Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Дмитрий Медведев встретился с Президентом Государства Палестина Махмудом Аббасом.

На встрече обсуждались, в том числе, вопросы экономического сотрудничества и ближневосточного урегулирования.

Стенограмма начала встречи:

Д.Медведев: Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги, друзья! Я сердечно приветствую вас и рад нашей новой встрече. Россию и Государство Палестина связывают дружественные, особые отношения, и то, что мы регулярно встречаемся и обсуждаем и проблему ближневосточного урегулирования, и наши двусторонние отношения, мне кажется, является очень хорошим символом нашей дружбы. Мы, конечно, всегда поддерживали и будем поддерживать народ Палестины в его стремлении к укреплению собственной государственности. Для того чтобы сделать этот процесс необратимым, необходимо развивать не только политическое взаимодействие, но и двусторонние экономические связи. Мы об этом говорили, когда я был у Вас с визитом, Вы это обсуждали сейчас с Президентом Путиным, и я предлагаю некоторые вопросы экономического сотрудничества затронуть также сегодня в этом составе.

И ещё я хотел бы, уважаемый господин Президент, поприветствовать Ваше намерение или Вашу привычку каждый раз посещать один из регионов России. Вы были в наших кавказских регионах, кавказских республиках, были на Волге, а сейчас поедете в мой родной город.Милости просим.

М.Аббас (как переведено): Действительно, я очень рад тому, что поеду на Вашу родину, в Ваш родной город. Я был там не раз, и все, кто там был, соглашаются, что это один из красивейших, если не красивейший город на земле.

Мы обсуждали с господином Президентом политические проблемы и не только. Конечно, как старые друзья, мы всё полнее узнаём друг друга, у нас нет никаких противоречий и нет никаких проблем в отношениях. Однако чтобы дополнить эти отношения, конечно, как Вы сказали, необходимо укреплять экономические связи, политические и финансовые, и, конечно же, необходимо поговорить о региональной проблематике. В последнее время со стороны Российской Федерации стали проявляться жесты, которые позволяют нам говорить о том, что у России есть свои интересы, есть своя твёрдая позиция, которую Россия продвигает. Я имею в виду, конечно же, проблему сирийского химоружия, конференции «Женева-1» и «Женева-2» и недавний сюжет с иранской ядерной программой.

Встреча с Президентом Государства Палестина Махмудом Аббасом.

Владимир Путин принял в загородной резиденции Ново-Огарёво Президента Государства Палестина Махмуда Аббаса, который находится в России с рабочим визитом.В.ПУТИН: Я очень рад Вас видеть.

Отношения между Россией и Палестиной опираются на очень прочный исторический фундамент. Мы постоянно поддерживаем отношения на политическом уровне и по проблеме палестинского урегулирования, и по ситуации в регионе в целом, взаимодействуем активно на международной арене. Как мы с Вами уже неоднократно говорили, многое нужно сделать ещё по развитию наших торгово-экономических связей.

Очень рад Вас видеть и иметь возможность обсудить с Вами ситуацию в наших двусторонних отношениях и по широкому кругу международных вопросов.

Добро пожаловать!

М.АББАС (как переведено): Ваше Превосходительство, я счастлив находиться в Москве, как всегда, в эти дни. И благодарю Вас за то, что Вы предоставили возможность обменяться с Вами мнениями по наиболее острым региональным проблемам и по состоянию наших двусторонних отношений.

Нам действительно есть много что обсудить. Как Вы уже упомянули, требует обмена мнениями состояние двусторонних отношений в экономической области. Мы хотим с Вами наметить пути их дальнейшего развития. Также очень много вопросов политического характера, и прежде всего мирный процесс на Ближнем Востоке.

Мы счастливы видеть и радуемся экономическим и политическим успехам Российской Федерации в эти дни, радуемся тому большому политическому весу, которым обладает Ваша страна в международных отношениях, прежде всего в контексте развития ситуации по «Женеве-1» и «Женеве-2», в контексте уничтожения сирийского химического оружия, а также в контексте договорённостей по иранскому ядерному вопросу. Мы очень рады, что Россия сейчас полновесно выступает в качестве активного и влиятельного игрока на международной арене.

Мы выступаем за то, чтобы Российская Федерация играла также центральную роль и в мирном процессе на Ближнем Востоке по целому ряду причин. Прежде всего, потому что вы великая держава, потому что вы являетесь членами «международного квартета» ближневосточных посредников, потому что вы дружественное нам государство и, в конце концов, потому что у вас есть свои собственные национальные интересы в этом регионе. Поэтому мы хотим, чтобы вы и здесь играли ведущую роль.

Мы также полностью уверены в том, что ваша роль, роль России, востребована в отношении с очень многими арабскими государствами, которые на данном этапе переживают кризисные явления.

Турция – зеркало арабских революций. Часть 1

Погос Анастасов

Сверхпопулярный премьер-министр Р.Т.Эрдоган, правящий страной с 2003 года, сделал за десять лет из Турции образец для подражания для многих развивающихся стан Азии и Африки. Небо было голубым, страна – зеленой, она бурно развивалась, экономика процветала, сочетание демократии со строгими нравственными нормами ислама выглядело безупречным, народ Турции аплодировал. Ничто не предвещало большой беды.

Поэтому разразившиеся в июне 2013 года в Стамбуле массовые народные протесты на тот момент прозвучали для международной общественности, да и самого Эрдогана – народного любимца, трибуна, харизматичного и гибкого политика, как гром среди ясного неба.

Неожиданным стал и масштаб народных волнений. Как и ранее многие революционные события в арабских странах, они начались вроде бы с незначительного события – небольшой демонстрации в защиту стамбульского парка Таксим Гези, который власти планировали вырубить ради строительства торгового центра и автострады. Народ по всей Турции возмутило то, с какой жестокостью полиция начала подавлять демонстрантов, и протесты развернулись уже по всей стране.

Не успело стихнуть эхо от этих манифестаций, как в декабре разразилась новая политическая буря. Как метко заметил журнал «Экономист»: «Турция пошла по арабской дороге».

18 декабря были уволены пять высокопоставленных полицейских, руководивших операцией «Большая взятка». Турецкая газета The Hurriyet Daily News, написала, что главы пяти отделов стамбульской полиции потеряли свои посты из-за того, что пытались разоблачить целую группу правительственных чиновников и их родственников, подозреваемых во взяточничестве.

Однако общественное недовольство незавершенным расследованием, попытками прикрыть дело о коррупции в верхах привело к разрастанию скандала. 25 декабря, понятно не без нажима самого Эрдогана, начавшего чистку в собственных рядах, ушли со своих постов сразу три министра турецкого правительства — министр экономики Зафер Чаглайан, глава МВД Муаммер Гюлер и министр экологии и городского планирования Эрдоган Байрактар, что стало косвенным подтверждением их виновности в коррупционном скандале. «Очевидно, что проведенная 17 декабря полицейская операция (по аресту 50 взяточников, среди которых и сыновья упомянутых министров – она-то и стала причиной увольнений полицейских чинов – прим. автора) является грязным заговором в отношении правительства, нашей партии и государства. Я покидаю пост министра экономики для того, чтобы помешать реализации этого сценария, в котором замешаны мой сын и помощники, а также, чтобы пролить на эту ситуацию свет правды, — прокомментировал свое решение Чаглайан, явно прикрывая от удара своего патрона. — Мы столкнулись с большой ловушкой, цели и задачи которой предельно ясны. Ни я, ни мой сын, ни мои уважаемые коллеги по работе не имеют к этому отношения. Скоро все станет понятным».

Однако, понятным — для непосвященных — ничего не стало. Зато ущерб Р.Эрдогану и его коалиции с мощным и окруженным аурой секретности религиозным движением Фатхуллы Гюлена, которая и обеспечивала широкую народную поддержку премьеру, оказался очень серьезным. Президент Турции А.Гюль, являющийся сторонником Ф.Гюлена, отмежевался от главы правительства. И немудрено.

Партия Эрдогана (ее сокращение АК по-турецки означает «чистая») завоевала свою популярность в том числе и на лозунге о своей неподкупности и потому декабрьский удар оказался «ниже пояса». Стоять с ней рядом стало опасным (правда, сам глава правительства утверждает, что коррупционный скандал был спровоцирован гюленистами). Срочная «перелицовка» правительства, назначение десяти новых министров, громкие заявления Р.Эрдогана о «заговоре» против него и его партии со стороны сил, которые «завидуют» ее успехам, обвинения в этом не только живущего в Пенсильвании Ф.Гюлена, но также Вашингтона и Тель-Авива, мало кого впечатлили.

Теперь эрдогановской партии припоминают все, начиная с того, что она фактически разгромила военную касту (кстати, под аплодисменты Запада, считавшего, что речь идет о движении к демократии, как позже чуть не произошло с Египтом), на которой держалась светская Турция, и ввела фактически такое же авторитарное правление, только уже основанное на почти безраздельной власти премьера. Говорят о ползучем отказе от секулярного государства, засилье религиозных догм, стремлении главы правительства все решать самому, включая широкое применение насилия против демонстрантов в июне 2013 года, преследование независимых журналистов и т.п.

Так на чем же подскользнулся премьер? На том, что он упивался своей властью или на коррупции подчиненных и родственников? Похоже, что этот классический набор упреков любому крупному государственному деятелю отражает лишь вершину айсберга. Турецкая «Аннушка» масло пролила гораздо раньше…

Чтобы понять причины произошедшего, думается, надо вернуться на несколько лет назад, год этак в 2006-2007. Именно тогда турецкий премьер стал восприниматься в Вашингтоне и Лондоне как человек, который мог бы сдвинуть с места забуксовавший после провальной иракской компании проект демократизации Большого Ближнего Востока, с помпой объявленный Дж.Бушем в 2003 году и окончательно выдохшийся в декабрю 2006, несмотря на его освящение решениями «Большой восьмерки», десятком конференций и симпозиумов.

Тем более, что Т.Эрдоган сам выступил активным промоутером Турции на роль «локомотива» ближневосточной демократии в противовес Гюлену, исповедующему больше пантюркизм, хотя также замешанный на религии, но нацеленный больше на Азербайджан и Центральную Азию. Да и момент казался благоприятным как самому премьеру, так и его англосаксонским (на ту пору) покровителям. Анкаре к концу 2006 — началу 2007 года после десятилетий упорных переговоров стало очевидно, что ее в обозримой перспективе не примут в ЕС (наивные люди на киевском Майдане еще слепо верят, что Украину-то уж примут). Надо было искать другое поле деятельности.

При этом турецкая экономика еще процветала (темпы роста упали вполовину только в 2012-2013 гг., уже после переизбрания Т.Эрдогана на свой пост в 2011 году), политическая модель «умеренного ислама» помноженного на новый демократический декор Турции, казалась привлекательной. И Т.Эрдоган, судя по всему, не без подсказки из Вашингтона и Тель-Авива, с которым сложились теплые отношения, «всем корпусом» повернулся лицом к арабскому миру, развив бешеную активность на этом направлении под лозунгом бывшего тогда министром иностранных дел А.Гюля «ноль проблем с соседями». Отношения с арабами и до этого развивались неплохо, но после 2006 года обрели неслыханную новую динамику.

С одной только Сирией турецким правительством за время правления нынешнего премьера было подписано более пятидесяти соглашений о торгово-экономическом сотрудничестве. Эрдоган и Башар Асад стали закадычными друзьями и вместе ходили по дешевым кафешкам Дамаска, демонстрируя близость с народом. Неплохо развивались отношения с Ираком, откуда Турция закачивала немало нефти по вполне приемлемым ценам. Эффектным пропагандистским шагом, поднявшим рейтинг турецкого премьера в арабском мире, стала ссора с Израилем в связи с захватом в 2010 году израильским спецназом «Флотилии свободы», которая везла гуманитарную помощь находившегося в тисках израильской блокады сектора Газа.

Это, как показала затем практика, был знаковый жест: он продемонстрировал предпочтения Эрдогана в пользу идеологически ему близких «братьев-мусульман» (правящее с 2006 года в Газе движение ХАМАС относится к ним), которые были весьма благосклонно восприняты в Вашингтоне, где, похоже, к его советам стали все больше и больше прислушиваться.

(Продолжение следует…)

Начавшиеся три года назад «арабские революции» похоронили традиционные центры сил на Ближнем Востоке, прежде всего Египет. При этом произошло усиление роли Саудовской Аравии. Но в конечном счете от всех процессов в регионе больше других выиграл Иран. И начался процесс формирования шиитской дуги, которого опасаются США, Израиль и консервативные монархии Аравии.

Прошло ровно 3 года со времени начала т.н. арабской весны, а точнее – череды исламистских революций, разгоревшихся на деньги Саудовской Аравии и других аравийских монархий при политической, а в некоторых случаях и военной поддержке со стороны США и ряда ведущих стран НАТО. Ее итоги весьма печальны для тех стран, где были арены ожесточенных сражений и даже боев. Причем все это – страны, которые традиционно были на ведущих позициях в арабском мире.

Ливия, игравшая видную роль в межарабских делах и в Африке, практически уже превратилась в несостоявшееся государство, расколотое на три части, в каждой из которых правят местные кланы. Власть центрального правительства едва распространяется на Триполи и его окрестности.

Египет, бывший ключевой державой арабского мира, от которого во многом зависела безопасность всего Ближнего Востока, переживает период нестабильности, близкий к хаосу, когда в стране может произойти новый переворот или начаться гражданская война. Де-факто он стал тоже несостоявшимся государством, нуждающимся в серьезной международной помощи для преодоления острого социально-экономического кризиса. Его роль как ключевого игрока в процессе ближневосточного государства практически сведена к нулю. Утрачена ведущая роль Каира в ЛАГ.

В Иордании ситуация несколько лучше, но сохраняется риск обострения конфронтации между сторонниками нынешнего монархического режима и исламистами под воздействием сирийского конфликта.

Йемен, занимавший особое место на Аравийском полуострове в качестве республиканского противовеса консервативной монархической Саудовской Аравии, втянут в изнурительную внутреннюю борьбу с повстанцами-хусистами на севере и боевиками Аль-Каиды Аравийского полуострова повсюду. Кроме того, ему грозит раскол на Север и Юг. Страна погрязла во внутренних разборках, и ей сейчас не до внешней политики.

Тунис после исламистского переворота переживает полосу внутриполитической турбулентности и социального кризиса, грозящих перерасти в гражданский конфликт. Как серьезный игрок в политике Арабского Магриба Тунис утратил свое значение.

Алжир живет в ожидании смены власти поколений, причем на фоне растущей активности Аль-Каиды исламского Магриба. Прежняя его роль одного из полюсов сил наряду с Египтом и Ираком в арабском мире утрачена.

В Сирии продолжается гражданская война, шансы на мир путем диалога крайне малы, хотя правящий режим, опираясь на политическую поддержку России и военную помощь Ирана и Хезбеллы, в целом контролирует ситуацию и скорее всего выживет. Но в нынешних условиях Дамаск не может играть активной роли в ближневосточных делах, в первую очередь в поисках решения палестинской проблемы.

В Ираке сохраняется острый накал суннито-шиитского противостояния, подпитываемый извне Саудовской Аравией, Катаром и некоторыми другими членами ССАГПЗ. Курды постепенно ведут дело к созданию де-факто независимого от Багдада анклава. Однако центральное шиитское правительство в состоянии пока удерживать общий контроль над большей частью страны. Постепенно улучшается социально-экономическая ситуация в Ираке. Но занятость внутренними проблемами не позволяет заниматься активной внешней политикой, в том числе в Персидском заливе.

Нельзя сбрасывать со счетов и курдский фактор. Если Иракский Курдистан в конечном счете решится объявить свою независимость, к нему захотят примкнуть населенные курдами районы сопредельных государств, прежде всего Турции и Сирии. А создание мощного курдского государства в самом сердце Среднего Востока – это новая геополитическая реальность. Его антиарабская и антитурецкая ориентация будет очевидна, что означает неизбежный союз с Ираном.

Пока что победителями «арабской весны» формально остаются страны ССАГПЗ во главе с Саудовской Аравией, хотя и там прошли волнения на фоне отголосков общей ситуации на Ближнем Востоке. Волнения шиитов на Бахрейне пришлось подавлять с помощью военной силы, прежде всего саудовских войск. В Восточной провинции Саудовской Аравии, в основном населенной шиитами, также прокатилась серия массовых выступлений протеста против дискриминации по конфессиональному признаку. Кувейт находится в полосе перманентного парламентского кризиса, тоже связанного с угнетением шиитского меньшинства. В Катаре пришлось срочно менять Эмира и премьер-министра с большей частью его правительства, чтобы уберечь это княжество от внутриполитических потрясений, связанных с недовольством населения агрессивной внешней политикой страны. Однако в целом Саудовская Аравия, отодвинув Египет, Алжир, Сирию, Ирак и другие страны на обочину ближневосточной политики, стала во многом диктовать правила игры в регионе, в том числе захватив лидерство в ЛАГ.

Но сейчас там назревает нарыв и вот-вот может произойти смена поколений, поскольку король Абдалла и наследный принц Сальман не просто стары, но и тяжело больны. В правящей семье Аль Саудов нарастает напряжение и ширятся противоречия, молодое поколение больше не хочет жить по нормам ваххабитов 18-го века, нарастает протест шиитского меньшинства, проживающего в основном районе нефтедобычи страны, засасывает недальновидная политика втягивания КСА в конфликты в Сирии, Йемене, Египте и Ираке, за которой стоит руководитель разведки принц Бандар, искусственно нагнетается враждебность по отношению к Ирану, который быстро выходит из западной изоляции. Королевство может просто распасться на 4-5 частей, причем некоторые из них вполне могут быть поглощены соседними странами. Если Саудовская Аравия развалится, то весь Ближний Восток сотрясет до основания.

На фоне событий «арабской весны» пострадала и Турция, которая решила активно поучаствовать в сирийском конфликте. В результате, в самой этой стране летом с.г. прокатилась волна мощных протестов, которая существенно подорвала власть премьер-министра Эрдогана и снизила внешнеполитическую роль Анкары. Да и ее стабильность оказалась под вопросом. Сейчас Турцию непрерывно сотрясают скандалы на коррупционной почве, хотя в реалии речь идет об общем недовольстве населения политикой Эрдогана. Смена многих министров не успокоила ситуацию в стране, где может случиться смена власти. В этих условиях Анкара существенно снизила свою внешнеполитическую активность, в том числе и на ближневосточном направлении.

Единственной реально выигравшей региональной страной от всех последних событий на Ближнем Востоке оказался Иран. После смены там президента Махмуда Ахмадинеджада, которого в июле прошлого года заменил Хасан Роухани, Тегеран за короткое время смог выйти на промежуточные договоренности с Западом по вопросу своей ядерной программы и начать процесс нормализации отношений с США и странами ЕС. Если нынешняя тенденция сохранится, то откроются перспективы снятия всех финансово-экономических и военных санкций, что позволит ИРИ быстро трансформироваться в самую мощную региональную державу на фоне упадка ведущих арабских государств. А это означает совершенно новый баланс сил на Ближнем Востоке, а главное – в Персидском заливе, где добывается 2/3 объема нефти в мире. Тем более что США сокращают свое присутствие в регионе, уходя в более важный для них район – АТР, где им нужно сдерживать рост влияния Китая. В нынешних условиях Тегеран проводит активную и наступательную внешнюю политику, делая упор на становлении союза с Ираком и Сирией для отражения агрессивной линии Саудовской Аравии, не желающей мириться с утратой своей роли в регионе. Эта тенденция может привести к становлению и официальному оформлению «шиитской дуги» в составе ИРИ, Ирака, Сирии и Ливана, а в перспективе и с присоединением к ней шиитских районов Саудовской Аравии (в случае распада королевства) и Бахрейна.

Естественно, такое развитие процессов на Ближнем и Среднем Востоке не устраивает США и Израиль, который в военном отношении остается самым мощным государством региона. С одной стороны, они боятся дальнейшего укрепления роли Ирана и становления шиитской оси, и с другой – не могут остановить этот объективный процесс. Для этого им пришлось бы развязать масштабный региональный конфликт на Ближнем Востоке. Но он чреват вовлечением в него слабых в военном отношении аравийских монархий, а также распадом Саудовской Аравии.

Так что, начав «революции», консервативные арабские монархии – их зачинщики, в конечном счете нанесли ущерб самим себе, подорвав роль арабского мира в целом и оказавшись на грани коллапса. А на сцене появился новый мощный игрок – Иран, который будет делать ставку на шиитов в арабских странах, что еще больше перекроит политическую карту Ближнего Востока. Не исключено, что сбудется предсказание иорданского короля об образовании шиитской дуги от Тегерана до Бейрута.

**************

Исходя из реалий, которые нас ожидают в ближайшем будущем, России, наверное, стоило бы по-новому оценить ситуацию на Ближнем Востоке, произвести переакцентировку своей внешней политики в регионе и, может быть, стоит сделать ставку на формирование возможного Союза или Альянса с Ираном, Ираком и Сирией, тем более что последние теракты в Волгограде имеют явный саудовский след. Монархии ССАГПЗ никогда не поменяют своего враждебного идеологического настроя к Москве, которая якобы «угнетает» российских мусульман и поддерживает Иран. Они готовы и далее подпитывать финансами и пропагандистской салафитской литературой экстремистские и радикальные исламистские кружки и ячейки на Северном Кавказе и в Поволжье, тем самым поощряя терроризм в РФ. Кроме того, Саудовская Аравия готова демпинговать на рынке нефти, тем самым нанося ущерб российской казне, а Катар играет против Москвы на газовом рынке. Поэтому ограничение их влияния на Ближнем Востоке отвечает не только стратегическим, но и энергетическим интересам России. И в этом наши интересы совпадают с иранскими, иракскими и сирийскими. Причем к союзу РФ с «шиитской дугой» наверняка примкнут другие арабские страны по мере ослабления и уменьшения роли США в регионе.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Спасти мистера Диснея

Удалось ли самой консервативной голливудской киностудии развенчать свой главный миф?

Возможно ли сегодня наперекор истине создавать экранные апокрифы? Конечно, возможно. Люди любят сладкие утешительные сказки. И если они сделаны добротно, мастерски, то нередко такая киноподмена по-рейдерски захватывает нишу правды. Выходящая на российские экраны лента «Спасти мистера Бэнкса», история победы киномагната Уолта Диснея над автором «Мэри Поппинс», упрямой писательницей Памелой Трэверс, — именно такой искусный и чрезвычайно правдоподобный фейк.

Впрочем, скандал, который неожиданно для всех замутила Мерил Стрип на недавнем вручении наград Национального совета кинокритиков США, бросил щепотку соли в пресный суп. Но именно что щепотку. Потому что величественное здание под названием «миф Диснея», строившееся десятилетиями, невозможно сотрясти и тем более порушить такими локальными скандалами.

Компоненты магии

«Спасти мистера Бэнкса» — название-клон, согласитесь, не самое удачное. Поскольку на ум сразу приходит боевик Спилберга, гораздо более пафосный и драматичный. Невольное сравнение, увы, не в пользу новой ленты. И не потому, что там война, кровь и слезы, а здесь изначально легкий жанр. (Кстати, Том Хэнкс сыграл в обоих фильмах, о чем он не преминул пошутить на пресс-конференции съемочной группы в Beverly Hills Hotel: «Осталось спасти третьего».)

У Спилберга спасают рядового Райана — для его матери и для репутации страны. Здесь же как бы спасают прелестный студийный проект от злой воли неуступчивого автора. Но тема такого спасения, если задуматься, оборачивается своей противоположностью. От голливудского напора спастись не может даже сама Памела Трэверс, и писательнице приходится, скрепя сердце, пойти на компромиссы с могущественной студией. Перечитайте книжки Трэверс (русский перевод Бориса Заходера очень хорош), а потом пересмотрите оскароносный мюзикл «Мэри Поппинс» 1964 года режиссера Роберта Стивенсона. Несмотря на то что тот фильм сделан отменно, музыка братьев Шерман великолепна, а Джули Эндрюс бесподобна, сложность, многозначность образа гувернантки из книжек ушла бесповоротно. Потому так и упрямилась Трэверс, не соглашаясь на экранизацию своего детища.

В Голливуде победителя назначает касса. Мюзикл Стивенсона при огромном для того времени бюджете 6 миллионов долларов собрал в мировом прокате 102 миллиона и получил пять «Оскаров». Можно сколько угодно сетовать на мифологизацию и тенденциозность, но «Спасти мистера Бэнкса» — фильм о том, как затевался проект того самого мюзикла, — уже в первые недели американского проката также был спасен от финансового краха. Свой довольно скромный по сегодняшним меркам бюджет в 35 миллионов долларов он отбил уже вдвойне, и это еще не вечер, поскольку предстоит прокат во многих странах.

На какой же крючок подцепил американского зрителя «Мистер Бэнкс»? Начать с того, что это первый игровой фильм об Уолте Диснее, великом американском аниматоре, режиссере и продюсере, умершем в 1966 году от рака легких в возрасте 65 лет. Его артистический гений дал нам «Белоснежку и семь гномов», «Бэмби», «Пиноккио», «Фантазию» и множество других великолепных мультяшек, без которых общее число детских улыбок на планете резко бы уменьшилось. О создателе Микки-Мауса написан десяток книг и снято несколько документалок, но впервые в художественном формате, пусть и не в байопике, его играет актер.

К тому же мощный звездный состав — всеамериканский good guy Том Хэнкс в роли Диснея, блистательно артистичная британка Эмма Томпсон (Трэверс) и еще такие первоклассные актеры, как Колин Фаррелл, Пол Джаматти, Рейчел Гриффитс, Джейсон Шварцман. Добавим крепкую режиссуру Джона Ли Хэнкока.

Уолт, просто Уолт

Американская критика в восторге. Представляете, Хэнкс показал Диснея как живого человека, с недостатками! Он хлещет скотч. Он подкашливает, поскольку курит. И самое невероятное — такую страшную правду-матку режет сама студия, носящая его имя. Чтобы понять, почему эти вполне обычные человеческие привычки экранного героя вызвали такое изумление, нужно четко представлять себе особый морально устойчивый характер студии Диснея, уже многие годы лидирующей в сфере производства разнообразного контента для детей и подростков. Это самая сиропно-сахарная структура в системе голливудского кинопроизводства. Завидев в афише это слово, Disney, можно смело вести в зал детишек любого возраста.

Более того, «Дисней» — самая могущественная в мире транснациональная корпорация в сфере развлечений со штаб-квартирой в Бербанке (Калифорния). Она включает не только одноименную студию, основанную в 1923 году, но и флагманский Диснейленд в Анахайме и полтора десятка тематических парков, также музыкальный и издательский бизнес, несколько телесетей, включая общенациональную ABC. Это не считая всяческого мерчандайза, который тоже приносит немалые деньги. Годовой доход империи Disney составил в 2012 году более 42 миллиардов долларов.

Келли Марсел и Сью Смит, создатели сценария про спасение мистера Бэнкса, долго носились с ним по Голливуду, без особой надежды на то, что кто-то на него клюнет. Но клюнул тот, на кого они мало рассчитывали, — сам Дисней, то есть нынешние боссы корпорации. Первая мысль сценаристов: ага, купили сценарий, чтобы положить под сукно. Режиссер Хэнкок сейчас шутит: «Я представлял себе момент, как диснеевцы говорят нам: ребята, простите, мы любим его как бога, но не как человека». Однако боссы решили дать сценарию ход. Сам могущественный Боб Айгер, глава студии, позвонил Тому Хэнксу и предложил ему главную роль. Хэнкс согласился и вместе с другим боссом, Аланом Хорном, отправился бить челом к Дайане Дисней-Миллер, дочери мэтра (она умерла в ноябре прошлого года, не дожив до официальной премьеры). Дайана уже сильно хворала, но проект через секретаря одобрила.

Фильм Хэнкока апеллирует к извечному культурному конфликту Нового и Старого Света. Американец прост и фамильярен в обращении. Но честен, наивен и простодушен. Британец, напротив, чопорен, формален, не терпит амикошонства и всегда настроен язвить и иронизировать. Надо сказать, противоборство манер и Хэнкс, и Томпсон передают убедительно и смешно. Но это как бы гарнир к главному. А главное — укрощение строптивой. Умница и тонкий психолог, Дисней находит ключик к сердцу британки, лишь покопавшись в душевных травмах ее детства в Австралии. Да, герой Хэнкса курит, пьет и иногда ругается. Все равно получилась икона. Такой сердечный американский дядюшка с симпатичной хитрецой в глазах.

В альянсе с Рейганом

Отскоблить хрестоматийный глянец попробовала Мерил Стрип, вручая награду Эмме Томпсон. Она сказала, что у Диснея были «расовые предпочтения» и что он «поддерживал антисемитское лобби». И будучи сексистом, он тиранил женщин и относился к ним пренебрежительно, как к людям второго сорта. В доказательство актриса зачитала отрывок из письма 1938 года, направленного из офиса Диснея начинающему аниматору-женщине. Ей отказано в приеме на курсы анимации, поскольку «этим делом занимаются только юноши и мужчины».

Действительно, Дисней входил в организацию «Альянс кинематографистов по сохранению американских идеалов», которую считают антикоммунистической и антисемитской. В ней он делил членство с Рональдом Рейганом, Кларком Гейблом, Джинджер Роджерс и Джоном Уэйном. «Нас возмущает, что в киноиндустрии заправляют коммунисты, радикалы и отщепенцы», — говорится в декларации альянса. В 40—50-е годы Дисней активно помогал Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и стучал на красных и розовых коллег инквизиторам-маккартистам. Авторитетный биограф Диснея Нил Гэблер утверждает, что тот сам не был антисемитом, но якшался с таковыми и потому замарал себя на всю оставшуюся жизнь. Сторонники же мэтра уверяют, что в его окружении всегда были евреи, а уж в нью-йоркском офисе корпорации при его жизни их было, оказывается, большинство. Он щедро переводил деньги еврейским благотворительным организациям и даже помогал деньгами вооруженной сионистской группе, воевавшей с британскими войсками в Палестине.

Иронию наблюдатели увидели в том, что, фактически называя Диснея антисемитом, Стрип вручила премию Эмме Томпсон, которая не скрывает своей поддержки палестинцев и бойкота Израиля по всем направлениям. В частности, она требовала бойкотировать спектакли труппы «Габима», приехавшей в Англию для участия в театральном фестивале.

Будь жив Дисней, он наверняка нашел бы выход из скандальной ситуации. Как его всегда находит предприимчивый и неунывающий Микки-Маус, как его находит прижимистый и башковитый селезень Скрудж Макдак. Эти анимационные реинкарнации их создателя только кажутся глупыми, но их простота уж в любом случае выгоднее воровства.

Да и весь медоточивый, политкорректный, выхолощенный миф под названием «Дисней» отнюдь не так глуп, как его нередко аттестуют. И не лишен того самого спасительного чувства юмора, когда смеются над собой, грешными. В фильме Хэнкока приехавшая в гости к дядюшке Уолту в Лос-Анджелес Трэверс входит в приготовленный для нее номер гостиницы «Беверли хиллз». Он весь заставлен мягкими игрушками, воздушными шарами и пакетами попкорна. Строптивица в сердцах швыряет плюшевого Микки-Мауса в угол, скривившись и пробурчав: «Сиди там, пока не поймешь, что такое хорошие манеры». Приехавшую на съемки Эмму Томпсон нынешние наследники дядюшки Уолта встретили точно так же, теми же дарами голливудских волхвов. Зашвырнула ли актриса Микки-Мауса в угол или положила на ночь под бочок, история умалчивает.

Нью-Йорк

Олег Сулькин

Израильские военные предприняли в воскресенье попытку ликвидации высокопоставленного палестинского боевика Ахмада Саада, обвиняемого в многочисленных ракетных обстрелах из сектора Газа, сообщила армейская пресс-служба.

Агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на палестинских медиков сообщило, что полевой командир "Исламского джихада" Ахмад Саад находится в критическом состоянии после точечного авиаудара. Ранения, по данным агентства, получили еще два гражданских лица.

Израильтяне назвали операцию "успешной" и сообщили, что Саад несет "личную ответственность" за запуск на этой неделе пяти ракет по крупному городу Ашкелону, которые были перехвачены системой ПРО "Железный купол".

"В рядах "Исламского джихада" Ахмед Саад играл ключевую роль в организации ракетных обстрелов из сектора Газа… На протяжении ряда лет он участвовал в маскировке, наведении и запуске реактивных снарядов по югу Израиля во множестве случаев", — говорится в сообщении армейской пресс-службы. Ранее в воскресенье ВВС Израиля атаковали два объекта боевиков в секторе Газа в ответ на пуск очередной палестинской ракеты.

"Исламский джихад", который объединяет в своих рядах около восьми тысяч боевиков и, как считается, пользуется поддержкой Ирана, — это вторая по военной мощи группировкой сектора Газа после правящего в анклаве исламистского движения ХАМАС.

Израильская авиация атаковала в воскресенье две цели в секторе Газа в ответ на очередной ракетный обстрел со стороны палестинских боевиков, сообщила пресс-служба Армии обороны Израиля.

О пострадавших с обеих сторон не сообщается.

"(Накануне) вечером ракета, выпущенная из сектора Газа, разорвалась на территории регионального совета Сдот-Негев. В ответ израильские военно-воздушные силы нанесли удар по двум объектам террористической активности в южной и центральной частях сектора Газа. Прямые попадания подтверждены", — говорится в сообщении военных.

По оценкам армии, палестинские боевики имеют на вооружении тысячи ракет дальностью до 75 километров, в зоне поражения которых живут 3,5 миллиона израильтян — 40% населения страны.

Ответственность за обстрелы израильские военные традиционно возлагают на правящее в Газе исламистское движение ХАМАС, требуя от него пресекать враждебные действия со стороны всех группировок палестинского анклава.

Как Израиль и Палестина пытались договориться

О перезапуске диалога, прерванного в 2010 году, израильтяне и палестинцы объявили в конце июля в Вашингтоне. Встреча была задумана как начало переговоров "по существу" — практической работы над проблемами постоянных границ, беженцев, Иерусалима, составляющими основу 65-летнего конфликта.

Реальное начало диалога между палестинцами и израильтянами было положено в 1991 году. 30 октября — 1 ноября 1991 г. в Мадриде состоялась мирная конференции по Ближнему Востоку между арабскими государствами и Израилем на основе резолюций Совета Безопасности, предусматривающих освобождение Израилем всех оккупированных им с 1967 г. арабских территорий и право всех государств региона на независимое существование в пределах признанных границ. Самым важным итогом мадридской встречи являлось то, что стороны приняли формулу последующих прямых переговоров: "Мир в обмен на территорию".

Явка на референдуме в Египте превысила 55%, всего же за внесенные в основной закон страны поправки проголосовали 95% пришедших на участки избирателей, такие первоначальные данные итогов плебисцита в четверг утром озвучил помощник министра внутренних дел страны по связям со СМИ Абдельфаттах Осман.

Референдум по новой конституции Египта проходил в течении двух дней — 14 и 15 января. Участковые комиссии продолжают подсчет голосов, официальные результаты референдума будут объявлены спустя 72 часа после закрытия избирательных участков. Всего по данным Высшей избирательной комиссии страны в голосовании могли принять участие свыше 52 миллионов граждан.Местные эксперты не сомневаются, что за поправки в конституцию проголосует абсолютное большинство граждан, так как некогда влиятельная в стране исламистская ассоциация ''Братья-мусульмане'' объявила о бойкоте референдума. Ряд ее представителей через соцсети призывали своих сторонников и вовсе сорвать проведение референдума, что в итоге привело к кровавым столкновениям с полицией. В стычках в различных районах страны при разгоне демонстраций погибли 10 сторонников исламистов.

Проект основного закона содержит 247 статей. Если документ будет одобрен, он запретит создание политических партий и ведение политической деятельности по религиозному принципу, а также оставит страну без Консультативного совета (верхней палаты парламента).Прежняя конституция, принятая в декабре 2012 года и вызвавшая много споров в египетском обществе, была отменена военными, которые сместили президента-исламиста Мухаммеда Мурси в июле прошлого года.

Чем известны "Братья-мусульмане"

"Братья-мусульмане" — политико-религиозная панисламская ассоциация. Основана 11 апреля 1929 года из небольшой группы, созданной в 1928 году учителем Хасаном аль-Банна в Исмаилии (Египет). В 1934 году центр ассоциации был переведён в Каир. В 1937 году были основаны отделения ассоциации в Сирии, Ливане, затем в Ираке, Иордании, Судане, Палестине. Целью организации была провозглашена исламизация общества и создание исламского государства. Рафаэль Даминов.

Израильские военные перехватили в четверг пять ракет, выпущенных палестинскими боевиками, и в ответ атаковали с воздуха несколько целей в секторе Газа, сообщила армейская пресс-служба.

По данным агентства Франс Пресс, ранения в результате бомбардировок получили пятеро палестинцев — женщина и четверо детей. С израильской стороны пострадавших нет.

Для перехвата пяти палестинских ракет военные задействовали систему ПРО "Железный купол", которая активируется при угрозе густонаселенным районам.

В числе целей на севере сектора Газа, атакованных в ответ ВВС Израиля, армейская пресс-служба называет подземную ракетную пусковую установку, склад оружия и оружейную мастерскую. "Прямые попадания подтверждены", — говорится в пресс-релизе.

Турецкая полиция во вторник провела обыски в офисах Фонда защиты прав и свобод человека и гуманитарной помощи (IHH), который обвиняют в поставках оружия в Сирию, сообщает сайт ливанской газеты Daily Star.

Гуманитарный фонд помощи является турецкой неправительственной организацией, действующей в более чем 100 странах мира. Фонд привлек внимание международного сообщества после рейда "Флотилии Свободы" в Секторе Газа в мае 2010 года после захвата судна израильскими ВМС и обвинения в связях с международным терроризмом.

По словам полиции, гуманитарный Фонд помощи обвинен в попытке контрабанды оружия в Сирию. Прошедшие обыски стали частью операции против террористической группировки "Аль-Каида" в Турции.

Как сообщает вице-президент организации Хусейн Оруч, полиция обыскала офис IHH в южном городе Килис, находящийся рядом с сирийской границей. Он не объяснил, по какой причине были проведены обыски, но назвал их "заговором". "Мы определенно связываем эту операцию с коррупционным скандалом. Речь идет не только о фонде помощи. Они хотят выставить Турцию как страну, которая поддерживает терроризм", — заявил Оруч.

Ранее власти Турции уволили 350 полицейских Анкары, в том числе руководителей главных полицейских департаментов, на фоне крупного коррупционного скандала. Правительство отстранило от должностей глав управлений по борьбе с финансовыми преступлениями, контрабандой и организованной преступностью. Скандал разразился после того, как полиция 17 декабря прошлого года задержала несколько десятков человек — бизнесменов, чиновников и их родственников — по подозрению в махинациях с государственными тендерами, превышении должностных полномочий и взяточничестве. Три члена правительства, дети которых замешаны в скандале, подали в отставку. Через неделю после задержаний премьер-министр страны Тайип Эрдоган сменил десять министров.

Министра иностранных дел Швеции критикуют за пост в Twitter.

В связи с кончиной бывшего премьер-министра Израиля Ариэля Шарон Карл Бильдт писал: "Не только блестящий военноначальник, но и мудрый государственный деятель, который понял важность мира". "Великий израильский лидер", так охарактеризовал покойного глава шведского МИДа.

Лидер парламентской фракции Экологической партии "зеленые" Мехмет Каплан заявил: "То, что наш министр иностранных дел делает такие высказывания в своем официальном аккаунте в "Твиттере" "очень, очень трагично", имея в виду косвенную причастность Шарона к резне в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила. Спикер по вопросам внешней политики оппозиционной Левой партии Швеции Ханс Линде считает заявление Бильдта "глубоко провоцирующим".

- Есть ведь такие, кто ничего позитивного в связи с Израилем не видит, расписывая все темными красками, я к ним не отношусь. Потом, я считаю хорошим тоном, когда человек уходит, подчеркнуть то, что было позитивно, - парировал критику Карл Бильдт, выступая по Шведскому радио.

Швецию на церемонии прощания с Ариэлем Шароном представлял шведский посол в Израиле Карл-Магнус Нессер.

"РАЗ ТУТ МНОГО НАРОДА, ЗНАЧИТ, ЭТО ЧТО-ТО СТОЯЩЕЕ"

Александра Ильина Василий Колотилов

Дары волхвов

"Я понял, что всю жизнь был грешен, поэтому и приехал. Как мне дары помогут, я не знаю, просто услышал зов, и все. Я здесь уже второй раз - вчера тоже ходил к дарам. Вчера утром я встал и начал сомневаться, стоит ли ехать, но добрался и легко отстоял очередь. А сегодня захотелось сходить еще, и я сюда просто на крыльях прилетел, как ребенок на хоккей"

Алексей Москва

10-12 часов проводят паломники в очереди к Дарам волхвов

О чем говорят и на что надеются москвичи в многочасовой очереди к Дарам волхвов

Чтобы приложиться к Дарам волхвов, привезенным в храм Христа Спасителя из aфонского монастыря, москвичи и паломники из других регионов готовы стоять в очереди по двенадцать часов. Корреспонденты "МН" поинтересовались у верующих, ради чего они это делают.

Очередь к храму начинается примерно с середины Фрунзенской набережной. Для паломников здесь установили несколько десятков биотуалетов. Видимо, чтобы избежать давки или конфликтов, полиция делит людей на группы по 150-200 человек в каждой. Несмотря на большое скопление людей, никого не досматривают, на пути прихожан нет и рамок металлоискателей. Только у самого храма.

Вдоль очереди стоят автобусы, в которых можно погреться. Ими пользуются в основном самые пожилые люди и женщины с маленькими детьми.

Рядом со мной пенсионерка в тяжелой дубленке рассказывает соседке, как позавчера упустила свое место в очереди.

- Я живу неподалеку. Холодно было, отошла за пуховым платком и термосом. Прихожу обратно, а за ограждение уже нельзя, хоть соседи все меня запомнили и очередь я заняла.

- Вчера отстояли шесть часов, а до закрытия все равно не успели, - жалуется по телефону женщина помоложе, в ярком пуховике. Рядом стоит ее мать, старушка лет 80.

Очередь почти не двигается. Группы перемещаются отрезками в несколько десятков метров раз в 20-30 минут.

- Куда вы все ломанулись-то? Вы зачем сюда пришли, чтобы за десять минут проскочить? - возмущается полная женщина в розовом платке.

Чтобы попасть в храм и приложиться к святыням, нужно отстоять в очереди в среднем восемь часов.

- Ты не замерзла? Может, пойдем? - высокий мужчина средних лет мягко уговаривает жену.

- Не замерзла. У тебя нога-то не болит?

- Болит и чешется, - жалуется мужик.

- Ну ничего, потерпишь.

Основная часть очереди - женщины лет пятидесяти и старше. Встречаются и молодые семьи с маленькими детьми, несколько парней фанатского вида в спортивных штанах и кроссовках.

- Может, вас с ребенком без очереди пропустят? - говорит соседка симпатичной блондинке лет сорока. Рядом с ней девочка лет восьми не отлипает от смартфона.

- Только до трех лет пропускают. Ничего, нам не привыкать, - отвечает мать. - К Поясу Богородицы так же стояли.

Многие пришли сюда компаниями или семьями. Те, что сами по себе, читают молитвословы.

По мере того как очередь приближается к Андреевскому мосту, паломники все больше говорят о самих святынях.

Дедушка с длинной седой бородой и сигаретой во рту рассказывает соседкам по очереди, как исцеляет родственников и знакомых молитвами. Женщины вокруг восхищенно кивают.

- Так вот, Никита был наркоман и жена его тоже, а ребенок родился недоношенным. А сейчас, слава богу, ему уже три года и здоровый такой. Я ведь за много лет один раз только забыл утреннюю молитву прочитать. А вечером в тот же день жена моя прибегает и говорит, что крестник-то мой из окна в тот день выпал. Ну не бывает таких совпадений.

Собеседницы охают и продолжают кивать.

Из разговоров понятно, что большинство пришло сюда либо в надежде на собственное исцеление, либо просить помощи для своих детей.

- У меня дочка раньше всегда с нами ездила в храмы, и в монастыре мы даже как-то жили. А потом перестала совсем. Может, хоть теперь вернется, - жалуется женщина в платке своей соседке.

Рядом группа женщин спорит, как правильно прикладываться к святыням.

- Если бы их там все подряд не целовали, а только трогали, очередь быстрее бы шла.

- Так их никто и не целует. Муж сегодня в интернете смотрел - говорит, что прикоснуться достаточно.

- Ну посмотрим, это уж как Господь даст.

За два часа очередь сдвигалась с места всего четыре раза и не прошла даже половину пути. До цели оставалось не меньше четырех километров, а это в лучшем случае шесть-семь часов. Все это ради того, чтобы провести в храме несколько минут - перекреститься, поцеловать ларец с дарами, и тут же на выход, чтобы не задерживать очередь.

- Знакомой моей повезло: успела в Рождество приложиться прямо во время службы, - рассказывает одна старушка другой. - Правда, ни рассмотреть толком не успела, ни попросить ничего. Но все равно повезло, что в такой праздник.

ЕЛЕНА АЛДОШИНА 44 года Подмосковье

- В храме я многого хочу попросить.

Для себя, для своей семьи и для России. Главное - чтобы у нас дома, в России, была благодать. И чтобы это был именно наш дом, вот и все. Нужно просить у Бога, чтобы никто не поднял на нас оружие и не завоевал нас потихоньку, как это сейчас происходит. Нас ведь сейчас тихо завоевывают.

Я знаю, что дары, которые привезли, - три золотые подвески с бусинками из мирры и ладана. Это первый дар, который был принесен Иисусу, когда он родился. Поражает сам факт того, что им две тысячи и 14 лет. Вообще нам всем, нашему поколению, очень повезло, потому что эти дары сотни лет вообще никуда не вывозились. Как же тут было не приехать, я ведь и живу не так далеко, как многие.

НАДЕЖДА КОЧЕТКОВА 60 лет Подмосковье

- В основном у святынь все просят о скорбях, о нуждах и о болезнях. Я буду просить у даров за сына, а себе я хочу только здоровья, больше мне ничего не надо.

В храм Христа Спасителя привезли то, что уже много веков хранилось в Греции, - смирну, ладан и что-то третье, но я уже забыла что. Дары обладают чудодейственной силой, и поэтому здесь сейчас так много народа. Многие получали от них исцеление, у многих исполнялись просьбы.

НАТАЛЬЯ РОДИНА 37 лет Москва

- Я местная, но вся очередь, как мне кажется, приехала из других городов. В храме я хочу поблагодарить Бога за то, что все имею, и попросить благополучия и здравия своей семье.

Насколько я знаю, дары - это золото, которое волхвы принесли Иисусу, когда он родился, ладан и смирна. Золото говорит о том, что он царь иудейский. Ладан говорит о том, что Бог. Мирра - это благовоние, которое использовали для бальзамирования людей, которое символизирует, что Иисус был устремлен к человеческой жизни.

АЛЕКСАНДРА МИКШИНА 21 год Москва

- В основном, когда подойду к дарам, я хочу попросить здоровья. Потому что сейчас все чем-то болеют, люди по большей части нездоровы, а здоровье - это самое главное. Еще хочу попросить счастья, семьи, благополучия и детей - всего того, что у девушки обычно на уме. Думаю, что потом мне и еще что-нибудь в голову придет, но сейчас даже не знаю что. Честно говоря, я даже не знаю, что находится в этих дарах. Я слышала об этом очень много разного, но сама не читала и не узнавала. Я решила поскорее приехать сюда, ведь раз тут много народа, значит, это что-то стоящее.

АЛЕКСЕЙ Москва

- Я понял, что всю жизнь был грешен, поэтому и приехал. Как мне дары помогут, я не знаю, просто услышал зов, и все. Я здесь уже второй раз - вчера тоже ходил к дарам.

Вчера утром я встал и начал сомневаться, стоит ли ехать, но добрался и легко отстоял очередь. А сегодня захотелось сходить еще, и я сюда просто на крыльях прилетел, как ребенок на хоккей. Сейчас мне ничего не страшно, даже если я буду стоять тут сутки, и уже хочется прийти еще раз. Раньше такого со мной никогда не было. Что находится в дарах, я не знаю: это все нюансы. Но это, конечно же, святыня - им ведь две тысячи лет и Матерь Божия их в руках держала.

РЕЛИКВИЯ

Дары волхвов - это 28 золотых подвесок разной формы и прикрепленных к ним шариков из ладана и смирны (ароматическая смола). История подношения даров описана в Евангелии от Матфея. Согласно апостолу, дары принесли Иисусу три восточных мудреца, увидевших звезду, которая взошла после рождения Спасителя. Как пишет евангелист, дары имели символическое значение: золото Иисус получил как царь, ладан как бог, а смирну, которую использовали при бальзамировании тел умерших, как человек.

По легенде, дары до IV века хранились в Иерусалиме. Оттуда их перенесли в Константинополь, а после падения столицы Византии в 1453 году во время османских завоеваний - в монастырь Святого Павла на гору Афон в Греции

Планы Израиля по строительству новых поселений подрывают мирное урегулирование на Ближнем Востоке, говорится в заявлении главы дипломатии ЕС Кэтрин Эштон.

Израильские власти объявили в пятницу тендеры на возведение 1,4 тысячи "единиц жилья" в еврейских поселениях Восточного Иерусалима и Западного берега реки Иордан, которые международное право относит к оккупированным палестинским землям.

"(Строительство) поселений противоречит международному праву, создает препятствие миру и угрожает сделать невозможным решение, основанное на существовании двух государств… Я призываю Израиль прекратить строительство", — отметила Эштон.По ее словам, мирные переговоры представляют собой уникальную возможность для Израиля и Палестины. "В этот деликатный период переговоров я призываю все стороны действовать сейчас, чтобы строить доверительные отношения, а не подрывать их, а также взаимодействовать для нахождения долгосрочного, справедливого и окончательного урегулирования конфликта", — сказала Эштон.

Израильская поселенческая деятельность и ее неприятие палестинцами стали в 2010 году причиной срыва мирного процесса, который американским посредникам удалось реанимировать пять месяцев назад. Строительные проекты на оккупированных территориях были анонсированы, несмотря на призывы США и Евросоюза воздержаться от новых поселенческих инициатив в разгар переговоров о заключении сначала рамочного, а затем окончательного и всеобъемлющего соглашения об урегулировании взаимного конфликта.

Тендер считается последней стадией перед началом строительства. Через несколько месяцев после публикации объявлений будут выбраны подрядчики-победители, которые смогут обратиться за разрешениями на строительство и приступить к работам. Наталья Добровольская.

«Шарона оплакивают и друзья, и враги»

Скончался бывший премьер-министр Израиля Ариэль Шарон. С 2006 года он находился в коме после обширного инсульта

Израильские власти уже пообещали организовать похороны, на которые они пригласили мировых лидеров.

Александр Этерман

Независимый аналитик из Израиля

«Мы осознаем реакцию на смерть Шарона позже. Неожиданности в этом нет с 2006 года. Тем не менее, это драматическое и символическое событие. Политического значения оно не имеет. Зато теперь, может быть, мы сможем четче подвести итоги деятельности Шарона, а о его делах самых разных — политических, экономических, личных — можно будет говорить более свободно».

Ариэль Шарон занимал пост премьер-министра Израиля с 2001 по 2006 год. Во время правления он полностью отказался от мирных переговоров с палестинцами, возвел на границе с Палестинской автономией бетонную стену и вывел с территории Сектора Газа все израильские поселения. В разное время он возглавлял Министерство обороны, МИД и другие ведомства. До прихода в политику участвовал в четырех арабо-израильских войнах.

Евгений Сатановский

Президент Института Ближнего Востока

«Шарон был одним из величайших полководцев XX века в мировом масштабе. Победы, которые он одерживал на поле боя, и его роль как организатора Сил специального назначения Израиля абсолютно беспрецеденты. Шарон действовал вразрез с политическим руководством страны, когда считал это нужным с военной точки зрения, и всегда добивался успеха. Единственное исключение и единственный провал в его биографии — вывод войск и поселенцев из Сектора Газа в 2005 году, который он осуществил, будучи премьер-министром. Он умел исправлять свои ошибки, но эту не успел. В результате власть перешла в руки ХАМАСа, сегодня это фактически перечеркнуло возможность создания Палестинского государства и налаживания мирных отношений израильтян со своими соседями. Шарон был велик и в достижениях, и в ошибках. Сегодня в Израиле его оплакивают и друзья, и враги».

Мировые лидеры, в том числе президент России Владимир Путин, выразили соболезнования премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху в связи с кончиной Шарона. Он будет похоронен на семейной ферме «Шикмим» рядом со своей женой.

Рекордное число туристов посетило Израиль в 2013 году

Прошедший год стал рекордным для туристической отрасли Израиля, принявшей 3,54 миллиона иностранных гостей — на 0,5% больше, чем в 2012-м, сообщило в четверг профильное министерство.

Россия, у которой с Израилем безвизовый режим, сохранила второе место среди источников въездного туризма, уступив только США. По итогам года еврейское государство посетили 603 тысячи россиян (прирост в 3% по сравнению с 2012 годом) и 623 тысячи американцев.

"Год 2013-й стал рекордным для туризма, и мы горды этим. Несмотря на операцию "Облачный столп" (в секторе Газа в конце 2012 года) и сложную региональную ситуацию в области безопасности, туристы проголосовали ногами", — прокомментировал данные статистики министр туризма Израиля Узи Ландау.

Туристическая отрасль принесла израильской экономике 40 миллиардов шекелей (11,4 миллиарда долларов) и напрямую обеспечила работой 100 тысяч человек. С учетом смежных отраслей эта цифра достигает 195 тысяч — 6% всех трудоустроенных израильтян, свидетельствуют данные Минтуризма.

ВВС Израиля атаковали боевиков в секторе Газа в ответ на обстрел

Израильская авиация атаковала в четверг группу боевиков в секторе Газа, откуда ранее был обстрелян армейский патруль, сообщили военные.

Представитель палестинского минздрава Ашраф аль-Кидра заявил, что после авиаудара госпитализированы двое мужчин и ребенок. Среди израильских военнослужащих, по которым боевики выпустили три минометных снаряда, пострадавших нет.

"После сегодняшнего минометного обстрела из Газы мы атаковали террористов, которые собирались выпустить ракеты по Израилю", — сообщила армейская пресс-служба.

По палестинским данным, удар с воздуха был нанесен по окрестностям южного города Хан-Юниса. Его целью стали два боевика, ехавших на мотоцикле. Аль-Кидра уточнил, что оба мужчины ранены осколками израильской ракеты, а ребенок, который находился рядом с местом бомбардировки, пострадал от выбитого стекла.

Очередь к Дарам волхвов в Москве насчитывает более 20 тыс человек

Очередь в храм Христа Спасителя к Дарам волхвов — реликвии времен земной жизни Иисуса Христа, доставленной в канун Рождества в Москву с Афона, в четверг состоит из более чем 20 тысяч человек, паломники проводят в ней около девяти часов, сообщила РИА Новости глава пресс-службы оргкомитета принесения святыни Мария Коровина.

Дары волхвов впервые в истории были вывезены для поклонения за пределы Греции.

"Сейчас в очереди находятся более 20 тысяч человек, она начинается за Новоандреевским мостом, время нахождения в ней составляет восемь-девять часов. Несмотря на рабочий день, очередь увеличивается, в том числе, за счет паломников из регионов. Но мы к этому готовы", — сказала Коровина.

Желающим приложиться к святыне необходимо проехать до станции метро "Фрунзенская", спуститься пешком до набережной Москвы-реки и занять место в очереди.

В среду, когда был выходной день, в обеденные часы, по ее словам, число паломников достигало 30 тысяч человек. Тогда приехали 26 автобусов с паломниками из регионов, сегодня их уже 35, в числе приезжающих — паломники из Самары, Рязани, Твери, Тулы, Пензы, Ярославля, даже с Сахалина. "По мере роста очереди город усиливает меры безопасности, увеличивает число сотрудников различных служб и объектов для обеспечения комфортного нахождения людей в очереди", — отметила представительница оргкомитета.Так, число автобусов для обогрева и отдыха паломников увеличено с 23 до 47, точек питания — с семи до 15, туалетов — с 200 до 300. Помощь паломникам оказывают восемь медицинских бригад, выездная бригада Московской службы психологической помощи населению и более 120 волонтеров. Вдоль очереди работают уже не три, а пять бригад социального патруля, число сотрудников Центров социального обслуживания населения увеличено с шести до 12 человек. Численность задействованных полицейских и солдат Внутренних войск за сутки выросла с 1,1 тысячи человек до 1,6 тысячи.

Доступ в храм Христа Спасителя к ковчегу с Дарами волхвов осуществляется в порядке общей очереди с 8.00 до 22.00 мск ежедневно до 13 января.

Для паломников, находящихся в очереди, открыт телефон горячей линии: 8(495)-637-51-50. По этому номеру можно позвонить, если вдруг кому-то в очереди стало плохо, а медиков и волонтеров поблизости нет, если кто-то кого-то потерял или возникла другая непредвиденная ситуация, требующая оперативного информирования и помощи.

Дары волхвов — одна из немногих реликвий, связанная с земной жизнью Спасителя, сохранившаяся до сегодняшнего дня. Евангельский рассказ о поклонении волхвов с востока младенцу Христу православные христиане вспоминают в Рождественский сочельник. Согласно писанию, восточные мудрецы принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. Золото было принесено Христу как Царю, ладан — как Богу и смирна — как Человеку на погребение. По преданию, до IV века Дары волхвов хранились в Иерусалиме, откуда впоследствии были перенесены в Константинополь и помещены в храме святой Софии. После падения Константинополя реликвия была передана на Афон, где пребывает до настоящего времени. Золото сохранилось в виде 28 небольших подвесок различной формы, искусно украшенных орнаментом в технике филиграни. К каждой из этих золотых пластин на серебряной нити прикреплены бусины, состоящие из смеси ладана и смирны. Дары хранятся в 10 особых ковчегах в ризнице монастыря святого Павла. Для поклонения паломников отделяется только их часть. Ольга Липич.

Тысячи нелегальных мигрантов из Африки провели демонстрацию у Кнессета

Более 10 тысяч нелегальных мигрантов из Африки провели в среду демонстрацию у стен израильского парламента в Иерусалиме, требуя статуса беженцев и отмены дискриминационных социально-экономических и административных мер.

В восьмимиллионной стране насчитывается свыше 50 тысяч африканских мигрантов, которых израильтяне, не имея юридической возможности депортировать, пытаются "выдавить" на родину, ограничивая возможности для заработка, выдворяя за пределы крупных городов и помещая в лагеря временного содержания, построенные посреди пустыни.

"Тысячи протестуют сегодня у Кнессета. Это четвертый день демонстраций", — сообщил официальный представитель полиции Мики Розенфельд, уточнив, что очередная акция протеста собрала свыше 10 тысяч человек. Ранее африканцы, среди которых преобладают выходцы из Судана и Эритреи, еще более массово митинговали на центральной площади Тель-Авива, пикетировали госучреждения и пытались привлечь внимание мирового сообщества, собираясь у посольств европейских стран и США.

Спикер Кнессета Юлий Эдельштейн запретил представителям африканцев зайти в здание парламента, куда их пригласили левые фракции. "Если они хотят участвовать в парламентских дискуссиях, пусть делают это в парламентах Судана и Эритреи", — поддержал спикера лидер влиятельной религиозной партии ШАС Эли Ишай, который в бытность главой МВД инициировал ужесточение миграционной политики.

За последние годы израильские власти смогли остановить поток мигрантов из Африки, но избавиться от уже находящихся в стране эритрейцев и суданцев им пока не удается. Жители южного Тель-Авива и других районов Израиля, где африканцев особенно много, называют их одной из основных причин всплеска преступности и не раз сами устраивали резонансные акции протеста.

Евроидентичность

Алексей Левинсон

В СССР, по правилам (думаю, писаным) регистрации гражданского состояния, национальность человека при выдаче ему паспорта указывалась та, какую имели его родители. Мои имели разную. Паспортистка спросила: «Какую писать?».

Передо мной стоял, как я теперь вижу, нешуточный выбор. Начать с того, что, по правилам (неписаным?), в СССР национальность в общем считалась по отцовской линии. По этим правилам мне надо было записываться русским. Такова была запись в паспорте моего отца. А он был так записан потому, что его отец, мой дед, чья идентичность удостоверялась еще до революции, хоть и звался Ильей Левинсоном, но был из лютеран[1]. С учетом этого обстоятельства, а также германо-башкирского происхождения его матери, моей бабки, Георгий Ильич Левинсон, мой отец, был записан русским. В младенчестве он был, кажется, даже тайно крещен в православном храме нянькой Иванной. Я знал, что в годы борьбы с космополитизмом Георгий Левинсон, как говорили тогда, «русский по паспорту», не мог найти работу, подрабатывал рецензиями на фильмы, подписывая их Юматов – по девичьей башкирской фамилии своей матери, моей бабки.

Мать моя была чистокровной еврейкой, комсомолкой и атеисткой. Девочкой она жила через дорогу от православной церкви и с другими ребятами со двора регулярно бегала туда глазеть на венчания. В разговоре о готическом храме она могла сказать: «А у нас в церкви не так».

В трехпоколенной семье, в которой я рос, вопросы религиозной и национальной принадлежности не обсуждались. Прабабушка с отцовской стороны с девичьей фамилией Бамберг крестила меня перед сном и вешала образок со Спасом мне на кровать. Бабушка с материнской стороны – дочь кантора из местечка Городок на Украине – в юности, вопреки воле родителей, уехала в Америку. Сперва она звалась там, как и прочие прибывшие с ней еврейские молодые люди, «русской», но вскоре, судя по ее рассказам, сменила бы идентичность, став американкой. Однако, приехав в 1914 году на короткую побывку к родным, оказалась навсегда отрезана Первой мировой, а потом Гражданской войной от новой родины. Она стала приемной матерью для двух сыновей и дочки. В ходе одного из погромов 1919 года в Каменец-Подольске, когда гайдамаки резали отроков иудейских на живописном берегу реки Смотрич, ей удалось спрятать сыновей. Но потом она им сказала: «Уходите». Младший отправился в Палестину, старший ушел к Котовскому. «Лихой рубака Соломон Рапопорт», «Сёмка», как звал его Котовский, дослужился до должности комполка и погиб под Житомиром в первый месяц Отечественной войны. О судьбе младшего и его семьи в Израиле я узнал, уже став взрослым.

Стоя возле паспортного стола в ЗАГСе, я не ведал, что по Галахе я – еврей. В семейном кругу, повторяю, эти вопросы не обсуждались. Я принял решение из соображений стилистических. Человеку с фамилией Левинсон больше подойдет еврейская национальность, решил я, и ответил паспортистке: «Пишите “еврей”».

Скажу сразу, с того дня и до сегодняшнего я ни разу не пожалел об этом решении. Не знаю, какова была бы моя идентичность, скажи я тогда паспортистке иное. Но принятое решение заставило меня не раз думать о том, что означает эта запись.

Первые мысли были нечеткими. Я чувствовал, что словом «еврей» в моем паспорте обозначена не национальность, а нечто другое. Я уже знал определение нации, которое называли сталинским, – «устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры». Понимал, что по всем этим признакам отношусь не к евреям, а какой-то другой «устойчивой общности». Называть себя «русским», как делали многие в среде московского еврейства в годы моего детства, мне казалось неприличным. Меня не приглашали – зачем навязываться? Я – благо жил в тех краях – пробовал называть себя «арбатским». (Позволю себе заметить, что это было еще до того, как Арбат и «арбатство» были прославлены Окуджавой, задолго до превращения Арбата в масскультурный топос и туристическую зону.) Потом пробовал именовать себя «москвичом». В таком определении был признак «общность территории», а также что-то вроде «общности психического склада». Я и вправду москвич, отец и дед родились в Москве, но потом я понял, что хвалюсь этим, хотя ничьей заслуги тут нет, и я оставил эти попытки.

Я слышал хлесткую фразу «не нация, а профессия», знал, что она предназначена, чтобы оскорбить. Но мне казалось, что в ней есть доля смысла, состоящая в том, что для известного мне еврейства надо искать обозначение не на тех основаниях, на которых определяют нацию, а скорее на функциональных, на которых определяют иные типы общностей, в том числе профессиональные.

В ходе размышлений на эти темы я заметил, что российскому еврейству второй половины XX века не подходит и определение «народ», хотя многие именно так и именовали евреев. В том числе те, кто симпатии к ним явно не испытывал. В позднесоветские годы интеллигенцию будоражил спор одного хорошего и известного писателя с одним хорошим и известным историком. Им бы жить да дружить, но писатель ощутил свою русскую идентичность и завел разговор о том, что его народ («большой народ») терпит от некоего «малого народа». Историк тогда тоже ощутил свою – другую – идентичность и вступился за свой «малый народ». Потом история повторилась уже с очень знаменитым писателем. Он тоже укорял евреев и говорил о них как о народе, навредившем другому народу – русскому.

Вышла, много позже, книга Юрия Слезкина «Век Меркурия» (2007). Интереснейшее произведение, очень многое разъясняет об отношении оседлых земледельческих народов к евреям и подобным им торговым народам. Много верного, но что-то ускользает в определении евреев как народа.

И вот мне пришлось встретиться с «Книгой погромов»[2]. Документальные свидетельства, собиравшиеся по горячим следам, объединенные в общую картину, заставляют сделать следующий вывод. Целью погромщиков времен гражданской войны – а таковые принадлежали буквально ко всем без исключения политическим силам на Украине, в Белоруссии и европейской части России, осознавали они это или нет – было уничтожение евреев как народа. Повторю: не уничтожение евреев, хотя их тогда было уничтожено, по подсчетам составителей книги, не менее 150 000, а уничтожение евреев как народа. Потому в некоторых случаях погромщики не убивали (всех) жителей еврейских местечек, но местечки как места проживания уничтожали тщательным образом. Не ограничивались сжиганием домов дотла, но перепахивали землю на пепелище. Через двадцать лет на эти земли пришли гитлеровские войска и продолжили это же дело (в Прибалтике и Польше их иногда опережали местные силы).

Нацисты ставили цель «окончательного решения еврейского вопроса». Если прочитать эту формулу таким образом: окончить начатое погромами времен гражданской войны, то на территории Европы им удалось это сделать. Если же считать, что они хотели уничтожить и ассимилированное еврейское меньшинство, каковым было еврейство городов Германии и Австрии к началу Второй мировой войны, и живущее как особый народ еврейство местечек Восточной Европы, то удалось это только в отношении последних. Ассимилированные евреи были в значительной степени уничтожены, но как тип сохранились. Еврейский народ как тип был уничтожен, отдельные евреи выжили.

В самом деле, в конце XIX – начале XX века на территории Европы существовали анклавы, в которых жил еврейский народ. Для его определения годились пресловутые сталинские признаки нации. Вдобавок имелось то, что в них не схвачено: понимание окружающими народами оной общности как народа же. После погромов и Шоа осталось некоторое количество евреев. Но народа больше нет. Когда в конце 1960-х польское руководство вдруг решило осуществить совсем уж окончательное решение названного вопроса и вынудило всех евреев покинуть страну, оно исторгало евреев, но не народ. Такового там уже не существовало.

Сегодня нет сомнений в существовании еврейского народа, если посмотреть, как живет население Израиля. Но между европейским еврейством конца XIX – начала XX века и израильским народом очень мало общего. В Израиле предпринимались специальные усилия, чтобы не воссоздавалось общество «галута», рассеяния. Возможно, в еврейских общинах в США или Аргентины можно найти какие-то черты «штетлов». Но в Европе от них не осталось ничего, кроме декораций «еврейских кварталов» в иных странах. В этих декорациях видны группы туристов – евреи оттуда, евреи отсюда. Но все они представители не «еврейского народа», утверждаю теперь я, а другой по типу общности.

Внутри стран пребывания их объединяет некоторое число общих черт, отличающих их от «основного» населения. Но больше черт, которые их с этим народом объединяют. Признают их частью этого народа или нет, дискриминируют их или нет – они его часть. Часть особая. Есть и иные группы ассимилятов, фрагментов иных этносов, проживающие среди «большого» народа на правах меньшинств, рассеянных или компактных. У еврейства, естественно, есть некоторые сходства с другими меньшинствами. Есть черты сходства у еврейства разных стран, в особенности, если это страны, находящиеся на схожих уровнях социально-экономического развития.

Именно к этой категории принадлежу я и ни разу не пожалел, что записался в нее. Оставив попытки найти для этой категории определение, держусь теперь за другую формулу. Это моя идентичность самопровозглашенного российского еврея. Идентичность того, кто лишен «своего народа». Она по необходимости смешанная, неполная. Но, что важно, не навязанная, произвольная, по выбору. Это значит – нет ответственности, налагаемой родом, есть ответственность, которую берешь на себя сам. Нет безоглядной принадлежности, нет автоматической включенности, есть, пусть крошечная, но дистанция, чтобы взглянуть на себя и «своих» со стороны, рассудить умом то, что у других идет «само».

Вот главное. Включение разума в те движения, которые, как считается, должны совершаться лишь сердцем, не означает – в отличие от того, что об этом думают, – холодной расчетливости. Напротив, дело ума, например, ремесло, наука, профессия, становится чем-то горячим, сердечным. В этом, не в генетической одаренности, причина пресловутой «талантливости» еврейских музыкантов или ученых. Возникающий так «еврейский темперамент», плюс вынужденный поиск незанятой ниши в обществах, где все остальные «свои», заставляют их бежать вперед. А это превращает ассимилированных евреев в социальную группу, которая для «большого» общества исполняет функцию первого переносчика и первого испытателя на себе технических, бытовых, политических инноваций. Со всеми преимуществами и рисками этой позиции. Субъективно это выражается в том, что твое дело и твое место тебе интересно. Жить интересно.

[1] В Российской империи категорией учета было «вероисповедание», а не «национальность». Статистикой считались не «евреи», а «иудеи». Деда я помню очень хорошо, к лютеранству, как и к иудейской вере, он никакого отношения не имел. Выкрестом из иудаизма в лютеранство был его отец, мой прадед, Максим Левинсон. Крестился же он по соображениям не религиозным, но серьезным – ради того, чтобы заключить брак с эстонской девушкой, лютеранкой.

[2] Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918–1922 гг. Сборник документов // Под ред. Л. Миляковой. М.: РОССПЭН, 2007. О выходе этой книги я писал на этих страницах: Левинсон А. Книга уроков // Неприкосновенный запас. 2007. № 5(55). С. 60–63.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Формирование и переосмысление русско-еврейской идентичности

Случай Симона Маркиша

Борис Черный (р. 1961) – профессор русской литературы и цивилизации в Канском университете (Caen) во Франции, специалист по русской и еврейской культурам, русско-еврейским связям.

Имя Симона (Шимона) Маркиша известно сегодня во многом благодаря его трудам в области русско-еврейской литературы. Обосновавшись на Западе в самом начале 1970-х годов, Маркиш написал немало серьезных исследований о выдающихся русско-еврейских литераторах. Он же сформировал критерии, определяющие своеобразие русско-еврейской литературы. Так, параметрами, обосновывающими принадлежность творчества «русскоязычного» писателя к еврейской литературе, являются, по мнению Маркиша, еврейское происхождение, еврейское (внутреннее) восприятие мира автором, который живет среди своего народа и разделяет его судьбу. При этом, по мнению Маркиша, использование не еврейского языка – в данном случае русского – не является существенным фактором: писатель может создавать произведения на русском языке, но принадлежать к еврейской литературе.

На Западе двойное – русское и еврейское – происхождение Маркиша позволило ему сразу же получить статус бесспорного авторитета в области еврейской литературы. Он также играл очень важную роль культурного посредника между двумя частями еврейского мира: «русской» и «западной». Сын еврейского поэта Переца Маркиша, Симон Маркиш внес весомый вклад в возрождение интереса к великим именам так называемой русско-еврейской литературы в Европе, а также в Израиле и России. После распада СССР началось бурное обсуждение принадлежности тех или иных писателей к еврейской или русской культуре. Этот вопрос, впервые затронутый Симоном Маркишем, вызвал и продолжает вызывать бесспорный интерес[1]. Однако необходимо отметить, что до сих пор никем не был исследован творческий и жизненный путь, который привел Маркиша к формулированию тех критериев, по которым он предлагал устанавливать принадлежность авторов и их произведений к еврейской или русской культуре. Эта ремарка касается и всей еврейской советской историографии.

Литература с человеческим лицом

Приступив к исследованию творческой биографии Симона Маркиша, мы не располагали ни архивными документами, ни автобиографическими текстами, которые позволили бы нам сформировать устойчивое представление о нем. Важным этапом в его творчестве стала защита в 1983 году докторской диссертации (на французском языке) о русско-еврейской литературе[2]. Однако быстрый переход Маркиша от переводческой деятельности, которой он занимался в СССР, будучи при этом выдающимся специалистом по античной культуре и эпохе Возрождения, к вопросам русско-еврейской литературы (он начал ей заниматься как только оказался в Западной Европе), позволяет предположить, что существует некая связь и преемственность между этими сферами деятельности и областями исследования. Верность данной гипотезы подтверждает название книги «Эразм и еврейство», выпущенной в Швейцарии в 1979 году. Этот заголовок явно иллюстрируют соединение двух составляющих его личности, первая из которых (Эразм) отсылает к прошлому Маркиша в СССР, а вторая (еврейство) – к его последующим исследованиям. Идейное развитие и даже своеобразная адаптация «философии» Эразма к ситуации вокруг еврейской нации в СССР уже подразумевалась в произведении для детей, опубликованном Маркишем в 1966 году. Его название повторяет лозунг великого гуманиста из Роттердама: «Я ни перед кем не преклоняюсь» (Concedo Nulli), что можно принять за едва скрытую метафору сопротивления власти. Различные мероприятия, организованные в СССР в 1969 году, к пятисотлетию со дня рождения Эразма, и публикация Маркишем или в соавторстве с ним новых переводов произведений роттердамского философа («Похвала глупости», переписка Эразма) предоставляли прекрасную возможность привлечь внимание советского читателя к принципам интернационализма и толерантности, которым придавалось особое значение в период европейского Возрождения.

В 1971 году, когда Маркиш жил уже в Венгрии, в СССР вышло его последнее произведение об Эразме «Встреча с Эразмом» – книга, которая отличается как по форме, так и по содержанию от «Я ни перед кем не преклоняюсь». Но в Советском Союзе Маркиша уже считают «предателем родины». Его последняя публикация осталась не замеченной критикой, его имя исчезло из библиографических справочников советских библиотек.

До этого Маркиш все же успел выпустить сборник, в который вошли многочисленные монографии и переводы, чья тематическая связанность отражает двусторонний процесс личной «иудизации» и «индивидуализации» работ автора, как подчеркнул историк Жюль Марголин в предисловии к книге «Эразм и еврейство». Комментируя утверждение Маркиша, что «Эразм и эразмизм играют важную роль в осмыслении значимости толерантности в современном мире и принадлежат к истории еврейского народа в Европе, какими бы противоречивыми ни были взгляды Эразма на еврейство»[3], Марголин возразил против (чрезмерной) «интеграции» Эразма в еврейскую историю[4] и подчеркнул личностный подход к темам, затронутым Маркишем. По мнению критика, в освещении проблемы, поднятой в книге, автор «сводит свои собственные счеты(курсив автора. – Б.Ч.) с еврейским вопросом». При этом, несмотря на критические замечания, Марголин отметил оригинальную трактовку произведений Эразма, которая не ограничивается цитированием уже существующих комментариев, а обращается непосредственно к эссе и переписке самого Эразма. Подобно мыслителям эпохи Возрождения, обращавшимся к священным текстам, Маркиш настаивает на необходимости не злоупотреблять вульгатой (латинским переводом Библии), а прибегать к первоисточникам. Кроме того, Маркиш не раз подчеркивал личный авторефлексивный характер своих произведений, будь то рассказ о его встрече с Виктором Шкловским, размышления о сионистском лидере Владимире (Зеэве) Жаботинском[5] или же воспоминания о советском периоде[6]. Такой «интимно-личный» подход становится особенно очевидным в работах, которые Маркиш посвящает памяти своего отца[7]. Композиция и интонация этих книг отражают прямую связь литературы с реальной жизнью, прошлого – с настоящим, Симона Маркиша с его отцом, который одновременно воплощает фигуры Поэта и Еврея, до последних дней борющихся за утверждение своей идентичности и как поэта, и как еврея.

Семейная и культурная среда

Симон Маркиш получил советское образование. Для него «быть евреем» было так же нормально и естественно, как «дышать или любить свою бабушку»[8]. Его родители принадлежали к поколению русских евреев, которые уже не были слишком религиозны. Его мать Эстер, в девичестве Лазебникова, родилась в 1912 году в Баку. Она выросла в обеспеченной семье. Ее отец был нефтепромышленником, а мать, как и многие еврейские девушки того времени, до замужества обучалась медицине в Париже. В 1921–1922 годах вся семья Эстер Лазебниковой переехала из России в Палестину, а затем, в 1923 году, вернулась в СССР, потому что, по мнению ее отца, НЭП благоприятствовал его делам. И вот в 1929 году в Москве Эстер Лазебникова познакомилась с еврейским поэтом Перецем Маркишем (р. 1895), который, пожив некоторое время в Европе, так же решил вернуться в СССР, чтобы принять участие в строительстве нового общества, где еврейская культура смогла бы найти благоприятную почву для интенсивного и гармоничного развития. Словно чтобы оправдать этот шаг, два его сына, старший – Симон, и младший – Давид (р. 1938), часто подчеркивали искренность чувств, побудивших их отца направить свой талант на службу коммунистическому режиму и стать официальным и признанным поэтом (он стал первым еврейским поэтом, получившим Сталинскую премию в 1939 году).

Перец Маркиш приехал в Москву с ореолом славы и репутацией великого покорителя женских сердец. Эстер было тогда всего 16 лет. Ему же было чуть больше тридцати, и он воплощал собой будущее советского еврейского мира. Среди его друзей – выдающиеся люди искусства и еврейско-идишской культуры: Соломон Михоэлс, Беньямин Зускин, Ицхок Нусинов, Йехезкель Добрушин, Самуил Галкин, Илья Эренбург. Позднее, когда семейная чета поселилась в доме писателей, расположенном на улице Фурманова (бывшем Нащокинском переулке), их соседями стали Михаил Булгаков, Всеволод Иванов, Мате Залка, Илья Ильф и Евгений Петров, Константин Финн, Евгений Габрилович, критик Виктор Шкловский, Осип Мандельштам, а также Борис Пастернак (который позднее отказался участвовать в сборнике памяти Переца Маркиша)[9].

Воспоминания, сохранившиеся у Симона Маркиша об отце, достаточно расплывчаты. Своим детским воспоминаниям он посвятил лишь несколько небольших статей и интервью[10]. Трагическая смерть отца – он был арестован в 1949 году и казнен в 1952-м – порвала нить, связующую две культуры, которую два его сына попытались потом – каждый по-своему – восстановить. В конце 1950-х годов Давид начал писательскую карьеру, а Симон решил изучать историю европейских культур и поступил в Московский университет на классическое отделение. Для филолога эта научная область была менее опасна с политической точки зрения, чем область современных языков. В феврале 1953 года началась кампания против космополитизма и «дело врачей», обвиненных в заговоре против партийных лидеров. В тот же период начались гонения на евреев, в результате которых Симон и его мать как «члены семьи изменника родины» были приговорены к десяти годам поселения в Кзыл-Орде (Казахстан). Только через год после смерти Сталина, в 1954-м, семья получила право вернуться в Москву, где Симон Маркиш начал работать переводчиком, публикуясь в издательстве «Художественная литература», а вскоре возглавил журнал «Мастерство перевода». Переводческое мастерство Маркиша получило общее признание, оценил его и Иосиф Бродский, назвав «гениальным переводчиком»[11].

В отличие от матери и брата, которые эмигрировали в Израиль в 1970 году, Симон Маркиш решил обосноваться в Будапеште (его жена была родом из Венгрии). В 1973-м он в последний раз побывал в СССР. В это же время он перестал заниматься изучением древних культур и языков и возвращался к этой теме лишь изредка, например, в одном из своих последних эссе – в статье о поэтике Иосифа Бродского[12].

Античный и современный миры

Решение поступить на отделение древних языков, греческого и латинского, по мнению Эстер Маркиш, было вызвано желанием ее сына найти область исследований, далекую от современной жизни. Это подтверждает и сам Симон Маркиш, говоривший, что в день ареста его отца в 1949 году он решил покончить с изучением современных гуманитарных наук и пройти курс классического университетского образования, освоив греческий и латинский языки, чтобы не подвергать свою жизнь опасности и при этом вернуться к «чистому» слову, не испорченному, не извращенному советской пропагандой[13]. Это возвращение к «чистому слову» было попыткой возобновить связь с «классической» культурой XIX века. В университетских кругах дореволюционной России изучение античного мира, скорее даже греческого, чем римского, действительно считалось основой гуманитарных наук, что объясняется влиянием Византии и историческими связями между Россией и остальным православным миром[14].

После революции изгнание классической науки и классических языков из средней школы привело к общему падению интереса к античности. В высшем образовании исследования греко-римского мира перешли из области идей, языков и искусств к историческому анализу социально-экономических отношений и классовой борьбы. В середине 1930-х годов разделение античной истории и филологии привело к появлению в некоторых университетах отделений античной филологии, отодвинутых «на задний план исследований гуманитарных наук»[15]. Одни выдающиеся специалисты по античности – Василий Латышев и Александр Никитский – погибли во время гражданской войны, другие – например, преподаватели петербургского университета Михаил Ростовцев и Фаддей Зелинский – эмигрировали, третьи пали жертвами тоталитарного режима и чисток 1930-х. Так, в 1931 году исчез историк античности Владимир Бузескул. Что касается Сергея Соболевского, у которого Симон Маркиш учился позднее, то он был уволен из университета и был вынужден довольствоваться преподаванием немецкого языка на рабфаке. Папиролог Отто Крюгер, эллинисты Аристид Доватур, Яков Боровский и Андрей Егунов были, как и многие другие, приговорены к заключению в лагерях и смогли продолжить свою научную работу и преподавательскую деятельность лишь после смерти Сталина. Эти исследователи, вновь начавшие свою деятельность в 1950–1960-е годы, несомненно, нашли в книге Соломона Лурье «Антисемитизм в древнем мире» (1923) основу для размышлений, позволяющую установить связь между ненавистью к евреям и исторической сущностью тоталитарных режимов[16].

Начиная со второй половины 1950-х годов одной из главных задач молодых историков было восстановление интеллектуальных связей с предыдущим поколением и возвращение классической культуры, извращенной сталинским неоклассицизмом[17]. Характерным в этом отношении является выбор Маркишем для одной из своих статей заголовка из статьи Владимира Бузескула «Античность и современность», написанной в 1913 году, то есть более полувека назад[18]. С 1966 года первый вариант этой статьи предлагался журналу «Вопросы литературы», но текст не был принят к публикации, поскольку его качество посчитали недостаточно высоким. Статья была опубликована в журнале «Новый мир», но с условием, что не будет напечатан отрывок, в котором Сократ отказывается бежать из тюрьмы и покорно принимает назначенное судом наказание. Цензура посчитала, что этот эпизод слишком явно намекает на ситуацию с евреями в Польше. Однако, по признанию самого Маркиша, процитированные им слова, произнесенные Тацитом после убийства жестокого и мнительного императора Домициана, которые прямо указывали на сталинскую эпоху, остались на месте, поскольку их просто не заметили. Вот эта фраза:

«Поистине мы дали великий пример долготерпения, И, как прошлое узнало крайние рубежи свободы, так мы – крайние пределы рабства. Через доносчиков у нас отняли даже возможность говорить и слушать. Мы потеряли бы вместе с голосом и самою память, если б забвение было в нашей власти, в той же мере, что и молчание... Лишь теперь мы оживаем»[19].

Рассматривая современность сквозь призму греческой и римской культуры, Маркиш оставался верен подходу Бузескула, который считал, что изучение греческой культуры представляет интерес не только с научной и теоретической точки зрения, но имеет и практическое значение, «очень полезно здесь и сейчас»[20]. Так, наряду со статьями о положении женщин в Греции или о смертной казни, Бузескул в своих работах рассматривал вопросы демократии, межпартийной борьбы и антисемитизма в древнем мире. Подобный подход был характерным и для Соломона Лурье, который в 1929 году, в год великого перелома, поднял в своей работе «История античной общественной мысли»[21] такие проблемы, как проведенные в Афинах в VI веке до нашей эры аграрные реформы, отношения между народом и диктатором, а также вопросы, связанные с определениями демократии, тирании и космополитизма, которые не могли не соотноситься с современным ему советским контекстом.

В большинстве статей и комментариев к публикациям старых авторов, составленных Маркишем или в соавторстве с ним, возникают параллели между античным миром и советским обществом. Так, говоря о книге рассказов африканского философа и ритора Апулея «Апология и метаморфозы», комментарии и аннотации к которым были написаны Маркишем, Мария Грабарь-Пассек подчеркивает «космополитизм» греко-римской цивилизации II века нашей эры[22]. Космополитизм утверждается здесь как законченная форма смешения культур и отрицание национализма:

«Отсутствие внешних войн и быстрой смены правителей, все более тесные и оживленные сношения между восточной и западной частями империи дали возможность развиться новой своеобразной культуре, не носящей ярко выраженного национального характера, культуре синкретической и космополитической»[23].

Спустя несколько лет после нашумевшего «дела врачей» и разоблачения губительного влияния космополитов (евреев) на великую русскую культуру, использование термина «космополит» в нейтральном значении стало практически невозможным.

Однако в еще большей степени свет на проблемы настоящего проливает сам текст Апулея, опубликованный в 1956 году. В «Апологии, или Речи в защиту самого себя от обвинений» Апулей защищается от предъявленных ему упреков: его считают волшебником, так как он обладает даром поэзии и риторики, и, несмотря на его безупречное владение греческим и латинским языками, укоряют в африканском (иностранном) происхождении. Такое же сочетание нескольких культур иллюстрирует и положение самого Маркиша в Советском Союзе. Его происхождение, как и происхождение Апулея, рассматривалось как опасная «непохожесть» на большинство. Слова греческого поэта могли бы стать и его собственными:

«Касательно же моего отечества вы объявили, будто расположено оно на границе Нумидии и Гетулии, как я сам, дескать, написал. Действительно, произнося речь пред лицом сиятельного Лоллиана Авита, я принародно объявил себя полунумидянином-полугетулом, однако не вижу, почему должен стыдиться этого более, чем стыдиться смешанного своего происхождения. Кир Древний был родом полумидянин-полуперс. Не где человек родился, но здраво ли вразумился, надобно глядеть, и не из какой местности, но в какой честности, надобно примечать [...] Разве многоразличные дарования не являются у всех народов, хотя иные из них славятся глупостью, а иные смекалкою? От скудоумных скифов произошел мудрец Анахарсис, а от смышленых афинян – тупица Мелетид!»[24]

Апулею нужно не только доказывать, что он такой же гражданин, как и другие, но и что он не способен совершить зла и не может никому нанести вреда. Для этого ему приходится убеждать остальных, что у него нет магических предметов, что он не изготавливает яд из сушеной рыбы и что он не заколдовывал ребенка, дабы тот в состоянии транса произнес пророчество. Формулировка и содержание этих обвинений вполне могли быть соотнесены советским читателем и с такими историческими фактами, как дело Бейлиса 1911–1913 годов, и со сфабрикованным «делом врачей».

О двойной культуре и космополитизме речь идет и в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха (Маркиш перевел практически две трети этого текста), равно как и в книге «Слава далеких веков», которой Маркиш придал форму романа-жизнеописания самого Плутарха[25]. В книге о Плутархе Маркишем сохранен дух культурного единства, который проявился в характерном для античного автора приеме сравнения. Но главное в этом «посыле» проявляется между строк: в описании обучения молодого Плутарха угадываются детские воспоминания самого Маркиша, обстановка квартиры его отца Переца Маркиша, где собирались советские интеллектуалы[26]. Особое внимание при этом обращается на жестокость правителя Домициана, при котором было осуществлено множество депортаций, царила атмосфера заговоров и гонений на врагов правителя, философов и писателей. Вступление, которое Маркиш делает к своей книге, не трудно соотнести с историей правления Сталина:

«Да, память человечества не слишком справедлива. Жестокий, безжалостный, бессердечный правитель угнетает народ, отнимает у него хлеб, свободу и саму жизнь, гонит на войну, душит налогами, гноит на подневольных работах. Народ ненавидит своего мучителя. Наконец, восстание, рука заговорщика или просто неисцелимая болезнь избавляет подданных от власти тирана. Все ликуют. Счастью нет конца. Но минут годы, умрут обиженные, умрет их гнев, их ненависть, и историк напишет: “При государе таком-то земля наша была сильна и могущественна, враги трепетали, заслышав боевой клич наших воинов, и ни один город не мог сравниться с нашим красотою храмов и крепостью стен”. Так он напишет и будет по-своему прав. Умом мы готовы его понять и согласиться с ним, но наше сердце и чувства кричат: нет, нет и нет! Слишком дорогой ценой – кровью и муками невинных – заплачено за это могущество!»

Далее параллель становится еще более очевидной:

«Он [Домициан] карал изгнанием и смертью за всякое непочтительное или насмешливое слово о себе – это называлось “оскорблением величества римского народа”. Он щедро награждал доносчиков, и доносы сыпались градом. Его опорой были солдаты, которым он увеличил жалованье вчетверо, и чиновники. Его врагами были все, кто хоть как-то мыслил и сохранял хоть каплю собственного достоинства, и он с особенным удовольствием и особенной беспощадностью казнил и ссылал философов, писателей, ученых»[27].

Нерасторжимая связь настоящего и прошлого ощущается и в переводе рассказа Тита Ливия «Война с Ганнибалом», который – как уточняет Маркиш в своих комментариях – при императоре Калигуле был изъят из библиотек, как и все произведения римского историка. Явный и очевидный намек на изъятие «крамольных» книг из библиотек при советском режиме. От повествования Ливия о войне с Ганнибалом и о битвах Сципиона Африканского Маркиш переходит к размышлениям о добре и зле, справедливости государства и даже причинах поражения римских легионов, почти открыто указывая на первые дни немецкого вторжения в июне 1941 года на территорию СССР и ответственность за поражения первых лет войны:

«Но тут мы обязаны задуматься над вопросом, гораздо более общим и гораздо более важным, – быть может, самым важным и для самого Ливия, и для нашего к нему отношения: что было в глазах римского летописца добром и что злом? То же, что в наших глазах, или что-нибудь иное?

И Сципион, и все прочие любимые Ливием герои его истории часто, во всех своих рассуждениях ссылаются на “общее благо”, на “благо государства”. Ливий – очень искренний и очень горячий патриот. Процветание и могущество Рима – вот высшее для него благо. Что же, ведь и каждый из нас желает счастья и силы своей стране. Но посмотрим подробнее, как это надо понимать и толковать – “благо государства”.

Все, что приносит пользу Риму, прекрасно и справедливо, все без исключения. Все, что Риму во вред, безобразно и несправедливо. Вряд ли нужно доказывать, что такая точка зрения бесчеловечна и подла. Она идет от глубокой и мрачной древности, от дикарства, для которого существовало лишь одно деление на “хорошо” и “плохо”: “хорошо” – это если я ограбил соседа, “плохо” – это если сосед ограбил меня»[28].

От Возрождения к возрождению

Будучи специалистом по античной литературе, Симон Маркиш посвятил немало исследований и эпохе Возрождения, в частности творчеству Рабле, Ульриху фон Гуттену и в особенности Эразму Роттердамскому. Его интерес к этим двум эпохам был обусловлен попыткой заново открыть для современников глубину европейской гуманистической мысли[29]. В эпоху Возрождения гуманисты обратились к текстам на греческом языке и иврите, стремясь познать первоосновы христианства и духовные заповеди Иисуса. В 1470 году были напечатаны произведения Виргилия, в 1488-м – Гомера, в 1512-м – Платона. Обращение к первоисточникам было направлено не столько на сохранение светлого образа Христа, сколько на утверждение незыблемости человеческого существования, на то, чтобы подвергнуть критике извращенное представление об истинной вере, которую официальная церковь превратила в набор ритуалов. Если мыслители Возрождения стремились заново открыть мир и очистить его от средневекового мракобесия, то Симон Маркиш хотел освободить человека от идеологической власти советской доктрины.

Между советским гражданином эпохи оттепели и европейским человеком, жившим на рубеже средних веков и Возрождения, было много общего. Именно в это время происходило существенное преобразование мира: закрытый мир все больше открывался новому, даже тому, что шло вразрез с догматами церкви и государства. Открытие Нового света Христофором Колумбом и Америго Веспуччи, экспедиции Васко де Гама, творчество Леонардо да Винчи, покорение космоса, развитие теле- и радиовещания, полеты на другие планеты – все это изменило представление о масштабах мира, об отношениях между человеком и миром, между властью и гражданами.

В своих работах о Рабле и Эразме Маркиш не раз проводит едва скрытую параллель между средневековьем и сталинизмом, Возрождением и «оттепелью». Сравнение сначала завуалировано историческим контекстом: римский папа описан как военный главнокомандующий, отправляющий своих «кардиналов» для установления порядка[30]. Затем оно переходит к конкретным личностям, таким, как Лютер и Эразм, которые являются в его описании образцовыми пацифистами, полиглотами, космополитами, стоящими над идеологическими условностями. Это противопоставление проявляется довольно четко в главной статье Маркиша об Эразме, опубликованной в одном из номеров «Вопросов литературы», где также было помещено эссе бывшего военкора Николая Атарова о рассказах Василия Гроссмана[31]. И текст об Эразме, и текст о Гроссмане дополняют друг друга, их содержание словно предвосхищает обвинения тоталитаризму – тоталитаризму нацистской Германии и советского режима, – которые прозвучат в романе Гроссмана «Жизнь и судьба». В системе противопоставлений Лютер – Эразм, средневековье – Возрождение, Церковь – тоталитарное государство Маркиш определяет свое место, отождествляя своего отца с Эразмом, философом из Роттердама, и посвящая ему («Перецу Маркишу всегда и везде») свое исследование «Никому не уступлю». Это устанавливаемое Симоном Маркишем культурное родство Переца Маркиша с Эразмом подтверждается самой характеристикой гуманистов Возрождения и их учеников, которые затем будут обвинены Церковью в язычестве и иудаизме за неустанные занятия греческим языком, который тогда воспринимался как нечто еретическое и языческое, а также ивритом – языком гонимых евреев.

Наконец, работы Маркиша, посвященные Ульриху фон Гуттену, вставшему в «Письмах темных людей» на защиту гуманиста Иоганна Рейхлина, обвиненного кёльнской инквизицией в защите евреев и поддержке идей Эразма в его борьбе с антисемитизмом[32], позволяют включить взгляды самого Маркиша в систему европейских ценностей, унаследованную от эпохи Возрождения и античности. Евреи, считавшие себя греками в эпоху Просвещения, в советскую эпоху могли назвать себя эразмовцами или раблезианцами. Обращение к интеллектуальной культуре Возрождения «естественным образом» привело к духовному становлению Маркиша, к осознанию им собственной еврейской идентичности и стремлению утвердить ее во что бы то ни стало. Заголовок книги об Эразме указывает как раз на это желание Маркиша.

С одного языка на другой: перевод

Перевод иностранной литературы был одним из способов избежать идеологического давления на литературу и открыть окно в другой мир. По мнению Маркиша, если в 1920–1930-х годах перевод позволял зарабатывать на жизнь «старым дамам», хорошо образованным и говорящим на нескольких языках, то начиная с 1950-х эта деятельность стала уделом молодого поколения интеллектуалов, у которых не было других средств к существованию, но было желание сохранить хотя бы независимость от государства[33]. В статье, написанной через много лет после своего отъезда из СССР, Симон Маркиш уточняет, что эта независимость была довольно относительной. Произведения, подлежащие переводу, определялись по плану, создаваемому каждый год редакторами издательств. Были и те, кто занимались переводом просто из любви к литературе и к писательской деятельности. Работая в журнале «Мастерство перевода», редактором которого был Корней Чуковский, Маркиш настаивал на необходимости поиска точного слова, к которому, по его мнению, всегда должен стремиться хороший переводчик. Он считал, что переводчик – это не «французский парфюмер или парикмахер», он должен не приукрашивать текст, как это сделал Жуковский с «Илиадой», а помещать читателя в ту ситуацию, в которой находился афинянин, читающий поэму Гомера в оригинале. Именно поэтому он предпочитает перевод «Илиады», выполненный не Василием Жуковским, а Николаем Гнедичем. Хороший переводчик создает текст, сохраняя первозданную свежесть оригинала, и этот поиск превращает перевод в революционный акт, противопоставляя его лозунгам и громким речам о классике. Так, по мнению Маркиша, перевод Гнедича возвещал романтический подъем декабристов, который воспринимался российской интеллигенцией 1960-х как мятежный порыв и неподчинение тоталитарному режиму[34].

В контексте 1960–1970-х годов содержание произведений, переведенных Маркишем, приобретает особый смысл. Но из всех переведенных авторов наибольшее влияние на Маркиша и молодых евреев его поколения[35] оказал Лион Фейхтвангер. Судьба немецкого писателя-еврея, попутчика партии, который был вынужден бежать из Германии после прихода Гитлера к власти, не могла оставить равнодушной советскую еврейскую интеллигенцию. В частности, ее внимание привлекал роман Фейхтвангера «Еврей Зюсс» (1920–1922); рассказ о собственном путешествии в Москву «Москва 1937», в котором писатель сравнивает Ленина с Цезарем, а Сталина с Августом, и особенно трилогия «Иудейская война», «Сыновья» и «Настанет день» (1931–1942). В этих трех романах Фейхтвангер рассказывает об историке Иосифе Флавии, возглавившем восстание в Галилее в сложный период после разрушения Иерусалимского храма в I веке нашей эры. Если исторический контекст изображен здесь очень реалистично, то нарочитое использование анахронизмов, например, военных званий, напоминает о том, что в центре повествования – сама фигура Флавия, еврея и римлянина, разрывающаяся, как и сам Фейхтвангер, между двумя культурами. Если в первом томе Флавий решает служить Риму, став историком, то в «Сыновьях» появление его первой жены-еврейки и их сына Симеона заставляет Флавия сделать выбор между желанием слиться с чужой культурой и сохранить родную. Наконец, в романе «Настанет день», переведенном на русский Маркишем, Флавий предстает уже как писатель. Он пишет книгу «Против Апиона», в которой защищает евреев и иудейство от обвинений. Флавий подчеркивает, что евреи – древний израильский народ, и цитирует с большим знанием дела многих греческих авторов, которые, по его мнению, писали о нем. Он обращает внимание читателей на то, что еврейская религия и философия появились раньше недавно сформировавшейся греческой традиции.

«За тысячу лет до Гомера и Троянской войны у него уже был свой великий законодатель. Ни один народ не чтит божество чище, чем еврейский народ, ни один народ не питает столь глубокой любви к нравственности, ни один не владеет столь богатою литературой. Из десятков тысяч наших книг мы составили канон, только двадцать две отобрали мы из этих тысяч, тысяч и тысяч, и эти двадцать две книги мы соединили в одну. Но зато в какую книгу! В Книгу книг! И мы – народ этой Книги. О, как мы любим ее, как читаем, как толкуем! Эта Книга – все содержание нашей жизни, это наша душа и наше государство. Наш Бог являет себя не в зримом обличии – он открывается в духе, в этой Книге»[36].

Встреча с пастухом Акавием, ставшим ученым-самоучкой и защитником еврейского народа, изменила ход жизни Флавия. Акавий приглашает его на празднование еврейской Пасхи. Этот эпизод имеет огромное символическое значение. Флавий совершает «переход», или «возвращение», и снова становится «евреем». Когда он отправляется домой, его убивают римские солдаты, но Флавий умирает, уже осознав себя евреем.

Этот рассказ отражает жизнь самого Фейхтвангера, который с 1940 года боролся за создание израильского государства. Для Маркиша и советских евреев трилогия немецкого писателя была источником вдохновения и образцом, которого нужно придерживаться, чтобы – благодаря литературе, благодаря изучению текстов античности и Возрождения и адаптации их к советскому контексту – вновь обрести свою национальную, еврейскую, идентичность.

С тех пор, как Маркиш покинул СССР, он больше никогда не обращался к изучению текстов греческих мыслителей и философов. К переводу он вернулся лишь спустя много лет, чтобы ознакомить российского читателя с произведениями венгерского писателя Имре Кертеса. Вернулся, уже вполне переосмыслив свою еврейскую идентичность. Все остальное, все побочное теперь стало необязательным, лишним. Осталось только самое главное, – и как для переводчика, и как для сына своего отца – неизменная любовь к точному слову.

[1] Для изучения еврейской литературы на русском языке см.: Nakhimovsky A.Jabotinsky, Babel, Grossman, Galich, Roziner, Markish. Baltimore: John Hopkins University Press, 1992; Shrayer M.D. (Ed.). An Anthology of Jewish-Russian Literature: Two Centuries of Dual Identity in Prose and Poetry. 1801–2001. Armonk, New York: M.E. Sharpe, 2007; Zsuzsa H. In a Maelstrom: The History of Russian-Jewish Prose (1860–1940). Budapest: Central European University Press, 2008.

[2] См. также: Маркиш С. К вопросу об истории и методологии изучения русско-еврейской литературы // Cahiers du monde russe et soviétique. 1985. № 26. С. 139–152.

[3] Markish S. Erasme et les Juifs. Lausanne: l’Âge d’Homme, 1979. Р. 22.

[4] Ibid. P. 13.

[5] В начале статьи о Жаботинском Маркиш объясняет название текста следующим образом: «Подзаголовок этого небольшого текста дает право его автору говорить не только о предмете своей любви, но и о самом себе, в чем он, автор, заранее просит извинения у читателя» (Маркиш С. Жаботинский: 50 лет после кончины. Объяснение в любви // Еврейский журнал. 1991. С. 64).

[6] Он же. Советская античность. Из опыта участника // Знамя. 2001. № 4 (http://magazines.russ.ru/znamia/2001/4/itogi.html).

[7] Он же. Гомер и его поэмы. М., 1962; или надпись «Памяти моего отца всегда и везде» на титульной странице книги «Никому не уступлю. Рассказы из Роттердама» (М., 1966).

[8] Markish S. My Father Peretz Markish // Jewish Currents. 1986. July–August. Р. 28.

[9] См.: Markish E. The Long Return. New York: Ballantine Books, 1978.

[10] Markish S. My Father Peretz Markish. Р. 28–31; Маркиш – сын Маркиша // «Радио Свобода». 2003. 10 марта (www.svobodanews.ru/content/transcript/24200059.html).

[11] Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 2000. С. 237.

[12] Маркиш Ш. «Иудей и Еллин»? «Ни Иудей, ни Еллин»? О религиозности Иосифа Бродского // Иосиф Бродский: «Труды и дни» / Сост. Л. Лосев. М., 1998. С. 207–215.

[13] Он же. Советская античность. Из опыта участника // Знамя. 2001. № 4 (http://magazines.russ.ru/znamia/2001/4/itogi-pr.html).

[14] Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996; Кнабе Г.С. Русская античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. М., 2000; Nivat G. Du retour auxmythes grecs dans la Russie de l’Âge d’Argent // Le Temps philosophique. 2000. № 7 («Présences grecques dans la pensée russe»). Р. 99–110.

[15] Фролов Э. Русская наука об античности. СПб., 2006. С. 443.

[16] Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. М.; Берлин; Прага, 1923.

[17] В начале 1950-х годов в советских школьных и университетских библиотеках имелись учебники по латинскому языку с посвящением товарищу Сталину.

[18] Фролов Э. Указ. соч. С. 335.

[19] Маркиш С. Античность и современность // Новый мир. 1968. № 4. С. 230.

[20] Бузескул В. Исторические этюды. СПб., 1911. С. 25.

[21] Лурье С. История античной общественной мысли. М.; Л., 1929.

[22] Апулей. Апология, Метаморфозы, Флориды. М., 1956. Послесловие, составленное Марией Грабарь-Пассек, цит. по: Апулей. Апология, Метаморфозы, Флориды. М.: Наука, 1993. С. 357–372.

[23] Там же. С. 357.

[24] Там же. Гл. 24.

[25] Слава далеких веков. М.: Детская литература, 1964.

[26] Там же. С. 18.

[27] Там же. С. 6–7, 20.

[28] Тит Ливий. Война с Ганнибалом. М.: Детская литература, 1968. С. 390.

[29] В СССР в 1950–1960-е годы стал возникать активный интерес к Возрождению и европейскому гуманизму: Пуришев Б. Очерки немецкой литературы XV–XVIIIвв. М., 1955; История немецкой литературы: В 5 т. / Под ред. Н. Балашова, В. Жирмунского, Б. Пуришева, Р. Самарина, С. Тураева. М., 1962–1976; Алексеев М.П. Эразм Роттердамский в русском переводе XVII в. // Славянская филология. М., 1958. Т. 1; Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., 1960; Он же. Разговоры запросто. М., 1969; От Эразма до Бертрана Рассела. М., 1969; Маркиш С. Знакомство с Эразмом из Роттердама. М., 1971; Гуттен У. фон.Диалоги – публицистика – письма. М., 1959; Вахман С. Художественный метод Рабле. Сталинабад, 1960; Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. M., 1961, Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. М., 1961; Бахтин М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.

[30] Маркиш С. Никому не уступлю. С. 63.

[31] Атаров Н. «Добро вам, люди!» (заметки о последних рассказах Василия Гроссмана) // Вопросы литературы. 1966. № 11. С. 75–87; Маркиш С. Эразм из Роттердама (к 500-летию со дня рождения) // Там же. С. 139–156.

[32] «Быть хорошим христианином – значит ли это ненавидеть евреев?» – таким вопросом задается Эразм в романе Маркиша «Никому не уступлю». С. 177.

[33] Маркиш С. О переводе // Иерусалимский журнал. 2004. № 18. С. 193–206.

[34] Он же. Ученым и переводчикам // Мастерство перевода. 1964. № 12. С. 227–237; Он же. Вопросы и ответы (диалог с Михаилом Зандом) // Мастерство перевода. 1969. № 6. С. 284–289.

[35] Симон Маркиш говорит о влиянии Лиона Фейхтвангера на советских евреев его поколения в статье «The Role of Officially Published Russian Literature in the Reevalution of Jewish National Consciousness (1953–1970)» в сборнике: Ro’I Y., Beker A. (Eds.). Jewish Culture and Identity in the Soviet Union. New York; London: New York University Press, 1991. Р. 208–231.

[36] Фейхтвангер Л. Настанет день // Он же. Собрание сочинений: В 9 т. М., 1966 (www.gramotey.com/books/401213960283.9.htm).

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Обстоятельства времени: евреи бывшего СССР в зеркале американского проекта мемориализации Холокоста

Юлия Бернштейн – независимый исследователь, переводчик.

1. Предисловие

К началу 1950-х годов в СССР, Европе и США были накоплены десятки тысяч свидетельств тех, кто уцелел в Холокосте: дневники и рукописи, фотографии и интервью. Некоторые из них возникли по собственной инициативе уцелевших, некоторые – в ответ на запросы судебных или общественных организаций. Последняя и самая многочисленная группа свидетельств начала оформляться в конце 1970-х годов. Она возникла в процессе создания обширных архивов аудио- и видеоинтервью с теми, кто остался в живых, пройдя Холокост. Долгое время анализом записей таких интервью занимались литературоведы, социологи и исследователи психики: психиатры, психологи, психоаналитики – various psys, как определила их французский историк Аннет Вьевьорка[1].

Вместе с тем у историков эти интервью, как правило, не вызывали интереса. Их смущало обилие неточных дат, неверных имен участников и географических названий. Согласно историографии того времени, записанные интервью не могли считаться историческими источниками, потому что нередко содержали «очевидные ошибочные понимания самих событий»[2]. Известный американский еврейский историк Люси Давидович даже полагала, что эти интервью могут принести исследователю «больше вреда, чем пользы»[3]. Однако с течением времени устные свидетельства, анализируемые в соответствующем историческом контексте, стали полноправными документами в изучении коллективной памяти о Холокосте.

Помимо уникальности каждого индивидуального опыта, свидетельства, накопленные различными проектами мемориализации памяти о Холокосте, отражают культурные приоритеты общества в тот момент, когда эти свидетельства были собраны. В мотивации вопросов и ответов присутствует контекстуальная историческая компонента.

В этой перспективе совмещения личной памяти и культурных рамок заслуживают внимания интервью, взятые американским архивом «Фонд Шоа» у евреев бывшего СССР во второй половине 1990-х годов. В Советском Союзе память о войне и судьбе евреев на оккупированных территориях долгие годы была на полуофициальной периферии дискурса о войне. Появившаяся в начале войны документальная и художественная литература о Катастрофе надолго исчезла после процесса над Еврейским антифашистским комитетом (1948–1952). Как заключает Илья Кукулин, в условиях запрета на неофициальные источники информации о прошлом «литература в СССР была основой структур... неофициальной памяти», косвенно легитимирующей частную биографическую память[4]. В отсутствие литературы о Холокосте не выработались и персональные формы повествования о еврейском опыте войны.

С перестройкой пришла потребность и возможность осмыслить Холокост без оглядки на официальную советскую версию войны. Как раз в этот момент, когда еще не наметились ориентиры нового взгляда на еврейское прошлое, архив видеодокументов «Фонд Шоа» предложил советским ветеранам поделиться военными воспоминаниями с неведомыми им американскими зрителями и воображаемыми будущими поколениями. Каким образом советские ветераны справились с этой задачей – создать собственное спонтанное повествование, инициированное американским проектом мемориализации Холокоста? Пытаясь ответить на этот вопрос, обратимся к интервью с бывшими узниками немецких лагерей для военнопленных. Им приходилось ежеминутно отслеживать и подавлять в себе те черты поведения, которые могли их выдать как евреев. Они должны были четко осознавать представления окружающих военнопленных о евреях и их отношение к нацистской политике геноцида. Можно было бы предположить, что бывшие военнопленные будут особенно ясно помнить эпизоды, связанные с ощущением себя евреем, и найдут нарративные стратегии для такого рассказа.

2. Архив «Фонд Шоа»

Концепция архива видеодокументов «Фонд Шоа» заслуживает небольшого отступления. Начнем с предыстории его создания. В конце 1970-х годов в США, Франции и Израиле начинается систематический сбор аудио- и видеосвидетельств европейских евреев, избежавших «окончательного решения» в странах, оккупированных или контролируемых (как Словакия, Венгрия) нацистской Германией, или в самом «третьем рейхе». В Америке к тому времени их стали устойчиво называть survivors. На идею массово записывать свидетельства «рядовых» участников Катастрофы и на само содержание свидетельств повлияли перемены, произошедшие в западных обществах после войны. Во-первых, к этому времени история геноцида евреев начинает оказывать большое влияние на формирование идеологии и политического дискурса США и стран Западной Европы. Во-вторых, происходит демократизация исторического дискурса. Люди, не принадлежащие к социальной верхушке, почувствовали себя «действующими лицами» истории[5]. Об этом свидетельствовали и французские волнения 1968 года, и массовые движения против войны во Вьетнаме и угрозы атомной войны.

Одним из показателей этих изменений стала дискуссия, развернувшаяся вокруг показа телесериала «Холокост». Этот четырехсерийный телевизионный фильм был показан осенью 1978 года на американском телевизионном канале NBC и привлек в общей сложности 120 миллионов зрителей. Фильм прослеживал путь немецкого врача-еврея Вейса и его жены к самоубийству. Из их двоих детей удается уцелеть лишь сыну, сначала сражающемуся в Сопротивлении, а потом уезжающему в Палестину. За показом сериала последовали многомесячные дебаты. Его обвиняли в «романтизации» Катастрофы, в превращении ее в «голливудскую продукцию»[6]. На страницах «The New York Times» Эли Визель назвал сериал «неверным, оскорбительным и дешевым»[7]. Фильм показывал, как в трагических обстоятельствах герои приходят к решению умереть. В нем отсутствовали массовые убийства, голод, унижение, моральная деградация, бессильный гнев. Вместо того, чтобы представить зрителям обреченность героев – заключает американский историк Лоуренс Лангер, – фильм подтверждал традиционную для американской культуры «идею выбора человеком своей судьбы»[8].

«Там было не так», – утверждал Эли Визель. Рассказать о том, как было там,могли только оставшиеся в живых узники гетто и лагерей. Попыткой рассказать о Холокосте словами уцелевших стал проект создания документального фильма на основе свидетельств проживающих в Коннектикуте европейских эмигрантов, прошедших через гетто и лагеря. В 1979 году в Нью-Хейвене журналистка Лорел Влок и доктор Дори Лауб записали первые видеоинтервью. О смонтированном из этих интервью документальном фильме «Свидетель: голоса Холокоста» («Witness: Voices of the Holocaust») с энтузиазмом писали газета «The New York Times» и журнал «Time». Начатый Лауб и Влок проект интервьюирования уцелевших в Холокосте к 1982 году перерос в «Fortunoff Archive» Йельского университета, сейчас насчитывающий 3600 свидетельств.

Лауба как психиатра-психоаналитика интересовала проблема выживания и неослабевающего воздействия на человека воспоминаний о травме, которую он пережил[9]. Идея Влок собрать видеоинтервью и показать их на экране привлекала его также своим терапевтическим потенциалом. Он считал, что «каждым уцелевшим движет настоятельное желание рассказать и таким образом узнатьсвою историю»[10]. Задавая перед камерой вопросы, он стремился помочь интервьюируемым найти способ описать свой военный опыт. Он поощрял выражение эмоций и воспринимал его как важную часть процесса свидетельства, однако уточнение исторических фактов не входило в его цели.

Появление в 1993 году «Списка Шиндлера» – нового американского художественного фильма о Холокосте – стало причиной создания еще одной, на это раз огромной, коллекции видеосвидетельств. В 1994 году режиссер фильма Стивен Спилберг объявил о создании архива видеодокументов «Фонд Шоа», который частично финансировался кассовыми сборами «Списка Шиндлера». В архив вошли видеоинтервью с 56 тысячами человек, соприкоснувшихся с Холокостом: узниками гетто и лагерей; военнослужащими советской и союзнических армий и партизанами; евреями, жившими под чужим именем на «арийской» территории; прятавшихся в чужих домах мужчин и женщин. Их интервьюировали в разных странах в домашней обстановке и на родном языке. Как объяснял Спилберг в интервью французской газете «Liberation», его намерением было «сохранить историю [Холокоста] такой, как она передана нам теми, кто жил в это время и сумел уцелеть. Очень важно видеть их лица, слышать их голоса и понимать, что они – обычные люди, такие, как мы, которые сумели пережить жестокости Холокоста»[11].

Хотя и йельский архив, и архив Спилберга обязаны своим появлением успеху художественных фильмов, их концепции различны. Внимание йельского архива сосредоточено на личности уцелевшего человека, навечно оторванного от общества чудовищным испытанием геноцида. Главная идея архива «Фонд Шоа» – идея возвращения к нормальной жизни после «кораблекрушения войны»[12]. Архив видит своих свидетелей психологически устойчивыми к испытаниям Холокоста. В центре внимания «Фонда Шоа» – передача истории последующим поколениям, при этом сами субъекты этих свидетельств не рассматриваются создателями архива как носители пережитой психологической травмы. Различие между этими проектами может быть описано как различие между «археологией памяти» о Холокосте и его мемориализацией. Коллекция «Фонда Шоа» – собрание повествований о пережитом, сформировавшихся под влиянием культуры и идеологии стран, где рассказчики жили после войны.

Повествования ветеранов часто разворачиваются как истории о необъяснимой власти свидетельствующего над собственной судьбой. Каждая следующая победа в поединке со смертью как будто бы «увеличивает расстояние» между ним и опасностью. Интересно, что в интервью людей, сформировавшихся в западной культуре, например, американских евреев-военнопленных, эта власть рационализируется и приписывается правильным решениям самого рассказчика. Повествовательная рамка советских ветеранов отличается от этой схемы. По словам Ирины Паперно, в конце 1990-х бывшие советские мемуаристы видят себя не субъектом истории, а людьми, попавшими под ее колеса[13]. Ту же тенденцию можно обнаружить и в свидетельствах советских людей из «Фонда Шоа», где собственным решениям рассказчики отводят подчиненную роль, а чудесная власть над их судьбой приписывается внешним силам.

После этого отступления можно перейти к самим воспоминаниям бывших советских военнопленных. Остановимся подробно на трех интервью: Исаака Могилевера, Самуила Ставицкого и Эсфири Вартанян. Все три рассказчика в деталях описывают фатальные опасности, подстерегавшие их каждую минуту жизни. Тем не менее, поскольку их интервью – история победы над смертью, гибель заключенных при всей своей трагичности, не ошеломляет слушателя. На фоне «ландшафта смерти», окружавшего свидетелей, особенно очевидно могущество силы, заслонявшей их от опасности.

3. Могилевер и партия

Нередко источником внешней спасительной власти оказывается партия, иногда родовое начало – семья, иногда – непреложный органический закон взросления. В повествовании Исаака Семеновича Могилевера этой силой является партия. Она вступает в его повествование с первых же слов, он предъявляет себя как орудие в ее руках:

«Избрали на освобожденную комсомольскую работу... Отправили на учебу в Полтаву в Военно-политическое училище. [...] Выдвинут в политуправление 12-й армии. [...] Член военной прокуратуры».

Попав в июле 1941 года в окружение в районе Умани, он с группой офицеров пытается прорваться к своим и попадает в плен. Этот эпизод Могилевер описывает с позиции армейского политработника:

«На моих глазах люди кончали жизнь самоубийством. Чтобы не сдаваться в плен к немцам. Рядом со мной была одна [...] украинка-женщина… она меня просила, чтобы я ее дострелил. Я не мог этого сделать, так она саперной лопаткой била себя по голове, пока не скончалась. При мне покончил с собой начальник штаба двенадцатой армии... помощник начальника политуправления армии по комсомольской работе».

В обязанности комиссара входило разъяснение взгляда политического и армейского руководства на самоубийство[14]. Как политработник Могилевер знал, что если в мирное время самоубийство в Красной армии признавалось слабостью, своего рода «болезнью быта», то сдача в плен считалась «тяжелым воинским преступлением», «изменой Родине». В соответствии со 193-й статьей советского Уголовного кодекса она каралась расстрелом с конфискацией имущества; 58-я статья этого кодекса не оставляла возможности плена даже для раненых военнослужащих. 28 июня 1941 года приказами НКВД и Прокуратуры СССР вводилась уголовная ответственность для членов семей изменников Родины. Особенно беспощаден закон был к офицерам. По вышедшему уже позднее (16 августа 1941 года) за подписью Сталина указу № 270 сдавшиеся в плен командиры и политработники приравнивались к дезертирам. Если им удавалось вернуться на советскую сторону линии фронта, их ожидал расстрел перед строем[15].

Исаак Могилевер тоже решает покончить с собой. Из-за тяжелого ранения правой руки стреляет левой и промахивается, его отправляют в лагерь для военнопленных. В лагере – Уманской яме – смерть опять обходит его стороной. Тяжелораненый, голодный, раздетый, он чудом избегает расстрела. В конце концов, ему удается бежать. После долгих мытарств Могилевер добирается до Днепра в районе Черкасс и пытается его переплыть. Ранение дает о себе знать, он возвращается, не проплыв и 20 метров. В этот момент рассказ о спасении опять обращается к партии. Могилевер вспоминает свой родной город Бершадь:

«Леса вокруг Бершади, детство, что я все это знаю, вспомнил, что нас учили в военно-политическом училище,.. что, если мы попадем в окружение, организовывать подпольно-партизанское движение. Решил двигаться в Бершадь».

В Бершади, входившей в зону румынской оккупации, к этому времени уже существовало гетто. Помимо бершадских евреев – Могилевер считает, что их было свыше 5 тысяч человек, – там находились еще 20 тысяч депортированных румынских евреев. Это были евреи из аннексированных Советским Союзом в 1939 году Бессарабии и Буковины, отправленных правительством Антонеско в Транснистрию – часть территории Южной Украины и Молдавии. По договору между Румынией и Германией (август 1941 года), Транснистрия находилась под юрисдикцией и контролем румын. Хотя с февраля 1942 года на этой территории были прекращены массовые расстрелы еврейского населения, десятки тысяч местных и приезжих евреев были заперты в гетто и лагеря. Зимой 1941–1942 года большинство жителей бершадского гетто, особенно из числа депортированных, погибли от голода и тифа. Исаак Могилевер утверждает, что той зимой погибли 94% населения гетто.

И вновь в ситуации обреченности взгляд повествователя обращается к партии: «Узнал о том, что райком партии оставил одного человека... для организации подпольно-партизанского движения». Могилевер сумел его найти и договориться о совместных действиях. Несокрушимая сила партии хранила рассказчика и тогда, когда он организовывал в гетто ячейку сопротивления:

«Мало смотрел на то, что это было гетто; всюду ходил. Потому что я был ответственный, организовывал подпольную работу».

Подпольщики под его руководством наводили ужас на румынских военных, за голову Могилевера было обещано 500 000 лей. Даже румыны, по его воспоминаниям, ощущали его таинственную связь с партией: «Когда брали какого-то человека, говорили: “Кто ваш бог – Исаак Могилевер или Сталин?”».

В конце августа 1943-го группа Могилевера получила приказ центрального командования вступить в открытую борьбу. Многие евреи-подпольщики не решились присоединиться к партизанам из страха за жизнь своих близких. Имена оставшихся оказались в руках немцев, и 326 подпольщиков были расстреляны. А Исаак Могилевер последовал приказу партии и остался жив. Он был избран руководителем подпольно-партизанского движения этой местности, «мстил немцам,.. пускал под откос поезда» и в 1944 году вернулся в Бершадь, освобожденную советскими войсками.

4. Взросление Ставицкого

Так же, как свидетельство Могилевера, рассказ Самуила Абрамовича Ставицкого о плене начинается с эпизода самоубийства командира: «На наших глазах застрелился командир полка».

На Самуиле Ставицком – замполите роты – тоже лежала обязанность разъяснять бойцам, что единственный способ избежать обвинения в измене Родине – самоубийство:

«Ведь сам, как замполит, говорил, что в плен сдаваться нельзя, что становишься изменником. И вот сам попал... Я... не имел даже возможности покончить с собой, потому что меня захватили внезапно».

На этом сходство с предыдущим свидетельством заканчивается. Два бывших военнопленных рассказывают совершенно разные истории о своем опыте. Повествование Ставицкого – история взросления, в которой трагические испытания представлены этапами на пути возмужания рассказчика, а силой, которая сохраняла Самуила Ставицкого, была органическая сила внутреннего развития и созревания.

В начале рассказа герой повествования – доверчивый, дружелюбный и веселый парень, призванный на фронт со скамьи Московского института философии, литературы и истории. Он и его товарищи – попавшие вместе с ним в плен однополчане – не разлучаются и стоят друг за друга горой. Все знают, что Ставицкий – еврей и политрук, но, рискуя собой, подтверждают легенду о его матери-татарке, настоявшей на обрезании сына. Ставицкий вспоминает:

«Ко мне подошел молодой парень-полицай:

– Скидывай штаны.

– Я обрезанный. У меня татарка мать.

Товарищи рядом стояли мои. Подтвердили это».

Постепенно волею обстоятельств Самуил Ставицкий остается один, попадает в рабочий лагерь «Шталаг 4Б» в Мюльберге-на-Эльбе и заболевает тифом. В лагерном лазарете в бреду он рассказывает о себе всю правду главному врачу барака – советскому военнопленному. Врач продержал его в лазарете до конца эпидемии тифа, но ни разу не дал понять, что знает о его тайне. Ставицкий усваивает урок осмотрительности.

Выздоровевший Ставицкий – осторожный и сдержанный человек. Он налаживает контакт с бывшим уголовником, веселым парнем, которого и свои, и немцы уважали за огромную физическую силу, приобретает популярность у солагерников, благодаря своим пересказам приключенческих романов. Благодаря знанию немецкого и моральному авторитету, он «выдвинулся в лидера лагеря», выполнял роль третейского судьи. «Мне, молодому парню, которому было 22 года, – вспоминает Ставицкий, – доверяли. Конфликты бывали ведь, и всегда мне доверяли, как я рассужу». Последним испытанием на пути к зрелости героя повествования становится история завершающих дней войны, когда Ставицкий с группой бывших заключенных решают самостоятельно двигаться на восток к советскому сборному пункту:

«Нашлись тут десяток брошенных велосипедов, и вот молодежь нашего лагеря во главе со мной уселись на эти велосипеды и поехали. Проехали километров десять и подумали: “Что же мы делаем? Самая молодая часть, мы оставили наших пожилых и инвалидов. Давайте возвращаться назад”».

Когда уехавшие на велосипедах возвращаются, упреки заключенных обращаются в первую очередь на Ставицкого: «Мне прежде всего говорят: “Мы верили в тебя”», – вспоминает он. После этого эпизода рассказчика выбирают командиром колонны, хотя среди заключенных были офицеры старше его по званию. Последние дни пути в советский полевой военкомат – апогей истории взросления. Заключенные достали ему красную повязку на руку. На забитой в обе стороны дороге бывшим заключенным попадаются советские офицеры, которые признают в Ставицком командира: «Я руку подниму, они знали, что я командир, говорят: “На восток, на восток”».

5. Сны Вартанян

Детство и юность Эсфири Ильиничны Вартанян не предвещают ее удивительной судьбы. Повествование подчеркивает заурядность героини. Она была «нежеланным ребенком», потом «коммунистическим зернышком, октябренком, пионеркой, комсомолкой, перед войной студенткой Московского юридического института, вступила в кандидаты в партию. Ушла добровольцем на фронт». Любимыми литературными героями Вартанян были «“Овод” Войнич, Д’Артаньян, конечно, и Павел Корчагин». Под их влиянием сложилось ее «жизненное кредо» – быть бесстрашной. Женщин среди ее любимых литературных героев нет.

Пружина рассказа Вартанян – состязание героини повествования с мужчинами в уме и храбрости. Оно началось 22 июня 1941 года. В тот день она пошла в военкомат записываться добровольцем на фронт. Поглядев на хрупкую, маленькую Вартанян, военком отказался ее мобилизовать, сказал: «Пока я жив, ты на фронт не пойдешь». Уже через две недели рассказчица записывается в народное ополчение. Она – бесстрашный санинструктор. Отвага Вартанян упомянута в книге «Солдаты Красной Пресни» и в радиопередаче 1969 года «Как рождаются герои».

В первых числах октября 1941 года под Ельней батарея Эсфири Вартанян попадает в окружение. Несколько дней спустя она оказывается в лагере для военнопленных, где прибавляет к фамилии бывшего мужа-армянина имя Нина и, благодаря минимальному знанию армянского, успешно выдает себя за армянку Нину Ильиничну Вартанян. Не страшась лагерного начальства, она дерзила вышестоящим и произносила патриотические речи перед заключенными. В июне 1943 года ей удается бежать к партизанам. Вартанян попадает в диверсионную бригаду и воюет наравне с мужчинами.

В начале октября 1941 года в занятом немцами Подмосковье Эсфирь Вартанян оказывается в огромной толпе окруженцев, собравшейся около шоссе. Она вспоминает, как к толпе подошли два офицера «и стали призывать сдать винтовки и сдаваться, потому что Москва пала. После читала в художественной литературе, что в этот день Сталин ходил по Казанскому вокзалу и говорил: “Уезжать – не уезжать; уезжать – не уезжать”, а я вышла и говорю солдатам: “Я не знаю, пала Москва или нет. Но Москва никогда не падет. Ее все равно заберут обратно. Поэтому давайте не будем сдаваться в плен”».

Вартанян важно доказать свое превосходство над мужчинами не только в доблести, но и в уме. Ее интеллектуальное превосходство признают даже немцы – два охранника, конвоировавших ее из тюрьмы в лагерь. В довоенном прошлом все трое были студентами; Вартанян объяснялась с ними на ломаном немецком. Получив представление о ее начитанности, «они были потрясены, говорили: “Какая ты умная, какая ты красивая”». Потом героиня повествования бросает вызов – правда, гипотетически – начальнику лагеря для военнопленных. Рассказывая о расстреле, от которого она чудом спаслась, Вартанян неожиданно отклоняется от повествования и замечает:

«Я бы сказала, что я еврейка, если бы у нас была полемика. Если бы со мной разговаривал комендант лагеря обер-лейтенант Лангут... Если бы он со мной разговаривал, я бы ему сказала: “Я еврейка, почему ты хочешь меня расстрелять: я умнее или я глупее?”».

Последний, кто признает недюжинный ум Вартанян, – офицер СМЕРШа. Это начальник проверочного лагеря, в который рассказчица попала после соединения своей партизанской бригады с советскими войсками. Как она вспоминает, на последнем допросе, завершавшем восьмимесячное дознание, начальник лагеря признает: «Какая ты умная».

Повествование Эсфири Вартанян о том, как она «уходила добровольцем на фронт, потому что ненавидела нацизм, расизм, фашизм», следовало своему курсу, когда берущая интервью сотрудница фонда спросила, верила ли она в Бога. «Нет», – ответила Вартанян, и тут же вспомнила о своем первом обращении к некой высшей силе: когда умирала ее мать, русская няня велела маленькой Эсфири повторять за собой слова православной молитвы. Этот эпизод влечет за собой признание, которое противоречит предыдущему описанию ее «типично советской» жизни. Неведомая сила, в соприкосновение с которой Вартанян приводит смерть матери, охраняла и защищала ее во всех испытаниях. «Уверена, что все то, что мне пришлось пережить в концлагерях… то есть каждая угроза расстрела, я была, видимо, под какой-то защитой». Позднее, рассказывая о том, как она избежала трех расстрелов, Вартанян заключает: «Я считаю, что кто-то меня охранял. Я считаю, что это был мой ангел-хранитель или Бог».

Помощь неведомой силы, мистическое избранничество – очень важный мотив в повествовании Вартанян. Она вспоминает, как впервые почувствовала вмешательство этой силы в свою жизнь:

«Я хочу вам сказать, что все, что со мной произошло... мне был вещий сон. Я, конечно, не знала, что это вещий сон. Уже потом, в окружении, в Смоленске, старый профессор Смоленского университета, когда я рассказала ему свой сон, сказал: “Вы это никому не рассказывайте, потому что это у вас вещий сон”».

Через обращение к авторитету университетского профессора сон наделяется статусом особого знания. Эсфирь Вартанян рассказывает:

«Этот сон снился мне три раза в жизни... Что я большая девушка, во лбу у меня горит звезда, по каким-то огромным катакомбам за мной гоняются люди в фашистской форме и мучают меня. Они меня и физически мучают, но особенно мучают духовно, переворачивают мне сердце, мою душу. [...] Я думаю, что это был сон, который был в жизни действительно реализован».

Интерпретация этого сна, мысль о том, что счастливое избавление оказалось «повторяющимся узором» на канве военной судьбы, – часть переживания сновидения об испытаниях в тесноте катакомб. Неявно рассказчица предлагает объяснение своей неуязвимости: во лбу героини светит звезда – знак ее причастности высшему миру. Такое совмещение сновидных образов с их рациональной интерпретацией Ирина Паперно назвала встречей между «незнающим и знающим “я”»[16]. Чтобы рассказать о «конфронтации с собой, со своим страхом, с деформацией своей личности, с своими компромиссами»[17], Вартанян прибегает к повествовательному приему, известному со времен Средневековья и характерному для жанра «онирической автобиографии». В рамках этого жанра «рассказы о сновидении представляют собой ключевые события в повествовании о жизни пишущего»[18]. Таким событием в рассказе Эсфири Вартанян становится вмешательство в ее судьбу высшей силы. Звезда во лбу делает героиню сновидения не только заметной для врагов, но и «видимой» обращенному на нее «взгляду» неведомого защитника.

Вторым доказательством мистического заступничества становится рассказ об одном тюремном эпизоде. Из-за доноса соседки по бараку Эсфирь Вартанян на несколько дней заключают в тюрьму; ей угрожает расстрел. Среди сокамерниц оказалась гадалка. Остальные заключенные упрашивают ее погадать им. Гадалка отказывается и заявляет, что погадает только «военной девушке» (остальные в камере – штатские). Из того, как разворачивается дальнейшее повествование, следует, что именно сокамерники уполномочивают гадалку открыть Вартанян ее будущее. Введение в повествование голоса сообщества (communal voice) характерно для представителей маргинальных групп, в том числе женщин[19]. В рамках этого приема сообщество (сокамерницы) наделяется повышенным повествовательным авторитетом, от лица и по поручению которого может говорить отдельный человек (гадалка).

Убеждая Вартанян в достоверности своего знания о будущем, гадалка рассказывает ей о ее прошлом. Как о самом главном в ее жизни, гадалка говорит о любви отца: «У тебя отец […] он очень страдает по тебе». Потом приступает к гаданию: «“Тебя не расстреляют, еще будешь воевать. После войны еще лет 10 с ним [отцом. – Ю.Б.] проживешь”. [...] Все, что она сказала, все свершилось».

В этом вердикте предстоятелем за Вартанян перед мистическим заступником оказывается род, выступающий в лице отца. Объяснение спасения посредничеством рода кажется противоречивым и архаичным на фоне многократных заверений Эсфири Вартанян в ее приверженности к рациональной просвещенческой традиции. Хотя разум – главная ценность в системе ее декларируемых приоритетов, силой, спасающей ее от смерти, оказывается мистическая сила рода.

5. Еврейская судьба не вписывается в нормативную структуру повествования

Многократные пересказы отфильтровали из воспоминаний Могилевера все, что не работает на образ непреклонного героя-коммуниста, которого окружающая действительность не в силах изменить. Единственное, что вносит в его повествование диссонанс, это именно «еврейские» эпизоды. В городке Гайсин Исаак Могилевер впервые становится свидетелем Катастрофы: «Я видел, как вели 15 тысяч евреев Гайсина на расстрел… Видел через… окно: голые, многие в одних рубашках». Гладкая энергичная речь прерывается, Могилевер замолкает.

«Правда никогда не будет записана», – писал о попытках исчерпывающе рассказать о пережитом опыте Катастрофы Эли Визель: «Как Талмуд, она будет передана из уст в уши, из глаза в глаз»[20]. Правду об этом опыте нельзя записать, но живая речь может с помощью интонации, повторов, остановок передать то, о чем невозможно рассказать словами. В живой речи мы можем услышать молчание, упирающееся в мучительный поиск слова. Когда Могилевер рассказывает о расстреле гайсинских евреев, в телекамеру больше не смотрит неуязвимый для смерти коммунист, сам выбирающий свою судьбу. Перед нами человек, ощутивший несопоставимость любых представлений о жизни с тотальным разрушением. «Голые, многие в одних рубашках», – единственное, что говорит он о последнем пути гайсинских евреев, их обреченность и оставленность не дает Исааку Семеновичу говорить.

Подробно, как профессиональный историк, описывая лагерь для военнопленных, Самуил Ставицкий добавляет, как будто об окружающем лагерь пейзаже: «На холмах, отдельно совершенно, евреи, приготовленные к расстрелу, евреи из оккупированных местностей, согнанные туда». Для попавшего в плен в самом начале войны Ставицкого это было первым столкновением с Катастрофой. Он ни слова не прибавляет к констатации этого факта; регистрирует то, что видели его глаза, и замолкает.

Вартанян описывает расстрел евреек из своего барака лишь через одну подробность: «Девочки плакали». Так же, без комментариев, она сообщает об антисемитизме партизан, к которым попала после побега из лагеря:

«Придя к партизанам, сказала свое настоящее имя и попросила сразу послать на диверсию. Другие ребята в группе говорили: “Ты просто особенная, вообще евреи трусливые”».

«Еврейские эпизоды», вплетенные в не раз проговоренное повествование, могут вызвать у зрителя интервью неоднозначную реакцию. Может, например, показаться спорным решение Могилевера отбирать скудный запас лекарств из больницы гетто в пользу еще не созданных партизанских групп. Он рассказывает:

«Они [Юденрат] получали медикаменты [от еврейских общин Румынии. – Ю.Б.] – больше половины мы забирали для того [...] чтобы потом мы могли действовать в партизанских отрядах и пользоваться этими медикаментами».

Могилевер и его соратники принуждали Юденрат освобождать подпольщиков от отправки в Николаев на тяжелые работы: ведь в будущем эти люди «должны будут открыто воевать против немцев». Уйдя по приказу командования с бойцами в лес, Могилевер бросает семейных подпольщиков гетто на произвол судьбы (правда, позже он героически пытается их спасти). Конечно, с позиции партии, стратегические решения не должны были соразмеряться с их «человеческой» ценой. Тем не менее смущает отсутствие в интервью Могилевера, пусть запоздалых, размышлений о последствиях своих действий для евреев гетто.

Неоднозначное впечатление производит и заключительный эпизод повествования Ставицкого о плене – допрос у офицера СМЕРШа в проверочном лагере. Сначала он регистрируется под своим лагерным «казацким» именем. Ночью – допросы шли круглосуточно, – Ставицкий сам возвращается к представителю СМЕРШа и открывает свое настоящее имя, но просит оставить ему его лагерную фамилию, потому что ему «неудобно перед ребятами». СМЕРШевец настоятельно советует ему назваться подлинным именем:

«Ну, вот вы смените фамилию, а что будет через год? Наши друзья станут нашими врагами […] наши союзники станут нашими врагами, и потом возникнет вопрос: “С чего вы сменили фамилию? А не шпион ли вы американский, английский или французский?”».

Похоже, перспектива лишиться авторитета, оказавшись не тем, за кого он себя выдавал, да еще и евреем, была невыносима для Ставицкого. Он не спорит со СМЕРШевцем, но просит направить его не в ту часть, куда определили его товарищей (потом страшно об этом жалеет). Он не комментирует своих мотивов. Говорит только: «Я же стал… Ставицким и очень стыдился этого момента».

Почему Самуил Абрамович не надеялся на понимание товарищей? У людей, выживших по одному из тысячи, такого рода «обман», казалось бы, должен был вызвать понимание. Но, как и многие «еврейские эпизоды» в рассказах советских ветеранов, история со сменой имени с трудом вплетается в ткань повествования.

Другой пример эпизода, неожиданного в контексте повествования, – рассказ Эсфири Вартанян о двух попытках поделиться военными воспоминаниями. Она рассказывает о первых месяцах мирной жизни:

«Должна была восстановиться в кандидаты в члены партии. Мне предложили написать свою подробную биографию. В это же время Эренбург предложил мне... чтобы я написала воспоминания, а он их отредактирует. Села писать, не могла. Что ни вспомню – то слезы. В войну никогда не плакала, а здесь каждую ночь снились сны. Не помню спокойной ночи: то меня расстреливают, то куда-то убегаю, то вешают. Не могла написать. А когда позвонили из парткомиссии и сказали в течение пяти дней написать воспоминания со ссылками на людей и географические пункты, я села и написала».

Как у всякого советского человека, у нее был опыт написания автобиографии для разных организаций: комсомола, партии, института. Она без труда изложила факты своего военного прошлого, которые интересовали партийную организацию. Однако просьбу Эренбурга, несмотря на его огромный авторитет как писателя и военного корреспондента, Вартанян так и не смогла выполнить. Специфически еврейский опыт войны оказался непередаваемым, а процесс воспоминания невыносимым.

Предложение Эренбурга могло быть связано с «Черной книгой» – одной из двух, запланированных Еврейским антифашистским комитетом (ЕАК, 1942–1948) книг свидетельств. «Черная книга» должна была повествовать о судьбе евреев на оккупированной территории, «Красная книга» – о мужестве, проявленном евреями в вооруженной борьбе с фашизмом. Проектом издания «Черной книги» руководили Илья Эренбург и Василий Гроссман. Весной 1943 года они опубликовали в газете ЕАК «Эйнинкайт» просьбу присылать личные свидетельства. В 1945 году было решено издать две версии книги: одна должна была содержать тексты свидетельств, вторая – их литературную обработку. В 1946 году обе книги были изданы в США. В СССР книга была послана в набор в июле 1947 года. В 1948-м набор был уничтожен, а в начавшемся в 1952 году процессе над ЕАК участие в издании «Черной книги» расценивалось как преступление.

Вероятно, Эренбург хотел опубликовать свидетельство Вартанян в обеих версиях книги и предложил ей вспомнить о пережитом с позиции жертвы Холокоста. Эта задача оказалась не по силам для рассказчицы. Как можно было сочетать прямоту и храбрость с унижением и покорностью, с которой она принимала антисемитизм соседок по лагерному бараку? Спустя пятьдесят лет после эпизода с Эренбургом Вартанян рассказывает:

«Сказали старшей, что сегодня утром баланду она [Вартанян] получит, а потом заберут и расстреляют. […] У меня был котелок, не у всех был. Думаю, пойду помою, а то потом найдут, скажут: “Вот, еврейка ведь была; не помыла после себя”. Ведь антисемитизм же такой был, чуть что – “жидовка”. Мне, другим, между собой».

Помимо ощущения страха и унижения, воспоминания о Холокосте были несовместимы с мечтой о счастливой жизни после войны. Человеку, пережившему тяжелейшие испытания и ставшему свидетелем моральной деградации окружающих, трудно было открыться навстречу безоблачному будущему. Включенный в воспоминание Вартанян рассказ о приснившейся девушке со звездой во лбу, неуязвимой для врагов, которые «особенно мучают духовно», – это попытка найти символическое выражение ее надежде выйти из военных испытаний психологически не искалеченной. По наблюдению Ирины Паперно, включая в повествования сновидения, мемуаристы задают встречу между их «преднамеренным и непреднамеренным (приснившимся) значением»[21]. Тем самым они раскрывают свое сложное отношение к задаче свидетельствовать о пережитом, к «разрыву между прошлым, настоящим и будущим, к самим себе»[22].

6. Заключение

Свидетельства Могилевера, Ставицкого и Вартанян привлекли меня не только красноречием, эмоциональностью и невероятной судьбой мемуаристов. Их интервью позволяют представить себе жизнь, в которой укоренен повествовательный голос рассказчика. В рамках архива видеодокументов повествовательный голос становится историческим свидетельством эпохи, которую он выражает, даже если уточнение исторического контекста не входит в задачи интервью.

Протоколы интервью для архива «Фонд Шоа» не содержат вопросов, которые бы заставили интервьюируемых вспомнить вытесненные на периферию их памяти эпизоды. Интервьюер не пытается пересечь границы пространства повествования, которое очерчивает сам рассказчик. Однако при всех ограничениях позиции «невмешательства» каждое интервью – диалог, в котором свидетель рассчитывает на сопереживание и одобрение интервьюера и гипотетического потомка, представителем которого выступает интервьюер.

Конечно, рассказчик заранее уверен в одобрении слушателя, если тема его повествования – спасение от смерти в Холокосте. В конце 1990-х годов американский психолог Генри Гринспан, говоря о поднявшейся волне интереса к свидетельствам уцелевших, обращал внимание на тенденцию превращать уцелевших в символы Холокоста. «На самом деле, – уточняет Гринспан, – они превращаются в символы наших собственных страхов и желаний, возникающих как реакция на Холокост»[23]. В контексте этих страхов и желаний каждое следующее избавление рассказчика от смертельной опасности опосредованно делает слушателя недосягаемым для собственных страхов.

Захваченные «эйфорией спасения», интервьюирующие и зрители меньше интересуются послевоенной жизнью рассказчиков. «Отрепетированная», не раз повторенная часть повествования охватывает, как правило, только период военных испытаний. Сами советские ветераны видят себя в первую очередь «свидетелями истории» и о послевоенной жизни говорят лишь в общих чертах. Тем не менее, понимая, что рассказчик говорит о прошлом с позиции современности, стоит искать смысл свидетельства в контексте всей жизни свидетелей. Она, незаметно для самих советских ветеранов, из истории победы над судьбой превращается в историю поражения.

Повествовательные фигуры, созданные рассказчиками, так и не пережили войны. Когда рассказ перемещается на послевоенную жизнь, его герои радикально меняются. Неустрашимая Вартанян безропотно выслушивает отказы в найме на работу под предлогом отсутствия вакансии. Она отлично знает, что вакансия есть, ей только что, думая, что она армянка, сказали об этом по телефону. Но, увидев ее паспорт, говорят, что вакансии нет, и Вартанян не возмущается, не произносит пламенных речей, как сделала бы героиня ее повествования о военных годах. Ставицкий после блестящего окончания университета долго мыкается, пока не находит в провинции работу лектора общества «Знание». О всепобеждающей силе дружбы он больше не вспоминает. Даже Могилевер, надежно укрытый, казалось бы, под крылом партии, жалуется на оскорбительный антисемитизм, встречающийся на каждом шагу.

Расцветший в военные годы, отчасти под влиянием фашистской пропаганды, антисемитизм пережил войну. Послевоенные кампании (например «Дело врачей»), клеймившие евреев как враждебных отщепенцев, привели к еще большему расцвету антисемитских стереотипов. Чудом уцелевшим в Катастрофе пришлось смириться с советским государственным антисемитизмом и с тем, что Холокост не стал частью официальной советской военной истории. По многим причинам его надлежало забыть[24].

В атмосфере начавшейся «холодной войны» в Советском Союзе заглохли попытки средствами искусства привлечь внимание к трагической участи евреев. Именно в этой системе представлений и атмосфере поддерживаемого властью антисемитизма создавались ранние версии повествований советских евреев, уцелевших в испытаниях войны. Эти повествования отражают антиеврейские предрассудки послевоенных лет, например, подчеркивают храбрость евреев, их стремление участвовать в опаснейших военных операциях. И нередко не находят слов для свидетельств об их массовом уничтожении. Рассказчики вспоминают только, что «видели» или «слышали» гибнущих евреев.

В 1960-е годы вследствие разных причин, в том числе процессов над несколькими нацистскими преступниками, например, Эйхманом в Иерусалиме, во всем мире началось осознание исторической уникальности Холокоста. В СССР в эти годы написаны поэма Евгения Евтушенко «Бабий Яр» (1961) и одноименный роман Анатолия Кузнецова (1966). На волне «оттепели» появилась «лейтенантская проза» – новое направление в советской военной литературе, попытавшееся отрефлексировать экзистенциальные вопросы, которые война ставит перед человеком. В книгах Василя Быкова, Бориса Балтера, Олеся Гочара и других авторов эти проблемы были представлены как испытания на пути к внутреннему этическому взрослению человека[25]. Но, хотя и Ставицкий, и Вартанян пользуются этим тропом военного взросления, он не дает им оптики, через которую можно было бы увидеть еврейскую трагедию и передать память о Катастрофе.

В 1990-е годы, когда историческое значение Холокоста было уже признано в Европе и США, советские ветераны неожиданно для себя оказались в ситуации, в которой им пришлось рассказывать о своем военном прошлом перед неведомой для них западной аудиторией. Неинтегрированность еврейских эпизодов в общую ткань их повествования свидетельствует о том, что они впервые включались в текст связного воспоминания. Будь они вплетены в ткань повествования давно, все противоречия и шероховатости были бы уже сглажены самими рассказчиками. Таким образом, внутренняя противоречивость и умолчания устных воспоминаний оказываются важным свидетельством, отсылающим как к непосредственному историческому опыту, так и к исторической специфике его репрезентации.

[1] Wieviorka A. The Era of the Witness. Ithaca; London, 2006. P. XIV.

[2] Ibid. P. XIII.

[3] Ibid.

[4] Кукулин И. Регулирование боли. Предварительные заметки о трансформации травматического опыта Великой отечественной / Второй мировой войны в русской литературе 1940–1970-х годов // Память о войне 60 лет спустя: Россия, Германия, Европа. М.: Новое литературное обозрение, 2005. С. 618.

[5] Wieviorka A. Op. cit. P. 97.

[6] Ibid. P. 99.

[7] Ibid. P. 100.

[8] Langer L. Admitting the Holocaust. New York; Oxford, 1995. P. 158.

[9] См.: www.holocausttestimonies.com.

[10] Wieviorka A. Op. cit. P. 109.

[11] Ibid. P. 110.

[12] Ibid. P. 111.

[13] Paperno I. Stories of the Soviet Experience. Ithaca; London: Cornell University Press, 2009. P. 13.

[14] Pinnow K. Making Suicide Soviet: Medicine, Moral Statistics and the Politics of Soviet Science in Bolshevik Russia 1920–1930. New York, 1998. Р. 27.

[15] Полян П. Жертвы двух диктатур. М., 2002. C. 84. В соответствии с «Боевым приказом № 8» от 17 июля 1941 года, подписанным группенфюрером СС Гейнрихом, попавшие в плен члены политсостава Красной армии и военнослужащие-евреи подлежали безусловному уничтожению (Там же. С. 74–76).

[16] Paperno I. Op. cit. P. 160.

[17] Ibid.

[18] Паперно И. Сны террора: сон как источник для истории сталинизма // Новое литературное обозрение. 2012. № 116 (http://magazines.russ.ru/nlo/2012/116/p18.html).

[19] Herman L., Vervaek B. Handbook of Narrative Analysis. Lincoln; London, 2005. P. 140.

[20] Greenspan H. On Listening to Holocaust Survivors. St. Paul, 2010. P. 39.

[21] Paperno I. Op. cit. P. 163.

[22] Ibid. P. 166.

[23] Greenspan H. Op. cit. P. 42.

[24] «Евреи составляли меньше 2% населения СССР, а русские – больше 50%, при этом число жертв среди еврейского гражданского населения – 2,6 миллиона человек – было выше числа русских жертв. Дело не только в стремлении руководства выстроить государственную идеологию вокруг идеи величия русского народа и его жертвы в период войны; 1,6 млн. евреев были уничтожены на территориях, оккупированных СССР в 1939–1940 годах. В то время, как советская пресса вплоть до начала войны держала этих евреев в неведении относительно расовой политики нацистских союзников, ничего не было сделано для их эвакуации. Более четверти европейских жертв Холокоста были недавними гражданами Польши, Румынии и балтийских стран, жителями территорий, захваченных СССР по договору с Гитлером. Предание гласности статистики Холокоста привлекло бы внимание к той части предвоенной истории, которую надлежало забыть. Память о геноциде не только вызывала нежелательные воспоминания. Уничтожить так быстро такое количество евреев фашистская армия, рвущаяся на восток и оставляющая минимум солдат в тылу, могла только при помощи местного населения. Массовый коллаборационизм на Украине, в Белоруссии, в аннексированной Восточной Польше и Прибалтике доказывал враждебность населения к советской власти. Кроме того, память о геноциде евреев порождала сомнения в этической природе “этнических чисток”, ставших привычными за годы войны переселениях “народов-изменников”» (см.: http://booknik.ru/context/all/voyina-i-mir-glazami-evreev-v-armiyah-sssr-i-ssha-19411948/).

[25] Кукулин И. Указ. соч. С. 621.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Палестинцы стали первыми импортерами израильского газа, который они собираются использовать в качестве топлива для будущей электростанции на Западном берегу реки Иордан, сообщили в понедельник участники сделки.

Американские и израильские компании, партнеры в разработке крупнейшего израильского шельфового месторождения «Левиафан», подписали с палестинской Palestine Power Generation Company (PPGC) контракт на поставку 4,75 миллиарда кубометров газа в течение 20 лет на сумму до 1,2 миллиарда долларов.

«В соответствии с соглашением покупатель приобретает у продавца природный газ для нужд электростанции, которую покупатель планирует построить рядом с городом Дженин в северной части Западного берега реки Иордан Соглашение вступает в действие с началом поступления газа проекта «Левиафан» и заканчивается по истечении 20 лет или после того, как PPGC выберет весь законтрактованный объем», - говорится в сообщении израильской компании Delek, одного из участников проекта «Левиафан».

Запасы природного газа, найденные на израильском шельфе Средиземного моря, оцениваются в 0,9-1,4 триллиона кубометров, из которых по закону на экспорт пойдут не более 40%. Основные запасы сосредоточены в двух месторождениях - «Тамар», которое в марте дало на берег первый газ, и еще более крупном «Левиафане», начало эксплуатации которого намечено на 2016 год.

Разработкой «Левиафана», запасы которого оцениваются в 453 миллиарда кубометров, занимаются американская компания Noble Energy, которой принадлежат в проекте 39,66%, а также израильские Delek Drilling (22,67%), Avner Oil Exploration (22,67%) и Ratio Oil Exploration (15%). Покупатель газа - компания PPGC создана для строительства и эксплуатации электростанций на территориях Палестинской национальной администрации.

Чтобы лучше понять очередной провал новой антииранской инициативы Саудовской Аравии на последнем саммите ССАГПЗ в Кувейте 11 декабря с.г., где предложение Эр-Рияда о трансформации экономического союза в военный альянс было открыто и безоговорочно поддержано лишь Бахрейном, а другие члены Совета фактически уклонились от этого (создано лишь некое общее военное командование, причем без общих вооруженных сил), достаточно вернуться ровно на 2 года назад, когда король Абдалла озвучил проект создания 6-ю членами организации военно-политического союза в декабре 2011 года в выступлении саудовского монарха на саммите ССАГПЗ в Эр-Рияде якобы в качестве ответа на возраставшую «иранскую угрозу», как ее преподносили тогда правители КСА.

Тогда эта инициатива была нацелена на то, чтобы прочнее привязать консервативные монархии к ваххабитской Саудовской Аравии, и под лозунгом конфронтации с Тегераном сохранить у власти суннитские режимы Аравии перед лицом «революционных» перемен в арабском мире. Борьба с Ираном выглядела в этом контексте как привлекательный предлог, тем более что в Вашингтоне в то время еще не созрели до понимания сути «арабской весны» и необходимости нормализации отношений с Тегераном. Внутренние проблемы реакционных по своей сути монархий можно было смело свалить на происки внешних врагов, которые якобы решили расшатать устои консервативных аравийских режимов, используя значительные шиитские населения в ряде арабских стран Персидского залива. Такая интерпретация обеспечивала Саудовскую Аравию как минимум двумя преимуществами: первое, позволяла без ограничений подготовить и экспортировать своих собственных суннито-ваххабитских джихадистов и террористов на «поля сражений» с шиитами в разные страны, прежде всего в Сирию и Ирак. Фактически, это означало выявлять на ранних стадиях своих джихадистов и потенциальных террористов-наемников и обеспечить их «работой» вдали от родины, в чужих странах. И, второе, данный способ обеспечения «занятости» собственных исламских радикалов существенно уменьшал давление на общую внутриполитическую ситуацию. Дальнейшее развитие обстановки в Сирии и Ирака лишь подтвердило это.

В пользу того, что создание военно-политического союза мыслилось, прежде всего, как путь к предотвращению смены династических монархий в государствах Персидского залива на выборные республиканские режимы, свидетельствовала и параллельно выдвинутая Саудовской Аравией инициатива расширить ССАГПЗ за счет двух других суннитских арабских монархий – в Иордании и Марокко. И это при том, в отличие от Хашимитского королевства, имеющего хотя бы общую границу с КСА, Марокко расположено за тысячи километров от Персидского залива. Но это не смущало Эр-Рияд, поскольку столь необычный маневр позволял создать коалицию арабских наследственных монархий, которая бы опиралась на предложенный Саудией военно-политический союз.

Намерения Эр-Рияда на практике реализовались еще в феврале 2011 года в ходе инициированной и возглавленной саудовцами операции «Щит полуострова», в ходе которой в Королевство Бахрейн был введен контингент сил ССАГПЗ, в основе которых была саудовская дивизия, усиленная бронетехникой. Под предлогом борьбы с внешним вмешательством со стороны Ирана тогда удалось «заморозить» разразившийся на острове под влиянием «арабской весны» кризис между сильно зависящей от КСА правящей суннитской фамилии Аль-Халифа и шиитским большинством, потребовавшим политических прав и перераспределения в свою пользу властных полномочий.

После вооруженного подавления шиитских протестов в феврале 2011 года силами саудовского воинского контингента на острове наступил этап очень хрупкого видимого спокойствия, которое гарантируется саудовской оккупацией острова. Все произошедшее было квалифицированно как «заговор иностранного государства по свержению существующего режима». Понятно, что в данном случае это был «прозрачный намек» на Иран. Этот тезис уже задействовался руководством Бахрейна и ранее. Более того, в 2010 году именно под этим предлогом оппозиционные шиитские партии были фактически отстранены от участия в парламентских выборах. А ведь речь идет о 70% населения. Путь репрессий в данном случае, как показывает опыт в других странах, неэффективен и даже контрпродуктивен. Более того, «вариант жесткого прессинга» смог бы сработать исключительно в случае дальнейших постепенных послаблений шиитскому капиталу и умеренным политическим партиям. И сегодня власть суннитского королевского режима на Бахрейне обеспечивается исключительно опорой на военную силу Эр-Рияда. При этом арабские монархии Персидского залива, как впрочем и Запада, в упор не видят этой проблемы и игнорируют ее рассмотрение, оставляя тем самым взрывоопасный очаг, способный вспыхнуть в любой момент.

Вот только немного статистики в подтверждение этого. При том, что в настоящее время 70% населения Бахрейна составляют этнические арабы-шииты, в структурах власти они представлены совершенно несправедливо. Представительство шиитов в таких структурах власти, как королевский двор, королевская гвардия и армия близко к нулю. Из 29 министерских постов в правительстве Бахрейна шиитам принадлежит только 6. Из 29 заместителей министров шиитами являются только 3. Из 230 высоких постов в судебной власти, включающей в себя Высший судебный совет, Конституционный суд, суды, административные советы и т.д., шииты занимают только 28 мест и при этом среди них нет ни одного председателя суда, т.е. доля шиитов в судебной власти составляет около 12%. В законодательной власти среди 40 членов Консультативного совета (Меджлис аш-Шура) насчитывается 17 шиитов и среди 40 членов Палаты депутатов – 18 шиитов. Несправедливая избирательная система продолжает сохранять жесткую дискриминацию шиитского большинства населения королевства.

Бахрейнское суннитское руководство под влиянием своего «старшего брата» по Персидскому заливу предприняло шаги, которые лишь загнали ситуацию в тупик. Мало того, что в структурах власти шииты представлены крайне несправедливо, в добавок к этому в стране развернулась самая настоящая «охота на ведьм». Были уволены со своих должностей или потеряли работу более 3600 человек, в основном в государственных или полугосударственных компаниях. В частном секторе дела обстояли еще хуже. В Интернете появился «черный список» компаний и магазинов, которые принадлежат шиитам, с требованием их бойкота. Фискальные органы вынудили шиитов сворачивать свой бизнес. То есть проведен передел собственности. Кроме того, произошло серьезное ущемление религиозных прав шиитов. Разрушены или серьезно повреждены более 40 мечетей или объектов культа. А это еще больше разозлило шиитов, сделав примирение с ними мало вероятным. Понимая это, руководство Бахрейна пошло на совершенно беспрецедентный шаг, начав негласную кампанию натурализации суннитов из других стран Персидского залива с предоставлением им подданства страны. Понятно, что расчет сделан на будущие выборы, так как изменить серьезным образом демографический баланс в пользу суннитов представляется маловероятным.

Одновременно сохраняется военная составляющая присутствия КСА на Бахрейне в рамках плана ССАГПЗ (принят в сентябре 2011 года) о наличии на постоянной основе военной базы на Бахрейне. Там постоянно должны базироваться около 1000 военнослужащих Совета, в основном саудовцев. Эта ситуация иллюстрирует лишь крайне близорукое видение перспектив, которое демонстрируют престарелые руководители Саудовской Аравии. Многие шиитские представители на Бахрейне убеждаются в необходимости продолжения дальнейшей борьбы, которая, как представляется, будет сочетать в себе мирные, а возможно и силовые методы протеста. Да у них и не остается другого выбора, благодаря «мудрости» саудовских стратегов. И в Эр-Рияде должны помнить, что прямо «под боком» Бахрейна, в находящейся на расстоянии 30 км через мелководье Персидского залива саудовской Восточной провинции, большинство населения также составляют шииты. А ведь именно в этой части КСА добывается почти вся нефть саудовского королевства. И местные шииты гневно отреагировали на вооруженное подавление волнений на Бахрейне, проведя многочисленные демонстрации протеста, в ходе которых несколько человек были убиты полицией и силами безопасности. И нет гарантии того, что когда-нибудь шииты Бахрейна и Восточной провинции не выступят против дискриминации со стороны суннитов и ваххабитов совместно со всеми вытекающими отсюда последствиями для саудовского и других аравийских режимов.

Поэтому и на этот раз другие члены ССАГПЗ не слишком радостно восприняли очередную идею Эр-Рияда о трансформации Совета из экономического объединения в военный блок. Им вовсе не хочется влезать ни во внутренние разборки между суннитами и шиитами в самой Саудии и на Бахрейне, ни тем более в опасные антииранские игры Эр-Рияда против Тегерана. Тем более что в отношении Ирана КСА сейчас действует в унисон с Израилем. А это означает, что арабским монархиям придется отказаться от еще теплящихся на поверхности принципах общеарабской солидарности по палестинской проблеме – единственной, которая после волны «революций» еще формально хоть как-то объединяет арабов. Если же и это «единство» прекратит свое существование, то тогда арабские республиканские режимы получат полное моральное право выступить против прогнивших монархий Аравии и заключить на этот счет сделку с любым потенциальным союзником, включая Иран. А ведь месть за то, что своим вмешательством Саудия, Катар и еще кое-кто из ССАГПЗ фактически посеяли смерть и разруху в таких арабских странах как Египет, Сирия, Ирак, Йемен и Ливия, может быть очень сильной. Большинство арабских государств и так недолюбливали чрезмерно богатые монархии Персидского залива, разжиревшие на доходах от нефти и газа, и не особенно делившихся с арабскими «братьями», многие из которых прозябали в нищете.

Вот и пытается сейчас Саудия выстроить военный альянс. Ведь в Эр-Рияде замышляют его не только как антииранский, но и антииракский, поскольку мощный нефтяной Ирак с его большим населением и крупными вооруженными силами, 2/3 которого составляют шииты, тоже представляет угрозу безопасности саудовского королевства, уверены в Эр-Рияде. Вот и вбрасывают сейчас саудовские спецслужбы сотни миллионов долларов на разжигание выступлений суннитских радикальных организаций против шиитского правительства в Багдаде. Видимо понимают, что иракцы всегда будут помнить, как КСА долгие годы стремилось ослабить северного соседа, а по возможности – и расчленить его по этноконфессиональному признаку. И вряд ли иракцы это простят. А уж если Ирак и Иран объединятся на платформе противодействия агрессивному ваххабито-суннитскому наступлению на них, то уж тогда Саудовской Аравии точно не поздоровится. В Сирии же она уже фактически проиграла. Вот и ищут саудовские правители союзников среди схожих по политическому устройству монархий Аравии и даже готовы пойти на сделку с Израилем.

Только вряд ли из этого что-либо получится, тем более что США существенно меняют свое отношение к странам, которые делают ставку на исламских радикалов и даже террористов из Аль-Каиды и других экстремистских организаций. Последние дни в Ираке разворачивается ожесточенная война между суннитским террористическим подпольем, финансируемым саудовцами, и войсками центрального правительства. На подавление боевиков в 4-х суннитских провинциях западного и центрального Ирака брошены не только бронетехника, но и авиация. И хотя правительственные войска несут большие потери, вплоть до того, что на днях погиб даже близкий премьеру Нури аль-Малики генерал, командующий 7-й дивизией, уже уничтожены многие очаги террористических бандформирований.

*************

Сейчас основные сражения в суннито-шиитском противостоянии, разжигаемом ваххабитами Саудовской Аравии, переместились из Сирии в Ирак. Но там же все и должно закончиться, причем разгромом экстремистов и террористов, взращиваемых именно Эр-Риядом. Если только КСА вдруг не пойдет на самоубийство, спровоцировав совместную с Израилем агрессию против Ирана. В этом случае вся геополитическая карта региона будет перекроена, а сама Саудия распадется на несколько квази-государств или анклавов, равно как и на Бахрейне шииты возьмут власть в свои руки. Но хочется верить, что все-таки саудовские правители найдут в себе силы отказаться от авантюр.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Израильские танки, пехота и авиация атаковали во вторник шесть целей в различных районах сектора Газа, ответив на гибель израильтянина на границе анклава самой мощной серией ударов за последние 13 месяцев, говорят военные.

Палестинские медики сообщили, что жертвами израильских атак стали трехлетняя девочка и фермер, оказавшийся рядом с пограничным забором, около десятка человек получили ранения.

"Шесть целей были атакованы израильскими сухопутными войсками и военно-воздушными силами", - сказал официальный представитель Армии обороны Израиля Питер Лернер.

Стороны сообщили, что ударам подверглись лагеря боевиков правящего движения ХАМАС и крупной группировки "Исламский джихад", оружейная мастерская и замаскированные ракетные пусковые установки. В последний раз столь интенсивно Израиль бомбил Газу в ноябре прошлого года во время операции "Облачный столп", за которой последовало больше года относительного затишья.

Вину за обострение израильские власти возложили на ХАМАС, хотя ни одна из группировок пока не взяла ответственности за убийство снайпером израильского рабочего. "Рекомендую ХАМАС не испытывать наше терпение и задействовать имеющиеся у него властные рычаги. Если не будет тихо в Израиле, тишины не будет и в секторе Газа", - сказал министр обороны Израиля Моше Яалон.

Убийство рабочего - 22-летнего бедуина - продолжило череду палестинских нападений на израильтян. Накануне ракета из сектора Газа разорвалась в одном из населенных пунктов юга Израиля, а на Западном берегу реки Иордан ножевое ранение получил полицейский. В воскресенье взрывное устройство сработало в салоне израильского автобуса, откуда перед этим были эвакуированы пассажиры.

Лига арабских государств (ЛАГ) заявила о своем несогласии с идеей военного присутствия Израиля в Иорданской долине, где проходит внешняя граница оккупированного Западного берега реки Иордан, в течение 10 лет после возможного подписания мирного договора, передает агентство Ассошиэйтед Пресс.

В субботу генсек ЛАГ Набиль аль-Араби сказал, что мирное соглашение между Израилем и палестинцами не будет действенным в случае сохранения израильского присутствия на территории палестинского государства.

Ранее сообщалось, что такое предложение содержится в пакете инициатив, который в начале декабря привез в регион госсекретарь США Джон Керри. Американцы отказались от более приемлемой для палестинцев, но традиционно отвергаемой Израилем идеи размещения в Иорданской долине - на внешней границе будущего палестинского государства - международного военного контингента. Палестинское руководство не одобрило эту инициативу.

Американские предложения предусматривают подготовку в течение 10 лет палестинских силовых структур, чтобы они могли самостоятельно нести ответственность за безопасность в регионе. Помимо этого, американская программа мер обеспечения безопасности предполагает, по сведениям газеты, дистанционный израильский контроль на пограничных пунктах Иорданской долины и установку станций раннего предупреждения по всему Западному берегу.

Сейчас Иорданская долина находится под полным военным и административным контролем Израиля, который настаивает на том, что результатом мирных переговоров может стать только полностью демилитаризованное палестинское государство, лишенное контроля за своими внешними границами.

МУРСИ ПОЙДЕТ ПОД СУД ЗА ТЕРРОРИЗМ И ГОСИЗМЕНУ

Вместе с ним перед судом предстанут 35 "братьев-мусульман"

Главный прокурор Египта сформулировал обвинение, по которым экс-глава страны Мухаммед Мурси и 35 представителей организации "Братья-мусульмане" предстанут перед судом, сообщает агентство Reuters.

Обвиняемым вменяется участие в террористических актах, а также разглашение государственных военных тайн иностранным государствам. Ранее Мурси уже были предъявлены обвинения в подстрекательстве к массовым беспорядкам.

Согласно версии прокуратуры, бывший президент Египта вместе со своими соратниками разработал некий "террористический план", место в котором нашлось для палестинской группировки ХАМАС и ливанской "Хезболлы". По словам обвинителей, данный план является примером крупнейшего заговора в истории Египта. Исламисты, поддерживавшие Мурси, давно вынашивали идею установить "исламский эмират", уверен прокурор. По его мнению, в своих корыстных целях они использовали массовые беспорядки 2011 года.

Суд над свергнутым президентом стартовал 4 ноября. Уголовное дело в отношении него возбуждено в связи с беспорядками, которые произошли рядом с резиденцией президента в декабре прошлого года. Помимо этого, Мурси обвиняется в совершении побега из тюрьмы в 2011 году, сопровождавшегося поджогом исправительного заведения и гибелью людей.

Единственная электростанция сектора Газа в воскресенье возобновила свою работу благодаря долгожданной поставке топлива, передает агентство Франс Пресс.

Станция приостановила свою работу в начале ноября из-за отсутствия топлива, запасы которого не давал восполнить ценовой спор с поставщиками.

Электростанция обеспечивает около половины потребностей сектора Газа в электроэнергии, остальное анклав закупает в готовом виде в Израиле. Для работы на полную мощность станции необходимо в сутки около 600 тысяч литров мазута. Последние два года топливо завозилось контрабандой из Египта. После того, как в июле египетские власти приступили к уничтожению подземных туннелей на совместной границе, власти сектора Газа были вынуждены переключиться на закупки более дорогого мазута на Западном берегу.

Спасательные службы сектора Газа эвакуировали более 40 тысяч человек из районов, подтопленных после нескольких дней дождей, сообщил РИА Новости представитель управления гражданской обороны Мухаммед аль-Мейдана.

Полуторамиллионный палестинский анклав оказался на пути мощной бури, которая в середине нынешней недели принесла снег и ливни в Израиль, Египет, Сирию и Ливан.

"Более 40 тысяч человек - примерно семь тысяч семей - были вынуждены оставить свои дома из-за подтопления", - сказал собеседник агентства. Из-за непогоды, по его словам, были травмированы свыше ста человек, в южной части сектора Газа погиб ребенок. Материальный ущерб предварительно оценивается в 60 миллионов долларов.

Несмотря на улучшение погоды, спасатели продолжают эвакуировать население и откачивать воду из переполненных водохранилищ, земляные стены которых грозят не выдержать давления.

В воскресенье в Газе ждут крупную партию гуманитарной помощи, которую согласились пропустить через границу израильские власти. "В состав партии входят 1,2 миллиона литров газа, 800 тысяч литров дизельного топлива для транспорта и еще 400 тысяч литров мазута для электростанции сектора Газа", - сообщила пресс-служба Армии обороны Израиля. Назар Альян.

Знаменитые египетские пирамиды впервые за 112 лет оказались под снежным покровом из-за пришедшего в район Каира холодного циклона, сообщает в воскресенье информационный портал PzFeed News.

Согласно фотографиям, опубликованным одним из пользователей Twitter Майклом Нотемом, по меньшей мере три древних пирамиды и прилегающая вокруг них территория пустыни покрыты снегом, что является небывалым зрелищем для обычно песчаного пейзажа даже в зимнее время года в Египте. Подобный феномен со снегом на пирамидах был зарегистрирован лишь в начале XX века.

В середине недели мощная буря принесла снег и ливни в Израиль, сектор Газа, Египет, Сирию и Ливан. Из-за непогоды в регионе, включая Каир и Газу, погибли несколько человек, сотни получили травмы.

Спасательные службы сектора Газа эвакуировали более трех тысяч человек из районов, подтопленных после нескольких дней дождей, сообщил РИА Новости представитель управления гражданской обороны Мухаммед аль-Мейдана.

Полуторамиллионный палестинский анклав оказался на пути мощной бури, которая в середине нынешней недели принесла снег и ливни в Израиль, Египет, Сирию и Ливан.

"Нам удалось эвакуировать три тысячи человек по всему сектору Газа, в первую очередь из районов по соседству с водохранилищами", - сказал собеседник агентства. В некоторых случаях спасателям приходилось вывозить людей из затопленных домов на рыбацких лодках. Десять школ сектора Газа переоборудованы в центры приема эвакуированных.

Ситуацию в одной из самых густонаселенных территорий планеты осложняют последствия египетско-израильской блокады - дефицит топлива и перебои с электричеством.

Аль-Мейдана сказал, что на воскресенье запланирована поставка в сектор Газа дополнительной партии солярки и насосов для воды.

Глава исламистского правительства анклава Исмаил Хания запросил у Лиги арабских государств и Организации исламского сотрудничества экстренной помощи в борьбе со стихией. Назар Альян.

КАНИКУЛЫ В ЕГИПТЕ МОГУТ БЫТЬ СИЛЬНО ИСПОРЧЕНЫ

В Египте рекордное похолодание. Столбики термометра опустились в четверг до плюс семи. Правда, на курортах погода пока неплохая

Новогодние каникулы россиян в Египте могут быть сильно испорчены. В стране пирамид установились самые сильные холода за последние 122 года. Столбики термометра опустились в четверг до плюс семи.

Власти рекомендуют местным жителям по возможности не выходить на улицу. Из-за сильных дождей на дорогах Каира наблюдаются заторы и многокилометровые пробки.

Плохая погода установилась пока только в столице и северных районах Египта. На курортах на Красном море все нормально

Соня Закри

Корреспондент газеты Suddeutsche Zeitung на Ближнем Востоке

"

В Каире мы наблюдаем дождь, но мы также знаем, что в других местах есть снег, и это очень необычно. Большинство египтян никогда в жизни не видели снега. Совершенно другой разговор в Каире, Луксоре и на Красном море. Там погода до сих пор неплохая. Не исключено, что там люди совершенно спокойно живут, и там до сих пор идет отпуск спокойно".

А в Иерусалиме выпал обильный снег. Израиль задействовал армию для расчистки дорог столицы. Сотни домов остались без света.

Вряд ли холода остановят российских туристов, которые планируют отметить Новый год в Израиле.

Александр Коган

Руководитель интернет портала IzRus

"

Вчера экспериментировали. Один мой знакомый проехал 30 км из одного города в другой. В одном городе валит снег и температура 4 градуса. Он проехал 30 км, в другом городе только легкий дождь и температура 7-8 градусов. Предсказывать, что будет в течение ближайших дней, никто тут не берется. А что будет к Новому году через несколько недель, это сложно сказать. Что касается туристов, думаю, для россиян эта погода не настолько холодная, как для нас. С каждым годом все больше приезжает людей отмечать здесь Новый год на Мертвом море, в Иерусалиме. Зачастую никакого снега нет, иногда даже жарко. Хотя опять-таки предсказывать невозможно. В этом году температуры сильно упали".

Многим туристам, отдыхающим сейчас на курортах в Египте, приходится сидеть на пляже под одеялами. Об этом рассказали кировскому порталу Progorod жители Кирова, которые на днях вернулись из Шарм-эль-Шейха.

Сейчас, по данным Ассоциации туроперторов России, в Израиле и Египте находятся несколько тысяч российских туристов. Случаев отказа от путевок из-за непогоды пока нет.

Майя Ломидзе

Исполнительный директор Ассоциации туроператоров России

"

Несколько тысяч человек на разных курортах и разных городах этих двух стран, еще и Иорданию можно туда включить. Потому что в Иордании тоже снежок выпал. А в случае с Израилем, в первый день непогоды экскурсии были отменены. Тем не менее туристы отнеслись к этому с пониманием, даже было воспринято как такое экзотическое, незабываемое приключение. Потому что в Израиле снег выпадает раз в 30-40 лет. Что касается отмены уже оплаченных туров, есть конечно, звонки, есть вопросы, а все ли получится, сможем ли попасть в то или иное место. Но аннуляции пока на сегодня нет ни одной. Если погода продержится пару дней до середины следующей недели, конечно, может быть снижение спроса и снижение количества бронирований".

Сейчас на египетских курортах на Красном море около 15 градусов тепла. По прогнозам синоптиков, через неделю температура повысится примерно до 20 градусов

Более 30 жителей сектора Газа получили ранения из-за сильного ветра и дождей, обрушившихся на палестинский анклав, сообщил в четверг представитель местного минздрава Ашраф аль-Кидра.

Исламистские власти сектора Газа, где живут более полутора миллионов человек, объявили режим чрезвычайной ситуации, закрыли школы и учреждения. Жителям рекомендовано без надобности не выходить на улицу.

"За последние сутки госпитализированы около 30 граждан, в том числе дети. Больше половины пришлось на (южные города) Рафах и Хан-Юнис", - сказал медик журналистам.

Ветер срывает крыши со строений, сдувает сельскохозяйственные теплицы, обрывает линии электропередачи, вырывает с корнем деревья на средиземноморском побережье. Дожди подтопили дороги и сотни жилых домов в центральной и южной части Газы.

Последствия аномально низких температур усугубляют перебои с подачей электроэнергии.

Улучшение погоды ожидается не ранее конца недели. Назар Альян.

Гипотезы становятся выводами: новое о Максе Эйтингоне и его связях с Советским Союзом

Изабелла Гинор – специалист по СССР/России, сотрудник Института Трумэна Еврейского университета Иерусалима.

Гидеон Ремез – сотрудник Института Трумэна Еврейского университета Иерусалима, в прошлом – глава отдела иностранных новостей Радио Израиля.

Для историка самой большой наградой служит подтверждение новыми источниками его рабочей гипотезы, основанной на ограниченном, доступном в момент ее формулировки материале. В «Эросе невозможного» Александр Эткинд оговаривал свои самые смелые предположения: «это, возможно, означает», «можно предположить, что...». В той сфере, где наши исследования пересекаются с его работой, мы можем, двадцать лет спустя, отметить, что многие из его тщательно обоснованных спекуляций подтверждаются новыми данными.

Это относится и к доктору Эйтингону (Максу – для родных и знакомых, Маркусу – по диплому врача и полицейским анкетам, Мордехаю – по надгробной плите (1881–1943)), – на фигуре которого встретились наши исследования. Хотя мы проходим мимо бывшего дома Эйтингонов – наискось от резиденции премьер-министра – по нескольку раз в неделю, наше «заочное знакомство» с доктором состоялось только тогда, когда по просьбе редактора нашей книги «Fохbats оver Dimоna: The Sоviets’ Nuclear Gamble in the Siх-Day War» (2007) начали готовить историческую главу об интересе царской России и СССР к святым местам, включая и советскую нелегальную деятельность. Нас заинтриговали повторявшиеся обвинения этого первого ученика, верного сподвижника и финансового спонсора Зигмунда Фрейда и организатора психоаналитического движения, в сотрудничестве с советской разведкой сперва в Европе, а затем в подмандатной Палестине. Это в свою очередь привело нас к жарким и противоречивым дебатам, разгоревшимся в 1988 году в Америке. Эткинд подверг звучавшие тогда доводы тщательному анализу и добавил ряд новых фактов, что послужило отправной точкой для нашего исследования.

С момента публикации «Эроса невозможного» появилось несколько крупных работ, внесших ощутимый вклад в изучение личности и биографии Макса Эйтингона. Научная публикация его переписки с Фрейдом была тщательно подготовлена к печати Михаэлем Шротером (Michael Schröter), который, как и значительная часть западного психоаналитического сообщества, отвергает обвинения в адрес Эйтингона о сотрудничестве с советской разведкой. Мари-Кэй Вильмерс (Mary-Kay Wilmers), член семьи Эйтингонов, опубликовала книгу «The Eitingоns: A Twentieth-Century Story» (2009), написанную для широкого круга читателей. Она использовала семейные предания, не принимая ничьей стороны в развернувшемся споре. Новейшая история психоанализа в Палестине («La psychanalyse en Palestine, 1918–1948, auх оrigines du mоuvement psychanalytique israélien», 2012) Гидо Ариэля Либермана (Guidо Ariel Liebermann) опирается среди новых источников на интервью с очевидцами, чьи свидетельства теперь трудно переоценить, поскольку большинство интервьюируемых перешли уже в мир иной. Книга Либермана, завершенная после публикации наших предварительных данных в 2012 году, в большинстве своем подтвердила наши находки.

Некоторые из наиболее интересных фактов были обнаружены нами случайно. Это касалось двоюродного брата и зятя Макса. Матвей Исаакович, или Моти Эйтингон (1885–1956), был отправлен из Лейпцига в Москву для изучения мехового дела, являвшегося основой семейного бизнеса (магазин № 46 в Гостином дворе), и застрял там из-за начала Первой мировой войны. Невероятно, но через полгода после ареста «капиталиста и эксплуататора» Моти Эйтингона в июне-июле 1918 года, двухмесячного заключения в Бутырках во время «красного террора», крупного выкупа, якобы уплаченного московской ЧК для освобождения, и бегства с дюжиной родственников в Германию (маршрут бегства менялся в зависимости от рассказчика), по дороге в США Моти открывает в Швеции банковский счет для торговли мехами с Советской Россией. Став в 1919 году главой семейной меховой компании с центральным офисом в Нью-Йорке, он не только заключает многомиллионные сделки с Советской Россией, но и приобретает привилегированный статус для себя и компании, в кратчайший срок сделавшись эксклюзивным экспортером советских мехов на Запад. Моти был известен своей щедрой, но легальной поддержкой левых и просоветских интеллектуалов и профсоюзов. Из Нью-Йорка шли деньги и на финансирование Макса, который, в свою очередь, финансово поддерживал Фрейда, психоаналитическое издательство и клинику в Берлине. Кстати, в 1942 году Моти числился среди первых спонсоров нью-йоркского «Нового журнала». Два старших брата Моти – близнецы Борис и Наум (р. 1879, не путать с генералом Наумом Эйтингоном, родившегося в 1899 году), – так же бежавшие после ареста в Бутырках, вернулись в конце 1918 года в Польшу, в Лодзь. Там они купили на внезапно появившиеся деньги текстильную фабрику и после окончания войны с Советской Россией экспортировали туда свою продукцию. Москва оплачивала этот импорт мехами, которые напрямую экспортировались в Нью-Йорк, к Моти. Дядя Эйтингонов, известный меценат Илья Паенсон, экспортировал в Советский Союз производимые им в Германии растительные масла. Примечательно, что в 1940 году будущий президент Израиля Хаим Вейцман предлагал советскому правительству через посла в Лондоне Ивана Майского купить в Палестине апельсины и оплатить их мехами в Нью-Йорке.

Связи Моти с нелегальными операциями НКВД были убедительно документированы: его имя упоминается в оперативных делах, которые были скопированы Александром Васильевым и недавно опубликованы в Вашингтоне. Ранее использование ресурсов и связей меховой компании в Америке генералом НКВД Наумом Эйтингоном (1899–1981, идентифицированный Вильмерс как троюродный брат Макса и Моти, хорошо известный последнему) для подготовки убийства Льва Троцкого в Мексике было отмечено как детьми, так и коллегой Наума, генералом Павлом Судоплатовым.

Еще более примечательна наша свежая находка: Марк Леви – он же Михаил Агеев, прославившийся авторством «Романа с кокаином», – был в начале 1924 года направлен из Москвы в Лейпциг для прохождения стажировки в местном филиале меховой компании, во главе которого стоял отец Макса – Хаим. До этого Леви-Агеев прослужил три года переводчиком в советской торговой компании «Аркос», которая в Лондоне совершала сделки с меховой компанией Эйтингонов – как с ее главой Моти, так и с ее лондонским представителем, еще одним московским беженцем и двоюродным братом Моти и Макса, Соломоном. После смерти Хаима Эйтингона в декабре 1932 года и прихода к власти нацистов в январе 1933-го Леви был вынужден покинуть Германию и в конце концов перебрался в Стамбул. В 1942 году он был выслан из Турции в СССР по подозрению в причастности к покушению на жизнь немецкого посла фон Папена – одна из немногих неудач генерала Наума Эйтингона.

Двадцать лет тому назад Эткинд отметил не замеченные ранее связи между психоаналитиками и их почитателями из рядов советских торговых, экономических и дипломатических деятелей 1920-х годов, особенно находившихся в Германии. Так, Эткинд предположил:

«В качестве вице-президента Русского психоаналитического общества [Виктор] Копп становился официальным партнером Макса Эйтингона, создавая тем самым легальный с западной точки зрения канал связи, который мог служить прикрытием для совместной деятельности совсем иного рода»[1].

Недавно опубликованный исследователем фрейдизма Кристфридом Тогелем (Christfried Tögel) документ показывает, как именно это происходило. Бывший нарком финансов Венгерской Социалистической Республики Ено (Евгений) Варга был сторонником, а затем и членом Венгерской психоаналитической ассоциации. После падения режима, назначившего его министром, Варга был интернирован в Австрии и до высылки в Москву посещал семинары Фрейда в его венской квартире. В 1923 году он был назначен на финансовый пост в советской торговой миссии в Берлине и возобновил свои старые связи через недавно открытый Максом Эйтингоном Психоаналитический институт. Его сотрудники по миссии отмечали, что Варга был всецело занят делами Коминтерна, готовящего революцию в Германии. Вскоре Эйтингон оповестил Секретный комитет Фрейда о том, что Варга «сможет устроить переписку с Москвой через курьера». Мы разделяем подозрение Эткинда, что этот канал был использован не только в психоаналитических делах.

Самый важный урок, полученный нами у Эткинда, – превосходство интердисциплинарного метода, позволяющего преодолеть профессиональную изоляцию. Только благодаря нашему «вторжению» в такие отдаленные сферы, как театр и ядерная физика, мы пришли к самому интригующему открытию, в котором мы видим ключ к советским связям Макса, – открытию роли его жены и ее семейных связей.

Именно в ее отношении Эткинд допустил одну неточность: цитируя воспоминания Арона Штейнберга о пышных вечерах у фрау Эйтингон в Берлине, где она была названа Надеждой, Эткинд повторил за мемуаристом это имя. Но Штейнберга подвела память, или же случилась оговорка «по Фрейду», поскольку несколькими строками выше он уже упоминал Надежду Плевицкую, присутствовавшую на том же вечере. Западная психоаналитическая литература, если и затрагивала личность жены Макса, упоминала ее правильное имя – Мирра. Но в бесчисленных биографических описаниях из сочинения в сочинение кочевала одна и та же ошибка в ее отчестве – «Яковлейна», а в качестве девичьей называлась фамилия Райгородская, которая на самом деле была фамилией мужа сестры Мирры – Леи, известной в Париже как Елизавета, а для домашних как Леля.

Как известно каждому преподавателю, самым верным признаком списывания на экзамене является копирование ошибок. И действительно, проследив ссылки, мы обнаружили, что все они восходят к одному и тому же источнику: немецкой докторской диссертации 1970-х годов. Помимо этого, из полицейской анкеты в Берлине было известно, что Мирра родилась 9 мая 1877 года в Екатеринодаре, а окружение Макса, включая Фрейда, знало, что в прошлом Мирра была актрисой Московского художественного театра. Но, поскольку те немногочисленные исследователи, которые обращались в архив МХАТа, неизменно получали ответ, что Мирра Яковлейна Райгородская среди актеров театра никогда не значилась, то попытки получить дополнительную информацию прекратились.

Не исключено, что и мы удовлетворились бы этим ответом, если бы почти пасквильная характеристика Мирры, выданная ей Фрейдом и потом скопированная коллегами Макса и следующими поколениями психоаналитиков, не вызвала бы у нас сомнения. Описание ее как ленивой, эгоцентричной и поверхностной, ревновавшей Макса к его работе и коллегам, вредящей его научной карьере, «пытавшейся играть в котенка», не понимая, что она «уже давно старая кошка», – все это противоречило образу актрисы, прошедшей суровую школу Станиславского. Не смогла бы такая женщина и добровольно уйти на фронт, чтобы работать рядом с мужем медсестрой, как это сделала Мирра, последовав за Максом, призванным врачом в австро-венгерскую армию.

Беглый поиск в списке актеров МХАТа актрисы, имя которой начиналось бы на «М» моментально дал нам имя Мирры Яковлевны Буровской (известной на сцене как Биренс), которая отыграла у Станиславского три года, а затем вышла замуж вторым браком (на самом деле третьим) за берлинского психиатра Эйтингона. Мирра была сложной, интересной и захватывающей личностью, воплотившей в себе интеллектуальный и общественный Zeitgeist трех эпохальных периодов как в мировой, так и еврейской истории: дореволюционной России, Веймарской Германии и Палестины времен британского мандата.

Историки русского театра, в особенности Мария Михайлова, детально описали театральную карьеру Мирры, преодолевшей многие преграды, включая провинциальное происхождение, отсутствие минимального актерского образования и позднее начало карьеры (примерно в 30 лет,и и у нее были двое детей от двух браков). Но нынешние российские историки забывают упомянуть о самой большой преграде: распространявшемся на евреев запрете играть на сцене вне пределов черты оседлости. Мирра стала первой еврейской актрисой, вышедшей на подмостки Императорского Малого театра в Москве в 1907 году, но настоящую известность ей принесла роль Митили в мировой премьере «Синей птицы» Метерлинка в постановке Станиславского (1908).

Как нам стало известно из воспоминаний Осипа Дымова (опубликованных на идиш в Нью-Йорке в 1943 году) – успешного прозаика и драматурга, помогшего Мирре войти в петербургский театральный мир, – драма ее собственной жизни могла бы лечь в основу увлекательного романа. Ее любовный роман с Дымовым завершился, когда ревнивый муж (второй по счету – Борис Харитон) выпустил четыре пули в драматурга. Скандал потряс петербургское общество; пресса еще долго писала о нем, а Дымов создал свою самую известную, новаторскую пьесу «Ню». Чтобы никто не ошибся, в пьесе фигурируют четыре пистолетных выстрела. Скандал положил конец второму браку Мирры, и с этого времени она берет сценическую фамилию Биренс, заимствованную из рассказа Дымова, оставляет сына Юлия бывшему мужу и переезжает в Москву.

Поиск информации о Юлии Харитоне (1904–1996), сыне Мирры, заставил нас заняться историей ядерной физики. Родство Юлия через мать с Максом Эйтингоном было мимолетно отмечено Дэвидом Холлоуэем (David Hоllоway) в начале 1990-х. В это же время с Юлия Харитона была снята секретность, и он был представлен миру как «отец советской атомной бомбы». Посмертно опубликованные воспоминания дополняют наши знания о его петербургском периоде. Но только в них, опубликованных после исчезновения СССР и советской цензуры, Юлий признается во встречах с матерью и отчимом в Берлине. До этого, в интервью газете «Правда», он упоминал только об одном визите в Берлин в 1928 году и объяснял его служебной командировкой. Но Юлий гостил у матери и в 1926 году – по дороге в Кембридж, где обучался в Кавендишской лаборатории Резерфорда, – и в 1928-м на обратном пути в Ленинград, после получения научной степени.

Юлий был сыном высланного в 1922 году на «философском пароходе», идеологически враждебного новому режиму Бориса Харитона, дореволюционного редактора кадетской газеты «Речь», a затем редактора не менее чуждой большевикам газеты «Сегодня», издававшейся в Риге. Проживание Юлия в берлинском доме Макса и Мирры, как и само обучение за границей, должно было быть разрешено «компетентными органами». Важно, что и Юлий, и Макс, и Мирра ото всех скрывали эти визиты. По их случаю были полностью прекращены пышные вечера, а Льву Шестову было отказано в традиционном гостеприимстве. И Шестову, и Фрейду, лечившемуся в тот момент в берлинском санатории, Эйтингон объяснял возникший перерыв в общении квартирным ремонтом и переездом. И только найденное нами письмо из Кембриджа, адресованное Максу Эйтингону с благодарностью за присланный чек, подписанное Люсей (домашнее имя Юлия), свидетельствует о том, что между встречами в Берлине контакты между сыном и матерью с отчимом не прерывались.

Никто из тех, кто интересовался биографией Юлия Харитона, не упоминал о его родстве с Максом Эйтингоном и полемике вокруг предполагаемого сотрудничества Макса с советской разведкой. А ведь анкетные данные и беспрепятственная научная карьера Юлия очень существенны в этой полемике: происхождение, далекое от пролетарского; еврей, оба родителя и мать жены за границей, масса репрессированных родственников со стороны отца и жены, его отец хотя и сидел в тюрьме при царском режиме, но и при большевиках был преследуем за инакомыслие, вплоть до ареста в 1940 году в присоединенной к СССР Латвии, суда советским военным трибуналом и смерти на этапе или в лагере. С другой стороны, в 1921 году матери Мирры, Софье, был разрешен выезд на постоянное место жительства к дочери в Германию. Хоть Юлий и был изолирован от родителей, но через жившую в Москве сестру Мирры Марию Шейнину он получал известия о матери, включая известие о ее смерти в 1947 году.

В 1909 году Макс посетил Россию в первый и, насколько нам известно, последний раз после того, как в десятилетнем возрасте (1891 год) вся проживавшая в Москве семья его отца – купца 2-й гильдии – была принудительно, наряду с другими евреями, за исключением давно получивших право проживания в Москве, выселена за черту еврейской оседлости. Два года спустя Хаим Эйтингон перебрался в Лейпциг. Мы считаем, что травма от пережитого стала одной из причин заикания Макса до конца его жизни, в утрированном виде продемонстрированного Ирвингом Стоуном в документальном романе о жизни Фрейда. Тогда же, в марте 1909 года, Мирра и Макс встретились в Москве благодаря коллеге и соученице Макса Анне Смелянской, которая была приятельницей Мирры, вероятно, со времени ее первого замужества. Анна, знавшая о поездке Макса в Москву, познакомила его с Миррой, впавшей в депрессию из-за распада брака с Харитоном, его пребывания в варшавской тюрьме, начавшегося у нее туберкулезного процесса в легких, исчезновения из-за возраста перспектив на дальнейшую театральную карьеру, физических данных и проблем со здоровьем, но также и из-за категорических директив о недопущении евреев на столичную сцену. Управляющим театров повелевалось выплачивать неустойку, но прерывать контракты и выселять из Москвы в кратчайшие сроки артистов-евреев.

Начало знакомства было совсем не обнадеживающим. В черновике письма к подруге, познакомившей ее с Максом, Мирра с удивительной проницательностью отмечает «несчастность» Макса. Три года спустя после знакомства, уже после того, как между ними возникла любовная близость, Макс признавался в письме к Мирре, лечащейся от туберкулеза на немецком курорте Баденвайлер, насколько глубоко ранило его душу изгнание евреев из Москвы. В 1909 году он – незадолго до защиты дипломной работы, которая должна была сделать его доктором медицины, – едет в Россию с намерением подать прошение о восстановлении российского подданства и вернуться туда победителем, основав медицинскую психоаналитическую практику на благо страждущим вне черты еврейской оседлости. Этот план реванша провалился после столкновения с петербургской действительностью. В библиотеке Макса хранится подпольная революционная литература – эсеров, социал-демократов и других революционных партий. До конца жизни он поддерживал дружеские отношения со многими бывшими революционерами разных направлений.

Мирра родилась и выросла на Кубани, за пределами черты еврейской оседлости, но замужество с Харитоном ввело ее в круг российской и еврейской культурно-политической элиты, а также в эпицентр революционного брожения. Через пышные приемы Эйтингонов в Берлине прошли евразийцы, сменовеховцы, кадеты, психоаналитики, философы, мхатовцы, вахтанговцы и многие другие представители эмигрантской элиты. Там не принимали только монархистов, за исключением певицы Надежды Плевицкой и ее мужа, генерала Николая Скоблина. Этот факт бросается в глаза как из ряда вон выходящий. Если изначальные связи Макса с советскими властями можно объяснить тем, что Макс и Мирра ненавидели царский режим и не желали его реставрации, то близкие отношения с Плевицкой и Скоблиным, с которыми у них не было политических, интеллектуальных или культурных точек соприкосновения, мы не можем рассматривать иначе, чем часть сделки, в которой благополучие молодого Юлия в СССР гарантировалось в обмен на услуги четы Эйтингонов в Берлине.

Услуги Эйтингонов Скоблиным включали и ежемесячные денежные переводы, и проживание в доме Эйтингонов в Берлине, и издание двух томов воспоминаний Плевицкой. Предисловие к первому тому написал нуждавшийся в финансовой помощи Алексей Ремизов. Сам текст воспоминаний Плевицкой написал не менее нуждавшийся в деньгах Иван Лукаш, друг Владимира Набокова, выведшего Макса под именем доктора Бахраха в рассказе «Помощник режиссера». Второй том посвящен Мирре, работавшей над переводом первого тома на немецкий. Типографские расходы Макс оплатил наряду с изданием в 1930 году в Париже написанной Скоблиным «Истории Корниловского полка». Деньги на это поступали от Моти из Нью-Йорка.

Таковы свидетельства, которые мы собрали уже после публикации «Эроса невозможного». По нашему мнению, Макс и Мирра оказывали и другие негласные услуги советским властям: богатая квартира в фешенебельном районе выполняла функции конспиративной, а хлебосольные приемы литературно-политического салона позволяли наблюдать за теми или иными представителями эмиграции с той выгодной позиции, которую они занимали в обществе. Эта роль очень далека от образа «сталинских убийц», которую Стивен Шварц (Stephen Schwartz) в дебатах 1988 года приписывал Максу. И все же она была необычной и важной. Психоаналитические контакты были всего лишь одной нитью из тех, что связывали Макса и Мирру с СССР, за ними стояли и более сильные мотивы, нежели идеологическая симпатия. Так мы теперь можем ответить на вопрос, поставленный в свое время Эткиндом: почему Эйтингон продолжал оказывать услуги советским агентам после выхода фрейдизма из фавора большевиков в конце 1920-х и предполагаемого краха американского мехового бизнеса Эйтингонов во время Великой депрессии. Это может объяснить еще одну загадку, больше связанную с советской разведкой, чем с психоанализом: почему после того, как нацисты заставили Макса уйти из его института и клиники, он решил переехать в захолустный Иерусалим, а не перебрался в США или Великобританию, как это сделали его коллеги? Мы не можем подтвердить частых утверждений о том, что Макс был ярым сионистом – в лучшем случае он был пассивным сторонником этого движения.

Предварительные данные о десятилетии жизни Макса в Иерусалиме вполне подтверждают признание Плевицкой, сделанное ею на суде в 1938 году, что он оттуда продолжал финансово поддерживать ее, хотя при этом жаловался Фрейду, что в новых условиях он уже неспособен продолжать поддержку психоаналитического движения. Надо признать, Иерусалим был значительно более дешев, чем Лондон или Нью-Йорк, но стиль жизни и салон, который содержали Макс и Мирра, ослеплял его местных посетителей не меньше, чем берлинских.

Из опубликованных свидетельств следует, что и в Палестине Макс продолжал оказывать СССР такие же услуги, как и в Европе. Только незадолго до его смерти, в 1942 году, финансовое положение Эйтингонов начинает быстро ухудшаться. После смерти Макса в июле 1943-го Мирра остается без средств к существованию. Писатель Арнольд Цвейг (Arnоld Zweig), ставший почетным членом психоаналитического общества, основанного в Палестине Максом, и близкий друг Макса и Мирры, также занимался как открытой, так и секретной работой для Москвы. Он пытался помочь Мирре неожиданным образом: предложением сдать комнаты в доме Эйтингонов, расположенном в местном «посольском ряду» рядом с персидским консульством и напротив турецкого, работникам советского консульства, открытие которого обсуждалось в Москве. Как мы знаем, советское консульство так и не было открыто, и даже возможность его открытия публично не обсуждалась.

Цвейг доверял Мирре, поделившись с нею внутренней информацией. Мирра отказалась от этого предложения, так как дом не принадлежал Эйтингонам. После ее смерти в Париже в 1947 году, куда она поехала для ухода за своей больной сестрой Елизаветой, Цвейг написал некролог. А позже, в 1962 году, в ГДР он опубликовал свой «палестинский роман» – «Мечты стоят дорого» («Traum ist teuer») – начатый в 1944 году в память о друге, в котором Макс Эйтингон выведен под именем доктора психиатрии Манфреда Якобса.

Есть загадки, для разгадки которых пока что не хватает данных. Такова, например, судьба старшего сына Мирры от первого брака – Виктора Бродского. Фрейд знал о двух сыновьях Мирры – «одном погибшем, а другом в Сибири», то есть в ГУЛАГе. Имя «Витя» часто упоминается в письмах Макса к Мирре с предложениями о помощи, например: переезде к матери и завершении среднего образования в Берлине. Макс страдал от отсутствия собственных детей в браке с Миррой и ради нее был готов на все. Но вот молодой мужчина, со шрамами на теле от огнестрельных ран, вписанный в список пассажиров как Виктор Бродский, рожденный в Екатеринодаре 20 октября (2 ноября) 1898 года, сошел в феврале 1923-го в Нью-Йорке с парохода, пришедшего из Константинополя, вместе с группой участников Белого движения, бежавших из России. Несколько лет спустя, при натурализации, этот Виктор необъяснимо меняет фамилию, став Пятаковым, то есть взяв фамилию видного большевика, которому незадолго перед этим было отказано в американской визе, запрошенной как для официального советского торгового представителя. Был ли это сын Мирры или самозванец, использовавший его личные данные?

Тропинка, на которую вывела нас работа Эткинда, продолжает виться...

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №5(91)

Двадцать лет спустя

Александр Эткинд – историк русской культуры, профессор Кембриджского университета, научный руководитель Центра культуральных исследований постсоциализма Казанского федерального университета. Автор книги «Внутренняя колонизация. Имперский опыт России» (2013), вышедшей в серии «Библиотека “НЗ”».

Это было давно, в совсем другую эпоху, которая была невероятно отлична от нынешней и, вместе с тем, непредсказуемо похожа. После двухлетней задержки и благодаря неожиданной помощи Сергея Курехина, «Эрос невозможного» вышел в свет в 1993 году в питерском издательстве «Медуза». Насколько эпоха была другой, видно по тому, что «Медуза» напечатала книгу тиражом 20 000 экземпляров (одна тысяча из этих двадцати еще долго пылилась по углам моей петербургской квартиры). Через год московское издательство «Прогресс» допечатало еще 10 000. Двадцать лет спустя лучшие российские издательства интеллектуальной литературы печатают свои книги тиражом 1 500 экземпляров. Судя по этим цифрам, времена изменились таким образом, что интеллигенция, переименовавшая себя в креативный класс, сократилась в двадцать раз. Этого, конечно, в начале 1990-х не ожидал и не хотел никто.

Но никто не ожидал и противоположного: насколько мало изменятся страна и культура, авторы и читатели за следующие двадцать лет. Никто не ожидал, что российская демократия в 2013 году будет не старше той, что едва держала голову в 1993-м; что страна будет лопаться от денег, неслыханных в начале 1990-х, которые только увеличат византийскую пропасть между обществом и государством; что козлом отпущения для власти и любимым предметом ее упражнений останется все та же интеллигенция; что политические разговоры с печальной настойчивостью будут все так же сопровождаться отсылками к советскому опыту, а Сталин станет самым упоминаемым именем политического деятеля после имен двух руководителей нынешнего государства.

Многое тогда делалась впопыхах, на халяву и не вполне сознательно; так писался и «Эрос невозможного». Я не имел на него исследовательского гранта, не получал аванса, не подписывал договора на издание. Может быть, именно поэтому эта первая моя книга получилась дерзкой и крепко сбитой: деньги все портят, особенно первые деньги. У этой книги не было ни менторов, ни редакторов, ни издательских рецензентов. Я писал как хотел, ссылался или не ссылался на кого хотел, и я признаю сегодня, что так пишутся не научные книги, а свободные романы. Я не думал, что благодаря этой книге обрету столько благодарных читателей, но и не знал, сколько условностей нарушу, сколько бровей поползет вверх и больших пальцев вниз, и сколь влиятельным людям они будут принадлежать. Однако это была очень успешная книга. Она была переведена на семь языков, от английского и немецкого до французского и шведского, а также венгерского, сербского и болгарского. Почитаемые мной люди, среди них Виктор Кривулин, написали на нее более чем положительные рецензии, а Эрнест Геллнер собирался (но не успел) написать предисловие к ее английскому изданию. Книгу эту читали слепому уже тогда Дмитрию Сергеевичу Лихачеву, и он написал мне трогательное, одобрительное письмо. Ее прочли и похвалили два близких мне человека, которым я очень многим обязан, мой отчим Моисей Самойлович Каган и мой дядя Ефим Григорьевич Эткинд. Все эти люди, уже покойные, как-то присутствуют на этих страницах. В мире интеллигенции такое влияние и присутствие, одновременно книжное и личное, всегда признавалось как зримое, весомое, реальное.

«Эрос невозможного» рассказывал интеллигенции о ее собственном прошлом, которое она хорошо и глубоко забыла. Получилось что-то вроде инсайта, и книга многими воспринималась со страстью – то ли открытие, то ли откровение – или, наоборот, то ли ошибка, то ли кощунство. Почему-то женские герои этой книги – Лу Андреас-Саломе, Сабина Шпильрейн – вызвали у читательниц и читателей больше сопереживания и доверия, чем мужские ее герои: Сергей Панкеев, Лев Троцкий, Иван Ермаков, Макс Эйтингон, Уильям Буллит… Особенно много сомнений я услышал по поводу последнего; помню, как Дмитрий Сегал, один из тогдашних столпов Московско-тартуской семиотической школы, публично критиковал меня за мою интерпретацию фигуры Эйтингона, о котором он слышал в Иерусалиме. С тех пор на эту тему появилась новая увлекательная литература, и я рад тому, что здесь, впервые на русском языке, появляются сенсационные архивные находки израильских историков – Изабеллы Гинор и Гидеона Ремеза.

Сейчас, наверно, пора подумать о природе реакции, вызванной «Эросом невозможного», и того намеренного забвения, которое эту реакцию обусловило. Эта книга была о том, как близок оказался психоанализ изысканной культуре российского Серебряного века, а потом троцкистскому авангарду большевиков, и как легко и быстро сталинизм разрушил эти начинания. Поздняя советская культура, в некоторых своих ответвлениях продуктивная и изощренная, чуждалась психоанализа; я не трогал это позднейшее развитие сюжета, и оно, мне кажется, так и не подверглось анализу. Однако это отчуждение было глубоким и искренним, и о нем стоит подумать всерьез. Оно было распространено среди образованных, зачастую одаренных людей; другие о Зигмунде Фрейде и не слыхали. Когда-то я хотел написать статью «Почему Лотман не любил психоанализа», но аргументированного ответа на этот вопрос у меня не было; вопрос, однако, остается. Дело, наверняка, не в том, что поздняя советская культура была пропитана марксизмом и потому была нечувствительна к фрейдизму. Из французского, американского, английского и, наконец, постколониального опыта мы знаем, что они легко смешивались и, более того, творчески интегрировались во фрейдомарксизм – ведущее направление международной левой мысли накануне 1968-го. В питательную и взрывчатую смесь фрейдомарксизма уходят корни множества интеллектуалов от Герберта Маркузе до Мишеля Фуко, от Франца Фанона до Эрнеста Че Гевары. Илай Зарецки рассказывает о том, как влияли эти идеи на афроамериканских радикалов, например на Ричарда Райта. Но этот утопический заряд был чужд позднесоветской интеллектуальной культуре в разных ее проявлениях: марксистских (как, например, у Моисея Кагана или Эвальда Ильенкова) и не марксистских (как у Юрия Лотмана или Михаила Гаспарова). Для меня нет сомнений, что Лев Троцкий и Михаил Бахтин, Андрей Белый и Осип Мандельштам больше интересовались психоанализом и перспективами фрейдомарксистского синтеза, чем это было свойственно людям более поздних советских поколений. Это были хорошо забытые корни. Троцкизм был давно оклеветан, сталинизм недавно проклят, но даже хрущевская оттепель казалась романтической мечтой, ушедшей в безвозвратную даль. Российским интеллектуалам было непонятно многое, что волновало их коллег за «железным занавесом», потому что эти новые течения, к примеру феминистская критика или новый историзм, воспринимались как переодетый в новые одежды марксизм. Сегодня, наоборот, приходится скорбеть не только о множестве жизней, которые были загублены во имя несбыточной утопии, но и о благородных идеях, которые были скомпрометированы десятилетиями реального советского строя. Я подробно написал об этой скорбной диалектике в моей последней книге «Кривое горе» (ее перевод сейчас готовится к печати в издательстве «Новое литературное обозрение»).

Получилось так, что во Франции, Англии, Америке структурализм ушел в прошлое за десятилетия до того, как на волне разочарования в марксизме расцвел в постсоветской России. Российской семиотической школе были свойственны аполитичность и наивная вера в науку, которая понималась по образцу даже не естественных, а технических дисциплин, и связанное с этим избегание обобщений, нарочито узкий фокус, большое увеличение. Вместе взятое, все это вело к формированию своего рода светской сакральности, когда дистанция между «научным» и профанным преувеличивалась до абсурда. Самоотчуждение этого направления от современной мысли мало в чем проявлялось до тех пор, пока его эмигрировавшие представители не столкнулись с совсем другими умонастроениями, которые господствовали на гуманитарных факультетах американских университетов. Импортированная в США в конце «холодной войны», российская семиотическая школа избегала всего того, что интересовало американскую филологию и культурные исследования: сексуальность, неравенство во всех его аспектах (гендер, класс, раса, квир), борьба с эссенциализмом и возвращение к историзму. Методологически все это было и остается связано с фрейдистскими и марксистскими влияниями. Ирония истории была в том, что Московско-тартуской школе не удалось завоевать интеллектуальное лидерство в России, но в 1990-х она доминировала в совсем другой среде – крохотном славистском анклаве американской академии. Конфликты были неизбежны, и они произошли, но известность получили скорее в своем вторичном освещении в российской интеллектуальной прессе.

Почему же Лотман и его единомышленники не любили психоанализ? Глубокая причина этого в том, что в данном движении мысли, спорном, как любое подобное движение, есть контрструктурный заряд, разрушающий семиотические схемы. Фрейд строил свои топологии с тем, чтобы показать, как человеческое развитие их перемешивает. «Где было Оно, там должно быть Я», – писал он. Это высказывание, одновременно динамичное и нормативное, немыслимо для «настоящего ученого», каким представляла его фигуру семиотическая интеллигенция. Дело не только в снятии бинарной оппозиции, но и в нормативности, свойственной многим практическим делам от терапии до политики и запрещенной в сакральном пространстве структурных схем. Мне кажется, что особый интерес аполитичных семиотиков к апокалиптическим темам, характерный для конца 1980-х и начала 1990-х, выражал их политические сожаления и страхи: чувство конца, связанное и с саморазрушением советского мира, и с уходом структурализма в историю[1].

Лучшей книгой по истории психоанализа, написанной за последние двадцать лет, я считаю «Секреты души» американского историка Илая Зарецки. Ее скоро дополнит его новая книга «Политический Фрейд»[2]. По наблюдениям Зарецки, психоанализ – и как клиническая практика, и как система миропонимания – распространяется в таких исторических ситуациях, когда развивающееся общество потребления сталкивается с пуританскими ограничениями, исходящими от власти. Интересно, что в российской истории этому двойному критерию не соответствует ни сталинизм, который эффективно разрушал ценности потребления, ни путинская Россия, которая эффективно разрушала любые моральные самоограничения[3]. Однако в какой-то степени этому двойному определению соответствовала эпоха НЭПа, бывшая свидетелем развития психоаналитических идей и практик, и, возможно, переходные годы горбачевской перестройки. Зарецки доказывает, что особенность критического метода психоанализа состоит в том, что он объясняет проблемы и страдания субъекта внутренними, а не внешними по отношению к нему силами. В этом смысл аналитического понятия сопротивления: сама динамика человеческого развития включает в себя силы, ему противодействующие. В этом Зарецки видит связь с пуританским пониманием греха – не внешнего соблазна, а внутренней беды, которая постижима и исправима в работе субъекта над собой. Возможно, в этом сходстве, превратившемся в преемственность, двух версий понимания зла, традиционного пуританского и модернистского психоаналитического, коренится причина особой популярности психоанализа в американской культуре ХХ века. Как формулирует Зарецки, Третья промышленная революция – компьютеры, Интернет, сетевое общество – сформировала новый дух капитализма, и психоанализ выполняет для него функцию новой протестантской этики. В отличие от веберовской «железной клетки» раннего капитализма, связанной с самоограничением, накоплением и сложной диалектикой предопределения, фрейдовский дух новейшего капитализма направлен на потребление, самовыражение и творчество. Внутренняя жизнь, с которой работают наши бесчисленные экраны и клавиатуры, становится важнейшим экономическим пространством: там создаются и тратятся деньги, несравнимо большие, чем доходы от торговли ресурсами, на которые живут страны, не прошедшие Третью промышленную революцию.

Интернализуя зло и объясняя его сложными формациями, которые действуют изнутри субъекта и при определенных условиях доступны его контролю, психоанализ продолжает уроки мировых религий. При всем своем отличии от пуританской этики, даже противоположности ей, психоанализ тоже есть этика и практика личной ответственности. Этим он отличен от множества традиционных и современных форм избегания ответственности – таких, как веберовские «братские религии», марксистский коллективизм или легендарный постмодернизм. После Фрейда неизменная стратегия и психологической терапии, и критической теории заключалась в том, чтобы помочь субъекту осознать свою субъектность, – то сочетание свободы и ответственности, которое позволяет людям жить вместе в трудном мире современности. Согласно Зарецки, понимание зла как сопротивления делало фрейдизм уже в его первоначальных формулировках оригинальным политическим учением. Это не очевидный и даже парадоксальный тезис. Такое понимание психоаналитической традиции, как по существу политической, разрывает с идеей, которая издавна была содержанием левой критики психоанализа: что уход в психологические глубины отвлекает от политической борьбы. Но тезис Зарецки имеет и еще большее значение: он разрывает с консервативным пониманием политического, которое восходит к младшему современнику и идеологическому недругу Фрейда – Карлу Шмитту. Последний учил, что политическое – это методы и институты, позволяющие отделить друзей от врагов и врагов от друзей. Те и другие – внешние по отношению к субъекту сущности, и последнее, в чем нуждается шмиттовский политик, это то, чтобы заниматься собой, замещая этой интроспекцией свою борьбу с врагами и дружбу с друзьями. A если то, что у Шмитта является внешним врагом, понять как внутреннее сопротивление самого политического субъекта? Не ведет ли это к психотическому смешению внешнего и внутреннего миров, к распаду субъекта? Но также мы знаем случаи, когда врагами – сепаратистами, вредителями, террористами – объявлялись части политического тела, выделенные из него чистым (или нечистым) усилием воображения.

Политическая проблема сопротивления-как-врага возникает в ситуациях революций и реформ, которые меняют значение политического, осуществляясь в соответствии не с внешним определением Шмитта, а с внутренним определением Фрейда. И в этом смысле, я думаю, эти процессы хорошо описаны в рассуждениях Зарецки. Политическое развитие требует работы с сопротивлением, и она происходит в публичной сфере, где сталкиваются не друзья и враги, ведущие борьбу на уничтожение, но критические высказывания. За эти двадцать лет нам пытались предложить немалое разнообразие врагов – от коммунистов до либералов, от ваххабитов до педофилов. Правда в том, что препятствия к изменению лежат внутри, а не вне политического сообщества, а попытки экстернализовать их регрессивны. Поэтому интерес к психоанализу возникает тогда, когда первый энтузиазм революции уступает место интроспективному пониманию сложности и опасности изменений. Место молодящей и объединяющей агрессии в отношении политического врага занимает меланхолическая проработка прошлого, которое теперь надолго – вплоть до новой революционной ситуации – будет казаться неотделимым от настоящего, неспособным оторваться, попрощаться и уйти в память[4].

Когда я писал «Эрос невозможного», самые мудрые из лидеров тогдашней интеллигенции – Дмитрий Лихачев с его проповедью раскаяния, Юрий Карякин со скорбным и, к сожалению, смешным «Россия, ты одурела» – призывали к пониманию этой внутренней сложности. Но все же и они не представляли себе, сколь мучительными, полными сопротивления и регресса, окажутся эти двадцать лет.

[1] О культурных, политических и историософских импликациях, скрытых за демонстративным сциентизмом советской семиотики см.: Калинин И. Тартуско-московская семиотическая школа: семиотическая модель культуры / культурная модель семиотики // Новое литературное обозрение. 2009. № 98. C. 27–56.

[2] Zaretsky E. Secrets of the Soul: A Social and Cultural History of Psychoanalysis. New York: Vintage, 2005; Idem. Political Freud. Forthcoming.

[3] Ситуация разом, и очень искусственно, изменилась в последнее время, об этом интересно рассуждает Дэн Хили – см. его статью в этом номере «НЗ».

[4] О политической меланхолии как доминирующем интересе политической мысли эпохи позднего путинизма и о фрейдовской парадигме ее исследования, см. специальный номер «НЗ» «Неисчерпаемое наследие модерна: ностальгия, меланхолия, руина» (2013. № 3(89)), и особенно статьи: Магун А. К истокам мрачных чувств. Негативная аффектация между меланхолией и терроризмом // Неприкосновенный запас. 2013. № 3(89). С. 195–209; Калинин И.Ихтиомеланхолия, или Погружение в прошлое // Там же. С. 279–294.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №5(91)

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 11 декабря 2013 > № 982117 Александр Эткинд

Необходимость нормализации рынка жилой недвижимости, вынуждает правительство Израиля удвоить размер налога на временно пустующие дома и квартиры.9 декабря финансовый комитет Кнессета Израиля принял в окончательном прочтении новый законодательный акт, который, в числе прочего, поднимает в два раза ставку налога на временно пустующие жилые помещения.

Новый налог будет применяться на все жилые объекты не занятые постоянным пользованием в течение более 9 календарных месяцев, независимо от того, являются ли они основным жилым владением или инвестиционным объектом, а также вне зависимости от того являются ли их владельцы гражданами Израиля либо любых иных государств.

Как было сообщено ранее, в настоящее время в Израиле к такой категории может быть отнесено более 47 тысяч домов и квартир, при этом более 20% из них находятся непосредственно в Иерусалиме.

Предложение о столь кардинальном увеличении налога было выдвинуто специально созданной комиссией правительства Израиля еще в 2011 году, а в марте 2012 года оно уже получило одобрение кабинета министров страны.

По замыслам правительства, новый налог подтолкнет владельцев временно незанятых объектов недвижимости предложить их во временную аренду, что снизит необходимость строительства новых домов и сократит недостаток жилья для молодых семей и малоимущих граждан.

Решение о признании того или иного жилого помещения временно незанятым будет приниматься местными органами власти, на основе показаний счетчиков по оплате коммунальных услуг, и они же получат в свое распоряжении все дополнительные налоговые сборы от увеличения налога на недвижимость.

Парламент Израиля утвердил указ, позволяющий органам местной власти взимать муниципальный налог за пустующие квартиры по двойной ставке.

По оценкам минфина, в Израиле на постоянной основе пустуют около 40 тысяч квартир. Более 10 тысяч из них находятся в Тель-Авиве, Хайфе, Иерусалиме и Нетании. Об этом сообщает портал Newsru.co.il.

Удвоенный налог будет взиматься с квартир, пустующих более 9 из 12 месяцев, предшествовавших требованию об уплате налога.

Указ вступит в силу с 1 января 2014 года. Определять пустующие квартиры будут по уровню потребления воды и электричества.

Напомним, что последний раз муниципальный налог на пустующее жилье вырос в два раза в мае 2013 года.

Генеральная Ассамблея ООН избрала Иорданию непостоянным членом Совета Безопасности организации на 2014-2015 годы вместо отказавшейся от своего членства Саудовской Аравии.

Выборы пяти новых членов СБ ООН состоялись в середине октября.

Непостоянными членами Совета были избраны Литва, Нигерия, Саудовская Аравия, Чад и Чили. Саудовская делегация практически сразу же отказалась входить в СБ ООН под предлогом неэффективности работы СБ.

В частности, примером этого Саудовская Аравия считает тот факт, что палестинская проблема остается нерешенной на протяжении последних 65 лет, несмотря на то, что она стала причиной нескольких войн. Кроме того, по мнению Эр-Рияда, СБ ООН так и не сумел добиться превращения Ближнего Востока в зону, свободную от оружия массового поражения, а также остановить войну в Сирии и ввести санкции против режима действующего президента Башара Асада. Иван Захарченко.

В январе-сентябре 2013 года в Израиле были проданы 25 178 квартир (как на первичном, так и на вторичном рынках). По итогам третьего квартала спад покупательской активности составил 18,1% за три месяца и 5,2% за год.

Такие данные опубликовало Министерство финансов 2 декабря 2013 года. По данным Минфина, это самое резкое падение продаж жилья с четвертого квартала 2008 года. Об этом сообщает портал Newsru.co.il.

Снижение числа сделок купли-продажи квартир в третьем квартале 2013 года зафиксировано во всех районах Израиля. Лидируют Назарет, где по сравнению с предыдущим кварталом оно достигло 36,8%, Хадера (36,2%), Беэр-Шева (26,7%) и Тель-Авив (25,9%). В Иерусалиме продажи жилья снизились на 8,2%, в Хайфе – на 8,9%.

Отметим, что в то время как продажи жилья сокращаются, цены на него продолжают расти.

НОВОГОДНЯЯ МОСКВА ЖДЕТ ТУРИСТОВ

Иоланта Качаева, iolanta.rene@gmail.com

Турпоездка в Москву

Любой турист, выбирая новую точку на карте мира, задается вопросом: "Какие открытия ждут меня там?". Сергей Шпилько, глава городского комитета по туризму и гостиничному хозяйству рассказал, чем интересны и выгодны дни новогодних каникул для посещения Москвы.

Свободные дороги

Провести зимние праздники в Москве удобно - с 1 января в столице нет пробок, это самый продолжительный период в году, когда по городу можно ездить свободно. Всю новогоднюю ночь по городу будут курсировать даблдекеры, довольно интересно встретить праздник в двухэтажном автобусе.

Жители России, едущие через Москву отдыхать за рубеж или в другие регионы страны, не тратя дополнительных средств на дорогу, смогут легко и с удовольствием остановиться в столице на два-три дня. Или, оставив себе день на стыковку рейсов, просто съездить посмотреть новогодний город на аэроэкспрессе.

Низкие цены в отелях и хостелах

Москва - единственная из 20 крупнейших городских дестинаций мира, снизившая, согласно данным системы бронирования Hotellook.ru, средние цены на новогодние каникулы по сравнению с минимальными ценами декабря.

Столичные хостелы предложили выгодные тарифы. Туристы смогут разместиться в них с 31 января по 2 декабря по цене 400-500 руб. с человека за ночь. Двухзвездочные отели предлагают номера от 750 руб. за ночь (Avita III Hotel, "Саяны"). Трехзвездочные - от 1350 руб. ("Бизнес-турист"). Четырехзвездочные отели разместят гостей от 1500 руб. ("Холидей Инн Лесная", "Холидей Инн Сущевский", "Кассадо Плаза"). Пятизвездочные отели готовятся к встрече туристов и москвичей, пожелавших уехать на праздник из своей квартиры, - от 2600 руб. (Hilton Moscow Leningradskaya, Crowne Plaza Moscow) за человека при двухместном размещении.

Скидки во многих других московских гостиницах с 27 декабря по 8 января также составят не менее 50%. Например, в отелях "Корстон", "Свиссотель Красные холмы", "Рэдиссон Славянская".

Туроператоры подготовили интересные туры с проживанием и питанием. Цены - от 1500 руб. в сутки. Так, сюда входят проживание в отеле категории 4*, полупансион, трансферы и экскурсии.

Московская компания "Тари-тур" впервые предложила эксклюзивные туры в Москву с размещением в отелях бизнес-класса. Четыре новогодних дня с завтраками и двумя экскурсиями предлагаются туристам за 7449 руб. в отеле "Марриотт Тверская" (4*) и всего за 4449 руб. с размещением в отеле "Аэростар" (4*). Цены на однодневный новогодний тур эконом-класса - от 950 руб. Тур включает обзорную автобусную экскурсию по Москве, пешеходную экскурсию с гидом по Красной и Манежной площадям, обед и трансфер. Дополнение - билеты на кремлевскую елку.

Фантастически красивый мегаполис

Пешеходные зоны, бульвары и набережные Москвы украсят более чем 450 крупными световыми конструкциями. Все семь главных московских пешеходных зон будут иллюминированы известными дизайнерами по особой концепции. На 22 мостах и 140 новогодних елках в столице зажгутся тысячи разноцветных лампочек. Главную новогоднюю елку страны установят на Красной площади 24 декабря.

В новогоднюю ночь москвичи и гости города увидят роскошный праздничный салют сразу из 14 точек, и это не считая грандиозных праздничных фейерверков во всех московских парках, где огни засияют в небе в час ночи.

Эксклюзивный ужин в башне

Только в Москве туристы могут встретить Новый год и Рождество в VIP-салоне одной из десяти роскошных всепогодных яхт ледокольного класса на Москве-реке, прямо у стен Кремля.

И только в Москве можно поужинать при свечах на высоте 206 м над городом в уникальном ресторане на двоих в шпиле отеля "Рэдиссон Украина" - одной из семи знаменитых сталинских высоток.

Дед Мороз в зоопарке, ярмарки из разных стран, лыжи, петанк и снегоходы

Общее количество праздничных мероприятий в городе станет рекордным - свыше 1500. Одно из главных - встреча главного Деда Мороза страны из Великого Устюга. 25 декабря он приедет в Московский зоопарк на красном автобусе-даблдекере. 14 декабря в Москве стартует калейдоскоп многочисленных оригинальных праздничных зимних мероприятий, объединенных под эгидой городского новогоднего фестиваля "Лучший город зимы", - специальных акций, концертов, цирковых представлений, шоу, фейерверков.

С 20 декабря по 15 января на центральных площадях и пешеходных зонах Москвы откроется более 20 международных новогодних ярмарок, на них будут представлены базары 35 городов России, 13 стран и городов Европы, а также монастырские ярмарки. Самая крупная - площадью около 2 тыс. кв. м - откроется на Красной площади.

В новогодние дни в Москве состоится 368 крупных культурных событий. Только в московских театрах с 31 декабря по 8 января пройдет 48 премьерных спектакля.

Откроется 1,5 тыс. катков общей площадью 160 тыс. кв. м, из них 157 - с искусственным льдом, а также 217 лыжных трасс на 20 горнолыжных комплексах Москвы и Подмосковья: восемь - в черте города и еще 12 - в ближайших пригородах. Всего с 21 декабря по 8 января состоится 34 спортивных турнира: по мини-футболу и игре го, по пейнтболу и флорболу, по бадминтону и рок-н-роллу, городкам, армспорту, настольному теннису, баскетболу, петанку, хоккею с мячом и шайбой.

Столичные парки приглашают поучаствовать в спортивных соревнованиях и зимних забавах - в катаниях на тройках, на собачьих упряжках, на оленях, в гонках на снегоходах, чемпионатах по скульптуре из снега и льда, соревнованиях по метанию снежков, снежному гольфу и боулингу, ретрокерлингу, морскому бою на снежном поле.

Туристов становится больше

Туристы как и прежде покупают туры Москва - Петербург, Москва - Золотое кольцо. Стоит отметить, что увеличилась доля продаж туров исключительно в Москву в сочетании с экскурсионными поездками в ближайшее Подмосковье - Сергиев Посад, Новый Иерусалим. Увеличиваются сроки пребывания в Москве с одного-двух до двух-трех дней и более, включая полноценные недельные туры, особенно популярные среди туристов из Сибири, с Урала и Дальнего Востока. Все больше иностранных гостей приезжают в Москву на Новый год из Италии, Франции, Японии, Турции. Все чаще зарубежные группы в Москву прилетают на чартерах, вывозящих российских туристов за рубеж. В частности, так чартеры работают с туристами из Италии.

Увеличиваются объемы продаж предложений столичных туроператоров транзитным пассажирам. Намного больше стало тех, кто на Новый год едет из России в Европу или Азию и при этом дополнительно заказывает себе тур с гостиницей на несколько дней в Москве.

Все больше становится агентств, предлагающих туры в столицу, - на 45% по сравнению с прошлым годом. А еще в Москву все чаще едут самостоятельные туристы - пары, семьи с детьми, небольшие группы, многие из них снимают хостелы или апартаменты.

450 крупных световых конструкций украсят улицы и площади столицы

35 млн рублей составляет бюджет рекламной кампании новогодних праздников в Москве

Рекламный эффект

Тенденции увеличения популярности зимней Москвы среди туристов - и результат конкурентных предложений, и итог более активного продвижения столицы на внутреннем и внешнем рынках. В частности, осенью 2013 года Москомтуризм провел рекламную кампанию, используя в СМИ, разместив наружную рекламу в 22 крупнейших городах России, организовав роуд-шоу "Добро пожаловать в Москву" в 15 городах-миллионниках. Москомтуризм принял более тысячи иностранных и российских туроператоров, турагентов и журналистов, заранее проинформировал рынок о привлекательности новогодних московских предложений. В частности, новогодняя программа "Москва от Рождества до Рождества" была представлена в Лондоне на крупнейшей в мире профессиональной туристской выставке World Trade Market.

Одной из фишек осенней рекламной кампании стала реклама Москвы на экскурсионных даблдекерах "Сити Сайтсиинг" в 12 туристических городах Европы - Лондоне, Берлине, Риме, Милане и других.

Тенденции увеличения популярности зимней Москвы среди туристов - итог более активного продвижения столицы на внутреннем и внешнем рынках

Более 1500 праздничных мероприятий - рекордное число - состоится в Москве в зимние каникулы

150-200 тыс. гостей посетят Москву в новогодние праздники

Незалежный

Виктор Янукович: от Хмельницкого до Мазепы — и обратно

Как бы легко было на сердце Виктора Федоровича Януковича, если б Европа, приняв на себя все издержки за ассоциативное членство, под фанфары приняла Украину в свои объятия, а Россия вернулась бы к цене на газ двадцатилетней давности — 50 долларов за тысячу кубов! Но не все мечты сбываются. И не у всех…

Выяснилось, что Брюссель и не собирался платить за слияние с Украиной путем ее поглощения — у самого рецессия в разгаре. Да и Москва, даже после разворота Киева к ней передом, а к Европе, соответственно, задом, о скидках и льготах речи не ведет. Не в том нынче состоянии российская экономика и госбюджет, чтобы платить за дружбу славян звонкой монетой. А тут еще собственные казачки на Евромайдан сошлись, кричат, что гетман, дескать, не настоящий, обещал повести Незалежную в Европу, а завел, не поймешь куда. Но сам гетман хранит спокойствие. Поскольку раздрай — это типичное состояние украинской политики, а Виктор Федорович чувствует себя в нем как рыба в Днепре. Не зря же он между первым и вторым Майданом только и делал, что доказывал Украине: если кто и может сохранить ее какие-никакие единство и незалежность, так это он, способный совмещать в одном лице Хмельницкого с Мазепой. Так ли это, и решили разобраться «Итоги».

Его университеты

Про Виктора Януковича на Украине говорят не «из грязи в князи», а «из грязи в гетманы», но суть от этого не меняется. Будущий украинский президент родился 9 июля 1950 года в поселке Жуковка близ шахтерского городка Енакиево тогда еще Сталинской, а потом Донецкой области. Семья самая простая. Мать работала медсестрой. Умерла, когда Виктору было два года. Отец — машинист паровоза железнодорожного цеха Енакиевского металлургического комбината. Как все работяги, мог и за воротник заложить. Известное дело, рабочий класс — он тоже выпить не дурак…

Через некоторое время отец снова женился, но отношения мачехи с пасынком не сложились, и его вместе с бабушкой отселили во флигель… Кто помнит, шахтерская провинция в те времена не отличалась изысканными манерами, да и направить на путь истинный юного Витю было некому. Так в его биографии появились две темные страницы: в 1967 году судимость за грабеж, в 1970-м — за причинение телесных повреждений средней тяжести. Но что бы там ни пророчили, закоренелым рецидивистом Виктор Федорович не стал.

После освобождения пошел работать слесарем, окончил техникум и сразу же получил инженерную должность. При этом то ли восстановился, то ли (по недосмотру) и не выбывал из ВЛКСМ, но уже в 1974 году был избран секретарем комсомольской организации предприятия и поступил на вечернее отделение Донецкого политехнического института. В 1976 году, еще не получив диплом, возглавил автотранспортное предприятие при объединении «Орджоникидзеуголь». В этом же году был избран членом горкома комсомола и вступил в ряды КПСС.

Следующие два десятилетия — на руководящих должностях в статусе гендиректора. С 1997 года — председатель Донецкой областной госадминистрации (по российским меркам — губернатор). В 2002 году возглавил кабинет министров Украины. Почти год спустя был избран председателем Партии регионов. В 2006 году — снова премьер-министр, а с 2010-го — президент Украины.

Иначе говоря, биография Виктора Федоровича Януковича — великая американская мечта на украинский лад. Чего при двух судимостях по определению не должно было случиться. Но случилось же!

Его учителя

Версии у злопыхателей на сей счет разные. По одной — путевку в большую жизнь Виктор Янукович получил за активное сотрудничество с администрацией колонии, где отбывал наказание. По другой — за не менее активную помощь в работе органов КГБ. По третьей — помогли влиятельные родственники невесты Людмилы Настенко (в браке они состоят более сорока лет, хотя сейчас проживают раздельно). Но есть и официальная версия: с формулировкой «за отсутствием состава преступления» обе судимости были сняты в 1978 году после обращения в Донецкий областной суд депутата Верховного Совета СССР космонавта Георгия Берегового — будто бы Георгий Тимофеевич и отец Виктора Януковича были знакомы еще с довоенных времен, когда учились в Енакиевском аэроклубе. Впрочем, это тоже версия. А на самом деле, как говорят, «крестным отцом» Виктора Федоровича стал директор объединения «Орджоникидзеуголь» Николай Сенченко, которого очень растрогал рассказ Януковича о тяжелом детстве и непростой юности. Якобы он и познакомил будущего президента Украины со своим фронтовым другом космонавтом Береговым.

В любом случае ошибки молодости не прошли бесследно. Для одних Янукович самый народный президент из всех возможных, для другой части украинского общества — «бандюган, прорвавшийся во власть», марионетка в руках донецкого олигарха Рината Ахметова. Тезис насчет марионетки весьма спорный. Если бы Виктор Янукович ничего собой не представлял, никто бы инвестировать в его политическую карьеру не стал. Факты же говорят о том, что, будучи еще главой Донецкой обладминистрации, Виктор Федорович проявил себя вполне эффективным менеджером и, когда подвернулся случай, изящно подыграл идущему на второй президентский срок Леониду Кучме.

В первом туре Леонид Данилович проиграл в Донецкой области (а это самый густонаселенный регион Украины) коммунисту Петру Симоненко. Тогда Виктор Янукович провел соответствующую работу с населением, и во втором туре у Кучмы оказалось подавляющее большинство. Как и было обещано.

Но недаром говорят: не делай добра, не получишь зла. Президентские выборы на Украине в 2004 году идеальными назвать трудно. Штаб Виктора Ющенко зафиксировал 700 нарушений, штаб Виктора Януковича — семь тысяч. При этом Янукович набрал больше голосов, и ЦИК объявил его победителем. И если бы результаты были опубликованы сразу же, выборы считались бы состоявшимися. Однако Леонид Кучма, действующий на тот момент президент, убедил повременить с публикацией до утра, и «оранжевым» хватило времени, чтобы собрать первый Майдан…

Его борьба

На этом высокие отношения с Кучмой завершились, уж слишком непростым получилось для Виктора Януковича восхождение на политический олимп, чтобы прощать откровенные подставы. Ему самому никто ничего никогда не прощал. Не только грехи молодости, вообще ничего.

Впрочем, нередко он подставлялся сам. Например, когда заполнял анкету кандидата на должность президента, сделал двенадцать орфографических ошибок, а в графе «ученое звание» написал «проффесор». И это слово стало одним из его прозвищ. Потом черт попутал, и Янукович окрестил Анну Ахматову Анной Ахметовой, Бабеля — Бебелем, назвал Антона Чехова украинским поэтом, а гору Афон разместил в Палестине. Джордж Буш-младший тоже был сильно не в ладах с географией, хотя окончил Йельский университет и Бизнес-школу в Гарварде. Но его дипломы никто не ставил под сомнение, тогда как образовательный уровень Виктора Януковича стал объектом унизительного исследования в Верховной раде на предмет соответствия должности главы государства.

Особенно не церемонилась по этому поводу Юлия Тимошенко. А когда узница Качановской колонии узнала о приостановке подготовки Украины к ассоциации с ЕС, так и вовсе заявила, что готова убить нашего героя как врага украинского народа. Самое примечательное, что ни Юлия Владимировна, ни ее заклятый конкурент Янукович к украинцам как таковым отношения не имеют. У президента Незалежной, например, мать русская, дед и прадед по отцовской линии, как он сам же заявил в интервью «Газете Выборчей», были литовскими поляками (отсюда еще одно прозвище — Янек). Все остальное в контексте особенностей украинской политической борьбы раскопали оппоненты.

По их версии отец президента, уроженец села Януки Витебской области Белоруссии Федор Янукович, будто бы дезертировал во время войны и был приговорен к высылке на спецпоселение в Донбасс. А дед в Гражданскую войну-де служил у белых, возглавляя карательный отряд, который проводил зачистки в украинских селах, признавших советскую власть. Потом якобы переметнулся на сторону красных и уже руководил массовыми казнями пленных беляков в Житомире и Самаре. Злопыхатели договорились до того, что ко всему прочему дед нашего героя ассистировал чекисту Юровскому во время расстрела царской семьи. После был брошен на коллективизацию в Витебскую губернию, где, дескать, и спился. Словом, хотите верьте, хотите нет. Но некоторым биографам и этого показалось мало. Они стали копать дальше. И докопались до такого…

В «мемуарах» Тараса Шевченко весьма кстати нашлось упоминание о фельдфебеле Игнате Януковиче, который третировал поэта во время оренбургской ссылки. Затем кто-то из сотрудников Национальной академии наук Украины каким-то образом установил, что стародавние предки Виктора Януковича в эпоху, описанную еще в «Повести временных лет», являлись разносчиками чумы. А еще один пращур в 1240 году так и вовсе открыл Золотые ворота и впустил орды Батыя в мать городов русских. Покопай биографы еще чуть-чуть, то, наверное, отыскали бы римского легионера с соответствующей фамилией, пригвождавшего Сына Человеческого к крестному древу. Впрочем, оставим все эти изыскания на совести ретивых украинских историографов. Однако же все эти «исследования» публиковались, звучали в эфире и активно цитировались в первую очередь на Западной Украине.

Его народ

Здесь надо отметить, что запад и восток — понятия на Украине не географические и не административные, а исторические и культурные. Достаточно сказать, что на Евромайдан «западэнцев» призывают Юлия Тимошенко, имеющая русско-армянские корни, и Виталий Кличко, чья семья в эпоху позднего СССР переехала на Украину из Казахстана. Что касается истории, то западные области вошли в состав так называемой Великой Украины, с перерывом на немецкую оккупацию, только в 1939 году. При этом сегодня никакому урожденному «восточнику» не возбраняется сделать свой личный европейский выбор. Правда, подавляющее их большинство все же делают выбор в пользу союза с Москвой.

Основной электорат Виктора Януковича на востоке. Но и не считаться с настроениями на западе невозможно. Поэтому Виктору Федоровичу пришлось лавировать. И он в этом преуспел, как, пожалуй, никто. Еще с последней предвыборной кампании обещал держать курс на Европу, одновременно с клятвой придать русскому языку статус второго государственного.

По части великого и могучего, как и следовало ожидать, слова не сдержал. Ну а Западную Украину Виктор Янукович ополчил против себя тем, что отменил указ Виктора Ющенко о присвоении звания Героя Украины Степану Бандере. А еще продлил с москалями договор об аренде Севастополя аж до 2042 года. А теперь вот решил тормознуть страну на самом пороге Евросоюза. И еще неизвестно, чем закончится Майдан. Лидер националистической «Свободы» Олег Тягнибок давно намекает, что схроны уже готовы и есть с чем в руках отстаивать евровыбор.

Впрочем, и без него провокаторов на Украине хватает. Даже в Верховной раде слышны речи: дескать, в обмен на газ «кляти москали» потребуют не только национальную газотранспортную систему и Крым, но еще и добрый кусок исконной украинской землицы, а то и вовсе примчатся в Киев на танках.

Ну и как работать президенту с таким парламентом без психзакалки?

Его труба

Кого как, а украинскую правящую элиту испортила газовая труба, доставшаяся ей после развала СССР. Еще в начале девяностых, получая российский газ по «братской» цене — в несколько раз дешевле, чем для Европы, Украина рассчитывалась за поставки нерегулярно и неохотно, а то и вовсе не платила. А если что не так, грозилась перекрыть ГТС. И перекрывала, вспомните «газовые войны». И это притом что собственная добыча газа на Украине — 20 миллиардов кубов в год, а потребность населения не превышает 13 миллиардов кубов.

Вопрос на засыпку: зачем тогда Украине столько российского газа? Ответ: для нужд промышленности, которая уже давно приватизирована. Но украинские предприниматели предпочитают закупать российский газ не напрямую, а через государство, которое выбивает для них скидки и отсрочки. Надо полагать, не за просто так, а за политическую поддержку.

Схема, прямо скажем, не слишком мудреная. И она еще послужила бы украинским олигархам, если бы, как рассказал «Итогам» первый украинский президент Леонид Кравчук, не амбиции Виктора Ющенко. Тот в 2005 году, придя во власть, сгоряча потребовал полной прозрачности в расчетах с Россией по газу. И получил что хотел — европейскую цену.

Понятно, что на второй срок он уже не переизбрался. А Юлия Тимошенко, которой накануне президентских выборов надо было хоть что-то предъявить электорату, с этой ценой согласилась. Теперь мается в тюрьме. Ну а крупный украинский капитал в 2010 году сделал ставку на Виктора Януковича — в расчете на его особые отношения с Кремлем.

И поначалу все складывалось вроде бы неплохо: Виктор Федорович повернулся к Москве лицом Богдана Хмельницкого. На пролонгацию договора об аренде Севастополя Москва ответила Харьковским соглашением, согласно которому Украина получила тридцатипроцентную скидку на газ, это минус 100 долларов с каждой тысячи кубов. Обозначился и еще более заманчивый вариант — присоединиться к Таможенному союзу, получив внутрироссийские цены на энергоносители. Но тут Янукович вдруг обернулся Мазепой и, задрав шаровары, рванул совсем в другой союз — Европейский. Притормозил только в самый последний момент, когда стало окончательно ясно, что билет в Европу придется покупать исключительно за свой счет.

Так что, ждать Переяславской рады? Но ведь Янукович уже сказал, что европейский выбор — это навсегда. И на саммит «Восточного партнерства» в Вильнюс, пусть и без намерения подписывать что-либо, он все же поехал. При этом не уставая класть земные поклоны в сторону Москвы. Поди тут разберись, куда на самом деле ведет Украину ее двуликий гетман. В Брюсселе и Москве разобраться не могут и, кряхтя от огорчения, лезут за бумажниками. В этом-то и состоит политическое кредо Януковича — конвертировать щедрые обещания в твердую наличность. Тем и жив…

Олег Андреев

В Сирии зарегистрированы еще два случая заболевания полиомиелитом, сообщается на сайте Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

По данным специалистов ВОЗ, один из двух случаев зафиксирован недалеко от Дамаска, а второй в Алеппо – крупнейшем городе Сирии. Таким образом, в САР находятся 17 больных полиомиелитом. Появление заболевания в густонаселенном Алеппо вызывает опасения, что распространение вируса может ускориться.

С 1999 года это первая вспышка заболевания в Сирии. Проведенный генетический анализ показал, что сирийский штамм вируса связан с пакистанским полиомиелитом. Если быть точнее, то штамм из Сирии близок к вирусу, обнаруженному в сточных водах в Египте, Израиле и на Палестинских территориях в прошлом году. В свою очередь, образцы, взятые в Египте, связаны с вирусом полиомиелита, зарегистрированным в Пакистане.

Из-за гражданской войны и большого количества беженцев была нарушена схема вакцинации детей, что и спровоцировало вспышку заболевания. До начала военных действий в 2011 году 95% сирийских детей прививались от полиомиелита.

Бойцы одного из израильских антитеррористических подразделений во вторник убили двух палестинских боевиков, которые собирались организовать теракт в ближайшие дни, сообщили официальные представители армии и полиции.

Операция была проведена на Западном берегу реки Иордан в районе крупного города Хеврона. В машине, на которой перемещались боевики, найдены оружие и взрывчатка.

"Антитеррористический спецназ предотвратил теракт, планировавшийся на ближайшие дни. Двое палестинских террористов были убиты в населенном пункте Яата в районе Хеврона. В автомобиле найдены взрывные устройства", - написал в своем микроблоге в Twitter пресс-секретарь израильской полиции Мики Розенфельд.

Официальный представитель армии Питер Лернер сообщил, что убитые боевики были салафитами, разделяющими идеологию джихадистского панисламизма "Аль-Каиды", и готовили теракты не только против Израиля, но и Палестинской национальной администрации.

"По данным разведки, террористы были салафитами-джихадистами, планировавшими атаки против Израиля и Палестинской администрации", - написал он в своем микроблоге в Twitter.

В третьем квартале 2013 года цены на квартиры в Израиле продолжили быстро расти. Самый существенный рост был отмечен в Тель-Авиве.

Такие данные приводит Центральное статистическое бюро Израиля, сообщает портал Newsru.co.il.

В Тель-Авиве четырехкомнатные квартиры подорожали на 20% по сравнению со вторым кварталом, двух- и трехкомнатные квартиры - на 7%, пятикомнатные - на 6%.

Стоимость средней четырехкомнатной квартиры в Израиле составляет $353 тыс. В предыдущем квартале цена такой квартиры составляла $345 тыс., в третьем квартале 2012 года – $328 тыс.

В общем рост цен на недвижимость в Тель-Авиве составил 9,2% за квартал, в Хайфском округе – 10,6%, в Южном округе – 6,4%, в округе Гуш-Дан – 5,9%. Среднестатистическая квартира в Тель-Авиве стоит $638 тыс.

В Иерусалиме цены немного снизились – в среднем на 4,9%. Немного уменьшились цены в округе Шарон – на 1,1%.

Средний рост стоимости аренды жилья в третьем квартале 2013 года составил 1,9% и достиг суммы $999 в месяц.

Напомним, что в связи с постоянным ростом цен на жилье правительство страны пытается не допустить образования "пузыря" на рынке. Для этого Банк Израиля ужесточил условия выдачи кредитов, как инвесторам, так и покупателям первого жилья. Кроме того, были введены ограничения по ипотечным займам.

Пакистан обязали провести массовую вакцинацию против полиомиелита

Страны-участницы Всемирной организации здравоохранения подписали совместную резолюцию о первоочередной важности ликвидации полиомиелита в регионе, сообщает Washington Post.

Представители 21 государства призвали Пакистан в срочном порядке провести вакцинацию всех детей, чтобы предотвратить распространение вируса в регионе. Совместная резолюция была подписана Афганистаном, Бахрэйном, Джибути, Египтом, Ираном, Ираком, Иорданией, Кувейтом, Ливией, Ливаном, Марокко, Оманом, Катаром, Саудовской Аравией, Сомали, Суданом, Сирией, Тунисом, ОАЭ и Йеменом. Пакистан также поставил подпись под документом.

По данным ВОЗ наиболее остро проблема ощущается в Пакистане, где талибы запретили проведение любых работ по иммунизации населения. В настоящее время полиомиелит эндемичен только в Пакистане, Афганистане и Нигерии, откуда распространяется по странам Азии и Африки. Так, специалисты ВОЗ подтвердили пакистанское происхождение вируса, вызвавшего вспышку заболевания в Сирии. Он был также обнаружен в сточных водах Египта, Израиля и на Палестинских территориях в прошлом году.

Ранее представитель ВОЗ Сона Бари (Sona Bari) объявила о запуске масштабной программы вакцинации во всем регионе: за шесть месяцев специалисты проведут вакцинацию примерно 22 млн детей в Египте, Иране, Ираке, Иордании, Ливане, Сирии, Турции, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

Палестинская делегация на мирных переговорах с Израилем подала в отставку из-за отсутствия прогресса, но диалог все равно будет продолжен, сообщил в среду глава Палестинской национальной администрации (ПНА) Махмуд Аббас в интервью египетскому телеканалу CBC.

"Либо мы сможем убедить их (переговорщиков) вернуться и продолжим (работу) с ними, либо сформируем новую делегацию", - заявил Аббас. Он добавил, что потребуется не меньше недели на то, чтобы восстановить переговорный процесс.

Аббас также отметил, что палестино-израильские переговоры, которые возобновились 3,5 месяца назад при американском посредничестве, не приносят результатов. Тем не менее он дал понять, что настроен продолжать диалог до следующего апреля, а по истечении согласованного сторонами девятимесячного срока, будет считать себя свободным в выборе средств урегулирования конфликта.

"Нет ничего такого, что можно было бы назвать прогрессом в переговорах. Обсуждалось множество вопросов, но безрезультатно. У нас есть девять месяцев, а потом мы свободны - делаем что хотим", - сказал Аббас.

Агентство Рейтер цитирует главного палестинского переговорщика Саиба Орейката, который, отказавшись комментировать сообщения о своей отставке, сообщил, что переговоры заморожены еще с прошлой недели из-за неприятия палестинцами новых поселенческих инициатив Израиля. Палестинцев на переговорах представляет сам Орейкат и его помощник Мухаммед Штайя. Израильскую делегацию возглавляет министр юстиции Ципи Ливни.

Местный новостной интернет ресурс Al-Watan Voice утверждает, что прошения об отставке Орейкат и Штайя положили на стол Аббаса 10 дней назад. Ссылаясь на неназванный источник, ресурс не исключил, что новый состав делегации может возглавить сам Аббас, и в таком случае переговоры будут вестись на высшем уровне. Назар Альян.

ВОЗ подтвердила пакистанское происхождение сирийского полиомиелита

Вирус полиомиелита, поразивший 13 детей в Сирии, имеет пакистанское происхождение, утверждают специалисты Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

Согласно генетическому анализу, сирийский штамм близок к вирусу, обнаруженному в сточных водах в Египте, Израиле и на Палестинских территориях в прошлом году. В свою очередь, образцы, взятые в Египте, связаны с диким вирусом полиомиелита, зарегистрированным в Пакистане, сообщает Reuters со ссылкой на официальное заявление ВОЗ.

Благодаря массовой вакцинации детей в Израиле, Египте и на Палестинских территориях, вспышки инфекции удалось избежать, однако в Сирии из-за гражданской войны была нарушена система обязательной иммунизации, что спровоцировало распространение вируса.

Ранее представитель ВОЗ Сона Бари (Sona Bari) объявила о запуске масштабной программы вакцинации во всем регионе: за шесть месяцев специалисты проведут вакцинацию примерно 22 млн детей в Египте, Иране, Ираке, Иордании, Ливане, Сирии, Турции, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

Герой того романа

Уильям Буллит — первый американский посол в СССР, соавтор Зигмунда Фрейда, прототип булгаковского Воланда. Именно с этого человека началась новейшая история американо-российских отношений

Восемьдесят лет назад — 16 ноября 1933 года — Соединенные Штаты официально признали СССР. Что именно подтолкнуло США к установлению дипотношений с большевиками? Голый прагматизм. Еще в 1932 году финансист Уильям Ланкастер писал первому зампреду Госплана СССР Валерию Межлауку: диалог между правительствами начнется, «если американские деловые круги определенно почувствуют, что им нужен русский рынок». Ничего личного. Только бизнес. Вскоре в Москву прибыл первый посол США: 42-летний дипломат и журналист Уильям Буллит...

В Россию с любовью

Обеспеченный отцовским наследством, Буллит мог жить и работать в свое удовольствие. Окончил Йельский университет, учился в Гарварде, после чего занялся журналистикой. В Первую мировую писал для The New York Times. Побывал в Москве — увидел революционную Россию. Романтик, он, подобно многим американцам, верил, что на Востоке рождается дивный прекрасный мир. «Русская революция есть одно из величайших событий в истории человечества, а возвышение большевиков — явление мирового значения» — эти слова Джона Рида, одного из друзей Буллита, запали ему в душу. Мечта, как говорится, и позвала в дорогу.

После Первой мировой Буллит, к тому времени возглавивший бюро центральноевропейской информации в Госдепе, получил от госсекретаря США Роберта Лансинга письмо с указанием «отправиться в Россию от имени американского комитета по мирным переговорам с целью изучения политической и экономической обстановки».

В Москве Уильям встретился с Лениным и по окончании переговоров получил на руки документы, содержание которых было во многом сенсационным. Большевики твердо обещали признать все новые антикоммунистические правительства на территории бывшей Российской империи — в Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Западной Белоруссии, более чем на половине Украины, в Крыму, на Кавказе, в Грузии, Армении, Азербайджане, на Урале и в Сибири. А также демобилизовать армию — под международным присмотром, амнистировать политических заключенных, выплатить часть долгов царской России. Все это означало прекращение, хотя бы временное, Гражданской войны и экономической блокады.

Добравшись до Хельсинки, Буллит телеграфировал президенту — ждал восторженных отзывов о своей дипломатической работе. Однако в Америке отказывались подписывать мир. В Госдепе были уверены, что большевики — явление временное, и не хотели, подписывая с ними договор, легитимизировать новую власть.

Буллит ушел в отставку. Разочаровавшись во внешней политике, уехал на Средиземное море, где занялся делами сердечными.

Ночь нежна

В 1924 году он женился на журналистке Луизе Брайант, вдове Джона Рида (в 1920 году тот умер в одном из московских тифозных бараков и был захоронен у Кремлевской стены), а по совместительству любовнице Юджина О'Нила. Они жили в Турции, во Франции. В Париже их собеседниками бывали Гертруда Стайн, Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Фиц-джеральд. В 1926 году Уильям издал свой первый и единственный роман — «Это не сделано» (It's Not Done) — результат богемной жизни писателя в кругу столь же богемных и, пожалуй, несравнимо более литературно одаренных друзей.

Собственно, в истории литературы Уильям остался не собственным романом, а тем, что стал прототипом главного героя в романе «Ночь нежна», вышедшем из-под пера его друга Фицджеральда.

Богемная жизнь была приятной, но закончилась скверно. Буллит не выдержал экстравагантности своей жены. Луиза периодически пропадала из дому, потом вдруг оказывалась где-то в прокуренных барах...

Буллит пытался спасти их брак. В помощь призывал своего знакомого психиатра — Зигмунда Фрейда. 75-летний Фрейд не помог. Однако от их психоаналитических посиделок получился неожиданный результат совсем иного, почти научного свойства. Сам Буллит впоследствии так опишет случившееся: «Фрейд находился в Берлине, где ему должны были сделать небольшую операцию. Я зашел к нему и нашел его подавленным. Он мрачно сказал, что ему недолго осталось жить и что его смерть не будет иметь никакого значения ни для него, ни для кого-либо еще... Он спросил меня, чем я занимаюсь. Я ответил, что работаю над книгой о Версальском договоре, в которой будет дано исследование деятельности Клемансо, Орландо, Ллойда Джорджа, Ленина и Вудро Вильсона. Глаза Фрейда загорелись, и он стал очень оживленным. Фрейд быстро задал мне несколько вопросов, а затем, к моему удивлению, сказал, что хотел бы сотрудничать со мной в написании главы о Вильсоне. Я рассмеялся и заметил, что если Фрейд ограничится одной главой в моей книге, то результатом будет полнейшая нелепость; эта часть книги окажется намного важнее всей книги... Два дня спустя я снова позвонил Фрейду, и... мы согласились сотрудничать».

Книга «Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование» была завершена лишь 10 лет спустя. Материал получился объемным. Авторы решили опубликовать только те материалы, которые относились к детству и юношеству будущего президента.

Господин посол

1933 год. Великая депрессия в США заканчивается. Начинается оживление и во внешней политике. Возобновились контакты с Советами. С Франклином Делано Рузвельтом Буллит познакомился много лет назад. Когда-то кабинет сотрудника Госдепа (Уильяма) и помощника морского министра (Франклина) находились недалеко друг от друга. Наш герой вновь горел желанием работать. А Рузвельт хотя и сидел в инвалидном кресле, однако энергии в нем было не меньше, чем в здоровом Буллите. Ему нужен был человек, хорошо знающий Россию. Именно Буллита он и отправил с тайной миссией в Москву в 1932 году. Цель — послать сигнал Советам, что после президентских выборов США намерены признать СССР (конечно, в том случае, если президентом выберут именно Рузвельта).

В советскую Россию Уильям прибыл в приподнятом духе. Он все еще верил, что здесь созидается новая демократическая страна...

16 ноября 1933 года дипотношения между Москвой и Вашингтоном были установлены. СССР обязался прекратить деятельность Коминтерна в США, уважать религиозные права американцев и урегулировать вопрос о долгах царской России. В декабре Буллит вручил свои верительные грамоты, став первым американским послом в СССР .

Вскоре наш герой попадает на кремлевское застолье, где видит Сталина, Молотова, Кагановича, Орджоникидзе, Куйбышева и других советских партбонз. Буллит потом напишет Рузвельту, что Сталин был «обыкновенного телосложения, скорее жилистый, чем могучий. Одет был в обычную солдатскую униформу, на нем были сапоги, черные брюки и серо-зеленый френч без знаков различия и орденов... Интересные глаза, карие с темно-синей поволокой, маленькие, пронзительные и постоянно улыбчивые... Руки у него маленькие, с толстыми пальцами... Усы настолько скрывают рот, что трудно увидеть, на что он похож, но когда Сталин смеется, губы любопытным образом искривляются, как у собаки... В обществе Ленина ты сразу ощущал, что находишься перед великим человеком; в обществе Сталина я чувствовал, будто разговариваю с жилистым цыганом, культура и эмоции которого мне непонятны, поскольку ни с чем подобным не приходилось иметь дело».

В меню — традиционные закуски: черная икра, раки. Ну и, конечно, водка. Буллит сидел рядом с женой Ворошилова. Первый тост провозгласил Сталин. За президента Рузвельта. За храбрость, с которой он решился признать Советский Союз. Так началось долгое застолье. Поднимать бокал приходилось за всякого человека, которого собравшиеся вдруг признавали достойным тоста...

Тем временем переговоры с Литвиновым о выплате долгов шли неудачно. Становилось очевидным, что СССР вовсе не намеревается выполнять условия подписанного с Америкой соглашения. Ну а Сталин больше ни разу не принял Буллита. Несмотря на все старания Уильяма, двусторонние отношения забуксовали.

Разочаровавшись в советских коллегах, Буллит писал своему президенту: «США должны поддерживать по возможности самые дружеские личные отношения с русскими, но они должны дать понять со всей ясностью, что если русские не захотят сделать шаг вперед и взять морковку, то получат дубинкой по заднице...»

Рузвельту такая постановка вопроса не понравилась.

Буллит не унывал. Он искал контактов со Сталиным. Пробовал сблизиться с советскими людьми. Обучал красных кавалеристов играть в поло, а членов Моссовета — в бейсбол. Наконец, 22 апреля 1935 года в Спасо-Хаусе он устроил бал…

Воланд в Спасо-Хаусе

Тот бал запомнился многим. Но главное, запомнился он Михаилу Булгакову, с которым Буллит был давно знаком — часто приходил смотреть «Дни Турбиных». Американский дипломат, конечно, не подозревал, что этот гость запечатлеет его на страницах одного из наиболее известных произведений русской литературы XX века. Вот только не послом великой державы, а дьяволом во плоти — мессиром Воландом.

«Да! Господин артист сегодня дома. Да, будет рад вас видеть. Да, гости… Фрак или черный пиджак», — говорила горничная в булгаковском романе. Те же требования были переданы и Михаилу Афанасьевичу. Пришлось потрудиться, чтобы найти подходящий для такого вечера пиджак — фрака у писателя не нашлось.

«Были у американского посла. М. А. в черном костюме. У меня вечернее платье исчерна-синее с бледно-розовыми цветами. — Эти слова на следующий день запишет в дневнике жена писателя — Елена Сергеевна. — Поехали к двенадцати часам. Все во фраках, было только несколько смокингов и пиджаков. В зале с колоннами танцуют, с хор — прожектора разноцветные. За сеткой — птицы — масса — порхают. Оркестр, выписанный из Стокгольма. М. А. пленился больше всего фраком дирижера — до пят. Ужин в специально пристроенной для этого бала к посольскому особняку столовой, на отдельных столиках. В углах столовой — выгоны небольшие, на них — козлята, овечки, медвежата. По стенкам — клетки с петухами. Часа в три заиграли гармоники и петухи запели. Стиль рюсс. Масса тюльпанов, роз — из Голландии. В верхнем этаже — шашлычная. Красные розы, красное французское вино. Внизу — всюду шампанское, сигареты».

1935 год. СССР. Голод, репрессии. А здесь — такое. Приглашенных — более 400 человек. Не ограниченный в средствах Уильям обустраивал свои вечера ярко, богато. Икра, шампанское. Дорогие украшения, музыка. Привезенные из зоопарков и цирков звери. Подвыпившие дрессировщики, смеющиеся — от страха или восторга — дамы. В этом великосветском балагане иные гости раскрепощались и теряли бдительность.

«Здесь веселилась советская элита, которая совсем скоро отправится на сталинскую плаху, — пишет исследователь Леонид Спивак в книге «Одиночество дипломата». — Танцует лезгинку Михаил Тухачевский, играет с медвежонком начальник Генштаба Александр Егоров — первые маршалы Советского Союза, которых ожидает пыточный конвейер Лубянки и расстрел. «Золотые перья партии» Николай Бухарин и Карл Радек через год по указке вождя напишут «самую демократическую в мире» сталинскую Конституцию, чтобы сразу же после этого превратиться во «врагов народа». Всеволод Мейерхольд пойдет в расстрельный подвал как немецкий и японский шпион. Получил свою пулю в затылок и «чрезмерно любознательный барон Штейгер», стоявший при американском после и подслушивавший все, что к нему обращали советские просители».

Когда Буллит вернулся в СССР из очередной поездки домой в апреле 1935 года, в Москве уже начались политические зачистки. В течение следующего года большая часть коммунистов, некогда привечавших Уильяма на кремлевском обеде, будут арестованы, казнены или принуждены к самоубийству.

В июле в Москве прошел VII конгресс Коминтерна. Это было прямым нарушением договоренности между СССР и США. В Москву на конгресс прибыли американские коммунисты… Буллит выразил дипломатический протест, но его никто не слушал. Уильям разочаровался в Советской России.

Один из сотрудников посольства Чарлз Болен (впоследствии — девятый посол США в СССР) укажет тогда, что «прошло немного времени, прежде чем одно разочарование за другим произвели заметные перемены в позиции посла Буллита, который теперь до конца жизни стал последовательным и подчас неистовым противником Советского Союза».

Уильям Буллит попросился в отставку. В 1936 году его прошение было принято. С Москвой он попрощался навсегда... Однако его политическая деятельность не остановилась.

Увидеть Париж — и...

Вскоре Буллит был отправлен послом во Францию. Несмотря на явные разногласия, Рузвельт оставался его другом.

А тем временем неуклонно приближалась война.

12 марта 1938 года Гитлер аннексировал Австрию. Среди прочих забот у Буллита появилась новая — спасти своего венского приятеля Зигмунда Фрейда. Нацисты сжигали его книги на кострах. После того как в квартире ученого прошли обыски, он наконец согласился бежать. В помощь ему Уильям призвал свои дипломатические связи, подключил к этому делу Белый дом. Помогла и принцесса Греческая и Датская Мари Бонапарт (поклонница психоанализа) — Фрейда удалось вывезти во Францию. В июне 1938 года на парижском вокзале принцесса, Буллит и Эрнст (сын Зигмунда) встречали гения. Позже тот перебрался в Лондон.

...В мае 1940 года Гитлер начал наступление на Францию. Премьер Рейно через Буллита обратился к Рузвельту, испрашивая любую военную помощь. Ответом был отказ. США не хотели нарушить объявленный нейтралитет.

После того как французская армия была расчленена на несколько частей и британский экспедиционный корпус прижат к Ла-Маншу, стало очевидным, что Париж падет. Буллиту предложили покинуть посольство. Он отказался. Переправив остальных сотрудников, их семьи в Бордо, Уильям остался в столице — помогать парижанам в борьбе с мародерством и разрушениями. Он телеграфировал в Вашингтон: «Спокойствие жителей Парижа... как невероятно, так и благородно... Дети по-прежнему катаются на тех же старых восьми осликах на Елисейских Полях... Французы делают честь роду человеческому».

10 июня Франции объявила войну Италия. Французский кабинет министров покинул Париж. Уильям Буллит принял функции главы гражданской администрации французской столицы — в сущности, стал ее мэром, оставаясь им несколько дней. Более того, наш герой вступил в переговоры с немцами о бескровной сдаче города. Только 30 июня 1940 года Буллит наконец покинул Париж.

Он возвратился в США, где начал агитировать за скорейшее вступление США в войну против Гитлера — буквально кричал: помочь другим — значит обезопасить самих себя. Чрезмерная активность Буллита утомила Рузвельта, который шел на третий президентский срок. Их отношения опять разладились.

22 июня 1941 года Германия напала на СССР. Буллит призвал помочь России, несмотря на все идеологические противоречия. Вскоре его вызвали в Белый дом и отправили в долгую дипломатическую поездку по мировым задворкам — Египет, Ливия, Палестина, Ирак, Иран, Индия… Затем рванул Перл-Харбор, и США официально вступили в мировую войну.

Об одном из разговоров между Буллитом и Рузвельтом известно по статье, опубликованной Уильямом в журнале Life. Встреча состоялась в Овальном кабинете. Буллит настаивал на том, что Сталин — опасный человек, которому нельзя доверять. Рузвельт ответил: «Билл, я не оспариваю факты, предоставленные тобой, они точны. Просто интуиция подсказывает мне, что Сталин — не такой человек. <…> ему ничего не надо, кроме безопасности своей страны, и я думаю, что если я дам ему все, что в моих силах, и ничего не попрошу взамен, долг чести — он не станет пытаться что-либо аннексировать и будет сотрудничать со мной во имя мира и демократии во всем мире». Буллит ответил: «Предполагая долг чести, вы говорите не о герцоге Норфолке, а о кавказском бандите, который знает только одно: если ты отдал ему что-то просто так, значит, ты осел. Сталин верит в коммунистические принципы, в мировую победу коммунизма». Подобная грубость вновь осложнила отношения друзей. Буллит был вынужден отойти от больших дел. Ему больше не доверяли, его перестали слушать.

Буллит баллотируется в мэры Филадельфии. Проигрывает. Просится в действующую армию. Ему отказывают. Наконец, обращается к де Голлю. Тот позвал его во Францию — помочь французам возвратиться в Париж. Буллит ликовал! По прибытии в Европу он был назначен майором инфантерии, адъютантом генерала Жана де Латра де Тассиньи, возглавлявшего 1-ю французскую армию. Об отдыхе 53-летний Буллит не помышлял. Он должен был пройти до конца эту войну. Участвовал во взятии Тулона, Марселя и других городов. В августе 1944 года Буллит уже стоял на площади Согласия — напротив здания американского посольства, в котором еще недавно работал.

В начале 1945 года Уильям попадает в госпиталь. С тех пор до конца жизни он будет ходить с тростью. Однако покинуть фронт отказался — непременно хотел «дойти до Берлина». Безоговорочную капитуляцию Германии Уильям встретил уже подполковником французской армии.

Рузвельт умер, не дождавшись мира. Он не увидел, как сбывались многие предсказания Буллита. Никакой дружбы с Советской Россией, с ее вождем после войны не получилось. Сталин играл в свою игру…

Возвратившись домой, Уильям занялся здоровьем. Ему сделали операцию — удалили один из позвонков. Но диагноз оказался несравнимо тяжелее — лейкемия. Но и недуг не сломил Буллита. Он занимался журналистикой, писал мемуары. Умер в Париже 15 февраля 1967 года, в разгар холодной войны.

...Вальсируя в Спасо-Хаусе с советской элитой в те далекие годы, Уильям Буллит и не предполагал, каким сложным и виртуозным окажется этот танец. Ведь за каждым его па затаив дыхание и сегодня следит вся планета.

Евгений Рудашевский

На Ближнем Востоке более 20 млн детей пройдут вакцинацию от полиомиелита

В рамках массовой вакцинации против полиомиелита будут иммунизированы более 20 млн детей в Сирии и семи соседних странах, информирует Reuters.

Решение о запуске масштабной кампании по вакцинации было принято после подтверждения специалистами ВОЗ первой за последние 14 лет вспышки заболевания в Сирии. Из-за гражданской войны и большого количества беженцев была нарушена схема вакцинации детей, тогда как до начала военных действий в 2011 году 95% сирийских детей прививались от полиомиелита.

Как сообщила представитель ВОЗ Сона Бари (Sona Bari) за шесть месяцев специалисты проведут вакцинацию примерно 22 млн детей в Египте, Иране, Ираке, Иордании, Ливане, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, Сирии и Турции.

По предварительным оценкам, вирус мог быть занесен из Пакистана, однако генетические тесты пока это не подтвердили. По состоянию на 2013 год только Афганистан, Пакистан и Нигерия являются эндемичными по полиомиелиту.

Европейские страны обеспокоены сирийским полиомиелитом, так как используемая в ЕС инактивированная вакцина обеспечивает меньшую степень защиты, чем живая. вакцина. Для защиты населения инфекционисты предлагают заменить инактивированную на оральную живую полиомиелитную вакцину, которая, однако, в редких случаях может вызывать так называемый вакцино-ассоциированный полиомиелит (ВАПП), сопровождающийся параличами.

Партия, теряющая перспективу

Что происходит с американскими республиканцами

Исследование выполнено при поддержке гранта РГНФ «Лоббизм в бюджетном процессе США», 2011–2013, № 11-33-00324а2.

Сторонники теории заговоров разочарованы. Больше нет смысла выдумывать интригующие истории о тайных обществах, которые дергают за ниточки глобальную политику и экономику. Конфликт вокруг американского бюджета и повышения потолка госдолга наглядно показал, как три-четыре десятка принципиальных членов Палаты представителей могут, не таясь, совершенно открыто поставить на колени всю мировую экономику.

Могучая кучка республиканских экстремистов сорвала принятие американского бюджета – они предложили свой вариант, вычеркнув из него финансирование реформы системы здравоохранения. У Барака Обамы и демократов (контролирующих Сенат) был выбор – либо поддаться шантажу республиканцев и отказаться от реформы здравоохранения, либо пойти на конфликт и оставить правительственные структуры без финансирования (в Америке остановка работы правительства называется «выключением»). От согласия президента принять республиканский вариант бюджета зависела и готовность республиканцев повысить потолок госдолга и не допустить дефолта США.

Однако Обама выбрал кризис и в итоге не прогадал. Ему не только удалось избавиться от репутации слабого президента, выиграть битву за бюджет, но и ослабить позиции Республиканской партии в преддверии выборов в Конгресс 2014 г. и битвы за Белый дом в 2016 году. У республиканцев есть шанс отыграть потерянные позиции, но только если они закончат свой крестовый поход против Обамы, вернут партийную идеологию в центристское русло и снова сделают партию привлекательной для широких масс избирателей. В ином случае республиканцы в Конгрессе рискуют превратиться в перманентное меньшинство. По словам одного из комментаторов, Республиканская партия ведет себя как зверь, попавший в капкан. И для освобождения из капкана ему нужно откусить себе ногу. То есть в данном случае радикальное крыло – Партию чаепития.

БОРЬБА СО ЗЛОМ

Нынешнее поведение Республиканской партии стало фактически проявлением ее застарелой болезни. На протяжении лет двадцати партийная повестка постоянно смещалась вправо. Идеализация Рональда Рейгана и его «рейганомики» (сокращение вмешательства государства в экономику, снижение налогов), упор не на привлечение новых избирателей, а на мобилизацию южного электората и ряд других процессов привели к укреплению консервативного крыла партии. Республиканцы выступали со все более жестких позиций по вопросам как внутренней, так и внешней политики. Однако радикалами, причем организованными, консерваторы стали после 2008 г. в результате реакции на кризис администрации Джорджа Буша и избрания президентом Барака Обамы.

Как замечает специалист по американскому Конгрессу Сергей Костяев, Партия чаепития возникла «как протест белого неудачливого населения и мелких буржуа против реакции властей на кризис 2008 года. Избирателям не понравилось, что республиканцы Буша выделяли огромные деньги на субсидии крупным корпорациям, позволяя последним выйти из кризиса». С приходом же Обамы и началом программы масштабных социальных преобразований «чайные» настроения среди республиканцев лишь укрепились. Апогеем стало проталкивание Обамой через Конгресс всеми правдами и неправдами реформы системы медицинского страхования, которая обязывала всех американцев обзаводиться медицинскими страховками и увеличивала государственные субсидии для финансирования полисов тех американцев, которые не могли их себе позволить. Медицина в США очень дорогая, и опросы показывали, что во время кризиса более половины личных банкротств в Америке происходили из-за неспособности людей без страховки или с недостаточным ее покрытием оплатить свои медицинские счета. Закон (с подачи республиканцев он получил прозвище Obamacare) спасал миллионы жителей страны от разорения, но подрывал исконные идеалы, на которых, по мнению радикалов, стоят Соединенные Штаты. Среди них, в частности, минимальное участие государства в делах страны и граждан, личная ответственность американцев за свою судьбу и свобода поступать так, как им хочется, даже если это ведет к банкротству и нищете.

В результате наиболее активная часть республиканских избирателей резко радикализовалась, что привело к избранию в Конгресс «чайных», которые при молчаливой или активной поддержке большинства других республиканцев развернули крестовый поход против президента Обамы. За последние пять лет в Конгрессе республиканцы использовали филибастерскую тактику (затягивание принятия законопроекта посредством бесконечных поправок и выступлений) 385 раз – то есть ровно столько же раз, сколько она использовалась на Капитолии в период с Первой мировой войны до 1989 года. Республиканцы с 2007 г. атаковали почти 70% всех законопроектов, выдвигаемых на рассмотрение Конгресса (для сравнения, в 1960-е годы – 27%, в 1970-е – 8%), им удалось добиться секвестра бюджета, однако главная цель – отказ от реформы системы медицинского страхования – так и не была достигнута. «Чайные» принципиально отказывались договариваться с демократами – им нужно было похоронить реформу. По словам Кристофера Паркера из Университета Джорджа Вашингтона, автора монографии о «чайных», если обычные консерваторы воспринимают несогласных с их взглядами как политических оппонентов, то для «чайных» эти люди – «зло, перед которым нельзя капитулировать». В лагерь зла попадали как чужие несогласные, так и свои. Один из «чайных» лидеров сенатор Тед Круз утверждал, что республиканцам до сих пор не удалось свалить Обаму и его реформу лишь потому, что значительная часть республиканских политиков и лидеров – тряпки, а сторонников умеренной политики он автоматически зачислял в «группу капитулянтов».ШАНТАЖ СТРАНЫ И ПАРТИИ

Для «окончательного решения» вопроса с Obamacare и был задуман бюджетный кризис осени 2013 года. Круз готовил его минимум шесть месяцев. Сначала он заблокировал принятие нормального годового бюджета, а затем, когда Палата представителей принимала временный бюджет, «чайные» вычеркнули из него финансирование реформы (которая должна была вступить в силу в следующем году). Барака Обаму поставили перед выбором – либо бюджет без реформы, либо правительство без финансирования.

Далеко не все лидеры республиканцев считали подобный шантаж правильным решением. Так, спикер Джон Бейнер и глава республиканского большинства в Палате Эрик Кантор хотели провести обе резолюции (временный бюджет и отказ от финансирования реформы) по отдельности, однако им тут же пришли тысячи писем от собственных избирателей с требованием свести оба пункта воедино. А все потому, что Тед Круз еще летом проехался по большинству штатов и выступил с пламенными речами перед местными активистами, рассказал о своих планах и призвал надавить на конгрессменов и сенаторов. Тогда Джон Бейнер предложил другое компромиссное решение – привязать отказ от Obamacare не к бюджету, а к повышению планки государственного долга. Это было разумно, учитывая, что два года назад в такой же ситуации Обама уступил, и в обмен на повышение потолка республиканцы получили требуемый ими секвестр бюджета. Но Тед Круз стоял на своем и отказывался идти на компромисс со злом.

Как спикер Палаты представителей Бейнер, конечно, мог проигнорировать мнение Круза и четырех десятков его радикальных соратников. Тем более что до того момента он как опытный политик с большими амбициями всегда вел себя в соответствии с «Правилом Хастерта» – выставлял на голосование Палаты лишь те законопроекты, которые пользовались поддержкой большинства его партии. Однако в этот раз Бейнер побоялся перечить меньшинству – а все потому, что идеологию маленькой группы «чайных» разделяло до 40% избирателей, причислявших себя к республиканцам, и у Круза была возможность не допустить избрания сенатора или конгрессмена на выборах во многих округах Соединенных Штатов.

Проблема американской демократии в том, что выборы проходят в два этапа. На первом этапе кандидат на любой пост – от главы сельского поселения до президента – проходит внутрипартийные праймериз, и лишь затем выходит на финишную прямую с оппонентом из другой партии. А на праймериз в основном голосуют не рядовые избиратели, а партийные активисты, по определению куда более идеологизированные, зашоренные и неспособные прислушиваться к иной точке зрения.

Всех потряс случай с Ричардом Лугаром. Он более 30 лет служил в Сенате, оставаясь крайне авторитетным умеренным республиканцем, который умел договориться со всеми. Однако на последних праймериз в штате Индиана Лугар набрал лишь 39% голосов и проиграл правому радикалу Ричарду Мердоку (он, например, называл беременность в случае изнасилования «подарком от Господа» и требовал запретить ее прерывание). Естественно, с партийной точки зрения подобное поведение неразумно, поскольку победивший на праймериз радикальный кандидат проиграет основные выборы более умеренному сопернику от демократов – что и произошло с Ричардом Мердоком. Однако действующим сенаторам и конгрессменам от этого было не легче – они не хотели терять ни свои места в Конгрессе, ни избирательные фонды, ни спонсоров. К тому же «чайные» убеждали электорат и однопартийцев в том, что «выключение» не опасно и даже полезно. «Внедрение Obamacare принесет куда больше вреда Америке, нежели несколько дней простоя правительства. И сравнивать тут нечего», – говорит конгрессмен от Аризоны Трент Френкс, называя реформу системы здравоохранения «черной дырой социалистической медицины». По словам конгрессмена от Теннесси Марсии Блэкберн, «люди поймут, что могут жить при куда меньшей степени государственного вмешательства, чем им казалось».

Именно поэтому Джон Бейнер выставил на голосование в Палате вариант бюджета с отказом от системы медицинского страхования, а затем передал принятый документ в контролируемый демократами Сенат. «Президенту нужно только сказать “да”, и финансирование правительства будет продолжено», – заявил спикер.

НЕ ТОТ ЗАЛОЖНИК

Однако Обама сказал «нет» и вместо бюджета подписал указание о приостановке работы правительства. Президент руководствовался необходимостью защиты собственной репутации, американской Конституции, а также просто не стал мешать оппонентам совершить политическое самоубийство. Он понял, что республиканцы, условно говоря, взяли «не того заложника».

Так, президент не захотел становиться «хромой уткой» за три года до окончания своего срока. В последнее время Обама и без того потерпел ряд поражений от республиканцев – допустил секвестр, не смог протолкнуть даже скромную реформу об ужесточении правил продажи оружия. Не складывалось и на внешнем фронте – три подряд ошибочные ставки в Египте, убийство американского посла в Ливии, невнятная позиция по Сирии, дело Эдварда Сноудена. Рейтинги президента поползли вниз, и публичная сдача республиканцам жемчужины правления – реформы системы здравоохранения – окончательно закрепила бы за Обамой имидж слабака.

Отказавшись же подчиниться требованиям «чайных», президент публично повел себя «как настоящий лидер». «Он встал на защиту норм, лежащих в основе любой нормальной демократической системы, – поясняет политолог Томас Фридман. – Он не поддается на шантаж, поскольку в обратном случае под угрозой окажется принцип главенства большинства – основной принцип нашей демократии. Наша система не только гарантирует меньшинству право быть услышанным, участвовать в выборах и стать большинством, но и подразумевает, что коль скоро население высказалось, выборщики проголосовали, и в случае подачи иска Верховный суд подтвердил итоги выборов, то большинство имеет право править. А меньшинство, которое лишилось любых демократических способов протолкнуть свои идеи, не имеет права угрожать нашей экономике разрушением, если эти идеи не будут приняты».

Одновременно Обама и его демократы сделали все возможное, чтобы возложить вину за последствия остановки работы правительства на «шантажистов-республиканцев». А последствия серьезные. Со 2 октября в неоплачиваемые отпуска отправились почти 800 тыс. госслужащих из 2,1 миллиона. Среди них 97% сотрудников НАСА, 93% сотрудников Агентства по защите окружающей среды, 87% работников министерства торговли, 15% министерства юстиции, 69% сотрудников министерства энергетики (по понятным причинам на работе остались те, кто обслуживает ядерные объекты), две трети сотрудников Центров по контролю за заболеваниями. В целом «выключение» стоило до 300 млн долл. в день. СМИ тут же вспомнили, что республиканцы и раньше делали экономику заложницей своих идеологических споров с президентом – по некоторым подсчетам, на протяжении последних трех лет крестовый поход против Обамы, подразумевавший бюджетные и фискальные войны, приводил к падению роста ВВП на 1% и вызвал увеличение безработицы на 1,4%.

Неудивительно, что критика Обамы, публикации СМИ (большая часть которых встала на сторону президента), а также тот факт, что кризис так или иначе коснулся каждого третьего американца, обвалили рейтинги республиканцев. Согласно опросу NBC и The Wall Street Journal, проведенному в первой трети октября, 53% американцев винили Конгресс и лишь 35% – Обаму. 70% респондентов считали, что Республиканская партия действует не на благо страны, а руководствуясь собственными интересами (про Обаму так думало 51%). В итоге, по данным другого опроса, лишь 24% респондентов заявили о позитивной оценке партии, тогда как 53% к ней относились негативно – и это худший результат за 20 лет. Неудивительно, на фоне таких показателей большая часть респондентов (47% против 39%) считала, что Конгресс должен перейти в руки демократов.МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ

Умеренные республиканцы быстро осознали, в какую ловушку загнали их «чайные». И стали искать выход из ситуации. Прежде всего самые смелые из республиканских конгрессменов и сенаторов (которые не боялись «чайной» мести на праймериз) обрушились с критикой на Теда Круза и его сторонников. «Мы можем заниматься этим день. Мы можем заниматься этим неделю. Мы можем заниматься этим месяц. Все равно все закончится тем же самым – мы не отменим Obamacare», – заявил сенатор Джон Маккейн. «Мы позволяем этой группе леммингов делать то, что вздумается. При этом у них нет на руках никаких козырей, но они об этом еще не знают», – вторит конгрессмен-республиканец Дэвин Нунс. «Если человек реализует стратегию, которая ведет к “выключению’’ американского правительства, и при этом не имеет возможности выиграть, то он либо жулик, либо полностью некомпетентен, – заявил конгрессмен Питер Кинг. – Мы не должны позволить Теду Крузу украсть у нас партию». Смельчаки предлагали просто выставить обамовский вариант бюджета на голосование в Палате и принять его, тем самым завершив бесполезную войну. Однако тех, кто был готов бросить вызов радикалам, меньшинство – большая часть республиканских законодателей (особенно в Палате представителей) во главе с Джоном Бейнером даже в этой ситуации не решилась выступить против Партии чаепития. «“Чайные” хотя бы знают, во что они верят, и готовы сражаться за свои убеждения. Остальная часть республиканской партии поджала перед ними хвост, поскольку у ее представителей нет ни собственных убеждений, ни смелости. И это грустно – некогда великая политическая партия поставила страну на колени, поскольку ее лидеры побоялись противостоять неразумной части однопартийцев», – говорит старший научный сотрудник Брукингского института Джей Дионн-младший.

Вместо этого умеренные республиканцы попытались добиться невозможного – найти компромисс, который устроит и Обаму, и «чайных». Тщетно. Так, республиканцы предложили принять бюджет в обмен на то, что внедрение Obamacare будет отложено на год – демократы отказались. Затем республиканцы попытались поставить на голосование законы, подразумевающие частичное восстановление финансирования отдельных отраслей (в частности, работы национальных парков). Во время предыдущего кризиса такого рода в 1990-е гг. президент Билл Клинтон подобные законы подписывал не глядя, однако сейчас Обама и демократы от них отказались. Они заявили, что не хотят голосовать за финансирование лишь тех программ, которые по душе республиканцам. Тогда Джон Бейнер отправился к Обаме с предложением продлить на шесть недель лимит госдолга в обмен на сам факт переговоров, «его готовность сесть с нами за стол и обсудить варианты для возобновления работы правительства и решения стоящих перед Америкой проблем». По словам республиканца Тома Коула, частью переговоров, конечно, была бы и судьба реформы здравоохранения, «однако она будет не единственной темой и, возможно, даже не основной». Однако Обама отверг и этот вариант, потребовав безоговорочного повышения потолка госдолга вместе с возобновлением работы правительства. Президент понимал, что останется в выигрыше при любом исходе – республиканцам придется либо сдаться, либо пойти на поводу у «чайных» и повесить на себя ярлык ответственных за дефолт.

В результате за несколько часов до наступления 17 октября – формальной даты дефолта (фактический наступил бы 1 ноября, когда властям нужно было найти 60 млрд долл. для погашения внутренних и внешних обязательств) – республиканцы выбрали первый вариант и под гневные окрики «чайных» сдались Обаме. По крайней мере временно. Потолок заимствований повышен на 1,1 трлн долл. до 7 февраля, а бюджет согласован до 15 января. Будет создана согласительная межпартийная комиссия, которая не позднее 13 декабря должна предоставить Конгрессу предложения по новому бюджету и потолку госдолга.ПУТЬ В НИКУДА

Политологи пытаются подвести итоги 16-дневного кризиса. И практически все соглашаются, что в кратко- и среднесрочной перспективе самыми пострадавшими оказались умеренные республиканцы и Республиканская партия в целом. «Чайные» же выиграли, однако затеянный шантаж может стоить им в итоге господства в рядах партии. Наконец, единственным победителем оказался президент Барак Обама.

Так, если «чайные» конгрессмены не будут наказаны (85% «чайного» электората поддержали их политику и готовы переизбрать своих кумиров в том же «Библейском поясе»), то для умеренных конгрессменов и сенаторов, планирующих переизбраться в 2014 г., бюджетный кризис может стать фатальным. С одной стороны, «чайные» планируют реализовать угрозу и похоронить «предателей» на праймериз. Они уже заявили о том, что выдвигают свои альтернативы на праймериз лидеру республиканского меньшинства в Сенате Митчу Макконеллу (одному из инициаторов «капитуляции») и сенатору Тэду Кохрану. С другой стороны, даже если умеренные конгрессмены переживут праймериз, на выборах им придется объяснять, почему они привели страну к дефолту. В итоге аналитики предсказывают, что ряд умеренных республиканцев проиграют выборы (особенно если речь идет о северо-восточных штатах).

Серия поражений умеренных республиканцев (неважно, на праймериз, после которых радикал проиграет демократу, или обычных) может привести к потере контроля республиканцев над Палатой представителей. Республиканцы, по сути, потеряли бы ее в 2012 г., если бы не так называемый «джерримендеринг» – махинации с границами избирательных участков. Согласно законам США, после каждой переписи населения эти округа перечерчиваются (в каждом из них должно быть около 700 тыс. избирателей), а занимаются этим законодательные ассамблеи штатов. В момент последней переписи 2010 г. ассамблеи были в основном республиканские, в результате хотя на выборах 2012 г. за демократов в целом по стране было отдано на 1,7 млн голосов больше, они получили лишь 201 место, тогда как республиканцы – 234.

Вслед за потерей Палаты представителей в 2014 г. может последовать и поражение на президентских выборах 2016 года. Контролируемая «чайными» Республиканская партия все дальше и дальше отдаляется от простого американца – как в идейном, так и в расовом смысле. Республиканцы позиционируются как реакционная, консервативная и ретроградная сила. Они против всего того, за что выступает молодежь, – легализации марихуаны, однополых браков, контрацепции. Именно поэтому если сейчас, согласно одному из опросов, доля избирателей-демократов составляет 38% от электората, а республиканцев – 31%, то среди молодежи, родившейся в 1980-е гг., демократов уже 41%, а республиканцев – лишь 21%. У «чайного» и «традиционного» электората партии (40% которого считает ее излишне радикальной) разные взгляды и на традиционные республиканские ценности. Так, если свободный оборот оружия поддерживают 71% «чайных» избирателей, то среди умеренных республиканцев сторонников оружейного лобби лишь 34%.

«Расовый» же отрыв был продемонстрирован еще результатами выборов 2012 г., когда «настоящая Америка победила “настоящую Америку”», – говорил нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман. – Долгое время правые и ряд специалистов говорили нам, что “настоящая Америка” – это сельские белые граждане, и обе партии должны поклоняться им. Между тем подлинный электорат становился более разношерстным с расовой и этнической точки зрения, а также более толерантным». Да, тогда Митт Ромни взял более 60% белых голосов, однако в новой Америке этого было недостаточно. За первое десятилетие XXI века азиатская часть населения США выросла на 43,3%, латиноамериканская – на 43%, черная – на 12,3%. Число белых жителей увеличилось лишь на 5,7%. И даже с учетом традиционно невысокой явки меньшинств на выборы доля белых избирателей за 20 лет сократилась с 87% до 72%. Партийные стратеги решили привлечь латиноамериканский электорат с помощью выдвижения кандидатом в президенты сына кубинских эмигрантов Марко Рубио, однако молодой сенатор себя дискредитировал – он полностью поддержал Теда Круза и стоял за его спиной во время обличительных речей о необходимости «выключения» для спасения Америки.

БИТВА ЗА БУДУЩЕЕ

Понимая, что «чайные» ведут партию к коллапсу, республиканцы ищут способы спасти «слонов» от радикалов. В частности, планируют провести мощнейшую предвыборную кампанию и бороться на выборах 2014 г. не столько против демократов, сколько против одиозных однопартийцев.

Республиканские стратеги подсчитали: для сокрушения «чайных» им нужны сильные кандидаты в ключевых округах, яркий общепартийный лидер (в этой связи называют кандидатуры губернатора Нью-Джерси Криса Кристи или бывшего губернатора Флориды Джеба Буша), а также 200–300 млн долл. на финансирование кампаний. С последними двумя пунктами, по всей видимости, проблем не будет. Джеб Буш уже выступил с обличительной критикой «чайных», а деньги готовы дать традиционные спонсоры – многих из них не устраивают не только финансовые потери во время бюджетного паралича, но и то, что идеологический диктат превратил партию из представительницы интересов капитала в защитницу ретроградных идей, разделяемых патриархальным деревенским белым населением. «Мы ищем возможность противостоять росту идеологической версии консерватизма, которая, как бы лучше выразиться, более направлена против истеблишмента, чем то, что было раньше», – говорит один из ведущих лоббистов Национальной федерации ритейлеров Дэвид Френч. «Сейчас в партии есть лица, для которых бизнес и интересы бизнеса не являются приоритетом номер один», – говорит глава Национальной федерации независимых предпринимателей Дэн Деннер. Если умеренным республиканцам и стоящему за ними капиталу не удастся победить на выборах 2014 г., то унизительное поражение, которое ждет в таком случае партию в 2016 г., должно будет отрезвить избирателей.

Внутренний конфликт в Республиканской партии полностью устраивает Барака Обаму и демократов. Сейчас перед Соединенными Штатами стоит ряд сложных внутри- и внешнеполитических проблем, и их невозможно решить при дальнейших постоянных конфликтах с республиканцами в Конгрессе. Наиболее серьезной из них на внешней арене является, конечно, задача стабилизации отношений с Ираном. Учитывая, что Израиль и Саудовская Аравия (имеющие множество друзей в республиканском истеблишменте) мобилизовали все лоббистские возможности для срыва американо-иранских переговоров (Эр-Рияд даже публично пригрозил пересмотреть отношения с Вашингтоном), республиканская палата вполне могла бы вставлять президенту палки в колеса. Однако сейчас, когда умеренные республиканцы готовятся разбираться с «чайными», отстаивая будущее партии, а президент доказал свою дееспособность, Обаме проще провести через Конгресс пакетную сделку с Ираном, если она будет достигнута. Тегеран превратится из ближневосточного хулигана в ближневосточного шерифа. Он займется стабилизацией ситуации в Ливане и Ираке, уравновесит саудовское влияние, умерит поддержку палестинских группировок – и тем самым развяжет руки американцам, которые смогут переключить свое внимание на внутриамериканские проблемы и Китай.

Г.В. Мирзаян – кандидат политических наук, научный сотрудник Института США и Канады РАН.

Ближневосточный «кубик Рубика»: проблемы сборки

Размышления о первом этапе «арабской весны»

Сейчас трудно представить себе войны за территории. В основе будущих столкновений могут лежать только виртуальные, искусственно искаженные стереотипы массового сознания. Сирийский кризис дает в этой связи немало пищи для размышления.

В середине мая в Марракеше, туристической столице Марокко, прошла очередная встреча Ближневосточного диалога Международного дискуссионного клуба «Валдай». Помимо обычного круга «странствующих политологов» в ней приняли участие представители исламских партий и группировок – от египетских «Ан-Нур» и «Джамаа исламия», ливанской «Хезболлы» и палестинской ХАМАС до «Братьев-мусульман» и тунисской «Ан-Нахды». Интерес к встрече предопределила актуальная повестка дня – «Ислам в политике: идеология или прагматизм?».

Как вскоре выяснилось, встреча в Марракеше совпала по времени с завершением первой фазы «арабской весны», причем с провальными результатами. Вместо движения от авторитаризма к демократии регион качнуло в сторону новых форм авторитаризма, лишь слегка прикрытых фиговым листком народного волеизъявления. В Марракеше, за полтора месяца до событий в Египте, эти тенденции только начинали прорисовываться. Но неординарность алгоритма, по которому пошло демократическое переформатирование региона, становилась более или менее очевидна. Один из участников встречи генеральный секретарь Партии национального диалога Ливана Фуад Махзуми сравнил его со сборкой ближневосточного «кубика Рубика».

Попытки собрать ближневосточный «кубик» продолжаются уже многие десятилетия. Порой чудилось, что вот-вот – и за очередным проворотом его граней возникнет желанная гармония цветов и пропорций. Ан нет. Трудно ожидать результата, когда кубиком одновременно манипулируют несколько рук.

КУБИК ПРИХОДИТ В ДВИЖЕНИЕ

Это стало особенно очевидным с весны нынешнего года, когда ближневосточный «кубик Рубика» вдруг задергался, защелкал гранями как счетчик Гейгера, перенастроенный на химоружие. События, закрутившись вокруг Сирии, пошли вширь, начали наползать друг на друга. Похоже, что в движение «кубик» привели два фактора, неочевидно, но тесно связанные между собой – российско-американская инициатива по созыву «Женевы-2» и успехи сирийских правительственных войск в борьбе против мятежников.

Начнем с «Женевы-2», о подготовке к которой Сергей Лавров и Джон Керри объявили 7 мая в ходе визита госсекретаря США в Россию. Имелось в виду, что конференция будет проходить под эгидой ООН на базе заключительного коммюнике «группы действий» по Сирии, выработанного на предыдущей женевской встрече в июне 2012 года. Этот документ предусматривал создание в Сирии переходного органа власти, но не требовал немедленного ухода Асада с президентского поста.

Это вызвало серьезную тревогу, чтобы не сказать панику в рядах сирийской оппозиции и ее региональных спонсоров, в том числе и потому, что к моменту обнародования российско-американской инициативы ни у кого уже не вызывало сомнений, что наметившийся разворот в сторону политико-дипломатического решения обусловлен неблагоприятным для противников Асада развитием военной ситуации. С марта-апреля правительственные войска неспешно, но методично перехватывали инициативу. Был освобожден город Идлиб, контролировавший коммуникации боевиков с Ливаном. В районах, пограничных с Турцией, курды, сохранявшие до этого нейтралитет, начали отвечать на участившиеся провокации со стороны джихадистских групп оппозиции, получавших подкрепления от Саудовской Аравии и Катара через территорию Турции. Обострилась напряженность и в местах компактного проживания друзов вдоль сирийско-израильской границы.

Изменению военно-стратегической обстановки в пользу правительственных войск способствовал и углублявшийся по мере военных поражений раскол между светским прозападным крылом оппозиции, опиравшимся на Сирийскую свободную армию, и группировками радикальных исламистов. В середине мая боевики попытались объединить две свои основные группировки: «Исламское государство Ирака и Леванта», просочившуюся из Ирака и действующую под прямым руководством «Аль-Каиды», и сирийскую «Джабхат ан-Нусра». Объединение не состоялось. Но дало толчок к смене тактики: халифатисты приступили к созданию в «освобожденных районах», пограничных с Турцией и Ираком, «эмиратов», жизнь в которых строилась на основе норм шариата.

В этих условиях 3 и 5 мая, как раз в то время, когда Керри и Лавров готовились объявить в Москве о созыве «Женевы-2», Израиль нанес ракетно-бомбовые удары по сирийским военным объектам в районе Дамаска, мотивировав их стремлением предотвратить попадание химического оружия в руки джихадистов. Тема неконтролируемого расползания сирийского химоружия фигурировала и в ходе прошедших в начале июня на территории Иордании военных маневров с участием 19 государств. Встык с ними крупные военно-морские учения (41 участник) состоялись в Персидском заливе, вблизи берегов Ирана. Незадолго до этого, 22 мая, в Аммане в очередной раз встретились «Друзья Сирии» – группа, созданная в феврале 2012 г. в Тунисе для координации международной помощи противникам Асада (показательно, что если в предыдущей встрече в Марракеше приняли участие 114 «друзей», то в столице Иордании их было всего 13). Лейтмотивом дискуссий стал вопрос об оказании военной помощи оппозиции, которая связывала свои поражения с отсутствием у нее современного вооружения. Звучали в Аммане и идеи создания в Сирии буферной (с центром в Алеппо) или бесполетной зоны по образцу ливийской. В это же время сенатор Джон Маккейн (а чуть позже и госсекретарь Керри) высказались за бомбардировку сирийской военной инфраструктуры.

Все эти демонстрации были так или иначе связаны со стремлением региональных противников режима Асада, прежде всего Саудовской Аравии, форсировать силовое решение сирийской проблемы, сыграв на опережение российско-американской инициативы по созыву «Женевы-2». Параллельно с попытками реанимировать формат «Друзей Сирии» саудовцы вплотную занялись консолидацией рядов Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил (НКОРС), где наметился тактический союз светских группировок с «Братьями-мусульманами», находившимися под опекой Катара. В ходе перевыборов руководства НКРОС, прошедших в Стамбуле, саудовцы сначала добились отставки его председателя Моаза Хатыба, близкого к «братьям» (единственный член руководства НКОРС, выразивший готовность к диалогу с Асадом в ходе подготовки «Женевы-2»), а потом, в июле, провели на этот пост своего ставленника Ахмеда Джарбу. Однако переломить баланс сил в НКОРС саудовцам на этом этапе не удалось – из «своего» списка в 25 человек провести в руководящий орган оппозиции они смогли только шестерых. В результате подковерная борьба за влияние на сирийскую оппозицию между саудовцами и Катаром обострилась. Региональные спонсоры сирийских мятежников раскололись на две противоборствующие группировки: Саудовскую Аравию, ОАЭ и Иорданию, с одной стороны, и Катар и Турцию – с другой.

27 мая Лавров и Керри в Париже обсудили подготовку к созыву «Женевы-2». Официальный Дамаск согласился на участие в конференции. Сирийская оппозиция, несмотря на давление американцев, такого согласия не дала. Командующий Сирийской свободной армией генерал Идрис категорически отказался от участия в конференции; руководство НКОРС заявило о готовности обсуждать в Женеве только вопрос об отстранении Асада от власти. В дальнейшем под воздействием продолжавшегося изменения военно-стратегической ситуации в пользу Дамаска подходы оппозиции только ужесточалась. К июлю представители НКОРС в качестве условия своего участия в конференции в Женеве добавили (разумеется, неофициально) требование о восстановлении «военного паритета» с правительственными войсками.

Однако 5 июня сирийская армия, усиленная боевыми подразделениями ливанской «Хезболлы», взяла небольшой, но имеющий ключевое стратегическое значение город Кусейр. Это имело решающее значение для последующих событий. И не только потому, что восстанавливало прямую связь Дамаска с приморскими алавитскими районами, включая порты Тартус и Латакия, через которые шли военные поставки Дамаску. Цена победы выше: речь шла о наметившемся морально-политическом переломе в ходе длившейся два с половиной года гражданской войны. Складывалось впечатление, что режим, опирающийся на поддержку широких слоев населения, выстоял в тяжелейшей конфронтации с оппозицией, политическая часть которой выглядела беспомощной в сравнении с мусульманскими экстремистами, наемниками и джихадистами, воевавшими на ее стороне. Пришло время вспомнить, что «Джабхат ан-Нусра» еще в декабре 2012 г. была занесена американцами в черные списки террористических организаций.

После падения Кусейра сирийская оппозиция и ее региональные спонсоры развязали массированную антишиитскую кампанию, обвинив «Хезболлу» и Иран во вмешательстве в сирийские дела. Саудовская Аравия и страны Персидского залива разорвали отношения с «Хезболлой». Их примеру вскоре (после смены власти в Катаре) последовали «Братья-мусульмане» в Египте. В региональные СМИ была вброшена тема возможного раздела Сирии на три анклава – алавитский (шиитский), суннитский и курдский.

Меняющийся региональный контекст событий в Сирии и «арабской весны» в целом подчеркнули и июньские массовые волнения в Турции, вылившиеся в острый конфликт правящей Партии справедливости и развития (ПСР), близкой по своим идейным истокам к «Братьям-мусульманам», со светским средним классом. Одной из составляющих противостояния было недовольство растущей вовлеченностью правительства Реджепа Эрдогана в сирийский кризис на стороне противников Асада, которую турецкие националисты связывали с крайне непопулярной в их среде инициативой ПСР по примирению с курдами. Массовые волнения в Стамбуле показали, что с «турецкой моделью» демократического переформатирования региона далеко не все в порядке. Кроме того, турецко-катарская связка во внешнем круге региональных спонсоров гражданской войны в Сирии оказалась существенно ослабленной. Это, похоже, придало уверенности действиям саудовцев в преддверии предстоявшей смены власти в Катаре и Египте.

14 июня по итогам президентских выборов к власти в Иране пришел умеренный реформатор Хасан Роухани, сразу же обозначивший готовность отойти от политики лобовой конфронтации с Западом, проводившейся его предшественником. В мире заявления нового иранского президента вызвали позитивный отклик. Из региональных держав только Саудовская Аравия и Израиль оценили изменения в Иране как тактическое маневрирование при оставшихся неизменными стратегических целях создания собственного ядерного оружия и экспансии. Проекция подобных подходов на сирийский кризис неизбежно вела к еще более тесному увязыванию сирийского вопроса с задачей изоляции и ослабления «режима аятолл».

Июнь завершился «тихим переворотом» в Катаре. 25 июня эмир Хамед бин Джасем Аль Тани передал власть сыну Тамиму бин Джасему Аль Тани. Подоплека такого шага более или менее ясна. При прежнем эмире Катар стал основным финансовым и медийным (телеканал «Аль-Джазира») спонсором режима «Братьев-мусульман» в Египте и исламской оппозиции в Сирии. Эта линия вошла в острое противоречие с интересами «заливных» монархий, прежде всего Саудовской Аравии, усматривавшей в политическом исламе серьезную угрозу для выживания полуфеодальных режимов на южной периферии Большого Ближнего Востока. Вследствие этого за кулисами катарского переворота многим виделась фигура принца Бендера, шефа саудовской разведки. Прошло всего несколько дней, и саудовцы уверенно вышли из-за кулис региональной политики.ЕГИПЕТ: СБОЙ В СБОРКЕ КУБИКА?

Военный переворот в Египте, грянувший 3 июля, стал одной из тех «ожидаемых неожиданностей», которые заложены в алгоритм «арабской весны». Поддержанный американцами эксперимент со строительством демократии с опорой на «Братьев-мусульман» с самого начала выглядел сомнительно. Понадобился, однако, ровно год, чтобы понять: путь к демократии на Ближнем Востоке будет проходить не по дорожкам, проторенным в соответствии со схемами, разработанными в Стэнфордском университете, а по ухабам вековых традиций, социальных и религиозных предрассудков, многоукладной экономики и расколотого общества, в котором армия является более мощным консолидирующим фактором, чем ислам.

Конечно, за год пребывания у власти Мухаммед Мурси наделал много ошибок, за которые несет личную ответственность. Главное: он не понял, что его задача заключалась в том, чтобы находить национальный консенсус, сплачивать те силы, которые могли бы способствовать решению стоящих перед страной проблем. Но он сосредоточился на вопросах, в наибольшей степени отвечавших интересам исламистов. Продавил конституцию, в которой был фактически узаконен шариат, что вызвало острый конфликт с судейским корпусом и в целом со светской оппозицией, решившей, что «братья» «украли у народа его революцию». Принял конституционную декларацию, серьезно расширившую его полномочия, что стоило ему обвинений в узурпации власти. А затем на волне эйфории от этих, как ему казалось, побед начал продвигать своих людей на ключевые посты в исполнительной власти. В народе этот курс назвали «ихванизацией» страны (от арабского «ихван» – «братья»).

Став президентом, Мурси формально вышел из рядов «Братьев-мусульман». Однако духовный лидер «братьев» играл, по всеобщему убеждению, серьезную, возможно, главную роль в политике, проводившейся при Мурси. В результате складывалось впечатление, что в Египте формировалась система, которая могла бы стать неприемлемым для «заливников» симбиозом суннитской (турецкой) и шиитской (иранской) моделей исламской демократии. От иранской модели было взято теневое исламистское руководство, которое из-за кулис дирижирует политическими событиями.

Мурси серьезно недооценил военных. Он не понял, что исламисты были нужны армии, чтобы сохранить своеобразный «иммунитет от демократии», ограждавший их корпоративные политические и экономические привилегии. Мурси проглядел и изменившееся отношение светской оппозиции к армии как к гаранту необратимости демократических изменений, ставшее главной предпосылкой событий 3 июля. А, судя по всему, координация между ними осуществлялась уже на раннем этапе развития событий.

Однако главные причины скорого и бесславного окончания политической карьеры Мурси были все же коренятся в его сложных отношениях со странами Персидского залива. Как представитель «братьев» Мурси выступал с позиций панисламизма. Этим он отражал философию и политическую программу «Братьев-мусульман», широко представленных по всему исламскому миру. Он попытался, особенно в самом начале своей деятельности, встать над суннитско-шиитскими разногласиями. Первый визит Мурси совершил в Саудовскую Аравию, второй – в Иран. Предложил создать четырехстороннюю комиссию (Египет, Саудовская Аравия, Турция и Иран) для обсуждения сирийских проблем. Наличие в этой комбинации Ирана, конечно, раздражающе подействовало на Саудовскую Аравию и другие страны Залива. Дело в том, что «заливники» исторически очень настороженно относятся к «Братьям-мусульманам». В Саудовской Аравии, Эмиратах их деятельность была запрещена после вторжения американцев в Ирак в 2003 г., когда организация резко осудила приглашение иностранных войск для смены режима в братской арабской стране.

Новый виток разногласий был связан с «арабской весной». Суть их, если говорить кратко, – в неприятии Саудовской Аравией самой идеи соединения ислама и демократии как движения, идущего «снизу» и тем самым несущего потенциальные угрозы монархическим режимам. «Братья-мусульмане», имеющие сетевые структуры по всему исламскому миру, представляют для традиционалистов Залива серьезную опасность в связи прежде всего со своими возможностями апеллировать к массам. В общем-то в этом и состояла главная, неафишируемая причина их запрещения. Своеобразие ситуации только подчеркнуло то обстоятельство, что социальная концепция «братьев» оказалась более совместимой с западными стандартами демократии – в отличие от салафитов и ваххабитов, которых поддерживают в Заливе, поскольку те не покушаются на авторитет и власть абсолютного монарха.

Похоже, что и этот потенциальный конфликт Мурси просмотрел. Уже на второй день после переворота, 4 июля, израильский интернет-портал «Дебка-файл» сообщил о том, что египетские военные координировали свои действия с Саудовской Аравией (ас-Сиси служил там одно время в качестве египетского военного атташе) и ОАЭ во время подготовки переворота. Эта информация затем получила подтверждение и в целом ряде арабских источников, вскрывших ключевую роль в координации усилий по свержению Мурси бывшего премьер-министра Египта Ахмеда Шафика, живущего ныне в ОАЭ. На причастность стран Залива к событиям в Египте указывает и то, что они уже в течение первой недели после переворота оказали существенную финансовую помощь новому режиму.

В целом события, связанные с июльским переворотом в Египте, высветили новую роль, которую начинают играть в контексте «арабской весны» нефтедобывающие монархии Персидского залива. Нажав на рычаги своего финансового влияния, страны Залива стремятся скорректировать ход, а возможно, и содержание «арабской весны», перефокусировать ее лозунги с модернизации социально-политической доктрины ислама на борьбу с экстремизмом (терроризмом). С такой линией действий они связывают перспективу собственного политического выживания. Но здесь уже намечаются новые базовые противоречия. Во-первых, в реальной ситуации, складывающейся на Ближнем Востоке, родственные саудовцам ваххабиты и салафиты давно уже сами имеют репутацию экстремистов. Как совместить с реальностью вытекающие из этого риски, пока остается открытым вопросом. Во-вторых (и это важнее), «заливники», в т.ч. саудовцы, явно не располагают достаточным политико-дипломатическим и военным инструментарием, необходимым для выхода на лидирующие роли в региональных делах. Показательно в этом смысле, что генерал ас-Сиси, покровителем которого пытаются выступить саудовцы, отказался, несмотря на давление Эр-Рияда, поддержать сценарий американского «воспитательного» удара по Сирии. Для реализации своих региональных амбиций саудовцам придется искать дополнительные ресурсы.ГЛОБАЛЬНЫЙ КУБИК. ИНСТРУКЦИЯ ПО СБОРКЕ

Новый этап «арабской весны», начавшийся с военного переворота в Египте, будет, судя по всему, еще более сложным. Ситуация в Ираке, Сирии, Ливии, в меньшей степени в Тунисе и Йемене не настраивает на оптимистический лад. Общим для всех стран является развал государственности, нарастание экономических трудностей на фоне углубления социальной поляризации. Вполне очевидная причина – отсутствие национального консенсуса по «поставторитарной» повестке дня, неспособность ни одной из общественных сил – исламистов разных мастей и оттенков, националистов, либералов прозападного толка – в одиночку выполнить масштабные задачи демократического переустройства.

Но вектор движения региона предопределен логикой глобального развития. В исторической перспективе Большому Ближнему Востоку предстоит адаптировать принципы демократии к местным условиям, прежде всего к традициям и идеологии ислама. Это единственная общеприемлемая основа для формирования национального и регионального консенсуса. Проблема, однако, в том, что задачи нового этапа предстоит решать при участии не скрывающих своей аллергии к демократическим реформам нефтедобывающих монархий Персидского залива, которые в силу своих огромных финансовых ресурсов оказались на авансцене ближневосточной политики. Похоже, что всем нам в очередной раз предстоит убедиться, что деньги при отсутствии идей способны затормозить, но не переломить ход истории.

В этом, по-видимому, состоит и скрытая подоплека накала страстей вокруг Сирии. Интересно, что схемы действий саудовцев в отношении «диктаторского режима» Асада, как и за два месяца до этого против «Братьев-мусульман» в Египте, были принципиально схожими. В обоих случаях речь шла о том, чтобы сформировать повод для силового вмешательства третьей стороны. В Египте – армии, в Сирии – американцев. Причем и в том и в другом случае тактические цели саудовцев совпали с интересами как Турции, так и Израиля, для которого хаос на Ближнем Востоке, вызванный «арабской весной», обернулся растущими угрозами безопасности. В результате давление на Барака Обаму в вопросе удара по Сирии достигло критического уровня. В целом по ходу развития сирийского кризиса порой складывалось впечатление, что мировая супердержава сама стала объектом манипуляций своих ближневосточных клиентов.

Это исключительно опасное развитие событий, поскольку основной смысловой нагрузкой второго этапа «арабской весны» и для саудовцев, и для Израиля будет Иран. Шиитская модель поведения – экзистенциальная угроза не только для еврейского государства, но и для полуфеодальных монархий Персидского залива. Это основная причина неприятия ими сирийского режима, являющегося главным союзником Тегерана в регионе. Именно данное обстоятельство и определило глобальный резонанс сирийского кризиса как имеющего в подтексте взрывоопасные темы Ирана и суннитско-шиитской конфронтации.

В целом регион явно приближается к опасной черте. Процессы, рожденные «арабской весной», выходят из-под контроля, причем не в последнюю очередь по причине отсутствия у Запада адекватного видения стратегической перспективы и побочных следствий демократизации региона. Не выдержала столкновения с реальностью ставка американцев на «Братьев-мусульман» как пионеров политического ислама. В Ираке, Ливии, ряде других ближневосточных государств усиливаются тенденции к дезинтеграции. Во весь рост встает проблема радикального ислама, имеющего – хочется признавать это кому-то или нет – выраженную антизападную направленность. Вполне очевидно, что в этих условиях на первый план выходит задача выработки скоординированной линии международного сообщества для предотвращения выхода региональной ситуации в неконтролируемое русло.

Но, как показало развитие сирийского кризиса, великие державы, вовлеченные в ближневосточные дела, говорят на разных языках. В чем причина такой разобщенности? Ответ, если попытаться вникнуть в суть проблемы, очевиден: миропорядок, приходящий на смену холодной войне, выстраивается хаотически, как набор конструктивных и не очень двусмысленностей. Окончание блокового противостояния после распада Советского Союза, глубокие политические сдвиги в странах Восточной Европы, на Балканах восприняты на Западе (во многом справедливо) в качестве исходной точки глобальной трансформации международных отношений. Однако окончание холодной войны не сопровождалось разработкой договоренностей о содержании и формате такой трансформации. Не адаптированы к изменившемуся балансу сил в мире и действующие структуры обеспечения международной безопасности, включая ООН. Следствием этого стало создание страховочных механизмов глобальной стабильности – «восьмерки», затем «двадцатки» с параллельным расширением зоны ответственности НАТО.

В этих условиях ценности, победившие в холодной войне, – демократия, права человека, рыночная экономика – начали восприниматься как необходимая предпосылка устойчивого развития и одновременно регулятор и критерий прогресса. Как результат на Западе, прежде всего в США, сформировалось понимание своей лидирующей (доминирующей) роли в мировых делах, базирующейся на продвижении демократии как главного компонента нового миропорядка.

Однако реальная картина мира после окончания холодной войны оказалась гораздо сложнее. Императивы геополитики, конфликт индивидуальных и групповых интересов по-прежнему превалируют над идеологией. Россия в этих условиях действует – и это, на наш взгляд, единственно возможная для нее позиция – в логике ялтинско-потсдамской системы, базирующейся на безусловном признании приоритета принципа государственного суверенитета и центральной роли ООН. Что касается Соединенных Штатов и их союзников, то они давно уже живут в иной системе политических и правовых координат, в которой продвижение демократии в мире поставлено выше суверенитета.

Это базовое, понятийное расхождение наглядно проявилось и во время сирийского кризиса, ставшего, в сущности, частным случаем разбалансированности общей ситуации в мире. На разных этапах кризиса Владимир Путин убежденно говорил о недопустимости использования силы против суверенного государства без санкции Совета Безопасности ООН. А Обама страстно отстаивал право президента и Конгресса США принимать решение о нанесении военного удара против страны, заподозренной в преступлении против человечности.

Парадокс в том, что при этом речь явно не шла о конфликте интересов в традиционном понимании. Соображения конкурентной борьбы, в частности в связи с путями доставки газа из Катара или Ирана в Европу, которые на определенном этапе назывались главной причиной конфликта вокруг Сирии, возможно, имели место. Но дело все же не в этом. Стратегические задачи главных мировых игроков – России, Соединенных Штатов и Евросоюза – на Ближнем Востоке совпадают в главном – стремлении сохранить стабильность в этом взрывоопасном регионе.

К счастью, на критическом этапе сирийского конфликта, когда речь зашла об использовании силы в связи с обвинениями режима в применении химического оружия против гражданского населения, ресурс здравого смысла и у внешних игроков, и у Дамаска оказался достаточным, чтобы остановить сползание к силовому сценарию, чреватому непредсказуемыми последствиями. Чрезвычайно важным уроком сирийского кризиса стала поддержка парламентами и общественностью широкого круга стран курса, проводимого президентом России. Но достигнутый успех – тактическая передышка, далеко еще не победа. Стратегический прорыв может быть связан только с окончательным политико-дипломатическим урегулированием сирийского кризиса, важным для общего оздоровления обстановки на Ближнем Востоке.

Уместен, на наш взгляд, и более далеко идущий вывод: для избежания рецидивов перехода локальных кризисов в опасную фазу нужно договариваться по базовым понятиям формирующейся новой системы глобальной безопасности. Задача архисложная, требующая «двухтрековой дипломатии», поскольку речь пойдет о вещах, которые практические политики всегда считали уделом идеалистических мечтаний философов. О нравственной основе глобализующегося мира, о самоограничении как предпосылке гармоничного развития, о разных моделях демократии, религиозной и этнической толерантности, гражданских правах и нравственных обязанностях, положении национальных меньшинств. О Западе и Востоке, которым в XXI веке приходится сходиться, несмотря на глубоко вошедшую в наше сознание максиму Редьярда Киплинга. Наконец, о давно назревшей необходимости привнести в международные отношения те же принципы плюрализма мнений, которые лежат в основе демократических систем на национальном уровне. И о многом другом, без чего урегулировать новые локальные кризисы будет все труднее.

Такая постановка вопроса только на первый взгляд кажется оторванной от реальности. Мир стремительно и, повторим, хаотически меняется. Угрозы глобальных потрясений перемещаются из традиционной сферы геополитики в область «мягкой силы». В новые времена трудно представить себе войны за территории. В основе будущих столкновений могут лежать только виртуальные, искусственно искаженные стереотипы массового сознания. Сирийский кризис как кульминация «арабской весны» дает в этом отношении немало пищи для размышления.

Крайняя сложность задачи понятна. Гармонизация мира через гармонизацию наших представлений о нем – скорее, процесс, чем результат. Процесс, в котором помимо политиков и дипломатов должны участвовать историки, философы, бизнесмены, студенты, домашние хозяйки. Представители развитых демократий и исламисты, защитники прав сексуальных меньшинств и их противники. Саудовцы, израильтяне, иранцы, русские, американцы, китайцы, французы, поляки – все. Организацию такого диалога вполне могла бы взять на себя ООН. Его естественное место – в социальных сетях интернета.

Сегодня это может показаться очередным проявлением российской прекраснодушной мечтательности. Но завтра – кто знает? – из этого может вырасти алгоритм сборки не только ближневосточного, но и глобального «кубика Рубика». В эпоху интернета народ умнеет быстрее своих правителей.

П.В. Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.