Всего новостей: 4261208, выбрано 58512 за 0.539 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Если Тегеран и «европейская тройка» (Великобритания, Франция, Германия) не придут к согласию по ядерной проблеме, Иран может возобновить обогащение урана еще до президентских выборов 17 июня. Об этом заявил глава комитета по внешней политике Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ) Ирана Хоссейн Мусавиян. Он сообщил, что вопрос о том, что очередной раунд переговоров между Ираном и «европейской тройкой» состоится на следующей неделе, «еще не прояснен». «Специалисты двух сторон в предстоящие несколько дней определят основы, которые могут быть приемлемы для переговорощиков», – сказал в пятницу журналистам Мусавиян, отметив, что секретарь ВСНБ Хасан Роухани встретится с главами МИД стран «тройки» и комиссаром ЕС по внешней политике Хавьером Соланой 24 мая.
«Если стороны не смогут прийти к согласию по решению проблемы иранских ядерных программ, есть возможность, что деятельность в Исфаганском ядерном центре будет возобновлена еще до президентских выборов в Иране, 17 июня», – отметил представитель ВСНБ. «Это решение – окончательное и не подлежит изменению, даже если возникнет опасность передачи иранского «ядерного досье» на рассмотрение в СБ ООН», – сказал он. «В случае если Иран и Евросоюз достигнут согласия, Тегеран может сохранить мораторий на работы в области обогащения урана еще несколько месяцев», – добавил Мусавиян.
Иран на прошлой неделе объявил о намерении возобновить деятельность по конверсии гексафторида урана в Исфаганском ядерном центре. Однако, после предложения Евросоюза и просьб мирового сообщества провести еще один раунд переговоров, решил отложить реализацию своих планов. Тегеран настаивает на признании права страны на освоение мирных ядерных технологий. С другой стороны, европейцы призывают Исламскую Республику полностью отказаться от планов по созданию в стране полного ядерного цикла.
Представители Ирана и Армении достигли договоренности по строительству двух электростанций на р.Аракс на общей границе двух стран. Как сообщила Компания развития гидроэнергоресурсов Ирана, соответствующее решение было принято в Тегеране на седьмом заседании совместного технического комитета Ирана и Армении, в котором приняли участие заместитель по проектам развития Компании развития водных гидроэнергоресурсов Ирана Насер Немати и замминистра энергетики Армении Карен Саркисян. «Поскольку совместная водная граница Ирана и Армении тянется на протяжении 40 км. по Араксу, стороны приняли решение использовать потенциал этой реки», – сообщил Немати. «В соответствии с достигнутым соглашением, первая электростанция мощностью 130 мвт. и тоннель протяженностью 18,3 км. будут построены на территории Армении, а вторая станция мощностью 140 мвт. – на территории Ирана». По словам Немати, для строительства второй электростанции также требуется тоннель, протяженностью 17,5 км. «Сейчас ведутся подготовительные работы первого этапа проекта», – сообщил он. «Сторонами утверждено пять проектов и проведены необходимые консультации».
В Тегеране подписан меморандум о сотрудничестве между Ираном и Азербайджаном в оборонной сфере, сообщили в минобороны Азербайджана. Документ подписали министр обороны Азербайджана Сафар Абиев и министр обороны Ирана Али Шамхани. На пресс-конференции, состоявшейся после подписания документа, Абиев расценил его подписание как шаг вперед с точки зрения развития отношений двух стран. Он также высоко оценил успехи, достигнутые Ираном в сфере оборонной промышленности.Шамхани заявил, что подписанный меморандум послужит развитию двусторонних азербайджано-иранских отношений в направлении, определенном президентами двух стран. Он также выразил надежду на то, что конфликты в регионе будут решены путем диалога и взаимопонимания.
Абиев опроверг сообщения о том, что азербайджанская сторона якобы разместила на своей территории военные базы стран, являющихся «врагами Ирана». «Азербайджан является свободной страной, ведет независимую политику», – сказал он, отметив, что азербайджанская сторона «не размещала на собственной территории военные базы никакой страны», – сказал он. Он также опроверг сообщения о размещении в стране военных сил НАТО для обеспечения безопасности нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. «Охрана этого объекта осуществляется национальными силами Азербайджана», – заявил Абиев. Абиев находится в Иране по приглашению своего иранского коллеги.
Иран готов оказывать помощь Ираку во всех сферах, в особенности в сферах экономики и безопасности, заявил во вторник министр иностранных дел Ирана Камаль Харрази. Заявление было сделано на совместной пресс-конференции глав МИД Ирака и Ирана, сообщает телеканал «Аль-Арабия». В ответ министр иностранных дел Ирака Хошияр Зибари заявил о «новых перспективах в отношениях между двумя странами». Визит Харрази, начавшийся во вторник, является первым визитом столь высокопоставленного иранского политика в Ирак со времени падения режима Саддама Хусейна в 2003г. В своих комментариях арабские СМИ отмечают, что визит призван способствовать нормализации отношений между двумя странами.
В настоящий момент Харрази проводит встречу с премьер-министром Ирака Ибрагимом Джаафари. В дальнейшей программе визита – встречи с президентом Ирака Джалялем Талабани и спикером парламента страны Хачимом Хасани. Кроме того, министр иностранных дел Ирана посетит священный для шиитов город Эн-Наджаф, где встретится с аятоллой Али Систани и рядом других высших шиитских иерархов.
Дипломатические отношения между Ираком и Ираном были восстановлены в сент. 2004г. Арабские СМИ отмечают, что отношения между двумя странами никогда не были легкими. Ирано-иракская война продолжалась восемь лет (1980-88гг.) и унесла 0,5 млн. жизней. Напряженность в отношениях сохраняется и при новом иракском руководстве. Из Багдада не раз звучали обвинения в проникновении в Ирак террористов с иранской территории, а министр обороны Ирака летом 2004г. назвал Иран «главным врагом» своей страны.
Иран ожидает от «европейской тройки» (Великобритания, Франция, Германия) выполнения обязательств по достигнутым договоренностям в отношении иранских ядерных программ, заявил секретарь Высшего совета национальной безопасности (ВСНБ) республики Хасан Роухани. «Иран полностью выполнил свои обязательства по договоренностям, достигнутым в конце пред.г. в Париже, и теперь ожидает от Евросоюза реализации взятых на себя обязательств», – говорится в опубликованном в понедельник заявлении Роухани. По его словам, Иран готов продолжить диалог с ЕС. «Мы готовы продолжать переговоры, создать необходимую атмосферу доверия и убедить в том, что мы не намерены отступать от освоения мирных ядерных технологий», – отметил Роухани.
«Ограничения на создание полного ядерного цикла противоречат международному законодательству. Мы хотим снять все опасения международного сообщества относительно наших полностью мирных ядерных программ», – заявил секретарь ВСНБ. Накануне Иран решил пока не возобновлять деятельность в области обогащения урана в Исфаганском ядерном центре и провести очередной раунд переговоров с Евросоюзом. Между тем, как заявил официальный представитель МИД Ирана Хамид Реза Ассефи, «следующий раунд станет последней возможностью для европейцев».
Согласно парижским договоренностям, Исламская Республика для создания атмосферы доверия временно приостановила все работы в области обогащения урана, а ЕС, в свою очередь, обязался поставить в Иран передовые атомные технологии и способствовать заключению торгового соглашения Тегеран-Евросоюз и вступлению Ирана в ВТО. По мнению иранской стороны, европейцы не выполнили своих обязательств и стали затягивать переговорный процесс с целью подтолкнуть Тегеран к принятию решения о полном отказе от работ в области обогащения урана.
Российский авиапром представит на первой международной конференции-выставке арабских и африканских стран «Аэропорт – современные технологии» в Ливии новейшие технологии. Конференция-выставка пройдет 14-19 мая. Как заявил на пресс-конференции в РИА «Новости» руководитель российской делегации, представитель ОАО «Аэроком» Константин Фомин, «все, кто едет на эту конференцию, хотят узнать, насколько подходит нам тот рынок, представители которого соберутся на этой конференции». «Мы можем предложить оборудование широкого профиля для аэродромов гражданской авиации. Также будет предложено оборудование для безопасности аэропортов (проверки пассажиров и багажа»), – отметил Фомин. По его словам, будет представлена система пассивной безопасности при посадке самолета, подразумевающая выкладку на взлетно-посадочную полосу светоотражающих пластин. Как заявил Фомин, задача, которая стоит перед представителями российской делегации – познакомится с рынком и «предложить то, что мы везем».
Представитель компании «Авиазапчасть» Валентин Хлебников в свою очередь заявил, что его компания рассматривает африканский рынок как потенциальный рынок для активизации своей деятельности. «Там присутствует много авиации, которая, наверно, требует сервиса и обслуживания, а мы обладаем колоссальным опытом и базой», – отметил Хлебников. По его словам, «Авиазапчасть» намерена «изучить потенциал арабо-африканского рынка, для проникновения на него».
Начальник отдела региональных программ «Авиакомплекс Ильюшин» Андрей Лабутин заявил, что интерес его компании к этой выставке связан с необходимостью обеспечения безопасности при эксплуатации существующего парка самолетов. Он отметил, что в Ливии, Алжире, Сирии, Эфиопии, Судане, Анголе, ОАЭ и Иране зарегистрировано порядка 50 самолетов ИЛ-76. Т.к. «Авиакомплекс Ильюшин» является разработчиком данного самолета, «то мы готовы оказать услуги по сопровождению, модернизации действующего парка и также готовы поставить новые борты». По его словам, новые самолеты ИЛ-76 приблизительно стоят 25-38 млн.долл.
По словам гендиректора агентства «Экспотех-тур» Ольги Хлыбовой, в конференции намерены принять участие 15 российских предприятий. В их числе ОАО «Камов», которое продемонстрирует новейшие вертолеты, и группа «Каскол», которая является акционером ряда крупнейших российских авиапредприятий, а также «Улан-Удэнский вертолетный завод.
«Каждое предприятие везет свои лучшие экспонаты. Мы едем с самыми новейшими технологиями», – сказала она. По мнению Хлыбовой, основную конкуренцию российским предприятиям составят предприятия из Великобритании.
ООН намерена оказать дополнительную помощь Пакистану для борьбы с транзитом афганских наркотиков через пакистанскую территорию. Об этом заявил в четверг на пресс-конференции в Исламабаде исполнительный директор Управления ООН по наркотикам и преступности Антонио Мария Коста. «Пакистан добился определенных успехов в борьбе с разведением опиумного мака на своей территории. Но афганский героин по-прежнему наводняет страну», – сказал Коста. «Мы будем поддерживать усилия Пакистана по борьбе с этой угрозой. Мы рассчитываем на перемены к лучшему, и я надеюсь, что преступников, которые продолжают загрязнять эту страну наркотиками и делать на этом грязные деньги, ожидают неприятные сюрпризы», – добавил он.
В рамках трехдневного визита в Пакистан Коста обсудил проблемы борьбы с транзитом афганского опия с президентом Мушаррафом и министром внутренних дел Афтабом Ахмадом Шерпао. По информации ООН, в пред.г. в Афганистане было произведено 4200 т. опия, 70%% которого экспортировалось через территорию Пакистана и Ирана, а остальная часть – через государства Средней Азии.
Протяженность пакистано-афганской границы составляет 2500 км. Поэтому афганские наркодилеры давно выбрали Пакистан с его портами на Аравийском море для транспортировки наркотиков в страны Ближнего Востока, откуда наркотики попадают в Западную Европу и США, добавил Коста.
Российское ядерное топливо будет на иранской АЭС в Бушере в конце 2005г. – начале 2006г., сообщил глава Федерального агентства по атомной энергии Александр Румянцев. Ввод станции в строй намечен на конец 2006г.«Это значит, что первая кассета с топливом должна быть установлена в зону реактора в середине 2006г. Топливо должно быть на станции за полгода до этого, хотя допускается и срок в три-четыре месяца», – пояснил Румянцев.
«Мы договорились (с Ираном), что свежее топливо должно появиться на станции строго в соответствии с технологическим циклом ее сооружения», – отметил глава Росатома в интервью газете «Время новостей», которое будет опубликовано в четверг.
Спецрейсами в особом режиме под контролем Магатэ будет доставлено 100 т. топлива. По словам Румянцева, такое количество за одну партию не перевозят. При перевозке топлива «будут соблюдены все необходимые предосторожности в соответствии с правилами, принятыми в мировом сообществе», заверил Румянцев. Глава Росатома уверен, что к началу поставок топлива будет полностью урегулирован вопрос транзита через другие страны.
Снабжать топливом АЭС в Бушере Россия собирается более 20 лет. В Иране отработанное топливо будет храниться три-четыре года в специальном бассейне рядом с активной зоной. «Доступа к нему не будет, потому что на водо-водяных реакторах доступа к активной зоне нет. По мере накопления на один транспортно-упаковочный комплект топливо будет забираться в Россию», – сказал Румянцев. Он пояснил, почему топливо нельзя отправить в Россию сразу: «Это трудно из-за очень высокой радиоактивности и температуры извлеченного топлива. За три года они падают в разы. Тогда топливо можно транспортировать».
В России оно будет находиться в хранилище – «таком, например, как в Красноярске-26», сказал глава Росатома. «Там оно должно пролежать еще лет десять в специальных условиях. Потом его переработают, после чего 95% топлива снова пойдет в энергетический оборот. Образовавшиеся 5% отходов будут остекловываться и храниться», – рассказал Румянцев.
Отвечая на вопрос, кто будет руководить АЭС в Бушере после ее пуска, глава Росатома сообщил, что «будет определенный период совместной эксплуатации, пока мы не обучим иранский персонал». «Может, год, может, два», – сказал он.
Официальный представитель иранского МИД Хамид Реза Ассефи отверг обвинения США в адрес Ирана в намерении создать ядерное оружие и в поддержке терроризма. Об этом РИА «Новости» сообщили в четверг в пресс-службе иранского внешнеполитического ведомства. «Последние утверждения главы американского госдепартамента Кондолизы Райс свидетельствуют о раздражительности США из-за независимой и правильной позиции иранского нации по различным вопросам», – заявил Ассефи. Иранский дипломат назвал обвинения о поддержке Тегераном терроризма «смехотворными». «Делая безосновательные и смехотворные утверждения в адрес Исламской Республики, американцы тем временем поддерживают и проводят дискриминационную политику в интересах агрессивного израильского режима, который сам осуществляет государственный терроризм», – сказал официальный представитель МИД Ирана.
Он отверг заявления о намерении Тегерана создать ядерное оружие и сказал, что «противодействие США, несмотря на наше стремление сохранить свое законное право по использованию мирных ядерных технологий, не оказывает на нас никакого влияния». «Вместо того, чтобы придираться к деятельности Ирана по мирному освоению атома, американцы должны были уничтожить свое ядерное оружие», – заявил Ассефи.
Ранее Кондолиза Райс в интервью грузинскому телеканалу в очередной раз обвинила Иран в намерении создать ядерную бомбу и в поддержке терроризма.
Иран запретил продажу в стране любого вида мясных продуктов иностранного производства. «Продажа любого рода колбасных изделий иностранного производства в мясных магазинах страны запрещена», – говорится в заявлении министерства здравоохранения Исламской Республики. Согласно распространенному указанию министерства здравоохранения Ирана, при обнаружении фактов продажи мясных продуктов иностранного производства нарушители будут отвечать в соответствии с иранским законодательством. В минздраве считают, что иностранные мясные продукты не соответствуют санитарным нормам, принятым и Иране.
Иран формально имеет право на программы по обогащению урана, заявил глава Магатэ Мохамед Эль-Барадеи. «Тегеран при осуществлении своих проектов по обогащению урана использует определенную брешь в Договоре о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО)», – говорится в заявлении Эль-Барадеи, обнародованном во вторник по каналам Магатэ.Глава агентства подчеркнул, что эта брешь «должна быть закрыта, ибо через 10-20 лет в мире появится 30-40 стран, которые, формально не нарушая основные положения ДНЯО, будут заниматься обогащением урана и станут потенциальными ядерными государствами». «Если государство имеет в своем распоряжении расщепляющиеся материалы, то через несколько месяцев оно при желании будет иметь возможность создать собственное ядерное оружие», – сказал Эль-Барадеи.
Временная администрация британского автозавода MG Rover получила более 200 предложений со всего мира по покупке предприятия. Об этом сообщили представители аудиторской компании PriceWaterhouseCoopers, которая осуществляет временное управление обанкротившимся предприятием. «К нам обращались 200 фирм со всего мира, которые проявляли интерес к покупке собственности, подразделений и брендов MG Rover, – сообщили в PriceWaterhouseCoopers.Между тем, британская газета «Индепендент» сообщила, что переговоры с администраторами завода уже начал 24-летний российский бизнесмен Николай Смоленский, купивший летом 2004г. другой британский автозавод – TVR. Сын известного российского предпринимателя Александра Смоленского, основателя банка «СБС-Агро», Николай Смоленский якобы высказал намерение купить автозавод и возобновить выпуск всех моделей автомобилей, производившихся на нем, пишет газета.
«Индепендент» также сообщил о том, что другой российский бизнесмен – Олег Дерипаска – также рассматривает возможность покупки MG Rover. Британская газета цитирует слова заместителя руководителя контролируемой Дерипаской российской компании «РусПромАвто» Александра Юшкевича, который сообщил в интервью газете «Деловой Петербург»: «Решение будет принято, как только будет завершена оценка банкротства английской компании, которая может занять около года». Другая британская газета – «Файнэншл Таймс» – сообщает об интересе, проявленном к покупке MG Rover, бизнесменами из Ирана.
Последний не проданный иностранцам крупный британский автозавод MG Rover был признан банкротом в апр. этого года, когда была сорвана сделка по его приобретению Шанхайской автомобилестроительной корпорацией. Около 5 тыс. сотрудников MG Rover были уволены с прежних рабочих мест. В понедельник было объявлено, что каждый из них получит по пять тыс. фунтов стерлингов выходного пособия. Деньги на это (20 млн. фунтов стерлингов) выделило правительство Великобритании.
Министр торговли и промышленности Соединенного Королевства Патрисия Хьюитт, которая проводила в понедельник одно из предвыборных мероприятий в графстве Уэст-Мидлендс, где находится завод, пообещала, что размер помощи рабочим может дойти до 50 млн. фунтов. «Когда я встретилась с рабочими и их семьями в день передачи MG Rover во временную администрацию, они попросили меня ускорить выплаты, поскольку они очень беспокоились по поводу выплаты ранее взятых жилищных кредитов и прочих финансовых обязательств», – сказала Хьюитт. «Я рада, что мы смогли выполнить их просьбу», – отметила она.
1-2 мая состоялся официальный визит премьер-министра Японии Хунихиро Коизуми (Junichiro Koizumi) в Люксембург. Глава японского правительства был принят премьер-министром Люксембурга Жан-Клодом Юнкером (Jean-Claude Juncker). В ходе встречи обсуждались двусторонние политические и экономические отношения сторон, вопросы японско-люксембургской внешней торговли, а также взаимоотношения Японии с Евросоюзом.2 мая состоялся 14 саммит ЕС-Япония, в ходе которого было подчеркнуто, что Япония является стратегическим партнером ЕС «первого плана». «Достаточно посмотреть на цифры товарооборота между ЕС и Японией, – заметил Жан-Клод Юнкер. – Если суммировать ВВП Японии и ЕС, то общий ВВП составит 40% от ВВП планеты, а внешнеторговый товарооборот – 30% от мирового. Кроме того, ЕС является серьезным инвестором для Японии, в то время как для Евросоюза Япония стоит на первом месте по объему прямых зарубежных инвестиций».
Затронув вопрос отношений с Китаем и Россией, Жан-Клод Юнкер сделал следующее заявление: «Мы считаем Россию и Китай также нашими основными стратегическими партнерами, что не мешает нам (ЕС и Японии), однако, иметь разногласия в оценках некоторых аспектов отношений с этими двумя странами».
В ходе саммита также состоялось обсуждение вопросов вокруг Ирана и Ирака и других вопросов. Стороны напомнили, что 2005г. объявлен «Годом взаимных обменов между народами Европы и Японии». Коммюнике правительства Люксембурга.
Более трех млн. выходцев из Афганистана проживают сегодня в Пакистане. Об этом было объявлено в понедельник в Исламабаде на совместной пресс-конференции представителей пакистанских властей и Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) по результатам подсчета, прошедшего в этом году при технической поддержке ООН. Согласно этим данным, на территории Пакистана остаются 3 млн. 47 тыс. 225 афганцев. Подсчет проходил в марте-апр. этого года. УВКБ ООН выделило на его проведение 750 тыс.долл. В круг опрашиваемых вошли те выходцы из Афганистана, кто оказался в Пакистане после дек. 1979г., когда в Афганистан были введены советские войска. Число афганцев, нашедших убежище на пакистанской территории, было подсчитано впервые за четверть века непрекращающейся войны в Афганистане.
По результатам подсчета будет составлена база данных о беженцах. Эта информация нужна для того, чтобы помочь пакистанским властям и ООН составить программу их возвращения на родину. В Пакистане Асиф Шахзад, УВКБ ООН и пакистанские власти начали обсуждение мер, которые следует принять по отношению к тем беженцам, которые не захотят вернуться в Афганистан: подсчет определил, что таких большинство.
В 2002г. Управление по делам беженцев ООН начало программу добровольного возвращения афганских беженцев. По информации ООН, в Афганистан из Пакистана и Ирана тогда отправилось на родину 2,5 млн.чел. Однако значительная часть потом возвратилась обратно, поскольку во многих районах Афганистана им не гарантируется безопасность и нормальные условия жизни.
Японский премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми заявил о предоставлении кредитов Пакистану, приостановленных в 1998г. после того, как Исламабад провел испытание ядерного оружия. Как передало агентство Киодо цусин, об этом сообщил в субботу на пресс-конференции в Исламабаде представитель канцелярии премьера Акира Тиба. По его словам, на переговорах в субботу с пакистанским президентом Первезом Мушаррафом премьер выразил обеспокоенность Японии ситуацией с распространением в мире технологий производства ядерного оружия. Лидерами двух стран была принята совместная декларация о сотрудничестве. В документе отмечается, что Япония предоставит Пакистану кредиты на 16 млрд. 400 млн. иен (около 156 млн.долл.), в основном, на ремонт системы каналов в восточной провинции Пенджаб.
Руководство Пакистана опасалось, что Япония может не возобновить предоставление кредитов после того, как в 2003г. заведующий программой развития ядерного оружия Абдул Кадыр Хан признал, что тайно передал ядерные технологии Ирану, Ливии и Северной Корее. До этого Пакистан ежегодно получал 500 млн.долл. японских кредитов, сообщает агентство Киодо цусин. По словам Тиба, Мушарраф заверил Коидзуми, что это был частный случай, не имевший отношение к политике пакистанского правительства, и что для недопущения этого в дальнейшем приняты меры.
Бельгийская компания Epsi поставила в янв. 2005г. в Иран без лицензии на экспорт пресс, который мог быть использован для производства ядерного оружия. Об этом сообщила в пятницy газета «Суар». В компании Epsi факт поставки подтвердили, отвергнув при этом возможность того, что оборудование могло использоваться в производстве ОМУ. «Это лабораторный пресс, предназначенный для иранской авиационной промышленности», – заявил газете представитель компании Пьер Колман. По его словам, в связи с малыми размерами печи пресса, которая не превышает 152 млн. в диаметре, получение лицензии на его экспорт в соответствии с Договором о нераспространении ОМУ не требовалось. Колман признал, что в конце 2004г. его компании был дан отказ в выдаче экспортной лицензии на аналогичный пресс более крупного размера. Согласно сообщению «Суар», бельгийские власти начали расследование в связи с поставкой в Иран оборудования двойного назначения.
Россия поставит на иранскую атомную станцию в Бушере до 80 т. ядерного топлива, сообщил источник в Росатоме. «Объем топлива составит 80т. урана низкого обогащения», – отметил источник. По его словам, «топливо будет поставлено в Иран тогда, когда это будет технологически необходимо». «Сроки с иранской стороной согласованы, никаких проблем с предстоящей поставкой не предвидится», – подчеркнул источник. Ранее вице-президент корпорации «Твэл» Константин Соколов сообщил о том, что ОАО «Твэл» планирует в 2005 – начале 2006г. начать поставку ядерного топлива для Бушерской АЭС в Иране. Россия завершает строительство первого блока АЭС «Бушер» мощностью 1 тыс. Мегаватт. Сдача атомной станции в эксплуатацию намечена на 2006г. В настоящее время на АЭС устанавливается необходимое оборудование.
В столице Ирана планируется повторно ввести в эксплуатацию новый международный аэропорт имени имама Хомейни. На церемонии открытия новых воздушных ворот Тегерана будет присутствовать руководство страны, высокопоставленные официальные лица. Площадь нового международного авиатерминала, строительство которого было начато в 1981г., составляет 13 тыс.гектаров. На создание аэропорта, оснащенного самым современным оборудованием, затрачено более 60 млн.долл. Новый международный аэропорт уже вводился в строй 8 мая 2004г., осуществлены взлет и посадка пассажирских самолетов авиакомпании «Эмирейтс». Однако тогда спустя несколько часов после начала работы аэропорт был оцеплен вооруженными силами и закрыт без объяснения причин. Позже выяснилось, что министерство информации Ирана получило данные о том, что принимавшая участие в строительстве аэропорта турецкая компания «Тав» подозревается в связях с израильскими спецслужбами. В результате контракт с «Тав», затратившей на поставку современного оборудования более 15 млн.долл. (размещение своего оборудования, строительство гостиницы на 182 места, пассажирского и грузового терминала, автомобильной стоянки, ангаров для авиалайнеров, поставка и установка навигационного оборудования и систем контроля), не был ратифицирован в иранском парламенте. Позже иранские парламентарии большинством голосов отправили в отставку министра дорог и транспорта Ирана Ахмада Хоррама. Новый министр дорог и транспорта Ирана Мохаммад Рахмати заявил недавно о намерении отстранить «Тав» от обслуживания аэропорта, и привлечь для этого три иранские фирмы. Скандал вокруг указанной компании, нового аэропорта и еще одной турецкой корпорации – оператора мобильной связи «Туркселл», также обвиненной в связях с Израилем, достиг международного уровня, когда в конце прошлого года был отменен официальный визит президента Ирана Мохаммада Хатами в Турцию, в ходе которого планировалось подписание на правительственном уровне многомиллионных котрактов с «Тав» и «Туркселл». Сегодня состоится вторая попытка ввода международного аэропорта в строй. Она, по мнению иранских наблюдателей, должна быть успешной. Накануне церемонии введения в эксплуатацию авиатерминал посетил председатель Совета по определению целесообразности принимаемых решений (СОЦР) Ирана и располагающий наилучшими шансами стать будущим президентом страны, но пока не объявивший о своем согласии участвовать в выборах, аятолла Али Акбар Хашеми Рафсанджани.
Бельгийская компания Epsi поставила в янв. 2005г. в Иран без лицензии на экспорт пресс, который мог быть использован для производства ядерного оружия. В компании Epsi факт поставки подтвердили, отвергнув при этом возможность того, что оборудование могло использоваться в производстве ОМУ. «Это лабораторный пресс, предназначенный для иранской авиационной промышленности», – заявил газете представитель компании Пьер Колман. По его словам, в связи с малыми размерами печи пресса, которая не превышает 152 мм. в диаметре, получение лицензии на его экспорт в соответствии с Договором о нераспространении ОМУ не требовалось. Колман признал, что в конце 2004г. его компании был дан отказ в выдаче экспортной лицензии на аналогичный пресс более крупного размера. Бельгийские власти начали расследование в связи с поставкой в Иран оборудования двойного назначения.
Международная выставка продовольственных товаров SIAL Montreal 2005, проходила 13-15 апр. 2005г. в г. Монреале. Общая площадь экспозиции выставки составила 18600 кв.м. Свою продукцию представили 700 компаний из 36 стран. На выставке было организовано 22 национальных павильона (Австралия, Бельгия, Германия, Гондурас, Дания, Египет, ЕС, Иран, Испания, Италия, Китай, Ливан, Марокко, Пакистан, Франция, Сальвадор, США, Тунис и др.). Помимо традиционных видов продовольствия и напитков, отдельный раздел выставки был посвящен новым продуктам, выпущенным в продажу на североамериканский рынок с янв. 2004г. Выставку посетило 14000 чел. из 80 стран. При этом до 30% посетителей выставки были из компаний – дистрибьюторов, экспортеров и импортеров продовольствия. Прошли переговоры с руководством выставки по вопросам участия российских компаний в аналогичной выставке в Sial Montreal 2007г.
Япония возобновит предоставление кредитов Пакистану, приостановленное в 1998г. после того, как Исламабад провел испытание ядерного оружия. Об этом заявил в столице Пакистана посол Японии Нобуака Танака, добавив, что «Япония не связывает возобновление финансирования пакистанских программ с темой нераспространения ядерного оружия». Ожидается, что официально это решение будет объявлено премьер-министром Дзюнъитиро Коидзуми, который в субботу, 30 апр., отправляется с двухдневным официальным визитом в Исламабад. Руководство Пакистана опасалось, что Япония может не возобновить предоставление кредитов после того, как в 2003г. заведующий программой развития ядерного оружия Абдул Кадыр Хан признал, что тайно передал ядерные технологии Ирану, Ливии и Северной Корее. Ранее Пакистан ежегодно получал около 500 млн.долл. японских кредитов.
Первый торговый поезд-караван отправился накануне из турецкой столицы Анкары по странам, через которые исторически пролегал Великий Шелковый путь – один из самых крупных торговых путей мира, связывавший Восток и Запад. Этот «караван» ознаменовал начало реализации глобального международного проекта «Возрождение Шелкового пути». «К великому сожалению, важный и древний Шелковый путь прекратил свое существование по причине многочисленных войн и вражды. Он был забыт на многие века», – заявил на церемонии проводов поезда-каравана министр транспорта и коммуникаций Турции Бинали Йылдырым, являющийся одним из организаторов проекта.Идея возрождения Шелкового пути вновь встала перед народами в XXI веке. К ней нас толкают не только торговые интересы. Необходимость объединения народов Азии и Европы перед лицом многочисленных опасностей нашей эпохи как нельзя лучше укладываются в идею «Нового шелкового пути», – отметил министр. «Новый шелковый путь свяжет Восток и Запад не только торговыми нитями. Сети железных дорог, нефте- и газопроводы, телефонные линии в перспективе также должны стать частью этого глобального международного проекта», – подчеркнул он.
Первый «караван» Нового шелкового пути пройдет через крупнейшие иранские г.г.Тебриз, Тегеран и Мешхед и страны Средней Азии: Туркмению, Таджикистан, Узбекистан, Киргизию и Казахстан. Поезд преодолеет расстояние в десять тыс.км. до своей конечной остановки в Алма-Ате. «Караван» везет турецких бизнесменов и представителей совместных торговых организаций, которые будут по пути следования предлагать свои товары и услуги. Кроме того, в поезде едут политики и журналисты. На остановках организаторы и участники проекта планируют провести многочисленные торговые ярмарки и семинары по проблемам истории и современных условий сотрудничества между восточными и европейскими странами.
Иран предоставил Киргизии льготную кредитную линию на 50 млн. евро для инвестиционных проектов. Об этом было заявлено в ходе встречи и.о.президента, премьер-министра Киргизии Курманбека Бакиева с послом Ирана в Бишкеке Голямом Реза Багери. Как было отмечено на встрече, «имеется перспектива реально увеличить товарооборот между двумя странами путем создания более благоприятных условий для совместной деятельности предпринимателей двух стран». Уровень товарооборота между Киргзией и Ироаном составляет 200 млн.долл.Бакиев заверил иранского посла, что все ранее подписанные соглашения и договоры между правительствами двух стран будут полностью выполняться. Он также отметил, что Иран и Киргизия конструктивно взаимодействуют и поддерживают инициативы друг друга в рамках различных международных организаций и форумов. По словам Багери, Иран планирует реализовать в Киргизии два крупных проекта – строительство 2 тыс. квартир в Бишкеке и создание торгово-промышленного городка площадью 200 гектаров.
Ядерный подход к сегодняшней реальности
Джон Дейч – профессор Массачусетского технологического института. Занимал посты заместителя министра обороны, председателя Совета по ядерным вооружениям и директора ЦРУ в администрации президента Билла Клинтона, а также заместителя министра энергетики в администрации президента Джимми Картера. Данная статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 1 (январь/февраль) за 2005 год. © 2005 Council on Foreign Relations Inc.
Резюме После окончания холодной войны характер ядерной угрозы изменился, однако ядерный подход Вашингтона не претерпел необходимой трансформации. Соединенным Штатам следует сократить свой арсенал, но при этом дать согласие на ограниченные ядерные испытания и перестроить свои ядерные силы так, чтобы стимулировать нераспространение и не подрывать сдерживание.
ВИДОИЗМЕНЕНИЕ УГРОЗЫ
Распад Советского Союза повлек за собой радикальные геополитические сдвиги, которые должны были привести к существенным изменениям в ядерной доктрине Соединенных Штатов. Пересмотр политики администрацией Клинтона в 1994 году и администрацией Буша в 2002-м, привел, однако, лишь к незначительным изменениям. В результате Соединенные Штаты не могут убедительно обосновать ни наличие нынешней структуры своих ядерных сил, ни ту политику, на которую опирается руководство отраслью ядерных вооружений.
Окончание холодной войны не означало, что Соединенные Штаты могут полностью отказаться от ядерных вооружений. Их существование – это реальность, а знания, необходимые для их производства, широко распространены. Но за последнее десятилетие фундаментально изменилось лицо ядерной угрозы: теперь речь идет не о широкомасштабном нападении, а об использовании одного или нескольких устройств страной-изгоем или субнациональной группой против Соединенных Штатов или против одного из их союзников. Создание препятствий на пути распространения ядерного оружия — путем замедления роста числа государств, обладающих ядерным потенциалом, усилия по предотвращению попадания ядерных устройств в руки террористических группировок, а также посредством защиты существующих запасов — превратилось в не менее важный приоритет, чем сдерживание масштабных ядерных нападений.
К сожалению, сегодняшняя ядерная доктрина США не отражает этого сдвига. Вашингтон все еще содержит большой ядерный арсенал, созданный в период холодной войны, и пренебрегает тем, какое воздействие его ядерная политика оказывает на политику других государств. На самом деле, учитывая огромное преимущество Соединенных Штатов в обычных вооружениях, они не нуждаются в ядерном оружии ни для ведения войны, ни для сдерживания обычной войны. Таким образом, им следовало бы значительно сократить масштаб своих ядерных программ. Политическому руководству США следовало бы резко уменьшить количество развернутых боеголовок, находящихся на вооружении регулярных войск, и сделать более прозрачной деятельность по накапливанию ядерных запасов (действующих и списанных боеголовок и ядерных материалов), установив тем самым стандарт безопасности для других стран. Соединенным Штатам, однако, не следует отказываться от ядерных сил, которыми они располагают в настоящее время, и нужно даже оставить открытой возможность проведения некоторых видов ограниченных ядерных испытаний. Короче говоря, новая ядерная доктрина США должна стимулировать международные усилия по нераспространению, не жертвуя при этом способностью Соединенных Штатов сохранять свой ядерный подход, сдерживающий нападение.
ДВОЙНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ
В прошлом политические лидеры США обсуждали множество возможных способов использовать ядерное оружие, в том числе массированное возмездие, минимизацию ущерба при обмене ядерными ударами или установление контроля над эскалацией при более ограниченных сценариях. Но при этом они всегда понимали, что назначение ядерного оружия состоит в сдерживании войны, а не в том, чтобы ее вести. Однако для действенного сдерживания необходимо, чтобы угроза превентивного или ответного применения этого оружия была вполне убедительной. Отсюда следует, что независимо от количества или состава вооружений в ядерном арсенале они должны поддерживаться в состоянии готовности, а не храниться как «деревянные пушки».
В период холодной войны набор ядерных сценариев определял задачу стратегического сдерживания Советского Союза. Количество вооружений в соответствии с Единым комплексным оперативным планом (SIOP) – стратегией ядерного нападения, разработанной военными и одобренной президентом, – зависело от числа способов нападения, числа целей (как военных, так и городских и промышленных) и желательного уровня «ожидаемого ущерба», наносимого каждой цели. «Ожидаемый ущерб» зависел от «прочности» цели, ее вероятной досягаемости, а также от взрывной мощности и точности программируемого боевого средства. Не требуется особого воображения, чтобы понять, что расчеты такого рода практически оправдывали приобретение нескольких тысяч единиц стратегического оружия, что и произошло. В 1970-е и 1980-е годы в арсеналах Соединенных Штатов и Советского Союза накопилось также несколько тысяч единиц тактического ядерного оружия, менее крупных устройств, предназначенных для регионального или боевого применения.
Хотя природа сегодняшних угроз и ставит под вопрос смысл для Соединенных Штатов содержать большие ядерные запасы, но ядерные вооружения продолжают играть в безопасности США одну из ключевых ролей. В конечном счете нет никаких гарантий, что геополитическая обстановка не изменится радикально и новоявленный более воинственный Китай или возвращение России к тоталитаризму не вынудят Соединенные Штаты больше полагаться на свои ядерные силы. Более того, роль Вашингтона, как ведущей ядерной державы, по-прежнему способствует ограничению ядерных амбиций других государств. Союзники США, в первую очередь Германия и Япония, отреклись от создания собственных ядерных программ в обмен на защиту под прикрытием системы безопасности Соединенных Штатов. Если бы США ликвидировали свой ядерный арсенал, другие страны могли бы поддаться искушению начать работу над созданием собственного.
Сам факт обладания ядерными державами таким оружием не оказывает прямого влияния на устремления тех стран и террористических групп, которые уже решили им обзавестись. Правильно оценивая ситуацию или заблуждаясь, они считают, что приобретение ими ядерного оружия повысит их безопасность. Изменение ядерной доктрины США, безусловно, не разубедило бы никого из новейших членов ядерного клуба – Израиль, Индию или Пакистан – в их стремлении заполучить атомную бомбу. А между тем Северная Корея и Иран гораздо больше озабочены обычным военным потенциалом Соединенных Штатов, чем ядерными силами. Они, вероятно, стремились бы к обладанию ядерным оружием и в том случае, если бы у Америки его не было, а возможно, даже более решительно.
Вместе с тем для достижения целей нераспространения Соединенные Штаты опираются на сотрудничество многих стран, и в этом отношении ядерный потенциал США имеет существенную значимость. Достижение успеха в деле нераспространения требует введения ограничений на передачу ядерного сырья и технологий, поощрения эффективных инспекций Международного агентства по атомной энергии и укрепления стандартов защиты ядерных материалов и установок. Сотрудничество существенно необходимо также для того, чтобы установить международные критерии, препятствующие ядерным устремлениям неядерных государств. (Эта цель на самом деле поднимает вопрос об изначальном лицемерии ядерных держав: они сохраняют собственные арсеналы, одновременно отказывая в этом праве другим. Это противоречие побудило Вашингтон неудачным образом взять на себя обязательства по статье 6 Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), чтобы «в духе доброй воли вести переговоры» о полном разоружении, хотя он и не стремится к этой цели.)
В конечном счете Вашингтон должен добиться примирения конфликтующих целей: поддержание адекватного ядерного подхода, соответствующей современным угрозам, с одной стороны, и обуздания распространения ядерных вооружений, с другой. Администрации Буша не удалось достичь сбалансированного решения этого вопроса. Некоторые официальные лица выступили с неудачными политическими заявлениями об упреждении, намекая на то, что правительство США фактически допускает возможность нанесения ядерного удара первыми. Доклад о состоянии ядерных сил на 2002 год, представленный нынешней администрацией, опрометчиво рассматривает потенциалы неядерного и ядерного ударов как часть единого континуума возмездия. Политическое руководство использовало техническую и геополитическую неопределенность в качестве довода в пользу модернизации комплекса вооружений и сохранения сильных испытательных и производственных мощностей. Особенно достойно сожаления, что администрация Буша предложила вести работу над новой боеголовкой – «боеголовкой для поражения сильноукрепленных заглубленных целей» малой мощности. Хотя и можно оправдать ведение определенных исследовательских работ над боеголовками общего типа, необходимостью сохранения компетенции разработчиков вооружений, но вместо этого администрация обосновала работу над данным боезарядом его военной пользой, подразумевая возможность его будущей разработки и производства. Тон этого предложения игнорирует косвенное воздействие новых исследовательских программ США по боеголовкам на отношение международного сообщества к нераспространению.
ДО КАКОГО УРОВНЯ МОЖНО ОПУСТИТЬСЯ?
Сегодня в том, что касается управления ядерным арсеналом США, следует иметь в виду решение двуединой задачи: удерживать от ядерного нападения на Соединенные Штаты или на их союзников посредством сохранения превосходящих ядерных сил с высокой «выживаемостью», а также гибко и с точностью реагировать на широкий спектр чрезвычайных ситуаций, включая нападение с применением химического или биологического оружия. Цель заключается в том, чтобы заставить любую страну или субнациональную группу, замышляющую использовать оружие массового поражения для осуществления теракта, грозящего катастрофическими последствиями, учитывать возможность ядерного возмездия со стороны США и полного уничтожения ее физических объектов или убежища.
Сегодняшняя постановка задачи не слишком отличается от ее постановки в прошлом, но новый характер угрозы означает, что для решения этой задачи требуется значительно меньше вооружений. В мае 2001 года президент Джордж Буш-младший, выступая в Национальном университете обороны, заявил: «Я твердо придерживаюсь курса на надежное сдерживание с помощью минимально возможного количества ядерных вооружений, соответствующего нуждам нашей безопасности, включая наши обязательства перед союзниками». Но что именно является «минимально возможным количеством»?
Расчет не может быть произведен с помощью классической методики SIOP: не существует соответствующих списков целей, аналогичных тем, которые составлялись во время холодной войны. Но даже приблизительный подсчет требуемого количества дает представление о том, насколько меньше мог бы стать ядерный арсенал США.
Флот из девяти атомных субмарин «Трайдент» с баллистическими ракетами на борту – половина от ныне имеющегося флота из 18 подводных лодок, способных нести 3 000 боеголовок, – мог бы представлять собой силу для ответного удара и обладать достаточной «выживаемостью». В каждый данный отрезок времени постоянное боевое дежурство будут нести три частично оснащенные субмарины – каждая с 16 ракетами D-5, укомплектованными 8 ядерными боеголовками (W76 и W88), общее число которых, таким образом, составит 384 единицы в состоянии боевой готовности. Еще три субмарины в это время будут находиться в пути (неся дополнительные 384 боеголовки стратегического резерва), а еще три – на техническом осмотре (следовательно, без вооружения). (Поскольку каждая «Трайдент» способна нести 24 ракеты, при таком развертывании их общее число сводилось бы к 1 728 подотчетным боеголовкам – в полном соответствии с «правилами арифметики» Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (имеется в виду START-II, или СНВ-2. – Ред.), и это наводит на мысль, что данные правила становятся неактуальными ни для Соединенных Штатов, ни для России.) Еще 200 оперативных ядерных боеголовок дополнительно укомплектуют ядерный флот, обеспечивая возможность гибкого реагирования. Они будут размещены на других средствах доставки, таких, как наземные межконтинентальные баллистические ракеты и крылатые ракеты на морских и воздушных платформах, что упрощает управление и контроль.
Такое развертывание – в сумме менее 1 000 боеголовок – окажется еще меньше предложенной Бушем цели сокращения в рамках Договора о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (имеется в виду SORT, или СНВ-3 иногда его называют Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов, СНП. – Ред.), то есть от 1 700 до 2 200 развернутых стратегических боеголовок к 2012 году. Однако этих более скромных ядерных сил будет достаточно и для сдерживания, и для реагирования. Предполагается, что у Китая, страны, которая с наибольшей вероятностью может попытаться сравняться с ядерной мощью США, в целом на вооружении имеется 400 боеголовок, включая небольшой, но растущий арсенал баллистических ракет, способных достичь территории Соединенных Штатов.
В прошлом все сокращения ядерных сил проводились в рамках российско-американских соглашений о контроле над вооружениями. При сегодняшних геополитических реалиях нет необходимости ждать официального заключения соглашений для того, чтобы перейти к сокращению ядерных сил. Разумеется, темп сокращения должен учитывать уровень ядерных сил России, а также политическую ситуацию в этой стране. Но озабоченность Вашингтона в отношении ядерных запасов Москвы не в меньшей, если не в большей степени связана с безопасностью и угрозой «бесконтрольных бомб», чем с угрозой нападения со стороны России.
Беспокойство по поводу безопасности ядерных запасов одновременно влечет за собой необходимость изменить способ подсчета ядерных боеголовок. В прошлом Вашингтон учитывал только оперативные боеголовки и средства их доставки, то есть то вооружение, которое представляло непосредственную угрозу. Однако сегодня для предотвращения распространения необходимо сосредоточиться не только на развернутых ядерных силах той или иной страны, но и на безопасности ее ядерных материалов и на намерениях тех, кто их контролирует. Соответственно, все ядерное оружие и материалы, включая развернутые боеголовки в процессе обслуживания или модификации, списанные боеголовки и весь оружейный высокообогащенный уран и выделенный плутоний, следует учитывать как часть ядерного резерва страны.
Такой пересмотренный способ учета позволит отменить устаревшее разделение на стратегическое оружие дальнего действия и тактическое оружие ближнего радиуса; в настоящее время все ядерное оружие требует одинакового внимания. Это также приведет к осознанию того факта, что необходимо обеспечивать безопасность всех ядерных средств, включая списанные боеголовки и радиоактивные материалы (такие, как отработанное топливо и низкообогащенный уран). Снятие боеголовки с вооружения должно означать перевод ее в другую категорию, а не полное исключение из общего списка, поскольку и само устройство, и содержащийся в нем ядерный материал будут по-прежнему требовать тщательного надзора.
При этом Соединенные Штаты должны подать пример другим государствам, обнародовав весь совокупный состав собственного ядерного резерва и сообщив число боеголовок и количество материала в каждой категории. В период холодной войны имелись веские основания держать эту информацию в секрете. Однако сегодня повышение прозрачности, соответствующее задачам нераспространения, укрепит безопасность США тем, что успокоит союзников и еще раз заставит задуматься потенциальных распространителей. Страны, противящиеся раскрытию информации, привлекут особо пристальное внимание международной общественности к своему потенциалу и своим намерениям.
СКРОМНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
Управление ракетно-ядерным комплексом США находится в ведении Национальной администрации по ядерной безопасности (NNSA) при Министерстве энергетики. Запрошенный NNSA бюджет на 2005 финансовый год составил 6,6 миллиарда долларов, и предполагается, что к 2009-му эта сумма вырастет до 7,5 миллиарда. Учреждение, в котором работают около 35 000 человек, сталкивается с серьезными трудностями, в том числе с точки зрения возможности гарантировать компетентность своих сотрудников. То поколение ученых и конструкторов, которое разрабатывало, строило и испытывало ядерное оружие, давно ушло в отставку. У нынешних сотрудников трех основных военных лабораторий – в Лос-Аламосе (Нью-Мексико), Ливерморе (Калифорния) и Сандии (Нью-Мексико) – мало непосредственного опыта в деле разработки и испытания вооружений. А недавняя суровая критика в их адрес со стороны Министерства энергетики по поводу достойных сожаления упущений в обеспечении безопасности серьезно повлияла на моральный климат в лабораториях.
В 1992 году благодаря принятию поправки Эксона – Хэтфилда – Митчелла были запрещены все ядерные испытания за исключением тех, которые могут быть оправданны соображениями безопасности и надежности уже существующих запасов оружия. С тех пор сложилось единодушное мнение, что в них нет необходимости (что подтверждалось ежегодными отчетами Министерства обороны о состоянии безопасности и надежности ядерных вооружений), и Соединенные Штаты все это время соблюдали мораторий на ядерные испытания.
В отсутствие программы испытаний Министерство энергетики утвердило «программу обслуживания ядерного арсенала», направленную на сохранение знаний и технологий, необходимых для продления срока службы имеющихся в наличии боеголовок. Передовые компьютерные технологии позволили создать – благодаря Ускоренной стратегической инициативе в области компьютерных технологий (ASCI) Министерства энергетики – виртуальные модели и симуляторы, способные частично заменить лабораторные испытания, требующие использования сложного оборудования. Программа предусматривает также проведение субкритических лабораторных экспериментов, связанных с ядерным оружием, например, с помощью рентгенографической испытательной установки в Лос-Аламосе и установки для лазерной детонации в Ливерморе.
Программа обслуживания ядерного арсенала основана на допущении, что компьютерное моделирование последовательности фаз ядерного взрыва (начиная с первичной – детонации химического взрывчатого вещества и заканчивая вторичной – делением и термоядерным горением), подтвержденное данными экспериментальных испытательных установок, позволит техническим специалистам доверять новым или модифицированным вооружениям. Однако не все ученые согласны с этим допущением. Некоторые утверждают, что текущей программы достаточно для подтверждения безопасности и надежности существующего арсенала. Но единственный способ доказать эффективность данной стратегии – это продемонстрировать, что компьютерные коды действительно способны предсказывать результаты ядерного взрыва, как предполагает программа. Отсюда следует необходимость проведения «научных подтверждающих испытаний», но не для того, чтобы удостовериться в безопасности запасов или разрабатывать новые вооружения, а чтобы доказать, что фундамент практической физики, которая служит обоснованием для данной ядерной программы, остается прочным. Поэтому научное подтверждение тоже должно считаться приемлемым обоснованием для проведения испытаний, помимо необходимости контроля за решением проблем безопасности или надежности, который невозможно осуществить другими средствами. В действительности в прошлом состояние ядерных запасов в основном определялось с помощью доводочных испытаний, а не путем испытаний, специально предназначенных для подтверждения надежности вооружений.
Программа Национальной администрации по ядерной безопасности включает также несколько крупных и дорогостоящих установок, предназначенных для модернизации производственной инфраструктуры. В их числе – новое оборудование по извлечению трития в Лос-Аламосе, предприятие по разборке и конверсии ядерных зарядов в Саванна-Риверской лаборатории в Южной Каролине и планы по строительству современного оборудования по производству ядерных зарядов. Реализация каждого отдельного проекта может быть оправданна, но количество, размер и график этих разработок создают впечатление, что военный комплекс США расширяется и что Соединенные Штаты фактически не озабочены снижением роли ядерных вооружений.
Более реалистичный ядерный подход США нуждается в менее масштабной, но при этом высококачественной программе по исследованиям и проектированию вооружений, а также в укреплении производственного комплекса. Предложения, содержащиеся в действующей программе обслуживания ядерного арсенала, вполне разумны, но чтобы подтвердить адекватность имеющихся физических научных знаний, может потребоваться (а с технической точки зрения в идеале должно потребоваться) периодическое проведение «научных подтверждающих испытаний». Тщательный выбор времени и надежное управление такими испытаниями могли бы ослабить неблагоприятную международную реакцию, которую они неизбежно вызовут. Кроме того, хотя и не следует целиком препятствовать концептуальным разработкам новых боеголовок, но если проект таких разработок будет предложен и исполнен, не должно оставаться никаких сомнений в том, что касается продолжения работы над таким проектом. БЧльшая прозрачность по отношению к деятельности Национальной администрации по ядерной безопасности поможет также убедить американскую и международную общественность в том, что Вашингтон добивается установления четкого баланса в управлении своими ядерными вооружениями.
ПЕРЕСМОТР КОНТРОЛЯ НАД ВООРУЖЕНИЯМИ
Новая ядерная доктрина США должна учитывать текущие и предстоящие шаги в области контроля над вооружениями. Самым спорным из таких шагов является Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), который должен навсегда запретить все будущие ядерные испытания и не предусматривает возможности выхода из него. Соединенные Штаты не ратифицировали ДВЗЯИ (так же как Израиль, Индия, Иран, Пакистан и Северная Корея), но 109 стран (включая Великобританию, Китай, Россию и Францию) его ратифицировали.
Сторонники ДВЗЯИ видят в нем жизненно важное средство укрепления международных норм, направленных против ядерного оружия и способствующих его нераспространению. Сторонники ДВЗЯИ настаивают на том, что этот договор заслуживает особого внимания ввиду того, что при наличии программы обслуживания ядерных запасов Соединенным Штатам нет необходимости проводить испытания для подтверждения безопасности или надежности их арсенала. Противники договора заявляют, что существуют проблемы с проверкой соблюдения ДВЗЯИ, что испытания не влияют непосредственно ни на темпы, ни на вероятность успешного продвижения к цели таких решительно настроенных распространителей, как Северная Корея и Иран, и что, учитывая неопределенность в том, что касается будущих требований к новым вооружениям, было бы ошибкой навсегда отказаться от возможности проведения новых испытаний.
Аргументы обеих сторон в этой дискуссии имеют как сильные так и слабые стороны. Противники ДВЗЯИ правы в том, что испытания следует разрешить, если это требуется для обеспечения безопасности и надежности ядерных запасов. Однако они преувеличивают проблемы с проверкой соблюдения договора: только испытания очень маломощных зарядов (или испытания, при которых взрыв изолируется от окружающего грунта) имеют некоторый шанс избежать обнаружения. В то же время, хотя и правы сторонники ДВЗЯИ в том, что договор упрочит международные нормы нераспространения, вызывает сомнение их убежденность в том, что для обеспечения безопасности ядерных запасов больше никогда не понадобятся никакие испытания. (В действительности некоторые сторонники ДВЗЯИ, возможно, выступают против испытаний именно потому, что считают, будто без них уверенность в надежности ядерного оружия постепенно ослабнет и в конечном счете ядерные вооружения утратят свою сдерживающую ценность, а вместе с ней и свое значение.) Те, кто пытается обойти острый вопрос, заявляя, что будущий президент мог бы отказаться от договора во имя высших национальных интересов, исходят из мнения, что лучше принять договор, несмотря на серьезные оговорки, чем продолжать усилия по выработке такого договора, который мог бы разрешить все сложные проблемы.
К счастью, в этом споре существует разумная середина – заключить ДВЗЯИ на ограниченный срок. Бывшие помощники президента по национальной безопасности Брент Скоукрофт и Арнолд Кантер предлагали вступить в Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний на пятилетний срок (поскольку все согласны с тем, что в ближайшем будущем у США не будет необходимости проводить ядерные испытания), связывая это с возможностью продления участия в договоре на новые пятилетние сроки после его ратификации Сенатом. Преимуществом такого компромисса было бы наращивание усилий по нераспространению (что предпочтительнее отсутствия ДВЗЯИ вообще), при этом сохранится возможность не продлевать договор в случае изменения геополитической обстановки или по соображениям, связанным с состоянием ядерных запасов. Аналогичный подход оказался эффективным в отношении ДНЯО, который был ратифицирован в 1969 году на 25-летний срок и предусматривал проведение через каждые пять лет конференций по его обсуждению и продлению и который в 1995-м был объявлен бессрочным. Оппоненты утверждают, что на данном этапе будет слишком трудно или невозможно изменить условия ДВЗЯИ, выработанные на международном уровне. Однако Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний не вступит в силу, пока его не ратифицируют 44 страны, и в их числе Соединенные Штаты, так что для США выбор состоит в том, что предпочтительнее: возобновляемый каждые пять лет ДВЗЯИ или его отсутствие вообще.
Второй до сих пор еще не ратифицированный договор о контроле над вооружениями – это Договор о прекращении производства расщепляющихся материалов, с инициативой которого изначально выступил в ООН президент Билл Клинтон в 1993 году; согласно данному договору было бы запрещено новое производство выделенного плутония и высокообогащенного урана. Это привлекательная мера, поскольку Соединенные Штаты и другие ядерные державы обладают значительными запасами оружейных материалов. Запрет воспрепятствовал бы началу нового производства в любой стране, что послужило бы основным целям нераспространения и ограничило бы общее количество материалов, безопасность хранения которых требуется обеспечивать.
В рамках Конференции ООН по разоружению Договор о прекращении производства расщепляющихся материалов обсуждался в течение нескольких лет. 4 августа 2004 года постоянный представитель США при ООН Джон Дэнфорт заявил, что, хотя администрация Буша и поддерживает запрет, она не считает эффективный контроль за его соблюдением осуществимым. Смысл этого и более ранних заявлений администрации Буша состоит в том, что имеющиеся недостатки проверки, дескать, могут стать препятствием для заключения договора. Но при новой ядерной доктрине противодействие этому договору становится необъяснимым. Ни один договор по контролю над вооружениями не поддается идеальной проверке; всегда остается риск того, что его нарушение останется необнаруженным. Осуществление проверок может оказаться более успешным, если страны, подписавшие договор, согласятся на инспекции. Обычно ни Соединенные Штаты, ни другие ядерные державы не соглашались на такие инспекции, но сейчас у США очень мало причин им сопротивляться. В данном случае прозрачность опять-таки оказывается в интересах Соединенных Штатов. Страна, подписавшая договор и нарушившая его, будет заклеймена в глазах международного сообщества как распространитель. А государство, отказавшееся подписать договор, тем самым обнаружит свой интерес к получению материалов, пригодных для изготовления бомбы.
Сторонники контроля над вооружениями предложили внести еще два существенных изменения в ядерную политику США: обязательство «неприменения ядерного оружия первыми» и снижение боеготовности ядерных сил. Однако даже с учетом изменившейся ядерной доктрины такие реформы не представляются убедительными.
В 1978 году Вашингтон принял на себя обязательство не использовать ядерное оружие против неядерных государств, подписавших Договор о нераспространении ядерного оружия, если только они не совершат нападение на Соединенные Штаты при поддержке ядерной державы. Однако последующие администрации Соединенных Штатов также придерживались политики «стратегической неопределенности», отказываясь исключить возможность ядерного ответа на нападение с применением биологического или химического оружия. Сторонники усиления политики «неприменения первыми» утверждают, что стратегическая двойственность делает ложный посыл другим правительствам, у которых создается впечатление, что, дескать, даже Соединенные Штаты с их подавляющим преимуществом в обычных вооружениях видят резон в том, чтобы оставить открытой возможность применить ядерное оружие первыми. И это впечатление, утверждают они, подрывает процесс нераспространения. Однако они недооценивают, до какой степени стратегическая двойственность помогает сдерживанию, оставляя потенциальных противников в неуверенности относительно реакции США.
Снижение боеготовности ядерных сил означало бы увеличение интервала между принятием решения о запуске ядерного оружия и его фактическим запуском для того, чтобы предотвратить случайные или несанкционированные атаки, избежать недоразумений и дать больше времени на переговоры в случае кризиса. В период холодной войны способность произвести немедленный запуск была продиктована необходимостью обеспечить выживаемость сил наземного базирования. Сторонники снижения боеготовности ядерных сил США справедливо утверждают, что теперь такая необходимость отпала. Однако они недооценивают практические препятствия для снятия с боевого дежурства подводных лодок, оснащенных боеголовками. Если убрать боеголовки с субмарин, постоянное развертывание сил морского базирования станет невозможным; суда придется держать ближе к портам, рядом с боеголовками, где они будут более уязвимы. Вместо этого в процессе управления связью с субмаринами можно увеличивать время до запуска, однако не вполне понятно, каким образом такая мера способна укрепить доверие и как ее соблюдение можно проверить. В любом случае прежнее положение было бы легко восстановить, что весьма ограничивает полезность такой меры.
Наконец, Соединенные Штаты должны дать ясно понять, что любое сокращение американских ядерных сил не является первым шагом к их ликвидации. Ядерная доктрина США должна соответствовать прогнозируемым интересам безопасности страны. В более отдаленной перспективе, в зависимости от положения в мире, могут оказаться оправданными как переход к понижению, так и возможный возврат к повышению уровня ядерных сил.
Даже после завершения холодной войны ядерное оружие остается далеко не пустым символом; его нельзя просто ликвидировать вопреки надеждам некоторых защитников контроля над вооружениями и заявленным целям ДНЯО. Тем не менее ядерная доктрина США должна претерпеть изменения, чтобы соответствовать изменившейся ядерной угрозе. Ядерные силы США должны быть достаточно мощными, чтобы сдержать нападение или сохранить выживаемость и при этом максимально способствовать продвижению целей Вашингтона по нераспространению. Вместо того чтобы рассматривать нераспространение и ядерное сдерживание как взаимоисключающие цели, Соединенные Штаты должны формировать свои ядерные силы и управлять ими таким образом, чтобы они выполняли обе задачи.
Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2909713
Джон Дейч
Между Бушем и Бушером
© "Россия в глобальной политике". № 2, Март - Апрель 2005
А.З. Винников – аспирант факультета политики и международных отношений Оксфордского университета и стипендиат им. сэра Эдварда Хита в Бэллиол-колледже, сотрудник Женевского центра политики безопасности. В.А. Орлов – директор ПИР-Центра, профессор Женевского центра политики безопасности, главный редактор журнала «Ядерный Контроль». Полная версия данной работы под заголовком «Россия, многосторонняя дипломатия и иранский ядерный вопрос» будет опубликована в «Научных записках ПИР-Центра».
Резюме Теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
В неформальной беседе осенью 2003 года высокопоставленный иранский чиновник задал одному из авторов этих строк вопрос примерно следующего содержания: «А что, собственно, будет Ирану, если он выйдет из Договора о нераспространении ядерного оружия и Международного агентства по атомной энергии? Вот ведь Северная Корея вышла – и что?» Ответ, конечно, последовал незамедлительно: это, мол, вызовет международное осуждение, и дело может дойти и до изоляции, и даже до применения военной силы…
На этом вопрос был исчерпан, но тон вопрошавшего, его стремление прощупать такого рода возможность произвели-таки эффект: на несколько секунд воцарилась, как говорят, неловкая пауза.
Сегодня, оглядываясь назад, понимаешь, какой нелегкий путь удалось пройти с тех пор, маневрируя между Сциллой и Харибдой, а именно склонностью администрации Джорджа Буша-младшего к конфронтационным решениям, с одной стороны, и пристрастием иранцев к постоянной недосказанности и сталкиванию лбами США, Европейского союза и России – с другой.
Вмешательство Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), постоянные визиты инспекторов этого агентства в Иран и неослабевающее внимание его Совета управляющих к «иранскому досье» доказали свою действенность. Как справедливо отметил в ноябре 2004 года генеральный директор МАГАТЭ Мухаммед эль-Барадеи, «мы делаем успехи. Вначале было трудно, но с декабря 2003-го мы наблюдаем значительный прогресс в области сотрудничества, допуска к объектам и к информации».
22 ноября 2004 года по соглашению с европейской «тройкой» (Великобритания, Германия, Франция) Иран временно заморозил свою программу по обогащению урана. А 29 ноября Совет управляющих МАГАТЭ, оговорившись, что закрывать «иранское досье» еще рано, поскольку некоторые вопросы к Тегерану остаются, принял резолюцию по иранской ядерной программе, в которой не содержалось и намека на необходимость передачи имеющихся документов Совету Безопасности ООН. В марте 2005 года после долгих колебаний и подчас противоречивших друг другу заявлений Соединенные Штаты приняли решение об «ограниченном присоединении» к усилиям европейской «тройки».
На фоне столь мощной дипломатической активности особенно бросается в глаза тот факт, что Москва оказалась в тени. А ведь с середины 1990-х именно Россия, будучи единственным государством, открыто сотрудничавшим с Ираном в области атомной энергетики, упоминалась чуть ли не в каждом сообщении средств массовой информации, касавшемся иранской ядерной программы. Что может значить это дистанцирование России? Является ли оно вынужденным спонтанным шагом, или же это тщательно отрепетированная «домашняя заготовка»?
