Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Весь мир > Миграция, виза, туризм > tourinfo.ru, 7 ноября 2012 > № 683575

По данным Всемирной туристской организации, динамика туристских расходов демонстрирует хорошие результаты, несмотря на сложную финансовую ситуацию во многих странах: с января по август 2012 года количество международных туристских прибытий выросло на 4% (плюс 28 млн чел.) в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.

К августу 2012 года мировая туриндустрия поставила очередной рекорд: за 8 месяцев по всему миру было совершено 705 млн туристских прибытий. Во Всемирной туристской организации (ЮНВТО) уверены, что по итогам года количество туристских прибытий достигнет 1 млрд чел. «В свете непростой экономической ситуации в мире этот рост является очень позитивным результатом. Мы должны сохранять осторожность, т.к. некоторые месяцы года показывали худшую динамику, и эта тенденция может вернуться до конца года», - отметил генсек ЮНВТО Талеб Рифаи.

По сравнению с первыми пятью месяцами текущего года (+5% в среднем) рост замедлился в июне (+2,7%) и июле (+1,4%). В августе темп роста вновь начал расти и достиг 4%. По итогам года ЮНВТО ожидает прирост на уровне 3-4%, а по прогнозам на 2013 год увеличение количества туристских прибытий будет идти на уровне 2-4%.

Мировой туризм в людях

Страны с развивающейся экономикой вновь подтвердили свое лидерство (+5%) по сравнению с развитыми рынками (+4%). Наиболее серьезный рост произошел в азиатском и тихоокеанском регионе, за которыми следуют обе Америки и Европа. Ближний Восток по-прежнему демонстрирует признаки восстановления: наиболее многообещающие результаты в Египте.

Европа (+3%) укрепила свой рекордный рост 2011 года, несмотря на текущую экономическую нестабильность в еврозоне. Результат выше среднего показали Центральная и Восточная Европа (+9%). Средний результат по Западной Европе составил +3%, а южная и средиземноморская часть региона улучшила свой прошлогодний результат всего на 1%. Прирост по Северной Европе составил 0,2%.

Юго-Восточная и Южная Азия (+8%) лидируют в Азиатско-Тихоокеанском регионе (средний прирост 7%). Далее следует Северо-Восточная Азия (+7%). Этот регион отражает четкое восстановление въездного и выездного рынков Японии. Океания за восемь месяцев текущего года продемонстрировала устойчивый рост (+5%) по сравнению со всем 2011 годом (+1%).

В американском регионе (в среднем +4%) наибольший рост зафиксирован в Центральной (+7%) и Южной Америке (+6%). Турпоток в Карибском регионе вырос на 5%, что также превышает усредненный показатель по региону. В Северной Америке количество международных прибытий выросло на 3%.

По приросту въездного потока в Северную Африку (+10%) можно судить о восстановлении турсектора Туниса, а Египет все еще находится в «минусе». Тем не менее, если в прошлом году турпоток этой страны находился на отметке -7%, то по итогам восьми месяцев 2012 года количество туристов уменьшилось всего на 1%. Страны Африки южнее Сахары (+4%) продолжают демонстрировать положительные результаты, консолидируя хорошие темпы роста предыдущих лет.

Мировой туризм в валюте

Наравне с ростом количественных показателей турсектора стран мира, растет и количество затрат интуристов. Больше всего за первые восемь месяцев на туризме заработал Гонконг (+17%), США (+8%), Германия (+7%), Франция (+5%) и Великобритания (+4%). Ряд других основных направлений сообщили о двузначном росте поступлений от туриндустрии: Япония (+48%), Швеция (+26%), Южная Африка (+26%), Республика Корея (+26%), Индия (+ 23%), Польша (+19%), Таиланд (+17%), Россия (+16%), Египет (+13%), Чехия (+13%), Тайвань (+ 11), Сингапур (+10%) и Хорватия (+10%).

Десятку стран-лидеров по туристическим затратам занял Китай, который в период с января по август 2012 года продемонстрировал рост 30%. Российские туристы - вторые по тратам за границей и в этом году увеличили свои расходы на 15%. За нашими согражданами следуют американцы (+9%), канадцы (+6%), немцы (+5%), австралийцы (+4%) и японцы (7%). После снижения в прошлом году в 2012-м британские туристы тратили на 2% больше, а показатели по туристам из Италии и Франции по-прежнему идут вниз.

Другие крупные страны с развитой экономикой, которые показали значительный рост расходов: Австрия (+16%), Бельгия (+13%), Швейцария (+11%) и Норвегия (+11%). Среди стран с развивающейся экономикой, в дополнение к Китаю и России, двузначный рост расходов был отмечен по Польше (+22%), Малайзии (+18%), Аргентине (+16%), Филиппинам (+14%), Индии (+11%) и Индонезии (+10%).

Весь мир > Миграция, виза, туризм > tourinfo.ru, 7 ноября 2012 > № 683575

США. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 7 ноября 2012 > № 683183

Администрация президента США Барака Обамы после его переизбрания на второй срок предложит новую повестку дня российско-американских отношений, в рамках которой к 2014 году Москва и Вашингтон могут заключить новые договоренности о сокращении ядерных вооружений, считает директор Института США и Канады РАН Сергей Рогов.

"Я думаю, будут выдвинуты предложения о более глубоких сокращениях ядерных вооружений... Если договор СНВ, который сейчас действует, предусматривает сокращения ядерных стратегических вооружений до уровня 1550 развернутых боеголовок, то последует предложение сократить этот уровень раза в полтора", - сказал Рогов в среду на пресс-конференции в РИА Новости, посвященной итогам президентских выборов в США.

Договор СНВ-3 был подписан в Праге 8 апреля 2010 года и вступил в силу 5 февраля 2011 года. Срок его действия - десять лет.

По мнению ученого, американцы, вероятно, будут также добиваться того, чтобы в будущих договоренностях ограничения распространялись не только на стратегические, но и на тактические ядерные вооружения, "где, считается, у России есть определенное количественное преимущество". При этом, полагает эксперт, Москва будет стараться увязать вопрос о сокращении ядерных вооружений с проблемой противоракетной обороны (ПРО), по которой у РФ и США есть серьезные разногласия.

РФ и НАТО договорились сотрудничать по проекту ЕвроПРО на саммите в Лиссабоне в 2010 году, но переговоры зашли в тупик из-за отказа США предоставить юридические гарантии ненаправленности системы против российских сил сдерживания. РФ в ответ на развертывание ПРО в Европе намерена предпринять комплекс военно-технических и дипломатических мер.

"Думаю, что на будущий год у нас начнется серьезный разговор с американцами по проблемам дальнейшего сокращения ядерных вооружений и противоракетной обороны. И если удастся добиться компромисса по ПРО, то может быть уже где-то в 2014 году появятся новые договоренности как юридического, так и политического характера", - сказал Рогов.

По мнению главы Института США и Канады, в случае победы конкурента Обамы Митта Ромни, США могли бы выйти из действующего договора СНВ, однако победа Обамы "означает преемственность политики". "Победа Обамы на нынешних президентских выборах означает преемственность того, что было сделано в предшествующие несколько лет. Будет предпринята попытка выработать новую повестку дня, будут, конечно, и проблемы", - заметил Рогов.

Говоря о предстоящих трудностях в российско-американских отношениях, эксперт отметил, что они, скорее всего, будут связаны с отменой поправки Джексона-Вэника и принятием так называемого "закона Магнитского".

Поправка Джексона-Вэника была принята конгрессом в 1974 году и вводила ограничения на торговлю с СССР. Причиной принятия поправки стало отсутствие в Советском Союзе свободы эмиграции. Сейчас поправка формально продолжает действовать в отношении России. С 1989 года США ежегодно вводили мораторий на действие поправки, однако конгресс официально ее не отменял.

Конгресс США рассматривает вопрос об отмене поправки Джексона-Вэника в увязке с законом о введении визовых санкцию против чиновников, причастных к нарушению прав человека, получившим название закона о "списке Магнитского". В июле сенат объединил эти два законопроекта в один. Но пока в конгрессе нет двухпартийной коалиции, необходимой для его принятия.

По словам Рогова, сложности могут возникнуть уже через несколько недель, когда действующий состав конгресса США соберется на сессию.

"Я думаю, через несколько недель может возникнуть такая ситуация: палата представителей примет закон Магнитского, но не отменит поправку Джексона-Вэника", - сказал он.

Эксперт также полагает, что администрация Обамы продолжит критиковать некоторые явления внутриполитической жизни РФ, что будет вызывать соответствующую реакцию Москвы, но серьезных кризисов в отношениях РФ и США это не спровоцирует, и возврата к ситуации времен "холодной войны" не будет.

Тон диалога Москвы и Вашингтона, по мнению Рогова, вряд ли станет холоднее после неизбежных кадровых изменений в администрации Обамы. Так, отметил ученый, с поста госсекретаря должна уйти Хиллари Клинтон. Ее наиболее вероятными преемниками сейчас считаются председатель международного комитета сената Джон Керри и постпред США при ООН Сьюзан Райс. Если Керри "действительно настроен на позитивную повестку дня в российско-американских отношениях", то Райс ранее неоднократно допускала "недипломатичные оценки России" при голосовании в СБ ООН по Сирии.

Однако, по мнению Рогова, вероятность назначения ее невелика. "На мой взгляд, шансы на назначение Сьюзан Райс невелики. А это значит, что вряд ли резко поменяется тональность госдепартамента", - считает Рогов.

США. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 7 ноября 2012 > № 683183

Молдавия > Алкоголь > az-ua.com, 7 ноября 2012 > № 683033

Завершается очередной необычный сезон виноделия. Но по своим отнюдь не положительным особенностям он превзошел все предыдущие, пишет Экономическое обозрение "ЛОГОС-ПРЕСС"

Ценовой рекорд за годы расчета в молдавских леях установлен на виноград Шардоне с виноградника близ с. Рашково - по 6,9 лея/кг. Правда виноград был отличного качества и собран в ящики. Из него будет изготовлено самое дорогое в Молдове игристое вино.

- Мы всегда страдали от очень низких цен на виноматериалы. Но в этом давнем тренде наметились изменения, - полагает генеральный директор компании "Acorex wine holding" Сергей Борец. - В Испании виноматериалы подорожали на 25%, в Италии — на 40-50%. Последние 100 лет в мировом виноделии постоянно была в запасе одна годовая норма потребления виноматериалов. Однако усилия ЕС по сокращению площадей виноградников в Европе, а также уменьшение плантаций в Австралии привели к тому, что баланс выровнялся. Переходного запаса больше нет. На 1 июля продано все вино. Предприятия, которые занимаются розливом, законтрактовали все вино и выбирают его по графику. Это позволило ценам двигаться вверх. Однако, несмотря на то, что сырье подорожало, ритейл цены не поднимает. Один директор винзавода в Италии рассказал о том, что продает с завода вина по 1,1 евро за бутылку и работает в "ноль". Рост цен на мировом рынке виноматериалов выгоден молдавским виноделам, потому что сегодня очень сложно найти в России дистрибьюторов, которые хотели бы работать с молдавским вином. Вступление России в ВТО сняло таможенные барьеры на пути вина из дальнего зарубежья на этот рынок, импортеры получают от этих производителей большую отсрочку по платежам и умеренные цены. К тому же для потребителей привлекательнее вина из Франции, Италии, Испании, чем из Молдовы.

На виноматериалы из урожая винограда 2012 г. повлияют также и погодные условия. В Италии объем полученного урожая на 25% меньше, чем ожидали. Кроме того, на севере страны было много дождей, и виноград сильно поражен серой гнилью. Во Франции уже известно, что нынешний урожай будет самым низким с 1991 года. В Испании из-за засухи собрали винограда на 15% меньше, чем в прошлом году, а в некоторых регионах, в том числе в Риохе, урожайность ниже на 30%.

В Молдове реально урожай меньше, наверное, наполовину прогнозируемого. На виноградниках, которыми мы управляем, в 2011 г. собрали в среднем 12 т/га, в этом году, с соблюдением всех необходимых обработок, - 4,5 т/га. Ягоды созрели мелкими, иногда даже величиной с черный перец. Мы столкнулись с заизюмливанием винограда, потому что в нем мало влаги. Соответственно, и выход сока низкий. Сахаристость — 240-260 г/куб. дм, следовательно спирт будет на уровне 14-15%. Первый раз мы столкнулись с такой проблемой: кислотность красного винограда — 8 г/куб. дм, а когда его пропустили через пресс, кислотность в соке повысилась до 9 г/куб. дм, т. е. винная кислота выкристаллизовалась в ягоде, а при давлении перешла в жидкое состояние и повлияла на уровень кислотности. Удивительно, что в белых сортах винограда, выращенных в центральной зоне, сахаристость составила 200-230 г/куб. дм, а у нас, на юге, - максимум 188 г/куб. дм — этого достаточно, но должно было быть больше. Винограда не хватает, будет явный дефицит виноматериалов, - рассказывает Сергей Борец.

Директор винзавода "Javgur-vin" Георге Никулицэ тоже считает, что в целом по республике в этом году собрали значительно меньше винограда, чем предполагалось. В первую очередь, из-за несоответствия данных по площади виноградников. Например, за местным хозяйством в примэрии числятся плантации в 400 га, реально их — 120 га. Из-за дефицита винограда предприятие переработало только 1 тыс. т гроздей, из которых 60% - белые сорта. В этой зоне больше нет винограда. Цены поднялись на 2 лея/кг. Если в прошлом году платили за виноград не более 3,2 лея/кг, то в этом — 4,5-5,4 леев/кг (с НДС). Многие покупатели приезжали на поле со своим транспортом и покупали виноград по предоплате.

Комбинату "Milestii Mici", виноградники которого расположены в центральной зоне республики, больше повезло с урожайностью. На белых сортах она составила 9,3 т/га (в прошлом году — 12,5 т/га), что и так в два раза больше, чем по республике в обычные годы. На красных сортах ожидается не меньше (в 2011 г. собрали 15,5 т/га Мерло и 13,5 т/га Каберне-Совиньон).

Генеральный директор агрофирмы "Cimislia" Юрий Бостан отметил, что в сырьевой зоне предприятия в этом году мало винограда. Крестьяне, благодаря сухому лету, выиграли, сэкономив на обработках плантаций (в среднем делали по три опрыскивания), и в цене выращенного урожая. Красные сорта предприятие покупало по 4,5 лея/кг, а белые — от 4,5 до 5,4 лея/кг (включая НДС), причем цены росли в ходе уборки. Но производители винограда проиграли в тоннаже урожая. Примерно 30% веса потеряно. Качество винограда хорошее по сахаристости, но оставляет желать лучшего по другим критериям. Например, Каберне-совиньон на некоторых участках набрал сахаристость 210-230 г/куб. дм, но ягоды не созрели. Красящие вещества в кожице не получили должной окраски, и семена винограда тоже не созрели. В них мало сока, поэтому и выход из них меньше нормы — 60-61 дал сусла с тонны красного винограда и 65-66 дал/т белых сортов.

- Всего за сезон переработаем порядка 5 тыс. т — это на уровне прошлого года. Соотношение белых и красных сортов в общем объеме выглядит как 90:10, т. к. в запасе есть красные виноматериалы прошлых лет. Спрос в основном был на белые сорта — для шампанматериалов. Из винограда урожая-2012 в основном будут произведены ординарные вина, т. к. высококачественных вин продается небольшой объем. Из десертных изготовили "Кагор", поскольку только на это вино есть заказы закупщиков, на белые десертные вина нет спроса. Мы впервые произвели "Кагор" с использованием винного дистиллята. Естественно, его себестоимость выше, чем с зерновым спиртом-ректификатом. Российские партнеры, узнав цену нового "Кагора", задумались, поскольку российский рынок привык к дешевым молдавским винам. Зато покупателей в Польше и Чехии эта цена вполне устраивает, - рассказывает Юрий Бостан.

По мнению генерального директора АО "Saiti" (завод первичного виноделия) Михаила Платона, нынешний сезон создал проблемы по объему урожая и по ценам. На виноград цены значительно выросли, но у винодельческих компаний нет уверенности в том, что рыночные цены на виноматериалы покроют все расходы виноделов. Например, в 2006 г., после объявления эмбарго, виноматериалы продавали ниже себестоимости, т. к. виноград был приобретен до этих печальных событий по 4,55 лея/кг, и виноматериалы реализовали по 4,50 лея/л, но на изготовление одного литра вина необходимо 1,5 кг винограда. Те убытки до сих пор дают о себе знать.

В этом году за виноград белых сортов от одного крупного крестьянского хозяйства - давнего партнера заплатили по 5,2 лея/кг (с НДС), полностью рассчитавшись. Цены на красные сорта пока не известны, потому что с виноградарями достигнута договоренность о том, что после завершения сбора урожая определят средние цены по региону. Поэтому купили и переработали виноград, не зная, сколько он стоит. Из-за небольшого урожая и высокой конкуренции в его закупке, предприятие не смогло заготовить достаточно винограда. АО "Saiti" к моменту написания статьи переработало 450 т гроздей, еще ожидались лишь незначительные поступления сырья. Винограда больше нет. К сожалению, в этом году на своих виноградниках на 26 га предприятие собрало не очень большой урожай, т. к. Мерло (10 га) прошлой зимой пострадал от морозов, на 10 га Каберне-совиньона получили 7 т/га, но ягоды мелкие. "Пока радует только одно — рост цен на виноматериалы, - говорит г-н Платон. - Если в начале года мы продавали вина наливом до 40 центов, в последнее время — по 50 центов, то сегодня уже идет речь о 60 центах за литр виноматериалов урожая 2011 г."

Заместитель генерального директора по качеству компании "Fautor" Елизавета Бряхнэ сообщила о том, что за 35 лет ее работы в виноделии такой сезон выдался впервые. Чтобы из винограда урожая-2012 сделать хорошее вино, виноделу нужно очень хорошо потрудиться. Большие технологические сложности в производстве красных вин связаны с высокой сахаристостью и pH, низкой титруемой кислотностью. Чтобы вина не получились высоко спиртуозными из-за большого накопления сахаристости в ягодах, можно было бы сделать их полусухими, полусладкими с натуральным остаточным сахаром, но у таких вин высокая себестоимость и их очень сложно продать. Поэтому высокий сахар в винограде — еще не показатель его качества. Произошло быстрое созревание ягод вместо поэтапного развития винограда. Все силы растения пошли на выработку сахара.

Нынешний сезон показал состояние нашего виноградарства: у нас мало хороших виноградников и острый дефицит сырья вообще, а качественного тем более. Одним из путей решения сырьевых проблем было бы целевое использование кредита от ЕИБ (75 млн евро) на обновление виноградников.

Молдавия > Алкоголь > az-ua.com, 7 ноября 2012 > № 683033

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 6 ноября 2012 > № 684530

С 2000 года количество иностранцев, занимающих посты в статуарных и наблюдательных органах крупных чешских компаний, увеличилось с 25% до 34%. Об этом говорится в исследовании центра Deloitte Corporate Governance.

«Результаты исследования свидетельствуют о том, что позиции иностранных менеджеров в чешских фирмах заметно улучшились», - сказал руководитель центра Ян Спачил. Это тенденция связана с тем, что с 2000 года увеличился процент чешских фирм, владельцами которых частично или полностью являются иностранцы.

За 12 лет количество иностранцев, являющихся членами правления фирм, увеличилось втрое с 11% до 33%. В наблюдательных советов количество иностранных менеджеров выросло вдвое – с 15% до 30%.

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 6 ноября 2012 > № 684530

Чехия > СМИ, ИТ > ptel.cz, 6 ноября 2012 > № 684529

Администрация Праги 6 ноября решит, как будет проходить празднование Нового года и, в том числе, когда будет традиционный салют.

По словам пресс-секретаря чешского магистрата Терезы Краловой, мэрия не может согласовать дату проведения салюта. Пражане привыкли, что салют всегда был вечером 1 января, когда чехи отмечают Сильвестр. Однако в этом году руководство города решило перенести дату и организовать салют в ночь с 31 декабря на 1 января. Огненное шоу обойдётся городу в 1,9 млн крон.

Чехия > СМИ, ИТ > ptel.cz, 6 ноября 2012 > № 684529

Чехия > Транспорт > ptel.cz, 6 ноября 2012 > № 684528

И после открытия содержание тоннеля «Бланка» обойдётся пражскому бюджету в 200 млн крон ежегодно. Об этом заявил заместитель губернатора Праги Йозеф Носек. В общей сложности на строительство тоннеля будет потрачено 36 млрд крон. Объект планируется ввести в эксплуатацию в 2014 году.

Расходы на обслуживание тоннеля включают в себя освещение, уборку, эксплуатацию системы безопасности, системы вентиляции и откачивание воды. Заниматься этим будет Техническая дорожная администрация, которая обслуживает пять пражских тоннелей. За это она получает из бюджета 92,5 млн крон в год. Если она будет отвечать и за тоннель «Бланка», сумма дотаций будет увеличена.

Чехия > Транспорт > ptel.cz, 6 ноября 2012 > № 684528

Украина > Медицина > remedium.ru, 6 ноября 2012 > № 684507

Государственная служба Украины по лекарственным средствам в очередной раз информирует, что с 1 января 2013 года на территорию Украины будет запрещен ввоз лекарственных средств, произведенных не в условиях GMP.

Подтверждением того, что производство лекарственных средств отвечает действующим в Украине требованиям GMP, является документ, выдаваемый Гослекслужбой Украины соответствии с Порядком проведения сертификации производства лекарственных средств, утвержденного приказом Министерства здравоохранения Украины от 30.10.2002 года № 391 (в редакции приказа Министерства здравоохранения Украины от 05.07.2011 № 387, зарегистрированного в Министерстве юстиции Украины 11.08.2011 г. под № 969/19707).

Указанным Порядком предусмотрено предоставление документа соответствия производства требованиям GMP не только по результатам инспектирования, проведенного Гослекслужбой Украины, но и по результатам инспектирования, проведенного регуляторным органом страны-члена международной Системы сотрудничества фармацевтических инспекций (PIC / S).

Таким образом, производитель лекарственных средств имеет возможность, кроме Держликслужбы Украине, с целью проведения инспектирования производства, обратиться к любому регуляторного органа страны-члена PIC/S для получения документа соответствия требованиям GMP и дальнейшего его предоставления в Минздрав Украины / Гослекслужбу Украины.

Страны, которые являются членами PIC / S состоянию на 30.10.2012

1. Австралия

2. Австрия

3. Аргентина

4. Бельгия

5. Греция

6. Дания

7. Эстония

8. Израиль

9. Индонезия

10. Ирландия

11. Исландия

12. Испания

13. Италия

14. Канада

15. Кипр

16. Латвия

17. Литва

18. Лихтенштейн

19. Малайзия

20. Мальта

21. Нидерланды

22. Германия

23. Норвегия

24. Великобритания

25.Южно-Африканская Республика

26. Польша

27. Португалия

28. Республика Словакия

29. Румыния

30. Сингапур

31. Словения

32. США

33. Венгрия

34. Украина

35. Финляндия

36. Франция

37. Чешская Республика

38. Швейцария

39. Швеция

Украина > Медицина > remedium.ru, 6 ноября 2012 > № 684507

Великобритания. Казахстан > Внешэкономсвязи, политика > bfm.ru, 6 ноября 2012 > № 682099

СУД ВЕЛИКОБРИТАНИИ НАСТОЯЛ НА ЗАКЛЮЧЕНИИ АБЛЯЗОВА

Также он обязал его сдаться соответствующим органам власти и раскрыть информацию о своих активах

Апелляционный суд Великобритании оставил в силе решение о заключении экс-главы совета директоров казахстанского БТА Банка Мухтара Аблязова в тюрьму, говорится в сообщении банка. По данным кредитной организации, Аблязов проиграл апелляцию по двум основным решениям Высокого суда Лондона. "Банк надеется, что этот успех в судебном разбирательстве поможет ускорить разрешение вопроса о возврате незаконно выведенных активов из банка Аблязовым", - говорится в сообщении.

Согласно первому решению, он был приговорен к 22-месячному тюремному заключению за неуважение к суду, а вторым решением суд обязал его сдаться соответствующим органам власти и раскрыть информацию о своих активах. В ином случае Аблязов может лишиться права на защиту по восьми выдвинутым банком искам на общую сумму свыше 6 млрд долларов. "Теперь банк будет добиваться, чтобы решения суда в отношении Аблязова были приведены в исполнение, и приступит к принудительному взысканию его активов", - говорится в сообщении БТА Банка.

Банк начал судебные разбирательства с Аблязовым в 2009 году. Кредитная организация обвиняет экс-главу совета директоров в незаконном присвоении активов на несколько млрд долларов. Против Аблязова также заведено уголовное дело и применен заочный арест в России. Казахстан требует его экстрадиции по обвинениям в крупном мошенничестве и выводе средств банка через подставные компании.

Ранее в Чехии была задержана Татьяна Параскевич, подозреваемая в хищении денежных средств БТА Банка. Параскевич разыскивают и российские, и украинские правоохранительные органы.

Великобритания. Казахстан > Внешэкономсвязи, политика > bfm.ru, 6 ноября 2012 > № 682099

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 5 ноября 2012 > № 696497

ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА^[1]

Лев Гудков

Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с кон­цом модернизационной парадигмы и завершением институциональной транс­формации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать ко­нечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровож­дался многочисленными явлениями распада больших онтологических кон­струкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой при­роды, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о са­моедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех цен­ностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на националь­ные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих националь­ных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития посте­пенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчи­няясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, без­опасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирую­щему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.

Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действитель­ности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического харак­тера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызы­ваемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символиче­ским интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи осново­положников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножаю­щейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть инте­ресным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солид­ность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии от­части способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соеди­нения разных теоретических и методологических подходов для решения ана­литических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценност­ных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философ­ские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использо­вание отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристи­ческих приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуаль­ных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.

Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных яв­лений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функциональ­ного анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде мето­дологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освое­ния его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феномено­логической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а за­тем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры^[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду со­циальных институтов, историзировать саму суть социологической проблема­тики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший им­пульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновре­менно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.

Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с уни­версальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в за­растание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами от­дельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и куль­туры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».

Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социо­логической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — тра­диционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама гру­бость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономиче­ской науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.

До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволю­ции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных об­разцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных ав­торитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и по­явления первых симптомов разложения тоталитарного режима.

Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно ис­ключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в пер­вую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концеп­туальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только вы­являть в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыс­лового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходи­мости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисцип­линарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»^[3].

Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самооче­видным, естественным и не требующим специального разъяснения или обос­нования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или разви­тия, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреп­лено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самооче­видности выступает форма целерациональности или инструментальности дей­ствия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве им­ператива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собст­венное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интер­претации социального поведения (при анализе экономических явлений, элек­торальных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфлик­тов и т.п.).

Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания^[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего кру­га исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей^[5]. Я имею в виду проб­лематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней ис­следований структуры массового сознания, отношения к власти, к социаль­ным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схва­тываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном со­циуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в ка­тегориях и понятиях «большого времени».

Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.

1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ

Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать вни­мание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.

Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, ис­пользуемых при интерпретации социальных структур^[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных по­пыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес^[7].

За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, по­казывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия^[8].

Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типоло­гических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явле­ние, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя при­знать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысло­вую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах ин­терпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных ра­мок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность си­туации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «ра­ционального выбора» и другие подходы).

Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается воз­можность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтро­лируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.

Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое со­циальное взаимодействие), структура которого представляет собой соедине­ние разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о рас­писании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, бан­кам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нор­мами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символиче­ский характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов дей­ствия и возможных способов поведения (своего и партнера).

Доверие — это способность действующего схватывать выражение импли­цитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил пове­дения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального дейст­вия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно пред­ставлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их се­миотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено призна­ками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество пове­дения, как известного рода иррациональность установки и действия (по­скольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной струк­туры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сто­ронники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсиро­вать так или иначе^[9].

Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь прин­ципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институцио­нальной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, груп­пой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и не­определенно многими другими акторами (включая и взаимодействие инди­вида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).

Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и соци­альные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ри­туалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обо­значена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепри­нятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Цен­ностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллектив­ной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязатель­ства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за на­рушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нару­шения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от по­коления к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества^[10].

Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения вза­имных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъ­ектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращаю­щими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных от­ношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в лите­ратуре и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы ли­цемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на до­верии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия^[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую дру­гими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от од­ной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения парт­неров (социальный такт действующего).

Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер дове­рия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпириче­ского изучения феноменов доверия или зон его распространения оказывают­ся фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих про­странства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существо­вания. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической не­определенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.

Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами до­верия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаи­модействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем бо­лее это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в пер­вую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочета­ния разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализа­ции, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.

Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., ука­зывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм инсти­туционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специа­лизированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразгла­шении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет со­бой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических доку­ментов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализо­ванным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и вы­ражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов сосе­дям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.

В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллек­тивного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного про­странства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физи­чески), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были не­значимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превраща­лись в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная со­вместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслу­жебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивано­вича», ни даже того, кто он такой^[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима по­ведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служеб­ных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это озна­чало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.

Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия вос­производят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений мо­гут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, со­циальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, це­ремониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, уме­нием демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возмож­ного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые вы­ступают как норма определения реальности.

Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и ка­налов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регу­лярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня ци­низма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений до­верия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности си­туации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отно­шений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.

Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных сим­волов, задающих устойчивость определений действительности, этого важ­нейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъ­ективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дее­способности (в данном сообществе) и его общественного «такта».

Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее дав­ление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового при­способиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запро­сов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)^[13].

Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных ин­ститутов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множествен­ные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, лю­бительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а за­тем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руко­водству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институ­циональных средств регуляции^[14].

Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных кол­лективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на вза­имной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъ­являемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части на­селения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идео­логическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хра­нителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причаст­ные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практиче­ского доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономи­ческих условий именно на основе подобных отношений начинали склады­ваться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений парт­неров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизо­ляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательно­сти, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффуз­ного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший обще­ство и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в дру­гих условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструменталь­ных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыст­ного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в биз­несе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее вре­мя, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда^[15].

Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с раз­витой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах бла­госостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тота­литарным типом государственного устройства^[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в отно­сительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с бо­лее сложными и неоднозначными по составу структурами действия, вклю­чающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, соци­альной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важней­шим стратегическим ресурсом социального выживания или социального ус­пеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консерва­тивных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).

Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы опреде­лить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм дей­ствия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхож­дению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.

«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, ирра­циональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутин­ность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональ­ную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экс­пликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.

Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время про­филактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспростра­ненных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы стал­киваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институцио­нального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей струк­туре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиоз­ным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мне­ние», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологи­ческого принуждения.

Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государст­венному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») ком­пенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, вос­производящей почти те же отношения, которыми характеризовалась ре­прессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предприниматель­ских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекры­вающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подоб­ные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях^[17].

Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты по­добных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью^[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона дове­рительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновид­ностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут счи­таться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адап­тации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.

 

2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ

 

Различные виды социального доверия, образующие институционализиро­ванный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные мо­дели политического поведения^[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания со­циального капитала^[20].

Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон^[21]), воз­никают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегапо­лисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредни­ков — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универса­листских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценност­ных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мо­бильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социаль­ного доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминант­ного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознаю­щего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, по­степенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квали­фикации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более сво­бодным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отно­шению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных соци­альных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.

Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосре­дованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональ­ной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших россий­ских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характери­стикам социального капитала к образу жизни населения европейских разви­тых стран, который мы называем «модерным».

Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, тради­ционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социаль­ное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обя­зательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отно­шению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего су­ществования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным из­вне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образо­вательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую соци­альную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.

Особенностью этой среды является скудость информационных источни­ков и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседнев­ными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в си­стему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для по­нимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подоб­ные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих пред­ставлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных ка­налов информации и авторитетных групп для интерпретации происходя­щего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.

Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимо­дернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распредели­тельной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые ак­тивно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, за­просы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен су­ществующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселе­ния, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов^[22].

Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние со­циальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференциро­ванной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в по­литике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на про­тяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серь­езно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.

Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представ­ляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «не­знакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Со­четание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России^[23].

3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ

Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социаль­ного доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, со­провождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.

Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяи­ном страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населе­ния даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.

Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, пра­вительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, опре­деляющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств^[24].

За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть со­храняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фрид­рихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фан­том патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил ха­рактерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гаран­тированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспечен­ного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и эко­номических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного ре­жима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.

 

Таблица 1

ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ

 

* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.

Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за дли­тельный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых уста­новок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мо­тивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену по­колений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закреплен­ность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и фор­мальная судебная практика).

В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, отно­сительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспри­нимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрес­сивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респонден­тов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения аб­солютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть пока­зателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символиче­ской значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической ра­боты в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в от­ношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представле­ние об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпириче­ского функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний дис­сонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммуни­стического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на за­падные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.

4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

 

Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллек­тивов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственни­ков, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодей­ствия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.

Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регули­руемых институтов радикально отличается от доверия в формальных инсти­тутах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вто­рых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа дове­рия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».

Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других стра­нах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).

 

Таблица 2

ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ^[25]

(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя пол­ностью доверять)

 

	A	C	Соотношение		A	C	Соотношение
2007 г.	+	+	ответов	2008 г.	+	+	ответов
	B	D	«доверять»/		B	D	«доверять» /
			«не доверять»				«не доверять»
В среднем по	42	58	0,73	В среднем	45	52	0,86
24 странам				по 29 странам
Норвегия	81	19	4,26	Дания	79	20	3,95
Швеция	74	26	2,84	Швеция	69	30	2,3
Новая Зеландия	69	31	2,22	Австрия	59	38	1,55
Швейцария	68	32	2,12	Финляндия	59	39	1,5
Финляндия	67	33	2,03	Австралия	55	44	1,25
Австралия	64	36	1,77	Сев. Ирландия	50	47	1,06
Япония	61	39	1,56	Великобритания	48	50	0,96
Чехия	48	52	0,92	Чехия	45	54	0,83
Южная Корея	46	54	0,85	Германия	43	57	0,75
Словения	39	61	0,63	США	42	57	0,74
Тайвань	39	61	0,63	Венгрия	41	58	0,71
Франция	39	61	0,63	Тайвань	39	58	0,67
Латвия	34	66	0,51	Франция	31	66	0,47
Польша	30	70	0,42	Россия	27	68	0,40
Уругвай	29	71	0,40	Польша	27	72	0,38
Россия	28	72	0,38	Латвия	24	72	0,33
Доминиканская	27	73	0,36	Уругвай	23	77	0,30
Республика
Мексика	26	74	0,35	Италия	22	78	0,28
Хорватия	19	81	0,23	Доминиканская	20	80	0,25
				Республика
Филиппины	17	83	0,20	Чили	16	83	0,19
Чили	13	87	0,14	Хорватия	15	84	0,18

 

В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.

Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы на­блюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методи­ческого самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности^[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского об­щества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств мас­совой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представле­ния об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консен­сус относительно целей и средств социальной политики государства. Это на­копленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его спо­собности к самоорганизации (без использования инструментов спорадиче­ского насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопостав­ления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в ка­честве составной части в общую систему социализации. Это значит, что че­ловек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как че­ловек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщен­ными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом общест­ве институтами^[27].

Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаим­ного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Та­кие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью^[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а зна­чит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных воз­можностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, пла­нированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных инте­ресах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.

В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= сово­купность отношений, основанных главным образом на солидарности или вза­имных интересах) за время советской власти практически стерлось, слив­шись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на раз­нице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выраже­ния воли людей, противостояния государству как суверенному или автокра­тическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отноше­ний нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипи­руется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократи­ческой машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей со­храняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или ха­рактера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы со­циальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в де­мократических и правовых странах или в странах с традиционным социаль­ным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт со­лидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автомати­чески из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприа­ция (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собран­ные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных со­циальных средах воспринимается и оценивается степень социальной диф­ференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источ­никами их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в об­ществе и сознания несправедливости социального порядка.

Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социаль­ного доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимуще­ственно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием со­временных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модер­низации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имею­щие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.

В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидар­ности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, со­знанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).

В то же время ценность межличностного неформального доверия котиру­ется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоиденти­фикации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.^[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню ин­ституционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отноше­ниям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чу­жими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ори­ентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).

В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рациональ­ного расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель эко­номически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в ме­гаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых об­разцов достижительского поведения^[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демон­стративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.

Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным ин­ститутам совпадает с массовым признанием их символической роли — функ­циональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от учас­тия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стра­не, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сфе­ры и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активно­сти (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллек­тивной идентичности, общих символов.

Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации резуль­татов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».

Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособ­ностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслужи­вающих преимущественно интересы власти.

Оппозиция символические институты / функциональные институты но­сит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко перево­рачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого пове­дения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принуди­тельное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»^[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействую­щими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимо­действие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.

В политике подобную двойственность организованного институциональ­ного доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и пуб­личным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телеви­дением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни праг­матической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, по­литическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции выс­шей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурен­тами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) сле­дует рассматривать как знак отсутствия выбора.

Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным до­верием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные соци­альные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон^[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руко­водства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.

Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или по­литических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая на­копленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее раз­вития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инве­стиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкла­дывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и част­ный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, кор­рупционного) обеспечения.

Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной леги­тимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности со­ветской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды обществен­ного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.

 

5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА

Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуж­дают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не ска­зать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).

Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматическо­го отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое посто­янно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональ­ной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффектив­ности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь ука­зывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традици­онным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людь­ми смыслам.

Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Пол­нота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как вни­зу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управ­лению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недо­вольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает пе­рехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный тради­ционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами по­литического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.

«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разру­шало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, не­обходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучитель­ной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)^[33].

Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структур­ного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феномено­логический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сак­ральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопут­ствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, не­объяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого пережива­ния чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зави­симости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества боже­ства, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет скло­ниться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом облада­телем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакраль­ного и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет со­бой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо про­тивоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.

Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений обще­ства (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопро­вождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблю­дают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слеже­ния, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, мол­чания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизме­римости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безуслов­ная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объ­ективно «нуминозного».

Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного перево­рачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией при­вычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утвержде­ние, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущно­сти, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентирован­ная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой дер­жавой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В си­туации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как тако­вого — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принад­лежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.

Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуа­ции, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господ­ствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «непол­ноты доверия» ей.

Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осо­знаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как на­полненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощней­ший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, част­ного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с ми­фом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в нацио­нальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное не­счастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)

Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заклю­чается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвиру­ются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной сто­роны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулиро­ваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, вы­ступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказы­ваются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные проце­дуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского кор­пуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напро­тив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (част­ный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, на­против, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не кол­лективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в си­туации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократически­ми представлениями, а исключительно иронической или цинической уста­новкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.

Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включе­ние традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, прони­занной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалифика­цию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сфе­ры политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жиз­ни, возможность политической ответственности и участия в делах, имею­щих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека не­соизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, по­корностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нор­мальное, привычное состояние.

Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее де­сятилетие в России является свидетельством того, что конструкция тради­ционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует под­черкнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к орга­низации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокиро­вание самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, высту­пающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.

Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмыс­ленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.

6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способ­ность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособ­ности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых опре­деляется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напро­тив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, специ­фикой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований соли­дарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.

Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Си­туация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней соци­альной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жиз­ненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматиче­ского героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собствен­ных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные сим­волические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не по­рождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, стано­вится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административ­ного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нуж­ными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персо­нами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитар­ного характера конституции власти, организации системы господства, состоя­ния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отно­шений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «совет­ского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способство­вали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных ин­ститутов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных ан­клавов с собственным, модерным типом социального капитала.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 5 ноября 2012 > № 696497

Индия > Армия, полиция > militaryparitet.com, 5 ноября 2012 > № 687757

Индийская организация оборонных исследований и разработок (DRDO) предупредила армию и министерство обороны страны, что отсутствие решения по закупке грузовиков Tatra может привести к задержке реализации «нескольких важнейших проектов модернизации», пишет сегодня газета The Indian Express.

В письме от 10 октября главный инспектор исследований и развития (вооружения и военной техники) DRDO С. Сундареш (S Sundaresh) сообщил подробные последствия нехватки платформ «Татра» и уточнил, что требуется примерно 1300 машин для завершенных проектов, а также новых программ.

Сундареш назвал следующие программы, зависящие от чешских грузовиков – мостоукладчик Sarvatra, а также платформы пусковых установок ракет Pinaka, Brahmos и Akash. Кроме того, задержка поставок автошасси может негативно сказаться на деятельности ведущего интегратора ракетных проектов компании Bharat Earth Movers Ltd.

В свое время начальник штаба сухопутных войск В.К. Сингх (V K Singh) утверждал, что армия нуждается в поставке 1676 грузовиков этой марки.

Индия > Армия, полиция > militaryparitet.com, 5 ноября 2012 > № 687757

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 5 ноября 2012 > № 684513

Чешский предприниматель Томио Окамура, который не так давно стал сенатором Злинского края выдвинул свою кандидатуру на пост президента Чешской республики.

Голоса были собраны за рекордно короткие сроки. В течение 30 дней Окамура получил 58 000 подписей. Это позволяет ему баллотироваться на пост президента Чешской республики.

Томио Окамура известен, как большой сторонник ужесточения иммиграционного законодательства. Например, Окамура выступает за выдачу ПМЖ только в исключительных случаях. Также он предлагает давать ВНЖ только на год, при подтверждении доходов на человека не менее 2/3 от средней зарплаты в Чехии, и при условии, что данный иностранец действительно нужен стране.

Новорождённые граждане Чехии тоже не нужны, полагает Окамура. Ребёнок двух иностранцев не должен автоматически получать ни ВНЖ, ни ПМЖ. Родственники могут жить по туристической визе, считает он.

Если безработица превышает определённый порог, то всех иностранных рабочих нужно уволить и выслать на родину, предлагает Окамура.

Однако, согласно социальным опросам чешского населения, Томио Окамура находится на третьем месте по популярности среди кандидатов в президенты, за него проголосовали бы 7,9 % чехов.

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 5 ноября 2012 > № 684513

Белоруссия > Транспорт > trans-port.com.ua, 5 ноября 2012 > № 681748

1 ноября 2012 года Национальная авиакомпания "Белавиа" начала регистрировать пассажиров на свои рейсы в режиме онлайн. Данная услуга позволяет упростить процедуру регистрации.

Сегодня, 1 ноября 2012 года, Национальная авиакомпания "Белавиа" предоставила своим пассажирам возможность самостоятельной регистрации на рейсы через интернет в режиме онлайн. Эта простая и удобная услуга позволяет пассажиру экономить время в аэропорту и дает возможность выбрать удобное место в салоне самолета.

Онлайн-регистрация занимает несколько минут, доступна круглосуточно, поэтому пассажир может зарегистрироваться на самолет в любое время из любого места, где есть интернет. Перед тем, как отправиться в аэропорт для посадки в самолет пассажиру необходимо распечатать посадочный талон. Особенно важно правильно рассчитать свое время, чтобы своевременно сдать багаж и пройти предполетный досмотр до посадки в самолет.

Онлайн регистрация начинается за 22 часа и заканчивается за 3 часа до вылета рейса по расписанию и доступна при вылете из городов Минск, Баку, Батуми, Брест, Гомель, Гродно, Екатеринбург, Ереван, Калининград, Милан, Москва, Новосибирск, Прага, Рим, Санкт-Петербург, Тбилиси, Франкфурт список которых будет постоянно расширяться.

"Современная организация авиаперевозок требует внедрения он-лайн услуг. На мой взгляд, если пассажир регистрируется через интернет, нет необходимости заранее приезжать в аэропорт и стоять в очереди к стойке регистрации авиакомпании. Мы заботимся о наших клиентах, экономим их время" - рассказал генеральный директор РУП "Национальная авиакомпания "Белавиа" Анатолий Гусаров.

В следующем году "Белавиа" планирует предоставить возможность регистрации через мобильные телефоны и киоски самообслуживания.

Белоруссия > Транспорт > trans-port.com.ua, 5 ноября 2012 > № 681748

Эстония > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 4 ноября 2012 > № 2911772 Райво Варе

Почему у Эстонии получились реформы и что дальше

Что представляли собой эстонские реформы?

Райво Варе - председатель совета Фонда развития Эстонии, зампред совета Эстонской ассамблеи сотрудничества.

Из всех республик бывшего СССР Эстония добилась наибольшего успеха в проведении последовательных и очень жестких экономических реформ. Давая согласие поразмышлять об этом, я еще не знал о готовящемся к публикации докладе «Балтийский путь в человеческом развитии: двадцать лет спустя». Ученые разных стран анализируют эту тему на основе материала из трех республик Балтии, а также рассматривают ситуацию в Польше, России, Финляндии, Швеции, Дании, странах Бенилюкса и Балкан.

Прочитав этот доклад, я сначала приуныл, ибо многие мои мысли, казавшиеся оригинальными, оказались предвосхищены его авторами. И все же успокаивало то, что я нахожусь на правильном пути и личный опыт не подвел.

Исторические предпосылки реформ в Эстонии

Что представляли собой эстонские реформы? И почему, по оценкам большинства международных организаций, Эстония за последние 20 лет опередила не только все бывшие республики СССР, но даже многие другие страны Центральной и Восточной Европы?

Эстонцев всегда – и в советскую и в досоветскую эпоху – отличал твердый индивидуалистический настрой. Надежда на собственные силы, а не на государство, независимость мышления характерны для протестантизма, сыгравшего в истории нации одну из ведущих ролей. В том числе для становления здесь рационального предпринимательского капитализма в его либеральном варианте.

Образование традиционно обладало высоким престижем, почти стопроцентный уровень грамотности был достигнут уже в ХIХ столетии, что является впечатляющим результатом даже на фоне ведущих западных стран. Особые правовые отношения, сложившиеся в балтийских странах еще в царское время, вселили в эстонцев веру в справедливость суда и верховенство закона. В период независимости между двумя мировыми войнами эстонцы проявили себя как вполне законопослушные граждане.

Люди отчасти сохранили историческую память о довоенной независимости, включавшей, помимо прочего, приверженность идее частной собственности и популярность малого бизнеса. Даже в условиях послевоенной поголовной насильственной коллективизации в Эстонской ССР сохранялся сектор индивидуального сельхозпроизводства, на который власть смотрела сквозь пальцы. Укоренившаяся протестанская этика поощряла трудолюбие и целеустремленность в достижении индивидуального успеха. Большинство населения воспринимало советскую власть с ее идеологическим диктатом как чуждую и навязанную извне. Этот факт повлиял на ход реформ – они носили очень амбициозный характер и проводились быстрее и решительнее, чем где бы то ни было в посткоммунистической Европе.

Немалую роль сыграл географический фактор, благодаря которому Эстония получила относительно современную портово-железнодорожную инфраструктуру. С доганзейских времен территория современной Эстонии служила традиционным каналом международной торговли. А торговля предоставляла широкие возможности познакомиться с другими странами и иным образом жизни, сведения о которых так или иначе доходили и до простых граждан. С другой стороны, в советское время вся северная часть страны смотрела финское телевидение – окно в западный, в первую очередь скандинавский мир, который в силу тесных торгово-экономических и социально-образовательных связей с начала ХХ столетия и по сей день был и остается примером в сознании людей.

В то же время, вследствие отсутствия у эстонцев, как и у других балтийских народов, богатых природных ресурсов (за исключением горючих сланцев) и мощной индустрии (кроме химического производства) отсутствовала и возможность изымать сколько-нибудь значительную природную ренту. Таллинну пришлось зарабатывать каким-то другим, более эффективным способом. Будь то расширение промышленного производства или сферы услуг, например, транспортно-логистических, которые стали одним из немногих секторов, в котором она сразу сумела успешно включиться в международное распределение труда в первые и самые трудные годы перехода от советской экономики.

Даже в условиях социалистической системы балтийские республики прочно удерживали лидерство с точки зрения эффективности экономики, о чем сегодня неохотно вспоминают. Несколько лет назад я был поражен, прочитав мемуары одного специалиста, в которых тот утверждает, что по расчетам Госплана СССР, каждый вложенный в Прибалтику рубль давал отдачу в полтора раза больше, чем в европейской части страны, не говоря уже о других регионах. Стало быть, туда было целесообразно вкладывать средства даже с точки зрения искаженной идеологией и централизацией советской экономики.

В силу особенностей специализации советского времени, Эстония не имела сверхмощной промышленности и большого количества крупных предприятий, в том числе военно-промышленного комплекса, завязанных на другие производства по всей территории СССР (по сравнению с другими прибалтийскими республиками, особенно Латвией). Поэтому ее в целом более мелкие предприятия обладали более высоким потенциалом быстрого присобления к новым условиям. К тому же, на считанных крупных предприятиях работало относительно небольшое количество трудовых мигрантов из разных областей в основном европейской части России, Белоруссии и Украины, и это не создало критической массы недовольства быстрыми реформами, что наблюдалось в других сверхиндустриализированных регионах.

Залог успеха – радикальность реформ

Другими важейшими составлющими эстонского успеха стали радикальность и последовательность предпринятых экономических реформ, географическая близость Скандинавии и открытость экономики. Именно для Эстонии характерна простота и стремительность подхода. Небольшие размеры страны и экономики значительно снижают инерционные потери при проведении любых преобразований.

В первую очередь следует отметить самую радикальную денежную реформу. Новая крона была введена по крайне слабому девальвационному обменному курсу в отношении рубля и с большим запасом прочности, уже в июне 1992 г. ее жестко привязали к доминировавшей в Европе дойчемарке, в соответствии с системой валютного комитета (currency board). (Был принят очень трудно изменяемый закон о фиксированном курсе 1 к 8.) В этом Эстония на год-два опередила даже балтийских соседей, которые сразу не предусмотрели привязки к какой-либо ведущей валюте или валютной корзине. Конечно, такая денежная реформа была шоком для населения. Однако первые ощутимые результаты не замедлили дать о себе знать: молниеносное заполнение прилавков, резкий спад заоблачно высокой инфляции и отвязка от ее виновника – рубля. Неизменный валютный курс кроны перешел с немецкой марки на евро. Поэтому, когда Эстония с 1 января 2011 г. ввела евро, это произошло безболезнено и легко. К тому же впервые эта реформа не носила конфискационного характера для населения и предприятий.

Кроме того, в отличие от большинства других стран ЦВЕ, уже в самый начальный период 1992–1993 гг. в Эстонии была осуществлена беспрецедентная по жесткости санация и банкротство ведущих коммерческих банков, обремененных безнадежным портфелем еще рублевых кредитов. Вкупе с денежной реформой это дало новой кроне запас прочности на начальные, самые трудные годы. Однако это означало и крупные потери для населения, а предприятиям во многом приходилось начинать практически с чистого листа.

Нельзя недооценивать влияние других радикальных реформ. Упразднения протекционистских барьеров и всеобщей либерализации внешнеэкономической деятельности и цен при отказе от субсидирования. Введение пропорциональной ставки подоходного налога, а затем и освобождение реинвестированной прибыли предприятий от налога на прибыль. Реституция довоенных прав собственности. Земельная реформа, расформирование колхозов и совхозов. Немедленный отказ от дефицита госбюджета, что заставило государство жить по средствам. Перевод экономики на частную основу, начавшийся еще в рамках СССР в 1989–1991 гг. на уровне малого предпринимательства, быстро продолжился на основе Программы экономической самостоятельности (по-эстонски аббриевиатура программы – IME дословно переводится как «чудо»).

Особого упоминания заслуживает приватизация, которую многие исследователи считают одним из главных факторов первоначального ускорения экономического развития. Если в Литве, Чехии, России, на Балканах и во многих других странах ЦВЕ приватизация проводилась ускоренными темпами на ваучерной или денежной основе, можно сказать, – любой ценой, то Эстония сначала сконцентрировалась на макроэкономической стабилизации, разработке первичного элементарного экономического законодательства и учебе на чужом опыте. Другие страны поспешно приватизировали крупные предприятия в основном в форме отложенных платежей или векселей либо, как, например, в Латвии, через министерства, отвечавшие за соответствующие предприятия. Преимущества везде получили инсайдеры. Но они не торопились с введением новых рынков, знаний, технологий и инвестиций. Вместо этого они нередко до последнего эксплуатировали остаточные имевшиеся ресурсы предприятий, выбивая поддержку государства в виде разных льгот, субсидий и «административного ресурса». Это, как правило, способствовало «олигархизации» экономики.

Эстония изначально ориентировалась на другую модель. Ваучеры, полученные за рабочий стаж, использовались главным образом для приватизации жилья и земли. Приватизация предприятий проводилась на транспарентной конкурсной, в основном аукционной основе за живые деньги по известной немецкой модели через специальное независимое агентство типа Treuhand, а на начальном этапе с помощью их же специалистов. Возможности инсайдеров значительно сузились, зато деятельное участие в процессе приняли нацеленные на эффективность коммерческие банки. Мотивированные стратегические западные инвесторы привнесли как свое знание рынков, так и «ноу-хау» и технологии, а также культуру управления организацией по западному, часто скандинавскому образцу. Да и вырученные от приватизации деньги, хотя и не такие уж большие, оказались хорошим подспорьем на фоне мизерных госдоходов в самые трудные первые годы независимости.

Эстонские специалисты своевременно разработали и приняли современное и соответствующее европейским стандартам гражданское и хозяйственное, а затем и прочее законодательство. Задел для этого был создан еще в рамках вышеупомянутой программы IME (1989–1991 гг.), то есть еще в поздний перестроечный период. Образцом послужила континентальная правовая модель по немецкому образцу, в которой главенствующую роль выполнял договор, закон и суд. Это отличает Эстонию от многих стран ЦВЕ, где бòльший вес имеют решения исполнительной власти.

Силовые структуры, созданные практически на пустом месте, были изначально, хотя и не без проблем, поставлены под безусловный гражданский контроль. Разрешительную модель управления экономическими агентами вскоре заменила уведомительно-контрольная, при значительном упрощении регламентации в отношении ведения бизнеса. Конечно, не последнюю роль сыграл взятый уже в середине 1990-х гг. курс на вхождение в Европейсмский союз, который требовал гармонизации законодательства и регулятивной практики. В отличие от стран ЦВЕ, которые даже в условиях советского блока имели свою систему управления и законодательства, странам Балтии пришлось создавать ее, по сути, с нуля, учась на ходу и избегая инерции, унаследованной от предыдущего периода.

Все эстонские правительства проводили жесткую линию по подавлению всякого рода «крышевания» и нелегального бизнеса. В такой небольшой стране, как Эстония, где каждый всегда что-то знает, это было сравнительно просто, особенно, учитывая присущую населению ментальность, о которой говорилось выше. Избавлению от советского наследия и принятию радикальных шагов во многом способствовала практически тотальная смена политической элиты на людей, не отягощенных прежним опытом и связями. Этот процесс проходил на базе нового Основного закона, установившего парламентскую форму правления. В изменившейся атмосфере по-иному стала восприниматься коррупция, показатели которой зашкаливали в стране по сравнению практически со всеми странами ЦВЕ и даже некоторыми государствами европейского Средиземноморья.

Результатом комплекса мер стал рост интереса инвесторов. По объему прямых инвестиций страна вышла в лидеры в группе ЦВЕ уже в 1990-е гг., а ко времени последнего кризиса далеко обогнала даже инвестиционных флагманов – Словению, Чехию, Венгрию, не говоря уже о балтийских соседях. На сегодняшний день около 80% ВНП и 70% экспорта зиждется на прямых иностранных инвестициях, а темпы роста экономики после глубокого спада в 2009–2010 гг. самые высокие в Евросоюзе. Введение евро придало уверенности не только самим эстонцам, но и международному инвестиционному сообществу. Котировки страховочных сертификатов (CDS) по Эстонии сравнимы с германскими, а рейтинг страны, несмотря на кризис, повышен до уровня ведущих экономик.

Все перечисленное наряду с открытостью эстонской экономики и предсказуемостью ее регулятивной среды не могло не расположить к Эстонии в первую очередь соседей – скандинавских инвесторов, особенно финнов (в силу их исторической и культурно-языковой близости) и шведов. Немалая часть работоспособного населения занята в течение недели на различных предприятиях в Финляндии, возвращаясь на уик-энд домой, благодаря развитому транспортному, а также дешевому и удобному паромному сообщению. Наши соседи из других балтийских республик такой возможности не имеют, большинство отправляется за рубеж на постоянные заработки. В период нынешнего кризиса и резкого скачка безработицы финский рабочий рынок стал хорошим подспорьем для многих эстонцев, особенно в связи с временным спадом в экспортном секторе, объемы которого сегодня опять растут. Кризис и связанные с ним все более жесткие условия конкуренции стимулируют процесс перевода многих скандинавских производств в более дешевые страны Балтии, особенно в Эстонию.

Среди дополнительных факторов, обеспечивших Эстонии один из самых высоких темпов экономического роста в Европе, относительно дешевые займы частному сектору, выдаваемые четырьмя ведущими скандинавскими банками, которые владеют более чем 95% банковского сектора и до кризиса получали очень дешевое финансирование на международных финансовых рынках. Общий уровень кредита у частного сектора относительно высок и примерно равен 10 тыс. евро на человека, что в сумме лишь на четверть меньше годового ВНП страны – показатель, который ниже западно-европейских, но один из самых высоких для стран ЦВЕ.

Важнейшим фактором стал массовый туризм, особенно финский, который расцвел благодаря комфортному паромному, а также воздушному сообщению между Таллинном и Хельсинки, а также Таллинном и Стокгольмом. Кстати, паромная линия между Таллинном и Хельсинки, протяженностью чуть более 70 км является одной из самых многолюдных и загруженных в Европе. Беспрецедентными темпами растет круизный туризм и туризм из других стран, в том числе из России.

Немаловажным для успешного экономического развития Эстонии является относительно высокий по сравнению с другими странами Центральной и Восточной Европы удельный вес международных бизнес-услуг, весьма конкурентноспособных по качеству и цене, оказываемых в первую очередь ближайшим соседям как на севере, западе, так и на востоке.

И, наконец, знаменательно то, что можно говорить о большом удельном весе подрядной промышленной продукции в основном полуфабрикатного типа, производимой для скандинавского и немецкого рынков. Это одновременно и стимулирующий фактор, и негативный, ибо зависимость от экспорта на рынки именно этих стран слишком велика. Российский рынок находится на четвертом месте по экспорту, где в последнее время тон задает пищевая промышленность. Однако нельзя отрицать тот факт, что промышленный сектор ведущих внешнеэкономических партнеров, находящихся в кильватере Германии, успешно справился с кризисом благодаря наращиванию экспорта, особенно инвестиционных товаров, в новые экономические центры, например, в Азии. А это позволило и работающему для них на подряде эстонскому экспорту вновь подняться невиданными темпами. Если сбудутся прогнозы пессимистов о новом витке кризиса и связанном с ним падении спроса не только на потребительские, но и инвестиционные товары, это, безусловно, отрицательно скажется и на эстонском экспорте. Ведь обычно при падении спроса первыми теряют заказы именно подрядчики, а не производители конечного продукта.

Радикализм реформ не делает их менее болезненными для простых людей. Если они так или иначе оправдывают надежды, население готово терпеть лишения. Но кредит народного доверия не безграничен. В момент перехода на свою валюту средняя зарплата в Эстонии составляла в пересчете 35 евро, а пенсия 7,5 евро. Сегодня, даже несмотря на кризис, эти цифры достигают, соответственно, 854 и 320 евро. Эстония прочно удерживает позиции в ведущей группе стран с наиболее высоким уровнем человеческого развития и в 2010 г. заняла, по расчетам ООН, 34-е место – вместе с государствами Вышеградской группы. Остальные страны Балтии и ЦВЕ входят во вторую групу – так называемые страны с высоким уровнем развития. Так что результат говорит сам за себя. Отнюдь неслучайно, по проведенным весной опросам населения трех прибалтийских стран, оказалось, что именно эстонцы наиболее удовлетворены деятельностью своего государства и в большей степени недовольны собой. Причем удельный вес людей, которых устраивают условия жизни в стране в целом, даже среди русскоязычного населения Эстонии выше, чем среди латышей и литовцев.

Но это не означает, что все всем довольны. Не надо забывать, что непосредственная близость скандинавского примера, достаточно популярного уже в советское время и до сих пор остающегося желанной целью, постоянно вызывает вопрос: когда же балтийские страны выйдут на уровень жизни, хотя бы сравнимый со скандинавским. Тем более, что из всего балтийского региона Эстония наиболее интегрирована в различные международные структуры и организации, например, Евросоюз, Еврозона, ОЭСР, НАТО и т.д. Таким образом, международная среда благоприятна для Эстонии как никогда. Даже текущий кризис особо не повлиял на это.

Изменение парадигмы в Европе: что дальше?

Скромные масштабы эстонской экономики, помноженные на менталитет населения и последовательно либеральную экономическую политику с самым малым в Европе государственным долгом (около 7% ВНП), придает ей такую гибкость, о которой большинство европейских стран даже не мечтают. Эстония не только вкушает плоды долговременной политики сбалансированного бюджета и использует профицит для накопления резервов, лишь частично востребованных в этот кризис, но и провела беспрецедентную внутренную девальвацию. А это означает ничто иное как практически бездефицитный бюджет за счет значительного сокращения госрасходов, более чем 10-процентное падение зарплат и очень высокий уровень безработицы. Хотя даже в столь критических условиях правительство сумело повысить размер пенсий на 5 процентов. Следует, однако, подчеркнуть, что все эти тяготы оправдывала благородная цель – выполнение Маастрихстких критериев для вхождения в зону евро, что и произошло в 2011 году.

Даже ни будь такого повода, его следовало бы придумать для того, чтобы совладать с кризисом. Эстонцы, по определению президента страны, Тоомаса Хендрика Ильвеса – народ проектов, ради которых готовы напрячься и добиться результата, как это не раз бывало в истории. Однако Эстония вошла в зону евро, когда там уже начался развал. Очутившись в вожделенной еврозоне, эстонцы вдруг обнаружили, что вместо того, чтобы обрести покой, им надо раскошелиться на сумму, достигающую половины годового бюджета для помощи тем, кто даже на пике кризиса не отказался от привычки жить не по средствам. Безусловно, такое не никому не понравиться.

Двадцать лет непрерывных реформ и постоянных лишений начинают вызывать усталость у населения. Хочется, наконец, воспользоваться плодами долгих усилий и жертв и поднять качество жизни на достойный уровень: «Пожить так, как в Европе». Но разразившийся кризис наглядно показал, что столь привлекательное общество благоденствия, когда оно основано на займах за счет будущего, начинает себя изживать. Вместе со стремительным смещением глобального центра тяжести в сторону Азии измененяется существовавшая до последнего времени парадигма. Как метко подметил кто-то: «Мы наконец-то прорвались на праздник жизни, а он уже закончился...».

Понятно, что у стран ЦВЕ просто нет возможножности скопировать путь Западной Европы за последние полстолетия. И все же новички еще не утратили полностью аппетита и целеустремленности, не растратили недавно обретенный опыт радикального реформирования. Главное – постараться сохранить конкурентоспособность экономик, повысить позиции в международных цепочках создания благ, включить инновационные генераторы экономического роста. И на этой базе постоянно повышать качество жизни своего населения. В этом главные вызовы как для Эстонии, так и для других стран ЦВЕ. Но следует избегать опасности попасть в западню, подобную той, в которую попала Западная Европа, и жить строго по средствам, а не за счет будущего. В этом смысле Эстония достаточно защищена, поскольку органически входит в сферу германского и скандинавского влияния.

Безусловно, государства ЦВЕ нацелены на то, чтобы следовать в русле Евросоюза и еврозоны, хотя последние больше никогда не будут такими, как раньше. Несмотря ни на что, не вызывает сомнений и приверженность Эстонии евровалюте, которая подспудно все еще рассматривается населением как некая квази-гарантия безопасности. Кроме того, практически все они убежденные приверженцы НАТО.

Об этом не особенно любят говорить открыто, предпочитая дипломатические эвфемизмы, но в силу исторических причин, пока не изжитых сторонами до конца, странам ЦВЕ и особенно государствам Балтии во многом присуща одна общая черта – стремление любой ценой предотвратить угрозу восстановления российского влияния. Многое в межгосударственных отношениях с Россией за последние двадцать лет, к сожалению, продолжало подогревать эти страхи. В то же время, эта во многом исторически сложившаяся ситуация давала возможность, например, эстонскому правительству проводить такую жесткую политику реформ, которая была бы просто невозможна в иных условиях. Как известно, в любом обществе, проведение непопулярных мер требует мобилизации населения, грубо говоря, мотивирования его на жертвенность. До сих пор эта модель в целом оказывалась относительно результативной.

Однако, надолго ли? Когда образцы, к которым мы стремимся, рассыпаются на глазах, всегда возникает вопрос: каким путем дальше следовать, есть ли, на что опереться. В условиях новой парадигмы появляется потребность в постановке новых целей, достижение которых позволит выйти на более высокий уровень малых, но успешных стран и обществ, используя накопленный опыт и все вышеперечисленные предпосылки. При этом, не поддаваясь искушению эксплуатировать присущий эстонцам страх перед россииской агрессивностью. Ведь Эстония стоит перед теми же вызовами, что и вся Европа – демографический спад и старение населения, потеря ценовой, а в будущем и технологической конкурентоспособности на глобальных рынках, ограничения роста в количественном отношении и необходимость переключения на его качественные параметры и т.п. Но в отличие от Старой Европы у Эстонии еще нет ни привычек, ни институтов, унаследованных от уходящего в небытие общества благоденствия, что уже пригодилось в нынешнее кризисное время.

Теперь в Эстонии стали больше задумываться о новых путях и возможностях экономического развития. Например, Фонд развития, образованный парламентом в соответствии со специально принятым законом, ведет активную работу по прогнозированию будущего развития, как в регионе, так и в мире в целом и определению для страны вытекающих из этого возможностей. В этих целях разрабатываются пилотные проекты в конкретных перспективных сферах применения.

И тут опять-таки целесообразно использовать все возможности для интеграции с экономикой скандинавских стран, которые уже сейчас являются не только самыми крупными инвесторами в эстонскую экономику, но и главными ее партнерами по экспорту. Задача Эстонии – стать привлекательным подрядчиком высокого уровня и необходимым партнером и выйти на новые рынки в Азии и Латинской Америке. Именно в том, чтобы создать высокоразвитый технологический экспортный регион, охватывающий Балтийское море, в который органично вписывается экономика балтийских стран, в том числе Эстонии, видится достойная цель, к которой следует стремиться.

Эстония > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 4 ноября 2012 > № 2911772 Райво Варе

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 ноября 2012 > № 680785

Премьер-министр Чехии Петр Нечас на проходящем в городе Брно съезде правящей Гражданской демократической партии (ГДП) в воскресенье вновь избран председателем партии, сообщают чешские СМИ.

В тайном голосовании приняли участие 592 делегата съезда ГДП.

"За Петра Нечаса отдан 351 голос, за его конкурента Ивана Фуксу - 178 голосов", - сообщил председатель избирательной комиссии Ян Видим.

Таким образом, Нечас подтвердил свое лидерство в правящей в Чехии партии, набрав около 60% голосов.

Первым заместителем председателя ГДП избран министр промышленности и торговли Чехии Мартин Куба, получивший 363 голоса.

Как отмечает Чешское радио, на съезде партии Нечас взял на себя ответственность за сокрушительное поражение ГДП на прошедших недавно региональных выборах и выборах в Сенат (верхнюю палату парламента) и признал, что партия не смогла доходчиво объяснить избирателям, почему страна должна сократить бюджетные расходы.

Премьер Чехии призвал однопартийцев вернуться к приоритетам, которые ГДП обозначила в своей предвыборной программе, и сохранить единство внутри партии. Во вторник в нижней палате парламента Чехии будет рассматриваться пакет законов о налогах, без реализации которых правительство не сможет удержать дефицит госбюджета в запланированных рамках. Против принятия этих законов ранее выступала группа депутатов ГДП. Леонид Свиридов.

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 ноября 2012 > № 680785

Чехия. Россия > Алкоголь > bfm.ru, 2 ноября 2012 > № 680922

РОСПОТРЕБНАДЗОР РАЗРЕШИЛ ВВОЗ ЧЕШСКОГО АЛКОГОЛЯ

Ведомство официально сообщило о снятии запрета. Крепкий алкоголь из Чехии вернется в Россию в ближайшее время

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека сняла запрет на импорт крепких спиртных напитков из Чехии, сообщается на сайте ведомства.

Разрешен ввоз и оборот на территории РФ чешской алкогольной продукции с содержанием этанола 20% и более, выработанной после 26 сентября 2012 года. "При этом данная продукция должна сопровождаться полным пакетом документов, подтверждающих качество, безопасность и происхождение вышеуказанной алкогольной продукции", - говорится в сообщении.

Накануне главный санитарный врач России Геннадий Онищенко подтвердил, что российская сторона уже получила от Чехии все необходимые заверения и документы, подтверждающие безопасность ныне производимой в Чехии крепкой алкогольной продукции.

Запрет на чешский алкоголь был введен в связи с массовыми сентябрьскими отравлениями в этой стране. Жертвами употребления поддельных спиртных напитков стали 30 человек. Правоохранительные органы задержали двух человек, занимавшихся производством контрафактного алкоголя. Им грозит от 12 до 20 лет тюрьмы.

Чехия. Россия > Алкоголь > bfm.ru, 2 ноября 2012 > № 680922

Чехия. Россия > Алкоголь > bfm.ru, 2 ноября 2012 > № 680882

ЧЕШСКИЙ КРЕПКИЙ АЛКОГОЛЬ ВОЗВРАЩАЕТСЯ В РОССИЮ

Соответствующее решение принял главный санврач Геннадий Онищенко

Главный санитарный врач России Геннадий Онищенко принял решение вернуть крепкий алкоголь чешского производства на российский рынок. Включая знаменитую "Бехеровку".

По словам Онищенко, российская сторона уже получила от чешской все необходимые заверения и документы, подтверждающие безопасность ныне производимой в Чехии крепкой алкогольной продукции, передает "Эхо Москвы".

Ограничения на поставки крепкого алкоголя из Чехии в Россию действовали с 21 сентября 2012 года. Импорт "Бехеровки" и нескольких видов абсента был запрещен, а торговые сети получили от Роспотребнадзора указание изъять из продажи все крепкие напитки, изготовленные в Чешской республике в период с 1 января по 26 сентября 2012 года.

Все эти меры были связаны с тем, что в сентябре в Чехии было отмечено множество случаев отравления поддельным крепким алкоголем. И не просто отравления, а отравления со смертельным исходом - погибли 30 человек. Лишь через некоторое время правоохранителям удалось задержать двух подозреваемых в производстве и распространении контрафактного крепкого алкоголя, которые, как оказалось, добавляли в свою продукцию смесь метанола и этанола. Сейчас им грозит грозит от 12 до 20 лет тюремного заключения.

Чехия. Россия > Алкоголь > bfm.ru, 2 ноября 2012 > № 680882

Россия. Чехия > Алкоголь > ria.ru, 2 ноября 2012 > № 680345

Роспотребнадзор разрешил ввоз чешского алкоголя крепостью свыше 20%, произведенного после 26 сентября 2012 года, сообщили РИА Новости в пресс-службе ведомства.

Ранее сообщалось, что Роспотребнадзор может снять запрет на ввоз и оборот в России крепкого алкоголя из Чехии, после того, как чешская сторона предоставит доклад о ходе расследования отравлений спиртными напитками с добавлением метанола и предпринятых мерах.

"Мы получили удовлетворительный ответ от чешской стороны о качестве и контроле за алкогольной продукцией. Принято решение снять запрет на поставку крепкого алкоголя, произведенного после 26 сентября 2012 года. Сейчас готовятся соответствующие документы", - сказал собеседник агентства.

При этом чешская алкогольная продукция должна сопровождаться полным пакетом документов, подтверждающих ее качество, безопасность и происхождение, добавили в Роспотребнадзоре.

С начала сентября в Чехии отравились метиловым спиртом около 90 человек, 31 человек скончался. Роспотребнадзор 21 сентября ввел запрет на поставки крепкого алкоголя из Чехии в Россию.

Россия. Чехия > Алкоголь > ria.ru, 2 ноября 2012 > № 680345

Чехия > Госбюджет, налоги, цены > ptel.cz, 2 ноября 2012 > № 680181

Около 74% чехов проводят на работе больше времени, чем предусматривает трудовой договор. Это следует из опроса работников и фирм, проведённом порталом Jobs.cz.

При этом около 25% чешских фирм полагают, что перерабатывать – это нормально. 26% респондентов сообщили, что работают сверхурочно и это обычная практика в компаниях. 35% работников ежемесячно перерабатывают свыше 20 часов (более одного часа в день). Ещё 13% дополнительно проводят на работе менее 20 часов в месяц. 16% чехов в исключительных случаях остаются на работе дольше, чем положено. И только 10% людей сообщили, что никогда не работают сверхурочно.

В опросе участвовали 2818 работников чешских фирм и 177 компаний.

Чехия > Госбюджет, налоги, цены > ptel.cz, 2 ноября 2012 > № 680181

Чехия. Япония > СМИ, ИТ > ptel.cz, 2 ноября 2012 > № 680180

Известный производитель бытовой электроники Panasonic закрывает завод в промышленной зоне Триангле в Жатце, который специализировался на изготовлении LCD панелей для телевизоров. Без работы останутся 615 человек.

Это весьма серьёзная проблема для всего Устецкого края, где уровень безработицы самый высокий в Чехии (13,2%). На учёте в отделах труда состоят около 57 тысяч человек. На заводе Panasonic работали жители Лоунска (уровень безработицы — 13,2%), Хомутовска (13,9%) и Мостецка (15,8%).

Компания решила закрыть производства «по стратегическим причинам». Она планирует заниматься производством малоформатных панелей. Завод по производству телевизоров в Малайзии также будет закрыт.

Чехия. Япония > СМИ, ИТ > ptel.cz, 2 ноября 2012 > № 680180

Чехия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 2 ноября 2012 > № 680179

Борис Зайчук назначен послом Украины в Чешской республике

Назначен новый посол Украины в Чешской республике

Соответствующий приказ 1 ноября 2012 года подписал президент Украины Виктор Янукович. Иван Грицак, ранее занимавший пост чрезвычайного и полномочного посла Украины в ЧР, освобождён от этой должности.

Борис Зайчук родился в 1949 году в Хмельницкой области. В 1971 году окончил Киевский государственный педагогический институт им.Горького по специальности «учитель украинского языка и литературы», в 1991 году — Киевский институт политологии и социального управления. В 2000 году окончил Киевский национальный торгово-экономический университет по специальности «экономист-финансист». Кандидат экономических наук, доцент.

С сентября 2009 по март 2010 года был чрезвычайным и полномочным послом Украины в Республике Хорватия. С марта 2010 года был главой правления Пенсионного фонда Украины.

Чехия. Украина > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 2 ноября 2012 > № 680179

Россия > Миграция, виза, туризм > trans-port.com.ua, 2 ноября 2012 > № 679818

Сервис онлайн-бронирования путешествий Amargo.ru проанализировал запросы пользователей на перелеты в ноябрьские выходные 2012 года.

Общее количество запросов на перелеты из России в этом году составило около 90 тысяч, существенного роста по сравнению с прошлым годом отмечено не было. Традиционно для трехдневного отдыха самостоятельные путешественники вбирают Европейские направления, ввиду короткого перелета и занимательной экскурсионной программы.

По запросам из Росси в первой тройке популярных направлений оказались Стамбул (14,8%), Париж (13,7%) и Прага (12,4%), где погодные условия позволяют с комфортом провести уикенд. Лидер прошлого года Берлин сегодня занял четвертое место в рейтинге предпочтений путешественников.

Система Amargo.ru зафиксировала около 60 тысяч запросов на перелеты из Москвы. Самое популярное направление в этом году Прага (13,6%) - оптимальное сочетание цены и впечатлений на короткие выходные. Второй - осенний Париж (13,1%), замыкает тройку Стамбул (12,6%). Прошлогодний лидер Берлин - на четвертом месте.

В этом году в топ-10 предпочтений москвичей вошли Милан и Санкт-Петербург, покинули десятку запросов Дюссельдорф и Киев.

Среди запросов на перелеты из Санкт-Петербурга лидируют Париж, Стамбул и Рим.

"Ноябрьские праздники обычно менее популярны у самостоятельных путешественников, чем такие же короткие выходные на 23 февраля или 8 марта. Однако многие хотят сбежать от наступающих Московских холодов и выбирают европейские более комфортные по погодным условиям направления, такие как Франция и Чехия, не отстают в рейтинге также Испания и Италия", - комментирует данные Артем Пуховский, генеральный директор Amargo.ru, - Стоимость перелетов более чем реальная, на топ-10 направлений из Москвы можно было приобрести авиабилеты в пределах 14-15 тысяч рублей, кроме того многие авиакомпании проводили специальные акции осенью, которые позволили многим желающим купить билеты еще выгодней".

Россия > Миграция, виза, туризм > trans-port.com.ua, 2 ноября 2012 > № 679818

Канада. ПФО > Авиапром, автопром > bfm.ru, 1 ноября 2012 > № 680851

BOMBARDIER МОЖЕТ НАЧАТЬ СБОРКУ НА САМАРСКОМ ЗАВОДЕ

Накануне представители канадской компании обсуждали эти планы с чиновниками Минпромторга

Канадская фирма Bombardier может начать сборку на самарском авиастроительном заводе "Авиакор", принадлежащем Олегу Дерипаске, сообщает газета "Ведомости". По данным издания, накануне представители канадской компании обсуждали эти планы с чиновниками Минпромторга. "Речь шла о производстве региональных турбовинтовых самолетов Q-400 в России", - рассказал газете замминистра промышленности и торговли Юрий Слюсарь.

Основными потребителями продукции в первую очередь станут российские авиакомпании. "Самолеты Q-400, собранные в России, должны обладать большими преференциями, чем те, что собраны за рубежом", - сказал Слюсарь. По словам чиновника, обсуждалась не только сборка самолетов, но и производство некоторых деталей для глобального рынка Bombardier. По его словам, помочь с финансированием производства может ВЭБ. Представители ВЭБа отказались от комментариев изданию.

Вместимость Q-400 - до 78 кресел, дальность полета - до 2500 километров. Самолет стоит около 126 млн долларов. Bombardier построила более 800 таких самолетов всех модификаций.

Руководитель официального представительства Bombardier в России Сергей Ермолаев отметил в интервью газете, что интерес правительства к таким проектам объясним, так как есть острая необходимость восстановления российского рынка региональных перевозок. Ермолаев считает, что локализация производства в России может представлять интерес для Bombardier с точки зрения оптимизации издержек.

Ранее созданием регионального самолета занялась Уральская горно-металлургическая компания Искандера Махмудова. Самолет будет производиться в чешском Куновице, где находится завод, 51% которого УГМК выкупила в 2008 году.

Канада. ПФО > Авиапром, автопром > bfm.ru, 1 ноября 2012 > № 680851

Чехия > Недвижимость, строительство > ptel.cz, 1 ноября 2012 > № 680183

В Праге планируют строительство 6-звёздочной гостиницы. Отель будет расположен в районе Прага 1 — ул.Малостранска. Это будет первый отель, расположенный в Центральной Европе и имеющий статус 6 звёзд. Однако, он не будет первым в Европе. Португалия стала первой страной Европы, где строится отель категории «шесть звёзд».

Инвестором и владельцем гостиницы является чешский предприниматель Мирослав Воштиар. Ранее он уже занимался развитием гостиничных продуктов. Так, например, пан Воштиар провёл реконструкцию 5-звёздочной гостиницы «Aria», построил ресторан «Terasа u Zlaté Studně», который был признан лучшим рестораном города.

Согласно проекту, объём планируемых инвестиций — 400 млн.крон. Проект предполагает небольшую гостиницу на 20 номеров. Апартаменты будут просторные, в среднем каждый 150 м2.

Разработчик проекта уверен, что личный дворецкий и повар у каждого гостя, а также персональные менеджеры оправдают неофициальную шестую звезду.

Всего в мире насчитывается около 10 гостиниц с уровнем 6 звёзд, среди них отели в Японии, Арабских Эмиратах, Азии.

Чехия > Недвижимость, строительство > ptel.cz, 1 ноября 2012 > № 680183

Чехия > Медицина > ptel.cz, 1 ноября 2012 > № 680182

Министерство здравоохранения хочет, чтобы люди оплачивали сами классические пломбы из амальгама. Сейчас эти расходы возмещают страховые компании в рамках обязательного медицинского страхования.

Министр здравоохранения Леош Гегер внёс такое предложение в правительство. По его подсчётам, это нововведение принесёт в бюджет дополнительно 1,5 млрд крон.

«Мы предполагаем, что такие категории населения, как дети, молодёжь, пожилые люди старше 60 лет и некоторые другие, будут по-прежнему получать пломбы бесплатно», — сказал министр. Ранее стоматологи заявляли, что обычная пломба обойдётся чехам в 400-500 крон.

Чехия > Медицина > ptel.cz, 1 ноября 2012 > № 680182

Россия. ЦФО > Транспорт > trans-port.com.ua, 1 ноября 2012 > № 679812

Международный аэропорт Шереметьево с 28 октября 2012 года ввел сезонное зимнее расписание, которое будет действовать по 30 марта 2013 года. В новом сезоне авиакомпании-партнеры Шереметьево планируют открытие новых рейсов и увеличение частоты полетов по наиболее востребованным маршрутам России, ближнего и дальнего зарубежья.

Базовый перевозчик аэропорта Шереметьево - авиакомпания "Аэрофлот" в зимнем сезоне 2012-2013 гг. планирует осуществлять полеты в 51 страну мира, в том числе в семь стран СНГ (Азербайджан, Армения, Белоруссия, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан, Украина). Собственные рейсы будут выполняться в 118 пунктов, из них 75 за рубежом, в том числе: 46 пунктов Европы, 14 - Азии, 7 - Америки, 5 - Ближнего и Среднего Востока, 3 - Африки.

"Аэрофлот" в зимнем сезоне планирует открыть новые рейсы - в Ашхабад (Туркменистан) - семь рейсов в неделю, в Таллинн (Эстония)- семь рейсов в неделю, в Майами (США) - три рейса в неделю, на Тенерифе (Канарские острова) - два рейса в неделю, в Канкун (Мексика) - два рейса в неделю.

Также для удобства авиапутешественников авиакомпания "Аэрофлот" увеличивает частоту по уже существующим направлениям. Так, увеличена частота полетов из Москвы по следующим направлениям: Анапа (с 7 до 14 рейсов в неделю), Астрахань (с 19 до 21), Владивосток (с 12 до 21), Красноярск (с 14 до 18), Нижневартовск (с 7 до 14), Нижний Новгород (с 21 до 28), Самара (с 26 до 28), Санкт-Петербург (с 80 до 98), Тюмень (с 7 до 14), Симферополь (с 11 до 14), Брюссель (с 10 до 14), Будапешт (с 11 до 14), Вашингтон (с 1 до 2), Копенгаген (с 7 до 14), Милан (с 14 до 21), Нью-Йорк (с 7 до 14), Осло (с 10 до 14), Рим (с 14 до 21), Стамбул (с 21 до 28), Стокгольм (с 8 до 14).

Авиакомпания "Трансаэро" из аэропорта Шереметьево будет выполнять полеты на воздушных судах Boeing 747 по таким туристическим направлениям, как Бангкок (количество рейсов планируется увеличить с 2 до 4 в неделю), Пхукет, Гоа, Пунта-Кана, Хургада и Шарм-эль-Шейх.

Авиакомпания Alitalia планирует увеличить количество рейсов в Милан с 7 до 11 частот неделю.

По прогнозам, наиболее популярными зарубежными регулярными направлениями в зимнем сезоне 2012-2013 гг. станут Париж, Прага, Киев, Рим, Нью-Йорк, Пекин, Стамбул, Милан, Амстердам, федеральными - Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Владивосток, Сочи, Краснодар, Минеральные Воды, Хабаровск, Самара, Новосибирск.

Аэропорт Шереметьево прогнозирует значительный рост перевозок по направлениям массового туризма. Увеличение количества перевезенных пассажиров в данном сегменте составит 20-25% по сравнению с показателем за прошлый сезон.

В осенне-зимнем сезоне 2012-2013 гг. продолжится восстановление перевозок в Египет. Направления полетов в Хургаду и Шарм -эль-Шейх займут лидирующие позиции в зимнем сезоне. Также значительным спросом будут пользоваться ставшие традиционными "зимние" направления путешествий: Бангкок, Дубай, Пунта-Кана, Гоа, Пхукет, Гавана, Зальцбург.

Расписание рейсов можно уточнить на сайте аэропорта Шереметьево www.svo.aero, по телефону +7 (495) 578-65-65и в справочных центрах авиакомпаний.

Международный аэропорт Шереметьево - крупнейший российский аэропорт по обслуживанию внутренних и международных рейсов. Основным акционером ОАО "МАШ" является Российская Федерация в лице Росимущества (83,04%). Маршрутная сеть аэропорта Шереметьево составляет более 200 направлений.

По итогам 2011 года пассажиропоток в Шереметьево составил 22 млн 555 тыс. человек, что на 16,7 % больше, чем в 2010 году.

В 2010 году аэропорт Шереметьево стал лидером по динамике роста пассажиропотока среди аэропортов Европы, обеспечив обслуживание 19 млн 329 тысяч пассажиров, что на 31% больше, чем в 2009 году.

По результатам программы исследования качества в аэропортах мира ASQ ACI (Airport Service Quality) по итогам 2011 года аэропорт Шереметьево вошел в десятку лучших европейских аэропортов.

Международный аэропорт Шереметьево входит в тройку лучших аэропортов Восточной Европы по качеству обслуживания, согласно ежегодному рейтингу исследовательской компании Skytrax Research (Великобритания).

Россия. ЦФО > Транспорт > trans-port.com.ua, 1 ноября 2012 > № 679812

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 31 октября 2012 > № 680185

С 1 ноября посещение одной из самых известных и таинственных улиц Праги станет бесплатным.

Золотая улочка — старинная улица, расположенная в Пражском Граде. Первоначально она называлась «У Далиборки», позднее была переименована в улицу ювелиров (Zlatnicka).

По преданию здесь во время правления Рудольфа II жили алхимики, которые изготавливали золото.

Дома на Золотой улице оставались жилыми до Второй мировой войны. В одном из них с 1916 по 1917 год жил известный чешский писатель Франц Кафка, где работал над сборником романов «Деревенский врач».

Ещё большей сенсацией долгие годы был салон прорицательницы Мадам де Феб (Madame de Thebes) в домике № 14. Её многообещающую деятельность прервало гестапо, потому что она якобы не выполняла условие, что её предсказания не будут касаться военных событий.

До настоящего времени посещение улицы было возможно при покупке билета на большую или малую туристическую трассу по Пражскому Граду — за 350 крон (14 евро) или 250 крон (10 евро).

С 1 ноября, начиная с 16:00, совершить прогулку по Золотой улочке можно будет бесплатно. Эта возможность будет доступна до 31 марта.

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 31 октября 2012 > № 680185

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 31 октября 2012 > № 680184

Иностранцам, проживающим в Чехии, хотят усложнить процесс получения чешского гражданства. Новый закон, который будет обсуждаться в парламенте на следующей неделе, предполагает, что иностранцы будут сдавать более сложные экзамены по чешскому языку для получения гражданства и переводить ряд документов. Общественные организации расценили новую инициативу как дискриминацию.

В Чехии и так сложно получить гражданство, а Министерство внутренних дел хочет этот процесс усложнить. Помимо экзамена по чешскому языку, иностранцы должны будут подтвердить знание законов и истории страны.

«Это будет практическая информация, например, где и как платятся налоги, как проходят выборы и т.д.», — сказал представитель МВД. Кроме того, министерство будет вправе проверять источники доходов, а также получит больше времени на принятие решения о гражданстве.

В Чехии имеют статус ПМЖ около 200 тысяч иностранцев. При этом заинтересованы в получении гражданства менее 1% из них.

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 31 октября 2012 > № 680184

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 30 октября 2012 > № 680187

В престижном списке «HolidayCheck Destination Award»-2012 среди лучших мест отдыха, город Чешской републики Марианские Лазни занял первое место. В конкурсе участвовали более 700 городов и туристических ареалов. Туристы со всего мира могли проголосовать за своё любимое место отдыха. Главным критерием отбора был уровень предоставления услуг.

В этом году большинство туристов признало Марианские лазни самым лучшим местом для отдыха. «Нигде в мире, нам не были так рады, как в Марианских лазнях», – комментирует один из проголосовавших.

Всего в голосовании приняло участие более 500 млн.человек. Среди номинантов были отели в Германии, Австрии, Швейцарии, России, Чехии, Испании, Италии.

Лучшими отелями в Марианских лазнях признаны: «SwissHouse Apartments & Spa», «Olympia, Spa & Wellness», «HotelSt. Moritz» и «Hvězda-Skalník».

В прошлом году первое место по региону Чехия занял пансион «Seeberg» во Франтишковых Лазнях.

Чехия > Миграция, виза, туризм > ptel.cz, 30 октября 2012 > № 680187

Чехия > СМИ, ИТ > ptel.cz, 30 октября 2012 > № 680186

Клиенты нового мобильного оператора BleskMobil смогут воспользоваться тарифами, которые в два раза ниже, чем у конкурентов. Минута разговора будет стоить 2,50 кроны, тогда как средняя стоимость у действующих операторов сейчас составляет около 6 крон за минуту. Одно смс-сообщение будет стоить 1,50 кроны (на крону дешевле, чем у конкурентов). Оператор начнёт работу на чешском рынке с 7 ноября, сообщили руководители компании BleskMobil на пресс-конференции.

SIM-карты можно будет приобрести в 6 000 точках продаж по целой республике. При этом клиенты смогут перевести свой действующий телефонный номер от другого оператора к BleskMobil. В будущем компания планирует расширить сеть продаж до 20 000 точек. Пополнить счёт можно будет с помощью купона стоимостью 250 крон, терминала Sazka или на почте. Спустя некоторое время оператор планирует предложить подключение к сети Интернет за цену 20 крон в день или 100 крон в месяц. Стоимость звонка в другие страны Европейского союза составит 10 крон в минуту.

Чехия > СМИ, ИТ > ptel.cz, 30 октября 2012 > № 680186

Чехия > Недвижимость, строительство > prian.ru, 30 октября 2012 > № 679040

Количество сделок на жилищном рынке Чехии сокращается уже пять лет подряд. По итогам третьего квартала 2012-го наибольший упадок произошел в секторе квартир. При этом число операций с землей, наоборот, выросло.

Об этом сообщает портал Prague Daily Monitor со ссылкой на Чешское бюро исследования, картографии и кадастра (CUZK).

Петр Новотны из компании Vilimkova, Dudak & Partners говорит: «К сожалению, сравнение первых трех кварталов с показателями прошлого года не подтверждает рост активности на рынке недвижимости, который был зафиксирован в начале года. В жилищном секторе не произошло никаких изменений, и последний квартал также не покажет другой картины».

Новотны предполагает, что рынок жилья будет продолжать стагнировать весь 2012 год.

Число операций с квартирами вторичного рынка уменьшилось в январе-сентябре на 18%. Настолько же снизилось количество сделок по новостройкам. Тем не менее, активность покупателей на рынке земельных участков выросла на 10% за первые три квартала 2012 года.

Напомним, что рынок недвижимости Чехии находится в настоящий момент в кризисном состоянии. Помимо удешевления жилья, в этой стране снижаются объемы строительства.

Чехия > Недвижимость, строительство > prian.ru, 30 октября 2012 > № 679040

Евросоюз. Россия > Миграция, виза, туризм > bfm.ru, 30 октября 2012 > № 677895

ВОЗВРАТ ВИЗ ДЛЯ ЛЕТНЫХ ЭКИПАЖЕЙ КОСНЕТСЯ НЕ ВСЕХ РЕЙСОВ В ЕС

У России есть двусторонние соглашения об упрощенном порядке въезда с 17 из 27 стран Евросоюза

Возврат визового режима для членов авиационных экипажей между РФ и ЕС коснется небольшой части рейсов, сообщил РИА Новости источник в МИД.

По его словам, у России есть двусторонние соглашения об упрощенном порядке въезда с 17 из 27 стран Евросоюза. Договоренности отсутствуют с Бельгией, Венгрией, Грецией, Латвией, Люксембургом, Португалией, Словакией, Финляндией, Чехией и Эстонией, для полета в эти страны российским летчикам понадобятся визы, пояснил источник. Если члены экипажа рейса из этих государств являются гражданами стран, с которыми визовые соглашения есть, на них не распространяются ограничения, добавил он.

С тремя странами действие соглашений распространяется только на отдельные авиакомпании (с Испанией "Аэрофлот" и Iberia, с Мальтой "Аэрофлот" и Air Malta, со Швейцарией "Аэрофлот" и Swissair), уточнил источник.

С 1 ноября летные экипажи рейсов между РФ и ЕС должны будут получать визы, поскольку действие моратория по безвизовому режиму решили не продлять. Как уточнил представитель МИД Александр Лукашевич, заключение соглашения по визам затягивается из-за позиции ЕС по вопросу о владельцах служебных паспортов.

Москва настаивает на отмене виз для всех обладателей служебных паспортов, за исключением военнослужащих и административного персонала дипломатических представительств. ЕС относится к этой инициативе сдержанно. Источник "Коммерсанта" в дипломатических кругах ЕС отметил, что новым соглашением об упрощении визовых правил Брюссель надеялся облегчить жизнь обычным гражданам, а не чиновникам и депутатам.

Евросоюз. Россия > Миграция, виза, туризм > bfm.ru, 30 октября 2012 > № 677895

Белоруссия > Транспорт > trans-port.com.ua, 30 октября 2012 > № 677449

28 октября 2012 года второй самолет Embraer-175 пополнил воздушный парк Национальной авиакомпании "Белавиа". Поставка первого, напомним, состоялась 17 сентября текущего года.

На протяжении 36 лет фирма Embraer удовлетворяет потребности ведущих авиакомпаний в высококлассных и безопасных судах. Воздушные лайнеры компании положительно зарекомендовали себя в 45 странах мира.

В высоком качестве самолетов авиакомпания убедилась при эксплуатации первого воздушного судна, полученного 17 сентября текущего года. Первый коммерческий рейс Embraer-175 совершил 21 сентября 2012 года по маршруту Минск - Амстердам - Минск. На протяжении месяца новый самолет выполнял полеты из Минска в следующие города: Амстердам, Киев, Хельсинки, Рига, Прага, Лондон, Стокгольм.

"После месяца эксплуатации первого Embraer-175 можем с уверенностью сказать, что данное воздушное судно оправдало наши ожидания. Все пассажиры также смогли по достоинству оценить преимущества нового Embraer. Надеемся, что с поставкой второго воздушного судна мы сможем это продемонстрировать еще для большего количества клиентов "Белавиа", - поделился генеральный директор РУП "Национальная авиакомпания "Белавиа" Анатолий Гусаров.

Второй Embraer-175, как и его предшественник, будет использоваться на маршрутах с уже сформировавшимся бизнес-потоком.

Ко второй поставке самолета с завода-изготовителя "Белавиа" подготовила виртуальный тур по Embraer-175. Совершить виртуальную экскурсию по парку ВС компании можно по ссылке.

В настоящее время, помимо двух Embraer-175, "Белавиа" располагает шестью самолетами Boeing 737-500, пятью Boeing 737-300, четырьмя CRJ-100/200 и тремя Ту-154М.

Белоруссия > Транспорт > trans-port.com.ua, 30 октября 2012 > № 677449

Украина. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > trans-port.com.ua, 30 октября 2012 > № 677448

Транзит нефти в страны Евросоюза (Словакию, Венгрию, Чехию) через нефтепроводную систему Украины в январе-сентябре 2012 года сократился до 10,66 млн. тонн, что на 19,6% меньше, чем за аналогичный период 2011 года. Об этом говорится в сообщении Министерства энергетики и угольной промышленности, сообщает УНИАН.

Согласно сообщению, в сентябре транзит в эти европейские страны увеличился по сравнению с сентябрем 2011 года на 2,6% - до 1,307 млн. тонн.

Как сообщалось, в 2011 году транспортировка нефти по нефтепроводной системе Украины сократилась по сравнению с 2010 годом на 11,6% - до 27,536 млн. тонн. При этом транзит в страны Европы в 2011 году упал до 17,771 млн. тонн, что на 11,8% меньше, чем за 2010 год.

Напомним, нефтетранспортная система Украины находится в эксплуатации госкомпании "Укртранснафта" (входит в структуру НАК "Нафтогаз Украины") и включает в себя 18 нефтепроводов общей длиной 4569 км, 51 нефтеперекачивающую станцию (НПС), 11 резервуарных парков общей емкостью 1010 тыс. кубометров. Работу НПС обеспечивают 176 насосных агрегатов общей мощностью электродвигателей 356,9 тыс. кВт.

Украина. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > trans-port.com.ua, 30 октября 2012 > № 677448

Россия. ПФО > Металлургия, горнодобыча > trans-port.com.ua, 30 октября 2012 > № 677443

Выксунский металлургический завод (ОАО "ВМЗ", Нижегородская область, входит в состав Объединенной металлургической компании, ЗАО "ОМК") подтвердил соответствие системы менеджмента качества и производства колес для грузовых вагонов требованиям европейских технических условий TSI. Аудит провел в первой половине октября 2012 года железнодорожный исследовательский институт Vэzkumnэ Ъstav ?elezni?nн (VUZ, Чехия, европейский сертифицирующий орган в сфере железнодорожного транспорта).

В рамках аудита представители чешской компании посетили колесопрокатный комплекс ВМЗ, центральную заводскую лабораторию, метрологическую службу, отдел по сертификации и стандартизации, управление по технологии металлургического производства и отдел технического контроля производства железнодорожных колес ВМЗ. Специалисты VЪ? дали положительную оценку системе менеджмента качества ОАО "ВМЗ", подтвердив соответствие производства колесной продукции требованиям европейского стандарта TSI.

По итогам аудита ВМЗ подтвердило действие сертификатов соответствия колес конструкций ВА 005, ВА 004, 409, 428.

"Выксунский металлургический завод не в первый раз подтверждает соответствие системы управления качеством стандарту TSI. Это необходимое условие работы на европейском рынке, - отметил исполнительный директор ВМЗ Сергей Филиппов. - Кроме того, аудиторы определили области для расширения сферы охвата имеющихся сертификатов с включением в них дополнительно чертежей по требованиям заказчиков. Это позволит компании в перспективе расширить рынки сбыта железнодорожной продукции ВМЗ в Европе".

TSI - технические условия интероперабельности (технической и эксплуатационной совместимости), которые предъявляются с 2001 года к железнодорожной технике в странах Европейского Союза. Соответствие этим требованиям позволяет использовать колеса ОАО "ВМЗ" при производстве и эксплуатации подвижного состава в разных странах ЕС.

Россия. ПФО > Металлургия, горнодобыча > trans-port.com.ua, 30 октября 2012 > № 677443

Россия. СФО > Леспром > wood.ru, 30 октября 2012 > № 677181

Специалисты "Прибайкаллеспроекта" - Прибайкальского филиала ФГУП "Рослесинфорг" (г. Иркутск), завершили летний полевой сезон. Его итогом стало лесоустройство более чем на 830 тысячах гектаров восточно-сибирской тайги. Кроме того, заложено более 400 пробных площадей для обеспечения регулярной государственной инвентаризации лесов (ГИЛ). Основной объем полевых работ выполнен на территории Иркутской области.

Чтобы определить возраст живого, растущего дерева, человек встает перед ним на колени. Это не обряд. Такова технология определения возраста взрослого дерева. И все равно человек, стоящий на коленях перед столетней сосной - это символично. Вот и Анатолий Москвитин, активно осваивающий практику инженера по государственной инвентаризации лесов, уже привычно опустившись на колени, бросил короткий взгляд вверх, в высокую крону, и опустил голову...

В этот день, к общему удовлетворению, дождя не было. Но он был накануне. Поэтому видавший виды, поцарапанный ветками грузопассажирский уазик "Прибайкаллеспроекта" - Прибайкальского филиала ФГУП "Рослесинфорг", привычно месит грязь лесной грунтовки. Елозит по глинистой жиже, прижимаясь то к правой, то к левой обочине... Но, к счастью не назад. Два включенных моста и шофер Алексей Раздобудко даже на самых скользких подъемах обеспечивают хоть и не быстрое, но вполне уверенное движение вперед, к точке в таежном пространстве, о которой нам пока неизвестно ничего, кроме ее абсолютно точных координат.

- Не мы же выбираем места закладки пробных площадей, а компьютерная программа, - объясняет ситуацию Леонид Ващук, - поэтому сюрпризы исключить нельзя...

Повезло. Нужная нам точка, случайным образом выбранная компьютером, оказалась недалеко от дороги, примерно в пяти минутах ходьбы. А главное - на довольно сухом склоне без густых кустарниковых зарослей, без высокой травы. А в чистом бору работать приятно, и не так сложно, как в мокрой низине.

Еще в Иркутске и потом, во время долгой дороги из Иркутска в село Калтук Братского района, Леонид Ващук, руководитель центра государственной инвентаризации лесов (ГИЛ) Прибайкаллеспроекта, подробно, в деталях растолковывал мне, что представляет собой новая для российского лесного хозяйства система ГИЛ и чем она отличается от нашего традиционного наземного лесоустройства.

Пересказать все - долго. Ограничусь главным.

Вся система ГИЛ, шесть лет назад перенятая Россией у Чехии, делится на три самостоятельных и непохожих ветви работ. Первая - дистанционный (космический) мониторинг незаконного использования лесов. Вторая - оценка эффективности охраны, защиты, использования и воспроизводства лесов. И, наконец, главное, ради чего мы приехали на территорию Братского лесничества: оценка количественных и качественных характеристик лесов путем закладки пробных площадей. Эта ветвь, так же как и лесоустройство, обеспечивает государство информацией о том, чего, сколько и какого качества растет в наших лесах. Правда, в отличие от лесоустройства, ГИЛ не скажет, что именно и в каком количестве растет в каждом конкретном месте.

- Поэтому для арендаторов лесных участков и даже для лесничеств материалы ГИЛ интереса не представляют, - говорит Леонид Ващук. - Им для работы нужны подробные картографические материалы по локальным площадям, а цифры, полученные в результате государственной инвентаризации, приобретают нужную точность только на глобальных территориях. Например, по так называемым лесным районам или по региону, по группе регионов...

- То есть, если для образности сравнить лес с библиотекой, то общие данные - сколько всего томов, каких авторов и названий в ней имеется - это материалы инвентаризации. Они информируют, что вот такая конкретная книга, которую ищет читатель, в библиотеке есть аж в 25 экземплярах. Но где находятся эти экземпляры - неизвестно. Если же в материалах указано, в каком именно зале, на каком стеллаже и на какой полке находится нужная книга, то это больше похоже на результаты лесоустройства?

- Ну, примерно так. Система ГИЛ не исключает, а существенно дополняет лесоустройство. Для государства в целом она ценна еще и тем, что учитывает больше количественных и качественных характеристик, чем лесоустройство. Достаточно сказать, что при описании древостоя в расчет берется не только возраст, высота и диаметр деревьев, но учитывается и деловая, и, если можно так выразиться - полуделовая, и дровяная часть растущего дерева. Плюс - подробное описание травяного покрова, учет лекарственных растений, ягодников и множества других полезностей леса. Максимально глубокая детализация стала возможной благодаря специальной компьютерной программе и специально разработанной для этой работы цифровой технике, существенно ускоряющей и уточняющей процесс инвентаризации.

Анатолий Москвитин, инженер Прибайкаллеспроекта, побродив с джипиэской между сосен, отыскал точку с нужными координатами и зафиксировал ее забитым в землю 15-сантиметровым металлическим штырем, который останется здесь на многие десятилетия. Теперь это уже не просто точка с определенными координатами. Это постоянная метка для последующих инвентаризаций, для контрольных проверок качества выполненной именной(!) работы инженера и для постоянного мониторинга лесных изменений, вызванных проведенными рубками, пожарами или чем угодно еще, включая само время.

Лес - он живой. А значит, рождается, растет, меняется.

Леонид Ващук тоже включается в работу. Но не в качестве начальника, а "вторым номером", по сути - помощником. Дело в том, что отрядом (так в системе ГИЛ называется группа из двух инженеров и шофера) вообще-то руководит Андрей Коротков, опытный специалист, много лет занимавшийся лесоустройством и в совершенстве знающий систему государственной инвентаризации лесов. Но как раз в то время, когда мы с Леонидом Ващуком ехали в Калтук, Андрей Михайлович по не зависящим от него причинам был вынужден экстренно выехать в Иркутск. Мы разминулись с ним где-то на трассе. Анатолий Москвитин, для которого это всего лишь второй полевой сезон, остался один. Вот и вызвался Леонид Николаевич поработать помощником начинающего специалиста, чтобы не потерять впустую погожий, удобный для работы день. Анатолий вначале заметно смутился, столь неожиданно заполучив себе в подсобники не просто начальника центра ГИЛ, а одного из авторитетных специалистов лесного хозяйства Восточной Сибири, автора многих профессиональных книг. Но скоро освоился. Стал командовать хоть и предельно уважительно, но уверенно. Леонид Николаевич попросил его "работать вслух", пояснять каждое свое действие, чтобы мне, "неспециалисту", тоже был понятен процесс.

- Делаем о-кей, - согласно кивает Анатолий и прикасается к сенсорному экрану планшетника, удобно закрепленного на груди специальным держателем. - Включаем пробную площадь...

Пробная площадь - это несколько кругов разного радиуса с общим центром, зафиксированным металлическим штырем. Радиус первого - 2 м 78 см. Второго - 5 м 64 см. Третьего - 12 м 62 см. В каждом круге считается что-то свое: трава и кустарники, подлесок, пни и валежины, взрослые деревья... Меня удивила дробность установленных радиусов. Почему, к примеру, не пять метров или хотя бы не пять с половиной, а 5,64? Все оказалось просто. Это сделано для того, чтобы площадь кругов составляла целые числа. Так, площадь большого круга, ограничивающего общие размеры пробной площадки, равна 500 квадратным метрам.

Прямо над штырем установлен штатив. На нем нечто, слегка напоминающее оптический прицел снайперской винтовки. Оказалось, что это довольно большой комплекс сложных цифровых приборов, имеющих прямую связь с планшетным компьютером: компас, дальномер, высотомер, что-то еще.

- Настраиваем магнитное склонение с джи-пи-эс, - продолжает комментировать свои действия Анатолий. - Название пробы... Тип - выбираем из предложенного программой: заложена на основных координатах. - Пальцы инженера быстро-быстро летают над сенсорным экраном. - Группа и категория земель - покрытые растительностью лесные земли. Категория - насаждения из естественного подроста. Страта - светлохвойная, древостой приспевающий...

Слушая, не столько понимаю, сколько догадываюсь, что информация собирается богатейшая. Уже несколько десятков показателей занесено в компьютер. Определен рельеф, мезорельеф, микрорельеф. Занесено в память компьютера даже время, которое потребовалось на подход к заложенной пробной площади, описана погода в этот день и в это время. Но к описанию растительности, деревьев - основному элементу лесных экосистем - мы еще даже не приступили...

- Входим в компас, - объявляет молодой специалист, исполняющий в данный момент обязанности руководителя отряда. - Ищем север.

Анатолий медленно поворачивает "прицел" на штативе. Раздается громкий, будто бы нервный звук зуммера, его тон становится выше, выше и, достигнув максимальной высоты, опустошенно стихает.

- С севером определились. Делаем калибровку, - извещает Анатолий.

Поворачиваясь вокруг своей оси по часовой стрелке, прибор вновь включает зуммер. Только теперь звук прерывистый, очень похожий на сигналы первого искусственного спутника Земли, которые я слушал по радио в детстве и запомнил на всю жизнь. Такой тон говорит, что калибровка идет успешно. Более низкий - о медленном вращении, а переход в непрерывный звук - о чрезмерно быстром.

- Готово. Компьютер определил себя в пространстве. Сориентировал по сторонам света карту этого леса, заложенную в его память, и запомнил исходную точку, - пояснил Анатолий Москвитин, когда зуммер удовлетворенно замолчал.

Потом была так называемая прикопка. Обязательно за пределами большого круга, потому что на пробной площади землю ковырять нельзя. Сидя на корточках, молодой и опытный специалисты рассматривали почву, уточняли тип, механический состав, влажность. Потом, тоже за пределом круга, выбрали типичную сосну, похожую на большинство сосен, попавших в определяемые 500 квадратных метров пробы, и Анатолий привычно опустился перед ней на колени. Это не обряд. По-другому пробурить ствол специальным тонким (около сантиметра в диаметре) "возрастным" буром трудно. Подняв голову, взглянул на крону, чтобы точнее определиться с местоположением сердцевины, и начал вращать ручки бура. Острие легко заглубляется в древесину, вбирая в трубчатую полость керн с полосками годовых колец. Раньше, не так уж и давно, для определения возраста взрослого дерева его обычно спиливали.

- Хороший приборчик. Мы обычно используем финские, - кивает на бур Леонид Николаевич. И мне как-то неожиданно стало обидно за свою лесную державу: компьютер и программное обеспечение - чешские. Буравчик тоненький и простенький, но очень острый и крепкий - финский. Мерная вилка, которой измеряется диаметр деревьев, судя по внешнему виду, тоже импортная. Технологии, которые мы используем теперь для учета русского леса, - европейские. А что же наше? Окинул быстрым взглядом площадку, вещи, приборы, принесенные из машины, и увидел... топор!

Может быть, как раз поэтому даже для лесного хозяйства везем мы к себе из-за границы все, что касается высоких технологий и прочих "новаций". А в обратном направлении посылаем вагоны с лесом.

- ...Восемь, девять, - девяносто, - считает годовые кольца на вынутом из ствола керне Анатолий. Насчитал 98. Плюс еще 4-5 лет, поскольку бурили все-таки не вплотную к земле. И того - дереву чуть-чуть за сотню лет.

- Зарубежная практика показывает высокую точность такой инвентаризации, - пытается развеять мои сомнения Леонид Ващук. - Но только для больших площадей. Для глобального, стратегического планирования. Должна же страна знать, какими объемами лесных ресурсов она располагает. И что в этих ресурсах представляет особую ценность. Может быть, кому-то эта информация поможет осознать, что ценность лесов заключается не в одной только древесине. Важно, что сейчас теми же самыми приборами, с той же программой, по одним и тем же технологиям ведется инвентаризация лесов и у нас, и где-то на Дальнем Востоке, и, может быть, в Архангельской области. Это гарантирует сравнимость результатов, а значит, и требуемую точность.

- Делаем привязки... Заходим в карту... Активируем слой привязки... Измерить точку. О-оп! Включаем блютузы...

Государственную инвентаризацию лесов в нашей области Прибайкаллеспроект нынче ведет тремя отрядами на территории двух лесничеств - Братского и Жигаловского. Здесь, в Братском районе, необходимо успеть заложить в течение полевого сезона 96 пробных площадей. Дело это совсем не быстрое. Кропотливое. Я наблюдаю, как специалисты изучают растительность. Отыскивают отдельные кустики брусники и костяники, отмечают присутствие шиповника при полном отсутствии мхов и папоротников. Визуально, ориентируясь на мутовки сучьев, "раскладывают на сортименты" растущие сосны, определяя, сколько в одном дереве содержится деловой и сколько дровяной древесины.

- У нас, в отличие от европейских стран, есть одна нерешенная проблема. Как она решится - предположить трудно, - вслух размышляет Леонид Ващук. - Сейчас мы, не только наша область, многие регионы, - закладываем пробные площади в легкодоступных лесах. Но у нас не просто лес. В Сибири - тайга, в которой много труднодоступных мест, куда на уазике не заехать. Как быть? Ежедневные перелеты с точки на точку вертолетами? Это слишком дорого. Хотя некоторые задумки уже есть...

В Жигаловском районе Иркутской области нынче заложен специальный полигон для испытания различных технологий проведения государственной инвентаризации лесов в труднодоступных местах. Похожие экспериментальные работы ведутся еще в пяти субъектах РФ. К будущему полевому сезону кто-то что-то наверняка придумает. Это будут уже наши, российские технологии. Как ни крути, но главным инструментом для содержания лесов в России является все-таки не топор, а мозги лесоводов. Поэтому мы остаемся главной лесной державой планеты.

Россия. СФО > Леспром > wood.ru, 30 октября 2012 > № 677181

Россия. ЦФО > Авиапром, автопром > wood.ru, 30 октября 2012 > № 677179

Московская область займется развитием малой авиации, а именно: сборкой американских самолетов Maule M-9 и конверсией чешских L-410. Об этом сообщил ряд федеральных СМИ со ссылкой на источники в подмосковной власти.

В настоящее время региональные чиновники ведут переговоры с американской Maule о промышленной сборке ее самолетов с последующей локализацией. Форма партнерства и площадка для сборки еще обсуждается.

В ходе совещания 23 октября губернатор Подмосковья Сергей Шойгу распорядился произвести 30 таких самолетов уже в 2013 году. При этом сама область намерена заказать 10-15 самолетов Maule.

Областные чиновники ведут переговоры с владельцем чешского завода по производству L-410 - российской Уральской горно-металлургической компанией (УГМК). Предполагается, что площадкой, на базе которой будет проводиться конверсия этого самолета, станет Национальный центр авиастроения в Жуковском. Московская область является его соучредителем. Планируется модернизировать около 20 L-410 в год.

Стоимость одного Maule M-9 составляет около 6,9 миллиона рублей, а конверсия L-410 обойдется в 70-80 миллионов. Американский самолет вмещает пять пассажиров, а чешский - 19.

Власти Подмосковья также неоднократно заявляли о намерении возродить российский АН-2 ("Кукурузник"). 24 октября глава региона пообещал "лечь костьми" ради выпуска этого самолета. Предполагается, что АН-2 будут ремоторизировать в подмосковной Балашихе. Потребность в этих самолетах Шойгу оценивает в 100 штук в год. Смена мотора на "кукурузнике" оценивается в 25 миллионов рублей.

Россия. ЦФО > Авиапром, автопром > wood.ru, 30 октября 2012 > № 677179

Чехия. Армения > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 29 октября 2012 > № 680178

29 октября председатель Национального собрания (НС) Армении Овик Абраамян прибыл с трехдневным официальным визитом в Чешскую республику по приглашению председателя Сената Милана Штеха. В составе делегации, возглавляемой спикером парламента, председатель постоянной комиссии НС по внешним сношениям А.Закарян, председатель постоянной комиссии НС по защите прав человека и общественным вопросам Э.Варданян, а также депутаты К.Аджемян и А.Геворкян.

В Праге Овик Абраамян встретится с главой чешского сената Миланом Штехой, председателем палаты представителей Мирославой Немцовой, первым вице-премьером, министром иностранных дел Карелом Шварценбергом, архиепископом Праги, предводителем Богемской епархии, Его Высокопреосвященством Домиником Кардиналом Дукой, председателем межпарламентской группы дружбы Чехия – Армения Робином Боничем. Панируется также встреча с представителями местной армянской общины.

В Карловых Варах главе армянского парламента предстоят встречи с губернатором Йозефом Новотным, мэром Петром Кулханеком. Вечером 31 октября делегация возвратится в Ереван.

Чехия. Армения > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 29 октября 2012 > № 680178

Чехия > Транспорт > ptel.cz, 29 октября 2012 > № 680177

Вполне вероятно, что через два года на главной площади Праги снова начнут своё движение трамваи.

Маршрут последнего трамвая через площадь Вацлава проходил в 80-х годах 20 века. Трамваи ездили через остановку Мустек (Můstek) и через улицу На прикопе (Na Příkopě).

Согласно новому проекту, трамваи будут возвращены на маршрут, который будет проходить через улицы Индрижска (Jindřišská) и Водичкова (Vodičková) в направлении Национального музея (Národní muzea).

На участке длиной 650 метров будут сделаны три остановки. Пока ещё неясно будет трамвай ездить через центр площади или по боковым тротуарам, которые расположены рядом с пешеходной зоной.

Администрация района Прага 1 категорически выступила против новых трамвайных путей. Своё решение староста района Олдрих Ломецкий объясняет тем, что не хочет, чтобы спокойная пешеходная зона Вацлавской площади превратилась в трамвайное депо. Магистрат Праги, однако, стоит на своём и уверен, что введение новых трамвайных маршрутов является лишь вопросом времени, так как проект практически полностью утверждён.

Перейдя по ссылке можно увидеть, как выглядела Вацлавская площадь, когда по ней ездили трамваи.

Чехия > Транспорт > ptel.cz, 29 октября 2012 > № 680177

Чехия > Транспорт > ptel.cz, 29 октября 2012 > № 680176

Шоссе, которое само определит способ Вашей езды — новинка от учёных Технического университета в Праге. «Умная дорога» сама распознает агрессивное вождение и сообщает об этом полицейским.

Учёные факультета транспорта Технического университета в Праге работают над новым проектом, согласно которому любое превышение скорости на дороге будет автоматически фиксироваться и передаваться полицейским через специальные датчики, вмонтированные в полотно трассы.

«Речь идёт о комбинации камер слежения с датчиками тепла, встроенными на самом шоссе. Система будет подключена к центральному компьютеру, и в течение 5 минут при превышении скорости водитель будет предупреждён о снижении скорости езды. На данный момент, мы решаем вопрос, как именно водителю будет доставлено сообщение о несоблюдении правил дорожного движения. Превышение скорости будет распознаваться при помощи характерных знаков, например, постоянное перестроение из полосы в другой ряд или несоблюдение дистанции»- комментирует ведущий специалист проекта Петр Бухнер.

Пока «умное шоссе» находится на стадии проекта. Когда именно будут вмонтированы тепловые датчики ещё неизвестно. Проектом заинтересовалось правительство, возможно в течение следующего года дороги и скоростные шоссе Чехии станут безопаснее.

Чехия > Транспорт > ptel.cz, 29 октября 2012 > № 680176

Чехия. Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 29 октября 2012 > № 676887

В ЧЕХИИ ЗАДЕРЖАНА ПОДОЗРЕВАЕМАЯ В ХИЩЕНИИ ДЕНЕГ БТА БАНКА

Татьяну Параскевич разыскивают и российские, и украинские правоохранительные органы

В Чехии задержана Татьяна Параскевич, подозреваемая в хищении денежных средств БТА Банка, говорится в сообщении следственного департамента МВД России. Параскевич разыскивают и российские, и украинские правоохранительные органы. "В ближайшее время следователи намерены выехать в эту страну для проведения следственных действий с задержанной", - говорится в сообщении департамента. По результатам допроса, который следователи проведут с подозреваемой, будет принято решение о дальнейшем статусе Параскевич.

По данным ведомства, международная преступная группа, возглавляемая бывшим генеральным директором, председателем совета директоров и собственником указанной кредитной организации Мухтаром Аблязовым, похитила более 5 млрд долларов. При этом, как пишет департамент, Параскевич могла отвечать за разработку схем движения денежных средств и фактическое финансирование преступной группы. В ходе обысков по месту постоянной регистрации Параскевич в Москве и месту предыдущего проживания в Алтайском крае следователи нашли большое количество поддельных печатей коммерческих организаций и налоговых органов.

"После возбуждения уголовного дела в отношении Аблязова и его соучастников Параскевич длительное время скрывалась от правоохранительных органов", - говорится в сообщении. Она проживала в разных странах Евросоюза: в Латвии, на Кипре, в Польше и Чехии.

По одному из эпизодов, связанному с хищениями 730 млн долларов, к длительным срокам заключения и штрафам осуждены четверо обвиняемых - Александр Волков, Денис Воротынцев, Артем Бондаренко и Алексей Белов. Аблязов изначально скрылся в Великобритании, но впоследствии сбежал оттуда, когда Высокий суд Лондона приговорил его к 22 месяцам заключения за неуважение к суду.

Чехия. Россия > Финансы, банки > bfm.ru, 29 октября 2012 > № 676887

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735523 Константин Косачев

Ретрансляция ценностей

Грузия как геополитический магазин на диване

Резюме: На примере Грузии вовне передается идея о том, что самостоятельность и независимость во внешней (и даже во внутренней) политике вторичны по сравнению с геополитической (в пиар-интерпретации: «ценностной») ориентацией. Найти правильную опору важнее формальной независимости.

Смена власти в Грузии стала реальностью, и, разумеется, нам всем интересно, как это скажется на российско-грузинском диалоге. Причем негативно сказаться, похоже, не может, поскольку хуже уже некуда. Значит, в будущее можно смотреть с осторожным оптимизмом. Но не более. Ибо, во-первых, мечта – будь она грузинская, или любая другая – это все же мечта, а не план действий. Есть обещания, есть и ожидания – и в России, и в грузинском народе, коль скоро он сам захотел перемен, но реальность далеко не всегда соответствует и обещаниям, и ожиданиям.

Даже самые решительные и неординарные политики далеко не всегда свободны в своем выборе, и им порой приходится действовать в довольно узком коридоре возможностей, который задает само общество. Нередко это приводит в тупик, когда ни одна из сторон международного или межнационального конфликта не в состоянии сдвинуться со своей позиции без риска потерять поддержку у себя дома.

Самая острая российско-грузинская тема – независимость Южной Осетии и Абхазии, признанная одной стороной и не признанная другой, – нерешаема в нынешней системе координат. Как ни один грузинский политик не может сегодня отойти от генеральной линии в этом вопросе, не совершив акта политического самоубийства, так и в России отказываться от признания новых государств никто в здравом уме не будет. Это в какой-то мере издержки демократии: действовать без оглядки на общественное мнение невозможно ни в Грузии, ни в России.

Однако к настоящему моменту, похоже, наступил определенный перегрев, люди в Грузии захотели сдвигов и в этом вопросе. Когда позиции невозможно согласовать, единственное пространство для маневра – попытаться вынести тупиковую тему за скобки и налаживать прочие отношения. Для Михаила Саакашвили это было заведомо неприемлемым, поскольку саму вражду с Россией он превратил в средство консолидации нации и инструмент поддержки (как внутренней, так и внешней) самого себя. Без постоянного рефрена об «угрозе со стороны коварного северного соседа», который спит и видит, как задушить молодую грузинскую демократию, представить себе его политику невозможно, а потому объективно недостижима и нормализация отношений с Россией на подобном идеологическом фоне.

А потому появление у руля соседнего государства, уже послужившего источником серьезных проблем во взрывоопасном кавказском регионе, новых сил, по крайней мере, декларирующих желание перемен, может только радовать. Понятно, что принципиальные установки – отказ от признания двух республик и курс на Евро-Атлантику – вряд ли претерпят существенные изменения, но нюансы возможны.

Сейчас, во-первых, важна смена «рулевых» в Тбилиси как таковая, так как она дает шансы на определенную «перезагрузку» уже исходя из самого наличия новых, неотягощенных прошлым, персоналий. И, во-вторых, объективно вероятна некоторая «деистеризация» темы России во внутригрузинских политических реалиях. Под усиленно разжигаемые в Грузии эмоции вокруг конфликта с Россией властям во многом удалось осуществить планомерное выдавливание всего положительного, что могло быть связано с нашей страной, с ее культурой, с русским языком из общественной жизни и практического обихода. Омоложение корпуса управленцев оборачивается выводом из активной политики тех, кто лично помнил сосуществование в рамках единого государства с Россией и русскими – со всеми минусами, но и с очевидными плюсами, которые диссонируют с мрачными мифами нынешней антироссийской пропаганды.

Однако полностью устраниться ни от советского прошлого, ни от соседского настоящего невозможно. Ставка на «вечную войну», хотя и продемонстрировала эффективность на конкретном историческом отрезке, похоже, не оправдывает себя на более дальней дистанции. Из тупика по абхазской и югоосетинской темам, который возник не сейчас и даже не в 2008 году, очевидно, нет простых выходов. Напротив: попытка решить проблему в режиме блиц (тем более – блицкриг) приводит лишь к откату на еще более безнадежные позиции.

Подвижки могут, наверное, произойти, когда ситуация будет переведена в исходное состояние – к грузино-абхазским и грузино-югоосетинским форматам, а не к грузино-российскому, как его исключительно подают сегодня. Это добавляет Грузии пропагандистских «вистов» в США и в Европе – тема «маленькой Грузии против большой России» там с удовольствием вытеснила тему «большой Грузии против маленькой Южной Осетии», каковой она объективно являлась, в частности, утром 08.08.08. Но это не приближает решение проблемы (если ее действительно хотят решать, а не использовать сам факт ее остроты совсем в других целях).

Сегодня в Грузии есть определенный общественный запрос на перемены, в том числе, и в отношениях с Россией. Похоже, что это запрос и простых людей, и интеллектуального класса. Бидзина Иванишвили уловил этот импульс, сделал ставку в том числе и на него и выиграл. Возможно, эта идея отвечает и его собственным глубинным убеждениям, но судить нужно не по словам, а по делам.

Анализ послевыборной ситуации в Грузии и возможных вариантов развития отношений с Россией невозможен без анализа того проекта, который реализовывался командой Саакашвили. Ибо вероятные (но отнюдь не неизбежные) кардинальные перемены, инициируемые новыми лицами, будут отчетливо видны именно на фоне труда предшественников.

Чужая мягкая сила

Феномен Грузии, которая привлекала к себе куда больше внимания, чем могла бы рассчитывать любая другая страна аналогичного калибра, предстоит спокойно осмыслить, что называется – без гнева и пристрастия. При всем, очень мягко говоря, неоднозначном отношении к вождю «революции роз» и его соратникам нельзя не признать наличие у них четкого представления о том, какой они хотели видеть Грузию и главное – какой они хотели бы, чтобы ее видели другие. Контраст между транслируемым вовне образом и реальностью в грузинском случае, пожалуй, является наиболее разительным. И связано это с тем, что адресаты усилий правительства находятся преимущественно за пределами, а не внутри страны.

Грузия в понимании ее лидеров и идеологов должна была решительно порвать с советской ментальностью, которую с таким трудом изживают все без исключения экс-советские республики, стать квинтэссенцией западной либеральной «мягкой силы», показательной моделью ее удачного воплощения в одной отдельно взятой стране для дальнейшего тиражирования на всем пространстве. Собственно, эта самая «модельность», «образцовость» стала своего рода идефикс Тбилиси при Саакашвили, который скрупулезно фиксировал и раздувал каждый случай в бывшем СССР (и даже за его пределами), когда опыт грузинских преобразований кто-то ставит в пример своим властям. (Даже из поражения на выборах проигравшие по привычке стараются извлечь максимальный пропагандистский эффект, педалируя сам факт мирной передачи власти как очередную победу грузинской демократии, построенной ими же). Всякий успех – реальный или виртуальный – подается в обязательном пропагандистском обрамлении по классическим лекалам американской рекламы, вроде «магазинов на диване». «Я купила этот чудо-прибор, и моя жизнь в корне изменилась!» – «Мы выбрали свободу, и свершилось невероятное!». Со столь же обязательным рефреном про то, как отдельных соседей этот выбор свободной Грузии очень злит, а потому они хотят чудодейственные ценности у грузинского народа отнять и т.п.

Возникло устойчивое ощущение дежавю первых лет советской власти, энтузиазма творцов нового строя: каждое достижение рассматривалось как удар по внешнему врагу (или скрытому внутреннему – «иностранным шпионам и наймитам»), все это зижделось на непоколебимом убеждении, что где-то «корчатся в бессильной злобе» недруги новой власти и народа.

Однако сам энтузиазм, с которым «образец для подражания» раскручивался грузинским руководством при энергичной поддержке США и европейских стран, наводит на мысль, что в этом и заключалось главное содержание грузинского проекта как еще одного средства чужой «мягкой силы».

На деле успехи Грузии – где они существуют, а не являются плодом пропаганды – можно и нужно воспринимать с удовлетворением и со спокойным оптимизмом. Во-первых, потому что отрадно, когда у близкого нам (несмотря на политические проблемы) народа что-то меняется в лучшую сторону. Но не в последнюю очередь и в надежде на то, что нации, успешные во внутренних делах, меньше подвержены националистическому угару и вследствие этого меньше воюют. Создание на основе экономического и социального успеха реальных демократических институтов и независимых СМИ могло бы послужить определенной гарантией политического плюрализма и недопущения авантюрных выходок на высшем уровне.

После 2003 г. Тбилиси действительно использовал свой шанс, поскольку самый богатый и сильный полюс мира заинтересован в успехе маленькой Грузии и вербовке новых «клиентов» на ее примере. Она получила уникальную возможность стать эталоном, витриной благотворности «правильного» геополитического выбора. Это, естественно, подается как выбор ценностный, но практика (стремление в НАТО, участие в военных операциях Запада, противопоставление себя – в составе Запада – России и ее интеграционным проектам, пропагандистская деятельность на постсоветском пространстве) никаких сомнений на сей счет не оставляет.

Принципиально новаторского в грузинской модели на самом деле немного – разве что сами методы ее реализации по инструкциям и под строгим контролем «старших товарищей». Как писал недавно французский комментатор, посетивший Грузию, «“мишисты” не обладают полной свободой действий. Эти прилежные ученики Запада находятся под его постоянным присмотром, так как займы и помощь для развития выделяются только при условии демократических подвижек». «Парниковые» условия воплощения проекта в жизнь, небольшой размер «экспериментального полигона», мощная поддержка при полной зависимости руководителей от внешнего «управляющего», в свою очередь, не имеющего права на провал своей затеи, позволили достичь результата, не только заметного внутри страны, но и годного для рекламы вовне.

Независимость вторична?

Реальная пригодность именно этого опыта для копирования сомнительна, учитывая особые исходные условия – вряд ли их можно воссоздать везде. На Украине не получилось – слишком велика, да и «себе на уме». Но для рекламного проекта это и не существенно – важнее, чтобы о нем постоянно говорили, было обеспечено перманентное и громкое информационное присутствие.

Чтобы, к примеру, любая реформа другой постсоветской страны трактовалась исключительно как копирование опыта грузинских «первооткрывателей», чем признавалась бы их «историческая правота». По утверждению околовластных грузинских теоретиков, «построение успешного государства – это наша самая главная “мягкая сила”. Хочет в этом признаваться сама Россия или нет, но те реформы, которые она, пока еще безуспешно, пытается провести у себя, явно спровоцированы грузинскими преобразованиями. Успешная модель реформирования – самый важный предмет экспорта для Грузии».

Можно лишь пожелать успеха грузинам в дальнейшем использовании своего нынешнего уникального положения (а оно не вечно, причем реакция внешних патронов на выборы, которые Саакашвили проиграл, еще одно тому свидетельство) с максимальной пользой для населения и экономики. Однако ограниченность грузинской модели и потенциальные проблемы заложены именно в особенностях ее реализации. Грузия (по крайней мере, до настоящего времени) не транслировала, а ретранслировала ценности, являлась не источником сигнала, а передаточной станцией.

Фактически на примере Грузии передавалась идея, отличная от декларируемой – самостоятельность и независимость во внешней (и даже во внутренней) политике вторичны по сравнению с геополитической (в пиар-интерпретации: «ценностной») ориентацией. Найти правильную опору важнее формальной независимости. При этом пропагандируемые идеи выглядят не самоценными (т.е. легко реализуемыми каждым без выплат «дивидендов» правообладателю и без геополитического «довеска» в виде обязательного стремления в НАТО и т.п.), а, наоборот, распространяемыми исключительно на условиях «держателя лицензии». Это что-то вроде идеологического «франчайзинга», когда малому субъекту экономики дозволяется использовать раскрученный бренд и получать свою часть дохода, но львиную долю чистой прибыли получит обладатель торговой марки. Все знают «Макдональдс», но мало интересуются конкретными достижениями его местной точки, даже если они значительны.

Сама Грузия, ее характерные отличительные черты (весьма, кстати, привлекательные в глазах тех же россиян), ее подлинная «мягкая сила» растворяются в неких универсальных постулатах, важных идеологически, но не имеющих национального звучания и характера. Как отмечают сами грузинские идеологи: «Грузия опирается на ценности, аналогичные западной политике soft power… Главное то, что… она опирается на общечеловеческие ценности».

Все это может выглядеть привлекательным и ценностно-безупречным, но в этом нет Грузии как уникальной страны с замечательным народом. А есть только «Грузия-часть-Запада» (как когда-то «Грузия-часть-СССР»), упорно и во всем противопоставляющая себя России. Что любопытно, в этом постоянном акцентировании «Грузия – не Россия» есть своеобразная вторичность уже и по отношению к нашей стране. Распространение «крамольной» мысли о том, что Россия на самом деле мало волнуется по поводу ценностной подоплеки грузинских преобразований (а ее и правда больше тревожат потенциальные военные угрозы), грозит моральной катастрофой всей концепции. Захочет ли – и сможет ли – команда Иванишвили поменять эту пропорцию в сторону профилирования самой Грузии – отдельная и интересная тема новой реальности, по развитию которой также можно будет судить о векторе политических тенденций.

При вдумчивом анализе любому будет очевидно, что ценности Грузии и России, по сути, идентичны. Ни там, ни там вы не найдете призывов принять идеи чучхе, строить фашистское или мафиозное государство и занести коррупцию в Основной закон. Есть нюансы и проблемы (причем у обеих стран) в реализации сходных идей и принципов, но различий не может не быть даже просто у разных по величине государств. Однако такой естественный вывод пропагандистски бесперспективен, поскольку ломает образ Грузии-модели.

Издержки несамостоятельности грузинской модели не могут не сказываться на происходящем не только в – фактически свернутом и заочном – российско-грузинском диалоге, но и во внутригрузинских делах. Политикам, включая оппозиционных, приходится раз за разом ездить в Вашингтон – в фактический центр принятия решений по Грузии – для заверения в своей лояльности и получения «разрешений» на свою деятельность.

Тем не менее кампании в США выглядят порой важнее домашних. Вот пишет журнал The National Interest: «Иванишвили ведет активную борьбу не только в Грузии, но и, что неизбежно, на второй арене грузинской политики – в Вашингтоне. Он нанял целую когорту лоббистских фирм представлять себя и свое движение “Грузинская мечта”. Для маленькой и бедной страны с населением в четыре миллиона человек это стало беспрецедентным состязанием, но сегодня вашингтонская группа Podesta (представляющая грузинское правительство) ведет дуэль с лоббистской организацией Patton Boggs (она представляет Иванишвили)». Итог выборов демонстрирует, кто выиграл, по крайней мере пока.

Не все гладко и в экономике, которая по-прежнему зависима от внешней поддержки. Как говорит профессор Давид Якобидзе, «мы получаем соответствующее вознаграждение за использование наших ресурсов в чужих интересах, которое принимает форму дешевых кредитов и целевых грантов. Тем не менее они тяжелым грузом ложатся на нашу экономику. Образно говоря, мы строим замок на песке, а точнее, пирамиду без основания… Сегодня даже невооруженным глазом видно, что Грузия существует отнюдь не на доходы, которые сама создает».

Поддержка извне всегда увязывалась с определенными политическими условиями. По заявлениям посла США в Грузии Джона Басса, «непропорционально высокая» (!) помощь, которую Грузия получает от Соединенных Штатов, «в существенной мере будет зависеть от того, насколько продолжит Грузия быть лидером в своем регионе» и среди бывших советских республик с точки зрения укрепления демократии. Проще говоря, размер экономической поддержки будет напрямую зависеть от успеха пиар-проекта.

Посол популярно объяснил грузинам, что на поддержку повлияет и скорость приобщения к универсальным ценностям, «ментальная революция», посетовав, что пока еще, увы, мешает традиционное мышление в отношении этнических и религиозных вопросов. Более наглядного противопоставления подлежащих усвоению западных ценностей национальным грузинским, т.е. реальной, а не производной «мягкой силе» Грузии, даже трудно себе представить. И это крайне важный момент для понимания функционирования самой концепции: не должно быть отдельной самобытной Грузии (Литвы, Чехии, Венгрии…), а должны быть единообразные и образцовые схемы воплощения универсальных идей. Не «мягкая сила» стран Запада, а «мягкая сила» всего Запада, противопоставляемая прочему миру.

* * *

В Грузии начинается новый политический период. По его итогам станет понятно, сколь многого добились «розовые революционеры», удалось ли им заложить фундамент нового развития, который устоит в другом общественном климате, или их деятельность, по сути, была наклеиванием этикеток и выдуванием мыльных пузырей. В любом случае это познавательно.

Полагаю, что самым реальным полем, где можно было бы добиться ощутимого прогресса, является гуманитарное пространство. Культурные обмены продолжаются и сегодня, как должно быть между соседями. И, соответственно, эта сфера не должна страдать от действий политиков, коль скоро она остается востребованной простыми людьми. Возможно, именно сейчас имело бы смысл поставить вопрос об обмене полноценными культурно-информационными центрами в обеих столицах (а далее, не исключено, и в других городах). Сегодня, когда политические и дипломатические контакты, по сути, заморожены, такой прогресс был бы, на мой взгляд, позитивно воспринят людьми и в России, и в Грузии. Это могло бы быть, кстати, и весомым подтверждением серьезности намерений новых грузинских лидеров, без затрагивания при этом взрывоопасных тем.

В любом случае хуже, чем сейчас, действительно уже, похоже, не будет. Так почему бы не попробовать сделать лучше?

К.И. Косачев – руководитель Федерального агентства по делам СНГ, соотечественников, проживающих за рубежом, и по международному гуманитарному сотрудничеству (Россотрудничество), специальный представитель президента Российской Федерации по связям с государствами – участниками СНГ. Член редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике».

Грузия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735523 Константин Косачев

США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735517 Константин Макиенко

С оружием

Как Вашингтон не утрачивал позиций на рынке вооружений

Резюме: США – вероятно, самый политизированный и даже идеологизированный экспортер вооружений. Внешнеполитические и идеологические предрассудки и опасения утечки передовых технологий не дают американским компаниям раздавить конкурентов на мировом рынке.

Статья Джонатана Каверли и Этана Кэпштейна «Как Вашингтон утратил монополию в продажах оружия» представляет собой в высшей степени интересный взгляд академических ученых из США на процессы, происходящие на рынке вооружений. Рассуждая главным образом об изменении американской позиции на этом рынке и утверждая, что в нулевые годы Соединенные Штаты утратили монопольное положение, достигнутое в 1990-х гг., авторы затрагивают и более фундаментальные вопросы. Первый – об общей эволюции конфигурации игроков на этом рынке. Второй – уже по сути теоретический – о базовых факторах, как политических, так и экономических, определяющих эту эволюцию. Основной причиной утраты позиции на рынке авторы считают ориентацию американского ВПК на производство слишком сложных дорогих высокотехнологичных вооружений, которые начинают проигрывать более простым и доступным по цене системам европейского, российского, израильского или даже южнокорейского производства.

Девяностые годы: а была ли монополия США?

Можно согласиться, что начало 1990-х гг. действительно было периодом, когда позиции Соединенных Штатов на рынке оружия по сравнению с 1980-ми гг. заметно усилились. Это стало следствием резкого сокращения с 1992 г. российских поставок, а также ухода с рынка игроков второго эшелона, которые в предыдущем десятилетии нарастили военный экспорт благодаря гигантскому спросу, порожденному ирано-иракской войной. На фоне падения советского/российского, китайского и бразильского экспорта, а также некоторого снижения европейских поставок сами США увеличили продажи вооружений в арабские монархии Персидского залива после войны с Ираком 1991 года.

Вообще мировые трансферты вооружений достигли максимальных объемов в 1987–1988 гг. в апогее ирано-иракской войны и многочисленных внутренних конфликтов в развивающихся странах (Афганистане, Анголе, Эфиопии, Кампучии и Никарагуа), где прозападные и прокитайские партизанские движения противостояли ориентированным на СССР правительствам. В начале 1990-х гг. Москва прекратила безвозмездные или сверхльготные поставки квазимарксистским режимам в третьем мире. Крах «мировой социалистической системы» и роспуск Организации Варшавского договора привели также к прекращению продаж бывшим союзникам в Центральной и Восточной Европе. Кроме того, советский и ранний российский военный экспорт пострадал из-за ухода с рынка попавших под санкции ООН Ирака и Ливии, то есть как раз тех стран, которые вообще придавали советским оружейным поставкам хоть какую-то коммерческую составляющую. Смена советской политической парадигмы экспорта на российскую коммерческую привела также к кратковременному параличу в российско-индийских военно-технических связях. В результате действия всех этих факторов российский экспорт в 1994 г. упал до своего исторического минимума, составив всего 1,7 млрд долларов.

Окончание ирано-иракской войны, которая генерировала ежегодный многомиллиардный спрос на вооружения, нанесло сильный удар по экспортерам оружия второго эшелона, особенно по Китаю и Бразилии. Пострадали также европейские производители. КНР в 1994 г. переходит из разряда чистых экспортеров вооружений в категорию нетто-импортеров. Бразилия вообще уходит с рынка, ее оборонная промышленность практически прекращает существование.

На этом фоне США после победоносного окончания первой войны в Заливе получили крупные саудовские, эмиратские и кувейтские военные заказы, которые отчасти должны были повысить боеспособность армий заливных монархий, но главным образом стали формой благодарности Вашингтону за спасение от Саддама. Таким образом, победив в холодной войне, разгромив Ирак и избежав крупных потерь из-за прекращения ирано-иракской войны, Соединенные Штаты действительно на короткий срок резко усилили позиции на рынке вооружений. Однако это абсолютное доминирование (даже в тот период отнюдь не монополия) продолжалось не все десятилетие, как утверждают американские авторы, а всего лишь три-четыре года.

Уже в 1994 г. начинается восстановление российских позиций на рынке, причем на новых деполитизированных коммерческих началах. Подписывается исторический контракт стоимостью 650 млн долларов на поставку в Малайзию 18 истребителей МиГ-29N, исполняются первые крупные китайские контракты, прежде всего на истребители Су-27СК/УБК, восстанавливается сотрудничество с Индией и Вьетнамом, продолжаются поставки бронетехники и подводных лодок по контрактам, заключенным еще в советское время с Ираном. Россия получает свою долю благодарности от аравийских монархов – ОАЭ и Кувейт закупают крупные партии боевых машин пехоты БМП-3 и реактивных систем залпового огня «Смерч». В середине – второй половине 1990-х гг. отлично сработал специфический российский маркетинговый инструмент – поставки вооружений и военной техники в счет погашения советских долгов. Благодаря этому удалось продвинуть истребители МиГ-29 в Венгрию, танки Т-80У и БМП-3 в Южную Корею, зенитные системы «Бук-М1» в Финляндию. В 1996 г. из 3,6 млрд долларов совокупного российского военного экспорта поставки в счет погашения долга составили 800 млн, или 22%.

Еще более активно наращивают присутствие на рынке Франция и Израиль. Париж получает крупные военно-морские и авиационные контракты на Тайване, саудиты покупают французские фрегаты, а ОАЭ – большую партию новейших танков Leclerc, масштабные поставки идут в Пакистан. Израиль почти одномоментно становится заметным игроком на рынке, активно продавая в КНР и Турцию электронные системы, беспилотные летательные аппараты и решения в области модернизации.

Резюмируем: скачок относительной доли США, которая действительно могла достигать на максимуме 60% мировых трансфертов, наблюдался в очень короткий период примерно с 1990 по 1994–1995 гг. и был девиацией, связанной с одновременным действием трех факторов – победой в холодной войне, победой в первой войне в Заливе и последствиями прекращения ирано-иракского конфликта. Уже к середине 1990-х гг. рынок стал возвращаться в более сбалансированное состояние, когда наряду с Соединенными Штатами крупными экспортерами оставались Великобритания и Франция, начала возвращаться на свои позиции Россия, а Израиль приступил к феноменальному восхождению.

Нулевые годы: а была ли потеря рынков?

Не так однозначно и просто выглядит и динамика американских позиций в нулевые годы. Возможно (хотя далеко не гарантированно), доля США на рынке снизилась, однако не до 30%. Вероятнее всего, она колебалась между 40 и 50%. При этом имеются лишь единичные случаи, когда Соединенные Штаты теряли бы позиции на рынке или проигрывали в прямой конкуренции, почти все эти эпизоды упомянуты авторами. В Юго-Восточной Азии это авиационные закупки Малайзии (которая продолжила приобретение российской авиатехники, заключив контракт на 18 Су-30МКМ, но отказавшись от ожидавшегося заказа на F-18F Super Hornet) и Индонезия, которая в комплектовании своих ВВС начала переориентацию на Россию и Южную Корею. Чехия и Венгрия предпочли американским машинам сверхлегкие и относительно дешевые шведские Gripen. Бразилия в тендере на закупку перспективных истребителей формально выбрала Rafale, но до сих пор не подписала контракт. Возможно, кое-что можно отнести к американским потерям в больших бразильских военно-морских контрактах 2008 г., которые также достались французам. И, конечно, знаменитый индийский тендер MMRCA на закупку 126 средних многоцелевых истребителей, где победу также одержали французы.

При этом США сохраняют прочные позиции на колоссальном рынке монархий Персидского залива. Саудовские закупки британских Typhoon или заказ ОАЭ Mirage 2000-9 (и возможное продолжение эмиратских авиационных приобретений во Франции, на сей раз Rafale) потерями назвать никак нельзя. Это воспроизводство уже сложившейся структуры источников вооружений консервативных арабских нефтяных режимов, допускающих ограниченную диверсификацию, но сохраняющих доминирование Соединенных Штатов, которые единственные в состоянии гарантировать выживание этих режимов. Резервируя часть пирога за Парижем и Лондоном, саудовские и эмиратские шейхи все равно основные деньги тратят на закупку американских F-15SA, F-16 block 60 и систем ПВО.

Boeing нанес унизительное поражение Dassault Aviation на критически важных тендерах в Южной Корее и Сингапуре, военно-воздушные силы этих стран предпочли сырым французским Rafale заслуженные американские истребители F-15. США безраздельно господствуют в Японии и Австралии. Самый большой и единственный растущий в Восточной Европе польский рынок также ориентирован на американские системы. Да, чехи и венгры арендовали в общей сложности 28 шведских Gripen, но поляки купили 48 F-16. Наконец, в нулевые годы американцы вошли на новый для себя индийский рынок, продав здесь всего за пять лет военно-транспортных и базовых патрульных самолетов, а также боевых вертолетов на сумму до 10 млрд долларов.

Фактор low cost систем

Главной причиной потери предполагаемой (но недоказанной) монополии США на оружейном рынке авторы считают уход американских компаний в нишу разработки и производства очень дорогих высокотехнологичных систем вооружений, которые начинают проигрывать более простым и дешевым образцам. Однако из всех приведенных выше примеров неудач лишь единичные можно объяснить действием этого экономического по сути фактора. Как нетрудно заметить, открытые тендеры на авиационные системы в Индии и Бразилии Соединенные Штаты проиграли французам. Но французские Rafale гораздо дороже любых американских истребителей четвертого поколения – будь то тяжелые F-15 и F-18 Super Hornet или средние F-16. Вообще если есть экспортер, который действительно страдает от отсутствия предложений в нише low cost, так это именно Франция. По всей видимости, как раз это обстоятельство и стало причиной относительно низких французских продаж после окончания поставок легких Mirage 2000-5/9 и демонтажа сборочной линии этих относительно дешевых (по французским, конечно, меркам) машин.

Индийские ВВС, которые, кстати, примерно до 2007–2008 гг. отдавали предпочтение именно США, не приняли американское предложение в рамках тендера MMRCA, по всей видимости, по причине неудовлетворенности предложенным уровнем трансферта технологий. Бразильский выбор объясняется наличием устоявшихся промышленных и коррупционных связей с Dassault и опять-таки готовностью французов передать права на лицензионное производство Rafale на Embraer.

Все другие примеры предполагаемых американских неудач – от китайского доминирования на пакистанском рынке до российских успехов в Малайзии и Индонезии – также объясняются политическими, технологическими или промышленными факторами, но только не ценой американских предложений. Стоимость не была определяющим фактором и в таиландском решении купить Gripen: за три года до этого выбора предыдущее тайское правительство почти подписало контракт на закупку более дорогих, особенно в эксплуатации, тяжелых российских Су-30. Так что в тайском выборе решающее значение имеют любые другие, но только не ценовые мотивы.

Получается, что чуть ли не единственным случаем, когда цена сыграла решающую роль, был чешско-венгерский (и не упомянутый авторами швейцарский) выбор в пользу маленького шведского истребителя. Характерная особенность всех трех случаев – требования боевой эффективности закупаемой системы не были приоритетными, потребность в передаче технологий со стороны Чехии и Венгрии отсутствует (швейцарская ситуация более сложная, там предполагается софинансирование покупателем создания новой, более тяжелой версии Gripen NG). При наличии военных, политических, промышленных или технологических мотивов ценовой фактор уходит на второй-третий план. Именно поэтому Индия и Бразилия, которые стремятся создать национальную военную авиационную промышленность, выбрали более дорогие французские самолеты. Именно поэтому небогатая Уганда, которой угрожает вовлечение в конфликты между Северным и Южным Суданом или в Демократической Республике Конго, закупает сложный и недешевый в эксплуатации Су-30МК2.

Кстати, вообще неверно считать, что у США отсутствуют предложения в low cost сегменте. Американские вооруженные силы сохраняют огромные запасы всех видов оружия и военной техники, которые находятся в очень хорошем состоянии и могут поставляться покупателям немедленно или после недорогой модернизации и по весьма приемлемой стоимости. На любое дешевое и простое предложение конкурентов Соединенные Штаты в состоянии ответить продвижением не менее дешевого, но вполне приличного технологического уровня вооружения и техники с баз хранения. Ни в ценовом, ни в технологическом отношении конкурировать с американцами почти невозможно, и в этом смысле Вашингтон действительно мог бы добиться монополии.

Тогда почему же этого не происходит? Главные ограничители американской экспансии на рынке вооружений – это очень жесткое законодательство в отношении трансферта технологий и склонность к постоянному введению санкций и эмбарго. Первое затрудняет продвижение американской техники в государства с растущими национальными оборонными индустриями, например, в Индию или Бразилию. Второе заставляет диверсифицировать источники вооружений государства, имеющие амбиции проведения относительно независимой внешней и оборонной политики – Малайзию, Индонезию или Алжир, например. И, само собой разумеется, исключает возможность поставок в государства-изгои – от Сирии до Северной Кореи. США – это, вероятно, самый политизированный и даже идеологизированный экспортер вооружений. И не потеря позиций на рынке вооружений ограничивает возможности Вашингтона влиять на политику других государств. Все ровно наоборот – внешнеполитические и идеологические предрассудки и опасения утечки передовых технологий не дают американским компаниям раздавить своих конкурентов на мировом рынке. Например, Пентагон препятствует кораблестроительной промышленности строить неатомные подводные лодки из-за опасения, что созданные в интересах экспортных заказчиков и поставленные за рубеж дизельные субмарины будут содержать технологии, используемые на атомных подводных кораблях. В результате растущий перспективный рынок неатомных субмарин оказался разделен между Россией, Германией и Францией, а в прошлом году на нем впервые появилась и Южная Корея.

Типы рынков вооружений

Таким образом, на рынке вооружений действует сложный комплекс переменных. Это чаще всего политические, промышленные, технологические, военные соображения и лишь чуть ли не в последнюю очередь почему-то привлекший к себе все внимание американских коллег ценовой фактор. Важную роль играет сложившаяся традиция отношений импортера и экспортера, коррупционные связи и маркетинговая эффективность. При этом в политике импортеров, как правило, присутствуют сразу несколько из перечисленных мотиваций, однако чаще всего явно доминируют лишь одна-две. При наличии такого явно выраженного доминирования одной мотивации однозначно определяется и тип рынка вооружений. Сложная и динамическая комбинация мотиваций дает промежуточный тип. В целом, как нам представляется, можно выделить следующие модели поведения покупателей на рынке вооружений:

В коррупционной модели при решении о приобретении ВВТ доминируют не рациональные общегосударственные или общенациональные интересы, а корпоративная или личная финансовая заинтересованность высокопоставленных представителей государства-импортера. Данная модель наиболее ярко выражена в странах мусульманского культурного ареала и в Латинской Америке. Кроме того, ощутимое влияние этого типа мотивации наблюдается также в Индии и странах Восточной и Юго-Восточной Азии.

В рамках зависимой модели вооружения и военная техника выступают как своеобразный промежуточный товар, призванный замаскировать истинный предмет торговли. Под видом ВВТ де-факто закупаются гарантии безопасности страны-производителя. Данная модель наиболее характерна для капиталоизбыточных стран, которые в силу демографических и культурных особенностей не в состоянии самостоятельно обеспечить внешнюю военную безопасность. Наиболее яркими примерами являются нефтедобывающие монархии Персидского залива. Соответственно, для успешного продвижения на такой рынок особое значение приобретает военно-политический вес страны-экспортера, а также достоверность ее военно-политических гарантий.

Политическая модель. Принятие решения об импорте того или иного вида ВВТ обусловлено политической ориентацией страны-покупателя. Закупая ВВТ, импортер демонстрирует свои политические и цивилизационные предпочтения, которые могут быть прозападными (ЦВЕ), антиамериканскими (Венесуэла) или подчеркнуто плюралистическими (Малайзия, Индонезия).

Блокадная модель. Как известно, целый ряд государств, армии которых испытывают острую потребность в обновлении или модернизации парка вооружений и военной техники, находятся в ситуации юридической или фактической блокады. К числу таких стран относились в свое время саддамовский Ирак и Ливийская Джамахирия. Элементы блокады в отношении поставок современных конвенциональных ВВТ присутствуют также в случае с Сирией и Ираном. Особое место занимает Тайвань, импортную модель которого следует относить скорее к зависимой, но в которой все же отчетливо присутствуют и признаки блокадного типа.

Промышленно-технологическая модель предполагает приоритет доступа к передовым военным и общепромышленным технологиям. Соответственно, ключевую роль начинают играть готовность экспортера к передаче технологий, продаже лицензий и реализации офсетных программ. Наиболее яркими примерами этого типа импортеров являются сейчас КНР, Бразилия, Индия. В последнее время к этой модели быстро эволюционируют также Южная Корея и Турция.

Наконец, собственно военная модель импорта вооружений предполагает приоритет боевых качеств закупаемых систем. В экстремальных случаях, когда импортер находится в состоянии вооруженного конфликта или существует высокая вероятность его возникновения, особое значение приобретает быстрота поставки и способность военного персонала быстро освоить закупаемое вооружение.

Перспективы

Рассуждая далее в рамках предложенной мотивационной модели рынков вооружений, нетрудно заметить, что Соединенные Штаты имеют наиболее прочные позиции на части политических и зависимых рынков. К первым прежде всего относятся государства англосаксонского цивилизационно-культурного поля, некоторые европейские союзники США и Япония. Эталонными примерами американских клиентов с зависимой мотивацией остаются аравийские нефтяные монархии, прежде всего, конечно, Саудовская Аравия. Сильны позиции и в странах, где приоритетом является обеспечение военной безопасности: американское вооружение эффективно, испытано в боях, тактика его применения отработана самыми мощными на планете вооруженными силами. Поэтому Индия предпочла проверенные ударные вертолеты Apache сырым российским Ми-28NE, по той же причине на Вашингтон ориентированы Израиль и Южная Корея, хотя эти два рынка также имеют признаки политической и даже зависимой мотивации. Нет оснований полагать, что в будущем конкурентоспособность Соединенных Штатов на указанных типах рынков снизится.

А вот государствам, для которых приоритетом является создание собственной промышленности, придется из-за американских ограничений развивать отношения прежде всего с Европой, особенно с Францией. Сейчас это наиболее заметно в случае с Бразилией, в некоторой степени в Индии. Но далее можно ожидать активизации европейского вектора таких ориентированных сегодня преимущественно на США стран, как Южная Корея или Сингапур. В общем можно предполагать, что структура покупателей американских вооружений останется в целом прежней, изменения возможны главным образом в случае политической переориентации стран (например, краха саудовского королевского дома).

Динамика российских рынков выглядит менее привлекательно. Бум продаж в нулевые годы обеспечивался за счет мощного китайского и индийского спроса, при этом обе страны решали главным образом задачи развития национальной промышленной и технологической базы. На сегодня в КНР эта задача в некоторой степени решена, а Индия повышает планку технологических требований, которые все чаще уже не могут удовлетворяться российской промышленностью. Это не значит, что в ближайшие годы индийский и даже китайский спрос на российские системы и технологии совсем исчезнет, но объемы торговли, особенно с Пекином, уже никогда не повторят тех эпических значений, которые были достигнуты в нулевые годы. Можно предположить, что промышленно-технологическая модель сотрудничества будет развиваться в отношениях с такими растущими странами, как Вьетнам и Индонезия (впрочем, для Индонезии приоритетным партнером уже стала Южная Корея), но понятно, что эти государства не компенсируют падение китайских и индийских закупок.

Другой большой группой российских клиентов, обеспечивших диверсификацию российского оборонного экспорта в минувшем десятилетии, стали государства, проводящие независимую или антизападную внешнюю и оборонную политику. Антизападная политическая мотивация при закупках присутствует у Венесуэлы и Ирана (до введения эмбарго на поставки оружия). В значительной степени политически мотивированными были и сирийские приобретения, хотя сирийская модель содержит также военные и блокадные мотивы. Вьетнам, Алжир, Малайзия и Индонезия относятся к странам с независимой внешней и оборонной политикой.

«Антизападные» рынки один за другим закрываются в результате введения международных эмбарго или политической переориентации соответствующих стран. Оставшиеся (как Венесуэла) отличаются высочайшими политическими рисками и экономической нестабильностью. Алжирский рынок близок к насыщению, а индонезийский и малайзийский открыты для конкуренции, и в последнее время успех россиянам здесь не сопутствует. В прошлом году, например, Россия проиграла южнокорейцам тендер на поставку Джакарте двух подводных лодок. Стабильным и предсказуемым в этом кластере остается только Вьетнам, который в ближайшие пять-семь лет останется ориентированным преимущественно на закупки российских вооружений. Таким образом, можно прогнозировать, что Россия, вероятно, будет терять свои позиции в пользу европейцев (прежде всего французов) и израильтян, оставаясь при этом одним из ключевых игроков на рынке.

К.В. Макиенко – заместитель директора Центра анализа стратегий и технологий.

США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735517 Константин Макиенко

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735496 Александр Габуев

Гибель старшего брата

Уроки кризисов Китай учит очень тщательно

Резюме: Руководство КПК, управляющее страной 63 года, до сих пор извлекает полезные уроки из гибели «старшего брата» Китая – СССР, который протянул 74 года. И каждый год пребывания у власти позволяет китайским лидерам по-новому взглянуть на советский опыт.

«Учиться и вновь повторять изученное – это ли не радость?» – начинаются «Беседы и суждения» Конфуция, на котором вырос не один десяток поколений китайских бюрократов. Изучение чужого опыта всегда было одной из основ Поднебесной, а внезапная утрата интереса к заморским делам часто означала для страны начало заката. Не стала исключением и «красная» версия Срединной империи – Китайская Народная Республика. С начала 1950-х гг. КНР строилась на основе изучения и копирования передового опыта «старшего брата» – Советского Союза. СССР наводнили делегации китайских экспертов, которые внимательно вникали не только в советские технологии, но и в принципы общественного устройства, чтобы затем использовать полученные знания при построении молодого государства.

После советско-китайского раскола 1960-х гг. интерес к советскому опыту снизился, однако через два десятилетия он возродился с новой силой и на новой основе – китайским экспертам пришлось исследовать уже причины угасания и затем коллапса некогда великой державы. Если при Мао Цзэдуне Советский Союз изучался как ролевая модель, то в 1990-е гг. он рассматривался как негативный образец: анализируя действия кремлевского руководства, китайские ученые пытались понять, как не надо действовать. Накопленные материалы легли в основу экспертных рекомендаций, благодаря которым руководство КНР смогло возобновить рыночные реформы и преобразить страну.

Отечество в опасности: начало изучения

Активный интерес к тому, что происходит у северного соседа, возобновился на рубеже 1980-х гг., когда команда Дэн Сяопина окончательно консолидировала власть и взяла курс на преодоление последствий советско-китайского раскола. Анализ политической жизни «старшего брата» во многом осуществлялся через призму борьбы внутри китайской элиты по поводу курса развития.

Так, в 1986–1987 гг., в разгар кампании по борьбе с «буржуазным либерализмом» в Китае, отношение к горбачёвским преобразованиям в Советском Союзе было подозрительным. Затем, с осени 1987 г. по весну 1989 г., когда Коммунистическую партию Китая возглавил либерально настроенный Чжао Цзыян, тональность комментаторов резко изменилась: они начали хвалить инициативы Михаила Горбачёва по отделению партии от государства, политику омоложения Политбюро и т.д. Во многом за положительными оценками деятельности советского генсека скрывалась завуалированная поддержка реформистского курса самого Чжао. Его отставка в июне 1989 г. и жесткое подавление студенческих волнений на площади Тяньаньмэнь вновь изменили тональность дискуссии на диаметрально противоположную.

Взвешенное изучение последних лет жизни СССР началось лишь после его фактической смерти – событий августа 1991 г., которые повергли Пекин в глубокий шок. Исследования стали менее конъюнктурными и идеологизированными. Эксперты должны были ответить на два практических вопроса. Какие факторы привели к падению СССР, по лекалам которого в свое время кроилась КНР? И что должно делать руководство КПК, чтобы избежать судьбы коллег из КПСС?

Китайские специалисты уже в августе 1991 г. поняли, что провал переворота во главе с ГКЧП, по сути, означает конец государства. Первая их реакция оказалась весьма эмоциональной. Так, 30 августа главный редактор ведущей партийной газеты «Жэньминь жибао» Гао Ди выступил с закрытой программной речью «Проблемы, вызванные ситуацией в Советском Союзе», обращенной к редакторам центральных СМИ и ведущим работникам идеологического фронта. Во-первых, товарищ Гао резко критикует беспомощность заговорщиков, которые даже не смогли изолировать Бориса Ельцина и быстро арестовать его и Горбачёва. Во-вторых, он обвиняет Горбачёва и Ельцина в измене и действиях в интересах внешних сил. «Горбачёв и Ельцин – не истинные члены коммунистической партии. Они попросту предатели и западные агенты. Они действовали заодно с западными институтами и следовали приказам из Америки», – утверждал он. Наконец, третьей, более общей причиной коллапса называется политика гласности и «нового мышления», разложившая и деморализовавшая советскую элиту. Впрочем, в той же речи Гао Ди указывает и другие факторы, правда, не особо анализируя их взаимосвязь: снижение уровня жизни населения на протяжении 1980-х гг., чрезмерные военные расходы, поспешность в проведении политических реформ по сравнению с экономическими преобразованиями.

Впрочем, китайский анализ не застыл на этом уровне, который до сих пор характеризует представления части российской элиты. В начавшуюся дискуссию вступили ведущие «мозговые центры» китайской партии и государства. Основной массив результатов публиковался в закрытых справках для членов ЦК КПК, документах и сборниках с грифом «Для служебного пользования». Лишь часть попадала в открытый доступ в виде монографий или статей в научных журналах вроде крупнейшего советологического издания «Проблемы Советского Союза и Восточной Европы», издаваемого Институтом изучения СССР и Восточной Европы при Академии общественных наук (АОН) КНР. Исследования велись в недрах самой КПК (в структурах при организационном отделе и отделе внешних связей, бюро переводов при ЦК КПК), в аналитических подразделениях Народно-освободительной армии Китая, а также в других организациях. Среди них Институт изучения России при АОН, Центральная партийная школа КПК, Институт мирового социализма, Институт истории международного коммунистического движения, Институт стратегических международных исследований (ранее – девятый отдел Министерства общественной безопасности КНР), Пекинский университет и ряд ведущих вузов.

Довольно быстро китайские ученые перешли в своем анализе от простого политического детерминизма («всему виной предательство Ельцина и недальновидность Горбачёва») или экономического детерминизма («развалился потому, что собирал слишком много танков») к более сложным системным моделям, учитывающим комплексы различных факторов.

Запад им поможет

Выделенные Гао Ди в его речи 30 августа причины во многом заложили направления дальнейшего анализа. Многие китайские работы, написанные по горячим следам событий 1991 г., наполнены ссылками на «происки внешних сил». Так, изданные в 1992 г. в северо-восточной провинции Цзилинь монография Ван Чаовэня «Американская стратегия мирной эволюции», а также коллективный труд «Уроки драматических изменений в Советском Союзе и Восточной Европе» (Дин Вэйлин, Ли Дунюй, Чжао Ляньчжан) подробно анализируют роль Запада в падении Советского Союза.

Авторы приходят к выводу, что кампания «мирной эволюции» советского режима подорвала веру граждан СССР в идеалы социализма и привела к падению режима. Свою роль сыграли передачи «Радио Свобода» и других радиостанций, вещавших на Советский Союз, поддержка диссидентского движения, неправительственных организаций и автономных профсоюзов, академические обмены, расшатывавшие представления советских ученых о «загнивающем Западе», проникновение западной массовой культуры (прежде всего рок-музыки), экономическая помощь. Запад активнее действовал в Восточной Европе, а после победы там использовал успех десоветизации для пропаганды на советской территории. При этом, отмечают китайские исследователи, сила Запада заключалась в том, что он выступал единым фронтом – агенты ЦРУ и других западных разведок, активисты правозащитных организаций, уехавшие за рубеж диссиденты и даже музыканты Beatles или Deep Purple, по сути, невольно работали на одну цель. Для одних задача развалить союз входила в круг служебных обязанностей, а для других была побочным продуктом деятельности.

В более поздних китайских работах роль международного фактора не сводится к действиям Запада – подробно исследованы дипломатические ошибки советского руководства. Так, в вышедшей в 2001 г. в Пекине монографии «Фатальные ошибки: эволюция и влияние внешней политики СССР» Цзо Фэнжун перечисляет целый ряд просчетов Москвы во внешней политике. Первый и главный из них – попытка создать и удержать восточный блок государств после 1945 года. Экспансионизм и стремление к мировой гегемонии (по мнению китайских авторов, эти тенденции особенно очевидны при Леониде Брежневе, например, вторжение в Афганистан) заставляли Кремль ставить слишком амбициозные задачи во внешней политике, отвлекая ресурсы от внутреннего развития.

Во-вторых, содержание государств-сателлитов вроде Вьетнама, КНДР, Кубы и Монголии надорвало экономику. Столь же разрушительное воздействие оказывала бесконтрольная поддержка «дружественных режимов» на Ближнем Востоке, в Африке, Азии и Латинской Америке – большая их часть просто пользовалась ресурсами Москвы. Взамен Кремль получал лишь услаждавшую уши членов Политбюро риторику о совместной борьбе с американским гегемонизмом.

В-третьих, Советский Союз вмешивался во внутренние дела других социалистических государств (Чехия, Венгрия и т.д.) и относился к ним и остальным партнерам по международному коммунистическому движению с изрядной долей «великосоветского шовинизма». Это подрывало позиции СССР внутри социалистического лагеря. Наконец, ошибка заключалась в том, что Москва слишком увлеклась холодной войной с США. Огромные ресурсы были оттянуты на поддержку антиамериканского фронта в глобальном масштабе. Втягивание в затратную гонку вооружений привело к милитаризации советской промышленности.

Таким образом, советское руководство допустило комплекс внешнеполитических ошибок и, по выражению китайских авторов, «увлекшись внешним, забыло о внутреннем». При этом китайские авторы порой даже ставят в заслугу Горбачёву и главе МИД СССР Эдуарду Шеварднадзе отход от дорогостоящей конфронтационной линии в отношениях с Западом (вывод войск из Афганистана, согласие на объединение Германии, отказ от гонки вооружений), однако полагают, что момент для изменений был упущен. В итоге горбачёвский поворот во внешней политике лишь усилил проникновение западного влияния и облегчил Соединенным Штатам задачу по устранению соперника.

Паралич власти

Основной массив китайских работ, посвященный развалу СССР, исследует вопросы организации власти и эффективности правящей партии. Это неудивительно, если учесть, что фактическим заказчиком исследований была именно КПК – родная сестра почившей КПСС.

Если в ранние 1990-е гг. китайские авторы больше думали о том, каких ошибок надо избегать для сохранения у власти однопартийного режима, то впоследствии они увидели развал советского государства и гибель КПСС в более широком контексте. Экономические и социальные результаты развития России убедили китайцев во вредности слишком резких политических преобразований для судьбы не только партии, но и страны. Причем довольно успешный опыт развития в тот же период Восточной Европы справедливо полагался для КНР неприменимым – в отличие от Польши или Чехии, сразу попавших под крыло ЕС, Китай (как и Россия) не мог всерьез рассчитывать на заинтересованную помощь в непростом переходе от одной системы к другой.

Значительную долю ответственности за коллапс Советского Союза китайские эксперты возлагают лично на Михаила Горбачёва, который позволил КПСС утратить контроль над процессом реформ. Как отмечает Чжан Юйлян в обширной статье «Трагедия Горбачёва» (1993 г.), реформы были необходимы, но избранные методы привели страну и партию к краху. Во-первых, Горбачёв ослабил партию изнутри, фактически разрешив формирование фракций, а затем ослабил ее извне, согласившись на отмену 6-й статьи Конституции СССР, определявшей монополию на власть. Роковую роль сыграли попытки разделить партийную и государственную бюрократию за счет укрепления института Советов и Верховного Совета СССР. Как отмечается в коллективной монографии «Крах великой державы: анализ причин распада СССР», вышедшей в Пекине в 2001 г., Верховный Совет оказался институционально не готов к тому, чтобы взять в свои руки всю полноту власти.

В вину Горбачёву ставится поспешность преобразований, а также слишком резкая ротация членов Политбюро после 1985 г. – отсутствие преемственности курса породило раскол между «консерваторами» и сторонниками молодого генсека. Наконец, многие китайские авторы упрекают Горбачёва в попытках копировать западную социал-демократию и чрезмерном распространении «гласности», что привело к подрыву идеологии и веры и среди рядовых граждан, и среди членов партии.

Многие китайские эксперты сразу задумались о причинах того, почему ошибки одного человека оказались столь разрушительны для системы, а во главе партии и государства оказался настолько неэффективный лидер. Ответ на первый вопрос был найден в излишней концентрации верховной власти в СССР в руках одного человека и отказе от принципа коллективного руководства. Как отмечает Сяо Гуйсэнь в статье «Концентрация власти в руках высшего центрального руководства и перемены в СССР» (1992 г.), традиция заложена еще при Сталине. Многие китайские авторы вообще убеждены, что к краху привели врожденные дефекты сверхцентрализованной советской модели с негибкой командно-административной системой, а также накапливавшиеся годами проблемы и противоречия, которые невозможно было решить в силу неадаптивности конструкции. Причиной же некачественного отбора лидеров стало отсутствие четкой системы ротации руководящих кадров – престарелое Политбюро сначала породило череду начальников, умиравших один за другим, а затем вынесло на поверхность молодого Горбачёва.

Помимо плачевного состояния центрального руководства, китайские эксперты указывают на общее состояние правящей партии к середине 1980-х годов. Хуан Вэйдин в книге «Десятый юбилей падения КПСС» (2002 г.) отмечает: «Смерть КПСС была вызвана не столько антикоммунистическими силами, сколько коррумпированными членами партии. Дезинтеграция СССР стала результатом автопереворота привилегированного класса партноменклатуры». Китайские ученые сходятся во мнении, что советская компартия постепенно превратилась в правящий класс, сконцентрированный исключительно на собственных материальных интересах. КПСС только потворствовала нарастанию коррупционных тенденций, поскольку не уделяла должного внимания борьбе со взяточничеством – долгое время этим не занимались, чтобы не бросить тень на КПСС, а в конце 1980-х гг. антикоррупционные кампании вроде «хлопкового дела» носили эпизодический и несистемный характер. В итоге правители на всех уровнях настолько оторвались от народа, что даже не смогли почувствовать угрожающее направление, в котором двинулось общество в эпоху перестройки. Одной из причин такого развития ситуации, по мнению экспертов из КНР, стала замкнутая номенклатурная система назначения на должности. Другой – формирование мощной обкомовской элиты и отсутствие ротации с постоянным перемещением чиновников внутри системы для разрыва персональных связей.

Как заключили эксперты международного отдела ЦК КПК, регулирование СМИ до Горбачёва было излишне жестким – в итоге население перестало доверять государственным газетам и центральному телевидению. А политика «гласности», наоборот, зашла слишком далеко, показав людям неприятную изнанку советского общества и уничтожив табу на критику партии и системы.

Китайские исследователи отмечают, что роковой ошибкой Горбачёва стал курс на деполитизацию вооруженных сил (в том числе упразднение системы политруков), разрыв связки КПСС с войсками и превращение армии из партийной («красной») в национальную. Кроме того, армия во многом являлась слепком всего советского общества, и в ней происходили те же негативные процессы. Наконец, массовые сокращения армии, начавшиеся при Горбачёве, не были подкреплены программой интеграции демобилизованных военнослужащих, из-за чего военные пополнили ряды разочаровавшихся в системе. Именно комплекс этих факторов, по мнению экспертов из КНР, предопределил неудачу переворота в августе 1991 г., арест членов ГКЧП и последующий роспуск СССР.

Все не по плану

Сюй Чжисинь из АОН называет экономику «стержневой причиной» краха. Особенно активно эксперты в КНР занимались этим вопросом в начале 1990-х годов. Тогда КПК стояла перед выбором – интерпретировать события 1989 г. в Китае и развал Советского Союза как аргументы «за» или «против» экономических реформ. Окончательный выбор в пользу рынка, сделанный в 1992 г. после поездки Дэн Сяопина на юг страны, похоже, исходили из анализа советских ошибок.

Главной бедой советской экономики китайские эксперты считают ее планово-командный характер и неспособность задействовать рыночные механизмы. Излишняя централизация и игнорирование закона спроса и предложения привели к тому, что промышленность производила массу невостребованной продукции и напрасно расходовала ресурсы. А многие действительно нужные товары были в дефиците. Отсутствие конкуренции между производителями приводило к крайне низкому качеству товаров и полному игнорированию такого понятия, как размер издержек. Отдельной критики китайских экспертов заслуживает нерыночное ценообразование в СССР и наличие ценовых субсидий.

Сращивание партийной и хозяйственной бюрократии привело к идеологизации экономики – назревшие реформы сразу отметались как не соответствующие духу социализма. Слабость экономического блока в советском руководстве обуславливалась и некачественной статистикой, фальсифицировавшей данные и завышавшей показатели по идеологическим соображениям. Еще одно отражение излишней централизации – неадекватное распределение налоговых поступлений в пользу Москвы, заметно тормозившее развитие регионов (все это происходило на фоне низкой налоговой базы). Господство жестких схем при принятии решений сделало экономику неадаптивной к меняющейся мировой ситуации и неспособной к инновациям. Слабая интеграция в мировую экономику и ее финансовые институты, отсутствие внешней конкуренции усугубили неэффективность советской промышленности. Падение цен на нефть в конце 1980-х гг. стало еще одним мощным ударом по Советскому Союзу.

Особенно жестко китайские ученые критикуют структуру советской экономики. Так, один из ведущих советологов КНР Лу Наньцюань называет милитаризацию едва ли не главной причиной краха – военная промышленность (и тяжелая промышленность в целом) оттягивала на себя слишком много ресурсов и развивалась в ущерб другим. В итоге СССР был колоссом в изготовлении ракет и карликом в производстве товаров народного потребления. Исследователи Хуан Цзунлян и Чжан Чжимин прямо указывают на губительность сталинской коллективизации, уничтожившей самых активных из крестьян – кулаков. Поддержка колхозов окончательно сгубила частную инициативу (здесь явно видится опыт критики «народных коммун» эпохи «большого скачка»). В итоге неэффективная экономика не смогла удовлетворять потребности населения, что лишь усилило действие других фатальных для судьбы СССР факторов – социальных.

Кризис веры

«Кризис веры» многие китайские ученые называют питательной средой, которая позволила расплодиться силам, развалившим страну, – Советский Союз пал не столько из-за деятелей пассионарного демократического меньшинства вроде Бориса Ельцина, академика Сахарова и членов Межрегиональной депутатской группы, сколько из-за молчаливого одобрения этих действий со стороны абсолютного большинства. Кроме того, как отмечал глава Института Восточной Европы и СССР при АОН Ли Цзинцзе в вышедшей статье «Исторические уроки падения КПСС» (1992 г.), население оттолкнула от партии непривлекательная и догматичная марксистская идеология, а также монотонная и нудная пропаганда – слова о «классовой борьбе» и занятия историческим материализмом в вузах к середине 1980-х гг. вызывали раздражение. Граждане не ассоциировали себя ни с партией, ни со страной в целом. Кроме того, китайские ученые уделяют серьезное внимание подозрительному отношению партии к интеллигенции. Вместо того чтобы рекрутировать интеллигенцию в свои ряды и эволюционировать, КПСС старалась задавить интеллектуалов, превратив их либо в явных (диссиденты), либо в скрытых оппонентов режиму. Именно интеллигенция сформулировала антипартийное направление общего желания перемен, укрепившегося в советском обществе в конце 1980-х годов. Упаднические настроения отражались и на состоянии экономики.

Наконец, кризис общего советского проекта усиливал тягу к объединяющей протестной идентичности, которая на окраинах империи легко принимала националистические формы и подкрепляла сепаратистские тенденции. Свою роль сыграл и рост русского шовинизма – среди представителей титульной нации к концу 1980-х гг. распространились представления о других народах СССР как «нахлебниках», живущих исключительно за счет РСФСР. Многие исследователи также отмечают в национальной политике Москвы немалые перегибы – национальная культура (особенно религиозная) искоренялась порой слишком жестко, провоцируя обратную реакцию. Любопытен, правда, и вывод, к которому приходит большинство китайских экспертов по национальному вопросу – проблем можно было бы избежать, если бы Ленин и Стали сразу сделали ставку на создание унитарного государства, а не сложной структуры квазиавтономных республик.

Учиться и повторять изученное

Изучение опыта распада Советского Союза до сих пор не завершено: издаются новые книги, выходят многочисленные статьи в научных журналах, проходят открытые конференции и закрытые семинары. Интеллектуальная активность – это не только упражнения в академическом мастерстве, она имеет сугубо практическую цель. Руководство КПК, управляющее страной 63 года, до сих пор извлекает полезные уроки из гибели «старшего брата» Китая – СССР, который протянул 74 года. И каждый год нахождения у власти позволяет китайским лидерам по-новому взглянуть на советский опыт.

Об этом говорит хотя бы количество учебных фильмов для партийного руководства. В 2003 г. Политбюро ЦК КПК провело сессию коллективной учебы, на которой разбирались примеры взлета и падения девяти великих держав мировой истории, включая СССР, а в 2006 г. отснятый по материалам этой сессии фильм был показан и по центральному телевидению КНР. Тогда же Институт марксизма АОН выпустил фильм на восьми DVD «Думай об опасности в мирное время: исторические уроки падения КПСС», который стал обязательным для просмотра руководством вплоть до уровня уездных партсекретарей. Наконец, в разгар экономического кризиса весной 2009 г. партийное руководство Китая вновь обязало руководящих работников КПК посмотреть учебный фильм о падении СССР и опыте «цветных революций» на постсоветском пространстве.

Из советского опыта в Китае давно сделаны выводы, которые постоянно интегрируются в политическую практику. КПК установила предельный возраст для руководителей партии и страны, а также предельный срок работы на руководящих должностях (два срока по пять лет). Сформирован механизм регулярной передачи верховной власти. КПК делает ставку на коллективное руководство и активное привлечение независимых экспертов к процессу принятия решений. Партия активно обновляет идеологию, постепенно интегрируя в нее националистические идеи и одновременно не отказываясь от коммунистического наследия. Пекин активно (хотя и недостаточно) борется с коррупцией и не пытается маскировать эту проблему. При традиционном китайском стремлении образовывать региональные и родственные группировки во власти КПК удается привлекать на госслужбу компетентные кадры и хотя бы отчасти поддерживать меритократические принципы. Примеры можно продолжать.

Опыт изучения распада СССР сейчас вновь востребован как никогда, особенно те направления анализа, которые касаются межфракционной борьбы в правящей партии и проблемы политического лидерства. Еще в 2009 г., когда Пекин столкнулся с масштабными социальными последствиями глобального кризиса (например, волнения на экспортно-ориентированных предприятиях, прежде всего в провинции Гуандун), в партии началась дискуссия о будущих путях развития страны в условиях мировой экономической нестабильности. На сложную социально-экономическую обстановку наложилась и острая борьба между группировками внутри КПК за возможность провести своих людей в ЦК и Политбюро партии на XVIII съезде КПК, который был намечен на осень 2012 г. (открылся 8 ноября).

Одним из лидеров общественного мнения оказался глава партийной организации города Чунцин (эта городская агломерация с населением почти 30 млн человек имеет статус провинции) Бо Силай – сын сподвижника Дэн Сяопина Бо Ибо, бывший министр коммерции и один из самых вероятных кандидатов на попадание в постоянные члены Политбюро. Бо начал пропагандировать «чунцинскую модель» – сочетание жесткого государственного патернализма, левого популизма, борьбы с коррупцией без оглядки на закон (массовые аресты подозреваемых чиновников без санкции суда и т.п.), а также китайского национализма. Публичная кампания самопиара Бо Силая, которую активно поддержали «новые левые», привела к печальным для него последствиям. В марте 2012 г. после ряда публичных и непубличных конфликтов с другими партийными лидерами (основным оппонентом Бо был глава КПК в Гуандуне Ван Ян, но чунцинский секретарь испортил отношения и с председателем Ху Цзиньтао, и с премьером Вэнь Цзябао) он был снят с должности, исключен из партии и отправлен под следствие.

Формальной причиной стало дело его жены Гу Кайлай, обвиненной в отравлении британского гражданина Нила Хэйвуда, а также неудачная попытка главы чунцинских силовиков Ван Лицзюня укрыться в консульстве США в Чэнду. Однако мало кто из экспертов сомневается, что реальной причиной стал сам Бо Силай – он оказался неприемлем как из-за конфликтов с другими членами элиты, так и из-за крайне опасной для КПК левой и антикоррупционной риторики. Многие комментаторы, наблюдая за «делом Бо Силая», отмечали, что китайская Компартия пытается избежать появления своего «маленького Горбачёва» или «маленького Ельцина» – вновь отсылка к печальному опыту старшего советского брата.

Закат Европы: взгляд из Поднебесной

Аналогии с некоторыми явлениями, приведшими к распаду СССР, появляются в китайской аналитике не только применительно к внутренней ситуации в КНР, но и при оценке событий в других регионах мира. Самый свежий пример – анализ кризиса еврозоны и вообще Европейского союза. Изучение перспектив «развала ЕС по образцу СССР» – довольно частое направление китайской мысли.

Разумеется, дискуссии о судьбах Советского Союза и Европейского союза в китайском контексте сильно отличаются. СССР воспринимается как типологически близкая система, изучение которой может помочь избежать ошибок. Евросоюз интересен лишь как важнейший торговый и политический партнер, ситуация в котором важна для понимания динамики мировой экономики (и, несомненно, потенциала китайского экспорта), а также для способности ЕС выступать «третьей силой» в отношениях между КНР и США. Соответственно, китайский анализ не особенно отличается от качественных работ на эту тему на Западе и в России.

Правда, есть один примечательный факт, влияющий на качество анализа, – эмоциональное отношение к европейским проблемам. В кризисном 2009 г. в китайской элите, в том числе среди экспертов ведущих «мозговых центров», царила эйфория. Пока в Соединенных Штатах и Европейском союзе наблюдался экономический спад, ВВП Китая увеличился на 9%. По словам работающих в КНР западных инвестбанкиров, в тот момент многие китайские чиновники и аналитики любили поиздеваться над либеральными экономическими принципами, которые довели Америку и Европу до кризиса, и порассуждать о преимуществах «китайской модели». Впрочем, в академическом анализе следов «злорадства» почти нет.

Китайские аналитики выделяют несколько причин того кризиса, в котором оказалась Европа. Первая – чисто финансовая. ЕЦБ и финансовые регуляторы европейских стран в тучные годы не имели адекватных инструментов для оценки долгосрочных рисков и не проводили стресс-тесты на устойчивость банков. Так, в работе «Кризис суверенных долгов и проблемы банковской индустрии “европейской пятерки”», опубликованной в журнале «Макроэкономика», Ли Хуаньли и Ли Шикай отмечают, что финансовые регуляторы слишком долго закрывали глаза на состояние банковской системы в Португалии, Греции, Испании, Ирландии и Италии.

Вторая причина – финансово-политическая. Создание валютного союза без проведения единой фискальной политики было ошибкой. Многие китайские авторы задаются уместным вопросом: насколько в принципе единая валюта может в равной степени удовлетворять интересы таких разных экономик, как Германия и Греция? Например, Дин Юаньхун в статье «Причины и перспективы развития европейского долгового кризиса» отмечает, что введение единой валюты выгодно для типологически близких экономик стран – членов ЕС, а новым членам надо было оставить свою валюту (как это делалось в отношении стран Балтии).

Третья причина – недостаточная политическая координация. Обязательства властей перед избирателями в своих странах перевешивают заботу об общих интересах в рамках ЕС – в качестве примера приводятся протекционистские барьеры, которые начали возникать в Европе на пике кризиса (например, меры Николя Саркози по поддержке французского автопрома). Также налицо общий вакуум власти при решении коллективных проблем, когда одна страна (Греция) может держать в заложниках всех остальных. Эту мысль проводят, например, Юй Сян и Ван Хуэй из Института изучения современных международных отношений в статье «Проблемы развития Европейского союза через призму кризиса суверенных долгов».

Развал ЕС по образцу СССР считают возможным лишь немногие китайские ученые, чаще всего такие радикальные взгляды высказывают финансисты, занимающиеся глобальными проблемами, а не европеисты-профессионалы. Например, Чжан Шанбинь в статье «Европейский союз на грани развала» в журнале «Фондовый рынок» указывает, что такие разные экономики, как Германия и Греция, просто не могут существовать в рамках единого экономического и политического пространства. Поглотив слишком много периферийных стран на волне противостояния с СССР и Россией, Западная Европа должна будет отступить и не тянуть на себе «балласт».

Впрочем, подавляющее большинство экспертов сходятся во мнении, что Европе грозит разве что сужение еврозоны за счет принудительного вывода из нее Греции и, возможно, Испании (эту мысль проводят Юй Бин и У Янь в статье «От кризиса суверенных долгов к кризису еврозоны», опубликованной в журнале «Международные финансы»). Оптимисты даже считают, что кризис может стать катализатором еще большей интеграции. Первыми шагами должно стать наделение Еврокомиссии и ЕЦБ большими надзорными полномочиями, а также возможностями по проведению единой финансовой политики. Следующими шагами может быть большая управленческая интеграция, идущая дальше принципов Лиссабонского соглашения. Например, Ван И в статье «Усиление или ослабление европейской интеграции?», опубликованной в 2011 г. в журнале «Современный мир», отмечает, что центростремительные силы в Европе неизбежно возьмут верх, поскольку выгоды от интеграции превышают негативные последствия.

Александр Габуев - заместитель главного редактора "КоммерсантЪ - Власть", китаист.

Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735496 Александр Габуев

Чехия. Россия > Финансы, банки > ptel.cz, 28 октября 2012 > № 676440

С 1 октября по 31 декабря 2012 г. в банке действуют специальные условия для клиентов малого и среднего бизнеса, работающих с чешскими компаниями по внешнеторговым договорам.

Росбанк вместе с одним из ведущих чешских банков Komer?ní banka, который также входит в финансовую группу Societe Generale, проводит акцию «Российско-чешское партнёрство». Акция направлена на расширение торговых связей между двумя странами. В период ее проведения клиенты Росбанка могут:

Бесплатно открыть расчётный счёт в рублях РФ и иностранной валюте (евро, доллар США)На специальных условиях осуществлять платежи в рублях со счетов в Росбанке в пользу чешских партнеров — клиентов Komer?ní banka (Чехия)Пользоваться бесплатным валютным контролем до 31 декабря 2013 по паспортам экспортных или импортных сделок, открытым в период акции.

Участие в акции могут принять юридические лица и индивидуальные предприниматели с годовой выручкой до 4 млрд рублей включительно.

«У многих российских компаний есть иностранные партнеры, и они заинтересованы в банковских услугах, позволяющих комфортно вести внешнеторговую деятельность. Чехия выбрана не случайно, во-первых, в этой стране успешно работает наш партнер по группе Societe Generale, а во-вторых, Чехия для многих компаний зачастую является транзитным коридором в Европу, открывающим новые возможности для развития бизнеса», сказал Анатолий Хвостиков, руководитель дирекции Росбанка по работе с малым и средним бизнесом.

Чехия. Россия > Финансы, банки > ptel.cz, 28 октября 2012 > № 676440

Чехия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 27 октября 2012 > № 676435

Чешская республика потребовала объяснений от российских властей, почему был задержан автомобиль чешского консульства в Екатеринбурге. Об этом заявил пресс-секретарь чешского МИДа Вит Коларж.

Как уже сообщал «Пражский телеграф», инспекторы ДПС 25 октября остановили служебную иномарку, за рулём которой находился вице-консул Генерального консульства Чешской Республики в Екатеринбурге Честмир Пехар. Сотрудникам правопорядка показалось, что дипломат управлял машиной в нетрезвом состоянии, однако из-за его дипломатической неприкосновенности инспекторы ДПС не смогли провести медицинское освидетельствование и составить протокол.

«В понедельник, 29 октября, я потребую объяснений от представительства российского МИДа в Екатеринбурге», — заявил Коларж. По его словам, водитель автомобиля не совершал правонарушений и причины задержания неясны. Кроме того, Честмил Пехар не находился в состоянии алкогольного опьянения, как утверждают сотрудники ДПС. На место происшествия приехал генеральный консул Чехии в Екатеринбурге Карел Борувка, который не разрешил стражам порядка проводить проверку машины. Домой вице-консул отправился уже в качестве пассажира.

«Все обстоятельства вокруг этого происшествия, как например то, что на месте уже были журналисты, местное телевидение, мы считаем весьма подозрительными. Это человек, который не пьёт, потому что он болен. Он не мог находиться в нетрезвом состоянии», — заявил Борувка.

Чехия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 27 октября 2012 > № 676435

Белоруссия. Иран > Медицина > remedium.ru, 26 октября 2012 > № 680591

В Минске проходит с 23 по 26 октября ХХ Международная специализированная выставка «Медицина и здоровье — 2012», которая организована ЗАО «МинскЭкспо» при поддержке Министерства здравоохранения Беларуси. Выступая на открытии экспозиции, заместитель министра здравоохранения Беларуси — директор департамента фармацевтической промышленности Геннадий Годовальников, заявил о том, что республика ведет переговоры с Ираном о возможности приобретения патентов на лекарства, сообщает БЕЛТА.

«Мы ведем официальные переговоры с Ираном по поводу возможности приобретения технологий, патентов на биотехнологические лекарства. Иранский фармацевтический рынок интересен тем, что они на 97% закрывают свои потребности собственным производством. Сегодня в Иране производится около 8 тыс. наименований лекарств, около 1 тыс. лекарственных средств растительного происхождения, а их заводы построены в соответствии с международными стандартами качества GMP», — сказал Геннадий Годовальников.

На выставке иранские производители впервые представляют коллективный стенд. Кроме них и белорусов, свою продукцию и услуги на мероприятии по таким тематическим разделам, как медицинская техника, оборудование и диагностика, лабораторная медицина, оптика, медицинская мебель, фармацевтическая продукция, здоровье матери и ребенка, реабилитация и спортивная медицина, стоматология, здоровый образ жизни, представляют производители из России, Украины, Дании, Турции, Австрии, Польши, Италии, Латвии, Чехии, Китая и Германии. Кроме того, в рамках выставки проходят научно-практические семинары для специалистов, которые поспособствуют повышению их квалификации.

Белоруссия. Иран > Медицина > remedium.ru, 26 октября 2012 > № 680591

Чехия > Электроэнергетика > ptel.cz, 26 октября 2012 > № 676437

С наступлением нового года цена электроэнергии опять повысится.

Это связано со снижением государственной поддержки новых источников энергии в 2013 году. Дотации от государства сократились с 11,7 млрд. крон до 9,7 млрд.крон.

В 2012 году подорожание составило 3,4%. В 2013 году цена вырастет на 2-4%. В среднем, семья из трёх человек заплатит за год примерно на 500 крон больше.

Энергетическое управление Чехии предполагает, что цена электричества будет расти ещё несколько лет из-за обновляемых источников энергии.

Чехия > Электроэнергетика > ptel.cz, 26 октября 2012 > № 676437

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 26 октября 2012 > № 676436

Вацлав Клаус будет президентом Чехии уже менее полугода – весной в республике будут проходить президентские выборы. Согласно данным опроса MF Dnes, 50% жителей Чехии хотят, чтобы Клаус ушёл из политики.

19% считают, что он может продолжить политическую деятельность. Так считают, в основном, сторонники правительственной партии ODS. 25% всё равно, чем будет заниматься нынешний президент республики на пенсии.

Вацлав Клаус в интервью газете «Lidové noviny» , заявил, что не планирует продолжать активную политическую карьеру, а намерен сосредоточиться на работе в своём институте.

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > ptel.cz, 26 октября 2012 > № 676436

Россия > Транспорт > ria.ru, 26 октября 2012 > № 675409

ОАО "Аэрофлот решил показать пример другим авиакомпаниям и добровольно отказаться от монополии на 34 рейса за рубеж. Аналитики, опрошенные агентством "Прайм" отмечают, что авиакомпания лишний раз хотела напомнить, что она готова работать в конкурентной среде, но при соблюдении ее интересов.

"Мы либерализовали с вами рынок авиаперевозок внутри России, у нас здесь нет монополии ни у кого. Но у многих авиакомпаний, в том числе и у "Аэрофлота", есть монопольные направления на зарубежных направлениях. Мы хотим выйти с инициативой и показать всем пример - мы готовы отказаться от монополии на 34-х рейсах за рубеж. И мы считаем, что если на наши маршруты будут назначаться другие российские авиакомпании с целью снижения цен, мы это будем поддерживать, но за счет дополнительных частот, которые мы должны будем получать по этим направлениям", - сказал гендиректор "Аэрофлота" Виталий Савельев на встречи с президентом РФ Владимиром Путиным.

Все новости экономики и бизнеса на сайте агентства Прайм >>

Куда не полетит?

Как сообщил агентству "Прайм" источник в авиакомпании, "Аэрофлот" готов отказаться от монополии на выполнение регулярных рейсов из Москвы в Амстердам, Анталью, Бейрут, Белград, Бодрум, Брюссель, Будапешт, Бухарест, Варшаву, Гавану, Дамаск, Дубай, Женеву, Каир, Карловы Вары, Коломбо, Копенгаген, Ларнаку, Луанду, Любляну, Мальту, Осло, Прагу, Сеул, Стамбул, Стокгольм, Тегеран, Улан-Батор, Хельсинки, Цюрих.

В списке также маршрут Москва-Хургада-Луанда.

Кроме того, из регионов авиакомпания готова отказаться от монополии на маршруты Екатеринбург-Париж, Самара-Прага и Минеральные Воды - Джидда, добавил источник.

Летать будут все

Минтранс РФ сообщал, что в 2012 году проведет переговоры с европейскими странами о либерализации межправительственных соглашений в области гражданской авиации. Речь идет об увеличении числа назначенных перевозчиков, городов и частоты полетов. Еще с советских времен на большинстве маршрутов назначенным перевозчиком является "Аэрофлот". Экс-министр транспорта РФ Игорь Левитин заявлял, что позиция министерства состоит в том, чтобы на каждом международном направлении должно быть минимум два назначенных перевозчика, это необходимо для того, чтобы цены на билеты были ниже.

Самые привлекательные направления - Франция и Италия уже поделены, на подходе Чехия ряд других европейских стран.

При этом авиакомпании не на шутку борются за маршруты, и не обходится этот процесс без скандалов.

ОАО "Трансаэро", вторая по объему перевозок авиакомпания в РФ, весной добивалась от Росавиации восстановления допуска к выполнению ряда чартеров в Италию. Ситуация потребовала вмешательства властей РФ. Позднее авиационные власти России и Италии договорились назначить второго авиаперевозчика в Рим и Милан, которым и стала авиакомпания "Трансаэро" со стороны России.

При этом заявки на эти направления подали более 15 авиакомпаний. В Росавиации отмечали, что спрос со стороны авиакомпаний был ажиотажным.

Без скандалов не обошлось и "деление Франции". Опять же "Трансаэро" была назначена вторым перевозчиком на линии Москва-Париж. Авиакомпания хотела стать второй и на линии Москва-Ницца, однако вторым назначенным перевозчиком стала "дочка" "Аэрофлота" - ОАО "Россия". "Трансаэро" была крайне недовольна таким решением авиавластей.

Россия > Транспорт > ria.ru, 26 октября 2012 > № 675409

Чехия > Недвижимость, строительство > prian.ru, 26 октября 2012 > № 675183

Интерес к ипотеке в Чехии вырос в этом году из-за благоприятных условий получения займов. Средняя процентная ставка снизилась в сентябре до 3,46% - это самый низкий уровень с 2003 года.

Как сообщает портал Prague Daily Monitor, всего за первые три квартала этого года банки Чехии предоставили 53842 кредитов на общую сумму $5 млрд частным лицам, компаниям и муниципалитетам. Число выданных ипотечных ссуд увеличилось на 3%, однако общая стоимость кредитов снизилась в годовом исчислении на $103 млн.

В прошлом году рынок ипотечного кредитования вырос на 40%. Банки предоставили 71 088 кредитов на общую сумму $6 млрд.

Напомним, что по информации Чешского статистического управления, во втором квартале 2012 года цены на рынке вторичного жилья снизились на 5,7 %, на квартиры в новостройках – на 3,4 %.

Чехия > Недвижимость, строительство > prian.ru, 26 октября 2012 > № 675183