Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Алексей Салтыков: Буркина-Фасо хочет помощи России в вопросах безопасности

После более чем 30-летней паузы Россия возвращается в Буркина-Фасо и выстраивает работу с новыми властями. Чрезвычайный и полномочный посол РФ в Кот-д’Ивуаре и Буркина-Фасо по совместительству Алексей Салтыков в интервью корреспонденту РИА Новости Александру Харченко рассказал о борьбе новых властей Буркина-Фасо с терроризмом в условиях западной критики. Буркинийцы прежде всего заинтересованы в том, чтобы Россия помогла в обеспечении безопасности, повышении боеспособности вооруженных сил и возвращении жизни в стране в нормальное русло, отметил дипломат.

– Алексей Эдуардович, российское посольство возобновило свою работу в Буркина-Фасо после 30-летнего перерыва. Можно ли уже получить весь комплекс консульских услуг в дипломатическом представительстве в Уагадугу?

– Для того, чтобы получать консульские услуги, нужно открыть консульский отдел. Поскольку такой отдел еще не создан, то и консульские услуги оказаны быть не могут. Но я думаю, что это вопрос времени. Мы оказываем весь спектр консульских услуг для Буркина-Фасо, находясь в Абиджане (крупнейший город в Кот-д’Ивуаре – ред.). Находим варианты доставки необходимых документов в Абиджан из Уагадугу и обратно. У нас есть почетный генеральный консул Анна Григорьевна Рачина (Кулибали), которая также оказывает консульские услуги в рамках своей компетенции.

– Какие, на ваш взгляд, наиболее перспективные направления сотрудничества между Россией и Буркина-Фасо?

– Перспективных направлений много. К нам поступают обращения от партнеров по конкретным проектам, где они рассчитывают на российское содействие. Мне представляется, что на первоначальном этапе необходимо сконцентрироваться на решении вопросов с безопасностью. Есть определенные районы, где сильна активность террористов, что не позволяет развивать бизнес.

Большим потенциалом обладает сотрудничество в сфере добычи полезных ископаемых, производства электроэнергии, развития агропромышленного комплекса. И естественно, это создание промышленности, например, текстильной, кожевенной и других, которые могли бы обрабатывать сырье и приносить добавленную стоимость, а не экспортировать отсюда только сырую продукцию.

– В чем сейчас нуждаются буркинийцы, и чего они ждут от России?

– От России они ждут равноправного партнерства, основанного на принципах ООН, исключающих диктат и неоколониальные практики. Сотрудничества, которое могло бы быть выгодно и буркинийской, и российской стороне: говоря по-французски gagnant-gagnant (победа без проигравших – ред.), а на английском это win-win. Буркинийцы прежде всего заинтересованы в том, чтобы российская сторона помогла в обеспечении безопасности, повышении боеспособности вооруженных сил (республики – ред.), чтобы жизнь возвращалась в нормальное русло. Прогресс в этих вопросах уже намечается.

– Почему произошел такой всплеск народной любви к России? Очень много российских флагов на центральных площадях и вдоль дорог. Как, на ваш взгляд, на это повлияла российская политика на Ближнем Востоке и на африканском континенте?

– Я провел в Африке 30 лет и могу сказать, что к России всегда относились хорошо. Здесь не было негативного восприятия россиян и нашей страны. Я приведу пример. Когда в 1991 году в Буркина-Фасо закрывали посольство, это было воспринято с определенной долей непонимания тогдашним руководством Буркина-Фасо, несмотря на их большую ориентацию на западные страны, в первую очередь, Францию. Показательно, что в ходе церемонии возобновления деятельности нашего представительства в Уагадугу в конце декабря прошлого года буркинийский министр иностранных дел вспоминал эту страницу нашей истории с огромным сожалением.

В Африке много молодежи, порядка 70%. У них появляются новые возможности коммуникации, другие возможности познания мира. Они начинают понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Рост самосознания местного населения, видимо, и есть ответ на ваш вопрос. Все больше лидеров африканских стран открыто выступают за искоренение неоколониальных практик во внешней политике бывших метрополий.

– Вы неоднократно затрагивали тему безопасности Буркина-Фасо. Я здесь нахожусь уже три недели и тоже почувствовал, что эта проблема буквально витает в воздухе. Я хотел поехать в национальный парк, но мне не советовали появляться там без охраны. Даже привели пример испанских журналистов, которые здесь погибли в 2021 году. Как вы лично оцениваете обстановку в плане безопасности в Буркина-Фасо?

– В моей практике бывало и хуже. Я работал в Чаде несколько лет. Ночью там слышались перестрелки в городе. Но при этом мы жили и работали. После сентябрьских событий 2022 года (смена власти в республике – ред.), мне кажется, что обстановка стала оздоравливаться. Так говорят местные жители. Некоторые СМИ стараются дискредитировать президента Траоре (на данный момент президент переходного периода Буркина-Фасо Ибрагим Траоре – ред). Материал подается так, что якобы в стране ситуация ухудшается, что без поддержки прежних партнеров нынешние власти не справляются. Это, конечно, не соответствует действительности. У людей пропадает чувство страха, подозрительности. Но на севере, западе и в центре страны много еще предстоит сделать. В вопросах наведения порядка в стране Траоре опирается на новых партнеров, которым он доверяет, развивая сотрудничество на основе имеющихся соглашений.

– Мали, Буркина-Фасо и Нигер прорабатывают сейчас пути создания конфедерации. Как в этом вопросе может помочь Российская Федерация?

– Альянс трех государств создан недавно, но пытается уже смело заявить о себе среди африканского сообщества. Что касается изменения политической конфигурации в регионе, Мавритания вышла из ЭКОВАС (Экономическое сообщество западноафриканских государств – ред.) без лишней шумихи. Сейчас сразу три страны заявили о своем выходе из ЭКОВАС, это вызвало определенное напряжение в регионе. Здесь не должно быть разжигания каких-то конфликтов между двумя объединениями.

– Одно из важнейших направлений сотрудничества –обучение студентов в Российской Федерации. Как, на ваш взгляд, может развиваться это направление?

– Подготовка кадров всегда была приоритетом в наших связях. Если говорить о Буркина-Фасо, то в годы Советского Союза, я могу ошибаться, давали порядка 200-300 стипендий в год. Сейчас мы даем 10 стипендий, при том что количество стипендий было увеличено в пять раз за последние два года. Основная проблема состоит в том, что малоимущие семьи не могут себе позволить оплатить билеты на учебу для своих детей, а то желающих в разы было бы больше. Здесь открылся негосударственный "Русский дом", где будут обучать русскому языку. Большое внимание надо уделять профессионально-техническому образованию. Это то, что нужно буркинийцам. Если будет развиваться перерабатывающая промышленность, им нужны будут грамотные специалисты. Я считаю, что мы можем это сотрудничество развивать, и на этом надо концентрировать внимание. Наблюдаем, как западные страны ринулись оказывать содействие Африке в плане профессионально-технического образования, и на это выделяются значительные ресурсы.

– Здесь есть ассоциация выпускников. Может, стоит проработать какие-то инициативы, связанные с поддержкой этой ассоциации? Потому что я знаю нескольких людей, которые заинтересованы в том, чтобы как-то начать работать с Буркина-Фасо, но им не на кого здесь опереться.

– Наши выпускники – это та опора, которая может помочь с продвижением нашего бизнеса. Нынешний посол Буркина-Фасо в России господин Тапсоба – известный гидролог здесь, общественный и политический деятель. В ассоциации есть инженеры, есть специалисты по сельскому хозяйству. Показателем того, что ассоциация живет, явилась организация в июне 2023 года съезда выпускников в Уагадугу. Организаторы также пригласили выпускников из ряда соседних стран. Это было очень крупное событие, и я в нем участвовал. Среди почетных гостей мероприятия следует назвать Ларису Николаевну Зеленцову, которая возглавляет неправительственную организацию стратегических инициатив BRICS. По итогам форума участники составили свое видение развития сотрудничества в области образования с Россией, выводы должны были быть переданы российской стороне. Так что ассоциация выпускников – это достаточно сильная опора. Ее члены владеют русским языком, супруги многих из них являются российскими гражданками, которые объединились в ассоциацию соотечественниц. И здесь они дружно живут, потому что внутренняя ситуация остается достаточно тяжелой.

Буркина-Фасо. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > ria.ru, 29 февраля 2024 > № 4599576 Алексей Салтыков

Интервенция, с которой начался «новый мировой порядок»

Для начала «нового мирового порядка» нужна война

ИВАН САФРАНЧУК

Профессор кафедры международных отношений и внешней политики России, директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

АНДРЕЙ СУШЕНЦОВ

Декан факультета международных отношений МГИМО МИД России, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», кандидат политических наук.

ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:

Сафранчук И.А., Сушенцов А.А. Интервенция, с которой начался «новый мировой порядок» // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. № 1. С. 21–37.

Политическая эпоха, которая сейчас завершается либо уже завершилась, продолжалась примерно три десятилетия. Её отсчёт можно вести с момента, когда перемены в Советском Союзе и Восточной Европе на рубеже 1980–1990-х гг. положили конец холодной войне, и до её возобновления в другой и намного более острой форме в начале 2020-х годов.

На заре изменений наступавший этап было принято характеризовать в возвышенных выражениях. Советское руководство объявило о «новом политическом мышлении» для страны и мира, а американское возвестило о наступлении «нового мирового порядка». Исходно казалось, что это схожие, перекликающиеся концепции. Однако довольно быстро стало ясно, что стороны имели в виду разное. Если Михаил Горбачёв и его соратники рассуждали в категориях совместного созидания новой международной конструкции, то Джордж Буш-старший и его команда не предполагали никакой альтернативы американскому доминированию. Международный кризис в связи с вторжением Ирака в Кувейт в 1990 г. стал катализатором оформления американского видения мира после холодной войны.

Война с Ираном обернулась для Ирака огромными долгами[1] и подорвала его материальное положение. Однако угрозу распространения Исламской революции удалось снять, Иран был ослаблен. Саддам Хусейн добивался от монархий Персидского залива компенсации за оказанные им геополитические услуги – сдерживание экспансии Исламской революции. Хусейн шёл на сотрудничество с официальным Вашингтоном (хотя некоторые круги в США резко критиковали его), но жёстко пикировался с Великобританией и особенно Израилем. Эпицентром споров стал Кувейт (имевший давние разногласия с Ираком и традиционно полагавшийся на покровительство британцев), к которому Багдад предъявлял множество претензий, экономических и территориальных. В конечном счёте Хусейн решил взять, как он считал, «своё» силой, и тем самым выправить экономическое положение, а также самоутвердиться политически. 2 августа 1990 г. Ирак вторгся в Кувейт и сместил эмира.

Дальнейшие события, апофеоз которых наступил в начале 1991 г. в виде операции «Буря в пустыне» под эгидой США, стали первым проявлением «нового мирового порядка».

На фоне сегодняшних драматических событий полезно вспомнить, как более тридцати лет назад СССР и США пытались стать партнёрами при формировании тогда нового, а теперь разрушающегося американоцентричного мироустройства.

СССР и США используют кризис для сближения

Иракское вторжение застало глав внешнеполитических ведомств СССР и США Эдуарда Шеварднадзе и Джеймса Бейкера в Иркутске. Это была одна из множества их встреч в том году, поскольку они плотно работали по нескольким темам (Ближнего Востока среди них не было): переговоры по СНВ-1 и ДОВСЕ, объединение Германии, а также вопросы внутреннего положения в СССР – экономического и политического. Иркутск выбрали с учётом графика Бейкера, который оттуда собирался с визитом в Монголию. Шеварднадзе и Бейкер поговорили о том, полномасштабное ли это вторжение или Ирак захватит только несколько районов, и продолжили работать по прежнему плану. Но когда они разъезжались[2], стало понятно, что имеет место полноценное вторжение, и Бейкер попросил остановить советские военные поставки Ираку.

Вскоре после этого в Нью-Йорке началось экстренное заседание СБ ООН. Во время его подготовки случился такой показательный курьёз. Около полуночи в Секретариат доставили письмо постпреда США Томаса Пикеринга на имя генсека с запросом о проведении чрезвычайного заседания СБ, а буквально через несколько минут появился постпред Кувейта и был смущён тем, что подаёт свой запрос после американцев[3]. Согласовали мягкий вариант повестки – «Ситуация в отношениях между Ираком и Кувейтом». Американцы внесли в соавторстве с восемью другими членами СБ[4] проект резолюции, тоже достаточно мягкий: осуждалось «вторжение», от Ирака требовали вывести войска и вернуться к состоянию на 1 августа, обе стороны призывались к переговорам, выражалась поддержка всем усилиям, им способствующим, особенно со стороны ЛАГ. К началу заседания было уже известно, что семья эмира эвакуировалась в Саудовскую Аравию, Ирак захватил весь Кувейт (хотя отдельные боевые столкновения ещё продолжались), и там появилось временное правительство, дружественное Багдаду.

Заседание началось в шестом часу утра и продлилось чуть меньше часа. Сначала выступили представители Кувейта и Ирака. В пространном заявлении (оно заняло практически четверть заседания) кувейтский дипломат рассказал о хорошей репутации его страны в мире, а потом подчеркнул, что Кувейт не считал переговоры, проходившие перед вторжением, оконченными и ждал их продолжения. Кувейт просил способствовать выводу иракских войск. Представитель Кувейта особо акцентировал, что никакого внутреннего переворота не было. Иракский представитель, наоборот, был краток, и уложился в три-четыре минуты. В его заявлении не было прежних претензий Ирака к Кувейту, и оно сводилось к следующему: в Кувейте внутренний конфликт, оппозиция свергла эмира, сформировала новое правительство и попросила Багдад помочь обеспечить порядок в переходный период. Иракский представитель обещал, что войска будут выведены через несколько дней (максимум через несколько недель), и подчёркивал, что вопрос не должен рассматриваться СБ ООН, кувейтский народ сам определит своё внутреннее устройство. Американский представитель опроверг иракскую версию событий, напомнив, что сообщения о новом правительстве Кувейта появились только после иракского вторжения. Жёстко, называя происходящее «агрессией», выступили представители Великобритании, Канады и Финляндии. Остальные, скорее, представляли дело так, что происходящее принципиально не отличается от других конфликтных ситуаций и требуется аналогичная реакция. Общим во всех выступлениях было признание спора между Ираком и Кувейтом и неприятие действий Багдада по его разрешению. Инициированный американцами проект резолюции отражал такие настроения и был одобрен 14 голосами (представитель Йемена, дружественного Ираку, не голосовал). Так появилась резолюция 660.

В Москве примерно в то же время (вторая половина дня 2 августа) подготовили два коротких заявления (они будут официально опубликованы на следующий день). Одно выражало критическое отношение к действиям Ирака: «Никакие спорные вопросы не оправдывают применение силы». Говорилось, что это усложняет ситуацию на Ближнем Востоке и «идёт вразрез с позитивными тенденциями оздоровления международной жизни». Правительство СССР в мягких формулировках высказывалось за вывод иракских войск из Кувейта[5]. Второе заявление сообщало одной строкой о приостановке поставок вооружений и военной техники в Ирак[6].

В Вашингтоне в тот же день готовили гораздо более жёсткие заявления. Утром Буш подписал указ, где не только осуждалась агрессия Ирака, но и замораживались все иракские активы в США (а также кувейтские, чтобы Ирак не смог ими воспользоваться), вводился полный запрет на торговлю с Ираком. Буш опасался, что Сенат выступит ещё жёстче, так и произошло. Во второй половине дня Сенат принял резолюцию[7], где нашли отражение тезисы, которые весь год продвигали негативно настроенные в отношении Ирака сенаторы. Присутствовал стандартный для них набор обвинений в нарушении прав человека, разработке ОМУ и ракетных технологий, Багдад выставлялся угрозой для всех соседей.

3 августа мир должен был узнать о советских и американских заявлениях, тональность которых была совсем разной. Однако поздним вечером 2 августа в Москве развернулась бурная деятельность по подготовке документа, который менее чем через сутки стал сенсацией. Сейчас, после множества совместных заявлений, которые подписывали в последние десятилетия Россия и Соединённые Штаты, трудно понять, насколько необычным, даже для 1990 г., было выражение совместной позиции Москвы и Вашингтона по сложнейшей мировой проблеме. Именно над таким документом закипела работа. Как именно она началась – кому пришла идея и как приступили к её реализации – доподлинно неизвестно. Однако поздно вечером 2 августа Шеварднадзе проинформировал по телефону Михаила Горбачёва (находился на отдыхе в Форосе) об идее совместного советско-американского заявления, тот поручил согласовать документ с членами Политбюро. Шеварднадзе занимался этим в ночь со 2-го на 3-е, преодолевая настороженное отношение руководителей силовых ведомств. Утром выяснилось, что советский проект не нравится американцам, его стали дополнительно править. 3 августа Бейкер принял решение лететь в Москву ради совместного заявления с Шеварднадзе. Последнюю правку утрясали перед самым объявлением, и Шеварднадзе по телефону, на слух, согласовал её с Горбачёвым.

3 августа во второй половине дня в аэропорту Внуково-2 Шеварднадзе и Бейкер огласили текст совместного заявления. В нём советскую позицию явно подтянули к американской. С самого начала говорилось об осуждении иракского вторжения (использовался язык резолюции СБ ООН, впрочем, американцам удалось втиснуть в документ и слово «агрессия»[8]), прозвучал призыв вывести войска и восстановить суверенитет, национальную независимость, законную власть и территориальную целостность (в опубликованном в тот же день советском заявлении «законной власти» в этом ряду не было), выражалась надежда на посреднические усилия Лиги арабских государств и Движения неприсоединения. Но главное в документе, вокруг чего и шли весь день основные согласования, был призыв к совместным действиям: «СССР и США идут на необычный шаг – совместно призывают всё международное сообщество присоединиться к ним и в международном масштабе приостановить все поставки оружия Ираку»[9].

Огласив текст заявления, Шеварднадзе и Бейкер ответили на вопросы журналистов. Некоторые из них были о самой сути: как далеко сверхдержавы готовы идти вместе? Бейкер: «Что касается будущих шагов, то я в данный момент считал бы нецелесообразным исключать какой-либо из вариантов». Впрочем, Шеварднадзе тут же выразил надежду, что Ирак выведет войска, «избавит и свой народ, и мировое сообщество от этой неприятной ситуации». Советский министр подчеркнул, что у СССР нет планов военной операции, и добавил – «насколько мне известно, нет их и у США»[10]. Бейкер промолчал.

Для начала «нового мирового порядка» нужна война

3 августа Буш в разговоре с французским президентом Франсуа Миттераном дал понять, что делает ставку на военное решение. Он рассказал, что провёл переговоры с лидерами Египта, Иордании, Саудовской Аравии, Йемена, и все они высказались в пользу дипломатии, убеждая американского президента в возможности добиться вывода иракских войск из Кувейта. Однако, поделился американский президент с французским, он не верит, что дипломатия и даже экономические санкции[11] дадут результат. Буш считал, что дело дойдёт до военных действий, и он уже обсудил это с премьер-министрами Великобритании и Турции. Буш проинформировал Миттерана, что США в ближайшее время перебросят войска в Персидский залив, в том числе на территорию Саудовской Аравии (хотя согласия саудовцев ещё не было – американцы им даже не сказали прямо, что хотят это сделать). Буш разговаривал с Миттераном всего через 12 часов после того, как Шеварднадзе на встрече с Бейкером в Москве говорил, что Кремль исходит из отсутствия у американцев планов военного решения кризиса (правда, госсекретарь, напомним, не комментировал эти слова). Именно ставкой на военное решение кризиса определялись дальнейшие действия Вашингтона.

Ирак не хотел войны с Соединёнными Штатами. Он пытался по-своему разрядить обстановку. 3 августа был объявлен состав нового правительства Кувейта, а 5-го – решение о выводе основных иракских войск. Хусейн пытался зафиксировать своё приобретение – оставить в Кувейте подконтрольное правительство, и считать на этом кризис законченным, что предполагало отсутствие новых агрессивных действий с его стороны, но также и против него. Многие вполне могли принять подобное развитие событий. И, насколько можно судить, Хусейн всерьёз рассчитывал повернуть их в такое русло. У него было устоявшееся представление о заговоре Израиля, Великобритании и «некоторых кругов в США», но и уверенность, что президент Буш заинтересован иметь с ним дело (иракского президента в этом убеждали предыдущие несколько лет).

Однако в Вашингтоне уже решили, что ни в коем случае не смирятся с контролем Ирака над Кувейтом. В первые сутки после вторжения такой вариант фигурировал. Но практически в самом начале заседания Совета национальной безопасности 3 августа Брент Скоукрофт заявил, что, мол, есть такие разговоры, и они недопустимы. Его решительно поддержали заместитель госсекретаря Лоуренс Иглбергер и министр обороны Дик Чейни. На замечание последнего, что в связи с такой установкой надо готовиться к серьёзному вооружённому конфликту, Скоукрофт предупредил о недопустимости утечек на этот счёт в прессу[12].

Американцы стали представлять дело так, что Хусейн может напасть ещё и на Саудовскую Аравию, поскольку претендует на лидерство, причём не только региональное. Если у него в руках, кроме одной из крупнейших в мире армий (к тому же с боевым опытом), окажется и значительная часть ближневосточной нефти[13], он сможет диктовать свою волю на мировом уровне. 6 августа в Эр-Рияде король Саудовской Аравии принял Чейни и генерала Нормана Шварцкопфа. Им удалось получить согласие колебавшегося в предыдущие дни Фахда на размещение американских войск в Саудовской Аравии. Американцы убедили саудовского короля не только принять их войска, но и полностью (совместно с эмиром Кувейта) оплатить связанные с этим расходы. Переброску начали незамедлительно (официально объявили через два дня). В тот же день СБ ООН принял резолюцию о полной экономической блокаде Ирака.

Ирак тоже перешёл к эскалации. 8 августа территорию Кувейта присоединяют к Ираку (формально в ответ на просьбу нового кувейтского правительства вернуть землю в лоно родины). 10 августа Хусейн выступает с жёстким заявлением, называет размещение американского контингента в Саудовской Аравии попранием мусульманских святынь и призывает всех мусульман подняться на священную войну. Необходимо учитывать, что в 1990 г. массовое размещение западных военных контингентов на Ближнем Востоке воспринималось как нечто совершенно экстраординарное в широких исторических категориях. Иностранное военное присутствие прочно ассоциировалось с колониальным прошлым. В соответствии с такими настроениями требовалось общеарабское обоснование для прибытия сотен тысяч западных военных.

На 10 августа в Каире назначили саммит ЛАГ, на котором планировали не просто осудить Ирак, но и легитимировать приглашение в регион иностранных военных через решение о выделении военных контингентов арабских государств для совместных действий с американцами. Но сделать это было не просто. На саммите разгорелись споры, участники очень по-разному понимали события в регионе. Одни хотели сконцентрироваться только на действиях Ирака, другие ставили происходящее в более широкий контекст мировых событий и американской политики. Содержательные разногласия дополнились процедурными: как принимать резолюцию, содержащую пункт о выделении арабскими странами контингентов для совместных действий с американскими военными? Некоторые настаивали, что только единогласно. Особенно упорно этого требовал ливийский лидер Каддафи. Другие считали, что резолюцию можно принять простым большинством голосов. В конечном счёте председательствовавший Хосни Мубарак остановил дискуссии, уже на повышенных тонах прерывая Каддафи, и вынес резолюцию на голосование. 12 делегаций проголосовали «за», и Мубарак закрыл заседание, объявив решение принятым простым большинством голосов. Соединённые Штаты, естественно, трактовали его в свою пользу.

Можно было представлять дело так, что это не американцы лезут в арабские дела, а сами арабские страны не способны разрешить кризис и приглашают США, чтобы действовать совместно.

Через два дня, 12 августа, Ирак сделал новый ход, и достаточно сильный. Суть заявления (иракцы называли его мирным планом) сводилась к тому, что на Ближнем Востоке есть другие случаи спорных оккупаций (Израиль в секторе Газа и на Западном берегу, Сирия в Ливане), и кувейтский вопрос нельзя рассматривать изолированно. Более того, надо решать все проблемы в хронологическом порядке, то есть кувейтский – в последнюю очередь, а сначала все остальные. Тактическая подоплёка иракского предложения была понятна – снять остроту темы, отложить её на потом, перевести в разряд долгосрочных, а пока оставить всё как есть. Однако нельзя было полностью отрицать логику иракского предложения и наличие некоей фундаментальной основы. Действительно, почему некоторые проблемы «зависли» на десятилетия? Особенно права палестинского народа на создание своего государства.

За месяц США добились принятия пяти антииракских резолюций. Даже введение полной экономической блокады прошло относительно легко, международные санкции за неисполнение резолюций СБ ООН (а примеров их неисполнения было множество) не вводились никогда ранее, и некоторые страны обращали на это внимание во время дебатов в Совбезе. Спорили с американцами Йемен и Куба, идея не нравилась СССР и Китаю, сомневалась Франция.

Кризис активно обсуждался по всему миру. Например, Тунис и Иордания предлагали разместить на Ближнем Востоке ооновские войска, а не американские. Впрочем, никто не хотел оказаться в оппозиции Вашингтону. Москва вела активную дипломатическую работу. Советские дипломаты пытались затвердить, что переброска американского контингента на Ближний Восток – мера временная, и он будет выведен после разрешения кризиса (американцы говорили, что именно так намерены поступить). СССР предлагал мирную конференцию по ближневосточной проблематике. В общем, советское руководство было в центре событий. В последних числах августа помощник Горбачёва по внешнеполитическим вопросам Анатолий Черняев записал в личном дневнике: «В общем-то, мы пока там (в иракском вопросе. – Прим. авт.) “в белом жабо”. И сохраняем новое мышление». Впрочем, тревожные предчувствия в советском руководстве уже были, потому что сразу следовала оговорка: «Но если Хусейн не отступит, будет кошмар»[14].

В начале сентября американцы пришли к тому, что их цель – не только защита Саудовской Аравии и освобождение Кувейта, но нечто большее. В США сформировалось представление, что иракский кризис и способы его разрешения – не текущий сюжет ближневосточной политики, а вопрос мирового порядка, который приходит на смену холодной войне.

Соединённые Штаты претендовали на то, чтобы действовать во имя и от имени мирового сообщества, они полностью отождествляли свои подходы и практические интересы с мировыми.

Годом ранее, в сентябре 1989 г., была опубликована нашумевшая статья Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?», в которой текущие мировые события рассматривались через призму гегелевского идеализма и диалектики: все альтернативы западному пути (демократии и рыночной экономике) провалились, механизм исторического процесса остановился. Суть его заключалась в том, что у тезиса (превалирующего взгляда) появляется антитезис (альтернатива), они борются, потом происходит их синтез, который становится новым тезисом, затем опять возникает антитезис и так далее. Теперь альтернативы западной системе нет и не будет – так Фукуяма зафиксировал доминировавшие в США настроения. Осенью 1990 г. американцам уже не на теоретическом, а на практическом уровне, в рамках выбранного подхода к иракскому кризису, было важно, чтобы никто им не противодействовал и не представлял альтернативы.

Сотрудничество с США не проще, чем конфронтация

В начале сентября американцы ещё не сообщили советскому руководству о готовности применить силу и опасались реакции Горбачёва. Когда 7 августа Госдепартамент информировал Шеварднадзе (сначала через американского посла в Москве, потом звонил Бейкер) о начале переброски войск в Саудовскую Аравию, они столкнулись с серьёзным недовольством и раздражением настроенного на сотрудничество с ними министра. Бейкер заверял, что войска нужны только для защиты Саудовской Аравии, и скоро их выведут, но Шеварднадзе напомнил, что американцев просили не принимать военных мер, тем более односторонних, а если уже и делать какие-то военные приготовления, то через военно-штабной комитет ООН[15]. Недовольство Шеварднадзе стало для его собеседников неприятной неожиданностью. Теперь им надо было донести ещё более неприятную информацию (расходившуюся с недавними заверениями) и не потерять поддержку Москвы.

9 сентября на встрече в Хельсинки[16] Джордж Буш, наконец, лично изложил Горбачёву подход к иракскому кризису, который уже полностью сформировался в США: ради «нового мирового порядка» необходимо добиваться от Ирака полного отказа от его позиции, при необходимости применить силу. (Буш предлагал послать советские войска на Ближний Восток, а также уверял, что не собирается оставлять американский контингент в регионе после кризиса.) Горбачёв ухватился за тему «нового мирового порядка», которая для него перекликалась с «новым политическим мышлением». Советский лидер представлял дело так, что главное достижение в деле формирования нового мирового порядка – это мировое единство и согласие, сотрудничество, СССР уже много для этого сделал, теперь свой вклад должны внести Соединённые Штаты. Применительно к иракскому кризису Горбачёв представлял ситуацию таким образом, будто мировое сообщество объединилось для осуждения Ирака и оказания давления на него. Если Ирак нападёт на Саудовскую Аравию или кого-то ещё, военные действия против Багдада получат полную поддержку. Но сам Ирак, подчёркивал Горбачёв, ни на кого больше нападать не собирается, и американцы в непубличном формате с этим не спорили. Если же просто начать военные действия против Ирака, мировое согласие разрушится. Соответственно, Горбачёв предлагал выдвинуть дипломатические инициативы для разрешения кризиса.

Он полагал, что увязка с другими ближневосточными проблемами может даже помочь. Американцы выступали категорически против таких увязок, видя возможность для Хусейна затянуть время и сохранить контроль над Кувейтом. А советский президент считал, что Хусейну ради решения других проблем, важность которых он же сам и подчёркивает, придётся пойти на уступки в Кувейте, если же он этого не сделает, то полностью дискредитирует свою позицию. Буш хотел поставить Хусейна в безвыходное положение и показать, что никто теперь не сможет безнаказанно совершать действия вопреки мнению международного сообщества (которое американцы полностью отождествляли со своим). Горбачёв парировал: Хусейна не надо загонять в угол, надо дать ему дипломатическую возможность вывернуться, и все будут удовлетворены. Американцы донесли, что всерьёз рассматривают возможность военного сценария и рассчитывают на советскую поддержку, даже если Москве такой сценарий не нравится. СССР дал понять, что не готов поддержать немедленную, неспровоцированную какими-то новыми обстоятельствами военную акцию против Ирака, но принципиальную возможность её признаёт.

Несмотря на существенные разногласия, Буш и Горбачёв стремились не разойтись по иракскому вопросу, а остаться в одной связке. Позиция Советского Союза, несмотря на его стремительное материальное ослабление, оставалась значимой, и американцам было важно, чтобы она не оказалась альтернативной. Горбачёв же верил в философскую составляющую «нового политического мышления» и искренне стремился сотрудничать с американцами.

В следующие месяцы стороны упорно работали над предпочтительными для них вариантами разрешения иракского кризиса.

США готовились в войне: к концу 1990 г. коалиция из 37 стран сосредоточила в монархиях Персидского залива военную группировку, в которую в общей сложности было вовлечено около 800 тыс. человек, 225 кораблей и 2800 самолётов[17]. Американцы также поддерживали такую международно-политическую атмосферу, в которой никто им не противодействовал. В СБ ООН одобрили новые резолюции, ужесточили санкции, ввели воздушную блокаду. Соединённые Штаты раскручивали тему грабительского поведения Ирака в Кувейте (мол, вывозятся ценности и т.д.). Большая пропагандистская кампания велась по вопросу «заложников» и иностранных дипломатов в Кувейте.

В то же время СССР искал дипломатическое решение кризиса. В начале октября Ирак со специальной миссией посетил Евгений Примаков[18]. Хусейн демонстрировал решительный настрой, но был готов к переговорам. Становилось ясно, что он может уйти из Кувейта, если эмир согласится на некоторые территориальные уступки, с Ирака снимут санкции, американцы выведут войска из региона, а также начнётся решение палестинской проблемы. Хусейн хотел максимальной увязки всех этих вопросов, хотя международный настрой был против формального увязывания.

Советские дипломаты разработали предложения, которые стали называть «невидимым пакетом», поскольку они предполагали согласование последовательных действий, но без формальной связи друг с другом. Американцы приняли их холодно. Официально они не отвергали контакты с Хусейном, но сводили невоенное решение к тому, что СССР должен убедить его выполнить все резолюции СБ ООН, а любые обязательства по действиям после выхода Ирака из Кувейта американцы называли вознаграждением агрессора. Ещё жёстче реагировала на советские предложения Великобритания. Маргарет Тэтчер не пыталась прикрыть желание разгромить Ирак дежурными фразами о желательности дипломатического решения. В конце октября Примаков вновь посетил Багдад. Иракская позиция изменилась, но совсем незначительно. Хусейн демонстрировал готовность к переговорам, будучи настроенным на жёсткий торг.

Содержательная сторона позиции Ирака устраивала многих в мире. Например, 29 октября, как раз когда Примаков был в Багдаде, в Париже встречались Горбачёв и Миттеран, и последний изложил контуры урегулирования. В более долгосрочном плане надо приступать к решению палестинской проблемы, а в краткосрочном – удовлетворить некоторые материальные пожелания Ирака (в том числе уступить некоторые территории Кувейта) и восстановить суверенитет Кувейта без возвращения эмира[19]. Такие параметры урегулирования (хотя по деталям могли быть споры, например, саудовцы не возражали против передачи Ираку некоторых кувейтских районов, но хотели возвращения эмира к власти) встречали понимание во многих странах. Но, как признавал Миттеран, с этим были совершенно не согласны США и Великобритания.

С американцами никто не был готов обострять отношения, и единственная возможность избежать военного сценария состояла в том, чтобы убедить Хусейна пойти на существенные уступки.

Тогда, рассчитывали многие, в том числе и советские дипломаты, верх взяли бы такие настроения, в которых Соединённые Штаты не смогли бы провести военную операцию, зато возник бы импульс приступить к решению застарелых проблем (палестинской, прежде всего), провоцирующих кризисы на Ближнем Востоке. Но Хусейн хотел формальных гарантий, постоянно указывая, что американцам верить нельзя, а его уход из Кувейта они используют не для решения остальных вопросов, а для продолжения давления на него. Теоретическая возможность договориться существовала, и это широко признавалось, параметры тоже были понятны, но практически выйти на них было невозможно. Проявился и такой парадокс. Убеждение Хусейна фактически превращалось в его запугивание: его убеждали, что американцы готовы к применению силы, а потому лучше уступить.

С начала ноября США начали продвигать проект резолюции СБ ООН, которая больше напоминала ультиматум – Ираку ставился конкретный срок для выполнения всех предыдущих резолюций, прежде всего для освобождения Кувейта, в противном случае после установленной даты санкционировалось применение силы. В беседах с советским руководством американцы осознанно манипулировали обозначенным выше парадоксом. По итогам встреч в Москве 8 ноября Бейкер описал свою тактику. Он уверял Горбачёва, что нужно продемонстрировать единство мирового сообщества и его решимость, и тогда тем, кто пытается договориться с Хусейном, будет легче добиться уступок. Одновременно Бейкер предлагал (американцы в течение осени делали это неоднократно) присоединить советские войска к международной коалиции на Ближнем Востоке. У Бейкера получалось так: США вместе с СССР давят на Хусейна дипломатически, но тогда и при переходе к военному сценарию Москва не должна отказывать Вашингтону в поддержке, тем более если Кремль не хочет посылать войска (мол, не участвуете сами, так не мешайте другим).

Американцы уже поняли, что не только они «покупают» советскую поддержку, но и СССР готов «платить» за то, чтобы быть в связке с Соединёнными Штатами.

Бейкер так резюмировал рассуждения о своих переговорах с Горбачёвым: «В конечном счёте они будут с нами. <…> Я уверен, что их ставка на хорошие отношения с нами и желание быть нашим партнёром поведут их в правильном направлении. Но понадобится некоторое время и силы, чтобы привести их, куда нужно»[20].

Советское руководство старалось смягчить формулировки новой резолюции. Москва настаивала, что нужно больше времени для переговоров. Но США не хотели больше ждать. Логика, которая наметилась ещё во время переговоров в Хельсинки в сентябре, теперь начинала воплощаться на практике. Американцы настаивали, что, если переговоры с Хусейном не дали результатов, надо применять силу. 29 ноября СБ ООН принял резолюцию 678, которая санкционировала применение «всех необходимых средств» для освобождения Кувейта после 15 января. Китай воздержался, Йемен и Куба голосовали против. Советский Союз поддержал резолюцию.

В декабре и январе СССР предпринимал попытки убедить Вашингтон дать дипломатии дополнительное время. Впрочем, из Багдада не было сигналов о готовности отойти от жёсткой позиции. Американцы тоже стояли на своём.

16 января международная коалиция во главе с США начала бомбардировки Ирака. На этом этапе главной задачей Кремля становится не дать американцам полностью разгромить Ирак и предотвратить начало сухопутной операции. СССР указывает, что антииракская коалиция выходит за рамки мандата резолюции 678, занимаясь систематическим разрушением инфраструктурных и экономических объектов Ирака. Горбачёв проводит в своих контактах с зарубежными лидерами линию, что Ирак уже достаточно ослаблен, теперь нужно ещё раз попытаться добиться от него уступок. 12 февраля в Багдад вновь едет Примаков. Иракцы готовы к уступкам. Следующие десять дней – интенсивные переговоры, удаётся составить план выхода Ирака из Кувейта, при работе над которым учитывались замечания США. Но с финальной версией мирного плана американцы всё равно не согласны. 24 февраля они начинают наземную операцию. В следующие несколько дней Ирак ещё пытается торговаться. Но 27 февраля соглашается уйти из Кувейта и выполнить все резолюции. 28-го американцы останавливают военные действия.

* * *

Советское руководство на всём протяжении иракского кризиса пыталось удержать американцев от реализации военного сценария, но не было готово это делать ценой обострения отношений с США. Наоборот, расчёт был на то, чтобы улучшить отношения, поэтому уступок пытались добиться от Ирака. Выбранная линия не дала результатов. Горбачёв и его окружение были недовольны американцами, появилось ощущение фундаментальных сдвигов в мировой политике и изменения положения СССР, возникло понимание, что американцы использовали кризис как моральное прикрытие для действий с позиции силы в своих интересах. И тем не менее ставка на американцев считалась безальтернативной. В конце иракского кризиса Анатолий Черняев записал в личном дневнике: «Обречены дружить с Америкой, что бы она ни делала: иначе опять изоляция и всё кувырком»[21].

Авторы:

Иван Сафранчук, профессор кафедры международных отношений и внешней политики России, директор Центра евроазиатских исследований ИМИ МГИМО МИД России.

Андрей Сушенцов, декан факультета международных отношений МГИМО МИД России.

Данный текст является сокращённой версией главы из готовящейся к выходу монографии «Холодная война и распад биполярной системы» под ред. А.С. Маныкина и Л.С. Белоусова.

Статья отражает результаты исследования, выполненного за счёт гранта Российского научного фонда № 22-18-00664, https://rscf.ru/project/22-18-00664/.

СНОСКИ

[1] В конце 1970-х гг. резервы Ирака составляли 35 млрд долларов. К концу войны Ирак был должен примерно 80 млрд, из них примерно половину – монархиям Персидского залива. При этом полной информации об иракских долгах не существовало. Суммы и условия многих заимствований никогда не раскрывались ни Ираком, ни его кредиторами, особенно это относится к долгам перед монархиями Персидского залива.

[2] Интересная деталь: Бейкер связался с Бушем и спросил, не стоит ли ему отменить визит в Монголию (на который отводилось около суток) и сразу вылететь в Вашингтон, однако Буш ответил, что визит в Монголию важен – это был первый в истории визит госсекретаря в Монголию и отменять его не стоит.

[3] Сафрончук В.С. Дипломатическая история «Бури в пустыне» // Международная жизнь. 1996. No. 10. С. 23–32.

[4] Кроме самих США, это были: Великобритания, Канада, Франция, Финляндия, Колумбия, Кот-д’Ивуар, Эфиопия, Малайзия.

[5] Советское правительство не «требовало» и не «призывало», было высказано пожелание в сослагательном наклонении: «Советское правительство убеждено, что ликвидации возникшей опасной напряжённости в Персидском заливе способствовал бы незамедлительный вывод иракских войск с кувейтской территории».

[6] Заявление Советского правительства // Правда. 1990. No. 215. С. 1.

[7] S.Res.318: A Resolution to Condemn Iraq’s Invasion of Kuwait // The Library of Congress. 02.08.1990. URL: https://www.congress.gov/bill/101st-congress/senate-resolution/318/text (дата обращения: 02.11.2023).

[8] В самом конце заявления говорилось: «Правительства, которые прибегают к вопиющей агрессии, должны знать, что международное сообщество не может и не будет мириться с агрессией или способствовать ей».

[9] Встреча Э.А. Шеварднадзе и Дж. Бейкера в аэропорту «Внуково» // Дипломатический вестник МИД СССР. 1990. No. 16 (74). С. 15–16.

[10] Встреча Э.А. Шеварднадзе и Дж. Бейкера в аэропорту «Внуково» // Дипломатический вестник МИД СССР. 1990. No. 16 (74). С. 16.

[11] В тот момент американцы уже задумали провести соответствующую резолюцию через СБ ООН, но только на следующий день Пикеринг начнёт в Нью-Йорке консультации по этому поводу с членами СБ.

[12] Gulf War: National Security Council minutes on Persian Gulf. August 3, 1990 // Margaret Thatcher Foundation. URL: https://www.margaretthatcher.org/document/110701 (дата обращения: 02.11.2023).

[13] Добыча в Ираке, Кувейте, Саудовской Аравии и ОАЭ вместе составляла около 95 процентов всей добычи в Персидском заливе и около 70 процентов добычи ОПЕК.

[14] Черняев А.С. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991. М.: РОССПЕН, 2008. 1047 с.

[15] Secretary of State James Baker telcon with Soviet Foreign Minister Eduard Shevardnadze // National Security Archive. 07.08.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/24312-secretary-state-james-baker-telcon-soviet-foreign-minister-eduard-shevardnadze (дата обращения: 02.11.2023).

[16] Bush-Gorbachev memcon, Helsinki // National Security Archive. 09.09.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/24317-bush-gorbachev-memcon-helsinki-september-9-1990 (дата обращения: 02.11.2023).

[17] United States Central Command, Operation Desert Shield/Desert Storm. Executive Summary. P. 1. // National Security Archive. 11.07.1991. URL: https://nsarchive2.gwu.edu/NSAEBB/NSAEBB39/document6.pdf (дата обращения: 02.11.2023).

[18] Примаков Е.М. Война, которой могло не быть. Собрание сочинений. Т. 2. М.: Издательство ТПП РФ, 2016. 608 с.

[19] Excerpts from Conversation with F. Mitterrand // National Security Archive. 29.10.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/documents/inside-gorbachev-bush-partnership-first-gulf-war-1990/19.pdf?pdf=720-19 (дата обращения: 02.11.2023).

[20] U.S. Secretary of State James Baker to President Bush, “My Day in Moscow, November 8, 1990” // National Security Archive. 08.11.1990. URL: https://nsarchive.gwu.edu/document/24325-u-s-secretary-state-james-baker-president-bush-my-day-moscow-november-8-1990 (дата обращения: 02.11.2023).

[21] Черняев А.С. 1991 год: Дневник помощника президента СССР. М.: ТЕРРА, Республика. 1997. C. 55.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 1 января 2024 > № 4619219 Иван Сафранчук, Андрей Сушенцов

Вывод войск из Нигера - еще один удар по позициям Франции в Африке

Вячеслав Прокофьев (Париж)

Спустя два месяца после того, как в Нигере власть захватили военные, французский президент Эмманюэль Макрон в интервью по общенациональным телеканалам TF1 и France 2 объявил о том, что Франция прекращает военное сотрудничество с этой африканской страной и отзывает своего посла.

Таким образом, глава французской дипломатической миссии Сильвен Итте и его сотрудники покинут эту африканскую страну в самые ближайшие дни. Что касается военного контингента, а речь идет о 1500 французских солдатах и офицеров, то они должны ретироваться из Нигера до конца этого года. Чего и требовали захватившие власть военные.

Судя по всему, в первую очередь будут выведены французские военнослужащие, которые находятся на военной базе, что на восточной окраине Ниамея - столицы Нигера. Там же, кстати, сконцентрированы истребители-бомбардировщики Mirage 2000 и дроны Reaper. Скорее всего, их перебросят на базы в пока еще "дружественных" Франции странах Черного континента, таких как Сенегал, Кот-д Ивуар или Чад.

На эти шаги Елисейский дворец вынужден пойти перед лицом бесперспективной, зашедшей в тупик ситуации. Напомним, что Париж, поддерживая отстраненного в июле от власти президента Нигера Мохамеда Базума, наотрез отказался признать сформированный мятежниками Национальный совет спасания во главе с генералом Абдурахманом Тиани. Более того было официально заявлено о готовности оказать содействие Экономическому сообществу стран Западной Африки (ЭКОВАС), агрессивно настроенному против нового режима в Ниамее, в его планах вооруженного вмешательства, дабы покончить с "путчистами" и вернуть низложенного президента. Однако никакой силовой акции до сих пор не предпринято.

По всему было видно, что Эмманюэль Макрон, общаясь с тележурналистами, был не на шутку раздосадован. Тем более, если учесть, что Нигер вплоть до переворота официально считался "привилегированным союзником" Парижа. Именно туда была передислоцирована большая часть французских военных после вынужденного ухода в прошлом году из Мали и Буркина-Фасо.

В Ниамее сейчас не скрывают радости. В коммюнике, опубликованном нынешними властями, пишется о "новом этапе суверенитета Нигера". Там также подчеркивается, что речь идет об "историческом моменте, который говорит о непоколебимой решимости и воле нигерского народа".

А вот в Париже настроения явно минорные. По мнению столичной газеты Lа Tribune, заявление президента свидетельствует об "ужасающем признании бессилия Франции". В свою очередь Le Figaro считает, что "вывод военного контингента из Нигера является еще одним ударом по нашим позициям в Африке".

Никита Панин, программный координатор Российского совета по международным делам (РСМД):

Решение президента Франции Эмманюэля Макрона во многом ставит точку с переворотом и международной реакцией на события в Нигере. В последнее время не наблюдалось никакой негативной риторики со стороны Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС) по отношению к новым властям Нигера. Президент Нигерии и лидеры других стран в последнее время стараются не затрагивать тему урегулирования ситуации силовым путем. Таким образом, происходит если не вписывание Нигера в новый контекст, то по крайней мере примирение его соседей с положением дел в этой африканской стране.

Французской дипломатии, несмотря на все предпринимаемые ими усилия, так и не удалось добиться полной изоляции Нигера. Новые власти этого государства действовали осторожно, но при этом вели дипломатическое наступление. То есть пришедшие к руководству в Нигере военные выстраивали как формальные, так и неформальные контакты с другими странами субрегиона и добивались на этом поприще определенных успехов. И те кандидатуры, которые они выдвигали на различные государственные посты, к примеру, на должность премьер-министра, были во многом компромиссными. Поэтому от последствий переворота в Нигере пострадала только Франция.

В свою очередь, Париж стал играть на повышение ставок в попытке изолировать правительство Нигера. Но подход французов себя не оправдал. Окончательный крест на попытках Пятой Республики повернуть события вспять был поставлен 17 сентября после создания Альянса государств Сахеля с участием Буркина-Фасо, Мали и Нигера. Франции по сути не хватило влияния в регионе, чтобы направить ситуацию в выгодное для себя русло.

Несмотря на жесткую риторику и громкие заявления президента Эмманюэля Макрона, Нигер блокировал работу французской дипмиссии в Ниамее. И даже если бы посол Франции Сильвен Итте продолжил оставаться на своем посту, практической пользы от этого было бы немного. Вероятно, взвесив все риски и сопутствующие обстоятельства, в Париже приняли решение отозвать главу диппредставительства и персонал посольства.

Амбиции президента Макрона, который собирался предложить новый подход на африканском направлении, окончились ничем. Он обещал покончить с догмами неоколониализма, в чем Париж давно обвиняют. Но как мы видим, потерпел очередной дипломатический провал, заметный не только наблюдателям со стороны, но и в самой Франции. В моменте для президента Макрона это, конечно, потеря лица. Действия французского лидера ставят крест на его формуле, что Париж поддерживает отношения только с легитимными нигерскими властями, то есть с отстраненным от власти президентом Мохамедом Базумом. Макрон постоянно говорил, что ведет с ним телефонные переговоры и находится в контакте. Но получается, что вся эта работа делалась впустую. И в Париже это признали.

С другой стороны, я бы не стал торопиться с выводами о полной утрате Францией своего влияния в регионе. Понятно, что сейчас в африканских странах антифранцузская риторика находится на пике. Но здесь важно наблюдать за ситуацией в динамике. Прошло не так много времени, чтобы подводить итоги.

Подготовил Александр Ленин

Востребован политико-дипломатический диалог

Военный путь урегулирования кризиса в Нигере может привести к затяжному противостоянию в этой африканской стране.

Небольшая африканская страна, о которой прежде мало кто знал, сейчас неожиданно оказалась в центре мирового внимания. Речь о расположенной в Западной Африке Республике Нигер, в которой к власти пришли военные. Как это произошло? Почему столь нервная реакция у объединённого Запада во главе с США? На эти и другие вопросы в интервью «Красной звезде» ответил известный политолог доктор экономических наук Владимир Васильев, главный научный сотрудник Института США и Канады РАН.

– Владимир Сергеевич, давайте прежде всего напомним читателям, что это за государство – Нигер. Почему в нём произошло то, что одни называют переворотом, другие – закономерным итогом национально-освободительной борьбы народа за свою независимость и суверенитет?

– Нигер – одна из самых бедных стран мира, стабильно занимающая последнее место по индексу человеческого развития. Более 80 процентов её территории расположено в пустыне Сахара. Остальная часть занята полупустыней Сахель, которая постоянно находится под угрозой засухи. Население численностью более 23 миллионов человек сосредоточено на крайнем юге и западе страны. Более 90 процентов принадлежат к негроидной расе. Основные отрасли экономики – сельское хозяйство и добыча полезных ископаемых, главным образом урана. Есть месторождения железной руды, фосфоритов, угля, олова, вольфрама, тантала, молибдена, золота, марганца.

До минувших событий Нигер находился под фактическим протекторатом Франции. Когда в 1958 году произошёл первый кризис французской колониальной империи, президент Шарль де Голль предложил африканским колониям на выбор полную независимость либо самоуправление в составе Франции. По итогам голосования Нигер стал автономной республикой французского сообщества. С 2 апреля 2021 года до последних событий главой государства там был президент Мохаммед Базум.

О текущей ситуации в Нигере

Сообщение МИД России для СМИ от 11 августа 2023 года

Продолжаем внимательно следить за развитием событий в Рес­публике Нигер, где 26 июля от должности был отстранён президент М. Базум и о своём приходе к власти объявили военные.

Экономическое сообщество стран Западной Африки (ЭКОВАС) предпринимает шаги по восстановлению конституционного порядка в Нигере путём политико-дипломатического диалога с новыми нигерскими властями. В России поддерживают посреднические усилия ЭКОВАС, направленные на поиск путей выхода из создавшегося кризиса.

Вместе с тем, по поступающей информации, 10 августа на внеочередном саммите в Абудже сообществом было принято решение о подготовке к развёртыванию резервных сил ЭКОВАС, которые могли бы осуществить вооружённое вторжение в Нигер с целью освобождения М. Базума. Нигерские военные заявили о готовности дать отпор любому иностранному вмешательству. Кроме того, они сообщили о создании переходного правительства, в состав которого вошли представители гражданского общества.

Полагаем, что военный путь урегулирования кризиса в Нигере может привести к затяжному противостоянию в этой африканской стране, а также к резкой дестабилизации обстановки в Сахаро-Сахельском регионе в целом.

– А 26 июля он был отстранён от власти. Как это произошло и почему?

– Согласно опубликованным сообщениям, в среду, 26 июля, солдаты из президентской гвардии Нигера заблокировали здание, где находится офис Базума, а командующий гвардией генерал Абдурахман Тчиани объявил себя председателем национального совета спасения родины. По сути, произошла национальная революция, а не «мятеж военных», как пытаются представить ситуацию некоторые.

Дело в том, что отстранённый от власти президент считался ставленником Парижа и встроил страну в фарватер политических интересов Франции. Так называемый конституционный строй, который существовал, был лишь декорацией. Народ бедствовал. Достаточно сказать, что в Нигере один из самых высоких показателей смертности, мужчины доживают всего до 52 лет. Во Францию по бросовым расценкам (в несколько раз ниже рыночной цены) уходила добываемая урановая руда – основной валютный товар страны.

Представители новой власти сразу же заявили, что экономика должна работать на свой народ. Чтобы население получало выгоду от эксплуатации природных ресурсов, развития сельского хозяйства. Сегодня в повестку дня стала выработка продуманной стратегии развития его экономики в интересах народа Нигера, а не транснациональных корпораций. И его армию в этом поддержало более 80 процентов населения.

– За последние 20 лет в разных странах Африки произошло более десятка госпереворотов. В том же Нигере их было до этого пять или шесть. Почему же теперь на Западе оказалась такая нервная реакция на произошедшее?

– Вы правы, только с 2008 года в Западной Африке осуществлено как минимум 10 госпереворотов, в частности в Буркина-Фасо (2014, 2015, 2022), Гамбии (2014), Гвинее (2021), Мавритании (2008), Мали (2012, 2020, 2021). В чём особенность событий в Нигере? Смена власти в этой республике была осуществлена без участия американских и французских спецслужб.

В западных столицах опасаются, что Нигер станет примером для подражания. Тем более что на Чёрном континенте всё более набирает силу стремление самостоятельно определять свою судьбу, свободно выстраивать отношения с партнёрами. Кстати, это показал недавний Петербургский международный экономический форум, в котором приняли участие представители многих африканских стран, и второй саммит Россия – Африка.

Есть у западных стран и чисто экономический интерес. Они не хотят допустить потери контроля над урановыми рудниками, другими богатыми месторождениями. Франция, например, в случае перепрофилирования поставок урана может очень сильно пострадать, поскольку 40 процентов урановой руды поступает туда из Нигера. 79 процентов электроэнергии вырабатывают работающие на этом уране французские АЭС.

– Насколько вероятен военный сценарий?

– Трудно сказать. Пока Экономическое сообщество стран Западной Африки (ECOWAS), которое осудило смену власти в Нигере и потребовало вернуть к исполнению своих обязанностей Базума, не спешит переходить к радикальным мерам. Хотя оно, по сути, выдвинуло ультиматум новым властям Нигера, дав им неделю для восстановления ситуации, в противном случае введёт войска. Но неделя прошла, а никто в Нигер не вторгся. Встреча начальников генштабов вооружённых сил государств ECOWAS, посвящённая ситуации в Нигере и возможным контрмерам, пройдёт, как ожидается, в Гане – возможно, уже 14 августа.

Новые власти Нигера объявили о приведении вооружённых сил страны в полную боевую готовности и своей решимости дать отпор иностранной интервенции. Действия новых властей поддерживает большинство населения страны. Вполне вероятно, что военные раздадут оружие населению в случае вторжения. Новую власть в Нигере поддержали Мали, Буркина-Фасо, Алжир и ряд других стран, объявив, что нападение на Нигер будет считаться нападением на них.

– А какова позиция США и Франции?

– США располагают в Нигере крупной базой для разведывательных беспилотников. Она находится в городе Агадесе и представляет собой центр для ведения наблюдения за территориями Западной Африки, где наблюдается распространение джихадистских идей среди приверженцев ислама. Там же размещены военнослужащие космических сил и авиаотряда объединённого центра специальных операций. Вашингтон явно заинтересован в сохранении своего военного присутствия в этой стране. Скорее всего, об этом и шла речь во время недавней поездки исполняющего обязанности первого заместителя госсекретаря США Виктории Нуланд в Ниамею, столицу Нигера.

Что касается Франции, то сейчас она готовится вывести из Нигера в соседний Чад свой весьма ограниченный контингент – около 40 солдат, дислоцированных на севере страны. Власти Нигера денонсировали 3 августа все подписанные с Парижем соглашения в области обороны и безопасности. Анализ соотношения военных сил показывает, что ECOWAS может рассчитывать на успех, если только решится действовать Нигерия, обладающая многочисленной боеспособной армией. Ни Бенин, ни Кот-д’Ивуар, который готов выставить для операции 850–1100 солдат, не способны взять верх. Париж в одиночку также не рискнёт на операцию, силы у Франции уже не те…

Олег Фаличев, «Красная звезда»

Нигер. США. Франция. Африка. ЦФО. Россия > Армия, полиция. Образование, наука > redstar.ru, 14 августа 2023 > № 4456072 Владимир Васильев

Пираты разбушевались

В Западной Африке с радаров пропал еще один танкер.

Связь потеряна с судном Success 9 под флагом Сингапура. Танкер взяли на абордаж неизвестные примерно в 550 километрах от Берега Слоновой Кости в Гвинейском заливе. Сейчас данная акватория становится самым популярным местом у африканских пиратов.

В настоящее время корабль ищут совместными силами Кот-д’Ивуара, Ганы, Гвинеи, Либерии и Сьерра-Леоне, но шансы найти экипаж не особенно велики, потому что нападающие обычно связаны с местными властями. Суммарно в 2020 году с кораблей были похищены 135 членов экипажей, большинство подобных случае пришлось на Гвинейский залив.

Напомним, что в конце марта у берегов Республики Конго исчез танкер Monjasa Reformer, принадлежащий датской Monjasa. Судно нашли через несколько дней в 470 морских милях от места похищения. Мазут, который перевозил танкер, остался нетронутым, но с судна пропали нескольких членов экипажа, их местонахождение неизвестно. Дело в том, что для пиратов Западной Африки не так важен груз, сколько экипаж, за который можно потребовать выкуп.

Кстати, в последние годы пираты поменяли регион базирования. В 2000-х и 2010-х годах проблемы с нападениями на суда наблюдались главным образом у берегов Сомали.

«С нами могли сделать всё что угодно»

Вдова Александра Зиновьева о его высылке из СССР, лишении званий и наград, недругах и друзьях

Саркисов Григорий

Александр Зиновьев, столетие которого Россия и мир отмечают 29 октября, останется в истории одной из самых оригинальных и в то же время самых противоречивых, трагических, стоящих особняком фигур, на которые не наклеишь дежурного ярлыка и в казённые рамки не втиснешь. Философ, логик, математик, социолог, публицист, художник, «отец социологического романа» – тут самое время вспомнить гений Леонардо или времена Пифагора, когда философы были и «физиками», и «лириками». Об Александре Зиновьеве «ЛГ» беседовала с его вдовой, почётным президентом общества «Россия–Германия», президентом Биографического института А. Зиновьева, сопредседателем Зиновьевского клуба МИА «Россия сегодня» Ольгой Зиновьевой.

– Наверное, феномен Зиновьева надо искать в самом начале его биографии: выходец из крестьянской семьи стал одним из самых элитарных мыслителей ХХ века, слава его перешла в ХХI век. Секрет феномена Зиновьева – в родовых корнях?

– В «крестьянской семье», в которой родился Александр Александрович, была библиотека в три тысячи томов, где маленький Саша ознакомился со всеми шедеврами русской и мировой литературы, с работами французских философов. Его мама, мудрейшая Аполинария Васильевна, строго-настрого запретила детям говорить, что род Зиновьевых берёт начало в Сербии с 1384 года – в СССР за такое могли и в Сибирь отправить. Духовность, понятия чести, достоинства, уважения к людям, патриотизм – вот ментальные истины, на которых вырос Александр Зиновьев. Я восхищаюсь блестящим умом этого человека, гения во всех своих ипостасях.

– Но он не был этаким затворником в башне из слоновой кости?

– Нет, конечно, у него были друзья – историк и философ Валентин Асмус, Карл Кантор, он был в добрых отношениях со своим однокурсником Эвальдом Ильенковым. В числе его знакомцев были Борис Грушин, Мераб Мамардашвили, Георгий Щедровицкий, Александр Пятигорский, Лен Карпинский, Юрий Карякин, Юрий Левада. Увы, дружба с некоторыми людьми не выдержала испытания «Зияющими высотами» – роман оказался «неподъёмным» для советской интеллигенции, стал водоразделом, пропастью между негероями нашего времени и Зиновьевым.

– Увы, при жизни гениев редко оценивают должным образом.

– Гениальности ему не простили и некоторые коллеги, и партийные бонзы, обвинявшие Зиновьева в… «создании культа Зиновьева». Его уволили с должности заведующего кафедрой логики, от него уводили дипломников и аспирантов, отлучали от лекций, хотя «на Зиновьева» ходили толпы студентов. Его, боевого лётчика и гвардейского офицера, обвинили в паникёрстве. Когда накопилась критическая масса этих подлостей, тогда и родилась книга «Зияющие высоты». И одиночество, о котором вы говорили, было одиночеством талантливого, яркого человека, «виновного» лишь в том, что он выбивался из серого ряда бездарей. И пока его «не замечали» у нас, греки называли его русским Сократом, а китайцы – русским Конфуцием.

– Все работы Зиновьева после 1965 года проходили через вас?

– Уточню, – после 1 октября 1965 года. Это был мой первый рабочий день в Институте философии после курсов стенографии и машинописи. Вот так мы встретились однажды – и на всю жизнь. Для меня Александр Зиновьев – невероятное, потрясающее и самое главное событие моей жизни. Конечно, я помогала ему, стенографировала, печатала. Иногда он спрашивал, что я думаю о той или иной идее. Когда замечания не нравились, он вспыхивал, кричал «в таком случае пиши сама», хлопал дверью и уходил. Он был гением, а наивно ожидать от гения, что он будет паинькой-тихоней.

– Александр Проханов называет всё написанное Зиновьевым – Книгой. Согласны с таким определением?

– Это достойное определение. У Зиновьева собственный жанр – «социологический роман». И его дважды номинировали на Нобелевскую премию по литературе именно как автора нового литературного жанра, но лауреатом он так и не стал из-за критики «катастройки» и Горбачёва в 1985 году, а потом из-за жёсткой реакции по бомбардировкам Югославии в 1998 году. Увы, решения Нобелевского комитета слишком часто носили явно политический характер.

– Зиновьев писал свои труды от руки, надиктовывал или сам печатал на машинке?

– Больше писал от руки и диктовал. На машинке печатал редко. Его манеру печатания я называла «системой орла» – когда орёл зависает в воздухе, кружит, а потом камнем падает на добычу. Вот так и Зиновьев: заносил руку над клавиатурой, прицеливался и с силой опускал палец на клавишу. Долго смотреть на эти издевательства над машинкой было невозможно, и я сама печатала всё, что нужно, десятки тысяч страниц.

– Зиновьева считают мастером метафор. Как появлялись все эти «человейники», «катастройки» и «гомососы»?

– Метафоры рождались у него легко, как говорят немцы, «от бедра». В этом – весь Зиновьев, человек острого парадоксального ума. Кстати, к юбилею Александра Александровича мы подготовили сборник его крылатых фраз «Александр Зиновьев. Дацзыбао». Там немало предосте­режений и предсказаний, и хорошо бы, чтобы лидеры наши прислушались к этим словам, чтобы Россию не вытеснили и не уничтожили как цивилизацию, а русских – как народ.

– Каким был обычный день Александра Зиновьева?

– Он вставал в половине пятого утра, работал до завтрака, отдыхал часа полтора и опять садился за работу до восьми-девяти вечера. Это была «думающая машина», живо реагировавшая на происходящее в стране и мире. Но пытаться понять, как работает «лаборатория» писателя, – дело невозможное и ненужное.

– Зиновьева иногда называют одиноким философом. На это накладывалось ещё и одиночество эмигранта. Вы ведь чувствовали это лучше других?

– Для Зиновьева высылка была трагедией. Я понимала, как необходимо ему общение, и именно тогда у нас появилась традиция «журфиксов по четвергам». К нам приходили русские люди самого разного статуса, от академиков до парикмахеров, и эта традиция не прерывалась двадцать один год нашей жизни в Европе. Когда мы уезжали в Россию, наши немецкие друзья говорили мне: Оляляйн, ты забираешь от нас пол-Мюнхена…

– Для меня Зиновьев – один из пассажиров печально знаменитого «философского парохода», хотя его выслали через полвека после них. И он не меньше Ильина или Леонтьева обладал даром предвидения. Вот же: «После победы в холодной войне Запад не просто уничтожит Россию, но и сотрёт саму память о ней».

– Зиновьев кричит об этом в каждой своей книге с 1972 года – нас, русских, выбрасывают из Истории! Он видел, что Россию ведут не туда, видел опасность «горбачевизма», который он считал историческим предательством своего народа. Он не предугадывал, он – ЗНАЛ.

– Зиновьев был первым русским философом новейшего времени, пытавшимся донести своё знание Запада до советских идеалистов, считавших Запад обществом сплошь высокодуховных людей…

– …страшно озабоченных нашим благополучием? Зиновьев говорил об этом давно, но его книги не всегда доходили до нашей страны. Поэтому его работа «Глобальный человейник», где он препарировал Запад, не понравилась ни европейскому истеблишменту, ни нашим «либералам». Зиновьев хотел открыть им глаза, предостеречь от трагических ошибок, но ещё раз убедился в том, что нет пророков в своём Отечестве.

– К концу жизни Зиновьев не был антисталинистом?

– Он был прежде всего учёным и пришёл к выводу, что в российских бедах виноват не Сталин, а то, что Россия стала страной Победившего Хама. Когда началась вакханалия «разоблачения культа личности» и образ «великого вождя» с энтузиазмом топтали его же выкормыши, Зиновьев отказался участвовать в этом балагане. «Мёртвый враг не может быть моим врагом, – сказал он на партийном собрании в МГУ. – Сталин ушёл в другой мир, а мёртвого льва может лягнуть даже осёл».

– А ведь жизнь Зиновьева могла закончиться ещё в 1939 году, после выступления против культа личности Сталина.

– В конце 1939 года на комсомольском собрании в МИФЛИ, когда ораторы начали расписывать, как здорово живётся колхозникам, Зиновьев не выдержал и взорвался. Он кричал, что деревня погибает, и обвинил в этом Сталина. Его исключили из комсомола, выгнали из института и посадили в «одиночку» на Лубянке. Но чекисты не верили, что этот тщедушный мальчишка сам дошёл до таких крамольных мыслей, и хотели через Зиновьева выйти на антисоветскую организацию. Решили поселить его на квартире НКВД и «выгуливать», в надежде отловить подельников. Когда Зиновьева вывели через боковой выход здания на Лубянке, чекисты вспомнили, что забыли какую-то бумажку. «Ты нас тут подожди, – сказали они Зиновьеву. – А мы сейчас вернёмся». Им и в голову не пришло, что парализованный страхом советский человек способен бежать от всесильного НКВД. Но Зиновьев как раз не был парализован страхом и тут же рванул на Комсомольскую площадь, где сел в первый поезд на Кострому и уехал в деревню, к матери. На следующий день кто-то предупредил, что в район уже пришла ориентировка, и Зиновьев пустился в бега.

Целый год мотался он по стране, эти скитания описаны в книге «Исповедь отщепенца». На каком-то полустанке попал в облаву, документов при нём не оказалось, и в милиции выдали справку на фамилию «Зеновьев». Возможно, одна эта изменённая буква спасла ему жизнь. Он вернулся в Москву и встал на учёт в военкомате. Это запутало НКВД – не могли же там подумать, что объявленный во всесоюзный розыск сам полезет в пасть дракону. Зиновьев пошёл в армию, служил в кавалерии, потом в танковых войсках, в конце концов его перевели в школу пилотов как окончившего десятилетку. Как он сам говорил, «войну выиграли десятиклассники». Воевал в штурмовой авиации, награждён орденом Красной Звезды, дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, но с его характером Героя так и не получил.

– Если не ошибаюсь, первым литературным опытом Зиновьева была «Повесть о долге», или «Повесть о предательстве», где главным героем был «разоблачитель врагов», осведомитель НКВД.

– В 1946 году Зиновьев решил показать повесть двум писателям – отцу своего однокашника Эвальда, редактору журнала «Октябрь» Василию Ильенкову, и Константину Симонову, возглавлявшему «Новый мир». Передав рукопись Ильенкову, Зиновьев пришёл к Симонову. Прочитав повесть, Симонов сказал: «Парень, это великолепно! Но это надо сейчас же уничтожить! Ты ещё кому-нибудь показывал повесть?» «Да, – кивнул Зиновьев. – Ильенкову из «Октября». Симонов побелел и закричал: «Немедленно беги и забери у него рукопись! Укради, из рук у этого подлеца вырви, но забери!» Зиновьев побежал на улицу Горького, где жили Ильенковы, и ему удалось незаметно забрать и сжечь рукопись. Через много лет он восстановил эту повесть по памяти.

– Прав был старик Воланд: рукописи не горят. Зиновьев всегда ощущал на себе внимание «органов»?

– Всегда. И порой это приводило к самым неожиданным результатам. В 1967 году Зиновьева угораздило заполнить какую-то научную анкету, и кто-то решил, что он работает на ЦРУ. Его вызвали на Лубянку. Офицер КГБ, беседовавший с ним, сразу понял, что дело пустое, и напоследок, чтобы сгладить неловкость, сказал: «Ну, с жильём-то у вас всё в порядке?» – «Да, мы с женой снимаем комнату», – ответил Зиновьев. «Как?! – обомлел офицер. – Вас знает весь мир, а вы снимаете комнату?!» И тут же позвонил секретарю райкома: «Тут у меня сидит мировая величина без квартиры, надо решить!» 21 октября вышли мы на прогулку, а навстречу бежит сотрудник Института философии и кричит: «Александр Александрович, вам звонили из райисполкома, просили срочно зайти, получить ордер на квартиру!» Сказать, что это был гром среди ясного неба, – значит ничего не сказать. Скорее, ясное небо обрушилось на нас. Так мы получили первое жильё, однокомнатную квартиру. Я и сейчас помню адрес – улица Вавилова, дом 44, корпус 4, квартира 197.

– Зиновьеву нравилась работа в Институте философии?

– Да, он в то время ещё был членом редколлегии журнала «Вопросы философии», и ему передавали на рецензирование статьи. Псевдонаучной трескотни он терпеть не мог, называя это мутными потоками мутного сознания. Но без «мутных потоков» не обходилось, и Зиновьев писал на полях очередного бездарного опуса три буквы – «бск». В редакции знали, что это означает «бред сивой кобылы». Зиновьев был беспощаден к человеческой глупости, тем более когда эта глупость претендовала на какие-то лавры.

– А как Зиновьев публиковал свои работы, когда вы оказались на Западе?

– Первым и главным его издателем был серб Владимир Дмитриевич, опубликовавший «Зияющие высоты». Эта рукопись почти в тысячу машинописных страниц никогда не лежала на письменном столе Зиновьева целиком – структура «Зияющих высот» диктовалась техникой передачи рукописи во Францию. Там двое наших доверенных лиц собирали эти части в единое целое, а когда рукопись была передана полностью, они занялись поисками издателя, но им везде отказывали. Всё решил случай. Одна наша французская знакомая наугад позвонила Владимиру Дмитриевичу, у которого в Лозанне было издательство L’Вge d’Homme. Когда Дмитриевич увидел рукопись, он прижал её к груди и воскликнул: «Моя главная книга наконец-то пришла ко мне, я её дождался!» Так Дмитриевич и Зиновьев нашли друг друга, и это была, как мы шутили, «славянская любовь», со всеми её страстями. В августе 1976 года книга вышла на русском языке в L’Вge d’Homme, роман перевели на два десятка языков, он получил несколько премий, в частности Европейскую премию Шарля Вейонна. В СССР диссидентское сообщество в целом приняло книгу хорошо, хотя Сахаров назвал роман декадентским, а Мамардашвили, углядев сатиру на себя, посчитал это «пасквилем» и «доносом».

– «Зияющие высоты» были написаны во времена, когда Зиновьев оказался в изоляции в профессиональной среде?

– В июне 1976 года Зиновьеву, члену Финской академии, отказали в поездке на логический коллоквиум в Финляндии, и тут уж он молчать не стал – пригласил западных журналистов, сделал протестное заявление и пошёл сдавать партбилет в партком Института философии. Секретарь парткома начал его отговаривать, а потом заперся в кабинете. Александр Александрович просунул партбилет в щель под дверью, а секретарь парткома выталкивал его карандашом обратно. В конце концов победил Зиновьев. 2 декабря 1976 года его исключили из КПСС, уволили из института, затем лишили научных званий, учёных степеней и государственных наград, включая боевые.

– Вы знали, что всё кончится именно так?

– Конечно, знали. И когда бессонной ночью принимали решение об издании «Зияющих высот» за границей, взвешивали все за и против. Александр Александрович сказал: «Оля, ты должна принять решение по изданию этой книги». Я удивилась: «Почему я? Ты автор, тебе и решать». Он ответил: «Нет, я прожил свою страшную жизнь, полную переживаний и потерь, а сейчас речь о тебе, ты отвечаешь за нашу маленькую дочь, ты отвечаешь за будущее, тебе и принимать решение. Да или нет?» Я спросила: «А ты сможешь дальше жить, зная, что у тебя в ящике стола пылится такая книга?» Он посмотрел на меня своими удивительными сияющими голубыми глазами и тихо ответил: «Нет». Я сказала, что в таком случае вопрос решён – будем печатать книгу. И «Зияющие высоты» ушли в печать.

– Но поводом для изгнания из СССР стал роман «Светлое будущее»?

– Да, этот роман уже напрямую оскорблял Брежнева. Зиновьева обвинили в антисоветизме, подрыве советской власти и ещё бог знает в чём. С нами могли сделать всё что угодно. Но за Зиновьева вступились федеральный канцлер Австрии Бруно Крайский и министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер, который поднял вопрос о его судьбе на встрече с Брежневым, и нас просто выслали.

– В эмиграции Зиновьева больше знали как писателя?

– Да, книга «Светлое будущее» получила Премию Медичи как лучшая иностранная книга года во Франции, за несколько лет были опубликованы, как их называли, «научно-литературные» романы и повести – «Записки ночного сторожа», «В преддверии рая», «Жёлтый дом», «Гомо советикус», «Иди на Голгофу», «Нашей юности полёт». Там он написал получившую особое признание на Западе книгу «Коммунизм как реальность», это была первая исчерпывающая теория реального коммунизма, удостоенная Премии Алексиса де Токвиля, своего рода Нобелевской премии в области социологии.

– Зиновьев чувствовал себя в Мюнхене комфортно?

– В интеллектуальном плане – да. Но, окружённый толпами поклонников, востребованный на радио и телеканалах, он чувствовал себя вырванным из родной почвы. Единственной отдушиной была для него семья. А ещё – волковый шпиц, проживший с нами четырнадцать лет и перекрещённый на русский манер в Шарика.

– В Чили Зиновьев встречался с Аугусто Пиночетом. Вы присутствовали на этой встрече?

– Нет, но разговор их знаю в деталях. Пиночет с огромным пиететом относился к Зиновьеву, а Зиновьев увидел в Пиночете черты Сталина, увидел человека, взвалившего на свои плечи тяжелейшую ответственность за народ. Это всё не так однозначно, как кажется.

– Как проходят торжества по случаю столетия Александра Зиновьева?

– Указ президента о праздновании столетия Зиновьева был первым в истории России указом высшей власти о юбилее философа. Мы начали в январе с выставки «Уникальная Россия» в Гостином Дворе; потом в Париже, в Российском доме науки и культуры, прошла представительная международная конференция; в марте в Госдуме открылась выставка «Зиновьевские высоты России». Прошли посвящённые творчеству Зиновьева слушания в Общественной палате, круглый стол в музее Достоевского «Пониматели России. Бердяев. Достоевский. Зиновьев», были поездки по многим российским городам. Поразило трепетное отношение к Зиновьеву в Ингушетии, с которой Зиновьева ничего не связывало при жизни. Сердечно принимали в Иркутске и Рязани. А недавно нас пригласил в Грозный глава Чечни Рамзан Кадыров. 26 октября едем в Кострому, на родину Зиновьева. 29 октября его поклонники придут на Новодевичье кладбище, чтобы отдать дань памяти гениальному мыслителю и великому человеку, а вечером в Колонном зале Дома союзов состоится гала-концерт…Наконец, 31 октября в МИА «Россия сегодня» пройдут юбилейные Зиновьевские чтения с участием зарубежных гостей. А ещё мы с Алексеем Блиновым создали 20-серийный видеофильм «Зиновьев, я люблю тебя!».

Главное, память об Александре Зиновьеве живёт, идеи его служат России. И сейчас наступил момент, когда можно и нужно во всей полноте вернуть России Зиновьева как писателя и мыслителя.

Россия > Образование, наука. СМИ, ИТ > lgz.ru, 26 октября 2022 > № 4256800 Ольга Зиновьева

Иностранные студенты приняли участие в конкурсе чтецов, посвященном Победе в Великой Отечественной войне

В Северо-Кавказском горно-металлургическом институте (государственном технологическом университете) прошел Международный конкурс чтецов «Мы о Победе говорим стихами…», посвященный 77-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне.

Прозвучали стихи «золотого фонда», принадлежащие перу Константина Симонова, Анны Ахматовой, Александра Твардовского, Сергея Орлова, Евгения Евтушенко и других поэтов. Причем на конкурсе, который прошел в очно-дистанционном формате, были заявлены две номинации: прочтение стихотворений на русском и на родном для чтеца языке.

Участие в конкурсе приняли студенты из Азербайджана, Афганистана, Белоруссии, Болгарии, Вьетнама, Гаити, Гвинеи, Египта, Индии, Камеруна, Киргизии, Китая, Колумбии, Кот-д’Ивуара, Монголии, Палестины, Сирии, Судана, Таджикистана, Того, Туниса, Турции, Узбекистана и Южной Осетии.

К конкурсу присоединились представители и других российских и зарубежных вузов: Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, Липецкого государственного педагогического университета им. П.П. Семенова-Тян-Шанского, Пятигорского государственного университета, Белорусского государственного педагогического университета им. Максима Танка, филиала Российского государственного педагогического университета им. Герцена в Ташкенте, ташкентского Технического института Ёджу и других.

По итогам конкурса в очном формате в обеих номинациях победили студентки из Камеруна: на русском языке лучше всех прочитала стихотворение Суга Эуни Даниэлла, а на родном — Нзеуганг Леа Эфроси. В дистанционном формате победителями были признаны студенты из Узбекистана и Китая. Учащиеся из 11 государств стали призерами.

Глобус англосаксов

большинство землян — за Россию

Вячеслав Тетёкин

Западная пресса активно навязывает международному сообществу мысль о том, что, мол, весь мир выступает за жесткие меры против России в связи с ее военной операцией на Украине. И это не удивительно. Крупные американские и европейские телекомпании и газеты давно превратились в оружие информационной борьбы США и ЕС против их геополитических соперников. Такое же, как авианосцы и морская пехота. «Мировая пресса» – оружие более дешевое, но не менее разрушительное, чем авианосцы. Так что веры этим «ревнителям демократических ценностей» никакой. В частности, после фальшивки о «резне в Буче», которую охотно подхватил целый ряд западных изданий.

Теперь о реальной позиции мирового сообщества. Некоторое, хотя и неполное представление о раскладе сил дает голосование на Генеральной Ассамблее ООН по резолюции с осуждением России за ее действия на Украине. Итог голосования таков: 141 страна «за», 5 стран «против», 35 воздержались. Ряд стран вовсе не принимал участие. В целом, резолюцию так или иначе не поддержали 55 членов ООН. То есть говорить о каком-то всеобщем осуждении не приходится. На самом деле, США – авторы резолюции – испытали шок. Они не ожидали, что в поддержке им откажет более четверти членов ООН.

При оценке результатов голосования нужно применять не только арифметику, но и физику – считать не только количество стран, но и их вес в мировых делах. А тут картина совершенно другая. Начнем с того, что резолюцию не поддержали Китай (1,4 млрд человек) и Индия (1,4 млрд) – две крупнейшие страны по численности населения. И, одновременно, это первая и третья экономики мира по размеру ВВП. Не стали участвовать в этой затее такие страны, как Пакистан (230 млн), Бангладеш (180 млн), естественно, сама Россия (145 млн), Эфиопия (118 млн), Вьетнам (98 млн), Иран (87 млн).

Самой неприятной неожиданностью для США и их союзников стала позиция Африки. Из 55 государств, не поддержавших антироссийскую резолюцию, 26 – страны Африки. Это Алжир, Ангола, Бурунди, Зимбабве, Мадагаскар, Мали, Мозамбик, Намибия, Республика Конго, Сенегал, Судан, Танзания, Уганда, ЦАР, Экваториальная Гвинея, ЮАР, Южный Судан, Буркина-Фасо, Гвинея, Гвинея-Бисау, Камерун, Марокко, Того, Эсватини, Эфиопия.

В Африке прекрасно помнят, как европейские колониальные державы много десятилетий грабили их. Так что они отнюдь не считают «нечестивый союз» США-ЕС защитниками «цивилизованных ценностей». А вот Россию в лице СССР знают, как страну, которая всегда поддерживала дело национального освобождения. Поэтому представители даже тех стран Африки, которые проголосовали за антироссийскую резолюцию, в частных беседах признавали, что делали это лишь под мощным экономическим и политическим давлением США, Великобритании и Франции. Официально осудили действия России только Гана, Кения, Кот д'Ивуар и Нигерия. Не густо!

Из ближайших соседей России не голосовали за эту резолюцию Казахстан, Таджикистан, Туркмения, Армения, Узбекистан и Монголия. В Латинской Америке ее не поддержали Венесуэла, Куба, Никарагуа, Боливия, Сальвадор. Кстати, многие из тех, кто проголосовал за политическую резолюцию ООН, отказались вводить экономические санкции против России. Это, в частности, такие крупные страны, как Бразилия, Мексика, Турция и Египет. И где здесь антироссийские настроения в мире?

Между тем, за еще одну резолюцию ООН, на этот раз о временном исключении России из Совета по правам человека, проголосовало лишь 91 государство. 84 страны были против или воздержались. То есть состав антироссийских сил оказался еще менее убедительным. В целом же, по данным британского журнала "Экономист", который трудно заподозрить в симпатиях к России, в странах, дружественных или нейтральных по отношению к России, проживает более 60% населения планеты.

Реально к числу откровенно недружественных относится только 48 стран. Это «большая пятерка» государств англосаксонского мира, которые считают себя истинными хозяевами планеты: США, Великобритания, Австралия, Канада и Новая Зеландия. Далее это 27 стран Евросоюза и еще 10 стран Европы, не входящие в ЕС. Судя по тому, как их всех вгоняют в санкции против России вопреки их реальным интересам, все они лишь вассалы США и их союзников. И самое примечательное: в числе недружественных к России всего 5 стран огромного Тихоокеанского региона: Япония и Южная Корея (где находятся базы США), Тайвань, Сингапур и…Микронезия.

Но даже в Европе нет полного единства. Сербия и Венгрия отказались присоединяться к санкциям. Болгария и Венгрия не разрешили пропускать через свои территории оружие, направляемое на Украину. Профсоюзы ряда стран воспрепятствовали поставкам оружия в зону боев. В частности, железнодорожники Греции отказались перевозить вооружения на Украину. Работники аэропортов в Италии, обнаружив, что вместо гуманитарной помощи отправке подлежит все то же оружие, заявили об отказе грузить его.

В ряде случаев нежелание поддерживать США и союзников имеет менее публичный, но более эффективный характер. Лидеры Саудовской Аравии и Ирака – казалось бы, стран, тесно связанных с США, не стали даже разговаривать с Джо Байденом по вопросу об увеличении добычи нефти, чтобы компенсировать объемы, выпадающие ввиду попытки бойкота России.

Отдельная тема – поведение западных компаний. По идее, России объявлен тотальный бойкот. Однако стремление сохранить свои прибыли на огромном и платежеспособном российском рынке перевешивает лояльность своим правительствам. Кока-Кола, Риттер Спорт, Данон, Самсунг, Филлипс, Лакоста, Беннеттон, Ашан, Леруа Мерлен, Глобус, Метро, Бургер Кинг, КФС, Митсубиси, Колгейт-Палмовил, Проктор энд Гембл, АстраЗеник – эта лишь часть компаний, которые продолжат работу в России. Очень многие кампании, сообщив об уходе, никуда не уходят, заявляя лишь о приостановке деятельности или об отказе от новых инвестиций.

Еще более жестко настроена общественность Европы. Практически во всех странах ЕС проходят мощные демонстрации протеста против резкого ухудшения жизни, вызванного ростом цен на газ и бензин. При этом рядовым европейцам нет дела до переживаний пана Зеленского. Они осознают, что в их бедах виновата игра их правительства на стороне неонацистского режима на Украине.

Более продвинутые граждане понимают, что на самом деле это грязная игра США против Европы. Цель – лишить европейскую промышленность надежного источника нефти и газа из России, заставить их покупать дорогой американский сжиженный газ, этим снизить конкурентоспособность европейской экономики, за счет напряженности в Европе перенаправить поток инвестиций в США. Умные люди понимают, что на самом деле удар наносится не столько по России, сколько по Европе.

Между тем, важно не только то, кто не участвует в антироссийских акциях, но и кто поддерживает неонацистскую власть на Украине, в том числе поставками оружия. И тут обнаруживается, что против России действует все та же коалиция европейских государств, которая в состав войск Гитлера вторглась в СССР в 1941 году или снабжала фашистов оружием. Против Советского Союза воевали войска и легионы СС из Франции, Испании, Италии, Голландии, Бельгии, Хорватии, Дании, Норвегии, Польши, Словакии, Румынии, Эстонии и Латвии, а также бандеровская дивизия "Галиция" из Западной Украины. 25% бронетехники и оружия фашистской армии было произведено на заводах Чехии. Так что неонацистов на Украине сегодня защищают именно те, кто поддерживал нацистов в гитлеровской Германии.

Даже Великобритания и США, которые в 1941 году были на стороне антигитлеровской коалиции, в 1930-х годах вложили огромные деньги в возрождение немецкой военной машины, которая потом чудовищным катком прошлась по территории Европы. В Англии и США до войны существовали мощные нацистские партии. Черчилль был единственным крупным английским политиком, который предупреждал об опасности нацизма в Германии. А Джозефа Кеннеди, посла США в Великобритании (и отца президента Джона Кеннеди) в 1940 году отозвали обратно за симпатии к Гитлеру.

Кстати, надо бы напомнить Западу о еще одной неудачной попытке тотального бойкота. Как известно, Наполеон вел захватнические войны в Европе в конце XXVII – начале XVIII века и вторгся в Россию в 1812 году, прежде всего, чтобы обеспечить континентальную блокаду Великобритании – главного противника Франции. Из тогдашних «санкций» против Великобритании ничего не вышло, а претензии Наполеон на мировое господство обернулись его свержением. Поставьте на место Великобритании Россию, а на место Наполеона Джо Байдена, и вы получите повторение ситуации 200-летней давности. Только сейчас попытка бойкота России имеет гораздо меньше шансов на успех, нежели санкции Наполеона против Великобритании. Да и Байдену далеко до Наполеона.

События на Украине и вокруг нее очень многие воспринимают как войну НАТО против России. Поэтому желающих стать на сторону Америки в ее геополитических амбициях становится все меньше. И мир изменился. Мастерская мира нынче не Великобритания и даже не США, а Китай и другие страны Азии. Большинство стран мыслят категориями национальных интересов, а не интересов Вашингтона. Так что попытка бойкота-блокады России изначально обречена на провал. США и Европе уже давно пора забыть о былом колониальном владычестве над миром. Иначе они рискуют потерять гораздо больше, нежели собирались получить, затевая грязную игру против России и Европы.

Более 1700 предпринимателей пострадало при беспорядках в Казахстане

Некоторые факты мародерства не подтвердились.

Айша Кутубаева

Ущерб бизнесу оценивается в 94,4 миллиарда тенге, из них 92,4 миллиарда тенге – в Алматы. Некоторые факты мародерства не подтвердились, сообщили в Нацпалате предпринимателей, передает Liter.kz.

Национальная палата предпринимателей продолжает принимать данные об ущербе, причиненном во время погромов, и уже начала проверять достоверность заявленных фактов.

По данным на 14 января 2022 года в девяти регионах страны выявлено 1 763 пострадавших субъекта бизнеса, из них в Алматы - 1 618 субъектов. Ранее среди пострадавших регионов были заявлены объекты из Павлодарской и Мангистауской областей, однако, факты не подтвердились и предприниматели покинули реестр пострадавшего бизнеса.

Общая сумма ущерба составила, по приблизительным подсчетам, более 94,4 миллиарда тенге, из них в Алматы 92,4 миллиарда тенге. Отрасли пострадавших субъектов бизнеса: торговля – 1 602; общепит – 52; финсектор – 77; логистика – 27; СМИ – 5.

Всего в call-центр поступило 7 053 звонка, в том числе по вопросам мародерства – 2 198, свидетельства о форс-мажоре – 370, прохождения блокпостов – 2, фонда поддержки пострадавшим предпринимателям – 23, возобновления бизнеса и оценки ущерба – 589, звонки физических лиц – 2 179. В региональные палаты поступил 591 звонок и 152 заявления по свидетельствам о форс-мажоре.

Напомним, что пострадавшие предприниматели смогут получить помощь Фонда «Күшіміз Бірлікте» – «Сила в единстве», который создан по инициативе предпринимателей Алматы. Желающие оказать финансовую помощь пострадавшим предпринимателям могут направить средства по следующим реквизитам:

Общественное объединение «Күшіміз бірлікте» БИН 220140002583

расчетный счет АО «Банк ЦентрКредит»: KZ268562203115072353

Реквизиты АО «Банк ЦентрКредит»: БСК/БИК (SWIFT) KCJBKZKX БСН/БИН 980741000260010000, КАЗАХСТАН, НУР-СУЛТАН г, ЕСИЛЬ р-н, пр-т КАБАНБАЙ БАТЫРА 15 А

Общественное объединение «Күшіміз бірлікте» БИН 220140002583

расчетный счет АО «Банк Фридом Финанс Казахстан»: KZ52551Z128000206KZT

Реквизиты «Банк Фридом Финанс Казахстан»: БИК KSNVKZKA

Ранее говорилось, что ущерб бизнесу составил 103,7 миллиарда тенге, из них 102,2 миллиарда тенге – в Алматы.

В период ЧП активизировались мошенники. Они открыли фальшивый сбор денег для пострадавших.

Почему Франция не способна отказаться от колониального подхода к Африке

Текст: Александр Гасюк

Франция обвиняет россиян в якобы существующем "хищничестве" в Африке, но при этом не способна отказаться от собственного колониального подхода к Черному континенту. 29 ноября известное своей русофобией издание EUobserver.com опубликовало материал о растущем российском присутствии в Африке. Не секрет, что этот процесс в ЕС, прежде всего с подачи Франции, сильно обеспокоенной сохранением своих неоколониальных позиций на Черном континенте, рассматривают исключительно в негативном контексте.

Откровением стало то, что статья в "околоесовском" новостном ресурсе оказалась основана на утекшем в Сеть закрытом документе Европейской внешнеполитической службы (ЕВС). Имеющий гриф Limite материал аналитиков ЕВС в подробностях расписывает угрозы интересам Брюсселя на примере Центральноафриканской Республики, что якобы грозит "хищническим" расхищением экономики "богатой минералами страны".

Впрочем, в роли настоящих хищников в Африке исторически выступали именно западные страны. Среди них, как известно, далеко не последнее место занимала именно Франция. Несмотря на формальную деколонизацию Черного континента еще в 1960-е годы прошлого века, Париж уже тогда установил неформальную систему кураторства над своими бывшими колониями. Получившая название "Франсафрик" стратегия фактически поставила целый ряд африканских стран в экономическую и военно-политическую зависимость от бывших "белых хозяев".

По данным хорошо знакомых с этой практикой экспертов, механизм доминирования Франции в регионе традиционно строился на прямом военном присутствии (на континенте находятся четыре постоянные французские базы - в Джибути, Кот-д Ивуаре, Сенегале и Габоне), финансовом доминировании через зону западноафриканского франка КФА (в 2019 году преобразован в эко), подкупе коррумпированных африканских политиков и "обработке" местного франкофонского истеблишмента в вузах бывшей метрополии.

Цели Парижа оригинальностью не отличались и состояли в получении полного контроля над политическими и экономическими процессами в "подопечных" государствах. А навязанные де-факто независимым африканским странам договоры, прямое вмешательство в их внутренние дела, военные перевороты, насильственная смена власти на профранцузские режимы стали инструментами неоколониальной политики галлов. Эти подходы, кстати, нашли свое отражение во французском же кинематографе. Здесь уместно вспомнить сюжет культового фильма "Профессионал" (Le Professionnel, 1981), в котором герой Жан-Поля Бельмондо - секретный агент спецслужб Жослен Бомон - выполнял задание по физическому устранению неугодного Парижу президента одной из африканских стран.

Экранизированная спецоперация тогда, как известно, полностью провалилась, как проваливается сегодня и дискредитировавший себя в глазах все большего количества африканцев курс Франции. Так, столкнувшись с неэффективностью декларируемых Парижем усилий по борьбе с расползающимися в Сахеле терроризмом (в минувшем июне на фоне резкой эскалации в регионе президент Франции Эмманюэль Макрон объявил о завершении проводившейся с 2014 года операции "Бархан" и резком сокращении французского военного присутствия), власти Центрально-Африканской Республики и Мали уже обратились к альтернативным вариантам обеспечения собственной безопасности. О том, что подобные обращения поступили к российской частной военной компании (ЧВК), ранее подтвердил министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.

Однако такие независимые действия бывших африканских колоний вызвали нервную реакцию на Елисейских Полях. В качестве ответа Банги и Бамако французы не придумали ничего лучше прямого шантажа и угроз полностью прекратить любую военную и экономическую помощь. На международном же уровне, была развернута кампания против России. Последовали информационные вбросы через франкофонские и англосаксонские СМИ и неправительственные организации о якобы нарушающих права человека российских военных советниках в Африке, звучат безосновательные обвинения с трибун ООН о злоупотреблениях ЧВК "Вагнер" в ЦАР. 25 ноября Европарламент принял резолюцию, в которой призвал африканские страны разорвать все контакты с этой компанией. На декабрь анонсировано введение санкций Евросоюза как против российской ЧВК, так и против властей сотрудничающих с ней африканских стран. В том, что за всей этой антироссийской активностью торчат французские уши, сомневаться не приходится.

При этом у тех, кто так радеет за якобы нарушенные россиянами права африканцев, у самих "рыльце в пушку". Еще в апреле 2015 года The Guardian опубликовало информацию о том, что французские военнослужащие причастны к случаям совершения актов сексуального насилия в отношении несовершеннолетних в ЦАР. Правда, об этом в Париже предпочитают не вспоминать. Как и о том, что сами активно задействуют возможности ЧВК (лидерами этого сектора ЧВК во Франции являются компании Geos и Defense Conseil International) для решения собственных политических задач в Африке.

На волне недавней эскалации расовых противоречий на Западе французские политики не раз заявляли о намерении переосмыслить колониальное прошлое своей страны и окончательно отмежеваться от неоколониальных пережитков. Однако практические действия Парижа говорят об обратном - стремлении сохранить свою размываемую гегемонию в ряде африканских стран при нулевом уважении к их суверенитету и наплевательском отношении к национальным интересам самих африканцев.

О ситуации с правами человека в отдельных странах. Доклад МИД РФ.

Почему социальный консерватизм?

идеология справедливости вне право-левых координат

Андрей Кобяков

Общая консолидирующая нацию идеология России сегодня — социальный консерватизм (в терминах С.Ю. Глазьева — социально-консервативный синтез, в терминах Русской доктрины — динамический консерватизм). Это — эволюционный путь развития с опорой на прошлый опыт и с учётом важнейшей для России идеи справедливости.

Образ-идея страны, образ государства напрямую связан с цивилизационной и национальной идентичностью.

Россия относится к типу стран, которые не просто претендуют на сильные позиции в мире с политической точки зрения, но и формируют в себе и вокруг себя особый культурноисторический тип развития, создают ценностно-идейные пространства со своими историческими идеалами и глобальными проектами. То есть Россия — это страна-цивилизация. Нам исторически и культурно близка Европа, в то же время понятен менталитет Востока, но при этом у нашей культуры есть своё устойчивое ядро. Поэтому Россия может быть уникальным мостом и осью для Евразийского континента, обеспечивающим ему мир и баланс сил.

Традиционная роль России в мире — роль удерживающего, Катехона.

В мире разворачивается сейчас новая гонка за доминирование, мир на наших глазах вновь всё больше становится биполярным.

Гипотеза Фукуямы о конце истории и переходе мира к однополярной конструкции, как и следовало ожидать, оказалась несостоятельной, но, по большому счёту, мы и не приближаемся, как мне кажется, к модели полицентричного, многополярного мира, который был бы гораздо более приемлемой для нас конструкцией. В этой новой конфронтационной биполярной конструкции ошибочным было бы, на мой взгляд, пытаться встроиться на правах младшего партнёра в один из этих полюсов. Один раз уже пробовали, и не просто не получилось, а мы получили ещё и кучу затрещин, даже несмотря на такое рыщущее, с горящими глазами желание стать частью этого Запада, жертвуя даже какими–то своими иммунитетами и суверенитетами — нас там не ждут и хотят, чтобы мы откровенно сдались. Я боюсь, что нас ждёт ровно такая же судьба, если мы попытаемся присоединиться к другому конкурирующему полюсу.

Необходимо бороться за подлинную многополярность мира. В частности, путём выстраивания «третьей силы» по аналогии с бывшим Движением неприсоединения в составе государств, дорожащих своим суверенитетом и независимостью, претендующих как минимум на региональную субъектность и не желающих быть лишь придатком того или иного глобального гегемона. Россия могла бы выступить инициатором такого движения, такого третьего центра силы.

Далее, говоря о государстве. Государство в России не просто система политических институтов или «набор сервисов», «наёмный управленец», от которого отделены личность и народ. Исторически Россия является государством-цивилизацией, и государство воспринимается обществом как самостоятельная ценность, как защитник и гарант порядка и развития. В своём отношении к государству российское общество является патерналистским — что определяется его ориентацией на модель государства-семьи. Россияне мало склонны к массовому участию в аналогичных западным структурах гражданской самоорганизации в виде общественных объединений, союзов и т.п.

Русские и другие народы, населяющие Россию, не представляют себя вне собственного государства, это сложившаяся форма существования нации. Такая сверхроль государства ничуть не противоречит часто складывающейся в реальности ситуации отчуждения человека от государственной машины и её конкретных неэффективных, а порой и абсурдных проявлений. Напротив — россияне предъявляют к государству и власти сверхтребования именно потому, что власть в России в глазах народа имеет почти сакральный характер, и эти требования выходят далеко за рамки технического обеспечения работы тех или иных институтов — административной, судебной системы и пр. От власти и государства ждут большого проекта, стратегического видения, обеспечения социальной справедливости и развития. Снижение доверия к государству, вызванное дискредитирующими действиями представителей власти, в России, как правило, является куда более опасным для стабильности и устойчивости страны, чем внешние угрозы или экономические трудности.

Модель общества

У нашей страны есть уникальный опыт: мы не в теории, а на практике знаем все плюсы и минусы как социалистической, так и капиталистической экономической и социальной модели. России нужно построить такое общество и такую экономику, где было бы возможным сочетание интересов разных социальных слоёв и групп, но при этом все были бы объединены общей идеей, понимали бы, что делают общее дело, строят одну страну и своё будущее связывают именно с ней.

Почему социальный консерватизм?

Россияне в основной своей массе сущностно консервативны — и это подтверждают все профессиональные социологические опросы, включая самые свежие. Выясняется, что 2/3 населения не хотят революций, не хотят болезненных сломов — не в силу приписываемой нашему народу сервильности и терпеливости, а осознавая на уровне очень глубокой народной мудрости, что подобные сломы будут окончательно самоубийственны для страны и народа. И это свидетельствует о гармоничности социального консерватизма для российского менталитета. Консерватизм россиян проявляется, прежде всего, в том, каким они видят идеал общественного устройства и общественного развития.

Различные идеологии видят этот идеал по–разному.

— Либерализм абсолютизирует личные свободы и интересы и, как следствие, считает естественным столкновение этих интересов («война всех против всех»); разрешение этих противоречий происходит через рынок и соблюдение «правил игры» (формальное право); государство и общественные институты воспринимаются как нежелательный, но неизбежный компромисс («государство — ночной сторож»). Либеральный идеал общественного устройства — борьба индивидуализмов, борьба личностных эгоизмов, которая, по большому счёту, не должна ничем сдерживаться, кроме удержания нас на грани убийства себе подобных, и не более того.

— Лево-социалистический идеал связан с идеями формального, статистического равенства, достигаемого механистическими методами и процедурами. Абсолютизация равенства определяет негативное отношение социалистического сознания ко всем видам иерархий.

В отличие от них консерватизм основан на примате идей братства, родства. Это не механистический взгляд на общество и не негативистский взгляд на общество как просто на сумму индивидуумов. Социальный идеал консерватизма выражает себя в максиме: народ, нация — это Большая Семья. Консерватизм — это идеология общего дела на общее благо. Это идеология солидарности, то есть единства народа, его интересов, целей, задач, моральных стандартов, предполагающая первостепенную роль фундаментальных неразрывных связей в обществе, объединяющих его в единое целое. Эти родственные отношения самоопределяют и личность в этой модели. Через братскую любовь, через любовь к своим ближним проявляется общественная сущность человека.

В идеале государство, бизнес и общество должны функционировать как единый живой организм или музыкальная симфония, где у каждого своя роль и свои важные задачи.

Консерватизм предполагает ценностную идентичность общества.

Среди ценностей, имеющих ключевое значение для России, главные — справедливость и солидарность. Справедливость почему–то многие относят к левым идеям. На мой взгляд, узурпация здесь невозможна. Русский консерватизм, основанный на православной цивилизации, на общинном строе народа, на понимании русской правды, видит в справедливости одно из стрежневых для себя понятий. Иными словами, это не атрибутика левой или правой идеологии. Справедливость выступает как идеал социальной правды. Общество, построенное на принципах справедливости и солидарности, вовсе не означает запрос на тоталитарный уравнительный коллективизм, что часто приписывают русским несведущие «эксперты». Напротив, это идеал государства как семьи, где существует естественная иерархия, где более сильные и старшие заботятся о слабых и младших, где существует взаимовыручка, взаимные обязательства и братское согласие. Поэтому, несмотря на уже десятилетия прививаемого либерального социального дарвинизма, когда слой сверхбогатых и приближённых к власти элит ведёт себя как новая каста или новое сословие, абсолютно отделённое от всех остальных, а городскому среднему классу предлагают так же «классово» обособиться от провинциальных и бедных россиян, общество упорно сопротивляется и, даже будучи де-факто втиснутым в рамки социальной сегрегации, отказывается принимать эту схему как правильную и справедливую. Россияне не хотят жить в государстве, где «человек человеку волк».

Соборность и общинность народа — не синоним стадного коллективизма. Стремление к солидарности подразумевает не насильственное, а добровольное и сознательное объединение для решения общенациональных задач, совместный труд на уровне общего дела. Идеал солидарности — это единство народа и государства, когда в политическом устройстве народ не чувствует себя отчуждённым от принятия решений, а в экономическом устройстве страны её ключевые ресурсы и инфраструктура являются общенародной собственностью и работают на благо всех, а не избранных собственников.

Таким образом, солидарность общества в России неразрывно связана с социальной справедливостью, понимаемой отнюдь не как уравниловка, а как равные возможности для всех, защита слабых и ответственность сильных, определяющей социальный статус каждого в зависимости от реальных достижений и заслуг перед обществом.

Сегодня в обществе наблюдается высокий уровень консолидации по вопросам положения России в мире, гордости за отечественную историю, науку, спорт, армию. Однако есть то, что, напротив, вызывает у россиян глубокое неприятие — несправедливость существующего экономического уклада.

Глубокий раскол современного российского социума во многом обусловлен явно гипертрофированным, уродливым уровнем неравенства, когда одна часть общества ищет смысл своей жизни в бесконечной гонке гламурного потребления, а другая находится в состоянии перманентной борьбы за физическое выживание.

С 1990 по 2018 год индекс Джини (показатель распределения доходов по всем группам населения) вырос в России с 0,24 до 0,401, а децильный коэффициент (отношение доходов самых богатых 10% населения к доходам самых бедных 10%) возрос с 8 до 14,5. Это официальные данные, а если использовать экспертные оценки, то ситуация гораздо хуже. Но даже по официальным данным, с точки зрения распределения доходов российский показатель более чем в 1,6 раза превышает значения, рекомендованные ООН, а эти рекомендации основаны на оценках рисков социальных конфликтов и возникновения социальной напряжённости. В соответствии с «антирейтингом» МВФ и Всемирного банка по индексу Джини наша страна находится в «приятном» соседстве с Кот-д'Ивуаром, Сенегалом, Бурунди и Кенией.

Отдельно отметим проблему распределения активов, а не доходов в России. В этом отношении ситуация в нашей стране не имеет мировых аналогов. Индекс Джини по накопленному богатству в Российской Федерации совершенно запределен и составляет, по разным подсчётам, от 0,83 до 0,88 (важно иметь в виду, что предельное — гипотетическое — значение индекса может приближаться к единице, что означает абсолютное неравенство, когда всё богатство сосредоточено у 10% населения, и Россия уже близка к этой гипотетической ситуации). По данным Credit Suisse за 2019 год, 10% самых богатых россиян владеют 83% совокупного благосостояния.

По данным Global Wealth Report за 2019 год, на долю самых богатых 1% россиян приходится 58,2% всех личных активов в России. Это позволило маркировать Россию как страну с самым высоким имущественным неравенством среди 40 наиболее экономически значимых государств мира. Российский показатель сравним лишь с «банановыми республиками», где все ресурсы находятся в руках элитных кланов.

Модель социальной рыночной экономики на Западе иногда ещё называют «обществом двух третей». С таким обществом закономерно связывают стабильность — социальную, экономическую, политическую. Мы же у себя в стране умудрились построить «общество двух третей наоборот». Если в развитых странах две трети населения приходится на средний класс, то в России две трети населения — бедняки.

Россия превращается в общество с зашкаливающим уровнем неравенства, где есть фактически только бедные и богатые, а прослойка среднего класса исчезающе мала. Изза гипертрофированного социального и имущественного расслоения, поляризации общества по уровню благосостояния, доходам и активам граждане всё острее ощущают несправедливость экономической и социальной системы в России. Как прожиточный минимум, так и минимальные пенсии и зарплаты находятся на запредельно низком уровне, на уровне физического выживания (а нередко — и ниже этого уровня). У пятой части работающих доход ниже прожиточного минимума, существует позорный для нашего государства феномен бедности работающих квалифицированных специалистов. Формирование общества без устойчивого класса «среднедоходного» большинства приводит к ситуации, которую лучше всего можно описать термином «неофеодализм» — узкий слой сверхбогатых и основная масса бедных.

В такой модели общества любые призывы к развитию будут отторгаться. Вместо чувства причастности к общему делу, объединяющих общих интересов, атмосферы заинтересованности в конечных результатах совместных усилий она закономерно порождает всеобщее отчуждение, чувство безысходности и бесполезности какой–либо активной жизненной позиции и напряжения воли во имя достижения общенародных целей, которые воспринимаются как иллюзорные.

Радикальное снижение существующего уровня неравенства — императив, непременное условие гармонизации общественных отношений, дальнейшего движения вперёд.

Преодоление гипертрофированного неравенства и курс на модель «социального партнёрства» гарантируют преодоление в обществе взаимной ненависти и классовой розни, решают задачу обеспечения социальной безопасности.

Модель экономики

Оптимальная модель — преимущественно самодостаточная многоукладная экономика с максимально замкнутым воспроизводственным циклом.

Модель открытой экономики, равно как и идею о встраивании в чужие цепочки создания стоимости следует отринуть как ложную и вредную для России. Россия в силу своих размеров (и территории, и набора ресурсов, и численности населения) — одна из немногих стран мира, которая должна в большей мере ориентироваться на квази-автаркию, развитие с опорой на собственные силы. В последние годы эта идея становится всё более актуальной (санкции, пандемия, усиление протекционизма развитых стран, торговые войны и пр.). Делать это надо в рамках развития евразийской интеграции, то есть через создание защищённых, гарантированных рынков сбыта для российских производителей и их партнёров по объединению. Сами рамки евразийской интеграции необходимо значительно раздвинуть за пределы постсоветского пространства, имея в виду включение в объединение других крупных игроков, таких как Иран, Индия, Турция и др.

Россия в последние тридцать лет стремительно теряет свою долю в мировой экономике. Это следствие того, что российская экономика развивается темпами существенно более низкими по сравнению со среднемировыми. Сами эти среднемировые темпы вовсе не являются столь уж высокими — Россия вполне может в течение длительного времени устойчиво обеспечивать свой экономический рост темпами, значительно превосходящими среднемировые.

Для этого необходимо отказаться от навязанных нам догм «вашингтонского консенсуса», от неолиберальных методов экономической политики (бюджетной, денежнокредитной, торговой и т.д.), доказавших свою неэффективность и губительность. Воспользоваться опытом стран Восточной и ЮгоВосточной Азии создания высокоэффективных и динамично развивающихся экономик, вспомнить свой собственный опыт (реформы Менделеева — Витте, опыт ГОЭЛРО, советских первых пятилеток), взвешенно оценить, что из этого опыта может быть успешно применено в современных условиях.

Необходим инициированный государством Большой проект — проект модернизации, структурной перестройки российской экономики, освоения и благоустройства собственной территории.

Необходимо программирование развития на уровне центральной власти на основе стратегического планирования (здесь новые возможности, которые предоставляет цифровизация, технологии BigData и другие, позволяют вывести стратегическое планирование и контроль результатов на совершенно иной качественный уровень), а также раскрепощение инициативы регионов и местных уровней власти через пересмотр налогово-бюджетных принципов в пользу большей региональной самостоятельности.

Необходимо сотрудничество на благо России государства с национально ориентированным отечественным предпринимательством.

Предъявив образ будущего, отвечающего народным чаяниям, и Большой проект развития, государство создаст основу для формирования нового общественного договора и подлинно солидарного общества.

Необходимо оживление политического поля как альтернативы фейкам «технократии». Реально действующие институты и политические партии должны быть средством выражения и проводниками интересов различных социальных групп, а политическое поле и парламент — местом поиска баланса этих интересов. Сегодня конструкция политического пространства в России не выполняет эту функцию.

Главной задачей создания живой, функционирующей политической системы в России должно стать возвращение в политику смыслов. Основная беда нашего времени — его тотальная фальшь. Сам класс современных политиков и политтехнологов деидеологизирован. России нужны партии, которые одновременно могли бы предложить ценностно обоснованную и теоретически проработанную повестку большого масштаба, и вступить в дискуссию о судьбах политических идей (левой, консервативной и либеральной) в современном мире, возникновении новых политических смыслов и новой политической философии.

Вместо бесконечных убого пропагандистских телешоу об Америке и Украине в медийном пространстве были бы куда полезнее дебаты представителей различных политических и общественных сил о решении насущных вопросов развития российской экономики, культуры, социальной сферы.

Российскую политическую систему можно превратить в механизм обратной связи и поиск общественного консенсуса. Цель такого консенсуса — эволюционное развитие и недопущение сценариев стихийного сноса власти в очередной революции. Власть и общество должны научиться общаться в форме здорового диалога, а политическая система и парламент должны быть механизмами этого общения. Так можно будет заключить реально работающий общественный договор между властью, обществом и бизнесом.

Сумеет ли такая система сформироваться в ближайшее время? Если оставаться на позициях реализма, то следует признать, что этого может и не произойти. Желательны, конечно, эволюционные преобразования, но нужно всегда иметь в виду, что законы выживания неумолимы — та система, которая утрачивает способность к необходимым изменениям, сама приводит себя к краху.

Если живое политическое поле в России начнёт формироваться, одной из наиболее нужных сегодня обществу политических сил должна была бы стать партия, представившая новые политические координаты вне право-левого дискурса. Объединяющая консервативные ценности — на основе цивилизационной идентичности, не противодействующие новому, а позволяющие стране и обществу развиваться с учётом имеющегося цивилизационного багажа, — и социальную справедливость в экономическом и социальном устройстве при активной роли как государства, так и отечественного бизнеса.

Поле противоборства – Африка

Борьба за геополитическое влияние на Чёрном континенте обостряется.

Вопреки заявлениям Белого дома о предстоящем сокращении военного присутствия США за рубежом Африканское командование вооружённых сил США (USAFRICOM) рассматривает вопрос об использовании в Тунисе одной из своих бригад содействия силам безопасности. С таким заявлениям выступил в минувшем месяце глава этого командования генерал Стивен Таунсенд. Бригады этого типа (Security Force Assistance Brigades) используются для обучения и подготовки военнослужащих стран-партнёров на их территории. Как видим, Пентагон с Чёрного континента уходить не торопится. Чем это вызвано? Каков геополитический расклад сил на этом континенте? Эти вопросы стали темой беседы нашего обозревателя с известным африканистом доктором исторических наук Василием Филипповым.

– Василий Рудольфович, Африку, как известно, называют континентом больших возможностей и больших вызовов. Что вы скажете по этому поводу?

– Начну с того, что Африку называют по-разному. Сейчас, например, часто говорят про «африканское чудо». Я бы пока поостерёгся так считать. В Африке проживают около 12 процентов населения Земли, а доля Африки в мировом ВВП не превышает 2 процентов. Некоторые страны, действительно, демонстрируют высокие темпы экономического развития. Например, среднегодовые темпы прироста ВВП Экваториальной Гвинеи с начала века достигали иногда 20 процентов, Анголы – 12 процентов, Нигерии – 9 процентов. Такие страны, как Гана, Эфиопия, ­Кот-д’Ивуар, Джибути в последнее время обеспечили прирост ВВП на уровне 7–8 процентов в год. Но это опять же достигается в первую очередь благодаря привлечению огромных внешних заимствований и наращиванию экспорта минерального сырья, в том числе нефти.

В целом экономика африканских стран все ещё строится в основном на производстве сельскохозяйственной продукции. До тех пор, пока на континенте не начнётся промышленная революция, процесс индустриализации, африканцы обречены на бедность.

– В самих африканских странах думают, как преодолеть эту негативную тенденцию?

– Сейчас я не могу назвать ни одной страны континента, где бы не осознавали пагубность и полную бесперспективность сырьевого пути. И все хотели бы порвать с этой печальной традицией. Но опять же это происходит прежде всего путём внешних заимствований. Примечательно, что 40 процентов текущих долговых обязательств африканских стран – это кредиты, полученные от Китайской Народной Республики.

Эфиопия, получив многомиллиардные кредиты от Всемирного банка, Международного валютного фонда, Китая и Франции, приступила к созданию ряда мощных текстильных предприятий. С 2014 года в стране были созданы четыре таких производства. Благодаря налоговым льготам, возможностям инфраструктурных инвестиций и дешевизне рабочей силы, торговые компании, ранее размещавшие производство в Китае и Шри-Ланке, теперь разворачивают в Эфиопии выпуск ряда брендов. В 2020 году планировалось строительство ещё восьми технопарков, но пандемия коронавируса, вероятно, не позволит реализовать эти планы в полном объёме.

– Помимо Эфиопии, какие африканские страны являются наиболее привлекательными для внешних игроков?

– Даже если мы отставим в сторону фактор углеводородов, который всегда привлекал к себе повышенное внимание, то все без исключения. Разумеется, в той или иной степени. Однако многие страны страдают от политической нестабильности, внутренних кровавых конфликтов, коррупции, нищеты и, зачастую, от голода. Но более всего страдают они от эксплуатации их ресурсов высокоразвитыми странами.

Возьмите Демократическую Республику Конго. Страна с богатейшими запасами минерального сырья. На территории республики находится более половины мировых разведанных запасов урана! Есть золото, алмазы, медь, кобальт, нефть и много всего другого. Но вся экономика страны строится на теневом экспорте такого минерала, как танталит, практически все запасы которого сконцентрированы в недрах этой республики и который необходим для производства мобильных телефонов. К нелегальной торговле танталом причастны практически все крупнейшие производители электроники, мафиозные сообщества, коррумпированные чиновники. Они получают баснословные доходы, в то время как на примитивных рудниках используется рабский труд детей и местное население умирает от голода.

Эта страна с богатейшими недрами имеет внешний долг более 5 млрд долларов. Это для неё много. Разумеется, инвестировать в такую «экономику» никто не станет. Капитал ищет места более безопасные, политически стабильные и требует для себя более или менее развитой институциональной структуры. К числу стран, которые сейчас могут рассматриваться как инвестиционно привлекательные на континенте, можно отнести Египет, Эфиопию, Маврикий, Ботсвану, ЮАР, Намибию, Руанду…

– То есть Африка разнолика…

– Безусловно. Я не сторонник универсализаций. Африка – это огромный континент, это 55 стран со своим уникальным историческим и политическим опытом. Это сложнейший конгломерат языков, культур, религий, традиций и хозяйственных укладов. Единственно, что, как мне кажется, характеризует африканцев как континентальную общность – это обострённое чувство справедливости, несколько гипертрофированное чувство национальной гордости. Это легко понять: слишком свежи ещё и болезненны раны, порождённые высокомерным и пренебрежительным отношением к ним во времена колониального господства европейских держав.

– А как вы оцениваете внешние политические влияния на процессы в Африке?

– Интерес к континенту имеют, по сути, все развитые и активно развивающиеся экономики мира. Прежде всего интерес экономический. На рубеже веков главными торговыми партнёрами африканских государств были США, Китай и Франция. Сегодня же это Китай, затем Индия и США. Франция сместилась на седьмое место. Сохраняют свои позиции Италия, Испания, Великобритания, Германия. Стремятся занять своё место на африканских рынках Бразилия, Южная Корея…

– Получается, Китай выходит в лидеры в Африке.

– Не всё так просто… Бывшие колониальные державы делают всё, чтобы затруднить Пекину дальнейшее продвижение на Чёрный континент. Они, есть основания полагать, причастны к путчам, к реанимации застарелых трайбалистских конфликтов. Заметна рука Парижа по крайней мере его спецслужб.

Проявляются интересы не только традиционных игроков – таких, как Франция, Великобритания, Италия, США. Сегодня Анкара начинает продвигать свои интересы в Африку – с севера в Ливии и с востока – через Судан и Джибути. Появился и ещё один игрок, располагающий финансовыми ресурсами. Это Эр-Рияд. Правда, саудиты пока предпочитают мессианство – строят мечети, религиозные школы. Но тем самым они закладывают камни своего будущего влияния. И, видимо, хотели бы в перспективе взять в Африке то, чего нет в аравийских недрах.

– Так что бывших колониальных держав постепенно вытеснят из Африки…

– Им оттуда не так-то просто уйти. Возьмём опять же Францию. Для неё ядерная энергетика имеет стратегическое значение: она обеспечивает около 75 процентов энергобаланса страны. По мере оскудения собственных источников урана, обеспечение французских компаний этим стратегическим сырьём достигается главным образом за счёт стран Тропической и Центральной Африки. Нигер – один из главных поставщиков урана во Францию. При этом вплоть до последнего времени установленные французами закупочные цены были в 3–4 раза ниже цен на мировом рынке. Они что, всё это так возьмут, да и бросят?

Куда поехал первым делом Макрон после избрания его президентом Франции? Именно в Африку, а не в США, Великобританию или Германию. А те вооружённые конфликты, которые происходили в Тропической Африке в последние годы с участием французских воинских контингентов – это не что иное, как стремление не допустить усиления китайского влияния.

И борьба за Африку будет становиться всё острее. Среди главных игроков останутся США. Разумеется, в Африке у американских компаний есть значительный экономический интерес. Их интересуют в первую очередь углеводороды, а также редкоземы, необходимые для военных и гражданских цифровых технологий. Всё большее значение приобретает импорт кобальта, марганца, хрома. Однако принципиальное значение для Вашингтона имеет не торговый, а военно-стратегический аспект сотрудничества с африканскими странами.

В 2007 году Пентагон создал Африканское объединённое командование (АФРИКОМ) с зоной ответственности, охватывающей территорию 53 стран. АФРИКОМ имеет в своём распоряжении 7500 военнослужащих, которые действуют в большинстве африканских стран. Пентагон ежегодно выделяет миллионы долларов для подготовки военных в ряде стран континента: Гане, Кении, Эфиопии, Сенегале, Ботсване. За последние годы американские военнослужащие принимали участие в спецоперациях на территории 13 африканских государств.

И Франция пока не намерена прекращать в Сахеле операцию «Бархан», официально объявленную миротворческой, а на деле преследующую цель сохранить контроль над урановыми рудниками Нигера и Мали. В этой военной акции задействованы сейчас около 4500 военнослужащих.

Наша справка. Сахель – тропический саванный регион в Африке, который является своеобразным переходом между Сахарой на севере и более плодородными землями на юге. Включает десять стран и около 300 млн населения. Он протянулся от Атлантического океана до Красного моря. С 2014 г. для координации действий государств Сахеля существует международное региональное объединение «Сахельская пятёрка», в которую входят Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чад.

Впрочем, нужно отметить, что в начале нынешнего года Пентагон объявил о своём намерении минимизировать военное присутствие в зоне Сахеля, что соответствует внешнеполитическим установкам Дональда Трампа. АФРИКОМ должен подготовить комплексный план по выводу войск из Сахеля. США планируют покинуть свою военную базу в Нигере, прекратить поддержку Франции в борьбе с радикальными исламистами в Мали, Нигере и Буркина-Фасо.

Впрочем, поживём – увидим. Живём мы с вами в эпоху тектонических перемен, глобальной трансформации. В любом случае, в обозримом будущем геополитическое противостояние на Африканском континенте будет обостряться.

Александр Фролов

США. Тунис. Гана. Африка > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > redstar.ru, 29 июня 2020 > № 3479869 Василий Филиппов

Россия поставила зарубежному заказчику партию высокоточных винтовок ORSIS Т-5000 на сумму более 100 миллионов рублей, сообщили во вторник в пресс-службе Рособоронэкспорта.

"Рособоронэкспорт реализовал контракт на поставку иностранному заказчику партии винтовок ORSIS T-5000 на сумму более 100 миллионов рублей", - говорится в сообщении.

В пресс-службе спецэкспортера отметили, что в 2019 году РОЭ провел более 40 презентаций этих винтовок на международных выставках в Кот-д'Ивуаре, ОАЭ, Германии, Бразилии, Мексике и Вьетнаме, а также на "Армии-2019" и "Интерполитехе".

Винтовка ORSIS Т-5000, на базе которой был создан снайперский комплекс "Точность", - разработка оружейного завода "Промтехнология" (бренд ORSIS). Как заявляет разработчик, это принципиально новое снайперское оружие, которое соответствует всем современным требованиям.

До недавнего времени эта снайперская винтовка выпускалась в двух калибрах: 308 Winchester и 338 Lapua Magnum. Оружие предназначено для антитеррористических и специализированных снайперских подразделений.

Хомс обретает новую жизнь

В учебных заведениях Сирии растёт число желающих выучить русский язык.

В Сирийской Арабской Республике продолжается восстановление экономической и социальной инфраструктуры, что создаёт благоприятные условия для возвращения беженцев. Восстановлено 32 018 жилых домов, 876 образовательных и 181 медицинское учреждение, отремонтировано около 1072 км автомобильных дорог, сообщил на очередном брифинге руководитель российского Центра по примирению враждующих сторон и контролю за перемещением беженцев генерал-майор Алексей Бакин.

Хомс, третий по величине город Сирии, известный до войны как один из наиболее значимых промышленных центров, сегодня стремится обрести новую инфраструктуру. Основные боевые действия здесь завершились ещё в 2014 году, однако последние отряды боевиков были вытеснены правительственными силами только в мае 2017-го. Восстановление города продвигается нелегко, многие улицы всё ещё представляют собой вереницы разрушенных бетонных коробок.

Но перемены всё же заметны – открывают школы, больницы, ремонтируются дороги, в дома возвращаются беженцы. «Хомс сегодня полностью освобождён от боевиков. Как город, так и его пригороды. Всё это благодаря сирийским военнослужащим и нашим друзьям из России», – отметил в беседе с журналистами губернатор провинции Хомс Таляль аль-Барази.

По его словам, власти провинции начали с разминирования местности и расчистки завалов, затем в дома вернули электричество и водоснабжение. Теперь на очереди социальная инфраструктура. «Сейчас занимаемся восстановлением около 200 школ. Через месяц они будут готовы принять учеников», – сообщил губернатор.

В церемонии открытия реконструированного здания школы принял участие руководитель российского ЦПВС генерал-майор Алексей Бакин. «Мы видим, что сирийское правительство прилагает все усилия для восстановления социально значимых объектов: больниц, заводов, рынков, церквей, – сказал он. – Сейчас, находясь в школе, мы убедились лично, что дети готовы к учёбе и хотят учиться. Они хотят стать учителями, врачами, инженерами, защитниками своей родины. И руководство школы всё для этого подготовило».

В обретающий новую жизнь город постепенно возвращаются люди. «6300 семей уже вернулись в Хомс, живут в своих домах. Большинство прибыли из Ливана, куда бежали в годы войны», – говорит губернатор провинции Хомс. Среди главных проблем сейчас – завалы, которые нужно расчищать, а также нехватка промышленного и медицинского оборудования. Но и эти проблемы удастся в конечном счёте разрешить», – уверен он.

Ещё одна новая примета мирного времени в Сирии – рост интереса к русскому языку. Преподаватели практически всех сирийских учебных заведений отмечают увеличение числа местных жителей, желающих его выучить. Сейчас русский изучают в крупнейших университетах страны – в Дамаске, Латакии, Алеппо. Где-то его преподают факультативно, где-то – в рамках основной программы. Элементарный курс русского языка в университете Алеппо, например, занимает пока 63 учебных часа. А столичный университет уже выпустил первый набор профессиональных переводчиков.

«Безусловно, надо всё объяснять на арабском на первом этапе, потому что у них мало лексики, они не знают грамматику вообще… Для наших студентов нет трудностей в произношении русских звуков, потому что много похожих есть в арабском языке», – рассказал журналистам Мустафа Усман, заведующий отделением русского языка факультета иностранных языков университета Алеппо.

Офицеры ЦПВС на днях провели рабочую встречу в районе Аль-Ваха (80 км севернее Дамаска) с командующим группировкой войск «Дамаск», представителями ООН по вопросам организации вывода беженцев из лагеря «Рукбан» и их размещения в лагерях (центрах) временного пребывания. В среду из лагеря «Рукбан» возвратились 463 человека, в том числе 350 женщин и детей. Всего с 23 марта 2019 года лагерь покинули 17 079 человек.

Процессу стабилизации и невоенному разрешению конфликта в Сирии по-прежнему не способствует позиция администрации США. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с министром иностранных дел Республики Кот-д’Ивуар М. Амон-Тано в среду в Москве отметил, что очень тревожит «позиция США и их ближайших союзников в отношении того, что происходит в Идлибе, постоянные попытки нагнетать атмосферу, требовать не заниматься выполнением подписанного Россией и Турцией меморандума, который предполагает искоренение в Идлибе террористической угрозы. Всё это очень напоминает политику, проводимую администрацией Обамы в Сирии, которая включала в себя негативный элемент – всеми силами не трогать «Джебхат ан-Нусру»*. Мы сейчас наблюдаем то же самое в отношении Идлиба».

«У нас есть основания полагать, – продолжил глава МИД России, что эта политика отражает желание США сохранить «Джебхат ан-Нусру», де-факто перевести её из террористической структуры в процесс политического урегулирования и сделать одним из участников этого процесса, что является миной замедленного действия. США уже не раз пытались использовать террористов для достижения своих политических и сиюминутных геополитических целей. Так, после афганских событий появилась «Аль-Каида»*, после вторжения в Ирак – ИГИЛ*. В контексте сирийских событий «Аль-Каида» частично мимикрировала в «Джебхат ан-Нусру», которая продолжает менять вывески, но её суть от этого не меняется.

Сергей Лавров затронул также тему американского военного присутствия на северо-востоке Сирии. «На восточном берегу Евфрата в силу действий США, продиктованных желанием создать там квазигосударственное образование с опорой на курдов, нарастают очень острые противоречия между курдами и арабскими племенами, которые столетиями живут на этих землях и на чью территорию сейчас американцы заводят курдов и курдские структуры, – сказал министр иностранных дел. – Это серьёзный вопрос, и на него нужно отвечать, потому что с курдской проблемой нельзя так легко обходиться, надо подходить к ней предельно ответственно. Мы пока не видим ответственного подхода со стороны американцев».

США, судя по предпринимаемым ими действиям, не намерены сворачивать своё присутствие в сирийских провинциях, расположенных восточнее реки Евфрат. Происходит лишь частичная замена подразделений регулярной армии отрядами наёмников. Это, заметим, не новая идея. Младший брат министра образования США Бетси Девос, небезызвестный основатель частной военной компании (ЧВК) Blackwater Эрик Принс давно продвигает её. Этот офицер запаса сил специальных операций ВМС после избрания Дональда Трампа президентом предложил ему сделать ставку в «горячих точках» на использование ЧВК, а не вооружённых сил. Так, он считал целесообразным и «более рентабельным» направить в Афганистан 5–6 тысяч наёмников, которые обучили бы местную армию и вместе с ней восстановили бы полный контроль над территорией страны.

В окружении Трампа есть ещё один лоббист ЧВК – Стивен Файнберг, который в мае прошлого года занял должность председателя PIAB (президентского консультативного совета по разведке). Известно, что он являлся одним из основателей в 1992 году инвестиционной компании Cerberus Capital Management, которая владеет крупной ЧВК Dyn Corp. International.

На брифинге официального представителя МИД России в среду было заявлено, что «по поступающей информации, командование вооружённых сил США в связи с планируемым сокращением своего контингента на территории Сирийской Арабской Республики увеличивает численность действующих в северных и северо-восточных районах страны сотрудников частных военных компаний. Сообщается, что численность персонала ЧВК в Сирии превышает 4 тысяч человек. При этом отмечается, что только во второй половине июня в страну уже прибыли 540 человек, в том числе 70 представителей командного и инструкторского состава. Наёмников перебрасывают на автомобилях группами по 12–16 человек».

По словам Марии Захаровой, «основными задачами ЧВК являются подготовка лояльных Вашингтону боевых отрядов, а также охрана объектов нефтегазовой инфраструктуры, обеспечение безопасности». «Наверное, этому не стоило бы отдельно уделять внимание, если бы не одно «но»: деятельностью ЧВК руководит Объединённое центральное командование вооружённых сил США, – подчеркнула она. – Хорошо известно, какими «подвигами» запомнились сотрудники американских ЧВК, например в Ираке. Это из недавних примеров. С тех пор вряд ли в рядах этих американских «солдат удачи» произошли кардинальные изменения. Ещё более одиозным фактом является то, что американские наёмники будут находиться на территории Сирии незаконно, в нарушение всех международных норм и правил».

* * *

Телефонный разговор с Эммануэлем Макроном

По инициативе французской стороны состоялся обстоятельный телефонный разговор Президента РФ Владимира Путина с президентом Франции Эммануэлем Макроном, сообщила 18 июля пресс-служба главы российского государства. Обсуждено положение дел, сложившееся после выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы (СВПД). С обеих сторон подчёркнуто, что СВПД является важным фактором обеспечения безопасности на Ближнем Востоке и поддержания режима ядерного нераспространения. При обмене мнениями об обстановке в Сирии акцентировано принципиальное значение достижения политического урегулирования и преодоления последствий вооружённого конфликта. В ходе беседы рассмотрены перспективы разрешения внутриукраинского конфликта. Выражена готовность активизировать совместную работу на этом направлении, в том числе в рамках «нормандского формата».

* * *

Reuters попалось на фейке

«Распространяемая информация британского информационного агентства Reuters о якобы участии в боевых действиях российских «сухопутных войск» и «специальных подразделений» в провинции Идлиб (Сирия) – очередной фейк, заявили в Министерстве обороны России и подчеркнули: никаких российских «сухопутных войск» в Сирии не было и нет». Как пояснили в российском военном ведомстве, «в соответствии с российско-турецкими договорённостями по периметру зоны деэскалации Идлиб размещены только наблюдательные посты российской военной полиции, осуществляющие совместно с турецкими коллегами контроль за соблюдением режима прекращения огня».

Николай Пальчиков, «Красная звезда»

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Республики Кот-д’Ивуар М.Амон-Тано, Москва, 17 июля 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели содержательные переговоры с Министром иностранных дел Кот-д’Ивуара М.Амон-Тано.

Отношения между нашими странами традиционно дружественные, развиваются на принципах равноправия, взаимного уважения и учета интересов друг друга.

Мы чётко подтвердили взаимную заинтересованность в дальнейшем углублении и наращивании двусторонних связей, прежде всего, в торгово-экономической и гуманитарной сферах. Договорились предпринять дополнительные шаги по проработке перспективных проектов в сферах энергетики, развития инфраструктуры и, особенно, сельского хозяйства, которые составляют основу экономики Кот-д’Ивуара. В этих целях условились поощрять деловые круги к налаживанию прямых контактов, шире задействовать возможности предпринимательских объединений, в первую очередь, торгово-промышленных палат двух стран.

В этой связи мы отметили, что недавнее участие делегации Кот-д’Ивуара в Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ) было весьма полезным. Договорились продолжать оказывать содействие ивуарской стороне в подготовке квалифицированных кадров в российских образовательных учреждениях. На ближайший учебный год квота для студентов из Кот-д’Ивуара была увеличена и составит 60 человек.

Отметили также хорошие перспективы в сфере военно-технического сотрудничества. Есть интерес наших ивуарских друзей в укреплении своей обороноспособности. В этом смысле было полезным участие делегации Кот-д’Ивуара в недавно прошедшем в подмосковной Кубинке международном форуме «Армия-2019».

При обсуждении международных и региональных проблем отметили близость наших подходов, в том числе относительно необходимости для всех стран уважать базовые принципы международного права, закреплённые в Уставе ООН и, прежде всего, уважать право народов самостоятельно определять модели своего политического и социально-экономического развития.

Как вам известно, Кот-д’Ивуар является сейчас непостоянным членом СБ ООН. Мы подробно обсудили наше взаимодействие на этой площадке и в целом в ООН, а также в других многосторонних форматах.

Прежде всего говорили о необходимости преодолевать конфликты, которые, к сожалению, сохраняются на африканском континенте. Россия исходит из того, что решение таких конфликтов должно принадлежать самим африканским странам, организациям, которые функционируют на континенте, а международное сообщество должно оказывать всяческую поддержку тем договорённостям, которые будут достигаться сторонами конфликтов в Африке при содействии своих соседей.

Мы выразили признательность нашим коллегам из Кот-д’Ивуара за поддержку российских инициатив о недопущении вывода оружия в космос, по международной информационной безопасности, недопустимости героизации нацизма. Отмечу, что в прошлом году Кот-д’Ивуар был соавтором резолюции по недопустимости героизации нацизма. Мы это весьма ценим.

Говорили о тех угрозах, которые создают международный терроризм и все связанные с этим преступные процессы. Обсуждали необходимость пресечь подпитку терроризма во всех её проявлениях, начиная от идеологической до контрабанды оружия, включая использование наркобизнеса для финансирования террористической деятельности.

У нас есть понимание о необходимости продвигать реформу ООН, включая реформу СБ ООН. Мы подтвердили свою позицию, которая заключается в том, что главной задачей этой реформы должно быть безусловное обеспечение повышения представленности развивающихся стран Азии, Африки и Латинской Америки.

В заключение отмечу, что мы подробно поговорили о подготовке предстоящего в Сочи в октябре этого года саммита «Россия-Африка». Это первый в истории подобный саммит. Ему будет предшествовать экономический форум. Мы рассчитываем, что эти события станут важной вехой для развития всего комплекса российско-африканских связей и будут формировать дальнейшее направление нашего партнёрства с этим важным континентом.

Я весьма удовлетворён итогами переговоров. Уверен, что они позволят продвигать наше взаимодействие в самых разных областях успешно и более эффективно.

Вопрос: В октябре в Сочи пройдет первый саммит «Россия-Африка». Россия хочет по-новому позиционировать себя в Африке. Поддержка Сирии принесла свои плоды и позволила бороться с ИГИЛ. Стоит ли ожидать того, что Россия будет активнее действовать на африканском направлении, а отношения со странами Африки выйдут на качественно иной уровень?

С.В.Лавров: Россия помогает сирийскому правительству в борьбе с терроризмом и уже достигнуты реальные результаты. В частности, проект создания игиловского халифата точно сорван, хотя игиловские отряды продолжают функционировать, вербовать сторонников, рассылать своих эмиссаров по соседним и даже отдаленным странам, от этого страдает и африканский континент. Мы сегодня подробно говорили об этом.

«Аш-Шабаб», «Боко Харам», «Аль-Каида» в Магрибе – все это проявления нарастания террористической активности на африканском континенте, причем эти террористические структуры начинают все более активно взаимодействовать между собой, координируя свои злонамеренные планы. Борьба с этими явлениями имеет очень важное значение, в том числе и для урегулирования разногласий, поскольку в целом ряде конфликтов, будь то Сомали, Мали или Сахаро-Сахельский регион, так или иначе проявляются угрозы со стороны террористических и экстремистских группировок.

Россия, как Вы знаете, продвигает целый ряд инициатив в антитеррористическом русле, включая создание подлинно глобальной коалиции по борьбе с терроризмом без каких-либо двойных стандартов.

В практическом плане наш Национальный антитеррористический комитет (НАК), который действует при ФСБ России, создал и уже достаточно длительное время развивает банк данных, который позволяет отслеживать передвижения иностранных террористов-боевиков. Это очень актуальная задача, потому что они передвигаются из Ирака и Сирии в Ливию, Афганистан, а оттуда – в Центральную Азию, и даже достигают Юго-Восточной Азии. В этом банке данных по иностранным террористам-боевикам уже участвуют порядка 40 спецслужб из 35 стран, включая Интерпол, Контртеррористический комитет СБ ООН, Региональную антитеррористическую структуру Шанхайской организации сотрудничества (РАТС ШОС). Мы активно приглашаем наших африканских друзей присоединиться к этому банку данных.

Еще одна проблема, которая волнует многих, – это сохраняющаяся угроза пиратства, в частности, в Гвинейском заливе. Есть позитивный опыт борьбы с пиратством у берегов Сомали. В свое время была создана контактная группа, которая помогла скоординировать практические действия военно-морских сил России, Китая, Индии и Запада. Это помогло в общих чертах решить проблему пиратства у берегов Сомали. Думаю, этот опыт вполне может быть востребован и для борьбы с подобным явлением в Гвинейском заливе.

Говоря о тех конфликтах, которые сохраняются в Африке, я считаю, Россия вносит значительный склад в содействие их урегулированию, прежде всего, проводя принципиальную линию в том, что решения должны вырабатывать сами африканские страны – я уже не раз об этом говорил, – а международное сообщество, не навязывая им неких рецептов, от которых порой отдает колониальным рецидивом, должно помогать африканцам реализовывать те подходы, которые вырабатываются самими конфликтующими сторонами с участием посредников из различных африканских субрегиональных структур или из Африканского союза.

Во-вторых, мы существенно наращиваем содействие африканцам в сфере подготовки кадров как по гражданским специальностям – ежегодно общее количество стипендий, выделяемых для Африки, возрастает, – так и по специальностям в рамках сотрудничества правоохранительных органов и служб безопасности.

Наши военные высшие учебные заведения также обучают многих представителей африканских стран, помогая им укреплять эффективность и обороноспособность своих вооруженных сил.

Что касается экономического сотрудничества, сейчас общий объем нашей торговли с Африкой превышает 20 млрд долларов. Наверное, это достаточно скромная цифра, если мы будем сравнивать ее с показателями торговли с Африкой такой страны, как, например, Китай, или многих европейских стран. Отмечу, что для нас 20 млрд долларов в прошлом году – это существенное достижение. По крайней мере, по сравнению с 2015 г. это более чем трехкратное увеличение объема торговли. Мы договорились, что будем всячески поддерживать эту динамику.

Ответ на вопрос, хотим ли мы вывести отношения с Африкой на качественно иной уровень – да, хотим. Более того, этот уровень уже начинает формироваться. Уверен, что важнейшим этапом в углублении и обогащении наших партнерских связей станет саммит, который пройдет в Сочи 24 октября нынешнего года.

Вопрос: Ваш коллега, Государственный секретарь США М.Помпео, в своем последнем интервью телеканалу «Фокс ньюз» заявил, что тесное взаимодействие России и Ирана в Сирии повлекло за собой усугубление проблемы беженцев в стране. Кроме того, он назвал это следствием отказа российской стороны выйти вслед за Вашингтоном из СВПД. Как Вы можете прокомментировать подобные заявления?

С.В.Лавров: Не очень понял, какая связь между проблемой беженцев в Сирии и выходом США из СВПД. Отмечу, что никто, кроме самих США, из Плана не выходил. Поэтому затрудняюсь ответить, почему М.Помпео решил таким образом сформулировать мысли, которые в тот момент пришли ему в голову. Наверное, лучше у него поинтересоваться.

Что касается проблемы беженцев, которые, как следует из процитированного Вами заявления М.Помпео, стали гораздо активнее покидать Сирию из-за действий России и Ирана, я не могу понять, откуда у М.Помпео такие сведения. По нашим данным, с июля 2018 г. в Сирию, не считая внутренне перемещенных лиц, которые тоже возвращаются к своим очагам, только из-за границы вернулись более 310 тысяч беженцев, в том числе больше 100 тыс. из Ливана, остальные 210 тыс. – из Иордании.

Этот процесс продолжается ежедневно. Я каждое утро просматриваю данные, которые публикует российский Центр по примирению враждующих сторон на территории САР. Они ежедневно издают подробный информационный бюллетень по всем вопросам, связанным с возвращением беженцев. В день возвращается более тысячи человек, и эта цифра постоянно увеличивается.

Кстати, в этом бюллетене содержится не только статистика о возращении беженцев, но и информация о том, какие меры предпринимаются российской стороной в поддержку действий сирийского правительства по созданию необходимых условий для того, чтобы люди возвращались. Это обеспечение водоснабжением, электричеством, элементарными социальными и образовательными услугами. Это то, к чему мы призываем наших западных партнеров, пекущихся о судьбе беженцев из Сирии, которые находятся на территории стран региона и в некоторых европейских государствах. Мы их призываем обеспечивать нормальные условия для того, чтобы люди возвращались домой. Пока, как Вы знаете, США и Европейский союз занимают предельно идеологизированную позицию, не желая вкладываться в такие проекты на территории, которую контролирует законное правительство САР. В то же время они всячески пытаются обустраивать те территории на восточном берегу Евфрата, которые контролирует оппозиция под приглядом США и их союзников по т.н. антиигиловской коалиции.

Я бы посоветовал нашим коллегам в Вашингтоне больше заниматься не изобретением каких-то несуществующих фактов наподобие того, что беженцы продолжают уходить из Сирии, хотя в реальности все происходит совсем наоборот, а сконцентрироваться на тех проблемах, которые создает их присутствие. На восточном берегу Евфрата в силу действий США, продиктованных желанием создать там квазигосударственное образование с опорой на курдов, нарастают очень острые противоречия между курдами и арабскими племенами, которые столетиями живут на этих землях и на чью территорию сейчас американцы заводят курдов и курдские структуры. Это серьезный вопрос, и на него нужно отвечать, потому что с курдской проблемой нельзя так легко обходиться, надо подходить к ней предельно ответственно. Мы пока не видим ответственного подхода со стороны американцев.

И второе, что очень тревожит, – позиция США и их ближайших союзников в отношении того, что происходит в Идлибе, постоянные попытки нагнетать атмосферу, требовать не заниматься выполнением подписанного Россией и Турцией меморандума, который предполагает искоренение в Идлибе террористической угрозы. Все это очень напоминает политику, проводимую Администрацией Б.Обамы в Сирии, которая включала в себя негативный элемент – всеми силами не трогать «Джабхат-ан-Нусру». Мы сейчас наблюдаем то же самое в отношении Идлиба. У нас есть основания полагать, что эта политика отражает желание США сохранить «Джабхат-ан-Нусру», де-факто перевести ее из террористической структуры в процесс политического урегулирования и сделать одним из участников этого процесса, что является миной замедленного действия.

США уже не раз пытались использовать террористов для достижения своих политических и сиюминутных геополитических целей. Так, после афганских событий появилась «Аль-Каида», после вторжения в Ирак – ИГИЛ. В контексте сирийских событий «Аль-Каида» частично мимикрировала в «Джабхат-ан-Нусру», которая продолжает менять вывески, но ее суть от этого меняется. Надеюсь, что американские коллеги сделают правильные выводы из печального опыта своей геополитической инженерии в этом регионе.

Вопрос: Можно ли считать последнее заявление Верховного представителя Европейского союза по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини о том, что альтернативы СВПД по Ирану не существует, а также о намерении развивать систему платежей INSTEX в обход американских санкций первым шагом к спасению иранской ядерной сделки? Приведет ли давление Вашингтона к окончательному провалу?

С.В.Лавров: Альтернативы СВПД нет. Думаю, что никого в этом убеждать не надо. То, что американские коллеги считают иначе, не меняет объективного факта и реальности. Практически весь мир считает этот План важнейшим достижением последнего десятилетия, в том числе и с точки зрения укрепления режима нераспространения. Разрушать эту договоренность весьма опасно. Мы стремимся сделать все, чтобы этого не произошло.

Кстати, когда в ответ на запрет со стороны США на покупку иранской нефти и вывоз из Ирана низкообогащенного урана и тяжелой воды сверх тех лимитов, которые обозначены в СВПД, Иран сказал, что он все-таки будет отказываться от части своих добровольных обязательств (что в полной мере вписывается в логику верификационных механизмов самого Всеобъемлющего плана действий), США стали требовать, чтобы Иран вернулся к выполнению своих обязательств по СВПД. Такие же заявления делал и Израиль. Но если США и Израиль, которые заявили, что СВПД – это плохая сделка, сейчас требуют от Ирана выполнять его обязательства по СВПД, значит, они все-таки признают его легитимность. Поэтому прежде чем делать какие-то заявления со стороны США и тех, кто хочет их поддержать, нужно определиться с их позицией. Если это сделка плохая, и США не хотят ее выполнять, значит, ее не существует. Пусть никто никому не предъявляет претензии. Если же требуют от Ирана ее выполнять, значит, США признают ее правомочность и легитимность.

Нашим европейским коллегам важно также занять ясную и четкую позицию. Да, они говорят, что хотят спасти эту сделку, но адресуют свои призывы прежде всего к Ирану. В обстоятельствах, когда США сами ничего не делают и запрещают остальным сотрудничать с Ираном, а ЕС не выполняет своих обязательств в полной мере, требовать от одного Ирана спасти ситуацию как-то не очень получается.

Создав INSTEX – механизм, который позволяет обслуживать транзакции, Евросоюз сделал важный и правильный шаг. К сожалению, пока INSTEX может обслуживать только гуманитарные поставки – продовольствие, медикаменты, что США и так не запрещают.

Встречался позавчера с Главой Представительства ЕС в России М.Эдерером. Пока по этому каналу прошли платежи на несколько миллионов долларов. Это ничто по сравнению с теми обязательствами, которые были взяты партнерами Ирана в рамках СВПД. Они предполагают беспрепятственную закупку иранской нефти и беспрепятственный перевод платежей за поставки этого энергоносителя.

Я слышал, что наши европейские коллеги сейчас говорят, что их совесть чиста, они сделали все, что могли, и теперь Россия и Китай должны убедить Иран, чтобы он не выходил за рамки своих обязательств. По договорённости он должен обогащать уран только до определенного процента и накапливать его на своей территории в пределах 300 кг, а избыточные объемы ему разрешалось вывозить за границу, что и происходило до недавнего времени. Это была ключевая часть договорённости, поскольку из принципиальных соображений Иран хотел обеспечить себе право на технологии обогащения урана. Это абсолютно неотъемлемое право любого государства-участника Договора о нераспространении ядерного оружия. То, что это было сделано частью договорённости, было ключевым элементом достигнутого компромисса. Когда США, по сути дела, запретили всем выполнять резолюцию СБ ООН, не очень справедливо показывать пальцем на Иран и говорить, что теперь все зависит от него, а они создали механизм INSTEX, и теперь от них ничего не требуется делать.

Мы продолжаем диалог с европейской «тройкой», китайскими друзьями, Ираном. Планируется созвать Совместную комиссию участников СВПД, разумеется, без США. Будем добиваться, чтобы были найдены не символические, а реальные пути обеспечения Ирану тех экономических благ, которые являются неотъемлемой частью этой, как сейчас принято говорить, «сделки».

Россия. Кот д'Ивуар > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 июля 2019 > № 3075107 Сергей Лавров

Другая реальность: Россия отклонила заявление Совбеза по Идлибу

Почему Россия заблокировала заявление СБ ООН по Идлибу

Лидия Мисник

Искажение реальной ситуации в подконтрольной незаконным формированиям сирийской провинции Идлиб стало причиной того, что российская сторона заблокировала подготовленное рядом стран заявление СБ ООН по гуманитарному положению в Сирии. В России подчеркнули, что для начала изучения каких-либо документов западные государства сначала должны признать, что на данный момент в зоне деэскалации орудует запрещенная в России террористическая группировка.

Россия заблокировала заявление СБ ООН по гуманитарному положению в Сирии, заявил заместитель постпреда России при ООН Владимир Сафронков. Он объяснил это тем, что подготовленные Германией, Бельгией и Кувейтом материалы для прессы искажали реальную ситуацию в сирийской провинции.

Российская сторона разъяснила западным коллегам, что российско-турецкий меморандум по итогам переговоров в Сочи содержит ряд исключений в разделе борьбы с терроризмом, сообщил Сафронков. В частности меры деконфликтинга и деэскалации не касаются борьбы с терроризмом, напомнил он.

Дипломат подчеркнул, что перед началом изучений каких-либо документов западные партнеры сначала должны признать, что в Идлибе «хозяйничает» запрещенная в России террористическая группировка «Джабхат ан-Нусра».

По словам заместителя российского постпреда, с американскими коллегами на данный момент «ведутся разговоры» по профессиональным, военным, политическим каналам, в ходе которых стороны «обсуждают ситуацию с фактами и картами на руках, понимают оперативную ситуацию на сирийском театре».

«Наш акцент на том, что суверенитет, целостность и независимость Сирии нужно соблюдать не на словах, а на деле», — резюмировал Сафронков.

По итогам заседания Совбеза в совместном заявлении 11 государств: Великобритании, Германии, Франции, США, Экваториальной Гвинеи, Польши, Перу, Бельгии, Кот-д'Ивуара, Кувейта и Доминиканской Республики — была выражена «глубокая обеспокоенность из-за возможной гуманитарной катастрофы» в случае полномасштабной военной операции в Идлибской зоне деэскалации.

«Мы настоятельно призываем все стороны соблюдать нормы международного гуманитарного права и защищать гражданских. Мы настоятельно призываем заинтересованные стороны полностью соблюдать договоренности о прекращении огня в рамках подписанного меморандума от 17 сентября 2018 года», — отметили в документе.

Западные страны также осудили нападения на объекты социальной инфраструктуры и гибель людей. Их обеспокоенность вызвали сообщения о более чем 150 тыс. беженцев.

Идлиб на сегодняшний день является последним оплотом террористов и незаконных вооруженных бандформирований в Сирии. По данным российского Генштаба, боевики запрещенной в России «ан-Нусры» контролируют большую часть этой зоны деэскалации.

С начала мая со стороны находящихся в Идлибе боевиков участились случаи нарушения перемирия. К тому же боевики регулярно совершают попытки обстрела российской авиабазы «Хмеймим» из реактивных систем залпового огня.

«Российскими зенитными комплексами «Панцирь-М» и «Тор-М1» было сбито 27 реактивных снарядов, ни один снаряд на территорию базы не упал», — указывали в заявлении Центра по примирению враждующих сторон в САР. В частности, о попытке боевиков напасть на «Хмеймим» 6 мая сообщил руководитель этого центра Виктор Купчишин.

После этого глава российского МИД Сергей Лавров заявил о необходимости выведения террористов из Идлиба.

«Вы знаете, какая ситуация в Идлибе, где окопалась «Джебхат ан-Нусра» (организация запрещена в России) под новым названием «Хаят Тахрир аш-Шам» [террористическая организация, также запрещенная в России], которая не просто там контролирует обстановку, но и осуществляет оттуда обстрелы и позиций сирийской армии, и населенных пунктов. Вот недавно была обстреляна российская военная-воздушная база «Хмеймим». Конечно же, они получили ответ и будут получать ответ. Но это гнездо террористов надо выкорчевывать», — подчеркнул министр на пресс-конференции по итогам встречи с иранским коллегой Мохаммадом Джавадом Зарифом.

В свою очередь, замглавы МИД РФ Сергей Вершинин отметил, что российская сторона совместно с сирийскими правительственным войсками и в координации с Турцией будет реагировать «на вылазки террористов».

Договор о создании демилитаризованной буферной зоны в Идлибе шириной 20 км в сентябре 2018 года подписали Москва и Анкара.

Эту территорию должны были покинуть как вооруженные боевики, так и сирийские правительственные войска. Ответственность за стабилизацию обстановки в регионе взяла на себя турецкая сторона.

В телефонном разговоре Сергея Лаврова с его турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу была подчеркнута важность координации совместных усилий для реализации меморандума о стабилизации обстановки в Идлибской зоне деэскалации и борьбы c террористической угрозой на основе принципов суверенитета и территориальной целостности Сирии.

«Подтвержден обоюдный настрой на дальнейшую работу в рамках астанинского формата в интересах активизации процесса политического урегулирования в соответствии с положениями резолюции 2254 СБ ООН и решениями Конгресса сирийского национального диалога», — отметили в сообщении российского внешнеполитического ведомства.

Дмитрий Шугаев: Россия нашла способы привлечения новых партнеров по ВТС

В конце августа в России пройдет Международный военно-технический форум "Армия-2018", ставший в последние годы крупнейшей российской площадкой, где демонстрируются натурные образцы вооружений и военной техники, а также заключаются контракты как с российскими силовыми структурами, так и с зарубежными партнерами.

В преддверии этого мероприятия директор Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Дмитрий Шугаев в интервью обозревателю РИА Новости Алексею Паньшину рассказал о новинках отечественной оборонки, которые будут представлены на форуме, новых партнерах России по ВТС и способах их привлечения в условиях санкций, а также раскрыл подробности переговоров с Индией по системам С-400.

- Дмитрий Евгеньевич, на прошлом форуме было подписано контрактов по линии ВТС на общую сумму порядка 300 миллионов долларов. На что рассчитываете в этом году?

— Прежде всего хочу сказать, что форум действительно стал крупнейшей в России площадкой для демонстрации военной техники. Более того, наверное, не будет преувеличением сказать, что он завоевал большую популярность и в мире в целом. На сегодняшний день уже более тысячи организаций подтвердили участие в этом мероприятии. Цифра, касающаяся количества экспонатов, тоже впечатляет — порядка 26 тысяч, что почти в два раза больше, чем в прошлом году.

Интерес со стороны партнеров к форуму "Армия-2018" растет. Эта площадка очень плотно используется нами, чтобы проводить переговоры по линии ВТС. В этом году запланировано значительное количество мероприятий официального характера. Речь идет прежде всего о межправительственных комиссиях, которые мы приурочили к этому форуму. Такие комиссии пройдут с Египтом, Узбекистаном, Туркменистаном, Ботсваной. Кроме того, будет подписано несколько межправсоглашений, коммерческих документов. Но пока форум не начался, я бы не хотел раскрывать все подробности.

- Какие новейшие и наиболее популярные экспортные образцы российской военной техники будут демонстрировать иностранцам на форуме в этом году?

— Мы сегодня имеем оружие, которое реально в боевых условиях показало свою эффективность, и это поспособствовало росту интереса к нему со стороны наших иностранных партнеров. Задолго до форума мы стали получать обращения от иностранных делегаций с просьбой ознакомиться с возможностями той или иной продукции военного назначения в рамках предстоящего форума. В частности, намечены несколько демонстрационных полетов на самолетах Су-30 и Су-34 с участием иностранных пилотов, в частности из Иордании.

На форуме будут также представлены самолеты Су-35, Як-130, самые востребованные современные ударные вертолеты Ка-52 и Ми-28, которые работают в любое время суток, в сложных метеоусловиях. Нельзя не сказать про систему С-400, аналогов которой в мире нет. Сравнение С-400 с другими системами ПВО, как, например, Patriot, в принципе некорректны, так как наш комплекс способен работать в намного большем диапазоне и позволяет создать реальный щит против практически всех воздушных целей. Конечно, будет показан и "Панцирь-С1", который используется, в частности, для защиты тех же "четырехсоток".

Не могу не сказать про новейшие "Бук-М3" и "Тор-Э2", которые совсем недавно получили паспорта экспортного облика и теперь могут продвигаться на экспорт. Для наших партнеров немаловажно, что все эти системы могут быть интегрированы в единый контур противовоздушной обороны. Это большое преимущество России в данном сегменте рынка вооружений: мало кто, кроме нас, сегодня может предложить такие комплексные решения. Новинки наверняка привлекут внимание потенциальных заказчиков. Я не сомневаюсь, что на форуме нам будут задавать много вопросов, в хорошем смысле этого слова, по данным комплексам ПВО.

- Сколько иностранных компаний и делегаций планируется в этом году на "Армии-2018"? Из каких стран?

— Как я уже сказал, в форуме будут участвовать порядка тысячи организаций. Что касается иностранцев, то это 84 организации из 18 стран, и это также превосходит показатели прошлого года. Важно отметить, что в этом году на форуме будет 8 национальных экспозиций из Армении, Белоруссии, Индии, Казахстана, Китая, Пакистана, Словакии, Турции. Из иностранных делегаций свое участие подтвердили эксперты, представители военных ведомств и военные атташе из 96 государств, причем порядка 20 стран будут представлены министрами обороны и столько же заместителями министра и начальниками генеральных штабов. Своих представителей отправили на форум в том числе Германия и Испания. Они будут участвовать на том уровне, на котором им, очевидно, разрешили, хотя, возможно, они хотели бы и шире. Впервые на "Армии-2018" выступит с показательным полетом пилотажная группа ВВС НОАК "1 августа". Названные мной цифры лишь подтверждают масштабы выставки, и, конечно, на этом фоне аргументы о якобы существующей изоляции России не выдерживают никакой критики.

- Что можно сказать о новых партнерах России по ВТС? Есть ли они? Какие регионы сейчас в приоритете?

— Говорить о том, что у нас есть приоритеты, это по меньшей мере не очень корректно. У нас нет вторых ролей, мы общаемся с партнерами абсолютно на равных, и они все у нас в приоритете. Особенно на фоне того, что, несмотря на практически неприкрытое давление стран Запада, все-таки здравый смысл и прагматизм торжествуют и многие страны по-прежнему делают выбор в пользу проверенного российского оружия. Мы стремимся этот диалог и уровень отношений поддерживать. Есть страны, которые закупают нашу технику регулярно и в значительных объемах, в их числе Китай, Индия, Египет, страны Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии. Но нельзя также не сказать о странах ОДКБ, отношения с которыми носят стратегический характер, и мы прекрасно осознаем, что должны этому сотрудничеству уделять внимание.

Есть, конечно, новые и перспективные партнеры. Прежде всего это те страны, которые видят результаты хотя и вынужденного, но весьма успешного применения наших вооружений в ходе контртеррористической операции в Сирии. В связи с обострением политической обстановки интерес к нашей технике растет, особенно в ближневосточном регионе. Это такие государства, как, например, Катар, с которым недавно подписано межправительственное соглашение по ВТС. Королевство Марокко также проявляет интерес к нашим вооружениям, Бахрейн с нами активно сотрудничает, с ним, кстати, в этом году проведено первое заседание межправительственной комиссии по ВТС. Среди новых партнеров вне ближневосточного региона могу назвать Филиппины, отношения с которыми находятся на старте, но мы рассчитываем на расширение сотрудничества. Нельзя не упомянуть страны Африки, в частности, Анголу, Эфиопию, Танзанию, Нигерию, Кению, Мозамбик, Экваториальную Гвинею. В частности, на форуме планируем подписать соглашение о ВТС со Сьерра-Леоне, что тоже является шагом вперед с точки зрения укрепления сотрудничества со странами этого региона.

- Меняется ли география поставок российских вооружений в условиях давления Запада?

— География у нас достаточно стабильная, если она и меняется, то происходит это не резко, что само по себе хороший показатель. Процентные соотношения от года к году могут немного меняться. По состоянию на данный момент на страны Северной Африки и АТР, включая Индию и Китай, приходится по трети нашего портфеля заказов. На страны Ближнего Востока и Аравийского полуострова вместе порядка 20 процентов, на Африку южнее Сахары около 10, на страны СНГ — 5 процентов.

- Возвращаясь к прошлому форуму, на нем было объявлено о подписании межправсоглашения о ВТС с Нигером. Что хочет покупать у нас эта страна? Какая конкретная работа велась с партнерами в течение года? Когда можно ожидать подписанных соглашений/контрактов?

— Мы готовы оказать этой стране всяческое содействие в вопросах оснащения национальных вооруженных сил, провести освидетельствование и организовать ремонт уже имеющейся техники российского и советского производства. Проведена серьезная работа по реализации договоренностей, которые у нас есть по поставке российских вертолетов. Сегодня на повестке дня рассмотрение интересующих их тем по авиационной тематике, в области приобретения стрелкового оружия, в том числе гранатометов и боеприпасов к ним. Поверьте, год это не очень большой промежуток времени в масштабах ВТС, поэтому для реализации всех намеченных планов нужно набраться терпения. Мы ведем с партнерами активную работу, и уверен, что выйдем на хороший результат.

- Традиционно сильные стороны российского оружия — эффективность, надежность в эксплуатации и стоимость в сравнении с конкурентами. Насколько эти параметры помогают продавать технику в непростых для России внешнеэкономических условиях или сегодня приходится дополнительно привлекать покупателей другими способами?

— Наши партнеры подтверждают, что российская техника действительно отличается надежностью, неприхотливостью, высокой ремонтопригодностью, что тоже очень важно. Не случайно все больше стран стремятся покупать именно ту технику, которая прошла боевое крещение и имеет опыт боевого применения. Одновременно с этим мы не стоим на месте и работаем по новым направлениям — создаем робототехнику, беспилотники, оружие нелетального действия, средства радиоэлектронной борьбы и так далее. В частности, на этом форуме будет представлен первый в России беспилотник большой продолжительности полета "Орион-Э", предназначенный для выполнения воздушной разведки в любых погодных условиях. Он работает надежно, продолжительность его полета 24 часа, взлетная масса достигает тонны, сделан полностью из композитов. К этому беспилотнику проявляют интерес наши инозаказчики, к слову говоря, мы уже получили первую заявку от одной из ближневосточных стран. Это говорит о том, что мы находимся в тренде и стараемся занимать новые и перспективные ниши оружейного рынка.

- Раскрывать алгоритм поиска новых партнеров и методы продвижения отечественной ПВН за рубеж — значит лишать себя конкурентных преимуществ, но тем не менее уже неоднократно говорилось и про возможность расплачиваться за технику в национальных валютах, и про встречную торговлю, и про скидки партнерам. Есть ли еще какие-то интересные способы, к которым вы прибегаете, чтобы сохранить объемы продаж военной техники?

— Я скажу так: чудес, конечно, не бывает, так или иначе методы всем известны, я хотел бы акцентировать внимание на другом. Сегодня к основной валюте расчетов по экспортным контрактам — доллару США — очень много вопросов. В первую очередь — насколько надежна эта денежная единица. Происходящее в мире говорит о том, что доллар нестабилен, поэтому нет никакой уверенности в том, что с ним будет завтра. Вся эта ситуация вкупе с санкциями, вводимыми против нас и наших партнеров, заставляет задуматься о необходимости поиска других способов расчета. Ведь ВТС — это та же экономика. Переход на национальные валюты — вопрос фактически решенный, только нужно понимать, в каких объемах его можно осуществлять. В целом мы сегодня говорим о диверсифицированном подходе к партнерству, тем более что многие государства стремятся создавать собственные производства, покупать не конечный продукт, а технологии. Таким образом, наше взаимодействие выходит на стадию индустриального партнерства. Мы готовы к обсуждению любых форм сотрудничества, готовы к предоставлению льгот, широко используем систему кредитования. Однако важно, чтобы эти формы были взаимовыгодны.

- Сказывается ли как-то на экспорте вооружений отказ России от участия в ряде зарубежных выставок, в частности в Фарнборо? Планируется ли и дальше сокращать российское участие в подобных мероприятиях. Несет ли такая смена географии выставочной деятельности угрозу имиджевых потерь?

— Конечно, такие выставки, как "Фарнборо", имеют давнюю историю, мы никогда их не игнорировали, но сегодня из-за известных весьма недружественных действий некоторых западных стран мы вынуждены ограничить свое участие в этих мероприятиях. Мы понимаем, что должны сконцентрироваться на других регионах, где выставки, пускай пока не такие крупные, но уже набирают обороты. Так, например, в прошлом году мы участвовали в выставке в Республике Кот-д'Ивуар, в Мексике, в Бахрейне, в Колумбии. Начинаем осваивать новые площадки, которые, по нашему мнению, будут развиваться. В декабре этого года в Каире состоится оружейная выставка, в которой мы планируем принять участие, на Филиппинах будет в сентябре подобное мероприятие. Мы не стали замыкаться и обижаться, это не в наших интересах. Ну не будет нашего участия на "Фарнборо" или где-то еще не по нашей вине, мы найдем другие выставки. В этой связи наш форум "Армия-2018" приобретает все большее значение, тем более что к нам едут, мы двери открыли для всех. Сегодня наша, российская, выставка становится одной из наиболее зрелищных и ключевых, поэтому если подводить какой-то итог, то ничего мы не теряем.

Российская техника на выставке вооружений "ArmHiTec-2018"

- Как прошло для России первое полугодие 2018 года? Выдерживаются ли графики поставок законтрактованной техники? На какую сумму уже продали оружия? Каков портфель заказов?

— Наверное, начну с последнего вопроса. Наш портфель заказов держится в среднем на уровне более 45 миллиардов, а это один из самых важных показателей. Если он стабилен, то это говорит о том, что по мере исполнения существующих контрактов заключаются новые, то есть идет постоянная и плодотворная работа. Что касается итогов первого полугодия, то я могу сказать, что мы находимся в графике и даже его немного опережаем. Это свидетельствует о том, что, вопреки всем санкционным воздействиям, мы являемся надежным партнером и свои обязательства перед партнерами полностью исполняем.

- Давайте немного поговорим о конкретике. Индия. Наш давний партнер по ВТС. Сейчас с ним ведутся переговоры по разным направлениям, но хотелось бы внести ясность в некоторые из процессов. В частности, когда все же будет заключен контракт на поставку ЗРС С-400 и строительство фрегатов проекта 11356?

— Индия сегодня, несомненно, находится под сильным прессингом. Несмотря на то, что ее внесли в список стран, которые якобы не будут подвергаться санкциям, давление все равно продолжается. Что касается "четырехсотки", то у нас уже подготовлена вся база, чтобы этот контракт подписать. Все основные технические и коммерческие аспекты согласованы, и я думаю, что мы близки к тому, чтобы это произошло. Оба контракта до конца года мы надеемся с нашими индийскими партнерами подписать.

- Как вы оцениваете шансы подписать данные контракты в ходе российско-индийского саммита в октябре?

— Да, это было бы логично и красиво. Тем более октябрь — это уже все-таки ближе к концу года. Мы со своей стороны полностью к этому готовы.

- Проходила информация, что стоимость контракта около 6,5 миллиарда долларов. Правда ли, что в результате переговоров стоимость контракта была существенно снижена?

— Индия для нас партнер стратегический, поэтому мы учитывали пожелания наших партнеров, пошли на уступки, не в ущерб себе, как говорится, но да, мы учли их пожелания в части ценовых вопросов.

- Удалось ли определить форму сотрудничества в рамках проекта по созданию производства автоматов Калашникова сотой серии на территории Индии? Кого из индийских компаний Россия видит в качестве партнера "Калашникова" по данному проекту?

— Мы предварительно договорились, что это будет совместное предприятие (СП). Предполагается участие Рособоронэкспорта и "Калашникова" в этой истории. Мы готовы работать как с государственной, так и с частной компанией, которую выберет Индия. Абсолютно уверены, что потребность в этих автоматах целесообразно удовлетворить именно с помощью СП. Это позволит не только в короткие сроки получить данный вид стрелкового оружия в необходимом для Индии количестве, но и в перспективе продавать этот вид современного оружия в третьи страны. Такая возможность не исключается.

- Индия сегодня планирует наращивать сотрудничество в области обороны в рамках парадигмы "Делай в Индии"? Получила ли Россия список уполномоченных индийских компаний и что вообще означает этот перечень? Понятна ли российским производителям схема будущего сотрудничества?

— Мы поддерживаем эту инициативу. Этот принцип давно реализуется нашими странами. За годы сотрудничества с помощью нашей страны Индия успешно освоила производство не одного наименования высокотехнологичных образцов ПВН. Однако до этого мы сотрудничали только с государственными компаниями. Программа "Делай в Индии" предполагает широкое привлечение индийских частных компаний. Да, мы действительно получили от индийской стороны перечень компаний, с которыми можно осуществлять сотрудничество, они именуются стратегическими партнерами министерства обороны. С рядом этих компаний мы уже работаем, но перед тем, как начинать реализацию проекта по созданию СП, любому инвестору нужны гарантии заказчика, в данном случае это Минобороны Индии. Если министерство обороны Индии постарается обеспечить так называемые якорные или твердые заказы, тогда эта сфера будет действительно привлекательной для российских субъектов ВТС.

- Правда ли, что Индия отказалась от проекта FGFA?

— Он пока заморожен. Но надеемся, что мы еще вернемся к диалогу по истребителю пятого поколения. К слову, наш самолет пятого поколения

Су-57 совершит демонстрационные полеты на "Армии-2018", уверен, вызовет большой интерес и станет предметом внимания многих иностранных партнеров.

- Еще одна интересная тема — это сотрудничество с Египтом. Мы выиграли тендер на поставку корабельных вертолетов со своим Ка-52К, они приобрели экс-наши "Мистрали" без необходимого оборудования связи и навигации. Когда можно ожидать подписания соответствующих контрактных документов?

— Мы тендер действительно выиграли, но теперь вопрос дооборудования корабля системами связи и навигации — один из основных. Это предполагает достаточно большой объем работ, включая необходимость сопряжения. Переговоры продолжаются, да, они не всегда простые, но тем не менее обе стороны подтверждают заинтересованность в скорейшей практической реализации этого проекта.

- Заключен ли контракт с Кувейтом на поставку танков Т-90МС/МСК?

— Нет, пока этого контракта нет, и эта тема тоже непростая.

- В прошлом году сообщалось, что с ОАЭ готовится к подписанию ряд крупных контрактов. Каков статус этих проектов? Действительно ли обсуждается возможность поставки в эту страну ракеты совместного российско-индийского производства "Брамос" и даст ли Россия разрешение на первый возможный экспорт этой техники в третью страну?

— У нас немало тем с Объединенными Арабскими Эмиратами, на сегодняшний день по всем направлениям идет переговорный процесс. Это касается авиации и сухопутных вооружений. Что же касается "Брамоса", то это продукция совместного российско-индийского предприятия, поэтому чтобы ее продать куда-то, нужно разрешение двух сторон. Сейчас действительно на повестке стоит вопрос о поставках продукции этой компании третьим странам, поэтому как только будет твердая заявка на покупку этих ракет, мы будем принимать совместное решение. Среди потенциальных клиентов ОАЭ тоже есть, но сказать, что сегодня что-то реализуется, не могу, так как заявки твердой нет.

- Когда планируется реализовать контракт на поставку С-400 в Китай?

— Мы работаем сегодня по Китаю в том графике, который утвержден, — и по поставкам самих установок, и по ракетам, и по вспомогательному оборудованию. Контракт поэтапный, и мы все сделаем вовремя в рамках наших договоренностей и установленных сроков его реализации.

- Будут ли в этом году завершены поставки в Китай истребителей Су-35?

— До конца года планируем завершить контракт.

- А в какие сроки можно ожидать поставок С-400 в Турцию и когда эти системы может начать получать Индия, если до конца года подпишем контракт?

— Турция обратилась к нам с просьбой ускорить процесс производства и поставки систем, мы пошли навстречу, и я надеюсь, в 2019 году они получат первые системы, так как и партнеры должным образом исполняют свои обязательства. Что касается Индии, то если до конца года подпишем контракт, то я думаю, что в 2020 году поставки реальны.

- В китайских СМИ нередко звучит информация о том, что образцы вооружений китайского производства более технологичны, чем российские. Мы как-то отвечаем на этот негатив?

— С точки зрения ведения бизнеса, это понятно, конкуренция — принцип рыночной торговли. Мы относимся к этому спокойно, знаем, какого качества наша техника, а главное, это знают наши партнеры. Поэтому реагировать на подобного рода публикации, наверное, можно, но сильно переживать по этому поводу смысла нет.

- Ну и в целом, несмотря на непростую и не всегда в пользу России конъюнктуру мирового рынка вооружений, как вы оцениваете перспективы России? Оптимистичны ли вы в оценках возможностей российских экспортеров ПВН в этом году?

— Оптимист — это информированный реалист. Я отношусь к такому типу людей. Понятно, что все предугадать невозможно, так как нам каждый день мир преподносит какие-то сюрпризы. В любом случае мы работаем в достаточно жестких условиях, и нам нужно быть готовыми, что неблагоприятная конъюнктура сохранится и в будущем.

Российская Федерация — один из крупнейших игроков на рынке вооружений. Наши партнеры уверены в надежности поставляемой техники. Новые контракты заключаются, о чем говорит портфель заказов, и спрос на нашу технику остается стабильным. Плюс к тому сохраняется и расширяется рынок модернизации, ремонта, послепродажного обслуживания, который точно никуда не денется. Этому сегменту мы уделяем повышенное внимание, понимая, что эта область весьма перспективна. Конечно, не все субъекты ВТС сразу одинаково хорошо справляются с новыми вызовами, нелегко резко выйти из зоны комфорта.

Но нам есть что предложить с технологической точки зрения, поэтому очень важно, чтобы субъекты ВТС научились это все красиво упаковывать, предлагать комплексные решения. Такие мероприятия, как "Армия-2018", позволяют нам создать с точки зрения маркетинговой работы полный цикл — продемонстрировать современные вооружения российского производства и провести переговоры с потенциальными заказчиками.

Россия. Весь мир. ЦФО > Армия, полиция > ria.ru, 20 августа 2018 > № 2712059 Дмитрий Шугаев

ООН нуждается в миротворцах.

Организация Объединённых Наций заинтересована в том, чтобы корпус полицейских - миротворцев из России увеличивался. Сейчас около 40 российских полицейских находятся в различных командировках по всему миру. В данный момент миссия особенно нуждается в сотрудниках, владеющих французским или арабским языками.

Об этом на пресс-конференции, прошедшей в Москве, сообщил помощник генерального секретаря ООН по вопросам верховенства права и учреждений безопасности Александр Зуев.

- При этом мы ищем не абстрактных полицейских. Важно, чтобы сотрудник был хорошо подготовлен в рамках своей специализации, - заявил Зуев. - У нас есть ряд должностей, где не хватает квалифицированных кадров. Большим спросом пользуются эксперты-криминалисты.

По словам Александра Зуева, в ООН считают, что ради обеспечения стабильности и безопасности в зонах конфликтов нужно привлекать к миротворческой деятельности больше женщин. Ранее Организация не очень охотно назначала представительниц прекрасного пола на миротворческие позиции, но недавно поставила перед собой амбициозную задачу: чтобы к 2020 году сотрудницы составляли 20 % среди набранного контингента.

Это даст возможность местным женщинам и девочкам чувствовать себя в большей безопасности.

Кстати, Россия уже перевыполнила задачу: в 2018 году число женщин-миротворцев составляет 23 %, - сообщил Александр Зуев.

Работа в миссии на первый взгляд может показаться романтичной. Но в то же время она таит в себе и опасность. За последнее время Департамент операций по поддержанию мира потерял 40 миротворцев, погибших во время выполнения поставленных задач.

«Голубые каски» работают в самых опасных точках планеты - там, куда другие не могут или не хотят ехать. Миротворцы активно участвуют в решении таких вопросов, как защита гражданского персонала, содействие предотвращению конфликтов, снижение уровня насилия и укрепление безопасности на местах, где это наиболее необходимо. При развёртывании миссии в каждом случае учитываются местные особенности и потребности. Интересно, что ООН готова сотрудничать и с отставными полицейскими, которые соответствуют требованиям, предъявляемым к миротворцам.

- Для нас, по большому счёту, не так важно: действующий сотрудник или отставной, - отметил Александр Зуев. - Ряд стран, в том числе и США, отправляет в миссии и бывших полицейских. Главное, чтобы специалисты соответствовали требованиям, которые предъявляются к офицерам миротворческих операций.

Они известны: кандидат должен владеть языком страны пребывания, уметь управлять полноприводным автомобилем, уверенно пользоваться табельным оружием, иметь хорошее здоровье, опыт работы в ОВД не менее 5 лет и быть не моложе 25 лет.

По словам представителя ООН, возможность отправиться в командировку отставникам позволила бы полицейским не отвлекаться от своих прямых обязанностей по месту службы. Но в России такая практика пока не введена.

Михаил БАКУЛИН

Наша справка

В данный момент в операциях по поддержанию мира задействовано 104 657 человек. Из них военнослужащих - 76 059, полицейских - 10 611, военных наблюдателей - 1212, штабных офицеров - 1918. Гражданский персонал составляет 13 461 человек, а добровольцев - 1396. Приблизительный бюджет на 2018 год - 6,8 млрд долларов США. Эта сумма выделяется для финансирования деятельности 14 из 15 миротворческих миссий ООН и материально-технического обеспечения Миссии Африканского союза в Сомали (АМИСОМ), а также для поддержки всех миротворческих операций.

Полицейская миссия ООН работает до той поры, пока конфликт не угаснет. Есть несколько критериев его прекращения: успешный политический, избирательный и конституционный процесс.

За последнее десятилетие ООН закрыло несколько миссий: в Гаити, Конго, Кот-д’Ивуаре, Сьерра-Леоне, Чаде, Эфиопии и Эритрее. Это значит, что миротворцы выполнили свои задачи. Решения о закрытии принимается Советом безопасности и Генассамблеей.

В некоторых странах, несмотря на видимую стабильность, миссии продолжают работу. Например, на Северном Кипре.

В российской полиции подготовка будущих миротворцев проходит в ВИПК МВД России в городе Домодедово.

(Щит и меч № 28, 2018 г.)

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе Третьей международной конференции «Средиземноморье: римский диалог», Рим, 1 декабря 2017 года

Действительно рад быть здесь уже в третий раз. Благодарю вас за приглашение. Если мои комментарии будут полезны, я считаю, это в наших общих интересах. Предыдущие ораторы наверняка уже очертили проблемы, стоящие сегодня перед Ближним Востоком и Средиземноморьем - это и миграция, и вспышка терроризма, который необходимо победить. Мы идем к этой цели в Сирии, однако, это не значит, что будет положен конец терроризму в регионе в целом и за его пределами. Нам всем необходимо бороться с такими угрозами и вызовами, как нелегальные потоки оружия, свободное перемещение боевиков и террористов из других стран через Ливию и некоторые другие страны в Сахаро-Сахельский регион. Нам нужно реагировать на эти вызовы. Но при этом мы ни в коем случае не должны забывать, с чего все началось.

Все эти проблемы региона, этот «хаос», как Вы охарактеризовали обстановку в регионе, стали результатом внешнего вмешательства, попыток геополитического инжиниринга под лозунгом борьбы с диктаторами. Свергли С.Хусейна — и сами видите, что сейчас творится в Ираке. Те, кто убил (другого слова не найти) М.Каддафи, грубо нарушили резолюцию Совета Безопасности об установлении бесполетной зоны. Свергли и этот авторитарный режим, и что стало с Ливией? Сейчас уже ходят разговоры о том, что восстановить государственность этой страны практически невозможно.

Нужно понимать, что когда мы говорим о таких проблемах, как миграция, нелегальные потоки оружия, терроризм, нам нужно следить за тем, чтобы не повторять ошибок прошлого, вернее, не позволять никому совершать впредь подобные ошибки - губить целые страны ради весьма сомнительных перспектив, навязывать свои ценности, свой образ жизни народам, у которых своя культура, свои традиции. Я считаю, это безответственно. Мы не хотим, чтобы еще один регион превратился в «посудную лавку», где вся посуда оказалась перебита.

На этом я остановлюсь и с удовольствием послушаю ваши комментарии. Я уверен, что предыдущие ораторы уже достаточно полно описали свое отношение к происходящему, и мне не хотелось бы повторяться. Давайте перейдем к общению в интерактивном режиме.

Вопрос: Благодарю вас, г-н Министр, за то, что Вы согласились построить нашу дискуссию таким образом, чтобы мы смогли обменяться мнениями. Как Вы сказали, у нас здесь уже состоялся ряд выступлений, и докладчики рассказывали, каждый со своей точки зрения, о том, что сегодня происходит на Ближнем Востоке. В своем вступительном слове Вы намекнули, где, по Вашему мнению, следует искать корни тех проблем, с которыми мы сегодня сталкиваемся. Если можно, я хотел бы теперь сделать шаг вперед в нашей дискуссии. Вы намекнули, что корни…

С.В.Лавров: Нет, я не намекнул. Я открыто их перечислил.

Вопрос: Вы четко изложили свои взгляды по данному вопросу. Можно теперь попросить Вас обрисовать каким России видится будущее Ближнего Востока? К чему вы стремитесь?

С.В.Лавров: Мы хотим видеть на Ближнем Востоке мир, стабильность, условия для развития, открытость внешнему миру. Кроме того, мы хотим, чтобы продолжалась вековая традиция, при которой различные этнические и конфессиональные группы живут бок о бок. Для нас очень важно будущее христиан на Ближнем Востоке. Эта группа населения пострадала, наверное, больше всего в ходе нынешнего кризиса. Безусловно, нам хотелось бы, чтобы все страны Ближнего Востока, включая Ирак, Сирию, Ливию и всех остальных, сами решали, как им жить. Безусловно, необходимо урегулировать палестинскую проблему на основании всех тех решений, которые были приняты уже давным-давно, на основании прямой договоренности между израильтянами и палестинцами о создании жизнеспособного палестинского государства при условии обеспечения безопасности всех стран региона, в том числе, безусловно, и Израиля. Вот таким, в общем и целом, нам хотелось бы видеть Ближний Восток.

Вопрос: Как перейти от нашей нынешней ситуации к той картине, которую Вы нарисовали?

С.В.Лавров: Для начала необходимо преодолеть последствия крайне безответственного и жестокого вмешательства сначала в Ираке под совершенно надуманным предлогом (сегодня уже всем известно), затем в Ливии. Как я уже сказал, в случае с Ливией был грубо нарушен мандат Совета Безопасности ООН, предусматривавший создание бесполетной зоны. Потом была попытка сделать то же самое с Сирией. Так что теперь необходимо преодолеть последствия этой совершенно безответственной и неприемлемой политики.

Если говорить про Сирию, то там нам необходимо двигаться в сторону инклюзивного национального диалога между всеми сирийцами. То же самое можно сказать о Ливии и об Ираке. Инклюзивный национальный диалог, на мой взгляд, необходим в каждой стране, если мы хотим найти политическое решение.

Что касается миграции, то на днях, насколько я понимаю, в Абиджане прошел саммит стран Европейского союза и Африканского союза. Давайте подождем и посмотрим, может быть, им удастся предложить какие-то идеи, которые окажутся рабочими и полезными с практической точки зрения.

Я сегодня встречался с Премьер-министром Италии П. Джентилони и Министром иностранных дел А. Альфано. Мы высказали поддержку намерению Италии, которая в следующем году будет председательствовать в ОБСЕ, вынести на повестку дня вопросы миграции и сделать это одним из приоритетов. Итальянская сторона подробно изложила нам свой подход к решению этой проблемы, и мы поддерживаем это предложение.

Разумеется, нельзя забывать и о восстановлении культурного наследия. То, что делают сегодня боевики «Джабхат ан-Нусры» в Сирии и Ираке, разрушая храмы и церкви, — это удар по всей мировой цивилизации. Поэтому мы сейчас предлагаем, чтобы ЮНЕСКО активизировала свою деятельность и приступила к восстановлению Алеппо. В частности, речь идет о мечети Омейядов, которая была практически полностью разрушена.

Кроме того, нам, безусловно, необходимо значительно усилить работу в том, что касается гуманитарной помощи. Это в первую очередь касается Сирии и Йемена. Это крайне важно.

Наконец, нельзя забывать и о будущем. Необходимо восстанавливать экономику стран, разрушенных в результате войны, вернее, войн. Я считаю, что, мягко говоря, не очень корректно ставить гуманитарные программы по восстановлению социально-экономической сферы данных стран в зависимость от требований свержения режима, как это сейчас предлагается некоторыми в отношении Сирии. Вот чем сейчас необходимо заниматься.

Кроме того, конечно, нужно сказать про разминирование. Это еще одна проблема, цель, к которой необходимо стремиться. Предстоит огромная работа в Сирии и в других странах. Нужно продвигаться по всем этим направлениям, сохраняя верность тому обязательству, которое мы все на себя приняли: уважать суверенитет, территориальную целостность, единство, многоконфессиональность этих стран. Другого пути нет. Если мы позволим, чтобы Сирия распалась на части (против чего, как мне кажется, некоторые внешние игроки не стали бы возражать), последствия для всего региона будут самыми неприятными.

Вопрос: Господин Министр, судя по итогам сочинского саммита, Россия, похоже, готова взять на себя роль лидера в урегулировании сирийского конфликта. Одновременно создается такое впечатление, что она на данный момент является единственной державой, поддерживающей контакты со всеми основными игроками в этом регионе. Не хочет ли Россия сделать мирный процесс намного более структурированным, в частности, взяв на себя функции посредника между некоторыми странами региона, скажем, между Ираном и Саудовской Аравией, которые в сирийском вопросе настроены очень конфронтационно? Москва в этой ситуации могла бы помочь выработать какое-то общее соглашение по этому вопросу. Не считает ли Россия нужным остаться в этом регионе, чтобы проконтролировать выполнение условий этого соглашения и не допустить возвращения ИГИЛ? Ведь в таком случае все может снова развалиться.

С.В.Лавров: Во-первых, мы не стремимся играть лидирующую роль ради того, чтобы нас воспринимали как лидера. Наши вооруженные силы находятся в Сирии по официальной просьбе законного правительства страны, которая является членом ООН. В сентябре 2015 года Правительство Сирии обратилось к нам с просьбой о помощи, чтобы сирийское государство не оказалось захвачено игиловцами. ИГИЛ на тот момент подошел вплотную к Дамаску и контролировал бóльшую часть сирийской территории. «Джабхат-ан-Нусра» также захватила определенную территорию.

Я считаю, нам удалось добиться серьезных результатов. ИГИЛ на сегодняшний день практически полностью разгромлен. Операция на восточном берегу Евфрата продолжается. Мы должны сосредоточиться на поддержке тех, кто сегодня борется с террористами в Сирии, а это, в первую очередь, сирийская армия. Этим мы и занимаемся. Мы делаем это вместе с нашими иранскими партнерами, которые тоже находятся там по приглашению законного правительства. Есть и те, кто тоже сражается с террористами, но при этом явились в Сирию без приглашения. В этом есть определенная проблема. Однако, рассуждая прагматично, мы сумели выработать с Соединенными Штатами определенные договоренности. Мы начали с того, что по-английски называется deconflicting, т.е. договоренность о процедурах избежания непреднамеренных столкновений в воздухе. Это достаточно субстантивная договоренность. Нам хотелось бы, чтобы в будущем мы все, и в первую очередь Соединенные Штаты, следовали тем заверениям, которые Государственный секретарь США Р.Тиллерсон и многие другие официальные лица в Вашингтоне неоднократно давали в своих публичных выступлениях. Они говорили, что Соединенные Штаты ведут боевые действия в Сирии с одной единственной целью – победить ИГИЛ. Теперь, правда, они говорят уже немного иначе. Они говорят, что это так, но им, возможно, придется задержаться в Сирии года на полтора-два, чтобы убедиться, что туда не вернется ИГИЛ. Мы считаем, что когда война с ИГИЛ будет закончена, все иностранные подразделения, которые находятся в Сирии не по приглашению законного правительства страны-члена ООН и не на основании резолюции Совета Безопасности ООН (поскольку такой резолюции не существует), будут обязаны покинуть страну.

Что касается лидерства, о котором вы говорите. Знаете, когда мы направили наши ВКС в Сирию, чтобы помочь властям этой страны в их борьбе с террористами, мы всячески поддерживали женевский мирный процесс, который проходил под эгидой ООН. Как вы наверняка помните, мы с Дж.Керри в соответствии с поручениями, полученными нами от президентов В.В.Путина и Б.Обамы, в сентябре 2016 г. подготовили пакет документов, в котором говорилось уже не просто о деконфликтинге, а о координации наших действий, включая авиаудары американской и российской авиации по террористам. Другими словами, никто не имеет право наносить удар, пока другая сторона не подтвердит, что выбранная цель – это действительно террористы. Чтобы этот документ заработал, оставалось сделать только одно – чтобы США выполнили свое обещание и отделили оппозиционные группировки, с которыми они сотрудничали, от «Джабхат-ан-Нусры». С ИГИЛ таких проблем не было, поскольку ИГИЛ держался особняком. А вот «Джабхат-ан-Нусра» постоянно смешивалась с другими группировками - какие-то отряды то вливались, то выходили из нее. Мы давно заметили (как минимум три года назад, еще с тех пор, как США создали коалицию и вторглись в сирийское воздушное пространство), что американцы щадят «Джабхат-ан-Нусру». Игиловцев они бомбили, хотя и не так активно, как нам хотелось бы, а вот «Джабхат-ан-Нусру» вообще почти не трогали.

Естественно, в своих дискуссиях с американцами мы поднимали этот вопрос. Они все отрицали, но у нас все равно было подозрение, что «Джабхат-ан-Нусру» хотят приберечь на всякий случай, если вдруг потребуется какой-то запасной вариант, план «Б», и придется использовать ее для борьбы с режимом. Сейчас такого нет, и я надеюсь, что наши постоянные контакты с американскими военными были полезными для выработки правильного понимания того, какой должна быть контртеррористическая стратегия в Сирии.

Когда администрация Б.Обамы не выполнила свое обещание и не отделила «патриотическую» оппозицию от «Джабхат-ан-Нусры», мы поняли, что по сирийскому вопросу она недоговороспособна. Тогда нам пришлось проявить прагматический подход и запустить астанинский процесс совместно с Турцией и Ираном (а это, надо сказать, не те страны, которые легко уговорить сделать что-то вместе). Мне кажется, что результаты астанинского процесса, особенно создание зон деэскалации, одна из которых учреждена совместными усилиями России, США и Иордании, позволили существенно улучшить обстановку в Сирии. Все с этим согласны. Единственное, нам нужно следить за тем, чтобы эти зоны деэскалации не были использованы как промежуточный этап на пути к расколу Сирии. К сожалению, США в одностороннем порядке создали в Ат-Танфе зону безопасности радиусом 50 км. Мы считаем, что никакой необходимости в этом нет. Внутри этой созданной в одностороннем порядке зоны безопасности находится лагерь беженцев Рукбан, который регулярно используется остатками игиловских отрядов, проникающими в эту зону извне. Мы поднимаем этот вопрос в контактах с Соединенными Штатами, и я надеюсь, что они согласятся с выводами, которые мы представили им через наших военных специалистов, о том, что необходимости в этой зоне нет, если только, конечно, они не хотят разрезать Сирию на части и создать в некоторых отдельных районах местные органы власти, лояльные по отношению к США и автономные от центрального правительства. Если у США нет таких намерений, то, я надеюсь, что нам удастся разобраться с этой ситуацией.

Мы же со своей стороны, напротив, поддерживаем механизмы национального примирения, содействуем тесным контактам между местными органами власти внутри зон деэскалации и Правительством в Дамаске. Оказывается гуманитарная помощь и т.д.

Только когда в конце декабря 2016 г. был запущен астанинский процесс, в Москве прошла встреча министров иностранных дел и министров обороны России, Ирана и Турции и было объявлено о создании нашей «тройки», наши друзья из ООН зашевелились. До этого месяцев девять в Женеве не было вообще никаких встреч. Так что в каком-то смысле астанинский процесс стал стимулом для ООН, подтолкнул Организацию к тому, чтобы не отставать и заняться делом.

В этом году точно так же была огромная пауза, пока наши коллеги из Саудовской Аравии пытались собрать различные оппозиционные группировки. В итоге им это удалось, о чем мы сегодня разговаривали с Министром иностранных дел А. аль-Джубейром. Но пока шли все эти переговоры с различными оппозиционными группировками, никакого женевского процесса не было. Зато, как только прошла встреча президентов России, Турции и Ирана (вернее, как только об этой встрече было объявлено), мой добрый друг С. де Мистура тут же назвал дату возобновления женевского процесса.

Так что эти две инициативы дополняют друг друга. Безусловно, как неоднократно заявлял российский Президент, мы хотим, чтобы решение сирийского вопроса опиралось на резолюцию 2254. Этот процесс должен проходить под эгидой ООН, необходима новая конституция, президентские и парламентские выборы под наблюдением ООН. Такова наша позиция.

Вопрос: Я бы хотел, чтобы Вы более подробно рассказали, каким будет следующий шаг после Сочи, если говорить более конкретно, как Вы планируете задействовать арабские страны, которых на встрече в Сочи не было. Как можно привлечь эти страны к окончательному урегулированию сирийской проблемы?

С.В.Лавров: В Сочи встречались три страны-участницы астанинского процесса. Причем именно в рамках астанинского процесса оппозиция начала напрямую разговаривать с Правительством, ранее такого никогда не происходило. Оппозиция, которая представлена в астанинском процессе - это та ее часть, которая сражается с правительственными войсками. До астанинского процесса оппозиция в Женеве была представлена в основном эмигрантами, которые живут в Стамбуле, Эр-Рияде, Дохе, Париже и Лондоне. А сейчас уже и вооруженная оппозиция, которая участвует в астанинском процессе, оказалась включена в делегацию на встрече в Женеве, которую, как я уже говорил, весьма успешно организовала Саудовская Аравия.

В Астане, помимо сирийского Правительства, сил оппозиции, а также трех стран-гарантов — России, Ирана и Турции — присутствуют еще некоторые страны в качестве наблюдателей - Соединенные Штаты и Иордания. Поступали запросы и от ряда других стран, которые тоже хотели стать наблюдателями, и мы в целом очень положительно восприняли эту просьбу. Однако, в итоге было принято решение, что поскольку этот процесс в любом случае связан с женевским процессом, лучше оставить астанинский процесс «компактным». Кстати говоря, в Женеве под руководством России и США была создана Международная группа поддержки Сирии (МГПС), в рамках которой состоялось несколько встреч на министерском уровне, именно в ходе которых пару лет назад была разработана резолюция 2254 СБ ООН. Эта группа больше не проводит пленарных заседаний, но в ней функционируют две рабочие группы - одна по прекращению боевых действий, а другая по гуманитарным вопросам. Эти группы собираются каждую неделю, поэтому большинство стран (если не все), заинтересованных в сирийском урегулировании, участвуют во встречах этих рабочих групп в Женеве и встречаются каждую неделю. Я не считаю, что есть необходимость создавать какие-то новые механизмы. Мне кажется, что все, кто хочет внести свой вклад, имеют возможность это сделать.

Мы хотим посодействовать успеху женевского процесса путем проведения Конгресса сирийского национального диалога. В Сочи была принята Декларация, в которой говорится, что три страны проведут консультации и согласуют список участников Конгресса. Мы рассказали спецпосланнику Генсекретаря ООН по Сирии С. де Мистуре и представителям ООН о нашей работе. Мы собираемся использовать предстоящий Конгресс, даты проведения и список участников которого еще предстоит согласовать, для содействия женевскому процессу в запуске устойчивого процесса конституционных реформ и в подготовке к выборам.

Вопрос: Я бы хотел развить тему, которую профессор Наср поднял в своих вопросах, а Вы — в своих ответах. Нет никаких сомнений, что сирийский кризис запустил процессы, повлиявшие на весь Ближний Восток. Иран стал важным игроком в регионе. Есть напряженность в отношениях между Ираном и Саудовской Аравией. Вызывает вопросы и позиция Израиля. В регионе накопились серьезные противоречия. Какую оценку Вы дали бы этим процессам? Как можно урегулировать эти противоречия в долгосрочной перспективе?

С.В.Лавров: Мы неоднократно поднимали вопрос о разногласиях между Саудовской Аравией и Ираном — в открытых дискуссиях, общаясь с каждой из этих двух стран по отдельности. Мы указывали им на необходимость начать прямой диалог друг с другом, и готовы оказать им в этом любую поддержку. Мы очень сожалеем, что в регионе сложилась такая ситуация, когда отношения между этими двумя влиятельными странами, можно сказать, символизируют существующий в исламе раскол. Еще в 2004 г. Король Иордании Абдалла созвал встречу, на которой заявил, что всех мусульман нужно рассматривать как братьев и сестер, что все они должны были быть объединены одной религией и культурой. Тогда была принята Амманская декларация, но из этого ничего не вышло. Возможно, нужно попробовать еще раз, используя, скажем, Организацию Исламского сотрудничества. Но это уже дело наших друзей-мусульман.

Звучит совершенно нереалистично, когда некоторые говорят, что Иран нужно загнать в определенные рамки. Нельзя такие страны, как Иран или Саудовскую Аравию, загнать в рамки. У них есть свои законные интересы, и если эти страны продвигают свои интересы законным образом, то нужно принять это как данность и помогать сглаживать противоречия между интересами разных игроков в регионе. Я уже упомянул, что одной из проблем региона является палестинский вопрос. Нет никаких сомнений в том, что, найдя справедливое решение палестинской проблемы, мы «выбили» бы несколько козырей из рук тех, кто пытается вербовать террористов среди молодежи. Экстремисты рассказывают молодежи, молодым парням и девушкам, что ООН обвела палестинцев вокруг пальца - 70 лет назад им обещали собственное государство, но они его так и не получили. Эта проблема играет на руку экстремистам в регионе, дает вербовщикам дополнительный аргумент для привлечения новых членов в свои ряды.

Кстати, раз уж речь зашла об экстремистах. Как я уже говорил, причины этого кризиса, его «корни» уходят в попытки внешнего вмешательства, относительно которого имеются неоспоримые факты (в отличие от некоторых других «вмешательств»). Незадолго до того как администрация президента Б.Обамы ушла из Белого дома, она провела в помещении ООН — не под эгидой ООН, а физически на территории Организации — встречу, на которую они пригласили те страны, которые хотели пригласить. В ходе этой встречи они заявили о необходимости создания новой концепции борьбы с насильственным экстремизмом.

Кстати, это очень интересная история. Секретариат ООН еще при предыдущем Генеральном секретаре по собственной инициативе, без каких-либо запросов со стороны Генеральной Ассамблеи или других органов, написал отчет, посвященный борьбе с насильственным экстремизмом. Если вкратце, то американская концепция звучала следующим образом: диктаторы и авторитарные правители теряют связь со своим народом, игнорируют его нужды, а население из-за этого превращается в экстремистов, готовых на любое насилие. Поэтому международное сообщество должно через голову этих диктаторов напрямую обратиться к гражданскому обществу и объяснить людям, как построить демократию. Но, как вы прекрасно понимаете, это противоречит всем принципам, заложенным в Уставе ООН. Нужно быть очень осторожными, поскольку эта концепция по своей сути призвана оправдать и легитимизировать вмешательства в Ирак, Ливию, Сирию и в другие странаы. Поэтому нам нужно быть очень осторожными в отношении таких дискуссий, как та, которая, повторю, состоялась не под эгидой каких-либо органов ООН.

Вопрос: Я хотел бы спросить Вас об иранском ядерном соглашении, в работе над которым Вы активно участвовали. Вчера прозвучало много вопросов на эту тему. Господин С.В.Лавров, каким Вы видите будущее этого соглашения? Какую роль может сыграть Россия в деле сохранения этого соглашения?

С.В.Лавров: Соглашение пока в силе. Пару дней назад глава МАГАТЭ Ю.Амано подтвердил, что Иран выполняет все требования соглашения по иранской ядерной программе. Совет Безопасности ООН единогласно одобрил резолюцию, закрепляющую соглашение. Теперь это соглашение является частью международного права. Вот и все. Зачем чинить то, что не сломано?

Вопрос: Остались ли еще какие-то комментарии?

Вопрос: Если США действительно захотят…

С.В.Лавров: Если США действительно захотят выйти из соглашения, то мы ничего не сможем сделать. Это будет нарушение обещания, данного Соединенными Штатами. Это, кстати, будет нарушение тех гарантий, которые давала предыдущая администрация. Основная часть переговоров по этому соглашению проходила напрямую между Вашингтоном и Тегераном, это была целая серия очень «тихих» встреч, не в рамках иранской «шестерки». Остальные участники процесса очень радовались, когда США и Иран достигали компромисса по той или иной части соглашения. Поэтому если США сейчас выйдут из соглашения, то они таким образом подорвут к себе доверие в глазах тех стран, которые они сегодня призывают отказаться от ядерной программы, таких, как КНДР. Сегодня мы все, включая США, требуем от Северной Кореи, чтобы та остановила свою ядерную программу и начала обсуждать вопросы безопасности и денуклеаризации Корейского полуострова. Какой пример США покажут руководителю КНДР, если Америка выйдет из соглашения по Ирану? Лидер Северной Кореи может просто задаться вопросом зачем ему, собственно, отказываться от своей программы? Даже если они пойдут с ним на соглашение, кто знает, что будет, когда в Белый дом придет новый президент? Я знаю, что большинство серьезных аналитиков в США, включая довольно большое число официальных лиц, прекрасно все это понимают. Я надеюсь, что ни одна из сторон не будет нарушать соглашение.

Россия. Италия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 декабря 2017 > № 2408685 Сергей Лавров

В Брюсселе будут контролировать соцсети для предотвращения беспорядков

Полиция Брюсселя решила контролировать социальные сети для выявления готовящихся сборищ молодежи, которые могут представлять потенциальный риск в плане перерастания в беспорядки, сообщили в пятницу РИА Новости в пресс-службе столичной мэрии.

«Полиция теперь будет изучать социальные сети с целью выявления молодежных сборищ, которые могут представлять потенциальную угрозу для общественного порядка», — сказал собеседник агентства.

В среду в Брюсселе произошли столкновения молодежи с полицейскими. Несколько сотен человек собрались в центре города по приглашению французского сетевого юмориста и рэпера Vargasss 92, который особенно популярен в Бельгии среди молодежи. Ситуация обострилась после того, как стражи порядка попытались подойти к исполнителю. В результате беспорядков был поврежден автомобиль и выбиты стекла библиотеки Muntpunt. Полиция произвела административные задержания более 30 человек, включая рэпера Vargasss 92, которые затем были отпущены.

Ранее в субботу, 11 ноября, около 300 болельщиков сборной Марокко по футболу, празднуя выход команды на чемпионат мира 2018 года в России, устроили беспорядки в Брюсселе. В Абиджане сборная Марокко со счетом 2:0 победила команду Кот-д’Ивуара в матче отборочного турнира в зоне Африканской конфедерации футбола и квалифицировалась на чемпионат мира, который пройдет с 14 июня по 15 июля 2018 года.

Сразу после того, как марокканская команда обеспечила себе путевку на мировое первенство, где сыграет впервые с 1998 года, ее поклонники устроили беспорядки в центре Брюсселя, вступив в столкновения с полицией. В результате пострадали около 20 полицейских, которых участники беспорядков забрасывали камнями. Был сожжен как минимум один автомобиль, разбиты витрины и разграблены несколько торговых точек. Полиция применила водометы против участников бесчинств, которые скрывали свои лица. Полицейские ведут поиск участников беспорядков.

Саудовская Аравия потратила $ 87 млрд. на пропаганду терроризма и экстремизма

Глава отдела международной безопасности МИД Ирана Голямхоссейн Дехгани рассказал, что за последние 50 лет Саудовская Аравия потратила 87 миллиардов долларов на пропаганду такфиристических идеологий и насильственного экстремизма, сообщает Mehr News.

В своем выступлении на сорок четвертой сессии Совета министров иностранных дел Организации исламского сотрудничества (OIC), организованной в столице Кот-д'Ивуара, выступил генеральный директор по вопросам политики и международной безопасности МИД Ирана Голямхосейн Дехгани.

Дехгани отметил некоторые сообщения европейских стран, в которых признается, что основным виновником распространения такфирстских идеологий и насильственного экстремизма является Саудовская Аравия, добавил, что «за последние 50 лет саудовский режим напрямую спонсировал производство и перепроизводство такфиризма, потратив 87 миллиардов долларов на этот проект».

Дехгани отметил, что, хотя Саудовская Аравия является главным спонсором идеологий такфиризма, совершенно абсурдно утверждать, что Иран спонсирует терроризм. «Заявление Эр-Рияда полностью противоречит духу и принципам Устава OIC», - подчеркнул он.

«Любая поддержка OIC правителей Саудовской Аравии только укрепит уверенность Саудовской Аравии в дальнейшем продвижении своей экстремистской, насильственной, террористической и сектантской политики среди мусульманских стран», - сказал Дехгани, предупредив, что эта тенденция в конечном итоге подрывает и ослабляет единство мусульман.

Дехгани далее подчеркнул, что авторитет и эффективность OIC в последние годы получили серьезный ущерб из-за односторонних мер Саудовской Аравии.

Дехгани также выразил готовность Ирана работать с исламскими странами в целях поощрения умеренности, обуздания всеобъемлющего экстремизма и прекращения столкновений и конфликтов в государствах-членах OIC.

Турция: «прыжок» в Aфрику

Африканский вектор внешней политики Анкары трудно не заметить, несмотря на его относительную новизну, прежде всего благодаря большой активности Турции на этом направлении. Статистика говорит сама за себя. Президент Турции Р. Эрдоган стал абсолютным рекордсменом среди лидеров неафриканских государств по количеству визитов на континент. Акцент при этом делается на страны Африки южнее Сахары (АЮС), которые до 2000-х гг. были практически за пределами орбиты турецкой внешней политики.

Со времени своего первого визита в качестве премьера в Эфиопию и ЮАР в 2005 г. он совершил 30 поездок в 23 африканских страны. Последний визит состоялся в январе 2017 г. в Танзанию, Мозамбик и на Мадагаскар. Не отставал от него и бывший президент А. Гюль, который после своего визита в Кению и Танзанию в 2009 г. стал первым в истории турецким лидером, посетившим Африку.

Современным отношениям Турции и стран Африки всего 20 лет. По некоторым данным, еще в конце 1980-х гг. группа турецких дипломатов – «визионеров», работавших на континенте, разработала стратегию «открытия Африки». Однако потребовалось еще десять лет на то, чтобы подготовить официальный план действий (опубликован в 1998 г.), и семь лет для того, чтобы начать его практическую реализацию. Только в 2005 г. Турция объявила о проведении у себя «года Африки», Р. Эрдоган совершил свое первое африканское турне, а его страна получила статус наблюдателя при Африканском Союзе.

Приоритет — торговля

Интенсивный интерес Анкары к государствам, находящимся по другую сторону Средиземного моря и южнее, изначально был обусловлен причинами преимущественно экономического порядка. 30–35 лет назад обозначился переход Турции к экспорториентированному развитию. Пришедшая к власти в 2002 г. Партия справедливости и развития не только подхватила этот курс, но и усердно принялась проводить его в жизнь. Экспорт страны вырос в четыре раза: с $40 млрд в 2002 г. до $158 млрд в 2014 г 1. Одновременно проводилась и его диверсификация.

Ранее незадействованные резервы, которыми располагают африканские рынки, быстро обратили на себя внимание турецких властей и предпринимателей. На первых порах это были североафриканские государства, которые географически, историко-культурно и религиозно близки Турции. Турецкий экспорт в этот регион вырос с $3 млрд в 2004 г. до $13 млрд в 2015 г. Затем «подтянулись» и страны Тропической Африки, куда турки в 2015 г. продали товаров на сумму $4 млрд вместо $750 млн в 2004 г. Крупнейшие потребители экспорта Анкары там — ЮАР, Нигерия, Эфиопия, Гана и Кот-д’Ивуар.

В то же время, в отличие от США, Китая, Европейского союза и ряда других экономических партнеров Африки, которые принимают меры по выравниванию торгового баланса с континентом через предоставление различных льгот для стимулирования африканского экспорта, турецкие власти к решению проблемы дисбаланса своего товарооборота с регионом пока не подступались. С 2004 по 2014 гг. стоимость ввезенной в Турцию африканской продукции выросла всего на 20% (с $5 млрд до $6 млрд) и то за счет роста соответствующих показателей новых торговых партнеров из государств АЮС. По экспорту товаров из Северной Африки, судя по статистике, сначала сильно ударил кризис 2008 г., а потом и череда событий, последовавших за «арабской весной» 2011 г., и его объем остался на уровне 2004 г. — $3,3-3,5 млрд. 2

Таким образом, за последние 15 лет совокупный объем торговли Турции и Африки вырос в 2,5 раза и составил в 2015 г. порядка $18 млрд. Такой бум, естественно, имел свои пределы, один из которых, видимо, сейчас уже достигнут. Последние несколько лет отмечены стагнацией показателей товарооборота. Для преодоления нынешней планки требуются дополнительные мероприятия со стороны Анкары для поиска новых партнеров в африканских государствах.

По мнению экспертов, этому будут способствовать как имеющийся у Турции соответствующий потенциал, так и текущая международная ситуация. Утрата рынков Ливии и Ирака и отчасти России в 2015–2016 гг., а также возможные осложнения отношений с Европейским союзом могут стать триггером для дальнейшей переориентации турецких бизнес-операторов на Африку. Их богатый опыт работы в неспокойном регионе Ближнего Востока и готовность инвестировать в рискованные активы также весьма востребованы в африканских условиях.

Государство активно содействует таким процессам. За все те же 15 лет с 39 странами Африки были подписаны соглашения о торговом и экономическом сотрудничестве, с 22 — о защите инвестиций, с 11 — об отмене двойного налогообложения. Число торговых представительств Турции в регионе увеличилось с 4 до 26.

Десятикратно увеличились прямые инвестиции Турции в Африку (по разным данным, до $5–8 млрд). Причем речь идет прежде всего о проектах в сферах малого и среднего бизнеса (строительство, легкая промышленность, производство бытовых товаров), где не так сильна конкуренция со стороны крупных компаний, например, из Китая, за которыми стоят совершенно другие по масштабу ресурсы и которые в меньшей степени заинтересованы в предприятиях с небольшими оборотами. На данный момент турецкими компаниями на континенте осуществлены 1150 проектов общей стоимостью $55 млрд.

Для поощрения развития турецко-африканского взаимодействия используются и валютно-финансовые рычаги. Турецкий экспортно-импортный банк уже финансирует четыре проекта в Африке, имеет зарезервированную для стран региона кредитную линию на $1 млрд и готов ссужать данные средства на аналогичные начинания под льготные 2% годовых.

В качестве отдельного и довольно эффективного инструмента укрепления связей с Африкой в Анкаре используют развитие авиасообщения. Интенсивность этой деятельности не может не обращать на себя внимания. Национальный авиаперевозчик страны — «Турецкие авиалинии» — буквально на пустом месте выстроил мощную транспортную сеть в странах Тропической Африки. В то время как в 2003 г. данная компания не осуществляла ни одного рейса в этот регион, в настоящее время она летает в 51 аэропорт 34 стран АЮС. Это сопоставимо с маршрутной сетью крупнейших африканских авиаперевозчиков — «Кенийских авиалиний» и «Эфиопских авиалиний». Астана постепенно становится главным хабом для перемещения людей из Африки в Европу и Америку. Благодаря развитию авиасообщения растет и число посетивших страну африканских туристов — с 210 тыс. в 2006 г. до 885 тыс. в 2015 г.

В ноябре 2016 г. в Анкаре состоялся первый турецко-африканский бизнес-форум. Он собрал 3 тыс. участников, из которых 2 тыс. были представителями экономического сообщества 45 стран Африки. Заключены десятки контрактов с ЮАР, Нигерией, Кенией, Ганой, Замбией, Танзанией и другими странами. Сам факт проведения такого крупного мероприятия с участием африканцев всего через несколько месяцев после попытки государственного переворота в Турции — знак того, что Африка находится в верхней части ее шкалы приоритетов — как внешнеэкономических, так и внешнеполитических.

Выступавший на форуме Р. Эрдоган больше говорил не об экономике, а о политике. Рефреном проходила у него мысль о совпадающих интересах Африки и Турции в сфере защиты своей национальной идентичности, которая находится под угрозой ввиду продвигаемых Западом «глобализационных» подходов и навязывании своих культурных ценностей. «Мы расцениваем приоритеты Африки, — подчеркивал турецкий лидер, — как свои собственные… и хотим быть друзьями Африки навсегда». Думается, что уязвленный критикой своих действий внутри страны со стороны своих партнеров из Вашингтона и столиц Евросоюза, говорил он это всерьез.

Политический трек

Действительно, в последнее десятилетие Турция предпринимает на международной арене шаги по формированию своего образа глашатая интересов Африки. В 2008 г. страна получила статус стратегического партнера Африканского Союза с обязательством ежегодно перечислять на его деятельность $1 млн., стала наблюдателем практически во всех африканских субрегиональных организациях (ВАС, ЭКОВАС, САДК, КОМЕСА и т.д.), в 2013 г. вошла в «нерегиональные» члены Африканского банка развития. Во время своего председательства в «Группе двадцати» в 2015 г, турецкие власти провели встречу по проблемам развития африканской энергетики с упором на страны Тропической Африки, а в феврале 2016 г. — форум высокого уровня по Сомали, который прошел «на полях» стамбульского Международного гуманитарного саммита.

Турция старается не только занять за собой особую роль защитника Африки, но и представить дело так, что на то у нее есть исторические основания. Если обратиться к содержащейся на сайте МИД Турции справочной информации об отношениях с регионом, то в ней можно найти целый раздел, посвященный хронологии их становления, составленный весьма показательно. Обыватель узнает, что Османская империя, оказывается, была форпостом антиколониализма в Северной Африке и защищала земли Восточной Африки от посягательств европейцев. В частности, в XVI в. турецкий флот под командованием адмирала Сейди Али-реиса не допустил захвата острова Занзибар «оккупантами», под которыми, видимо, имеются в виду португальцы. Утверждается, что Высокая Порта поддерживала хорошие отношения с Королевством Тимбукту (Западная Африка) и Империей Канем (нынешняя территория юга Ливии, Чада, севера Нигерии и Камеруна), хотя последняя прекратила свое существование в 1368 г. — еще до прихода османов в Африку. Подчеркивается, что Стамбул в свое время много сделал для процветания подконтрольных ему африканских земель, занимался строительством там социальной инфраструктуры — мостов, школ, бань и т.д. «Турецкая война за независимость» 1919–1922 гг. и реформы первого президента К. Ататюрка, в подаче авторов раздела, были восприняты в Африке с воодушевлением и стали «образцом» для некоторых лидеров освободившихся от колониализма африканских государств.

В тиражировании Анкарой такой информации многие эксперты видят претензию на восстановление своего политического влияния или даже доминирования в регионе, который входил в состав Оттоманской империи, и за его пределами. Так, в мусульманских странах континента, прежде всего на Севере Африки, турки используют продвигаемый Р. Эрдоганом и его партией тезис о возвращении ислама на политическую сцену, вступаясь за местные политические элиты, которые проповедуют умеренную исламскую идеологию. В качестве примера можно привести Египет (вспомним крайне негативную реакцию турецких властей на свержение в 2013 г. президента М. Мурси — одного из лидеров «Братьев-мусульман») и Ливию, где, по многочисленным свидетельствам, турецкой поддержкой пользуются исламистские военно-политические формирования на западе страны, составляющие костяк армии Правительства национального согласия Ф. Сарраджа .

В государствах Африки южнее Сахары, где до 2000-х гг. турецкого присутствия практически не было, Анкара до недавнего времени ставила перед собой две базовые задачи на политическом уровне — содействовать продвижению интересов своих бизнес-операторов и мобилизовать поддержку внешнеполитическим инициативам Турции. Одним из главных инструментов решения этих задач, помимо частых поездок турецкого руководства на континент, стало открытие большого количества дипломатических представительств на африканском континенте. Если в 1997 г. в Тропической Африке было только одно посольство Турции в ЮАР, то в 2009 г. — уже семь, а к 2015 г. их число выросло до 34-х, а также появилось генконсульство в непризнанном Сомалиленде. При этом, по словам Р. Эрдогана, конечная цель — открыть турецкие представительства во всех африканских столицах.

Другой, но не менее важный инструмент, — проведение турецко-африканских саммитов по сотрудничеству. Здесь Анкара пошла по проторенной дорожке, выложенной до нее другими крупными государствами-партнерами Африки, такими как Китай, США, Индия, Япония. Первое такое мероприятие прошло в 2008 г. в турецкой столице, второе состоялось в 2014 г. в Экваториальной Гвинее, следующее же планируется на 2019 г. Судя по количеству лидеров африканских государств, приехавших на саммит в г. Малабо в 2014 г., а их было 30, интерес к кооперации с Турцией растет.

Такая активность в целом приносит свои плоды. Африканские страны дружно голосовали за предоставление непостоянного членства Турции в СБ ООН на 2009/2010 гг., турецкие компании с легкостью получают государственные заказы. Изредка раздаются, правда, и голоса критиков. В частности, председатель Комиссии Афросоюза Н. Дламини-Зума заявила на турецко-африканском форуме в 2014 г., что многие обязательства, которые Анкара взяла на себя по итогам предыдущего такого мероприятия в 2008 г., остаются невыполненными.

Новый фронт работы в Африке открылся в 2013 г. В 2000-х гг. турецкая организация «Хизмет», которой руководил Ф. Гюлен, вела активную просветительскую работу во многих странах региона, открывала школы, запускала социальные программы и рассматривалась многими африканцами в качестве продолжения турецкой «мягкой силы» в Африке. Многие турецкие бизнесмены и их африканские партнеры были связаны с «Хизметом». Учитывая отсутствие какой-либо негативной реакции на ее деятельность со стороны Анкары, турецкую сторону такая ситуация, судя по всему, устраивала.

После того как четыре года назад пути Р. Эрдогана и лидера «Хизмета» разошлись, и особенно после попытки государственного переворота в июле 2016 г., в котором обвиняется уже «Террористическая организация Фетхуллаха Гюлена» (ФЕТО), Анкара начала активно убеждать африканцев в необходимости запретить работу «фетхуллистов» в своих странах. В СМИ появились разоблачительные статьи о том, что организация «Хизмет» вовсе не содействовала становлению положительного образа Турции в Африке, а ее структуры, действующие от имени турецкого государства, представляют угрозу для самих африканцев. Видимо, такая риторика транслировалась в африканские столицы и по официальным дипломатическим каналам. В результате «школы Ф.Гюлена» были закрыты или переданы в собственность турецких властейв странах, где доминирует ислам и значительно влияние исламской политико-идеологической модели, продвигаемой Стамбулом. Так случилось в Чаде, Гамбии, Гвинее, Мавритании, Нигере, Сенегале, Сомали.

Не так успешны соответствующие меры турецких властей в Танзании, Мозамбике и на Мадагаскаре, где население преимущественно исповедует христианство. Сообщалось, что одной из основных целей визита Р. Эрдогана в эти страны в январе 2017 г. была необходимость убедить их руководителей закрыть действующие в них образовательные учреждения «Хизмета». Была ли она достигнута, покажет время. Вместе с тем эксперты отмечают, что танзанийские и особенно мозамбикские элиты тесно связаны со структурами Ф. Гюлена и до сих пор никаких запретительных мер против них не предпринимали.

Важным продолжением внешней политики Анкары является и ее помощь на цели развития Африки. Турецкое Агентство по международному сотрудничеству (ТИКА), представительства которого находятся в 15 африканских государствах, в целом оказало содействие континенту на сумму, превышающую 1 млрд долл. В рамках его работы ежегодно выдается порядка 1000 стипендий на обучение африканских студентов в университетах Турции, а 280 тыс. африканцев получили медицинскую помощь в местах своего проживания.

Политика Турции в Африке — хороший образец того, как в короткие сроки, ставя перед собой конкретные задачи и имея в распоряжении инструменты для их выполнения, можно практически «с нуля» выстроить полноценное сотрудничество с государствами континента. Анкара не стремится соперничать там с такими тяжеловесами как США, Китай или Индия, однако по большей части добивается тех целей, которые ставятся ее африканской политикой. Более того, некоторые государства, например, Сомали, для которого Турция стала основным торгово-экономическим партнером и донором, в ее лице видят главную надежду на преодоление многолетнего кризиса. Не зря жители Могадишо вышли на улицы города 16 июля 2016 г., протестуя против попытки свержения Р. Эрдогана.

Нельзя сбрасывать со счетов и нынешний неустойчивый характер отношений Анкары с ее традиционными партнерами в Европе. В условиях, если трудности в сотрудничестве с ними сохранятся или деградируют, фундамент, заложенный Турцией в Африке, как в экономическом, так и в политическом плане, будет становиться все более востребованным.

1. Новые партнеры Африки: влияние на рост и развитие континента. М., 2016. С. 116.

2. Там же. С. 118

Алексей Богуславский

Политический обозреватель, эксперт РСМД

Власти Кот-д'Ивуара заявили, что более восьми тысяч военнослужащих отказались от финансовых требований, которые стали причиной массовых беспорядках, не утихавших в стране с начала года, передает агентство Франс Пресс.

В своем выступлении по национальному телевидению ивуарийский президент Алассан Уаттара заявил, что "верит в искренность их слов" и надеется, что отныне они станут "образцовыми военнослужащими".

Беспорядки с участием военнослужащих и сотрудников других силовых ведомств происходят в Кот-д'Ивуаре с начала января. Протестующие требуют повышения денежных выплат и улучшения условий жизни. Жертвами столкновений между бунтовщиками и лояльными властям силами стали не менее двух военных.

Делегация МЧС России приняла участие в 50-й сессии Исполнительного Совета Международной организации гражданской обороны (МОГО), которая состоялась в Женеве. Исполнительный Совет – это один из руководящих органов МОГО. Его членами являются 23 государства, принимающие наиболее активное участие в работе организации.

Глава МЧС России Владимир Пучков в приветственном видеообращении к участникам сессии, отметил, что деятельность МОГО сегодня вышла на новый качественный уровень.

«МЧС России как стратегический партнер МОГО продолжает наращивать усилия по укреплению международной кооперации под эгидой организации», - подчеркнул Министр.

В развитие этой работы в ближайшее время будет подписано рамочное соглашение о стратегическом партнерстве между Правительством России и МОГО.

В этом году мероприятию придавалось особое историческое значение. МОГО отмечает 80-летие работы организации в Женеве, а также 40-летие подписания дополнительных протоколов к Женевским конвенциям, составляющих ядро международного гуманитарного права.

В 50-й, юбилейной сессии Исполнительного Совета МОГО приняли участие руководители и старшие должностные лица служб гражданской защиты Алжира, Азербайджана, Буркина-Фасо, Грузии, Иордании, Казахстана, Камеруна, Катара, Кот-д’Ивуара, Кувейта, Кыргызстана, Ливана, Нигера, ОАЭ, Пакистана, Российской Федерации, Саудовской Аравии, Сенегала, Туниса, Швейцарии.

На повестке дня стоял целый ряд важных вопросов, связанных с деятельностью и перспективами развития МОГО, включая ход реализации программы ее стратегического развития, финансовые аспекты работы, планирование предстоящих мероприятий и другие направления.

Генеральный Секретарь МОГО Владимир Кувшинов представил доклад о результатах работы организации за период 2016-2017 гг., который получил самые высокие отзывы со стороны членов Исполнительного Совета.

Исполнительный Совет поблагодарил Генерального Секретаря МОГО Владимира Кувшинова за успешную и плодотворную деятельность и единогласно выразил поддержку его дальнейшей работы во имя защиты людей от катастроф и бедствий.

Делегация МЧС России выступила с презентацией об основных направлениях сотрудничества с МОГО. Это международные проекты по формированию нового облика национальных систем гражданской защиты, создание единых подходов в области профильного обучения и подготовки кадров, развитие Международного центра мониторинга и координации МОГО как важной составляющей Глобальной сети кризисных центров и другие направления.

В рамках программы мероприятия участники Исполнительного Совета посетили Международный центр мониторинга и координации МОГО, оценили показательные учениях сил и средств гражданской защиты кантона Женева, а также подробно ознакомились с деятельностью швейцарских пожарно-спасательных подразделений.

В следующий раз Исполнительный Совет МОГО соберется в 2018 году в Катаре, там же состоится 23-е заседание высшего руководящего органа МОГО - Генеральной Ассамблеи.

Мигранты громят французские школы

Выходцы из Африки разгромили лицей в пригороде Парижа

Владимир Ващенко

Несколько десятков молодых людей — выходцев из африканских и арабских стран ворвались на территорию лицея под Парижем и устроили там погром. Таким образом они выразили протест против избиения чернокожего молодого человека полицейскими. Эксперты говорят, что такие акции уже успели стать нормой для французского общества, однако новому хозяину Елисейского дворца придется что-то с этим делать.

Во Франции не утихают волнения с участием чернокожей молодежи, которая протестует против неоправданной, с ее точки зрения, жестокости полицейских. Недавно несколько десятков молодых людей ворвались на территорию лицея «Сюжер», расположенного в парижском пригороде Сен-Дени, где начали крушить все, что попадалось им на пути.

Руководство учебного заведения эвакуировало учителей и персонал лицея. После этого толпа погромщиков в составе от 80 до 100 человек двинулась к центру Парижа, но по дороге вступила в столкновение с полицией. В итоге работникам МВД удалось рассеять толпу бунтовщиков. Однако имуществу лицея был нанесен серьезный ущерб, кроме того, молодые люди подожгли несколько мусорных баков. Они также бросали камни в полицейских.

Как сообщила в четверг французская радиостанция Europe1 со ссылкой на источник в местных следственных органах, акция молодых людей была организована с помощью социальных сетей. Сразу после того, как беспорядки были пресечены, полицейские задержали 46 человек.

В четверг восьмерым из них были предъявлены обвинения в «применении насилия против представителя государственной власти, совершенного группой лиц с применением предметов, используемых в качестве оружия», а также в мятеже.

Мятеж — это более серьезное преступление, ранее участников аналогичных акций протеста судили по статье «хулиганство» или «массовые беспорядки». Уже в среду вечером «Сюжер» возобновил свою работу. Он расположен в квартале Франк Муазин, который имеет неблагоприятную репутацию. Как сообщают французские СМИ, нападение на лицей было актом мести в рамках акции так называемого дела Тео.

В конце февраля нынешнего года также на территории Сен-Дени четверо патрульных полицейских, проводивших рейд против наркоторговцев, решили задержать 22-летнего выходца из Кот-д'Ивуара.

При этом работники МВД сильно избили парня телескопическими дубинками, в результате чего он оказался в больнице с повреждением прямой кишки. Этот инцидент всколыхнул общественность, особенно жителей мигрантских кварталов, которые устроили серию беспорядков и массовых акций протеста.

В больнице пострадавшего навестил президент Франции Франсуа Олланд. В отношении одного из полицейских начато расследование, впрочем, никакой меры пресечения ему не избрали. Еще трое стражей порядка в связи с этим инцидентом отстранены от работы, а кроме того, еще четверо помещены под так называемый судебный надзор (аналог подписки о невыезде, но с более широким ограничением в правах).

Позже выяснилось, что один из подозреваемых в нападении на Тео за неделю до этого был причастен к избиению еще одного чернокожего молодого человека, который также проживает в Сен-Дени. Стражи порядка утверждают, что Тео сам спровоцировал драку, ударив одного из полицейских ногой, а второго локтем.

Мигранты не хотят полицейских-женщин

Как рассказал «Газете.Ru» представитель профсоюза французских полицейских Syndicat Police France, который просил не называть его имени и должности, проблема «дела Тео» получила несколько одностороннее освещение в СМИ.

«Все сконцентрировались на собственно жестокости полицейских, но не надо забывать, что суд пока не вынес решения по этому инциденту, а у нас в стране действует презумпция невиновности. А забывают все вот о чем: во Франции уже более десяти лет существуют районы, население которых не хочет интегрироваться в общество, не признает его культурных норм. Их не учат быть французами, а сами они не стремятся к этому. Как следствие, их отношения с полицейскими носят конфликтный характер», — рассказал он.

По словам представителя профсоюза полиции, доходит до того, что некоторые жители мигрантских кварталов отказываются проходить личный досмотр, если его проводит, скажем, женщина.

«Они мотивируют это тем, что нормы ислама не позволяют этого.

Но у нас значительная часть экипажей — смешанные, туда входят как сотрудники-мужчины, так и сотрудники-женщины. Накануне праздника 8 Марта мы выдвинули инициативу, чтобы парламент принял закон о недопустимости отказа от осмотра по мотивам того, что его проводит полицейский-женщина», — добавил он.

Приезжие голосуют за Ле Пен

Директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий пояснил «Газете.Ru», что проблема преступности в кварталах с мигрантским населением и конфликта их обитателей с полицейскими назрела давно, и она не столь однозначна, как может показаться на первый взгляд.

«Подобного рода погромы во Франции случались и ранее. Лет пять назад было «дело о амьенских кретинах». Тогда в городе Амьен на севере страны подростки сожгли школу. При этом они уже не были ее учениками. После ареста они объяснили, что их мучили в этом учебном заведении. Выяснилось, что мучение выразилось в том, что их заставляли учить наизусть стихи Жана Расина, поэта эпохи классицизма», — рассказал Кагарлицкий.

По его словам, само по себе нападение на лицей в Сен-Дени не скажется на выборах в стране, первый тур которых намечен на конец апреля.

«Волнения мигрантов уже успели стать нормой для французского общества. Другое дело, что сейчас идет рост популярности правых, а конкретнее — лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен. Парадокс состоит в том, что за нее готовы проголосовать все больше жителей как раз мигрантских кварталов, поскольку те из них, кто получил французский паспорт, не в восторге от того, что там постоянно происходят беспорядки. И если из условно «белых» районов Парижа эти события воспринимаются как «протесты против жестокости полиции», то из окна жителей Сен-Дени это выглядит как бесчинства хулиганов, которым полиция не может положить конец», — сказал директор ИГСО.

Кагарлицкий также отметил, что во французской полиции, особенно в спецподразделениях, служит большое количество выходцев из стран Африки, далеко не все работники МВД — расисты.

«Французская полиция в принципе очень жестока, жестокость и избиения давно стали обычным делом среди ее работников. Эта тема нашла отражение во французском кино 1960–1970-х годов. Так повелось, что подозреваемого там нередко избивают. Другое дело, что, когда чернокожий полицейский бьет белого, из этого гораздо реже раздувают скандал», — пояснил он.

Старший научный сотрудник Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Владимир Оленченко в свою очередь рассказал «Газете.Ru», что конфликт в Сен-Дени и «дело Тео» говорят о том, что проблема мигрантов во Франции не решена, она стоит очень остро и, кто бы из кандидатов в президенты ни победил на выборах, ему придется ее решать.

«Любому, кто бы ни пришел к власти, придется заниматься упорядочиванием правил въезда и пребывания иностранцев в страну, а также порядка получения французского гражданства. Кроме того, новому главе страны придется принимать решение по экономическому аспекту проблемы.

Ведь приезжие зачастую живут на социальные пособия. А получатели помощи зачастую отказываются вкладывать какие-то усилия в экономику Франции и ее общество.

Дефицит финансов в стране не позволит тратить значительные суммы на содержание мигрантов. Нельзя забывать, что французскому главе еще нужно будет решать проблему безработицы и заниматься вопросами экономического развития», — сказал эксперт.

Российские военные врачи вместе с иностранными коллегами обсудили итоги работы Международного комитета военной медицины

Сегодня российская военно-медицинская делегация под руководством заместителя начальника Главного военно-медицинского управления Минобороны России генерал-майора медицинской службы Олега Калачёва приняла участие в заседании рабочей группы Международного комитета военной медицины (МКВМ), которое состоялось в Брюсселе (Бельгия).

Заседание было посвящено подведению итогов работы МКВМ в 2016 г. и подготовке ко Всемирному конгрессу военной медицины, который состоится в ноябре в Индии. Председательствующий на заседании Генеральный секретарь МКВМ Роджер Ван Хуф особо отметил вклад России в деятельность МКВМ и выразил благодарность руководству Минобороны России за проведённый в Санкт-Петербурге в августе 2016 г. 3-й Азиатско-Тихоокеанский конгресс по военной медицине, который стал одним из знаковых событий в международном военно-медицинском сообществе.

Всего в заседании приняло участие свыше 60 представителей военно-медицинских служб из России, Индии, Индонезии, Саудовской Аравии, Конго, Кот Д'Ивуара, Мексики, Доминиканы, Иордании, Туниса, Таиланда, Ирана, Франции, Сербии, Алжира и Мавритании.

Департамент информации и массовых коммуникаций Министерства обороны РФ

Канадский "Гром-2" на африканской выставке.

На выставке Shield Africa 2017 ("Щит Африки-2017", 24-26 января) канадская компания Cambli Group представила колесную ББМ Thunder 2 (Tactical Armored Truck).

Машина специально разработана для удовлетворения требований иностранных клиентов, особенно стран Ближнего Востока и Африки, и представляет собой новое поколения легких боевых бронированных машин, обеспечивающих, кроме высокой мобильности, максимальную защиту от стрелкового оружия и СВУ (самодельных взрывных устройств).

Исход по-французски

Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

За последнее десятилетие около 40 000 евреев покинули Францию, переселившись в Израиль, Соединенные Штаты, Канаду, Австралию и Великобританию.

Главной причиной такого исхода является рост антисемитских настроений и серия террористических атак. «Во Франции евреев убивают только за то, что они ими являются», — подчеркивается в исследовании Службы защиты еврейского сообщества.

Так, в 2006 году Юсуф Фофана, родители которого прибыли из Кот-д’Ивуара, вместе с подручными три недели пытал, а потом убил 23-летнего Илама Халими. Спустя шесть лет Мохаммед Мера, имеющий французское и алжирское гражданства, напал на еврейскую школу в Тулузе, застрелил учителя и троих детей. В 2015-м Амеди Кулибали расстрелял четырех человек в парижском магазине кошерных продуктов. Все эти расправы дали мощный импульс возвращению евреев на историческую родину. Тем более, что антисемитские акции случаются все чаще. В 2015 году жертвами подобных выступлений стали более 800 человек — в десять раз больше, чем в 1999-м. «Антисемитизм достиг беспрецедентного масштаба. К примеру, в канун Нового года вандалы разрисовали антисемитскими лозунгами типа «Евреям вход воспрещен» стены школы имени Анны Франк в парижском пригороде Монтрей. Еврейская диаспора напугана», — констатируют эксперты Жером Фурке и Сильвен Мантернак в новой книге «В будущем году в Иерусалиме?».

Власти делают все, чтобы положить конец расистским выходкам, берут под усиленную охрану синагоги и школы. «Франция без евреев — это не Франция», — заявил Манюэль Вальс, один из кандидатов от Соцпартии на предстоящих президентских выборах. Со своей стороны, глава государства Франсуа Олланд объявил борьбу с расизмом и антисемитизмом общенациональной задачей, но, по своему обыкновению, особых успехов и на этом поприще не добился...

Социологи отмечают, что эпицентрами антисемитизма являются столичные пригороды, а также некоторые южные районы, где обосновались выходцы из арабских и африканских стран. Во время манифестаций они выступают с лозунгами: «Аллах акбар», «Смерть евреям», «Евреи, проваливайте. Франция не для вас!»

«Все знают, но никто не осмеливается сказать, что в арабских семьях во Франции антисемитизм впитывают с молоком матери», — утверждает известный историк Жорж Бенсуссан. Его слова спровоцировали большой скандал в политкорректных кругах. Ученого обвинили в разжигании ненависти в отношении мусульман, и в конце января он должен предстать перед судом.

«Евреи оказались одной из главных мишеней джихадистов, бьет тревогу глава Представительного совета еврейских организаций Франции Роже Кюкерман. — Практически все акты насилия против них совершаются молодыми мусульманами». Однако антисемитизмом заражены не только они. Эксперты указывают на рост подобных настроений среди католиков, леворадикальных и ультраправых кругов. «Обыкновенный расизм» никуда не исчез.

«Можно ли во Франции оставаться евреем, не рискуя быть убитым?» — задаются вопросом представители еврейской общины. Для многих семей единственный способ защитить себя состоит в том, чтобы спрятаться, призналась на днях на страницах журнала «Экспресс» одна из читательниц, Эмили Тон: «Еще лучше, если нам удается скрыть свою фамилию. Но я больше так жить не могу и хочу положить конец молчанию».

Тем временем израильские лидеры все чаще призывают французских евреев перебираться на Землю обетованную. «Если хотите оставаться евреями, если хотите, чтобы ваши дети и внуки также были евреями, перебирайтесь в Израиль», — заявил в конце года министр обороны Авигдор Либерман. Раньше с тем же призывом обратился премьер Биньямин Нетаньяху, пообещав встретить единоверцев с распростертыми объятиями.

Израиль. Франция > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция. Миграция, виза, туризм > portal-kultura.ru, 18 января 2017 > № 2056429 Юрий Коваленко

Президент Кот-д'Ивуара Алассан Уаттара назначил Амаду Гон Кулибали (Amadou Gon Coulibaly) на должность премьер-министра страны, сообщается на официальной странице правительства Кот-д'Ивуара в Twitter.

"Господин Амаду Гон Кулибали назначен премьер-министром, главой правительства", — говорится в сообщении правительства. По данным агентства Франс Пресс, ранее Гон Кулибали занимал должность генерального секретаря канцелярии президента.

"Президент поручил премьер-министру Амаду Гон Кулибали предложить новую правительственную команду в ближайшее время", — сообщается на странице правительства.

Ранее сообщалось, что Уаттара назначил подавшего в отставку премьер-министра Даниэля Каблана Дункана на новый пост вице-президента страны. Отставка Дункана с поста премьера ожидалась, поскольку в середине декабря в Кот-д'Ивуаре состоялись парламентские выборы, после которых в стране традиционно происходит смена правительства. В понедельник Уаттара, приняв отставку премьера, отстранил от должности глав армии, полиции и жандармерии, потерявших доверие главы государства после двухдневного бунта военнослужащих.

На прошлой неделе группа демобилизованных военнослужащих захватила склады с оружием и взяла под контроль город Буаке — второй по величине город Кот-д'Ивуара с населением 540 тысяч жителей. Бунт действующих военнослужащих, требовавших повышения денежных выплат и улучшения условия жизни, также произошел в городах Далоа и Корхого.

Министр обороны Кот-д'Ивуара Алайн-Ричард Донвахи и взбунтовавшиеся военнослужащие в результате переговоров смогли прийти к соглашению об окончании мятежа, заявил заместитель префекта города Буаке, где проходили переговоры.

"У нас есть сделка. Это соглашение завершает бунт", — передает агентство Рейтер слова заместителя префекта.

Ранее агентство Рейтер сообщило, что группа демобилизованных военнослужащих захватила склады с оружием и взяла под контроль город Буаке. Затем бунт действующих военнослужащих также произошел в городах Далоа и Корхого.

Позднее министерство обороны страны обратилось к замешанным в бунте в Буаке действующим солдатам с призывом прекратить выступление и вернуться в казармы. "Солдат попросили сохранять спокойствие и вернуться в казармы", — сказал Донвахи в специальном телевизионном обращении. В субботу Донвахи посетил Буаке для проведения переговоров с мятежниками.

Министр обороны Кот-д'Ивуара Алайн-Ричард Донвахи прибыл в субботу в город Буаке для проведения переговоров с демобилизованными военнослужащими, устроившими мятеж, передает агентство Рейтер.

Ранее агентство Франс Пресс сообщало, что Донвахи выехал в Буаке в субботу утром, но некоторое время его точное местоположение оставалось неизвестным. По данным агентства, в субботу утром были "все еще слышны пулеметные очереди и выстрелы из тяжелого оружия, они также стреляли всю ночь". Мятежники установили блокпосты на въезде в город.

"Как и обещал, я приехал, чтобы встретиться с нашими братьями. Я здесь, чтобы успокоить их, о чем меня попросил президент", — приводит агентство слова Донвахи до встречи с мятежниками. Отмечается, что Донвахи намерен их "выслушать и найти решение".

Ранее агентство Рейтер сообщило, что группа демобилизованных военнослужащих захватила склады с оружием и взяла под контроль город Буаке. Позднее министерство обороны страны обратилось к замешанным в бунте в Буаке действующим солдатам с призывом прекратить выступление и вернуться в казармы. "Солдат попросили сохранять спокойствие и вернуться в казармы", — сказал Донвахи в специальном телевизионном обращении.

В пятницу бунт действующих военнослужащих также произошел в городах Далоа и Корхого. Бунтующие военные заявили, что не все соглашения от 2007 года были выполнены властями. В частности, военные требуют повышения заработной платы.

Злоключения африканцев в России

Как живут африканские беженцы и мигранты в России

Владимир Ващенко

Ежегодно в Россию с разными целями приезжает несколько тысяч выходцев из разных стран Африки. Кто-то бежит от войны, кто-то рассчитывает на легкий заработок, но все мечтают о лучшей участи. Однако нередко приезжие становятся почти бесправными «рабами», которым очень сложно покинуть РФ.

Гражданку Нигерии Каоми (имя изменено по ее просьбе), работавшую в Москве проституткой, в конце августа 2016 года выбросил из окна третьего этажа один из клиентов. Инцидент произошел недалеко от станции «Новые Черемушки». Мужчине не понравилось, что пострадавшая плохо говорит по-русски. После падения 28-летняя Каоми пыталась убежать, но ее догнали и вернули в квартиру, приспособленную под бордель. Все случилось утром, поэтому очевидцев было много, они вызвали полицию и «скорую», но к моменту их прибытия девушку увезли в неизвестном направлении. При этом, по словам очевидцев, сотрудники МВД так и не стали подниматься в квартиру, откуда упала девушка.

Сейчас Каоми находится в одной из больниц на юге Москвы с переломом позвоночника. Как утверждают врачи, больше ходить Каоми не сможет.

«Сейчас они колют ей обезболивающие препараты и кормят, однако для настоящего лечения нужны деньги, которых у девушки нет», — пояснила «Газете.Ru» Анна, активистка, занимающаяся помощью нелегальным мигрантам и беженцам.

Активисты и просто неравнодушные люди пытаются помочь Каоми отправиться на родину. Сделать это совсем непросто. «Каоми парализована, лежит в памперсах, а так как почти не двигается, у нее образовались пролежни. По закону, чтобы вывезти ее из России, необходимо решение суда о том, что она признает вину в нарушении правил пребывания в стране (статья 18.8 Кодекса об административных правонарушениях), а также ее заявление о согласии уехать за свой счет. Но в суд ее можно доставить только в специальной перевозке. Так что сейчас представители Международной организации по миграции (МОМ) собирают на нее деньги», — сказала Анна.

Нигерийские принцы и нищие

Как рассказал «Газете.Ru» Олуреми Кехингле, оказывающий помощь нигерийским девушкам, которые попали в сексуальное рабство, он сообщил полиции о том, что Каоми содержалась в рабстве. «У меня есть достоверная информация об этом. Но сотрудники полиции отказались принять у меня заявление. Они объяснили так: свидетелем я считаться не могу, а сама потерпевшая заявлять не стала», — сказал он.

Кехингле приехал в СССР в 1987 году как студент, потом женился и получил российское гражданство. «Я уже несколько лет помогаю нигерийцам, которые столкнулись с различными проблемами в РФ, вернуться в свою родную страну. Эту работу я делаю совместно с Международной организацией по миграции. В этом году мы вернули в Нигерию около 400 человек», — заявил он.

По словам волонтера, большинство приезжает из Африки в Россию, используя учебную, деловую или туристическую визы. При этом, если говорить, к примеру, о Нигерии, то 75% приезжих оттуда прекрасно знают, что срок действия их визы на российской территории истечет и они превратятся в нелегальных мигрантов, добавляет он.

«Большая часть из этих 75% — девушки и молодые женщины. В Нигерии им обещают трудоустройство в России, убеждают, что в этой стране они сказочно много заработают и решат все свои проблемы, в том числе и с миграционной службой и прочими властями. На самом деле это целая система по переправке будущих проституток из Африки в Россию», — сказал Кехингле.

Он добавил, что женщины становятся жертвами обмана еще на нигерийской территории.

Официально виза в Россию стоит там примерно тысячу рублей, но злоумышленники убеждают своих жертв отдать от двух до трех тысяч долларов.

«Но это только начало их бед. Когда они прилетают в Россию, их в аэропорту встречают, насильно привозят в квартиры-бордели, где они живут и «работают». При этом у новоявленных проституток отбирают паспорт, а самих бедняг запугивают тем, что если они пойдут в полицию, то будет хуже. Если угрозы не действуют, то девушек жестоко избивают. Это целая преступная система по торговле людьми, в которую вовлечены граждане России, Нигерии и некоторых других стран. Одни помогают делать визы, другие — содержат бордели, а третьи — «решают вопросы» с полицией и другими государственными органами», — пояснил правозащитник.

По данным Кехингле, в Россию ежегодно таким образом ввозят около трех тысяч нигериек для сексуального рабства. «В 2015 году только в Москве нелегально находились порядка 5–6 тыс. граждан Нигерии, а всего выходцев из Африки было около 11–12 тыс. Это граждане Демократической Республики Конго (ДРК), Камеруна, Кот-д'Ивуара, Ганы и некоторых иных стран», — перечислил волонтер.

На письменный запрос «Газеты.Ru» в МВД РФ о том, сколько сейчас в стране нелегально удерживается женщин из Африки с целью принуждения их к проституции, а также о других случаях нарушения прав мигрантов из Африки в России оперативно ответить не смогли.

В холодную Россию из горячих точек

Впрочем, некоторых выходцев из Африки в Россию никто не заманивает легкой наживой: они бегут в РФ сами, спасаясь от войны. Среди них много выходцев из Демократической Республики Конго, где недавно завершилась кровопролитная гражданская война (1997–2008 годы). Из-за масштабов конфликта, в который было втянуто восемь государств, его называют Великой африканской войной. И хотя официально война закончилась восемь лет назад, столкновения между правительственными силами и различными группировками продолжаются до сих пор. В 2013 году бои произошли даже в столице государства Киншасе.

«Я жила в Киншасе, зарабатывала на жизнь тем, что продавала уголь. В 2013 году в мой дом ворвались вооруженные боевики. Меня изнасиловали пять человек. Вместе со своими соседями я решила бежать. Сначала мы перебрались в соседнюю Анголу», — рассказывает 32-летняя Мина.

В Анголе люди, представившиеся правозащитниками, убедили ее, что делать ангольский паспорт слишком дорого и гораздо проще перебраться в Россию.

Мина отдала свои последние деньги на российскую визу.

«Из-за изнасилования я забеременела. Когда я прилетела в Домодедово, я вообще не очень соображала, что со мной происходит, из-за стресса. Меня встретил какой-то африканец, посадил в свою маршрутку, которая отвезла меня до конечной остановки — станции метро «Кантемировская». Далее водитель просто высадил меня, а все мои вещи, даже маленькую сумочку, увез неизвестно куда. Мне помогла какая-то белая девушка. Она позвонила своему приятелю, они отвезли меня в Монино, устроили в больницу, где я и родила дочку», — говорит Мина.

После родов Мина обратилась в московский офис комиссариата ООН по делам беженцев. Женщина просила политического убежища в миграционной службе, но получила отказ. С помощью организации «Гражданское содействие» она обжаловала это решение и сейчас ждет результата апелляции.

«Я работаю на улице, раздаю рекламу. Платят мне 150–160 руб. в час. За разговор по мобильному или какие-либо отлучки с рабочего места меня штрафуют», — сказала она. Вместе с дочкой и еще несколькими выходцами из Африки она живет в квартире в Подмосковье. За себя и своего ребенка Мина платит 7 тыс. руб. «Я очень хочу остаться в России, получить разрешение на проживание и найти нормальную работу. Дома меня ничего хорошего не ждет», — сказала она.

Ее соотечественница, 31-летняя Карин, приехала в Москву в 2010 году вслед за мужем. «Он перебрался сюда двумя годами раньше. В ДРК я получила образование психолога, трудилась по специальности.

Но так как мой супруг входил в оппозиционную партию Национальное движение Конго (НДК), нашей семье стали поступать угрозы. Пришлось уехать», — сказала она. Поначалу Карин раздавала рекламу на улице, но из-за холода у нее начались гинекологические проблемы, потребовалась операция. «За нее я отдала какие-то деньги, но основную сумму я по-прежнему должна. Через некоторое время у меня родился сын Бредли, а муж ушел. Где он находится, я не знаю», — говорит Карин.

Во время разговора она периодически переходит на шепот и нервно поглядывает в сторону своих соотечественниц, сидящих вместе с ней в дешевом кафе. Чувствуется, что женщина не хочет упоминать многих подробностей своей жизни. «Тяжелее всего моему сыну, которому четыре годика. Я получила базовое и высшее образование, представление о жизни, а он — нет. В российский садик его не берут из-за проблем с документами. Я надеюсь, что со временем ситуация изменится и хотя бы он получит гражданство РФ», — сказала Карин.

По ее словам, очень часто к ней подходят полицейские на улице и требуют документы. «Спасает то, что у меня есть свидетельство о рождении Бредли, выданное российскими органами власти. Моим соотечественницам без детей приходится в этом смысле тяжелее», — отметила беженка. Она одна из немногих выходцев из Конго, кто немного знает русский язык. Впрочем, читать по-русски Карин все равно не может.

Третья приезжая из Конго, 30-летняя Миджу, также оказалась в Москве из-за преследований на родине. Дом ее отца, военнослужащего правительственной армии ДРК, атаковали противники конголезских властей. «Я бежала в дом друга моего папы, оттуда меня переправили в Россию. Сказали, что сюда попасть проще всего. Было очень страшно, и я согласилась, хотя мне это и показалось странным», — сказала она.

В Москве она также раздает рекламу, хотя на родине училась на специалиста в сфере гостиничного бизнеса. «Я успела заболеть астмой, отдать 15 тыс. руб. за лечение. Сейчас живу в Подмосковье.

Я очень хочу найти мужа. Только не камерунца и не ивуарийца. Пусть это будет человек из Франции, США, Конго или хотя бы России.

Ну а самое главное — чтобы он меня любил», — улыбается Миджу.

Футболисты несуществующей команды

Впрочем, иногда в Россию африканцев выманивают и совсем под экзотическим предлогом. В некоторых африканских государствах распространен вид мошенничества, когда молодым профессиональным футболистам предлагают прибыть в Россию и выступать за «клуб из Российской профессиональной лиги». За визу и переезд злоумышленники просят «всего» $3–4 тыс.

Такова история гражданина Мали по имени Махи. Он выполнил все формальные процедуры, которые требовали от него посредники, и прилетел, как потом оказалось, по фиктивному приглашению в Москву.

Играть он должен был в Петербурге. В столице молодого человека никто не встретил, а телефон для срочной связи «с агентом» не отвечал.

С трудом из аэропорта Махи добрался до хостела. Сейчас он распространяет рекламные проспекты у метро и регулярно звонит маме. На это у него уходит от 600 до 700 руб. — его дневной заработок.

Жертвой аналогичного обмана стал и один из граждан Конго. «Год назад на этого парня и его подругу — тоже африканку — напали четверо отморозков в подмосковной электричке. В травмпункте ему сделали рентген и выяснили, что парень болен туберкулезом. С большим трудом вместе с другими активистами и благодаря московскому тубдиспансеру его согласились взять на госпитализацию в клинику для бездомных и наркоманов. В октябре 2016 года он уехал домой после шести месяцев лечения», — рассказала «Газете.Ru» активистка Анна.

Россия так просто не отпускает

По словам Анны, уехать из России хотят многие африканцы, однако это едва ли не сложнее, чем прилететь в РФ. Иностранец считается нарушителем закона с того момента, когда у него закончилась российская виза, но он при этом не покинул российскую территорию. Он может добровольно прийти в миграционную службу МВД (ранее — ФМС) и сообщить о своем нарушении. После этого его повезут в суд, где на допросе он должен признаться в нарушении порядка пребывания в РФ, а также рассказать, почему не смог покинуть нашу страну вовремя. Также он обязан дать письменное согласие о добровольном отъезде к себе на родину.

По закону ему после этого надо заплатить штраф в 5 тыс. руб. в любом отделении Сбербанка РФ. Но без российского ИНН это сделать невозможно, так что зачастую бедолага просит русских друзей или благотворительную организацию формально заплатить за него. Если же мигранта-нелегала в Москве задерживает полиция, то его отправляют в Центр временного содержания в поселок Сахарово в Новой Москве. Там нарушитель ждет, когда у государства появятся деньги на его отправку из России. Этот срок может составлять 16–18 месяцев.

Еще одним вариантом является попросить политического убежища, для чего следует обратиться в миграционную службу через «Гражданское содействие», которое проводит предварительное интервью и помогает иностранцам составить заявление, дает адрес, куда идти, и сопровождающего переводчика. Сотрудники службы будут рассматривать обращение три месяца.

Если в статусе откажут, то это решение можно обжаловать, однако, как утверждают правозащитники, Россия почти никому не дает статус беженца.

«Сложнее всего тем, у кого дети родились в России. Дело в том, что по закону российское гражданство дается только тем, кто появился на свет от граждан России, так что у подавляющего большинства родивших здесь африканок дети — граждане тех стран, откуда они приехали. Им выдают российское свидетельство о рождении, но оно не служит основанием для российского паспорта», — рассказывает активистка Анна.

По закону для выезда такого ребенка из России ему необходимо специальное разрешение, его выдает посольство той страны, гражданином которой ребенок является. Этот документ действителен один день. Для его получения необходимо перевести российское свидетельство на иностранный язык. После этого родители ребенка обращаются в миграционную службу для получения специальной выездной визы, причем для этого человек должен купить билет заранее.

«Однако когда будет готова эта виза — неизвестно. Если к моменту вылета ее выдать не успевают, то человеку приходится снова получать разрешение на выезд из посольства и снова покупать билет», — пояснила Анна. Она дополнила, что уехать все равно хотят многие, особенно молодые мужчины.

Те же, кто по каким-либо причинам не может вернуться на родину, пытаются начать новую жизнь в России. Самое сложное для таких людей — это найти работу, а также дать образование и медицинское обслуживание детям. На большую часть услуг ни они сами, ни их дети не имеют права из-за своего неопределенного правового статуса: подавляющее большинство находится в РФ незаконно. На помощь приходят волонтерские организации.

«У нас есть несколько программ, которые посещают в том числе и дети из Африки. Мы помогаем им адаптироваться к жизни в России. На данный момент наибольшее число африканских детей занимается в программе «Длинный день» для дошкольников; работу этой программы координирует профессиональный психолог. Кроме того, дети из Африки у нас есть и в так называемой «Школе на коленке», – специальной программе, в которой занимаются дети, которые по различным причинам не могут пойти в российскую школу. Мы обучаем их русскому языку, математике и английскому», — рассказала «Газете.Ru» директор Интеграционного центра для беженцев и мигрантов «Такие же дети» Анна Тер-Саакова.

По ее словам, основной трудностью для детей африканцев остается языковой барьер, а также то обстоятельство, что в России они живут, как правило, внутри своего сообщества, что зачастую мешает их адаптации.

«Некоторые беженцы уверены, что за ними продолжат следить и здесь, и из-за этого даже отказываются фотографироваться. Они разрешают снимать своих детей и выкладывать фотографии в интернет, но боятся публикации собственных снимков», – отметила директор центра «Такие же дети».

По ее словам, выходцы из разных стран адаптируются к России по-разному. «У нас слишком маленькая выборка, и, конечно, на эту тему нужно проводить серьезные исследования. Но по нашим наблюдениям, нигерийцы активно пытаются устроиться в новой жизни, они ищут способ поправить свое материальное положение и выучить русский язык. А вот выходцы из Зимбабве или Конго более замкнуты в своей общине и общаются либо на африканских языках, либо на английском и французском соответственно.

При этом конголезцы начали приезжать к нам относительно недавно, они еще не сформировали собственной инфраструктуры в Москве, связанной с диаспорой, как, например, у афганцев. Это тоже играет роль в их нежелании адаптироваться и, в частности, учить язык», — сказала Тер-Саакова.

Директор центра подчеркнула, что примеры успешной адаптации беженцев из Африки есть. «В нашей практике есть случаи поступления африканских детей в российские школы, и это в условиях сложившейся тяжелой ситуации уже может быть воспринято как успех в адаптации», — заключила она.

Международный уголовный суд (МУС) намерен начать расследование возможных военных преступлений и преступлений против человечности в Афганистане, в совершении которых подозреваются американские военные, пишет журнал Foreign Policy со ссылкой на собственные источники.

Суверенитет государства и международные преступления

Нормы международного права (включая Устав ООН) наделяют власти любого государства суверенитетом, в том числе правом осуществлять суд над своими гражданами на своей территории.

Однако суверенитет может быть ограничен, если речь идет о международных преступлениях, которые совершаются самими властями или кем-то под прикрытием государства. В этом случае вступают в силу международные правовые институты — конвенции и суды. Такие преступники могут быть осуждены либо международными судами, либо международными трибуналами. В отличие от суда, трибунал не функционирует на постоянной основе и создается для рассмотрения ряда дел, объединенных общими признаками (территория, преступники, потерпевшие).

Основным международным судебным органом является Международный уголовный суд (МУС) в Гааге, созданный согласно Римскому статуту 1998 года. Ратифицировавшие его государства признают юрисдикцию МУС, и соответственно — подсудность ему преступлений, совершенных гражданами либо на территории этих государств.

Из 193 государств-членов ООН Римский статут ратифицировало 121 государство. Россия подписала данный документ, но пока не ратифицировала его.

Что касается США, то подписав Статут в 2000 году, они уже через два года отозвали свою подпись под документом, объявив его не соответствующим национальным интересам и нарушающим суверенитет. С тех пор США являются одним из самых ярых противников международного суда, что сводит "на нет" возможность ответственности граждан Штатов за совершенные международные преступления.

Компетенция и правовые механизмы МУС

В компетенцию МУС входят преступления, совершенные либо на территории государства-участника, либо гражданином государства-участника Статута. Любое государство вправе решать, признавать ли юрисдикцию МУС (за одним исключением, о котором речь пойдет далее).

Чтобы суд начал правовые процедуры, он должен прибегнуть к одному из следующих вариантов. Либо государство-участник Статута передаёт прокурору суда материал для расследования, либо Совет Безопасности ООН на основании резолюции передаёт материал для расследования (это возможно и в отношении тех государств, которые не являются участниками МУС). Возможен вариант, когда прокурор МУС начинает расследование в отношении государства-участника по своей инициативе.

Согласно положениям Устава ООН, Совет Безопасности принимает решения единогласным голосованием, и США как постоянный член Совбеза могут с помощью "права вето" заблокировать любую его резолюцию.

Таким образом, МУС не может привлечь к ответственности американских военных без согласия на это самих США.

Национальные интересы превыше международного права

Также следует учитывать, что США приняли Закон о защите американских должностных лиц за рубежом, который прямо запрещает органам власти любое сотрудничество с международными судами, в которых США не участвуют.

Запрещена экстрадиция американских граждан по запросу суда, ведение расследований на территории США. Этот же закон разрешает применение военной силы для освобождения американского гражданина, задержанного на территории другого государства по ордеру международного суда. Американским гражданам дарован уголовный иммунитет, обеспеченный как "мягкой", так и "жесткой" силой.

Аналогичным образом относятся американские власти и к другим инстанциям — например, к Международному суду ООН, призванному рассматривать споры между государствами. В 1986 году суд установил, что США, развязав войну в Никарагуа, "совершили деяния, которые нарушили следующие международно-правовые обязательства США: не вмешиваться в дела другого государства, не применять силу в отношении другого государства, не посягать на суверенитет другого государства". Была взыскана огромная компенсация, но Штаты отказались ее выплачивать. В результате Вашингтон отказался от признания решений Международного суда ООН.

В своем внутреннем законодательстве Штаты строго следуют принципу первичности национальных интересов (национального права) и вторичности — норм международного права. Формально, согласно Статье 6 Конституции США, международный договор и внутренний федеральный закон обладают одинаковой юридической силой.

Но в этой же статье уточняется, что нормы международного права должны быть внесены (имплементированы) в законодательство страны при помощи отдельного закона. А в случае конкуренции норм национального и международного права применяется тот акт, который был издан позже. Таким образом, американские власти могут с легкостью прекратить юридическое действие любого международного договора, просто издав противоречащий ему внутренний закон.

Как мы видим, США многократно перестраховались от выдачи международным уголовным судам своих граждан.

Практика МУС

Если мы посмотрим на судебную практику МУС, то увидим, что данный суд не особенно эффективен в преследовании преступлений.

В настоящее время, известно об успешных делах МУС только в отношении нескольких африканских государств: Демократической Республики Конго, Уганды, Центральноафриканской Республики; суданского Дарфура, Кении, Ливии, Кот-д'Ивуара. Большинство данных дел было возбуждено с согласия самих заинтересованных государств.

Что касается преступлений против человечности со стороны США и других стран НАТО, то ресурсов МУС для привлечения их к ответственности явно недостаточно.

Безнаказанное совершение военных преступлений вопреки всем нормам международного права до сих пор остается огромной проблемой современного международного устройства. Несмотря на существование ООН и других крупных организаций, в мире до сих пор главным аргументом является военная и экономическая мощь отдельных государств. Механизма, позволяющего призвать этих преступников к порядку, до сих пор не выработано. Единственным средством является отход от концепции однополярного мира и отпор "мировому жандарму" со стороны государств, которых не устраивает сегодняшнее положение вещей

Илья Ремесло, юрист, специально для МИА "Россия сегодня"

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Французско-американское сотрудничество в Африке: управляя нестабильностью?

Дмитрий Борисов

Эксперт по международной безопасности, магистр в области международных отношений, Институт политических исследований (Париж) — МГИМО

В 2016 г. Французский институт международных отношений (IFRI) опубликовал доклад под названием «Усиленное сдерживание: политика США и Франции в области безопасности в Африке», посвященный динамике французской и американской политики в отношении африканского континента. Доклад, подготовленный Жаном-Ивом Эном, увидел свет в момент, ставший поворотным как для многих африканских стран, так и для внешних субъектов, имеющих свои интересы на континенте.

После всех усилий, вложенных в реализацию политики сдерживания, управления конфликтами и их урегулирования, проведение анализа по данному вопросу представляется более чем уместным. В Центральноафриканской Республике и Ливии бушуют гражданские войны, Нигерию сотрясают исламистские восстания, другие страны Сахеля (Мавритания, Мали, Буркина-Фасо, Чад) также сталкиваются с массовыми беспорядками регионального масштаба, а Африканский Рог, большую часть территории которого занимает Сомали, остается пороховой бочкой. Большим потрясением для международного сообщества стали недавние атаки террористов на объекты гражданской инфраструктуры в Мали (ноябрь 2015 г.), Буркина-Фасо (январь 2016 г.) и Кот-д’Ивуаре (март 2016 г.). Во всех трех случаях трагедии не удалось избежать, несмотря на ощутимое военное присутствие Франции. Несмотря на то, что потоки мигрантов и беженцев из этих нестабильных и опасных регионов несколько сократились, численность приезжающих измеряется сотнями тысяч. Как справедливо отмечает автор доклада, из всего этого можно сделать вывод, что вопросы безопасности в Африке имеют очень большое значение и для Европы, и для других регионов.

Меняющиеся представления об Африке

Исторически так сложилось, что встречи чужеземцев с африканской действительностью обычно заканчивались мифотворчеством и упрощениями: на Африку как будто смотрели через искажающее стекло и видели там лишь болезни, войны, голод или что-то столь же ужасное. Несмотря на то, что с окончанием холодной войны на континенте появились новые проблемы, этот период открыл миру всю сложность угроз, с которыми столкнулась Африка, и привлек внимание к необходимости детальных, многогранных и, что самое важное, сбалансированных решений для их устранения. Важным шагом в этом направлении стало появление содержательной концепции «связка безопасность — развитие», представляющей безопасность и развитие как усиливающие и дополняющие друг друга явления. Но если в 1990-е гг. возникло понятие «человеческая безопасность», в основе которого лежат экономическое благополучие, здоровье и доступ к продуктам питания, то 2000-е гг. и «война с терроризмом» породили более печальный и мрачный образ Африки — как региона распадающихся государств, огромных неуправляемых территорий, транснациональных угроз и терроризма. Африканские проблемы постепенно перешли в плоскость безопасности и стали рассматриваться как вопросы, требующие принятия военных, а не гуманитарных или экономических мер. В западном политическом дискурсе урегулирование гуманитарных кризисов и содействие развитию уступили место борьбе с терроризмом.

В некотором смысле военные меры сегодня действительно необходимы больше, чем раньше. Страны Сахеля и Африканского Рога, например, служат показательными примерами подъема радикального исламизма и интернационализации террористической деятельности. Малийские группировки наподобие «Аль-Мурабитун» и сомалийская группировка «Аш-Шабаб» заявили о солидарности с «Аль-Каидой», а нигерийская организация «Боко Харам» попыталась объявить себя «Западноафриканской провинцией Исламского государства». Все эти объединения в той или иной степени участвуют в местных и региональных боевых действиях, от которых страдает местное население и которые сказываются на ситуации во всем регионе. Многие африканские государства, сталкивающиеся с беспрецедентной угрозой со стороны негосударственных субъектов, зачастую неспособны обеспечить оказание общественных услуг и контролировать собственную территорию. Тем самым они предоставляют международному сообществу основания относить эти проблемы к сфере безопасности. Именно угроза терроризма и несостоятельность некоторых стран Африки служат предлогом для внешних военных интервенций. При этом ни одна страна не имеет столь широкого присутствия на континенте, как Франция и США.

Чего же добились союзы?

Несмотря на значительные усилия по «африканизации» или «европеизации», политика в области безопасности в Африке и по отношению к ней проводится преимущественно на национальном уровне. Африканскому союзу (АС), ставшему правопреемником Организации африканского единства в 2002 г., удалось достичь ощутимого прогресса в сфере идеологических и структурных реформ: он занял более активную позицию в отношении конфликтов, создав взамен принципа невмешательства новую доктрину небезразличия. Более того, в рамках АС был разработан сложный механизм под названием «Африканская архитектура мира и безопасности» (African Peace and Security Architecture,APSA). В его основу была положена идея о том, что Африка может и должна находить собственные решения проблем безопасности, существующих на континенте. К сожалению, полномасштабная реализация APSA, а также формирование Африканских резервных сил (African Standby Force, ASF), регулярного миротворческого механизма АС, сопряжены с такими трудностями, как интеграция и координация региональных экономических сообществ, входящих в состав Союза, обеспечение технической совместимости, общая боевая готовность. В конечном счете АС сохраняет значительную зависимость от внешнего финансирования, а его миротворческие миссии (за исключением миссии в Сомали — AMISOM), как правило, заменяются многопрофильными миссиями ООН, способными справляться со сложными задачами миростроительства.

Между тем политика Европы в области безопасности также зашла в тупик. Общая политика безопасности и обороны Европейского союза (Common Security and Defence Policy, CSDP) остается в той или иной степени неэффективной из-за различий в стратегических концепциях и интересах стран-участниц ЕС, недостаточной координации, медленного реагирования на кризисы.

Наглядным примером может служить интервенция в Мали 2012 г. Великобритания переживала процесс восстановления после неудач в Ираке и Афганистане, Берлин был заинтересован в CSDP скорее как в концепции, чем в военном инструменте, другие страны не могли определиться с собственной позицией. В этих условиях Парижу не удалось убедить своих партнеров по CSDP принять французский пакет мер по безопасности и достичь консенсуса по интервенции в Мали. В итоге Франция предпочла действовать в одностороннем порядке, а ЕС открыл в Мали небольшую миссию для обучения подразделений малийской армии (European Union Training Mission Mali, EUTM) лишь год спустя.

Орел и петух

В настоящее время Франция сохраняет широкое присутствие на континенте. Французы руководят операцией «Бархан» — антитеррористической миссией, развернутой на территории 5 стран Сахеля (Мали, Нигер, Мавритания, Буркина-Фасо) с центром в Нджамене (Чад) и региональными базами в Кот-д’Ивуаре, Джибути, Габоне и Сенегале. Кроме того, имеются 4 операционные базы, расположенные в Нджамене, Ниамее (Нигер), Гао (Мали) и Уагадугу (Буркина-Фасо), а также заблаговременно развернутые специальные силы. В целом Франция разместила в регионе 3000 человек личного состава, 20 вертолетов, 200 боевых машин, 10 транспортных воздушных судов, 6 штурмовиков и 3 беспилотника. Все это контрастирует с военным присутствием США. Американцы располагают лишь авиабазами, предназначенными для беспилотников и самолетов-разведчиков, в Буркина-Фасо, Нигере и Уганде, базой в Джибути (4000 человек личного состава) и небольшим количеством военнослужащих, дислоцированных в Южном Судане, Кении, Мали, Нигерии и Сомали. Различия в оперативных возможностях двух держав свидетельствуют о том, что Франция и США придают разное значение ситуации в Африке, хотя и имеют важные стратегические интересы на этом континенте.

Для Франции безопасность в Африке важна по нескольким причинам. Во-первых, она уже давно приняла на себя роль «африканского жандарма» и несет исключительную ответственность по защите (в случае необходимости) дружественных африканских государств. Способность Франции совершать интервенции в Африке во многом сформировала мнение о ней как о великой державе. Как справедливо отмечает Жан-Ив Эн, «без Африки Франция была бы средней державой». Во-вторых, Франция рассматривает некоторые африканские регионы (Северную Африку, Сахель) как свою «южную границу», что влечет за собой определенные последствия для ее внутренней безопасности. И, наконец, совершая интервенции на континенте, французы пытаются защитить собственные экономические интересы. Значение этого фактора зачастую преувеличивается (как в случае с интервенцией в Мали), поскольку импорт из африканских государств, например урана из Нигера и нефти из Гвинейского залива, составляет всего 3% от общего объема французского импорта. Тем не менее факт наличия этих интересов нельзя отрицать.

Африка не входит в сферу ключевых стратегических интересов США, однако важность этого континента для американцев все же очевидна. После трагических событий 1993 г., когда повстанцы протащили тела американских солдат по пыльным улицам Могадишо, Соединенные Штаты практически полностью отказались от военных интервенций, заменив их гуманитарной помощью и содействием в развитии. После нападений на американские посольства в Кении и Танзании 1998 г., событий 11 сентября 2001 г. и атаки в Бенгази 2012 г. Африка вновь вошла в круг волнующих США проблем безопасности. В отличие от Франции, американцы в борьбе с терроризмом предпочитают сводить свое участие к минимуму, действуя через региональных партнеров и сохраняя относительно низкий уровень присутствия. Это подразумевает использование таких методов, как точечная ликвидация при помощи беспилотников и миссия специальных сил.

Именно в этих аспектах стратегии двух держав пересекаются и дополняют друг друга. Франция все еще рассматривает Африку как собственный «задний двор» («pré carré») и готова брать на себя расходы и риски, связанные с широким военным присутствием и длительными интервенциями. Это выгодно Соединенным Штатам, так как позволяет им сосредоточиться на других регионах, включая Ирак и Афганистан. В то же время Франция имеет возможность использовать американскую разведывательную и логистическую инфраструктуру. По сути, США и Франция де-факто являются стратегическими партнерами, имеющими дело с меняющимся ландшафтом безопасности в Африке.

Проблема сдерживания

Как справедливо отмечается в докладе, стратегия «усиленного сдерживания» даже в лучших своих проявлениях — это компромиссное решение. Избегающая обманчиво простых военных способов урегулирования конфликтов французско-американская стратегия направлена не на устранение террористической угрозы, а на ее активное сдерживание в надежде на то, что в будущем удастся найти политическое решение. В свете прошлых ошибок и неудач с «Аль-Каидой» и «Талибаном» подобный подход представляется довольно разумным. Тем не менее важно понимать, что несколько значимых аспектов данной стратегии могут повлечь за собой определенные проблемы.

Во-первых, для сдерживания необходимо время, причем довольно длительное. Для того чтобы политическое решение стало возможным, должно сойтись множество звезд и факторов. В их числе — эффективное внешнее давление на конфликтующие стороны, перерастание конфликта в неприятную для всех безвыходную ситуацию, не оставляющую воюющим сторонам другого выбора, кроме как сесть за стол переговоров, военное или экономическое истощение сторон. Конфликту надо дать время «вызреть», и этот процесс редко можно ускорить. Если вмешивающаяся сторона не в состоянии придерживаться выжидательной тактики и решает отступиться до того момента, как появятся политические возможности, конфликт может разгореться вновь.

Во-вторых, как отмечает автор доклада, политика сдерживания, как правило, направлена почти исключительно на борьбу с терроризмом. Однако долгосрочной эффективности можно добиться только при ее сочетании с политикой экономического развития и оказанием гуманитарной помощи. Нельзя допускать дальнейшего перенесения всех проблем в плоскость безопасности, так как это приведет к упрощенному, черно-белому видению ситуации и игнорированию сложных местных реалий, в том числе коррупции, институциональной слабости и этнического фактора в политике.

В-третьих, осуществляя политику сдерживания, основанную на посредничестве региональных и местных субъектов, государства-интервенты столкнутся с явлением, которое французский исследователь Жан-Франсуа Байяр назвал «экстраверсией». Речь идет о том, что в вопросе обеспечения безопасности африканские субъекты — местные элиты и прочие — зависят от внешних субъектов и могут использовать свое зависимое положение для манипулирования Францией или США. Стремясь достичь собственных узких политических целей, они тем самым бесконечно продлевают конфликт.

В-четвертых, проблема «усиленного сдерживания» или любой другой политики в области безопасности в Африке заключается в том, что государства-интервенты, как правило, сами составляют часть проблемы. За последние пятьдесят лет Франция неоднократно вмешивалась во внутренние дела африканских государств. Проводя свои военные интервенции, она ссылалась на «близкие к родственным» связи с ними и самопровозглашенную историческую ответственность. Интервенции в большинстве случаев использовались для того, чтобы поставить у власти дружественные Франции правительства, защитить ее экономические интересы или повысить роль и укрепить статус на международной арене. В 1960–1970-х гг. Франция подписала соглашения об обороне с Габоном, Центральноафриканской Республикой, Кот-д’Ивуаром, Того, Камеруном, Сенегалом, Джибути и Коморскими островами. В соответствии с этими соглашениями африканские лидеры получили возможность просить Париж вмешаться в случае агрессии со стороны другого государства или внутренней нестабильности, а Франция — иметь постоянное военное присутствие в указанных государствах. Таким образом, если для удобства сдерживание представляется «неизбежной войной», ставшей реакцией на многочисленные угрозы и проблемы безопасности в Африке, то Франция уже давно участвует в ней и несет за это ответственность, по крайней мере, частичную.

* * *

В целом доклад IFRI представляется своевременным и довольно сбалансированным. США и Франция действительно преследуют схожие цели безопасности в Африке, и на данный момент сотрудничество между ними, по-видимому, отвечает интересам широкого круга международных и региональных субъектов.

Тем не менее важно отметить, что более глубокое и активное участие обеих держав в решении вопросов безопасности на континенте может иметь серьезные последствия на многих фронтах: от дальнейшего переноса африканских проблем в плоскость безопасности до потери Францией интереса к общей политике безопасности и обороны Европейского союза и ее игнорирования. Не исключено возникновение в будущем разногласий с Китаем, который намерен повышать свою значимость как партнера Африканского союза в области безопасности и покровителя некоторых стран Африки, включая Анголу, Зимбабве, Демократическую Республику Конго, Судан и Южный Судан. Вместе с тем в отсутствие лучшей политики сдерживание, несмотря на многие его ограничения, скорее всего, останется наиболее эффективным из возможных вариантов действий.

Добро пожаловать в Четвёртый рейх!

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

Как известно, Гитлер распорядился именовать управляемое им государство Третьим рейхом. Человечеству эти больные фантазии бесноватого фюрера обошлись очень дорого: фашистская империя была уничтожена, под её обломками погибли десятки миллионов жителей разных стран. Но потоки крови высохли. И сейчас журналисты опять пишут о глобальных претензиях Берлина на мировое господство — «Добро пожаловать в Четвёртый рейх!»

Обама — это война

В преддверии 75-й годовщины вторжения нацистских орд на территорию СССР и начала Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков ленинградцы и москвичи, севастопольцы и сталинградцы — жители бывшей великой страны, сломавшей хребет фашистскому зверю, с беспокойством вглядываются в деяния современной Германии. Их тревогу разделяют во многих других странах. Английские журналисты запустили хлёсткую максиму: «Гитлеру не удалось покорить Европу, современные немцы преуспели за счёт торговли и финансовой дисциплины. Добро пожаловать в Четвёртый рейх!»

Популярный английский политик, недавний успешный мэр Лондона Борис Джонсон на том же фундаменте расширяет зону ответственности — он говорит о Европейском союзе, в котором ведущую роль играет Германия: «Наполеон, Гитлер, разные личности пробовали сделать это — подчинить себе весь континент, но намерения их закончились трагически. ЕС демонстрирует попытку сделать то же самое другими методами». Катастрофические промахи ЕС позволили Германии нарастить силу, захватить итальянскую экономику и разрушить Грецию, заявляет политик в интервью популярной газете «Телеграф».

Стремление Германии к континентальному доминированию близко Вашингтону, который те же намерения — создать «власть единой силы» — распространяет на собственную политику глобального превосходства. «Нью-Йорк таймс» недавно отметила, что, «если нынешняя администрация продолжит боевые действия в Афганистане, Ираке и Сирии в месяцы, остающиеся до конца второго срока президента Обамы, он войдёт в историю, как первый президент США, при котором страна находилась непрерывно в состоянии войны от начала до конца его легислатурного периода».

Журналисты утверждают, что едва ли это тот результат, на который рассчитывал Обама, получая Нобелевскую премию мира. Он продолжил войны, начатые его предшественниками, и добавил к ним новые. Вооружённые силы Соединённых Штатов вели в период президентства Обамы военные операции в семи странах: в Афганистане, Ираке, Йемене, Ливии, Пакистане, Сирии и Сомали. В результате по продолжительности военных акций Обама опередил всех президентов США, включая Франклина Рузвельта, участвовавшего во Второй мировой войне, и Авраама Линкольна, возглавившего страну во время войны гражданской.

Нынешний хозяин Белого дома одобрил планы Пентагона по укреплению восточного фланга НАТО и взял курс на военное сдерживание России. Тут очевидно полное единство его взглядов с подходами Ангелы Меркель, которая в рамках блоковой дисциплины НАТО обещала послать к российским рубежам батальон бундесвера. Журналисты со злой иронией напомнили, что в канун семидесятипятилетия гитлеровского вторжения в Советский Союз немецкие солдаты расположатся на расстоянии одного танкового перехода до блокированного в 1941 году Ленинграда — это будет «ощутимым напоминанием русским о серьёзности планов НАТО».

А рядом, в Польше, правительство ведёт себя так, будто, как и летом 1939 года, собирается вместе с немцами войти в Москву. Наблюдатели отмечают, в частности, что в польской армии число танков «Леопард» выросло вдвое (в том числе за счёт увеличения количества современнейших танков «Леопард-2A-5»).

Новое обострение глобальной гибридной войны

Западные СМИ не без удовольствия пишут о росте террористической активности в районах российских военных объектов в Сирии. Аналитики расценивают это как новое обострение глобальной гибридной войны Соединённых Штатов и их союзников против России. Военные действия создателей Всемирного исламского халифата активизируются на огромной территории — от Западной Европы до Индонезии и от Центральной Азии (мягкого подбрюшья России) до Чёрной Африки. Это требует огромных материальных и организационно-технических ресурсов. Похоже, джихадисты не испытывают недостатка ни в том ни в другом: солидные спонсоры обеспечивают их всем необходимым. Ярко проявляется такая практика в Африке, которую воины Аллаха рассматривают и как резервную территорию для формирования своих новых боевых соединений, и как трамплин для нового броска террористических групп в Европу.

Около двух месяцев назад спецслужбы Марокко сообщили о планах лидеров «Исламского государства» (ИГ) перенести в Ливию свою штаб-квартиру. Подразделения ИГ намеревались взять под контроль район так называемого нефтяного полумесяца — Рас-Лануф, Эс-Сидер и Бен-Джавад.

Там находятся важнейшие объекты ливийской нефтяной инфраструктуры. Их переход под контроль джихадистов усилил бы влияние ИГ на мировой энергетический рынок. Влияние это было изрядно подорвано атаками ВКС РФ на незаконные нефтяные потоки через территорию Сирии в Турцию. Халифатчикам и их бизнес-партнёрам пришлось срочно искать новые логистические решения для экспорта ворованной нефти. Они стали более активно присматриваться к Ливии — как говорится, «нашли топор под лавкой».

В Ливии со времён убийства в 2011 году Муамара Каддафи единого правительства нет. В стране полыхает междоусобная война — все стреляют во всех. Оружия хватает с избытком — очень разные боевые группировки растащили огромные арсеналы больше не существующей армии Каддафи.

Армии нет, но зато есть сразу два «правительства», претендующих на всю полноту власти. Одно «правительство» находится в Триполи, другое — в Тобруке, вблизи египетской границы. Воинства обеих властных структур старательно палят друг в друга, уничтожая при этом мирных жителей и парализуя экономическую деятельность в ещё недавно процветавшей стране.

Соединённые Штаты и их европейские союзники по НАТО время от времени отправляли в помощь то одной, то другой конкурирующей властной структуре хорошо обученные и прекрасно вооружённые спецподразделения. Эти вылазки заканчивались неудачей — никто не хотел уступать.

Возможно, так продолжалось бы ещё долго, если бы не вставшая перед европейцами во весь кошмарный рост проблема беженцев. Каддафи не раз предупреждал жителей Старого континента: Ливия — ваш надёжный щит, защищающий ваше благополучие от миллионных потоков африканских беженцев. Европейцы помалкивали — американцам нужна была ливийская нефть и совсем не нужен был Каддафи, который дружил с Москвой. Кончилось это тем, что заокеанский спецназ, небрежно загримированный под озверевшую толпу ливийских «революционеров», зашвырнул изуродованный труп главы ливийского государства в промышленный холодильник супермаркета. А американский госсекретарь, ныне претендующая на президентский пост Хиллари Клинтон, с радостной улыбкой заявила с телеэкрана: «Мы пришли, и он мёртв».

Вскоре европейцам стало не до улыбок. Толпы беженцев, которым больше не мешали войска Каддафи, двинулись на утлых лодчонках в Италию, а оттуда дальше на север — во Францию, Англию, Германию, Скандинавию… К ним прибавился мощный ближневосточный поток мигрантов, и Европа почувствовала опасное дыхание джихада — исламизация принесла в ухоженные европейские государства и миллионы несчастных жертв местных конфликтов, и «спящих агентов». Они развернули знамя террора в богатых, прежде спокойных странах, которые правящие там элиты, исходя из своекорыстных «рейтинговых интересов», сдали на растерзание пришельцам.

Теперь в Европейском совете заговорили об «улучшенной интервенции — втором шансе для Европы в Ливии». «Страшный Каддафи» больше не актуален для Запада, так не пришло ли время оказать военную помощь базирующемуся в Триполи «правительству национального единства» и на этой основе отстроить новый североафриканский щит для Европы? А заодно и укоротить амбиции джихадистов из «Исламского государства».

Проблема насущная — кто же спорит? Особенно после того, как ИГ установило контроль над прибрежной зоной вокруг Сирта — родного города Каддафи.

В Вене собралась Международная группа поддержки Ливии. В совещании приняли участие представители более двадцати государств, включая Россию. В принятом по итогам встречи совместном заявлении говорится о готовности её участников начать поставки оружия «правительству национального единства». При этом оружейное эмбарго, введённое Совбезом ООН против Ливии в 2011 году, будет сохранено — «для предотвращения попадания оружия силам, находящимся вне контроля «правительства национального единства». Такая осторожность, как полагают эксперты, отражает прежде всего позицию США: они не хотели бы выглядеть как пособники террористов, но и не намерены ставить под угрозу те силы, которые можно использовать для решения главной американской проблемы — противодействия России. Вашингтон выжидает.

А тем временем «строители Халифата» осваивают новые территории в Африке. Радикальные исламисты атаковали сразу три отеля в Кот-д’Ивуаре. Бандиты с криками «Аллах акбар!» расстреляли иностранных туристов, которые любят летать в эту страну на уик-энд. Цель нападавших — обрушить экономику государства, которая ощутимо зависит от зарубежных отдыхающих.

Журналисты напоминают, что в Африке родители-бедняки охотно отдают своих детей на воспитание исламским проповедникам. Многие имамы прибыли на Чёрный континент из стран Персидского залива, они проповедуют радикальный ислам. Под их влиянием африканские дети становятся «живыми бомбами». В Нигерии, например, три-четыре раза в месяц десятилетние девочки взрывают себя по указанию наставников.

Джихадисты уверенно чувствуют себя в Мали, в Буркина-Фасо, в Гане, в Габоне, в Кот-д’Ивуаре. Активны они и в североафриканских странах, которые отделяет от Европы только Средиземное море.

Африканисты считают, что сторонники халифата способны в скором времени превратить весь Чёрный континент в пороховую бочку с тлеющим бикфордовым шнуром. Когда она взорвётся и как далеко распространится взрывная волна, сказать не может никто. Но одно несомненно — Африка втягивается в глобальную гибридную войну. И игнорировать это опасно.

Грязный кэш

Словечко «кэш» (англ. — наличные) на бизнес-сленге имеет много значений. Наиболее распространённое — сомнительный доход в результате сомнительной сделки.

На недавнем кинофестивале в Канне показали удивительный фильм «Кэш Клинтонов». Речь шла о фонде Хиллари Клинтон, который незаконно расходовал спонсорскую помощь на организацию предвыборной кампании кандидата на пост президента США. В этом сюжете мало нового. Ну ещё один типичный эпизод — противники в предвыборной борьбе поливают грязью друг друга, а не слишком щепетильные газетчики им помогают. Тривиально!

Но международный фестиваль, парад звёзд, кинопресса, которая ловит каждое мгновение грандиозного шоу, — это нечто иное. Сенсационный фильм о грязном кэше кандидата в президенты США — дамы, претендующей называться «совестью нации», притягивает миллионы зрителей. Крупные планы на экранах по всему миру. И главное — всё это, затаив дыхание, смотрят те, кто не очень-то интересуется политикой. Предвыборный пиар ворвался на теле- и киноэкраны, захватил кинопрессу и подчинил себе безграничную аудиторию кинозрителей. Воистину важнейшим из искусств является кино.

И не только в его традиционной форме. Картинка на телевидении бьёт все рекорды воздействия на общественное сознание. У всех в памяти недавний конкурс «Евровидение». Зрительская аудитория фантастическая — с огромным интересом за соревнованием следят люди во всём мире. Да ещё событие — жюри, состоящее из профессионалов, фактически отменило решение зрительской аудитории. Кто они, эти люди, бросившие вызов миллионам любителей шоу?

В жюри входят те, кого назначили крупные национальные телевещательные холдинги. Совершенно ясно, что ни один такой холдинг не может существовать без поддержки государства. И лидеры холдинга — это, по сути дела, чиновники, назначенные государством. Следовательно, решение жюри — результат межгосударственных соглашений.

Так создаётся поле для интриг, альянсов, давления и сговоров. США здесь — как рыба в воде. По сообщениям прессы, американские телевещатели предложили распространить трансляцию «Евровидения» на Соединённые Штаты. Небесплатно, разумеется, — организаторам конкурса были якобы обещаны большие деньги. И всё аккурат перед голосованием жюри. Опять грязный кэш? Возможно. Но необратимо — никто итоги «Евровидения» пересматривать не собирается: поджигательская песня, которую спела молоденькая украинская певица, получила мировую известность. Она стала фактором глобального политического влияния. А те, кто этот кэш придумал и реализовал, оказались в большом политическом выигрыше: они обкатали новейший метод зомбирования массовой аудитории, которая ранее и слыхом не слыхивала об Украине. Это в политике чрезвычайно важно.

Запад ведёт дело к государственному перевороту в Уганде

Александр МЕЗЯЕВ

На состоявшихся 12 мая торжественных мероприятиях по случаю официального вступления в должность переизбранного в феврале с.г. на новый пятилетний срок президента Республики Уганда Йовери Мусевени западные представители устроили скандал. Во время выступления главы угандийского государства торжественную церемонию демонстративно покинули посол США и представитель Европейского союза.

Объясняя мотивы таких действий, официальный представитель Государственного департамента США заявил, что «президент Мусевени выступил с оскорбительными высказываниями в отношении Международного уголовного суда перед участниками церемонии в Кампале». По сообщениям из Кампалы, на церемонии инаугурации президент Уганды назвал международный суд «сборищем бесполезных людей». Госдеповский чиновник разъяснил, что считает демарш дипломата соответствующей реакцией на слова президента Й.Мусевени.

На самом деле западные дипломаты лишь имитировали возмущение. Президент Мусевени высказывался по поводу Международного уголовного суда (МУС) довольно часто и гораздо более жёстко. Например, он неоднократно квалифицировал деятельность МУС как «охоту на африканцев».

В последние годы именно Мусевени является главным критиком МУС на заседаниях глав государств Африканского союза (АС). Во многом благодаря ему АС принял решение о начале рассмотрения вопроса о выходе стран Африки из членов Статута Международного уголовного суда. А на 68-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН ещё в 2013 году Мусевени в пух и прах раскритиковал МУС ⁽¹⁾. Никто из зала Ассамблеи тогда не вышел. Почему вышли сейчас?

Ответ на этот вопрос есть, но к МУС он имеет опосредованное отношение. Очевидно, что и американец, и еэсовец просто ждали, что Мусевени скажет что-нибудь, что можно было бы использовать как повод демонстративно выйти.

И вот повод был найден – обида за «жертв международной преступности», которую нанёс Мусевени. Однако реальная причина заключается в другом.

Дело в том, что вступивший в должность президента Мусевени делает это уже в пятый раз (впервые он стал президентом 30 лет назад, в 1986 году). Ещё в феврале США и наблюдатели из ЕС заявили, что выборы не соответствуют международным стандартам. Запад открыто поддерживал на последних выборах главного кандидата оппозиции Киззу Бесидже. Выборы проходили очень напряжённо: только в день выборов К.Бесидже арестовывался трижды! В результате победа досталась Мусевени: он получил более 60% голосов избирателей, но К.Бесидже отказался признать итоги выборов. Чувствуя поддержку Запада, он пошёл на отчаянный, провокационный шаг: принял присягу президента накануне состоявшейся 12 мая инаугурации Й.Мусевени!

Это сразу серьёзно осложнило обстановку в стране. Даже если верить официальным результатам, К.Бесидже получил поддержку более трети населения, а сам он утверждает, что получил 52% голосов. Оппозиция явно готовит дальнейшее обострение обстановки, возможно с массовыми беспорядками. И здесь Международный уголовный суд может пригодиться. Ведь ситуация в Уганде уже находится на рассмотрении МУС, и прокурору суда ничто не помешает «установить», например, что Мусевени «пытается остаться у власти незаконно любой ценой» ⁽²) или что «во время разгона демонстрантов была применена чрезмерная сила» ⁽³⁾.

Демарш представителей США и ЕС стал знаком прямой поддержки проигравшего лидера оппозиции, который демонстративно готовится бросить вызов властям. По сути, Запад ведёт дело к государственному перевороту в Уганде.

Здесь надо заметить, что в последнее время эта африканская республика, богатая гидроресурсами, медью, золотом, но прежде всего ураном, добилась немалых экономических успехов. Темпы роста ВВП заметно увеличились, достигнув 5-6 процентов в год. В стране развивается транспортная и энергетическая инфраструктура, построено несколько гидроэлектростанций. Выдвинута задача создать атомную энергетику, в связи с чем президент Мусевени запретил экспорт урана.

Развитие сектора реальной экономики в Уганде вызывает явное неудовольствие Запада. Не поэтому ли до сих пор не получается победить так называемую Армию освобождения Господа (LRA) – угандийскую повстанческую группировку, созданную на сектантско-племенной основе и регулярно получающую из «неизвестных источников» подпитку оружием и деньгами? И Международный уголовный суд никак «не может справиться» с LRA, хотя следствие по ней ведётся более 12 лет.

В этих условиях большое значение для руководства Уганды имеет поддержка его Россией. На следующий день после инаугурации Й.Мусевени на официальном сайте МИД РФ появилось сообщение для СМИ: «13 мая в Энтеббе специальный представитель Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель Министра иностранных дел России М.Л.Богданов был принят Президентом Республики Уганда Й.Мусевени и передал ему устное послание Президента Российской Федерации В.В.Путина». В ходе состоявшейся беседы «был обстоятельно рассмотрен комплекс вопросов дальнейшего укрепления традиционно дружественных российско-угандийских отношений с акцентом на активизацию доверительного политического диалога, наращивание взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества…». Участники беседы констатировали также «близость или совпадение принципиальных подходов России и Уганды, основанных на твердой приверженности международному праву и Уставу ООН».

____________________

¹⁾ Президент Уганды, в частности, заявил тогда: «Одним из наших лозунгов в ходе борьбы за деколонизацию был девиз «Африка для африканцев». Некоторые люди, видимо, думают, что это пустые слова. Они ошибаются. И хотя патриотические силы были обескуражены этим очередным проявлением высокомерия со стороны тех, кто допустил столько ошибок в прошлом, они надлежащим образом отреагируют, чтобы защитить Африку от гегемонии. Самый последний пример высокомерия продемонстрировал Международный уголовный суд (МУС) в отношении выборных лидеров Кении. Многие африканские страны поддержали идею создания МУС, потому что мы ненавидим безнаказанность. Однако МУС продолжает поверхностно и необъективно рассматривать сложные африканские вопросы. Это неприемлемо. МУС следует остановиться. Этот совет мы ему даем как очень компетентные люди, которые знают, что делают, и знают, что говорят. Кения восстанавливается. Пусть восстанавливается. Мы знаем причины ошибок прошлого. МУС избрал неправильный путь для исправления этих ошибок».

²⁾ Формулировка из обвинения против президента Кот-д’Ивуара Л.Гбагбо, находящегося в настоящее время под судом в МУС.

³⁾ Такова фабула дела в рамках попытки прокурора МУС начать новое расследование в отношении президента Бурунди П.Нкурудзизы.

Новый алгоритм внешнего управления

Александр МЕЗЯЕВ

28 апреля Совет Безопасности ООН принял важное решение глобального уровня. Внешне оно выглядит рутинным: о снятии санкций в отношении Республики Кот-д’Ивуар и о сокращении численности войск в миротворческой Миссии ООН (МООНКДИ) в этой стране. Однако обстоятельства появления данной миссии и её роль в политической жизни Кот-д’Ивуара заставляют посмотреть на принятое решение более внимательно.

Итак, Совет Безопасности ООН принял две резолюции. Резолюция № 2283 предусматривает снятие санкций в отношении Кот-д’Ивуара на предмет поставок туда оружия, а резолюция №2284 сокращает численность военных сил в МООНКДИ и устанавливает сроком прекращения деятельности Миссии середину 2017 года.

Теперь режим А.Уаттары будет получать оружие вполне официально. Что касается сокращения численности персонала МООНКДИ, то оно совпало с началом судебного процесса против свергнутого президента республики Лорана Гбагбо в Международном уголовном суде (МУС). Подчеркнём: свергнутого силами как раз Миссии ООН. Именно войска МООНКДИ внесли решающий вклад в победу государственного переворота в Кот-д’Ивуаре в 2011 году. Теперь ооновские власти решили показать, что именно Гбагбо был угрозой стабильности в стране и начало суда можно «отпраздновать» сокращением численности войск ООН сразу на 25% (полторы тысячи человек).

Членам СБ ООН был представлен лакированный доклад Генерального секретаря ООН, составленный в том духе, что, мол, процесс примирения в стране идёт успешно и комбатанты интегрируются в общество. Комбатанты в общество, действительно, интегригруются, но это комбатанты Уаттары. И о каком «примирении» и «консолидации общества» вообще может идти речь, когда лидер оппозиции упрятан в тюрьму Гаагского трибунала и на него вешают преступления, которые совершали боевики его противника Уаттары. Нетрудно понять, почему в докладе Пан Ги Муна была нарисована такая картинка. Дело в том, что сам Генсек ООН являлся участником международного заговора по свержению президента Л.Гбагбо. Именно он выступал главным «легитиматором» военного вмешательства в Кот-д’Ивуаре.

Необходимо также отметить, что автором проекта резолюции Совбеза №2284 о постепенном сокращении численности войск Миссии ООН в КДИ является… Франция, бывшая метрополия Берега Слоновой Кости (Кот-д’Ивуара). Предложив данный проект, Париж закрепил особый статус французских войск, находящихся в Кот-д’Ивуаре параллельно Миссии ООН. Впервые этот статус был закреплён в резолюции № 2226 (2015), где СБ «уполномочил» французские силы в Кот-д’Ивуаре «оказывать поддержку» МООНКДИ. Новая резолюция продлевает эти полномочия до 30 июня 2017 года и «настоятельно призывает все стороны всемерно содействовать операциям МООНКДИ и поддерживающих ее французских сил, в частности обеспечивая их защиту, безопасность и свободу передвижения с беспрепятственным и незамедлительным доступом по всей территории Кот-д’Ивуара».

В то же время членам СБ ООН был представлен и другой доклад, подготовленный Группой экспертов по Кот-д’Ивуару. Два доклада противоречат друг другу. Например, в докладе экспертов указывается, что на самом деле никакого примирения в Кот-д’Ивуаре нет, приводится информация о постоянных нарушениях эмбарго на поставку оружия. Только в одном городе Буаке было обнаружено 140 тонн незаконно ввезённого в страну оружия ⁽¹⁾. Итог: только что принятая резолюции СБ ООН №2284 предусматривает «незамедлительное прекращение деятельности Группы экспертов по Кот-д’Ивуару».

Победные реляции Пан Ги Муна о примирении в Кот-д’Ивуаре не имеют ничего общего с реальностью. Прошедшие в Кот-д’Ивуаре в октябре прошлого года выборы проводились в условиях заключения в тюрьму главного кандидата – законного президента Л.Гбагбо. Непосредственно перед выборами прошли политические расправы в отношении сторонников и родственников свергнутого президента.

При этом Международный уголовный суд не просто выступил в поддержку одной из конфликтующих сторон, но и превратился в орудие войны. Когда Пан Ги Мун, главный «легитиматор» переворота, развязал кампанию «Гбагбо проиграл выборы», МУС мгновенно издал ордер на арест свергнутого президента. Несмотря на то, что на словах МУС признаёт, что преступления совершали «обе стороны», прокуратура МУС до сих пор не выдвинула ни одного обвинения против представителей Уаттары, хотя именно он и его сторонники дестабилизируют положение в Кот-д’Ивуаре на протяжении последнего десятилетия. В связи с этим стоит отметить, что до начала суда над Л.Гбагбо жертвы ивуарийского кризиса в мировых СМИ исчислялись «десятками тысяч». Однако с началом судебного процесса все заговорили лишь о «трёх тысячах». Смена цифр показательна. На самом деле количество жертв ивуарийского конфликта намного больше трёх тысяч, но в МУС боятся, что приписать эти жертвы Гбагбо не удастся и тогда вопрос о том, почему нет других обвиняемых, встанет во весь рост.

И ещё раз о Франции. Как уже сказано, государственный переворот 2011 года в Кот-д’Ивуаре произвели французские войска. Так вот, на судебном процессе стали известны новые факты преступлений французских войск. Прокуратура была вынуждена признать, что французские военные стреляли по гражданскому населению. Однако легко догадаться, что никаких обвинений французским карателям выдвинуто не было.

Заседание Совета Безопасности ООН 28 апреля показало, что власти ООН сумели добиться фактического одобрения своей операции по осуществлению государственного переворота в Республике Кот-д’Ивуар в 2011 году, когда миротворческая Миссия ООН была прямо использована для свержения законного правительства. Все эти годы данная Миссия выполняла функции внешней армии и полиции под прямым управлением Парижа. Сейчас Миссия ООН сокращается, но вместе с тем открываются неограниченные возможности милитаризации режима Уаттары.

Республика Кот-д’Ивуар стала первым государством, на котором был отработан новый алгоритм внешнего управления, осуществляемого Международным уголовным судом и Миротворческими силами ООН. Опыт Кот-д’Ивуара уже начинает распространяться. В ответ на длительное сопротивление Республики Бурунди вводу на её территорию ооновских миротворцев прокурор Международного уголовного суда Ф.Бенсуда объявила 25 апреля 2016 года, что она начинает расследование ситуации в Бурунди…

¹⁾ Окончательный доклад Группы экспертов по Кот-д’Ивуару, подготовленный во исполнение пункта 27 резолюции 2219 (2015) Совета Безопасности ООН // Документ ООН S/2016/254 от 17 марта 2016 года, с.20-21.

Как терроризм перешел в разряд сложнейших угроз

Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун намерен в конце текущего месяца обнародовать доклад, в котором будет отражен ход реализации глобальной стратегии по борьбе с терроризмом, говорится в послании генсека ООН участникам и гостям V Московской конференции по международной безопасности. Его заместитель Питер Дреннан пояснил на конференции, что из-за угрозы терроризма сегодня никто и нигде в мире не может себя чувствовать в безопасности: "Недавние теракты во Франции, Бельгии, Турции, Индонезии, Буркина-Фасо, Египте и Кот-д'Ивуаре, стали болезненным и грустным напоминанием о непредсказуемости терактов и их случайной природе. В наших штаб квартирах в Нью-Йорке, Женеве, Вене и Найроби, а также в любой другой точке мира, где ведет работу ООН, мы не считаем себя защищенными от этой угрозы. Нам нужны средства для защиты безопасности персонала ООН. Нынешняя сущность терроризма становится все более децентрализованной, эпизодичной и непредсказуемой, с тенденцией к постоянному расширению".

По словам Дреннана, традиционный терроризм перешел в разряд сложнейших угроз: "Активизируются уголовные элементы, использующие традиционную террористическую тактику, террористические группы, задействующие местные политические конфликты, организованную преступность, вооруженные конфликты, тесно переплетенные с насильственным экстремизмом. Это приводит к размытию угроз и необходимости принятия все более сложных мер по предотвращению терактов и защите от них. Самым существенным результатом усиления угрозы терроризма стало создание и развитие ДАИШ как альтернативы "Аль-Каиды". Обе организации борются за людей, финансы и средства обеспечения для поддержки собственного варианта идеологии насильственного экстремизма. Это привело к активизации операций Аль-Каиды и связанных с нею групп, которые действуют в Сомали и Мали".

Заместитель генсека ООН заявил, что это происходит на фоне увеличения ячеек, которые используют более широкую идеологию насильственного экстремизма, не связывая себя непосредственно с "Аль-Каидой", ДАИШ и связанными с ними группами. "Не меньшую озабоченность вызывает способность этих террористических организаций насильственного экстремизма использовать местные национальные конфликты, для продвижения собственных целей. Такое использование неизбежно сопровождается ростом террористической активности, в частности, задействования террористов-смертников против гражданских целей, которое приводит к массовым жертвам среди невинных людей. Для этих ячеек ассоциация с существующими группами и сетями сейчас значит меньше, чем мотивация оправдания актам насилия, к которым подталкивает сама одиозная идеология. Традиционные меры по борьбе с терроризмом строились вокруг обнаружения организационных сетей и сформировавшихся групп, а также срыва их деятельности. Вызов сейчас состоит в том, что эти доморощенные ячейки и личности менее ощутимы и менее заметны, их сложнее обнаружить, но смертоносность их такая же", - заявил Дреннан.

По его данным, за последние десять лет ООН потеряла 179 сотрудников в результате актов насилия и 1121 человек пострадали. С 2009 года по середину 2015 года 123 сотрудника ООН погибли в результате насилия, 30 из которых вследствие терактов. Миротворцы и работники неправительственных организаций также не смогли избежать актов насилия. Только в 2015 году 34 миротворца ООН погибли в результате терактов, большая часть - в Центральноафриканской республике и Мали.

Стратегия ООН в области борьбы с терроризмом включает в себя четыре основных направления. Это изучение условий, способствующих распространению терроризма, предотвращение терроризма и борьба с ним, создание потенциалов государств по предотвращению терроризма и борьбе с ним, а также укрепление роли ООН, обеспечение соблюдения прав человека и верховенства права как фундаментальной основы борьбы с терроризмом.

"Глобальная безопасность идет вразрез с задачами современных террористических организаций. Несмотря на то, что терроризм будет и дальше угрожать ООН и работе, которую мы делаем, эта работа слишком важна, чтобы ее сдерживать. Работа ООН является ключевым элементом в деле борьбы с условиями и обстоятельствами, которые способствуют самому существованию терроризма. ООН продолжит выполнять свою роль и реализовывать мандаты, вне зависимости от этих угроз. Мы будем полагаться на помощь всех без исключения государств-членов Организации Объединенных Наций по выполнению наших мандатов и устранению условий и обстоятельств, которые позволяют терроризму процветать", - сказал Дреннан.

Теракты в Бельгии: взгляд ближневосточных медиа

Террористические атаки в Бельгии с содроганием и возмущением восприняты в политических, общественных кругах Ближнего Востока. Их осудили президенты Ирака и Ирана, король Саудовской Аравии, главы МИД Катара, Алжира, Сирии, Египта, Алжира и других стран.

«Удар в самое сердце Европы», «Трусливые взрывы в Европе». Такими и подобными им заголовками сегодня пестрят комментарии в СМИ и социальных сетях региона. Они клеймят иррациональность, жестокость одержимых ненавистью самоубийц, от которых страдают, прежде всего, мирные жители разных национальностей.

Бесчинства, под которыми расписался ДАИШ, также угроза для самих арабских и мусульманских общин, существующих во всей Европе, подчеркивают арабские авторы. Многие мусульмане стали их заложниками. Отношения к ним после каждого подобного акта, подстегивающего исламофобские настроения и тенденции в Европе, все более ухудшаются.

Горстки социально связанных криминальных и террористических злоумышленников, утверждает арабский публицист и эксперт Рами Хури, оперируют все более автономно и локально, что затрудняет их выслеживание и захват. Они видят, что их вдохновителей и лидеров из ДАИШ, «Аль-Каиды», других экстремистских банд все сильнее теснят и уничтожают, поэтому и рассыпаются на мелкие группки.

С ним соглашаются многие эксперты и политологи, анализирующие последние резонансные вылазки террористического подполья. Они вновь обращаются к корням международного терроризма.

В медийной среде феномен ДАИШ и иже с ним трактуются как продукт внутреннего развития под влиянием различных внешних сил — региональных и мировых.

Закладка его основ, по словам Рагды Дерхам — американо-ливанской публицистки, дипломатического корреспондента ряда газет, произошла в Афганистане при американо-саудовско-пакистанском партнерстве. «Джихад» был политическим продуктом ЦРУ и использовался против СССР, для его подрыва.

Затем от джихадистов отказались. Они оказались «армией без войн» и напомнили о себе 11 сентября 2001 г. в США. Затем после американского вторжения в Ирак они нашли работу в этой стране, где и произошло их оформление в ДАИШ.

Вспышку террора в Бельгии ряд ближневосточных СМИ ассоциируют с войной в Сирии и в Ираке. По мнению Ливанского центра исследований и консалтинга, после сужения сферы влияния ДАИШ в этих странах вслед за введением перемирия месяц назад в Сирии происходит перемещение даишистов в сторону Европы.

Тунисская газета «Ля Пресс» призывает объявить мировую войну терроризму, действующему от Абиджана до Стамбула, от Бен-Гердана (Тунис) до Брюсселя. По ее словам, двойные стандарты, двойные мерки лишь играют на руку терроризму. В Сирии западные страны подставляют плечо террористам, снабжая их оружием и другими средствами, предоставляя им логистическую помощь. Но у этих подопечных собственная «повестка дня», указывает тунисская газета. Поэтому у их оружия оказалась столь «мощнейшая отдача», которая повергла Бельгию в ужас.

Ряд комментаторов Ближнего Востока выражает надежду, что новый вызов террористов в Бельгии подстегнет политиков, толкнет к единению международного сообщества в борьбе против этого зла.

Иракский журналист А.В. Аль-Абуди подмечает, что каждый раз когда в Европе гремят террористические взрывы, то в ней поднимается волна мощного осуждения, к которой присоединяются многие государства.

Но только Россия занимает наиболее четкую и ясную позицию, ставит точки над «i», провозглашая: нет плохих или хороших террористов, что является хорошим примером для других стран, считает иракец.

Пан Ги Мун и Саманта Пауэр выкручивают руки лидерам Африканского континента

Александр МЕЗЯЕВ

С 21 по 31 января в штаб-квартире Африканского союза (АС) в Аддис-Абебе (Эфиопия) проходил очередной саммит этой международной организации. О значении встречи говорит появление на ней Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, который выступал там дважды, а потом ещё и провёл пресс-конференцию, больше походившую на третье выступление.

Формально главной темой саммита было положение женщин, но на самом деле была предпринята попытка решить вопрос о вводе войск в Бурунди. Пан Ги Мун попытался оказать давление на глав африканских государств. Давление прошло не во всех случаях. Кто-то из африканских лидеров с идеей сдать своего бурундийского коллегу согласился, но многие от этого отказались, понимая, по ком звонит колокол.

Генсек ООН прямо выразил своё разочарование, заявив на пресс-конференции по окончании саммита, что «если сложившаяся ситуация будет продолжаться, то будет ещё больше погибших». Нервозность Пан Ги Муна была столь сильной, что он пустился в безумную арифметику, заявив, что жертвами ситуации в Бурунди стал «почти» миллион человек! В действительности количество погибших за 2015 год оценивается в пределах четырёх сотен. Абсолютное большинство погибших – гражданские лица, которых убивают «неизвестные лица». Говорить в данной ситуации о «миллионе» - нездоровое нагнетание страстей. Есть тут и расчёт. С четырьмя сотнями жертв («по оценкам СМИ») ситуацию в Бурунди нельзя передать в Международный уголовный суд. Ведь МУС может рассматривать только такие ситуации, которые отвечают критериям «широкомасштабности» совершаемых преступлений и «многочисленности» жертв. И здесь дефект арифметики Пан Ги Муна выглядит как установка для СМИ, которые, с одной стороны, должны поднять накал страстей, с другой – обеспечить подсудность бурундийской ситуации Международному уголовному суду. Примеры такой эквилибристики цифр с целью обеспечить подсудность международным трибуналам хорошо известны: это и «геноцид» в Сребренице, где якобы было убито более 8 тысяч «мужчин и мальчиков», и геноцид в Руанде, где якобы было убито «более миллиона» тутси. ⁽¹⁾ Нечто подобное проделали несколько недель назад верховный комиссар ООН по правам человека и международные «правозащитные» организации, заявившие, что Бурунди стоит на пороге «геноцида».

Ход, надо сказать, эффектный: по сути, африканским лидерам дали понять, что им лучше выдать своего бурундийского коллегу суду или они сами будут иметь дело с «международным правосудием». Тем более что именно в день открытия саммита в Гааге открылся очередной судебный процесс над бывшим (свергнутым) президентом Республики Кот-д’Ивуар Лораном Гбагбо. Вряд ли здесь простое совпадение, учитывая, что дата начала этого процесса переносилась неоднократно.

Впрочем, отказ Африканского союза решить вопрос о военной миссии в Бурунди может иметь и другую сторону, а именно – вмешательство со стороны ООН. Всего за несколько дней до приезда Пан Ги Муна в штаб-квартиру Африканского союза Бурунди посетила специальная миссия Совета Безопасности ООН, в которой главную роль пыталась играть постоянный представитель США Саманта Пауэр. Несмотря на мощное давление на президента П.Нкурунзизу, С.Пауэр не удалось добиться капитуляции бурундийских властей. Возможно, такой цели и не ставилось, а сам визит был имитацией деятельности, позволяющей позднее, при принятии решения о вводе войск в страну, говорить, что все имеющиеся в распоряжении дипломатические средства были исчерпаны. Главное, у Пауэр состоялись встречи с местной оппозицией, которая мечтает об иностранном вторжении для свержения нынешнего правительства. Скоординированность визита делегации СБ ООН в Бурунди и приезда Пан Ги Муна на саммит Африканского союза имеют целью шантаж руководителей стран Африканского континента, которых поставили перед выбором: либо ввести войска в Бурунди самим, либо подчиниться СБ ООН, который готовит свою миротворческую миссию «в связи с неспособностью решить проблему на региональном уровне».

Накануне визита членов СБ ООН в Бурунди было усилено информационное обеспечение подготовки ввода войск. Так, французское телевидение показало жуткие видеозаписи жестоких преступлений, которые, согласно этому каналу, якобы были совершены в начале прошлой недели в Карузи (центральная часть Бурунди) силами безопасности и членами молодежного крыла правящей партии, известного как «Имбонеракуре». Канал «Франс-3» утверждает, что получил эти видеоматериалы при содействии Бернара Мэнгэна, бельгийского адвоката, защищающего интересы радикальной оппозиции, и, в частности, организаторов попытки государственного переворота в Бурунди в мае прошлого года.

Правительство Бурунди направило специальное письмо в Совет Безопасности ООН, в котором указывается, что «показанные видеоматериалы были сняты не в Бурунди и тем более не в последние дни. Доказательством тому служат ветхое состояние видеоматериалов и звучащий в них язык, который нисколько не похож ни на один язык или диалект, используемый в этом регионе». ⁽²⁾

Саммит в Аддис-Абебе не принял решения о вводе войск в Бурунди, но от идеи не отказался. Африканский союз направит делегацию в эту страну для того, чтобы предотвратить ввод ооновских войск, более опасный, чем операция межафриканских сил. В частности, предлагается использовать введение значительно более малочисленного контингента, чем предлагалось раньше (5 тысяч военнослужащих), для сбора нелегального оружия и защиты тех участков границ, которые представляют особую опасность (прежде всего, граница с Руандой, откуда, по утверждениям правительства Бурунди, ведётся переброска оружия и бандформирований).

Официальная позиция правительства Бурунди состоит в решительном отказе принимать какие-либо войска: «Если вы хотите помочь Бурунди - не вводите войска» - так сформулировал позицию страны министр иностранных дел Алэн Ниамитве. ⁽³⁾

В заключение отметим, что Пан Ги Мун и МУС с выкручиванием рук африканским лидерам, видимо, перестарались: главы государств и правительств Африки на своём саммите приняли решение начать процедуру обсуждения коллективного выхода из Международного уголовного суда.

⁽¹⁾ Мировые СМИ начали истерию с цифры «миллион», которая затем трансформировалась в 700 тысяч, а этническая принадлежность убитых претерпела трансформацию из «тутси» в «тутси и хуту».

⁽²⁾ Письмо Временного поверенного в делах Постоянного представительства Бурунди при Организации Объединенных Наций от 22 января 2016 года на имя Председателя Совета Безопасности // Документ ООН: S/2016/72 от 25 января 2016 года.

⁽³⁾ См. интервью министра иностранных дел Бурунди А.Ниамитве

Цель Международного уголовного суда – ликвидация неугодных глав государств

Александр МЕЗЯЕВ

28 января в Международном уголовном суде (МУС) начался новый судебный процесс против главы независимого государства. Речь идёт о процессе против бывшего президента Республики Кот-д’Ивуар Лорана Гбагбо. Это дело выходит далеко за пределы одной африканской страны да и Африки в целом.

Л.Гбагбо был свергнут в ноябре 2011 года в результате спецоперации, проведённой Францией в интересах сил глобального управления. Кот-д’Ивуар оказался площадкой для апробации новой схемы смены режимов. Кратко эта схема выглядит так: 1) мобилизация «международных органов» на поддержку одного из кандидатов на выборах; 2) провозглашение победителем на выборах фаворита «международных органов»; 3) прямое военное вмешательство для свержения законно избранного главы государства с использованием вооружённых сил миротворческой миссии ООН; 4) арест Международным уголовным судом свергнутого главы государства.

Что касается провозглашения победителем одного из кандидатов не конституционными органами страны, а «международными органами», это явление достаточно новое. Несмотря на то, что, согласно Конституции Кот-д’Ивуара, окончательный итог выборов объявляется Конституционным судом страны (объявившим победителем Л.Гбагбо), руководство ООН провозгласило победителем кандидата оппозиции А.Уаттару. Были забыты принципы «священности судебного решения», «следования конституции», «законности». Руководители различных органов ООН все как один стали повторять, что победителем стал А.Уаттара. Никаких доказательств не приводилось, а наличие тысяч фальсификаций в пользу Уаттары игнорировалось. Автору настоящей статьи довелось встречаться с адвокатом Жаком Вержесом, который принимал участие в наблюдении за выборами. Вержес показывал мне копии протоколов, фальсифицированных некоторыми избирательными комиссиями, в которых количество голосов за Уаттару составляло более ста процентов… В мире была развязана кампания за немедленный уход Л.Гбагбо, который «не желает отдавать власть». В этой кампании участвовали все, включая Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна…

Прямое военное вмешательство во внутренние дела Кот-д’Ивуара для свержения законно избранной власти также имело свои особенности. Впервые с 1960 года для свержения законного правительства были использованы войска ООН. (В 1960 г. войска ООН участвовали в свержении законного правительства Патриса Лумумбы в Конго). Именно французский контингент в составе миротворческой миссии ООН в Кот-д’Ивуаре стал ударной силой, штурмовавшей президентский дворец.

Финальной стадией спецоперации явился ордер на арест Л.Гбагбо, изданный Международным уголовным судом. По замыслу начавшийся 28 января судебный процесс должен доказать законность предшествующих действий. Однако именно здесь могут возникнуть сложности. Нет сомнений в том, что Гбагбо будет признан виновным, но вот как это будет сделано, имеет большое значение.

Л.Гбагбо ожидает судебный процесс уже почти пятый год. Это грубое нарушение права обвиняемого на оперативное рассмотрение дела. Причина столь долгой подготовки процесса – отсутствие у прокуратуры реальных доказательств вины Гбагбо. За это время обвинения против бывшего президента в предварительном порядке рассматривались двумя судебными палатами, и в обоих случаях решение признать их допустимыми принималось большинством в один голос. Каждый раз находились судьи, которые заявляли, что доказательства неубедительны. До сих пор все доказательства и все свидетели засекречены. Это обычная практика МУС: утверждать, что доказательств много и они неопровержимые, но… представлять свидетелей за закрытыми дверями. Происхождение этой практики понятно: ещё на первом судебном процессе в МУС свидетель прямо в зале суда признался, что он лжёт и что лгать его научила прокуратура….

За несколько недель до начала процесса был опубликован призыв общественной организации под названием «Африканский форум» к МУС освободить президента Л.Гбагбо. Авторы призыва доказывают, что без него невозможен процесс примирения в Республике Кот-д’Ивуар. Таких призывов в мире сделано уже немало, и об этом можно было и не упоминать, если бы не одна особенность «Африканского форума» - его членами являются более сорока бывших глав государств и правительств стран Африки.

Автору настоящей статьи довелось неоднократно беседовать с бывшим президентом Южной Африки Табо Мбеки. Особенно долго мы обсуждали деятельность Международного уголовного суда, и в частности дело против президента Кот-д’Ивуара. Т.Мбеки рассказал, что МУС постоянно вмешивается в развитие той или иной ситуации, особенно когда возникает надежда на политическое урегулирование. Так, например, террористическая деятельность «Армии освобождения Господа» (LRA - Lord Resistance Army) в Уганде длилась более двадцати лет, когда правительство страны решило передать дело в Международный уголовный суд. МУС дело принял, однако в течение пяти лет не предпринимал никаких действий. Тогда власти Уганды решили действовать другим способом и ради достижения мира объявили лидерам LRA амнистию. Как только появилась надежда на достижение мира, Международный уголовный суд немедленно объявил об издании ордеров на арест лидеров LRA. Мирный процесс был мгновенно сорван. Президент Т.Мбеки рассказал и о том, что ордер на арест в отношении Лорана Гбагбо был издан сразу после того, как к МУС обратились влиятельные африканские лидеры с просьбой не срывать мирный процесс в Кот-д’Ивуаре, устраняя Гбагбо из политической жизни страны. Здесь чётко просматривается генеральная линия Международного уголовного суда на поддержание нестабильности в отдельных странах и регионах.

Почти пятилетнее ожидание открытия судебного процесса объясняется также и другой причиной. Отсутствие доказательств у обвинения делало очень заманчивым оказание на Л.Гбагбо такого давления, которое бы заставило его признать свою вину без необходимости доказывать её. Именно поэтому был выписан ордер на арест жены Гбагбо Симоны, которая вообще не занимала никаких государственных постов, но которая обвиняется в тех же самых преступлениях, что и её муж. Цель ареста жены - сделать сговорчивее мужа…

Давление оказывается и путём тюремного заключения. Защита неоднократно подавала требование о временном освобождении Гбагбо из тюрьмы в связи с состоянием здоровья (ему уже за семьдесят), однако каждый раз суд отказывал в этом. Причины отказа всегда были издевательскими: например, существование «сети поддержки Гбагбо», под которой подразумевается находящаяся в Кот-д’Ивуаре политическая партия, в своё время созданная Л.Гбагбо и, естественно, поддерживающая его и поныне.

Начавшийся сегодня судебный процесс ярко отражает суть Международного уголовного суда в современном мире.

Во-первых, одной из главных целей МУС является ликвидация неугодных глав государств. На сегодняшний день в списке обвиняемых МУС – шесть глав государств или их заместителей, но имеются основания полагать, что в закрытых списках обвиняемых содержатся имена высших должностных лиц других государств. Кроме того, поддерживается нестабильность ивуарийского общества, расколотого на сторонников Уаттару и Гбагбо. При ситуации, когда внешние силы ликвидировали лидера большей половины населения, говорить о примирении не приходится.

Во-вторых, данный процесс показывает сущность МУС как учреждения, которое проводит в жизнь не принципы международного права (принципы политической независимости и суверенного равенства государств, принцип добровольности участия государств в международных договорах), а принципы глобального права (отмена иммунитета глав государств и правительств как формы суверенного равенства государств, отмена принципов защиты прав обвиняемого и гарантий справедливого судебного процесса).

В-третьих, несмотря на утверждения обвинения о наличии «убедительных доказательств», прокурорам МУС нечего предъявить на открытом судебном процессе даже по прошествии почти пяти лет заключения.

Террористы стреляли по белым

Теракт в столице Буркина-Фасо унес жизни 27 человек

Герман Петелин

Жертвами теракта в столице западноафриканского государства Буркина-Фасо стали 27 человек из 18 стран. Еще 33 человека получили ранения. Российских граждан среди пострадавших в результате захвата заложников в отеле Splendid, по предварительной информации, нет.

Тревожные сообщения из столицы западноафриканского государства Буркина-Фасо Уагадугу стали поступать поздно ночью. Террористы атаковали кафе, а затем захватили заложников в расположенном рядом отеле Splendid. Именно в этом отеле обычно останавливаются приезжающие в страну иностранцы, в том числе сотрудники ООН.

По словам очевидцев, события развивались очень стремительно. Трое мужчин в тюрбанах ворвались в кафе и стали методично расстреливать безоружных посетителей.

При этом бандиты в качестве жертв выбирали исключительно белокожих. Началась паника. Люди метались по всему залу, чтобы укрыться от бандитов.

После того как к месту происшествия приехали полицейские, террористы переместились в соседний отель, где взяли в заложники более 150 человек. Чтобы спасти людей, силовики были вынуждены начать штурм здания. Причем сразу после начала спецоперации на первом этаже отеля прогремел взрыв и начался сильный пожар.

В операции по освобождению заложников принимали участие армейские подразделения. По данным СМИ, военных консультировали специалисты из Франции и США. Штурм здания продолжался всю ночь, и только утром пошли сообщения о том, что террористов удалось уничтожить, а заложников освободить.

«126 человек, включая 33 раненых, освобождены. Три моджахеда — араб и двое африканцев были ликвидированы», — сказал министр безопасности страны Симон Компаоре в эфире местного телеканала.

По его словам, «завершена операция по освобождению отеля Splendid и расположенного напротив кафе Cappuccinno».

По данным посла Франции в Буркина-Фасо Жиля Тибо, жертвами нападения террористов на столицу Буркина-Фасо стали 27 человек. Он в субботу написал в твиттере, назвав атаку на отель в столице страны терактом и сообщив, что самолет авиакомпании Air France, следовавший рейсом Париж — Уагадугу, из-за ситуации в городе был направлен в нигерийский Ниамей.

Как выяснилось, большинство погибших были иностранцами. Министр безопасности Буркина-Фасо, выступая по государственному радио, заявил, что погибли люди из 18 государств. По словам очевидцев, террористы целенаправленно расстреливали исключительно белокожих.

«Там [среди погибших и раненых] есть иностранцы, очевидно, европейцы, и местные люди. Это очень посещаемое место, особенно вечером. Тем более в Уагадугу очень много иностранцев», — заявила почетный консул России в Буркина-Фасо Анна Рачина в ответ на вопрос о гражданстве жертв и пострадавших.

По ее словам, атакованный ресторан принадлежит гражданке Украины.

По информации посольства России в Кот-д'Ивуаре, среди пострадавших в результате террористической атаки россиян нет. «Мы только что получили последнюю информацию. Совершенно точно, что среди погибших или раненых граждан россиян нет», — сказала «Интерфаксу» пресс-секретарь российской дипмиссии в Кот-д'Ивуаре Маргарита Камалдинова.

Ответственность за атаку на отель в Буркина-Фасо взяла на себя группировка «Аль-Мурабитун», входящая в «Аль-Каиду», запрещенную в России, и присягнувшая на верность ИГ, также запрещенного в России. Члены этой группировки ранее объявили джихад нескольким странам, в числе которых было и Буркина-Фасо. Также «Аль-Мурабитун» причастна к захвату заложников в столице Мали в ноябре прошлого года.

Тогда во время террористической атаки погибли шесть россиян.

Исследователь Французского института международных отношений Ален Антиль заявил французскому каналу BFM, что это первая террористическая атака на Уагадугу, до сих пор теракты не выходили за пределы севера страны у границы с Мали.

Президент Буркина-Фасо Рок Марк Кристиан Кабаре описал террористическую атаку как «трусливую и подлую» и принес соболезнования родственникам погибших. Между тем обстановка в Буркина-Фасо сохраняется крайне напряженной. На севере страны неизвестными лицами похищены два гражданина Австрии.

Президент Кот-д'Ивуара Алассан Уаттара назначил премьер-министром страны Даниэля Каблана Дункана через несколько часов после его отставки, передает в среду агентство Рейтер.

Ранее сообщалось, что Уаттара принял отставку премьера и правительства страны.

Алассан Уаттара был избран на пост президента во второй раз в октябре 2015 года. Тогда его поддержали 83,66% избирателей. При этом явка на выборах составила 54,63%. Президент в Кот-д'Ивуаре избирается сроком на пять лет.

После выборов в декабре 2010 года бывший президент Лоран Гбагбо отказался передать власть одержавшему победу Уаттаре. Это привело к народным волнениям и кровавым столкновениям с армией. В итоге Гбагбо был схвачен в президентском дворце при содействии французских военных. По подсчетам Национальной следственной комиссии Кот-д'Ивуара, жертвами конфликта стали более 3,2 тысячи человек. По сей день в стране находится международный контингент миссии ООН (UNOCI). Лоран Гбагбо в начале 2012 года предстал перед Международным уголовным судом.

Премьер-министр Кот-д'Ивуара Даниэль Каблан Дункан и его правительство подали в отставку, передает агентство Рейтер со ссылкой на президента страны Алассана Уаттару.

"Учреждение нового правительства преследует цель достичь лучшей согласованности, чтобы правительство могло быть более эффективным", — заявил Уаттара.

Алассан Уаттара был избран на пост президента во второй раз в октябре 2015 года. Тогда его поддержали 83,66% избирателей в стране. При этом явка на выборах составила 54,63%. Президент в Кот-д'Ивуаре избирается сроком на пять лет.

После выборов в декабре 2010 года бывший президент Лоран Гбагбо отказался передать власть одержавшему победу Уаттаре. Это привело к народным волнениям и кровавым столкновениям с армией. В итоге Гбагбо был схвачен в президентском дворце при содействии французских военных. По подсчетам Национальной следственной комиссии Кот-д'Ивуара, жертвами конфликта стали более 3,2 тысячи человек. По сей день в стране находится международный контингент миссии ООН (UNOCI). Лоран Гбагбо в начале 2012 года предстал перед Международным уголовным судом.

Невозможность «антишиитской» коалиции

Игорь ШУМЕЙКО

Интрига с созданием Саудовской Аравией новой коалиции якобы для борьбы с «Исламским государством» (ИГ, по-арабски – ДАИШ) вызвала много комментариев. Так, министр иностранных дел Пакистана Айзаз Чоудри возмутился тем, что его страну без ведома её правительства кто-то включил в так называемую антитеррористическую коалицию под эгидой Саудовской Аравии. Схожая реакция последовала от властей Ливана, Малайзии, а также Индонезии – крупнейшей по численности мусульманской страны мира.

Собственно, объявить об образовании новой «коалиции» было делом нехитрым: переписали страны, в которых последователи суннитского толка ислама количественно преобладают, получилось 34 участника.

То, что в состав новой «коалиции» записаны Саудовская Аравия, Турция, Египет, Катар, ОАЭ, Йемен и Ливия, Иордания, Пакистан, Бахрейн, Бангладеш, Бенин, Чад, Того, Тунис, Джибути, Сенегал, Судан, Сьерра-Леоне, Габон, Сомали, Гвинея, Палестинская национальная автономия, Союз Коморских Островов, Кот-д'Ивуар, Кувейт, Ливан, Мальдивская Республика, Марокко, Мавритания, Нигер, Нигерия, Мали, Малайзия, а отсутствуют там Иран, Сирия, Ирак, Оман, подтверждает: в основе замысла — смотр антишиитских сил.

Получилось, как в сказке: тридцать три богатыря, с ними дядька Саудит.

Вообще, когда лидер третьей, «альтернативной» коалиции входит (на подчиненных началах!) в другую коалицию, созданную Соединёнными Штатами, и провозглашает те же цели, что и американцы, это может вызвать лишь недоуменное пожатие плечами. Субординация, что ли, разладилась?

Попытки представить агрессию против законного правительства Сирии как «войну суннитов против шиитов», а поддержку Россией действий Башара Асада, противостоящего агрессии и мятежу, как участие в «шиитской коалиции» поддержки в мире ислама заведомо не найдут. Повторю то, что я уже писал ранее в статье «О миссии России на Ближнем Востоке»: Россия вовсе не «за шиитов». В нашем переменчивом мире политика России на редкость последовательна: на протяжении десятков лет Москва поддерживает суннитский Египет, палестинцев, которые в большинстве своём также сунниты. А недавно президент Египта Ас-Сиси поддержал «шиитскую» коалицию с участием России и публично подтвердил, что сирийцы, создавшие для Европы проблему беженцев, бежали не от Асада (алавита), а от ИГ. Да и курды, которые сражаются с «суннитским» ИГ, в подавляющем своём большинстве - сунниты.

Отвергая «право» США свергать в любой стране-члене ООН разонравившегося Вашингтону главу государства, Россия защищает в Сирии арабскую государственность как таковую. А что собирается защищать Саудовская Аравия? Своё положение ритуального центра исламского мира, связанное с тем, что в титуле короля Саудовской Аравии этот арабский монарх именуется «Хранителем двух святынь», мечетей в Мекке и Медине? Так ведь Мекка и Медина одинаково значимы для ВСЕГО мира ислама, в котором есть и сунниты, и шииты, и алавиты, и хариджиты, и мутазилиты, и хуситы, и многие другие.

А как быть с тем, что Сирия и Ливан давно стали территорий военного сотрудничества Саудовской Аравии и Израиля в их совместном противостоянии Ирану? В сложнейшее хитросплетение конфессиональных групп, каким характеризуются Ливан и Сирия, саудиты врезались с циничной прямотой: враг моего врага – мой друг. Раз Израиль враг Ирана значит в глазах Эр-Рияда он друг и союзник? Эр-Рияд даже заявил, что готов предоставить Израилю своё воздушное пространство в случае, если тот решит нанести удары по Ирану. Никакая «суннитская» («антишиитская») коалиция на такой основе невозможна.

Из государств Персидского залива Бахрейн хотя и включён в «коалицию тридцати четырёх» (король, правящая династия – сунниты), но все же он скорее станет еще одной угрозой Саудовской монархии: 75% населения Бахрейна - шииты, которые с 2011 года борются за свои права, доводя противостояние до уличных боев (этот своеобразный фрагмент «арабской весны» западные СМИ стараются замолчать).

Шейх Хасан Насралла, генеральный секретарь движения «Хезболла», выступая с традиционной речью 16 мая 2015 года, в день Накбы (катастрофы изгнания палестинцев с их земли в 1948 году), расставил точки над i: «В то время как мы отмечаем День Накбы палестинского народа, нам также приходится иметь дело с новой Накбой – схемой ISIS и его спонсоров, направленной на то, чтобы разделить мусульманскую нацию…» Шейх Насралла предупредил, что после бомбардировок саудовской авиацией мечетей и других гражданских объектов в Йемене «у Израиля и США, у любой другой армии не будет никаких табу…».

Тугой узел вооружённых конфликтов, полыхающих сегодня на Ближнем Востоке, не имеет ничего общего с религиозными войнами, с противостоянием суннитов и шиитов. Водораздел проходит между «единственной глобальной сверхдержавой» и её региональными союзниками, с одной стороны, и теми силами, которые никогда не согласятся подчиниться «сверхдержавному» диктату, – с другой.

Власти Пакистана поддерживают формирование исламской военной коалиции по борьбе с терроризмом во главе с Саудовской Аравией, сообщил посол Пакистана в России Захир Джанджуа (Zaheer Janjua) агентству Sputnik.

По словам Джанджуа, "Пакистан поддерживает формирование коалиции из 34 стран по борьбе с терроризмом и ждет дальнейшей информации, чтобы принять решение о масштабе его (Пакистана) участия в различных действиях коалиции". Посол добавил, что "Пакистан регулярно поддерживает все региональные и международные усилия в борьбе с боевиками, экстремистами и террористами и тем самым оказывает полную поддержку и содействие международному сообществу".

Кроме того, Джанджуа заявил, что у Пакистана и Саудовской Аравии сложились "близкие, сердечные и братские отношения".

"Обе страны осуждают терроризм и прилагают совместные усилия в борьбе с данной угрозой", – сказал он.

Саудовская Аравия сформировала исламскую военную коалицию из 34 стран по борьбе с терроризмом. Объединенный командный оперативный центр будет базироваться в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде. Коалиция, согласно тексту заявления, создается для "противодействия терроризму, ставшему угрозой интересов исламской нации", а также "исходя из права народов к самозащите".

В коалицию, согласно тексту документа, помимо самой Саудовской Аравии, войдут: Иордания, ОАЭ, Пакистан, Бахрейн, Бангладеш, Бенин, Турция, Чад, Того, Тунис, Джибути, Сенегал, Судан, Сьерра-Леоне, Габон, Сомали, Гвинея, ПНА, Союз Коморских Островов, Кот-д'Ивуар, Кувейт, Ливан, Египет, Ливия, Мальдивская Республика, Марокко, Мавритания, Нигер, Нигерия, Мали, Малайзия, Катар и Йемен. В тексте заявления также указывается, что еще "десять исламских государств выразили свою поддержку вновь создаваемой коалиции, одна из них — Индонезия".

Накануне министр иностранных дел РФ Сергей Лавров, заявил, что Москва ожидает более подробной информации об инициативе Эр-Рияда по новой коалиции по борьбе с терроризмом. Говоря о коалициях по борьбе с терроризмом в Сирии, он отметил, что предпочтителен коллективный формат, включающий всех игроков и одобренный ООН.

Мусульманская армия против ИГ

Саудовская Аравия возглавила мусульманскую коалицию по борьбе с терроризмом

Александр Братерский

Власти Саудовской Аравии заявили о создании мусульманского альянса по борьбе с терроризмом, в который вошли 34 государства. Создание коалиции, где только несколько стран представляют реальную военную силу, происходит на фоне укрепления роли Саудовской Аравии как крупного политического игрока в регионе. Создание коалиции может быть воспринято положительно и США, и Россией, однако ее цели и методы пока не ясны.

Координация сил нового антитеррористического союза будет осуществляться из Эр-Рияда, сообщает Al Arabiya. Отмечается, что коалиция была создана за 72 часа.

В список стран вошли сама Саудовская Аравия, Иордания, ОАЭ, Пакистан, Бангладеш, Бахрейн, Бенин, Турция, Чад, Того, Тунис, Джибути, Сенегал, Судан, Сьерра-Леоне, Сомали, Габон, Гвинея, Палестина, Коморские Острова, Катар, Кот-д'Ивуар, Кувейт, Ливан, Ливия, Мали, Мальдивская Республика, Малайзия, Египет, Марокко, Мавритания, Нигер, Нигерия и Йемен.

Эксперты отмечают, что из всех членов коалиции реальными военными возможностями обладают лишь Саудовская Аравия, Иордания, Турция, Египет, Малайзия.

Среди членов коалиции есть и страны, в которых практически разрушена государственность и продолжаются военные конфликты, — Ливия, Сомали, Мали. Еще один член коалиции — страна Персидского залива Бахрейн, где проживают много шиитов и где активно пытается распространять свое влияние Иран. Наличие большого количества африканских стран объясняется тем, что эти государства опасаются угроз со стороны ИГ (запрещенная в России организация). Так, в Нигерии действует родственная ИГ исламистская группировка «Боко Харам» (радикальная исламистская организация, действующая в Нигерии, в марте 2015 года она присоединилась к «Исламскому государству»).

Сама Саудовская Аравия является частью коалиции под руководством США, однако активных боевых действий в Сирии эта страна не ведет. Саудиты переключили свои основные военные мощности на борьбу с повстанцами в Йемене, которые угрожают ее интересам. Эксперты также отмечают, что ОАЭ являются региональным партнером Саудовской Аравии, а Египет зависит от нее финансово, так как именно Саудовская Аравия дает Египту средства на покупку оружия, в том числе и в России.

Такие государства, как Иордания и Турция, преследуют в Сирии собственные цели, однако используют союз с саудитами в тактических интересах, констатируют западные эксперты.

Объявление о создании коалиции под эгидой Саудовской Аравии произошло вскоре после окончания в Эр-Рияде конференции по Сирии с участием представителей различных оппозиционных групп, противостоящих Башару Асаду. В ней приняли участие 60 оппозиционных группировок, в том числе противостоящие режиму Асада представители «Сирийской свободной армии», Сирийской национальной коалиции, оппозиционных и революционных сил, а также группировок исламистского толка. Глава МИД России Сергей Лавров отметил, что конференция — это собрание сил, к которым «благоволит» королевство.

В свою очередь, министр финансов Сирии Исмаил Исмаил выступил с критикой Саудовской Аравии за приглашение «террористических групп» на мирную конференцию по политическому урегулированию в стране.

Как отмечает ведущий эксперт вашингтонской экспертной группы Gulf State Analylics Теодор Карасик, создание коалиции было анонсировано руководством страны спустя несколько дней после ряда важных событий. Кроме конференции в Эр-Рияде также прошла Римская конференция по Ливии и начал действовать режим прекращения огня в Йемене: «Это сигнал воюющим сторонам не только в Йемене, но также в Ливии и Сирии. Сигнал о том, что Саудовская Аравия будет участвовать в урегулировании кризиса», — сказал Карасик.

Он отметил, что идея создания подобной коалиции, которую он назвал «мусульманской армией», не нова и вынашивалась в свое время саудовским принцем Бандаром бин Султаном, когда он занимал должность советника по национальной безопасности королевства.

Эксперт рассказывает, что для США и России шаг Саудовской Аравии может быть положительным и «выглядеть как региональный ответ на экстремистские угрозы». Российские интересы в регионе он не затрагивает, утверждает эксперт.

В то же время, продолжает Карасик, есть немало «вопросов без ответа о целях и средствах этого объединения». Он отмечает, что к участию в коалиции не приглашены ни Оман, ни Иран.

Руководство Саудовской Аравии никогда не скрывало, что цель участия королевства в конфликте в Сирии — это смещение президента этой страны Башара Асада и ограничение влияния Ирана, который в то же время является главным региональным противником Саудовской Аравии в регионе.

Новости о создании коалиции Саудовской Аравии совпали с приездом в Москву госсекретаря США Джона Керри, которого должен принять президент России Владимир Путин. Возможно, этот вопрос будет затронут в ходе беседы об урегулировании в Сирии.

Официально в России создание мусульманской коалиции пока никак не прокомментировали.

Террористические организации в Африке. LRA и её покровители

Александр МЕЗЯЕВ

Среди военно-террористических группировок, поддерживающих нестабильность на Африканском континенте («Боко Харам» в Нигерии, «Аль-Шабааб» в Сомали, «Аль-Каида» в странах исламского Магриба, распространившая террор на Мали и Нигер, и другие), особое место занимает так называемая «Армия сопротивления Господа» (Lord Resistance Army - LRA), которая с 1987 года бесчинствует в Уганде. Её целью является борьба с правительством во главе с президентом Й.Мусевени, находящимся у власти с 1986 года, а тактикой - нападения на гражданское население, убийства и похищения людей, включая женщин и детей ⁽¹⁾.

За всё время своего террора LRA погубила десятки тысяч человек в пяти прилегающих к Уганде странах (прежде всего в Демократической Республике Конго и Центрально-Африканской Республике). Только за первую половину 2015 года LRA совершила более 130 нападений на населённые пункты, убиты десятки, похищены более трёх сотен человек. Однако это не Париж, на убийства африканцев современный мир смотрит сквозь пальцы и без интереса.

LRA широко пользуется слабостью, а то и отсутствием государственной власти, неразвитостью инфраструктуры, пористостью границ между государствами. Банды LRA заключают союзы с другими вооруженными группировками в целях расширения незаконной торговли, в том числе слоновой костью, алмазами и золотом.

На сегодняшний день деятельность LRA вышла за рамки чисто угандийской проблемы. Как и многие другие террористические организации на Африканском континенте, LRA распространила свою деятельность за пределы страны, в частности на восточную часть ЦАР, северо-восток ДРК, а также ряд территорий Южного Судана и Республики Чад.

Борьба с LRA ведётся силами сразу нескольких правительственных армий: это армии затронутых государств, вооружённые силы сразу нескольких миссий ООН в регионе ⁽²⁾, а также силы Региональной инициативы сотрудничества Африканского союза, которые были созданы только и исключительно для борьбы с LRA. Особенно пикантно выглядит участие в борьбе с LRA… армии США. [После событий 11 сентября 2001 года LRA и её предводитель Джозеф Кони были провозглашены одними из главных «глобальных террористов», и в Уганду были направлены сотни американских военных советников. Это ещё один яркий, хотя и малоизвестный, пример того, что «события 11 сентября» были использованы как основание для проникновения американских войск во все уголки мира].

И вот, несмотря на столь внушительную «антитеррористическую коалицию», LRA, насчитывающая, по разным оценкам, всего-то от 300 до 1000 боевиков, оказывается неуязвимой. То у миссий ООН нет полномочий бороться с террористами, то бандиты, получив предупреждение, уходят из района проведения спецопераций…

В последнем докладе Генерального секретаря ООН по ситуации в Африке говорится о том, что миссии ООН и Африканского союза действуют против LRA, призывая её боевиков к … дезертирству ⁽³⁾. Эффект таких карикатурных действий смехотворен. По данным организации LRA Crisis Tracker, за первую половину 2015 года ряды LRA покинули всего лишь десять человек.

8 декабря состоялось очередное заседание СБ ООН, посвящённое обсуждению хода борьбы с LRA. И вновь всё завершилось… призывами «не недооценивать опасность этой организации». Никаких решений Советом Безопасности ООН принято не было!

Столь же интригующей выглядит роль в «борьбе» с LRA Международного уголовного суда (МУС). 21 января 2016 г. в Международном уголовном суде открываются слушания ⁽⁴⁾ по делу в отношении одного из военных руководителей LRA – Доминика Онгвена. Анализ данного дела показывает, что, с одной стороны, МУС и не стремится к прекращению деятельности LRA, с другой стороны, имеет необходимые ресурсы для проведения отдельных операций, имитирующих борьбу с террором.

Вообще, ситуация в Уганде была первой в деятельности МУС. Дело против LRA в МУС передали власти Уганды. Многие страны Африки поддержали МУС не потому, что купились на западную пропаганду о «борьбе с безнаказанностью» и прочую словесную шелуху, а потому, что рассчитывали использовать МУС в борьбе с внутренней оппозицией. (Аналогично тому, как действовала Уганда, пытались действовать власти ДРК и Республики Кот-д’Ивуар). Однако эти расчёты себя не оправдали. Не исключено, что имел место и прямой обман со стороны МУС, когда там обещали африканским лидерам «оказать помощь», а затем направляли острие своих ордеров на арест против самих этих лидеров. МУС нуждался в признании его юрисдикции со стороны тех или иных стран, а всё остальное было уже неважно. У Международного уголовного суда имеются свои собственные планы на Африку ⁽⁵⁾, а кроме того, хозяева МУС не заинтересованы в ликвидации дестабилизационных сил, с которыми местные власти пытаются бороться, обращаясь за помощью к МУС. Так, в течение одиннадцати лет Международный уголовный суд не предпринимал никаких мер в отношении лидеров LRA, хотя формально ордера на их арест были выписаны. И лишь когда президент Уганды Й.Мусевени начал активную кампанию против МУС, в том числе в рамках Африканского союза, 21 января 2015 года «неожиданно сдался в руки правосудия» один из лидеров LRA Д.Онгвен. Таким образом МУС показал, что у него имеются нужные рычаги и лидеры «повстанческих» движений готовы «добровольно» сдаться в любой нужный момент.

Недавно бывший президент ЮАР Табо Мбеки рассказал о том, как Международный уголовный суд мгновенно вмешался в попытку Т.Мбеки урегулировать проблему LRA с помощью переговоров и амнистии. Фактически МУС пресёк уже начавшееся успешное посредничество ЮАР в урегулировании угандийского кризиса.

Всё это, вместе взятое, позволяет предполагать, что террористическая Lord Resistance Army является одним из звеньев в глобальной цепи террористических организаций, управляемых из одного центра.

¹⁾ Одним из главных обвинений против лидеров LRA является обвинение в вербовке детей-солдат.

²⁾ В частности, Миссия ООН в ДРК, Миссия ООН в Центрально-Африканской Республике и Миссия в Южном Судане.

³⁾ Доклад Генерального секретаря ООН о положении в Центральной Африке и деятельности Регионального отделения Организации Объединенных Наций // Документ ООН: S/2015/914 от 30 ноября 2015 г.

⁴⁾ Пока слушания проводятся не по существу обвинений, а в рамках так называемого утверждения обвинений (confirmation of charges). Суть данного этапа слушаний заключается в том, чтобы решить, достаточно ли у прокуратуры доказательств для проведения судебного процесса.

⁵⁾ О том, что МУС ведёт с правительством Уганды свою игру, говорит и практика поголовного уничтожения лиц, против которых МУС выписал ордера на арест. В августе 2006 года были убиты обвиняемый Раска Ликвийя, в конце 2007 года – обвиняемый Винсент Отти, в апреле 2008 года – Окот Одхиамбо. Из всех обвиняемых МУС в живых на сегодняшний день остаётся только лидер движения Джозеф Кони.