Всего новостей: 4169160, выбрано 1566 за 0.064 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Подписка или Тест.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Главные отличия.
Платный доступ на polpred с деловой информацией высшего качества. Скажите об этом директору библиотеки.
Крупнейший южноамериканский мегаполис Сан-Паулу по праву считается промышленным сердцем не только Бразилии, но и всей Южной Америки. Этот город с официально зарегистрированным населением в 10,5 млн. жителей, а с нелегалами и населением пригородов, превышающий 20 млн.чел., производит 10,5% валового внутреннего продукта Бразилии – 140 млрд. реалов (65 млрд.долл.). Это – главный центр культурной жизни Бразилии, сердце финансовых бирж и торговых сделок. В последнее время снова заговорили о необходимости придать Сан-Паулу официальный статус. Есть даже такие, кто хотел бы перенести сюда из Бразилиа административную столицу, поскольку в Сан-Паулу ведут все дороги Южной Америки.История основания города связана с продвижением португальцев вглубь Бразилии в 16 веке. В 1553г. колонизаторы, в основном монахи-иезуиты основали поселение Санто-Андре да Борда ду Кампу, которое подвергалось постоянным нападениям со стороны местных индейцев. Группа португальцев во главе с падре Жозе де Аншиета и Мануэлом да Нобрега поднялась в горы от побережья Атлантического океана и нашла местность, климат которой был прохладен, наподобие испанских возвышенностей, имевшую в достаточном количестве источники пресной воды. С точки зрения топографии удобней места для нового города нельзя было найти – на холме в окружении двух рек. В этом месте 25 янв. 1554г. португальцы основали иезуитский колледж, вокруг которого стали прирастать жилые строения и который впоследствии дал начало городу Сан-Паулу де Пиратининга. Сегодня в этом заново отстроенном здании расположились первая церковь Сан-Паулу и Музей города. У входа в собор всегда дежурит кто-нибудь из монахов, которые услужливо расскажут туристам об истории города и соборе. Несмотря на холщовое рубище и сандалии из грубой воловьей кожи, которые носили в ту эпоху, ничто современное нынешней цивилизации не чуждо отцам-иезуитам. Мобильный телефон – это удобное средство общения и получения информации.
Еще одним из старейших зданий, построенных иезуитами, стал Монастырь Сан-Бенто, сочетающий в себе строгость классического стиля с элементами барокко. Вследствие удаленности от побережья и основных торговых путей вплоть до начала 19 века Сан-Паулу оставался одним из провинциальных городов португальской заморской территории, откуда на освоение новых земель и поиски золота и драгоценных камней отправлялись первопроходцы – бандейрантис. В конце XIX в. благодаря развитию торговли и выращиванию кофе вокруг Сан-Паулу город получает первое развитие – в 1867г. первая в Бразилии железнодорожная ветка соединила его с портом Сантус. В город хлынули толпы европейских эмигрантов, которые составили большинство его жителей. В 1895г. население Сан-Паулу составляло 130 тыс.чел., из которых 71 тыс. были приезжими. 5 лет спустя город вырос уже до 240 тыс.
Урбанизация города началась в конце 19 века. Город процветал на кофейной индустрии. Появились первые трамваи, первые газовые фонари, водопровод. Стали строиться культурные заведения, театры. В 1911г. архитектором Рамосом ди Азеведу был построен Муниципальный театр Сан-Паулу, который по праву считается одним из шедевров театральной архитектуры Южной Америки. Рядом с театром расположился парк Аньянгабау, любимое место отдыха паулистов, в котором есть фонтан с памятником выдающемуся композитору Бразилии Антонио Карлосу Гомесу. Сегодня этот парк – огромная пешеходная зона в историческом центре шумного города. В 1891г. была проложена самая шикарная по тем временам Авенида Паулиста. Сегодня это – главный финансовый центр Бразилии, где расположены штаб-квартиры всех ведущих банков Бразилии и филиалы крупнейших банков Америки и Европы.
Индустриализация начала ХХв. дала импульс развитию промышленных и рабочих кварталов, которые стали обрастать дешевым жильем. В 20гг. в городе насчитывалось уже полмиллиона чел. Явно преувеличивая, тогдашний мэр города Вашингтон Луис, который впоследствии стал президентом, сказал, что Сан-Паулу того времени напоминал «нечто среднее между Чикаго и Манчестером». Несмотря на крах нью-йоркской биржи и падение цен на кофе на мировом рынке Сан-Паулу продолжал расти в соответствии с североамериканскими стандартами. Урбанизация 1930-40гг. привела к строительству широких авенид, скоростных магистралей и небоскребов, одним из которых стала башня Алтино Арантес – нынешнее здание банка Банеспа, острый шпиль которого наподобие Эмпайр Стейт Билдинг виден со всех концов Сан-Паулу. Однако на периферии город рос беспорядочно, что усугубляло жилищный кризис и способствовало росту фавел, которые теперь плотным кольцом окружают Сан-Паулу со всех сторон.
В 1954г. Сан-Паулу отметил свое 400-летие различными событиями, в т.ч. созданием зоны отдыха в парке Ибирапуера. У входа поставлен памятник бандейрантис – тем самым первопроходцам, которые завоевывали новые территории, отбирая их у индейцев. Ибирапуера – это одно из любимых мест отдыха горожан, не имеющих дач на побережье. В выходные сюда приходят семьями на целый день, чтобы отдохнуть в тени вековых деревьев, насладиться прохладой озера и фонтанов, отведать простой еды – вареной кукурузы, жареных сарделек или копченого окорока, приготовленных тут же на углях. По сравнению с прежним десятилетием в центре стало значительно чище, опрятнее. Дома покрашены заново, улицы стали мыть с мылом, как прежде. Хотя бомжи встречаются на каждом шагу. От этого никуда не деться. По официальным данным, только беспризорных подростков в центре Сан-Паулу насчитывается 1,5 тыс., а уж бездомных вообще не сосчитать. Они сооружают жилище, где придется, и не боятся, что их снесут экскаватором.
Площадь Сэ – Святого престола с Кафедральным собором, расположенная в историческом центре, давно стала излюбленным местом всех жителей Сан-Паулу. Это самое демократичное место во всем Сан-Паулу. Здесь можно встретить как деловых людей или старичков в «пикейных жилетах», обсуждающих последние новости, так и разного рода религиозных проповедников, уличных музыкантов, проходимцев и факиров, обманывающих доверчивую публику, и бомжей, уютно себя чувствующих на газоне и в тени пальм. Продавцы самым изощренным товаром могут предложить вам все – от бразильских орехов, которые разделывают тут же, до червей для лечения «любых болезней». Площадь Сэ – среднее между ночлежкой, рынком и цыганским табором. Но только тут, пожалуй, еще можно встретить представителей самой распространенной в XXв., а сегодня вымирающей профессии – чистильщика обуви. Похоже, что все они собираются здесь, поскольку желающие почистить башмаки – такие же как они люди почтенного возраста, стекаются сюда в поисках общения.
В центре площади установлен небольшой обелиск – нулевая точка, от которой лучами расходятся в разные стороны указатели. Если пройти всего несколько сотен шагов от нее к востоку, можно попасть в самый экзотический квартал города – Либердади – Свобода. Это название дали району его жители из Азии, прибывшие сюда в начале ХХ в. – китайцы, корейцы и, конечно же, японцы. В Бразилии живет самая многочисленная колония японцев за пределами Японии – трех млн., и 2 из них в самом Сан-Паулу. В Либердади все надписи – иероглифами, иногда даже без португальских аналогов. Большинство его жителей так и не выучили языка Бразилии, зато привезли с собой навыки и трудолюбие.
Жители Либердади отмечали Новый год по лунному календарю. Как всегда, это было море огней, фейерверков и, естественно, закусок, которые готовят тут же на улице. Некоторые гурманы специально приезжают сюда в выходные, чтобы отведать настоящей японской или китайской кухни, которая разительно отличается от ресторанной. Ведь, готовят ее при вас старички-японцы, которые, наверное, еще помнят, как раскатывали рис и готовили суши, сашими и якисоби их дедушки и бабушки. В 2006. празднование Нового лунного года практически совпало с днем города, что довольно символично. Сан-Паулу вступает в новый год Огненной собаки как локомотив бразильской экономики. Сегодня в городе идет бурное жилищное строительство. Возводятся новые супер-кварталы на месте старых ветхих построек. Реставрируются исторические здания. Сан-Паулу был назван в честь одного из ближайших апостолов Христа и по праву считается одним из столпов, на которых развивается современная Бразилия.
В связи с ростом террористической угрозы Ватикан намерен присоединиться к Шенгенским соглашениям, заявил руководитель следственных органов Святого престола профессор Никола Пикарди (Nicola Picardi).Шенгенские соглашение предусматривают не только отмену проверок на общих границах между подписавшими их европейскими странами, но и доступ к специальной общей информационной системе правоохранительных органов, сказал Пикарди, открывая в пятницу традиционный юридический год города- государства, гражданами которого являются лишь около 1 тыс.чел.
По его словам, более тесное сотрудничество в области охраны законности и правопорядка со странами-участницами Шенгенских соглашений представляет особый интерес для Ватикана. Пикардии подчеркнул, что для Ватикана, который является анклавом на итальянской территории, потребуется минимум усилий для того, чтобы привести свои юридические правила в соответствие со стандартами Шенгенской зоны.
Шенгенские соглашения были подписаны во II пол. 1980гг. между государствами-членами Европейских Сообществ в Шенгене (Люксембург). С 1 мая 1999г. они были официально инкорпорированы в правовую систему Европейского Союза.
В связи с ростом террористической угрозы Ватикан намерен присоединиться к Шенгенским соглашениям, заявил руководитель следственных органов Святого престола профессор Никола Пикарди (Nicola Picardi). Шенгенские соглашение предусматривают не только отмену проверок на общих границах между подписавшими их европейскими странами, но и доступ к специальной общей информационной системе правоохранительных органов, сказал Пикарди, открывая традиционный юридический год города-государства, гражданами которого являются лишь тыс.чел. По его словам, тесное сотрудничество в области охраны законности и правопорядка со странами-участницами Шенгенских соглашений представляет особый интерес для Ватикана. Пикардии подчеркнул, что для Ватикана, который является анклавом на итальянской территории, потребуется минимум усилий для того, чтобы привести свои юридические правила в соответствие со стандартами Шенгенской зоны. Шенгенские соглашения были подписаны в 80гг. между государствами-членами Европейских Сообществ в Шенгене (Люксембург). С 1 мая 1999г. они были официально инкорпорированы в правовую систему Европейского Союза.
Европейская комиссия потребовала от испанских властей взимать с католической церкви налог на добавленную стоимость (НДС) на все совершаемые ею сделки с движимым и недвижимым имуществом, в соответствие с нормами ЕС. Если Испания не выполнит это требование, Еврокомиссия обещает обратиться с иском в Верховный суд ЕС. Испанские власти, по условиям соглашения с Ватиканом об экономических отношениях от 1979г., не только выплачивают ежегодно католической церкви 3,5 млрд. евро в виде субсидии, но и освободили ее от уплаты НДС. между церковью и правительством Испании существует острая конфронтация, церковная иерархия несколько раз устраивала массовые демонстрации в стране. Церковь требует увеличения субсидий и других льгот, объясняя это тем, что ведет большую благотворительную деятельность в стране.
Согласно опросам, большинство испанцев считают себя верующими, однако выступают против финансирования церкви за счет налогоплательщиков. Они ссылаются на то, что Испания – светское государство, где католическая церковь отделена от государства. Кроме того, церковь достаточно богата, она активно занимается предпринимательской деятельностью и поэтому должна оплачивать свою деятельность исключительно за счет пожертвований верующих, считают испанцы.
Заключительный акт: занавес опускается?
© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2005
А.Л. Адамишин – Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ, в прошлом заместитель министра иностранных дел СССР, первый заместитель министра иностранных дел РФ, член научно-консультативного совета журнала «Россия в глобальной политике».
Резюме Тридцать лет назад арсенал международной политики пополнился новым инструментом: понятие «права человека» и гуманитарная проблематика были закреплены в Заключительном акте хельсинкского Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Тогда мало кто из подписантов представлял себе роль, которую предстоит сыграть «третьей корзине» в мировой истории.
1 августа 1975 года вошло в историю как день подписания Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. Этот документ, принятый в Хельсинки на высшем уровне, был призван оказать долговременное воздействие на международную политику. Спустя 30 лет можно утверждать, что он действительно явился одним из мощных катализаторов тектонических перемен, до неузнаваемости изменивших европейский и мировой политический ландшафт. Но каких?
Выдвигая идею форума, Советский Союз стремился на многосторонней основе застолбить политические и территориальные итоги Второй мировой войны и послевоенного развития. Другими словами, закрепить раздел Европы между двумя блоками. К тому моменту было уже очевидно, что продвинуть дальше на запад «позиции социализма» едва ли удастся. Значит, в Старом Свете следовало зафиксировать статус-кво.
Перескакивая через три десятилетия сразу к ключевому выводу, приходится признать: «нерушимые» границы, вроде бы навсегда утвержденные в столице Финляндии, не пережили глубокий кризис, охвативший коммунистическую систему во второй половине 1980-х. Сегодня в хельсинкском процессе участвуют 55 государств вместо изначальных 35. Все новички – это бывшие составные части трех расколовшихся стран-основателей: СССР, СФРЮ, ЧССР. А вот единственная интеграция, которую стремились не допустить подписанием Заключительного акта, – объединение Германии – как раз состоялась.
В общем, то, ради чего все и затевалось еще в середине 60-х годов прошлого века, не выполнено. Зато на авансцену вышла тематика, поначалу казавшаяся многим у нас чем-то вроде довеска, – вопрос о соблюдении прав человека и вообще «третья (гуманитарная) корзина». Значимость этого аспекта межгосударственных отношений впервые была подчеркнута именно в Заключительном акте. Ныне он «прописан» в основном арсенале международной политики. И если честно с ним обращаться, роль такого инструмента может быть весьма полезной.
ИСТОКИ ОБЩЕЕВРОПЕЙСКОГО ПРОЦЕССА
Согласно распространенной версии, автором идеи созыва общеевропейского совещания был сам министр иностранных дел СССР Андрей Андреевич Громыко. Предлагавшаяся форма вполне отражала бюрократический образ тогдашнего мышления: что-то вроде партийного собрания, спроецированного вовне. Тем не менее задумку нельзя было не назвать удачной. Ее реализация позволила бы затвердить границы в Европе, обойдя такой сложный и не решенный на тот момент вопрос, как отсутствие мирного договора с Германией. К тому же лозунг «Европейцы – за один стол» являлся выигрышным и с пропагандистской точки зрения.
Доподлинно могу засвидетельствовать, что первый зондаж относительно реакции Запада на эту идею действительно провел глава советской дипломатии. Произошло это в апреле 1966-го в ходе его бесед с итальянскими руководителями в Риме, где автор этих строк был переводчиком. Итальянцы, с которыми Москву связывали тогда «особые отношения» (достаточно вспомнить договор о строительстве автогиганта в Тольятти), предложение советского министра поддержали сразу. Правда, искушенные потомки древних римлян сразу внесли поправку, попросив добавить к советской формулировке «совещание по безопасности в Европе» слова «и сотрудничеству». Причин для возражений не было, но дальний прицел западных партнеров проявился позже – ведь именно из «сотрудничества» возник потом в числе прочего вопрос о правах человека.
Кроме того, СССР согласился на участие в совещании США, которых поначалу приглашать не собирались. Однако без Соединенных Штатов, страны, подписавшей Ялтинские и Потсдамское соглашения, одного из гарантов Четырехстороннего соглашения по Западному Берлину, проект умер бы, не родившись. Чтобы американцы не слишком выбивались из общего ряда, решили пригласить еще и Канаду. В таком измененном виде советская идея была одобрена специальной декларацией Политического консультативного комитета Организации Варшавского договора. Теперь речь шла уже о совместной инициативе социалистических стран.
Воплощение этого проекта в жизнь заняло долгое время. Ударом по нему стали события в Чехословакии летом 1968 года, однако общеевропейский процесс хотя и замедлился, но не остановился. Новыми стимулами стала «восточная политика» западногерманского канцлера Вилли Брандта и договоры, заключенные Польшей и Советским Союзом с ФРГ в 1970-м. Чтобы преодолеть скептическое отношение западных партнеров, использовался весь арсенал двусторонних средств, прежде всего «обработка» на высшем уровне. Среди последних с идеей проведения общеевропейского совещания согласились США – после переговоров президента Ричарда Никсона в Москве в мае 1972-го и подписания Договора ОСВ-1. До этого и Никсон, и особенно его могущественный госсекретарь Генри Киссинджер не скрывали негативного отношения к европейской затее.
В ноябре 1972 года в Хельсинки начались многосторонние консультации на уровне послов, растянувшиеся почти на девять месяцев. Наконец в начале июля 1973-го в столице Финляндии собрались министры иностранных дел 35 стран. Столь представительной ассамблеи в Европе не видели со времен Венского конгресса (1814–1815), «светлого праздника всех дипломатий мира». Первый этап общеевропейского совещания получился удачным: было решено письменно оформить договоренности о том, как жить в Европе дальше.
Выполнение этой невероятно тяжелой задачи заняло почти два года – до июля 1975 года. Итоговый документ, названный на завершающей стадии работы Заключительным актом, писался 35 перьями. (В том числе, кстати, и ватиканским: Святой престол участвовал в столь крупном международном «слете» впервые с 1824-го.) При этом если кто-то один не соглашался с какими-либо пассажами или фразами, то они не проходили. Никогда еще принцип консенсуса, представляющий собой высшее проявление демократии, не применялся в таком масштабе. Уверен, что подобное повторится отнюдь не скоро, а возможно, и никогда. Потрясает к тому же и всеобъемлющий характер документа. Заключительному акту удалось охватить всё: от принципа нерушимости границ и различных военных аспектов безопасности до детально расписанных конкретных вопросов экономического и гуманитарного сотрудничества и специального раздела Follow Up to the Conference – договоренности о дальнейшем развитии процесса.
КАК РАБОТАЛА СОВЕТСКАЯ ДИПЛОМАТИЯ
Второй этап совещания проходил в Женеве. Советскую делегацию возглавлял замминистра иностранных дел Анатолий Ковалев. Этот талантливый человек передовых убеждений собрал сильную команду, пригласив в нее лучших сотрудников различных ведомств. Стены его кабинета в «бункере» – мрачном здании, где заседали европейцы-переговорщики, – были сплошь завешаны разграфленными полотнищами бумаги: туда заносились согласованные, или, как их называли, «зарегистрированные» куски будущего шедевра. Их приносили гонцы, заседавшие в различных комитетах и комиссиях. То, что не было «зарегистрировано», оставалось в скобках: их раскрытие осуществлялось по древнеримскому принципу взаимных уступок Do ut des – «Даю, чтобы ты дал».
Два месяца проработал там в командировке и я. Споры шли не только вокруг предложений, но и отдельных слов. Обсуждаем мы, скажем, в своем кругу параграф, касающийся права наций распоряжаться своей судьбой: «Все народы всегда имеют право…». Осторожного Ковалева смущает слово «всегда». «Анатолий Гаврилович, – говорю, – даже в песне Лебедева-Кумача поется: «человек всегда имеет право…». «Хороший довод», – успокаивается глава делегации. Он постоянно ведет мысленный диалог с Москвой. Получить ее «добро» – дело не менее сложное, чем договориться с 34 партнерами. Вот этой «внутренней дипломатии», по утверждению министра Громыко, более важной, чем внешняя, я насмотрелся вдоволь.
В МИДе на уровне заместителей министра за совещание отвечал Игорь Земсков, по воззрениям антипод Ковалева (Громыко любил создавать подобного рода пары). Я же, выросший за время подготовки совещания до начальника управления, числился главным ответственным на рабочем уровне, «мальчиком за всё», так сказать. И верно, почти всё, касавшееся по мидовской линии женевского этапа, прошло через мои руки. В каком-то смысле и через ноги, ибо наше управление находилось на Гоголевском бульваре и часто приходилось нестись на Смоленскую площадь и обратно. Самым трудным в работе было обеспечить одобрение либеральных подходов Ковалева, да так, чтобы ортодоксальный комар носа не подточил.
В соответствии с избранной стратегией Советский Союз и (с разной степенью убежденности) наши союзники по Варшавскому договору добивались безусловного утверждения принципа нерушимости границ, из чего вытекало бы, что территориально-политическое устройство Европы, как оно сложилось к тому времени, не может быть изменено. Это, в свою очередь, закрепило бы раскол Германии и нахождение ГДР в социалистическом лагере. Мы как бы повернули шахматную доску: в первый послевоенный период именно Москва выступала за объединение Германии, а Вашингтон, да и весь Запад, не афишируя этого, весьма активно действовал против. Американцы не без оснований полагали, что удержать в своей орбите объединенную Германию окажется значительно труднее. Подавление в течение десятилетий стремления немцев к единой Германии – это тщательно скрываемый скелет в американском шкафу. (Кстати, союзники Западной Германии согласились на воссоединение только тогда, когда события приняли необратимый характер. ГДР сама прекратила свое существование, но даже в тот момент объединение германской нации беспокоило многих на Западе.)
В ходе подготовки Заключительного акта немцы, и не только в ФРГ, подоплеку понимали прекрасно. Формулировка принципа нерушимости границ вызывала наиболее жесткие споры. Отвергать его с порога, разумеется, никто и не намеревался. Мысль о территориальных притязаниях была ненавистна Европе, прошедшей через ужасные войны. Но и похоронить мечту о воссоединении немцы не могли, сколько бы ни говорилось об отсутствии у них духа реваншизма. Выход нашли в так называемой мирной оговорке, предусматривавшей возможность изменения границ между государствами по их полюбовной договоренности. С теоретической точки зрения такую договоренность нельзя оспорить, но кто же на практике даст ФРГ согласие? ГДР – никогда, мы – тем более, да и Запад будет не в восторге… Никто не мог даже представить себе, что произойдет с Советским Союзом через какие-то полтора десятка лет.
«ТРЕТЬЯ КОРЗИНА»
Демонстрируя добрую волю в вопросе закрепления территориальных и общественно-политических реалий в Европе, Запад рассчитывал на встречные уступки в том, что касалось внутренних советских порядков. Это обуславливалось, конечно, не стремлением к тому, чтобы граждане Советского Союза жили в более демократическом государстве. Западные лидеры полагали: если советская политика будет более предсказуемой и в большей степени опираться на общий с Западом понятийный аппарат, то безопасность от этого только выиграет.
То, чего добивалось советское руководство, – это минимизировать «цену», апеллируя к принципу невмешательства во внутренние дела. Как чеканно выразился в одном из выступлений Громыко, «внутренние порядки, внутренние законы – это черта у ворот каждого государства, перед которой другие должны остановиться». Для меня до сих пор остается загадкой, каким образом Заключительный акт с его гуманитарными «ересями» успешно прошел через Политбюро ЦК КПСС. Некоторые мемуаристы считают, что там просто недооценили взрывоопасность той «мины», которую «третья корзина» закладывала под советскую идеологическую конструкцию. Не думаю, что дело в этом. Политики консервативного толка, а их в высшем руководстве страны было большинство, не могли не заметить столь явный «подрыв устоев». Но они промолчали. Причина: общеевропейскому совещанию покровительствовал генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, в ту пору еще вполне энергичный и адекватный лидер. Его настрой определяли в свою очередь наиболее профессиональные из советских партаппаратчиков – толковые, пишущие (что всегда ценилось особо), честные, а главное, действительно радеющие об интересах страны.
Эти «дети ХХ съезда» считали, что продвижение в сторону соблюдения прав человека – не уступка Западу, а необходимый залог развития страны; что демократические преобразования давным-давно назрели и что если их подтолкнет внешняя политика, то честь ей за это и хвала.
И разве не в интересах СССР было попытаться превратить Европу из зоны своего самого острого противоборства с Западом в дружественный регион, материализовать политику разрядки, в том числе в военной сфере, наладить столь необходимое сотрудничество? Фронтовика Брежнева особенно прельщала возможность подвести коллективный итог войне, торжественно открыть вместе с руководителями европейских государств, США и Канады новую страницу в истории Европы. Принятие на высшем уровне Заключительного акта в ходе третьего этапа совещания обещало стать (и стало) подлинным апофеозом политики разрядки. А без противовеса – шагов в области прав человека – Запад на это никогда не пойдет, говорили, и абсолютно справедливо, Брежневу его советники. Круг таких людей был, конечно, очень узок. Но некоторые из них находились на постах, позволявших влиять на высшую политику.
Кто решился бы пойти против генсека? Политбюро ЦК КПСС, Президиум Верховного Совета СССР, Совет министров СССР в совместном документе дали высочайшую оценку результатам общеевропейского совещания. И они того стоили.
Неприятности для либералов начались позже, когда улеглась эйфория и помощники «ястребов» в советском руководстве внимательно прочли Заключительный акт. Оказалось, что среди десяти принципов, которыми подписавшим документ государствам отныне надлежало руководствоваться, фигурирует такая заповедь, как «уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений». Выходит, это уже не является нашим внутренним делом, мы должны перед кем-то отчитываться? А как относиться к таким положениям, как облегчение доступа к информации, воссоединение семей, приглашение наблюдателей на военные маневры? Оговорки, причем существенные, которыми снабдил документ мудрый Ковалев, в расчет не брались.
Ортодоксы упрекали «голубей»: вы заплатили Западу «третьей корзиной» за то, что страна и так имела, – территориальную целостность в Европе, существование ГДР. Запад же, утверждали они, получил лазейки для вмешательства во внутренние дела СССР, а посему отбивать вражеские поползновения теперь будет сложнее.
Втихомолку были сделаны некоторые оргвыводы, в частности, в отношении главного закопёрщика – Ковалева. Правда, мягкие: его всего лишь «прокатили» на выборах в ЦК. Основной же негласный вывод – спустить на тормозах гуманитарные и иные неподходящие договоренности, тем более что они, как и все другие в Заключительном акте, носят не обязывающий международно-правовой, а морально-политический характер. Как после партсобрания: поговорили и разошлись...
Надо сказать, что интуиция не обманула консерваторов. Действительно, обязательства, пусть и формально, но всё же взятые на себя Москвой, довольно скоро превратились в средство давления. Причем не только извне, но и изнутри – со стороны движения правозащитников, которые апеллировали как раз к хельсинкскому Заключительному акту. Когда же во второй половине 1970-х разрядку сменило новое резкое похолодание, понятие «права человека» вообще оказалось одним из таранов, что использовались американцами против «империи зла». Это позволяет нашим деятелям антизападного толка и по сей день говорить о том, что СССР-де привела к краху та «слабина», которую руководство с подачи либералов дало в 1975 году. В реальности дело обстоит с точностью до наоборот. Фатальными стали не принятые обязательства, а отказ Москвы идти путем, предначертанным в Заключительном акте, и втягивание Советского Союза в еще один, ставший непосильным виток противостояния с Западом.
ПОСЛЕ ХЕЛЬСИНКИ
Триумфальное завершение хельсинкского форума многими было представлено как похороны холодной войны. «Ведьма», однако, оказалась живучей, и впоследствии, как мы знаем, ее погребали еще много раз. Достигнув пика в момент подписания Заключительного акта, общеевропейский процесс далее развивался скорее в сторону затухания. Вопреки всем надеждам, в нашей внутренней жизни практически ничего не изменилось. Однако во внешнеполитической сфере оживились двусторонние, прежде всего экономические, отношения и политические контакты, началось и «дозированное» трансграничное общение между рядовыми гражданами. Было подписано первое долгосрочное (до 2003 года) соглашение о поставках в Европу природного газа из СССР. В Европе международный климат тоже улучшился: например, Италия и Югославия окончательно договорились о Триесте.
Одновременно Москву все громче обвиняли в несоблюдении Заключительного акта, который нередко подавался широкой публике как документ, состоящий лишь из одной «третьей корзины», да и то не всей. Первая после Хельсинки встреча стран – участниц совещания (Белград, 1977–1978), созванная с целью продолжить процесс, свелась к топтанию на месте.
В конце 1970-х для разрядки и ее адептов наступили совсем уж тяжкие времена. По обе стороны разделительной линии между Востоком и Западом тон все больше задавали круги, не заинтересованные в серьезном ослаблении напряженности. Думаю, что в глубине души советское руководство не верило, что на Земле есть место для двух общественных систем. Многие поколения руководителей были воспитаны в духе «кто кого закопает». Отсюда вытекало, что разрядка – дело преходящее: нас, мол, обманут, так что дальше реализации определенного минимума идти не стоит, да и классовый противник поступит так же. Наращивание вооружений неминуемо, хотя кое-какие ограничения не повредили бы. Могущественный ВПК такая постановка вопроса вполне устраивала.
Разрядка в понимании тридцатилетней давности совершенно исключала какую-либо «идеологическую конвергенцию». Невзирая на подписанный Заключительный акт слова «права человека» продолжали писать в кавычках, сопровождая их эпитетом «так называемые». Разговор об общечеловеческих ценностях начался много позже – с приходом Михаила Горбачёва и началом перестройки.
Наконец, статус-кво поддерживали только в Европе, во многих других регионах шла ожесточенная борьба – в Юго-Восточной Азии, Центральной Америке (Никарагуа), Африке (Ангола). Так, спустя всего лишь несколько месяцев после подписания Заключительного акта на «социалистический путь развития» стала Ангола во главе с «марксистом» Агостиньо Нето, что произошло при военно-политической поддержке Москвы и Гаваны и вызвало на Западе бурю возмущения. А с декабря 1979 года, когда началась афганская кампания, небо потемнело всерьез. С приходом к власти в США Рональда Рейгана американцы решили, что задача сокрушить стратегического конкурента не столь уже невыполнима. Сжатие тисков гонки вооружений в сочетании с массированным давлением именно по линии несоблюдения прав человека оказалось весьма эффективным.
В той обстановке хельсинкский процесс едва не приказал долго жить. Вторая встреча в рамках Заключительного акта – в Мадриде (1980–1983) – больше походила на затянувшуюся на три года стычку. И немудрено – ведь она проходила на фоне действий советских войск в Афганистане, бойкота московской Олимпиады, конфликта вокруг размещения ракет средней дальности в Европе, введения военного положения в Польше и, наконец, событий вокруг сбитого южнокорейского «Боинга».
Спасителем общеевропейского процесса снова стал генеральный секретарь ЦК КПСС, на этот раз Юрий Андропов. Советскую делегацию в Мадриде возглавлял Леонид Ильичев – человек, безусловно, неординарный, но взглядов отнюдь не «голубиных». (Позже его заменил на этом посту Анатолий Ковалев.) С американцами, потерявшими интерес к общеевропейскому процессу, правда, за исключением случаев, когда появлялся повод «прижать» нас по гуманитарной части, он действовал очень жестко. Дело могло кончиться либо принятием сугубо формального итогового документа, либо вообще констатацией (как предлагали США) того факта, что договориться не удалось. Из частого общения с министром (я был тогда заведующим 1-м Европейским отделом, куда входит Испания) делаю четкий вывод, что Громыко не считает такой вариант неприемлемым.
Это означало бы, что торпедируется созыв Конференции по военной разрядке и разоружению в Европе, за который мы боролись несколько лет, а истощившийся общеевропейский ручеек вовсе перестанет течь. Понимаю, чем может грозить вынос сора из избы, но все же решаюсь позвонить Анатолию Блатову – помощнику Андропова. Анатолий Иванович драматизма ситуации не чувствует, ибо – старый аппаратный прием – до него доходят не все депеши, но суть дела схватывает мгновенно. На следующий день перезванивает: «Тревожный сигнал возымел действие». Я это уже понял: шеф развернулся на 180 градусов. В конечном счете провала Мадридской встречи удалось избежать, а вышеназванная конференция открылась в январе 1984-го в Стокгольме.
А может быть, зря спасали общеевропейский процесс? В тот раз – точно не зря, поскольку политическая обстановка и так была настолько накалена, что еще один удар мог оказаться роковым. Андропов понимал, что «захлопнуть» разрядку не в наших интересах. В принципе же подобный вопрос подспудно ставился неоднократно: мол, политическая задача выполнена, нерушимость обеспечена, а от всяких добавок и продолжений – одна морока.
Перестройка сняла на время сомнения. Хельсинкские договоренности начали выполнять у нас по тем разделам, которые раньше клали под сукно, и от перемен страна только выигрывала. К примеру, сколько можно было терпеть такой постыдный, к тому же затратный анахронизм, как глушение иностранных радиостанций? Полностью это прекратили лишь в 1988 году, когда Горбачёв уже три года находился у власти. Это стало одной из наших «уступок», способствовавших успешному завершению третьей общеевропейской встречи (Вена, ноябрь 1986 – январь 1989). Обсуждение проблем прав человека с американцами имело менее конфронтационный характер. Мой тогдашний визави, заместитель госсекретаря США по гуманитарным делам Ричард Шифтер, до сих пор считает, что взаимодействие по этим вопросам сыграло решающую роль в успехе встречи. (Одним из направлений, которое я курировал в МИДе, став в 1986 году замминистра, являлись права человека. Впервые эти слова стали употребляться без кавычек.)
Взявшись за создание правового государства, Горбачёв и команда исправляли целый ряд несправедливостей и несуразностей, свойственных советскому обществу. Это было наше внутреннее дело, наша собственная инициатива, фактически нам не требовались импульсы извне. Одновременно это обусловило пик общеевропейской активности. Мы замахнулись даже на проведение Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ и успешно провели-таки (в сентябре 1991-го!) один из ее этапов.
А вот самый крупный международный документ того периода – Хартия для новой Европы, принятая на встрече в верхах в рамках СБСЕ в Париже (ноябрь 1990 года), сыграла, по моему мнению, скорее отрицательную роль. В общий европейский дом она так никого и не привела, ожидания породила завышенные и, строго говоря, неисполнимые по определению, затуманила видение подлинных европейских проблем – воссоединения Германии, развала социалистического лагеря, прогрессирующего ослабления СССР.
МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ
После ухода со сцены Советского Союза общеевропейский процесс стал терять смысл. Идея Хельсинки, по сути, служила договоренностям между Востоком и Западом тогда, когда под этим понимали две общественные системы. Первоначальный замысел повис в воздухе, как только данное деление исчезло, причем скорее вопреки принципам нерушимости границ и территориальной целостности, установленным в Заключительном акте, чем в соответствии с ними.
Как правило, даже очень хорошим международным договоренностям не суждена долгая жизнь. Не гербовая бумага, а соотношение сил определяет ситуацию. Продлить жизнь процессу не помогла и его трансформация в институт: с 1 января 1995 года СБСЕ преобразовано в Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ); впрочем, до конца институционализация так и не доведена. Расширение организации за счет всех бывших республик СССР также не привело к обретению новой цели и повестки дня. За десять лет своего существования ОБСЕ принесла России мало реальной пользы, а в последнее время и вовсе превратилась в орган, миссия которого ограничивается вынесением вердиктов об уровне демократичности выборов на постсоветском пространстве. Причем даже с учетом того, что большинство государств на территории бывшего Советского Союза не могут похвастаться достижениями в области демократии, объективность и неангажированность ОБСЕ вызывает сомнение.
Похоронить ОБСЕ рука не поднимется – жаль уникального евроазиатского форума, где по-прежнему действует принцип консенсуса. Россия имеет там право вето и использовала его, хотя и не так часто, как когда-то в ООН. С другой стороны, нельзя бесконечно оставаться пленниками своей, даже самой прекрасной идеи. Европа и мир изменились радикально. ОБСЕ находится в конце списка международных организаций, посредством которых Россия реализует собственные национальные интересы. Во всяком случае, ее позиции там много ниже Европейского союза или НАТО, отношения с которыми представляют собой пусть и нелегкое, но регулярное, практическое и приносящее свои плоды взаимодействие.
ОБСЕ не стала и уже вряд ли станет основным фактором формирования комплексной, охватывающей все аспекты – от военного до гуманитарного – безопасности в Европе. Сегодня преобладает мелкотемье, не соответствующее изначальному «замаху» этой организации. Не случайно, что после Стамбульской встречи-1999 больше не прошло ни одного саммита в рамках ОБСЕ.
Что ждет эту структуру? Либо хельсинкскому процессу не останется ничего другого, как купаться в лучах прошлой славы, ссылаясь на беспрецедентный опыт совместной работы, на заслуги в деле улучшения общего климата в Европе и продвижения разрядки и сотрудничества, на приобщение к большой политике значительного числа государств, в том числе нейтральных. Либо ОБСЕ трансформируется в сугубо специализированную организацию по выполнению действительно важной задачи – содействия демократическим преобразованиям, правовой модернизации, защите прав человека. Но для этого необходима ее собственная перестройка, такая, которая устроила бы все государства-участники. Консенсус так консенсус.
Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 22 августа 2005 > № 2913933
Анатолий Адамишин
Народный банк Польши (НБП) вводит в обращение монеты с изображением своего великого соотечественника Кароля Войтылы - Папы Римского Иоанна Павла Второго, сообщили в среду в пресс-службе НБП. В т.ч. изготовлены новые золотые и серебряные монеты для коллекционеров. На золотой монете изображены профиль Иоанна Павла Второго и базилика Святого Петра в Риме. Номинал монеты - 100 злотых. Всего отчеканено 18 тыс. 700 монет. Серебряных монет (по 20 злотых) изготовлено 170 тыс. штук. Кроме того, НБП вводит в обращение обычную монету достоинством в 2 злотых. «Таких монет будет 4 млн. шт., поэтому монета сможет попасть практически в каждую польскую семью», - сказал глава банка Лешек Бальцерович.
Король Испании Хуан Карлос не откажется подписывать закон о разрешении однополых браков, хотя руководство испанской католической церкви призвало его сделать это. Как сообщает агентство Эуропа-пресс, об этом заявил глава канцелярии Королевского двора Альберто Аса. Он отметил, что независимо от личного отношения монарха к этому закону, он не может нарушить конституцию и отказаться подписать закон, одобренный парламентом Испании. Закон об однополых браках был принят испанским парламентом 21 апр. и должен вступить в силу в июне после того, как король его подпишет. В четверг представитель высшего органа католической церкви в стране Епископской конференции Испании Хосе Антонио Мартинес Камино заявил газете «Мундо», что на короля, как на католика, в полной мере распространяется призыв церкви не признавать закон об однополых браках. В этом призыве Ватикан, а затем католические иерархи Испании фактически призвали к гражданскому неповиновению всех верующих страны. В частности, они потребовали от государственных служащих, которые регистрируют гражданские браки, чтобы те отказывались скреплять их, ссылаясь на свои убеждения, даже если это будет стоить им работы.
При этом источники в католической церкви Испании ссылаются на созданный в 1990г. прецедент, когда король Бельгии Бодуэн в течение 36 часов отрекся от престола, отказавшись подписать принятый парламентом закон о разрешении абортов. В ответ на призыв церкви министр юстиции Испании Хуан Фернандо Лопес Агилар напомнил, что король Испании всегда неукоснительно действовал в соответствии с буквой закона.
Как отмечают специалисты, предусмотренная в 62 статье главного закона страны функция монарха «утверждать законы» является своего рода формальностью, имеющей чисто символический характер. Хуан Карлос является королем всех испанцев, а потому выполнение им призыва иерархов испанской церкви привело бы к тому, что он фактически пошел бы против воли большинства общества, ясно выраженной в решении парламента.
Память и идентичность
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
14 марта 2005 года в Кракове, на родине Папы Римского Иоанна Павла II, была представлена его книга «Память и идентичность» (Jan Pawel II. «Pamiec i tozsamosc». Krakow: wydawnictwo «Znak», 2005). В ней понтифик размышляет о демократии, морали и вере, о правах человека и о судьбах Европы – сегодняшней и будущей. «Память и идентичность» стала, по сути, нравственным завещанием Иоанна Павла II, окончившего свой земной путь спустя две с небольшим недели после польской «премьеры» своего труда. В память об одном из величайших деятелей современности мы публикуем отрывки из этой книги.
Резюме «Память и идентичность» стала, по сути, нравственным завещанием Иоанна Павла II, окончившего свой земной путь спустя две с небольшим недели после польской «премьеры» своего труда. В память об одном из величайших деятелей современности мы публикуем отрывки из этой книги.
Вспоминается разговор, который состоялся у меня во время учебы в Риме с одним из моих однокашников... Беседуя, мы затронули вопрос о положении в мире, которое сложилось после окончания Второй мировой войны. Мой коллега выразился примерно так: «Господь Бог попустил, чтобы эксперимент зла, каким является коммунизм, пал на вас... А почему он это попустил?» И сам дал ответ, который я считаю знаменательным: «Нас на Западе пощадили, возможно, потому, что мы, на западе Европы, не выдержали бы подобного испытания, а вы – выдержите». Это мнение молодого клирика оставило след в моей памяти. В какой-то мере оно имело пророческий смысл. <…>
Конечно, нельзя слишком упрощать проблему, преувеличенно подчеркивая духовное видение Европы, разделенной на Запад и Восток. Страны Западной Европы имеют долгую христианскую традицию. Христианская культура достигла здесь своих вершин. Народы этих стран обогатили храм Божий множеством святых. В Западной Европе были созданы великие произведения искусства... и сформировались наиважнейшие традиции христианской духовности... Большая миссионерская эпопея питалась соками прежде всего европейского Запада, а сегодня там возникают прекрасные и динамичные апостольские движения… В этом смысле можно сказать, что Христос по-прежнему является краеугольным камнем строительства и возрождения обществ христианского Запада. <…>
Однако в то же время трудно не заметить, что отвержение Христа, принимая новые формы, все еще дает себя знать. По-прежнему проявляются признаки иной цивилизации, чем та, краеугольным камнем которой является Христос, – цивилизации, которая если и не провозглашает официально атеизма, то наверняка руководствуется принципами позитивизма и агностицизма, призывая думать и действовать так, «как если бы Бог не существовал». Такое представление легко прочитывается в современной так называемой научной ментальности, в литературе и особенно в средствах массовой информации. Жить так, «как если бы Бог не существовал», – значит ставить себя вне системы координат добра и зла, за пределами контекста ценностей, которых Он сам, Бог, является источником. Человеку предлагают притязать на то, чтобы самостоятельно решать, что хорошо, а что плохо. И подобный подход популяризируется с разных сторон. <…>
С одной стороны, Запад постоянно демонстрирует действие евангелической закваски, но в то же время, с другой стороны, не меньшую силу проявляют течения, противоречащие евангелизации. Метят они в самые основы человеческой нравственности, направлены на семью и пропагандируют моральную вседозволенность, разводы, свободную любовь, прерывание беременности, контрацепцию, борьбу с жизнью на этапе зачатия, а также манипулирование с ее течением на закате дней. Данная программа располагает огромными финансовыми средствами не только в отдельных обществах, но и в мировом масштабе, поскольку может рассчитывать на поддержку мощных центров экономического влияния, посредством которых навязываются условия странам, находящимся на пути развития… Не является ли это также новым образом тоталитаризма, прикрываемого видимостью демократии? <…>
Вероятно, все это имел в виду мой коллега, когда говорил: «Быть может, мы, на западе Европы, не выдержали бы подобного испытания. А вы – выдержите». Примечательно, что это самое мнение я услышал, уже будучи Папой, из уст одного известного европейского политика. Он сказал: «Если советский коммунизм двинется на Запад, мы будем не в состоянии защитить себя. Нет силы, способной мобилизовать нас для такой обороны...» Мы знаем, что коммунизм окончательно пал по причине общественно-экономической недостаточности этой системы. Но это не значит, что он действительно отброшен как идеология и как философия. В определенных кругах на Западе его закат по-прежнему воспринимается как утрата. <…>
Какие уроки мы можем извлечь, оглядываясь на время доминирования «идеологий зла» и борьбы с ними? Думаю, что прежде всего мы должны научиться доходить до корней. Только тогда зло, причиненное фашизмом или коммунизмом, сможет в каком-то смысле обогащать нас, вести к добру, а это, несомненно, христианская программа. <…>
После краха идеологий ХХ века, а особенно после падения коммунизма, многие народы связали свои надежды с демократией. Именно в этом контексте стоит спросить: чем должна быть демократия? Часто можно услышать утверждение, что благодаря демократии создается подлинное правовое государство. Потому что в этой системе общественная жизнь регулируется правом, которое устанавливается законодательной властью парламентов. В этих собраниях вырабатываются нормы, регулирующие поступки граждан в различных сферах общественной жизни. Конечно, каждая сфера жизни требует специального законодательства, которое позволит ей развиваться в правильном направлении. Правовое государство выполняет таким образом постулат любой демократии – создание общества свободных граждан, которые вместе настойчиво стремятся к общему благу. <…>
В годы существования «железного занавеса» о Центральной Европе забыли. Применялся механический подход к разделу на Запад и Восток, а Берлин, расчлененную столицу Германии, воспринимали как город-символ. В действительности этот раздел был совершенно искусственным… обозначал границу двух блоков, но не считался с историей народов. Полякам трудно было смириться с тем, что они принадлежат к Востоку, особенно принимая во внимание тот факт, что именно в эти годы границы Польши были передвинуты на Запад. Допускаю, что это так же нелегко было принять чехам, словакам или венграм, равно как и литовцам, латышам или эстонцам.
В этом смысле избрание Папы, поляка по происхождению, выходца из Кракова, приобретало в известной степени символическое значение. Это не было призванием только одного конкретного человека, но всего Римско-католического костела Польши, с которым он был связан с момента рождения; косвенно это было также призванием народа, к которому он принадлежал... За выбором поляка не могли не последовать серьезные сдвиги. Они свидетельствовали о том, что конклав, верный указаниям Собора (имеется в виду Второй Ватиканский собор. – Ред.), стремился распознать «знаки времени» и в их свете выносить свои решения.
В этом контексте можно было бы также заняться осмыслением того вклада, который способна внести Центральная и Восточная Европа в дело созидания сегодняшней объединенной Европы. …Наиболее значительным содействием, которое могли бы оказать народы этого региона, является защита собственной идентичности. Народы Центральной и Восточной Европы, несмотря на все изменения, навязанные коммунистической диктатурой, сохранили свою идентичность, а отчасти даже способствовали ее укреплению. Отстаивание своей национальной идентичности стало для них борьбой за выживание. Сегодня обе части Европы – западная и восточная – снова сближаются. Это явление, позитивное само по себе, не лишено риска… В период самообороны перед лицом натиска со стороны марксистского тоталитаризма эта часть Европы прошла путь духовного созревания, благодаря чему определенные существенные для человеческой жизни ценности оказались менее девальвированы, чем на Западе. Например, там еще живо убеждение, что Бог является верховным гарантом достоинства человека и его прав. В чем же риск? В некритичной уступчивости негативным влияниям культурных образцов, распространяемых на Западе. Для Центральной и Восточной Европы, где эти тенденции могут стать своего рода «культурной экспансией», такое положение представляет собой сегодня один из серьезнейших вызовов. Думаю, что именно в этой сфере здесь ведется серьезная духовная борьба, от исхода которой будет зависеть облик той Европы, основы которой закладываются в начале этого тысячелетия.
Ватикан. Польша > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2911859
Иоанн Павел II
Руководители более ста католических организаций Испании, собравшиеся на встречу в Мадриде, призвали будущего Папу Римского ради блага церкви проводить курс, отличающийся от того, который проводил Иоанн Павел II. Представители низовых организаций церкви, в наибольшей степени связанные с прихожанами, считают, что этот курс «вызвал большое разочарование и мучения у многих верующих». На встрече в Мадриде они заявили, что покойный понтифик своей политикой вызвал кризис в широких кругах христианства, поскольку отказался от курса на обновление и демократизацию церкви, на приближение ее к массам простых верующих. Один из выступающих отметил, что «Иоанн Павел II имел большую притягательную силу и мог набирать полные стадионы во время своих выступлений, но из-за его политики церкви Испании опустели».
Преемника папы Иоанна Павла II ожидают серьезные финансовые проблемы. В последнем отчетном году дефицит бюджета Ватикана составил 9,6 млн. евро. Ему предстоит найти новые источники пополнения доходов святого престола, но поле для маневра ограничено из-за церковной политики. Как пишет немецкая газета Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ) со ссылкой на информационное агентство Bloomberg, преемника папы Иоанна Павла II ожидают серьезные проблемы: в церковь ходит все меньше людей, возраст священников становится все более преклонным, и, кроме всего прочего, нужно искать новые источники дохода, чтобы залатать дыры, образовавшиеся в бюджете святого престола. В 2003г. (результаты 2004г. станут известны в июле) дефицит бюджета Ватикана составил 9,6 млн. евро. Результаты последнего профицитного 2000г. в Ватикане: Профицит – 9 млн. евро; расходы – 204 млн. евро; доходы – 215 млн. евро.Самое маленькое в мире государство Ватикан занимает менее 0,5 кв.км. площади, но, несмотря на это, там чеканятся собственные монеты евро и печатаются собственные почтовые марки. Есть у Ватикана и государственный бюджет, в котором до 2000г. 8 лет подряд наблюдался профицит. Начиная с 2001г. бюджет Ватикана стал дефицитным. «Управляющие финансами в Ватикане, также как и в других местах, привыкли к тому, что убытки компенсируются прибылью. Но сейчас о них можно сказать: рынок дал, рынок и взял», – говорит Иосиф Хэррос, финансовый аналитик из американского Сиэтла, консультирующий многие церковные приходы в США, а также ежегодно составляющий анализ состояния финансов Ватикана. В апр. конклав кардиналов изберет нового верховного главу католиков всего мира. Если после этого не удастся изыскать новые источники дохода, финансовое положение Ватикана критически ухудшится, уверен Фрэнсис Батлер, президент союза католических благотворительных организаций Foundation and Donors Interested in Catholic Activities Inc. Актуальным становится вопрос о том, насколько католики во всем мире могут быть щедрыми, говорит он.
Источники дохода церковного государства – продажа сувениров, монет и почтовых марок, сдача в аренду 2400 зданий вне Ватикана. В 2003г. доход от аренды составил 22,4 млн. евро. Ватикан владеет золотом, которое хранится в Нью-Йорке (финансовый эквивалент не раскрывается), недвижимостью на 1,5 млрд. евро в разных странах мира. Инвестиции в акции и облигации составляют 777 млн. евро. Дополнительным источником дохода являются пожертвования верующих. В 2004г. размер пожертвований различных католических организаций составил 80 млн. евро, сумма частных пожертвований – 49 млн. евро (треть этого – из США). Пожертвования стекаются в фонд, существующий с XIII в,, и расходуются на благотворительные нужды. Т.к. Ватикан не обладает абсолютно никакими собственными источниками энергии, полезными ископаемыми, пахотными угодьями, все необходимое для повседневной жизни ему приходится импортировать, прежде всего воду, продукты питания, электроэнергию и пр. Другая основная статья расходов – содержание служащих и финансирование представительств в других странах. Затраты на функционирование служб г.Ватикана, на эксплуатацию четырех римских базилик, на содержание 123 полицейских и 110 швейцарских гвардейцев выросли в 2003г. на 15% и достигли 154,7 млн. евро. В 2003г. Ватикан потратил 8,8 млн. евро для компенсации убытков радио Ватикана. Многочисленные бесценные предметы искусства, находящиеся в музеях и в четырех базиликах, которыми Ватикан ведает в Риме, не приносят его бюджету дохода. Согласно доктрине святого престола, он не имеет на это права. Помимо этого продаже этих ценностей за границу воспрепятствовала бы и Италия, говорит 63-летний монсиньор Клаудио Челли, управляющий финансами Ватикана: «Таково наше положение – низкая ликвидность при обладании огромными художественными ценностями». Правда, доходы Ватикана в 2003г. от продажи входных билетов 3 млн. посетителей музеев, а также от беспошлинной торговли в магазинах для его сотрудников и дипломатов составили 145,9 млн. евро.
Базирующийся в Ватикане Instituto per le Opere di Religione, более известный как Ватиканский банк, не раскрывает свой баланс. Известно только, что он является третьим по важности учреждением, занимающимся финансами святого престола. Что касается средств, имеющихся в распоряжении Ватикана, то большая их часть, по словам Челли, вложена в акции и краткосрочные облигации. Однако в 2003г. на операциях с ценными бумагами Ватикан потерял 11,6 млн. евро. Убыток от валютных операций в том же году достиг 32,8 млн. евро – монсиньор Челли объясняет это тем, что падение доллара к евро в 2003г. достигло 17%. Долгое время финансы Ватикана оставались абсолютно тайными. Ситуация несколько изменилась только с приходом Эдмунда Щека, пишет немецкая газета. В 1990г. Иоанн Павел II призвал Щеку, тогда занимавшего пост архиепископа Детройтского, в Рим и поручил ему руководство префектурой по вопросам экономики святого престола. Эту префектуру основал в 1967г. папа Павел V, чтобы привести в порядок финансы Ватикана. В 1970г. был составлен первый финансовый отчет. «Сейчас никто бы не назвал это финансовым отчетом, – говорит 77-летний Щека, занимающий пост председателя финансовой администрации Ватикана. – Никто не думал тогда создать, к примеру, схему организационной структуры. Это начали делать только с 2000г.».
Сообщение о кончине Папы Римского Иоанна Павла II было передано журналистам в виде SMS. Через несколько минут после кончины Иоанна Павла II короткое сообщение от имени официального преставителя Ватикана Хоакина Наварро-Вальса поступило на карманные компьютеры журналистов некоторых агентств, аккредитованных при Ватикане. Карманные компьютеры были заранее предоставлены им в аренду одним из итальянских операторов сотовой связи, который заключил соглашение с пресс-службой Ватикана. Наварро-Вальс долго колебался, стоит ли использовать этот современный способ передачи информации в такой серьезной ситуации, считая, что SMS – «слишком холодный» инструмент. В связи с этим он распорядился и в ночь на воскресенье держать открытым пресс-центр Ватикана, чтобы журналисты могли где-то работать и получать информацию. Правда, в конце концов, всех опередило телевидение, которое и оповестило первым общественность о печальном факте кончины понтифика.
Традиционную рождественскую мессу, которую проведет в ночь на 25 дек. глава Римско-католической церкви папа Иоанн Павел II в соборе Святого Петра, можно будет посмотреть в прямой трансляции в любой точке Италии по сотовому телефону. Такую возможность предоставит своим абонентам итальянская компания сотовой связи, которая осуществляет мобильную связь третьего поколения, позволяющую передавать видеоизображение на сотовые телефоны. Компания имеет в Италии более полумиллиона абонентов. Деньги, которые заплатят абоненты за просмотр рождественской мессы, будут переданы на папский проект строительства в Риме 50 новых католических храмов и в организованный Иоанном Павлом II в канун Рождества международный фонд борьбы со СПИДом «Добрый Самаритянин».
Глава Римско-католической церкви папа Иоанн Павел II учредил международный фонд «Добрый самаритянин», средства которого будут направлены на борьбу со СПИДом. Об этом было объявлено во время специальной пресс-конференции в Ватикане. Из личного фонда папы в это фонд, который будет собирать средства на борьбу со СПИДом по всему миру, уже внесено 100 тыс. евро. Иоанн Павел II обратился ко всем епископам и их пастве, к религиозным организациям, благотворительным фондам и всем людям доброй воли с призывом вносить посильный вклад в сбор средств для фонда и его развития. Руководителем фонда, штаб-квартира которого будет располагаться в Ватикане, назначен кардинал Хавьер Лозано Барраган, глава папского совета по защите здоровья. В ватиканском банке ИОР открыт счет, на который будут приниматься благотворительные взносы для фонда.
Ватикан выпускает памятную монету номиналом в 2 евро в честь 75-летия провозглашения современного города-государства Ватикан. Как сообщила пресс-служба Ватикана, памятная монета будет продаваться в экстерриториальной зоне перед собором Святого Петра всего 1 день – 16 дек., причем в одни руки будут продавать только 1 комплект в специальной упаковке. Его стоимость – 11 евро. Современное независимое государство Ватикан было провозглашено после подписания в 1929г. Латеранских соглашений между тогдашним главой Римско-католической церкви папой Пием XI и итальянским правительством во главе с Бенито Муссолини. В соответствии с соглашениями, Ватикан получил право чеканить свою монету на итальянском монетном дворе. Нынешняя памятная монета – седьмая, выпущенная с тех пор. В 2001г., несмотря на то, что Ватикан не является членом Евросоюза, ему было разрешено выпускать монеты, деноминированные в евро.
Новое лицо Европы
© "Россия в глобальной политике". № 4, Июль - Август 2004
Вернер Вайденфельд – профессор, директор Центра прикладных политических исследований Мюнхенского университета, издатель журнала Internationale Politik, член президиума фонда им. Бертельсманна. Данная статья впервые напечатана в журнале Internationale Politik, № 7 (июль) за 2004 год.
Резюме Европейский континент – это уже не предмет мечтаний и патетических заявлений, а источник общественных благ, которые подразумевают выполнение жестких требований. С принятием европейской Конституции интеграция приобретает новый политический масштаб.
Случаются события, требующие глобального взгляда на происходящее. Утверждение Европейским советом 18 июня 2004 года в Брюсселе проекта договора о Конституции для Европы явилось одним из них. Тем не менее не успел еще саммит закончиться, как бюрократы и бухгалтеры с виртуозной въедливостью принялись выискивать в набранных петитом примечаниях такие положения, которые способны в будущем создать проблемы. Не столь часто доводится видеть, чтобы евро-аналитики так активно пользовались калькулятором. За этим занятием они чуть было совсем не утратили ощущение масштабности принятого политического решения.
За полвека европейцам удалось ввести процесс интеграции в конституционные рамки лишь с четвертого захода.
В начале 1950-х был разработан на уровне парламентов проект Конституции Европейского политического сообщества, выполнявший роль «общего зонтика» для Европейского объединения угля и стали (ЕОУС) и Европейского оборонительного сообщества (ЕОС). После фиаско с созданием ЕОС амбициозная попытка принять Конституцию сошла на нет. Но зато она дала старт переговорам, приведшим к подписанию Римских договоров.
Печальная судьба постигла в 1962 году проект политического союза, известный под названием «плана Фуше». Реализовать его не удалось; вместо этого в 1963-м был подписан германо-французский договор о дружбе (так называемый Елисейский договор. – Ред.).
После того как в 1979 году прошли первые прямые выборы в Европейский парламент, он стал своего рода европейским конституционным собранием. Европарламент в течение многих лет разрабатывал под руководством итальянца Альтьеро Спинелли проект Конституции. Но текст, в конце концов одобренный Европарламентом, так и не покинул стены высших законодательных органов государств – членов ЕС. Тем не менее проделанная работа не была напрасной. Инициатива Спинелли явилась одним из импульсов к разработке Единого европейского акта, которым завершилось создание единого рынка Европы.
Итак, усилия с целью принять общеевропейскую Конституцию трижды заканчивались болезненной неудачей. Затем последовали безуспешные попытки урегулировать ключевые вопросы европейской интеграции посредством договоров, подписанных в Маастрихте, Амстердаме и Ницце. На термин «Конституция» в европейской политике практически было наложено табу. Европа, очевидно, тогда еще не созрела для принятия основополагающих решений о собственной архитектуре и распределении полномочий.
Этот исторический обзор создает некую дистанцию, которая позволяет осознать истинные масштабы нынешней инициативы Европейского союза. Чем объяснить, что барьеры, в течение десятилетий казавшиеся непреодолимыми, были в итоге преодолены? Причин тому несколько.
1. Европейская интеграция уже не являлась всего лишь красивым, но малосущественным орнаментом в международной политике. Благодаря делегированию и сочетанию полномочий она превратилась в стержень всей архитектуры политической власти.
2. Тот факт, что интеграция достигла столь высокого уровня, означает: дееспособность и легитимация европейских структур отвечают собственным интересам всех партнеров, которые не желают ни стихийного разрастания интеграции, ни беспомощного блуждания без ясных ориентиров.
3. В процессе стремительного расширения возникает значительное по размерам политико-географическое пространство, требующее установления надежного порядка, опирающегося на общие принципы.
Европа, которая берет на себя всё новые функции и, словно магнит, притягивает к себе новых членов, по-настоящему нуждается в гарантиях стабильности. Европейский континент – это уже не предмет мечтаний и патетических заявлений, а источник общественных благ, которые подразумевают выполнение жестких требований. Европейский союз попытался воплотить в Конституции императив дееспособного и надежного порядка. Благодаря этому интеграция не только становится более эффективной, но и прежде всего приобретает новый политический масштаб.
Легитимация. Рано или поздно Европейский союз столкнулся бы с острым кризисом легитимации. При прежнем распределении голосов в европейском Совете министров случались гигантские перекосы. Они практически блокировали функционирование всеобъемлющей политической системы и процесс принятия решений, грозя превратиться в непреодолимую преграду. Устранение данного препятствия открыло перед Европой историческую перспективу в будущее. Численность граждан и количество государств – вот единственные критерии легитимации в эпоху демократии. Цель достигнута, хотя это, очевидно, недоступно пониманию математиков-виртуозов, которые пытались погрузить покоренную вершину в туман цифр и малопонятных формул.
Персонализация. Политику делает человек, а не бездушные машины; она понятна людям только тогда, когда воплощается в конкретных личностях. Европе тоже никак не обойтись без персонализации. На европейской политической арене теперь появятся инстанции, за которыми будут стоять должностные лица, способные воспринять суть того или иного отношения к проводимой политике, которую пытаются до них донести: доверие или недоверие, согласие или несогласие. Таковыми станут председатель Европейского совета, председатель Комиссии, обладающий более широкими полномочиями, европейский министр иностранных дел. В результате возникает политическая конструкция, способная выдержать немалые нагрузки, в том числе благодаря тому, что легитимация строится на принципе неоднократного утверждения решений парламентом.
Впервые в истории интеграции на пост председателя Комиссии было гласно выдвинуто сразу несколько кандидатур. Это обещает, что вопросу их обсуждения будет придан позитивный политический характер. Работа на ключевом посту должна означать и публичную ответственность. Ни покрытый мраком тайный конклав (Совет кардиналов, выбирающий папу римского. – Ред.), ни восточный базар с его шумным торгом не могут служить примерами при поиске адекватных методов избрания руководителей. Законное публичное обсуждение, а также избрание кандидатур из политически оптимального списка – и только! Европа как будто уже на пути к этой цели.
Эффективность. Прежде Европа нуждалась в большом количестве различных процедур и решений, требующих консенсуса. С принятием Конституции этот сумбур уйдет в прошлое. Теперь будет все более увеличиваться число решений, принимаемых большинством голосов. Участие в голосовании постепенно становится обычным делом. Практически Европа приобретает вид «двухпалатной» структуры, гораздо более понятной для европейцев, поскольку хорошо сочетается с их политическими традициями. Вообще, доступность, в том числе для понимания, играет весьма важную роль: это валюта, которую предстоит конвертировать в эффективность.
В то же время двухпалатная структура усиливает оба источника легитимации. Совет министров продвигает процесс национально-государственной легитимации, а Европарламент – европейско-наднациональной.
Новый профиль. Два институциональных подхода, способных в стратегическом плане коренным образом изменить профиль будущей Европы, остаются пока на периферии общественного внимания и масштабных дискуссий. Это открытый метод координации и дифференцированная интеграция.
Положение об открытом методе координации, закрепленное в подписанном в Ницце договоре, в Конституции заметно расширено. Суть данного метода заключается в ограничении роли наднациональных органов за счет постановки принятых всем сообществом целей и контроля за соблюдением договоренностей. Речь идет о гибком наборе инструментов, хорошо знакомых нам из экономики, о современном подходе, сочетающем в себе интеграцию и децентрализацию. Конституция предполагает, что этот метод будет применяться в столь важных областях, как экономическая и социальная политика, наука и технологии, здравоохранение, промышленная политика, культура, туризм, образование, молодежная политика, спорт и устранение последствий чрезвычайных ситуаций.
Что касается дифференцированной интеграции, то она еще основательнее изменит политическую архитектуру Европы: объединение, в которое входят 25 стран-членов, уже не может быть гомогенным, а когда в него будут входить 30 и более государств, оно станет еще менее однородным. Вряд ли каждое из этих государств захочет присоединяться ко всем без исключения дальнейшим инициативам интеграции, но ведь мчащийся поезд не станет подстраиваться под всякого, кто блокирует или тормозит движение. Так что разноголосицы мнений в Большой Европе не избежать, но ее надо будет рассматривать как естественный потенциал развития.
Конституция предоставляет для этого большие возможности. В рамках таких понятий, как «усиленное сотрудничество», «структурированное сотрудничество» и «более тесное сотрудничество», она допускает дифференциацию во всех политических сферах неисключительной компетенции Европейского союза. Сюда относятся и весьма существенные области – внешняя политика и политика безопасности. Принцип дифференцированной интеграции будет активно использоваться при разработке и проведении стратегического курса Европы, что, в свою очередь, снимет напряженность в спорах о дальнейшем расширении Евросоюза. В дифференцированной Европе будет легче разрешать сложные проблемы, связанные с приемом в ЕС новых членов.
Дефицит. В тексте Конституции есть как положительные, так и отрицательные моменты, имеется множество достоинств, но немало и недостатков. Документ вновь оказался слишком объемным, тяжеловесным и детализированным. В отдельных случаях наиболее явственно выступают противоречия. Есть пункты, сформулированные половинчато, отражающие скорее неудачные компромиссы. Это, наверное, воодушевит «бухгалтеров интеграции» и заставит быстрее биться сердца тех, кто подходит к решению проблем с бюрократической точки зрения. Для общего профиля интеграции такие недочеты не столь важны, как бы ни ликовали по этому поводу в будущем армии бюрократов.
Действительно важным для исторической перспективы представляется лишь один недостаток Конституции – отсутствие систематизации полномочий. Система полномочий является ядром любой Конституции. Распределение ответственности, облечение полномочиями, отчетность, общественный контроль – все это должно осуществляться в условиях гласности. В процессе подготовки конституционного договора во главу угла была поставлена цель – разработать систему полномочий. Но достичь ее не удалось. Был сохранен пресловутый принцип предоставления отдельных полномочий, обусловивший непрозрачность решений. Чем мощнее в будущем станет Европа, тем более болезненно будет ощущаться этот недостаток. Со временем Евросоюз все же встанет перед необходимостью внести в этот вопрос бОльшую ясность.
Основа и двигатель идей Конституции – политическая культура Европы. Европейская культура явится залогом формирования стратегического единства – а это отнюдь не простая задача. Сегодня мы можем говорить о сменяющих друг друга этапах – до и после принятия Конституции. Вслед за ее ратификацией начнется борьба за реформирование и дальнейшее развитие Конституции. Европа уже сейчас должна направить свои интеллектуальные усилия на подготовку новых реформ. Ведь принятие Конституции – это еще не конец Истории.
Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 сентября 2004 > № 2911765
Вернер Вайденфельд
Начиная с 1 мая право безвизового въезда в Эстонию кроме граждан стран ЕС получат граждане еще 31 страны. Как отмечает пресс-служба МИД Эстонии, безвизовые отношения вступают в силу в связи с тем, что подписав договор о присоединении к Евросоюзу, Эстония взяла на себя соответствующие обязательства. Таким образом, начиная с 1 мая в Эстонии без визы могут находиться до 90 дней в течение полугода граждане Австралии, Андорры, Аргентины, Болгарии, Боливии, Бразилии, Брунея, Ватикана, Венесуэлы, Гватемалы, Гондураса, Израиля, Канады, Коста-Рики, Малайзии, Мексики, Монако, Никарагуа, Новой Зеландии, Панамы, Парагвая, Румынии, Сальвадор, Сингапура, Сан-Марино, Сингапура, США, Уругвая, Хорватии, Чили, Южной Кореи и Японии. Без виз в Эстонию будут въезжать также и граждане особых административных территорий Китайской народной республики – Макао и Гонконга. Эстонские пограничники обещают значительно ускорить проверку документов граждан ЕС. Пограничники будут проверять паспорта у граждан ЕС, чтобы убедиться, что документ внесен в регистр, что он действителен и принадлежит предъявившему его человеку. Эта процедура займет не более 20 секунд.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter