет повышенная турбулентность на рынках СНГ и переориентация экспортных потоков на близлежащие рынки.

В июне должен начать промышленное производство арматуры и фасонного проката новый мини-завод Новолипецкого меткомбината – «НЛМК-Калуга».С мая 2013 г. предприятие мощностью 1,5 млн т стали и 900 тыс. т проката в год ведет горячие испытания оборудования.

Запуск завода в Калуге позволит дивизиону «НЛМК-Сорт» увеличить производство на 20-25%, до порядка 1,6-1,7 млн. т. Почти вся продукция сортового дивизиона отгружается на рынок РФ, за счет калужского проката планируется обеспечить дефицитный рынок центрального региона, на который приходится более трети потребления сортового проката в России.

Крупнейшие проекты сортовых мини-заводов в РФ в стадии реализации:

Также в текущем году ожидается ввод в эксплуатацию еще 2-х мини-заводов: УГМК в Тюменской области и «Северстали» в Саратовской области, а в следующем году планируется запуск завода «Евраза» в Ростовской области.

«УГМК-Сталь» (дивизион черной металлургии УГМК) уже приступает к горячему опробованию оборудования Тюменского ЭМЗ, ориентированного на рынок Сибири.

Осенью планирует запустить свой сортовой завод, который будет продавать продукцию на рынки Приволжского и Южного ФО, «Северсталь-Балаково».

Завод «Евраза» в Усть-Донецке, который, как ожидается, будет введён в строй в следующем году, также ориентирован на южные округа России.

Таким образом, только за 2012-2013 гг. производственные мощности в секторе длинномерного проката РФ увеличатся на 4 млн. т (включая ряд более мелких проектов) и достигнут 31 млн. т. Потребление же увеличится, в лучшем случае, на 2,5 млн. т – с 16,5 до 19 млн. т. Еще порядка 3 млн. т будет отгружено на экспорт.

По данным М-К, в 2012 г. незагруженные мощности по выпуску сорта в России составили 9,5 млн. т, при уровне импорта в 2,9 млн. т.

Прогноз по рынку на текущий год пока не дает оснований ожидать улучшения ситуации. Разрыв между спросом и предложением продолжает усугубляться: в первом квартале 2013 г. потребление длинномерного проката выросло менее чем на 4%, производство сократилось на 6%, в то время как импорт вырос на 37%.

В числе основных экспортеров длинномерного проката в РФ –«АрселорМиттал Кривой Рог», заводы «Метинвеста» и Белорусский МЗ.

В 2012 г. украинские поставки длинномеров на российский рынок составили около 1,6 млн. т, включая 700 тыс. т арматуры. Всего импорт длинномерного проката в РФ составил 2,9 млн. т, ввоз продукции из Беларуси составляет порядка 600 тыс. т, из Молдовы – менее 200 тыс. т.

В текущем году ожидается рост импорта из Украины до 1,8 млн. т, включая 1 млн. т арматуры. Однако уже в следующем году, с увеличением конкурентного предложения со стороны новых сортовых мини-заводов, украинские поставки длинномеров в РФ могут откатиться до уровня 1,4-1,5 млн. т.

В складывающейся сейчас в данном секторе ситуации импортный прокат станет первой жертвой избыточного предложения. С 2015 г., когда вышеперечисленные мини-заводы в РФ выйдут на полную мощность (это необходимо для скорейшей окупаемости проектов), следует ожидать активных попыток введения мер по ограничению импорта с помощью антидемпинговых расследований.

К слову, в условиях быстрого насыщения рынка и ценовой фактор становится доминирующим. До сих пор тот же АМКР имеет возможность доставить арматуру из Кривого Рога в южные и центральные регионы РФ быстрее и дешевле, чем «Мечел» из Челябинска и «Евраз» из Нижнего Тагила.

Однако с вводом мини-заводов НЛМК, «Северстали» и «Евраза»преимущество в логистике (особенно при поставках в центральную часть РФ), и более низкие расходы на доставку, получают уже российские поставщики.

Для сохранения позиций на рынке РФ белорусскому БМЗ и украинским экспортерам придется снижать стоимость продукции, что может спровоцировать ценовые войны и антидемпинг.

Уже в ближнесрочной перспективе превышение предложения над спросом на российском рынке приведет к перенаправлению избыточных объемов как в другие страны СНГ с растущим потреблением строительного проката (Средняя Азия и Закавказье), так и в дальнее зарубежье.

Однако ситуация на традиционных рынках сбыта украинских длинномеров не столь благоприятна. В ЕС продолжающаяся стагнация строительной отрасли не дает шансов увеличить поставки. Таким образом, единственными доступными для отечественных экспортеров рынками с растущими объемами потребления являются регионы ASEAN (страны Юго-восточной Азии) и MENA (страны Ближнего Востока и Северной Африки). Оба направления перспективны с точки зрения объемов и потенциала для импорта. Совокупный уровень спроса на длинномерную продукцию в этих регионах превысит 75 млн. т, а ожидаемый объем импорта составит 40 млн. т.

Разумеется, на этих рынках есть место и для украинского сортового проката. Однако при поставках в Азию нашим экспортерам приходится нести существенные транспортные расходы, что сказывается на рентабельности продаж. Экспорт на Ближний Восток в последнее время осложнен массовым введением странами протекционистских мер по отношению к импорту, а также растущей конкуренцией со стороны Турции и ряда других стран.

Отметим также, что входящий в состав компании ArcelorMittal украинский«ArcelorMittal Кривой Рог» всего за 5 лет добровольно «сдал» свои позиции на рынках Северной Африки. В лучшие времена в данный регион (Алжир, Марокко, Тунис) отгружалось до 1 млн. т криворожской арматуры и катанки. Однако после того, как хозяином меткомбината стал Лакшми Миттал, украинское предприятие стали «выводить» с североафриканского рынка, чтобы не создавать конкуренцию для алжирского завода ArcelorMittal Annaba. В конечном счете, на сегодня экспорт АМКР в Северную Африку, согласно отчетности предприятия, сократился практически до нуля.

Максим Белов

США в понедельник резко увеличили фонд для награждения тех, кто поможет задержать лидеров исламистских движений в Африке: по сообщению госдепартамента, в Вашингтоне готовы выплатить награды на общую сумму в 23 миллиона долларов за информацию, которая приведет к поимке пяти экстремистов.

В частности, 7 миллионов долларов назначено за голову Абубакара Шекау, лидера экстремистской группировки "Боко Харам". Нигерийские власти в мае начали полномасштабные военные действия против этой группировки. Еще по 5 миллионов долларов получат те, кто поможет поймать бывшего деятеля "Аль-Каиды" Мохтара Бельмохтара и руководителя "Аль-Каиды в исламском Магрибе" Яхья Абу аль-Хаммама. В 3 миллиона долларов оценен еще один руководитель африканского подразделения "Аль-Каиды" Малик Абу Абделькарим, а также Умар Ульд Хамаха, который представляет экстремистское исламистское движение в Мали.

США обеспокоены распространением экстремизма в Западной Африке и Нигерии. Так, минувшей зимой Вашингтон выказал поддержку операции Франции, которой удалось восстановить статус-кво в Мали, выбив из ряда районов страны вооруженных исламистов. Кроме того, США опасаются, что подразделения "Аль-Каиды" установят в Западной Африке тесную связь с местными организациями, такими как "Боко Харам".

Госдепартамент США проводит программу "Награда за правосудие", в рамках которой власти США награждают тех, кто помогает им задержать или ликвидировать подозреваемых в терроризме. По данным госдепартамента, в рамках программы 70 человек получили около 100 миллионов долларов. Кто и за какие заслуги получил награду, власти США не сообщают из соображений безопасности. Алексей Богдановский.

Неиспользованные возможности

Арабские революции: какие стратегические вызовы они бросают Франции

Резюме: Хотя Франция была одним из главных действующих лиц в ливийском и сирийском конфликте, она забыла, что подход должен базироваться на общей стратегии и четких принципах.

Арабские революции зимы-весны 2011 г. стали полной неожиданностью для подавляющего большинства западных стран, включая Францию. Открытое сотрудничество с авторитарными режимами арабского мира долгое время не сулило ничего, кроме выгод. С точки зрения правительств Европы и США только диктаторы могли эффективно бороться с исламизмом, выступая гарантами западных интересов и стабильности в регионе. Поэтому потеря двух ближайших союзников, Зин эль-Абидина Бен Али и Хосни Мубарака, не могла не внушить Западу опасения. Действительно, с трудом верилось, что свергнутых диктаторов могут сменить столь же энергичные альтернативные лидеры. Создавалось впечатление, что стабильность и безопасность в регионе внезапно оказались под угрозой.

Подобные опасения не совсем рассеялись до сих пор. «Арабская весна» стала серьезным вызовом для всех держав, имеющих влияние в регионе, в том числе и для Франции. Париж в состоянии принять брошенный вызов, если сумеет пересмотреть стратегию решения возникающих проблем. Необходимо прояснить позицию по отношению к арабскому миру, направление эволюции которого по-прежнему не до конца ясно.

ФРАНЦИЯ И «АРАБСКАЯ ВЕСНА»: ОТСУТСТВИЕ ЕДИНОЙ РЕАКЦИИ

Падение первых двух президентов, ставших жертвами «арабской весны», стало для Парижа тяжелым ударом. Франция традиционно делала ставку на эти образчики умеренной политики и стабильности. На подавление главой Туниса Бен Али политических свобод и прав граждан предпочитали закрывать глаза, а что касается египетского лидера Мубарака, то именно Париж содействовал его назначению сопредседателем Средиземноморского союза. Чтобы привыкнуть к новым реалиям, Франции потребуется много времени. Но последствия первого шока удалось преодолеть, когда Париж выступил в пользу военного вмешательства в дела Ливии. Несмотря на все знаки внимания, которые Николя Саркози оказывал в прошлом своему коллеге Муаммару Каддафи, тот не оправдал ожиданий Франции в плане французских инвестиций. Поэтому для Елисейского дворца его уход обещал гораздо больше выгод, чем неприятностей.

Западные государства, а также примкнувшие к ним страны, наподобие Катара и Объединенных Арабских Эмиратов, поспешили взять курс на свержение Каддафи. Франция поддержала это начинание, хотя во главе операции в результате оказалась НАТО. Но приходится признать, что, избавившись от Каддафи, державы, которые, вмешавшись, взяли на себя обязательства относительно Ливии, не нашли времени для решения подлинных проблем страны. Их внимание приковано теперь к другой горячей точке региона – Сирии.

Нет сомнений, что Николя Саркози решил воспользоваться возможностями, которые открылись в арабском регионе, и компенсировать выжидательную позицию, занятую перед революциями в Тунисе и Египте. При этом он подчеркивал огромные прибыли, которые-де после падения Каддафи можно будет извлечь из дешевой ливийской нефти. Но главным следствием уничтожения диктатора оказалось погружение региона в хаос: отсутствие традиций выборов в арабских странах делает их будущее крайне неустойчивым. Ситуация в Ливии показала, что безопасность в этой части мира подвержена многочисленным угрозам, что не соответствовало обязательством по содействию стабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке, которые взяла на себя Франция.

Можно найти немало причин, толкнувших Саркози к разрыву с Каддафи. Среди них и задетое самолюбие. Во время визита ливийского лидера в Париж в декабре 2007 г. французский президент устроил ему очень теплый прием, однако Каддафи, в сущности, проигнорировал его предложения о сотрудничестве. Он даже не побоялся раскритиковать продвигаемый Францией проект Средиземноморского союза и объявить ему бойкот. Поэтому Франция не видела причин не участвовать в операции, которая могла бы придать ей статус союзника ливийцев, протестовавших против режима. «Освобождение» Ливии должно было открыть Парижу доступ к нефтяным месторождениям и к участию в восстановлении страны, сулящему немалые доходы. Проявив инициативу, Саркози, как казалось, обошел даже самих американцев. Подобное положение дел не ново. После прихода к власти в 2007 г. французский президент также проявил бÓльшую жесткость относительно «ядерной программы» Ирана, чем администрация Джорджа Буша.

Однако в ливийском случае Соединенные Штаты решили вернуть себе пальму первенства. Они приняли участие в разработке стратегии борьбы с Каддафи, а затем передали эстафету НАТО. Франция отошла на второй план. Кстати, что касается широко обсуждавшейся роли французского интеллектуала Бернара-Анри Леви в решении Саркози разыграть военную карту, то она кажется сильно преувеличенной. В противном случае бывший французский президент прислушался бы к рекомендациям этого философа и по сирийскому вопросу.

Ливийская акция значительно осложнила ситуацию с безопасностью в регионе. Вскоре после свержения Каддафи возрос поток мигрантов в соседние страны (прежде всего в Египет и Тунис), равно как и обратное движение в сторону Ливии; люди, желающие покинуть зону нестабильности, пытались воспользоваться царящим вокруг хаосом, чтобы достичь Европы. Одновременно с этим на юге страны, где еще при Каддафи процветала нелегальная торговля и контрабанда, утвердились вооруженные исламисты, способные перемещаться и в другие страны-соседи. Эхо ливийских событий отзывается не только в Египте, но и в Республике Мали.

Как бы то ни было, «арабская весна» продемонстрировала стремление Франции занять ведущую позицию среди государств, имеющих интересы в этой части мира. Идея о вмешательстве в ливийские дела активно продвигалась Саркози, пока ему не пришлось согласиться на коллективную стратегию и признать главенство НАТО (то есть Соединенных Штатов). К тому же обстоятельства, сопровождавшие преобразования в Ливии, показали, что Франция отдает предпочтение связям и действиям, которые подчеркивают ее роль. Вовсе не стремясь отмежеваться от Европейского союза, Франция проводила собственную политику, и точно так же она поступала во время сирийских событий, когда постаралась направить в нужное ей русло деятельность Сирийского национального совета (СНС), оппозиционного режиму Башара Асада. Но такая стратегия не позволяет увидеть ясные перспективы в новой политике Франции в отношении Ближнего Востока.

Особая заинтересованность сирийским вопросом Франсуа Олланда и его министра иностранных дел свидетельствует об их преемственности курсу Николя Саркози и Алена Жюппе: поддержка оппозиции, осуждение репрессий Асада, стремление урегулировать ситуацию – одинаково приоритетные задачи для обоих президентов.

Тем не менее Олланд стремится подчеркнуть свое отличие от предшественника в сирийском вопросе. Вопреки официальным заявлениям, Париж стал одним из первых активных союзников вооруженной сирийской оппозиции. Больше того: первый председатель СНС Бурхан Гальюн и его официальная представительница Басма Кодмани не один десяток лет жили во Франции. Подчеркивая роль и значение СНС, выражая поддержку его действиям, Париж делал ставку на альтернативу Асаду в расчете на влияние, которое сможет оказывать на политику Сирии после его падения.

Но этим надеждам не суждено было сбыться. Совет запутался в противоречиях. Хуже того, он, в сущности, перестал представлять кого-либо, кроме самого себя. В Национальной коалиции Сирии, пришедшей ему на смену, Франция пользуется меньшим авторитетом. Однако это не заставит Париж отказаться от попыток подчеркнуть свой интерес: именно Коалиции позволено назначить сирийского посла. К этому можно добавить недавно принятое обязательство оказывать вооруженным отрядам оппозиции помощь в материально-техническом обеспечении. Франция явно склонна считать, что особые отношения, которые установились у нее с Ливаном, точнее с частью политического класса этого государства, в сочетании с влиянием на будущую Сирию позволят держать под контролем одну из «болевых точек» региона.

НЕОБХОДИМОСТЬ ПЕРЕСМОТРА «АРАБСКОЙ» ПОЛИТИКИ ФРАНЦИИ

Наблюдатели часто обращали внимание на тот факт, что линия Франции на Ближнем Востоке фактически является «проарабской». Отбросив идеологические аспекты, такие, например, как соблюдение прав человека, Париж до настоящего времени неизменно строил отношения в регионе на прагматизме и «реальной политике». Но это не мешало с большим недоверием относиться к исламистам, особенно с того момента, когда их популярность стала резко расти.

Одним из краеугольных камней восприятия арабского мира Париж всегда считал защиту собственных интересов. Положение не особенно изменилось с приходом к власти нового президента – социалиста Франсуа Олланда. Поэтому французам стоило бы пересмотреть некоторые аспекты отношения к данному региону. Во главу угла надо поставить несколько четких принципов. Например, декларируемая приверженность идее справедливости должна быть подтверждена конкретными делами.

Текущие события требуют от Франции ревизии взглядов касательно исламистов и их политики. Среди противоречий французской стратегии можно отметить, что Париж неизменно отказывается доверять исламистам, пришедшим к власти путем избрания, и, напротив, уже много лет находит общий язык с невыборными исламистскими властями (например, в Саудовской Аравии). Вот и рост влияния исламистов в Марокко, какую бы тревогу ни вызывало это событие, оправдано в глазах Франции «умеренной политикой» короля Мухаммеда VI. Но если крах исламистов в Алжире и низкие результаты, полученные ими на выборах в Ливии, кажутся Парижу обнадеживающими, не стоит забывать, что среди прочих сил, борющихся против Асада в Сирии, он поддерживает исламистов. Тот же курс Франция проводила и во время ливийских событий, оказывая содействие Национальному переходному совету. По нашему мнению, Парижу стоило бы из прагматических соображений отказаться от вечных страхов в отношении исламистских политиков в целом. Недавние преобразования в регионе продемонстрировали, что исламисты могут быть легальной и легитимной силой, если их власть санкционирована волей избирателей. Отсюда вытекает необходимость готовиться к повторению такого сценария без излишней настороженности.

Что касается экономики, она по-прежнему во многом связана с политикой, и именно в этой сфере Франция могла бы извлечь большую выгоду, четко определив принципы своего курса. Конечно, Париж заинтересован в создании сильной общеевропейской внешней политики. Но это нисколько не отменяет задачи декларировать бÓльшую ясность относительно того, что Франция ждет от своих партнеров из арабского мира. Как бы хорошо ни было замаскировано красивыми фразами направление французской дипломатии, создается стойкое впечатление, что никто не понимает, насколько важно сохранять последовательность в подходе к Ближнему Востоку, находящемуся в переходном периоде. То, что Франция официально приветствует (пусть иногда и с оговорками) политические перемены в Тунисе, Египте и Ливии, достойно, конечно, всяческих похвал, ибо это соответствует общественным настроениям упомянутых стран. Однако Парижу нужна более четкая (и более решительная) позиция по событиям в Бахрейне, в Иордании, а также в Йемене, в котором дела принимают серьезный оборот. С другой стороны, злоупотребления, имеющие место в Саудовской Аравии и ОАЭ, заслуживают более серьезного осуждения. Впрочем, то же можно сказать и в отношении Алжира и Марокко: Франция уже много лет воздерживается от критики в их адрес, чтобы не упускать возможностей в экономической и политической сферах, так же как и в области туризма.

Экономические интересы Франции в арабском мире следует рассмотреть более внимательно. Годовой оборот торговли с регионом составляет около 50 млрд евро, то есть примерно 15% от общего объема внешней торговли. Но ближайшими торговыми партнерами Французской республики являются страны Магриба (начиная с Алжира), а Ближний Восток и государства Персидского залива значительно отстают.

В июле 2012 г. Франция устами министра иностранных дел Лорана Фабиуса предложила строить отношения с другими государствами на основании т. н. «изменяемой геометрии». Подразумевается применение в каждом конкретном случае особой политики – в зависимости от страны, от ее условий и перспектив. Тем не менее Франции следует освободиться от слишком тесной связи с Магрибом. Не то чтобы их надо было оставить и забыть. Напротив, необходимо активно укреплять связи со странами – членами Союза арабского Магриба. Но та же тенденция должна прослеживаться и на уровне всего Ближнего Востока и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Особый характер отношений, которые Франция поддерживает со странами Магриба и с Ливаном, мешает раскрыться потенциалу, скрытому в других частях арабского мира.

Впрочем, не всегда ясно, к чьему мнению прислушивается Франсуа Олланд, определяя ближневосточную стратегию, особенно в сфере политики. Разумеется, на него влияет советник по Ближнему Востоку Эммануэль Бонн. А тот факт, что в июле 2012 г. Олланд опроверг заявления своего министра Лорана Фабиуса относительно проекта закона об отрицании геноцида в Османской империи, свидетельствует об отсутствии согласованности позиций. Но если верить окружению президента, он сам принимает окончательное решение в соответствии с собственной оценкой фактов. События, связанные с Сирией, подтвердили это. После вступления в должность Олланд получил массу предложений о необходимости ужесточения позиции Франции по сирийскому вопросу. Он не остановился ни на одном из них, полагая, что ситуация взрывоопасна. Но его действия становятся все более решительными. На это указывает принятое в ноябре 2012 г. решение позволить «сирийской оппозиции» назначить посла во Франции. Сначала, вероятно, политическое чутье, потом консультации с советниками и экспертами убедили французского президента в необходимости занять более уверенную позицию в отношении режима, который, по его мнению, «исчерпал себя».

НАВСТРЕЧУ «ВЕСНЕ» ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ДИПЛОМАТИИ?

Некоторые из противоречий, характерных для Ближнего Востока и Северной Африки, заметно обострились с наступлением «арабской весны». Хотя Франция, со своей стороны, выражает достойную похвалы поддержку желанию Палестины занять место государства-наблюдателя при Генеральной ассамблее ООН, палестино-израильский конфликт продолжает оставаться эпицентром нестабильности в регионе. Терроризм принимает более опасные формы, как свидетельствует наличие ячеек исламского джихада в Алжире, Ливане, Сирии, Ираке и Йемене. Отметим также угрозу этнического изоляционизма: Ирак эволюционирует в сторону федерализации, предела которой не видно, тогда как в Ливии возрастают племенные и клановые различия. В то же время в Ливане и Сирии сохраняются конфессиональные барьеры, а разрыв между суннитами и шиитами на Аравийском полуострове, похоже, достиг наивысшей точки.

Беспокойство вызывает Иран. Его радикализация и политические амбиции, связанные со стремлением стать ядерной державой, сочетаются с неким региональным курсом на Среднем Востоке, который многие считают крайне опасным. Таким образом, «арабская весна» является синонимом глубоких противоречий.

Данный контекст благоприятствует «французской весне» в ближневосточной дипломатии. Серьезное участие Парижа продолжает ощущаться в сирийских делах, равно как и в проблемах Мали. Особую активность проявляет министр иностранных дел Лоран Фабиус. Тем не менее в глобальном плане голос Франции звучит не столь громко, как при президенте Саркози. А между тем Париж должен сегодня не только решительнее отстаивать свои приоритеты в области внешней политики, но и подчинить более жестким критериям участие в международных альянсах.

Тенденции, проявившиеся в последние годы, продемонстрировали особый характер отношений между Францией и Катаром. Такой политики Николя Саркози придерживался с момента прихода к власти. Об этом свидетельствует, например, присутствие эмира Катара рядом с президентом во время парада 14 июля 2007 года. Благодарность Дохе за роль, которую она сыграла в освобождении болгарских медсестер, осужденных в Ливии, тесный диалог между Саркози и эмиром о позиции, которую следует занять относительно «арабской весны», приобретение Катаром бÓльшей части акций футбольного клуба «Пари Сен-Жермен», объявление об инвестициях Катара в парижские пригороды – вот лишь некоторые подтверждения «особых отношений».

Суждено ли этой тенденции стать долгосрочной? Ничто не говорит об обратном. Но позволим себе усомниться в том, что Парижу удалось извлечь значительные дивиденды. Открыто афишируя близость к Катару, Франция сужает для себя поле политического маневра. Эмират все чаще критикуют за политическую неразборчивость. К тому же сакрализация исключительных отношений с Катаром не может не вызвать раздражения Саудовской Аравии, страны, которая терпеть не может, когда соседнее маленькое полуостровное государство выступает в качестве ее соперника. Разрыв франко-катарских связей, разумеется, крайне нежелателен. Но – идет ли речь обо всем арабском мире или только о странах Персидского залива – Париж должен строить отношения с партнерами на равных условиях. Без этого заметная всем исключительность связей с Катаром может обернуться против Франции.

У Парижа мало шансов отделить собственную стратегию от общеевропейского контекста. Активно продвигающая идею сильной европейской внешней политики Франция будет и дальше придерживаться этой линии. Но некоторые направления ее действий, вытекающие из понятия национального интереса, придется корректировать. Речь идет прежде всего об отношениях с арабскими странами Персидского залива, а также с Ираном. Переговоры с Тегераном по вопросам ядерной безопасности не принесли значительных результатов, не в последнюю очередь потому, что Париж начинал их с излишней настороженностью. Престижа Франции это тоже не прибавило. Такая позиция не позволила ей добиться популярности среди арабских монархий. Иначе говоря, Франция оказалась в тупике, но сближение с определенными государствами Персидского залива (в данном случае – с Саудовской Аравией и ОАЭ) позволило бы ей получить бÓльший доступ к остальной части арабского мира (Ливан, Сирия, Иордания, Египет, Тунис, Марокко, все государства Аравийского полуострова). Таким образом, Франция производит впечатление страны, которая плетется в хвосте у некоторых западных партнеров, включая США. Требуется изменить эту ситуацию.

Перед Францией также стоит задача переоценки отношений, связывающих ее с другими мировыми державами – как в целом, так и в том, что касается ближневосточных проблем. Во время событий в Сирии Франция сделала выбор в пользу вооруженных повстанцев, что сближает ее с Америкой, отдаляя от России и Китая. Теперь уже можно констатировать, что плоды такой политики оказались одновременно и опасными (невинные жертвы, отсутствие единства во взглядах оппозиционеров), и скудными в смысле конкретных результатов. Отбросив мысль, что у всех заинтересованных сторон должно наблюдаться единство взглядов, Франция могла бы перейти к более интенсивным переговорам, в частности с Россией, у которой есть преимущество в виде доступа к сирийскому президенту. Каким бы справедливым ни казался бойкот режима Асада, будущее Сирии требует смелых решений. Все чаще звучат слова о необходимости переговоров между Асадом и оппозицией, что продиктовано прагматическими соображениями. При условии, что подобный сценарий будет развиваться успешно, Франция (а через нее и весь Евросоюз), оказавшись на первых ролях, многое выиграет.

Что касается стремления Франсуа Олланда реанимировать проект средиземноморского сотрудничества, важно, чтобы оно воплотилось в жизнь. Для начала Франция должна выйти за рамки чисто технических вопросов и энергично взяться за решение политических проблем. Приоритет имеет арабо-израильский конфликт, хотя не стоит забывать и о ситуации в Западной Сахаре. Главный просчет Саркози состоял в том, что он верил в способность экономики разрешить политические разногласия. Однако его ставка оказалась неверной. Если Олланд совместит политический волюнтаризм с прагматизмом, он покажет, какую возможность дают последствия «арабской весны» Ближнему Востоку, Европейскому союзу, а также самой Франции.

* * *

Традиционно оставаясь незаменимым участником событий на Ближнем Востоке, Франция, несмотря на явный волюнтаристский подход, не до конца воспользовалась выгодами, которые можно было извлечь из «арабской весны». Хотя Франция была одним из главных действующих лиц в ливийском конфликте, а сейчас сосредоточила усилия на решении проблем Сирии, она как будто забыла, что ее подход должен базироваться на общей стратегии, основанной на четких принципах.

В арабском мире и сейчас не завершился переходный период, и будущее может таить немало сюрпризов. Но это должно служить для Парижа лишним стимулом к тому, чтобы проявлять последовательность в политике и быть готовым принять сегодняшние и будущие вызовы; иначе он может быстро потерять позиции в регионе. Благодаря своей истории и дипломатической активности Франция находится в центре пересечения интересов Ближнего Востока, Европы и всего мира. «Арабская весна» должна послужить стимулом к модернизации методов ее деятельности и пересмотру некоторых ключевых моментов в дипломатии и стратегии.

Барах Микаил – руководитель программы исследований Северной Африки и Ближнего Востока в Фонде международных отношений и внешнего диалога (FRIDE, Мадрид), автор книги «“Арабская весна”: необходимость повторного прочтения» (Editions du Cygne, 2012).

Франция. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885403 Барах Микаил

Неопределенные перспективы

«Арабская весна»: вызовы для России и Европы

Резюме: В силу разного понимания задач внешние игроки действуют в ходе «арабский весны» разрозненно, в режиме более или менее острой конкуренции.

В начале января 2011 г., вскоре после событий в Тунисе, искры от которых уже зажигали первые пожары в Египте, Йемене и на Бахрейне, один из европейских послов отловил меня на дипломатическом приеме, взял за пуговицу и спросил: «Почему Тунис?». При этом на лице его было написано искреннее недоумение коварной логикой истории, не делающей различий между «своими» и «не своими» диктаторами. Я, признаться, и сам до сих пор не понимаю, почему цунами, вскоре накрывшее половину арабского мира, началось с Туниса, страны вполне прозападной и сравнительно благополучной по своим базовым показателям.

И здесь мы подходим к банальному на первый взгляд, но на самом деле важному выводу. «Арабская весна», переименованная вскоре в «арабскую осень», а затем и «зиму» – явление по своей природе стихийное. Оно развивается по своим не всегда понятным законам. К приходу демократии на Ближний Восток, как к обильному снегопаду в этом году в Иерусалиме, мало кто оказался готов. Все вроде знали, что это может случиться, но что сугробы на время парализуют жизнедеятельность, заинтересованные лица и организации, включая метео- и дипломатические службы, надежно спрогнозировать оказались не в состоянии.

За два прошедших года «арабская весна» преподнесла миру немало сюрпризов. Главным, но не единственным из них стал уверенный выход на политическую арену исламистов. Вопреки всем прогнозам они удивительно легко отодвинули от власти в Египте военных и продавили на плебисците шариатскую конституцию. В случае их успеха на предстоящих парламентских выборах – а для этого есть серьезные предпосылки, – придется констатировать, что исламисты пришли в Каире, а следовательно, и в арабском мире в целом, всерьез и надолго.

Это совершенно новая ситуация, несущая в себе очевидные риски для регионального и мирового порядка, затрагивающая интересы широкого круга стран, и особенно – в силу географической близости – России и Европы. Становление политических свобод, как показало развитие событий в мире после 1991 г., неизбежно проходит через периоды хаоса, усиления центробежных тенденций, обострения национально-этнических и межконфессиональных противоречий. В какой мере новые, неоднородные по своему составу арабские элиты смогут справиться с этими и другими копившимися десятилетиями проблемами – основной вопрос, поставленный «арабской весной» перед международным сообществом.

Поиск ответа на него – сложная, многоуровневая задача. Учитывая масштаб и остроту проблемы, решать ее надо общими усилиями, имея в виду меняющиеся индивидуальные и групповые интересы и новые реалии. Нельзя забывать и об усложняющемся геополитическом контексте международной конкуренции на Ближнем Востоке, где сосредоточены значительные энергоресурсы, а следовательно, и серьезные политические и стратегические риски для глобальной стабильности.

РАЗБОР ПОЛЕТОВ

В России и на Западе «арабскую весну» восприняли по-разному. На Западе – как победу демократии, в России – как победу Запада. Что до определенной степени закономерно, поскольку в процессе переформатирования мира после окончания холодной войны за Западом и Россией закреплены разные роли. Грубо говоря, демократизатора и демократизируемого.

Это обстоятельство в значительной мере предопределило характер реагирования на непростые события «арабской весны». Для американцев поддержка массовых выступлений в арабских странах под демократическими лозунгами стала безальтернативной прежде всего по идейным (а затем уже по геополитическим и деловым) соображениям. У нас же практика «цветных революций» в ближнем зарубежье при скрытом или явном внешнем содействии еще задолго до начала «арабской весны» обострила собственные фобии, порой вполне обоснованные. В результате уже в марте 2011 г., после начала вооруженной интервенции НАТО в Ливии, Россия твердо выступила против курса на силовое продвижение демократии, увидев в нем не только проявление недобросовестной конкуренции на рынках Ближнего Востока, но и рецидив «двойных стандартов», компрометирующих демократический выбор в целом.

Исходя из этого, уже на раннем этапе «арабской весны» Россия выдвинула идею диалога как единственного приемлемого пути разрешения конфликтов. Более того, до эксцессов гражданской войны в Ливии в российском руководстве (и тем более в общественном мнении) преобладало стремление не конфликтовать с Западом по такому деликатному вопросу, как демократическая трансформация Ближнего Востока. Россия (вместе с Китаем, Индией, Бразилией и Германией) воздержалась при голосовании по резолюции 1973 СБ ООН относительно установления «бесполетной зоны» в Ливии. Но американцы вступали в предвыборный цикл, Бараку Обаме был нужен быстрый и несомненный успех на Ближнем Востоке. А у европейцев в силу логики вовлеченности в, прямо скажем, нравственно небезупречную ситуацию разыгрались колониальные рефлексы времен борьбы за нефть Киренаики. В результате Ливия получила полномасштабную гражданскую войну с иностранной интервенцией, а Россия была вынуждена жестко расставить акценты, заявив о категорическом неприятии смены режимов при вмешательстве извне.

Существенную роль сыграло и то, что к осени 2011 г. Россия также вступила в выборный цикл. Ставки в полемике с Западом и собственной «болотной» оппозицией возросли. В своей программной статье «Россия и меняющийся мир» Владимир Путин, напомнив, что симпатии граждан России с начала «арабской весны» были на стороне тех, кто добивался демократических реформ, резко критически оценил поддержку западной коалицией одной из сторон конфликта в Ливии. Осудив «даже не средневековую, а какую-то первобытную расправу с Каддафи», он жестко предупредил Запад о возможности «дальнейшей разбалансировки всей системы международной безопасности» в случае осуществления силового сценария в Сирии без санкции СБ ООН.

Реакция за рубежом и внутри страны – со стороны либерального сегмента российского креативного класса – на откровенное, в стиле «мюнхенской речи», изложение российской позиции была предсказуемо нервозной. Путинская Россия, мол, снова не желает идти в ногу с демократическим сообществом. Хотя было вполне очевидно, что «путинская Россия» не желала двигаться в фарватере решений, принимавшихся без ее участия, ибо так, не ровен час, можно строем промаршировать к тоталитарной демократии, прямиком в светлое прошлое Джорджа Оруэлла. Разумеется, было бы опасным упрощением, если не ханжеством, рассматривать эволюцию отношения Москвы к «арабской весне» только под углом реакции на «двойные стандарты» Запада. Россия, как и Запад, вполне прагматически шла за событиями, пытаясь удержаться на крутых поворотах быстро менявшихся событий. Важно, однако, что при этом ее позиция базировалась на достаточно четкой иерархии решаемых задач.

Применительно к «арабской весне» можно говорить о трех уровнях таких задач:

• глобальный уровень – ответственность за поддержание глобальной и региональной безопасности в силу постоянного членства в СБ ООН, участия в квартете международных посредников в ближневосточном урегулировании, переговорах «пять плюс один» с Ираном;

• региональный уровень – стремление защитить широкий круг исторически сложившихся интересов в регионе, сохранить развитые отношения с арабскими странами и Израилем в политической, торгово-экономической, военно-технической и культурно-гуманитарной сферах;

• «третья корзина» – поддержка демократических реформ в арабском мире как части процесса глобальной демократической трансформации суверенных государств.

Можно без особой натяжки констатировать, что те же группы задач, только иначе интерпретированные и выстроенные в иной последовательности, определяли политику и других крупных внешних игроков – США, Евросоюза, Китая. Для американцев, к примеру, демократия и права человека («третья корзина»), как правило, имели приоритет не только над суверенитетом, но порой и над глобальной ответственностью. У европейцев (это особенно ярко проявилось в ливийском кризисе) нередко доминировали над соображениями глобальной ответственности двусторонние интересы, связанные с обеспечением доступа к близко расположенной и качественной нефти. Триада стратегических интересов Китая, напротив, на всех этапах «арабской весны» была близка или совпадала с российской.

Что касается России, то приоритетом ее политики на всех этапах «арабской весны» было именно осознание глобальной ответственности. Как ни парадоксально, именно этот, сформировавшийся еще в советские времена, императив геополитического мышления обусловил восприятие нашей позиции как едва ли не обструкционистской в отношении того, что делали западные державы. Надо думать, сыграло роль и то обстоятельство, что при очевидных внутренних проблемах, незавершенных реформах, резком сокращении военно-стратегического присутствия в мире Россия, казалось бы, должна была повести себя более сговорчиво. Но мы повели себя так, как повели, отказываясь от участия в действиях, результатом которых могла бы стать смена режимов. Москва призывала к безусловному уважению государственного суверенитета, невмешательству во внутренние дела, улаживанию конфликтов путем диалога. В этом другие игроки увидели сначала рецидив неоимперской логики, а затем – в Сирии – попытку любой ценой сохранить за собой рынки вооружений.

Между тем последовательность, с которой проводилась наша линия, особенно в сирийском вопросе, во многом способствовала удержанию ситуации в рациональной плоскости. Более того, рискнем предположить, что роль «конструктивных оппонентов», которую взяли на себя Россия и Китай, придала новое качество коллективному взаимодействию в региональных делах. Дискуссии в Совете Безопасности ООН, полемика с представителями различных фракций сирийской оппозиции стали реальными шагами в направлении большей демократизации международных отношений.

Далеко не утрачен, несмотря на пессимистические оценки части экспертного сообщества, и наработанный за десятилетия потенциал двустороннего и коллективного взаимодействия России как с арабским миром, так и с Израилем. Конечно, в ходе ливийского и сирийского кризиса мы порой значительно расходились в оценках с Лигой арабских государств. Но в политике регионалов – это приходится признать – соображения глобальной ответственности далеко не всегда играют доминирующую роль.

Сложнее обстояли – и обстоят – дела с отношением в России к ближневосточной «третьей корзине». С одной стороны, Москва никогда не защищала диктаторов ни в Египте, ни в Ливии, ни в Сирии. С другой – собственный непростой опыт прошедших двух десятилетий побуждал нас внимательнее и осторожнее подходить к таким аспектам «арабской весны», как роль социальных сетей, интернета, НПО с зарубежным финансированием в организации протестных выступлений. Этому способствовала и резко активизировавшаяся в России в предвыборный период деятельность как оппозиции прозападного, либерального толка, так и исламистских группировок на Северном Кавказе и в Поволжье.

В целом Россия достаточно уверенно прошла первые два года «арабской весны». Их главный итог заключается в том, что в стратегическом плане – и это показало быстрое окончание декабрьской операции Израиля в Газе – региональная ситуация остается под контролем. Не пора ли посмотреть, что мы могли бы сделать вместе для ее коренного оздоровления?

VIRIBUS UNITIS

В силу разного понимания задач, встававших на различных этапах «арабской весны», внешние игроки действовали – и действуют – разрозненно, как правило, в режиме более или менее острой конкуренции. Это не только существенно осложняет и затягивает урегулирование конфликтных ситуаций, но и формирует благоприятные предпосылки для активизации экстремистов всех мастей и оттенков – от джихадистов, отвергающих ценности «прогнившей западной цивилизации», до агентов «Аль-Каиды», выступающих под лозунгами всемирного исламского халифата.

Возьмем, к примеру, ситуацию в Сирии. Политически режиму Башара Асада противостоит «креативный класс», но военные действия ведет пестрый конгломерат оппозиционных сил, которыми руководят исламисты. В сложнейшей обстановке гражданской войны Асад выполнил, казалось бы, требования оппозиции по демократизации внутренней жизни, послал ясные сигналы о готовности к широкому диалогу на платформе Женевского коммюнике. Но вооруженная борьба приобрела в Сирии такую инерцию, интересы исламских экстремистов и соседних стран сплелись в столь тугой клубок, что урегулированию кризиса на основе приоритетов глобальной и региональной безопасности пока нет места.

Почему? Не потому ли, что в лукавой логике политизированных подходов к демократии и правам человека амплуа раскаявшегося грешника для Асада, как и для других символов постсоветского прошлого, не предусмотрено? Или все же дело обстоит проще – сирийская оппозиция, для значительной части которой демократические лозунги – не более чем конъюнктура, эффективно играет на нестыковках в позициях внешних игроков?

Вопросы эти, понятно, звучат вполне риторически, хотя цена ответов на них весьма высока. Забуксовав в Ливии, в Сирии «арабская весна» оказалась на развилке. Вполне очевидно, что дальнейшее развитие событий в значительной мере зависит от того, по какой модели будет урегулирована ситуация в этой ключевой арабской стране. По йеменской, открывающей возможности мягкой смены режима, или ливийской, оборачивающейся то сентябрьскими выступлениями, жертвой которых стал посол США в Триполи, то «ливийским следом» в теракте малийских исламистов в Алжире.

Ясно одно: свержение Асада (с прямым или косвенным внешним участием) существенно облегчило бы задачу экстремистов, делающих ставку на «талибанизацию» Ближнего Востока. И напротив – невмешательство в дела Сирии способствует сохранению ситуации в поле международного права и в принципе открывает возможность рационализировать переход региона от авторитаризма к демократии.

Но для того чтобы сделать правильный выбор, необходимо коренным образом переосмыслить подходы внешних игроков к событиям, происходящим в контексте «арабской весны». Необходима позитивная, ориентированная на решение стратегических задач программа коллективных действий. Прежде всего по нейтрализации двух главных угроз, способных уже в обозримой перспективе не просто дестабилизировать обстановку в районе Большого Ближнего Востока, а развернуть ее в сторону межцивилизационного конфликта.

Говоря коротко, речь идет о следующем.

Первое. Удержать Израиль от нанесения удара по Ирану. Вероятность силового сценария в отношении «режима аятолл» не просто сохраняется, она нарастает. Осенью прошлого года премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху с трибуны Генассамблеи ООН заявил, что «точка невозврата» в ядерных планах Тегерана наступит весной 2013 г., и предупредил, что в случае отсутствия прогресса в сдерживании ядерных амбиций Ирана Израиль оставляет за собой право действовать в одиночку. Это не риторика, а ясное, ответственное предупреждение на высочайшем возможном уровне. Ослабление позиций правых в результате январских парламентских выборов в Израиле снижает, но не снимает опасность силового сценария в отношении Ирана.

Можно по-разному относиться к угрозам ядерного государства–не члена ДНЯО в адрес государства–члена ДНЯО, чьи ядерные объекты находятся под контролем МАГАТЭ. Но иррациональность ситуации не снижает ее опасности. Иранцы явно стремятся в своей ядерной программе выйти на положение «без пяти минут двенадцать», видя в этом единственную гарантию защиты своего суверенитета. Израиль не готов сосуществовать с ядерным Ираном, руководство которого неоднократно призывало к уничтожению еврейского государства. В результате израильско-иранское противостяние является сегодня тем самым слабым звеном, разрыв которого может спровоцировать цепную реакцию большого взрыва.

США и Евросоюз ввели против Тегерана беспрецедентные санкции, которые начали давать определенный эффект (экспорт иранской нефти снизился к концу 2012 г. на 40%). Но видимых политических дивидендов такая линия пока не дает. Санкционное давление в сочетании с угрозой удара по ядерным объектам консолидируют иранцев вокруг режима. Причем в начавшейся игре нервов иранцы порой переигрывают оппонентов, опираясь на широкую поддержку своего права на мирный атом в исламском мире и Движении неприсоединения, которое Тегеран возглавил с августа 2012 года.

Ситуация выглядит как патовая. В сфере нераспространения накопилось слишком много конструктивных и не очень конструктивных двусмысленностей, чтобы можно было рассчитывать на решение проблемы ИЯП в этом формате.

Приходится считаться и с наметившимися изменениями в балансе сил на Ближнем Востоке, которые в том числе связаны с ростом активности в региональных делах Саудовской Аравии и стран Персидского залива, где традиционно сильны антииранские, антишиитские настроения. Вокруг этого фактора ведутся опасные в своей недальновидности игры, в основе которых лежит расчет на то, что сунниты поддержат силовой сценарий в отношении Ирана. Это тревожная, но, к сожалению, очень характерная для преобладающего поверхностного понимания сложившейся вокруг Ирана ситуации иллюзия.

Сохранить положение под контролем можно лишь на базе двухтрекового подхода, в рамках которого параллельно с переговорами в формате «пять плюс один» (с возможным подключением Турции и представителя ЛАГ) должна быть выработана консолидированная позиция в пользу недопустимости силового решения проблемы. При этом и Израиль, и Иран должны получить международные гарантии, снимающие их озабоченности. Это может дать дополнительное время для кардинального решения вопросов нераспространения ядерного оружия на Ближнем Востоке в соответствии с требованиями ДНЯО.

Второе. Помочь палестинцам и Израилю перезапустить мирный процесс на основе двухгосударственного подхода. Это вторая по значимости региональная проблема, требующая срочных действий регионалов и мирового сообщества. «Арабская весна» со всей остротой поставила вопрос о том, будут ли новые исламистские элиты соблюдать мирные соглашения с Израилем, включая неформальные договоренности. Вопрос далеко не праздный потому, что для арабов в целом и для исламистских партий и группировок в особенности палестинская проблема является стержневым элементом национального самосознания. Ее решение воспринимается как общенациональная задача, способная при определенных условиях сплотить арабский мир – как суннитов, так и шиитов – на антиизраильской основе.

Это реальная опасность, возможно, не сегодняшнего, но завтрашнего дня и одновременно центральное направление, на котором будет решаться ключевой вопрос о том, сможет ли регион развиваться в русле глобальных трендов как содружество демократических наций.

Определенные предпосылки для позитивного сценария формируются, как ни парадоксально, процессами, запущенными «арабской весной». Среди них – сравнительно быстрое, без потери лица одной из сторон окончание операции «Облачный столп», эффективное посредничество в этом исламистского Египта, наметившаяся тенденция к смягчению блокады сектора Газа, включая первый визит туда лидера ХАМАС Халеда Машааля. И, наконец, достаточно взвешенная реакция Израиля на предоставление Палестине статуса государства-наблюдателя при ООН.

В целом есть ощущение, что какие-то пока скрытые от нескромных взоров механизмы приходят в движение. Обнадеживающие сигналы поступают из обновленной администрации Барака Обамы, французы намерены обнародовать после парламентских выборов в Израиле собственную ближневосточную инициативу. Да и в Израиле Эхуд Барак, Шауль Мофаз, а совсем недавно и Ципи Ливни призвали к срочному разблокированию мирного процесса.

Это, разумеется, не означает, что новый коалиционный кабинет, который, судя по всему, предстоит сформировать Биньямину Нетаньяху, окажется в состоянии изменить жесткие подходы прежнего правого правительства к проблеме строительства в поселениях, блокирующей возобновление израильско-палестинских переговоров. Но если взглянуть на ситуацию в историческом контексте, то становится очевидным, что прорывные идеи в БВУ (поездка Садата в Иерусалим, соглашения в Осло) возникали как бы на пустом месте, совершенно неожиданно, во всяком случае, для широкой публики. На самом деле они были результатом негласной, часто длительной работы экспертов и политиков, правильно уловивших тенденции времени.

Думается, сейчас сложилась именно такая ситуация. Изменившийся статус Палестины актуализирует вопрос о границах палестинского государства. Движение вперед становится политически безальтернативным, поскольку отсутствие прогресса в израильско-палестинском переговорном процессе может существенно радикализировать расстановку сил в обновленном регионе. Налицо и субъективные предпосылки: политическая ничья, которой завершилась операция «Облачный столп», в принципе напоминает ситуацию после войны 1973 г., с блеском использованную Киссинджером для выхода на Кемп-Дэвидские соглашения, а затем и на мирный договор между Израилем и Египтом.

В общем, шансы для дипломатии на Ближнем Востоке есть. При условии, что поиск развязок будет вестись сообща, на встречных курсах с региональными державами. Собственно, главная задача сегодня заключается в том, чтобы попытаться выяснить параметры возможного понимания. ЛАГ в принципе подтвердила готовность договариваться с еврейским государством на основе саудовской инициативы, которая не была с ходу отвергнута Израилем. Для палестинцев (включая ХАМАС) важно получить легитимные границы своего государства. В этих условиях нельзя исключать, что и новый израильский кабинет сочтет за благо попытаться договориться по границам в обмен на гарантии безопасности со стороны палестинцев и арабского мира в целом.

Основа для переговоров по формуле «мир в обмен на территории» есть. Это «дорожная карта» 2003 г., скорректированная в соответствии с меняющимися «фактами на местности» и, возможно, саудовской мирной инициативой. Имеется и переговорный формат, созданный в связи с «дорожной картой», – квартет международных посредников, который было бы логично дополнить региональными державами, допустим, Египтом, Саудовской Аравией и Турцией. В рамках расширенного квартета было бы логично попытаться договориться о порядке обсуждения других вопросов окончательного статуса – Иерусалим, право на возвращение, безопасность.

С одной только оговоркой. Для реализации столь оптимистичного сценария нужно в корне переломить мотивацию подходов региональных и внерегиональных игроков, ориентировав их на общие задачи, главной из которых является плавная, органическая инкорпорация Ближнего Востока в глобальное содружество демократических наций.

Должна же когда-нибудь и на Ближнем Востоке наступить эра здравого смысла. Когда все мы, наконец, поймем, что этот многострадальный регион может и должен превратиться из арены вражды и соперничества в площадку строительства нового, более справедливого и надежного мира. Ведь альтернатива этому – межцивилизационный конфликт. Вирус джихадизма уже ведет свою разрушительную работу. Остановить его можно только коллективными усилиями.Viribus unitis.

П.В. Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885401 Петр Стегний

Миф об исламизации

Европа как лаборатория модернизации ислама

Резюме: Налицо конфликт между прежним поколением французских мусульман и современной генерацией верующих, которые нередко проявляют бОльшую религиозность.

Вопреки распространенному мнению о том, что ислам для французского общества – просто инородное тело или вредный нарост, мусульманство за последнее десятилетие стало, если можно так выразиться, подлинно французской религией.

ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ

До этого времени к нему действительно подходило определение религии меньшинства, религии выходцев из бывших колоний, прежде всего из стран Магриба (особенно из Марокко, Туниса и Алжира), в меньшей степени из стран, лежащих к югу от Сахары (например, из Сенегала или Мали), и некоторых островных государств (Коморы). Впрочем, и в тот период мы не наблюдали не только конфронтации, но даже существования каких-либо барьеров между французским обществом и иммигрантами, людьми из другой цивилизации. Они представляли собой национальные меньшинства, у которых фактически было две родины: принимающая страна – Франция – и «страна-спонсор», чьими гражданами они являлись. С пятидесятых до девяностых годов прошлого века ислам был «привозным», составлял часть культуры тех, кто приезжал – марокканцев, тунисцев, алжирцев, малийцев, турок, коморцев и др.

Отправление религиозного культа осуществлялось в культурном контексте стран, откуда происходили его приверженцы, и служило для первого поколения иммигрантов способом сохранять живую связь с родиной. Арабские государства принимали участие в финансировании мусульманской общины Франции – для того чтобы подпитывать в своих гражданах, работающих за рубежом, чувство верности родной стране (Алжир, например, взял на себя расходы на содержание Великой парижской мечети). Выделение средств на нужды французских мусульман, особенно выходцев из государств Магриба, являлось, по сути, вложением, которое вполне окупалось со временем. Действительно, непрерывающаяся связь, которую мусульманские страны поддерживали со своими эмигрировавшими гражданами, вела к огромному притоку денег в эти государства от экспатриантов. Создание Французского совета мусульманского культа (ФСМК) – организации, вобравшей в себя основные мусульманские идеи, – потребовало огромных усилий, даже сейчас его деятельность наталкивается на серьезные противоречия. Причина в том, что здесь объединены под одним знаменем различные этнокультурные интересы.

Именно этот «устаревший» ислам, как его иногда презрительно называют новые поколения, ислам, для которого не характерен фанатизм, но присуща связь с культурой и память о «родной стране», находится в стадии исчезновения. Я, конечно, не хочу сказать, что его уже нет; просто такой ислам неинтересен новым поколениям. Они могут быть потомками иммигрантов предыдущего поколения, но привержены исламу как таковому, его внутренней и обрядовой стороне гораздо больше, чем своим этнокультурным корням. Кризис легитимности, переживаемый сегодня ФСМК, непосредственно связан с конфликтом между прежним поколением мусульман, воспринимавшим ислам через призму своих этнокультурных особенностей, и современной генерацией верующих, которые нередко проявляют бÓльшую религиозность. Стремясь открыто, без стеснения, выразить свою принадлежность к мусульманской конфессии, они остаются полноправными французами, а не французскими мусульманами тунисского или марокканского происхождения.

Нам никогда не приходилось видеть столкновения цивилизаций. Ни раньше, когда во Франции доминировал ислам постколониального толка, сильно окрашенный этнокультурными различиями и лишенный ярко выраженного конфессионального характера, ни сегодня, когда у нас появился более унифицированный тип ислама, свойственный молодым поколениям французских мусульман, которые ощущают себя настоящими французами и настоящими мусульманами. Нет конфликта цивилизаций, есть конфликт поколений.

Меньше чем за 20 лет у следующего поколения мусульман развился новый тип духовного энтузиазма, который все больше отдаляется от идей постколониального ислама. Этот феномен выходит за рамки французского общества, являясь частью общемирового процесса: развиваются мусульманские организации глобального масштаба, среди которых, конечно, попадаются и неофундаменталистские, и неосуфийские. В исламе возникает все больше новых богословских теорий, адаптированных к современной экономической системе. Они придают большое значение преуспеванию и позволяют новому среднему классу из мусульманской среды оправдывать «с исламской точки зрения» их деловую активность; отсюда такая популярность «мусульманского бизнеса» – не только в исламском мире, но и в Европе. В одном русле с этими индивидуалистскими и универсалистскими тенденциями современного общества утверждается и новая мусульманская идеология. С одной стороны, она нацелена на личное развитие и своекорыстие, а с другой – на поддержание стабильности, защиты окружающей среды и глобального сознания. Ислам, наряду с неошаманизмом и необуддизмом, популярными и в России, и в остальной Европе, удивительным с точки зрения здравого смысла образом участвует в становлении нового духовного сознания, характерного для промышленно развитых обществ. В основе такой новой духовности лежит «энергетическое сознание» (политика экономии энергоресурсов), нечто среднее между культом субъективности и признанием всеобщей связи.

Ежегодная весенняя ярмарка в Бурже, которая успевает за выделенные на ее проведение три дня привлечь около 300 тыс. человек и остается, пожалуй, самым крупным в Европе регулярным собранием мусульман, служит своеобразным смотром всех сверхсовременных течений ислама, начиная с ригоризма и заканчивая духовными исканиями почти анархистского толка, близкими движению «Нью Эйдж».

Многообразие и динамизм ни в коей мере не чужеродны европейскому обществу, скорее, наоборот, они близки некоторым тенденциям христианской религии. Но они остаются незамеченными по причине какой-то почти маниакальной подозрительности к исламу, которая стала ощущаться с начала 2000-х годов. В итоге широкое распространение получил миф об «исламизации», ставший частью политического дискурса и популярной темой для прессы: вся Европа, а особенно Франция, якобы переживают исламизацию. По мере роста подозрительного отношения к исламу мусульмане перестали восприниматься как нормальные люди со своими достоинствами, недостатками, проблемами, достижениями и провалами, со своим непростым опытом адаптации к иной среде. Теперь, независимо от того, являются они французскими гражданами или нет, в них видят лишь чужеродный элемент и даже скрытого врага, стремящегося уничтожить европейскую культуру во имя всепобеждающей исламской идеи. Кажущееся многообразие течений ислама, с точки зрения этих людей, – не более чем видимость.

СКОЛЬКО ВО ФРАНЦИИ МУСУЛЬМАН?

Прежде чем ответить на этот вопрос, может быть, стоит задуматься, почему он вызывает такой интерес. Клод Геан, министр внутренних дел при президенте Саркози, с обезоруживающей простотой заявил в апреле 2011 г., что уже сам факт «многочисленности» мусульман представляет собой проблему. Вообще ни одна другая мировая религия не является объектом столь тщательных подсчетов. Считают количество мечетей, число минаретов и, конечно, численность мусульманского населения. Создается впечатление, что «проблема ислама» каким-то образом связана со статистическими показателями.

В связи с падением рождаемости в Европе как минимум с 1950-х гг. начинает ощущаться подозрительность и даже недоверие к странам третьего мира, чье население «слишком быстро воспроизводится» и грозит хлынуть потоком в «наш» богатый Старый Свет. И только с начала 2000-х гг. возникает тенденция связывать эту демографическую проблему исключительно с исламом. Свидетельством может служить фильм, распространенный Ватиканом осенью 2012 г.: зрителей пугали почти безудержным ростом числа мусульман, армия которых с каждым днем увеличивается, готовясь завоевать Европу.

Действительно, миф об исламизации покоится на утверждении о колоссальном росте числа мусульман, росте, в котором якобы заинтересованы сами мусульмане, поскольку их цель – экспансия. В Европейском союзе сейчас проживает от 13 до 16 млн мусульман, т.е. примерно 3% от всего населения Европы, составляющего около 500 млн человек. Во Франции количество мусульман колеблется, по разным оценкам, от 2,1 млн до 6 с лишним миллионов человек, тогда как общее население Франции – 65 миллионов. Если включать в число мусульман только взрослое население, исполняющее религиозные обряды и признающее себя приверженцами ислама, их общее количество будет равняться 2–3 млн человек (если же принимать в расчет несовершеннолетних, цифра возрастет до 4 млн, составив почти 6,5% от всего французского населения). В любом случае, их никогда не было 6 млн, хотя такая цифра бесконечно муссировалась в прессе (вероятно, с целью довести число мусульман во Франции до «пугающего» символического уровня – 10%).

Заметим, впрочем, что упомянутые 6 млн уже больше 10 лет назад фигурировали в публичном дискурсе людей, которые видят в исламе причину для беспокойства и предсказывают его быстрое распространение. Выходит, те, кто на протяжении последних 10 лет пророчат стремительный рост мусульманского населения, грозящий, на их взгляд, исламской «демографической экспансией» в ближайшие десятилетия, приводят те же завышенные цифры, что и раньше: за прошедшие годы они не изменились. Во всем мире кривая роста мусульманского населения пошла на убыль; в Европе этот рост стабилен или даже клонится к отрицательному значению. Во Франции, в частности, темпы роста тех, кого можно теоретически причислить к мусульманам, сопоставимы со средними показателями изменения населения по стране в целом. (Известно, что во Франции не ведется статистики, относящейся к религиозной и этнической сферам, но мне удалось отыскать один научный опрос, проведенный немецкими исследователями в 2007 году.)

Во Франции и Европе есть только три источника увеличения мусульманского населения: естественный прирост, иммиграция и, наконец, обращение в ислам. Конечно, в Европу и, в частности, во Францию идет приток иммигрантов, которых с большой долей вероятности можно причислить к мусульманам: в Европу они попадают главным образом из Марокко; во Францию – из всех стран Магриба, в меньшей степени – из государств, лежащих к югу от Сахары. Но конкуренцию им составляют иммигранты из Азии (Китай занимает второе место по числу граждан, эмигрирующих в Европу). За недостатком места я не могу подробно останавливаться здесь на каждой проблеме в отдельности – рождаемости у мусульманского населения, обращения в ислам или иммиграции в Европу. (Заинтересованного читателя я отсылаю к моей последней книге «Миф исламизации», в которой анализируются данные практически всех имеющихся опросов по теме.) Но общий вывод такой: ни один из этих трех факторов не способен привести к заметному увеличению доли мусульман во французском населении.

КТО ТАКИЕ ФРАНЦУЗСКИЕ МУСУЛЬМАНЕ?

Во Франции можно встретить самых разных мусульман. Как правило, мы видим оживление религиозного чувства и внешней стороны культа, но одновременно с этим имеет место «обуржуазивание» ислама. Разумеется, присутствует тяга к фундаментализму, особенно салафитского толка. Но даже среди салафитов вы найдете три категории верующих. Одиночки, которые не собираются менять мир, но хотят измениться сами (таковых большинство). Те, чья цель на самом деле – социальные реформы. И, наконец, люди, которые верят в прямое действие, т.е. в действие насильственное (они составляют ничтожно малую группу). Среди столь разнообразных духовных и социальных течений нам встретится Ассоциация французских мусульман-гомосексуалистов (HM2F), единственная исламская организация такого рода; ее существование пробивает брешь в почти единогласном осуждении гомосексуализма в мусульманском мире. Мы найдем здесь и столь неожиданные явления, как союз «Амазонок республики», объединяющий юных девушек в парандже, готовых, несмотря на то, что подобная одежда является в глазах обывателя символом притеснения, отстаивать свободу женщин и бороться с мачизмом мусульманских мужчин. Можно лишь отметить такие общие для всех черты, как большое религиозное рвение, распространенность халяльных продуктов, популярность праздника Рамадан, возрастающая открытость, желание быть мусульманином, «потому что это мой выбор».

Европа и особенно Франция стали своего рода лабораторией, в которой ислам постепенно модернизируется, несмотря на неизбежное сопротивление религии, не прошедшей через процесс обновления, подобный тому, какой пришлось пережить католической церкви после Второго Ватиканского собора. Впрочем, это сообщество живет в состоянии вечного движения, испытывая на себе влияния самого разного характера, откуда бы они ни шли: из Катара, Саудовской Аравии или какой-нибудь другой страны. Среди источников нельзя выделить одну главную линию, преобладающее направление. Самых восприимчивых к чужому воздействию (а ими нередко оказываются новообращенные) легче всего сагитировать и даже завербовать – как любого внушаемого человека, которому пообещали блестящее будущее и обретение идентичности.

Организационные проблемы, до сих пор актуальные для французского ислама (если оставить в стороне теологическую основу религии, которая не допускает посредников между человеком и Богом, так что каждый становится, так сказать, сам себе священником, находясь в прямом контакте со Всевышним), связаны прежде всего с этим многообразием мусульманских группировок, многочисленностью течений, которыми полнится сегодня бурлящий исламский мир. У французских мусульман, например, нет ничего общего с боевиками из Мали. Представление о том, что всех мусульман в мире объединяет исламская солидарность, глубоко ошибочно и является производной мифа об исламизации. Одним из его источников служат работы британского востоковеда Бернарда Льюиса, автора известного выражения «столкновение цивилизаций», под которым следует понимать не что иное, как конфронтацию между Западом и «исламской цивилизацией». Сэмюэль Хантингтон перенял у Льюиса это выражение, придав ему примерно тот же смысл, т.е. приписав мусульманам всего мира – как бы ни различалось их социальное, культурное и экономическое положение – чувство солидарности, которое якобы сплачивает их и делает непримиримыми к врагам.

Конфликт в Мали, скажем, никак не связан с исламизацией. Мы видим, что толерантное мусульманское общество, где с давних пор мирно сосуществуют традиционный ислам и суфизм, подверглось атаке со стороны экстремистских групп, провозглашающих себя мусульманами, но на деле исповедующих идеологию, которая имеет по отношению к исламу экзогенный характер. Тут мы имеем борьбу мусульман против мусульман. Подоплекой их противостояния являются вполне конкретные геостратегические и экономические интересы. Французские мусульмане не чувствуют своей причастности к этой войне малийских экстремистов. Между тем «арабская весна» была встречена ими благожелательно и подчас даже с гордостью, поскольку продемонстрировала, что арабское население может сплотиться и освободиться от диктатур (из которых такие как Тунис пользовались поддержкой Франции). Однако у французских мусульман больше нет чувства солидарности с исламистскими режимами. Скорее, наоборот – преобладает критическое отношение и недоверие. Наряду с этим ощущается раздражение против однозначного и слепого восприятия исламизации, против непонимания того, что такие революции не могут совершаться в один день. Великая французская революция тоже прошла периоды террора, прежде чем удалось восстановить порядок. Можно увидеть хороший знак в том, что стремление некоторых исламистов, занимающих правительственные посты, навязать народу свою волю натолкнулось на массовые митинги протеста (например, в Египте и в Тунисе).

Сейчас наблюдается процесс массового приобщения мусульман к демократическим ценностям, к свободе выражения и вообще к современным идеалам, но во французском исламе остаются глубинные проблемы, а также догмы, несовместимые с духом времени. Однако надо ясно понимать, что к случаю с Мохаммедом Мера, совершившим в 2012 г. шумный теракт в Тулузе, эти догмы, конечно, отношения не имеют. Мера – социальный изгой с неустойчивой психикой, он страдал алкоголизмом, был связан с уличной преступностью, работал осведомителем для полиции и даже собирался вступить в Иностранный легион, но был признан негодным к службе. К исламу он прибег как к последнему средству и поэтому не может считаться сколько-нибудь типичным представителем мусульманской молодежи, воодушевленной новым духовным подъемом. Напротив, Мера – типичный продукт мифа об исламизации. Он облекся в одежды ислама, потому что эта религия внушает страх. Он захотел стать исламистом раньше, чем стал мусульманином, чтобы отомстить за себя, чтобы оправдать свое насилие и преодолеть комплекс неполноценности. Он начал с убийства солдат Иностранного легиона (между прочим, мусульман), ибо те ассоциировались у него с неудачной попыткой вступить в их ряды.

Рафаэль Лиожье – профессор Института политических исследований в Экс-ан-Провансе, директор научного центра Observatoire du religieux. Последняя изданная работа – «Миф об исламизации. Исследование коллективного наваждения» (Париж: изд-во Seuil, 2012).

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 мая 2013 > № 885399 Рафаэль Лиожье