«НАШ ДАВНИЙ, СТАБИЛЬНЫЙ ПАРТНЕР»
Несколько лет назад в кулуарах научно-практической конференции арабский тележурналист спросил у высокопоставленного российского чиновника, доверяет ли Москва Ирану в вопросе о его истинных ядерных намерениях. «Конечно доверяет, – на ходу бросил собеседник. – Со времен Грибоедова только и делает, что доверяет». В эфире появилась только первая часть фразы, авторы репортажа явно споткнулись на фамилии, не фигурирующей в списке действующих российских политиков и дипломатов. А если бы журналисты приложили некоторые усилия, смысл ответа оказался бы несколько другим: в 1829 году русский дипломат и писатель Александр Грибоедов был растерзан озверевшей толпой в Тегеране.
В действительности Россия относилась и относится к Ирану с большой долей настороженности, если не сказать – подозрительности. Доверительными эти отношения не были никогда. Как-то на встрече с американскими бизнесменами тогдашний российский премьер Виктор Черномырдин похвастался: «Россия никогда не позволит, чтобы Иран создал свое атомное оружие. Иран – наш сосед, и мы хорошо знаем, что там происходит». Но так ли это на самом деле?
Комплексный подход к формированию российско-иранских отношений Москва выстраивала долго и болезненно. Достаточно вспомнить, что в декабре 1996-го, когда Россия уже приступила к сооружению в Иране Бушерской АЭС и защищала этот контракт от давления со стороны США, Министерство обороны России причислило Иран к одной из «потенциальных угроз» безопасности России по причине «резкого наращивания» Тегераном «наступательного потенциала». Лишь начиная с 2000–2001 годов атомное сотрудничество стало рассматриваться в более широком контексте стратегического диалога с Тегераном, а сам Иран превратился в глазах Москвы в ключевого стратегического партнера России на Большом Ближнем Востоке. Президент Владимир Путин охарактеризовал Иран как «давнего, стабильного партнера» России.
Тогда же было заявлено: все разногласия России и США из-за Ирана обусловлены не расхождениями во взглядах на его ядерную программу (наши позиции здесь хотя и не совпадают, но в целом близки), а разными представлениями о том, какой должна быть общая политика в отношении Исламской Республики Иран. США выступают за изоляцию Ирана, Россия – за сотрудничество с ним. Кроме того, Россия, в отличие от США, полагает, что «Иран – это не государство, которое является почему-то пораженным в правах, мы не видим для этого никаких оснований» (интервью президента России В.В. Путина телеканалу «Аль-Джазира». Куала-Лумпур. 2003. 16 окт.).
Как писал российский специалист, ответственный в МИДе РФ за «иранское направление», Иран является сегодня чуть ли не единственным на всем Большом Ближнем Востоке государством, которое успешно и поступательно наращивает свой экономический, научный, технологический и военный потенциал. По мнению дипломата, Иран с его грамотным населением, высоким интеллектуальным уровнем элиты, обществом, консолидированным вокруг исламских ценностей, огромными природными ресурсами (11 % нефтяных и 18 % газовых мировых запасов) и выгодным геостратегическим положением просто «обречен» на то, чтобы занять место регионального лидера и важного международного игрока в регионе от Ближнего Востока до Южного Кавказа, да и за его пределами. Таким образом, «партнерство с Ираном... становится одной из ключевых задач внешней политики России (выделено нами. – Авторы)» (Г. Ивашенцов. Россия – Иран. Горизонты партнерства // Международная жизнь. 2004. № 10. С. 22).
ОЦЕНИВАЯ РИСКИ
Еще в конце 1980-х многие российские эксперты по нераспространению начали с тревогой поглядывать в сторону Тегерана, интерес которого к военным ядерным исследованиям становился очевидным. Ядерные амбиции, вероятнее всего, были вызваны успехами главного врага Ирана – Саддама Хусейна в деле создания оружия массового уничтожения (ОМУ) и средств его доставки. После поражения Саддама в войне 1991 года, установления международного контроля над иракскими ядерными, химическими и биологическими программами и их последующего демонтажа интерес Ирана к ядерному оружию, казалось, ослаб. Тем не менее еще в 1993-м Служба внешней разведки (СВР) Российской Федерации предположила в своем открытом докладе, что в Иране «имеется программа военно-прикладных исследований в ядерной области. Однако без внешнего научного и технического содействия появление ядерного оружия у Ирана в этом тысячелетии маловероятно. Даже если внешняя помощь будет поступать беспрепятственно, а в саму программу будут вложены соответствующие финансовые средства – 1–1,5 млрд дол. ежегодно, – то и в этом случае создание ядерного оружия достижимо не ранее, чем через 10 лет» (СВР РФ. Новый вызов после «холодной войны»: распространение оружия массового уничтожения. Москва, 1993). В докладе не упоминался Пакистан как вероятный источник той самой «внешней помощи», но присутствовал явный намек на то, что при серьезном содействии извне мир может столкнуться в 2003 году с новой реалией – ядерным Ираном.
Больше того, примерно в это же время Россия предложила США в конфиденциальном формате обсудить беспокоившую ее информацию об активности Тегерана в ядерной области. Насколько известно, эта инициатива Соединенные Штаты не заинтересовала. А уже в 1995-м администрация Билла Клинтона начала системную атаку на Москву в связи со строительством Бушерской АЭС. Американцы обвиняли Россию в ядерном партнерстве со страной, которая, как теперь говорили в Вашингтоне, ведет, согласно разведданным, разработку ядерного оружия. Это давление не ослабевало практически на протяжении всего срока клинтоновской администрации; иранская тема занимала важное место (отнимая немало времени) в повестках дня саммитов Россия – США.
После принятия в 2001 году в России закона, разрешающего ввоз отработанного ядерного топлива (ОЯТ), в речах американских экспертов то и дело стало звучать предложение, увязывающее два обстоятельства. Россия, мол, отказывается от ядерного сотрудничества с Ираном, а США снимают ограничения на импорт в Россию ОЯТ из Японии, Южной Кореи и Тайваня. Пойди Москва на это, получила бы в денежном выражении куда больше дивидендов, чем от контрактов с Ираном.
Но нельзя не учитывать, что ключевой национальный интерес состоит для России не в получении еще нескольких сотен миллионов долларов, заработанных на контрактах с Ираном, а в том, чтобы ее сосед, имеющий масштабные ракетные проекты, сохранял свой неядерный статус.
Поэтому неудивительно, что Путин, которого в уже упоминавшемся интервью «Аль-Джазире» спросили о его отношении к иранской ядерной программе, начал не с сотрудничества, а с нераспространения: «Я лично считаю, что проблема возможного распространения оружия массового уничтожения в ХХI веке является ключевой. Это одна из самых главных проблем современности».
Во второй половине 1990-х в Москве действительно был зафиксирован рост интереса иранцев к российским предприятиям и институтам – прежде всего ракетостроительным, а также и ядерного топливного цикла (ЯТЦ). В ответ из России стали высылать иранских вербовщиков и были предприняты шаги по отлаживанию системы внутрифирменного экспортного контроля на собственных предприятиях. Это, однако, не остановило утечку в Иран чертежей, информации, умов, а иногда и контрактов российских предприятий в обход действующего законодательства и внедренного в 1998 году экспортно-контрольного правила «всеобъемлющего экспортного контроля» (catch-all).
К тому же в Москве уже в те годы с еще большим беспокойством начали приглядываться к треугольнику Пакистан – Иран – Северная Корея. В 1999-м руководитель «нераспространенческого» управления российской Службы внешней разведки публично предупреждал: «Со стороны стран риска <…> на острие этой работы [по обходу национальных систем экспортного контроля] находятся спецслужбы, которые обладают прекрасно отработанными методами добывания той самой закрытой технологии и материалов из секретных, прежде всего оборонных, отраслей, которой они затем подчас делятся между собой: корейцы консультируют пакистанцев, те – иранцев… Если мы в ближайшее время не решим эту проблему, мы будем сталкиваться с самыми удивительными нарушениями» (генерал-лейтенант Г.М. Евстафьев на конференции «Экспортный контроль: законодательство и практика». Цит. по: Экспортный контроль в России: наивно ожидать простых решений // Ядерный Контроль. 1999. № 3. С. 12).
Скудость информации всегда была и сегодня остается основной проблемой относительно того, что касается иранской ядерной программы. Москва не раз подозревала, что под сенью Корпуса стражей исламской революции, а возможно, в обход МИДа и даже президента Ирана с разной степенью интенсивности велись параллельные военные ядерные исследования. В Москве (как и в Париже, и в ряде других столиц, где проходили формальные и неформальные консультации с представителями Ирана) неоднократно отмечали несогласованность позиций иранских дипломатов и специалистов-ядерщиков, нередко противоречивших друг другу в оценке даже простых фактов. Поэтому Москва много раз и иногда даже навязчиво повторяла Вашингтону: «Если у вас имеются реальные факты, давайте их изучим». Но получала отказ с неизменной ссылкой на невозможность выдать разведисточники. В Москве сделали вывод, что сведения, вызывающие главные опасения американцев, исходят из Израиля и, не исключено, надуманны.
В какой-то момент, по крайней мере на публичном уровне, оценки Москвы смягчились. Россия заявила, например, о том, что ее разведка «не обнаружила убедительных признаков наличия [в Иране] скоординированной и целостной военной ядерной программы» и что «уровень достижений Ирана в ядерной области не превышает аналогичного показателя еще для 20–25 стран мира» (пресс-конференция директора СВР Примакова Е.М. по случаю представления доклада «Договор о нераспространении ядерного оружия». 1995 год). В одном из официальных документов по Ирану, датированных осенью 2000 года, утверждалось: «Наши контакты с иранцами показывают, что они настроены на деловой и откровенный разговор по экспортно-контрольной проблематике, демонстрируют готовность к дальнейшему развитию сотрудничества в этой сфере. Как представляется, у них есть понимание важности данного вопроса. … Руководство Ирана неоднократно подтверждало мирную направленность осуществляемой в стране ядерной программы и ее транспарентность» (цит. по: О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 8).
Тем обиднее было для Москвы узнать во второй половине 2002-го подробности о построенном центрифужном заводе в Натанзе, а также и о ряде других объектов ядерного топливного цикла. В Москве мало кто предполагал, что иранцы сумели настолько быстро и значительно продвинуться вперед. У российских специалистов это вызвало и уважение (хотя они признавали, что работающие в экспериментальном режиме установки могут быть еще слишком «сырыми», чтобы решать заявленные Ираном масштабные задачи), и новые вопросы. В Москве крепло подозрение: использование ЯТЦ в мирных целях – это не более чем способ замаскировать военные амбиции Ирана, Тегеран же ведет дело к «выскальзыванию» из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), что может произойти лет через пять-шесть, когда его ядерная программа «дозреет» и ее можно будет стремительно перевести на военные рельсы.
Эти события Россия восприняла весьма болезненно. Будучи единственным государством мира, сотрудничающим с Ираном в области атомной энергетики, она рассчитывала – вероятно, несколько наивно – на эксклюзивные, доверительные отношения с Ираном, который, как предполагалось, должен был ставить Москву в известность обо всех своих шагах в ядерной области, пусть и не связанных с двусторонним сотрудничеством. Причем ожидалось, что Иран будет информировать своего российского партнера заблаговременно. Как не очень убедительно объясняли потом иранцы, они «хотели заранее пригласить в Натанз [министра по атомной энергии] Румянцева, все ему заранее показать, но у того не нашлось времени приехать».
Москва с трудом скрывала раздражение. В ответ иранцы решили разыграть «европейскую» карту. Москве намекнули, что если она отойдет от духа партнерства, то ничто не помешает Тегерану выбрать себе новых партнеров, и что, например, Франция – первая в европейской очереди на получение контрактов: на кону были еще шесть энергоблоков, а может быть, и больше. В Иране вдруг вспомнили про, казалось бы, отброшенные после революции 1979 года планы шаха построить в стране 20 атомных энергоблоков.
Россия умудрилась проявить чудеса сдержанности и, вместо того чтобы закрывать глаза на неискренность Ирана, начала выстраивать откровенный диалог с той же Францией, имевшей, как выяснилось, серьезное «досье» на Иран, а также с Германией и другими европейскими странами. Раз обжегшись, в Москве решили, что, не имея разносторонней информации, вряд ли следует на всех международных форумах бросаться на амбразуру, защищая Иран и его право на мирную ядерную деятельность, которым он открыто злоупотребил.
В июне 2003-го из французского города Эвиана, где проходил саммит «большой восьмерки», Тегерану был послан недвусмысленный, жесткий сигнал: «Мы не будем игнорировать развитие продвинутой ядерной программы Ирана… Мы убедительно призываем Иран подписать и выполнить Дополнительный протокол МАГАТЭ без задержек или условий. Мы решительно поддерживаем подробное исследование со стороны МАГАТЭ ядерной программы этой страны». Еще за несколько месяцев до саммита Москва, безусловно, не подписалась бы под подобным текстом.
ОТ ДАВЛЕНИЯ К ДИАЛОГУ
До последнего времени диалог по иранской тематике между Россией и США шел со скрипом – и прежде всего из-за неприкрытого давления, которое Америка оказывала на Россию в связи с бушерским контрактом. В российских экспертных кругах сложились две точки зрения на причины такого давления. «Экономисты» объясняли его «беспощадной борьбой без всяких правил на мировом рынке атомной энергии». Как отмечено в одной из российских официальных записок 2000 года, «отказ от дальнейших связей с ним [Ираном] нанес бы серьезный урон российским политическим и экономическим интересам в регионе и в итоге означал бы создание благоприятных условий для прихода на иранский рынок аналогичной западноевропейской, а затем и американской продукции» (О российско-иранском сотрудничестве в чувствительных сферах // Вопросы безопасности. 2000. № 20 (86). 25 окт. С. 4).
«Геополитики» видели в поведении США более далеко идущее стремление – не допустить установления партнерских, стратегических отношений России с Ираном, скомпрометировать Иран в глазах Москвы и любой ценой нанести урон и без того сложному российско-иранскому диалогу. Некоторые специалисты также исходили из того, что действия Соединенных Штатов обусловлены не столько позицией самого Вашингтона, сколько влиянием на него израильского лобби.
В середине и во второй половине 1990-х, да и позднее, Соединенные Штаты нередко пытались использовать «бушерский вопрос» как разменную монету в диалоге с Москвой. Так, госсекретарь США Уоррен Кристофер поднимал в 1995 году вопрос об отказе России от сотрудничества с Ираном в качестве условия предоставления Москве полноправного членства в «восьмерке». В частных беседах американские официальные лица упоминали о возможной комбинации, предполагавшей отказ России от бушерского контракта в обмен на отказ США выйти из Договора по ПРО. Концепция «размена» действительно была популярной в среде неправительственных и даже у околоправительственных экспертов по обе стороны океана и периодически всплывала в разных контекстах.
Однако на самом деле в Москве эту концепцию никогда не воспринимали всерьез и никогда не дали бы ход подобным сделкам. Даже мысль о том, чтобы отступиться от Ирана, всегда представлялась Кремлю недопустимой, унизительной. Достаточно вспомнить, как завелся обычно невозмутимый российский президент (в Куала-Лумпуре в 2003 г.), когда услышал реплику одного журналиста: «Многие говорят, что вы сдали Иран». Даже в моменты особого недовольства иранскими партнерами Москве казалось, что лучше инициативно заморозить строительство Бушерской АЭС и потом посмотреть на развитие ситуации, чем отказаться от проекта в обмен на американские «пряники». Вообще, давление США на Россию по иранской проблеме оказалось не только бесполезным, но и контрпродуктивным.
В итоге диалог между Россией и США по Ирану начал шаг за шагом выравниваться. От пикировок стороны перешли к обмену оценками ситуации. Администрация Буша, по сути, сняла с повестки дня вопрос о Бушерской АЭС, согласившись с тем, что ее строительство и функционирование не могут угрожать международной безопасности до тех пор, пока отработанное ядерное топливо будет возвращаться в Россию. Пакет документов на этот счет был подписан руководителем Федерального агентства по атомной энергии Александром Румянцевым в Тегеране в феврале 2005 года.
Судя по результатам встречи президентов Буша и Путина в Братиславе (24 февраля 2005 г.), тема Ирана, столь важная – по разным причинам – для обоих лидеров, постепенно вытесняется из первых пунктов двусторонней повестки дня. Накануне саммита американские СМИ писали, что Иран и нераспространение станут главными темами переговоров, однако на совместной пресс-конференции Иран был упомянут только единожды. «Мы договорились, что у Ирана не должно быть ядерного оружия. Я ценю понимание, которое проявил Владимир. У нас был очень конструктивный диалог о том, как достичь этой общей цели», – сказал Джордж Буш. Путин вообще не коснулся этой темы. В ходе саммита он, похоже, проинформировал американского коллегу о том, что российский министр в ближайшие дни собирается подписать в Тегеране соглашение о возврате ОЯТ, открывая тем самым дорогу запуску Бушерской АЭС.
Но к тому моменту администрация США уже переменила свое видение политики в отношении Ирана. Военный сценарий (точечные бомбардировки ядерных объектов), то и дело возникавший в самом начале 2005-го, был отодвинут, переведен в разряд «запасных». По результатам европейского турне Джордж Буш решил пусть и в очень ограниченном формате, но все же работать вместе с «европейскими друзьями».
«ТРОЙКА» ПЛЮС ОДИН
Усилия европейской «тройки» в октябре 2003 и ноябре 2004 года привели к заключению договоренности о временном замораживании Ираном программы по обогащению урана в обмен на признание Европейским союзом права Ирана, как участника ДНЯО и члена МАГАТЭ, на реализацию мирной ядерной программы. Согласно той же договоренности, Евросоюз не препятствует завершению Россией строительства Бушерской АЭС, равно как и вероятной установке новых легководных реакторов; гарантирует Ирану возможность поставок топлива для АЭС на рыночных условиях, а также доступ к ядерным технологиям; поддерживает кандидатуру Ирана на членство в ВТО; рассмотрит шаги по развитию обширного экономического сотрудничества с Ираном; начнет диалог по вопросам безопасности, вызывающим особую тревогу Тегерана.
Для успешного продвижения этих инициатив Москва, оставаясь в тени, провела серьезную «артподготовку». Россия, считают дипломаты, участвующие в переговорах «тройки» с Ираном, сыграла весьма существенную роль в том, чтобы убедить Тегеран подписать Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ (декабрь 2003 г.). Со своей стороны высокопоставленный чиновник МИДа РФ назвал договоренности ноября 2004-го «прорывом». Правда, придется оговориться, что после европейского турне Кондолизы Райс, а затем и Джорджа Буша зимой с.г. позиция европейской «тройки» претерпела одно существенное изменение: вместо «заморозки» иранской программы по обогащению урана там теперь требуют ее полного, на веки вечные, демонтажа. Надо еще разобраться, чего в этом больше: возросшего беспокойства «тройки» по поводу истинных намерений Тегерана, следствия давления со стороны США, или же просто повышения ставок на переговорах, чтобы затем можно было выходить на компромиссные позиции? Но все же трудно представить себе, чтобы такая гордая и смотрящая далеко вперед страна, как Иран, пошла на добровольный и постоянный отказ от самой возможности иметь программу обогащения урана (возможность, которая представлена Ирану на законных основаниях – согласно ДНЯО) и чтобы европейцы не учитывали этой особенности иранских подходов.
На данный момент интересы и цели России и ЕС на «иранском направлении» во многом совпадают. Обе стороны заинтересованы в стабильном, не несущем угрозы Иране, поскольку это государство является соседом России, а в будущем, возможно, и Европейского союза. И та, и другая сторона осознаюЂт стратегическую роль Ирана как важнейшего источника нефти и газа, а также как транзитного пункта на транснациональных транспортных коридорах. Как Россия, так и ряд стран – членов Евросоюза, в частности Германия, убеждены, что Иран еще не принял политическое решение о создании собственного ядерно-оружейного арсенала. То есть Россия и ЕС оценивают масштаб угрозы принципиально иначе, нежели США. Москву и Брюссель сближает представление о важности солидного набора «пряников» в диалоге с Тегераном, Вашингтон же больше внимания уделяет «кнуту».
Наконец, и Россия, и Европейский союз (в том числе страны «тройки», и особенно Франция) торопятся, используя отсутствие США, продвигать на многообещающем иранском рынке свои коммерческие интересы (прежде всего в атомном, нефтегазовом, автомобильном и оборонно-промышленном секторах). Соображения экономического характера способны превратиться в источник конфликта интересов. За политическими декларациями о тесном сотрудничестве России и Евросоюза по иранскому ядерному вопросу скрывается растущая конкуренция за экономические преимущества.
Однако атомная энергетика – не единственная область, в которой долгосрочные интересы России и ЕС могут столкнуться. Еще один потенциальный камень преткновения – сектор военно-технического сотрудничества. Европейский мораторий на продажу оружия Ирану был весьма выгоден российскому ВПК: по некоторым оценкам, Иран является третьим (после Китая и Индии) рынком экспорта российских обычных вооружений.
Напряженное российско-европейское состязание прослеживается и в сфере нефтегазовой энергетики. Несмотря на разного рода юридические препоны и риск санкций со стороны США, компании из России и из стран – членов Европейского союза давно начали битву за допуск к энергетическим ресурсам Ирана. В тендерах на разработку иранских крупных нефтяных полей участвуют такие европейские компании, как BP (наследница Anglo-Iranian), Shell, TotalFinaElf, ENI, Sepsa, норвежская Statoil. На сегодняшний день нефть составляет 80 % общего иранского экспорта в Евросоюз. Российская доля пока скромнее. Однако «ЛУКойл» имеет масштабные перспективные проекты в Анаране, а «Газпром» присоединился к другим гигантам (в числе которых французский TotalFinaElf) в рамках проекта стоимостью два миллиарда долларов по развитию огромного газового месторождения в южном Парсе.
Наконец, ЕС давно считает, что самая эффективная форма поддержки реформаторов в Иране – политика «обусловленного вовлечения» Тегерана. В Москве, однако, поддержка реформаторов не только не является приоритетной задачей, но и даже рассматривается многими как угроза удобному статус-кво. Москва неплохо наладила работу и с нынешним умеренным президентом Сейедом Мохаммедом Хатами и с его наиболее вероятным «сменщиком» консерватором-прагматиком Али Хашеми Рафсанджани.
«ТИХАЯ ДИПЛОМАТИЯ» МОСКВЫ
Некоторое время назад многие западные СМИ только и делали, что писали о том, как Россия, тайно или явно, якобы помогает Ирану продвигаться к созданию ядерного оружия. Сегодня, однако, критики российско-иранского ядерного сотрудничества признали, что успехи Тегерана – результат содействия со стороны Пакистана, а отнюдь не России. А по некоторым направлениям ядерных научно-исследовательских и инженерных работ иранцы добились прогресса собственными силами. Бушерская стройка оказалась не более чем удобным «громоотводом» для иранцев, торопившихся с развитием собственной негласной центрифужной программы.
Вместе с тем в последние два года Москва, находясь «за сценой», ни разу не снизила темп диалога с Тегераном по всему набору проблем, связанных с нераспространением ОМУ. Так, о решении Ирана присоединиться к Дополнительному протоколу было объявлено именно в Москве. Но в какой-то момент Москва умышленно уступила пальму первенства европейской «тройке».
Так в чем же суть «тихой политики» России в отношении Ирана и его ядерной программы?
Во-первых, Россия нацелена на продолжение и даже на активизацию ядерного сотрудничества с Ираном. В Росатоме считают, что решение Совета управляющих МАГАТЭ в ноябре 2004 года устранило барьеры в совместной работе Ирана с западными странами и Россией в области высоких ядерных технологий. А крупный российский дипломат, принимавший участие в консультациях с европейской «тройкой», заметил: «От нас они (члены «тройки») хотели одного – гарантированных поставок ядерного топлива для Бушера в Иран. Мы готовы это сделать. И для нас важно, что теперь к нам никто не сможет приставать, что мы якобы делаем что-то незаконное в Иране, – ведь нас поддерживает Западная Европа».
После позитивных сдвигов в переговорах европейской «тройки» с Ираном и на фоне более спокойного обсуждения «иранского досье» в МАГАТЭ нет особых препятствий для начала переговоров о возведении второго энергоблока Бушерской АЭС или даже строительства АЭС на новой площадке.
Во-вторых, в качестве условия для дальнейшего сотрудничества Россия ставит неукоснительное исполнение Тегераном обязательств перед МАГАТЭ, включая скорейшую ратификацию Дополнительного протокола, а также информирование этого агентства по всем остающимся в «досье» вопросам.
В-третьих, Москва намеревается тщательно следить за выполнением всех пунктов заключенного с Ираном в феврале нынешнего года соглашения о возврате ОЯТ с Бушерской АЭС, а также сопутствующего пакета документов. В первые два года после пуска Бушерской АЭС контроль за ее работой будет полностью осуществляться российскими атомщиками, впоследствии – иранцами, но под присмотром россиян.
В-четвертых, выбирая меж двух зол – объективным обострением российско-европейской конкуренции за иранские рынки и невозможностью сотрудничества с Ираном в результате его международной изоляции, – Москва сделала ставку на «интернационализацию» ядерного диалога по иранской тематике и соответственно на поддержку усилий европейской «тройки».
В-пятых, Россия, которая с беспокойством следит за «замыканием» иранского ЯТЦ, отдает себе отчет в том, что со временем Иран сможет достаточно быстро перевести свою мирную программу на «военные» рельсы. Москва стремится к тому, чтобы Тегеран перешел от временной приостановки программы по обогащению урана к полному отказу от нее. Для этого требуется создать (используя и «пряники» европейской «тройки», и гарантии безопасности Ирану со стороны США, и систему мер МАГАТЭ) необходимые условия, которые стимулировали бы не только Иран, но и другие государства, идущие похожим путем, отказаться от собственных программ обогащения. То есть это может быть только суверенное решение самого Ирана. «Передавливать» в данном вопросе вряд ли было бы продуктивно, да и с правовой точки зрения для этого нет оснований.
В-шестых, учитывая недостаточность имеющейся информации по Ирану, Россия всячески пытается наладить обмен соответствующими конфиденциальными сведениями, причем как на двустороннем уровне (с США, Германией и другими странами), так и на уровне «большой восьмерки».
Конечно, дефицит сведений о ситуации в Иране – проблема не только России, но и США и Евросоюза. Как подчеркнул недавно бывший аналитик ЦРУ Кеннет Поллак, «до нападения на Ирак мы знали, что наша информация была неадекватной, но не осознавали, до какой степени она была некачественной. Сегодня большинство чиновников в разведке считают, что наша информация о механизме принятия решений в Тегеране и о иранском ОМУ еще более отрывочная и ненадежная». В докладе специальной комиссии Лоуренса Силбермена о состоянии американской разведки резкой критике подвергается качество разведданных США по Ирану.
Тот факт, что Москва упорно настаивает на более активном вовлечении инспекторов МАГАТЭ в процесс контроля над иранским ядерным комплексом, отчасти обусловлен именно желанием лучше разобраться в противоречивой информации, поступающей из Ирана. По этой же причине Россия придает такое большое значение и собственному атомному присутствию в Иране.
Вместе с тем при всей неопределенности ситуации в Иране Москва по-прежнему не разделяет мнение (доминирующее в Вашингтоне и, судя по всему, в Лондоне) о том, что Иран уже принял политическое решение о создании ядерного оружия. Но в России (как и в Берлине и Париже) признают: Иран способен принять такое решение, если во внешнеполитических событиях произойдет неблагоприятный для него поворот (чего полностью исключить нельзя). Так что остается работать над устранением причин, могущих побудить Иран, достаточно рационального, по мнению Москвы, игрока, обрести собственный ядерный арсенал.
Таким образом, теряясь в догадках по поводу истинных ядерных намерений Тегерана, Москва пытается балансировать между очевидными стратегическими соблазнами и «нераспространенческой» осторожностью в отношении своего «трудного» соседа и партнера. При всем при том, однако, она явно склоняется к стимулированию сотрудничества и политике «оправданного риска».
Россия. США. Иран. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 20 апреля 2005 > № 2906361
Александр Винников, Владимир Орлов
Словакия является одной из самых привлекательных стран для инвестиций в автомобильную промышленность, наряду с Индией, Таиландом, Ираном и Чехией. По прогнозу американской компании WMRC, Словакия в скором будущем станет одним из пяти новых мировых центров автомобилестроения. Китай останется главным конкурентом всех стран, пытающихся добиться успеха на этом рынке. Прогнозируется, что после 2008г. в Словакии будет производиться 150-225 автомобилей на душу населения, что позволит стране занять первое место в мире по этому показателю. Автомобильная промышленность является уникальным шансом для словацкой экономики. Сейчас в этой отрасли занято 55 тыс.работников, а к 2010г. их число может вырасти до 100 тыс.и даже перейти этот рубеж. Для привлечения прямых иностранных инвестиций необходимо наличие гибкой системы поставок и развитие сектора проектных и конструкторских услуг. Словацким предприятиям придется наращивать свои мощности и объемы производства. Автомобильные заводы рассчитывают на поставщиков, находящихся в радиусе 400 км. При открытии завода в Словакии он сможет успешно работать с поставщиками из Австрии, Венгрии, Чехии и из самой Словакии, т.е. с предприятиями одного из европейских центров автомобилестроения. Более того, продукция словацких предприятий получит доступ на зарубежные рынки. По мнению министерства экономики Словакии, правительство должно создать все условия для устойчивого развития автомобильной промышленности в стране и предусмотреть механизмы стимулирования иностранных инвесторов.
Представитель Белого дома Стивен Манн призывает власть Грузии сохранить энергетическую независимость и воздержаться от продажи магистрального газопровода, пишет 13-14 апр. газета «Версиа». США давно говорят о защите энергетической независимости, исходя из стратегических интересов Грузии. Этой темы посол США в Грузии Ричард Майлс касался и ранее. Хотя, представители власти Грузии, как видно, не спешат следовать этим советам. После посещения Абхазии Стивен Манн встретился с председателем парламентского комитета по обороне и безопасности Гиви Таргамадзе. В ходе встречи он отметил, что для Грузии особое значение имеет то, кто будет владеть магистральным газопроводом. В случае если им станет российский «Газпром», создается опасность абсолютной монополии в газовой сфере, что сделает Грузию полностью зависимой от российской энергосистемы. Никто не может исключить возможный в случае чего шантажа со стороны России. Схема ясна. «Газпром» поставляет газ, он будет управлять газопроводом и дистрибьюцией, а это чисто монопольная схема, которая уже есть в России и которая противоречит процессам, проходящим в Европе и вообще на международном энергетическом рынке. По словам эксперта в вопросах энергетических исследований Каспийского региона Лианы Джервалидзе, приход в Грузию «Газпрома» противоречит интересам США. Но это для Грузии второстепенно, главное – интересы страны, но вхождение «Газпрома» не в интересах и Грузии. «Если мы хотим вступить в Евросоюз и НАТО, если придерживаемся прозападной ориентации, то мы должны учитывать западные либеральные тенденции, которые входят в противоречие с правилами игры на энергетическом рынке России», – считает эксперт. Когда Грузия подписала энергетическую хартию, страна взяла обязательство не допускать монополизации своего энергетического рынка ни с чьей стороны, и создать либеральный, конкурентный рынок, что исключается в случае вхождения «Газпрома», говорит Лиана Джервалидзе. Одна из групп экспертов говорит о далеких стратегических политических интересах Америки, в которые по нескольким причинам не садится вхождение «Газпрома» в Кавказский регион (перспективы поступления российского и иранского газа в Европу.). Поэтому США пытается лоббировать собственные проекты. Хотя, нельзя сказать, что в Грузии в этом плане существует однозначная политика.
Недавно госминистр по вопросам экономического развития Каха Бендукидзе заявил в телеинтервью, что для него не имеет значения, к чему призывают западные дипломаты. С целью энергетической независимости Грузии американский проект должен быть завершен. Это трубопровод Баку-Тбилиси-Эрзрум. Не исключено, что наряду с добрыми намерениями представители Белого дома проводят и собственные политические интересы. Что ждет Грузию в случае осуществления этого проекта? По словам Лианы Джервалидзе, «мы ожидаем, что часть газа (стоимостью в 300 млн.долл.) Грузия получит бесплатно, и часть (1 куб.м. за 55 долл.), что позволит российскому «Газпрому»не поставлять газ дороже 60 долл. и не поднимать цену до 80-85 долл., как это происходит в странах Балтии». «Если «Газпром» завладеет магистральным газопроводом, то мы потеряем этот рычаг, и будем вынуждены отдать газ Эрзрума «Газпрому», который затем установит выгодную ему цену», – отметила она. В то же время эксперты вовсе не призывают власть Грузии блокировать вхождение в страну российского газа. Как и в странах Евросоюза, у энергосистемы Грузии минимум должны быть три альтернативных источника, среди которых рассматривается и российский газ.
Администрация Джорджа Буша «ценит» усилия правительства Виктора Ющенко по расследованию поставок крылатых ракет в Иран и Китай, заявил пресс-секретарь Белого дома Скотт Маклеллан. «Расследованием этого вопроса сейчас занимается правительство Украины, и мы ценим эти усилия», – сказал Маклеллан. По словам пресс-секретаря, за исключением того, что уже было объявлено ранее, он не располагает какими-либо дополнительными сведениями по данному вопросу. Ющенко перед визитом в США, состоявшимся с 4 по 7 апр., в интервью американской телекомпании Эн-би-си подтвердил факт незаконной продажи предыдущим правительством Украины крылатых ракет Х-55, способных нести ядерную боеголовку, Ирану и Китаю. «Я подтверждаю это, хотя и делаю это с горечью», – сказал Ющенко. «Несколько дней назад я получил доклад о том, что продажа состоялась через нескольких подставных лиц», – добавил он. Президент Украины утверждал также, что ракеты Х-55 были поставлены в Иран и Китай по поддельному контракту, в котором страной-получателем была указана Россия. Копия контракта, с которой ознакомилась телекомпания, содержит необходимые разрешительные печати для экспорта 20 крылатых ракет в Россию, которая, как отметила тогда Эн-би-си, отрицает какую-либо свою причастность к данной сделке.
Парламент Ирана большинством голосов (127 – «за» из 217) ратифицировал проект закона, разрешающий аборты. Как сообщили в пресс-службе иранского меджлиса (парламента), «осуществление абортов в соответствии с ратифицированным законом разрешено при условии наличия угрозы здоровью матери и ребенка». Операционное вмешательство возможно также только при наличии согласия родителей и медицинского заключения как минимум трех врачей, свидетельствующих о патологиях и угрозе здоровью и жизни матери и ребенка. Ранее проведение абортов в Иране было категорически запрещено. Ратифицированный законопроект, согласно местному законодательству, будет отправлен на утверждение в надпарламентский орган – Наблюдательный совет Исламской Республики.
Официальный представитель иранского МИД Хамид Реза Ассефи заявил, что в Иране не зафиксировано фактов покупки у Украины крылатых ракет. «В документах соответствующих правительственных органов (министерство обороны) никаких фактов покупки у Украины крылатых ракет не зафиксировано», – сказал в воскресенье журналистам Ассефи. По его словам, «иранское правительство не занималось сделкой по покупке ракет, другие законные структуры также не подтвердили факта приобретения указанных вооружений».Официальные органы Украины в результате судебного расследования пришли к выводу о том, что во время президентства Леонида Кучмы в Иран были проданы 12 крылатых ракет Х-55 и комплект наземного оборудования КНО-120. Ракеты Х-55 представляют собой советский аналог американской ракеты «Томагавк» и предназначены для нанесения точечных ударов по стратегическим объектам. На вооружении в иранской армии стоят модернизированные ракеты «Шехаб-3». Максимальная дальность полета – 1500 км., расчетная – 1300 км. Жидкотопливная ракета оборонного плана разработана в Иране на базе северокорейской ракеты «Нодон-1». Последние испытания прошли 20 окт. 2004г.
Экономическое сотрудничество России и Армении постепенно приближается по своему уровню к стратегическому взаимодействию в политической и военной сферах. В сент. 2001г. подписан Договор о долгосрочном экономическом сотрудничестве на период до 2010г. 4-5 нояб. 2002г. состоялся официальный визит премьер-министра России в Армению, в ходе которого была урегулирована проблема задолженности Армении перед Россией путем передачи в ее собственность ряда армянских промышленных предприятий. В 2004г. проводилась работа по улучшению транспортного сообщения между Россией и Арменией. 10 янв. 2005г. подписано соглашение между Минтрансом России и министерством экономического развития Грузии об организации прямого паромно – железнодорожного сообщения через порты Кавказ (Россия) и Поти (Грузия). Его реализация будет способствовать смягчению транспортных проблем Армении. В окт. прошлого года Россия дала согласие на присоединение Республики Армения к Соглашению о международном транспортном коридоре «Север-Юг», что открывает для республики возможность выхода на рынки Урала, Сибири и Дальнего Востока. Россия занимает ключевые позиции в ТЭК Армении. Пущенный с российской помощью и работающий на российском топливе энергоблок Армянской АЭС вырабатывает до 40% потребляемой в республике электроэнергии. С сент. 2003г. АЭС перешла в доверительное управление дочерней компании РАО «ЕЭС России» («Интер РАО ЕЭС») сроком на пять лет с правом его продления. В собственность РАО «ЕЭС России» передан Севано-Разданский гидроэнергетический каскад. В счет погашения государственного долга Армения передала в собственность России пять армянских предприятий. Среди них – Разданская ТЭС, на которую приходится около 30% всех электрогенерирующих мощностей республики.
В 1999г. в Армении создано российско-армянское совместное предприятие «АрмРосгазпром». Рассматривается вопрос о возможном российском участии в строительстве газопровода Иран-Армения. Авиакомпания «Сибирь» контролирует деятельность компании «Армавиа» – правопреемника государственной авиакомпании «Армянские авиалинии». В банковской сфере Армении в 2004г. наблюдалась активизация позиций российских банков, доля которых в уставном капитале банковской системы республики достигла 25%. Отечественный капитал присутствует в 9 из 20 банков страны. В 2004г. Внешторгбанк приобрел контрольный пакет акций «Армсбербанка». Состоялась покупка российским «Ингосстрахом» 75% акций одной из крупнейших страховых компаний Армении «Эфес».
ООО «Рассвет-лес» – предприятие, занимающееся добычей и переработкой древесины, расположенное в Бирилюсском районе Красноярского края, начало поставку пиломатериалов в Иорданию. Очередная партия древесины была отправлена арабам в этом месяце. Между тем, как сообщили «Пресс-Лайну» в дирекции предприятия, «Рассвет-лес» является традиционным поставщиком леса в Китай, Иран, Ирак.
В соответствии с подписанным соглашением индийская государственная компания Gas Authority of India (Gail) и иранская компанией NPC International намерены создать совместное предприятие с равной долей участия для реализации проекта строительства в иранской провинции Южный Парс завода по переработке природного газа. Инвестиции Gail составят 1,5 млрд.долл. В число производств, связанных с новым заводом, войдут предприятия, производящие поливинилхлорид, полиэтилен высокого и низкого давления.
Заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Рязанов во вторник вечером прибудет в Ереван для обсуждения ряда армяно-российских проектов в газовой сфере. Об этом сообщила пресс-секретарь ЗАО «АрмРосгазпром» Шушан Сардарян. По ее словам, в рамках визита 16 марта состоится встреча Рязанова с президентом Армении Робертом Кочаряном, в ходе которой будут обсуждены вопросы о возможности участия «Газпрома» в строительстве газопровода Иран-Армения. Ранее сообщалось, что победителем тендера на строительство первого участка Мегри-Каджаран газопровода Иран-Армения стала компания «АрмРосгазпром», акционерами которой являются российское ОАО «Газпром» и министерство энергетики Армении, владеющие по 45% акций, а также компания «Итера» – 10% акций. Министр энергетики Армении Армен Мовсисян ранее сообщил, что с представителями «Газпрома» ведутся переговоры о строительстве второго участка газопровода Иран-Армения по маршруту Каджаран-Сисиан-Джермук-Арарат.
Турция намерена обратиться в международный арбитраж по вопросам установления цены на иранский газ, которая была увеличена с 1 янв. с.г. на 4,5%, а также из-за постоянных перерывов или прекращения его подачи в Турцию. Турция начала закупать иранский газ в 2001г. (4 млрд.куб.м.) в рамках 25-летнего соглашения. Как планировалось, в 2005г. импорт газа из Ирана должен был составить порядка 6,7 млрд.куб.м., а в 2007г. – 10 млрд.куб.м. Потребности Турции в газе в 2005г., как предполагается, увеличатся на 15,7% и составят 25,8 млрд.куб.м., при этом около 15,5 млрд.куб.м. природного газа будет поставляться из России. Анкара впрорабатывает вопросы заключения соглашения на поставку газа в Израиль, а также прокачки 246 млн.куб.м. в 2006г. в Грецию.В интервью журналу минэнергетики и природных ресурсов Турции Х.Гюлер отметил, что ЕС, сознавая свою зависимость от импорта газа из России, рассматривает альтернативные источники поставки энергоресурсов. И в этом плане, приоритетная роль отводится газопроводу Турция-Греция, да и самой Турции, через территорию которой пройдут пути поставки энергоресурсов из стран Каспийского региона в Европу. Кроме того, Турция для удовлетворения возрастающих потребностей экономики страны в электроэнергии и с целью снижения зависимости от импортных энергетических источников, планирует к 2011г. построить и пустить в эксплуатацию 3 АЭС, электроэнергия которых покроет 8-10% потребностей страны.
По сообщениям местных СМИ, Турция, учитывая опасность, которую представляет армянская атомная электростанция, и ее расположение в сейсмической зоне, потребовала ее закрытия и направила официальное обращение в Европейский Союз и международное агентство по атомной энергии, которое заявило о проведении широкой ревизии по данному вопросу. До этого агентство проводило соответствующую ревизию в Ираке. Ожидается, что в настоящее время такая ревизия будет проведена и в Иране. Государства, препятствующие работе экспертов агентства или же не выполняющие решения данной структуры, сталкиваются с самыми серьезными экономическими санкциями.
Газ-СПГ
Газ постепенно занимает место нефти в мировом энергетическом балансе. Потребление газа растет в два раза быстрее, чем потребление нефти. До недавнего времени основным и единственным способом транспортировки газа были трубопроводы. В 1990гг. начался быстрый рост потребления сжиженного природного газа (СПГ). 27% мирового производства СПГ приходится на 4 африканские страны: Алжир, Нигерию, Египет и Ливию.
Сжиженный природный газ – это не продукт. При его производстве, то есть при сжижении газа, добавленная стоимость не создается. Собственно сжиженный газ никому не нужен, он становится продуктом только после регазификации -обратного превращения в газообразное состояние. СПГ – это не продукт, а способ его транспортировки. Сжижение газа целесообразно там, где между поставщиком и потребителем трудно или невозможно протянуть трубопровод.
Перевозки СПГ осуществляются исключительно морем. Основные элементы транспортной инфраструктуры в данном случае следующие: завод по сжижению на побережье, совмещенный с терминалом; специальный танкер (танкеры); завод по регазификации – также на побережье и также совмещенный с терминалом. Все заводы по сжижению (и, «разжижению») газа находятся на побережье. К заводу ведут газопроводы от месторождений – или со стороны моря (с шельфа) или со стороны суши.
Рост потребления сжиженного газа вызван двумя обстоятельствами: во-первых, стали дешеветь технологии сжижения. Во-вторых, сыграла свою роль общая либерализация газового рынка: при поставках сжиженного газа покупатель в меньшей степени зависит от продавца, а продавец – от покупателя.
СПГ (LNG) занимает в 600 раз меньший объем, чем исходный продукт (газ в его природном состоянии). 1 куб.м. СПГ весит 400 кг. (0,40 т.). Следовательно, из 1000 куб.м. природного газа получается 1,67 куб.м. или 0,67 т. СПГ. Производительность завода измеряется в кубометрах исходного сырья или в т. производимого СПГ. Важно не путать эти два показателя при сопоставлении. Заводы по сжижению газа есть в Алжире, Индонезии, Тринидаде и Тобаго, Венесуэле, Нигерии, Норвегии, Катаре, Австралии и Омане. Рост потребления сжиженного газа в мире составляет 6-7% в год (газа в целом – 2%).
Алжир. Самый первый в мире завод по сжижению газа был построен в Алжире, в порту Арзев, в 1964г. Небольшой по мощности (1,7 млрд.куб.м.) завод был закрыт в 1997г., затем модернизирован и снова введен в строй в 1999г. Спустя 4г. он должен был быть закрыт окончательно, но из-за дефицита мощностей продолжает работать до сих пор, на пределе своих возможностей.
Самый старый в мире завод давно не является для Алжира основным. 95% производства приходится на три других завода, два из которых также расположены в Арзеве (установленная мощность – 11,2 и 12,3 млрд.куб.м.). Третий по размеру алжирский завод находится в Скикде. Расчетная мощность производства в Скикде – 6,5 млрд.куб.м. 19 янв. 2004г. на заводе произошли взрыв и пожар. Не исключено, что причиной взрыва в Скикде был теракт, погибли 27 чел. – работников производства.
3 из 6 модулей завода вышли из строя, производительность сократилась на 44% – до 3,6 млрд.куб.м. по итогам 2004г. Министр энергетики Алжира Хелил заявил, что вместо трех взорванных модулей будут построены 2, но по мощности вместе они будут в 2 раза больше трех взорванных. На это необходимо 800 млн.долл., и пока восстановление мощностей завода не произошло.
Алжирский газ занимает 17% мирового рынка СПГ (2 место после Индонезии). Основные поставки приходятся на Францию (Gaz de France), Бельгию (Distrigaz), Испанию (Enagas), Турцию (Botas), Италию (Snam), Грецию (DEPA), а также США (5% всего объема). Алжирские заводы целиком находятся в собственности и управлении государственной монополии Sonatrach.
Нигерия. В Нигерии построен пока всего один завод по сжижению газа, но этот завод может вскоре стать крупнейшим на континенте. Планируется строительство еще 3-5 заводов, в результате чего Нигерия может занять 15% мирового рынка и выйти на первое место в Африке по производству СПГ.
Единственный пока завод расположен на острове Бонни в Гвинейском заливе, недалеко от впадения в океан одного из рукавов Нигера (вся добыча нефти и газа в Нигерии сосредоточена вокруг Дельты Нигера). Завод начал работу в 1999г., в 2002г. закончено строительство третьего модуля, после чего проект вышел на первоначально запланированную мощность 10,7 млрд.куб.м. Успех проекта вдохновил акционеров, и ведутся работы по расширению завода, известного под названием Bonny Island (о-в Бонни). В 2005г. должны быть введены в строй 4 и 5 модули по сжижению газа, в результате чего мощность завода должна удвоиться (составит 21 млрд.куб.м.).
Собственником Bonny Island является Nigeria Liquefied Natural Gas Corporation (NLNG). Крупнейший акционер (49%) – NLNG – государственная нефтяная корпорация, ей не принадлежит контрольный пакет, что является отступлением от основного принципа развития нефтегазовой промышленности Нигерии (стандартная доля NNPC во всех объектах – 60%). Преобладание иностранного капитала в Bonny Island компенсируется его разнообразием – акционерами являются британская Shell (25,6%), французская TotalFinaElf (15%) и итальянская Agip (10,4%).
Большинство газа в Нигерии находится в нефтяных месторождениях, этот газ уже извлекается и, по большей части, сжигается. Развитие производства СПГ на данный момент представляется реальной программой использования нигерийского газа. В большинстве случаев не требуется проводить специальную разведку. 99% разведанных запасов газа находится вблизи побережья (в прибрежных районах или на шельфе), поэтому нет необходимости в строительстве дорогостоящих магистральных газопроводов до побережья (как в Алжире и Ливии, например).
Помимо расширения завода на острове Бонни существует еще ряд перспективных проектов создания мощностей по производству СПГ. Среди них проработаны следующие (см. карту): West Niger Delta (инвестор – ChevronTexaco); Brass River (инвестор – Phillips); Nnwa (плавучий, инвестор – Statoil); Без названия (плавучий, ExxonMobil). Их совокупная мощность может составить 26,5 млрд.т. в год (15% нынешнего мирового рынка СПГ).
Египет. Первый завод по сжижению природного газа начал работать в Египте в янв. 2005г. Завод расположен на побережье Средиземного моря, в окрестностях г.Думьят (Dumietta) и рассчитан на переработку 7,1 млрд.куб.м. газа в год. Cобственник и оператор завода – совместное предприятие Segas (Spanish Egyptian Gas), образованное испанской Union Fenosa (80%) и двумя египетскими госкомпаниями – Egyptian Gas Holding (EGAS, 10%) и Egyptian General Petroleum Corp (EGPC, 10%). В свою очередь, 50% Union Fenosa Gas принадлежит итальянской Eni (остальные 50% – Union Fenosa SA, Испания).
Строительство завода происходило с некоторыми задержками, инвестиции в проект составили 1,4 млрд.долл. 17 дек. 2004г. агентство Dow Jones сообщило о выделении займа в 250 млн.долл. на достройку завода. Заем выделил Европейский инвестиционный банк (European Investment Bank). В янв. Segas объявил о начале пробных поставок СПГ. В июле 2004г. британская компания BG (бывшая British Gas) заключила соглашения о поставках своего газа на завод и закупках готового СПГ (то есть об экспорте своего газа «через» завод). Речь в соглашениях шла о газе с офшорных месторождений Дельты Нила Scarab Saffron. Соглашение рассчитано на поставки 6,3 млн.куб.м. газа в день (2,3 млрд. в год) в течение ближайших 4 лет. BG разрабатывает месторождения совместно с египетской EGPC и малазийской Petronas. BG будет закупать на заводе 700 тыс.т. жидкого газа в год для реализации в Европе (информация компаний). Предполагаются поставки в интересах Eni и Gas de France (Франция).
Открытие второго египетского завода, с приблизительно такой же производительностью, ожидается в конце 2005г. Строительство ведется также на побережье Средиземного моря, в 50 км. к востоку от Александрии. Завод строится в интересах BG, которая выступает «в партнерстве» с Petronas (Малайзия). Первая очередь завода должна быть готова в III кв. 2005г., вторая – в середине 2006. Газ для этого завода будет поставляться с офшорных месторождений Siman/Sienna, разрабатываемых BG. В окт. 2002г. подписано соглашение сроком на 20 лет (c 2005) о продаже 3,6 млн.т. в год СПГ (50% всего объема) французской Gaz de France (информация African Energy). После ввода в строй второй очереди (середина 2006) основным покупателем СПГ должна стать BG, которая будет закупать газ в том числе для своего завода по регазификации в Lake Charles (Луизиана, США). По предположению EIA, с 2007г. BG может начать поставлять египетский газ и на терминал в Бриндизи (Brindisi), Италия. В финансировании этого проекта участвовали как европейские, так и арабские финансовые структуры: European Investment Bank, Credit Lyonnais, HSBC Bank, Arab Petroleum Investments Corporation, Societe Generale и другие; а также египетский кредитный пул: Commercial International Bank, Misr International Bank, и дочерний банк Societe Generale в Египте.
Если оба завода, в Думьяте и Икду, заработают на полную мощность, то Египет, по нашим оценкам, уже в 2006г. может занять 3-4% газового рынка Евросоюза, причем весьма вероятно, что за счет сокращения российской доли в поставках (сейчас – 38%).
Ливия. В Ливии пока функционирует всего один небольшой завод по сжижению газа (Мерса-ал-Брега). Он был построен еще в 60гг. прошлого века американской компанией Esso и начал работу в 1971г. Ливия тогда стала вторым в мире (после Алжира) экспортером СПГ. Установленная мощность завода составляла 100 млрд.куб. футов газа (2,8 млрд.куб.м.). Из-за введения американских санкций против режима Каддафи ливийский завод испытывает хроническую нехватку запчастей и квалифицированного обслуживания. Он пришел в упадок, объем переработки составляет 0,9 млрд.куб.м. в год. Собственник и управляющая компания – государственная нефтегазовая монополия NOC, покупатель газа – испанская компания Enagas.
Развитие газодобычи является приоритетным направлением для госкомпании NOC. Пока на газ приходится только 6% добычи углеводородов в Ливии (в пересчете на нефтяной эквивалент), в то время как доля газа в разведанных запасах – 18%, а в прогнозируемых запасах – еще выше. После снятия международных санкций появились проекты строительства как магистральных трубопроводов, так и заводов по сжижению газа, но пока говорить о них детально нет смысла.
Ангола. Помимо 4 уже состоявшихся экспортеров СПГ, на карте Африки могут появиться новые. Наибольший интерес представляет в этой связи проект строительства завода в Анголе, в порту Сойо на севере страны. Уже создан консорциум инвесторов, в который вошли ChevronTexaco (США, 32%), Sonangol (ангольская госмонополия, 20%), Norsk Hydro (Норвегия, 12%), BP (Великобритания, 12%), Total (Франция, 12%) и ExxonMobil (США, 12%). Оператором завода будет лидер консорциума – американская ChevronTexaco. Ангольский завод может стать первым подобным объектом на континенте под управлением именно американской компании. Первоначально завод предполагали строить близ столицы страны Луанды, но затем проект был перенесен ближе к запасам газа, в северную провинцию Заире. Первая очередь завода будет состоять из одного модуля, рассчитанного на переработку 6 млрд.куб.м. газа в год. Разработка проекта должна закончится в середине 2005г., а окончательное инвестиционное решение должно быть принято, по данным EIA, в середине 2006.
Перспективы. У четырех рассмотренных нами африканских производителей принципиально различается доля, которую СПГ занимает в их газовом экспорте. 0,1 млрд.куб.м. газа в год будет перекачиваться из Египта в Иорданию по трубопроводу (введен в строй в июле 2004г.). В 70 раз больше поставляться с одного только завода в Думьяте. После введения в строй аналогичного по мощности завода Идку доля трубопроводного транспорта в экспорте газа составит менее 1% (хотя еще полгода назад составляла 100%). В Нигерии завод по сжижению на о-ве Бонни – единственный экспортер газа, как и ливийский Мерса ал-Брега. Только в Алжире наблюдается паритет: на магистральные трубопроводы в Европу приходится 54% экспорта, на заводы по сжижению – 46%.
Во всем в мире в целом сжиженный газ постепенно увеличивает свою долю рынка – за счет трубопроводного транспорта. В Африке ситуация не будет развиваться столь однозначно. Совершенно очевидно, что мощности по сжижению газа будут существенно расширяться во всех рассмотренных нами странах – в Алжире, Ливии, Египте и Нигерии. Рано или поздно появится завод по сжижению природного газа в Анголе. Монополия СПГ на экспорт в Нигерии, Ливии и Египте может быть нарушена.
В первую очередь это касается Ливии. Скорее всего, будут реализованы проекты строительства магистральных трубопроводов по дну Средиземного моря в Италию (напрямую или через Тунис). В результате соотношение СПГ/газопроводы в ливийском экспорте может приблизиться к алжирскому (46:54). В самом Алжире доля СПГ может даже сократиться. В результате ввода в строй трубопроводов Medgaz (во Францию) и Galsi (в Италию) к 2008г. доля СПГ в экспорте может сократиться до 38-40% (с учетом имеющихся планов по расширению мощностей сжижения).
В Египте и Нигерии также популярны проекты развития трубопроводной инфраструктуры. Газопровод Египет-Турция вряд ли станет реальностью в ближайшие годы (Турция затоварена российским и иранским газом), направление Ливия-Италия представляется весьма перспективным для экспорта египетского газа. Из Нигерии строится газопровод в Гану (WAGP, первая очередь 1,5 млрд.куб.м. в год). Недавно был подписан контракт на обоснование строительства (feasibility study) газопровода через Алжир в Европу пропускной способностью от 10 млрд.куб.м. Анализ показал, что, с учетом имеющихся планов строительства заводов по сжижению и трубопроводов, доля СПГ в нигерийском экспорте газа может составить к 2012г. от 62% до 91% (сейчас 100%) при увеличении экспорта в 8-13 раз.
Во всем мире доля СПГ на рынке будет расти, а в экспорте из африканских стран – снижаться. Африканские страны еще не прошли до конца первую – трубопроводную – фазу развития газовой инфраструктуры. Для Ливии, Египта и Нигерии газ – сверхновый продукт, освоение крупных месторождений только начинается. Поэтому данные страны, начав с СПГ, постепенно будут смещаться в пользу паритета. Остальной мир также, возможно, будет двигаться в сторону паритета, но с другой стороны.
Сжижение газа не ведет к созданию добавленной стоимости. Не ведет оно и к созданию внутреннего рынка. Строительство заводов по производству СПГ в стратегическом плане выгодно только покупателям газа. Трубопроводы в этом отношении привлекательны для экспортеров (производителей) газа. Строительство труб – это развитие инфраструктуры. Вместе с трубами можно строить дороги, линии электропередачи. От трубопроводов могут быть сделаны ответвления на внутренний рынок – для развития газовой энергетики и промышленности. Строительство крупных трубопроводов обеспечивает подрядами местные компании, создает рабочие места – чего не происходит в случае со сжиженным газом.
Раздутая популярность СПГ-проектов может пойти на спад в ближайшие годы. Особенно в тех случаях, где есть альтернатива: понятно, что для островов Тринидада и Тобаго, например, сжижение является единственным возможным способом экспорта газа. Во многих других случаях сжижение газа больше подходит на навязанный выбор, стратегически не выгодный странам-производителям.
Россия. Для России проекты по сжижению газа в Африке представляют интерес в первую очередь потому, что наша страна является крупнейшим в мире производителем и экспортером газа. Поэтому африканский сжиженный газ составляет прямую конкуренцию российскому газу, в первую очередь на европейском рынке. Сама Россия сжиженный газ не производит и не продает. В данном случае это обстоятельство принципиального значения не имеет. Совершенно очевидно, что страны Евросоюза ставят перед своими нефтегазовыми компаниями задачу диверсифицировать поставки, проще говоря – снизить долю российского газа в импорте.
Даже большую «угрозу» для России, чем СПГ, несут трубопроводные проекты – по дну Средиземного моря и через Сахару уже очень скоро на европейский рынок пойдут десятки млрд.куб.м. газа. Вначале они компенсирую рост потребления, потом – заменят норвежский газ; российская доля будет медленно, но верно сокращаться с нынешних 38% до 25-27% (неофициальный целевой уровень). С СПГ в этом отношении ситуация не столь однозначна: нигерийский и алжирский сжиженный газ поставляется в том числе в США, туда же в скором времени должна направиться значительная часть египетского. Строительство заводов ущерба положению России на газовом рынке нанести не должно.
Российским производителям газа («Газпром», прежде всего) стоит ближе присмотреться к возможностям по инвестированию в газодобычу за рубежом. Если крупная национальная компания ограничивается добычей только внутри «своей» страны, то рано или поздно становится объектом колониального захвата: диктат покупателя определяет ее инвестиционные решения, кадровую политику, структуру переработки. В конечном счете, опасна для государственного суверенитета.
|
Запасы и добыча нефти и газа в Африке (2004г.) (принят эквивалент 1 т. нефти = 1250 куб.м. газа) |
|||||||
| нефть | газ |
эквивалент |
|||||
| млрд.т. | млн. т/г |
трлн. куб.м |
млрд. куб.м |
млрд.т. | млн. т/г | ||
| 1 | Нигерия | 4,5 | 110 | 5,5 | 40 | 8,9 | 142 (2) |
| 2 | Ливия | 4,9 | 75 | 1,3 | 6 | 5,9 | 80 (3) |
| 3 | Алжир | 1,5 | 93 | 4,5 | 80 | 5,1 | 157 (1) |
| 4 | Египет | 0,5 | 38 | 1,9 | 34 | 2,0 | 65 (4) |
| 5 | Ангола | 0,7 | 46 | 0,0 | 0,5 | 0,7 | 46 (5) |
| 2004г., подсчеты «Аф-Ро» на основе данных производителей, WGJ, EIA, WB, McKenzie. | |||||||
Андрей Маслов, Борис Свинцов.
Нигерия > Нефть, газ, уголь > af-ro.com, 28 февраля 2005 > № 340352
В России Путина. Может ли быть реформа без демократии?
Andrew Jack. Inside Putin’s Russia. Can There Be Reform Without Democracy?, Oxford; New York: Oxford University Press, 2004. 362 p. (Эндрю Джек. В России Путина. Может ли быть реформа без демократии?)
Каждый журналист, долго работающий в чужой стране, мечтает написать о ней книгу. Особенно если эта страна – Россия, а журналисту выпало неоднократно бывать свидетелем захватывающих событий. Далеко не все книги такого рода способны пережить дату собственной публикации, устаревая к моменту их появления на прилавках магазинов. Чтобы избежать этого, автор должен разглядеть в повседневной жизни большой страны нечто более важное, долгосрочное. Это особенно трудно, если автор берется не просто описывать реальность, а стремится дать ей личные оценки, собственное объяснение причин происходящего и не воздерживается от прогнозов. Последнее особенно опасно, ибо немало журналистов, блестяще описав настоящее, во многом обесценили свои книги, пытаясь заглянуть в будущее.
Книга бывшего корреспондента британской газеты Financial Times в Москве Эндрю Джека «В России Путина. Может ли быть реформа без демократии?» отличается откровенностью, четкостью позиции автора, смелостью обобщений, широтой взгляда на Россию, глубоким пониманием как высокой политики, так и повседневной жизни. Цель книги, как формулирует ее сам Джек, – исследовать президентство Владимира Путина и Россию, которая до сих пор является одной из неправильно понятых стран. В последнем, уточняет автор, отчасти виновата сама Россия, ибо она остается страной секретов, где домыслы и теории заговоров доминируют над фактами, а правду часто просто невозможно узнать. Книга журналиста взвешенна, далека от утверждения старых или создания новых стереотипов, которыми так полны публикации о России.
Работая главой московского бюро газеты с 1998 до конца 2004 года и став непосредственным очевидцем глубоких изменений, происходивших в России, Эндрю Джек анализирует основные события переходной эпохи от Ельцина к Путину, а затем уже путинской России. Он проводит журналистскую «вивисекцию» социально-экономической и политической эволюции по самым важным, на его взгляд, направлениям. Каждый аспект российской жизни рассматривается на нескольких уровнях – от макротенденций до личных встреч, бесед и наблюдений автора. Джек не злоупотребляет цифрами, но восстанавливает перед читателем целостную и сбалансированную картину.
В 1990-е Россия, по мнению журналиста, превратилась в настоящее «кривое зеркало Запада», делая упор лишь на то, что приветствовалось и поддерживалось развитыми странами. Однако ожидания в отношении российской демократии изначально были сильно завышены, проблемы создания демократических институтов упрощены до предела, а демократический прогресс фиксировали там, где его на самом деле не было. Россия и в начале нового века только-только начинает идти по пути модернизации, и, как подчеркивает автор книги, вовсе не очевидно, что она движется в сторону вестернизации. По европейским меркам, пишет Джек, Россия разочаровывает. Но она выглядит иначе, если сравнивать ее с Китаем, странами Центральной Азии или, в конце концов, с СССР.
Особое внимание Эндрю Джек концентрирует на фигуре президента России, пытаясь определить его личное видение ситуации, мотивы принимаемых решений, раскрыть роль Владимира Путина в событиях последних лет. Парадокс российского лидера, отмечает автор, заключается в том, что он изначально являлся полной противоположностью человека, выбравшего его в качестве своего преемника. Путин, доказывает журналист, повернул страну от сложившегося при Ельцине анархического либерализма к либеральному авторитаризму.
Владимир Путин, пишет Джек, сформировался к концу своего первого президентского срока как свободомыслящий чекист, напоминающий Юрия Андропова. Его экономические взгляды в целом либеральны и прагматичны, он относительный сторонник рынка и иностранных инвестиций. Однако экономические реформы, начатые Путиным, не самоцель и направлены в первую очередь отнюдь не на модернизацию или улучшение жизни простых россиян, считает Эндрю Джек. Их целью было и остается наращивание экономической мощи России, что может повысить ее влияние в международных делах и вернуть страну на мировой политический Олимп. При этом методы, которыми пользуется Путин для достижения данной цели, слишком узки, технократичны и авторитарны. Централизация власти, секретность, манипулятивность, субъективность легли в основу процесса принятия решений в администрации российского президента, и это серьезно сокращает его потенциальные возможности.
Однако, отмечает автор книги, нельзя судить Путина вне контекста его жизненного опыта и той постсоветской обстановки, которая досталась ему в наследство. Каким бы ни был личный стиль управления Путина, хаос, царивший в стране в момент его прихода к власти, неизбежно заставил бы любого лидера сделать упор на усиление контроля. Хотя политический ландшафт сегодня заметно менее демократичен, чем в 1999 году, тогдашние альтернативные кандидатуры, например Евгений Примаков или Юрий Лужков, были гораздо хуже, ибо олицетворяли собой старый стиль руководства советских аппаратчиков.
Сегодня очень трудно сказать, какими будут итоги путинского президентства, насколько глубоким и длительным окажется его влияние на будущее страны, как долго проживет его либеральный авторитаризм. Ведь каким бы ни был реальный механизм принятия тех или иных решений, то есть лично ли президент их придумывал и осуществлял, санкционировал ли предложенное другими или просто оказывался неспособным контролировать собственное окружение, всю полноту ответственности Владимиру Путину придется принимать на себя. Первый срок российского президента закончился в густом тумане политической непредсказуемости, а столь необходимую стране стабилизацию Путин умудрился трансформировать в стагнацию, которая стала частью модели либерального авторитаризма, полагает Джек.
Россия, безусловно, еще очень многие годы не будет похожа на западную рыночную демократию, пишет автор, но и для собственных граждан, и для иностранных партнеров нынешняя страна однозначно лучше, чем СССР. Либеральный авторитаризм Путина гораздо привлекательнее коммунизма, убежден Эндрю Джек. Возможно, это не то, что Запад хотел бы видеть в России, но это как раз то, что поддерживают сегодня ее граждане. Отвечая критикам Путина, журналист замечает, что тот мог оказаться гораздо менее сговорчивым. К примеру, не столь активно помогать Западу в Афганистане, значительно осложнить решение иракской проблемы, создать препятствия успеху «розовой революции» в Грузии или проявлять большее упорство в вопросе об Иране. Но он всегда предпочитал «серединный путь» и оказался более надежным партнером Запада, чем либеральный Борис Ельцин.
Заботясь о своем месте в истории, Путин, все же можно надеяться, останется верен данному им слову и не станет покушаться на нынешнюю Конституцию; наоборот, он, как это сделал в свое время Борис Ельцин, назначит себе преемника или сохранит реальную власть в качестве премьер-министра или главы «Единой России», считает Джек. Однако невысокие экономические показатели могут решающим образом ослабить его пусть и широкую, но лишенную глубины поддержку в обществе. Коррупция и бюрократия останутся и в будущем огромной проблемой, а компании, связанные с государством, только укрепятся. Маловероятен прогресс в решении проблемы чеченского урегулирования, внешняя политика России станет более агрессивной, считает автор. БЧльшая часть национальных СМИ будет послушной власти, а безразличному населению придется в основном заниматься улучшением условий собственного существования.
Тем не менее Эндрю Джек уверен, что к 2008-му Россия подойдет в лучшей форме, чем многие ожидают сегодня, но успехи ее будут далеко не столь впечатляющими, как в случае, если бы Владимир Путин полностью использовал свои возможности. Его либеральный авторитаризм уже стал тормозом модернизации. Россия станет гораздо богаче и более уверена в себе, чем сегодня, но в основе этого неизменно будет все та же эксплуатация природных ресурсов. Растущее участие государства в экономике приведет к апатии и падению эффективности. В результате многие необходимые реформы останутся на бумаге. Россию не ждут новые революции, ее будущее – сохранение неопределенности, рост социального неравенства, дальнейшее падение личной ответственности, незащищенность прав собственности и правовой субъективизм. Главной проблемой Путина в ближайшие годы станет необходимость гасить негативные последствия этих факторов, а его достижением – передача в 2008 году власти преемнику, к выбору которого он бы не имел никакого отношения, заключает журналист.
Можно спорить с автором, который, на мой взгляд, зачастую проявляет характерный для европейского наблюдателя идеализм. Тем не менее книга Эндрю Джека, несомненно, будет пользоваться успехом у западного читателя как добротное исследование политической эволюции России в начале XXI века. Весьма поучительным оно могло бы быть и для российского читателя.
Николай Злобин – директор российских и азиатских программ Центра оборонной информации США, редактор журнала Demokratizatsiya. The Journal of Post-Soviet Democratization, президент информационного агентства Washington Profile.
Россия. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 21 февраля 2005 > № 2899015
Россия и ЕС: сближение на фоне разрыва?
© "Россия в глобальной политике". № 1, Январь - Февраль 2005
Н.К. Арбатова – д. полит. н., заведующая сектором европейских исследований ИМЭМО РАН, директор научных программ комитета «Россия в объединенной Европе».
В.А. Рыжков – депутат Государственной думы РФ, координатор комитета «Россия в объединенной Европе». Статья подготовлена на основе ежегодного доклада комитета «Россия в объединенной Европе» за 2004 год.
Резюме Взаимоотношения Россия – ЕС находятся в состоянии системного кризиса: количество накопившихся проблем переросло в качество, у обеих сторон отсутствуют стратегические цели.
В 2007 году истекает срок действующего Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) между Россией и Европейским союзом – базового двустороннего документа. СПС, вступившее в силу 1 декабря 1997-го, стало первым полномасштабным правовым актом, заложившим фундамент равноправных отношений России с Европой и Западом в целом, позволившим существенно расширить набор форм сотрудничества, создать единую основу для ведения экономического и политического диалога.
Однако в политической области взаимоотношения России и Евросоюза давно перешагнули рамки Соглашения. Что же касается сферы экономического сотрудничества, то обе стороны хотя и продвинулись вперед на некоторых направлениях, но не смогли реализовать весь потенциал СПС: некоторые его положения либо безнадежно устарели, либо вообще не выполняются. А после вступления России во Всемирную торговую организацию (ВТО) несоответствие Соглашения нынешним реалиям проявится еще сильнее.
Что же делать? Продлить действие существующего либо модернизированного СПС или подумать о новом договоре, способном поднять планку в отношениях между Россией и ЕС и содействовать созданию общих пространств в сфере экономики, внутренней и внешней безопасности, культуры и образования, предусмотренному решениями Санкт-Петербургского саммита (май 2003 года)?
КРИЗИС МОМЕНТА ИЛИ КРИЗИС СИСТЕМЫ?
Очевидно, что взаимоотношения Россия – ЕС находятся в состоянии системного кризиса: количество накопившихся проблем переросло в качество, у обеих сторон отсутствуют стратегические цели, нет понимания того, какое место может занять Россия в европейских интеграционных процессах. Расширение Евросоюза еще ярче высветило эту фундаментальную проблему в отношениях между партнерами, каждый из которых переживает период глубокой трансформации.
У Брюсселя нет желания обременять «российским фактором» внешнеполитическую повестку дня Евросоюза, осуществляющего революционные преобразования в связи с расширением и углублением европейской интеграции. Дефицит доверия в отношении России, обусловленный как ходом истории, так и ее сегодняшним развитием, побуждает Европейский союз дистанцироваться от восточного соседа, воспринимать его главным образом как «нефть, газ и ядерное оружие».
Россия по-прежнему еще не определилась со своей национальной и политической идентичностью, не дала четкий ответ на вопрос о том, какое государство сегодня строится у границ ЕС. Если Москва времен президентов Горбачёва и Ельцина декларировала на словах, а в ряде случаев и реализовывала на деле свое стремление к созданию демократического государства и либеральной экономики, то современная Россия все более открыто двигается в сторону новой версии авторитаризма. В частности, государство, преимущественно в лице коррумпированной бюрократии, все более активно вмешивается в экономическую жизнь. Десятилетие назад казалось, что демократические и рыночные преобразования в России относительно быстро приведут ее в круг государств, стоящих на твердом фундаменте общих европейских ценностей, таких, как права человека, уважение прав меньшинств, широкие политические и гражданские свободы, регионализм и самоуправление, приоритет компромисса над силовым решением проблем и т. д. Сегодня Россия все чаще предпочитает иную систему координат, что проявляется повсеместно. Это и растущий государственный контроль над средствами массовой информации, и ограничения деятельности оппозиции, и фактический демонтаж большинства демократических институтов.
В этой связи постановка вопроса об отношениях с Россией приобретает для Евросоюза совсем иное звучание, чем десятилетие назад. Как вести себя с Россией, которая не стремится вернуться в семью европейских народов, а превращается во все более авторитарное государство? Существует противоречие между внешней политикой России, по-прежнему ориентированной на взаимодействие с Европейским союзом и другими западными партнерами (о чем свидетельствуют ратификация Киотского протокола и Протокола к Соглашению о партнерстве и сотрудничестве с ЕС, стремление вступить в ВТО в 2006-м), и ее внутренней политикой, направленной на централизацию власти, подавление оппозиции, сращивание государства с крупнейшими финансово-промышленными группами. Это несоответствие представляет собой серьезное препятствие для установления подлинно партнерских отношений между Россией и Евросоюзом, обрекая их на ограниченное сотрудничество.
С другой стороны, после краха биполярности стратегия Европейского союза на посткоммунистическом пространстве никогда не предусматривала серьезного сближения с Россией. Это в полной мере относится даже к наиболее благоприятному периоду международных отношений начала 1990-х годов. И ведущие страны ЕС, и Евросоюз в целом сделали крайне мало для того, чтобы помочь России обрести достойное место в Европе, неотъемлемой частью которой она является. Это заслуживает особого сожаления, поскольку именно Москва внесла решающий вклад в прекращение холодной войны, избавив Европу от угрозы глобального конфликта. И хотя Европейский союз поддерживал курс России на демократизацию и признавал важность отношений с восточным соседом, он последовательно обходил вопрос о месте нашей страны в интегрирующейся Европе. Такая тактика европейцев не способствовала ни системной трансформации России, ни формированию у ее граждан представления о своей стране как о европейском демократическом государстве. Если не считать узких проектов сотрудничества по отдельным вопросам, у ЕС отсутствовала общая концепция поддержки демократических преобразований в России. В связи с этим в российском руководстве и, главное, в обществе нет четкого видения того, каким образом европейская интеграция может реально содействовать экономическому развитию, а также обеспечению безопасности и долгосрочной политической стабильности. Расширение Евросоюза, первоначально воспринимавшееся как объективный процесс, сегодня все чаще рассматривается многими в России как источник новых вызовов (таких, как проблема Калининграда или усиление соперничества на постсоветском пространстве – например, кризис, связанный с украинскими выборами).
В 1990-е годы стратегия Европейского союза зиждилась на двух основных направлениях деятельности. Это стабилизация через региональное сотрудничество проблемных стран и регионов Центральной и Юго-Восточной Европы, а также интеграция в Европейский союз наиболее подготовленных государств, с каждым из которых заключалось Соглашение об ассоциации. Однако даже стабилизационные планы предусматривали некую промежуточную стадию – подписание соглашений о стабилизации и ассоциации. Формат Соглашения о партнерстве и сотрудничестве, предложенный России, Украине, Белоруссии и Молдавии, находился за пределами этой основной стратегии Европейского союза.
Интересно, что в начале 1990-х Россия, взявшая курс на ускоренную интеграцию во все западные институты, добивалась на переговорах с Евросоюзом заключения соглашения, близкого к Соглашению об ассоциации. При этом справедливости ради следует отметить, что российское руководство не имело четких целей и приоритетов на европейском направлении и не осознавало полностью сути европейской интеграции, ее важности для демократизации российского общества. Вместе с тем противоречивость процессов внутренней трансформации России лишь укрепляла желание Брюсселя держать «стратегического партнера» на расстоянии вытянутой руки.
СПС отражало в значительной степени технократический, а не политический подход Европейского союза, не ставило практических задач по системным преобразованиям в тех странах, с которыми оно заключалось, не учитывало эволюции отношений, носило статичный характер и охватывало главным образом сферу экономики и торговли. Иными словами, СПС оставляло те страны, с которыми оно было подписано, за рамками интеграционных процессов, бурно развивавшихся в Европе в прошедшее десятилетие. Именно поэтому страны, взявшие курс на интеграцию в ЕС, стремились перешагнуть планку Соглашения о партнерстве и сотрудничестве.
В 2004 году стратегия Евросоюза получила новое развитие в «политике добрососедства», направленной на укрепление стабильности. В первом варианте так называемой «концепции Широкой Европы» соседствующие с ЕС страны от Марокко до России рассматривались как единое целое без выделения приоритетов и диверсификации политики по отношению к ним. (Такой подход ЕС к соседям странным образом напоминает политику российского руководства начала 1990-х на постсоветском пространстве. По инерции воспринимая страны ближнего зарубежья как единое пространство, Москва не определила ни приоритетные направления, ни наиболее важные для нее государства-партнеры. Плоды этой политики мы во многом пожинаем сегодня.) Однако в окончательном варианте концепции Россия отсутствует вовсе. Точнее, в документе трижды говорится о том, что «стратегическое партнерство» с Россией будет строиться на основе санкт-петербургских решений, то есть за рамками «политики добрососедства».
ОБЩИЕ ПРОСТРАНСТВА: БОЛЬШЕ МИФОВ, ЧЕМ РЕАЛЬНОСТИ
Несомненно, решения Санкт-Петербургского саммита Россия – ЕС свидетельствуют о желании партнеров переместить сотрудничество России и Евросоюза на новый уровень четырех «европейских пространств». Но насколько реалистична эта идея, может показать только конкретный анализ современной ситуации в сферах предполагаемого сотрудничества.
Общее экономическое пространство – это, по сути, единый внутренний рынок, единая юридическая база, которая регулирует четыре свободы передвижения (людей, товаров, капиталов и услуг), а также позволяет координировать некоторые направления экономической политики (антиинфляционная политика, политика конкуренции, ряд аспектов социального обеспечения).
Исходя из уровня нынешнего развития России и динамики процессов трансформации Европейского союза, можно утверждать: общее экономическое пространство между Россией и ЕС, по самым приблизительным расчетам, реально сформировать только через 20 лет. Сегодня речь может идти о программе действий лишь на начальный период движения в сторону общего пространства. Тем не менее уже сейчас просматриваются положительные тенденции, объективно способствующие этому процессу.
Во-первых, углубление внешнеэкономических связей между Россией и ЕС. Весьма показательно, что торговля с СНГ в структуре товарооборота России составляет только 20 %, в то время как с Европой – около 60 %. В структуре российского баланса импорта и экспорта услуг сдвиг в пользу Европейского союза еще значительнее.
Во-вторых, российская сторона, ориентированная на развитие транспортной инфраструктуры для нефте- и газодобычи и сбыта, в определенных границах готова к европейским инвестициям в свою энергетику. В этой связи можно ожидать не только роста физических объемов добываемых сырьевых ресурсов, но и ускоренного развития производства по их переработке, а также вхождения на европейский рынок российских транснациональных компаний.
В-третьих, Россия сегодня – это пусть и не самый большой, но быстро растущий рынок, что усиливает его значение для транснациональных компаний, стремящихся расширить свое глобальное присутствие. В силу этого вступление России в ВТО представляется чрезвычайно важным – ведь оно способствует формированию общей правовой среды, единых правил игры как для российских компаний, так и для иностранных акторов российского рынка.
В-четвертых, несмотря на отсутствие общей стратегии интеграции, де-факто происходит гармонизация российского и европейского (являющегося для России основным ориентиром) экономического законодательства. Так, внедрение нового таможенного законодательства приведет к легализации «серых» схем движения товаров на российскую территорию. Российские банки и страховые компании уже постепенно переходят на международные стандарты финансовой отчетности.
Признавая нереалистичность создания общего экономического пространства между Россией и ЕС в обозримом будущем, следует констатировать, что растущая российская и интегрирующаяся европейская экономики, безусловно, дополняют друг друга. Вступление России в ВТО и приведение российского законодательства в соответствие с европейским создадут принципиально новые условия для решения проблем, с которыми сталкиваются торговые партнеры.
Общее пространство внутренней безопасности не может быть построено исключительно на совпадении интересов, без единой системы ценностей. Правовое сотрудничество и совместная борьба с организованной преступностью невозможны, если в той или иной стране не соблюдаются законы, отсутствует независимый суд, а правоохранительные органы коррумпированы. Кроме того, необходимо четкое разделение ответственности за безопасность на этом пространстве, а это требует высокой степени доверия между партнерами.
Поскольку все эти препятствия до сих пор не устранены, реальная концепция единого пространства внутренней безопасности на сегодняшний день не выработана. Налицо лишь избирательное сотрудничество – совместное осуществление ряда мер и некоторых акций, фактически воспроизводящих Хельсинкский план действий в борьбе с организованной преступностью.
Сегодня более правомерно говорить о способности России и Евросоюза совместно контролировать явления, угрожающие так называемой мягкой безопасности: наркотрафик, нелегальную миграцию, торговлю людьми. В этих целях необходимо объединить усилия России и ЕС по линии противодействия «спросу и предложению». Именно данный принцип должен лежать в основе не только продвижения к общему пространству, но и практического сотрудничества.
Общее пространство внешней безопасности. Будущее партнерства России и Европейского союза в этой сфере будет зависеть от двух факторов. Во-первых, от того, как расширение и углубление процессов европейской интеграции (в первую очередь институциональные преобразования в расширенном Евросоюзе) повлияют на жизнеспособность и эффективность Евросоюза как основного международного европейского института. И, во-вторых, от того, как будет развиваться сама России. Создание общего пространства внешней безопасности фактически означает установление союзнических отношений между партнерами, а подобные отношения возможны только с демократической Россией.
Несомненно, серьезной проблемой является то, что общая внешняя политика и политика безопасности ЕС находится в стадии формирования, причем в условиях беспрецедентных преобразований. За последние 10–13 лет каждый новый кризис в международных отношениях становился лишь очередным свидетельством разрыва между мощным экономическим потенциалом Европейского союза и его ограниченными возможностями противостоять новым угрозам. Но каждый новый кризис также способствовал прогрессу в развитии военного измерения Евросоюза.
Главная опасность, с которой сталкивается сегодня Россия, – это угроза ее территориальной целостности. Безусловно, очень многое зависит от того, насколько тонкую и эффективную политику Кремль будет проводить в отношении субъектов Российской Федерации, этнических меньшинств и стран ближнего зарубежья. Но, оставаясь за рамками интеграционных процессов, Москва будет всегда крайне болезненно относиться к усилению влияния США, НАТО, а потенциально и ЕС на сопредельном России постсоветском пространстве. Кризис взаимоотношений России и ЕС в связи с выборами в Украине – это тревожный симптом.
Создание общего пространства внешней безопасности России и Евросоюза является отдаленной перспективой. Пока можно говорить только о некоей программе совместных действий по принципиальным вопросам. Первое – это реформирование ООН и создание новой системы безопасности, отвечающей реалиям постбиполярного мира. Второе – теснейшее сотрудничество и взаимная поддержка на пространстве расширенного Ближнего Востока (к нему примыкают Балканы и Кавказский регион) как в области предотвращения распространения ядерного оружия, так и в сфере противодействия терроризму. В связи с этим особенно важно формирование общей позиции России, ЕС и США по Ирану.
Общее пространство в сфере культуры и образования является самой перспективной областью в отношениях между Россией и Европейским союзом. Для России один из важнейших вопросов на этом направлении – взаимное признание дипломов, что станет стимулом для гармонизации систем образования России и Евросоюза.
Что касается фундаментальной науки, то можно говорить о формировании общего пространства исследований в большинстве ее областей. Но существует и коммерческий аспект прикладных исследований и разработок, связанных с военным потенциалом или глобальной экономической конкуренцией. В этой сфере действует строгий режим секретности как в России, так и в ЕС.
Иными словами, на сегодняшний день санкт-петербургские решения остаются красивой идеей, не наполненной практическим содержанием. Претворение их в жизнь требует и нового политического мышления, и особой степени доверия, и времени. К тому же может получиться, что без новой договорно-правовой базы между Россией и Европейским союзом эти действия будут сведены к мелкотравчатому прагматизму, к тактике незначительных шагов.
КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ НОВЫЙ ДОГОВОР?
Итак, в сухом остатке – сильно устаревшее СПС и красивая мечта об общих пространствах. Для обретения общей исторической перспективы жизненно необходим новый договор, который, не ставя нереалистичных в обозримом будущем задач (таких, например, как членство России в Евросоюзе), переместил бы отношения на более высокую ступень.
Модернизированное Соглашение о партнерстве и сотрудничестве лишь подтвердит неизменность прежнего подхода ЕС к России как к стране, остающейся на обочине европейской интеграции. По аналогии с соглашениями о стабилизации и ассоциации новый договор может быть назван Соглашением об особой ассоциации России и Европейского союза. И хотя за последнее десятилетие Россия входила в состав разнообразных «особых» структур с участием и Евросоюза, и НАТО, в данном случае название «особая ассоциация» представляется приемлемым компромиссом. Оно сможет поднять взаимоотношения России и ЕС на новый уровень и зафиксировать их там на период, необходимый для развития и консолидации российских демократических институтов и практики, а также для модернизации экономики России.
Новый договор должен быть нацелен на последовательную демократизацию России через постепенную интеграцию с Европейским союзом. Только в этом случае призывы соответствовать европейским нормам и принципам, звучащие в адрес России, будут иметь практический смысл. Кроме того, Евросоюзу необходим региональный подход ко всему европейскому пространству СНГ, подобный стратегии стабилизации стран Центральной и Юго-Восточной Европы. Лишь такие меры позволят снять угрозу потенциального соперничества и конфронтации на территории бывших советских республик.
На нынешнем поворотном этапе Россия и ЕС должны определить, как строить свои отношения – либо в качестве потенциальных союзников, объединенных общими ценностями и интересами (более значительными, чем взаимные претензии, проблемы и противоречия), либо как принципиально разные политические субъекты, готовые сотрудничать по отдельным вопросам чисто практического характера. Сегодня и в Европейском союзе, и в России все очевиднее стремление строить отношения по образцу отношений Евросоюза с Китаем или Индией: акцент не на общих ценностях, а на общих интересах. Однако именно проект «авторитарной модернизации» России, с которым ведущие страны Запада, по сути, согласились после прихода к власти президента Путина, является ныне одним из источников проблем в отношениях между Москвой и Брюсселем. В отличие от того что происходит в Китае или Чили, модернизация России без ее демократизации не представляется возможной в силу российских исторических традиций и масштабов. Авторитаризм, какими бы эпитетами он ни сопровождался («мягкий», «просвещенный») и какими бы благими целями ни обосновывался, окажется главным препятствием для реализации планов по собственно модернизации России. Кроме того, есть существенное различие между Китаем, Индией или странами Латинской Америки, наиболее далекими соседями ЕС, и Россией, которая принадлежит к европейской культуре и значительная часть которой расположена в Европе. Расширение на восток не оставило Евросоюзу места для дистанцирования от России.
Потенциал нашей страны огромен как в позитивном, так и в негативном смысле. С этой точки зрения у ЕС, как и у Запада в целом, не так уж много альтернатив: или новая политика вовлечения (neo-engagement), или новое сдерживание (neo-containment) России. Но сдерживание – это путь назад, к политике мирного сосуществования времен холодной войны, не способной ответить на современные вызовы как европейской и международной безопасности, так и всему процессу глобализации. Да и Россия, если она предпочтет самоизоляцию и возвращение к безнадежно устаревшим и неэффективным формам государственного и общественного бытия, вряд ли сохранит шансы стать по-настоящему современной, а значит, сильной и влиятельной мировой державой.
Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 февраля 2005 > № 2906792
Надежда Арбатова, Владимир Рыжков
«Татнефть» не оставляет попыток начать добычу нефти в Иране. Вчера соглашение о создании СП, которое займется разработкой месторождений в этой стране, подписали председатель совета директоров «Татнефти» Рустам Минниханов и глава Mostazafan & Janbazan Foundation (Фонд обездоленных и ветеранов войны Ирана) Мохаммед Форузанде. О подобных планах в «Татнефти» сообщали еще летом 2004г., заявляя, что произведенное сырье затем будет экспортироваться в Турцию, на нефтеперерабатывающий завод Tupras. Правда, контроль над этим турецким предприятием «Татнефти» получить так и не удалось, а Фонд обездоленных до сих пор нефтедобычей не занимался.Согласно подписанному вчера документу, СП будет создано летом и зарегистрировано в Иране. Его собственниками на паритетных началах станут «Татнефть» и иранский фонд. По словам г-на Минниханова, впредь всю свою деятельность в этой стране «Татнефть» собирается осуществлять через СП, хотя это не относится к контрактам, заключенным с Ираном ранее. Мохаммед Форузанде отметил, что СП займется работами, связанными с нефтедобычей, и намерено участвовать от имени фонда в тендерах, проводимых министерством нефти Ирана. «Татнефть» собирается инвестировать в нефтедобычу 500 млн.долл.
Фонд обездоленных – негосударственная организация, созданная в 1979г. для реализации социальных программ. В его управлении находится 400 компаний, работающих в пищевой, химической и нефтехимической отраслях, а также металлургии, строительстве и туризме. Бюджет фонда составляет 10% бюджета всей страны и равен 3,5 млрд.долл. Особый юридический статус фонда позволяет ему напрямую сотрудничать с иностранными компаниями. Организация пользуется особыми привилегиями и поддержкой руководства страны, что позволяет сохранить льготный режим в условиях ограничения экспортно-импортных и валютных операций.
«Татнефть» уже сотрудничает с Ираном, отмечая, что страна заинтересована в применении ноуау, разработанных российскими нефтяниками. В 2002г. «Татнефть» заключила с Институтом нефти Ирана договор о продаже технологий и оборудования для нефтепереработки, а также контракт стоимостью 1 млн.долл. на проведение испытаний по повышению нефтеотдачи пластов. В 2003г. она начала сейсмические исследования на одном из иранских месторождений и занялась поиском пресных вод.
«Татнефть» давно пытается проникнуть в страны Ближнего Востока, – отмечает глава московского бюро Energy Intelligence Нелли Шарушкина. – Ее действия являются частью программы по выходу за границы региона традиционной добычи в Республике Татарстан с целью увеличения запасов. За пределами России компания ориентируется в основном на мусульманские страны в силу схожести традиций и менталитета. Иран не первая страна Персидского залива, где «Татнефть» старается закрепиться. Она уже добивалась права работать на месторождениях Ливии, Судана и Ирака, но пока безрезультатно. Однако холдинг получил возможность заняться геологоразведкой и дальнейшей разработкой блока-27 в Сирии. В Иране «Татнефть» до сих пор проводила лишь сервисные работы, хотя главная цель – получить именно право на добычу. Пока сложно сказать, чем завершится альянс российской компании с иранским фондом, – в такой стране, как Иран, вопросы доступа к недрам необходимо напрямую решать с правительством, хотя иметь местного партнера может быть очень полезно».
Динамичным сектором современной энергетики является производство и транспортировка сжиженного природного газа (СПГ). Объясняется это просто: «летучего» золота в танкер много не закачаешь – нужно трубы прокладывать. А это дорого и не везде возможно. К тому же труба (даже сеть трубопроводов) естественным образом сужает количество потенциальных потребителей топлива. Другое дело, если газ, как нефть, транспортировать в жидком виде. Нужно только вложиться в это дело: поставщику – построить завод по сжижению газа, а потребителям – соответствующие терминалы и предприятия по регазификации СПГ. Спрос на СПГ растет исключительными темпами: по оценкам ChevronTexaco Global Gas, в США – на 1%, а в Европе – на 2-3% в год.Развитие технологий газосжижения уже значительно удешевило стоимость конечного продукта. По оценкам Дэвида Томлинсона из компании Accenture, за 30 лет стоимость строительства завода по производству СПГ сократилась на 2/3, а стоимость транспортировки СПГ по морю – на 50% с 1990г.
Природный газ к 2020-25гг. станет ведущим топливом в мире, его будут добывать больше, чем нефти. Газ при сжигании меньше загрязняет окружающую среду, чем нефть.
При этом мировые запасы нефти постепенно истощаются. По оценкам Royal Dutch Shell и Shell Gas & Power, сейчас запасов природного газа на планете на 50% больше, чем нефти. А British Petroleum утверждает, что имеющихся во всем мире запасов нефти хватит всего лет на 40 лет, тогда как разведанных запасов газа – на гораздо больший период времени. «Учитывая последние тенденции, создается впечатление, что имеются высокие шансы того, что разведанные запасы (и производство) будут продолжать расти в России и других странах», – полагает глава BP Джон Браун. По оценкам экспертов его компании, при должной разведке доступные для добычи запасы газа на планете могут удвоиться.
Итого, в распоряжении газовиков еще, как минимум, целый век. И в каком-то смысле это будет век России, ведь она располагает крупнейшими запасами природного газа: на ее долю приходится порядка 26,7% из 175,78 трлн. куб.м. газа, разведанных к настоящему времени. На втором месте по запасам газа стоит Иран (15,21%), а на третьем – Катар (14,7%), который расположен по другую сторону Персидского залива от Ирана и делит с ним крупнейшее в мире газовое месторождение под морским дном. Так что на самом деле Катар делит и второе место по запасам газа: ведь кто сильнее «присосется» к месторождению, тому и достанется львиная его доля.
Пока Катар опережает. Всего за несколько лет энергичные лидеры страны и зарубежные энергетические гиганты (американские ExxonMobil и Chevron Texaco, британская Shell и южноафриканской Sasol) превратили его в мировую газовую державу. Инвестиции в катарский ТЭК уже оцениваются в десятки млрд.долл., и конца-края притоку капитала не предвидится. Причем ставка делается именно на СПГ. Только что дан старт очередному проекту: государственная компания QatarGas совместно с ExxonMobil будут сооружать в стране крупнейший в мире завод по сжижению газа. Выработанный на нем СПГ предполагается поставлять в Великобританию специальными танкерами – тоже крупнейшими в мире. На это дело международный консорциум из 60 инвесторов выделил 7,6 млрд.долл. А в пред.г. стало известно о планах Shell построить в Катаре завод по производству чистого автомобильного топлива из газа. Стоимость этого проекта оценивается в 5 млрд.долл.
Катар завоевывает растущий мировой рынок СПГ. Британский The Economist отмечает, что объем его газовых ресурсов – лишь один из факторов коммерческого успеха страны. Не менее значимыми оказались очень выгодные условия, которые предлагаются в Катаре зарубежным инвесторам, в т.ч. максимальное сокращение бюрократических процедур.
Может ли Катар составить конкуренцию другим экспортерам газа, в частности, России? Пока вряд ли. Во-первых, мы с ним действуем на разных рынках: Россия экспортирует природный газ по магистральным трубопроводам своим традиционным потребителям, а Катар – гонит танкерами свой СПГ туда, куда трубы не дотягиваются. Или дотягиваются, но не могут полностью удовлетворить нужды потребителей. Там, куда доходит российская труба, вряд ли откажутся от ее услуг в пользу сжиженного заморского топлива. Просто невыгодно. Зато на новых рынках российский газ может со временем столкнуться с катарским. Для России таковым является газовый рынок США, куда российский газ намеревается проникнуть сразу с двух сторон: на Дальнем Востоке с Сахалина и на Западе – со Штокмановского месторождения и c норвежского Snohvit, в котором «Газпром» намерен прикупить себе небольшую долю.
30 янв. в Тегеране подписан контракт на создание и запуск на орбиту иранского спутника связи Zohreh. Проект предусматривает создание национальной спутниковой системы связи Ирана. Как сообщили в НПО ПМ, геостационарный телекоммуникационный спутник Zohreh предназначен для оказания телекоммуникационных услуг связи гражданского назначения, включая фиксированную связь, телерадиовещание и передачи данных (Internet, E-mail) на всей территории Ирана, включая южную область Каспийского моря и острова, расположенные в Персидском заливе. С российской стороны контракт подписан Федеральным космическим агентством РФ (Роскосмос) и ОАО «Авиаэкспорт», с иранской стороны – министерством информации и коммуникационных технологий Ирана и Компанией Телекоммуникационной Инфраструктуры.Основным субподрядчиком, отвечающим за разработку, изготовление Zohreh и наземного комплекса управления спутником стало ФГУП «Научно-производственное объединение прикладной механики им. Решетнева». Субподрядчиком НПО ПМ в части связного оборудования спутника выступает европейская компания Alcatel Space (Франция). Alcatel изготовит и поставит в НПО ПМ модуль полезной нагрузки с 12 мощными ретрансляторами, работающими в Ku-диапазоне. Управление спутником будет производиться наземным комплексом управления с территории Ирана. В соответствии с условиями контракта специалисты НПО ПМ обучат иранских специалистов методам управления спутником и окажут техническую поддержку при эксплуатации спутника на орбите. Срок реализации проекта 30-36 месяцев. Расчетный срок эксплуатации спутника на орбите 15 лет.
Состоялась встреча заместителя премьер-министра и главы Организации транспорта Узбекистана Файза Элеева с гендиректором железных дорог Исламской республики Иран Мохаммадом Саиднежадом. В ходе беседы Элеев выступил за увеличение количества транспортируемых товаров через ж/д систему Ирана.Как сообщил в среду отдел связей с общественностью железный дорог ИРИ, Элеев заявил о намерении Узбекистана увеличить объем транспортируемых грузов по ж/д сети Ирана в порт Бендер-Аббас до 120-150 вагонов в день. «С введением в строй ветки Бафк-Мешхед и сокращением пути Серахс-Бендер-Аббас Узбекистан предпримет усилия для транспортировки товаров по этому маршруту», – сообщил Элеев.
В свою очередь, Саиднежад заметил, что подобные же просьбы выдвигались и др. странами, в т.ч. Казахстаном. «Железные дороги Ирана, Узбекистана и Туркменистана ввиду активного взаимодействия в сфере транспорта, могут решить существующие трудности путем проведения трехсторонних заседаний», – добавил гендиректор иранской компании.
«С 8 по 10 фев. в Баку пройдет 3-сторонняя встреча глав ж/д ведомств Ирана, России и Азербайджана», – сообщил сегодня пресс-секретарь управления железных дорог Азербайджана Надер Азим Мохаммадов. Будут обсуждены пути реализации проекта прокладки железной дороги между Ираном и Россией через Азербайджан в рамках транспортного коридора «Север-Юг».На встрече будут рассмотрены такие вопросы, как будущая деятельность 3-стороннего консорциума, созданного в авг. пред.г. в Тегеране, и ряд проектов инвестирования в восстановление ж/д транспортных путей между Ираном, Россией и Азербайджаном. «Продолжается согласование с российской и иранской стороной сроков проведения встречи», – добавил Мохаммадов.
«Каспийское море и железные дороги Исламской республики Иран лучшая альтернатива и путь экспорта казахской нефти на мировой рынок», – заявила 22 янв. в интервью в Алматы представитель канадской компании «Петро-Казахстан» Екатерина Гринакова. По словам Гринаковой, в рамках программы обмена нефтью «Своп» Национальная нефтегазовая компания Казахстана морским и ж/д путем через Иран ежегодно экспортирует на мировые рынки 1 млн.т. нефти. Представитель «Петро-Казахстан» также добавил, что с осени пред.г. министерство энергетики и природных ресурсов Казахстана снизило экспорт нефти этой компании через территорию Ирана на 41% по сравнению с пред. кв. «Ежегодный обмен с Ираном нефтью, добытой на месторождениях в Кзыл-ординской обл. Казахстана, осуществляется в рамках договора, подписанного между Иранской национальной нефтегазовой компанией и «Петро-Казахстан»», – отметила Гринакова.
Как сообщили в Управлении Азербайджанской государственной железной дороги (АГЖД), в этой связи планируется прокладка магистрали Казвин-Решт-Астара (Иран) – Астара (Азербайджан). Это вопрос станет предметом обсуждений в ходе предстоящего 24-26 янв. визита президента Азербайджана Ильхама Алиева в Иран. После подписания соответствующего соглашения планируется начать необходимые работы. Как отметили в министерстве экономического развития (МЭР), с Ираном планируется заключить два соглашения по ж/д сообщению, одно из которых будет касаться приграничных железных дорог. «Для реализации проекта прокладки магистрали Казвин-Решт-Астара (Иран) – Астара (Азербайджан) нам необходимо строительство ответвления протяженностью 7 км., иранской же стороне потребуются масштабные работы», – отметил источник в МЭР. По итогам заседания азербайджано-иранской межправительственной комиссии для реализации проекта было решено создать международный консорциум.
Совокупный объем государственного внешнего долга Грузии и взятых под госгарантии кредитов на 1 янв. 2005г. составляет 1857 млн.долл. (3390 млн.лари). Как сообщил минфин страны, непосредственно государственный внешний долг Грузии составляет 1761 млн.долл. У Грузии 15 стран-кредиторов, общий долг которым составляет 693 млн.долл. Из них 12 стран-кредиторов, которые подпадают под решение Парижского клуба по реструктуризации внешнего долга: Австрия (100,1 млн.долл.), Азербайджан (16,1 млн.долл.), Туркмения (157,4 млн.долл.), Турция (53,3 млн.долл.), Иран (12 млн. 826 тыс. 128 долл.), Россия (153 млн.долл.), США (39,4 млн.долл.), Армения (19,5 млн.долл.), Узбекистан (601,2 тыс.долл.), Украина (366 тыс.долл.), Казахстан (27,7 млн.774 тыс.долл.), Китай (3 млн. 370 тыс.долл.).Германия, Япония, Кувейт не подпали под соглашение в рамках Парижского клуба, поскольку выплаты по этим долгам должны быть начаты позднее. Госдолг Грузии Германии составляет 50,7 млн.долл., еще 62,3 млн.долл. – кредит, взятый у Германии под госгарантию (всего 113 млн.долл.), долг Японии – 44 млн., а Кувейту – 14 млн.долл. Помимо государств, кредиторами Грузии являются международные фининституты, долг которым в совокупности составляет 803 млн. 128 тыс. 788 долл. Международный валютный фонд (получателем является Нацбанк, суммы идут на пополнение международных валютных резервов) – 265 млн.долл., Всемирный банк – 677 млн.долл., Международный фонд развития сельского хозяйства – 9 млн.долл., Еврообъединение – 116,4 долл. Кредитором Грузии является и Европейский банк реконструкции и развития, у которого был взят кредит под госгарантию – 33,7 млн.долл. Приведенные данные не включают средства на обслуживание долга. Суммы внешнего долга указаны с учетом обменных валютных курсов на 31 дек. 2004г. (1 долл/1,82 лари).
Правительство Армении приняло решение о совместном использовании с Исламской Республикой Иран гидропотенциала пограничной р.Аракс. «Учитывая важность вопроса для экономики страны, положительные результаты совместной работы минэнерго Армении и Ирана в этом направлении, а также необходимость координации работ по проектированию и строительству ГЭС, министру энергетики Армении поручено до 15 янв. сформировать межведомственную рабочую группу», – сообщили в управлении по связям с общественностью и прессой аппарата правительства Армении. Решено, что межведомственная группа будет ежеквартально представлять отчеты о проделанной работе аппарату правительства Армении. Принята финансово-техническая программа строительства на армянском берегу р.Аракс Мегринской ГЭС мощностью 80-90 мвт. По предварительным расчетам, на строительство ГЭС, которое продлится 5 лет, потребуется 120 млн.долл.
Армения причислена к странам с преимущественно свободной экономикой и занимает 42 место в мире после Японии, Польши и Тринидада и Тобаго. Такие данные приводятся в ежегодном докладе «Индекс экономических свобод», опубликованном американским Фондом наследия (Heritage Foundation) совместно с газетой The Wall Street Journal. Согласно докладу, реформы в Армении должны быть направлены на усовершенствование банковского сектора и борьбу с коррупцией. В докладе отмечается, что из 900 предприятий, вынесенных в 2003г. правительством Армении на приватизацию, 320 были приватизированы. На 0,5 пункта в сравнении с прошлым годом улучшен показатель вмешательства правительства Армении в экономику.Отмечается также, что принятая в 1994г. Центральным банком республики программа реформ начала давать результаты. В частности, усовершенствование банковской системы стало возможным благодаря повышению контроля и эффективности регулирования в данной сфере, а также повышению ставки минимального капитала. Согласно докладу, все банки Армении сегодня соответствуют признанным международным стандартам. Среди стран региона Грузия заняла 100 место, Азербайджан – 103, Турция – 112, Иран – 148. Самой свободной в 2004г. названа экономика Гонконга. Второе и третье место в списке заняли соответственно Сингапур и Люксембург, а на четвертом оказалась Эстония. Впервые за последние 10 лет в десятку не попали США, оказавшиеся лишь на 12 строчке. Список замыкают Куба, Лаос, Туркмения, Зимбабве, Ливия, Мьянма (бывшая Бирма) и Северная Корея, которая заняла последнее, 155 место.
В Ташкенте прошло первое заседание межгосударственного координационного совета по созданию трансафганского коридора. Как сообщили в посольстве Ирана в Узбекистане, в заседании приняли участие министр дорог и транспорта Ирана Ахмад Содик Буноб, министр общественных работ Афганистана Сухроб Али Сафари, председатель правления ассоциации транспорта и транспортных коммуникаций Узбекистана Равшан Файзуллаев. На заседании обсуждались вопросы, связанные с интенсивно развивающимся сотрудничеством стран-участниц Межгосударственного координационного совета. Инициативу президента Узбекистана Ислама Каримова о создании трансафганского коридора из Центральной Азии через Афганистан и Персидский залив к портам Ирана была поддержана руководством Афганистана и Ирана. В июне 2003г. в ходе официального визита Каримова в Иран было подписано соглашение о межгосударственных транспортных маршрутах и направлениях. В соответствии с этим соглашением был образован Межгосударственный координационный совет. Трансафганский коридор, начало которого планируется от узбекского г.Термез через афганские г.г.Мазари Шариф и Герат, соединится с портами Ирана Бандар-Аббас и Чобахор, открывает новые возможности для дальнейшего развития торгово-экономических связей между всеми государствами региона, отметили в ассоциации транспорта и транспортных коммуникаций Узбекистана.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter