Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Общая сумма денег, вырученных от сделок в ноябре, составила $1,1 млрд. - на 13% больше, чем в ноябре 2012 года.

По данным Национального банка (NBK) страны, ноябрь стал пятым месяцем подряд, в который доход от продаж превысил $1 млрд. Продажи в секторе жилой недвижимости принесли $495,5 млн. - скромное годовое увеличение на 2%. Несмотря на резкий рост средней стоимости покупки (+62% в годовом соотношении), причиной незначительного роста прибыли стало снижение продаж на 37% по сравнению ноябрем 2012 года, передает портал Trade Arabia. В докладе NBK говорится, что подобные колебания не являются редкостью для рынка недвижимости Кувейта и свидетельствуют о росте цен по причине дефицита жилья.

40% сделок с недвижимостью было заключено в провинции Эль-Ахмади, по большей части в Сабах аль-Ахмед Си Сити (Аль-Хиран). Еще 25% пришлось на провинцию Мубарак аль-Кабир. Почти 60% от всех жилищных сделок в ноябре составили транзакции с земельными участками. Эксперты Национального банка рассчитали, что с учетом декабрьских показателей 2013 год может стать рекордным по количеству прибыли от продажи недвижимости. Впервые среднемесячный доход составит более $1 млрд., а количество сделок в инвестиционном и коммерческом сегментах достигнет максимума. Так в ноябре доход от инвестиционных сделок (в основном квартиры и многоквартирные дома) составил $520 млн - в два раза больше, чем годом ранее. В коммерческом секторе продажи сократились по сравнению с предыдущим годом, однако в целом сектор остается сильным, согласно заявлению NBK.

По данным министерства экономики, торговли и промышленности Японии, в ноябре этого года Япония сократила импорт иранской нефти на 37% по сравнению с предыдущим месяцев и его объем составил 392 тыс. килолитров. Это наиболее существенное сокращение закупок иранской нефти за последние 11 месяцев. В октябре Япония импортировала из Ирана около 627 тыс. килолитров.

В результате такого сокращения импорта в указанный период уменьшилась соответственно и доля иранской нефти в общем объеме необходимых Японии энергоносителей. Так, этот показатель снизился до 2,2%, а до того, как в отношении Ирана были введены нефтяные санкции, доля иранской нефти превышала 6%. На данный момент Иран занимает 6-ое место среди крупнейших поставщиков сырой нефти в Японию. Первое место принадлежит Саудовской Аравии, которая в ноябре этого года поставила на японские нефтеперерабатывающие заводы 6,08 млн. килолитров. Со 2-го по 5-ое места занимают соответственно ОАЭ, Катар, Кувейт и Оман. Всего в ноябре этого года Япония импортировала 17,75 млн. килолитров сырой нефти, что примерно на 13% больше по сравнению с предыдущим месяцем.

В Тегеранском выставочном центре открывается 6-ая международная выставка «Цемент, бетон и строительные технологии», на которой свои последние достижения в области внедрения передовых строительных технологий, производства бетона и соответствующего оборудования и техники продемонстрируют отраслевые научно-исследовательские институты, университеты, а также компании и промышленные предприятия, занятые в строительной сфере.

Выставка будет открыта для посетителей с 27 по 30 декабря, и в ней примут участие более 120 иранских и зарубежных компаний. На выставке будут представлены такие страны, как Турция, Индия, Китай, Россия, ОАЭ и Италия, и планируется, что с ее экспозициями ознакомятся члены торговых делегаций из Ирака, Афганистана, Индии и Кувейта. В этой связи следует отметить, что иранский цемент экспортируется в Ирак, Афганистан, Туркменистан, Азербайджан и в некоторые африканские страны.

Возникло много вопросов после того, как в ответ на принятие США нового санкционного списка по 19 физическим и юридическим лицам, якобы имеющим отношение к ядерной программе ИРИ, иранская делегация в знак протеста покинула зал переговоров в Женеве, где 14 декабря должен был быть утвержден план имплементации договоренностей между Тегераном и «шестеркой» международных посредников от 24 ноября с.г. Ведь тем самым Вашингтон сорвал процесс замораживания иранской мирной ядерной программы, к которому Запад так стремился многие годы. Тем самым США обманули Россию и страны ЕС, которые активно работали над тем, чтобы добиться прогресса в этом вопросе и найти компромисс по нему. Тем самым США обманули себя и своих дипломатов, так как накануне на протяжении нескольких недель американцы вели закрытые переговоры с иранскими дипломатами в Омане, чтобы договориться с Ираном по вышеупомянутому соглашению. США обманули и своих западных союзников, сначала заключив сделку с Тегераном, а затем почти тут же перечеркнув ее. США ввели в заблуждение и Россию, которая приложила немало усилий для того, чтобы максимально сблизить позиции Вашингтона и Тегерана.

Более того, прямо накануне последней женевской встречи Сергей Лавров ездил в ИРИ с официальным визитом. И по его завершению отметил, что «всеми вопросами ядерной программы Ирана и урегулированием возникших вокруг нее проблем занимается группа «5+1», которая вместе с Ираном и под руководством и при координирующей роли Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности К.Эштон ведет соответствующую работу». По словам российского министра, «все предельно конкретно зафиксировано в женевском документе (прим. – от 24 ноября с.г.), описывающем те шаги, которые в ближайшие шесть месяцев будет предпринимать Тегеран. В ответ были согласованы меры облегчения санкционного бремени. В качестве первого шага их должны предпринять те страны, которые в обход Совета Безопасности ООН приняли односторонние санкции против Ирана.

Но в США решили действовать иначе, не считаясь с мнением других и не уважая договоренности от 24 ноября. И в глазах мирового сообщества Вашингтон, а точнее администрация Барака Обамы, США в очередной раз предстали как сторона, которой просто нельзя верить, и которая может в последний момент просто, что называется, «кинуть» своих партнеров. Более того, американцы пошли дальше, оживив планы по созданию «ПарсПРО» - системы ПВО в арабских странах Персидского залива, которая должна защищать государства ССАГПЗ от ракетных и авиационных ударов Ирана. Хотя еще в самом начале декабря глава МИД Ирана Джавад Зариф объездил Кувейт, Катар, ОАЭ и Оман и послал четкий сигнал о намерении Тегерана не просто жить в мире с арабскими соседями по Персидскому заливу, но и развивать с ними всестороннее сотрудничество. Более того, в качестве жеста доброй воли Иран решил вывести с острова Абу-Муса, оспариваемого ОАЭ, авиаэскадрилью и проработать вопрос об особом статусе этого острова. Но под давлением США и Саудовской Аравии арабские страны ССАГПЗ вновь заговорили о «ПарсПРО» и закупке очередных партий американских вооружений. Причем стоимость проекта ПВО составляет десятки миллиардов долларов, а на приобретение оружия тратятся сопоставимые суммы, хотя Иран вовсе не собирается на кого-то нападать. Это Саудовская Аравия и Израиль грозили нанесением ударов по иранским ядерным объектам, причем неоднократно, но никак не наоборот. И все это выглядит весьма нелогично. С одной стороны, США и страны ССАГПЗ заинтересованы в замораживании ядерной программы Ирана и ужесточения контроля МАГАТЭ над ней. С другой, происходит рост эскалации военного противостояния в Персидском заливе.

Более того, своим решением о включении в санкционный список еще 19 физических и юридических лиц Вашингтон нанес достаточно сильный удар по позициям нынешнего президента Хасана Роухани, который позиционирует себя в качестве значительно более умеренного деятеля, нежели его предшественник Махмуд Ахмадинеджад. Взяв курс на нормализацию отношений с Западом, включая США, а также на смягчение позиций Тегерана по вопросу своей ядерной программы, он в принципе сильно рисковал, учитывая вес консервативных сил в ИРИ, причем на самом верху. И ведь после возвращения Роухани из Нью-Йорка часть встречающих в аэропорту Тегерана забросали его помидорами в знак протеста против его телефонной беседы с американским президентом Бараком Обамой и весьма миролюбивой речи на 68-й сессии ГА ООН. А командование КСИР выступило с предупреждением в адрес президента относительно его шагов в сторону Вашингтона. Многим иранцам не понравилось и то, что Роухани, будучи в Нью-Йорке, в интервью телеканалу CNN фактически признал преступлением Холокост еврейского народа во время второй мировой войны.

Теперь же, после сбоя на женевских переговорах, где иранская делегация сделала достаточно существенные уступки Западу в вопросе обогащения урана и ужесточения контроля МАГАТЭ над ядерными объектами ИРИ, на иранского президента обрушился шквал критики. Его позиции внутри страны, как это не грустно констатировать, зашатались и ослабли. Тем самым Вашингтон собственными руками подорвал позиции всех умеренных сил Ирана, с которыми можно было договариваться и о нормализации отношений с Западом, и об уступках по ядерному досье, одновременно укрепив влияние консерваторов, выступающих за сохранение прежней жесткой линии Тегерана по всем вопросам внешней политики. И Роухани будет чрезвычайно сложно, особенно в обозримый период, вернуться к тому, что было до 14 декабря с.г. Иначе ему грозит полная обструкция со стороны консервативного крыла иранского руководства, которое не позволит ему продолжить курс, начатый в сентябре с.г.

В сложном положении оказалась и Россия, рассчитывавшая на приостановку, а затем и снятие санкций с Ирана. Ведь именно на развитие торгово-экономических и военно-технических отношений с ИРИ был направлен визит Сергея Лаврова в Тегеран 11-12 декабря с.г. Следует отметить, что у российских компаний, и особенно крупных государственных корпораций, имеются весьма значительные экономические интересы в ИРИ, прежде всего в энергетической сфере. А теперь вновь придется ждать и откладывать на неопределенное время реализацию намеченных планов. Да и западноевропейские государства спешили к разделу иранского экономического пирога в надежде на крупные и выгодные контракты. Но американцы и их застопорили.

Понятно, что столь нелогичный и непоследовательный шаг Вашингтон предпринял не сам по себе, хотя те американские компании, которые тесно завязаны на торгово-экономические и военно-технические связи с государствами ССАГПЗ приложили максимум усилий в Конгрессе, чтобы добиться принятия «списка 19». Администрация Барака Обамы подверглась самому массированному воздействию со стороны Саудовской Аравии и Израиля, которые действовали как напрямую, так и через свои мощнейшие лобби в Вашингтоне. Был задействован весь ресурс политических аргументов, но главное – финансовые рычаги, чтобы добиться своего. И надо признать, что это им удалось. Барак Обама на этот раз проиграл, в отличие от того, что он смог сделать по Сирии в начале октября с.г. , уклонившись от нанесения ракетно-бомбовых ударов по САР. Остается только догадываться, какие средства потратила Саудовская Аравия на «обработку» нужных людей в Вашингтоне в этот раз, если американцы пошли на сворачивание договоренностей по Ирану, которых они добивались все эти долгие годы. Вот что значит сила арабских нефтедолларов – США предприняли шаг, который противоречит интересам их собственный национальной безопасности! Да еще опозорились перед всем миром – ведь только полный простофиля не поймет, что нынешние власти Америки оказывается не могут принимать важнейшие решения независимо от внешнего воздействия. А речь идет о самой мощной державе мира, коими позиционируют себя США.

Но все-таки не стоит драматизировать произошедшее. Нужно просто извлечь уроки. Ведь теперь новый иранский президент окончательно понял, что Вашингтону доверять нельзя ни при каких обстоятельствах. Слишком ненадежный «партнер». Наверняка поняли это и в России, а также в Евросоюзе. И будут сделаны соответствующие выводы на будущее. Кроме того, теперь у Тегерана развязаны руки – ведь уже никто не сможет обвинять Иран в несговорчивости и нежелании идти на компромиссы. Мяч перекатился на американскую сторону поля. И теперь Вашингтону надо будет делать шаги навстречу ИРИ. А иранцы могут теперь запросить дополнительные уступки со стороны Запада – ведь свой шанс тот упустил и потерял моральное право диктовать условия новой сделки. Кроме того, иранцы должны понять, что опираться они могут только на Россию и Китай, и, естественно, на самих себя, если хотят добиться чего-либо серьезного. Ведь Западу ничего, кроме денег от выгодных контрактов с Ираном, не нужно. Да и то, получить их можно только в том случае, если не раздастся окрик из США.

К сожалению, проиграл от американского разворота только регион Персидского залива и Ближнего Востока. Создание зоны стабильности и сотрудничества в нем уже начинало просматриваться на горизонте. А теперь опять придется жить в страхе и неуверенности, да еще и тратить миллиарды долларов на американское оружие. Но как только начнут рушиться престарелые консервативные режимы в аравийских монархиях, это оружие попадет в руки совершенно новых сил, скорее всего молодых исламистских поколений, которые развернут его для достижения совершенно иных целей, нежели противостояние Тегерану. Ближний Восток уже полыхает 3 года, и арабская «весна» рано или поздно придет и на Аравийский полуостров. А платить за все придется именно арабским странам Персидского залива, которые сейчас идут на поводу у Саудовской Аравии, Катара и, конечно же, их американского союзника.

Владимир Ефимов,

Специально для Iran.ru

Глава Иранской общенациональной ассоциации животноводов Саид Солтани Сарвестани в интервью агентству ИРНА сообщил, что с начала текущего года (с 21.03.13 г.) из Ирана экспортировано 340 тыс. т молочной продукции, что на 92 тыс. т больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. При этом за весь прошлый год на экспорт было поставлено 288 тыс. т названной продукции, и с учетом роста производства сырого молока до конца этого года ожидается дальнейшее существенное увеличение экспорта молочной продукции.

Саид Солтани Сарвестани отметил, что на внешние рынки поставляется, в основном, такая молочная продукция, как пастеризованное молоко, маст, дуг (традиционные в Иране виды кисломолочной продукции), сыры и перечисленная продукция экспортируется в соседние страны, в первую очередь в Ирак, Арабские Эмираты, Кувейт и Афганистан. Как подчеркнул глава упомянутой ассоциации, рост экспорта молочной продукции позволит обеспечить дополнительные валютные поступления в казну страны, и этому виду деятельности требуется поддержка со стороны правительства.

Произнесенные Обамой слова о том, что «мы (США – И.Н.) должны вести переговоры с Ираном так же, как Рейган с СССР» означают не просто «откат» к временам Холодной войны. Это возврат к региональной гонке вооружений, к изматыванию иранской экономики в военном противостоянии. Развертывание в Персидском заливе системы ПРО по своему военно-политическому значению вполне сопоставимо с программой звездных войн администрации Рейгана. Времена меняются, но задачи и инструментарий борьбы с неугодными Вашингтону режимами остаются прежними.

Пока международная общественность обсуждала, кто больше всего выиграл от женевских договоренностей по ядерной программе Ирана, пока дискутировались надуманные темы о том, что Саудовская Аравия и Израиль намерены «отвернуться» от США, монархии Персидского залива, Израиль, антииранские элиты в Вашингтоне и Пентагон нашли «ассиметричный ответ» на разрядку в отношениях с Тегераном. Система ПерсоПРО, как составная часть глобальной системы противоракетной обороны, куда входит и ЕвроПРО, и, на перспективу, модернизированный «железный купол» Израиля – как нельзя более подходящий инструмент для того, чтобы «обнулить» все договоренности с Исламской республикой, достигнутые в Женеве.

Глава Пентагона Чак Хейгел заявил на видеоконференции с российским министром обороны Сергеем Шойгу, что договоренности, позволившие приостановить ядерную программу Ирана, не заставят США изменить свои планы по строительству элементов противоракетной обороны. Напомню, что обоснованием для создания ЕвроПРО служила именно «иранская ракетная угроза». Параллельно с этими планами резко активизировалась деятельность Пентагона по созданию ПерсоПРО – системы противоракетной обороны, элементы которой будут базироваться в монархиях Персидского залива. Вывод очевиден – в отношении России и Ирана администрация Обамы действует в своем традиционном стиле, «лжет и запугивает». Внешнеполитический маятник в Вашингтоне вновь качнулся в сторону конфронтации с Ираном.

Термин «противоракетная оборона» никого не должен вводить в заблуждение. Перед нами – именно наступательная система, направленная на достижение военного превосходства и на обеспечение безнаказанности стран-агрессоров в случае нанесения первого удара. О том, что первый удар по Ирану является главным элементом военной доктрины ближайших союзников США в ближневосточном регионе, Тель-Авива и Эр-Рияда, свидетельствует не только воинственная риторика Израиля, к которой, в общем-то, уже привыкли, но и вполне конкретные военно-политические шаги руководства монархий Персидского залива.

Глубокое удовлетворение монархических элит

Создание по итогам саммита ССАГПЗ объединенного военного командования монархий, идея которого всего год назад у руководства ОАЭ и Катара особого энтузиазма не вызвала, − это своеобразный ответ аравийских монархий на женевские договоренности. Антииранская коалиция вынуждена сегодня консолидироваться, для этого – нужна серьезная платформа, и ПерсоПРО, в которой сплетаются политические и финансовые интересы правящих элит в Вашингтоне, в Тель-Авиве и в столицах государств Залива для объединения подходит как нельзя лучше. Во время своего недельной давности блиц-визита в монархии Залива, Чак Хейгел прямо заявил, что уходить или ослаблять свое присутствие в регионе США не собираются. Вполне объяснимая позиция с учетом того, что с 1976 года, по подсчетам Роджера Стерна из Принстонского университета, США вложили в безопасность монархий и обеспечение собственного присутствия астрономические восемь триллионов долларов.

Вложили отнюдь не безвозмездно, поскольку обеспечили себе и возможность контроля за ценами на нефть, и преданность союзников, и огромные заказы собственному военно-промышленному комплексу. Но одновременно шел и встречный процесс. Помимо обеспечения собственной безопасности, монархии Залива также получали от оружейных сделок совсем неплохой процент. Как заметил один из «оружейных» лоббистов, «покупая оружие в США – мы не просто покупаем оружие, мы покупаем отношения». И сейчас эти отношения полностью окупаются. Во время своего визита Хейгел предложил аравийским элитам не просто элементы ПерсоПРО, станции раннего обнаружения и ракеты-перехватчики. Он предложил им нечто большее – систему коллективной безопасности, которая в силу ряда причин будет гарантировать военно-техническую и финансово-экономическую заинтересованность США в стабильности и несменяемости аравийских режимов. ПерсоПРО, интегрированная в глобальную противоракетную систему США, − слишком «тонкая и ценная» штука, чтобы зависеть от таких пустяков, как права человека, уровень демократии или волеизъявление «арабской улицы».

Безумная неадекватность цифр

Монархи истинный смысл предложения Хейгела поняли, оценили и выразили готовность полностью оплатить первый этап развертывания ПерсоПРО, который оценивается примерно в 20 миллиардов долларов. Своеобразным бонусом к этой сделке идет и то, что около 35 тысяч американских военнослужащих (треть из которых – личный состав сил быстрого реагирования) и 40 кораблей ВМС США по-прежнему будет оставаться на своих базах в Заливе. При этом ни один из оружейных контрактов США с Саудовской Аравией, Эмиратами и Катаром в сторону уменьшения пересмотрен не будет – совершенно безумная накачка аравийских монархий современными видами вооружений продолжается. По программа ПерсоПРО в 2014 году в Кувейт будет поставлено 60 противоракетных комплексов «Patriot» с расширенными возможностями, 20 пусковых платформ для них и 4 многофункциональных радара – всего на 4,2 миллиарда долларов. Эмираты получат «комплексы высотной обороны» и дополнительные ракеты-перехватчики, что обойдется им в 4 миллиарда. Эр-Рияд уже оплатил 1,7 миллиарда за модернизацию имеющихся у него ракетных комплексов и планирует вложить еще около пяти миллиардов в размещение новых радаров на территории королевства и Бахрейна. В 12 миллиардов «комплексы высотной обороны» обойдутся Катару.

Если кто-то скажет, что принимаемые меры являются «ответом на иранскую угрозу», то такой наивности стоит только посочувствовать. Неадекватность военных расходов аравийских монархий на «нужды обороны» и «защиты от иранской агрессии» очевидна. Иран тратит на оборону 3,7% ВВП, занимая по этому показателю 56 место в мире. Саудовская Аравия тратит на военные нужды почти десять процентов собственного ВВП и является пятой страной в мире по уровню военных расходов. Суммы военного бюджета Королевства и расходы Ирана на оборону – цифры несопоставимые.А если к расходам саудитов добавить военные бюджеты остальных аравийских монархий – то и попросту неадекватные. Поддержание странами ССАГПЗ такого уровня военных расходов «оборонными нуждами» не объяснить, это – бюджет готовящейся агрессии.

Железная логика «американской непоследовательности»

Но как показывает новейшая история, угроза агрессией порою не менее эффективна, чем прямое военное вторжение. Антииранская коалиция, при всей ее агрессивности, прекрасно понимает, что военный конфликт с Ираном обернется катастрофическими последствиями не только для аравийских монархий, но и для Израиля и, в конечном итоге, для американского присутствия на Ближнем Востоке. Поэтому, говоря о военной составляющей ПерсоПРО, не следует забывать о составляющей политической. Чего, по большому счету, добивается сейчас антииранская коалиция? Срыва женевских договоренностей, причем, в идеале, виновником этого срыва должен стать именно Тегеран.

«Двойственность» Обамы в иранском вопросе сыграла с антииранской коалицией злую шутку. Запустив процесс нормализации отношений с Ираном, Вашингтон попросту не ожидал, что потребность Европы в иранском рынке окажется столь велика, а Россия начнет столь активно использовать женевский процесс для продвижения собственных политических интересов и в самом Иране, и на Ближнем Востоке в целом. Отыграть назад в одностороннем порядке Вашингтону сегодня затруднительно, а потому для реализации собственных целей антииранская коалиция выбрала, во-первых, провоцирование Тегерана, а во-вторых, навязывание экономике Исламской республики, ослабленной санкциями, региональной гонки вооружений.

Метод провокаций ясен как божий день. В самый неожиданный момент, когда разрядка в ирано-американской напряженности становится неотвратимой реальностью, Конгресс США принимает новые санкции. Так было и в преддверии избрания Роухани, который главным пунктом своей программы провозглашал преодоление санкционного режима. Так произошло и на минувшей неделе, когда Конгресс снова расширил «черный список» попадающих под санкции компаний и лиц. А ведь в «загашнике» у конгрессменов лежит уже готовый законопроект, который представляет собою откровенный ультиматум Тегерану, требующий, помимо прочего, «доступа к персональным данным всех лиц, занятых в атомной и ракетной программе Ирана». В противном случае – новые санкции, которые могут быть приняты сразу после рождественских каникул.

И – ПерсоПРО, активизация которой началась именно в тот момент, когда Джавад Зариф приложил максимум усилий для урегулирования спорных вопросов с аравийскими монархиями, а руководство Ирана, в качестве жеста доброй воли вывело эскадрилью штурмовиков со спорного острова Абу-Муса и предложило обсудить его особый статус. Если это не провокация – то уж и не знаю, что провокациями тогда называется. Кстати, помимо прочего, в блиц-визите Чака Хейгела был еще один, весьма многозначительный момент. Обращаясь к партнерам по переговорам, он предложил провести совещание министров обороны стран Залива для обсуждения дальнейших военных планов США и ССАГПЗ… аккурат через шесть месяцев, после истечения срока достигнутых в Женеве договоренностей. Нет никакой непоследовательности в действиях антииранской коалиции – есть железная логика действий, направленных на срыв женевских договоренностей и дальнейшее экономическое удушение Исламской республики петлею санкций и непомерных военных расходов.

*************

Создаваемая Соединенными Штатами система глобальной противоракетной обороны собственно к обороне никакого отношения не имеет. Это инструмент достижения глобального превосходства, столь же опасный для человечества, как раковая опухоль для отдельного человека. И так же как раковая опухоль, эта глобальная противоракетная система выбрасывает метастазы – ЕвроПРО, ПерсоПРО, интеграция с израильским «Железным куполом» − которые должны в ближайшем будущем обеспечить американское превосходство в каждом регионе. Судя по всему, период нерешительности и колебаний американской внешней политики на Ближнем Востоке подходит к концу. На наших глазах происходит подрыв женевского процесса по иранской ядерной программе, идет переформирование антиправительственных сил в Сирии, готовится атака на позиции Хезбаллы в Южном Ливане. Миролюбивая риторика Вашингтона прикрывает не пустоту, а подготовку нового витка ближневосточной напряженности, которая ударит не только по Ирану, она ударит по всему, чего удалось за последние месяцы достичь России. Никаких иллюзий у Москвы в отношении ближневосточных планов США быть не должно. Не должно быть снижения нашей дипломатической активности на Востоке, безынициативности и безучастности, наивных надежд на то, что США куда-то с Ближнего Востока уйдут и «все само собой рассосется». Иначе мы получим такую ближневосточную конфигурацию, в которой России попросту не будет места.

Iran.ru

Оборона на диете

Как бюджетные кризисы улучшили стратегию США

Резюме Режимы экономии прошлых лет заставили официальные круги признать, что главный источник безопасности – жизнеспособная национальная экономика, действующая в условиях открытого мирового порядка, а вовсе не военная сила или ее необдуманное использование.

Статья представляет собой сжатый вариант работы, выполненной для Аспенской стратегической группы. В полном объеме она будет издана в очередном томе, готовящемся к изданию Институтом Аспена. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2013 год.

Соединенные Штаты живут в эпоху экономии, и после многолетнего роста оборонный бюджет неизбежно будет урезан. Но даже сторонники подобных мер подчеркивают необходимость избежать неприятных последствий уменьшения военных расходов, как это было в прошлом.

«Нам необходимо помнить уроки истории, – сказал президент Барак Обама в январе 2012 года. – Мы не можем позволить себе повторять ошибки, которые были сделаны после Второй мировой войны и вьетнамской кампании, когда наша политика в военной сфере была совершенно непригодна для решения будущих грандиозных задач. Как главнокомандующий я не допущу, чтобы это повторилось». В свою очередь министр обороны Леон Панетта, выступая перед Конгрессом в октябре 2011 г., заявил: «После любого крупного конфликта – Первой мировой войны, Второй мировой войны, Кореи, Вьетнама, падения Советского Союза – мы выхолащивали наши вооруженные силы и снижали их боеготовность. Что бы мы ни делали для решения сложных финансовых проблем, стоящих сегодня перед нами, нам нельзя допускать этой ошибки».

Вопреки этому расхожему мнению, последствия сокращения оборонного бюджета США в прошлом были не так уж ужасны. Фактически, если взглянуть на пять таких периодов в прошедшем столетии – после Первой и Второй мировых войн, в эпоху корейской и вьетнамской войн и холодной войны, – очевидно, что экономия может быть полезна, поскольку вынуждает мыслить стратегически, что редко происходит в «тучные» годы.

Мировые войны

После Первой мировой войны Соединенные Штаты резко снизили военные расходы – в 1919 г. они превышали 17% ВВП, а 1922 г. едва достигали 2 процентов. Армию сократили с 3,5 млн солдат под ружьем до примерно 146 тысяч. В 1922 г. США, Великобритания, Франция, Япония и Италия подписали Договор об ограничении ВМС. Документ в частности устанавливал тоннаж линейных флотов Соединенных Штатов, Великобритании и Японии в соотношении 5:5:3 (после Лондонской военно-морской конференции 1930 г. оно изменилось на 10:10:7). Великая депрессия вынудила Вашингтон строить кораблей даже меньше, чем разрешалось договором.

После нападения японцев на Пёрл-Харбор и вступления Америки во Вторую мировую войну многие объясняли провалы американской армии сокращением оборонного бюджета в 1920-е гг. и наивной верой Вашингтона в беззубые соглашения о контроле над вооружениями. Однако несколько поколений бесстрастных и более объективных историков точнее обрисовали ситуацию: низкий уровень военных расходов США в 1920-е и 1930-е гг. не подорвал безопасность и не помешал серьезным технологическим прорывам и организационным переменам. На самом деле Соединенные Штаты были плохо готовы к надвигающейся буре из-за ошибочного восприятия угрозы и неумелой дипломатии в предвоенные годы, что усугублялось изоляционистской позицией Конгресса, не желавшего поддерживать более решительную оборонную политику.

Когда началась Вторая мировая война, скудость ресурсов фактически вынудила американцев сделать непростой, но мудрый стратегический выбор. Быстрое завоевание Франции Германией в июне 1940 г. продемонстрировало, что существовавшие на тот момент в США военные планы устарели, а трехсторонний пакт, подписанный Германией с Италией и Японией в сентябре того же года, вплотную приблизил к американским границам призрак глобальной тоталитарной угрозы. Вынужденный импровизировать и расставлять приоритеты, глава ВМС Харольд Старк предложил стратегическую концепцию, которая могла бы лечь в основу внешней политики Соединенных Штатов на следующие полстолетия. После того как длительные склоки между армейскими и военно-морскими стратегами привели к появлению нескольких конкурирующих планов ведения военных действий, Старк взял на себя инициативу и составил меморандум для президента Франклина Рузвельта. В нем он утверждал, что главная угроза безопасности США исходит от Германии. Соединенные Штаты не могут позволить Гитлеру победить Великобританию, утвердить свое доминирование в Атлантическом регионе и выиграть время для того, чтобы усилить нацистскую военную машину ресурсами и живой силой из Северо-Западной Европы. Предотвращение такого развития событий должно стать главной задачей. В то же время Америке следовало использовать дипломатию, чтобы избежать войны с Японией, укрепить британскую и канадскую армии, готовиться к вторжению на европейский континент.

И здесь не столь важны детали стратегии, получившей название План «Собака» (Plan Dog), как обстоятельства ее появления. В середине 1940 г. Соединенные Штаты не имели стратегической концепции, не было согласованного курса ведения боевых действий и механизмов эффективной координации военной и внешней политики. Вынужденный принимать жесткие меры, Старк рассмотрел несколько вариантов стратегии, прикинул цели и средства их достижения, оценил задачи и приоритеты и рекомендовал действия, которые, как ему представлялось, позволят с наибольшей вероятностью добиться решения масштабных задач обеспечения национальной безопасности. Его взгляды имели большой резонанс, поскольку соответствовали формирующимся представлениям внутри и вне правительства о том, что необходимо для выживания, обеспечения благополучия нации и сохранения демократических институтов. Незадолго до появления меморандума Старка Рузвельт предупредил, что США не должны стать «одиноким островом в мире, где доминирует философия силы... Такой остров представляется мне... кошмаром, который могут испытывать голодные люди, содержащиеся в тюрьме, в наручниках, когда их кормят через прутья тюремной решетки презирающие их безжалостные хозяева других континентов».

Конечно, План «Собака» не давал ответа на многие вопросы, например, сколько военной техники следует поставить союзникам и сколько требуется для перевооружения собственной армии, как умиротворить Японию или обуздать ее активность во время военных действий против Германии и так далее. А между тем президент сопротивлялся точному определению целей, госсекретарь не желал координировать дипломатию с военной политикой, а в обществе не было единства до тех пор, пока японцы не напали на Пёрл-Харбор. Но сочетание жесткой экономии и кризиса помогло выработать ключевую стратегическую концепцию, по-новому оценить нависшую угрозу, а также понять тесную связь между национальными интересами и ценностями и расставить приоритеты.Мир по-американски

После Второй мировой войны базовая концепция Старка продолжила существование. В 1945 г. ведущие американские стратеги и мыслители объединили усилия в рамках исследования, проводимого Институтом Брукингса. Они пришли к выводу, что важно не допустить доминирования в Евразии какой-либо державы или коалиции. «Во всем мире, – полагали они, – только советская Россия и бывшие неприятельские державы способны сформировать ядро, вокруг которого может образоваться антиамериканская коалиция, угрожающая безопасности Соединенных Штатов». Поэтому нельзя было допустить бесконечного расширения Советского Союза на запад независимо от того, «будет ли это происходить путем формальной аннексии, политического переворота или нарастающей подрывной деятельности». Комитет начальников штабов, равно как и большинство гражданских официальных лиц, взяли на вооружение это стратегическое мышление. Но широкая общественность была настроена на демобилизацию и конверсию. Президент Гарри Трумэн, как и республиканская оппозиция, жаждали сбалансировать бюджет и подавить инфляцию. Между внешнеполитическими целями и военными возможностями вскоре вновь образовалась пропасть, поскольку Комитет начальников штабов требовал средств для противодействия возможным действиям Советов в Европе, на Ближнем Востоке и в Северо-Восточной Азии. Он добивался необходимых ресурсов для преодоления кризисов в Греции, Иране и Турции, а также гражданской войны в Китае, сосредоточивая внимание и на периферийных регионах.

И снова режим экономии побудил к более взвешенной оценке угроз. Ведущие американские политики пришли к консенсусу, что вероятность советской военной агрессии – не самая серьезная угроза безопасности США. По их логике, Советы были слишком слабы в экономическом плане, чтобы решиться на нападение. В 1946 г. Фердинанд Эберштадт, бывший директор Объединенного совета по боеприпасам для СВ и ВМС, написал Джеймсу Форрестолу, своему близкому другу и тогдашнему министру ВМС, что «только сумасшедшие могут решиться развязать против нас войну». Куда большая угроза заключалась в том, что Советский Союз начал бы эксплуатировать голод, социальную напряженность и политическое брожение, имевшие место в большей части Европы и Азии. Еще 16 мая 1945 г. министр обороны Генри Стимсон предупреждал Трумэна: «Следующей зимой в Центральной Европе случится голод и эпидемии. За ними может последовать политическая революция и проникновение коммунистических идей». В следующем месяце помощник госсекретаря Джозеф Гру сообщил президенту, что Европа стала благодатной почвой для «спонтанных проявлений классовой ненависти, которую умелому агитатору нужно лишь направить в нужное русло».

Не имея возможности использовать инструменты, которые могли показаться им наиболее желательными, американские политики решили, что помочь зарубежным странам в развитии важнее их перевооружения. Даже Форрестол признал в декабре 1947 г.: «До тех пор пока мы можем производить больше продукции, чем другие страны мира, контролировать морские пути и нанести атомный удар по суше, если потребуется, есть возможность ради восстановления мировой торговли, баланса сил – военной мощи – и устранения некоторых условий, способствующих войне, принять на себя риски, которые в противном случае были бы неприемлемы». Он разделял желание тогдашнего заместителя госсекретаря Дина Ачесона поручить подкомитету Комитета по координации действий государства, армии и ВМС разработать всеобъемлющую программу помощи и определить приоритеты. Сотрудники подкомитета при распределении помощи руководствовались своим пониманием критичности ситуации в той или иной стране. Первыми в их списке значились Греция, Турция, Иран, Италия, Корея, Франция и Австрия.

Тем временем Комитет начальников штабов провел собственное исследование зарубежной помощи, принимая во внимание как остроту потребностей потенциальных получателей, так и их важность для национальной безопасности США. В результате было рекомендовано оказать содействие Великобритании, Франции и будущей Западной Германии с таким определением: «Полное возрождение немецкой промышленности и в частности добычи угля важно для экономического восстановления Франции, безопасность которой неотделима от безопасности Соединенных Штатов, Канады и Великобритании. Таким образом, экономическое возрождение Германии имеет первостепенное значение с точки зрения безопасности США». Эти мысли, которые хорошо стыковались с начальными исследованиями отдела политического планирования Госдепартамента и взглядами многих должностных лиц, отвечавших за европейское направление, легли в основу знаменитого Плана Маршалла.

Вынужденный аскетизм заставил американцев как следует подумать о приоритетах и альтернативах: восстановление экономики за рубежом или перевооружение собственной армии, а также признать, что Западная Европа и Япония важнее для США, чем Китай. Если восстановление Западной Европы и налаживание тесных связей с бывшими врагами, такими как Германия и Япония, приведут к ухудшению отношений с Москвой и обострению начинающейся холодной войны, то так тому и быть.

Джордж Кеннан, который в те годы возглавлял Отдел политического планирования, рассматривал решения Советов о создании Коминформа (организации, задача которой состояла в распространении коммунизма по всему миру) в 1947 г. и государственном перевороте в Чехословакии в 1948 г. как «вполне логичный» ответ на «решимость Америки помогать свободным государствам мира». Подобные действия усилили опасения войны, но Кеннан, госсекретарь Джордж Маршалл и большинство их коллег из Госдепартамента все же считали ее маловероятной. Поэтому Трумэн призвал к проведению всеобщей воинской подготовки, временному восстановлению призыва и к осмотрительному увеличению оборонных расходов, но не изменил своей решимости ограничить военный бюджет, даже во время блокады Берлина в 1948–1949 годах.

Форрестол, которого Трумэн назначил первым министром обороны страны, занервничал. Его военачальники сообщали, что обязательства США намного превышают их реальные возможности, а действия Америки и контрмеры Советов повышают вероятность войны. Они были правы в обоих случаях, но это не поколебало Трумэна. Экономия означала, что рисками необходимо управлять, но полностью исключить их невозможно. Поэтому президент поставил на то, что большой войны не будет, и решил сконцентрироваться на внутриполитических задачах и укреплении союза с прежними врагами вместо того, чтобы взаимодействовать с новым противником, трансформировать экономику дружественных стран вместо того, чтобы заниматься перевооружением своей армии, и сосредоточиться на восстановлении и укреплении Западной Европы вместо того, чтобы увязнуть в китайском вопросе. Когда военные выразили несогласие и Форрестол стал допускать двусмысленные высказывания, Трумэн его уволил.

После корейского кризиса

Нападение Северной Кореи на 38-й параллели в июне 1950 г. положило конец десятилетию аскетизма военного бюджета. С 1950 по 1953 гг. США почти утроили расходы на оборону в отношении к размеру ВВП и почти вдвое увеличили численность вооруженных сил. Лишь малая доля этого наращивания военных возможностей была использована для разрешения конфликта на Корейском полуострове. Большая часть предназначалась для подготовки к ведению тотальной и глобальной войны с Советским Союзом, следуя логике, сформулированной в апреле 1950 г. в документе NSC-68 – сверхсекретном исследовании Госдепартамента, в котором обосновывалась необходимость крупного перевооружения американской армии для сдерживания советской экспансии.

Однако в 1953 г. вновь избранный президент Дуайт Эйзенхауэр дал ясно понять: военную мощь невозможно наращивать бесконечно. Он доказывал, что фундамент военной силы – крепкая экономика, а ключ к ней – платежеспособное государство и здоровая фискальная система.

За несколько месяцев до избрания он писал своему близкому другу: «Финансовая состоятельность и здоровая экономика Соединенных Штатов – первая предпосылка обеспечения коллективной безопасности в свободном мире. Это самое главное». Он считал, что расходы на оборону необходимо обуздывать, а бюджет должен быть сбалансированным. Заняв президентское кресло, он начал претворять свои идеи и принципы в жизнь. Эйзенхауэр поручил провести комплексный пересмотр стратегии государственной безопасности США в виде знаменитого Проекта «Солярий». Наверное, это была самая глубокая переоценка из всех когда-либо предпринятых. Были созданы три рабочие группы, каждой из которых предстояло доказать обоснованность предлагаемого подхода.

Эйзенхауэр утверждал, что на него произвели впечатление отдельные элементы всех трех подходов, и он распорядился включить их в новое комплексное изложение политики национальной безопасности. По правде говоря, данное исследование не привело к изменению стратегической концепции сдерживания или пересмотру точки зрения, согласно которой Соединенные Штаты не должны позволить Советскому Союзу получить контроль над большей частью ресурсов Европы и Азии. Но исследование подтвердило решимость Эйзенхауэра добиваться этой цели при сохранении куда большей финансовой дисциплины, чем это было в последние годы пребывания у власти администрации президента Трумэна.

Так называемая политика «нового взгляда» Эйзенхауэра, а также доктрины сдерживания и массированного контрудара повышали ценность и значение военно-воздушных сил и ядерных вооружений. Президент держал под контролем рост традиционных наземных войск и много говорил о постепенном уменьшении зависимости армии США от планов и целей НАТО. Но в то же время президент и госсекретарь Джон Фостер Даллес фактически наращивали обязательства страны и создавали новые альянсы.

В конце концов по мере того как росли стратегические возможности СССР, а американские союзники становились более настойчивы в своих требованиях и революционно-националистическое брожение охватывало все большее число стран и регионов, подход Эйзенхауэра подвергался все более решительной критике. Бюджетные ограничения, которые отстаивал президент, невозможно было сохранить в случае неизменности его фундаментальной стратегической концепции: по мере расширения интересов США на периферии и учащающихся заявлений американских политиков о том, что они будут выполнять взятые на себя обязательства, разрыв между целями и тактикой увеличивался. В 1953–1954 гг. финансовое благоразумие Эйзенхауэра было оправданным, но его администрация не скорректировала долгосрочную стратегию, так чтобы она согласовывалась с режимом экономии, который казался желательным президенту.

Фактически принимаемые бюджеты никогда не были слишком «тощими», и стратегические возможности быстро увеличивались. Но еще быстрее рос разрыв между средствами и целями, что неизбежно приводило к новой волне расходов, перевооружения, военных доктрин и интервенций в последние годы пребывания Эйзенхауэра у власти и в еще большей мере в 1960-е годы.

В 1940–1941 гг. режим экономии породил долговременную стратегическую концепцию, а с 1946 по 1949 гг. – чуткое восприятие угроз и сложную расстановку приоритетов. Но в 1953–1954 гг. последствия режима экономии воспринимались не столь однозначно. «Новый взгляд» был призван сузить расширявшуюся пропасть между целями и тактикой. Для Эйзенхауэра с его опытом, навыками и авторитетом это не было проблемой, чего нельзя сказать о преемниках «Айка», которым не удавалось найти компромисс между партийной политикой, организационным давлением, растущими стратегическими возможностями Советов и нараставшими волнениями в странах третьего мира.После Вьетнама

Проводя далеко идущую стратегическую переоценку в 1953–1954 гг., Эйзенхауэр и Даллес, по сути, проигнорировали реальный способ сбалансировать цели и средства Соединенных Штатов: они не использовали разрядку, чтобы с ее помощью попытаться снизить напряжение холодной войны. Эйзенхауэр никогда не исключал переговоры: на самом деле он проявлял интерес к контролю над вооружениями и в 1955 г. заключил договор с Советским Союзом, в результате которого было воссоздано австрийское государство. Но он считал переговоры с противниками менее важным делом, чем переговоры с нынешними или потенциальными друзьями и укрепление существующих альянсов.

Однако спустя почти два десятилетия, заняв президентское кресло почти в самый разгар, казалось бы, неразрешимого конфликта во Вьетнаме, президент Ричард Никсон и его помощник по национальной безопасности Генри Киссинджер пошли другим путем. Они также не изменили базовую концепцию государственной безопасности; Советский Союз оставался главным противником, и никто не собирался отказываться от политики сдерживания. Но, столкнувшись с финансовыми ограничениями, они изо всех сил старались найти новые способы заставить СССР вести себя более сдержанно. Никсон и Киссинджер понимали и признавали, что мир меняется. Они рассуждали о развитии многополярного мира, об оживлении взаимодействия с союзниками в Западной Европе и Северо-Восточной Азии, о необходимости углублять советско-китайские противоречия и разрыв и о растущей настойчивости националистических лидеров в развивающихся странах, стремящихся изменить конфигурацию мирового экономического порядка. Они также хотели вывести Соединенные Штаты из Вьетнама так, чтобы при этом не пострадал престиж страны, а американские политики не утратили кредит доверия. Но им досаждали партийные склоки, волнения в городах, расовые трения, инфляционное давление, утечка золотых запасов и финансовые ограничения. Хотя они детально обосновали необходимость благоразумного отстаивания национальных интересов в мировом порядке, который характеризуется устрашающими стратегическими возможностями СССР и вездесущей угрозой ядерной войны, их определение национальных интересов США было более двусмысленным.

Задача сводилась к разработке стратегии уравновешивания советской мощи в напряженных политических, финансовых и законодательных условиях. Они не пытались переформулировать цели, но маневрировали, чтобы добиваться их осуществления дешевле и эффективнее. Доктрина Никсона (авторы которой призвали союзников Соединенных Штатов в Азии обеспечить собственную оборону), разрядка в отношениях с Кремлем, начало официальных отношений с Пекином, секретные операции в ЮАР, Чили и других странах – усилия, направленные на поддержку союзников Соединенных Штатов, внесение раскола в ряды их противников и сдерживание советской мощи. При этом важно было не попасть в ловушку новых войн (которые американская общественность не потерпела бы) или вновь оказаться перед необходимостью добиваться стратегического превосходства (Конгресс не одобрил бы финансирование подобной программы). Как Никсон изложил это в меморандуме для Александра Хейга, заместителя помощника по национальной безопасности, и Киссинджера в мае 1972 г.: «Все, кто работал над этой проблемой [переговоры по ограничению стратегических вооружений], знают, что эта сделка наилучшим образом отвечает нашим интересам, но по самым практическим соображениям, которые не дано понять правым, мы просто не получим от Конгресса дополнительного финансирования, необходимого для продолжения гонки вооружений с Советами в области оборонительных или наступательных ракет».

Никсон и Киссинджер полностью не ликвидировали разрыв между обязательствами и имеющимися ресурсами или между целями и средствами их достижения. Но они искусно импровизировали, взаимодействуя с противниками и передавая больше полномочий и ответственности союзникам. Они воспользовались другими политическими инструментами, чтобы продолжать использовать основные элементы сдерживания в эпоху кажущегося упадка, для которой были характерны бурные события на внутриполитической арене, ослабление на международной арене и подрыв доверия к американским политикам.

После холодной войны

Американские политики понимали неизбежность сокращения расходов на оборону после распада Советского Союза и окончания холодной войны. Президент Джордж Буш-старший, министр обороны Дик Чейни и председатель Объединенного комитета начальников штабов Колин Пауэлл знали, что общественность и Конгресс ожидают дивидендов от наступления мира. В рамках согласованной стратегии после окончания холодной войны они были готовы пойти на необходимые сокращения, включая более миллиона военного и гражданского персонала. Именно об этой стратегии Буш был намерен говорить в Аспене, штат Колорадо, 2 августа 1990 г., когда иракский лидер Саддам Хусейн неожиданно напал на Кувейт.

Последовавший кризис заставил отложить планы по сокращению оборонных расходов, но администрация Буша вернулась к ним после окончания войны в Персидском заливе. Перед официальными лицами стояла нешуточная задача сократить военную мощь не так резко, как того требовали Конгресс и американская общественность. Вместе с тем всем было понятно, что международная обстановка оставалась тогда удивительно спокойной. При отсутствии глобальной угрозы Чейни и его стратеги подчеркивали региональные «вызовы», доказывая, что главная угроза заключается теперь в «неопределенности» и «непредсказуемости». В такой обстановке, говорили они, необходима такая конфигурация вооруженных сил, которая позволит США осуществлять лидерство и формировать будущее. Это требовало сохранения возможностей для продолжения ядерного сдерживания, укрепления и расширения альянсов, наращивания передового базирования и проецирования силы – особенно в регионах Персидского залива, Большого Ближнего Востока и Северо-Восточной Азии. Страна также должна сохранить способность достаточно быстро восстановить большую и боеспособную армию, если в этом возникнет необходимость.

При разработке Руководства по планированию обороны 1992 г. стратеги Пентагона сохранили две важные концепции времен холодной войны. Они доказывали, что Соединенным Штатам важно «не допустить, чтобы какая-либо недружественная держава доминировала в регионе, имеющем большое значение для американских интересов». (В список этих регионов попали Европа, Восточная Азия, Ближний Восток и Персидский залив и Латинская Америка.) И они настаивали на том, что США нужны достаточные оборонные возможности для создания мирового порядка, благоприятствующего их образу жизни, точно так же как официальные лица прошлого верили, что преимущественно выгодный для Соединенных Штатов расклад сил важен для сохранения демократического капитализма на родине. Учитывая режим жесткой финансовой экономии в стране, стратегическая концепция администрации Буша – подготовка к неопределенности, формирование будущего, борьба с региональной нестабильностью – гарантировала еще одну растущую пропасть между целями и средствами. У США не было достойных конкурентов на мировой арене, и вряд ли они могли бы появиться в течение нескольких лет или даже десятилетий. Но до тех пор пока администрация ставила перед собой такие амбициозные цели, угрозы Соединенным Штатам оставались неясными, а их интересы определялись столь расплывчато, имеющихся возможностей вряд ли когда-нибудь могло хватить для преодоления всех региональных и гуманитарных кризисов, которые представлялись неизбежными. К концу 1990-х гг. на долю США и их союзников приходилось почти 75% всех мировых расходов на оборону в сравнении с 6% Китая и России вместе взятых. Но даже при этом многие обозреватели упрекали администрацию Клинтона в том, что она уделяет недостаточно внимания обороне. Между тем администрация также взяла на вооружение ключевые элементы региональной оборонительной стратегии Чейни.

Уроки прошлого

Каким урокам учит нас история? Во-первых, тому, что негативные последствия экономии на военных расходах были явным преувеличением. США не стали уязвимы, отказавшись от глобального присутствия после 1919 года. С учетом отсутствия угроз в 1920-е гг. и ограничений, наложенных на британские, немецкие и японские вооруженные силы до середины 1930-х гг., оборонная политика после окончания Первой мировой войны не была опрометчивой. Точно так же вовсе не ограниченный оборонный бюджет 1946–1949 гг. стал причиной холодной войны, и он не подавил творческую реакцию на маячившие впереди угрозы. Враждебно настроенное общественное мнение и жесткая бюджетная экономия, характерные для последних лет войны во Вьетнаме, не препятствовали творческой адаптации, и нет оснований полагать, будто неадекватные военные расходы Соединенных Штатов стали спусковым крючком для исламской революции в Иране или советской авантюры в Афганистане в конце семидесятых. И требования мирных дивидендов после окончания холодной войны не помешали администрации Джорджа Буша сформулировать новую стратегию, призванную поддерживать американскую гегемонию.

Конечно, страна сталкивалась с разными проблемами в периоды бюджетных сокращений. Но эти проблемы редко или лишь отчасти были следствием самой экономии. Слишком часто официальные лица держались господствующих стратегических понятий, не полностью переоценивая их полезность, их издержки и выгоды, угрозы и возможности, и не переосмысливая цели и тактику. Острые военные вызовы после окончания Второй мировой войны – вмешательство Китая в корейскую войну, затруднительное положение во Вьетнаме, «болото» в Ираке – не имели ничего общего с бюджетной экономией.

Второй урок – это важность последовательной стратегической концепции, четкая оценка угроз, точное очерчивание интересов и целей и выверенная расстановка приоритетов. В этом смысле история показывает, что экономия не вредит, а скорее помогает, как это случилось в 1940–1941 и 1946–1949 годах. Во времена бюджетной экономии политика должна искусно сочетать инициативы, направленные на заверения союзникам и на взаимодействие с противниками. Эйзенхауэр и Даллес больше внимания уделяли первому, а Никсон и Киссинджер – последнему, но обнадеживание и взаимодействие одинаково важны, а здравое суждение – необходимая предпосылка правильного сочетания этих двух составляющих.

Одна из причин дурной репутации режима экономии в том, что картину часто смазывают другие факторы, такие как бюрократия и внутренняя политика, которые вынуждают Вашингтон сокращать не те статьи, и притом неверными способами, либо мешают ему понимать новые вызовы и возможности и оперативно реагировать на них. Битвы за место под солнцем и недоверие, а также технические сложности переориентации такого гигантского предприятия, как американская политика в сфере обороны и безопасности, часто мешают тщательному, комплексному планированию. Но в благоприятные для экономики времена это случается даже чаще, чем в эпоху экономического кризиса.

Правда в том, что необходимость экономии, с которой сегодня сталкивается Пентагон, не столь критична. В настоящее время США тратят больше на армию, чем все их геополитические конкуренты вместе взятые, и эта ситуация сохранится и после вынужденных сокращений. Расходы на оборону не будут кардинально урезаны, а лишь немного уменьшены – или просто будут медленнее расти. Эти перемены не должны стать поводом для отчаяния; скорее их следует воспринять как стимул для повышения эффективности, укрепления творческой составляющей, большей дисциплинированности и, что самое главное, благоразумия. Режимы экономии прошлых лет заставили официальные круги признать, что главный источник государственной безопасности – это жизнеспособная национальная экономика, действующая в условиях открытого мирового порядка, а вовсе не военная сила или ее необдуманное использование. Было бы неплохо сегодня повторить и усвоить этот урок.

Мелвин Леффлер – профессор истории в Университете Вирджинии и сотрудник Центра Миллера. В соавторстве с Джеффри Легро написал книгу «В неспокойные времена: Американская внешняя политика после Берлинской стены и 9/11».

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 16 декабря 2013 > № 966393 Мелвин Леффлер

Несмотря на противоречивые сигналы от командования военного флота компания Boeing с оптимизмом смотрит на перспективы поставок палубных истребителей F/A-18 для ВМС США, сообщает flightglobal.com 10 декабря.

Вице-президент компании, руководитель программы F/A-18E/F Super Hornet и E/A-18G Growler Майкл Гиббонс (Michael Gibbons) считает, что производственная линия истребителей может работать и за пределами 2020 года. Это заявление Гиббонс сделал 9 декабря на церемонии ВМС, посвященной 35-летию истребителей F/A-18 (первый полет был выполнен в 1978 году). В настоящее время планируется, что выпуск истребителей будет завершен в 2016 году. Один «Супер Хорнет» стоит примерно 51-52 млн долл США (включая вооружение и двигатели F414), самолет РЭБ «Гроулер» стоит примерно на 9 млн долл дороже.

Гиббонс заявил, что «Боинг» не планирует закрыть производственную линию, которая в настоящее время выпускает четыре самолета в месяц, но к 2016 году темп замедлится до трех машин в месяц. В конечном счете темп может упасть до двух машин в месяц, но и в этом случае линия будет поддерживать финансовую стабильность.

17 октября ВМС США объявили о намерении в 2015 году приобрести 36 дополнительных самолетов, но через несколько недель это сообщение было аннулировано и названо ошибкой. Вместо закупки новых машин ВМС приняли решение продлить срок службы существующих самолетов от 6000 до 9900 часов. Кроме того, планируется оснастить самолеты конформными топливными баками емкостью 1600 кг.

К марту 2014 года компания должна решить, производить или нет новые узлы и компоненты для выпуска дополнительных самолетов. Гиббонс отмечает, что производство может быть поддержано возможными заказами от таких стран как Австралия, Бразилия, Канада, Дания, Кувейт и Малайзия.

Озеро Иссык-Куль находится на грани экологического коллапса. Специалисты уверяют, что, если не принять меры, экосистеме высокогорного озера будет нанесен непоправимый ущерб, передает корреспондент «МИР 24» Егор Орлов.

Участок побережья местные жители называют «Кувейтом». Стоит лишь вырыть небольшую яму и можно черпать соляру ведрами. Все из-за крупнейшего в истории Кыргызстана разлива нефтепродуктов, который случился здесь более десяти лет назад.

Нефтебазу построили на побережье Иссык-Куля еще в советское время. С тех пор трубы никто не менял. В девяностые годы здесь прорвало нефтепровод. Вылилось больше 600 тонн дизельного топлива. Особо предприимчивые жители при помощи лопат и ведер организовали добычу – солярку очищали и продавали.

«Тут были ямы, траншеи вскопаны. Там всплывала вода и солярка. Вычерпывали воду и отстаивали там», - рассказывает местный житель Бахтияр Асанов.

Сегодня участок безжизненной земли, на котором не растет даже трава, вплотную подобрался к озеру. Попадание нефтепродуктов в воду создаст серьезную угрозу уникальным видам животных в акватории Иссык-Куля, заявляют экологи.

«Сначала это повлияет на бентос, планктон. Это уменьшит кормовую базу для рыб. Рыбы погибну, не будет пищи для птиц. То есть это все взаимосвязано», - подчеркивает гидробиолог Мария Чернявская.

Как спасти озеро, обсуждали экологи, местные жители и чиновники из областной администрации – были предложены разные варианты очистки прибрежной зоны.

«Можно это пятно выкопать и перенести в другое место. Тогда получится два загрязнения: прежнее останется и будет новое. Можно каким-то образом его оградить. Но эта проблема все равно останется. Ну и третий метод – метод биологической очистки нефтепродуктов», -отмечает член команды по ликвидации загрязнения Анатолий Неустроев.

Очистить зараженный участок биологическим методом – специальными бактериями – готовы ученые кыргызской национальной академии наук. Однако проблема, упирается в деньги. Для проведения работ требуется порядка 100 тыс. долларов. У местной администрации таких средств нет.

Арабская экспансия

В странах Персидского залива продолжается ввод в строй новых металлургических мощностей

По данным Арабского союза производителей чугуна и стали (Arab Iron and Steel Union), к 2015 году спрос на стальную продукцию в странах Ближнего Востока и Северной Африки (без Турции и Ирана) составит около 50 млн. т в год. В то же время, с учетом реализуемых в настоящее время и перспективных проектов создания новых сталелитейных мощностей совокупное производство проката к 2015 в регионе достигнет порядка 35 млн. т, а недостающие 15 млн. т арабские страны вынуждены будут импортировать.

Новая стратегия в Персидском заливе

Конечно, члены Совета по сотрудничеству государств Персидского залива GCC (Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Оман, Кувейт и Бахрейн) заинтересованы в сокращении объемов импорта металла и дальнейшем развитии собственной металлургии, способной в полной мере удовлетворять местных потребителей стальной продукции. По мнению специалистов Arab Iron and Steel Union, настала пора ограничить неконтролируемый рост мелких сталелитейных предприятий в государствах GCC, которые не выдерживают конкуренцию с более крупными производителями, а в ситуациях, близких к критическим, как показал глобальный кризис 2008 года, банкротятся и прекращают свое существование.

Будущее арабской металлургии, как утверждают в Arab Iron and Steel Union, заключается в совместном строительстве крупных и мощных металлургических комбинатов, а также развитии тех базовых отраслей, которые поддерживают и обеспечивают функционирование всего сталелитейного комплекса. Назрела необходимость выработки единой стратегии развития металлургии региона, включающей в себя укрупнение компаний, обмен технологиями и маркетинговой информацией, совместный импорт сырьевых материалов и совершенствование логистики.

Главным потребителем стальной продукции в странах GCC, бесспорно, продолжает оставаться строительный сектор, высокие темпы роста которого, собственно, и стимулируют строительство новых металлургических объектов в регионе. Так, к примеру, по данным Platts Steel Business Briefing, только строительство новых железнодорожных магистралей протяженностью 6-8 тыс. км, которые должны связать все шесть стран GCC к 2020 году, потребует инвестиций в размере порядка $100 млрд. В настоящее время в регионе отсутствуют предприятия по выпуску рельсов, и рассчитывать арабам приходится пока что, только на импорт, однако консультации с крупнейшими мировыми производителями рельсов они уже ведут. В общей сложности, GCC потребуется до 2020 года порядка 1 млн. т рельсов. Как утверждают в GCC, «новая железнодорожная сеть станет второй экономической революцией в регионе после нефти».

Это лишь один пример из множества строительных проектов, задекларированных в странах GCC на ближайшие несколько лет. Общая стоимость уже реализуемых в настоящее время и перспективных программ в строительном секторе государств Персидского залива исчисляется сотнями миллиардов долларов. Только Катар, к примеру, в преддверии Чемпионата мира по футболу 2022 года планирует построить метрополитен в Дохе, новые столичный аэропорт, морской порт, автомобильные и железнодорожные магистрали на общую сумму более $100 млрд. По оценкам экспертов, темпы роста строительной отрасли стран GCC в ближайшие пять лет будут составлять не менее 4-5% в год.

В этой связи можно говорить о наличии объективно обусловленных и благоприятных возможностей для вложения инвестиций в развитие металлургии в регионе GCC. Главными игроками здесь продолжают выступать Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар. В этих странах в 2012 году, по данным World Steel Association (WSA) было выплавлено соответственно 5,203 млн., 2,408 млн. и 2,145 млн. т стали. При этом, производство металла в этих государствах последовательно росло в течение последних пяти лет даже несмотря на глобальный финансово-экономический кризис. А ОАЭ вообще предприняли достаточно мощный рывок: если в 2008 году в этой стране, по оценкам WSA, было выплавлено всего 90 тыс. т стали, то по итогам января-октября текущего года объем производства достиг 2,39 млн. т.

Не последнюю роль в росте выпуска стальной продукции в этих странах сыграл ввод в эксплуатацию новых металлургических мощностей. Останавливаться на достигнутом арабские металлурги вовсе не собираются. Так, по данным дубайской информационной компании MEED Projects, предоставляющей данные по проектам в главных отраслях экономики стран Ближнего Востока и Северной Африки (MENA), на сегодняшний день в металлургическом секторе на стадиях изучения, проектирования, тендерных процедур и собственно реализации находятся проекты на общую сумму в $18 млрд. За счет их предусматривается увеличить производство длинномерного проката в регионе до 28-30 млн. т к 2015 году. Это, по мнению экспертов, даст возможность удовлетворить растущий спрос на эту продукции за счет собственных мощностей и существенно минимизировать объемы ее импорта в страны GCC.

Главные проекты

Если говорить о конкретных проектах в арабской металлургии, то здесь тоже в лидерах ходят Саудовская Аравия, ОАЭ и Катар. Так, в Саудовской Аравии, которая по объему потребления стали (10-11 млн. т) и готового проката (9-10 млн. т) уступает на Ближнем Востоке только Ирану, все крупнейшие производители стальной продукции (Hadeed, Al-Tuwairqui, Al-Rajhi, South Steel Company, Al-Ittefaq и Al-Yamamah) ведут строительство дополнительных мощностей либо ищут средства для этого.

По мнению аналитиков, Саудовская Аравия является одним из самых привлекательных регионов для организации производства стали. В частности, она имеет удобное географическое положение (равноудаленность от Африки, Европы и Азии), более дешевые трудовые ресурсы по сравнению с Европой и Америкой, а также доступные и надежные источники энергии. На быстрорастущем саудовском рынке ежегодно появляется 2-3 проекта по строительству новых и расширению существующих мощностей в секторе черной металлургии.

Крупнейшая в стране диверсифицированная производственная корпорация Saudi Basic Industries Corporation (Sabic) анонсировала в середине текущего года строительство двух металлургических заводов для аффилированной с ней ведущей металлургической компании страны Hadeed. Мощность предприятия в Эль-Джубайле должна составить 1,5 млн. т, а в Рабиге – 1 млн. т в год. По словам представителей Sabic, корпорация уже достигла договорённости с министерством нефтяной промышленности страны об организации энергоснабжения новых заводов, возведение которых даст возможность создать около 2,5 тыс. новых рабочих мест. Общие инвестиции в этот проект составляют порядка $4.23 млрд.

Входящая в состав холдинга Al-Tuwairqi Group компания Arab Steel Company (ASCO) объявила о начале производства квадратной заготовки в первом квартале 2014 года, что даст возможность существенно сократить импорт полуфабрикатов. К концу текущего года предусматривается полностью завершить работы по установке двух 130-тых ЭДП (суммарно 1,9 млн. т), двух агрегатов «печь-ковш» аналогичного объема и сортовой МНЛЗ (1 млн. т). Сортамент будет представлен квадратной заготовкой сечением 150 мм и длиной 6-12 м. После запуска данного ЭСПК планируется установить сортовую МНЛЗ №2 (900 тыс. т), которая также будет производить круглую заготовку.

Новое предприятие по производству заготовки планирует построить еще одна сталелитейная компания из Саудовской Аравии Rajhi Steel с целью сократить импорт данной продукции, который, по словам маркетингового директора Rajhi Steel Фасала Бин Эдана, составляет сегодня не менее 1 млн. т в год.

В ОАЭ доминирующие позиции занимает компания Emirates Steel, которая планирует в ближайшее время довести свою долю на нем до 60%. Сделать это, по словам генерального директора Emirates Steel Саида Аль Ромайти, предусматривается за счет реализации третьего этапа расширения металлургического комплекса компании в городе Муссафах. Перечень работ по этому проекту включает строительство предприятия по прямому восстановлению железа (DRI), установку сталеплавильного оборудования, монтаж машины для непрерывного литья тонких слябов, а также полосового прокатного стана производительностью 1,4 млн. т. На реализацию всех работ по третьему этапу расширения мощностей Emirates Steel предусматривается направить $2,7 млрд. Кроме того, компания планирует пройти все процедуры по сертификации своей продукции для ее использования в ходе намеченного на ближайшее время строительства в ОАЭ атомных электростанций.

Как ожидается, все работы по третьему этапу будут завершены к четвертому кварталу 2014 года. После этого Emirates Steel Industries станет вторым среди стран GCC интегрированным производителем плоского проката. Пока этот сектор металлургической промышленности представлен в регионе (без учета Ирана) только саудовской компанией Hadeed. Ввод в строй новых мощностей Emirates Steel Industries по производству плоского проката даст возможность странам Персидского залива значительно сократить ввоз горячекатаных рулонов из-за пределов региона. После завершения мероприятий по третьему этапу расширения мощностей совокупная производительность Emirates Steel по выпуску стали, по предварительным оценкам, увеличится еще на 1,6 млн. т в год, до 3,5 млн. т.

Впрочем, за третьим этапом, как утверждает руководство Emirates Steel Industries, последует еще и четвертый. Он будет включать строительство двух DRI-модулей производительностью по 1,6 млн. т, сталеплавильного цеха (2,8 млн. т) для прокатки слябов, прокатного стана по выпуску высококачественных горячекатаных рулонов, холоднокатаного стана, установок по цинкованию и нанесению покрытий. Таким образом, по словам Саида Аль Ромайти, в течение ближайших двух лет компания станет ведущим в регионе GCC производителем как конструкционной, так и листовой стали. Широкий ассортимент продукции Emirates Steel от крупного сорта до качественных горячекатаных рулонов даст возможность удовлетворить стремительно растущий спрос на эту продукцию и снизить зависимость от ее импорта как в самих ОАЭ, так и в других странах GCC.

Еще одна ведущая металлургическая компания из Эмиратов Al Ghurair Iron & Steel (AGIS) анонсировала в середине текущего года планы по монтажу второй линии непрерывного цинкования мощностью 200 тыс. т в год. Производство на этой линии должно начаться в середине следующего года, а реализация данного проекта даст возможность довести производительность Al Ghurair Iron & Steel по выпуску оцинковки до 400 тыс. т в год.

Крупнейшая сталелитейная корпорация Катара Qatar Steel (QASCO) намерена полностью вывести из эксплуатации свои старые электроплавильные печи № 1 и 2 совокупной мощностью 600 тыс. т к 2015 году. Им на смену должен придти новый электросталеплавильный комплекс (ЭСПК) производительностью 1,1 млн. т. По словам представителя компании, приступить к горячим испытаниям планируется в середине декабря текущего года, а к коммерческому производству квадратной заготовки – в первом квартале 2014 года. Вывести оборудование на проектные показатели планируется в течение следующего года. Реализация данного проекта стоимостью $330 млн. позволит Qatar Steel увеличить выпуск стали до 3 млн. т в год, а также дополнительно продать на коммерческом рынке до 2015 года примерно 800 тыс. т заготовки.

В Омане сформировано совместное предприятие из инвесторов ОАЭ, Саудовской Аравии и Омана по строительству в этой стране современного металлургического завода стоимостью порядка $400 млн. По данным представителей компаний Al Suwaidi Group (ОАЭ), Al Tuwairqi Group (Саудовская Аравия) и Salalah Development Company (Оман), новое металлургическое предприятие в оманской провинции Дхофар будет выпускать порядка 1 млн. т стальной продукции в год, а его ввод в эксплуатацию запланирован на начало 2015 года.

Еще один сталелитейный завод в оманском городе Сохар планирует построить трейдинговая компания Moon Iron and Steel Company (MISCO, ОАЭ). Согласно ее пресс-релизу, завод будет оборудован ЭСПК (1,2 млн. т квадратной заготовки) и арматурным станом (700 тыс. т). Приступить к выпуску продукции планируется в сентябре 2015 года. Сумма инвестиций в проект оценивается в $270 млн. Контракт на предоставление кредита подписан с банком Bank Sohar (Оман), который также уполномочен привлечь синдицированный кредит в размере 40% капитала.

Индийская Jindal Steel & Power (JSPL) готовится запустить в эксплуатацию в начале следующего года новый завод по производству заготовки на объекте дочерней оманской компании Jindal Shadeed Iron & Steel, которую индусы приобрели в 2010 году и уже инвестировали в это предприятие $525 млн. Продукция с этого завода будет продаваться на региональном рынке, а также поступать на новый стан Jindal Shadeed по прокатке арматуры мощностью 1,4 млн. т, который должен быть введен в эксплуатацию в самое ближайшее время. Благодаря этому, как говорят в JSPL, компания Jindal Shadeed Iron & Steel из обычного поставщика брикетированного железа превратится в полноценного интегрированного производителя стальной продукции.

Наконец, в Бахрейне, который до последнего времени испытывал серьезный дефицит сталеплавильных мощностей и располагал только предприятием по производству окатышей, в текущем году состоялся запуск мини-завода по производству профилей и балок мощностью 850 тыс. т. Заказчиком выступила компания United Steel Company (Sulb), 51% акций которой принадлежит холдингу из Бахрейна Gulf United Steel Holding Company (Foulath), а остальные 49% – японскому производителю крупного профиля Yamato Kogyo. В дополнение к этому предприятию Sulb планирует ввести в эксплуатацию в 2014 году еще одну электродуговую печь производительностью 1 млн. т, что на базе мощностей по выпуску восстановленного железа (1,6 млн. т) даст возможность производить к началу 2015 года 500 тыс. т арматуры.

По материалам Arab Iron and Steel Union, Reuters, WSA, Gulf News, Platts Steel Business Briefing, Metal Bulletin, steelmillsoftheworld.com

Олег Зайцев

Инвестиции в фармацевтическую индустрию стран Персидского залива возрастут до $12 млрд к 2020 году. В регионе самый крупный рынок ЛС – Саудовская Аравия, оценивался в 2012 году в $5,1 млрд. В среднем в пересчете на душу населения в Саудовской Аравии ежегодно на покупку лекарств тратится $175, несмотря на государственную поддержку.

Аналитики из Cerner Company прогнозируют рост инвестиций в здравоохранение на Ближнем Востоке, которые составят к 2025 году $60 млрд, поскольку страны этого региона нуждаются в 120–140 больницах, строительство которых запланировано до 2020 года.

Исследование, которым руководили эксперты из Masah Capital Limited, показывает, что из стран Ближнего Востока Саудовская Аравия тратит больше всех на здравоохранение, за ней следуют Египет, ОАЭ, Кувейт и Катар.

Отчет Alpen Capital о фармацевтической отрасли на Ближнем Востоке показывает, что в 2012 году данный сегмент оценивался в $18 млрд, в 2011 году – в $16 млрд, в 2008 году – в $12 млрд, то есть рост составил 10%.

Объем фармацевтического рынка стран Персидского залива в 2012 году представители Alpen Capital оценили в $8,5 млрд, а в 2011 – в $7,7 млрд. Саудовская Аравия производит 59,4% всех лекарств в регионе, ОАЭ – 18%, Кувейт – 9,2%, Оман – 5,6%, Катар – 4,5%, Бахрейн – 3,1%.

Финансовый аналитик и директор Lance regional bank в Дубае Найель Фалех Аль-Джавабира поясняет, что 80% всех препаратов в странах Персидского залива являются импортными. Он добавил, что самый высокий показатель ежегодных фармацевтических продаж на душу населения был зафиксирован в ОАЭ – $282, в Катаре он составил $226, в Омане – $208, в Кувейте – $206, в Саудовской Аравии – $175 и в Бахрейне – $150, согласно данным за 2012 год.

Товарооборот Франции снизился за 9 месяцев на 2,07%

Генеральная дирекция таможен и косвенных налогов опубликовала статистику внешней торговли Франции за 3-й квартал 2013 года.

Стоимостной объем экспорта упал по сравнению со 2-м кварталом на 0,8% и составил 109,17 млрд. евро (в ценах FOB, с учетом экспорта военной техники). Импорт вырос за 3-й квартал на 0,7% и составил 125,27 млрд. евро (в ценах FOB, с учетом импорта военной техники). Дефицит торгового баланса, составлявший по итогам 2-го квартала 14,3 млрд. евро, вырос на 1,8 млрд. евро и составил 16,1 млрд. евро (в ценах FOB, с учетом торговли военной техникой).

В 3-м квартале замедлился экспорт в страны ЕС (0,3% после 3,1% во 2-м квартале), на 3,1% вырос экспорт в страны Азии (после сокращения на 7,8% во 2-м квартале), на 1,0% сократились продажи в третьи страны (после сокращения на 0,4% во 2-м квартале), в частности значительно сократился экспорт в Россию.

Импорт из стран Евросоюза увеличился на 0,2% (после 0,4% во 2-м квартале, на 0,8% вырос импорт из третьих стран, прежде всего из стран Ближнего и Среднего Востока (+37,3% после -9,5% во 2-м квартале), вызванный увеличением поставок сырой нефти из Саудовской Аравии и оживлением импорта продуктов нефтепереработки из Кувейта и ОАЭ. Вырос импорт из стран Америки на 2,3% (после 5,5% во 2-м квартале), из стран Азии – на 1,2% (после 1,0% во 2-м квартале). Сократился импорт из стран Африки (-7,9% после +4,9%) и из стран – не членов ЕС, прежде всего из России, Казахстана и Норвегии.

За 9 месяцев 2013 г. товарооборот Франции сократился на 2,07% по сравнению с аналогичным периодом 2012 г. и составил 700,83 млрд. евро. Французский экспорт снизился за три квартала 2013 г. на 1,53% и составил 327,28 млрд. евро, импорт снизился на 2,52% и составил 373,54 млрд. евро.

Сальдо торгового баланса Франции за 9 месяцев 2013 г. составило -46 млрд. евро (против -50,86 млрд. евро за аналогичный период 2012 года).

Товарооборот Франции с Россией за 9 месяцев 2013 г. составил 14,11 млрд. евро, сократившись по сравнению с аналогичным периодом 2012 г. на 12%. Доля России в товарообороте Франции за 9 мес. 2013 г. составила 2,01%.

Экспорт Франции в Россию снизился за 3 квартала на 17% и составил 5,97 млрд. евро[1]. Доля России во французском экспорте составила 1,82%.

Импорт Франции из России сократился за 9 месяцев 2013 г. на 8,10% и составил 8,14 млрд. евро[2]. Доля России в импорте Франции по итогам 9 мес. 2013 г. составила 2,18%.

Источник: данные таможенной статистики Франции, Генеральная дирекция таможен и косвенных налогов Министерства экономики и финансов, 12 ноября 2013 г.

Торгпредство России во Франции, DGDDI

Члены торговых делегаций Турции, Кувейта и Армении в рамках международной выставки сухофруктов и орехов в Тегеране провели переговоры с представителями Организации развития торговли Ирана, Палаты торговли, промышленности и рудников, с представителями иранских деловых кругов.

В ходе названных переговоров стороны обсудили пути дальнейшего расширения торгово-экономического сотрудничества.

Представители Организации развития торговли Ирана заявили о готовности иранской стороны направить в перечисленные страны торговые делегации для проведения переговоров и поставлять в эти страны различную продукцию, в том числе сухофрукты и орехи.

В настоящее время Иран ежегодно поставляет на экспорт сухофрукты и орехи на общую сумму в более 2 млрд. долларов.

Названная иранская продукция экспортируется более чем в 50 стран мира, в том числе в Германию, Францию, Англию, Италию, Испанию, Швецию, Норвегию, Португалию, США, в страны Персидского залива, в Китай, Южную Корею, Японию, Австралию и Россию.

На мировых рынках наиболее широкой известностью пользуются иранские фисташки, финики, миндаль, грецкие орехи, кишмиш и фундук.

Ирану принадлежит второе место в мире по производству фисташек и фиников, третье место по производству грецких орехов, четвертое место по производству миндаля и кишмиша и пятое место по производству фундука.

В настоящее время в Тегеранском выставочном центре проводится 1-ая международная выставка сухофруктов и орехов.

Сегодня на климатических переговорах ООН в Варшаве представители гражданского общества всех стран - несколько сотен человек -демонстративно покинули заседания, сообщает WWF.

"За 19 лет работы Конвенции ООН по климату такого никогда не было, - рассказывает Алексей Кокорин, руководитель программы WWF России "Климат и энергетика", который сейчас находится в Варшаве - В дипломатии молча покинуть заседания - это крайняя степень протеста, если твой голос игнорируют".

Цель НКО и других представителей гражданского общества - не бойкотировать процесс, а привлечь внимание к тупиковой ситуации, в которой оказались климатические переговоры.

Новое глобальное соглашение по климату крайне необходимо, считают в WWF. Необходимо, чтобы общемировые выбросы парниковых газов стали снижаться, и худших последствий изменений климата удалось бы избежать. Киотский протокол уже не может решить эту задачу. К такому выводу все страны мира пришли еще 2 года назад. ООН приняла решение о том, что к концу 2015 года будет подготовлено новое всеобъемлющее соглашение.

"Половина времени на подготовку прошло, но прогресса практически никакого, - говорит Алексей Кокорин. - В Варшаве планировалось, как минимум выработать содержание - список статей нового соглашения, определить его длительность, но к этому даже не приступили!"

"США сложно согласиться с любым соглашением, требующим ратификации. Их климатически-невежественный Сенат не подпишет ничего. Китаю и Индии сложно согласиться с сильными целями по сокращению общемировых выбросов, так как их экономики в основном и способствуют росту выбросов. Японии, Австралии, Канаде сложно хоть чуть-чуть отклониться от привычного сценария развития (business as usual). Саудовской Аравии, Сингапуру, Кувейту, ОАЭ сложно согласиться, что они уже развитые страны и должны брать на себя соответствующие этому статусу обязательства", - объясняет из Варшавы Алексей Кокорин.

В результате, многим странам удобно вести риторические дебаты о принципах конвенции и шлифовать общие фразы, отмечают в WWF. По другую сторону баррикад находятся наиболее уязвимые для изменения климата страны (прежде всего, островные государства). Они больше остальных заинтересованы в скорейшем принятии мер, однако их голоса не достаточно.

"Российская делегация в Варшаве практически не участвовала в дебатах по новому соглашению, вероятно, считая их бессмысленными. Еще в 2012 г., на прошлой конференции ООН по климату в Дохе, Россия подчеркивала, что надо резко ускорить переговоры, перейти к конкретике, - добавляет Алексей Кокорин. - И на этих переговорах глава делегации России призвал к концу 2015 года разработать и заключить новый протокол на 10 лет, с 2020 по 2030 г. Но одних заявлений мало. Почему бы в сложившейся ситуации России не поддержать наиболее слабые и уязвимые страны, в числе которых и страны СНГ?"

НКО - не единственные, кто крайне обеспокоен сложившейся ситуацией. Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в сентябре 2014 г. собирает глав государств в Нью Йорке, чтобы обсудить пути выхода из тупика.

"Но тянуть время и ждать сентября недопустимо", - отмечает Кокорин. WWF уверен, что заключение действенного нового соглашения вполне осуществимо, но требует усилий на уровне глав государств. Ведь дело не в принципиальных разногласиях по климатической проблеме, а в эгоистическом поведении отдельных стран, тогда как более 100 наиболее уязвимых стран уже сейчас несут большие потери от все более частых ударов стихии.

Хотя по основному направлению климатические переговоры практически не продвигаются, они успешно решают второстепенные задачи. Так, развиваются новые схемы поддержки проектов в развивающихся странах: по снижению выбросов, по адаптации и изменениям климата, по спасению тропических лесов.

Пакистан обязали провести массовую вакцинацию против полиомиелита

Страны-участницы Всемирной организации здравоохранения подписали совместную резолюцию о первоочередной важности ликвидации полиомиелита в регионе, сообщает Washington Post.

Представители 21 государства призвали Пакистан в срочном порядке провести вакцинацию всех детей, чтобы предотвратить распространение вируса в регионе. Совместная резолюция была подписана Афганистаном, Бахрэйном, Джибути, Египтом, Ираном, Ираком, Иорданией, Кувейтом, Ливией, Ливаном, Марокко, Оманом, Катаром, Саудовской Аравией, Сомали, Суданом, Сирией, Тунисом, ОАЭ и Йеменом. Пакистан также поставил подпись под документом.

По данным ВОЗ наиболее остро проблема ощущается в Пакистане, где талибы запретили проведение любых работ по иммунизации населения. В настоящее время полиомиелит эндемичен только в Пакистане, Афганистане и Нигерии, откуда распространяется по странам Азии и Африки. Так, специалисты ВОЗ подтвердили пакистанское происхождение вируса, вызвавшего вспышку заболевания в Сирии. Он был также обнаружен в сточных водах Египта, Израиля и на Палестинских территориях в прошлом году.

Ранее представитель ВОЗ Сона Бари (Sona Bari) объявила о запуске масштабной программы вакцинации во всем регионе: за шесть месяцев специалисты проведут вакцинацию примерно 22 млн детей в Египте, Иране, Ираке, Иордании, Ливане, Сирии, Турции, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

За прошедший год дубайская авиакомпания flydubai увеличила частоту полетов на существующих направлениях в Украине и расширила маршрутную сеть, удвоив свое присутствие на украинском рынке. Сегодня flydubai выполняет рейсы в четыре города Украины.

Ранее в этом году в рамках программы развития авиакомпании flydubai ввела на своих маршрутах премиальный класс обслуживания. Первый рейс бизнес-класса flydubai приземлился в Киеве (Украина) 8 октября 2013 года. К концу января 2014 года новый сервис будет доступен на всех направлениях авиакомпании в Украине и России.

Быстрорастущая дубайская авиакомпания flydubai достигла прибыльности на третий год работы, не показывает при этом признаков замедления развития и продолжает менять привычные устои авиационной отрасли.

В преддверии авиационного шоу Dubai Airshow исполнительный директор flydubai Гейт Аль Гейт рассказал о достижениях авиакомпании в 2013 году: "flydubai не могла бы расти и развиваться быстрыми темпами, если бы мы не работали в такой стимулирующей среде для бизнеса, как Объединенные Арабские Эмираты. Наша бизнес-модель, основанная на принципах гибкости и мобильности, помогла изменить отношение людей к путешествиям и серьезно способствовала развитию туризма и торговли в регионе".Уже на протяжении пяти лет работы, с 1 июня 2009 года, авиакомпания flydubai предлагает пассажирам высококачественные и надежные услуги для получения уникальных впечатлений от авиапутешествия.

Расширение маршрутной сети

flydubai продолжает стимулировать спрос на путешествия по маршрутам, находящимся в пятичасовой доступности от Дубая. Пользуясь эффективным авиационным узлом в Дубае, авиакомпания запустила рейсы, соединяющие ОАЭ с главными аэропортами на более чем 46 ранее неосвоенных рынках в Африке, Центральной Азии, Европе, России, странах Персидского залива, Ближнего Востока и Индостана.

В этом году авиакомпании добавила к своей маршрутной сети 16 новых направлений, благодаря чему общее количество направлений теперь составляет более 65. В их число вошли Мале (Мальдивы), Хаиль и Медина (Саудовская Аравия), Одесса (Украина), Джуба (Южный Судан), Сиялкот и Мултан (Пакистан), Волгоград и Краснодар (Россия). flydubai открыла четвертый маршрут в Украине и удвоила свое присутствие в России до восьми направлений. Авиакомпания продолжает увеличивать свою сеть в странах Персидского залива за счет запуска новых направлений в Саудовской Аравии, Омане и увеличения частоты рейсов в Кувейт.

Наряду с открытием новых маршрутов, авиакомпания увеличила частоту полетов на уже существующих направлениях, таких как Киев (Украина) и Коломбо (Шри-Ланка), до двух раз в день.

В Украине авиакомпания увеличила частоту полетов до 22 рейсов в неделю по сравнению с 11 рейсами в прошлом году. Кроме того, flydubai увеличил частоту рейсов в Россию с 13 до 24 в неделю по сравнению с тем же периодом в предыдущем году.

Авиапарк

Бизнес-модель flydubai основана на принципах эффективности затрат и минимизации текущих расходов. Обеспечить успех подобной бизнес-модели позволяет современный авиапарк, состоящий из новейших самолетов с высоким уровнем эксплуатации.

В 2008 году на авиасалоне в Фарнборо (Англия) flydubai сделала заказ на 50 моделей Boeing 737-800, который полностью будет исполнен к 2015 году.

К концу 2013 года авиапарк flydubai, расположенный в Терминале 2 Международного аэропорта Дубая, будет состоять из 35 самолетов, из них 13 будут оборудованы салонами бизнес-класса.

Прибыльность

За последние два года flydubai расширила географию маршрутов более чем в два раза и еженедельно осуществляет около 1200 рейсов. В 2012 году авиакомпания перевезла 5,1 миллиона пассажиров и по этому показателю стала вторым крупнейшим перевозчиком, осуществляющим рейсы из Международного аэропорта Дубая.

Об устойчивости бизнес-модели flydubai свидетельствует текущая деятельность компании и ее финансовые показатели, оглашенные ранее в этом году. Компания вышла на прибыль во второй половине 2011 года, демонстрируя существенный прирост в течение трех следующих полугодий. Чистый доход fludubai в 2012 году составил 41,4 миллиона долларов (1,4 миллиарда рублей).

Чтобы диверсифицировать источники финансирования, flydubai подписала соглашение на 228 миллионов долларов (7,5 миллиарда рублей) с пятью ближневосточными и международными банками. Эти средства пойдут на закупку шести самолетов модели Boeing 737-800.

Бизнес-класс

В июне 2013 года flydubai отметила новую веху в своем развитии, объявив о запуске услуги "бизнес-класс". Решение ввести премиальный уровень сервиса было принято на основе многочисленных отзывов пассажиров, так как на многих направлениях маршрутной сети flydubai подобная услуга отсутствует.

Новый сервис стал доступен в октябре на ряде направлений, таких как Киев, Стамбул, Джуба, Кабул и Мале, и получил высокие оценки от пассажиров. Клиентам бизнес-класса flydubai предлагает привилегии при регистрации в аэропортах, услуги специального отдела по работе с пассажирами бизнес-класса, удобные и просторные кресла на борту самолета и выбор блюд из первоклассного меню. Кроме того, клиенты смогут воспользоваться полным спектром услуг Международного аэропорта Дубая.

"С первого дня существования flydubai стремилась к тому, чтобы предлагать своим пассажирам индивидуальное обслуживание. Наша компания уже успела заявить о себе благодаря существующему набору услуг и инвестициям в новые технологии, поэтому введение бизнес-класса стало логическим шагом в эволюции нашей бизнес-модели", - сказал Аль Гейт.

flydubai продолжает также инвестировать в развитие сервисов для пассажиров эконом-класс - несмотря на то что уже сейчас предлагает широчайший набор услуг. Недавно пассажиры на ряде направлений получили возможность забронировать в интернете развлекательную программу и питание на борту - за 360 рублей.

flydubai Cargo

Грузовое подразделение flydubai Cargo, начавшее свою деятельность в 2012 году, занимается транспортировкой широкого спектра товаров, в том числе скоропортящихся продуктов, текстиля, электроники, срочных отправлений, фармацевтических препаратов и генеральных грузов.

В начале 2013 года отдел успешно завершил первый год работы, продемонстрировав высокие показатели: в среднем за месяц подразделение доставляло 3200 млн тонн груза, превысив прогноз на 2012 год более чем в два раза. Транспортировка товаров производится по маршрутной сети, состоящей из более 65 направлений. Также интерлайн-соглашения, заключенные flydubai Cargo с другими авиалиниями, открывают доступ к более 150 направлениям.

Команда flydubai

С ростом авиакомпания продолжает инвестировать в свой самый важный актив - собственных сотрудников.

В 2013 году авиаперевозчик запустил несколько программ для найма и обучения персонала различных подразделений. Число сотрудников flydubai превысило 2 тысячи человек. Штат авиакомпании, в которую входят представители 97 национальностей, является отражением такого многонационального города, как Дубай.

В соответствии с планами нанять 600 пилотов к 2016 году, flydubai запустил специальную программу (Cadet programm), по которой молодые люди, жители ОАЭ, могут обучиться и пройти сертификацию пилота. Авиакомпания планирует привлечь до 100 пилотов - выпускников этой программы - в течение следующих пяти лет.

"Постоянное улучшение инфраструктуры и законодательного регулирования создает неограниченные возможности для развития нашей компании. Открывая новую главу в истории flydubai, мы остаемся верны задачам и целям, поставленным руководством нашей страны, по развитию торговли и туризма в ОАЭ", - заключил Гейт Аль Гейт.

Информация о flydubai

Дубайская авиакомпания flydubai делает всё возможное для устранения барьеров на пути путешественников и помогает налаживать более эффективное межкультурное взаимодействие за счёт расширения сети своих маршрутов. С момента первого полёта в 2009 году авиакомпании flydubai удалось:

Построить маршрутную сеть, охватывающую более 65 городов, 16 из которых появились на карте маршрутов в период с января 2013 года.

Открыть рейсы в 46 городов, ранее не имевших прямого воздушного сообщения с Дубай или не обслуживаемых национальными перевозчиками из ОАЭ, базирующимися в Дубай;

Сформировать флот из 32 самолёта. Полностью заказ на 50 самолётов будет исполнен к 2015 году.

Благодаря своей молодости и гибкости, авиакомпания flydubai вносит существенный вклад в экономическое развитие эмирата Дубай и способствует реализации стратегии Правительства Дубая за счёт привлечения дополнительных пассажиропотоков из регионов, ранее испытывавших дефицит воздушного сообщения.

Число туристов в Дубае выросло на 10% за 9 месяцев 2013 г.

За первые три квартала текущего года отели и гостиничные апартаменты Дубая приняли 7,9 миллионов гостей. При этом средняя заполняемость номеров в отелях составила 78,6%.

Еще более популярными были гостиничные апартаменты, в них средняя заполняемость квартир составила 81%. Средняя продолжительность пребывания также выросла с 3,7 до 3,9 суток. Общий доход гостиничного сектора Дубая (не учитывая гостиничные апартаменты) увеличился на 17,1%, достигнув суммы 15,33 млрд. дирхамов ОАЭ (US$4,2 млрд.). Все цифры приведены в сравнении с первыми тремя кварталами 2012 года. Средняя стоимость суток проживания достигла 589 дирхамов ОАЭ (US$ 160,5) для отелей и 422 дирхама ОАЭ (US$ 115) для гостиничных апартаментов. На настоящее время в Дубае насчитывается 82 тыс. гостиничных номеров и апартаментов. За весь прошлый год Дубай посетили 10,16 миллионов туристов, больше, чем когда либо в истории эмирата, и уже очевидно, что 2013 год побьет этот рекорд.

Самое большое число туристов приезжает в Дубай из Саудовской Аравии. Далее, по мере убывания, следуют Индия, Великобритания, США, Россия, Кувейт, Германия, Оман, Китай и Иран. Эти данные были предоставлены Дубайским департаментом туризма и коммерческого маркетинга (DTCM) на международной туристической выставке, проходящей в Лондоне. В своем заявлении глава дубайской делегации, генеральный директор DTCM сказал, что Дубай, разрабатывая стратегию по привлечению туристов, делает ставку на проведение различных мероприятий регионального и мирового масштаба и на создание первоклассной инфраструктуры развлечений. Департамент планирует достичь цифры 20 миллионов туристов к 2020 году.

Источник: The National

Высвобождение Америки

Преимущества ослабления глобального лидерства США

Сокращение участия Соединенных Штатов в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в том, что Вашингтон не готов квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Избранный в 2012 г. на новый президентский срок Барак Обама получил четкий мандат от американцев – отвлечься от мировых дел и навести порядок дома. Неудачи внешней политики Джорджа Буша-младшего привели к росту изоляционистских настроений в США. Только 5% избирателей беспокоят международные проблемы, для остальных важнее преодолеть безработицу и стабилизировать национальное хозяйство.

Однако динамичные перемены на Ближнем Востоке, необходимость завершить войну в Афганистане, не допустить обретения Ираном ядерного оружия и укреплять присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе побуждают Соединенные Штаты по-прежнему интенсивно участвовать в мировых делах. Этому, однако, препятствует не только отсутствие энтузиазма населения, но и относительное сокращение военных и финансовых ресурсов, а также стойкое неприятие американского активизма в мире, в том числе среди ближайших союзников Вашингтона в Европе. Белому дому приходится адаптировать свою глобальную стратегию. Оставляя неизменными заявленные приоритеты, Америка стремится найти способ более эффективного достижения целей.

КОНТУРЫ АМЕРИКАНСКОЙ СТРАТЕГИИ

Стратегия США характерна для развитых морских держав, основа благополучия которых строится на морской торговле. Это требует контроля ключевых морских коммуникаций путем постоянного передового базирования флота, способного действовать в открытом океане, и создания системы военных союзов, обеспечивающих его пребывание в удаленных точках. Могущество флота позволяет гарантировать неуязвимость американского «острова».

Влияние Соединенных Штатов в мире распространялось в несколько этапов. Важными составляющими этого процесса были острая внутриполитическая дискуссия между экспансионистами и изоляционистами о целях американского присутствия вне своего континента, а также отсутствие жизненной угрозы безопасности США в ходе экспансии – ни один из оппонентов, кроме СССР, не был сопоставим с Соединенными Штатами по совокупной мощи.

В XIX веке сферой интересов США было исключительно их ближайшее окружение в Северной Америке и Карибском бассейне. Принцип взаимного невмешательства Старого и Нового Света в дела друг друга был изложен в 1823 г. президентом Джеймсом Монро: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и [европейскими] державами, мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности».

Завершив движение континентального фронтира, США начали постепенно втягиваться в мировые процессы. К началу ХХ столетия Вашингтон получил первые опорные пункты на Тихом океане, отвоевав у Испании не только Кубу, но и колонии на Гуаме и Филиппинах. Но подлинно глобальной американскую политику сделало участие в европейских делах. Если после Первой мировой войны в стране все еще продолжалась дискуссия о целесообразности присутствия в Старом Свете, то по итогам Второй мировой Соединенные Штаты прочно закрепили за собой место глобальной державы. Помимо участия американских войск в борьбе с фашизмом, мировой масштаб укрепили три ключевых процесса: создание ООН и НАТО как системы сдерживания Советского Союза, экономическая помощь Европе по плану Маршалла и замещение Франции и Великобритании как главных гарантов порядка на Ближнем Востоке.

Не все американские политики приветствовали такое развитие событий. Лидером изоляционистов в середине ХХ века был сенатор от штата Огайо Роберт Тафт, который утверждал, что конечной целью внешней политики должна быть защита свободы американских граждан – в первую очередь от злоупотреблений властью со стороны правительства. Логика Тафта состояла в том, что ложные приоритеты побуждают Вашингтон требовать от граждан больше, чем необходимо для защиты континента. При этом Тафт считал, что администрация Гарри Трумэна должна была нанести превентивный удар по СССР в 1945 г. и уничтожить исходящую от него угрозу. В силу того, что «время было упущено», Тафт предлагал укреплять оборону по периметру американских границ. И хотя его взгляды были осуждены как устаревшие, рассуждения в духе изоляционизма не исчезли из политического дискурса.

Во второй половине ХХ века американцы, одержав верх над Японией и став основным союзником Южной Кореи после войны на Корейском полуострове, укрепили позиции в Восточной и Юго-Восточной Азии. В 1951 г. США, Австралия и Новая Зеландия образовали военный союз (АНЗЮС). В тот же период была укреплена и модернизирована военная база на острове Гуам в западной части Тихого океана.

После окончания холодной войны глобальное присутствие Соединенных Штатов сократилось в Тихоокеанской Азии, но расширилось на Ближнем Востоке. В 1992 г. парламент Филиппин принял решение о закрытии крупнейших американских баз в регионе. Чтобы частично снизить негативный эффект от этой потери, в том же году Вашингтон заключил соглашение с Сингапуром об использовании военно-морской базы на его территории. В связи с угрозами, исходившими от Ирака и Ирана, начиная с 1995 г. США получили возможность стационарного присутствия в северо-западной части Индийского океана и в Персидском заливе, достигнув соглашения с Бахрейном и Кувейтом.

Любопытно, что период окончания холодный войны ознаменовался новой дискуссией о приоритетах внешней политики, в которой позиции изоляционистов были сильны. Наблюдая относительный упадок мощи Америки на рубеже 1980-х – 1990-х гг., изоляционисты призывали избежать «имперского перенапряжения». Консервативный американский публицист, постоянный представитель США в ООН Джин Киркпатрик писала в 1990 г., что настал конец эпохе, требовавшей от Соединенных Штатов внутренней мобилизации: наступило «нормальное время», и США пора стать «нормальной страной». Киркпатрик настаивала, чтобы Вашингтон сосредоточился на внутренних делах: «Мы должны быть обычной державой, а не сверхдержавой. Мы должны приготовиться психологически и экономически к снижению нашего статуса до уровня обычного государства». Позднее Киркпатрик отошла от идей изоляционизма и примкнула к неоконсерваторам, желавшим преобразования мира в соответствии с американскими идеалами.

Поддержание присутствия в планетарном масштабе требует колоссальных ресурсов. Последние симметричным образом распределены между разными компонентами мощи Соединенных Штатов – от военной силы и программ содействия международному развитию до экспорта популярной культуры и интернет-сервисов. Однако от страны-лидера требуется и нечто большее. В первую очередь – гарантировать стабильность регионального порядка, даже если его нарушение не затрагивает ее жизненные интересы. Для этого необходимо трезво оценивать региональную ситуацию и собственные интересы в связи с ней. Опыт лидерства Вашингтона в Североатлантическом сообществе со второй половины ХХ века имел ряд особенностей, которые не позволяют США эффективно выполнять лидерские функции в мировом масштабе.

Во-первых, в результате уверенного, но позднего вступления в круг великих держав Соединенные Штаты не получили классического европейского опыта конфликтов и сотрудничества, плодом которого является рассудительность в международных делах. В результате процесс рационального осознания Вашингтоном собственных интересов в региональных конфликтах нередко искажается идеологическими схемами. Во-вторых, длительное доминирование в западном сообществе и опыт односторонних решений 1990-х гг. привил США стойкую неприязнь к равенству и неверие в международные институты. Наконец, экономическое благополучие и технологические прорывы десятилетия после завершения холодной войны укрепили веру американского истеблишмента в исключительную – преобразовательную – роль в мире, на которую не должны распространяться закономерности международной политики.

Это делает политический и стратегический опыт Соединенных Штатов несовершенным. Для поддержания мировой стабильности необходимо понимание практической пользы суверенитета и возникающих в связи с ним правил применения силы и самоограничения. В свою очередь такое положение выдвигает особые требования к дипломатии. Навязанные силой перемены, экспорт революции как стратегия могли работать в ситуации подавляющего превосходства США, однако зенит подобного подхода миновал.

Американцы также с трудом осознают, что главный аспект мировой политики – субъективный, человеческий – требует понимания разности национальных общежитий и эмпатии, особенно для управления этой разностью (как в Афганистане и Ираке). Наконец, современный американский универсализм – демократизация – по сути антиисторичен. Соединенные Штаты искусственно ускоряют заведомо медленные процессы, на которые требуются столетия. Вашингтон не учитывает непредсказуемость мирового развития и часто не видит косвенных последствий своей активности. США также упрощают или игнорируют историю, рисуя будущее беспечным и глубоко отличным от прошлого. В действительности победа демократии в мировом масштабе не предопределена, а сами Соединенные Штаты, по выражению Генри Киссинджера, остаются экспериментом с открытым исходом. В этом отношении практики администрации Буша-младшего не новы – президенты такого склада уже руководили страной, новой была только степень свободы действий Вашингтона на международной арене.

В постидеологическом мире, где страны руководствуются прагматизмом, пространство для миссионерских инициатив по демократизации сокращается. Демократия перестает восприниматься как уникальная черта Соединенных Штатов и становится общечеловеческим достоянием, условием устойчивого развития. В этом большая заслуга американцев, однако они утратили монополию на этот институт. Задача осмысления новых обстоятельств международной среды и изменившихся возможностей США выпала на долю команды президента Обамы.АЛГОРИТМЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ОБАМЫ

Администрации Барака Обамы пришлось активно участвовать в мировых делах на фоне сокращения ресурсов и катастрофического внешнеполитического наследия республиканцев. Начиная с 2009 г. пост государственного секретаря занимала Хиллари Клинтон. Помимо необходимости завершать две военные кампании в Афганистане и Ираке, на время ее пребывания в Белом доме пришелся крупный региональный кризис на Ближнем Востоке, в котором США должны были принять деятельное участие. Кроме того, в 2010 г. и 2012 г. Америка получила два чувствительных удара как раз на внешнеполитическом направлении – масштабная утечка секретных документов Госдепа в «Викиликс» и гибель четырех американских дипломатов во главе с послом в Ливии. В подобных обстоятельствах Вашингтон не оказывался давно. Сравнить их можно с завершающим периодом правления Джимми Картера (1977–1981), которому провалы в Иране и Афганистане стоили президентского кресла.

Хотя Клинтон не могла приписать себе какое-либо крупное достижение, ей во многом удавалось поддерживать высокий уровень одобрения американской внешней политики среди сограждан. Упреки республиканцев в адрес президента и госсекретаря в том, что те не способны активно продвигать американские интересы, потому что не готовы использовать силу при каждой возможности, больше не увлекали американцев. В их глазах убийство Усамы бен Ладена, решающее влияние США на события в Ливии и Египте и вывод американских войск из Ирака были удовлетворительными результатами.

Первая администрация Барака Обамы заработала международную репутацию именно своим осмотрительным внешним курсом наподобие того, что проводило правительство Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961). Существенной ее характеристикой был некий стратегический оппортунизм – способствовать тем действиям оппонентов, которые им вредят, и препятствовать тем, которые приносят пользу. Эту тенденцию укрепил глава сенатского комитета по иностранным делам демократ Джон Керри, назначенный на пост госсекретаря в 2013 году.

У Керри репутация хорошего переговорщика и эффективного диспутанта. В ходе президентской кампании 2012 г. он «тренировал» Обаму, представляя себя в роли кандидата от республиканцев Митта Ромни на дебатах. Кроме того, Керри выгодно выделяло на фоне Хиллари Клинтон и Сьюзан Райс, отозвавшей свою кандидатуру с поста госсекретаря, развитое чувство эмпатии и умение строить и поддерживать конструктивные отношения. Процедура утверждения Керри в сенате была легкой беседой по сравнению с итоговым отчетом Клинтон в том же комитете несколькими днями раньше. Эмпатия Керри стала своего рода страховкой от внешнеполитического радикализма и гарантией умеренности. Именно эти качества он проявил в ходе дипломатического урегулирования ситуации вокруг Сирии в августе-сентябре 2013 года.

Недостаток у Керри опыта в сфере исполнительной власти компенсировался тем, что в кабинете Обамы сложилась коллективная модель принятия решений, которая отсекала радикальные предложения. И хотя половина команды сменилась в начале 2013 г., другая ее часть сохранила посты. Коллеги Керри в министерстве обороны (Чак Хэйгэл), ЦРУ (Джон Бреннан) и в офисе советника по национальной безопасности (Том Донилон, затем Сьюзан Райс) вместе с самим госсекретарем сформировали ядро совета по национальной безопасности. Важным было и назначение заместителем госсекретаря карьерного дипломата, бывшего посла США в России Уильяма Бернса, второе в истории ведомства. В совокупности эти умеренные фигуры блокировали возможность радикальных инициатив, источником которых нередко выступала постоянный представитель США в СБ ООН Саманта Пауэр.

США НА ТИХОМ ОКЕАНЕ

Внешнеполитическим приоритетом первого президентства Обамы была переориентация фокуса интересов с Ближнего Востока на Азиатско-Тихоокеанский регион. «Американские военные будут продолжать вносить вклад в безопасность в глобальном масштабе, однако мы по необходимости сместим акцент военного присутствия в сторону АТР», – говорилось в доктринальном документе «Поддержание американского глобального лидерства: оборонные приоритеты XXI века», обнародованном в январе 2012 года.

Особую обеспокоенность у американцев вызывает усиление КНР. Региональная политическая система и система безопасности в АТР сложились при ослабленном Китае и преследовали его изоляцию. Поэтому подъем КНР в его нынешней динамике – угроза региональной безопасности, причем единственная, в которой просматривается перспектива региональной войны.

Целью США является военное сдерживание Пекина путем передового базирования своих сил, формирования военно-политических коалиций и обеспечения прозрачности китайской военной программы. Другим элементом стратегии Вашингтона стало выравнивание уровней торгового баланса с Китаем и другими странами АТР. С этой целью в ноябре 2011 г. Соединенные Штаты объявили о подготовке многостороннего торгового соглашения с участием Австралии, Новой Зеландии, Малайзии, Брунея, Сингапура, Вьетнама, Чили и Перу для создания в АТР преференциального торгового режима. Проект получил название «Тихоокеанское партнерство».

Задача-максимум для Вашингтона – не допустить ревизии сложившегося порядка. Для этого КНР следовало вовлечь в систему тихоокеанских связей на приготовленные для нее роли. Уточнить параметры военной доктрины США в АТР позволяет документ «Стратегическое руководство Тихоокеанского командования ВС США». В соответствии с ним американская военная политика в регионе сконцентрирована вокруг пяти приоритетов: союзники и партнеры, Китай, Индия, Северная Корея и трансграничные угрозы. Первой целью заявлено укрепление военных альянсов и стран-партнеров. Особое внимание уделено поддержке становления Индии как «лидирующей и стабилизирующей силы в Южной Азии». В отношении Китая формулировка иная – «способствовать вызреванию отношений между военными США и КНР», что по существу означало ведение мирогарантийной и мониторинговой активности.

Начало народных волнений на арабском Востоке отвлекло внимание американской дипломатии от Азии и вынудило сосредоточиться на сохранении достижений многолетнего курса Соединенных Штатов в регионе. «Арабская весна», вызванная к жизни помимо прочего неумелыми действиями Америки в Ираке и Афганистане, укрепила мнение Белого дома о необходимости ограничения региональных амбиций в том числе в АТР.НЕСТАБИЛЬНОСТЬ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ПРИОРИТЕТЫ США

К началу второго десятилетия XXI века американцы по-прежнему активно вмешивались в дела Ближнего и Среднего Востока, однако Вашингтон был вынужден постоянно опускать планку: в Афганистане – от строительства демократии к уничтожению «Аль-Каиды», в Ираке – от борьбы с тиранией к союзу с любыми силами, способными контролировать ситуацию в стране. Драматические цифры опросов общественного мнения в ближневосточных странах показывали, что антиамериканские настроения, достигнув исторического максимума в 2003–2004 гг. (90%), сохранялись на рубеже первого и второго десятилетий XXI века на уровне 70 процентов.

Никто из американских аналитиков не предвидел революционных событий на арабском Востоке. Поведение официального Вашингтона в ходе разрастания народных волнений разительно отличалось от агрессивного, наступательного образа действия США в начале 2000-х гг. и давало пример кризисного реагирования в ситуации неопределенности. Анонимный источник в администрации Обамы сетовал: «Вот что происходит, когда события застают врасплох. На протяжении двух лет мы бессчетное число раз проигрывали ситуации в рамках ближневосточного урегулирования и меры по сдерживанию Ирана. Ни один из этих сценариев не учитывал возможность дестабилизации Египта».

Еще не было случая, чтобы Белый дом отказался присвоить результаты революционного внешнеполитического свершения. Но вот 23 февраля 2011 г., обращаясь преимущественно к международной аудитории, президент Обама произнес: «Перемены, происходящие в регионе, направляются исключительно населяющими его народами. Эти перемены не являются следствием политики Соединенных Штатов или другой внешней силы». Заявление подобного рода закономерно вызвало критику политических оппонентов и избирателей. Недовольны оказались и «прогрессисты» в арабском мире: американцев обвиняли в излишней пассивности. Однако Белый дом не мог позволить себе однозначно поставить на какую-либо из политических сил.

При этом Вашингтон стремился действовать настойчиво и с опережением. И хотя США хотели повлиять на ситуацию в выгодном для себя направлении, они до конца не были уверены в том, что им выгодно. Это порождало непоследовательность американской дипломатии, которая твердо стояла только на двух постулатах: исключении насилия и неприемлемости статус-кво. Определенная доля противоречивости в действиях объяснялась высокой приоритетностью для американцев египетско-израильских отношений, гарантом которых выступал Хосни Мубарак и созданный им режим. Деликатность ситуации состояла в том, что на Ближнем Востоке Соединенные Штаты фактически были вынуждены поддержать протестующих против своих союзников, на которых держались основы региональной системы безопасности. Косвенно это сыграло на пользу идеи демократизации, но повредило непосредственным стратегическим целям Вашингтона и ухудшило среду безопасности в регионе.

США были всерьез озабочены проблемой снижения издержек от революционных событий на Ближнем Востоке. Для сохранения влияния Вашингтону было необходимо сохранить связи с военным истеблишментом стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь. По мере того как волна недовольства в Тунисе и Египте спадала, власть консолидировалась именно в руках военных. Эксперты отмечали, что продолжение курса на оказание финансовой и военной помощи Египту и Тунису нужно Соединенным Штатам для поддержания региональной стабильности.

Углубление кризиса в Ливии поставило перед США вопрос о вмешательстве. На фоне отсутствия значимых национальных интересов Вашингтон избрал линию защиты ливийских граждан от произвола руководства страны. В Белом доме и Пентагоне хорошо понимали последствия втягивания в третью военную кампанию за десять лет. Присоединяясь к действиям европейских союзников по НАТО против режима Каддафи, Вашингтон действовал вынужденно, а потому неохотно. Внося сопоставимый с другими державами вклад, Соединенные Штаты стремились его строго ограничивать. В отношении Триполи Вашингтон действовал в таком «сердечном согласии» с международным сообществом, какое в последний раз наблюдалось в начале 1990-х гг. в ходе первой кампании в Персидском заливе. Более того, на этот раз европейские державы опередили исторически передовые в деле «борьбы за демократию» США.

Следующий региональный кризис разразился в Сирии. Вплоть до осени 2013 г. американцы придерживались упрощенной концепции борьбы демократических масс с диктатурой. И хотя президент Обама констатировал, что сирийские события не угрожают жизненным интересам Америки, он подчеркнул, что применение режимом Башара Асада ОМУ приведет к вторжению. Такая постановка вопроса позволяла избежать действительного вовлечения в ситуацию и одновременно побуждала заинтересованные во вмешательстве силы подтолкнуть сирийское правительство к нарушению обозначенного условия или представить дело так, будто это произошло фактически.

К осени 2013 г. американская аналитика обрела многомерность восприятия сирийских событий. Появились публикации о сложном этно-конфессиональном составе населения Сирии и связанной с этим угрозой дезинтеграции государства в случае победы оппозиции. Вспомнили, что границы в регионе стали следствием договоренности европейских держав, а не естественного процесса формирования национальных идентичностей и государств. Начали просчитывать возможности широкой дестабилизации на Ближнем Востоке. Угроза слияния сирийского и иракского конфликтов, которая возрастала по мере перетекания шиитских и суннитских комбатантов через плохо охраняемую границу, отодвинула на второй план концепцию смены власти в Дамаске под демократическими лозунгами. В американской прессе появились спекуляции относительно разрушения существующих на Ближнем Востоке государств (в частности, Сирии, Ирака, Йемена, Саудовской Аравии, Ливана, Ливии).Несмотря на большую обеспокоенность положением дел в Ираке, американские власти всячески подчеркивали, что они не стремились вмешиваться во внутренние дела этой страны. Готовность Вашингтона смириться с потерей Ирака, а также неутешительные итоги десятилетия активизма на Ближнем Востоке побудили экспертов задаться вопросами о целях региональной стратегии США. Распространение нестабильности, крушение демократически избранных правительств, рост популярности исламизма и антиамериканских настроений – все это подталкивало к выводу о провале принятой в начале 2000-х гг. линии.

В этом контексте эксперты напоминали о традиции острожной политики в регионе, контуры которой были заложены президентом Картером на рубеже 1980-х годов. Эта стратегия фокусировалась на консервации существующих противоречий и включала четыре основных принципа: предотвращение доминирования одной державы, удержание арабов и израильтян от новой войны, поддержание стабильности союзных правительств в богатых энергетическими ресурсами монархиях Персидского залива и пресечение попыток свергнуть лояльные Соединенным Штатам режимы исламистскими силами. Ни одна из этих целей не предполагала, что американцы откажутся от поддержания «статус кво». В этом смысле неполное десятилетие правления Буша-младшего – когда считалось, что стабильность не может быть целью США на Ближнем Востоке – стало восприниматься в Вашингтоне как отступление от традиции американской региональной политики, а осмотрительность Обамы – как возвращение к ней.

Новые контуры политики на Ближнем Востоке Обама обозначил в выступлении перед членами Генеральной ассамблеи ООН 24 сентября 2013 года. Президент сделал еще один шаг в сторону реализма. Главной новацией стало расширение временного горизонта достижения целей – Обама заявил, что для принесения демократии на Ближний Восток потребуется «время жизни целого поколения». В лексикон американского истеблишмента вернулись понятия из сферы политики «статус-кво». То, что прежде именовалось «маршем в сторону демократии», Обама назвал угрозой региональной дестабилизации, коллапса государственных институтов, гражданской войны, межэтнических конфликтов. Он подтвердил приверженность дипломатическому урегулированию конфликтов и ставке на решение существующих проблем местными силами без вмешательства извне.

В своем обращении Обама изложил новую формулу региональной политики: «Время от времени мы будем сотрудничать с правительствами, которые не соответствуют в нашем понимании высоким международным стандартам, но будут взаимодействовать с нами по вопросам наших жизненных интересов». Отказ США руководствоваться исключительно ценностями во внешней политике позволил легитимировать связи с военной верхушкой в Египте, захватившей власть в результате переворота. В рамках нового мышления Вашингтон отложил в сторону разногласия о ценностях с Тегераном и предложил Ирану новые отношения на основе взаимного интереса. И хотя политическая программа Обамы более детализирована, чем стратегия Буша, в ней мало конкретики в отношении упомянутых проблем, а также подходов к ближневосточному урегулированию и разрешению сирийского конфликта.

В заключение Обама подтвердил стремление Соединенных Штатов сохранить статус гаранта региональной стабильности на Ближнем Востоке: «Даже когда жизненным интересам Америки ничто не угрожает, мы готовы предотвратить массовые убийства и защитить базовые права человека». По признанию информированных наблюдателей (таких как экс-министр обороны Роберт Гейтс), президент Обама извлек правильный урок из десятилетия американских ошибок на Ближнем Востоке: «В Ираке, Афганистане и Ливии мы много узнали о непреднамеренных последствиях военных действий». Как показывают опросы общественного мнения, следствием этих ошибок стало усиление антивоенных и антиэкспансионистских настроений в США – явление, которое президент Обама связал с угрозой появления «вакуума лидерства» в мировых делах.

Возобновление дискуссии о необходимости ограничения амбиций Соединенных Штатов в наибольшей степени затронуло республиканскую партию, видные члены которой начали выступать с неоизоляционистских позиций. Сенатор-республиканец Рэнд Пол заявил, что США, не имея никаких интересов в Сирии, должны воздержаться даже от ограниченного вмешательства и перейти к тактике сдерживания режима Асада. Это вызвало острую внутрипартийную полемику, в которой активисты во главе с сенатором Джоном Маккейном призвали к бойкоту идей Пола. В этом просматриваются зачатки партийного кризиса, который может сказаться на выдвижении кандидатов на пост президента на ближайших выборах. Эксперты ожидают, что в ходе президентской гонки в 2016 г. к власти могут прийти солидарные с сенатором Полом кандидаты от республиканцев. Особые надежды возлагались на возобновление прагматичных подходов республиканской партии к международным делам, как то было в президентство Эйзенхауэра, Ричарда Никсона и Джорджа Буша-старшего.

* * *

В основе американской фрустрации результатами своего лидерства лежит недовольство тем, что многие крупные страны вне Североатлантического сообщества – включая Россию – отказываются воспроизводить опыт США и идти по предписанному ими пути к демократии и свободному рынку. Не желая платить за внимание и участие Вашингтона в своих делах, они тем самым отрицают значение победы Америки в холодной войне. Внешнеполитические неудачи и относительное снижение возможности влиять на мировые дела побуждают Соединенные Штаты прислушиваться к независимым голосам. Новацией последних месяцев стало возвращение в лексикон американского руководства понятия «две сверхдержавы», которое использовали Обама и Керри для описания российско-американских отношений.

Сокращение участия США в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Альтернативу одностороннему американскому доминированию они видят в формировании региональных комплексов безопасности, в которых порядок поддерживается консенсусом местных государств. Они аргументированно указывают на то, что такие системы существуют де-факто в поясе границ России, Китая, в Европе и в Латинской Америке. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в неготовности Вашингтона квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Тем временем США в правление Обамы не отказываются от приоритетной цели по демократизации мира. Пока Соединенные Штаты отступают – снижают планку задач, привлекают ресурсы союзников, раздвигают временные рамки достижения целей. Подлинный пересмотр приоритетов американской политики произойдет, когда и если ресурсы адаптации стратегии окажутся исчерпаны.

А.А. Сушенцов – кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО (У) МИД России.

Непропорционально великая держава

Как Катар воспользовался обстоятельствами, но может стать их жертвой

По иронии истории позиция главного защитника и покровителя восстаний в Северной Африке досталась абсолютной монархии. В условиях всплеска протестной активности арабских масс Катар смело занял сторону «народа», открыто агитируя за перемены в соседних странах.

Первые два года «арабской весны» были отмечены небывалой политической активностью крошечного государства – Катара, который играл ведущую не только региональную, но, пожалуй, и мировую роль во время событий в Ливии, а потом в Сирии. В условиях всплеска протестной активности арабских масс Доха смело заняла сторону «народа», открыто агитируя за перемены в соседних странах. По иронии истории позиция главного защитника и покровителя восстаний в Северной Африке досталась абсолютной монархии.

В отличие от властей большинства стран региона, которых «арабская весна» откровенно напугала, катарское руководство чувствовало себя уверенно. Ситуация в стране оставалась стабильной, форма правления относительно прогрессивна по сравнению со многими соседями, но при этом централизована и управляема сверху вниз. Главное – правящий режим воспринимался как легитимный и в стране, и за ее пределами. Обладая богатыми источниками «мягкой силы» и при этом не будучи связанными с престарелыми и недееспособными режимами в Тунисе, Египте, Ливии, катарские лидеры воспользовались массовыми протестами в этих странах, чтобы резко нарастить свою региональную роль – вроде бы из альтруистических побуждений. Отсутствие внутренних сдерживающих факторов при принятии решений позволило официальным лицам во главе с бывшим эмиром шейхом Хамадом бен Халифа Аль-Тани и его премьер-министром шейхом Хамадом бен Джассим Аль-Тани превратить Доху в главного внешнего игрока на фронтах сирийской гражданской войны. Однако свертывание «арабской весны» в Египте в июле 2013 г. бросает опасный вызов новому эмиру Катара шейху Тамиму бен Хамад Аль-Тани, который взошел на трон за неделю до поразительного «демонтажа» всех революционных завоеваний в Египте.

КАТАР И ИСЛАМИЗМ

До 2011 г. катарская региональная и внешняя политика была сосредоточена на дипломатическом посредничестве. Энергичные усилия по достижению мирного урегулирования в Ливане, Йемене, Судане и других странах арабского и мусульманского мира снискали Дохе славу «неустанного миротворца». Страна стала пользоваться заслуженной репутацией вполне беспристрастного и честного поверенного, не обремененного историческим багажом, который лишал мобильности региональных тяжеловесов: Египет и Саудовскую Аравию.

Наиболее убедительно миротворческие усилия Катара можно объяснить желанием создать благоприятный имидж государства и тем самым – условия для проведения независимой внешней политики. Это своеобразная попытка преодолеть «дилемму безопасности», с которой сталкиваются небольшие страны наподобие Катара, через позиционирование себя в качестве нейтрального, но влиятельного партнера непохожих региональных и международных акторов. Монархия обрела больше пространства на мировой арене, нежели то, на которое могло рассчитывать такое маленькое государство, а позитивный образ позволяет привлекать иностранные инвестиции, бизнесменов и туристов.

Демонстративное поведение Катара во время «арабской весны» поначалу кажется отступлением от описанной стратегии, однако коррективы курса скорее вызваны резким изменением обстоятельств, чем фундаментальным сдвигом подхода. Палестинский ученый Халед Хруб считает действия Дохи естественным продолжением ее активной и все более настойчивой внешней политики в последнее десятилетие. Во время событий 2011 г. катарские правители были уверены в том, что согласованных и организованных беспорядков у них дома не случится, поэтому посчитали возможным вести себя более напористо по всем направлениям. К тому же решительные действия в отношении стран и режимов, Катару неблизких (в отличие от правящей в соседнем Бахрейне семьи Аль-Халифа, которой позволили и даже помогли жестоко подавить волнения), способствовали тому, чтобы перенаправить внимание вовне от проблем, связанных с отсутствием либерализации внутри самого Катара.

Реакция Дохи на «арабскую весну» стала продолжением более ранних тенденций. После 1995 г., когда к власти пришел Хамад бен Халифа Аль-Тани, внешнюю политику Катара отличало стремление к постоянному уравновешиванию явно конкурирующих между собой политических сил. Так, и в 2011 г. монархия заявила о себе в качестве союзницы Запада в арабском мире (требования гуманитарной интервенции в Ливии и политического урегулирования в Йемене), одновременно активно поддерживая исламистские движения в регионе. Решение использовать свое влияние и вес для поддержки исламистов, зачастую связанных с «Братьями-мусульманами» и региональными ответвлениями этого движения, также было кульминацией длительных перемен. Гидо Штейнберг, эксперт в области политического исламизма, отмечает, что в какой-то момент «Доха признала: исламисты станут следующей крупной силой в североафриканской и ближневосточной политике, и поэтому начала прилагать усилия для сближения с ними... Вокруг Юсуфа аль-Карадауи [живущий в эмиграции в Катаре египетский идеолог “братьев”] стало формироваться сообщество “Братьев-мусульман” в изгнании».

Формально Катар придерживается ваххабизма и ханбалистской школы исламского права, а ее акцент на повиновении правителю явно идет вразрез с популизмом движения «братьев», призывающего простых мусульман к противодействию властям, если того требуют обстоятельства. Это не помешало укреплению связей, которые берут начало с наплыва в страну «Братьев-мусульман», спасавшихся от гонений со стороны националистических и социалистических движений в Египте времен Насера в 1950-е и 1960-е гг., и из Сирии после резни в Хаме, устроенной Хафезом Асадом в 1982 г. для истребления радикальных исламистов. Многие из тех, кто нашел убежище в Катаре, устроились на работу учителями и госчиновниками, формируя политические взгляды молодого поколения. То же наблюдалось и в других странах Персидского залива. Однако если Кувейт и (в меньшей степени) Саудовская Аравия попытались одомашнить или «окультурить» гостей, Доха расширяла и диверсифицировала связи с региональными ветвями этого движения, не позволяя его активистам развернуться внутри Катара. Хотя аль-Карадауи и его сообщники получили возможность высказывать свои взгляды на канале «Аль-Джазира» после его создания в 1996 г., их пребывание в Катаре было негласно обусловлено тем, что они не станут вмешиваться во внутренние дела эмирата и комментировать происходящие там события. Как отмечает Бернард Хейкель, «Катару удалось искусно управлять энергией “братьев” и направлять ее во внешний мир».

Благодаря взаимодействию с видными деятелями исламистского движения Катар наладил тесные связи со многими оппозиционными лидерами, готовыми играть ведущую роль в революционных волнениях в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и Йемене. Поначалу лейтмотивом народных бунтов и восстаний служили общие требования политических и экономических свобод, уважения человеческого достоинства и социальной справедливости. Заводилы не выдвигали специфических исламистских лозунгов и не ставили целей и задач создания исламского государства. Однако организационный потенциал исламистов предопределял тот факт, что они смогут лучше воспользоваться открывающимися электоральными возможностями и ростками представительной демократии.

Это позволило Катару оказывать двоякое воздействие на страны, переживавшие волнения: благодаря личным связям с бывшими изгнанниками, вернувшимися из Дохи на родину, и через институциональное влияние, поскольку «братья» стали влиятельным игроком в этот переходный политический период.ИДЕАЛЬНАЯ ВНУТРЕННЯЯ СИТУАЦИЯ И ЕЕ ПРЕДЕЛЫ

С точки зрения соотношения ресурсов и потребностей Катар находится в уникальном положении. Он практически обезопасил себя от любого выражения недовольства в политической или экономической сфере. Уровень ВВП на душу населения в 440 тыс. долл. во много раз превышает показатель развитых стран Европы и Северной Америки. Чувство комфорта и безопасности, превалирующее среди граждан, неизбежно ведет к политической апатии и заглушает стремление к демократическим преобразованиям – жители Катара не склонны раскачивать лодку. Ежегодный опрос арабской молодежи показал, что число тех, кто считает демократию важным институтом, сократилось с 68% в 2008 г. до 33% в 2010 году. Это резко контрастирует даже с соседними государствами, такими как ОАЭ, где процент заявивших о важности демократии существенно вырос с 58% в 2008 г. до 75% в 2011 году.

Аналогичные результаты выявил Опрос об общемировых ценностях, проведенный (впервые в истории) в декабре 2010 г. научно-исследовательским подразделением Катарского университета. Накануне «арабской весны», начавшейся в разгар сбора анкет, эта крупнейшая и наиболее показательная выборка настроения продемонстрировала, что почти две трети респондентов (64%) считают «экономический рост» национальным приоритетом на предстоящее десятилетие. Цифра существенно превышала число тех, кто желает видеть более «представительную» демократию (16%) или даже «мощную оборону» (15%). Более того, катарцы заявили о гораздо более высоком уровне доверия государственным институтам (полиция, армия, суды и государственные учреждения), чем их сверстники в других арабских странах: 75% и 74% соответственно полностью удовлетворены полицией и армией; для сравнения – в Марокко этими институтами довольны лишь около 30%.

Примечательно, что катарская общественность не продемонстрировала такого же уровня доверия международным организациям: лишь 8% верят в работу ООН. Анализируя полученные данные, Юстин Генглер изSESRI и Марк Тесслер из Мичиганского университета отметили, что гражданское общество и общественная жизнь в Катаре «не подрывают устои традиционного общества и господствующего режима, а скорее являются их продолжением: наиболее активны те, кто получает максимальную выгоду и кто может больше всего потерять от любого пересмотра политического статус-кво».

Это не означает, что в катарском обществе не существует разных мнений. Интеллектуалы и ученые начали выражать сомнения в правомерности стратегий национального развития в эпоху головокружительного экономического роста. Особое беспокойство вызывает демографический дисбаланс, в результате которого граждане становятся в собственной стране постоянно сокращающимся меньшинством, если оценивать их как процент от общего населения. В преддверии чемпионата мира по футболу в 2022 г., подготовка которого предусматривает осуществление крупномасштабных и очень дорогих проектов, начинает ощущаться дефицит финансовых ресурсов, а также инфраструктуры для абсорбирования множества новых рабочих рук. Свыше 130 тыс. человек прибыли для работы в Катаре только с января по май 2013 года. Государственные и социальные службы просто не справляются с таким наплывом. То же можно сказать и об индустрии жилищного строительства, которая за тот же период смогла вывести на рынок только 10 тыс. квартир. Общее чувство неловкости и дискомфорта сквозит, например, в комментариях бывшего министра юстиции Наджиба аль-Нуаими для «Бюллетеня стран Персидского залива»: «Катар слишком много тратит последние пять лет, оставляя внутренние дела в плачевном состоянии. Если это продолжится до 2016 г., нам придет конец. Катар просто развалится как государство... На 2016 г. приходятся очень большие выплаты по облигационным займам, и если государство не сможет заплатить по долгам, с нами будет то же, что с Дубаем в 2008 году».

Несмотря на некоторые пессимистические прогнозы, чемпионату мира по футболу, право на проведение которого Доха выиграла буквально накануне «арабской весны», уделяется огромное внимание. Он призван позиционировать страну как тихую и безопасную гавань на фоне волнений, охвативших ближневосточный регион, продемонстрировать растущую роль эмирата на международной арене.

НА ВОЛНЕ ОБЩИХ ЦЕННОСТЕЙ

На ранних этапах «арабская весна» не представляла прямой угрозы Катару или его интересам за рубежом, напротив, очень способствовала их продвижению. Репутация Каддафи позволила Дохе, не опасаясь издержек, занять позицию обличителя диктатуры и тиранических режимов. Аналогичную возможность Катар получил, когда Сирия при Асаде лишилась легитимности на международной арене. В обоих случаях переход от посредничества в конфликтах к политике вмешательства был представлен как естественное развитие катарской дипломатии. Ее эффективность определялась двумя факторами – вертикальным устройством элиты, где решения принимаются строго сверху вниз, и способностью мобилизовать все возможности государственного капитализма для достижения поставленных целей. Кроме того, цели Катара несколько неожиданно оказались в одном русле с «общемировыми ценностями», что способствовало международной легитимации политики Дохи.

Неудачи в проецировании жесткой силы, которые испытали на Ближнем Востоке ведущие мировые державы (кампании в Ираке, Афганистане), открыли окно возможностей для обладателей «мягкой силы», на аккумулирование которой Катар потратил много сил начиная с 2000 года. По мере того как глобализация меняет само понятие «силы» в мировой политике и общее представление о каналах, по которым она может транслироваться, Катар и, в меньшей степени, ОАЭ смогли продемонстрировать, что небольшие страны способны играть непропорциональную их размерам роль на мировой арене. Растущая эффективность «мягкой силы», стабилизирующая роль суверенных фондов благосостояния, а также умелые инвестиции по миру позволили Катару выгодно разыграть свои козыри.

Во время кризисов в Ливии, а затем в Сирии наглядно появилось нечто новое: объединение различных инструментов «мягкой силы» с арсеналом силы жесткой, военной, для достижения определенных целей в регионе. Этот подход лежал в основе не слишком разрекламированного сдвига Дохи от дипломатического посредничества к интервенционистской внешней политике. Таким образом, действия Катара в 2011–2013 гг. можно рассматривать как последовательное продолжение его стратегии улучшения государственного имиджа и независимой внешней политики, но одновременно как реакцию на новые реалии Ближнего Востока.ПИК И НАЧАЛО СПАДА

В течение нескольких месяцев 2011 г. казалось, что «арабская весна» – это переломный момент во взаимоотношениях Запада и арабского мира, поскольку происходившие одно за другим восстания бросали вызов стереотипным представлениям западных людей о данном регионе. На ранних этапах волнений те нации, лидеры которых были достаточно дальновидны, чтобы возглавить процесс, получали политические, экономические и оборонные преимущества. Активность Катара (особенно в Ливии), умелое использование инструментов жесткой и «мягкой» силы находили отклик среди западных держав, которые считали эту страну своим ближневосточным рупором, агентом миротворчества и демократизации. Подобное признание увенчало десятилетние усилия Катара и позволило избавиться от негативного имиджа, осложнявшего взаимоотношения администрации Джорджа Буша с Дохой. Катар сыграл ключевую роль и в поддержании отношений между Западом и арабским миром на раннем этапе сирийского кризиса. Тогда эмират призвал Лигу арабских государств к решительным действиям после того, как работа СБ ООН забуксовала.

Успех лидеров Катара очевиден, о нем можно судить по комплиментам, звучащим на Западе. Министр обороны Франции Жерар Лонже выразил чувства многих, когда на радостях заявил (по поводу участия Катара в создании бесполетной зоны в Ливии), что «впервые Европе удалось достичь с арабским миром такой степени взаимопонимания». Еще более высокая похвала прозвучала из уст Барака Обамы по окончании его встречи с эмиром Катара в Белом доме в апреле 2011 г.: «Думаю, нам не удалось бы сформировать широкую международную коалицию, включающую не только страны НАТО, но и арабские государства, без лидерства эмира». Однако вечером того же дня на обеде для частных доноров в Чикаго тон Обамы был несколько иным. Не зная о том, что микрофон включен, он высказался об эмире следующим образом: «Довольно влиятельный парень, пропагандирующий демократию на Ближнем Востоке. Реформа, реформа, реформа – об этом денно и нощно вещает “Аль-Джазира”. Но сам он не слишком спешит реформировать свою страну. В Катаре демократизация идет ни шатко ни валко. Одна из причин в том, что доход на душу населения в Катаре – 145 тыс. долл. в год. Это позволяет легко гасить любые конфликты».

Ливийская кампания стала кульминацией в процессе «взросления» Катара и превращения его в заметный фактор международной политики. Но далее начался вполне естественный спад. Активное внешнее вмешательство, в том числе катарское, в Сирии не предотвратило сползания страны в пучину кровавой гражданской войны. Вскрылись факты теневого и не всегда приглядного участия Дохи в ливийском кризисе. Излишняя напористость стала вызывать ревность влиятельных соседей. В общем, недовольство Катаром начало расти, а это уже подрывает основы, созидавшиеся годами, в частности, репутацию эмирата как дипломатического посредника, поскольку его беспристрастность под вопросом. Повсеместно усиливается скептицизм относительно мотивов Дохи, особенно после того, как стало известно о рискованных играх катарского руководства, поддерживавшего «Братьев-мусульман» в Северной Африке и других местах. Главная опасность, по словам Лины Хатиб, в том, что «отсутствие последовательной внешней политики повышает риск дестабилизации в Катаре под воздействием внешних и внутренних факторов, и это идет вразрез с одним из главных мотивов катарской внешней политики: сохранение внутренней безопасности и стабильности».

Новое руководство, пришедшее к власти в Катаре 25 июня 2013 г., столкнулось с необходимостью противостоять этой негативной динамике. Отстранение через неделю от власти в Каире правительства «Братьев-мусульман» вынудило Доху работать в режиме сдерживания кризиса и заставило нового молодого эмира шейха Тамима бен Хамад Аль-Тани дистанцироваться от задиристой политики своего отца и, что еще важнее, от политики Хамада бен Джассима. Катар, щедро поддержавший в финансовом отношении каирское правительство «братьев», не участвовал в финансовой и топливной помощи переходному правительству, сменившему в июле президента Мурси, ее предоставили Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ на общую сумму в 12 млрд долларов. Прежнее руководство эмирата публично поддержало политические силы и группировки, которые затем себя дискредитировали или были вытеснены на периферию политической жизни, нынешнее руководство вынуждено действовать на новом поле региональной политики. И эти новые условия почти диаметрально противоположны благоприятному для Дохи раскладу сил в начале «арабской весны», когда национальные интересы Катара совпадали с целями мятежников в странах Северной Африки.

Кристиан Коатс-Ульрихсен – научный сотрудник Института публичной политики Джеймса Бейкера при Университете Райса.

Бахрейн отказался от двойного налогообложения с Китаем

Правительство Бахрейна одобрило законопроект об избежании двойного налогообложения с Китаем. Таковы официальные данные.

Таким образом ратифицирован протокол Конвенции об избежании двойного налогообложения и недопущении ухода от налога на прибыль между Бахрейном и КНР.

Напомним, что Бахрейн входит в альянс стран Персидского залива. Летом 2013 г. вступило в силу соглашение между специальным административным районом Сянган (Гонконг) и Кувейтом, который тоже является государством Персидского залива, об избежании двойного налогообложения доходов и предотвращении уклонения от уплаты налогов. Соглашение между Гонконгом и Кувейтом было подписано в мае 2010 г. Оно вступило в силу 24 июля 2013 г., после завершения обеими сторонами необходимых процедур.

По итогам 2012 г., объем товарооборота между Китаем и государствами Персидского залива достиг $155,03 млрд. По данным китайской таможни, это на 15,9% больше, чем в 2011 г. На торговлю со странами Персидского залива пришлось почти 70% от всего товарооборота КНР с арабскими государствами.

К странам Персидского залива относятся Саудовская Аравия, ОАЭ, Оман, Кувейт, Катар и Бахрейн. В прошлом году из этих государств в Поднебесную поступили товары на $100,7 млрд. В обратном направлении была вывезена продукция общей стоимостью $54,33 млрд.

По данным министерства экономики, торговли и промышленности Японии, в сентябре этого года импорт иранской нефти существенно вырос и достиг 252 тыс. 216 баррелей в день.

Таким образом, по сравнению с сентябрем прошлого года импорт названной продукции из Ирана вырос на 35% и по сравнению с августом этого года – на 13%.

На долю иранской нефти в сентябре этого приходилось 6,8% от всей импортируемой Японией сырой нефти, и Иран занимает пятое место среди основных поставщиков нефти в Японию.

Первое место среди поставщиков нефти в Японию принадлежит Саудовской Аравии (25,6%), второе место – ОАЭ (25,3%), третье – Катару (10,7%) и четвертое – Кувейту (7,9%). При этом в сентябре этого года импорт нефти из Саудовской Аравии сократился на 12% и из Катара – на 22%, а импорт из Кувейта вырос на 11% и из ОАЭ – на 9%.

С 20 декабря Государственная национальная служба "Туркменховаеллары" (Туркменские воздушные авиалинии) начинает выполнение регулярного пассажирского рейса по маршруту Ашхабад-Париж и Париж-Ашхабад по пятым дням недели, сообщает Trend.

Согласно реализации Национальной программы развития гражданской авиации Туркменистана на 2012-2030 годы, количество закупаемых для национальной компании самолетов американской корпорации Boeing будет увеличиваться.

Это позволит открыть новые воздушные сообщения из Ашхабада также в Мадрид (Испания), Джакарту (Индонезия), Маскат (Оман), Эль-Кувейт (Кувейт), Сингапур (Сингапур), Шарм-эль-Шейх, Хургаду, Каир (Египет).

В январе текущего года стартовало строительство нового международного столичного аэропорта, пропускной способностью 1600 пассажиров в час.

Одновременно аэропорт сможет принимать самолеты любого типа и грузоподъемности, обеспечивая при этом международные стандарты сервиса.

В июне 2013 года парк "Туркменховаеллары" пополнилась еще одним новым авиалайнером Boeing-737-800, который характеризуется высокой экономичностью, комфортабельностью и способен перевозить до 160 пассажиров. Их крейсерская скорость составляет 850 километров в час.

"Туркменховаеллары" также сообщало, что еще один авиалайнер этой серии поступит в Туркменистан в ближайшее время. Воздушный парк страны располагает такими самолетами этой всемирно известной марки, как Boeing-757, Boeing-737, Boeing -717, в том числе широкофюзеляжным дальнемагистральным лайнером Boeing-767-300 ER.

Железнодорожная сеть свяжет 6 стран Персидского залива в 2018 г.

Пуск трансаравийской магистрали окажет огромное влияние на экономику региона, стимулируя торговлю и сокращая потребление топлива при автодорожных перевозках. Протяженность железной дороги составит 2 177 км, а общий ее бюджет - US$15,6 млрд.

Она свяжет шесть богатейших стран региона – от Омана на юге до Кувейта на севере, проходя через территорию Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии, с отдельными ветками, проложенными в Катар и Бахрейн, последняя будет проходить по насыпи, поскольку Бахрейн является островным государством. К началу следующего года должны быть завершены проектно-изыскные работы всего проекта. Каждая страна отвечает за строительство на своей территории, при этом два государства – ОАЭ и Саудовская Аравия уже ведут строительные работы.

Первая в регионе железная дорога станет альтернативой автодорожным, авиационным и морским и региональным перевозкам, будучи дешевле первых двух видов транспорта и быстрее последнего. Ширина железнодорожной колеи – 1435 мм (европейский стандарт), локомотивы будут работать на дизельном топливе, что значительно удешевило стоимость проекта, которая ранее, когда предполагалось использовать электровозы, составляла US$ 25 млрд. В основном по этой железной дороге будут перевозиться грузы, но пассажирские перевозки также планируются. Скорость движения пассажирских составов будет достигать 220 км/ч, а грузовых – 80-120 км/ч.

Практически все страны ССАГПЗ планируют развитие собственной железнодорожной сети, включая линии метро и скоростные трамваи. За первые три квартала текущего года в регионе было подписано контрактов на строительство различных железнодорожных объектов на сумму свыше 30 млрд. долларов США, в то время как за тот же период прошлого года – только 3,9 млрд. Строительство и обслуживание железных дорог в регионе создаст около 108 тыс. новых рабочих мест за следующие пять лет. По материалам агентства MEED

Новый терминал значительно ускорит процесс таможенного оформления грузов, доставляемых в Саудовскую Аравию

Представители компании TNT Express и официальные лица Саудовской Аравии объявили о начале строительства автодорожного и авиационного хаба в международном аэропорте "Кинг Фахд" (KFIA), находящемся близ города Даммам в Саудовской Аравии. Новое сооружение будет введено в эксплуатацию в январе 2015 года. Сортировочный центр и зона таможенного оформления вырастут в пять раз по сравнению с нынешними размерами, что существенно увеличит скорость обработки грузов и сократит срок таможенного оформления. TNT Express вложит 9,5 млн. евро в строительство хаба.

После вступления в эксплуатацию хаб в Даммаме станет для компании TNT Express основным пунктом поступления международных грузов в Саудовскую Аравию. Компания сможет быстрее производить процедуры таможенного оформления, получит дополнительное пространство для погрузки и разгрузки грузовиков. В результате новый терминал сможет обслуживать грузы Economy Express, Full Trailer Loads (FTL) и авиагрузы, что даст дополнительное преимущество клиентам компании.

Помимо аэропорта "Кинг Фахд" TNT Express продолжит использовать площади в международном аэропорте Эр-Рияда для обработки экспресс-отправлений, существующий терминал в аэропорте "Кинг Фахд" для экспресс-отправлений и грузов, а также свободную зону аэропорта города Даммам для грузов.

"Мы очень рады, что компания TNT Express выбрала аэропорт "Кинг Фахд" для строительства нового хаба. Мы видим большие перспективы и уверены, что данный проект даст дополнительные преимущества обеим сторонам", - сказал Халид К.Ал-Мзел (Khalid K. Al-Mzel), генеральный директор международного аэропорта "Кинг Фахд".

Саудовская Аравия представляет собой один из наиболее быстро растущих рынков для компании TNT Express. Взаимодействие с аэропортом в Даммаме поможет в развитии сети международных автодорожных и авиа перевозок в регионе. Новый хаб станет частью автодорожной сети компании на Ближнем Востоке, связывающей ОАЭ, Саудовскую Аравию, Бахрейн, Катар, Оман, Кувейт и Иорданию посредством регулярных рейсов. Ближневосточные авиа и автодорожная транспортные сети компании TNT Express связаны с Азией и Европой ежедневными международными авиарейсами.

TNT Express - одна из крупнейших компаний экспресс-перевозчиков в мире. Ежедневно TNT доставляет около 1 миллиона документов, посылок и паллетизированных грузов. Компания имеет собственные воздушные и автодорожные сети доставки "от двери до двери" в Европе, Юго-Восточной Азии, Америке, Африке и на Ближнем Востоке. Выручка TNT Express в 2012 году составила 7,3 миллиарда евро.

Исследовательский институт банка Credit Suisse сообщает, что за год прирост среднего благосостояния домохозяйств (семья или отдельно проживающий совершеннолетний человек) страны в ОАЭ составил 4% и достиг суммы US$126 791. Это самый высокий показатель роста в регионе Ближний Восток и Северная Африка.

В абсолютном выражении первое место в регионе по этому показателю занимает Катар с US$153 294, однако темпы роста благосостояния в этой стране ниже – 2%, следом идет ОАЭ, а на третьем месте стоит Кувейт с US$119 101 (падение на 0,3%). Для сравнения в Египте благосостояние домохозяйств упало на 12% до суммы US$ 7 285.

В среднем в мире рост благосостояния за 12 месяцев с середины 2012 года составил 4,9%, а в абсолютном выражении совокупное состояние домохозяйств мира составило 241 триллион долларов США, несмотря на продолжающиеся кризисные явления во многих сильнейших экономиках мира. Ожидается, что за ближайшие 5 лет рост темп прироста благосостояния домохозяйств в мире составит 40%, при этом темпы роста в развивающихся странах (9% в год) будут значительно опережать темпы роста в развитых (6,1%).

Доля развивающихся стран в мировом благосостоянии к 2018 году достигнет 23%. Число миллионеров (в долларовом эквиваленте) к 2018 году достигнет 47 миллионов человек, или на 16 миллионов больше, чем сегодня. Сегодня на развивающиеся страны приходится незначительно число людей с милионным благосостоянием, большинство миллионеров проживают в США (18,6 миллионов) и Европе (15 миллионов).

Ожидается, что число миллионеров в Китае к 2018 году увеличится в 2 раза (до 2,1 миллиона человек), в Бразилии – на 186 тысяч и Мексике на 87 тысяч. Во всех остальных странах Латинской Америки через 5 лет будет проживать почти 1 миллион лиц с состоянием, исчисляемым в миллионах долларов США. Общее благосостояние домохозяйств с 2000 года удвоилось, несмотря на кризис, и эта тенденция продолжится, движимая, во многом, развивающимися странами.

Источник: Khaleej Times

Международный аэропорт "Аль Мактум", находящийся в районе "Джебель Али" в Дубае, 27 октября начинает отправление пассажирских рейсов. Полностью строительство аэропортового комплекса Dubai World Central, который, помимо воздушной гавани, включает в себя также коммерческие, жилые и логистические районы, будет завершено к 2020 году.

Примечательно, что завтра, 27 октября, свой первый полет из нового терминала совершит бюджетный перевозчик Wizz Air, который будет летать из Дубая в Киев, Будапешт, Бухарест и Софию. Начиная с 31 октября, начнет выполнять рейсы перевозчик Jazeera Airways по направлению в Кувейт.

Уже в декабре компания пополнится авиалиниями из Бахрейна Gulf Air. Стоит отметить, что новый аэропорт расположен в удобной транспортной доступности от таких густонаселенных районов Дубая, как Arabian Ranches, Dubai Marina, Dubai Media City и The Palm Jumeirah, жители которых наверняка будут пользоваться услугами новой воздушной гавани.

Необходимо также напомнить, что в течение шести лет на территории комплекса появятся четыре пассажирских терминала, чья пропускная способность составит 160 млн пассажиров в год. 27 октября открывается только один, первый, терминал: он сможет обслуживать пять миллионов пассажиров ежегодно.

23 октября состоялась церемония начала работ на проекте строительства НПЗ Nghi Son. Участниками проекта мощностью 10 млн. т нефтепродуктов в год и стоимостью 9 млрд. долл. стал пул инвесторов из Вьетнама, Кувейта и Японии, а именно: вьетнамская компания Petrovietnam (25,1 %), кувейтская KPI (35,1 %), японские Idemitsu (35,5 %) и Mitsui (4,7 %). Подписано соглашение с консорциумом подрядчиков из Японии, Южной Кореи, Франции и Малайзии во главе с японской компанией JGC о строительстве НПЗ «под ключ».

Thoi bao kinh te

В Исфагане запущена крупнейшая в стране линия по производству плит ПВХ, что позволит выйти на уровень самодостаточности в области производства названной продукции и, кроме того, положить конец ежегодному вывозу из страны до 10 млн. долларов иностранной валюты, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Как отметил директор завода по производству плит ПВХ г-н Керрар, в строительство названной линии в течение 6-ти месяцев инвестировано более 100 млрд. риалов (около 4 млн. долларов при курсе 24,8 тыс. риалов за 1 доллар).

По словам г-на Керрара, мощности новой линии позволяют ежегодно производить до 6 тыс. т плит ПВХ, которые отличаются высокой стойкостью к воздействию воды и солнечных лучей, к коррозии, истиранию, грибковой плесени и повреждениям термитами.

Г-н Керрар отметил, что для изготовления плит ПВХ на новой линии используются смеси полимеров 18-ти видов, примерно 60% которых производятся в самом Иране.

Далее г-н Керрар сообщил, что с пуском новой линии появляется возможность экспортировать до 600 т плит ПВХ в такие страны, как Ирак, Турция и Кувейт.

В Иране ежегодно в общей сложности производится более 12 тыс. т плит ПВХ.

Согласно последним данным таможенной администрации Ирана, в первом полугодии (21.03-22.09.13 г.) объем экспорта продукции цементной промышленности страны в стоимостном выражении вырос на 37% и превысил 622 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

В весовом выражении объем экспорта названной продукции вырос примерно на 52% и достиг 8,8 млн. т.

За указанный период клинкера было экспортировано на сумму в 52,7 млн. долларов и цемента портланд (за исключением белого цемента) на сумму в 503 млн. долларов.

При этом на недавно состоявшемся совещании в профессиональном объединении предпринимателей цементной промышленности Ирана цена на экспортируемый клинкер была увеличена с 30 до 33 долларов за 1 т. К числу крупнейших рынков, на которые поставлялся иранский клинкер, в указанный период относились такие страны, как Азербайджан, Саудовская Аравия, Кувейт, Египет и Ирак.

Вопрос о цене на экспортируемый цемент также рассматривался на названном совещании, однако окончательное решение по этому вопросу до сих пор не принято.

Как заявил член совета директоров упомянутого объединения Мортаза Лотфи, в настоящее время цена на экспортируемый цемент устанавливается каждым цементным заводом самостоятельно, и это приводит к имеющей негативные последствия конкуренции среди экспортеров цемента на внешних рынках. Такой ситуации следует положить конец.

Мортаза Лотфи выразил надежду на рост производства, экспорта и потребления цемента во втором полугодии этого года и, соответственно, на увеличение доходов цементных заводов страны.

Дубайская солнечная электростанция даст первый ток 22 октября 2013 года

Стоимость первой очереди электростанции – 12 млрд. дирхамов ОАЭ (US$ 3,3 млрд.), ее мощность составит 13 мегаватт солнечной электроэнергии, которая будет поставляться в распределительную сеть Дубайского управления электро- и водоснабжения (DEWA). Плановая мощность электростанции составляет 1000 мегаватт, и будет достигнута после завершения строительства и оснащения «солнечного парка» в 2030 году. Уже начинаются изыскательские работы на второй очереди станции, сведения о которой будут объявлены на церемонии пуска первой очереди.

После завершения станции в ее состав войдут центр исследований и разработки, учебный институт, музей технологии производства энергии из возобновляемых источников и демонстрационные экспонаты для обучения студентов на примере этого крупнейшего в регионе проекта по производству солнечной энергии. Создание солнечной электростанции – лишь часть мер, предпринимаемых правительством Дубая для перехода к «зеленой экономике».

ОАЭ занимают 37 место в мире по производству и потреблению электроэнергии и 114 по численности населения, что помещает страну в тройку лидеров по потреблению электроэнергии на душу населения, после Катара и Кувейта. Дубай стремится стать мировым лидером в сфере экологичного производства и экспорта / ре-экспорта «зеленых» технологий и продуктов. Усилия ОАЭ по переходу к более экологичным технологиям производства и стимулированию рационального использования природных ресурсов получили признание в мире; символом этого признания стало решение о проведении в Дубае первого на Ближнем Востоке и в Северной Африке саммита по «зеленой экономике», который пройдет в дубае 15 и 16 апреля 2014 года.

Эксперты по недвижимости предсказывают расцвет испанскому рынку недвижимости. По их мнению, новый закон о получении ВНЖ через покупку жилья привлечет множество покупателей из стран, не входящих в Евросоюз.

В октябре 2013-го вступил в силу Закон о предпринимательстве, который предусматривает выдачу ВНЖ иностранцам, купившим испанскую недвижимость дороже €500тыс. Об этом сообщает портал Property Wire.

В то время как традиционными игроками на рынке испанской недвижимости всегда являлись британцы, голландцы и немцы, портрет типичного покупателя жилья в стране может измениться в связи с введением нового закона. Агенты по недвижимости уже отмечают интерес со стороны инвесторов с Ближнего Востока, России и Китая.

Компания Lucas Fox ожидает увеличение продаж, особенно в популярных регионах вдоль Средиземноморского побережья. «Мы приветствуем тот факт, что новый закон о ВНЖ был утвержден парламентом страны. Мы ожидаем, что это произведет положительный эффект на рынок недвижимости Испании, увеличив количество транзакций», - говорит Александр Воган, сооснователь Lucas Fox.

В агентстве Taylor Wimpey España отмечают, насколько введение нового закона изменило спектр национальностей, которые приобретают жилье в стране. «В последние 50 лет Taylor Wimpey España в основном занималось продажей домов для отдыха по всей Испании европейцам, при этом самую большую группу покупателей составляли британцы, немцы и скандинавы. Но теперь все очень быстро меняется. За последний год мы продали недвижимость инвесторам из Саудовской Аравии, Кувейта, Иордании, Марокко и Северной Африки», - объясняет Марк Притчард, менеджер по продажам и маркетингу Taylor Wimpey España.

Специалист отметил, что самым желанным регионом остается Коста-дель-Соль.

Однако не все области Испании выиграют от этого нововведения. Так, например, Крис Мерсер, директор агентства Mercers, находящегося в Мурсии, признает, что цены в этом регионе значительно меньше, чем €500 тыс. Именно поэтому введение нового закона вряд ли значительно повлияет на этот локальный рынок.

По мнению компании Knight Frank, новый закон приведет к процветанию рынка элитной недвижимости Испании. «Перспективы сектора элитного жилья в Испании улучшаются. В первой половине 2013 года увеличилось одновременно количество запросов и число сделок. Эксклюзивное жилье в стране привлекает широкий круг международных инвесторов, которые могут себе позволить его приобрести», - говорится в отчете.

Исследование Knight Frank показало также, что центром притяжения зарубежных покупателей остается Мадрид. Жильем здесь интересуются инвесторы из США, Мексики, Колумбии и Венесуэлы.

Однако не все согласны с тем, что введение нового закона повлияет на рынок недвижимости Испании. Так, Оксана Хантимирова, директор агентства недвижимости Alisa-Spain, считает, что нововведение никак не отразится на рынке жилья страны. «€500 тыс. – это действительно большая сумма. Наши клиенты отдают предпочтение жилью более низкой ценовой категории. Многие люди интересуются возможностью получения вида на жительство в Испании, но при этом рассматривают другие пути его приобретения. Например, поступают в высшие учебные заведения страны, находят работу в Испании или выходят замуж за испанских граждан», - говорит она.

По итогам визита Хасана Роухани в Нью-Йорк

В самом Иране итоги встреч и бесед президента Хасана Роухани в Нью-Йорке, и особенно его телефонная беседа с президентом США Бараком Обамой, вызвали весьма неоднозначную реакцию. Многим иранцам не понравилась его политика с существенно новыми акцентами. Так, чтобы выразить свое недовольство, они закидали иранского лидера яйцами и ботинками. Случилось это в аэропорту Тегерана после того, как глава Исламской Республики вернулся из Нью-Йорка, где он участвовал в сессии Генассамблеи ООН. Службе безопасности пришлось загораживать Рухани зонтиком, когда он шел к своему автомобилю. Это были сторонники оппозиции и консервативно настроенные граждане, возмущенные уже самим фактом попытки наладить дипотношения с «идеологическим врагом».

А между тем, похоже, что отношения между Вашингтоном и Тегераном стремительно налаживаются. Еще до телефонной беседы президентов США и Ирана американцы «в знак доброй воли» сделали иранскому народу неожиданный подарок: древний серебряный кубок в виде Грифона. Как пишет агентство Irna, этот артефакт в 2003 году был конфискован американскими таможенниками у контрабандиста из Ирана. По оценкам экспертов, персидский кубок с Грифоном относится к VII веку до н. э. Как рассказали прессе свидетели этих переговоров, звонок от Обамы раздался, когда Хасан Роухани уже направлялся в аэропорт, чтобы лететь из Соединенных Штатов домой. Беседа, которая произошла сразу после этого, длилась чуть больше десяти минут. Тон ее был весьма теплым и благожелательным. Общались Роухани и Обама без посредников, на английском языке.

Иранский президент заявил, что готов вести переговоры с США и Западом и сделать все для того, чтобы достичь соглашения по поводу ядерной программы, реализуемой его государством. На это, по его словам, может потребоваться от трех месяцев до полугода; тем не менее, он понимает, что это – очень важная задача. Высший духовный руководитель Исламской Республики аятолла Али Хаменеи уже наделил его полномочиями для ведения переговоров на эту тему, – отметил Роухани. В свою очередь Обама заявил, что верит в вероятное «комплексное решение» иранской ядерной проблемы, несмотря на то, что гарантии успеха в данных вопросах пока никто не дает.

Обозреватели-международники отмечают, что этим субботним звонком американский лидер и его иранский коллега нарушили своеобразный «обет молчания», который главы обеих стран соблюдали в течение 34 лет. Как рассказали прессе представители Белого дома, Обама и Роухани хотели лично пообщаться во время сессии Генсассамблеи ООН в Нью-Йорке. Однако сделать этого им не удалось по причине сложностей с организацией встречи.

Что касается итогов нынешних переговоров, то Обама оценил их следующим образом: «Сам факт, что это было первое общение американского и иранского президентов с 1979 года, говорит о глубоком недоверии между нашими странами. Но он также указывает на возможность преодоления этой сложной истории. Разрешение этого вопроса, безусловно, могло бы послужить крупным шагом вперед на пути к новым отношениям между Соединенными Штатами и Исламской Республикой Иран, – отношениям, основанным на взаимном интересе и уважении», – заявил он, выступая перед журналистами президентского пула.

Кстати, накануне поездки в Нью-Йорк руководство «Корпуса стражей исламской революции» (КСИР) предупредило Роухани, чтобы он не попался в сети «американских заговоров». Поэтому сейчас следует ожидать весьма острой борьбы в Тегеране по итогам состоявшихся в Нью-Йорке встреч и переговоров. Многое будет зависеть от того, какую позицию займет высший руководитель ИРИ аятолла Али Хаменеи, который дал мандат президенту страны на контакты с Обамой. Но остается вопрос – насколько далеко мог зайти Хасан Роухани в своих договоренностях как с США, так и по ядерной программе с «шестеркой» международных переговорщиков. По окончании визита командующий КСИР генерал Мохаммад Али Джафари заявил, что президент страны Хасан Роухани не должен был беседовать по телефону со своим американским коллегой Бараком Обамой. Он все это время придерживался твердой и определенной позиции, и, поскольку он отказывался встречаться с Обамой, ему следовало отказаться и от телефонного разговора с ним до тех пор, пока американское правительство не сделает конкретных шагов навстречу Ирану. Главная интрига - что скажет в этой связи Али Хаменеи, верховный руководитель страны, который одновременно является и верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами Исламской Республики. В любом случае ясно одно – у линии Роухани появились сильные оппоненты, причем не только политические, но и в силовых структурах Ирана.

Судя по информации из Нью-Йорка и из источников делегаций стран, с руководителями которых встречался глава Ирана, ничего радикально там пока не произошло, хотя существенно изменилась тональность в высказываниях иранской стороны. И в этом ничего странного и предосудительного нет. Ведь Роухани еще до своего избрания не скрывал, что будет вести дело к нормализации в отношениях с Вашингтоном и Западом в целом, а также к достижению договоренностей по ядерному досье. Ведь Роухани никоим образом не капитулировал перед Обамой, а лишь выразил готовность вести диалог на равных, без всяких предварительных условий, Как и по ядерной программе – иранской делегацией подтверждена приверженность тому, чтобы она развивалась исключительно в мирном русле, без выхода на создание ядерного оружия. А что касается гарантий этого и ее транспарентности для МАГАТЭ и мирового сообщества в целом, то Тегеран передал на рассмотрение свои предложения. Так что вполне вероятно, что уже через 3-6 месяцев, о которых заявил президент ИРИ, могут быть достигнуты соответствующие договоренности, которые откроют путь к снятию финансово-экономических санкций с Ирана. А без этого Тегерану нет никакого смысла идти на уступки в одностороннем порядке.

Как бы то ни было, любые шаги США и Ирана навстречу друг другу после 34 лет фактического отсутствия отношений будут восприниматься как внутри ИРИ, так и в США и в других странах, особенно близких Вашингтону региональных союзников, с большим вниманием, если не настороженностью. Равно как и подозрительность вполне естественно могут проявлять и друзья Ирана, такие как Сирия и Хизбалла, например. Ведь каждая из них вправе думать о том, не будет ли это делаться за счет них. Саудовской Аравии, Израилю, Катару и Кувейту важно понять, не приведет ли улучшение американо-иранских отношений к тому, что Тегеран существенно расширит масштабы своего влияния в зоне Персидского залива и на Ближнем Востоке. Важно это и для России. Ведь снятие санкций с ИРИ приведет к тому, что «Газпром» и другие энергетические компании РФ смогут принять самое активное участие в разработке крупнейшего газового месторождения «Южный Парс», что существенно снизит агрессивную газовую политику Катара в Европе, где Доха демпингует на поставках СПГ на рынки, которые традиционно были российской сферой влияния. А совместно с ИРИ РФ сможет просто «сдуть» Катар с газовых рынков Европы и Азии, заставив эмират уважать интересы других участников ФСЭГ (газового форума), а не плясать под дудку своих американских и британских покровителей, сбивая цену на «голубое топливо».

Что касается внутрииранского восприятия новых «веяний» Роухани, то совершенно естественной выглядит реакция консерваторов и оппозиционеров его новой линии. Они не хотят перемен, опасаясь, что это приведет к уменьшению их влияния в стране. Но Иран уже не может жить по-старому, не учитывая «ветры» демократических требований в регионе, необходимость модернизации экономики и получения новых технологий для развития, что абсолютно исключено в условиях действия санкций. Нужны и массовые иностранные инвестиции, без которых ИРИ не сможет взять высокий старт экономического роста. Ведь достаточно вспомнить пример Китая, который, сохраняя свою политическую систему, смог существенно изменить экономическую структуру за счет расширения сферы влияния частного сектора и активного привлечения иностранного, в том числе и западного капитала, в ведущие сферы народного хозяйства. От этого КНР не только не стала слабее, но и наоборот – все более ускоренными темпами догоняет и перегоняет США и ведущие европейские экономики.

Так что Ирану уже в ближайшие недели предстоит сделать выбор либо в пользу нового курса, сулящего рывок вперед и выход из международной изоляции, или же в пользу сохранения прежней линии, означающей дальнейшую стагнацию и ослабление устоев нынешнего правящего режима. Молодое поколение страны явно рвется к первому и является мощной поддержкой Роухани. Ну а консерваторы – они всегда были во всех странах мира. Причем от них тоже есть польза, хотя бы в том, что они будут удерживать реформаторов от чересчур резких и скороспелых решений.

Владимир Ефимов, доктор политических наук,

Специально для Иран.ру

По данным Корейской национальной нефтяной корпорации, в августе этого года из Ирана было импортировано 1 млн. 970 тыс. баррелей нефти (65 тыс. 566 баррелей в сутки), сообщает агентство ИСНА.

При этом общий импорт сырой нефти в указанный период сократился на 12,6% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и его объем составил 70,3 млн. баррелей.

В августе прошлого года Южная Корея не импортировала иранскую нефть.

В июле этого года объем импорта иранской нефти составил 5 млн. 906 тыс. баррелей (196 тыс. 866 баррелей в сутки).

В августе Иран занял пятое место среди крупнейших экспортеров нефти в Южную Корею после Саудовской Аравии, Кувейта, ОАЭ и Катара.

21 сентября в столице Ирака произошел очередной теракт - на северо-востоке Багдада прогремел мощный взрыв. Автомобиль, начиненный взрывчаткой, взлетел на воздух во время похорон, проходивших в шиитском районе Мадинат ас-Садр. Погибли не менее 25 человек, еще 60 местных жителей получили ранения. По данным полиции, сначала у траурного шатра, где собрались десятки человек, взлетел на воздух заминированный автомобиль, затем еще одну начиненную взрывчаткой машину подорвал смертник. Третье взрывное устройство сработало, когда на место терактов прибыли кареты скорой помощи, силовики, пожарные и спасатели. В результате этого теракта, ставшего одним из самых крупных за последние годы, погибли 72 человека, более 120 получили ранения.

Причиной многочисленных терактов, происходящих в последнее время в Ираке, является религиозная вражда, искусственно разжигаемая внешними силами. В настоящий момент старый конфликт между суннитами и шиитами резко обострился. В стране ежедневно происходят теракты, иногда даже несколько в день, которые приводят к многочисленным жертвам и разрушениям. А 20 сентября произошел чудовищный по своему характеру теракт, в результате взрыва внутри суннитской мечети в иракском городе Самара, к северу от Багдада, погибли 11 человек. Взрыв прогремел во время пятничной молитвы.

По поступающей информации, группы суннитского сопротивления, отряды бывших активистов партии БААС и офицеров армии при Саддаме, а также различные террористические структуры в последние недели переходят к новым методам борьбы с правящим режимом и шиитским правительством Нури аль-Малики. Ставится задача максимально посеять панику и вызвать деморализацию в вооруженных силах, полиции и спецслужбах Ирака, чтобы затем перейти к реализации главной цели – ударам по объектам в «зеленой зоне» столицы, где расположены все правительственные учреждения и большинство иностранных дипломатических миссий. Это позволит сильно расшатать ситуацию в стране и подготовить почву для перехода к следующему этапу – ликвидации основ нынешнего режима и отстранения от власти шиитской коалиции во главе с премьер-министром Нури аль-Малики. Используя острую ситуацию в Сирии и вокруг нее, суннитские боевики, поддерживаемые, в первую очередь, Саудовской Аравией, снабжающей их финансами, оружием и инструкторами, хотят захватить власть в Багдаде и отстранить шиитов от власти. В Эр-Рияде опасаются того, что шиитские партии и организации окончательно закрепят свои позиции в Ираке и образуют мощную в военном, политическом и экономическом отношении ось Тегеран - Багдад, которая будет иметь основную направленность против ССАГПЗ и его главной «составляющей» в лице саудовского королевства. Ведь за этим, по мнению саудовских стратегов, последует попытка поменять режим в Кувейте, передать власть шиитскому большинству на Бахрейне и, в конечном счете, отделить Восточную провинцию КСА, включив ее в зону своего влияния или же, вообще, в «шиитскую дугу» под общим руководством Тегерана.

Основным элементом в новой тактике суннитских боевиков является максимальное расширение масштабов и географической зоны терактов. Теперь они осуществляются не только в столице, на западе Ирака и в его центральных провинциях, но и на шиитском юге, включая второй по величине город страны – Басру. Помимо «традиционного» набора убийств и взрывов стало широко практиковаться принудительное «выдавливание» представителей племен из мест их постоянного проживания, причем как шиитских, так и суннитских, явно для дальнейшего разжигания межконфессиональной розни. Цель ясна – вызвать развал Ирака изнутри, расколов его на три анклава – курдский, суннитский и шиитский, чтобы ограничить зону влияния Тегерана исключительно шиитскими районами. Эти планы составлены именно в Эр-Рияде и Дохе, поскольку иракские арабы, будь то сунниты или шииты, не хотели бы развала своей страны, как впрочем, против этого сценария выступает и Тегеран. Но ваххабитские режимы Саудовской Аравии и Катара щедро оплачивают для расширения масштабов и географии терактов суннитских боевиков, будь это бывшие баасисты, или же «воины» «Аль-Каиды». В борьбе против Ирана для них все средства хороши.

В результате, на сегодня сунниты готовы закрыть все свои мечети в южных провинциях Ирака несмотря на то, что шиитские духовные лидеры, заинтересованные в сохранении единства Ирака, уговаривают их не делать этого. Причем сами шииты в подобных ситуациях нередко становятся жертвами террористов. Характерно, что на днях в Басре прошла демонстрация перед зданием совета провинции с требованием положить конец разжиганию межконфессиональной вражды, а также с призывом к властям обеспечить защиту населения от вылазок боевиков. По инициативе шейхов южных шиитских племен идет работа над документом, осуждающим выселение тех или иных групп населения с их исторического местопроживания.

Похоже, центральное правительство в Багдаде стало осознавать всю серьезность новой ситуации. Не зря премьер-министр Ирака Нури аль-Малики заявил 18 сентября с.г., что он дал указание армии и полиции предпринимать самые жесткие меры в отношении тех, кто стоит за подобными актами насилия и террором. Однако, если Саудовская Аравия, Катар и Кувейт не прекратят финансирование иракских террористов, все эти миролюбивые усилия будут обречены на провал, и страну ждет новый виток напряжения с постепенным ее скатыванием в пучину гражданской войны. Многое будет зависеть и от того, как будет развиваться ситуация в соседней Сирии. Если там мятежники будут одерживать успехи в борьбе против законного правительства Б.Асада, то положение в Ираке сохранит тенденцию к дальнейшей деградации. И наоборот, удачи правительственных войск Дамаска вынудят КСА и Катар перераспределить финансовую помощь в пользу сирийских мятежников, сократив ее иракским боевикам. Ведь сейчас судьба всего региона решается именно в Сирии. Только свергнув режим в Дамаске, США, Великобритания, Франция и их ваххабитские союзники из стран Аравийского полуострова смогут всерьез «взяться» за Ирак, а затем и Иран, ликвидация ядерного потенциала и нынешнего режима которого, являются главной стратегической целью Эр-Рияда, Дохи и других аравийских консервативных монархий, за исключением Омана.

Проблема состоит и в том, что в отношении Ирака КСА и Катар уже 3 года проводят политику, которая не вписывается в рамки глобальной стратегии США в Персидском заливе в целом, и в плане Ирака, в частности. В 2003 году Вашингтон, оккупировав Ирак, рассчитывал, что в Багдаде со временем придет к власти проамериканская группировка. Поначалу ставка и делалась на таких сомнительных деятелей, как светски настроенный Ахмед Челяби из Объединенного иракского национального конгресса - зарубежной оппозиционной группировки нерелигиозного характера, существовавшей на деньги Запада. Американские стратеги не учли простого – демографического фактора, а именно – что шииты составляют более 60% населения страны. А они традиционно ориентировались либо на левые настроения, прежде всего коммунистическую партию и профсоюзы, либо на исламские революционные идеи Хомейни. Последние были представлены Высшим советом исламской революции Ирака во главе с А.Б.Хакимом и более радикальным течением – движением имама Садра. Добавим, что иракские шииты всегда угнетались суннитской правящей верхушкой, воспитанной в Англии и США. Поэтому при проведении свободных демократических выборов, что и произошло в конечном счете в Ираке, шиитские партии и организации были просто обречены на успех. Вот и получилось, что, свергая режим Саддама, Вашингтон фактически привел к власти те силы, которые никак не могли ориентироваться на США, а были более близки Ирану, установив с ИРИ партнерские отношения. Такого просчета вашингтонские «мозги» сами не ожидали, проиграв в конечном счете иракскую войну и позорно уйдя оттуда, оставив Ирак в руинах и полной нестабильности, породив там только хаос и терроризм.

Поэтому, пытаясь исправить «ошибку» своего стратегического партнера в лице Вашингтона, нынешние правящие кланы монархий Персидского залива готовы из кожи вон вылезти, чтобы доказать всем, что Иран - это основной враг арабов, а шииты – агрессоры, стремящиеся подчинить себе Ирак, Сирию, Ливан, Кувейт и т.д. Иранцы якобы делают атомную бомбу, чтобы уничтожить арабов, призывают всех суннитов объединиться и договориться с Западом перед шиитской угрозой. Они сеют семена вражды и раздора между суннитами и шиитами исключительно с одной целью: прикрыть свои истинные цели, увести, отвлечь свои народы от назревших перемен в болоте ваххабитского консерватизма и отсталости. При этом они так погрязли в коррупции и всяких интригах с Западом, что давно уже не способны трезво оценивать ситуацию и принимать самостоятельные решения без предварительного их согласования с США. Вот почему Саудовская Аравия и Катар делают все для того, чтобы скомпрометировать Иран, посеять суннитский террор против арабов-шиитов в соседнем Ираке и проливать кровь мусульман-алавитов в Сирии, представляя шиитов как злейших врагов всех арабов.

Владимир Ефимов, Доктор политических наук, Специально для Иран.ру

Тысяча и вторая волна

Политическая нестабильность на Ближнем Востоке резко увеличила риск мировой стагфляции

Первая волна социально-политических изменений, начавшаяся в декабре 2010 года с событий в Тунисе, по своему содержанию была социальным протестом против авторитарных режимов Востока, пораженных коррупцией. «Здесь не было никакой политической организации, деятельность которой привела бы к таким событиям. Не было участия и иностранных государств, не было и исламского фактора. Я не исключаю, что он еще себя проявит, но на начальном этапе событий этого не было», — отмечает академик Евгений Примаков, один из наиболее авторитетных российских востоковедов.

Контраст между гигантскими доходами правящей верхушки и уровнем жизни основной массы населения, масштабы коррупции, безработица, отсутствие перспектив для молодежи и эффективно работающих «социальных лифтов» — эти факторы стали основными причинами социально-политических волнений в разных странах Ближнего Востока и Северной Африки.

Арабские качели

Наряду с накопившимся в обществе недовольством из-за многолетнего правления авторитарных режимов большую роль в оперативном распространении «арабской весны» сыграло широкое применение новейших технологий массовой коммуникации. Прежде всего, социальных сетей в Интернете, мобильных телефонов, а также телевидения. Они создали эффект домино в «экспорте арабских революций» и послужили сигналом для активизации огромных групп людей, давно настроенных против своих авторитарных режимов. Немалое значение имела и ранее засекреченная информация о масштабах коррупции в ряде стран региона, появившаяся на WikiLeaks.

В целом ситуация на Ближнем Востоке и в Северной Африке развивается по принципу политических качелей. Сначала в центре внимания мировой общественности находились события в Тунисе и Египте, потом — в Бахрейне. Позже волнения охватили Ливию. В последнее время не сходит с лент информационных агентств Сирия, неспокойно в Иордании и Омане.

А сейчас на первый план вышли события в Иране. Здесь конфликт между президентом страны Махмудом Ахмадинежадом и духовным лидером страны аятоллой Хаменеи перешел в критическую стадию. Сначала появилась информация о готовящемся государственном перевороте, после чего мировые агентства сообщили, что в Исламской Республике арестованы 25 человек из числа приближенных к президенту лиц.

Таким образом, прогноз премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана о возможности «иракизации» ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке оправдывается, хотя в каждой стране протесты имеют национальные оттенки.

В основе социально-политических волнений лежит экономика. Примечательно, что определенными островками стабильности в регионе (и исключениями из тенденции) остаются страны Персидского залива. И дело не столько в особенностях их государственного устройства, сколько в наличии значительных доходов от продажи нефти. Имеющиеся ресурсы позволяют стабилизировать ситуацию и у соседей. Так, после угрозы возникновения масштабных волнений в Бахрейне король этого государства получил помощь от партнеров по Совету сотрудничества арабских стран Персидского залива: Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты направили в Бахрейн полторы тысячи своих военных и полицейских.

Чем богаты

В странах Персидского залива эффективным средством предотвращения массовых волнений стали значительные финансовые выплаты широким слоям населения. Так, в Кувейте в честь пятилетия правления эмира было объявлено об Amiri grant. Этот грант состоит из единовременной выплаты 1,15 млн жителей страны тысячи кувейтских динаров (3600 долларов США) и права получать бесплатную еду на протяжении 14 месяцев. Кроме того, были вдвое повышены стипендии неженатым студентам (до 700 долларов), а женатым — до 1200 долларов. На 70–115% увеличили оклады военнослужащим, полицейским и пожарным. Нефтяная государственная компания Kuwait Petroleum Corporation тоже повысила зарплаты своим работникам. А вице-премьер по экономическим вопросам Кувейта предложил избавить всех граждан страны еще и от платы за электричество, воду и телефонную связь.

В Саудовской Аравии король Абдалла ибн Абдель Азиз объявил о реализации пакета финансовых льгот общей стоимостью свыше 35 млрд долларов. В него вошли такие меры, как 15-процентное повышение зарплаты госслужащим, поддержка молодых безработных и граждан Саудовской Аравии, обучающихся за рубежом, а также помощь семьям в поиске доступного жилья.

В небогатых странах региона правители пока ограничились перестановками в правительстве и обещаниями провести реформы (Иордания, Оман). В некоторых государствах их руководителям пришлось отказаться от давно действующих антидемократических мер и решиться на проведение масштабных демократических трансформаций (например, Сирия, Алжир). А в Тунисе и Египте многолетние авторитарные правители были вынуждены отречься от власти из-за массовых уличных протестов. На наш взгляд, на характер протестов значительно влияет то, насколько политическое поле было ранее «зачищено» от оппозиции.

Ребус Каддафи

Наиболее ярко выраженным проявлением «иракизации» ситуации в регионе являются события в Ливии. Здесь усталость общества от 42-летнего правления Муаммара Каддафи усугубилась другими многочисленными факторами. Прежде всего, это полное отсутствие конкурирующих с Каддафи политических фигур и сил, противоречия между крупнейшими племенами, предпосылки к раздробленности страны, образованной в середине прошлого столетия слиянием трех территорий. Кроме того, свою роль сыграло активное вмешательство Запада в ситуацию на стороне противников Каддафи, а также привлечение последним иностранных наемников для подавления протестов в стране.

Если последний фактор является крупнейшим просчетом самого Каддафи, то действия НАТО в Ливии демонстрируют неготовность основных геополитических центров влияния к волнообразному распространению нестабильности на Ближнем Востоке и в Северной Африке, а также недостаточное понимание ими самой природы событий в регионе. Почти двухмесячные бомбардировки самолетами коалиции Ливии — в такой форме выполнялась резолюция ООН №1973 о запрете полетов авиации Каддафи — не привели ни к падению режима ливийского лидера, ни к решающему преимуществу оппозиции. Сейчас Запад не может определить свои дальнейшие действия в Джамахирии. На недавно прошедших переговорах лидера ливийской оппозиции Мустафы Абдул Джалиля с президентом Франции Николя Саркози и главой итальянского МИДа Франко Фраттини было объявлено о проведении в мае в Риме международной конференции по Ливии.

Но на ней речь пойдет обо всех кризисных явлениях в регионе и, прежде всего, о ситуации в Сирии. Президент Башар Асад отменил действовавшее в стране 48 лет чрезвычайное положение, отправил в отставку действующее правительство и объявил о проведении в стране других демократических преобразований (см. «Эксперт» №15–16 (301) от 25 апреля 2011 года). Местная оппозиция расценила эти уступки как проявление слабости правящего режима. А Евросоюз сообщил о блокировании банковских счетов и запрете въезда в ЕС 13 высокопоставленным сирийским чиновникам, обвиненным в жестоком подавлении уличных протестов.

Наконец, огромное влияние на дальнейшее развитие ситуации в регионе окажут осенние выборы в Египте. Эта страна, в которой проживают 83 млн человек, контролирует Суэцкий канал и в значительной мере формирует политику арабского мира в отношениях с Израилем.

Нефть и еда

Социальные беспорядки и политическая суматоха на Ближнем Востоке и в Северной Африке не пройдут бесследно для экономики региона. Главное последствие для мировой экономики — бурный рост цен на нефть. Биржевые нефтяные котировки в Лондоне достигали в апреле 126 долларов за баррель. Правда, угроза новой мировой рецессии из-за высоких цен на сырье и ожидаемый конец череды ближневосточных революций способствовали резкому снижению цены нефти в первой половине мая — почти на десять процентов.

Сегодня мнения о том, как будет развиваться дальше ситуация с ценами на нефть, расходятся. Скептики считают, что эпицентр конфликта перекинется на Саудовскую Аравию — крупнейшего экспортера нефти в мире. И тогда мировой экономике точно не поздоровится. «До недавнего времени политическая ситуация в Саудовской Аравии была самой спокойной во всем Востоке. Но после того как разгорелся конфликт в соседнем Бахрейне, местные власти забеспокоились: в Саудовской Аравии тоже проживает многочисленная шиитская община», — отметил научный сотрудник Центра арабских исследований Института востоковедения Российской академии наук Гурген Гукасян. В марте полиция королевства уже открывала огонь по митингующим, требовавшим выпустить заключенных-шиитов. В результате министерство внутренних дел страны вообще запретило проводить демонстрации. «Конфликты в регионе Ближнего Востока и Северной Африки то возникают, то ослабевают. Но в целом политический градус не спадает. Это означает, что высокие цены на нефть будут держаться до конца года. То есть могут вырасти и до 150 долларов за баррель», — прогнозирует Гукасян.

Другие эксперты убеждены, что ценовые скачки на нефть носят чисто спекулятивный характер и скорее зависят от действий Федеральной резервной системы США. Сокращение эмиссии американского доллара неминуемо приведет к падению цен на нефть и сырье в целом. «Если суммировать добычу нефти по всем охваченным беспорядками странам, то окажется, что она составляет лишь три с небольшим процента мировой добычи. И эта недостача уже компенсирована за счет наращивания объемов добычи в Саудовской Аравии. Есть множество каналов поставок нефти в средиземноморский регион — и, например, Ливия не играет тут критической роли», — уверен заместитель директора научно-технического центра «Психея» Геннадий Рябцев. По его словам, финансовые спекулянты попросту трактуют ситуацию на Ближнем Востоке в выгодном для них свете.

Подорожание топлива стало одним из факторов повышения цен на продовольствие — в мире за год они выросли на 36%, приблизившись к пиковым показателям 2008-го. Об этом сообщил глава Всемирного банка Роберт Зеллик на ежегодной весенней встрече Международного валютного фонда и группы организаций Всемирного банка в Вашингтоне. Такое резкое повышение — хорошая почва для новых революций, ведь сейчас в Азии и Африке на грани голода живут 1,2 млрд человек, что на 20% больше, чем три года назад. «Из-за тесной связи между валютными, фондовыми и сырьевыми рынками наряду с нефтью дорожают все сырьевые продукты — от пшеницы до какао», — говорит Рябцев.

По мнению американского экономиста Нуриэля Рубини, если цены на нефть вырастут еще больше, развитые экономики замедлят свое развитие, а многие даже вернутся в состояние рецессии. Выходов из этой ситуации не так много. В сценарии Рубини их всего два: либо Саудовская Аравия резко наращивает производство нефти, либо США снижают потребление топлива, к примеру, существенно подняв акцизы на бензин.

Такой шаг нанесет удар по мировым спекулянтам, поэтому этим вопросом уже занялся президент США Барак Обама. В конце апреля он заявил о создании специальной комиссии, которая изучит факторы, влияющие на стоимость энергоресурсов. Сегодня цены на бензин в Америке почти достигли уровня 2008 года — четыре доллара за галлон топлива (4,54 литра), или около семи гривен за литр. Для американцев как автомобильной нации это очень важно. Тем более что год назад они платили за горючее в полтора раза меньше.

План «Объединенный защитник»

Лучшие умы мира ломают голову над возможными сценариями выхода из «восточного кризиса». К примеру, Нуриэль Рубини предлагает реализовать специальную программу помощи — аналог Плана Маршалла для восстановления Западной Европы в 1940-х годах. Он считает необходимым подключить к процессу международные финансовые институты (МВФ, Всемирный банк, ЕБРР) в роли финансовых доноров, а также обязать ведущие экономики планеты также финансировать эту программу.

В Катаре на Дохийском международном форуме его делегаты предложили арабским странам создать единое государство — аналог Евросоюза. Европейские чиновники на подобные предложения отреагировали критично и напомнили о разительных социально-экономических различиях, которые существуют между арабскими странами, — главным образом из-за наличия или отсутствия природных ресурсов у того или иного государства. К примеру, в Египте, Иордании, Ливане, Сирии, Марокко и Тунисе, не настолько богатых запасами нефти, как Ливия или Саудовская Аравия, одной из первоочередных проблем остается безработица, характерная в основном для молодежи в возрасте от 15 до 24 лет. Согласно данным МВФ, сегодня около 40% молодых людей в этих шести странах не имеют работы. А в Египте и Сирии безработица достигает 60%. По словам местных жителей, здесь даже хорошее образование не дает сегодня гарантии молодежи получить работу.

Ситуация на Ближнем Востоке имеет огромное значение для экспортоориентированной украинской экономики. Туда идет значительная часть украинских металлов и зерна. Кроме того, Киев подписал контракты с Египтом, Ливией, Сирией и Иорданией на поставку машиностроительной продукции — от железнодорожных вагонов до самолетов. «Сирия и Иордания покупали у нас некоторые виды вооружения, например БТРы. В Египет и Ливию мы поставляли зерно. Несколько контрактов с Египтом Украина успела заключить в нефтяной и космической сферах. Уже начата добыча нефти, вложены средства в разведку месторождений», — рассказывает директор Института политического анализа и международных исследований Сергей Толстов. Наша страна активно экспортирует ячмень, овес и просо в Бахрейн, кукурузу, пшеницу и подсолнечник — в Тунис. Так что для нас Ближний Восток и Северная Африка — это далеко не только (и не столько) цены на нефть и вопросы демократизации региона.

Авторы: Андрей Миселюк, Екатерина Сыченко

Глава Организации промышленности, рудников и торговли провинции Мазендеран Мортаза Хашемпур в интервью агентству ИСНА сообщил, что в первые пять месяцев текущего года (21.03-22.08.13 г.) экспорт молочной продукции из провинции Мазендеран в стоимостном выражении вырос на 38% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составил более 83 млн. долларов.

В весовом выражении экспорт молочной продукции вырос на 37%. Так, если за пять месяцев прошлого года было экспортировано 42 тыс. 857 т названной продукции, то за аналогичный период этого года – 58 тыс. 665 т.

По словам М.М.Хашемпура, молочные продукты из провинции Мазендеран экспортируются, в основном, в Ирак, Кувейт и страны прикаспийского региона.

М.М.Хашемпур отметил, что провинция Мазендеран обладает очень большим потенциалом в области производства и экспорта молочных продуктов. По его словам, дальнейшему развитию экспорта названной продукции может послужить правильное планирование, устранение текущих проблем, с которыми сталкиваются компании, занимающиеся производством и экспортом молочной продукции, своевременные поставки сырья на молокозаводы и предоставление льготных кредитов.

Революция: отлив

Куда движется «арабское пробуждение»?

Резюме: После революционного свержения старых режимов в арабском мире возврат к авторитаризму исключен. Будь то под эгидой исламистов или «восточного бонапартизма». Маловероятно и движение по пути западного парламентаризма.

Отстранение от власти президента Египта Мухаммеда Мурси, избранного в июне 2012 г. на волне массовых народных выступлений на площади Тахрир, повсеместно вызвало крайне противоречивую реакцию. Разброс оценок необычайно широк: «военный переворот», «удар по конституционной законности», «корректировка революции», «революция против тех, кто украл революцию», «свержение исламской диктатуры», «возврат к демократическому процессу» и т.д.

Взлет протестной активности под демократическими лозунгами и социально-политические потрясения, охватившие в 2011 г. весь Ближний Восток, носили противоречивый и неопределенный характер. Не оправдавшиеся надежды на скорое улучшение материальной жизни создали возможность приливов и отливов, резких колебаний в общественных настроениях. Революции начинать гораздо легче, чем заканчивать. Их, как правило, сопровождает хаос, ожесточенная борьба за власть между победителями, экономическая деградация, распад сложившихся государств. Оборотной стороной обвальных перемен, в очередной раз подтвердивших эту историческую закономерность, и явились события под идеалистическим названием «арабская весна».

Эксперимент с демократией

«Тахрир-2», сместивший первого президента-исламиста, по сути, завершает «весенний» политический сезон в первоначальном смысле, который в него вкладывался, и потому заслуживает особого внимания. Во-первых, появляется повод оценить демократический потенциал политического ислама и, во-вторых, в очередной раз поразмышлять о путях трансформации в арабском мире, в том числе об их восприятии Россией и Западом, о применимости западных стандартов к государствостроительству в регионе. Этот круг по-прежнему далеко не решенных вопросов приобрел новые нюансы еще и в связи с тем, что «исламская демократия» по-турецки теряет привлекательность. В то же время саудовская и иранская формы правления, возникшие на гребне исторического становления ислама как мировой религии, в условиях противоборства его различных «мазхабов» вряд ли могут претендовать на универсальный охват.

Демократически избранный президент Египта смещен в результате прямого вмешательства армии, и в этом смысле произошедшее трудно рассматривать иначе как военный переворот. Президент Мурси, духовный лидер «братьев-мусульман» Мохаммед Бадиа и многие другие видные деятели движения подверглись аресту, закрыты отделения политического крыла Партии свободы и справедливости, а ее средства массовой информации конфискованы. Действие Конституции, принятой на референдуме в короткий период нахождения исламистов у власти, приостановлено.

Невольно напрашивается параллель с событиями 1991–1992 гг. в Алжире. Тогда армия, напуганная победой «Исламского фронта спасения» на парламентских выборах, ради защиты демократии прервала избирательный процесс между первым и вторым турами. Президент Алжира Шадли бен Джедид, выступивший за гибкую линию в рамках конституционного поля, был отстранен от власти в результате тихого «дворцового переворота». На этом параллели, собственно, исчерпываются. В отличие от Алжира и классических военных переворотов, сотрясавших арабский мир в 50–60-е гг. прошлого столетия, вторая попытка армии в Египте возглавить переходный период имеет существенные особенности. Действия военных не вписываются в черно-белую парадигму: переворот против демократии или движение в защиту демократии. Просто потому, что демократии как таковой в Египте не было. Вмешательство военных диктовалось логикой той стадии развития, на которой находится египетское общество, расколотое на два полярных лагеря.

Разлом между исламизированной его частью, находящейся под влиянием «братьев-мусульман», и остальным населением из мусульман и христиан, не принимающим исламизацию общественно-политической жизни, вылился в «противостояние площадей». И те и другие признавали за армией роль арбитра, полагаясь на ее поддержку. В результате генералитет счел «своим моральным и патриотическим долгом» вернуться на авансцену политики, чтобы «предотвратить сползание к гражданской войне» и «конфессиональной розни», не допустить «крушения государственных институтов». По мере эскалации внутреннего противостояния армия прилагала максимум усилий к тому, чтобы навести мосты взаимопонимания, но поиск диалога о компромиссной формуле национального примирения не увенчался успехом. Создав совместно с молодежными активистами «Фронт национального спасения», светская оппозиция либеральных и левых сил провела массовые народные акции и выдвинула требование об отставке исламистского президента. Он, в свою очередь, не пошел на уступки и проигнорировал обращенный вначале к обеим сторонам ультиматум военных, опираясь на свой статус демократически избранного главы государства. 1 июля армия объявила о поддержке протестующих и потребовала от президента в трехдневный срок начать политический диалог. С окончанием ультиматума военные пошли на решительные действия.

Особенность драматического развития событий заключалась в том, что отстранение египетского президента состоялось, как считают «секуляристы», по призыву народа и под сильнейшим давлением снизу, сопоставимым по своей критической массе с «революцией 23 января» 2011 г., которая, собственно, и привела исламистов к власти. На этот раз армия постаралась закамуфлировать военный характер режима синхронным переходом к временному гражданскому правлению. Буквально в тот же день и.о. главы государства был объявлен бывший председатель Конституционного суда Адли Мансур, который, проконсультировавшись с представителями партий и общественных движений, предложил «дорожную карту» восстановления демократических институтов с указанием сроков каждого этапа. В ускоренном порядке сформировано переходное технократическое правительство, в котором в качестве жеста к национальному примирению были предложены места нескольким министрам из прежнего состава.

Оценивая итоги короткого полновластного правления Мухаммеда Мурси (с января по июнь 2012 г. сохранялось что-то вроде двоевластия между победившими на парламентских и президентских выборах исламистами и Высшим военным советом) нельзя не отметить его противоречивость. Дистанция огромного размера пролегает между его первоначальными декларациями, благодаря которым новый режим быстро снискал международную легитимацию, и последующей политикой, направленной на форсированное изменение природы общества и его социального уклада. В этом одна из главных причин, почему исламистское политическое течение не удержалось у власти и не смогло реализовать провозглашенные революцией демократические цели и идеалы.

Победив на выборах в стране с устоявшимися светскими традициями в условиях экономического хаоса, политической конфронтации и завышенных ожиданий «египетской улицы», исламистское движение недооценило степень стоящих перед ним вызовов и больших рисков. Причина неудачи не только в объективном противоречии между желанием большинства египтян получить быстрые дивиденды от смены власти и отсутствием возможности для этого в реальной жизни. Руководство «Братьев-мусульман» совершило крупный просчет, не модернизировав консервативную концепцию ислама по вопросам государственной власти, над которой много веков довлеет груз средневековых трактовок Корана и жестких шариатских канонов. Сосредоточившись на укреплении политических позиций и не располагая кадрами профессиональных экономистов, исламисты не сумели быстро включиться в решение насущных экономических проблем. На пост министра финансов в январе с.г. был назначен университетский профессор, специалист в области исламских финансов, не имеющий опыта работы в правительстве.

Эксперимент в Египте показал, что победа на избирательных участках еще не означает торжества демократии и конституционной законности. В обществах с вековыми демократическими традициями смена власти, не оправдавшей доверия избирателей, происходит путем досрочных выборов, но на Востоке, особенно в мусульманских странах, находящихся на историческом перепутье, вступает в действие уличная стихия – та самая «охлократия». Вот тут-то и сказалась неспособность исламистов продвинуться сколько-нибудь вперед по пути решения реальных проблем, вызванных послереволюционным хаосом: экономическая разруха, взлет преступности, обострение межконфессиональных конфликтов в традиционно толерантном обществе, и многие другие.

Вопреки предвыборным обещаниям сотрудничать со всеми «национальными силами», «уважать мнение меньшинства» и построить «современное демократическое конституционное государство» новый президент, уверявший, что будет представлять «всех египтян», взял курс на монополизацию властных полномочий. Начались попытки исламизации законодательства, чистки госаппарата, местных органов власти, судебных инстанций. Указом от 23 декабря 2012 г. Мурси наделил себя практически неограниченными полномочиями исполнительной и (в отсутствии распущенного парламента) законодательной власти. Президент поставил себя над судебной властью, что в условиях Египта, где исторически укоренилось англо-саксонское право, беспрецедентно. Светские политические силы и образованная молодежь расценили данный акт как присвоение президентом «диктаторских полномочий в интересах одной политической силы».

Насаждаемую исламистами политическую систему оппозиция окрестила «хукм уль-муршид», то есть правление духовного лидера «братьев-мусульман». В восприятии все большего числа египтян государство начинало ассоциироваться не с особым египетским национализмом, а скорее с исламской идеологией, зачастую радикального толка. Президент как выдвиженец «братьев-мусульман» и подотчетный перед ними уже не воспринимался как символ национального суверенитета и единства. Такая конструкция власти мешала ему «подняться над схваткой» в интересах всей нации.

Особенно решительное отторжение вызвало принятие новой конституции на референдуме при крайне низкой явке избирателей. По сути заложенных в ее тексте формулировок в стране вводился приоритет шариатских норм, ограничивались права женщин. Именно этот вопрос и стал камнем преткновения, что усугубило политический кризис и поляризацию общества, практически преградило путь к достижению компромисса. Поляризация общества происходила не в зависимости от социальной принадлежности – и это одна из особенностей внутреннего противостояния, – а исходя из отношения к мировоззренческим вопросам: общепринятые человеческие ценности, роль религии в современном мире, понимание национально-культурной идентичности в условиях глобализации, которая в массовом сознании мусульман часто ассоциируется с вестернизацией. При этом на президентских выборах 2012 г. Мухаммед Мурси победил с минимальным перевесом голосов, чуть более трех процентов, лишившись тем самым мандата на решение ключевых проблем национального развития без участия других политических сил. Форсированная исламизация государства, армии и общества вызвала отторжение во многих сегментах государственного аппарата, в судейском корпусе, в армейских кругах и полиции, среди журналистов и студенчества, а также в профессиональных организациях, где раньше исламисты имели большинство. Все это толкнуло в стан противников президента пассивные группы населения, которые предпочитали занимать выжидательную позицию – так называемую «партию дивана». В итоге перегруппировки сил сложилась незримая коалиция между левыми, умеренными националистами, либералами, революционной молодежью, улемами из исламского университета «Аль-Азхар» и сторонниками прежнего режима, теми, которых в Египте называют «глубоким государством». По данным американской социологической службы Zogby Reseach Services, в течение года поддержка исламистского президента упала с 57% до 28%.

Все кувырком

От умеренного течения в исламистском движении Египта требовалось примирить современные демократические нормы и прагматизм в политике с консервативной идеологией его салафитского течения. Сделать это оказалось не просто, поскольку речь в конечном счете шла об обновлении «святая святых» – самого ислама. В последние месяцы появились даже признаки того, что именно салафиты начали одерживать верх в борьбе за влияние на президента, оказавшегося перед дилеммой – либо пойти на риск и сузить электоральную базу среди исламистов, либо поставить под угрозу отношения с Западом. Чаша весов окончательно склонилась в пользу оппозиции, когда на пост губернатора провинции Луксор был назначен радикальный исламист, бывший член террористической организации «Аль-Гамаа Аль-Ислямия». Кроме того, резко изменились позиции, с которых рассматривался внутренний конфликт в Сирии. Речь идет о смене умеренной поддержки сирийской оппозиции и попыток сыграть примиряющую роль на агрессивно-фанатичные призывы к «священной войне» против «безбожного» режима Асада.

Столь решительное выступление армии на стороне «секуляристов», судя по первой растерянной реакции руководства «братьев-мусульман», оказалось для них полной неожиданностью. Тем более что в августе прошлого года военные как бы «по воле народа» отдали власть исламистскому президенту под определенные компромиссные условия. В исламистском движении даже наметился раскол, когда салафитская партия «Ан-Нур», вторая по итогам парламентских выборов, отказалась присоединиться к протестам и при формировании правительства пошла на сотрудничество с новой властью. Однако по мере того как обстановка накалялась и появились первые жертвы, исламисты сумели консолидироваться, мобилизовав внушительную энергию протестных выступлений. Сам Мурси отказался отречься добровольно, что придало дополнительный импульс к продолжению уличных акций и массовой сидячей забастовки на площади «Рабиа аль-Адавия». Активисты «братьев-мусульман» заявляли о решимости продолжать борьбу вплоть до восстановления конституционной законности. По призыву коалиции исламистских организаций (от умеренных до ультраэкстремистских) повсюду начались бессрочные акции протеста. Чем больше накалялась обстановка, тем становилось понятней, что «вторая революция» не разрешила политический кризис.

Затянувшаяся проба сил поставила переходное правительство перед судьбоносным выбором: либо идти на риск силовых действий, либо искать компромисс, сопряженный с уступками, которые не обязательно гарантируют удержание власти. Поражение в этих условиях, как показывает турецкий прецедент, могло быть чревато уголовными преследованиями. Полтора месяца после военного переворота Египет балансировал между этими двумя опциями. С одной стороны, многомиллионные выступления противников исламистов предоставили министру обороны Абдель Фатаху ас-Сиси народный мандат на борьбу с терроризмом (именно так был поставлен вопрос), после чего правительство поручило МВД восстановить порядок. С другой – военные открылись для внешнего посредничества.

Лишь после того как египетские власти официально объявили о провале международного посредничества, возложив всю ответственность на «братьев», в развитии египетского кризиса наступил критический момент. Настойчивые требования исламистов вернуть своего президента и восстановить действие конституции 2012 г. не оставили военным пространства для маневра, хотя Запад не давал «зеленый свет» на разгон протестующих исламистов, призывая обе стороны воздерживаться от насилия.

14 августа эскалация внутриполитического кризиса вступила в «горячую» фазу. Силы правопорядка в течение двух дней жестко зачистили два района Каира, служившие местом массового сосредоточения сторонников Мухаммеда Мурси и очагом распространения опасных поджигательских призывов. В стране введено чрезвычайное положение сроком на один месяц, среди исламистов проводились повальные аресты. Применение силы встретило ожесточенное сопротивление, в том числе с применением оружия, что вынудило полицию перейти от использования слезоточивого газа и водометов к боевым патронам. Количество жертв и пострадавших катастрофически росло. Только за 15 августа число убитых увеличилось, по официальным данным, с 343 до 526 человек. В последующие дни столкновения охватили большинство крупных городов Египта и сопровождались новыми жертвами и разрушениями, поджогами коптских храмов и другими уголовными преступлениями. С отстранением Мурси резко обострилась обстановка также в северной и центральной части Синайского полуострова. Армейские блокпосты и полицейские участки регулярно подвергались вооруженным нападениям боевиков, поддерживающих «братьев-мусульман» и салафитские организации.

Следует признать, что в той конкретно сложившейся ситуации силовой сценарий оказался, к сожалению, неизбежным. Среди военных и в руководстве гражданского «Фронта спасения» взяли верх сторонники жесткой линии. Другая сторона сознательно шла на обострение, выдвигая заранее неприемлемые требования – освобождение свергнутого президента и восстановление исламистской Конституции 2012 года. Помимо расчетов привлечь симпатии Запада ставка делалась на общечеловеческую психологию и особенно распространенный в мусульманском мире «ореол мученичества». Такая позиция не оставляла шансов сторонникам терпеливых поисков компромисса в египетском руководстве.

На фоне общей дестабилизации обстановки в регионе возвращение военных к власти в ключевой арабской стране и прокатившаяся вслед за этим волна насилия вызвали особую озабоченность мирового сообщества. После того как политический ислам получил международную легитимацию, исход гражданского противостояния в Египте в значительной степени предопределял расстановку сил в процессах переформатирования всего регионального ландшафта. Отсюда та беспрецедентная дипломатическая активность, которая сразу же развернулась вокруг египетского кризиса. Главными действующими лицами выступили официальные представители США, Евросоюза, Организации африканского единства, а также арабских государств Персидского залива – Катара и ОАЭ при закулисной роли Саудовской Аравии. На карту «арабской весны» было поставлено слишком много интересов, но, как выяснилось, не всегда и не во всем совпадающих. В особо затруднительном положении оказались американская администрация и руководство Евросоюза. Новый зигзаг египетской революции в очередной раз обнажил горькую реальность, которую многие на Западе долгое время старались не замечать. Революционное переустройство региона, с самого начала сильно идеологизированное, окончательно перестало вписываться в демократический контекст. Признание смещения президента Мурси военным переворотом предполагало сворачивание военной помощи Каиру в размере 1,3 млрд долл. ежегодно, что ослабило бы традиционное влияние Соединенных Штатов. Официальное же одобрение действий военных, свергнувших демократически избранного главу государства, отразилось бы на отношениях с исламистским движением, поддержка умеренного крыла которого во многом являлась основой стратегической линии США на Ближнем Востоке.

С учетом деликатности взрывоопасной обстановки в Египте и разноречивости реакции в самом американском истеблишменте Вашингтон удовлетворился тем, что на передний план выдвинулась европейская дипломатия. Сам Вашингтон на официальном уровне занял позицию невмешательства, тщательно избегая называть происшедшее военным переворотом. Заместитель госсекретаря Уильям Бёрнс вначале ограничился высказываниями в том смысле, что определять свое будущее должны сами египтяне, и американцы не собираются «читать кому-то лекции» и пытаться навязать свою «модель поведения». Только после того, как компромиссная формула верховного представителя ЕС Кэтрин Эштон была отклонена противоборствующими сторонами, Вашингтон стал наращивать обороты по оказанию давления на оба лагеря, побуждая их к диалогу на базе взаимных уступок. Госсекретарь Джон Керри вынужден был даже заявить, что военного переворота в Египте не было, а военные лишь «восстановили демократию». Это было признанием свершившегося факта. Принять новые реалии потребовали и от «братьев-мусульман» в обмен на освобождение Мурси и лидеров движения, снятие ареста с их банковских счетов, а главное – на предоставление исламистским партиям возможности вернуться в переходный политический процесс. В посредничество были вовлечены также министры иностранных дел ОАЭ и Катара.

Однако трагические последствия развития событий по силовому сценарию поставили Соединенные Штаты и Евросоюз перед еще более сложной дилеммой: чему отдать предпочтение – идеологическим принципам или прагматическим интересам. Вашингтон и Брюссель осудили жесткое подавление протестов и кровопролитие, призвав военных придерживаться демократических норм и соблюдать право граждан на мирные демонстрации. Вместе с тем США ограничились символическими мерами, аннулировав поставки нескольких истребителей-бомбардировщиков и отменив ранее запланированные совместные военные учения. Мягким предупреждением военным прозвучало заявление Барака Обамы о намерении провести переоценку отношений с Египтом в зависимости от дальнейшего развития внутренней обстановки. Европейцы, со своей стороны, пригрозили отменой обещанной Египту финансовой помощи в размере 5 млрд евро на 2012–2014 годы.

Отдав дань идеологии через критику действий египетских властей, Запад одновременно посылал сигналы политической поддержки исламистам: неуместно в этой ситуации прозвучали призывы к освобождению Мухаммеда Мурси и отмене чрезвычайного положения. При этом не были сколько-нибудь внятно осуждены противозаконные силовые действия «братьев-мусульман». Все эти попытки пройти по тонкой грани между идеологией и интересами да еще с оглядкой на происходящее в Сирии, Ираке и других частях арабского мира возымели обратный эффект. Исламисты обвинили Америку и Израиль в подстрекательстве военных к захвату власти, а временное правительство Египта и светская общественность расценили позицию Вашингтона как поощрение террористических актов.

На фоне бессилия влиятельных внешних акторов оказать какое-то воздействие на ситуацию особое значение приобрели действия региональных игроков. Конфликт в Египте расколол мусульманский мир теперь уже не по линии конфессиональной борьбы – шииты-сунниты, а в зависимости от расчетов и интересов. Саудовская Аравия, ОАЭ и Кувейт открыто поддержали военных и их «войну с терроризмом». Демократический, по их мнению, эксперимент в Египте и Тунисе рассматривается ими как вызов монархическим устоям в своих странах со стороны общеарабского движения «братьев-мусульман». Король Саудовской Аравии Абдалла заявил, что террористы извращают учение ислама и потому «более опасны для правоверных, чем оружие видимых врагов». Катар и Турция, исходя из собственного видения политического ислама, решительно выступили на стороне Мурси, назвав происходящее в Египте государственным переворотом. Турция подвергла резкой критике «молчание» Запада. Как заявил министр иностранных дел Турции, «те, кто не займет нужной позиции сегодня, не смогут учить демократии кого бы то ни было в будущем».

Без консенсуса не получится

Даже если эскалацию напряженности удастся остановить, политическая судьба Египта все более неопределенна. Можно только предположить, что дальнейшее развитие не пойдет по пути развязывания гражданской войны, пока армия сохраняет свою монолитность. Несмотря на обстановку уличного хаоса, государственные структуры, их силовой блок продолжали функционировать в рабочем режиме. Исламистское движение способно и дальше противостоять новой власти, но вряд ли сумеет вернуться насильственным путем. Руководство египетских «братьев-мусульман» начало извлекать уроки из своего кратковременного пребывания у штурвала. Слухи о том, что в рядах «братьев-мусульман» наметился раскол, появились сразу после свержения Мурси. Молодые активисты движения предъявили верховному наставнику обвинения в излишне жесткой линии. Наряду с критической оценкой допущенных ошибок наметилась другая тенденция – представить Мухаммеда Мурси жертвой заговора внешних сил – США, Саудовской Аравии и Израиля, что вполне вписывается в пропагандистские клише «джихадизма». Если возобладает экстремистское течение, переходный режим столкнется с различными формами сопротивления – от кампаний гражданского неповиновения до уличного терроризма. Правда, их мобилизационный ресурс, по последним опросам, значительно сократился по сравнению с периодом пика в 2012 году.

Чтобы вернуться в политический процесс, умеренное крыло исламистов должно осмыслить прежде всего свои собственные просчеты в период с 1952 по 1954 годы. После «революции 23 июля» 1952 г. исламистское движение действовало вполне легально. В первое время военные стремились привлечь «братьев-мусульман» к сотрудничеству как самую организованную и массовую силу в Египте. Однако руководство «братьев» повело себя высокомерно в отношении молодых «свободных офицеров», недооценив их властные амбиции. После того как член «братьев-мусульман» совершил в Александрии покушение на Гамаля Абдель Насера, по этой организации был нанесен сокрушительный удар, от которого она не могла оправиться долгие годы. Предстоит также осмыслить алжирский опыт: тогда жестокое насилие со стороны военных властей встретило столь же жестокий ответ алжирских исламистов. В итоге страна пережила длительную гражданскую войну, унесшую более 200 тыс. человеческих жизней. Между тем демократический эксперимент за 20 лет так и остался незавершенным. Алжир, где военные не отказались от правления из-за кулис, по-прежнему находится в поисках модели национальной идентификации.

При всех различиях между двумя странами главный урок для Египта состоит в том, чтобы понять, каких действий следует избегать, чтобы конфронтация не пошла по алжирскому пути. Поражение исламского «Фронта спасения» в Алжире служит предостережением египетским «братьям-мусульманам» от сползания к методам террора с выпадением из политического процесса и возвращением к подпольной деятельности. Египетским военным, в свою очередь, необходимо проявлять сдержанность, не допускать репрессий. Это относится в равной степени к гражданским политикам, которые сначала требовали возвращения армии в казармы, а затем призывали ее вернуться на авансцену политики, чтобы перезапустить переход к гражданскому правлению. В этот критический момент противники исламизации Египта – военные и светские политики – ведут себя не лучше, чем «братья-мусульмане», которые разработали и протащили на референдум Конституцию без участия своих светских политических оппонентов. После отказа «братьев» подключиться к политическому процессу комиссия экспертов приступила к пересмотру конституции также в одностороннем порядке. Если вначале «братьев-мусульман» призывали к сотрудничеству в «перезапуске революции» и предложили войти в правительство, то после того как расчеты на быстрое преодоление кризиса не оправдались, на первое место вышло силовое подавление с угрозами наложить запрет на движение «братьев-мусульман». Пока не ясно, какой из двух подходов одержит верх. Видимо, военные, как это было в Алжире, намерены сочетать их в расчете углубить наметившийся раскол и со временем привлечь умеренные группировки к диалогу о примирении на основе новой «дорожной карты».

Исламисты и секуляристы глубоко ошибаются, если они допускают возможность построить новый Египет без достижения национального консенсуса. Политическое фиаско Мухаммеда Мурси, избранного народом и отстраненного им же, тому весомое доказательство.

Новый поворот в Египте ставит в региональную и международную повестку дня целый ряд головоломных вопросов. Способен ли военный переворот стать катализатором демократических преобразований? Насколько жизнеспособна модель «исламской демократии» и готов ли арабо-мусульманский мир к демократии вообще, значит ли это, что «братья-мусульмане» потерпели поражение или движение в русле политического ислама продолжится и дальше?

При всей непредсказуемости обстановки в ведущей стране арабского мира жаркое египетское лето подводит по крайней мере к двум выводам. Специфика арабского мира и господствующие общественные настроения после революционного свержения старых режимов практически исключают возврат к авторитаризму. Будь то под эгидой исламистов или «восточного бонапартизма». Маловероятно и дальнейшее продвижение по пути западного парламентаризма. Демократические ценности в их либеральном понимании плохо ложатся на арабо-мусульманскую многоконфессиональную и полиэтническую действительность. Провал политической системы Ирака, скроенной по западным лекалам – наглядное тому свидетельство. Но и развитие в сторону теократического государства иранского образца также вряд ли возможно. В специфических условиях Ирана это был чисто шиитский феномен, уходящий своими корнями в историю становления и развития ислама.

«Вторая революция» в Египте дала новый импульс дискуссиям о дееспособности исламского демократического проекта. Высказывались даже мнения о том, что свержение власти египетских «ихванов» ставит крест на этом феномене в региональном масштабе. Президент Сирии Башар Асад поспешил заявить, что «в Египте произошло крушение того, что называется политическим исламом». Первая реакция на египетские события, может быть, и дает повод для такой оценки. Но не более того. О дальнейшей эволюции политического ислама трудно судить только по его первому, пусть и неудавшемуся, опыту в Египте, где сильны светские устои и армия исторически занимает особое место в обществе. В Тунисе, например, исламистская партия «Ан-Нахда», победившая на парламентских выборах, пошла по пути создания коалиции с двумя левоцентристскими светскими партиями, сумела избежать монополизации власти и сохранить национальный диалог, несмотря на провокационные действия ультраконсерваторов из числа салафитов. В этом смысле Тунис, откуда началась «арабская весна», может дать исламистскому движению пример прагматичного подхода к реформированию государства и общества.

Каков бы ни был финал гражданского противоборства в Египте, широко разветвленное движение «братьев-мусульман» получило международное признание и остается влиятельной силой. Другое дело, что его умеренное крыло, опасаясь сузить свою социальную базу и утратить образ религиозной политической силы, не может открыто противопоставить себя радикальным исламистам. Показательно, что последователи «джихада» моментально воспользовались новой ситуацией в Египте. Глава Международного союза мусульманских богословов Юсуф аль-Кардави призвал мусульман всего мира в Египет, чтобы объявить войну военным, приняв «мученическую смерть». Лидер «Аль-Каиды» Айман аз-Завахири посоветовал египтянам «забыть о демократии и жить по законам шариата». Сирийские исламисты предупредили Запад, что события в Египте ведут к «борьбе за власть не на избирательных участках, а с оружием в руках».

Политический ислам умеренного толка находится на перепутье. Каким образом будет складываться соотношение сил, во многом будет зависеть от того, как будет разрешен политический кризис в Египте – путем компромисса или продолжения насилия. В первом случае у «братьев-мусульман» останется возможность участвовать в переходном политическом процессе и готовиться к новым парламентским и президентским выборам. Развитие событий по второму сценарию будет означать «замыкание в себе» и уход в подполье. Такой оборот не отвечает интересам стабилизации на долговременной основе и значительно затормозит становление в Египте демократических институтов власти.

Если международные посредники исходили из того, что Египет, как это не раз бывало в истории арабов, послужит притягательным примером в региональном масштабе, то здесь существует и обратная связь. Чем закончится анализ причин, приведших к провалу исламского «демократического проекта», зависит в немалой степени от развития обстановки вокруг Египта. В начале «арабской весны» могло показаться, что «террористический интернационал» терпит стратегическое поражение. Однако по мере эскалации гражданской войны в Сирии и после ухода американцев из Ирака организации, аффилированные с «Аль-Каидой», обрели второе дыхание, создав новую опорную базу уже не на окраинах, а в самом центре арабского мира. Они сделали заявку на образование исламского государства, охватывающего территории Сирии, Ирака, Ливана и Иордании.

В свете египетских событий международное сообщество должно дать согласованный ответ на вызов международного терроризма с учетом взаимосвязанности происходящих процессов, в которых исламисты будут и дальше играть определяющую роль. Россия призвала все политические силы Египта в высших общенациональных интересах проявлять выдержку и решать назревшие политические и социально-экономические проблемы в рамках демократии, не прибегая к насилию и с учетом интересов всех без исключения слоев и конфессий. Если по Египту позиции России и Запада практически полностью совпали, то по Сирии по-прежнему сохраняются расхождения, несмотря на то что именно сирийский кризис служит в настоящий момент главным очагом распространения террористической опасности. Совместный отпор исламскому джихаду в Сирии, на чем настаивает Россия, окажет морально-политическую поддержку и тем умеренным силам среди египетских «братьев-мусульман», которые готовы стать частью демократического обновления Ближнего Востока.

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Египет > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 августа 2013 > № 885386 Александр Аксененок

Члены ССАГПЗ скоро введут единую туристическую визу

Вопрос о вводе единой туристической визы для всех стран ССАГПЗ (ОАЭ, Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, Бахрейн и Оман) рассматривался на заседании Совета по сотрудничеству в сфере туризма, прошедшем в Фуджейре. В настоящее время государства разрабатывают информационную систему для обмена данными при выдаче единой туристической визы. Об этом пишет новостное агентство из Саудовской Аравии Arab News. Дата осуществления этих серьезных изменений в визовой политике стран ССАГПЗ пока не указывается. Напомним, что в настоящее время туристические визы, выданные одной страной ССАГПЗ, не признаются другими странами, в отличие от резидентских виз, взаимно признаваемых всеми странами, кроме КСА. Единая виза для туристов устранит лишние формальности и окажет большое позитивное влияние на развитие туризма в регионе. Механизм ее выдачи, скорее всего, будет схож с механизмом, используемым странами, входящими в Шенгенскую зону. Кроме решения о выдаче единой туристической визы, странами-членами ССАГПЗ разрабатывается ряд унифицированных законов, касающихся защиты прав потребителя и борьбы с недобросовестными предпринимателями. Также завершается создание единого таможенного пространства.

Статус Дубая, как ведущего центра региона Ближний Восток, Северная Африка и Южная Азия для проведения выставок, конференций, спортивных и развлекательных мероприятий, играет важную роль в росте числа туристов в ОАЭ. Только один центр для проведения выставок, конференций и концертов - Дубайский международный торговый центр (ДМТЦ) в 2012 году принял более 1 850 000 посетителей. 37 000 компаний воспользовались его выставочными залами для представления своих товаров и услуг. К самым известным выставкам, проводимым на площадках ДМТЦ, относятся: выставка индустрии высоких технологий – GITEX, Дубайский международный автосалон, а также множество иных специализированных выставок регионального и мирового значения. Многие выставки и мероприятия проводятся и на других площадках, например, всемирно известная выставка-демонстрация авиационной техники Dubai Air Show, Всемирный кубок Дубая по скачкам Dubai World Cup, открытые чемпионаты Дубая по теннису (Dubai Open) и многие другие. В июне 2013 года ОАЭ завершили проведение презентации Дубая как площадки для Всемирной выставки World Expo 2020. Шансы на победу в отборочном процессе очень высоки, победитель будет объявлен в ноябре 2013 года. Статистическая справка. [list"> - За первые 6 мес. 2013 года Дубай посетило 5,5 миллионов туристов – на 11% больше, чем в первом полугодии 2012 года. - Больше всего туристов прибыло в Дубай из (в порядке убывания): Саудовской Аравии, Индии, Великобритании, США, России, Германии, Кувейта, Омана, Китая и Ирана. - Номера в отелях были заполнены в среднем на 84,6% - на 2,8 процентных пункта больше, чем в прошлом году - Заселяемость гостиничных апартаментов была еще выше - 85,8% - на 6,5 процентных пунктов выше, чем в первом полугодии 2012, и это несмотря на то, что с июня 2012 года в городе распахнули свои двери 16 новых отелей. - За первые шесть месяцев этого года средняя продолжительность пребывания в отелях и гостиничных апартаментах составила 3,89 дней. Кроме того, в январе, марте и июне заселяемость отелей и апартаментов была самой высокой, что подтверждает статус Дубая как места для круглогодичного отдыха. - Выручка операторов отелей и гостиничных апартаментов достигла в первой половине года 11,62 млрд. дирхамов ОАЭ (US$ 3,18 млрд.) увеличившись на 18,6% по сравнению с первым полугодием прошлого года. (Источник – International Meetings Review) ОАЭ > Миграция, виза, туризм > russianemirates.com, 21 августа 2013 > № 878130

В Иране идет своеобразная прием-сдача дел у министров, последовавшая после того, как в стране был избран новый президент. В настоящее время самая проблемная сфера Ирана – это финансовый сектор. Санкции США привели к резкому падению курса иранского риала по отношению к американскому доллару и практической изоляции иранской банковской системы.

Но в самом Иране продолжают настаивать, что финансовая система страны и банковская система более чем устойчивы. Центральный банк Ирана (CBI) сэкономил за пять лет 6,5 млрд. долларов путем изменения валютной корзины, сказал в среду глава CBI Махмуд Бахмани.

Указанная сумма была передана в распоряжение правительства, сообщает информационное агентство Tasnim со ссылкой на Махмуда Бахмани.

“Когда я вступил в должность пять лет назад, то банк купил 900 тонн золота”, – сказал Бахмани, добавив, что рост цен на золото показал, что данное решение было правильным. По его словам, за последние два года цена на доллар поднялась до 36 тысяч риалов по сравнению с предыдущей ценой в 11500 риалов, но банку удалось удержать инфляцию на уровне в 30,5 процента.

Иран занял в 2012 году 8-е место среди 161 страны мира по уровню роста ликвидности, пишет во вторник газета “Хорасан” со ссылкой на доклад Всемирного банка (ВБ). В прошлом году этот показатель по Ирану составил 33 процента.

По информации издания, первые места по этому показателю в списке, составленном Всемирным банком, заняли Экваториальная Гвинея (57,8%), Венесуэла (56,4%), Мьянма (55%), Беларусь (44,6%), Судан (40,2%), Колумбия (39,4%) и Аргентина (34,8%).

В конце прошлого иранского календарного года (который закончился 21 марта) показатель ликвидности в Иране составил 185,77 млрд. долларов (по официальному курсу 24 794 риала за доллар), в то время как на момент вступления в должность бывшего президента Махмуда Ахмадинежада (август 2005 года) этот показатель в стране составлял 27,66 млрд. долларов. Таким образом, показатель уровня ликвидности вырос в 6,7 раза.

По сообщениям иранских СМИ, уровень роста ликвидности в стране в течение первых четырех месяцев текущего календарного года, который начался 21 марта, снизился по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Рост ликвидности во втором (21 апреля-21 мая) и третьем (22 мая-21 июня) месяцах текущего календарного года в Иране составил 1,4 и 2,7 процента соответственно, в то время как этот показатель соответственно составил 5,3 и 7 процентов в аналогичных месяцах прошлого года, по данным агентства Fars News.

Согласно данным доклада ВБ, уровень роста ликвидности в Иране снизился со 190,7 млрд. долларов в третьем месяце текущего календарного года (22 мая-21 июня) до 189,2 млрд. долларов в четвертом месяце (22 июня-22 июля).

В своем выступлении 12 августа в парламенте Ирана президент страны Хасан Рухани назвал дисбаланс платежей, финансирования и банковской системы одной из основных проблем страны, а также подчеркнул, что одной из приоритетных задач правительства является уменьшение роста ликвидности для того, чтобы обуздать инфляцию в стране.

Еще один из членов команды нового президента указал на недостатки в промышленном секторе. Индустриальные парки Ирана работают вполовину своей мощности, сказал Мохаммед Реза Нематзаде, кандидатура которого выдвинута президентом Ирана Хасаном Рухани на пост министра промышленности, рудников и торговли страны, сообщает в четверг иранский государственный телеканал IRINN.

Как сообщает телеканал, Нематзаде выступил с этим сообщением в ответ на заявления своих оппонентов в ходе парламентских дебатов по поводу кандидатур, выдвинутых Рухани на посты министров.

Он сообщил, что промышленность и горнодобывающий сектор дают около 37-40 процентов ВВП Ирана, добавив, что активизация этих отраслей будет его основным приоритетом.

“Иран по разнообразию запасов полезных ископаемых входит в первую десятку стран, в то время как их разведка и экспорт развиты слабо”, – сказал Нематзаде.

Он отметил, что будет поддерживать вложения частных, государственных и иностранных инвесторов в промышленность. По его словам, проблемы с инвестициями имеют больше культурный и социальный, чем правовой характер.

Нематзаде сообщил, что цены на основные товары и корма для животноводства не будут увеличены в течение текущего календарного года, который продлится до 21 марта 2014 года.

Кандидат также сказал, что он обратит внимание на ремесла, в частности, приоритетом является поддержка ковроткачества.

Что касается критики по поводу его возраста (68 лет), то Нематзаде отметил, что приобрел лидерские способности благодаря своему 35-летнему опыту.

Ранее Нематзаде занимал пост министра промышленности и рудников в правительстве Акбар Хашеми Рафсанджани (с 1989 по 1997 год). Он также возглавлял президентскую кампанию Хасана Рухани в 2013 году.

Впрочем, уходящие министры продолжают отмечать о достигнутых успехах и дают свои рекомендации новому руководству страны.

Новая администрация Ирана должна сосредоточиться на экспорте природного газа в качестве своего основного преимущества в региональных и международных отношениях, заявил экс-министр нефти Ирана Гуламгусейн Нозари, сообщает информационное агентство Mehr News.

По словам Нозари, Иран должен серьезно стремиться к увеличению экспорта газа в соседние страны и даже в Европу. “Учитывая активизацию международных санкций в отношении нефтяного сектора страны, приоритетом должно стать развитие газовой промышленности, поскольку страна хочет иметь козыри в международных дипломатических отношениях”, – сказал Нозари (“Тренд”).

Уходящий министр нефти Ростам Касеми представил отчет о достижениях в области нефтяной промышленности за период, в течение которого он возглавлял отрасль, и рассказал о ходе реализации нефтегазовых и нефтехимических проектов, сообщает агентство “ИРИБ ньюз”.

Коснувшись, в частности, вопроса о разработке газового месторождения “Южный Парс”, Ростам Касеми заявил, что разработка 15-й и 16-й фаз месторождения выполнена примерно на 92%, 17-й и 18-й фаз – более чем на 80%, 12-й фазы, которая равноценна одной обычной фазе, – на 92%. Остальные фазы месторождения также успешно разрабатываются, и сейчас они находятся на разных стадиях готовности.

Ростам Касеми подчеркнул, что Иран находится под всеобъемлющими санкциями и работа в таких условиях имеет свои особенности.

Министр нефти напомнил, что до того, как в отношении Ирана были введены жесткие санкции, проблем с поставками необходимого оборудования и с финансированием проектов не было, и в разработке фаз месторождения “Южный Парс” принимали участие крупнейшие мировые компании. Тем не менее, разработка 4-й и 5-й фаз велась 60 месяцев, 2-й и 3-й – 68 месяцев, 6-й, 7-й и 8-й – 82 месяца и 9-й и 10-й – 72 месяца. С введением санкций Иран был вынужден начать производство оборудования своими силами или заказывать его у новых подрядчиков. Возникли также проблемы с финансированием и переводом денежных средств. Сегодня работы на месторождении ведутся только иранскими подрядчиками, которые на начальном этапе не располагали достаточным опытом реализации крупных проектов. Тем не менее, работы на месторождении “Южный Парс” успешно продолжаются, и, если ситуация не изменится, вопрос о его разработке будет полностью закрыт примерно через два года, сообщает Iran News.

Впрочем, Иран представляет собой не только нефтегазовый сектор. Так, иранские энергетики строят новые объекты солнечной генерации в странах Ближнего Востока. На данном этапе иранские инженеры изготовили и установили солнечные электростанции в 5 странах.

Электростанция мощностью 1.2 МВт была установлена в Ираке. Другая электростанция с такой же мощностью – в Саудовской Аравии. Солнечные электростанции мощностью 5 МВт были установлены в ОАЭ, Пакистане и Индии, сообщает агентство Mehr.

Напомним, в феврале директор иранской компании по экономии топлива заявил, что планируется расширить использование солнечных электростанций в стране для снабжения электроэнергией домов.

Недавно стало известно, что Иран будет развивать альтернативную энергетику только на основе собственных технологий. По информации портала abc.az, иранская программа альтернативной энергетики прямо запрещает использование иностранных технологий даже из стран, которые не присоединились к режиму международных санкций. Летом этого года Иран приступил к строительству фабрик по производству по собственной технологии ветряных и солнечных электростанций

Имеющиеся альтернативные электростанции всех видов уже позволяют Ирану ежегодно экономить до 100 млн. кубометров газа, применяемого в качестве топлива на тепловых электростанциях. Глава Организации по новым видам энергии Ирана Юсеф Армудели сообщил, что к концу 2016 года Иран планирует довести объем электроэнергии, ежегодно вырабатываемой из альтернативных источников, до 50 гигаватт-часов, сообщает Green Evolution

Весьма активен и строительный сектор Ирана. Так, производственные мощности цементной промышленности Ирана достигли 80 млн. т цемента в год, и среди 20 стран, относящихся к числу крупнейших производителей цементной продукции, он занимает третье место после Китая и Индии, сообщает агентство “ИРИБ ньюз”.

Генеральный директор Цементного холдинга провинций Фарс и Хузестан Мортаза Лотфи заявил, что за четыре месяца текущего года (21.03-22.07.13 г.) объем производства клинкера (промежуточный продукт при производстве цемента) в Иране вырос на 6% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составил 25,2 млн. т, и объем производства цемента вырос на 5% и составил 25,7 млн. т.

При этом Мортаза Лотфи подчеркнул, что, если производство цементной продукции сохранится на таком же уровне, запланированные на текущий год показатели будут обязательно достигнуты (около 80 млн. т цемента), и объем экспортных поставок цемента превысит 20 млн. т.

Мортаза Лотфи сообщил, что в распоряжении возглавляемого им холдинга имеется 30 цементных заводов и на его долю приходится примерно 33% производимой в стране цементной продукции. За четыре месяца этого года холдингом при полной загрузке мощностей произведено около 8 млн. т клинкера и цемента, и примерно 1,8 млн. т названной продукции экспортировано в такие страны, как Ирак, Турция, Грузия, Армения, Азербайджан, Россия, Казахстан, Туркменистан, Таджикистан, Афганистан, Пакистан, Оман, ОАЭ, Саудовская Аравия, Катар и Кувейт.

По словам Мортазы Лотфи, в Иране насчитывается 70 цементных заводов, на которых заняты более 240 тыс. специалистов. Планируется, что к концу выполнения 5-й пятилетней программы развития страны (к марту 2016 года) объем производства цемента в Иране превысит 110 млн. т в год и объем экспорта названной продукции достигнет 40 млн. т.

Кстати, за первые четыре месяца текущего года (21.03-22.07.13 г.) Иран экспортировал 28,6 млн. т ненефтяной продукции общей стоимостью 12 млрд. 536 млн. долларов, сообщает агентство ИРНА.

По данным таможенной администрации, ненефтяной экспорт, таким образом, в весовом выражении вырос на 11,5% и в стоимостном сократился на 5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

При этом экспорт такой продукции, как промышленные товары, полезные ископаемые, сельскохозяйственная продукция, ковры, изделия народных промыслов и ремесел, вырос за указанный период на 3,5%.

Как свидетельствуют статистические данные таможенный администрации, сокращение ненефтяного экспорта в стоимостном выражении связано с тем, что уменьшился объем поставок нефтехимической продукции на 12,5% и газового конденсата – на 15%.

С другой стороны, за четыре месяца текущего года Иран импортировал более 9 млн. 120 тыс. т различной продукции общей стоимостью 12 млрд. 909 млн. долларов. По данным Министерства промышленности, рудников и торговли объем импорта сократился в весовом выражении на 27,5% и в стоимостном – на 26,5% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Согласно данным Таможенной администрации Ирана, в течение 4-х месяцев текущего года (21.03-22.07.13 г.) к числу пяти крупнейших покупателей иранской экспортной продукции относились такие страны, как Китай, Ирак, ОАЭ, Афганистан и Индия, сообщает агентство “Мехр”.

За указанный период Китай закупил иранской продукции на сумму в 2 млрд. 119 млн. долларов, Ирак – 1 млрд. 939 млн. долларов, ОАЭ – 1 млрд. 146 млн. долларов, Афганистан – 889 млн. долларов и Индия – 796 млн. долларов.

На долю перечисленных стран пришлось около 80% всего иранского экспорта в весовом и 70% в стоимостном выражении. При этом примерно 86% от всего иранского экспорта в стоимостном выражении составила продукция, которая производится в 10 иранских провинциях. Первое место по экспорту принадлежит провинции Тегеран (2 млрд. 324 млн. долларов), второе – провинции Бушер (2 млрд. 129 млн. долларов) и третье – провинции Хузестан (1 млрд. 230 млн. долларов). Далее следуют провинции Исфаган, Хорасан, Восточный Азербайджан, Фарс, Центральный, Западный Азербайджан и Йезд.

Примечательно, что, несмотря на санкции США, Иран продолжает экспорт своих товаров в данную страну.

По данным Статистического бюро США, в первом полугодии этого года импорт американской продукции в Иран в 104 раза превысил экспорт иранской продукции в США, сообщает агентство ИСНА. В указанный период общий объем двустороннего товарооборота между Ираном и США составил 178,6 млн. долларов, и при этом объем экспорта иранской продукции в США составил всего 1,7 млн. долларов, а американский экспорт в Иран достиг 176,9 млн. долларов.

Таким образом, дефицит внешнеторгового баланса в торговле между Ираном и США составил в первом полугодии 175,2 млн. долларов, сообщает Iran News.

Производственные мощности цементной промышленности Ирана достигли 80 млн. т цемента в год, и среди 20-ти стран, относящихся к числу крупнейших производителей цементной продукции, он занимает третье место после Китая и Индии, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Генеральный директор Цементного холдинга провинций Фарс и Хузестан Мортаза Лотфи заявил, что за четыре месяца текущего года (21.03-22.07.13 г.) объем производства клинкера (промежуточный продукт при производстве цемента) в Иране вырос на 6% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составил 25,2 млн. т и объем производства цемента вырос на 5% и составил 25,7 млн. т.

При этом Мортаза Лотфи подчеркнул, что если производство цементной продукции сохранится на таком же уровне, запланированные на текущий год показатели будут обязательно достигнуты (около 80 млн. т цемента) и объем экспортных поставок цемента превысит 20 млн. т.

Мортаза Лотфи сообщил, что в распоряжении возглавляемого им холдинга имеется 30 цементных заводов и на его долю приходится примерно 33% производимой в стране цементной продукции. За четыре месяца этого года холдингом при полной загрузке мощностей произведено около 8 млн. т клинкера и цемента и примерно 1,8 млн. т названной продукции экспортировано в такие страны, как Ирак, Турция, Грузия, Армения, Азербайджан, Россия, Казахстан, Туркменистан, Таджикистан, Афганистан, Пакистан, Оман, ОАЭ, Саудовская Аравия, Катар и Кувейт.

По словам Мортазы Лотфи, в Иране насчитывается 70 цементных заводов, на которых занято более 240 тыс. специалистов. Планируется, что к концу выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (к марту 2016 года) объем производства цемента в Иране превысит 110 млн. т в год и объем экспорта названной продукции достигнет 40 млн. т.

Нефтяное пятно диаметром почти в 20 км образовалось в территориальных водах Бахрейна, недалеко от побережья Ирана, сообщает Русская служба BBC со ссылкой на власти Бахрейна.

Утечка нефти произошла из индийского танкера. По данным Gulf-Daily-News, экипаж судна не предпринимал никаких действий против разлития, игнорируя предупреждения местных властей.

Бахрейн следит за состоянием вод Персидского залива в том числе используя спутниковое оборудование. Оповещены о повышенном уровне экологической опасности береговая охрана, порты, электростанции и станции опреснения. По словам главы одного из подразделений Высшего совета по контролю за загрязнением окружающей среды Ханана Хайдара, нефтяная пленка находится довольно далеко от берегов Ирана и от портов Бахрейна. Тем не менее Международный Центр взаимопомощи на случай чрезвычайных обстоятельств на море намерен призвать к ответственности владельцев индийского судна, пренебрегших международным природоохранным законодательством.

При этом судить виновных в экологической катастрофе должны в той стране, в территориальные водах которой произошла утечка, в данном случае наиболее вероятен Иран. Согласно его законам, судно может быть оштрафовано на сумму до 1 млн долларов. Однако штрафы могут назначить и другие потенциально затронутые страны - Саудовская Аравия, Бахрейн и Кувейт. Данное судно уже занесено в "черный список" Международной морской организации.

Заместитель директора Организации портов и мореходства Али Эстери в интервью агентству ИСНА сообщил, что в настоящее время на морских судах можно совершить поездки в три страны по маршрутам Хорремшехр – Кувейт, Бушер – Катар и Бендер-Аббас – Дубай.

По словам Али Эстери, примерно 90% пассажирских морских перевозок приходится на провинцию Хормозган, и в настоящее время морским транспортом в общей сложности перевозится до 12,5 млн. пассажиров в год. При этом примерно 6,5 млн. пассажиров совершают морские поездки в дни новогодних каникул.

Далее Али Эстери отметил, что с начала текущего года (с 21 марта) по настоящее время в водах провинции Хормозган на морском транспорте произошло 29 аварийных происшествий, что на 28% меньше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Али Эстери сообщил, что с начала года количество пассажирских морских поездок увеличилось на 51%. Для осуществления этих поездок задействовано 60 пассажирских судов, большинство из которых эксплуатируются в провинции Хормозган. Пассажиры, в основном, перевозятся между 9-ю морскими портами.

Али Эстери отметил, что контроль за техническим состоянием пассажирских судов осуществляется ежедневно. Кроме того, регулярно проводится проверка на наличие свидетельств о безопасности пассажирских судов, а также осуществляется контроль за количеством перевозимых пассажиров, чтобы оно не превышало разрешенные показатели.

За первые шесть месяцев текущего года Дубай принял 5,5 млн туристов, что на 11,1% больше, чем за аналогичный период годом ранее. В этот же период выросли ключевые показатели деятельности отелей, в том числе выручка увеличилась на 18,6% до 11,6 млрд дирхамов (US$ 3,16 млрд). Наибольшее число международных гостей прибыло из Саудовской Аравии, Индии, Великобритании, США, России, Германии, Кувейта, Омана, Китая и Ирана. Стоит напомнить, что за последний год в Дубае открылись 16 новых гостиниц, в результате чего их общее число выросло до 603, они добавили еще 5484 комнаты в общий номерной фонд эмирата. Таким образом, общее количество номеров составляет сегодня 81,4 тысячи. Среди знаковых объектов, открытых за последнее время, стоит отметить JW Marriott Marquis, Oberoi Hotel Dubai и JA Ocean View Hotel. В первом полугодии 2013 года средняя заполняемость гостиниц достигла 84,6%, что на 2,8% больше, чем за аналогичный период прошлого гожа. В апарт-отелях этот показатель за тот же период вырос на 6,5% до 85,8%. Кроме того, увеличилась и продолжительность пребывания гостей – с 3,82 суток в прошлом году до 3,89 – в нынешнем. По словам Хелала Аль Марри, генерального директора Департамента туризма и коммерческого маркетинга Дубая, данные за первое полугодие – весьма обнадеживающие и еще больше приближают эмират к поставленной цели – достичь показателя в 20 млн туристов в 2013 году. «Наша стратегия заключается в том, чтобы постоянно расширять предложение и привлекать туристов с развивающихся рынков. Особенно сильный рост в этом году показали страны Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, Китая, Индии, Австралии и Европы», – пояснил Аль Марри. ОАЭ > Миграция, виза, туризм > russianemirates.com, 5 августа 2013 > № 870289

По соображениям безопасности в воскресенье, 4 августа США закроют ряд своих посольств в Афганистане и других странах.Госдепартамент США заявил о том, что в августе «Аль-Каида» планирует теракты в странах Северной Африки и Ближнего Востока. Опасность сохранится до 31 августа, цитирует заявление информационное агентство «Росбалт». Госдепартамент утверждает, что теракты могут быть направлены на транспортные объекты и туристическую инфраструктуру.

В воскресенье, которое является рабочим днём в мусульманских странах, США планируют закрыть посольства и консульства в Афганистане, Египте, Ираке, Катаре, ОАЭ, Кувейте, Саудовской Аравии, Алжире, Йемене, Ливии, Бангладеш, Омане и Иордании.

Напомним, что в преддверии вывода основной части войск НАТО из Афганистана в 2014 году активность боевиков в Афганистане заметно возросла.

За полгода Дубай принял свыше 226 тыс. гостей из России, что на 14,5% больше, чем за аналогичный период прошедшего года.

Всего же в первой половине 2013 года Дубай принял рекордное число туристов – более 5,5 млн человек. Это на 11% больше, чем за первые шесть месяцев 2012 года. Больше всего гостей в эмират приезжает из Саудовской Аравии, Индии, Великобритании, США, России, Германии, Кувейта, Омана, Китая и Ирана. Об этом сообщает портал Travel.ru

Прибыль отелей и гостиничных апартаментов выросла на 18,6% и составила $3,18 млрд. Заполняемость отелей выросла на 2,8%, апартаментов – на 6,5%, и это учитывая увеличение номерного фонда эмирата. В Дубае стало на 16 отелей больше, чем в июне 2012 года, а количество номеров увеличилось на 5 484. На данный момент в эмирате насчитывается 603 отеля, в которых 81 492 номера (+7,2% к прошлому году).

Общая продолжительность пребывания в отелях и гостиничных апартаментах составила 3,89 дня, что на 7,2% больше, чем в первой половине 2012 года. Рост продолжительности пребывания оценивается в Стратегии Дубая по развитию туризма до 2020 года как один из самых значимых факторов роста отрасли. Для того чтобы туристы дольше задерживались в Дубае, здесь устраивается множество фестивалей, культурных и спортивных событий, открываются новые центры развлечений. Напомним, через 7 лет эмират планирует принимать 20 миллионов гостей ежегодно.

Министерство труда Арабских Эмиратов объявило выходными днями для частного сектора первый и второй день месяца шавваля в связи с праздником Ид аль-Фитр, который посвящен окончанию священного для мусульман месяца поста Радаман. Таким образом, служащие, компании и организации частного сектора возобновят работу в третий день шавваля, который начнется, в зависимости от появления на небосклоне нового месяца, либо 8 августа, либо 9 августа. Напомним, что в минувший вторник, 30 июля, власти ОАЭ объявили, что государственные учреждения будут закрыты, начиная с 7 августа (среда). Ожидается, что это будет последний, 29-й, день рамадана. Работу они возобновят на четвертый день шавваля, которому соответствует воскресенье, 11 августа, при условии, что Ид аль-Фитр начнется в четверг, 8 августа. Пользуясь случаем, Сакр бен Гобаш Саид Гобаш, министр труда ОАЭ, поздравил шейха Халифу бен Заеда Аль Нахайяна, президента ОАЭ и правителя Абу-Даби, шейха Мухаммеда бен Рашида Аль Мактума вице-президента и премьер-министра ОАЭ и правителя Дубая, членов Верховного Совета, правителей других эмиратов и жителей страны с приближающимся праздником. В Саудовской Аравии и Катаре для госслужащих праздник разговения Ид аль-Фитр продлится 12 дней, начиная с 1 августа. В Кувейте, Бахрейне и Омане он будет продолжаться от 3 до 5 дней в зависимости от решения местных властей. ОАЭ > Госбюджет, налоги, цены > russianemirates.com, 1 августа 2013 > № 870279

Исследование, проведенное центром Strategic Analysis, показало, что 48% людей, принявших в нем участие и согласившихся ответить на задаваемые вопросы, не имеют достаточного ежемесячного дохода, чтобы покрыть свои обязательства по выплате долгов. 60% людей сообщили, что четверть или больше от их зарплаты они тратят на выплату своих долгов. Следует отметить, что в общем долге населения, проживающего в странах Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), доля ОАЭ составляет 67%. Причиной этого является тот факт, что из-за слабого банковского контроля резиденты ОАЭ могли получить в докризисные времена кредитов на сумму до US$ 68 тыс. Усиливают объем задолженности и высокие проценты ставки по кредитным картам. Следует отметить, что в ОАЭ они на 20% больше по сравнению, к примеру, с Великобританией. Далее, в отчете Strategic Analysis отмечается, что в 2012 году общая сумма необеспеченных чеков составила US$ 12,7 млрд. Что, тем не менее, на 15,3% меньше по сравнению с 2011 годом. Некоторые страны ССАГПЗ разработали и внедрили в течение последних нескольких лет программы по списанию или пересмотру задолженностей у местных граждан. К примеру, парламент Кувейта утвердил в текущем году программу по списанию долгов по кредитам, взятым до 2008 года на общую сумму в US$ 2,6 млрд. Власти ОАЭ в 2011 году списали своим гражданам долги на сумму US$ 2,7 млрд. ОАЭ > Госбюджет, налоги, цены > russianemirates.com, 25 июля 2013 > № 859604

Один из производителей люстр и светильников Акбари в интервью Экономическому радио отметил, что за последние десятилетия Иран превратился из импортера люстр и светильников в экспорта этой продукции, сообщает агентство «ИРИБ ньюз».

Акбари подчеркнул, что сегодня отечественные производители люстр и светильников могут играть важную в рель в деле обеспечения страны валютной прибылью, однако для этого требуется серьезное отношение к производству и экспорту названной продукции.

По словам Акбари, в импорте люстр и светильников нет никакой необходимости. Ввозимая из Китая продукция отличается низкой конечной стоимостью, но при этом ее качество оставляет желать лучшего, и ее импорт причиняет ущерб отечественным производителям.

Коснувшись экспорта иранских люстр и светильников, Акбари сказал, что названная продукция через рынки третьих стран, а иногда и под иностранными торговыми марками поставляются на рынки США и большинства европейских стран.

Люстры и светильники иранского производства успешно реализуются в странах Ближнего и Среднего Востока, в частности в Кувейте, Саудовской Аравии и ОАЭ, а также в странах Центральной Азии, однако следует прилагать усилия к закреплению на этих рынках.

Министр нефтяной промышленности ИРИ назвал политические вмешательства в регион одним из факторов нестабильности в поставках энергоносителей.

Рустам Касеми, выступая в среду на конференции по энергетической безопасности в Мюнхене, сказал: "Продолжающиеся вмешательства, обострение трений на Ближнем Востоке и инструментальное использование нефти приводят к дестабилизации энергетической безопасности в мире".

Ежегодная Мюнхенская конференция по безопасности проходит на этот раз под заголовком "Энергетическая безопасность: удовлетворение мировых потребностей и гарантии" под руководством Вольфганга Айхингера и с участием группы ряда политических лидеров мира, представителей и экспертов энергетического сектора.

Касеми на этом форуме, со ссылкой на несправедливые политические и экономические санкции против Ирана, заметил, что эти санкции негативно повлияли на свободное перемещение финансовых и технологических ресурсов, что, в свою очередь, в средне- и долгосрочном планах поставят под угрозу безопасность поставок энергоносителей.

Заметим, что одна из тем Мюнхенской конференции – зависимость западной экономики от стабильных поставок углеводородного сырья (нефти и газа) . В этой связи промышленно развитые государства в целях увеличения безопасности энергопоставок преследуют многогранную стратегию. Она включает диверсификацию энергоносителей во избежание зависимости от импорта нефти и газа, а также географическое распределение закупок сырья во избежание чрезмерной зависимости от поставок энергоносителей с Ближнего Востока и зоны Персидского залива. Однако именно эта политика в долгосрочном плане вызвала своего рода небезопасность для производителей энергоносителей.

Потребители энергии, заботясь о собственной безопасности, забывают о безопасности производителей энергоносителей. Исследование энергетических центров мира подтверждают версию, что найти замену углеводородному сырью в кратко- и даже среднесрочном планах будет сложно и обойдет дорого. В настоящее время более половины всех обнаруженных запасов нефти находится в пяти странах: Саудовской Аравии, Иране, Ираке, Кувейте и ОАЭ. Все они входят в ОПЕК, организацию стран-экспортеров нефти. И хотя огромные инвестиции вкладываются в обнаружение нефтегазовых ресурсов за пределами Ближнего Востока, весьма маловероятно, что это удастся сделать в короткие сроки. В то же время с 2011 г. Запад ввел эмбарго на закупку иранской нефти. В таких условиях, двоякая политика Запада и использование закупок нефти в качестве инструмента политического давления не сулят пользы ни производителям, ни потребителям энергоносителей.

Русская служба IRIB World Service