Всего новостей: 4294923, выбрано 14515 за 0.106 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
С января 2013 года те, кто должен хоть какую-либо финансовую сумму, получит очередной шанс для того, чтобы свои обязательства выполнить до судебного разбирательства и тем самым предотвратить высокие расходы, связанные с проигрышем судебного спора или последующим проведением процедуры банкротства. Кредиторы имеют возможность призвать должника к своевременной оплате долга в письменной форме еще до обращения в суд с целью открытия разбирательства. Речь идет о так называемом «предобвинительном» обращении, которое обяжет должника осознать в большей степени риски, связанные с неуплатой долга. Právo
Издание Právo провело исследование на основе данных Министерства труда и социальных дел ЧР и пришло к выводу, что второй столп пенсионной реформы не является выгодным даже для людей с доходами выше среднего уровня (в статье приводится с ссылка на тех, чей заработок превышает 100 тыс. крон в месяц). При этом Правительство П.Нечаса пытается убедить общественность, что данная система, которая начнет работать с 2013 года, будет выгодной по крайней мере для богатых людей.
Аналитики издания вычислили, что если даже участник второго столпа доживет до возраста, который превысит средний уровень дожития, у него ничтожные шансы получить обратно из частного фонда те финансовые средства, которые он туда вложил. Более оптимальным образом может послужить обычный сберегательный счет, который, в отличие от сбережений в фонде, может в любое время быть в распоряжении вкладчика. Právo
УРАЛКАЛИЙ МОЖЕТ ОБРЕСТИ КИТАЙСКИХ АКЦИОНЕРОВ
Мажоритарии "Уралкалия" выпустили конвертируемые облигации на 14,5% акций производителя удобрений. Этот пакет может достаться китайской Chengdong Investment Corporation и "ВТБ Капиталу"
Основные акционеры "Уралкалия" приняли решение о выпуске облигаций, конвертируемых в обыкновенные акции компании. Бумаги не будут котироваться на бирже, их покупателями выступят китайский государственный фонд инвестиций Chengdong Investment Corporation (CIC) и "ВТБ Капитал".
Облигации должны быть погашены в 2014 году. "При условии полной конвертации облигации будут конвертированы ... в 14,5% капитала компании", - говорится в сообщении "Уралкалия". При этом сама компания участия в сделке не принимает.
"Уралкалий" - крупнейший в России производитель калийных удобрений. Основным акционером компании с долей в 18,9% является Сулейман Керимов; 10,9% принадлежит Филарету Гальчеву, 9,9% - Александру Несису, 8,7% - Зелимхану Муцоеву, 8% - Анатолию Скурову. В первом полугодии 2012 года выручка компании составила 2,23 млрд долларов, чистая прибыль - 842 млн долларов.
Другие параметры ценных бумаг не называются, но известно, что для конвертации будут использоваться существующие акции. Эмитентами бумаг выступят две компании - Wadge Holdings и Fenguard. Бенефициарами Wadge являются Керимов, Муцоев и Гальчев; облигации, выпущенные этой компанией, могут быть конвертированы в 12,5% акций "Уралкалия". Учредителем Fenguard выступили структуры Скурова; облигации этой компании можно будет конвертировать в 2% акций производителя калийных удобрений.
Скорее всего, акционерам нужно рефинансировать займы, которые они ранее привлекали для покупки самого "Уралкалия" у его прошлого бенефициара Дмитрия Рыболовлева, отмечает аналитик ИК "Атон" Михаил Пак. "Операция с китайками инвесторами позволила частично вывести бумаги, находящиеся у банков в залоге, и снизить риск маржин коллов. Благодаря выпуску облигаций бизнесмены смогут частично монетизировать свои инвестиции", - считает эксперт.
Отметим, по неофициальным данным, около 5,1% акций "Уралкалия", принадлежащих Скурову и Муцоеву, заложено по кредиту РЕПО в ВТБ. По договору РЕПО в Сбербанке заложены 6,2% бумаг "Уралкалия", принадлежащих Гальчеву и 4,8% бумаг компании из пакета Керимова.
Примечательно, что в выпуске конвертируемых бондов не приняли участия структуры Александра Несиса. Возможно, это связано с тем, что бизнесмен нашел другой механизм монетизации своего пакета. Ранее принадлежащая бизнесмену группа ИСТ продала часть акций "Уралкалия" финансовой корпорации "Открытие", которая затем оплатила этими бумагами долю чешской PPF в Номос-банке.
Это не последняя сделка непрямого приобретения калийной компании китайскими инвесторами, фонд будет постепенно наращивать свою долю, допускает аналитик Rye, Man & Gor securities Елена Садовская. "Китай - основной покупатель продукции "Уралкалия", в прошлом году на эту страну пришлось 22% продаж компании. Вхождение CIC в капитал добытчика удобрений грозит ощутимым давлением на цены поставок продукции в Китай, поскольку одной из основных целей фонда, вероятно, является получение права на регулирование экспортных цен", - прогнозирует она
Правительство ЧР одобрило проект Государственной энергетической концепции до 2040 года, предусматривающей увеличение доли атомной энергетики (50-60%). Окончательное утверждение документа должно быть выдано Министерством окружающей среды ЧР. Доля энергии из возобновляемых источников должна составить 15-20%. По мнению Министра промышленности и торговли ЧР М. Кубы, данный вид энергии слишком дорого обходится чешской экономике, в связи с чем глава ведомства рассматривает вопрос о полном прекращении поддержки ее производства с 2014 года. Именно поэтому новая концепция не нравится экологам и многим экспертам.
М.Куба заявил, что в настоящее время чешской промышленности нужна уверенность, которая обеспечиваются поставками электроэнергии, вырабатываемой атомными электростанциями, на регулярной основе по стабильным ценам. Hospodářské noviny
Оптовые цены на электроэнергию на будущий год находятся на историческом минимуме. Однако на счета клиентов это практически не повлияет. Более жесткое негативное воздействие эта ситуация будет иметь на компанию ČEZ, которая в течение последующих лет будет продавать электричество дешевле, в связи с чем ожидается уменьшение доходов компании. Hospodářské noviny
Чем дальше, тем сложнее в Чехии найти работу. В октябре 2012 года уровень безработицы увеличился на одну десятую процентного пункта и составил 8,5%. На биржах труда зарегистрировано 496 762 человека, оказавшегося без трудоустройства (на 3500 человек больше по сравнению с сентябрем текущего года). По информации Министерства труда и социальных дел ЧР, количество вакансий продолжает уменьшаться. Аналитики прогнозируют дальнейшее ухудшение ситуации с безработицей. Hospodářské noviny, Právo
Роспотребнадзор объяснил, при каких условиях в России может продаваться крепкий чешский алкоголь, произведенный с 1 января по 26 сентября 2012 года.
С начала сентября в Чехии отравились метиловым спиртом около 90 человек, многие из них ослепли. Этот случай массового отравления алкогольной продукцией стал самым крупным в Чехии за последние 30 лет. Роспотребнадзор 21 сентября ввел запрет на поставки крепкого алкоголя из Чехии в Россию. В начале ноября запрет на ввоз чешского алкоголя крепостью свыше 20%, произведенного после 26 сентября 2012 года, был снят.
Как следует из сообщения на сайте ведомства, спиртные напитки крепостью 20% и выше, произведенные в период с 1 января по 26 сентября 2012 года, также могут находиться в обороте на российском рынке, но при соблюдении ряда условий. Так, эти напитки должны обладать экспертными заключениями на партию продукции, то есть протоколами лабораторных исследований, проведенными российскими аккредитованными лабораториями, на наличие метилового спирта. Также необходимы свидетельства о государственной регистрации на продукцию.
У продавцов должны быть в наличии копии документов, в соответствии с которыми изготавливается продукция, письменное уведомление изготовителя о том, что эта продукция отвечает требованиям безопасности и копии документов, "подтверждающих ввоз образцов подконтрольных товаров на таможенную территорию Таможенного союза".
HYUNDAI ПРОДАЛА В РОССИИ В ОКТЯБРЕ 14,5 ТЫСЯЧИ МАШИН
Лидером продаж стала модель Hyundai Solaris
Южнокорейская компания Hyundai Motor в октябре этого года продала 14,65 тысячи автомобилей в России, в том числе те модели, которые были произведены в РФ. Об этом сообщает компания "Хендэ Мотор СНГ", которая занимается реализацией автомобилей Hyundai в России.
По данным компании, лидером продаж традиционно остается модель Hyundai Solaris (за октябрь было реализовано 9 878 машин). В Hyundai отмечают, что большой популярностью у российских покупателей пользуется и модель ix35 - за октябрь продано 2 147 таких кроссоверов. На третьем месте по продажам, как и в сентябре, стоит Hyundai Santa Fe второго поколения. В октябре было продано в общей сложности 958 таких кроссоверов.
Наименьшей популярностью пользовались модели Genesis и Genesis Coupe - за октябрь таких машин было продано одна и 14 штук соответственно. А вот новый Equus набирает обороты - в октябре в России было продано 72 таких представительских седана.
Hyundai Motor объединяет более двух десятков филиалов и подразделений, связанных с производством автомобилей. В 2011 году объем продаж компании Hyundai, которая имеет шесть производственных баз за пределами Южной Кореи, включая США, Китай, Индию, Россию и Чехию, составил 4,06 млн машин. За III квартал 2012 года компания получила чистую прибыль в размере 2,17 трлн вон (2 млрд долларов), выручку - 19,65 трлн вон. В течение этого времени Hyundai продала более 1 млн автомобилей.
"Хендэ Мотор Мануфактуринг Рус" (Hyundai Motor Manufacturing Rus) в Петербурге - единственный завод с полным производственным циклом среди иностранных автопроизводителей в России. Технологический процесс завода включает в себя штамповку крупных кузовных панелей, сварку, окраску кузова и сборку готового автомобиля. На заводе выпускается модель Hyundai Solaris.
3 и 4 декабря 2012 года в Праге состоится 6-е заседание совместной чешско-узбекской межправительственной комиссии по экономическому, промышленному и научно-техническому сотрудничеству.
Чешскую делегацию возглавит первый заместитель министра промышленности и торговли Милан Говорка, узбекскую делегацию — заместитель министра внешних экономических связей, инвестиций и торговли Акмаль Камалов.
В первую очередь, будут обсуждаться вопросы сотрудничества в областях торговли, экономики и инвестиций. Также будет уделено внимание возможностям взаимовыгодного сотрудничества в сферах энергетики, возобновляемых источников энергии, защиты окружающей среды, фармацевтической промышленности, пищевой промышленности, перспективам развития сотрудничества в области транспорта и туризма.
Весьма необычный проект, сочетающий в себе современные архитектурные тенденции, искусство и утончённость, был реализован в деревушке Челадне, Моравскосилезский край.
Пражское архитектурное бюро «LABOR 13» представило оригинальную концепцию отеля, под названием «Миура». Отель окружён огромными скульптурами в виде людей, которые состоят из множества отдельных элементов.
Конструкция, одна из частей которой стоит на металлических опорах, повторяет динамические изгибы ломаной линии. Само здание окружено футуристическими фигурами, ставшими частью всей архитектурной композиции.
На первом этаже отеля разместилось фойе с зоной отдыха. Второй уровень здания был отдан под ресторан и терассу с красивым пейзажным видом на Бескидские горы. Третий этаж — для постояльцев. Кроме того, гости «Миуры» могут воспользоваться сауной, полем для гольфа и залами для конференций.
Курс чешской национальной валюты снижается. Курс чешской кроны к американскому доллару понизился за границу 19,90 CZK/USD. Также заметно падение стоимости и в отношении евро — 25,40 CZK/EUR . За последние три месяца это самые низкие показатели.
Причиной ослабления чешской кроны является ухудшение ряда макроэкономических показателей, снижения как производства, так экспорта, сокращение дотаций от Евросоюза.
По мнению ряда аналитиков, крона останется слабой в течение всего первого полугодия 2013 года.
В инвестиционную программу на 2013 год Узбекистан включил покупку девяти новых чешских троллейбусов ŠKODA 24Tr. Такое решение приняло узбекское правительство. Троллейбусы решено поставить в Хорезмскую область.
Новый транспорт заменит старые троллейбусы ŠKODA, эксплуатируемые на линии между городами Ургенч и Хива. Правительство также приняло решение о реконструкции всей троллейбусной сети, включая электросеть, трансформаторные станции и ремонтную базу.
Троллейбусы с 1936 года выпускает чешская фирма ŠKODA ELECTRIC a.s. в городе Пльзень.
Троллейбусы по сравнению с автобусами имеют несколько преимуществ: они малошумные, низкопольные и экологичные, потому что не выбрасывают в атмосферу никаких выхлопных газов. Кроме того, когда находятся без движения (например, на остановках) не расходуют никакой энергии. Поездка троллейбусом более комфортна, так как, этот вид транспорта имеет лучшие ходовые качества, чем автобус.
В онкологических центрах не хватает денежных средств не лечение больных. На данный момент, услугами центров пользуются около 500 000 человек. Однако, каждый год прибывает 80 000 новых пациентов.
«С каждым годом пациентов становится всё больше, но государство это не учитывает, посылая нам чётко установленную сумму. В среднем, количество пациентов с раковыми заболеваниями растёт на 2-5% в год. Более того, к нам часто возвращаются пациенты на повторное лечение», — комментирует председатель онкологической ассоциации Иржи Ворличек.
Таким образом, чешские врачи часто становятся перед выбором — лечить пациента или нет. А пациенты, в свою очередь, имеют полное право подать жалобу на врача за непредоставление соответствующей помощи.
Недавно прошло вручение премий Czech Bar Awards 2012, на котором были определены лучшие чешские кафе. Czech Bar Awards — престижное соревнование, которое проводится с 2008 года для выявления лучших баров, кафе и клубов Чехии. Организаторами мероприятия являются профессиональный журнал «Barlife», Ассоциация барменов Чехии и национальная Ассоциация отелей и ресторанов.
Лучшим кафе в Чехии было признано пражское заведение «Café Louvre» в районе Прага 1. Кафе функционирует с 1902 года. Здесь были Альберт Эйнштейн, Франц Кавка.
Лучшими заведениями среди коктейль-баров признаны бар «Hemingway». Этот бар входит и в число 50 лучших баров мира. Бар «U Staré studny», расположенный в районе Мала Страна в подвалах дома XIV века. А также бар «CottoCrud», расположенный в гостинице «Four Seasons». Лучший ночной клуб – «Music club Phenomen».
Лауреаты конкурса прошли несколько этапов судейского отбора. Их оценивало жюри — профессионалы в сфере ресторанного бизнеса и посетители через голосование в Интернете.
Каждое кафе оценивалось по 27 критериям. Среди параметров были: ассортимент меню, чистота в заведении, музыкальный фон, качество работы обслуживающего персонала.
Согласно прогнозу Европейской комиссии, в 2012 году падение ВВП Чехии составит 1,3%, при этом еще весной текущего года прогнозировалась стагнация экономики страны. В свою очередь, в Словакии ожидается положительная динамика данного показателя: рост ВВП - на уровне 2,6%. Právo
В 2012 году в Чехии зарегистрировано увеличение туристического потока, главным образом – иностранцев. По данным Чешского статистического управления, в третьем квартале текущего года количество туристов увеличилось по сравнению с соответствующим периодом прошлого года на 10% и составило 4,9 млн. человек. Hospodářské noviny
На крупнейшем металлургическом предприятии Чехии ArcelorMittal Ostrava вследствие взрыва газа получили ранения девять человек, сообщают местные СМИ.
Взрыв произошел на одной из коксовых батарей предприятия.
Ранения получили мужчины в возрасте от 47 до 60 лет. Все пострадавшие доставлены в больницу, угрозы их жизни нет. Среди раненых четверо граждан Индии, которые именно в этот день находились на комбинате в служебной командировке.
ТУРОПЕРАТОР НОВЫЙ ВЕК ПРИОСТАНОВИЛ РАБОТУ
В компании ссылаются на финансовые затруднения
Столичный туроператор "Новый век" приостановил работу в сфере международного выездного, въездного и внутреннего туризма, сообщает пресс-служба Ростуризма. Данных о пострадавших отдыхающих у ведомства пока нет.
"Новый век" работает в Москве, но главный офис зарегистрирован в подмосковных Люберцах. Гражданская ответственность застрахована в ООО "Первая страховая компания" на 30 млн рублей (с конца октября страховщик именуется "БИН Страхование"). В Ростуризме напоминают, что страховщик или гарант обязан удовлетворить требование туриста о выплате возмещения не позднее 30 календарных дней после получения требования с приложением всех необходимых документов.
На сайте "Нового века" отмечается, что временная приостановка работы обусловлена финансовыми затруднениями. Компания возила россиян в Иорданию, Чехию, Израиль, Латвию, Литву, Вьетнам, Эстонию и Ливан.
С начала ноября в России вступили в силу новые правила оказания экстренной помощи туристам, чей туроператор не смог выполнить обязательства перед принимающей стороной или перевозчиком. Общий смысл принятых поправок сводится к тому, что туроператоры должны сообща бороться с последствиями деятельности легкомысленных коллег, вступая в отраслевое объединение под названием "Ростурпомощь". Эксперты опасаются, что организация и создаваемый ею фонд останутся "вещью в себе" и практической пользы туристам не принесут.
Военное руководство Швейцарии и правительство страны намерены обновить парк машин своих ВВС и закупить в Швеции новые современные самолеты марки «Saab Gripen». Этот проект, однако, грозит завершится полным провалом, а все потому, что в стране нет единого мнения о том, какие ВВС нужны Швейцарии и для каких задач. Практически все эксперты, правда, едины в том, что главной задачей швейцарских военно-воздушных сил является защита национального воздушного пространства от террористических атак.
Против защиты своего неба от террористов не возражает даже скандально известная в стране организация «Группа Швейцария без армии» («Gruppe Schweiz ohne Armee» - GSoA), выступающая резко против закупки новых самолетов.
«По мнению GSoA, можно было бы ограничится созданием отдельного корпуса воздушной полиции в рамках уже существующих полицейских сил», - говорит Кристоф Барбей (Christophe Barbey), сопредседатель этой организации из франкоязычной части страны, в интервью порталу swissinfo.ch.
Лучшее средство для полиции
Проблема только в том, что наиболее оптимальным средством, которым можно было бы оснастить такую полицию, все равно остается истребитель-перехватчик.
Современные средства ПВО могли бы быть на первый взгляд разумной альтернативой, однако многие эксперты выступают против. Один из них - Питер Фильштедт (Peter Felstaed), работающий, в том числе, на специализированный авиационный журнал «IHS Jane's Defence Weekly».
«Ракетная противовоздушная оборона показывает себя особенно эффективной при защите воздушного пространства над отдельными объектами стратегической важности. Однако предупредительные выстрелы такая система давать не может. А вот самолет, оснащенный ракетами класса «воздух-воздух», вполне на это способен».
Возможная альтернативная самолетам опция – международное сотрудничество Швейцарии с другими странами с целью выполнения задач полицейской охраны границ национального воздушного пространства. Однако и это решение имеет свои технические недостатки, не говоря уже о проблеме отказа от части государственного суверенитета.
«Представьте себе ситуацию 11-го сентября 2001 года. Для того, чтобы иметь право сбить неопознанный летающий объект, нужно получить официальный приказ; власти затронутой страны дают такой приказ; посредством армейского руководства этот приказ поступает в другую страну. Это очень непростая ситуация, и я думаю, что пока такой приказ дошел бы до исполнителей-пилотов, было бы уже поздно», - рассуждает депутат Национального совета (большой палаты швейцарского парламента) от консервативной Швейцарской народной партии и одновременно член парламентской комиссии по вопросам безопасности Ивен Перрен (Yvan Perrin) в интервью порталу swsissinfo.ch.
Есть ли угрозы? И вызовы?
В задачи швейцарских ВВС входит также ведение борьбы с противником в воздухе и уничтожение наземных целей. И если относительно гипотетической воздушной полиции все более или менее ясно, то такого рода чисто военные операции вызывают уже большие сомнения.
Левые политические силы Швейцарии и правые партии рассматривают эту проблематику с совершенно разных углов зрения. Левые скорее склонны утверждать, что покупать новые самолеты не имеет смысла просто в силу отсутствия в настоящее время реальных угроз для Швейцарии.
«Риск, что в воздушное пространство Конфедерации вторгнется иностранный военный самолет очень невелик», - говорит Жеральдин Савари (Géraldine Savary), депутат Национального совета от партии социалистов (SP) и тоже член парламентской комиссии по вопросам безопасности в интервью порталу swissinfo.ch. - «Сегодня нас скорее интересуют угрозы террористического характера, и я еще ни разу не слыхала, что в распоряжении террористов находятся самолеты».
«Если принять во внимание, что швейцарская армия должна сегодня развиваться в сторону современных вооруженных сил с меньшим количеством людей, то очевидно, что выделение средств на самолеты нанесет ущерб финансовым планам модернизации наземной армии – и это большая проблема», - убеждена Ж. Савари.
С правой стороны политического спектра доносятся немного иные голоса. «Конечно, у границ Швейцарии нет сейчас угрожающей нам иностранной армии», - говорит И. Перрен. «Однако покупка новых самолетов сегодня стала бы инвестицией на долгосрочную перспективу – до 30 лет. Сегодня никто не может сказать, как будет выглядеть Европа через 15 лет. Будущее может стать для нас серьезным вызовом – и без авиации мы рискуем не найти на этот вызов адекватных ответов».
Хорошего понемножку
Тем, кто считает, что швейцарские ВВС должны исполнять роль только воздушной полиции, нынешние средства, находящиеся у них в настоящее время в распоряжении, - а именно парк самолетов в составе 33 машин марки F/A-18-Jets, - представляются совершенно достаточными.
«Для социалистов функции контроля за воздушным пространством являются совершенно достаточными», - заявляет Ж. Савари. – «У нас уже есть в распоряжении соответствующие средства, не говоря уже о том, что у Швейцарии есть и беспилотные летательные аппараты – дроны, которые также позволяют контролировать ситуацию в нашем небе».
Швейцария располагает достаточные средствами для контроля за собственным воздушным пространством, - считает К. Барбей. «Именно поэтому GSoA считает, что Швейцарии не нужны новые самолеты для собственной обороны. Покупка новых машин будет означать, что Швейцария вооружилась сверх всякой меры. А это, в свою очередь, означало бы, что мы растратили попусту огромные средства в пользу чисто военной логики».
Ж. Савари разделяет это мнение. «Столь уже нужны нам новые самолеты тогда, когда гораздо важнее было бы инвестировать в здравоохранение, в транспортную инфраструктуру, в образование?», - спрашивает она.
Мы не настолько богатые, чтобы покупать дешевое?
В палатах швейцарского парламента политическое право-центристское большинство обеих комиссий по вопросам безопасности выступает за обновление машинного парка ВВС. «Самолеты марки «Tiger» давно отслужили свое и их нужно менять. Стареют и F/A-18. Нужно просто понять, что эта техника не сможет продержатся еще несколько десятилетий», - подчеркивает И. Перрен.
Остается вопрос – на какие конкретно машины следует поменять нынешних «Тигров». После долгой процедуры оценок всех за и против швейцарское правительство и армейское руководство остановили свой выбор на шведских самолетах типа «Saab Gripen», предпочтя их французским «Рафалям» и европейским «Еврофайтерам».
Самолет типа «Gripen» имеет одно, но очень важное преимущество – он намного дешевле своих конкурентов. «Военные самолеты сами по себе вообще очень дороги. Именно поэтому ожидается, что Швейцария приобретет «Грипены». Другие страны (Швеция, Чехия, Венгрия) уже пользуются этими машинами, а потому расходы на их профилактику и эксплуатацию могли бы быть сокращены за счет уже существующей международной кооперации в этой сфере», - разъясняет британский эксперт Питер Фильштедт.
Плохой новостью, однако, стали экспертные оценки, из которых следует, что «Gripen» куда слабее своих конкурентов. После такого рода докладов многие сторонники покупки именно этих машин вдруг резко изменили свое мнение, начав выражать свои сомнение на предмет целесообразности заключения сделки со шведами. «Как говорится, мы не настолько богатые, чтобы покупать дешевые вещи», - подчеркивает И. Перрен. – «Покупать сейчас эти самолеты и понимать, что приобретаешь модель, устаревшую уже вчера… Это просто досадно».
Смерть на взлете?
Сейчас в парламенте проходят жесткие дебаты на все эти темы – окончательное же решение, скорее всего, будет принято на общенародном референдуме. Впрочем, уже сейчас можно сказать, что проекту покупки новых самолетов не повезло изначально.
В парламенте следует ожидать решительного «нет» со стороны левых партий, которые не убеждены в необходимости покупки новых самолетов. Однако отрицательная реакция может последовать и из рядов правых партий.
«В правом лагере наблюдается реальный раскол. Я четко ощущаю отсутствие какого-либо особенного энтузиазма на предмет покупки новых самолетов. Есть даже те, кто решительно против этого», - говорит Ж. Савари. По ее мнению, на референдуме идея сделки со шведами может потерпеть сокрушительное поражение.
«Нельзя утверждать, что народ в большинстве своем убежден в необходимости приобретения новых самолетов», - подчеркивает И. Перрен. - «А если еще пытаться объяснить народу, что мы выбрали самолет, не отвечающий всем необходимым критериям… Тогда о покупке новых машин можно забыть сразу…»
Посол Российской Федерации в Чешской Республике С.Б.Киселёв дал рабочий обед для аккредитованных в Праге послов государств-партнёров по группе БРИКС.
БРИКС — группа из пяти быстроразвивающихся стран: Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южно-Африканская республика.
В мероприятии также принял участие заместитель министра иностранных дел Чешской Республики Т.Дуб. В ходе встречи говорили о перспективах сотрудничества государств в рамках БРИКС.
Отмечалось, что в последние годы государства БРИКС демонстрируют высокие и устойчивые темпы роста, их совокупный ВВП составляет ныне примерно пятую часть от мирового. В этих странах проживает 43% населения Земли.
По мнению специалистов, экономический потенциал стран таков, что они могут стать четырьмя доминирующими экономическими системами к 2050 году.
Участники встречи договорились развивать традицию общения в таком формате в целях координации действий по продвижению инициатив группы БРИКС в Чешской Республике.
Депутаты нижней палаты чешского парламента одобрили в первом чтении законопроект, предусматривающий повышение налогов с 2013 года.
Согласно новому постановлению, налог с продажи всех товаров и предоставления всех услуг будет повышен.
Минимальная ставка НДС будет изменена с 14% на 15%. Основная ставка будет увеличена до 21%.
За принятие законопроекта проголосовал 101 депутат из 195 присутствовавших. Против повышения налога проголосовали оппозиционные социал-демократы, коммунисты, а также несколько депутатов из рядов гражданских демократов, главной партии правящей коалиции.
Однако, для вступления нового закона в силу, законопроект должен быть утверждён в верхней палате парламента. По мнению экспертов, новый законопроект там вряд ли одобрят.
Если постановление о повышении налогов будет отклонено, гос.бюджет на 2013 год будет сокращён на 41 млрд.крон.
В Чехии более 1 700 000 людей в возрасте от 30 до 39 лет. Из них — 50% живут в Чехии, 1/3 проживает в Праге.
Около 390 000 человек (23%) зарабатывают более 32 тыс.крон в месяц. 220 000 человек (13%) зарабатывают менее 40 тыс. крон.
Исследование, проведённое среди жителей Чехии в возрасте от 30 до 39 лет, показало, что своей жизнью довольны более 80%. Основные деньги они вкладывают в жильё, чаще всего берут ипотечный кредит.
12% тридцатилетних чехов не хотят оформлять кредит. Они предпочитают накапливать деньги на собственное жильё, продолжая жить в арендованной квартире.
Кроме недвижимости они не боятся инвестировать в акции и инвестиционные фонды, а также кладут деньги на сберегательные счета своим детям.
Это поколение уже не ходит по магазинам с деньгами, предпочитая носить с собой только кредитную карточку.
Тридцатилетние чешские жители регулярно ездят отдыхать за границу, занимаются спортом, заботятся о здоровье, не боясь заплатить за более качественное лечение.
Газеты почти не читают, информацию получают в основном из интернета, на рекламу не обращают внимания, рекламные листовки из почтовых ящиков просто выбрасывают.
Председатель правительства Свердловской области Денис Паслер встретился с Генеральным консулом Чешской Республики в Екатеринбурге Карелом Борувкой. Стороны договорились об укреплении делового сотрудничества в сфере станкостроения, энергетики и туризма.
Генеральный консул Чешской Республики Карел Борувка подчеркнул, что потенциал сотрудничества его страны и Свердловской области очень велик. В частности, на форуме «Муниципальная Россия», прошедшем в октябре в Екатеринбурге чешские компании делали свои презентации и заинтересовались совместными проектами в сфере развития жилищно-коммунального хозяйства, в частности очистки воды. Кроме того, Чешский экспортный банк заинтересован в инвестициях в Свердловскую область и готов рассматривать проекты по станкостроению, которые обсуждались на совещании по межправительственному сотрудничеству России и Чехии, состоявшемся в Праге в октябре 2012 года.
Денис Паслер поблагодарил Генерального консула Чешской Республики за внимание к региону и предложил встречаться чаще.
«Потенциал нашего сотрудничества действительно огромен, но, на мой взгляд, не реализован в полной мере. И мы совместными усилиями можем эту ситуацию полностью изменить. У нас есть ряд проектов, таких как строительство завода по производству метана в Нижнем Тагиле, строительство завода по производству горизонтальных обрабатывающих станков в Екатеринбурге, строительство завода по производству алюминиевых деталей для автопрома в Краснотурьинске, которым нужно помочь в реализации. Правительство Свердловской области заинтересовано в этом. Прошу вас оказать содействие со стороны консульства Чешской Республики. Уверен, что наша совместная работа даст большой результат», — сказал Паслер.
Денис Паслер и Карел Борувка также отметили существенный рост туристических связей между Чешской Республикой и Свердловской областью. Если 10 лет назад екатеринбургское консульство выдавало до 2000 виз в год, то в 2011 году это количество превысило уже 32 000. А в 2012, учитывая предновогодний спрос, консульство рассчитывает выйти на 35-40 тысяч виз. Чтобы сократить время ожидания на получение визы для жителей области консульство Чешской Республики заключило договор с визовым центром.
Период напряженных политических дебатов и разногласий может закончиться в Чехии принятием мер экстренного экономического стимулированием и ростом уровня налогов.Прошедшее 7 ноября в нижней палате парламента голосование по вопросу увеличения ставок ряда налогов, что должно позволить повысить уровень налоговых сборов в Чехии до 22 миллиардов крон, стало финалом в череде напряженных политических дискуссий, проходивших в стране в последние месяцы этого года.
Планом руководства страны предусмотрено повысить ставку налога на добавленную стоимость на 1%, и соответствующее изменение будет внесено в бюджет страны в ближайшее время.
Одновременно с этим, будет поднята на 7% ставка подоходного налогообложения для налогоплательщиков с ежемесячным доходом более 4 тысяч крон.
Поднятие налогов является частью общего го плана мер экстренного экономического регулирования руководства Чехии, и в ходе вчерашнего обсуждение 101 депутат проголосовал за его принятие, а 99 депутатов высказались против или воздержались от голосования по данному вопросу.
Комментируя важность прошедшего обсуждения, премьер-министр Чехии Петр Нечас, в частности, отметил, что голосование подтвердило правильность выбранных парламентом мер экономического регулирования и позволит ограничить дефицит бюджета на уровне 3% от размеров валового внутреннего продукта.
В Чешской республике в период с июня по сентябрь 2012 года побывали 4,9 млн туристов. По сравнению с прошлым годом количество туристов выросло на 10%, сообщает Чешское статистическое управление.
Количество иностранных туристов при этом выросло на 11,2%. Чехи тоже отдыхали на родине – на 8,9% больше, чем в прошлом году. Наибольшее количество гостей приняли Устецкий, Карловарский и Моравскослезский края.
Наиболее частые гости в Чехии – туристы из Германии (440 тысяч человек). Они провели в республике 1,4 млн ночей. На втором месте – россияне (184 тысячи человек за летний сезон), на третьем – поляки (134 тысячи человек). Ещё около 100 тысяч туристов прибыли из США, Словакии и Англии.
25 октября 2012 года Торгпред России в Чехии А.В.Туров и сотрудники Торгпредства приняли участие в проходившей в г.Праге 14-й международной энергетической конференции «Энергопромсервис 2012», посвященной обсуждению проблем и перспектив энергетической отрасли, связанных со вступлением России в ВТО. Участники мероприятия поделились опытом и обменялись мнениями в отношении первых итогов программ повышения энергоэффективности и энергосбережения.
А.В. Туров выступил с докладом «Вступление России в ВТО: влияние на электроэнергетический сектор». Во второй части своего выступления Торгпред России в Чехии акцентировал внимание участников на перспективах развития российско-чешских торгово-экономических отношений.
26 октября 2012 года сотрудники Торгпредства вместе с представителями фирм посетили с ознакомительной поездкой Плзеньскую тепловую станцию.
В работе «Энергопромсервис 2012» приняли участие представители транснациональных компаний: SIEMENS, AREVA T&D, General Electric, Empower, TTC MARCONI, Schneider Electric, NEXANS, CEPS a.s., ALSTOM, ABB, AEG, ABS Electro, KOEHL, HUAWEI.
24 октября 2012 г. участники шестого заседания Рабочей группы посетили трассу строительства газопровода «Газелла», где ознакомились с ходом строительства объекта, реализуемого при участии российской компании ОАО «Стройтрансгаз» в интересах будущего оператора – компании «Net4Gas».
В заседании Рабочей группы по сотрудничеству в области энергетики и посещении трассы строительства газопровода «Газелла» приняли участие Торгпред России в Чехии А.В. Туров и сотрудники Торгпредства России в Чехии.
В Праге 23-24 октября 2012 г. в Министерстве промышленности и торговли Чешской Республики состоялось шестое заседание Рабочей группы по сотрудничеству в области энергетики Межправительственной комиссии по экономическому, промышленному и научно-техническому сотрудничеству между Российской Федерацией и Чешской Республикой.
Российскую делегацию возглавлял сопредседатель российской части Рабочей группы, Заместитель директора Департамента переработки нефти и газа Министерства энергетики Российской Федерации, М.Б. Грязнов, чешскую делегацию – сопредседатель чешской части Рабочей группы, Директор Департамента газового хозяйства и жидкого топлива Министерства промышленности и торговли Чешской Республики Я. Заплатилек.
В ходе заседания состоялся обмен мнениями о выполнении договоренностей, достигнутых в ходе 5-го заседания Рабочей группы по сотрудничеству в области энергетики, седьмого заседания Межправительственной комиссии (г. Прага, 10-11 ноября 2011 г.).
Достигнута договоренность о проведении седьмого заседания Рабочей группы по сотрудничеству в области энергетики в мае 2013 года в Российской Федерации.
В 2013 г. предприятие «Ангрен Пак» (Узбекистан, 53,05% акций компании принадлежат чешскому холдингу Paper Mill) может начать производство бумаги для гипсокартона, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении холдинга. В настоящее время ведутся переговоры с Чешским экспортным банком относительно финансирования этого проекта.
Производственная программа «Ангрен Пак» предусматривает выпуск бумаги для гофрирования, картона для плоских слоев гофрированного картона, коробкок из гофрокартона, картона для полиграфии и для производства книг (обложки для книг), туалетной бумаги и салфеток, а так же производство древесно-волокнистых плит для мебельной промышленности и решетки для хранения и перевозки яиц.
В 2012 г. на предприятия была внедрена новая линия массоподготовки для переработки макулатурного сырья, в работу был запущен также клеильный пресс со станцией для приготовления и дозировки крахмала.
Главе Paper Mill Holding Давиду Досталу так же принадлежит компания Papcel ориентированная на производство машин и технологического оборудования для бумажной промышленности.
Тройной триумф для Демпартии США
Ночь на 7 ноября стала триумфальной для Демократической партии США: действующий президент переизбран на второй срок, сенат конгресса США остается под контролем демократов, среди новоизбранных губернаторов также преобладают демократы.ПОБЕДА В БОРЬБЕ
Президентские выборы 2012 года оказались куда более интересными, чем казалось еще полгода назад. Тогда только ленивый не называл предвыборную кампанию "вялой", "скучной" и "неинтересной" и не говорил, что у республиканцев нет никого, кого можно было бы противопоставить Обаме. Позднее, когда праймериз выявили явного лидера гонки - Митта Ромни, кампания все равно оставалась достаточно вялой. И лишь в последние месяцы она набрала обороты, да так, что рейтинги Обамы и Ромни сравнялись.
По сути, судьба президентских выборов решалась в семи ключевых штатах: Нью-Гэмпшире, Огайо, Виргинии, Айове, Висконсине, Колорадо и Флориде. Обама победил в шести, во Флориде разрыв между Обамой и Ромни минимален, но президент опережает республиканца, по данным подсчета 98% бюллетеней, на один процент.
Долгое время с момента начала подсчета голосов и до закрытия последних участков на основной территории США, Ромни удерживал прочное лидерство. И лишь когда стало известно, что Калифорния с разыгрывающимися в ней 55 голосами выборщиков проголосовала за Обаму, в штабе Обамы в Чикаго поселилась уверенность в переизбрании президента.
Вскоре стало известно, что Обама победил-таки в Висконсине, где кандидаты все время менялись местами, и в штате Вашингтон. Это означало, что рубеж в 270 голосов выборщиков, необходимых для победы, преодолен.
На данный момент, Обама располагает 303 голосами выборщиков, Ромни - 206.
Официальные окончательные данные публикуются избирательными комиссиями штатов после завершения обработки всех бюллетеней и после того, как эти данные заверяются госсекретарем правительства штата - обычно спустя несколько дней, а иногда и недель после выборов.
После этого выборщики в каждом штате проведут 17 декабря свое голосование, в ходе которого официально изберут президента, отдав голоса "своим" кандидатам. Результаты этого голосования выборщиков будут 26 декабря переданы конгрессу США и обнародованы на специальной совместной сессии обеих палат 6 января 2013 года в Вашингтоне.
КОНТРОЛЬ НАД СЕНАТОМ И ДЕМОКРАТЫ-ГУБЕРНАТОРЫ
Другой радостной новостью для действующего главы государства стали итоги выборов в сенат. Во вторник американцы, помимо президента, выбирали полный состав палаты представителей и треть состава сената.
Демократам удалось "отвоевать" у конкурентов места в сенате от штатов Массачусетс и Индиана и сохранить за собой Миссури, Виргинию, Пенсильванию и Огайо. Республиканцам удалось завоевать место от штата Небраска.
Сейчас у демократов 49 мест в сенате, у республиканцев - 44.
Особую радость Обаме должна доставить новость о том, что от штата Массачусетс в сенат прошла Элизабет Уоррен, его финансовый советник и автор идеи создания Агентства по финансовой защите потребителей.
Палата представителей конгресса, как и раньше, останется под контролем республиканцев, и это единственная "ложка дегтя" в бочке меда для триумфатора-Обамы.
Третьим радостным известием для Обамы стало преобладание демократов среди губернаторов-победителей. Из 11 штатов, где проводились губернаторские выборы, пять возглавят демократы (Вермонт, Миссури, Нью-Гэмпшир, Делавэр, Западная Виргиния), четыре - республиканцы (Северная Каролина, Юта, Индиана, Северная Дакота). Пока неясными остаются результаты выборов губернаторов в Монтане и штате Вашингтон.
ЧЕГО ЖДАТЬ РОССИИ
Переизбрание Обамы и сохранение демократического большинства в сенате - бесспорно, хорошие новости и для России. Надежды на то, что ограничительная в отношении России внешнеторговая поправка Джексона-Вэника все-таки будет отменена, а нормальные торговые отношения восстановлены, с демократическим сенатом могут оправдаться.
Что касается Обамы, то хоть международная тематика не была ключевой для кампаний кандидатов, перспективы российско-американских отношений выглядит гораздо радостней при Обаме, чем при Ромни, назвавшем Россию "главным врагом" США.
При Обаме потрясений в отношениях США и России ждать не стоит, однако, особенных прорывов, похоже, тоже. Во второй половине 2011 и в 2012 году стало ясно, что "перезагрузка" начинает выдыхаться: несмотря на достигнутую в 2010 году в Лиссабоне договоренность между НАТО и Россией о потенциальном сотрудничестве в деле создания системы ПРО в Европе, дело дальше не пошло.
Недовольство американской администрации ситуацией в сфере прав человека в России все более очевидно, равно как и недовольство России вмешательством США в ее внутренние дела. И хотя стороны отрицают, что "перезагрузка" зашла в тупик, ее "золотое время", видимо, позади.
РЕФЕРЕНДУМЫ
Помимо выборов президента, членов конгресса и губернаторов, в некоторых штатах прошли референдумы, итоги которых, как отмечают СМИ, способны кардинально изменить американское общество.
Так, жители штатов Мэриленд и Мэн пришли к выводу о законности гомосексуальных браков, в Колорадо и Массачусетсе было легализовано применение марихуаны в профилактических целях, а вот жители Орегона сказали марихуане "нет".
Результаты референдума по марихуане и однополым бракам в штате Вашингтон пока неизвестны. В штате Арканзас пока подсчитываются голоса по вопросу о марихуане.
ОЖИДАЕМАЯ ПОБЕДА
Победа Обамы на выборах в США была предсказуема, считает большинство опрошенных РИА Новости российских экспертов. "Практика показывает, что на американских выборах действующий президент имеет, как правило, преимущества, поэтому, несмотря на ход предвыборной кампании "ноздря в ноздрю", эксперты полагали, что финиш будет за Бараком Обамой. Так и получилось", - заявил в интервью РИА Новости председатель комитета по международным делам Совета Федерации РФ Михаил Маргелов.
Он также обратил внимание на то, что, "по американскому обыкновению, в программах претендентов главное место занимала внутренняя политика, то есть экономика". По его мнению, "Барак Обама здесь так или иначе придерживается принципа, высказанного Джоном Кеннеди, согласно которому "если свободное общество не способно помочь множеству бедняков, оно не убережет и немногих богатых".
"Его же соперник шел на выборы с обратным соображением: множеству бедняков можно помочь в случае, если удастся уберечь немногих богатых. И проиграл. Избиратель поверил, что Обама на втором сроке, наконец-то, найдет компромисс между экономической справедливостью и экономическим развитием", - сказал сенатор.
Проректор Российского экономического университета имени Плеханова, член Общественной палаты Сергей Марков также считает, что победа Обамы была закономерна - его рейтинг стабильно оказывался выше рейтинга Ромни, он выиграл двое из трех дебатов.
ОТНОШЕНИЯ РФ И США БУДУТ УХУДШАТЬСЯ
Тенденция на ухудшение российско-американских отношений продолжится после победы Обамы, полагает директор российских и азиатских программ центра оборонной информации США Николай Злобин. "Если победит Обама, российско-американские отношения не изменят своего тренда и будут ухудшаться", - рассказал Злобин РИА Новости.
Эксперт уверен, что потенциал улучшения российско-американских отношений в значительной степени исчерпан, а те вопросы, которые не удалось решить в рамках "перезагрузки", обострились.
В то же время Злобин уверен, что Москве с Обамой разговаривать окажется гораздо легче, так как он уже пообещал быть более гибким в отношениях с Кремлем.
Не согласен со Злобиным член Общественной палаты Сергей Марков. "Для России победа Обамы будет выгодна. Барак Обама не имеет такого количества русофобских советников, какие концентрируются вокруг Митта Ромни. Хотя такие тоже есть. Кроме того, Обама свободен от предрассудков "холодной войны". В-третьих, свою политическую судьбу он связал с улучшением отношений с Россией, выступив инициатором "перезагрузки"", - сказал Марков РИА Новости.
Еще одним плюсом для России эксперт назвал обещание Обамы проявить гибкость в отношении американской системы ПРО в Европе. "И хотя сенат США постарается блокировать возможность проявления гибкости, но, так или иначе, Барак Обама будет стараться решить эту проблему. Он видит в России скорее стратегического партнера по решению общих задач, стоящих перед миром, нежели соперника. Он видит в России не проблему, а возможность решения проблем", - добавил политолог.
В свою очередь директор Института стратегических оценок Сергей Ознобищев назвал исход нынешних выборов оптимальным для России. Эксперт отметил однако, что не все сложности в отношениях РФ и США за время первого президентского срока Обамы удавалось преодолеть.
По мнению Ознобищева, Обама "понятен, позитивен, он настроен на диалог". "Другое дело, что диалог просто сложно вести - в силу огромного негатива, который у нас был накоплен в отношениях во времена Буша", - добавил эксперт.
Ознобищев напомнил о словах Обамы, который в начале года на встрече с Дмитрием Медведевым пообещал России "большую гибкость" в вопросах ПРО после выборов. "Я абсолютно уверен, что так и будет. Потому что такие обещания просто так не даются. К тому же Обама так и был настроен - он никого не пытался вводить в заблуждение и сказал ровно то, что думал", - заявил Ознобищев.
Эксперт также напомнил, что именно Обама является автором нового подхода к евроПРО.
По его словам, Обама "столкнется с трудностями повестки дня для продолжения "перезагрузки", с тем, что должно следовать после договора СНВ, нерасширения НАТО на Восток, согласования позиций по Афганистану и так далее". Российский сенатор оговорился, что, "практически, кроме поправки Джексона-Вэника, все достижения прошлого срока в этом направлении исчерпаны, а дальнейшие "перезагрузочные" продвижения наталкиваются на проблему ПРО".
При республиканской администрации Джорджа Буша США намеревались разместить в Польше противоракеты, а в Чехии - радар системы ПРО. РФ считала это прямой угрозой своему стратегическому потенциалу. Обама решил отложить эти планы, но не отказался от них окончательно. В ходе реализации третьего и четвертого этапов создания ПРО Европы мобильные РЛС и батареи противоракет разместят, в частности, в Польше.
ПЛЮС ДЛЯ ЭКОНОМИКИ
Переизбрание Обамы станет хорошим знаком для американской экономики, считает директор Института стратегических оценок Сергей Ознобищев.
По его словам, критика со стороны республиканцев, обвинявших нынешнего президента в решении социальных проблем за счет увеличения госдолга, не очень состоятельна. "Он (Обама) Америку все-таки спас от еще более масштабного кризиса. Несмотря на сопротивление, в том числе конгресса, ему удалось сделать колоссальные вливания в американскую экономику. Он спас автомобилестроение. Сейчас экономика Америки находится на подъеме. Ее рост, может быть, не так велик, как бы кому-то хотелось. Но он достаточно уверенный и достаточно прогнозируемый", - подчеркнул собеседник агентства.
Ознобищев отметил, что экономическая программа Обамы радикально отличается от подходов кандидата-республиканца. "Ромни полностью уповает на механизмы рынка и на стихию рынка. А вот эта стихия рынка оказалась весьма и весьма неуправляемой. Что и показали кризисные времена", - сказал он, добавив, что дальнейшее развитие ситуации будет зависеть от масштабов нынешнего экономического кризиса. РИА Новости
По данным Всемирной туристской организации, динамика туристских расходов демонстрирует хорошие результаты, несмотря на сложную финансовую ситуацию во многих странах: с января по август 2012 года количество международных туристских прибытий выросло на 4% (плюс 28 млн чел.) в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.
К августу 2012 года мировая туриндустрия поставила очередной рекорд: за 8 месяцев по всему миру было совершено 705 млн туристских прибытий. Во Всемирной туристской организации (ЮНВТО) уверены, что по итогам года количество туристских прибытий достигнет 1 млрд чел. «В свете непростой экономической ситуации в мире этот рост является очень позитивным результатом. Мы должны сохранять осторожность, т.к. некоторые месяцы года показывали худшую динамику, и эта тенденция может вернуться до конца года», - отметил генсек ЮНВТО Талеб Рифаи.
По сравнению с первыми пятью месяцами текущего года (+5% в среднем) рост замедлился в июне (+2,7%) и июле (+1,4%). В августе темп роста вновь начал расти и достиг 4%. По итогам года ЮНВТО ожидает прирост на уровне 3-4%, а по прогнозам на 2013 год увеличение количества туристских прибытий будет идти на уровне 2-4%.
Мировой туризм в людях
Страны с развивающейся экономикой вновь подтвердили свое лидерство (+5%) по сравнению с развитыми рынками (+4%). Наиболее серьезный рост произошел в азиатском и тихоокеанском регионе, за которыми следуют обе Америки и Европа. Ближний Восток по-прежнему демонстрирует признаки восстановления: наиболее многообещающие результаты в Египте.
Европа (+3%) укрепила свой рекордный рост 2011 года, несмотря на текущую экономическую нестабильность в еврозоне. Результат выше среднего показали Центральная и Восточная Европа (+9%). Средний результат по Западной Европе составил +3%, а южная и средиземноморская часть региона улучшила свой прошлогодний результат всего на 1%. Прирост по Северной Европе составил 0,2%.
Юго-Восточная и Южная Азия (+8%) лидируют в Азиатско-Тихоокеанском регионе (средний прирост 7%). Далее следует Северо-Восточная Азия (+7%). Этот регион отражает четкое восстановление въездного и выездного рынков Японии. Океания за восемь месяцев текущего года продемонстрировала устойчивый рост (+5%) по сравнению со всем 2011 годом (+1%).
В американском регионе (в среднем +4%) наибольший рост зафиксирован в Центральной (+7%) и Южной Америке (+6%). Турпоток в Карибском регионе вырос на 5%, что также превышает усредненный показатель по региону. В Северной Америке количество международных прибытий выросло на 3%.
По приросту въездного потока в Северную Африку (+10%) можно судить о восстановлении турсектора Туниса, а Египет все еще находится в «минусе». Тем не менее, если в прошлом году турпоток этой страны находился на отметке -7%, то по итогам восьми месяцев 2012 года количество туристов уменьшилось всего на 1%. Страны Африки южнее Сахары (+4%) продолжают демонстрировать положительные результаты, консолидируя хорошие темпы роста предыдущих лет.
Мировой туризм в валюте
Наравне с ростом количественных показателей турсектора стран мира, растет и количество затрат интуристов. Больше всего за первые восемь месяцев на туризме заработал Гонконг (+17%), США (+8%), Германия (+7%), Франция (+5%) и Великобритания (+4%). Ряд других основных направлений сообщили о двузначном росте поступлений от туриндустрии: Япония (+48%), Швеция (+26%), Южная Африка (+26%), Республика Корея (+26%), Индия (+ 23%), Польша (+19%), Таиланд (+17%), Россия (+16%), Египет (+13%), Чехия (+13%), Тайвань (+ 11), Сингапур (+10%) и Хорватия (+10%).
Десятку стран-лидеров по туристическим затратам занял Китай, который в период с января по август 2012 года продемонстрировал рост 30%. Российские туристы - вторые по тратам за границей и в этом году увеличили свои расходы на 15%. За нашими согражданами следуют американцы (+9%), канадцы (+6%), немцы (+5%), австралийцы (+4%) и японцы (7%). После снижения в прошлом году в 2012-м британские туристы тратили на 2% больше, а показатели по туристам из Италии и Франции по-прежнему идут вниз.
Другие крупные страны с развитой экономикой, которые показали значительный рост расходов: Австрия (+16%), Бельгия (+13%), Швейцария (+11%) и Норвегия (+11%). Среди стран с развивающейся экономикой, в дополнение к Китаю и России, двузначный рост расходов был отмечен по Польше (+22%), Малайзии (+18%), Аргентине (+16%), Филиппинам (+14%), Индии (+11%) и Индонезии (+10%).
Администрация президента США Барака Обамы после его переизбрания на второй срок предложит новую повестку дня российско-американских отношений, в рамках которой к 2014 году Москва и Вашингтон могут заключить новые договоренности о сокращении ядерных вооружений, считает директор Института США и Канады РАН Сергей Рогов.
"Я думаю, будут выдвинуты предложения о более глубоких сокращениях ядерных вооружений... Если договор СНВ, который сейчас действует, предусматривает сокращения ядерных стратегических вооружений до уровня 1550 развернутых боеголовок, то последует предложение сократить этот уровень раза в полтора", - сказал Рогов в среду на пресс-конференции в РИА Новости, посвященной итогам президентских выборов в США.
Договор СНВ-3 был подписан в Праге 8 апреля 2010 года и вступил в силу 5 февраля 2011 года. Срок его действия - десять лет.
По мнению ученого, американцы, вероятно, будут также добиваться того, чтобы в будущих договоренностях ограничения распространялись не только на стратегические, но и на тактические ядерные вооружения, "где, считается, у России есть определенное количественное преимущество". При этом, полагает эксперт, Москва будет стараться увязать вопрос о сокращении ядерных вооружений с проблемой противоракетной обороны (ПРО), по которой у РФ и США есть серьезные разногласия.
РФ и НАТО договорились сотрудничать по проекту ЕвроПРО на саммите в Лиссабоне в 2010 году, но переговоры зашли в тупик из-за отказа США предоставить юридические гарантии ненаправленности системы против российских сил сдерживания. РФ в ответ на развертывание ПРО в Европе намерена предпринять комплекс военно-технических и дипломатических мер.
"Думаю, что на будущий год у нас начнется серьезный разговор с американцами по проблемам дальнейшего сокращения ядерных вооружений и противоракетной обороны. И если удастся добиться компромисса по ПРО, то может быть уже где-то в 2014 году появятся новые договоренности как юридического, так и политического характера", - сказал Рогов.
По мнению главы Института США и Канады, в случае победы конкурента Обамы Митта Ромни, США могли бы выйти из действующего договора СНВ, однако победа Обамы "означает преемственность политики". "Победа Обамы на нынешних президентских выборах означает преемственность того, что было сделано в предшествующие несколько лет. Будет предпринята попытка выработать новую повестку дня, будут, конечно, и проблемы", - заметил Рогов.
Говоря о предстоящих трудностях в российско-американских отношениях, эксперт отметил, что они, скорее всего, будут связаны с отменой поправки Джексона-Вэника и принятием так называемого "закона Магнитского".
Поправка Джексона-Вэника была принята конгрессом в 1974 году и вводила ограничения на торговлю с СССР. Причиной принятия поправки стало отсутствие в Советском Союзе свободы эмиграции. Сейчас поправка формально продолжает действовать в отношении России. С 1989 года США ежегодно вводили мораторий на действие поправки, однако конгресс официально ее не отменял.
Конгресс США рассматривает вопрос об отмене поправки Джексона-Вэника в увязке с законом о введении визовых санкцию против чиновников, причастных к нарушению прав человека, получившим название закона о "списке Магнитского". В июле сенат объединил эти два законопроекта в один. Но пока в конгрессе нет двухпартийной коалиции, необходимой для его принятия.
По словам Рогова, сложности могут возникнуть уже через несколько недель, когда действующий состав конгресса США соберется на сессию.
"Я думаю, через несколько недель может возникнуть такая ситуация: палата представителей примет закон Магнитского, но не отменит поправку Джексона-Вэника", - сказал он.
Эксперт также полагает, что администрация Обамы продолжит критиковать некоторые явления внутриполитической жизни РФ, что будет вызывать соответствующую реакцию Москвы, но серьезных кризисов в отношениях РФ и США это не спровоцирует, и возврата к ситуации времен "холодной войны" не будет.
Тон диалога Москвы и Вашингтона, по мнению Рогова, вряд ли станет холоднее после неизбежных кадровых изменений в администрации Обамы. Так, отметил ученый, с поста госсекретаря должна уйти Хиллари Клинтон. Ее наиболее вероятными преемниками сейчас считаются председатель международного комитета сената Джон Керри и постпред США при ООН Сьюзан Райс. Если Керри "действительно настроен на позитивную повестку дня в российско-американских отношениях", то Райс ранее неоднократно допускала "недипломатичные оценки России" при голосовании в СБ ООН по Сирии.
Однако, по мнению Рогова, вероятность назначения ее невелика. "На мой взгляд, шансы на назначение Сьюзан Райс невелики. А это значит, что вряд ли резко поменяется тональность госдепартамента", - считает Рогов.
Завершается очередной необычный сезон виноделия. Но по своим отнюдь не положительным особенностям он превзошел все предыдущие, пишет Экономическое обозрение "ЛОГОС-ПРЕСС"
Ценовой рекорд за годы расчета в молдавских леях установлен на виноград Шардоне с виноградника близ с. Рашково - по 6,9 лея/кг. Правда виноград был отличного качества и собран в ящики. Из него будет изготовлено самое дорогое в Молдове игристое вино.
- Мы всегда страдали от очень низких цен на виноматериалы. Но в этом давнем тренде наметились изменения, - полагает генеральный директор компании "Acorex wine holding" Сергей Борец. - В Испании виноматериалы подорожали на 25%, в Италии — на 40-50%. Последние 100 лет в мировом виноделии постоянно была в запасе одна годовая норма потребления виноматериалов. Однако усилия ЕС по сокращению площадей виноградников в Европе, а также уменьшение плантаций в Австралии привели к тому, что баланс выровнялся. Переходного запаса больше нет. На 1 июля продано все вино. Предприятия, которые занимаются розливом, законтрактовали все вино и выбирают его по графику. Это позволило ценам двигаться вверх. Однако, несмотря на то, что сырье подорожало, ритейл цены не поднимает. Один директор винзавода в Италии рассказал о том, что продает с завода вина по 1,1 евро за бутылку и работает в "ноль". Рост цен на мировом рынке виноматериалов выгоден молдавским виноделам, потому что сегодня очень сложно найти в России дистрибьюторов, которые хотели бы работать с молдавским вином. Вступление России в ВТО сняло таможенные барьеры на пути вина из дальнего зарубежья на этот рынок, импортеры получают от этих производителей большую отсрочку по платежам и умеренные цены. К тому же для потребителей привлекательнее вина из Франции, Италии, Испании, чем из Молдовы.
На виноматериалы из урожая винограда 2012 г. повлияют также и погодные условия. В Италии объем полученного урожая на 25% меньше, чем ожидали. Кроме того, на севере страны было много дождей, и виноград сильно поражен серой гнилью. Во Франции уже известно, что нынешний урожай будет самым низким с 1991 года. В Испании из-за засухи собрали винограда на 15% меньше, чем в прошлом году, а в некоторых регионах, в том числе в Риохе, урожайность ниже на 30%.
В Молдове реально урожай меньше, наверное, наполовину прогнозируемого. На виноградниках, которыми мы управляем, в 2011 г. собрали в среднем 12 т/га, в этом году, с соблюдением всех необходимых обработок, - 4,5 т/га. Ягоды созрели мелкими, иногда даже величиной с черный перец. Мы столкнулись с заизюмливанием винограда, потому что в нем мало влаги. Соответственно, и выход сока низкий. Сахаристость — 240-260 г/куб. дм, следовательно спирт будет на уровне 14-15%. Первый раз мы столкнулись с такой проблемой: кислотность красного винограда — 8 г/куб. дм, а когда его пропустили через пресс, кислотность в соке повысилась до 9 г/куб. дм, т. е. винная кислота выкристаллизовалась в ягоде, а при давлении перешла в жидкое состояние и повлияла на уровень кислотности. Удивительно, что в белых сортах винограда, выращенных в центральной зоне, сахаристость составила 200-230 г/куб. дм, а у нас, на юге, - максимум 188 г/куб. дм — этого достаточно, но должно было быть больше. Винограда не хватает, будет явный дефицит виноматериалов, - рассказывает Сергей Борец.
Директор винзавода "Javgur-vin" Георге Никулицэ тоже считает, что в целом по республике в этом году собрали значительно меньше винограда, чем предполагалось. В первую очередь, из-за несоответствия данных по площади виноградников. Например, за местным хозяйством в примэрии числятся плантации в 400 га, реально их — 120 га. Из-за дефицита винограда предприятие переработало только 1 тыс. т гроздей, из которых 60% - белые сорта. В этой зоне больше нет винограда. Цены поднялись на 2 лея/кг. Если в прошлом году платили за виноград не более 3,2 лея/кг, то в этом — 4,5-5,4 леев/кг (с НДС). Многие покупатели приезжали на поле со своим транспортом и покупали виноград по предоплате.
Комбинату "Milestii Mici", виноградники которого расположены в центральной зоне республики, больше повезло с урожайностью. На белых сортах она составила 9,3 т/га (в прошлом году — 12,5 т/га), что и так в два раза больше, чем по республике в обычные годы. На красных сортах ожидается не меньше (в 2011 г. собрали 15,5 т/га Мерло и 13,5 т/га Каберне-Совиньон).
Генеральный директор агрофирмы "Cimislia" Юрий Бостан отметил, что в сырьевой зоне предприятия в этом году мало винограда. Крестьяне, благодаря сухому лету, выиграли, сэкономив на обработках плантаций (в среднем делали по три опрыскивания), и в цене выращенного урожая. Красные сорта предприятие покупало по 4,5 лея/кг, а белые — от 4,5 до 5,4 лея/кг (включая НДС), причем цены росли в ходе уборки. Но производители винограда проиграли в тоннаже урожая. Примерно 30% веса потеряно. Качество винограда хорошее по сахаристости, но оставляет желать лучшего по другим критериям. Например, Каберне-совиньон на некоторых участках набрал сахаристость 210-230 г/куб. дм, но ягоды не созрели. Красящие вещества в кожице не получили должной окраски, и семена винограда тоже не созрели. В них мало сока, поэтому и выход из них меньше нормы — 60-61 дал сусла с тонны красного винограда и 65-66 дал/т белых сортов.
- Всего за сезон переработаем порядка 5 тыс. т — это на уровне прошлого года. Соотношение белых и красных сортов в общем объеме выглядит как 90:10, т. к. в запасе есть красные виноматериалы прошлых лет. Спрос в основном был на белые сорта — для шампанматериалов. Из винограда урожая-2012 в основном будут произведены ординарные вина, т. к. высококачественных вин продается небольшой объем. Из десертных изготовили "Кагор", поскольку только на это вино есть заказы закупщиков, на белые десертные вина нет спроса. Мы впервые произвели "Кагор" с использованием винного дистиллята. Естественно, его себестоимость выше, чем с зерновым спиртом-ректификатом. Российские партнеры, узнав цену нового "Кагора", задумались, поскольку российский рынок привык к дешевым молдавским винам. Зато покупателей в Польше и Чехии эта цена вполне устраивает, - рассказывает Юрий Бостан.
По мнению генерального директора АО "Saiti" (завод первичного виноделия) Михаила Платона, нынешний сезон создал проблемы по объему урожая и по ценам. На виноград цены значительно выросли, но у винодельческих компаний нет уверенности в том, что рыночные цены на виноматериалы покроют все расходы виноделов. Например, в 2006 г., после объявления эмбарго, виноматериалы продавали ниже себестоимости, т. к. виноград был приобретен до этих печальных событий по 4,55 лея/кг, и виноматериалы реализовали по 4,50 лея/л, но на изготовление одного литра вина необходимо 1,5 кг винограда. Те убытки до сих пор дают о себе знать.
В этом году за виноград белых сортов от одного крупного крестьянского хозяйства - давнего партнера заплатили по 5,2 лея/кг (с НДС), полностью рассчитавшись. Цены на красные сорта пока не известны, потому что с виноградарями достигнута договоренность о том, что после завершения сбора урожая определят средние цены по региону. Поэтому купили и переработали виноград, не зная, сколько он стоит. Из-за небольшого урожая и высокой конкуренции в его закупке, предприятие не смогло заготовить достаточно винограда. АО "Saiti" к моменту написания статьи переработало 450 т гроздей, еще ожидались лишь незначительные поступления сырья. Винограда больше нет. К сожалению, в этом году на своих виноградниках на 26 га предприятие собрало не очень большой урожай, т. к. Мерло (10 га) прошлой зимой пострадал от морозов, на 10 га Каберне-совиньона получили 7 т/га, но ягоды мелкие. "Пока радует только одно — рост цен на виноматериалы, - говорит г-н Платон. - Если в начале года мы продавали вина наливом до 40 центов, в последнее время — по 50 центов, то сегодня уже идет речь о 60 центах за литр виноматериалов урожая 2011 г."
Заместитель генерального директора по качеству компании "Fautor" Елизавета Бряхнэ сообщила о том, что за 35 лет ее работы в виноделии такой сезон выдался впервые. Чтобы из винограда урожая-2012 сделать хорошее вино, виноделу нужно очень хорошо потрудиться. Большие технологические сложности в производстве красных вин связаны с высокой сахаристостью и pH, низкой титруемой кислотностью. Чтобы вина не получились высоко спиртуозными из-за большого накопления сахаристости в ягодах, можно было бы сделать их полусухими, полусладкими с натуральным остаточным сахаром, но у таких вин высокая себестоимость и их очень сложно продать. Поэтому высокий сахар в винограде — еще не показатель его качества. Произошло быстрое созревание ягод вместо поэтапного развития винограда. Все силы растения пошли на выработку сахара.
Нынешний сезон показал состояние нашего виноградарства: у нас мало хороших виноградников и острый дефицит сырья вообще, а качественного тем более. Одним из путей решения сырьевых проблем было бы целевое использование кредита от ЕИБ (75 млн евро) на обновление виноградников.
С 2000 года количество иностранцев, занимающих посты в статуарных и наблюдательных органах крупных чешских компаний, увеличилось с 25% до 34%. Об этом говорится в исследовании центра Deloitte Corporate Governance.
«Результаты исследования свидетельствуют о том, что позиции иностранных менеджеров в чешских фирмах заметно улучшились», - сказал руководитель центра Ян Спачил. Это тенденция связана с тем, что с 2000 года увеличился процент чешских фирм, владельцами которых частично или полностью являются иностранцы.
За 12 лет количество иностранцев, являющихся членами правления фирм, увеличилось втрое с 11% до 33%. В наблюдательных советов количество иностранных менеджеров выросло вдвое – с 15% до 30%.
Администрация Праги 6 ноября решит, как будет проходить празднование Нового года и, в том числе, когда будет традиционный салют.
По словам пресс-секретаря чешского магистрата Терезы Краловой, мэрия не может согласовать дату проведения салюта. Пражане привыкли, что салют всегда был вечером 1 января, когда чехи отмечают Сильвестр. Однако в этом году руководство города решило перенести дату и организовать салют в ночь с 31 декабря на 1 января. Огненное шоу обойдётся городу в 1,9 млн крон.
И после открытия содержание тоннеля «Бланка» обойдётся пражскому бюджету в 200 млн крон ежегодно. Об этом заявил заместитель губернатора Праги Йозеф Носек. В общей сложности на строительство тоннеля будет потрачено 36 млрд крон. Объект планируется ввести в эксплуатацию в 2014 году.
Расходы на обслуживание тоннеля включают в себя освещение, уборку, эксплуатацию системы безопасности, системы вентиляции и откачивание воды. Заниматься этим будет Техническая дорожная администрация, которая обслуживает пять пражских тоннелей. За это она получает из бюджета 92,5 млн крон в год. Если она будет отвечать и за тоннель «Бланка», сумма дотаций будет увеличена.
Государственная служба Украины по лекарственным средствам в очередной раз информирует, что с 1 января 2013 года на территорию Украины будет запрещен ввоз лекарственных средств, произведенных не в условиях GMP.
Подтверждением того, что производство лекарственных средств отвечает действующим в Украине требованиям GMP, является документ, выдаваемый Гослекслужбой Украины соответствии с Порядком проведения сертификации производства лекарственных средств, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Украины от 30.10.2002 года № 391 (в редакции приказа Министерства здравоохранения Украины от 05.07.2011 № 387, зарегистрированного в Министерстве юстиции Украины 11.08.2011 г. под № 969/19707).
Указанным Порядком предусмотрено предоставление документа соответствия производства требованиям GMP не только по результатам инспектирования, проведенного Гослекслужбой Украины, но и по результатам инспектирования, проведенного регуляторным органом страны-члена международной Системы сотрудничества фармацевтических инспекций (PIC / S).
Таким образом, производитель лекарственных средств имеет возможность, кроме Держликслужбы Украине, с целью проведения инспектирования производства, обратиться к любому регуляторного органа страны-члена PIC/S для получения документа соответствия требованиям GMP и дальнейшего его предоставления в Минздрав Украины / Гослекслужбу Украины.
Страны, которые являются членами PIC / S состоянию на 30.10.2012
1. Австралия
2. Австрия
3. Аргентина
4. Бельгия
5. Греция
6. Дания
7. Эстония
8. Израиль
9. Индонезия
10. Ирландия
11. Исландия
12. Испания
13. Италия
14. Канада
15. Кипр
16. Латвия
17. Литва
18. Лихтенштейн
19. Малайзия
20. Мальта
21. Нидерланды
22. Германия
23. Норвегия
24. Великобритания
25.Южно-Африканская Республика
26. Польша
27. Португалия
28. Республика Словакия
29. Румыния
30. Сингапур
31. Словения
32. США
33. Венгрия
34. Украина
35. Финляндия
36. Франция
37. Чешская Республика
38. Швейцария
39. Швеция
СУД ВЕЛИКОБРИТАНИИ НАСТОЯЛ НА ЗАКЛЮЧЕНИИ АБЛЯЗОВА
Также он обязал его сдаться соответствующим органам власти и раскрыть информацию о своих активах
Апелляционный суд Великобритании оставил в силе решение о заключении экс-главы совета директоров казахстанского БТА Банка Мухтара Аблязова в тюрьму, говорится в сообщении банка. По данным кредитной организации, Аблязов проиграл апелляцию по двум основным решениям Высокого суда Лондона. "Банк надеется, что этот успех в судебном разбирательстве поможет ускорить разрешение вопроса о возврате незаконно выведенных активов из банка Аблязовым", - говорится в сообщении.
Согласно первому решению, он был приговорен к 22-месячному тюремному заключению за неуважение к суду, а вторым решением суд обязал его сдаться соответствующим органам власти и раскрыть информацию о своих активах. В ином случае Аблязов может лишиться права на защиту по восьми выдвинутым банком искам на общую сумму свыше 6 млрд долларов. "Теперь банк будет добиваться, чтобы решения суда в отношении Аблязова были приведены в исполнение, и приступит к принудительному взысканию его активов", - говорится в сообщении БТА Банка.
Банк начал судебные разбирательства с Аблязовым в 2009 году. Кредитная организация обвиняет экс-главу совета директоров в незаконном присвоении активов на несколько млрд долларов. Против Аблязова также заведено уголовное дело и применен заочный арест в России. Казахстан требует его экстрадиции по обвинениям в крупном мошенничестве и выводе средств банка через подставные компании.
Ранее в Чехии была задержана Татьяна Параскевич, подозреваемая в хищении денежных средств БТА Банка. Параскевич разыскивают и российские, и украинские правоохранительные органы.
ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА[1]
Лев Гудков
Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с концом модернизационной парадигмы и завершением институциональной трансформации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать конечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровождался многочисленными явлениями распада больших онтологических конструкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой природы, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о самоедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех ценностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на национальные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих национальных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития постепенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчиняясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, безопасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирующему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действительности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического характера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызываемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символическим интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи основоположников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножающейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть интересным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солидность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии отчасти способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соединения разных теоретических и методологических подходов для решения аналитических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценностных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использование отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристических приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуальных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.
Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных явлений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функционального анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде методологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освоения его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феноменологической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а затем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду социальных институтов, историзировать саму суть социологической проблематики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший импульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновременно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.
Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с универсальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в зарастание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами отдельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и культуры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».
Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социологической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — традиционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама грубость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономической науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.
До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволюции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных образцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных авторитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и появления первых симптомов разложения тоталитарного режима.
Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно исключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в первую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концептуальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только выявлять в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыслового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходимости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисциплинарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»[3].
Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самоочевидным, естественным и не требующим специального разъяснения или обоснования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или развития, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреплено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самоочевидности выступает форма целерациональности или инструментальности действия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве императива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собственное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интерпретации социального поведения (при анализе экономических явлений, электоральных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфликтов и т.п.).
Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего круга исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей[5]. Я имею в виду проблематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней исследований структуры массового сознания, отношения к власти, к социальным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схватываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном социуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в категориях и понятиях «большого времени».
Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.
1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать внимание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.
Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, используемых при интерпретации социальных структур[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных попыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес[7].
За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, показывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия[8].
Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типологических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явление, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя признать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысловую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах интерпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных рамок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность ситуации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «рационального выбора» и другие подходы).
Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается возможность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтролируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.
Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое социальное взаимодействие), структура которого представляет собой соединение разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о расписании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, банкам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нормами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символический характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов действия и возможных способов поведения (своего и партнера).
Доверие — это способность действующего схватывать выражение имплицитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил поведения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального действия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно представлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их семиотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено признаками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество поведения, как известного рода иррациональность установки и действия (поскольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной структуры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сторонники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсировать так или иначе[9].
Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь принципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институциональной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, группой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и неопределенно многими другими акторами (включая и взаимодействие индивида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).
Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и социальные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ритуалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обозначена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепринятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Ценностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллективной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязательства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за нарушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нарушения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от поколения к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества[10].
Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения взаимных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращающими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных отношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в литературе и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы лицемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на доверии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую другими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от одной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения партнеров (социальный такт действующего).
Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер доверия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпирического изучения феноменов доверия или зон его распространения оказываются фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих пространства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существования. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической неопределенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.
Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами доверия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаимодействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем более это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в первую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочетания разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализации, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.
Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., указывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм институционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специализированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразглашении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет собой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических документов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализованным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и выражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов соседям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.
В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллективного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного пространства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физически), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были незначимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превращались в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная совместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслужебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивановича», ни даже того, кто он такой[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима поведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служебных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это означало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.
Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия воспроизводят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений могут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, социальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, церемониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, умением демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возможного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые выступают как норма определения реальности.
Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регулярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня цинизма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений доверия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности ситуации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отношений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.
Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных символов, задающих устойчивость определений действительности, этого важнейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дееспособности (в данном сообществе) и его общественного «такта».
Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее давление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового приспособиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запросов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)[13].
Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных институтов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множественные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, любительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а затем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руководству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институциональных средств регуляции[14].
Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных коллективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на взаимной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъявляемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части населения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идеологическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хранителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причастные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практического доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономических условий именно на основе подобных отношений начинали складываться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений партнеров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизоляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательности, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффузного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший общество и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в других условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструментальных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыстного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в бизнесе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее время, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда[15].
Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с развитой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах благосостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тоталитарным типом государственного устройства[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в относительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с более сложными и неоднозначными по составу структурами действия, включающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, социальной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важнейшим стратегическим ресурсом социального выживания или социального успеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консервативных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).
Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы определить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм действия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхождению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.
«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, иррациональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутинность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экспликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.
Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время профилактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспространенных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы сталкиваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институционального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей структуре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиозным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мнение», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологического принуждения.
Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государственному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») компенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, воспроизводящей почти те же отношения, которыми характеризовалась репрессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предпринимательских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекрывающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подобные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях[17].
Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты подобных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона доверительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновидностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут считаться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адаптации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.
2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ
Различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные модели политического поведения[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания социального капитала[20].
Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон[21]), возникают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегаполисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредников — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универсалистских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценностных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мобильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социального доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминантного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознающего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, постепенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квалификации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более свободным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отношению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных социальных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.
Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосредованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших российских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характеристикам социального капитала к образу жизни населения европейских развитых стран, который мы называем «модерным».
Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, традиционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обязательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным извне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образовательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую социальную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.
Особенностью этой среды является скудость информационных источников и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседневными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в систему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для понимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подобные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих представлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных каналов информации и авторитетных групп для интерпретации происходящего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.
Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимодернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распределительной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые активно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, запросы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен существующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселения, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов[22].
Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние социальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференцированной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в политике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на протяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серьезно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.
Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «незнакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Сочетание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России[23].
3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ
Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социального доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, сопровождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.
Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяином страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населения даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.
Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, правительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, определяющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств[24].
За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть сохраняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фридрихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фантом патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил характерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гарантированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспеченного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и экономических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного режима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.
Таблица 1
ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ
|
Полное |
Неполное |
Полное |
Затруднились |
Индекс |
|
|
доверие (частичное недоверие) |
доверие |
Недоверие |
ответить |
доверия* |
|
|
Премьер-министр (В. Путин) |
52 |
31 |
9 |
8 |
42 |
|
Президент (Д. Медведев) |
50 |
34 |
9 |
7 |
41 |
|
Церковь, религиозные |
49 |
25 |
10 |
16 |
39 |
|
организации |
|||||
|
Армия |
37 |
36 |
13 |
14 |
24 |
|
СМК |
30 |
47 |
16 |
7 |
14 |
|
Правительство |
30 |
45 |
17 |
8 |
13 |
|
Органы госбезопасности, |
26 |
37 |
16 |
21 |
10 |
|
спецслужбы |
|||||
|
Региональные власти |
28 |
40 |
22 |
10 |
6 |
|
Российские коммерческие банки |
24 |
39 |
18 |
19 |
6 |
|
Малый и средний бизнес |
23 |
39 |
18 |
20 |
5 |
|
Совет Федерации |
22 |
44 |
17 |
17 |
5 |
|
Прокуратура |
22 |
37 |
21 |
20 |
1 |
|
Госдума |
21 |
47 |
22 |
10 |
-1 |
|
Местные власти |
23 |
41 |
26 |
10 |
-3 |
|
Суд |
19 |
43 |
22 |
16 |
-3 |
|
Милиция/полиция |
20 |
40 |
29 |
11 |
-9 |
|
Крупный бизнес |
16 |
37 |
26 |
21 |
-10 |
|
Профсоюзы |
16 |
31 |
26 |
27 |
-10 |
|
Политические партии |
10 |
44 |
30 |
16 |
-20 |
* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.
Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за длительный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых установок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мотивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену поколений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закрепленность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и формальная судебная практика).
В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, относительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспринимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрессивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респондентов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения абсолютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть показателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символической значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической работы в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в отношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представление об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпирического функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний диссонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммунистического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на западные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.
4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллективов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственников, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодействия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.
Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регулируемых институтов радикально отличается от доверия в формальных институтах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вторых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа доверия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».
Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других странах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).
Таблица 2
ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ[25]
(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя полностью доверять)
|
A |
C |
Соотношение |
A |
C |
Соотношение |
||
|
2007 г. |
+ |
+ |
ответов |
2008 г. |
+ |
+ |
ответов |
|
B |
D |
«доверять»/ |
B |
D |
«доверять» / |
||
|
«не доверять» |
«не доверять» |
||||||
|
В среднем по |
42 |
58 |
0,73 |
В среднем |
45 |
52 |
0,86 |
|
24 странам |
по 29 странам |
||||||
|
Норвегия |
81 |
19 |
4,26 |
Дания |
79 |
20 |
3,95 |
|
Швеция |
74 |
26 |
2,84 |
Швеция |
69 |
30 |
2,3 |
|
Новая Зеландия |
69 |
31 |
2,22 |
Австрия |
59 |
38 |
1,55 |
|
Швейцария |
68 |
32 |
2,12 |
Финляндия |
59 |
39 |
1,5 |
|
Финляндия |
67 |
33 |
2,03 |
Австралия |
55 |
44 |
1,25 |
|
Австралия |
64 |
36 |
1,77 |
Сев. Ирландия |
50 |
47 |
1,06 |
|
Япония |
61 |
39 |
1,56 |
Великобритания |
48 |
50 |
0,96 |
|
Чехия |
48 |
52 |
0,92 |
Чехия |
45 |
54 |
0,83 |
|
Южная Корея |
46 |
54 |
0,85 |
Германия |
43 |
57 |
0,75 |
|
Словения |
39 |
61 |
0,63 |
США |
42 |
57 |
0,74 |
|
Тайвань |
39 |
61 |
0,63 |
Венгрия |
41 |
58 |
0,71 |
|
Франция |
39 |
61 |
0,63 |
Тайвань |
39 |
58 |
0,67 |
|
Латвия |
34 |
66 |
0,51 |
Франция |
31 |
66 |
0,47 |
|
Польша |
30 |
70 |
0,42 |
Россия |
27 |
68 |
0,40 |
|
Уругвай |
29 |
71 |
0,40 |
Польша |
27 |
72 |
0,38 |
|
Россия |
28 |
72 |
0,38 |
Латвия |
24 |
72 |
0,33 |
|
Доминиканская |
27 |
73 |
0,36 |
Уругвай |
23 |
77 |
0,30 |
|
Республика |
|||||||
|
Мексика |
26 |
74 |
0,35 |
Италия |
22 |
78 |
0,28 |
|
Хорватия |
19 |
81 |
0,23 |
Доминиканская |
20 |
80 |
0,25 |
|
Республика |
|||||||
|
Филиппины |
17 |
83 |
0,20 |
Чили |
16 |
83 |
0,19 |
|
Чили |
13 |
87 |
0,14 |
Хорватия |
15 |
84 |
0,18 |
В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.
Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы наблюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методического самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского общества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств массовой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представления об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консенсус относительно целей и средств социальной политики государства. Это накопленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его способности к самоорганизации (без использования инструментов спорадического насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопоставления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в качестве составной части в общую систему социализации. Это значит, что человек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как человек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщенными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом обществе институтами[27].
Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаимного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Такие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а значит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных возможностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, планированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных интересах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.
В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= совокупность отношений, основанных главным образом на солидарности или взаимных интересах) за время советской власти практически стерлось, слившись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на разнице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выражения воли людей, противостояния государству как суверенному или автократическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отношений нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипируется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократической машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей сохраняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или характера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы социальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в демократических и правовых странах или в странах с традиционным социальным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт солидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автоматически из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприация (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собранные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных социальных средах воспринимается и оценивается степень социальной дифференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источниками их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в обществе и сознания несправедливости социального порядка.
Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социального доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимущественно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием современных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модернизации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имеющие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.
В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидарности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, сознанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).
В то же время ценность межличностного неформального доверия котируется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоидентификации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню институционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отношениям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чужими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ориентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).
В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рационального расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель экономически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в мегаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых образцов достижительского поведения[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демонстративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.
Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным институтам совпадает с массовым признанием их символической роли — функциональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от участия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стране, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сферы и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активности (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллективной идентичности, общих символов.
Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации результатов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».
Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслуживающих преимущественно интересы власти.
Оппозиция символические институты / функциональные институты носит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко переворачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого поведения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принудительное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействующими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимодействие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.
В политике подобную двойственность организованного институционального доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и публичным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телевидением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни прагматической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, политическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции высшей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурентами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) следует рассматривать как знак отсутствия выбора.
Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным доверием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные социальные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руководства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.
Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или политических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая накопленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее развития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инвестиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкладывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и частный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, коррупционного) обеспечения.
Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной легитимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности советской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды общественного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.
5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА
Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуждают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не сказать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).
Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматического отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое постоянно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффективности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь указывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традиционным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людьми смыслам.
Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Полнота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как внизу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управлению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недовольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает перехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный традиционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами политического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.
«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разрушало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, необходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучительной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)[33].
Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структурного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феноменологический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сакральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопутствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, необъяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого переживания чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зависимости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества божества, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет склониться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом обладателем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакрального и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет собой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо противоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.
Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений общества (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопровождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблюдают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слежения, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, молчания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизмеримости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безусловная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объективно «нуминозного».
Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного переворачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией привычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утверждение, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущности, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентированная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой державой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В ситуации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как такового — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принадлежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.
Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуации, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «неполноты доверия» ей.
Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осознаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как наполненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощнейший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, частного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с мифом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в национальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное несчастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)
Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заключается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвируются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной стороны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулироваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, выступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказываются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные процедуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского корпуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напротив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (частный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, напротив, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не коллективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в ситуации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократическими представлениями, а исключительно иронической или цинической установкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.
Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включение традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, пронизанной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалификацию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сферы политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жизни, возможность политической ответственности и участия в делах, имеющих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека несоизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, покорностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нормальное, привычное состояние.
Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее десятилетие в России является свидетельством того, что конструкция традиционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует подчеркнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к организации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокирование самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, выступающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.
Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмысленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых определяется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напротив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, спецификой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований солидарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.
Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Ситуация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней социальной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жизненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматического героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собственных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные символические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не порождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, становится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нужными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персонами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитарного характера конституции власти, организации системы господства, состояния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отношений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «советского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способствовали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных институтов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных анклавов с собственным, модерным типом социального капитала.
[1]Восновестатьилежитдокладавтора«Trust in the post-soviet Russia» наконференции«Trust and Distrust in the USSR» (17—18 февраля 2012 г., School of Slavonic & East European Studies, University College London). Печатается сокращенная версия. Полный вариант статьи см. в: Вестник общественного мнения. 2012. № 2.
[2] См.: Гудков Л. Социология культуры: научно-аналитический обзор тематического номера «Кёльнского журнала по социологии и социальной психологии», посвященного восстановлению идеи социологии культуры (1978) // Культурология. М.: ИНИОН, 2012. № 1 (60). С. 40—115.
[3] См. его статьи «Проблемы экономической антропологии у К. Маркса»; «Культурный контекст экономического действия»; «Социальные рамки экономического действия» и др. в кн.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993.
[4] См.:Tenbruck F.H. Der Fortschritt der Wissenschaft als Tri- vialisierungsprozess // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1976. Sh. 18.
[5] См.: Левада Ю. От мнений к пониманию: социол. очерки, 1993—2000. М.: Моск. шк. полит. исслед., 2000; Он же. Ищем человека: социол. очерки, 2000—2005. М.: Новое изд-во, 2006.
[6] Сама по себе тема доверия возникла, конечно, гораздо раньше; она образует сквозной мотив в сочинениях многих политических философов, начиная, по крайней мере, с Т. Гоббса или Дж. Локка. Предметом их анализа были условия, при которых можно было ожидать возникновения справедливого социально-политического порядка в государстве, основанного на доверии поданных к правителю, соответственно, на моральных отношениях власти и подчинения, принципах всеобщего блага.
[7] Отмечу, что в советское время никаких данных об отношении населения к власти или доверии к институтам не было и быть не могло, поскольку сам вопрос такого рода отдавал идеологической крамолой. О характере доверия мы можем судить по косвенным признакам, тематизации этих напряжений в художественной литературе или кинематографе, дневникам или воспоминаниям, что лишает их сравнительной значимости. Литература и искусство в силу их специфики могли лишь подчеркивать значимость идеологической нормы доверия обывателей к власти или темати- зировать культурные и социальные напряжения, возникающие в тоталитарном обществе, но оценивать их силу и функциональную роль в строгом смысле крайне сложно. Тема собственно доверия в советском искусстве и литературе никогда не была в центре внимания. В 1920-е — первой половине 1930-х гг. проблематика человеческого доверия возникает лишь у прозаиков и драматургов второго плана (А. Афиногенов, Н. Островский), «попутчиков» (В. Шкваркин, М. Булгаков, А. Платонов, Ю. Олеша), а затем уходит до конца сталинского периода и хрущевской «оттепели». На первом плане с конца 1920-х гг. стояли идеологически проверенные сюжеты, связанные с идейной бдительностью, с паранойей тотального недоверия всех ко всем (кроме навязанного и принудительного доверия к руководителям «партии и правительства»), выявлением классовых врагов, разделением на «своих», или «социально близких», и «чужих», «предателей» и т.п. И лишь с началом осмысления опыта репрессий и разложения советской идеологии постепенно в литературе и кино предпринимаются попытки как-то затронуть эту тематику вне идеологических параметров (К. Симонов, П. Нилин, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Ч. Гусейнов, Л. Петрушевская, К. Воробьев, В. Тендряков, В. Арро, В. Быков, В. Астафьев, А. Солженицын и другие). Чаще это связано со стремлением понять природу советской морали и корни повседневной жестокости. Но анализ этих аспектов проблемы доверия выходит за рамки данной работы и заслуживает отдельного исследования.
[8]См.:Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free, 1995 (рус. пер.: Фукуяма Ф. Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2006);Sztompka P. Trust: A Sociological Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1999;Noteboom B. Trust: forms, foundations, functions, failures and figures. Cheltenham: Edward Elgar, 2002;Luhman N.Vertrauen: Ein Mechanismus der Reduktion sozialer Komplexitat. Stuttgart: Enke, 1968; Хоскинг Дж. Почему нам нужна история доверия // Вестник Европы. 2003. Т. 7/8. С. 225—236.
[9] Следует подчеркнуть, что даже в самых рационализированных отношениях, например экономических или научных, знание мотивов партнера или последствий взаимодействия с ним не может быть принципиально полным. В этом плане имеет смысл рассматривать доверие по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, интерпретировать его как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами.
[10] В самом понятии «социальный капитал», введенном экономистами, нет ничего нового по сравнению с обычными понятиями культуры и ее институционализации, но оно позволяет оперировать с доверием по аналогии с другими видами капитала. Социальный капитал (=межличностное доверие) в социально-экономических работах представляет собой новейший функциональный вариант понятия «культура», суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения.
[11] О подобном ресурсе блатных в лагере много писал В. Ша- ламов в «Колымских рассказах», распространяя эту этику блатных на всю советскую «общую зону». Но, конечно, тема обмана доверия — образец игровой социальной тематизации отношений во многих культурных ситуациях, бесконечно заимствуемый и варьируемый в зависимости от «вводных» характеристик. См., например, комедию П. Мариво «Lesfa- ussesconfidences» («Ложные признания», 1737), переведенную в России П. Катениным под названием «Обман в пользу любви» (1827), или роман Г. Мелвилла «TheConfidenceMan: HisMasquerade» («Искуситель», 1857).
[12] См.: Левада Ю, Левинсон А. «Похвальное слово» дефициту // Горизонт. 1988. № 10. С. 26—38.
[13] См.: Левада Ю. Варианты адаптивного поведения // Левада Ю. Ищем человека. С. 202—212.
[14] См.: Гудков Л., Дубин Б. Институциональные дефициты как проблема постсоветского общества // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 33—53.
[15] Исследования формирования нового предпринимательства в 1990-х гг. показали, что основными препятствиями на пути развития бизнеса были не отсутствие свободного доступа к кредитам или новым технологиям и не административный произвол и коррупция, а дефицит доверия к партнерам по бизнесу, несоблюдение договоров, нечестность, необязательность при выполнении условий контрактов и проч. См.: Общественный договор: Социол. ис- след. / Под ред. Д. Драгунского. М.: Спрос, 2001.
[16] См.: Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Советского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. С. 59—69; Он же. Экономика доверия // Неприкосновенный запас. 2010. № 5. С. 84—93 (статьявошлавкнигу:Hosking G. Trust: Money, Markets, and Society. L., 2011); Гудков Л. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения. 2008. № 1. С. 8—32; Он же. Цинизм «непереходного» общества // Вестник общественного мнения. 2005. № 2. С. 43—52; Он же. Инерция пассивной адаптации // ProetContra. 2011. № 1/2. С. 20—42.
[17] См.: Афанасьев М. Клиентизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997.
[18] См.: Модсли Э, Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены, 1917—1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. С. 365—369.
[19] См.:Newton K., Zmerli S. Three forms of Trust and their Association // European Political Science Review. 2011. Vol. 3. № 2. P. 1—32; Political Trust: Why context matters / Ed. by S. Zmerli, M. Hoogle. Colchester: ECPR Press, 2011.
[20] См.:Rose R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre- Modern, and Anti-Modern // Post-Soviet Affairs. 2000. № 16 (1). P. 33—57. Его типология, как и типология Н. Зубаре- вич (Четыре России // Ведомости. 2011. 30 дек.), обладает значительной эвристической силой, поскольку почти две трети населения России живут в малых городах и сельских поселениях, в которых сохраняются традиционалистские образцы поведения и представления, не говоря уже о советских стереотипах и образе мысли.
[21] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. Can we put trust in trust? // WZB Mitteilungen. 2012. № 135. S. 7.
[22] О росте социальных выплат и ожращении удельного веса доходов от предпринимательской деятельности в России в последние годы см.: Николаев И. Больше социализма // http://www.gazeta.ru/comments/2012/06/05_x_4613793.shtml.
[23] Подробнее об этом: Гудков Л. Социальный капитал и идеологические ориентации. К вопросу о векторах эволюции российского общества // ProetContra. 2012. № 55 (в печати).
[24] См.:Levada Yu. The Problem of Trust in Russian Public Opinion // Proceedings of The British Academy. 2004. Vol. 123. P. 157—171.
[25] Международный проект ISSP«Доверие», осуществленный в 2007 г. исследователями из 24 стран. В России опрос был проведен Аналитическим центром Юрия Левады (руководитель проекта — Л.А. Хахулина) по общероссийской репрезентативной выборке (N= 1000). Годом позже, в рамках проекта ISSP«Религия», этот же вопрос был повторен. Полученные результаты подтвердили вывод об устойчивости подобных установок в странах с аналогичным типом культуры.
[26] Другие сопоставительные международные исследования, аналогичные указанному, дают близкие результаты. См.: EuropeanSocialSurvey (ESS) 1999; 2007 (www.european- socialsurvey.org);Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.
[27] Ср. психологические трудности у людей старшего поколения при освоении новых форм генерализованного взаимодействия, предлагаемых как бы лишь «техническими» посредниками: пластиковыми карточками, автоответчиками, компьютерами и т.п.
[28] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. S. 6—9.
[29] См.: Гудков Л. Комплекс «жертвы». Особенности восприятия россиянами себя как этнонациональной общности // Мониторинг общественного мнения. 1999. № 3. С. 46—64.
[30] Ср.: Бондаренко Н, Красильникова М, Юдаева К. Инновационный и предпринимательский потенциал общества // Вестник общественного мнения. 2012. № 1. С. 75—99.
[31] Советский простой человек. М.: Мировой океан, 1993. С. 31.
[32] Стойкое недоверие к организациям гражданского сектора и практически полный отказ от их поддержки может в какой-то степени объясняться и стойкой идиосинкразией населения к практике государственного принуждения к выражению лояльности власти через имитацию добровольности посредством участия в пионерских, комсомольских организациях, ДОСААФ, Красном Кресте, ветеранских и т.п. союзах. Скептическое отношение россияне проявляют и к деятельности суррогатных организаций, типа федеральной Общественной палаты и ее аналогов в регионах, равно как и к другим формам государственной имитации попыток самоорганизации общества. Несмотря на признанный авторитет таких НПО, как, например, «Солдатские матери» или «Мемориал», большая часть организаций гражданского сектора дискредитирована властью и воспринимается населением явно негативно. Поэтому принимают систематическое участие в той или иной общественной организации менее 1% населения, хотя формально числятся членами какой-либо общественной организации или союза около 10% взрослого населения.
[33] См.: Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2008.
Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2012, №117
Индийская организация оборонных исследований и разработок (DRDO) предупредила армию и министерство обороны страны, что отсутствие решения по закупке грузовиков Tatra может привести к задержке реализации «нескольких важнейших проектов модернизации», пишет сегодня газета The Indian Express.
В письме от 10 октября главный инспектор исследований и развития (вооружения и военной техники) DRDO С. Сундареш (S Sundaresh) сообщил подробные последствия нехватки платформ «Татра» и уточнил, что требуется примерно 1300 машин для завершенных проектов, а также новых программ.
Сундареш назвал следующие программы, зависящие от чешских грузовиков – мостоукладчик Sarvatra, а также платформы пусковых установок ракет Pinaka, Brahmos и Akash. Кроме того, задержка поставок автошасси может негативно сказаться на деятельности ведущего интегратора ракетных проектов компании Bharat Earth Movers Ltd.
В свое время начальник штаба сухопутных войск В.К. Сингх (V K Singh) утверждал, что армия нуждается в поставке 1676 грузовиков этой марки.
Чешский предприниматель Томио Окамура, который не так давно стал сенатором Злинского края выдвинул свою кандидатуру на пост президента Чешской республики.
Голоса были собраны за рекордно короткие сроки. В течение 30 дней Окамура получил 58 000 подписей. Это позволяет ему баллотироваться на пост президента Чешской республики.
Томио Окамура известен, как большой сторонник ужесточения иммиграционного законодательства. Например, Окамура выступает за выдачу ПМЖ только в исключительных случаях. Также он предлагает давать ВНЖ только на год, при подтверждении доходов на человека не менее 2/3 от средней зарплаты в Чехии, и при условии, что данный иностранец действительно нужен стране.
Новорождённые граждане Чехии тоже не нужны, полагает Окамура. Ребёнок двух иностранцев не должен автоматически получать ни ВНЖ, ни ПМЖ. Родственники могут жить по туристической визе, считает он.
Если безработица превышает определённый порог, то всех иностранных рабочих нужно уволить и выслать на родину, предлагает Окамура.
Однако, согласно социальным опросам чешского населения, Томио Окамура находится на третьем месте по популярности среди кандидатов в президенты, за него проголосовали бы 7,9 % чехов.
1 ноября 2012 года Национальная авиакомпания "Белавиа" начала регистрировать пассажиров на свои рейсы в режиме онлайн. Данная услуга позволяет упростить процедуру регистрации.
Сегодня, 1 ноября 2012 года, Национальная авиакомпания "Белавиа" предоставила своим пассажирам возможность самостоятельной регистрации на рейсы через интернет в режиме онлайн. Эта простая и удобная услуга позволяет пассажиру экономить время в аэропорту и дает возможность выбрать удобное место в салоне самолета.
Онлайн-регистрация занимает несколько минут, доступна круглосуточно, поэтому пассажир может зарегистрироваться на самолет в любое время из любого места, где есть интернет. Перед тем, как отправиться в аэропорт для посадки в самолет пассажиру необходимо распечатать посадочный талон. Особенно важно правильно рассчитать свое время, чтобы своевременно сдать багаж и пройти предполетный досмотр до посадки в самолет.
Онлайн регистрация начинается за 22 часа и заканчивается за 3 часа до вылета рейса по расписанию и доступна при вылете из городов Минск, Баку, Батуми, Брест, Гомель, Гродно, Екатеринбург, Ереван, Калининград, Милан, Москва, Новосибирск, Прага, Рим, Санкт-Петербург, Тбилиси, Франкфурт список которых будет постоянно расширяться.
"Современная организация авиаперевозок требует внедрения он-лайн услуг. На мой взгляд, если пассажир регистрируется через интернет, нет необходимости заранее приезжать в аэропорт и стоять в очереди к стойке регистрации авиакомпании. Мы заботимся о наших клиентах, экономим их время" - рассказал генеральный директор РУП "Национальная авиакомпания "Белавиа" Анатолий Гусаров.
В следующем году "Белавиа" планирует предоставить возможность регистрации через мобильные телефоны и киоски самообслуживания.
Почему у Эстонии получились реформы и что дальше
Что представляли собой эстонские реформы?
Райво Варе - председатель совета Фонда развития Эстонии, зампред совета Эстонской ассамблеи сотрудничества.
Из всех республик бывшего СССР Эстония добилась наибольшего успеха в проведении последовательных и очень жестких экономических реформ. Давая согласие поразмышлять об этом, я еще не знал о готовящемся к публикации докладе «Балтийский путь в человеческом развитии: двадцать лет спустя». Ученые разных стран анализируют эту тему на основе материала из трех республик Балтии, а также рассматривают ситуацию в Польше, России, Финляндии, Швеции, Дании, странах Бенилюкса и Балкан.
Прочитав этот доклад, я сначала приуныл, ибо многие мои мысли, казавшиеся оригинальными, оказались предвосхищены его авторами. И все же успокаивало то, что я нахожусь на правильном пути и личный опыт не подвел.
Исторические предпосылки реформ в Эстонии
Что представляли собой эстонские реформы? И почему, по оценкам большинства международных организаций, Эстония за последние 20 лет опередила не только все бывшие республики СССР, но даже многие другие страны Центральной и Восточной Европы?
Эстонцев всегда – и в советскую и в досоветскую эпоху – отличал твердый индивидуалистический настрой. Надежда на собственные силы, а не на государство, независимость мышления характерны для протестантизма, сыгравшего в истории нации одну из ведущих ролей. В том числе для становления здесь рационального предпринимательского капитализма в его либеральном варианте.
Образование традиционно обладало высоким престижем, почти стопроцентный уровень грамотности был достигнут уже в ХIХ столетии, что является впечатляющим результатом даже на фоне ведущих западных стран. Особые правовые отношения, сложившиеся в балтийских странах еще в царское время, вселили в эстонцев веру в справедливость суда и верховенство закона. В период независимости между двумя мировыми войнами эстонцы проявили себя как вполне законопослушные граждане.
Люди отчасти сохранили историческую память о довоенной независимости, включавшей, помимо прочего, приверженность идее частной собственности и популярность малого бизнеса. Даже в условиях послевоенной поголовной насильственной коллективизации в Эстонской ССР сохранялся сектор индивидуального сельхозпроизводства, на который власть смотрела сквозь пальцы. Укоренившаяся протестанская этика поощряла трудолюбие и целеустремленность в достижении индивидуального успеха. Большинство населения воспринимало советскую власть с ее идеологическим диктатом как чуждую и навязанную извне. Этот факт повлиял на ход реформ – они носили очень амбициозный характер и проводились быстрее и решительнее, чем где бы то ни было в посткоммунистической Европе.
Немалую роль сыграл географический фактор, благодаря которому Эстония получила относительно современную портово-железнодорожную инфраструктуру. С доганзейских времен территория современной Эстонии служила традиционным каналом международной торговли. А торговля предоставляла широкие возможности познакомиться с другими странами и иным образом жизни, сведения о которых так или иначе доходили и до простых граждан. С другой стороны, в советское время вся северная часть страны смотрела финское телевидение – окно в западный, в первую очередь скандинавский мир, который в силу тесных торгово-экономических и социально-образовательных связей с начала ХХ столетия и по сей день был и остается примером в сознании людей.
В то же время, вследствие отсутствия у эстонцев, как и у других балтийских народов, богатых природных ресурсов (за исключением горючих сланцев) и мощной индустрии (кроме химического производства) отсутствовала и возможность изымать сколько-нибудь значительную природную ренту. Таллинну пришлось зарабатывать каким-то другим, более эффективным способом. Будь то расширение промышленного производства или сферы услуг, например, транспортно-логистических, которые стали одним из немногих секторов, в котором она сразу сумела успешно включиться в международное распределение труда в первые и самые трудные годы перехода от советской экономики.
Даже в условиях социалистической системы балтийские республики прочно удерживали лидерство с точки зрения эффективности экономики, о чем сегодня неохотно вспоминают. Несколько лет назад я был поражен, прочитав мемуары одного специалиста, в которых тот утверждает, что по расчетам Госплана СССР, каждый вложенный в Прибалтику рубль давал отдачу в полтора раза больше, чем в европейской части страны, не говоря уже о других регионах. Стало быть, туда было целесообразно вкладывать средства даже с точки зрения искаженной идеологией и централизацией советской экономики.
В силу особенностей специализации советского времени, Эстония не имела сверхмощной промышленности и большого количества крупных предприятий, в том числе военно-промышленного комплекса, завязанных на другие производства по всей территории СССР (по сравнению с другими прибалтийскими республиками, особенно Латвией). Поэтому ее в целом более мелкие предприятия обладали более высоким потенциалом быстрого присобления к новым условиям. К тому же, на считанных крупных предприятиях работало относительно небольшое количество трудовых мигрантов из разных областей в основном европейской части России, Белоруссии и Украины, и это не создало критической массы недовольства быстрыми реформами, что наблюдалось в других сверхиндустриализированных регионах.
Залог успеха – радикальность реформ
Другими важейшими составлющими эстонского успеха стали радикальность и последовательность предпринятых экономических реформ, географическая близость Скандинавии и открытость экономики. Именно для Эстонии характерна простота и стремительность подхода. Небольшие размеры страны и экономики значительно снижают инерционные потери при проведении любых преобразований.
В первую очередь следует отметить самую радикальную денежную реформу. Новая крона была введена по крайне слабому девальвационному обменному курсу в отношении рубля и с большим запасом прочности, уже в июне 1992 г. ее жестко привязали к доминировавшей в Европе дойчемарке, в соответствии с системой валютного комитета (currency board). (Был принят очень трудно изменяемый закон о фиксированном курсе 1 к 8.) В этом Эстония на год-два опередила даже балтийских соседей, которые сразу не предусмотрели привязки к какой-либо ведущей валюте или валютной корзине. Конечно, такая денежная реформа была шоком для населения. Однако первые ощутимые результаты не замедлили дать о себе знать: молниеносное заполнение прилавков, резкий спад заоблачно высокой инфляции и отвязка от ее виновника – рубля. Неизменный валютный курс кроны перешел с немецкой марки на евро. Поэтому, когда Эстония с 1 января 2011 г. ввела евро, это произошло безболезнено и легко. К тому же впервые эта реформа не носила конфискационного характера для населения и предприятий.
Кроме того, в отличие от большинства других стран ЦВЕ, уже в самый начальный период 1992–1993 гг. в Эстонии была осуществлена беспрецедентная по жесткости санация и банкротство ведущих коммерческих банков, обремененных безнадежным портфелем еще рублевых кредитов. Вкупе с денежной реформой это дало новой кроне запас прочности на начальные, самые трудные годы. Однако это означало и крупные потери для населения, а предприятиям во многом приходилось начинать практически с чистого листа.
Нельзя недооценивать влияние других радикальных реформ. Упразднения протекционистских барьеров и всеобщей либерализации внешнеэкономической деятельности и цен при отказе от субсидирования. Введение пропорциональной ставки подоходного налога, а затем и освобождение реинвестированной прибыли предприятий от налога на прибыль. Реституция довоенных прав собственности. Земельная реформа, расформирование колхозов и совхозов. Немедленный отказ от дефицита госбюджета, что заставило государство жить по средствам. Перевод экономики на частную основу, начавшийся еще в рамках СССР в 1989–1991 гг. на уровне малого предпринимательства, быстро продолжился на основе Программы экономической самостоятельности (по-эстонски аббриевиатура программы – IME дословно переводится как «чудо»).
Особого упоминания заслуживает приватизация, которую многие исследователи считают одним из главных факторов первоначального ускорения экономического развития. Если в Литве, Чехии, России, на Балканах и во многих других странах ЦВЕ приватизация проводилась ускоренными темпами на ваучерной или денежной основе, можно сказать, – любой ценой, то Эстония сначала сконцентрировалась на макроэкономической стабилизации, разработке первичного элементарного экономического законодательства и учебе на чужом опыте. Другие страны поспешно приватизировали крупные предприятия в основном в форме отложенных платежей или векселей либо, как, например, в Латвии, через министерства, отвечавшие за соответствующие предприятия. Преимущества везде получили инсайдеры. Но они не торопились с введением новых рынков, знаний, технологий и инвестиций. Вместо этого они нередко до последнего эксплуатировали остаточные имевшиеся ресурсы предприятий, выбивая поддержку государства в виде разных льгот, субсидий и «административного ресурса». Это, как правило, способствовало «олигархизации» экономики.
Эстония изначально ориентировалась на другую модель. Ваучеры, полученные за рабочий стаж, использовались главным образом для приватизации жилья и земли. Приватизация предприятий проводилась на транспарентной конкурсной, в основном аукционной основе за живые деньги по известной немецкой модели через специальное независимое агентство типа Treuhand, а на начальном этапе с помощью их же специалистов. Возможности инсайдеров значительно сузились, зато деятельное участие в процессе приняли нацеленные на эффективность коммерческие банки. Мотивированные стратегические западные инвесторы привнесли как свое знание рынков, так и «ноу-хау» и технологии, а также культуру управления организацией по западному, часто скандинавскому образцу. Да и вырученные от приватизации деньги, хотя и не такие уж большие, оказались хорошим подспорьем на фоне мизерных госдоходов в самые трудные первые годы независимости.
Эстонские специалисты своевременно разработали и приняли современное и соответствующее европейским стандартам гражданское и хозяйственное, а затем и прочее законодательство. Задел для этого был создан еще в рамках вышеупомянутой программы IME (1989–1991 гг.), то есть еще в поздний перестроечный период. Образцом послужила континентальная правовая модель по немецкому образцу, в которой главенствующую роль выполнял договор, закон и суд. Это отличает Эстонию от многих стран ЦВЕ, где бòльший вес имеют решения исполнительной власти.
Силовые структуры, созданные практически на пустом месте, были изначально, хотя и не без проблем, поставлены под безусловный гражданский контроль. Разрешительную модель управления экономическими агентами вскоре заменила уведомительно-контрольная, при значительном упрощении регламентации в отношении ведения бизнеса. Конечно, не последнюю роль сыграл взятый уже в середине 1990-х гг. курс на вхождение в Европейсмский союз, который требовал гармонизации законодательства и регулятивной практики. В отличие от стран ЦВЕ, которые даже в условиях советского блока имели свою систему управления и законодательства, странам Балтии пришлось создавать ее, по сути, с нуля, учась на ходу и избегая инерции, унаследованной от предыдущего периода.
Все эстонские правительства проводили жесткую линию по подавлению всякого рода «крышевания» и нелегального бизнеса. В такой небольшой стране, как Эстония, где каждый всегда что-то знает, это было сравнительно просто, особенно, учитывая присущую населению ментальность, о которой говорилось выше. Избавлению от советского наследия и принятию радикальных шагов во многом способствовала практически тотальная смена политической элиты на людей, не отягощенных прежним опытом и связями. Этот процесс проходил на базе нового Основного закона, установившего парламентскую форму правления. В изменившейся атмосфере по-иному стала восприниматься коррупция, показатели которой зашкаливали в стране по сравнению практически со всеми странами ЦВЕ и даже некоторыми государствами европейского Средиземноморья.
Результатом комплекса мер стал рост интереса инвесторов. По объему прямых инвестиций страна вышла в лидеры в группе ЦВЕ уже в 1990-е гг., а ко времени последнего кризиса далеко обогнала даже инвестиционных флагманов – Словению, Чехию, Венгрию, не говоря уже о балтийских соседях. На сегодняшний день около 80% ВНП и 70% экспорта зиждется на прямых иностранных инвестициях, а темпы роста экономики после глубокого спада в 2009–2010 гг. самые высокие в Евросоюзе. Введение евро придало уверенности не только самим эстонцам, но и международному инвестиционному сообществу. Котировки страховочных сертификатов (CDS) по Эстонии сравнимы с германскими, а рейтинг страны, несмотря на кризис, повышен до уровня ведущих экономик.
Все перечисленное наряду с открытостью эстонской экономики и предсказуемостью ее регулятивной среды не могло не расположить к Эстонии в первую очередь соседей – скандинавских инвесторов, особенно финнов (в силу их исторической и культурно-языковой близости) и шведов. Немалая часть работоспособного населения занята в течение недели на различных предприятиях в Финляндии, возвращаясь на уик-энд домой, благодаря развитому транспортному, а также дешевому и удобному паромному сообщению. Наши соседи из других балтийских республик такой возможности не имеют, большинство отправляется за рубеж на постоянные заработки. В период нынешнего кризиса и резкого скачка безработицы финский рабочий рынок стал хорошим подспорьем для многих эстонцев, особенно в связи с временным спадом в экспортном секторе, объемы которого сегодня опять растут. Кризис и связанные с ним все более жесткие условия конкуренции стимулируют процесс перевода многих скандинавских производств в более дешевые страны Балтии, особенно в Эстонию.
Среди дополнительных факторов, обеспечивших Эстонии один из самых высоких темпов экономического роста в Европе, относительно дешевые займы частному сектору, выдаваемые четырьмя ведущими скандинавскими банками, которые владеют более чем 95% банковского сектора и до кризиса получали очень дешевое финансирование на международных финансовых рынках. Общий уровень кредита у частного сектора относительно высок и примерно равен 10 тыс. евро на человека, что в сумме лишь на четверть меньше годового ВНП страны – показатель, который ниже западно-европейских, но один из самых высоких для стран ЦВЕ.
Важнейшим фактором стал массовый туризм, особенно финский, который расцвел благодаря комфортному паромному, а также воздушному сообщению между Таллинном и Хельсинки, а также Таллинном и Стокгольмом. Кстати, паромная линия между Таллинном и Хельсинки, протяженностью чуть более 70 км является одной из самых многолюдных и загруженных в Европе. Беспрецедентными темпами растет круизный туризм и туризм из других стран, в том числе из России.
Немаловажным для успешного экономического развития Эстонии является относительно высокий по сравнению с другими странами Центральной и Восточной Европы удельный вес международных бизнес-услуг, весьма конкурентноспособных по качеству и цене, оказываемых в первую очередь ближайшим соседям как на севере, западе, так и на востоке.
И, наконец, знаменательно то, что можно говорить о большом удельном весе подрядной промышленной продукции в основном полуфабрикатного типа, производимой для скандинавского и немецкого рынков. Это одновременно и стимулирующий фактор, и негативный, ибо зависимость от экспорта на рынки именно этих стран слишком велика. Российский рынок находится на четвертом месте по экспорту, где в последнее время тон задает пищевая промышленность. Однако нельзя отрицать тот факт, что промышленный сектор ведущих внешнеэкономических партнеров, находящихся в кильватере Германии, успешно справился с кризисом благодаря наращиванию экспорта, особенно инвестиционных товаров, в новые экономические центры, например, в Азии. А это позволило и работающему для них на подряде эстонскому экспорту вновь подняться невиданными темпами. Если сбудутся прогнозы пессимистов о новом витке кризиса и связанном с ним падении спроса не только на потребительские, но и инвестиционные товары, это, безусловно, отрицательно скажется и на эстонском экспорте. Ведь обычно при падении спроса первыми теряют заказы именно подрядчики, а не производители конечного продукта.
Радикализм реформ не делает их менее болезненными для простых людей. Если они так или иначе оправдывают надежды, население готово терпеть лишения. Но кредит народного доверия не безграничен. В момент перехода на свою валюту средняя зарплата в Эстонии составляла в пересчете 35 евро, а пенсия 7,5 евро. Сегодня, даже несмотря на кризис, эти цифры достигают, соответственно, 854 и 320 евро. Эстония прочно удерживает позиции в ведущей группе стран с наиболее высоким уровнем человеческого развития и в 2010 г. заняла, по расчетам ООН, 34-е место – вместе с государствами Вышеградской группы. Остальные страны Балтии и ЦВЕ входят во вторую групу – так называемые страны с высоким уровнем развития. Так что результат говорит сам за себя. Отнюдь неслучайно, по проведенным весной опросам населения трех прибалтийских стран, оказалось, что именно эстонцы наиболее удовлетворены деятельностью своего государства и в большей степени недовольны собой. Причем удельный вес людей, которых устраивают условия жизни в стране в целом, даже среди русскоязычного населения Эстонии выше, чем среди латышей и литовцев.
Но это не означает, что все всем довольны. Не надо забывать, что непосредственная близость скандинавского примера, достаточно популярного уже в советское время и до сих пор остающегося желанной целью, постоянно вызывает вопрос: когда же балтийские страны выйдут на уровень жизни, хотя бы сравнимый со скандинавским. Тем более, что из всего балтийского региона Эстония наиболее интегрирована в различные международные структуры и организации, например, Евросоюз, Еврозона, ОЭСР, НАТО и т.д. Таким образом, международная среда благоприятна для Эстонии как никогда. Даже текущий кризис особо не повлиял на это.
Изменение парадигмы в Европе: что дальше?
Скромные масштабы эстонской экономики, помноженные на менталитет населения и последовательно либеральную экономическую политику с самым малым в Европе государственным долгом (около 7% ВНП), придает ей такую гибкость, о которой большинство европейских стран даже не мечтают. Эстония не только вкушает плоды долговременной политики сбалансированного бюджета и использует профицит для накопления резервов, лишь частично востребованных в этот кризис, но и провела беспрецедентную внутренную девальвацию. А это означает ничто иное как практически бездефицитный бюджет за счет значительного сокращения госрасходов, более чем 10-процентное падение зарплат и очень высокий уровень безработицы. Хотя даже в столь критических условиях правительство сумело повысить размер пенсий на 5 процентов. Следует, однако, подчеркнуть, что все эти тяготы оправдывала благородная цель – выполнение Маастрихстких критериев для вхождения в зону евро, что и произошло в 2011 году.
Даже ни будь такого повода, его следовало бы придумать для того, чтобы совладать с кризисом. Эстонцы, по определению президента страны, Тоомаса Хендрика Ильвеса – народ проектов, ради которых готовы напрячься и добиться результата, как это не раз бывало в истории. Однако Эстония вошла в зону евро, когда там уже начался развал. Очутившись в вожделенной еврозоне, эстонцы вдруг обнаружили, что вместо того, чтобы обрести покой, им надо раскошелиться на сумму, достигающую половины годового бюджета для помощи тем, кто даже на пике кризиса не отказался от привычки жить не по средствам. Безусловно, такое не никому не понравиться.
Двадцать лет непрерывных реформ и постоянных лишений начинают вызывать усталость у населения. Хочется, наконец, воспользоваться плодами долгих усилий и жертв и поднять качество жизни на достойный уровень: «Пожить так, как в Европе». Но разразившийся кризис наглядно показал, что столь привлекательное общество благоденствия, когда оно основано на займах за счет будущего, начинает себя изживать. Вместе со стремительным смещением глобального центра тяжести в сторону Азии измененяется существовавшая до последнего времени парадигма. Как метко подметил кто-то: «Мы наконец-то прорвались на праздник жизни, а он уже закончился...».
Понятно, что у стран ЦВЕ просто нет возможножности скопировать путь Западной Европы за последние полстолетия. И все же новички еще не утратили полностью аппетита и целеустремленности, не растратили недавно обретенный опыт радикального реформирования. Главное – постараться сохранить конкурентоспособность экономик, повысить позиции в международных цепочках создания благ, включить инновационные генераторы экономического роста. И на этой базе постоянно повышать качество жизни своего населения. В этом главные вызовы как для Эстонии, так и для других стран ЦВЕ. Но следует избегать опасности попасть в западню, подобную той, в которую попала Западная Европа, и жить строго по средствам, а не за счет будущего. В этом смысле Эстония достаточно защищена, поскольку органически входит в сферу германского и скандинавского влияния.
Безусловно, государства ЦВЕ нацелены на то, чтобы следовать в русле Евросоюза и еврозоны, хотя последние больше никогда не будут такими, как раньше. Несмотря ни на что, не вызывает сомнений и приверженность Эстонии евровалюте, которая подспудно все еще рассматривается населением как некая квази-гарантия безопасности. Кроме того, практически все они убежденные приверженцы НАТО.
Об этом не особенно любят говорить открыто, предпочитая дипломатические эвфемизмы, но в силу исторических причин, пока не изжитых сторонами до конца, странам ЦВЕ и особенно государствам Балтии во многом присуща одна общая черта – стремление любой ценой предотвратить угрозу восстановления российского влияния. Многое в межгосударственных отношениях с Россией за последние двадцать лет, к сожалению, продолжало подогревать эти страхи. В то же время, эта во многом исторически сложившаяся ситуация давала возможность, например, эстонскому правительству проводить такую жесткую политику реформ, которая была бы просто невозможна в иных условиях. Как известно, в любом обществе, проведение непопулярных мер требует мобилизации населения, грубо говоря, мотивирования его на жертвенность. До сих пор эта модель в целом оказывалась относительно результативной.
Однако, надолго ли? Когда образцы, к которым мы стремимся, рассыпаются на глазах, всегда возникает вопрос: каким путем дальше следовать, есть ли, на что опереться. В условиях новой парадигмы появляется потребность в постановке новых целей, достижение которых позволит выйти на более высокий уровень малых, но успешных стран и обществ, используя накопленный опыт и все вышеперечисленные предпосылки. При этом, не поддаваясь искушению эксплуатировать присущий эстонцам страх перед россииской агрессивностью. Ведь Эстония стоит перед теми же вызовами, что и вся Европа – демографический спад и старение населения, потеря ценовой, а в будущем и технологической конкурентоспособности на глобальных рынках, ограничения роста в количественном отношении и необходимость переключения на его качественные параметры и т.п. Но в отличие от Старой Европы у Эстонии еще нет ни привычек, ни институтов, унаследованных от уходящего в небытие общества благоденствия, что уже пригодилось в нынешнее кризисное время.
Теперь в Эстонии стали больше задумываться о новых путях и возможностях экономического развития. Например, Фонд развития, образованный парламентом в соответствии со специально принятым законом, ведет активную работу по прогнозированию будущего развития, как в регионе, так и в мире в целом и определению для страны вытекающих из этого возможностей. В этих целях разрабатываются пилотные проекты в конкретных перспективных сферах применения.
И тут опять-таки целесообразно использовать все возможности для интеграции с экономикой скандинавских стран, которые уже сейчас являются не только самыми крупными инвесторами в эстонскую экономику, но и главными ее партнерами по экспорту. Задача Эстонии – стать привлекательным подрядчиком высокого уровня и необходимым партнером и выйти на новые рынки в Азии и Латинской Америке. Именно в том, чтобы создать высокоразвитый технологический экспортный регион, охватывающий Балтийское море, в который органично вписывается экономика балтийских стран, в том числе Эстонии, видится достойная цель, к которой следует стремиться.
Эстония > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 4 ноября 2012 > № 2911772
Райво Варе
Премьер-министр Чехии Петр Нечас на проходящем в городе Брно съезде правящей Гражданской демократической партии (ГДП) в воскресенье вновь избран председателем партии, сообщают чешские СМИ.
В тайном голосовании приняли участие 592 делегата съезда ГДП.
"За Петра Нечаса отдан 351 голос, за его конкурента Ивана Фуксу - 178 голосов", - сообщил председатель избирательной комиссии Ян Видим.
Таким образом, Нечас подтвердил свое лидерство в правящей в Чехии партии, набрав около 60% голосов.
Первым заместителем председателя ГДП избран министр промышленности и торговли Чехии Мартин Куба, получивший 363 голоса.
Как отмечает Чешское радио, на съезде партии Нечас взял на себя ответственность за сокрушительное поражение ГДП на прошедших недавно региональных выборах и выборах в Сенат (верхнюю палату парламента) и признал, что партия не смогла доходчиво объяснить избирателям, почему страна должна сократить бюджетные расходы.
Премьер Чехии призвал однопартийцев вернуться к приоритетам, которые ГДП обозначила в своей предвыборной программе, и сохранить единство внутри партии. Во вторник в нижней палате парламента Чехии будет рассматриваться пакет законов о налогах, без реализации которых правительство не сможет удержать дефицит госбюджета в запланированных рамках. Против принятия этих законов ранее выступала группа депутатов ГДП. Леонид Свиридов.
РОСПОТРЕБНАДЗОР РАЗРЕШИЛ ВВОЗ ЧЕШСКОГО АЛКОГОЛЯ
Ведомство официально сообщило о снятии запрета. Крепкий алкоголь из Чехии вернется в Россию в ближайшее время
Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека сняла запрет на импорт крепких спиртных напитков из Чехии, сообщается на сайте ведомства.
Разрешен ввоз и оборот на территории РФ чешской алкогольной продукции с содержанием этанола 20% и более, выработанной после 26 сентября 2012 года. "При этом данная продукция должна сопровождаться полным пакетом документов, подтверждающих качество, безопасность и происхождение вышеуказанной алкогольной продукции", - говорится в сообщении.
Накануне главный санитарный врач России Геннадий Онищенко подтвердил, что российская сторона уже получила от Чехии все необходимые заверения и документы, подтверждающие безопасность ныне производимой в Чехии крепкой алкогольной продукции.
Запрет на чешский алкоголь был введен в связи с массовыми сентябрьскими отравлениями в этой стране. Жертвами употребления поддельных спиртных напитков стали 30 человек. Правоохранительные органы задержали двух человек, занимавшихся производством контрафактного алкоголя. Им грозит от 12 до 20 лет тюрьмы.
ЧЕШСКИЙ КРЕПКИЙ АЛКОГОЛЬ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В РОССИЮ
Соответствующее решение принял главный санврач Геннадий Онищенко
Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко принял решение вернуть крепкий алкоголь чешского производства на российский рынок. Включая знаменитую "Бехеровку".
По словам Онищенко, российская сторона уже получила от чешской все необходимые заверения и документы, подтверждающие безопасность ныне производимой в Чехии крепкой алкогольной продукции, передает "Эхо Москвы".
Ограничения на поставки крепкого алкоголя из Чехии в Россию действовали с 21 сентября 2012 года. Импорт "Бехеровки" и нескольких видов абсента был запрещен, а торговые сети получили от Роспотребнадзора указание изъять из продажи все крепкие напитки, изготовленные в Чешской республике в период с 1 января по 26 сентября 2012 года.
Все эти меры были связаны с тем, что в сентябре в Чехии было отмечено множество случаев отравления поддельным крепким алкоголем. И не просто отравления, а отравления со смертельным исходом - погибли 30 человек. Лишь через некоторое время правоохранителям удалось задержать двух подозреваемых в производстве и распространении контрафактного крепкого алкоголя, которые, как оказалось, добавляли в свою продукцию смесь метанола и этанола. Сейчас им грозит грозит от 12 до 20 лет тюремного заключения.
Роспотребнадзор разрешил ввоз чешского алкоголя крепостью свыше 20%, произведенного после 26 сентября 2012 года, сообщили РИА Новости в пресс-службе ведомства.
Ранее сообщалось, что Роспотребнадзор может снять запрет на ввоз и оборот в России крепкого алкоголя из Чехии, после того, как чешская сторона предоставит доклад о ходе расследования отравлений спиртными напитками с добавлением метанола и предпринятых мерах.
"Мы получили удовлетворительный ответ от чешской стороны о качестве и контроле за алкогольной продукцией. Принято решение снять запрет на поставку крепкого алкоголя, произведенного после 26 сентября 2012 года. Сейчас готовятся соответствующие документы", - сказал собеседник агентства.
При этом чешская алкогольная продукция должна сопровождаться полным пакетом документов, подтверждающих ее качество, безопасность и происхождение, добавили в Роспотребнадзоре.
С начала сентября в Чехии отравились метиловым спиртом около 90 человек, 31 человек скончался. Роспотребнадзор 21 сентября ввел запрет на поставки крепкого алкоголя из Чехии в Россию.
Около 74% чехов проводят на работе больше времени, чем предусматривает трудовой договор. Это следует из опроса работников и фирм, проведённом порталом Jobs.cz.
При этом около 25% чешских фирм полагают, что перерабатывать – это нормально. 26% респондентов сообщили, что работают сверхурочно и это обычная практика в компаниях. 35% работников ежемесячно перерабатывают свыше 20 часов (более одного часа в день). Ещё 13% дополнительно проводят на работе менее 20 часов в месяц. 16% чехов в исключительных случаях остаются на работе дольше, чем положено. И только 10% людей сообщили, что никогда не работают сверхурочно.
В опросе участвовали 2818 работников чешских фирм и 177 компаний.
Известный производитель бытовой электроники Panasonic закрывает завод в промышленной зоне Триангле в Жатце, который специализировался на изготовлении LCD панелей для телевизоров. Без работы останутся 615 человек.
Это весьма серьёзная проблема для всего Устецкого края, где уровень безработицы самый высокий в Чехии (13,2%). На учёте в отделах труда состоят около 57 тысяч человек. На заводе Panasonic работали жители Лоунска (уровень безработицы — 13,2%), Хомутовска (13,9%) и Мостецка (15,8%).
Компания решила закрыть производства «по стратегическим причинам». Она планирует заниматься производством малоформатных панелей. Завод по производству телевизоров в Малайзии также будет закрыт.
Борис Зайчук назначен послом Украины в Чешской республике
Назначен новый посол Украины в Чешской республике
Соответствующий приказ 1 ноября 2012 года подписал президент Украины Виктор Янукович. Иван Грицак, ранее занимавший пост чрезвычайного и полномочного посла Украины в ЧР, освобождён от этой должности.
Борис Зайчук родился в 1949 году в Хмельницкой области. В 1971 году окончил Киевский государственный педагогический институт им.Горького по специальности «учитель украинского языка и литературы», в 1991 году — Киевский институт политологии и социального управления. В 2000 году окончил Киевский национальный торгово-экономический университет по специальности «экономист-финансист». Кандидат экономических наук, доцент.
С сентября 2009 по март 2010 года был чрезвычайным и полномочным послом Украины в Республике Хорватия. С марта 2010 года был главой правления Пенсионного фонда Украины.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter