Машинный перевод:  ruru enen kzkk cnzh-CN    ky uz az de fr es cs sk he ar tr sr hy et tk ?
Всего новостей: 4173485, выбрано 758 за 0.022 с.

Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

?
?
?
?    
Главное  ВажноеУпоминания ?    даты  № 

Добавлено за Сортировать по дате публикацииисточникуномеру


отмечено 0 новостей:
Избранное ?
Личные списки ?
Списков нет
Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 13 января 2016 > № 1608841 Виктор Иванов

Рабочая встреча с директором ФСКН Виктором Ивановым.

Глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков информировал Президента о результатах работы ведомства в 2015 году.

В.Путин: Виктор Петрович, какие результаты у вас по прошлому году?

В.Иванов: Владимир Владимирович, в течение прошлого года основным приоритетом нашей работы была ликвидация инфраструктуры поставки и сбыта наркотиков. В ходе этой работы нами совместно с коллегами ликвидировано, нейтрализовано 4300 наркоформирований – организованных преступных групп и организованных преступных сообществ.

В результате нам удалось изъять свыше 36 тонн наркотиков, из них 3,5 тонны – опийной группы, в том числе 2 тонны героина, 21 тонну марихуаны, 3 тонны гашиша, 1,5 тонны кокаина и 6,5 тонны синтетических наркотиков.

К слову говоря, это устойчивая тенденция по увеличению объёма изъятия синтетических наркотиков, которые большей частью поступают из региона Юго-Восточной Азии. Это концентрированные наркотики, из которых можно было бы изготовить 130 тонн курительных смесей. Впервые в прошлом году объём изъятия этих курительных смесей, синтетических наркотиков кратно превысил объём изымаемой марихуаны.

К уголовной ответственности привлечены 122 тысячи человек, это за незаконный оборот наркотиков, из них 13 тысяч – представители организованных преступных формирований. Это основные результаты, которых мы достигли в минувшем году.

Кроме того, я хотел бы отметить рост международного сотрудничества. Нам удалось консолидировать нашу позицию, прежде всего внешнеполитическую позицию, в преддверии специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по наркотикам, которая в апреле этого года состоится в Нью-Йорке. Она происходит один раз в 20 лет, перед этим была в 1998 году. Поэтому мы направляем наши усилия совместно с Министерством иностранных дел России на консолидацию позиции разных государств, это и Европы, африканских государств, стран Центральной, Латинской Америки. На этот счёт приняты соответствующие декларации, которые мы направили в Управление по наркотикам и преступности, в венский офис Организации Объединённых Наций. Это международная консолидация.

Хотел бы также подчеркнуть, что провели ряд крупных операций за счёт международного сотрудничества с Министерством общественной безопасности Китайской Народной Республики, Королевской полицией Испании, нашими коллегами в Молдавии, Белоруссии, Таджикистане, Кыргызстане, а также в рамках антинаркотического квартета, который мы в минувшем году преобразовали в квинтет. Это компетентные органы России, Афганистана, Таджикистана, Пакистана, и теперь уже примкнул к этому сообществу Иран. Это позволяет нам более оперативно обмениваться информацией, планировать и проводить серьёзные крупные операции.

В.Путин: Виктор Петрович, Вы в своё время создали специализированную службу по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Десятки тысяч людей у вас работают. Безусловно, служба состоялась, и результаты есть, но проблем ещё очень много в этом отношении.

Вы знаете, что наркоугроза очень велика и наносит колоссальный ущерб здоровью граждан, экономике страны. Это реальная угроза для нашей страны. И я ожидаю, что вы и ваши коллеги, другие правоохранительные органы в координации с вами, ваши партнёры в зарубежных странах – Вы сейчас только говорили о сотрудничестве с коллегами за рубежом, – что всё это будет мобилизовано максимальным образом для того, чтобы эту проблему решать кардинально.

Вы сами мне неоднократно докладывали, насколько серьёзна эта угроза для нас. Ясно, что усилиями только правоохранительной системы, только вашей службы, МВД, ФСБ, даже Таможенной службы, других специальных органов эта задача не может быть решена. Здесь нужны действия, скоординированные с Министерством здравоохранения, с общественными организациями, с руководителями регионов. Но в значительной степени на ваших плечах лежит вопрос, связанный с координацией этой работы. И я жду от вас повышения эффективности.

В.Иванов: Спасибо.

Хотел бы отметить, что решения президиума Государственного совета, заседание которого состоялось 17 июня минувшего года, заложили серьёзную основу по реализации сбалансированной политики с использованием сил полицейских структур, направленных на сокращение предложений наркотиков.

Тем не менее ещё более важной работой остаётся работа, направленная на сокращение спроса на наркотики, поскольку наркопотребителей, то есть людей, которые с разной степенью интенсивности употребляют наркотики, насчитывается у нас порядка 7,3 миллиона человек. Идёт сокращение, два года назад было 8,5 миллиона человек. С этим контингентом, конечно, нужно работать, тем более этот контингент отличается девиантным и криминальным поведением, поскольку деньги, наркотики они добывают путём совершения преступлений.

Поэтому мы сейчас работаем над изменением парадигмы нашей антинаркотической политики. Мы привлекаем к уголовной ответственности 122 тысячи человек, из них 90 тысяч человек – это те, кто хранил наркотики без цели сбыта, то есть это наркопотребители. Конечно, наиболее целесообразно направлять их не в тюрьмы, колонии, а через уголовные, процессуальные процедуры направлять их в специализированные реабилитационные центры, где они будут под присмотром, где с ними будут работать представители и здравоохранения, и социальные службы региональных властей с опорой на неправительственные организации, так, как Вы нам дали поручение в организации этой работы.

В.Путин: Хорошо.

Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 13 января 2016 > № 1608841 Виктор Иванов


Германия. Евросоюз. Ближний Восток > Миграция, виза, туризм > bfm.ru, 11 января 2016 > № 1610021 Ангелина Тимофеева

Кельнские нападения поставили под угрозу будущее ЕС

По данным правоохранительных органов, почти все участники нападений на женщин, организованных в новогоднюю ночь, — мигранты. Случившееся может сказаться как на судьбе Германии, так и Евросоюза в целом

Почти все участники кельнских нападений — мигранты. Об этом говорится в заявлении МВД Северного Рейна-Вестфалии. Среди нападавших были и соискатели статуса беженцев, которые приехали в Германию за последний год, заявил представитель властей, подводя предварительные итоги расследования. В основном нападения совершали выходцы из Северной Африки.

Власти изучили показания очевидцев и отчеты местной полиции. По словам главы регионального МВД, в целом среди мигрантов, въезжающих в Германию, довольно много преступников. Полиция Кельна, по мнению министра, допустила множество серьезных ошибок в том, как она пыталась справиться с беспорядками в новогоднюю ночь.

В немецком правительстве уже изучают возможность ограничения в выборе места жительства для тех, кто уже получил убежище в Германии — мера может быть принята в ближайшее время. Как новогодние события могут отразиться на будущем Германии и ЕС в целом? Комментирует корреспондент представительства МИА «Россия сегодня» в Берлине Ангелина Тимофеева:

Ангелина Тимофеева: Проблема с беженцами и мигрантами делит, можно сказать, разрушает ЕС не первый год, и события в Кельне и не только в Кельне приводят к новой эскалации этого конфликта на уровне Европы. Восточная и Центральная Европа просто торжествуют, потому что они и раньше говорили, что не нужно брать столько мигрантов, беженцев фрау Меркель. Так что вполне возможно, что это будет иметь очень значительные последствия и для ЕС, и для Германии.

Насколько обоснованны предположения о том, что массовые нападения были организованы заранее?

Ангелина Тимофеева: Есть заявления официальных немецких лиц, глава Минюста господин Маас прямо сказал о том, что, скорее всего, речь идет о том, что это такая структурированная атака. С какой целью это делается? Ну, с какой целью террористы ИГИЛ в центре Парижа взрывают и расстреливают людей? Это попытка бросить тень на беженцев, на всех беженцев, которые въезжают в ЕС, что все они потенциальные террористы, и обострение общей ситуации. Сейчас ЕС готов сделать этот шаг и усилить охрану своих границ, это значительный удар по той Европе, где гарантирована была свобода передвижения для всех граждан, видимо, от этой мечты придется все-таки отказаться.

В новогоднюю ночь в Кельне произошла серия нападений на женщин, также подобные случаи были зафиксированы в других городах Германии. Всего полиция сообщила о 516 преступлениях, из которых 40% связаны с сексуальными домогательствами. Пострадавшие также жаловались на ограбления и нанесение телесных повреждений.

По мнению полиции, нападения в новогоднюю ночь были спланированы. Среди нападавших были уроженцы Алжира, Марокко, Ирана, Сирии, а также двое граждан Германии и один американец. После в Кельне прошла серия протестов. Антиисламисты и крайне правые демонстранты обвиняли полицию и власти города в бездействии.

Накануне ночью, по данным РИА Новости, в Кельне были избиты несколько мигрантов из Сирии и Пакистана. Канцлер Германии Ангела Меркель ранее заявила, что процедура депортации для мигрантов должна быть изменена.

Германия. Евросоюз. Ближний Восток > Миграция, виза, туризм > bfm.ru, 11 января 2016 > № 1610021 Ангелина Тимофеева


Афганистан > Армия, полиция > ria.ru, 29 декабря 2015 > № 1598616 Николас Хейсом

В ООН полагают, что в настоящее время группировка "Исламское государство" представляет лишь незначительную угрозу безопасности Афганистана, хотя со временем уровень этой угрозы может разрастись. ООН уже фиксирует признаки соперничества ИГ с афганским движением "Талибан", в частности в провинциях Забул и Нангархар, а также в Герате. Об этом, а также перспективах внутриафганского урегулирования в интервью корреспонденту РИА Новости в Нью-Йорке Ольге Денисовой рассказал специальный представитель генерального секретаря ООН, глава миссии всемирной организации в Афганистане Николас Хейсом.

— Завершается первый год после вывода сил международного контингента из Афганистана. Как он прошел для страны? Чего ждать и опасаться в следующем году соседним странам Центральной Азии, а также России?

— В 2015 году с точки зрения вопросов политики, экономики и безопасности Афганистан прошел испытание. Были улучшения в кампании по борьбе с потоками наркотиков, но пока не ясно, будут ли они устойчивыми. Конечно, это станет важным вопросом для республик Средней Азии и России, потому что для них это источник беспокойства.

По итогам своего визита в республики Центральной Азии могу сообщить, что они обеспокоены ситуацией с безопасностью в Афганистане, в частности с растущим присутствием иностранных боевиков, которые происходят из самих центральноазиатских республик. Предположительно, их цель — направиться в эти страны. Афганистан также обращает внимание на этот феномен, указывая на то, что вовлечен в конфликт с террористами, прибывшими из других стран. Они подчеркивают необходимость для центральноазиатских стран и других соседей сотрудничать с Афганистаном и помогать в решении проблем безопасности. Их аргумент в том, что они бедная страна и от лица соседей они сражаются на своей территории с их мятежниками.

— Согласно представленному ранее докладу санкционного комитета СБ ООН по "Аль-Каиде", в составе этой террористической группы в Сирии и Ираке воюют более 25 тысяч иностранных боевиков. Каковы данные по Афганистану?

— Относительно Сирии и Ирака центральноазиатские страны обеспокоены, что эти иностранные боевики будут возвращаться домой. И они встревожены тем, как будут отслеживать возвращающихся боевиков.

По Афганистану цифры не сравнимы. Есть различные оценки: по данным комитета, в регионе их 7 тысяч, но практически все аналитики говорят, что это преувеличение. Реальная цифра не ясна.

— В недавней резолюции СБ ООН по санкциям в отношении радикальной группировки "Талибан" в Афганистане также отмечается наращивание присутствия в стране "Исламского государства" и возможное разрастание его филиалов в будущем. Каковы сейчас позиции ИГ в Афганистане?

— На данный момент ИГ (в арабском варианте ДАИШ, организация запрещена в России — ред.) не является значительной угрозой безопасности, с которой сталкивается Афганистан. Их присутствие достаточно ограниченно. В некоторых докладах отмечается, что они широко распространены, что, по моему пониманию, является преувеличением. По нашей оценке, есть, возможно, три провинции, в некоторых частях которых были знаки о присутствии ИГ.

Здесь важно разделять ИГ и иностранных боевиков. Во многих сообщениях СМИ этого не делается.

Разумеется, мы не приветствуем "Исламское движение Узбекистана", но это не ИГ как таковое. При этом, разумеется, мы не должны недооценивать присутствие ИГ. И здесь вопрос не в их численности, а в их потенциале. А их потенциал в том, что к ним могут присоединиться недовольные мятежники из других группировок. Мы видели, что ИГ расширило влияние там, где распространена идеология салафии (направление в суннитском исламе, проповедующее наиболее фундаментальный подход к религии — ред.). Это на западе и на востоке страны.

Также поднялся конфликт между "Талибаном" и ИГ. За последние месяц-два мы фиксировали это в городе Герат, в провинциях Забул и Нангархар. В Нангархаре наиболее интенсивно. Я стараюсь не преувеличивать, но и не занижать. На данный момент угроза ограниченна, но со временем она может разрастись.

— То есть вы говорите о том, что может возникнуть борьба между "Талибаном" и ИГ за влияние в стране?

— Сложно предсказать развитие. Но похоже, что "Талибан" и ИГ вступили в прямое соперничество. На данный момент положение таково, что может измениться со временем. Но есть и такой факт — их позиции несовместимы. Во-первых, у одной группировки националистический настрой — это халифат в Афганистане. У другой — глобальная джихадистская цель, она заинтересована не в Афганистане, а в глобальном джихадистском вопросе. Во-вторых, одни требуют исключительной преданности аль-Багдади (Абу Бакр аль-Багдади — лидер "Исламского государства" — ред.), а вторые говорят о приверженности лидеру "Талибана", которым был Мохаммед Омар, сейчас будет Ахтар Мохаммед Мансур.

— ИГ уже объявило о создании "провинции Хорасан" на территории всего Афганистана и Пакистана, части Центральной Азии и восточной части Ирана. Насколько реальны эти планы?

— Пока это не самая значительная угроза. Но, как я сказал, нужно пристально присматривать за этим. Рост ИГ будет зависеть от того, что происходит в регионе, в первую очередь в Пакистане, Афганистане и также, возможно, в Индии. Им не удалось установить равный уровень присутствия на юге Азии, подобный тому, что они имеют на Ближнем Востоке.

— Возвращаясь к первому вопросу, что будет большей угрозой для соседних стран в ближайшее время — распространение террористов в регионе или масштабный наркотрафик?

— Незаконная экономика, в особенности производство опиума, и терроризм связаны: одно представляет финансовую основу для другого. При этом я понимаю, что центральноазиатские страны испытывают большую тревогу из-за угроз безопасности. Нестабильный Афганистан может иметь последствия для них, и это они особенно подчеркивают. На это я отвечаю, что это говорит о необходимости центральноазиатским странам, и в этой связи и России, быть вовлеченными в поиск формулы к стабильному Афганистану. А также отказаться от искушения ответить исключительно мерами по укреплению своих границ. Отказаться от желания отделить себя от Афганистана вместо того, чтобы быть вовлеченным в экономическую интеграцию страны. Мы хотим увидеть больший акцент на помощи Афганистану в экономических связях на севере, нежели чертить границу. В долгосрочной перспективе решение лежит именно там. То же самое мы говорим европейским странам относительно проблемы мигрантов. Лучше инвестировать в решение внутри Афганистана, которое поможет его молодежи, чем направлять помощь и средства на вопросы мигрантов, которые оставили надежду.

— Как именно развивать экономику? Над какими проектами могут работать власти страны, при том что им надо продолжать борьбу за контроль территории?

— Долгосрочный экономический рост связан со стабильностью, и, конечно, война и гражданский конфликт в Афганистане не играют на руку. Это не лучшая обстановка для инвестирования.

Афганистан имеет много данных преимуществ. Одно из них — географическое расположение. Это мост между Востоком и Западом, Севером и Югом, энергетически богатыми странами и странами, нуждающимися в энергии. Афганистан хотел использовать свои возможности, и я считаю, что именно в этом направлении он двигается. Но, конечно, это подразумевает уровень безопасности. Второе преимущество — это значительные минеральные ресурсы. Но опять же, их разработка и добыча требует инвестиций, возможности вкладывать в инфраструктуру.

Экономическое развитие — это основа мира, а мир является залогом экономического развития. К сожалению, Афганистан должен действовать в двух направлениях одновременно.

С точки зрения экономики мы бы хотели видеть Афганистан более интегрированным. Стране необходимы железнодорожные пути, трубопроводы, поддержка для CASA-1000 (система ЛЭП, региональный проект передачи электроэнергии Киргизии, Таджикистана, Афганистана, Пакистана — ред.), ей необходимы торговые связи. Она должна стать мостом между Индией и Пакистаном с одной стороны и центральноазиатскими республиками и Россией — с другой.

Для своего собственного развития Афганистану нужно сопоставить, на что сделать ставку сейчас. Это сельское хозяйство. Нет быстрого решения и источников, которые переведут экономику страны на нефть и минералы. Нужно начать с развития одной отрасли, которая вовлечет наибольшее количество людей, и это сельское хозяйство.

— Вы подчеркнули географическое преимущество страны, которое надо реализовывать через развитие разных областей инфраструктуры. Кто, на ваш взгляд, будет готов вложиться?

— Одна страна вышла вперед и инвестирует значительные суммы, миллиарды. Это Туркмения. Страна имеет долгосрочный интерес в трубопроводе, который соединяет Туркменистан с Индией (газопровод ТАПИ: Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия — ред.). Есть также инициатива по строительству железнодорожной линии, которая соединит Туркмению с Таджикистаном. Таджикистан рассматривает (варианты — ред.) финансирования (направления — ред.) гидроэнергетических ресурсов через Афганистан.

С решением вызовов безопасности, мы считаем, все могут помочь. Включая, конечно, Россию. Мы отметили, что министерство обороны напрямую обращалось за поддержкой к России.

— Какого рода помощь?

— Например, вертолеты. И они заинтересованы в более широкой помощи — разведка и другие формы практического сотрудничества.

— На саммите НАТО в 2012 году было решено выделять на поддержку Афганистана 4 млрд евро ежегодно. На предстоящем в следующем году саммите альянса в Варшаве ожидается принятие решение о финансировании на 2018-2020 годы, и речь идет о том же объеме. Будет ли этого достаточно?

— Этого достаточно. Но сложность в том, сможет ли Афганистан привлечь тот же уровень помощи, как было четыре года назад. Сейчас многие другие страны обращаются за помощью вследствие кризисов — Сирия, ЦАР, Йемен, Ливия, вопрос мигрантов, с которым столкнулись многие европейские страны.

Вопрос, смогут ли они убедить обновить эту поддержку, потому что многие доноры могут спросить, как долго Афганистан будет получать столь значительную помощь?

— Вы говорите о поддержке Афганистана уже после 2020 года?

— Да. Очень легко показать, что вы нуждаетесь в деньгах, но нужно показать, что от этих денег будет результат. Что деньги имеют влияние, идет борьба с коррупцией, повышается уровень управления, что люди не теряют свои деньги, помогая Афганистану. Иначе многие страны решат инвестировать в решение других кризисов.

В Варшаве будет встреча по военной поддержке, в Брюсселе — конференция по гражданской помощи. Поддержка не может быть только военной. На гражданскую помощь правительство полагается в доставке услуг, строительстве инфраструктуры, программах развития. И это, честно говоря, может быть сложнее. Больше внимания обращается на вызовы безопасности, но захотят ли они ответить на вопросы развития?

— Пока поддержка на военные расходы продолжается, и в первую очередь — афганских национальных сил безопасности. На что идут эти 4 млрд евро?

— В первую очередь средства необходимы, чтобы платить солдатам и содержать армию, кстати, достаточно большую для такой страны. Далее, армии нужна воздушная поддержка. Но это лишь часть военных усилий. Многое связано с тем, что им нужна информация, воздушная разведка, организация, возможность перевести силы из одной части страны в другую, необходимы самолеты, топливо, оборудование и обмундирование на месте.

Конкретная проблема, с которой сталкиваются национальные силы, — в отличие от "Талибана", им нужно удерживать всю страну. "Талибану" не нужно занимать даже района, они перемещаются. У них нет обязательств по предоставлению услуг, обеспечению безопасности жителям. Национальные силы сталкиваются с крайне ассиметричными вызовами, это тяжелая ноша.

— При понимании сложности и разнообразии задач, с которыми имеют дело национальные армия и полиция, возвращение международных сил в страну для поддержки больше не обсуждается?

— На данный момент речь не идет о боевых подразделениях. И большинство аналитиков хотели бы верить, что если силы правильно организованы, нет необходимости в привлечении иностранной силы, что афганцы способны бороться сами. Ведь у них есть поддержка и оборудование.

— Насколько они действительно способны?

— Я думаю, вполне. Они способны сражаться. Но вопрос, способны ли они перемещать группы солдат? Например, иракские войска потерпели поражение в первом же столкновении с ИГ. Афганские войска, напротив, удерживают территорию.

— Недавняя террористическая атака, которая унесла жизни шести американских военнослужащих, вероятно, будет еще одним знаком, что никто из стран НАТО не вернется в Афганистан с наземной операцией, даже если национальные силы будут нуждаться?

— Это, конечно, трагедия для страны, откуда прибыли военные. Но на самом деле это была первая атака за долгое-долгое время. Количество жертв для стран, предоставляющих контингенты, не может сравниться с тем, что было два-три года назад. Не думаю, что этот конкретный инцидент будет иметь какое-либо значение для стратегического планирования стран-доноров, но я не сомневаюсь, что они предпочтут ограничить помощь обучением и поддержкой афганских сил. И для этого есть и хорошие политические причины. Афганистан должен быть в состоянии защищать себя самостоятельно.

— Кто сегодня защищает страну, кто состоит в рядах национальной армии?

— Это национальные силы, во многом молодые люди из отдаленных районов. Я не сомневаюсь, что отсутствие другой работы, экономическое сокращение помогает армии поддерживать набор войск.

Я также подчеркну необходимость политической атмосферы для народной поддержки и поддержки армии, что требует единства среди политических элит, которое мы не всегда видим.

— Часть молодых людей служат в армии. Но ведь при крайне высокой безработице молодые люди являются целью для "Талибана" и ИГИЛ. Что можно сделать, чтобы они не присоединились к мятежникам или террористам?

— Мы ожидаем, что в ближайшие месяцы правительство и некоторые агентства по развитию сконцентрируются на разработке схем по созданию рабочих мест. В частности, направление средств на развитие, которое у них есть, на инфраструктурные проекты, которые дадут работу многим молодым людям. Это возможно. Мы видим влияние безработицы на уровень миграции, который переживает новый подъем с начала июля.

Работать над планом развития и выполнять его сложно, когда идет гражданская война. Есть не только проблема миграции, неизбежен рост занятости в незаконной экономике: производство наркотиков, незаконный трафик минералов и людей. Мы все заинтересованы в стабильном Афганистане и экономическом развитии страны.

Три-четыре года назад, когда я приехал в Афганистан, все указывали на минеральные богатства страны и говорили, что это может быть основой на будущее. Теперь мы признаем, что это не быстро делается. Это подразумевает уровень стабильности, инвестиций, это занимает годы, прежде чем минеральные богатства создадут экономическую основу для дальнейшего развития страны.

— Ожидаете ли вы, что в ближайший год-два правительство Афганистана сможет реально сосредоточиться на экономическом и социальном развитии или же большая часть внимания будет направлена на борьбу с "Талибаном" и стабилизацию ситуации на местах?

— Им нужно выполнять обе эти задачи. Если они будут только вести борьбу, есть опасность, что через четыре года, когда они уже не получат новых обязательств (по поддержке от НАТО — ред.), подобных тем, что они получили и надеются получить в Варшаве, страна будет настолько зависима от внешней помощи, что не сможет существовать без нее. Им необходимо развиваться и полагаться на себя. Даже если они не полностью могут положиться на себя, крайне важно хотя бы повысить этот уровень.

— Правительство заявляло о готовности к мирному политическому процессу, верите ли, что от "Талибана" все же поступят такие заверения?

— Важнейшее условие для мирного процесса, чтобы обе стороны признали, что нет военного решения. На данный момент важно убедить "Талибан", что нет военного решения.

Я говорил с представителями "Талибана" и вижу, что есть большее понимание того, что во-первых, любое политическое решение будет устойчивым. Во-вторых, что "Талибан" сам по себе не может управлять страной, даже на том уровне, который был в 1990-х годах. Афганистан будет продолжать нуждаться в поддержке международного сообщества. И даже если "Талибан" будет частью правительства, они также будут нуждаться в международной поддержке. Единственный путь для них добиться легитимизации — быть частью международно признанного мирного процесса. Мы надеемся, что логика ситуации будет понята "Талибаном".

Афганистан > Армия, полиция > ria.ru, 29 декабря 2015 > № 1598616 Николас Хейсом


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 декабря 2015 > № 1639250 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова информагентству «Интерфакс», 28 декабря 2015 года

Вопрос: Сергей Викторович, каким был уходящий год для российской дипломатии?

С.В.Лавров: 2015 год в международных делах был сложным. Давала о себе знать усиливающаяся конкуренция за воздействие на продолжающийся процесс трансформации международной системы. Более четко обозначились две основные тенденции: с одной стороны, к тому, чтобы направить эту конкуренцию в цивилизованное русло, поставить во главу угла необходимость налаживания серьезной коллективной работы по отражению нарастающих вызовов, по укреплению в общих интересах механизмов глобального управления на основе международного права и центральной роли ООН. С другой – проявлялась линия на обеспечение вопреки объективной реальности собственного доминирования в мировых делах, на навязывание всем и всюду своей воли в расчете на извлечение односторонних преимуществ.

Накапливались и другие факторы нестабильности, особенно в мировой экономике. На фоне кризисных явлений в еврозоне и других регионах, а также сохраняющейся неравномерности экономического развития активизировались попытки оградить свои интересы за счет других, раздробить глобальное экономическое пространство. В информационной сфере мы столкнулись с редкими по накалу страстей медийными кампаниями, в том числе направленными против нашей страны.

Особую остроту ситуации придавало беспрецедентное усиление террористической угрозы. Террористы из ИГИЛ, других экстремистских группировок удерживали значительные территории в Сирии и Ираке, совершали бесчисленные варварские преступления, включая теракты против граждан России, государств ЕС, Ближнего Востока, Африки, США, спровоцировали массовый исход населения, в том числе в сторону государств ЕС, строили планы создания «халифата» от берегов Атлантики до Пакистана. Их действия создали реальную угрозу не только региональной, но и международной безопасности.

В этих условиях Россия действовала активно и динамично, стремилась быть на высоте ответственности за ход событий в мире как одно из наиболее крупных государств, постоянный член Совета Безопасности ООН. Ключевым направлением усилий российской дипломатии стало обеспечение лидерской роли нашей страны в деле мобилизации международного отпора террористической агрессии, создания широкого антитеррористического фронта. Решительные действия Воздушно-космических сил России в ответ на обращение сирийского правительства помогли сдержать натиск боевиков. В результате существенно прояснилась картина происходящего, стало видно, кто реально борется с экстремистами, а кто выступает в роли их пособников, пытается использовать их в собственных эгоистических целях, наносит, как Турция, предательский удар в спину тем, кто противостоит террористической угрозе.

При этом мы неизменно исходили из того, что терроризм невозможно победить только военным путем, эта борьба должна сочетаться с политическим урегулированием конфликтных ситуаций, с содействием экономической реабилитации пострадавших государств, с противостоянием экстремисткой идеологии. Наши подходы способствовали запуску так называемого «венского процесса» по содействию политическому урегулированию в Сирии с участием всех государств, способных внести ощутимый вклад в эти усилия.

Верим, что нахождение развязок самых сложных проблем современности возможно только при опоре на международное право, на принципы равноправия, взаимного уважения, взаимного учета интересов, при уважении культурно-цивилизационного многообразия современного мира, права народов самостоятельно определять свою судьбу.

Такие подходы сегодня разделяет подавляющее большинство государств. Совместно с нашими соседями мы последовательно продвигали интеграционные процессы в рамках Евразийского экономического союза. Эти усилия открывают новые горизонты для продуктивного взаимодействия и сотрудничества на огромном евразийском пространстве, в том числе с участием партнеров в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Достигнута принципиальная договоренность о сопряжении работы в ЕАЭС и продвигаемого Китаем проекта Экономического пояса Шелкового пути, подписано соглашение о создании зоны свободной торговли между ЕАЭС и Вьетнамом.

Россия с успехом председательствовала в двух перспективных многосторонних форматах – ШОС и БРИКС, саммиты которых в Уфе в июле подтвердили растущую востребованность этих объединений, определили направления их дальнейшего развития. Начат процесс обретения Индией и Пакистаном статуса полноправных членов ШОС.

Важными примерами продуктивности серьезных многосторонних усилий стали завершение процесса химической демилитаризации Сирии, а также достигнутая в результате сложных переговоров договоренность об урегулировании проблем, связанных с иранской ядерной программой. Наша страна – и это признается всеми – внесла крупный вклад как в создание концептуальной основы этой договоренности, так и в выработку практических решений, призванных обеспечить ее реализацию.

Хотелось бы, чтобы не менее трезвый, ответственный подход возобладал в том, что касается преодоления украинского кризиса, который был разожжен непосредственно на границах России в результате безответственных действий США и ЕС по расширению подконтрольного им геополитического пространства, принес неисчислимые страдания народу Украины и продолжает отравлять атмосферу на европейском континенте. На протяжении года наша страна делала все, чтобы помочь украинцам преодолеть внутренний конфликт, восстановить национальное согласие и вернуться на путь устойчивого развития. При активном личном участии Президента В.В.Путина в феврале был согласован Минский комплекс мер, представляющий собой сбалансированную безальтернативную основу политического урегулирования. На его основе достигнуто прекращение огня, которое, хоть и с нарушениями, в целом соблюдается.

Вопрос: Что Россия ожидает в области внешней политики от года грядущего? По Вашим оценкам, может ли 2016 год стать прорывом в плане урегулирования сирийского кризиса и есть ли шанс на то, что Минские соглашения по Украине будут, наконец, выполнены?

С.В.Лавров: Проблемы, существующие в международных делах, не исчезнут в новогоднюю ночь. Российская дипломатия продолжит интенсивную работу в интересах оздоровления международных отношений, будет отстаивать объединительную, созидательную повестку дня в мировой политике. Мы открыты для углубления сотрудничества со всеми, кто разделяет такой настрой.

Будем активно взаимодействовать с партнерами в двустороннем и различных многосторонних форматах. В частности, достигнута договоренность о проведении в нашей стране в 2016 году саммита Россия-АСЕАН.

Что касается ситуации в Сирии, то многое будет зависеть от эффективности усилий по налаживанию координации действий в контртеррористической борьбе. Считаем, что перед лицом этого вызова необходимо отложить в сторону все второстепенное, сосредоточиться на отражении главной опасности, как это было в годы борьбы с нацизмом. Пока же мы наблюдаем распыление усилий, что не идет на пользу делу.

Принятая 18 декабря резолюция СБ ООН, которая одобрила договоренности, выработанные в рамках Международной группы поддержки Сирии, задает вектор совместных действий – это борьба с террористами на сирийской территории, что предполагает единодушие в идентификации террористических групп, и продвижение политического процесса. Предполагается, что сирийцы на основе взаимного согласия между правительством и всем спектром оппозиции должны договориться о совместном управлении своей страной на внеконфессиональной основе, разработать новую конституцию и провести выборы под надзором ООН. На весь этот процесс отводится ориентировочно полтора года.

Ключевой принцип – будущее Сирии должно определяться самими сирийцами на основе сохранения суверенитета, единства, территориальной целостности этой страны. Сейчас речь идет о том, чтобы оппозиция под эгидой спецпосланника ООН по Сирии сформировала коллективную платформу и определилась с составом своей делегации. Пока единство мнений в стане оппозиции отсутствует, в то время как правительство Сирии заявило о готовности к переговорам. Все это – непростые задачи, их с наскока не решить. Но мы не хотим, чтобы этот процесс затягивался бесконечно. Будем способствовать его продвижению с опорой на согласованные ориентиры.

В деле выполнения Минских соглашений – а в рамках «нормандской четверки» достигнуто понимание, что они продолжат действовать – очень многое будет зависеть от эффективности диалога между Киевом, Донецком и Луганском. Стороны конфликта, прежде всего украинские власти, должны найти политическую волю для реализации через переговоры тех компромиссных решений, которые закреплены в минском «Комплексе мер». Совершенно бессмысленно навязывать свою позицию в одностороннем порядке и тем более – пытаться переложить вину за затягивание урегулирования Киевом на Россию, да еще и оправдывая этим продолжение абсурдной санкционной политики в отношении нашей страны. При этом в Европе все больше понимают суть происходящего, включая и то, что новая попытка киевских властей прибегнуть к военной силе – а такие планы вынашиваются – имела бы тяжелые, трагические последствия, прежде всего для украинского народа.

Россия продолжит последовательную работу, направленную на то, чтобы убедить стороны в необходимости скорейшего урегулирования кризиса на основе четкого и честного выполнения всех пунктов Минских договоренностей. Рассчитываем, что так же будут действовать все другие государства, обладающие возможностями воздействия на ситуацию. В этом случае есть реальные шансы на успех.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 декабря 2015 > № 1639250 Сергей Лавров


Россия. Арктика > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 23 декабря 2015 > № 1592239 Роман Панов

В настоящее время многие эксперты предупреждают, что, несмотря на существенное снижение цен на некоторые виды энергоносителей и сложную макроэкономическую ситуацию в России, снижение инвестиций в геологоразведку негативно скажется на функционировании всего добывающего комплекса страны в будущем. О перспективах российской геологоразведочной отрасли, а также необходимой помощи со стороны государства в интервью РИА Новости рассказал гендиректор Росгеологии Роман Панов. Беседовала Елена Давыденко.

— Ожидается ли снижение объемов геологоразведочных работ по итогам текущего года? Каковы ваши прогнозы на следующий год? Каковы перспективы отрасли, проблемные места?

— Действительно, нашими специалистами прогнозируется некоторое снижение объемов по итогам года и прорабатываются возможности по тому, как компенсировать это в следующем году.

Рынок геологоразведочных работ в РФ в денежном выражении в 2014 году составил более 300 миллиардов рублей. По итогам 2015 года мы ожидаем снижения до 260 миллиардов рублей. В следующем году по оптимистичному сценарию объемы останутся прежними, по консервативному — сократятся еще до 230 миллиардов рублей. Тем не менее мы уверены, что ситуация со снижением финансирования в отрасли временная. Геологоразведка — это инвестиции в будущее, в развитие. Без вложений в эту сферу, реализации крупных геологоразведочных проектов невозможно нормальное функционирование добывающего комплекса. Поэтому мы надеемся, что на горизонте 2020 года объемы рынка в России увеличатся до 324,4 миллиарда рублей. Это оптимистичный сценарий, заложенный в долгосрочной программе развития холдинга. Но нужно быть готовыми и к тому, что он останется на нынешнем уровне — порядка 260 миллиардов рублей.

Если говорить о проблемах геологоразведки, то они хорошо известны. Недофинансированность отрасли с начала 90-х годов прошлого века привела к технологическому отставанию отечественных предприятий, оттоку специалистов, старению кадров, падению престижа горно-геологических профессий. Сейчас ситуация постепенно выправляется. Государство уделяет пристальное внимание проблемам отрасли, была признана ее стратегическая значимость. Росгеология активно участвует в этой работе. Стать драйвером развития отечественной геологоразведки — вот основная задача, которая была поставлена перед холдингом на этапе его формирования. Мы по-прежнему намерены активно заниматься НИОКР, чтобы компенсировать технологическое отставание, уже сейчас реализуется программа технического перевооружения, также активно работаем над решением кадровых проблем в геологоразведке. Запущено несколько совместных с профильными вузами программ, привлекаем на работу и практику студентов, ведем профориентационную деятельность.

— Вы как-то сказали, что одна из задач Росгеологии заключается в привлечении внебюджетного финансирования в поисково-оценочную стадию. Удается ли привлекать инвесторов из внебюджетного сектора на фоне сокращения госфинансирования (на 20% в 2015 году)? Как относятся такие инвесторы к вложениям в российскую геологоразведку? Нужна ли помощь государства?

— Проекты с высокой ставкой доходности и приемлемым NPV (чистой приведенной стоимостью) всегда востребованы рынком. У нас есть, что предложить потенциальным инвесторам. Сейчас мы ведем активную работу, обсуждаем возможности реализации ряда достаточно интересных проектов. От государства, конечно, нужно многое для стимулирования притока частных инвестиций в геологоразведку. Прежде всего, налоговые льготы и изменения в законодательстве, которые снижали бы риски для инвесторов. Определенные позитивные изменения в этом отношении, нужно отметить, за последний год уже произошли. Например, нормативно-правовая база была усовершенствована так, что теперь недропользователь имеет гарантированное право получения лицензии на разведку и добычу открытого им месторождения.

— Вы ведете обработку данных зоны арктического шельфа. На каком этапе работа сейчас? Каковы результаты? Испытываете ли вы нехватку иностранного оборудования при выполнении этих работ?

— В настоящее время Росгеология осуществляет сейсморазведку на арктическом шельфе (преимущественно в транзитных зонах) по четырем государственным контрактам. Все задачи решаются согласно утвержденному графику. Несмотря на сложные климатические условия региона, отставаний нет, со всем справляемся.

Ведем изучение углеводородного потенциала зоны сочленения структур Полярного Урала, Пай-Хоя и Западно-Сибирской плиты. Это морское продолжение нефтегазоносной Ямальской области. Также проводится оценка перспектив нефтегазоносности дна Енисейского залива и Куршского залива Балтийского моря. Холдинг и дальше намерен развивать контрактную базу по работам на шельфе. У нас здесь есть определенные уникальные компетенции, в частности, в области работ в зоне мелководья. Это перспективный регион, рассчитываем на рост интереса инвесторов к таким проектам. В то же время мы активно занимаемся совершенствованием технологий и по другим направлениям морских работ. Ставим перед собой цель стать конкурентоспособным игроком не только на отечественном, но и на мировом рынке морской сейсморазведки.

Если говорить о перспективах российской Арктики, ее изучению существенно помогло бы возобновление программы параметрического бурения на арктических островах и шельфе. Для того чтобы получить наиболее точные данные по полезным ископаемым региона, представляется целесообразным пробурить шесть скважин как в нераспределенном, так и в распределенном фондах недр, поэтому реализовать проект возможно не только за счет федерального бюджета, но и с привлечением средств недропользователей в рамках государственно-частного партнерства. Росгеология готова взять на себя роль оператора данных работ. Пока проект находится в проработке.

Росгеология также обсуждает возможности изучения ряда территорий в транзитных зонах и в более северных широтах Арктики. Выполнение работ на перспективных участках северной окраины Арктического шельфа и континентального склона весьма дорогостояще ввиду необходимости привлечения ледоколов. Холдинг испытывает нехватку качественного оборудования нового поколения, неважно, импортного или отечественного производства, нового класса судов для ведения геологоразведки. Мы рассчитываем на решение этой проблемы за счет реализации программы модернизации. Отмечу, что и на имеющемся оборудовании такие предприятия холдинга, как "Дальморнефтегеофизика", "Севморнефтегеофизика", получают впечатляюще качественные результаты.

— Глава Минэнерго РФ ранее заявил, что считает возможным в текущих условиях расширение числа компаний, которые допущены к работам на шельфе, в первую очередь в области геологоразведки. Ожидаете ли вы роста конкуренции?

— Реализация проектов на шельфе требует наличия целого ряда компетенций, серьезного технического оснащения, опыта реализации таких проектов, специалистов высокого уровня в штате. Я не думаю, что допуск к таким работам сильно увеличит конкуренцию.

— Какие зарубежные проекты Росгеологии в приоритетах в текущем году? Какие будут в приоритете в следующем? Какова может быть в будущем доля зарубежных проектов в общем портфеле заказов Росгеологии?

— Все-таки главная задача Росгеологии — развитие минерально-сырьевой базы России. За рубежом мы в настоящее время устанавливаем отношения, ищем оптимальные варианты для выхода на международный рынок геологических и сервисных услуг. В приоритете — Африка и Ближний Восток. Прорабатываются проекты в Алжире, Иране, Ираке, Пакистане, ЮАР. Пока находимся на этапе согласования контрактов. В будущем году ориентируемся на страны Юго-Восточной Азии, в Африке — на Анголу, Гану, Мозамбик. Вероятно, на Судан. Возможность и необходимость выхода на тот или иной уровень сотрудничества за рубежом определяются целым рядом экономических и политических условий. Не только интересами бизнеса.

Как один из наиболее перспективных мы рассматриваем пакистанский рынок. В рамках рабочих визитов делегации Росгеологии в Пакистан 8 сентября было подписано соглашение о взаимопонимании между холдингом и компанией Oil and Gas Development Company Limited, в конце сентября аналогичное соглашение было заключено также с компанией Pakistan Petroleun Limited.

В рамках реализации подписанных меморандумов Росгеология готова выполнить для нефтегазовых предприятий Пакистана значительные объемы полевых работ по 2D и 3D сейсморазведке и интерпретации данных, провести поиски и геологоразведку на УВС, внедрить методы повышения нефтеотдачи пластов. Также важным направлением сотрудничества является обмен опытом и переподготовка кадров. Помимо этого, наши специалисты ведут переговоры с пакистанскими партнерами по возможному сотрудничеству в области гидрогеологии и проведению поисково-разведочных работ на твердые полезные ископаемые.

— Как обстоят дела с привлечением целевого кредита на совместные с PetroSA проекты через Новый банк развития БРИКС? Какие совместные проекты рассматриваются?

— Пока организация находится на этапе создания. Также идет работа и над пулом перспективных проектов.

— В последнее время бытует мнение, что в России в нераспределенном фонде по золоту ничего не осталось, кроме Сухого Лога, сейчас его лицензируют, и всё. Каково ваше экспертное мнение о состоянии минерально-сырьевой базы России по золоту? Есть ли еще у нас крупные месторождения драгоценных металлов и если есть, то какие, в каких регионах, на каких вы ведете ГРР? Есть ли такие месторождения, которые вы в ближайшее время можете передать в Роснедра для лицензирования — какие это месторождения, какие у них ресурсы/запасы, в каких они регионах? Каковы инвестиции в эти геологоразведочные работы?

— В существующей статистической отчетности прочно укоренилось представление о масштабности минерально-сырьевой базы золота в нашей стране. И по его запасам (около 12,7 тысяч тонн) мы действительно занимаем второе, после ЮАР, место в мире, а по учитываемому ресурсному потенциалу (Р1 + Р2 — 16,5 тысяч тонн, Р3 — 23,6 тысяч тонн) имеем значительные перспективы новых открытий. В соответствии с такой масштабной МСБ драгоценного металла Россия занимает и лидирующие позиции в мире по его добыче и производству (второе место после Китая). Имеются все основания надеяться, что в 2016-2017 годах, несмотря на кризис и санкции, мы преодолеем 300-тонный рубеж добычи в год, в первую очередь за счет активного вовлечения в разработку золоторудных и комплексных месторождений на Дальнем Востоке и юге Сибири.

Между тем считать, что проблем с сырьевым обеспечением подотрасли золота не существует, было бы глубоким заблуждением. В настоящее время большая часть коренных месторождений находится в распределенном фонде. В перечне нераспределенных запасов золота России (около 25%) основная доля принадлежит бедным рудам гигантского месторождения Сухой Лог в Иркутской области.

Таким образом, созданная к настоящему времени МСБ золота России характеризуется резким преобладанием коренных собственно золоторудных месторождений, которые и составят основу ее золотодобывающей промышленности на многие десятилетия вперед.

Крупные и сверхкрупные месторождения золота прогнозируются в труднодоступных регионах северо-востока, Дальнего Востока, Якутии и юга Сибири. На всех этих территориях Росгеология активно ведет поисковые работы. Хочу еще раз отметить: в портфеле Росгеологии есть перспективные объекты, но, чтобы они стали месторождениями, на них надо еще провести оценочные и разведочные работы. А это огромные инвестиции в десятки миллиардов рублей. И здесь без частногосударственного партнерства не обойтись.

Замечу, что, несмотря на существенную минерально-сырьевую базу, уровень обеспеченности запасами золотосодержащих руд в сопоставлении с уровнями ежегодной добычи вызывает серьезную озабоченность. В условиях реального увеличения до прогнозируемых объемов в 300-350 тонн золота в год обеспеченность драгоценным металлом (даже с учетом потенциала прогнозных ресурсов) не превышает 20-25 лет.

На госбалансе сегодня порядка 12,7 тысячи тонн, при этом, по ряду экспертных оценок, не менее 40% — это нерентабельные или условно рентабельные для освоения на среднесрочную перспективу запасы. Из оставшихся 7,6 тысячи тонн активных запасов не менее 25% составят потери по причине несовершенства технологий обогащения и извлечения. Это еще практически 2 тысячи тонн. Остается 5,6 тысячи тонн активных запасов, которых при ежегодной добыче в 300 тонн хватит на 20 лет.

Таким образом, буквально через 15-25 лет вместо реально возможного увеличения производства золота в стране мы столкнемся с обратной картиной. Как уже было сказано, причиной тому послужат недостаточное внимание к технологическим аспектам, а также необоснованное снижение геологоразведочных работ по воспроизводству МСБ коренного золота как со стороны государства, так и частных компаний. Думаю, при должном внимании к проблеме ее вполне можно решить: потенциал для открытия новых месторождений в нашей стране огромен.

Россия. Арктика > Нефть, газ, уголь > ria.ru, 23 декабря 2015 > № 1592239 Роман Панов


Россия. Казахстан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 декабря 2015 > № 1639258 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для документального фильма «Первый», посвященного Президенту Казахстана Н.А.Назарбаеву, на телеканале «Первый канал «Евразия» Москва, 16 декабря 2015 года

Вопрос: Вы помните Вашу первую встречу с Президентом Казахстана Н.А.Назарбаевым? Какие внутренние ощущения она оставила у Вас?

С.В.Лавров: Первая моя встреча с Президентом Казахстана Н.А.Назарбаевым произошла накоротке – в Нью-Йорке, когда он участвовал в очередной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, а я в тот момент работал там Постоянным представителем России. Мы получили возможность общаться достаточно плотно уже после моего назначения на пост Министра иностранных дел России. Уже в первый год (2004 г.) я находился с визитом в Казахстане и был принят Президентом Н.А.Назарбаевым. С тех пор каждый мой приезд в Астану сопровождался аудиенцией у казахстанского лидера.

Вопрос: Годы Вашей работы на посту Министра иностранных дел совпадают со временем максимально плотных интеграционных процессов на евразийском пространстве. Между Казахстаном и Россией сильно сократилась как политическая, так и дипломатическая дистанция. Были ли у Вас сложности, связанные с этими процессами, с урегулированием разногласий, с позицией, в том числе Президента Казахстана Н.А.Назарбаева? Его самого отдельные политические силы внутри страны упрекали в том, что он в рамках этой интеграции ставит под угрозу независимость государства. Он все время говорил, что не допустит подобного ни на йоту, а договоренности достигнуты таким образом, что решения в рамках ЕАЭС будут приниматься только при абсолютном кворуме. Какие сложности возникали на пути подготовки интеграции? Как удавалось ее реализовать? Насколько Н.А.Назарбаев сложный партнер с точки зрения ведения переговоров?

С.В.Лавров: Вопрос о том, как зарождались интеграционные процессы на пространстве бывшего СССР, пространстве СНГ, весьма актуален. Все это приходится на те перипетии, которыми сопровождается объективная тенденция формирования полицентричного, многополярного мироустройства, когда ушло в прошлое биполярное противостояние, провалились попытки создания «одностороннего мира». В этот период возрастает турбулентность, что естественно: когда старые жесткие структуры эпохи «холодной войны» разваливаются, а ничего нового для обеспечения какой-никакой стабильности в мире взамен не создано. В такую эпоху особо востребованы объединения, играющие созидательную, стабилизирующую роль. Именно такую роль были призваны сыграть ОДКБ, ШОС и ЕврАзЭС, которое преобразовалось теперь в ЕАЭС.

ЕАЭС функционирует с 1 января 2015 г. в результате очень напряженной и серьезной работы, которая опиралась на объективное обстоятельство, заключающееся в том, что бывший СССР являлся единым хозяйственным комплексом. После суверенизации бывших советских республик, когда Советского Союза не стало, Белоруссия, Казахстан и Российская Федерация более других, наверное, были готовы к тому, чтобы в условиях рыночной экономики максимально использовать преимущества того единого хозяйственного комплекса, который сохранился в виде экономических связей, единой инфраструктуры и многих других компонентов экономической жизни. Это была очень кропотливая работа, которая началась с создания Таможенного союза, а завершилась формированием Единого экономического пространства и ЕАЭС. Да, было непросто согласовать тысячи и тысячи позиций, регулирующих совместные тарифы, таможенные процедуры, позиции, обеспечивающие максимально открытый рынок и снимающие большинство барьеров для передвижения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы и людей вообще. Тем не менее, такая работа была завершена. Огромную роль сыграли усилия президентов России, Казахстана и Белоруссии. То, что этот результат получился позитивным, подтверждается тем, что к этому Союзу уже присоединились Армения и Киргизия. Я убежден, что это еще далеко не полный состав членов ЕАЭС.

Что касается ОДКБ, то, конечно же, в ситуации, когда распалось государство, внутри которого были только административные границы, внешние границы обеспечивались централизованно, а теперь вдруг все стали независимыми, было очень важно не допустить обвала в сфере безопасности, и ОДКБ сыграла такую роль. Н.А.Назарбаев был среди инициаторов ее последовательного укрепления и остается в числе энтузиастов более совершенной структуры и методов работы Организации. Созданы Коллективные силы быстрого развертывания Центрально-Азиатского региона, Коллективные силы оперативного реагирования ОДКБ, миротворческие силы, коллективные авиационные силы, регулярно проводятся антитеррористические учения, позволяющие надежно обеспечивать безопасность по периметру границ государств Организации.

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) во многом тоже зарождалась как структура, позволяющая стабилизировать приграничную ситуацию между «пятеркой», которая подписала в то время соответствующее соглашение. Н.А.Назарбаев был одним из главных инициаторов превращения этой «пятерки» в полноценную Организацию, которая с каждым годом укрепляет свой авторитет, растет интерес к вступлению в ШОС. К шести странам-основательницам Организации сейчас добавляются Индия и Пакистан. Решение о начале процедуры их приема в члены ШОС было принято на саммите в Уфе в июле с.г. при активной поддержке Казахстана. Российская Федерация также изначально выступала за это. При этом отмечу, что мы строим эти объединения не на какой-то блоковой основе, у нас нет «палочной дисциплины». Они строятся на принципах открытости, взаимного уважения, учета интересов друг друга. Я убежден, что в этом – гарантия их жизнеспособности.

Вопрос: Сложно ли договариваться с Н.А.Назарбаевым? Вы дипломат, а он металлург, и, наверное, у вас могут быть разные подходы к вопросам урегулирования разногласий. Или это неправильное ощущение?

С.В.Лавров: Н.А.Назарбаев – дипломат, каких поискать! Конечно же, он выдающийся государственный и политический деятель. Без таланта дипломата – умения договариваться – было бы очень трудно завоевать такое уважение не только в своей стране, но и во всем мире. Таланты Н.А.Назарбаева многогранны. То, что он является бессменным лидером государства, которое сохранилось в качестве самобытного, сохранило культуру всех населяющих его этносов, в котором он успешно гарантировал гражданский и национальный мир и согласие, провел очень серьезные социальные и экономические реформы, позволяющие Казахстану уверенно и устойчиво развиваться, и при этом завоевал высокий международный авторитет (Астана – столица многих многосторонних, региональных и глобальных мероприятий), говорит о многом.

Насчет специфики общения с Президентом Казахстана не могу сказать, что мы с нашими казахстанскими друзьями на высшем или любом другом уровне действительно делаем то, что называется спором. Мы высказываем интересы нашей страны, казахстанские коллеги – свои интересы, и если они в той или иной сфере не совпадают, то мы ищем выходы из ситуации, основывающиеся на балансе интересов. Не могу назвать это спором. Это очень дружеский, товарищеский разговор. Мы всегда ощущаем чуткое внимание со стороны лидеров Казахстана и лично Президента Н.А.Назарбаева к позициям, которые Россия отстаивает на международной арене.

Вопрос: Ряд Ваших ярких и эмоциональных высказываний быстро уходили в народ, становились мемами. Возникает вопрос, почему никогда ничего не было про Казахстан?

С.В.Лавров: Не могу ответить на Ваш вопрос. Не слежу за высказываниями, которые уходят в народ.

У нас очень добрые личные отношения с казахстанскими друзьями: Министр иностранных дел Е.А.Идрисов мой близкий товарищ и друг, я всегда ощущаю очень теплое отношение со стороны Президента Казахстана, когда он принимает меня во время моих визитов в Астану. Смею Вас заверить, что в нашем общении находится место не только для согласования серьезных вопросов по тем или иным мировым темам, но и для доброй шутки. Так что здесь, по-моему, у нас тоже все в порядке.

Вопрос: Умеет ли Н.А.Назарбаев расположить к себе?

С.В.Лавров: Не просто умеет, а располагает к себе с первого же контакта с людьми. Это очень ценное качество, присущее лидеру.

Вопрос: Н.А.Назарбаеву 75 лет. Он один из самых почтенных с точки зрения возраста, в данном случае, лидеров государств. При этом все отмечают, что он не «заморозился» в прошлом и не кажется «стариком», который с трудом понимает, что происходит вокруг. Как Вы считаете, какие качества Н.А.Назарбаева позволяют ему оставаться актуальным для текущего времени и не отставать от него?

С.В.Лавров: Талант, мудрость, опыт – можно долго перечислять. Н.А.Назарбаев очень тонко чувствует все новое, ощущает формирующиеся в мире тенденции еще на стадии их зарождения. Сегодня мы с Вами говорили о Евразийской экономической интеграции. Нас обвиняют в том, что это попытка России воссоздать то ли империю, то ли Советский Союз. Но это все негодные заявления, потому что, если серьезный исследователь удосужился бы элементарно заглянуть в Интернет или в другие источники информации, то стало бы известно, что в 1994 г. Н.А.Назарбаев, выступая с лекцией в МГУ им. Ломоносова, впервые выдвинул идею продвижения Евразийской экономической интеграции и последовательно ее отстаивал, причем делал это не просто с позиций 1994 г., а каждый раз, на каждом этапе ее продвижения учитывал то новое, что происходит в мировых экономике, финансах и интеграционных процессах. Все те, кто обвиняют нас и наших партнеров в попытках воссоздать что-то имперское на постсоветском пространстве, наверное, сознательно игнорируют то, что интеграция стала велением времени повсеместно, в глобальном масштабе. Все континенты охвачены интеграционными процессами. Главное, чтобы эти процессы были открытыми, как мы и делаем в рамках ЕАЭС, а не готовились кулуарно-келейно, создавая «клуб избранных», который закрыт для всех остальных, как это делают наши американские коллеги на тихоокеанском пространстве и на атлантическом – вместе с ЕС.

Подчеркну еще одну очень важную вещь. Президент Казахстана прекрасно понимает необходимость открытости и пагубность автаркии. Характерно, что когда в декабре 2010 г. в Астане состоялся саммит ОБСЕ (само решение провести это мероприятие в казахстанской столице в год 35-летия принятия Хельсинского заключительного акта, конечно же, стало свидетельством высокого авторитета Казахстана и лично Н.А.Назарбаева в евроатлантическом сообществе), на нем была принята декларация. Во-первых, саммитов очень долго не было (сейчас я даже не помню – наверное, лет 15), и, во-вторых, в ОБСЕ очень давно не принималась декларация, все ограничивалось резолюцией. Принятая декларация была посвящена анализу ситуации на всем пространстве ОБСЕ. В ней, по инициативе Президента Казахстана, были сформулирован лозунг и цель – продвигать евроатлантическую и евразийскую безопасность в их теснейшей, неразрывной взаимосвязи. Это тоже новелла в дипломатическом языке на пространстве ОБСЕ, которая лишний раз подчеркивает, насколько Н.А.Назарбаев улавливает новое, идет не только «в ногу со временем», но во многом и задает темп этому движению.

Вопрос: Ощущаете ли Вы, что западные партнеры периодически предпринимают попытки «вбить клин противоречий» между Россией и Казахстаном, в частности? Идентифицируете ли Вы это, обсуждаете с казахстанской стороной или это «прячется в карман» и решается обходными путями?

С.В.Лавров: Ни в коем случае! У нас нет никаких закрытых тем. Мы откровенно обсуждаем все, о чем говорят вокруг, если эти разговоры так или иначе включают отношения между Россией и Казахстаном. Когда у наших казахстанских друзей возникают любые вопросы о тех или иных наших позициях, мы подробнейшим образом рассказываем о мотивах наших действий. То же самое происходит, когда мы хотим что-то подробнее узнать о позициях, подходах, инициативах Казахстана на международной арене и просто в регионе, где очень много общих для нас проблем, вызовов и угроз.

Россия. Казахстан. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 декабря 2015 > № 1639258 Сергей Лавров


Китай. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 15 декабря 2015 > № 1584201 Дмитрий Медведев

Заседание Совета глав правительств государств – членов ШОС.

Главы делегаций государств – членов Шанхайской организации сотрудничества:

Премьер-министр Казахстана Карим Кажимканович Масимов;

Премьер-министр Киргизии Темир Аргембаевич Сариев;

Премьер Государственного Совета КНР Ли Кэцян;

Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев;

Премьер-министр Таджикистана Кохир Расулзода;

Первый заместитель Премьер-министра Узбекистана Рустам Садыкович Азимов.

Выступление Дмитрия Медведева на заседании Совета глав правительств государств – членов ШОС:

Уважаемый господин Ли Кэцян! Уважаемые коллеги! Шанхайской организации сотрудничества в 2016 году исполняется 15 лет, она вступает в новый этап своего развития. Пользуясь этой возможностью, хотел бы ещё раз искренне поблагодарить наших китайских друзей за прекрасную организацию нашего мероприятия, за вчерашние мероприятия и за сегодняшнюю продуктивную дискуссию.

Ситуация в политической сфере и в экономике достаточно сложная и запутанная. Усиливается глубинная трансформация современной системы международных отношений. Её отличительные проявления – становление полицентричного миропорядка, укрепление азиатского вектора глобального развития и рост взаимозависимости государств.

Мы исходим из того, что в настоящей ситуации исключительно важно поддерживать существующую систему международного права, о чём только что говорил и Премьер Госсовета КНР. Имея в виду опору на существующие принципы международного права и институты, которые формировали архитектуру международного права, включая Организацию Объединённых Наций.

Сохраняются и серьёзные экономические вызовы, продолжают снижаться индикаторы международной торговли, инвестиционной активности. Повышена волатильность валют, во всяком случае многих валют, в сочетании с очень резкими колебаниями мировых цен на энергетические и сырьевые ресурсы. Ситуация дополнительно осложняется попытками расшатать сложившуюся архитектуру международных торговых отношений, спровоцировать фрагментацию мировых экономических отношений, мирового экономического ландшафта, в том числе путём создания так называемых эксклюзивных отношений, включая создание всякого рода партнёрств. Хотел бы прямо подчеркнуть, что наша страна не является противником подобных партнёрств, типа Тихоокеанского партнёрства, других объединений, но мы хотели бы понимать, что будет происходить в мировой торговле, какова судьба Всемирной торговой организации, куда все мы вступали и где существуют единые универсальные правила регулирования. Это исключительно важно для того, чтобы мы жили в предсказуемом мире, чтобы в этом мире существовали единые правила поведения в экономической сфере.

Эти риски усугубляются и новыми вызовами в сфере стабильности и безопасности, в свете обострившейся угрозы международного терроризма. Особую тревогу вызывает ситуация в некоторых государствах региона, включая Афганистан, где есть известный набор проблем и куда пытаются перебраться представители других радикальных группировок, включая ДАИШ, или «Исламское государство».

Особенно это опасно в северных районах, непосредственно у наших границ. Вчера мы обсуждали с Премьером Афганистана господином Абдуллой Абдуллой этот вопрос. Россия поддерживает усилия Правительства и народа Афганистана по восстановлению мира, по возрождению стабильной нейтральной экономически устойчивой страны, которая была бы свободна от экстремизма, наркопреступности и других проблем.

Террористическая агрессия подпитывается распространением хаоса и анархии в странах Ближнего Востока, Северной Африки. Парировать эти вызовы можно только путём формирования единого антитеррористического фронта, оставив в стороне идеологические разногласия.

Шанхайская организация выступает за наращивание совместной борьбы мирового сообщества с террористическими группировками в соответствии с резолюциями Совета Безопасности. Наши страны реализуют комплексные меры, предусмотренные программой сотрудничества государств-членов с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на период с 2016 по 2018 год. Совершенствование деятельности региональной антитеррористической структуры ШОС будет способствовать решению вопроса о финансировании создания защищённой телекоммуникационной системы связи между органами Шанхайской организации.

Сегодня всем очевидно, что безопасность неделима, невозможно обеспечить собственное спокойствие, не заботясь о благополучии других, прежде всего соседей. Отделиться невозможно никоим образом. Уверен, что критерий неделимости в равной степени применим и к социально-экономическому развитию. Шанхайская организация аккумулировала значительный экономический потенциал, который существенно будет расширен после присоединения Индии и Пакистана, в перспективе других государств. Главное – создать все условия для соответствующей практической работы.

Россия последовательно выступает за продвижение взаимовыгодного сотрудничества, за сопряжение интеграционных проектов. Учитывая, что в рамках Евразийского экономического союза уже установлена единая система движения капиталов, товаров и рабочей силы, а китайская инициатива экономического пояса Шёлкового пути подразумевает охват порядка 60 стран, объединение усилий на всех этих направлениях создаст мощную платформу для выстраивания в перспективе общего экономического пространства с участием стран Европы и Азии.

В качестве первого шага Россия предлагает начать консультации по линии нашего Евразийского экономического союза и Шанхайской организации сотрудничества с подключением вступающих в организацию государств, со странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии по формированию возможных экономических партнёрств на принципах равноправия и учёта взаимных интересов. Прежде всего нужно было бы сосредоточиться на вопросах защиты капитальных вложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов.

Мы приступили к разработке мер по реализации Стратегии развития ШОС до 2025 года, её экономического и гуманитарного измерения. Я уверен, что подключение к этим усилиям на базе гибких схем участия и стран-наблюдателей, и партнёров по диалогу, заинтересованных международных организаций отвечает интересам обеспечения сбалансированного экономического роста в регионе. Практический вклад должны внести и Деловой совет, и Межбанковское объединение Шанхайской организации.

Исходя из имеющихся у нас экономических подходов, экономических предложений, целесообразно сфокусировать усилия на ряде направлений. Это и транспортная инфраструктура, которая является ключевым условием развития крупных бизнес-проектов. Центральное место нужно отвести тем инициативам, которые объединяют несколько государств ШОС и нацелены на модернизацию коммуникаций. Хорошим примером, кстати, здесь является запуск в Челябинской области в России первой очереди мультимодального транспортно-логистического комплекса «Южно-Уральский», строительство международной магистрали Европа – Западный Китай и целый ряд других проектов. Перспективной видится и идея формирования интегрированной транспортной системы ШОС с использованием потенциала имеющихся или создаваемых транспортных коридоров, в частности Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей. Правовая основа для этого в настоящий момент создаётся.

В сентябре 2014 года было подписано Межправительственное соглашение о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок, уже коллеги сегодня об этом говорили, и в узком составе и я это упоминал. Мы ратифицировали документ 28 ноября, надо ускорить вступление в силу этого соглашения, в рамках которого можно рассчитать спрос на автомобильные перевозки и разработать чёткий план реализации этой идеи.

Исключительно важным также является развитие сотрудничества по обеспечению продовольственной, энергетической безопасности. Нужно приступить к реализации проектов по переработке сельхозпродукции, активизировать диалог на площадке энергетического клуба, также нужно продвигать и информационно-коммуникационные технологии, электронную торговлю. В частности, востребованным представляется создание, может быть, и единой общешосовской электронной площадки для размещения заказов на поставки услуг и оборудования в рамках проектной деятельности.

Актуальная задача – стимулировать взаимодействие по линии предпринимательских сообществ, налаживать деловое межрегиональное сотрудничество. Полезный опыт был получен по итогам первого Форума малого бизнеса регионов стран – участниц ШОС и БРИКС в Уфе.

Расширению торговых связей в ШОС значительно способствовало бы увеличение доли национальных валют. Мы этим занимаемся, мы на Московской бирже запустили пилотный проект, пилотную платформу по торговле валютными парами рубль – юань и рубль – тенге, без участия доллара, без посредничества доллара. Мы всех приглашаем подключиться к подобным инициативам. Рассчитываем также, что реализация программы взаимодействия таможенных служб государств – членов ШОС на период до 2021 года, которая будет подписана в рамках нашего заседания, окажет позитивное воздействие на расширение взаимного товарооборота.

Уважаемые коллеги, реализация масштабных многосторонних проектов требует эффективного финансового подкрепления, включая льготные кредиты. Здесь первостепенной задачей является создание финансового механизма ШОС. Мы действительно здесь запаздываем, предстоит продумать, как встроить его в систему механизмов, которые действуют в аналогичных структурах и которые уже работают, – это Евразийский банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Межбанковское объединение ШОС, Фонд Шёлкового пути и Новый банк развития БРИКС.

Все эти институты в той или иной степени могут сопрягаться с теми задачами, которые мы сегодня с вами обсуждаем.

В сфере гуманитарного сотрудничества важно продолжить реализацию пилотных проектов в области образования, науки, культуры, туризма, здравоохранения, чрезвычайного реагирования. Одна из наиболее успешных инициатив – это Университет ШОС, он сегодня объединяет порядка 70 вузов. Надо привлечь к нашему предложению другие структуры и начать, наконец, работу по этому направлению. В повестке дня остаётся идея молодёжного совета по созданию карты молодого человека Шанхайской организации.

И хотел бы поблагодарить тех наших коллег, для кого сегодняшнее заседание является последним крупным мероприятием в рамках их работы, я имею в виду Генерального секретаря ШОС Дмитрия Фёдоровича Мезенцева и директора исполнительного комитета РАТС Шанхайской организации Чжан Синьфэна. Хотел бы специально подчеркнуть их вклад в развитие сотрудничества между нашими государствами и укрепление авторитета ШОС как межгосударственного объединения нового типа. И конечно, я желаю успехов их преемникам – новому Генеральному секретарю ШОС господину Алимову и директору исполкома РАТС господину Сысоеву, которые приступают к исполнению этих обязанностей с 1 января следующего года. Также хотел бы пожелать успехов Премьер-министру Киргизии Темиру Аргембаевичу Сариеву в выполнении миссии председательства в совете в следующий период. Готовы к тесной координации этой работы.

Спасибо.

***

По завершении заседания Совета глав правительств государств – членов Шанхайской организации сотрудничества состоялось подписание совместных документов. Были подписаны:

Программа взаимодействия таможенных служб государств-членов Шанхайской организации сотрудничества на 2016-2021 годы

Подписали: Руководитель Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов, руководство заинтересованных ведомств государств-членов ШОС.

Меморандум о взаимопонимании между Секретариатом Шанхайской организации сотрудничества и Секретариатом Экономической и социальной комиссии Организации Объединённых Наций для Азии и Тихого океана

Подписали: Генеральный секретарь ШОС Дмитрий Мезенцев, Заместитель Генерального секретаря ООН, Исполнительный секретарь ЭСКАТО ООН Шамшад Ахтар.

Совместное коммюнике по итогам заседания Совета глав правительств (премьер-министров) государств – членов Шанхайской организации сотрудничества

Подписали: Премьер-министр Республики Казахстан Карим Масимов, Премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян, Премьер-министр Киргизской Республики Темир Сариев, Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев, Премьер-министр Республики Таджикистан Кохир Расулзода, Первый заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан Рустам Азимов.

Решения Совета глав правительств (премьер-министров) государств-членов Шанхайской организации сотрудничества:

- Об Отчёте Секретариата Шанхайской организации сотрудничества о ходе осуществления Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств-членов Шанхайской организации сотрудничества;

- О Финансовом отчёте Шанхайской организации сотрудничества по исполнению бюджета Шанхайской организации сотрудничества за 2014 год;

- О бюджете Шанхайской организации сотрудничества на 2016 год;

- О дальнейшей работе по созданию Банка развития Шанхайской организации сотрудничества и Фонда развития (Специального счёта) Шанхайской организации сотрудничества;

- О выделении целевых денежных средств на создание защищённой информационно-телекоммуникационной системы связи между компетентными органами государств-членов Шанхайской организации сотрудничества

Подписали: Премьер-министр Республики Казахстан Карим Масимов, Премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян, Премьер-министр Киргизской Республики Темир Сариев, Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев, Премьер-министр Республики Таджикистан Кохир Расулзода, Первый заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан Рустам Азимов.

Заявление глав правительств (премьер-министров) государств-членов Шанхайской организации сотрудничества о региональном экономическом взаимодействии.

Китай. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 15 декабря 2015 > № 1584201 Дмитрий Медведев


Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 декабря 2015 > № 1639220 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на конференции «Средиземноморье: римский диалог», Рим, 11 декабря 2015 года

Признателен за приглашение на эту конференцию, рад возможности быть в Риме.

Все, что связано со Средиземноморьем, затрагивает особые струны в душах европейцев, и россияне - не исключение. Этот регион был свидетелем становления цивилизации, развития культуры и науки, зарождения великих религий. Его особый образ жизни привлекает людей из всех уголков мира и, как утверждают ученые, способствует укреплению здоровья и долголетию.

Но этот регион также был охвачен масштабными конфликтами и войнами и на протяжении истории являлся ареной противостояния соперничающих держав. К сожалению, наше время принесло сюда не мир и процветание, а лишь еще большую нестабильность и разрушения. Необходимо понять, почему события пошли по негативному сценарию и что следует предпринять, чтобы преодолеть нынешний кризис.

История Римской империи оставляет впечатление, что римляне не столько пытались приобрести новые земли на южных берегах «Mare Nostrum», сколько стремились оградить себя от угроз, исходивших с этих территорий, а через них - из глубины африканского континента. Затем пришла эпоха колониализма, когда европейские державы стремились установить непосредственный контроль над Африкой и Ближним Востоком. Однако в последнее время складывается впечатление, что старая парадигма возвращается, и страны, находящиеся на северном побережье Средиземного моря, видят в качестве своей первоочередной задачи отражение угроз с юга.

Однако мир стал настолько взаимозависимым, что нельзя рассчитывать обеспечить безопасность путем строительства заборов на границах или отправки военно-морского флота. Думаю, все понимают, что беспрецедентный миграционный кризис, охвативший государства Европы, не может быть урегулирован, пока не будет существенного улучшения ситуации в странах, являющихся источником массового исхода населения.

Это не означает, что попытки найти способы улучшения положения дел в Средиземноморье не предпринимались. Были созданы различные диалоговые форматы с целью содействия развитию и сотрудничеству, но эффективность всех их оставляла желать лучшего - задачи обеспечения мира и устойчивого роста в регионе оставались нереализованными.

В период «холодной войны» многие считали, что причина продолжающихся конфликтов на Ближнем Востоке кроется прежде всего в противостоянии между двумя сверхдержавами. Однако, как оказалось, эти конфликты, прежде всего израильско-палестинский, слишком сложны и глубоки, чтобы их можно было урегулировать только благодаря тому, что биполярная международная система перестала существовать. Сегодня очевидно, что методы, которые использовались для того, чтобы найти выход из этого тупика, были совершенно неэффективными.

Представления о том, что внутриполитическое устройство арабских стран может быть изменено по воле внешних сил, родились на почве ошибочных устремлений к однополярному миру и подходов в духе «конца истории». Эти представления лежат в основе негативной тенденции, которая проявляется на пространстве Ближнего Востока и Северной Африки и грозит полностью выйти из-под контроля. Это началось с вторжения США в Ирак в 2003 году, которое было осуществлено, несмотря на предостережения России, европейских и арабских государств. За этим последовала так называемая «арабская весна», когда наши западные коллеги поощряли «демократические» революции, игнорируя политические реалии, культуру и традиции арабских обществ. В своем реформистском запале члены НАТО дошли до открытой военной интервенции в Ливии, грубо нарушив резолюции Совета Безопасности ООН.

Да, арабские народы хотели перемен. Но они не хотели, чтобы внешнее вмешательство принесло смерть и разрушение их экономик, их домов и их стран. Им нужны были не революции и войны, которые отбросили эти страны назад в их развитии на десятилетия, а эволюционные преобразования, направленные на постепенную модернизацию политических и общественно-экономических систем. Демократические реформы должны были вызревать внутри арабских обществ темпами, определяемыми самими народами.

Печальным результатом идеологически мотивированной внешней поддержки восстаний на Ближнем Востоке и в Северной Африке стало быстро расширяющееся пространство хаоса. Некоторые утверждают, что создание хаоса, возможно, представляет собой стратегию, направленную на облегчение контроля извне за происходящим. Если это так, то перспективы отнюдь не радужные – по крайней мере, для европейцев.

Государственные структуры в Ливии практически прекратили существование. Мы искренне поддерживаем предпринимаемые ООН усилия по содействию национальному примирению в Ливии желаем успехов конференции, которая состоится послезавтра в Риме.

Ростом нестабильности в регионе ловко воспользовались экстремистские и террористические группировки. ИГИЛ занял значительные территории в Сирии и Ираке и пытается создать квазигосударство - халифат, который в мечтах террористов должен простираться от Португалии до Пакистана. Боевики совершают варварские акты насилия, обезглавливают людей, берут заложников. Они делают невозможным существование любого, кто не разделяет их зверскую идеологию. Своими действиями они порочат ислам - великую мировую религию.

Не следует заблуждаться, полагая, что террористов можно использовать для достижения каких-либо политических целей – например, для смены режима в Дамаске или где-то еще, - а затем смахнуть с доски, как шахматные фигуры. Конечно, они принимают финансовую, военную и любую другую помощь. Но они готовы повернуться спиной к своим спонсорам, как только сочтут нужным. Мы видели это в Афганистане в случае с Аль-Каидой и увидим снова.

У этих людей нет моральных ограничений, как продемонстрировали чудовищные теракты, совершенные ими против российского авиалайнера над Синаем, простых жителей Парижа и других городов Европы, Ближнего Востока, Африки и США. Их главное оружие – убийство без разбора, и они не колеблясь продолжат его использовать.

Поэтому на нынешнем этапе необходима прежде всего ясная позиция в отношении событий, которые происходят к югу от европейских рубежей. Следует осознать, что мы столкнулись с опасным и беспощадным врагом, победить которого можно только с помощью коллективных скоординированных усилий при участи всех заинтересованных игроков - как на Ближнем Востоке, так и за его пределами. Нельзя недооценивать ущерб, который террористы способны нанести всем нашим странам с использованием современных технологий. Нельзя также забывать, что в рядах ИГИЛ и других террористических группировок воюют многие тысячи боевиков из-за рубежа, в том числе из стран Евросоюза, России и соседних с ней государств.

Более чем уместно вспомнить об опыте создания антигитлеровской коалиции. Именно это имел в виду Президент В.В.Путин, выдвинув инициативу формирования широкого антитеррористического фронта. Твердо убеждены, что все должны относиться к этому как к главному приоритету, отложив в сторону все второстепенные соображения.

Приведу один пример. В Ливии, вопреки введенному ООН полному эмбарго на поставки оружия, Франция поставляла вооружение противникам Каддафи, в том числе исламистам. Через короткое время те же самые люди с тем же оружием оказались в числе радикальных мятежников, которые хотели захватить Бамако, и французам пришлось использовать вооруженные силы, чтобы защитить столицу Мали. Только представьте себе, с каким вызовом все мы столкнемся, если ИГИЛ или «Джабхат ан-Нусра» сможет оккупировать Дамаск или любую другую столицу на Ближнем Востоке, какой импульс это придаст распространению экстремистской идеологии. И кто будет тогда посылать армии, чтобы освободить эти города?

Именно поэтому мы по-прежнему убеждены, что попытки ослабить одновременно террористов и правительство Сирии представляют собой сомнительную стратегию. Очевидно, что ИГИЛ не удастся победить в результате одних авиаударов и что основной силой, которая борется с террористами на земле, является сирийская армия. Отсюда и принятое нами в ответ на просьбу Дамаска решение направить в Сирию российские боевые самолеты. Мы считаем, что все силы, которые могут внести вклад в борьбу с ИГИЛ, включая сирийскую армию, курдское ополчение, группы умеренной сирийской оппозиции и всех, кто готов поддержать наземные операции с воздуха, должны присоединиться к этой борьбе.

Для того, чтобы антитеррористическая борьба была успешной, необходимо прекратить двойную игру, оказание экстремистам какой-либо поддержки, не говоря уже о защите террористов, как произошло 24 ноября, когда российский бомбардировщик, выполнявший антитеррористическую миссию, был атакован Турцией. Международное сообщество не может закрывать глаза, когда кто-то выполняет роль пособника ИГИЛ, предоставляя террористам, помимо прочего, оружие и транзитные пути, совершая с ними коммерческие сделки. Настаиваем, чтобы всему этому был положен конец. Усиливаются требования, чтобы сирийско-турецкая граница была закрыта в качестве безотлагательного шага.

Безусловно, для того, чтобы выиграть битву с террористами, необходимо, чтобы военные действия сопровождал политический процесс. Россия была на переднем крае усилий по выработке принципов, на которые может опереться международное сообщество в деле оказания содействия переговорному решению сирийского кризиса. Эти принципы отражены в Женевском коммюнике, которое было одобрено резолюцией Совета Безопасности ООН, и развиты в двух документах, принятых в Вене. Мы хотим видеть Сирию в качестве суверенного, единого, светского государства, в котором все этнические или религиозные группы пользовались бы равными правами и возможностями. Ключ к успеху - безусловное уважение главного принципа, заложенного в женевских и венских договоренностях: будущее Сирии может быть определено только самим сирийским народом.

Как согласовано в Вене, перед нами сейчас стоит двуединая задача – помочь сирийской оппозиции сформировать представительную делегацию для переговоров с правительством Сирии и составить список террористических организаций, которые необходимо победить совместными усилиями и которые не должны участвовать в прекращении огня или политическом процессе.

Война с терроризмом идет также в сердцах и умах людей. Надо приложить все усилия, чтобы показать, что терроризм не имеет ничего общего с продвижением подлинных религиозных убеждений или с защитой прав какой-либо конфессии. Необходимо объявить радикалов отступниками от любой веры. Одновременно надо поддерживать истинные религиозные ценности. Россия имеет богатый опыт совместного существования на протяжении столетий людей разных вероисповеданий, включая православных христиан и мусульман.

Не следует недооценивать глубокую опасность межконфессиональной розни на Ближнем Востоке, между мусульманами и другими конфессиями или внутри ислама. Мы должны совместно работать над тем, чтобы преобразовать соперничество между суннитами и шиитами в примирение и продуктивное сотрудничество на основе известной Амманской декларации 2005 года. В этом контексте крайне важно наводить мосты между Саудовской Аравией и Ираном, а также способствовать укреплению доверия и безопасности в зоне Залива.

И, конечно, мы всегда должны помнить о судьбе христиан, равно как и других религиозных меньшинств на Ближнем Востоке. Исход христиан представляет собой трагедию не только для них самих, но и для всего региона, которому угрожает потеря его уникального мультикультурного характера, его роли маяка духовности для различных вероисповеданий.

Убеждены, что в 21 веке, когда мир стремительно меняется и возникают новые центры экономического роста и политического влияния, базовым принципом должно быть партнерство цивилизаций. Всем следует признать право других на собственную идентичность и продвигать культуру компромиссов.

Россия считает, что необходимо рассматривать происходящие в регионе события комплексно, а не заниматься различными вопросам на одноразовой основе. На этом основано наше предложение обсудить проблемы региона в Совете Безопасности ООН на основе всеобъемлющего подхода. Следует быть последовательными в Сирии, Ливии, Йемене, в отношении других существующих и потенциальных «горячих точек». И, разумеется, мы должны преодолеть тупик в палестинском вопросе. Без сомнения, достижение, наконец, прочного, справедливого и всеобъемлющего двухгосударственного решения имело бы большое значение для противодействия аргументации экстремистов, для подрыва их идеологии и способности рекрутировать сторонников.

И последнее, но не менее важное. Устранение причин терроризма предполагает усилия по оказанию содействия странам региона в их стремлении ликвидировать бедность и вернуться на путь экономического роста и обеспечения социальной справедливости в соответствии с целями, сформулированными в одобренной ООН Повестке дня в области устойчивого развития до 2030 года.

В завершение хотел бы подтвердить, что Россия готова к открытому сотрудничеству со всеми партнерами в интересах предотвращения разрушительного развития событий в регионе, соседствующем с нами с юга. Россия проводит ясную политику, у нас нет скрытой повестки дня. Как писал Ф.М.Достоевский, «политика чести и бескорыстия есть не только высшая, но, может быть, и самая выгодная политика для великой нации, именно потому, что она великая».

Вопрос: Вы говорили о коллективных скоординированных усилиях и о том, что Вы их сейчас не наблюдаете. Мой вопрос заключается в следующем: что можно сделать для установления хотя бы какого–то доверия между Россией и другими союзниками, в первую очередь, естественно, США и Италией, в этой войне с терроризмом? Возможно, стоит начать с решения большой проблемы, которую представляет собой Украина.

С.В.Лавров: Мне кажется, что это напоминает скорее пресс-конференцию, чем интерактивный диалог. Но что поделаешь? Я уже привык. Я думаю, что мы должны быть честны друг с другом и четко расставить наши приоритеты. Что касается терроризма - если победа над ним является нашей приоритетной задачей, то тогда мы должны отложить в сторону все второстепенное, так же как мы поступали в период Второй мировой войны, когда между коммунистическим Советским Союзом и капиталистическим империалистическим Западом существовали глубокие идеологические разногласия. Однако все эти идеологии были отброшены, и была создана коалиция. Действительно, с самого начала было непросто, но еще до открытия Второго фронта мы получали помощь по ленд–лизу. Сейчас необходим такой же подход, при котором ничего не должно препятствовать эффективному объединению наших усилий для победы над ИГИЛ и другими террористическими организациями. Под "ничего" я имею в виду смену режима, попытки укрепления чьих–либо геополитических позиций в регионе, расширение территорий тихо и без привлечения всеобщего внимания или наличие каких-либо других политических и геополитических целей. Победить терроризм. С практической точки зрения, когда почти полтора года назад (если не ошибаюсь, в сентябре прошлого года) было объявлено о создании американской коалиции, мы четко заявляли о том, что не обратиться в Совет Безопасности и искать согласия с Багдадом, а не с Дамаском было ошибкой. Я разговаривал с коллегой, и он сказал мне: "Мы не можем этого сделать, режим Асада незаконен". Но за год до этого, когда нам всем нужно было добиться химического разоружения Сирии, этот режим был законен. И Совет Безопасности спокойно принимал резолюции, приветствуя решения сирийского правительства – не режима, а именно сирийского правительства – о присоединении к Конвенции о химическом оружии. И тогда, когда это соглашение было подписано, послы России, США, Сирийской Арабской Республики и Генеральный директор Секретариата ОЗХО встречались почти ежедневно в течение одного года с небольшим в штаб-квартире Организации по запрещению химического оружия в Гааге и обсуждали, как на практике осуществить химическое разоружение, одобренное резолюцией Совета Безопасности. В тот момент правительство Сирии было абсолютно законным. Сразу после завершения химического разоружения оно стало незаконным. Я полагаю, что терроризм представляет собой не меньшую угрозу, чем химическое оружие, и что мы могли бы придерживаться более реалистичных и менее идеологизированных подходов при объединении наших усилий по борьбе с ним. Я сказал Госсекретарю Дж.Керри и моим итальянским друзьям, что я нисколько не сомневаюсь в том, что если бы американцы обратились в Совет Безопасности, он смог бы разработать резолюцию, которая бы санкционировала применение силы в Ираке и Сирии, и сделал бы это таким образом, чтобы не причинять неудобства тем, кто по тем или иным причинам предпочел не сотрудничать с сирийским правительством. Это вполне достижимо дипломатическими средствами, средствами дипломатической науки и искусства.

Сейчас мы столкнулись с реальностью. Первым делом коалиция под руководством американцев начала странную войну, как я ее называю. Еще одна странная война велась в Европе в конце 1930–х годов. Действия коалиции были не очень понятны ни военным экспертам, ни политикам. Так же как и действия МССБ, которые находились в Афганистане в течение десяти лет, а к моменту завершения их миссии производство наркотиков возросло, как я полагаю, более чем в десять раз. Аналогичным образом, после того как коалиция год проработала в Ираке и Сирии, ИГИЛ расширил свою территорию. Да, некоторые ключевые точки были освобождены, но в целом его территория увеличилась. Нефтяной бизнес и незаконная торговля нефтью развивались совершенно беспрепятственно. Вот почему, когда к нам обратилось сирийское правительство, мы приняли известное решение и стали работать по конкретным целям на основании разведданных, которыми мы располагали. Мы стали наносить удары по основным источникам финансовой подпитки ИГИЛ, включая нефть, нефтеперерабатывающие заводы и грузовики, на которых нефть перевозилась за границу. Это было сделано только после того, как коалиция приступила к аналогичным действиям. Теперь все говорят о том, что необходимо закрыть сирийско-турецкую границу. От Турции требуют, чтобы она предприняла шаги для закрытия этой границы и устранения ее проницаемости для незаконного передвижения в обоих направлениях людей и грузов, которая существует сейчас.

Мне кажется, мы таким образом все-таки повлияли на коалицию. Мы предпочитаем не соперничать с коалицией относительно того, кто больше стремится быть настоящим борцом с терроризмом. Мы предпочитаем координировать наши действия с ней. И именно это мы с самого начала предложили американцам как лидерам коалиции. Они приняли лишь то, что они называют "меморандумом о недопущении инцидентов в воздушном пространстве", направленным на предупреждение непреднамеренных инцидентов. Были разработаны соответствующие процедуры, и они взяли на себя обязательство сделать их общими для всех членов коалиции. К сожалению, 24 ноября, когда турецкий самолет сбил наш бомбардировщик, участвовавший в антитеррористической операции, это не помогло. Бомбардировщик, который не представлял абсолютно никакой опасности для турецкого государства. Но эти процедуры не сработали. Я надеюсь, впредь они будут применяться более решительно. И американцы как лидеры коалиции обещали это гарантировать. Но мы не были удовлетворены одним лишь недопущением инцидентов в воздушном пространстве. Мы предложили проводить обмен разведданными и информацией о целях и местонахождении "патриотической, нетеррористической" оппозиции, с тем чтобы не задеть их во время ударов. А США нам сказали, что они еще не готовы. Они сказали: "Как только мы решим вопрос с Асадом, мы сможем начать настоящую координацию действий". Я считаю, что это ошибка, поскольку, если задуматься, это означает, что из-за Асада они позволяют ИГИЛ расширяться. Да, я знаю, что у некоторых стран этого региона есть проблемы с Асадом. Мы считаем, что его судьба может быть решена только самим сирийским народом. Именно это закреплено в венских документах. И все страны региона несут обязательства в соответствии с Коммюнике. Мы понимаем, что необходима политическая реформа, требуется новая конституция, которая была бы разработана представителями правительства совместно с оппозицией, при этом состав группы они должны определить самостоятельно. И да, мы считаем, что сирийцам следует рассмотреть вопрос о проведении досрочных выборов, в том числе президентских. Именно этот совет был включен внешними заинтересованными сторонами, объединенными в Группу поддержки Сирии, в принятый в Вене документ. Но я считаю большой ошибкой говорить, что мы можем обеспечить поддержку со стороны всех членов коалиции лишь при условии ухода Асада со своего поста, а до тех пор мы будем придирчиво выбирать средства борьбы с ИГИЛ и другими террористами. В связи с этим я считаю, что произошел небольшой позитивный сдвиг, когда мы приняли практическое решение определить, какие группы являются террористическими, и помочь Организации Объединенных Наций собрать делегацию оппозиции для переговоров с правительством. И если эти два домашних задания будут выполнены, мне кажется, мы могли бы встретиться уже на следующей неделе в рамках Группы поддержки Сирии и одобрить этот подход. А затем Организация Объединенных Наций организовала бы переговоры по Сирии, и появилась бы возможность обсудить режим прекращения огня. При этом из переговорного процесса, безусловно, были бы полностью исключены террористические группы, перечень которых еще только подлежит согласованию. И после этого, я надеюсь, у нас не останется никаких предлогов, чтобы уклониться от реальной координации действий в борьбе против террористических групп.

Вы также упомянули Украину. Следует отметить, что наряду с необходимостью выполнять Женевское коммюнике и Венские документы, таким же образом мы должны выполнять и Минские соглашения. Наши западные друзья говорят: "Минские соглашения должны быть выполнены, а потом мы снимем введенные против России санкции". Но мы не просим об отмене санкций. Мы работаем над выполнением Минских соглашений, так как мы не хотим больше наблюдать продолжающийся глубокий кризис на Украине. Мы хотим, чтобы страна процветала и была избавлена от националистических элементов, председательствующих в правительстве и взявших на себя всё управление и контроль, мы хотим национального примирения между всеми религиозными и этническими группами на Украине. Если почитать Минское соглашение, в нем содержится много положений с указанием на украинское правительство, которое должно предпринять определенные шаги. Первый и безотлагательный шаг, как говорится в Минском соглашении, - это консультации с администрацией в Донбассе относительно закона о проведении местных выборов. По Минским соглашениям, этот процесс должен был начаться в апреле, но он так и не стартовал. Во время своей встречи в Париже 2 октября лидеры стран "нормандской четверки" согласовали комплекс мер в отношении политического процесса. В нем говорится, что должно быть достигнуто согласие с данным регионом по вопросу местных выборов, объявлена амнистия, принят закон об особом статусе данных территорий, так как в противном случае люди, голосуя за кандидатов в местные органы власти, не будут знать, какими полномочиями те будут обладать. Особый статус должен быть закреплен в конституции в той формулировке, которую Канцлер Меркель лично вписала в Минское соглашение. Право на использование русского языка на данных территориях, право получать консультации и давать согласие на назначение прокуроров, судей, право на местные органы правопорядка и др. Если почитать Минские соглашения, украинское правительство упоминается по всему документу, и везде указана необходимость получить согласие жителей Донбасса. Как мне кажется, в Европе и США сейчас лучше понимают, что необходимо оказать давление именно на Киев. Безусловно, мы можем повлиять на Донбасс, и именно по нашему настоянию Донбасс принял и подписал Минское соглашение. Подписав его, Донбасс взял на себя обязательство сохранять территориальную целостность Украины в случае если Украина выполнит свое обязательство предоставить особый статус данному региону. Просто как дважды два.

Вопрос: Я хотел бы обратить Ваше внимание на один вопрос, а именно на ситуацию в области безопасности во время переговорного процесса. Как контролировать ситуацию в области безопасности? Как убедиться, что она не ухудшится в ходе переходного периода? Приняли бы Вы или могли бы Вы предусмотреть на венских переговорах обеспечение защиты с воздуха силами коалиции, включающей Соединенные Штаты и других партнеров, районов, которые в настоящее время не контролируются сирийским правительством? Другими словами, возможна ли ситуация, когда правительственные силы, которые поддерживает Россия, будут защищать определенную часть страны, а коалиционные силы, конечно, с воздуха, и, пожалуй, некоторые даже на суше, будут защищать другую часть? Или Вы будете опасаться, что это может привести к распаду страны, как Вы отметили в Ваших комментариях? Как Вы видите обеспечение безопасности в контексте текущих переговоров.

С.В.Лавров: Я думаю, что мы продвигаемся вперед. Я считаю, что это подтверждается тем, что мы приняли два документа, которые стали консенсусными документами для всех ключевых внешних игроков, в том числе для достаточно серьезных региональных субъектов. Все они были за столом переговоров и одобрили формулировку, в том числе очень ясное указание на то, что именно сирийский народ должен решать будущее Сирии. Все они одобрили обращение к Организации Объединенных Наций о начале переговоров между сирийским правительством и совместной делегацией оппозиции. Все они заявили, что было бы хорошо, если к запланированному сроку, примерно через шесть месяцев, могла бы начать функционировать светская система управления с участием всех сторон, своего рода правительство национального единства, уполномоченное подготовить проект конституции и провести выборы, а также все они согласились, что в итоге, по истечении запланированного срока, примерно через 18 месяцев, политический процесс должен завершиться выборами. Все согласились, что С. де Мистура должен быть координатором усилий по подготовке делегации оппозиции, и Иордании должно быть предложено согласовать перечень террористических групп, что, конечно, не так просто. Однако основные соглашения были достигнуты. Теперь важно понаблюдать, как эти две отдельные части домашнего задания будут выполняться. Поскольку в ходе следующего заседания Группы поддержки Сирии мы, безусловно, сможем достичь соглашения, если эта группа поддержит подход к проблеме террористов и к вопросу о делегации оппозиции, что сразу дало бы С. де Мистуре “зеленый свет” для осуществления политического процесса в Сирии.

Что касается военного аспекта Вашего вопроса, то мы имеем юридическое основание для осуществления операций в воздушном пространстве Сирии. Тот факт, что американцы как лидеры своей коалиции подписали с нами меморандум о предотвращении конфликтов, означает, что они признают это. И это будет основой для каких-либо дальнейших согласованных усилий. Как я уже сказал, в случае если настанет момент, когда коалиция будет действительно готова не обременять себя некоторыми второстепенными соображениями некоторых ее членов относительно координации усилий по борьбе с терроризмом, будет не слишком сложно, в военном и дипломатическом отношении, подготовить план, который был бы законным и приемлемым для всех, в том числе для сирийского правительства. Но мы должны начать это обсуждать, а не опережать события, в том, что касается намеков о разделении Сирии. Мы против этого. В новую конституцию необходимо будет внести определенные положения, которые обеспечат более серьезные и более твердые гарантии для этнических и религиозных групп в Сирии. Но не должно быть никаких планов раздела страны. И группа поддержки Сирии, Венская группа, решительно высказалась в пользу суверенной и территориально целостной Сирии.

Вопрос: У меня есть два кратких вопроса по Ливии. Можете ли Вы подтвердить, естественно, на основании имеющейся у Вас информации, что за последние две–три недели, или даже чуть больше, присутствие ИГИЛ в Ливии значительно возросло? Если переговоры по вопросу формирования правительства единства в Ливии будут в той или иной мере успешными, будет обращение в ООН, в Совет Безопасности, как Вы думаете, мы будем двигаться в сторону принятия резолюции о своего рода гражданской поддержке нового ливийского правительства, или, ввиду того, что предложенный Вами консенсус имеет основополагающее значение, возможно, будет принята резолюция другого плана, например, на основании главы 7, которая предусматривала бы использование силы против ИГИЛ или против других групп и вооруженных формирований в Ливии?

С.В.Лавров: Что касается Вашего первого вопроса, то у нас есть противоречивая информация относительно реального присутствия ИГИЛ в Ливии. По некоторым данным, ИГИЛ создает в Сирте опорный пункт и даже планирует использовать город в качестве второй столицы после Эр–Ракки. Некоторые считают, что имеющиеся данные не служат твердым доказательством данной информации. Я не исключаю, что ИГИЛ преувеличивает информацию о реальном распространении своей организации, потому что данная структура – это отдельная история: в отличие от других террористических организаций, ее настоящей целью является создание квазигосударства, и ей необходимо создавать видимость того, что они в этом преуспевают. Как я уже говорил, они объявили, что халифат должен распространяться на территории от Португалии до Пакистана. Им необходимо показать успехи в этой сфере в целях поддержания идеологического образа, благодаря которому они вновь и вновь вербуют в свои ряды новых сторонников. Что касается ливийской конференции и урегулирования ливийского конфликта, то сегодня мы обсуждали этот вопрос с моим дорогим другом П.Джентилони, я также затронул данный вопрос с Президентом Италии С.Маттареллой: решение о проведении инклюзивного диалога в конечном итоге должно принадлежать ливийскому народу. А международное сообщество должно создать условия для того, чтобы данный диалог был равноправным и инклюзивным и чтобы стороны пришли к компромиссу. Данный вопрос невозможно решить извне.

Кстати, мы пытались это сделать в Йемене, и все внешние игроки, в число которых входили США, Европа, Россия и региональные страны, в целом пришли к соглашению. План был представлен сторонам конфликта в Йемене, и некоторые из них со временем приняли его или же вынуждены были согласиться с ним. Но этот план не был разработан ими самими на основе компромисса и взаимных уступок, отражал то, каким «внешние игроки» видят урегулирование йеменского кризиса. Факт того, что этот документ не был инициирован и принят Йеменом, а, скорее, был своего рода документом, с которым они вынуждены были согласиться, является причиной, почему данный план не сработал и служит причиной нынешних событий в Йемене. Некоторые конфликтующие стороны Йемена не считают договоренность справедливой.

Мы не можем допустить ту же ошибку в Ливии, я надеюсь, что это не случится. Дело в том, что, насколько я знаю, некоторые идеи предполагают игнорирование людей, которые были выбраны в качестве лидеров в Тобруке и Триполи, выбивание почвы у этих людей из–под ног путем формирования в Триполи и Тобруке групп, разделяющих одни и те же идеи, признания этих групп "здоровыми силами в разрешении ливийского кризиса", а отщепенцами - всех остальных. Были даже попытки вынести на обсуждение идею вводить санкции против всех, кто не примет такой позиции. В принципе, это очень рискованный путь, поскольку неправильно сразу же заменять дипломатию санкциями в любой ситуации, когда твои идеи не поддерживаются. Это неправильно в случае с Йеменом, это стало очевидно и в других ситуациях, например в Южном Судане - стране, которая создавалась сами знаете как, и лидеры которой впоследствии вели себя не так, как задумывали те, кто решительно поддержал разделение на два Судана, – и сразу санкции, санкции, санкции. Мы утрачиваем культуру переговоров, убеждения, дипломатии и компромисса. Этого нельзя допустить в Ливии.

Вопрос: Ваше Превосходительство, как соотнести между собой два утверждения? Вы можете присоединиться к антиасадовской коалиции для углубленного участия в более серьезной и эффективной войне, а не "странной войне", как Вы сказали. С другой стороны, присоединение к коалиции не соответствует их собственным целям, которая заключается в укреплении режима Б.Асада посредством помощи в борьбе с ИГИЛ. Как же разрешить дилемму, когда Вы говорите: "Вы не можете просто лишить человека власти, позволить террористической организации разрастаться и не бороться с ней всерьез", - а они заявляют: "Вы не можете просто удерживать одного человека у власти и не позволить нам, я бы не объединился с таким человеком в борьбе с этими террористами".

С.В.Лавров: Если я правильно Вас понял, я могу сказать следующее. Мы достигли соглашения как в рамках венского процесса, так, между прочим, и в рамках Женевского коммюнике. Кстати о Женевском коммюнике от 30 июня 2012 года: сразу же после того, как мы завершили переговоры по данному документу, продлившиеся восемь или даже девять часов, подписались под ним, мы, Россия, убедили правительство Асада согласиться с его текстом. Оппозиция этого не сделала. Мы представили этот документ Совету Безопасности и предложили ясную и четкую резолюцию, поддерживающую Женевское коммюнике. Наши западные партнеры, принимавшие участие в переговорах по Женевскому коммюнике, заявили: "Нет, этого недостаточно". Мы спросили: "Почему?". Они ответили: "Потому что в Женевском коммюнике не говорится о том, что Асад должен уйти и что, если он не уйдет, последуют санкции со стороны Совета Безопасности". Мы сказали: "Да, в тексте документа об этом не говорится. Но это консенсус, к которому пришли". Все пять постоянных членов Совета Безопасности, ЛАГ, Турция – была очень представительная группа стран – те же участники из числа пяти постоянных членов Совета Безопасности, которые присоединились к консенсусу, отказались одобрить документ. В итоге его одобрили более года спустя, когда принималась резолюция по химическому оружию в Сирии. Тогда мы добавили к этой резолюции вторую часть, поддержавшую Женевское коммюнике. В документе не говорится, что кто-то должен уйти. В Женевском коммюнике и принятых в Вене документах (а также, кстати, в резолюции, представленной Францией и принятой на основе консенсуса после теракта в Париже) говорится, что ИГИЛ, "Джабхат ан–Нусра" и другие организации, которые будут определены Группой поддержки Сирии, являются нашими врагами и законной целью. Как в случае с вопросом о том, является ли стакан наполовину полным или наполовину пустым, или что было раньше – курица или яйцо, в Женевском коммюнике и венском документе мы четко заявили о необходимости сохранить целостность государственных структур. Да, нужно сформировать, как говорится в Женевском коммюнике, переходный управляющий орган или, согласно венскому документу, инклюзивное управление. Однако в Женевском коммюнике сказано, что этот переходный управляющий орган должен быть сформирован на основе взаимного согласия правительства и оппозиции. Когда они откладывали проведение переговоров, а мы настаивали на нем, когда провалилась "Женева–2" (она провалилась потому, что оппозиция не была представительной, присутствовала лишь "Национальная коалиция", больше никого не пригласили), но мы по–прежнему были готовы попытаться, поскольку никогда не узнаешь, пока не попробуешь. Говорят, "взаимное согласие" означает, что Б.Асад будет обладать правом вето – да, но оппозиция также будет обладать правом вето. И мы никогда не узнаем, могут ли они найти общий язык, пока они не сядут за стол переговоров и не приступят к серьезному обсуждению. В ходе встречи "Женева–2" серьезное обсуждение не состоялось. Это была крупная конференция с участием 55 министров, повсюду камеры. Такого рода обстановка способствует не сближению позиций, при помощи спокойного диалога, а их расхождению. Итак, Асад является главнокомандующим. Говорят, суннитское большинство в Сирии его ненавидит. Если это правда, организуйте досрочные выборы и победите его, если он выставит свою кандидатуру. Но утверждать, что вы хотите сохранить целостность структур, и в то же время требовать отставки главнокомандующего, поскольку в противном случае некоторые люди будут бороться с ИГИЛ не так активно, как они должны это делать, на мой взгляд, безответственно. Мы уже пережили много ситуаций, когда некоторые люди были одержимы судьбой одного человека: С.Хусейна, М.Каддафи, В.Ф.Януковича, кстати. Посмотрите, что произошло со всеми этими странами, когда "международное сообщество" говорило: "Свергните этого человека, там коррупция, диктатура и т.д. и т.п., и эти страны будут развиваться и процветать". Сегодня положение во всех этих трех странах гораздо хуже, чем было до смены режима. Таким образом, мы надеемся, что этот опыт нас всех чему-нибудь научит и, как я уже говорил, нам необходимо принимать собственные решения, как это было при формировании антигитлеровской коалиции. Первостепенные задачи необходимо ставить во главу угла. Конечно, антигитлеровская коалиция не помешала Уинстону Черчиллю выступить со своей Фултонской речью. И тогда это свидетельствовало о том, что после победы над врагом они вернулись к решению своих первостепенных задач. Но это было прагматично. А то, что происходит сейчас, это нежелание всерьез бороться с общим злом, пока не уйдет Б.Асад, – это не прагматично. Это делается из чисто идеологических соображений.

Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 декабря 2015 > № 1639220 Сергей Лавров


Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 декабря 2015 > № 1639217 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Италии П.Джентилони, Рим, 11 декабря 2015 года

Г-н П.Джентилони, большое спасибо.

Уважаемые дамы и господа,

Мы весьма удовлетворены сегодняшними переговорами. Чуть ранее состоялась встреча с Президентом Италии С.Маттареллой. Наши встречи всегда проходят в атмосфере доброжелательности, взаимопонимания и с прицелом на продвижение нашего сотрудничества по всем направлениям. Именно такой тезис о необходимости взаимодействия во всех областях содержался в октябрьском интервью, которое Президент Италии дал российскому агентству ТАСС. Мы полностью с этим солидарны.

Наши контакты с П.Джентилони носят регулярный характер. 1 июня он был в России с визитом. Сегодня я отвечаю взаимностью. Кроме того, мы неоднократно встречались «на полях» международных мероприятий, в рамках празднования 70-летия Великой Победы в Москве 9 мая с.г., а совсем недавно «на полях» СМИД ОБСЕ в Белграде.

Констатировали, что взаимодействие между нашими государствами продолжается в целом весьма продуктивно даже в условиях спада в отношениях между Россией и Евросоюзом. Импульс нашему сотрудничеству придают регулярные встречи на высшем уровне – с октября прошлого года состоялось пять встреч между Президентом России В.В.Путиным и Председателем Совета Министров Италии М.Ренци. Активизировались межпарламентские контакты – в сентябре в Москве состоялась сессия Большой российско-итальянской межпарламентской комиссии. Поступательно развиваются контакты между различными ведомствами, включая, разумеется, МИД.

Заинтересованы в том, чтобы негативные тенденции в экономическом сотрудничестве преодолевались. Накануне визита я встречался с членами Итало-Российской торговой палаты, которые твердо высказались в пользу сохранения своего присутствия на российском рынке. Гибкость и прагматизм итальянского бизнеса проявляются в стремлении итальянских компаний переходить от поставок в Россию продукции с клеймом «сделано в Италии» к производству в Российской Федерации, используя нашу заинтересованность в локализации взаимодействия и импортозамещении. То есть, переход от «сделано в Италии» к «сделано с Италией». Мы это приветствуем. Думаю, у такого подхода есть хорошие перспективы.

Договорились продолжать оказывать политическую поддержку крупным совместным проектам. В их числе – производство самолета «Сухой Суперджет-100», планы начала производства в России вертолетов компании «Агуста Вестланд», создание российско-итальянского экспериментального термоядерного реактора. Кроме того, такие компании, как «Пирелли», продолжают наращивать свои проекты в Российской Федерации совместно с российскими партнерами.

Сегодня в Риме состоялось подписание очередного документа, который закладывает основу для совместного российско-итальянского предприятия по сертификации итальянских технологий на сети российских железных дорог. Мы подчеркнули заинтересованность в дальнейшем углублении гуманитарных связей, которые развиваются динамично. Только что мы подписали двустороннюю Программу сотрудничества в сфере культуры и образования на 2016 – 2018 гг. В рамках начинающегося через пару дней в Санкт-Петербурге международного культурного форума пройдут Дни Италии в Эрмитаже, состоится «круглый стол» с участием министров культуры двух стран. Договорились и далее оказывать поддержку деятельности российско-итальянского Форума-диалога гражданских обществ. Это важный инструмент укрепления взаимопонимания и развития контактов между нашими народами.

При рассмотрении ключевых глобальных и региональных вопросов констатировали единство наших подходов в борьбе с терроризмом, необходимость наращивать коллективные скоординированные усилия. Вы знаете о выдвинутой Президентом России В.В.Путиным на ГА ОН инициативе по формированию единого антитеррористического фронта. Сегодня мы обсудили, как можно более эффективно взаимодействовать против ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и прочих террористических организаций, в частности, в Сирии.

Обменялись мнениями о деятельности Международной группы поддержки Сирии по продвижению политического урегулирования. Россия и Италия участвуют в этой группе. Рассчитываем в ближайшее время согласовать дальнейший график работы этого важного международного механизма с тем, чтобы продвинуться по пути реализации уже достигнутых договоренностей об идентификации террористических групп, с которыми мы будем бескомпромиссно бороться, и оказания содействия ООН в формировании делегации оппозиции для переговоров с Правительством САР о политическом урегулировании.

Обсуждали ситуацию в Ливии. Прекрасно понимаем, насколько важно для наших итальянских партнеров урегулировать кризис в этой стране. Послезавтра в Риме откроется специальная конференции по ливийскому урегулированию. Мы будем в ней участвовать и вместе с итальянскими коллегами содействовать тому, чтобы сами ливийцы объединились в процессе политического урегулирования на основе сохранения суверенитета и территориальной целостности этой страны. Будем поддерживать усилия под эгидой ООН по завязыванию такого диалога.

Для того, чтобы наши усилия по этим и другим кризисным точкам были более систематизированными, предложили начать работу двусторонней группы по борьбе с новыми вызовами и угрозами. Договоренность о ее создании была достигнута еще в ходе межгосударственных консультаций на высшем уровне в ноябре 2013 г. Считаем, что в нынешних условиях актуальность такого механизма еще более возрастает.

П.Джентилони упомянул об отношениях между Россией и Евросоюзом. Высоко ценим настрой Рима на устранение препятствий на пути развития этих отношений, их нормализацию. Убежден, что идеи, которые обсуждались давно и поддерживались Еврокомиссией еще в период, когда ее возглавлял Р.Проди, должны сегодня вновь прозвучать на наших переговорах и оставаться в повестке дня. Имею в виду процессы формирования единого экономического и гуманитарного пространства, в том числе через гармонизацию европейского и евразийского интеграционных проектов. Разумеется, такая работа будет успешной в случае, если мы будем прочно опираться на принцип равной и неделимой безопасности.

Говорили о ситуации на Украине. Здесь у нас тоже единое мнение о необходимости для всех участников процесса урегулирования украинского кризиса в полной мере выполнять заключенные в Минских соглашениях от 12 февраля договоренности.

На этом программа визита не заканчивается. По приглашению П.Джентилони сегодня я буду принимать участие в конференции «Средиземноморье: римский диалог», проходящей в эти дни в Риме под эгидой Института международных политических исследований. Безусловно, для продолжения нашего разговора по всем вопросам взаимодействия я жду Министра иностранных дел Италии в удобное для него время с визитом в Российскую Федерацию.

Вопрос: Совсем недавно появились сообщения агентств о том, что Министр обороны России С.К.Шойгу заявил о продолжении наступления ИГИЛ в Сирии и Ираке, где ими занято уже 70% территории. Есть риск, что «Исламское государство» дойдет до Кавказа. Каковы видимые результаты российских бомбардировок в Сирии?

С.ВЛавров: Что касается исходящих от т.н. ИГИЛ угроз, то они очевидны для всех. «Исламское государство» – это не только Сирия и Ирак: оно уже «пустило корни и дало ростки» в Ливии, Афганистане, Йемене, что проявилось, в частности, в теракте в Адене против мэра этого города, в преступной акции против российского самолета на Синае, теракте в Париже, терактах в Мали, Бамако и других странах Африки, терактах в Калифорнии. За всем этим стоит либо ИГИЛ, либо люди, которых они активно пытаются завербовать в свои ряды. Их планы не ограничиваются географией Ближнего Востока. Они официально провозгласили целью создание халифата, который, по их пониманию, должен простираться от Португалии до Пакистана. Безусловно (об этом неоднократно говорил Президент России В.В.Путин), нас крайне тревожит, что несколько тысяч бойцов в рядах ИГИЛ являются гражданами России и государств-наших соседей. У них есть планы и в отношении Северного Кавказа. Именно поэтому мы убеждены, что эти, как и другие планы «Исламского государства» в отношении других стран, должны стать серьезнейшим стимулом для того, чтобы мы отставили в сторону любые амбиции и геополитические конъюнктурные соображения и объединились во имя главной цели – уничтожения этой преступной структуры.

Отвечая на вторую часть вопроса о результатах российских бомбардировок позиций террористов в Сирии, скажу, что эти результаты ежедневно делаются достоянием гласности на брифингах Министерства обороны, которые открыты для всех работающих в Москве корреспондентов, на них регулярно приглашаются военные атташе западных и региональных стран, поэтому мне тут добавить нечего. Вся подробнейшая информация имеется в наличии, ее можно найти на сайте Министерства обороны России. Приглашаем Вас это сделать.

Вопрос: На этой неделе в СМИ появились сообщения, что США обратились к военным ведомствам Финляндии, Швеции и Норвегии с запросом помочь в борьбе с т.н. ИГИЛ. Как Вы считаете, имеет ли смысл расширение западной коалиции в ситуации, когда нет полного понимания с Россией и Сирией по антитеррористической борьбе? Можно ли подтвердить время и место встречи следующего заседания Международной группы поддержки Сирии?

С.В.Лавров: Созданную США коалицию мы рассматриваем как потенциально эффективного партнера. Для того, чтобы она стала по-настоящему действенной, было бы важно опереться на прочную почву международного права, решения СБ ООН. Я уже высказывался на эту тему. Непонятно, почему при создании данной коалиции США, заручившись согласием Ирака, не обратились к Дамаску за аналогичным согласием, не пришли в ООН, где, вне всякого сомнения, было можно договориться о правовой основе, которая никому не создавала бы политических и иных сложностей.

Тем не менее, американская коалиция – это реальность. Мы удовлетворены тем, что в последние пару месяцев (примерно с начала операции наших ВКС в сирийском пространстве в ответ на обращение Правительства САР) американская коалиция стала действовать более интенсивно. В частности, именно в этот период самолеты коалиции стали бомбить объекты, связанные с незаконной торговлей нефтью с захваченных «Исламским государством» месторождений.

Думаю, помимо физического расширения этой коалиции важно также обратить внимание на качество проводимой работы. Да, есть нефтяные месторождения и кустарные нефтеперерабатывающие заводы, которые во многом обеспечивают финансирование ИГИЛ, но есть еще и каналы снабжения, которые подпитывают террористов деньгами, необходимым оборудованием и оружием. На это, кстати, обратила внимание «Эмнести интернэшнл» (Amnesty International), призвав наладить взаимодействие, чтобы взять под контроль оружейный рынок в регионе. В значительной степени это будет зависеть от того, удастся ли перекрыть сирийско-турецкую границу для незаконного трафика в обе стороны. Об этом говорим не только мы, но и громко и настойчиво говорят США и другие западные страны. Думаю, что помимо чисто количественных параметров, в отношении тех, кто борется с терроризмом, необходимо уделить внимание качеству этой работы. Мы готовы к объединению усилий, чтобы сделать все аспекты контртеррористической операции максимально эффективными. Как вы знаете, с самого начала нашей работы в сирийском воздушном пространстве мы предложили США как лидерам созданной ими коалиции наладить теснейшую координацию. Они на данном этапе пошли только на договоренность о мерах во избежание непредвиденных, нежелательных, непреднамеренных инцидентов. Эта договоренность должна распространяться на всех участников коалиции, в том числе и на Турцию. Вы знаете нашу позицию на этот счет в связи с преступным актом, совершенным 24 ноября, когда абсолютно без каких-либо оснований был сбит российский бомбардировщик.

Главное, что помимо нацеленных на недопущение инцидентов мер, мы по-прежнему заинтересованы в тесной координации в том, что касается целей, обмена информацией о том, где «на земле» в Сирии работают вооруженные отряды, которые не приемлют террористические идеологию и практику и могут быть нашими союзниками в борьбе с терроризмом. Оптимальным вариантом является, на наш взгляд, тот, который предложил Президент России В.В.Путин, когда призвал объединить в сплоченных рядах антитеррористической коалиции всех, кто так или иначе противостоят ИГИЛ и прочим группировкам. Это касается, в первую очередь, наземных сил. Все согласны с тем, что без наземной операции, поддержки «с земли» разгрома «Исламского государства» не достичь. «На земле» с ними борются, прежде всего, армии Сирии и Ирака, курдские ополчения в обеих странах и вооруженные отряды оппозиции, в частности, в САР, которые, повторю, не являются сторонниками террористов и которым они так же ненавистны, как и всем нам. Это наземная группа, которая реально должна действовать более скоординированно. Все те, кто работают с воздуха – Россия, американская коалиция – должны помогать наземным отрядам отвоевывать у террористов захваченные территории и в конечном счете добиваться их разгрома.

Когда сейчас мы слышим разговоры о том, что возможно это осуществить и наладить такую координацию, но сначала нужно решить вопрос о судьбе Б.Асада, это вызывает большие вопросы с точки зрения приоритетов, которыми руководствуются наши партнеры. Если эффективная борьба с ИГИЛ зависит от ухода Б.Асада, то возникает вопрос: те, кто продвигают эту логику, готовы закрывать глаза на деятельность «Исламского государства», поощряя тем самым ИГИЛ к дальнейшей борьбе против сирийского и иракского народов? Полагаю, что все эти соображения конъюнктурного характера нужно отбросить в сторону. Мы к этому готовы и ощущаем, что у наших западных партнеров и у стран региона зреет понимание необходимости именно такого подхода. Надеемся, что он в итоге возобладает и чем раньше – тем лучше.

Вопрос: Могла бы Россия принять возможное приглашение на встречу антиигиловской коалиции, возглавляемой США? Вы говорили о готовности оказать содействие итальянским усилиям в Ливии для формирования такого переговорного процесса, который привел бы к результатам. В свете наступления «Исламского государства» в Ливии могли бы Вы рассматривать возможность осуществления авиарейдов и над ливийской территорией и при каких условиях?

С.В.Лавров: Что касается вопроса о готовности России участвовать в американской коалиции, скажу, что мы сотрудничаем на международной арене, исходя из того, что любое сотрудничество может опираться только на полное равноправие и совместную работу, а не на принцип, согласно которому кто-то где-то в одной столице решил, что нужно делать, и все остальные должны «взять под козырек». Такое уже было в наших отношениях с американскими партнерами, когда возникла проблема ПРО: мы несколько раз настойчиво на уровне Президента России предлагали конкретные формы совместного согласования подходов к угрозам, существующим в ракетной сфере, к шагам, которые необходимо предпринять для того, чтобы обезопасить себя от этих угроз на подлинно коллективной, равноправной, взамоуважительной основе, когда каждая сторона уважает интеллектуальные способности другой стороны. Нам тогда сказали, что им не нужны наши идеи – они все решили и предложили либо присоединиться к той системе ПРО, которую они придумали, либо они будут работать без нас. Система была с огромными изъянами, в том числе, была и остается такой, которая создает риски для нашей обороноспособности и безопасности. Разумеется, мы не можем играть в такие игры по определению.

Схожая ситуация сложилась и в отношении коалиции для борьбы с ИГИЛ в Сирии и Ираке. Нас никто не спрашивал, как лучше организовать такую работу. Схема была выстроена без нас. Я уже комментировал наше отношение к ней: необходимо было обращаться, прежде всего, не только к Ираку, но и к Сирии, а также идти в СБ ООН. Тогда с самого начала это действительно была бы совместная и полностью легитимная работа, опирающаяся на авторитет и мандат СБ ООН. Сейчас мы по-прежнему ведем речь не о вступлении в американскую коалицию, а о координации на равноправной основе тех действий, которые осуществляем мы и коалиция. Замечу, что мы уже внесли существенный вклад в повышение эффективности работы этой коалиции, потому что до конца сентября-начала октября этого года коалиция вела довольно своеобразную деятельность, чем-то напоминающую «странную войну» в Европе в конце 30-х гг., когда было непонятно: то ли борются с общим врагом, то ли смотрят, кто возобладает на поле боя.

После начала операции наших ВКС коалиция вынужденно или по добровольному желанию стала действовать более эффективно, наносить наконец удары по нефтяной инфраструктуре, о чем я уже говорил. Мне кажется, сейчас складываются условия, чтобы мы перешли к подлинно партнерскому сотрудничеству, которое будет опираться на коллективную работу по выявлению целей, обмену разведывательной информацией и, если хотите, на «разделение труда» по нанесению ударов по позициям террористов. Если коллеги к этому готовы, то наши предложения «на столе», и американцам о них известно. Надеюсь, что они проинформируют о них и других членов коалиции. Это основа для совместной эффективной, результативной работы.

Что касается Вашего вопроса о том, будем ли мы также наносить авиационные удары по Ливии, то у нас это не стоит в планах, потому что отсутствует приглашение от ливийского правительства, которое мы могли бы рассмотреть, так что и говорить пока не о чем. Более того, сейчас нет и ливийского правительства. Мы активно приветствуем и стараемся поддержать усилия, предпринимаемые нашими итальянскими коллегами с тем, чтобы международное сообщество помогло ливийцам преодолеть нынешний раскол и сформировать единое правительство. Когда будет сформировано единое, легитимное, признанное ООН Правительство Ливии, оно и будет решать, каким способом преодолевать проблемы, с которыми столкнулась Ливия после развала этой страны в результате натовских бомбардировок. Кстати, «Исламское государство» в Ливии – это лишь одно из проявлений указанных проблем, которые выходят гораздо шире – далеко за пределы ливийской территории. Оружие, боевики, которых поддерживали и вооружали в Ливии с целью свержения М.Каддафи, расползлись далеко за пределы этой страны. В Африке и соседних с Ливией странах они уже творят свое «черное дело». С ними приходится бороться, в том числе и тем европейским странам, которые вооружали их в Ливии для свержения М.Каддафи. Так что мы искренне заинтересованы в стабилизации ситуации в Ливии и, повторю, поддерживаем соответствующие усилия, которые предпринимает Италия, проводя послезавтра Конференцию по ливийскому урегулированию.

Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 11 декабря 2015 > № 1639217 Сергей Лавров


Афганистан. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > afghanistan.ru, 8 декабря 2015 > № 1573236 Султан Ахмад Бахин

В настоящее время сложная ситуация в Афганистане побуждает многие страны и организации подключиться к решению существующих проблем. На афганском направлении зачастую взаимодействуют стороны с конфликтующими интересами. Свою позицию, касающуюся взаимоотношений России с США и НАТО по Афганистану, представил порталу «Афганистан.Ру» в эксклюзивном интервью высокопоставленный сотрудник МИД ИРА Султан Ахмад Бахин.

Справка «Афганистан.Ру»: Султан Ахмад Бахин, в настоящее время директор третьего политического департамента МИД Афганистана, принадлежит к когорте афганских дипломатов со стажем. Сегодня он занимает серьезный пост в политическом управлении своего ведомства. До этого исполнял обязанности официального представителя МИД Афганистана, а позднее служил послом Афганистана в Китае. Его перу принадлежит большое число научных и публицистических статей на тему российско-афганских отношений и способов их развития.

«Афганистан.Ру»: Господин Бахин, на каком уровне находятся сегодня отношения между Москвой и Кабулом?

С.А. Бахин: У нас хорошие отношения с Российской Федерацией. Будучи крупной азиатской страной, соседствующей с нами по региону, Россия сотрудничает с нами в различных областях, в том числе в деле обучения пограничной и наркотической полиции, а также в экономической сфере. Кроме того, действует межправительственная комиссия по отношениям между двумя странами. Мы надеемся, что в ближайшее время состоится заседание этой комиссии, на котором будут рассмотрены наши отношения и определены механизмы практической реализации обязательств сторон. На каждом заседании комиссии определяются планы развития наших отношений на последующий год.

«Афганистан.Ру»: На днях проводились переговоры по развитию военного сотрудничества между Афганистаном и Россией. Чем они завершились?

С.А. Бахин: Россия предоставит афганской полиции около 10 тысяч автоматов Калашникова. Также было решено, что Москва обеспечит наше министерство внутренних дел патронами к АК. Как я упомянул ранее, Россия обучает служащих для нашей наркотической и пограничной полиции. Создана основа для сотрудничества в области безопасности. Мы ожидаем, что это сотрудничество будет расширено. Наши офицеры и солдаты хорошо знакомы с российским оружием и техникой, и поэтому мы ждем, что Россия окажет содействие нашей армии, особенно военно-воздушным силам. Вы знаете, что терроризм представляет общую угрозу для Афганистана и России. С другой стороны, для России и Средней Азии мы выступаем в качестве щита, защищающего их от терроризма. Эти реалии требуют того, чтобы военное сотрудничество и взаимодействие в области безопасности между Россией и Афганистаном развивалось.

«Афганистан.Ру»: Господин Бахин, НАТО осуществляет стратегическую поддержку афганских правоохранительных органов, при этом Вы отметили, что есть потребность в расширении сотрудничества России с Кабулом. С учетом противоречий в интересах России и НАТО, существует ли возможность их взаимодействия в оказании помощи Афганистану?

С.А. Бахин: Афганистан более не желает, как прежде, видеть все в черно-белом свете. Наша страна хочет стать центром международного сотрудничества – не только в борьбе с терроризмом, но и в деле восстановления Афганистана, а также воссоединения региона через Афганистан. Это та политика, которую мы проводим и в которой мы относительно преуспели. У нас хорошие отношения со странами, между которыми существовала напряженность: с Ираном и США, с Россией и странами-членами НАТО.

Для нашей внешней политики важно, каким образом мы станем осью сотрудничества цивилизаций. Мы не хотим быть местом, где между различными странами существует напряженность. Терроризм является опасностью для всех, поэтому разные страны могут сотрудничать с Афганистаном в деле подавления этой угрозы, и такое сотрудничество уже происходило.

На всех международных заседаниях Россия поддерживала присутствие мирового сообщества в Афганистане. Вам известно, что мы живем в экономически взаимозависимом мире: Южная Азия нуждается в среднеазиатских источниках энергии, Иран – в торговле с Китаем, и все эти регионы связывает между собой Афганистан. Поэтому в интересах всех региональных государств осуществлять сотрудничество с ИРА в едином направлении. Стабильность Афганистана также связана со стабильностью региона, что доказывает опыт прошедших двадцати лет. Когда было неспокойно в Афганистане, неспокойно было всем. Поэтому необходимо, чтобы большие державы согласованно сотрудничали с Афганистаном.

«Афганистан.Ру»: Некоторое время назад посол России в Кабуле на одной из пресс-конференций запросил у правительства Афганистана информацию о присутствии среднеазиатских и северокавказских боевиков в отдаленных деревнях Афганистана и появлении там ИГ. Происходит ли обмен разведданными между двумя странами?

С.А. Бахин: Видите ли, это правда, что в Афганистане неспокойно, но угроза терроризма идет не из Афганистана, а через Афганистан. Узбекские и северокавказские террористы, китайские уйгуры, пакистанцы – все они проходят обучение в одном определенном месте за пределами ИРА и затем, пользуясь нестабильностью в некоторых частях страны, создают проблему для нас и также угрожают другим государствам. Мы взаимодействуем с Россией и другими странами региона в области разведки. Это сотрудничество следует развивать, чтобы мы совместными усилиями могли противостоять существующим угрозам. Некоторые из наших офицеров учатся в РФ. Россия помогает нам посредством поставок боеприпасов и автоматов Калашникова. Надеемся, что сотрудничество не ограничится только этой помощью и будет расширяться.

«Афганистан.Ру»: Не находится ли стратегическое партнерство Афганистана с США и НАТО в противоречии с членством Афганистана в ШОС на правах наблюдателя?

С.А. Бахин: Никакого противоречия не существует. ШОС является региональной организацией и сосредоточена на вопросах развития региона, а наряду с этим также работает над вопросами терроризма, экстремизма и сепаратизма. Членство в этой организации никак не противоречит стратегическому партнерству с НАТО и США. Пакистан также состоит в ШОС, за сотрудничество с организацией выступает и Турция. Мировые реалии требуют того, чтобы вопросы больше не рассматривались в черно-белом цвете. У Китая с Индией имеются территориальные разногласия, однако объем торговли между ними достигает ста миллиардов долларов. Между США и Китаем также имеется торговое сотрудничество, несмотря на расхождение позиций по ряду стратегических вопросов. Экономическое сотрудничество ведется между Россией и США. Прошли те времена, когда одна страна зависела от нескольких держав, изолируя себя от всех прочих. Поэтому Афганистан стремится к установлению сбалансированных отношений со всеми странами, опираясь на собственные интересы, и у него имеются успехи на этом пути. Мы никогда не чувствовали, что американцы недовольны нашими отношениями с Россией, или что Россия выражает беспокойство по поводу наших отношений с Америкой.

«Афганистан.Ру»: В заключение, господин Бахин, мы желаем задать вопрос о том, как расценивает Афганистан военное участие России в сирийских операциях?

С.А. Бахин: Это дело подлежит усмотрению самих стран. Убеждение Афганистана состоит в том, что сирийский народ имеет право самостоятельно определять свою судьбу, а сдерживание угрозы терроризма, в том числе со стороны ИГ, требует широкого глобального и международного сотрудничества.

Спасибо, господин Бахин.

Афганистан. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > afghanistan.ru, 8 декабря 2015 > № 1573236 Султан Ахмад Бахин


Россия > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 3 декабря 2015 > № 1641491 Александр Проханов

Где ты, свобода слова?

Александр Проханов

беседуют главный редактор "Завтра" и писатель Виктор Ерофеев

В период ожесточённой информационной войны, развёрнутой против России по всем фронтам, остро стоит вопрос о свободе слова. Как её понимают и как используют это оружие массового поражения или преображения?

Виктор ЕРОФЕЕВ. Александр Андреевич, о свободе слова можно говорить на уровне метафизическом, можно — на физическом. Свободу слова каждый себе представляет в зависимости от того, как устроена его личность. Исходя из своей ответственности, своего понимания жизни, её смысла ищет ответ на то, что такое свобода слова. Это прежде всего свобода творчества человека.

Вообще понятие свободы слова связано ещё с самим понятием слова, которое, как известно из четвёртого Евангелия, готово предстать перед Богом, а Бог в какой-то степени готов предстать перед словом.Думаю, свобода слова в полном масштабе недостижима, потому что мы — каждый из нас — несовершенны. И тут происходит даже не покривление душой, а покривление нашей собственной природой.

Но если брать аспект более прагматический — что нести, что не нести в журнал, газету, как работать непосредственно с материалом, который отражается в головах других людей, то свобода слова, наверное, сегодня — это прежде всего стремление сохранить ту культуру, ту цивилизацию, которой угрожают со всех сторон. Нас всё время пугали "Волки, волки". Но вот сейчас реальная опасность: мы живём в мире переворачивающихся ценностей. На Валдайском форуме, как ты помнишь, Лавров своё выступление начал с того, что хаос в современном мире напоминает хаос предвоенного 1913-го — начала 1914-го годов, что планка допустимости или недопустимости использования оружия для разрешения проблем стремительно падает. И свобода слова — это сегодня, действительно, борьба за мир.

Сейчас главное — вести диалог и Западу, и Востоку. Надо пытаться совместно искать пути и на постсоветском пространстве, и на европейском. Только диалог даст возможность как-то выкарабкаться! Я вижу сегодня свободу слова прямо по-сталински — это борьба за мир.

Александр ПРОХАНОВ. Виктор, я в своей художественной работе романиста, литератора, также в своей журналистской работе, в которой занимался всегда актуальными проблемами — политикой, войной — никогда не апеллировал категорией свободы слова. Не включал её в реестр своих представлений о моей работе. Потому что всю жизнь участвовал и продолжаю участвовать в информационных бурях. Я не вижу ни одного серьёзного информационного потока, если он не касается жизни божьих коровок или, например, способов приготовления всевозможных салатов, который не являлся бы инструментом борьбы в лучшем случае, а в худшем — войны на уничтожение. И для меня свобода слова является категорией войны, а не борьбы за мир.

Когда во время перестройки была провозглашена так называемая свобода слова, когда сорвали табу с определённых тем и выпустили на свободу энергии, которые были закупорены в советском социуме, свобода была использована хорошо подготовленной к этому либеральной журналистикой для истребления всех констант, на которых зиждилось советское государство. Четыре года перестройки — это свирепая информационная война против моего государства, которая велась под эгидой свободы слова.

В страшные дни августа 1991 года, когда Советский Союз рухнул, когда дело ГК ЧП было кончено (а моя газета "День" поддерживала ГК ЧП и по нареканию Александра Яковлева, была лабораторией путча), ко мне пришли либеральные журналисты посмотреть, как раздавленная гадина (это я) корчится под сапогом победившей демократии. Они говорили со мной о свободе. И я им сказал: будь проклята ваша свобода, потому что она разрушила мою великую родину, мои символы веры, мои красные смыслы.

Тогда ещё никто не понимал, чего будет стоить это разрушение, к каким страшным последствиям приведут эти потрясения: крушение социума, внутренние войны, деградация. Я это интуитивно чувствовал.

В последующие и в нынешние времена я вижу, что в мире происходят только информационные войны. Не видно ни одного информационного потока, который бы проповедовал мир. Даже с амвонов церкви, с кафедр епископов и глав конфессий раздаются тихие, мягкие "в овечьих шкурах" слова, в которых заложена экспансия, заключены требования, жесточайшее интеллектуальное или мировоззренческое насилие. Сегодня свобода слова — это инструмент войны. Те государства, которые по представлению оппонентов не обеспечивают у себя свободу слова, а, значит, лишают своих граждан прав человека, эти государства подвергаются страшному остракизму, называются изгоями, сосредоточием зла. И в конечном счёте на эти государства летят бомбардировщики и крылатые ракеты.

То есть сначала я говорю, что Ирак — это страна, которая не обеспечивает свободу слова. А свобода слова — это высшее божественное приобретение человечества, и за это приобретение должно сражаться всё человечество. И если этой свободы в Ираке нет, то туда посылают истребители, бомбардировщики и ракеты.

Я считаю, что информационные войны — это норма поведения современных цивилизаций, что с помощью информационных потоков и войн государства сметаются без применения оружия, что сегодня моя родина, находится под мощнейшим воздействием негативных информационных потоков, которые готовы снести все наши устои и по-прежнему держать нас в состоянии жуткого анабиоза, в который мы впали после 1991 года.

Свобода слова — это генштабистская категория. Если вы хотите отстаивать свободу слова — наденьте на себя генштабистские мундиры, как это сделал я.

Виктор ЕРОФЕЕВ. Свободе слова нет альтернативы, потому что, так или иначе, получается этакий Сальвадор Дали: "Моя свобода в моей тюрьме".

Как это нет свободы слова? Когда ты, Александр, пишешь свои книги, у тебя абсолютная свобода слова. А газета "День" — это была свобода слова в условиях той страны, которая не хотела слушать эту газету. Тогда не хотели слушать, не хотели понимать, что есть и такая Россия. Вообще, надо признать, реформы были проведены так, будто бы мы живём в Польше, а не в Мурманске и не в Курске — совсем не считались с населением. И Путин пришёл как расплата за ошибки русской демократии. И это, безусловно, историческое возмездие.

Конечно, немало было сделано ошибок во время перестройки. Но сама по себе перестройка вовсе не была настроена на уничтожение государства. Попросту необходимо было внести коррективы, изменения, часто радикальные.

Я как раз в это время расширил представление о литературе и культуре. Да в Советском Союзе не печатался Андрей Платонов — "Чевенгур" был запрещён! Запрещено огромное количество книг.

Александр ПРОХАНОВ. Моя газета "День" при той "свободе слова" была этаким фанерным истребителем 1941-го года, который взлетал в небо, а на него набрасывались тысячи стальных "Мессершмиттов". Этот обугленный истребитель садился на аэродром, менял убитого лётчика на другого, штопал свои фанеры, и опять летел в бой. Это была свобода слова, которая позволяла доминировать господствующей информационной корпорации. И такие свободы, задуманные либералами, глумятся над реальной категорией свободы.

Нам эта свобода позволяла взлетать на этом самолёте и постоянно проигрывать битвы. Как, впрочем, и теперь. В России есть мощнейшие государственные информационные каналы — сильнейший инструмент воздействия на психику. Вот есть канал, скажем, "Дождь", или какая-нибудь маленькая радиостанция, которые говорят чудовищные вещи по поводу президента, нашей политики. Но государство понимает, что эти инъекции ничто по сравнению с сильнейшими антидотами, которые вливаются в общество по мощнейшим каналам. Поэтому свобода слова в современном мире — это насмешка над свободой как таковой, в этом есть что-то глумливое и издевательское.

Виктор ЕРОФЕЕВ. Мне кажется, правый лагерь — это лагерь политической романтики. Хотя некоторые говорят о них — либерал-фашисты.

У нас политический романтизм отразился почти на всех уровнях и дошёл до того, что руководство страны говорит, что мы духовная нация, как будто есть не духовная. Мне кажется, что все нации на земле духовные, в каждой стране есть люди, которые готовы представлять духовность. И мы, когда заявляем о своей исключительности, ослабляем свою же собственную духовность, а не увеличиваем её.

Александр ПРОХАНОВ. Конечно, все, кто считает себя исключительными, если согласиться с тобой, это кретины, глубоко заблуждающиеся мракобесы. Но что ты скажешь против философии "Град на холме", которая была транслирована во время неоконов? А по поводу недавнего заявления Обамы об исключительности Америки и американской миссии в мире?

Несомненно, Россия исключительна. Я как русский человек чувствую уникальность русской судьбы, уникальность России, русской истории, огромную задачу, которую несёт в себе русский народ и русское сознание испокон веков. Это мечта о божественной справедливости, о благе, готовность ради достижения этой задачи переколошматить полчеловечества и самих себя. Такова сущность нашей исключительности, нашей неповторимости. Запад и Россия, Запад и Восток разделены онтологически, разделены мировоззренчески, а не только борьбой за ресурсы, жизненное пространство. В основе наших противоречий лежат грандиозные смыслы, тайны, которые постоянно разделяют русских и западников. Они постоянно вызывают в западном мире русофобию, которая может быть необъяснима им самим и очень трудно нам объяснима.

Исключительность есть свойство нации. Та нация, которая не чувствует свою исключительность, перестаёт быть нацией, она входит как элемент в те конгломерации, в те имперские образования, которые понимают свою исключительность, свою субъектность. Горе тем народам, большие они или малые, кто не сознаёт свою исключительность и своё мессианство.

Виктор ЕРОФЕЕВ. Я не против исключительности всех наций. Только я назову это не исключительностью, а самобытностью. Исключительность значит война, значит — я лучше тебя.

Я полгода был в Берлине, читал лекции: мы плохо понимаем, что там происходит, они безобразно понимают, что происходит здесь. Степень непонимания фантастическая. И её надо преодолевать.

Абсолютная блокада! Но почему мы предполагаем Генштабы напускать на информационные войны, а сделать так, чтобы не политики, не оппозиционные силы сталкивались, а народы могли сосуществовать и понимать лучше друг друга. Всё-таки и литература, и вообще культура, работают на то, чтобы найти возможность диалога, а не разорвать его.

Александр ПРОХАНОВ. Виктор, ты начал с онтологии слова как некоей божественной субстанции, задуманной Создателем при сотворении мира. У Гумилёва есть восхитительный стих "Слово". И первое четверостишие звучит так:

"В оный день, когда над миром новым

Бог склонял лицо свое, тогда

Солнце останавливали словом,

Словом разрушали города".

Господь сотворил слово для того, чтобы им разрушали города. Так что в онтологическом смысле слово — это оружие, это ядерная бомба для исторических времён.

Ты прав, в Советском Союзе была запрещенная литература. Поздно были опубликован булгаковский "Мастер и Маргарита", платоновский "Чевенгур". Запрещены многие стихотворения Есенина. "Бесы" Достоевского я прочитал в подпольной литературной библиотеке.

Так было потому, что литература в советское время была могучая, грандиозная, влияла на мировоззрение страны. Советский проект начинался с книг и был закончен книгами. Книги в советское время были гигантским духовным строительным материалом. Писатели были инженеры человеческих душ, как сказал любимый тобой товарищ Сталин.

Но посмотри: все мы сегодня свободны. Ты свободен, никакого "Метрополя". Я свободен. Никого не арестовывают, все пишут. Но при этом влияние литературы на общество ничтожно. Литературе дали так называемую свободу слова и загнали её под стол. Она перестала быть могучим инструментом, который взращивал нацию. Перестала быть тем псалмом, который русский художник возносил в небо на протяжении всех веков своего существования. По сути, через литературу создавались идеологии. В России литература всегда была инструментом создания идеологии. Сегодня, поскольку литература отброшена на периферию, идеологии, которые создаются в недрах литературы — Ерофеев идеолог, я идеолог — эти идеологии не транслируются в общество, в истеблишмент. Поэтому свобода является величайшей несвободой, глумлением над такой категорией, как русская литература.

Страшно, когда ведутся информационные войны, переходящие в горячие войны. И твоя проповедь, Виктор, напоминала проповедь пастора. В этом смысле ты замечательный баптистский пастор, который приходит в собрание людоедов и проповедует мир. Но это — не более чем твой художественный моральный экспромт. Ты тоже воин. Мы с тобой сражались всю жизнь. Наши с тобой встречи были сражениями. Иногда мягкими, пластичными, доброхотными, как сегодня. Вчера они были более жестокими. Посмотрим, к чему нас приведёт завтрашний день.

Виктор ЕРОФЕЕВ. Я совершенно без иронии говорю, Саша: можно ссориться, но я признаю твой талант, признаю значимость как человека, который защищает и даже определяет какие-то ценности России, которые всегда были и всегда будут. Кровь пускать — это грех и это нельзя делать, а оспорить, конечно, можно.

Меня волнует тема политического романтизма, которым охвачено определённое количество наших идеологов, потому что когда мы вместе на Валдайском форуме слушали наших руководителей, я увидел, что идея политического романтизма становится захватывающей.

Ставка и славянофильства всегда была на то, что брали народ в идеале, не такой, какой он есть, а такой, как он должен быть, такой, каким сейчас ты его рисуешь в исключительном смысле, в божественном исполнении. Как будто мы не проходили все остальные этапы, когда приходилось не жить, а выживать, и когда из-за этого выживания приходилось народу крутиться, вертеться и видоизменяться.

Вот рисуется картина политического романтизма, и все, кто против этого — национальные предатели… Мне кажется, возникает довольно большая опасность, потому что политический романтизм в XXI веке уже затрагивает и Генштабы, и ядерное оружие, и исключительность.

А что значит — в Советском Союзе была великая литература? А до Советского Союза у нас не было великой литературы? У нас была полная свобода слова в Серебряном веке, был Гумилёв и сотни писателей, замечательных историков литературы, потрясающих музыкантов, художников, мы весь мир одарили, были как огромный развесистый платан, который своими листьями осыпал весь мир, и весь мир до сих пор этим питается, любит. Я часто бываю в Европе. Нет там никакой русофобии. Есть определённые круги, как и у нас, есть те, кто ненавидит Запад. Но есть и люди, которые с огромной любовью относятся к русской культуре, к русскому государству. Там огромное количество людей, которые с восторгом поддерживают Путина. Причём именно в культурной среде. Говорят: в России есть своя правда, есть своя правда в Крыме.

Я считаю, что есть правда в славянском лагере. Большая правда, правда очень важная. Но не понижайте уровень этой правды. Будьте на уровне Константина Леонтьева, раннего Василия Розанова, который был абсолютный монархист и консерватор, и верил в русский мир. Но будьте на этом уровне, а не ходите босыми и несчастными с криком о том, что мы бедные, зато за нами правда есть. Это некрасивый образ, надо его менять.

Александр ПРОХАНОВ. В Советском Союзе литература была грандиозным укладом. Уклад, который был даже не идеологическим, не идеологообразующим, а государствообразующим. Союз писателей — это была государственная идеологическая машина, она влияла на всё, так как страна была читающей. У толстых литературных журналов — миллионные тиражи.

Это проблема отношений литературы и социума, литературы и государства. Эти отношения после 1991 года нарушились. Толстые литературные журналы сейчас издаются тиражом в 4000 экземпляров. Писатель не в состоянии прокормить себя: издавая книгу, получает гроши. Поэтому литература находится на периферии.

Советская литература давала и национальным писателям через русский язык выйти ко всем народам. А сейчас у национальных художников всё меньше и меньше шансов интегрироваться в мировую культуру. В великой советской цивилизации существовали машины, которые собирались на русском Урале, в Дагестане на Каспии, в Киргизстане. Был синтез огромного количества потенциалов. В том числе в литературе. Например, Чингиз Айтматов — киргиз, который писал на русском языке, и его "Буранный полустанок" — это результат соединения степи и космоса. Космонавты были русские и украинцы. Если бы не было "Буранного полустанка", не было Бориса Пастернака, не было бы "И дольше века длится день". Он был интегрирован в эту гигантскую советскую общность, имперскую общность. Советский Союз ставил себе задачу — проинтегрировать всё это. Потом нас рассекли. И сейчас корчатся в этой рассеченности не только киргизы, туркмены и украинцы, мы, русские, корчимся, потому что мы перестали питаться грандиозными энергиями, например, Востока, чем питался Платонов, он обожал Восток. Мы перестали питаться великим Кавказом, Грузией, Казахстаном. Мои первые романы были связаны с великой степью. Сегодня задача — восстановить эту рассечённую общность. Запад собрался в клубок, он един, он является сгустком западных энергий, интеллектуальных сил. А мы расчленены, в том числе и Западом. Огромная мировоззренческая задача идеологическая, как русских, так и киргизов, так и украинцев, и белорусов — опять соединиться в общность. Но как это страшно трудно, потому что мы — рассечённый народ, мы народ-подранок. Эти раны кровоточат. Как их соединить?

Виктор ЕРОФЕЕВ. Ты, словно Киплинг, который говорит: "Ой, как жалко — Индию потеряли, Африку, да всё потеряли, весь мир потеряли. И вот мы сидим в Лондоне, подранок такой, английский народ, корчимся. Давайте снова возьмём Индию, возьмём Пакистан, всё назад возьмём, сделаем империю английскую и заживём в мире".

Не будет этого никогда, и Путин говорит, что не будет Советского Союза.

Александр ПРОХАНОВ. Голливуд — это и есть восстановленная империя Киплинга.

Виктор ЕРОФЕЕВ. Но это Голливуд!

Я не делю мир на Восток и Запад. Меня все представляют как какого-то ставленника Запада в русской литературе. Но я горжусь, что моя книжка "Хороший Сталин" выдержала четыре издания и стала бестселлером в Иране. Из Китая пишут: вы — один из самых читаемых русских авторов у нас. И мне это даёт ощущение, что мир един.

Ведь Бог сделал не русского и китайца отдельно — мы все люди. Почему мы должны отвергать общечеловеческие ценности ради того, что у нас, видите ли, была читающая нация, а сейчас стала менее читающая? Мы прежде всего люди. Это простые вещи. Но эти вещи должны быть особенно чётко прописаны тогда, когда идут разные войны, в том числе информационная страшная война.

Я совершенно не против удивительных качеств русского народа. Я здесь живу и питаюсь этим великим языком, которого нет нигде: наш язык — самый шаманистский в мире. Он создаёт какие-то неповторимые образы. Когда меня переводят на западные языки, я вижу, как ограниченно, как стереотипно их мышление. Но самое главное всё-таки сохранить человеческое единство, а не резать мир, не делить его, как колбасу. Давайте жить по возможности мирно. Это очень важная цель. Сейчас она звучит совсем не банально. Сейчас спасти мир, сохранить мир — это задача, которая ляжет на наше поколение и на дальнейшее. Надо спасать и политически, и информационно, и, конечно, культурно.

Александр ПРОХАНОВ. Вот ты ввёл понятие "политический романтизм".

Виктор ЕРОФЕЕВ. Я же, как ты говоришь, идеолог, вот тебе и идеологическое понятие.

Александр ПРОХАНОВ. Противоположностью политическому романтизму является политический эмпиризм. Народ нельзя судить по какому-то божественному модусу, ради которого он создан. Народ всякий: есть гомосексуалисты, есть святые, есть и убийцы. И когда шла Великая Отечественная война, когда дивизии сражались под Сталинградом, среди погибающих были и негодяи, и трусы. И в тылу было то же самое. И давайте судить об этих четырёх годах, как об эмпирическом народе, который жил всяко. Кто-то погибал от голода и становился на заводах на фанерные ящики в возрасте 12 лет, чтобы работать у станка в Сибири, а кто-то ел шашлыки в Ташкенте. Это так. Но у этого народа был интеграл. Интегралом является Победа.

И когда я говорю о четырёх годах войны, я не хочу рассуждать о том, как жила какая-нибудь мерзкая семейка антикваров в голодающем Петербурге, скупая картины по дешёвке. Я хочу судить о грандиозном народном порыве, осуществившем колоссальное деяние — Победу. Победа является категорией, которая позволяет судить мне о моём времени, о советском, моём народе, что принёс величайшие жертвы, о русском мессианском народе, в очередной раз ценой своих страшных жертв спасшем мир, Европу. Мы обновили Европу, конечно, русским конструктивизмом и подпольем Достоевского. Но мы обновили мир победой прежде всего. Поэтому я сужу о народе по этой категории. В этом смысле данная категория является политическим романтизмом. Иначе невозможно судить ни о чём, невозможно заниматься анализом.

Поэтому, дорогой Виктор, говоря о свободе слова, если быть реалистами, а не завсегдатаями стоек в баре и под рюмку вкусного вина порассуждать о красотах и добре, надо понимать, что мы живём в эпоху информационных войн, и те, кто проигрывает информационные войны под аккомпанементы свободы слова, являются недостойными называться воинами и народом-победителем. Информационная война включает в себя категорию свободы слова как очень мощный элемент.

Россия > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 3 декабря 2015 > № 1641491 Александр Проханов


Китай > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 26 ноября 2015 > № 1582323 Игорь Денисов

Уроки политической демографии

Что значит отказ Китая от ограничения рождаемости

Игорь Денисов – старший научный сотрудник Центра исследований Восточной Азии и ШОС Института международных исследований МГИМО(У) МИД России.

Резюме Китайские власти решили отказаться от политики ограничения рождаемости «одна семья – один ребенок». Этот шаг отражает сдвиги в обществе, но одновременно и новый взгляд Китая на себя, свою будущую роль в мире.

Китайские власти решили отказаться от политики ограничения рождаемости, проводившейся под лозунгом «одна семья – один ребенок». Этот шаг отражает сдвиги в современном китайском обществе, но одновременно и новый взгляд КНР на себя, свою нынешнюю и будущую роль в мире.

За ослабление контроля над рождаемостью в октябре 2015 г. проголосовали участники пленума ЦК Компартии Китая, где рассматривался план социально-экономического развития на предстоящие пять лет – с 2016 по 2020 годы. Теперь всем китайским семьям можно будет иметь двух детей. Политического содержания в этом решении, пожалуй, не меньше, чем демографии.

Установка «одна семья – один ребенок» пережила несколько поколений руководителей – родилась при Дэн Сяопине почти одновременно с курсом реформ и открытости, в относительно неизменном виде проводилась при Цзян Цзэмине, чуть ослаблена при Ху Цзиньтао (семьям, где оба супруга были единственными детьми у своих родителей, разрешалось рожать второго ребенка) и окончательно отменена при нынешнем лидере. Си Цзиньпин также успел отметиться другим решением – с 2013 г. в качестве еще одного шага к отмене многолетнего запрета второго ребенка было разрешено заводить семьям, где хотя бы один из супругов был единственным ребенком в семье.

Конец эпохи

Разрешение иметь вместо одного ребенка двух на первый взгляд выглядит не слишком революционно. Однако здесь важен символический момент – Китай прощается с целой эпохой, которая останется потомкам в виде плакатов, убеждающих, что именно один сын или одна дочь – это и есть настоящее семейное счастье. В музейных витринах будут красоваться такие документы, как разрешение на второго ребенка, символ государственного контроля над одной из самых закрытых сфер человеческой жизни. В мире, наверное, не было столь масштабной попытки обезвредить «демографическую бомбу» – столь длительной по срокам, по количеству охваченного населения, по мощи административного ресурса, привлеченного к реализации политики «планового деторождения». Китай – одна из немногих стран мира, где обязанность супругов «осуществлять плановое деторождение» записана в Конституции.

По официальным данным, жесткие меры ограничения рождаемости привели к тому, что с 1980 г. в Китае не родились 400 млн детей (больше, чем нынешнее население США или суммарное население Бразилии и Пакистана). Что касается собранных за все это время штрафов с нарушителей запрета, то точных открытых данных на этот счет нет. Согласно экспертным оценкам, лишь с 1980 по 2011 гг. собрано 1,5–2 триллиона юаней (около 235,5 млрд долларов США по нынешнему курсу). Стоит учитывать, что это далеко не полные цифры. Сюда, например, не вошел крупный штраф, который в 2014 г. заплатил всемирно известный кинорежиссер Чжан Имоу и его супруга. За нарушение правил планового деторождения паре пришлось перевести в казну 1,2 млн долларов. Чжан Имоу и его жена официально признали, что у них до заключения в 2011 г. брака родились трое детей в 2001, 2004 и 2006 годах.

Скандальный случай произошел несколько лет назад с депутатом местного собрания народных представителей в провинции Шаньси (Северный Китай). Оказалось, что «слуга народа» имеет 4 жен и 10 детей, причем 3 незаконные жены и 9 детей, родившихся с нарушением нормы, смогли получить прописку. Согласно китайским нормативным актам, ребенок, рожденный вне брака, не может получить регистрацию по месту жительства. Такие истории вызывают особое возмущение общественности, которая справедливо указывает на существование лазеек для избранных. Богатые китайцы откупаются или выезжают на роды в Гонконг, где оформляют на своих детей гонконгские паспорта, чиновники используют коррупционные связи для решения проблем с оформлением незаконных детей. Получается, что и в этой области «общественный пирог» распределялся крайне неравномерно – кого-то ждут жесточайшие санкции, принудительные аборты и даже конфискация земли (на что жаловались многие крестьяне), а кого-то – полная свобода в вопросах деторождения.

Наиболее одиозные случаи преследования нарушителей происходят как раз не в процветающих мегаполисах, а в небольших депрессивных городах или преимущественно сельских районах. Бюджеты экономически менее развитых провинций КНР сильно зависят от такого источника доходов, как «социальные компенсации» (так официально называются штрафы за нарушения политики «одного ребенка»). С другой стороны, экономически отсталые провинции получают меньше налоговых поступлений и вообще обладают ограниченным набором возможностей по получению доходов бюджета. Именно поэтому местные комиссии в этих провинциях занимаются более активным сбором средств с «провинившихся» семей. А основания для того, чтобы «закинуть сети» в поисках нарушителей, в бедных регионах всегда есть: сельские жители и горожане с более низким уровнем жизни и образования, как правило, стремятся иметь больше детей.

«Избыточные дети», родившиеся в семьях, бюджет которых сильно ограничен, фактически лишались многих социальных гарантий, поскольку не могут оформить им прописку без уплаты штрафа. Это породило целый слой людей, которые реально существуют, а с точки зрения закона их нет. По некоторым оценкам, таких граждан без прописки сегодня насчитывается не меньше 6,5 миллиона.

Получается, что политика, задуманная как путь к общественной гармонии и справедливому распределению ограниченных ресурсов, в условиях сложившейся в Китае административной системы превращается в полную противоположность: давлению подвергается как раз наименее защищенная часть общества.

Среди неблагоприятных последствий политики планового деторождения обычно называют гендерный дисбаланс: давняя китайская традиция предпочитать сыновей дочерям приводила к тому, что родители прибегали к аборту, узнав (чаще всего за крупную взятку) пол ребенка (официально медицинским работникам запрещено сообщать результаты УЗИ). В результате миллионы китайских мужчин не могут найти себе невест.

Состариться раньше, чем разбогатеть и стать сильным

Еще одним негативным последствием многолетних ограничений рождаемости стало быстрое старение общества. При этом нагрузка на молодые семьи сегодня уже стала неподъемной – двум молодым супругам (как правило, единственным детям в своих семьях) приходится содержать четырех родителей, а иногда еще дедушек и бабушек.

Превращение Китая в «страну серебряных волос» без замещающего притока свежих молодых сил на рынок труда становится опасным для китайской экономики, которая с момента реформ как раз и опиралась на безграничные трудовые ресурсы как на одно из важнейших конкурентных преимуществ. Сегодня в китайских мегаполисах коэффициент воспроизводства населения опустился ниже единицы. Суммарный же коэффициент по стране приближается к отметке 1,6. Это существенно ниже уровня, достаточного для восполнения естественной убыли населения, – китайские демографы давно говорили, что с сохранением жесткого контроля над рождаемостью власти явно перегибают. Выводы китайских экспертов совпадают с международными оценками. Так, по прогнозам ООН, при сохранении нынешней ситуации Китай к 2050 г. может потерять примерно 17% своей рабочей силы.

С критикой политики планового деторождения в последние годы выступали не только экономисты, но и военные. По словам старшего полковника Лю Минфу из Национального университета обороны, 70% солдат Народно-освободительной армии Китая являются выходцами из семей с одним ребенком, а среди боевых частей эта цифра достигает 80 процентов. В открытом докладе центральному правительству в 2012 г. эксперт подчеркивал, что отправка единственного ребенка на войну была табу для китайских семей с древнейших времен, а также указывал на то, что политика планирования семьи негативно сказывается на боеготовности китайской армии. «Маленькие императоры», как называют единственных детей, плохо приспособлены к жизни, избалованы, часто бывают просто не готовы к военной службе – и физически, и морально.

Это тоже парадоксальный итог политики «одного ребенка». Нередко в китайских материалах, пропагандирующих «небольшую счастливую семью», можно было встретить доводы, как будто списанные с трудов по евгенике. Говорилось, например, что ограничение рождаемости – путь к усилению нации, поскольку родители могут уделять больше внимания единственному чаду, тем самым делая его сильным и полезным членом общества и чуть ли не сверхчеловеком. Здесь примешивались также традиционные китайские воззрения о том, что правильным питанием и «особой тренировкой» плода можно усилить природные качества человека. Воспитанию таких качеств (по-китайски – «сучжи») посвящена масса научной и популярной литературы, только вот, вырывая ребенка из привычной для китайцев обстановки большой многопоколенческой семьи и буквально испепеляя единственное чадо своей заботой, родители воспитывали индивидуалистов, слабо подготовленных к жизни в обществе.

От чего уходит Китай?

В данном случае критическое значение имел не сам процесс (отказ от традиционных больших семей характерен для всех модернизирующихся обществ), а его темпы. Разумеется, важно и то, какой огромной стране практически одномоментно решили «привить» цивилизованные темпы роста населения. Такой шаг привел не только к разрастанию аппарата контроля и принуждения. Пронизывающий страну сверху донизу, этот аппарат фактически превратился в одну из групп интересов, стремящуюся сохранить политику планового рождения как можно дольше. Напряжение чувствовалось и в обществе, похоже, на каком-то этапе критическая масса сработала: партийно-государственная машина, для которой поддержание стабильности в стране является первоочередной задачей, увидела, что сохранение прежних принципов ограничения рождаемости становится дестабилизирующим фактором.

Были восприняты доводы не только экономистов и демографов, которые резонно обращали внимание на гендерные и возрастные диспропорции, снижение числа граждан трудоспособного возраста и т.д. Услышаны те, кто видел негативные социально-политические последствия прежнего курса. Среди них – известный китайский эксперт по проблемам народонаселения Хэ Яфу. В своих выступлениях он, например, обращал внимание на порочность определения разных норм деторождения для разных национальностей. Для нацменьшинств действовали льготы. В то время как семьям представителей титульной нации ханьцев, проживающим в Синьцзяне, разрешалось завести только одного ребенка, живущие рядом с ними уйгуры или казахи могли иметь двух, а в случае рождения первых двух девочек – даже трех отпрысков. Хэ Яфу считает такой подход избирательным и несправедливым. Кроме того, по его словам, если следовать старой политике запретов, население будет по-прежнему рассматриваться как обуза для государства, а не как человеческий ресурс. Ученый полагает, что увеличивать показатель ВВП на душу населения, уменьшая само население, «наивно и абсурдно», при этом общество жертвует интересами будущих поколений ради краткосрочных эгоистических интересов поколения нынешнего. Высокая безработица вовсе не связана с перенаселенностью, явление это – скорее результат системных недостатков и экономической политики, подчеркивает Хэ Яфу. Некоторая резкость его суждений объясняется тем, что он является сторонником полной отмены контроля над рождаемостью.

Официальная партийная печать трактует последние меры как важную «адаптивную реформу», во многом являющуюся продолжением прежней правильной демографической политики. «В этом вопросе сведение старых счетов, особенно отрицание прошлого с помощью современности, может лишь усилить раскол в обществе и затруднить понимание истории», – отмечалось в одном из первых откликов «Жэньминь жибао» на решение октябрьского партийного пленума. Газета призвала комплексно оценить влияние новой политики на общество и семью, давать ответы на те вопросы, которые возникают у людей в ходе реализации этой политики, разработать соответствующие меры социальной поддержки.

Однако даже по этому консервативному комментарию видно, что механизмы обратной связи для власти важны. Есть понимание, что поддержание видимости благополучия запретами может усугубить существующие в обществе проблемы. На необходимость выработки новой концепции социальной стабильности не так давно обратил внимание видный партийный теоретик Юй Кэпин. Китайский политолог считает, что сегодня нужен «активный переход от статической стабильности, когда главным методом было создание плотин, к динамической стабильности, в основе которой лежит строительство каналов». Нагромождение запретов, многие из которых были непонятны гражданам, затрудняло достижение общественного консенсуса, при этом накопившийся протестный потенциал не имел легального выхода. В момент, когда процесс реформирования стал критически важен для каждого китайца, необходимы новые подходы – более гибкие и инклюзивные.

Китай, который становится все более разнообразным и сложным, пристально вглядывается в себя, ликвидируя то одну, то другую плотину, доставшуюся от прошлого. Работа эта, естественно, вписана в более широкий контекст – укрепления государственного аппарата, повышения способности партии управлять обществом в условиях внутренних и внешних вызовов.

Демография и китайская мечта

Если старт политики «одна семья – один ребенок» произошел не без влияния западных теорий «демографического взрыва», «ресурсного голода» и т.д., то финиш ее, похоже, определяется исключительно внутренними китайскими факторами. Сложно поверить, что контроль над рождаемостью был ослаблен в результате давления на партийно-государственное руководство западных правительств или правозащитных групп.

Скорее, логика китайских реформ подвела к тому, чтобы сделать еще один шаг к освобождению демографической сферы от излишнего государственного вмешательства. Оживление дискуссии о проблемах народонаселения в КНР позволило транслировать во внешний мир важный сигнал – Китай постепенно переходит к модели воспроизводства населения, характерной для большинства развитых стран. Согласно опросам, многие молодые семьи, особенно в городах, уже не хотят иметь много детей.

По предварительным официальным оценкам, около 90 млн семей подпадают под «политику двух детей», что позволит увеличить население до 1,45 млрд человек к 2030 г. (на конец 2014 г. – 1,37 млрд человек). Совершенно ясно, что никакого демографического взрыва или прогнозируемого некоторыми аналитиками небывалого миграционного давления со стороны Китая на близкие и далекие страны не будет.

Урок полемики с Западом по этому вопросу в свое время преподал Си Цзиньпин, когда он еще находился на посту заместителя председателя КНР. Во время встречи с китайской диаспорой в Мексике он заявил: «Некоторые хорошо откормленные, скучающие иностранцы не находят ничего лучшего, как тыкать пальцем в нашу страну. Во-первых, Китай не экспортирует революцию, во-вторых, Китай не экспортирует голод и нищету, и, в-третьих, Китай не причиняет вам головной боли, разве этого мало?»

Еще совсем недавно китайские официальные лица гордо заявляли, что политика планового деторождения на пять лет отсрочила появление на планете семимиллиардного жителя. При этом, исходя из сегодняшней ситуации, Китай вряд ли будет делать акцент на том, что его опыт решения социально-демографических проблем настолько уникален, что может быть использован в других развивающихся странах. История кампании «одна страна – один ребенок» закрыта, и вполне возможно, что уже в скором будущем Пекин будет интересоваться опытом стимулирования рождаемости. В некоторых крупных городах Китая об этом надо задумываться уже сейчас.

Наконец, интересы обеспечения более качественного и сбалансированного роста населения повысят активность КНР в таких специализированных международных организациях, как Всемирная организация здравоохранения, Фонд ООН в области народонаселения, ЮНЕСКО, Всемирная организация труда и т.д. Основные сферы, которые могут интересовать Китай – охрана здоровья женщин и детей, улучшение качества перинатальных услуг, репродуктивное здоровье и экология, проблемы старения населения, гендерное равноправие.

Новая демографическая политика определит спрос не только на рынке научной экспертизы, но и отразится на бизнесе. Симптоматично, что сразу же после объявления о решении пленума ЦК повысились акции производителей детского питания и музыкальных инструментов (последние, видимо, в расчете на то, что возрастет спрос на эстетическое воспитание детей). Китайские экономисты прогнозируют рост спроса на жилье, товары для детей и домашнего хозяйства, услуги здравоохранения и образования. К 2050 г. численность трудоспособного населения Китая в возрасте от 15 до 59 лет вырастет примерно на 30 млн человек.

Между тем многие эксперты призывают не сосредотачиваться исключительно на цифрах, поскольку решение знаменует глубинный социальный поворот в истории Китая. «Отмена политики “одного ребенка” отвечает требованиям общества, при этом подлинное значение этого шага состоит в лучшем обеспечении прав человека, в том, чтобы китайские граждане имели больше свободы и больше прав в рождении детей – сфере, которая, вне всякого сомнения, относится к частной жизни. Поэтому социальное и политическое значение новой политики “двух детей” намного превосходит ее экономическое значение», – так прокомментировал решения пленума ЦК КПК известный экономист Ху Цзулю.

Общая же мотивация китайской внутренней политики будет определяться емкой фразой, сказанной Си Цзиньпином через несколько дней после избрания генсеком – «за отсталость бьют, … только развитие ведет к самоусилению». При этом китайское руководство, уделяя основное внимание обеспечению устойчивого экономического развития, будет пытаться сбалансировать интересы общества и личности, что в силу исторических, политических и экономических причин далеко не полностью удалось сделать в ходе реализации курса «одна семья – один ребенок».

Китай > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 26 ноября 2015 > № 1582323 Игорь Денисов


США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 ноября 2015 > № 1582322 Мэтью Берроуз

Страшный сон Генри Киссинджера

Треугольник США–Китай–Россия меняет правила игры

Мэтью Берроуз – директор Инициативы стратегического прогнозирования при Атлантическом совете. Его последняя книга The Future Declassified: Megatrends that Will Undo the World Unless We Take Action. В августе 2013 г. он завершил 28-летнюю карьеру в ЦРУ и Государственном департаменте США, где последние десять лет работал в Национальном совете по разведке.

Роберт Мэннинг – старший научный сотрудник Атлантического совета.

Резюме Все кандидаты в президенты США будут критиковать Россию и Китай, вместо того чтобы поговорить о стратегии в условиях меняющегося мира. Остается мечтать о том, чтобы вернуться в 1971?1972 годы. Но машина времени в Кремниевой долине еще не построена.

Данная статья представляет собой обновленную и расширенную версию статьи по аналогичной тематике, которая вышла в журнале The National Interest. Данный материал подготовлен по заказу Валдайского клуба, полная версия опубликована в серии «Валдайские записки» в ноябре 2015 года.

В 1971 г. президент США Ричард Никсон и госсекретарь Генри Киссинджер сделали блестящий ход. Воспользовавшись опасениями китайского руководства в отношении СССР, они приняли историческое решение о сближении с Пекином. Эта шахматная комбинация привела к появлению стратегического треугольника, в котором Соединенные Штаты оказались в наиболее выгодном положении, заставив два коммунистических режима забыть об объединяющей их идеологии. Приходится только удивляться, почему теперь никто не обращает внимания на то, что нынешнее обострение отношений с Россией чрезвычайно невыгодно США и представляет серьезную угрозу для мирового порядка. За последние пятьдесят лет Пекин и Москва никогда не были так близки, как сейчас, и это дает им возможность изменить мировой порядок по своему усмотрению.

Именно такого поворота событий Генри Киссинджер боялся больше всего. Логика его действий в 1971 г. заключалась в том, чтобы обеспечить Соединенным Штатам преимущество за счет улучшения отношений с Россией и Китаем на фоне их ухудшения между этими странами. Теперь же всё говорит о том, что нарастающие противоречия между Вашингтоном и Москвой будут весьма полезны Пекину. Обычно при анализе этой ситуации внимание уделяется историческим различиям, расовым страхам и геополитическому соперничеству двух держав, но сближение Китая и России может быть в большей степени «браком по расчету», чем признает сейчас вашингтонская внешнеполитическая элита.

Американские санкции против путинской России привели к развороту Москвы на Восток и способствовали ее сближению с Пекином, хотя Россия и выступает в роли младшего партнера. Китай также уделяет все больше внимания евроазиатскому направлению. В долгосрочной перспективе будущее России связано с Азией. Многомиллиардные контракты с Китаем на поставку нефти и газа поддержат просевшую экономику России. Вместо соперника Китай обретает весомого партнера в деле стабилизации и модернизации Евразии. Еще недавно Пекин считал этот регион непривлекательным, а теперь связывает с ним будущее своей экономики.

То, что раньше считалось уязвимостью Китая – граница с 14 государствами, – в рамках новой стратегии продвижения на запад Евразии «Один пояс, один путь» становится стратегическим преимуществом. Теперь все эти страны стремятся претворить в жизнь концепцию Хэлфорда Маккиндера о евразийской «географической оси истории», с тем лишь исключением, что в нее может не войти Индия. И все это происходит на фоне экономического ослабления Евросоюза, когда сама идея единой Европы поставлена под вопрос, а ЕС все больше замыкается на решении внутренних проблем.

Успех евразийского партнерства, открывающего новые горизонты для экономического роста через развитие инфраструктуры и подавление угрожающего Москве, Пекину и Центральной Азии экстремизма, стал бы наглядным доказательством эффективности авторитарного государственного капитализма. А заодно и образцом для подражания не только для азиатского региона, но и для стран Африки и Латинской Америки, на рынки которых Китай уже активно проникает, финансируя там масштабные программы развития.

В некотором смысле такое партнерство уже существует. Китай обычно поддерживает инициативы России в ООН. Вместе они заблокировали решение о введении санкций против Башара Асада, стремясь избежать повторения ливийского сценария, когда западная коалиция свергла режим Каддафи, прикрываясь концепцией «обязанность защищать». По данным американской неправительственной организации Freedom House, отход от демократических принципов продолжается уже девять лет и ускорится в будущем. Ни Россия, ни Китай не скрывают, что предпочитают иметь дело с авторитарными режимами.

Россия будет и впредь укреплять Евразийский союз. Запущен процесс присоединения к ШОС Пакистана и Индии. После ухода США и НАТО из Афганистана страны региона явно почувствовали, куда дует ветер. Соединенные Штаты и их западные партнеры завязли на Ближнем Востоке, при этом продолжают гарантировать странам Центральной и Восточной Европы безопасность, согласно статье V устава НАТО.

Москве и Пекину удалось избежать конкуренции в стратегически важных областях в Центральной Азии, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Складывается впечатление, что между Китаем и Россией заключено негласное соглашение о распределении обязанностей в регионе: Москва играет ведущую роль в том, что касается безопасности, тогда как Пекин наполняет страны Центральной Азии инвестициями и финансирует программы помощи. Успеху китайского проекта «Нового Шелкового пути» должны также способствовать Банк развития БРИКС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. В то же время Запад потерял интерес к Центральной Азии в связи с разворачивающейся в США сланцевой революцией и выходом на рынок новых стран, в частности, Ирака и Ирана. Запад обеспечен нефтью сполна и в меньшей степени зависит от внешних поставок. Развитие рынка СПГ и открытие запасов газа в восточной части Средиземного моря свидетельствует об окончании века крупных трубопроводов и восхождении стран-поставщиков за рамками ОПЕК.

Кроме того, повышенное внимание к Центральной Азии было связано с осуществлением контртеррористических мер. Для отправки в Афганистан солдат и вооружений Соединенные Штаты и их союзники нуждались во взаимодействии со странами региона. К настоящему времени США существенно сократили присутствие в регионе и перешли на менее затратные методы борьбы с терроризмом, используя беспилотные летательные аппараты. В Пакистане и Афганистане им разрешается проводить такие операции без предварительного уведомления. Уход Соединенных Штатов дает Китаю возможность осуществить евразийский гамбит.

Глобальные последствия

Интересы Китая и России совпадают и в других областях. Обе страны не приемлют лидерство США, демократию по-американски и выступают за создание многополярного мира. И Россия, и Китай реализуют национальную повестку, основанную на исторической и культурной идентичности. Они противопоставляют модель авторитарного капитализма «вашингтонскому консенсусу», отвергают концепцию открытого Интернета, продвигая принцип его, образно говоря, «балканизации», а точнее – дробления суверенитета. Москва и Пекин подписали пакт по вопросам кибербезопасности.

Существенно расширилось военное сотрудничество. Недавно в Японском море прошли крупнейшие военные учения Китая и России с участием десятков боевых кораблей, подводных лодок, истребителей и тысяч морских пехотинцев, смысл которых должен быть понятен Соединенным Штатам.

Это заставляет серьезно задуматься о будущем глобального управления и происходящих в мире изменениях. Худшим сценарием может быть возникновение новой биполярной системы, включающей, с одной стороны, Китай, Россию и ряд центральноазиатских авторитарных режимов, а с другой − США, ЕС, их азиатских союзников и партнеров. Такой расклад сил вряд ли будет способствовать миру и процветанию. Многие страны из числа бывших неприсоединившихся государств, в том числе Индия, Бразилия, Турция и Египет, окажутся между двумя противоборствующими блоками.

Российско-китайские противоречия

Впрочем, наблюдаются и другие тенденции. Если Россия попыталась отойти от глобальной экономики, частью которой она стала после распада СССР в 1991 г., Китай, напротив, сделал на нее ставку и разработал реформы по переходу от инвестиционной экономики, ориентированной на экспорт, к инновационной модели с развитым потребительским сектором. Кроме того, говоря о Китае, следует учитывать соображения экономической целесообразности: товарооборот КНР с Соединенными Штатами, Евросоюзом и Японией в 2014 г. составил 1,4 трлн долларов, тогда как объем торговли с Россией – всего 88 млрд долларов. При этом в российско-китайских торговых отношениях наблюдается отрицательная динамика в результате замедления экономического роста Китая и экономического спада в России. Эти негативные тенденции, скорее всего, сохранятся до 2017 года.

Вероятно, ряд крупных нефтегазовых сделок, заключенных в последние годы, будут аннулированы или отложены. Снижение темпов экономического роста и спроса на энергоносители, падение цен на нефть и трансформация мирового газового рынка способны изменить энергетическую стратегию Китая. Трубопроводные мегапроекты со временем могут потерять привлекательность.

В ходе визита Путина в Китай в мае 2014 г. «Газпром» заключил тридцатилетний контракт на поставку газа, который, как говорили тогда, тянул почти на 400 млрд долларов. Однако вопрос о цене на газ пока остается открытым. Поставки нефти в Китай снизились и не достигают согласованных объемов. Вместо 5 млн тонн по договору, в 2015 г. было отгружено 1,48 млн тонн. Москва и Пекин так и не пришли к соглашению об авансовых платежах, которые нужны России для прокладки газопровода. Китай пока не выделил 25 млрд долларов на строительство газопровода «Сила Сибири». Москва возлагала большие надежды на газопровод, соединяющий Западную Сибирь с китайским рынком, который мог уменьшить зависимость России от Европы. Однако Китай пока не дал согласия на прокладку газопровода «Алтай» и не спешит выделять аванс в 25 млрд долларов на фоне перенасыщения мирового газового рынка и стремительного развития рынка СПГ.

Кроме того, Китай не проявил особого желания компенсировать России отток капитала, возникший в результате введения санкций. В 2014 г. Пекин инвестировал в экономику России не более 1,6 млрд долларов, тогда как отток капитала, по экспертным оценкам, составляет 152 млрд долларов. В прошлом году с Банком России заключено соглашение о свопе на 150 млрд юаней, однако этот инструмент оказался невостребованным, поскольку предусматривал исключительно краткосрочное финансирование. Для России ситуация вряд ли улучшится в обозримом будущем. Западные санкции останутся в силе еще несколько лет, а спрос на сырье не выйдет на прежний уровень даже после окончания спада в китайской экономике и увеличения потребности в энергоносителях.

В то время как сырьевая российская экономика медленно, но верно устаревает, Китай находится на подъеме, претендуя на статус великой державы, играющей главенствующую роль в Азии.

Одним из основных товаров в российско-китайских отношениях с середины 1990-х гг. было оружие, поставки которого способствовали модернизации китайской армии и обеспечивали России экспортную прибыль от отраслей, не принадлежащих к нефтегазовому сектору. Россия поставила КНР такие важные виды вооружений, как многофункциональные истребители Су-27, истребители Су-35, подводные лодки класса «Кило» (натовское обозначение российских дизель-электрических субмарин проектов «Варшавянка» и «Палтус». – Ред.), а также шесть подводных лодок проекта «Лада». Недавно заключен договор на продажу современных зенитных комплексов С-400 на 3 млрд долларов. По расчетам Москвы, к 2020 г. объем экспорта вооружений составит 20 млрд долларов. Однако Китай все активнее осваивает проектирование военной техники, что скажется на объемах российского экспорта. Россия способствует восхождению мощной военной державы, способной составить ей конкуренцию на оружейном рынке.

Пекин обеспокоен вмешательством Москвы в дела бывших советских республик и поддержкой сепаратистских движений, например, на востоке Украины. Китай в принципе уделяет серьезное внимание вопросам суверенитета. Именно поэтому он не является активным сторонником политики России на Украине. Если в США деятели типа Дональда Трампа пугают население нашествием латиноамериканцев, то Россия с тревогой наблюдает за проникновением на Дальний Восток выходцев из азиатских стран.

Эта проблема имеет также и расовый подтекст. Кроме того, территориальные претензии Китая в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях обосновываются соображениями исторического характера, а между тем Китай при династии Мин претендовал на протекторат над значительной частью Дальнего Востока, пока в конце XVII века эта территория не была оккупирована Россией.

России остается надеяться, что эскалация территориальных споров в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях между Соединенными Штатами и их союзниками и Китаем сблизят Пекин с Москвой. И Пекину станет ясно, насколько Вашингтон уважает его интересы на море.

Свидетельствуют ли эти тенденции о том, что дружеские отношения между Россией и Китаем могут оказаться не столь прочными, как считают некоторые аналитики? Возобладают ли исторически сложившиеся опасения и соперничество? Появится ли у США возможность воссоздать систему, похожую на стратегический треугольник Киссинджера?

Возможное будущее

Мы стоим на перепутье, и ситуация становится все более опасной. Впервые с окончания холодной войны развиваются конкурирующие видения миропорядка. Результатом российско-китайского сотрудничества может стать к формирование полюса власти вне западного мира, что приведет к мировому расколу. В дополнение к возрождению таких крупных держав, как Китай и Индия, появляется многочисленная когорта быстроразвивающихся «средних» стран (в частности, Бразилия, Индонезия, Иран, Нигерия, Южная Африка, Турция), которые играют все более важную роль в региональной безопасности и разработке принципов международных отношений. Эти страны, включая государства с демократическим (либеральным или нелиберальным) и авторитарным строем, выражают все большее недовольство политикой Соединенных Штатов и деятельностью созданных и контролируемых Западом институтов глобального управления, не претерпевших практически никаких изменений с 1947 года.

В отсутствие равнозначных полюсов власти современный мир, при всей своей фрагментарности и хаотичности, не является многополярным в классическом понимании этого слова. Соединенные Штаты остаются единственной военной сверхдержавой. Их оборонный бюджет превосходит расходы на вооружения всех остальных стран мира вместе взятых. Однако итоги войны в Ираке и Афганистане показали, что для решения региональных проблем недостаточно одной военной силы. При помощи внешнего вооруженного вмешательства невозможно обеспечить стабильность и модернизацию на Ближнем Востоке. Для искоренения бедности, борьбы с болезнями и изменением климата нужны не столько дипломатические договоренности и военное вмешательство, сколько налаживание частно-государственного партнерства.

В этом постзападном мире западные нормы и идеи все чаще воспринимаются как угроза национальному суверенитету и ставятся под сомнение. В результате вопросы, связанные с ценностными категориями, например, продвижение демократии или «обязанность защищать», вызывают активное неприятие не только в странах с авторитарным режимом, в частности Китае, но и в государствах с недавно установленной демократией, стремящихся сохранить национальный суверенитет. После катастрофического вторжения НАТО в Ливию, которое проводилось исключительно на гуманитарных основаниях, маловероятно, чтобы Россия или Китай одобрили подобные инициативы в Совете Безопасности ООН.

Несоответствие баланса сил, сложившегося на международной арене, распределению полномочий в многосторонних организациях вызывает протест быстроразвивающихся стран и является препятствием для решения мировых проблем. Многие государства способны без особых усилий блокировать глобальные инициативы, будь то Киотский протокол об изменении климата, Дохийский раунд переговоров ВТО или усилия ООН по выработке соглашения о прекращении производства ядерного топлива.

Создание альтернативных институтов, таких как чиангмайская инициатива, появившаяся после азиатского финансового кризиса 1997−1998 гг. (тесная интеграция по формуле «АСЕАН плюс три страны»: Китай, Япония и Южная Корея. – Ред.), или учреждение Пекином Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, лишь затрудняет международное сотрудничество в решении глобальных вопросов.

Возвращение миропорядка, в котором Запад продолжал бы играть центральную роль, маловероятно. Развитие событий невозможно предсказать, но можно рассмотреть три гипотетических варианта мироустройства.

Новая холодная война И Лидерство Евразии

Вспоминая речь Черчилля 1946 г., можно сказать: появился новый занавес, разделивший мир. С одной стороны – США, их союзники и партнеры, а с другой – аморфная коалиция Китая, России, центральноазиатских стран и других поддерживающих их государств. Ничего хорошего это не сулит. Со временем Китай и Россия лишатся доступа к западным рынкам. Вероятность начала открытого противостояния возрастет на фоне ослабления механизмов международного сотрудничества, необходимых для борьбы с изменением климата и спасения недееспособных государств. Ситуация на Ближнем Востоке может выйти из-под контроля. Этот сценарий поставит под вопрос процесс глобализации и положит конец устойчивому росту мировой экономики, а нарождающийся средний класс в развивающихся странах Юга утратит свой потенциал и вновь погрязнет в нищете.

Успешное российско-китайское партнерство может оказаться витриной незападной модели авторитарного государственного капитализма. Со временем оно способно повлиять и на развитие новой, незападной архитектуры мироустройства. При участии России и Китая ШОС способна стать основной региональной организацией Азии, оставив позади созданное под контролем США Транстихоокеанское партнерство. Активное сотрудничество в ООН, организациях Бреттон-Вудской системы и ВТО сделает эти институты более внимательными к целям незападного мира.

При таком сценарии следует ожидать не столько полного примирения Соединенных Штатов и Китая, сколько создания системы, которая будет регулировать конкуренцию и обеспечивать стабильность. Проведение рыночных реформ в Китае потребует разрядки напряженности с Западом. Между тем российская экономика нуждается в отмене западных санкций даже при концентрации на азиатском направлении. Региональное сотрудничество будет развиваться до тех пор, пока интересы России и Китая в Центральной Азии не придут в противоречие.

Новый глобальный пакт

Менее вероятным, но более благоприятным вариантом было бы заключение нового «глобального пакта». Для этого США и КНР должны вывести связи на новый уровень, оставив позади нынешнее стратегическое соперничество, и разработать новую модель отношений ведущих держав. Снижение напряженности в отношениях с Соединенными Штатами и Западом позволило бы Китаю продолжить рыночные реформы и не попасть в «ловушку среднего дохода». Не отказываясь от своих интересов в Азии, Россия со временем пойдет на политическое и экономическое сближение с Европой, чтобы выработать условия сосуществования с НАТО. Европа и играющая в ней ключевую роль Германия ответят тем же, создав всеобъемлющую систему безопасности, учитывающую интересы России и ее соседей.

Расширению сотрудничества между Западом, Россией и Китаем также может способствовать появление новых глобальных угроз, например, очередной виток насилия на Ближнем Востоке. Так, если Иран не выполнит условий заключенного недавно соглашения, международному сообществу придется объединить усилия для предотвращения полномасштабного конфликта между Израилем и суннитскими государствами, с одной стороны, и Ираном и его союзниками – с другой. В качестве примера глобальной угрозы можно также привести риск применения ядерного оружия Индией и Пакистаном друг против друга.

Основой «глобального пакта» мог бы стать всеобъемлющий механизм контроля над вооружениями и нераспространением, в рамках которого всем ядерным державам придется сотрудничать друг с другом. На этой основе будет реформироваться система международных организаций с усилением «Группы 20» и придания ей статуса Совета Безопасности ООН. Возрастет влияние азиатских стран в Бреттон-Вудских институтах. Реализацию мирных соглашений на Ближнем Востоке и в Южной Азии обеспечат международные миротворческие контингенты. Командование и координация действий может осуществляться совместно НАТО, Народно-освободительной армией Китая, а также военными Индии и России.

Мяч – на стороне США

Движется ли мир к новой, чреватой проблемами, биполярной модели или в направлении всеобъемлющего, глобального миропорядка? Ответ на этот вопрос не в последнюю очередь зависит от роли, которую Соединенные Штаты играют в мире, где сила рассеяна и ни одна страна не может самостоятельно определять ход событий.

От США потребуется больше гибкости и прагматизма, а также отказа от однополярного мышления. Америка должна осознать, что многополярность мира возрастает. Чтобы возглавить этот процесс, Вашингтону необходимо наладить хорошие отношения с другими участниками. В американских внешнеполитических кругах многие полагают, что про Россию можно забыть. Следуя логике биполярного мира, на смену России приходит новый достойный соперник в лице КНР. Теперь, мол, Китай является угрозой для амбиций США в Тихоокеанском регионе, и поддерживать связь нужно только с ним, несмотря на растущие осложнения в отношениях. Однако урок глобализации заключается в том, что в условиях размытости центров власти в мире следует принимать в расчет позицию не только ведущих, но и менее могущественных государств.

Соединенные Штаты, как никакая другая страна, вправе находиться в центре системы международных отношений, если того пожелают. Китай и Россия не обладают той «мягкой силой», которая привлекает сотни тысяч студентов со всего мира в американские университеты. Однако даже такой могущественной державе не под силу превращать другие страны в изгоев. В итоге хуже от этого становится только самой Америке. Страх перед действиями США по свержению режимов в Иране и Северной Корее заставил эти страны заняться разработкой ядерного оружия.

Новая модель взаимоотношений с Россией может потребовать серьезных компромиссов. Все кандидаты в президенты Соединенных Штатов будут критиковать политику России и Китая, упустив возможность поговорить о стратегии в условиях меняющегося мира. Остается только мечтать о возвращении в 1971−1972 годы. Но машина времени, описанная Жюлем Верном, в Кремниевой долине пока не построена. СМИ и заявления различных политиков не дают возможности осознать всю сложность мировых перемен. Началась новая «большая игра». И США в ней пока проигрывают.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 26 ноября 2015 > № 1582322 Мэтью Берроуз


Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582321 Сергей Минасян

Сирийский гамбит Москвы

Риски и перспективы первой «заморской» операции России

Сергей Минасян - доктор политических наук, заместитель директора Института Кавказа (г. Ереван).

Резюме Важнейшей особенностью сирийской кампании стала стратегическая внезапность и сохранение Россией военно-политической инициативы в глобальном измерении. Во второй раз за два года Кремль застал всех врасплох.

Российская операция в Сирии стала важнейшим мировым событием с серьезными последствиями как в региональном, так и в глобальном измерении. Кампания только разворачивается, и чтобы оценить ее динамику и перспективы, важно понять контекст «сирийского гамбита» Москвы и ключевые военно-политические аспекты.

Региональный контекст и политические предпосылки

Ключевую роль в принятии российским властями решения о военном вовлечении в сирийский конфликт, по всей видимости, сыграли события весны 2015 г., когда после потери Идлиба на севере страны и ряда других районов позиции режима Асада катастрофически пошатнулись.Неудачи не только деморализовали военную машину и иррегулярные группировки лоялистов, но и вызвали волнения в руководстве многочисленных и конкурирующих сирийских спецслужб. Падение Пальмиры с демонстративным разрушением ее исторических памятников символизировало победу исламистов на фоне продолжающегося падения духа сирийской армии и силовых структур.

К сентябрю 2015 г. насущно стоял вопрос действий на упреждение. Москве необходимо было предпринять что-то до того, как международная коалиция и ее региональные союзники, в первую очередь Турция, решатся на создание бесполетной зоны над Сирией. Как предполагали в Москве, появление там даже сравнительно ограниченной зоны рано или поздно привело бы к воздушным ударам с предсказуемым исходом, как это было в Ираке и Ливии.

Турецкий фактор играл важную роль в эскалации сирийского кризиса. Анкара – один из наиболее непримиримых противников Асада, турецко-сирийская граница является основным путем снабжения умеренной оппозиции, а демпинговая контрабанда нефти через турецкую территорию – важный источник финансирования ИГ. С июля 2015 г. турки приступили к собственной воздушной кампании в Сирии под лозунгами борьбы с терроризмом, однако наносили удары в основном не по исламистам, а по отрядам курдских ополченцев.

После того как Россия начала операцию, выяснилось, что амбиции и неоосманские иллюзии Анкары в сирийском конфликте не вполне соответствуют ее возможностям. Попытки Москвы договориться с Анкарой о взаимодействии оказались бесплодными. В результате Турции пришлось терпеть переброску российских вооружений и снаряжения в Сирию через собственные черноморские проливы, будучи ограниченной положениями Конвенции Монтрё, а также отказаться от идеи создания бесполетной зоны. Залеты на турецкую территорию российских истребителей, начавших боевые вылеты на севере Сирии, вызвали еще более нервную реакцию в Анкаре. Свое недовольство она продемонстрировала «случайным» нарушением в начале октября 2015 г. турецкими военными вертолетами границ Армении, охраняемых российскими пограничниками.

Отсутствие договоренностей с Турцией Москва компенсировала ситуационным региональным военным альянсом с Ираном и Ираком. Непосредственно перед началом российской операции в Багдаде был создан четырехсторонний координационный центр, ответственный за сбор и анализ текущей военной информации, и даже, по всей видимости, совместное оперативное планирование. Учитывая очевидную зависимость центрального иракского правительства от США, участие Багдада было для Москвы принципиальным.

Символическим подтверждением намерений сторон стал удар по целям на севере Ирака и Сирии российских крылатых ракет 3М14 «Калибр», выпущенных 7 октября 2015 г. с кораблей российской Каспийской флотилии. Политический смысл запуска российских аналогов американских «Томагавков», пролетевших над территориями Ирана и Ирака, заключался в демонстрации общности целей этих стран и России. Другим косвенным итогом запуска ракет именно из юго-западной акватории внутреннего Каспийского моря стало недвусмысленное предупреждение о недопустимости дальнейшей эскалации военно-политической ситуации в том числе и на Кавказе.

Другому важному военно-политическому игроку в регионе – Израилю – приходится выбирать между плохим и худшим – сохранением поддерживаемого Ираном и ливанской «Хезболлой» режима Асада и победой радикальных исламистов. Москве, кажется, удалось обеспечить относительный нейтралитет Тель-Авива. В рамках переговоров между Путиным и Нетаньяху в Москве состоялась также встреча главы израильского Генштаба с российским коллегой, они обсудили координацию военной деятельности. Одно из основных условий израильской стороны – современное российское вооружение не должно попасть в руки шиитской «Хезболлы». Москва, видимо, это гарантировала.

Очевидно, что в отличие от Израиля Соединенные Штаты, их европейские союзники, а также арабские монархии отрицательно отнесутся к любым шагам, направленным на спасение режима Асада. В случае успеха российской операции позиции Вашингтона на Ближнем Востоке могут быть поставлены под сомнение, но пока он выжидает, оценивая масштабы и последствия неожиданного предприятия России. В Америке не скрывают надежд, что «стратегическое терпение» США позволит России глубже завязнуть в сирийском кризисе с возрастающими для Москвы потерями.

Однако арабские монархии (как и Турция) не могут даже в краткосрочной перспективе игнорировать действия Москвы. Они способны существенно усилить поддержку сирийских оппозиционеров, вплоть до открытых поставок самых современных видов оружия, которые в состоянии повлиять на ход противостояния.

Гражданская война в Сирии и международная коалиция

Гражданская война в Сирии идет уже несколько лет. Результаты ее как с политической, так и с гуманитарной точек зрения катастрофичны для страны, ее государственности и населения.

Сирийская война и авиационная кампания США и многонациональной коалиции против «Исламского государства» с первого взгляда являются некими «клонами» предыдущих конфликтов в Ираке, Афганистане и Ливии. Однако есть две отличительные черты.

Во-первых, более четкие и усиливающиеся признаки «войны по доверенности» (proxy-war), как в классических региональных конфликтах сверхдержав периода холодной войны. Масштабы и состав участников противостояния сравнимы с украинским конфликтом.

Во-вторых, большая насыщенность боевой техникой, а также значительная численность противостоящих сил. Правительственные войска и поддерживающие их иррегулярные отряды использовали в боях сотни, если не тысячи единиц бронетехники, артиллерийских систем, десятки самолетов и боевых вертолетов.

В свою очередь, десятки тысяч сирийских оппозиционеров и исламистов к осени 2015 г. уже обладали сотнями единиц легких пикапов и внедорожников, оснащенных пулеметами, малокалиберными орудиями и минометами, а также современными противотанковыми ракетными комплексами (ПТРК). В некоторых отрядах оппозиции и в частях ИГ имелось небольшое количество бронетехники и даже тяжелой артиллерии, захваченной в боях. Ни в Ливии, ни даже в постсаддамовском Ираке (до 2013 г.) противостояния регулярных и проправительственных сил с инсургентами не приобретали таких масштабов.

До начала гражданской войны Сирия обладала одним из крупнейших танковых арсеналов не только на Ближнем Востоке, но и в мире. Одних только танков Т-72 (сирийская армия явилась первой, кто использовал их в боях в долине Бекаа в 1982 г.) различных модификаций насчитывалось порядка 1700–1800 единиц. Всего же численность танков, с учетом находящихся на хранении Т-54/55 и Т-62 ранних модификаций, доходила до 4500 единиц. Плюс к этому – тысячи единиц БМП, БТР, другой легкой бронетехники. Ракетно-артиллерийский парк насчитывал тысячи единиц ствольной артиллерии, в том числе – сотни 122-мм 2С1 и 152-мм 2С3 самоходных гаубиц. Дамаск располагал также существенным арсеналом тактических и оперативно-тактических ракет советского производства или их иранских и северокорейских клонов, претендуя по уровню боеспособности чуть ли не на статус региональной военной сверхдержавы. Хотя на Большом Ближнем Востоке к началу XXI века вряд ли можно было кого-то удивить наличием оперативно-тактических ракет «Скад» и тактических «Точка-У», ракетный потенциал Сирии отличался большим количеством не только пусковых установок, но и ракет к ним.

Однако все это в прошлом. Значительная часть бронетанкового парка, равно как артиллерии, утрачена в тяжелых боях, вышла из строя или действует на пределе эксплуатационных возможностей. Существенные потери понесли также ПВО и боевая авиация. Причем не столько в результате противодействия несуществующей у ИГ или оппозиционеров боевой авиации или действий их слабой ПВО (в основном состоящей из ПЗРК и малокалиберных 23-мм автоматических пушек ЗУ-23 на джипах и пикапах). Большинство потерь ВВС Сирии связано с захватом авиабаз в северных и восточных районах страны, а также возросшей уязвимостью взлетно-посадочных полос и стоянок к обстрелам с земли минометами и пускам ПЗРК по взлетающим/садящимся самолетам и вертолетам. Только в танках и легкой бронетехнике общие боевые и эксплуатационные потери составили порядка 60–70% от довоенной численности.

Особых возможностей восполнить потери в военной технике и вооружении у сирийской армии после начала гражданской войны не было. Поступало преимущественно стрелковое и легкое вооружение, боеприпасы, запасные части, а также некоторое количество устаревшей техники с российских военных складов. Исключение составляли поставки из России современных противокорабельных ракет, а также зенитных ракетно-пушечных комплексов (ЗРПК) «Панцирь», которыми, как предполагается, и был сбит в июне 2012 г. в районе Латакии турецкий разведывательный самолет RF-4E Phantom. Существенные поступления российских вооружений в Сирию (в том числе – современных образцов) возобновились лишь перед самым началом военной кампании осенью 2015 года.

Сирийская армия понесла серьезные потери в личном составе. По различным оценкам, численность правительственной армии сократилась более чем в два раза по сравнению с довоенным периодом. В результате утраты значительной части территории (к сентябрю 2015 г. верные Башару Асаду силы контролировали менее четверти страны) существенно сузилась мобилизационная база комплектования силовых структур. Этому также способствовала все большая «секторизация» конфликта: усиление ожесточенности противостояния между суннитским большинством и алавитским меньшинством. Хронический недостаток людских ресурсов – одна из серьезнейших проблем для режима Асада. Компенсировать ее кроме как за счет внешних источников (ливанская «Хезболла», шиитская милиция из Ирака, иранские «добровольцы» и бойцы КСИР, а также прибывающие при поддержке Ирана отряды шиитов из Афганистана и Пакистана) сирийские власти, видимо, уже неспособны.

С другой стороны, средневековая жестокость исламистов сделала союзниками режима небольшие отряды ополчения из числа этноконфессиональных меньшинств. Таковыми, например, являются отряды ополчения армян в Алеппо и в приграничном Кесабе, или друзов из прилегающих к границам Израиля и Ливана южных районов страны, до последнего времени пытавшихся сохранять относительный нейтралитет в борьбе между преимущественно алавито-баасистскими силами и джихадо-салафитскими и умеренно-исламистскими группировками. Серьезной роли в военном балансе внутрисирийского противостояния они не играют, но решать некоторые локальные военные задачи, а также поддерживать стабильность на местах могут.

Гражданское противостояние в Сирии не ограничивается боевыми действиями асадовских лоялистов против ИГ, «Джабхат ан-Нусры», других разношерстых группировок радикальных исламистов, а также умеренных оппозиционеров. Одним из наиболее драматических и кровавых эпизодов стали бои в курдонаселенном городе Кобани (Айн-эль-Араб) на сирийско-турецкой границе с сентября 2014 г. по февраль 2015 года. Выдержав несколько атак исламистов, захвативших значительную часть осажденного города, курды лишь при активной поддержке союзной авиации смогли очистить город и его окрестности. Сирийские курды, имеющие значительный опыт вооруженной борьбы, пользуются поддержкой США, что вызывает резкое неприятие Турции. Тем не менее к середине октября 2015 г. появилась информация о возможном альянсе курдских отрядов народной самообороны (YPG) с прозападными оппозиционерами для наступления на столицу ИГ – Ар-Ракку, при поддержке авиации США и их союзников. Уже в начале ноября с помощью американской авиации курдам удалось занять город Синджар на севере Ирака, перерезав дорогу, связывающую Ракку с Мосулом: масштабы «прокси-войны» с элементами иррегулярной «гибридной войны» расширяются.

Военный потенциал оппозиции и исламистов по мере разрастания гражданского конфликта формировался различными способами. Иногда это могли быть небольшие отряды в несколько сотен или даже десятков бойцов, оснащенных преимущественно легким и стрелковым вооружением, минометами, мобильными РСЗО и малокалиберными автоматическими пушками и пулеметами на базе легких пикапов и джипов. Они контролируют один-два городка или поселения или же парочку кварталов в Алеппо. Группировки могли сливаться в более крупные альянсы, зачастую при содействии внешних спонсоров или в связи с изменением военно-политической конъюнктуры, однако с легкостью вновь распадались на мелкие отряды.

К примеру, если в 2011–2012 гг. многие неисламистские группировки формировались под знаменами децентрализованной Свободной сирийской армии, то по мере разрастания конфликта и возникновения новых группировок оппозиционные силы становились более раздробленными и разобщенными. Создавались и активизировались радикальные суннитские и джихадистские группировки (до гражданской войны не представленные в Сирии ни политически, ни институционально, маргинализированные и находящие в глубоком подполье), нацеленные не только на свержение Асада, но и на установление исламистского режима, такие как «Джабхат ан-Нусра», «Ахрар аш-Шам», «Лива ат-Таухид», «Сукур аш-Шам», увеличилось число иностранных боевиков.

Если группировка пользовалась поддержкой внешних игроков (Соединенных Штатов, Турции, Иордании, арабских монархий Персидского залива), то ее арсенал не ограничивался только трофейными вооружениями. Он мог включать и более современные виды оружия как западного, так и китайского производства, переданные Турцией и арабскими странами. Например, у наиболее удачливых группировок имелись ПТРК TOW-2 американского производства, китайские ПТРК H-9 и ПЗРК FN-5, современные средства связи.

Методы действий оппозиционеров и ИГ также менялись по мере развития конфликта. На начальном этапе большое влияние имели джихадисты и иностранные боевики из Ирака, научившие сирийцев использовать террористов-смертников, подрывы зданий и автомобилей, самодельные взрывные устройства. По признанию «Джабхат ан-Нусра», именно от иракских джихадистов начиная с 2012 г. ее боевики переняли опыт использования бомб и смертников. Постепенно от чисто террористических действий перешли к партизанским и полурегулярным способам ведения борьбы. Боевики начали действовать по единому замыслу, комбинируя применение мобильных отрядов на легких бронеавтомобилях и оснащенных крупнокалиберными пулеметами и автоматическими пушками пикапах с использованием гусеничной бронетехники, реактивной и ствольной артиллерии. От небольших отрядов в несколько десятков человек, зачастую объединенных по региональному или родственно-племенному признаку, некоторые группировки выросли до крупных многотысячных объединений со смешанным комплектованием, включая добровольцев из различных мусульманских стран, с налаженной системой связи, управления, снабжения, рекрутирования новых бойцов.

К осени 2015 г. ИГ удалось сформировать разветвленные структуры, насчитывающие, по различным оценкам, многие десятки тысяч человек, вооруженных не только легким и стрелковым оружием, но и минометами и гранатометами. Только после стремительного захвата Мосула в руки исламистов попали около 2300 бронеавтомобилей и большое количество легкого и стрелкового оружия. Имелась также и бронетехника, в том числе танки. У иракской армии отбили американские танки М1А1М «Абрамс» (правда, достоверной информации об их использовании исламистами в боях не было: скорее всего, они были уничтожены последующими ударами авиации США и их союзников), не говоря уже о десятках танков Т-54 и Т-55 советского производства и их китайских аналогов. Артиллерийское вооружение в основном включало легкие РСЗО (преимущественно 107-мм китайские и турецкие клоны советской 16-ствольной РПУ-14), однако захвачены также несколько 122-мм РСЗО БМ-21 «Град». Исламистам удалось даже применять в боях трофейную тяжелую артиллерию, например, 155-мм американские гаубицы М198 при осаде Эрбиля – которые и стали летом 2014 г. первыми целями американской авиации в начавшейся операции «Непоколебимая решимость».

Сетецентричная структура джихадистских группировок, в первую очередь таких крупных, как ИГ и «Джабхат ан-Нусра», а также децентрализованная система командования существенно затрудняют и до бесконечности продлевают любого рода вооруженную борьбу с ними. Например, потери, понесенные одной из группировок ИГ, существенно не сказываются на способности исламистов продолжать активные и успешные боевые действия.

Важным элементом гражданской войны в Сирии и Ираке стала продолжающаяся второй год военно-воздушная операция «Непоколебимая решимость». По официальным данным Пентагона, с августа 2014 г. по 6 октября 2015 г. ВВС и палубная авиация ВМС США и их союзники совершили около 57 843 боевых и вспомогательных вылетов, нанеся 7323 удара. При этом свыше 2622 ударов нанесено по позициям боевиков на территории Сирии. В результате иракским правительственным войскам и курдскому ополчению (пешмерге) удалось несколько ослабить наступательный порыв ИГ в Ираке. Однако авиаудары коалиции не сломили боевой натиск исламистов, уже в мае 2015 г. захвативших большую часть провинции Анбар, а также ее центр – город Эр-Рамади. Бои за этот город, равно как и ряд населенных пунктов северного Ирака, активно велись правительственными войсками, поддерживающим их курдским и шиитским ополчением, а также отрядами иранских КСИР и после начала российской военной кампании в Сирии.

По данным Центрального командования армии США (CENTCOM), к 8 октября 2015 г. авиация многонациональных сил уничтожила 126 танков, 354 бронеавтомобиля, 561 базовый лагерь, по 4 тыс. зданий и огневых позиций исламистов, 232 объекта нефтяной инфраструктуры – всего поражена 13 781 цель. Несмотря на большую интенсивность боевых вылетов, существенно снизить активность исламистов не удалось, хотя к лету 2015 г. иракские правительственные войска и курдская пешмерга в целом стабилизировали фронт в Ираке. Воздушная поддержка коалиции была критически важна особенно в боях иракских и сирийских курдских ополчений с исламистами в районе Эрбиля, Киркука и Кобани. Наряду с этим ход операции «Непоколебимая решимость» продемонстрировал существенное техническое преимущество многонациональной коалиции (по сравнению с последующей российской военной кампанией). Большая часть вылетов осуществлялась с использованием управляемого и высокоточного оружия, более эффективных систем связи, управления, разведки и целеуказания. При этом, в лучших традициях ближневосточных войн последней четверти века, кроме авиации активно использовались также КРМБ «Томагавк» ВМС США.

С лета 2014 г. активизировались действия иракской авиации, чему во многом способствовали поставки из России современных (но хорошо знакомых иракским летчикам по опыту эксплуатации предыдущих модификаций) боевых самолетов и вертолетов. В Ирак прибыло до 15 штурмовиков Су-25, 12 ударных вертолетов Ми-35М, планируется поставить до 40 новейших ударных вертолетов Ми-28НЭ. В рамках масштабных оружейных контрактов на сумму до 4,2 млрд долларов в Ирак из России также поставляются многоцелевые истребители Су-30, тяжелые огнеметные системы ТОС-1А «Солнцепек», ЗРПК «Панцирь», ПЗРК «Игла» и другое ВВТ. Поставки российских вооружений (наряду с авиаударами многонациональной коалиции и помощью соседнего Ирана) позволили стабилизировать ситуацию на линии фронта после понесенных летом 2014 – весной 2015 гг. тяжелых поражений и создать благоприятную основу для военно-политического взаимодействия Ирака с Россией.

Особенности развертывания сирийской кампании России

Российская кампания в Сирии беспрецедентна как по масштабам, так и по методам технической реализации. Именно поэтому возникают сомнения в успехе заявленных (или предполагаемых) целей.

Принято считать, что это первая военная кампания России за пределами постсоветского пространства после развала СССР. Если не считать конфликты на территории бывшего Союза, военная активность России за ее границами за последние четверть века имела достаточно ограниченный и специфический характер – от миротворческих операций до борьбы с морским пиратством. Сирийская кампания пока преимущественно ограничивается использованием боевых самолетов и вертолетов российских ВКС. В последний раз советские/российские летчики участвовали в боях на Ближнем Востоке в начале 1970-х годов. Речь идет о так называемой «Войне на истощение» между Египтом и Израилем, когда советские летчики и зенитчики были дислоцированы в районе Синайского канала для содействия египтянам в отражении ударов израильской авиации (операция «Кавказ»).

Участие военспецов и регулярных частей Советской армии на стороне Сирии в боевых действиях в долине Бекаа в 1982 г. имело более локальный характер. В конфликте ограниченное участие приняли лишь военные советники, преимущественно – зенитчики. В 1983–1984 гг. в ходе операции «Кавказ-2» в Сирию были переброшены два советских зенитно-ракетных полка, оснащенных новейшими на тот момент зенитно-ракетными комплексами дальнего действия С-200. Однако они лишь обеспечивали противовоздушную оборону Сирии после разгрома израильтянами сирийской ПВО летом 1982 года.

Таким образом, нынешняя сирийская кампания – первое за почти 40 лет комбинированное (военно-морское и военно-воздушное) проецирование российской военной мощи за тысячи километров от границ России. При этом, хотя на начальной стадии в информационном поле выделялась военно-воздушная составляющая (в конце концов, боевые действия начались и продолжительное время велись лишь ВКС РФ), но и роль военно-морского флота была весьма значимой.

На начальном этапе т.н. «Сирийский экспресс» включал преимущественно масштабную транспортировку военной техники, боеприпасов, топлива, а также личного состава из черноморских портов в Сирию. Использовались как штатные суда Черноморского флота (в том числе десантные корабли и морские танкеры, а также вспомогательные суда), так и суда обеспечения из состава Северного и Балтийского флотов. Однако уже через две недели после начала военной операции (в середине октября 2015 г.), с ростом объемов снабжения группировки в Сирии, а также увеличением количества поставляемых Дамаску ВВТ, стали привлекаться также коммерческие суда, даже бывшие турецкие сухогрузы, зафрахтованные Россией.

Транспортировка военных грузов через черноморские проливы под пристальным наблюдением турецкой стороны прикрывалась боевыми кораблями оперативного соединения российского ВМФ на Средиземном море. По мере развертывания авиационной группировки и наземных частей обеспечения и охраны в районе Латакии туда также подошли основные корабельные силы оперативной группы ВМФ во главе с флагманом Черноморского флота гвардейским ракетным крейсером «Москва». Будучи оснащен морской версией ЗРК С-300 (С-300Ф «Риф»), крейсер способен обеспечить ПВО в районе Латакии и основного пункта базирования «экспедиционных сил» российской боевой авиации – аэродрома «Хмеймим» в период развертывания операции. С целью демонстрации намерений российские боевые корабли уже после начала воздушной операции провели учебные стрельбы, в том числе пуски зенитных ракет совместно с наземными средствами ПВО развертываемой группировки российских войск. Фактически тем самым заявлено создание Россией бесполетной зоны для боевой авиации третьих сторон над западными прибрежными районами Сирии.

Однако наиболее заметным участием ВМФ России в сирийской операции стал залп крылатыми ракетами 3М14 «Калибр» с кораблей Каспийской флотилии. Впрочем, как уже отмечалось, политическая и пропагандистская значимость пуска дорогостоящих крылатых ракет превышала его военную целесообразность. «В соответствии с очевидной военно-политической логикой, последующие пуски КРМБ были осуществлены уже из акватории Средиземного моря. 17 ноября 2015 г. осуществлен первый в истории российского ВМФ боевой пуск крылатых ракет с борта российской дизель-электрической подводной лодки «Ростов-на-Дону» Черноморского флота по целям в районе столицы ИГ – Ракки. Отметим, что кроме «Ростова-на-Дону» в боевой состав недавно сформированной 4-й отдельной бригады подводных лодок ЧФ на данный момент входят еще две (запланированы поставки еще трех субмарин данного типа) дизель-электрические подводные лодки проекта 636.6 «Варшавянка». Не исключено, что дальнейшие пуски КРМБ из акватории Восточного Средиземноморья могут быть осуществлены уже с борта надводных кораблей и даже атомных подводных лодок ВМФ России.

Немаловажно участие в сирийской операции (пока еще в качестве сил охранения) морской пехоты. На данном этапе она представлена в Сирии усиленной батальонной тактической группой из состава известной еще с прошлогодней крымской операции 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота. С советских времен она неоднократно привлекалась к учениям 5-й оперативной эскадры ВМФ СССР в Средиземном море, в том числе с десантированием на побережье Сирии в районе Тартуса, и предполагается, что офицерский состав бригады хорошо знаком с нынешним местом боевой командировки. По всей видимости, со временем будет осуществляться плановая ротация частей 810-й бригады морскими пехотинцами из состава других флотов.

Воздушная составляющая сирийской кампании включает два взаимозависимых элемента: военно-транспортный и боевой. Военно-транспортная авиация осуществляла переброску (преимущественно самолетами Ил-76 и тяжелыми Ан-124 «Руслан») личного состава, ВВТ и иных военных грузов. Именно ВТА были доставлены в Сирию ударные вертолеты Ми-24П, многоцелевые вертолеты Ми-17 и Ми-8, ЗРПК «Панцирь» (для организации ПВО аэродрома «Хмеймим», порта Латакия и формируемой военно-морской базы Тартус), а также беспилотные летательные аппараты (БПЛА), активно используемые российской стороной для разведки и целеуказания. ВТА также была осуществлена переброска наземных комплексов РЭБ, РСЗО «Смерч» и ряда других реактивно-артиллерийских систем, призванных на начальном этапе усилить охрану пунктов базирования боевой авиации и флота, хотя в дальнейшем не исключено их использование для поддержки наступления правительственных войск. Полеты ВТА осуществлялись через воздушное пространство Ирана и Ирака на больших высотах, недоступных для ПЗРК и зенитной артиллерии оппозиционеров.

Также через воздушное пространство Ирана и Ирака к середине сентября 2015 г. на авиабазу «Хмеймим» прибыли боевые самолеты и вспомогательный самолет Ил-20, осуществляющий радиоэлектронную разведку, РЭБ и целеуказание. Сформированная 30 сентября 2015 г. Авиационная группа ВВС России в Сирии к началу операции насчитывала 12 бомбардировщиков Су-24М, 12 штурмовиков Су-25СМ, шесть бомбардировщиков Су-34 и четыре многоцелевых тяжелых истребителя Су-30СМ. Кроме этого, в группе имеется примерно 15 ударных вертолетов Ми-24П и многоцелевых Ми-17 и Ми-8 (предназначенных для транспортировки, а также поиска и спасения сбитых пилотов).

Сухопутный компонент российской операции пока ограничен частями, осуществляющими ПВО, охрану и обеспечение действий боевой авиации и пунктов снабжения. Помимо уже упомянутых морских пехотинцев, эти задачи осуществляются частями дислоцированной в Новороссийске 7-й десантно-штурмовой (горной) дивизии ВДВ, войск специального назначения, а также частей ПВО и ракетно-артиллерийских войск. Однако очевидно, что после объявленных планов развертывания на территории Сирии одновременно военно-морской, военно-воздушной и сухопутной российской военной базы ее наземный компонент будет неизбежно увеличиваться, даже если, как сказал Владимир Путин, участие российских войск в сухопутной операции не рассматривается.

Важнейшей особенностью сирийской кампании стала стратегическая внезапность и сохранение Россией военно-политической инициативы в глобальном измерении. Во второй раз за последние два года (после крымской операции и начала украинского кризиса) Кремлю удалось застать врасплох своих контрпартнеров в США, Европе и на Ближнем Востоке. Причем эта внезапность была достигнута не столько на техническом уровне (в век космической и электронной разведки скрыть столь масштабную переброску сил и средств армии и флота невозможно), а на уровне стратегической культуры и специфики процесса принятия решений.

Хотя это обстоятельство обеспечило благоприятные стартовые условия для начала военной операции, уже звучат мнения, что подобная стратегическая внезапность не что иное, как безрассудная игра на грани фола. Впрочем, станет ли авантюрой «сирийский гамбит» и превратится ли Сирия для Москвы во «второй Афганистан» или же станет триумфом, способным создать основу для выхода из украинского кризиса и формирования новых отношений с Западом – покажет динамика как военных, так и политических процессов. Боевые действия в Сирии (как российской авиации, так и, что немаловажно, сухопутного наступления Асада и его союзников) будут совмещаться с политическими процессами, влияя на их результаты, и наоборот.

Первые итоги и промежуточные перспективы

Россия попыталась использовать в сирийской кампании максимум разработок в сфере конвенциональных вооружений за постсоветский период. Многие виды ВВТ применялись впервые или же были представлены существенно модернизированными образцами.

Впервые в боевых условиях использовались тяжелые истребители Су-30СМ, впрочем, пока лишь прикрывая действия штурмовой и бомбардировочной авиации. Впервые зафиксированы фронтовые бомбардировщики Су-34. Хотя они уже применялись в августовской кампании против Грузии в 2008 г., но тогда лишь для радиоэлектронной борьбы по подавлению грузинской ПВО – поддержка действий бомбардировщиков Су-24 и штурмовиков Су-25. В Сирии Су-34 использовали новые высокоточные боеприпасы, в частности – семейства КАБ-500 со спутниковым наведением (российский аналог американских управляемых бомб JDAM), а также управляемые ракеты Х-25 и Х-29. Однако уже через две недели стало очевидно, что российская авиация испытывает проблемы с высокоточным и управляемым оружием. В репортажах из Сирии все чаще появлялись кадры, на которых не только Су-24М и Су-25СМ, но и современные Су-34 вылетали на задания, оснащенные не управляемыми боеприпасами, а свободнопадающими бомбами (например, ОФАБ-250/500 или РБК-500), по всей видимости, выпуска если не 1980-х, то 1990-х годов.

В первые недели операции российская авиационная группа осуществила рекордное число боевых вылетов почти на пределе технических возможностей (отчасти этому способствовала относительная близость целей – иногда порядка 100–200 км от аэродрома «Хмеймим»). Только за первый месяц боев, к началу ноября 2015 г. российская авиация совершила свыше 1 тыс. боевых вылетов. Достаточно высокой оказалась летная подготовка пилотов самолетов, а также экипажей, активно применявшихся для непосредственной поддержки сухопутных войск ударных вертолетов Ми-24П. Несмотря на опасность пусков ПЗРК и действий зенитной артиллерии, российские Су-25СМ и Су-24М, как и ударные вертолеты, с первых же дней активно использовалась на низких высотах. Тем не менее, за полтора месяца боевых действий, к середине ноября 2015 г. российская авиация, за исключением парочки упавших беспилотников, потерь не имела. Однако вполне возможно, что рано или поздно российский боевой вертолет или самолет будет сбит, что заставит авиацию подняться на высоты свыше 4 км, чтобы не стать целями современных типов ПЗРК. Последние, по всей видимости, вскоре появятся у сирийской оппозиции. Естественно, это снизит эффективность поддержки с воздуха, тем более что численность российской авиационной группы невелика (фактически смешанный авиационный полк).

Видимо, в ближайшее время Москве придется количественно и качественно усилить авиационную группировку в Сирии. Согласно сведениям космической разведки западных стран, авиабаза «Хмеймим» уже существенно расширяется. По неподтвержденным данным, для расширения возможностей непосредственной огневой поддержки в Сирию прибыли новейшие российские ударные вертолеты Ми-28Н. Впрочем, активизация воздушной операции необязательно должна подразумевать базирование самолетов непосредственно на аэродромах в Сирии. 17 ноября, на следующий день после саммита «Большой двадцатки» (видимо, аналогично пусками КРМБ из акватории Каспийского моря, для придания большого политического и пропагандистского эффекта действиям российской дипломатии в переговорном процессе с партнерами на Западе) для ударов по позициям исламистов, уже была привлечена российская стратегическая бомбардировочная авиация, действующая с авиационных баз на российской территории. Как и предсказывали некоторые военные эксперты, взлетевшие с аэродрома в Моздоке 12 сверхзвуковых бомбардировщиков Ту-23М3 нанесли удары (по всей видимости, с использованием свободнопадающих бомб) по целям в районе Ракки и Дер-эз-Зоре. В свою очередь, пять российских дальних стратегических бомбардировщиков Ту-95МС и шесть ракетоносцев Ту-160 нанесли удар уже крылатыми ракетами воздушного базирования по целям на территории Сирии. В дальнейшем не исключено также использование в качестве «баз подскока» иранских авиабаз (теоретически – даже российской авиационной базы Эребуни в Армении) для действий дополнительных фронтовых бомбардировщиков Су-24М и Су-34.

Впрочем, даже в первоначальном составе российская авиационная группа в состоянии осуществлять широкий спектр боевых задач, включая поражение систем управления, складов, объектов нефтегазовой инфраструктуры, уничтожение бронетанковой и ракетно-артиллерийской техники. Действия российской авиации также способствовали дроблению отрядов ИГ и оппозиционеров, усложняя подвоз подкреплений и снабжение боеприпасами.

Но главное будет решаться на земле и зависеть от сухопутного наступления правительственных войск и их союзников. Хотя в последнее время активизировалось участие иранцев (подразделений КСИР/«Кодс» и шиитской милиции) в сухопутных боях, тем не менее пока не ясно, решится ли Иран на кардинальное увеличение военного присутствия в Сирии, послав туда регулярные войска. Даже в нынешнем геополитическом контексте это был бы слишком решительный шаг, особенно учитывая, что, вопреки расхожему стереотипу, возможностей по существенному проецированию сухопутной военной мощи у Тегерана не так уж и много. Надо также учитывать, что среди алавитско-баасистской верхушки сторонников Асада давно нарастает недовольство засильем иранцев не только в силовых структурах, но и в самых различных ветвях управления и госструктур.

Пока темпы наступления сторонников Асада неудовлетворительны и далеки от ожидаемых. Сирийская армия медленно вгрызается в оборонительные позиции умеренной оппозиции и местных исламистов, неся потери в боевой технике и живой силе. Особенно тяжелый урон армии Асада наносит использование повстанцами современных противотанковых ракетных комплексов. Потери в бронетехнике столь существенны, что некоторые эксперты даже отмечают, что успешное применение повстанцами ПТРК в горно-пустынной местности и в условиях плотной городской застройки может сыграть такую же роль, как использование афганскими моджахедами ПЗРК «Стингер» против советской авиации. После начала российской операции саудовцы приняли решение поставить оппозиционерам дополнительно 500 ПТРК Tow-2, и очевидно, что в скором времени это скажется на ходе наземных боев.

То, что гражданские войны и асимметричные конфликты выиграть одной авиацией невозможно, – аксиома. За последние десятилетия все примеры хотя бы частичных успехов применения авиации как против повстанцев и иррегулярных отрядов, так и против правительственных сил сопрягались с активностью на земле. Можно провести аналогии с действиями Северного альянса в афганской кампании 2001–2002 гг., операций США и их союзников против Саддама Хусейна в 1991 г. и в 2003 г., гражданской войной в Ливии в 2011 году. На фоне пока еще достаточно скромных успехов начавшегося сухопутного наступления спорны перспективы успешной реализации сторонниками Асада полноценной воздушно-наземной операции.

В случае провала сухопутного наступления лоялистов России, по всей видимости, придется или сворачивать сирийскую кампанию (что представляется весьма сомнительным с учетом политических издержек для Кремля) или же существенно увеличить вовлеченность. В этом случае уже не удастся ограничиться усилением воздушной компоненты, тем более что в ближайшие месяцы погодные условия могут ухудшиться, создав проблемы для активного применения авиации.

Не исключено, что на следующем этапе Москва будет вынуждена, кроме прямых поставок сирийской армии все новых систем вооружения (к примеру, тяжелые российские огнеметные системы ТОС-1А «Солнцепек» уже активно используются войсками Асада) перейти к использованию в сухопутных боях ракетно-артиллерийских систем уже с российскими экипажами. Это могут быть тяжелые РСЗО «Смерч» и «Торнадо», оперативно-тактические ракетные комплексы «Точка-У», крупнокалиберные самоходные артиллерийские системы «Мста-С» и другие виды ракетно-артиллерийского вооружения. Будет увеличено число военных советников, возможно также участие в боях элитных частей спецназа, ВДВ и морской пехоты.

Это не будет еще полномасштабным вовлечением российской армии в сухопутную операцию, но станет шагом в данном направлении. Хотя на самом высоком уровне говорилось о невозможности сухопутной операции, это не означает, что такой исход полностью исключен. Начиная в 1965 г. воздушную операцию Rolling Thunder против Северного Вьетнама, США также не предполагали, что отправят в Индокитай более чем полумиллионный контингент морских пехотинцев и сухопутных войск.

Впрочем, пока еще в запасе остается вариант активизации и согласования дипломатических усилий вовлеченных в конфликт игроков, включая политический диалог между оппозиционерами, спонсируемыми Соединенными Штатами, Турцией и арабскими монархиями, и Асадом, с последующей выработкой согласованных усилий против ИГ. Попытки диалога с Москвой по этому вопросу США и их союзниками уже предпринимались и дают некоторые надежды на координацию усилий. Теракты в Париже, похоже, привели к серьезному переосмыслению подходов к ситуации на Ближнем Востоке и действиям Москвы и проасадовских сил в Сирии не только у французского руководства. Встреча «Большой двадцатки» в середине ноября 2015 г. стала, по всей видимости, индикатором возможного изменения подходов западных стран и их ближневосточных союзников к действиям России в регионе. Как минимум – в вопросе если не совместной, то – хотя скоординированной борьбы с ИГ.

Тем не менее, надеяться на скорое полное уничтожение ИГ и салафитско-джихадских отрядов в Сирии и Ираке не стоит. Этноконфессиональные основы конфликта не должны скрываться под удобными идеологическими штампами: не упрощая межсекториальный характер внутрисирийского и внутрииракского противостояния, следует признать, что фактически основа ИГ – это фрустрированное по всем статьям за последние десятилетия суннитское население Ирака и Сирии, равно как в свое время основу движения «Талибан» составляли «сердитые и недовольные» пуштуны. Поэтому вооруженная борьба с радикальными исламистами без четких дипломатических перспектив на дорогостоящее и долговременное постконфликтное урегулирование с участием всего международного сообщества – тщетная задача не на годы или даже десятилетия, а на целое поколение вперед.

Заключение

Если по итогам сирийской кампании будет достигнута линия Аллепо-Дамаск и закрыта граница с Турцией, то к «ужасу и изумлению» всего мира Россия продемонстрирует способность проецировать военную мощь за пределами постсоветского пространства. Будет создана постоянная сухопутная, военно-воздушная и военно-морская база в Сирии, закрепляющая российское военное присутствие в регионе. В этом случае, как, по всей видимости, и рассчитывают в Москве, любое постконфликтное урегулирование в сирийском и иракском вопросах, будет невозможно без учета интересов России.

Если «сирийский гамбит» не имел для российского руководства самодостаточной цели, и предпринимался лишь для того, чтобы отвлечь внимание от Украины (или заставить Запад согласиться на новый формат отношений с Россией), то эта цель уже отчасти реализована, (не без помощи исламистов, устроивших масштабные теракты в Париже). Впрочем, если в ближайшее время не удастся скоординировать действия с западными партнерами по нахождению политического урегулирования внутрисирийской проблемы с одновременной концентрацией вооруженной борьбы с ИГ, сирийская кампания Москвы может серьезно затянуться в военно-политическом плане и привести ко все увеличивающимся политическим и военным издержкам. Тем самым «сирийский гамбит» Москвы вполне может превратиться в банальный военно-политический «цугцванг». Исключить это способно достижение Россией с США и их региональными союзниками компромиссного соглашения по политическому урегулированию, включая сохранение Асада у власти на переходный период с последующим формированием в Сирии новых коалиционных властей.

Однако возможно ли это – покажет дальнейшее развитие военно-политических процессов в сирийском конфликте и вокруг него.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582321 Сергей Минасян


Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582319 Александр Белкин

Как победим?

Чем должна завершиться российская операция в Сирии

Александр Белкин – директор по международному сотрудничеству Совета по внешней и оборонной политике.

Резюме Принципиально важна способность сформулировать главный критерий российского вооруженного участия в сирийском кризисе. Что считать моментом, когда цель будет достигнута? К такому выводу пришли участники дискуссии СВОП.

В конце октября в Совете по внешней и оборонной политике состоялась дискуссия на тему «Стратегия ухода – опыт выхода из локальных конфликтов». Организаторам и участникам заседания очевидно, что тема Сирии и Ближнего Востока, российского участия в урегулировании ситуации в регионе не только останется в центре общественного внимания, но с учетом сложности и запутанности ближневосточного клубка вполне может обостриться и потребовать безотлагательных ответов на жизненно важные вопросы. Одним из них является то, что в западной политической науке называется exit strategy, стратегия выхода из конфликта.

Для участия в дискуссии были приглашены эксперты по региону Ближнего Востока, а также ветераны МИДа и Минобороны, имеющие опыт как дипломатического, так и военного урегулирования подобных кризисов. Им было предложено обсудить вопросы реалистичных военно-политических задач российской военной вовлеченности в Сирии и ее пределов; правомерности сравнения российского военного участия в Сирии с советской кампанией в Афганистане; практических рекомендаций с учетом страноведческих знаний и «афганского» опыта.

Участники дискуссии согласились, что в вооруженном конфликте того типа, что происходит в Сирии, о победе в классическом понимании говорить невозможно. Боевые действия ведутся против террористической организации, легко переходящей от организованных форм войны к иррегулярным действиям, к мятеж-войне. В рамках объявленного российского военного присутствия с использованием «исключительно авиации» (С.Б. Иванов), когда «ни о каких наземных операциях и участии российских воинских подразделений в наземных операциях речь не идет и идти не может» (В.В. Путин) задача уничтожения т.н. «Исламского государства» не стоит, потому что она нереализуема. Ядро ИГИЛ находится на территории Ирака, то есть за пределами заявленной зоны российской военной операции. Вероятность того, что от Багдада поступит официальная просьба о российской авиационной поддержке действий иракских сил против ИГИЛ на иракской территории, участники дискуссии оценили как минимальную, в значительной степени по причине сохраняющейся серьезной политической зависимости Багдада от позиции США.

Эффективное применение российской авиации в таком случае возможно лишь в форме поддержки наступательных сухопутных операций сирийских правительственных войск, поскольку одними авиационными ударами по базам террористов территорию, контролируемую ими, не освободить. В идеале максимальной военной задачей российского контингента, достижение которой позволило бы перейти к решению проблем внутриполитического урегулирования в Сирии, могло бы стать вытеснение сирийскими войсками при российской авиационной поддержке организованных сил ИГИЛ из крупных провинциальных центров: Дейр-эз-Зор, Ракка, Пальмира (Тадмор).

Вместе с тем участники дискуссии по-разному оценивали реалистичность выполнения обозначенной задачи. Прежде всего как серьезный негативный фактор отмечалась ограниченность военных возможностей сирийских правительственных сил. Режим Башара Асада, похоже, достиг предела военных ресурсов еще весной текущего года. Показателей такой исчерпанности много, например, оппозиционные силы продолжают удерживать часть предместий Дамаска; недавняя попытка правительственной армии полностью освободить от оппозиции Алеппо провалилась, противники режима продолжают контролировать половину этого второго по величине города Сирии. Другими словами, велика вероятность того, что наличными силами правительство не вытеснит ИГИЛ из основных центров. В этом случае встанет вопрос о наращивании сухопутной поддержки сирийской правительственной армии. По общему мнению участников дискуссии, России ни в коем случае нельзя выходить за рамки заявленного участия, категорически недопустимо позволить втянуть себя в сухопутные операции.

Особое значение приобретает взаимодействие с Ираном и отрядами различного происхождения (ополчения, добровольцы и пр.), ориентированными на Тегеран. Притом что цели России и Ирана в Сирии в значительной степени совпадают, считать их общими нельзя. Региональная повестка дня Тегерана прочно завязана на факторы геополитического и религиозного противостояния локальных держав, чего Москва старается избегать.

В качестве возможного союзника в войне против ИГИЛ участники дискуссии называли курдских ополченцев, живущих на севере на границе с Турцией. В ходе военного противостояния с ИГИЛ курды продемонстрировали свою значимость, доказали, что на них можно положиться. Так, они собственными силами выбили ИГИЛовцев из провинции эль-Хасеке, которую полностью контролируют. Но в выстраивании взаимодействия с курдами понадобятся непростые дипломатические усилия, поскольку, во-первых, у них не слишком благоприятная история отношений с режимом Асада; во-вторых, на курдов уже делает ставку коалиция во главе с США. Наконец, ситуация осложняется глубокими конфликтами между курдами и турками. Тем не менее кооперация с курдами возможна в северной Сирии, несколько южнее зоны их компактного пребывания, а при наличии специальных договоренностей (обещания на будущее) даже при блокировании Алеппо. К северу от Дамаска (прежде всего район Хомса) активно действует ополчение из северокавказской диаспоры (сирийские черкесы), по факту они выступают на стороне правительства.

Во внутриполитическом урегулировании и послевоенном устройстве Сирии курды могут и должны сыграть большую роль. Чтобы остаться в прежних границах, сирийскому государству придется выработать более мягкую форму этнического представительства. Остаются еще друзы — большая конфессиональная группа, которая требует внимания. Между тем расширение прав курдов и прочих этнических меньшинств пока не относится к задачам ни официального Дамаска, ни многих представителей суннитской оппозиции, которые предполагают закрепить в будущей Сирии доминирование большинства.

Участники дискуссии разошлись в оценках целесообразности сохранения российских военных баз. По мнению некоторых, России, российскому военному флоту нужна опора в Тартусе, причем не в прежнем виде «бензозаправки» (пункта материально-технического обеспечения ВМФ), а полноценной военно-морской базы по типу той, которая была в Камрани (Вьетнам). Её наличие значительно способствовало бы автономности ВМФ в Средиземноморье и Атлантике, расширило бы возможности проекции силы. Разумеется, понадобится и прикрытие с воздуха, то есть потребуется и военно-воздушная база под Латакией. Сторонники подобной точки зрения полагают, что на ближайшие годы, если не десятилетия Ближний Восток превращается в очаг серьезных угроз и рисков, на которые России все равно придется реагировать, в том числе и военным способом, так что было бы странно уходить с обретенного плацдарма, чтобы потом создавать новые с нуля.

Другая часть дискутантов, напротив, подчеркивала, что военные базы в таком нестабильном регионе и еще более нестабильном государстве, как Сирия, послужат постоянным яблоком раздора и центром притяжения террористической активности. Возможность сохранения российских баз в Сирии может реалистично рассматриваться только в случае решения основной задачи военной кампании – вытеснения и локализации вооруженных сил ИГИЛ за пределы основных провинциальных центров Сирии, а затем внутриполитического урегулирования многолетнего гражданского противостояния в стране. Российское военное присутствие должно быть принято широкими спектром сирийских политических сил и признано ими в качестве фактора стабильности. Если же оно будет основано на договоренностях только с правительством Башара Асада, любая смена власти (а в долговременную устойчивость нынешней политической модели не верит практически никто из экспертов) спровоцирует очень опасную напряженность вокруг нашего военного объекта.

Относительно правомерности сравнения российской операции в Сирии с советской кампанией в Афганистане участники заседания высказались в основном однозначно: подобные параллели носят преимущественно спекулятивный характер. Шейх Абу Мухаммад Джулани, руководитель «Джабхат ан-Нусры», в памфлете, который сейчас по-русски вывешен в Интернете, многократно повторяет тезис о том, что в Сирии Россия получит второй Афганистан.

Прежде всего Сирия и Афганистан — два совершенно различных государства и общества, несопоставимых в историческом, социокультурном и экономическом отношениях.

Афганистан — страна, где государственное строительство имеет свою ярко выраженную специфику. Доминирующим фактором является наличие влиятельных пуштунских племенных объединений в условиях неурегулированной пограничной проблемы. Основной компонент в социальной структуре населения – крестьяне (дехкане), обреченные трудиться на своем наделе, шанс на самореализацию в других областях минимален. Если нет военных действий, их социальный статус очень низок. Война – невероятная возможность заявить о себе, повысить статус, значительно улучшить материальное положение. Поэтому афганцы, взявшие в руки автомат, уже никогда с ним не расстанутся.

Сирия — страна древнейшей, шеститысячелетней цивилизации, причем городской – в городах живет половина населения. Это светское секулярное государство, вполне модернизированное. Города достаточно европеизированы. Сирийская верхушка, будь то алавитская или суннитская, хочет жить по меркам цивилизованного западного мира. В этом отношении ориентация сирийского общества в целом, а не только алавитской или суннитской верхушки, друзов, курдов и так далее – стремление к подобию европейской модели общества. В Сирии тоже есть племенные сообщества, порядка 40 бедуинских кланов, но они не имеют того влияния, которым пользуются племена в Афганистане.

У сирийского крестьянина, помимо того что он с момента вступления в большую жизнь собирает деньги, чтобы обзавестись семьей, есть еще много других задач. Он интересуется внешним миром, обязательно пользуется спутниковой «тарелкой» и так далее. Сирийцы в массе своей живут интересами большого мира, а не только своей маленькой общины. И для сирийца война — это катастрофа, нечто экстраординарное, не случайно ИГИЛ в Сирии в основном (в значительно большей степени, чем в Ираке) состоит из пришлых людей.

В одном из недавних выступлений министр обороны Саудовской Аравии пытался надавить на Россию, мол, вы увидите второй Афганистан, намекая на то, что против российской авиации будут использованы «Стингеры». Однако заявление скорее является блефом. Если саудовцы решатся-таки на поставку повстанцам ПЗРК, это будет означать полную смену курса США в регионе вплоть до разрыва Вашингтона и Эр-Рияда.

Передача «Стингеров» и любых средств противовоздушной обороны непонятным формированиям будет означать расползание этого оружия в неподконтрольные группировки. Кого они завтра будут сбивать? Мало того что в небе над Сирией помимо российских работают и американские летчики, сами саудовцы проводят воздушную операцию в Йемене, куда установки тоже могут попасть. Союзники Вашингтона в регионе, прежде всего Израиль и Турция, такого поворота не поймут. Помимо этого Соединенные Штаты учитывают возможные ответные действия России по передаче комплексов С-300 Сирии.

Есть распространенное заблуждение, дескать, СССР был вынужден принять решение о выводе войск из Афганистана под влиянием потерь, которые авиация стала нести от американских «Стингеров» в руках моджахедов. Это не так. Во-первых, преувеличивается воздействие «Стингеров» как военного фактора. Действительно, в 1986 г. первыми же пусками «Стингеров» в советском вертолетном полку в Джалалабаде (провинция Кунар) было сбито четыре вертолета. Это стало первыми очень большими потерями. Но потом нашлось противодействие, урона стало меньше. В принципе потери от «Стингеров» не превышали ущерба, который наносили другие средства ПВО.

Во-вторых, принципиальное решение о выводе войск было принято раньше, чем начались поставки ПЗРК. Попытка советского контингента с 1983 по 1985 гг. задавить сопротивление за счет наращивания интенсивности боевых действий привела лишь к резкому росту численности моджахедов. И на этом фоне в 1985 г. было принято решение о выводе – значительно раньше появления «Стингеров».

Заявления чиновников Саудовской Аравии о вероятности поставок ПЗРК повстанцам в Сирии, равно как и декларирование намерения превратить Сирию для России во второй Афганистан, представляют собой ничем не подкрепленную попытку шантажировать Россию. По мнению экспертов, такой же попыткой отвлечь ресурсы и внимание Москвы от сирийской проблемы является создание структур ИГИЛ на севере Афганистана. Действия носят ярко выраженный искусственный характер, где просматривается рука межведомственной разведки Пакистана.

Основываясь на опыте советских боевых действий в Афганистане, участники дискуссии высказали ряд практических замечаний. Эксперты признали, что в Сирии у наших войск более передовая техника, способная наносить точные удары и позволяющая практически безнаказанно применять авиацию. С другой стороны, отмечалась недостаточная эффективность авиационной поддержки войск, проблемы координации воздушных и сухопутных акций. Серьезной помехой является языковой барьер, поскольку летчики не владеют арабским языком, а сирийские офицеры в основном не знают русского. Отчасти проблема может быть снята применением более современных средств боевой поддержки войск, в частности вертолетов К-52, Ми-28Н, способных благодаря хорошей оптике засекать огневые точки противника и наносить по ним удары, находясь позади наступающих частей. Для повышения эффективности применения штурмовиков Су-25 требуются авианаводчики в боевых порядках.

Оценивая соотношение военного и внутриполитического урегулирования в Сирии, участники дискуссии высказывали разные мнения. Превалировала точка зрения, что политическому урегулированию должно предшествовать военное подавление и вытеснение ИГИЛ. В условиях гражданской войны, отсутствия контроля над значительной частью территории, а также прямой и явной угрозы со стороны ИГИЛ всем социальным и этническим группам общества проведение корректных и адекватных реальным настроениям выборов представляется невозможным ни с технической, ни с политической точки зрения. В голосовании, проведенном в такой обстановке и лишь в отдельных провинциях, вероятнее всего, победит Асад, но смысла в этой победе будет мало, поскольку ее не признает законной ни большая часть сирийского общества, ни западная коалиция.

Другая точка зрения состояла в том, что ключевое звено в международных антитеррористических усилиях – именно Сирия, и до тех пор пока самими сирийцами при международном содействии не будут согласованы параметры переходного периода и не начнется реальный политический процесс, решающих успехов в борьбе с ИГИЛ ожидать трудно. Поэтому речь должна идти о выработке – пусть и параллельно с боевыми действиями – приемлемой для всех модели будущего государственного устройства.

Возвращение из сирийского похода без «потери лица» и возрастания рисков для России возможно лишь путем срочных усилий по установлению взаимодействия с Западом и заинтересованными региональными акторами для совместной борьбы против ИГИЛ и дискуссии о послевоенном политическом урегулировании. Это и условия ухода Асада, и гарантии ему, его окружению и алавитам, и обеспечение территориальной целостности Сирии с учетом интересов всех этнических и религиозных групп.

Россия фактически спасла официальный Дамаск от падения, однако она не может позволить себе оказаться заложницей лишь одной сирийской группировки, перспективы которой крайне неопределенны даже при столь активной российской поддержке. Обстановка вокруг российского участия меняется стремительно. Сирия – ключевой, но не единственный элемент. Рост террористической угрозы со стороны ИГИЛ, ясно обозначившийся после крушения самолета над Синаем, переводит кампанию в новое качество. Тем более что косвенной жертвой этого трагического инцидента, вероятно, окажутся отношения России и Египта – самой населенной страны суннитского арабского мира, с которой у Москвы до сих пор складывалось хорошее взаимопонимание. Это означает, что масштаб трений и противоречий в регионе в связи с российскими действиями может резко возрасти. Нападение террористов на Париж добавляет новый опасный элемент в складывающуюся мозаику, толкая Францию и другие западные страны к силовой реакции.

Принципиальным же для выработки «стратегии выхода» является способность сформулировать, что считать моментом, когда цель прямого вооруженного участия России в сирийском кризисе будет достигнута. Ведь устойчивый политический (дипломатический) успех (мир?) в Сирии и на Ближнем Востоке вряд ли достижим в ближайшие годы.

В обсуждении принимали участие А.Г. Аксенёнок, Чрезвычайный и Полномочный посол РФ, член Российского совета по международным делам, Ш.Н. Амиров, доктор исторических наук, старший научный сотрудник Института археологии РАН, П.С. Золотарёв, заместитель директора Института США и Канады РАН, генерал-майор (в отст.), О.В. Кулаков, кандидат исторических наук, преподаватель Военного университета МО РФ, полковник (в отст.), А.И. Лукьянов, научный сотрудник Лаборатории общественной географии и страноведения Географического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, С.Г. Мелконян, главный редактор International Studies, А.В. Цалко, президент Ассоциации социальной поддержки уволенных с военной службы «Отечество», генерал-майор авиации (в зап.).

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582319 Александр Белкин


Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582318 Евгений Сатановский

Между кризисом и катастрофой

Ближний Восток и будущее мира

Евгений Сатановский – президент Института Ближнего Востока.

Резюме К середине второго десятилетия XXI века ясно, что мир движется к соотношению сил, более характерному для XVII–XVIII столетий. Запада в плане его возможностей и влияния становится меньше, Востока и Юга больше.

Чем хороша текущая эпоха – исторических тайн все меньше. Что позволяет напомнить читателю о российско-британском Санкт-Петербуржском соглашении 1907 г., по которому Тибет оставался за Китаем, протекторат над Афганистаном получали англичане, а Иран они с русскими делили, так что Каспийское море становилось российским водоемом. И если б не октябрь 1917-го, так бы и закончилась «Большая игра». Благо от Оттоманской Порты после Первой мировой войны мало что осталось, соглашение Сайкса-Пико прирезало России дополнительные пространства в Восточной Анатолии (не говоря о Черноморских проливах, контроль над которыми Российской империи был оговорен особо), а присутствие США на Ближнем и Среднем Востоке было в ту пору несущественным: главную роль там играли Британия и Франция.

Османская империя не пережила потрясений столетней давности, но рухнула и Российская, воскреснув как Советский Союз, который к концу ХХ столетия распался на составные части, не слишком отличаясь в этом от всякой большой империи. Впрочем, еще до того рассыпались и соперничавшие с ним колониальные империи: Британская и Французская. К середине второго десятилетия XXI века ясно, что мир движется к соотношению сил, более характерному для XVII–XVIII столетий с понятными геополитическими поправками. С точки зрения возможностей и влияния, в том числе в военной сфере, Запада становится меньше, Востока и Юга – больше. Россия балансирует между ними, Китай, Индия, Турция и Иран возвращают свое место на международной арене, Япония и Южная Корея вернулись в клуб экономической элиты много раньше.

Новые игроки – латиноамериканские государства (среди которых выделяется Бразилия), ЮАР, Канада и Австралия – занимают свои ниши в системе мироустройства. Соединенные Штаты пытаются сохранить если не положение единственной сверхдержавы при соперничестве с Китаем, то монополию на статус глобального гегемона, чьи интересы распространяются на всю планету. Они ввязываются в одну локальную войну за другой только для того, чтобы, потерпев очередное поражение, уйти, оставить за собой хаос. Украина стала новым полем соперничества Запада с Россией. Центральная Азия превращается в такое же пространство с опорой США на Туркменистан и попытками расширить зону влияния на другие государства региона, в первую очередь Узбекистан. Страны арабского мира дестабилизированы, направленная против светских режимов «арабская весна», наступившая при активной поддержке Саудовской Аравии и Катара, переросла в борьбу за власть между исламистами и военными.

Хантингтон оказался прав, Фукуяма – нет. Война цивилизаций идет полным ходом, а «конца истории» и окончательной победы либеральной западной демократии нет и не предвидится. Глобализация не сулит Европе ничего хорошего: миллионы переселенцев из Африки и стран Ближнего и Среднего Востока, которые живут в государствах ЕС, и десятки миллионов, готовые переселиться ближе к европейским пособиям при первой возможности, намерены не ассимилироваться, а подогнать Старый Свет под свои стандарты. Европа при этом не испытывает недостатка ни в правых радикалах всех типов, ни в исламистах, постепенно становясь не заповедником социал-демократического либерализма, а полем столкновений радикалов. Причем балансирование континента между, условно говоря, Брейвиком и бен Ладеном в конечном счете ни для кого не окончится хорошо. К тому же при сохранении текущих темпов миграции к 2050 г. соотношение коренных и «пришлых» жителей Евросоюза изменится фундаментально.

Отдельная тема – по какому пути идет Россия и чем это для нее закончится. Ее исторический опыт свидетельствует о том, что в 30-е, максимум 40-е гг. текущего столетия, после смены по естественным причинам правящей в настоящий момент элиты, страну ожидают немалые потрясения. Проблемы ее экономики, образования и прочих ключевых для успешного функционирования государства и страны сфер деятельности – секрет только для правительства, усилиями которого эти процессы развиваются именно так, как развиваются. Однако настоящая статья посвящена не России (хотя не упоминать ее нельзя), а текущей ситуации и потенциальным перспективам развития Ближнего и Среднего Востока (БСВ) и его периферии: африканской и европейской, Центральной Азии и Закавказья. Ибо все в мире связано, и связи эти проявляются быстрее, чем в прошлом.

Это продемонстрировал спровоцированный Турцией кризис беженцев. В дополнение к непрерывному потоку беженцев из Африки и стран БСВ, прибывающих в Италию через Ливию, Грецию и Балканы, в Западную Европу, в первую очередь в Германию, был направлен поток в несколько сотен тысяч человек. К концу года он может достичь миллиона. Судя по заявлениям ответственных чиновников ООН, согласно которым в мире насчитывается около 60 млн беженцев и перемещенных лиц, а более 200 млн готовы стать мигрантами в силу экономических причин и невыносимых условий жизни, – это только начало. В способность европейских политиков найти адекватные механизмы реагирования на этот вызов автор поверить не готов.

Турция в европейском кризисе беженцев преследовала несколько целей. Президенту Реджепу Тайипу Эрдогану нужно было продемонстрировать к парламентским выборам 1 ноября способность справиться с критической ситуацией, к которой привела поддержка Анкарой гражданской войны в Сирии. А именно: разгрузить Турцию от части более чем трех миллионов беженцев, живущих на ее территории. Кроме того, оказывая давление на ЕС, он стремился получить от Брюсселя деньги (они на беженцев выделены), перекладывая на Европу (с прицелом на Германию) эту проблему. Наконец, пытался толкнуть европейских членов НАТО к удару по войскам Башара Асада (безрезультатно, с учетом появления в этой стране российских ВКС). Сама ситуация показывает, насколько западный мир уязвим перед процессами, происходящими на Ближнем и Среднем Востоке. Рассмотрим их чуть подробнее – ибо, как известно, дьявол кроется в деталях.

Неформальные альянсы и конфликты

«Арабская весна» – падение авторитарных правителей, которых заменили не либерально-демократические круги, молодежь, женщины, технократы и правозащитники, а исламисты – как и предполагалось, пошла на спад. В Тунисе «Братья-мусульмане» в лице партии «Ан-Нахда» утратили монополию на власть по итогам парламентских выборов. В Египте «Братьев» свергли военные. В Ливии исламисты разного толка воюют между собой, опираясь на поддержку Саудовской Аравии или Катара, а Каир поддерживает генерала Халифа Хафтара и его сторонников из бывшей армии Каддафи. Йемен стал одним из наиболее опасных для суннитских монархий Аравийского полуострова региональных плацдармов Ирана, хотя противостоят в этой стране Эр-Рияду и его «группе поддержки» не иранцы, а йеменские хоуситы и экс-президент Али Абдала Салех.

Проект свержения Асада завяз и имеет все шансы провалиться, хотя Дамаск, если бы не поддержка Ирана и действия российских ВКС, находился бы в одном шаге от падения под напором террористических группировок, поддерживаемых Турцией, Саудовской Аравией и Катаром. В регионе оформились два военно-политических и экономических альянса: Турция–Катар и Египет–Саудовская Аравия. Вооруженные силы, промышленность и значительное население, составляющие основной стратегический резерв Анкары и Каира, дополняют финансовые авуары Дохи и Эр-Рияда, гарантируя им безопасность в случае возникновения серьезных проблем. Авантюрная же политика катарцев и саудитов на протяжении первой половины 2010-х гг., почувствовавших при попустительстве США и европейцев вкус к переформатированию БСВ по собственной прихоти, эти проблемы гарантирует.

Турецко-катарский союз основан на единстве подходов к «группам внешней поддержки». Обе страны патронируют «Братьев-мусульман» всех типов, включая ХАМАС, и «Исламское государство» (ИГ), хотя у каждой есть и собственные креатуры, вроде «Ахрар аш-Шам» у Катара и туркоманов у Турции на сирийской территории. Правда, Анкара полагает для себя главной опасностью курдов, государственность или территориальная автономия которых в Ираке и Сирии чревата резким усилением сепаратизма в восточных провинциях Турции. В противоположность этому альянсу, АРЕ и Саудовскую Аравию сближает общий враг, в роли которого выступают «Братья-мусульмане» и ИГ. Их союз выглядит менее прочным. Для египетских военных салафитские радикальные группы – такой же естественный противник, как и все прочие исламисты. Для саудовской династии – скорее союзник (кроме «продавшегося» Катару ИГ), что в близкой перспективе чревато конфликтом интересов.

Возможно, главную проверку на прочность египетско-саудовская ось пройдет после ввода в эксплуатацию в 2017 г. четырехкаскадной плотины «Возрождение» в Эфиопии, на Голубом Ниле. На время заполнения водохранилища, которое должно занять 6 лет, объем стока Нила, получаемого Египтом, снизится на 30% (после чего сток Нила будет меньше «лишь» на 20% – если не будут построены другие гидроузлы). Выработка электроэнергии на Асуане, по предварительным расчетам, должна упасть на 40%. В АРЕ с ее демографией это может вызвать экономическую и социальную катастрофу. Сможет ли Каир без масштабной внешней поддержки выдержать этот удар, сомнительно, как и то, хватит ли для этой поддержки ресурсов Эр-Рияда, которые он истощает в ходе интервенции «Аравийской коалиции» в Йемене, борьбы с Катаром в Ливии, глобального противостояния с Ираном и поддержки группировок, борющихся против Асада, не говоря о ценовой войне на нефтяном рынке с США, разорительной для саудовского бюджета не меньше, чем для американских производителей сланцевой нефти.

Главные загадки на БСВ в текущий момент: курс, который после победы на внеочередных парламентских выборах Партии справедливости и развития выберет президент Эрдоган; перспективы развития ситуации в Афганистане и «Центральноазиатской весны» за его пределами, а также будущее исламистских группировок после начала действий в Сирии российских ВКС. Последнее может самым непредсказуемым образом сказаться на салафитских монархиях: Саудовской Аравии, на протяжении четверти века опирающейся на них в проведении внешней политики, и конкурирующем с ней в этом два десятка лет Катаре.

Турецкие загадки

Эрдоган с его взрывным конфликтным характером и амбициями по превращению Турции в новую Оттоманскую Порту, получив возможность сохранить контроль над однопартийным правительством, может сосредоточиться на изменении конституции, пытаясь реализовать проект превращения парламентской республики в президентскую – и, не исключено, добьется успеха. С другой стороны, он с такой же вероятностью способен начать очередную внешнеполитическую авантюру в Сирии, будь то попытка выкроить там «буферную зону» под предлогом защиты интересов туркоманского населения, удар по позициям курдов либо масштабная поддержка исламистов в районе Алеппо, традиционно считающемся зоной турецких интересов. Причем первый и третий сценарии сталкивают Турцию с Ираном в условиях, когда ее действия не поддержит Вашингтон, о чем Эрдоган знает, а второй – прямо противоречит планам Соединенных Штатов ударить по «столице ИГ» Ракке, который они готовят, имея в запасе в качестве главной атакующей силы именно курдов.

Коалиция, возглавляемая США, не может позволить себе продолжать вялотекущую борьбу против ИГ с неясными результатами и временной перспективой: на фоне успехов российских ВКС в Сирии это выглядит как потеря инициативы на БСВ в целом. Как следствие, несмотря на лоббирование со стороны аравийских монархий тех или иных исламистских группировок в качестве «умеренной оппозиции», идея использовать исламистов для свержения Асада или в качестве противовеса Ирану и шиитскому режиму в Багдаде может принести ее сторонникам в западных столицах больше минусов, чем плюсов. Заинтересованность Турции и ее президента в сохранении ИГ как партнера (контрабанда нефти, зерна и муки, археологических артефактов, продажа оружия и выкуп заложников – многомиллиардный бизнес для некоторых турецких фирм) и противника сирийских и иракских курдов до определенного времени сдерживала контртеррористическую коалицию, членом которой Анкара является, но личная неприязнь Эрдогана и Обамы зашла слишком далеко, чтобы Вашингтон перестал с этим считаться.

Опасения насчет возможного столкновения России и Турции в Сирии рассматривать всерьез не стоит: шантаж и угрозы – обычный стиль Эрдогана, который привел к его фактической изоляции в руководстве стран НАТО. Политика «ноль проблем с соседями», выдвинутая в начальный период его правления бывшим главой МИДа и нынешним премьер-министром Ахметом Давутоглу, за последнее десятилетие привела к тому, что нет ни одного соседнего с Турцией государства, у которого не было бы с ней конфликта той или иной степени. Анкаре не имеет смысла всерьез накатывать на Москву в условиях острого противостояния с Ираном из-за разногласий по Сирии. Доставка нефти и природного газа из Ирана в Турцию в настоящее время под угрозой из-за взрывов трубопроводов на востоке страны, ответственность за которые несет Рабочая партия Курдистана (РПК) – притом что разрывать перемирие с ней ради внутриполитических спекуляций Эрдогана никто не заставлял.

Отметим также, что строить в Турции АЭС «Аккую» на условиях, которые согласовал «Росатом», не будет больше никто. Превращение Турции в энергетический хаб мирового значения и главный транзитный узел по поставке газа в Южную и Восточную Европу зависит именно от России с ее проектом «Южный поток», трансформированным в «Турецкий поток». Для того чтобы эта задача была реализована, мало действующей трубопроводной системы, которая связывает Турцию с Азербайджаном, и надежд на Транскаспийский газопровод, призванный вывести на рынок ЕС природный газ Туркменистана (ТКГ). Последний проект на текущий момент в условиях жесткого оппонирования его реализации со стороны России и Ирана и заинтересованности Китая в ресурсной базе ТКГ не более реален, чем трубопровод в Турцию с Аравийского полуострова. В свое время Асад отказался дать Дохе, Эр-Рияду и Анкаре согласие на его прокладку, что во многом стало первопричиной кампании по его свержению.

Лихорадка в Центральной Азии

«Трубопроводные войны» в Центральной Азии, судя по всему, еще впереди. Конкуренция за туркменский газ идет не только между Европой, поддерживаемой Соединенными Штатами, и Китаем: проекты ТКГ и ТАПИ (Туркменистан–Афганистан–Пакистан–Индия) конкурируют между собой. Заявления Туркменистана о том, что природного газа в недрах республики хватит на всех возможных потребителей, имеют мало общего с реальностью. Осенью 2015 г. вместо китайских компаний на газовое месторождение-гигант Галкыныш пришли японские, что стало, помимо прочего, следствием отказа Пекина предоставить туркменскому руководству очередные льготные кредиты для покрытия острого дефицита финансов, вызванного затратами на Азиатские игры. У Туркменистана нет другого выхода, кроме роли разменной монеты в новой «Большой игре».

Попытка играть на всех направлениях одну и ту же игру провалилась: провозглашенный еще президентом Сапармурадом Ниязовым нейтралитет не предполагает предоставления США базы ВВС в Мары, переговоры о чем практически завершены. Реализация этого плана ставит Ашхабад в сложное положение в отношениях с Москвой, Пекином и Тегераном, не решая проблем безопасности перед угрозами со стороны Афганистана. Кабул не контролирует не только пуштунские районы юга, но и север страны, населенный туркменами, узбеками и таджиками. Иран «держит» районы, населенные шиитами-хазарейцами, и с большим или меньшим успехом прикрывает границу в провинции Систан и Белуджистан от проникновения наркоторговцев и боевиков просаудовской белуджской террористической организации «Джондалла».

Правительство Афганистана не может защитить бывшую афгано-советскую границу от проникновения талибов, расколовшихся после смерти их лидера муллы Омара, но не ставших менее опасными, пока их поддерживают Саудовская Аравия и Пакистан, и боевиков движений, финансируемых Катаром и Турцией, частично объявивших о присоединении к ИГ, как Исламское движение Узбекистана и исламистские движения и партии таджиков и уйгуров. Очевидно, что приближающиеся попытки дестабилизации Центральной Азии и свержения контролирующих постсоветские республики светских режимов – вне зависимости от уровня их авторитаризма и контактов с Западом – будут автоматически поддержаны «сирийской тройкой» (Дохой, Анкарой и Эр-Риядом), имеющей в регионе прочные позиции. Не приходится сомневаться, что эту деятельность поддержат США и ЕС просто в силу проблем, которые это создаст для России и Китая.

Система коллективной безопасности региона, будь то ШОС или ОДКБ, неполна: Ашхабад и Ташкент ее игнорируют, пытаясь играть собственную игру. Проблема легитимной передачи верховной власти в государствах Центральной Азии между тем достаточно остра. Традиция, если не считать наследования умершему национальному лидеру (как в Туркменистане) или свержения действующего (как в Киргизии), отсутствует. Парламентская оппозиция является фикцией или просто не существует. Уровень коррупции высок. Происламские настроения населения сильны, а движения, которые на них опираются, ориентированы на джихадизм и тесно связаны с крайними радикалами исламского мира и их спонсорами. Влияние на текущую ситуацию в странах Центральной Азии региональных элит, криминальных кланов и наркомафии стоит учитывать: оно значительно превышает возможности Соединенных Штатов.

Особый вопрос – проблема афганских наркотиков, являющихся главной статьей дохода населения и элиты этой страны. Афганистан, превратившийся за время международной оккупации в монополиста-производителя опиатов и героина, сохранит это место при любом правительстве. Тем более что претензии на контроль над ситуацией в этой стране Пакистана, поддерживаемого Саудовской Аравией, способствуют этому. Причем саудовско-пакистанский альянс, сложившийся на протяжении более трети века в рамках сотрудничества в Афганистане со времен борьбы с советскими войсками, имеет тенденцию к упрочению за счет расширения партнерства этих государств в ядерной сфере.

Ядерное измерение

Говоря проще, Саудовская Аравия финансирует расширение ядерных арсеналов Пакистана средней дальности, которые он пополняет в рамках противостояния с Индией и поддержания с ней ядерного баланса, как делал и ранее. Разница в том, что Иран, заключивший «ядерную сделку» с США и другими членами «шестерки» переговорщиков, на протяжении длительного периода пытавшихся выстроить баланс интересов с Тегераном, после снятия санкций представляет значительно большую угрозу для Эр-Рияда. Эксперты полагают, что Саудовская Аравия может в короткий срок получить от Пакистана небольшие, но готовые к бою ядерные запасы, не столько намереваясь их применить в случае внешней угрозы, сколько для того, чтобы гарантировать себе защиту на крайний случай. Ведь США, их официальный гарант безопасности, продемонстрировали в ходе переговоров с Ираном свое истинное отношение к старым ближневосточным союзникам.

Превращение Ближнего Востока в «безъядерную зону» в любом случае изначально имело основной, если не единственной, целью разоружение Израиля. Разработка ядерной программы Тегерана превратила безъядерную идею в фикцию, которой она, впрочем, была с самого начала, учитывая, что тесно связанный с консервативными арабскими монархиями Персидского залива ядерный Пакистан только географически является частью Южной Азии, составляя на протяжении всей своей истории неотъемлемую часть БСВ. Гонка ядерных вооружений в этом регионе – естественный итог провала санкционной политики в отношении Ирана и договора этой страны с мировым сообществом, фактически легитимировавшего его будущий ядерный статус. С этой точки зрения наилучшим выходом для обеспечения безопасности региона могло бы стать соглашение о ненападении между Израилем и Ираном. Однако Иран, в отличие от Израиля, пойти на него в обозримом будущем явно не готов.

При этом Израиль не имеет претензий к соседям и не претендует ни на что, помимо обеспечения собственной безопасности, но готов жестко реагировать на любые попытки ослабить его обороноспособность, с чьей бы стороны они ни исходили. В этой связи появление ВКС России в Сирии, мешающее Ирану взять ее под полный контроль, расценивается израильским руководством с позиции позитивного нейтралитета. Не случайно Израиль стал первой страной западного сообщества, наладившей с Москвой координацию по ситуации в Сирии. Отметим, что это прервало опасные попытки Саудовской Аравии втянуть израильский ЦАХАЛ в войну с Ираном, предпринимавшиеся на протяжении длительного времени не без определенных успехов.

Палестина и беженцы

Наконец, в рамках данной статьи нельзя не сказать о провале палестино-израильского «мирного урегулирования». Позиции сторон оказались абсолютно и окончательно несовместимыми – и были таковыми изначально. Односторонние уступки для поддержания иллюзии переговорного процесса не одобряются израильским обществом, в том числе вследствие поддержки антиизраильского терроризма руководством ХАМАС в Газе и Палестинской национальной администрации в Рамалле. Неготовность палестинской стороны к обсуждению вопросов, которые должны были быть разрешены еще в мае 1999 г., зашкаливающая в ПНА коррупция и явное нежелание строить собственное государство, притом что Израиль не демонтирует механизмы палестинского самоуправления, чтобы не брать на себя ответственность за палестинских арабов, контрастируют с надеждами 1990-х годов.

При этом катастрофическая ситуация с беженцами, в том числе арабскими, в ближайшее время может привести к унификации программ их поддержки международным сообществом, лишив палестинцев статуса «беженцев первого сорта». Тем более что положение Иордании, граничащей с Ираком и Сирией, а также Ливана более чем шатко. Алжир с его правящей геронтократией и борьбой за власть в элите нестабилен. Судан расколот, он так и не вышел из гражданской войны, несмотря на отделение Джубы. Сомали разделен на враждующие анклавы. Эритрея все больше ориентируется на Саудовскую Аравию и ОАЭ. Опорой Джибути служат иностранные военные базы. Все эти страны и территории представляют собой еще одну зону нестабильности. То же можно сказать об африканской периферии БСВ – Сахаре и Сахеле, сепаратистские и радикально-исламистские движения которых дестабилизируют зону от Марокко до Мавритании и значительную часть Черной Африки.

Пожалуй, единственная «хорошая» новость, касающаяся БСВ, состоит в том, что Балканы и Закавказье по сравнению с Сахелем и Аф-Паком являют буквально оазис спокойствия. Что само по себе демонстрирует, насколько запущена ситуация в регионе, несмотря (а скорее благодаря) попыткам его «демократизации». Демонтаж Шенгенской зоны из-за направляющихся в Германию через Балканы беженцев может стать началом конца Евросоюза. На Закавказье влияют Турция и Иран, а также противостояние между Вашингтоном и Брюсселем, с одной стороны, и Москвой – с другой. Но по сравнению с тем, что там могло бы происходить, их положение сравнительно стабильно. В Афинах, Белграде или Будапеште с этим вряд ли кто-нибудь согласится, однако, вспоминая хотя бы о проблеме рабства в Ираке, Судане и Мавритании и геноциде христиан в Сирии и Ираке и курдов-йезидов в Ираке, понятно, в чем состоит разница между кризисом и катастрофой.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582318 Евгений Сатановский


США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582317 Стивен Саймон, Джонатан Стивенсон

Конец Pax Americana

Почему отступление Вашингтона на Ближнем Востоке кажется разумным

Стивен Саймон – приглашенный лектор Дартмутского колледжа, старший директор по делам Ближнего Востока и Северной Африки в Белом доме в 2011–2012 годах.

Джонатан Стивенсон – профессор стратегических исследований в Военно-морском колледже США, директор по политическим и военным вопросам на Ближнем Востоке и в Северной Африке в аппарате Совета национальной безопасности США в 2011–2013 годах.

Резюме Вашингтону следует стремиться к здоровому равновесию в отношениях с Ближним Востоком, что предполагает сокращение управленческой роли Америки. Политика военного вмешательства стала отклонением и не должна превратиться в долгосрочную норму.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2015 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Несмотря на укрепление «Исламского государства» (также известного как ИГИЛ) и авиаудары возглавляемой Соединенными Штатами коалиции по его позициям, администрация Обамы явно отступила от политики вмешательства на Ближнем Востоке. Критики связывают это с тем, что администрации надоела активность США в регионе, она не готова к крупным военным операциям, а президент Обама якобы предпочитает сокращать вовлеченность в мировые дела. На самом деле интервенции Вашингтона в регионе после 11 сентября – особенно вторжение в Ирак – были аномалиями и сформировали как в стране, так и в регионе ложные представления о «новой норме» американского вмешательства. Нежелание использовать сухопутные войска в Ираке или Сирии представляет собой не отступление, а скорее корректировку – попытку восстановить стабильность, существовавшую на протяжении нескольких десятилетий благодаря американской сдержанности, а не агрессивности.

Можно утверждать, что это отступление – не выбор, а необходимость. Некоторые эксперты-реалисты считают, что в период экономической неопределенности и сокращения военного бюджета экспансионистская политика в регионе стала слишком затратной. Согласно этой точке зрения, Соединенные Штаты, как в прошлом Великобритания, стали жертвой «имперского перенапряжения». Другие утверждают, что американские политические инициативы, особенно недавние переговоры по иранской ядерной программе, отдалили Вашингтон от традиционных союзников на Ближнем Востоке. Иными словами, США отступают не по своей воле, их вынуждают это сделать.

Однако в действительности отступление спровоцировано событиями не в Америке, а в самом регионе. Развитие политической и экономической ситуации на Ближнем Востоке сократило возможности эффективного американского вмешательства до минимума, Вашингтон признал это и начал действовать соответствующим образом. Учитывая вышесказанное, Соединенным Штатам стоит продолжать умеренное отступление, по крайней мере пока нет серьезной угрозы их ключевым интересам.

Обратно к норме

После Второй мировой войны и до терактов 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты были основным гарантом статус-кво на Ближнем Востоке, прибегая к военным интервенциям лишь в исключительных случаях. Прямого военного участия США не было вовсе, либо оно являлось номинальным или непрямым во время арабо-израильской войны 1948 г., суэцкого кризиса 1956 г., шестидневной войны 1967 г., «войны Судного дня» в 1973 г. и ирано-иракской войны в 1980-е годы. Миротворческая миссия Соединенных Штатов в Ливане в 1982–1984 гг. завершилась провалом и обусловила появление доктрины «подавляющей силы», которая препятствовала американским интервенциям вплоть до неожиданного вторжения Саддама Хусейна в Кувейт в 1990 г., заставившего Вашингтон вмешаться.

Америке не нужна была политика с прицелом на будущее, потому что ее цели совпадали с интересами стратегических союзников и партнеров в регионе, и достичь их можно было посредством экономических и дипломатических отношений в сочетании с незначительным военным присутствием. США и арабские государства Персидского залива были заинтересованы в стабильности нефтяных поставок и цен, как и в политической стабильности вообще. После иранской революции 1979 г. общей задачей для Соединенных Штатов, Израиля и государств Персидского залива стало сдерживание Ирана. Начиная с Кэмп-Дэвидских соглашений (1978 г.) интересы США, Египта и Израиля все больше сближались, а трехсторонние отношения укреплялись благодаря существенной американской помощи и Египту, и Израилю. И даже после терактов 11 сентября у Соединенных Штатов, Израиля и арабских государств Персидского залива были общие приоритеты в борьбе с терроризмом.

Но за последние 10 лет несколько факторов, в основном не связанных с политической повесткой Вашингтона, ослабили фундамент этих альянсов и партнерств.

Прежде всего разработка технологии гидравлического разрыва пластов резко сократила прямую зависимость США от нефти из Персидского залива и снизила стратегическую ценность и приоритетность отношений с Саудовской Аравией и небольшими государствами Залива. На самом деле скоро Соединенные Штаты опередят Саудовскую Аравию, став крупнейшим мировым производителем нефти, и им придется импортировать значительно меньше ископаемых видов топлива. Хотя страны Персидского залива продолжат определять мировые цены на нефть, а американские компании сохранят свою долю в месторождениях Залива, США значительно расширят пространство для политического маневра.

Распространение и укрепление джихадизма также ослабило стратегические связи между Соединенными Штатами и их региональными партнерами. Десять лет назад американское давление в сочетании с шоком от масштабных атак «Аль-Каиды» убедили саудовцев и их соседей начать активную борьбу с джихадистами. Но сегодня подавление джихадизма отошло на второй план, а главной целью стран Персидского залива стало свержение сирийского президента Башара Асада и сдерживание его покровителей в Иране. Они поддерживают суннитских экстремистов в Сирии, несмотря на увещевания Вашингтона и желание Саудовской Аравии избежать прихода к власти в Дамаске радикалов после падения режима Асада. Региональные партнеры считают себя все менее подотчетными Вашингтону, а тот, в свою очередь, все в меньшей степени полагает себя обязанным защищать их интересы, которые становятся местническими и все дальше отходят от американских интересов и ценностей.

Кроме того, повсеместная радикализация ислама привела к возникновению панисламистской идентичности, что затрудняет участие Запада в делах Ближнего Востока. Возьмем, к примеру, нежелание многих представителей умеренной суннитской оппозиции в Сирии принимать помощь Европы или Америки, поскольку она лишит их доверия в глазах исламистов.

В то же время, с точки зрения США, Ближний Восток с его подорванными политическими и экономическими функциями стал слишком сомнительным местом для инвестиций. Регион испытывает нехватку воды, трудности с сельским хозяйством и серьезный переизбыток трудовых ресурсов. Из все еще функционирующих ближневосточных государств большинству приходится иметь дело со значительным внешним долгом и дефицитом бюджета, содержать огромный и неэффективный аппарат госслужащих, субсидировать топливо и другие нужды населения. Снижение доходов от нефти ограничит возможности стран Залива по финансированию этих изношенных механизмов. Из-за конфликтов, которые во многих странах Ближнего Востока находятся в активной стадии, значительная доля населения вынуждена покинуть свои дома, молодежь лишилась надежд на будущее и возможности получать образование. Эти обстоятельства ведут к полному отчаянию или, что более опасно, к политической и религиозной радикализации. Попытки превратить Ближний Восток в инкубатор либеральной демократии, чтобы утихомирить молодых мусульман, проваливались, даже когда у Соединенных Штатов было достаточно денег и оснований для оптимистичной оценки проекта – в первые годы после терактов 11 сентября.

Наконец, группы, которые когда-то были надежными бастионами прозападных настроений на Ближнем Востоке – военные, элита нефтяной отрасли, светские технократы – переживают спад своего влияния. А в случаях, когда традиционно прозападные элементы сохранили влияние, их интересы и политика серьезно отличаются от американской. Например, в Египте военные на протяжении десятилетий служили опорой отношений с американцами. После переворота 2013 г., в результате которого бывший армейский генерал Абдель-Фаттах ас-Сиси оказался во главе нового авторитарного режима, военные получили больше контроля в стране, чем когда-либо ранее. Но это вряд ли сулит что-то хорошее Вашингтону: если считать прошлое прологом, то жесткие действия военных против «Братьев-мусульман», вероятно, приведут к росту насилия со стороны джихадистов и подвергнут США рискам, которых они стремились избежать, оказывая помощь Египту. Надежды 1950-х – 1960-х гг. на появление светской, технократической, ориентированной на Запад арабской элиты, которая поведет за собой общество, давно исчезли.

Мощные, но бессильные

Одновременно со снижением значимости Ближнего Востока для Вашингтона и расхождением интересов Соединенных Штатов и их традиционных партнеров уменьшаются и возможности американских вооруженных сил добиваться кардинальных перемен в регионе. Децентрализация «Аль-Каиды» и появление ИГИЛ – экспедиционной армии джихадистов и квазигосударства – увеличили асимметрию между военным потенциалом США и первостепенными угрозами, стоящими перед регионом. Когда оккупированный американцами Ирак скатился в 2006 г. к гражданской войне, Пентагон занялся улучшением стратегии и тактики действий против повстанцев, перекроив военную структуру и сделав акцент на борьбе с нерегулярными формированиями и спецоперациях. Но либеральным и ответственным демократическим правительствам трудно проявлять стойкость и жестокость, которые обычно требуются для подавления непокорных и преданных идее местных жителей – особенно если речь идет об общественном движении регионального масштаба, не признающем физических и политических границ, как ИГИЛ. Это особенно справедливо, если у внешней державы нет в регионе партнеров со сплоченной бюрократией и народной легитимностью. Соединенные Штаты по-прежнему обладают достаточными ресурсами и военным потенциалом, чтобы вести войны против современных национальных государств и добиваться в них убедительной победы и вполне конкретных результатов. Но американцы на собственном горьком опыте узнали, как сложно управлять и тем более манипулировать этническими группами, заряженными религиозными идеями.

Военная операция американской коалиции против ИГИЛ, несомненно, может привести к впечатляющим победам на поле боя. Но последствия конфликта в конечном итоге докажут бессмысленность проекта. Для закрепления тактических побед потребуется политическая воля и поддержка американского общества; размещение большой группы гражданских экспертов по восстановлению и стабилизации; детальные знания о народе, за судьбу которого победоносные Соединенные Штаты возьмут на себя ответственность, и, что особенно проблематично, постоянный военный контингент для обеспечения безопасности населения и инфраструктуры. Даже при наличии всех этих условий Вашингтону будет непросто найти зависимых и преданных избирателей, клиентов или союзников, готовых помочь. Все это звучит знакомо, потому что вышеперечисленный набор условий США не смогли собрать в ходе двух последних интервенций на Ближнем Востоке – вторжении в Ирак в 2003 г. и натовских бомбардировок Ливии в 2011 году. Проще говоря, американцы, скорее всего, проиграют еще одну войну на Ближнем Востоке по тем же причинам, по которым проиграли две предыдущие.

Даже менее интенсивный, контртеррористический подход к ИГИЛ, который потребует постоянных ударов беспилотников и периодических операций спецназа, несет серьезные риски. Так, сопутствующий ущерб от атак беспилотников мешает правительству Пакистана расширять сотрудничество с США. Пять лет назад американские военные с гордостью рапортовали о спецоперациях в Афганистане, в результате которых были уничтожены или захвачены многие руководители «Талибана». Но жертвы среди мирного населения в ходе этих рейдов подорвали стратегические цели, так как вызвали негодование местных жителей и подтолкнули их к талибам.

Поэтому американские политики должны испытывать серьезные сомнения по поводу участия в любом из нынешних конфликтов на Ближнем Востоке. Особенно если эти сомнения объясняют и оправдывают нежелание администрации Обамы более активно вмешиваться в ситуацию в Сирии. С 2012 по начало 2013 гг. администрация рассматривала полный спектр вариантов по Сирии, включая введение бесполетной и буферной зоны, насильственную смену власти (для этого потребовалась бы более значительная военная помощь противникам Асада) и ограниченные ответные удары против режима в случае применения химического оружия. Но растущее участие иранского Корпуса стражей исламской революции и ливанской шиитской группировки «Хезболла» в защите Асада означало бы неприкрытую опосредованную войну с Ираном, которая в случае эскалации охватила бы весь регион. Плодотворные переговоры по сворачиванию ядерной программы Тегерана оказались бы невозможны, а Соединенным Штатам пришлось бы перекрывать уровень обязательств и инвестиций Ирана в этом конфликте. Кроме того, американская интервенция получила бы минимальную международную поддержку: Китай и Россия наложили бы вето на любую резолюцию ООН, разрешающую операцию, как поступали и с менее жесткими резолюциями, а Лига арабских государств и НАТО не одобрили бы операцию. Масштабное военное вмешательство Запада скорее всего подстегнуло бы распространение джихадизма в Сирии, как это происходило в других странах.

Сохранять спокойствие и двигаться дальше

Основной интерес Вашингтона на Ближнем Востоке – региональная стабильность. На данный момент факторы, сдерживающие США, и сложная, взаимозависимая природа американских интересов в регионе (а также вероятность длительного соперничества Соединенных Штатов и Китая, которое неизбежно переключит стратегическое внимание США на Азиатско-Тихоокеанский регион) позволяет предположить, что лучшая для Вашингтона политика на Ближнем Востоке – «оффшорное балансирование», как выражаются теоретики международных отношений. Это означает воздерживаться от участия в военных операциях за рубежом и квазиимперского строительства государств, сосредоточившись на выборочном использовании рычагов влияния для оказания воздействия и защиты американских интересов. Вашингтону следует экономить свою власть на Ближнем Востоке, если только не появится экзистенциальная угроза региональным союзникам, что маловероятно. Этот подход требует избегать дальнейшего проецирования американской военной мощи на Ближнем Востоке – например, масштабного развертывания сухопутных сил для борьбы с ИГИЛ.

Критики сдержанности утверждают, что в отсутствии твердо заявленной американской власти Иран или другие противники Соединенных Штатов усилят свои позиции – и тогда сдержанность приведет к войне. Но враги США, скорее всего, будут судить о решимости Вашингтона по условиям, сложившимся к тому моменту, когда они всерьез задумаются об агрессивных действиях, независимо от условий, существовавших за годы или месяцы до этого. Пока пределы сдержанности Вашингтона будут четко обозначены, и он будет давать понять, что альянс с Израилем остается без изменений, Иран не захочет конфликтовать с Израилем или действовать более агрессивно в Ираке, Сирии, Йемене или других странах региона. Тегеран попросту станет опасаться решительного ответа США, который приведет к срыву ядерной сделки и возвращению болезненных санкций, в первую очередь заставивших Исламскую Республику сесть за стол переговоров. В любом случае нельзя с полной уверенностью сказать, спровоцирует ли потенциального противника угроза применения силы или будет его сдерживать, потому что люди, принимающие решения, часто неверно судят о представлениях и темпераменте оппонентов.

Является ли сближение многообещающей парадигмой американо-иранских отношений – увидим. Тегеран явно стремится оказывать влияние, где это возможно, но пока не ясно, сможет ли он доминировать в регионе. Иранскому влиянию в Ираке способствовал вакуум, возникший в результате вторжения, но в более широком смысле оно обусловлено демографическим и политическим главенством иракских шиитов и поэтому неизбежно. Пока Багдад в борьбе с ИГИЛ зависит от США, они должны сохранять рычаги воздействия на иракскую политику и ограничивать влияние Ирана. Поддержка повстанцев-хоуситов в Йемене и диссидентов-шиитов в Бахрейне – скорее конъюнктурный, чем стратегический шаг Ирана, и он вряд ли кардинально изменит баланс сил в обеих странах. Участие Тегерана в палестино-израильском конфликте не дотягивает до уровня стратегического вызова: палестинская группировка ХАМАС не смогла трансформировать иранскую щедрость в серьезное преимущество в Израиле, не говоря уже о Египте и Палестинской администрации, оппонентах ХАМАС. Иранские позиции в Ливане и Сирии прочны десятки лет, но, хотя ставленники Тегерана в этих странах постоянно подтверждали обязательства защищать режим Асада, им не удалось предотвратить фактический распад страны. Даже если Иран решит превратить Сирию в свой Вьетнам, максимум, чего он сможет добиться в борьбе с пользующейся зарубежной поддержкой антиасадовской оппозицией, – консолидация статус-кво, а скромный успех придется разделить с Москвой. Таким образом, Сирия может стать трамплином для дальнейших маневров Ирана, но вряд ли превратится в плацдарм для контролирования региона. Иными словами, несмотря на заключение сделки по ядерной программе, сейчас Иран вряд ли способен делать больше – а скорее даже меньше – чем в прошлом.

Ядерная сделка расколола американцев и израильтян, считающих ее условия слишком мягкими и не способными помешать иранцам разрабатывать ядерное оружие. Но разногласия едва ли возымеют серьезные практические последствия. У Вашингтона есть обязательства по сохранению уникальных отношений с Израилем, а также стратегическая заинтересованность в двусторонних связях с израильскими военными – самой мощной силой в регионе. Ядерная сделка с Ираном также расстроила государства Персидского залива. Но глобальные экономические обязательства и контртеррористические интересы Вашингтона требуют сохранения стратегических отношений с этими странами, в первую очередь Саудовской Аравией. Кроме того, у государств Залива более тесные культурные связи с США, чем с другими ведущими державами: элита этих стран отправляет детей в американские университеты, а не в Китай, Россию или Европу.

Израилю и государствам Персидского залива не стоит паниковать: здравый смысл требует устойчивого военного присутствия Соединенных Штатов в регионе, чтобы не допустить дальнейшего распространения ИГИЛ (например, на Иорданию) и нарушения Ираном условий ядерной сделки, а также быстрого реагирования на его дестабилизирующие шаги вроде масштабного вторжения сухопутных сил в Ирак. Американское военное присутствие в регионе сохранится. По крайней мере одна авианосная ударная группа должна находиться в Аравийском море. Структуру и численность контингента американских военных баз на Ближнем Востоке следует оставить без изменений. Авиаудары по ИГИЛ нужно продолжать, а американские войска могут быть выборочно развернуты для ликвидации террористических угроз, ограниченного ответа на чудовищные злодеяния или на случай природных катастроф. Но последовательная политика сдержанности требует избегать крупных наземных интервенций на Ближнем Востоке, а региональных партнеров нужно убедить брать больше ответственности за собственную безопасность.

Более скромные цели – более крупные результаты

В дополнение к твердому отказу от военных вмешательств, характерных для периода после 11 сентября, Вашингтону следует пересмотреть дипломатические приоритеты. Последствия арабских восстаний 2011 г. – особенно в Египте, Ливии и Сирии – продемонстрировали, что в основном общество на Ближнем Востоке не готово к кардинальным шагам в сторону демократии, поэтому попытки США продвигать политическую либерализацию должны быть более мягкими. Американским властям также следует признать, что в среднесрочной перспективе устойчивого мира между Израилем и Палестиной не достичь. Упрямая решимость Соединенных Штатов добиться этой цели даже при неблагоприятных условиях создала моральные риски. Израильские правительства последовательно и практически безнаказанно противодействовали миротворческим усилиям американцев, твердо зная, что те будут пытаться снова и снова. В то же время неспособность Вашингтона привести стороны к соглашению способствовала восприятию США как державы, теряющей влияние, – при этом некоторые союзники Соединенных Штатов в Персидском заливе считают американское давление на Израиль еще одним примером того, что США как союзнику нельзя доверять.

Соединенные Штаты должны всегда поддерживать цели демократизации и палестино-израильского мирного урегулирования. Но в среднесрочной перспективе, вместо того чтобы стремиться к нереалистичным целям, Вашингтону стоит зарабатывать капитал на иранской ядерной сделке, чтобы наладить отношения с Тегераном. Если реализация соглашения пойдет относительно гладко, можно проверить иранскую гибкость в других сферах, но стараясь не спровоцировать какого-либо временного соглашения между Ираном и Саудовской Аравией – хотя, как и раньше, это кажется маловероятным. Один из вариантов – собрать вместе Иран и другие государства, чтобы попытаться остановить гражданскую войну в Сирии путем политического соглашения. Ключевые игроки – США, Россия, Иран и державы Персидского залива – начинают понимать, что, хотя мечта ИГИЛ о разрушающем границы халифате недостижима, непрекращающийся конфликт в Сирии может укрепить позиции группировки и ускорить распространение ее экстремистской идеологии.

Все игроки начали осознавать, что предпочтительный для каждого из них способ разрешения сирийского кризиса, скорее всего, не сработает. Соединенным Штатам и их партнерам в Заливе поддержка насильственной смены режима сирийскими повстанцами, которые все больше ассимилируются с ИГИЛ, кажется контрпродуктивной и сомнительной. В то же время после четырех лет военной безысходности ясно, что поддержка Асада Ираном и недавняя активизация помощи режиму со стороны России могут сохранить статус-кво, но не изменят ситуацию кардинально в пользу Асада. Тегеран и Москва понимают, что независимо от их поддержки режим Асада сейчас слабее, чем когда-либо раньше, и восстановить унитарное правление в Сирии, вероятно, не получится. Вот почему Иран и Россия недавно продемонстрировали заинтересованность в поиске путей урегулирования посредством переговоров. Хотя заявления России об отсутствии тесных связей с Асадом кажутся лицемерными, Москва не препятствовала расследованию Советом Безопасности ООН предполагаемых случаев применения бочковых бомб с хлором. В августе 2015 г. Россия поддержала заявления Совета Безопасности о «политическом переходе» в Сирии. Тегеран при содействии «Хезболлы» продвигает мирный план, предполагающий создание правительства национального единства и пересмотр конституции, при этом Асад или его режим останутся во главе страны по крайней мере на ближайший период.

Реалистичный механизм, который позволил бы воспользоваться условным совпадением интересов, пока не выстроен. Но иранская ядерная сделка продемонстрировала потенциал дипломатии в разрешении региональных кризисов. Помимо противодействия распространению джихадизма, соглашение о прекращении гражданской войны в Сирии, достигнутое при посредничестве Вашингтона, смягчит, а в конечном итоге и остановит самый острый мировой гуманитарный кризис, восстановит утраченный авторитет США в регионе. Эффективное и включающее всех урегулирование сирийского конфликта подкрепит налаживание отношений с Ираном и поможет убедить Израиль в действенности нового подхода американцев.

Вашингтон должен использовать дипломатические инструменты, наработанные в ходе ядерных переговоров ведущими державами – в особенности представителями Соединенных Штатов и Ирана, – чтобы придать импульс многосторонним переговорам по Сирии. Первым шагом может стать новое заседание конференции «Женева-2», которая собиралась в феврале 2014 г., теперь к участникам должен присоединиться Иран. Россия настаивает, что уход Асада не может быть условием политических переговоров, но это не должно стать препятствием для сделки, а скорее привлечет Тегеран к участию. Кстати, теперь госсекретарь Джон Керри может этому поспособствовать, напрямую обратившись к главе иранского МИДа Мохаммаду Джаваду Зарифу. Осторожное одобрение ядерного соглашения странами Залива и участие Саудовской Аравии в трехсторонних переговорах по Сирии с США и Россией в начале августа позволяют предположить, что эти страны все больше осознают значимость дипломатии как средства ослабления стратегической напряженности в отношениях с Ираном. Понимая актуальность угрозы ИГИЛ, Катар, Саудовская Аравия и Турция могут отказаться от требования ухода Асада как условия переговоров.

Разумеется, сложнее всего добиться приемлемых договоренностей по переходному периоду. Одна из возможностей – формирование органа исполнительной власти с участием различных политических сил, который сможет вытеснить ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра», сирийскую группировку, аффилированную с «Аль-Каидой», как косвенно отмечалось в августовском заявлении СБ ООН. Еще один вариант – разделение страны и создание некой конфедерации взамен централизованного правления из Дамаска. Тактическое перемирие между режимом и умеренной оппозицией могло бы стать фундаментом для дальнейших политических договоренностей и позволило бы сторонам сосредоточиться на борьбе с общим врагом – джихадистами.

Зрелое отступление

Длительный период американского доминирования на Ближнем Востоке заканчивается. Война в Ираке подорвала доверие к Вашингтону и укрепила позиции его противников, но к моменту американского вторжения в регион уже стал менее податлив. Соединенные Штаты не могут и не должны уходить в буквальном смысле слова, им следует постепенно отступать ради стратегических приоритетов в других регионах, а также осознавая снижение своего влияния. Ни США, ни их региональные партнеры не хотят, чтобы Иран обладал ядерным оружием или существенно увеличил влияние в регионе. И никто из основных игроков в регионе не желает резкого скачка мощи ИГИЛ или других салафитских джихадистских группировок. Но поскольку рычагов американского воздействия стало меньше, нужно сосредоточиться на укреплении региональной стабильности. Это более разумный подход, чем продвижение политической либерализации и палестино-израильское урегулирование, к которым стремилась администрация Обамы, или попытки трансформировать регион силой – стратегия, на которую полагалась администрация Буша и получила печальные результаты.

В частности, Вашингтону пора признать, что уменьшение его военной роли будет означать большую независимость союзников в военных решениях. В свою очередь, союзники должны понимать, какую поддержку им готовы оказать Соединенные Штаты, прежде чем начинать рискованные военные авантюры вроде ударов Саудовской Аравии по повстанцам-хоуситам в Йемене. Америке и ее партнерам нужно улучшать двусторонние и многосторонние контакты и планирование. США должны более четко сформулировать, что может побудить их к военному вмешательству и какой уровень силы они готовы применить. Кроме того, нужно выработать детальный совместный план возможных ответных реакций.

Израиль по-прежнему предпочитает противодействовать Ирану, а не налаживать отношения, и Вашингтону придется проследить, чтобы выполнение ядерного соглашения убедило израильтян в эффективности такого подхода. На фоне укрепления ИГИЛ страны Персидского залива и Турция немного смягчили позицию в отношении американского подхода к Ирану, а также мнения Вашингтона, что сдерживание джихадизма сейчас важнее смены режима в Сирии.

Для успешного и конструктивного отступления с Ближнего Востока Соединенным Штатам придется приложить максимум усилий, чтобы избежать прямых противоречий с приоритетами своих союзников и партнеров – то же самое должны сделать и друзья Америки в регионе. Для этого понадобится целенаправленная дипломатия и четкая артикуляция приверженности Вашингтона своим основным интересам. Он должен, в частности, подчеркивать, что сделка по Ирану фактически будет обеспечивать устойчивое дипломатическое участие США в делах региона, а не угрожать ему. Вместо того чтобы двигаться назад, Вашингтон должен стремиться к здоровому равновесию в отношениях с Ближним Востоком, что предполагает сокращение управленческой роли Америки. Политика последних 14 лет, основанная на военном вмешательстве, стала отклонением от длительной истории американской сдержанности, но она не должна превратиться в новую долгосрочную норму.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 23 ноября 2015 > № 1582317 Стивен Саймон, Джонатан Стивенсон


США. Сирия > Армия, полиция > ria.ru, 23 ноября 2015 > № 1559122 Дмитрий Косырев

Первое: очень серьезный скандал разразился в США насчет того, кто виноват в военной катастрофе Америки на Ближнем Востоке. Второе: выяснение (опять же в США) того, почему террористы и экстремисты из "Исламского государства" выигрывают у сверхдержавы пропагандистскую войну. Вот что стоит за вроде как бодрыми и уверенными выступлениями президента Барака Обамы по сирийско-иракской тематике на саммитах в Азии.

Это уже не псакинг, это хуже

В Куала-Лумпуре, как и ранее в Маниле, Обама был в отличной боевой форме и активно высказывался перед несколькими аудиториями.

Здесь надо сказать, что после сложного саммита "Группы двадцати" в Анталье (Турция) мировая политика высшего уровня переместилась в две столицы Юго-Восточной Азии, Манилу и Куала-Лумпур, где США перешли в наступление, прежде всего против Китая. Что вписывается в прежнюю (и явно провалившуюся) американскую политику — уйти с Ближнего Востока, сосредоточиться на Азии.

В столице Филиппин был саммит АТЭС, а в столице Малайзии было десять саммитов подряд (мировой рекорд). Сначала встречались лидеры стран АСЕАН (ассоциация объединяет все государства Юго-Восточной Азии), потом они же устраивали встречи на высшем уровне с партнерами по диалогу — включая США, Китай, Россию, Индию и других. Произносились речи, в том числе, конечно, о борьбе с терроризмом.

Вот там и произошли два не очень различимых на общем фоне события. Первое: США обязались помогать стране-хозяйке встречи, Малайзии, управлять только что открытым региональным центром коммуникаций — по сути, пропагандистской конторой, которая будет бороться за умы мусульман, противостоя пропаганде "Исламского государства" и прочих экстремистов.

И второе событие: в Малайзии же Обама настойчиво, если не сказать — агрессивно, повторил все то, над чем в последнее время мир смеется. А именно: что российские авиаудары в Сирии только помогли террористам; что России следует "внести стратегические корректировки", которые позволят ей стать "эффективным партнером для нас и 65 государств, уже участвующих в кампании против ИГ".

Ну и в тот же день Обаме ответили, фактически одновременно, российский премьер Дмитрий Медведев (тоже находившийся в Куала-Лумпуре) и президент Сирии Башар Асад из Дамаска. Медведев сказал, что "ответственность за усиление ИГ лежит в том числе и на США, которые вместо борьбы с террористами начали бороться за уход президента Сирии Башара Асада". А Асад еще раз напомнил, что российская авиация за два месяца добилась больших успехов в борьбе с ИГ, чем все упомянутые Обамой "65 государств" за год.

Но их ответы как раз из серии очевидного, а вот что это за феномен — заявления Обамы, вопреки фактам продолжающего изрекать, мягко говоря, очевидные для всех неадекватные вещи? Это ведь уже не псакинг, когда выводят на трибуну неграмотную девочку, с которой и спорить смешно. Это, наверное, обаминг. Как его понять?

Понять вообще-то можно, если внимательно посмотреть на то, что происходит сейчас в США по части анализа ошибок того же Обамы и не только его. Это очень серьезный процесс, и касается он обоих куала-лумпурских событий — и открытия пропагандистского центра, и странных высказываний президента США.

Работа над ошибками

Вообще-то речь идет о серьезном скандале, который New York Times в минувшее воскресенье сделал темой своего главного (и громадного) материала. Он рассказывает, как Пентагон ведет внутреннее расследование того, что за документы поступали к министру обороны полтора года назад от Центрального командования (или Сенткома, ответственного за ближневосточный театр боевых действий).

Полтора года назад — это когда родилось ИГ, каким мы его сегодня знаем. Началось оно (в качестве не подпольной группировки, а как нечто, владеющее немалой территорией) с захвата второго в Ираке города — Мосула, вместе с поступившими из США арсеналами иракской армии. А что делала сама иракская армия, подготовленная американцами? Изначальные шифровки для Пентагона сообщали, что армия отступила. Затем кто-то из сенткомовцев уровнем выше отредактировал текст, написав "перегруппировалась". А сегодня, пишет газета, расследователи Пентагона изъяли у Сенткома множество документов и анализируют их. В частности, отмечают, что иракские солдаты даже не перегруппировались — они просто перешли на сторону нападавших.

Это вовсе не изолированная публикация, а один материал из большой серии. И ссылается эта серия на идущие в конгрессе слушания, где подробно выясняется, кто кому врал и кто что знал.

Читаешь эти материалы — и понимаешь, что в США очень много людей отлично понимают, что в куала-лумпурской перепалке между Обамой и Медведевым с Асадом прав отнюдь не Обама. Да, они все знают о мосульском провале, знают о том, что 75% американских самолетов, вылетающих бомбить ИГ, возвращаются с несброшенными бомбами и незапущенными ракетами (не знают, что бомбить?), и еще многое другое.

Теперь о пропаганде. Здесь тоже провал. Но в данном случае аналогичную серию громадных материалов (на темы об идеях, ценностях, социальных сетях) ведет другая мега-газета, Washington Post. Вот свежая ее публикация о том, что пропагандистская армия "халифата" куда сильнее и важнее его военного крыла, о том, как ежедневно по всей его захваченной территории разъезжают команды профессионалов с видеокамерами, как обрабатываются их материалы, как распространяются в социальных сетях, как работают вербовщики.

Будьте уверены, в этих публикациях никакого псакинга нет, тут все серьезно, помещаются карты, на которых обозначаются территории, кроме Ирака и Сирии, где ИГ ведет активные боевые действия — Ливия, Египет, Йемен, Пакистан, — и территории, где ведется пропаганда, — полмира.

И, как и в предыдущем случае, это вовсе не расследование журналиста-одиночки. Перед нами результат работы множества американских ведомств и институтов, которые расспрашивают перебежчиков из ИГ, анализируют интернет, изучают провалы официальных ведомств.

Кстати, решение помочь контрпропагандистскому центру в Малайзии — вполне разумное. Малайзия, с ее мусульманским большинством — лидер "движения умеренных", то есть очевидная идейная альтернатива экстремизму, разваливающему ислам изнутри. Ей есть что сказать. Такому процессу помогать можно и нужно.

Итак, Америка всерьез работает над ошибками и отлично понимает свой иракско-сирийский провал. А несчастный Обама, которому осталось досидеть год с лишним, тем временем занимается обамингом.

Это, кстати, очень американский феномен — массированное вранье — как в международных конфликтных ситуациях, так и во внутренних лоббистских войнах за умы потребителей. По американским правилам не принято говорить "мы врали". Надо продолжать нести чушь, пока не уйдешь в отставку.

Когда-нибудь кто-нибудь займется работой и над этими странностями американской цивилизации.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

США. Сирия > Армия, полиция > ria.ru, 23 ноября 2015 > № 1559122 Дмитрий Косырев


Россия. США > Госбюджет, налоги, цены > mirnov.ru, 20 ноября 2015 > № 1645978 Нуриэль Рубини

Авторитетное мнение: В России нужно стимулировать частный сектор

Угрожает ли эскалация политической напряженности на Ближнем Востоке глобальному экономическому росту? Что будет с ценой нефти? Стоит ли миру опасаться замедления китайской экономики?

О своем видении экономической ситуации в России и мире рассказал знаменитый американский экономист Нуриэль Рубини.

О СИТУАЦИИ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Профессор предрек перебои нефтяных поставок, еще большее увеличение потока мигрантов в Европу и предсказал появление нового поколения джихадистов. Очень серьезным он назвал один из геополитических рисков - дугу нестабильности, протянувшуюся от Магриба до Афганистана и Пакистана. Нестабильность по этой дуге нарастает, даже несмотря на угасание воспоминаний об «арабской весне». Он напомнил, что произошло с первоначальными государствами «арабской весны»: Ливия стала недееспособной, Египет вернулся, по его мнению, к авторитарному правлению, а Тунис дестабилизирован террористами. Большая часть Ближнего Востока нестабильна, правда, это не оказывает влияния на цены на нефть (цены, наоборот, резко снизились еще в прошлом году и не растут).

И главная причина, по мнению Рубини, скорее в том, что проблемы на Ближнем Востоке не спровоцировали перебоев в поставках нефти, потому что даже в контролируемых «Исламским государством» частях Ирака добыча нефти не останавливается.

Тем более существует мировой избыток нефти, многие страны активно добывают нефть плюс к тому обнаружены огромные запасы в Южной Америке и Восточной Африке.

ЧТО ЖДЕТ РОССИЙСКУЮ ЭКОНОМИКУ?

По мнению профессора, единственным путем к более быстрому росту является наращивание объемов производства, что предполагает инвестиции и государства, и частных инвесторов в человеческий капитал, инфраструктуру и технологии. В России же объем инвестиций остается на низком уровне. Рубини считает, что нужно стимулировать частный сектор, который способен подтолкнуть рост производства.

Некоторое экономическое восстановление можно будет ожидать уже в следующем году. Разгона инфляции не будет. Но потенциал восстановительного роста сегодня в России не превышает 1,5-2%. Реформы проходят медленно и не успевают за глобальными переменами в экономике.

Но будущее для российского сырья явно не лучшее: вакантное место поставщика газа в Европу, скорее всего, будет занято США - они сейчас в процессе отмены собственного запрета на экспорт нефти и получения лицензий на экспорт сжиженного газа. Дайте им 5-6 лет - и Европа перестанет надеяться на российский газ, который будет продан по меньшей цене Китаю. Выход в этой ситуации - начало диверсификации экономики. Это единственное решение.

ЧЕМУ РОССИЯ ОТДАЕТ ПРИОРИТЕТЫ В РАСХОДАХ?

Рубини считает, что Россия слишком озабочена политическими вопросами, военными делами, милитаризацией. В бюджете на 2016 год очевидна приоритетность расходов на оборону. Не лучше ли сфокусировать свои усилия на экономическом развитии?

Профессор отметил, что в России (как и в Китае) есть влиятельные группы, не заинтересованные в проведении реформ. При условии высоких цен на нефть эти группы имели доходы, процветала коррупция, а теперь это невыгодно.

В России необходимо установить соглашение между обществом и политической верхушкой, поскольку на частный сектор оказывается слишком большое давление и это никому не выгодно.

Каждому государству хочется быть сильным игроком на мировой арене не только в отношении экономики, но также в политической и геополитической сферах. Однако для достижения этой цели необходимо иметь хорошую экономику. Китай, например, решил сосредоточить свои усилия на достижении экономического результата и в итоге превратился в сильную и влиятельную страну, поскольку все успехи в экономике распространились на политику и геополитику. Экономическая уязвимость влияет на политическую сферу и дипломатические возможности.

А в настоящее время главным риском является замедление роста экономики в Китае. Россия относится к числу тех государств, для которых последствия этого могут быть нежелательными, поскольку Китай не будет нуждаться в таких объемах нефти, как сейчас, стоимость энергоресурсов будет оставаться низкой.

О САНКЦИЯХ ПРОТИВ РОССИИ

Если действие санкций в отношении РФ будет приостановлено, российская экономика начнет расти в лучшем случае с 2016 года.

Причем не столько санкции будут влиять, сколько общее падение цен на сырье, которое вызвано ростом добычи шельфового газа в США, Канаде и других странах мира. Кроме того, цена на нефть зависит и от цены на доллар, и укрепление американской валюты в целом в мире давит и на нефтяные котировки, и на рубль.

Россия должна достичь компромисса с Западом. Параллельно России необходимо думать о том, как вернуться к росту ВВП, - подойдет стратегия, включающая привлечение частного капитала, сокращение трат для ведения бизнеса, снижение уровня коррупции.

КТО ОКАЗАЛСЯ НАИБОЛЕЕ УСТОЙЧИВЫМ?

Те страны, которые проводят структурные реформы, оказались наиболее устойчивыми: Мексика (при президенте Энрике Нето), Индия (при премьер-министре Моди). Если раньше прогнозы мирового роста составляли 4%, то сейчас с замедлением потенциала роста развивающихся экономик до 4% мировой рост снизится до 3%.

Но что очень важно: качество роста, а не только количество.

Рубини назвал среди возможных угроз в политике для мировых рынков приход к власти радикальных партий в европейских странах, ситуацию на Украине. Во Франции, по его прогнозу, к власти может прийти Ле Пен (глава Национального фронта), а в Испании - «Подемос». Есть определенные проблемы в Таиланде, Аргентине.

А какие последствия возможны при продолжении снижения цен на нефть? По мнению профессора, это может подтолкнуть Тегеран к диалогу с Западом по урегулированию ядерного вопроса. Саудовской Аравии нужно повышать цены на нефть, чтобы не допустить сближения Ирана с США.

Елена Половцева

Россия. США > Госбюджет, налоги, цены > mirnov.ru, 20 ноября 2015 > № 1645978 Нуриэль Рубини


Россия. Ливан > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 18 ноября 2015 > № 1639180 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и по делам эмигрантов Ливанской Республики Дж.Бассилем, Москва, 18 ноября 2015 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели переговоры с моим ливанским коллегой Министром иностранных дел и по делам эмигрантов Ливанской Республики Дж.Бассилем. Обсудили ситуацию на Ближнем Востоке и Севере Африки с акцентом на обстановку в Сирии, Ираке, в самом Ливане.

Мы солидарны с нашими ливанскими друзьями, которые продолжают испытывать на себе все негативные последствия конфликтов в соседней Сирии и других частях региона. Сохраняется террористическая угроза. Подтвердили наши соболезнования в связи с кровавым терактом в пригороде Бейрута 12 ноября, когда погибло 43 человека и около 250 были ранены. В Ливане порядка 1,5 млн. беженцев из Сирии. Это – тяжелейшая нагрузка на инфраструктуру этого небольшого государства, учитывая, что на ливанской территории уже много лет находятся палестинские беженцы.

Россия неизменно выступает в поддержку суверенитета, единства и территориальной целостности Ливана, внутренней стабильности этой дружественной нам страны. Продолжаем выступать за скорейшее преодоление ливанцами нынешних проблем, связанных, прежде всего, с неспособностью парламента в течение полутора лет договориться по кандидатуре президента страны. Выразили надежду, что решение этих проблем будет найдено самими ливанцами через диалог всех политических и этноконфессиональных групп в рамках действующей конституции без вмешательства извне. Приветствуем очередной раунд национального диалога, который состоялся вчера, и в ходе которого все ливанские силы подтвердили единство общества перед террористической угрозой.

В том, что касается региональных и международных вопросов, нас с ливанскими друзьями объединяет совпадение, близость подходов к происходящим в регионе процессам. В контексте сирийского кризиса мы убеждены, что первоочередными задачами являются мобилизация широкого фронта для противостояния террористической угрозе, прежде всего со стороны «Исламского государства» («ИГ»), и одновременное продвижение политического процесса в Сирии в соответствии с теми принципами и конкретными шагами, о которых договорились в рамках встречи международной «Группы поддержки Сирии» в Вене 14 ноября. В ходе этой встрече мы с Дж.Бассилем продвигали взвешенные, сбалансированные подходы, которые опираются на необходимость уважения права самого сирийского народа определять свою судьбу. Удовлетворены, что эта принципиальная позиция возобладала в итоговых документах обеих встреч, которые состоялись 30 октября и 14 ноября.

Рассмотрели ситуацию, которая связана с борьбой против терроризма в самом широком контексте, не только в том, что касается Сирии. «Исламское государство» уже обосновалось на территории Сирии, Ирака, пустило корни в других странах региона и громогласно объявило о планах создания огромного халифата на обширных пространствах от Португалии до Пакистана. Поэтому это наша общая угроза. Мы едины в том, что СБ ООН должен уделить первоочередное внимание задаче создания прочной международно-правовой базы для борьбы с этим злом, мобилизации подлинно глобальной коалиции для ответа на общий для всех нас весьма жесткий вызов.

Россия будет активно продвигать международные усилия в этом направлении в русле инициативы, которую выдвинул Президент Российской Федерации В.В.Путин, выступая в Нью-Йорке на открытии ГА ООН.

Обсудили ситуацию в палестино-израильском урегулировании. Озабочены тупиком в переговорном процессе. Исходим из того, что, принимая меры по недопущению эскалации насилия в Святых местах, прежде всего на Храмовой горе, мы не можем этим ограничиваться и должны предпринимать все необходимое, чтобы возобновить переговорный процесс. Представители «квартета» в ближайшее время должны посетить Израиль и Палестину. Будем надеяться, что их стараниями нам удастся найти выход из нынешнего тупика.

Мы, безусловно, заинтересованы в дальнейшем развитии российско-ливанских отношений, и мы говорили сегодня об этом с моим коллегой. Россия готова, в том числе, в рамках работы международной «Группы поддержки Ливана» оказывать содействие укреплению потенциала ливанской армии, полиции и сил безопасности. Есть у нас и ряд проектов в гуманитарной сфере, в том числе, связанных с продвижением межцивилизационного, межконфессионального диалога в соответствии с инициативой, которую в марте этого года Россия, Ливан, Армения при участии Ватикана выдвинули в рамках Совета ООН по правам человека. Речь шла о защите христиан, которые весьма серьезно страдают в результате нынешних конфликтов на Ближнем Востоке и Севере Африки, защите всех без исключения народностей, этноконфессиональных групп от какой-либо дискриминации, а также о том, чтобы они солидарно выступали за диалог цивилизаций, религий и культур. Это будет оставаться среди приоритетов российско-ливанского взаимодействия на международной арене.

Искренне благодарю моего коллегу за хорошие переговоры.

Вопрос (адресован обоим министрам): Рассматривает ли Ливан возможность обратиться к России с просьбой об оказании военной помощи в борьбе с терроризмом? Если такая просьба поступит, готова ли Россия ее удовлетворить?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Бассиля): Мне нечего добавить. Такого обращения не было, поэтому сейчас нечего рассматривать. Мы полностью уважаем суверенное право Ливана самому определять пути обеспечения своей безопасности наиболее эффективными средствами.

Вопрос: Направил ли МИД России запросы партнерам в рамках работы по поиску и наказанию виновных в теракте российского авиалайнера А321? Были ли получены отклики на эту просьбу?

С.В.Лавров: Мы уже вчера по линии Департамента информации и печати МИД России распространили официальный комментарий, в котором сообщалось, что по поручению Президента Российской Федерации В.В.Путина мы обратились ко всем без исключения правительствам стран мира с просьбой оказать содействие в получении любой информации, которая может привести к нахождению виновных в террористическом акте в отношении российского самолета и привлечению их к ответственности. Что касается откликов, то практически из всех столиц вчера же прозвучали слова солидарности с нами. Так что политический отклик уже последовал. Что касается конкретного отклика о возможных уликах, данных и сведений, где могли находиться лица, так или иначе причастные к этому террористическому акту, то эти отклики частично уже поступили по линии специальных служб. Эта информация не подлежит огласке по понятным причинам.

Вопрос: Накануне Президент России В.В.Путин заявил, что Россия найдет виновных в теракте над Синаем и примет меры в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Не могли бы Вы разъяснить, что это значит? Какие действия Россия будет предпринимать на практике?

С.В.Лавров: Как подчеркнул Президент России В.В.Путин, наши действия будут основываться на ст.51 Устава ООН, которая предполагает право любого государства на индивидуальную или коллективную самооборону в случае нападения на него. Террористический акт над Синайским полуостровом был именно нападением на российских граждан, что равнозначно нападению на государство. Право на самооборону будет реализовываться всеми доступными средствами: политическими, военными и по линии разведки, специальных служб и т.д.

Вопрос: Глава МИД Турции Ф.Синирлиоглу заявил сегодня, что на встрече по Сирии был достигнут консенсус по неучастию Президента Сирии Б.Асада в будущих выборах президента в этой стране. Действительно ли это так?

С.В.Лавров: В документе, принятом по итогам встречи по Сирии 14 ноября, равно как и в документе первого такого мероприятия, которое состоялось в Вене 30 октября, в части достигнутых договоренностей все изложено. Никаких договоренностей о том, что Президент САР Б.Асад не будет участвовать в том или ином этапе политического процесса, достигнуто не было. Действительно, некоторые страны, в том числе и наши турецкие коллеги, продвигали такие идеи, но они не получили консенсусной поддержки, поэтому говорить о том, что кто-то согласился в чем-то не участвовать, абсолютно некорректно. Все, о чем договорились, записано на бумаге и никакому толкованию и интерпретации не подлежит.

Вопрос (вопрос адресован обоим министрам): Удалось ли в Вене договориться о статусе «ИГ» и «Джабхат Ан-Нусры» как террористических группировок? Как продвигается работа по определению других террористических группировок? Известно, что некоторые участники венских переговоров видят в этом проблему?

С.В.Лавров: Как Вы сказали, в Вене мы договорились, что все страны, представленные в Международной группе поддержки Сирии, направят свои соображения о том, кого они рассматривают в качестве террористических организаций помимо «ИГ» и «Джабхат Ан-Нусры». Эта договоренность, которую российская сторона уже в течение нескольких месяцев продвигала, наконец, получила одобрение со стороны всех участников Международной группы поддержки Сирии. Координировать обобщение этих идей и предложений будет Иордания.

Мы считаем, что этот процесс не должен занять слишком много времени. Свои предложения о том, кого мы считаем террористическими группировками, действующими в Сирии и в соседних странах, мы передали нашим партнерам достаточно давно. Пару недель назад мы получили встречные соображения от наших американских коллег и ряда других участников процесса. Во многом они совпадают, но работа все-таки предстоит, достаточно непростая работа, учитывая, что различные группировки экстремистского толка порой меняют окраску, когда зарубежные спонсоры, желая придать им более удобоваримый и респектабельный вид, советуют отказаться от радикальной и террористической риторики и предстать перед взором мирового сообщества как т.н. «умеренная оппозиция». Проблема «хамелеона» существует, и нашим спецслужбам совместно с внешнеполитическими ведомствами придется поработать. Надеемся, что иорданские коллеги смогут организовать этот процесс так, чтобы, не затягивая, выйти с едиными позициями и одобрить их в Совете Безопасности ООН. У участников Международной группы есть понимание, что когда мы придем к общему согласию, будет необходимо внести соответствующие организации, помимо «ИГИЛ» и «Джабхат Ан-Нусры», по которым общее мнение уже есть, в террористический список Совета Безопасности ООН.

Вопрос: Как сказал Государственный секретарь США Дж.Керри, политическое урегулирование сирийского кризиса может начаться через несколько недель. Вы с этим согласны?

С.В.Лавров: В документах, которые одобрены в Вене 14 ноября, прямо сказано, что мы рассчитываем, что представители ООН, в частности специальный посланник Генерального секретаря ООН С.де Мистура и его команда в ближайшие дни и недели смогут сформировать общее понимание о том, что представляет собой делегация оппозиции. Отмечено, что будут приветствоваться усилия государств, представленных в Международной группе, в направлении содействия формированию такого единого списка. Затем специальный посланник Генерального секретаря ООН С.де Мистура (как он докладывал Совету Безопасности ООН и получил поддержку Совета еще в августе с.г.), должен провести предварительные консультации в рабочих группах по 4 темам, подтвержденным в Совете Безопасности в качестве повестки дня общесирийского диалога. В Венском документе выражена надежда, что запуск такого процесса состоится в районе 1 января 2016 года, т.е. в ближайшие полтора месяца. Это не ультимативный срок, а ориентировочная дата. Но мы рассчитываем, что ее удастся выдержать, потому что чем дольше мы затягиваем запуск политического процесса между сирийским правительством и оппозицией, тем хуже для сирийского народа. Как говорится, «дьявол в деталях».

Повторю, проблема формирования делегации оппозиции стоит не первый год. Еще после конференции в Монтре в январе 2013 г. мы подчеркивали необходимость обеспечить инклюзивный характер представителей оппонентов режима на переговорах с Правительством САР. Именно это требовалось в соответствии с Женевским коммюнике от 30 июня 2012 г., где сказано, что на переговорах должен быть представлен весь спектр сирийского общества. К сожалению, до недавнего времени некоторые наши партнеры на Западе и в регионе настаивали на том, что только одна группа сирийских оппозиционеров должна рассматриваться в качестве единственного представителя не то что оппозиции, а чуть ли не всего сирийского народа. Это упорствование в том, чтобы не допускать другие политические силы Сирии за стол переговоров, стоило многих жизней и кровопролитных событий, которые можно было бы, наверное, предотвратить, если бы политический процесс был начат раньше. В этом году понимание необходимости обеспечить подлинно общесирийский характер политического процесса наконец-то стало овладевать нашими партнерами. В августе на встрече с Государственным секретарем США Дж.Керри и Министром иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейром мы договорились в Дохе, что будем стимулировать формирование такого единого списка оппозиционной делегации. Но опять в ответ на наши предложения партнеры почему-то не ответили взаимностью, и лишь сейчас, спустя почти полгода, оформлена такая договоренность в многостороннем формате. Надеюсь, что ее реализация займет значительно меньше времени, чем процесс осознания именно такого подхода в соответствии с Женевским коммюнике от 30 июня 2012 г.

Вопрос: Что Вы можете сказать относительно возможности координации усилий Россией с Францией в деле борьбы с терроризмом?

С.В.Лавров: Вчера президенты Российской Федерации и Франции договорились, что они будут координировать эти усилия. У нас в Сирии работает наша авиационная группа, в Средиземном море есть группа ВМС России. Франция выдвигает в этот же район авианосную группировку. Как вы вчера в прямом эфире услышали, Президент России В.В.Путин, находясь в Национальном центре управления обороной России, дал приказ командиру наших моряков координировать действия против «ИГ» и прочих террористов с французскими коллегами как с союзниками.

Я рассчитываю, что изменение позиции наших западных коллег, которое далось, к сожалению, ценой жертв в результате ужасных террористических актов, будет наблюдаться и со стороны других наших западных партнеров, а позиция о том, что подлинную борьбу с «ИГ» и ему подобными можно наладить, только когда станет ясна судьба Б.Асада, будет отложена в сторону. Мы подробно говорили об этом с нашими американскими коллегами, которые эту логику активно продвигали. Теперь уже, по-моему, нет никаких сомнений, что просто неприемлемо выдвигать предварительные условия, чтобы объединиться в борьбе с террористами в лице, прежде всего, «Исламского государства», которое, конечно, никакое не исламское. Наша общая обязанность – не допустить, чтобы оно стало государством, а оно пытается создать свой халифат с угрозами огромному количеству стран и всей человеческой цивилизации.

Вопрос: Президент Российской Федерации В.В.Путин заявил, что некоторые из стран «Большой двадцатки» финансируют террористические группировки. Есть ли у Вас какие-либо детали на этот счет?

С.В.Лавров: Я думаю, все было сказано Президентом Российской Федерации В.В.Путиным на пресс-конференции в Анталье и в его комментариях относительно источников финансирования террористических организаций. Кроме того, мы представили фотографии со спутников и средств авиации России, которые показывают нескончаемый поток нефти и нефтепродуктов с захваченных «ИГ» территорий за границу, где все это продается, и за счет этих продаж «ИГ» в значительной степени финансирует свою преступную деятельность.

Эти вопросы вызывают серьезнейшую озабоченность у всех наших партнеров. Я думаю, что и здесь мы сможем наладить сообща такую работу, которая не будет зависеть от каких-то сиюминутных геополитических конъюнктурных соображений и позволит всем нам сконцентрироваться на главных задачах: пресечь поползновения «ИГ», подорвать его финансовую и материальную базу и, в конечном итоге, уничтожить это террористическое образование.

Россия. Ливан > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 18 ноября 2015 > № 1639180 Сергей Лавров


Россия. Весь мир > Медицина > premier.gov.ru, 23 октября 2015 > № 1530577 Виктор Иванов

Заседание Правительственной комиссии по вопросам охраны здоровья граждан.

Брифинг директора ФСКН Виктора Иванова по завершении заседания.

Стенограмма:

В.Иванов: На заседании комиссии практически все говорили о том, что одной из основных причин распространения ВИЧ-инфекции является инъекционное потребление наркотиков, прежде всего мы говорим об инъекционном потреблении афганского героина. Это один вопрос, а второй вопрос заключается в том, чтобы обеспечить широкий охват этих инъекционных потребителей медицинскими услугами. И в этом заключается суть проблемы.

Хочу пояснить. Практически все вновь выявленные носители ВИЧ/СПИДа являлись инъекционными потребителями наркотиков либо имели половые контакты с инъекционными потребителями наркотиков. Хочу напомнить, что на сегодняшний день в России насчитывается более 1,5 млн героиновых наркоманов, совершающих ежесуточно от двух до восьми инъекций. Это значит, что ежегодно в России эти люди производят свыше 2 млрд инъекций – вы понимаете, какая это активность! И нужно подчеркнуть, что эти люди, наркопотребители, не стремятся излечиться, более того, всячески избегают контактов с медицинскими учреждениями, а также с органами власти. Таким образом, эта армия наркопотребителей, свободно обитая в обществе, сеет, интенсивно распространяет эти инфекции, включая гепатиты разных видов, а также ВИЧ/СПИД.

Именно поэтому, на наш взгляд, ключевым механизмом купирования этой деструктивной активности наркопотребителей и снижения распространения ВИЧ/СПИДа является широкое вовлечение наркопотребителей в долгосрочные программы реабилитации и ресоциализации. Именно таким образом можно обеспечить их целевую и масштабную локализацию в реабилитационных центрах, а тем самым обеспечить доступ к ним медицинского персонала и обеспечить, стало быть, более широкий охват антиретровирусной терапией широкого контингента этих наркопотребителей.

На сегодняшний день охват такого рода носителей ВИЧ/СПИДа среди наркопотребителей составляет – обратите внимание на цифру – 0,9%. В случае полномасштабного стартапа национальной системы комплексной реабилитации и ресоциализации это будет уникальным инструментом снижения ВИЧ/СПИД. То есть это позволит приступить к активной реализации программ и медицинского обеспечения, и антиретровирусной терапии, и других мер применительно к наркопотребителям, заодно освобождая их от наркозависимости и снижая, собственно, и уровень преступности, потому что все наркопотребители либо сами торгуют наркотиками, либо совершают неквалифицированные кражи, разбои и так далее. То есть вот это моё предложение прозвучало сегодня на заседании комиссии.

Вопрос: Сегодня владыка Пантелеимон очень резко выразился против таких мероприятий, как раздача шприцов или метадоновая терапия. Ваше отношение ?

В.Иванов: Владыка Пантелеимон – мы с ним давно знакомы. Более того, с 2010 года мы подписали соглашение с Русской православной церковью и реализуем программы реабилитации, ресоциализации на базе вот этих духовных учреждений. В настоящее время свыше 80 таких центров под патронатом Русской православной церкви работают с наркопотребителями, с этой вот категорией, к слову говоря, обеспечивая 70–80-процентный их возврат к полноценной жизни.

Что касается раздачи шприцев, это проблема известная. В частности, одно время предлагали американские коллеги приступить к такой программе. Я предложил провести эксперимент: в доме, где живут эти инициаторы, устроить пункт раздачи шприцев. Кому это понравится? Решит ли это проблему?

Кроме того, программа метадоновой так называемой заместительной терапии. Вот сегодня приводили данные по Крыму, где до недавнего времени такого рода программа реализовывалась. Там уровень ВИЧ/СПИДа в три раза больше, чем в Российской Федерации, так что само по себе на макроуровне применение такой методики показывает негативный эффект. Это, во-первых.

Во-вторых, просто сугубо с медицинской точки зрения известно, что метадон – это наркотик. Любой приём наркотика понижает иммунную систему, убивает иммунную систему. То есть эффект наблюдается совершенно обратный, поэтому здесь мы занимаем консолидированную позицию и с нашими религиозными конфессиями (причём всеми), и с медициной.

Вопрос: У меня такой вопрос. Госпожа Скворцова упоминала о том, что за рубежом, в Европе и США, удалось снизить долю ВИЧ-инфицированных, которые относятся именно к наркозависимым, при этом именно в тех странах, где действует заместительная терапия долго и вполне успешно. Более того, насколько я понимаю, даже в странах СНГ заместительной терапии нет только в России и Туркменистане. В остальных странах она есть и действует – где-то хуже, где-то лучше. Это ли не доказательство её эффективности?

В.Иванов: С Соединёнными Штатами Америки, до того момента, как они мне запретили въезд в США, мы очень тесно работали, и эта работа самым высоким образом оценивалась, в том числе и Госдепартаментом, и специализированными структурами США. Помимо этой терапии… К слову говоря, она на федеральном уровне у них не принята, а это зависит от воли штатов. Зато по всей территории Соединённых Штатов Америки приняты программы комплексной реабилитации и ресоциализации. Хочу сказать, что у них ежегодно более миллиона человек проходит реабилитацию при поддержке федеральной власти и власти штатов Америки. Поэтому это, пожалуй, основной результат, который даёт снижение ВИЧ/СПИД.

Что касается метадоновой терапии. Она, во-первых, там локально применяется, не во всех штатах. Во-вторых, политика штатов направлена на применение этих программ к безнадёжным, по сути, наркопотребителям, которые уже никак не могут освободиться от этой зависимости.

Что касается Европы. В Европе самым широким образом развёрнуты программы реабилитации, ресоциализации. Могу привести один из прекрасных примеров – это Италия. В Сан-Патриньяно, где выращивается знаменитый сорт винограда Сан-Джовезе, из которого делаются тосканские вина, на одной из ферм трудятся более 3 тыс. наркопотребителей, проходя там годичную реабилитацию. И после этого они возвращаются к абсолютно нормальной, экономически и социально активной жизни. У нас пока, к сожалению, эти программы только локально на территории ряда субъектов Федерации при скромной поддержке бюджетов регионов начинают разворачиваться.

Поэтому мы, конечно, ждём полноценного стартапа – с помощью федерального бюджета тогда это позволит создать уникальный механизм взаимных прав и обязанностей между неправительственными организациями и органами власти регионов, которые будут обязаны принимать на реабилитацию, получив гранты, большой поток наркопотребителей, тем более что этот поток наркопотребителей сейчас уже достиг 100 тыс. человек, которые решением судов в административном судопроизводстве направляются на реабилитацию.

Пока неправительственные организации не обязаны выполнять решения этих судов, а государственных реабилитационных центров всего четыре на страну, и там всего буквально порядка 500 коек, да и лёжа на койке не реабилитируются, не освобождаются от зависимости. Поэтому основной механизм снижения ВИЧ/СПИДа – это как раз реабилитационные программы.

Вопрос: Тем не менее, с ваших же слов, за рубежом, в соседних странах есть варианты у наркозависимых: можно выбрать реабилитацию, можно выбрать «12 шагов», а если тебе, например, это не помогает, можно выбрать ту же заместительную терапию, поддерживать какое-то существование. Вы только что упомянули, что в реабилитационных центрах – 70% (хотя это очень странная цифра), но что делать с теми 30%, которым реабилитация не подходит? Им либо сидеть в тюрьме, либо что-то ещё... Что им предлагается?

В.Иванов: Хочу сказать, что в большинстве европейских стран и в США реализуется программа так называемой альтернативной ответственности. То есть наркоман с пагубной зависимостью – это не только его проблема, это проблема всего общества. Поэтому когда слушается дело человека, который употребляет наркотики, ему предлагается альтернатива: либо пойти в места лишения свободы, либо пройти программу реабилитации. Программы реабилитации самые разные – программа «12 шагов», есть много других. Они самые разные.

Поэтому здесь, по сути, дело выбора за наркоманом: пройти программу реабилитации либо лишиться свободы. Всё, другого здесь нет. Другое дело, что применение метадоновых программ… Это программа так называемого меньшего вреда, harm reduction, она нацелена на то, что – бог с ним, с наркоманом, пусть он и дальше погружается в эту пучину, но главное, чтобы он не покупал наркотики на криминальном рынке. В этом суть метадоновой программы. Поэтому она в известной степени каннибалистская, потому что направлена, по сути, на то, чтобы уничтожать уже дальше наркомана.

Вопрос: Кстати, слышал, действительно ли так, что многие наркоманы выбирают тюрьму, а не реабилитацию?

В.Иванов: Нет, таких случаев природа не знает. Я, например, бываю в Европе, я знаю своих коллег во Франции, у них ежегодно проходит порядка 150 тыс. судебных заседаний, 150 тыс. таким потребителям предлагается пройти программу реабилитации или по их выбору лишиться свободы.

Во Франции такие примеры неизвестны, поэтому, мне кажется, это ответ.

Вопрос: Тем не менее ВОЗ рассматривает наркозависимость как хроническую болезнь, и медики предупреждают, что очень часто степень поражённости так сильна, приводит к такой зависимости, что человек уже не может даже с точки зрения реабилитации от неё избавиться. Это подтверждают и наши медики. Что делать с теми людьми, которые, может, и хотели бы избавиться от этой зависимости, но просто не могут, поскольку организм уже этого не поддерживает? Им выбирать тюрьму, получается?

В.Иванов: Понимаете, вы затронули вопрос с медицинской точки зрения хронической заболеваемости. Алкоголизм тоже хроническое заболевание, есть и ряд других хронических заболеваний. Но это не значит, что мы должны вычёркивать этих людей из общества. То есть эти люди за счёт специальных реабилитационных мер могут перейти в фазу длительной ремиссии. Причём длительность этой ремиссии может продолжаться в течение всей жизни либо в течение пяти, десяти, пятнадцати лет и так далее. Но в любом случае с точки зрения социальной нагрузки на общество, а это огромная нагрузка на общество, потому что это и криминалитет, это и экономические убытки, это и, так сказать, проблема для семей, близких, которые становятся созависимыми, находятся в трудной жизненной ситуации…

Поэтому с точки зрения социальной мы обязаны, должны помогать этим людям, чтобы вернуть их в строй, чтобы они были социально, экономически активными людьми. К слову говоря, среди наркопотребителей тоже есть талантливые люди. Мы можем вспомнить в истории того же Зигмунда Фрейда, ряд других людей, которые этой зависимостью страдали, но тем не менее творили. Поэтому задача как раз не ставить на них клеймо один раз и на всю жизнь, а постараться вернуть их к жизни.

К слову говоря, в США есть мой визави, который является руководителем своего рода американского антинаркотического комитета в администрации президента США Майкл Боттичелли, я его знаю. Он сам бывший наркоман, но сейчас возглавляет управление в администрации Белого дома и руководит стратегией государственной антинаркотической политики. 25 лет назад он освободился от пагубной привычки и работает, приносит пользу государству. Так что мы обязаны помогать и не ставить крест на этих людях.

Вопрос: Сейчас вышел закон об облегчении продажи обезболивающих наркотических веществ тяжелобольным – это и облегчение правил перевозки, и увеличение срока действия. Вам как службе этот закон прибавил головной боли?

В.Иванов: Напротив, мы его инициировали. Мы работали с депутатом Герасименко, мы работали с Министром здравоохранения Вероникой Скворцовой. Я даже обращался с письмом с просьбой создать комиссию (это было ещё в 2013 году) по разработке мер упрощения оказания помощи онкологическим больным, а также для обезболивания и так далее. Эта комиссия была создана, она разработала приказ Министерства здравоохранения. Этот приказ вышел, и он работает. Плюс ещё закон.

Поэтому мы как раз выступаем за то, чтобы облегчить вот эти нормы. В своё время они были заорганизованы, забюрократизированы. Чего стоит только одна норма, что онкологическому больному, которому сестра делает, допустим, инъекцию обезболивающего вещества, она, во-первых, должна получить все разрешения, получить разрешение у главного врача медицинского учреждения, который этого больного, может быть, в жизни никогда не увидит. Зачем? Потом вопросы, связанные с уничтожением ампул, которые израсходованы и так далее. Конечно, надо упростить и убрать излишнюю заорганизованность. У нас, например, это только отвлекает, наоборот, силы, потому что люди начинают писать, какие-нибудь доброхоты обращаются… Поэтому мы считаем, что это задача сугубо медицинских учреждений.

Другое дело, что незаконный оборот наркотиков мы просто обязаны контролировать по закону.

Вопрос: А вы не опасаетесь облегчения утечки, грубо говоря, из этого канала?

В.Иванов: У нас не было таких дел, чтобы, допустим, у дантистов, которые в микроскопических объёмах применяют обезболивание для лечения зубов, куда-то утекали… У нас нет таких уголовных дел. Поэтому мы этого не опасаемся.

Вопрос: Можно спросить не совсем на тему здравоохранения, но по вашей теме? Борьба с наркотиками и ИГИЛом. Есть какие-нибудь данные по финансированию террористов, ИГИЛ в частности, за счёт наркотрафика?

В.Иванов: Я в выходные улетаю в Тегеран, где мы будем проводить пятистороннее совещание руководителей полицейских структур России, Таджикистана, Афганистана, Пакистана и Ирана. Конечно, проблема массового производства героина в Афганистане достигла своего апогея, тем более уже порядка 15 лет этот вулкан не прекращает свою деятельность. И конечно, в это производство, по сути, вовлечены уже не только крестьяне, которые культивируют опиумный мак, а многие тысячи транснациональных организованных преступных группировок, которые транзитируют эти наркотики, распространяют, перевозят по суше, по морю, потом занимаются дистрибуцией, вовлекается теневой сектор банковской сферы, потому что это большие деньги, они проходят через мировую финансовую систему.

Поэтому получается уникальная ситуация: в Афганистане местный криминалитет ежегодно имеет от производства наркотиков порядка 3 млрд долларов. Это большие деньги для Афганистана. Но транснациональные организованные преступные группировки за пределами Афганистана имеют 100 млрд долларов с этой же самой продукции. То есть идёт эффект мультипликации криминалитета во всём регионе Евразии – и в Центральной Азии, и на Балканском полуострове, и в Европе, к слову говоря, и в Африке тоже. Поэтому эти преступные, криминальные сети имеют доходы в 30 раз больше, чем криминалитет в Афганистане, и они как раз являются заказчиками на дальнейшее производство.

Эти преступные группировки наращивают свои мускулы, они вооружаются, потому что, во-первых, они находятся в режиме постоянной кровавой конкуренции друг с другом, чтобы контролировать как можно больше денег от этих наркотиков. И они же вступают в жёсткое противостояние с властями суверенных государств, по сути, образуют параллельную власти структуру со своим оружием, со своими деньгами, со своими политическими целями и так далее. В этом смысле ИГИЛ – это как раз слепок с этих наркотранзитных преступных группировок, которые набрали силу бесконтрольную, в том числе на афганском наркотрафике, потому что через этот регион идёт огромная перевалка наркотиков, героина, которая приносит, по нашим подсчётам 500–700, а может, и 800 млн долларов чистыми деньгами, чистоганом. То есть вот эта проблема – производство наркотиков – это такой генератор турбулентности, политической дестабилизации всего региона Евразии.

Я мог бы вам привести пример, может быть, из другого полушария, Западного полушария. Это, например, Сальвадор, где я недавно был на заседании Центральноамериканской интеграционной системы. Там трафик кокаина привёл к жизни 9,5 тыс. преступных бандформирований на 6 млн населения, то есть государство, в котором 6 млн человек проживает, – и 9 тыс. с лишним бандформирований. Все они возникли на ниве трафика наркотиков. То есть мы эту проблему на сегодняшний день явно недооцениваем, поэтому мы выступаем за то, чтобы поднять статус производства наркотиков в Афганистане до уровня проблемы ядерного нераспространения, терроризма, пиратства и так далее. К слову говоря, и пиратство тоже возникло не просто так. Мы же помним 90-е годы: о пиратстве тогда только в книжках читали (про мадам Вонг, Стивенсона читали), и вдруг появилось пиратство. Вдруг ничего не бывает.

Просто возникла ситуация с огромным производством наркотиков в Афганистане, которые стали переваливаться особенно через территорию дестабилизированного Ирака, потому что там полицейские службы ослабли, в Аденский залив, и дальше морские наркотрафикёры, вооружённые до зубов, перевозят наркотики на сушу в район Сомали, Эритреи и так далее. Не брезгуют прихватить гражданское судно. По сути, это не пираты, это морские наркотрафикёры. Аналогичная ситуация возникла вдоль западного побережья Африки, когда пошла перевалка колумбийского кокаина в сторону Бразилии, из Бразилии на территорию Африки, где перевозкой стали заниматься на быстроходных судах морские наркотрафикёры. Их тоже поименовали пиратами, но их ключевой, абсолютный заработок – это перевалка кокаина.

Таким образом, мы видим эти два центра, а больше таких центров нет. Потому что и в Колумбии в это вовлечено порядка 4 млн крестьян, которые производят наркотики, культивируют кусты коки, и порядка 4 млн крестьян денно и нощно возделывают опиумный мак, производя гигантское количество наркотиков. А дальше, конечно, это породило огромные криминальные сети, которые этим занимаются. Поэтому в Таджикистане мы недавно видели события с бывшим замминистра обороны Назарзодой (А.Назаровым), за которым стоит также гигантский трафик афганского героина на северном направлении, то есть в нашу с вами сторону, Российскую Федерацию. Это источник дестабилизации.

Спасибо.

Россия. Весь мир > Медицина > premier.gov.ru, 23 октября 2015 > № 1530577 Виктор Иванов


Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 октября 2015 > № 1522507 Марк Экер

Интернет для джихадистов

Марк Экер

Oт органа пропаганды к центру оперативного управления

Марк Экер – доктор политических наук Университета Пантеон-Сорбонна, сотрудник Центра исследований безопасности во Французском институте международных отношений (IFRI). Автор книги «War 2.0. Irregular warfare in the information age» (совместно с Томасом Ридом). Помимо исследовательской деятельности выполняет функции руководителя отдела публикаций в ИФРИ и главного редактора журнала Politique étrangère.

Резюме Международный джихад использует Интернет не только для пропаганды, но и для выработки общей тактики и стратегии, вербовки новых сторонников и сбора средств. Запоздалый ответ западных государств несоразмерен угрозе.

Международное джихадистское движение очень рано начало использовать Интернет в своих целях. В 1991 г. был создан сайт «Исламского медиацентра» (IMC), который, не ограничиваясь пропагандой, давал начинающим боевикам практические советы и рекомендации. Хотя «Исламский медиацентр» поддерживал джихадистов, он не являлся органом «Аль-Каиды». Только в феврале 2000 г. эта организация обзавелась собственным веб-сайтом (сначала maalemaljihad.com, затем, с марта 2001 г., – alneada.com). Несколько недель спустя «Аль-Каида» основала свое информационное агентство «Ас-Сахаб», выпускающее различные аудио- и видеоматериалы. Число видеозаписей, произведенных агентством, быстро росло: в 2002 г. – 6, в 2003-м – 11, в 2004-м – 6, в 2005-м – 16, в 2006-м – 58, в 2007-м – 97.

После теракта 11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты и их союзники начинают операцию «Несокрушимая свобода» (Enduring Freedom). Через несколько недель режим талибов был свергнут, а «Аль-Каида» лишилась базы в Афганистане. Тренировочные лагеря уничтожены, многие боевики захвачены или убиты. Усама бен Ладен и Айман аз-Завахири спасаются бегством. Ради выживания «Аль-Каида» была вынуждена менять структуру: на месте централизованной организации с иерархическим устройством возникает множество разрозненных группировок. В 2004 г. в Ираке открывается первый филиал «Аль-Каиды», подчиненный Абу Мусабу аз-Заркави. Децентрализация затрагивает и Интернет: в октябре 2006 г., вскоре после образования в Ираке организации «Исламское государство», создается «фонд медиапродукции Аль-Фуркан». По той же модели события развиваются и в других филиалах: например, отделение «Аль-Каиды» в странах Магриба (AQMI) обзаводится собственным медиацентром под названием «Институт медиапродукции Аль-Андалуз».

Децентрализации ресурсов джихадистов в сети способствуют и два других фактора. Во-первых, у крупных сайтов, связанных с «Аль-Каидой», шаткое положение. Они постоянно становятся объектами контртеррористических действий и судебных преследований со стороны правительственных служб или общественных активистов. Так, в 2002 г. сайт alneada.com прекратил деятельность, чтобы позднее открыться под другим именем. Дублирование контента с помощью создания «зеркальных» ресурсов и частичной передачи данных на сайты сторонников джихадистов рассматривается ими как один из способов укрепить присутствие в Интернете. Во-вторых, децентрализации способствует эволюция интернет-технологий. Переход от модели Интернета web 1.0 к модели web 2.0 во многом обусловлен развитием технологий, сделавших возможным публикацию контента в режиме онлайн. Ряд пользователей цифровых ресурсов, которые ранее довольствовались лишь чтением веб-сайтов, созданных другими, сами превращаются в создателей веб-контента. Радикальные организации тоже не остались в стороне: джихадизм в его новой версии 2.0 распространяется главным образом через постоянно множащиеся исламистские форумы и социальные сети, где все более заметно присутствие групп, объединенных идеями джихада. К началу 2015 г. около 46 тыс. аккаунтов в твиттере принадлежало членам «Исламского государства» (ИГИЛ) или их сторонникам.

Цель данной статьи – проанализировать способы использования всемирной сети джихадистскими группировками, в особенности «Исламским государством». Интернет используется ими не только как основное средство пропаганды идей, но и как настоящий центр оперативного управления.

Интернет как средство пропаганды

Для джихадистов социальные сети выполняют несколько функций. Прежде всего пропагандистскую, о чем Айман аз-Завахири писал еще десять лет назад, утверждая, что «больше половины битв в нашей войне разворачивается на информационном фронте». Даже те, кто не интересуется событиями в Сирии и Ираке, могут невольно услышать обращения исламистских группировок или увидеть кадры с их участием. Особенно эффективна пропаганда ИГИЛ. Эта организация умеет продвигать свой контент в социальных сетях, а традиционные средства массовой информации обильно комментируют видеозаписи, которые игиловцы выкладывают в сеть. Всякий раз, когда в Интернете появляются особенно шокирующие сцены, журналисты готовят специальные выпуски и репортажи. Чтобы привлечь к себе внимание в социальных сетях, ИГИЛ придумало несколько трюков. Среди них можно назвать эксплуатацию популярных хэштегов, никак не связанных с исламистскими идеями, и применение приложений, позволяющих делать массовые рассылки. Так, например, хэштеги #WC2014 и #Brazil2014, ставшие очень популярными во время Чемпионата мира по футболу (2014), использовались сторонниками ИГИЛ для распространения видеороликов среди новой аудитории. Позднее джихадисты стали помечать свои материалы двумя новыми хэштегами, совершенно не соответствующими их содержанию. (Первый, #stopdjihadisme, появился по инициативе французского правительства после январских терактов в Париже, второй, #IwillcometoTunisia, был создан в знак солидарности с тунисским народом после нападения на музей Бардо.) Что касается программ, позволяющих делать массовые рассылки, упомянем приложение «Аль Фажр аль-башаир» в твиттере, которое было удалено только в июне 2014 г. после нескольких месяцев работы; оно давало возможность размещать в актуальных темах твиттера информацию, избегая предварительного прохождения через спам-фильтры. Накануне падения Мосула ИГИЛ сумело за один день распространить 40 тыс. твитов. Позднее появилось еще несколько приложений того же типа (например, в марте 2015 г. – Cheap Juice 3), но они просуществовали недолго.

Наиболее острую реакцию на Западе вызывает стратегия устрашения, практикуемая ИГИЛ, и, в частности, казни граждан западных стран. Запись казней осуществляется профессионально. Члены ИГИЛ взяли на вооружение некоторые приемы из «исламистских снафф-фильмов» (термин snuff movies, появившийся в 1970-е гг. в США, обозначает фильмы, в которых показаны реальные пытки или убийства) Абу Мусаба аль-Заркави более чем десятилетней давности. Например, во многих сценах заложники одеты в оранжевую робу, что должно напоминать об узниках американской базы Гуантанамо. Впрочем, между прежними фильмами и материалами ИГИЛ есть существенные отличия. Прежде всего в видеороликах ИГИЛ больше режиссуры: часто применяются спецэффекты, крупные планы и замедленная съемка. Кроме того, видеозаписей казней теперь больше, чем когда-либо раньше. «Исламское государство» разделило свою территорию на несколько административных единиц (вилайетов), каждая из которых распространяет собственные записи с казнями. В результате каждый месяц появляется несколько новых видео с экзекуциями. Среди них сравнительно редко можно видеть казни граждан западных стран, потому что у ИГИЛ не так много заложников с Запада. Зато очень часто показывают расправы над сирийскими солдатами, над «предателями», «коллаборационистами», «шпионами» и «неверными». И наконец, применяемые ИГИЛ методы устрашения отличаются неслыханной жестокостью. Наряду с обезглавливанием практикуется сжигание заживо, сбрасывание с крыш домов, забивание камнями, утопление, а также использование в качестве палачей несовершеннолетних. Некоторые видеозаписи подобного рода предназначены для западной аудитории, другие – для региональной, третьи – для локальной (сирийских и иракских солдат; преследуемых меньшинств; суннитского населения, вынужденного подчиняться ИГИЛ). В зависимости от обстоятельств видеозаписи призваны либо внушать людям мысль о необходимости военного вмешательства, либо добиваться подчинения.

Однако ИГИЛ позиционирует себя не только как террористическую организацию, но и как партизанское движение, действующее в соответствии с классическими принципами ведения революционной войны (как их в свое время определял Мао Цзэдун). ИГИЛ не пренебрегает идеологической (вернее, политико-религиозной) работой с населением. Ряд пропагандистских видео посвящен открытию религиозных центров, распространяющих исламское учение (дават), или деятельности проповедников, объезжающих подотчетные им округа. Мы видим, как отряды «религиозной полиции» объясняют населению, что дозволено исламскими нормами (в трактовке ИГИЛ), а что запрещено. Некоторые социальные действия, направленные на то, чтобы «завоевать сердца и умы» людей, также снимаются на камеру и выкладываются в сеть. На других роликах показаны действия ИГИЛ по подрыву враждебных политико-административных структур, такие, например, как убийство политиков или представителей сил правопорядка. Кроме того, ИГИЛ стремится продемонстрировать свою боеспособность и умение вести партизанскую войну. Такие видеоролики зачастую бывают очень короткими и нечеткими: обычно вылазки боевиков снимают на камеру GoPro. Однако иногда используется гораздо более сложная аппаратура. Некоторые кадры сняты с помощью беспилотников. Часто применяются спецэффекты. Сошлемся, например, на серию видеоматериалов центра «Аль-Фуркан медиа», известную как Clanging of swords, а также на шестидесятиминутный «документальный» фильм Flames of war, выпущенный медиацентром «Аль-Хаят» в сентябре 2014 года. Сцены боев, сделанные как будто по образцу компьютерных игр типа Call of duty, пользуются особой популярностью и входят в число материалов, которыми наиболее интенсивно обмениваются в твиттере джихадисты. На некоторых видеороликах запечатлены действия террористов-смертников – таким образом воздается дань уважения «мученикам веры».

Кроме того, пропаганда ИГИЛ направлена на то, чтобы предстать в глазах мировой общественности полноправным государством. Особенно подчеркиваются суверенные права ИГИЛ. Например, право иметь собственную армию: ИГИЛ демонстрирует наличие таких видов оружия, которые может себе позволить только независимое государство. Речь идет об истребителях-бомбардировщиках, ракетных установках, танках и прочих видах военной техники, захваченной в ходе набегов на базы сирийской и иракской армии. Возможно, ИГИЛ и не умеет обращаться с высокотехнологичным оружием. Однако его наличие должно внушить зрителю образ мощной организации и представление о ее скорой победе в борьбе с правительственными силами. Другой функцией суверенного государства, которую хочет присвоить себе ИГИЛ, является правосудие. Джихадисты утверждают, что, требуя строгого соблюдения законов шариата, они по сути создают «государство исламского права». Сцены с казнями, с распятием людей, с отрезанием голов воспринимаются на Западе как настоящее варварство. Однако для части местного населения казни символизируют определенную форму правосудия. Хотя такое правосудие далеко от западных норм, оно позволяет членам ИГИЛ претендовать на роль восстановителя закона и порядка посреди царящего вокруг хаоса. Известно, например, что когда иорданский пилот, принимавший участие в бомбардировке Сирии в составе сил международной коалиции, был взят в плен и сожжен заживо, прежде чем расправиться с пленным, представители ИГИЛ консультировались с местным населением относительно методов казни, а в твиттере шло активное обсуждение данного вопроса. Стремясь казаться настоящим государством, ИГИЛ объявило о намерении чеканить собственную монету. В пятом номере англоязычного журнала «Дабик» и первом номере франкоязычного «Дар аль-Салам» представлены изображения новых золотых динаров, прообразом которых послужили монеты, имевшие хождение в VII веке, во времена халифа Абд аль-Малика. Кроме того, ИГИЛ стремится выполнять административные функции. В социальных сетях регулярно появляются фотоснимки официальных документов, которые выпускает «Исламское государство» (удостоверения личности, свидетельства о рождении, дипломы и т.д.). Некоторые видеоролики призваны продемонстрировать заботу «Исламского государства» о населении подконтрольных ему территорий: ИГИЛ строит новые дороги, восстанавливает электроснабжение и т.д. Именно этой стороне деятельности ИГИЛ посвящен «документальный фильм», снятый британским журналистом Джоном Кэнтли (который находится у исламистов в заложниках) в Алеппо и распространенный «Аль-Хаятом» в феврале 2015 года. Зрители видят мукомольный завод, узнают о системе исламского образования, внедренной ИГИЛ.

В основе подобной пропаганды лежит особая идеология, «джихадистский салафизм». Он представляет собой политико-религиозное учение, которое призывает к неукоснительному следованию шариатским нормам на территориях с мусульманским населением и стиранию установленных западными державами государственных границ ради возрождения исламского халифата. Адепты такой революционной идеологии (конечной целью объявляется свержение существующего порядка и замена его новым, пусть даже новый «порядок» обернется хаосом) считают идеалом ислам VII века, а всю последующую его эволюцию рассматривают как отклонение от истинного пути. С точки зрения идеологии «Аль-Каида» и ИГИЛ близки друг другу, несмотря на конфликт между их лидерами, Айманом аз-Завахири и Абу Бакром аль-Багдади, и кровопролитные столкновения отрядов «Исламского государства» с «Фронтом ан-Нусра». Игиловцы постоянно ссылаются на Усаму бен Ладена как на высший авторитет; обе организации ставят целью установление исламского халифата и объединение уммы. Однако их представления о том, когда эти цели могут быть достигнуты, разнятся. Для «Аль-Каиды» провозглашение исламского халифата остается отдаленной перспективой, о которой можно думать только по окончании борьбы, в то время как «Исламское государство» создавало исламский халифат летом 2014 г., стремясь придать джихадистскому движению новое дыхание. Это событие сопровождалось мощной пропагандистской кампанией по отмене границ, доставшихся в наследство от соглашений Сайкса-Пико, и по объединению уммы. Отголоски кампании можно увидеть в видеозаписях казней сирийских солдат, выложенных в сеть в ноябре 2014 г., где показано, как два десятка игиловцев перерезают жертвам горло. Палачами, совершившими это жуткое деяние, были представители разных стран (в казни участвовали гражданин Франции Максим Ошар и британский подданный «Джихади Джон»). Нет сомнений, что целью было продемонстрировать миру, какое влияние имеет ИГИЛ на представителей разных государств.

Но джихадистские группировки используют социальные сети не только в пропагандистских целях. По существу они превратили Интернет в центр оперативного управления, который позволяет задавать общее, стратегическое направление, оттачивать тактику, собирать деньги на нужды организации и рекрутировать добровольцев.

Интернет как центр оперативного управления

Под стратегическим направлением деятельности понимается публичное объявление в сети целей ИГИЛ, а в некоторых случаях – распространение среди членов и сторонников организации конкретных инструкций. В эту категорию входят, например, несколько записей с Усамой бен Ладеном, которые распространялись в Интернете в первое десятилетие XXI века. В частности, можно вспомнить послание главы «Аль-Каиды», выложенное в сеть 20 сентября 2007 г., где бен Ладен осуждает штурм Красной мечети в Исламабаде пакистанскими силами правопорядка и призывает пакистанцев свергнуть президента Мушаррафа. Указания могут поступать и от менее важных персон. Так, в одном видеоролике, появившемся в октябре 2010 г., джихадист американского происхождения Адам Гадан – известный под псевдонимом Азам аль-Амрики – призывает мусульман «из жалких трущоб» Парижа, Лондона и Детройта совершать теракты в Европе и Соединенных Штатах. ИГИЛ также использует Интернет для информирования о стратегических задачах организации. 4 июля 2014 г. «халиф» Абу Бакр аль-Багдади, выступая в Мосуле с проповедью, которая была снята на камеру и выложена в сеть, обратился к мусульманам с требованием подчиниться его власти и встать под знамена джихада. Также как и в случае с «Аль-Каидой», обращения могут исходить от фигур второго плана, даже от рядовых бойцов. Например, после терактов в Париже в начале 2015 г. в иракской провинции Салах-эд-Дин было записано видео под названием «Послание Франции». Два франкоязычных боевика ИГИЛ призывали французских мусульман приехать в их «халифат», чтобы вести там войну, или начать ее на территории Франции и Бельгии («Защитите честь нашего Пророка, бейтесь с ними, убивайте их <…>. Плюйте в них, поджигайте их машины, поджигайте полицейские участки, не знайте к ним пощады»). Через несколько дней в Алеппо появилось другое видео, где еще один боевик ИГИЛ примерно в тех же выражениях обращается к французским мусульманам: «Убивайте их, режьте, плюйте в них! <…> Или приезжайте сражаться к нам, или защитите нашу веру у себя дома. <…> Будь одиноким волком! Ты один стоишь целой армии!».

К такого рода призывам нужно относиться со всей серьезностью, учитывая, что Интернет, помимо прочего, служит средством распространения практических советов и рекомендаций по использованию всевозможного оружия. Уже не первый год существуют сайты, где можно найти подробные инструкции по различным формам ведения вооруженной борьбы. Некоторые составляют из таких материалов настоящие «энциклопедии» войны, насчитывающие порой по несколько сотен страниц: таковы, например, «Энциклопедия джихада» (mawsu’at al-jihad), «Большая энциклопедия оружия» (mawsu’at al-asliha al-kubra), «Энциклопедия военной подготовки» (mawsu’at al-i’dad) и т.д. Не остались в стороне и сетевые журналы. В 2003–2004 гг. приверженцы «Аль-Каиды» из Саудовской Аравии запустили интернет-журнал под названием «Лагерь Аль-Баттар» (mu’askar al-battar) с целью создать нечто вроде виртуального тренировочного лагеря для джихадистов. В тот период тренировочные лагеря «Аль-Каиды» в Афганистане были уничтожены, и перед членами организации из Саудовской Аравии маячила перспектива ареста, а потому об открытии реальных лагерей подготовки боевиков нельзя было и думать. Спустя несколько лет аравийское отделение «Аль-Каиды» (AQPA) инициировало выпуск англоязычного веб-журнала Inspire, где в некоторых статьях давались конкретные советы по организации терактов. Так, во втором номере журнала, вышедшем в свет осенью 2010 г., некто Яхья Ибрахим советует будущим джихадистам из западных стран начинать с простого, ибо попытки осуществить какую-нибудь сложную операцию имеют мало шансов на успех. Он рассматривает несколько возможных вариантов вроде использования в качестве орудия смерти обыкновенного автомобиля, на котором начинающему джихадисту предлагается въехать в толпу людей. Иногда, ради большей наглядности, подобные инструкции представлены в форме видеороликов. Так, в 2005 г. «Глобальный исламский медиафронт» выпустил видео, показывающее, как собирать и разбирать АК-47.

Также мировая сеть выполняет функцию сбора средств на нужды организации. Об этом свидетельствуют несколько судебных процессов над французскими террористами в последние годы. Материалы одного из таких процессов (2011 г.) позволяют заключить, что ряд джихадистских форумов не был просто площадкой для дискуссий. Некоторые участники установили контакты и собрали несколько тысяч евро на поездку группы активистов из Европы (Франция и Бельгия) в Вазиристан. Вот отрывок из приговора: «На всех указанных ранее форумах, особенно на Minbar.com, X поддерживал постоянные связи с Y и Z, причем ему были известны их прошлое и их репутация. <…> После того как X сослался на отсутствие денег, необходимых для поездки за границу и участия там в джихаде (если верить X, это был лишь предлог, чтобы избежать участия в подобном мероприятии), Y предложила ему 3 тыс. евро, полученные, по ее словам, от продажи земельного участка в Марокко». В другом случае тридцатилетний француз был приговорен к пяти годам заключения за участие в преступной организации, готовившей террористический акт. Среди прочих обвинений в приговоре фигурирует активное посещение сайта Rafidayin Center и участие в форуме Al Falouja, установление контактов с членами организации AQMI («Аль-Каида в странах исламского Магриба») и попытках перевести им несколько тысяч евро через PayPal. Совсем недавно несколько молодых французов воспользовались Интернетом, чтобы оплатить поездку в Сирию. Они продали через Интернет вещи, которые не хотели брать с собой, и купили авиабилеты. Впрочем, некоторые другие джихадисты, отправляющиеся в Сирию, размещали на своих страницах в фейсбуке обращались к другим пользователям за финансовой помощью.

Наконец, последняя функция социальных сетей, которую нужно упомянуть, – вербовка новых сторонников. Некоторые форумы, по крайней мере в первые годы существования, служили средством вербовки джихадистов, хотя с течением времени эта функция пошла на убыль, вероятно, из-за опасений вмешательства служб разведки и безопасности. Выше мы упомянули судебный процесс, когда одно из отделений «Аль-Каиды» (AQMI) пыталось с помощью Интернета создать в Европе боевую ячейку. Впрочем, обсуждение наиболее серьезных вопросов происходит не на форумах, а в частной переписке, причем текст посланий шифруется, а почтовые адреса выбираются такие, которые не вызывают подозрений. Однако спецслужбам удалось расшифровать ряд таких писем, текст которых частично воспроизведен в приговорах судов. В одном из посланий, датированных 1 июня 2009 г., представитель AQMI пишет французскому подданному: «Дорогой брат, давай не будем ходить вокруг да около: ты готов вступить в боевой отряд у себя во Франции?». Француз дает положительный ответ, и через неделю агент AQMI уточняет: «Нам остается создать в Европе действующий боевой отряд на постоянной основе, главная цель которого – уничтожить врага в его логове». Позднее, в связи с распространением джихадистского движения в Сирии, вербовка сторонников приобрела совсем другую форму: она стала открыто вестись в социальных сетях, особенно в фейсбуке. Эта социальная сеть устроена так, что если кто-то из пользователей начинает проявлять интерес к войне в Сирии и к исламу, то тут же получает ссылки и рекомендации, связанные с объектом его интереса, и объем подобной информации со временем увеличивается. Уже через несколько дней новостная лента будет заполнена пропагандистскими лозунгами ИГИЛ и на него выйдут посредники, которые дадут точные инструкции относительно отправки в Сирию. Человек, подпавший под влияние радикальных идей, может еще больше в них утвердиться благодаря контактам в социальных сетях, и в конце концов даже принять решение уехать в Сирию. Французский антрополог Дуня Бузар опросила 160 семей, в которых кто-то из их близких увлекся экстремистскими идеями. По ее оценкам, в более 90% случаев пропагандистская обработка проходила через Интернет. Большую роль в процессе радикализации сознания может сыграть просмотр на YouTube видеороликов Омара Омсена, в прошлом грабителя, промышлявшего на Лазурном берегу, а ныне члена «Фронта ан-Нусра». Общение в фейсбуке может окончательно убедить увлекшихся радикализмом людей, что Франция – страна неверных и что жить в ней более невозможно. Некоторые молодые француженки, по свидетельству Дуни Бузар, бросали все, что у них было на родине, и уезжали в Сирию, чтобы выйти замуж за джихадистов. Дэвид Томсон, автор книги «Французские джихадисты», имел случай побеседовать с французским добровольцем, обосновавшимся в Сирии, – двадцатитрехлетним Абу Наимом. Его свидетельство весьма показательно: «По правде говоря, людей я обычно нахожу в фейсбуке. Я слышу, как во Франции кафиры говорят: мол, Интернет опасен, в Интернете джихадисты и т.д. У вас и вправду есть причины бояться! Эти кафиры правы, что надо бояться! Я уже многих вывез в Сирию, я вывез их в Сирию оттуда. <…> Фейсбук помогает найти нужных людей. Благодаря ему только за две последних недели к нам приехали двенадцать новых братьев, не говоря уже про женщин и детей». Это свидетельство относится к 2013 году. За прошедшее время французские власти приняли меры по сдерживанию потока джихадистов, направляющихся в Сирию: в апреле 2014 г. был представлен план борьбы с радикализацией граждан, открыта горячая линия, по которой можно сообщить о подозрительных случаях, принят новый антитеррористический закон и т.д. Тем не менее отъезды остаются частым явлением. По данным на июнь 2015 г., в деятельность джихадистских организаций вовлечено около 1,7 тыс. французов, что позволяет назвать Францию главным европейским «поставщиком» боевиков в Сирию и Ирак.

* * *

Международное джихадистское движение широко использует Интернет не только в целях пропаганды, но и для выработки общей стратегии и обсуждения вопросов тактики, для вербовки новых сторонников и сбора средств. Запоздалый ответ западных государств, являющихся главной мишенью джихадистов, несоразмерен угрозе. Реакция Запада по существу свелась к трем формам действия. Первая состоит в удалении или блокировании запрещенного контента. В этом направлении пошла Франция: антитеррористический закон ноября 2014 г. позволяет блокировать радикальные веб-сайты. Впрочем, по отношению к социальным сетям этот закон фактически не действует. Крупные интернет-площадки не решаются подвергать контент цензуре. В «пост-сноуденовскую» эпоху отношения между органами безопасности и компаниями из Силиконовой долины не всегда безоблачны.

Вторая форма ответных мер – выработка собственного дискурса, способного опровергнуть пропаганду джихадистов. Особенно важно предотвратить радикализацию молодежи, а в некоторых случаях вернуть к нормальной жизни людей, вступивших на путь насилия. В последние годы в США, Великобритании и во Франции выдвинуто несколько таких проектов со стороны и государства, и частных лиц. Результаты пока не очень обнадеживают. Несколько антиджихадистских видео практически незаметны на фоне сотен пропагандистских роликов джихадистов.

И наконец, третья форма контрмер – привлечение спецслужб, которые осуществляют в сети секретные операции для внедрения в джихадистские группировки. Задача не только в том, чтобы получить информацию об этих группировках, но и в том, чтобы посеять недоверие среди их членов. Когда джихадисты почувствуют, что в их ряды просочились чужаки, узы доверия между ними ослабевают и их преступная сеть в Интернете оказывается подорвана.

Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 октября 2015 > № 1522507 Марк Экер


Афганистан. США. Россия > Армия, полиция > afghanistan.ru, 11 октября 2015 > № 1514751 Абдул Хафиз Мансур

Нестабильная ситуация в Афганистане и на Ближнем Востоке побуждает сегодня Россию к более активному участию в решении актуальных проблем безопасности. Свой взгляд на ситуацию в Северном Афганистане, новые угрозы для Средней Азии, опасное влияние «Исламского государства», роль России в урегулировании конфликтов и перспективы взаимодействия Москвы с НАТО представил в эксклюзивном интервью порталу «Афганистан.Ру» афганский политический деятель, депутат Национального парламента Абдул Хафиз Мансур.

Справка «Афганистан.Ру»:

В настоящее время Абдул Хафиз Мансур представляет жителей Кабула в афганском парламенте. В 80-е годы он участвовал в боевых действиях в рядах моджахедов вместе с командиром Ахмад Шахом Масудом. После формирования правительства Бурхануддина Раббани он стал директором государственного информационного агентства «Бахтар». С приходом к власти талибов он покинул Кабул и вновь присоединился к фронту антиталибского сопротивления, который возглавлял Ахмад Шах Масуд. В начале президентства Хамида Карзая Мансур вернулся к журналистской и исследовательской деятельности. Абдул Хафиз Мансур считает себя умеренным мусульманином и выступает против радикально-исламистских взглядов, отстаиваемых талибами, «Аль-Каидой» и ИГИЛ. Все последние годы он был и остается одним из самых ярых критиков Карзая.

Афганистан.Ру: Какова основная причина распространения агрессии и нестабильности на севере? В последние дни север Афганистана от Бадахшана до Фарьяба был охвачен войной. Кундуз в течение двух дней находился в руках талибов, и боевые действия продолжаются до сих пор. В чем состоит главная причина этих событий?

А.Х. Мансур: Коренная причина распространения нестабильности на севере кроется в экстремистской сущности движения «Талибан». Для деятельности талибов на этом направлении не существует географических ограничений. Если у них появится возможность, они займутся убийствами в том числе и за пределами афганской территории. Другая причина заключается в том, что некоторые афганские политики некоторым образом подготовили почву для развития войны на севере и открыли дорогу для вхождения туда талибов. Посредством боевых действий и убийств в регионе от Бадахшана до Фарьяба талибы хотят рассредоточить правительственные войска и уменьшить давление, которое оказывается на них в Кундузе.

Афганистан.Ру: Обучением сил безопасности Афганистана военному делу занималась НАТО. Некоторые уверены, что падение Кундуза показало недостатки военной выучки афганских внутренних сил. Каково Ваше мнение на этот счет?

А.Х. Мансур: Я уверен в том, что НАТО не смогла обеспечить безопасность Афганистана и не добивалась этого. Но проблема падения Кундуза не была связана с уровнем подготовки афганских сил, она заключалась в руководстве и высшем политическом управлении. Эти люди целенаправленно ставили на посты в Кундузе слабых руководителей, и, как я уже говорил ранее, некоторые государственные деятели создали почву для присутствия там талибов. В день сражения в городе не было ни мэра, ни начальника службы национальной безопасности. В такой ситуации нельзя ожидать от солдат, что они начнут обороняться самопроизвольно.

Афганистан.Ру: Вы сказали, что некоторые официальные лица в правительстве Афганистана создали предпосылки для нестабильности на севере. Какие свидетельства и документы об этом говорят?

А.Х. Мансур: В мемуарах экс-главы Пентагона Роберта Гейтса сказано, что бывший президент Карзай просил американцев оказать ему содействие в ослаблении объединенного антиталибского фронта (Северного альянса – прим. переводчика). И Карзай, и нынешние власти своей беспечностью и назначением на посты слабых фигур на севере страны намеренно открыли дорогу для того, чтобы талибы смогли пробить на севере брешь и устроить там свое логово. На мой взгляд, это является веским свидетельством и документом, достойным того, чтобы с ним согласиться.

Афганистан.Ру: Почему политики занимаются созданием нестабильности на собственной территории? В чем логика?

А.Х. Мансур: Некоторые афганские политики думают, что граждане Афганистана не обладают равными правами. По их мнению, одни граждане имеют больше прав и являются «своими», а другие – нет. Обратите внимание, ни нынешняя власть, ни правительство господина Карзая не проводили расследования серийных убийств лидеров, политиков и военных, являющихся выходцами с севера. Глава исполнительной власти доктор Абдулла говорит, что в правительстве есть люди, которые оправдывают преступления талибов на севере. Уже одно это говорит о том, что некоторые государственные деятели Афганистана хотят, чтобы север был нестабильным.

Афганистан.Ру: Глава исполнительной власти и некоторые политики-выходцы с севера также являются членами этого правительства. Почему они не противодействуют тем, кто, по Вашим словам, несет нестабильность на север?

А.Х. Мансур: Ну, на этот вопрос должен ответить сам глава исполнительной власти и другие политики-выходцы с севера, которые сегодня работают в Правительстве национального единства, а раньше были членами правительства Карзая.

Афганистан.Ру: Вам известна ситуация с безопасностью на севере и, естественно, у Вас есть доступ к информации. Насколько широко распространено такое явление, как присутствие среди талибов боевиков из стран Средней Азии?

А.Х. Мансур: Весьма широко распространено – вместе со своими семьями они присутствуют и в кундузском районе Чахардара, и в Фарьябе, и в уезде Дашт-и-Арчи провинции Кундуз, и в Хастаке провинции Бадахшан. Это одна из причин, почему мы говорим о том, что некоторые государственные деятели Афганистана замешаны в создании нестабильности на севере. Смотрите: почему руководство наших сил безопасности не может предотвратить переброску большого количества граждан среднеазиатских стран на север нашей страны? Сотни выходцев из Узбекистана, Таджикистана, с Северного Кавказа и Пенджаба едут из Пакистана с юга в самый северный регион Афганистана, а наши силы безопасности не обладают информацией об этом. Это говорит о том, что некоторые должностные лица в правительстве Афганистана подготовили условия для дестабилизации севера.

Афганистан.Ру: Все ли среднеазиатские и северокавказские боевики вступили в ряды талибов или некоторые из них примкнули к группировке ИГ?

А.Х. Мансур: В Хастаке провинции Бадахшан некоторые из них тяготеют к группировке ИГ, но большинство поддерживает талибов, и победа здесь за талибами.

Афганистан.Ру: Угрожают ли эти боевики уже сегодня безопасности среднеазиатских стран и России?

А.Х. Мансур: Да, в этом нет сомнения. Конечная цель этих боевиков – распространение войны на Среднюю Азию. Возвращение Самарканда и Бухары входит в число самых заветных желаний членов исламистских экстремистских группировок.

Афганистан.Ру: Некоторые СМИ сообщают, что Саудовская Аравия, Катар и Турция также играют роль в дестабилизации севера Афганистана. Что Вы думаете по этому поводу?

А.Х. Мансур: Имеются свидетельства, подтверждающие вмешательство арабских стран в создание нестабильности на севере Афганистана. В тот день, когда талибы взяли Кундуз, среди них находился телевизионный корреспондент катарской «Аль-Джазиры». Когда он вел репортаж с поля боя, рядом с ним находились среднеазиатские боевики различных национальностей. Уже это свидетельствует о наличии разведывательных связей между войной на севере и Катаром. Если бы это было не так, то корреспондент «Аль-Джазиры» не оказался бы среди многонациональных боевиков. Еще один момент заключается в том, что одна из составных частей Правительства национального единства Афганистана находится под влиянием Саудовской Аравии. На президентских выборах она оказывала финансовую поддержку избирательному штабу одного из кандидатов в президенты. Не приходится сомневаться в том, что Саудовская Аравия через своих агентов влияния в Правительстве национального единства приложила руку к созданию нестабильности на севере. Видите ли, некоторые националистически настроенные члены афганского правительства желают ослабления севера, стремятся ослабить людей на севере, подвергнуть террору северных политиков и бизнесменов и хотят, чтобы там шла война. Эти деятели полагают, что при помощи этого они смогут вернуть в Афганистан социально-политический режим времен Захир-шаха и закрепить верховенство одного народа над другими. Планы этих деятелей согласуются с планами тех, кто хотел бы создать проблемы для России в Азии. Некоторые страны Персидского залива из-за продвижения России в Сирии хотят создать для Москвы источник головной боли в Средней Азии. Они же замешаны в нестабильности на севере Афганистана. Однако я не располагаю документами, которые могли бы доказать вмешательство Турции в дестабилизацию обстановки на севере Афганистана.

Афганистан.Ру: С учетом создавшегося положения, какое содействие может оказать Россия Афганистану в сферах безопасности и экономики?

А.Х. Мансур: В силу того, что Россия не понаслышке знает о том, что такое Афганистан и имеет богатый опыт в этом вопросе, а также сама подвергается угрозе со стороны экстремистских группировок, она могла бы оказать военную и разведывательную помощь Афганистану. Сейчас российская экономика переживает нелегкие времена. Мы являемся реалистами и не ожидаем, что Россия начнет вкладывать финансы в крупные проекты в области экономики и благоустройства Афганистана. Но Россия владеет большими объемами боеприпасов и оружия, способна собирать разведывательную информацию и может оказать военную и разведывательную помощь Афганистану. России следует знать, что если Афганистан и его международные союзники потерпят поражение, это нанесет ей серьезный вред. Если война в Афганистане завершится в пользу экстремистов, Средняя Азия также не останется спокойной, и Москва должна иметь это в виду. России не следует оставаться зрителем, она должна оказать помощь.

Афганистан.Ру: У России есть разногласия с НАТО и США по украинскому и сирийскому кризису. Могут ли они сойтись во мнениях по Афганистану?

А.Х. Мансур: Террористы, свившие гнездо в Афганистане, находятся в конфликте с НАТО и США и также проявляют враждебность в отношении России. Это обстоятельство может сблизить Россию, НАТО и США друг с другом.

Спасибо, господин Мансур.

Афганистан. США. Россия > Армия, полиция > afghanistan.ru, 11 октября 2015 > № 1514751 Абдул Хафиз Мансур


Россия. Венесуэла > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 октября 2015 > № 1516698 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова Венесуэльскому государственному телевидению, Москва

Вопрос: Рад, что я беседую сегодня с Вами. Несколько лет назад благодаря Вам удалось избежать ядерного кризиса. Мы могли бы об этом поговорить?

С.В.Лавров: Смотря о каком кризисе идет речь: в какой стране, вокруг какого региона?

Вопрос: Была ли действительно такая ситуация в какой-либо стране или регионе?

С.В.Лавров: Честно говоря, мы не видели ситуации, которая приближала бы мир к ядерной войне или ставила под угрозу применения ядерного оружия какой-либо регион мира. Таких ситуаций, слава Богу, не было и, надеюсь, не будет. Но для того, чтобы мир оставался спокойным, нужно продолжать добиваться строгого выполнения всех международных договоров, в том числе Договора о нераспространении ядерного оружия, укреплять механизмы МАГАТЭ, которые обеспечивают соблюдение всех норм и принципов этого важнейшего документа, делать его универсальным, чтобы все страны присоединились к нему, и всячески продвигать такой важный инструмент, как безъядерные зоны в различных регионах мира. В Латинской Америке есть Договор Тлателолко, обеспечивающий безъядерный статус, такой же договор есть в Юго-Восточной Азии, недавно был подписан и одобрен протоколом договор ядерных держав в Центральной Азии. Мы выступаем за создание такой же зоны, свободной от ядерного оружия, от других видов оружия массового уничтожения и средств его доставки на Ближнем Востоке. К сожалению, пока эта конкретная зона в этом конкретном регионе не смогла материализоваться, но мы продолжаем усилия.

Вопрос: Есть одна тема, о которой я хотел бы поговорить. Россия и Боливарианская Республика Венесуэла сотрудничают по широкому кругу вопросов на международной арене. Какие направления Вы могли бы выделить?

С.В.Лавров: Знаете, у нас очень глубокие, разветвленные отношения. Безусловно, став Президентом страны, У.Чавес сделал очень много, чтобы эти отношения стали подлинно стратегическими, стали отношениями стратегических партнеров. Отрадно, что нынешний Президент Н.Мадуро продолжает эту линию. Мы тоже привержены курсу, который был начертан президентами России В.В.Путиным и Венесуэлы У.Чавесом, опирающийся на наше общее видение нашими государствами и народами мира, принципов справедливости и правопорядка.

Отмечу, что отношения между нашими странами, конечно, начались гораздо раньше, еще до того, как Венесуэла обрела независимость. Ваш национальный герой Ф.Миранда в 1786-1787 гг. побывал в нашей стране. Он был принят при дворе Екатерины II, получил чин полковника русской армии. Таким образом были установлены первые контакты. Не случайно для У. Чавеса Ф.Миранда был не только национальным, но и личным героем: всегда ставил его в пример, много говорил о вкладе героя в освобождение континента, в формирование основ концепции, которая сейчас во многом ведет Латинскую Америку вперед. Мы разделяем такие оценки.

В этом году мы отметили 70-летие установления дипломатических отношений - отношения были установлены в марте 1945 года как раз в период разгрома нацизма и окончания Второй мировой войны. Повторю, сейчас Венесуэла среди тех стран, с которыми мы последовательно, активно развиваем стратегическое партнерство. У нас много экономических проектов в области энергетики, высоких технологий, в гуманитарной сфере, в жилищном строительстве, есть значительные объемы военно-технического сотрудничества, которое тоже успешно развивается. Гуманитарные, культурные связи между нашими народами также стали традицией и опираются на глубокую взаимную приязнь и симпатии россиян и венесуэльцев.

На международной арене мы являемся очень тесными союзниками. Мы разделяем общие подходы к принципам мироустройства, к необходимости уважения всех норм и принципов Устава ООН, опоры на мирные методы урегулирования любых споров, недопустимости применения сил или угрозы силой, а также важнейшее значение коллективных действий для решения глобальных проблем, отвергая попытки односторонних подходов к тем или иным вопросам, которые затрагивают судьбы всего человечества.

В нынешнем и в следующем 2016 году Венесуэла является членом СБ ООН. В Совете Безопасности у нас тесная координация. На ГА ООН Венесуэла является соавтором большинства наших инициатив. Особо отмечу совместную работу по продвижению принципов сотрудничества и укрепления доверия в космическом пространстве, обеспечению международной информационной безопасности, чтобы никто не злоупотреблял своим положением в сфере информатики и телекоммуникаций. Особо выделю нашу полную солидарность в том, что касается итогов Второй мировой войны. Среди многих других стран Россия и Венесуэла были соавторами резолюции о недопустимости героизации нацизма, возрождения каких-либо форм ксенофобии, человеконенавистничества. Считаю это одной из важнейших задач, в том числе, для воспитания молодежи, учитывая случающиеся порой то здесь, то там попытки (как это не прискорбно, очень часто в Европе) переписать историю - поставить освободителей и палачей на одну доску и предать забвению итоги Второй мировой войны, приговор Нюрнбергского трибунала. Этого нельзя ни в коем случае допустить.

У нас с Венесуэлой очень плотное сотрудничество в сфере защиты прав человека. Россия, Венесуэла, Китай, другие страны проводят в Совете ООН по правам человека последовательную линию на деполитизацию этой сферы, обеспечение равноправного, уважительного диалога по любым озабоченностям, которые возникают у той или иной страны в отношении положения с правами человека в том или ином государстве и обеспечения основных свобод. Здесь, к сожалению, приходится преодолевать предвзятость, двойные стандарты наших западных партнеров. Но, повторю, у нас достаточно мощная и сплоченная группа единомышленников, куда входим мы с Венесуэлой, Китаем и рядом других государств.

Отмечу такой фактор нашего взаимодействия на международной арене, как участие в Форуме стран-экспортеров газа (ФСЭГ). Этот Форум доказал свою востребованность. Уже состоялось несколько саммитов, очередной состоится в ноябре в Тегеране. Мы к нему готовимся, координируем наши действия с другими участниками, в том числе, конечно, с Венесуэлой. Хотим, чтобы форум стал полноценной международной организацией для обмена мнениями, взаимных консультаций и возможных усилий по согласованию действий на международных рынках. Совместно с венесуэльскими друзьями и другими нашими партнерами наладили совместный мониторинг ценообразования на мировых рынках нефти и газа. Это очень полезный аспект нашего взаимодействия.

Не могу сейчас охватить все из того, что нас связывает с Венесуэлой - есть еще наше сотрудничество в контексте общих отношений между Россией и Латинской Америкой. Венесуэла активно выступает за скорейшее заключение меморандума о налаживании постоянного механизма консультаций между Россией и Сообществом Латиноамериканских и Карибских стран (СЕЛАК) - мы признательны Венесуэле за такую позицию. Кстати, такую же позицию разделяет большинство стран вашего региона.

У нас давние и устойчивые связи с Боливарианским альянсом (АЛБА), с другими механизмами сотрудничества на континенте. Сейчас готовим меморандум между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и МЕРКОСУР. Обсуждаем с нашими партнерами установление таких институциональных связей между Российской Федерацией и членами УНАСУР, которую тоже рассматриваем как очень перспективную структуру.

Вопрос: Я хотел бы задать вопрос личного характера. За время, которое Вы занимаете должность Министра иностранных дел Российской Федерации, какой момент был самым трудным для Вас и какое достижение Вы считаете главным?

С.В.Лавров: О трудных моментах, наверное, говорить сложно, потому что легкой жизни в дипломатии сегодня не бывает, как-то трудности и сложности забываются. О достижениях, наверное, тоже говорить не скромно. Упомяну некоторые вещи, которые, на мой взгляд, являют собой пример коллективных успехов.

Некоторые говорят, что Россия капризничает, упирается в своих подходах, соглашаются, что справедливость должна уважаться, но есть еще реальная политика, а реальная политика такова, что нужно идти на уступки. Мы никогда не капризничаем и не упорствуем в чем-то, мы всегда готовы искать договоренности. Я считаю высшим успехом любого дипломата, когда достигаются многосторонние договоренности, конечно, и двусторонние, но многосторонних достичь гораздо сложнее. Упомяну в этой связи следующее. За период моего пребывания на посту был создан БРИК, позднее БРИКС, существенно укрепилась Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) - на последнем саммите в Уфе принято решение о начале процесса присоединения к ШОС Индии и Пакистана. Это очень серьезное геополитическое событие, которое превращает ШОС в еще более влиятельную, важную и авторитетную организацию. Не случайно уже много других стран просит о присоединении к этой структуре либо в качестве членов, либо в качестве наблюдателей.

Упомяну о том, что БРИКС сформировался как механизм единомышленников, прежде всего, для того, чтобы продвигать принципы справедливости и равноправия в международных экономических отношениях. В этом смысле все страны этого объединения, когда участвуют в мероприятиях «Группы двадцати», отстаивают свои подходы и договоренности, которые принимались раньше, о реформе международно-валютной финансовой системы. Там БРИКС не одинок - у нас много единомышленников из стран Латинской Америки, Азии, Африки, которые поддерживают в «Группе двадцати» подходы нашего объединения БРИКС.

Если брать в универсальном масштабе нашу работу, упомяну договоренность о химическом разоружении Сирии, которая была достигнута по инициативе Президента Российской Федерации В.В.Путина, поддержана Президентом США Б.Обамой и всем остальным мировым сообществом. Была одобрена резолюция СБ ООН, и этот проект удалось реализовать в рекордные сроки - практически за один год. Сирия присоединилась к Конвенции о запрещении химического оружия и потом сотрудничала честно и активно во всех мероприятиях по вывозу и уничтожению запасов химических веществ.

Упомяну также в качестве коллективного успеха договоренность об урегулировании ситуации вокруг иранской ядерной программы с участием России, США, ЕС, Китая и, разумеется, самого Ирана. Эта договоренность уже начала выполняться, она тоже закреплена резолюцией СБ ООН, и уже предпринимаются конкретные действия, которые предусмотрены в рамках совместного плана по урегулированию этой ситуации.

Бывают ситуации, когда мы готовы активно находить такого же рода консенсусные развязки по другим сложнейшим проблемам мировой жизни - иранская проблема считалась почти неразрешимой. Но порой наши партнеры не идут на переговоры, без которых достичь консенсуса тяжело. Приведу пример - американские планы ПРО. Президент Российской Федерации В.В.Путин с 2007 года еще с Президентом США Дж.Бушем-младшим неоднократно говорил на эту тему, предлагал различные варианты совместной работы по созданию ПРО от любых рисков, которые могут проявляться в сфере ракетного распространения. Нам говорили, что к такой совместной работе готовы. Но потом практически все свелось к тому, что американцы положили на стол свой план, который вызывал у наших военных серьезнейшие озабоченности, потому что наносил урон нашей безопасности, создавал риски для нашей системы ядерного сдерживания, и сказали, что этот «план учитывает любые озабоченности, которые у вас могут быть», и предложили сотрудничать на этой основе. По большому счету, практически ультиматум. Конечно, никакого сотрудничества не получилось не потому, повторю, что мы не хотели, а потому, что американцы не проявили никакой готовности к поиску баланса интересов, настаивали на том, чтобы только их видение этой задачи было взято без каких-либо изменений.

Похожие вещи происходят и в других сферах, например, более близкая нам проблема борьбы с терроризмом - «ИГ», «Джабхат ан-Нусра» и прочие экстремисты на Ближнем Востоке. Мы выступаем за то, чтобы сформировать единый фронт противодействия этому злу, этой общей для всех угрозе, через СБ ООН, на основе международного права с участием и с согласия всех государств, которые так или иначе либо являются объектом террористических угроз, либо готовы участвовать в подавлении этих угроз и рисков. Посмотрим, что получится. На данном этапе американцы сформировали свою собственную коалицию, ни в какой Совет Безопасности они не обращались, объявили о том, что будут бомбить позиции террористов в Ираке с согласия Багдада, а на территории Сирии, если террористов будут бомбить, то им никакого согласия Дамаска не надо. Понимаете, это - односторонний подход, и он не предполагает даже какого-то консенсусного разговора с прицелом на формирование общих подходов и общего согласия. Посмотрим. В последние дни вроде бы что-то стало меняться, нас стали лучше слышать, по крайней мере нас стали слушать и, надеюсь, стали лучше слышать. В ближайшие дни предстоит сессия ГА ООН, где будут выступать все мировые лидеры. Убежден, что эта тема будет одной из основных. И, по-моему, еще остаются шансы, чтобы сблизить подходы и обеспечить их международно-правовую состоятельность.

Вопрос: Можно сказать, что позиция России и Венесуэлы совпадает по многим вопросам. Как развивается наше сотрудничество в международных организациях? Что Вы можете сказать по поводу перспектив такого сотрудничества?

С.В.Лавров: Я уже упоминал о тех совместных действиях, которые Россия и Венесуэла сочетают в ООН, в том числе в Совете Безопасности, где Венесуэла на 2 года стала непостоянным членом. Мы разделяем принципиальные подходы к тому, какой должна быть роль ООН, насколько необходимо полностью руководствоваться всеми положениями Устава - т.е такие ключевые глобальные подходы к проблемам мироустройства и организации международной жизни. И мы разделяем подходы к конкретным проблемам с опорой на принципы и нормы Устава Организации Объединенных Наций. Я перечислял многие инициативы, которые мы совместно продвигаем в сфере обеспечения международной безопасности и учета интересов всех государств при выработке тех или иных решений.

Сейчас, кстати, мы вместе с венесуэльскими друзьями, с большой группой других стран, включая наших китайских коллег, рассматриваем возможность обратиться к такой теме, как невмешательство во внутренние дела суверенных государств. Это один из основополагающих принципов Устава ООН. Под разными предлогами, к сожалению, он не всегда соблюдается. Какое-то время назад был изобретен термин «гуманитарная интервенция» - мол, если нарушаются права человека, то можно вмешиваться, в том числе и с использованием военной силы. Потом изобрели термин «ответственность по защите», имея в виду, что когда где-то наступает гуманитарный кризис, по какой бы причине это ни происходило - естественный или из-за вооруженного конфликта, мировое сообщество тоже имеет право вмешиваться. На все эти вопросы в свое время был дан очень четкий ответ, были приняты решения Генеральной Ассамблеи ООН, которые гласят, что вмешиваться можно только с согласия Совета Безопасности ООН, т.е. подтвержден принцип Устава.

Учитывая, что попытки таких вольных трактовок принципа невмешательства проявляются с регулярной периодичностью, в том числе и в контексте сирийского кризиса, мы хотим обсудить со всеми странами-членами возможность принятия декларации, которая четко подтвердила бы принцип невмешательства во внутренние дела государства и принцип, действующий в Латинской Америке и в Африке и гласящий, что страны, в которых переход власти осуществлен не конституционным путем, а путем государственного переворота, не могут быть нормальными членами международного сообщества - такие способы смены власти неприемлемы. Эта идея пользуется достаточно широкой поддержкой, но, разумеется, есть и сопротивление со стороны тех, кто считает себя вправе не обязательно следовать своим обязательствам по Уставу Всемирной организации.

Я уже упоминал о том, что удается достичь, что не удается и почему это происходит. Помимо тех примеров, которые я привел, характеризовавших, с одной стороны, результативность совместных действий, когда все работают вместе, а с другой стороны – провал попыток решить какую-то проблему, потому что отказываются менять односторонние подходы и не хотят работать коллективно, есть еще третий вид продуктов международной жизни – соглашения, которые достигаются, а потом не выполняются. Успех, который ощущаешь, когда соглашения достигнуты, наверное, приводит к еще большему разочарованию, когда другая сторона это соглашение не выполняет. Пример, к сожалению, связан с нашим ближайшим соседом – Украиной. В апреле 2014 года было принято Женевское коммюнике, которые гласило, что нужно срочно начать конституционную реформу с участием всех регионов и всех политических сил Украины. Прошло уже более полутора лет, ничего не сделано. В феврале этого года были приняты всеми приветствовавшиеся Минские соглашения, одобренные в Совете Безопасности ООН, которые требовали незамедлительных шагов по началу прямого диалога Киева с Донецком и Луганском о подготовке местных выборов, такого же диалога по обеспечению вступления в силу закона об особом статусе и реформе конституции Украины в соответствии с принципами, которые были записаны в Минские соглашения собственноручно Министром иностранных дел Франции и Канцлером ФРГ. Ничего не делается. Это, конечно, удручает и наводит на мысль о том, насколько добросовестны были люди, которые, во-первых, соглашались добровольно подписаться под текстом, который был согласован в результате переговоров, а с другой стороны – насколько добросовестны были люди, которые на словах приветствовали эти Минские договоренности, а на деле - и примеры тому можно найти ежедневно - просто пытаются поддержать украинские власти, которые имитируют выполнение своих обязательств и опускаются до откровенной лжи, объясняя всему миру, что они выполнили все до последней запятой.

Мы признательны нашим венесуэльским друзьям за полное понимание нашей позиции по Украине, включая голосование по соответствующим резолюциям, которыми пытаются внести провокационный элемент и вовлечь Генеральную Ассамблею ООН в сомнительные игры в квалификации того, что произошло. Президент России В.В.Путин четко и неоднократно говорил: «Произошел государственный переворот». Государственный переворот произошел на следующее утро после того, как легитимный президент Украины подписал соглашение об урегулировании кризиса с лидерами оппозиций, под которым стоят подписи министров иностранных дел Франции, Германии и Польши. Это, кстати, еще один документ, который был предметом согласия и который не то, что не был выполнен, а просто был разорван через несколько часов после того, как все приветствовали эту договоренность.

Вопрос: Говоря о невыполненных договоренностях, хотел бы спросить Вас по поводу ситуации с «Мистралями». Эта договоренность была заключена, но не выполнена. С чем это связано? Что происходит с «Мистралями» сейчас?

С.В.Лавров: В том, что касается нас, вопрос закрыт. Франция приняла решение не выполнять свои контрактные обязательства, сославшись на украинский кризис. Выглядело это странно, но, во всяком случае, это - решение французской стороны. Мы сказали, что не будем пытаться это решение изменить, отговорить Францию от того, что она объявила. Попросили деньги назад, и деньги мы получили сполна, как за то, что мы реально заплатили французским партнерам, так и за то, что мы потратили на сооружение некоторых частей этих вертолетоносцев на своих вервях и подготовку персонала. Так что мы удовлетворены тем, как все разрешилось. Никаких задних мыслей здесь не имеем. Но, наверное, в будущем кто-то будет обращать внимание на этот пример, как на фактор, который нужно учитывать, когда договариваешься с кем-то о чем-то, насколько будет обеспечена договороспособность.

Вопрос: Неужели на Францию было оказано такое сильное давление, что она отказалась от торгового договора, заключенного с Россией? Можно сказать, что им «выкрутили руки» в этом вопросе? Как это вообще возможно в 21 веке?

С.В.Лавров: Знаете, я хочу добавить, что у нас нет никаких обид, никаких разочарований - мы получили очень хорошие деньги, и они сейчас не лишние. Я не знаю, почему это произошло, и каковы были контакты между нашими французскими коллегами и кем-то еще из тех стран, которые очень громко требовали прекратить всякое военно-техническое сотрудничество с Россией, не приводя никаких внятных аргументов.

В принципе экстерриториальность – это одна из проблем, о которых мы говорим, связанная с нелегитимными односторонними санкциями, которые принимаются в обход Совета Безопасности ООН и которые официально имеют объявленную цель нанести ущерб экономике, социально-экономическому положению населения, чтобы возбудить какие-то негативные чувства по отношению к своему руководству. Это напрямую подрывает цели, которые ставит перед собой ООН, созывая через 2 дня, накануне саммита Генеральной ассамблеи, встречу в верхах по вопросам развития на ближайшие 15 лет. Экономические связи, торговля, обмен технологиями – это все ключ к развитию, а односторонние запреты прямо подрывают усилия стран по выходу на какие-то решения, которые помогут народам лучше жить. Соединенные Штаты Америки славятся тем, что они свои односторонние санкции еще делают экстерриториальными, как бы запрещая своим компаниям что-то делать в отношении той или иной страны и требуют того же от всех других стран, а иначе грозятся прекратить обслуживать банковские счета и каким-то образом наказать. Один или два французских банка были наказаны огромными многомиллиардными штрафами за то, что обслуживали торговые связи с Ираном, что было запрещено США. Вот пример. Франция сама ничего своим банкам не запрещала, а США предъявили счет к ее банкам за нарушение американского законодательства. Банки были вынуждены пойти на мировую, чтобы иметь возможность дальше оставаться в долларовой системе. Это, конечно, вызывает очень много вопросов, в том числе, относительно тех принципов, на которых строится система Бреттон-Вудских учреждений, о роли резервных валют.

Мы против каких-либо резких движений. Мы за то, чтобы все эти проблемы решались на основе учета реальных объективных тенденций, а объективные тенденции таковы, что ни в политике, ни в экономике, ни в финансах давно уже нет какого-то однополярного мира. За пределами исторического Запада, прежде всего, в Азии, в Латинской Америке формируются мощные центры экономического роста и финансовой мощи. С экономическим ростом и финансовой мощью приходит политическое влияние. Поэтому нужно перераспределять систему принятия решений: перераспределять голоса и квоты, в том числе в Международном валютном фонде, о чем договорились еще 10 лет назад. Все сделали то, что обещали, но пока еще США в лице Конгресса отказываются ратифицировать реформу, которая была, повторю, 5 лет назад одобрена в качестве первого шага по демократизации валютно-финансовой системы мира.

Здесь много вопросов. Я понимаю, что старые привычки умирают с большим трудом и не хочется расставаться с ощущением монопольного доминирования на мировой арене - этот процесс будет болезненным и долгим. Но я убежден, что в итоге мы все-таки придем к согласию о том, как перераспределить ответственность в мире во всех сферах: урегулирования конфликтов, экономики, финансов, торговли. Важно сделать это на основе принципов Устава ООН без подрыва прерогатив его Совета Безопасности и постараться все-таки встроить все процессы, с которыми сейчас сопряжены перемены в мире в основополагающие, фундаментальные параметры Устава Организации Объединенных Наций. Думаю, что в этом ключ. Повторю, процесс будет непростым, не быстрым. Главное – наломать поменьше дров на этом пути.

Вопрос: Есть еще одна проблема, которую я не могу не затронуть. Это то, что самолеты «Сухой» являются одним из основных элементов нашего воздушного флота. У нас есть также «Мираж» и «F-16». Не так давно произошло тревожное происшествие на нашей границей с Колумбией. Какое-то время назад Команданте У.Чавес ясно заявил, что мы не хотим американских баз на нашей территории. Однако в Колумбии вопреки нашему согласию появилось 6 баз. Похоже, у нас появилась проблема и на восточном фланге. Венесуэла, которая является одной из основных стран по запасам нефти, оказалась практически в окружении. Как бы Вы это прокомментировали?

С.В.Лавров: Есть несколько аспектов. Во-первых, в том, что касается прерогатив государства в сфере обеспечения своей безопасности. Каждое государство суверенно и вправе принимать решения размещать на своей территории базы иностранного государства или не размещать. Это, повторю, суверенное право каждой страны. Хотя в нашем современном мире, когда все становится взаимозависимо, в тех случаях, когда в том или ином регионе напряженная обстановка, конечно, наличие иностранных баз совсем не помогает стабилизации. Мы наблюдаем это в Европе, которая вся «обложена» американскими базами, то же самое происходит на Ближнем Востоке. Далеко не всегда эти базы играют умиротворяющую роль. Во-вторых, мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы конфликты между любыми государствами решались мирным путем на основе переговоров, тем более, когда речь идет о наших друзьях - а мы друзья Венесуэлы, также дружественно относимся к Колумбии и к другим вашим соседям. Мы всегда выступаем за то, чтобы любые конфликты были бы улажены через политико-дипломатические методы, через переговоры. Знаю, что и латиноамериканские страны, представители СЕЛАК, УНАСУР готовы активно содействовать нахождению развязок. Мы будем только приветствовать подобного рода процессы. Считаем ненормальным надолго сохранять раздражители, хотя многие проблемы в вашем регионе, у ваших соседей, и мы об этом знаем, имеют столетнюю и даже большую историю. Это все с той поры, когда Латинскую Америку делили, не доделили, переделили. Но сейчас нужно все решать цивилизованно.

Мы категорически против любых попыток дестабилизировать режим. Я уже говорил о том, что есть искушение у некоторых наших партнеров на мировой арене, когда какой-то режим не нравится, начинать дестабилизировать его изнутри, а потом ссылаться на то, что там какие-то беспорядки, нужно что-то делать. Это та самая проблема, о которой я сказал, когда упомянул о нашем намерении все-таки разработать декларацию, которая четко подтвердит принцип невмешательства во внутренние дела и неприемлемость госпереворотов, тем более при вмешательстве извне для смены режимов.

В Латинской Америке есть такой документ, который зафиксировал общую позицию стран региона именно об этом. Я убежден, что страны региона будут привержены этим принципам так же, как они были привержены солидарности с Венесуэлой несколько месяцев назад, когда возникли сложности в связи с непонятными и достаточно странными заявлениями США о том, что Венесуэла стала угрозой национальной безопасности США. Помню, как тогда высказались члены УНАСУР, СЕЛАК, и очень надеюсь, что единый голос региона будет всеми услышан.

Вопрос: Конституционный прецедент Венесуэлы в связи со странным эпизодом, который произошел на границе с Колумбией, когда мы лишились одного самолета «Сухой», подтвердил, что мы заинтересованы в новой закупке этих машин. Речь может идти о 12 аппаратах плюс один утраченный. Как Вы относитесь к этой инициативе?

С.В.Лавров: Это ваше право. У нас, как я уже сказал, устойчивое и разветвленное военно-техническое сотрудничество. Есть процедура обращения с просьбой о поставке той или иной военной техники. Я Вас уверяю и убежден, что Президент, Министр обороны Венесуэлы, другие коллеги в руководстве Вашей страны прекрасно знают об этих процедурах. Не сомневаюсь, что обращение будет рассмотрено оперативно и конструктивно.

Вопрос: Мы можем сказать, что есть позитивное отношение к такой инициативе Венесуэлы?

С.В.Лавров: Я это слышу от Вас, но мы должны получить запрос от Вашего правительства. Если у Вас есть полномочия, то покажите их, и тогда надо будет идти в другую структуру нашего Правительства.

Вопрос: Я хотел бы поблагодарить Вас за время, которое Вы нам уделили - мы знаем, какой у Вас напряженный график, учитывая, что Вы являетесь Министром иностранных дел такой крупной страны, как Россия. Хотел бы также поблагодарить Вас за гостеприимство.

Россия. Венесуэла > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 2 октября 2015 > № 1516698 Сергей Лавров


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 октября 2015 > № 1516693 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам председательства России в Совете Безопасности ООН, Нью-Йорк, 1 октября 2015 года

Уважаемые дамы и господа,

Вчера завершилось председательство России в Совете Безопасности ООН. В этот раз оно совпало с 70-летним юбилеем ООН и соответствующими мероприятиями на высшем уровне. Убеждены, что ООН доказала свою эффективность в качестве действенного инструмента урегулирования конфликтов, реагирования на глобальные вызовы, сопряжения и координации позиций различных государств и их объединений.

Россия, один из основателей ООН, является постоянным членом Совета Безопасности. Мы ответственно подошли к исполнению председательских функций, стремились последовательно продвигать позитивную повестку дня, выстраиванию коллективных шагов на основе принципов Устава ООН. Наше председательство проходило на фоне дальнейшей деградации ситуации на Ближнем Востоке и Севере Африки, всплеска там терроризма и экстремизма, включая деятельность «Исламского государства». Еще год назад в связи с этими тенденциями мы предложили провести комплексный анализ обстановки в регионе с упором на взаимосвязь между урегулированием разворачивающихся на его территории конфликтов и борьбой с террористической угрозой. На основании этой инициативы мы провели вчера министерское заседание СБ. В ходе обсуждения мы услышали разные точки зрения – вы наверняка имели возможность следить за ходом дискуссии, – но в одном мы все едины: угроза терроризма уже «у наших дверей» и угрожает не только региону, но и странам, которые с ним соприкасаются, и тем, кто расположен достаточно далеко от Ближнего Востока и Севера Африки.

В этом контексте, мне кажется, многие с интересом и позитивно восприняли инициативу Президента России В.В.Путина о необходимости создания широкого антитеррористического фронта, опирающегося на нормы международного права и положения Устава ООН и действующего с согласия и в тесной координации с государствами региона, несущими основную нагрузку в противостоянии террористам и экстремистам. Вчера мы представили членам Совета Безопасности проект резолюции, которая, как нам кажется, сможет послужить основой для дальнейших дискуссий с тем, чтобы сформировать общее понимание в отношении подходов к антитеррористической борьбе. Рассчитываем, что испанское председательство в этом месяце организует работу над этим проектом.

В сентябре особое внимание уделялось поразившему пространство Ближнего Востока и Северной Африки и напрямую затронувшему Европу миграционному кризису. По инициативе стран Евросоюза обсуждается проект резолюции, которая позволит принять первые меры по нейтрализации этих угроз и рисков, этого серьёзнейшего вызова. Удовлетворены тем, что проект резолюции в нынешнем виде, после многих переговорных раундов приобрёл правильный, на наш взгляд, вид. Он выстроен в русле уважения международного права и его формулировки исключают расширительное толкование мандата, содержащегося в этом проекте резолюции. Надеюсь, что и остальные члены СБ ООН, у которых ещё остаются вопросы по другим разделам этого документа, смогут согласовать их с соавторами, и мы примем эту резолюцию в обозримом будущем.

Велась активная работа по сирийскому «химическому» досье – в практическую плоскость перешло создание Совместного механизма ОЗХО и ООН по расследованию фактов применения токсичных веществ в качестве химоружия в Сирии. Мы добиваемся распространения действия этого механизма и на территорию Ирака, где уже есть несколько подтверждённых фактов применения «Исламским государством» и прочими террористами отравляющих химических веществ.

Мы провели отдельное заседание Совета Безопасности по гуманитарным последствиям сирийского кризиса. Рассматривали ситуацию и в других странах региона, прежде всего, в Йемене. Несколько раз проходила дискуссия по этой проблеме. Мы все в СБ едины в вопросе необходимости немедленного прекращения боевых действий, безальтернативности политического урегулирования кризиса через инклюзивный национальный диалог при посредничестве ООН.

4 сентября мы приняли заявление с осуждением терактов в Сане 2 сентября, а также убийства двух сотрудников МККК. К сожалению, не удалось согласовать инициированное Россией 21 сентября заявление в связи с эскалацией насилия и увеличением разрушений в результате авианалетов на жилые кварталы в ряде населенных пунктов. Принята резолюция, продлившая на один год мандат Миссии ООН в Либерии, где обстановка стабилизируется. У нас есть общее понимание, что будем вести дело к поэтапному сокращению численности этой миссии и эвентуальному завершению ее деятельности. Принята резолюция, которая продлила мандат Миссии ООН по поддержке в Ливии. В документе подтверждается, что нынешняя ситуация в стране, которая характеризуется расколом между двумя противоборствующими лагерями и расширением захваченных ИГИЛ территорий, требует более решительных усилий международного сообщества по нахождению политико-дипломатических развязок кризиса. Активно поддерживаем Спецпредставителя Генсекретаря Б.Леона и надеемся, что его шаги по налаживанию политического процесса увенчаются успехом.

Обсуждались вопросы отношений между Суданом и Южным Суданом и положение дел в суданском районе Абьей. Все отмечали, что перспективы нормализации обстановки в Южном Судане дают надежду на дальнейшие позитивные подвижки в межсуданском урегулировании и в решении проблемы Абьея. Ряд членов Совета приветствовал активные усилия России по содействию этим процессам. В сентябре впервые в Москве прошли трехсторонние консультации с участием министров иностранных дел Судана и Южного Судана по урегулированию отношений между двумя этими странами. Мы предприняли эту посредническую миссию в поддержку усилий, осуществляемых Африканским союзом и его специальными посредниками.

Состоялось расширенное заседание по Афганистану, в ходе которого отмечен беспрецедентный всплеск террористической активности и стабильно высокая статистика жертв среди мирного населения в результате боевых действий. Убеждены, и с этим согласны все члены СБ ООН, что перспективы мирного урегулирования афганского конфликта остаются, к сожалению, неопределенными. Обеспокоены напряженной ситуацией на афгано-таджикской и афгано-туркменской границах, где проявляют активность различные группировки боевиков, включая ИГИЛ, а также продолжающимся ростом наркопроизводства и наркотрафика с территории Афганистана. Попутно замечу, что во многом схожие озабоченности были выражены в ходе закрытого заседания, посвященного обсуждению проблематики деятельности Регионального центра ООН по превентивной дипломатии для Центральной Азии.

Вопросов на повестке дня Совбеза меньше не становится. Мне кажется, сентябрь прошел живо, заинтересованно. По крайней мере, мы лучше понимаем друг друга, прежде всего в том, что касается террористической угрозы на Ближнем Востоке и Севере Африки. Рассчитываем, что испанские коллеги, которые возглавили Совет Безопасности на текущий месяц, продолжат обсуждение этих проблем с прицелом на выход на новые договорённости.

Спасибо. Готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: От имени ассоциации корреспондентов ООН разрешите поблагодарить Вас за эту пресс-конференцию, которая сейчас так нужна. Вы сказали о проекте резолюции, в которой, по сути, говорится, что государства, подвергающиеся атакам террористов должны быть частью антитеррористической коалиции. Думаете ли вы, что у этой резолюции есть шанс быть выдвинутой на голосование в ближайшее время?

С.В.Лавров: В дипломатическом процессе много резолюций, которые изначально инициировались и казались нереалистичными, но я не знаю, как можно спорить с очень простым предложением. Если государство является объектом террористической атаки, то как можно оставлять его в стороне от коллективных усилий по её пресечению? Это, во-первых, противоречит международному праву и принципам Устава ООН, а во-вторых, это непрактично. Чисто с прагматической точки зрения, те, на кого нападают и кто защищается (если вы хотите бороться с теми же боевиками, кто осуществили это нападение), должны сотрудничать со всеми, кто им противостоит.

Вопрос: Я хотел бы задать вопрос о Палестине. Готова ли Россия в ближайшем будущем внести свой вклад в создание палестинского государства с учетом позиции России по ситуации, складывающейся в регионе?

С.В.Лавров: Вы так спрашиваете, будто Россия – единственная, кто не добивается двухгосударственного решения. Это наша последовательная позиция. Наша страна ещё со времен СССР, в конце 1980-х гг. признала государство Палестина. Эта наша позиция неизменна. Думаю, ни у кого нет сомнений, что не по вине России эта проблема находится в тупике. Мы только что встречались с министрами иностранных дел Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Я встречался и с руководителями ЛАГ, Генеральным секретарём этой организации – все они в один голос выражают особую признательность за последовательную, неизменную позицию России по палестинской проблеме.

Вопрос: Американская коалиция утверждает, что борется с ИГИЛ. Вы говорите, что Россия наносит авиаудары по террористам. Какие конкретно группировки в Сирии, помимо ИГИЛ, Вы считаете террористами?

С.В.Лавров: Тот, кто выглядит, действует, воюет как террорист – террорист. Напомню, что мы всегда говорили, что будем бороться с «Исламским государством» и другими группировками. Такую же позицию занимают США. Представители командования коалиции всегда говорили, что их мишень – ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра» и другие террористические группировки. В целом, это и наша позиция. В этом вопросе мы едины.

Вопрос: Можете ли Вы подтвердить, что Россия полностью координирует свои военные действия в Сирии по борьбе с терроризмом с западной коалицией? Планирует ли Россия занять ведущую роль в этой борьбе?

С.В.Лавров: Не нужно неверно интерпретировать мои слова - я сказал то, что сказал. Повторяю: в том, что касается задач коалиции и заявленных целей Российской Федерации, у нас схожие подходы – это ИГ, «Джабхат ан-Нусра» и другие террористические группировки.

Вопрос: Вы только что упомянули о министерской встрече с представителями стран ССАГПЗ и других арабских государств. Комментировали ли они позицию России в отношении Б.Асада? Должен ли он уйти или остаться? Почему Россия поддерживает Дамаск, Иран, «Хизбаллу»? Из-за этого создается впечатление, что Вы вступаете в гражданскую войну на их стороне, в то время как все страны Залива пытаются построить новые отношения с Россией, совместно найти выход из сложившейся ситуации.

С.В.Лавров: Это очень искаженное представление. Мы ясно сказали, что цель нашей операции, которая осуществляется по обращению Президента Сирии Б.Асада, на основании разрешения Совета Федерации, предоставленного российскому Президенту в соответствии с Конституцией России, - терроризм. Мы не поддерживаем тех, кто борются со своим собственным народом, мы боремся против терроризма. Насколько я понимаю, коалиция объявила ИГ и другие террористические группировки врагами. То же самое делает и российская сторона.

Так или иначе, некоторые стараются представить действия коалиции как нацеленные на политическое урегулирование, в то время как действия России, которая борется с теми же людьми, интерпретируются как направленные на поддержку режима. Это абсолютно нечестно. Уверен, что в этой ситуации необходима честная журналистика, и при проведении анализа не должны игнорироваться неоднократные разъяснения Президента Российской Федерации В.В.Путина и российского руководства мировым СМИ и общественности.

Вопрос: Удалось ли достичь каких-либо договоренностей в ходе встречи с представителями арабских стран?

С.В.Лавров: Мы достигли договоренности по многим вопросам, включая необходимость бороться с терроризмом, содействовать продвижению мирного урегулирования в Сирии в строгом соответствии с Женевским коммюнике, на основе взаимного согласия сирийского правительства и широкого спектра сирийской оппозиции.

Вопрос: Россия провела бомбардировку оппозиционных групп, которые поддерживает ЦРУ. Вы считаете их террористическими?

С.В.Лавров: Вы об этом говорите как о факте? Вам известно что-то, что не известно мне? В ходе широко освещавшейся пиковой фазы украинского кризиса некоторые уважаемые телеканалы показывали кадры, снятые якобы на Украине. Через некоторое время они принесли свои извинения и сообщили, что кадры были сняты несколько лет назад в Ираке.

Министерство обороны России представило полный отчет о соответствии заявленных целей уничтоженным. А целями были подконтрольные ИГ склады, вооружения и другие объекты.

Вопрос: Я говорю от лица тех, кто помнит Вас в качестве Постоянного Представителя России при ООН - добро пожаловать в Организацию Объединенных Наций.

Координирует ли Россия нанесение воздушных ударов с США? Знаю, что Вы говорили об этом вчера с Дж.Керри, а также с французскими партнерами в ходе переговоров. Существует ли общая политическая и военная стратегия? Что бы Вы ответили людям, которые говорят о том, что военные действия, которые в настоящее время проводит Россия, - стратегия, направленная на отвлечение внимания от происходящего на Украине?

С.В.Лавров: Не буду комментировать то, что некоторые люди с больным воображением говорят в СМИ. Всегда можно найти абсолютно абсурдное толкование происходящего. Надеюсь, что Вы не разделяете их взгляды, и никто в этом зале не считает, что мы боремся с терроризмом, чтобы отвлечь внимание от Украины. Надеюсь, что это не тот случай.

Некоторые правительства и политики не могут справиться более чем с одной ситуацией одновременно, но ситуация на Ближнем Востоке и в Северной Африке требует срочного ответа. Всем известно, что ИГ расширяется. Прошло больше года с начала работы коалиции, а территория, подконтрольная ИГ, расширилась. Они стремятся захватить еще больше территорий. Что касается координации, не знаю, почему Вы подчеркиваете участие французской стороны - насколько мне известно, они входят в коалицию. У нас много вопросов относительно их действий и ударов по сирийской территории. Они заявляют, что у них есть право на превентивную самооборону согласно 51 статье Устава ООН. Я не увидел никакой концепции самообороны в их действиях. То, что они сделали (кажется, то же самое сделали и британцы), так это сказали, что они поразили цель, убили пару человек, которые планировали «плохие дела» на их территории, находясь в Сирии. Никаких доказательств.

Я думаю, трудно отделаться от впечатления, что юридические основания действий коалиции в Сирии весьма зыбкие. Нельзя действовать без мандата СБ ООН, без согласия соответствующей страны. Мы с самого начала объявления о создании коалиции говорили о том, что необращение в Совет Безопасности – это ошибка, другая ошибка – действовать в обход сирийского правительства. Думаю, что если бы они обратились в СБ ООН, то смогли бы выработать концепцию, которая была бы приемлема для всех сторон.

Что касается заявлений о нелегитимности сирийского режима, то на фоне того, что было сделано в области химического разоружения, - это лицемерие. Сирийский режим был полностью легитимным, когда мы все согласились на ликвидацию сирийского химического оружия. В резолюции СБ ООН мы приветствовали решение сирийского правительства присоединиться к ОЗХО. И всех все устраивало. Я не понимаю, почему при уничтожении химического оружия сотрудничество с сирийским режимом было необходимо, а в случае борьбы с терроризмом такое сотрудничество не требуется.

Вопрос: Я бы хотел поговорить о беженцах. Поддерживает ли Россия обсуждаемое сейчас предложение о квотах для разных стран по приему сирийских беженцев? Может ли Россия принять участие в данном процессе?

С.В.Лавров: Вы говорите о предложении египетского миллиардера купить остров или о чем-то другом?

Вопрос: Чтобы пресечь непропорциональный поток беженцев в страны Европы венгерский Министр иностранных дел несколько дней назад предложил проработать вопрос о международных квотах по их приему. Что Вы думаете по этому поводу?

С.В.Лавров: Честно говоря, я об этом не слышал. Я слышал об идее приобретения острова для беженцев. Уверен, что вместо того, чтобы стараться бороться с симптомами, необходимо искоренить первопричину проблемы, корень которой в беспорядках на Ближнем Востоке и на Севере Африки, что явилось следствием военного вмешательства, начиная с 2003 года. И эти беспорядки продолжаются до настоящего времени.

Вопрос: Председатель сирийской оппозиционной коалиции вчера заявил, что сирийская освободительная армия готова бороться с Вооруженными силами Российской Федерации, которые они считают нелегитимными. Расцениваете ли Вы сирийскую освободительную армию в качестве террористической группировки?

С.В.Лавров: Мы не считаем сирийскую освободительную армию террористической группировкой. Полагаем, что эта армия должна являться частью политического процесса наряду с другими вооруженными группировками, в состав которых входят представители сирийской патриотической оппозиции. Это абсолютно необходимо для устойчивого политического процесса. Мы считаем террористами тех, кто были признаны таковыми СБ ООН и судебной системой Российской Федерации. «Джабхат ан-Нусра» была признана террористической группировкой, а ИГИЛ, между прочим, как это ни удивительно, нет. Несколько месяцев назад мы предложили включить ИГ в террористический список. Американцы пытались убедить нас в том, что ИГИЛ является частью «Аль-Каиды», что, согласно нашим сведениям, не соответствует действительности.

Вчера, выступая в СБ ООН, я напомнил о нашем предложении и сказал, что мы должны вернуться к вопросу о необходимости включить эту группировку в перечень террористических организаций в рамках СБ ООН.

Вопрос: Мой вопрос касается Палестины. Я заметил, что Президент Российской Федерации В.В.Путин не говорил о Палестине. Российская политика очень четкая по всем вопросам, кроме Палестины. Считаете ли Вы, что «квартет» по ближневосточному урегулированию дал Израилю возможность захватить больше территорий под поселения, посадить за решетку тысячи палестинцев и построить разделительную стену? Почему Вы придерживаетесь этой точки зрения? Почему ничего не делаете, ограничиваясь только заявлениями?

С.В.Лавров: Во-первых, 21 сентября Президент Российской Федерации В.В.Путин встречался с Президентом Палестины М.Аббасом в Москве. Они встречаются на регулярной основе, думаю, несколько раз в год, иногда общаются по телефону. Никакого недопонимания со стороны наших палестинских друзей в отношении российской позиции нет.

В-вторых. Вчера, выступая в СБ ООН, я особо отметил, что основной конфликт, который порождает экстремизм – это палестино-израильский конфликт. Как мне представляется, на протяжении десятилетий неразрешенная палестинская проблема является важнейшим фактором, позволяющим плохим парням рекрутировать все большее число экстремистов в свои ряды.

В-третьих. «Квартет» не молчит. Вчера «квартет» принял заявление, в котором говорится практически обо всем, что мы хотели бы сказать в отношении поселений, других односторонних шагов, включая необходимость выполнения резолюций СБ ООН, касающихся Палестинского государства, Иерусалима и т.д. К сожалению, «квартет», на этом этапе может только говорить. Он не молчит, но ограничивается тем, что говорит. Наши посланники посещают регион, разговаривают с израильтянами, палестинцами, египтянами, иорданцами, саудовцами. Все выражают свое неудовлетворение в отношении создавшегося тупика. Но в настоящий момент мы пока не можем двигаться вперед. В рамках деятельности «квартета» работа несколько раз приостанавливалась, в частности, когда США просили сделать перерыв на девять месяцев. Но сейчас «квартет» возобновил свою работу. Мы приняли решение и это очень важный шаг вперед, на котором Россия настаивала в течение многих лет о том, что мы должны более тесно сотрудничать с Лигой арабских государств, хотя бы потому что ЛАГ является автором арабской мирной инициативы, которая предусматривает мирное урегулирование на Ближнем Востоке и которая приемлема для всех, включая СБ ООН. Мы уверены, что добрая воля этой инициативы должна уважаться и признаваться и будем и дальше настаивать на том, что бы ЛАГ как можно активнее вовлекалось в работу "квартета". Возможно, это положительно повлияет на ход процесса, хотя в конечном итоге мы должны учитывать позиции сторон и быть уверенными в том, что они соблюдают обязательства по ранее достигнутым договоренностям.

Вопрос: Вчера Госсекретарь Дж.Керри говорил о проведении встречи по координации военных действий во время бомбардировок. Как это будет происходить? Вчера Министр обороны США Э.Картер заявил, что действия России в Сирии непрофессиональны, неприемлемы и сравнил их с подливанием масла в огонь. Что Вы ожидаете от этой встречи?

С.В.Лавров: Я не могу согласиться с оценкой г-на Э.Картера. Нам известно о многих точках в регионе, куда Пентагон подливал масло. Наша позиция полностью соответствует международному праву. Э.Картер заявляет, что мы вели себя непрофессионально? Почему? Потому что мы не сделали что?

Вопрос: Он говорит о бомбардировке российскими ВВС района Хомса, где нет конкретных целей для бомбардировки.

С.В.Лавров: Если я правильно помню, он не смог подтвердить данные заявления о том, что это были неправильные цели. Но я думаю, что он использовал слово «непрофессионально» в отношении осуществления связи между нашими сторонами. Больше года коалиция осуществляла бомбардировку территории Сирии без согласия сирийского правительства, без одобрения СБ ООН, без информирования любой из сторон. Некоторые члены коалиции в личном порядке жаловались нам, что иногда командование коалиции запрещает им использовать свои ВВС, по какой причине мне неизвестно.

Мы действительно заинтересованы в сотрудничестве с коалицией. Мы не можем входить в состав коалиции, которая работает без мандата СБ ООН и без обращения одной из стран, на территории которой ведутся боевые действия. Мы понимаем, что как минимум очень важно избегать любого недопонимания. Как максимум, мы хотели бы осуществлять сотрудничество таким образом, чтобы борьба против терроризма велась более эффективно.

В ходе встречи 28 сентября в этом здании президенты Российской Федерации В.В.Путин и США Б.Обама достигли соглашения об установлении контактов между военными ведомствами наших стран. Вчера мы детально обсудили это с Госсекретарем США Дж.Керри. В ближайшее время контакты состоятся. Мы вас об этом проинформируем.

Вопрос: Что Вы ожидаете от китайской стороны в отношении сотрудничества по урегулированию сирийского кризиса? Недавно Председатель КНР Си Цзиньпин был в США. Китай тесно сотрудничает с Вашингтоном. Как Вы могли бы прокомментировать итоги этого визита?

С.В.Лавров: Прежде всего, наши китайские коллеги – важные партнеры России в международных вопросах, не говоря уже о стратегическом двустороннем партнерстве, которое процветает и вышло на беспрецедентный уровень.

Что касается международных вопросов, то мы считаем, и наши китайские друзья разделяют эту точку зрения, что наше сотрудничество и координация на международной арене – один из важнейших стабилизирующих факторов в мировой системе. Мы регулярно координируем наши подходы к различным конфликтам, будь то на Ближнем Востоке, Севере Африки или на Корейском полуострове. У нас регулярно проходят откровенные и конфиденциальные консультации. Являясь постоянным членом СБ ООН, Китай помогает и в урегулировании сирийского кризиса.

Мы работаем по предотвращению радикальных подходов, включая просьбу использовать силу против Сирии, которая звучала в Совете Безопасности ООН. В итоге, мы смогли достичь результата, который позволил нам принять Женевское коммюнике для политического урегулирования сирийского кризиса, которое всеми было поддержано. По-прежнему все считают, что этот документ является той самой основой, на которой будет развиваться работа в будущем.

Министр иностранных дел Китая Ван И, мой добрый друг, участвовал вместе со мной и другими партнерами в Женевской конференции, где было принято и согласовано Женевское коммюнике. Есть много других примеров.

Если мы все хотим обеспечить успех процесса, который запускает спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С. де Мистура, то это потребует поддержки со стороны внешних игроков. Убежден в том, что среди этих внешних сил должны быть Российская Федерация, США, страны региона, а также Китай.

Мы пытаемся найти возможность создать необходимые условия для того, чтобы запустить процесс С. де Мистуры. Это непросто из-за предварительных требований, которые не должны выдвигаться.

Что касается визита Председателя КНР Си Цзиньпина в США, то у меня нет комментариев. Мы, конечно, следим за такими событиями. Заинтересованы в том, чтобы крупные державы достигали согласия между собой, избегали разногласий путем переговоров, согласования позиций. Аналогично мы работаем с нашими партнерами как на Западе, так и на Востоке. Конечно, наши китайские друзья информировали нас о своих впечатлениях о визите.

Вопрос: Вопрос о заявлении «квартета», о котором Вы говорили ранее. Насколько я помню, впервые «квартет» не смог призвать к прямым переговорам между обеими сторонами. Вы можете объяснить, почему так произошло?

С.В.Лавров: «Квартет» подтвердил все базовые резолюции и принципы, на основе которых должно быть достигнуто урегулирование, согласился с тем, что посланники «квартета» и далее будут работать с обеими сторонами. Не думаю, что нам нужно каждый раз повторять одно и то же.

Вопрос: Хотелось бы уточнить, направляете ли Вы свои авиаудары на какие-то конкретные группы, которые поддерживает коалиция, возглавляемая США? Планируете ли Вы расширить авиационные удары на территорию Ирака, или это будет происходить только при разрешении СБ ООН?

С.В.Лавров: Мы не планируем расширять географию наших авиаударов на Ирак. Нас не приглашали, и никто об этом не просил. Как вы знаете, мы вежливые люди. Мы не поедем туда, куда нас не пригласили.

Что касается первого вопроса. Не знаю, – если коалиция, возглавленная США, наносит удары только по террористическим группировкам, то мы делаем то же самое.

Вопрос: Коалиция во главе с США уже некоторое время наносит удары по позициям «Исламского государства». По их данным, для того, чтобы уничтожить этих террористов, понадобится длительный период времени, возможно, годы. В связи с вовлечением России в военные действия Сирии, что будет являться ее военными целями в контексте уничтожения террористов и какое время это займет?

С.В.Лавров: Я не могу говорить от имени тех, кто планирует военные операции. Могу сказать только и мы пологаем, что разница в наших стратегиях будет состоять в том, что мы будем координировать наши действия с сирийской армией. Все признают, что одними ударами с воздуха проблему не решить.

Вопрос: Всем известно, что Вы мастер дипломатии. Вы любите хвалить Вашего американского коллегу, говорите о хороших вещах.

С.В.Лавров: Нет, мы просто говорим о плохих вещах вежливо.

Вопрос: Каковы разногласия между Россией и США? Пытаетесь ли Вы и Дж.Керри, выдающиеся дипломаты, таким образом предотвратить разрастание кризиса в Сирии?

С.В.Лавров: Я бы порекомендовал Вам обратиться к выступлению Президента Российской Федерации В.В.Путина на 70-й сессии Генассамблеи ООН, а также некоторым другим его выступлениям, включая интервью американскому журналисту Ч.Роузу. Этот вопрос является частично философским, частично практическим. Мы верим в коллективные действия и усилия, основанные на нормах международного права, достигнутые договоренности и их нерушимость, а также в необходимость уважения серьезными странами законных интересов друг друга. На этом основывается российский подход, но его не всегда разделяют не только американские, но и некоторые другие западные коллеги. Мы знаем массу примеров нарушенных обещаний и договоренностей, в том числе произошедшее в Минске два года назад в ходе украинского кризиса, и др. Но я не хотел бы сейчас вдаваться в подробности, так как Вы спрашиваете о Сирии.

Вы задали вопрос о сглаживании разногласий. Я Вас уверяю, что в ходе встречи президентов России и США царила очень конструктивная и дружеская атмосфера, открыто обсуждались вопросы, они полностью понимали друг друга. Но в силу некоторых причин полное понимание не означает полномасштабного сотрудничества и совместных действий.

Что касается ситуации в Сирии. Все зависит от того, как читать Женевское коммюнике. В нем записано о переходном правительстве, и американцы считают, что это должно быть сделано, причем для них это означает уход Б.Асада. Наш подход заключается в том, что договоренности нужно читать полностью, потому что в конце фразы написано, что это должно происходить на основе взаимного согласия. Это то, о чем договорились в Женеве в июне 2012 года. Если мы отвечаем за то, о чем договорились, нужно найти решение в рамках параметров, установленных договоренностями.

Лично для меня любые предварительные условия, к примеру – «Исламское государство» может быть уничтожено, только если Б.Асад исчезнет – выглядят несерьезно. Часть международного сообщества привыкла к демонизации отдельных лидеров. С.Хуссейн повешен, но стала ли лучше и безопаснее жизнь в Ираке? М.Каддафи убит на глазах толпы, но стало ли лучше жить в Ливии? Теперь мы демонизируем Б.Асада. Можем ли мы попытаться извлечь уроки? Должны быть приоритеты. Нет никаких сомнений, что в Сирии должны произойти политические изменения. Мы решили выполнять то, что написано в Женевском коммюнике, и никогда от этого не отойдем. Но «Исламское государство» строит халифат. Это не «Аль-Каида», которая нанесет удар и уйдет. Эти террористы действительно оккупируют территории для того, чтобы создать халифат. У них функционирует собственная финансовая система, насколько я понимаю, есть и своя валюта, оказывают они социальные услуги. Если принимать во внимание их идеологию, все это опасно. «ИГ» хочет создать халифат от Португалии до Пакистана, взяв под свой контроль все, что находится между этими странами. Мы не имеем права забывать о политическом процессе, но нельзя выдвигать условие, что для борьбы с «Исламским государством» нужно обязательно изменить политическую систему Сирии. Нашим приоритетом должна быть борьба с «Исламским государством», но параллельно с этим процессом, не после, а параллельно, можно сделать многое и на политическом фронте. Если следовать записанному в Женевском коммюнике, представители всего спектра сирийского общества должны сесть за стол переговоров и согласовать ключевые вопросы своего государства: проведение светских демократических выборов, их периодичность, уважение прав всех этнических и конфессиональных групп. Когда друзы, сунниты, алавиты, армяне и другие христиане будут знать, что между Правительством Сирии и оппозицией достигнуто соглашение о том, какой будет новая Сирия, если это соглашение будет одобрено ключевыми игроками, возможно, Советом Безопасности ООН, тогда все меньшинства и большие группы будут знать, что их интересы учитываются в конституции или каком-либо другом юридическом документе, который будет принят, думаю, в таком случае будет легче решить проблему, связанную с персоналиями. Это то, что мы обсуждали на переговорах с Дж.Керри, с руководством стран Персидского залива. Да, у нас есть разногласия по этому вопросу. Однако я до сих пор уверен, что выдвигать предварительные условия неправильно. Я уже приводил примеры Ирака и Ливии, когда люди верили и говорили «уберите его, и все будет хорошо и демократично».

Вопрос: Правда ли, что войска Сирии, Ирана и «Хизбаллы» готовятся к наземной военной операции при поддержке российских ВВС?

С.В.Лавров: Я уже говорил, чем занимаются российские ВВС: их цель – объекты «Исламского государства» и других террористических групп при координировании с сирийской армией.

Вопрос: Планируют ли российские войска обеспечивать прикрытие этой военной операции?

С.В.Лавров: Я не занимаюсь военным планированием и говорю только о политической концепции, которая была одобрена Президентом России.

Вопрос: Сейчас Россия участвует в войне в Сирии. Вы говорили о согласовании действий с Правительством Ирака и разведслужбой. Будут ли действия России ограничены лишь бомбардировками или будет обеспечена поставка оружия таким негосударственным игрокам, как курды, которые, как известно, являются самой эффективной силой в борьбе с «ИГ» в Ираке и Сирии по согласованию с правительствами этих стран? Планирует ли Россия вооружать курдов?

С.В.Лавров: Россия поставляет оружие курдам через иракское правительство. В Багдаде учрежден информационный центр, в который наряду с представителями военных структур Ирака, Сирии, Ирана и России входят представители правительства Курдской автономии. Этот информационный центр играет важную роль, потому что все участники либо располагают военным контингентом «на земле» как Ирак и Сирия на своих территориях, либо разведданными, которые полезны при планировании контртеррористических операций. Это особенно важно для достижения результатов в деятельности коалиции. В Ираке проводятся операции против «Исламского государства», но большое количество боевиков из этой группировки вытеснены в Сирию. Наличие такого информационного центра может сделать борьбу с терроризмом более эффективной. Мы, конечно, отвечаем на обращение со стороны курдов о поставках оружия, но информируем об этом Правительство Ирака.

Вопрос: Турецкий министр подверг критике бомбардировки позиций «Исламского государства» со стороны России, заявив, что Турция выступит против, если они будут осуществляться за пределами территорий занимаемых «ИГ». Что Вы можете сказать о бомбардировках, развернутых Турцией против курдов?

В этом месяце на повестке дня в СБ ООН был Йемен. Складывается впечатление, что Совет не преуспел в решении этого вопроса. Что, по Вашему мнению, можно сделать, чтобы урегулировать ситуацию в этой стране?

С.В.Лавров: Наши удары не будут осуществляться за пределами территорий, занимаемых группировками «Исламского государства», «Джабхат ан-Нусры» и других, которые признаются террористическими Советом Безопасности или российским законодательством. Мы надеемся, что кризис в Турции может быть решен политическими средствами. Исходим из того, что выборы, которые запланированы на следующую неделю, смогут помочь разрешить внутренние проблемы в этой стране. Мы надеемся, что использование силы против террористов не распространится на другие оппозиционные группировки.

Что касается Йемена, мы предложили заявление Председателя Совета Безопасности, чтобы как можно быстрее положить конец бомбардировкам и предоставить гуманитарный доступ. Мы говорили с заместителем Генерального секретаря, главой Управления ООН по координации гуманитарных вопросов С.О'Брайаном, у которого в этой связи возникли серьезные озабоченности. Мы общаемся со странами Персидского залива и надеемся, что возобладает ответственный подход, и Йемен станет страной, в которой можно было бы жить.

Я желаю Вам всего доброго. Пишите правду, только правду и ничего, кроме правды.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 октября 2015 > № 1516693 Сергей Лавров


США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 29 сентября 2015 > № 1503376 Владимир Путин

Интервью американскому журналисту Чарли Роузу для телеканалов CBS и PBS.

В преддверии своего участия в юбилейной, 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке Владимир Путин дал интервью американскому журналисту Чарли Роузу.

Ч.Роуз: Мне бы хотелось поблагодарить Вас за то, что Вы пригласили нас сюда, к Вам домой, в этот чудесный день. Вы здесь называете это «бабьим летом». Мы будем записывать наше интервью, оно выйдет в эфир в воскресенье, а на следующий день Вы выступите в ООН с речью, которую сильно ждут. Вы будете выступать в ООН впервые за много лет. Что Вы скажете в ООН, Америке, всему миру?

В.Путин: Поскольку наше интервью выйдет перед моим выступлением, то мне кажется, было бы нецелесообразно подробно излагать всё, что я собираюсь сказать, но в общих чертах, конечно, я вспомню и об истории Организации Объединённых Наций. Уже сейчас могу сказать о том, что решение о создании ООН было принято как раз в нашей стране, в Советском Союзе, на Ялтинской конференции. Советский Союз и Россия, как правопреемница Советского Союза, является страной – учредительницей Организации Объединённых Наций и постоянным членом Совета Безопасности.

Конечно, нужно будет сказать о дне сегодняшнем, о том, как складывается международная жизнь сегодня, о том, что ООН остаётся единственной универсальной международной организацией, которая призвана поддерживать мир во всём мире. И в этом смысле у неё нет никакой альтернативы сегодня.

Ясно также, что она должна приспосабливаться к изменяющемуся миру, и мы все постоянно дискутируем на этот счёт: как она должна меняться, какими темпами, что качественно должно измениться.

Разумеется, придётся сказать, и даже не то что придётся, – нужно будет воспользоваться этой трибуной международной, для того чтобы дать российское видение сегодняшних международных отношений и будущего этой организации и мирового сообщества.

Ч.Роуз: Мы ожидаем, что Вы будете говорить об угрозе «Исламского государства» и о вашем присутствии в Сирии, ведь ваше присутствие там связано с этим. Какова ваша цель присутствия в Сирии, и как это относится к борьбе с ИГИЛ?

В.Путин: Я думаю, просто не сомневаюсь, что о проблеме борьбы, о необходимости борьбы с терроризмом будут говорить практически все выступающие с трибуны Организации Объединённых Наций, и мне тоже не уйти от этой темы. Это естественно, потому что это серьёзная общая угроза для всех нас, это вызов для всех нас. Сегодня терроризм представляет из себя угрозу для очень многих государств мира, от его деяний преступных страдает большое количество людей – сотни тысяч, миллионы людей. И перед всеми нами стоит задача – объединить усилия в борьбе с этим общим злом.

Что касается нашего, как Вы сказали, присутствия в Сирии, то оно выражается на сегодняшний день в поставках оружия сирийскому правительству, в обучении персонала, в оказании гуманитарной помощи сирийскому народу.

Мы исходим из Устава Организации Объединённых Наций, то есть из основополагающих принципов современного международного права, согласно которому помощь, та или иная, в том числе и военная помощь, может и должна оказываться исключительно легитимным правительствам тех или иных стран, с их согласия или по их просьбе, либо по решению Совета Безопасности Организации Объединённых Наций.

В данном случае мы имеем дело с просьбой сирийского правительства об оказании им военно-технической помощи, что мы и делаем в рамках абсолютно легальных международных контрактов.

Ч.Роуз: Госсекретарь Джон Керри сказал, что он приветствует Вашу поддержку в борьбе с ИГИЛ. Другие считают, что это боевые самолёты и системы ПЗРК, которые используются против обычной армии, а не против экстремистов.

В.Путин: Там есть только одна обычная легитимная армия. Это армия Президента Сирии Асада. И ему противостоит, по интерпретации некоторых наших международных партнёров, оппозиция. Но на самом деле, в жизни, реально, армия Асада борется с террористическими организациями.

Вы же лучше меня знаете о слушаниях, которые только что прошли в сенате, если я не ошибаюсь, Соединённых Штатов, где военные, представители Пентагона, отчитывались перед сенаторами о том, что сделано Соединёнными Штатами для подготовки боевой части оппозиционных сил. Ставилась цель сначала подготовить 5–6 тысяч бойцов, потом – 12 тысяч. В результате выяснилось, что подготовлено всего шестьдесят [человек], а с оружием в руках борются только четыре или пять человек, а все остальные просто перебежали, с американским оружием перебежали в ИГИЛ. Это во–первых.

Во–вторых, на мой взгляд, оказание военной поддержки нелегитимным структурам не отвечает принципам современного международного права и Уставу Организации Объединённых Наций. Мы поддерживаем исключительно легальные правительственные структуры.

В этой связи мы предлагаем сотрудничество и странам региона, мы пытаемся создать некую координационную структуру. Я лично проинформировал об этом и Президента Турции, Короля Иордании, Саудовскую Аравию, мы проинформировали об этом и Соединённые Штаты Америки, господин Керри, о котором Вы упомянули, имел обстоятельную беседу на этот счёт с нашим Министром иностранных дел господином Лавровым, ну и военные наши в контакте между собой обсуждают эту тему. Мы будем рады, если мы найдём общую платформу для совместных действий против террористов.

Ч.Роуз: Вы готовы присоединиться к США в борьбе против ИГИЛ, и поэтому вы находитесь в Сирии? Некоторые считают, что ваша цель отчасти заключается в том, чтобы сохранить администрацию Асада, ведь сейчас он теряет свои позиции, и для его правительства война идёт не очень хорошо. Является ли сохранение Башара Асада у власти целью присутствия России в Сирии?

В.Путин: Правильно, так и есть. Мы оказываем – я уже это сказал дважды в ходе нашей беседы, могу повторить в третий раз – мы оказываем поддержку легитимным властям Сирии. Более того, по моему глубокому убеждению, действуя в другом направлении, в направлении разрушения легитимных структур власти, мы можем создать ситуацию, которую сегодня наблюдаем в других странах региона либо в других регионах мира, например, в Ливии, где полностью дезинтегрированы все государственные институты.

Мы наблюдаем похожую ситуацию, к сожалению, и в Ираке. Нет никакого другого способа решения сирийской проблемы, кроме как укрепление действующих легальных государственных структур, оказание им помощи в борьбе с терроризмом, но и, конечно, побуждение их в то же самое время к позитивному диалогу со здоровой частью оппозиции и к проведению политических преобразований.

Ч.Роуз: Как Вы знаете, некоторые из партнёров по коалиции хотят, чтобы сначала Асад отказался от власти, и лишь после этого они будут готовы поддерживать правительство.

В.Путин: Я бы хотел им посоветовать или рекомендовать направить это пожелание сирийскому народу, а не самому Асаду. Только сирийский народ внутри страны вправе решать, кто и как и по каким принципам должен управлять страной. Советы подобного рода со стороны я считаю абсолютно неуместными, вредными и противоречащими международному праву.

Ч.Роуз: Вы поддерживаете Башара Асада. А поддерживаете ли Вы то, что он делает в Сирии и то, что происходит с теми сирийцами, миллионами беженцев, с сотнями тысяч людей, которые погибли, и многие из них были убиты его людьми?

В.Путин: А как Вы считаете, правильно ли поступают те, кто поддерживает вооружённую оппозицию и, главные образом, террористические организации только для того, чтобы свергнуть Асада, не заботясь о том, что будет со страной после полного уничтожения государственных институтов в этой стране?

Мы уже проходили это, я уже упоминал Ливию. Только что, совсем недавно это было. Соединённые Штаты активно помогали разрушать эти государственные институты. Хорошие они были или плохие – это другое дело. Но они разрушены, после этого Соединённые Штаты понесли тяжёлые утраты, в том числе и гибель своего посла. Понимаете, к чему это приводит?

Поэтому мы помогаем именно государственным легальным структурам, но, я хочу подчеркнуть это ещё раз, в надежде на то, что в Сирии будут проводиться необходимые для сирийского народа политические преобразования.

Вы всё время, неоднократно, с настойчивостью, которая достойна лучшего применения, говорите о том, что сирийская армия борется со своим народом. Но Вы посмотрите, кто контролирует 60 процентов территории Сирии. Где эта цивилизованная оппозиция? 60 процентов территории Сирии контролирует либо ИГИЛ, либо другие – «Джебхат ан-Нусра» и прочие террористические организации, организации, которые признаны таковыми, в качестве террористических, и Соединёнными Штатами, и другими государствами, и ООН. Они [эти террористические организации], а не кто–либо другой, контролируют почти 60 процентов сирийской территории.

Ч.Роуз: То есть то, что Вас беспокоит – это то, что может произойти после [ухода] Асада. Вы говорите об анархии, Вы видите угрозу ИГИЛ. Как Вы думаете, это какая–то особенная, уникальная террористическая организация?

В.Путин: Она превратилась в уникальную, потому что становится глобальной. Ведь они ставят перед собой цель – создать халифат от Португалии до Пакистана. Они уже претендуют на исламские святыни – на Мекку и Медину. Их деятельность, активность, простирается уже далеко за границы тех территорий, которые они сегодня контролируют.

Что же касается беженцев, то страны происхождения беженцев, это не только Сирия. А из Ливии кто бежит? Кто бежит из стран Центральной Африки, где тоже исламисты сегодня хозяйничают? Кто бежит из Афганистана, из Ирака? Что, разве беженцы бегут только из Сирии?

Почему Вы решили, что из Сирии беженцы бегут только в результате тех действий, которые осуществляет Асад по защите своего государства? Почему Вы не думаете, что беженцы бегут в том числе и от зверств террористов, в том числе игиловцев, которые обезглавливают людей, сжигают их заживо, топят, уничтожают памятники мировой культуры?

Люди бегут и от них, и прежде всего от них. Ну и, конечно, от боевых действий – это понятно. Но их бы не было, этих боевых действий, если бы эти террористические формирования не подпитывались бы извне оружием и деньгами. У меня создаётся впечатление, что кто–то хочет использовать в том числе отдельные подразделения либо ИГИЛ в целом, для того чтобы снести Асада, а уже потом думать, как избавиться от ИГИЛ. Это сложная задача, и, мне кажется, она практически неисполнима.

Ч.Роуз: Вы боитесь, что они [террористы] придут в Россию? Опасаетесь ли Вы, что если это не остановить сейчас, они могут попасть в Россию через Европу, и даже в США, и вы поэтому должны вмешаться, поскольку никто больше не предпринимает необходимых шагов, для того чтобы противостоять ИГИЛ?

В.Путин: Серьёзные шаги в борьбе с этой угрозой действительно мало кто делает. Мало кто предпринимает серьёзные, эффективные шаги. Об эффективности действий наших американских партнёров мы слышали в ходе отчёта Пентагона в сенате Соединённых Штатов. Низкая эффективность, надо прямо сказать. Я здесь совершенно не собираюсь, знаете, иронизировать, кого–то там цеплять или показывать пальцем на кого–то. Мы сотрудничество предлагаем, мы предлагаем объединить усилия.

А боимся мы или не боимся? Нам нечего бояться. Мы в своей стране и контролируем ситуацию. Но мы прошли через очень тяжёлый путь борьбы с терроризмом, с международным терроризмом, на Северном Кавказе. Это первое.

Второе. Нам достоверно известно, что на территории Сирии сегодня находятся боевики числом не менее двух тысяч, а может быть, и более двух тысяч человек – выходцы из России и других республик бывшего Советского Союза, и, конечно, угроза их возвращения в Россию существует. И поэтому лучше помочь Асаду покончить с ними там, чем ждать, пока они явятся сюда.

Ч.Роуз: Да, но Вы говорите, что подключились, поскольку считали, что эта работа выполняется недостаточно хорошо. Вы слышали о том, что происходит в американском Сенате, услышали о результатах, и решили, что Россия должна действовать?

В.Путин: Мы и так действуем и действовали всегда по этому направлению. Мы сотрудничали со многими странами и продолжаем сотрудничать, в том числе с Соединёнными Штатами. Мы постоянно направляем нашим коллегам по партнёрским каналам спецслужб нужную для американских специальных подразделений информацию, для того чтобы внести свой вклад в обеспечение безопасности, в том числе и американских граждан, и в Соединённых Штатах, и за пределами Соединённых Штатов. Но полагаю, что сегодня такого уровня координации недостаточно, нужно плотнее работать друг с другом.

Ч.Роуз: В чём состоит предлагаемая Вами стратегия, помимо того, чтобы просто поддерживать режим Башара Асада?

В.Путин: Я уже об этом сказал: мы должны помочь армии Асада. А кроме армии Асада сегодня с ИГИЛ на территории вообще никто не воюет. Я хочу, чтобы вы и ваши зрители, слушатели наконец осознали: никто, кроме армии Асада, с ИГИЛ и другими террористическими организациями на территории Сирии не воюет, никто.

Незначительные удары авиации, в том числе авиации Соединённых Штатов, не решают вопроса по существу, по сути. После этих ударов работа должна идти на территории, это всё должно быть строго скоординировано. Нужно понять, какие удары, куда наносить и кто за этими ударами будет дальше двигаться на территории. В Сирии, кроме армии Асада, никакой другой силы не существует.

Ч.Роуз: Готовы ли Вы направить российские войска в Сирию, если в рамках борьбы с ИГИЛ в этом возникнет необходимость?

В.Путин: Россия не будет участвовать ни в каких войсковых операциях на территории Сирии или в других государствах, во всяком случае, на сегодняшний день мы этого не планируем. Но мы думаем над тем, как интенсифицировать нашу работу и с Президентом Асадом, и с нашими партнёрами в других странах.

Ч.Роуз: Что это означает?

В.Путин: Это означает, что в боевых действиях непосредственно наши военнослужащие принимать участия не будут, не будут воевать. Мы будем поддерживать армию Асада…

Ч.Роуз: Вы имеете в виду авиационные удары?

В.Путин: Я имею в виду войну, боевые действия на территории, пехоту, моторизованные части.

Ч.Роуз: Многие считают, что действия Асада играют на руку ИГИЛ, что ужасное отношение к сирийскому народу, против которого режим использует баррель-бомбы и предпринимает другие враждебные действия является своего рода помощью ИГИЛ. Следовательно, если Асад уйдёт, то в стране настанет переходный период, который будет способствовать борьбе против ИГИЛ.

В.Путин: Выражаясь профессиональным языком спецслужб, могу сказать, что такая оценка – это явное активное мероприятие врагов Асада. Это антисирийская пропаганда, ничего общего между Асадом и ИГИЛ не существует, они воюют друг с другом. И повторяю ещё раз: Асад и его армия – единственная сила, которая реально воюет с ИГИЛ.

Ч.Роуз: Но ранее были сообщения о том, что вы готовитесь, а точнее уже начали снижать степень поддержки режима Асада, и в конченом счёте вы хотели согласованного политического перехода.

В.Путин: Мы считаем, что вопросы политического характера в любой стране, в том числе и в Сирии, должны решаться, прежде всего, её народом. Но мы готовы оказать содействие и официальным властям Сирии, и здоровой части оппозиции в том, чтобы они нашли между собой какие–то точки соприкосновения и договорились о политическом будущем своей страны.

Именно для этого мы организовали в Москве серию встреч представителей оппозиции и представителей правительства Асада. Мы приняли участие в Женевской конференции на этот счет. Мы и дальше готовы действовать в этом же направлении, подталкивая обе стороны, и официальные власти, и оппозиционные – к тому, чтобы они договаривались друг с другом, но мирными средствами.

Ч.Роуз: Вот то, что было написано сегодня в газете «The Washington Post»: «В условиях вакуума американского лидерства Президент России Владимир Путин отправляет войска и военную технику в Сирию, стремясь подтолкнуть мир к урегулированию сирийского кризиса посредством создания новой коалиции по борьбе с «Исламским государством», которая включала бы в себя сирийское правительство». Интересно, они говорят, что Вы заполняете как бы вакуум американского лидерства. Так пишет «The Washington Post».

В.Путин: Мы не заполняем вакуум американского лидерства, мы пытаемся предотвратить создание вакуума власти в Сирии вообще, потому что как только уничтожаются государственные структуры в том или ином государстве, в той или иной стране, вот тогда создается вакуум власти, и этот вакуум моментально заполняется террористами. Так было в Ливии, в Ираке, так было в некоторых других странах. То же самое происходит в Сомали, в Афганистане было то же самое. Ни о какой борьбе с американским лидерством для нас речи не идет.

Ч.Роуз: Ну, вакуум – это вопрос. Кажется, что у Вас вызывает опасение один момент: Вы говорите о правительстве сильном и централизованном, представление о котором существует в сознании россиян, и Вы очень опасаетесь того, что сильного правительства в Сирии нет, как нет его и в некоторых других странах. Отсутствие сильной власти – это Ваш личный страх?

В.Путин: Я не говорю о том, что там нет сильного правительства. Я говорю о том, что если не будет никакого правительства, то будет анархия и вакуум, и этот вакуум и эта анархия быстро трансформируются в терроризм.

Вот в Ираке: там был известный персонаж Саддам Хусейн, он был хорош или плох, ведь на каком–то этапе (Вы, наверное, подзабыли или как?) но ведь Соединённые Штаты активно сотрудничали с Саддамом, когда он воевал с Ираном: помогали ему оружием, дипломатическую поддержку осуществляли, политическое сопровождение и так далее. Потом почему–то рассорились с ним и решили его ликвидировать. Но, ликвидируя Саддама Хусейна, ликвидировали и иракскую государственность, и тысячи людей из бывшей партии Баас, тысячи иракских военных, которые входили в суннитскую элиту государства, оказались выброшенными на улицу. О них никто не подумал, и сегодня они пополнили армию ИГИЛ.

Вот против чего мы выступаем. Мы не против того, чтобы какая–то страна осуществляла какое–то где–то лидерство, но мы против бездумных действий, которые приводят к вот таким негативным, трудно исправляемым ситуациям.

Ч.Роуз: Как Вам известно, Москву недавно посетил представитель Ирана – генерал Сулеймани. Какова будет его роль и роль курдских сил в Сирии? И что в этой связи необходимо делать?

В.Путин: Я уже говорил: считаю, что все страны региона должны объединить свои усилия в борьбе с общей угрозой – с терроризмом в целом и с ИГИЛ в частности. Это касается и Ирана, это касается Саудовской Аравии – несмотря на то что отношения между двумя странами не самые лучшие, но угроза от ИГИЛ исходит для тех и для других, – это касается Иордании, это касается Турции – несмотря на то что там существуют определённые проблемы по курдской проблематике, – но в урегулировании ситуации, на мой взгляд, заинтересованы все. Наша задача в том, чтобы объединить эти усилия для борьбы с общим врагом.

Ч.Роуз: Это очень широкая формулировка, кроме всего прочего, это может означать новые усилия со стороны России, для того чтобы взять на себя лидирующую роль на Ближнем Востоке, и что это представляет собой Вашу новую стратегию. Действительно ли это так?

В.Путин: Нет, мы уже упомянули, что заставляет нас оказывать возрастающую поддержку Правительству Асада и думать о перспективах ситуации в регионе.

Я Вам уже сказал, Вы сами спросили – я ответил. Более двух тысяч боевиков, выходцев из бывшего Советского Союза находятся на территории Сирии. Есть угроза, что они к нам вернутся. Так чем ждать, пока они к нам вернутся, лучше помочь Асаду бороться с ними там, на территории Сирии. Вот это самый главный побуждающий мотив, который подталкивает нас к тому, чтобы оказать Асаду содействие.

В целом мы, конечно, не хотим, чтобы ситуация в регионе сомализировалась, чтобы там не возникали все новые и новые Сомали, потому что это все находится в непосредственной близости от наших границ, мы хотим развивать нормальные отношения с этими странами. У нас традиционно вообще с Ближним Востоком, традиционно, хочу подчеркнуть, всегда были очень добрые отношения. Мы рассчитываем, что так и будет в будущем.

Ч.Роуз: Вы гордитесь Россией, и это значит, что Вы хотите, чтобы Россия играла более значительную роль во всём мире. И это один из таких примеров.

В.Путин: Это не является нашей самоцелью. Я горжусь Россией и уверен: подавляющее большинство граждан моей страны испытывает чувство любви и уважения к своей Родине. Нам есть чем гордиться: и российский культурой, и российской историей. У нас есть все основания верить в будущее нашей страны. Но у нас нет какого–то фетиша по поводу супердержавности России на мировой арене. Мы занимаемся только одним — защитой своих коренных интересов.

Ч.Роуз: Но вы – это одно из лидирующих государств, потому что у вас есть ядерное оружие. Вы сила, с которой нужно считаться.

В.Путин: Я надеюсь, иначе зачем же мы имеем это оружие? Мы исходим из того, что и ядерное оружие, и другие виды вооружений — это средства защиты нашего суверенитета и законных интересов, а не средства для агрессивного поведения или реализации каких–то несуществующих имперских амбиций.

Ч.Роуз: Когда Вы приедете в Нью-Йорк, Вы запросите встречу с Президентом Обамой?

В.Путин: Такие встречи планируются заранее. У Президента Обамы, я знаю, в ходе таких мероприятий день расписан по секундам, не только по минутам, огромное количество делегаций со всего мира.

Ч.Роуз: Вы думаете, у него не найдется минуты для Президента России?

В.Путин: Это его выбор. Мы всегда открыты для любых контактов: и на самом высоком уровне, и на уровне министерств, ведомств, на уровне специальных служб, если нужно. Но если Президент Обама найдёт эти несколько минут – я буду рад, конечно, я с ним встречусь. Если по каким–то причинам это не удастся сделать с его стороны, ничего страшного, у нас будет возможность поговорить и на «двадцатке», и на других мероприятиях.

Ч.Роуз: Вы готовы увидеть Президента, Вы скажете: «У меня есть план для Сирии, давайте сотрудничать, давайте посмотрим, что мы можем сделать. Давайте сотрудничать по Сирии, давайте посмотрим, что мы можем делать в других областях».

В.Путин: Вы знаете, дело вот в чём. Дело в том, что такие серьёзные вопросы (окончательная точка, может быть, ставится на самом высоком уровне между президентами) готовятся в ходе предварительных консультаций между министрами иностранных дел, военными ведомствами, специальными службами.

Это большая работа, и если она готова к завершению, то тогда есть смысл встречаться, эту точку поставить. Если наши коллеги к завершающему этапу не подошли, мы можем с Президентом Обамой встретиться, пожать друг другу руки, поговорить по текущим вопросам, мы, и я со своей стороны, лично, всегда готовы к этим контактам.

Ч.Роуз: Но мы говорим о лидерстве, и если Вы будете там выступать, то Вы, я думаю, захотите, чтобы Президент Обама к этому прислушался. Я думаю, если Вы позвоните ему… И Вы так уже делали после нашего обсуждения этого вопроса в Петербурге, Вы позвонили тогда Президенту и сказали: «Давайте обязательно встретимся и обсудим важные вопросы, потому что мы вдвоём будем делать что–то лучше, чем по отдельности».

В.Путин: Да, и я так делал, я звонил Президенту Обаме, и Президент Обама мне звонил по разным вопросам. Это входит в обычную практику нашего взаимодействия, здесь нет ничего необычного, ничего экстраординарного.

Повторю ещё раз: любые личные встречи, они, как правило, готовятся нашими сотрудниками. Я Вам в третий раз говорю: мы готовы, но это не от нас зависит. Если американская сторона хочет здесь встреч, мы будем встречаться.

Ч.Роуз: Вам вообще не нужно готовиться, потому что Вы каждый день занимаетесь этими вопросами. Какая Вам нужна подготовка для того, чтобы встретиться с Обамой? И ему не нужна. Думаю, то, о чём Вы говорите, это какие–то дипломатические любезности.

В.Путин: Сколько лет Вы работаете журналистом?

Ч.Роуз: Больше, чем я хочу вспоминать, честно говоря.

В.Путин: Мне трудно давать Вам советы, к чему Вы готовы, к чему Вы не готовы. (Смех.)

Почему Вы считаете, что Вы можете давать мне советы, к чему я готов или не готов, когда я уже не первый срок работаю Президентом? Но самое главное не в этом. Самое главное, что и Россия – и Президент России, и Правительство, и все мои коллеги – мы готовы к этим контактам на самом высоком уровне, на правительственном, на уровне министерств, ведомств. Настолько готовы идти далеко, насколько готовы наши американские партнёры.

Кстати говоря, площадка ООН, она для этого и создавалась, для того чтобы искать компромиссы, для того чтобы общаться друг с другом. Поэтому, конечно, если мы воспользуемся этой площадкой, это будет хорошо.

Ч.Роуз: Позвольте спросить, что Вы думаете о Президенте Обаме? Как Вы оцениваете его?

В.Путин: Я не считаю себя вправе давать оценки Президенту Соединённых Штатов. Это дело американского народа. У нас с Президентом Обамой хорошие личные отношения, достаточно откровенные и деловые. Этого вполне достаточно для того, чтобы исполнять наши функции.

Ч.Роуз: Как Вы думаете, его деятельность в международных отношениях отражает слабость?

В.Путин: Почему? Совсем я так не считаю. Понимаете, дело вот в чём. В любой стране, в том числе и в Соединённых Штатах – в Соединённых Штатах, может быть, даже чаще, чем в какой–то другой стране, – внешнеполитические факторы используются для внутриполитической борьбы. В Соединённых Штатах скоро уже предвыборная кампания. Всегда разыгрывается либо российская карта, либо ещё какая–то, политические противники выдвигают всякие обвинения против действующего главы государства, а здесь много всяких линий атаки, в том числе обвинения в некомпетентности, в слабости, ещё в чём–то. Я так не считаю и ввязываться во внутриполитические американские дрязги не собираюсь.

Ч.Роуз: Позвольте задать Вам такой вопрос: как Вы думаете, он к Вам прислушивается?

В.Путин: Мне кажется, что мы все друг к другу отчасти прислушиваемся именно в той части, которая не противоречит нашим собственным представлениям о том, что мы должны делать, а чего не должны. Но, во всяком случае, у нас существует диалог, и мы слышим друг друга.

Ч.Роуз: Вы слышите друг друга. Вы говорите, что Россия – не сверхдержава. Как Вы думаете, он считает Россию равной? Считает ли он Вас равным? И это то, как Вы хотите, чтобы к Вам относились?

В.Путин: (Смех.) Так Вы его спросите, он же ваш Президент. Как я могу знать, что он думает?

Повторяю, у нас ровные и межличностные отношения, и человеческие очень ровные, уважительные, во всяком случае, друг к другу, и деловые контакты вполне на хорошем рабочем уровне. А что думает Президент Соединённых Штатов, Президент Франции, Канцлер ФРГ, Премьер Японии или Председатель Госсовета КНР или Председатель КНР, откуда я знаю? Мы смотрим не по тому, что нам кажется, а по тому, что люди делают.

Ч.Роуз: Конечно, я с Вами полностью согласен. Вам нравится представлять Россию, Вы любите свою работу, и я знаю, что Вы работали во внешней разведке, и я понимаю, что это Ваша работа – «читать людей».

В.Путин: Была моя работа. Сегодня у меня другая работа и уже довольно давно.

Ч.Роуз: Кто–то в России мне сказал, что бывших сотрудников КГБ не бывает.

В.Путин: Вы знаете, бесследно не проходит ни один этап нашей жизни. Чем бы мы ни занимались, что бы мы ни делали, всегда эти знания, этот опыт, они всегда остаются с нами, и мы несём их с собой дальше, как–то используем. В этом смысле – да, они правы.

Ч.Роуз: Однажды один из сотрудников ЦРУ сказал мне, что Вы обладаете важными навыками. Вы можете очаровывать людей, и у Вас это хорошо получается. Вы их своего рода соблазняете.

В.Путин: Если Вам сказали в ЦРУ, то так, наверное, оно и есть. Они специалисты неплохие. (Смех.)

Ч.Роуз: Ну это Вы знаете, я уверен.

Давайте мысли вслух, потому что это важно. Как Соединённые Штаты и Россия могут сотрудничать, для того чтобы мир был лучше? Подумайте об этом.

В.Путин: Мы всё время над этим думаем. Одно направление нашего взаимодействия, которое является чрезвычайно важным сегодня для многих людей, для миллионов людей на планете – это общее объединение усилий и общая борьба с терроризмом, с другими проявлениями подобного рода: борьба с наркотиками, борьба с распространением оружия массового уничтожения, борьба с голодом, борьба за экологию, борьба за сохранение разнообразия мира, борьба за то, чтобы мир был более прогнозируемым, более стабильным.

Ч.Роуз: Стабильным где?

В.Путин: Везде, во всех регионах. То, что Вы сказали, Вы сами упомянули о том, что Россия и Соединённые Штаты – крупнейшие ядерные державы, это накладывает на нас дополнительно особую ответственность. Кстати говоря, на отдельных направлениях мы с ней справляемся и вместе работаем, в частности по иранской ядерной программе. Мы же работали вместе и в целом добились положительного результата.

Ч.Роуз: А как же это сработало? Президент Обама неоднократно благодарил Вас за помощь, которую Вы оказали в достижении этого окончательного соглашения. Что сделали Вы и ваши дипломаты, что сделал ваш Министр иностранных дел Лавров, чтобы достичь этого?

В.Путин: Дело в том, что, как это ни покажется кому–то странным, интересы Соединённых Штатов и Российской Федерации иногда всё–таки совпадают. И в данном случае, когда я Вам говорил, только что говорил о том, что на нас лежит особая ответственность за нераспространение оружия массового уничтожения, наши интересы точно здесь совпадают. Именно поэтому мы совместно с Соединёнными Штатами последовательно и напряжённо работали над разрешением этой проблемы.

Россия руководствовалась не только этими соображениями, а ещё и тем, что Иран – наш сосед, наш традиционный партнёр, и мы очень хотели, чтобы ситуация вокруг этой страны была нормализована. Мы исходим из того, что после нормализации и решения этой проблемы ситуация с безопасностью в регионе Ближнего Востока должна укрепиться. И в этом смысле наши оценки того, что произошло по иранской ядерной проблеме, практически полностью совпадают с американскими партнёрами.

Ч.Роуз: Следующим Президентом США, вероятно, станет республиканец. Как Вы знаете, все члены Республиканской партии выступают против соглашения по Ирану. Что бы Вы им сказали?

В.Путин: Я только что сказал. Если нужно повторить, я готов повторить ещё раз.

Считаю, что достигнутая договорённость отвечает интересам международной безопасности, укрепляет ситуацию в регионе, ставит определённые серьёзные преграды на пути распространения ядерного оружия, поскольку ситуация берётся под полный и всесторонний контроль Краткая справка Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ, англ. IAEA) МАГАТЭ и нормализует ситуацию на Ближнем Востоке в целом, потому что позволяет строить нормальные деловые, коммерческие, партнёрские, политические отношения со всеми странами региона.

Ч.Роуз: Вашему рейтингу популярности в России, я думаю, позавидует любой другой политик в мире. Что делает Вас настолько популярным?

В.Путин: Есть нечто, что объединяет меня и других граждан России, у нас есть нечто общее, что нас объединяет, – любовь к Родине.

Ч.Роуз: Во время празднования 70-летней годовщины окончания Второй мировой войны, когда все вспоминали о жертвах, которые понесла Россия, нас всех очень сильно тронула картина: Вы стояли со слезами на глазах, держа в руках фотографию Вашего отца.

В.Путин: Да, моя семья понесла серьёзные потери, мои родственники в целом в ходе Второй мировой войны. Это правда. В семье отца, у них было, по–моему, пять братьев, четверо погибли. Со стороны мамы – там тоже примерно такая же картина. Россия вообще пострадала сильно. Конечно, мы не можем этого забыть и не должны забывать, не для того, чтобы кого–то обвинять, а для того, чтобы ничего подобного в будущем не повторилось. Мы должны помнить об этом.

Мы, кстати говоря, с большим уважением относимся к ветеранам, в том числе к американским ветеранам. Они были на Параде Победы у нас 9 мая этого года. Мы помним и о жертвах, которые понесли другие страны коалиции, Великобритания, Китай. Мы помним об этом. Считаю, что это наша общая позитивная память. Наша совместная борьба с нацизмом всё–таки будет хорошей платформой для того, чтобы преодолевать те проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня.

Ч.Роуз: Это то, что Вы хотели бы укрепить, – партнёрство с Америкой, направленное против общих врагов?

В.Путин: Не против общих врагов, а в интересах друг друга.

Ч.Роуз: Несмотря на то, что, как Вам известно, Вы очень популярны, многие в России Вас критикуют. Насколько Вам известно, они говорят, что Россия – скорее автократична, чем демократична. Политическая оппозиция и журналисты находятся в российских тюрьмах, их убивают. Утверждают, что Ваша власть – безраздельна, а также, что власть и, тем более, абсолютная власть развращает абсолютно. Что бы Вы сказали этим людям, обеспокоенным политическим климатом в России?

В.Путин: Не может быть никакой демократии без соблюдения закона, и все должны его соблюдать – это самое главное и основное, о чём мы все должны помнить, о чём никто не должен забывать.

Что касается таких трагических вещей, как гибель людей, в том числе журналистов, – к сожалению, это происходит во всех странах мира. Но если это происходит у нас, мы делаем всё для того, чтобы виновники были найдены, изобличены и наказаны.

Мы так будем действовать по всем направлениям. Но самое главное, что мы будем и дальше работать над совершенствованием нашей политической системы, с тем чтобы люди чувствовали, рядовой человек чувствовал, что он влияет на жизнь государства и общества, влияет на власть, и чтобы власть чувствовала ответственность перед теми людьми, которые доверяют представителям власти в ходе избирательных кампаний.

Ч.Роуз: Как Вам хорошо известно, если Вы, как лидер этой страны, будете настаивать на верховенстве закона и справедливости, тогда можно добиться многого в плане искоренения такого негативного восприятия.

В.Путин: Можно многое, но не у всех и не всё сразу получается. Вот в Соединённых Штатах сколько демократический процесс развивается? С самого начала создания Соединённых Штатов. Ну а что, сейчас, Вы считаете, что всё решено с точки зрения демократии? Если бы всё было решено, то не было бы проблемы Фергюсона, правда? Не было бы других проблем подобного рода, не было бы произвола полиции. Но наша задача заключается в том, чтобы видеть все эти проблемы и вовремя и должным образом на это реагировать. То же самое касается России. У нас тоже много проблем.

Ч.Роуз: Таким образом, людей, которые убили Бориса Немцова, их будут в полной мере преследовать по закону?

В.Путин: Я сразу сказал об этом, что это позорная страница в нашей современной истории, и преступники должны быть найдены и изобличены, наказаны. Может быть, это не сразу делается, но у нас есть и другие примеры преступлений подобного рода. И в конечном итоге, несмотря на то что расследование длится достаточно долго, оно приходит к своему логическому завершению.

Ч.Роуз: Вы знаете, что я восхищаюсь Россией, российской культурой, литературой, музыкой. Это огромная страна, большая страна. Многие люди, включая Сталина, говорили, что России необходим сильный, авторитарный лидер. «России, – говорил Сталин, – нужна такая фигура». Был ли Сталин прав?

В.Путин: Нет. Я не помню, где он это говорил, поэтому не могу подтвердить эти цитаты. России, так же как и любой другой стране, нужны не диктаторы, а нужны справедливые принципы организации государства и общества, справедливые, эффективные и гибко реагирующие на изменения мира внутри страны и вовне, – вот что нужно России.

Ч.Роуз: Но в России существует традиция сильного руководства.

В.Путин: Смотрите: в большинстве европейских стран парламентская демократия, в Японии парламентская демократия, во многих странах парламентская демократия, но почему–то в Соединённых Штатах государство устроено по–другому – там достаточно жёсткая президентская республика.

У каждой страны есть свои особенности, свои традиции, которые отражаются в сегодняшнем дне и будут отражаться в будущем. Есть такие традиции и в России, но речь идёт не о сильном человеке, хотя сильный человек нужен во власти, вопрос только в том, что понимать под понятием сильного человека. Если это человек с диктаторскими наклонностями – это одно. А если это просто справедливый руководитель, который действует в рамках своих полномочий, в рамках закона и в интересах подавляющего большинства общества, действует последовательно и принципиально, то это совершенно другое.

Я считаю, что Россия вот в таких людях, второго типа, нуждается, конечно, гораздо больше, чем просто в людях с диктаторскими замашками.

Ч.Роуз: Как Вам известно, некоторые называют Вас царём.

В.Путин: Ну и что? Меня, знаете, по–разному называют.

Ч.Роуз: Этот титул Вам соответствует?

В.Путин: Нет. У нас знаете как говорят: хоть горшком называйте, только в печку не ставьте. Важно не то, как тебя называют со стороны доброжелатели, друзья или твои политические противники. Важно то, что ты сам думаешь о том, что ты обязан делать в интересах страны, которая тебе доверила такой пост, как глава Российского государства.

Ч.Роуз: Люди в России Вас боятся?

В.Путин: Думаю, что нет. Я исхожу из того, что большинство людей мне доверяет, если голосуют за меня на выборах. А это самое главное. Это накладывает огромную ответственность, колоссальную. Я благодарен людям за это доверие, но, конечно, чувствую огромную ответственность за то, что я делаю, и за результат своей работы.

Ч.Роуз: В США о Вас очень много говорят.

В.Путин: Нечем больше заняться? (Смех.)

Ч.Роуз: Может быть, они просто любопытные люди? Может быть, Вы интересный человек, может, в этом все дело?

Но они видят в Вас, прежде всего, очень сильного лидера. Они знают, что Вы работали в КГБ, затем строили свою политическую карьеру в Санкт-Петербурге, став заместителем мэра, и далее переехали в Москву. Примечательно то, что они видят Вас на фотографиях с голым торсом, скачущим на лошади, и они говорят: это человек, который создаёт свой образ сильного мужчины.

В.Путин: Я уверен, что человек, который находится на моём месте, всё–таки должен давать положительный пример людям. В тех областях, где он может делать это, он делать это обязан.

У нас в 90-е годы, в начале 2000-х была очень серьёзная ситуация в социальной сфере, была разрушена система социальной защиты, очень много проблем возникло, с которыми мы до сих пор не можем эффективно, до конца справиться, в области здравоохранения, развития спорта.

Полагаю, что здоровый образ жизни – это чрезвычайно важная вещь, которая лежит в основе решения очень многих важных проблем, в том числе и здоровья нации. Невозможно с помощью таблеток решить проблемы здоровья миллионов людей. Нужно, чтобы у людей был навык, было пристрастие, была мода на здоровый образ жизни, на занятия физкультурой и спортом.

Поэтому я считаю, что правильно, когда не только я, но и другие мои коллеги: и Председатель Правительства, министры, депутаты Государственной Думы, когда они, как сегодня, допустим, принимают участие в марафонском забеге на двух дистанциях, когда они посещают футбольные матчи, когда сами принимают участие в спортивных соревнованиях. Вот отсюда в том числе – не только, но в том числе – зарождаются интересы и любовь миллионов людей к занятиям физической культурой и спортом. Считаю, что это чрезвычайно важная вещь.

Ч.Роуз: Могу ли я предположить, что Вам нравится этот образ сильного человека с голым торсом, скачущего верхом на лошади? Вы хотите, чтобы именно таким сильным лидером Вас видели люди в России и во всем мире?

В.Путин: Я хочу, чтобы все знали: Россия в целом и руководство России – это нечто эффективное и должным образом функционирующее, что это всё вместе: и сама страна, институты страны, руководители страны – люди здоровые, дееспособные и готовые к сотрудничеству с нашими партнёрами где бы то ни было: и в области спорта, и в области политики, и в области взаимоотношений в борьбе с современными угрозами. Я думаю, что здесь, кроме позитива, ничего нет.

Ч.Роуз: Уместно предположить, что Вы верите в идею сильного лидера, поскольку Вы верите в идею сильного центрального правительства, и Вы уже рассказали, что происходит в отсутствие сильного руководства.

Интересует ли Вас Америка в большей степени, чем любое другое государство, с которым Вы взаимодействуете? Я задаю этот вопрос, поскольку, как я уже сказал, Вы интересны США. А Вам интересна Америка? Наблюдаете ли Вы за политическими дебатами в Республиканской партии?

В.Путин: Наблюдать так, чтобы совсем уже в ежедневном режиме, – нет. Но, конечно, нам интересно, что происходит в Соединённых Штатах. Это крупнейшая мировая держава, экономический и военный лидер сегодня – это очевидный факт. Поэтому Америка оказывает огромное влияние на ситуацию в мире в целом. Конечно, нам небезынтересно, что там происходит. Мы внимательно за этим наблюдаем, но так, чтобы в ежедневном режиме следить за перипетиями внутриполитической американской жизни, – это скорее нет, чем да.

Ч.Роуз: Если бы Вы посмотрели эти дебаты, то узнали бы, что говорит Дональд Трамп. Этот известный человек высказывает желание встретиться с Вами, считая, что вы поладите.

В.Путин: Да, это я слышал. Мы будем рады любым контактам с будущим президентом Соединённых Штатов, кто бы это ни был. Любой человек, который получит доверие американского народа, может рассчитывать на то, что мы будем с ним работать.

Ч.Роуз: Марко Рубио – один из кандидатов на пост Президента США от Республиканской партии – говорит о Вас не самые лестные вещи. Например, в ходе политических дебатов он назвал Вас гангстером, что выглядит как нападки на Россию в целом.

В.Путин: Как я могу быть гангстером, когда я работал в КГБ? Это совершенно не соответствует действительности.

Ч.Роуз: Что Вам больше всего нравится в Америке?

В.Путин: Творческий подход к решению стоящих перед Америкой проблем, открытость и раскрепощённость – это даёт возможность раскрыть внутренний потенциал людей. Я думаю, что в значительной степени благодаря этому Америка добилась таких потрясающих успехов в своём развитии.

Ч.Роуз: Россия первой запустила спутник, до того, как это сделали США. У вас великолепные астрофизики. У вас есть выдающиеся достижения в области медицины, науки, физики. Надеетесь ли Вы, что, благодаря Вам, Россия сможет восстановить своё лидерство во всём мире, вдохновиться на инновации, о которых Вы сейчас говорили в отношении Америки? И как Вы это можете сделать?

В.Путин: Нам нужно не утратить то, что было создано за предыдущие десятилетия, и создать как раз те самые условия, о которых я говорил, для раскрытия, полного раскрытия потенциала наших граждан. У нас очень талантливый народ, у нас очень хорошая база, о которой Вы упомянули. Вы сказали, что Вы любите российскую культуру, – это же ведь тоже огромный базис для внутреннего развития.

Сейчас только что Вы упомянули о достижениях российской науки во многих областях. Нам нужно это поддержать и создать условия для того, чтобы люди свободно развивались, чувствовали себя в состоянии реализовать свой потенциал. Уверен, просто абсолютно убеждён в том, что это скажется на поступательном развитии науки и наукоёмких технологий, и всей экономики страны.

Ч.Роуз: Недавно в Верховном Суде Америки были обсуждения прав гомосексуалистов, в том числе, конституционного права на гей-свадьбы. Как Вы думаете, это хорошая идея признать вступление в однополый брак конституционным правом?

В.Путин: Вы знаете, это ведь неоднородная группа людей. Некоторые представители нетрадиционной сексуальной ориентации, например, выступают против усыновления такими парами детей, то есть сами против. Что, они менее демократичны, чем другие представители этого сообщества, гей-сообщества? Наверное, нет. Просто у людей такой взгляд на вещи. Вот проблема сексуальных меньшинств в России, она нарочито извне по политическим соображениям раздута. Никакой проблемы у нас нет.

Ч.Роуз: Разъясните, как это.

В.Путин: Сейчас разъясню. Хорошо известно, что в Соединённых Штатах, в четырёх штатах США, гомосексуализм считается уголовным преступлением. Хорошо это или плохо, мы знаем сейчас решение Конституционного Суда, но эта проблема ещё полностью не изжита, она не вытравлена из законодательства Соединённых Штатов окончательно. У нас этого нет.

Ч.Роуз: Вы это осуждаете?

В.Путин: Да, я это осуждаю. Считаю, что никакого уголовного преследования, и любого другого преследования, ущемления в правах людей по национальному принципу, по этническому принципу, по сексуальной ориентации быть не может в современном мире. Это должно быть абсолютно исключено.

Вот у нас этого и нет. У нас была, если мне память не изменяет, в Уголовном кодексе ещё РСФСР 120-я статья, которая преследовала за гомосексуализм. Мы всё это отменили, никаких преследований и в помине нет. У нас люди нетрадиционной ориентации спокойно живут, работают, продвигаются по службе, получают государственные награды за свои достижения в науке, искусстве либо в каких–то других областях, ордена им вручают, я лично вручаю.

Речь о чём шла? Речь шла о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. Я ничего недемократичного в этом правовом акте не вижу. Лично я исхожу из того, что детей надо оставить в покое, надо дать им возможность вырасти, осознать себя и решить про себя, кто этот человек, кем он себя считает, мужчиной или женщиной, хочет он жить нормальным, естественным браком либо нетрадиционным – вот и всё.

Я никакого ущемления людей нетрадиционной сексуальной ориентации здесь просто не наблюдаю. Считаю, что это просто целенаправленно раздуто с целью какой–то группы людей создать, сделать из России образ врага. По политическим соображениям – как одна из линий атак против России.

Ч.Роуз: Откуда эти нападки?

В.Путин: Со стороны тех, кто это делает. Посмотрите, кто это делает.

Ч.Роуз: То есть, согласно Вашей точки зрения, в России права гомосексуалистов и однополые браки признаются в той же степени, как и в США? Такова Ваша позиция?

В.Путин: Мы не только признаем, мы это [право] обеспечиваем. В России обеспечены равные права для всех, в том числе и для людей нетрадиционной сексуальной ориентации.

Ч.Роуз: Следующий вопрос – про ситуацию на Украине, мы уже обсуждали эту тему ранее. Многие считают, что в результате произошедших событий на Украине и в Крыму, США и Запад ввели санкции, нанёсшие урон России. При этом высказывается мнение, что стремление Москвы быть «силой добра» в Сирии и мире может неким образом отвлечь внимание от проблемы украинского кризиса.

В.Путин: Чтобы отвлечь внимание от украинской проблемы, это Вы имеете в виду? Наши действия в Сирии направлены на то, чтобы отвлечь внимание от Украины?

Нет, конечно, это не так. Украина – это отдельная большая проблема, в том числе и для нас, сейчас скажу почему. Сирия – это другая проблема, я Вам уже сказал, мы не хотели дезинтеграции, не хотим заполнения террористами, не хотим возвращения тех людей, которые сейчас там воюют на стороне террористов, в Россию. Там целый комплекс проблем.

Что касается Украины – это особая ситуация. Украина – самая близкая к нам страна. Мы всё время говорили, что Украина – братская страна, так и есть. Это не просто славянский народ, это самый близкий к русским народ: язык очень похож, культура, общая история, общая религия и так далее.

Что, я считаю, абсолютно неприемлемым для нас? Решение вопросов, в том числе спорных вопросов, внутриполитических вопросов в республиках бывшего Советского Союза с помощью так называемых «цветных» революций, с помощью переворотов и неконституционных способов смещения действующей власти. Вот это абсолютно неприемлемо.

Наши партнёры в Соединённых Штатах не скрывают, что поддерживали тех, кто выступал против Президента Януковича. Некоторые прямо сказали, что чуть ли не несколько миллиардов [на это] истратили.

Ч.Роуз: Вы считаете, что Соединённые Штаты связаны со свержением Виктора Януковича, когда он был вынужден сбежать в Россию?

В.Путин: Я знаю об этом точно.

Ч.Роуз: Откуда Вам это известно?

В.Путин: Очень просто. Люди, которые живут на Украине, у нас с ними тысячи совместных всяких контактов и тысячи связей. И мы знаем, кто, где, когда встречался, работал с теми людьми, которые свергали Януковича, как их поддерживали, сколько платили, как готовили, на каких территориях, в каких странах и кто были эти инструкторы. Мы всё знаем.

Да, собственно говоря, наши партнёры американские этого уже и не скрывают. Они прямо говорят, что, да, мы поддерживали, готовили, денег истратили сколько. Называют большие цифры – до пяти миллиардов, там счёт идёт на миллиарды долларов. Поэтому здесь секрета нет, никто с этим уже не спорит.

Ч.Роуз: Вы уважаете суверенитет Украины?

В.Путин: Конечно. Но мы хотели бы, чтобы и другие страны уважали чужой суверенитет, в том числе и Украины. А уважать суверенитет – это значит не допускать государственных переворотов, антиконституционных действий и незаконного смещения легитимных властей. Вот этого абсолютно нельзя допускать нигде.

Ч.Роуз: Каким образом происходит смещение легитимной власти? Какова роль России в обновлении власти на Украине?

В.Путин: А Россия никогда не принимала, не принимает и не собирается принимать участия в действиях, направленных на свержение легитимной власти. Я сейчас говорю о другом – о том, что если кто–то делает это, то результат очень тяжёлый. В Ливии – это полная дезинтеграция государства, в Ираке – это заполнение этой территории террористами, в Сирии к этому же, похоже, идёт, в Афганистане ситуация вы знаете какая.

Что на Украине произошло? Государственный переворот на Украине привёл к гражданской войне, потому что, да, допустим, многие граждане Украины не доверяли уже Президенту Януковичу. Но надо было легитимно идти на выборы, избрать другого главу государства, а не устраивать госперевороты. А после того, как госпереворот состоялся, кто–то это поддержал, кому–то это понравилось, а кому–то – нет. И с теми, кому это не понравилось, начали разговаривать с позиции силы. Результат – гражданская война.

Ч.Роуз: А что Вы готовы сделать в отношении Украины?

В.Путин: Сейчас скажу. Если вопрос Ваш заключается в этом, то я считаю, что и Россия, и другие участники международного сообщества, в том числе те, которые принимают более деятельное участие в разрешении украинского кризиса, имея в виду Федеративную Республику Германия и Францию, так называемую «нормандскую четвёрку», разумеется, при активном участии Соединённых Штатов, у нас сейчас по этому направлению интенсифицировался диалог, все мы должны стремиться к полному и безусловному исполнению тех договорённостей, которые достигнуты были в Минске. Надо исполнять Минские договорённости.

Ч.Роуз: Вчера Джон Керри говорил об этом после переговоров с Министром иностранных дел Великобритании. После Сирии он упомянул Украину и подчеркнул необходимость полного выполнения минских договоренностей. Значит, Вы и Джон Керри согласны с тем, что нужно выполнять минские соглашения?

В.Путин: Полностью.

А теперь Вы наберётесь терпения, выслушаете меня и не будете меня прерывать две минуты. Но я Вас прошу, чтоб Вы дали [в эфир] то, что я скажу, без купюр. Сможете это сделать? У вас хватит власти, чтобы дать это без купюр?

Ч.Роуз: Да.

В.Путин: Что означает исполнение Минских соглашений? Там несколько пунктов, я скажу о главном. Главное, что нужно сделать для того, чтобы ситуация на Украине изменилась кардинальным образом, – провести политические преобразования.

Первое: нужно принять изменения в Конституции, так записано в Минских соглашениях. И теперь самое главное: в Минских соглашениях написано, что это должно быть сделано по согласованию с Донецком и Луганском. Это принципиальный вопрос. На Украине сейчас принимаются изменения в Конституции, первое чтение прошло, но никакого согласования с Донецком и Луганском не было и нет, и никто даже не собирается с ними ничего согласовывать. Пункт один.

Теперь пункт два: нужно – прямо в Минских соглашениях записано ­– имплементировать закон, уже принятый на Украине, об особенностях местного самоуправления на этих территориях. Закон принят, но его введение отложено. Минские соглашения не выполнены.

Третье: нужно было принять закон об амнистии. Как можно вести диалог с людьми из Донбасса, из Луганска и Донецка, если все они находятся под уголовным преследованием, против всех из них возбуждены уголовные дела? Поэтому в Минских соглашениях написано: принять закон об амнистии. Он не принят.

И есть ещё ряд пунктов. Вот, например, провести местные выборы, написано: принять закон о местных выборах по согласованию с Донецком и Луганском. На Украине приняли закон о местных выборах, представители Донецка и Луганска три раза направляли свои предложения по этому закону, с ними даже никто не стал разговаривать, хотя в Минских соглашениях написано: по согласованию с Донецком и Луганском.

Поэтому я очень уважаю и даже люблю господина Керри, он очень опытный дипломат, он мне рассказывал, что он в своё время ещё против «звёздных войн» выступал, и правильно делал. Вот если бы он принимал решение по ПРО, может быть, не было бы сейчас конфликта у нас по противоракетной обороне. Но здесь он явно передёргивает. Если одна сторона, киевские сегодняшние власти говорят: мы сделали то, мы сделали это, мы выполнили Минские соглашения – это не соответствует действительности, потому что всё это должно сделано быть по согласованию с Донецком и Луганском. Никакого согласования нет.

А что касается имплементации принятого уже закона об особенностях местного самоуправления на этих территориях, в Минских соглашениях вообще написано: в течение 30 суток. Ничего не сделано, опять отложено вступление в силу этого закона.

Поэтому мы выступаем за полное и безусловное исполнение Минских соглашений обеими сторонами, но не так, как это интерпретируется одной из сторон, а так, как там записано.

Ч.Роуз: Я Вам предоставил четыре минуты, я Вас не прерывал, верно?

В.Путин: Я видел, что Вы терпели из последних сил. Я Вам очень благодарен.

Ч.Роуз: Да, мне понравились Ваши заявления.

В.Путин: На самом деле то, что я говорю, – это правда.

Ч.Роуз: Американцы увидят Вас таким, каким никогда раньше не видели. Сегодня Вы очень много говорите с нами, общаетесь. Это, действительно, очень хорошо.

В.Путин: Спасибо. На самом деле то, что я сказал сейчас, это абсолютная правда, понимаете? Не может быть решения вопросов по этому соглашению, если киевские власти делают всё в одностороннем порядке, хотя в Минских соглашениях написано: по согласованию с Донбассом. Это принципиальный вопрос.

Ч.Роуз: Вы действительно так считаете?

В.Путин: Там нечего считать, там написано на бумаге, надо только прочитать. Написано: по согласованию с Донецком и Луганском, – читайте документ. А я вам говорю, согласования нет, вот и всё. Написано: ввести закон об особом статусе в течение 30 суток. И он не введён. Кто не выполняет Минские соглашения?

Ч.Роуз: Вы упомянули Госсекретаря, считающего важным не только выполнение Минских соглашений, но и необходимый отказ сепаратистов от идеи проведения независимых выборов. Так сказал Керри вчера.

В.Путин: Я знаю позицию наших американских друзей и вот что хочу на это сказать. Я только что упомянул, вижу, что вынужден повторить. Что касается местных выборов, в Минских соглашениях написано: принять закон о местных выборах по согласованию с Донецком и Луганском. Что произошло в действительности? Киевские власти приняли закон самостоятельно, не согласовывая его с Донецком и Луганском, несмотря на то что те трижды направляли свой проект. Вообще никакого диалога, сами приняли без консультаций с ними.

Более того, в законе, который принят Киевом, написано, что на этих территориях выборы вообще не проводятся. Как это понять? По сути, они как бы сами спровоцировали представителей Донецка и Луганска к тому, чтобы те назначили собственные выборы. Вот и всё.

Так что мы готовы с господином Керри всё это обсуждать, только нужно тогда побудить обе стороны выполнять то, под чем они подписались, а не выдавать за благо то, что они делают по собственной инициативе.

Ч.Роуз: Я Вас понимаю, хотел бы просто повторить, поскольку Госсекретарь Керри подчеркнул момент относительно выборов. Да, я Вас действительно понимаю.

В.Путин: Госсекретарь Керри в данном случае, как дипломат, хитрит, но это нормально, это относится к его работе. Все дипломаты хитрят, и он тоже.

Ч.Роуз: Вы бы никогда так не поступили, правильно?

В.Путин: Я бы не стал так делать. Я не дипломат.

Ч.Роуз: А кто Вы? Как Вы себя воспринимаете?

В.Путин: Человек, гражданин Российской Федерации, русский.

Ч.Роуз: Вы также сказали, что самой ужасной трагедией прошлого века был распад Советского Союза. Однако некоторые люди смотрят на Украину и Грузию, думая, что Вы хотите воссоздать не советскую империю, а скорее – сферу влияния, которую Россия, по Вашему мнению, заслуживает из–за связей, существовавших все эти годы.

Почему Вы улыбаетесь? (Смех.)

В.Путин: Вы меня радуете. Нас всё время подозревают в каких–то амбициях и всё время стараются либо что–то исказить, либо что–то недоговорить.

Я действительно сказал, что считаю распад Советского Союза огромной трагедией XX века. Знаете почему? Прежде всего потому, что в одночасье за границами Российской Федерации оказались 25 миллионов русских людей. Они жили в рамках единого государства, и всегда традиционно Советский Союз назывался Россией, Советской Россией, но это и была большая Россия. Потом неожиданно состоялся развал Советского Союза за ночь, по сути, и оказалось, что в бывших республиках Советского Союза проживают люди, русские люди, в количестве 25 миллионов человек. Они жили в единой стране – вдруг оказались за границей. Представляете, сколько проблем возникло?

Во–первых, бытовые вопросы, разъединение семей, экономические проблемы, социальные проблемы – просто не перечислить всего. А Вы считаете, что это нормально, что 25 миллионов человек, русских людей, оказались вдруг за границей? Русские оказались самой большой разделённой нацией в мире сегодня. Это не проблема? Для Вас нет, а для меня проблема.

Ч.Роуз: И что Вы хотите решить эту проблему?

В.Путин: А мы хотим в рамках современных цивилизованных процессов сохранить как минимум общее гуманитарное пространство, сделать так, чтобы не возникали государственные границы, чтобы люди могли свободно между собой общаться, чтобы развивалась совместная экономика, используя те преимущества, которые нам достались от бывшего Советского Союза.

Какие эти преимущества? Общая инфраструктура, единый железнодорожный транспорт, единая дорожная сеть, единая энергосистема и, наконец, здесь я не побоюсь сказать этого, великий русский язык, который объединяет все бывшие республики Советского Союза и даёт нам очевидные конкурентные преимущества при продвижении различных интеграционных проектов на территории постсоветского пространства.

Вот Вы, наверное, слышали, мы создали сначала Краткая справка Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана Таможенный союз, а затем его преобразовали в Краткая справка Евразийский экономический союз (ЕАЭС) Евразийский экономический союз. Когда люди свободно общаются, свободно перемещаются и рабочая сила, и товары, и услуги, и капиталы, нет государственных разделительных линий, когда у нас есть общие правила правового регулирования, скажем, в социальной сфере, то вот этого вполне достаточно. Люди должны чувствовать себя свободно.

Ч.Роуз: Но было ли Вам необходимо использовать военную силу, для того чтобы выполнить эту задачу?

В.Путин: Нет, конечно.

Ч.Роуз: Многие говорят о военном присутствии России на границах Украины, и некоторые даже утверждают, что российские войска находятся на территории соседней страны.

В.Путин: У вас есть военное присутствие в Европе?

Ч.Роуз: Да.

В.Путин: В Европе находится тактическое ядерное оружие Соединённых Штатов, не будем об этом забывать. Это что означает, что вы оккупировали Германию или не отказались от оккупации Германии после Второй мировой войны, а только преобразовали оккупационные войска в войска НАТО? Можно ведь и так посмотреть. Мы же об этом не говорим. А если мы держим свои войска на нашей территории на границе с каким–то государством, вы считаете, что это уже преступление?

Ч.Роуз: Я не говорил о преступлении.

В.Путин: Для того чтобы осуществлять те процессы, о которых я сказал, естественной экономической, гуманитарной, социальной интеграции совсем не нужны никакие вооружённые силы.

Мы создали Таможенный союз и Евразийский экономический союз не с помощью силы, а с помощью поиска компромиссов. Это был непростой процесс, сложный, многолетний, с помощью договорённостей и поиска компромисса, на основе приемлемых для всех условий в расчёте на то, что мы создадим для наших экономик, для наших людей более эффективные конкурентные преимущества на мировых рынках и вообще в мировом пространстве.

Ч.Роуз: Давайте перейдем к следующему вопросу – Прибалтийские государства и Ваши намерения в отношении них.

В.Путин: Мы бы хотели строить с ними дружественные, партнёрские отношения. Там проживает очень много русских людей ещё после времён Советского Союза. Там ущемляются их права. Вы знаете, что во многих прибалтийских государствах изобретено нечто новое в международном праве.

В международном праве до сих пор было что с точки зрения гражданства? Гражданин, иностранец, человек без гражданства и бипатриды, то есть люди с двойным гражданством. В прибалтийских республиках изобрели нечто новое. Знаете что? Негражданами называют людей, которые проживают десятилетиями на территории прибалтийских государств и лишены целого ряда политических прав. Они не могут принять участия в выборных кампаниях, они ограничены в своих политических и социальных правах. И все об этом помалкивают, как будто так и надо.

Конечно, это не может не вызывать соответствующей реакции. Но я исхожу из того, что наши коллеги и в Соединённых Штатах, и в Европейском союзе всё–таки будут исходить из современных принципов гуманитарного права и будут обеспечивать политические свободы и права всех людей, в том числе и тех людей, которые живут на территории прибалтийских государств после крушения Советского Союза.

А что касается экономических связей, у нас устойчивые, очень разветвлённые контакты с этими странами.

Вы знаете, но меня всё–таки некоторые вещи, как бы это помягче сказать, смущают.

Ч.Роуз: Смущают?

В.Путин: Смущают и огорчают.

Вот мы все говорим о необходимости сближения позиций, о необходимости интеграции в области экономики, в политической сфере.

Вот прибалтийские страны – я уже упоминал о том, что у нас с [времён] Советского Союза осталось общее энергоснабжение, энергосистема, – они, естественно, входили в общую энергосистему Советского Союза.

Теперь что делают? Все вроде говорят о сближении России, Евросоюза. Что на самом деле, на практике происходит? Теперь из общей системы энергоснабжения бывшего Советского Союза планируется вычленить прибалтийские государства и включить их в европейскую систему.

Что для нас это что означает на практике? Это значит, что между нашими некоторыми областями, Российской Федерации, появляются зоны, где у нас не будет линий электропередачи, потому что раньше [электроснабжение] шло по кольцу через прибалтийские страны. И теперь мы должны будем заново, истратив миллиарды долларов, – заново строить эту систему, так же как и миллиарды долларов должны будут истратить наши европейские партнёры, чтобы включить прибалтийские страны в своё энергетическое кольцо. Зачем?

Если мы действительно, не на словах, а на деле, стремимся к какой–то совместной работе и к интеграции, зачем это всё делать? И так происходит по очень многим направлениям: говорят одно, а делают на самом деле другое.

Ну а я исхожу из того, что это всё проблемы роста, и в конечном итоге всё–таки здравый смысл – если не здесь, то по другим вещам – будет торжествовать. А все мы заинтересованы в том, чтобы развиваться открыто, без всякого предубеждения, прибалтийские страны в том числе, а может быть, в первую очередь, и для них это важнее, чем для самой России.

Ну вот, скажем, одна из этих стран – Литва. Там ещё в советское время знаете сколько населения было? 3 миллиона 400 тысяч человек. Небольшая страна, небольшая республика. Сейчас, я посмотрел справки последние, – 1 миллион 400 тысяч. Где люди? Больше половины граждан покинули страну.

Вы представляете, если бы больше половины американцев выехали с территории Соединённых Штатов? Катастрофа.

Это говорит о том, что связи, которые утрачены, прежде всего в экономике, негативным образом сказываются на всех нас. Я сейчас хочу сказать, и на России тоже. Поэтому глубоко убеждён: мы должны уйти от фобий прошлого, смотреть в будущее и, действуя на основе международного права, выстраивать добрососедские и равноправные отношения.

Ч.Роуз: И, конечно, нам необходимо снять санкции.

В.Путин: Если кому–то нравится работать с помощью санкций, пожалуйста, можно. Но это временно. Это, во–первых, противоречит международному праву. Во–вторых, скажите, где эта политика применения санкций оказалась эффективной? Да нигде, поэтому и в отношении такой страны, как Россия, вряд ли окажется.

Ч.Роуз: На фоне санкций и снижения цен на нефть даже ваши друзья переживают за российскую экономику. Это серьёзный вызов для Вас? Это вызывающая беспокойство глобальная экономическая реальность?

В.Путин: Санкции, я сказал, – это незаконные действия, разрушающие принципы международной мировой экономики, принципы ВТО и ООН. Санкции могут вводиться только по решению Совбеза ООН, а в одностороннем порядке – это нарушение международного права. Бог с ним, сейчас оставим эту юридическую сторону дела. Они вредят, конечно, но они не являются главной причиной снижения темпов роста российской экономики или других проблем, связанных с инфляцией.

Для нас главная причина – это, конечно, снижение цен на мировых рынках на наши традиционные товары экспорта, прежде всего на нефть, газ, некоторые другие товары. Это главное. Санкции, они, конечно, добавляют сюда свою часть негатива, влияют так или иначе, хотя такого капитального, принципиального значения для нашей экономики вряд ли имеют.

Ч.Роуз: Вы переживёте санкции?

В.Путин: Само собой, даже сомнений в этом нет, это вообще даже не обсуждается. Есть здесь даже определённый плюс. Он заключается в том, что многое – особенно это касается высокотехнологичных сфер – мы раньше предпочитали просто покупать, используя нефтедоллары. Сегодня, поскольку введены санкции, мы или уже не можем купить, либо опасаемся того, что нам что–то будет закрыто, мы вынуждены были развернуть целые программы развития своей собственной высокотехнологичной экономики, промышленности, производства и научной сферы.

Это на самом деле то, что мы всё равно должны были бы делать, но нам было это сложно, поскольку наши внутренние собственные национальные рынки были заполнены иностранной продукцией, и в рамках ВТО нам очень сложно было поддержать своего собственного производителя. А теперь, когда эти санкции введены и наши партнёры добровольно ушли с нашего рынка, это даёт нам шанс на развитие.

Ч.Роуз: Хотел бы задать Вам ещё пару вопросов. Вы были Президентом, Премьер-министром, опять Президентом. Как долго Вы хотите находиться у власти? И что бы Вы хотели оставить после себя? Это первый вопрос.

В.Путин: Как долго, зависит от обстоятельств. Безусловно, есть правила, предусмотренные Конституцией, и они точно не будут нарушены с моей стороны. Но я и не уверен, что я должен полностью воспользоваться этими конституционными правами. Это уже будет зависеть от конкретной ситуации в стране, в мире и от моих собственных настроений.

Ч.Роуз: А какое Вы хотите оставить после себя наследство?

В.Путин: Россия должна быть эффективной, конкурентоспособной, с устойчивой экономикой, с развитой социальной и политической системой, гибкой к изменениям внутри страны и вокруг неё.

Ч.Роуз: И она должна играть главную роль в мире?

В.Путин: Она должна быть конкурентоспособной, как я сказал, должна быть в состоянии защитить свои интересы и влиять на те процессы, которые представляют для неё значение.

Ч.Роуз: Многие говорят, что Вы – всемогущий человек, что Вы можете получить всё, что захотите. Так чего Вы хотите? Скажите Америке и миру, чего хочет Владимир Путин.

В.Путин: Я хочу, чтобы Россия была такой, какой я сейчас её описал. Вот это самое главное моё желание. И чтобы люди здесь были счастливы, а наши партнёры во всём мире хотели и стремились бы развивать отношения с Россией.

Ч.Роуз: Спасибо. Большое спасибо, было очень приятно.

В.Путин: Спасибо.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 29 сентября 2015 > № 1503376 Владимир Путин


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 сентября 2015 > № 1516684 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова информагентству ТАСС для телефильма из цикла «Формула власти» «Объединенные Нации – 70 лет», Москва, 14 сентября 2015 года

Вопрос: В чем особенность Юбилейной сессии ООН, посвященной 70-летию образования Организации, кроме того, что она юбилейная: каков формат, какие решения предполагается на ней принимать? Что Вы лично ждете от этой сессии?

С.В.Лавров: Прежде всего, ООН – это организация, обладающая уникальной легитимностью, единственный механизм международного сотрудничества, который опирается на прочную почву международного права и охватывает все без исключения сферы человеческой деятельности: военно-политическую, безопасности, урегулирования конфликтов, развития экономического, гуманитарного сотрудничества, а также еще очень важную функцию – модернизацию международного права. Есть специальный комитет, который этим занимается. 70-летие образования ООН, безусловно, это дата, которая требует осмысления не только с точки зрения того, что сделано, или уроков, которые мы должны были извлечь за эти десятилетия, но и с точки зрения взгляда в будущее. Уроки всем очевидны. ООН родилась на пепелищах Второй мировой войны, которая была самым кровопролитным событием в истории человечества, и ничего подобного повториться не должно. Именно ради этого была создана ООН. У ее основания стоял Советский Союз как один из трех активнейших участников процесса формирования этого подхода. Сразу же после заключения Беловежских соглашений РСФСР стала Россией, одним из первых и главных шагов российской дипломатии было уведомление о том, что Россия является продолжателем Советского Союза в том, что касается всех обязательств, вытекающих из Устава Организации Объединенных Наций. Мы были полностью поддержаны в этом подходе коллегами по Содружеству Независимых Государств, которое только зарождалось в тот период, и полностью поддержаны всеми членами международного сообщества. Поэтому наше продолжение постоянного членства в Совете Безопасности ООН означает, что Россия всеми воспринимается как страна-основатель ООН.

70-летний юбилей неразрывно связан с теми уроками, которые мы извлекли после Второй мировой войны, с теми усилиями, которые сейчас большинство государств предпринимают для того, чтобы не дать возродиться человеконенавистнической идеологии фашизма и нацизма. Это будет предметом очередной резолюции, которую Россия вместе с десятками соавторов ежегодно продвигает на Генеральной Ассамблее ООН – не допустить героизации нацизма, новых форм расовой дискриминации, ксенофобии и любых человеконенавистнических идеологий. Помимо этого, сессия будет полна событий. Непосредственно накануне дискуссии по общеполитическим вопросам мировой жизни, в которых примут участие главы государств, состоится саммит, посвященный устойчивому развитию, на котором будет принята новая 15-летняя программа на период до 2030 г., охватывающая международные усилия по решению проблем в сфере экономики и финансов в тесной увязке с решением социальных задач и задач в сфере охраны окружающей среды. В сентябре Россия является председателем в Совете Безопасности ООН, и мы готовим специальное министерское заседание, посвященное комплексному анализу террористических угроз, которые проистекают из региона Ближнего Востока и Севера Африки. Я убежден, что эта тема будет очень громко и заинтересованно звучать в ходе дискуссий на ГА ООН. Мы постараемся задать тон на заседании Совета Безопасности, в том числе с учетом выдвинутой Президентом России В.В.Путиным инициативы в отношении формирования единого фронта борьбы с террористическими структурами типа «Исламского государства» (ИГ) при параллельном продвижении процессов политического урегулирования в регионе, в частности, в Сирии.

Вопрос: Под Уставом Организации Объединенных Наций стоит подпись от нашей страны А.А.Громыко. Он почти 30 лет возглавлял Министерство иностранных дел здесь, в здании на Смоленке. Вы начали работу в МИД и в ООН, когда А.А.Громыко был министром. Какова его роль (здесь даже бюст его установлен) в становлении этой Организации, в укреплении отношений между нашей страной и ООН? Какова роль СССР, России в становлении, укреплении этой организации, придании ей большего авторитета?

С.В.Лавров: Я считаю, что СССР сыграл решающую роль вместе с американцами и англичанами. Кстати, впервые осенью 1943 г. в Москве в нашем особняке на Спиридоновке состоялась встреча министров иностранных дел Советского Союза, США и Великобритании, на которой первый раз в подписанных там документах упоминалась цель создания международной организации. Тогда даже еще не было такого названия как ООН, но была необходимость создания международной организации по итогам Второй мировой войны (уже тогда союзники не сомневались в том, что они победят Гитлера и другие державы оси), которая страховала бы человечество от повторения подобных трагедий. СССР активнейшим образом продвигал те принципы Устава, которые сегодня являются наиболее жизнеспособными: равноправие сторон, суверенитет всех государств, уважение права народов на самоопределение как основополагающий принцип ООН и обязанность каждого государства обеспечивать права народов в своем составе таким образом, чтобы эти народы не притеснялись. Этот принцип весьма актуален сегодня. Мы сдали 29-ю ратификационную грамоту ровно 24 октября. Это была как раз та грамота, которая обеспечивала нужное количество ратификаций для вступления Устава ООН в силу, поэтому 24 октября – еще и дата, связанная с ратификацией Советским Союзом этого важнейшего документа. Впоследствии мы всячески отстаивали такие ключевые принципы Организации Объединенных Наций, как культура компромисса, необходимость делать все, чтобы Совет Безопасности ООН как главный орган, отвечающий за обеспечение международного мира, работал на коллективных основах – объединения усилий. В этой связи отмечу, что право вето, которое так часто критикуют, на самом деле является главным гарантом обеспечения сдержек и противовесов, которые необходимы в любой демократической системе. Другое дело, что пытаются провоцировать ситуации, которые подпадали бы под применение вето порой в нечистоплотных политических целях, как это несколько раз бывало, когда наши западные партнеры вбрасывали совершенно не имеющие никакого практического значения резолюции типа юбилея событий в Сребренице. При всем трагизме тех событий не дело СБ ООН просто занимать какую-то одну сторону при воспоминаниях о конфликтах 20-летней давности. Точно также не дело Совета Безопасности было втягиваться в уголовное расследование катастрофы с малайзийским «Боингом». Не буду вдаваться в эти детали. Главное, что Совет Безопасности ООН сохраняет свою жизнеспособность и все необходимое для того, чтобы и в будущем играть центральную роль в решении международных кризисов. Он уже реформировался, количество членов СБ ООН увеличилось с 11 до 15, сейчас говорят о новой волне расширения. Мы этот процесс поддерживаем. Считаем, что на самом деле развивающиеся страны Азии, Африки и Латинской Америки недопредставлены в Совете Безопасности ООН, поэтому мы поддерживаем заявки Индии и Бразилии на членство в СБ ООН на постоянной основе. Считаем, что аналогичным образом должно быть обеспечено и постоянное присутствие Африканского континента в этой структуре, потому что, еще раз подчеркну, развивающиеся страны явно недостаточно представлены, и их роль недостаточна в работе этого главного органа. Но при всем том необходимо продвигать такую реформу, которая не сделает Совет Безопасности ООН неуправляемым, слишком аморфным и раздутым органом. Оперативность в его работе – еще один ключевой принцип наряду с должной представленностью всех регионов, всех центров мирового развития. Где-то в районе 20 с небольшим членов – я думаю, это тот предел, на который нужно ориентироваться.

Не оставлю «за скобками» другие направления деятельности ООН. Мы активнейшим образом выступаем за то, чтобы ООН работала в сфере превентивной дипломатии. Накоплен богатый опыт в сфере миротворчества, происходят очень серьезные процессы, порой в серьезных конфликтах миротворческие миссии ООН получают такие мандаты, которые во многом уже означают функцию внешнего управления в сферах государственной администрации, обеспечения безопасности, правоохранения, и это накладывает большую ответственность. Как правило, такие мандаты принимаются после длительных консультаций с участием тех стран, которые будут направлять свои контингенты в миротворческую операцию. Это тоже новелла, которая не так давно появилась в деятельности Совета Безопасности ООН в контексте расширения его сотрудничества с другими странами, не входящими в состав этого главного органа. Отмечу также то внимание, которое уделяется ООН задачам поддержки стран, выходящих из конфликтов, т.н. миростроительство – это концепция, которая призвана подхватить эстафету у миротворцев и помогать специалистами в областях гражданской администрации и экономики.

Вопрос: Это тоже институт ООН?

С.В.Лавров: Это тоже институт ООН. Созданы Комиссия и Фонд по миростроительству – это совместный орган Генеральной Ассамблеи ООН и ЭКОСОС – тоже важное новшество. Еще одно направление реформы – это права человека. Несколько лет назад был реформирован орган, занимающийся правозащитной проблематикой, создан Совет ООН по правам человека. Главное его отличие от предшественника заключается в том, что теперь, в этом новом совете обеспечивается принцип равноправия стран, потому что по новым уставным документам этой структуры каждое государство без исключения на периодической основе через определенный период проходит процедуру отчета перед Советом Безопасности в том, как выполняются универсальные документы, предписывающие уважать права человека в каждом государстве.

Россия уже дважды успешно проходила такой периодический обзор, не так давно его прошли Соединенные Штаты, по итогам которого десятки рекомендаций были сформулированы, на них нужно будет потом отвечать. В отличие от предыдущей схемы, когда бывшая комиссия по правам человека работала в основном на каких-то спонтанных принципах (например, надо было какую-нибудь страну покритиковать, ее сразу брали, «притаскивали» на сцену и начинали выдавать ей рекомендации), теперь каждый без исключения отчитывается через определенный период. Это дисциплинирует. Это, в том числе, дисциплинирует наших западных коллег, которые пытались до какого-то времени предъявлять себя всему миру как образец в правозащитной сфере, но никто не совершенен, как известно, и это относится в том числе и к ним. Эти реформы все-таки помогают ООН продвигать последовательно принципы, которые заложены в ее Уставе и влиять на международные отношения. Еще один пример, я упомяну документ, который будет одобряться накануне общих дебатов на Генеральной Ассамблее ООН, – это документ о развитии сотрудничества в сфере экономики, финансов, гуманитарной сфере – повестка дня устойчивого развития до 2030 г. Она закладывает стандарты, которые, я убежден, должны будут учитываться и теми механизмами, которые принимают решения по руководству Международной валютно-финансовой системой (МВС): Группа Всемирного банка, Международный валютный фонд, а «Группа 20» как неформальная структура в своей деятельности просто не сможет игнорировать универсальные принципы развития мировой экономики и социальной сферы, одобренные всеми государствами планеты.

Вопрос: Вы упомянули о возможной реформе Совета Безопасности ООН. Но, откровенно говоря, ровно 10 лет тому назад и именно в этом зале я имел честь говорить с Вами на эту же тему. И уже тогда Вы говорили о возможной реформе СБ ООН. Уже тогда назывались возможность расширения за счет Азии, стран Латинской Америки, претендовали даже какие-то страны Европы. Я помню Вашу шутку, когда Вы сказали о том, что один представитель одной европейской страны сказал, что мы тоже претендуем на роль в СБ ООН, мы тоже проиграли войну. Что мешало (кто или что), чтобы за 10 лет это произошло? Насколько сейчас, скажем так, видна финишная прямая в этом процессе?

С.В.Лавров: Я Вам больше скажу, если бы Вы со мной встречались

20 лет назад, я все равно Вам сказал, что процесс реформы уже начат.

Вопрос: Знаете, каверзный вопрос.

С.В.Лавров: По-моему, процесс был начат в 1993 г. с принятием резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, постановившей начать процесс консультаций с тем, чтобы вырулить на общеприемлемый результат, обеспечивающий справедливую географическую представленность всех регионов в этом органе, который обеспечивал бы повышение его эффективности и т.д.

Вопрос: Речь идет о постоянных членах?

С.В.Лавров: Нет. Там было сказано просто о реформе СБ ООН, включая его расширение. Вопрос о том, в каких категориях расширяться: постоянных или непостоянных либо добавлять участников процесса и в ту и в другую категорию. Он является предметом очень острой дискуссии. Весь процесс сейчас не может никак выйти на финишную прямую, потому что есть непримиримые противоречия между двумя группами стран и попытки утверждать, будто бы «пятерка» постоянных членов не может договориться, и поэтому нет результата.

Главная проблема в том, что есть две непримиримых позиции. Одна группа стран абсолютно настаивает на том, чтобы были созданы новые постоянные места, а вторая считает, что категорически нельзя допускать создания новых постоянных мест. И что нужно искать решения через расширение количества непостоянных членов.

Вопрос: Раскройте секрет, а кто эта вторая группа стран? Потому что как я понимаю, мы относимся к первой группе стран, которая выступает за расширение.

С.В.Лавров: Нет, и первая и вторая группа выступают за расширение. Просто первая группа говорит, что среди тех мест, которые будут добавлены к нынешним 15, обязательно должны быть новые постоянные места. А вторая группа говорит: «Нет, не надо создавать новые постоянные места, давайте решать проблему через расширение непостоянных членов Совета Безопасности ООН».

Вопрос: Количественно?

С.В.Лавров: Нет, не количественно – качественно. «Постоянный член» означает, что страна представлена в СБ ООН постоянно, как Россия, США, Великобритания, Китай, Франция…

Вопрос: С правом вето?

С.В.Лавров: На такой статус претендуют, как я уже сказал, Индия и Бразилия. И мы считаем их вполне достойными, очень сильными конкурентами. На такой статус претендуют Германия и Япония. Группа «четырех», которая сформировала себе достаточно солидную компанию в поддержку своих притязаний и заявок периодически говорит: «Давайте проголосуем». По Уставу ООН есть правила, что такого рода вещи решаются двумя третями голосов членов Генеральной Ассамблеи ООН.

Другая группа стран «объединившиеся ради консенсуса» (они сами себя так называют) – это Италия, Мексика, скандинавские страны, Испания, целый ряд азиатских стран, включая Пакистан, Малайзию, Индонезию, многие Латиноамериканские страны. Они считают, что новые постоянные члены – это нецелесообразный шаг, потому что несколько стран опять займут места, а все остальные будут реже избираться в СБ ООН, потому что то, что можно было бы отдать в ротацию, будет занято новыми постоянными членами. Это упрощенное объяснение этой позиции. Нужно искать компромисс.

Наша позиция заключается в том, что мы готовы поддержать абсолютно любое решение. Я сейчас даже не шучу и говорю серьезно. Либо добавить только постоянные места, либо добавить только непостоянные места, либо несколько постоянных и несколько непостоянных. Главное в нашей позиции заключается в том, чтобы соблюсти изначальный мандат Генеральной Ассамблеи ООН на всю эту работу, а мандат гласил, что окончательное решение должно быть предметом широкого согласия, а это совсем не 2/3 голосов. Мы не говорим о 100%-ом консенсусе и ГА ООН его не требовала. Всегда одна-две страны могут иметь свои какие-то собственные представления и не присоединяться к консенсусу, но широкое согласие – это не 2/3. Широкое согласие необходимо по одной простой причине: если вдруг взять и проголосовать по вопросу о расширении Совета Безопасности ООН, предполагая, что будут сторонники такой резкой реформы с обязательными постоянными местами, с дополнительными местами, что они получат 2/3 голосов, то это будет юридически верным решением с точки зрения принципов Устава, но политически найдутся страны, которые сформируют меньшинство в 1/3, и которые будут голосовать против. Они не страны-изгои – это очень солидные и уважаемые государства, т.н. «страны среднего размера». Италия, Испания, Мексика, Латинская Америка, Азия – эти страны будут в этой ситуации абсолютно незаслуженно изолированы. Они платят в бюджет ООН и миротворческих операций. Скандинавы, которые входят в эту группу, – очень крупные доноры многих фондов, нацеленных на решение социальных проблем, народонаселения, в т.ч. ЮНИСЕФ, и так далее. В их глазах, если Совет Безопасности ООН будет реформирован через голосование вопреки их стремлению найти консенсус и компромисс, этот «обновленный» Совбез будет не более легитимным, а гораздо менее легитимным, чем сейчас.

Поэтому многие здравые члены мирового сообщества (и мы в их числе выступаем с этих же позиций), продвигаем идею о том, что надо искать компромисс. Если существуют такие полярные позиции, давайте найдем что-то посередине. Есть уже идеи от некоторых стран, предлагающих создать третью категорию членов, которые будут не постоянные и не непостоянные, а полупостоянные.

Вопрос: Приходящие?

С.В.Лавров: Нет, полупостоянные. Непостоянных сейчас избирают на два года и без права немедленного переизбрания по истечении двух лет. Предлагается создать новую категорию стран-членов и дать таким странам право избираться на более длительный период – восемь лет, некоторые даже говорят о десяти годах с правом немедленного переизбрания, что, по сути, будет означать, что при наличии хорошо поставленной работы с партнерами кандидат может быть представлен на постоянной основе в Совете Безопасности ООН. Я не говорю, что это решение, которое сейчас надо обязательно продвигать, но это показатель того, что люди думают о том, как сблизить непримиримые позиции.

Вопрос: Ваша вовлеченность в дела ООН и столь глубинное проникновение в эту проблематику, наверное, не в последнюю очередь связано с тем, что Вы все-таки 10 лет провели в здании на «Ист-Ривер». Вы

10 лет возглавляли нашу миссию при ООН. Я понимаю, что Посол и, прежде всего, Постпред при Организации Объединенных Наций выполняют поручения Центра, но где флажки? Насколько Посол свободен в возможности повлиять на какие-то решения? Если окунуться в то время, какие Ваши решения были самыми трудными? Что обеспечило Вам бессонные ночи в Нью-Йорке?

С.В.Лавров: Если нервничать до такой степени, чтобы нарушать сон, тогда работать не сможешь. И, вообще, лучше как-то отвыкать нервничать на этой работе, потому что здесь главное – терпение, последовательность, постоянная перепроверка самого себя: насколько твои аргументы точны, насколько они встречают понимание и западают в душу собеседника, постоянно слушать собеседника и искать в его словах, в его рассуждениях, в его мыслях какие-то возможности для сближения позиций или для продвижения своих позиций, или для учета того, что он предлагает, если это не противоречит твоим интересам.

Посол, конечно же, – это представитель Президента. Внешнюю политику определяет Президент. И в том, что касается наших послов в отдельных государствах и постоянных представителей при ООН, ОБСЕ, Совете Европы и других международных структурах, то у всех у них есть директивы, которыми они снабжаются при отъезде в командировку. Директивы утверждаются в Министерстве иностранных дел на основе тех принципов внешней политики и приоритетных направлений, которые определяет Президент в рамках концепции внешней политики Российской Федерации и в рамках других доктринальных, концептуальных документов. Безусловно, это азы нашей работы, и посол обязан постоянно сверяться с этими директивами. Но, так же безусловно, что ни в одном документе невозможно предусмотреть все варианты развития событий, и такое происходит очень часто. На то он и посол, на то он и обличен чрезвычайными полномочиями, чтобы иметь достаточный опыт и достаточную прозорливость и, если хотите, искушенность, чтобы в любой ситуации примерять развитие событий, пусть даже неожиданное, к тем базовым принципам, которые ему предписано продвигать в том или ином государстве или в той или иной организации.

Сейчас даже не помню всех хитросплетений моего случая. Но очень часто, когда идут ночные заседания, заседания во внеурочное время, когда Москва глубоко спит, а от нас требуют «позвоните!», ты отвечаешь, что звонить не будешь, потому что у тебя уже есть указания. Главное здесь – видеть пределы возможного, но когда ты понимаешь, что на кону принципиальнейшие вещи, наши принципиальные интересы, тогда слабину давать нельзя, и именно в таких ситуациях иногда приходится прибегать и к использованию права вето.

Был у меня один случай, когда в рамках нашей общей линии пришлось решать проблему, которую никто не мог предусмотреть. Это было в середине 90-х годов, я только-только приехал в Нью-Йорк, прошло, наверное, год или полтора после моего там появления. Периодически кубинские эмигранты из Штата Флорида совершали полеты на маленьких самолетиках и разбрасывали над Кубой листовки, нарушая воздушное пространство кубинского государства. Кубинцы постоянно протестовали, распространяли ноты, предупреждали, что в следующий раз произойдет физическая защита воздушного пространства суверенного государства. Один самолет кубинцы сбили, в Москве тогда была глубокая ночь. Постоянный представитель США при ООН М.Олбрайт срочно собрала Совет Безопасности ООН и потребовала осудить кубинское Правительство за акт терроризма. Формулировки были самые жесткие. Мы с моими коллегами из нашего представительства, вместе с китайскими коллегами, с рядом других членов Совета Безопасности ООН от развивающихся стран работали в пользу того, чтобы это заявление было выдержанным, чтобы оно не предрешало расследования, чтобы оно никого не обвиняло голословно. Нам удалось выработать текст, который потом даже кубинское Правительство приветствовало. Вот, наверное, то, что мне запомнилось, потому что это была очень долгая многочасовая работа. М.Олбрайт ходила звонить в Вашингтон, но в итоге мы «дожали».

Вопрос: А вот эта символика, о которой Вы говорили… Мир знает картинку Совета Безопасности ООН. Эта телевизионная картинка не сходит с экранов, но рядом с главным помещением СБ ООН есть небольшая комнатка, которая, Вы мне сказали, называется почему-то «русской комнатой» (я даже потом пытался выяснить почему), где проходят закрытые заседания СБ ООН, где, собственно, и варится тот самый главный бульон.

С.В.Лавров: Да.

Вопрос: А что это за специальная комната?

С.В.Лавров: Да. Эта комната была изначально заложена архитекторами, которые строили здание ООН. Там были советские архитекторы, т.к. группа архитекторов была интернациональной. Эта комната называется «комната консультаций».

Вопрос: Для Совета Безопасности ООН?

С.В.Лавров: Да. Там есть по одному креслу для постоянного представителя, причем, кресла стоят друг к другу намного более плотнее, нежели в основном зале – зале официальных заседаний. И за спиной постоянного представителя есть еще два кресла для его помощников. Вдоль стены стоят еще несколько кресел, в общей сложности, наверное, каждая делегация может появиться максимум в составе «постпред + 3». И то, они уже будут «как сельди в бочке». Комната эта очень маленькая и компактная.

Есть такая история. Когда я только начинал работать Постоянным представителем, планировался ремонт, и у членов Совета Безопасности ООН спросили: «Может быть переформатировать ваше помещение?». Там кроме основного официального зала, кроме «комнаты консультаций», еще есть такой «предбанник», где стоят диваны, телевизор, где можно было просто посидеть, выпить чашку кофе и немного отдохнуть, и есть еще одна комната, примыкающая к этому «предбаннику», где тоже можно было собрать человек 10. Нас спросили, не стоит ли эту «комнату консультаций», учитывая, что она всегда забита битком, немного расширить за счет этого «предбанника» и перенести стенку, чтобы было просторнее. Не хочу никого выдавать, но один из постоянных членов Совета Безопасности ООН, посол (не российский) сказал: «Нет, ребята, давайте не будем сейчас эту стену передвигать, потому что как только мы это сделаем, сразу появится искушение активнее продавливать расширение СБ ООН», потому что будет куда расширяться». Это такая шутка, конечно…

Вопрос: Так вот почему не идут реформы Совета Безопасности ООН?

С.В.Лавров: Много людей с юмором, без него в СБ тяжело бы было.

Вопрос: Кстати, один из тех людей, кто, по-моему, обладает неплохим чувством юмора, – это нынешний Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. У него хорошее чувство юмора, насколько я мог судить. Он человек улыбчивый, но, в любом случае, ему надо уходить. В этой связи есть ли у России, Министерства иностранных дел какие-то приоритеты по будущему Генеральному секретарю ООН? Достаточно широко известно, что меняются регионы и т.д. Но в своем интервью Пан Ги Мун сказал, что на этом посту давно ждут женщину. Насколько это реалистично в будущем году?

С.В.Лавров: Не знаю, насчет того, кто ждет женщину…

Вопрос: Это сказал Пан Ги Мун.

С.В.Лавров: Наверное. Но гендерная тема все-таки не должна превращаться в самоцель. Кстати, среди проведенных в ООН реформ есть и создание гибридной структуры под названием «ООН-женщины», в которой представлены правительства и неправительственные организации. Тема сквозная: права женщин в семье, равноправие, права женщин и детей в различных ситуациях, конфликтных зонах и многое другое. Это важная тема, и ее нужно продвигать.

Но когда мы говорим о Генеральном секретаре ООН, прежде всего, здесь должны быть такие критерии как профессионализм и опыт. Учитывая разветвленность ООН, очень непросто сразу садиться на это место без знания системы Организации. И конечно, должны быть приняты во внимание принципы универсальности ООН, т.е. должна быть какая-то ротация, хотя это и не предусмотрено в Уставе. В нем только сказано, что Генеральный секретарь ООН как главный административный чиновник должен обеспечивать функционирование организации, имеет право консультироваться с руководителями межправительственных органов ООН и докладывать свои идеи, в том числе касающиеся проблем мира и безопасности, в Совет Безопасности ООН. Функций достаточно. Они сформулированы емко, крупно и предоставляют достаточную свободу действий. Кстати, было бы неплохо немного повысить уровень отчетности Секретариата в целом перед межправительственными органами, потому что иногда не хватает транспарентности. Понимаю, многие вещи носят конфиденциальный характер, но уж перед СБ ООН надо быть всегда честным, и у Секретариата каких-то секретов от Организации быть не должно.

Если говорить об избрании нового Генерального секретаря ООН, отмечу, что мы очень уважаем Пан Ги Муна, у нас добрые отношения, он не раз бывал в России, с ним также много раз встречался Президент России В.В.Путин. Но в будущем году он заканчивает свой второй срок и, в соответствии с Уставом ООН, уже не будет переизбираться. Возникает вопрос о том, чтобы обеспечить ту самую универсальность и справедливость в отношении географической привязки руководителей Секретариата. На этом посту уже не раз были представители Западной Европы, Азии, Африканского континента (Б.Гали и К.Аннан) и Латинской Америки. Но ни разу не была представлена официально существующая в ООН еще с советских времен Восточноевропейская региональная группа.

В ООН были созданы пять групп: Азиатская, Латиноамериканская, Африканская, Западноевропейская (куда входят США, Австралия, Новая Зеландия) и Восточноевропейская. Эти группы изначально замышлялись не для каких-то согласований по политическим вопросам, а для того, чтобы более эффективно и рационально избирать состав органов ООН, который ограничен. Например, в Экономический и Социальный Совет надо избирать 54 страны. В Совете по правам человека тоже не так много стран, как хотелось бы всем, они не универсального состава. Есть много таких структур, куда надо выбирать из имеющихся членов Организации Объединенных Наций. Для того, чтобы в экономических и правозащитных органах все регионы были представлены более-менее равномерно, были созданы эти группы, которые между собой согласовывают кандидатуры, в том числе и в СБ, ЭКОСОС, СПЧ и др. Когда Советский Союз и Варшавский договор перестали существовать, Восточноевропейская группа сохранилась, потому что она не носит политического характера и необходима для организации таких выборов.

В Восточноевропейской группе сейчас сформировалось единое мнение, которое поддержали мы и все ее члены, независимо от их принадлежности к НАТО. Было подписано письмо, которое распространили среди всех членов ООН, о том, что мы убеждены, что следующим Генеральным секретарем ООН должен быть представитель Восточноевропейской страны. Таких кандидатов сейчас около 10 (среди них, кстати, есть и женщины), они заявлены от отдельных стран. Группа в целом едва ли придет к согласию, но процедура избрания Генсекретаря ООН и выдвижение кандидатур – достаточно гибкий процесс. Не исключаю, что Восточноевропейская группа вынесет на рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН несколько кандидатур. Наверное, в процессе продолжающихся консультаций кто-то из этой десятки кандидатов отсеется. Число кандидатов точно будет больше одного, но я не вижу ничего страшного в том, чтобы Генеральная Ассамблея ООН получила список из нескольких имен.

Вопрос: Консенсуса СБ ООН не требуется?

С.В.Лавров: Нет, это обязательно. В первую очередь список идет в Совет Безопасности ООН. Там свои методы работы, а также есть ни к чему не обязывающее рейтинговое голосование вслепую, чтобы никто не знал кто за кого, но можно было понять, какой кандидат набирает необходимые

9 голосов, есть и другие «хитрости». Но в нынешней ситуации, наиболее вероятным исходом рассмотрения в СБ ООН будет передача на Генеральную Ассамблею ООН нескольких кандидатур.

Вопрос: А там кандидату надо набрать большинство голосов или 2/3?

С.В.Лавров: Всегда была одна кандидатура, потому что Совет Безопасности ООН производил «отсев» через упомянутые процедуры. В этот раз, зная тех претендентов, которые уже известны, не вижу, как можно сделать так, чтобы остался один, не обидев других достойнейших кандидатов.

Вопрос: Мы с Вами беседуем в музее МИД. Это само по себе уникальное учреждение. Есть ли еще в мире музеи министерства иностранных дел?

С.В.Лавров: Наверняка есть.

Вопрос: Но, я уверен, что ни в одном музее нет того, что я нашел в вашем. Вот этого нет нигде.

С.В.Лавров: Только когда уходить будете – верните, пожалуйста.

Вопрос: Это книга стихов российских и советских дипломатов. Там есть Ваши стихи, что достаточно характеризует Министра. Это, наверное, единственный музей, где есть книга стихов дипломатов. Поскольку мы говорим о программе, связанной с юбилейной сессией ООН, вообще с Организацией Объединенных Наций, я предполагаю, что те 10 лет на «Ист-Ривер» имели какую-то свою поэтическую музу лично у Вас.

Этот сборник стихов называется «Отдушина», здесь есть Ваша фотография, правда, здесь Вы совсем-совсем молодой, не седой. Это стихотворение написано, когда Вы уже работали в ООН. Первое четверостишье начинается так:

Мы родились под сенью великого МГИМО –

Прекраснейшей из всех земных династий.

Здесь столько поколений навеки сплетено,

Дай Бог ему бессмертия и счастья.

Это стихи Вы написали своей альма-матер.

С.В.Лавров: Да, было такое. Сейчас они стали гимном МГИМО, который исполняют 1 сентября. Мне это очень приятно, лестно, но я не имел никакого отношения к принятию такого решения, его принял ректор.

Вопрос: О МГИМО в записках, докладах, диссертациях написано много, но в стихах, по-моему, лучше никто не написал. Вот, кстати, еще Ваши строчки. Я еще раз Вам их напомню:

Он нам помог себя на прочность испытать

И славой, и бедою, и богатством.

Он научил нас, как от жизни не устать

И сохранить студенческое братство…

Насколько я знаю, Вы его сохраняете всю жизнь. Спасибо, Сергей Викторович.

С.В.Лавров: Спасибо Вам.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 сентября 2015 > № 1516684 Сергей Лавров


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 сентября 2015 > № 1516685 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова программе «Воскресное Время», 13 сентября 2015 года

Вопрос: Президент Российской Федерации В.В.Путин впервые за 10 лет будет выступать на Генеральной Ассамблее Организации Объединенных Наций. Получается, что России особенно важно именно сейчас сформулировать некие вопросы своей внешней политики и быть услышанной. На чем, на Ваш взгляд, сегодня нужно сделать акцент и что нужно донести до мирового сообщества?

С.В.Лавров: Поездка Президента Российской Федерации В.В.Путина на сессию ГА ООН, прежде всего, связна с тем, что сессия не рутинная, а юбилейная. 70-летие ООН, 70-летие Победы во Второй мировой войне, в Великой Отечественной войне – все эти даты приходятся на 2015 год. ООН была создана благодаря победе над фашизмом, поэтому проводится саммит, специально посвященный этой юбилейной дате, поэтому на 70-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН будет присутствовать подавляющее большинство мировых лидеров. Это причина, которая, если хотите, носит протокольный характер.

Содержательно Президенту России В.В.Путину всегда есть, что сказать по вопросам международной политики. Мы активно занимаемся глобальными проблемами, являемся участниками многих важнейших объединений, которые решают ключевые кризисные ситуации, и поэтому весьма активно вовлечены во все эти процессы и дискуссии. В этом году, учитывая, что юбилейный характер сессии предполагает участие высшего руководителя Российской Федерации, мы исходим из того, что В.В.Путин изложит наши принципиальные оценки по наиболее злободневным проблемам современного мира. Таковыми, прежде всего, являются системные вопросы, возникающие в связи с попытками затормозить объективный процесс формирования нового многополярного мироустройства, которое отражало бы объективное формирование новых центров экономической, финансовой мощи и политического влияния. Отсюда растут темы, которые у всех на слуху: борьба с терроризмом, которая должна вестись без двойных стандартов, не делить террористов на плохих и хороших, не предполагать, что с кем-то из этих «плохих» экстремистски настроенных людей можно взаимодействовать для достижения каких-то конкретных конъюнктурных геополитических целей. Это, конечно же, и проблематика односторонних мер принуждения, причем не только в отношении Российской Федерации.

Сейчас наши западные партнеры, прежде всего, под воздействием американской психологии утрачивают культуру диалога и достижения дипломатических развязок. Иранская ядерная программа была ярким и очень редким исключением. В большинстве других случаев в конфликтах, которые продолжают разгораться на Ближнем Востоке, на Севере Африки, пытаются прибегать к мерам силового прямого вмешательства, как это было в Ираке и Ливии, в нарушение решений СБ ООН, либо к санкциям: запустили какой-то политический процесс по внутреннему урегулированию, будь то в Йемене или Южном Судане, и пытались его стимулировать извне и навязали, по большому счету, и в одном и в другом случае, а также в похожих ситуациях. Такая схема, если бы она была более прочно основана на договоренностях самих сторон, а не на советах и рецептах снаружи, стала бы более долговечной. А как только эта схема начинает «буксовать» (что неизбежно, когда навязывают спешные решения), тут же вынимают свои «санкционные дубинки» и предлагают наказывать тех, кто не хочет сотрудничать по этой схеме. Это долгая история, некий рецидив и одержимость санкционными мерами: как только у наших западных партнеров что-то не получается по их лекалам – тут же хватаются за инструмент санкций.

Президент В.В.Путин будет говорить об этой теме и о проблеме дробления мирового экономического пространства, поскольку сейчас в рамках ВТО «буксуют» переговоры по обеспечению универсального подхода к новым сферам экономических и технологических связей между государствами. Коснется он и конкретных аспектов, таких как Сирия, украинский кризис. Все эти кризисы и многие другие проистекают из системных проблем в отношении попыток затормозить процесс формирования полицентричного мира.

Вопрос: Самый свежий из кризисов, который вытекает из существующих проблем, – это кризис с беженцами, которые направляются в Европу. Понятно, что люди бегут от войны, отказать в убежище им невозможно. Но судя по всему, Европа уже раскололась: принимать или не принимать. Беженцы бегут в более богатые страны, не тормозя ни в Болгарии, ни в Сербии, ни в Венгрии – нигде. Россия предупреждала об этом кризисе, и вот он разразился. Почему именно сейчас, и как, на Ваш взгляд, его преодолеть?

С.В.Лавров: Почему именно сейчас, мне ответить трудно. Это могло случиться на полгода раньше или позже. Наверное, именно на нынешний момент пришелся пик того насилия, которое насаждается в регионе Ближнего Востока и Севера Африки, прежде всего, «Исламским государством», которое представляет собой абсолютно новое явление с точки зрения борьбы с терроризмом, потому что эта структура захватывает не отдельные объекты или граждан, а огромные территории. Уже сотни тысяч квадратных километров захвачены в Ираке и Сирии. Причем там уже создано какое-то квази-государство, вводят свои жестокие, бескомпромиссные порядки, используют природные ресурсы для того, чтобы продолжать подпитывать свою террористическую деятельность. Не только в Сирии и Ираке, но и в Ливане, Йемене, Афганистане, Ливии «Исламское государство» уже пустило свои «корни и побеги», публикует карты своего халифата от Португалии до Пакистана. Это заявка на господство в исламском мире и на то, что даже нынешние географические части неисламского мира тоже должны стать составным элементом этого халифата. Это абсолютно новое зловещее явление, и борьба с ним будет долгой, сложной, но без этого мы не сможем успокоить этот регион, а без его успокоения люди будут жить там в страхе и продолжать бежать в поисках лучшей жизни.

Второй элемент: нужно иметь ввиду, что борьба с терроризмом многогранна и обязательно должна включать в себя идеологический компонент. Пока не урегулированы сохраняющиеся на Ближнем Востоке конфликты, в том числе палестино-израильский конфликт, давайте будем откровенны, радикалы будут воспитывать молодежь с молодых ногтей в неприятии нынешних порядков, каких-либо мирных переговоров. Известно, что они учат в своих медресе и прочих учебных заведениях тому, что Палестинское государство было обещано в конце 40-х годов, сразу после создания ООН, а его до сих пор нет и никогда не будет, поэтому ставка на переговоры о его создании бесперспективна. Они призывают выступать с силовыми методами, для того чтобы добиться уважения своих прав. Это на самом деле впитывается в мозги молодых ребят и девушек, помогает вербовать террористов и смертников. В принципе, воспитание в духе умеренного, правильного ислама обретает очень важное значение. Есть и такой аспект, как подпитка терроризма, в том числе за счет незаконной торговли наркотиками, наркоиндустрии, которая развивается и пышно расцветает, прежде всего, из-за попустительства войск НАТО в Афганистане. Мы многократно призывали их уделить больше внимания искоренению наркоугрозы, но они закрывали на это глаза, не желая этим заниматься. У борьбы с терроризмом много аспектов. Для того, чтобы люди оставались на Ближнем Востоке, чтобы он не терял своей многонациональной, многокультурной, многоцивилизационной общности, очень важно обеспечить нормальные социально-экономические условия. Многие из тех, кто сейчас бежит в Европу, – это экономические беженцы. Они просто хотят более спокойно и благополучно жить, но многие люди просто бегут, из-за того что они не могут заработать себе на кусок хлеба. И конечно, создавать условия для развития, новые рабочие места также очень важно. То есть важны безопасность, экономика, социальная сфера и сфера воспитания, идеологии – многослойный подход. Россия выполняет все свои обязательства по международным конвенциям. Всех, кто попадает под категорию беженцев, мы принимаем и будем принимать в Российской Федерации. Иногда даже делаем это, далеко выходя за рамки тех критериев, которые положено применять, имею в виду беженцев с Украины – у нас их около миллиона. Причем огромная их часть: между 1/3 и 50 процентами просят российское гражданство или какой-то иной постоянный статус в нашей стране. Многих расселяют по домам, но есть и лагеря в Ростовской и других областях. Они признаны образцовыми по линии Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев. У нас, конечно, есть беженцы и с Ближнего Востока. В том числе многие из Йемена и Сирии. Это люди, которые перебирались к нам еще на ранних стадиях этих конфликтов.

Мы сочувствуем нашим европейским соседям в связи с проблемой, с которой они столкнулись. Я думаю, они ее решат и в итоге, договорятся о каких-то квотах (по крайней мере, информация об этом уже поступает). Это внутреннее дело Евросоюза. С учетом разницы в традициях, жизненном уровне и финансовом положении стран-членов ЕС непросто давать советы извне. Но Россия готова сыграть свою роль. Страны Евросоюза уже обратились в Совет Безопасности ООН с просьбой помочь им разработать резолюцию, которая будет санкционировать действия военно-морских сил ЕС в Средиземном море по перехвату нелегальных конвоев с мигрантами, которых контрабандным путем пытаются переправить в Европу. Что касается каких-то принудительных действий, многие в Европе говорят не только об аресте судов в нейтральных водах, но и о действиях в территориальных водах и на сухопутной территории (той же самой Ливии) с применением силы, если будет выявлено, что судно незаконно захвачено или никем не зарегистрировано. Некоторые даже выступают за то, чтобы получить от Совета Безопасности право, как они формулируют, от этих судов «избавляться». Топить что ли хотят? В этой связи возникает множество вопросов. Мы уже не раз говорили, что отныне и впредь, наученные тем, как наши западные партнеры, порой, умеют интерпретировать резолюции СБ ООН, мы будем готовы санкционировать принудительные меры только если они будут максимально конкретно и очень строго регламентированы в самой резолюции, не допуская какого-либо двойного толкования. Во-первых, речь могла бы идти об аресте подозрительных судов в открытом море. Если судно идет под флагом какого-то государства, то остановка судна должна быть с ним согласована. Если судно никак не идентифицировано, тогда такого согласия не требуется, и его нужно остановить и проверить, кому оно принадлежит и что везет. Во-вторых, помимо строгой регламентации этих действий, нужно понять, что будет с беженцами, если они будут обнаружены на этом судне. Пока европейская сторона не может дать нам ответы на эти вопросы. Она также не может ответить, что будет с организовавшими этот бизнес преступниками, которые будут захвачены на этих кораблях. Речь идет не только об исполнителях, но и о тех, кто «кукловодит» этим процессом из какой-то другой страны. Здесь нужен комплексный подход и не нужна спешка. Безусловно, во всей этой дискуссии мы хотим, чтобы наши партнеры извлекали уроки из своей прошлой деятельности. Все должны понимать, откуда и почему берутся все эти волны беженцев.

Мы сегодня говорили о террористической угрозе и неурегулированных конфликтах. Очень часто предпринимаются попытки урегулировать тот или иной кризис ради достижения какой-то сиюминутной политической цели, абсолютно не уделяя внимание, какое влияние та или иная акция будет оказывать на общую ситуацию. Хорошим примером этого служит Ливия, где решили свергнуть диктатора. Это затмило все остальные мысли и оценки. Я разговаривал с нашими американскими и европейскими коллегами из тех, кто принимал непосредственное участие в этой акции, и показывал, что именно после их абсолютно бездумных и противоправных действий, совершенных в нарушение мандата Совета Безопасности ООН, Ливия превратилась в «черную дыру», которую сейчас используют террористы всех мастей. Там есть два парламента и два правительства, у каждого из этих политических органов есть свои вооруженные формирования. Но, кроме этих структур есть еще 35 вооруженных отрядов, которые не подчиняются ни Тобруку, ни Триполи. Из Ливии идет огромный поток нелегального оружия в самые разные страны. По оценкам ООН, это оружие давным-давно появилось и применяется более чем в десяти странах Африки. Через Ливию проходит основной поток контрабандной торговли людьми.

Очень показательна реакция моих коллег, которые признают, что это было, и они тогда ошиблись. То же самое нам говорили после того, как Ирак оказался на грани раскола ­ – американцы ошиблись, но предложили не копаться в истории. А я считаю, что если мы не будем извлекать уроки и делать работу над ошибками, то будем постоянно натыкаться на новые кризисы, которые и дальше будут приносить разрушительные, очень негативные и опасные последствия, такие как нынешние потоки беженцев. Мы планируем предметно и подробно обсуждать эти вопросы в СБ ООН.

Вопрос: Сейчас самый животрепещущий пример – Сирия, где население бежит и от «Исламского государства», и от гражданской войны. Позиция Российской Федерации – войну нужно прекратить. Президент России В.В.Путин предлагает пакет мер по борьбе с терроризмом. Как наши партнёры воспринимают это предложение? На взгляд «недипломата», получается странная ситуация. Американцы продолжают настаивать на необходимости поддержки «анти-асадовской» оппозиции, Вам чуть ли не еженедельно звонит Госсекретарь США Дж.Керри, обвиняя Россию в том, что мы мешаем США бомбить Сирию. Нам закрывают воздушное пространство третьих стран, через которое мы пытаемся доставить гуманитарные грузы. Что происходит?

С.В.Лавров: Наши американские партнёры либо изначально не очень продуманно создавали свою коалицию, либо замыслили её таким образом, что она имеет не те цели, которые были заявлены. Коалиция создавалась очень спонтанно: буквально за несколько дней было объявлено, что в неё входит ряд стран, начались какие-то удары. Когда анализируешь работу авиации входящих в коалицию стран, то создаётся странное впечатление. Иногда закрадывается мысль, что помимо заявленной цели – борьбы с «Исламским государством» – есть что-то ещё в задачах этой коалиции. Надеюсь, не подведу никого, сказав, что некоторые наши коллеги из входящих коалицию стран говорят, что у них бывает информация о том, где конкретно, на каких позициях находятся те или иные подразделения «ИГ», а командующий коалицией (естественно, США) не даёт согласие на нанесение удара. Не хочу делать какие-то выводы – мало ли, какие оценки, информация и высшие соображения имеются у командующего, и, возможно, у других этого нет – но такие сигналы поступают.

Что касается наших подходов, они абсолютно прозрачны. Все эти годы, с самого начала «арабской весны», как только она деградировала в активизацию террористов и экстремистов, которые начали пытаться свергать режимы в различных странах и стали получать поддержку в этом от тех, кто также негативно относился к соответствующим лидерам, мы заявляли, что будем помогать сирийскому руководству, так же, как помогаем Ираку и руководству других стран, которые сталкиваются с террористической угрозой. Наше военно-техническое сотрудничество преследует именно эти цели. Безусловно, поставки вооружений были, идут и будут продолжаться. Они неизбежно сопровождаются направлением российских специалистов, которые помогают наладить соответствующее оборудование, обучить сирийский персонал обращению с этими вооружениями. Здесь нет никаких тайны и секретов.

Когда я слышу домыслы, что мы резко качественно и радикально изменили свой подход, то не могу с этим согласиться. Коалиция действительно объявлена для того, чтобы бороться с «Исламским государством», «Джабхат ан-Нусрой» и подобными ультрарадикальными террористическими группировками. Мы говорим об этом давным-давно, ещё до создания коалиции США. Если целью стоит недопущение консолидации территории Ирака и Сирии в качестве ядра халифата, задуманного «ИГ», прежде всего, надо помогать тем, кто воюет с бандитами на земле – то есть иракской армии, иракским курдам, сирийской армии и сирийскому курдскому ополчению. Мы выступаем за это, призывая координировать усилия между всеми, кто воюет на суше. Помимо упомянутых отрядов правительств САР и Ирака, помимо курдов, боевые действия ведут также части и подразделения сирийской оппозиции, которая не является сборищем наемников (а отрядов, имеющих внешних спонсоров, там немало). Очень важно, чтобы и эти боевые подразделения координировали свои действия против «Исламского государства». В идеале, коалиция могла бы координировать свои небесполезные авиационные возможности с наземной операцией, хотя одними ударами с воздуха ничего не решить. Если бы коалиционные силы вступили в контакт не только с иракским правительством, с которым они договорились, но и с Правительством САР и обеспечили бы гармонизацию своих подходов и подходов, работающих на земле сирийских военных структур, это было бы гораздо более эффективно, чем то, что мы наблюдаем сейчас.

Вопрос: С Президентом Сирии Б.Асадом они совсем не хотят договариваться?

С.В.Лавров: Они публично объявляют о том, что не хотят. Более того, они заявляют, что приветствовали бы вклад России и любой другой страны в борьбу с «Исламским государством», только если это не будет укреплять позиции Президента Сирии. Исключать армию Сирии из борьбы с «Исламским государством» – это абсурд. Если брать все перечисленные мной возможности, то наиболее эффективной военной силой на земле будут именно вооруженные силы Сирии.

Нам говорят, что Австралия присоединилась к Коалиции, что она тоже будет наносить удары по позициям «Исламского государства» без каких-либо шагов, которые укрепляли бы позиции Президента Сирии. Англичане уже бомбят сирийскую территорию – убили нескольких джихадистов и заявили, что это реализация суверенного права Соединенного Королевства на самооборону. Франция подключилась не только к бомбардировкам Ирака, на что есть согласие Багдада, но уже и к бомбардировкам территории Сирии, на что согласия у Дамаска никто не спрашивает. Я даже иногда задаюсь вопросом: может быть, все хотят, чтобы Россия тоже заявила, что будет наносить удары по террористам в Сирии, не спрашивая президента этой страны. Ради чего эта игра в придуманную схему непризнания легитимности?

Когда нужно было ликвидировать сирийское химическое оружие, Президент Сирии Б.Асад воспринимался абсолютно легитимно. Его действия по присоединению к соответствующей конвенции приветствовались в резолюциях Совета Безопасности ООН. Прошел год, и он перестал быть легитимным, потому что угроза теперь не химическое оружие и вещества, а террористическая опасность. Это идеологизированный подход. Я думаю, что он не принесет результата, на который мы все рассчитываем. Эффективной будет только скоординированная деидеогизированная борьба с терроризмом без двойных стандартов и расстановкой приоритетов. Все наши западные партнеры без исключения говорят нам, что они прекрасно понимают, что сейчас является главной угрозой на Ближнем Востоке и на Севере Африке. Это совсем не режим Б.Асада, а «Исламское государство». Если все это признают, хотя многие говорят шепотом, не решаясь сформулировать это открыто, то надо честно претворять этот факт в практические действия.

Вопрос: То есть Вы думаете, что они готовы услышать наши предложения?

С.В.Лавров: Я думаю, они все прекрасно слышат. Просто заидеологизированность и заангажированность на смену режима в Сирии, продекларированная несколько лет назад, не дает им сейчас изменить свою позицию. Может быть, они опасаются потерять лицо. Многие политические деятели на Западе смотрят на электорат, как будет воспринято то или иное их действие. Они себя загнали в глухой угол, заявляя: «Башару Асаду нет места в будущем Сирии, мы не сядем с ним за один стол и не будем иметь с ним ничего общего». Это большая ошибка для политиков.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 сентября 2015 > № 1516685 Сергей Лавров


Россия. Судан > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 сентября 2015 > № 1516706 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам трехсторонних консультаций с Министром иностранных дел Республики Судан И.Гандуром и Министром иностранных дел и международного сотрудничества Республики Южный Судан Б.Барнабой, Москва, 10 сентября 2015 года

Уважаемые дамы и господа,

Трехсторонние консультации с участием Министра иностранных дел Республики Судан И.Гандура и Министра иностранных дел и международного сотрудничества Республики Южный Судан Б.Барнабы, которые мы провели вчера и сегодня в Москве, по-своему уникальны. Переговоры по проблематике межсуданского урегулирования состоялись в таком формате впервые.

Признательны нашим коллегам и друзьям из Судана и Южного Судана за то, что они приняли наше предложение использовать «московскую площадку», чтобы продолжить диалог по остающимся вопросам в отношениях между двумя государствами. Мы почувствовали полезность и комфортность этой площадки для наших гостей, они заинтересованы использовать ее и далее. Разумеется, мы будем к этому готовы. Мои коллеги скажут об этом сами.

Мы были проинформированы, что на двусторонней встрече министров иностранных дел Судана и Южного Судана были приняты важные решения, прежде всего, касающиеся необходимости в полной мере и быстро выполнить все положения документов по межсуданскому урегулированию, которые были подписаны за последние 2-3 года. Мы будем готовы в ответ на просьбы наших партнеров и в русле тех усилий, которые предпринимает посреднический механизм Африканского союза (АС), продолжать оказывать не только логистическое, но и содержательное содействие в этих переговорах. Мы исходим из того, что Африканский союз через свои механизмы продолжит играть ведущую роль в деле сопровождения процесса межсуданского урегулирования. Мы будем оказывать содействие этой работе не только предоставляя московскую площадку в дополнение к площадке АС, но и в работе в Совете Безопасности ООН, где соответствующие аспекты этой ситуации регулярно обсуждаются.

В ходе вчерашних и сегодняшних встреч мы обсуждали другие вопросы, прежде всего, касающиеся положения в Африке, на Ближнем Востоке. Мы провели переговоры в том числе и по двусторонним отношениям между Россией и Суданом, Россией и Южным Суданом. Мы ценим высокий уровень отношений Москвы с Хартумом – у нас ведется активный политический диалог, принимаются конкретные меры по развитию инвестиционного, торгово-экономического взаимодействия. Важную роль в этой работе играет Российско-Суданская Межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, мы подтвердили необходимость и готовность провести третье заседание в Хартуме до конца текущего года.

Мы были проинформированы об инициативе Президента О.Башира по запуску всеохватывающего общенационального диалога. Мы поддерживаем эти усилия и рассчитываем, что ее реализация поможет укрепить единство суданского общества и нормализовать ситуацию на юге страны. Безусловно, это касается Дарфура и тех вопросов, которые связаны с оказанием гуманитарной помощи населению по каналам международных организаций.

С Министром иностранных дел Республики Южный Судан Б.Барнабой мы общаемся часто – в прошлом году он дважды посещал Москву. Мы вчера продолжили наш разговор о перспективах углубления сотрудничества, в том числе в таких областях как строительство, энергетика, транспорт, нефтегазовая отрасль, подготовка кадров. Конечно же, подготовка кадров – это одна из тем нашего сотрудничества и с Республикой Судан. За прошедшие годы тысячи суданцев и южносуданцев получили образование в СССР и России. Это очень важная сфера наших гуманитарных и культурных контактов, которая помогает развивать отношения с опорой на очень добрые, тесные, человеческие связи. Будем оказывать содействие и прямым контактам деловых кругов трех наших стран.

Приветствуем усилия по стабилизации положения в Республике Южный Судан, где с 2013 г. происходят конфликтные процессы, а также подписание в августе мирного соглашения между Правительством Южного Судана и оппозицией. Надеемся, что стороны конфликта будут придерживаться взятых на себя обязательств. Мы будем их в этом поддерживать и продолжать выступать за политическое, дипломатическое урегулирование всех остающихся вопросов, в том числе, занимая соответствующую позицию в СБ ООН.

Считаю, что обмен мнениями с моими коллегами по двусторонним вопросам и ключевым темам международной, региональной повестки дня подтвердил совпадение или близость наших позиций по большинству тем, который выносятся на рассмотрение международного сообщества.

Мы очень тесно сотрудничаем в ООН. Признательны обеим странам за поддержку принципиальных подходов, которые продвигает Российская Федерация в ООН и в целом на международной арене.

Еще раз благодарю своих коллег за сотрудничество и принятие нашего приглашения.

Вопрос: Сможет ли предстоящая встреча в «нормандском формате» на уровне глав внешнеполитических ведомств помочь в продвижении минского переговорного процесса, который продолжает «буксовать»? Как Россия относится к выборам в Донбассе? Могут ли республики проводить их, учитывая, что Киев блокирует принятие законодательства по особому статусу?

С.В.Лавров: Сейчас, как известно, всё вращается вокруг проблемы местных выборов в Донбассе. Минские соглашения от 12 февраля с.г. предусматривали немедленное начало консультаций между Киевом, Донецком и Луганском по модальностям проведения местных выборов на этих территориях в соответствии с законами Украины при наблюдении со стороны ОБСЕ. Всё было записано. Украинские власти на протяжении долгого времени после того, как Минские договорённости вступили в силу и были одобрены резолюции СБ ООН, обретя характер международно-правового документа, отказывались выполнять ту часть договорённости, которая предполагала прямые консультации с Донецком и Луганском по модальностям проведения местных выборов, а также настаивали и настаивают только на том, чтобы эти выборы прошли по закону, принятому Верховной Радой, и при полном вовлечении ОБСЕ в лице её бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ).

Повторю, первым условием подготовки выборов в Донбассе являются прямые консультации и согласование модальностей проведения этих выборов. Донецк и Луганск готовы проводить их на основе украинского закона, а также к тому, чтобы наблюдатели ОБСЕ получили право мониторить этот процесс, но обо всем этом они хотят договариваться в консультации с украинской властью, потому что есть целый ряд аспектов, обойти или решить которые невозможно без консультаций с провозглашёнными республиками. Например, они выступают против того (и их прекрасно можно понять), чтобы в выборах на их территории могли участвовать такие организации, как «Правый сектор» и прочие радикалы, что противоречит закону Украины, по которому эти организации наделены правом участия в выборах. Так что есть нюансы, которые далеко не маловажны. Не вижу, как к участию в местных выборах могут быть допущены радикалы, ежедневно выступающие с угрозами в адрес населения Донбасса и против их культуры и исторической памяти, называющие их оскорбительными именами. Они грозились проводить там зачистки, а теперь будут частью политического поля? Едва ли так получится.

Самое главное, что проблема непроведения прямых консультаций по местным выборам, не ограничивается этой темой. Отсутствие прямого диалога наблюдается в том, что касается конституционной реформы, введения в силу закона об особом статусе Донбасса – обо всём этом вчера очень подробно говорили лидеры России, Франции, Германии и Украины в ходе телефонного разговора. В ходе этой беседы они подтвердили своё поручение организовать встречу министров иностранных дел 12 сентября в Берлине, а также договорились лично встретиться в Париже 2 октября.

Отмечу также ещё одно важное обстоятельство, связанное с выборами, о котором я не упомянул, касающееся системной проблемы. Украинское правительство, в отличие от того, что было записано в Минских договорённостях, настаивает на том, чтобы все вопросы, касающиеся особого статуса Донбасса, конституционной реформы в отношении этих территорий, решались только после проведения местных выборов. Одновременно сами же украинские власти делают всё, чтобы местные выборы там не состоялись. Закон о местных выборах, назначенных на территории Украины на 25 октября, прямо исключает возможность проведения этих выборов на не подконтрольных Киеву и ещё многих территориях, которые непосредственно примыкают к линии соприкосновения сторон в Донбассе. Получается «замкнутый круг»: киевская власть настаивает, что все свои обязательства она будет выполнять только после выборов, причём подготовленных без консультаций с Донбассом, а другой «рукой», уже через исполнительную власть, принимает закон, запрещающий проводить там выборы до смены власти. Логики здесь нет, кроме одной (иначе киевскую позицию трактовать невозможно), заключающейся в том, чтобы сорвать всю концепцию Минских договорённостей, поставить всё «с ног на голову», сделав тем самым невозможным выполнение того, что записано в «Комплексе мер». В этой связи мы обратили внимание на то, что западные партнёры, некоторые европейские страны и США начинают играть в очень опасную игру, заявляя, что если состоятся местные выборы в Донбассе в соответствии с решениями, которые были вынуждены принять Донецк и Луганск в отсутствие шагов Киева по выполнению Минских договорённостей о проведении консультаций для организации таких выборов, то это будет означать срыв выполнения Минских договорённостей. Мы обращаем внимание на то, что киевская власть последовательно действовала в полном противоречии с Минскими договорённостями сразу с момента их вступления в силу. Это касается введения закона об особом статусе (вернее, его невведения), отсутствия какого-либо прямого диалога по вопросам конституционной реформы, внесения весьма двусмысленного положения в Конституцию Украины относительно особенностей местного самоуправления на территориях провозглашённых Донецкой и Луганской областей, а также обещанного закона об амнистии, без которого будет очень трудно рассчитывать на то, что выборы будут честными и справедливыми.

Мы целиком и полностью привержены духу и букве до последней запятой Минских договорённостей. Будем настаивать на том, чтобы оценка их выполнения была не предвзятой, не выборочной, а комплексной – во всей их полноте и строгом соответствии с заложенной в них последовательностью. Об этом, прежде всего, будем говорить на встрече министров иностранных дел в Берлине в предстоящую субботу. Лидеры наших стран договорились о том, что эта встреча будет, в первую очередь, посвящена политическим аспектам Минских договорённостей. Это касается выборов, статуса, внесения изменений в Конституцию и, как я понимаю, проблем амнистии, обмена задержанными лицами – всего того, что необходимо для создания правильной атмосферы реализации всех политических аспектов «Комплекса мер» от 12 февраля с.г.

Вопрос: Как МИД может прокомментировать появившиеся «селфи» с российскими военнослужащими в Сирии?

С.В.Лавров: Мы уже сделали все комментарии. В Сирии есть российские военнослужащие, которые находятся там много лет. Их присутствие там сопряжено с поставками вооружений для сирийской армии, которая несёт на себе основное бремя противостояния терроризму в лице «Исламского государства» и прочих экстремистских группировок. Российские военнослужащие находятся там, чтобы помогать сирийцам осваивать эту технику и готовить её для применения а антитеррористической борьбе.

Вопрос: Что было в российских самолётах, приземлившихся в Латакии?

С.В.Лавров: Самолётами Российская Федерация направляет продукцию военного назначения в соответствии с имеющимися контрактами и гуманитарную помощь. В зависимости от того, какой груз перевозит самолёт, мы запрашиваем разрешение в полном соответствии с международными нормами.

Вопрос: Как развернутая компания о якобы усилении российского военного присутствия в Сирии может негативно повлиять на международные усилия по урегулированию кризиса в этой стране?

С.В.Лавров: Эта логика абсолютно мне не понятна. Вернее, здесь она полностью отсутствует. Мы уже неоднократно говорили в наших комментариях, что сирийская армия является наиболее эффективной силой, которая «на земле» противостоит террористической угрозе. С самого начала сирийского конфликта, когда многие наши коллеги за рубежом делали ставку на любых «попутчиков», которые боролись с режимом Б.Асада, и даже не исключали своего взаимодействия с откровенно экстремистскими группировками, мы помогали, продолжаем и будем помогать Правительству Сирии в оснащении сирийской армии всем необходимым, чтобы она не допустила повторения ливийского сценария и других печальных событий, происходивших в этом регионе из-за одержимости некоторых наших западных партнеров идеями смены неугодных режимов. Кстати, мы помогаем не только Сирии. Россия поставляет вооружения в Ирак и другие страны региона, которые находятся на передовом краю борьбы с террористической угрозой. При этом, мы это делаем без каких-либо политических условий, в то время как некоторые другие партнеры Багдада обусловливали свою готовность помогать в оснащении иракской армии политическими требованиями, что также является серьезным тормозом на пути эффективного объединения усилий для противодействия политической угрозе.

Повторю еще раз предложения Президента России В.В.Путина. Россия выступает за формирование эффективной скоординированной коалиции по противодействию «Исламскому государству» и прочим подобным группировкам. Чтобы эта борьба была эффективной, она должна вестись без двойных стандартов и опираться на принцип объединения всех, кто борется с «ИГ», неприемлет ее идеологию и практику, а также готовых делать все для недопущения реализации опаснейших замыслов создания халифата на обширнейших просторах от Португалии до Пакистана, как проповедают идеологи этой террористической группировки.

Наверное, это не должна быть коалиция в классическом смысле. Там не должно создаваться единой «суперармии» с общим командованием – это нереально. Она должна быть гибкой и обеспечивать координацию усилий и действий отрядов, которые борются с «Исламским государством» на земле, в воздухе или на море. Это предполагает вовлечение в такую координацию армий Сирии, Ирака и курдских ополчений в этих странах, совместную ориентацию отрядов патриотической сирийской оппозиции, которых вооружают их зарубежные спонсоры, соответствующее понимание и сигналы от всех внешних игроков, которые должны быть унифицированы. Это также предполагает участие и учет всех этих аспектов и задач, которые решаются «на земле», при планировании ударов, наносимых коалицией по борьбе с «ИГ», к сожалению, созданной США за рамками Совета Безопасности ООН.

Мы никогда не делали тайной наше военное присутствие. Наши военные специалисты работают в Сирии, помогая сирийской армии осваивать российское вооружение. Никаких дополнительных шагов Россия сейчас не предпринимает. Если это потребуется, мы будем действовать в полном соответствии с российским законодательством, международным правом и нашими обязательствами и исключительно по просьбе и с согласия Правительства Сирии или правительств других стран региона, если зайдет речь о помощи им в этой борьбе против терроризма.

В моих регулярных контактах с Госсекретарем США Дж.Керри, включая вчерашний телефонный разговор, мы подробно об этом говорили. Он высказывал озабоченности слухами, которыми сейчас полнятся западные СМИ, и проводил эту очень странную мысль о том, что поддержка Б.Асада в антитеррористической борьбе лишь усиливает позиции «Исламского государства», потому что в ответ спонсоры будут накачивать эту террористическую структуру еще большим количеством оружия, денег и всего прочего, что необходимо для реализации ее зловещих замыслов. Это абсолютно перевернутая «с ног на голову» логика и попытка опять потакать тем, кто использует террористов в борьбе с неугодными режимами. Колоссальной ошибкой стало то, что созданная США коалиция не предполагала какого-либо взаимодействия с сирийским правительством, а также информирования о том, что собираются делать эти страны, нанося удары по сирийской территории, как они говорят, «по позициям «Исламского государства».

Замечу, вчера Австралия заявила о том, что присоединяется к ударам по Сирии, не предпринимая никакого контакта с Правительством Сирии. Как заявил Премьер-министр Великобритания Д.Кэмерона, его страна уничтожила на сирийской территории несколько джихадистов, которые являлись британскими подданными, и это является реализацией неотъемлемого права Великобритании на самооборону. Поэтому когда в наш адрес летят голословные обвинения в том, что «мы делаем что-то противоправное и где-то усиливаем «ИГ»», просил бы повнимательнее присмотреться к конкретным методам, которые применяет ведомая американцами коалиция.

Мы уверены, что скоординировать все усилия, о которых я говорю, всех игроков на этом важнейшем антитеррористическом фронте вполне по силам, если, подчеркну еще раз, отказаться от двойных стандартов, вести дело на основе международного права через координирующую, центральную роль СБ ООН. Мы к этому готовы.

Россия. Судан > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 сентября 2015 > № 1516706 Сергей Лавров


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 сентября 2015 > № 1516704 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи со студентами и профессорско-преподавательским составом МГИМО(У), Москва, 1 сентября 2015 года

Уважаемый Анатолий Васильевич,

Уважаемый Евгений Петрович,

Коллеги, друзья,

Очень рад приветствовать всех вас на нашей традиционной встрече, которая проводится в начале учебного года. В прошлом году МГИМО(У) отметил свое 70-летие, вступил в новую фазу развития в качестве признанного научного и образовательного центра мирового уровня в области международных отношений, сочетающего в себе зрелость и преемственность с неизменным динамизмом, стремлением к самосовершенствованию, что, конечно, должно характеризовать не только деятельность института, но и каждого из вас и всех присутствующих.

Выступая в прошлом году на торжественном собрании, посвященном юбилею МГИМО(У), Президент России В.В.Путин дал высокую оценку деятельности университета как кузницы кадров отечественной дипломатии и специалистов в смежных областях, одного из флагманов российского высшего образования, активного участника, наряду с Дипломатической академией МИД России, процесса выработки государственных решений по вопросам внешней политики.

Президент тогда отметил, что МГИМО(У) вобрал в себя множество отечественных академических школ, в том числе в сферах страноведения и лингвистики. Напомню, если кто-то не знал, что МГИМО(У) унаследовал не только научные традиции, но и педагогические кадры и уникальную библиотеку Московского института востоковедения, который в свою очередь являлся преемником т.н. Лазаревского института восточных языков. Поэтому, если рассматривать историю МГИМО(У) с этого ракурса, то можно сказать, что существующие в университете традиции подготовки высококлассных специалистов-международников простираются далеко за пределы семидесятилетнего периода и берут начало в Лазаревском институте. В этом году этому учебному заведению исполняется 200 лет. Поэтому, Анатолий Васильевич, можно подумать о новой дате, которую целесообразно отмечать и помнить.

Сегодня накопленные в МГИМО(У) опыт и потенциал востребованы как никогда. Мне уже приходилось говорить, что, несмотря на все «электронные революции», личное умение ведения переговоров, культура профессиональных переговоров с целью выработки компромиссов не по электронной почте, а глядя глаза в глаза – сегодня это востребовано как никогда. Беспрецедентно важно именно личное общение. Этому учат в семье, чтобы жить нормально, по-человечески в окружении других людей. В институте учат способностям договариваться, понимать своего партнера, как их необходимо применять в профессиональной деятельности, будь то дипломатия, журналистика или бизнес в любом его измерении, в том числе, конечно, и международном. Если вспомнить историю европейской дипломатии, весь XIX век и большая часть первой половины XX века, при всех хитросплетениях дипломатических игр итогом любой внешнеполитической работы, так или иначе, являлось создание очередных противостоящих друг другу коалиций, формирование новых военных альянсов. Сегодня нам необходимо добиваться таких навыков, которые позволяли бы формировать новую международную систему во всех ее аспектах – политическом, экономическом, гуманитарном – не по итогам катастрофических военных конфликтов, а через упорную дипломатическую работу на основе подлинного партнерства. При этом, конечно, мы не должны предаваться иллюзиям, будто в мире уже сделан однозначный выбор между логикой сотрудничества и взаимного учета интересов, с одной стороны, и концепциями обеспечения своего превосходства любыми, в том числе силовыми, методами – с другой. Конечно, нет.

Нас беспокоит, что спустя более четверти века после крушения Берлинской стены так и не ушла в прошлое философия создания разделительных барьеров с целью обеспечения себе односторонних преимуществ с расчетом создать такую ситуацию, когда можно управлять процессами в других странах, а самим закрыться от негативного воздействия извне. В таком случае, если мы дадим развиваться этим тенденциям, то окажемся перед перспективой разворачивания вспять уже казавшейся необратимой тенденции углубления взаимозависимости современного мира. Думаю, что процессы глобализации, которые и дальше будут активнейшим образом подстегиваться бурным развитием технологий, уже зашли достаточно далеко, поэтому вряд ли можно рассчитывать отгородиться от глобальных проблем с помощью различных стен, заборов (неважно, физических или виртуальных, идеологических), которые, в частности, не позволяют действительно создать в Европе единую систему равной, неделимой безопасности для всех. Попытки навязывать другим народам, культурам и цивилизациям какие-то произвольно определенные взгляды и системы ценностей извне всегда были и, наверное, продолжатся еще какое-то время. Такая практика вызывает в мире все большую озабоченность. Недавно британская газета «Гардиан» провела интересный статистический анализ – по ее оценкам уже около 100 государств предприняли шаги, так или иначе защищающие их внутренние дела от слишком активного вмешательства иностранных и контролируемых из-за границы структур или организаций.

С нашей точки зрения рецепт преодоления негативных тенденций, связанных с расхождениями в позициях, непониманием между людьми, представляющими различные цивилизационные уклады, достаточно прост. Надо не на словах, а на деле взяться за выправление международных отношений на основе принципов, которые заложены в Уставе ООН, – равноправие, равенство, взаимное уважение, невмешательство во внутренние дела, мирное урегулирование споров. Если все страны мира будут следовать этим принципам, то, наверное, не нужно будет заниматься дискуссиями о том, началась или нет новая «холодная война» и т.д.

Между прочим, один из политиков, которые много сделали для того, чтобы преодолеть «холодную войну», бывший министр иностранных дел ФРГ Ганс-Дитрих Геншер на днях в одном из интервью призвал задаться вопросом о том, чего хотели европейцы в период завершения биполярного противостояния: положить конец разделению Европы или все же передвинуть в свою пользу границу, которая разделяла Европу?

Мы, как вы знаете, если интересуетесь внешней политикой России, последовательно отстаиваем не обособление, а объединение различных процессов, включая интеграционные проекты. Именно этими принципами мы руководствуемся, когда развиваем Евразийский экономический союз (ЕАЭС), поддерживаем известную инициативу по сопряжению Евразийского экономического проекта с проектом, который выдвинула Китайская Народная Республика т.н. «Экономическим поясом Шелкового пути». Теми же принципами мы руководствуемся, развивая ШОС, БРИКС и продвигая дальнюю нашу инициативу, направленную на гармонизацию интеграционных процессов в Европе и Евразии. Инициатива давняя. Долгое время наши западные коллеги к ней относились прохладно, в последний период стали проявлять интерес, но пока дальше слов дело не пошло.

В целом, мы выступаем за то, чтобы отбросить узкие эгоистические расчеты и солидарно взяться за поиск ответов на ключевые вызовы современности.

Сегодняшняя разобщенность крупных государств может очень дорого аукнуться. Все большее число серьезных политиков и исследователей признает, что рост террористической угрозы является наиболее острой опасностью для благополучия государств в различных регионах. Вы видите, что творят боевики из т.н. «Исламского государства», какие совершают варварские преступления, делают ставку на изгнание тех, кто не принимает их идеологию крайнего экстремизма. Разрушение культурно-исторических памятников в Ираке, а недавно – в сирийской Пальмире показывает, что эти люди не просто рвутся к власти на огромных пространствах, но и сознательно подрывают сам фундамент общечеловеческой культуры. Думаю, в этой ситуации весьма актуальна задача защиты культурных ценностей на основе соответствующей Конвенции ООН 1954 года. Думаю, нам необходимо проработать в ЮНЕСКО конкретные шаги по обеспечению такой позиции международного сообщества.

Мы очень ценим вклад МГИМО(У), Дипломатической академии МИД России в развитие международных научных контактов, взаимодействия между высшими учебными заведениями различных стран. В октябре на базе МГИМО(У) состоится Глобальный университетский саммит БРИКС, в рамках которого запланировано несколько десятков мероприятий, секций, пленарных заседаний.

Нам приятно, что продолжается недавно созданная традиция проведения международных форумов выпускников МГИМО(У). Первый состоялся в Баку, второй в прошлом году – в Москве. Третий форум в этом году планируется в Ереване. Уверен, что и страны дальнего зарубежья проявят интерес к тому, чтобы организовать у себя такие форумы выпускников МГИМО(У).

В завершение, хотелось бы отметить, что ректору МГИМО(У) А.В.Торкунову на днях исполнилось 65 лет. Хотел бы его еще раз искренне поздравить с этим юбилеем. Анатолий Васильевич внес неоценимый вклад в развитие нашей alma mater и в современных условиях продолжает со свойственными ему целеустремленностью, высочайшим профессионализмом уверенно вести университет к новым успехам. Поздравляю с тем, что у вас есть такой опытный и понимающий молодых людей руководитель.

Вопрос: В этом году в Уфе прошли саммиты ШОС и БРИКС. Очевиден возрастающий интерес России к этим форматам сотрудничества. По Вашему мнению, какие первоочередные задачи предстоит решать БРИКС и ШОС, какие цели ставит перед собой Россия, участвуя в этих форматах?

С.В.Лавров: Я уже коснулся этой темы. И в этих форматах, и в любых других конфигурациях мы ставим перед собой цели продвижения международного сотрудничества в любых областях, где есть совпадающие интересы, перспективы взаимной выгоды для стран и населения с точки зрения социально-экономического развития, приобщения к новым технологиям, реализации транспортных возможностей, инфраструктурных проектов, призванных облегчать и делать более эффективным экономическое, культурное и иное общение.

ШОС зарождалась как организация, связанная, прежде всего, с обеспечением безопасности на границе стран, которые ее сформировали, – большинство центрально-азиатских стран, КНР и Россия. Цель обеспечения стабильности и безопасности в этом регионе остается одним из центральных направлений ее деятельности. Сформирована Региональная антитеррористическая структура ШОС, которую мы сейчас предлагаем преобразовать в более комплексный механизм противодействия не только терроризму, но и другим вызовам, включая наркотрафик и организованную преступность. Проводятся совместные антитеррористические учения. Особое внимание, конечно, уделяется проблемам, связанным с необходимостью противодействия угрозам, исходящим из Афганистана. Эти угрозы обострились после того, как основная часть западных контингентов в рамках т.н. миротворческой коалиции вышла из Афганистана, не решив тех задач, которые они между собой ставили. Поэтому «Исламское государство» уже обосновывается в Афганистане, в том числе на севере этой страны, в непосредственной близости от границ с нашими союзниками – такими странами как Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, что нас особенно тревожит. Этим ШОС тоже занимается, в том числе с участием Афганистана, который и сам входит в ШОС на правах страны-наблюдателя и заинтересован стать полноправным членом.

ШОС сделала крупный шаг в продвижении экономического сотрудничества, созданы финансовые инструменты, разрабатываются перспективные проекты, которые используют то, что географически, организация – это единое целое. Я уже упомянул инициативу сопряжения работы в рамках ЕАЭС процессов евразийской экономической интеграции в целом с работой по китайской инициативе «Экономического пояса Шелкового пути». Мы считаем площадку ШОС оптимальной для того, чтобы заниматься таким сопряжением и расширять круг участников этого процесса. Эти инициативы не носят закрытого характера, они транспарентны и открыты для участия других государств. В контексте транспарентности и открытости упомяну важнейшее решение, которое было принято на саммите ШОС в Уфе, – о начале процесса присоединения Индии и Пакистана к ШОС в качестве официальных полноправных членов. Конечно же, это существенно добавит ШОС политического веса, но самое главное – это сделает проекты ШОС инфраструктурно, экономически и, прежде всего, энергетически на своем геополитическом пространстве еще более эффективными.

Кроме российско-китайских в БРИКС общих границ нет. БРИКС – это уникальное объединение, в которое входят страны всех пяти главных регионов и континентов: это Евразия, Африка, Латинская Америка, Европа и Азия. Мы рассчитываем, что это объединение продолжит выполнять свою главную функцию. Оно сформировалось для того, чтобы обеспечивать интересы этих «новых стран» в рамках международных финансовых отношений, в том числе в МВФ и Всемирном Банке. Это не какая-то прихоть или каприз, а отражение объективной реальности. С 1990 г. доли США, ЕС и Японии в мировом ВВП существенно сократились, доля стран БРИКС, если я не ошибаюсь, выросла с 7,7% до 22%, т.е. в три раза. Доля БРИКС в мировом ВВП выросла за счет сопоставимого сокращения долей США, ЕС и Японии. Конечно, такая тенденция требует отражения и в механизмах, которые созданы после Второй мировой войны для того, чтобы регулировать мировую экономику и финансы. Эта тенденция также требует реформы МВФ, и страны БРИКС активно добиваются выполнения решений, принятых еще в 2010 г. «Группой двадцати», которые сейчас блокируются исключительно США, ссылающимися на позицию Конгресса, который якобы не хочет ратифицировать реформу. Надо искать другие пути. Это один из примеров, но цель укрепления взаимных позиций и наращивания солидарности по вопросам реформы международной валютно-финансовой системы с целью сделать ее более справедливой остается одной из ключевых в рамках нашей деятельности БРИКС. Параллельно с этим БРИКС развивает сотрудничество в конкретных отраслях. Действует уже более десяти секторальных диалогов по транспорту, сельскому хозяйству; запущены такие механизмы, как Молодежный саммит БРИКС, объединяющий гражданские общества Гуманитарный саммит БРИКС, Деловой саммит БРИКС. Формируется Виртуальный университет ШОС и БРИКС и т.д.. В БРИКС создаются новый Банк развития и Пул условных валютных резервов. Каждый из этих механизмов будет включать в себя по сто миллиардов долларов, что позволит более независимо и эффективно реализовывать проекты, которые представляются участникам объединения взаимовыгодным.

В последние три-четыре года и на встречах министров иностранных дел БРИКС (очередная состоится в Нью-Йорке в этом месяце в рамках сессии Генеральной Ассамблеи ООН), и на саммитах БРИКС принимаются документы, которые закрепляют общность наших подходов к ключевым международным политическим проблемам, включая ситуацию на Ближнем Востоке, естественно, негативное отношение к односторонним санкциям, а также включая линию на всемерное укрепление международного права в целом, уважения принципов Устава ООН, невмешательства во внутренние дела. Эти подходы как принципиально, так и в преломлении к конкретным кризисам и конфликтам закреплены в документах последних саммитов БРИКС. Это тоже очень важно – внешнеполитическое измерение деятельности этого уникального объединения.

Так что мы довольны тем, как прошли саммиты, наше председательство дало значимые результаты, и мы продолжаем работать над повесткой дня уже под началом наших партнеров.

Вопрос: За последний год «Исламское государство» значительно укрепило свои позиции на части территорий Сирии и Ирака, однако международные усилия так и не привели к значительным и явным результатам. Возможно ли в нынешних условиях создание эффективных коалиционных действий против т.н. «Исламского государства»? Когда, по Вашему мнению, возможно будет положить конец деятельности этой организации?

С.В.Лавров: Ответ на второй вопрос напрямую зависит того, удастся ли эффективно действовать на направлении, с которого Вы начали, –эффективном объединении усилий всех, кто не приемлет идеологию и практику т.н. «Исламского государства». Как известно, террористы объявили своей целью создание «Халифата» от Португалии до Пакистана, включая захват исламских святынь в Саудовской Аравии – Мекку и Медину, разрушение этих святынь, потому что они символизируют «неправильный» ислам, так же, как сейчас разрушаются христианские и прочие святыни в Ираке, Сирии и других странах этого обширного региона.

Бороться с этим злом необходимо, но нужно бороться последовательно и избегая двойных стандартов. Мы изначально предупреждали о том, что «заигрывание» с экстремистами ради достижения узкокорыстных геополитических целей до добра не доведет. Эта история начинается, как вы знаете, еще в последней четверти ХХ века, в Афганистане, когда для противостояния Советскому Союзу поддерживались т.н. «моджахеды», из которых родилась «Аль-Каида», впоследствии бумерангом вернувшаяся в 11 сентября 2001 г. на Манхэттен. Тогда террористическими группами, захватившими два самолета, были поражены башни-близнецы. Потом захотелось лично «убрать» президента Ирака С.Хусейна, потому что он воспринимался как диктатор-самодур, не слушал своих западных коллег. Придумали предлог – якобы наличие в Ираке оружия массового уничтожения. Подозрения были достаточно серьезные, обоснованные, многие годы работала Комиссия ООН, и ровно в тот момент, когда в 2003 г. эта Комиссия сказала, что им необходимо для окончательного вывода еще 2 месяца, наши нетерпеливые западные коллеги сказали, что ждать больше нельзя, созвали Совет Безопасности ООН. Мой очень добрый друг Государственный секретарь США К.Пауэлл показал всем пробирку с белым порошком, сказав, что в ней сибирская язва, что спор не уместен и надо идти на войну против С.Хусейна. Тогда Россия, Германия и Франция не позволили этого сделать, Совет Безопасности ООН не уронил свою репутацию и не санкционировал войну под выдуманным предлогом. Между прочим, совсем недавно нынешний Посол США в Москве Дж.Теффт в интервью «Комсомольскому комсомольцу» сказал: «В Ираке тогда мы совершили ошибку и признали ее». Это была не ошибка. Да, К.Пауэлла обманули, когда дали ему пробирку с белым порошком, сказав, что это сибирская язва. Но те, кто эту пробирку ему давали, прекрасно знал, и что в ней находится просто белый безобидный порошок, может быть, зубной. Это была не ошибка, это было осознанное действие. Теперь это уже история.

В любом случае, С.Хусейна свергли. Сейчас Ирак едва держится в общих единых границах, потому что центробежные тенденции очень сильны. Американцы после свержения С.Хусейна выгнали всех членов партии «БААС», в основном суннитов, формировавших армию, службу безопасности, правоохранительные органы. Все силовые структуры, на которых в государстве держался порядок, рухнули. Большинство из офицеров, которые состояли на службе в армии С.Хусейна, сейчас сражаются в рамках «Исламского государства», просто потому что там хорошо платят, а они очень эффективно обученные военные. Так что «Исламское государство» стало прорастать еще и оттуда.

Потом наши натовские коллеги, к нашему огромному сожалению, грубо злоупотребили мандатом Совета Безопасности ООН в отношении ливийского урегулирования. Вместо патрулирования воздушного пространства Ливии (а ровно это разрешала принятая резолюция Совета Безопасности ООН) они стали бомбить силы руководителя Ливии М.Каддафи, оказывать воздушную поддержку тем экстремистам, которые в основном и составляли ряды противников ливийской армии. Вы знаете, как в результате был уничтожен бывший ливийский лидер и как впоследствии те самые экстремисты, которых вооружали наши западные и некоторые другие партнеры, пошли с этим оружием в еще примерно десяток стран, включая Мали, где ситуация до сих пор не может успокоиться. «Исламское государство» захватило не только значительные пространства Ирака и Сирии, но чувствует себя достаточно активно и в Ливии.

Сейчас, как и ради ликвидации С.Хусейна и М.Каддафи, была оказана мощнейшая неразборчивая поддержка любым силам, включая самых отъявленных экстремистов, которые готовы помочь свергнуть диктатора, пытаются поставить во главу угла всех действий мирового сообщества по Сирии свержение, ликвидацию или уход Президента Сирии Б.Асада, поскольку он, дескать, нелегитимен. Во-первых, он легитимен не только, потому что он является избранным президентом государства-члена ООН. Если кому-то требовалось подтверждение, напомню, что два года назад была реализована наша инициатива, предложенная Президентом России В.В.Путину Президенту США Б.Обаме о химической демилитаризации Сирии, были приняты решения в рамках Конвенции по запрещению химического оружия, которые приветствовали присоединение Сирии под руководством Президента Б.Асада к этой Конвенции, а также резолюции Совета Безопасности ООН, где сотрудничество режима Б.Асада с международным сообществом по ликвидации химических составов тоже всячески приветствовалось. Не может быть, что для целей уничтожения химического оружия режим Б.Асада легитимен, а для целей борьбы с терроризмом – нет. Тут не хватает логики.

Из-за такого подхода наших западных коллег страдает дело. Потому что коалиция, которую США объявили для борьбы с «Исламским государством», имеет целью нанесение воздушных ударов по позициям этой террористической структуры, как было сказано, в Ираке и в Сирии. С Ираком договорились, хотя формальное соглашение и не было опубликовано, но, по крайней мере, есть подтверждение, что Багдад сотрудничает с этой операцией. А с сирийцами даже не стали пытаться договариваться: «Асад нелегитимен, поэтому мы будем просто бомбить территории, на которых работает «Исламское государство», и будем предупреждать сирийцев, чтобы они нам не мешали это делать». Мы не пониманием, почему эту самую инициативу по борьбе с «Исламским государством» нельзя было сформулировать через Совет Безопасности ООН в контактах и с согласия не только Правительства Ирака, но и Правительства Сирии, которое сейчас, если взять сирийскую армию, является наиболее дееспособной силой, на земле противостоящей «Исламскому государству». Всем понятно, что ударами с воздуха это зло не победить, поэтому Президент России В.В.Путин в ходе своих встреч с Преемником Наследного принца Саудовской Аравии М. Бен Сальманом, в ходе встречи с Министром иностранных дел Сирии В.Муаллемом за последние пару месяцев сформулировал предложения, которые заключаются в том, чтобы все те, кто понимают серьезнейшую опасность, исходящую от «Исламского государства» и прочих террористических группировок, объединили бы свои усилия, координировали действия, не мешали друг другу и, главное, избегали взаимных стычек. Прежде всего, речь идет о сирийской и иракской армиях, ополчении курдов в Сирии и Ираке и отрядах сирийской оппозиции, состоящих из сирийских граждан, а не из наемников. Разумеется, это все важно было бы скоординировать с деятельностью, которую проводит коалиция, включая удары по позициям «Исламского государства» с воздуха, участием стран региона, оказывающих финансовую и иную поддержку различным отрядам сирийской оппозиции. Если мы уберем из этого уравнения контрпродуктивное требование отставки Президента Сирии Б.Асада как предварительное условие борьбы с терроризмом, которое сейчас присутствует в позиции целого ряда наших партнеров, мы вполне сможем эффективно работать. Как раз на это направлена инициатива Президента Российской Федерации В.В.Путина, которую мы активно продвигаем в контактах со странами Персидского залива, США и европейцами.

Вопрос: В последнее время Европу захлестнула самая большая за все послевоенное время волна беженцев из стран Ближнего и Среднего Востока. Германия даже заявила о возможности выхода из шенгенской зоны, чтобы минимизировать количество нелегально прибывающих мигрантов. Какие механизмы, по Вашему мнению, должно выработать мировое сообщество, чтобы прекратить наплыв беженцев?

С.В.Лавров: Я бы выделил два аспекта: меры, которые нужно принять немедленно, потому что проблема разрастается с каждым днем и часом, и системность этой проблемы. Эти «потоки» не свалились с неба, а стали результатом вполне конкретных действий, которые предпринимали, прежде всего, страны, куда сейчас и направляются беженцы. Речь идет о том, что происходило и продолжает происходить в Ираке, Ливии, и, конечно, вокруг Сирии. Этот регион превращен в «серую зону». Особенно хотел бы сказать о Ливии. Это огромная территория, где нет единой власти. Сейчас там есть признаваемое международным сообществом правительство в городе Тобрук, а также непризнанное, которое находится в столице этого государства городе Триполи. Некоторые территории захвачены «Исламским государством», другие части страны – боевиками, которые вообще никому не подчиняются и никем не контролируются. Эта «серая», а может, уже и «черная дыра», очень удобна для того, чтобы направлять нелегальных мигрантов в Европу, по сути дела, из всех остальной Африки, включая «арабскую» и «черную» ее части. Вот, что происходит, если говорить о причинах. Кризис в Сирии и упрямство тех, кто считает, что уход Б.Асада в качестве предварительного условия политического урегулирования важнее, чем борьба с «Исламским государством», – вот что усугубляет кризис в Европе.

В этой связи в рамках своего председательства в Совете Безопасности ООН мы предложили 30 сентября провести специальное министерское заседание СБ ООН на тему: «Международный мир и безопасность. Аспекты различных конфликтов и террористической угрозы на пространстве Ближнего Востока и Северной Африки». Мы обязаны обо всем этом говорить и должны будем поставить вопрос о том, чтобы сформулировать неприемлемость сотрудничества с экстремистскими и крайне радикальными силами.

Все это можно применить не только к упомянутому региону. Я имею в иду вчерашние события в Киеве. Это, ведь, те самые экстремисты из партии «Свобода», кто, по утверждению Министра внутренних дел Украины А.Авакова, виновны в убийстве сотрудника национальной гвардии и ранении десятков мирных граждан. В ее уставе записана приверженность к документам украинских националистов, заявивших в 1941 г. о поддержке гитлеровского порядка в Европе. Когда на парламентских выборах на Украине в 2012 г. партия «Свобода» получила какие-то проценты, позволившие ей направить своих депутатов в Верховную Раду, Евросоюз сделал специальное заявление, призвав украинских политиков не сотрудничать с этой экстремистской, по сути дела, резко националистической партией. Тогда на Украине никто не обратил на это внимание. Когда же состоялся госпереворот, и в состав коалиции вошла та самая партия «Свобода», мы напомнили нашим европейским коллегам о том, как они относились к этому экстремистскому объединению несколько лет тому назад. Никто не отрицал, что это происходило, и была заявлена такая позиция. Но нас все убеждали, что на Украине все будет нормально. Как публично заявил мой французский коллега, «ничего страшного, что «Свобода» в коалиции, по своим сегодняшним убеждениям, она движется в направлении политического мейнстрима». Партия «Свобода» показала «политический мейнстрим», видимо, в понимании украинцев.

С экстремистами заигрывать нельзя нигде. Это касается и партии «Свобода», и «Правого сектора». Мы видим, что попытки как-то урезонить этих радикалов заканчиваются лишь соглашательской политикой по отношению к ним, а никак не отказом их от своих неприемлемых и антиевропейских по своим ценностям подходов.

Возвращаясь к Ближнему Востоку, разговор должен быть комплексным. Нельзя игнорировать корни, из которых произрастают политические группировки (прежде всего, «Исламское государство»). Равно как и нельзя пытаться исказить истину. Сейчас некоторые американские исследователи заявляют, что если бы не было диктаторов, то не было бы и «Исламского государства». История его создания не так уж сложна. Есть немало американских исследователей и специалистов, которые рассказывают, как многие из нынешних лидеров этой террористической группировки (они известны поименно, включая г-на Багдади) находились в американских тюрьмах в Афганистане, откуда они были отпущены после отбывания наказания за какие-то преступления, вмененные им американской администрацией, и с тех пор они в том регионе достаточно активно собирают своих сторонников и действуют. Мы это говорим не для того, чтобы сказать, что кто-то виноват, а мы, дескать, предупреждали. Это совершенно не наш интерес. Мы не хотим злорадствовать, постоянно кого-то упрекать. Мы хотим одного – чтобы все, кто прекрасно понимают серьезнейшую угрозу, исходящую от «Исламского государства», выбрали свои приоритеты. А приоритет один – объединить усилия, а все остальное отложить на потом. Рассчитываю, что мы будем услышаны. По крайней мере, реакция наших американских и европейских коллег, а также все большего числа арабских стран Персидского Залива, да и других стран региона говорит о том, что они начинают понимать, что сейчас важнее – какие-то искусственные ультиматумы в отношении сирийского урегулирования, или совместная работа по борьбе с общим злом.

При этом, никто не отказывается от необходимости выполнять договоренности по урегулированию кризиса в Сирии. Мы активнейшим образом этим занимаемся. Буквально вчера у меня состоялась очередная встреча с представителями сирийской оппозиции. Наша цель состоит в том, чтобы различные оппозиционные группы объединились на конструктивной платформе для диалога с режимом Б.Асада с целью выработки таких договоренностей о будущем политическом устройстве Сирии, которые будут опираться на взаимное согласие. Этот принцип никем не отвергается. Только что процитированные мной слова были записаны еще в 2012 г. в т.н. Женевском коммюнике об урегулировании сирийского кризиса. Все больше стран начинают понимать, что нужно работать в этом направлении – посадить всю оппозицию за один стол переговоров. Мы провели две подобные встречи в Москве – в феврале и апреле с.г.. В апреле была принята «московская платформа», которая приветствовалась многими, даже теми, кто не участвовал в этих переговорах. Аналогичные усилия предпринимали наши египетские друзья. Мы тесно координируем работу с ними. Недавно в Дохе прошла встреча министров иностранных дел России и Саудовской Аравии и США, на которой мы тоже договорились, что на данном этапе нашей общей задачей является объединение всей оппозиции на конструктивной платформе готовности к диалогу с правительством Б.Асада и достижение договоренностей о будущем Сирии, включая любые возможные реформы, общие законы и т.д. на основе взаимного согласия. Так что параллельная работа на треках борьбы с терроризмом и политического урегулирования в Сирии должна восприниматься как вполне объективная связка, которая должна удовлетворить интересы всех и послужить общей основой для совместной работы.

Вопрос: На прошлой неделе в рамках молодежного форума «Территория смыслов» Вы говорили о том, что Россия получает сигналы от США о возобновлении диалога. На каких условиях мы готовы на них откликнуться?

С.В.Лавров: Очень просто. Это условия, которые могут иметь место между двумя уважающими себя государствами. Речь идет об обоюдном уважении равноправных позиций, внимании и учете интересов друг друга. Какие-то другие условия и не нужны. Многие механизмы, созданные за последние 4-5 лет, заморожены нашими американскими партнерами, которые решили нас наказать. Я, прежде всего, имею в виду Президентскую комиссию, в состав которой входило более 20 рабочих групп. Функционировали каналы взаимодействия и реализации совместных проектов практически на всех направлениях межгосударственного общения: от космоса и ядерной безопасности, до гуманитарных и молодежных обменов и т.д. Но насильно мил не будешь. Хотя если они вернутся на путь равноправного взаимоуважительного диалога, за нами дело не встанет.

Вопрос: Как известно, МГИМО и Дипломатическая академия находятся под патронажем Министерства иностранных дел России. Эти вузы наш Президент России В.В.Путин справедливо назвал кузницей российской дипломатии. Есть ли планы у Правительства Российской Федерации и, в частности, Министерства иностранных дел по созданию новых проектов для подготовки будущих высококлассных специалистов в области дипломатии?

С.В.Лавров: Нет, я об этом не думал, потому что нам всегда казалось, что Дипакадемия и МГИМО очень высоко подняли планку. Я сейчас даже запнулся, потому что не представляю себе какой-то современной формы образования, подготовки специалистов, которая не была бы уже задействована в рамках МГИМО и Дипакадемии. Если у Вас есть идеи, которые прошли мимо двух ректоров, ученых советов и МИД, мы с удовольствием с ними ознакомимся.

Вопрос: Могут ли возникнуть разногласия между Россией и ее союзниками после достижения общих целей в рамках БРИКС, ШОС, ЕАЭС?

С.В.Лавров: Если говорить о национальных интересах, то в любом союзе – экономическом или военном – они никогда на 100% у всех не совпадают. Разные структуры экономики (если мы говорим об интеграционных процессах ЕАЭС), уровень развития, исторические особенности, экономическая специализация населения и многое другое. У вех стран по-разному развита связь с внешними рынками. Но для того и разрабатываются интеграционные проекты, чтобы обеспечить такое сочетание условий, которое будет представлять из себя пакет компромиссов, итоговый результат которого выгоден всем. Убежден, имеющиеся договоренности – больше сотни документов, составляющих основу ЕАЭС, а раньше, Таможенного союза – настолько выверены и понятны специалистам, что сомневаться, что это в интересах каждой страны, которая основала и затем присоединяется к этому объединению, очень трудно. Я убежден, что это перспективнейший проект. Да, сейчас конъюнктура мировых рынков, прежде всего сырьевых, и валютные колебания не позволяют полностью использовать преимущества этой интеграции, создают на обозримом этапе развития этих процессов понижательные тенденции. Однако, у меня нет сомнений, что заложенный фундамент и договоренности, которые были дополнительно разработаны и приняты, являются весьма перспективными и обеспечат долгосрочные интересы наших государств.

Как я уже говорил, проявили интерес наши китайские друзья. Идут специальные контакты между комиссией ЕАЭС и КНР. В более широком плане, как я упомянул, концепция «Экономического пояса Шелкового пути» представляет для китайской стороны в контексте сопряжения с интеграционными процессами в ЕАЭС и, в целом, на этом пространстве. Здесь же есть роль и для ШОС. Если мы более широко посмотрим на ситуацию, то евразийские экономические интеграционные процессы соприкасаются на Востоке с азиатско-тихоокеанскими интеграционными инициативами, а их там немало, а на Западе – с интеграционным проектом ЕС. Кто знает, если все отставят в сторону какие-то политические амбиции, политические предварительные условия и не будут слушать советов от тех, кто находится далеко от этого региона, а будут руководствоваться своими жизненно важными национальными коренными интересами, я бы не исключал, что в какой-то перспективе (наверное, не в немедленной) разговор о создании таких гармонизирующих окружностей, совпадающих и объединяющихся одной целью, вполне возможен. Концептуально мы давно поддерживаем такой подход. Раньше Ш.де Голль говорил о единой Европе от Атлантики до Урала, а в последние десятилетия мы говорим о единой Европе от Лиссабона до Владивостока. Это уже не отвергается как утопия нашими европейскими партнерами. Пока дело не дошло до конкретных разговоров, но, как видите, тут нет недостатка идей. Главное, начать их обсуждать профессионально, деполитизировано, на основе поиска баланса интересов всех входящих в эти структуры государств.

Вопрос: Как Вы оцениваете перспективы реализации Минских соглашений с учетом недавних переговоров Президента России В.В.Путина с Канцлером Германии А.Меркель и Президентом Франции Ф.Олландом и, в целом, складывающуюся сегодня ситуацию?

С.В.Лавров: Безусловно, это сейчас главный «нерв» в европейской политике. Обнажен он был не по нашей инициативе. Известно, как развивался этот кризис, его генезис неоднократно излагался подробнейшим образом. Очень упрощенно, в двух словах: внутреннеполитический кризис с конца 2013г., майдан, демонстрации, стычки, призывы прекратить эти стычки со всех сторон, договоренность между президентом и оппозицией, которая была подписана, в том числе, министрами иностранных дел трех европейских государств. На утро договоренность растоптана, вместо предусмотренного ею «правительства национального единства» объявлено о создании «правительства победителей», включая того самого О.Тягнибока, являющегося руководителем партии «Свободы», которую европейцы считали «нерукопожатной», но потом смирились с тем, что она входит в состав новой украинской власти, и которая вчера руками своего активного члена, судя по всему, убила человека и многих ранила. Вот, собственно, и все. Произошел государственный переворот, первой акцией которого стало заявление Парламента об отказе от законов, обеспечивавших права языковых меньшинств. Данный законопроект потом так и не был подписан окончательно, но голосование состоялось. Под одним из «меньшинств» конечно же, понимался и русский язык, который совсем трудно назвать языком меньшинства, подавляющее большинство населения Украины на нем думает или умеет разговаривать. Потом Крым, куда глава «Правового сектора» Д.Ярош, стал направлять «поезда дружбы», как он их назвал, с вооруженными людьми. Затем попытка захвата Верховного совета Крыма. Все это известно. Когда люди в Крыму и на Юго-Востоке Украины сказали, что не хотят признавать результаты переворота и хотят жить на основе традиций, им направили комиссаров, назначенных губернаторами или руководителями каких-то военных администраций, они избрали своих народных губернаторов. Они ни на кого не нападали: ни Донецк, ни Луганск не шли ни на кого войной, а просто избрали своих народных губернаторов и хотели жить так, как они себе понимают. Не загоняя в дискриминационное положение русский или другие языки, не отказываясь от своей культуры, от Праздника 9 Мая – Великого Дня Победы. На Западе Украины его уже перестали праздновать, а новые власти подтвердили, что будут праздновать день рождения С.Бандеры и Р.Шухевича, день основания украинской повстанческой армии, той самой, которая вырезала, в том числе, и поляков. Эти люди на Донбассе сказали, что хотят сами определять, как жить дальше. Не они начинали войну.

Помню, когда майдан кипел еще до соглашения между В.Ф.Януковичем и оппозицией, западные страны, министры обороны НАТО напринимали кучу заявлений, в которых настоятельно призывали Президента Украины В.Ф.Януковича не допустить использования армии против народа, и он этого не сделал. Он не отдавал приказа использовать Вооруженные силы Украины против демонстрантов. Там были только беркутовцы, полицейские, спецподразделения полиции, причем сначала даже невооруженные. Были провокации, снайперы, которые стреляли и в «Беркут», и в демонстрантов. Стреляли из дома, в котором тогда располагался штаб майдана, в этом доме был замечен А.Парубий. Эта история, к расследованию которой была допущена комиссия Совета Европы, до сих пор не распутана. Честно говоря, я сомневаюсь, что будет установлена истина, как и в случае с теми, кто совершил зверство в Одессе 2 мая 2014 г. У меня очень большие сомнения. По крайней мере, за одесские преступления арестовали только тех, кто являлся членами группы т.н. «Антимайдан», а сотники, которые зафиксированы на видео стреляющими по пытающимся выбраться из горящего дома людям, куда-то пропали.

Как только произошел переворот, и новая власть услышала, что на Донбассе и в Крыму его не принимают, она отдала команду о начале т.н. антитеррористической операции. Мы спросили у наших западных коллег, могли бы они так же, как в случае с В.Ф.Януковичем, призвать новые власти не применять армию против собственного народа. Они ничего не ответили, а потом стали делать публичные заявления, в которых призывали новые украинские власти в ходе осуществления антитеррористической операции (которую они признали таковой) продолжать применять силу пропорционально. Как вам это нравится? Это такое лицемерие, что дальше некуда. Когда я говорю со своими западным коллегам на эту тему, они стыдливо прячут глаза. То есть В.Ф.Януковича призывали не использовать армию против народа, и он таких приказов не отдавал, а к новым властям, пришедшим в Киеве путем переворота к руководству государством, таких ограничений не выставлялось – им разрешалось применять силу против собственного народа, но делать это «пропорционально». Кто будет оценивать «пропорциональность». Вы сами понимаете.

Стоило больших усилий перевести ситуацию в какое-то более-менее политическое русло, хотя Президент П.А.Порошенко после избрания вместо обещанного мира (как он всегда говорит: «Я – президент мира») подтвердил приказ продолжать эту антитеррористическую операцию. Были ожесточенные бои в августе прошлого года, и лишь натолкнувшись на жесткое сопротивление, украинская армия, понеся большие потери, согласилась сесть за стол переговоров. Тогда были заключены первые Минские соглашения (5 сентября 2014 г.). А 15 сентября, признав вклад России в заключение сентябрьских Минских соглашений от 2014 г., Евросоюз ввел дополнительные санкции. На наш вопрос, является ли это их отношением к политическому процессу, ответить нам толком ничего не смогли. Потом выяснилось, что процедура введения этих санкций была совершенно закрытой. Многие президенты и премьеры стран Евросоюза просто не знали о том, что от их имени делает Брюссель. Сейчас власти в Киеве публично заявляют, что поскольку Россия не выполняет Минские договоренности, санкции, принятые в сентябре прошлого года, будут продлены. Возможно, это то, о чем Президент Украины П.Порошенко пытался договориться с Канцлером Германии А.Меркель и Президентом Ф.Олландом. Мы обращаем внимание на тему санкций только с точки зрения того, чтобы Россия внутри страны готова была к подобного рода «вывертам» наших западных партнеров, чтобы мы от них не зависели в тех областях, которые жизненно важны для нашей страны, для наших граждан.

Первые Минские договоренности какое-то время помогали снизить накал противостояния, но в январе украинская армия, к сожалению, вновь получила приказ попытаться силой изменить линию фронта, линию соприкосновения, как ее ни назови, и тоже получила жесточайший отпор, после чего Киев опять выразил готовность сесть за стол переговоров. Тогда и появились уже основные Минские договоренности, т.н. «Минск-2». Переговоры над этим документом шли почти 17 часов с личным участием президентов России, Франции, Украины, Канцлера ФРГ. Этот документ – уже не просто какая-то политическая прихоть, он одобрен резолюцией Совета Безопасности ООН. Это уже не та ситуация, когда политическую декларацию можно каким-то образом «замотать».

У нас есть такие примеры, когда принимавшиеся на самом высоком уровне политические декларации потом гроша ломаного не стоили. Я имею в виду, в частности, договоренности в рамках ОБСЕ, в рамках Совета Россия-НАТО, о том, что никто не будет укреплять свою безопасность за счет безопасности других. Это были политические декларации. Когда стала развиваться американская система ПРО и стало очевидно, что европейский сегмент этой противоракетной обороны США будет затрагивать нашу безопасность, мы эти факты предъявили и предложили политическую декларацию о неделимости и равном характере безопасности для всех перевести на язык юридических обязательств, нам категорически отказали. Предлагалось даже заключить специальный договор. Хотя политическая декларация была принята, наш партнер в виде натовцев отказался даже обсуждать этот договор.

Еще одна политическая декларация появилась в период создания Совета Россия-НАТО в 1997 г.: мы договорились, что на территории новых членов НАТО не будут на постоянной основе размещаться существенные боевые силы. Речь опять шла о политической декларации. Мы поняли, что в последние годы, еще задолго до украинского кризиса, наши натовские соседи проводят учения, которые становятся постоянными, на какой-то ротационной основе выдвигают свои боевые подразделения к нашим границам на территории новых членов НАТО. Мы стали высказывать наши озабоченности, предлагать подумать над решением. А нам ответили: «Это не существенные боевые силы». Тогда мы спросили: «А какие силы существенные?». В ответ мы слышали: «В общем, давайте пока не будем вдаваться в эти детали». Тогда мы предложили заключить юридическое соглашение между Россией и НАТО, в котором формулировались бы параметры того, что считать существенными боевыми силами по количеству военнослужащих и типам вооружения. С нами даже разговаривать не стали. Поэтому политическая декларация есть, а юридических обязательств нет.

Я привел эти примеры, чтобы показать, что Минские соглашения – это несколько другой случай. Да, есть политическая декларация, которая была принята в Минске, но есть резолюция Совета Безопасности ООН, которая единогласно без единого изменения одобрила Минские соглашения от 12 февраля с.г.. И в этих Минских соглашениях записано все так, что очень трудно извратить содержание, как сейчас происходит с конституционной реформой. Достаточно просто сесть и прочесть, что записано в Минском документе. А там записано, что поправки в Конституцию Украины в части, касающейся Донбасса, должны быть согласованы с руководителями этих территорий и должны включать конкретные элементы децентрализации. Эти элементы децентрализации в Минске лично формулировали Канцлер ФРГ А.Меркель и Президент Франции Ф.Олланд. Это и русский язык, и особые экономические возможности для этих регионов, и их участие в назначении прокуроров для своих территорий, и их право создавать народную милицию, и многое другое. В Минском документе сказано, что все это должно быть записано в Конституции Украины по согласованию с Донецком и Луганском. Вместо этого там записана фраза, которая включена в раздел «Переходные положения» о том, что в отдельных районах Украины может быть особый порядок местного самоуправления, а остальные пункты этих положений через несколько лет просто должны перестать действовать. Наверное, такая же судьба уготована и этому непрозрачному, непонятному намеку на то, что обещается этим территориям. Вместо размытых и туманных обещаний киевская власть обязана включить развернутые положения о самоуправлении и особом статусе этих районов Донбасса. Повторю, это уже не политическая декларация, которую можно игнорировать или как-то пытаться обойти, а резолюция СБ ООН, международно-правовое обязательство. Это серьезно.

Мы выступаем за то, чтобы Минские договоренности были выполнены в полном объеме без каких-либо изъятий и хитростей. Готовы в этом помогать. Делаем все для того, чтобы, несмотря на абсолютно аррогантную позицию Киева, Донецк и Луганск оставались за столом переговоров, а также на позициях приверженности Минским договоренностям, суть которых – сохранение целостности Украины при обеспечении прав населения территории Донбасса.

Мы понимаем внутриполитические трудности, взгляды, которые высказываются в Верховной Раде, в том числе о том, что и другие части Украины заслужили больше полномочий, но это все предмет политических переговоров. Мы готовы в этом помогать, а также в том, что касается имеющихся у нас возможностей. У нас есть неплохие отношения с отдельными регионами Украины. У других стран есть прекрасные отношения с Киевом, различными политическими силами в Верховной Раде.

Убежден, что если бы западные страны, оказывающие решающее влияние на поведение официального Киева, собрали бы все эти политические силы (чтобы США и Евросоюз делали это в унисон) и настоятельно посоветовали бы им вести себя так, как договаривались, то, убежден, что ничего подобного вчерашним безобразиям не произошло бы, и Минские соглашения стали бы выполняться. Шансы у нас еще есть.

Сегодня состоится очередной телефонный разговор и конференция по «скайпу» в рамках подгрупп по безопасности и политическим вопросам Контактной группы. Заседание подгруппы по политическим вопросам продолжится и на следующей неделе. В развитие телефонного разговора Президента России В.В.Путина с Президентом Украины П.А.Порошенко, а затем с Президентом Франции Ф.Олландом и Канцлером Германии А.Меркель для «заострения» проблемы договороспособности всех участников Минских соглашений и поиска путей преодоления возникших препятствий мы предложили провести в ближайшие 10-12 дней встречу министров иностранных дел в «нормандском формате» (Россия, Украина, Франция, Германия). Ждем позитивного отклика от наших партнеров. По крайней мере, в разговоре с Президентом В.В.Путиным Канцлер Германии А.Меркель и Президент Франции Ф.Олланд активно поддержали эту идею.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 сентября 2015 > № 1516704 Сергей Лавров


Россия. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 24 августа 2015 > № 1542746 Владимир Орлов

Стеклянный зверинец нераспространения

Почему не удалась Обзорная конференция

В.А. Орлов – основатель, ныне советник ПИР-Центра. Директор Центра глобальных проблем и международных организаций Дипломатической академии МИД РФ. Член Консультативного совета при генеральном секретаре ООН по вопросам разоружения. Участник Обзорных конференций ДНЯО 1995, 2000, 2005, 2010 и 2015 гг.

Резюме Для международного режима ядерного нераспространения наступил новый этап. Ситуация ухудшилась. И исправлять ее будет все труднее и затратнее. А общее международное похолодание делает ситуацию вокруг ДНЯО предельно хрупкой.

«Как-то звери в зоопарке задумали разоружиться и собрались обсудить, как это сделать. Первым выступил Носорог, сказавший, что пользоваться зубами – варварство, и они должны быть запрещены раз и навсегда. Пользоваться же рогами – мера оборонительная, а потому ее следует разрешить. Буйвол, олень, дикобраз и даже маленький ежик заявили, что будут голосовать за предложение Носорога, однако Лев и Тигр придерживались другого мнения. Они выступили в поддержку зубов и даже когтей, которые назвали “достойным оружием далекой древности”».

У. Черчилль. «Басня о разоружении», 1928 г.

Вряд ли кто-то мог делать высокие ставки на успех Обзорной конференции по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), которая проходила в апреле-мае с.г. в Нью-Йорке. Ее участники встретились в атмосфере, далекой от благоприятной. Но провал конференции – гораздо более значимое событие, нежели простая неспособность государств-участников договориться о тексте заключительного документа, подытоживающего пятилетний цикл рассмотрения действия договора.

Предыстория

Подавляющее большинство государств мира признает ДНЯО краеугольным камнем глобальной архитектуры безопасности. Состав его участников беспрецедентно велик – 191 государство: больше, чем в каком-либо другом международном договоре в области безопасности, и число их продолжает расширяться – на прошедшей конференции к Договору присоединилась Палестина. Вне документа остаются всего четыре государства: Израиль, Индия, Пакистан, а также Южный Судан. КНДР частично предприняла процедуры выхода из Договора и в настоящее время де-факто является ядерным государством, в договоре не участвующим.

Сомнений в эффективности реализации отдельных положений ДНЯО немало. Но нужность самого Договора никто из его участников под вопрос не ставит. В 1995 г. ДНЯО был продлен бессрочно, причем практически консенсусом, без голосования. Таким образом, вот уже два десятилетия сама постановка вопроса о том, «нужен» договор или «не нужен», в юридическом смысле отпала. Но в том же 1995 г. был принят «большой пакет» решений, на который опирался юридически обязывающий вердикт о его бессрочном продлении. Частью пакета было и решение по Ближнему Востоку, призывающее все государства региона присоединиться к Договору и сформировать на Ближнем Востоке зону, свободную от ядерного и иного оружия массового уничтожения (ЗСОМУ). Это решение не выполняется.

Все последующие обзорные конференции ограничивались рассмотрением действия договора, а также старались – в одних случаях успешно, в других нет – сформулировать шаги для дальнейшего наиболее эффективного выполнения всех положений, при этом обеспечивая баланс трех его составляющих: нераспространения (статьи 1 и 2), разоружения (статья 6) и мирного использования атомной энергии (статья 4). Признанием того, что четырехнедельный марафон по обзору действия Договора удался, становилось консенсусное принятие заключительного документа конференции.

В 2000 г. обстановка накануне обзорной конференции не сулила ничего хорошего. В результате агрессии против Сербии осложнились отношения между Россией и США. Возросла американо-китайская напряженность. К тому же в воздухе уже витал призрак второй войны против Ирака, и тема «оружия массового уничтожения» уже вовсю эксплуатировалась Соединенными Штатами для пропагандистской «артподготовки» вторжения в Ирак. Успех конференции до последнего дня висел на волоске, прежде всего из-за выработки формулировок по Ираку. Однако воля большинства государств заставила прийти к компромиссному итоговому документу – и документу сильному, включавшему, в частности, 13 шагов ядерного разоружения. (Другое дело, что далеко не все они были реализованы: чего стоит, например, признание важности российско-американского Договора по ПРО как краеугольного камня стратегической стабильности.)

В 2005 г. на конференции в Нью-Йорке царила уже совсем иная атмосфера – вялая, без воли к нахождению развязок. Три государства – США, Иран и Египет – сделали (каждое по своим сугубо узкокорыстным соображениям) ставку на провал конференции. И им это удалось.

Спустя еще одну пятилетку, в 2010 г., атмосфера опять изменилась, причем существенно. На фоне заключения нового российско-американского договора по СНВ возросли ожидания неядерных государств, что прогресс ядерного разоружения может быть ускорен. Появились и надежды на то, что удастся нащупать развязки ближневосточного узла через созыв конференции по ЗСОМУ. На этом – в целом благоприятном – фоне приняли амбициозный заключительный документ, включавший План действий из 64 пунктов, значительная часть которых была посвящена ядерному разоружению. Ядерным государствам, в частности России, было тогда непросто пойти на принятие этого документа. Однако они не стали его «заваливать», рассудив, что принятие Плана действий будет знаком всеобщего конструктивного компромисса, что в конечном итоге укрепит ДНЯО.

С высоты сегодняшнего дня ясно, что успех 2010 г. был иллюзорным. Участники пошли «на опережение», не имея солидной базы для реализации положений, заложенных в Плане действий. Выполнение части из них рисковало обернуться профанацией. А некоторые просто были провалены. Так и не созвали конференцию по ЗСОМУ на Ближнем Востоке, хотя заключительным документом предписывалось сделать это в 2012 году. Работа по ее подготовке началась с неоправданным запозданием, Израиль от разговоров о своем участии уклонялся, а Соединенные Штаты решили, что это не та проблема, ради которой стоит дразнить своего главного ближневосточного союзника, и по сути дали «зеленый свет» на торпедирование созыва такой конференции.

Контекст-2015

Международный фон, на котором мы собрались в Нью-Йорке в апреле с.г., был наихудшим со времен холодной войны. Больше того, многие признаки нынешней международной ситуации позволяют, на мой взгляд, говорить о том, что мир уже вступил в состояние новой холодной войны.

Прежде всего это жесткая, неослабевающая конфронтация между двумя крупнейшими участниками ядерной пятерки – Россией и США. Во-вторых, кардинальное ухудшение ситуации с европейской безопасностью. В-третьих, глубокое разочарование государств Ближнего Востока, прежде всего Египта, отсутствием какого бы то ни было прогресса по выполнению решения 1995 г. о присоединении Израиля к Договору – или как минимум по началу диалога о формировании в регионе зоны, свободной от ОМУ. В-четвертых, глубокий кризис многостороннего разоружения, отразившийся как в многолетней стагнации Конференции по разоружению в Женеве, так и в неспособности ввести и действие уже подписанный в 1996 г. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), из-за того что считанное число государств, включая Соединенные Штаты и Китай, его не ратифицировали. В-пятых, нарастание напряженности в Восточной Азии, включая намерения КНДР интенсифицировать свою ракетно-ядерную программу.

Эти пять факторов определили глубокий скептицизм многих участников по поводу возможности достижения какого-либо прогресса в нераспространении и разоружении в этом году. И это несмотря на то, что на одном нераспространенческом направлении наметился существенный прогресс. И на каком – иранском!

Действительно, многие участники ДНЯО отдали должное успеху многосторонней дипломатии в отношении иранской ядерной программы (ИЯП). Даже несмотря на то что всеобъемлющего решения по ИЯП к моменту конференции выработано не было и что сама возможность такого окончательного решения у многих вызывала вопросы, иранская делегация на конференции воспринималась с большим знаком «плюс», в ее вкладе в дискуссию видели конструктив за конструктивом. Однако позитивная динамика на этом направлении оказалась не способна изменить общий негативный фон.

Завязка. Основные игроки. Кулуары

Завязка конференции – ее первая неделя, когда участники договора излагают официальные позиции на пленарном заседании – выявила как возможности этой обзорной конференции, так и их пределы. Она также вывела на сцену главных игроков.

Начнем с ядерной пятерки. Да, Соединенные Штаты и Россия уже в первые дни обменялись серией упреков. Не могу сказать, что упреки были тривиальными. Обычно на площадке ДНЯО США и Россия редко пикируются публично. Но на этот раз Джон Керри в первый же день заявил, что Россия, по мнению Соединенных Штатов, нарушает договор по РСМД. Поднял он и тему Будапештского меморандума (которую потом развили Канада, Польша, Эстония и, понятное дело, Украина). В свою очередь, Россия обвинила США и государства НАТО в подрыве ДНЯО в связи с политикой «совместных ядерных миссий» (nuclear sharing), в ходе которых военнослужащие из неядерных стран – членов альянса обучаются навыкам применения ядерного оружия и участвуют в процессе ядерного планирования. «Призываем США и тех членов НАТО, кого это касается, обеспечить надлежащее выполнение обязательств по ДНЯО. Прекращение нарушения с их стороны было бы наилучшим вкладом в укрепление режима ядерного нераспространения», – так беспрецедентно жестко прозвучало российское заявление. Другой стержневой линией российской обеспокоенности стало развертывание Соединенными Штатами глобальной системы ПРО.

С другой стороны, даже и в этих условиях взаимных пикировок ядерная пятерка умудрилась не потерять хотя бы видимости единства. Приняли совместное заявление – как водится, беззубое и безликое, однако направившее сигнал наиболее радикальным разоруженческим «активистам», что пятерка как минимум продолжает координировать свои подходы. Россия и США провели совместный брифинг по реализации договора СНВ. Впрочем, аудитория была немногочисленной. Свидетельствовало ли такое угасание интереса к двустороннему российско-американскому контролю над вооружениями о том, что реализацию ДСНВ в мире принимают за данность и о рисках не задумываются? Или же о том, что ДСНВ для большинства подписантов ДНЯО – шаг, конечно, правильный, но явно недостаточный?

Что касается тематики Будапештского меморандума, то она, надо сразу сказать, не стала сколько-нибудь значимой в ходе конференции. В проект заключительного документа упоминание о нем даже не попало. Как, впрочем, и упоминания о «совместных ядерных миссиях НАТО». Это позволяло предположить, что стороны исполнили ритуальный «танец с саблями», публично погрозили друг другу, а потом сели за общую работу – в конце концов, и Соединенные Штаты, и Россия в жизнеспособности ДНЯО кровно заинтересованы.

Прочие ядерные государства также вели себя негармонично. Великобритания преимущественно солидаризировалась с Соединенными Штатами, однако по некоторым разоруженческим вопросам занимала позиции, более близкие к «неядерным активистам». Франция, напротив, жестко выступила против так называемой Гуманитарной инициативы, призывающей обратить внимание на катастрофические последствия применения ядерного оружия. Какого-либо заигрывания с «неядерными активистами» Франция не допускала, что объективно сблизило ее позицию с российской. Наконец, Китай отмалчивался, стремясь не заострять ни один вопрос за единственным исключением – когда надо было «уколоть» Японию. Тогда Пекин сделал это внятно и максимально для Токио болезненно (по вопросу о Хиросиме), после чего снова ушел в приятную гибернацию.

Таким образом, единство государств «пятерки» – не более чем фасад, скрывавший глубокие противоречия, причем они не исчерпываются российско-американскими. В то же время каждый из пяти был бы рад отсидеться за чьей-то спиной, когда дело касалось необходимости жестких и внятных ответов «неядерным активистам». Почему-то всем особенно хотелось «отсидеться» здесь за спиной России… не затем ли, чтобы потом ее же удобнее было бы обвинить в срыве конференции?

Другой коллективный игрок на Обзорной конференции – Движение неприсоединения – является слишком большим (более ста десяти участников), чтобы избежать аморфности. Предполагалось, что заметную роль здесь будет играть Индонезия. Однако этого не произошло. В результате главную скрипку в ДН в ходе конференции играл Иран – и, как правило, играл элегантно.

Еще один игрок – это государства Инициативы по нераспространению и разоружению (NPDI) – в основном те страны, кто находится под «ядерным зонтиком» США и, имея свои отличительные интересы, выступает в роли буфера между «пятеркой» (прежде всего Соединенными Штатами и Великобританией) и «неядерными активистами».

Теперь самое время представить тех, кто уже вышел на сцену под собирательным именем «неядерных активистов». Это – значимая и растущая группа стран, недовольных медленными темпами разоружения и отсутствием прогресса в выполнении решений по разоружению, принятых в 2000 и 2010 годах. Роль «застрельщиков» играют Австрия, Швейцария, Мексика, Куба и Южная Африка. Именно Австрия собрала под свои знамена 159 государств, которые приняли участие в конференции по гуманитарным последствиям ядерного оружия в Вене в прошлом году (Мексика созывала аналогичную конференцию ранее, а Южная Африка, возможно, примет следующую). Австрия также заручилась поддержкой 93 стран, чтобы вести дело к скорейшему юридическому запрещению ядерного оружия – так называемый «Австрийский призыв».

Это – серьезная сила, которую нельзя ни игнорировать, ни окарикатуривать. Австро-швейцарские усилия привели к серьезному переформатированию баланса сил в ходе обзорного процесса. Россия и Франция остались двумя ядерными государствами, которые по-прежнему глубоко скептичны в отношении Гуманитарной инициативы. Действительно, инициируя обсуждение вопросов этического, гуманитарного порядка (самих по себе вполне существенных), Австрия, Мексика и ряд других государств будут стремиться подвести базу под такой же юридический запрет владения ядерным оружием, который наложен международными конвенциями на два другие вида ОМУ – химическое и биологическое. Причем сегодня непонятно, будет ли это делаться в формате обзорного процесса ДНЯО или за его пределами.

Наконец, последняя группа стран – ближневосточная. Тут точно так же, как и на самом Ближнем Востоке, царит взаимная подозрительность, впрочем, тщательно маскируемая, когда речь заходит о конференции по зоне, свободной от ОМУ на Ближнем Востоке, и об Израиле. По этой группе вопросов арабы солидарны. Как правило, их позицию оглашает Египет, к которому присоединяются Алжир, Тунис, Сирия, в то время как страны Залива говорят то же, но «вполголоса», особенно раздраженные дипломатическим блеском Ирана. На этой конференции Каир вел себя максимально жестко – так, что вспоминалось заседание подготовительного комитета в 2013 г., когда египетская делегация громогласно хлопнула дверью. К тому же в этом году выяснилось, что заметно упала эффективность американского воздействия на Египет.

После завершения пленарной недели началась неделя кулуарная. Работали три главных комитета – по разоружению, нераспространению и атомной энергии. Атомная энергии – это, пожалуй, единственная зона ДНЯО, где противоречия не перерастают в антагонизмы и комитету удалось выйти на консенсусный текст. Нетрудно догадаться, что работа двух других комитетов шла трудно, и там на консенсус рассчитывать не приходилось. Параллельно основная работа шла в кулуарах. Там наметились две разнонаправленные тенденции.

Первая – «расплеваться». Она была заметна и среди некоторых участников ядерной пятерки, и среди игроков в стане «ядерных активистов», и у отдельных ближневосточных государств, прежде всего Египта. Каждый руководствовался своими мотивами, чтобы сторониться поисков компромисса. То, что, скажем, для Франции казалось неприемлемыми уступками в вопросах разоружения, для Австрии или Мексики выглядело как меры явно недостаточные.

Вторая тенденция – «разрулить и вырулить». Вырулить на компромисс. В какой-то момент стало казаться, что у большинства приехавших в Нью-Йорк настрой был именно такой. Без иллюзий и завышенных ожиданий. Не пытаясь прыгнуть выше головы или «выше» Плана действий 2010 года. Понимая, что общая обстановка сейчас не благоприятствует большим шагам и крупным успехам, сторонники подхода «разрулить и вырулить» настроились двигаться вперед небольшими, зато осязаемыми шагами, чтобы вернуться в свои столицы с консенсусно принятым заключительным документом. К такому гибкому подходу склонялись, например, Испания, Бразилия, Иран, Австралия, Швеция, в какой-то момент и Швейцария.

Россия также настраивалась на результат, а не на провал. Именно с таким намерением она предложила в заключительный документ проект текста по Ближнему Востоку, где, в частности, предполагалось, что генеральный секретарь ООН созовет конференцию по зоне, свободной от ОМУ, не позднее 1 марта 2016 года.

Но у этой группы стран – пусть их и было большинство – не оказалось лидера-медиатора.

Кульминация и развязка

В роли лидера вынужденно выступила председатель конференции опытный алжирский дипломат Таус Ферухи. В последние дни заседания она призвала участников «настроиться на компромисс» и в узком составе занялась подготовкой заключительного документа – зная, что разные предложения в нем не понравятся французам, американцам, покажутся слабыми австрийцам… Но она была нацелена на сбалансированный исход.

Мы увидели подготовленный текст в полночь с 21 на 22 мая. И когда я прочитал все 24 страницы, вынужден был признать, что Ферухи и ее небольшой команде удалось почти невозможное. Конечно, ничего революционного там не содержалось – всего-навсего итоговый документ очередной обзорной конференции. Но как минимум в двух ключевых элементах проект шел достаточно далеко.

Прежде всего 19 пунктов параграфа по дальнейшим шагам в области ядерного разоружения, как мне представляется, должны были устроить неядерные государства с их требованиями «дальнейшего прогресса». Начинался параграф с признания «глубоких озабоченностей катастрофическими последствиями, к которым может привести применение ядерного оружия». Далее шел призыв к России и Соединенным Штатам «как можно скорее» начать переговоры по более значительным сокращениям ядерного оружия. Всем ядерным государствам предписывалось ужесточить отчетность по ядерному оружию – правда, «без ущерба для собственной национальной безопасности».

Содержалось требование к восьми государствам, еще не ратифицировавшим ДВЗЯИ и таким образом держащим его в своих заложниках, ратифицировать его «неотложно и не дожидаясь других». Нельзя было не обратить внимание и на последний, девятнадцатый, пункт, рекомендующий Генассамблее ООН сформировать рабочую группу для выработки эффективных мер по полной реализации статьи шестой…

Первой моей реакций было: это победа «ядерных активистов» и капитуляция «пятерки», раздробленной междоусобицами. Однако при более вдумчивом прочтении проявились очертания разумного, взвешенного компромисса, и стало понятнее, почему глава российской делегации позднее назвал проект «очень полезным усилием со стороны г-жи Ферухи, который мог быть принят, который следовало принять».

В основу ближневосточного раздела легли российские предложения – родившиеся, конечно, не сами по себе, а в результате «марафонских» консультаций с государствами региона – прежде всего с Египтом, но не только с ним. Так, Израиль присутствовал на конференции и незримо (потому что иногда казалось, будто американцы или канадцы озвучивают не свою, а израильскую позицию), и вполне зримо – как наблюдатель. Его флажок то и дело мелькал в кулуарах. Сохраняя традицию последних лет, российские коллеги постоянно встречались с израильскими, обсуждая возможные развязки и степень их приемлемости. Конечно, велся диалог и с США, и с Великобританией – причем до самой последней недели он казался вполне конструктивным, так что иногда в кулуарах слышалось: «Опять русские с американцами по Ближнему Востоку по одним нотам поют».

Но выяснилось, что все-таки не по одним. Соединенные Штаты (а с ними Великобритания и Канада) никак не могли согласиться со следующим: чтобы гарантировать созыв конференции по зоне, свободной от ОМУ, невозможно бесконечно упираться в несогласие Израиля. Предлагалось при активном участии генсека ООН, США, Великобритании и России подготовить повестку дня, чтобы через 45 дней после этого генсек и созвал конференцию – пригласив все государства региона, включая, конечно, Израиль. Но неявка Израиля не смогла бы «заветировать» созыв конференции. Не было предусмотрено такого права вето и у соучредителей. Это снимало риск бесконечного ожидания и повышало давление на израильтян.

До пяти часов вечера последнего дня конференции шли интенсивные консультации по проекту предложенного документа. Как вскоре стало ясно, разоруженческая проблематика оказалась взаимоприемлемой.

Сбой – ну просто déjà vu на ДНЯО – произошел на ближневосточном направлении. Вероятно, в эти часы все участники конференции оставались заложниками межведомственного согласования не так далеко от Нью-Йорка – в Вашингтоне, где, возможно, принимали звонки и от своей делегации в Нью-Йорке (Госдеп в таких вопросах не властен), и от своих коллег из Иерусалима.

Последние перевесили. В переполненном зале Генеральной ассамблеи ООН Соединенные Штаты объявили, что предложенный проект в части, касающейся Ближнего Востока, противоречит их национальной политике (читай: не дает права вето), и принять его они не смогут. Одновременно они обвинили в несговорчивости Египет. Шум разочарования пронесся по залу. Только в этот момент стало понятно, что тех, кто хотел «разрулить и вырулить», было не просто большинство, а весомое большинство. Но оно в этот день проиграло.

«Провал с нахождением путей выхода по Ближнему Востоку ставит вопрос о том, как это одна страна вне ДНЯО так повлияла на результат нашей работы», – сокрушалась с трибуны, чуть не плача, представитель Южной Африки. Но было поздно. Единственную попытку спасти ситуацию предпринял Иран, запросив прервать конференцию для срочных консультаций, хотя дело шло к ночи. Прервали. Чуда не произошло.

Конференция 2015 г. могла пройти по сценарию 2000 г., когда неблагоприятный международный фон не помешал общему стремлению выйти на совместный документ. А могла – по сценарию 2005 г., когда «воля к победе» отсутствовала напрочь. По моей оценке (ряд моих западных коллег по «нераспространенческому цеху» уже высказали с ней несогласие, считая, что я был необоснованно оптимистичен), в 2015 г. имелось достаточно предпосылок для сценария 2000 года. Однако победил сценарий 2005 года.

А ДНЯО – проиграл.

Что это значит

Сразу оговорюсь: на этой обзорной конференции судьба Договора не была на кону. Он действует бессрочно, а обзорный процесс всегда, начиная с вступления Договора в силу в 1970 г., шел неровно. Бывают пятилетки удачные, а бывают и неудачные. К тому же принят или не принят заключительный документ – не главный критерий успеха конференции, а просто его осязаемая часть. По справедливому замечанию ведущего эксперта в области нераспространения профессора Уильяма Поттера, «куда важнее дух, преобладавший в ходе конференции: чего там больше – духа конфронтации или духа сотрудничества?». К слову, самая успешная конференция ДНЯО состоялась в 1995 г., когда он был бессрочно продлен; но заключительный обзорный документ тогда принять не удалось.

Еще оговорюсь: урок неудачной конференции 2005 г. показывает, что такие провалы стимулируют углубленную работу над ошибками, помогают мобилизовать усилия, чтобы следующая конференция была лучше.

Итак, две оговорки сделаны. А теперь скажу, что даже при их учете 22 мая 2015 г. режим ядерного нераспространения потерпел очень серьезное поражение. В лучшем случае он отброшен на десятилетие назад. В условиях, когда на Европейском континенте повышается напряженность и снова вспоминают о ядерном факторе, говорят о размещении новых ядерных вооружений, рискуют потерять договор РСМД, – ДНЯО должен стоять незыблемо, без каких-либо оговорок.

Применительно к европейской безопасности приходит время задуматься о том, как укрепить режим нераспространения на континенте – в частности, через формирование зон, свободных от ядерного оружия, через другие меры, направленные на неразмещение ядерного оружия за пределами национальных территорий ядерных государств. В качестве первоочередной меры на повестке дня стоит вопрос о снижении риска инцидентов, вовлекающих ядерное оружие, – тех случайных рисков, последствия которых могут быть необратимы.

Продолжает оставаться остроактуальным – и нерешенным – вопрос о взаимосвязи наступательных и оборонительных стратегических вооружений, а также о соотношении ядерного оружия и новых типов стратегических вооружений в неядерном оснащении. К сожалению, несмотря на актуальность, эта проблематика пока не встречает интереса у большинства европейцев. Они словно переняли русскую пословицу: «Пока гром не грянет…».

В то же время Гуманитарная инициатива и следующий за ней Австрийский призыв будут набирать обороты. По моему мнению, эти дискуссии уводят нас от ключевых вопросов разоружения. Понимаю, что есть идеи вообще превратить это движение в площадку, альтернативную ДНЯО, и начинать «выращивать» на ней конвенцию о запрещении ядерного оружия. Будет ли это подспорьем ДНЯО? Отнюдь.

Но стоит ли бояться «неядерных активистов»? Конечно, нет. Надо вести с ними диалог. Ведь нельзя забывать, что в Венской конференции участвовали все государства СНГ и ОДКБ (кроме России и Таджикистана), все государства БРИКС – опять же, кроме России. Может быть, стоит поучиться у Китая, который от дискуссии не уклоняется, но направляет делегации низкого уровня.

В период предстоящего пятилетнего обзорного цикла, вероятно, проявятся те линии напряженности, которые сегодня еще только пунктиром просматриваются в Северо-Восточной Азии. Как будет в дальнейшем реагировать на растущий северокорейский ядерный арсенал пока что совершенно неядерная, но модернизирующая свои вооруженные силы Япония? Появится ли линия ядерной напряженности в отношениях между находящейся под американским ядерным зонтиком Японией и официально ядерным, готовым в любой момент преумножить число своих боеголовок Китаем?

И все же наиболее драматичным видится развитие событий на Ближнем Востоке. Израиль сегодня может торжествовать. В тактическом плане Соединенные Штаты его интересы защитили. Но как ответит Египет? Где «точка кипения», после которой ближневосточные государства сделают вывод, что решение ДНЯО от 1995 г. не реализовано, и выполнять его никто не хочет, а значит, придется брать инициативу в свои руки?

После провала конференции стали один за другим раздаваться голоса, обвиняющие в ее провале Египет. Даже если согласиться с тем, что египетская делегация вела себя максимально жестко, трудно отделаться от мысли, что египтяне и так слишком терпеливы: ждут с 1995 г. – а ничего не происходит, и иногда такое впечатление, что никому и дела нет, что решение по Ближнему Востоку игнорируется.

Нет сомнений: для международного режима ядерного нераспространения в мае с.г. наступил новый этап. Ситуация ухудшилась. И исправлять ее будет все труднее и затратнее. А общее международное похолодание делает ситуацию вокруг ДНЯО предельно хрупкой: неаккуратно заденешь одну фигурку, – и многие другие тоже посыпятся, разобьются вдребезги.

Россия. Весь мир > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 24 августа 2015 > № 1542746 Владимир Орлов


Россия. Евросоюз. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 августа 2015 > № 1542744 Сергей Караганов

Евроазиатский выход из европейского кризиса

Расширить пространство для поиска решений

Сергей Караганов — политолог, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Резюме Европа нужна России уже не только и не столько как источник модернизации, сколько как культурный якорь. Россия же необходима Европе как прививка реализма в условиях, когда Старый Свет уходит в мир собственных иллюзий.

Уже приходилось писать, что, выйдя из холодной войны, Европа проиграла послевоенный мир. Континент стоит перед угрозой стратегической деградации – либо карикатурный повтор военно-политического раскола на противостоящие блоки, либо период беспокойной неопределенности. Все еще возможна и эскалация военно-политического конфликта вокруг Украины.

Европа погружается в свой внутренний кризис в то время, как на глобальной арене заканчивается ее пятисотлетнее доминирование. После завершения двухблокового периода и короткого «момента однополярности» мир вступил в эпоху многих центров. Но и это, вероятнее всего, промежуточная модель. Нарастает тенденция к повышению роли национальных государств и возвращению в новых условиях старой геополитики. Фактически началась «деглобализация» или совсем иная глобализация. ВТО в тупике, мир распадается на политико-экономические блоки, между которыми обостряется борьба – уже не столько посредством определения условий торговли, а через нетарифные ограничения, навязывание технических, юридических и иных стандартов. Наконец, в ход идет «экономическое оружие массового уничтожения» – санкции. Характерно, что лидером «деглобализации» выступает именно Запад, который чувствует, что проигрывает по прежним, им же предлагавшимся правилам.

США отступают в полуизоляцию, оставляя за собой – сознательно или неосознанно – зоны нестабильности и кризисов. Полоса трений создается по восточному периметру Китая. На десятилетия разрушен арабский Восток, американская роль заметна и в провоцировании кризиса вокруг Украины.

Именно метастазы нестабильности с Ближнего Востока и вновь обнажившийся военно-политический раскол Европы являются важнейшими вызовами для безопасности европейского субконтинента, включая Россию. Они накладываются на системный кризис Евросоюза и на замедление развития нашей страны. Обе части Европы пребывают в поиске новой духовной и геополитической идентичности. Пока этот процесс быстрее идет в России. От почти исключительно европейской культурной и внешнеэкономической ориентации страна сдвигается к евроазиатской.

В ХХI веке формируются новые геополитические макроблоки. Один – вокруг США с их оставшимися глобальными возможностями и планами создания Транстихоокеанского партнерства (ТПП) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП).

Второй – Большая Евразия вокруг сотрудничества КНР, России, Индии, Казахстана, Ирана и ряда других государств при вероятном лидерстве, но не гегемонии Китая. Процесс получил мощный импульс, когда в мае 2015 г. Россия и КНР договорились о сопряжении Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути.

Европа при таком развитии событий окажется экономически и политически ослабленной и полуразорванной, со снижающимся уровнем безопасности. Идея единого экономического, человеческого пространства от Лиссабона до Владивостока пока не реализовалась. Но она окончательно не снята с повестки дня, по крайней мере для нашей страны, которой была бы выгодна роль проводника между «большим» евразийским и «малым» европейским проектами.

Европейская безопасность. Сценарии

Проблема европейской безопасности теряет центральность для мира, но появляется вероятность возвращения Европы в эпоху, когда субконтинент был источником нестабильности и даже войн. Быстрого решения пока не видно. А ведь были перспективные идеи о превращении ОБСЕ в союз безопасности, об учреждении Совета Безопасности Европы, о вступлении России в НАТО с автоматическим превращением последней в общеевропейский альянс (позитивного ответа Россия не получила), о подписании нового Договора о европейской безопасности (проект был «замотан» т.н. процессом Корфу в ОБСЕ), о движении к Союзу Европы – единому пространству в экономической, человеческой, энергетической сферах (ответа опять не было).

Почему ничего не сработало? Запад решил (отрицая это на словах) расширить свою зону влияния и контроля, де-факто оттесняя Россию, ограничивая ее рынки, отбирая «буферы безопасности», завоеванные в прошлые века, часто пытаясь навязать уже пост-европейские ценности. Это второе, облегченное, издание версальской политики не могло не порождать в России, где главной ценностью, выстраданной столетиями, является обеспечение суверенитета и безопасности, острого чувства уязвимости и отторжения. Когда дело дошло до втягивания Украины в западную зону влияния и контроля, случилось то, о чем два десятилетия предупреждали многие, в том числе автор этих строк – вспыхнул вооруженный конфликт. Имевший, естественно, и внутренние украинские корни, но по сути общеевропейский.

Свою долю ответственности несет и Россия. Она содействовала созданию этой ситуации и своей слабостью, и иллюзиями о возможности плавной интеграции с Западом при непонимании вектора его, а главное – собственного развития, и замедлением экономического роста в последние годы, его низким качеством. Видимо, нельзя было дважды фактически соглашаться на экспансию Североатлантического альянса – в 1997 г., когда был подписан Основополагающий акт Россия–НАТО, и в начале 2000-х гг., когда возражения звучали крайне вяло. Наконец, категорически не следовало прикрывать глаза на чудовищную агрессию против Югославии. Надеялись, что пронесет. Не пронесло.

Конечно, падение коммунизма, распространение капиталистической экономики сделало жизнь большинства европейцев, в том числе россиян, более комфортной. Вряд ли мы вернемся к очередям за едой и железному занавесу. Но более безопасной, как теперь ясно, жизнь не стала.

Дискуссия о том, как строить новую систему безопасности, вертится пока вокруг вопроса об урегулировании украинского кризиса. Купировать его надо. Но прочное решение невозможно без устранения главной причины, его породившей.

Подавляющая часть российской элиты потеряла всякое доверие к западной политике и, похоже, намерена научить партнеров уважать свои интересы с помощью силы. На Западе недоверие тоже зашкаливает, антироссийская риторика достигла уровня конца 1940-х и 1950-х гг., когда СССР угрожал коренным интересам западных элит – сохранению капитализма и демократии.

Россия пока не предлагает своего сценария системного выхода из кризиса, помня, что когда она предлагала, ее все равно не слушали. В западной дискуссии явно или неявно предлагаются несколько вариантов действий, частью они накладываются друг на друга.

Первый. Экономическое изматывание России, чтобы добиться смены режима – либо с помощью провоцирования недовольства элит, подталкивания их к дворцовому перевороту, либо понижением уровня жизни населения с целью вызвать массовое недовольство и революцию «снизу». Этот вариант почти открыто провозглашался на ранних этапах острой фазы конфликта. После того как санкции, нагнетание враждебной риторики сработали в обратном направлении, заставив элиту и общество сплотиться вокруг Кремля, маргинализировав прозападные элиты и настроения, от этой линии несколько отступили. Хотя она читается и за конкретными действиями, и за нагнетанием антироссийских настроений внутри Запада, и за попытками экспортировать их на не-Запад. И даже за немецким «стратегическим терпением».

Второй. Втягивание России в полномасштабный военный конфликт на Украине не по российскому выбору и сценарию. Этот подход особенно заметен в США. Но он вызывает почти повсеместное неприятие в Европе, где понимают, чем чреваты неуправляемая эскалация конфликта и его распространение за пределы Украины. Соединенные Штаты убедились в провале такой политики и пока начали дрейфовать ближе к европейской.

Третий. Пока на словах остановлен сценарий втягивания Украины в НАТО, чуть было не осуществленный в 2007–2008 гг. и готовившийся вновь. Сегодня он почти однозначно означал бы сползание ко второму сценарию. Он может быть претворен в жизнь, видимо, только в случае (маловероятном) осуществления сценария номер один.

Четвертый. Воссоздание к востоку от прежних границ раскола системы структурной конфронтации a la холодная война. К этому ведет размещение дополнительных подразделений США в приграничных России государствах, систем ПРО в Европе. Весьма вероятны ответные действия Москвы, в том числе и обсуждаемый выход из Договора о ракетах меньшей и средней дальности. Складывается впечатление (возможно, обманчивое), что такой вариант приемлем и для части российской элиты, и для населения, в которых оставшаяся от прежних веков и особенно холодной войны привычка не доверять и противостоять Западу усугубилась из-за провала отношений в последнее двадцатилетие. А российское ядерное оружие в Европе вкупе с доктриной его раннего применения избавляет от необходимости излишне опасаться нападения. При этом сохраняется возможность играть на противоречиях и создавать трудности противостоящей стороне, не втягиваясь в массированную гонку вооружений, истощившую СССР.

Этот сценарий кажется вероятным. И потому, что к нему ведут США, отступающие из Европы и стремящиеся оставить ее нестабильной и разделенной. К нему подталкивает и тупик развития, к которому пришли европейцы и на Западе, и на Востоке континента.

Пятый. Наконец, обсуждается и теоретическая вероятность деградации нынешнего кризиса евробезопасности и ситуации на Украине к большой войне. Об этом предупреждают уже не только профессиональные алармисты, но и вполне умеренные эксперты. Наиболее очевидный путь к такому сценарию – случайный инцидент, который в ситуации тотального взаимного недоверия ведет к эскалации, или просто провокация внешних сил. Не хочу описывать варианты соскальзывания к катастрофе. Обстановка и нервы и так напряжены. Ограничусь замечанием, что такой сценарий казался все более возможным на протяжении прошедшего года, когда напряженность сознательно нагнеталась.

Сейчас (июнь 2015 г.) Запад, увидев опасности и то, что Россия не уступает, стал потихоньку отыгрывать назад. Но полностью списывать со счетов возможность катастрофы нельзя.

Варианты выхода

Из-за кризиса вокруг Украины активизировались поиски путей восстановления прежней системы европейской безопасности, преимущественно через некоторое обновление или даже реформирование (пока непонятно какое) ОБСЕ. Такие идеи распространены среди малых, нейтральных, внеблоковых стран Европы, но завоевывают популярность и среди «грандов». Немцы отходят от прежней сверхжесткой линии и ищут пути выхода, в частности и при помощи ОБСЕ, председательствовать в которой Германия будет в следующем году. Настороженно, если не открыто враждебно, к попыткам модернизировать ОБСЕ относятся в Вашингтоне. Там традиционно опасаются конкуренции главному инструменту американского доминирования в Европе – НАТО.

Я скептически оцениваю деятельность ОБСЕ, полагаю, что двадцать лет она приносила больше вреда, чем пользы, в первую очередь помогая создавать ложное впечатление, что с европейской безопасностью «все в порядке». Глядя на динамику развития системы евробезопасности и роли в ней ОБСЕ, ожидал, что сорокалетие Хельсинкского акта, отмечаемое в этом году, окончится не банкетом, но тризной. Но помогло несчастье. Давно назревавший нарыв предсказуемо прорвался гражданской войной на Украине, острой конфронтацией между Россией и Западом. И тут ОБСЕ с ее способностью быстро организовать сотни наблюдателей, мешающих эскалации конфликта, сдерживающих стороны от совсем уж вопиющих нарушений прав человека, содействующих выполнению минских договоренностей (достигнутых вне рамок организации), оказалась полезной. Ее специальная мониторинговая миссия, несмотря на все нарекания, выполняет полезную работу. Отмиравшая структура получила инъекцию для продления жизни.

Пока дискуссия о реформировании ОБСЕ находится в самом начале. Обсуждается увеличение финансирования, создание постоянно действующего кризисного центра, возобновление в различных формах процесса ограничения вооружений и вооруженных сил в Европе, мер доверия и прозрачности в военно-политической области. Выдвигается даже идея о необходимости «проверки готовности» России к конструктивному сотрудничеству через согласие на возобновление этого процесса. Непонятно, правда, почему Россия, зная о неудовлетворительных результатах в прошлом, захочет возобновления. Исключением могут стать меры укрепления доверия и повышения прозрачности в военной сфере, чтобы уменьшить риск эскалации инцидентов в прямое военное столкновение.

Модернизация ОБСЕ кризиса европейской безопасности не разрешит. В лучшем случае обновленная структура будет с уменьшающейся эффективностью обслуживать новую холодную войну, пока снова где-нибудь не рванет. В худшем – превратится в еще один форум нагнетания конфронтации. Сказанное не означает, что организацию не нужно совершенствовать, делать более эффективной. Но она не решит проблему европейской безопасности, если в ее основу не ляжет новый договор коллективной безопасности, что и предлагала Россия. Сейчас такой вариант кажется совсем малореализуемым.

Разумеется, теоретически есть возможность еще более далеко идущего варианта, который на протяжении многих лет предлагала Москва: создание общеевропейского человеческого и экономического пространства – Союза Европы, в котором Украина стала бы территорией совместного развития. Напомню о его возможных параметрах.

Установление действенной системы коллективной безопасности и сотрудничества для всей Большой Европы.

Постановка цели формирования пространства равной безопасности, единого человеческого (безвизовый режим), экономического и энергетического пространств от Лиссабона до Владивостока.

Договоры «О Союзе Европы», «О коллективной безопасности» подписывают отдельные страны и организации – ЕАЭС, ЕС, ОДКБ, НАТО. Те, кто не подписывает и не ратифицирует – вне нового сообщества. Решается проблема стран «серой» зоны (Украина, Молдавия, Грузия, Турция и т.д.).

Одно из ключевых положений Договора о безопасности или Договора о создании Союза Европы (Большой Европы) – расширение членства существующих военно-политических союзов возможно только с согласия всех участников нового договора (по сути вето, но без отказа от идеи открытости союзов). То есть подтверждается принцип ненанесения ущерба безопасности членам.

В потенциальный Договор по безопасности входят и договоренности о мерах транспарентности и укрепления доверия. Один из возможных элементов «пакета» – общее признание «непризнанных».

Такой вариант был бы выгоден и с точки зрения обеспечения стабильного развития всей международной системы, и Европы как экономико-цивилизационного пространства. Пока, увы, он совсем маловероятен. Кризис вокруг Украины продолжится. Страна, скорее всего, продолжит скользить вниз, порождая проблемы и противоречия.

Новый формат?

Кризис вывел на поверхность давно вызревавшие тенденции, которые сделали систему европейской безопасности в ее старом виде анахронизмом. А запредельное недоверие с обеих сторон делает восстановление status quo ante даже в улучшенном варианте и вовсе нереалистичным. Россия считает себя морально правой и стремится воспитать у партнеров уважение к своим интересам и к международному праву, которое они, клянясь в верности ему, в последние два десятилетия грубо нарушали, совершая агрессии против Югославии, Ирака, Ливии, содействуя организации «цветных революций», в том числе госпереворота в Киеве. Западные же партнеры хотят заставить Россию и стоящий за ней не-Запад продолжать играть по их правилам.

Сближению на старых основах или тем более созданию Союза Европы будут мешать и глубинные общественные обстоятельства. Многие в советской элите считали строй нежизнеспособным, если не порочным, и хотели движения к демократии и рынку, в том числе и через Хельсинкский процесс. В элите российской и тем более в населении ничтожно мала доля людей, считающих политику страны морально ущербной. Есть сомневающиеся – выдержим ли, есть те, кто опасается издержек и ищет поле для компромиссов. Но большинство понимают, что отступать опаснее, чем наступать. Сомнут.

Двадцать пять лет назад казалось, что мы быстро пойдем к единому типу общества. Этого не случилось. В том числе из-за политики Запада, благодаря которой русские западники, и так меньшинство, проиграли и почти исчезли. Как я уже писал, ценностные системы России и ведущих европейских стран развивались перпендикулярно. Российские – к старым европейским образцам – суверенитет превыше всего, к запретному ранее христианству, патриотизму. В другой части Европы – к пост-европейским представлениям.

Но главная причина невозможности возвращения на старые рельсы – кардинальные изменения мира. Европейское и евроатлантическое пространство, четверть века назад казавшееся обреченным на доминирование по всем параметрам, больше не является априорным лидером.

Центром мировой экономики и политики становится новая Азия. А превалирующей социально-политической системой будущего кажется не пребывающая почти повсеместно в кризисе либеральная демократия западноевропейского или американского образца, а нелиберальная лидерская демократия, типичная для поднимающихся государств не-Запада.

Россия, которая запоздала с экономическим поворотом на восток, качественно убыстряет его вследствие кризиса отношений с Западом. Поворот становится не только экономическим, но и политическим, и даже, возможно, социальным и цивилизационным. Ведь Азия, традиционно воспринимавшаяся в российском сознании как синоним отсталости, нищеты и бесправия, превращается в символ успеха.

Европа же из-за многоуровневого кризиса, замедления развития теряет былой магнетизм. К тому же облик Запада померк по мере знакомства с ним, в том числе и из-за отступления от своих же принципов – откровенные агрессии, тайные тюрьмы ЦРУ, массовое прослушивание населения и даже союзников.

Большинство россиян между тем достигли того, что они называли «жить как в Европе», – личной свободы, заполненных полок магазинов, чистых туалетов, машин чуть ли не у большинства семей. А верховенства закона, реальной демократии это большинство пока и не требует.

Для российского самосознания, находящегося в процессе переформатирования после тяжелой коммунистической аберрации (отказа от многих традиционных ценностей, этических и культурных норм), разочарование в Европе опасно. Отечественная идентичность по-прежнему преимущественно европейская, корни ее уходят в общее культурно-религиозное наследие Европы вне зависимости от того, как к этому наследию сегодня относятся европейские политические элиты.

Созидание новой системы внешнеполитического позиционирования России, в том числе в области безопасности, должно учитывать это обстоятельство. Европа нужна России уже не только и не столько как источник передовых технологий, социальных практик, капитала, сколько как культурный якорь. Рискну предположить, что при всей традиционной взаимной подозрительности Россия тоже необходима Европе как прививка реализма в условиях, когда Старый Свет все дальше уходит в мир собственных иллюзий о том, каким должно быть будущее.

Невозможность войти в ту же воду в области безопасности определяется и другими элементами изменившегося мирового ландшафта. Главные угрозы (помимо раскола Европы) носят внешний характер. Это на десятилетия хаотичный радикализирующийся Ближний Восток. И теряющие заинтересованность в европейской стабильности Соединенные Штаты.

Мощнейшей тенденцией является частичная деглобализация, создание экономико-политических блоков. Один из них будет формироваться вокруг США. Они хотят привязать старых союзников через ТТП и ТТИП. Если первое может быть выгодно не только Соединенным Штатам, но и их партнерам, то последнее однозначно невыгодно европейцам, и они могут пойти на него только из опасений остаться совсем в одиночестве, неспособными к эффективной борьбе и конкуренции в новом мире.

Другой блок будет формироваться, видимо, в Латинской Америке, вышедшей из-под американской гегемонии.

Сообщество Большой Евразии?

Третий блок возникает на наших глазах. Его можно назвать Сообществом Большой Евразии, в центре которого – расширение сотрудничества и взаимодействия России и Китая, Казахстана, других партнеров по ШОС, потенциально – Индии, Ирана, Южной Кореи, Пакистана. А через шаг – Израиля, Турции. При лидирующей, но не доминирующей роли Китая. Страны АСЕАН – Юго-Восточной Азии – будут растягиваться между американским и евроазиатским проектами. Япония пока продолжит тяготеть к американскому полюсу.

Евроазиатское сообщество развивается вокруг ядра, решение о создании которого принято во время визита китайского лидера Си Цзиньпина в Москву в мае 2015 года. Манифест – Совместное заявление о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и Экономического пояса Шелкового пути – китайского плана экономико-логистического развития западных регионов Китая и стран к западу от Китая в направлении Европы. Эти два проекта многие хотели сделать конкурирующими. Получается наоборот.

Сообщество Большой Евразии может организационно функционировать через укрепление полусонной пока Шанхайской организации сотрудничества, наполнение реальными проектами Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, Банка развития ШОС, формирование собственных платежных систем и резервных валют, убыстренное развитие логистическо-транспортной сети.

Интересам и России, и Китая, и других евразийских стран отвечает открытость общего проекта к Европе с ее финансовым, технологическим, культурным, рекреационным потенциалом. Да и к остальному миру. Проект не должен быть конфронтационным. В области безопасности странам Большой Евразии угрожает напряженность по восточной периферии Китая, конфликты по линиям Китай–Индия, Индия–Пакистан. Впрочем, первый, похоже, начинает преодолеваться. Но, повторю, главный вызов (и он общий для всей Евразии, включая Европу) – дестабилизированная на десятилетия дуга территорий и государств от Афганистана до Севера и Северо-Востока Африки. Едиными для всего евразийского континента становятся проблемы миграции, климата, наркотрафика, неравенства.

В этом новом мире насущным представляется формирование уже не региональной, как европейская, а континентальной системы безопасности. Первоначально, возможно, посредством создания Форума евроазиатского сотрудничества, развития и безопасности с постепенным учреждением функциональных институтов по направлениям взаимодействия. Форум, естественно, должен быть открыт для европейских государств, особенно стремящихся закрепиться на новых экономических и политических рынках.

Новое сообщество должно будет формироваться на своих принципах, не обязательно повторяющих Хельсинкские. Наиболее очевидные:

содействие росту благосостояния, экономическому развитию, логистическим связям;

безусловное уважение суверенитета и права стран и народов без внешнего вмешательства определять внутриполитическое развитие. Вмешательство только по решению (расширенного) СБ ООН;

безусловное уважение территориальной целостности, разрешение споров мирным путем;

взаимодействие по отражению внутренних и внешних угроз безопасности, особенно религиозного экстремизма, терроризма, дестабилизирующих действий внешних сил;

открытость к сотрудничеству с другими странами и регионами на основе равноправия и уважения международного права;

сотрудничество по культурному взаимообогащению, предотвращению информационных войн, угроз кибербезопасности.

Когда дело дойдет до создания формального Сообщества Большой Евразии с Форумом евразийского сотрудничества, развития и безопасности, ныне тупиковая проблема евробезопасности будет помещена в иной контекст – более адекватный будущему миру и, возможно, в перспективе легче решаемый. Если нельзя решить проблему в заданных рамках, надо выйти за их пределы.

Гораздо более содержательна и взаимовыгодна в этом контексте идея создания единых экономических и человеческих пространств России и Европы. Раньше ее предпочитали не замечать. Но теперь европейцы, оказавшись в тупике со своей прошлой политикой, возвращаются к ней в форме предложений о диалоге ЕС–ЕАЭС. Он вряд ли окажется продуктивен в ситуации, когда ЕАЭС будет все активнее интегрироваться с китайским Экономическим поясом Шелкового пути. Логичнее сразу привлекать к диалогу открытый к расширению сотрудничества с Европой Китай, другие евразийские государства с перспективой создания единой экономической зоны от Лиссабона до Шанхая или Сингапура.

В этой конфигурации ОБСЕ может сыграть важную, но промежуточную роль при урегулировании имеющихся конфликтов, делиться своим опытом – негативным и позитивным.

Многие европейские страны останутся в НАТО. А расширение рамок сотрудничества создает для ЕС новые возможности и рынки, которые, собственно, и предлагала Россия, выдвигая концепцию единых с ЕС пространств, Союза Европы. Он может получиться в ином и более привлекательном и перспективном евразийском варианте. Евразийский проект, думаю, состоится и без прямого участия той части Европы, что входит в Евросоюз. Но лучше бы с ней.

2015 год богат на юбилеи. Двухсотлетие Венского конгресса, создавшего европейскую систему, обеспечивавшую на столетие относительный мир в тогдашнем центре мира – в Европе, и беспрецедентно мощное развитие всего европейского субконтинента. 70 лет тому назад созданы ООН, МВФ. 40 лет Хельсинкскому Заключительному акту.

Старая система на глазах угасает, в том числе и в результате украинского конфликта. Хотя его и пытаются использовать для реанимации прежних институтов и подходов. Не стоит отбрасывать все ее элементы. Лучше растить в ее недрах новую структуру – в том числе и через ускоренное создание Сообщества Большой Евразии. И через начало широкого диалога о будущем, скажем, в рамках Форума евразийского сотрудничества, развития и безопасности.

И Венский конгресс, и Бреттон-Вудс с Сан-Франциско, где была создана ООН, случились после войн. Очень хотелось бы, чтобы новая система формировалась бы не после большой войны, которая к тому же может уничтожить будущее, а вместо нее.

В предлагаемой и предполагаемой концепции мирового развития неочевидна роль США. Но это – вопрос к американской элите. Она должна решить, чего она хочет? Скрываться в полуизоляцию, оставляя позади руины, чтобы потом попытаться вернуться? Или цепляться за «однополярный» момент, возвращения которого, похоже, не хочет почти никто? Или стать ответственным строителем нового, более демократического, равноправного и справедливого мира?

Россия с ее глобально мыслящей элитой, опытом, высококлассной дипломатией, географическим положением может с выгодой и для себя, и для партнеров активно содействовать строительству такого мира.

Россия. Евросоюз. ЕАЭС > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 августа 2015 > № 1542744 Сергей Караганов


Россия. Китай. СФО. ДФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 августа 2015 > № 1542742 Виктор Ларин

Не потерять направление

О геополитических координатах восточной политики России

Виктор Ларин – доктор исторических наук, директор Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, профессор Дальневосточного федерального университета.

Резюме Идеология «поворота на Восток» в России не сложилась. Непонятно, о каком «Востоке» говорят лидеры страны. В толковании же самих представителей «Востока» этот концепт – понятие, очень размытое как с географической, так и с политической точек зрения.

«Пойди туда, не знаю куда…»

(Русское народное развлечение)

В последние полтора десятилетия «восточный вектор» занимает важное место во внешней и внутренней политике Кремля. Интеграция в АТР, «поворот на Восток» и социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Забайкалья неизменно, хотя и в разных вариациях, упоминаются в перечне главных задач российского государства. Параллельно с этим политическая и экономическая мысль Запада и Востока активно работает над созданием приемлемых моделей региональной интеграции и обеспечения безопасности для Северо-Восточной и Восточной Азии и всего Азиатско-Тихоокеанского региона. Конкретные результаты во всех случаях минимальны: изящные виртуальные конструкции не работают, интеграционные проекты буксуют, а разбитых дорог на пути в «светлое будущее» оказывается больше, чем прямых магистралей.

Источниками трудностей являются не только столкновения интересов и многочисленные проблемы двусторонних отношений, но и система геополитических координат, в которых ставятся и решаются стратегические задачи государств, а также нечеткий понятийный аппарат, с помощью которого описывается алгоритм движения в будущее. Конечно, ясные координаты и адекватный аппарат – не панацея от тысячи бед, но все же необходимый идеологический и управленческий инструмент, и его разбалансировка способна свести на нет реализацию самых обоснованных решений, тем более если этот инструмент не нов и подлажен под решение задач эпохи колониализма и холодной войны.

В настоящее время в общественном сознании понятие «Северная Пацифика» выступает в лучшем случае как обозначение северного сегмента Тихоокеанского бассейна. Между тем придание этой территории геополитической и экономической нагрузки позволяет вывести на новый уровень решение вопросов безопасности и устойчивого развития значительной части мира. В данной статье предлагается принять в качестве ориентира «поворота России на Восток» зону Северной Пацифики.

Векторы движения

Ни в коей мере не пытаюсь представить пространство Северной Пацифики как альтернативу Азиатско-Тихоокеанскому региону, Восточной или Северо-Восточной Азии. Но ясная цель и понятный вектор движения необходимы. Только при их наличии можно надеяться на какие-то результаты. В противном случае это – движение «в никуда», которое закончится ничем.

Начнем с того, что идеология последней реинкарнации «поворота на Восток» в России не сложилась. Абсолютно не ясно, о каком «Востоке» ведут речь лидеры страны. Географическом или цивилизационном? Ближнем, Среднем, Дальнем? Востоке конфуцианском, буддийском или исламском? Том самом, что противостоит Западу и с ним «никогда не сойдется», или том, который мало-помалу завоевывает Запад демографически и идеологически? Априори, вроде бы, подразумевается Восток от Москвы самый дальний, чаще всего именуемый Восточной Азией. Однако в российской политической культуре Восток всегда в большей степени отождествлялся с Передней и Центральной Азией, чем с Дальним Востоком, а «азиатскость» России выводилась не из обладания огромной территорией в Азии, а из проживания в ее европейской части азиатских этносов, а также российских интересов и присутствия в Средней Азии. Не будем забывать, что в понимании представителей «Востока» сам по себе концепт «Востока» – понятие, очень размытое как с географической, так и с политической точек зрения.

Причинами пробуксовки российского «поворота на Восток» являются как абстрактность ориентиров для «поворота» – огромный Азиатско-Тихоокеанский регион, так и попытки его воплощения через интенсификацию двусторонних отношений с некоторыми странами Северо-Восточной (КНР, Республика Корея), Юго-Восточной (Вьетнам) и Южной Азии (Индия), что при наличии комплекса напряженностей между этими государствами создает не слишком комфортную политическую атмосферу для интеграции.

Нечеткие ориентиры и зигзаги реальной политики Москвы порождают множественность ее интерпретаций. Самые оптимистичные эксперты отождествляют «поворот на Восток» с устремлением России в АТР. Другие видят в нем попытку «фундаментального изменения отношений России с азиатскими партнерами», третьи – ее «возвращение в Восточную Азию» и стремление играть более активную роль в СВА, четвертые сводят «поворот» к активизации «китайской политики», а скептики видят во всем этом не более чем политическую риторику и констатируют отсутствие у Москвы и глубокой заинтересованности, и возможностей «сделать этот поворот стратегической и экономической реальностью». Сходятся лишь в том, что Москва не нацелена на «фундаментальную переориентацию» с Европы на Азию и ее действия проистекают от стремления «уравновесить европоцентричную внешнюю политику» страны.

Выбор Восточной Азии в качестве ориентира «восточного поворота» России проблематичен. Азиатские государства, которые прекрасно помнят нюансы политики царской России и Советского Союза в регионе, воспринимают ее исключительно как внешнюю и нередко деструктивную силу – даже Китай, с которым сегодня, если верить заявлениям лидеров двух государств, сложились «самые лучшие в истории» отношения. Колониальная политика царской России в Маньчжурии, опыт формирования ее границ с Японией и Китаем, советские устремления к экспорту революции и коммунизма в Азии, десятилетия активной антисоветской пропаганды создали идеологические и психологические барьеры для признания России народами региона. И не только ими. Конструкторы американской внешней политики зачастую, как пишут американские же исследователи, «даже не удосуживаются упомянуть Россию как игрока в Восточной Азии». Поскольку СССР был частью региона не в экономическом, а лишь в военном отношении, то снижение военной мощи России на Тихом океане автоматически лишило ее внимания вашингтонских политиков. Не обладая реальными рычагами воздействия, Москва, подключаясь к решению общерегиональных вопросов, неизбежно будет выступать в качестве младшего партнера Пекина, что является серьезным психологическим барьером для Кремля.

В индивидуальных и коллективных работах, посвященных различным процессам в Восточной Азии, о России вспоминают нечасто. В данном словосочетании слово «Азия» доминирует; расовая и культурная составляющие являются в нем решающими. Лозунг «Азия для азиатов» вновь становится популярным. Мохатхир Мохамад в бытность свою премьер-министром Малайзии пропагандировал мысль о том, что Восток – это не столько географическое, сколько культурное понятие: «Быть восточноазиатской нацией – это не значить быть в географически правильном месте. Она должна быть культурно восточноазиатской». Трудно считать оговоркой слова Си Цзиньпина на открытии Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии в мае 2014 г. в Шанхае о том, что «азиатскими делами должны заниматься народы Азии, азиатские проблемы должны решать народы Азии, безопасность Азии должны обеспечивать народы Азии».

Геополитическая конструкция более узкого сегмента – Северо-Восточной Азии – основана на идее ускоренного экономического роста, идеалистических представлениях о взаимозависимости входящих в него государств и глобальном значении корейской проблемы. Однако за два с половиной десятилетия разговоров о формировании регионального сообщества в СВА противоречия там только углубились. Конструкции регионализма СВА, которые пытались строить на смешении противоречивых географических, экономических и цивилизационных факторов, не работают. Парадоксальность ситуации заключается в том, что, хотя, по общему признанию, установление стабильных, взаимовыгодных отношений в регионе отвечает стратегическим интересам всех сторон, дезинтеграционные факторы оказываются сильнее.

Регион перегружен противоречиями, изобилует конфликтами и политическими неопределенностями по многим направлениям. В отношениях каждого из членов североазиатской пятерки со своими соседями – масса накопившихся претензий, обид, поводов для конфликтов. Но еще больше обид и скрытых проблем внутри анклава. Страсть всех без исключения здешних игроков к самоидентификации и самоутверждению, обострение их конкуренции между собой и на глобальной арене вызвала беспрецедентный рост государственного национализма и критическое осложнение отношений между соседями. Как замечает корейский исследователь Ким Тэ-Хван, «нигде возвращение геополитики не является столь явным, как в СВА, где политика вращается вокруг стратегических национальных противоречий, территориальных споров, строительства морских вооруженных сил и исторических проблем». Регионализм в Европе состоялся в значительной степени потому, что он не противоречил интересам США и СССР/России. В СВА он не состоится хотя бы по той причине, что обе державы воспринимаются как пришлые и не могут выступать в качестве посредников в урегулировании многочисленных внутрирегиональных конфликтов.

Кроме того, внутренняя энергетика СВА, которую обеспечивал экономический рост КНР, постепенно иссякает, в то время как деструктивные силы взаимной подозрительности, недоверия, исторических противоречий и обид набирают силу. Одна из острейших проблем – ограниченные ресурсы для саморазвития – не преодолена. Рост социальных проблем, порожденных замедлением экономического роста Китая, старением населения Японии, невнятными перспективами развития КНДР, еще более осложняет ситуацию. Сегодня воинственность и непредсказуемость Северной Кореи зачастую содействуют сближению ее соседей, но в обозримом будущем этот драйвер регионализма исчезнет.

Одно из слабых мест СВА в том, что, как пишет Франсуа Жипулу, его ядро составляет «группа периферийных районов (российский Дальний Восток, Северная Корея и “обращенная вовнутрь” сторона Японии), отделенных от национальных центров», в которых «государства играют двусмысленную роль». Основные экономические интересы Китая, Японии, Южной Кореи, не говоря уже о России, ориентированы не вовнутрь этого региона, а как бы поверх него, глобально. Для Москвы, Вашингтона, Пекина Северо-Восточная Азия представляется второстепенной территорией, не требующей особого внимания. В то время как Вашингтон связан союзническими отношениями с Токио и Сеулом и вынужден в той или иной степени отслеживать ситуацию в регионе, Москва преимущественно мыслит категориями по меньшей мере Восточной Азии и АТР, а Пекин отдал вопросы регионального сотрудничества в СВА на откуп властей своих северо-восточных провинций.

Сомнительным ориентиром для «восточного поворота» России является абстрактная и произвольная конструкция, именуемая Азиатско-Тихоокеанским регионом, о необходимости экономической интеграции в который много говорят в последние годы. Творцы российской внешней политики исходят из фактического присутствия России в АТР. Между тем англоязычная версия Википедии оставляет Россию (как, впрочем, Соединенные Штаты и Канаду) за пределами этого пространства, включая в список такие «тихоокеанские страны», как Афганистан, Пакистан и Индия. Белый дом видит Россию исключительно через призму своих евро-атлантических конструкций, и даже командование Тихоокеанского флота США не включает Россию в число 36 наций, составляющих АТР.

Непознанной величиной являются интеграционные процессы в масштабе региона. Достаточно сказать, что само понятие «интеграция» в разных странах АТР трактуется по-разному. Неудивительно и размытое понимание в России сути, целей и содержания интеграции в АТР. Концепция внешней политики РФ 2013 г. декларирует лишь «заинтересованность» России «в активном участии в интеграционных процессах» там и не более того. А поскольку нынешние интеграционные процессы в регионе – это движение преимущественно хаотичное, противоречивое и во многом безрезультатное, то и российская интеграция становится скорее формой, чем содержанием, сводясь к расширению экономического участия и политического влияния в АТР.

В той же степени маловероятно решение проблем безопасности в АТР, который, по оценкам американских экспертов, в последующие четверть века будет переживать «углубление региональной биполяризации и милитаризации, обострение американо-китайского стратегического и экономического соперничества», страдать от «социальной, экономической и политической нестабильности», «эпизодических, но довольно частых военных конфликтов в критических горячих точках».

Невнятные ориентиры порождают диковинные цели. Концепция внешней политики РФ 2013 г. отводит России в Азиатско-Тихоокеанском регионе роль «ключевого транзитного направления по обеспечению торгово-экономических связей между Европой и АТР». Как Россия может «обеспечить связи» Европы с Чили, Австралией или Шри-Ланкой – большая загадка. Такая дезориентация в пространстве изначально обрекает на неудачу и «поворот на Восток», и «интеграцию в АТР».

Северная Пацифика – ориентир для России

Северная Пацифика – континентально-морское геополитическое и геоэкономическое пространство в северной части Тихого океана, в котором пересекаются и переплетаются геополитические и экономические интересы восьми государств: Канады, КНДР, КНР, Республики Корея, России, Соединенных Штатов, Тайваня (почти никем не признанного де-факто государства) и Японии. Конечно, это пространство столь же условно, сколь условны очертания АТР, СВА и даже Восточной Азии. Однако несколько факторов делают его в XXI веке более актуальным, чем иные конструкции.

Первое: реальные шансы построить в Северной Пацифике фундамент единой системы безопасности на основе взаимодействия США, КНР и России и вынесения на повестку дня глобальных проблем: ядерное нераспространение, изменение климата, безопасность мореплавания и др.

Второе: экономическое взаимопритяжение государств и территорий этого региона, а в целой цепочке двусторонних и многосторонних связей – уже и их взаимозависимость.

Третье: тема этнокультурной и исторической общности, которая играет существенную роль в ряде европейских и азиатских объединений (ЕС, АСЕАН), а в Северо-Восточной Азии скорее служит препятствием, чем стимулом к сближению, в Северной Пацифике остается за скобками.

Не будем подсчитывать объемы ВРП, внешней торговли, численность населения, военные потенциалы и прочие параметры, к чему обычно прибегают исследователи, обосновывая выбор границ региона. Применительно к Северной Пацифике они будут более внушительными, чем те, которые используют для идентификации СВА. Однако сами по себе цифры ничего не дают. Они, скорее, следствие прежних процессов, чем основа для будущего. Главное – в Северной Пацифике имеют возможность на равных сосуществовать и взаимодействовать четыре глобальных (США, КНР, Россия и Япония) и четыре региональных (Канада, две Кореи и Тайвань) державы, каждая из которых имеет свои интересы, амбиции и возможности для реализации. Более того, «средние державы», в чем уверен бывший премьер-министр Канады Джо Кларк, «зачастую более гибки в организации новых диалогов, преодолении существующих границ и воодушевлении скептиков или тех, кто не готов использовать новые возможности». При этом целесообразно рассматривать Северную Пацифику, в отличие от ВА или СВА, как не региональное, а часть глобального геополитического и геоэкономического пространства.

Концепт Северной Пацифики не нов. Он уже используется некоторыми исследовательскими центрами как площадка для постановки и попыток решения экономических проблем, в частности, обоснования присутствия США в геоэкономическом пространстве Северо-Восточной Азии и продвижения идеи Транс-Тихоокеанского партнерства. Появились международные институты, призванные решать некоторые общие для стран этого региона проблемы.

У России есть весомые аргументы для того, чтобы, не оглядываясь на старожилов региона, как она вынуждена это делать в АТР, Восточной или Северо-Восточной Азии, на равных участвовать в формировании и системы безопасности, и структур экономического и политического взаимодействия Северной Пацифики. Исторические, геополитические, культурные, экономические и прочие условия для этого налицо.

История. В АТР, Восточной Азии и даже Северо-Восточной Азии Россия в силу своей европейской природы вынуждена, даже несмотря на обладание огромной территорией в Азии, доказывать свою «азиатскость» и право быть на равных с аборигенами, тратить на это время, средства и энергию. А вот Северная Пацифика – это район ее длительного, почти четырехвекового присутствия. С начала XVII в. русские казаки и «охочие люди» активно двинулись «встречь солнцу», дошли до Чукотки, Камчатки, берегов Охотского моря, вышли на Амур, а в 40-х гг. XVIII в. добрались до американского континента. И если на Амуре в силу активного противодействия маньчжурской династии Цин закрепиться не удалось, то северо-восточное побережье Евразии стало зоной активной промысловой и предпринимательской деятельности русских. Именно экономическая конкуренция русских и американцев в зоне Северной Пацифики привела к подписанию первого в истории договора между Россией и США – Конвенции о навигации и рыболовстве на Тихом океане от 17 апреля 1824 г., которая также зафиксировала южную границу владений Российской империи на Аляске: 54°40’ северной широты. Продав форпост России в Калифорнии – Форт-Росс (1841 г.), а затем Аляску (1867 г.), Россия отказалась от своих заморских территорий, но укрепила позиции на восточном побережье Евразии. Именно активная деятельность русских по освоению Приамурья, Сахалина и Курильских островов в 60–80-е гг. XIX в. побудила правителей Китая и Японии заняться освоением пограничных с Россией территорий – Маньчжурии и Хоккайдо.

Безопасность. Впервые в современной истории о необходимости какой-то общей системы безопасности применительно к Северной Пацифике заговорили весной 1990 г., когда МИД Канады озаботился будущим страны в стремительно меняющемся мире. Выбор чиновников пал на эксперта по проблемам безопасности и разрешения конфликтов Дэвида Дьюита, по инициативе которого и возник трехлетний проект Диалога кооперативной безопасности в Северной Пацифике (North Pacific Cooperative Security Dialogue – NPCSD). Проект финансировало Министерство иностранных дел и внешней торговли Канады, а его отличительной чертой стала попытка собрать международную группу экспертов и свести на одной дорожке (т.н. «второй дорожке») политиков и ученых.

Инициатива не реализовалась по нескольким причинам. Во-первых, она появилась в не очень удачное время, ибо три главных игрока в регионе не проявили к ней заметного интереса: Пекин переживал пост-Тяньаньмэньское ухудшение отношений с Западом, Россия столкнулась с огромным грузом внутренних проблем, а США начали испытывать эйфорию от статуса единственной сверхдержавы. Во-вторых, модель была подстроена под идею «кооперативной безопасности», одним из разработчиков которой являлся Дьюит. В-третьих, непросто оказалось собрать международную группу квалифицированных экспертов, которые были бы способны мыслить в одном ключе. В результате проект приобрел чисто академическую направленность, свелся к научным дискуссиям и публикации рабочих материалов. Интерес МИДа иссяк в 1993 г., и проект был закрыт. Да и термин «Северная Пацифика» разработчики проекта использовали весьма условно: сама концепция была привязана в широком контексте ко всему АТР, а в более узком – к СВА. В этом и последующих проектах термин «Северная Пацифика» использовался чисто технически. Как отмечал впоследствии содиректор проекта Пол Эванс, он был сфокусирован на азиатской части Тихого океана, служил целям привязки Соединенных Штатов и Канады к СВА и использовался не только для того, чтобы расширить число акторов, но и сменить формат, перейдя от обсуждения проблем холодной войны к анализу послевоенных возможностей. Поэтому закономерно, что очень скоро условный формат Северной Пацифики был отправлен в архив, а региональное сообщество сконцентрировалось на горячих проблемах Северо-Восточной Азии.

На сегодняшний день концепции национальной безопасности и военные доктрины США, России, Японии зону Северной Пацифики игнорируют.

Экономика. Ясно, что экономические отношения в таком гигантском регионе, каким является АТР, распадаются на множество не связанных между собой сегментов. В масштабе его возможно создание различных привлекательных конструкций. Если идти чисто статистическим путем, легко обнаружить, что экономические связи стран СВА с неазиатскими США, Канадой и Россией шире и теснее, чем связи внутри СВА. Объем торговли стран СВА с Соединенными Штатами, Канадой и Россией в 2014 г. превысил 1,2 трлн долларов (соответственно 962, 90 и 152 млрд долларов). Это на 244 млрд больше объема торговли азиатской пятерки (КНР, РК, КНДР, Япония, Тайвань) между собой (около 960 млрд долларов). Неудивительна активность США в продвижении идеи Транс-Тихоокеанского партнерства.

Этнокультурная компонента. Для России и Соединенных Штатов СВА, Восточная Азия, даже несмотря на активные процессы глобализации, – это стороннее геокультурное пространство, чужая территория. В Северной Пацифике Россия создала свое культурное пространство еще три столетия назад, в XVII–XVIII веках, и сегодня его существование здесь неоспоримо. Тихоокеанская часть России достаточно активно участвует в гуманитарном обмене в регионе. В 2013 г. границы между пятью странами СВА пересекли около 15 млн человек. Гуманитарный обмен между странами-аборигенами СВА, с одной стороны, и США, Россией и Канадой, с другой, оказался почти на 2 млн человек больше (16,9 млн). Добавим к этому, что в Соединенных Штатах, согласно переписи 2010 г., проживают 3,4 млн китайцев, 1,4 млн корейцев и 763 тыс. японцев, а тихоокеанская Россия адаптировалась к сотням тысяч китайцев, которые ежегодно посещают этот регион.

Ориентиры впереди

Безусловно, многие черты Северной Пацифики аналогичны тем, что наблюдаются в Северо-Восточной Азии: важность обеспечения общей безопасности, факторы неопределенности, большие различия в уровне экономического развития территорий, политические трения, этнокультурное разнообразие и пр. Но все же регион более сбалансирован и открывает скорее возможности для диалога, чем для конфронтации. Государства могут действовать здесь без ежесекундной оглядки на различные провокационные ситуации и проблемы, типичные для практически всех выделенных регионов мира, изначально нацеливаясь не на решение застарелых проблем, а на позитивное строительство будущего.

Ядром новой системы безопасности всего Тихоокеанского региона может стать трехсторонний диалог Россия–КНР–США, к которому на равноправной основе неизбежно присоединятся другие страны и территории региона (Япония, обе Кореи, Канада, Тайвань). Линия на многостороннее сотрудничество в СП – генеральная. Задача состоит в переходе от блоковой системы и союзнических отношений к многостороннему формату. Равная и неделимая безопасность для всех – основной принцип.

Общей задачей и заботой государств региона становится бережное освоение богатств и сохранение природы Восточной Арктики, предотвращение ее милитаризации. Северная Пацифика – восточные ворота в Арктику. В формате Северной Пацифики будет легче – при наличии доброй воли сторон – гарантировать безопасность КНДР и обеспечить безъядерный статус Корейского полуострова.

Выход на пространство Северной Пацифики позволит дополнить континентальный проект Азия–Европа трансконтинентальным, открывая пока футуристические, но привлекательные возможности создания сухопутного моста Азия–Америка с освоением ресурсов Камчатки, Колымы, Чукотки, Аляски на основе международного сотрудничества и решения ряда проблем обеспечения экономической безопасности государств региона.

Наконец, важнейшей задачей является и перенос акцента в двусторонних российско-американских отношениях с европейской повестки дня на тихоокеанскую. Европейские проблемы слишком долго отравляли эти отношения, да и судьба будущего мира будет решаться не в Европе.

Отношение Москвы, Пекина и Вашингтона к данному проекту на данный момент будет, скорее всего, скептическим. Москва и Пекин увлечены идеей «сопряжения региональных экономических интеграционных проектов» – ЕАЭС и Экономического пояса Шелкового пути, по сути оставляющих за рамками громадные пространства тихоокеанской России и СВА. Вашингтон привык смотреть на Россию через призму Европы и строить отношения с Китаем в двустороннем формате. Тем не менее подходы не могут не меняться. Генеральной целью восточной политики России должно быть упрочение ее позиций на Тихом океане, а самым обещающим ориентиром для этого является зона Северной Пацифики.

Россия. Китай. СФО. ДФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 24 августа 2015 > № 1542742 Виктор Ларин


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 августа 2015 > № 1516692 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на Форуме «Территория смыслов на Клязьме», Владимирская область, д.Дворики, 24 августа 2015 года

Добрый день,

Большое спасибо за приглашение. Действительно, очень приятно в очередной раз находиться в этой атмосфере, которая располагает на мысли, поиск идей. Очень здорово, что эта традиция живет и активно поддерживается российской молодежью, Администрацией Президента Российской Федерации, Правительством России. Мне в качестве руководителя Министерства иностранных дел довелось уже не первый раз быть причастным к этому процессу, за что я искренне признателен.

Мы находимся в очень живописном уголке России. Владимирская земля неразрывно связана со становлением российской государственности. Совсем недавно в Министерстве иностранных дел проводилась презентация Владимирской области, в ходе которой ее Губернатор С.Ю.Орлова вместе со своими коллегами «показала товар лицом». Было видно, насколько здесь глубоко чтут историю, традиции и не менее активно занимаются новыми делами, свершениями в тех областях, от которых зависят развитие области и в целом государства.

То, что название вашей встречи гласит «Территория смыслов на Клязьме», по-моему, очень актуально. Важно глубоко понимать и осмысливать происходящее в мире – стремительные перемены в науке, технологиях, экономике, социальной сфере, международных делах. Осознать смысл происходящего не менее важно, чем просто активно и честно делать работу на своем участке. Насколько я могу судить, здесь представлены специалисты, в том числе по большей части в области общественных наук. Так что, мне кажется, вам и «карты в руки». Ощущения, возникающие у вас после ознакомления с происходящим в мире, которые будут, наверное, как-то трансформироваться в ваши комментарии и вопросы, которые вы будете сегодня ставить, очень важны для нас в практической работе по формированию линии России на тех или иных направлениях в рамках реализации Концепции внешней политики Российской Федерации.

Сегодня сфера внешнеполитических интересов, как я понимаю, непосредственно связана с борьбой идей. Борьба идей заключается, в том числе в выборе или навязывании выбора в том, что касается моделей развития, ценностей. Мы наблюдаем завершение очень длинной эпохи исторического, экономического, финансового, политического доминирования Запада. Это продолжалось сотни лет. Сейчас эта эпоха вступает в объективные противоречия с тем, что реально формируются новые центры силы, в том числе в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР). Объективно формируется полицентричное мироустройство, хотя это будет достаточно длительным процессом. Наверное, признать, что твое господство практически безраздельное, существовавшее многие века, кончается и подходит к концу, не очень легко.

Мы наблюдаем попытки сохранить доминирование уже искусственным путем, в том числе за счет давления на другие страны, использования санкций и даже вооруженной силы в нарушение международного права, Устава ООН. Это добавляет хаоса в международные отношения, нестабильности, превращая целые регионы, страны в территории, откуда произрастает угроза терроризма, насильственного экстремизма и многого другого, что мы можем наблюдать, к сожалению, на обширных пространствах Ближнего Востока и Севера Африки.

Мы убеждены, что единственный реальный рецепт решения подобных проблем – это не попытки силового вмешательства или иного принуждения к образу поведения, который кому-то кажется правильным, а уважение права народов на свою идентичность, многообразия современного мира. В обществе, как и в природе, только многообразие может быть залогом процветания и развития. В общем-то, все принципы, которые необходимо свято уважать применительно к сегодняшним проблемам международных отношений, были закреплены в Уставе ООН, не надо о них забывать.

В этом году мы будем отмечать 70-летие ООН. В ближайшие месяцы состоится специальная юбилейная сессия Генеральной Ассамблеи ООН, посвященная 70-летию Организации, которая, как нам всем известно, родилась на руинах Второй мировой войны с тем, чтобы никогда больше подобных трагедий, катастроф не повторилось, и никто и никогда не пытался уповать на свою исключительность, тем самым сам себе выписывая карт бланш на каие-то действия вопреки и в нарушение интересов других государств.

Есть еще одно противоречие, которое мы наблюдаем в современном мире – это стремление США и их союзников всячески «поднимать на щит» тему демократии внутри отдельных стран, причем в том ключе, в котором они считают правильным, и одновременно отказываются даже обсуждать проблемы демократии, когда речь касается международных дел. Демократизация международных отношений как термин не воспринимается нашими западными партнерами. Они считают, что и так все в порядке. На самом деле это не так. Да, есть ООН, ее Совет Безопасности, но попытки действовать в одностороннем порядке множатся, и их пытаются обосновывать тем, что СБ ООН якобы парализован. Это неправда. За последние пару лет Совет Безопасности ООН принял около 80 резолюций, которые действуют. Были применены вето России и Китая в тех случаях, когда Организации предлагалось проголосовать за нечто прямо противоречащее интересам урегулирования сирийского кризиса, занять сторону вооруженной оппозиции, которая при поддержке внешних спонсоров провозгласила цель свержения законного президента. Поэтому не надо обижаться на такие истории. Были еще случаи, когда мы применяли вето в ответ на попытки политизировать такие серьезные вещи, как, например, необходимость тщательного расследования крушения малайзийского «Боинга» или что-то еще.

Противоречие между таким настырным продвижением западного видения демократии, когда дело касается государственного устройства других стран и одновременный отказ от реальных дискуссий по практической демократизации международных отношений тоже является весьма характерным для сегодняшней эпохи.

Но надо, наверное, все-таки всем думать и о себе. Те, кто стремятся узурпировать право управлять другими народами, неизбежно скатятся к ограничению демократии и у себя дома, тем более, что у наших западных партнеров уже создается необходимая инфраструктура для такого разворота. Имею в виду сильно развитые электронные средства тотального контроля над личностью, о чем много говорят с большой тревогой в западных СМИ. Вам известно, какие дискуссии идут на эту тему в Европе, Латинской Америке, других регионах.

Я уже упоминал, что регион Ближнего Востока и Северной Африки превратился в рассадник терроризма и насильственного экстремизма. Сейчас оттуда Европу захлестывают огромные волны нелегальных иммигрантов. Это становится головной болью «номер один» для Европейского континента. Терроризм и нелегальные иммигранты – все это производное от попыток сохранить свое доминирование в международных делах путем вмешательства во внутренние дела суверенных государств.

Наши западные партнеры, прежде всего, натовцы во главе с США еще в 1999 г. попрали все принципы Хельсинкского заключительного акта. Тогда члены ОБСЕ коллективно бомбили страну-члена ОБСЕ в нарушение всех принципов, заложенных в основе этой Организации и Устава ООН. Затем так же было и с бомбежками Ирака с последующей его оккупацией, Ливии в нарушение того мандата, который был одобрен СБ ООН. Сейчас пытаются сделать то же самое с САР. Результат – на огромных пространствах Сирии и Ирака провозглашен халифат т.н. «Исламским государством Ирака и Леванта». Эта структура каждый раз меняет свое обличие, но с каждой его сменой становится все более грозной и зловещей.

Начиналось все с попустительства в отношении талибов, моджахедов, которые тогда боролись с Советским Союзом. Ради того, чтобы насолить Советскому Союзу, не позволить ему победить этих экстремистов, им оказывалась огромная помощь. Потом они мутировали в «Аль-Каиду». Это была уже более серьезная и не только замыкающаяся на Афганистан террористическая организация. На нее тоже смотрели, немного прикрывая глаза, в расчете на то, что она поможет смене некоторых режимов, которые Западу не нравились. То, что произошло с террористическими движениями в последнее время, проявляется в провозглашении «Исламского государства» («ИГ»). Оно объявило своей целью совсем не ограничиваться территорией Ирака и Сирией, а создать халифат (они уже печатают и распространяют специальные карты) на пространстве от Португалии до Пакистана, обязательно захватить Мекку и Медину (две высшие мусульманские святыни) и сделать ислам «правильным», отвечающим постулатам «ИГ». Головорезы «ИГ» (все вы, наверняка, видели эти ужасные кадры) в прямом эфире осуществляют публичные казни т.н. иноверцев. Нас это убеждает только в одном: когда мы видим терроризм, каковы бы ни были его проявления, с ним нужно бороться без двойных стандартов, ни в коем случае не пытаться использовать экстремистов для достижения своих политических целей. Во-первых, это безнравственно. Во-вторых, все равно люди, которые пытаются это делать, не смогут никогда контролировать экстремистов. Вспомните, что было 11 сентября 2001 г., когда последователи моджахедов, которых США поддерживали в Афганистане, напали на Манхэттен и совершили жуткие преступления, которые до сих пор у американцев вызывают трепет.

Поэтому мы против языка силы и санкций. Мы за то, чтобы любые проблемы решать через равноправный взаимоуважительный диалог, через поиск баланса интересов. Успешные примеры такой работы у нас перед глазами. Это и химическое разоружение Сирии, в соответствии с договоренностями, которые были достигнуты с сирийским правительством, и достижение договоренностей по урегулированию ситуации вокруг иранской ядерной программы.

Сейчас, когда ведется речь о борьбе с терроризмом, Президент В.В.Путин предложил двигаться по двум параллельным направлениям. С одной стороны – формировать коалицию по борьбе с «ИГ», поддерживать всех, кто с ним воюет, с другой – параллельно активизировать переговоры по согласованию политической договоренности, которая позволила бы урегулировать сирийский кризис. Мы за то, чтобы все те, кто противостоят «ИГ», объединялись. А наши западные партнеры, некоторые страны ближневосточного региона говорят: «Да, хорошая идея, но с сирийской армией мы не будем объединяться, потому что они нелегитимны и с ними нельзя сотрудничать пока мы не сменим режим». Всего полтора года назад с сирийским правительством прекрасно сотрудничали, когда нужно было решать проблему вывоза и уничтожения химического оружия из Сирии. Значит опять двойной стандарт. Оно только что было легитимным, и СБ ООН принимал резолюции, приветствовавшие согласие сирийского правительства присоединиться к Конвенции о запрещении химического оружия и взаимодействовать с Организацией по запрещению химоружия в деле вывоза и ликвидации этой отравы. Сейчас ничего не изменилось. Сирийское правительство продолжает противостоять экстремистам. Так что двойные стандарты здесь мешают. Вместо консолидации всех тех, кто готов бороться с терроризмом, усилия отвлекаются на то, чтобы опять, уже пятый год, пытаться сменить режим под сурдинку борьбы за демократию.

Помните, как начиналась «арабская весна»? Она была активно приветствована нашими западными партнерами как, наконец, переход народов к демократии. Я не думаю, что за последние пару лет кто-либо на Западе использует такой термин, и что «арабская весна» символизирует переход к демократии. Она принесла колоссальные беды. Ирак на грани развала, Ливия уже развалилась. Угроза терроризма распространилась из Ливии на колоссальные территории Северной Африки, добралась уже до черной Африки, где террористы «Боко-харам» в Нигерии присягают на верность «Исламскому государству». Поэтому только диалог, уважение интересов партнера, стремление найти консенсус, а это неизбежно связано с компромиссами без какого-либо диктата и ультиматумов. На этих принципах работают такие относительно молодые объединения, как БРИКС и ШОС. Думаю, что если бы те же самые принципы воспринимались нашими западными партнерами, то не было бы, конечно, никакой конфронтации в силу продвижения военной инфраструктуры НАТО вплотную к границам России, вопреки сделанным ранее обещаниям, не было бы и украинского кризиса, если бы дела велись не на основе ультиматумов и «черного и белого» понимания происходящего, не на основе принципа «либо с нами, либо против нас», а через поиск общеприемлемых компромиссов. И, конечно же, не было бы нынешней конфронтации, если бы много лет назад наши западные партнеры откликнулись на наш призыв договориться о том, как мы будем выполнять давным-давно взятые на себя обязательства по обеспечению стратегической стабильности в Евро-Атлантике на основе принципа равной и неделимой безопасности для всех, когда никто не будет обеспечивать свою безопасность за счет безопасности других. Этот принцип был провозглашен в ОБСЕ много десятилетий назад, потом был подтвержден при создании Совета России-НАТО. Но все это было сделано в рамках политических деклараций, а поскольку он на практике не выполнялся нашими западными коллегами, мы предложили сделать этот принцип юридически обязывающим. Они тут же ушли в сторону и даже отказались с нами разговаривать, заявив, что «юридические гарантии безопасности можно получить только в НАТО». Стало быть, они отказались от провозглашенной их же лидерами линии на то, чтобы сделать единое и неделимое пространство равной безопасности в Евро-Атлантике. Вот этот «натоцентризм», эта попытка сохранить разделительные линии, являются системной проблемой, а уже все остальное, включая трагедию на Украине, – производное от этого деления на «своих» и «чужих».

Мы всегда готовы к искреннему, равноправному и конструктивному диалогу со всеми, кто намерен работать на таких условиях, в том числе и с нашими западными партнерами, будь то ЕС, НАТО или США. Они об этом прекрасно знают. Мы никогда не откажемся от своих принципов, от своей идентичности, никогда не откажемся, как подчеркивал Президент России В.В.Путин, от независимой внешней и внутренней политики Российской Федерации. Понятно, что кому-то не нравится, что мы, как сказал Президент, не торгуем своим суверенитетом, но иначе быть не может. Повторю еще раз: на равноправной, взаимоуважительной основе мы открыты к взаимодействию со всеми. Сейчас развиваем и будем активно продолжать углублять процессы евразийской экономической интеграции. Будем работать над сопряжением этого процесса с китайскими интеграционными идеями, связанными с концепцией «Экономического пояса шелкового пути», о чем договорились наши президенты 8 мая, когда Председатель КНР Си Цзиньпин по приглашению В.В.Путина был в Москве для участия в торжествах по случаю 70-летия Победы и для двусторонних переговоров. Убежден, что Евразийский экономический союз имеет все основания стать связующим звеном между интеграционными процессами в Азиатско-Тихоокеанском регионе и тем, над чем работают наши коллеги в Европе, к Западу от Евразийского экономического союза. В любом случае, курс на объединительные действия безальтернативен. Будем его продвигать.

Вопрос: Инициативной группой студентов мы решили организовать у себя в Ростове-на-Дону Международный образовательный конвент. Мы, как регион, можем рассчитывать на то, чтобы это мероприятие посетят представители государственных структур? Если да, то как сделать так, чтобы они заинтересовались конвентом и посетили его?

С.В.Лавров: Если вы только планируете его создать, тогда нужно, наверное, об этом побольше рассказывать. Если там есть какой-то международный аспект, который сопряжен с поддержкой со стороны МИД, то мы готовы это сделать. Как я понимаю, речь идет, прежде всего, о Министерстве образования и науки? Убежден, что там об этом знают. Если вы проводите какие-то международные мероприятия, вам нужно пригласить гостей, и вы хотите, чтобы им было максимально комфортно получать визы или они могли бы быть освобождены от сборов (мы такие вещи делаем), обращайтесь, пожалуйста. Обязательно поможем.

Вопрос: Мой вопрос посвящен самодостаточности. Если человек уверен в себе, то его слушают, прислушиваются. Если перенести отношения между людьми на отношения между государствами, то есть страны, которые знают цели, к которым они идут, к ним обычно прислушиваются. Настанет ли у нас время, когда наши чиновники перестанут оправдываться и апеллировать к внешним игрокам и, аргументируя свою позицию, все время приводить пример других. Не можем ли мы на данном этапе или в ближайшем будущем почувствовать себя самодостаточными, чтобы отстаивать свою политику, свой взгляд на мир? Считаю, что после этого к нам будут тянуться и другие государства, так происходит в БРИКС, в других образованиях. Такие страны, как Китай, Иран и даже Венесуэла могут себе позволить отстаивать на международной арене свои интересы, независимую точку зрения, которая идет вразрез с большинством. Россия - самое больше государство, одно из самых влиятельных и сильных в мире. Мне кажется, мы уже можем себе это позволить. Считаю, что от этого число наших сторонников только увеличится. Вы обладаете огромным авторитетом в мире. За счет чего это произошло? Вы очень часто говорите понятные и честные вещи, и их воспринимает аудитория, она слышит, она ждет этого. Другие международные лидеры, как Ф.Кастро, М.Каддафи, высказывали такие вещи и приобрели авторитет. Не может ли Россия стать таким центром притяжения за счет честной, уверенной позиции на международной арене?

С.В.Лавров: Я полностью с Вами согласен, что касается концептуального подхода к трудностям. Как говорится, «незачем на зеркало пенять». Надо собой заниматься, быть самодостаточными тем более, что Россия, к счастью, одна из немногих держав, которым Богом, природой, предками, историей, такая самодостаточность гарантирована. Нужно только распоряжаться всем этим богатством с умом и рачительно, к чему постоянно призывает Президент.

Я не согласен с теми, кто говорит, что у нас все было бы хорошо, но вот из-за этих санкций все и происходит. Президент ориентирует нас, правительство и все другие структуры совсем на другую работу. Он ориентирует нас на то, чтобы никогда не попадать в зависимость по жизненно важным товарам, будь то продовольствие, медикаменты или то, что необходимо для обеспечения нашей обороноспособности. Читаю много аналитики, которая сводится к тому, что вот опять начнутся разговоры: будут кивать на Евросоюз, на США, на их козни и провокации, а сами ждать, когда нефть снова поднимется до каких-то величин, которые позволят, ничего не делая в экономике, опять более менее безбедно существовать. Это не позиция Президента, это не позиция Правительства, это не та позиция, которую МИД продвигает на международной арене. Отвечая на подобные вопросы иностранных журналистов, говорю, что мы сейчас работаем исходя из того, что этот период будет очень долгим. Так оно и будет.

Наши западные партнеры очень горазды на всякую интересную интерпретацию договоренностей и своих собственных решений. Поправка Джексона-Вэника запрещала России предоставлять режим наибольшего благоприятствования в торговле с США до тех пор, пока Россия не прекратит запрещать евреям эмигрировать из СССР. Последний запрет был снят еще до того, как СССР прекратил существование. С тех пор уже все, кто хотел уехать – уехали, и подавляющее большинство опять вернулось по доброй воле в Российскую Федерацию. Но поправка Джексона-Вэника действовала до периода нашего вступления в ВТО. И если бы не вступление в Организацию, американцы бы ее и не отменили. А сохраняли они ее в силе под разными предлогами, уже не связанными с проблемами миграции, а потому что какой-то конгрессмен хотел, чтобы мы увеличили покупки каких-то куриных окорочков. Я не шучу, именно такого уровня были причины. Поэтому, когда мне мои коллеги, в том числе в США, говорят, что как только решится украинский кризис, но на условиях, которые они считают правильными, и которые мало что имеют общего с Минскими соглашениями, так тут же санкции в мгновении ока исчезнут я смотрю на них, честно говоря, сочувственно. Либо они врут мне в лицо, либо ничего не понимают в политике своего собственного руководства. Конечно, мы не должны закрываться от остального мира - мы как раз выступаем за открытую торговую систему. Привлекаем внимание к планам по созданию таких закрытых интеграционных блоков: сейчас американцы работают с европейцами, чтобы создать трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство, которое будет закрытым членским клубом, работают на востоке Азиатского континента над созданием трансокеанского инвестиционного партнерства - это тоже закрытый клуб. Нас не приглашают ни в транстихоокеанский, ни в трансатлантический. Китай и кое-кого еще тоже не приглашают в транстихоокеанское партнерство. Выражаем тревогу, что это объективно может вести к развалу Всемирной торговой организации и единых правил международной торговли. Поэтому не будем никогда выступать за автаркию. Но мы должны, конечно же, видя как ведут себя наши партнеры на Западе, делать все, чтобы не зависеть от них в ситуациях, когда они могут решить почему-то нас наказать.

Перехожу ко второй части вопроса. Эта линия вызывает уважение. Не все страны настолько самодостаточны и настолько самостоятельны, что могут свободно выражать свое мнение публично по тем или иным международным вопросам. Кто-то находится под очень сильным давлением доноров, которые оказывают необходимую помощь для экономического выживания, кто-то зависит от торговли. Но, тем не менее, когда голосовалась резолюция по крымским событиям, она была принята ГА ООН, но голосами чуть более половины членов Организации. Остальные голосовали либо против, либо воздержались (а таких было большинство), либо вообще не участвовали в голосовании. Но это показательно с точки зрения отношения в мире, понимая, под каким страшным давлением со стороны Запада находились страны перед этим голосованием.

Вы упомянули Китай, Венесуэлу. Эти страны проводят независимую внешнюю политику. Но мне кажется, что наиболее популярным зарубежным лидером в мире является Президент России В.В.Путин.Это опирается не на какие-то умозаключения, а на объективные, годами проводящиеся опросы общественного мнения. Это можно видеть, когда общаешься с зарубежной аудиторией, не являющейся номенклатурной: общественными организациями и структурами. Главная причина такой популярности заключается именно в том уважении, которое встречает независимая политика, причём независимая не в плане капризов – «как хочу, так и ворочу» – а с точки зрения уважения международного права, недопустимости двойных стандартов и того, что всегда надо держать своё слово: договорились – нужно выполнять. Эти качества присущи российскому Президенту. Думаю, что это главные принципы, которым нужно следовать не только во внешней политике, но и в жизни вообще.

Вопрос: В последние годы торгово-экономические отношения между Россией и Китаем переживают бурный рост. Реализован ряд крупных проектов, в том числе в нефтегазовой сфере: строительство нефтепровода из Российской Федерации в КНР. Компания «Новатек» проводила консультации с китайскими коллегами. Как Вы считаете, каковы перспективы России и Китая по сотрудничеству в арктическом регионе? Возможно, стоит привлекать молодых специалистов и учёных для участия в стажировках в подобных компаниях, ведь они готовы делиться своими проектами часто на безвозмездной основе?

С.В.Лавров: Во-первых, огромный привет Салехарду. Тепло вспоминаю (правда, это было давно, лет восемь назад), как там проходило министерское заседание Арктического совета. Все были очень впечатлены бурным ростом города и уровнем комфорта, который создаётся в непростых полярных условиях для жителей. Было особенно приятно, когда на прощальном обеде угощали строганиной.

Что касается перспектив сотрудничества в арктическом регионе, то мы являемся членами Арктического совета и «Арктической пятёрки» прибрежных государств Северного Ледовитого океана. В Арктическом совете есть набор одобренных принципов, которые сводятся к простым вещам. Во-первых, арктические страны несут главную ответственность за развитие этого региона, освоение его природных ресурсов, причём такое, которое будет обеспечивать бережное отношение к окружающей среде, которая там особенно хрупкая, и самым серьёзным образом обеспечивать все права коренных народов, проживающих за полярным кругом и в арктических зонах наших государств. Совет также принял решение, что мы не будем закрываться от других государств, но и не будем делать Арктику всеобщим достоянием человечества, как некоторые хотели бы. Сохраняя ответственность восьми арктических государств-членов Арктического совета, мы открыты для взаимодействия, в том числе готовы принимать в Совет наблюдателей. Единственное условие, что они будут именно наблюдателями и станут подключаться к тем проектам в рамках Арктического совета, которые будут согласованы его постоянными членами. Китай является одним из наблюдателей в Совете, поэтому данный принцип абсолютно распространяется на него. У КНР здесь благоприятные перспективы, потому что есть соответствующие ресурсы и технологии, научный потенциал, но наше взаимодействие в Арктике с Китаем не обязательно должно ограничиваться рамками Арктического совета. Арктическая зона Российской Федерации – это зона, в которой мы можем на двусторонней основе работать со многими партнёрами, и, конечно, КНР – один из приоритетных.

Относительно того, что касается конкретных аспектов продвижения упомянутых Вами инициатив, я, являясь министром иностранных дел, не за всё отвечаю. Но как только появляется международный аспект, где мы можем помочь, – пожалуйста, обращайтесь. Постараемся всё сделать.

Вопрос: На всей территории Российской Федерации крупные иностранные компании проводят творческие конкурсы для одарённых детей, которых выявляют, а в последующем дают им гранты на обучение за рубежом. Одобряете ли Вы такие мероприятия? Контролируются ли они?

С.В.Лавров: Этот вопрос не в моей компетенции и вызывает двойственные чувства. С одной стороны обидно, когда умные, хорошие ребята уезжают и не возвращаются. Когда же они уезжают, получают образование, возвращаются домой и начинают применять полученные за рубежом знания для создания собственного бизнеса или осуществления своей работы – я могу это только приветствовать. Когда уезжают и не возвращаются – это обидно, страна теряет, и, полагаю, сами молодые люди, если бы имели возможность самореализовываться внутри России так, как они того хотят, не стали бы размышлять о чём-то другом. Нужно создавать такие возможности.

Здесь на форуме я вижу молодых людей, уже состоявшихся как личности, имеющих планы: кто-то получил учёную степень, кто-то начинает работать над какой-то программой, которая представляет технологический и научный интерес. Этому форуму уделяет внимание «Росмолодёжь», Президент России В.В.Путин и другие ветви власти, включая те министерства, от которых зависит создание максимально комфортных условий для того, чтобы наша молодёжь училась и работала в России. Подсказывайте, где чего-то не хватает. Наверняка, первая тема – это деньги, но есть и какие-то иные способы сделать учёбу и её организацию в собственной стране более привлекательной, применять более современные подходы. Подсказывайте! Повторю, здесь нет моего профессионального «угла», могу комментировать эту тему только как гражданин. Я – за то, чтобы было сделано всё для того, чтобы наша молодёжь оставалась здесь, ездила учиться за рубеж, потому что без обменов невозможно. Все больше молодых ребят и девушек приезжают для учёбы в российских вузах. Мы заинтересованы в том, чтобы такое образование получала наша молодёжь за рубежом, но, конечно, хотели бы, чтобы потом все эти знания применялись на Родине.

Вопрос: На данный момент существует список стран, въезд в которые не рекомендован российским гражданам. Возможен ли в таких условиях обмен курсантов, в том числе уголовно-исполнительной системы? Если да, то, с какими странами возможно и наиболее эффективно сотрудничество?

С.В.Лавров: По своей работе я касаюсь этой темы в одной её части – когда речь идёт об инцидентах, происходящих с нашими гражданами за рубежом, когда вопреки нормам международного права, двусторонним договорам и соглашениям (в частности, об оказании взаимной правовой помощи по административным и уголовным делам) наших граждан произвольно арестовывают и отправляют в страну, желающую проводить над ними судебные действия. Практически во всех случаях это США. Всем известны случаи, когда наших предпринимателей В.Бута и К.Ярошенко нелегально вывезли в США. Недавно ещё одного нашего гражданина Р.Селезнёва без всякого контакта с властями страны пребывания, где он находился (Мальдивская Республика), не пустили на рейсовый самолёт, когда он собирался возвращаться в Россию, затолкали в американский самолёт и увезли на их базу, откуда переправили на территорию США. Очень много случаев, когда наших граждан арестовывают по американским запросам в Европе, а затем европейские суды принимают решение об их экстрадиции в США, хотя мы предъявляем аргументы в пользу возвращения гражданина на Родину, где были бы проведены необходимые следственные действия.

Среди похищенных большая доля – люди, которые так или иначе работали раньше в правоохранительной системе. Мне известно, что после целой серии такого рода неправомерных акций против наших граждан мои коллеги в Федеральной службе исполнения наказаний и руководители правоохранительных структур принимали меры по ограничению выезда за рубеж в те страны, где могут случаться подобные провокации. Мы, естественно, будем продолжать требовать уважения всех договорённостей, которые заключаются между Россией и США. Во всех упомянутых мной случаях в соответствии с договором 1999 г. США были обязаны уведомить нас, предъявить имеющиеся к нашим гражданам претензии и на этой основе продолжать сотрудничать, а вместо этого они просто организовывали похищение россиян.

Что касается обменов по линии российских и зарубежных правоохранительных структур, то я не вижу здесь никаких препятствий. Такие обмены обычно осуществляются, обсуждаются, о них договариваются по линии руководителей соответствующих органов, заключаются необходимые документы. Я не слышал, чтобы подобного рода обменами кто-то злоупотреблял.

Вопрос: Хотел бы поблагодарить Вас за выступление, а организаторов за то, что пригласили и обеспечили для всех комфортные условия. Я приехал на этот форум для защиты проекта «Я могу» – это образовательные мотивационные лекции для студентов Тулы и Тульской области. В будущем я планирую вывести данный проект на федеральный уровень. В таком возрасте важно, чтобы рядом оказался человек, способный своим примером показать, что всё возможно и зависит от тебя. Хочу создать проект, где люди с инвалидностью могли бы передавать свои знания и опыт. В связи с этим мой вопрос: кто был Вашим наставником в юном возрасте, кто помог добиться успеха в жизни? Понимаю, что просьба не по Вашей линии, но был бы признателен за Вашу поддержку моего проекта.

С.В.Лавров: Большое спасибо за то, что Вы делаете. Вы сказали, что хотели бы сделать этот проект федеральным, а я думаю, что он вполне заслуживает того, чтобы иметь международное измерение. Тем более, что «греха таить», этому аспекту жизни человека в некоторых других странах стали уделять внимание гораздо раньше, чем у нас. Слава Богу, что сейчас ситуация меняется. Мы будем поддерживать двумя руками международные контакты, обмен опытом, взаимообогащение в реализации этой программы.

Что касается того, кто помог мне сформироваться как личность, то это, наверное, мама, если говорить про возраст до завершения института. Были и хорошие учителя. Когда пришёл в МИД были руководители, которые помогли понять, что нужно проявлять больше самостоятельности и не стесняться выдвигать инициативу. Я им очень благодарен.

Вопрос: Сергей Викторович, вспомните свой первый рабочий день. Какие трудности Вам пришлось преодолеть и какие эмоции испытать?

С.В.Лавров: Честно говоря, я помню этот день, но там не было ни трудностей, ни эмоций, потому что все эмоции закончились, когда мне сообщили, что я принят на работу в Министерство иностранных дел и сразу же направляюсь в наше Посольство в Шри-Ланке, которая только-только перестала называться Цейлоном. Я пришёл в МИД в отдел Южной Азии, готовился там месяц, а по истечении этого срока отправился в Шри-Ланку и приступил к работе. Наверное, это был день как день. Коллеги встретили хорошо, он запомнился. Думаю, не должно быть запредельных эмоций – нужно приходить и работать, а не ударяться в эмоции.

Вопрос: В одном из Ваших заявлений говорится, что ни одна страна или группа стран не должны вмешиваться в судьбу всего мира. Как мы все знаем, ситуация в Ираке развивается не лучшим образом. Курдское ополчение «пешмерга» воюет с т.н. «Исламским государством». Сейчас группа стран, включая США, выступает за создание курдского государства. Поддерживает ли Россия создание мирного независимого Курдистана?

С.В.Лавров: Вы правильно сказали, наша позиция предполагает постоянное напоминание всем, что никто, ни одна страна или группа стран не может диктовать всем остальным свою волю. Народы должны сами определять свою судьбу и делать это на основе Устава ООН, через национальный диалог.

Ирак пережил жуткие времена, когда под надуманным предлогом в 2003 г. была осуществлена агрессия, которую осудила не только Россия, но и многие другие страны, включая Германию, Францию. Агрессия не подтвердила наличия оружия массового уничтожения, а именно это было объявлено причиной для применения силы. Американская оккупационная администрация разогнала все силы безопасности, которые были в основном суннитскими (у власти была партия БААС), и стала сотрудничать с шиитским большинством (в Ираке все-таки большинство шиитов). Потом долгое время в Ираке велась борьба с терроризмом, которая закончилась без очевидных результатов. Иностранные контингенты были выведены, а Ирак – предоставлен сам себе (есть там какие-то советники и США и других стран).

Я разговаривал со многими моими коллегами, занимающими посты в Администрации и избранными в Сенат США, в Палату представителей, которые говорили мне, что была допущена ошибка, когда мы вторглись в Ирак и выгнали отовсюду всех суннитов. Кстати, в «Исламском государстве», по экспертным оценкам, наиболее боеспособная группа боевиков – бывшие офицеры армии С.Хусейна. Они никаким образом не связаны с идиологизированным исламом, а просто потеряли работу, и их наняли для выполнения этой работы под эгидой «ИГ», а не партии БААС, к которой они принадлежали и которую американские оккупационные власти разогнали и запретили. История, как правило, аукается. Сейчас американцы убеждают уже тех руководителей Ирака, которые представляют шиитское большинство, не обижать суннитское меньшинство, которое сами же американцы выгнали отовсюду. Это достаточно парадоксальная история, поэтому наш подход очень простой – мы не будем заниматься подобными вещами и говорить, что сегодня надо выгнать суннитов, а сейчас нужно подвинуться шиитам. Это социальная инженерия, манипулирование государственным устройством извне, издалека. Оно уже настолько деструктивно, что никого убеждать в этом не надо. Поэтому мы выступаем за то, чтобы все иракцы – шииты, сунниты, курды – сами договаривались, как им жить. Очень долго не решались вопросы между Багдадом и Эрбилем (столицей иракского Курдистана) относительно распределения конституционных полномочий и, в частности, распределения доходов от торговли нефтью, но потом удалось договориться. Выполнение договоренностей идет с трудом, но, тем не менее, мы не видим другого пути мирного урегулирования всей этой ситуации в любой стране региона кроме как через национальный диалог. Мы никогда не будем занимать позицию, которую недавно без всякого стеснения озвучил Вице-президент США Дж.Байден, прямо заявивший, что Ирак нужно расколоть на шиитскую, суннитскую части, а также отдать курдам все, что они хотят. Это очень безответственное заявление. Но самое главное – не приемлемо заявлять Ираку из-за океана, как он должен реформироваться и как его нужно разделить. Мы не будем играть в эти игры. Выступаем за то, чтобы народы сами определяли свою судьбу. В вопросах, касающихся всех иракцев, мы активно продвигаем, поддерживаем и поощряем национальный диалог с участием всех.

Вопрос: Каков Ваш прогноз на дальнейшее развитие российско-американских отношений в контексте предстоящих президентских выборов в США?

С.В.Лавров: Прогнозы – дело неблагородное. Мы привыкли руководствоваться реальными фактами.

Разумеется, мы следим за предвыборной кампанией в США. Есть мнение, что еще со времен СССР нашей стране с республиканскими президентами было проще с чем с демократическими, потому что демократы – идеалисты и более идеологизированы в вопросах внешней политики, в то время как республиканцы более реалистичны. Наверное, в таком описании специфики обеих партий есть резон. Но, скажу Вам честно, я большой разницы не вижу. В любом случае, тому, кто станет президентом США, нужно будет определять свою политику в отношении Российской Федерации. Вполне очевидный факт, что нынешняя политика в отношении России вызывает растущую критику и недовольство, в том числе в рядах демократической партии. Республиканцы критикуют Президента США Б.Обаму за его линию практически на всех внешнеполитических направлениях. Возможно, здесь просто сказывается желание любой ценой подорвать шансы кандидатов в президенты от демократической партии. Посмотрим. От диалога с нами никто не отказывается, мы никого упрашивать тоже не будем. Но когда нам поступит предложение, пусть даже постепенно, начать восстанавливать каналы и механизмы взаимодействия и диалога, которые были заморожены нашими американскими партнерами, уверен, мы не будем кокетничать и согласимся на то, чтобы они возобновились. Кстати, мы уже получаем от американцев сигналы на этот счет. Они не очень внятные, но очевидно понимание, что отказ от функционирования Президентской комиссии и ее 21 рабочей группы не является конструктивным.

Вопрос: Какие конкретные действия необходимо предпринять, чтобы прекратить кровопролитие на Ближнем Востоке и остановить ИГИЛ? Существует ли опасность того, что после свержения ИГИЛ место этой структуры может занять другая террористическая группировка?

Европу захлестнула волна нелегальной миграции с Ближнего Востока. Существует ли подобная угроза для России?

С.В.Лавров: Что касается «Исламского государства», Президент России В.В.Путин в последние недели уделял этой теме большое внимание, в том числе она подробно обсуждалась в ходе его встречи с преемником Наследного принца, Министром обороны Саудовской Аравии Мухаммадом бен Сальманом в Санкт-Петербурге «на полях» XIX Петербургского международного экономического форума. Об этом шла речь в ходе визита в Россию Министра иностранных дел Сирии В.Муаллема, а также во время переговоров Госсекретаря США Дж.Керри в Сочи. Впоследствии Президент В.В.Путин обсуждал эти вопросы с Президентом США Б.Обамой и целом рядом своих ближневосточных партнеров. Кстати, на этой неделе многие из них приезжают на Международный авиационно-космический салон «МАКС-2015», в ходе которого также планируются контакты на высшем уровне.

Суть нашего подхода очень проста – учитывая стремительно распространяющееся влияние «Исламского государства» на целые территории, на которых не просто объявлен халифат, а создаются структуры, которые дублируют функции государства, крайне необходимо что-то предпринимать. Наша идея в том, чтобы объединить всех тех, кто уже сейчас не земле с оружием в руках противостоит этим террористам. Прежде всего, это армии Сирии и Ирака, а также (наш коллега из иракского Курдистана не даст соврать) курдское ополчение «пешмерга», которое тоже активно противостоит «Исламскому государству». К тому же в Сирии воюют т.н. отряды «умеренной оппозиции», которые раньше назывались «Свободная сирийская армия», а потом сменили название. Это сирийцы, которых финансируют из-за рубежа. Президент В.В.Путин предложил, чтобы, во-первых, объединились армии Ирака и Сирии, а также курдские ополчения из этих стран. А во-вторых, страны, финансирующие сирийскую вооруженную оппозицию, также настроили ее на координацию действий вместе с упомянутыми армейскими подразделениями на противостояние «ИГ».

Все наталкивается на упрямую позицию некоторых наших партнеров: дескать, пока Президент Б.Асад у власти, они не будут с ним сотрудничать, а будут направлять сирийские вооруженные отряды как на борьбу с «Исламским государством», так и с вооруженными силами Сирии. Это очевидное распыление усилий. Более того, есть информация, что когда наши американские коллеги готовят и финансируют на территории соседних с Сирией стран т.н. «умеренную оппозицию», выясняется, что значительная часть тех, кого они тренируют для последующей отправки в Сирию, это экстремисты, которые сидели либо в американских тюрьмах в странах региона (такие тюрьмы были и в Ираке) либо в тюрьмах других стран Ближнего Востока. Они либо отсидели свой срок либо пошли на сделку, и теперь их тренируют для того, чтобы они пошли воевать с «Исламским государством». Но, если это так, то неудивительно, что примерно половина из них сразу разбегается и встает в ряды тех, с кем их учили воевать. По некоторым данным, для этой работы американцы привлекают инструкторов, среди которых есть бывшие боевики группировки «Джабхат ан-Нусра» – террористической организации, включенной Советом Безопасности ООН в соответствующий санкционный список.

Недавно я прочел интересные признания бывшего директора разведывательного управления Пентагона М.Флинна, который публично заявил, что в 2012 году в Администрацию Белого дома был представлен доклад разведки, в котором содержалось предупреждение о том, что планируемые действия США на Ближнем Востоке могут реально способствовать появлению в этом регионе (в Сирии, в частности) крайне радикально настроенных сил.

Все это также имеет отношение к вопросу про мигрантов и беженцев –это миллионы людей. Все это последствия войны и ухода из Ирака в ситуации, когда не была ликвидирована террористическая угроза, это результаты бомбежек Ливии с целью сменить режим. Оружие, которое поставляли ливийским повстанцам из Европы, использовалось для свержения М.Каддафи, а потом эти ребята пошли в десяток других стран, включая Мали, где потом с ними боролись те, кто продавал им оружие для свержения М.Каддафи. Это совершенно парадоксальные метаморфозы. Поэтому не должно быть никаких двойных стандартов. Если вы боретесь с терроризмом – боритесь. Но конъюнктурно рассуждать о том, что можно сотрудничать с экстремистами и преступниками, которые в создавшейся ситуации могут свалить авторитарного диктатора, который уже всем надоел, – это тупиковый путь, и бумеранг все равно вернется к тем, кто пытается играть в такие игры. Незаконная торговля людьми и потоки мигрантов идут, прежде всего, через Ливию, где сейчас царит беспредел, и нет никакой центральной власти. Там есть два правительства: одно признано ООН, другое нет; между ними идут переговоры. Но эти два правительства не контролируют всю страну. Там присутствует огромное количество группировок. Кстати, не так давно мы высвобождали наших ребят – украинцев и белорусов. Мы вели переговоры по специальному каналу совсем не с теми двумя активными политическими силами. Не буду вдаваться в детали, но эта была какая-то еще одна группировка.

Такая же ситуация с потоками нелегальных мигрантов. На территории Ливии организован бизнес, так как там мало кто что-то контролирует. Там и были созданы каналы для отправки в Европу.

Насколько серьезно это для России? По некоторым оценкам Россия, если брать абсолютные цифры людей которые у нас работают или хотели бы работать, – вторая по привлекательности страна для мигрантов. Прежде всего, мы заинтересованы в том, чтобы это были граждане стран СНГ. У нас с ними в подавляющем большинстве случаев общая история, язык и менталитет, хотя кое-кто пытается искусственно создавать различия между нашими народами. Нет признаков того, что волна, которая сейчас идет в Европу, как-то повлияет на потоки, которые в любом случае направляются в Российскую Федерацию.

Вы знаете, сейчас у нас принимаются очень жесткие меры, прежде всего, по линии ФМС вместе с МИД, чтобы навести порядок в этой сфере. Главным образом, это направлено на пресечение и высылку из России тех, кто нелегально здесь работает, с ограничением их последующего въезда для работы в нашей стране на определенный срок. Но, самое главное – линия на то, чтобы вывести из тени трудовых мигрантов и обеспечить их легальное и достойное проживание и условия для работы, а также формирование для них пенсионных фондов. Раньше у многих из них после приезда отбирали паспорт и т.д. Сейчас мы с этим активно боремся, и наши партнеры, прежде всего, из стран СНГ уже ощущают эти перемены. Волна, которая сейчас захлестывает Европу, не влияет на данном этапе. Думаю, что у нас есть достаточно средств, чтобы не допустить каких-либо негативных последствий от этого. В то же время мы готовы сотрудничать с европейскими коллегами.

Они уже обращались к нам с предложением подумать о выработке в Совете Безопасности ООН резолюции, которая комплексно обеспечит подход к проблеме нелегальных мигрантов из Африки на Европейский континент. Мы соглашаемся и говорим, что открыты для такой совместной работы, но нужно понять, что им требуется. А требуется многое, вплоть до того, чтобы перехватывать суда не только в открытом море, но и в территориальных водах Ливии. Они даже ведут речь о возможности каких-то операций на ливийской территории – на суше. Но для этого нужно согласие ливийского государства, а государства такого нет сейчас. По крайней мере те, кого сейчас признают в ООН за легитимных правителей Ливии, не контролируют большую часть территории. А почему так произошло? Потому что те же страны, которые сейчас «захлебываются» от волн нелегальных мигрантов, активно участвовали в свержении режима М.Каддафи противозаконными методами. Когда мы об этом постоянно говорим, нам отвечают: «Ну, что вы? Кто старое помянет – тому глаз вон!». Предлагают думать не о том, кто виноват, а что сейчас делать. Но беда в том, что таких ошибок уже накопилось слишком много. В Ираке, как я рассказывал, американский партнер говорит, что это была ошибка. В Ливии тоже была ошибка. Но мы-то предупреждали каждый раз об этих ошибках, но нас не слушали, а потом приходили к нам по тому же Ираку: вторглись вопреки позиции России, Франции и Германии и решениям СБ ООН, но потом пришли в Совбез с предложением принять «успокоительную резолюцию». По Ливии то же самое – предлагают принять резолюцию, чтобы начать там национальный диалог. Мы готовы помогать, в том числе в решении проблем миграции, но тогда давайте по-честному выбирать приоритеты. Что важнее: проталкивать совершенно политизированную и, я бы сказал, «нечистоплотную» резолюцию о создании трибунала по «Боингу», когда мы целый год «бьемся в закрытую дверь», требуя честного и транспарентного расследования, а все ключевые факты продолжают утаиваться. Зачем они поставили эту резолюцию на голосование? Только чтобы подкрепить искусственно созданный образ России как косвенно или непосредственно виновной страны в этом жутком преступлении. Потом нам говорят, что Россия блокирует расследование. Ничего нет дальше от истины. Мы единственные, кто весь год после этой трагедии «долбили» почти каждый день СБ, требуя выполнения принятой резолюции. Никаких внятных докладов не было представлено. Был какой-то промежуточный доклад, в котором прошлогодней резолюции Совета Безопасности вообще не было упомянуто. Голландская служба безопасности ведёт сейчас расследование, недавно они проводили какие-то встречи. Мы задали вопросы, в частности, почему о частях ракеты «Бук», которые они нашли несколько месяцев назад, сообщили только сейчас? Попросили их показать – нам не показали. Мы поинтересовались, где их нашли, но нам тоже этого не сказали. При всем при том они принесли в СБ ООН резолюцию, которая ясно и однозначно подавалась как поддержка тех, кто обвиняет ополченцев и Россию. Она даже была составлена так, что этот трибунал должен был работать не по международным правилам, а по украинскому законодательству. Тогда зачем трибунал? Украина – суверенное государство, имеет полное право создавать любые судебные механизмы.

Я перешел на другую тему по одной простой причине: они прекрасно знали, что мы «заветируем» эту резолюцию, значит они ее положили на стол для того, чтобы мы применили вето, а они потом «показывали на нас пальцем». И в то же самое время они у нас спрашивают, можем ли мы им помочь в Совбезе что-нибудь согласовать, чтобы им было легче бороться с нелегальными мигрантами?. Мы говорим, что можем, но только им стоит определиться, что важнее: противодействовать захлестывающей их незаконной миграции или заниматься в СБ ООН пропагандой. Если первое, то мы всегда готовы к сотрудничеству. Недавно мы согласовали очень важные решения о том, как расследовать случаи применения кем бы то ни было химического оружия в Сирии. Работали три месяца. Американцы, предложившие эту совместную работу, могли бы просто положить на стол эту резолюцию в первоначальном, абсолютно неприемлемом виде и еще раз получить вето с нашей стороны. Они поступили прагматично и рационально – стали вести переговоры. В итоге мы договорились, и опять все аплодируют тому, что можно все-таки договариваться. Можно, но только нужно начинать договариваться, а не действовать ультиматумами. Поэтому, нам волноваться нечего. А Курску, Ростовской и другим областям, которые принимают украинских беженцев, – нижайший поклон. Я знаю, как тепло и радушно встречают этих людей, особенно детей и женщин, что им помогает федеральный центр, но огромную ношу несут сами эти области.

Вопрос: Позвольте вернуть Вас с Ближнего Востока в наш регион, к нашим соседям. Ни для кого не секрет, что Россия для Республики Беларусь является главным партнером и стратегическим союзником, а для многих граждан Белоруссии Россия – это действительно родная страна, как и весь российский многонациональный народ. Тем не менее (может, это связано с тем, что у нас скоро выборы – буквально в октябре) прокатилась такая волна в СМИ, что Белоруссия развернулась на Запад, а именно позиция Республики Беларусь по украинскому конфликту сейчас меняется. В связи с этим хотел бы попросить Ваш комментарий как компетентного лица, одного из тех государственных деятелей, который может выразить позицию Российской Федерации по этому поводу.

С.В.Лавров: Спасибо. Это очень хороший вопрос, потому что сейчас многие говорят, что Россия, натолкнувшись на отношение Запада, разворачивается на Восток, Азию и Тихий океан. Белоруссии говорят, что она разворачивается на Запад. Это менталитет тех, кто не понимает иной логики, кроме «свой-чужой» или «либо с нами, либо против нас». Это ровно то, что лежит в основе большинства проблем на европейском пространстве, противоречит клятвенным политическим декларациям обеспечивать равную неделимую безопасность, когда никто не против безопасности других, и когда все вправе выбирать с кем дружить, но в рамках общей неделимой безопасности. А наши западные партнеры продолжают в большинстве своем руководствоваться логикой «свой-чужой», «либо с нами, либо против нас».

Я помню еще первый «майдан» на Украине в 2004 г. Тогдашний Министр иностранных дел Бельгии, который потом стал Еврокомиссаром по торговле, К.де Гюхкт осенью 2004 г. публично заявлял, что украинское правительство и народ обязаны сделать выбор, с кем они: с Евросоюзом или Россией. Я считаю, что более безответственных заявлений в приличном обществе трудно себе представить. То же самое повторялось и когда был майдан двухгодичной давности – те же самые призывы. Поэтому наш ответ очень простой и содержится в Концепции внешней политики Российской Федерации, в соответствующих концепциях Республики Беларусь: мы развиваем отношения со всеми, кто готов к этому на основе равноправия, взаимной выгоды и взаимного уважения. У нас нет никаких предубеждений. Более того, мы заинтересованы в том, чтобы Беларусь нормализовала свои отношения с Западом. Все эти годы, что я министр, Беларусь находилась под теми или иными санкциями со стороны Запада: должностные лица, включая руководство Беларуси, и определенные компании. На всех встречах с Евросоюзом, с американцами мы говорили, что это тупиковый путь, нужно не изолировать, а вовлекать. Мы активно добивались с некоторыми успехами вовлечения Беларуси в работу Совета Европы, членом которого она пока не является. Мы шли по пути (и такие решения были приняты по нашей инициативе) присоединения Беларуси к некоторым конвенциям Совета Европы, что допускается для стран - не членов и т.д. И сейчас говорить, что отношения Белоруссии с Западом наносят ущерб российским отношениям – это опять действовать «или-или», в черно-белом восприятии современного мира, а он гораздо богаче, гораздо разнообразнее. У нас есть план совместных согласованных действий в области внешней политики, который мы каждые два года разрабатываем с Министерством иностранных дел Республики Беларусь, он утверждается Президентами на высшем государственном совете. Ежегодно мы проводим совместную коллегию двух министерств (в этом году, по-моему, в октябре). Поэтому во взаимозависимом, глобализирующемся мире жить категориями какого-то средневековья – «ты пошел гулять с этим другом, значит ты меня разлюбил» – уже смешно.

Вопрос: В первую очередь, большое спасибо за то, что Вы в свете всего безобразия публично сдерживаетесь в отношении Украины и не произнесли ни одного плохого слова в сторону украинского народа. Спасибо Вам за это. Рано или поздно эта политика хаоса, популистов закончится, и Украина начнет становиться на путь развития, становления государства. В сознании украинца уже на уровне рефлексов внедрена очень большая вражда к россиянам. Будут ли со стороны российского государства или на уровне коммерции проводиться какие-либо мероприятия, чтобы возобновить статус дружеского народа? На территории Российской Федерации о себе заявил некий комитет «Спасение Украины», который хочет быть противовесом современному киевскому режиму. Ходят слухи, что раз он заявил это с территории Российской Федерации, то заручился поддержкой Москвы. Они позиционируют себя точно так же, разделяя народ на «правильных и неправильных». «Неправильные» для них – это Запад, чьими руками создался этот хаос, а «правильные» – это пострадавшие, Восточная часть Украины. Имеет ли право на существование путь, который дальше разделяет народ Украины?

С.В.Лавров: Вы начали с благодарности за то, что я не произнес дурного слова в адрес украинского народа, а закончили тем, что комитет «Спасение Украины», который был создан, и об этом было объявлено, как бы ведет линию на раскол украинского народа. Два этих комментария взаимосвязаны, потому что я не видел и не слышал ни одного плохого слова от российского руководства, само собой, но и от членов этого комитета, которых показывали по телевизору, в адрес украинского народа. Там звучали достаточно гневные высказывания по поводу действий предыдущего президента и нынешней власти. Мы тоже, комментируя эти действия, называем вещи своими именами. В том числе призывая к тому, чтобы выполнялось то, о чем договаривались с участием той же Франции, Германии, России, тех же США. Я напомню о договороспособности лидеров, осуществивших государственный переворот. Сейчас очень часто говорят, что надо возвращаться в женевский формат, где присутствуют США. Да, в апреле 2014 г. в Женеве состоялась встреча, Госсекретаря США Дж.Керри, руководительницы внешней политики Евросоюза (тогда была, г-жа К.Эштон), исполняющего обязанности Министра иностранных дел Украины и вашего покорного слуги. Мы приняли заявление, в котором было сказано, что необходимо немедленно начать общенациональный диалог с участием всех регионов и всех политических сил Украины для осуществления конституционной реформы. Это было в апреле 2014 г. Уже прошло более полутора лет. Обязательство Украины от апреля 2014 г. немедленно начать конституционную реформу никуда не сдвинулось. Реформы никто не проводит вопреки тому, что в феврале этого года в Минске все было подробнейше описано. Ничего не делается. Ответственность за это лежит не на украинском народе, а на тех, кто отвечает за эти реформы: на Президенте, Правительстве, которое, по некоторым оценкам, мешает выполнять Президенту то, о чем он договаривался. Мы не будем замалчивать эти темы, потому что были участниками этих договоренностей. Я прошу вас, даже если попадется кому-то на глаза не то что в государственных СМИ, а в принципе где-то в наших средствах массовой информации (будь они печатные или электронные) какая-то негативная оценка в отношении украинского народа – поделитесь. Я такого не помню. Что напрягает очень серьезно – так это совершенно обратные действия руководства Украины, которое задалось целью изменить, если хотите, «генетический код». Уверен, что у них ничего из этого не получится. Когда Президент Украины говорит, что никакие мы не братские народы, что украинский народ идет успешным образом в Европу, а российский народ находится в глубоком кризисе, разве это дружественное отношение? Или когда нам заявляют (тоже Президент П.А.Порошенко), что Минские договоренности дали украинскому руководству фору, чтобы перевооружится и укрепить свою армию? А для какой цели? Чтобы воевать на Донбассе с теми же украинцами? Когда сразу после переворота, растоптав соглашение, подписанное В.Ф.Януковичем с оппозицией в присутствии немцев, французов и поляков и завизированное ими, стали принимать законы, лишающие русский язык того статуса (не такого уж большого), который полагался, как минимум, по соответствующей конвенции Совета Европы. Когда стали направлять в Крым «поезда дружбы». Когда «правый сектор» устами Д.Яроша заявлял, что русский никогда не будет думать по-украински в Крыму и прославлять Бандеру, поэтому русским в Крыму не место. Это же все формирует отношение людей. Но ведь это было сказано не про руководителей какой-то части украинской политической партии или силы, а про народ Украины, про огромную часть украинского народа. «Из этой же оперы» действия в отношении наших артистов, писателей, кинофильмов. Запретные списки вообще «ни в какие ворота не лезут». Мы поинтересовались в ЮНЕСКО подпадает ли это под какие-то обязательства принцип, что культура должна быть вне политики. Мы уже сталкивались с ситуацией, когда спорт пытались сделать активной частью политики. Сейчас по политическим потребностям пытаются «насиловать» культуру. Я не думаю, что все это возымеет успех. Да, на какой-то период, и сейчас это видно, удалось посеять что-то близкое к ненависти, порой даже какое-то раздражение, абсолютно не критичное восприятие того, что происходит. Думаю, что многие на Украине все больше понимают: нельзя находиться, как сказал Президент России В.В.Путин, постоянно под внешним управлением.

За день до того, как состоялся этот государственный переворот, в Москву звонили руководители США и ведущих европейских стран и просили, чтобы мы подержали соглашение, которое оппозиция подписала с бывшим Президентом Украины В.Ф.Януковичем, несмотря на то, что в этом соглашении он отказался практически от всех прерогатив главы государства. Там было написано, что он не будет применять ни только армию, но и полицию. Но, тем не менее Президент России В.В.Путин высказался в поддержку этого соглашения, подчеркнув, что раз уж это соглашение достигнуто между действующей властью и оппозицией, и это добровольная межукраинская договоренность, мы ее поддерживаем. Когда утром, произошел переворот, были захвачены административные здания, резиденции президента и правительства, никто из тех, кто звонил и просил поддержать соглашение, не позвонил в Москву ни то, чтобы извиниться, а хотя бы сказать: «Мы тебя просили поддержать, но вот видишь как получилось». Президент России В.В.Путин им говорил, что он поддержит это соглашение, но с условием, что оппозиция будет удержана от непродуманных шагов, тем более силовых. Говорили: «Да, да, да, обязательно сделаем». Никто после этого даже не позвонил, не сказал и не развел руками, что, мол, так получилось.

Недавно в американском Фергюсоне (по-моему, в прошлом году) были волнения, когда на полицейских нападали чернокожие. Там пролилась кровь – убили афроамериканцев, пострадали полицейские, была введена Национальная гвардия, которая достаточно жестко подавила эти волнения. Со стороны правозащитников была критика, но Президент США Б.Обама сказал, что никто не имеет права поднимать руку на полицию, насилие против полиции в любом виде неприемлемо. Потом я спросил у наших американских коллег, распространяется ли принцип о том, что насилие против полиции неприемлемо, на то, что произошло на майдане в феврале 2014 г. Более того, я им напомнил, что в первой половине февраля, когда события развивались достаточно напряженно, из западных столиц прозвучало несколько заявлений и даже от Генерального секретаря НАТО (тогда это был А.Ф.Рассмуссен) с настоятельными призывами к Президенту В.Ф.Януковичу не отдавать приказ об использовании армии против гражданских лиц и демонстрантов. Он такого приказа не отдал. Более того, как я уже сказал, потом он подписал соглашение с оппозицией, где письменно отказался от своего права. В Киев после государственного переворота пришли новые власти, помимо таких эмоциональных неофициальных призывов продвигать украинизацию начали призывать к тому, чтобы отодвигать русских в сторону. Потом они официально объявили антитеррористическую операцию против огромной части собственной страны только за то, что там отказались воспринимать этот путч, и бросили армию на эти территории. Я спросил у западных коллег: «А как насчет того призыва, который вы адресовали В.Ф.Януковичу, чтобы он не применял армию против собственного народа, нельзя ли его повторить по отношению к новым властям?». Они ушли в тень и максимум, что Запад произносил в то время, что они призывают новые киевские власти продолжать пропорционально применять силу. Представляете? Это то, с чем приходится иметь дело.

Мы глубоко убеждены, что Минские договоренности содержат ключ к решению украинского кризиса, я на это очень надеюсь. Сегодня должна проходить встреча в Берлине между Президентом Франции Ф.Олландом, Канцлером Германии А.Меркель и Президентом Украины П.А.Порошенко. Я очень надеюсь, что все-таки два руководителя крупнейших европейских государств, которые поставили свои подписи под Минскими договоренностями 12 февраля нынешнего года, будут заботиться о своей репутации, потому что она стоит на кону, а также будут добиваться того, чтобы Украина выполнила все в полном объеме и в той последовательности, о которой договаривались. Думаю, что помимо репутации, конечно же, Франция и Германия искренне заинтересованы в том, чтобы успокоить ситуацию на Украине, чтобы там был мир, не страдали люди, потому что это в корне противоречит всем принципам, на которых основано т.н. европейское единство в рамках Европейского союза.

По понятным причинам, наверное, я очень ушел в сторону от основного вопроса. Никогда не может быть у нас каких-либо негативных чувств по отношению к украинскому народу. У меня множество друзей украинцев, с которыми мы до сих пор встречаемся, общаемся. Убежден, что народная мудрость все равно возобладает. Никто не хочет воевать не понятно ради чего, рыть какие-то канавы с колючей проволокой. Если это твоя страна, зачем же отделяться какой-то искусственной стеной и устраивать из этого какие-то показные шоу?

Еще раз повторю, «Минск-2» содержит все для того, чтобы Украина вышла из кризиса, чтобы все те, кто проживает на Украине, независимо от того, русские они, украинцы, евреи, венгры, болгары или поляки, чувствовали бы себя там защищенно в плане своих культурных прав, ценностей, чтобы та самая децентрализация, о которой так много говорят, на деле обеспечила бы им право пользоваться родным языком и иметь какие-то экономические преимущества по сравнению с полной централизацией и т.д.

Вопрос: Как Вы относитесь к молодежным обменам? Какова их роль в общественной народной дипломатии? Что бы Вы пожелали здесь всем ребятам в плане поддержания таких отношений?

С.В.Лавров: Без молодежных обменов не будет преемственности. Никто не хочет создавать какие-то объединения, устремленные в будущее, чтобы потом, когда все действующие персонажи уйдут на пенсию, все это прекратилось. Поэтому молодежные обмены обязательно должны быть. Неслучайно сейчас молодежные объединения появляются в контексте БРИКС, ШОС и многих других процессов, которые происходят на международной арене. Честно говоря, я уже не первый раз общаюсь с молодыми людьми, которые этим занимаются. Вы непосредственно не привязаны ни к какому из этих объединений, но я общался с молодежными БРИКС и ШОС, и видно, что это интересно, потому что это живая работа, совершенно новые процессы, которые отражают неудовлетворенность темпами перемен на международной арене, где наши западные коллеги очень тяжело отказываются от своих доминирующих позиций. Тем не менее, эти объективные процессы идут. БРИКС и ШОС хотят ускорить их, но делают это без какой-либо конфронтации, при полном осознании того, что мы живем в одном мире, и что со всеми, включая наших западных коллег, нужно выстраивать рабочие, добрососедские, равноправные, взаимовыгодные отношения. Это сочетание преобщенности к чему-то новому, что строится через БРИКС, ШОС и другие процессы, и одновременно понимание того, что это надо делать не в конфронтации с другими структурами, которые теряют свое влияние, а во взаимодействии с ними. Это колоссальное поле для творчества, креативного подхода, поиска каких-то ходов, которые помогут эти два, казалось бы, труднопримеримых подхода все-таки сблизить и гармонизировать.

Желаю вам успехов во всех ваших начинаниях, а те, кто выберут международную деятельность, думаю, не проиграют.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 августа 2015 > № 1516692 Сергей Лавров


Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 5 августа 2015 > № 1459146 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел С.В.Лаврова "Channel NewsAsia", Куала-Лумпур, 5 августа 2015 года

Вопрос: Г-н Лавров, добро пожаловать на программу "Беседа с…". Что Вы можете сказать малазийским семьям, которые потеряли своих близких при крушении самолета, летевшего рейсом MH17?

С.В.Лавров: Мы уже неоднократно выражали глубочайшие соболезнования всем тем, кто потерял членов своих семей, родственников, сыновей, дочерей или родителей. Это ужасная трагедия, и с самых первых дней, если не часов, после случившегося мы настаивали на проведении самого скрупулезного расследования; мы также были среди авторов резолюции 2166 Совета Безопасности ООН, которая была принята чуть более года назад, 21 июля прошлого года, и в которой содержался призыв провести тщательное всеобъемлющее независимое расследование на международном уровне под эгидой Международной организации гражданской авиации.

Совет Безопасности взял на себя обязательство непрерывно следить за ходом этого расследования. Он также призвал Генерального секретаря представить рекомендации в отношении того, каким образом Совет Безопасности и Организация Объединенных Наций в целом могли бы оказать содействие и помощь в расследовании, он также призвал все страны, которые могут обладать какой-либо информацией, предоставить ее в ходе проведения расследования. К сожалению, начавшееся расследование не имело ни независимого, ни всеобъемлющего, ни действительно международного характера. Вместо того чтобы действовать под эгидой Международной организации гражданской авиации, чего требует Чикагская конвенция, Украина, Австралия, Бельгия и Нидерланды заключили между собой двусторонние соглашения, содержание которых так и не было полностью раскрыто, и в августе 2014 года сформировали совместную следственную группу. Действительно крайне странно, что Малайзию пригласили присоединиться к группе только в декабре 2014 года. Теперь в состав этой следственной группы входят представители пяти стран. Техническая следственная группа по своему составу шире: принять участие в техническом расследовании были приглашены некоторые другие страны, в том числе Российская Федерация – в лице представителя Росавиации. Но информация, которую мы получаем от этого представителя, неполная. Нам предоставляют меньше информации, чем тем странам, которые начали расследование, что также вызывает некоторые вопросы.

К сожалению, несмотря на наши напоминания, Генеральный секретарь не дал рекомендаций по поводу того, как ООН может содействовать проведению расследования, а на призыв Совета Безопасности предоставить информацию, которая могла бы иметь какое-либо отношение к происшествию, по сути, ответила только Россия. Мы предоставили данные нашей РЛС в Ростовской области, с помощью которой велось наблюдение за небом в момент крушения самолета. Американцы говорили, что у них есть снимки, сделанные со спутника, но они их так и не предоставили, не обнародовали. То же самое относится и к украинцам, которых попросили предоставить записи переговоров авиадиспетчеров и пилотов самолетов, находившихся в небе в зоне катастрофы. Мы, к сожалению, неоднократно привлекали ко всему этому внимание ООН и общественности. Мы несколько раз предлагали, чтобы Совет Безопасности рассмотрел применение этой резолюции и призвал всех к строгому соблюдению ее положений. К сожалению, в Совете Безопасности эти предложения были заблокированы. Мы также просили Генерального секретаря о назначении специального представителя для наблюдения за расследованием и предложили отправить в зону крушения миссию Совета Безопасности. Всё это было заблокировано и, к сожалению, заблокировано теми странами, которые сейчас настаивают на создании трибунала.

Вопрос: Там сейчас всё немного запутано, не так ли? Ведь Малайзия как представитель группы, состоящей из собственно Малайзии, Австралии, Бельгии, Нидерландов, Украины и выступившей единым фронтом, представила последний проект резолюции о создании трибунала, и они все, как представляется, согласны с тем, что собранных доказательств достаточно для создания уголовного трибунала. Почему Россия решила наложить вето на проект этой резолюции? Почему вы так решительно настроены против создания уголовного трибунала?

С.В.Лавров: Нет. Мы решительно требуем, чтобы правда была восстановлена, а виновные – привлечены к ответственности. Совет Безопасности с самого начала в этом участвовал, и я только что объяснил, какие меры Совет Безопасности требовал принять год назад. Ничего из этого выполнено не было, и расследование не носит транспарентный характер. Оно еще не закончено. Представленный предварительный отчет вызывает массу вопросов. Он не объясняет простых вещей, на которые эксперты в области воздушного движения и авиасообщения сразу же обратили внимание общественности. Они же только сказали, что в самолет попали частицы, обладавшие высокой энергией. Профессиональные следователи в первую очередь проводят химический анализ таких частиц. Современные технологии позволяют сразу определить, из какого металла они состоят, и на каком заводе в какой стране металл был произведен.

Другая очень важная, по моему мнению, проблема заключается в том, что они с самого начала назначили виновных, говоря: "Мы знаем, кто это сделал: это дело рук сепаратистов на Украине, применивших зенитно-ракетный комплекс российского производства". Они даже определили тип комплекса, а это, на наш взгляд, является лишь одним из вариантов, одной из версий, которые должны быть тщательно расследованы. Почему, как вы думаете, они так и не связались с российской компанией – производителем этих комплексов? Эта компания провела собственное расследование и в июне представила его результаты. Но тот факт, что следователи даже не потрудились связаться с компанией – производителем комплекса, из которого, как они заявляют, был сбит самолет, вызывает много вопросов.

Отвечая на Ваш вопрос, хочу отметить, что Совет Безопасности год назад четко определил конкретные меры для проведения расследования. Большинство этих мер не были приняты во внимание, не были осуществлены, а наши предложения относительно того, чтобы этим вопросом занялся Совет Безопасности, блокировались в течение всего года, прошедшего после трагедии; они говорили, что проводят расследование собственными силами.

Между прочим, пять упомянутых Вами стран, несомненно, договорились между собой не обнародовать никакой не согласованной между ними, включая Украину, информации. Мы также не понимаем, почему Малайзия была приглашена для участия в следственной группе лишь через шесть месяцев после того, как она была сформирована.

Вопрос: Но Малайзия, по всей видимости, была достаточно удовлетворена для того, чтобы стать инициатором резолюции по трибуналу, и выразила глубокое разочарование в связи с тем, что резолюция не была принята. Она была заблокирована именно Российской Федерацией. То есть затронутые страны – страны, чьи граждане погибли, – видимо, считают, что ожидаемый в октябре доклад содержит достаточные основания для рассмотрения дела в трибунале. Почему же тогда Россия столь непреклонна?

С.В.Лавров: Вы говорите, они были разочарованы. Мы тоже были глубоко разочарованы: в течение этого года, что прошел со дня трагедии, все наши попытки ускорить расследование, сделать его прозрачным, предоставить информацию – ведь семьи погибших не получили достаточной информации – все наши попытки получить ответы на вопросы, которые мы сформулировали через наше Федеральное агентство воздушного транспорта, просто были заблокированы. Это вызывает подозрения.

Вопрос: В чем именно заключаются ваши подозрения? Когда Вы говорите "вызывает подозрения", что Вы имеете в виду?

С.В.Лавров: То, что люди, которые говорят "Мы проведем расследование", вместо того, чтобы выполнять решение Совета Безопасности о проведении расследования под эгидой Международной организации гражданской авиации, игнорируют его и создают свою собственную небольшую команду, в которую даже Малайзию приглашают не сразу, а только спустя полгода. И потом, все предыдущие подобные катастрофы, в том числе когда США в 1988 году сбили иранский гражданский пассажирский самолет, когда Украина в 2001 году сбила российский пассажирский самолет или когда "Боинг-747" был подорван в небе над Локерби, были признаны уголовными преступлениями. Но Совет Безопасности не создавал трибуналов для расследования этих случаев. Каждый раз применялась некая особая процедура, а это предложение – помимо уже приведенных мной доводов, таких как игнорирование предыдущей резолюции и настойчивость относительно создания Советом Безопасности трибунала, – помимо всего этого, это конкретное предложение крайне своеобразно. В проекте устава предлагалось создать трибунал, который опирался бы в основном на законодательство Украины и судьи и прокуроры которого назначались бы Генеральным секретарем ООН без обсуждения с Советом Безопасности, причем судьи, согласно проекту устава, должны были бы иметь опыт работы с законодательством Украины и Малайзии. Это не похоже на международный механизм расследования или судебного преследования.

Вопрос: Правильно ли я понимаю, что Вы намекаете, что другими странами, в том числе Малайзией, манипулируют украинцы?

С.В.Лавров: Я не говорю, что украинцы, и тем более малайзийцы, кем-то манипулируют. Мы верим в то, что Малайзия – это страна, которая искреннее всех заинтересована в установлении истины. На ее авиалиниях произошло две катастрофы, и я не вижу никакой политики в том, что Малайзия пытается сделать. В этом не может быть сомнений. Я не могу быть настолько же уверен в некоторых других коллегах, особенно из западных стран, которые, кажется, имеют довольно много предубеждений. Но, как бы там ни было, глава следственной группы сказал, что не исключает того, что самолет мог быть сбит не ракетой класса "земля-воздух", а ракетой класса "воздух – воздух".

Наши эксперты допускают обе версии и считают, что каждую из них нужно изучить. Но когда мы пытаемся сказать об этом, коллеги легко идут на поводу у эмоций: "Ах, Россия наложила вето на то, что должно было помочь установить истину!". От своих коллег по этой следственной группе я так и не получил ответа на очень простой вопрос: если с первых дней было заявлено, что самолет был, скорее всего, сбит зенитной ракетой российского комплекса "Бук", почему никто не связался с производителем этого комплекса, почему он должен был начать собственное расследование, результаты которого впоследствии были обнародованы?

Еще один простой вопрос касается снимков американских спутников и записей переговоров украинских авиадиспетчеров. Кстати говоря, те, кто настаивал на том, что вина лежит на повстанцах, пытаются умолчать об очень простом и хорошо известном факте: катастрофа произошла 17 июля. "Черные ящики" были найдены 20 июля, а 21 июля их отдали малайзийским экспертам, которые незамедлительно передали их голландским следователям. Вокруг этой трагедии столько политизированных игр, что мы не можем сделать вид, что нас устроило выполнение исходной резолюции. Следователи обходили ее, не исполняли содержащиеся в ней требования, информация не была обнародована, и наши предложения привлечь к этому процессу Совет Безопасности игнорировались в течение года, когда нам заявляли о том, что работа ведется самостоятельно.

Я не думаю, что работа под эгидой Совета Безопасности играет для них решающую роль. Совет Безопасности не создавал трибунал ни в одном из подобных случаев. Представители группы по уголовному расследованию, включая украинцев, заявили о своем желании создать некий механизм за пределами Организации Объединенных Наций, вероятно, под национальной юрисдикцией. Все подобные катастрофы расследовались именно таким образом.

Вопрос: Вы бы хотели, чтобы дело рассматривалось в рамках национальных юрисдикций, а не юрисдикции Организации Объединенных Наций?

С.В.Лавров: Я бы хотел, чтобы положения резолюции 2166 Совета Безопасности ООН полностью соблюдались. Этого не происходит при работе группы по уголовному расследованию, созданной пятью упомянутыми Вами странами.

Вопрос: Министр транспорта Малайзии Лиоу Тионг Лай заявил, что вместо того, чтобы выражать идеи поддержки, справедливости и ответственности, мы транслируем опасное сообщение о безнаказанности тех, кто совершил это ужасное преступление. Вы согласны с этим?

С.В.Лавров: Нет, я с этим не согласен. Вчера я прочитал интервью бывшего посла Малайзии в Нидерландах изданию "Сан", в котором он говорил о другом. Он заявил, что это расследование очень политизировано, и я с ним согласен.

Вопрос: Итак, Вы полагаете, что правительством Малайзии манипулируют или что у него есть политические мотивы? Ведь это же точно не известно?

С.В.Лавров: Я не знаю, манипулируют ли правительством Малайзии. Я сказал только одно и могу это повторить. У меня нет сомнений в искреннем желании малазийского правительства установить истину. Я уверен, что это также относится к правительству Нидерландов и правительству Австралии. Однако в Европе и на Западе есть те, кто хотел бы использовать эту трагедию для достижения также и политических целей.

Вопрос: Кто в Европе и на Западе будет пытаться достичь политических целей – не говоря о тех, кто больше всего пострадал?

С.В.Лавров: Это те, кто немедля, на следующий же день после трагедии, обвинили повстанцев. Сейчас эти же люди говорят, что хотят торжества правосудия.

Вопрос: Вы имеете в виду Украину?

С.В.Лавров: В Европе и США было много заявлений от Европы и США. Я не думаю, что Украина делала какие-либо прямые заявления. Я говорю о том, что люди, среди которых были и те, чьи страны сформировали эту группу для ведения уголовного расследования, заявляют о том, что знают, кто за этим стоит. Если знаете – так и скажите. Предоставьте свой отчет, и мы решим, убедителен он или нет.

Однако они также должны пояснить, почему проигнорировали большинство требований исходной резолюции Совета Безопасности. Вам это не кажется подозрительным?

Вопрос: Создается впечатление, что участвующим в данном процессе странам это не кажется подозрительным, и что имеются существенные доказательства в пользу того, чтобы создать уголовный трибунал.

С.В.Лавров: Если бы Вас попросили высказать свое мнение, как Вы считаете, должна ли неукоснительно выполняться резолюция Совета Безопасности, когда речь идет о столь важном вопросе?

Вопрос: Но это могло бы означать, что резолюция 2166 является в корне ошибочной и необходимо предложить новую.

С.В.Лавров: Я спрашиваю: нужно ли неукоснительно выполнять резолюцию 2166?

Вопрос: Для данного интервью гораздо важнее услышать Ваше мнение, а не мое. Давайте перейдем к вопросу о роли России в Азии.

С.В.Лавров: Раз Вы не смогли ответить на мой вопрос, хорошо, давайте перейдем к следующему вопросу.

Вопрос: Давайте рассмотрим деятельность России в Азии. В этом месяце Россия и Китай намерены провести совместные военные учения в воздухе и на воде в Японском море. Министерство обороны Китая заявило, что рассматривает это как способ дальнейшего расширения потенциала совместной борьбы с угрозами безопасности на море. О каких именно угрозах безопасности на море идет речь?

С. В.Лавров: Их много. Пиратство, например. Контрабанда, включая контрабанду потенциально опасных материалов, возможно, материалов, связанных с оружием массового уничтожения. Это касается борьбы с пиратством, режима нераспространения – точно такие же цели, для достижения которых мы сотрудничаем с НАТО, Китаем и Европейским союзом в Гвинейском заливе, Аденском заливе, в коалиции по борьбе с сомалийскими пиратами. Здесь нет ничего необычного. У меня нет статистических данных, но количество учений, которые мы проводим на наших восточных границах вместе с Китаем и другими странами, составляет лишь незначительный процент от количества тех учений, которые проводят наши американские соседи с Японией, Южной Кореей и другими странами в этом регионе. Мы серьезно озабочены наращиванием военного потенциала в регионе, непрерывным усилением закрытых военных блоков. Вместо этого пути мы предложили три года назад вместе с Китаем, Брунеем, Камбоджей, Индонезией и другими странами обсудить в контексте Восточноазиатских саммитов формирование открытой всеобъемлющей внеблоковой архитектуры безопасности и сотрудничества. Состоялись четыре раунда переговоров, и мы надеемся, что на предстоящем в этом году Восточноазиатском саммите лидеры государств расскажут о проводимой работе.

Вопрос: Принимая во внимание ситуацию в Южно-Китайском море, где существует определенная напряженность, некоторые политические наблюдатели говорят, что совместные военные учения могут означать, что Россия поддерживает территориальные претензии Китая в Южно-Китайском море. Поддерживает ли Россия претензии Китая в Южно-Китайском море?

С.В.Лавров: Этим политическим аналитикам не мешало бы подробнее ознакомиться с нашей позицией по этому вопросу. Она не засекречена, находится в открытом доступе. Мы решительно выступаем за то, чтобы любой спор в Южно-Китайском море, Восточно-Китайском море и, если на то пошло, в любом другом море решался на основе международного права, включая, прежде всего, Конвенцию по морскому праву 1982 года, на основе деклараций, подписанных между Китаем и странами АСЕАН. На этой основе страны, прямым образом вовлеченные в какой-либо спор, должны найти взаимоприемлемые решения без вмешательства извне. Мы не думаем, что попытки интернационализировать эти споры пойдут на пользу. Подобные попытки обычно предпринимаются не с целью помочь странам приблизиться к решению, а для получения некоторой политической выгоды на международном уровне. Не думаю, что это серьезно, и не думаю, что это честно.

Вопрос: Каковы же намерения России в Азии?

С.В.Лавров: Вам известно, что Россия является крупнейшим азиатским государством, если взять территорию от Уральских гор, откуда начинается Азия. У нас есть законные интересы вдоль всей границы нашей большой страны. Мы являемся одной из самых крупных держав Тихоокеанского региона. Безусловно, мы заинтересованы, прежде всего, в развитии Дальнего Востока и Восточной Сибири. Эта территория заселена не так густо, как европейская часть России и мы хотим, чтобы темпы развития этой части страны значительно ускорились. И, конечно же, в современных условиях глобализации и взаимозависимости открывается множество возможностей для продвижения национальных интересов путем сотрудничества с соседями, другими странами региона, поэтому параллельно с разработкой наших собственных программ для Дальнего Востока России и Восточной Сибири мы пытаемся задействовать весь потенциал Азиатско-Тихоокеанских структур сотрудничества, включая АТЭС, Восточноазиатские саммиты, АСЕАН и наши двусторонние отношения со странами региона. На сегодняшний день мы занимаем восьмое место среди экономических партнеров АСЕАН, за последние семь лет наш торговый оборот удвоился. Сегодня он составляет более 20 млрд. долл. в год. Мы намерены продолжать в том же духе, и это касается не только торговли, ведь у нас есть совместные экономические проекты в области высоких технологий, атомной энергии, освоения космоса, транспортной инфраструктуры. У нас и стран региона много планов, которые мне представляются взаимовыгодными.

Вопрос: Вы упомянули о значительном увеличении торгового оборота между Россией и АСЕАН до 20 млрд. долл. Вызывает ли у Вас обеспокоенность то, что торговый оборот между США и АСЕАН почти в десять раз больше? Он составляет примерно 200 млрд. долл. Беспокоит ли Вас это?

С.В.Лавров: Почему это должно нас беспокоить? Торговля между АСЕАН и Соединенными Штатами – это их дело. Мы с нашими друзьями из АСЕАН работаем не для того, чтобы кого-то превзойти. Мы делаем это на благо АСЕАН и Российской Федерации. Торговый оборот между АСЕАН и другими странами может взлететь хоть до небес, мы же сконцентрируемся на тех возможностях, которые мы вместе с АСЕАН можем использовать.

Вопрос: Какова Ваша позиция относительно намерения нынешнего правительства Японии во главе с премьер-министром Синдзо Абэ внести изменения в текст Конституции, с тем чтобы проявлять большую активность в военной сфере за пределами страны?

С.В.Лавров: Это Конституция Японии и ответственность японского народа. Я не сомневаюсь, что народ Японии понимает свое не самое светлое историческое наследие, и я уверен, что японское правительство понимает всю важность поддержания хороших отношений со всеми своими соседями. Я, конечно же, надеюсь, что они не забудут о своих международных обязательствах относительно поддержания установившегося после Второй мировой войны порядка.

Вопрос: И все же, есть ли у Вас ощущение, что мир становится все более опасным? Как Вы считаете, нынешнее состояние отношений, например, между такими двумя большими сверхдержавами, как Россия и США, приобретает все более угрожающий характер для нас в Азии?

С.В.Лавров: Вы знаете, и да, и нет. "Нет" – потому что я даже не могу представить что-нибудь наподобие Второй мировой войны или бомбардировок Хиросимы, 70-летняя годовщина которых будет отмечаться на днях. Это чудовищное событие в мировой истории, в котором не было никакой необходимости. Так что я не предвижу подобных опасностей.

Сейчас нет биполярной конфронтации, когда весь мир был разделен на две части. Но в то же время с развалом этой структуры биполярной конфронтации вспыхнуло много региональных конфликтов, и, конечно же, действия некоторых наших коллег, в том числе США, по продвижению своих собственных взглядов на мир и своего собственного видения того, как должны жить все страны, в том числе посредством применения военной силы и путем смены законных правительств – все это породило большую неопределенность и привело к появлению людей, которые хотят достичь своих целей с помощью терроризма. Они говорят: "Если кому-то разрешено использовать силу, почему бы нам не последовать этому примеру и не продвигать наши идеи?" Именно так ИГИЛ заявило о своей цели создать халифат на огромной территории от Испании до Пакистана.

Вопрос: Вы хотите провести параллель между ИГИЛ и США?

С.В.Лавров: Нет, как представляется на настоящем этапе, ИГИЛ – это в большой степени продукт произошедших на Ближнем Востоке и в Северной Африке "революций". Но я хотел сказать другое: когда вы начинаете распространять свою идеологию не методом убеждения, а используя силу, вы создаете массу рисков и опасных ситуаций – будь то коммунизм, распространением которого занимался Советский Союз, демократия, распространяемая без оглядки на существующие культурные различия и без внимания к традициям и ценностям того народа, который пытаются осчастливить, или террористические идеалы халифата. Нельзя навязывать и насаждать свою волю силой.

Вопрос: Как России следует себя вести в такой ситуации, если, как Вы говорите, в мире есть по крайней мере одна сверхдержава, пытающаяся навязать свои идеалы силой?

С.В.Лавров: Россия выступает – и мы уже довольно давно предпринимаем соответствующие действия – за обеспечение соблюдения Устава Организации Объединенных Наций, за то, чтобы Совет Безопасности был, как это предусмотрено Уставом, центральным органом по координации усилий международного сообщества в деле борьбы с существующими сегодня вызовами и угрозами, включая терроризм, незаконный оборот наркотиков и организованную преступность.

В прошлом году мы представили инициативу, предполагающую проведение в рамках Совета Безопасности тщательного анализа всех угроз, существующих на Ближнем Востоке и в Северной Африке, главным образом терроризма, и разработку единого стандарта борьбы с такими угрозами. Я поясню, что означает "единый стандарт". Когда против Ливии была применена сила, те, кто хотел свержения Каддафи, закрывали глаза и даже порой поставляли оружие участвовавшим в конфликте группировкам, придерживавшимся крайне экстремистских взглядов, – только потому, что те воевали с правительственными войсками.

Когда Каддафи свергли, эти же группы дестабилизировали ситуацию в соседних странах, включая Мали, и те государства, которые их вооружили для того, чтобы они свергли Каддафи, например Франция, начали бороться с ними в Мали, то есть эти группы воевали с французами, используя французское же оружие. Таких двойных стандартов следует избегать. Для того чтобы искоренить терроризм, нельзя позволять себе закрывать глаза на действия "плохих парней" и называть их "не такими уж опасными террористами" только потому, что у вас общий ненавистный вам враг, например Саддам Хусейн, Муаммар Каддафи или другой, так сказать, авторитарный лидер. Ни в Ираке, ни в Ливии, ни в Сирии, где предпринимаются попытки осуществить смену режима силой извне, люди не стали жить лучше. Вы не согласны со мной?

Вопрос: Я хотела бы все же вернуться к теме Азии. Считаете ли Вы, что присутствие США в этом регионе играет дестабилизирующую роль?

С.В.Лавров: Я этого не говорил. Я сказал, что США...

Вопрос: К сожалению, как мне кажется, Ваш коллега, Министр обороны, сказал, что США, вероятно, являются одной из самых дестабилизирующих сил в Азии. Вы с этим согласны?

С.В.Лавров: Я говорил, что США активно наращивают военное присутствие в Азии, в том числе под предлогом противодействия северокорейской угрозе, но масштабы наращивания значительно превосходят меры, необходимые для нейтрализации угрозы, скажем так, они несоразмерно велики. Кроме того, США в сотрудничестве с Японией и Южной Кореей развивает систему противоракетной обороны, что никак не способствует улучшению ситуации, а выход США из Договора по ПРО некоторое время назад стал дестабилизирующим фактором глобального значения, поскольку он запустил процесс наращивания военного потенциала, что возвращает нас в вопросах стратегической стабильности к логике взаимного гарантированного уничтожения.

Вопрос: Но мы больше не придерживаемся такой логики взаимного гарантированного уничтожения, разве не так?

С.В.Лавров: Я сказал, что выход США из Договора по ПРО порождает соблазн вернуться к такой логике, что было бы очень печально.

Вопрос: России этого не хотелось бы?

С.В.Лавров: Россия не хочет гонки вооружений, и ей не хотелось бы в ней участвовать. Технические средства позволяют нам без значительных затрат ответить на усилия по развитию системы противоракетной обороны, тем более, что иранская ядерная проблема уже решена. В 2009 году Президент Барак Обама публично заявил, что если иранская ядерная проблема будет решена, то исчезнет необходимость в системе противоракетной обороны в Европе. Кажется, это он говорил неправду.

Вопрос: Самый главный и последний вопрос: Россия все еще является сверхдержавой?

С.В.Лавров: Мы люди скромные. Что представляет собой Россия на международном уровне – решать беспристрастным аналитикам.

Вопрос: То есть Вы бы не стали использовать понятие "сверхдержава" по отношению к России?

С.В.Лавров: Мы себя уважаем, и чувство собственного достоинства у нас есть, но нахваливать себя мы не будем. Решение за объективными аналитиками.

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 5 августа 2015 > № 1459146 Сергей Лавров


Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 июля 2015 > № 2907502 Сальваторе Бабонес

Иранское соглашение: образец для России?

Сальваторе Бабонес – адъюнкт-профессор социологии и социальной политики факультета общественных наук и политологии, Сиднейский университет.

Резюме Иран и его партнеры по переговорам из шестерки международных посредников согласовали «Совместный всеобъемлющий план действий», который положит конец озабоченности западных стран в отношении целей иранской ядерной программы.

14 июля 2015 г. Иран и его партнеры по переговорам из шестерки международных посредников согласовали «Совместный всеобъемлющий план действий», который положит конец озабоченности западных стран в отношении целей иранской ядерной программы. Подписание документа знаменует окончание 36-летнего периода западных санкций против Ирана. После утверждения плана действий всеми членами Совета Безопасности ООН большинство действующих санкций против Ирана будут сняты.

Шестерка посредников представлена пятью постоянными членами Совета Безопасности ООН, а также Германией, которая была поставщиком технологий для иранской ядерной программы еще до Исламской революции 1979 года. Группа также известна как Евротройка+3, поскольку в ее состав вошли три европейские и три неевропейские державы.

Подписание плана действий не означает немедленную отмену всех западных санкций в отношении Ирана. Некоторые американские санкции прописаны непосредственно в законодательстве США и не могут быть отменены без одобрения Конгресса. В связи с положением об истечении срока действия многие из этих санкций автоматически утратят силу 31 декабря 2016 года, если Конгресс не примет решение продлить их. Ожидается, что Б. Обама просто дождется истечения срока этих санкций.

Американский президент также вправе отказаться от применения, прекратить действие либо внести исключения в отношении большинства санкций США против Ирана. Конечно, новый президент США сможет возобновить действие санкций, однако в американской политической культуре случаи пересмотра таких решений президентом весьма редки. Во избежание нового витка напряженности между США и Ираном следующий президент, скорее всего, не станет пересматривать решения Б. Обамы по этому вопросу.

Это шаг вперед как для народа Ирана, так и для международного сообщества. В. Путин приветствовал подписание соглашения, в переговорный процесс по которому Россия внесла существенный вклад. Увеличение объемов добычи нефти в Иране в результате отмены санкций может привести к дальнейшему снижению цен на нефть и повышению давления на российскую финансовую систему, однако большинство аналитиков полагают, что в целом Россия получит преимущества от снятия санкций с Ирана.

Далеко не все испытали радость по поводу подписания плана действий: некоторые западные аналитики утверждают, что поддержка Россией международного соглашения с целью снятия санкций с Ирана — это часть российско-иранского заговора, направленного на распространение ядерных технологий и подавления демократии на Ближнем Востоке. Разумеется, ярым противником соглашения остается правительство Израиля: один из министров израильского Кабинета назвал 14 июля «одним из самых мрачных дней в мировой истории». Однако в целом новость была воспринята мировыми СМИ весьма положительно.

Кому это выгодно?

Президент Обама, чей президентский срок подходит к концу в январе 2017 года, стремится к внешнеполитическим успехам, чтобы «обеспечить себе место в истории» (как говорят в Вашингтоне). В 2015 году он предпринимал решительные действия для разрешения многолетних конфликтов с Кубой и Ираном, в отношении которых санкции США действовали на протяжении нескольких десятилетий. Подобные действия стали неожиданностью для многих.

Я сам писал для РСМД меньше года назад, что «режим санкций США в отношении Ирана и Кубы подтверждает, что введенные США санкции практически невозможно отменить». Однако оказалось, что и Куба, и Иран идут на сближение с США (а то и стремятся к установлению дружеских отношений). Это уже реальные изменения, а не просто слова.

И все же основная логика моего тезиса остается верной. В 2014 году я отмечал, что санкции США против России весьма опасны, поскольку относительное отсутствие экономических интересов США в России означало, что в США не будет внутреннего лобби, призывающего к снятию санкций. Поэтому я написал, что санкционную войну с Россией «легче начать, чем закончить».

В настоящее время подходят к концу санкционные войны США с Кубой и Ираном (они длились 55 и 36 лет соответственно). По-видимому, режим санкций подходит к концу благодаря тому, что второе поколение эмигрировавших американских кубинцев хотят инвестировать в Кубу и крупные американские нефтесервисы, в то время как производители самолетов хотят продавать свою продукцию на территории Ирана. Ожидается, что проекты в обеих сферах принесут американским компаниям значительную прибыль.

Скорее всего, именно финансовый аспект стал решающим фактором при разрешении обеих санкционных проблем. К концу срока своего президентства Б. Обама имел достаточно политической воли для того, чтобы использовать именно его. Тем не менее без перспектив огромной непредвиденной прибыли для американских компаний ни одно из соглашений, по-видимому, не было бы достигнуто. Ведь именно денежные вопросы и привели к введению санкций.

Не все помнят, но изначально американские санкции против Кубы были введены не из-за ситуации с правами человека или надуманных обвинений в пособничестве терроризму. США в 1960 году ввели в отношении Кубы эмбарго в ответ на национализацию Кубой сахарных плантаций, а после и нефтеперерабатывающих заводов и банков, которыми владели американские компании.

Аналогичным образом, санкции США против Ирана были введены не из-за угрозы распространения ядерного оружия. США одобрили санкции против Ирана в 1979 году в ответ на нападение на посольство США иранских студентов и захват американских заложников. В 1981 году 52 заложника были отпущены, проведя в плену 444 дня. Ответные санкции длились 36 лет (и не отменены до сих пор).

После введения первых санкций против Кубы и Ирана были введены новые, расширенные либо дополнительные санкции, которые номинально применялись, чтобы наказать правящие режимы за нарушения прав человека или пособничество терроризму. Однако некоторые страны, в которых дела с правами человека обстоят гораздо хуже, являются верными союзниками США и даже получают от них значительную помощь. А доказательств того, что Куба или Иран поддерживают террористов, весьма мало или нет совсем.

Было бы полезно сравнить санкции в отношении Кубы и Ирана с применением американских санкций против Китая после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. Большинство из этих санкций не продержались и двух лет. К 2014 году годовой товарооборот между США и Китаем превысил 590 миллиардов долларов США, однако китайский режим остается репрессивным.

Для сравнения: товарооборот США с Россией в 2014 году составил менее 35 миллиардов долларов США, а пик был достигнут в 2011 году, когда товарооборот между двумя странами составил 43 миллиардов долларов США. Западные санкции были введены в марте 2014 года в ответ на аннексию Крыма. С тех пор снижение взаимного товарооборота составило 25% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Перспективы отмены американских санкций против России выглядят не очень обнадеживающими.

«Историческое» соглашение

Практически все издания в своих новостных статьях назвали «историческим» соглашение по ядерной программе Ирана. Это несомненно так, ведь для его достижения потребовалось больше десяти лет. По степени важности его можно сравнить с соглашением, направленным на нормализацию отношений США с Кубой. Когда международные споры решаются при помощи дипломатии, а не бомб, нельзя не радоваться. А в случае, если еще одна страна отказывается от ядерного оружия, мир становится еще более безопасным.

В то же время

соглашение с Ираном создает негативный прецедент: получается, что сильные государства могут запугивать более слабые с целью заставить их уступить в важных политических вопросах.

У Ирана нет ядерного оружия. Оно есть у его соседей — Индии, Израиля и Пакистана. Но за столом переговоров сидят представители Ирана, которым приходится идти на уступки просто ради того, чтобы вновь получить возможность стать полноправным игроком на мировой арене. Индия, Израиль и Пакистан разрабатывали ядерное оружие и остались безнаказанными.

Принцип «кто сильнее, тот и прав» — опасная и аморальная основа для международных отношений. Соединенные Штаты — не единственная страна, негласно им пользующаяся. Китай, Россия и многие другие государства также не упускали случая воспользоваться им. Тем не менее, будучи наиболее влиятельной державой в мире, Соединенные Штаты несут особую ответственность за то, чтобы воздерживаться от подобных практик. Более того, действия США имеют такую значимость ввиду того, что в ближайшие десятилетия (если не века) эта страна с большой долей вероятности останется мировым гегемоном, устанавливающим нормы, которым будут следовать другие государства.

Можно только догадываться о том, какие нормы международного взаимодействия будут сформированы на Ближнем Востоке. Остается надеяться, что обычные иранцы смогут воспользоваться новоприобретенными свободами и благосостоянием. Но у них для этого может быть не так много времени. Сегодня в Иране не ведутся военные действия. Тем не менее войны идут в соседних странах — Сирии, Ираке и Йемене, и Иран так или иначе принимает в них участие. В Пакистане и Афганистане — восточных соседях Ирана — также всегда неспокойно.

Теперь все внимание в плане санкций переключится на Россию. После шестнадцати месяцев санкционного противостояния с Западом Россия, несомненно, находится в гораздо лучшей форме, чем Иран. Но шестнадцать месяцев в мгновение ока могут превратиться в шестнадцать лет (или тридцать два, а может даже шестьдесят четыре года). Усилятся ли санкции в отношении России (или российские встречные санкции), как это было в случае с Китаем после событий на площади Тяньаньмэнь? Или это превратится в долгую войну санкций, направленную на истощение противника?

Во введении Западом долгосрочных санкций в отношении России мало логики. Подобно Кубе и Ирану, Россия не худшая страна в мире. В ней намного больше демократии, чем в Китае, и намного больше свободы, чем в Саудовской Аравии. По правде говоря, она намного свободнее и демократичнее Кубы и Ирана. Россия не является государством, угрожающим международной безопасности.

Тем не менее в экономическом плане Россия недостаточно интегрирована в глобальные цепочки создания добавочной стоимости и так же, как Иран, во многом зависит от экспорта энергоносителей. Одним из аспектов советского наследия стало то, что российские промышленные кластеры сосредоточены на территории страны и в пределах Содружества независимых государств. Лишь небольшое количество иностранных игроков действительно заинтересованы в обеспечении беспрепятственного перемещения товаров и услуг через границы России.

Разумеется, Европа зависит от поставок энергоносителей из России. Однако подобная межгосударственная экономическая зависимость по своему характеру отличается от четких цепочек поставок, связывающих страны Центральной Европы или северо-восточной Азии. Несмотря на масштабные межгосударственные провокации, в северо-восточной Азии сохраняется мир во многом благодаря тому, что в каждой из стран экономическая деятельность очень сильно зависит от тесной интеграции государств.

Вызывает беспокойство предположение о том, что в будущем введение санкций против России может пойти по иранскому сценарию.

Изначальной целью санкций было наказать Россию за аннексию Крыма, однако они могут быть расширены по причине нарушения прав человека, а затем расширяться вновь уже по другим причинам, пока в один прекрасный день (почему бы и нет?) Россию не обвинят в распространении ядерного оружия или финансировании терроризма.

Конечно же, Россия не Иран. Ее население в два раза больше, экономика — более чем в четыре раза крупнее, военный потенциал — намного масштабнее. Кроме того, Россия — постоянный член Совета Безопасности ООН. Как минимум в ближайшем будущем она продолжит играть важнейшую роль в обеспечении энергетической безопасности Европейского союза.

Западные санкции могут не принести такого же результата, как в случае с Ираном. Но России следует быть готовой к подобному сценарию, по крайней мере, как к худшему из возможных.

Подчеркну: принцип «кто сильнее, тот и прав» является опасной и аморальной основой для международных отношений. Многие в Украине, Европейском союзе и США могут заявить, что, аннексируя Крым, Россия сама воспользовалась этим принципом. Однако народная мудрость гласит: злом зла не поправишь. Путь к разрешению украинского кризиса пока неясен, однако очевидно, что новая война санкций — это неправильный выбор.

Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 июля 2015 > № 2907502 Сальваторе Бабонес


Китай. Казахстан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июля 2015 > № 1424963 Владимир Путин

Стенограмма заседания Совета глав государств – участников Шанхайской организации сотрудничества в расширенном составе.

В.Путин: Уважаемые коллеги, друзья!

Позвольте мне открыть расширенное заседание Совета глав государств – членов Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) Шанхайской организации сотрудничества с участием наблюдателей, приглашённых, гостей и представителей международных организаций.

Просил бы вас ещё раз вернуться к повестке дня и утвердить её, если нет каких–то дополнительно возникших замечаний после проведения встречи лидеров стран – членов Шанхайской организации сотрудничества в узком составе.

Нет замечаний? Спасибо, будем считать, что повестка дня принята, предлагаю приступить к работе. Разрешите мне сказать вначале несколько слов от имени российской делегации.

Уфимский саммит завершает председательство России в Шанхайской организации сотрудничества в этом году. Оно было нацелено на дальнейшее развитие взаимодействия по всем направлениям нашей деятельности, укрепление потенциала и авторитета нашей организации.

Всего в 2014–2015 годах успешно проведено порядка 80 различных мероприятий. К заседанию Совета глав государств подготовлен целый ряд важных документов. Это, прежде всего, Уфимская декларация, в которой отражены наше общее видение и консолидированные оценки ситуации в регионе и в мире в целом, результаты российского председательства и ориентиры работы организации на будущее.

На утверждение вынесена Стратегия развития ШОС до 2025 года, в ней определены конкретные задачи сотрудничества на ближайшее десятилетие. Нам предстоит также подписать новое соглашение по пограничным вопросам и программу по взаимодействию в борьбе с терроризмом и наркоугрозой.

Уважаемые коллеги! Сегодняшний саммит открывает новый этап в развитии ШОС. Впервые за время существования организации запускается процедура приёма новых членов: Индии и Пакистана. Мы договорились о том, чтобы повысить статус участия в работе ШОС Республики Беларусь до государства-наблюдателя.

Кроме того, Азербайджан, Армения, Камбоджа и Непал присоединяются к семье ШОС в качестве партнёров по диалогу. Отмечу, что ещё целый ряд стран высказывают заинтересованность в подключении в той или иной форме к нашей организации. Будем внимательно, с учётом соответствующих требований, рассматривать их заявки.

Отмечу, что одним из приоритетов деятельности Шанхайской организации сотрудничества по–прежнему остаётся обеспечение безопасности на пространстве и внешних границах ШОС. Серьёзную тревогу вызывает деградация ситуации в Афганистане, где десятилетнее пребывание международного военного контингента не принесло качественного улучшения ситуации. Положение дел усугубляет растущая активность так называемого «Исламского государства» – террористической организации, которая стремится распространить своё влияние.

Условились с коллегами наращивать координацию по линии министерств обороны для более эффективного мониторинга ситуации и согласования совместных действий по купированию возможных угроз. Договорились также о продолжении практики ежегодных антитеррористических учений.

Весьма существенные средства на поддержку террористов и экстремистов поступают от продажи наркотиков, производимых на территории Афганистана. По нашим данным, масштабы культивации опийного мака в 2014 году выросли на 7 процентов, объём производства опиатов достиг 6,4 тысячи тонн (в 2013 году было 5,5 тысячи тонн). Считаем, что назрела необходимость создания в рамках Региональной антитеррористической структуры рабочей группы по борьбе с финансированием терроризма за счёт наркоторговли.

Уважаемые коллеги! Мы придаём особое значение дальнейшему углублению торгово-экономического взаимодействия в рамках ШОС. Очевидно, что сообща мы можем более действенно противостоять кризисным явлениям в мировой экономике и финансах, легче преодолевать разного рода ограничения и барьеры.

Считаем важным и развитие сотрудничества по обеспечению продовольственной, транспортной, энергетической, финансовой безопасности. Готовы плотно работать над реализацией идеи сопряжения двух интеграционных проектов: Краткая справка Евразийский экономический союз (ЕАЭС) Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шёлкового пути».

Большие перспективы, на наш взгляд, имеет инициатива формирования общей транспортной системы ШОС, в том числе с использованием транзитного потенциала Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей в России.

Важно наполнить конкретными задачами деятельность Энергетического клуба ШОС. Приветствуем активное вовлечение в продвижение практической кооперации бизнес-сообществ наших стран, важную роль здесь призван сыграть Деловой совет нашей организации.

Одной из приоритетных задач является совершенствование сотрудничества в финансовой сфере. Мы участвуем в работе по созданию Банка развития и спецсчёта ШОС. Многообещающей видится идея учреждения на базе Межбанковского объединения ШОС международного центра проектного финансирования. Следует активнее использовать и возможности уже действующих в регионе финансовых структур: Краткая справка Евразийский банк развития (ЕАБР) Евразийского банка развития, Азиатского банка инфраструктурных инвестиций и создаваемого Нового банка развития Краткая справка БРИКС (англ. BRICS) БРИКС.

Отмечу, что в области гуманитарного сотрудничества у нас также имеются серьёзные наработки. Убедительно доказал свою востребованность Молодёжный совет ШОС, который выдвинул идею учреждения международной туристической карты молодого человека ШОС. Уверен, этот проект позволит молодым людям существенно расширить взаимные контакты. Позитивно оцениваем достигнутые в марте этого года договорённости о подготовке программы по развитию сотрудничества в сфере туризма.

Успешно реализуется проект сетевого университета ШОС, который объединяет 69 вузов стран ШОС и 4 – из Белоруссии. Рассчитываем, что в скором времени будет подписано межправсоглашение о его создании, а также принят устав.

Уважаемые друзья! Уфимский саммит проходит в год 70-летия окончания Второй мировой войны. В этой связи хотел бы ещё раз выразить признательность партнёрам за участие в майских торжествах по случаю 70-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне. Хочу подчеркнуть, что в Москву приехали лидеры всех государств – членов Шанхайской организации сотрудничества.

Мы глубоко чтим подвиг наших народов и будем делать всё, чтобы не допустить повторения трагедии, поставившей мир на грань уничтожения. Именно такой подход зафиксирован в принимаемом нами сегодня совместном заявлении в связи с 70-й годовщиной Победы над фашизмом.

Добавлю, что в сентябре в Пекине по приглашению наших китайских друзей, по приглашению Председателя КНР господина Си Цзиньпина мы также вместе примем участие в праздничных мероприятиях по случаю 70-летия разгрома японского милитаризма.

Уважаемые коллеги! Сегодня председательство в ШОС переходит от России к Узбекистану. Хотел бы пожелать Исламу Абдуганиевичу Каримову успешной и плодотворной работы в качестве следующего председателя организации. Безусловно, Россия сделает всё, что от нас зависит, чтобы оказать всемерную поддержку нашим узбекским коллегам.

Спасибо вам большое за внимание.

Уважаемые коллеги, я просил бы вас высказаться по повестке сегодняшнего дня. Просил бы начать Президента Республики Казахстан Назарбаева Нурсултана Абишевича. Пожалуйста.

Н.Назарбаев: Благодарю Вас, Владимир Владимирович, за предоставленное слово и за отличные условия, которые российская сторона создаёт на этой встрече для нашей работы на этом заседании.

Дамы и господа! В тревожный, ответственный для всего мирового сообщества период Шанхайская организация сотрудничества переживает серьёзные испытания на прочность и жизнеспособность. Уверен, уфимский саммит станет знаковым событием для преодоления беспрецедентных вызовов и угроз современности. Ибо мы находимся в начале очередного этапа развития организации, дальнейшего роста её влияния, престижа на мировой арене.

Наряду с другими положительными примерами об этом свидетельствует синхронное продвижение двух стратегических треков ШОС.

Первое. С первых дней своей деятельности шанхайский процесс позиционирует себя как открытая, сбалансированная, многосторонняя структура. В этой связи мы полностью поддерживаем решение о запуске процедур по обретению Индией и Пакистаном статуса государства – члена организации. Международный авторитет и опыт, экономический потенциал Индии и Пакистана – большое подспорье для будущих перспектив нашей организации.

Второе. Ярким свидетельством эволюции и качественного совершенствования нашей площадки является подписание сегодня Стратегии развития ШОС до 2025 года. Документ призван стать становым хребтом шанхайского процесса на следующие 10 лет. В свете событий и процессов, происходящих в мире, ШОС должна оставаться гарантом стабильности, безопасности, процветания стран региона. В этот, без преувеличения, исторический этап наш долг – явить миру единство и незыблемость шанхайского духа.

Уважаемые коллеги, с начала XXI века число жертв террористических атак выросло в пять раз и составило порядка 150 тысяч человек. Более 80% этих случаев приходится на государства Азии, Ближнего Востока и Африки. Почти 70% бесчеловечных преступлений против мирных граждан и стран совершили четыре организации – это ДАИШ [«Исламское государство»], «Боко Харам», «Талибан», «Аль-Каида». За этими данными стоит реальная угроза благополучию наших стран, региональному миру и безопасности.

Идеология, методы достижения, цели сил современного зла в корне противоречат канонам и философии всех религий без исключения. Серьёзной проблемой становится участие наших граждан в боевых действиях на стороне террористов, поэтому назрела необходимость определить единый международный порядок противодействия этой угрозе. ШОС должна внести лепту в налаживание диалога между членами мирового сообщества, готовыми бороться с насильственным экстремизмом, поэтому правильно было бы внести этот вопрос на повестку дня предстоящей Ассамблеи ООН для создания единой мировой сети борьбы с терроризмом. Надеюсь, принятие Программы ШОС по борьбе с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом станет конвенцией по борьбе с терроризмом и станет отправной точкой нашего общего дела.

Усилия должны быть направлены на консолидацию мирового сообщества по следующим направлениям.

Наладить международное сотрудничество в целях ликвидации источников финансирования терроризма, юридического закрепления вопроса выявления и замораживания их имущества. Следует поддержать усилия ООН по разработке плана действий по предупреждению насильственного экстремизма.

Международный опыт показывает, что затраты на прогнозирование, подготовку к природным чрезвычайным событиям до 15 раз меньше по сравнению с [затратами] на борьбу с их последствиями. В этой связи Казахстан предлагает принять комплекс упреждающих мер и выработать концепцию ШОС в области устойчивого развития и превентивных шагов против столкновений с такими угрозами.

Для раскрытия экономического потенциала участников шанхайского процесса необходимо форсировать процесс интеграции пространства ШОС в международную транспортно-логистическую систему. Не вызывает сомнений, что это выгодно всем без исключения, включая Азию, Европу, Ближний Восток и Африку.

Реализация новой экономической программы, китайские инициативы («Экономический пояс Шёлкового пути»), благоприятные условия, создаваемые в рамках Евразийского экономического союза, всецело совпадают с задачами ШОС. Всё это позволяет достичь ещё одной амбициозной цели – создания макроэкономического пространства взаимодополняющего развития в Центральной Азии.

В целях полноценного запуска экономического трека ШОС нужно продолжать поиск компромиссов. Перспективным видится использование потенциала Азиатского банка инфраструктурного развития в качестве единой платформы для реализации экономических проектов.

ШОС должна строго соблюдать принцип открытости и сохранять свою притягательность. Азербайджан, Армения, Беларусь, Иран и Турция выразили намерение активно работать в организации. Полагаю, все эти государства заслуживают поддержки, и мы должны поэтапно и внимательно рассмотреть их волеизъявление в рамках нашей концепции ШОС, чтобы это не послужило ослаблению организации, но укрепляло её.

Уважаемые друзья! В повестке дня ШОС сегодня немало злободневных вопросов безопасности. Основное наше внимание следует уделять вовлечению Афганистана в интеграционные процессы в регионе, укрупнению экономического, гуманитарного сотрудничества, развитию инфраструктурных проектов, которые ранее составляли основу афганской экономики.

Считаем, что альтернативы мирному урегулированию конфликта на Украине нет. Казахстан и впредь готов вносить вклад в разрешение этой проблемы, сближение позиций сторон.

Сложная обстановка сохраняется на Ближнем Востоке. Вызывает большую озабоченность ситуация в Сирии, Йемене, Ливии и Ираке. Горячим очагом нестабильности по–прежнему остаётся палестинско-израильский конфликт. Все эти события являются следствием трансформации глобального характера, включая очередной виток мирового экономического кризиса.

Уверен, опираясь на твёрдую волю единства, приверженность шанхайскому духу, государства – члены ШОС внесут свой вклад в дело обеспечения международного мира, безопасности, устойчивого развития и сотрудничества.

Хочу подчеркнуть, что Тегеран занимает важное место в обеспечении региональной, международной безопасности, а также в системе наших торгово-экономических связей. Надеемся на скорейшее завершение переговоров Ирана с группой международных посредников и подписание всеобъемлющего соглашения по иранскому досье.

Уважаемые дамы и господа! В заключение хочу поздравить Президента Узбекистана Ислама Каримова с предстоящим председательством этой страны в Шанхайской организации сотрудничества. Мы всячески будем способствовать его работе. Желаю узбекским партнёрам плодотворной работы на этом посту. Поддерживаю, подтверждаю готовность Казахстана к совместной работе по укреплению и развитию ШОС в соответствии с её целями и задачами.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Большое спасибо!

Слово Председателю Китайской Народной Республики господину Си Цзиньпину.

Си Цзиньпин (как переведено): Уважаемый Президент Путин, уважаемые коллеги! Очень приятно присутствовать на саммите ШОС в красивом городе Уфе.

Президент Путин и российская сторона как председательствующая страна сделали большую и плодотворную работу по укреплению многопланового сотрудничества в рамках ШОС. Китайская сторона это высоко ценит. За период с прошлогоднего саммита в Душанбе государства – члены ШОС осуществляли тесное сотрудничество и взаимную поддержку, более надёжно обеспечивали безопасность и стабильность в регионе, повысили уровень обмена и сотрудничества между собой.

Постоянно растёт привлекательность и цементирующая сила ШОС. Вместе с тем в силу внутренних и внешних факторов наблюдается большое количество трудностей и вызовов для региональной безопасности, стабильности и экономического развития. К тому же внешние условия для развития ШОС тоже не вызывают оптимизма. Нам нужно ускоренными шагами и практическими действиями продвигать организацию с нового старта к новым прорывам.

Первое – придерживаясь шанхайского духа, создать сообщество единой судьбы в регионе. Мы будем в дальнейшем руководствоваться шанхайским духом, последовательно придерживаться принципов ШОС в международных отношениях, защищать международную справедливость и равноправие, выступать за мультилатерализм и открытость, уважать интересы друг друга, не вмешиваться во внутренние дела других стран, разрешать споры мирным путём, содействовать развитию и процветанию в духе совместного выигрыша. Пусть шанхайский дух станет духовной основой для государств – членов ШОС в формировании сообщества единой судьбы и большой гармоничной семьи.

В этом году исполняется 70 лет Победе в мировой антифашистской войне и 70 лет основанию ООН. Разрешите мне от имени китайской стороны почтить память павших героев, которые мужественно сражались во Второй мировой войне за справедливое дело человечества, и выразить искреннюю благодарность странам и иностранным друзьям, которые помогали китайскому народу в борьбе против агрессии японского милитаризма.

Второе. Нужно укрепить дееспособность и создать крепкую защитную стену безопасности в регионе. Следует активизировать политические контакты и координацию, разработать меры реагирования и совместно защищать безопасность власти, политического строя, общественной стабильности во всех государствах – членах организации. Необходимо укреплять сотрудничество с Афганистаном в области безопасности, помогать афганским силам безопасности в повышении боеспособности, играть бо?льшую роль в содействии национальному примирению Афганистана и восстановлению экономики этой страны.

Мы должны действенными шагами развивать сотрудничество в борьбе против терроризма и наркотрафика, а также по оборонным делам, формировать обширную и всеохватывающую сеть сотрудничества между правоохранительными органами. Следует ускорить процесс создания центра реагирования на вызовы и угрозы в области безопасности на базе РАТС [Региональная антитеррористическая структура], укреплять антинаркотические функции организации.

Китайская сторона приветствует подписание государствами-членами Соглашения о сотрудничестве и взаимодействии государств – членов ШОС по пограничным вопросам и готова вместе со всеми сторонами ускорить процесс разработки проекта конвенции по борьбе с экстремизмом.

Третье. Раскрыть потенциал сотрудничества и обогатить содержание практического сотрудничества. Необходимо более крупными шагами продвигаться в направлении облегчения и либерализации торговли и инвестиций. Китайская сторона готова укреплять сотрудничество со всеми странами, реализовывать приоритетные проекты комплексной взаимосвязи, согласованные на основе консенсуса, осуществлять финансовое сопровождение для технико-экономического обоснования и проектирования, участвовать в инвестиционно-кредитном сотрудничестве в ходе проектирования и строительства. Следует способствовать формированию в ближайшие годы схемы взаимосвязи региона, включая железную дорогу протяжённостью до 4 тысяч километров и автомагистралей более 10 тысяч километров.

По производственному сотрудничеству Китай достиг взаимопонимания с Казахстаном и другими странами. Исходя из этого, полагаем, что государства-члены могли бы использовать взаимодополняющие преимущества, вести совместное производство на основе равенства и взаимной выгоды для реализации продукции на международном рынке.

Китайская сторона готова в соответствии с рыночными принципами содействовать созданию совместных парков в каждом из государств – членов ШОС, углублять сотрудничество в области производственных мощностей.

Создание Банка развития ШОС является стратегической мерой для развития многостороннего сотрудничества. Мы должны неуклонно следовать этим курсом и как можно скорее создать собственную платформу финансирования в организации. На данном этапе китайская сторона готова с помощью таких финансовых площадок, как Фонд Шёлкового пути и фонд экономического сотрудничества «Китай – Евразия», удовлетворять инвестиционные потребности государств – членов ШОС.

В то же время китайская сторона будет оказывать техническую помощь государствам-членам в сферах индустриального планирования, проведения ТЭО [технико-экономического обоснования], консалтинга и так далее в целях повышения собственных возможностей заинтересованных государств.

Нужно активизировать контакты и обмены по энергетической политике, разрабатывать конкретные меры по обеспечению безопасности транснациональных нефтегазопроводов.

Необходимо и дальше расширять торговлю сельскохозяйственной продукцией, развивать сотрудничество в области земледелия, лесоводства, животноводства и рыболовства с целью обеспечения продовольственной безопасности.

Китайская сторона предлагает подготовить программу научно-технического партнёрства ШОС, ускорить создание платформы для обмена информацией в сфере экологии. Мы готовы вместе со всеми партнёрами полнее выявить роль Делового совета и Межбанковского объединения. Мы надеемся, что строительство «Экономического пояса Шёлкового пути» и национальные планы развития государств – членов ШОС смогут дополнять друг друга. Будем вместе с заинтересованными сторонами осуществлять успешное сопряжение «Экономического пояса Шёлкового пути» и Евразийского экономического союза в интересах сбалансированного развития Евразии.

Четвёртое. Нужно способствовать духовному сближению народов, укреплять многовековую дружбу и добрососедство. В целях наращивания молодёжных связей начиная с 2016 года китайская сторона будет устраивать лагеря молодёжных обменов ШОС в течение пяти лет подряд, в рамках которых будут ежегодно приглашены 200 представителей молодёжи государств-членов. К 2018 году китайская сторона выполнит своё слово по проведению летнего лагеря для 2 тысяч школьников из государств-членов. Мы готовы с государствами – членами ШОС делиться огромными возможностями развития туризма Китая. Надеемся, что и китайским туристам будут введены облегчённые визовые процедуры.

Китайская сторона поддерживает укрепление сотрудничества в области ликвидации последствий стихийных бедствий, профилактики и лечения инфекционных заболеваний, упрощения передвижения лиц и так далее. Мы готовы с заинтересованными сторонами изучать меры сотрудничества в сферах китайской медицины, упрощения визового режима и выдачи трудовых разрешений.

Пятое. Продолжать традицию открытости и взаимного заимствования, способствовать развитию организации. После нынешнего саммита ШОС запустит процедуры приёма Индии и Пакистана в качестве новых членов. Мы также приветствуем участие Белоруссии в качестве страны-наблюдателя организации и Азербайджана, Армении, Камбоджи и Непала в качестве партнёров по диалогу.

Китайская сторона уверена, что появление новых полноправных членов послужит дополнительным стимулом к сотрудничеству ШОС во всех сферах. В то же время мы должны поддерживать дальнейшее расширение внешних связей организации, укреплять сотрудничество с государствами-наблюдателями и партнёрами по диалогу. Следует совершенствовать соответствующие механизмы диалога и сотрудничества, чтобы государства-наблюдатели и партнёры по диалогу имели больше возможностей поделиться с нами плодами развития ШОС.

В заключение от всей души поздравляю Президента Каримова с принятием председательства Совета глав государств – членов ШОС, и будем поддерживать Узбекистан в организации саммита в следующем году. Благодарю за внимание.

В.Путин: Большое спасибо, уважаемый господин Председатель. Слово для выступления Президенту Киргизской Республики господину Атамбаеву. Пожалуйста.

А.Атамбаев: Уважаемые коллеги! Дамы и господа! Присоединяюсь к словам благодарности моих коллег в адрес российской стороны за гостеприимство и прекрасную организацию сегодняшнего заседания. Хотелось бы также отметить масштабную работу, которая проведена российской стороной по подготовке к саммиту.

Уважаемые участники заседания, из подписываемых сегодня важных документов хотелось бы особо выделить Уфимскую декларацию. Считаю, что документ в полной мере отражает общее стремление к дальнейшему углублению взаимовыгодного сотрудничества, а также единую позицию государств – членов ШОС по актуальным региональным и международным вопросам.

Уважаемые участники заседания! Сегодняшний саммит открывает новую страницу в истории Шанхайской организации сотрудничества. Сегодня нам предстоит подписать историческое решение о начале процедуры расширения организации. Кыргызстан поддерживает принятие решений о начале процедуры приёма Индии и Пакистана в члены Шанхайской организации сотрудничества. Кыргызстан также приветствует решение о предоставлении Белоруссии статуса государства-наблюдателя, а Азербайджану, Армении, Непалу и Камбодже – статуса партнёра по диалогу ШОС.

Считаю, что данные шаги позволят значительно усилить совокупный политический и экономический потенциал нашей организации. Думаю, что с началом процесса расширения ШОС начнут формироваться новые политические и экономические условия нашей совместной работы в рамках организации. В этой связи на передний план выдвигаются вопросы адаптации работы организации к новым реалиям. В этом плане принимаемая сегодня Стратегия развития ШОС до 2025 года рассматривается в качестве ключевого документа, отражающего основной курс деятельности ШОС на предстоящие 10 лет.

Уважаемые коллеги! Текущий год ознаменован 70-летием Победы над фашизмом во Второй мировой войне и 70-й годовщиной создания Организации Объединённых Наций. Принимаемое нами сегодня заявление в связи с 70-й годовщиной Победы, Великой Победы, ещё раз призывает извлечь урок из этой масштабной трагедии и совместно беречь мир, который день ото дня становится всё более хрупким.

Как известно, вопросы обеспечения безопасности были основополагающими при создании ШОС. Считаю, что они и сегодня должны оставаться в ряду первостепенных приоритетов, тем более что с момента завершения прошлогоднего заседания, всего за один год, ситуация и в регионе, и в мире очень сильно изменилась.

Появились новые очаги нестабильности, ещё больше активизировались радикальные экстремистские организации, и в этом плане, конечно же, возрастает необходимость активизации работы ШОС в этом направлении – в направлении укрепления безопасности. Киргизская Республика, как и прежде, выражает заинтересованность в мирном и стабильном Афганистане и приветствует усилия Правительства Афганистана, направленные на обеспечение стабильности в стране, проведение демократических преобразований, реализацию национального плана развития страны.

Хочу ещё раз подчеркнуть, что одной из потенциальных угроз стабильности и поддержанию безопасности в регионе является рост незаконного оборота наркотических веществ. То, что мы сегодня принимаем заявление по проблемам наркоугрозы и решение о разработке проекта конвенции ШОС по борьбе с экстремизмом, свидетельствует о нашей твёрдой готовности продолжать и усиливать совместную борьбу в рамках ШОС.

Уважаемые участники заседания! В утверждаемой нами Стратегии развития ШОС в качестве одной из основных целей подтверждено укрепление взаимного доверия и добрососедства, превращение границ в границы вечного мира и дружбы. Подписание сегодня Соглашения о сотрудничестве и взаимодействии государств – членов ШОС по пограничным вопросам мы рассматриваем в качестве одного из очень важных шагов в этом направлении.

Хотел бы здесь напомнить, что в ходе прошлогоднего Саммита ШОС в Душанбе Кыргызстан озвучил инициативу о разработке и подписании между странами Центральной Азии на двусторонней основе соглашений об укреплении доверия в районе границ. И могу сейчас сказать, что первое такое соглашение нами уже подписано – между Кыргызстаном и Республикой Казахстан – и ратифицировано обоими государствами. Надеюсь на поддержку данной инициативы и со стороны других наших соседей.

Уважаемые участники заседания! Конечно, одним из самых важных аспектов стабильности и безопасности является развитие эффективного торгово-экономического сотрудничества. В этом плане мы выступаем за скорейший перевод в практическую область наших договорённостей. И тут одной из первоочередных задач мы считаем создание отдельного финансового института ШОС для обеспечения финансового сопровождения проектной деятельности и выполнения программы экономического сотрудничества. Думаю, нам необходимо поручить, причём жёстко поручить, нашим правительствам всё–таки договориться и доработать вопрос о создании Банка развития и Фонда развития ШОС, с тем чтобы выйти на конкретные результаты.

Мы также уверены, что совместная реализация инициативы китайской стороны о создании «Экономического пояса Шёлкового пути» позволит в значительной степени активизировать торгово-экономическое сотрудничество на пространстве ШОС.

Уважаемые коллеги! В заключение хотел бы особо отметить успешное председательство в ШОС Российской Федерации. В результате активной работы впервые в истории ШОС принято историческое решение о начале процедуры расширения организации, наша организация значительно укрепляется, значительно активизировалась её работа. И хотел бы также, конечно же, пожелать успешной и плодотворной работы Исламу Абдуганиевичу Каримову, Президенту Узбекистана, которому переходит председательство в ШОС. Благодарю за внимание.

В.Путин: Большое спасибо. Пожалуйста, выступление Президента Таджикистана господина Рахмона.

Э.Рахмон: Уважаемый господин Председатель! Уважаемые коллеги! Дамы и господа! Прежде всего позвольте выразить российской стороне, Президенту России Владимиру Владимировичу Путину глубокую признательность за высокий уровень организации нашей встречи и традиционное гостеприимство.

Уважаемые коллеги, наш саммит проходит в год 70-й годовщины окончания Второй мировой войны. Подвиг тех, кто отдал свои жизни во имя Великой Победы, призывает нас быть бдительными, крепить единство в целях продвижения дела мира и устойчивого развития.

Только помня о прошлом, мы сможем эффективно строить наше будущее. Мир не имеет цены, наша общая задача – оберегать, сохранять и защищать мир и стабильность в регионе ответственности ШОС, неустанно наращивать свой вклад в обеспечение мира на планете.

Поскольку вопрос обеспечения безопасности наших стран является главным, мы придаём важное значение координации нашей совместной работы по реализации программы сотрудничества государств – членов ШОС по борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Важно умножить совместные усилия в борьбе против трёх зол, давать решительный отпор существующим вызовам, быть готовыми к встрече с новыми угрозами.

В предстоящий период особую заботу мы должны проявлять в отношении подрастающего поколения. Современная молодёжь живёт в мире глобального разнообразия, новых технологий и научно-технического прогресса. В то же время следует признать, что мировой экономический кризис больнее всего ударил именно по молодёжи. Наше молодое поколение заслуживает того, чтобы чувствовать уверенность в завтрашнем дне, и мы должны приложить все усилия для этого.

В этом плане нашей основной целью должно стать недопущение вовлечения молодёжи в различные экстремистские, радикальные движения. Работа с молодёжью и в интересах молодёжи должна стать одним из важных приоритетов ШОС. Поэтому предлагаю один из предстоящих годов объявить Годом молодёжи. Это позволит наладить новые, более эффективные механизмы вовлечения молодёжи в реализацию совместных созидательных планов, прежде всего – Стратегии развития ШОС на предстоящее десятилетие.

Принимаемая сегодня Стратегия – исключительно важный документ, по духу и поставленным целям сравнимый с фундаментальными целями и идеями, заложенными в Хартии ШОС. Она отражает общее стремление видеть нашу организацию сильной, выступающей в качестве одного из влиятельных участников системы международных отношений, служащей делу обеспечения мира и безопасности, экономического и социального прогресса в регионе.

Во взаимозависимом мире ШОС призвана оперативно и адекватно реагировать на вызовы и угрозы, порождаемые экстремизмом, терроризмом, транснациональной организованной преступностью, незаконным оборотом наркотиков, киберпреступностью.

Ни одна страна не может в одиночку справиться с этими острыми проблемами глобального характера. Это ещё раз подтвердили участники международной конференции по проблеме наркотической угрозы, состоявшейся в городе Душанбе в конце мая текущего года. Считаем, что итоги конференции могли бы лечь в основу будущей Антинаркотической стратегии государств – членов ШОС на 2017–2022 годы и могли бы быть доведены до сведения участников специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

Убеждены, что исключительно важным делом в рамках ШОС должна стать координация совместных усилий на антинаркотическом и других направлениях с Афганистаном.

Дружественная Исламская Республика Афганистан переживает новый, исключительно важный этап своего развития. Мы глубоко заинтересованы в том, чтобы народ Афганистана окончательно встал на путь мира, национального согласия и возрождения. Таджикистан продолжит вносить свой практический вклад в дело восстановления и развития соседнего государства. Мы также надеемся на то, что будут найдены политико-дипломатические решения выхода из острейших кризисов, сложившихся в некоторых странах на Ближнем Востоке, в Северной Африке и на Украине.

ШОС – уникальная и востребованная временем организация, которая пользуется большим авторитетом в мире. Таджикистан всецело поддерживает решение о начале процедуры приёма Индии и Пакистана в Шанхайскую организацию сотрудничества, что отражает принцип открытости нашей организации.

Выражаем надежду, что в самом ближайшем будущем Исламская Республика Иран также войдёт в число полноправных членов нашей организации. Мы также выступаем за укрепление института наблюдателей и приветствуем вступление в их число Республики Беларусь. С удовлетворением отмечаем расширение группы стран – партнёров по диалогу и появление в их рядах Азербайджана, Армении, Непала и Камбоджи.

Заслуживает глубокого изучения ценное предложение, высказанное Председателем Китайской Народной Республики уважаемым Си Цзиньпином, относительно государств – учредителей нашей организации. Происходящие в мире и регионе сложные процессы диктуют настоятельную необходимость объединения усилий с целью продвижения коллективных методов решения региональных проблем, среди которых особое место занимают экономические.

Таджикистан поддерживает шаги, направленные на расширение взаимной торговли и инвестиций, создание Фонда и Банка развития ШОС, активизацию сотрудничества в сельском хозяйстве, совершенствование транспортно-логистической системы. Отмечу, что парламент Таджикистана в числе первых ратифицировал Соглашение о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок.

Считаю важным подтвердить нашу готовность внести свой вклад в формирование «Экономического пояса Шёлкового пути». Мы видим в нём большой потенциал для расширения торгово-экономического сотрудничества на пространстве ШОС. В этом контексте роль локомотива инновационного развития могут сыграть региональные связи, а также малый и средний бизнес. Необходимо в полной мере раскрыть заложенный в нём созидательный потенциал наших народов.

Деловой совет и Межбанковское объединение ШОС могли бы разработать эффективные механизмы поддержки частной предпринимательской инициативы и внести свои предложения на рассмотрение Совета глав правительств государств – членов ШОС.

Уважаемые коллеги, на наш взгляд, российское председательство сумело не только обеспечить преемственность в работе ШОС, но и придать ей дополнительный импульс. Приняв стратегию, мы определили «дорожную карту» развития ШОС на целое десятилетие.

В 2016 году мы соберёмся в городе Ташкенте. В определённом смысле это будет юбилейный для ШОС саммит, мы будем отмечать 15-ю годовщину со дня создания нашей организации. Нет сомнения, что председательство Узбекистана продолжит курс на обогащение и наполнение её деятельности новым созидательно-практическим содержанием.

Завершая своё выступление, считаю важным отметить слаженную и эффективную работу исполнительных органов ШОС во главе с Генеральным секретарём Дмитрием Мезенцевым и Директором исполкома Региональной антитеррористической структуры Чжан Синьфэном. В связи с истечением срока полномочий 31 декабря 2015 года позвольте поблагодарить их за большой вклад в дело укрепления нашей организации и пожелать им всяческих успехов.

Республика Таджикистан признательна государствам – членам ШОС за поддержку предложенной нами кандидатуры Рашида Алимова на пост Генерального секретаря ШОС. Надеемся, что активная работа представителя Таджикистана послужит делу дальнейшей активизации деятельности нашей организации.

Таджикистан готов к совместной работе с государствами – членами ШОС в интересах достижения целей, определённых Стратегией развития. Ключ к общему успеху заложен в шанхайском духе, в укреплении на его основе наших дружеских, добрососедских отношений и взаимовыгодного сотрудничества, направленного на улучшение жизни наших народов и обеспечение их гарантированной безопасности. Убеждён, что общими усилиями мы добьёмся многого на этом благородном и жизненно важном поприще. Благодарю за внимание.

В.Путин: Благодарю Вас, уважаемый господин Президент. Пожалуйста, выступление Президента Республики Узбекистан Каримова Ислама Абдуганиевича.

И.Каримов: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые участники заседания! Мне доставляет большое удовлетворение выразить слова признательности Президенту России Путину Владимиру Владимировичу за традиционно тёплый приём и прекрасную организацию нашей сегодняшней встречи.

Хотел бы присоединиться к высказанным здесь главами государств оценкам деятельности ШОС в период председательства Российской Федерации по реализации ключевых целей и задач организации. Особо хотел бы подчеркнуть то внимание, которое уделялось координации деятельности ШОС, её структур, рассмотрению и подготовке к обсуждению наиболее острых, важных вопросов, которые входят в сегодняшнюю повестку дня.

Заслуживает самого серьёзного внимания внесённый для обсуждения и принятия солидный пакет документов, в первую очередь Стратегия развития ШОС до 2025 года и Программа сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом на 2016–2018 годы, которые станут надёжной правовой основой для решения стоящих перед ШОС насущных задач в сфере обеспечения безопасности, устойчивого развития на ближайшую перспективу.

Считаю необходимым, с вашего позволения, остановиться на следующих вопросах.

Первое. Стремительно меняющийся современный мир, а также поступательный рост авторитета Шанхайской организации сотрудничества в решении актуальных проблем современности, превращение организации – я подчёркиваю – в реальный фактор обеспечения безопасности, стабильности, устойчивого развития сегодня вполне закономерно обуславливает растущее желание многих государств стать полноценными членами ШОС, вступить в число наблюдателей, а также партнёров по диалогу. Это, на наш взгляд, вполне закономерный процесс.

Уделяя большое внимание вопросам расширения состава, приёма новых членов ШОС, наряду с условиями и требованиями, которые содержатся в основополагающем документе – Хартии ШОС, за последние годы на саммитах организации мы приняли ряд регламентирующих документов, в том числе Положение о порядке приёма новых членов ШОС, а также Порядок предоставления статуса государства – члена ШОС, принятые в прошлом, 2014 году.

Поддерживаю предложение о начале обсуждения по принятию Индии и Пакистана в полноправные члены Шанхайской организации. Мне очень приятно называть слово «полноправные» именно потому, что мы придаём большое значение разнице между наблюдателями и полноправными членами. И с этих позиций это две страны, я бы сказал, великие страны, которые ожидает эта перспектива. Хочу лишний раз подчеркнуть, что мы прекрасно понимаем, какой рубеж пройдут они, если этот вопрос будет в ближайшее время решён положительно. Мы поддерживаем предоставление Республике Беларусь статуса наблюдателя ШОС, Азербайджану, Армении, Камбодже, Непалу – статуса партнёра по диалогу.

Второй вопрос, на котором я хотел бы особо остановиться, считаю необходимым остановиться, – это вопрос о сохранении и дальнейшем укреплении избранного нами и закреплённого в Хартии, а также во всех основополагающих документах ШОС неизменного курса, который обеспечивает ненаправленность деятельности ШОС против других стран. Иначе говоря, исключить всякое блоковое мышление, а также превращение ШОС в военно-политический альянс, сохранить и ещё более укрепить нашу приверженность тем принципам и целям, во имя которых была создана в своё время ШОС.

В связи с тем, что в наш современный век в мире всё более усиливается политическое и экономическое противостояние и соперничество, борьба за сферы влияния, растут угрозы и вызовы международного терроризма и экстремизма и, как я уже говорил, идёт ползучая экспансия радикализма, убеждён: этот вопрос на сегодняшний день приобретает особо важное значение.

Третий вопрос, на котором хотел бы коротко остановиться, – положение дел в Афганистане. Сегодняшнее положение в стране можно охарактеризовать, на наш взгляд, как вялотекущее противостояние противоборствующих сторон, при дальнейшем сохранении которого есть серьёзная, я бы сказал, реальная опасность перетекания нестабильности в соседние страны и регионы.

Мы, страны этого региона, соседи Афганистана, естественно, не можем не думать об этом и не быть озабоченными этим фактом. Когда долгое время проблемы не решаются, они, как правило, принимают совершенно другой оттенок и более опасный характер. Мы твёрдо убеждены (и это доказывает сама жизнь), что военного решения афганской проблемы нет. С этим согласны сегодня практически все руководители стран не только региона, но и всего мира.

Единственное решение афганской проблемы – это мирные политические переговоры, достижение внутреннего консенсуса между противоборствующими сторонами при финансовой, экономической, гуманитарной поддержке со стороны стран-доноров, при активном участии Организации Объединённых Наций.

Нас не может не волновать форсированный вывод из Афганистана международных сил ISAF, который может привести к серьёзному росту угроз, возрастанию нестабильности в самом Афганистане и за его пределами, расширению террористической экстремистской деятельности, росту наркотрафика. В этих условиях не исключено, что создавшийся вакуум в Афганистане может в короткие сроки заполниться различными радикальными террористическими силами, привести к развитию ситуации по так называемому иракскому сценарию, где в условиях вакуума власти появилось так называемое «Исламское государство».

Говоря коротко об «Исламском государстве», я хотел сказать, что многие говорят об «Исламском государстве», но, к сожалению, мало кто серьёзно нашёл те корни, на базе которых оно возникло. Если эту тему развивать дальше, то, мне кажется, не мешало бы Организации Объединённых Наций создать какую–то специальную комиссию, которая бы исходила из многих мнений, мнений тех, кто прекрасно знает мусульманский вопрос, знает, какие вокруг него споры идут и различные противоположные мнения. Считаю, что эта комиссия могла бы внести какое–то предложение и обсудить его с таким расчётом, чтобы в этом вопросе было единое мнение, что такое «Исламское государство» и как его воспринимать, как с ним бороться.

Один только вопрос подниму. Он заключается в том, что когда говорят о так называемом мусульманском фанатизме или международном терроризме, который имеет под собой такую основу, то оказывается, что международные террористы могут быть только мусульмане, и некоторые проявления этого в Европе мы видим.

Убеждён, что чем меньше мы будем придерживаться этого одностороннего мнения, тем быстрее мы найдём общий язык с теми, кто как бы относится к самому фанатичному крылу мусульманского мира. Мусульманский мир со времён его создания всегда имел серьёзные противоречия внутри и различные течения, которые начиная с VII, VIII века всегда противоборствовали друг с другом. Надо здесь придерживаться только одного мнения, которое заключается в том, что надо поддержать традиционной ислам, а всякий фанатичный ислам – от него отказаться, и ООН должна провозгласить именно это направление.

Ислам – это мировая религия, и бороться с исламом – это вообще, я считаю, нонсенс. Поэтому надо думать, что же внутри ислама происходит? Почему возникают такие течения? И этому вопросу надо придавать исключительно важное значение. Если мы придём к единому мнению, а не будем только пугаться, лишь бы они не вошли в наши дома, ворота и так далее, – не в этом вопрос. Какой процесс происходит в мире и как с ним нужно организованно бороться?

К сожалению, в этом вопросе мы пока далеко не продвинулись. Узбекистан как сосед Афганистана продолжает оказывать посильную помощь, реализует проекты по строительству транспортных коммуникаций, обеспечивает население Афганистана электроэнергией и доставку в Афганистан гуманитарной помощи. Узбекистан продолжит строить свои отношения с Афганистаном на двусторонней основе, исходя из взаимных национальных интересов и уважая выбор афганского народа.

Уважаемые коллеги! Республика Узбекистан принимает на себя ответственную миссию председательства в ШОС в предстоящем году, когда мы будем отмечать 15-ю годовщину образования нашей организации, что само по себе должно повысить нашу общую ответственность за успешную реализацию предусматриваемых на перспективу планов. Узбекистан в качестве государства-председателя намерен строго придерживаться и соблюдать принципы преемственности и последовательного укрепления, взаимовыгодного развития, отвечающего интересам стран ШОС сотрудничества, а также обеспечения неуклонного роста авторитета нашей организации на международной арене.

Актуальной нашей темой и задачей продолжит оставаться выработка мер по усилению совместной борьбы с терроризмом, экстремизмом, сепаратизмом, подготовка адекватных ответов современным вызовам международной, региональной безопасности, обеспечение устойчивого развития экономик, гуманитарного развития всех стран, которые входят в состав ШОС. Большое значение будет придаваться мерам расширения взаимодействия между странами-членами с целью укрепления роли ШОС как надёжного гаранта стабильности и развития в регионе, а также дальнейшему развитию отношений с ООН, другими международными организациями и заинтересованными странами.

Мы убеждены, что реалии сегодняшнего дня диктуют необходимость усиления инвестиционной составляющей ШОС, в первую очередь в высокотехнологичных сферах. И естественно, говоря об этом, мы не можем не произнести слова признательности Китайской Народной Республике за её активный вклад в развитие инвестиционных процессов и проектов. Все страны ШОС поддержали инициативу руководства Китайской Народной Республики по созданию Азиатского банка инфраструктурных инвестиций. Мы надеемся, что вновь созданный банк, исходя из принципов востребованности и экономической обоснованности, обеспечит эффективную подготовку и реализацию перспективных инвестиционных проектов регионального характера в транспортно-коммуникационной и других высокотехнологичных отраслях.

Узбекистан в рамках своего председательства в ШОС намерен уделять постоянное внимание поощрению эффективного регионального сотрудничества в культурно-гуманитарной и научно-образовательной областях. В реализации намеченных на следующий год планов рассчитываю на нашу совместную работу и поддержку со стороны всех глав государств и соответствующих структур ШОС.

По вопросу сроков проведения саммита в следующем году. Государства – члены ШОС пришли к единому мнению: провести саммит в первой половине сентября 2016 года. Поскольку реалии следующего года могут быть изменены, конкретные дни, на которые мы можем рассчитывать для проведения саммита, будут уточняться с учётом реальной обстановки, которая сложится в следующем году. Благодарю вас за внимание.

В.Путин: Большое спасибо, уважаемый господин Президент. Слово для выступления – господину Мезенцеву, Генеральному секретарю ШОС.

Д.Мезенцев: Уважаемый господин Председатель! Уважаемые главы государств, главы делегаций!

Прежде всего разрешите присоединиться к словам искренней благодарности принимающей стороне, поблагодарить Президента России Владимира Владимировича Путина, всю команду российского председательства за создание замечательных условий для совместной работы сторон. Радушный приём и гостеприимство, которыми встретили нас руководство Башкортостана и жители Уфы, уже остались в доброй памяти всех участников саммита.

Заседание Совета глав государств-членов – главное событие ШОС. Лидерами стран дан глубокий анализ ситуации в регионе, реалистично охарактеризована международная обстановка. Прозвучавшие сегодня оценки имеют особое значение для сторон, для штаб-квартиры организации и региональной антитеррористической структуры. Представленный к утверждению главам государств доклад Генерального секретаря о деятельности ШОС за период после душанбинского саммита подтверждает, что за ушедший год российского председательства проделана большая работа по дальнейшей консолидации ШОС, углублению сотрудничества, повышению международного престижа организации.

Позвольте, не дублируя положений доклада, отметить ряд практических вопросов в деятельности организации. Завершение работы над проектом Стратегии ШОС до 2025 года подтверждает: процесс становления организации в основном завершён. Утверждение этого документа станет, по сути, поручением глав государств добиваться нового уровня взаимодействия сторон, особо с учётом перспектив расширения организации.

В проекте Стратегии отмечается, что в мире нарастают глобальные вызовы и угрозы, факторы неопределённости и непредсказуемости, остаются неурегулированными и возникают новые региональные и локальные конфликты. Незавершённость процесса урегулирования в Афганистане, стремительная активизация террористической организации ИГИЛ и других подобных структур обязывают ШОС обеспечить больший масштаб взаимодействия в области безопасности. Это требует повышения роли Региональной антитеррористической структуры, становится весомым основанием для наделения РАТС ШОС новыми функциями.

Растущую озабоченность также вызывает незаконное использование информационного пространства, киберпреступления. В ответ на это в качестве официального документа ООН государства-члены распространили проект правил поведения в информационной сфере.

Одним из важнейших направлений в деятельности ШОС является развитие связей с международными организациями и объединениями. В ноябре 2014 года на 69-й сессии Генассамблеи принята содержательная, масштабная резолюция о сотрудничестве ООН и ШОС, которая поможет расширению и позиционированию ШОС как наблюдателя при ООН, позволит более масштабно развернуть взаимодействие с учреждениями, программами и фондами этой глобальной организации, укрепит сложившееся взаимодействие с ПРООН и ЭСКАТО, Управлением по наркотикам и преступности, с Центром по превентивной дипломатии для Центральной Азии в Ашхабаде.

В мае текущего года Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун провёл встречу с исполнительными лицами региональных международных организаций. Дискуссия показала, что сегодня ООН готова более востребовать потенциал и опыт региональных организаций по сдерживанию и урегулированию конфликтов, по обеспечению безопасности и стабильности. Нам значимым видится также укрепление партнёрских отношений с объединениями, с которыми у ШОС уже формализованы отношения: АСЕАН, СНГ, Организацией экономического сотрудничества, штаб-квартира которой находится в Тегеране, ОДКБ, Совещанием по содействию мерам доверия в Азии (СВМДА).

Во исполнение поручений глав государств взаимодействие со странами-наблюдателями вышло на новый уровень. Один из примеров этого – прошедшее впервые в апреле текущего года в Москве крупное совещание секретарей советов безопасности государств-членов с участием всех секретарей совбезов государств-наблюдателей. Формирование новых механизмов взаимодействия на уровне национальных координаторов с наблюдателями по формуле 6+5 и ставшее практикой приглашение наблюдателей на большинство из 18 совещаний министров и глав ведомств наших стран.

Предлагаем шире ввести в практику проведение мероприятий ШОС на территориях стран-наблюдателей и партнёров по диалогу. Позитивный опыт здесь уже есть: в 2010 году в монгольской столице успешно прошло заседание Делового совета ШОС, Беларусь пригласила шестое совещание министров транспорта в 2016 году провести в Минске.

ШОС имеет существенный торгово-экономический, инвестиционный потенциал. Во исполнение поручения глав правительств начата инвентаризация Межправительственной программы экономического сотрудничества, ведётся подготовка новой редакции Перечня мероприятий по развитию проектной деятельности на 2017–2020 годы. Важно отобрать оптимальное число взаимовыгодных и конкретных проектов, добиться реализации и сосредоточения совместных усилий в этом направлении.

В практике экономического взаимодействия в ШОС должна учитываться повестка дня динамично развивающегося нового интегрального объединения – ЕАЭС, масштабная инициатива Председателя Китайской Народной Республики господина Си Цзиньпина о строительстве «Экономического пояса Великого шёлкового пути». Важно учесть запуск крупнейшего проекта – Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, соучредителями которого выступили все государства – члены ШОС. Полагаем, это позволило бы уточнить позиции сторон, формирующих и долго ведущих работу над формированием подходов к созданию Банка развития и Фонда развития ШОС.

Выйдя на подписание межправительственного соглашения о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок в сентябре 2014 года в Душанбе, организация подтвердила, что стороны готовы сочетать национальные интересы с интересами организации в целом.

Импульс инфраструктурному развитию на пространстве ШОС способна придать и реализация российской инициативы о подготовке совместных предложений по сопряжению национальных программ развития автомобильных дорог государств – членов ШОС.

Подтверждение традиций сложившегося взаимодействия бизнес-сообщества под эгидой Делового совета – проведение в этом году уже в четвёртый раз в рамках Петербургского экономического форума Дня ШОС, Делового форума ШОС.

Следующим заметным событием станет реализация по инициативе китайской стороны выставки товаров производителей из всех 14 стран «шосовской семьи» в Сиане на Евразийском экономическом форуме. В сентябре там впервые пройдёт встреча министров, отвечающих за внешнеэкономическую деятельность, из 14 стран организации.

Хартия ШОС предусматривает развитие регионального сотрудничества. В этом году по инициативе китайской стороны планируем организовать, как и в прошлом году в Харбине, «круглый стол» глав регионов стран-членов, который в будущем может стать основой учреждения нового общественного института – Регионального совета ШОС. Просим глав государств поддержать такой подход.

2015 год – особый. Он ознаменован празднованием 70-летия Победы над фашизмом во Второй мировой войне. Заявление, которое будет принято сегодня, станет важным подтверждением солидарной позиции глав государств, знаком сохранения справедливой исторической памяти в оценке великого подвига народов, победивших фашизм.

Сегодня главами государств будет назначен новый Генеральный секретарь ШОС, который вступит в должность 1 января 2016 года. Разрешите пожелать Рашиду Кутбудиновичу Алимову успехов во благо организации. Со своей стороны я хотел бы выразить особую признательность за неизменную поддержку со стороны глав государств – членов ШОС на протяжении всей работы нашего коллектива, на протяжении моей работы.

Разрешите поблагодарить президентов стран организации, Президента Российской Федерации за то доверие, которое было оказано мне при назначении на должность на пекинском саммите 2012 года, за право быть причастным к делам столь динамичной организации. Я благодарю за внимание, за право выступать здесь.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, господин Чжан Синьфэн, директор Исполнительного комитета Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС.

Чжан Синьфэн (как переведено): Уважаемый Президент Путин! Уважаемые главы государств! Коллеги!

За прошедший год компетентные органы государств – членов ШОС в рамках РАТС приняли ряд эффективных мер для противодействия угрозам и вызовам и обеспечения безопасности и стабильности нашего региона. О проделанной работе уже изложено в докладе совета РАТС совету глав государств-членов. Здесь я буду докладывать вкратце.

Во–первых, укреплять практическое сотрудничество между государствами – членами ШОС по борьбе с силами трёх зол – терроризм, сепаратизм и экстремизм – в нашем регионе: «Исламское государство», «Исламское движение Туркестана», «Хизб ут-Тахрир», «Исламское движение восточного Туркестана», «Союз исламского джихада» представляют основные угрозы для государств – членов ШОС.

В рамках РАТС на постоянной основе активизируется работа по анализу ситуации, информационному обмену, розыску преступников, проведению совместных операций по обеспечению безопасности крупных общественно-политических мероприятий, обмен опытом и совместная подготовка кадров. Одновременно создана оперативная рабочая группа по борьбе с силами трёх зол.

В 2014 году компетентными органами государств – членов ШОС пресечены на стадии подготовки 317 преступлений террористического и религиозно-экстремистского характера; задержано 333 подозреваемых в преступной деятельности лиц; ликвидирована 391 база подготовки террористов и 650 членов международных террористических организаций, изъято значительное количество оружия, боеприпасов и самодельных взрывных устройств.

Во–вторых, противодействие использованию силами трёх зол сети Интернет для подрывной деятельности. Террористическая организация уже создала несколько агитационно-пропагандистских структур для распространения большого количества аудио- и видеозаписей в сети Интернет. Они также используют интернет для передачи информации, сбора денежных средств, вербовки членов и развёртывания террористической деятельности.

При координации РАТС между государствами – членами ШОС налажен механизм сотрудничества по противодействию использования силами трёх зол сети Интернет и создана правовая основа для работы совместной экспертной группы, которая осуществляет мониторинг деятельности сил трёх зол в интернете, усиливает работу по современному выявлению и информированию.

На сегодняшний день исполком РАТС направил 106 информационных сообщений о деятельности сил трёх зол в сети Интернет. Компетентными органами сторон в соответствии с национальными законодательствами удалено более 4,8 тысячи фотографий, 3,1 тысячи видеороликов, 320 аудиозаписей и 8 тысяч экземпляров электронной литературы и блокирован доступ к 160 источникам распространения информации с признаками пропаганды терроризма и религиозного экстремизма. В октябре текущего года нами планируется проведение первого совместного киберучения.

При координации РАТС своевременно выявлено и пресечено большинство попыток использования силами трёх зол интернета в целях распространения вредной информации в пространстве ШОС, и эффект от данной работы очевиден.

В–третьих, активное противодействие участию граждан государств – членов ШОС в вооружённых конфликтах в зонах террористической активности. У всех государств – членов ШОС есть выходцы, принимавшие участие в вооружённых конфликтах в зонах террористической активности. В случае их возвращения они представляют угрозу для нашего региона. Во исполнение решений совета РАТС сторонами принят ряд целенаправленных совместных мер и нейтрализовано несколько международных террористических группировок, отвечающих за вербовку лиц в регионе ШОС и их переправку для участия в террористической деятельности. Исполкомом целенаправленно накоплены сведения об этих лицах для информационного обмена. У нас имеется информация на 3 тысячи боевиков.

В–четвёртых, развивается практическое сотрудничество между пограничными службами и компетентными органами государств – членов ШОС. В целях обеспечения безопасности на границах, противодействия проникновению приверженцев трёх зол на территории стран – членов ШОС, а также контрабандному перемещению оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и наркотиков в рамках РАТС создан механизм приграничного сотрудничества. Ежегодно руководители пограничных служб проводят совещания для обсуждения конкретных вопросов практического сотрудничества. В соответствии с порядком организации и проведения совместных пограничных операций ежегодно проводятся совместные пограничные операции и учения.

За прошедшие три года в активном взаимодействии со сторонами подготовлен проект соглашения о сотрудничестве по пограничным вопросам для внесения на подписание Совету глав государств – членов ШОС. Его подписание заложит важную правовую основу для поддержания пограничной безопасности наших стран.

В–пятых, активно продвигать сотрудничество с государствами – наблюдателями при ШОС и международными организациями в сфере борьбы с терроризмом. ШОС имеет уникальный состав и геополитический потенциал. Для противодействия различным угрозам и вызовам государствам-членам и наблюдателям необходимо сотрудничать путём периодического проведения научно-практических конференций по сотрудничеству в сфере противодействия международному терроризму и экстремизму. Сторонами проводится обмен мнениями о ситуации в сфере безопасности в регионе и формирование механизма сотрудничества, активно продвигается подписание протоколов о сотрудничестве между РАТС и компетентными органами государств – наблюдателей при ШОС.

В мае делегация РАТС посещала Афганистан и подписала с афганской стороной протокол о намерениях. По вопросам подписания протоколов с другими государствами – наблюдателями при ШОС и партнёрами по диалогу РАТС продолжает координацию. В то же время в целях совместного поддержания международной безопасности мы активно принимаем участие в международном антитеррористическом сотрудничестве под эгидой ООН. Налажено тесное взаимодействие с компетентными антитеррористическими структурами, такими как Контртеррористический комитет СБ ООН, а также с другими международными региональными организациями, такими как Интерпол, ОДКБ, Региональный центр ООН по превентивной дипломатии, Европол, ОБСЕ.

Дамы и господа!

В ответ на изменение международной и региональной ситуации с безопасностью РАТС непрерывно наращивает свой потенциал, повышает эффективность и укрепляет свой международный авторитет. В прошлом году при РАТС начали работать постоянные представители Кыргызстана и Таджикистана, и до этого уже были учреждены аппараты постпредов Казахстана, Китая и России, что совершенствовало механизм контактов и координацию между РАТС и компетентными органами сторон. Здесь хотелось бы выразить благодарность сторонам за вашу поддержку. Надеемся, что стороны и в дальнейшем окажут поддержку деятельности нашей структуры для поддержки безопасности региона.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Благодарю Вас.

Пожалуйста, выступление Президента Исламской Республики Афганистан господина Гани.

Ашраф Гани Ахмадзай (как переведено): Прежде всего позвольте мне поблагодарить господина Путина за прекрасную организацию саммита. Я хотел бы также поблагодарить членов – основателей Шанхайской организации сотрудничества за эффективную работу и за доказательство того, что именно такая организация была для нас актуальной в текущий момент.

Мы считаем, что именно благодаря существованию этой организации удалось разрешить очень важные вопросы и расширить влияние Афганистана. Благодарю вас также за решение принять в состав Шанхайской организации сотрудничества Индию и Пакистан. Мне кажется, это прекрасная идея, я думаю, что это ещё больше повысит эффективность нашей организации. Также хочу поблагодарить руководителя Республики Башкортостан за прекрасную организацию этого мероприятия.

Хочу сделать несколько коротких замечаний. Прежде всего есть две вещи, которые я хотел бы отметить.

Как Афганистан воспринимается в мире? Во–первых, он воспринимается как источник угрозы и нестабильности, как страна, где происходят незаконная торговля наркотиками и терроризм.

Кроме того, Афганистан также воспринимается как страна, где большинство государственных деятелей участвовало в демократических выборах. И в этом смысле Афганистан может рассматриваться как источник благополучия в регионе, как государство, богатое минеральными ресурсами, водой, энергетическими ресурсами. Тем не менее трагедия заключается в том, что, будучи богатой страной, мы тем не менее сталкиваемся с проблемой бедности населения, которое вынуждено бороться с враждебными силами внутри страны и за её пределами. Я считаю, что мы должны воспользоваться всеми возможностями, для того чтобы реализовать те ресурсы и потенциал, которые у нас есть.

Говоря о двух наших основных врагах, я могу сказать, что это терроризм и незаконная торговля наркотиками. Где истоки терроризма? Во–первых, многие террористы приезжают из ваших стран и используют нашу территорию, для того чтобы дестабилизировать ситуацию уже в ваших странах и других странах региона. Нам необходимо осознавать, где корни этой проблемы, и следует признать, что у этих людей нет проблемы с правительством Афганистана, они не борются с правительством Афганистана, они просто используют нашу территорию, для того чтобы дестабилизировать ситуацию в регионе.

Если мы придём к осознанию этого важного факта, только в этом случае мы сможем эффективно решать эту проблему. Террористы из Центральной Азии, Китая, Пакистана, из России используют нашу территорию, используют наше государство в качестве цели. Есть также террористы из стран Южной Африки, из Саудовской Аравии, из стран Ближнего Востока, которые используют наше государство в качестве цели. Это наш общий враг.

Кроме того, вторая задача, которую мы должны решать, – это борьба с незаконным распространением наркотиков. Мы должны бороться и с производителями, и с распространителями, и с теми, кто реализует транспортные сети по распространению наркотиков, поскольку те, кто участвует в распространении наркотиков, представляют собой не меньшую проблему, чем их производители. Управление по наркотикам и преступности ООН зафиксировало это в своих документах, и нет никаких сомнений в том, что необходимо бороться с незаконным распространением наркотиков, поскольку они служат источником финансирования терроризма.

Кроме того, мы также рады возможности сообщить вам, что за последние три дня мы эффективно проводили борьбу с «Исламским государством» и устранили двух важнейших лидеров «Исламского государства». Также я хочу сказать, что 120 тысяч военных задействованы в нашей стране в борьбе с терроризмом, и мы используем все ресурсы, для того чтобы осуществлять борьбу с нашим общим врагом.

Говоря о недостатках, хотел бы сказать, что существует некоторая проблема, связанная с поддержкой с воздуха. Очень важен международный компонент реализации борьбы с терроризмом. Нам необходимо осуществлять единую региональную стратегию, для того чтобы преодолевать те проблемы, с которыми мы сталкиваемся, те проблемы, которые представляют угрозу для всего региона.

По этой причине мы хотим предложить следующее: следует стремиться к более тесному сотрудничеству в борьбе с терроризмом. Основополагающим аспектом здесь является обмен данными разведслужб, обмен оперативной информацией, осуществление общего анализа и сотрудничества. Кроме того, у нас должна быть также общая система, общий рамочный документ по верификации данных. Нам нужно точно выяснить, откуда эти люди, кто их финансирует, кто получает пользу от проводимой ими деятельности. Это именно те аспекты, которые позволят нам эффективно осуществлять работу по борьбе с терроризмом.

Хотел бы поблагодарить правительства Пакистана, Китая и США за то, что помогли нам провести первые прямые переговоры с «Талибаном». Важно понимать, что психологические сдвиги должны привести к изменениям на местах, а для этого должны быть созданы политические рамки для миротворческого процесса, потому что это отвечает интересам Афганистана. Мы должны участвовать в этой работе, и мы хотим продолжать эту работу.

По контрнаркотическим усилиям могу сказать следующее: усилия были недостаточны. Мы хотели бы, чтобы была разработана общая серьёзная повестка дня, признанная всеми. Тонны наркотиков переправляются в различные регионы. Это означает, что существуют серьёзные лакуны в области безопасности в тех странах, где производятся наркотики, а также в тех странах, в которых употребляются наркотики, и в странах-транзитёрах. Мы хотели бы создать рамки для урегулирования всех этих вызовов.

Мы предлагаем провести в Кабуле заседание на уровне министров как можно скорее, для того чтобы обмениваться нашими данными, для того чтобы разработать общий план действий и взять определённые обязательства в этом смысле, для того чтобы бороться с этими угрозами. Афганистан хочет, чтобы народ Афганистана процветал. Мы пережили очень многое, пожертвовали очень многим и хотели бы избегать этих потерь в дальнейшем.

Хотел бы поздравить следующего председателя ШОС, будем работать над тем, чтобы достигать эффективных результатов.

Благодарю вас.

В.Путин: Благодарю Вас, уважаемый господин Президент, и за информацию, и за Ваше предложение.

Пожалуйста, выступление господина Моди, Премьер-министра Республики Индия.

Нарендра Моди (как переведено): Президент Путин, благодарю Вас за организацию этой встречи вместе с приглашёнными государствами. Благодарю Вас за то, что пригласили Индию принять участие в пленарном заседании ШОС. Хотел бы передать привет от населения Индии, которое составляет 1,25 миллиарда человек. Хотел бы поблагодарить ШОС за то, что приняли Индию в свои ряды в качестве полноправного члена. Это отражает закономерный ход истории. Это будет также содействовать продвижению мира и процветанию в столь обширном регионе, который играл важную роль в истории всего человечества. Это позволит продвинуть наше общее видение, направленное на интеграцию Евразийского региона.

Индия представляет собой духовный, культурный, экономический и политический центр, который позволяет устанавливать связи с Евразийским регионом, и эти связи уже были сформированы в самые древние времена, эти связи помогают всем нам. Политический ландшафт в регионе серьёзно трансформируется, и по мере этих трансформаций Индия восстанавливает дружественные связи со странами Центрально-Азиатского региона. Я недавно посетил все пять стран Центральной Азии, что свидетельствует о той важной роли, которую страны этого региона играют для нас.

Индия также углубляет стратегическое партнёрство с Китаем и Россией. Наше членство в ШОС является логическим продолжением и развитием установившихся отношений. Вместе с другими странами, присутствующими здесь, ШОС может стать трамплином для интеграции Евразии, для того чтобы трансформировать этот регион в наиболее динамично развивающийся регион. За последние несколько столетий мы не обращали достаточного внимания на столь богатый потенциалом регион. Настало время для того, чтобы каждая страна, представляющая этот регион, обеспечивала его процветание, у нас есть для этого всё необходимое, все необходимые ресурсы.

В наших странах проживает примерно две трети населения земли. У нас есть природные ресурсы, рынки и продвинутые технологии. Индия активно участвует в деятельности ШОС в качестве наблюдателя. Мы высоко оцениваем наше взаимодействие с партнёрами по ШОС. Мы хотели бы делать всё возможное, для того чтобы налаживать связи, продвигать физическую взаимосвязанность в регионе. И транспортный коридор «север – юг» как раз будет способствовать достижению этих целей. Индия хотела бы содействовать развитию инфраструктуры в регионе.

Мы будем поддерживать усилия, направленные на создание благоприятной среды для снятия барьеров и содействие наращиванию торговли, инвестиций. Обширный рынок Индии внесёт свой вклад в то, чтобы обеспечить процветание всего региона ШОС. Индия будет активно работать над развитием человеческих кадров, над обменом информационными, коммуникационными технологиями, над обменом опытом в области здравоохранения, в области развития малых и средних предприятий, в области микрофинансирования, в области обеспечения продовольственной безопасности и сельскохозяйственного развития.

Регион ШОС отличается большим разнообразием культур, что позволяет налаживать обмены между нашей молодёжью, а такие обмены помогают обеспечить единство не только в нашем регионе, но и за его пределами.

Наш регион отличается хрупкой экологией, тем не менее в наших странах сосредоточено богатое природное наследие, поэтому вместе со всеми партнёрами ШОС мы должны бороться с климатическими изменениями и стремиться к продвижению устойчивого развития.

Будущее процветание зависит от мира, который мы установим на всей земле, и Индия готова работать в этом направлении. Мы готовы работать с ШОС в рамках борьбы с терроризмом и экстремизмом, так как эти угрозы набирают обороты и становятся наиболее серьёзными для всего региона.

Стабильный и мирный Афганистан станет залогом мирного будущего, и этого будущего достоин народ Афганистана. Мир в Афганистане будет продвигать мир и процветание во всём регионе.

В завершение хотел бы сказать следующее: в Индии проживает одна шестая часть населения земли, наш рост составляет 7,5% в год на данный момент. Наша страна – это страна уникальных возможностей для наших соседей. И мечты Индии также могут быть воплощены посредством партнёрства со своими соседями, а ШОС как раз является тем важным компонентом нашего видения. Заверяю вас в поддержке Индии в отношении всех усилий ШОС.

Хотел бы воспользоваться этой возможностью, для того чтобы поздравить Пакистан со вступлением в ряды полноправных членов ШОС.

Желаю успешного завершения сегодняшнего заседания. Индия будет продвигать партнёрство со всеми соседями и странами региона. И я очень рад, что мы будем осуществлять эту работу под председательством Узбекистана.

Благодарю вас.

В.Путин: Большое спасибо, уважаемый господин Премьер-министр.

Пожалуйста, выступление господина Элбэгдоржа, Президента Монголии.

Цахиагийн Элбэгдорж: Уважаемый Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин! Уважаемые главы государств и международных организаций, которые участвуют в заседании! Дамы и господа!

Прежде всего выражаю благодарность Президенту Российской Федерации Владимиру Путину за успешную организацию очередного, 15-го саммита глав – государств ШОС, за тёплый приём и обеспечение приятных условий для нашего сотрудничества.

Я рад ещё раз побывать в России, с которой у нас развиваются традиционно дружественные отношения. Хотел бы особо отметить, что за прошедший год Правительство России и Президент Путин внесли важный вклад в укрепление всестороннего сотрудничества в области региональной безопасности, экономики, культуры и образования в рамках ШОС и повышения авторитета организации на международной арене.

Основным результатом уфимской встречи в верхах станет принятие Стратегии развития до 2025 года, которая определяет направление развития ШОС в ближайшие 10 лет. Хотел бы поздравить все страны – участницы ШОС с принятием этого важного документа, и в особенности Российскую Федерацию за успешное председательствование за прошедший год, за её весомый вклад в расширение сотрудничества по всем направлениям деятельности организации.

В рамках политики активного участия в международном сотрудничестве в Центральной Азии наша страна в 2004 году стала первой страной со статусом наблюдателя ШОС. За прошедшие 11 лет мы по мере наших возможностей активно участвовали в заседаниях глав государств и правительств, министров и в других мероприятиях. Для дальнейшего расширения и активизации нашего участия мы изучим Стратегию развития ШОС до 2025 года и будем сотрудничать с государствами-участниками в целях её реализации.

Развитие взаимовыгодного экономического сотрудничества является самым эффективным способом обеспечения региональной безопасности. Именно поэтому за последние годы ШОС придаёт большое значение экономической составляющей своей деятельности и принимает конкретные практические меры, чему Монголия придаёт важное значение.

Монголия координирует свой проект «Степной путь» с «Экономическим поясом Шёлкового пути» под названием «Китайско-монголо-российский экономический коридор». Также мы выражаем заинтересованность в сотрудничестве в рамках инициативы «Трансъевразийского коридора».

Географическое расположение Монголии, увеличивающиеся объёмы региональных грузоперевозок создают благоприятные условия для развития транзитных транспортировок.

Выражаю признательность участникам ШОС за привлечение стран-наблюдателей к участию в деятельности организации. Был создан механизм 6+5, в котором участвуют наблюдатели ШОС, и тем самым расширяется площадка, где мы можем проводить активную деятельность и вносить свой вклад в общее дело. Одним из примеров такого сотрудничества является участие стран-наблюдателей во встрече секретарей советов безопасности государств ШОС.

В рамках ШОС наша страна заинтересована участвовать и сотрудничать по многим направлениям деятельности, в частности в сфере инфраструктуры, сельского хозяйства, культуры, охраны природы, борьбы со стихийными бедствиями. В этих целях наша страна наблюдает за реализацией Программы по развитию многостороннего и торгово-экономического сотрудничества между государствами – членами ШОС и исследует возможности для участия в ней. В связи с этим идёт работа по обновлению данной программы.

Вновь обращаюсь с предложением внести в неё проекты, которые могут быть реализованы совместно со странами-наблюдателями и партнёрами по диалогу, а разработку документа проводить с участием стран-наблюдателей и партнёров по диалогу.

В целях активизации деятельности в рамках ШОС Монголия стремится укрепить своё участие в Энергетическом клубе, а также по мере своих возможностей активно участвовать в деятельности Банка развития ШОС и Специального счёта по финансированию совместных проектов.

Дамы и господа!

Вчера, 9 июля, успешно прошла вторая встреча глав Монголии, России и Китая. В ходе этой встречи были обсуждены перспективные направления сотрудничества между Монголией, Россией и Китаем, а также приняты некоторые конкретные решения. Были подписаны документы о сотрудничестве между тремя государствами и тем самым создана правовая база трёхстороннего взаимодействия. Таким образом, приятно отметить, что Монголия сделала большой шаг в своём вкладе в развитие региона. Считаю, что механизм трёхстороннего сотрудничества мог бы стать примером для других стран региона по развитию сотрудничества.

Монголия уделяет особое внимание взаимовыгодному и плодотворному решению вопросов сотрудничества в области инфраструктуры, инвестиций и транзитных перевозок с государствами – участниками ШОС и её наблюдателями, особенно с нашими соседями – Россией и Китаем.

Монголия стремится активно участвовать в региональной и международной деятельности и приносить конкретную пользу. Начались подготовительные работы по организации 11-го саммита форума «Азия – Европа» в июле 2016 года в городе Улан-Баторе. Также в Улан-Баторе с 15 по 19 сентября этого года пройдёт осенняя сессия Парламентской ассамблеи ОБСЕ, и мы надеемся, что государства – участники ШОС направят своих высоких представителей.

Монголия стремится укрепить отношения со странами ШОС, а плоды этого сотрудничества использовать во благо граждан нашей страны.

Благодарю за внимание.

В.Путин:Большое спасибо, уважаемый господин Президент.

Пожалуйста, слово для выступления Премьер-министру Исламской Республики Пакистан господину Шарифу.

Наваз Шариф (как переведено):Ваше превосходительство Президент Владимир Путин! Главы государств и правительств! Дамы и господа!

Для меня огромная честь и удовольствие выступать перед вами здесь сегодня в рамках саммита ШОС. Выражаю благодарность Президенту Путину за тёплое гостеприимство, которое было оказано мне и моей делегации. Хотел бы поблагодарить Дмитрия Мезенцева, Генерального секретаря, за его усилия, направленные на укрепление этой организации.

Уважаемые участники!

Сейчас мы переживаем поворотный момент в истории развития Шанхайской организации сотрудничества, поскольку была инициирована процедура присоединения новых государств-членов – Индии и Пакистана. Я убеждён, что данное расширение организации справедливым образом сможет отразить изменяющийся геополитический ландшафт региона.

Основные принципы Устава ШОС – это суверенное равенство государств, уважение территориальной целостности и взаимного сотрудничества и безопасности. Дух ШОС противостоит гегемонии в международных делах и укрепляет доверие между государствами – членами ШОС. Президент Путин представил краткий отчёт о деятельности ШОС и рассказал о тех новых направлениях, в которых развивается ШОС.

Дамы и господа!

В качестве важного члена ШОС Россия сейчас находится на перекрёстке между Европой и Азией. Недавние инициативы по интеграции «Экономического пояса Шёлкового пути» с Евразийским экономическим союзом расширят экономический охват государств – членов ШОС. Председатель Китая выдвинул эту инициативу, и эта инициатива является беспрецедентной. Она позволит обеспечить взаимосвязанность в регионе и создаст беспрецедентные ресурсы на благо наших обществ.

Пакистан уделяет огромное внимание получению полного членства в ШОС. Вместе с государствами – членами ШОС у нас есть общие ценности, культурные и исторические связи, очень много близких подходов к различным вопросам региональной и международной повестки дня.

Пакистан обладает важными наземными и морскими путями, которые будут способствовать продвижению взаимосвязанности в регионе ШОС и за его пределами. Участие Пакистана позволит соединить Евразию с Аравийским полуостровом. Мы привержены обеспечению мира в Афганистане и Центральной Азии, что также будет способствовать налаживанию торговли и безопасности во всём регионе.

Учитывая геополитические события, мы должны бороться с угрозой терроризма, экстремизма и наркоторговли, а для этого мы должны предпринимать активные совместные усилия. Деятельность, направленная на борьбу с терроризмом и укрепление безопасности границ, будет способствовать достижению этих целей. Это позволит обеспечить мир в Афганистане и во всём регионе и поспособствует наращиванию взаимовыгодного экономического взаимодействия между государствами – членами ШОС.

Уважаемые дамы и господа!

Хотел бы в завершение отметить, что мы – партнёры ШОС – должны реализовать амбициозную программу действий. Мы должны обеспечить региональную стабильность и способствовать дальнейшей экономической интеграции для достижения поставленных целей. Мы должны работать сообща, для того чтобы преодолевать разногласия, находить ответы в территориальных спорах и создавать благоприятную среду во благо наших народов. И это как раз отвечает истинному духу ШОС.

Хотел бы присоединиться к другим уважаемым коллегам и поздравить Президента Каримова и Узбекистан с председательством в ШОС в следующем году.

В.Путин: Большое спасибо, уважаемый господин Премьер-министр.

Слово для выступления господину Джеффри Фелтману, заместителю Генерального секретаря ООН.

Дж.Фелтман (как переведено): Ваше превосходительство господин Президент! Дамы и господа!

Большое спасибо за то, что пригласили Организацию Объединённых Наций участвовать в этом важном заседании. Я должен передать послание Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна, для меня это большая честь.

«Я передаю привет всем участникам пленарного заседания Совета глав государств ШОС. ШОС играет очень важную роль, укрепляя сотрудничество по поддержанию мира и безопасности в Евразии. В вашем регионе, конечно, много проблем в области безопасности, экстремизма, терроризма, торговли наркотиками и организованной преступности. Мы слышим отчёты о том, что люди в этом регионе присоединяются к группировкам, занимающимся экстремизмом и насилием. Ни одна из стран в одиночку не может справиться с этой угрозой.

Мы признаём, что усилия, которые прилагаются сегодня в Афганистане, содействуют тому, чтобы принести мир на эту землю. Действия правительства, сил безопасности Афганистана оцениваем как полезные и эффективные. Афганистан перешёл к десятилетию трансформации и перемен к лучшему. Я благодарен ШОС за поддержку усилий по поддержанию безопасности и укреплению стабильности в Афганистане, а также по оказанию экономической и гуманитарной поддержки Афганистану.

ШОС и ООН имеют общие цели, в частности достижение безопасного и процветающего пространства на всём протяжении Евразийского континента. Мы сможем достичь наших общих целей. И я использую эту возможность, для того чтобы объявить о новом плане действий по предотвращению насильственного экстремизма, который я представлю на Генассамблее в этом году. Надеюсь на вашу поддержку в этой инициативе.

Для того чтобы развивать международное сотрудничество в противодействии этой серьёзной угрозе, ООН намерена и дальше развивать сотрудничество с ШОС через разные структуры ООН, и мы будем заниматься превентивной дипломатией в Центральной Азии. Мы надеемся укрепить партнёрство в области безопасности, благосостояния и стабильности. Желаю вам успеха».

Таково послание Генсека Пан Ги Муна.

В.Путин: Спасибо большое.

Пожалуйста, господин Ле Лыонг Минь, Генеральный секретарь АСЕАН [Ассоциация государств Юго-Восточной Азии].

Ле Лыонг Минь (как переведено): Ваше превосходительство Владимир Путин, Президент Российской Федерации, председатель пленарного заседания Совета глав государств ШОС! Члены ШОС, страны-наблюдатели, партнёры по диалогу!

Я благодарю его превосходительство Президента Путина и Правительство Российской Федерации за приглашение от лица АСЕАН присутствовать на этом пленарном заседании ШОС в расширенном формате.

Дамы и господа!

С начала работы ШОС эта организация содействует миру, стабильности и процветанию своих стран-членов. Всё более интенсивно проходит практическое сотрудничество с соседними организациями и организациями по всему миру, включая также и АСЕАН. В этой связи я хотел бы поздравить Президента Владимира Путина, Правительство Российской Федерации и Генсека ШОС за успешное председательство и прекрасную организацию мероприятия.

Дамы и господа!

В Юго-Восточной Азии мы придерживаемся создания сообщества, в котором человек был бы в центре всего. Политическая безопасность, экономическая и социальная стабильность являются нашими целями. Мы добиваемся мира, стабильности, благосостояния во всём регионе. К концу этого года мы надеемся ввести в действие практическую программу, план этого сообщества, для того чтобы мы могли соответствовать законным чаяниям наших членов и реализовывать фундаментальные принципы международного права и международных отношений, чтобы обеспечить длительный мир, стабильность, безопасность для всех стран региона в духе сотрудничества Юго-Восточной Азии.

Кроме АСЕАН у нас будет ещё 22 договаривающихся стороны. Мы вместе с нашими партнёрами должны сыграть активную роль в развитии диалога и сотрудничества, в региональных механизмах, о которых говорилось на ВАС [Восточно-Азиатском саммите], а также на заседании министров обороны Азии при участии членов ШОС.

Мы смотрим вперёд, собираемся развивать наше взаимодействие после 2015 года, для того чтобы справиться с существующими и появляющимися угрозами и вызовами и строить сообщество, свободное от насилия и приверженное принципам мира. Мы уверены, что более тесное сотрудничество между ШОС и АСЕАН поможет нам обеспечить длительный мир, стабильность, благосостояние для всех стран – членов двух наших организаций, которые, как мы уверены, будут вносить свой вклад в мир и процветание в нашем регионе и за его пределами.

Мы признаем существование наших общих вызовов. ШОС и АСЕАН в этой связи выявили области приоритетного сотрудничества, а именно разные аспекты противодействия трансграничной преступности, терроризму, распространению наркотиков, отмыванию денег, контрабанде оружия.

Также мы сотрудничаем в области туризма, энергетики, природных ресурсов, социального развития, и мы хотим работать вместе со странами – членами ШОС для реализации потенциала нашего сотрудничества в интересах наших народов. Я хотел бы пожелать нам всем в этом большого успеха.

В.Путин: Большое спасибо.

Попросил бы сказать несколько слов заместителя Министра иностранных дел Исламской Республики Иран господина Рахимпура.

И.Рахимпур (как переведено): Во имя Бога милостивого и милосердного я хотел бы поблагодарить Российскую Федерацию за прекрасную организацию этой встречи, а также за пленарное заседание трёх организаций, которое прошло вчера.

Моя страна находится в очень важной стадии переговоров для мирного решения своего вопроса. С учётом того, что мои друзья здесь пожелали нам успеха и помолились за это, я всем очень благодарен. Поэтому Президент и министр иностранных дел моей страны задействованы в проведении этих переговоров, которые в XXI веке являются самыми важными международными переговорами. Мы занимаемся тем, чтобы достичь всеобъемлющего справедливого соглашения, которое будет способствовать миру и безопасности во всём мире и в частности в нашем регионе.

Хотел бы поздравить Узбекистан с тем, что он в следующем году станет председателем в ШОС. Мы считаем хорошей идеей Ислама Каримова в следующем году отметить 15-летие основания этой организации. И непременно эта организация будет продвигаться вперёд.

Политика правительства Ирана – это всеобъемлющее развитие отношений со всеми странами, в том числе с 15 нашими соседями. И с этой точки зрения половина членов и наблюдателей этой организации являются нашими историческими соседями и на земле, и на море.

Поэтому три, так сказать, основы этой организации – это развитие торговли, транзит, а также интеграция и устойчивая безопасность. Что касается торговли, в настоящее время 70% наших торговых отношений осуществляется с членами этой организации. В 2014 году это было около 90 миллиардов долларов, наша торговля. Это означает, что мы оперативно обращаем внимание на этот важный вопрос, находясь в этой организации, и непременно после снятия угнетательских санкций, которые были введены против нас, наши торговые отношения с этими странами будут увеличиваться.

Что касается второго вопроса, который обращает внимание на себя этой организации, – это транзит. Иран в течение своей многотысячелетней истории и в Шёлковом пути, и в других коридорах сотрудничал, поэтому мы тоже поддержали инициативу Председателя Китайской Народной Республики. И мы в предложении Китайской Народной Республики всегда активно участвовали.

Что касается третьего вопроса, который тоже является столпом этой организации, – безопасности, мы тоже играем очень важную роль в обеспечении безопасности в странах региона, и даже далеко от нашего региона. Они прекрасно знают наш потенциал и возможности.

Около 60 стран, которые находятся далеко за пределами нашего региона, задействованы в действиях «Исламского государства». «Исламское государство» – это не традиционный ислам и не касается ни одной другой религии. Державы, крупные державы, создали эту организацию. На востоке моей страны действует «Талибан», который был создан против Советского Союза и который использовался 11 сентября против тех самых сил, которые его создали.

Мы в борьбе с наркотиками, с тем, чтобы они не проходили через Иран, понесли огромные затраты – и человеческие, и финансовые. Мы сейчас тоже несём огромные затраты, с тем чтобы «Исламское государство» не соединилось с «Талибаном», мы сейчас тоже несём затраты на это.

Мы привержены умеренной религии – исламу, который призывает к мирному сосуществованию. Любая помощь экстремистским силам, чтобы они достигли своих политических и военных целей, – мы это осуждаем.

То, что на этой встрече были высказаны хорошие идеи, чтобы были созданы соответствующие условия для благосостояния народа, – я очень рад на самом деле. Мы это видим неким путём для развития безопасности и мирного сосуществования, начало процесса принятия новых членов – мы очень рады этому, и это, конечно, будет способствовать более прочному миру в этом регионе.

Исламская Республика Иран видит, что БРИКС, Шанхайская организация сотрудничества и Евразийский экономический союз имеют хороший потенциал для стран региона, а также за пределами этого региона. Мы заявляем о своей готовности к большему сотрудничеству, с тем чтобы достичь высоких целей этой организации, о которых говорил его превосходительство Владимир Владимирович Путин, а также Ислам Каримов. Мы заявляем о своей готовности.

Огромное вам спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Уважаемые коллеги!

У нас присутствуют представители ещё нескольких международных организаций в качестве гостей – это и СНГ, и ОДКБ, и Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии. Я хотел бы их тоже поблагодарить за участие. В целом наша повестка дня сегодня исчерпана.

Мы должны приступить к подписанию итоговых документов.

Я хочу обратиться ко всем участникам нашей встречи: есть ли какие–то замечания, дополнения либо дополнительная информация? Нет? Спасибо вам большое, а также членам ваших делегаций за совместную работу.

Мы приступаем к подписанию документов.

Китай. Казахстан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июля 2015 > № 1424963 Владимир Путин


Пакистан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июля 2015 > № 1424962 Владимир Путин, Наваз Шариф

Встреча с Премьер-министром Пакистана Навазом Шарифом.

Состоялась встреча Владимира Путина с Премьер-министром Исламской Республики Пакистан Навазом Шарифом. Обсуждались вопросы развития двусторонних отношений с упором на активизацию торгово-экономического сотрудничества, а также противодействия новым вызовам и угрозам, прежде всего терроризму.

В.Путин: Уважаемый господин Премьер-министр! Уважаемые коллеги! Позвольте мне вас сердечно ещё раз поприветствовать!

Хочу сказать, что я очень рад встретиться с Вами отдельно на полях саммита Шанхайской организации сотрудничества. И конечно, в начале беседы хотел бы вас поздравить с началом официального процесса по полномасштабному присоединению Пакистана к нашей организации.

Пакистан занимает важное место во внешней политике России, а двусторонние отношения традиционно носят дружественный и конструктивный характер. У нас развиваются отношения по линии многих ведомств.

К сожалению, объём торгово-экономических связей, на мой взгляд, пока незначительный и не отвечает возможностям наших стран, и мы должны многое сделать для того, чтобы изменить ситуацию.

Мы одинаково относимся к вызовам, с которыми мы сталкиваемся, и в этом списке, конечно, одна из главных проблем – борьба с терроризмом. Мы очень рады, что теперь нам представилась возможность регулярных контактов в рамках деятельности Шанхайской организации сотрудничества.

Н.Шариф (как переведено): Господин Президент, мы очень рады встретиться с Вами и хотели бы поблагодарить Вас за теплый прием и гостеприимство, оказанные мне и моей делегации.

Очень отрадно, что за последние годы отношения между нашими странами только набирают обороты, и это соответствует моей точке зрения и моему видению наших взаимоотношений. Я хотел бы, чтобы отношения между Россией и Пакистаном носили многоаспектный характер и расширялись в самых различных областях, включая торговлю, оборону, инфраструктуру, энергетику и культурные связи.

Мы благодарны Вам, господин Президента, за ту поддержку, которую Вы нам оказали в рамках взаимодействия с Шанхайской организацией сотрудничества. И народ, и правительство Пакистана благодарят Вас за то внимание, которое Вы уделяете взаимодействию с нами.

Отрадно заметить, что у нас развивается тесное взаимодействие между нашими министерствами иностранных дел в рамках стратегического диалога. Не так давно Москву посетили министр нефти и природных ресурсов и министр обороны нашей страны.

И мы рады, что существуют институциональные рамки и механизмы для того, чтобы мы обменивались нашими мнениями по таким важным и приоритетным направлениям как борьба с терроризмом, наркоторговля, и уделяли внимание вопросам нераспространения.

Хотел бы, чтобы наше политическое взаимодействие трансформировалось в прочное экономическое партнерство, и в этой связи еще раз отмечаю визит нашего министра нефти и природных ресурсов, который состоялась не так давно, в связи с обсуждением проекта соглашения о строительстве газового трубопровода, который протянется с севера на юг страны. Все формальности с нашей стороны уже пройдены, и теперь осталось только подписать это соглашение со стороны России.

Пакистан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июля 2015 > № 1424962 Владимир Путин, Наваз Шариф


Бразилия. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июля 2015 > № 1424957 Владимир Путин

Пресс-конференция Владимира Путина по итогам саммитов БРИКС и ШОС.

По итогам состоявшихся в Уфе саммитов БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества Президент России сделал заявление для прессы и ответил на вопросы журналистов.

В.Путин: Добрый день, уважаемые дамы и господа!

Позвольте мне коротко проинформировать вас по итогам состоявшихся в Уфе саммитов БРИКС и ШОС. Сразу отмечу, что их проведение стало кульминацией российского председательства в этих двух авторитетных структурах, серьёзным шагом в развитии многопланового сотрудничества наших стран.

По своей значимости и масштабам встречи лидеров БРИКС и ШОС можно отнести к весьма важным внешнеполитическим мероприятиям в международной повестке дня. В Уфе собрались главы 15 государств, представляющих несколько континентов: Евразию, Южную Америку, Африку. У каждой из этих стран свой путь развития, свои модели экономического роста, богатая история и культура. Именно в таком многообразии, в соединении традиций, безусловно, и кроется сила, огромный потенциал и БРИКС, и ШОС.

За эти дни мы провели в Уфе встречи и переговоры в самых разных форматах, общались много и плодотворно. В рамках обоих саммитов прошли заседания глав государств и правительств в узком и расширенном составах, а также совместная неформальная встреча лидеров БРИКС и ШОС, в которой участвовали и приглашённые в Уфу руководители стран Евразийского экономического союза. По сути, если сказать прямо, фактически здесь присутствовали три организации – и БРИКС, и ШОС, и Евразийский экономический союз.

Проведено множество двусторонних контактов: например, у меня состоялось 11 бесед, а также переговоры с участием Председателя КНР и Президента Монголии; сейчас ещё предстоят две встречи – с Президентом Афганистана и Премьер-министром Пакистана.

Вчера у меня была возможность подробно рассказать представителям СМИ об итогах встречи в рамках БРИКС, поэтому сейчас выделю наиболее важные моменты.

Одобренные лидерами БРИКС ключевые документы – Уфимская декларация, План действий и Стратегия экономического партнёрства – содержат конкретные договорённости по развитию объединения, укреплению его международного статуса, предусматривают комплексные меры по углублению внешнеполитической координации, расширению торговли и инвестиций, технологических обменов.

Положено начало практической работе финансовых институтов БРИКС – Нового банка и Пула условных валютных резервов с совокупным капиталом в 200 миллиардов долларов. Условились с партнёрами по БРИКС до конца года подготовить специальную «дорожную карту» с перечнем совместных крупных проектов в области инфраструктуры, промышленности и сельского хозяйства.

Договорились о дальнейшем расширении гуманитарной составляющей нашего взаимодействия, подключении к работе представителей гражданского общества. Чтобы сделать деятельность нашего объединения более открытой и понятной, принято решение о запуске специального интернет-сайта – виртуального секретариата БРИКС.

С завершением саммита председательство России в БРИКС не заканчивается: до февраля следующего года, когда функции председателя перейдут к Индии, мы будем продолжать работу, направленную на наращивание сотрудничества в рамках объединения.

Теперь позвольте несколько слов о заседании Совета глав государств Шанхайской организации сотрудничества.

Мы предметно обсудили текущие вопросы и итоги председательства России в организации. Основные цели, поставленные нами в прошлом году, достигнуты. Прежде всего, впервые за всю 15-летнюю историю Шанхайской организации принято решение об увеличении числа участников организации: подписаны документы о начале процедуры приёма Индии и Пакистана. Таким образом, расширятся возможности ШОС по противодействию современным вызовам и угрозам, существенно повысятся политический и экономический потенциал организации.

Принято также решение о повышении статуса Беларуси в организации – до уровня наблюдателя; партнёрами по диалогу стали Армения, Азербайджан, Камбоджа и Непал. Желание присоединиться к нашей организации в качестве наблюдателей и партнёров по диалогу выразили ещё несколько стран, причём их география весьма обширна: от Южной и Юго-Восточной Азии до Ближнего Востока.

Особо подчеркну, что на саммите утверждена Стратегия развития ШОС, в которой определены приоритеты деятельности до 2025 года, причём приоритеты по всем основным направлениям сотрудничества: от условий по развитию торгово-экономического взаимодействия до обеспечения региональной стабильности и своевременного реагирования на конфликты и кризисные ситуации.

Принята Уфимская декларация ШОС, в ней зафиксированы общие подходы по актуальным международным и региональным проблемам, дана оценка повседневной деятельности организации.

Состоялось также детальное обсуждение положения дел в Афганистане. Констатирована активизация боевиков «Исламского государства», распространивших свои щупальца и на эту страну, что повышает угрозу безопасности на южных рубежах Шанхайской организации сотрудничества.

Считаем важным не откладывая в долгий ящик приступить к реализации одобренной на саммите Программы сотрудничества в борьбе с терроризмом и сепаратизмом на 2016–2018 годы, начать разработку конвенции ШОС по борьбе с экстремизмом.

Не секрет, что одним из главных источников финансирования радикальных террористических группировок являются доходы от наркоторговли, поэтому члены ШОС наметили планы по противодействию наркоугрозе. Эти планы отражены в специальном заявлении саммита. На пресечение наркотрафика нацелено и принятое соглашение о сотрудничестве по пограничным вопросам.

«В Уфе собрались главы 15 государств, представляющих несколько континентов: Евразию, Южную Америку, Африку. Именно в таком многообразии, в соединении традиций и кроется огромный потенциал и БРИКС, и ШОС».

Договорились расширять экономическое направление в деятельности Шанхайской организации сотрудничества, активнее использовать потенциал созданных в рамках организации Делового совета, Энергетического клуба и Межбанковского объединения. Пользуясь случаем, приглашаю представителей стран ШОС, прежде всего, конечно, представителей бизнес-сообщества, принять участие в Восточном экономическом форуме – он впервые состоится в сентябре этого года во Владивостоке. Намерены развивать гуманитарное сотрудничество на пространстве ШОС. Уже работает объединяющий 69 вузов Университет ШОС, действует программа по развитию туризма, активно функционирует Молодёжный совет.

Отмечу принятое на саммите заявление глав государств по случаю 70-й годовщины победы во Второй мировой войне. Важно помнить о понесённых в борьбе с нацизмом жертвах, противодействовать попыткам искажения исторической правды, пропаганде радикальных идей.

Буквально с завтрашнего дня председательство в организации переходит к Узбекистану. Уверен, что узбекские коллеги наполнят повестку перспективными, содержательными инициативами. Искренне желаем успехов нашим узбекским друзьям, готовы оказывать всемерное содействие в их работе.

Уважаемые дамы и господа! Нам представляется, что саммиты БРИКС и ШОС удалось не только наполнить обстоятельными переговорами и важными решениями, но и провести их на хорошем организационном уровне. Большая заслуга в этом, безусловно, принадлежит руководству Башкирии и руководству Уфы, всем жителям республики и её столицы. Хотел бы поблагодарить их за гостеприимство, за искреннее стремление создать максимально комфортные условия для работы всех участников этих важнейших международных форумов.

Большое спасибо вам за внимание.

Вопрос: В силу ряда причин сейчас страны БРИКС испытывают определённые трудности: политико-экономические – в Бразилии, экономические – в России, падение фондовых рынков в Китае. Как Вы видите выход из этой ситуации? Каким образом из неё можно выйти? И каким Вы видите будущее БРИКС? Превратится ли это объединение – по сути, клуб по интересам – в полноценную международную организацию?

В.Путин: Что касается экономических трудностей, то они есть везде. Если вы обратите внимание на прогнозы международных финансовых организаций, то эти прогнозы опять формулируются в сторону понижения.

Совсем недавно (по–моему, то ли МВФ, то ли Мировой банк) опять объявили о том, что уровень развития мировой экономики снизится. А что происходит в Европе, мы с вами хорошо знаем: тоже торможение экономического развития, кризис в еврозоне в связи с проблемами вокруг Греции.

В Соединённых Штатах тоже снижение темпов роста, там – это известный факт – уровень долга превышает уже уровень ВВП. Боюсь ошибиться, но ВВП страны, по–моему, 17,8 триллиона долларов, а долг уже 18,2. Это серьёзная проблема не только для Соединённых Штатов, но и для всей мировой экономики. В этом смысле страны БРИКС не исключение, они просто находятся в таком тренде, к сожалению, который переживает вся мировая экономика.

Что касается Бразилии, там в основе проблем тоже лежат вопросы экономического характера, есть необходимость (и думаю, что бразильские коллеги это прекрасно понимают) переориентироваться на другие стимулы в развитии, в обеспечении темпов роста. И, как всегда во всём мире и во всех странах, оппозиция, конечно, пользуется сложностями – это золотое правило политической жизни. Думаю, даже не сомневаюсь, что Бразилия преодолеет все эти проблемы и выйдет на путь стабильного развития.

Что касается Китая и фондовых рынков, мы говорили об этом с Председателем КНР. Китайское руководство относится к этому в высшей степени спокойно, и я согласен с китайскими оценками, которые заключаются в том, что в предыдущий период «быки» сыграли слишком уверенно, может быть, даже слишком самоуверенно, произошла определённая коррекция в сторону понижения. Но последние данные – опять небольшой подъём, поэтому здесь нет ничего особенного. Считаю, что Китай как был, так и останется локомотивом мировой экономики.

Мне не нужно характеризовать то, что в России происходит. Я говорил это уже неоднократно: да, есть проблемы, да, есть падение темпов роста, в том числе ВВП. Но в то же время мы сохранили наши резервы, мы обеспечили приемлемый курс национальной валюты, у нас положительное сальдо торгового баланса, фундаментальные основы нашей экономики дают все основания полагать, что мы эти сложности тоже преодолеем.

Что же касается того, станет ли БРИКС организацией или не станет. Вы знаете, БРИКС начал складываться с 2005 года, когда на полях «восьмёрки» мы в Петербурге предложили собраться лидерам Китая, Индии, которая присутствовала как один из участников аутрича, и России. Это предложение было принято, мы собрались, затем через некоторое время собрались уже специально, потом к этому формату присоединилась Бразилия, а чуть позже и Южная Африка. Всё это складывается естественным путём, никто никого никуда не загоняет.

«Саммиты БРИКС и ШОС удалось не только наполнить обстоятельными переговорами и важными решениями, но и провести их на хорошем организационном уровне. Большая заслуга в этом, безусловно, принадлежит руководству Башкирии и Уфы, всем жителям республики и её столицы».

Это чрезвычайно важная вещь. Почему? Потому что все участники этого процесса чувствуют объективную необходимость в сотрудничестве. Особенно это касается необходимости создания более демократических принципов построения мировой экономики. И взаимная поддержка тоже немаловажна. Именно поэтому был создан и Новый банк развития, именно поэтому был создан и Пул условных резервных валют, как я уже говорил, 200 миллиардов долларов (совокупно, тот и другой). Уже фактически складываются инструменты взаимодействия. Это важно.

Нужно ли нам сегодня забюрокрачивать эту структуру? Не знаю, пока такой необходимости нет. А для того чтобы лучше координировать свою совместную работу, я уже об этом сказал, мы создаём практически в интернет-издании электронный секретариат [БРИКС].

Вопрос: Государства БРИКС, как мы видим, пока воздержались от расширения объединения. В ШОС же, наоборот, мы стали свидетелями начала процесса присоединения новых членов. Какими Вы видите границы расширения Шанхайской организации сотрудничества? Не исчезнет ли единство членов организации после вступления новых стран?

В.Путин: Я понимаю Ваш вопрос и разделяю логику, которая, видимо, заключается в том, что чем больше членов организации, тем сложнее приходить к консенсусу. В рамках Шанхайской организации сотрудничества все вопросы решаются консенсусом. У нас не действуют блоковые принципы, и никто никому не навязывает решений.

Здесь всё решается только единогласно. Добиться консенсуса при большем количестве стран – тем более стран-соседей, у которых по объективным соображениям очень много вопросов друг к другу да и историческая подоплёка отношений не всегда очень простая, – в этом–то и заключается сила принимаемых решений, если в результате пускай сложной, пускай кропотливой, пускай даже долгой, но взаимной работы по поиску компромиссов мы приходим к общему решению. Если такие общие решения имеют место, то это гарантия стабильности.

Вопрос: Кто ещё присоединится к Шанхайской организации?

В.Путин: Сейчас об этом рано говорить. Мы приняли решение о начале процедуры по полноценному присоединению Индии и Пакистана. Мы с вами знаем подоплёку отношений между двумя этими странами. Очень надеемся, что площадка ШОС станет дополнительным форумом, на котором нам будет удаваться всем вместе искать компромиссы и развязки по спорным вопросам.

Мы знаем, что Иран хочет присоединиться, мы рассматриваем эту возможность. Другие страны, я уже говорил, проявляют очень большой интерес. Но пока нам нужно решить вопрос с полноценным, полноформатным присоединением Индии и Пакистана. Процесс только начался, официально запущен. Нужно его сначала завершить, потом смотреть, что делать в будущем.

Вопрос: Владимир Владимирович, по итогам майских переговоров с китайским лидером Вы заявили, что намерены уделять большое внимание поиску и нахождению точек соприкосновения между Евразийским экономическим союзом (Россия уделяет большое внимание этому союзу) и китайским проектом по строительству «Экономического пояса Шёлкового пути». Скажите, пожалуйста, обсуждалось ли это на саммитах и каково практическое значение этой инициативы?

В.Путин: Да, это обсуждалось, причём в разных форматах – и в узком составе, и в широком, если Вы обратили внимание (я просто уже сейчас не помню, в какие моменты пресса выходила из зала, когда присутствовала).

Обсуждалось это в разных форматах, и мы считаем, что оба эти проекта совместимы и друг другу не противоречат. Более того, все наши коллеги и в рамках ШОС, и в рамках БРИКС говорят очень часто об одном – о том, что устойчивого развития обеспечить невозможно без развития инфраструктуры. Это касается железнодорожной инфраструктуры, автомобильной инфраструктуры, авиационной, портовой, трубопроводного транспорта. И с этим трудно не согласиться.

Дело как раз в том, что и проекты «Экономического пояса Шёлкового пути», и наши проекты по развитию Транссиба и БАМа, некоторые наши планы в рамках Евразийского экономического союза – все говорят об одном и том же: нам нужно просто сопрягать наши усилия. И мы это активно обсуждаем. Уверен, такие проекты будут найдены.

Вопрос: Владимир Владимирович, хотела спросить Вас по поводу Ирана. Сейчас в Вене продолжаются переговоры по иранской ядерной проблематике. «Шестёрка» демонстрирует оптимизм и настроена на скорый результат, а как Вы к этому относитесь? Есть ли у Вас тоже оптимизм в этом отношении? Скажите, пожалуйста, на переговорах с Президентом Рухани насколько Вы подробно обсуждали ядерное досье? Последний вопрос, тоже про Иран: не могли бы Вы высказать свою позицию по поводу возможной отмены санкций по Ирану – не обрушит ли это цены на нефть?

В.Путин: Что касается переговоров по иранской ядерной проблеме, конечно, мы вчера говорили об этом и с Президентом Рухани, безусловно. Практически все министры иностранных дел находятся сейчас в Вене, кроме нашего Министра, но, как он вчера нас заверил, мы надёжно контролируем ход переговорного процесса.

А если говорить совсем серьёзно, то мы действительно знаем, что там происходит, наш Министр в контакте со своими партнёрами и коллегами в Вене, мы очень активные участники этого процесса. Надеюсь, что в ближайшее время всё завершится подписанием необходимых документов и согласованием гарантий, которые, на мой взгляд, являются чрезвычайно важными – первое – с точки зрения обеспечения международной безопасности и нераспространения средств массового уничтожения. В этом смысле в этом заинтересованы не только Иран и участники переговорного процесса, но и все страны региона, включая арабские страны и Израиль.

Второе. Мы, конечно, исходим из того, что с Ирана будут сняты все санкции. Вопрос, в какие сроки, какие санкции и так далее. Мы выступаем сейчас за полноформатное снятие [санкций], и как можно быстрее, потому что вообще считаем, что это не способ решения международных вопросов и проблем. Но у каждого из участников этих переговоров своя точка зрения. Должен быть найден компромисс. На мой взгляд, он будет найден в ближайшее время. Вместе с тем, конечно, Иран будет наращивать производство и добычу нефти, но это тоже естественный процесс.

Мы исходим из того, что такой инструмент, как санкции, вообще должен быть изъят из международного экономического лексикона и общения. Он не должен использоваться в мировой экономике, потому что он её переворачивает с ног на голову. Мы все должны жить в нормальных, естественных условиях, и только в этом случае можно обеспечить устойчивое, стабильное и безопасное развитие.

Что же касается увеличения объёмов – да, это возможно. Мировая экономика приспособится, имею в виду и то обстоятельство, что объём потребления, безусловно, будет расти. То же самое касается, конечно, и российской экономики. Мы к этому абсолютно готовы.

Вопрос: Владимир Владимирович, удалось ли Вам поговорить с коллегами из ШОС и БРИКС о ситуации на Украине? И если да, то увидели ли Вы поддержку российских подходов к урегулированию этого кризиса? И хотелось бы услышать Вашу точку зрения на нынешний этап ситуации на Украине. Не кажется ли Вам, что урегулирование пробуксовывает?

В.Путин: Я начну с последнего Вашего замечания. Мне действительно кажется, что в известной степени урегулирование пробуксовывает из–за того, что у наших партнёров в Киеве нет желания вести прямые переговоры с Донбассом – с Луганском и Донецком. Но это выглядит немножко странно, потому что именно партнёры из Киева настаивали на том, чтобы в Минске появились первые лица Донецкой и Луганской непризнанных республик, чтобы именно они подписывали эти документы.

Они приехали и подписали, объявили о том, что готовы исполнять, а теперь мы видим, что с ними не хотят напрямую общаться. Зачем тогда просили, чтобы они приехали и подписывали документы? Это, по меньшей мере, странно. Будем исходить из того, что это всё–таки тактический ход. Я склонен скорее считать, что у нас больше шансов на успех, чем на провал. Это первое.

Второе, по поводу того, обсуждали мы это или нет. Специально, как бы глубоко не погружаясь в эту тему, некоторые коллеги интересовались, и мы давали видение этой ситуации так, как мы её себе представляем. Отражена эта проблема и в итоговых документах. Но все мы сходимся в одном – в том, что нет никакого другого решения украинской проблемы, кроме как возможности решить её мирным путём и через полное, безусловное исполнение договорённостей, достигнутых в Минске.

Вопрос: В настоящее время Греция переживает серьёзный кризис, соглашение с кредиторами пока ещё не достигнуто. Вы встречались с господином Ципрасом [Алексис Ципрас, Премьер-министр Греции] в Санкт-Петербурге, разговаривали с ним по телефону после референдума. Просили ли Афины Россию оказать им финансовую помощь? Обещала ли это Россия? Может и готова ли Россия в текущих, не самых простых для её собственной экономики, условиях оказать такую поддержку? Может ли такая помощь быть оказана, например за счёт Нового банка развития?

И, если позволите, Ваше личное мнение о предложениях кредиторов Греции. Вы бы на месте господина Ципраса согласилась на них или же посчитали бы их для себя неприемлемыми?

В.Путин: У России, конечно, есть возможность оказывать поддержку своим партнёрам, несмотря ни на что. Несмотря на трудности, которые есть в самой российской экономике сегодня, фундаментальные базовые основы нашего сегодняшнего экономического существования таковы, что мы такую возможность имеем. Более того – некоторым странам и оказываем.

Что касается Греции, то с Грецией нас связывают особые отношения духовного родства и религиозная общность, историческая и так далее. Но Греция является страной Евросоюза и в рамках своих обязательств ведёт достаточно сложный переговорный процесс со своими партнёрами по объединению в Европе. Господин Ципрас не обращался к нам за какой–либо помощью. Это, в общем, понятно, потому что цифры там большие.

«Мы будем использовать все инструменты сотрудничества – и с Соединёнными Штатами, и с европейскими странами, и с азиатскими. Но, разумеется, будем активно развивать отношения прежде всего с теми, кто хочет с нами сотрудничать».

Мы знаем, о чём идёт речь, решения должны быть приняты фундаментального характера. Вопрос даже не в деньгах. Вопрос в принципах развития экономики и в принципах решения этих проблем со своими партнёрами в ближайшей перспективе. Я уже публично говорил на этот счёт: конечно, на греков можно всё перекладывать, но, если были нарушения в их деятельности, где была Еврокомиссия? Почему не вносила коррективы в экономическую деятельность прежних правительств Греции? Почему выдавали такие бонусы и кредиты, позволяли держать такой низкий профиль по налогообложению в некоторых секторах экономики, почему такие большие субсидии были для островов? И так далее. Где они были раньше? Значит, есть о чём поговорить, и греческому Правительству есть о чём поспорить.

Кроме того, когда существует одна крупная, мощная валюта на целый ряд стран с разным уровнем развития экономики, то страна [Греция] лишается возможности регулировать финансы, экономическое своё состояние через валютные механизмы. Греция не может девальвировать евро, правда? Это невозможно.

Такого инструмента она лишена, так же как лишена возможности привлечь большее количество туристов, а это одна из главных отраслей экономики Греции, имея в виду свои обязательства по Шенгенской зоне.

Страна вынуждена себя ограничивать в объёмах производства сельхозпродукции, поскольку квота определённая спускается из Брюсселя, по вылову рыбы должна себя ограничивать и по многим другим вопросам. То есть ограничения есть, но есть и плюсы пребывания в Евросоюзе, связанные с получением тех же льготных кредитов, бонусов и так далее, и так далее.

Но это суверенный выбор греческого руководства и греческого народа. Это нас впрямую не касается, но косвенно, разумеется, затрагивает всю Европу и Россию, даже несмотря на то, что мы не входим в Евросоюз, потому что у нас большой объём торгово-экономических связей с Европой, и объединённая Европа – наш партнёр номер один в торгово-экономическом плане. Конечно, мы смотрим на это с большим вниманием и даже с некоторой тревогой, но всё–таки надеемся на то, что кризис будет разрешён в самое ближайшее время.

Вопрос: В настоящее время Россия осуществляет стратегию развития Сибири и Дальнего Востока. Какие меры принимает Правительство России для реализации этой стратегии? И какой Вы видите роль Китая в развитии этого региона?

В.Путин: В Российской Федерации Правительством принят целый ряд решений, связанных с созданием наиболее благоприятных условий для осуществления бизнеса в этих регионах нашей страны. Речь идёт о создании территорий опережающего развития с определённым льготированием участников экономической деятельности. Речь идёт о снижении налогов на так называемые гринфилды – имеются в виду предприятия, которые начинают свою деятельность с нуля. Речь идёт о целом ряде других преимуществ и льгот, которыми будут наделяться те компании, которые собираются начинать своё дело на востоке нашей страны. В том числе, допустим, создание свободных портов и так далее.

В самое ближайшее время (я уже говорил в своём вступительном слове) мы намерены провести экономический саммит впервые на Дальнем Востоке, и я проинформировал об этом наших коллег из Китайской Народной Республики. Мы приглашаем китайский бизнес для участия в этом форуме и подробно вас там проинформируем обо всех возможностях, которые открываются в работе на Дальнем Востоке. Думаю, что китайские компании могли бы принять участие и внести существенный вклад в решение тех задач, которые мы перед собой в этом регионе ставим. Разумеется, с выгодой для себя.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы в своём приветственном слове оценили подготовку [саммитов]. Я так понимаю, оценка положительная. Означает ли это, что Республика Башкортостан, Уфа могут принимать какие–то международные события, необязательно из мира политики? Может, в будущем это будет спорт?

В.Путин: Конечно, если приняли два таких крупных международных форума с большим количеством гостей, представителей прессы, то почему нет?

Я знаю, что за период подготовки к этим саммитам в Башкирии не только в порядок привели дорожную инфраструктуру, не только подготовили замечательные помещения для работы, но ещё и построили несколько гостиниц. Сколько?

Реплика: Семь.

В.Путин: Семь гостиниц высокого международного класса построили. Всё создано для того, чтобы проводить здесь крупные мероприятия. Мы в консультациях, в контактах с руководством республики будем об этом думать, будем привлекать сюда спортивные и другие мероприятия, в том числе и политического характера, и их можно повторить.

Вопрос: Владимир Владимирович, на встрече с Премьером Индии Вы, в общем–то, пообещали, что займётесь йогой. Уже успели? Может быть, какими–то успехами можете похвастаться?

В.Путин: Йога ведь предполагает развитие от физического к духовному. Будем считать, что я начал пока с духовного. (Смех.) Но и в этом мне ещё нужно много над собой работать.

Вот там девушка поднимает руку, пожалуйста, давайте завершающий вопрос.

Реплика: Роксолана Черноба, журнал «Редкие земли».

В.Путин: Редкие металлы знаю, а редкие земли…

Вопрос: Как Вы видите мир через 10–20 лет в контексте теперешних договорённостей? Будем ли мы иметь банковские карточки БРИКС, будет ли у нас паспорт БРИКС, например? Что нас ждёт через 10 лет? Какие языки нужно учить нашим детям?

В.Путин: Русский надо учить, башкирский надо учить… (Смех.)

Что касается финансовых инструментов, то нам нужно в полном объёме запустить свой «пластик» [пластиковые карты] в этом году, сделать так, чтобы он был доступен для наших граждан. Надо развивать его не только на территории Российской Федерации, но и за границу выводить, так, как это делают постепенно в некоторых странах, например в Японии, в Китае. Уверен, что это будет продвигаться, сто процентов. У нас большой рынок.

У нас Visa и MasterCard обслуживают 97% клиентов внутри России. Это нормальная ситуация? Нет. Но мы это позволили сделать нашим партнёрам исходя из того, что экономика как бы вне политики. А выяснилось – нет, она погружена в неё, более того, используется как инструмент политической борьбы. Поэтому мы должны будем сделать для себя выводы.

Но это совсем не значит, я уже много раз об этом говорил, что мы должны сами себя ограждать какой–то стеной. Этого не будет. Мы будем использовать все инструменты сотрудничества со всеми – и с Соединёнными Штатами, и с европейскими странами, и с азиатскими. Но, разумеется, будем активно развивать отношения в том числе и прежде всего с теми, кто хочет с нами сотрудничать.

Страны БРИКС этого хотят. Это мощные государства, имеющие стратегическую перспективу развития. Это лидеры, будущие лидеры мира и мировой экономики. В этом даже нет сомнения. Посмотрите на человеческие, природные ресурсы и потенциалы, посмотрите на темпы роста.

Поэтому уверен, что появятся и новые инструменты сотрудничества, которые будут благоприятно отражаться на гражданах наших стран, и мы будем иметь дело с миром более сбалансированным, более безопасным и процветающим.

Спасибо вам большое за внимание.

Бразилия. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июля 2015 > № 1424957 Владимир Путин


Россия. Азия. ПФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 июля 2015 > № 1425728 Сергей Лавров

Пресс-конференция Министра иностранных дел России С.В.Лаврова «на полях» саммитов БРИКС и ШОС, Уфа, 9 июля 2015 года

Вопрос: «На полях» саммитов ШОС и БРИКС в Уфе состоялись переговоры Председателя КНР Си Цзиньпина и Президента Российской Федерации В.В.Путина, в ходе которых была упомянута тема «стыковки» экономического пояса «Шелкового пути» и ЕАЭС. Как Вы оцениваете результаты этой встречи глав двух стран?

С.В.Лавров: Как известно, еще во время саммита в Москве в мае с.г. Председатель КНР Си Цзиньпин и Президент России В.В.Путин подписали инициативный меморандум о сопряжении проектов экономического пояса «Шелкового пути» и процессов евразийской экономической интеграции. Разумеется, Китай и Россия не единственные два потенциальных участника усилий по обеспечению такого сопряжения – речь идет о ЕАЭС. Инициатива, с которой выступили лидеры наших двух стран, сейчас рассматривается партнерами по ЕАЭС, и общим мнением России и Китая является то, что ШОС является весьма удобной и комфортной для всех площадкой для обсуждения конкретных аспектов такой инициативы. Наши партнеры по ШОС заинтересованы в том, чтобы рассмотреть в этом формате все аспекты проектов сопряжения «Шелкового пути» и евразийской экономической интеграции. Повторю, речь идет не только о российско-китайском проекте, он предложен лидерами двух стран, но должен иметь многостороннее измерение.

По мере того, как в рамках ШОС и контактов между ЕАЭС и КНР будут проясняться конкретные направления практической работы, мы, естественно, будем вас информировать. Отмечу, что помимо ШОС, где представлены все потенциальные участники этой важной инициативы, есть еще процесс развития связей и партнерства между ЕАЭС и КНР.

Вопрос: На саммите ШОС в Уфе будет принято заявление по поводу 70-летия Победы над фашизмом. Какое значение будет иметь единая позиция стран-членов ШОС на фоне усиления попыток переписать итоги Второй мировой войны?

С.В.Лавров: 70-летие Победы во Второй мировой войне, Победы в Великой Отечественной войне, Победы китайского народа над японским милитаризмом и окончание Второй мировой войны в целом – это святые даты. Мы уделяем особое внимание тому, чтобы мировое сообщество не забывало о причинах и результатах той войны, о том, кто вышел победителем, а кто пытался поработить мир и установить свои односторонние диктаторские порядки.

В последнее время и в Европе, и в других регионах мира появляются спекуляции на тему, что все было не так, как мы помним, а все было иначе, и нужно извлекать из этого выводы – можно подвергать сомнению приговоры Нюрнбергского трибунала можно начинать войну с памятниками героям той Войны, ставить их на одну доску с теми, кто служил фашистам, были их приспешниками – все это очень опасная и долгоиграющая проблема. Важно на самом раннем этапе таких попыток не позволять им захватить мировое медийное пространство, стать центром дискуссий, которые ведутся о будущем мира. Эти дискуссии имеют прикладное значение.

Переписывание итогов Второй мировой войны поставит под вопрос всю систему международных отношений, в центре которой стоит ООН. Думаю, что в этой аудитории нет нужды подробно говорить о том, насколько это опасно и какими серьезными рисками чревато. Поэтому наша позиция с КНР, другими членами ШОС и подавляющим большинством стран мира заключается в том, чтобы не допустить попыток героизации нацистов и нацизма как такого и пресечь те очень вредные тенденции, которые мы наблюдаем, в том числе вблизи наших границ на европейском континенте. Неслучайно, резолюция Генеральной Ассамблеи ООН о борьбе с героизацией нацизма, соавторами которой выступали Россия, Китай, другие члены ШОС, была принята в этом году подавляющим большинством голосов.

Вопрос: На саммите в Уфе планируется запуск процедуры принятия в ШОС Индии и Пакистана. Известно, что отношения между этими странами весьма непростые. Не приведет ли это к каким-то проблемам внутри ШОС?

С.В.Лавров: Относительно состава участников ШОС и предстоящего расширения этого состава мы, напротив, исходим из того, что чем больше форматов для взаимодействия и общения (в данном случае между Индией и Пакистаном), тем больше возможностей помочь этим двум соседним странам, в развитии отношений с которыми мы весьма заинтересованы, преодолевать сохраняющиеся между ними разногласия. В ШОС и в нынешнем составе есть страны, между которыми существуют проблемы – и с водохозяйственными делами, и с энергетикой. Обеспечивая площадку для взаимоуважительного, равноправного, конструктивного диалога ШОС создает необходимую атмосферу для того, чтобы эти противоречия максимально сглаживались, чтобы страны, которые в отношениях друг с другом испытывали подобные противоречии, имели дополнительный формат для обсуждения существующих сложностей и нахождения необходимых решений. Я уверен, что членство Индии и Пакистана в ШОС будет плюсом и для развития их двухсторонних отношений.

Вопрос: Мы в последнее время уже практически привыкли слышать заявления Запада о том, что Россия несет в себе какую-то угрозу. Сегодня Министр ВВС США Д.Джеймс вообще назвала Россию «самой главной угрозой». Как бы Вы могли это заявление прокомментировать?

С.В.Лавров: Мы уже привыкли к периодически звучащим из Вашингтона заявлениям о том, какие угрозы в этом мире США считают «главными» или «второстепенными». Привыкли и к тому, что военные (и министры обороны, и представители Объединенного комитета начальника штабов, и министры, как в данном случае ВВС США и других родов войск) регулярно делают заявления, которые, в общем-то, принято делать политикам. Мы, конечно, озабочены тем, что создается искусственная атмосфера враждебности. Она абсолютно не имеет ничего общего с реальностью и теми планами и действиями, которые предпринимает Российская Федерация.

С Вашингтоном каналы диалога у нас есть. Смею вас заверить, в ходе нормальных спокойных контактов таких истеричных высказываний не наблюдается. Нас просят исходить из того, что все это нужно относить на необходимость как-то «успокаивать» общественное мнение, показывать ему, что «Вашингтон не дремлет», и никакие риски не нанесут ущерба безопасности США. У нас на это философский взгляд. Мы нашим американским коллегам регулярно напоминаем, что это общественное мнение, на которое они пытаются реагировать, ими же самими и создается. Сначала выдвигаются голословные обвинения в наш адрес, общественное мнение возбуждается, а потом на него ссылаются, когда начинают предпринимать не риторические, а уже практические шаги, создавая военную инфраструктуру НАТО вблизи наших границ в нарушение тех обязательств, которые были взяты Североатлантическим альянсом в рамках Основополагающего акта Россия-НАТО о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности.

Вопрос: Похоже, что «иранский марафон» под названием «переговоры вокруг ИЯП» приближается к финишу. В этом есть в том числе большая заслуга России, которая с первых дней выступает принципиально и активно за снятие всех санкций и против санкций в целом. Однако многие заинтересованы в сохранении санкций. Сегодня мы услышали заявление иранской стороны о том, что было бы очень приятно, если бы на подписании соглашения присутствовал Министр иностранных дел России С.В.Лавров. Насколько велика вероятность того, что завтра произойдет историческое событие – подписание соглашения, на котором Вы будете присутствовать?

С.В.Лавров: Позиция Москвы на переговорах по ИЯП такова, что мы действительно внесли очень серьезный вклад в то, чтобы они возобновились и обрели устойчивый и нацеленный на результат характер. Долгие годы они находились в тупике, но пару лет назад Российская Федерация предложила найти основу для их возобновления и руководствоваться при этом принципами поэтапности и взаимности, то есть исходить из того, что «одним махом» все не согласовать, но начинать с более простых вещей и добиваться того, чтобы каждый позитивный шаг Ирана по снятию имевшихся у международного сообщества в лице МАГАТЭ озабоченностей обязательно получал встречный позитивный отклик в виде ослабления санкционного давления.

На такой основе в ноябре 2013 г. был согласован промежуточный план, который в полной мере добросовестно выполняется всеми участниками «шестерки» и Исламской Республикой Иран. Сейчас на основе сочетания тех же принципов поэтапности и взаимности вплотную подошли к заключению уже не промежуточной, а окончательной и всеобъемлющей договоренности, находящейся в пределах досягаемого и базирующейся на формуле, которую одобрил Президент В.В.Путин в рамках Концепции внешней политики России, а именно – обеспечение прав Ирана на мирное развитие ядерной энергетики, включая право на обогащение урана при прояснении всех вопросов, касающихся содержания ИЯП и снятии всех санкций. Ясно, что это опять-таки будет не одномоментным актом, а договоренностью, которая будет иметь свои этапы. Это сейчас окончательно досогласовывается на переговорах в Вене.

Что касается очередного контакта на уровне министров иностранных дел «шестерки» и Ирана – теперь уже надеюсь для того, чтобы окончательно одобрить эту договоренность – то он может состояться в любое время. Я рассчитываю, что, как только мое участие в мероприятиях на высшем уровне в Уфе завершится, я буду готов в любое время присоединиться к моим коллегам. Надеюсь, что это будет уже действительно окончательная встреча, на которой можно будет досогласовать какие-то отдельные нюансы, но что не будет встречей ради того, чтобы кто-то вновь попытался «вскрыть» договоренности предыдущего этапа. К сожалению, наши последние контакты не были свободны от таких попыток, которые делу не помогают, и только тянут нас назад, откладывая достижение окончательной договоренности.

Вопрос: Можете ли Вы, как авторитетное лицо России, успокоить бизнес, поскольку многие сейчас переживают, что со снятием санкций с Ирана у российских предпринимателей начнутся большие проблемы с участием на иранском рынке, а цены на нефть могут упасть, усугубляя экономические проблемы российской экономики? Совершенно очевидно, что эти опасения являются мифом, и хотелось бы попросить Вас его развеять.

С.В.Лавров: Относительно экономических последствий снятия санкций с Ирана, я не думаю, что эффективными бизнесменами являются те, кто привык ориентировать на какие-то аномальные ситуации, связанные с объявлением санкций против той или иной страны, когда конкуренты не работают в этом конкретном государстве. Наши компании продолжают работать в Иране. У них устойчивые связи и контакты. Российские энергетические компании и те, которые занимаются инфраструктурными и высокотехнологичными проектами, достаточно конкурентоспособны и опытны, чтобы не опасаться ситуации, когда с Ирана будут сняты все ограничения на осуществление внешнеэкономических связей – я в этом убежден. Российское государство, в том числе МИД – как это записано во всех наших концептуальных документах – будет делать все, чтобы никакой дискриминации наших экономических операторов не было. Более того, учитывая последовательную позицию России на всех этапах ситуации вокруг ИЯП, убежден, что мы даже будем иметь определенные преимущества на иранском рынке.

Вопрос: Месяц назад на СМИД Шанхайской организации сотрудничества Вы заявили, что на саммите ШОС будет принято решение о «повышающем статусе Ирана». Эксперты не поняли, о чем идет речь: есть постоянные члены Организации, партнеры, но нам не ясно, что имеется в виду под членами или структурами с повышающим статусом.

С.В.Лавров: Не помню, чтобы я оперировал такими категориями и терминами. Мы исходим из того, что Иран, как Индия и Пакистан, подал заявку на полноправное членство в ШОС, и мы за то, чтобы завтрашний саммит высказался за ее одобрение и чтобы она была реализована на основе критериев членства в ШОС. Для страны, которая претендует на членство, эти критерии предполагают необходимость не находиться под санкциями Совета Безопасности ООН. Поэтому переговоры, которые вот-вот завершатся в Вене и откроют путь к снятию санкций, конечно же, весьма важны. Мы это подробно обсуждали с моим коллегой и другом, Министром иностранных дел Ирана М.Дж.Зарифом буквально три дня назад, в прошлый понедельник, когда встречались в Вене.

Вопрос: Парламентская ассамблея ОБСЕ одобрила антироссийскую резолюцию, предложенную Украиной и Канадой. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров: Я, честно говоря, не знаю, что тут комментировать. Мы такие резолюции видим и в Европарламенте, и в ПАСЕ, где полномочия российской делегации были ущемлены, и это не позволяет нашим парламентариям участвовать в работе этой структуры.

Абсолютно скандальное поведения хозяев-устроителей последней сессии ПА ОБСЕ в нарушение всех международно-признанных норм и обязательств государств, принимающих такого рода мероприятия, не позволило нашей делегации участвовать и в этом парламентском форуме. Теперь в наше отсутствие ПА ОБСЕ поддалась искушению вместо конкретной работы заниматься такого рода пропагандистскими делами. Напомню, что в ПА ОБСЕ наша делегация и Председатель Государственной Думы С.Е.Нарышкин – как ее руководитель – уже предлагали сформировать контактную группу из парламентариев, куда вошли бы и европейцы, и американцы, и украинцы, и россияне, и просто обсудить все происходящее на Юго-Востоке Украины, чтобы попытаться нащупать какие-то точки соприкосновения и помочь создать атмосферу, максимально благоприятную для полноценной, всесторонней реализации Минских договоренностей. Это предложение игнорируется, с нами не хотят на эту тему разговаривать. Видимо, им удобнее излагать свои односторонние подходы в отсутствие России, по большому счету, в отсутствие нормального оппонента.

Вопрос: Обсуждается ли проблема «Исламского государства» («ИГ») на официальных или неофициальных встречах с Вашими коллегами по БРИКС и ШОС? Возможно ли в ближайшее время появление консолидированной позиции по проблеме «ИГ»?

С.В.Лавров: По этой очень злободневной проблеме у членов БРИКС и ШОС есть своя позиция, закрепленная в проектах итоговых документов, которые будут представлены сегодня в декларациях саммита БРИКС и завтра – саммита ШОС. Позиция заключается в том, что это абсолютное зло, причем, речь не только о «ИГ», но и обо всех террористических группировках, таких как «Джабхат ан-Нусра» и иных, более мелких подразделениях «террористического интернационала», и бороться с ним нужно решительно, без двойных стандартов, не пытаясь применять в конъюнктурных целях те или иные аномальные ситуации, когда кому-то кажется, что террористы в отдельно взятой стране могут быть «временными попутчиками» и использоваться для смещения неугодного режима. Как это пытались сделать в Сирии, когда шли не на сговор, но закрывали глаза на активность террористов, многократно блокировали наши инициативы в СБ ООН, направленные на осуждение разгула терроризма в САР. При этом нам прямо говорили, что они, террористы, плохие, но выступают против нелегитимного режима, поэтому если Б.Асад исчез бы с политической «поляны», то и террористы туда не тянулись бы, поскольку сейчас они едут туда исключительно потому, что хотят прекратить деятельность его «кровавого режима». Это всерьез говорили нам партнеры, в том числе западноевропейские, американские.

В ситуации, когда Совет Безопасности ООН многократно подчеркивал в своих решениях, что в борьбе с терроризмом не может быть никаких двойных стандартов. Кем бы и где бы ни совершались террористические акты, они должны осуждаться, и с ними необходимо бороться. Двойные стандарты должны быть отставлены в стороне хотя бы из инстинкта самосохранения, потому что «Исламское государство» сегодня представляет угрозу для абсолютного большинства государств мира. В Европе, США и России мы уже предпринимаем меры, направленные на то, чтобы отслеживать тех террористов-боевиков из наших стран, которые воюют на стороне «ИГ».

Президент России В.В.Путин, принимая недавно в Москве Министра иностранных дел Сирии В.Муаллема, высказался за то, чтобы все мы подумали – и, желательно, побыстрее – о том, как объединить потенциал всех тех, кто понимают страшную угрозу, связанную с этой террористической организацией, с которой борются в Сирии, Ираке; Иран абсолютно заинтересован в недопущении разрастания ареала влияния «Исламского государства». Многие боевые группировки, не причисляющие себя к экстремистам и террористам и провозглашающие себя умеренной оппозицией тому же сирийскому правительству, вполне могут пополнить ряды коалиции, которую мы хотели бы всячески поощрить. Но для этого необходимо, чтобы внешние спонсоры, руководящие этими группировками, осознали глобальную опасность этого террористического явления и сконцентрировались бы на его нейтрализации. А уже потом можно будет вспомнить о каких-то старых счетах и проблемах. По крайней мере наша инициатива, как ее сформулировал Президент России В.В.Путин, заключается в том, чтобы параллельно с консолидацией всех сил в борьбе с «ИГ» мы бы более активно занимались продвижением политического урегулирования сирийского кризиса. Среди многих столиц региона и за его пределами, среди западных коллег такое понимание укрепляется.

Вопрос: Возрастающая активность США в Тихоокеанском регионе видна «невооруженным глазом». Имею в виду расширение военно-технического сотрудничества с Японией и Южной Кореей, попытки обновления старых или создания новых экономических союзов. Является ли это ответом на то, что БРИКС становится все более весомым международным союзом или это два параллельных и не взаимосвязанных процесса?

С.В.Лавров: Не думаю, что это реакция исключительно на укрепление БРИКС. США достаточно давно провозгласили, что их интересы в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) возрастают, и он становится приоритетом «номер один». В этом регионе у США, как Вы правильно отметили, есть несколько военно-политических союзов с Японией, Южной Кореей, Австралией. Мы всегда выступали за то, чтобы военная деятельность в регионе, военно-политические действия всех стран, которые там расположены, осуществлялась бы не в блоковых форматах, а на универсальной основе.

Еще пять лет назад Россия и Китай выдвинули инициативу начать разговор о формировании на внеблоковой основе, на универсальных началах региональную архитектуру безопасности, которая опиралась бы на принцип равноправия, транспарентности, уважения и учета интересов друг друга. Не могу сказать, что такая инициатива сразу получила полную поддержку, но три года назад в рамках т.н. механизмов Восточноазиатских саммитов (ВАС), где представлены все остальные игроки АТР, по нашей инициативе был начат процесс консультаций на тему формирования новой открытой архитектуры безопасности в АТР. Состоялось уже три раунда таких консультаций – в Брунее, России и Малайзии. Планируется очередной раунд в Индонезии. Так что этот процесс будет очень длительным – слишком много накопилось проблем, слишком разрознены структуры, существующие в регионе. Есть механизмы, сформировавшиеся вокруг АСЕАН, есть отдельные военно-политические блоки, о которых я упомянул. Но если мы будем настойчиво и целеустремленно работать над этой инициативой, то она имеет перспективу.

Вопрос: Какие еще непреодолимые проблемы остались на переговорах в Вене по ИЯП? Некоторые источники сообщают, что крайний срок выработки решения может быть продлен до 13 июля. На какие даты Вы ориентируетесь?

С.В.Лавров: Непреодолимых проблем не осталось, если только кто-то из участников процесса (это точно не будет Российская Федерация) не попытается в последний момент что-то такое «выудить» из переговорного процесса в условиях цейтнота.

Что касается крайних дат, то если все будут руководствоваться рамочными договоренностями, которые были достигнуты еще в апреле этого года в Лозанне, то непреодолимого там ничего нет. Как я понимаю, за те дни, которые прошли с начала нынешнего раунда, ежедневно происходит какие-то позитивные подвижки, фиксируются какие-то новые формулировки. Поэтому рассчитываю, что никто не подвергнет сомнению уже проделанную работу, никто не возьмет на себя ответственность за срыв уже практически готового соглашения.

Что касается сроков, то у нас никогда не было искусственных дат. Мы обозначали временные ориентиры. Одним из таковых было 30 июня, потом – 7 июля. Сейчас, расставаясь с моими коллегами, когда мы разъезжались из Вены, все условились, что главное – это качество договоренности, которая должна обеспечивать баланс интересов, гарантировать надежность режима нераспространения ядерного оружия и обеспечивать законные права иранской стороны. Конечно же, она должна обеспечивать безопасность всех стран региона.

Думаю, немаловажная вещь заключается в том, что достижение этой договоренности позволит создать более благоприятную почву для того, чтобы мы, наконец, созвали конференцию о создании на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения. Это решение уже давно принято, еще пять лет назад. К сожалению, ни в 2012 г., когда это мероприятие должно было быть созвано, ни в нынешнем году, когда была предпринята еще одна попытка, этого сделать не удалось. Здесь вина не Ирана, а наших западных партнеров, которые почему-то не смогли поддержать абсолютно приемлемый для всех остальных проект решения. Но те, кто ссылаются на иранскую ядерную программу в качестве одного из предлогов затягивания вопроса о созыве конференции по созданию зоны, свободной от ОМУ на Ближнем Востоке, конечно, этот аргумент утратили.

Вопрос: Хотел бы спросить про крымскую повестку на переговорах (в Уфе). Несмотря на то, что переговоры идут, участники БРИКС и ШОС не признали присоединение Крыма к России. Насколько важным является для России этот вопрос? Можно ли говорить о признании Крыма какой-либо из стран в перспективе?

С.В.Лавров: Я не знаю, что существует такой термин «крымская повестка». Ее нет. В деятельности ШОС и БРИКС такой проблемы не существует. Никто из наших партнеров не заявляет о своем непризнании итогов референдума, которые стали основанием для возвращения Крыма в состав Российской Федерации. В документах, которые вы увидите буквально через несколько часов, лидеры БРИКС и ШОС закрепляют нашу общую позицию о необходимости полного и добросовестного выполнения Минских договоренностей, которые не имеют никакого отношения к «крымской повестке дня». Вопрос с Крымом (думаю, что все это понимают, даже те, кто не может перестать об этом говорить) закрыт. Его закрыли народ Крыма и решения, которые были приняты Российской Федерацией в ответ на ясно выраженную волю крымского народа.

Вопрос: Во время последнего визита главы МИД Сирии В.Муаллема в Москву была предложена инициатива о создании коалиции для борьбы с «ИГ». Во время Вашей совместной с ним пресс-конференции В.Муаллем дал неоднозначный ответ. Он сравнил это предложение с чудом. Насколько реально, по Вашему мнению, создание такой коалиции? Какую роль могла бы сыграть Россия? Какие шаги предпринимаются для реализации инициативы?

С.В.Лавров: Не думаю, что В.Муаллем отреагировал неоднозначно на эту инициативу, которая прозвучала во время приема сирийского представителя Президентом России. Да, он сказал, что «это было бы еще одним чудом», потому что Россия, по его словам, уже немало сделала невозможного, чтобы все-таки не допустить развала Сирии. Он имел в виду наш вклад в обеспечении полноценного решения проблемы химической демилитаризации Сирии. В этом процессе сирийское руководство безупречно сотрудничало с Организацией по запрещению химического оружия, с ООН, со всеми странами, которые были вовлечены в реализацию очень масштабного и быстро реализуемого проекта.

Поэтому я увидел и услышал в позиции В.Муаллема абсолютную поддержку инициативы, которую выдвинул Президент России В.В.Путин, но и, наверное, оправданное сомнение в том, что не Сирия, а другие страны, к которым она была адресована, смогут так быстро объединить свои усилия.

Понимаете, мы же не предложили создать какую-то коалицию, мы проанализировали ситуацию и сказали нашим партнерам – есть «ИГ», который объявлен врагом номер один всеми странами региона. Все прекрасно понимают, что целью «ИГ» является не Сирия или Ирак, где они уже захватили обширные территории и объявили там «халифат», ни Афганистан, где они уже проявились буквально в последние недели и месяцы, ни Ливия, где эмиссары «ИГ» замечены и пытаются обустраивать свои территории в виде «халифата». Целью «ИГ» являются две мусульманские святыни, и это практически не скрывается.

Взаимные неприязни и проблемы нужно отложить в сторону. Это борьба на выживание арабских государств. Здесь приоритеты однозначны. Поэтому когда Вы спрашивали, реалистично ли, что Саудовская Аравия, Турция, другие страны, которые сейчас не находятся в добрых отношениях с режимом Б.Асада, смогут объединить усилия в борьбе в рамках такой коалиции, то, думаю, для начала необходимо говорить не о реалистичности, а о том, что это абсолютно необходимо.

Как Вам известно, у нас на Петербургском международном экономическом форуме был Министр обороны Саудовской Аравии, наследный принц Мухаммед бен Сальман. С ним состоялся разговор о том, насколько страшна угроза терроризма на Ближнем Востоке и Севере Африки. Об этом говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин с Президентом Турции Р.Т.Эрдоганом, когда они встречались в Баку на «полях» мероприятий, посвященных открытию Европейских игр.

У нас нет никаких скрытых повесток дня. Мы со всеми разговариваем откровенно, излагая свое видение ситуации. Всегда готовы слушать наших собеседников. По крайней мере, на данном этапе у нас нет ощущения, что эта инициатива недооценена. Будем продолжать над ней работать. Причем, делаем это, по сути, в ежедневном режиме, потому что с каждым днем задача становится все более сложной.

Вопрос: Есть ли данные о том, сколько граждан Российской Федерации завербованы «Исламским государством»?

С.В.Лавров: Знаете, данные разнятся. Наши представители, включая Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации Н.П.Патрушева, одного из моих заместителей О.В.Сыромолотова, в своих недавних интервью называли цифру ориентировочно 2 тыс. человек. По нашим оценкам, эта цифра включает в себя несколько сотен бывших или нынешних российских граждан, которые уехали на постоянное местожительство в Европу.

Вопрос: Вы уже сказали про коалицию, которой угрожает «ИГ». Есть ли возможность, что и Россия сможет участвовать в ней, потому что исламистам есть, где развернуться? Имею в виду другие члены ШОС и БРИКС; проблемы могут быть возникнуть и у Китая.

С.В.Лавров: Мы по-прежнему будем отвечать за безопасность своих собственных рубежей и страны. В этом регионе нет недостатка вооруженных людей, которые могут противостоять «ИГ». Принципиально важно – и мы именно это стараемся сделать – чтобы все они объединились для борьбы с главной угрозой. Сейчас очень часто они не в ладах друг с другом, решают какие-то свои локальные задачи в ходе многочисленных конфликтов в странах региона. Наша инициатива нацелена на то, чтобы все-таки сейчас очистить «зерна от плевел» и увидеть главные для всех угрозы – «ИГ» и иже с ним.

Вопрос: Была ли у Вас возможность услышать или прочитать вчерашнюю речь Премьер-министра Греции А.Ципраса в Европейском парламенте? Как бы Вы ее прокомментировали? Как Россия оценивает риски, которые могут возникнуть в случае выхода Греции из зоны евро?

С.В.Лавров: Наша позиция уже была не раз изложена Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Она заключается в том, что мы заинтересованы в скорейшем нахождении общеприемлемого решения по проблеме греческого долга и способам ее преодоления. Вопреки спекуляциям в некоторых СМИ, у нас нет никакого интереса «подбрасывать ветки» в этот «костер». Нас пытались обвинить в том, что мы сидим и радостно потираем руки, наблюдая, как Греция ссориться с Брюсселем, Парижем, Берлином. Это совершенно не так. Это абсолютное извращение нашей позиции и интересов. Мы заинтересованы в сильном функционирующем, экономически растущем Евросоюзе. Понятно, что это невозможно сделать, если в какой-то из стран ЕС – особенно в стране еврозоны – начинаются такие кризисные явления. Поэтому мы за то, чтобы было найдено взаимоприемлемое решение. Как я понимаю, буквально в эти дни, часы европейские лидеры, включая Премьер-министра Греции А.Ципраса, занимаются ровно этим. Мы желаем им успеха.

Вопрос: Египет недавно подавал заявку на вступление в ШОС. Какие перспективы Вы видите для такого решения? Каковы основные критерии для принятия новых членов в ШОС и БРИКС?

С.В.Лавров: О расширении БРИКС речи вообще не идет. Это общее мнение пяти государств. Надо сначала реализовать все то, что задумано в составе пятерки. Сегодня вы узнаете о полном наборе принятых решений. Мой заместитель С.А.Рябков уже подробно брифинговал вас о том, как эти решения выглядят. Задача в том, чтобы все это закрепить, поставить на устойчивые рельсы, а дальше будет видно. В БРИКС нет никаких уставных документов, которые регламентировали бы членский состав. Это абсолютно неформальное объединение. Сейчас мы впервые создаем т.н. «виртуальный секретариат» БРИКС, но исключительно для удобства организации многочисленных мероприятий, которые созываются в течение года между саммитами.

В уставных документах ШОС предусмотрено его расширение. Более того, там заложены различные категории членства, как мы сегодня уже упоминали: члены, наблюдатели и страны-партнеры по диалогу. Есть с дюжину формальных и неформальных заявок на получение того или иного статуса. Завтра будет объявлено о рассмотрении таких от Индии, Пакистана и ряда других стран. Египет, как я понимаю, буквально несколько дней назад обратился с такой просьбой. Она будет рассматриваться в соответствие с критериями, которые заложены в уставных документах, четко прописывающих процедуры. Да, необходим консенсус, но обсуждение должно как-то начаться. Есть Комитет старших должностных лиц. ШОС – достаточно структурированная Организация, поэтому такого рода вопросы, как и любые другие, будут рассматриваться на основе согласованных процедур.

Вопрос: Хотел бы вернуться к иранской ядерной программе. Одним из неурегулированных остается вопрос снятия оружейного эмбарго. В частности, в СМИ появилась информация о том, что сейчас обсуждается некий вариант поэтапного снятия эмбарго – сначала его «заморозка», а затем полное снятие. Этот процесс может занять от 2 до 8 лет. Можете ли Вы подтвердить такую информацию? Как Москва относится к этой идее?

С.В.Лавров: Подтверждать ничего не буду, потому что это означало бы с моей стороны нарушение этики переговорного процесса. О результате будет объявлено. Спекулировать на этом бесполезно. Принципы поэтапности и взаимности я сегодня уже упоминал. Они являются ключом, который позволил открыть многие «тупики» за прошедшие долгие месяцы переговоров.

Мы выступаем за то, что оружейное эмбарго в принципе должно быть снято одним из первых санкционных ограничений. Сейчас мы говорим о санкциях, которые вводил Совет Безопасности ООН, потому что односторонние санкции США и Евросоюза, которые гораздо жестче рестрикций, введенных ООН, не рассматриваются нами в качестве легитимных. Тем более, что американцы пытались и продолжают пытаться применять их экстерриториально, распространяя свою юрисдикцию на территории других государств. Санкции СБ ООН вводились по двум главным причинам – сначала, когда возникли серьезные подозрения в отношении мирного характера иранской ядерной программы и наличии серьезного военного измерения. Были введены санкции, которые точечно направлены на организации, предприятия и физические лица, вовлеченные в ИЯП, чтобы воздействовать на процессы по ограничению развития этой программы. Второй блок санкций был принят, когда Иран отказывался вести переговоры, и был продиктован желанием СБ ООН политически и экономически убедить Иран сесть за стол переговоров. Среди этого блока санкций находилось и оружейное эмбарго. Но задача посадить Иран за стол переговоров давно была выполнена.

Поэтому мы выступаем за то, чтобы снятие оружейного эмбарго произошло как можно скорее. Тем более, как мы только что с Вами выяснили, Иран является последовательным сторонником борьбы с «ИГ» и искоренением этой угрозы в регионе, да и во всех других частях мира. Снятие оружейного эмбарго поможет Ирану повысить свою боеспособность в борьбе с терроризмом.

Разумеется, когда я это все говорю, решающее слово в том, какой компромисс, какое решение будет заложено в «пакет» окончательного урегулирования ИЯП, принадлежит, конечно же, Тегерану. Повторю, это пакет договоренностей. На какие сроки в отношении оружейного эмбарго пойдут наши иранские коллеги – решать им.

Мы выступаем за скорейшее снятие эмбарго. Поддержим выбор, который сделают иранские переговорщики.

Вопрос: Сегодня состоится встреча глав России, Китая и Монголии. Каковы главные темы этой встречи? Что для России является приоритетом в рамках сотрудничества с этими тремя странами?

С.В.Лавров: Формат Россия-Китай-Монголия существует достаточно давно на уровне экспертов, заместителей министров иностранных дел. В сентябре прошлого года в Душанбе состоялся саммит. Три лидера встретились и договорились, что с учетом тесных исторических связей, географии, экономических отношений, которые имеют очень давнюю историю между нашими тремя странами, было бы неплохо придать этому сотрудничеству новое «дыхание». И три лидера поручили министрам иностранных дел, экономики, энергетики, транспорта разработать документы, которые позволили бы продвигать наше трехстороннее сотрудничество на взаимовыгодной основе. Это поручение было выполнено. Подготовлен пакет документов, который охватывает экономическую, инфраструктурную, транспортную сферы, а также гуманитарные вопросы и вопросы внешнеполитического взаимодействия.

Я считаю, что это очень полезный процесс. Может быть, надо было и пораньше начать такие трехсторонние встречи на регулярной основе. Китай и Россия – два соседа Монголии, и нам просто природой, судьбой, историей предначертано жить вместе. Необходимо извлекать максимальные выгоды из этих преимуществ.

Россия. Азия. ПФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 июля 2015 > № 1425728 Сергей Лавров


Бразилия. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 9 июля 2015 > № 1424100 Владимир Путин

Встреча лидеров БРИКС с главами приглашённых государств.

Завершающим пунктом саммита БРИКС, который проходит в столице Башкирии, стала встреча лидеров организации с главами приглашённых государств – участников объединений Шанхайской организации сотрудничества и Евразийского экономического союза. Перед началом встречи все лидеры вышли на совместное фотографирование.

В состав БРИКС входят Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР.  Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)  объединяет Россию, Казахстан, Киргизию, Китай, Таджикистан и Узбекистан; статус наблюдателей в ШОС имеют Афганистан, Индия, Иран, Монголия и Пакистан, партнёрами по диалогу являются Белоруссия, Турция и Шри-Ланка. Членами ЕАЭС наряду с Россией, Казахстаном и Белоруссией являются Армения и Киргизия.

* * *

Выступление на встрече лидеров БРИКС с главами приглашённых государств

В.Путин: Уважаемые коллеги, друзья!

Рад приветствовать участников совместного заседания лидеров стран БРИКС, государств – членов и наблюдателей Шанхайской организации сотрудничества, а также Евразийского экономического союза.

В БРИКС сложилась полезная традиция с подачи наших южноафриканских друзей – традиция приглашать на саммиты объединения руководителей государств, которые географически и геополитически близки стране-председателю. Два года назад в Дурбане мы обсудили, что необходимо сделать для укрепления связей со странами Африканского континента, год назад в Бразилии, в Форталезе, обменялись мнениями о том, как сообща развивать сотрудничество с государствами южноамериканского региона. Сегодня у нас есть возможность поговорить о путях углубления взаимодействия на пространстве Евразии.

У всех наших объединений и организаций, как и у каждой из наших стран, есть общая заинтересованность в выработке оптимальных путей устойчивого развития, стремление обеспечить благополучие и процветание народов в условиях гарантированного мира и безопасности.

Мы сотрудничаем на принципах взаимного уважения, равноправного и открытого диалога. При этом свойственные нам разные исторические, культурные и религиозные традиции, социально-экономические уклады отнюдь не разъединяют нас, скорее наоборот – позволяют выстраивать справедливую и всеобъемлющую модель партнёрства, которая способна обеспечить устойчивое глобальное управление в XXI веке.

Убеждён, только на такой основе нужно искать и находить решения по острым международным проблемам, отвечать на актуальные для всего человечества вызовы и угрозы, такие как распространение оружия массового уничтожения, терроризм, экстремизм, транснациональная преступность, наркотрафик, дефицит продовольствия и воды.

Тема, которую мы выбрали в качестве основной для формата так называемого аутрич, – пути повышения благосостояния народов наших стран. В составе столь представительной сессии было бы весьма полезно обсудить перспективы развития в Евразии, затронуть вопросы укрепления связей с другими регионами мира.

Нет сомнений, у нас есть все необходимые предпосылки, чтобы расширить горизонты взаимополезного сотрудничества, сложить воедино имеющиеся у нас сырьевые ресурсы, человеческий капитал, огромную ёмкость потребительских рынков – для мощного экономического рывка.

Уникальные возможности имеются в реализации транзитного потенциала континента. Имею в виду строительство новых эффективных транспортно-логистических цепочек, в частности реализацию инициативы «Экономического пояса Шёлкового пути», как и развитие транспортного сообщения в Восточной части Российской Федерации и в Сибири.

Это может связать динамично растущие рынки Азии и зрелые, богатые индустриальными и технологическими достижениями экономики Европы и одновременно позволит нашим странам стать более конкурентоспособными в соревновании за инвесторов, за создание новых рабочих мест, за передовые производства.

Рост численности населения планеты требует активизации взаимодействия по вопросам продовольственной безопасности, интенсификации сельского хозяйства, рачительного использования водных ресурсов и, конечно же, заботы о всей биосфере Земли, чтобы сберечь планету для будущих поколений.

И ещё один принципиальный, на наш взгляд, момент: справедливый и безопасный мир невозможно устроить без тесного гуманитарного сотрудничества. Именно поэтому Россия стремится углублять контакты в сфере культуры, науки, образования, туризма со всеми партнёрами в БРИКС, Шанхайской организации сотрудничества, в Евразийском союзе и в других форматах.

По нашей инициативе и при нашем активном участии проводятся гражданские, парламентские, молодёжные форумы, реализуются совместные культурные программы, создаются межвузовские ассоциации, такие как сетевые университеты ШОС и БРИКС.

Хотел бы пригласить всех наших друзей и коллег, уважаемых глав государств и правительств, высказаться как по тематике нынешней встречи, так и по другим актуальным для нас вопросам.

Благодарю вас за внимание.

Бразилия. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 9 июля 2015 > № 1424100 Владимир Путин


Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 июня 2015 > № 1425729 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с заместителем Председателя Совета министров, Министром иностранных дел и по делам эмигрантов Сирии В. Муаллемом, Москва, 29 июня 2015 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы рады приветствовать в Москве делегацию Сирийской Арабской Республики во главе с заместителем Председателя Совета министров, Министром иностранных дел В.Муаллемом.

Сегодня утром мы провели обстоятельные переговоры. Только что вернулись из Кремля, где г-н Министр был принят Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Естественно, в центре внимания были задачи активизации усилий по преодолению сирийского кризиса. Как подчеркнул В.В.Путин, на основе объективного анализа складывающейся ситуации, многочисленных контактов со странами региона, в том числе непосредственными соседями Сирии – Турцией, Саудовской Аравией, Иорданией, можно сделать вывод, что у всех в регионе и за его пределами растет озабоченность в связи с террористической активностью т.н. «Исламского государства» («ИГ») и других радикальных группировок, исповедующих насильственный экстремизм.

Мы убеждены – и к этому призвал Президент России В.В.Путин – в необходимости для всех стран региона отложить в сторону разногласия, которые всегда были и, наверное, останутся по тем или иным вопросам, и сконцентрироваться на том, чтобы все усилия были направлены на борьбу с общей для всех угрозой – терроризмом.

Если бы это удалось, то мы сделали бы очень важный следующий шаг в том, что касается политического консенсуса вслед за заявлением, которое «Группа восьми» приняла еще два года назад, в июне 2013 г., когда на саммите в Северной Ирландии призвала сирийское правительство и сирийскую оппозицию объединить усилия против террористов и изгнать их из страны. Эта задача по-прежнему остается актуальной, но с учетом масштабов деятельности «ИГ» и его пособников уже недостаточно сил только сирийцев. Именно поэтому, мы обращаем призыв ко всем странам региона координировать свои действия в борьбе с этой страшной угрозой. Безусловно, это отнюдь не означает, что мы откладываем в сторону другие задачи, которые были закреплены в Женевском коммюнике от 30 июня 2012 г., в первую очередь, задачу налаживания политического диалога, который ведом самими сирийцами и был бы нацелен на достижение договоренностей, отражающих общее согласие между всеми сирийскими группами.

Россия последние два года неизменно выступала за то, чтобы Женевское коммюнике не оставалось на бумаге. Именно по нашей инициативе этот важный документ был одобрен СБ ООН, хотя и не сразу, потому что поначалу наши западные партнеры не хотели этого делать. Впоследствии мы старались внести вклад в подготовку почвы для возобновления переговорного процесса. Провели две встречи в Москве, которые позволили сирийскому правительству и различным группам конструктивно настроенных сирийских оппозиционеров согласовать общие принципы, нацеленные на сохранение Сирии суверенным, территориально целостным, независимым государством, в котором обеспечиваются права всех этнических, конфессиональных и других групп.

Эти наши усилия согласовывались с другими странами, в частности с Египтом, которые также желают способствовать созданию условий для возобновления официальных переговоров по сирийскому урегулированию.

Результаты двух встреч в Москве зафиксированы в наборе принципов. Мы бы хотели продолжить помогать, прежде всего, самим сирийцам, чтобы они конкретизировали заложенные в этих принципах идеи и подходы. Для содействия этому процессу и подготовки прочной почвы для возобновления переговоров мы будем готовы рассмотреть возможность проведения еще одной, третьей консультативной встречи в Москве. Мы сегодня также об этом говорили с Министром иностранных дел Сирии В.Муаллемом.

Все это должно помочь специальному представителю Генерального секретаря ООН по сирийскому урегулированию С.де Мистуре, осуществляющему интенсивные консультации, сформировать базу для переговорного процесса, который может быть только всеобъемлющим, с участием всех без исключения сирийских групп.

Прочной основой этих усилий является, как я уже сказал, Женевское коммюнике от 30 июня 2012 г., хотя, очевидно, что с учетом беспрецедентного роста террористической угрозы этой проблеме необходимо уделить повышенное дополнительное внимание. Рассчитываем, что С.де Мистура это сделает.

Еще раз подчеркну, что задача международного сообщества, в том числе соседей Сирии, европейцев, России, США, ООН, не пытаться навязывать что-то сирийцам, а создать условия для инклюзивного диалога, в ходе которого они могли бы прийти к общему согласию между собой.

Сегодня мы также обсудили состояние двусторонних отношений, в том числе ход выполнения договоренностей, достигнутых в октябре прошлого года на очередном заседании Межправительственной торгово-экономической комиссии.

Россия – это также сегодня подтвердил Президент России В.В.Путин – будет продолжать поддерживать сирийский народ и руководство в его усилиях по решению социально-экономических проблем в условиях нынешнего кризиса и повышению своей обороноспособности перед лицом террористической угрозы.

Удовлетворены откровенным, традиционно дружеским характером наших сегодняшних встреч. Будем продолжать поддерживать сирийский народ в этих тяжелых испытаниях.

Вопрос (обоим министрам): На фоне возрастающей угрозы «ИГ» в регионе, в частности в Сирии, проходят контакты на различных уровнях. Можно ли говорить о том, что мы вступаем в новую фазу урегулирования ситуации в Сирии? И как обстоит дело с возможными контактами между сирийским руководством и руководством региональных держав – Саудовской Аравии, Турции?

С.В.Лавров: Знаете, категориями «новая фаза», «новый этап» пусть оперируют историки, которые будут описывать то, что сейчас происходит. Мы сконцентрированы на практической политике, а она требует как можно скорее отложить всё, не имеющее отношение к борьбе с терроризмом, и сконцентрировать общие усилия на борьбе с «ИГ», «Джабхат Ан-Нусрой» и прочими аналогичными группировками. Как я уже сказал, для этого сегодня складывается чуть больше объективных условий, потому что масштаб этой угрозы осознают все страны региона – и не только. «ИГ» уже выплескивается в Афганистане, примеряется к Центральной Азии, да и в Европе террористические проявления, как показывают многие свидетельства, напрямую связаны с этой группировкой. Поэтому общее осознание глобальной угрозы должно все-таки возобладать над индивидуальными геополитическими замыслами и односторонними целями. Разногласия можно урегулировать в рамках диалога, но очень трудно вести диалог между государствами по спорным вопросам, когда само существование этих государств находится под угрозой захвата террористами и превращения в «халифат». Как вы знаете, эта цель провозглашена и широко разделяется многими экстремистскими группировками от Пакистана до Нигерии.

Так что о новом этапе будем говорить позже, а сегодня мы хотим продолжить наши кропотливые усилия по формированию согласия. Может это и не будет коалицией в классическом смысле этого слова, но согласованность действий между всеми, кто борется с террористической угрозой, абсолютно необходима.

Вопрос: В рамках политических усилий России по урегулированию сирийского кризиса становится ясно, что без проведения третьей московской встречи эффективность «Женевы-3» будет под угрозой. Какие практические шаги могут быть предприняты на этом направлении, особенно с учетом того, что в последнее время мы наблюдаем резкий рост террористической активности на севере и юге Сирии, обусловленный в том числе финансовой поддержкой и снабжение оружием со стороны соседних стран?

С.В.Лавров: Я бы не стал так категорично формулировать, что, дескать, без «Москвы-3» эффективность «Женевы-3» будет под угрозой. Абсолютно неважно, где проводить подготовительные консультативные встречи. Главное – извлечь уроки из причин неудачи «Женевы-2». А неудача эта была предопределена тем, что наши западные партнеры и некоторые страны региона сделали ставку на одну единственную оппозиционную группу – т.н. «Национальную коалицию» – объявили ее (в том числе в ЛАГ) единственным законным представителем всего сирийского народа, игнорировали множество оппозиционеров, которые исповедовали не агрессивные, а патриотические позиции и выступали за политическое урегулирование. Эту ошибку нам важно исправить, и, по-моему, это удается – дважды на московской «площадке» и в Каире, в рамках других усилий целого ряда государств оппозиционеры начинают объединяться.

Достоинства встречи «Москва-2», которая состоялась в апреле с.г., в том, что был достигнут согласованный представителями Правительства САР и большинства оппозиционных групп документ, который содержит принципы сохранения и развития сирийского государства в интересах всех народов, религиозных общин, живущих в Сирии веками и даже тысячелетиями. Как сказал мой коллега и друг Министр иностранных дел Сирии В.Муаллем, документ недостаточно конкретен, требуется детализировать целый ряд положений, которые сформулированы в принципах документа. Мы хотим этому способствовать, но сделать это могут только сами сирийцы. Россия же выступает за то, чтобы к работе над этими принципами подключились и те оппозиционные группы, которые в Москву не приезжали, но присутствовали на египетской «площадке». Россия и Египет достаточно активно координируют свои действия в расчете на то, что в конечном итоге весь оппозиционный спектр будет представлен на переговорах с Правительством Сирии на основе Женевского коммюнике, которое, вновь подчеркну, предполагает достижение обоюдного согласия между самими сирийцами о том, как дальше жить в общем государстве.

Что касается внешних игроков, то они должны избегать любых действий, которые не способствуют созданию таких условий и политическому урегулированию. Все, что высказывается в русле идеи о смене режима, весьма рискованно. Это противоречит Женевскому коммюнике и, к сожалению, играет на руку экстремистам, чего все хотели бы избежать.

Повторю, сейчас у нас есть основания полагать, что оценки меняются, хотя какая-то инерция еще, наверное, сохранится. Россия, в том числе через сегодняшние переговоры, хочет способствовать тому, чтобы все внешние игроки осознали главную угрозу, которая выходит далеко за рамки односторонних политических проектов – это угроза терроризма.

Я еще раз хочу подчеркнуть – это не импровизация сегодняшнего дня. Мы последовательно все эти годы, с начала так называемой «арабской весны» отмечаем во всех наших контактах со всеми партнерами, что необходимо перестать игнорировать колоссальную угрозу, которую таит в себе насильственный экстремизм. Мы отмечаем опасность заигрывания с радикалами и экстремистами ради достижения сиюминутных конъюнктурных целей. В истории есть масса примеров, когда подобные заигрывания возвращались очень тяжелым, смертоносным, кровопролитным бумерангом.

Напомню, что на прошлой неделе эту тему Президент России В.В.Путин обсуждал с Президентом США Б.Обамой по телефону, обращая внимание именно на общность интересов России, США и всех других государств в том, чтобы не допустить реализации планов экстремистов из так называемого «Исламского государства». Президенты России и США поручили Государственному секретарю США Дж.Керри и мне не откладывая провести встречу, чтобы обменяться мнениями о том, как можно было бы более эффективно объединить усилия наших двух стран и других государств региона. С учетом итогов сегодняшних переговоров наши делегации направятся в Вену, где завтра запланирована встреча с Государственным секретарем США Дж.Керри. О том, как проходят переговоры, будем подробно информировать.

С.В.Лавров (добавляет после комментария В.Муаллема): Валид, я тебе скажу как друг. Мы будем говорить и оперировать не риторическими вопросами, а конкретикой. Мы будем добиваться практических совместных действий, а риторикой можно заниматься потом, когда победим терроризм.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 июня 2015 > № 1425729 Сергей Лавров


Афганистан. СНГ > Внешэкономсвязи, политика > afghanistan.ru, 23 июня 2015 > № 1427966 Мохаммад Шакир Каргар

Накануне делегация афганских бизнесменов посетила Республику Беларусь. Поездку предпринимателей в Минск организовал Специальный представитель президента Афганистана по сотрудничеству со странами СНГ Мохаммад Шакир Каргар. В ходе визита спецпредставитель афганского президента провел переговоры с президентом Беларуси Александром Лукашенко. Во время беседы Каргар и Лукашенко обсудили вопросы расширения сотрудничества двух стран в торгово-экономической сфере и других отраслях.

До визита в Минск спецпредставитель афганского президента посетил ряд республик бывшего СССР, побывав в странах Центральной Азии, России и Южного Кавказа. В ходе этих визитов были достигнуты конкретные договоренности в различных сферах и подписаны целый ряд соглашений.

СПРАВКА «АФГАНИСТАН.РУ»: Должность Специального представителя президента Афганистана по сотрудничеству со странами СНГ была учреждена указом Мохаммада Ашрафа Гани сразу же после формирования «Правительства национального единства». Этим же указом президента ИРА обязал дипломатические учреждения страны в соответствующих странах координировать свою деятельность с назначенным спецпредставителем. До этого Каргар занимал руководящие должности, в том числе был послом ИРА в Азербайджане, министром торговли и промышленности ИРА.

Чем было вызвано учреждение должности спецпредставителя президента по странам СНГ? Какое значение для нового афганского правительства имеют государства, расположенные на постсоветском пространстве? На эти и другие вопросы портала «Афганистан.Ру» перед своим очередным турне по странам СНГ ответил Мохаммад Шакир Каргар.

Ш.Каргар: Расширение сотрудничества с соседними странами с самого начала образования «правительства национального единства» Афганистана стало одним из приоритетных направлений его работы. С учетом наших намерений по реализации таких перспективных проектов, как Шелковый путь, Лазуритный коридор, Евразийский железнодорожный коридор и других, установление прочных взаимовыгодных отношений между нашей страной и странами СНГ стало приобретать для нас особое значение.

Афганистан.Ру: Какие задачи являются приоритетными для спецпредставителя президента Афганистана по сотрудничеству со странами СНГ?

Ш.Каргар: В первую очередь, это расширение сотрудничества в различных сферах, в том числе, политической, экономической и транспортной областях со странами Центральной Азии и Россией. Расширение сотрудничества с региональными организациями, в том числе ШОС, является еще одним из приоритетных направлений нашей работы. В моей деятельности особое место занимают подготовка визитов нашего президента в страны СНГ, визитов представителей стран Содружества в Кабул, а также организация переговоров президента с руководителями стран региона.Афганистан.Ру: После распада СССР на севере Афганистана появились несколько суверенных государств с разными возможностями. Каков сегодня уровень отношений с этими странами, и в каких сферах Кабул с ними сотрудничает?

Ш.Каргар: Между Афганистаном и странами центрально-азиатского региона сложились вполне прозрачные и взаимовыгодные отношения. Между нами и нашими северными соседями действует целый ряд двухсторонних соглашений в транспортной, транзитной и торгово-экономической сферах. Афганские предприниматели ведут активную деятельность в бывших республиках Советской Средней Азии.

Все наши северные соседи имеют хороший потенциал в различных сферах, в том числе, торгово-экономической, энергетической и транспортной областях. У нас после Пакистана самая протяженная граница с дружественным нам Таджикистаном. Он имеет большое транзитное значение и играет важную роль в поставках электроэнергии нам. Мы настроены на дальнейшее развитие отношений с Душанбе. С учетом реализации в будущем проекта CASA-1000 значение Таджикистана и Кыргызстана будет только расти.

С точки зрения решения транзитных и транспортных вопросов Республика Узбекистан для нас имеет жизненно важное значение. Ведь сегодня большая часть продуктов первой необходимости для населения Афганистана обеспечивается поставками через сухопутный порт Хайратон. Узбекистан единственная страна, которая в настоящее время нас соединяет с железнодорожной сетью СНГ. Кроме того, Узбекистан обеспечивает электроэнергией города Кабул и Мазари-Шариф.

Республика Туркменистан в разное время и несмотря на складывающуюся вокруг Афганистана обстановку имела традиционно дружественные отношения с афганским народом. Эта центрально-азиатская республика обеспечивает нас поставками газа и электроэнергией по самым умеренным ценам. Кроме этого, мы возлагаем большую надежду на Туркменистан в плане выхода на железнодорожную сеть региона через ветку Андхой, в реализации которой нам оказывает помощь Ашхабад.

Наши отношения с Республикой Казахстан сегодня развиваются в разных сферах, в том числе, в торгово-экономической области. Казахстан сегодня превратился в самый крупный рынок зерна и нефтепродуктов для афганского частного сектора. Также мы высоко ценим роль Астаны в подготовке афганских кадров – в казахстанских вузах сегодня проходят обучение сотни афганских студентов. Казахстан делится с нами своим опытом в деле эффективного управления государственным аппаратом в рамках процесса «Сердце Азии».

Российская Федерация в качестве региональной державы и ключевого члена Шанхайской организации сотрудничества играет значимую роль в деле стабилизации ситуации и укрепления экономики нашей страны. Мы возлагаем надежду на участие России в восстановлении инфраструктурных объектов, построенных в Афганистане Советским Союзом. Также мы удовлетворены уровнем отношений в гуманитарной сфере, в том числе, вкладом РФ в подготовку афганских гражданских и военных кадров.

Тем не менее, не могу сказать, что мы довольны нынешним уровнем взаимоотношений со странами СНГ в торгово-экономической сфере. Уверен, что у нас большой потенциал для расширения сотрудничества, как в двухстороннем формате, так и в рамках ШОС. Надеемся, что в рамках взаимовыгодного сотрудничества с регионом, особенно с учетом транзитного значения Афганистана, нам удастся укрепить свою экономику и превратиться в самодостаточное государство.

Афганистан.Ру: Афганистан уже несколько лет является членом-наблюдателем в ШОС. Но в последнее время вопрос о возможном получении Афганистаном статуса полноправного члена в Шанхайской организации сотрудничества становится предметом политических дискуссии в афганском обществе. Готов ли Кабул в ходе предстоящего саммита глав государств-членов ШОС в Уфе подать заявку на членство?

Ш.Каргар: Исламская Республика Афганистан заинтересована в укреплении связей с ШОС и намерена получить постоянное членство в этой организации. Президент Афганистана Мохаммад Ашраф Гани лично примет участие в работе грядущего саммита и подаст заявку на получение полноправного членства в ШОС. В рамках саммита планируется ряд двухсторонних и многосторонних встреч нашего президента с его коллегами из других стран региона.

Афганистан.Ру: За последние годы Кабул подписал двухсторонние соглашения в том числе, в сфере безопасности, с западными странами, в числе которых США. На Ваш взгляд, подписанные документы не мешают сближению Афганистана со странами региона?

Ш.Каргар: Мы как суверенное государство проводим независимую и многовекторную внешнюю политику и действуем в соответствии со своими национальными интересами. Мы уверены, что проводимая политика не наносит ущерб региону. Западные страны не единственные, с которыми мы имеем подобные соглашения, в том числе, в сфере безопасности. У нас действуют подобные договоренности с Турцией и Китаем. Более того, в ближайшем будущем мы планируем подписание аналогичных соглашений и с другими региональными державами с целью противодействия экстремизму, контрабанде наркотиков и стабилизации обстановки в регионе.

Афганистан. СНГ > Внешэкономсвязи, политика > afghanistan.ru, 23 июня 2015 > № 1427966 Мохаммад Шакир Каргар


Россия. Весь мир. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 19 июня 2015 > № 1402603 Владимир Путин

Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума.

Владимир Путин принял участие в пленарном заседании XIX Петербургского международного экономического форума. Заседание состоялось под девизом «Время действовать: совместными усилиями – к стабильности и росту».

В.Путин: Добрый день, уважаемые дамы и господа! Дорогие друзья!

Я рад приветствовать всех вас на Международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге – городе, который на протяжении всей своей истории был символом открытости России, её стремления вбирать лучший мировой опыт, сотрудничать и вместе идти вперёд.

Прежде всего хотел бы поблагодарить гостей форума: и политиков, и бизнесменов – за интерес и доверие к нашей стране. Мы видим в вас, уважаемые дамы и господа, дорогие друзья, серьёзных долгосрочных партнёров и потому по традиции на Петербургском форуме всегда откровенно, доверительно говорим как о наших достижениях, так и о новых возможностях, и, конечно, о проблемах, трудностях, с которыми мы сталкиваемся, задачах, которые нам пока не удалось решить.

Со многими из вас мы встречались год назад. За этот период ситуация, в которой развивается мировая, да и российская экономика, изменилась, причём по некоторым направлениям изменилась серьёзно. Мы, имею в виду Россию, ограничены в доступе на мировой рынок капиталов; к этому нужно добавить падение цен на наши основные экспортные товары; несколько сократился и потребительский спрос, который прежде толкал экономику вверх. Правда – я согласен с теми участниками дискуссий, которые уже состоялись в ходе работы форума вчера, – спрос тоже начинает восстанавливаться.

Если говорить о ценах на энергоносители, от которых, к сожалению, до сих пор значительно зависит наша экономика, то напомню, что средняя цена на нефть марки «Юралс» в 2013 году была 107,9 доллара, в 2014 – уже 97,6 [доллара] за баррель, а за январь–май текущего года средняя цена составила 56 долларов за баррель. По оценке Росстата, в первом квартале этого года ВВП России сократился на 2,2 процента к соответствующему периоду 2014 года, а промышленное производство в январе–апреле сократилось на 1,5 процента.

Но что хотел бы отметить: ещё в конце прошлого года нам предрекали, и вы это хорошо знаете, глубокий кризис. Этого не произошло, мы стабилизировали ситуацию, погасили негативные колебания конъюнктуры и уверенно проходим через полосу трудностей, прежде всего потому, что экономика России накопила достаточный запас внутренней прочности. У нас сохраняется положительный торговый баланс, растёт несырьевой экспорт.

Что в этой связи хотел бы отметить особо или чем бы хотел проиллюстрировать этот тезис: физический объём несырьевого экспорта в первом квартале 2015 года вырос на 17 процентов, экспорт продукции с высокой степенью переработки в первом квартале составил почти 7 миллиардов долларов, увеличившись на 6 процентов в стоимостном выражении и на 15 [процентов] – в физическом объёме.

Мы сохранили контроль над инфляцией. Да, она подскочила из–за девальвации рубля, но сейчас эта тенденция идёт на убыль. После значительного роста цен в первые три месяца текущего года (в январе, напомню, это было 3,9 процента, в феврале – 2,2 [процента], а в марте уже 1,2 процента), в апреле инфляция выросла на 0,5 процента, то есть тенденция на снижение очевидна, мы её видим.

У нас устойчивый бюджет. Наша финансовая и банковская системы адаптировались к новым условиям, удалось стабилизировать валютный курс, сохранить резервы. При этом подчеркну, мы не прибегали к каким–либо мерам ограничения свободного движения капитала – напомню, так же как и в 2008–2009 годах.

Дефицит федерального бюджета в январе–мае 2015 года составил 1 триллион 48 миллиардов рублей, или 3,6 процента ВВП. Ожидается, что размер дефицита по итогам года будет составлять 3,7 [процента ВВП], это по действующему закону о бюджете.

Объём золотовалютных резервов, о которых я уже говорил, у нас составляет свыше трёхсот [миллиардов долларов]. Сейчас только с Эльвирой Набиуллиной разговаривал – по моим данным, на 5 июня было 360,6 миллиарда долларов, сейчас чуть-чуть пониже, потому что средства использовались.

Вместе с тем объём резервного фонда Правительства на 1 июня 2015 года составил 76,25 миллиарда долларов, то есть 5,5 процента ВВП. Объём второго нашего фонда, Фонда национального благосостояния, – 75,86 миллиарда долларов, или ещё 5,5 процента к ВВП.

Мы не допустили скачка безработицы. Сейчас она составляет 5,8 процента от экономически активного населения. Напомню, что в кризис 2008–2009 годов её уровень вырос до 8,3 процента. Введение так называемых санкций подтолкнуло нас к тому, чтобы существенно активизировать работу по импортозамещению. И по ряду направлений мы сделали серьёзные шаги и добились заметных результатов. Огромный потенциал у нашего машиностроения, нефтехимии, лёгкой и перерабатывающей промышленности, фармацевтики, по некоторым другим отраслям. Зримым примером являются достижения нашего агропромышленного сектора.

Да, конечно, ещё очень многое нужно сделать по этому направлению, но, допустим, производство молочной продукции в январе–апреле 2015 года выросло относительно соответствующего периода прошлого года на 3,6 процента, масла – на 8,7 процента, сыра – на 29 с лишним процентов, рыбы, рыбных продуктов – на 6, мяса – на 12–13 процентов. Суть программ импортозамещения не в том, чтобы закрыть свой рынок, отгородиться от мировой экономики. Мы должны научиться производить качественную конкурентную продукцию, востребованную не только у нас в России, но и на мировых глобальных рынках. В конечном счёте задача заключается в том, чтобы полнее и эффективнее использовать наши внутренние возможности для решения задач развития.

Вновь повторю, на внешние ограничения мы отвечаем не закрытием экономики – мы отвечаем расширением свободы, повышением открытости России. И это не лозунг – это содержание нашей реальной политики, той работы, которую мы сегодня ведём по созданию условий для бизнеса, по поиску новых партнёров и открытию новых рынков, по участию в реализации крупнейших интеграционных проектов. Отмечу, что только за последний год в России начали свою практическую деятельность более 60 предприятий с зарубежным участием. Так, буквально в дни нашего форума открывается несколько предприятий, в том числе здесь, в Петербурге: фармацевтическое предприятие, по производству газовых турбин с инопартнёрами и так далее.

Хотел бы поблагодарить всех наших партнёров, которые, несмотря на известные политические проблемы, продолжают работать в России, вкладывать свои капиталы и технологии, создавать здесь предприятия и новые рабочие места. Большое вам спасибо, уважаемые друзья.

Уважаемые дамы и господа! Оперативно принятые меры поддержки экономики и финансовой системы в целом сработали, безусловно, сработали. И сейчас мы вновь сосредотачиваемся на решении системных задач, на повестке долгосрочного развития. Наша задача – обеспечить устойчивый рост, повышение эффективности экономики, производительности труда, приток инвестиций. Наши приоритеты – это улучшение делового климата, подготовка кадров для экономики и госуправления, образование, технологии. На этих вопросах позвольте остановиться чуть подробнее.

Начну с повышения качества деловой среды, конкурентоспособности российской юрисдикции. Наша позиция заключается в том, чтобы создать максимально свободные, предсказуемые, благоприятные условия и возможности для инвесторов – для того, чтобы вкладывать в Россию было выгодно. Мы приняли принципиальное решение: на ближайшие четыре года зафиксировать налоговые ставки, не увеличивать фискальное бремя на бизнес, чтобы компании могли планировать свою работу на среднесрочную перспективу.

Будем придерживаться этого принципа независимо от внешних условий или нагрузки на бюджет. И, как вы видели, я уже цифры приводил, наши резервные фонды позволяют рассчитывать именно на такую политику. При этом создаём дополнительные стимулы для новых развивающихся компаний. В этой связи, ещё раз напомню, принято решение о введении налоговых каникул в отношении индивидуальных предпринимателей, о существенном снижении фискальной нагрузки на малый и средний бизнес в рамках специальных налоговых режимов, а также о предоставлении налоговых льгот для вновь создаваемых промышленных предприятий – так называемых гринфилдов.

Мы вчера обсуждали с руководителями наших промышленных предприятий целый ряд проблем, с которыми мы, безусловно, сталкиваемся. Поступило предложение: такое же регулирование, такие же льготы предоставлять и для новых инвестиций вообще, а не только по гринфилдам. Мы рассмотрим обязательно эти предложения. Думаю, что вполне можем их реализовать. Добавлю также, что от уплаты налогов освобождаются капиталы и активы, возвращающиеся в Россию из–за границы. Их владельцам даны полные гарантии защиты от любого вида преследования.

Одновременно будем предпринимать шаги по повышению прозрачности российских компаний и их подразделений за рубежом. Соответствующие поправки внесены в наше законодательство. Они полностью, хочу это подчеркнуть, согласуются с решениями «Группы двадцати», ФАТФ и других международных организаций.

Далее. В рамках национальной предпринимательской инициативы кардинальным образом обновлено федеральное законодательство, регулирующее условия для ведения бизнеса. Меняются подходы органов власти, контрольно-надзорных структур к работе с предпринимателями. Они становятся более понятными, открытыми, прозрачными. Отмечу, что начиная с 2016 года на три года от проверок будут освобождены субъекты малого предпринимательства, в работе которых ранее не были зафиксированы серьёзные нарушения.

Мы хорошо понимаем – чтобы национальная юрисдикция была конкурентной, необходимо постоянное движение вперёд, необходимо постоянное совершенствование. При этом мы должны анализировать, насколько эффективно работают уже принятые меры. И здесь нам действительно важны эффективные каналы обратной связи с бизнесом. Поэтому прошу Агентство стратегических инициатив, ведущие деловые объединения вести такой анализ правоприменения, смотреть лучшие мировые практики, лучший мировой опыт, при необходимости предлагать новые решения.

Важнейшую роль призван сыграть национальный рейтинг инвестиционного климата в регионах Российской Федерации. Сам по себе рейтинг – это, разумеется, не самоцель. Он должен стать работающим инструментом выявления и распространения лучших региональных практик по всей территории страны. Кстати, инициатива по формированию рейтинга принадлежала именно нашим ведущим предпринимательским объединениям. Особенность этого проекта в том, что сами предприниматели дают оценку состоянию деловой среды, качеству госуправления и так далее.

Кстати, в этом году в таких опросах приняли участие более 200 тысяч бизнесменов по всей России. Уже звучали, я знаю, в ходе состоявшихся дискуссий примеры этого положительного состояния дел, тем не менее я воспользуюсь случаем, чтобы ещё раз их назвать, это того стоит: это и Калужская область, Татарстан, Белгородская область, Тамбовская, Ульяновская области, Краснодарский край, Ростовская область, Костромская область, Чувашская Республика, Тульская область. Вновь подчеркну, национальный рейтинг инвестиционного климата должен стать инструментом повышения качества управления на всех уровнях власти. Это сегодня тоже одно из ключевых направлений нашего развития.

О чём бы хотелось сказать в этой связи. Первое. Необходимо сформировать целый класс государственных менеджеров, которые умеют работать гибко, по–современному, понимают запросы бизнеса к деловому климату, к системе госуправления в целом. Одним из важнейших шагов должен стать запуск механизма постоянного совершенствования управленческих кадров. В этой связи на базе одного из ведущих учебных заведений страны намерены создать центр обмена лучшими практиками госуправления и формирования бизнес-среды в регионах. Такой центр может стать хорошей площадкой не только для повышения квалификации, но и для обмена опытом, для выработки новых идей, для налаживания горизонтальных связей между представителями региональных управленческих команд.

Второе. Считаю целесообразным создать в каждом регионе специальные штабы – проектные офисы, если хотите, – которые станут своего рода администрациями развития, обеспечат внедрение лучших механизмов создания благоприятного инвестиционного климата. Комфортная деловая среда – важнейшее условие для формирования массового слоя несырьевых малых и средних предприятий. Это реальный путь к диверсификации экономики, к созданию новых рабочих мест.

Наша цель – чтобы малые и средние компании росли, завоёвывали отечественный рынок, развивали свой экспортный потенциал. Поэтому будем тесно увязывать деятельность институтов поддержки промышленности и стимулирования экспорта, имея в виду Фонд развития промышленности, который недавно создан, Фонд развития Дальнего Востока, Российский фонд прямых инвестиций, механизмы проектного финансирования, а также Российский экспортный центр, в котором отечественные компании смогут получать весь спектр услуг по поддержке своей продукции на зарубежных рынках.

Кроме того, по предложению самого делового сообщества создаётся корпорация по развитию малого и среднего предпринимательства. Бизнес сможет получать здесь необходимую финансовую, юридическую, методическую поддержку, в том числе помощь по доступу к государственным закупкам и закупкам госкомпаний. По сути, мы консолидируем механизмы поддержки малого и среднего предпринимательства и рассчитываем, что это принесёт весомую, заметную отдачу.

Уважаемые друзья! Все, кто стремится занять лидирующие позиции, должны делать ставку на лидеров в бизнесе, в управлении и, конечно, в развитии технологий и образования. Мы немало сделали для укрепления отечественной научно-технической базы, для усиления кооперации науки, образования, промышленности, для практического внедрения разработок в реальное производство.

В ближайшие годы намерены приступить к широкому технологическому обновлению предприятий сырьевого и несырьевого секторов промышленности, сельского хозяйства. С 2019 года через систему технического регулирования, жёсткие экологические стандарты будем стимулировать поэтапное внедрение принципов наилучших доступных технологий. Фактически модернизация и постоянное технологическое развитие станут требованием законодательства. Важнейшая задача сегодня – создать для наших компаний стимулы инвестировать в разработку отечественных технологий. Прошу Правительство предложить здесь дополнительные решения.

Кроме того, нужно провести инвентаризацию уже существующих механизмов поддержки прикладных исследований и внедрения инноваций, посмотреть, как работают льготы, в том числе и налоговые. Что касается институтов развития, то их необходимо чётко настроить на содействие задачам технологической модернизации.

Мы запускаем проекты, которые призваны обеспечить мощную технологическую базу для наших компаний не только на сегодня, но и на будущее. При этом горизонты технологического планирования серьёзно расширяются. Российские компании должны занять ключевые позиции в тех отраслях и на тех рынках, которые будут определять характер экономики, уклад жизни людей через два-три десятилетия – так, как это произошло с IT-технологиями: за последние 20 лет они коренным образом изменили нашу жизнь.

Для решения таких перспективных задач запущена национальная технологическая инициатива, в ней участвуют ведущие представители науки и высокотехнологичного бизнеса. Очевидно, что это долгосрочный проект, но уже через два-три года должны появиться научные лаборатории, новые компании, образовательные программы для подготовки кадров, способных решать самые современные задачи, работать с передовыми технологиями.

И, наконец, ещё одно принципиально важное направление. На недавнем съезде одного из наших ведущих бизнес-объединений, «Деловой России», прозвучала идея наладить эффективную систему трансфера зарубежных технологий. У нас есть успешный опыт переноса в Россию технологий в фармацевтике, автомобилестроении, в производстве потребительских товаров. Важно поставить такую работу на системную основу, задействовать капиталы институтов развития. И прошу Правительство, деловые объединения представить на этот счёт конкретные дополнительные предложения, в том числе создать оптимальный формат взаимодействия государства и бизнеса в сфере трансфера технологий.

Далее. Мы прекрасно понимаем, что решающее значение для развития и повышения конкурентоспособности России имеет качество образования. Кстати говоря, вчера об этом говорили и наши коллеги из иностранных инвестиционных компаний, с которыми я вчера встречался. Причём подготовка специалистов должна осуществляться не только с учётом требований сегодняшнего дня, но и учитывать лучший мировой опыт, перспективы развития технологий и новых рынков.

Наши молодые люди: студенты, школьники – побеждают на самых престижных международных соревнованиях по техническим и естественнонаучным дисциплинам. Приведу лишь один пример, совсем свежий: студенты Санкт-Петербургского национального исследовательского университета информационных технологий, механики и оптики не раз доказывали, что равных им в мире нет; в этом году команда университета вновь подтвердила абсолютное лидерство, оставив позади сильнейшие мировые школы программирования. Команда университета – единственная в мире шестикратная победительница командного студенческого чемпионата по программированию. Я хочу ребят ещё раз поздравить с этим.

Понятно, что очень многое зависит от руководства вузов, от ректоров. Здесь нам также нужны новые лидеры, которые сами глубоко знают производство, знают запросы промышленности, чувствуют тенденции технологического развития. Отечественный бизнес предлагает создать резерв руководящих кадров вузов, которые готовят инженерно-технических специалистов. Думаю, что это правильное предложение, и его необходимо реализовать. При этом призываю представителей бизнеса активнее работать в наблюдательных и попечительских советах вузов, теснее взаимодействовать с преподавательским корпусом, участвовать в формировании и реализации программ их развития. Это в интересах самого бизнеса.

Важнейшая задача – это обновление, повышение качества среднего профессионального образования, укрепление его связи с реальным производством. Во многих регионах уже активно и успешно занимаются развитием так называемого дуального образования, когда практика на конкретных предприятиях сочетается с теоретической подготовкой. Кстати, не случайно, что именно те регионы, которые добились существенного прогресса в развитии среднего профессионального образования, как правило, и являются лидерами регионального рейтинга и в целом демонстрируют высокую социально-экономическую динамику.

Сегодня и инженерная, и рабочая профессии требуют высочайшей компетенции. В соответствии с этим мы выстраиваем систему современных профессиональных стандартов. Основными участниками здесь также являются работодатели, бизнес-объединения в рамках Национального совета по компетенциям и квалификациям при Президенте России.

Считаю необходимым обобщить опыт, объединить наши усилия и выстроить целостную систему подготовки квалифицированных кадров с учётом лучших международных практик. Такая система должна включать в себя все звенья: дополнительное образование в сфере технического творчества детей, среднее профессиональное образование и высшее инженерное образование, национальные и международные чемпионаты рабочих профессий.

И ещё одно важное направление нашей работы на перспективу, на годы вперёд: нужно создавать механизмы сопровождения и поддержки талантливых детей, чтобы они смогли раскрыть свои способности, добиваться успеха на своей Родине, в России. Как вы знаете, мы запускаем один из таких проектов, уже фактически запускается в Сочи, – это сочинский центр для школьников со всех регионов страны, которые проявляют особые способности в спорте, искусстве, в естественных науках. Это, кстати говоря, будет ещё одним значимым элементом олимпийского наследия.

Карта глобального экономического развития меняется буквально на глазах. Страны Азиатско-Тихоокеанского региона, такие как Китай, Япония, Южная Корея, государства АСЕАН, уже составляют четверть мировой экономики. В ближайшее десятилетие именно эти рынки будут основным источником роста мирового спроса на товары и услуги. При всех колебаниях, которые происходят в мире, и в политике, и в экономике, эта тенденция неизбежна. Логично, что вместе с партнёрами по Евразийскому экономическому союзу мы стремимся наращивать связи со странами АТР, устранять барьеры в торговле и инвестициях. В этом году Евразийский экономический союз заключил первое соглашение о зоне свободной торговли с Вьетнамом. Российские компании получат возможность беспошлинно поставлять целый спектр товаров.

Расширяется наше взаимодействие с Китайской Народной Республикой в интересах формирования общего экономического пространства. В мае этого года было подписано совместное заявление о сопряжении развития Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шёлкового пути». Фактически речь идёт о новых подходах к взаимодействию между Евразийским экономическим союзом и Китаем, о расширении сотрудничества и реализации крупных совместных инфраструктурных проектов, об упрощении торговли, а также об укреплении кооперации по линии различных финансовых институтов.

Укрепление партнёрства с государствами АТР – это важнейшая часть нашей работы по развитию российского Дальнего Востока. Мы создаём здесь максимально свободные и комфортные условия для размещения капиталов и производств. Инвесторы получат уникальные возможности для работы на российском рынке и, что важно, выгодный плацдарм для прямого выхода на ёмкий растущий рынок АТР. Уже сейчас на Дальнем Востоке создаются территории опережающего развития с целым комплексом налоговых и других преференций.

Запускается система господдержки крупных инвестиционных проектов. При этом мы готовы предложить ещё более гибкие, более продвинутые механизмы. Правительство уже подготовило законопроект о создании свободного порта Владивосток. Действие этого законопроекта распространяется на все ключевые порты Приморья: от Зарубино до Находки – и 13 районов, в которых проживает около 75 процентов населения края.

Резиденты свободного порта получат широкие преференции. Это не только налоговые льготы, но и облегчённый визовый режим, введение свободной таможенной зоны, упрощённое прохождение контрольных процедур на границе. В сентябре этого года во Владивостоке пройдёт первый Восточный экономический форум, в рамках которого в том числе будут подробно представлены наши предложения для зарубежных инвесторов.

Вновь повторю, мы стремимся к сотрудничеству со всеми – со всеми, кто готов работать на основе равноправия и взаимного уважения, кто заинтересован в реализации взаимовыгодных проектов. Убеждён, большой потенциал имеет торгово-экономическое партнёрство со странами Латинской Америки, с государствами БРИКС. Предстоящий в начале июля саммит этой организации в России, безусловно, будет способствовать расширению наших деловых контактов.

Хочу подчеркнуть, активное взаимодействие с новыми центрами глобального роста ни в коем случае не означает, что мы с меньшим вниманием намерены относиться к диалогу с нашими традиционными западными партнёрами. Уверен, такое сотрудничество будет обязательно продолжено.

Уважаемые дамы и господа! Россия открыта для мира, для экономического, научного, гуманитарного взаимодействия, контактов с представителями гражданского общества и деловых кругов всего мира. Убеждён, такая политика, такой диалог отвечает общим интересам, помогает сохранить то доверие, которое служит основой для совместной работы.

Перед нами стоят большие задачи, мы будем развиваться, выходить на новые рынки, создавать современные технологии, реализовывать масштабные проекты. С нами предприниматели, граждане, новые лидеры, которые готовы работать для России и для её развития. Именно поэтому мы абсолютно уверены в успехе.

Спасибо вам за внимание.

<…>

Ч.Роуз: У нас состоится глубокая дискуссия по некоторым экономическим вопросам, которые были подняты с нашими представителями бизнеса.

Господин Президент, прежде всего позвольте сказать, что мне очень приятно находиться здесь, в Вашем родном городе, в городе, где Вы начали свою политическую карьеру. К тому же это исторически важный город, здесь Россия родилась как империя. Это очень важный город. Есть очень серьёзные вопросы, которые могут быть решены, только если Россия будет действовать, если Вы будете участвовать. Речь идёт об экономической политике, о внешней политике, Украине, балтийских странах, Европе, Сирии, Иране, Китае, России. Есть очень много вопросов, есть проблемы, есть конфликты. Для того чтобы найти решение многим проблемам, Россия должна сыграть свою роль. Возникает проблема границ. Не могли бы Вы рассказать нам о Вашем видении Украины и России, каким образом нам добиться решения проблемы?

В.Путин: Прежде всего хочу Вас поблагодарить за то, что Вы согласились сегодня вместе с нами поработать, быть модератором нашей встречи. У нас форум называется «Санкт-Петербургский международный экономический форум». Мне бы хотелось, чтобы мы сосредоточили своё внимание на проблемах экономики. Хотя я с Вами соглашусь, что без решения ряда международных острых, кризисных ситуаций трудно двигаться и в экономической сфере.

По поводу событий на Украине мы много раз говорили, и понимаю, что от этого никуда не уйти. Но, знаете, мы всё время то по Украине говорим, то несколько лет назад говорили по кризису, скажем, в Ираке, ещё в каких–то странах. Мы говорим о том, что уже произошло, но никогда не говорим, почему это произошло. А если уж вы хотите поговорить на эту тему, что, видимо, важно, то мне бы хотелось всё–таки начать именно с этого момента.

Почему мы подошли к этому кризису на Украине? Я глубоко убеждён, что после того, как так называемая биполярная система прекратила своё существование, после того, как исчез с политической карты Советский Союз, некоторые наши партнёры на Западе, в том числе и прежде всего, конечно, Соединённые Штаты, оказались в состоянии какой–то эйфории. И вместо того чтобы выстраивать в новой ситуации добрососедские и партнёрские отношения, начали осваивать новые, как им показалось, свободные геополитические пространства. Вот отсюда и движение, скажем, Североатлантического блока НАТО на восток, отсюда многие другие вещи.

Я всё время думал, почему это происходит, и в конечном итоге пришёл к выводу, что, видимо, у кого–то из наших партнёров возникла иллюзия, что после Второй мировой войны был один миропорядок создан – и тогда был такой глобальный центр в мире, как Советский Союз; теперь его нет, появился вакуум, и его надо быстренько заполнить. Мне кажется, что это очень ошибочный подход к решению проблемы. Вот так мы и Ирак получили, а мы знаем, что и в Соединённых Штатах сегодня многие считают, что в Ираке были совершены ошибки. В Ираке были совершены ошибки, многие признают, тем не менее всё повторили в Ливии. Добрались теперь до Украины.

Не мы являемся первопричиной тех кризисных явлений, которые имеют место быть на Украине. Не нужно было поддерживать, я уже много раз об этом говорил, антигосударственный, антиконституционный переворот и вооружённый захват власти, который привёл в конечном итоге к жёсткому противостоянию на территории Украины, фактически к гражданской войне.

Что сегодня нужно сделать? Чтобы долго здесь не распространяться на эту тему, сегодня, безусловно, нужно полностью выполнять договорённости, достигнутые в Минске, белорусской столице. Хочу ещё раз подчеркнуть, если бы нас что–то не устраивало, мы никогда бы не поставили свою подпись под этим документом. Если уж он состоялся, а мы поставили там свою подпись, мы будем добиваться его полного исполнения.

Вместе с тем хочу обратить и ваше внимание, и всех наших партнёров, мы не можем это сделать в одностороннем порядке. Мы постоянно, каждый день слышим одно и то же – как мантру повторяют, одно и то же, что Россия должна повлиять на юго-восток Украины. Мы влияем. Но решить эту проблему только с помощью нашего влияния на юго-восток невозможно. Нужно влиять и на сегодняшние официальные власти в Киеве, а этого мы сделать не можем. Это та дорога, по которой должны пройти наши западные партнёры – европейцы и американцы. Давайте вместе работать.

Ч.Роуз: Что Вы хотите от киевского правительства, что оно должно сделать?

В.Путин: Мы ничего не хотим. Это народ Украины должен чего–то хотеть, чтобы украинское правительство сделало. Или хотеть, чтобы оно не делало.

Мы считаем, что для урегулирования нужно, как я сказал, исполнить Минские соглашения. И ключевой момент здесь, безусловно, это элементы политического урегулирования. Они состоят из нескольких составляющих.

Первое – это конституционная реформа, и в Минских соглашениях так прямо про это и написано: с предоставлением автономии либо, как они говорят о децентрализации власти, пускай по пути децентрализации. Понятно, что это такое, наши европейские партнёры, французы и немцы, расшифровали, нас это вполне устраивает, так же как устраивает в целом и представителей Донбасса. Это первое.

Второе, что нужно сделать, – нужно распространить принятый ранее закон об особом статусе этих территорий – Луганска и Донецка, непризнанных республик, применить его, начать применять этот закон. Он принят, но до сих пор не реализуется. Для этого нужно было принять постановление Верховной Рады – парламента Украины, и это тоже в Минских соглашениях прописано.

Наши друзья в Киеве исполнили формально это решение, но одновременно с принятием постановления Рады об имплементации этого закона они в сам закон внесли изменения – по–моему, в статью 10-ю, – которые полностью дезавуировали это действие. Просто это манипуляция и ничего больше, а нужно переходить от манипуляции к практической работе.

Третье, что нужно сделать, – нужно принять закон об амнистии. Невозможно вести политический диалог с теми людьми, которые находятся под угрозой уголовного преследования. Наконец, нужно принять закон о муниципальных выборах на этих территориях и осуществить эти выборы. Но всё это – и в Минских соглашениях это прописано, обращаю на это ваше особое внимание, – всё должно быть сделано по согласованию с Донецком и Луганском.

Никакого прямого диалога, к сожалению, мы до сих пор не видим, есть только намётки того, что он начинается, но прошло уже слишком много времени с подписания Минских соглашений. Сейчас нужно, ещё раз повторяю, наладить прямой диалог между Луганском, Донецком и Киевом – вот чего не хватает. И, наконец, нужно, безусловно, начать экономическую реабилитацию этих территорий.

Я уже много раз говорил, хочу повторить: тезис о том, что «у нас нет денег», не работает в данном случае. Если сегодняшние киевские руководители считают, что это территория Украины, что там проживают украинские граждане, которые имеют право на получение, скажем, пособий по инвалидности либо пенсий и заработали их в рамках действующего на Украине законодательства, не могут киевские власти отказываться платить эти пособия, не имеют права просто. Они нарушают свою собственную Конституцию. Всё вот это должно быть реализовано, причём не на словах, а на деле, на практике.

Ч.Роуз: Как Вам известно, Соединённые Штаты Америки считают, что вы вооружаете сепаратистов и что вы поощряете их, вы используете Вооружённые Силы России, чтобы подлить масло в огонь этого конфликта. Многие обеспокоены тем, что это может привести к новой холодной войне.

В.Путин: Вы знаете, к холодной войне приводят не локальные конфликты, а глобальные решения – например, такое как выход Соединённых Штатов в одностороннем порядке из Договора по противоракетной обороне. Вот это действительно шаг, который толкает всех нас к новому витку вооружения, потому что он меняет глобальную систему безопасности.

Что касается региональных конфликтов, то где бы они ни происходили, почему–то противоборствующие стороны всегда, я хочу это подчеркнуть, всегда где–то находят оружие. Это также справедливо и для восточных регионов Украины.

Что бы я хотел сказать – я хотел бы сказать, что если сегодняшняя ситуация будет решаться политическими средствами, то никакого оружия здесь и не потребуется, но для этого нужна добрая воля и желание вести прямой диалог, и мы будем этому способствовать. Чего мы не можем, с чем мы никогда не согласимся – с тем, что кто–то с кем–то, где бы то ни было, будет разговаривать с позиции силы, сначала с помощью полиции (или милицией называется), потом с помощью специальных служб, потом с помощью вооружённых сил.

Ведь до тех пор, пока подразделения армии и так называемые батальоны, националистические вооружённые формирования не появились на этих территориях, там не было никакого оружия – и не было бы, если бы с самого начала пытались решать вопросы мирными средствами. Оно там появилось только после того, как людей начали убивать с помощью танков, артиллерии, систем залпового огня и авиации. И там появились те, кто сопротивляются. Как только будет предпринята попытка политическими средствами решать вопрос, там и оружия этого не будет.

Ч.Роуз: Каковы приемлемые границы для Украины, для России? Какие границы приемлемы для вас?

В.Путин: Что Вы имеете в виду, когда говорите о границах – географические границы, политические границы? О чём идёт речь?

Ч.Роуз: Политические границы.

В.Путин: Что касается сотрудничества, мы всегда говорили и продолжаем это говорить, здесь нет ничего нового, при всех сложностях сегодняшнего дня я считаю, считал всегда и продолжаю считать, что русские и украинцы – это один народ, один этнос во всяком случае, со своим, конечно, своеобразием. Со своим, конечно, своеобразием, со своими культурными особенностями, но с общей историей, с общей культурой, с общими духовными корнями. Чего бы ни происходило, в конечном итоге Россия и Украина так или иначе обречены на совместное будущее.

Мы с самого начала исходили и сейчас исходим из того, что Украина имеет право на собственный выбор: и на цивилизационный, и на политический, и на экономический, на какой угодно. Ведь не секрет, мы же все знаем, именно Россия была инициатором фактически дезинтеграции Советского Союза, предоставления суверенитета всем этим странам. С этих пор у нас ничего не изменилось. Но и Россию, и Украину, кроме тех связей, о которых я говорил, которые сложились за столетия, связывают совершенно конкретные вещи сегодняшнего дня: это общая инженерная инфраструктура, общая энергетическая инфраструктура, общая транспортная инфраструктура, общие правила регулирования и так далее, и так далее. Наконец, нас связывает и возможность беспрепятственно говорить на одном языке. Это нас касается, это касается уже России и касается наших интересов.

Мы всегда исходили из того, что мы будем решать всё, даже спорные вопросы, а это естественно, что у соседей возникают какие–то споры, путём переговоров. Но если в этот переговорный процесс включаются третьи игроки, то мы считаем, что они должны учитывать и наши интересы, а не просто ставить нас перед выбором. Если вы спрашиваете, на что мы рассчитываем в политическом плане, – мы рассчитываем на полноценный, доверительный и равноправный диалог.

Ч.Роуз: Мне хотелось бы ещё вернуться к Украине, но давайте поговорим о взаимоотношениях России с целым рядом стран, в том числе с США и КНР. Каким образом Вы охарактеризовали бы отношения с США? Что не так с этими отношениями, что с ними так? И что требуется в этих отношениях?

В.Путин: Другими словами, где у нас есть какой–то позитив, а где есть проблемы.

Начнём с проблем. Проблемы заключаются в том, что нам постоянно пытаются навязывать свои стандарты и свои решения, не сообразуясь с нашим пониманием собственных интересов. Нам, по сути, говорят, что в Соединённых Штатах лучше знают, что нам нужно. Позвольте нам самим определить наши интересы и наши потребности исходя из нашей собственной истории, из нашей культуры.

Ч.Роуз: Каким образом Соединённые Штаты пытаются определить, что вам нужно, что вам требуется?

В.Путин: Вмешиваясь в наши внутриполитические процессы, в том числе через финансирование неправительственного сектора, навязывая решения в сфере международной безопасности.

Я упоминал, допустим, о проблеме, с которой мы столкнулись первый раз, и это сразу охладило наши отношения, – Ирак. Вы помните тезис: «Кто не с нами, тот против нас»? Это что, диалог? Это ультиматум. С нами не надо разговаривать языком ультиматумов.

Но теперь всё–таки позвольте сказать, что нас объединяет, такое ведь тоже есть. Объединяет наше желание всё–таки работать против общих угроз, какими являются терроризм, распространение наркоугрозы и очень опасная тенденция к возможному распространению средств массового уничтожения. Но есть и вопросы в сфере гуманитарного взаимодействия, например борьба со сложными и очень тяжёлыми, поражающими целые регионы мира инфекционными заболеваниями. Есть вопросы, связанные с мировой экономикой, это касается, прежде всего, той области, на которую мы серьёзно и значительным образом влияем: это энергетика. Есть и другие сферы, в которых мы в целом наладили очень неплохое взаимодействие, и я рассчитываю, что это послужит той базой, которая позволит нам восстановить прежний уровень отношений с Соединёнными Штатами и двигаться дальше.

Но что касается Китайской Народной Республики, то уровень, характер и доверительность наших отношений достигли, пожалуй, беспрецедентных в истории наших отношений значений. Мы 40 лет – хочу, чтобы все ещё раз услышали, – 40 лет вели переговоры по приграничным проблемам. Мы нашли взаимные компромиссы, развязки, пошли друг другу навстречу и закрыли этот вопрос. 40 лет! Далеко не со всеми странами нам удаётся решить эти вопросы. Кроме этого, мы развиваем экономические связи, мы активно сотрудничаем в международных организациях и на площадке Организации Объединённых Наций.

Мы создаём новые объединения, которые весьма эффективно развиваются и являются весьма привлекательными для многих стран: это и Шанхайская организация сотрудничества, она изначально создавалась для того, чтобы решить приграничные вопросы после дезинтеграции Советского Союза, но потом пошла дальше, и сейчас эта организация является привлекательной, туда стремятся попасть уже и другие страны. Мы, скорее всего, сейчас на саммите в Уфе (очередной саммит будет в нашем городе в Башкирии) примем решение о приёме и Индии, и Пакистана в эту организацию. Мы развиваем другие формы сотрудничества – например, БРИКС.

Я в своём выступлении говорил о сопряжении наших усилий в рамках Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шёлкового пути». То есть у нас налаживаются отношения и в этом плане. Китай – самый крупный наш торгово-экономический партнёр. Отношения развиваются очень эффективно.

Ч.Роуз: Некоторые говорят, что это естественно, потому что у Китая есть деньги, а в России есть природные ресурсы, поэтому тут логическая связь.

В.Путин: Вы почитайте американскую аналитику, я уверен, что Вы это знаете, просто делаете вид, что Вы с ней не знакомы. Так вот, американские аналитики, политологи, экономисты говорят о разворачивании самих Соединённых Штатов в сторону Китая. Китай – растущая экономика. Если кто–то высказывает озабоченности по поводу снижения темпов роста, то сейчас Первый заместитель председателя Госсовета Китая сказал об этом: 7 процентов – самый высокий темп роста в мире, всё равно это самые высокие темпы роста в мире. И не только Россия. Почему?

Весь мир смотрит на Азию, и Европа тоже ищет возможности развивать отношения, но нам–то сам Бог, как говорится, велел, мы–то соседи, это естественное движение. Кроме всего прочего, у нас есть некоторые ценности, которые мы отстаиваем на международной арене совместно и весьма эффективно, – это равноправный доступ к решению ключевых международных вопросов.

Ч.Роуз: Является ли это более логичным – взаимоотношения с Китаем, чем взаимоотношения с Европой, США? Является ли Китай более важным с точки зрения развития отношений в будущем, чем США и Европа? Могло бы это привести к каким–то антизападным интеграционным процессам и связям?

В.Путин: Антизападным?

Ч.Роуз: Антизападным и антиамериканским.

В.Путин: Мы вообще ни с кем, в том числе и с Китаем, а Китай тоже ни с кем, насколько я понимаю китайскую политику, не строит отношения против кого–то. Мы не строим союзов «против», мы строим союз «за» – за то, чтобы реализовывать свои национальные интересы.

И обращаю внимание, вот вы расширяете Североатлантический блок НАТО – Советского Союза нет, он же создавался как противодействие Советскому Союзу: Советского Союза нет, Варшавского договора нет, а блок НАТО не только существует, но ещё и расширяется. Вы это делаете, а мы с Китаем не создаём никаких военных блоков, у нас нет блокового мышления, мы пытаемся – и, насколько я чувствую, у нас это получается, – мы пытаемся и делаем это: мыслим глобально, распределяя не только ответственность, но и стремясь найти взаимоприемлемые развязки и компромиссы. Мы никогда не действуем с позиции силы. Мы всегда ищем решения, причём решения в рамках переговорного процесса.

Ч.Роуз: Мы много прочитали о вас, о вашей стране. Три компонента: первое, вы хотите быть уважаемыми; второе, вы хотите вести равные переговоры; третье, вероятно, в вашей истории есть ощущение и существует обеспокоенность в отношении границ и в отношении создания буферной зоны в России. Правильно я понимаю?

В.Путин: Вы понимаете, я всё время это слышу: Россия хочет, чтобы её уважали. А вы не хотите? А кто не хочет? Кто хочет, чтобы его унижали? Странная даже постановка вопроса. Как будто это какой–то эксклюзив Россия для себя требует, чтобы нас уважали. А кому–то приятно, чтобы на него плевали, что ли? Но дело даже не в уважении, дело совершенно не в уважении или отсутствии такового – дело в том, что мы стремимся к обеспечению своих интересов, не нанося никакого вреда нашим партнёрам. Но мы, естественно, рассчитываем на конструктивный, прямой и содержательный диалог. Когда мы сталкиваемся с отсутствием такового или с нежеланием разговаривать с нами, то это, конечно, вызывает какую–то ответную реакцию.

Смотрите, я сейчас вам расскажу интересную историю, она касается так называемого восточного партнёрства, которое продвигают наши коллеги и друзья в Западной Европе. Кстати, это очень активно поддерживается и Соединёнными Штатами. Первая наша реакция была на эту практику восточного партнёрства, идею саму, весьма положительная. Почему? Потому что мы исходили из того, что Россия и восточноевропейские страны связаны тысячью нитей между собой, в том числе и в области экономики. Это общие нормы технического регулирования, как я уже говорил, единые инфраструктуры и так далее, и так далее. И мы исходили из того, что, если Европа начнёт сейчас с ними работать, их как–то к себе подтаскивать, неизбежно начнётся конструктивный процесс взаимодействия с Россией. И мы будем работать. В чём–то будем спорить, в чём–то соглашаться, но будем выходить на какие–то общие решения, которые позволят нам создавать общее экономическое и, в конце концов, гуманитарно-политическое пространство.

Ничего этого, к сожалению, вообще не произошло. Ведь как возник кризис на Украине, с которого Вы начали: Украине предложили подписать договор об ассоциации. Замечательно. Но Украина, как известно, является членом зоны свободной торговли в СНГ (кстати, создания которой сама Украина и добивалась). И там масса преференций, масса льгот.

Мы с Евросоюзом 17 лет вели переговоры по условиям присоединения к ВТО. Теперь одним разом решили через Украину зайти на таможенную территорию Российской Федерации. Разве так делается? А на наш вопрос и наше предложение провести консультации нам ответили, это прямая речь: «Не ваше дело». Так разве решаются вопросы вообще, а в отношении России в частности?

При чём здесь какой–то тезис о пустом уважении? Дело не в уважении – дело в том, что мы хотим, чтобы наши интересы учитывались.

Ч.Роуз: Давайте поговорим о ряде мест, где есть необходимость сотрудничества России и США: Иран и переговоры по ядерной программе – и, конечно, формат «пять плюс один», «шестёрка». Думаете ли Вы, что достигнуть соглашения возможно, и какого соглашения Вы хотите?

В.Путин: Первое, что я хочу подчеркнуть и что я считаю абсолютно принципиальным, у нас есть общее понимание со всеми участниками этого процесса, в том числе и с Соединёнными Штатами, с европейскими странами, надеюсь, что и с Ираном, что все мы – категорические противники распространения оружия массового уничтожения. И это наша принципиальная позиция, и именно это обстоятельство позволило нам достаточно конструктивно работать с Соединёнными Штатами по этому направлению.

Мы очень рады тому, что иранская позиция претерпела существенные изменения и позволила выйти на тот уровень договорённостей, которые мы сегодня имеем. Мы, безусловно, поддержим эти договорённости. Единственное, что, мне кажется, было бы контрпродуктивным – это специально, хочу это подчеркнуть, специально, чтобы сорвать договорённости, требовать от Ирана каких–то вещей, которые для него являются абсолютно неисполнимыми и несущественными для решения главной проблемы – проблемы нераспространения. Но я надеюсь, что до этого не дойдёт, и в конце концов в ближайшее время – Сергей Лавров [Министр иностранных дел] лучше меня знает, когда это можно подписать.

С.Лавров: Когда будет готово.

В.Путин: «Когда подписать можно?» – Он говорит: «Когда будет готово».

У нас дипломаты всё время так отвечают. (Смех.)

Думаю, что в ближайшее время должно состояться подписание. Но самое главное – мы вчера встречались с Генеральным директором МАГАТЭ, потом должен начаться процесс имплементации этих договорённостей, он потребует примерно полгода.

Но не менее важно и другое: не менее важно, чтобы ваша страна, Соединённые Штаты, отнеслись к этому положительно, поддержали, чтобы конгресс поддержал. Мы знаем дискуссии, которые идут сейчас в Соединённых Штатах, что Президент имеет право сам подписать, что эти договорённости не нуждаются в ратификации. Это не наша проблема, мы не можем её решить. Так же как не можем некоторые вопросы сегодня решить за киевские власти, так и за вашингтонские тоже не можем некоторые проблемы решить. Поэтому на вашей стороне будет мяч. Но мы рассчитываем на то, что при всей сложности всё–таки Президенту Соединённых Штатов удастся достичь результата, который будет, безусловно, во внешнеполитической сфере одним из главных в ходе его президентства.

Ч.Роуз: Но Вы верите, что будет такое соглашение, согласно тому, что сказал господин Лавров?

В.Путин: Я верю, и мы к этому стремимся. Мы считаем, что это чрезвычайно важно, чтобы разрядить ситуацию. Но при этом не менее важно, чтобы все региональные державы не чувствовали, что для них наступает какой–то момент, после которого они могут ожидать ухудшения ситуации в регионе, наступают для них какие–то угрозы. Вот этого ни в коем случае нельзя допустить. Россия, я хочу это подчеркнуть, будет развивать добрососедские, дружеские отношения как с Ираном, так и со всеми странами этого региона.

Ч.Роуз: Ещё один вопрос из внешней политики – до того, как мы перейдём к экономике и к вопросам, которые поднимались рядом ораторов.

Сирия сегодня нас занимает. Видите ли Вы какой–то выход из сложившейся ситуации? Потому что Россия поддерживает правительство Башара Асада и поддерживала его много лет, Иран поддерживает правительство Асада. И кажется, что просто маятник качается туда-сюда, вот такая ситуация. Какое Ваше предполагаемое решение? Как можно разрешить эту ужасную гражданскую войну, вызвавшую миллионы беженцев, и когда можно найти такое решение?

В.Путин: Хотелось бы – чем быстрее, тем лучше. Вместе с тем хотел бы ещё раз подчеркнуть, на чём основана наша позиция: наша позиция основана на опасении, что Сирия может погрузиться в такое же состояние, как Ливия или как Ирак.

Вы знаете, ведь до того, как властные структуры в Ираке и сам Саддам Хусейн не были уничтожены, там не было никаких террористов, ну давайте мы не будем про это забывать. Вообще об этом сегодня никто предпочитает не говорить. Кто создал условия и как были созданы условия для вспышки терроризма на этих территориях, ну неужели непонятно? После вторжения в Ирак всех разогнали, уничтожили, Саддама повесили. Дальше что – дальше ИГИЛ.

А в Ливии что происходит? Вообще государство перестало существовать, дезинтеграция полная. Даже дипломатическая служба Соединённых Штатов понесла ущерб, мы знаем такой известный трагический случай. Вот мы не хотим, чтобы такое же развитие событий постигло и Сирию, вот в чём вопрос. Этим прежде всего продиктована наша позиция по поддержке Президента Асада и его правительства. И мы считаем, что это правильная позиция. Трудно было ожидать от нас чего–либо другого. Более того, как мне кажется, многие сегодня соглашаются с такой позицией, как наша.

Я упоминал уже несколько раз про Ирак, а мы знаем, что там происходит. Соединённые Штаты поддерживают Ирак, поддерживают и вооружают армию, обучают армию. Двумя-тремя ударами ИГИЛ захватил столько оружия, что, наверное, у иракской армии его нет в таком объёме: и бронетехнику, и ракеты (широкая общественность мало об этом знает) вот совсем недавно. Сейчас ИГИЛ вооружён лучше, чем иракская армия. И это при поддержке Соединённых Штатов всё происходит.

Вроде оттуда ушли, но, по данным наших специальных служб и по информации, которую мы получаем из самого Ирака, тысячи американских военнослужащих до сих пор находятся в Ираке. А результат – печальный и трагический.

Мы не хотим, чтобы всё то же самое повторилось в Сирии. Мы призываем всех наших партнёров, в том числе и Соединённые Штаты, европейцев, но прежде всего, конечно, Соединённые Штаты предпринять дополнительные усилия для борьбы с абсолютным злом, которым мы считаем фундаментализм и так называемое Исламское государство или несколько ещё формирований подобного же рода, которые, по сути дела, являются ответвлениями широко известных террористических организаций мирового масштаба, нанёсших неоднократные удары по самим Соединённым Штатам. Мы призываем найти путь политического урегулирования, который должен заключаться в том, чтобы, конечно, была обеспечена трансформация политического режима, это само собой разумеется, и мы готовы об этом дискутировать и с Президентом Асадом.

Сейчас, совсем недавно ООН продекларировала возможность сотрудничества с Президентом Асадом в борьбе с ИГИЛ и другими террористическими формированиями. Мы готовы работать с Президентом [Сирии] для того, чтобы обеспечить путь политической трансформации, для того, чтобы все люди, которые проживают в Сирии, чувствовали доступ к инструментам власти, чтобы уйти от вооружённого противостояния. Но это нельзя делать со стороны с помощью силы, вот в чём вопрос.

Ч.Роуз: Хорошо. Но готовы ли Вы призвать Президента Асада уйти в отставку, если это приведёт к альтернативному политическому решению или если, допустим, это поможет предотвратить ИГИЛ?

В.Путин: Наш модератор – настоящий американец. Я говорю: «Без вмешательства извне», – а он меня спрашивает: «Готовы призвать Президента Асада уйти в отставку?» Это может сделать только сирийский народ, ну как же такие элементарные вещи мы упускаем? Я уже об этом сказал: мы готовы вести диалог с Президентом Асадом в том направлении, чтобы он проводил совместно с представителями так называемой здоровой оппозиции политические реформы. Я считаю, что это вполне конструктивно и реализуемо.

Ч.Роуз: Господин Президент, давайте тогда вернёмся к экономике. У меня много вопросов. У нас здесь есть Ронни Чичунг Чан, председатель инвестиционной компании Hang Lung Properties, Махмуд Хашим Аль Кухеджи, генеральный директор Bahrain Mumtalakat Holding Company, кроме того, ещё есть президент YPF Аргентины Мигель Галуччио (с ним мы поговорим об энергетике). Но мы много уже слышали о Китае, сегодня мы с вами вместе слышали. Каковы, как вы думаете, возможности построения всё более выгодного сотрудничества с Китаем и Россией?

Р.Чан: Как сказал господин Президент [Владимир Путин], мне кажется, что экономика – это главный пункт сотрудничества между Китаем и Россией. Как бизнесмен я полагаю, что Россия и Китай – это брак, который заключён на небесах. У одной страны очень богатые природные ресурсы, а Китаю не хватает этих природных ресурсов, мы быстро развиваемся. Но у Китая есть капитал, чтобы купить эти ресурсы. С экономической точки зрения я не могу просто придумать более дополняющих друг друга стран.

Единственное, если позволите, что я хотел бы сказать. Я уверен, что у господина Президента есть стратегическое мышление относительно российских взаимоотношений с Китаем, но я не уверен насчёт вашего бизнеса, господин Президент, готовы ли ваши бизнесмены воспользоваться преимуществами китайского рынка. Просто посмотрите вокруг, сколько китайцев здесь у нас, в аудитории? Я очень одиноко себя чувствую здесь, сидящим на сцене. А сколько русских находится в Китае? Я даже не знаю. Поэтому за последние день-два, когда я здесь обсуждал вопросы с российскими друзьями, пришёл к выводу, что Азия до сих пор является чем–то, что неплохо было бы получить, но не особо народ готов экономически туда входить.

Господин Президент только что упомянул, что Китай является важным экономическим государством в мире, и я хотел бы, господин Президент, чтобы ваши бизнес-лидеры, которые находятся в аудитории, были бы более готовы практически работать с нами. Например, Вы упоминали финансирование, которое необходимо многим российским проектам. Многие компании сейчас зарегистрированы в Гонконге, потому что гонконгский рынок связан с шанхайским рынком и будет связан также и с Шэньчжэнем скоро. А Шанхайская биржа является пятой по размеру в мире, Гонконгская – шестая, а Шэньчжэньская – восьмая. Если все эти три биржи объединить, то это второй по величине рынок ценных бумаг в мире. Почему бы не зарегистрировать российские фирмы в Гонконге, чтобы помогать работать с Китаем? По–моему, это прекрасная возможность, господин Президент.

В.Путин: Я согласен с нашим коллегой по поводу того, что российско-китайские отношения в экономике нужно, безусловно, наполнять конкретным содержанием и работой – лучше если не только уровне самых крупных наших компаний, но и на уровне малого, среднего бизнеса, чтобы была такая естественная и живая ткань совместной работы во многих отраслях производства.

Между тем Китай и так является в страновом измерении нашим торговым партнёром номер один: у нас 85 миллиардов долларов торговый оборот. И мы вчера говорили с Первым заместителем Госсовета [Чжан Гаоли], и с Председателем Си Цзиньпином обсуждаем это постоянно – думаю, что в ближайшие годы мы вполне можем выйти на оборот в 200 миллиардов долларов.

То, что Вы сейчас сказали, безусловно, правильно. Естественно, мы должны действовать очень аккуратно, не спеша, создавать необходимые условия. Это касается и нас, это касается и наших китайских партнёров. Я уже говорил в своём выступлении о том, что мы вообще никак не ограничиваем движение капитала. Даже в самых сложных условиях кризиса 2008 и 2009 годов, и сейчас, и в прошлом году мы никак не ограничиваем вывоз капитала. Но мы ожидаем, что и наши партнёры в рамках своего регулирования будут действовать в таком же направлении. Юань становится всё более и более крепкой региональной резервной валютой, это совершенно очевидный факт. Но специалисты все понимают, что не хватает свободы движения капитала. Если это произойдёт, то тогда это будет ещё один серьёзный шаг к либерализации наших отношений.

Мы прекрасно понимаем, что наши китайские партнёры должны действовать аккуратно, и им виднее, когда какие меры вводить. Но весьма существенным шагом по углублению и расширению наших отношений является решение об оплате наших торговых операций в национальных валютах: в юанях и рублях. Совсем недавно прошли первые торги в паре юань–рубль. Мы уверены, что это будет развиваться и это создаст новые дополнительные возможности для работы в реальных секторах экономики.

В целом я с Вами согласен, нужно двигаться именно по этому направлению, а не ориентироваться только на договорённости на правительственном уровне, не ориентироваться только на решения, принимаемые суверенными фондами, и так далее, что тоже очень важно и создаёт платформу для работы в более широком формате. Мы работаем над этим и будем двигаться по этому направлению дальше.

Спасибо.

Ч.Роуз: Благодарю Вас. Дальше сидит господин Махмуд аль-Кухеджи, который является президентом компании «Мумталакат», Бахрейн. Какие возможности для инвестирования, Вы полагаете, в России существуют, какие вопросы есть у Вас?

М. аль-Кухеджи: Позвольте я начну и поблагодарю Вас, господин Президент, за то, что Вы подготовили этот форум, за то, что Вы меня на него пригласили, потому что это даёт нам возможность встретиться с нашими партнёрами в России.

«Мумталакат» – это суверенный фонд Бахрейна. Как другие суверенные фонды, мы наделены возможностью инвестирования по всему миру. Мы полагаем, что необходим устойчивый рост и должен быть потенциал для инвестиций, который даст нам долгосрочную стабильность и интерес.

У нас есть инвестиции в Европу, США и другие регионы. Мы сейчас смотрим, анализируем возможности инвестировать в России. Когда вы меня спрашиваете про российскую экономику, я думаю, что она очень перспективна и у неё очень твёрдая база. Почему я так думаю – поскольку российская экономика имеет высококвалифицированную рабочую силу, очень образованную рабочую силу в самой стране. Кроме того, есть необходимые ресурсы, об этом много говорили, которые поддерживают эту самую рабочую силу. Поэтому российская экономика является очень большим рынком, что делает для нас гораздо более простым поиск ниши в российской экономике. Вот эти три компонента позволяют нам чувствовать уверенность в том, что инвестиции в России будут хорошими рыночными инвестициями, и они будут долгосрочными.

Наш фонд старается найти партнёров, которые позволят нам работать свободно в экономике. Думаю, господин Президент, Ваша инициатива по организации Российского фонда прямых инвестиций – это очень удобная идея, и это большой шаг, поскольку, когда мы пришли на российский рынок, мы нашли институт, организацию, которая знает этот рынок и профессионально и прозрачно работает с ним. Это очень важно, когда мы выбираем наших партнёров. Любая инвестиция в российскую экономику позволяет нам найти необходимого партнёра. Это делает российскую экономику очень привлекательной для нас в долгосрочной перспективе.

Ч.Роуз: Благодарю.

Итак, справа от меня Мигель Галуччио из Аргентины. Как вы знаете, Аргентина и «Газпром» подписали договор о совместной разработке газового месторождения. Каковы возможности совместной работы двух государств в энергетической области?

М.Галуччио: Прежде всего спасибо большое, господин Президент за то, что Вы дали мне возможность участвовать в этом форуме.

Энергетика – это очень важное направление для всех стран Южной Америки, особенно для Аргентины. У нас есть большой опыт экономического роста, который наша экономика демонстрировала на протяжении последних 10 лет. Мы производим и нефть, и газ – в основном газ. У нас есть традиционные природные ресурсы, у нас есть также газ и традиционные энергетические ресурсы. И, кроме того, у нас есть также неконвенциональные источники энергии, которые мы сейчас начинаем разрабатывать.

Объём нашей продукции увеличился на 25 процентов за последнее время. И мы считаем, что неконвенциональные источники энергии также могут быть очень эффективными, их производство может приносить большую выгоду. С этой целью нам требуется делать большие инвестиции в этот сектор, нам нужны технологии, нам нужны ноу-хау других стран и компаний. Мы считаем, что в сфере энергетики открываются большие возможности.

Мы осуществляем стратегическое сотрудничество с российскими компаниями. Между Россией и Аргентиной сложились прекрасные отношения. Мы стремимся к тому, чтобы развивать потенциал наших отношений и работать в различных областях. Наша компания заключила соглашение с «Газпромом», которое даст нам возможность в дальнейшем эффективно сотрудничать. Мы подписали меморандум о взаимопонимании, который направлен на то, чтобы совместно разрабатывать ресурсную базу нашей страны.

Спасибо.

Ч.Роуз: Есть ли у Вас какие–нибудь комментарии по этому вопросу – в том, что касается возможностей, которые открываются для обеих стран? Как мне кажется, очень интересно выслушать точки зрения различных регионов.

Мы говорили уже сегодня о влиянии санкций. Вам кажется, что влияние санкций преувеличивается. Это отмечают многие. Как Вы видите возможности и необходимость дальнейшего продвижения российской экономики, какие для этого существуют пути – в том, что касается институциональной структуры, верховенства права и так далее?

В.Путин: По поводу того, что здесь было коллегами сейчас сказано. Мы, что касается Аргентины, обсуждали возможность сотрудничества в нефтегазовой сфере с Президентом Аргентины Кристиной Фернандес де Киршнер и в ходе её визита в Россию, и в ходе моего визита в Аргентину. Договаривались о том, что наши ведущие компании займутся совместной работой. Если откровенно говорить, я не знаю, что там дальше происходило, но меня сейчас очень порадовала информация о том, что есть конкретные договорённости о начале этой совместной работы. Действительно, у Аргентины очень большой потенциал, и, конечно, объединение усилий с одной из ведущих мировых компаний, которой является «Газпром», может дать очень хороший результат.

Что касается суверенных фондов, то, если я не ошибаюсь, Бахрейнский суверенный фонд не просто партнёр нашего Российского фонда прямых инвестиций, а есть договорённость о том, что, по–моему, ваш фонд участвует на 10 процентов во всех проектах Российского фонда прямых инвестиций, я не ошибаюсь? Вот обратите внимание, на что пошли наши партнёры. Автоматически, как только Российский фонд прямых инвестиций реализует какой–то проект, – автоматом Бахрейнский фонд присоединяется на 10 процентов. Это очень большое доверие не только к российской экономике, но и к профессионализму тех коллег, которые работают в Российском фонде прямых инвестиций. Хотел бы попросить всех приветствовать нашего партнёра и выразить ему слова благодарности за это доверие.

Не так всё плохо с точки зрения санкций: есть и плюсы, и минусы. Это время, когда у нас происходят структурные изменения и когда действительно можно предпринять шаги, которые могут иметь долгосрочные позитивные последствия.

Что касается санкций, о которых вы сказали, о том, как мы собираемся выходить из сегодняшней ситуации, – я охарактеризовал сегодняшнюю ситуацию: она не является для нас никакой катастрофой. Мы считаем, что мы должны достичь нескольких целей, они менее амбициозны, чем те, которые мы ставили несколько лет назад, но я очень надеюсь, что это будет другое качество – лучшее качество, чем было в прежние годы.

Чего мы хотим добиться: прежде всего мы хотим обеспечить рост нашей экономики в ближайшее время, в ближайшие годы на уровне среднемировых, это примерно 3,5 процента. Первое.

Второе, мы, безусловно, должны добиться роста производительности труда в пять процентов в годовом измерении.

И третье – очень важный показатель – мы, безусловно, должны снизить инфляцию до показателя 4 процента. Это то, к чему мы должны стремиться – безусловно, при скоординированной и сбалансированной макроэкономической и бюджетной политике.

Всё это, те тенденции, которые мы сейчас видим в нашей экономике, позволяют нам утверждать, что эти цели вполне достижимы, и мы это сделаем в ближайшее время. При этом нам бы, конечно, не хотелось отвечать на деструктивные действия, которые нам пытаются навязывать некоторые наши партнёры, причём навязать себе в убыток. Разные были подсчёты у европейских партнёров: кто–то говорил о потерях европейских производителей в 40–50 миллиардов; сейчас последние данные, которые я увидел и услышал из Европы, – считают, что до 100 миллиардов потери могут быть у европейских производителей.

У нас снизился товарооборот с Европой почти на четверть. Между тем с Вашей страной, с Соединёнными Штатами, рост составил 5,6 процента. У нас несколько сократились товарные потоки из стран Евросоюза в Российскую Федерацию, импорт сократился почти в два раза: был около 30 миллиардов долларов, если считать в долларах, 29 с чем–то, а сейчас – 15 миллиардов с небольшим.

Между тем в структуре товарооборота, при росте торгового оборота с Соединёнными Штатами, импорт из США увеличился примерно на 11 процентов. В целом можно сказать, это, конечно, не уравновешивает потери от сотрудничества с Европой, но я уверен, знаю точно, никто не хочет вообще никаких потерь, если иметь в виду, что у нас падение, а в еврозоне – там многие специалисты, не наши, европейские, говорят о стагнации практически.

Поэтому если мы хотим обеспечить безусловный рост мировой экономики и в Европе, и в России, и в целом, то мы, конечно, должны избавляться от всяких санкционных дел, а тем более незаконных, принятых вне рамок Организации Объединённых Наций, и совместно работать. А как мы собираемся этого достичь, я уже сказал. Мы будем расширять экономические свободы, это ключевая вещь, будем обеспечивать конкурентоспособную юрисдикцию, будем работать над кадрами и над улучшением системы управления.

Ч.Роуз: Справа от меня сидит председатель наблюдательного совета компании «Кнорр-Бремзе» Хайнц Херманн Тиле. Только что мы говорили о санкциях, об импортозамещении. Как Вам кажется, каковы здесь риски и возможности? Что Вы могли бы сказать в этой связи для России? Как Вы видите ситуацию с западной точки зрения?

Х.Тиле: Я вряд ли смогу представить здесь европейскую точку зрения, потому что, вы знаете, многие страны континента придерживаются различных взглядов. Но что я могу сказать – я могу говорить лишь от себя лично и могу представить вам своё видение ситуации.

Я всегда был против санкций, по–прежнему считаю, что это неправильно. Я не единственный человек в Германии, который придерживается этой точки зрения. Поддерживаю заявление Президента Путина: пора положить санкциям конец.

Я надеюсь, что сейчас все в Европе уже поняли, что от санкций Европа сама пострадала, и очень значительно. Если мы посмотрим на статистику за 2014–2015 годы, за два года, – на 50 процентов сократился экспорт из Германии в Россию. Я не считаю наши подразделения, которые работают в России, а у нас таких тоже немало, кстати, работают они очень успешно в промышленности, в транспорте; у нас отличный опыт сотрудничества с российскими партнёрами.

Возвращаясь к ситуации в других европейских странах – посмотрите на Италию: Италия потеряла всего 10 процентов экспорта по сравнению с показателями за прошлый год. Поэтому для них ситуация не так плоха. То есть последствия для разных европейских стран также разнятся. Интересы тоже неодинаковые. В этом смысле нельзя сказать, что у нас общие интересы. Решения на политическом уровне принимаются общие, но так или иначе, какая бы ни была мотивация, решения эти неправильные.

Мы должны понять, что Россия, реализуя политику поворота на Восток, совершает абсолютно логичный шаг, потому что Восток может предложить России очень и очень многое. Не надо забывать, что мы, европейцы, мы, немцы, – моя компания, у меня компания среднего размера, мы работаем на международной арене, у нас прекрасная связь, например, с китайцами. У нас отлично идёт совместный бизнес, нам очень нравится работать с ними. Почему Россия не должна делать то же самое?

В какой–то степени трагично то, что мы дали санкциями толчок к этому повороту. От санкций нужно уходить. Но все страны должны иметь возможность принимать самостоятельные решения, где лучше развивать партнёрство: на Западе, на Востоке – неважно. Мы выступаем за мировое развитие, добавлю – за мирное развитие. В настоящий момент, к сожалению, мы не можем сказать, что удовлетворены ситуацией ни в одном, ни в другом аспекте.

Ч.Роуз: Когда мы говорили о внешней политике, с учётом того, что сказал только что коллега, вот я хотел задать вопрос об отношениях с Германией: сильная экономическая держава, у Вас были отличные отношения с канцлером Меркель, – как Вы видите будущее российско-германских отношений?

В.Путин: Будущее отношений России с любой страной зависит не только от России. Это процесс взаимный и не может быть позитивно решён только односторонними действиями. Но мы стремимся к развитию отношений с Федеративной Республикой Германией.

Коллега только что говорил о большом количестве предприятий Федеративной Республики, которые работают на нашем рынке. Я могу уточнить, это 6 200 предприятий, и все они работают. Они, кстати, не ушли, там некоторые сократили – примерно сотня, полторы, может быть, – немножко сократили объёмы деятельности, но в целом все работают достаточно активно.

Более того, я говорил, что открываются новые предприятия, в том числе и сегодня, при активном участии немецких компаний, в том числе с которыми у нас традиционные связи. Мы не собираемся их расторгать или сокращать. Мы чувствуем, что этого не хочет и немецкий бизнес. У нас очень добрые отношения, надёжные и многолетние. И мы, конечно, будем делать всё для того, чтобы их сохранить и развивать в интересах России, в интересах Германии, в интересах Европейского континента и мировой экономики.

Мы говорили о том состоянии, в котором мировая экономика находится. Знаем, что в целом эксперты указывают на две проблемы: это низкие темпы роста, и говорят даже о стагнации, и эксперты так думают, что ещё года два как минимум это всё будет продолжаться; а вторая проблема – это непомерный рост долговой нагрузки, которая мешает развитию.

В страновом измерении, если говорить о Европе, ведь что там происходит: есть определённый небольшой рост у Федеративной Республики [Германия] – 1 процент в прошлом году; во Франции – 0,7 процента; в Италии, о которой сейчас коллега упоминал и говорил о том, что там всё хорошо, – нулевой рост в течение нескольких лет; в Японии, кстати сказать, – минус 1,4. В таких условиях мы все нуждаемся в каких–то дополнительных импульсах развития.

Господин Ципрас выступал, говорил, я даже записал: проблема Греции – это не греческая проблема, а общеевропейская. Правильно, если вы кому–то много должны, то это уже не ваша проблема, а проблема того, кому вы должны. Это абсолютно правильный подход.

(Смех.) Это правда, потому что ведь что произошло? Есть, конечно, плюсы от интеграционных процессов: и рынки открыты, и бонусы, и дешёвые кредиты. Но есть и минусы, которые заключаются в том, что невозможно регулировать национальную валюту, потому что её нет; привязка вся к жёсткой, твёрдой валюте, рассчитанной на экспортно-ориентированные экономики; невозможно использовать свои преимущества, скажем, в сельском хозяйстве, в туризме, в рыболовстве, там есть ограничения. Поэтому это всё должно быть сбалансировано. Но нас это интересует – интересует, что будет происходить в Европе: это наш крупнейший партнёр.

Да, у нас сократились объёмы торговли с Европой значительно. Но Европа остаётся совокупным нашим ведущим партнёром, а среди всех европейских стран первое место занимает Федеративная Республика [Германия]. Надеюсь, что проблемы уйдут, а мы будем развивать эти отношения дальше. Мы к этому готовы.

Ч.Роуз: Вы очень щедро уделили время нам сегодня в Санкт-Петербурге на форуме. Последний вопрос лично от меня: какую роль хочет играть Россия в мире в 2015 году? Я перечислю ряд непростых вопросов: границы, отношения с Прибалтикой, Украина, Ближний Восток, ИГИЛ, Сирия, отношения со Штатами. В то же время некоторые говорят, что Ваша власть ограничена меньше, чем у любого другого российского лидера, на протяжении многих лет. Как Вы планируете участвовать в решении этих важных проблем? В каких областях Вы будете проявлять инициативу, потому что под Вашим руководством Россия изменилась, Россия стала сильнее с военной точки зрения, Россия ведёт себя более агрессивно (я подозреваю, Вам не понравится, что я использую термин «агрессивно», тем не менее). Как сделать Россию активным участником поиска решения всех этих проблем – Россию, которая, несомненно, является великой державой?

В.Путин: Мне не понравилось, что Вы говорите об агрессивном характере нашего поведения, Вы правы. Мы не ведём себя агрессивно – мы более настойчиво и последовательно начали отстаивать свои интересы. Мы долгое время, можно сказать – десятилетия, спокойно молчали и предлагали всякие элементы сотрудничества, но постепенно нас всё отжимали, уже поджали к такой черте, за которую дальше мы не можем отступить. Это должно быть понятно.

Я уже говорил в самом начале нашей дискуссии: не нужно заниматься переустройством мира – нужно исходить из того, что есть, с уважением относиться друг к другу и совместно работать, искать общие решения общих проблем.

Россия не претендует на какую–то гегемонию, не претендует на какой–то эфемерный статус сверхдержавы, мы никому не навязываем своих стандартов и моделей поведения или развития. Мы хотим равноправных, равноценных отношений со всеми участниками международного сообщества. И с Соединёнными Штатами, и с нашими европейскими партнёрами, и в Азии мы будем строить отношения на равноправной, повторяю ещё раз, и взаимоуважительной основе. Будем исходить из этого.

На международной арене, прежде всего, мы намерены отстаивать принципы международного права, его фундаментальные основы на базе Устава Организации Объединённых Наций, а в экономике, у нас же всё–таки экономический форум, безусловно, будем стремиться к расширению свободы в сфере экономики, к тому, чтобы сделать её более эффективной, более диверсифицированной. Будем стремиться к тому, чтобы на базе того импортозамещения, на которое, кстати, мы планируем направить более 2,5 триллиона рублей в ближайшее время, возродить высокотехнологичные сферы нашего производства, где мы вполне можем и должны быть более конкурентоспособными, и не только для того, чтобы обеспечить, безусловно, свою обороноспособность, но и для того, чтобы сделать нашу экономику более совершенной, имеющей перспективы развития, а жизнь наших людей лучше, уровень благосостояния людей – выше.

Ч.Роуз: Мы живём в сложном мире.

Спасибо большое, что присоединились к нам, приняли участие в обсуждении всех этих вопросов в Вашем родном городе Санкт-Петербурге.

В.Путин: Спасибо, спасибо всем участникам нашей дискуссии, всем, кто приехал на Петербургский экономический форум. Большое спасибо Вам за очень доброжелательный тон, который Вы задали сегодняшней дискуссии. (Смех.) Что Вы смеётесь? Правда доброжелательный, в некоторых моментах нашей дискуссии острый, но всё–таки вполне доброжелательный.

Россия. Весь мир. СЗФО > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 19 июня 2015 > № 1402603 Владимир Путин


Россия > Медицина > kremlin.ru, 17 июня 2015 > № 1400773 Владимир Путин

Заседание президиума Госсовета по вопросу реализации государственной антинаркотической политики.

Под председательством Владимира Путина состоялось заседание президиума Государственного совета по вопросу «О ходе реализации государственной антинаркотической политики». Обсуждались меры по повышению эффективности борьбы с незаконным оборотом и потреблением наркотических средств.

В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день!

Сегодня мы обсудим одну из наиболее острых и чувствительных проблем, мы регулярно к ней обращаемся: речь – о повышении эффективности борьбы с наркопреступностью. От этого, и все это хорошо понимают, напрямую зависят жизнь, здоровье большого количества наших граждан, и, можно сказать, национальная безопасность России.

Важно, что за последние годы, несмотря на то, что проблем осталось очень много, всё–таки удалось сформировать тенденцию снижения потребления наркотиков, сократилась смертность среди молодёжи, в том числе вызванная наркотической зависимостью. Если взять определённый возраст – от 15 до 34 лет, то с 2005 по 2014 год смертность сократилась на 30 процентов по этой категории.

Особо отмечу принятую пять лет назад Стратегию государственной антинаркотической политики России до 2020 года. По сути, этот документ стал планом борьбы с наркоугрозой, помог консолидировать усилия органов власти и гражданского общества в решении этой проблемы.

Вместе с тем ситуация с наркотизацией в России остаётся непростой. Не прекращаются попытки распространения наркотиков в регионах Российской Федерации, в том числе героина, поставляемого из Афганистана. К сожалению, – здесь мы вынуждены это констатировать – наши партнёры, которые присутствуют в Афганистане, не идут на совместную активную работу по этому направлению.

Новой серьёзной угрозой стали синтетические наркотики – так называемые курительные смеси, «спайсы», поставляемые из Европы и Юго-Восточной Азии. В этой связи хочу обратить ваше внимание на ряд приоритетных задач.

Первое. Учитывая, что основная масса так называемых тяжёлых наркотиков поступает к нам из–за рубежа, необходимо усилить оперативную работу не только ФСКН, но и ФСБ, Пограничной службы, всех, кто работает на границе, по пресечению наркотрафика.

Дополнительные меры нужно принять и для предотвращения распространения наркотиков через интернет, использования информационной среды для втягивания в наркоманию новых жертв, особенно, конечно, молодёжи.

Второе. Практика показывает, что успешная борьба с наркоугрозой прямо зависит от тесного взаимодействия с соответствующими органами иностранных государств и международными структурами. От постоянного обмена информацией и опытом работы действительно многое зависит, и при необходимости необходимо проводить и совместные оперативные мероприятия, информационные мероприятия.

Отмечу, что по инициативе России состоялся ряд крупных международных антинаркотических форумов. ФСКН совместно с международными организациями должна активно выстраивать сотрудничество в сфере противодействия наркомании и наркобизнесу. Нужно использовать все авторитетные международные площадки, прежде всего ООН, Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) Шанхайскую организацию сотрудничества, Краткая справка БРИКС (англ. BRICS) БРИКС, Краткая справка Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) ОДКБ.

В ходе подготовки к специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по наркотикам, которая состоится весной следующего года, необходимо выработать консолидированную позицию. Важно сосредоточить усилия мирового сообщества на ликвидации глобальных центров производства героина и кокаина и при этом способствовать созданию условий для социально-экономического развития стран, граждане которых из–за бедности вынуждены заниматься преступным промыслом.

И конечно, мы не можем не учитывать в нашей текущей работе, что ряд государств начали настоящую кампанию по легализации отдельных видов наркотиков, так называемых лёгких наркотиков. Мы, безусловно, выступаем против таких подходов, и эту точку зрения необходимо активнее продвигать на всех международных площадках.

Третье. Нужно повысить эффективность работы с теми, кто только начинает или только начал принимать наркотики. И здесь, прежде всего, требуются не карательное воздействие, не карательные меры, а эффективная система профилактики, лечения, реабилитации.

Необходимо усилить целенаправленную работу по формированию в обществе негативного отношения к наркопотреблению через средства массовой информации, молодёжные, волонтёрские организации.

Отмечу также, что наша страна одна из немногих в мире, где в системе здравоохранения действует специализированная наркологическая служба. Конечно же, нужно её поддерживать, внедрять самые современные лечебные технологии. По состоянию на 1 января текущего года в стране действуют 98 наркологических диспансеров, 10 наркологических больниц, 2082 амбулаторных [наркологических] кабинета.

Необходимо решать проблему освобождения людей от наркотической зависимости, но исключительно медицинскими мерами, конечно, здесь не справиться. Нужна последующая социальная реабилитация, возвращение к нормальной полноценной жизни.

До 1994 года, если кто помнит, этими вопросами в значительной мере занимались так называемые лечебно-трудовые профилактории, действовавшие тогда в системе органов внутренних дел. Ежегодно через них проходило до полумиллиона лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией. Конечно, эта система была несовершенной, принудительной, как мы помним, со многими проблемами, и было бы, конечно, ошибкой попытаться её копировать или воссоздавать абсолютно в прежнем виде. Однако очевидно, что саму систему социальной реабилитации нужно восстанавливать – уже на новой основе и на современных подходах, но восстанавливать нужно.

Эти задачи сейчас частично решают структуры гражданского общества – негосударственные реабилитационные центры. Всего по стране таких организаций более 500. Полагаю, что необходимо включить их в формируемую национальную систему комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей.

Поручение о создании такой системы было дано по итогам заседания президиума Государственного совета ещё в апреле 2011 года. Однако до настоящего времени не определён федеральный орган исполнительной власти, отвечающий за нормативно-правовое регулирование, контроль и надзор в сфере комплексной реабилитации наркопотребителей. Нет и ресурсного обеспечения государственной программы, предусматривающей создание самой национальной системы.

Давайте сегодня поговорим на этот счёт. Знаю дискуссию, которая идёт между ФСКН и Минфином на этот счёт. Понятно, что без денег здесь ничего не сделать, но просто так деньги давать неизвестно куда тоже неправильно. План нужен, система должна быть предложена для работы по этому направлению.

Добавлю в этой связи, что во многих регионах уже накоплен успешный опыт по реабилитации бывших наркопотребителей, мы должны его обобщить, активно использовать. Это одна из ключевых задач и сегодняшней нашей встречи, сегодняшнего президиума.

Давайте начнём работать.

Пожалуйста, слово Василию Юрьевичу Голубеву.

В.Голубев: Многоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги! Благодарю за возможность подготовить доклад рабочей группы Государственного совета.

Распространение наркомании по–прежнему одна из глобальных мировых угроз – наряду с международным терроризмом и локальными военными конфликтами. Являясь неотъемлемой частью современного многополярного мира, Российская Федерация в полной мере сталкивается с такими негативными явлениями, как агрессивная внешняя наркоэкспансия и сохраняющийся внутренний спрос на наркотики, прежде всего в молодёжной среде.

Необходимость обеспечения стабильности развития российского общества и государства легла в основу Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года. Анализ, проведённый рабочей группой Госсовета, показал, что деятельность органов государственной власти по реализации Стратегии носит системный поступательный характер. Создан государственный антинаркотический комитет, антинаркотические комиссии в субъектах Российской Федерации и на муниципальном уровне. Они реально стали органами, которые координируют межведомственное взаимодействие и формируют антинаркотическую вертикаль.

Функционирует государственная система мониторинга наркоситуации. Определены полномочия федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в сфере профилактики потребления наркотиков. Установлены основания и порядок осуществления мероприятий по раннему выявлению наркопотребителей, в том числе порядок по проведению социально-психологического тестирования и профилактических медицинских осмотров лиц, которые обучаются в общеобразовательных и образовательных учреждениях. Например, в Ростовской области тестирование проводится с 2011 года. Всего за четыре года подлежало тестированию 121 365 человек, провели тестирование 114 404 человек, это 94,3 процента. И вот какие результаты: 1362 человека отказались от тестирования, но обратились в наркологическую службу; было выявлено 379 положительных результатов, из которых подтверждено 121. Это 32 процента от тех, кто обратился самостоятельно и отказался от тестирования, и одна десятая процента от всех тестируемых, которые подлежали этой работе.

Сегодня в стране разработана и утверждена концепция профилактики употребления психоактивных веществ и в образовательной среде. Реализуется комплекс мероприятий по созданию государственной системы профилактики немедицинского потребления наркотиков по совершенствованию системы наркологической медицинской помощи и реабилитации больных наркоманией. Завершается модернизация наркологической службы.

Правоохранительные органы предпринимают меры по повышению раскрываемости наркопреступлений. Более активному выявлению преступлений, совершаемых лицами с диагнозом «наркомания», способствует совершенствование технологического и технического оснащения, использование современных методов химико-токсикологического контроля. За пять лет выявляемость таких преступлений увеличилась почти в четыре раза.

За этот период из незаконного оборота изъято 27,4 тонны опиатов, в том числе 12,5 тонны афганского героина, 144,2 тонны наркотиков каннабиоидной группы, а также более 19 тонн наркотиков синтетического ряда. Было ликвидировано почти 27 тысяч наркопритонов, выявлено почти 24 тысячи мест производства и изготовления наркотиков, в том числе 311 специализированно оборудованных подпольных химических лабораторий.

Сформирована система законодательства в сфере оборота наркотиков: введён законодательный запрет на оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ, создана система правового побуждения наркопотребителей к прохождению курса освобождения от наркотической зависимости, введён рецептурный отпуск лекарственных препаратов, которые могут быть использованы наркопотребителями для изготовления дезоморфина. Это привело почти к полному искоренению дезоморфиновой наркомании.

Рабочая группа отмечает, что в целом в результате принятых мер органам государственной власти удалось стабилизировать наркоситуацию в стране. Важный результат антинаркотической деятельности – это сложившаяся обстановка сегодня в обществе, и достаточно низкая толерантность к наркотикам, и восприятие наркомании как угрозы своему будущему. Это подтверждается общественными инициативами в сфере антинаркотической деятельности.

Сформировано всероссийское молодёжное антинаркотическое движение, более 100 общественных организаций ведут активную работу, направленную за защиту интересов материнства, детства от наркотиков. В феврале 2015 года ими было принято решение об объединении и создании общероссийской общественной организации «Матери против наркотиков».

Как Вы уже сказали, Владимир Владимирович, в стране действует более 500 негосударственных центров, которые занимаются постмедицинской реабилитацией наркопотребителей. Вместе с тем рабочая группа отмечает: распространённость потребления наркотиков среди населения всё ещё остаётся на неприемлемо высоком уровне, хотя и имеет тенденцию к снижению. Данные социологических опросов, которые были проведены в 2014 году в рамках мониторинга наркоситуации, показывают: общее число лиц, употребляющих наркотики как регулярно, так и эпизодически, оценивается в 7,3 миллиона человек; число лиц, употребляющих наркотики регулярно, – в 2 миллиона человек.

С предложением попробовать наркотики сегодня сталкивается каждый четвёртый опрошенный респондент. Как вы все понимаете, уважаемые коллеги, практически все они граждане молодого и часто подросткового возраста.

Лица, употребляющие наркотики, способствуют формированию напряжённой криминогенной обстановки в стране. За 5 лет, с 2010-го по 2014-й, в России совершено более 1 миллиона преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, из них 813 тысяч – это тяжкие и особо тяжкие.

В учреждениях уголовно-исполнительной системы сегодня содержатся свыше 124 тысяч человек, которые нуждаются в психиатрической, наркологической помощи, из них 83,4 тысячи – с зависимостью от наркотиков.

Рабочей группой отмечено существенное увеличение количества граждан, совершивших преступления в состоянии наркотического опьянения. За пять лет их число увеличилось в 2,6 раза: с 9,5 тысячи до 24 300 человек.

Рассматривая экономический ущерб от незаконного оборота и немедицинского потребления наркотиков, надо принимать во внимание не только вред, который наносится обществу организованной наркопреступностью, но и то, что неспособность наркопотребителя полноценно участвовать в трудовых процессах влечёт за собой определённую нагрузку на экономику. Прежде всего, накорпотребители поставлены перед необходимостью добывать деньги на наркотики, как правило, противоправным путём. Постоянная потребность в наркотике, например, героинового наркомана определяется суммой минимум 2 тысячи рублей в сутки. Таким образом, ежегодно из валового внутреннего продукта страны выводится до 1,5 триллиона рублей. Это в полтора раза больше, чем бюджет Министерства обороны. При этом затраты бюджета на правоохранительные органы, судебную, уголовно-исполнительную системы в сфере противодействий наркопреступности составляют 96 миллиардов рублей в год.

Всё сказанное подтверждает вывод рабочей группы: дальнейшее наращивание усилий правоохранительных органов по противодействию незаконному обороту наркотиков без кардинального повышения эффективности деятельности по сокращению спроса на наркотики приведёт лишь к увеличению необоснованной нагрузки на правоохранительную, судебную и условно-исполнительную системы, к неэффективным бюджетным расходам, к тому, что не будет способствовать снижению уровня наркопотребления в стране.

Члены рабочей группы, эксперты отмечают, что недостаточно оказания наркологической медпомощи и медицинской реабилитации потребителям наркотиков и больным наркоманией для освобождения их от пагубной зависимости. Если пациенты после лечения и реабилитации предоставлены сами себе, то они очень быстро возвращаются в привычный антисоциальный круг. Необходимо организовать им постоянную занятость и социальную реабилитацию, чтобы помочь вырваться из среды потребителей наркотиков.

В российском обществе существует очевидный спрос на организацию чётко работающей контролируемой государством системы социальной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей. В антинаркотической сфере общество нуждается в своего рода гуманитарной революции, которая обеспечит целенаправленную работу по активному включению наркопотребителей в долгосрочные программы избавления от зависимости.

Как отмечено рабочей группой, в стране создан институт альтернативы наказания, его апробация проводилась и в Ростовской области. Был выстроен механизм межведомственного взаимодействия, определён порядок действия при вынесении судом решения об освобождении от административной ответственности лиц в связи их согласием пройти медицинское и социальное восстановление в различных лечебно-профилактических учреждениях.

Результат достаточно очевиден: существенное увеличение числа лиц, которые выбрали в добровольном порядке комплекс мероприятий, направленный на освобождение от наркозависимости. Учитывая возрастающее число лиц, которые направляются в рамках административного судопроизводства для прохождения профилактических мероприятий (лечение, реабилитация, ресоциализация), необходимо обеспечить эффективный контроль исполнения решений суда.

В связи с этим предлагается, первое, должностных лиц органов внутренних дел наделить полномочиями по составлению протоколов об административных правонарушениях в рамках Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, связанных с уклонением потребителей наркотиков от возложенной судом обязанности прохождения диагностики, профилактических мероприятий, лечения от наркомании или медицинской, социальной реабилитации.

Второе. Разработать чёткие критерии, позволяющие установить наличие у человека наркотического опьянения, а также порядок соответствующего медицинского освидетельствования.

Третье. Ввести административную ответственность за отказ от прохождения медицинского освидетельствования при наличии признаков наркотического опьянения. Это позволит проводить освидетельствование не только водителей транспорта, как это сегодня предусмотрено действующим законодательством, но и других граждан.

Следующее и, на наш взгляд, главное направление работы – переформатирование механизмов реализации антинаркотической политики на региональном уровне. Существующую модель надо встроить в органы местного самоуправления, закрепить на уровне законодательства Российской Федерации не право, как это сегодня происходит, а их обязанность осуществлять работу по профилактике немедицинского употребления наркотиков, реабилитации и ресоциализации наркопотребителей. Антинаркотическую профилактическую работу необходимо организовать по месту жительства. Именно на этом уровне нужно обеспечить возможность помощи людям, а в случае возникновения проблемы наркопотребления – в их семьях и помощи самой семье.

Мною, как руководителем антинаркотической комиссии области, такая работа проводится в муниципальных образованиях области. Мы сделали определённые шаги, но считаю, что мы находимся ещё в начале пути. В итоге той проделанной работы число наркозависимых, больных наркоманией в регионе ежегодно сокращается примерно на 3 процента. А количество больных с диагнозом «синдром зависимости от наркомании» за 5 лет сократилось с 10 845 человек до 9842 – примерно на тысячу человек, которые имели такой диагноз.

Кроме того, рабочая группа предлагает нормативно закрепить обязанность исполнения решений антинаркотических комиссий в субъекте Российской Федерации для всех участников антинаркотической деятельности на территории региона.

Полагаем, такое решение будет способствовать повышению ответственности представителей органов исполнительной власти на местах перед руководством региона за организацию соответствующей работы. Новая модель региональной антинаркотической работы в условиях необходимости кардинального снижения спроса на наркотики должна обеспечивать активное включение наркопотребителей в долгосрочные комплексные реабилитационные программы.

В этой сфере предстоит решить ряд ключевых задач. Первая. Провести модернизацию законодательства с целью существенного сокращения спроса на наркотики, в том числе обеспечить формирование и функционирование системы комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей.

Принимая во внимание комплексный межведомственный характер этого элемента антинаркотической политики, предлагается возложить функции участия в формировании государственной политики в этой сфере на Государственный антинаркотический комитет. Одновременно необходимо определить федеральный орган исполнительной власти, который будет осуществлять нормативно-правовое регулирование, контроль и надзор в сфере реабилитации и ресоциализации наркопотребителей. Мы считаем, что таким органом должна стать Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Соответствующее положение целесообразно включить в проект закона об органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Такое поручение было дано Вами, Владимир Владимирович, ещё в 2013 году, однако законопроект до сих пор не внесён в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.

Следующая задача – обеспечение реализации государственных программ по комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей на федеральном и региональном уровнях. Региональные власти при наличии соответствующих поручений готовы скорректировать государственные программы субъектов Российской Федерации и включить в них мероприятия по комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей.

Более того, некоторые субъекты эту работу используют и проводят её за счёт регионального бюджета. Если, например, взять Ростовскую область, мы провели соответствующие мероприятия в порядке эксперимента, и у нас сегодня начал уже работать институт сертификата на социальную реабилитацию наркопотребителей.

Для начала выделили или запланировали к выделению в областном бюджете текущего года 10 миллионов рублей. Но это скорее исключение. Причина достаточно простая – отсутствие федерального софинансирования. А финансовые возможности далеко не всех регионов сегодня позволяют эту работу развернуть полномасштабно, и, наверное, всё–таки правильно, чтобы эта работа проходила совместно с федеральным центром.

Уважаемый Владимир Владимирович! В заключение хотел бы ещё раз подчеркнуть следующее. Достижение целей, которые определены Стратегией государственной антинаркотической политики, невозможно без корректировки механизмов её реализации, в первую очередь на региональном уровне. Сегодня в российском обществе существует запрос на переформатирование работы по снижению спроса на наркотики. Составной её частью является создание контролируемой государством системы реабилитации и ресоциализации наркопотребления.

Несомненно, только опираясь на институты гражданского общества, эту работу можно проводить эффективно. При этом очень важна ресурсная, управленческая поддержка государства, и это, на мой взгляд, на взгляд рабочей группы, позволит в сжатые сроки обеспечить существенное снижение уровня немедицинского потребления наркотиков в стране.

Доклад окончен.

В.Путин: Спасибо большое.

Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков, Иванов Виктор Петрович, пожалуйста.

В.Иванов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

12 лет назад указами Президента по созданию ФСКН России и Государственного антинаркотического комитета в стране были заложены основы государственной антинаркотической политики. Что мы имели в начале нулевых годов: крайне высокий уровень смертности молодёжи, отсутствие специализированного органа по борьбе с организованной транснациональной преступностью, практически нулевой уровень международного сотрудничества в этой сфере и беспомощность в отношении зарубежных центров производства наркотиков и трафика, – всё это накладывалось на серьёзную межведомственную разобщённость.

Какие результаты мы получили к настоящему времени благодаря энергичным решениям руководства страны? Прежде всего, как Вы, Владимир Владимирович, отметили, устойчивую тенденцию к снижению наркопотребления на фоне растущего негативного отношения к наркомании в целом – и, как результат, снижение смертности молодёжи на одну треть.

В стране действует специализированный орган по борьбе с организованной транснациональной преступностью – ФСКН, ликвидирующий до 90 процентов организованных преступных наркогруппировок. Выстроена организационная антинаркотическая вертикаль, как отмечал Василий Юрьевич Голубев, докладчик: это Государственный антинаркотический комитет, задача которого координировать, и он координирует федеральные органы исполнительной власти, антинаркотические комиссии в субъектах России и муниципальные антинаркотические комиссии.

Международное сотрудничество в антинаркотической сфере превращено в действенный инструмент укрепления авторитета России в мире. Регулярно проводятся стратегические антинаркотические операции с ведущими государствами мира. Подготовлено почти 3 тысячи наркополицейских для 35 государств. Строится специализированный тренинговый центр в Латинской Америке. Эффективно работают программы содействия антинаркотическим службам Киргизстана и Таджикистана.

Представляется исключительно важным также разработать антинаркотические программы содействия компетентным органам Афганистана и Пакистана для активизации работы по центру наркопроизводства и на международных каналах наркотрафика. Прошу Вашего поручения, Владимир Владимирович.

В рамках Вашего указания по выработке активной, наступательной позиции к предстоящей специальной сессии Генассамблеи ООН по проблеме наркотиков нами подготовлены и направлены в Министерство иностранных дел соответствующие предложения, учитывающие возможности ШОС, БРИКС и Организации Договора о коллективной безопасности. Особенно перспективным было бы проработать консолидированную антинаркотическую линию совместно со странами Европы. В этой связи считаю целесообразным предложить Евросоюзу организовать стратегическую рабочую группу по наркотикам Россия – Евросоюз, они к нам тянутся.

В стране сформирована целостная система национального антинаркотического законодательства. Создан действенный механизм правового побуждения наркопотребителей к освобождению от зависимости. В соответствии с Вашим решением подготовлен и согласован со всеми заинтересованными ведомствами закон об органах по контролю за оборотом наркотиков, требуется внести его в Думу.

Уважаемый Владимир Владимирович! В Вашем вступительном слове Вы предметно акцентировали внимание на ключевой роли социальной реабилитации как фундаментального элемента государственной антинаркотической политики и в то же время её главного недостающего звена. Я хотел бы обозначить некоторые вопросы, которые тормозят, скажем, принятие этой концепции.

Первое. Это инерционное восприятие наркомании как исключительной медицинской проблемы. Вы это тоже упомянули, что одними медицинскими силами это, конечно, не изменить – здесь требуется коррекция социального поведения этих людей.

Второе. Неготовность пока ещё сделать ставку на существующие институты гражданского общества в системной работе по возврату потребителей в социум.

Третье. Есть определённая недооценка возвратного экономического эффекта от реабилитации – к слову, кратно превышающего возможные госбюджетные затраты на эти цели.

Четвёртое. Отсутствие понимания социальной реабилитации как важнейшего инструмента правоохранительной деятельности, декриминализация молодёжной среды и разгрузки пенитенциарной системы.

Поскольку я уполномочен заниматься борьбой с преступностью, я хотел бы несколько слов сказать об этом. 85 процентов лиц, а это 100 тысяч человек, ежегодно привлекаемых к уголовной ответственности за наркопреступления, сами являются наркоманами, хранившими при себе одну-две дозы без цели сбыта. Поэтому представляется целесообразным работать с этим контингентом не через пенитенциарную систему, а через специализированные программы реабилитации. Это и дешевле, и эффективнее, и гуманнее.

По нашим подсчётам, суммарные затраты пенитенциарной системы, правоохранительных, судебных органов на привлечение только этих наркопотребителей к уголовной ответственности составляет 96 миллиардов рублей ежегодно, об этом Василий Юрьевич говорил. Социальная же реабилитация такого же количеств наркопотребителей обойдётся государству в 10 раз дешевле. Эти расчёты полностью корреспондируются с оценками Международного комитета по контролю над наркотиками Организации Объединённых Наций.

Более того, запуск программ реабилитации позволит сместить и сконцентрировать ресурс правоохранительных органов на ликвидации организованной преступности и каналов поставки наркотиков на территорию страны.

По данным Министерства внутренних дел России, две трети всех неквалифицированных мелких краж и грабежей, а это 340 тысяч преступлений ежегодно, осуществляют именно наркопотребители, которые осуществляют преступления для того, чтобы добыть себе деньги на вожделенную дозу. Поэтому, изымая многочисленный пласт наркопотребителей из общества, локализуя их в реабилитационных центрах, мы решаем одновременно три задачи. Во–первых, снижаем уровень преступности и финансовые затраты на борьбу с наркотиками. Во–вторых, защищаем общество от асоциального поведения наркопотребителей. В–третьих, даём надежду наркопотребителям и их семьям на освобождение от зависимости, снижая тем самым напряжение в существенном сегменте социума, который составляет около 30 миллионов человек.

В конечном итоге это даст ещё и рост национального валового продукта, потери которого от незаконного оборота наркотиков, по экспертным оценкам, составляют до 3 процентов валового внутреннего продукта. Поэтому представляется исключительно важным, активизируя борьбу с организованными формами преступности, в то же время заменить массовое этапирование наркоманов в тюрьмы на альтернативное направление – в специализированные реабилитационные центры.

Ключевым инструментом достижения этой цели должна стать соответствующая адаптация степени уголовной ответственности за наркотики к реальным уровням общественной опасности принципиально разных преступных деяний в этой сфере. Образно говоря, чтобы хранящий без цели сбыта 3 грамма героина наркоман не приравнивался к какому–нибудь отечественному наркобарону Пабло Эскобару.

С упразднением системы ЛТП, на что Вы обратили внимание, Владимир Владимирович, функция освобождения от наркотической зависимости как обязательство государства полностью исчезла, в то время как потребность общества в этой деятельности только возрастает, тем более что в полную силу заработал механизм правового побуждения наркопотребителей к реабилитации – и в текущем году дополнительно 100 тысяч наркопотребителей будут решениями судов направлены в практически не функционирующую на сегодня систему реабилитации.

В связи с этим крайне актуально Ваше, Владимир Владимирович, предложение о включении структур гражданского общества через соответствующее ресурсное обеспечение в формируемую национальную систему комплексной реабилитации и ресоциализации. Именно ресурсное обеспечение является само по себе жёстким юридическим механизмом, с одной стороны, обязывающим неправительственные структуры работать по государственным заданиям и стандартам, а с другой стороны – позволяющим органам власти администрировать и контролировать эту отрасль.

В целом ряде регионов уже организована работа по социальной реабилитации с опорой на институты гражданского общества через выделение бюджетных средств субъектов Российской Федерации. В их числе хотел бы упомянуть Ростов, Москву, Ставрополь, Псков, Пермь, Ханты-Мансийск и ряд других субъектов Федерации.

Однако на федеральном уровне стартап подпрограммы комплексной реабилитации, разработанный по Вашему поручению ФСКН совместно с Министерством здравоохранения, неоднократно откладывался в связи с отсутствием решения по финансированию. Оперативный запуск системы реабилитации наркопотребителей на федеральном уровне придаст необходимое ускорение и кратно повысит потенциал реализуемых и готовых к реализации программ реабилитации субъектов Российской Федерации.

В целом, поддерживая проект решения, который предложил председатель рабочей группы по подготовке к президиуму Госсовета, я хотел бы ещё обратить внимание на необходимость решения крайне важного, принципиального вопроса совместно с Министерством внутренних дел, с Колокольцевым.

На наш взгляд, требует пересмотра надзорная практика, устанавливающая требование возбуждения уголовных дел по неустановленным сбытчикам. То есть, по сути, сейчас действует такая ситуация, когда мы вынуждены возбуждать уголовные дела, по сути, выявив наркопотребителя, составив административный протокол, что он находится в наркотическом опьянении; возбуждать уголовные дела – это, конечно, идёт отвлечение огромных сил, по сути, на негодный объект: до 50 процентов времени следователей и оперативных работников тратится на то, чтобы найти неустановленного сбытчика. Это отвлекает.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Спасибо.

Пожалуйста, Вероника Игоревна Скворцова.

В.Скворцова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я позволю себе остановиться преимущественно на медицинских аспектах проблемы. По данным Европейского мониторингового центра по контролю за наркотиками и другими зависимостями, в 2012–2014 годах в Европе насчитывалось около 1,3 миллиона официально зарегистрированных потребителей наркотиков. При этом на фоне тенденции к снижению употребления героина и кокаина отмечается ежегодный рост распространения новых психоактивных веществ, подавляющее большинство из которых синтетические каннабиоиды, это производные конопли.

Аналогичные тенденции проявляются и в нашей стране. На 1 января 2015 года наркологической службой зарегистрировано 225 419 человек, употребляющих наркотики с вредными последствиями, и 321 796 больных наркоманией – всего 547 215 человек. Те данные, о которых докладывалось раньше: 7,3 миллиона и 2 миллиона, постоянно употребляющих наркотики, – основаны на социальных опросах. Мы имеем возможность регистрировать тех, кто добровольно обратился за помощью или теперь, по новому законодательству, будет направлен как на альтернативную меру наказания.

Максимальные уровни распространения наркомании выявлены в Челябинской, Новосибирской, Ульяновской, Новгородской, Сахалинской, Томской областях, в Приморском и Камчатском краях, в Севастополе и Москве, что не случайно и прямо связано с траекторией наркотрафика.

За последние пять лет увеличилось доверие граждан к государственной наркологической службе, что отразилось на структуре заболеваемости, и на фоне общего снижения числа лиц с впервые установленным наркологическим диагнозом растёт доля тех, кто обратился на ранних стадиях заболевания – до формирования синдрома зависимости.

На 65 процентов за пять лет выросла выявляемость наиболее латентной формы наркомании – каннабиоидной. На фоне снижения более чем в два раза числа случаев заболевания опийной наркоманией более чем в 4 раза выросла заболеваемость зависимостью от психостимуляторов и в 1,8 раза – зависимость от других наркотиков, включая полинаркомании. Это употребление новых синтетических наркотиков, существенно более токсичных, чем оригинальные препараты, вызвало всплеск в три раза увеличение острых токсических синдромов у лиц с 15 до 17 лет.

Минздравом в рамках исполнения майского Указа Президента № 598 полностью сформирована нормативно-правовая база оказания медицинской помощи по профилю «наркология», которая включает сейчас уже порядок оказания медицинской помощи, 12 стандартов, утверждённых и зарегистрированных Минюстом приказов Минздрава, а также клинические протоколы, утверждённые профессиональным сообществом психиатров-наркологов. По данной нормативной базе утверждён комплекс профилактических мер, а также единый преемственный лечебно-реабилитационный процесс с чёткой последовательностью прохождения пациентом всех стадий лечения и медицинской реабилитации в зависимости от вида наркомании и от формы болезни.

Комплекс первичной и вторичной профилактики основан на мерах формирования здорового образа жизни, а также на проведении профилактических медицинских осмотров и диспансеризаций взрослого и детского населения, медицинского освидетельствования отдельных категорий граждан. Всего за один год через эту систему проходит не менее 45 миллионов человек. Выявляемость наркопотребителей составляет примерно от 0,5 до 1 процента.

С октября 2014 года дополнительно к этому совместно с Минобрнауки и ФСКН России введены профилактические медицинские осмотры обучающихся с 13 лет адресно на предмет незаконного употребления наркотических средств и психотропных веществ. Это позволило повысить эффективность раннего выявления. В среднем она в разных регионах страны колеблется от одного до двух процентов.

С 2011 года в субъектах Российской Федерации в рамках приоритетного национального проекта «Здоровье» реализуются мероприятия, направленные на улучшение материально-технического и кадрового обеспечения наркологической службы. За четыре года проведён капитальный ремонт 220 старых зданий и помещений наркологических диспансеров, текущий ремонт 174, закуплено и поставлено более 20 тысяч оборудования, включая оборудование для химико-токсикологических лабораторий. Прошли подготовку практически 4 тысячи врачей психиатров-наркологов, психиатров, медицинских психологов. В 2015 году подобные программы начали реализацию в Республике Крым и в Севастополе. На это предусмотрено 29,5 миллиона рублей.

Интенсивно за последние пять лет развивалась медицинская реабилитация для наркоманов и наркопотребителей. Число реабилитационных коек увеличилось на 85,7 процента, сейчас составляет практически уже 3 тысячи. Внедрены стационаро-замещающие реабилитационные технологии.

Сегодня мы можем констатировать, что в настоящее время потребность населения страны в реабилитационных наркологических койках и собственно наркологических койках полностью удовлетворена. После завершения лечения и реабилитации на медицинских койках больные находятся ещё под диспансерным наблюдением врача психиатра-нарколога на протяжении пяти лет.

Последовательная реализация этапов лечебно-реабилитационного процесса позволила повысить эффективность работы наркологической службы. Увеличилась доля больных в состоянии ремиссии на 29 процентов; снятых с учёта в связи с ремиссией, превышающей пять лет, – на 24,2 процента. И на четыре процента снизилась доля больных, которые повторно госпитализируются в течение года после острого эпизода.

В марте текущего года, 2015-го, Комиссией Организации Объединённых Наций по наркотическим средствам рассматривалась специальная российская модель оказания медицинской наркологической помощи. Она была признана передовой и рекомендована к внедрению во всех странах мира, что внесено в резолюцию Комиссии Организации Объединённых Наций.

Для достижения длительной ремиссии при наркомании необходим, безусловно, системный, комплексный подход, не только медицинский, о чём Вы сказали, Владимир Владимирович. Я хотела бы подчеркнуть, что в остром периоде, безусловно, медицинская помощь выходит на первый план. Но через 6–9 месяцев от начала интенсивного лечения с медицинской точки зрения требуется диспансерное наблюдение с коррекцией психических и соматических осложнений, как при других хронических заболеваниях.

На первый же план выступает комплекс психолого-социальных и правоохранительных мер, защищающих человека со сломленной эмоциально-волевой сферой от соответственно вредоносной для него среды: от доступных наркотиков – и восстанавливающих его личность. Поэтому, чтобы закрепить результаты оказанной медицинской помощи, необходимо помочь больным вырваться из привычного социума. И позитивная практика, существующая в мире, связана с созданием реабилитационной микросреды, отграничивающей от соответственно вредных влияний, а также обеспечивающей постоянную занятость, переключение, волевое и духовное развитие.

И уже до меня коллеги говорили о том, что и в нашей стране это получило развитие. Это есть практически во всех регионах – введение государственных центров. Однако деятельность таких центров на сегодняшний день нормативно не урегулирована, не установлены единые требования к организации реабилитационного процесса, включая обязательное сопровождающее медицинское наблюдение, и не ведётся контроль за качеством работы этих центров, что часто приводит к низкой эффективности реабилитации и нарушению прав реабилитируемых.

Поэтому я поддерживаю то предложение, которое уже звучало. На взгляд Министерства здравоохранения, необходимо создание системы государственного контроля за этими центрами с созданием чётких критериев и требований. И конечно, проще было бы внедрить этот контроль в том случае, если была бы возможность частичной государственной поддержки этих центров.

Спасибо большое.

В.Путин: Уважаемые коллеги, у нас есть соответствующий перечень поручений. Но я предлагаю вам высказать свои предложения, соображения, в том числе и пройтись по этому перечню поручений, если есть какие–то к нему замечания.

Пожалуйста, Владимир Александрович.

В.Колокольцев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Я хотел бы поддержать руководителя ФСКН в его позиции о необходимости изменения сложившейся практики возбуждения уголовных дел в отношении установленных сбытчиков наркотиков.

В 2014 году отмечен рост поставленных на учёт особо тяжких преступных посягательств на 127 тысяч таких случаев, или 7,5 процента, которые обусловлены значительным увеличением особо тяжких составов, связанных с незаконным оборотом наркотиков, на 13 процентов.

Удельный вес незаконного оборота наркотиков от общего числа зарегистрированных особо тяжких преступлений (это убийства, разбои, похищения людей и так далее) достиг 74 процентов. Без учёта особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, количество зарегистрированных в 2014 году преступных посягательств данной категории сократилось бы на 7,5 процента.

Раскрываемость особо тяжких составов за последние три года у нас снизилась до 43 процентов (это на 10 процентов), а без учёта особо тяжких составов, связанных с этим незаконным оборотом наркотиков, она бы у нас составила 88 процентов, то есть 43 процента с наркотиками, без наркотиков – 88 процентов.

Аналогичная ситуация складывается и по уличной преступности. По итогам 2014 года в целом по России отмечается повышение общего уровня криминальной активности на улицах, площадях, в общественных местах на 480 тысяч преступлений, в том числе по тяжким и особо тяжким составам на 114 тысяч. Это очень высокая цифра. Однако без учёта преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, она у нас увеличилась на 0,1 процента. Это с учётом того, что тяжесть вот этих криминальных посягательств, таких как разбои, грабежи, убийства в общественных местах, у нас, наоборот, снижается.

И, следуя такой логике возбуждать уголовные дела в отношении неустановленных сбытчиков наркотиков, тогда нужно возбуждать уголовные дела по каждому факту и контрабанды, потому что те же наркотики, опиаты из–за границы к нам поступают, и мы должны просто вслепую возбуждать эти дела, а их по стране наберётся сотни тысяч таких случаев. И даже каждая смерть наркомана, когда даже патологоанатом не может дать правильный диагноз, отчего он скончался, у нас автоматически требования надзорных инстанций – возбуждать параллельно дела (а они все особо тяжкие) в отношении неустановленного сбытчика. И сотрудник полиции становится перед дилеммой: то ли ему оформлять на водителя за управление в наркотическом опьянении административный протокол, тем самым ему ещё предстоит возбуждать уголовное дело тяжкого состава.

Какие напрашиваются здесь выводы? Они простые. Практика возбуждения вот этих уголовных дел в отношении неустановленных сбытчиков наркотиков на фоне снижения числа остальных криминальных деяний оказывает существенное влияние не только на структуру этой статистической преступности, но фактически бьёт по имиджу нашего государства и, я считаю, оказывает отрицательное воздействие на общий инвестиционный климат в стране, потому что 74 процента – это гражданин, инвестор, они не знают, о чём идёт речь.

В целом преступность особо тяжкая снижается, а здесь она, наоборот, растёт. Поэтому я предлагаю поддержать позицию Виктора Петровича в отношении этого вопроса – изменить эту практику, потому что интерпретация и представление нашему обществу той тягостной картины тяжкой преступности на самом деле не имеет под собой никаких объективных оснований. Если возбуждать уголовное дело, его нужно возбуждать при наличии серьёзных оснований в отношении конкретных лиц. А возбуждать просто оптом вот эти сотни тысяч уголовных дел – это просто контрпродуктивно, тем более до 50 процентов трудозатрат и следователей, и оперативных сотрудников – это просто контрпродуктивно. А с учётом предстоящего сокращения численности органов внутренних дел заниматься писательским трудом следователям, вместо того, чтобы сконцентрироваться на конкретных видах преступлений, это очень отрицательно сказывается на состоянии работы.

Спасибо.

В.Путин: Здесь у нас есть в поручениях, как–то отмечено? Надо сформулировать соответствующим образом и проработать.

Пожалуйста, кто ещё? Прошу Вас.

М.Топилин: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Несколько слов по поводу развития системы. В законодательстве, в различных стратегических документах, которые в последнее время у нас совершенствовались, сейчас существует, как мне кажется, достаточно разрозненная терминология. Допустим, если мы возьмём стратегию антинаркотической политики 2010 года, там термин «медико-социальная реабилитация», и под эту конструкцию выстроена вся линейка действий. Потом законодательство менялось, и в последующей госпрограмме уже возник термин более современный, более понятный – это «комплексная реабилитация и ресоциализация», о чём и шла речь, что это всё должно быть от начала до конца единый процесс. И, как мне кажется, нам необходимо в законодательство (это третий закон о наркотических средствах) внести точную ясность в формулировках с тем, чтобы единообразно процесс выстраивался во всех структурах – начиная от выявления раннего, что очень важно, и заканчивая медико-социальной реабилитацией.

Второе. Мы тоже предлагаем, и такой законопроект сейчас готовится вместе с ФСКН, мы принимаем участие в рамках Правительства, – мне кажется, что можно было бы подумать, и это было бы, наверное, правильным направлением. У нас, допустим, для таких лиц, как инвалиды, существует индивидуальная программа реабилитации, в которой всё прописано.

Другой вопрос, там она не всегда хорошо работает, не всегда чётко специалисты всё выписывают, но, по крайней мере, это единый документ, который от начала до конца всё, что предписано лицу, для инвалидов с ограниченными возможностями, а здесь для такой специфической категории, как лица, страдающие наркоманией и требующие последующей реабилитации, могло быть всё прописано от начала до конца. Мне кажется, это тоже могло бы найти отражение в законопроекте. Здесь, конечно, по моему мнению, должен во главе стоять, наверное, врач-нарколог, который видит всю цепочку этих действий, все необходимые действия со стороны в том числе и социальных служб и так далее.

И с точки зрения финансирования – здесь звучала тема сертификата. Действительно, такая практика в регионах начинается, это деньги за человеком, – очень удобная конструкция, при которой эти деньги могут идти в негосударственные организации. Здесь тоже эта практика, мне кажется, очень правильная. И здесь можно было, говоря о комплексности, как у нас, подумать ещё на эту тему, с регионами пообсуждать, родовой сертификат. Он же платится у нас, когда женщина встаёт сначала на учёт в ранние сроки, – там один купон, одна оплата идёт, потом это учреждение родовспоможения, потом это уже диспансеризация. Здесь тоже приблизительно такая же может быть конструкция, когда различные учреждения медицинские и социальные будут финансироваться, именно деньги будут идти за человеком по такой схеме. Если бы мы такую конструкцию нашли – мне кажется, эти все структуры, которые сейчас разорваны, действительно зацементировали бы единым документом, и средства могли бы идти за человеком.

Безусловно, надо в этом законе выработать требования к некоммерческим организациям, тоже полностью поддерживается, и тогда они смогут легально и легитимно работать, оказывая помощь и медицинскую, и социальную. Спасибо.

В.Путин: Ирина Анатольевна, пожалуйста.

И.Яровая: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Действительно, в настоящее время проблема употребления наркотиков относится к приоритетным в числе обеспечения национальной безопасности. Если позволите, я бы остановилась на конкретных предложениях, которые вытекают из той проблемы, которую мы обсуждаем.

Владимир Владимирович справедливо отметил, что есть три категории: это те, кто стоят на пороге потребления, те, кто только начал, и те, кто уже являются долгое время потребителями. На мой взгляд, нужно вести речь о ресоциализации, учитывая все эти три компонента и понимая, что усилия государства должны быть направлены на все три группы.

Если говорить о тех, кто ещё не стал наркопотребителем, но на кого активно направлена пропаганда (Вы упомянули интернет), в настоящее время в Государственной Думе уже находится на рассмотрении проект закона, и я надеюсь, что по итогам Госсовета мы его примем во втором и в третьем чтениях, потому что сегодня отсутствие уголовной ответственности не позволяет применять формы работы, такие как ОРД, и устанавливать тех истинных обладателей и выгодоприобретателей от распространения информации в интернете. Фактически мы только закрываем сайты, но это ничего не даёт с точки зрения возможности ответственности тех, кто в этом заинтересован и кто осуществляет эту преступную деятельность.

Очень важный момент, связанный с ранней профилактикой, – здесь об этом не говорилось, но нужно признать, что фактически сегодня система получения справок в установленных законом случаях о том, что лицо не является потребителем, неэффективна, потому что на учёте состоит незначительное число от реальных наркопотребителей. Возникает вопрос. Справки платные, они стоят от тысячи до двух тысяч рублей. В настоящее время мы рассматриваем и подготовили проект закона о том, чтобы выдавать справки только по факту наркотестирования, чтобы сделать эту информацию действительно содержательной. Но у нас огромная просьба к Министерству и просьба отразить это в поручениях, чтобы это не повлекло увеличения стоимости. Сегодня фактически эта стоимость ничем не подкреплена: две тысячи платятся просто за то, что человек пришёл, сообщил свою фамилию, – ему дали справку, потому что его фактически не осматривают и не освидетельствуют. Поэтому мы предлагаем, чтобы была введена система общей тарификации. Кроме того, мы предлагаем, чтобы лицо получало такого рода документы только по месту жительства, где имеется его история жизни, болезни и куда он обращается в случае наступления каких–то проблем со здоровьем.

Очень важный вопрос, который связан со школой, здесь уже об этом упоминалось. Мы полагаем, что тема очень деликатная, и, наверное, количество родителей, которые были бы заинтересованы в наркотестировании, увеличилось бы значительно, если бы мы сделали эту информацию абсолютно закрытой, доступной только семье. Это очень важный момент, потому что фактически сегодня родители не хотят по многим причинам, потому что последствия понятны. Поэтому мы предлагаем эти изменения тоже сделать.

Вы знаете, мы внимательно посмотрели причины того, что есть рост суицида, наркопотребления, и, говоря о системе воспитания, социализации, мы увидели, что в школьных программах, к сожалению, есть такая программа «2100» [«Школа 2100»], которая на протяжении уже десятилетия работала в наших школах; по оценкам специалистов, там подобраны такие произведения по русской литературе (кстати говоря, в седьмом классе «Дневник наркоманки»), суицидные произведения, где детям предлагается разобрать, почему произошло решение покончить жизнь самоубийством, а как бы вы поступили в этой ситуации.

То есть, в общем–то, говоря о том, что мы боремся с последствиями, неплохо было бы со всем этим тоже разобраться. Поэтому наши предложения по федеральным образовательным стандартам, о том чтобы это разрабатывали не НКО и ООО, как сегодня, а Российская академия образования, потому что иначе мы будем бороться с последствиями непонимания, что происходит. Хотя, как вы знаете, проблемы суицида и наркомании именно в этой подростковой среде наиболее актуальны.

Кроме того, у нас в своё время, об этом тоже коллеги не говорили, была специальная программа, рассчитанная именно на подростков, и она работала в регионах, создавались специальные центры. Потом было прекращено финансирование. Так, для понимания: на один центр выделялось 5 миллионов рублей. Сейчас прекратили, хотя, не обижая Министерство образования, могу сказать, поскольку мы тоже анализировали систему госконтрактов, порядка 500 миллионов в этом году только Министерство выделяет на работу со средствами массовой информации. Я понимаю, что продвижение имиджа министерства – важная вещь, но в данном случае, если говорить о работе этих центров по помощи детям, наверное, всё–таки приоритет мог бы быть немножко и другим.

Кроме того, если говорить о тех, кто сегодня фактически уже попал в поле зрения правоохранителей, я бы хотела поддержать наших коллег в части того, что действительно автоматическое возбуждение уголовных дел демотивирует самих сотрудников и создаёт ложную статистику, и эту ситуацию, безусловно, нужно менять.

И с точки зрения международного взаимодействия – то, о чём Вы говорили, – мы в рамках ОДКБ уже обсуждали на площадке вместе с ФСКН, мы предлагаем синхронизировать списки новых психоактивных веществ для того, чтобы был постоянный обмен информацией. И здесь не затрагивалась проблема метадона, заместительной терапии. Вы знаете, что в настоящее время через различные некоммерческие организации, фармацевтические компании… Это очень дорогостоящее действо, выгодное; вы знаете, что в Украине канадские компании фармацевтические фактически заполонили всю страну и расширили тем самым число наркопотребителей. Поэтому мы предлагаем достичь определённых соглашений, в том числе и в рамках ОДКБ, чтобы заместительную терапию, применение метадона, признать как неэффективную и недопустимую, потому что это влечёт увеличение наркозависимых. Хотя должна сказать, что в настоящее время очень много НКО обращается с идеями о том, что для здоровья хорошо было бы вообще узаконить какие–то виды наркотиков. И нужно понимать, что эта деятельность сейчас очень сильно активизировалась.

В заключение позвольте сказать о том, что та законотворческая деятельность, которую мы сейчас осуществляем с ФСКН, и те задачи, которые поставлены, абсолютно решаемы в короткие сроки.

Спасибо.

В.Путин: Благодарю Вас.

Пожалуйста.

Ю.Крупнов: Крупнов Юрий Васильевич, президент Национальной ассоциации реабилитационных центров.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я представляю ассоциацию, которая была создана два года назад, когда мы увидели, то есть ведущие реабилитационные центры, что государство стало поворачиваться к нам. Надо честно, на мой взгляд, сказать, что буквально ещё 5 лет назад все жили параллельной жизнью, отсюда и масса всяческих проблем с нынешним сектором реабилитации в некоммерческой сфере. Но государство только сейчас стало разворачиваться к нам, и мы очень надеемся, что это уже окончательный тренд.

Вы сказали, что в 2011 году были приняты серьёзные поручения на президиуме Госсовета, и они не в полной степени реализуются. Я хотел бы кратко сказать, почему, с моей точки зрения, это происходит.

Первый пункт. Мне кажется, есть всё–таки недооценка некоммерческого сектора. Так сложилось, что в России за эти 25 лет некоммерческий сектор не просто играет важную роль, а по сути, без всяких преувеличений, 99 и более процентов всех реабилитационных центров в сфере реабилитации наркозависимых – это некоммерческий сектор. Поэтому полностью соглашаюсь с Вами, что надо включить в национальную систему НКО, и не просто включить, а сделать опорой.

В данном случае полностью мы видим поддержку со стороны ФСКН и Минздрава, но, к сожалению, не все ведомства считают, что некоммерческий сектор – это не то что опора, а вообще то, о чём серьёзно говорить. Всем очень хотелось бы, как я понимаю, вот этим отдельным ведомствам, строить большое количество государственных, казённых учреждений на огромные сотни миллиардов рублей вместо того, чтобы поддерживать локальными, точечными инвестициями существующие уже организации – естественно, те, которые доказали свою эффективность.

И в этом плане, Владимир Владимирович, вызывает некоторое недоумение, прошу прощения, может быть, чуть резко скажу, но вызывает недоумение: понимаете, мы сегодня собрались, сегодня июнь 2015 года, а 15 апреля прошлого года Правительством уже была принята подпрограмма комплексной реабилитации – если это не план, то есть то, что Правительство утвердило по всем мероприятиям до 2020 года, то, что тогда называть планом? Вопрос–то в том, что ничего не финансируется.

Когда Максим Анатольевич совершенно справедливо – надеюсь, мы будем работать по этому направлению, у нас же есть центр индивидуальных программ реабилитации, нам нужно делать индивидуальные программы реабилитации как технологию, нам нужно выходить на сертификаты. Я прошу прощения, это всё заложено решением Правительства Российской Федерации 15 апреля предыдущего года. Мы уже за этот год, то есть мы, например, работаем по индивидуальным программам – я прошу прощения, не хочется говорить слово «побираясь», но скажем более культурно и корректно – привлекая спонсоров. Возникает вопрос: это только проблема некоммерческого сектора? Мы, например, работаем не с теми, кто может оплатить даже 30 тысяч рублей в месяц. К сожалению, огромное количество нашего населения просто не идёт ни в какую реабилитацию, помимо всех других пунктов, из–за того, что нет финансирования.

И кратко соответственно ещё три пункта, почему плохо идёт. Мне кажется, отсутствует понимание, что социальная реабилитация – совершенно автономный сектор, хотя Вероника Игоревна и поддерживает нас, и зафиксировала это. Ведь надо понимать, допустим, что навязываемая нам метадоновая заместительная терапия, о чём Ирина Анатольевна сказала, в общем–то, исходит из чего: хорошо, есть наркоман; чтобы было меньше от него вреда, давайте ему будем метадончика давать по небольшой чарочке. Через полгода, я прошу прощения за эти слова, человек превратится, до этого частично разрушенный, в полностью разрушенного человека и не представляет общественного вреда.

Но наш подход, российский, совсем другой – у нас другие ценности: мы не можем бросать этих людей. И в этом плане я хотел бы сказать, что в существующей демографической ситуации, в условиях малодетности и малолюдности (Вы первый, кто это громко и ясно сказал ещё 15 лет назад), в этой сложной демографической ситуации у нас нет в стране лишних людей. Мы должны бороться за каждого человека, мы его должны обратно возвращать в социум. Время, эпоха одноразовых людей, когда передовик, уголовник, бандит, больной, здоровый, – всё это закончилось. Люди постоянно на протяжении жизни попадают во всякие ситуации, но мы должны за них бороться – и тем более в существующей международной, прошу прощения, ситуации, когда нам каждый человек дорог, и в ситуации экономической.

Третий момент. Мне кажется, совершенно неправильный взгляд у нас, который пошёл из системы ФСИН (где у нас, насколько я знаю, даже по официальным цифрам, только 24 процента осуждённых имеют возможность зарабатывать деньги и работать, остальные – безработные), у нас пошёл взгляд такой, что реабилитация – это мы берём человека, так сказать, под белые ручки, кормим его, поим, да ещё за счёт государства.

Но это безумие: люди должны работать, должен быть реабилитационный труд. У нас огромное количество проблем в стране по этому направлению. Они готовы работать – давайте посмотрим на это, как на позитивный человеческий ресурс, на людей, которых мы возвращаем в общество и которые решают задачи и обороны в дальнейшем и как минимум экономики.

В этом плане я хотел бы сказать, что это не просто отбросы общества. Масса людей, которые прошли реабилитацию (они, кстати, руководят некоммерческими центрами часто), – это люди, прошу прощения, где за битого двух не битых можно дать. Это люди с выраженной социальной миссией, эти люди – лучшая часть нашего российского общества.

В этом смысле, мне кажется, даже иногда происходит наоборот, что государство где–то отстаёт, а мы готовы предложить государству идеологию развития, построенную на тех людях, которые прошли, с одной стороны, страшнейший этап в своей жизни, а с другой стороны – вышли и служат нашей России, нашему государству.

И последний момент. Мне кажется, тоже как–то непонятно, вот 5 лет назад были приняты решения на предыдущем президиуме Госсовета. Но до сих пор непонятно, кто, прошу прощения, опять же за это некорректное слово, хозяин в этой сфере, какой государственный орган администрирует эту проблему.

Прежде чем нас контролировать, как вот правильно сегодня говорится, это абсолютно правильно, но прежде чем контролировать, надо выстроить какие–то отношения с некоммерческим сектором. И в этом смысле давайте всё–таки ФСКН, раз они взвалили на себя 5 лет назад. По сути, мне в этом смысле кажется позиция такая, что все очень правильно всё делают, но никто не хочет этим заниматься, – ФСКН хочет. Ну пусть занимается. Дайте нам государственный орган. В дальнейшем, как мне кажется, нас всё равно жизнь заставит создать национальное агентство по реабилитации, я не говорю – сейчас, но давайте ФСКН займётся не только в плане абстрактной координации, а конкретной нормативно-правовой выработкой политики и так далее.

И в этом плане хочу сказать, Владимир Владимирович, и поблагодарить Вас и всех коллег, потому что, на мой взгляд, это обсуждение прорывное. Всё–таки 5 лет назад на президиуме Госсовета были более сложно, поставлены эти проблемы, более, так сказать, размыто, а сейчас вопрос идёт о том, будем мы бороться за оступившихся наших сограждан, будем мы создавать национальную систему социальной, прежде всего, – не медицинской – реабилитации, либо мы далее, уже пройдя 25 лет после развала СССР, к сожалению, ни к чему не придём.

И в этой связи предлагаю два следующие года, 2016-й и 2017-й, сделать такой двухлеткой антинаркотической консолидации в стране, потому что через муниципальные антинаркотические комиссии, через регионы (большинство прекрасно работают – регионы, прекрасные региональные антинаркотические комиссии), сегодня основная государственная поддержка идёт через регионы, то есть в этом смысле есть колоссальный опыт. Давайте эти два года сделаем очень серьёзной мобилизацией и государства, и общества. Мы готовы представить все необходимые предложения.

Мне кажется, пора кончать с этим как бы всесилием наркомании, с разговорами о том, как некоторые специалисты говорят, что в Америке в три раза ещё хуже, нам ещё есть куда расти с наркоманией. Нам некуда расти. Мы должны, мне кажется, ставить в том числе, прошу прощения, некие «экстремистские» (в кавычках, конечно, говорю) задачи: нам наркоманию надо ликвидировать как класс. Понятно, что не на 100 процентов, но хотя бы существенно сократить. Без постановки такой задачи, а для этого нужна социальная реабилитация, мне кажется, через пять лет мы будем во многом задавать вопрос, почему через пять лет не выполнены поручения 2015 года.

Спасибо.

В.Путин: Благодарю Вас.

Пожалуйста, прошу.

А.Жаров: Нами с Виктором Петровичем за 2 года действия единого реестра запрещённой информации было отработано 89 тысяч заявок граждан и организаций по поводу наркотических интернет-страниц, где пропагандируется распространение и употребление наркотиков. Из них 40 тысяч было признано содержащими соответствующую информацию, специалистами ФСКН внесены в единый реестр, в настоящее время 3 тысячи из них блокируются. Это сайты-наркоторговцы. В ходе работы с этим реестром – Вы говорили в своём вступительном слове о «спайсах» и курительных смесях, – пока они не были в списке наркотиков, мы не могли их блокировать. Вероника Игоревна и Виктор Петрович в своих выступлениях говорили о том, что растёт употребление психостимулирующих препаратов и других психоактивных веществ.

Предложение – внести также в досудебную блокировку немедицинской пропаганды употребление и распространение психоактивных веществ. Соответствующий порученческий пункт есть, прошу поддержать.

В.Путин: Пожалуйста, прошу Вас.

А.Попова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники заседания президиума!

Проблема наркомании чётко ассоциируется с проблемой заболеваемости ВИЧ, туберкулёзом и гепатитом. Более 60 процентов заболевших или зарегистрированных как ВИЧ-инфицированные каждый год – это люди, которые заразились шприцевым путём, используя наркотики, немедицинским шприцевым путём.

Здесь очень важно, чтобы эти люди, которые являются труднодоступной категорией риска, постоянно были в зоне и в поле наблюдений, и им была оказана помощь. Поэтому проблема социальной реабилитации и тот предложенный вариант её решения – это очень актуально и очень важно. Понятно, что люди, которых мы регистрируем сегодня как ВИЧ-инфицированных, – это люди трудоспособного возраста. У нас снижается количество подростков, но вместе с тем количество людей от 25 до 40 с каждым годом только увеличивается.

Поэтому, во–первых, мне бы хотелось сказать, что мы поддерживаем, безусловно, то, что уже сегодня изложено, и то, что внесено в проект решения.

Но есть ещё одна проблема. Каждый год в России обследуется на ВИЧ, тестируется больше 30 миллионов человек, и только 1 процент из них – это люди, употребляющие наркотики. Это очень труднодоступная категория, которую невозможно обследовать. Поэтому мы предлагаем внести изменения в законодательство в Федеральный закон № 313 о том, чтобы при принудительном лечении и принудительное обследование, и необходимые мероприятия тоже были обязательными.

И вместе с этим опыт Свердловской области, когда взаимодействие Министерства внутренних дел и Министерства здравоохранения субъекта позволили тестировать всех, кого привозят на освидетельствование экспресс-методом на ВИЧ, позволило увеличить выявляемость в восемь раз. Поэтому – добровольно ли, принудительно вряд ли получится, – мы считаем, тоже необходимо распространить этот опыт на всю территорию, и в рамках сегодняшних поручений это зафиксировать.

Спасибо большое.

В.Путин: Пожалуйста.

В.Владимиров: Владимир Владимирович, в части единых критериев я совершенно поддерживаю необходимость их выработки. Я бы хотел конкретные предложения внести. На самом деле мы уже отслеживаем это: это период ресоциализации в течение трёх лет и количество людей, которые проводят реабилитацию. У нас на территории, не ошибусь, если скажу, один из самых лучших реабилитационных центров находится, Спасо-Преображенский, и там уже хороший результат у нас: 38 процентов в течение трёх лет уже не возвращаются из тех людей, которые прошли реабилитацию.

Второе. Я хотел бы усилить предложения по необходимости государственной сертификации этих некоммерческих организаций. Опять–таки исходя из опыта Ставропольского края, у нас есть Спасо-Преображенский реабилитационный центр, прямо напротив него, через балку, находятся, размещены так называемые неопятидесятники, которые, в общем–то, тем же занимаются, только, на мой взгляд, из одной дурноты на другую переводят. И таких много: молокане, родноверы… Сегодня часть из них уже в Украину пошла воевать. Поэтому вот эту часть, скажем так, организаций общественных, которые сегодня в этом поле играют, их однозначно нужно брать под государственный контроль. Я бы больше сказал – возможно даже, те некоммерческие организации, их нужно выводить также и на государственное финансирование.

Я хотел бы третье предложение внести. Всё–таки нам нужно обязательно, хоть это и дискуссионный момент, тем не менее обязывать людей лечиться от наркомании и трудиться при лечении от наркомании. Для этого разные формы есть. Вот сегодня я слышал, что звучат там – суда заключения и так далее. Но всё–таки хотя бы на первом этапе, из опыта зарубежных стран, это не моё предложение, это опыт зарубежных стран, нам необходимо вводить институт наркосудов, которые бы непосредственно рассматривал, тем более объём: 100 тысяч решений в год нужно будет принимать.

И пятое. Без денег ничего нельзя. Вот я могу сказать, что сегодня наши реабилитационные центры – это грантовая поддержка, это хозрасчётная сегодня их деятельность, то есть они занимаются сельским хозяйством, мы им выделили земли, и так далее. И, на мой взгляд, очень важный вопрос: всё–таки в системе обязательного медицинского страхования прописать возможность финансирования такого рода деятельность.

Доклад окончен.

В.Путин: Спасибо.

Так, пожалуйста, кто–то ещё?

А.Артамонов: Владимир Владимирович, можно одну минуту?

Мы тоже у себя в области имеем многолетнюю практику сотрудничества с негосударственными реабилитационными центрами. И надо сказать, что результаты, конечно, разные, но есть и очень хорошие. И причём когда их возглавляют люди, которые сами прошли через эту беду, то тогда, как правило, хорошие результаты. Вот есть у нас, допустим, известный многим центр «Тиль», там Михаил Фёдорович [Морозов], он сам это испытал, и жена тоже. Сегодня у них уже пятеро детишек, примерная семья, образцовая. И в этом же духе старается и своих воспитанников тоже лечить. Я согласен, что здесь без трудотерапии просто одними таблетками и кашей ничего не сделаешь.

Вот по поводу контроля. Одна крайность – это то, о чём коллега рассказывает, там пятидесятники, другие какие–то секты. Другая крайность, в какую мы можем впасть, – это когда мы придём с нашими нормами на освещённость, на квадратные метры и так далее, то, допустим, этот «Тиль», о котором я рассказываю, скорее всего, закроется. Мы его закроем по причине несоответствия этим нормам, а пользу он обществу приносит.

Может быть, нам лучше пойти по пути, о чём Максим Анатольевич говорил, – допустим, именные сертификаты. Но здесь тоже есть опасность, что мы можем ещё один вид бизнеса породить в погоне за этими сертификатами. Допустим, по прошествии двух лет устойчивой реабилитации начинать их оплачивать. Да, поступил, сертификат дали, а оплата наступает: год не употребляет – можно какую–то копейку уже дать; второй год – побольше можно дать за этот сертификат. И тогда результат сам за себя будет говорить, и у них не будет тогда стремления в погоне за количеством этих пациентов, которых они к себе привлекают для лечения, а зачастую оно тоже не наступает.

В.Путин: Пожалуйста.

О.Голодец: Уважаемый Владимир Владимирович! Хочется обратить внимание на несколько пунктов.

Первое, всё–таки есть достижения, и они отражаются в цифрах в плане борьбы противодействия распространению наркомании в нашей стране. И то, что у нас реализуются программы, а они реализуются действительно и на межведомственном уровне, и внутри каждого ведомства, и то, что это даёт определённые результаты, мы видим. И это нужно продолжать по всем направлениям действий. Всё равно у нас есть в образовании программы, у нас есть в здравоохранении программы, и по ним нужно двигаться.

Вторая тема – это тема устойчивости в спросе. Вот даже в сегодняшнем основном докладе прозвучало, что предлагают каждому четвёртому, а наркоманов у нас 2 миллиона, то есть у нас всё–таки формируется в обществе отрицательное отношение к наркомании. И это надо очень чётко оценивать, что сегодня наши действия всё–таки дают результаты. Это важно сегодня для нас.

То, что мы сегодня обсуждаем эту новую программу социализации, – мне кажется, мы должны очень взвешенно подойти к этой теме. Это фактически новое социальное обязательство. У нас есть социальные обязательства, которые, к сожалению, мы выполняем с большим напряжением сил сегодня, и это такие обязательства, как обеспечением жильём сирот, это обеспечение жильём ветеранов, потому что, когда мы принимали, у нас число было одно, а когда программа начинает исполняться, она резко меняет число потребителей программы.

Сегодня предлагаются, и это есть в поручении, именные сертификаты, введение фактически новой государственной услуги. Мы должны все вместе очень продуманно это взвесить. Мы сегодня, когда говорим о нашей программе обязательного медицинского страхования и говорим, сколько жизней нам надо спасти, мы выделяем тех людей, которые нуждаются в серьёзной поддержке при острых коронарных синдромах, что мы сегодня реально за счёт просто переброски средств внутри можем спасти (мы говорили, оценивали) 70 тысяч жизней, если будем прививку по пневмококковой инфекции делать; можем спасти 50 тысяч жизней, если изменим ведение больных при острых коронарных синдромах. Вот ведение каждого больного наркоманией, помимо медицинской реабилитации, вот трудовая реабилитация – она нам будет стоить от 230 тысяч за человека до 450, потому что это очень длительный процесс.

И сколько бы он там ни заработал, мы знаем эффективность работы. Вся система принудительного труда показывает, сколько у нас люди зарабатывают, когда заняты в организованных работах. Эта система ориентировочно может вылиться нам в годовом исчислении от 640 миллиардов рублей в год до трех триллионов. И это будет нагрузка на все уровни бюджета Российской Федерации.

Мы понимаем, что, когда человек попадает в трудовую реабилитацию, это, безусловно, хорошо. И это действительно резко снижает все риски его возвращения в систему. Но надо понимать и сопоставлять, потому что у нас всё равно один кошелек, у нас всё равно один бюджет, и надо понимать, что весомее сегодня для нас и что является приоритетом, и сможем ли мы организовать эту работу по другим источникам – благотворительным, как это действует сегодня: бюджеты субъектов Российской Федерации, которые видят, что это очень для них сложная и первичная задача, – они выделяют свои средства, но это идёт как благотворительность, как грантовая поддержка.

А как только мы действительно перейдём к этому, как к социальной услуге, мы должны понимать все финансовые последствия, которые за этим последуют. При этом очень важная оговорка у нас есть, что не все люди, которые попадают в систему трудовой реабилитации, вылечиваются. Более того, мы смотрели результаты, в том числе деятельности тех организаций, через которые люди прошли. Результаты очень спорные, то есть людей, которые возвращаются к потреблению наркотиков, много. Это действительно такая система, вылечить иногда просто невозможно. Поэтому решение должно быть очень взвешенным.

В.Путин: Уважаемые коллеги!

Мне не нужно говорить о важности той темы, ради обсуждения которой мы собрались, и не случайно мы обсуждаем её регулярно. Эта проблема очень тяжёлая, мы помним – очень многие, во всяком случае, из присутствующих здесь помнят, что в нашей бывшей стране ничего подобного не было и остроты никакой не было. Границы и внутренние, и внешние упали, и с этим пришло очень много позитивного, но есть и то, с чем нам приходится разбираться сегодня и что мы с вами сегодня обсуждаем, и возникла эта тяжёлая проблема.

Но мы понимаем, что это комплексная проблема, она связана и с общим состоянием здравоохранения, она связана с доходами населения в целом, с уровнем благосостояния, с развитием культуры, с развитием образования, она связана с реабилитацией, о которой мы сегодня говорим. И конечно, всё это завязано на бюджетные возможности по финансированию.

Я сейчас не буду воспроизводить всё, что здесь прозвучало; я хочу вас поблагодарить за то, что вы так неформально к этому относитесь, хочу сказать слова благодарности и президиуму Госсовета, который обратился ещё раз к этой теме.

Мы сделали это сознательно, несмотря на то, что Правительство принимало совсем недавно соответствующую программу, и будем это делать дальше для того, чтобы посмотреть, как она работает или не работает и что нужно сделать для того, чтобы она заработала.

Конечно, нужно так или иначе выделять соответствующие ресурсы для решения этой проблемы. Просто положиться на тех людей, которые это добровольно организуют, невозможно, это не решает проблему. Но в то же время мы должны совершенствовать и правоохранительную составляющую, поэтому и ФСК, и Министерство внутренних дел должны усиливать свою работу. В общем, это проблема, как всем здесь присутствующим хорошо известно, комплексная.

Я хочу сказать, что мы подготовили проект перечня поручений. В ходе сегодняшнего обсуждения возникли вопросы, которые здесь не отражены вообще, к сожалению или к счастью. Но к счастью, что мы собрались и поговорили, и теперь они будут отражены. И конечно, это всё нужно будет соответствующим образом доработать.

Я прошу президиум Госсовета и соответствующие структуры Администрации вместе с Правительством и с теми, кто сегодня здесь собрался, отточить формулировки так, чтобы они были исполнимыми и чтобы начали работать.

Вам всем большое спасибо.

Россия > Медицина > kremlin.ru, 17 июня 2015 > № 1400773 Владимир Путин


Украина. Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 июня 2015 > № 2907531 Олег Барабанов, Ричард Вайц

Ядерные страхи после украинского кризиса

Олег Барабанов - заведующий Кафедрой политики и функционирования ЕС и Совета Европы в Европейском учебном институте при МГИМО-Университете; профессор кафедры мировой политики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»; старший научный сотрудник Фонда клуба «Валдай»

Ричард Вайц - Старший научный сотрудник, директор Центра военно-политического анализа, Институт Хадсона, США

Резюме Одним из последствий текущего украинского кризиса для глобальной безопасности стали возросшие «ядерные страхи» как среди политических элит, так и в мировом общественном мнении. Можно выделить несколько измерений подобных страхов.

Чего боится Россия?

a) Украинская атомная бомба

Прежде всего, существует возможность нарушения действующего статуса-кво в режиме нераспространения. Украинский политический кризис 2013-2014 гг. обострил дискуссии, до этого вялотекущие, о ядерном статусе Украины. Киев сделал несколько заявлений о том, что Украине необходимо обзавестись собственным ядерным оружием. Сторонники этой идеи указывают на нарушение положений Будапештского меморандума 1994 года. Согласно документу, три ядерных державы – США, Великобритания и Россия, – предоставили гарантии безопасности Киеву в обмен на его отказ от ядерного арсенала, оставшегося в наследие от СССР. Эта мера должна была послужить компенсацией безъядерного статуса Украины в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).

Первая волна таких заявлений относится к февралю-марту 2014 г. Подобными высказываниями отметились, среди прочих, ключевые политические фигуры, пришедшие к власти в результате Майдана: глава Радикальной партии Украины Олег Ляшко и бывший министр иностранных дел Украины Владимир Огрызко. Восстановление военного ядерного статуса Украины стало ключевым пунктом электоральной программы Олега Ляшко во время президентских выборов в мае 2014 года, где он занял третье место, набрав 8,32% голосов. Вновь к разговорам о ядерном оружии вернулся теперь уже бывший министр обороны Украины Валерий Гелетей, заявив в сентябре 2014 года, что если США (или НАТО) не предоставят военным силам Украины необходимые виды вооружений, украинское правительство приступит к созданию собственной атомной бомбы.

Естественно, в случае принятия такого решения, будет нарушен международный режим нераспространения. В то же время вопрос требует анализа реальных возможностей Украины в этой сфере.

Что касается ракет-носителей ядерных боеголовок, ситуация довольно прозрачна. Конструкторское Бюро Южное (Південне), расположенное в Днепропетровске, было важной частью советской ракетной программы, поэтому сомневаться в способности Украины производить ракеты-носители ядерных боеголовок не приходится. При этом, во времена СССР Украина не имела необходимого оборудования для обогащения урана в военных целях или для производства радиохимического плутония. Тем не менее, высокого научного уровня Института ядерных исследований Национальной академии наук Украины и других исследовательских центров может быть вполне достаточно для того, чтобы справиться с технологическими трудностями и произвести необходимое оборудование.

Более важным является вопрос об оружейных расщепляющихся материалах. Одним из возможных вариантов их получения может стать переработка отработавшего ядерного топлива с пяти атомных станций, расположенных на территории Украины. На одной из них – печально известной Чернобыльской АЭС, – установлены так называемые РБМК-реакторы, которые созданы по тому же проекту, что и советские военные реакторы серии «АД», предназначенные для производства плутония. Сегодня все отработавшее топливо, произведенное на Чернобыльской АЭС за более чем 20 лет ее эксплуатации, по-прежнему хранится там. В 2013-2014 гг. украинское правительство запустило программу по строительству в Чернобыле нового завода по переработке этого топлива и добыче из него плутония. Власти Украины обосновали это решение желанием обзавестись оборудованием для производства МОКС-топлива – смешанного оксидного уран-плутониевого топлива, – с тем, чтобы на территории Украины воспроизводился полный ядерный цикл. Не говоря уже о том, что такой план сам по себе противоречит идеологии гарантий МАГАТЭ, подобное оборудование очень легко может быть переориентировано на использование в военных целях.

Конечно, политическое решение о начале собственной ядерной программы ляжет дополнительным бременем на экономику Украины и поставит под угрозу ее финансовую устойчивость. Некоторые эксперты утверждают, что Украине просто не хватит финансовых ресурсов для ее выполнения. Но текущие крупномасштабные программы, спонсируемые ЕС и «большой семеркой», по реструктуризации Чернобыльской Зоны, включая завод по переработке топлива, могут поспособствовать и реализации проекта по созданию ядерного оружия. Кроме того, пример Пакистана и Северной Кореи наглядно демонстрирует, что наличие проблем в экономическом развитии не является препятствием на пути к созданию атомной бомбы.

Если Украина действительно начнет свою военную ядерную программу, то ядерные державы-члены НАТО не будут возражать против подобного развития событий (учитывая напряженность между Россией и США), и это не может не вызывать обеспокоенности со стороны России. По крайней мере, на сегодняшний день никто из западных политиков не призвал Украину отказаться от мыслей о ядерном оружии. Эта ситуация определенно очень серьезно повлияет на действующий международный режим нераспространения и будет иметь серьезные последствия для всей системы глобальной безопасности.

b) Возможна ли мировая ядерная война?

Россию беспокоит и возможность перерастания напряженности в отношениях между Россией и США в реальную ядерную войну, или, по крайней мере, включение такой возможности в повестку двусторонних отношений. Этот сценарий стал возможен в результате украинского кризиса. В сентябре уже упоминавшийся Валерий Гелетей заявил о готовности России нанести ядерный удар по территории Украины, что привнесло ядерное измерение в украинский конфликт. После этого, в свете возросшей напряженности между Россией и США и решений, принятых на саммите НАТО в Уэльсе о наращивании военного присутствия альянса вдоль российской границы на Балтике и в Арктике, многие российские эксперты заговорили о возможности провокаций, в том числе и взаимных, которые потенциально могут перерасти в открытую войну с применением ядерного оружия. Вероятность такого развития событий открыто обсуждалась во время всевозможных политических передач на российском телевидении в сентябре-октябре 2014. Таким образом, ядерные страхи передались и широким массам населения.

Все это вызвало новую серию дискуссий о способности (или неспособности) российских вооруженных сил удерживать США от возможного нанесения ядерного удара. Большинство таких обсуждений ведутся вокруг эффективности и потенциала системы противоракетной обороны США. Современная ситуация придала вес предсказаниям и страхам о том, что основной целью программы ПРО США является блокировка так называемого «второго удара» или «ответного удара» со стороны России на «первый удар» США. Активные заверения официальных лиц США о том, что американская система ПРО не имеет никакого отношения к России, кажутся довольно лицемерными. Ведь ПРО будут защищать США не от «первого удара», а от «ответного», когда российская ядерная мощь уже будет значительным образом ослаблена.

Как же на все это реагировать? В России довольно широко распространено мнение о том, что единственной действенной мерой в таких условиях будет выход из договора по СНВ и значительное наращивание числа российских стратегических боеголовок, что позволило бы превзойти мощность американской системы ПРО в случае «второго удара».

Очевидно, что подобные представления непосредственно связаны с потенциальным ослаблением системы взаимного сдерживания и мыслями о том, что «взаимное гарантированное уничтожение» больше не является единственным вариантом развития событий, как это было во времена холодной войны. На такие мысли наталкивают размышления о существующих обязательствах по СНВ/СНП в комплексе с действием американской системой ПРО.

c) Возможна ли тактическая ядерная война в Европе?

Украинский кризис также поставил вопрос о возможности тактической ядерной войны в Европе – на Украине или, шире, в Центральной и Восточной Европе – без перерастания в глобальную ядерную войну. Рассмотренные выше сценарии, предусматривающие становление Украины в качестве ядерной державы и принятие ее ядерного статуса странами Запада, могут привести к крупномасштабному конфликту между Украиной и Россией, а также способствовать применению ядерного оружия на ограниченном театре военных действий. Возможный обмен ядерными ударами между вооруженными силами Украины и России не обязательно приведет к мировой ядерной войне. Существует и возможность повторения в Восточной Европе индо-пакистанского сценария ограниченной ядерной войны.

Принимая во внимание подобный вариант развития событий, кажется вполне логичным, что Россия уже начала всерьез задумываться о собственной боеспособности. Ни для кого не секрет, что российская ядерная стратегия предусматривает возможность обмена ядерными ударами с США, а отнюдь не возможность применения ядерного оружия на ограниченном, тактически или регионально, театре военных действий.

Таким образом, перед Россией стоит две очевидные задачи. Первая – создать собственную эффективную систему ПРО для ограниченного театра военных действий. Вторая – увеличить готовность и удельный вес в оборонной системе тактических ядерных вооружений, а также пересмотреть подход к ракетам средней и малой дальности в своей оборонительной стратегии. На практике это будет означать выход из договора о РСМД. Следует отметить, что в российском экспертном сообществе уже давно бытует мнение о необходимости немедленного выхода из этого договора. Еще задолго до украинского кризиса часть экспертов пришли к осознанию, что ключевые угрозы для российской национальной безопасности исходят от «дуги нестабильности» вдоль российской границы, и что единственной действенной сдерживающей мерой должен стать возврат к возможности использования ракет средней и малой дальности с ядерными боеголовками. Недавно озвученные Украиной планы по становлению в качестве ядерной державы очевидно усилит дискуссии в российском экспертном сообществе о необходимости выхода из договора по РСМД.

***

Здесь приведены наиболее значимые из «ядерных страхов» России. Переход Украины к фактическому статусу ядерной державы поставит под угрозу и режим нераспространения, и систему международной безопасности в целом. Принимая во внимание все вышесказанное, Россия может поставить вопрос о более серьезном контроле за выполнением Украиной требований МАГАТЭ (как это сейчас происходит с Ираном). Но в контексте текущего противостояния между США (НАТО) и Россией, вряд ли подобные предложения будут благосклонно приняты Западом.

Кроме того, сегодня стало очевидным, что в результате украинского кризиса фокус российского общественного мнения сместился к рассмотрению более военизированных аспектов в российской ядерной стратегии, в отличие от «обычной» политической повестки, касательно режима нераспространения. Современные события сформировали новую реальность.

Чего боится Америка?

Ядерные страхи политической элиты США отличаются от страхов Москвы или же обыкновенных американцев. Опасения, связанные с украинским кризисом, не идут ни в какое сравнение со страхами, вызванными в 1961 г. Кубинским кризисом или, позднее, европейским ракетным кризисом времен администрации Рейгана. Угрозы Северной Кореи в отношении США и ее запуски ракет большой дальности также вызывают куда большую тревогу. Президент Обама ясно дал понять, что не планирует осуществлять военное вмешательство в конфликт, а его администрация тщательно избегает любого умышленного бряцания ядерным оружием. Опасения политических кругов Вашингтона, а также примыкающих к ним ученых, экспертов и заинтересованных граждан значительно менее целенаправленны и более спекулятивны. В этих кругах преобладает недовольство, вызванное тем, что кризис в Украине, вместе с другими факторами, может привести к дальнейшему горизонтальному распространению ядерного оружия, негативно сказаться на безопасности хранения связанных с ядерным оружием материалов и привести к возрастанию риска, хотя и небольшому, ядерного конфликта между Россией и США из-за взаимных недопониманий и ошибочных расчетов.

a) Распространение ядерного оружия

Хотя американские эксперты и недовольны неуважением России к Будапештскому меморандуму 1994 г., они считают практически невероятным приобретение Украиной ядерного оружия в результате кризиса. Отчасти поэтому США и Великобритания исключили возможность военного вмешательства в ответ на нарушение меморандума.

У Украины отсутствуют средства для немедленного воссоздания ядерного арсенала. Что еще более важно, следование по этому пути неизбежно ослабит поддержку со стороны Запада, а также спро воцирует Россию на принятие упреждающих действий, направленных на предотвращение появления еще одной ядерной державы в непосредственной близости от своих границ. Хотя западные лидеры и не делали открытых призывов к Украине отказаться от любых ядерных устремлений, они давали такие советы в частном порядке и, очевидно, пребывают в уверенности, что Киев последует этим советам. Как и в первые годы после холодной войны, политические круги США уверены, что украинские лидеры по-прежнему придерживаются старой логики о том, что безопасность Украины в большей мере обеспечивается хорошими отношениям с Западом и получением от него дипломатической, экономической и другой помощи, нежели возможной ядерной гонкой с Россией. Тем более, что это сделало бы ее крайне уязвимой для первого удара со стороны России.

Тем не менее, в США озабочены тем, что фактический проигрыш Украины в войне, а также нарушение гарантий безопасности, подразумевавшихся Будапештским меморандумом (даже принимая во внимание то, что он представлял собой политическое решение, а не правовой документ, обязательный к исполнению), ослабят международный режим нераспространения, который и так уже находится под угрозой в связи с различными факторами. Среди таких факторов можно назвать патовую ситуацию в переговорах между США и Россией по контролю за ядерными вооружениями, провал в организации конференции по созданию безъядерной зоны на Ближнем Востоке, незначительные успехи в переговорах по иранскому ядерному вопросу, отказ Северной Кореи, Индии и Пакистана сделать хоть один шаг в направлении ядерного разоружения. Существует опасность того, что конференция по пересмотру положений Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в следующем году окажется еще более напряженной, чем сессия 2010 г., даже если судьба Украины не побудит другие страны немедленно приступить к строительству собственной системы ядерного сдерживания. Например, с момента начала украинского кризиса, Казахстан и другие страны уже потребовали от ядерных держав предоставить более серьезные и конкретные гарантии ядерной безопасности. Но даже учитывая все вышесказанное, наибольшие угрозы режиму нераспространения по-прежнему исходят от Ирана и Северной Кореи. Кроме этих двух государств больше нет ни одной страны, которая бы столь рьяно стремилась завладеть ядерным оружием в обход существующих международных договоренностей.

b) Безопасность материалов, связанных с ядерным оружием

Конфликт между Россией и Западом вокруг Украины не воспрепятствовал проведению Саммита по ядерной безопасности в Гааге в марте 2014 года, не вызвал у Москвы желания порвать с Западом и выйти из шестисторонних переговоров по иранской ядерной проблеме и не помешал успешному сотрудничеству России, США и Казахстана по вопросу нераспространения (в результате этого сотрудничества Казахстан не так давно передал России отработавшее ядерное топливо). Тем не менее, из-за украинского конфликта программа Нанна-Лугара не смогла привести к укреплению сотрудничества между США и России в сфере противодействия угрозам в других странах, хотя на нее и возлагались большие надежды.

Значение российско-американского взаимодействия в сфере нераспространения по-прежнему трудно переоценить. Эффективными оказались совместные усилия России и США по вывозу высокообогащенного урана (ВОУ) из Сербии, Казахстана и других стран, предпринятые в сотрудничестве с МАГАТЭ и другими партнерами. Кстати, в рамках этого сотрудничества в 2012 году также было вывезено ядерное топливо с территории Украины, что лишило Киев возможности создать собственное ядерное оружие в краткосрочной перспективе. Довольно неожиданную возможность по уничтожению оружия массового уничтожения предоставила Сирия, чем не преминули воспользоваться США в партнерстве с Россией. Подобные возможности неизбежно будут возникать и в будущем, например, в связи со сменами режимов или другими национальными потрясениями, такими как возможный крах низкоэффективной коммунистической династии в Северной Корее или угроза захвата террористами ядерного оружия в Пакистане.

К сожалению, побочным ущербом от конфликта на Украине стала приостановка сотрудничества в рамках «большой восьмерки». Этот институт в некоторой степени утратил свой высокий статус в 1980-1990х гг., когда его начали рассматривать в качестве организации Великих держав, стремящихся к управлению всей мировой экономикой. В результате, большая часть экономических функций была передана «группе двадцати». Но «большая восьмерка» все же сохранила за собой часть важных функций, в частности, связанных с поддержанием режима нераспространения, включая создание инициативы «Глобальное партнерство против распространения оружия массового уничтожения и связанных с ним материалов». Учитывая сворачивание российско-американской Программы по совместному уменьшению угроз, в ближайшие годы Глобальное Партнерство (ГП) может стать самой важной площадкой по противодействию угрозам. В отсутствие «большой восьмерки» Глобальному Партнерству понадобится новая система управления.

Приостановка «большой восьмерки» также затруднит принятие решения по созданию новых механизмов, которые должны будут заместить завершающиеся в 2016 г. саммиты по ядерной безопасности. Поддержка России будет необходима для формирования новой архитектуры с тем, чтобы МАГАТЭ и другие институты могли продолжить эффективно работать в сфере обеспечения ядерной безопасности в отсутствие саммитов глав государств.

Экономические санкции против России могут также привести к тому, что правительство уменьшит финансирование проектов, направленных на обеспечение безопасности материалов, связанных с ядерным оружием. Хотя западные эксперты не особенно верят в то, что ИГИЛ или другие террористические организации могут завладеть ядерными материалами и создать радиологические рассеивающие устройства, их угрозы взорвать эти «грязные бомбы» в самом сердце западной цивилизации могут в значительно большей степени удержать Запад от военного вмешательства на Ближнем Востоке, нежели распространяемые сегодня видео с казнями или пустые угрозы. Причиной этому является, в первую очередь, психологическое отвращение и возможные экономические последствия.

Не нулевой является и угроза радиологического или ядерного терроризма, направленного против России. Этот вопрос все еще требует активного российско-американского сотрудничества в целях предупреждения террористических актов. Угрозы применения ОМУ становятся все более глобальными и сложными. По многим причинам все больше стран начинают активно рассматривать возможность развития собственных мирных ядерных программ, которые в дальнейшем могут быть переориентированы на изготовление ядерного оружия. Новые технологии, такие как лазерное обогащение урана, также ставят под угрозу режим нераспространения.

Отличные друг от друга подходы России и США, а также их возможности и отношения с другими в сфере безопасности могут дополнить друг друга и упростить работу этих стран по поддержанию режима нераспространения. Например, в зависимости от их связей с США или Россией, некоторые страны чувствуют себя более или менее комфортно, что создает почву для взаимовыгодного «разделения труда». Учитывая их исторически важные роли в поставках ядерных материалов и технологий и принимая во внимание значительные запасы этих материалов и оружия, сотрудничество между Россией и США в области нераспространения крайне важно для предотвращения доступа террористов и других негосударственных акторов к ОМУ, в первую очередь к ядерному оружию.

К сожалению, украинский кризис осложняет российско-американское взаимодействие и делает еще более трудным преодоление давно существующих различий во взглядах на приоритеты в области режима нераспространения. Аннексия Крыма только углубила существующие противоречия.

c) Риск возникновения вооруженных конфликтов между ядерными державами

Главный урок, который извлекли большинство европейских и евразийских правительств из кризиса на Украине – государства не должны вступать в военную конфронтацию с Россией, не являясь членами НАТО. Основное же послание, которое Вашингтон пытается донести до Москвы, заключается в том, что любая попытка использовать военную силу, или же гибридную тактику, совмещающую военные и невоенные инструменты, против члена НАТО (даже если он является государством бывшего социалистического лагеря или бывшей советской республикой) будет встречена решительным противодействием в соответствии с Пятой статьей Вашингтонского Договора, являющегося уставным документом НАТО.

Для того, чтобы придать своему посланию большую убедительность для России, а также успокоить нервничающих союзников по НАТО, США вместе с другими членами НАТО, стремятся исправить существующие недостатки в позиции сдерживания, занятой альянсом в Центральной и Восточной Европе. Пока реакция НАТО остается умеренной, а правительства стран членов-альянса пока игнорируют требования сторонников жесткой политики, настаивающих на установке постоянных баз на границе с Россией, на проведении масштабной программы по преобразованию системы ПРО НАТО в Европе в более эффективную систему защиты от ракетных ударов со стороны России по странам НАТО, или же на перемещение тактических ядерных арсеналов НАТО из Западной Европы, где они не нужны, в страны Восточной Европы, обеспокоенные российской военной угрозой.

Правительство России, естественно, недовольно подобным развитием событий. Пока российская риторика еще не достигла исторического минимума, который можно было наблюдать во время нахождения у власти администрации Джорджа Буша-младшего. В то время президент Путин высказывал открытые угрозы нацелить свои ядерные ракеты на территорию Украины в том случае, если она разместит у себя американские системы ПРО. Но и сегодня российские лидеры заявляют о намерениях увеличить ядерный потенциал страны и сообщают о том, что Крым теперь находится под защитой ядерного зонтика России. Также они отказываются вести переговоры с НАТО даже по такому вопросу, как снижение числа своих нестратегических ядерных вооружений, количество которых значительно превосходит количество подобного оружия у альянса. Россия продолжает участвовать в военных учениях, включающих в свою программу имитацию использования ядерного оружия. Также в российской ядерной доктрине содержится довольно сомнительная идея о том, что взрыв одной ядерной боеголовки может привести к де-эскалации конфликта, а не наоборот.

Одним из последствий действий России стало то, что в США возобновились дискуссии о том, как американское ядерное вооружение может влиять на формирование русских убеждений и поведения. Например, сейчас правительство США более склонно к публичным обвинениям России в нарушениях договора по РСМД, несмотря на то, что существует угроза выхода России из этого договора. Москва отмечает, что этот договор применяется только к России и США, которые должны в соответствии с ним отказаться от ракет дальностью 500 -5000 км. В то же время ракетами такой дальности обладают Китай, Индия, Пакистан и другие ядерные державы, а Россия, в отличие от США, находится в зоне их поражения. Однако, если Москва примет решение о выходе из договора, то российским производителям ракет придется распределить свои усилия в сфере научных исследований между несколькими проектами, связанными с созданием ядерных ракет-носителей. При этом проблемы, с которыми Россия столкнулась во время тестового запуска ракеты «Булава» с подводной лодки, показали, что ядерные возможности России и без этой дополнительной задачи вызывают много вопросов.

Кроме того, в настоящий момент США может дать симметричный ответ. Все большее число американских аналитиков высказываются за выход США из договора о РСМД – не для того, чтобы направить больше ракет на Россию, а для того, что бы противостоять ракетам средней и малой дальности Китая, которые нацелены на Тайвань, Японию и американские базы в Тихом Океане, включая, возможно, Южную Корею. Учитывая, как яростно Россия настаивает на том, что несколько невооруженных перехватчиков ПРО США в Европе направлены именно против нее, а не против ядерных ракет Ирана, можно представить себе, насколько болезненной будет реакция на размещение нескольких сотен американских ракет средней дальности в непосредственной близости от россий ского Дальнего Востока или где-то еще неподалеку.

Вне зависимости от того, что произойдет с договором о РСМД, представители администрации Обамы открыто признают, что, учитывая плохие отношения с Россией в сфере безопасности, обсуждение нового договора о сокращении стратегических вооружений невозможно как минимум до января 2017 г, когда кончатся сроки их полномочий. В остальных же политических кругах надежды на безъядерный мир в краткосрочной перспективе уже давно испарились. В то же время получило широкое распространение мнение о том, что ядерная политика США должна быть направлена на оперативные решения и сдерживание, а не на контроль над вооружениями и вопросы управления альянсами.

***

Несмотря на все вышесказанное, опасения США по поводу возможности ядерной войны между США и Россией остаются минимальными. Разворачивающаяся на наших глазах война в Сирии является наглядным тому примером. Если в 1973 г. во время ближневосточного кризиса Советский Союз повысил уровень ядерной угрозы и предпринял некоторые другие меры по демонстрации своей ядерной мощи, то сегодня Российская Федерация не стала запугивать США применением военной силы в ответ на объявление Обамы о готовности нанесения ядерных ударов по сирийскому правительству после применения последним химического оружия. Такую же степень сдержанности проявили и США и их партнеры по НАТО во время украинского кризиса.

Основным источником недовольства и беспокойства США является то, что правительства других стран, в первую очередь Китая, могут использовать ту же тактику, что и Россия, для удовлетворения своих территориальных претензий. Копируя поведение России во время конфликтов в Грузии и в Украине, такие государства могут начать оказывать постоянное давление на соседние страны, чтобы в подходящий момент разморозить конфликт, рассчитывая на то, что США не применит против них военную силу. Мотивацией для них может являться то, что США пока отказываются от идеи применения силы против Северной Кореи, Ирана или Сирии, несмотря на то, что те пересекли «красные линии» в области разработки и применения оружия массового уничтожения. В случае более агрессивных действий со стороны Китая или Северной Кореи риск войны между каждым из этих государств и США возрастет, т.к. последние будут вынуждены применять военную силу для защиты своих партнеров в регионе, например Японии или Южной Кореи. Естественно, Россия также понесет человеческие, финансовые и другие потери, если война дойдет до стадии обмена ядерными ударами между одной из этих стран и США. Даже если Пентагон не будет наносить ядерные удары вблизи российской территории, гуманитарная катастрофа и крушение азиатской, а затем и глобальной экономики, окажет пагубное влияние и на Россию.

К счастью, российская дипломатия осознает все риски подобного развития событий и не поощряет участие Китая в военном противостоянии с соседними странами. Также Москва по-прежнему бок о бок с Вашингтоном и Пекином настаивает на прекращение провокаций и ядерных испытаний Северной Кореей. Первостепенная задача сейчас – поддержать это трехстороннее сотрудничество по вопросам иранской и северокорейской ядерной программ и избежать прямых военных столкновений между тремя державами. В будущем же можно будет распространить это сотрудничество и на другие сферы, когда для этого будут созданы более благоприятные условия.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publication/

Украина. Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 июня 2015 > № 2907531 Олег Барабанов, Ричард Вайц


Италия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июня 2015 > № 1394550 Владимир Путин, Маттео Ренци

Совместная пресс-конференция с Председателем Совета министров Италии Маттео Ренци.

По итогам переговоров в Милане Владимир Путин и Маттео Ренци дали совместную пресс-конференцию.

В.Путин: Уважаемый господин премьер-министр! Дамы и господа!

Прежде всего хочу поблагодарить наших итальянских друзей за приглашение, за замечательную организацию работы выставки.

Сегодня мы вместе с господином Маттео Ренци – он уже об этом сказал – посетили российский и итальянский павильоны Всемирной выставки «ЭКСПО-2015». Представленная в них экспозиция наглядно демонстрирует огромные возможности для сотрудничества наших стран в сфере сохранения природы, ресурсов, обеспечения продовольствием жителей планеты.

В ходе только что завершившихся переговоров в узком составе мы подробно обсудили нынешнее состояние двусторонних отношений, обменялись мнениями, как господин Ренци сказал, по ряду актуальных международных вопросов.

Италия – крупнейший экономический партнёр России в Европе, третье место по объёмам торговли. Однако в последнее время в силу известных причин объёмы товарооборота снизились: по итогам 2014 года – на 10 процентов, а за первый квартал 2015 года – на 25 процентов. Такое положение дел, конечно, нас устраивать не может, ни правительства, ни бизнес-сообщества обеих стран.

Знаем, что деловые круги Италии не хотят прерывать взаимовыгодные проекты с Россией, предприниматели проявляют заметный интерес к российской экспозиции на «ЭКСПО-2015». Итальянский бизнес будет весомо представлен на Петербургском международном экономическом форуме 18–20 июня этого года, в рамках которого запланирован специальный семинар «Россия и Италия: укрепление торгово-инвестиционных связей в условиях геополитической напряжённости».

Отмечу, что в нашей стране действует около 400 итальянских фирм, открыты представительства семи банков. Накопленные в России инвестиции – 1,1 миллиарда долларов, а российские в итальянскую экономику – в два раза больше, 2,3 миллиарда долларов.

Активно идёт процесс локализации итальянских производств, мы переходим от покупки товаров, сделанных в Италии, к выпуску на российских предприятиях продукции с маркой «сделано совместно с Италией». За минувший год реализовано несколько значимых проектов в фармацевтике, автопроме и в некоторых других областях.

«Финмекканика», например, совместно с корпорацией «Сухой» разработала среднемагистральный пассажирский самолёт. С «Роснефтью» готовится соглашение о совместном производстве тяжёлых вертолётов для работы на российских офшорных месторождениях.

Я только что обсуждал этот контракт с премьер-министром, он достоин внимания господина премьер-министра. Это загрузка итальянских компаний на три миллиарда евро до 2025 года.

Италия – второй по объёмам после Германии покупатель российского газа в Европе. В 2014 году это 21,7 миллиарда кубических метров. Итальянские корпорации участвуют в программах переоснащения российских электростанций, в частности компания «ЭНЕЛ» вложила крупные средства и работает очень активно. «Роснефть» и «ЭНИ» намерены совместно осваивать шельф Баренцева и Чёрного морей. «ЛУКОЙЛ» и одна из итальянских компаний разрабатывают перспективные энерготехнологии, в том числе ветровые.

Наши страны поддерживают тесные гуманитарные контакты и связи. В их основе – взаимный интерес к истории, культуре, языку, традициям и обычаям друг друга. Только сейчас я в разговоре с господином премьер-министром сказал, что некоторые элементы итальянской культуры в России воспринимаются как собственные. Они органично вплетены в нашу культурную жизнь.

Италия ежегодно принимает около 1 миллиона российских туристов, а Россию посетили в прошлом году 200 тысяч итальянцев. Действует российско-итальянский Форум-диалог гражданских обществ. В ближайшее время в Санкт-Петербурге планируется очередное заседание этого форума.

Подробно обсудили с господином Ренци ряд международных вопросов, как я уже сказал. Это и Ближний Восток, и Северная Африка, имеется в виду Ливия прежде всего.

Что здесь можно сказать? Очевидно, что то, что сейчас происходит в Ливии, – это прямое следствие социально-экономической катастрофы, непрекращающихся вылазок радикальных группировок. Убеждены, что происходящий на наших глазах фактический распад ливийской государственности – это результат внешнего военного вмешательства в 2011 году.

Россия выступает за решение ливийского кризиса мирными средствами. Настроены на совместную конструктивную работу с международными и региональными партнёрами, в том числе в рамках Совета Безопасности ООН.

Коснулись также положения дел в Сирии и Ираке, где бесчинствуют террористические группировки, в том числе так называемое «Исламское государство».

Конечно – и господин премьер-министр об этом тоже сказал, – уделили внимание кризису на Украине. Характерно, что обе стороны исходят из того, что альтернативы мирному урегулированию нет, и Россия так же, как Италия, хочу это подчеркнуть, выступает за полную имплементацию минских договорённостей.

Подчеркну, что в согласованном в белорусской столице документе увязаны все ключевые аспекты урегулирования: политические, военные, социально-экономические, гуманитарные. И выполняются они, к сожалению, не полностью, а выборочно.

Наша совместная работа с господином Ренци продолжается. Нам предстоит общение в формате делегаций с участием ряда министерств и представителей деловых кругов.

Как уже было сказано, сегодня предстоит ещё встреча с Президентом Италии господином Маттареллой, а также визит в Ватикан и беседа с Папой Римским Франциском.

В завершение хотел бы ещё раз поблагодарить Председателя Совета министров Италии за приглашение на «ЭКСПО- 2015», совместное участие в церемонии открытия Дня России и за сегодняшний содержательный разговор.

Благодарю вас за внимание.

Вопрос: Вопрос для Президента Путина.

Хочу понять, затрагивался ли вопрос санкций? Что ожидается от Европы, от Италии? И может ли ужесточение санкций привести к пересмотру отношений с теми странами, с которыми имеется хороший диалог?

Господин Ренци, что Вы можете сказать, каковы позиции, отличающиеся в отношении этого в Европе?

В.Путин: Вы знаете, мы говорили о санкциях, но очень приземленно, что называется, не в плане отмены либо сокращения. Мы говорили о том, как эти санкции мешают развивать наши отношения.

У нас есть несколько совместных российско-итальянских проектов, в том числе, скажем, в области инфраструктуры. И совершенно очевидно, что итальянские компании, которые боролись за эти контракты, выиграли тендеры, заинтересованы в их реализации. Но они встали, не могут быть реализованы в связи санкциями в отношении некоторых наших финансовых учреждений. Просто нужно искать выход. Ну, или санкции отменяйте, какие–то другие предлагайте инструменты, если, конечно, хотите поддержать свои компании. Мы партнеров найдем, естественно, но мне кажется, что не следует отказываться от наработанных инструментов и от взаимовыгодных контрактов.

То же самое касается и, скажем, нашего сотрудничества в военно-технической сфере. Там не ахти какое сотрудничество–то, честно говоря, и оно не имеет принципиального значения для обороноспособности России, но отказ от некоторых заранее спланированных совместных действий и контрактов привел к тому, что итальянские компании недополучили миллиард евро. Могли бы получить. Могли бы загрузить свои предприятия, рабочие места создать или поддержать. Этого не случилось. Из–за санкций.

Разумеется, мы сейчас делаем программу так называемого импортозамещения, и, в общем, в этом даже есть какой–то плюс для нашей промышленности и высоких технологий. Но в общем и целом это наносит, конечно, вред нашему взаимодействию. Я рассчитываю, что мы рано или поздно все–таки уйдем от тех ограничений, с которыми сегодня сталкиваемся.

М.Ренци (как переведено): В Европе существует дискуссия, как всегда открытая, внутри стран, входящих в состав двадцати восьми. Естественно, что отличающиеся идеи высказываются по тому, как мы дошли до этой фазы и как из нее выйти.

Но есть и разделяемая всеми линия, которая, я позволю себе сказать, в настоящий момент вовлекает все позиции. Безусловно, видит и Италию в этой позиции, и основные страны международного сообщества. И то, что сказал сегодня Президент Путин, видит и в этом Российскую Федерацию, мы уверены в этом.

В чем? Что настоящая тема сегодняшнего дня касается выполнения соглашений «Минск-2». Соглашения «Минск-2», если будут выполняться – и Президент Путин сказал, и я подчеркиваю, – полностью выполняться, это будет важнейшей точкой для всех. И поэтому если Минские соглашения будут выполняться, и все фазы: напряжение, дискуссии, недопонимание, санкции, контрсанкции коммерческие – будут меньше, будут не столь важными, потому что все это связано с выполнением Минского протокола.

Я верю, и я на этом завершаю, что вокруг Минского протокола концентрируется не только необходимость закрыть этот вопрос, связанный с Украиной, решить его, но и все последствия, связанные с внутренней организацией Украины. В Минском протоколе именно об этом и говорится.

Неоднократно была предложена итальянская модель, чтобы гарантировать автономию или децентрализацию на территории внутри Украины. Минский протокол совершенно ясно об этом говорит. Отправной точкой является Минский протокол. Важнейшим аспектом является то, что если удастся выполнить Минский протокол, это укрепит сотрудничество, которое уже имеется на международном уровне, и будет важным и для других зон мира.

Что касается, например, тем, связанных с Ираном, с Сирией, процессом переходного периода в Ираке, вопросов в Египте, других стран, сложных вопросов Ливии, в рамках Совета Безопасности признана очень важная роль Российской Федерации по этим вопросам. Роль Российской Федерации считается важной всеми европейскими странами и всеми западными странами. Почему я хочу надеяться, и Италия работает над этим, чтобы Минский протокол, «Минск-2» в данном случае, был отправной точкой для разрешения той деликатной фазы, которую мы сейчас переживаем.

Вопрос: Можно узнать, как вы сейчас оцениваете перспективы отношений России с «большой семеркой» и насколько можно сопоставить этот формат с «большой двадцаткой».

Если можно, еще второй вопрос. Господин Ренци упомянул, что вы говорили о ливийской проблеме и проблеме беженцев. Можно узнать, насколько плотно это обсуждалось? Спасибо.

В.Путин: Что касается наших отношений с «семеркой», то у нас нет никаких отношений с «семеркой». Какие у нас могут быть отношения? Когда мы работали в этом формате, мы принимали участие в обсуждении, в подготовке каких–то итоговых документов, которые, кстати, не носят обязательного характера.

Мне казалось, что в этом был какой–то смысл, потому что мы хотя бы представляли какую–то альтернативную точку зрения. Наши партнеры решили, что они в этой альтернативной точки зрения не нуждаются. Это их решение.

Но это же не организация, это так – клуб по интересам. Мы желаем успеха этому формату, потому что любые контакты, любое обсуждение всегда, мне кажется, должно идти на пользу развитию международных отношений.

Есть более широкие форматы, такие как «двадцатка». Мы активно работаем в такой известной организации, как БРИКС, которая объединяет Бразилию, Россию, Индию, Китай, Южную Африку. У нас есть еще один формат – Шанхайская организация сотрудничества, к которой сейчас будут присоединяться, кроме известных участников этого процесса, еще Индия и Пакистан. То есть мы ведем очень активную работу на площадках ООН и в Совете Безопасности.

Если наши партнеры хотят, то мы на двухсторонней основе с любой из стран «семерки» будем развивать активные отношения.

М.Ренци: Есть различные возможности сопоставления мнений, диалогов и проведения дискуссий. Я думаю, что объективной правдой является субъективная правда, и говорят, что нам необходимо, чтобы в международном сценарии, столь сложном по сравнению с прошлыми этапами, Россия находилась в первых рядах вместе с Европой, Соединенными Штатами, вместе со всеми гражданами этой планеты, которые хотят ответить на глобальные угрозы. Это угрозы, которые часто вместе угрожают нам.

Почему я вначале говорил о международном терроризме? Потому что если правда, что угроза международного терроризма в Африке, в Нигерии, имеет разные названия – «ИГИЛ» или «Алькаида», или «Талибан», – то красной нитью проходит тема того, что они связаны экстремизмом, интегрализмом, фанатизмом, смешаны с элементами религиозного фанатизма, который приводит к убийству невинных людей и к массовому уничтожению людей, которые ни в чем не виновны.

В рамках этого сценария необходимо, чтобы крупнейшие державы мира и, безусловно, Российская Федерация была, есть и будет такой, имели бы места, где можно было бы обсуждать и сотрудничество по этим вопросам. Это происходило, это происходит. И я уверен, что это будет продолжаться и в будущем.

Формат, в котором объединяемся, и с этой точки зрения зависит от различных событий, которые вы все знаете. Мое пожелание заключается в том, чтобы, принимая интегральным образом, полностью «Минские соглашения – 2», можно было убрать со стола те темы, которые являются в настоящий момент единственным элементом различия или недопонимания на международной панораме, на международным уровне. Если вы посмотрите на все другие вопросы, конечно, могут быть подходы, различные оценки, различные национальные интересы, но есть глубокое совпадение и разделяемая всеми нами работа.

Поэтому в завершение, отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что, безусловно, мы будем работать. Следующая встреча G20 в Турции будет больше базироваться на экономических вопросах. Там тоже будут очень важные встречи, потому что в настоящий момент мы переживаем ситуацию с экономической точки зрения не столь простую. Нужны рычаги для большего роста, в любом случае в нашей стране это очень важно.

И конечно, будут обсуждаться и все другие вопросы, чтобы можно было установить диалог, исходя из того, что Российская Федерация является постоянным членом Совета Безопасности ООН. И в лице Российской Федерации мы обращаемся в ООН по различным вопросам для обсуждения и напрямую к стране для решения вопросов, в том числе и в рамках Совета Безопасности ООН.

С министром Лавровым мы сейчас будем также обсуждать вопросы. При встрече мы сказали, что мы нуждаемся не только в его помощи и помощи Российской Федерации в Ливии, но если он нам не поможет своими советами, мы его на обед не позовем. И поэтому мы уверены, что он полностью все силы выделит для того, чтобы помочь нам разрешить этот вопрос, и чтобы можно было бы также решать вопросы в рамках Совета Безопасности ООН во всех форматах, со всеми возможными инструментами, работать вместе над разрешением проблем.

Хочу завершить эту пресс-конференцию, благодаря еще раз Президента Путина. Хочу подчеркнуть ту идеальную ценность и содержание ЭКСПО. Извините, что я вновь возвращаюсь к тому, с чего мы начали. Тот из вас, кто посетит павильон Российской Федерации, он увидит не только то, что Российская Федерация делает с точки зрения агропромышленного комплекса, но все то, что в основе – инновации, поиск, НИОКР.

Президент Путин сообщил мне о том, что в некоторые центры исследований в области пищевой промышленности, агропромышленные, инновационные центры были открыты в Санкт-Петербурге и тогда, когда была блокада. Это центры, которые принимали участие в борьбе с нацизмом. Это ученые, которые отказывались от еды только для того, чтобы продолжать сохранять все, что у них есть, как наследство, и продолжать работать на пути инноваций.

Я думаю, что это будет посланием, которое вкладывается в тему ЭКСПО. И, пожалуйста, напишите об этом на страницах своих статей и говорите о концепции, которая вложена в это большое мероприятие, которое поднялось еще на более высокий уровень присутствием Президента.

Не буду говорить о том, что будет на чемпионате мира в России, потому что иначе мне нужно будет многое говорить.

Италия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 10 июня 2015 > № 1394550 Владимир Путин, Маттео Ренци


Китай. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 3 июня 2015 > № 1387774 Владимир Путин

Встреча с участниками заседания Совета министров иностранных дел ШОС.

Владимир Путин принял в Кремле участников заседания Совета министров иностранных дел государств — членов Шанхайской организации сотрудничества.

На встрече обсуждались ключевые вопросы деятельности Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) ШОС в свете председательства России в организации в 2014–2015 годах, а также ход подготовки заседания Совета глав государств — членов ШОС 9–10 июля 2015 года в Уфе.

* * *

В.Путин: Уважаемые коллеги, дорогие друзья, добрый день! Я очень рад вас видеть и приветствовать в Москве.

Знаю, что ваша встреча, по сути, завершает большую подготовительную работу к саммиту глав государств ШОС в Уфе в июле этого года. Надеюсь, что ряд вопросов, которые готовились и по линии ваших ведомств, и по линии других министерств, вами будет согласован, вынесен для рассмотрения и утверждения главам государств. Ваша сегодняшняя встреча в рамках Совета министров иностранных дел в этом смысле является ключевой с точки зрения подготовки саммита.

Наша организация развивается весьма успешно, интерес к работе Шанхайской организации сотрудничества кроме сегодняшних членов этой организации проявляют наши партнёры из 12 стран. Мы договаривались о том, что рассмотрим возможность принятия в состав Шанхайской организации сотрудничества Индии, Пакистана. Другие страны также хотели бы упрочить свои контакты с нашей организацией, и это понятно, потому что она приобретает всё больший вес, всё большую значимость, потому что обращается к наиболее важным для наших стран и для региона в целом вопросам: это и вопросы безопасности, это вопросы борьбы с терроризмом, борьбы с наркоугрозой, с организованной преступностью, и, конечно, это вопросы, связанные с развитием экономик наших государств.

В этой связи хотел бы подчеркнуть ещё раз, что мы активно работаем над сочетанием двух больших проектов: экономической зоны Шёлкового пути и взаимодействия в рамках Евразийского экономического союза – и наших российских планов по расширению транспортной инфраструктуры на востоке Российской Федерации. Этот вопрос неоднократно обсуждался с главами государств Шанхайской организации сотрудничества, есть полная уверенность в том, что реализация этой совместной работы полностью отвечает нашим взаимным интересам. Надеюсь также и на вашу помощь, на вашу поддержку в ходе подготовки этих мероприятий.

Я очень рад вас видеть. Добро пожаловать!

Китай. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 3 июня 2015 > № 1387774 Владимир Путин


Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 28 мая 2015 > № 1382783 Владимир Путин

Вручение верительных грамот послами иностранных государств.

В Александровском зале Большого Кремлёвского дворца Владимир Путин принял верительные грамоты послов 13 иностранных государств.

Верительные грамоты Президенту России вручили новые руководители диппредставительств Австрии, Албании, Литвы, Македонии, Монако, Саудовской Аравии, Сенегала, Словакии, Филиппин, Эквадора, Эфиопии, ЮАР и Южного Судана.

* * *

Выступление на церемонии вручения верительных грамот послами иностранных государств

В.Путин: Уважаемые дамы и господа! Сердечно приветствую вас и поздравляю с официальным началом почётной и ответственной миссии в Москве.

Вам предстоит серьёзная работа по развитию отношений между странами, которые вы представляете, и Россией. Мы заинтересованы в том, чтобы ваша деятельность была результативной, служила дальнейшему продвижению политического диалога, повышению уровня торгово-экономических, инвестиционных связей и гуманитарных контактов. Можете быть уверены, что со стороны российского руководства, наших министерств, ведомств, а также общественно-политических и деловых кругов вам будут оказаны вся необходимая помощь и содействие.

Вам предстоит серьёзная работа по развитию отношений между странами, которые вы представляете, и Россией. Мы заинтересованы в том, чтобы ваша деятельность была результативной, служила дальнейшему продвижению политического диалога, повышению уровня торгово-экономических, инвестиционных связей и гуманитарных контактов.

Совсем недавно мы вместе отметили 70-летие Победы во Второй мировой – Великой Отечественной войне. В годы войны многонациональный народ Советского Союза отдал миллионы жизней, внёс решающий вклад в разгром нацизма. В ходе торжеств мы почтили память жертв войны, выразили своё уважение и благодарность ветеранам. Считаем, что нравственный долг нынешнего поколения – помнить об уроках той страшной войны. Необходимо помнить о том, к какой катастрофе могут привести агрессивный национализм, нетерпимость, идеи расового превосходства.

В сентябре в Нью-Йорке пройдёт юбилейная сессия Генассамблеи ООН. Международное сообщество будет отмечать 70-летие Организации Объединённых Наций. Подчеркну, именно вместе с союзниками по антигитлеровской коалиции удалось создать эту уникальную структуру и заложить основы послевоенного мироустройства. Отражённые в Уставе ООН базовые принципы международного сотрудничества – равенство суверенных государств, невмешательство во внутренние дела, мирное урегулирование споров – были буквально выстраданы человечеством.

Совсем недавно мы вместе отметили 70-летие Победы во Второй мировой – Великой Отечественной войне. Считаем, что нравственный долг нынешнего поколения – помнить об уроках той страшной войны. Необходимо помнить о том, к какой катастрофе могут привести агрессивный национализм, нетерпимость, идеи расового превосходства.

Сегодня эти принципы особенно актуальны. Руководствуясь ими, Россия будет и впредь всемерно содействовать обеспечению стабильности и безопасности в международных делах. Мы будем развивать дружественные взаимоотношения со всеми партнёрами – и на Западе, и на Востоке, участвовать в выработке коллективных решений глобальных и региональных проблем. Этому, несомненно, будет способствовать работа саммитов таких организаций, как Краткая справка БРИКС (англ. BRICS) БРИКС и Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) Шанхайская организация сотрудничества, которые мы готовимся принять 8–10 июля в России, в Уфе.

Напомню, что созданное по инициативе России в 2006 году объединение БРИКС уже стало влиятельным фактором мировой политики и экономики. Россия заинтересована в дальнейшем углублении сотрудничества стран БРИКС, в формировании новых механизмов взаимодействия, в том числе в финансово-экономической сфере. Рассчитываем выйти в Уфе на договорённости о начале практической деятельности Банка БРИКС и Пула валютных резервов. Уверен, что будет дан дополнительный импульс развитию межпарламентских связей, гуманитарному и информационному сотрудничеству, активизации контактов по линии профсоюзов и неправительственных организаций.

Отражённые в Уставе ООН базовые принципы международного сотрудничества – равенство суверенных государств, невмешательство во внутренние дела, мирное урегулирование споров – были буквально выстраданы человечеством. Сегодня эти принципы особенно актуальны.

Саммит Шанхайской организации сотрудничества по традиции рассмотрит вопросы региональной безопасности. Ожидаем принятия важных решений о запуске процесса расширения ШОС. Убеждены, что подключение к организации новых государств, а именно Индии и Пакистана, повысит авторитет Шанхайской организации сотрудничества, позволит эффективнее бороться с терроризмом, экстремизмом, незаконным оборотом наркотиков и другими проблемами. Имеется в виду также утвердить новый базовый документ, расставляющий приоритеты работы в рамках ШОС, – Стратегию развития Организации до 2025 года.

Уважаемые дамы и господа, здесь присутствуют главы 13 дипломатических миссий. Хотел бы кратко, в нескольких словах, охарактеризовать состояние отношений России с каждым из представляемых вами государств.

Настроены на развитие традиционно дружественных связей со Словацкой Республикой, углубление многоплановых деловых и гуманитарных контактов. Этому будет способствовать предстоящий на следующей неделе визит в Россию Премьер-министра господина Роберта Фицо, который, кстати, был в Москве и 9 мая, на юбилее Победы.

Мы будем развивать дружественные взаимоотношения со всеми партнёрами – и на Западе, и на Востоке, участвовать в выработке коллективных решений глобальных и региональных проблем. Этому, несомненно, будет способствовать работа саммитов таких организаций, как БРИКС и ШОС. Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)

Наше взаимодействие с Республикой Сенегал развивается стабильно и в конструктивном ключе. Предстоит диверсифицировать торгово-инвестиционные и гуманитарные контакты, диалог по региональным вопросам.

Видим много нереализованных возможностей в сотрудничестве с Албанией, в том числе в торгово-экономической области. Активизация двустороннего взаимодействия отвечает интересам народов обоих государств и обеспечения стабильности на Балканах, в Юго-Восточной Европе в целом.

В основе наших отношений с Австрией прочные традиции взаимного уважения и партнёрства, стремление к разноплановому сотрудничеству. Мы заинтересованы в том, чтобы не только сохранять, но и приумножать многолетний опыт совместной работы, особенно в энергетической и промышленной сферах. Будем и дальше расширять культурные и гуманитарные обмены с Австрией, чему, в частности, способствуют с успехом проходящие в наших странах перекрёстные сезоны культуры. Пользуясь случаем, хочу ещё раз поблагодарить австрийских коллег за постоянную заботу о мемориалах и захоронениях советских воинов.

Напомню, что созданное по инициативе России в 2006 году объединение БРИКС уже стало влиятельным фактором мировой политики и экономики. Россия заинтересована в дальнейшем углублении сотрудничества стран БРИКС, в формировании новых механизмов взаимодействия, в том числе в финансово-экономической сфере.

Потенциал нашего взаимодействия с Литвой используется далеко не полностью. Со своей стороны готовы развивать сотрудничество на принципах добрососедства и уважения друг друга и хотели бы видеть такой же подход со стороны наших литовских партнёров.

Выступаем за скорейшее разрешение внутреннего конфликта в Республике Южный Судан. Поддерживаем соответствующие усилия международного сообщества и самих африканцев. Заинтересованы в налаживании разноплановых двусторонних контактов.

Прочные узы дружбы объединяют Россию и Эфиопию. Отмечаем конструктивный вклад вашей страны в урегулирование проблем на Африканском континенте. Будем и дальше укреплять сотрудничество в политической, экономической и гуманитарной областях.

Подтверждаем твёрдый настрой на всестороннее развитие отношений с Саудовской Аравией – одним из ведущих государств Ближнего Востока. Господин посол знает, что в конце апреля у меня состоялся весьма полезный телефонный разговор с Королём Сальманом. Убеждён, что совместными усилиями наши государства могут способствовать оздоровлению ситуации в ближневосточном регионе, содействовать продвижению палестино-израильских переговоров, обеспечению мира и безопасности в зоне Персидского залива, повышению эффективности борьбы с терроризмом и экстремизмом. В эти дни в Джидде проходит выставка российских регионов, контакты в ходе неё, несомненно, будут стимулировать двустороннюю кооперацию в промышленности, сельском хозяйстве, образовании и других сферах.

Саммит Шанхайской организации сотрудничества по традиции рассмотрит вопросы региональной безопасности. Ожидаем принятия важных решений о запуске процесса расширения ШОС. Убеждены, что подключение к организации новых государств, а именно Индии и Пакистана, повысит авторитет Шанхайской организации сотрудничества, позволит эффективнее бороться с терроризмом, экстремизмом, незаконным оборотом наркотиков и другими проблемами.

16 июня исполняется 70 лет установления дипломатических отношений с Республикой Эквадор – надёжным партнёром России в Латинской Америке. У нас близкие взгляды на международные и региональные проблемы. Российские деловые круги готовы к реализации новых совместных проектов.

Глубокие исторические корни, культурная и духовная близость связывают Россию с Республикой Македонией. Внимательно следим за текущими событиями в вашей стране, видим трудности, с которыми сталкивается македонское руководство. Россия поддерживает усилия руководства страны по нормализации политической ситуации, мы заинтересованы в том, чтобы Македония была стабильной и процветающей страной.

На уровень подлинного стратегического партнёрства вышли отношения России с Южно-Африканской Республикой. Итоги наших недавних переговоров с Президентом Джейкобом Зумой 9 мая в Москве подтвердили взаимный настрой на дальнейшее развитие деловых связей, укрепление договорно-правовой базы. Наши страны тесно взаимодействуют на международных площадках, в том числе в ООН, « Краткая справка Группа двадцати (Groupe of Twenty - G20) Группе двадцати». Мы ждём господина Зуму в Уфе для участия в саммите БРИКС.

Уважаемые дамы и господа, впереди у вас напряжённая и исключительно интересная работа. Надеюсь, что, познакомившись с жизнью нашей страны, вы почувствуете её пульс, станете лучше понимать Россию. И, конечно, будете делать всё возможное для дальнейшего укрепления сотрудничества и взаимопонимания между Россией и вашими странами.

Открыты для активизации сотрудничества с Республикой Филиппины, прежде всего в сфере торговли, культуры, туризма. Рассчитываем также на развитие конструктивного диалога по актуальным региональным и международным вопросам.

Удовлетворены высоким качеством российско-монакских связей. Этапным событием в их развитии стал первый официальный визит главы княжества в нашу страну в октябре 2013 года. Уверен, что поступательному расширению, развитию взаимодействия послужат проходящие в эти месяцы многочисленные мероприятия Года России в Монако. Развитие двусторонних отношений мы обсуждали позавчера в телефонном разговоре с Князем Альбертом II, с которым у нас поддерживаются регулярные контакты.

Уважаемые дамы и господа, впереди у вас напряжённая и исключительно интересная работа. Надеюсь, что, познакомившись с жизнью нашей страны, вы почувствуете её пульс, станете лучше понимать Россию. И, конечно, будете делать всё возможное для дальнейшего укрепления сотрудничества и взаимопонимания между Россией и вашими странами.

Искренне желаю вам успехов, всего доброго. Благодарю вас за внимание.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 28 мая 2015 > № 1382783 Владимир Путин


Евросоюз. Великобритания. Франция > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363840 Кенан Малик

Крах мультикультурализма

Кенан Малик

Общины против общества в Европе

Кенан Малик – колумнист The International New York Times, автор книги «В поисках морального компаса: глобальная история этики».

Резюме Тридцать лет назад многие европейцы считали ответом на социальные проблемы Европы мультикультурализм – идеи инклюзивного, многообразного общества. Сегодня все больше людей полагают, что в них – причина неурядиц.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2015 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Тридцать лет назад многие европейцы считали ответом на социальные проблемы Европы мультикультурализм – идеи инклюзивного, многообразного общества. Сегодня все больше людей полагают, что в них – главная причина неурядиц. Такие настроения вынудили некоторых ведущих политиков, включая британского премьер-министра Дэвида Кэмерона и германского канцлера Ангелу Меркель, публично осудить мультикультурализм и выступить против его опасностей. Это способствовало успехам крайне правых партий и политиков-популистов по всей Европе – от «Партии свободы» в Нидерландах до Национального фронта во Франции. В экстремальных случаях дело дошло до отвратительных актов насилия: так, в июле 2011 г. Андерс Беринг Брейвик совершил массовое убийство на норвежском острове Утейя.

Как произошла эта трансформация? Критики мультикультурализма полагают, что Европа приняла слишком много иммигрантов, не требуя от них интеграции, что привело к разрушению социального единства, подрыву национальной идентичности и резкому снижению общественного доверия. В свою очередь, сторонники мультикультурализма утверждают, что проблема не в чрезмерном многообразии, а в слишком очевидном расизме.

Но правда о мультикультурализме гораздо сложнее, чем хотят представить обе стороны, а дискуссии часто превращаются в пустопорожние рассуждения. Мультикультурализм стал квинтэссенцией других социально-политических вопросов: иммиграция, идентичность, политическое разочарование, упадок рабочего класса. Кроме того, страны пошли разными путями. Великобритания стремилась предоставить разным этническим общинам равное участие в политической системе. Германия позволила иммигрантам вести обособленную жизнь вместо предоставления им гражданства. Франция политике мультикультурализма предпочла ассимиляцию. Результаты тоже различны: в Великобритании возникло межобщинное насилие, в Германии турецкая община еще больше отдалилась от основной части общества, а во Франции отношения между властями и североафриканскими общинами стали очень напряженными. Но ключевые последствия везде одинаковы: фрагментация общества, отчужденность меньшинств и недовольство граждан.

Мультикультурализм как политический инструмент являлся не только ответом на многообразие, но и использовался как средство его сдерживания. И тут мы видим парадокс. Политика мультикультурализма принимает как данность многообразие общества, но предполагает, что оно заканчивается на границах общины меньшинства. Предпринимаются попытки институционализировать многообразие, поставив людей в этнические и культурные рамки – например, отдельную, однородную мусульманскую общину – и соответствующим образом определить их нужды и права. Иными словами, эта политика способствовала разделению общества, для преодоления которого и была предназначена.

Миф о многообразии

Чтобы разобраться в самых сложных моментах дискуссии о мультикультурализме, нужно понимать суть концепции. Термин «мультикультурный» используется для определения общества, которое особенно многообразно, обычно в результате иммиграции, а также политики, необходимой для управления таким обществом. Т.е. термин содержит описание общества и одновременно предписания, как с ним обращаться. Переплетение двух аспектов – осознаваемой проблемы и предполагаемого решения – еще больше запутало дискуссию. Чтобы развязать этот узел, нужно внимательно рассмотреть оба аспекта.

И сторонники, и критики мультикультурализма в целом согласны, что массовая иммиграция трансформировала европейское общество, сделав его куда менее однородным. В определенной степени тезис кажется очевидным. Сегодня Германия – второе по популярности направление иммиграции в мире после США. По данным 2013 г., свыше 10 млн человек, или чуть более 12% населения Германии, родились за границей. В Австрии этот показатель составляет 16%, в Швеции – 15%, во Франции и Великобритании – около 12%. Однако с исторической точки зрения утверждение, что эти страны более гетерогенны, чем когда-либо раньше, не так однозначно, как кажется на первый взгляд. Европейское общество XIX века выглядит однородным с современной точки зрения, но тогдашние европейцы воспринимали ситуацию иначе.

Возьмем Францию. В годы Французской революции, к примеру, только половина населения говорила по-французски и лишь около 12% говорили грамотно. Как отмечал Юджин Вебер, для модернизации и унификации Франции после революции потребовался длительный и болезненный процесс культурной, образовательной, политической и экономической самоколонизации. Благодаря этим усилиям было создано современное французское государство и родилось представление о превосходстве Франции (и Европы) над неевропейскими культурами. Однако социальная и культурная разрозненность сохранялась. В 1857 г. в обращении к Парижскому медико-психологическому обществу христианский социалист Филипп Бюше удивлялся, как случилось, что «внутри такого населения, как наше, могли сформироваться расы – не одна, а несколько рас – настолько убогие, неполноценные и испорченные, что их можно классифицировать ниже самых неполноценных племен дикарей, потому что их неполноценность иногда неизлечима». «Расы», вызвавшие тревогу Бюше, – это не иммигранты из Африки или Азии, а сельская беднота во Франции.

В викторианскую эпоху многие британцы тоже воспринимали городской рабочий класс и сельскую бедноту как «других». Описание жизни рабочего класса в Бетнал Грин, районе Восточного Лондона, появившееся в 1864 г. в The Saturday Review, популярном либеральном журнале того времени, символизирует типичное отношение викторианского среднего класса. «Беднота Бетнал Грин, – пояснялось в журнале, – это отдельная каста, раса, о которой мы ничего не знаем, жизнь этих людей совершенно отличается от нашей, и у нас нет с ними точек соприкосновения». То же самое, отмечалось в статье, «можно сказать и об огромной массе сельской бедноты». Хотя разница между рабами и их хозяевами более «очевидна», чем различия между состоятельными людьми и бедняками, сравнение этих отношений допускает «вполне справедливую параллель». В действительности различия были настолько глубокими, что препятствовали любым «контактам или дружескому общению».

Сегодня Бетнал Грин – центр бангладешской общины в Восточном Лондоне. Многие белые британцы считают жителей района новой беднотой, которая в культурном и расовом отношении отличается от них самых. Однако только радикальные политики стали бы сравнивать различия белых британцев и их соседей-бангладешцев с положением хозяев и рабов. Социально-культурные различия между джентльменом викторианской эпохи или владельцем фабрики, с одной стороны, и сельским работником или фабричным рабочим – с другой, на самом деле были значительней, чем между белым жителем и выходцем из Бангладеш сегодня. 16-летний житель Бетнал Грин бангладешского происхождения и 16-летний белый лондонец скорее всего носят одинаковую одежду, слушают одну и ту же музыку и болеют за один футбольный клуб. Их объединяют торговый центр, спортивная площадка и интернет, создающие общий набор жизненных и культурных впечатлений, чего не было раньше.

Такая историческая амнезия характерна для дискуссий об иммиграции. Многие критики мультикультурализма полагают, что сегодняшняя иммиграция в Европу не похожа на то, что происходило в прошлом. В книге «Размышления о революции в Европе» Кристофер Колдуэлл предполагает, что до Второй мировой войны иммигранты в европейские страны приходили практически только с континента и поэтому легко ассимилировались. «Использовать слово “иммиграция” для описания внутриевропейских передвижений, – утверждает Колдуэлл, – имеет немногим больше смысла, чем называть ньюйоркца иммигрантом в Калифорнии». По мнению Колдуэлла, довоенное передвижение людей между европейскими странами отличается от послевоенной иммиграции с других континентов, потому что она «не вызывала таких тревожных вопросов: смогут ли иммигранты приспособиться, действительно ли они хотят ассимилироваться» и, главное, «будут ли они лояльны».

Однако именно эти вопросы стояли перед европейскими иммигрантами в предвоенные годы.

Как пишет Макс Силверман, представление о том, что до Второй мировой войны Франция с легкостью ассимилировала выходцев из других европейских стран, является «историческим заблуждением». То же самое можно сказать о Великобритании. В 1903 г. свидетели, выступавшие в Королевской комиссии по иммиграции, высказывали опасения, что иммигранты «будут жить в соответствии со своими традициями, привычками и обычаями». Как отмечал газетный редактор Дж. Л. Силвер, беспокойство также вызывало то, что «истощенные, больные и порочные продукты Европы» могут «проникнуть на английскую землю». Закон об иностранцах 1905 г. – первое иммиграционное законодательство в Британии – был направлен на ограничение потока европейских евреев. Без этого закона, как утверждал тогдашний премьер-министр Артур Бальфур, «британская нация не будет прежней, не будет нацией, которую мы хотим видеть в будущих поколениях». Отчетливо слышится эхо современных тревог.

Раса прежде всего

Является ли современная Европа более плюралистичной, чем в XIX веке, остается предметом дискуссий, но тот факт, что европейцы считают ее более многообразной, неоспорим. В значительной степени это связано с изменениями в идентификации социальных различий. 150 лет назад класс представлял собой более важные рамки для понимания социального взаимодействия. Сейчас это сложно представить, но тогда многие определяли расовые различия не по цвету кожи, а по принадлежности к классу и социальному положению. Большинство мыслителей XIX века беспокоили не чужестранцы, пересекающие границы их стран, а жители темных уголков внутри этих границ.

Однако в последние десятилетия значение класса как политической категории и маркера социальной идентичности в Европе снизилось. В то же время культура стала главным фактором восприятия социальных различий. Это изменение отражает более масштабные тенденции. Идеологические противоречия, которые были характерны для политики на протяжении последних 200 лет, ослабли, и старые различия между правыми и левыми стали менее значимыми. Рабочий класс потерял экономическую и политическую власть, профсоюзы и идеологии коллективизма оказались в упадке. Рынок проник практически во все сферы социальной жизни. А институты, традиционно объединявшие людей, – от профсоюзов до церкви – постепенно уходят в прошлое.

В результате европейцы стали иначе воспринимать себя и свои социальные различия. Все чаще они определяют социальную солидарность не в политических терминах, а с точки зрения этнической принадлежности, культуры и религии. Им важно установить общину, к которой они принадлежат, а отличительные черты общества, которое они хотят построить, волнуют европейцев все меньше. Эти два вопроса, конечно, тесно связаны, и чувство социальной идентичности должно учитывать оба аспекта. Но поскольку идеологический спектр сузился, а механизмы изменений оказались размыты, политика идеологии уступила место политике идентичности. На этом фоне европейцы стали рассматривать свои страны как чрезвычайно, даже невозможно разнообразные и начали формулировать варианты ответной реакции.

Под моим зонтом

Итак, с описанием современного европейского общества как чрезвычайно многообразного мультикультурализм, очевидно, не справился. А как обстоит дело с предписаниями мультикультурализма по управлению предполагаемым многообразием? В последние 30 лет многие европейские страны проводили политику мультикультурализма, но по-разному. Сравнив только два варианта, британский и германский, и выявив общие черты, можно многое понять о самом мультикультурализме.

Один из распространенных мифов европейской политики заключается в том, что правительства проводят мультикультурную политику, потому что меньшинства хотят утвердить свои отличия. Хотя вопросы культурной ассимиляции безусловно заботили политическую элиту, до недавнего времени они не беспокоили самих иммигрантов. Когда огромное количество выходцев из Карибского региона, Индии и Пакистана в конце 1940-х и в 1950-х гг. приехали в Великобританию, чтобы восполнить нехватку трудовых ресурсов, британские власти опасались, что это подорвет идентичность страны. Правительственный доклад 1953 г. предупреждал: «Значительные цветные общины как заметный элемент нашей социальной жизни… могут ослабить концепцию Англии или Великобритании, к которой привыкли люди британского происхождения по всему Содружеству».

Иммигранты привезли с собой традиции и нравы своей родины, которыми они обычно очень гордились. Но их не занимала проблема сохранения культурных отличий, и чаще всего они не считали культуру политическим вопросом. Их беспокоило не желание, чтобы к ним относились по-другому, а тот факт, что к ним действительно относятся по-другому. Расизм и неравенство, а не религия и этническая принадлежность являлись для них главными проблемами. В последующие десятилетия новое поколение чернокожих и азиатских активистов создавало такие объединения, как Движения азиатской молодежи и «Раса сегодня», и пытались решить проблемы, организовывая забастовки и протесты против дискриминационных условий труда, депортации и жестокости полиции. Эти усилия достигли взрывоопасного пика, когда в конце 1970-х – начале 1980-х гг. по британским городам прокатилась волна беспорядков.

В тот момент британские власти осознали, что если не обеспечить участие меньшинств в политической системе, напряженность продолжит расти и это поставит под угрозу стабильность в городах. В этих условиях и возникла мультикультурная политика. Государство как на национальном, так и на местном уровне начало реализовывать новую стратегию, вовлекая темнокожее и азиатское меньшинство в политический процесс – конкретные организации и лидеры общин получили право представлять их интересы. По сути такой подход давал новое определение концепциям расизма и равенства. Теперь расизм означал не просто отрицание равных прав, но и отрицание права быть разными. А равенство больше не подразумевало обладание правами, выходящими за рамки расы, этнической принадлежности, культуры и вероисповедания, равенство означало закрепление разных прав именно из-за них.

Рассмотрим пример Бирмингема, второго по численности населения города Великобритании. В 1985 г. район Хэндсуорт охватили беспорядки, вызванные недовольством по поводу бедности, безработицы и, главное, произвола полиции. Два человека погибли, десятки были ранены в столкновениях. После беспорядков городской совет попытался вовлечь меньшинства в политический процесс, создав девять так называемых зонтичных групп – организаций, представляющих интересы своих членов в вопросах городской политики. Эти группы обсуждали нужды каждой общины, решали, кому и сколько средств выделять, как распределять политические полномочия. Они действительно превратились в суррогатный голос территорий, разделенных по этническому признаку.

Городской совет надеялся вовлечь меньшинства в демократический процесс, но группы боролись за определение своих личных и коллективных мандатов. Некоторые из них, например Африканское и Карибское движение, представляли этнические сообщества, другие, как Совет церквей чернокожего населения, были еще и религиозными. Многообразие этих групп дополнялось многообразием внутри каждой из них. Так, не все жители, которых должен был представлять Консультативный комитет бангладешских исламских проектов, были одинаково религиозны. Тем не менее в соответствии с планом городского совета всякий член меньшинства был приписан к конкретной общине, нужды каждой группы были определены, а различные организации вели борьбу за городские ресурсы. Если кто-то выпадал из четко определенных общин, то вообще оказывался исключенным из мультикультурного процесса.

Джой Уормингтон, директор Бирмингемского партнерства расового действия (BRAP), благотворительной организации, нацеленной на уменьшение неравенства, отмечал в 2005 г., что проблема заключалась в том, что этническую принадлежность «сделали ключевым фактором предоставления прав. Стало считаться хорошей практикой распределять ресурсы по этническому или религиозному принципу. Поэтому вместо того чтобы думать об удовлетворении нужд людей или о равном распределении ресурсов, организации вынуждены заботиться о распределении этничности». Последствия оказались катастрофическими. В октябре 2005 г., спустя 20 лет после беспорядков в Хэндсуорте, насилие вспыхнуло вновь в соседнем районе Лозеллс. В 1985 г. демонстранты-азиаты, черные и белые вышли на улицы вместе, протестуя против бедности, безработицы и полицейского произвола. В 2005 г. столкновения происходили между черными и азиатами. Поводом стал так и не подтвердившийся слух о том, что группа азиатов изнасиловала ямайскую девочку. Беспорядки продолжались все выходные.

Почему две общины, боровшиеся бок о бок в 1985-м, вступили в противостояние в 2005-м? Ответ кроется в мультикультурной политике Бирмингема. В исследовании, посвященном ситуации в Бирмингеме, отмечалось: «Модель вовлечения в политику посредством зонтичных групп ведет к соперничеству между общинами этнических меньшинств за ресурсы. Вместо того чтобы сделать приоритетом нужды людей и межобщинное сотрудничество, различные зонтичные группы обычно стремятся максимально удовлетворить собственные интересы».

Иными словами, политика городского совета Бирмингема не только сильнее привязала людей к конкретной идентичности, но и заставила их бояться и ненавидеть другие группы как соперников в борьбе за власть и влияние. Идентичность индивидуума формулировалась как отличие от идентичности представителей других групп: быть бангладешцем в Бирмингеме также означало не быть ирландцем, сикхом или афрокарибцем. Следствием стало возникновение «плюралистического монокультурализма», по выражению экономиста Амартии Сена. Такая политика основана на мифе, что общество состоит из отдельных однородных культур, которые стараются избегать друг друга. В Бирмингеме результатом стало углубление противоречий между черной и азиатской общинами до такой степени, что это переросло в насилие.

Обособленность и неравенство

Путь Германии к мультикультурализму отличался от британского, хотя отправная точка была той же. Как и многие страны Западной Европы после Второй мировой войны, Германия столкнулась с резкой нехваткой трудовых ресурсов и активно привлекала иностранных работников. В отличие от Великобритании, новые работники приезжали не из бывших колоний, а из стран Средиземноморья: сначала из Греции, Италии и Испании, а потом Турции. Их не воспринимали как иммигрантов или тем более потенциальных граждан, их считали гастарбайтерами (приглашенными иностранными работниками), и предполагалось, что как только германская экономика перестанет нуждаться в их услугах, они вернутся домой.

Однако постепенно наличие этих гостей, в основном турок, превратилось из временной необходимости в постоянное присутствие. Отчасти это произошло потому, что Германия продолжала нуждаться в их труде, а с другой стороны, иммигранты и в большей степени их дети стали считать Германию своим домом. Но германское государство продолжало относиться к ним как к чужакам и отказывало в гражданстве.

До недавнего времени германское гражданство базировалось на принципе крови, т.е. человек мог получить гражданство, если его родители являлись гражданами Германии. Этот принцип лишал паспортов не только первое поколение иммигрантов, но и родившихся в Германии их детей. В 1999 г. новый закон облегчил получение гражданства иммигрантами. Тем не менее большинство турок остаются чужаками. Из трех миллионов человек турецкого происхождения, живущих в Германии, лишь около 800 тыс. смогли получить гражданство.

Вместо того чтобы принять иммигрантов как равных, так называемая «турецкая проблема» решалась посредством политики мультикультурализма. Начиная с 1980-х гг. правительство поощряло сохранение турецкими иммигрантами своей культуры, языка и образа жизни. Эта политика не подразумевала уважения к многообразию, а скорее являлась удобным способом избежать ответа на вопрос, как создать общую, инклюзивную культуру. И ее главным следствием стало возникновение параллельных общин.

Основная масса иммигрантов первого поколения была светски настроенной, а те, кто сохранял религиозность, редко придерживались ортодоксальных взглядов. Сегодня треть взрослого турецкого населения в Германии регулярно посещает мечеть, этот показатель выше, чем в турецких общинах в других странах Западной Европы и даже в некоторых районах Турции. Точно так же турецкие женщины из первого поколения иммигрантов практически никогда не носили мусульманских платков, а большинство их дочерей носят. Не имея стимулов для участия в национальной общественной жизни, многие турки не утруждают себя изучением немецкого языка.

Мультикультурная политика в Германии способствовала тому, что турки стали относиться к германскому обществу с безразличием, а немцы, в свою очередь, испытывают все больший антагонизм к турецкой культуре. Представление о том, что значит быть немцем, в значительной степени определяется через противопоставление традициям и ценностям исключенной иммигрантской общины. Исследование, проведенное в 2011 г. французской фирмой Ifop, показало, что 40% немцев воспринимают присутствие исламских общин как «угрозу» своей национальной идентичности. По данным опроса, проведенного Билефельдским университетом в 2005 г., три четверти немцев считают, что мусульманская культура не встраивается в западный мир. Наблюдается подъем антимусульманских групп, таких как PEGIDA («Патриотические европейцы против исламизации Запада»), а протесты против иммиграции, прокатившиеся по стране в январе этого года, стали крупнейшими за последнее время. Многие германские политики, включая Меркель, заняли жесткую позицию по отношению к антимусульманским движениям, но ущерб уже был нанесен.

Политика субподряда

Ни в Великобритании, ни в Германии правительства не смогли осознать сложность, эластичность и своенравие идентичности. Идентичность индивидуума возникает из отношений – не только личных, но и социальных – и постоянно мутирует.

Возьмем мусульманскую идентичность. Сегодня в европейских странах много говорят о так называемой мусульманской общине – ее взглядах, нуждах и стремлениях. Но концепция совершенно новая. До конца 1980-х гг. немногие иммигранты-мусульмане в Европе думали о принадлежности к такой общине. И дело было не в их немногочисленности. Во Франции, Германии и Великобритании к 1980-м гг. уже сформировались значительные общины выходцев из Южной Азии, Северной Африки и Турции.

Первое поколение иммигрантов из Северной Африки во Франции в основном было светски настроено, как и выходцы из Турции в Германии. Иммигранты первой волны из Южной Азии, приехавшие в Великобританию после Второй мировой войны, напротив, были более религиозны. Но даже они в первую очередь считали себя не мусульманами, а пенджабцами, бенгальцами или силхетцами. Они были набожными, но относились к своей вере легко. Многие мужчины употребляли алкоголь. Немногие женщины носили хиджаб, не говоря уже о бурке или никабе, которые полностью закрывают лицо. Большинство посещало мечеть лишь время от времени. Ислам для них не был всеобъемлющей философией. Вера определяла их отношения с Богом, а не священную идентичность в обществе.

Представители второго поколения британцев мусульманского происхождения, казалось, были еще меньше склонны идентифицировать себя со своей религией. То же самое касалось и тех, чьи родители были индуистами или сикхами. Религиозные организации оставались практически невидимыми в общинах. Организации, объединяющие иммигрантов, преимущественно были светскими и часто политическими: в Великобритании к таким группам относились Движение азиатской молодежи, боровшееся против расизма, и Ассоциация индийских работников, сосредоточившаяся на трудовых правах.

Лишь в конце 1980-х гг. вопрос культурных различий приобрел значимость. По иронии судьбы, более интегрированное и вестернизированное поколение оказалось более настойчиво в поддержании своих якобы имеющихся отличий. Причины этих перемен сложны. Отчасти они вызваны переплетением целого ряда масштабных социальных, политических и экономических процессов, которые протекали последние 50 лет, включая крах левых и подъем политики идентичности. Отчасти они обусловлены международными событиями, такими как иранская революция 1979 г. и война в Боснии в начале 1990-х годов. Эти факторы сыграли важную роль в становлении мусульманского самосознания в Европе. Отчасти они обусловлены европейской мультикультурной политикой.

Групповая идентичность не является естественной категорией, она возникает из социального взаимодействия. Но поскольку некоторые культурные категории получили официальный мандат, идентичность отдельных групп была закреплена. Создав каналы финансирования и политического влияния через этнические организации, правительства обеспечили некую форму аутентичности одних этнических групп, а другие были ее лишены.

Мультикультурная политика нацелена на возведение моста между государством и общинами меньшинств, при этом организации конкретной общины и их лидеры должны действовать как посредники. Вместо того чтобы обратиться к мусульманам или другим меньшинствам как к гражданам, политики склонны полагать, что меньшинства по-настоящему преданы только своей вере или этнической общине. Фактически правительства передают свои политические обязательства лидерам меньшинств как субподрядчикам.

Однако такие лидеры редко бывают типичными представителями своих общин. Это неудивительно: ни одна группа лидеров не может адекватно представлять единую общину белых. Некоторые белые европейцы являются консерваторами, многие – либералами, другие – коммунистами или неофашистами. Большинство белого населения не идентифицирует свои интересы именно как «интересы белых». У белого христианина, вероятно, больше общего с черным христианином, чем с белым атеистом; белый социалист скорее всего рассуждает так же, как социалист-бангладешец, а не как белый консерватор и т.д. У мусульман, сикхов и афрокарибцев все точно так же; в этом и заключается фундаментальный порок мультикультурализма.

Ассимилируйтесь сейчас

Французская политика ассимиляции обычно рассматривается как полярная альтернатива мультикультурализму, который французские политики гордо отвергли. В отличие от остальной Европы, настаивают они, Франция относится к каждому индивидууму как к гражданину, а не как к представителю расовой, этнической или культурной группы. Однако в действительности Франция так же социально разобщена, как Германия или Великобритания, и удивительно схожим образом.

Вопросы французской социальной политики и социальных противоречий вновь оказались в центре внимания в январе этого года, когда в Париже группа исламистов застрелила 12 человек в редакции сатирического журнала Charlie Hebdo и четырех евреев в кошерном супермаркете. Французские политики уже давно считали, что именно мультикультурная политика взрастила доморощенных джихадистов в Великобритании. Теперь им пришлось отвечать на вопрос, почему такие же террористы появились во Франции, которая придерживается политики ассимиляции.

Часто утверждают, что во Франции около пяти миллионов мусульман – это крупнейшая мусульманская община в Западной Европе. На самом деле выходцы из Северной Африки, которых обычно включают в эту группу, никогда не представляли единую этническую или религиозную общину. Иммигранты из Северной Африки были вполне светскими и часто враждебно относились к религии. Доклад Исследовательского центра Pew 2006 г. показал, что 42% мусульман во Франции в первую очередь идентифицируют себя как французских граждан – этот показатель выше, чем в Германии, Испании или Великобритании. В последние годы ислам привлекает все больше людей. Но даже сегодня, по данным Ifop 2011 г., лишь 40% идентифицируют себя как правоверных мусульман и лишь 25% посещают пятничную молитву.

Выходцев из Северной Африки во Франции часто называют иммигрантами. На самом деле большинство из них – французские граждане во втором поколении, они родились во Франции и являются такими же французами, как избиратели, голосующие за Национальный фронт. Однако использование терминов «мусульманин» и «иммигрант» в отношении французских граждан североафриканского происхождения неслучайно. Это часть процесса, посредством которого государство отталкивает таких граждан как чужаков, реально не входящих во французскую нацию.

Как и в Великобритании, первое поколение иммигрантов, приехавших во Францию после Второй мировой войны, столкнулось с расизмом, а второе поколение уже не склонно мириться с социальной дискриминацией, безработицей и жестокостью полиции. Они организованы, в основном через светские организации, готовы выйти на улицы, и часто протесты заканчиваются насилием. Мятежи, прокатившиеся по Франции осенью 2005 г., продемонстрировали раскол в обществе так же очевидно, как беспорядки в Великобритании за 20 лет до этого.

В 1970-е и начале 1980-х гг. французские власти заняли довольно спокойную позицию по мультикультурализму, проявляя толерантность к культурным и религиозным различиям во времена, когда немногие представители меньшинств формулировали свою идентичность с точки зрения культуры или религии. Президент Франсуа Миттеран даже ввел слоган «право на различия» (le droit à la différence). Но когда напряженность внутри североафриканских общин стала открытой, а Национальный фронт превратился в политическую силу, Париж отказался от этого подхода и занял более жесткую позицию. Беспорядки 2005 г. и недовольство, которое они выражали, были представлены не как реакция на расизм, а в большей степени как проявление растущей угрозы ислама в стране. В принципе французские власти отвергали британский мультикультурный подход. Однако на практике они относились к североафриканским иммигрантам и их потомкам «мультикультурным» образом – как к единой, преимущественно мусульманской общине. Опасения по поводу ислама стали отражением более глубинных тревог, связанных с кризисом ценностей и идентичности во Франции.

Широко обсуждаемый опрос 2013 г., проведенный группой Ipsos и Центром политических исследований при Парижском институте политических исследований, показал, что 50% населения Франции считают, что экономический и культурный «упадок» страны был «неизбежен». Менее трети полагали, что французская демократия функционирует хорошо, а 62% считали «большинство» политиков «коррумпированными». Исследование показывало раскол во Франции, разделенной по племенному признаку, отчужденность от основной политики, недоверие национальным лидерам и недовольство мусульманами. В заключение говорилось, что преобладающее настроение в обществе – страх.

В Великобритании мультикультурная политика являлась признанием более фрагментированного общества и одновременно – причиной этой фрагментации. Парадоксально, но во Франции политика ассимиляции имела тот же эффект. Столкнувшись с не доверяющим им и не вовлеченным в политический процесс обществом, политики попытались утвердить единую французскую идентичность. Но поскольку четко определить идеи и ценности, характерные для страны, не удалось, они действовали путем распространения враждебности к чужеродным символам – например, запретив ношение бурки в 2010 году.

Вместо того чтобы принять североафриканцев как полноценных граждан, французская политика старательно игнорировала расизм и дискриминацию, с которыми они сталкиваются. Многие во Франции воспринимают граждан североафриканского происхождения не как французов, а как арабов или мусульман. Но второму поколению североафриканцев одинаково чужды культура и традиции их родителей, в том числе традиционный ислам, и французское общество в целом. Они оказались не между двух культур, как часто утверждают, а без какой-либо культуры. В результате некоторые из них обратились к исламизму, а часть выражает зародившуюся ненависть через джихадистское насилие.

В то же время французская политика ассимиляции усугубила ощущение невовлеченности среди рабочего класса. Социогеограф Кристоф Гилюй ввел термин «периферийная Франция» для обозначения людей, «вытесненных деиндустриализацией и джентрификацией из центров городов» и «живущих вдали от центров принятия экономических и политических решений в состоянии социальной неинтегрированности». Поэтому они испытывают чувство «социальной исключенности». Периферийная Франция возникла в результате экономических и политических изменений. Но, как и некоторая часть североафриканских общин, она склонна рассматривать свою маргинализацию сквозь призму культурной и этнической идентичности. По данным упомянутого опроса 2013 г., семь из десяти человек полагают, что «во Франции слишком много иностранцев», а 74% считают ислам несовместимым с французским обществом. Представление ислама как угрозы французским ценностям не только усилило политическую роль культуры, но и обострило разочарование общества в современной политике.

В прошлом недовольство внутри североафриканских или белых общин рабочего класса привело бы к прямым политическим действиям. Но сегодня обе группы выражают свои жалобы через политику идентичности. Расистский популизм и радикальный исламизм являются выражением одной и той же проблемы – социальной невовлеченности в эпоху политики идентичности.

Другой путь

Мультикультурализм и ассимиляция – разные варианты ответа на одну и ту же проблему – фрагментация общества. Однако оба варианта только ухудшили ситуацию. Поэтому пора прекратить бесплодные дискуссии о двух подходах и двигаться дальше. Для этого нужно провести три разграничения.

Во-первых, Европа должна отделить многообразие как существующее явление от мультикультурализма как политического процесса. Опыт жизни в обществе, ставшем многообразным из-за массовой иммиграции, нужно приветствовать. Попыткам институционализировать многообразие путем формального признания культурных различий нужно сопротивляться.

Во-вторых, Европе следует отличать невосприимчивость к цвету кожи от слепоты к расизму. Большую ценность имеет стремление сторонников ассимиляции относиться ко всем как к равноправным гражданам, а не как к носителям специфической расовой или культурной истории. Но это не означает, что государство должно игнорировать дискриминацию по отношению к конкретной группе. Гражданство не имеет смысла, если к разным классам граждан относятся по-разному, и неважно, происходит ли это из-за политики мультикультурализма или из-за расизма.

Наконец, Европе пора провести разграничение между людьми и ценностями. Сторонники мультикультурализма утверждают, что социальное многообразие разрушает возможность существования общих ценностей. Точно так же сторонники ассимиляции полагают, что такие ценности возможны только в более однородном в культурном – а в некоторых случаях в этническом – отношении обществе. И те и другие воспринимают общины меньшинств как однородные группы, объединенные определенным набором культурных характеристик, верований, взглядов и ценностей, вместо того чтобы видеть в них составные части современной демократии.

Реальная дискуссия требуется не между мультикультурализмом и ассимиляцией, а между двумя формами первого и двумя формами второго. Идеальная политика возьмет от мультикультурализма принятие реального многообразия, а не тенденцию институционализировать различия. От ассимиляции – стремление относиться ко всем как к гражданам, а не тенденцию строить национальную идентичность, определяя некоторые группы как чуждые нации. На практике европейские страны поступили наоборот. Они реализовывали мультикультурную политику, помещая общины в ограничительные рамки, или проводили политику ассимиляции, дистанцируя меньшинства от основной части общества.

Двигаясь вперед, Европе нужно вновь открыть для себя прогрессивное чувство универсальных ценностей, от которых отказались многие либералы, хотя и по разным причинам. С одной стороны, существует левый сектор, сочетающий релятивизм и мультикультурализм и утверждающий, что сама идея универсальных ценностей в определенном смысле является расистской. С другой стороны, есть другие, например, французский сторонник ассимиляции Бернар-Анри Леви, который настаивает на продвижении традиционных ценностей Просвещения, но предлагает делать это таким дикарским образом, что обрекает на столкновение цивилизаций.

В Европе также преобладает мнение, что иммиграцией и интеграцией нужно управлять через государственную политику и институты. Но реальная интеграция – неважно, иммигрантов или коренного населения – редко происходит по решению государства; она формируется благодаря гражданскому обществу, личным связям между людьми и организациям, которые создаются этими людьми для продвижения общих политических и социальных интересов. Именно подрыв таких связей и институтов, оказавшихся столь проблемными, объединяет крах политики ассимиляции и мультикультурализма и объясняет, почему социальная невовлеченность стала характерной чертой не только иммигрантских общин, но и общества в целом. Чтобы восполнить ущерб, нанесенный невовлеченностью, и возродить прогрессивный универсализм, Европе необходима не столько новая государственная политика, сколько обновление гражданского общества.

Евросоюз. Великобритания. Франция > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 4 мая 2015 > № 1363840 Кенан Малик


Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter