Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Бразильская армия, при посредничестве Вашингтона, заключит контракт стоимостью 28 млн бразильских реалов на закупку переносных зенитных ракетных комплексов RBS-70 шведской компании SAAB Dynamics, сообщает janes.com.
Сделка включает 16 пусковых установок ПЗРК RBS-70, неуказанное количество ракет типа MkII, 6 тренажеров, приборы ночного видения, тестовый набор, инструменты обслуживания, запасные части, сопутствующее оборудование и обучение операторов оружия и сопровождающих, сказал 27 декабря IHS Jane's представитель бразильской армии.
Комплексы будут поставляться в Бразилию двумя отдельными партиями: первая – в течение 4 месяцев после подписания контракта, вторая – в течение 12 месяцев после подписания контракта. Они поступят в зенитные артиллерийские группы (Anti-Aircraft Artillery Groups) и Береговую и зенитную артиллерийскую школу (Coastal and Anti-Aircraft Artillery School - EsACosAAe).
Они предназначены для защиты стратегических объектов страны и будут использоваться для защиты главных мероприятий в стране, включая чемпионат мира по футболу-2014 и летние Олимпийские игры-2016 в Рио-де-Жанейро.
Что касаеся систем ПВО, то в настоящее время бразильская располагает ПЗРК «Игла-С» российского КБМ, 35-мм зенитными самоходными установками Gepard 1A2 немецкой Krauss- Maffei Wegmann, и 40-мм буксируемыми артустановками Bofors L/70 и 35-мм Oerlikon GDF -001, которые, как ожидается, будут модернизированы.
В ближайшее время планируется поступление одной батареи зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь-С1» разработки российского КБП, а также дополнительной батареи ЗРК «Игла-С».
Геннадий Онищенко — главная отставка года
Одной из сенсаций 2013 года стал уход со своего поста главы Роспотребнадзора
С поста главы Роспотребнадзора в 2013 году ушел главный санитарный врач России Геннадий Онищенко. Россиянам он запомнился своими крылатыми фразами, а иностранным производителям — неожиданными проверками и столь же неожиданными находками.
Геннадий Григорьевич — санитарный врач. Мессия или инопланетянин: были и такие предположения. Девять лет — на страже народного здоровья. На службу ходит к четырем утра, на завтрак пьет чай из растопленного снега. Привык к шестнадцати часам работы без отпуска и выходных.
Ничто не нарушит санитарного благополучия, потому что к девяти Онищенко разбирался с рактопамином, бензопиреном и глистными инвазиями. Проверял блины, конфеты, мясо, овощи и особенно алкогольные напитки. Как чувствовал, где таится главное антисанитарное зло.
Онищенко — сам себе враг: «Нет большего врага для гражданина РФ, чем он сам».
Сам Геннадий Григорьевич не то, чтобы сигареты, даже газировку себе не позволял. Постился и занимался спортом. В общем, был тем редким госслужащим, кто на собственном примере рекламирует здоровый образ жизни.
Геннадий Онищенко
Об алкоголе
«Я буду пить из прозрачного сосуда жидкость, не имеющую пузырьков, и при этом покрякивать соответственно этому способу, но там будет вода без газа».
Он был как Алоис Розенфельд или Антуан Клот — всегда готовый пожертвовать собой ради науки. В год 2005, когда весь мир охватила истерия по поводу птичьего гриппа, Онищенко публично обещал съесть зараженную курицу.
Геннадий Онищенко
Об акте самоуничтожения
«Я могу публично провести на ваших глазах акт самоуничтожения. Вы принесете мне курицу. В лаборатории скажут, что в ней находится вирус. Ее разделают, умертвят, сварят, и я ее съем на ваших глазах».
Годы Онищенко на посту санитарного врача научили россиян не только микробиологии, но и географии. Роспотребназор стал неофициальным внешнеполитическим ведомством. Ни один конфликт с близкими или дальними соседями России не ускользал от проверок Геннадия Григорьевича.
Грузинское вино, египетские овощи, белорусское молоко — там, где дипломаты опускали в бессилии руки, Онищенко росчерком пера выводил международные переговоры на новый уровень.
Захотела Украина в Евросоюз — хорошо, но у ваших конфет — проблемы с органолептикой. У Грузии и Молдавии — проблемы с вином, у Литвы — с молоком, у США — с мясом.
В последние годы он настолько осознал свою политическую мощь, что мог запросто назвать вице-премьера «странным персонажем» или пригрозить роспуском Думе, если та не примет жесткого «антитабачного закона».
Депутат Андрей Макаров, например, после всего предложил Геннадию Григорьевичу обратиться к врачу.
Андрей Макаров
Депутат
«Я хотел бы предложить обратиться к председателю правительства в связи со вчерашним заявлением господина Онищенко, который действительно заявил, что он распустит Госдуму, если она не примет «антитабачный закон». Мне кажется, что Госдума в этой связи должна просто попросить направить господина Онищенко на психиатрическое освидетельствование».
Доставалось и журналистам.
Геннадий Онищенко
В беседе с журналистами
«Просто вы же у нас — грубияны. И я только согласен на прямой эфир. Никакие вырезки, отрезки не собираюсь, потому что вы потом нарежете, а буду не я, а кто-то другой».
Но с другой стороны, все-таки, Геннадий Онищенко был одним из тех редких госслужащих, к кому можно было обратиться напрямую — просто набрав номер.

Учёные пришли в школу
Эльвира Горюхина
Горюхина Эльвира Николаевна, российский педагог, профессор Новосибирского педагогического университета. С 1992 постоянно работала как журналист в «горячих точках». С 2001 года — обозреватель «Новой газеты». Является лауреатом премии имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок» (2001), премии журнала «Дружба народов», в котором печатались многие ее очерки. В 2000 году журнал объединил некоторые из них в книге «Путешествия учительницы на Кавказ». В 2004 году вышла книга «Не разделяй нас, Господи, не разделяй. Очерки о Грузии». Награждена знаком общественного признания в области правозащитной деятельности «Символ свободы» в номинации «Журналист» (2003) и премией Союза журналистов «Золотое перо России» (2008).
Когда видишь уравнение E=mc2, становится стыдно за свою болтливость.
Из фольклора ФМШ
Физико-математическая школа новосибирского Академгородка (ФМШ) была официально открыта в августе 1963 года, а фактически на полгода раньше. Произошло это стараниями выдающегося отечественного ученого, академика Михаила Алексеевича Лаврентьева. В 1988 году на базе ФМШ был создан специализированный учебно-научный центр физико-математического и биолого-химического профиля Новосибирского государственного университета (СУНЦ НГУ). Но школу по-прежнему называют ФМШ, а ее воспитанников «фэмэшатами». Я последую этому примеру для простоты описания, отдав дань народной традиции.
Несколько лет тому назад, размышляя над удивительной книгой о школе, которую написали ее выпускники («Записки о Второй школе»1 ), я вспоминала о своем классе программистов-вычислителей, созданном учеными новосибир-ского Академгородка, и все время ловила себя на мысли, что возродить мало что возможно, но поразмыслить над уроками прихода ученых в школу имеет смысл.
Каково же было мое удивление, когда в прошлом (2011/12) учебном году я трижды побывала в физико-математической школе Академгородка, где имела честь работать в шестидесятые годы: ни о каком «возродить мало что возможно» и речи быть не могло, потому что оказалось: ничто из обретенного за пять десятилетий существования школы не исчезло, не утрачено.
У меня было ощущение, что в одну и ту же реку все-таки можно вступить дважды.
Уходила я из школы в десятом часу вечера и так же, как в прошлые годы, наталкивалась на молодых людей, которые, кто в одиночестве, кто малыми группами, решали какие-то задачи. Только теперь у них появился новый собеседник — компьютер. Все те же одухотворенные лица. Все тот же интерес к науке. Уверенность, что пребывание в школе круто изменит твою жизнь и спектр жизненных возможностей окажется принципиально другим.
Каждый вечер на первом этаже я встречала юношу из Тобольска. Эдакий стендалевский Жюльен Сорель. Очень красив. Печать вдохновенной работы не сходила с лица Александра Зданевича. Он сказал, что собирается поступать в Санкт-Петербургский университет на химфак. Ощущает потребность приобщиться к культуре великого города.
А потом я разговаривала с братьями Рабусовыми. Один из них закончил ФМШ и учится в университете (как здесь говорят: «Учусь за углом»). Младший — в одиннадцатом классе. Путь в школу у многих непрост. Рабусов-старший хотел стать скрипачом. Я спросила, есть ли связь между музыкой и математикой. И услышала целый трактат о работе пифагорейцев на эту тему. Потом появился интерес к истории. А в конечном счете, вслед за отцом, сын приехал в Академгородок. 8 марта на торжественном празднике я увидела в оркестре музыканта-математика Рабусова. Он был счастлив.
Типичный ответ, когда спрашиваешь, как попал в школу:
— Так у меня же брат здесь учился.
— А как брат узнал про эту школу?
— Так отец ее закончил.
Такая же ситуация, когда спрашиваешь о преподавателях. Не менее трети — выпускники ФМШ. Ученые работают здесь десятилетиями. Многие были участниками знаменитых экспедиций, задача которых состояла в том, чтобы выявить способных учеников.
Конечно, время вносит свои коррективы. Если несколько десятилетий ФМШ была вне конкуренции, то сегодня, когда уже в ряде регионов открыты специализированные классы, борьба идет за каждого ученика. Обрела особый статус знаменитая Всесибирская открытая олимпиада, учрежденная по инициативе академика Лаврентьева. В 2012 году ей тоже исполнилось пятьдесят лет. Работает заочная школа (с 6 по 11 классы).
Назовите какой-нибудь другой проект в истории образования российского, который не просто выдержал испытание временем, но и не утратил своего актуального значения и через полвека! История физико-математических школ имела свою драматургию, своих героев, противников, но и полвека спустя представляется чудом из чудес. Это чудо называется просто — ученые пришли в школу.
Как это начиналось…
Читатель, обрати внимание на даты. Многое прояснится. Заставит задуматься.
18 мая 1957 года — дата создания Сибирского отделения Академии наук СССР: в этот день было подписано соответствующее постановление правительства.
1958 год. Есть фотография: выдающийся математик, один из создателей Академгородка, Сергей Львович Соболев стоит у котлована будущего здания Института математики.
9 января 1958 года — Совет министров СССР принимает Постановление об организации Новосибирского государственного университета.
Декабрь 1958 года — открыты подготовительные курсы для поступления в НГУ.
29 сентября 1959 года — занятия в университете открывает лекция Сергея Львовича Соболева о проблемах математической науки настоящего времени.
9 августа 1960 года — открыта аспирантура.
1960 год. Академик Соболев выступает на совещании директоров школ города. Говорит о веке вычислительной техники. Предлагает открыть класс программистов-вычислителей. (Никто не знает, что это такое.) Директор школы №10 Владимир Никитович Михайлин, подполковник в отставке, прошедший войну, берет на себя ответственность за создание такого класса. Жюри во главе с С.Л. Соболевым проводит набор в новый класс. Школьные учителя вместе с учеными Академгородка разрабатывают новые учебные планы и программы. Ряд предметов ведут ученые и аспиранты. Куратор и преподаватель программирования — Андрей Петрович Ершов. Лидер школьной информатики, как его потом назовут. Каждый ученик девятого класса получает право посещать научную библиотеку.
Мне выпадает честь быть классным руководителем этого класса.
Первый блин сибирского эксперимента
— так собрание светлых голов называло свой класс. Случай занес меня туда. Школа была наводнена странными журнальчиками в формате школьной тетради. Первые из них назывались «Антилопа». «Наш журнал не анти-советский, хотя он и анти-лопа». Его передавали по партам во время уроков. Обмен информацией происходил стремительно. Юные программисты считали, что скорость распространения информации — категория не количественная, а качественная. Потом появился журнал «Авост». Сердце мое замирало от лихих ударов математиков. Удары приходились и по моему предмету, они имели свое обозначение: «наглые антигуманитарные выходки» (Борис Эльман). Чего только стоит вопрос: «Вам никогда не было обидно, что вы не можете почувствовать кривизну пространства?» Они рисовали схему и доказывали, что «двенадцать» идут убить Христа. Доказательства?
— Так они идут по гипотенузе.
(Хотя Блока в программе не было.) Суждения о жизни воплощались в формулы и уравнения. Ну, например: «Площадь оценки жизненных стремлений равна произведению заложенных в нее основ на высоту сознания (одна из формул жизни): S = a х h» (Дмитрий Рогулев).
«Недавно меня удивил человек. Обыкновенный homo sapiens. Эта бесконечно малая частица Природы имеет кое-что лишнее… Интересный факт: обеспечением жизнедеятельности человека заняты все органы целиком, но мозг — не весь и не всегда. Мозг способен заниматься еще и кое-чем другим. Мой мозг в данный момент занят размышлением об удивительном свойстве этого самого мозга. А какую практическую пользу мне это принесет?» (Дмитрий Черных).
Решили не «математизировать законы жизни» (Петр Борисовский).
Путь к Гамлету был открыт.
Школьный фольклор мгновенно откликнулся на появление нового класса: «Было у бабушки с дедушкой три внука: двое умных, один — программист».
«Двадцать девять и Одна. Двадцать девять — это мы, ученики 9 "В" класса. А Одна — это она, наша любовь, наша мечта… математика», — серьезно отозвались программисты.
1962 год. По инициативе академика Лаврентьева проводится первая Сибирская олимпиада, собравшая учащихся от Колымы до Минска. Идет отбор в первую летнюю школу — «летку». Затем предполагается зачисление в собственно физико-математическую школу. Школу-интернат. Первую в стране. Школы еще нет. Но она задумана как важнейшее звено в цепи: школа — вуз — НИИ; наука — кадры — производство. «Преобладание любого из этих начал приведет к застою и регрессу», — сущностное определение сибирского эксперимента, данное академиком Лаврентьевым.
…С восторгом воспринял актив студентов, собравшийся в Большой физической аудитории, сенсационное известие о создании в Сибири первой школы-интерната на конкурсной основе. Шел 1962 год. Школы еще не было, но летняя школа, по-видимому, давала все основания для оптимизма: «Город будет! Школа будет!»
И 21 января 1963 г. состоялось…
Открытие несуществующей школы
С лекцией выступил выдающийся ученый Алексей Андреевич Ляпунов. Постановление Совета министров СССР о создании школ-интернатов вышло… через восемь месяцев. Сегодня словно легенду расскажут вам, как академик Михаил Алексеевич Лаврентьев, собрав подписи министров всех оборонных ведомств, в августе обратился к Устинову, который «оставался на хозяйстве» в качестве главного, и тот подписал постановление. «Так что нас родил военно-промышленный комплекс. Только там было понимание важности подготовки научных кадров», — говорит сегодняшний директор школы профессор Николай Иванович Яворский.
С самого начала было ясно, что преподавать в школе будут ученые. Ход обучения погружает учеников в науку как процесс. Более раннее пробуждение интереса к фундаментальной науке было одной из задач ФМШ. «Отношение к знанию как особой ценности необходимо воспитывать с младенческого возраста» — такова была стратегия образовательного процесса, как определил ее создатель ФМШ Михаил Лаврентьев. Он был уверен, что со временем в стране появятся училища нового типа и называл их «ломоносовскими». Они в какой-то степени будут отражать биографию ребят, которые придут в школу, как пришел в свое время крестьянский сын Михаил Ломоносов: не только из больших городов, но и из дальних мест. Способности, к счастью, не зависят от кошелька родителей, не раз говорил Михаил Алексеевич.
Началась уникальная, беспрецедентная в истории образования работа по поиску способных учащихся. Территория — от Урала до Якутии. Отправлялось 30-35 бригад по пять-шесть человек каждая. Половину составляли доктора, кандидаты наук, аспиранты. Нередко устанавливался своеобразный патронат над отдельными семьями.
…В отдаленной деревне Заковряжино Новосибирской области в семье агронома Василия Дубовицкого два сына выиграли олимпиаду. ФМШ проявила интерес и к другим детям этой семьи. Александр Дубовицкий закончил ФМШ. Сегодня он глава Сузунского поселения. Я спрашиваю, надо ли было учиться в ФМШ, чтобы стать главой поселения?
— Научное мышление позволяет избежать ошибок в управлении. Время пребывания в школе — лучшее время жизни, — отвечает.
Многие ученые, возглавляющие сегодня крупные научные центры, в свое время участвовали в этих экспедициях. Академик Валентин Власов: «Я принимал участие в проведении олимпиад физико-математической школы при НГУ. Мы выезжали в отдаленные уголки страны, отбирали наиболее одаренных детей со всего Советского Союза и видели, что из школ, где работают хорошие учителя, регулярно приезжали прекрасно подготовленные ребята. Мы просили наших абитуриентов и студентов-первокурсников назвать наиболее запомнившихся им школьных учителей — часто повторялись одни и те же имена. Я уверен, что в шестидесятые-восьмидесятые годы у нас была лучшая в мире система образования».
Хорошее образование — это и есть подлинный социальный лифт, а отнюдь не ЕГЭ, как полагают не то Шувалов, не то Дворкович.
«Заговор» академиков
Директор школы Николай Иванович Яворский говорит, что ФМШ была экспериментом с неизвестными результатами. Но что предшествовало этому эксперименту?
А то, что образованием школьников озаботились ученые, составляющие славу и гордость науки.
Составитель уникальной книги «Кикоин. Колмогоров. ФМШ МГУ» член-корреспондент РАО Александр Михайлович Абрамов называет солидарное выступление ученых о школе «заговором академиков». Назовем некоторые имена: Андрей Дмитриевич Сахаров, Николай Николаевич Семенов, Яков Борисович Зельдович, Мстислав Всеволодович Келдыш, Иван Георгиевич Петровский, Александр Михайлович Ляпунов, Михаил Алексеевич Лаврентьев, Илья Нестерович Векуа, Сергей Львович Соболев, Дмитрий Васильевич Ширков, Петр Леонидович Капица. Поучительно проследить, с какой частотой выходили в «Правде», «Известиях» статьи этих ученых. Приведу пример только одного года.
17.01.58 г. «Правда». Статья лауреата Нобелевской премии Н.Н. Семенова.
19.11.58 г. «Правда». Статья Я.Б. Зельдовича и А.Д. Сахарова.
25.11.58 г. «Правда». Статья М.А. Лаврентьева.
Публикации в «Вопросах философии». Переписка А.Н. Колмогорова и П.Л. Капицы.
Сегодня читаешь эти материалы и дух захватывает. Увы, воспроизвести тогдашнюю озабоченность крупнейших ученых судьбой молодого человека нельзя. Иной тип поколения! Замес другой. Нет сегодня таких лидеров. Кажется, последним был Владимир Игоревич Арнольд.
Что же стало предметом полемики? Против каких негативных явлений предостерегали ученые? Какие принципы закладывались в основу реального дела?
Теперь уже ясно, что эти принципы оказались, по меткому выражению А. Абрамова, провидческими. Будущее страны во всех его аспектах связывалось именно с образованием. Обеспокоенность вызывал принцип отбора учеников. Очень осторожно подходили к таким понятиям, как талант и одаренность. Одна из многочисленных статей Михаила Лаврентьева так и называлась «Школа для "особо одаренных"». Ученый считал, что поощрять идею исключительности опасно, это сразу же скажется на моральной атмосфере. Речь в конечном счете шла о пробуждении интереса к творчеству у широких слоев молодежи. Пафос статьи: «Ставка на вундеркиндов — ставка неправильная».
Как отличить хорошо натренированного от того, кто действительно способен к науке? Академик Н.Н. Семенов: «Одаренность не имеет прямого отношения к сумме знаний. Одаренность, оцениваемая по творческой активности, одинаково видна у окончивших школу в деревне и в городе, у детей разных слоев населения. Отбор нужно делать независимо от положения и влиятельности родителей». Ученый считал, что должны быть училища для лаборантов. Эту же мысль высказывал и М.А. Лаврентьев. Таких училищ должно быть много. Ученые предупреждали: никакие технические средства не могут заменить индивидуального внимания к каждому подростку, тонкой творческой работы с ним. Общество должно тратить на школьников как можно больше интеллектуального и творческого труда.
Лаврентьев прямо говорил о том, что идею траты личного времени на учащегося надо пропагандировать в обществе. Некоторые ученые добавляли: эту идею следует продвигать начальствующим лицам. Особенно заботило ученых положение способного, мотивированного ученика, который не имел возможности в силу ряда причин интеллектуально расти.
Воспитываем личность или обслугу?
Все преподаватели отмечают: сейчас уровень массовой школы намного ниже, чем был раньше. Доктор наук, профессор Олег Юрьевич Цвелогуб, с которым я неоднократно беседовала, говорит, что и сегодня есть подготовленные ребята, но их уровень несопоставим с первыми наборами. Произнеся гневную филиппику в адрес ЕГЭ, который не позволяет разглядеть творческое начало у поступающего, Олег Юрьевич заявил прямо: с каждой новой реформой школа опускается все ниже и ниже. Идет процесс дебилизации молодого поколения. Все что ни делают «реформаторы» — все идет в минус.
С приходом ЕГЭ в нашу школу изменилась парадигма образовательного процесса. Учитель натаскивает ученика на готовые правильные ответы, не будучи озабочен развитием в нем творческого начала. «Своим ученикам я даю задачи, но в ходе их решения у них появляются свои идеи» (И.К. Кикоин). На ЕГЭ это возможно? Ученые подчеркивают: главное — не результат, а понимание процесса. Это другой образ мышления. Не случайно «фэмэшата» (почти все) считают самым творческим актом собеседование и решение задач, как они выражаются, с подвохом.
Говоря об одном из проектов выработки стандартов общего образования, академик Арнольд сказал (произнесено в Государственной Думе): «Этот план производит общее впечатление плана подготовки рабов, обслуживающих сырьевой придаток господствующих хозяев: этих рабов учат разве что основам языка хозяев, чтобы они могли понимать приказы».
Вообще взгляд из специализированных классов на массовую школу следовало бы основательно изучить. Николай Иванович Яворский считает, что пренебрежительное отношение к образованию не способствовало появлению у школьников мотивации к изучению естественно-научных дисциплин: «С физикой, можно сказать, вообще катастрофа. А что значит инновационное развитие России без инженеров?»
Хорошо запомнила декабрьский вечер. В преподавательской собрались физики, математики. Рассуждали на тему, что означает выбор того или иного предмета учеником. Допустим, ученик не выбрал физику. Ему закрыт путь в биологию и не только. Я решила пошутить: а всем ли нужна физика? И схлопотала: «Физика всюду: в сельском хозяйстве, инженерном деле. Физика нужна уже затем, чтобы знать: сквозь стену нельзя пройти».
Известно, что выпускников ФМШ можно встретить в лабораториях других стран мира. Любых.
— Это обидно? — спросила я.
— Не особенно. Мировая наука едина. Где состоялось открытие, не столь важно. Важно, что были созданы условия для открытия. Как говаривал пятьдесят лет тому назад ученый Богдан Войцеховский: «Ученый должен быть там, где лучше проблеме».
В тот вечер преподаватели готовились к зимней школе, которая проводится во время школьных каникул. Приедут учителя из разных городов и сел. Директор школы прав, когда говорит, что ФМШ — локомотив образовательного процесса. Влияние фэмэшатских ученых на учительский состав целого ряда регионов России (не менее сорока) велико. Тем не менее, налицо новое явление: из небольших городков и сел приходят учащиеся способные, но недостаточно подготовленные. Приходится с ними работать отдельно. Настораживает нарастающее расслоение населения. Сила школы — в создании среды, куда попадает ученик. Эта среда воссоздается и в так называемых губернаторских классах, некоторые из них работают по программе ФМШ.
Серьезные нарекания у многих ученых вызывает Всероссийская олимпиада. В значительной степени она напоминает спорт высоких достижений. Ее обюрокраченность приводит к тому, что в один и тот же день она проходит по всем предметам. Мне рассказывали в отделе нового набора, что раньше дети из сел и маленьких городов приезжали, допустим, в Абакан не на один день. Иные впервые в жизни попадали в театр.
«В последние годы круг олимпиадников заметно сужается, — замечает профессор Александр Марковичев. — А главная задача олимпиады пробудить интерес…» Есть в ФМШ замечательный социальный лифт — так называемые вольники. Вы не прошли все туры олимпиады, но приехали к началу работы летней школы, где происходит отбор в школу-интернат. Вас допускают к собеседованию, проверочным работам. У вас остается шанс быть зачисленным.
Вообще основной нерв школы — предоставить ученику возможность определиться. Мне посчастливилось работать и в летней, и в зимней школах. Работала в классе одногодичников. Директором школы был известный ученый Евгений Иванович Биченков, мой главный собеседник и оппонент на протяжении ряда лет.
— Ну, что дает ребятам один год? Одно расстройство. Вырываются из привычной среды — и обратно, — это я кипячусь. — Многие могут сломаться.
— Нет! И еще раз нет! Для многих это единственно возможный вариант спасения. Они все равно создадут конкурентную среду. Если не поступят в университет, у них будет возможность попасть в другие вузы города. Что же касается времени, которого у одногодичников не так много, оно может повысить мотивацию.
Евгений Иванович оказался абсолютно прав. Среда и дух школы свое дело сделали. Все одногодичники получили все, что хотели. Когда я говорю о среде, имею в виду не только школу как таковую, но и то, что происходит в самом городке. Кто не помнит встреч у фонтана, на которых продолжались беседы о науке и жизни! А фехтовальный клуб? А КЮТ (Клуб юных техников)? Общая среда манила, задавала новые ориентиры. Становилась источником жизненных сил.
* * *
«Собрать вместе детей из столь отдаленных районов и предоставить им место, где они могут развивать свои интересы и жить счастливо, — задача нелегкая» (признавал Д. Тейлор, окружной инспектор естественных наук из США, которого восхитило увиденное в новосибирском Академгородке).
«Жить счастливо» — ключевые слова. Меня поразил один пункт в правилах общежития. К серьезным нарушениям, наказуемым вплоть до исключения из школы, отнесено такое: действия, направленные на унижение человеческого достоинства. Дорогого стоит упоминание о человеческом достоинстве.
Я спросила Николая Ивановича Яворского, что бы он изменил в школе, если бы деньги были?
— Прежде всего улучшил бы питание. Во-вторых, отремонтировал общежитие.
О питании: на питание способного «фэмэшонка» в день тратится 140 рублей. Однажды мне попал в руки талон на завтрак «молодогвардейца». Стоимость — 300 рублей.
Мамонты-однолюбы
Одним из первых, кто поднял вопрос о специализированных классах, был журналист Анатолий Аграновский. За полгода до открытия первой в стране ФМШ, оказавшись в физико-математическом пекле Академгородка, откуда пошла гулять по стране дискуссия о «физиках и лириках», он ошеломляюще просто задал вопрос о судьбе гуманитарного образования академику Михаилу Алексеевичу Лаврентьеву и услышал в ответ (речь шла о первом физико-математиче-ском классе школы №10): «…в класс пришла аспирантка педагогического института, молодой филолог, и тридцать оголтелых математиков стали заядлыми литераторами».
Этим молодым филологом была я. Сказать честно, никто из того первого физико-математического класса литератором не стал. Аграновский понимал, что дело не в конкретном учителе. Вопрос был принципиальным: можно ли произвольно менять содержание образования и адресовался по назначению — Академии педагогических наук. По сути, Анатолий Абрамович призывал обратить внимание на процессы, которые возникают в педагогике в связи с ускорением научно-технического прогресса. Но АПН прозевала богатейший опыт физико-математических школ. Не проявила никакого интереса к приходу ученых в школу. Одна из захватывающих дух проблем состояла в соотношении естественно-научного и художественного мышления учащихся. Пройдя апробацию докторской в секторе дидактики И.Я. Лернера, я услышала «нет» самой проблеме одаренных детей. Требовали убрать все, что так или иначе было связано с последствиями специализированного обучения. Но главное — пугала детская мысль. Независимая. Не адаптированная действительностью. Социально опасными казались многие суждения тех, чье мышление было свободно от догм. Поколение молодых людей, уже свободно пребывавших в области непредставимого, порождало принципиально новый продукт, не имевший аналогов. Связываться с АПН смысла не было. Не случайно Аграновский назвал свою статью «Под лежачий камень». Но вот что любопытно. В том же 1962 году журналист напишет свой знаменитый очерк об ученом Богдане Вячеславовиче Войцехов-ском, его мире «аскетическом и строгом», «об упрямой прямизне» этого мира. Поначалу может показаться, что журналист потрафил клану «физиков», написав об «узости» Бетховена. Хорошо помню реакцию на это суждение физиков и математиков. Но Анатолий Абрамович не рискнул назвать Войцеховского гармонически развитым человеком в привычном смысле этого слова. В «односторонности» сибирского ученого он услышал гармонию другого порядка. Здесь и таилась проблема. Без понимания «странностей» мышления одержимых математикой можно остаться со своими Пушкиным и Толстым по другую сторону от тех, кого учишь. Дело не только в том, что перегородок между научным и художественным нет. Суть в том, что научное выступает как эстетическая категория. Именно об этом писал знаменитый кибернетик Игорь Андреевич Полетаев, затеявший дискуссию о физиках и лириках, когда давал отточенную характеристику дара академика Ляпунова: «Каждая беседа и общение с ним было интеллектуальным событием и эстетическим переживанием».
Дискуссии о всесторонне развитой личности горячо велись в клубе «На кофейной гуще». По легкомыслию молодости я не раз попадала под стрелы Игоря Андреевича. Однажды он спросил: «Должна ли учительница литературы знать математику?» Я замялась. На помощь ринулся академик Андрей Михайлович Будкер: «Ну, должна же она сосчитать, сколько у нее учеников в классе».
— Если математик это тот, кто умеет считать детей по головам, то физик — это тот же продавец, который взвешивает тело, — парировал Полетаев.
— А вот тут вы ошибаетесь: между физиком, взвешивающим тело, и продавцом есть принципиальное различие, — заметил Будкер. — Физик стремится делать это с максимальной точностью — в отличие от продавца.
…Как-то искали формулу всестороннего развития (само понятие вызывало тогда негативное отношение): если во времена античности каждый второй грек мог написать трагедию, а во времена Лопе де Веги каждый испанец — комедию, то в наше время каждый может… написать статью в стенгазету, которую никто не прочтет.
В самом деле, с чем мы имеем дело: с явлением культурной недостаточности, пользуясь терминологией выдающегося отечественного психолога и педагога Александра Романовича Лурии, или с явлением другого типа культуры? Непростая психолого-педагогическая проблема.
У меня есть ощущение, что новосибирская физматшкола, как и московская школа №22 , проблему гуманитарного знания решали достойно. В ФМШ многие годы существовало литературное объединение, которое возглавляла Валерия Лазарева. Город хорошо помнит яркие театральные спектакли этого объединения, фестивали поэтов и писателей.
В свой нынешний приезд я читала некоторые сочинения сегодняшних «фэмэшат», посвященные месту человека в информационном пространстве. Авторы отстаивают право на информацию и право на частную жизнь. Понимание, что есть некое знание, которое не может быть выведено рассудочно, что, скорее всего, существует потребность в тех областях знания, которые связаны с интуицией, прежде всего — художественной.
Одна из последних межкафедральных конференций, в которой участвовали преподаватели НГУ, других вузов, сотрудники Института истории Сибирского отделения РАН, была посвящена роли искусства в гуманитарном образовании. Выпущен сборник докладов. Так вот было заявлено: «…человечество вышло в широкое поле непредсказуемости. Область непредсказуемого в современном мире невероятно возрастает… Искусство занимается сложными процессами переплетения случайного и неслучайного».
Если Юрий Михайлович Лотман прав и мы сейчас стоим на пороге полной неясности, то «без художественной интуиции хода в область полной неясности нет». Не об этом ли была и мысль Михаила Алексеевича Лаврентьева: «Учебные программы должны быть скорректированы на развитие фантазии, воображения — без этого трудно представить развитие творческой личности».
— Ну, и как завершился спор «физиков» и «лириков»? — Я разговариваю с выпускником ФМШ, преподавателем Юрием Викторовичем Михеевым и не сразу улавливаю момент, когда он начинает говорить стихами. Дарит книжку стихов на память. Спрашиваю Юрия Викторовича, которому повезло в свое время чаевничать в доме Алексея Андреевича Ляпунова (он — из первого выпуска ФМШ), многие ли пишут стихи?
— Легче назвать тех, кто не пишет, — отвечает Юрий Викторович.
* * *
…Я любила со своими учениками и студентами бывать на экскурсиях в институтах ядерной физики, теплофизики, геологии. Звонишь Самсону Семеновичу Кутателадзе, директору Института теплофизики — и экскурсию, как правило, он вел сам. Выдающийся ученый. Составить бы список неожиданных художественных произведений, на которые он ссылался, когда говорил о сути физических явлений и работе научной мысли. О научном замысле. Здесь не просто сближение науки и искусства, здесь взаимопроникновение одного в другое. Знать бы нам, ленивым и нерадивым, что все сказанное следовало записать и передать новому поколению. Бесценное наследие! Но осталось нечто более важное, чем конкретное знание. На всю жизнь остается та система ценностей учителя, которой он не изменял никогда. И ни при каких обстоятельствах. «Значительную часть своей жизни я точно помню, что главное надо передать своим ученикам… У нас уже давно есть ученики, и у наших учеников есть ученики», — это пишет об Алексее Михайловиче Ляпунове его ученик еще по ФМШ Геннадий Фридман, которому повезло бывать на знаменитых чаепитиях в доме ученого.
Тамара Кабукина, моя бывшая студентка, работает в школе с 1963 года. «Я прожила счастливейшую жизнь. Часто думаю: за что это мне досталось… Вот дежуришь в общежитии ФМШ в воскресный день. Так и жди. Приезжают Лаврентьев, Будкер, Ляпунов. Идут по комнатам… Играют в шахматы, говорят о жизни. Ты можешь представить эту жизнь, когда рядом с тобой такие люди и у тебя с ними общая работа? Любые жизненные трудности преодолимы».
«Записки о школе № 2», воспоминания бывших «фэмэшат» показывают, что учитель влияет на ученика всем своим обликом и судьбой. Какие блистательные филологи работают во «Второй школе»! «Урок личной ответственности становится началом подлинного воспитания» (Анатолий Сивцев).
Об учителе Анатолии Якобсоне: «Урок уже кончился, а мы все стояли, и он мне втолковывал, а что — уже, конечно, не помню» (Нехама Полонски).
Так что же остается на всю жизнь? А вот это: «…он мне все втолковывал… а мы все стояли». Это и есть подлинное воспитание. То, о чем неоднократно говорил Михаил Алексеевич Лаврентьев: бескорыстная трата личного времени на ученика. Годы обучения в школе № 2 стали для многих судьбоносным периодом в жизни. Об этом вспоминают ее выпускники спустя не одно десятилетие. «Это испытано каждым», — говорил поэт. Сказанное имеет отношение и к «фэмэшатам».
— Люблю ходить по улицам городка и слушать разговоры. Так не говорят нигде. Знаю, какой поворот судьбы свершился — приход в эту школу. — Так говорят многие.
И как бы парадоксально это ни звучало — неважно, что случится потом. Юность — период наивысшего подъема духовных и душевных сил человека. Важно, если именно в этот период ты встретил людей, чье участие стало условием полноты твоего бытия. Последействие этой полноты распространяется на всю жизнь. Ученые заразили тебя и потребностью передать этот опыт другому. Счастье в одиночку — и не счастье вовсе.
Кому у кого учиться?
Бродишь по коридорам учебного корпуса. Читаешь зазывные объявления. Вот малая часть спецкурсов:
Моделирование физических процессов и явлений на персональных компьютерах;
Современная физика (квантовая механика, специальная теория относительности, статистическая физика);
Математические основы теории кодирования и криптографии;
Алгебра отношений;
Неспокойная земля (очень мало уделяем внимания процессам, происходящим в недрах и на поверхности земли);
Генетика от Менделя до наших дней;
От Возрождения до модерна;
Практикум по генетике и молекулярной биологии (практика в институте цитологии и генетики СО РАН);
Плазменные технологии (НГУ);
Физические аспекты горения и взрыва;
«Круглый стол»: современная литература в школьной программе;
Человеческие ценности;
Свобода и справедливость;
Оптимальная модель общественного устройства.
Сердце заходится от желания войти в любую аудиторию не учителем, а учеником.
Встреча с преподавателем иногда лишает тебя покоя. Один из них, говоря об ЕГЭ, обмолвился, что четное количество ошибок приводит к правильному результату. Вы можете после этого уснуть? Я — нет!
Когда узнаешь, из каких мест прибыли ребята, понимаешь, что заветы создателей школы — спасти ребенка — не только не забыты, они остаются краеугольным камнем в основании ФМШ. Прочитайте вместе со мной: Лесозаводск, Усть-Илимск, Заводоуковск, Усолье-Сибирское, Сахалин, Верховье Колымы, Тобольск, Прокопьевск, Магадан, пос.Тисуль, Ханты-Мансийск, Забайкальский край, пос.Нексикан, Атырау (Казахстан), Приморский край, Хабаров-ский край, Бурятия. Я встретилась с каждым, кто из этих мест. Они любят свою школу, своих учителей и, когда пытаются дать определение своего фэмэшат-ского существования, часто говорят: «Это не земля, это небо!»
В одном из писем Петру Леонидовичу Капице Андрей Николаевич Колмогоров писал: «Наши ученики, как правило, попадают к нам из таких мест, где их быстрый рост был бы крайне затруднен и невозможен». Невозможность развития — это потеря и для личности, и для Отечества.
Беспрецедентная полувековая работа ученых с детьми поражает воображение каждого, кто попадает в эту школу. Это акт высочайшего гуманизма, веры в возможности личности, в какой бы глухомани она ни родилась. Не случайно членкор РАО Александр Михайлович Абрамов, говоря о приходе ученых в школу, не раз вспоминал педагогическую деятельность Льва Николаевича Толстого. Признанный мировой гений, несмотря на просьбы друзей оставить школу ради литературы, прекрасно понимал, что будущее России формируется в школе, что, обучая детей, учишься сам.
Так вот что я вам скажу напоследок: сегодня среди ученых лидера в школьном образовании нет. Однако прошедшие в 2011 году (дважды!) слушания по поводу колмогоровского и так называемого министерского проектов, посвященные поиску и образованию способных учащихся, показали, что опыт специализированных классов и школ чрезвычайно богат. Учителя и ученые-«добровольцы» продолжают дело великих энтузиастов школьного образования, каковыми были М. Лаврентьев, А. Ляпунов, А. Колмогоров, И. Векуа, С. Соболев, И. Кикоин, И. Гельфанд, В. Арнольд. Единственное, что надо сделать, — не мешать этим людям. Не загонять в дурацкие стандарты. Не душить инициативу. Дать возможность разрабатывать авторские курсы. Несвободный учитель не может воспитать свободную личность. К нашему счастью, дух первопроходцев еще жив.
P.S. Поймала себя на том, что впервые в одной статье несколько раз говорю о счастье. Заглянула в «Диплом почетного программиста», которого была удостоена первым классом программистов, и прочла: «Двадцать девять уходят в жизнь и еще двадцати девяти открыта дорога к счастью» (май 1963 года).
Все правильно. Все сошлось! Образование — кратчайший путь к счастью. А, возможно, и само счастье.
Приложение
Из писем и сочинений учеников 10-1 класса ФМШ, руководитель Л.К. Никитина.
«Я поступил в Летнюю школу с намерением узнать много нового, найти новых друзей и новые увлечения. Все мои ожидания оправдались, кроме того, произошло еще много нового, веселого, удивительного в моей жизни. В летке я встретил увлеченных, активных, умных и озорных ребят. Как я хотел попасть в такой коллектив! Мы учились, играли, занимались спортом, вместе придумывали сцены на мероприятиях, вместе ломали голову над задачами, каждый день был насыщенным и особенным, отличным от других.
В летке я, взяв пример с других, начал учиться играть на гитаре, усиленно заниматься спортом и каждый день проводить "мозговой штурм" розовой книжечки. Помимо этого я увидел много взрослых людей — воспитателей и лекторов, у которых заметил огонь в глазах, они волновались и переживали, словно сами опять поступили в летку.
И в заключение я могу с полной уверенностью сказать, что летняя школа была одним из самых памятных времен моей жизни»
(Никита Бурин).
* * *
«Изначально я не хотела ехать в ЛШ, думала, будет скучно и нудно. К счастью, я ошиблась.
Уже в первый день нас встретила зажигательная "комса": это люди, наполненные позитивом, талантом, креативом; это люди, которые всячески веселили летнюю школу.
Но веселиться приходилось не всегда. Каждый день мы посещали интересные лекции по математике, физике, биологии, химии. Лекторы и семинаристы рассказывали много новых и интересных вещей. Благодаря им я успешно сдала вступительные экзамены, и вот я в ФМШ. Моей радости не было границ и пределов. Я буду учиться в лучшей школе, не снится ли мне это?
9-3 теперь не существует, зато образовался 10-1 — лучший класс.
Летняя школа навсегда останется в моей памяти. Я закончу ФМШ, построю машину времени и обязательно вернусь в август 2012 года»
(Анна Рыжкова).
* * *
«Жить в летке — это жить в полную силу. Я с уверенностью могу сказать, что это самое лучшее время в моей жизни»
(Дмитрий Сергачев).
* * *
«В летке каждый день происходило что-то новое, особенно запомнились дни, когда было посвящение в бизнес-день. Летняя школа давала каждому раскрыться. Будь то выступление на ЛШОу, либо обычная дискотека. В ней каждый день был заполнен чем-то ярким и веселым»
(Арсен Исаев).
* * *
«Мне понравилось все, начиная с лекций и заканчивая конкурсами. В памяти всплывают лишь хорошие, приятные воспоминания. Я впервые побывала на лекциях в аудиториях, жила в студенческом общежитии, познакомилась с ребятами из Казахстана, покормила этих милых созданий, белок, и даже приняла участие в различных мероприятиях. Жалко, что летка так быстро закончилась…»
(Эмилия Арсентьева).
* * *
«Что запомнилось больше всего? Мне больше всего запомнился лекционный зал в НГУ. У нас там была лекция, и на одной из них внезапно принесли в аудиторию термососуды с азотом, а лектор стал разливать их по бутылкам, которые потом с грохотом взрывались. <…> В общем, смело можно сказать, что профессор зажег — как и "комса", те тоже отрывались не по-детски и обеспечивали заряд позитива каждый вечер. Отдельное спасибо хочется сказать воспитателям — без них мы никуда.
Кончилась летка, и началась реальная учеба — новая комната, новые испытания, новые тайны… Что ждет нас в зимней школе? Однозначный ответ дать нельзя, но можно смело сказать, что это будет что-то грандиозное, для меня!»
(Михаил Курков).
* * *
«Что мы ждали и что получили? Получили больше, чем ожидали.
В летке мы думали о ФМШ как о месте, куда очень хорошо попасть, где очень хорошие учителя. Мы думали, что в ФМШ надо непрерывно учиться и учиться, не останавливаясь, бежать изо всех сил только для того, чтобы остаться в ней… Эксперимент показал, что можно и интересно отдыхать, и делать уроки в пределах разумного.
В летке я считал, что все приколы ФМШ мне известны. Сейчас понимаю, что знаю о ФМШ значительно меньше.
Мы получили одну из самых хороших школ в России, возможность учиться и жить при ней. Вероятно, я сам еще до конца не осознал, что нам дала ФМШ. Но одно я могу сказать точно — нам дали больше того, чего мы ожидали в летке»
(Олег Колодеев).
* * *
«Летняя школа не похожа на обычную школу и вместе с этим отличается от летнего лагеря. Летка — начало чего-то нового, начало ФМШ… В летней школе каждый день был наполнен событиями: всегда нужно было куда-то идти, что-то делать, лекции, семинары сменялись множеством мероприятий, благодаря которым каждый новый день запоминался и становился лучшим днем лета.
От ФМШ я ожидала многого. Я понимала, что объем учебы увеличится, больше времени будет уделяться занятиям, но за счет отсутствия ежедневных развлекательных мероприятий надеялась, что смогу отдохнуть. ФМШ же оказалась лучше летки не только в плане учебы (появление других предметов, более усиленного изучения основных), но и редкие развлечения, мероприятия, проходящие на более высоком уровне, занимают больше времени.
Дни в ФМШ летят быстро. Прошло уже два месяца, а кажется, что лишь две недели»
(Дарья Фурсова).
* * *
«Летняя школа и ФМШ сильно переменили всю мою жизнь, я даже думать по-другому стал. Я очень благодарен ФМШ и потому, что она учит меня и подготавливает к поступлению и обучению в институте».
(Михаил Бирюков).
* * *
«В летней школе я ожидал от ФМШ другого. Я думал, что зимой учиться здесь будет так же легко и беззаботно, ведь в летке у нас даже домашнюю работу не проверяли… Я ожидал, что в ФМШ тоже будут приезжать различные профессора из институтов, из ЦЕРН и будут читать нам такие же интересные лекции, после которых мы аплодировали. В действительности же в зимней школе жизнь намного размереннее и сложнее. Строгое расписание, к которому, правда, быстро привыкаешь, трудная домашняя работа. Нет уже приезжих профессоров. Но зато есть свои фымышатские преподаватели.
Нигде я не видел таких преподавателей — внимательных, в меру строгих, интересных, добрых. Причем я не знаю исключений. Я могу сказать, что у меня нет плохих семинаристов, лекторов. Они все разные, но все по-своему хороши. С ними можно поговорить не только о физике, математике, но и вообще о жизни, о будущем. Вот что я больше всего ценю в моей уже ставшей родной, школе»
(Олег Милютин).
* * *
«"Можешь расслабиться. Я вижу, что ты знаешь. Ставлю пять". Слова экзаменатора звенели в голове, пока я перебирала дрожащими ногами ступеньки учебного корпуса. Позади последний экзамен летней школы и только теперь можно с уверенностью сказать, что будет дальше. Дальше — ФМШ. Что скрывалось за это странной аббревиатурой, мне только предстояло узнать.
Уборка. Сумерки. Переезд. Новые лица. Все начинается прямо как в летке. Первое собрание класса и уже знакомая игра "Снежный ком". Это особенное ощущение, когда тебя знакомят с твоей новой жизнью. Первый раз приходишь на лекции, здороваешься со своим семинаристом, пытаешься выучить имена одноклассников, открываешь такие сложные и непонятные книги. В этот момент приходит понимание того, что все это — надолго. Оно будет окружать тебя до конца школы. Все-таки два года — немалый срок. Тут же накрывает волной эмоций… как будто попал в телепрограмму и голос за кадром произнес: "Теперь ты ученица ФМШ. Это — твой класс. Это — твои учителя". И бросают с головой в бурлящую жизнь. Наверное, Алиса, когда попала в Страну Чудес, чувствовала себя так же.
…Тук-тук. "Подъем! — голос дежурного по этажу снова вырывает меня из царства снов. — Уже 7 часов. Девочки, вставайте!" Зарядка. Уборка. Уроки, учебники, месбалл. В летней школе предупреждали, что будет сложно. Вроде те же лекции, семинары, домашнее задание с фонариком под одеялом (вдруг зайдет ночной!), но все как-то по-другому, это же не ЛШ. Кто-то поменял буквы, а заодно и привычный образ жизни…
Дзинь-дзинь. Уже восемь. "Девочки, бежим скорее! Лекция первая!"»
(Кира Мусияченко).
Серебряный Академгородок (Яна Пойлова, 11-1 класс):
«Ни для кого не секрет, что зимой в Сибири холодно. Но те, кто здесь не был, не смогут понять, насколько у нас красиво! А для жителей Академгородка, чтобы увидеть зимние чудеса, достаточно выглянуть в окно.
Сосны. Под белой пушистой шапкой они кажутся еще величественней, чем летом. Снег тихо падает и покрывает все проблемы, решениями которых заняты головы людей. Темнеть начало рано. Но белизна снежного покрова снизу подсвечивает улицу.
Шаг. Сломанная снежинка. Приятный звук-хруст. Всю землю посыпало серебром. Чистота и бережное отношение к природе в Академгородке позволяют этому серебру не меркнуть. Множество тропинок, пересекающих местные "научные" леса, ежедневно посещают студенты и ученые.
Чистый воздух, простор и сказочные улочки — это то, чем могут похвастать жители этого удивительного места. Места, известного на весь мир своими возможностями, открытиями и изобретениями. И у каждого, кто здесь побывает, останется в сердце эта необыкновенная атмосфера. Атмосфера Академгородка!
Сентябрь — еще теплый; наши окна в блоке, выходящие на солнечную сторону, пропускают множество ярких лучей — они нагревают пол, стандартные желтые стены, уже ставшую за год родной и знакомой мебель… Кучи божьих коровок, влекомые этими лучами, садятся к нам на подоконник, стремятся завладеть нашим вниманием — но оно полностью захвачено новым, пришедшим после долгого лета всплеском отвлеченной мыслительной деятельности.
При мысли об учебе обычно в голове возникает какая-то плоская картинка поглощения информации и проверок ее усвоения — словом, временная необходимость тяжелых будней. А что если учеба — это многомерная фигура? Если трехмерный (а уже не плоский) замок уроков, зачетов, конференций, олимпиад, наконец, задачек и примеров пускает свои корни в другие, невообразимые зрительно измерения, где происходит обобщенный взгляд на школьные и нешкольные предметы, науки и области их применения? Тогда здесь, посередине всего — ты, фымышонок, "корень из Нет-единицы, границу раздела таящий к тому, что было, и к тому, что будет".
С сентября прошло полгода — семестр, если быть точнее; окна покрыты морозным слоем даже с внутренней стороны. И семестр назад мы, со сладкой грустью понимая, что это сладкое время учебы — той самой Учебы — так или иначе пройдет, бесполезно гадали, быстро ли, медленно ли пройдет оно.
А оно прошло своим ходом, прошло сквозь нас, ставших другими в процессе обучения и общения. И за этот благотворный, увлекательный, раз-в-жизненный процесс — спасибо физматшколе».
Мы — это ФМШ! Посвящение в… (Аникеева Василиса, класс 10-2, руководитель Подистов Андрей Владимирович):
«Конец ноября. Дом ученых. Гардероб. И вот я уже сижу в 4-м ряду одного из самых известных залов Новосибирска. Настроение у всех приподнятое и чуть взволнованное. На сцене уже все готово: стол с бокалами и водой, микрофоны… Свет гаснет. Слова Николая Ивановича Яворского: "Сегодня — великий день в вашей жизни". Гимн. Больше ничего не нужно для создания торжественности и важности сего события. Почему-то именно в этот момент я полностью погрузилась в смысл слов самой главной музыки нашей страны. Слова гимна наставляют тебя на путь истины, и кажется, никаких советов больше не надо, просто поднимайся на народной мудрости и прославляй свое отечество, как делали наши предки.
Нас пришли поздравить много академиков СО РАН, членов-корреспондентов, докторов наук. Им вручали медали. Как бы хотелось когда-нибудь получить такие же! Они все говорили теплые слова, наставляя нас на путь развития российской науки. Создалось впечатление, что вот ты сейчас выйдешь, придешь домой и примешься за разработку идеи, а затем и за ее воплощение в реальность. Это был лучик света и надежды среди непонимания материала, среди неопределенности, среди вопросов. Наконец начинается самая эпическая часть мероприятия. Назначают магистра, он облачается в мантию, берет жезл, и весь зал начинает провозглашать торжественную клятву, повторяя за ним. Я взяла человека, с которым придется пройти вместе весь этот сложный путь, за руку. Теперь мне не так страшно давать клятву, ведь рядом со мной человек, который всегда меня поддержит. Так мы простояли всю клятву.
На сцену поднимаются классы один за другим, каждый ученик касается штандарта с начертанными на нем словами "Свети другим, сгорая сам". Эти слова выражают готовность к полной самоотдаче науке, возможно, поэтому было немного страшно. Возникал вопрос: "А готова ли ты к этому?" Но теперь поздно. Мы прикоснулись. Обратного пути нет. Теперь только вперед, сражаться с трудностями, на борьбу со слабостями. Тут же стоят одиннадцатиклассники, доказавшие нам, что учиться здесь, несмотря на тяжелую учебную программу, все же возможно. Они в черном одеянии и в черных шапочках с кисточками, что добавляло еще большую торжественность в атмосферу происходящего. Каждый брал соль как символ самого основного, главного и подходил к магистру, который жезлом превращал серых мышек в ФМШат. И в доказательство, что мы посвящены, нам выдавали красивые значки, которыми, как я думаю, мы будем гордиться всю жизнь. После этого события я начала испытывать некоторую гордость. Хорошую гордость, гордость за то, что я добилась права быть членом этой научной семьи, быть членом братства ФМШ, в последующем НГУ и, наконец, Академии наук. Остается лишь не упасть с этой ступени и штурмовать гору учебников, океан лекций и семинаров. Надеюсь, у нас все получится, ведь:
«Мы — будущее этой страны,
Мы — времени новый шаг,
Мы воплотить все мечты рождены,
Потому что мы — это ФМШ!»
<…> Ежедневно что-то происходит, что-то меняется. Вот однажды и со мной произошел случай, перевернувший все, — я поступила в ФМШ.
Тайны привлекают людей. Всегда было любопытно, что скрывают двери этой необычной школы. Однако я не осознавала, что смогу осуществить свою мечту. Но вот летняя школа позади. Меня поставили перед фактом: "Теперь ты учишься здесь". Такую резкую реализацию мечты в первое время было довольно сложно принять. Знаете, иногда хочется, чтобы мечты так и оставались мечтами. Отступить — означало бы отказаться от своей мечты, признать ее неверной, что было уже невозможным.
Несомненно, началось все с учебы. Вместо уроков — лекции и семинары, вместо 45 минут — пара. Преподаватели из университета. Совершенно другое отношение к ученикам. Сначала даже немного пугало, когда к тебе обращались на "вы", а все работы были подписаны по фамилии и имени с отчеством. Задумавшись, понимаешь, что это прежде всего уважение к тебе, признание тебя самостоятельной, взрослой личностью. Здесь никто ни за кем не бегает, никто ни на кого не ругается. Каждый сам выбирает, как ему учиться. Предметы преподаются на высшем уровне, материал захватывает. Иногда на парах приходится как будто возвращаться из того мира определений и формул, который объяснил учитель. Все возможности открыты, нужно только желание…
Для того чтобы это желание не гасло, необходимо отдыхать. В ФМШ организовывают множество различных интересных мероприятий. Кажется, любой концерт превращается в праздник. Для будущих артистов это шанс продемонстрировать свои таланты, а для зрителей — прекрасная возможность отдохнуть и понаблюдать за успехами своих друзей.
Далее знакомство с новыми друзьями. Сначала небольшое разочарование, а затем благодарность за то, что именно они и никто другой займут самое главное место в твоей жизни на ближайшие два года. Тебе с ними жить и учиться, делиться новыми впечатлениями, учиться слушать их проблемы, помогать им. Это люди, к которым ты можешь обратиться за советом, с просьбой о помощи. Безусловно, сложно привыкать к чужим людям, к их привычкам, к их образу жизни. Никто не отрицает небольших ссор и обид. Это как молодая семья — сначала все хорошо, а потом, когда узнают друг друга ближе, возникают непонимания. Однако здесь избегать и прятаться от этих "непониманий" невозможно. Твои друзья почти каждую минуту находятся рядом с тобой, и строить из себя обиженную просто не получается. Приходится идти на компромисс. В этом еще одна заслуга этой неординарной школы — она учит правильно взаимодействовать с людьми, понимать их. Недаром говорят, ФМШ — это школа жизни. Моя новая Школа».
_________________________________
1 Записки о Второй школе, или Групповой портрет во второшкольном интерьере. М., ГрантЪ, 2003.
2 Широко известная физико-математическая школа № 2 г. Москвы (ныне — лицей «Вторая школа»). Первый выпуск состоялся в 1958 году.
Опубликовано в журнале:
«Дружба Народов» 2013, №12
Завершение дорожных работ на шоссе между Кахамаркой (Cajamarca) и термальным курортом Лос-Баньос-дель-Инка (Los Baños del Inca, "Инкские купальни") снова позволит включить этот населенный пункт в маршрут, по которому проходят праздничные шествия Carnaval de Cajamarca. Торжество пройдет в провинции Кахамарка с 1 по 5 марта 2014 года.
Один из самых зрелищных карнавалов Перу, как обычно, будет посвящен фольклорным шуткам, музыке и танцам. Участников ждет "король праздника", Ño Carnavalon, театрализованный красочный конкурс Las Patrullas y Comparsas, "клоны", костюмированный парад и многое другое.
Carnaval de Cajamarca завершается в "Пепельную среду" (Miercoles de cenizas), похоронами Ño Carnavalon и надеждой на воскрешение веселого персонажа в следующем году. По традиции "Пепельная среда" всегда проходила в Los Baños del Inca, однако в последнее время сделать это не удавалось из-за проведения ремонта на шоссе, соединяющем курортный город со столицей провинции. Теперь реконструкция закончилась, и карнавал снова сможет попрощаться со своими героями в "Инкских купальнях".
Швейцарская фармкомпания Такеда Фармасьютикалз Интернешнл (Takeda Pharmaceuticals International GmbH), дочерняя компания японской Такеда Фармасьютикалз открыла подразделение в Израиле – Такеда Израиль (Takeda Israel LTD). Это уже шестое подразделение Такеда. Кроме Израиля, компания имеет подразделения в Алжире, Эквадоре, Перу, Сингапуре и Вьетнаме. Штаб-квартира Такеда Израиль будет располагаться в Тель-Авиве.
В задачи подразделения входи маркетинг и продажа ряда продуктов из ассортимента Такеда Фармасьютикалз Интернешнл. Изначально основной упор будет делаться на противоопухолевые препараты. Такеда Израиль также займется поиском местных партнеров для вывода на израильский рынок других препаратов из своего продуктового портфеля.
В настоящее время Такеда Фармасьютикалз Интернешнл продает в Израиле такие препараты, как Актос/ Пиоглитазона гидрохлорид (Actos/ Pioglitazone hydrochloride), Атаканд / кандесартан (Atacand/ candesartan), Контолок/ пантопразол (Contoloc/ pantoprazole), Люкрин/ лейропрелин (Lucrin/ leuroprelin), Ксефо/ лорноксикам (Xefo/ lornoxicam), Мепакт/ мифамауртид (Mepact/ mifamurtide) и др.
Руководителем подразделения назначен Ари Крамер, до этого возглавлявший службу финансов и стратегического коммерческого планирования в компании ЭббВи Биофарма (AbbVie Biopharma). На фото: штаб-квартира Takeda в Цюрихе, Швейцария.
Испанские физики создали полупрозрачные солнечные батареи на основе тонких пленок из органического аналога минерала перовскита, которые обладают высокой эффективностью и при этом умеют гнуться, что позволяет использовать их в качестве тонирующего покрытия для стекол, говорится в статье в журнале Nature.
В последние годы ученые создали несколько экзотических материалов, позволяющих увеличить эффективность солнечных батарей в несколько раз. В частности, внимание физиков все больше привлекает минерал перовскит, тонкие пленки которого являются полупроводниками, хорошо преобразующими энергию света в электричество.
Хендрик Болинк из университета Валенсии (Испания) и его коллеги экспериментировали с молекулами органического соединения из "хвостов" метана и аммиака, а также атомов йода и свинца. Изучив химические свойства этого вещества, авторы статьи пришли к выводу, что он аналогичен по своим свойствам перовскиту и умеет столь же хорошо захватывать фотоны света и преобразовать их энергию в электричество.
Авторы статьи проверили эту гипотезу, испарив небольшое количество йодида метиламмония (CH3NH3I) и йодида свинца (PbI2) в вакуумной камере, внутри которой находилась небольшая пластинка. Пары этих веществ "осели" на пластинке и соединились друг с другом, образовав тонкий слой перовскита.
Затем ученые упаковали эту пленку в "сэндвич" из двух кусочков обычных органических полупроводников - PCBM и PolyTPD, применяемых при изготовлении кремний-органических фотоэлементов, вставили в нее электроды и проверили в деле. Оказалось, что их изобретение поглощало около 12% энергии света, что сопоставимо с лучшими показателями для тонкопленочных солнечных батарей.
Главным преимуществом изобретения Болинка и его коллег является то, что такие солнечные батареи являются полупрозрачными и гибкими. Вкупе с их микроскопической толщиной, это позволяет использовать такие фотоэлементы в качестве покрытия для стекол, способного вырабатывать электричество или тепло.
Минобороны Перу закупит у России 24 военно-транспортных вертолета Ми-171Ш, сообщили журналистам в пятницу в пресс-службе госкорпорации Ростех.
""Рособоронэкспорт", входящий в Ростех, заключил с Минобороны Перу контракт на поставку 24 Ми-171Ш. Данная сделка стала крупнейшей в современной истории военно-технического сотрудничества с этой страной и одной из самых значимых на мировом рынке военно-транспортных вертолетов", - говорится в сообщении.
В соответствии с заключенным 17 декабря контрактом, вертолеты поставят в Перу в 2014-2015 годах.
"Первая партия машин должна прибыть в Лиму к очередному Дню Сухопутных войск Перу, который будет отмечаться в следующем году 9 декабря", - добавили в пресс-службе.
Ми-171Ш развивает скорость до 250 километров в час и может перевозить до 36 военных на расстояние до 600 километров. Как отмечали в "Рособоронэкспорте", это одна из лучших машин в своем классе.
С целью оптимизации торговли перуанским авокадо и чилийскими яблоками, фитосанитарные ведомства Перу и Чили в этом месяце заключили договор о двусторонней торговле растительной продукцией.
Уже в будущем году экспортеры обеих стран смогут поставлять продукцию без каких-либо жестких фитосанитарных мер, так как они больше не действуют.
Как ожидается, принятие двустороннего Протокола позволит возобновить массовую торговлю данными видами фруктов и может стать отправной точкой для укрепления отраслевого бизнеса в контексте большей безопасности.
Новый рейтинг от масштабного интернет-портала TripAdvisor, который насчитывает более 57 млн. пользователей по всему миру, признал древний город инков Мачу Пикчу "лучшей исторической достопримечательностью мира".
Знаменитый археологический комплекс обогнал по популярности храмовый комплекс Ангкор Ват (Камбоджа), индийский Тадж-Махал, древнюю крепость Петра в Иордании, базилику Св. Петра в Ватикане, собор Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге (Россия) и многие другие известные и знаковые достопримечательности.
Мачу Пикчу, без сомнения, является главным местом туристического интереса в Перу. Комплекс постоянно предлагает своим посетителям новые маршруты и аттракционы. Впрочем, и сама возможность приобщиться к тайнам ушедшей цивилизации не оставляет равнодушными путешественников со всего мира.
РОССИЯ ПРОДАСТ ПЕРУ 24 ВОЕННЫХ ВЕРТОЛЕТА МИ-171Ш
Эта сделка - крупнейшая в современной истории военно-технического сотрудничества стран
Министерство обороны Перу планирует в 2014-2015 годах приобрести у Российской Федерации 24 военно-транспортных вертолета Ми-171Ш, сообщает Ростех. Эта сделка - крупнейшая в современной истории военно-технического сотрудничества стран. "Первая партия машин должна прибыть в Лиму к очередному Дню Сухопутных войск Перу, который будет отмечаться в следующем году 9 декабря", - говорится в сообщении.
В договоре написано, что в 2016 году Россия откроет в Перу центр по обслуживанию и ремонту вертолетов. Машины будут применяться в стране в целях борьбы с нелегальным оборотом наркотиков и терроризма.
В Перу с конца 1970-х годов было поставлено около 100 вертолетов советского и российского производства. Страна эксплуатирует российские вертолеты типа Ми-8/17 и Ми-24/35. Ми-171Ш развивает скорость до 250 километров в час и может перевозить 36 военных на расстояние 600 километров.
Компания-консультант из Перу – Maximixe – прогнозирует в 2014 году увеличение урожайности в 30% до, приблизительно, 549,1 тысяч тонн.
Специалисты организации также провели обоснование данного прогноза, по причине роста потока инвестиций в процесс и технологии управления производством в некоторых регионах страны (Лима, Ика и Пиуре).
Maximixe ожидает и рост объемов экспортных поставок на 33% до 245 тысяч тонн и 631,5 млн долларов США в денежном выражении.
В Стокгольме, на площади Mariatorg в январе будущего года открывается первая в Швеции гомеопатическая амбулатория. Шведское название этой клиники Homeopatakuten (гомеопатическая приемная скорой помощи) немного сбивает с толку. Так как машины скорой помощи туда пациентов возить не будут. Речь всего лишь о том, что в эту клинику, к специалистам гомеопатам, можно будет приходить и получать за 350 крон консультации без предварительной записи. Любопытно, однако, не это, а то какую бурную реакцию вызвало сообщение об открытии амбулатории опубликованное, на скромном по посещаемости, сайте Гомеопатия сегодня/Dagens Homeopati.
Цифры его посещаемости увеличились в несколько десятков раз. Многие, очень многие, негодовали, как такое темное, антинаучное знахарство и шарлатанство, допустимо в современной Швеции. Были и защитники. Вот что рассказывает о характере нападок в интервью Хансйоргу Кисселю из немецкой редакции Радио Швеция, редактор гомеопатического сайта Марина Сзогес: "Это могло выглядеть так: гомеопаты малоодаренные мошенники, которые заслуживают того, чтобы их погрузили в смолу и обваляли перьями. Напыщенные бесы".
"Другой писал: тоже хотел бы зарабатывать на наивных идиотах. Все это было крайне неожиданно, никак не могла представить себе подобной реакции" - говорит Марина Сзогес.
Впрочем, презрение к этому альтернативному методу лечения, разработанному в Германии 200 лет назад, не представляется чем-то новым или необычным. При том, что классическая медицина давно поставила на гомеопатах жирное клеймо - шарлатаны. Эффект от гомеопатических средств не лучше чем эффект от плацебо - говорится в солидном британском научном исследовании. А в Швеции вообще, по сравнению с другими европейскими странами, не жалуют альтернативную медицину, будь то гомеопатия или антропософские методы исцеления или даже классические системы психоанализа. Клиники, конечно, подобные есть, но они не получают каких либо государственных ассигнований, не прикреплены к дотационной системе государственного медицинского страхования. При этом, например, в Стокгольме, работают две гомеопатические аптеки.
Именно в противовес этому бытующему скептицизму, дабы обелить и сделать более известной альтернативную медицину, и создается новая амбулатория на площади Mariatorg по замыслу её устроителей. Обращаться, особо, рекомендуют пациентам для лечения острых форм ангины, астмы, ушных инфекций, пневмонии. А по настоящему неотложным поводам, где существует угроза для жизни, советуют все же идти в обычные больницы, традиционные приемные скорой помощи.
Корреспондент Радио Швеция беседовал с одним из организаторов гомеопатической амбулатории Вивекой Вильхельмсон: "Шведский народ может быть слишком послушный. Мы слишком верим властям. В других странах гомеопатия куда более принята. И уж конечно, такой сильной негативной реакции на открытие гомеопатической клиники как в Швеции, в других странах, ожидать не приходится".
Самым известным противником гомеопатии в Швеции является единственный шведский космонавт, доктор физических наук Кристер Фуглесанг. Несколько лет назад, в ходе летней политической недели на Готланде, он демонстративно принял передозу, кажется стократную, гомеопатического снотворного с тем, чтобы продемонстрировать его полную бездейственность. И действительно, от снотворного космонавт не упал, а в течение нескольких часов продолжал давать интервью, где тоже говорил о гомеопатах, как шарлатанах.

Охотник на львов
Александр Гуров — о людях, зверях и «Трех китах», о смертельной схватке со звездой «Невероятных приключений итальянцев в России», о том, как Горбачев узнал про советскую мафию, о роли пива в отношениях милиции и прессы, а также как советская цензура помогала вынести сор из избы
Слова у нас, как справедливо сказал поэт, «ветшают, как платье». Порядком поистрепалось и слово «легендарный». Но как по-другому назвать Александра Гурова, легендарного охотника на львов прыгнувших и не успевших прыгнуть, человека, первым рискнувшего публично произнести слова «советская мафия», участника первой тройки движения «Единство» — прародителя «Единой России»? Сегодня он делится с «Итогами» подробностями своей жизни, сильно напоминающей приключенческий роман.
— Александр Иванович, знаю, что не любите об этом говорить, и все же: почему человека, стоявшего у истоков партии власти, нет в нынешнем составе Думы? Сами устали от политики или устали от вас?
— Вероятно, устали от меня. Нет, ни у кого — ни в Кремле, ни в руководстве партии — никаких претензий ко мне никогда официально не возникало. Тем не менее был ряд конфликтных ситуаций, за которые, похоже, и пришлось расплачиваться. Одна из них относится еще к началу нулевых. Это так называемое дело «Трех китов», связанное с контрабандой мебели. Я в это время возглавлял думский комитет по безопасности, Юра Щекочихин был у меня заместителем. Нас крайне возмутило то, что дело было незаконно прекращено, а против таможенников и следователя МВД, которые вывели преступников на чистую воду, напротив, начато уголовное преследование. По нашей информации, кто-то получил тогда за это большие деньги… Я докладывал обо всех этих фактах Путину — и письменно, и устно. Президент, надо отдать ему должное, отреагировал быстро и жестко. Собственно, только благодаря ему и удалось посадить тех контрабандистов. Но вот некоторые люди из президентского окружения... По сути, они предавали Путина. Подходили ко мне и говорили: «Зачем ты вмешиваешься? Должен быть баланс интересов». Такая вот терминология. Ну так вот, «Трех китов» мне, по-видимому, так и не простили. Как я предполагаю, в представлении этих людей я нарушил неписаный бюрократический кодекс. Мол, если пошел в депутаты, то и веди себя соответственно, не выпендривайся. А я действовал как сыскарь: поднял всех на ноги, затеял параллельное расследование, вышел на президента… Но ведь другого способа повлиять на ситуацию не было.
— Тем не менее вы дважды переизбирались в Думу.
— Да. Но первую «черную метку» получил уже осенью 2003 года. Идет съезд «Единой России», формируются списки. Смотрю: и тут меня нет, и там нет… Бах — на пятом месте в региональном списке (Тамбов, Воронеж, Рязань, Липецк)! Даже четвертое здесь считалось непроходным, не говоря уже о пятом. А ведь на предыдущих выборах, в 1999 году, я был, напомню, в первой федеральной тройке «Единства». В общем, опустили ниже плинтуса. Хотел уже было отказаться от участия в кампании, но потом решил не сдаваться без боя. И в итоге все-таки прошел в Думу. Однако никаких постов уже не получил. Просто депутат. Тем не менее это было счастливое время. Я был свободен. Не надо участвовать в каких-то комбинациях, интригах. Я занимался законами, жалобами избирателей, и меня никто не контролировал. Правда, в тот период мне тоже не раз и не два говорили, что я лезу не в свое дело. Но какое-то время меня терпели. А в 2011-м решили избавиться уже окончательно.
— Была какая-то конкретная причина или, как говорится, по совокупности?
— Думаю, по совокупности. Последней же каплей стало, судя по всему, мое выступление на политсовете в Мичуринске, в Тамбовской области. «Единороссовские» штабисты тогда практиковали — а кое-где и по-прежнему практикуют — привлечение к региональным выборам «своих» политтехнологов. Как бы в помощь местным парторганизациям. Однако помощь была небескорыстной: пиарщики брали с губерний большие деньги. Не из бюджета, правда, тем не менее законной эту схему назвать трудно. Ребята ведь практически ничего не делали, больше вредили, чем помогали, а отказаться от их услуг было невозможно. Похожим образом действуют в криминальном мире. Вам говорят: «Мы вас будем охранять». Вы отвечаете: «Мне охрана не нужна». А на следующую ночь у вас сгорают две машины. Тут, по сути, тот же рэкет. Пошлешь этих «специалистов» — потом с тебя три шкуры спустят, если результат выборов не понравится наверху... Разговор между политтехнологами шел такой: «Пятнашку оставляем себе, остальное — скидываем». Пятнашка — пятнадцать миллионов рублей. Понятно и то, кому скидывалось остальное. Когда я об этом узнал, внутри у меня все закипело. И на заседании политсовета, собравшемся для обсуждения хода кампании по выборам в облдуму, я назвал этих дельцов теми словами, которые они, по моему убеждению, заслуживали. И вскоре я понял, что парламентский этап моей жизни подошел к концу: мне готовят замену...
— Вы остались в партии?
— Никаких заявлений не писал, но фактически вышел. Членских взносов не плачу, на партсобрания не хожу.
— Не было мысли встать под какие-нибудь другие знамена?
— Нет, не было. Хотя мне предлагали — и коммунисты, и мироновцы. Я ответил: «Спасибо, ребята. В Думу я вместе с вами, конечно, попаду, но как Гуров кончусь». «Единая Россия» ведь была для меня не просто местом работы. Я участвовал в ее создании. Поэтому переход, как вы говорите, под другие знамена выглядел бы некрасиво. Не хотел, чтобы меня воспринимали как человека, который бегает из партии в партию.
— В вашей биографии много ярких эпизодов, и большинство из них связаны с борьбой с преступностью. Но впервые страна узнала о вас благодаря охоте на другого, более экзотического хищника. Некоторые киноманы, наверное, до сих пор не могут простить вам убийства звезды «Приключений итальянцев в России» — льва Кинга. Хорошо помните тот день?
— Такое трудно забыть. 1973 год, жаркий июльский день. Я тогда работал инспектором по подготовке личного состава в Гагаринском РОВД Москвы. Собирался в отпуск. Правда, начальство поставило условие: отдыхать буду только после того, как сделаю стенгазету. Я был редактором, автором текстов и художником в одном лице. Где-то около двух часов дня на первом этаже раздались крики, потом зазвонил внутренний телефон. Дежурный по отделению капитан Барсуков: «Гуров, скорее вниз. Беда!» Ну, думаю, не видать мне отпуска. Не иначе, нападение на сберкассу. В дежурке куча народу, шум, гам. Протискиваюсь вперед и вижу бледного Барсукова, который на вытянутых руках держит пистолет и крутит головой. Увидев меня, радостно кричит: «Ну слава богу!» И протягивает мне пистолет. Машинально беру. Спросить уже ничего не успел: какие-то люди в пиджаках и галстуках тут же потащили меня к выходу. А Барсуков вслед напутствовал: «Беги, беги, там лев разорвал человека, надо пристрелить!» Ноги у меня стали ватными. Какой лев, откуда он взялся? И разве можно завалить его из макарова? Это же не собака. Но делать нечего. Бежать, как мне сказали, нужно к 74-й школе.
Я тогда еще ничего не знал ни о семье Берберовых, ни об их эксперименте по одомашниванию диких животных: лев Кинг жил вместе со своими хозяевами в обычной городской квартире. Постоянно Берберовы проживали в Баку, но в тот момент были на гастролях — привезли своего питомца на съемки «Итальянцев в России». После того как была отработана ленинградская часть сценария, Берберовы приехали вместе с Кингом в Москву, где предполагалось отснять еще несколько сцен с его участием. И мосфильмовское начальство не нашло ничего лучшего, как разместить их в пустовавшей во время каникул школе. Как утверждали сами Берберовы, в тот день лев сам выпрыгнул в окно спортзала. По другой версии, хозяева выпустили Кинга погулять в сад. И на свою беду рядом оказался студент МВТУ имени Баумана.
...Подбегаю к огораживающей школу железной решетке, кричу: «Где лев?» «Там, за забором, иди через проем», — проинструктировали меня сопровождающие лица. И тут же отбежали на безопасное расстояние. Перепрыгнув через канаву, я оказался в школьном саду. И увидел то, что привело меня в ступор: трава метрах в 15 от меня окрашена в ярко-красный цвет. Посреди огромного кровавого пятна задом ко мне сидел и перебирал лапами огромный лев. Из-под него виднелись человеческие ноги и запутавшая в гриве рука. Голова несчастного находилась в пасти зверя. Взял пистолет в две руки, прижался к прутьям забора, уперся локтями в ребра. Вначале мушка ходила по кругу — меня всего трясло. Но потом что-то произошло: руки будто в тисках, мушка и целик идеально совмещены. Очевидно, сработало подсознание, так называемый динамический стереотип, когда действия происходят помимо воли по заранее выработанному сценарию.
Нажимаю на курок — попал! Еще два выстрела. После этого лев упал на брюхо и полностью закрыл жертву. Неужели убил? Медленно пошел вперед, не выпуская льва из прицела. И тут он начал подниматься! Встал, тряхнул головой, разворачивается… И вот уставился прямо на меня. Кисточка хвоста поднята, передние лапы согнуты. Это изготовка к прыжку. До меня 5—6 метров. Не оставалось ничего другого, как жать на курок. Выстрелов не считал, но чувствовал: патроны кончаются. А запасной обоймы нет. Лев лишь мотает головой, будто это не пули, а мухи. Вдруг как-то странно подпрыгивает, валится на бок, пытается подняться и наконец замирает. Как мне потом сказали эксперты, спасла меня последняя пуля, которая угодила в ухо и парализовала зверя. Остальные даже не пробили череп. Делаю, как теперь бы сказали, контрольный выстрел — в пасть. Все!
Гляжу, от школы по тропинке бежит тучная женщина и громко кричит: «Лева, Лева, где ты?» Оглядываюсь по сторонам, не понимая, к кому она обращается. И тут все стало ясно. Женщина — это была Нина Берберова — подбежала к убитому льву, рухнула на него и начала причитать: «Лева, родной мой, тебя убили, убили! Фашисты!» Она прекрасно видела и истекавшего кровью парня, но не проявила к нему ни малейшего интереса.
У пострадавшего вместо затылка было сплошное месиво: лев успел снять скальп. Но больше всего я боялся, что парня задели выпущенные мной пули. Поехал вместе с ним на «скорой» в больницу, дождался конца операции... Врач меня успокоил: «Не волнуйся, лейтенант, пулевых ранений нет. Большая кровопотеря, шок, но жить будет». Сам я, кстати, тоже находился в шоковом состоянии, но после этих слов напряжение сразу спало. Охватила, напротив, неописуемая эйфория. Все было позади. К тому же я совершил, по моим представлениям, ни много ни мало героический поступок. Ждал, что обо мне заговорят.
Эту мою уверенность разделяло поначалу и руководство. Кстати, и смех и грех: когда я докладывал о случившемся своему прямому начальнику, подполковнику Грошеву, тот, еще ничего не слышавший о ЧП, решил, что я тронулся умом. «Товарищ подполковник, — выпаливаю с порога, — я только что застрелил льва». — «Какого льва?» — «Кинга». — «Какого Кинга?» — «Как какого? Берберийского!» Михаил Яковлевич подошел ко мне, положил руку на плечо и вкрадчивым голосом произнес: «Ты вот что, Гуров, успокойся. В отпуск пойдешь завтра же, к лешему эту газету. Да, трудно учиться и работать, трудно». Но потом, узнав подробности, начал меня хвалить: «Молодец, Гуров! Зазвучим теперь на совещаниях». И как в воду глядел: действительно зазвучали. Правда, совсем не так, как я предполагал.
— Появилась другая версия?
— Да еще какая! Из многочисленных газетных статей страна узнала, что по моей вине прервался уникальный научный эксперимент, что лев был добрым и ручным, что он вовсе не рвал студента, а оберегал школьный сад от воров. Поклонники Кинга метали громы и молнии, требуя примерно наказать «убийцу». Особенно большую активность в этом отношении развил руководитель Центрального театра кукол Сергей Образцов. Обстановка все больше накалялась, и в конце концов раздался звонок из МВД СССР: меня хочет видеть сам Щелоков. В кабинет министра мы зашли втроем — я, начальник Гагаринского РОВД Патраков и замначальника ГУВД Москвы Мыриков. До этого нас полтора часа промариновали в приемной, что наводило на мысль, что вызвали отнюдь не для награждения. Так оно и оказалось. Сопровождавшим меня полковникам министр велел сесть, а меня оставил стоять посреди кабинета. «Кто, — спрашивает, — стрелял?» — «Я, товарищ министр». — «Зачем стрелял?! Кто тебе дал право, болван?! Ты что думал…» Дальше последовал длинный монолог, изобиловавший оскорблениями и ненормативной лексикой. Думал я в тот момент только об одном: как бы не сорваться и не послать товарища министра на три буквы.
Щелоков рассказывал о том, как председатель Госплана Байбаков предлагал ему сфотографироваться со львом для потомков. Как семья кукольника Сергея Образцова плакала у него в кабинете, обвиняя милиционера, то есть меня, в трусости. По версии Образцова я, возвращаясь с обеда, проходил мимо школы и, не разобравшись в ситуации, не поняв, что лев всего лишь играет с человеком, взял и с испугу расстрелял четвероногую звезду… Экзекуция продолжалась долго. Щелоков переключался на моих начальников, затем вновь возвращался ко мне. Боковым зрением вижу, как в кабинет входят какие-то люди и рассаживаются за столом. Это были члены коллегии МВД, но мне они тогда показались судом присяжных. Наконец, устав от эмоционального разноса, Щелоков вынес вердикт: замначальника ГУВД снять с должности, начальника РОВД — уволить. «А его…» — Он показал пальцем на меня и замолчал, раздумывая, какую бы кару придумать. Повисла пауза.
Поняв, что это все, конец, что другой возможности оправдаться не будет, я прохрипел: «Товарищ министр, но парень-то в больнице!» «Как в больнице?!» — изумился Николай Анисимович. И посмотрел на полковника, которому была поручена проверка заявления Образцова. Тот поднялся, начал что-то мямлить. Но министр бросил: «Вы мне неправильно доложили». И тот рухнул на стул как подкошенный. Щелоков распорядился вернуть уже отправленную в ЦК справку о происшествии. Министр заметно повеселел. Над ним ведь тоже стояли начальники, которые могли устроить разбор полетов. Если бы подтвердилась версия о добром льве и трусливом милиционере, итальянские продюсеры получали право взыскать с советской стороны огромную неустойку за срыв съемок. Щелоков начал говорить о том, что наша интеллигенция взяла моду разводить в квартирах хищников, о том, как это опасно для окружающих… Наконец подвел окончательный итог: оружие применено правильно. Подошел и пожал нам всем троим руки.
Выйдя из больницы, пострадавший студент подарил мне радиоприемник «Сельга-402», на котором было выгравировано: «Александру Ивановичу Гурову. Спасибо за жизнь. Володя Марков». Много у меня потом было разных наград, но эта до сих пор — самая дорогая.
— После того случая ваша карьера резко пошла в гору: вы попали в центральный аппарат МВД, в управление уголовного розыска. Это связано как-то с историей со львом?
— Возможно. Во всяком случае начальник управления Игорь Иванович Карпец впервые увидел меня именно в кабинете Щелокова (он был членом коллегии). Сам он в своих мемуарах пишет, что, когда зашла речь о моем увольнении, он сказал министру: «Если вам не нужны офицеры, стреляющие в львов, то в центральном аппарате уголовного розыска им самое место». Но дело, конечно, было не только в моей меткости. Я ведь тогда оканчивал юридический факультет МГУ, вечернее отделение, собирался поступать в аспирантуру. Кроме того, у меня было довольно много публикаций в ведомственной прессе. А в центральный аппарат в это время как раз набирали молодых ребят, которые владели пером и что-то соображали в профилактике правонарушений — новом направлении работы МВД. И я, пожалуй, был в этом смысле не самой худшей кандидатурой.
— Но уже через четыре года вы переходите во ВНИИ МВД. Почему предпочли теорию практике?
— По двум причинам. Во-первых, мне не очень нравилось то, чем я занимался в главке. Никакой живой работы, сплошная рутина, канцелярщина… Кроме того, надоело постоянно сталкиваться с фальсификаций отчетности, сокрытием преступлений. А во-вторых, меня очень увлекла тогда научная работа. Работая в управлении уголовного розыска, я подготовил кандидатскую, посвященную профессиональной преступности. Потом заразился темой организованных преступных групп. Фактов, доказывающих существование советской мафии, было более чем достаточно, но для нашей криминологии это была нетронутая целина. Меня, кстати, очень поддержал Игорь Иванович Карпец.
Работа над докторской диссертацией заняла ровно 10 лет. Я далеко не сразу понял истинные масштабы явления. Моментом истины стала командировка в Узбекистан в 1985 году. Мне тогда дали возможность ознакомиться с массой документов, побеседовать с сотрудниками милиции и задержанными преступниками. Увиденное и услышанное меня потрясло. Столица республики была поделена на четыре зоны влияния, каждую контролировал свой авторитет. За одной частью Ташкента смотрел некий Гафур, за второй — Нарик Каграманян, в третьей и четвертой царствовали два других вора в законе…
Криминальные кланы получали огромные деньги от подпольного бизнеса, хищения госсобственности, торговли наркотиками. Похищали детей, убивали не желавших делиться руководителей госпредприятий и теневиков, устраняли конкурентов. Но самой опасной тенденцией было проникновение криминального мира во власть. Агенты мафии присутствовали в государственных, партийных, правоохранительных органах. Мне рассказывали, как «оборотни в погонах» выбрасывают из тюремных окон свидетелей, начинающих давать показания… Словом, не Советский Союз эпохи развитого социализма, а Чикаго 30-х годов. Будто «Крестного отца» читаю.
Вернувшись, я составил подробную аналитическую справку, которую направил в управление уголовного розыска МВД. Могу со всей ответственностью заявить: это был первый в Советском Союзе официальный документ, в котором присутствовал термин «организованная преступность». Потом был еще один документ, адресованный уже самому министру. Нельзя сказать, чтобы эти докладные не возымели совсем уж никакого действия. Появилось несколько приказов, усиливающих «меры борьбы с опасными проявлениями групповой преступности». Однако реальных изменений не произошло. Внизу ловили мелких жуликов, а вверху писали бумаги. В конце концов я понял, что пробить эту бюрократическую стену невозможно, если не вынести сор из избы.
— И летом 1988 года в «Литературной газете» выходит ваша с Юрием Щекочихиным статья «Лев прыгнул!»…
— На тот момент я уже несколько раз пытался опубликовать результаты своих исследований. Сунулся поначалу в свои, ведомственные издания, но там на меня смотрели как на умалишенного. Даже в партком потом вызывали: «Какая мафия? Ты что, Гуров?» После этого и решил обратиться к Щекочихину. Я читал его статьи, мне нравилось, как он пишет. Кроме того, «Литературка» еще со сталинских времен пользовалась репутацией отдушины. Ей разрешалось чуть больше, чем остальной нашей прессе. Чем, думаю, черт не шутит? У нас был общий знакомый, мой коллега, он-то и свел меня с Юрой.
Тот сразу же ухватился за тему, а я, напротив, стал сомневаться, что обратился по нужному адресу. Первое впечатление было, откровенно говоря, негативным: мятые джинсы, растрепанные волосы, заикается… Несерьезно, думаю, это все. Ну да ладно, посмотрим, что получится. Купили две трехлитровые банки пива, пошли ко мне домой, сели на кухне. Щекочихин включает диктофон, я начинаю рассказывать… Через два дня материал был готов, причем такого объема и качества, что все сомнения в профессионализме Юры у меня отпали.
— А кто придумал заголовок?
— Мы оба. Когда пиво закончилось, а я выложил Щекочихину все, о чем мог рассказать, он задал еще один вопрос: «Слушай, старик, а вот если сравнить организованную преступность со львом, которого ты тогда застрелил, в каком положении сейчас находится этот зверь?» Я, не задумываясь, отвечаю: «В состоянии прыжка. Лев прыгнул».
Но написать статью было половиной дела. У Юры тоже не было уверенности, что материал пропустят. «Пойдем, — говорит, — старик, к главному редактору». Александр Борисович Чаковский выслушал нас, задумался. «Да, — вздохнул, — тяжеловато. Но давайте попробуем». Главред, впрочем, был не последней инстанцией. Окончательное добро давала цензура, которую тогда еще никто не отменил. Но так получилось, что цензура, наоборот, нам помогла. Случай просто анекдотический. Дело в том, что, работая над текстом, цензор сверял его со своим справочником, содержащим список запрещенных слов и выражений. А в этом давно устаревшем кондуите таких понятий, как «организованная преступность», «мафия», «рэкет», «вор в законе», не было и в помине. Зато присутствовал термин «конвойные войска». Его-то цензура и потребовала вычеркнуть. И это — все!
И вот я держу в руках свежеотпечатанную газету с нашей статьей. Но вопреки моим расчетам ничего не происходит. Первый день — тишина, второй — тишина… А я-то ждал взрыва. Такое разочарование! Звоню Щекочихину, он успокаивает: «Старик, не торопись. Так уже бывало. Подожди денек — посмотришь, что начнется». Проходит еще день. И действительно — началось! Но, как и в истории со львом, совсем не то, о чем я думал. Из упомянутых в статье регионов в редакцию, МВД и ЦК потоком хлынули жалобы должностных лиц. Мол, клевета, «безответственные обобщения», пасквиль на нашу действительность. И все требуют разобраться с очернителями. Вижу: коллеги и в особенности начальство начали шарахаться от меня как от прокаженного. Те, кто раньше поддерживал, теперь говорят: «Мы тебя предупреждали».
Дальше — больше. В институт прибыл по мою душу проверяющий из особого отдела инспекции по личному составу — эдакая ведомственная инквизиция. Начал без церемоний: «Ты откуда это, такая мать, взял?! Покажи дела!» А показать-то нечего, уголовных дел по мафии нет и быть не может! Это сейчас в УК есть статьи, карающие за организацию и участие в преступной группировке, а в тогдашнем законодательстве ничего подобного не было. Говорю, что опирался на оперативные материалы и опросы. Он: «Подотри задницу этими опросами!» Что делать? Вынимаю документ для служебного пользования, который мы добыли не вполне законным путем в Хабаровском крае. Проще говоря, стащили. Кстати, больше всех нашей статьей возмущались именно хабаровские власти. Бумага была подписана краевым прокурором, главой УВД, председателем краевого суда. И в ней деловым тоном рассказывалось о созданной местными уголовными авторитетами преступной организации, именуемой «общак». Подробно описывалась структура общака (наверху — воры в законе, на местах — ответственные), его цели и задачи…
«Это что, — говорю, — не мафия?» Молчит подполковник. Тогда показываю ему два секретных аналитических обзора на основе агентурных донесений. Лучше уж, думаю, меня накажут за разглашение служебной тайны, чем за «безответственные обобщения». Там тоже полный комплект: воры в законе, общаки, сходки, наркотики, контрабанда… Но и это, оказывается, не аргумент. В общем, начинаю понимать, что отделаться выговором вряд ли получится. На Юру тогда тоже здорово насели, но ему все-таки легче было отбиться. А у меня, чувствовал, шансов нет. В управлении кадров прямо сказали: вопрос о моем увольнении практически решен.
И тут вдруг все прекращается, проверяющих как ветром сдуло. Более того, вызывают в МВД и, вежливо улыбаясь, говорят: «Вы что-то там написали. Нам дано указание отреагировать на вашу статью. Что вы могли бы предложить?» Потом я узнал, кто нас спас. Оказалось — сам Горбачев. Он прочитал статью, она ему понравилась, и, когда разгорелся весь этот сыр-бор, попросил Анатолия Лукьянова, который тогда был секретарем ЦК, вмешаться в ситуацию. Что, мол, на ребят давят? Проблема-то действительно есть. Возможность лично поблагодарить Михаила Сергеевича представилась мне уже после его ухода из власти.
— По версии Щекочихина, поворотным пунктом стал звонок Горбачева Чаковскому. Генсек якобы поблагодарил главреда «Литературки» за смелость, сказал, что давно надо было об этом написать. И этих слов оказалось достаточно.
— Звонок, наверное, был. Но с тем, что слов было достаточно, не соглашусь. Остановить запущенную бюрократическую машину может только бумага. И этот документ — записку Лукьянова на имя министра внутренних дел Власова — я видел своими глазами. Там было сказано, что статья заслуживает внимания и что необходимо срочно принять соответствующие меры… Но месть обиженного чиновничества — это еще цветочки по сравнению с тем, что нам готовили главные герои нашей публикации. Ворам ведь она тоже жутко не понравилась. Как позднее стало известно, в Сухуми специально по этому поводу собралась всесоюзная воровская сходка.
Лидеры преступного мира рассуждали так. Как только в нашей прессе начинают писать о вреде чего бы то ни было, это сразу выливается в соответствующую кампанию. Заговорили, например, об опасности алкоголизма, и из магазинов пропали вино и водка. По этой логике поднятый нами шум был чреват антиворовской кампанией. И значит, нужно было нейтрализовать угрозу в зародыше. Обсуждался вопрос нашей с Щекочихиным физической ликвидации. На наше счастье в Грузии как раз прошла облава на воров в законе, и на «съезд» смогли прибыть далеко не все «делегаты». В итоге для принятия решения не хватило двух голосов. Юра, помню, все удивлялся: «Вот ведь демократия!»
— Предчувствие воров в общем-то не обмануло. Через полгода после выхода статьи вы возглавили новое структурное подразделение МВД — управление по борьбе с организованной преступностью.
— Уточню: создание 6-го управления было, несомненно, одним из последствий вызванного нами скандала. Но возглавить «шестерку» мне предложили не сразу. Да и сам я не горел желанием занять эту должность. Поначалу управлению выделили всего 32 штатные единицы. Что можно сделать с такими силами? Было очевидно, что это не более чем кость, брошенная общественному мнению. Я продолжал работать во ВНИИ и выступать в прессе: был целый ряд громких публикаций, сделанных вместе с Щекочихиным и Ларисой Кислинской. Моя медиаактивность очень раздражала начальство, но поделать со мной они ничего не могли. Гласность! Решение, как мне потом сказали, нашел опять-таки Михаил Сергеевич. Горбачев предложил министру — им только что стал Вадим Бакатин — перевести меня из института в МВД и загрузить «настоящей» работой. Тогда-то, мол, Гурову будет не до выступлений.
Бакатин вызывает меня к себе. Смотрю: на столе статьи Щекочихина и Кислинской. Приготовился к очередному разносу, но тон министра меня удивил. «Вот вы, — говорит, — все пишете, критикуете… А сами что предлагаете? Что-то ничего не вижу». Отвечаю, что предложения давно направлены из института в министерство, что идея состоит в создании целой системы спецподразделений по борьбе с преступными сообществами… В итоге Бакатин предложил мне на выбор две должности — помощника министра или начальника 6-го управления. Заметив, что сам предпочел бы, чтоб я выбрал последнюю. Быть помощником я точно не хотел, но и от второго варианта сначала хотел отказаться. Бакатин добил меня одной фразой: «Болтать-то все горазды, а как доходит до дела, ни от кого ничего не добьешься».
Не буду рассказывать, каких усилий стоило превратить «ублюдочное», по выражению Бакатина, подразделение в настоящую спецслужбу — с тщательно отобранными, высокопрофессиональными сотрудниками, региональными подразделениями, мощной агентурной сетью... Главное в любом случае — результат. Пожалуй, лучше всего эффективность нашей работы показывает разговор, перехваченный нашими ребятами с помощью КГБ. Один мафиози, находившийся за рубежом, жалуется своему коллеге по эту сторону границы: «Когда ликвидируют «шестерку»? Эти гады достали даже в Германии».
Ответ собеседника, кстати, заставил нас насторожиться: «Не знаю точно когда, но скоро она «шестеркой» называться не будет». И действительно: вскоре была затеяна реорганизация МВД, которая чуть было не привела к упразднению «шестерки». Тогда надеждам мафии не суждено было сбыться. Более того, в феврале 1991-го указом президента СССР управление было повышено в статусе до главка, в десяти союзных республиках появились наши филиалы. Это было звездным часом «шестерки». К сожалению, продлился он недолго.
Продолжение следует.
Андрей Камакин
Досье
Александр Иванович Гуров
Родился 17 ноября 1945 года в селе Шушкан-Ольшанка Староюрьевского района Тамбовской области. Прошел срочную службу в Советской армии. С 1967 года служил рядовым, затем начальником конвоя в полку милиции ГУВД Москвы. С 1970 года работал оперуполномоченным в отделе уголовного розыска ЛУВД при аэропорте Внуково.
В 1974 году окончил юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. С 1974 по 1978 год работал в Управлении уголовного розыска МВД СССР. С 1978 года — старший научный сотрудник, начальник отдела по проблемам борьбы с оргпреступностью во ВНИИ МВД СССР.
С 1988 по 1991 год — начальник 6-го управления МВД СССР по борьбе с оргпреступностью.
С 1992 по 1994 год — в Министерстве безопасности РФ. Руководитель бюро по борьбе с коррупцией, первый заместитель начальника центра общественных связей, директор НИИ проблем безопасности.
В 1990—1993 годах — народный депутат России, член Верховного Совета. Работал в комитете ВС по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью.
В 1994 году ушел из правоохранительных органов и четыре года находился в запасе. В 1998 году вернулся в Министерство внутренних дел на должность начальника ВНИИ МВД.
С осени 1999 года являлся одним из лидеров межрегионального движения «Единство» («Медведь»).
В 1999-м, 2003-м и 2007 годах избирался в Госдуму, входил во фракцию «Единая Россия», работал в думском комитете по безопасности.
Член авторского коллектива по созданию закона «О полиции».
Генерал-лейтенант милиции. Генерал-майор ФСБ. Заслуженный юрист РФ. Автор более 150 научных работ. Женат, имеет сына.
Автобус в Перу упал в овраг после столкновения с другим авто, в результате погибли как минимум пять человек, 27 получили ранения, сообщают латиноамериканские СМИ.
По данным властей, инцидент произошел в пятницу в регионе Куско. Причиной трагедии, скорее всего, стало превышение скорости водителем автобуса на мокрой дороге.
Уточняется, что три человека погибли на месте аварии, еще двое скончались позже в госпиталях.
В 2012 году на дорогах Перу погибли более 4 тысяч человек. По данным только за первый квартал 2013 года, число жертв ДТП в стране приблизилось к 800. Дмитрий Знаменский.

От транссиба к евразийскому коридору
Оксана Перепелица
Дальнейшее развитие транспортного коридора Европа — Азия, пролегающего через нашу страну, во многом будет зависеть от трендов мировой экономики и темпов развития стран АТР, в первую очередь Китая. Власти Поднебесной обещают сохранить высокую динамику экономического развития, заявив о том, что в 2013 году рост ВВП Китая должен составить не менее 7,5 %. Показатель достаточно высокий, но все же несколько меньший, чем даже в 2012 году, когда рост составил 7,8 %. Однако у России есть внутренние резервы и стимулы для наполнения и использования этого трансконтинентального транспортного коридора в своих интересах.
Учитывая все эти факторы, эксперты все же пока не склонны считать, что поток китайского транзита через территорию нашей страны может снизиться. Согласно некоторым оценкам, взаимная торговля ЕС и стран АТР к 2020 году в стоимостном выражении может составить около 1,8 трлн долларов США, прирастая при этом на 3 % ежегодно. Сейчас, как известно, по сухопутному маршруту проходит менее 1 % транзитного грузопотока между Европой и Азией. Совсем недавно, в позднесоветский период, здесь проходило до 8,5 % грузов, перевозившихся в Европу из стран АТР. Причем необходимо учитывать, что в те годы последние совсем не выглядели такими мощными экономическими гигантами, как сейчас, и производили гораздо меньше товаров. И хотя, по мнению генерального директора ОАО «Институт экономики и развития транспорта» Федора Пехтерева, в конечном итоге трансконтинентальные отправки все же не смогут доминировать в сравнении с морскими, к 2020 году российские перевозчики вполне могут рассчитывать на миллион TEU (Twentyfoot Equivalent Unit — условная единица измерения вместимости транспортных средств, равная объему 20-футового контейнера) транзитных грузов. Это составляет около 2 % прогнозного контейнеропотока между Европой и Азией.
Перспективы транзита
Говоря о целесообразности и перспективах развития транспортно-транзитного потенциала России, необходимо исходить прежде всего из преимуществ, которыми обладает наша страна в силу своего географического положения. Расположение на стыке Европы и Азии предопределяет ее позиционирование на мировом рынке в роли трансконтинентального экономического моста для взаимодействия европейской, азиатско-тихоокеанской и южно-азиатской экономических систем. Сегодня основные грузопотоки внешнеторговых и транзитных перевозок концентрируются вдоль осей восток — запад и север — юг, формирующих два евро-азиатских коридора на территории России. Основу направления восток — запад составляет Транссибирская магистраль, которая обеспечивает выход на востоке на сеть железных дорог Северной Кореи, Китая, Монголии и Казахстана, а на западе — через российские порты и пограничные переходы в европейские страны.
Несмотря на все географические преимущества, увеличение транзитного потенциала и привлечение на Транссиб дополнительного евро-азиатского грузопотока — сложная задача. Конкуренция на рынке евро-азиатских транзитных перевозок очень высока. Основная сложность заключается в установлении регулятором в лице Федеральной службы по тарифам выгодных как для грузоотправителей, так и для железнодорожников долгосрочных тарифов, а также в качестве предоставления транспортных услуг. Действующий в настоящее время океанский маршрут через Суэцкий канал хотя и дольше по времени, но гораздо выгоднее по стоимости доставки. Свидетельство этому — тот объем мировой торговли, который ныне задействован на этом направлении. Так, по итогам 2011 года отправки товаров только из Японии, Южной Кореи и Китая в страны ЕС и обратно составили 960 млн тонн. Показательно, что эта цифра удвоилась всего лишь за минувшее десятилетие. Подавляющая часть этого грузопотока, до 97 %, идет через Суэцкий канал. За проход по нему судоходные компании разных стран ежегодно платят Египту около 5 млрд долларов, что в спокойные дореволюционные годы составляло примерно 1 % ВВП этой страны. Среднее время транспортировки от азиатских Пусана и Шанхая до европейских Роттердама и Гамбурга занимает около 40 дней. При этом средняя стоимость доставки 20-футового контейнера держится на уровне 2 тыс. долларов. На этом фоне доставка сухопутным маршрутом, составляющая около 25 дней, выглядит явным преимуществом перед морским. Если бы не цена — перевозка того же 20-футового контейнера составляет около 4 тыс. долларов и постоянно растет. Таким образом, желающих переплачивать за скорость доставки промышленных товаров, и без того не слишком подверженных порче, находится не так уж много. Для сравнения: по данным ОАО «РЖД», суммарный объем железнодорожного транзита через территорию нашей страны составил в 2011 году чуть более 30 млн тонн грузов. В 2012 году — около 33 млн тонн. И хотя за три года объемы транзитных перевозок железнодорожным транспортом выросли в 1,5 раза и превысили докризисный уровень 2008 года, они значительно уступают объемам работы морского транспорта.
Российский транзит может радикально усилиться при двух обстоятельствах, но возникновение обоих маловероятно. Одно из них — активизация сомалийских пиратов, угрожающая безопасности морского судоходства в районе Африканского Рога, а второе — глобальное потепление, позволяющее ходить судам на маршрутах Северного морского пути без затратной ледокольной проводки. Однако ставка на Севморпуть хоть и заявлена в ряду приоритетов со стороны российских органов власти, может оправдать себя только по факту, а климатические условия столь нестабильны, что ждать у моря погоды было бы не очень разумным занятием.
Поэтому ряд отечественных экономистов вообще склонны считать, что развитие транзита по Транссибу не имеет практически никаких перспектив. И чем раньше мы осознаем данный факт, тем больше средств будет сэкономлено и перенаправлено на более востребованные проекты. Так, известный экономист Владислав Иноземцев убежден, что «транзитной страны из России уже не выйдет», опубликовав по этому поводу статью с одноименным названием, вызвавшую широкий резонанс в среде транспортных специалистов. Главная мысль публикации заключается в следующем: развитие железных дорог на востоке страны для привлечения грузового транзита нецелесообразно, потому что морские пути всегда будут дешевле и привлекательней. Железная дорога не сможет перетянуть сколько-нибудь существенного грузопотока, чтобы окупить затраты даже в отдаленной перспективе. Вывод — развивать железнодорожную инфраструктуру в этом регионе экономически нецелесообразно. Простой подсчет показывает, что если бы вся выручка в результате модернизации Транссиба и БАМа была зачтена как чистая прибыль РЖД, проект окупался бы 40 лет. «А поскольку такого не бывает, то это означает, что он не окупится никогда», — резюмирует эксперт.
В блоге Владимира Якунина в ответ последовала реплика со стороны РЖД. Президент компании напомнил, что жаркие дискуссии вокруг строительства Великого Сибирского железнодорожного пути, который ныне известен как Транссиб, начались еще 120 лет назад. И уже тогда было понимание, что альтернативы проекту нет, разве что старинный русский способ транспортировки — волоком. «Проект дорогостоящий и во многом фантастический, но имеет существенный долгосрочный политический и экономический эффект» — признавали тогдашние эксперты. Так и сейчас представители РЖД акцентируют внимание на том, что объективный расчет экономической эффективности строительства железной дороги обычно может быть выполнен с использованием межотраслевого баланса, в ином случае, при упрощенном подходе, железная дорога всегда будет дороже водного пути. «Как мы уже теперь знаем, реальность оказалось совершенно иной. Прокладка одной нитки железной дороги с весьма скромными эксплуатационными характеристиками вызвала бурный рост экономики Сибири. Население региона с 1897 по 1914 г. удвоилось — до 7,6 млн человек, капиталоемкость индустрии увеличилась в 17—30 раз. Прогнозируемые размеры перевозок оказались заниженными. Только по линии Челябинск — Иркутск в 1895 г. было перевезено около 57 300 т, а в 1898 г. — свыше 704 000 т. Через несколько лет эксплуатации дороги стало ясно, что необходимо усилить инфраструктуру, строить капитальные мосты и вторые пути. Сегодня по магистрали перевозится свыше 400 млн т грузов ежегодно. А то, что осталось от Обь-Енисейского канала, в некоторых местах способен перешагнуть взрослый человек», — напоминает Владимир Якунин. По его словам, сегодняшние расчеты ОАО «РЖД» о бюджетной эффективности государственных инвестиций в инфраструктуру показывают, что бюджет вернет свои расходы путем косвенных доходов за счет развития промышленности и создания рабочих мест через 10—15 лет. Речь идет не о прямой окупаемости, а о мультипликативном эффекте развития инфраструктуры. Похоже, что с этими доводами согласились и в Минэкономразвития, которое сделало в последнее время несколько заявлений о развитии инфраструктуры в Сибири и на Дальнем Востоке и подготовку соответствующих госпрограмм.
Сибирский вызов
Спорить с тем, что инвестиции в инфраструктуру являются весьма важной предпосылкой для устойчивого экономического роста, не приходится. Однако одно дело — развивать инфраструктуру под нужды своей собственной экономики и другое — зависеть от динамики развития экономики соседних государств. Не случайно специалисты Минтранса, ранее представившие проекты развития сибирских магистралей в том числе и на слушаниях в Общественной палате, вообще не упоминали о транзите, акцентируя внимание лишь на транспортных потребностях компаний, активно разрабатывающих новые месторождения полезных ископаемых. Но в таком случае именно последние и должны быть активными инициаторами инфраструктурных проектов, чего мы пока, к сожалению, не наблюдаем. Подспудно тлеющий спор о том, является ли Транссиб опорным звеном транзита Азия — Европа, или же он должен развиваться в первую очередь под нужды отечественных грузовладельцев, имеет под собой в сухом остатке одну подоплеку — кто и как будет оплачивать его модернизацию. В первом случае это стратегическая задача государства, во втором — головная боль тех же грузовладельцев.
Действительно, сегодня представители бизнеса на разных уровнях весьма активно заявляют о своей готовности осваивать сибирские дальневосточные месторождения, строить новые и расширять действующие в регионе горно-обогатительные и горно-металлургические комбинаты, наращивать мощности перегрузочных терминалов портов Дальнего Востока. Однако всем понятно, что реализация этих планов требует адекватного транспортного обеспечения региона и наличия железных и автодорог, которые были бы в состоянии справиться с заявленным объемом перевозок. Транссиб сегодня — одна из самых грузонапряженных магистралей в мире, а в перспективе на многих ее участках будут курсировать более 100 пар грузовых и пассажирских поездов ежесуточно. Так, если общий рост грузооборота железнодорожного транспорта прогнозируется к 2020 году на уровне 40 %, то объемы прироста грузопотоков на подходах к Ванино-Совгаванскому транспортному узлу возрастут почти в 3,5 раза к уровню 2011 года. Подавляющее большинство компаний, вкладывающих на сегодняшний день свои средства в развитие сибирских и дальневосточных регионов, работают с прицелом на глобальные рынки, что подтверждает соотношение грузопотоков по Транссибу и БАМу, из которых почти 80 % составляют экспортные поставки. По оценкам независимых экспертов, если в советскую эпоху страна экспортировала 5 % добываемого угля, 10,7 % — газа, 19,7 % — нефти, 5,5 % — заготавливаемой древесины, то сегодня эти показатели составляют 35,2; 28,8; 66,4 и 23,8 % соответственно. Но как такая очевидная экспортоориентированность соотносится с непрестанно заявляемыми властями страны планами по диверсификации ее экономики — пока не совсем понятно. Более того, по мнению депутата Госдумы, доктора экономических наук Валерия Зубова, и экономиста Владислава Иноземцева, для нашей страны сложился настоящий «сибирский вызов», от решения которого во многом будет зависеть судьба российской экономики в целом. «Сегодня отношение федеральных властей к Сибири не соответствует стандартам, по которым должно выстраиваться управление ресурсно богатыми малонаселенными территориями в развитых государствах. Сегодня мы четко видим, что проблемы, которые испытывает Сибирь, порождены не столько ее природными условиями, сколько стратегией ее развития, выбранной в Москве несколько веков назад. Не пытаясь обвинять имперские, советские или российские власти, следует констатировать, что отношение к Сибири всегда оставалось квазиколониальным. В той же степени, в какой британцы использовали природные богатства Индии и Родезии, испанцы — Латинской Америки, французы — Западной Африки и Индокитая, русские колонисты в Сибири ориентировались на использование ее данных Богом ресурсов. <...> Однако сегодня этот вариант развития выглядит исчерпанным — причем по объективным причинам. В большинстве государств, где четко прослеживаются границы между центром и периферией, в центральных районах страны создается львиная доля национального богатства. <...> В России ситуация выглядит совершенно иначе. После двух десятилетий постсоветской истории страна является сугубо ресурсной экономикой, практически неконкурентоспособной в базовых отраслях промышленности и обладающей крайне ограниченным технологическим потенциалом, а львиная доля экспорта России — сибирский экспорт. В таких условиях к Сибири нельзя относиться как к колонии или зависимой территории. Только в искаженном представлении федеральных чиновников, узнающих о мире из официальной статистики, валовой региональный продукт Москвы и области может на 8 % превышать валовой продукт всех зауральских краев; только москвичи могут верить в то, что Сибирь обеспечивает менее 10 % российского экспорта, как это утверждает Росстат»[1]. Исправить подобный подход, по мнению авторов книги, должно местное самоуправление, с наделением его правом распоряжаться значительной долей финансовых и административных ресурсов. Однако и это в конечном итоге не выход для модернизации инфраструктурных отраслей, в первую очередь транспортной, которая не может зависеть от возможности тех или иных регионов, среди которых немало дотационных на сегодняшний момент, вкладывать средства в развитие сети железных дорог России. А локальный уровень таких капиталовложений едва ли сможет способствовать решению стратегических задач.
Альтернатива «волоку»
Роль инфраструктурной компании ОАО «РЖД» как системного интегратора инвестиционных процессов на сегодняшний день ограничена целым рядом факторов как субъективного, так и объективного характера. По словам старшего вице-президента ОАО «РЖД» Валерия Решетникова, компанией проводится системная работа по развитию и модернизации существующей железнодорожной инфраструктуры Сибири и Дальнего Востока. В минувшем году на эти цели было ассигновано более 50 млрд рублей. А до 2015 года планируется направить еще около 134 млрд рублей, в том числе в проект комплексной реконструкции участка Карымская — Забайкальск, в комплексное развитие участка Междуреченск — Тайшет, в модернизацию железнодорожной инфраструктуры острова Сахалин, в строительство вторых путей, в реконструкцию искусственных сооружений и железнодорожных путей. Кроме того, на сегодняшний день завершено строительство совмещенного автомобильного и железнодорожного моста через реку Амур. За счет ликвидации последнего однопутного участка на всей Транссибирской магистрали удалось увеличить ее пропускную способность в 1,6 раза. Для усиления пропускных способностей на подходах к тихоокеанским портам начиная с 2008 года реализуется проект «Реконструкция участка Оунэ — Высокогорная со строительством нового Кузнецовского тоннеля на участке Комсомольск-на-Амуре — Советская Гавань». В декабре 2012 года завершился первый этап реализации проекта, сданы в эксплуатацию новый тоннель и подходы со стороны его Восточного и Западного порталов. А строительство железнодорожного обхода Кузнецовского перевала позволит ежегодно провозить в направлении портов Ванино и Советская Гавань от 19,4 до 22,4 млн тонн грузов. После завершения всего комплексного проекта в 2016 году провозная способность в этом направлении может достичь 32,6 млн тонн в год. Помимо этого обход протяженностью 25 км вместе с новым тоннелем сделает путь через Кузнецовский перевал более пологим. Это устранит действующие ограничения и увеличит весовые нормы грузовых поездов до 5,6 тыс., а в перспективе — до 6 тыс. тонн. Однако будут ли все эти меры достаточными?
Уже сегодня объемы транзитных перевозок на маршруте Европа — Азия растут быстрее, чем развивается инфраструктура. Причем не только инфраструктура железных дорог, но и портов, и логистических объектов. По словам ведущего эксперта УК «Финам Менеджмент» Дмитрия Баранова, «именно это является главным препятствием для увеличения транзита и может стать причиной отказа клиентов от использования данного маршрута». Причем стоит отметить, что эта проблема в большей степени касается именно Восточной Сибири, Забайкалья и Дальнего Востока, а уже в Западной Сибири и на Урале появляются другие маршруты, которые можно использовать для транзита. «Учитывая масштабные программы по развитию Сибири и Дальнего Востока в нашей стране, постепенную реализацию крупнейших инвестиционных проектов в этих макрорегионах, которые осуществляет и будет осуществлять частный бизнес, становится ясно, что комплексно развивать инфраструктуру в них необходимо. А принимая во внимание то, что автомобильные перевозчики вряд ли способны взять на себя в Сибири и на Дальнем Востоке значительные объемы различных грузов, железнодорожную инфраструктуру необходимо развивать как можно быстрее», — подчеркивает он. Альтернативой, по мнению эксперта, может быть лишь стагнация не только транзитных перевозок в направлении Европа — Азия, но и всех железнодорожных перевозок в целом.
Общий размер инвестиций на необходимое в 2015—2020 годах развитие железнодорожной инфраструктуры оценивается специалистами РЖД в 5,7 трлн рублей. Затраты на усиление пропускных способностей и модернизацию железнодорожной сети Восточной Сибири и Дальнего Востока оцениваются более чем в 1,1 трлн рублей. Для определения собственных возможностей по финансированию этих затрат компания разработала инвестиционную программу и финансовый план на 2012—2020 годы, которые показали все-таки серьезное наличие дефицита собственных средств в размере порядка 2 трлн рублей. Из них на Дальний Восток не хватает более 700 млрд рублей. Поэтому со стороны РЖД звучат предложения классифицировать весь пакет инвестиционных проектов по критериям их окупаемости и коммерческой эффективности. Условно их можно разделить на три категории.
В первую попадают проекты, окупаемость которых достигается на горизонте от 10 до 15 лет и которые ОАО «РЖД» может профинансировать за счет собственного денежного потока, а также заемных средств в пределах допустимого уровня долговой нагрузки. Вторую категорию составляют те проекты, срок окупаемости которых составляет около 20 лет. По словам представителей РЖД, они не могут быть профинансированы компанией за счет кредитных источников, так как на рынке отсутствуют заемные средства такой срочности. По этой же причине их не сможет профинансировать и частный бизнес. Возможным механизмом финансирования этих проектов является предоставление РЖД льготных средств из государственных фондов, таких как Пенсионный или Фонд национального благосостояния, на срок не менее 20 лет. Максимально приемлемый для ОАО «РЖД» уровень процентной ставки составит 8 % годовых, что сопоставимо с текущими ставками по облигациям федерального займа на аналогичный срок. В настоящее время средства Пенсионного фонда уже инвестируются в обычные корпоративные облигации РЖД управляющей компанией Внешэкономбанка. Для успешного размещения подобного рода выпуска РЖД необходимо получить подтверждение гарантированного выкупа таких облигаций структурами Внешэкономбанка в связи с отсутствием на внутреннем рынке других инвесторов, готовых вкладывать средства на таких условиях. Несмотря на, казалось бы, выверенную схему, в ней есть существенный минус — в конечном итоге номинальными инвесторами развития крупнейших корпораций в добывающей и транспортной отраслях выступают не самые мощные и заинтересованные по отдельности бенефициары — многострадальные российские пенсионеры. В период социальных потрясений начала 1990-х они лишились своих сбережений в Сбербанке, а теперь им предлагаются новые риски — лишиться пенсионных накоплений в случае глобальных форс-мажорных, чисто гипотетических, но все же не исключаемых из нашей жизни обстоятельств, которые в истории, тем не менее, случались не раз.
Впрочем, есть еще одна, более безнадежная категория инвестиционных проектов — это те проекты, которые являются полностью неокупаемыми для ОАО «РЖД». Срок их окупаемости — 50 лет, поэтому рассматривать любые формы привлечения заемного капитала экономически невозможно. В качестве вариантов финансирования таких проектов компания предлагает введение инвестиционной составляющей в тарифы, прямые инвестиции государства или иных государственных фондов в виде внесения в уставный капитал компании, увеличение бюджетного финансирования железнодорожных проектов в рамках федеральных целевых программ. Например, по мнению РЖД, введение в тариф инвестиционной составляющей на 4 процента, если не с 2013, то хотя бы с 2014 года, позволило бы сделать шаг в сторону приведения тарифов на грузовые перевозки к экономически обоснованному уровню и настройки тарифной системы под современные экономические реалии. Однако подобный шаг мало кто приветствует как в экономическом блоке правительства, опасаясь разгона инфляции и повышения транспортной составляющей в конечной цене производимой реальным сектором экономики продукции, так и среди непосредственных участников рынка в лице грузовладельцев и операторов подвижного состава.
Для решения проблем железнодорожной инфраструктуры регионов Сибири и Дальнего Востока, которые как раз и являются коммерчески не окупаемыми в силу того, что тариф низкий, а дальность перевозки очень большая, что, кстати, подтверждено экспертизой Сбербанка и Внешэкономбанка, наиболее целесообразной может быть господдержка. В связи с этим ОАО «РЖД» просит государство все-таки выделить на 2013—2014 годы средства в размере 50 млрд рублей, что позволит направить их на финансирование приоритетных проектов в Сибири. Не первый раз и не первый год крупнейшие госкорпорации такого масштаба обращаются к государству за помощью. Однако это, пожалуй, самый простой из возможных путей. А между тем резервы внутреннего инвестирования выделением средств из госбюджета далеко не ограничиваются. Если уж говорить об использовании средств Пенсионного фонда, почему бы не пойти дальше и не предложить новые, неординарные шаги, например, организовать в стране под гарантии того же государства в лице Внешэкономбанка общероссийскую государственную лотерею наподобие доброго старого советского «Спортлото», заточенную под один конкретный проект — модернизацию Транссиба? С одной стороны, у многочисленных спортивных болельщиков и просто азартных сограждан появится не просто надежда на лучшую жизнь, но и возможность честных выборов в виде произвольных чисел, например, шести из тридцати шести. А у инфраструктурной компании, с учетом мощных информационных систем и точек продажи билетов во всех уголках страны есть практически уже готовая база для создания доступной терминальной сети такой лотереи по всей территории России. Конечно, шутки шутками, но в обсуждении модернизации транспортной системы страны давно назрела потребность в смелых нетривиальных решениях, иначе разговоры о неготовности частных инвесторов, нежелании государства и невозможности инфраструктурных компаний выделять средства на развитие железных дорог никогда не прекратятся.
Соседский гамбит
Переход от разговоров к делу особенно важен на фоне возрастающей транзитной активности соседних государств. Фактически на наших глазах сегодня формируется новый «шелковый путь», — сухопутный коридор из китайского Синьцзяня на Запад, который проляжет через Среднюю Азию. И здесь крайне важной является игра на опережение в виде сотрудничества с основными игроками паназиатского рынка, такими как Китай, Монголия, Корея и Япония. Наше нынешнее взаимодействие с Китаем в сфере железнодорожного транспорта развивается сразу в нескольких направлениях. Во-первых, это тесное взаимодействие с китайскими компаниями и грузоотправителями при перевозках контейнерных грузов из Китая в Европу транзитом как по территории России, так и через Казахстан в Россию. Для этого созданы совместные предприятия — «Рейл-Контейнер», «Транс-Евразия Лоджистикс», большие надежды сегодня возлагаются на четырехстороннее совместное предприятие (Россия, Китай, Германия, Казахстан), нацеленное на организацию регулярных контейнерных поездов между Чунцином и Дуйсбургом. С учетом динамичного развития западных и центральных провинций Китая реализация этого проекта позволит привлечь в сегмент контейнерных перевозок значительные объемы дополнительного грузопотока. Второе и не менее перспективное направление — организация перевозок из северо-восточных провинций Китая, не имеющих прямого выхода к морю (Хейлунцзян и Гирин), транзитом по российской территории через дальневосточные порты в страны АТР и другие государства. Третье направление — реализация программы развития действующих пограничных переходов (Забайкальск — Маньчжурия, Гродеково — Суйфэньхэ) и создание новых (речь идет о пограничных переходах Нижнеленинское — Тунцзян и Махалино — Хуньчунь) при активном участии российского и китайского бизнеса. Так, при участии российско-китайской компании «Северо-Восточная Азия» детально изучается вопрос возобновления перевозок через пограничный переход Махалино — Хуньчунь, развитие которого предусмотрено Программой сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири РФ и Северо-Востока КНР на 2009-2018 гг.
Несмотря на обострение внешнеполитического фона, продолжается работа над организацией прямого железнодорожного сообщения с Корейской Народно-Демократической Республикой. В рамках данного проекта РЖД осуществляют разработку нового маршрута перевозки грузов: порт Раджин (КНДР) — Туманган (КНДР) — Хасан (Россия), а далее на российскую сеть железных дорог в Европу и в обратном направлении. По маршруту уже прошел первый демонстрационный контейнерный поезд, и сейчас ведутся строительные работы, необходимые для завершения проекта. Развитие сотрудничества с Японией осуществляется дочерними и зависимыми компаниями ОАО «РЖД», такими как «ТрансКонтейнер», «РэйлТрансАвто» и «Русская тройка». Они заключили агентские соглашения с крупными японскими грузоотправителями, что обеспечивает успешное продвижение на российском рынке.
Пожалуй, наиболее интересные процессы взаимодействия начинают разворачиваться между РЖД и Монгольскими железными дорогами. В тесной кооперации с монгольскими коллегами РЖД разработали долгосрочную концепцию развития железнодорожной инфраструктуры Республики Монголии, которая предполагает проведение комплексных мероприятий по модернизации железнодорожной линии Сухэ-Батор — Дзамын-Удэ, а также строительство новых железнодорожных линий к крупным месторождениям полезных ископаемых. В настоящее время администрация Улан-Баторской железной дороги находится в поиске инвесторов для реализации семи проектов по строительству в общей сложности 1900 км железнодорожных линий, ведущих к месторождениям Таван-Толгой, Куут, Гашунсухаит. Победители и условия, на которых привлекаются инвесторы, пока официально не объявлены. Как подчеркивает руководитель проектной группы в Практике стратегического и бизнес-консультирования ЗАО «Агентство Прямых Инвестиций» Константин Кострикин, Монголия — одно из немногих государств в мире, не имеющее водного выхода к мировому океану, чем можно объяснить особое внимание правительства МНР к реализации транспортных проектов. Однако все они так или иначе связаны с добычей полезных ископаемых для их дальнейшего экспорта в Китай и другие страны ЮВА. Какая-то доля транзитных грузов будет проходить из Китая в направлении регионов Западной и Центральной Сибири и обратно, но транзитный грузопоток не будет определяющим для Монгольских железных дорог. Развитие транспортной инфраструктуры УБЖД по направлению к ближайшему к Монголии морскому порту — Тянцзин (часть которого предоставлена в пользование Монголии) позволит оптимизировать экспортные грузопотоки монгольского сырья. При реализации этих проектов будет наблюдаться некоторое снижение транзита монгольских грузов по Транссибу, но это будет иметь скорее положительный эффект, так как место монгольских грузов на Транссибе займут грузы российские.
Все дело в тарифе
И все же как бы ни выстраивались международные связи, определяющим фактором для роста как транзитных, так и внутренних перевозок в рамках коридора Восток — Запад будет вопрос цены такой перевозки, особенно в составе контейнерных поездов. Как отмечает зам. начальника департамента экономической конъюнктуры ОАО «РЖД» Сергей Старых, для развития логистического бизнеса необходимо решить важнейшую задачу — отменить государственное регулирование тарифов на транзитные железнодорожные перевозки в контейнерах и обеспечить их максимальную гибкость. Напомним, что с 2011 года на Российских железных дорогах действует единый порядок расчетов тарифов за транзитные перевозки грузов независимо от направлений перевозок, включая транзит между странами СНГ и из третьих стран в третьи страны. Это позволило снизить уровень тарифов на транзитные перевозки контейнеров по Транссибу. А с февраля 2007 года на транзитные перевозки грузов в контейнерах по Транссибирской магистрали действуют специальные тарифные ставки. Они дифференцированы по направлению перевозок «Восток — 3апад», «3апад — Восток», но едины для всех маршрутов. Обязательным условием их применения является соблюдение установленной перевозчиком длины контейнерного поезда без учета использования вместимости вагона. Кроме того, на период до 2015 года разработан и введен тариф на перевозку транзитных грузов в крупнотоннажных универсальных и специализированных контейнерах ускоренными контейнерными поездами через дальневосточные порты России, пограничные переходы 3абайкальск и Наушки в европейские страны, а также через пограничные переходы Латвии и Беларуси в/из Киргизскую Республику, Республику Казахстан, Республику Таджикистан, Туркменистан, Республику Узбекистан. Такой тариф рассчитывается не за контейнер, а в целом за поезд, что обеспечивает равную эффективность перевозок при любом варианте загрузки поезда, учитывая не только типоразмер контейнера, но и его фактическую загрузку или массу тары.
Однако сам Транссиб — всего лишь часть транссибирского маршрута. И уровень сквозного тарифа во многом зависит не только от ставки Российских железных дорог, но и от ставок морского фрахта, расходов на погрузо-разгрузочные работы, а также от железнодорожных тарифов на перевозку груза по территории стран, прилегающих к этому маршруту. Эффективное снижение такой сквозной ставки зависит от снижения тарифов всеми участниками перевозочного процесса. Анализ состояния конкуренции на рынке транзитных перевозок крупнотоннажных контейнеров показал, что основным барьером, сдерживающим развитие железнодорожных перевозок, являются разные подходы к ценообразованию. В настоящее время этот рынок не является монопольным — его объем составляет немногим более 2 % от общего объема работы железных дорог. И это позволяет вводить рыночные условия ценообразования в данном сегменте, которые дадут возможность конкурировать с международными транспортными компаниями. Поэтому РЖД предлагают вообще дерегулировать тарифы на транзитные перевозки контейнеров по железной дороге, что совсем не означало бы их автоматического повышения на фоне демпинга со стороны других видов транспорта.
Стоит признать, что развитие транзитных перевозок по транссибирскому маршруту сдерживается и рядом сугубо субъективных причин, не зависящих напрямую от железнодорожников. Во-первых, здесь представлено большое количество участников транспортно-логистической цепочки с собственными коммерческими интересами и разнонаправленными бизнес-стратегиями. Наряду с этим в значительной мере снижает скорость продвижения грузов работа таможни и пограничников. Точный срок их доставки невозможно рассчитать из-за задержки в портах и отсутствия четких технологий и правил по таможенному оформлению, а также из-за известной непредсказуемости действий таможенных органов.
Для снятия ограничений, сдерживающих развитие транзитных перевозок по транссибирскому маршруту, предусмотрено определенное упрощение процедуры прохождения пограничных и таможенных пунктов на всем пути следования груза. Для этого в рамках международной Организации сотрудничества железных дорог (ОСЖД) и Международного комитета железнодорожного транспорта разработан специальный сопроводительный документ — унифицированная накладная ЦИМ/СМГС, которая позволяет доставить груз в международном сообщении от пункта отправления до пункта назначения без переоформления перевозочных документов на границе в соответствии с транспортным правом принимающей стороны. В прошлом году по накладной ЦИМ/СМГС на российские станции прибыло более 40 тыс. отправок из Германии, Франции, Румынии, Чешской Республики и Словакии. Доля перевозок грузов в контейнерах по накладной ЦИМ/СМГС в 2011 году в общем объеме составила: в направлении запад — восток — около 27 %, в направлении восток — запад — 26 %. В 2012 году внедрение унифицированной накладной на международных маршрутах продолжилось. Так, 16 ноября 2012 года в Дуйсбург (Германия) прибыл из Чунцина (Китай) первый контейнерный поезд с применением унифицированной накладной ЦИМ/ СМГС. За 16 дней 45 сорокафутовых контейнеров проследовали по территории Китая, Казахстана, России, Белоруссии, Польши и Германии без переоформления перевозочных документов. Сегодня унифицированная накладная доступна в электронном виде. Это позволяет соответствовать требованиям Таможенного кодекса ЕС о предварительном декларировании грузов и оперативно вносить изменения в накладную еще до прихода груза в пункт назначения. Таким образом исключаются задержки грузов на пограничных станциях, а время досмотра грузов сокращается с 3 дней до 1,5 часа.
Впрочем, нельзя не признать, что вся эта текущая рутинная повседневная работа, конечно же, очень нужна. Но едва ли именно она, облегчив часть процедур и ускорив продвижение грузов, сможет обеспечить смещение товаропотоков на этот сухопутный коридор. В современном мире все определяют два параметра — цена и скорость. Поэтому решение стратегических задач на транссибирском маршруте будет заключаться прежде всего в создании баланса между конкурентным тарифом на перевозку и тем уровнем сервиса, который в глобализированном пространстве мировой экономики будет способен сгенерировать быстрое и беспрепятственное продвижение товаропотоков «от двери до двери» не только по всему евразийскому пространству, но и на межконтинентальных направлениях.
[1] Зубов В., Иноземцев В. Сибирский вызов. М.: «Перо», 2013.
Опубликовано в журнале:
«Отечественные записки» 2013, №3(54)
А у вас есть «черный список» банков, у которых в ближайшее время ЦБ отзовет лицензию? У меня их уже три.
Все из разных источников – один из Интернета, один прислали коллеги, один – журналисты. Понятно, что ни один из них не является настоящим. Более того, в списке под условным номером 2 есть банк с номером лицензии 1481, то есть Сбер. В документе есть логотип ЦБ, и называется бумага «Список кредитных организаций, подлежащих особому контролю на предмет использования банковской системы в целях легализации доходов, полученных преступным путем, и финансирования терроризма, на территории Российской Федерации». Для тех, кто не в курсе, выглядит вполне себе солидно. Для пущей убедительности во всех трех списках есть банки, у которых недавно отозвали лицензии – Мастер-банк, «Ураллига» и так далее.
В 2004 году, когда приключился хорошо запомнившийся многим «кризис доверия», я работал в банке, который был во всех подобных списках. К счастью, ничего с ним не случилось, и банк успешно работает до сих пор. И мне, и моим коллегам-пиарщикам из кредитных организаций, попавшим в аналогичную ситуацию, тогда пришлось здорово попотеть. Авторов списков, конечно, никто не нашел. Впрочем, наверное, никто особо и не искал. И сейчас каждый желающий может составить список и включить в него банки по своему усмотрению. С развитием электронных средств связи найти первоисточник – практически нереально.
Конечно, руководство ЦБ (совершенно разумно, на мой взгляд) заявляет о том, что никаких «черных списков» нет. Впрочем, это совершенно не значит, что массовая зачистка не будет продолжена. Более того, АСВ разрешено привлекать кредиты без обеспечения от Центробанка. На всякий случай соломка, очевидно, уже подстелена.
Так или иначе, банковское сообщество уверено, что ЦБ продолжит отзывать лицензии и дальше. Вопросов по большому счету два: кто следующий? и когда? Но здесь важно, может ли сыграть свою черную роль «черный список». Скорее всего, да. Массовый набег вкладчиков рискует не выдержать ни один, даже самый крупный и самый устойчивый банк. Многие владельцы депозитов уже посматривают в сторону госбанков, готовые проиграть в размере ставки, но выиграть в ощущении надежности. В условиях регулярных отзывов лицензий списки подливают масла в огонь. Части пассивов могут лишиться коммерческие банки, финансовое положение которых и белый цвет проводимых операций не вызывают никакого сомнения.
Посеять панику в рядах вкладчиков очень легко. Совсем недавний пример – история с «Возрождением». К счастью, этот банк смог достойно выйти из сложившейся ситуации. Но смогут ли другие, если «черные списки» станут известны широкой публике? Здесь ответственность лежит на многих. Это и сотрудники банков, которые являются основным источником информации на эту тему для родственников-друзей-знакомых, и журналисты, одним неосторожным росчерком пера могущие вызвать серьезные проблемы у нормального банка, и, конечно, ЦБ, который в нынешней ситуации отвечает уже за устойчивость всего рынка.
Игорь Илюхин, пресс-секретарь СМП Банка
Деколонизация политической экономии и постколониальных исследований:
трансмодерность, деколониальное мышление и глобальная колониальность[1]
Рамон Гросфогель
Может ли существовать радикальная антикапиталистическая политика за пределами политики идентичности? Возможен ли критический космополитизм вне национализма и колониализма? Способны ли мы генерировать знание, не ограниченное рамками евроцентричного фундаментализма и «третьего мира»? Можно ли преодолеть традиционную дихотомию между политической экономией иCultural Studies? Способны ли мы продвинуться дальше экономического редукционизма и культурализма? Как преодолеть евроцентричную модерность, не отказавшись от всего лучшего, что связано с модерном (modernity), как это делают многие фундаменталисты «третьего мира»? В этой статье я постараюсь показать, что иная эпистемологическая перспектива, исходящая из позиции угнетенной стороны колониального разделения, может многое дать при обсуждении этих вопросов. Она обогащает критическую перспективу, преодолевающую упомянутые дихотомии, и помогает переосмыслить капитализм как мир-систему.
В октябре 1998 года в Университете Дьюка состоялась конференция Южноазиатской и Латиноамериканской групп исследований угнетенных (соответственно, South Asian Subaltern Studies Group – SASSG; Latin American Subaltern Studies Group – LASSG). Диалог, развернувшийся во время этой встречи, послужил толчком к публикации нескольких номеров журнала «Nepantla». Эта конференция к тому же стала последней встречей LASSG перед ее распадом. Среди многочисленных причин и споров, которые привели к этому, я хотел бы специально остановиться на двух. LASSG состояла преимущественно из ученых-латиноамериканистов, работавших в США. Несмотря на свое стремление генерировать радикальное и альтернативное знание, они воспроизводили эпистемологическую схему «региональных исследований» (Area Studies), типичных для американской академии. За считанными исключениями они проводили исследования «об» угнетенных, а не «вместе с ними», не «с точки зрения» мыслителей и движений самих угнетенных. Как это происходит и с имперской эпистемологией региональных исследований, их теоретические предпосылки шли с Севера, тогда как предмет их исследования находился на Юге.
Эта колониальная эпистемология стала главной причиной моего несогласия с исследовательским проектом, осуществляемым LASSG. Будучи латиноамериканцем, работающим в США, я не мог одобрить эпистемологических последствий знания, производимого этой латиноамериканкой группой. В своих работах ее представители недооценивали этнические и/или расовые региональные перспективы, отдавая предпочтение западным теоретическим подходам. Это стало вторым пунктом моего несогласия: эпистемологическое преимущество тех, кого они сами окрестили «четырьмя конями Апокалипсиса», то есть Мишеля Фуко, Жака Деррида, Антонио Грамши и Ранаджита Гухи[2]. Среди этих мыслителей трое являются европейцами и евроцентричными авторами, а двое из них (Деррида и Фуко) входят в состав западного постструктуралистского/постмодернистского канона. И только Ранаджит Гуха выступает как представитель позиции Юга. Таким образом, разместив в центре своего теоретического аппарата западных мыслителей, они предали свою цель – исследовать собственный эмпирический материал с позиции угнетенных.
Среди многих причин, повлекших за собой распад LASSG, одна была главной: несогласие между теми, кто видел в проблеме угнетения часть постмодерной критики (которая представляет собой евроцентричную критику евроцентризма), и теми, кто трактовал ее как основу деколониальной критики (которая представляет собой критику евроцентризма с позиций угнетенного, приниженного и замалчиваемого знания)[3]. Тем из нас, кто встал на сторону деколониальной критики, диалог с LASSG показал необходимость эпистемологического преодоления доминирующей аналитической традиции, потребность деколонизировать западный канон и западную эпистемологию.
В свою очередь центральным проектом Южноазиатской группы является осуществление двойной критики: колониальной историографии, созданной западноевропейскими историками об Индии, и собственно индийской националистической и в основе своей евроцентричной историографии. Но, используя при этом исключительно западную эпистемологию и отдавая предпочтение концепциям Грамши и Фуко, они сужали и ограничивали радикальность своей критики евроцентризма.
Несмотря на различие в своих эпистемологических проектах, предпочтение, отдаваемое Южноазиатской группой западному эпистемологическому канону, сближало ее с тем крылом Латиноамериканской группы, которое стояло на позициях постмодернизма. И все же SASSG внесла значительный вклад в критику евроцентризма. Она является частью интеллектуального движения, известного как постколониальная критика (критика модерности с позиций глобального Юга), что отличает ее от постмодерной критики, проводимой LASSG с позиций глобального Севера[4].
Эта дискуссия показала необходимость деколонизации не только исследований угнетенных, но также и постколониальных исследований[5].
Прежде, чем продолжить, хочу пояснить, что речь не идет об эссенциалистской, фундаменталистской антиевропейской критике. Именно такая критика свойственна критической перспективе европейских национализмов, равно как и фундаментализму, а также колониализму и евроцентричным национализмам, характерным для «третьего мира». Деколониальное мышление, одна из эпистемологических перспектив, о которых пойдет речь в этой статье, может послужить ответом обоим фундаментализмам – как доминантному, так и маргинальному.
Что объединяет все фундаментализмы, включая самый могущественный – евроцентричный, так это предпосылка, утверждающая, что его эпистемология – самая лучшая. Одновременно принижается значение всех остальных эпистемологий и подразумевается, что существует только одна эпистемологическая традиция, которая ведет к познанию Правды и Универсальности. Этот эпистемологический расизм лежит в основе любого фундаментализма.
Постмодернизм и постструктурализм как эпистемологические проекты заключены в рамки западного канона, воспроизводя в сферах своего мышления и практики определенную форму колониальности власти и знания. То, что я говорил о LASSG, приложимо и к парадигмам политической экономии. В этой статье я выдвигаю тезис о том, что эпистемологическая перспектива с точки зрения расовых и этнических угнетенных может обогатить деколониальную критическую теорию радикального направления, а также преодолеть формы, в которых классические парадигмы политической экономии интерпретируют капитализм как глобальную, или всемирную, систему. Идея заключается в том, чтобы деколонизировать парадигмы политической экономии и мир-системный анализ, а также предложить альтернативную деколониальную концепцию.
Первая часть посвящена вопросу влияния эпистемологической критики интеллектуалов феминистского движения и расовых/этнических угнетенных на западную эпистемологию. Вторая часть отведена обсуждению того, как упомянутые критические направления меняют наше понимание глобальной, или всемирной, системы. В третьей части я говорю о том, что такое глобальная колониальность сегодня. Четвертая часть представляет собой критику мир-системного анализа и культурных/постколониальных исследований, в которой понятие колониальности власти предлагается в качестве решения старой бинарной евроцентричной дилеммы между тем, что в последней инстанции дает определение социальному: культура или экономика? Наконец, пятая, шестая и седьмая части посвящены анализу деколониального мышления, трансмодерности и социализации власти, рассматриваемым как деколониальные альтернативы современной мир-системы.
Эпистемологическая критика
В первую очередь я хочу обсудить вопрос о том, что привносит перспектива расовых/этнических угнетенных и феминистское направление в эпистемологические концепции. Евроцентричные доминантные парадигмы, под влиянием которых развивалась западная философия и общественные науки в «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системе»[6]в течение последних 500 лет, представляют свою точку зрения как универсальную, нейтральную и объективную. Представительницы интеллектуального движения чикано и чернокожих феминисток[7], а также мыслители «третьего мира», работающие в США и за их пределами[8], постоянно напоминают нам о том, что мы всегда говорим из определенной ниши внутри властной структуры. Нет никого, кто находился бы вне классовой, сексуальной, географической и расовой иерархии «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системы». Как утверждает исследователь феминизма Донна Харауэй, наше знание всегда локализовано[9]. Чернокожие феминистки назвали эту перспективу «афроцентричной эпистемологией»[10] (что не равнозначно афроцентричной перспективе). Философ латиноамериканского освобождения Энрике Дуссель определил ее как «геополитику знания»[11], а я, вслед за Францем Фаноном[12] и Глорией Ансалдуа[13], буду использовать термин «корпо-политика знания» (corpo-política del conocimiento).
Речь идет не только о влиянии социальных ценностей на производство знания или о том, что наше знание всегда является неполным. Основной акцент ставится на локус высказывания, то есть на геополитическую и корпо-политическую позицию говорящего субъекта. В западной философии и социальных науках говорящий субъект всегда спрятан, закамуфлирован, удален из анализа. «Эго-политика знания» западной философии всегда отдавала предпочтение мифу нелокализованного «Эго». Говорящий субъект здесь никогда не привязан к этнической, расовой, гендерной, сексуальной позиции. Разорвав эту связь, западная философия и общественные науки создают миф об универсальном подлинном знании, который скрывает говорящего и его эпистемологическую геополитическую и корпо-политическую позицию во властных колониальных структурах.
Здесь важно различать «эпистемологическую» и «социальную» позиции. Соединив эпистемологическую и социальную позиции, Вальтер Миньоло приходит к грубому редукционизму и эссенциализму, когда упрощенно и механистически возводит эпистемологическую позицию субъекта к его социальной позиции (или, что еще хуже, к его географической позиции)[14]. Подобный редукционизм приводит Миньоло к таким чудовищным ошибкам, как утверждение того, что европейский мыслитель может вести только евроцентричную критику евроцентризма или поддерживать авторов, социально вышедших с Юга, но думающих с эпистемологических позиций Севера, то есть евроцентрично (см. его несправедливую и спорную критику Боавентуры де Соуза Сантуша в предисловии к испанскому изданию «Local Histories / Global Designs»).
Социальная локализация на стороне угнетенных в структуре властных отношений еще не подразумевает, что создаваемое знание будет автоматически производиться с эпистемологической позиции угнетенных или из перспективы деколониализма. Успех «современной/колониальной, западноцентричной/христианоцентричной, капиталистической/патриархальной мир-системы» состоит именно в том, что субъекты, находящиеся на угнетенной стороне колониального раздела, эпистемологически думали так же, как те, кто находится на доминантных позициях. Эпистемологические перспективы угнетенных – это рефлексия, идущая снизу и проводящая радикальную критику доминантного знания в контексте властных отношений. Я не защитник «эпистемологического популизма», который предполагает (как это делает Вальтер Миньоло), что знание, приходящее снизу, автоматически определяется как произведенное с эпистемологических позиций угнетенных. Я отстаиваю ту точку зрения, что все знания эпистемологически расположены на доминантной или подавленной стороне властных отношений и что это связано с геополитикой и корпо-политикой знания на эпистемологическом уровне. Бестелесная и нелокализованная нейтральность и объективность «эго-политики знания» – это западный миф.
Рене Декарт, основоположник современной западной философии, открыл новый период в истории западной мысли. Он заменил Бога как основу знания в теополитике познания европейского Средневековья (западным) человеком, который стал во главе угла современного европейского этапа познания. Все атрибуты Бога перешли к (западному) человеку. Универсальная истина, находящаяся вне времени и пространства, преимущественный доступ к законам Вселенной и способность к производству знания и научной теории стали привилегией разума западного человека.
Картезианское «ego cogito» лежит в основе современной западной науки. Обосновав дуализм разума и тела, разума и природы, Декарт смог утвердить существование нелокализованного, универсального и всеохватного знания. Это то, что колумбийский философ Сантьяго Кастро-Гомес называет перспективой «нулевой точки отсчета» евроцентричных философий[15]. «Нулевая точка отсчета» – это та точка зрения, которая скрывается и камуфлируется так, как если бы она находилась по ту сторону любого частного зрения; точка зрения, которая представляет себя не тем, что она есть на самом деле. Это претензия на позицию «божественного ока», которая прячет свою локальную и частную перспективу под видом абстрактного универсализма. Западная философия отдает предпочтение «эго-политике знания» перед «геополитикой» и «корпо-политикой» знания именно затем, чтобы преподнести себя как познающую мир с нейтральностью, объективностью и универсальностью «божественного ока». Исторически это позволило западному человеку/мужчине (гендерный аспект подчеркивается здесь намеренно) представить свое знание как единственно способное к универсальному познанию, сбросив тем самым со счетов не западное знание, признанное односторонним и отвечающим предъявляемым требованиям, то есть неспособным претендовать на универсальность.
Эта эпистемологическая стратегия является краеугольной в глобальных западных проектах. Скрыв субъекта высказывания, колониальная европейская/евроамериканская экспансия и владычество сумели построить иерархию высшего и низшего знания, а также высших и низших существ во всем мире. Мы перешли от «бесписьменных народов» XVI века к «народам без истории» XVIII и XIX столетий, к «неразвитым народам» в XX веке и, позднее, к «народам без демократии» начала XXI века. Мы перешли от «прав народа» в XVI столетии (вспомним тезисы Хуана де Сепульведы в дискуссии с Бартоломе де Лас Касасом, имевшей место в коллегии Вальядолида в середине XVI века) к «правам человека/мужчины» (rights of man) в XVIII веке (философы эпохи Просвещения) и «правам человека» (human rights) конца XX столетия. Все они являются частью глобальных/универсальных проектов, ориентированных на производство и одновременное воспроизводство международного разделения труда между центром и периферией, которое совпадает с этнической/расовой глобальной иерархией, разделяющей представителей Запада (высших с расовой точки зрения) и представителей не-Запада (низших с расовой точки зрения).
Но Энрике Дуссель напоминает нам, что «ego cogito» предшествовал европейский «ego conquisto» («завоевываю, [следовательно, существую]»), возникший на 150 лет ранее, с началом европейской колониальной экспансии 1492 года[16]. «Имперское Я» (идентичность тех, кто считал себя центром мира, потому что завоевал его) создало социальные, экономические и политические условия для того, чтобы европейский субъект мог взять на себя смелость и провозгласить себя божественной фигурой, основанием истинного знания.
Каков вклад деколониальной перспективы в эпистемологическую критику нашей формы производства знания и нашего понимания мир-системы?
Колониальность власти как матрица власти современного/колониального мира
Работы, посвященные изучению глобализации, парадигмам политической экономии и мир-системного анализа, за редкими исключениями игнорируют эпистемологические и теоретические импликации критики теории познания, проводимой с позиций угнетенных. Как правило, они создаются в рамках этнических и гендерных исследований и продолжают производить знание с перспективы «божественного ока» и «нулевой точки отсчета» западного человека. Это приводит к появлению значительных проблем в интерпретации наших понятий «глобального капитализма» и «мир-системы». Эти концепты должны быть деколонизированы, а это может быть сделано только с помощью деколониальной эпистемологии, которая открыто признает деколониальную гео- и корпо-политику познания в качестве отправного пункта радикальной критики. Следующие примеры помогут разъяснить этот тезис.
Если мы анализируем европейскую колониальную экспансию с евроцентричной точки зрения, мы получаем картину, в которой происхождение так называемой мир-системы восходит к борьбе между европейскими империями. Главной причиной этой экспансии называется поиск наиболее коротких путей на Восток, который непредвиденно привел к открытию и последующей испанской колонизации Америки. С этой точки зрения, капиталистическая мир-система оказывается в своем основании экономической системой, в которой поведение главных социальных агентов определяется через экономическую логику, направленную на получение выгоды и выраженную в приобретении прибыли и нескончаемом накоплении капитала на мировом уровне. Более того, понятие капитализма, используемое в этом подходе, подразумевает приоритет экономических отношений над социальными. Перестройка производственных отношений, спровоцированная колониальной европейской экспансией, породила новую, типично капиталистическую структуру в противовес другим социальным системам и другим формам господства. Поэтому в парадигмах политической экономии анализ классовых отношений и структурных экономических преобразований ставится выше анализа других властных отношений.
Не отрицая важности постоянного накопления капитала в мировых масштабах и существования определенной классовой структуры в глобальном капитализме, я задаюсь таким эпистемным вопросом: какой предстанет перед нами мир-система, если мы перенесем локус высказывания от европейца к представительнице коренного населения Америки, скажем, Ригоберте Менчу из Гватемалы или Домитиле из Боливии? Я не претендую на то, чтобы говорить от имени этих женщин или выразить их точку зрения. Я только хочу изменить место, из которого проецируется взгляд на эти парадигмы.
Первым следствием переноса нашей геополитики познания является признание того, что в конце XV столетия в Америке была установлена не только экономическая система капитала и труда, ориентированного на производство товаров, продажа которых обещала прибыль на мировом рынке. Это была решающая, но не единственная составляющая сложного «пакета» властных отношений. В Америку пришла координированная властная структура, более разветвленная, многоуровневая и глубокая, чем та, которая просматривается с экономической редукционистской мир-системной перспективы. Со структурной позиции представительницы коренного населения Америки опознается намного более сложная мир-система, чем та, которая описывается в парадигмах политической экономии и мир-системного анализа. В Америку пришел патриархальный/белый/гетеросексуальный европеец/капиталист/военный/христианин и установил одновременно в пространстве и времени ряд глобальных взаимосвязанных и взаимозависимых иерархий, которые я для ясности перечислю одну за другой, как если бы они были разделены между собой:
1) глобальная классовая формация, в которой будут сосуществовать и координироваться различные формы труда (рабство, прислуга, наемный труд, простое фабричное производство и так далее), – источники получения прибыли через сбыт товаров на мировом рынке;
2) международное разделение труда между центром и периферией, где капитал организовывает труд периферии через репрессивные и авторитарные формы[17];
3) межгосударственная глобальная система политико-военных организаций, контролируемых европейцами и институализированных в колониальной[18], а позднее в неоколониальной администрации;
4) этно-расовая глобальная иерархия, которая отдает предпочтение представителям Запада[19];
5) глобальная гендерная иерархия, которая ставит мужчин выше женщин и европейский патриархат выше иных форм гендерных отношений[20];
6) сексуальная иерархия, которая оказывает предпочтение гетеросексуалам против гомосексуалов (здесь важно напомнить, что большинство коренных народов Америки не считали отношения между мужчинами примером патологического поведения и до прихода европейцев не имели гомофобной идеологии);
7) глобальная духовная иерархия, ставящая христианство выше других духовных нехристианских и незападных культур, институализированная в глобализации христианской церкви (католической и – позднее – протестантской);
8) эпистемологическая иерархия, в которой отдается первенство западному знанию и космологии, институализированная в глобальной системе университетов[21];
9) лингвистическая иерархия между европейскими и неевропейскими языками, где первые имеют приоритет в общении, теоретизировании и производстве знания над вторыми, чьей сферой деятельности считаются фольклор и народная культура, но не теория и знание[22];
10) глобальная эстетическая иерархия, в которой предпочтение отдается формам красоты и вкусам представителей Запада, институализированная в министерствах культуры, мировой иерархии музеев и художественных галерей, а также в промышленных коммерческих проектах;
11) глобальная педагогическая иерархия, отдающая предпочтение западным педагогическим системам картезианского типа, институализированная в мировой системе начального и среднего образования;
12) глобальная иерархия СМИ, на вершине которой располагаются структуры, контролируемые Западом;
13) глобальная экологическая иерархия, ставящая превыше всего западное понимание «природы» (которая всегда пассивна, является внешней по отношению к человеку, средством к достижению целей), со всеми его пагубными последствиями для окружающей среды / экологии нашей планеты. Она отвергает другие формы понимания окружающей среды и экологии, где человек является частью экологической системы и «природа» самоцельна. Западное понимание вмещает в себя логику разрушения экологического равновесия, так как, рассматривая природу в качестве средства для достижения цели, вся таким образом разрабатываемая технология несет в себе перспективу разрушения экологии, а не ее воспроизводства;
14) возрастная иерархия западного типа, отдающая предпочтение взрослому, продуктивному возрасту от 16 до 64 лет и снижающая ценность существования «стариков» и «детей».
Не случайно, что концептуализация мир-системы с деколониальной перспективы Юга ставит под вопрос многие традиционные понятия, разработанные мыслителями Севера. Согласно перуанскому ученому Анибалу Кихано, мы могли бы рассматривать современную мир-систему как гетерогенную историко-структурную общность с определенной властной матрицей, которую он называет «моделью колониальной власти»[23]. Эта модель затрагивает все измерения социального существования, такие, как сексуальность, власть, личность/идентичность и труд[24]. В XVI веке была введена новая модель колониальной власти, которая к концу XIX столетия распространилась на всю планету. Развивая мысль Кихано, я понимаю колониальность власти как переплетение, или, используя термин американских цветных феминисток, интерсекциональность[25], многочисленных и гетерогенных глобальных иерархий («гетерархий») сексуального, политического, экономического, духовного, лингвистического, расового господства и эксплуатации, где разделительная черта этно-расовой иерархии западного/незападного глубоко преобразует все остальные глобальные структуры власти. Новым в перспективе «колониальности власти» является то, что идея расы и расизма становится главным организующим и структурирующим принципом во всех многочисленных иерархиях мировой системы[26]. Например, различные формы труда, ориентированные на накопление капитала в мировых масштабах, оказываются привязанными к этой расовой иерархии. Принудительный (дешевый) труд осуществляется на периферии представителями не-Запада, а «свободная наемная рабочая сила» сосредотачивается в центре и приходится на долю представителей Запада. Глобальная гендерная иерархия также подвержена влиянию расового разделения: в противоположность преевропейским патриархатам, в которых все женщины находились ниже любых мужчин, в новой модели колониальной власти некоторые женщины (западного происхождения) обладают более высоким статусом и лучшим доступом к ресурсам, чем большинство мужчин (незападного происхождения).
Идея расы иерархически распределяет население земли на высших и низших, становясь организующим принципом международного разделения труда и глобальной патриархальной системы. В отличие от евроцентричной перспективы, раса, гендер, духовность и эпистемология не являются вторичными элементами, зависящими от экономических и политических структур мировой капиталистической системы, но представляют собой неотъемлемую составную часть обширного и сложного «пакета», называемого «вестернизированная/христианизированная, современная/колониальная, капиталистическая/патриархальная мир-система»[27]. Европейский патриархат и европейские понятия о сексуальности, эпистемологии и духовности распространились на весь мир благодаря колониальной экспансии и стали главным критерием расового деления, классификации и патологизации населения в иерархии высших и низших рас.
Эта корректировка вносит значительные изменения, которые я здесь только кратко перечислю:
1) Преодолевается старая евроцентричная идея о том, что все общества развиваются до уровня национального государства, где развитие понимается как линейная эволюция от прекапиталистических к капиталистическим способам производства. Все мы находимся внутри капиталистической мир-системы, которая распределяет различные формы труда согласно расовой классификации населения земли[28].
2) Старая марксистская парадигма инфраструктуры и суперструктуры заменяется исторически-гетерогенной структурой[29], или «гетерархией»[30], то есть переплетением множественных иерархий, в которых субъективность и общественно-институализированные представления (social imaginary[31]) являются не продуктом, но составляющей мир-системных структур[32]. В этой концепции раса и расизм не понимаются как суперструктуры или инструменты всеобъемлющей логики накопления капитала, но признаются составной частью мирового процесса накопления капитала. «Модель колониальной власти» – это организующий принцип, задействованный в «эксплуатации и управлении различных измерений общественной жизни, начиная с экономических, гендерных и сексуальных отношений и заканчивая политическими организациями, структурами знания, государственными институтами и частными домохозяйствами»[33].
3) Классическое разделение между культурой и политической экономией, как оно представлено в работах постколониального направления и в политико-экономическом подходе, также оказывается преодоленным[34]. Постколониальные исследования понимают капиталистическую мир-систему как основанную на культуре, тогда как политическая экономия ставит акцент на изучении экономических отношений. С точки зрения «колониальности власти» вопрос о том, что является первым – «культура или экономика», – представляется фальшивой проблемой, старой дилеммой о яйце и курице, которая мешает пониманию сложности мир-системы[35].
4) Колониальность не равна колониализму. Она не является ни продуктом современности, ни предшествует ей. Колониальность и модерность – это две стороны одной и той же медали. Подобно тому, как европейская промышленная революция была совершена за счет принудительных форм труда на периферии, новые идентичности, права, законы и институты современности, такие, как национальные государства, гражданское общество и демократия, сформировались в процессе колониального взаимодействия с незападными народами, а также на основе отношений господства/эксплуатации.
5) Называть современную мировую систему «капиталистической» как минимум неверно. С позиций распространенного евроцентричного «здравого смысла» в тот момент, когда мы произносим слово «капитализм», слушатели сразу думают, что речь идет об «экономике». Напротив, «капитализм» есть только одна из многих галактик, включенных в колониальную модель власти. Использование таких терминов, как «глобальный капитализм» или «капиталистическая мир-система», делает невидимыми множество других властных отношений, которые задействованы в этой игре. Поэтому, даже рискуя показаться нелепым, я предпочитаю использовать длинное название, которое отразило бы все элементы этой игры: «западноцентричная/христианоцентричная, капиталистическая/патриархальная, современная/колониальная мир-система». Принимая во внимание их взаимодействие с другими властными отношениями, разрушение капиталистических аспектов мир-системы было бы недостаточным для разрушения современной мир-системы. Для ее трансформации необходимо разрушить всю гетерогенную историко-структурную «модель колониальной власти», которую в этой статье мы определили через четырнадцать различных иерархий глобальной власти.
6) По существу «западноцентричная/христианоцентричная, капиталистическая/патриархальная, современная/колониальная мир-система» – это цивилизация. Это то, о чем мыслители и критики, принадлежащие к коренному населению Америки, или интеллектуалы азиатского и африканского происхождения напоминают нам постоянно и повсеместно. Речь идет не только об экономической или мировой социосистеме, но и о цивилизации со своими особыми формами мышления, действия и коммуникации.
7) Если речь идет о цивилизации, деколонизация и антисистемное освобождение не могут быть сведены исключительно к сфере общественной жизни. Требуется более широкая перестройка сексуальных, гендерных, духовных, эпистемологических, политических и расовых мир-системных иерархий. Перспектива «колониальности власти» побуждает нас рассматривать переустройство и социальную трансформацию, избегая редукционизма, и двигаться к новой цивилизации, которая стала бы утверждением жизни вне насильственного управления, эксплуатации и разрушения различных форм жизни. В настоящей ситуации поддерживать эту цивилизацию равнозначно разрушению жизни. Для утверждения жизни необходимо бороться за новую цивилизацию, которая деколонизирует современные эпистемологические, сексуальные, политические, гендерные, духовные, городские/деревенские, классовые, расовые и другие властные отношения, порождаемые и распространяемые сегодняшней западной цивилизацией.
От глобального колониализма к глобальной колониальности
Мы не можем рассматривать деколонизацию исключительно в терминах завоевания власти внутри юридических и политических границ национального государства или как попытку получить контроль над отдельным национальным государством[36]. Социалистические и национально-освободительные стратегии, направленные на получение власти в контексте национального государства, недостаточны, потому что глобальная колониальность не может быть сведена к существованию одной колониальной административной системы[37] или к структурам политической и/или экономической власти. Один из самых влиятельных мифов XX века утверждал, что уничтожение колониальной администрации равнозначно деколонизации мира. Это представление привело к возникновению мифа о рождении «постколониального» мира. Но разнообразные и гетерогенные глобальные структуры, созданные в течение 450-летнего периода европейской колониальной экспансии, не испарились в процессе юридической и политической деколонизации последних 50 лет. Мы продолжаем жить согласно той же самой «колониальной модели власти» даже сейчас, когда колониальные администрации практически исчезли с лица земли.
После юридической и политической деколонизации мы перешли от периода «глобального колониализма» к современному периоду «глобальной колониальности». Несмотря на то, что «колониальные администрации» были в большинстве своем уничтожены и почти вся периферия была политически реорганизована в независимые национальные государства, представители незападной культуры продолжают жить в условиях жесткой эксплуатации. Прежние западные колониальные иерархии продолжают сохранять свою значимость и связь с «международным разделением труда» и накоплением капитала в мировом масштабе[38].
В этом заключается важность различения между «колониализмом» и «колониальностью». Последняя позволяет нам рассматривать непрерывность колониальных форм правления и после уничтожения колониальных администраций. Эти формы продолжают воспроизводиться за счет колониальных культур и структур, присущих «капиталистической/патриархальной, современной/колониальной мир-системе».
Под «колониальностью власти» понимается процесс социального структурирования в современной/колониальной мир-системе, который связывает организацию периферийных зон в международном разделении труда с глобальной этно-расовой иерархией и включением мигрантов «третьего мира» в этно-расовую иерархию крупных глобальных городов. Периферийные национальные государства и группы незападного населения сегодня живут в режиме «глобальной колониальности», установленном США через посредство Международного валютного фонда, Всемирного банка, Пентагона и НАТО. Таким образом, периферийные зоны продолжают находиться в колониальной ситуации, несмотря на то, что они освободились от контроля колониальной администрации.
Я использую слово «колониализм», говоря о «колониальных ситуациях», связанных с присутствием колониальной администрации, как это было в период классического колониализма. Вслед за Кихано[39] я использую термин «колониальность», с помощью которого определяю модель глобальной колониальной власти, состоящую из 14 глобальных иерархий, перечисленных в предыдущем разделе. Эти иерархии создают «колониальные ситуации» в настоящее время, когда почти все колониальные администрации уже устранены из капиталистической/патриархальной мир-системы. Под «колониальными ситуациями» я понимаю культурный, политический, сексуальный и экономический гнет/эксплуатацию различных групп, которые доминантные этно-расовые группы определяют как низшие в расовом отношении вне зависимости от наличия колониальных администраций. Четыре с лишним сотни лет европейской колониальной экспансии и владычества утвердили международное разделение труда, которое воспроизводится и в так называемой современной «постколониальной» фазе существования капиталистической/патриархальной мир-системы[40].
Сегодня центральные зоны мировой капиталистической экономики совпадают с преимущественно белыми/европейскими/евроамериканскими обществами в Западной Европе, Канаде, Австралии и США. Периферийные зоны совпадают с неевропейскими ранее колонизированными народами. Япония – единственное исключение, которое только подтверждает правило. Эта страна никогда не была колонизирована и не находилась под владычеством европейцев. Наподобие Запада, она играла активную роль в создании своей собственной колониальной империи. Китай, хотя никогда не был полностью колонизирован, оказался на периферийной позиции за счет таких колониальных центров торговли и распределения, как Гонконг или Макао, а также за счет прямых военных вторжений (например, опиумных войн XIX века).
Миф о «деколонизации мира» скрывает преемственность, существующую между прошлыми и настоящими колониальными/расовыми иерархиями, камуфлируя сегодняшнюю «колониальность». В течение последних 40 лет периферийные государства, которые согласно евроцентричным либеральным дискурсам являются формально независимыми[41], выработали идеологию «национальной идентичности» и «национального суверенитета», создающую видимость «независимости», «развития» и «прогресса». И все же их политические и экономические системы выстроены в соответствии с их подчиненным положением в капиталистической мир-системе, организованной вокруг иерархического международного разделения труда[42].
Наряду с доминированием евроцентричных культур[43], многочисленные и разнородные мир-системные процессы создают «глобальную колониальность», разделяющую европейские/евроамериканские и неевропейские народы. «Колониальность» оказывается напрямую связанной с международным разделением труда, хотя и не может быть сведена только к ней. Во времена «постнезависимости» «колониальная» ось между представителями Запада и не-Запада проходит не только через отношения эксплуатации (между капиталом и трудовой силой) и доминирования (между центральными и периферийными государствами), но и через производство идентичностей, а также знания. При этом используется евроцентричный миф о том, что мы живем в «постколониальную» эпоху и что мир, в частности, его центральная часть, уже не нуждается в деколонизации. Но мы должны преодолеть узкие рамки, в которых осмысляются колониальные отношения, с тем, чтобы реализовать мечту XX столетия о деколонизации, которая так и не получила своего окончательного завершения. Это обязывает нас обратиться к анализу новых альтернативных деколониальных концепций, сформулированных вне евроцентричных фундаментализмов «третьего мира».
Деколониальное мышление
До сегодняшнего дня история «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системы» неизменно ставила выше культуру, знание и эпистемологию, созданные на Западе. Ни одна мировая культура не смогла избежать влияния европейской модерности. Нет никого, кто находился бы целиком вне этой системы. Монологизм и глобальный проект Запада соотносится с другими культурами и народами с позиции собственного превосходства; он глух к космологиям и эпистемологиям незападного мира.
Насаждение христианства в XVI веке, проводимое с целью обращения дикарей и варваров, сопровождавшееся утверждением «права белого человека» и «цивилизаторской миссии» в XVIII и XIX веках, «проект развития» XX столетия и имперский проект военного вмешательства под лозунгами «демократии» и «прав человека» в XXI веке – все они были навязаны с помощью агрессии и насилия, но при этом обосновывались современной риторикой о спасении другого от его варварства. Этот колониальный евроцентричный диктат породил национализм и фундаментализм «третьего мира». Этот национализм предлагает евроцентричный способ решения глобальной евроцентричной проблемы. Он воспроизводит внутреннюю колониальность власти в каждом отдельном национальном государстве, которое провозглашается платформой социальной перестройки[44]. Стратегии борьбы, ведущейся на над- или внутригосударственном уровне, националистической политикой не рассматриваются. Более того, националистический ответ глобальному капитализму лишь усиливает национальное государство как идеальную политически институализированную форму «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системы». В этом смысле национализм является сообщником евроцентричного мышления и политических структур.
Вместе с тем различные фундаментализмы «третьего мира» преподносятся в рамках эссенциалистской риторики «чистого внешнего пространства» или «абсолютного отказа» от современности. Это «современные антимодернистские» движения, которые воспроизводят бинарность евроцентричного мышления. Если западное мышление утверждает, что «демократия» является естественным атрибутом Запада, то фундаменталисты «третьего мира» принимают эту предпосылку и утверждают, что демократия не имеет ничего общего с незападными культурами. Таким образом, этот европейский атрибут, введенный Западом, становится ему же имманентным. И те и другие отрицают, что многие элементы из тех, которые мы сегодня считаем частью современности (такие, как «демократия»), были созданы в противостоянии и коммуникации между Западом и не-Западом. При этом многое из того, с чем европейцы столкнулись в колониях, они включили в свою систему мышления и сделали частью евроцентричной модерности. А ответ фундаменталистов «третьего мира» на диктат евроцентричной современности и ее глобального/имперского проекта состоит в антимодерной, но столь же евроцентричной, иерархической, авторитарной и антидемократической модерности.
В противовес фундаментализму одним из многих приемлемых решений евроцентричной дилеммы является «деколониальное мышление». Это мышление является эпистемологическим ответом, дающимся с позиции угнетенных. Вместо того, чтобы отвергать модерность и уходить в фундаменталистский абсолютизм, деколониальные эпистемологии переосмысляют риторику раскрепощения современности с перспективы космологии и эпистемологии угнетенных, со стороны подавляемых и эксплуатируемых в рамках колониальных отношений. Деколониальное мышление переосмысляет гражданское общество, демократию, права человека, человечество, экономические отношения, не ограничиваясь узкими определениями, навязанными европейской модерностью. Деколониальное мышление – это не антимодерный фундаментализм. Это деколониальный трансмодерный ответ на евроцентричную современность, сформулированный с позиции угнетенных.
Хорошим примером может послужить борьба сапатистов в Мексике. Сапатисты – не антимодерные фундаменталисты. Они не отрицают демократию, не замыкаются в какой-либо форме локального фундаментализма. Напротив, сапатисты принимают понятие демократии, но переосмысляют его с перспективы жизненной практики и космологии коренного населения, определяя его через конструкции «повелевать, подчиняясь» или «мы все равны, потому что мы все разные». То, что на первый взгляд кажется парадоксальным лозунгом, на самом деле является критическим переосмыслением демократии.
Трансмодерность или критический космополитизм как умозрительные проекты
Межкультурный диалог Севера и Юга немыслим без деколонизации властных отношений в современном/колониальном мире. Горизонтальный диалог, противоположный вертикальному, предлагаемому Западом, требует преобразования глобальных властных структур. Мы не можем принять концепцию социального консенсуса Хабермаса или горизонтальный диалог между культурами и народами, разделенными на два полюса по своим колониальным различиям. И все же мы можем вообразить себе альтернативные миры, свободные от евроцентризма и фундаментализмов. Трансмодерность – это утопический проект философа латиноамериканского освобождения Энрике Дусселя, призванный преодолеть евроцентричную версию современности[45]. В противоположность проекту Хабермаса, который предлагает завершить не доведенный до конца проект модерна, трансмодерность Дусселя – это путь к завершению незаконченного проекта деколонизации XX столетия. Вместо одной модерности, сфокусированной на Европе и утверждаемой в качестве глобального проекта для всего остального мира (убеждением или насилием), Дуссель защищает множественность политико-эпистемологических критических деколониальных ответов на проблему евроцентричной модерности, сформулированных с позиций угнетенных культур и эпистемологического локуса колонизированных народов всего мира.
Трансмодерность – это «разнообразие» (diversalidad), принимаемое в качестве универсального проекта», которое является эффектом «деколониального мышления», эпистемологического движения с позиций угнетенных. Эпистемологии угнетенных могут предложить то «разнообразие» ответов на вопросы модерности, которое приведет к рождению «трансмодерности».
Для Дусселя философия освобождения может быть создана только мыслителями-критиками разных культур, находящимися в диалоге с другими культурами. В частности, различные формы демократии, гражданских прав или освобождения женщин могут быть созданы только исходя из творческих предложений локальных эпистемологий. Например, западные женщины не должны навязывать своего понимания свободы исламским женщинам. Западные мужчины не могут навязывать своего понимания демократии незападным народам. Речь не идет о фундаменталистских или националистических решениях проблемы глобальной колониальности, ни об определенном партикуляризме. Это призыв к деколониальному мышлению как стратегии или механизму, с помощью которого возможно достижение деколонизированного «трансмодерного мира», того поливалентного проекта, что выведет нас за пределы евроцентризма и фундаментализмов.
В течение более чем пятисот лет существования «европейской/евроамериканской, капиталистической/патриархальной, современной/колониальной мир-системы» мы перешли от «обратись в христианство, или я тебя убью» XVI века к «цивилизуйся, или я тебя убью» XIX века к «развивайся, или я тебя убью» XX столетия, «неолиберализуйся, или я тебя убью» конца прошлого века и «демократизуйся, или я тебя убью» начала XXI столетия. Либеральная форма демократии является сейчас единственно принятой и узаконенной. Любые формы демократической инаковости отвергаются. Если незападные народы не принимают условий евроамериканской либеральной демократии, им навязывают их силой во имя цивилизации и прогресса. Необходимо переосмыслить демократию в трансмодерной форме с тем, чтобы деколонизировать это понятие от рамок либеральной демократии, то есть от ее западной формы, предполагающей первенство белой расы и сфокусированной на накоплении капитала.
Развивая понятие вненаходимости (extériorité) Эммануэля Левинаса, Дуссель видит радикальный потенциал в тех пространствах, которые являются относительно (никогда абсолютно) не колонизированными, не охваченными целиком евроцентричной современностью. Эти внешние пространства не могут быть ни чистыми, ни абсолютными. Они также заражены и созданы европейской модерностью, но никогда не были полностью подчинены и инструментализированы. С позиций геополитики знания этой относительной вненаходимости, в этих окраинах рождается «деколониальное мышление» как критика современности, идущая в направлении поливалентного трансмодерного мира, мира множественных и разнообразных этико-политических проектов, в котором есть возможность диалога и реального горизонтального общения между народами всего мира. Подчеркну, однако, что для реализации такого проекта очень важно преобразовать системы господства и эксплуатации современной модели колониальной власти «современной/колониальной, западноцентричной/христианоцентричной, капиталистической/патриархальной мир-системы».
В сторону «антисистемного, трансмодерного, деколониального, поливалентного и радикального» проекта «разнообразия»
Необходимость в существовании общего критического языка деколонизации требует такой формы универсальности, которая не была бы частью глобального/универсального, монологичного, монолокусного и имперского проекта, правой или левой идеологии, утвержденной через убеждение или насильственно во всем мире во имя прогресса и цивилизации. Я называю эту новую форму универсальности «поливалентным, трансмодерным, деколониальным, антисистемным» проектом освобождения. В противовес абстрактным универсалиям евроцентричных эпистемологий, которые растворяют частное в едином, «радикальное, поливалентное, трансмодерное, деколониальное, антисистемное разнообразие» есть конкретная универсалия, которая создает поливерсалию в деколониальном смысле. Она вбирает в себя все множественные локальные частности и эпистемологическое разнообразие, включается в борьбу против патриархата, капитализма, колониальности, империализма и евроцентричной современности с позиции разных исторических этических/эпистемологических проектов угнетенных. Здесь встречаются понятия «трансмодерности» Дусселя и «социализации власти» Кихано. Трансмодерность Дусселя ведет нас к «поливалентности как универсальному проекту» деколонизации евроцентричной современности. Социализация власти Кихано делает акцент на новой форме универсальных, радикальных, антисистемных общественных представлений, которые избавляют марксистско-социалистические перспективы от их евроцентричных рамок. Этот общий язык (который призван порвать с релятивизмом) стал бы негативным универсализмом, антикапиталистическим, антипатриархальным, антиимпериалистическим и антиколониальным по отношению к глобальной власти. Но в момент принятия «решений» мы не должны возвращаться к позитивному универсализму евроцентричного социализма XX века, когда отдельная эпистемология (марксизм-ленинизм), игнорируя эпистемологическое разнообразие, выдвинула в качестве глобального/имперского проекта единый «ответ» для всей планеты. Все ответы должны исходить из предпосылки признания эпистемологического разнообразия, не повторяя опыта представления одного частного ответа в качестве абстрактной универсальности, определяемой для всех без исключения и утверждаемой посредством убеждения или силы.
Задача состоит в том, чтобы создать поливалентный мир, в котором власть была бы социализирована. Мир, открытый разнообразию институциональных форм социализации власти, различным политическим/этическим/эпистемологическим деколониальным концепциям разных групп угнетенных, существующих внутри мир-системы. Призыв Кихано к социализации власти мог бы стать абстрактной универсалией, которая ведет к созданию глобального/имперского проекта, если бы она не была переосмыслена в трансмодерной перспективе, не была бы открыта эпистемологическому разнообразию. Институциональные формы антисистемной борьбы и социализации власти, которые возникли у многих народов (у коренного населения Америки, мусульман Ближнего Востока, банту в Западной Африке и так далее), не похожи между собой. Все они разделяют негативную универсалию – построение деколониального антикапиталистического, антипатриархального, антиколониального и антиимпериалистического проекта и предлагают множество позитивных решений в институциональных формах, а также разнообразные концепции социализации власти в соответствии со своей историей и локальными эпистемологиями. Повторение глобальных социалистических евроцентричных проектов XX столетия, которые вышли из единого эпистемологического и евроцентричного центра и привели к созданию глобальных/имперских проектов для всей планеты, просто-напросто привело бы к воспроизведению ошибок, которые спровоцировали повсеместный крах левой идеологии.
Это призыв к трансмодерной универсалии, которая вбирает в себя все эпистемологические различия и направлена к «деколониальной трансмодерной социализации власти». Как говорят сапатисты, «мы боремся за мир, в котором будут возможны иные миры».
Перевод с испанского Нины Кресовой
[1] Перевод выполнен по следующему изданию: Grosfoguel R. La descolonización de la economía política y los estudios postcoloniales: transmodernidad, pensamiento fronterizo y colonialidad global // Tabula Rasa. 2006. № 4. Р. 17–46; специально переработанному и сокращенному автором для «НЗ». – Примеч. ред.
[2] См.: Mallon F. The Promise and Dilemma of Subaltern Studies: Perspectives from Latin American History // American Historical Review. 1994. Vol. 99. P. 1491–1515; Rodriguez I. Reading Subalterns Across Texts, Disciplines, and Theories: from Representation to Recognition // Idem (Ed.). The Latin American Subaltern Studies Reader. Durham: Duke University Press, 2001. Р. 1–32. Ранаджит Гуха (Ranajit Guha, р. 1922) – специалист по истории Южной Азии, имел значительное влияние в Группе исследования угнетенных, наиболее известной работой является «Elementary Aspects of Peasant Insurgency in Colonial India» (1983). – Примеч. ред.
[3] Mignolo W. Local Histories / Global Designs: Essays on the Coloniality of Power, Subaltern Knowledges and Border Thinking. Princeton: Princeton University Press, 2000. P. 183–186; 213–214.
[4] Ibid.
[5] Grosfoguel R. From Postcolonial Studies to Decolonial Studies: Decolonizing Postcolonial Studies. A Preface // Review. 2006. Vol. 29. № 2. P. 141–142; Idem.World-System Analysis in the Context of Transmodernity, Border Thinking and Global Coloniality // Ibid. P. 167–188.
[6] Idem. The Implications of Subaltern Epistemologies for Global Capitalism: Transmodernity, Border Thinking and Global Coloniality // Robinson W., Applebaum R. (Orgs.). Critical Globalization Studies. London: Routledge, 2005. P. 283–292; Idem.World-System Analysis…
[7] Moraga C., Anzaldúa G. (Eds.). This Bridge Called my Back: Writing by Radical Women of Color. New York, 1983; Collins P.H. Black Feminist Thought: Knowledge, Consciousness and the Politics of Empowerment. New York: Routledge; Chapman and Hall, 1990.
[8] Dussel E. Filosofía de Liberación. México: Edicol, 1977.
[9] Haraway D. Situated Knowledges: the Science Question in Feminism and the Privilege of Partial Perspective // Feminist Studies. 1988. Vol. 14. № 3. P. 575–599.
[10] Collins P.H. Op. cit.
[11] Dussel E. Filosofía de Liberación.
[12] Fanon F. Black Skin, White Masks. New York: Grove Press, 1967.
[13] Anzaldúa G. Borderlands / La Frontera: the New Mestiza. San Francisco: Spinsters/Aunt Lute, 1987.
[14] Mignolo W. Local Histories / Global Designs…
[15] Castro-Gómez S. La Hybris del Punto Cero: ciencia, raza e ilustración en la Nueva Granada (1750–1816). Bogotá: Editora Pontifica Universidade Javeriana, 2003.
[16] Dussel E. 1492 – El Encubrimiento del Otro: hacia el origen del ‘mito de la modernidad’. La Paz: Plural Editores, 1994.
[17] Wallerstein I. The Modern World-System. New York: Academic Press, 1974.
[18] Idem. The Capitalist World-Economy. Cambridge; Paris: Cambridge University Press; Editions de la Maison des Sciences de l’Homme, 1979.
[19] Quijano A. ‘Raza’, ‘Etnia’ y ‘Nación’ en Mariátegui: cuestiones abiertas // Morgues R. (Ed.). José Carlos Mariátegui y Europa: el otro aspecto del descubrimiento. Lima: Empresa Editora Amauta, 1993. P. 167–187; Quijano A. Coloniality of Power, Ethnocentrism, and Latin America // Nepantla: Views from the South. 2000. Vol. 1. № 3. P. 533–580.
[20] Spivak G. In Other Worlds: Essays in Cultural Politics. New York: Routledge; Kegan and Paul, 1988; Enloe C. Banana, Beaches and Bases: Making Sense of International Politics. Berkeley: University of California Press, 1990.
[21] Quijano A. Colonialidad y Modernidad/racionalidad // Perú Indígena. 1991. Vol. 13. № 29. P. 11–21.
[22] Mignolo W. Local Histories / Global Designs…
[23] Quijano A. Colonialidad y Modernidad/racionalidad; Idem. La Colonialidad del Poder y la Experiencia Cultural Latino-americana // Briceño-León R., Sonntag H.R. (Eds.). Pueblo, Época y Desarrollo: la sociología de América Latina. Caracas: Nueva Sociedad, 1998. P. 139–155; Quijano A. Coloniality of Power…
[24] Idem. Coloniality of Power…
[25] Crenshaw K. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: a Black Feminist Critique of Antidiscrimination Doctrine, Feminist Theory, and Antiracist Politics //Feminism in the Law: Theory, Practice, and Criticism. Chicago: University of Chicago Law School, 1989. P. 139–167; Fregoso R.L. Mexicana Encounters: the Making of Social Identities in the Borderlands. Berkeley: University of California Press, 2003.
[26] Quijano A. ‘Raza’, ‘Etnia’ y ‘Nación’ en Mariátegui…
[27] Grosfoguel R. Colonial Difference, Geopolitics of Knowledge and Global Coloniality in the Modern/Colonial Capitalist World-System // Review. 2002. Vol. 25. № 3. P. 203–224.
[28] Quijano A. Coloniality of Power…; Grosfoguel R. Colonial Difference…
[29] Quijano A. Coloniality of Power…
[30] Kontopoulos K. The Logic of Social Structures. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.
[31] Термин, введенный Корнелиусом Касториадисом, см.: Castoriadis C. The Imaginary Institution of Society. Cambridge: MIT Press, 1975. – Примеч. перев.
[32] Grosfoguel R. Colonial Difference…
[33] Quijano A. Coloniality of Power…
[34] Grosfoguel R. Colonial Difference…
[35] Ibid.
[36] Idem. From Cepalismo to Neoliberalism: a World-system Approach to Conceptual Shifts in Latin America // Review. 1996. Vol. 19. № 2. P. 131–154.
[37] Idem. Colonial Difference…
[38] Quijano A. Coloniality of Power…; Grosfoguel R. Colonial Difference…
[39] Quijano A. Colonialidad y Modernidad/racionalidad; Idem. ‘Raza’, ‘Etnia’ y ‘Nación’ en Mariátegui…; Idem. La Colonialidad del Poder y la Experiencia Cultural Latino-americana.
[40] Wallerstein I. The Capitalist World-Economy; Idem. After Liberalism. New York: The New Press, 1995.
[41] Idem. Unthinking Social Science. Cambridge: Polity Press, 1991; Idem. After Liberalism.
[42] Idem. The Capitalist World-Economy; Idem. The Politics of the World-Economy.Cambridge; Paris: Cambridge University Press; Editions de la Maison des Sciences de l’Homme, 1984; Idem. After Liberalism.
[43] Said E. Orientalism. New York: Vintage Books, 1979; Wallerstein I. Geopolitics and Geoculture. Cambridge; Paris: Cambridge University Press; Editions de la Maison des Sciences de l’Homme, 1991; Idem. After Liberalism; Lander E. Eurocentrismo y Colonialismo en el Pensamiento Social Latinoamericano // Briceño-León R., Sonntag H.R. (Eds.). Op. cit. P. 87–96; Quijano A. La Colonialidad del Poder y la Experiencia Cultural Latino-americana; Mignolo W. Local Histories / Global Designs…
[44] Grosfoguel R. From Cepalismo to Neoliberalism…
[45] Dussel E. Hacia una Filosofía Política Crítica. Bilbao: Desclée de Brouwer, 2001
Опубликовано в журнале:
«Неприкосновенный запас» 2013, №5(91)

Кремлевский романс
Вячеслав Костиков — о том, как Высоцкий решал квартирный вопрос, а Солженицын с Ельциным — курильский, о романе с президентом, стоившем дипломатической карьеры, о секретном дневнике из сталинского сейфа и ностальгических посиделках на главном государственном флаге СССР, а также о том, как папу Иоанна Павла II не узнали его собственные кардиналы
Из тихой гавани литературного сочинительства бурные волны новой России перебросили Вячеслава Костикова на влиятельный пост пресс-секретаря первого президента Бориса Ельцина. Причем пик его кремлевской карьеры пришелся на самые острые и памятные события двадцатилетней давности — 1993 год.
— В Кремль, Вячеслав Васильевич, попали, конечно, по знакомству?
— Ну как в России без этого! Борису Николаевичу меня порекомендовал министр печати Михаил Полторанин. Он был очень дружен с Ельциным, которого знал еще со времен его работы в московском горкоме. А мы с Михаилом Никифоровичем до этого трудились вместе в Агентстве печати «Новости». И позднее иногда вместе пили чай. Помогла и уже устойчивая к тому времени репутация, заработанная на статьях в гремевшем тогда «Огоньке» Виталия Коротича.
Но первую «демократическую инфекцию» я подхватил задолго до этого, в Париже во время длительной — в общей сложности 12 лет — работы в Секретариате ЮНЕСКО. Окунулся в закрытый тогда для советского человека мир русской эмиграции, познакомился с самиздатовской литературой. Стал завсегдатаем знаменитого в ту пору магазина русской книги издательства «ИМКА-Пресс» в Латинском квартале. Позднее стал собирать эмигрантские книги, документы. Все это впоследствии влилось в книгу «Не будем проклинать изгнанье... (Пути и судьбы русской эмиграции)». Первое издание вышло 100-тысячным тиражом в 1990 году. На сломе горбачевской оттепели. Это был, пожалуй, первый откровенный разговор о русской эмиграции.
— Как вас встретила эмигрантская среда?
— Вхождение было сложным. К homo soveticus эмигранты относились с большим недоверием: полагали, что если кто-то идет с ними на контакт, то это либо стукач, либо сотрудник КГБ. Во многом они были правы. Мне помогла московская дружба с очень известным в те годы публицистом и писателем Евгением Богатом. Он тоже занимался эмиграцией, интересовался масонством. Он и дал мне рекомендательное письмо к очень влиятельному в эмиграции человеку, председателю Русского офицерского морского собрания Николаю Павловичу Остелецкому. Остелецкий обладал своеобразной исторической аурой: потомок знаменитой флотской семьи. Во время Второй мировой летал на английских бомбардировщиках. Кстати, Андреевский флаг c «Императрицы Марии» я по его просьбе перевез в Севастополь. Он и поныне там в Морском музее.
— Дружба с эмигрантами не повредила карьере?
— Чуть было не погубила. Советская контрразведка в Париже была весьма активна. И мои связи быстро засекли. Дело могло закончиться печально: речь практически шла о том, чтобы меня отозвать в Москву. Спасло то, что постоянным представителем СССР при ЮНЕСКО был Александр Сергеевич Пирадов, зять Громыко. Человек широких взглядов, светский, компанейский. И у меня с ним сложились хорошие, почти товарищеские отношения на фоне моего увлечения гитарой.
— Да, вы ведь поете и еще сочиняете.
— Это целая история. Бренчать на гитаре меня научила мама. Пел на уровне «рязанских страданий». Мама-то из рязанских! Все изменилось после знакомства с Владимиром Высоцким. Дело в том, что, уезжая в 1972 году в Париж, я умудрился сдать ему квартиру. И не просто ему, а вместе с Мариной Влади. Признаться, я был в сомнениях: сдавать — не сдавать. У Володи в то время была репутация бесшабашного барда. Говорили, что шибко попивает. Но для разговора приехал он сам, потом вместе с Мариной… Ну как было устоять! Тем более что мне позвонили из Моссовета, некий покровитель и почитатель попросил за него. Словом, мы сдались вместе с квартирой. Сдали совершенно за гроши, просто чтобы платили за коммуналку. И по сей день в квартиру иногда стучат подростки: «А правда, что здесь жил Высоцкий?»
До моего отъезда в Париж Володя несколько раз успел побывать у меня в гостях. Естественно, с гитарой. Кстати, именно у меня в старой квартире в Матвеевском он впервые спел свою знаменитую «Идет охота на волков». Он еще и текст плохо помнил. Заглядывал в бумажку. Ну я и заразился. Принялся писать в подражание собственные песенки. И на дружеских посиделках пел. Слегка диссидентствовал. Пирадову, несмотря на статус посла, это нравилось. Он-то меня и прикрыл своим авторитетом, когда стали наезжать кагэбэшники.
— А с Мариной Влади в Париже встречались?
— Отношения сохранились и после смерти Володи. Помню, как-то я даже попросил ее выступить перед советскими дипломатами. Согласилась, приехала, рассказывала, естественно, о Володе. Жалею, что не сохранились записи…
Вспоминается еще одно интересное знакомство: с Диной Вьерни. Простая девушка, после революции через Одессу она уехала во Францию. И вот она судьба! Где-то ее фигуру приметил знаменитейший французский скульптор Майоль. Девушка не просто приглянулась, а стала его любимой моделью. Те, кто бывал в Париже, наверное, видели знаменитые женские скульптуры около Лувра. Это она, Дина, во всей своей соблазнительной крестьянской красоте. После смерти мастера она стала его наследницей, создала музей Майоля. Дружила с русскими — и с эмигрантами, и с советскими. Одно время она держала неподалеку от площади Сен-Мишель небольшой русский ресторанчик. Водочка, грибочки, огурчики. Но главное не это. А то, что Дина иногда сама брала в руки гитару. Удивительно, но пела она исключительно блатные и лагерные песни. Да так, будто сама прошла через весь этот ужас. Есть виниловая пластинка с ее песнями. Так и называется: «Блатные песни». Хороший голос: с хрипотцой, с бабьей слезой.
— А вы какие песни сочиняли?
— Скорее связанные с неким песенным осмыслением истории. Об Иване Грозном, о Борисе Годунове: «Один на смертном одре Годунов, кругом бояре тесно обступили. Что там безмолвствует народ, как бы без времени не задушили...» Но поскольку жил я за границей, естественно, была и ностальгическая нотка: «Над Россией версты длинны, все снега да все снега. Видно, сами мы повинны в том, что числимся в бегах...»
— В Кремле-то, наверное, стало не до песен? Как складывались отношения с президентом? Ему не пели?
— У Бориса Николаевича были другие вкусы. Он любил народное, про рябинушку. Отношения сложились не сразу. Мое водворение в Кремль в 1992 году было столь неожиданным, что Борис Николаевич какое-то время присматривался. Но политические события развивались столь стремительно, что ему требовался человек, который бы мог очень оперативно и остро реагировать на камнепад событий, обеспечивать поддержку в СМИ. Сам он, как известно, был человеком не очень разговорчивым. Словом, срочно требовался переводчик с кремлевского языка на язык улицы. И вот как-то сидели мы с Полтораниным в тесном кабинетике на Зубовском бульваре, где размещалось АПН, и он мне говорит: «Вот, Слава, никак не можем найти пресс-секретаря. Так, чтобы был и профи, и надежный, и из демократов, и чтобы ладить умел с таким непростым человеком, как Борис Николаевич...» А я ему так простодушно: «А ты, Михаил, не хочешь посмотреть повнимательнее на меня?» Вот он и посмотрел. И буквально через несколько дней была встреча с Борисом Николаевичем. Говорили минут 20. Я ему, похоже, приглянулся. Президент спросил, когда выйду на работу. «Да хоть завтра». — «А какое у нас завтра число?» Оказалось — 13-е. «Ну тогда выходите послезавтра. Не будем рисковать…»
— Долго обустраивались, привыкали, вживались?
— Привыкать было некогда. Надо было работать с колес. Администрация президента только формировалась, была очень малочисленной. Никакой бюрократии. До такой степени никакой, что только через месяц выяснилось, что я не оформлен на работу, что у меня временный пропуск. Хорошо, что зарплату платили. Позвонили из кадров месяц спустя и попросили написать заявление о приеме на работу.
— А прохождение всех проверок, кадры, спецслужбы, собеседование...
— Никаких спецбесед не было. Был недолгий разговор с первым помощником — Виктором Васильевичем Илюшиным. А через несколько дней ко мне в кабинет (кстати, бывший кабинет Брежнева) совершенно неформально зашел личный охранник президента Александр Коржаков, поговорили минут пять… вот и вся Лубянка.
— Какие-то указания, подсказки от президента были?
— Сказал, что мне было бы неплохо съездить в США, посмотреть, как пресс-служба работает там.
— Ездили?
— Куда там! События так стремительно развивались, что было не до стажировок. Борис Николаевич, кстати, понимал и очень ценил, что служба помощников, в том числе и служба пресс-секретаря, работает не за страх, а за совесть. В самом деле, это была команда единомышленников. Кстати, никакой манны небесной с кремлевской крыши в наши карманы не сыпалось. Зарплата от получки до получки, машина — «Волга» (правда, со спецсвязью, так что из машины можно было звонить президенту в самолет), командировочные то ли 15, то ли 20 долларов в день. Помню, на какой-то праздник выдали помощникам премию — мешок сахарного песка.
— А заветная мигалка?
— Мигалка имелась. Но пользоваться ею было как-то не принято. Стеснялись. Включали изредка, когда ехали в кортеже с президентом. Чтобы не отстать.
— Слышал, что в службе помощников вас как бы в шутку называли силовой структурой. Вы сами из военных?
— Происхождение у меня самое рабоче-крестьянское. Папа шофер, мама ткачиха. Из Рязанской губернии оба приехали, спасаясь от голода, в 20-е годы. И в детские годы много времени я проводил в деревне. Жили бедно и в деревню ездили на молоко и на ягоды. Знаю практически все крестьянские работы — пахать, сеять, молотить. Застал времена, когда в личном подворье молотили при помощи цепов. Как на картинах Венецианова. Думаю, что отчасти именно понимание народной жизни и психологии мне очень помогло в отношениях с президентом. Они из формальных довольно быстро переросли в доверительные. Борис Николаевич, несмотря на партийную школу, в душе оставался очень народным, очень русским человеком. Понимал шутку, острое русское словцо (хотя матом никогда не ругался), ценил юмор. И в трудные, стрессовые моменты президент был достаточно откровенен со мной. Хорошо помню однажды сказанную им фразу: «Если бы вы знали, Вячеслав Васильевич, как мне тяжело, как трудно…» Эта фраза стала как бы тайным ключиком к нашим отношениям. Я вспоминал ее и позднее — когда работать с Борисом Николаевичем стало труднее, когда он стал раздражительным, менее терпимым, и особенно когда он стал ближе к 1996 году утрачивать вкус к президентской работе. «Стал лениться», — как мы, помощники, говаривали меж собой. Тогда-то и возникло это, наверное, наивное стремление вернуть прежнего Ельцина. Но это было много позднее…
— А помните свои первые шаги, заявления? Как пресс-секретарь затачивал перо?
— Было время острых и часто злых столкновений — с депутатским корпусом, с Верховным Советом, с региональными начальниками, с «красными директорами». Шла война нервов и слов. В такой обстановке пресс-секретарь не мог вышивать гладью. Приходилось делать резкие заявления. О некоторых жалею до сих пор. Например, по поводу Горбачева. Связано это с тем, что Михаил Сергеевич, выехав за границу, сделал несколько комментариев, задевавших Ельцина. Борис Николаевич позвонил мне: «Надо как-то отреагировать». И я сделал достаточно резкое заявление. Но дело этим не закончилось. Силовики, не знаю, с чьей подачи, начали трясти Фонд Горбачева. Пора, дескать, прикрыть эту лавочку. Тут мы, несколько помощников, и пошли к президенту: «Борис Николаевич, это уж слишком. Ну сделали заявление и хватит. Закрытие фонда может вам же и повредить. Вы не думаете, что когда-нибудь сами можете оказаться в подобном положении?» Видимо, этот аргумент и подействовал…
— Как пресса восприняла этот конфликт между президентами?
— Несмотря на то что основной массив прессы поддерживал Ельцина, в этой ситуации журналисты вступились за Горбачева. На следующий день после моего заявления «Известия» опубликовали резкую статью под заголовком «Говорите, Михаил Сергеевич». Это была настоящая оплеуха. Заслуженная… Кстати, уже позднее, встретив Горбачева на какой-то журналистской площадке, я попросил у него прощения. Был прощен, и с тех пор у нас добрые отношения.
— Вы всегда действовали только по поручению президента?
— В тот период у пресс-секретаря было большое поле для маневра. Более того: пресс-служба стала важным каналом взаимодействия президента с обществом, с интеллигенцией. Часто устраивались встречи с писателями. Существовал влиятельный Клуб главных редакторов. Главные редакторы были для президента важным источником независимой информации. Хотя, почувствовав при Ельцине большую свободу, они стали очень зубастыми. Часто Борису Николаевичу было тяжело выслушивать высказывания Попцова, Голембиовского, Павла Гусева. Особенно сложно было с Голембиовским. «Известия» нередко бравировали своей независимостью. Были обиды, но президент никогда не прибегал к репрессиям. Хотя в разговорах с пресс-секретарем иногда пузырилась старая партийная закваска: «Вячеслав Васильевич, ну что же это? Неужели ничего нельзя сделать с этим Голембиовским?» Отвечаю: «Борис Николаевич, сегодня мы сделаем что-то с Голембиовским, завтра с Попцовым, послезавтра с Гусевым, а с кем же вы останетесь? Ведь пресса-то в целом вас поддерживает». Он, поджав губы, соглашался. Единственный, пожалуй, грех, который он взял на душу, это увольнение из «Останкино» Егора Яковлева. Но есть и оправдание: президенту в те годы приходилось вести очень сложные игры с президентами республик, с губернаторами. Приезжая в Москву, они постоянно кляузничали на прессу, на телевидение, на журналистов. В обмен на лояльность требовали головы то одного, то другого. Кто-то из республиканских бонз взъелся на Егора Яковлева. Президент проявил слабость. Потом об этом жалел.
— А каким Борис Николаевич был при обыденном, рабочем общении?
— У Бориса Николаевича была одна очень смешная, какая-то детская привычка: он не мог пройти мимо зеркала, чтобы не вынуть из кармана расческу и не поправить шевелюру. Но «культ личности» этим, пожалуй, и ограничивался.
— Но ведь кто-то назвал Ельцина царем Борисом? Не вы ли?
— У части кремлевской команды — у той, которая приехала с Борисом Николаевичем из Свердловска, — было некоторое преклонение перед Бабаем (так они его называли). Им, недавно обосновавшимся в Москве, президент виделся политической глыбой, огромным человечищем. У другой, московской ветви — Сатаров, Батурин, Краснов, Лившиц, Рюриков, Костиков — был более отстраненный, нейтральный взгляд. Они пришли в Кремль работать как профессионалы, не на вырост, а на демократическую Россию. Мы относились к Борису Николаевичу с любовью, уважением, но и с долей критического реализма. У всех свердловских на столе обязательно стоял портрет Бориса Николаевича, а у московских — нет. У Лившица, например, на стене висел портрет отца, ветерана войны. Иногда по поводу величия Ельцина возникали разночтения. Помню, как готовилась его встреча с Солженицыным. Борис Николаевич волновался. Не знал, как себя поставить, на какой ноте говорить. Помню, кто-то из свердловской группы внушал ему: «Борис Николаевич, ну что вы волнуетесь? Ну кто такой Солженицын? Ну писатель. Да таких тысячи. А вы у нас один!» Борис Николаевич на лесть не покупался. Хотя в трудную минуту и ему нужны были добрые слова. Солженицына он принял с подчеркнутым уважением. А после того как они выпили по рюмочке, разговор вообще стал дружеским.
— Возможны ли были политические вольности? Не вам ли приписывают идею поделиться с японцами Курильскими островами? Сегодня за такое заклевали бы!
— Ельцин в поисках решения сложнейшего вопроса с Курилами искал неординарный выход. И в этой связи президент, оставаясь в стороне от споров, поощрял довольно вольную дискуссию — и на уровне дипломатов, и на уровне СМИ и экспертов. Атмосфера в Кремле была нервозной. Борис Николаевич хотел разрубить этот узел. Но как? Оппозиция, коммунисты его бы съели живьем. Между прочим, Солженицын, будучи несомненным патриотом, считал что Курилы нужно отдать, но дорого. Финансовое положение России было аховое. Казна была пуста, рабочим месяцами не платили зарплату, останавливались заводы, воспрянувшие духом коммунисты вели наступление в регионах. В Верховном Совете витийствовал Хасбулатов. В серьезных кругах обсуждалась даже сумма, которую можно было бы запросить у Японии. Борис Николаевич, надо сказать, относился к идее продажи без энтузиазма (хотя, напомню, Аляску-то продали американцам). Незадолго до запланированной, но несостоявшейся поездки в Японию Борис Николаевич неожиданно обратился ко мне. Обратился с некоторой иронией: «У вас-то, наверное, тоже есть мысли по этому поводу». «Да я же не дипломат», — возражал я. «Тем лучше. Вот и попробуйте…»
Я не спал всю ночь и наутро явился — ну и времена были! — с идеей аренды политического суверенитета. Идея была такова: сдать спорные острова или часть островов в длительную аренду. Условно говоря, на 50 или на 100 лет — с тем чтобы администрация там была японская, но при формальном сохранении суверенных прав России. Сумасбродная, конечно, идея. Но я, в сущности, вольно интерпретировал одну из дипломатических фантазий, витавших в коридорах МИДа. Борис Николаевич мою записку читал. Реакции никакой не последовало. Лежит где-то в архивах. Такие вот были загогулистые времена…
— Словом, надвигался октябрь 1993-го…
— Тяжелейшее испытание для демократии, для власти, лично для президента.
— Ельцина часто обвиняют в том, что жесткие меры по укрощению строптивого Белого дома были частью продуманного плана: запугать оппозицию, нейтрализовать Верховный Совет и укрепить личную власть…
— Никакого коварного плана не было. И это говорит о серьезных просчетах в работе кремлевской команды. Опасность была недооценена. Была наивная вера, что Борис Николаевич найдет выход. Но события стали развиваться почти неконтролируемо. Ельцин надеялся договориться. Шел на уступки. Но и Руцкой, и Хасбулатов готовы были идти до конца. Более того, у оппозиции уже были готовы списки, кого они будут интернировать в случае победы. Позднее в Кремле мы изучали один из них. Именовался он «списком Руцкого». Мое имя было в первой десятке. А позднее в моей трудовой книжке появилась уникальная запись: благодарность президента (цитирую дословно) «за активное участие в ликвидации попытки вооруженного государственного переворота 3—4 октября 1993 года».
— Какие события из тех времен вспоминаются острее всего?
— И в августе — сентябре, и даже в самом начале октября в Кремле не предполагали, что конфликт приобретет столь резкий оборот. Не было никакой внутренней мобилизации. Если бы был план, то все помощники денно и нощно сидели бы в Кремле и работали. Но даже накануне октябрьских событий все разъехались по домам, по дачам. 3 октября за мной прислали машину. Москва была пустынная, тревожная. Приехал в Кремль практически одновременно с Борисом Николаевичем. Он впервые прилетел на вертолете. В ночь с 3 на 4 октября в группе помощников вызрело мнение, что ситуация настолько остра, что Борис Николаевич должен выступить с обращением. Но «Останкино» уже было в осаде боевиков. Нужно было ехать к Олегу Попцову на 5-ю улицу Ямского Поля на Российское телевидение. Ехать через всю Москву, которая была уже отчасти в руках воинствующей оппозиции. Рисковать безопасностью президента было нельзя. Но текст обращения уже был написан в группе спичрайтеров. Мы ему сказали об этом. Он стал настаивать на личной поездке. Злился. Когда по просьбе Илюшина я зашел к нему в кабинет с какими-то новыми аргументами, он в резкой форме бросил мне текст и чуть ли не прорычал: «Вот вы и поезжайте!» И я поехал. По темной столице сновали грузовики с красными флагами, толпа кричала, кто-то уже пел «Смело, товарищи в ногу…». Перед самым выездом Коржаков выдал мне пистолет. «Захвати на всякий случай…» Стрелять я, кстати, умел и нередко захаживал пострелять по мишени в тренировочный зал в кремлевском Тайницком саду.
— Вас ждали на Российском телевидении?
— Российский канал хотя и работал, но был почти на осадном положении. В коридорах на полу, вытянув ноги, сидели солдаты в бронежилетах с автоматами в руках. Я шел по неосвещенному лабиринту, переступая через ноги солдат. Встретили меня молча. Чувствовалось крайнее напряжение. Меня провели в студию, и я стал читать. Потом зачитал тот же текст по радио. От напряжения у меня из носа пошла кровь. Представляете, если бы это случилось в телевизионной студии во время прямого эфира. Вот было бы страху на всю страну…
— Когда пришло понимание, что опасность миновала?
— В Кремле ждали, когда в Москву войдут войска. Переговоры об этом Борис Николаевич вел всю ночь и с министром обороны Грачевым, и с Генеральным штабом. Все тянули время. Министр обороны Грачев требовал от Главнокомандующего письменного приказа. Между тем в центре Москвы всю ночь бушевали митинговые страсти. Одни за Ельцина, другие против. Один из демократических митингов шел около здания Моссовета, на Тверской. Туда по призыву Гайдара стекались демократы. Но часть москвичей, сочувствующих Ельцину, собралась на Васильевском спуске, около Спасской башни. Огромная толпа кричала и требовала, чтобы Ельцин вышел к народу. Выйти президент не мог. По некоторым сведениям, в толпе были снайперы и провокаторы. К тому же Ельцин продолжал затяжные переговоры с силовиками. По инициативе Коржакова к толпе вышел пресс-секретарь. «Ты часто мелькаешь на телевидении, тебя знают, тебе и идти…» Перед самым выходом Коржаков сказал мне, что к Москве уже стянуты войска, «готовые встать на защиту законного президента». Напомню, что генерал Руцкой к этому времени уже объявил себя новым, законным президентом и выпускал указ за указом…
…Я вышел из Спасских ворот. Кто-то из толпы подставил мне под ноги ящик. Толпа на мгновение замолкла. Боже мой! Что сказать? Я совершенно не был готов к разговору с возбужденной толпой, хотя бы и сторонников президента. Начал нести какую-то общедемократическую пургу. Говорил, что Борис Николаевич ведет переговоры. Что он в Кремле. Что демократия победит… А мне из толпы кричат: «Хватит болтать, где войска? Почему медлит Ельцин? Продержится ли Кремль?» Я крикнул, что войска на подходе и занимают позиции. Народ одобрительно загудел. А между тем… после этих успокаивающих слов прошло еще долгих 11 часов, прежде чем войска реально вошли в город…
— На чьей все-таки стороне были москвичи?
— Население не поддержало путчистов. Иначе исход событий был бы иным. Но интерпретаций, в том числе и антидемократического толка, много и до сих пор. Руцкой, Хасбулатов, коммунисты позиционируют себя чуть ли не как герои сопротивления, как борцы за демократию. Нынешние идеологи почему-то не любят вспоминать, какие ставки были на кону, отдают трибуну организаторам неудавшегося государственного переворота. А ведь речь шла о реставрации коммунистического режима. На кону было будущее России.
— Как складывались отношения с президентом после октябрьских событий?
— Борис Николаевич очень тяжело переживал события октября 1993 года. Был психологически травмирован. Его угнетало и то, что обещанные Гайдаром перемены не наступали. Население проявляло нетерпение. После одной из поездок на московский автозавод (задумка была посоветоваться с рабочими), где президента встретили очень прохладно, у Бориса Николаевича появились признаки политической хандры. Он стал реже приезжать в Кремль, все чаще «работал с документами» на даче. Обострились проблемы со здоровьем. Подкрадывалось время больших разочарований. Помощники, понимая, что их прослушивают, все чаще выходили в длинный кремлевский коридор, шушукались и задавали друг другу извечные русские вопросы: «Что делать?», «Куда идем?»
— Личные отношения с президентом не пострадали?
— Сложности начались после печально знаменитой поездки в Берлин, где Борис Николаевич в приподнятом настроении дирижировал оркестром. По результатам поездки был подготовлен обзор прессы. Нашей и европейской. Говорилось о том, насколько пострадал авторитет власти и России. Борис Николаевич все больше стал отстраняться от помощников. Активность падала. Президент замыкался в кругу «неполитических друзей», в окружении Коржакова и его людей. Портились отношения с интеллигенцией, которая видела негативную эволюцию власти и в открытую говорила об этом. В группе помощников вызревало решение, что с президентом надо поговорить начистоту. Коржаков, при всей сложности отношений с ним, нас поддержал. Просчет состоял в том, что мы решили не поговорить с Борисом Николаевичем начистоту, а написать ему строгое письмо. Кстати, о возможных последствиях такого шага нас предупреждал Илюшин, первый помощник, знавший Бориса Николаевича многие годы и лучше нас понимавший особенности его психологии. Президент, говорил Илюшин, не любит оставлять после себя такого рода документы. Но у нас, что называется, ретивое взыграло. Решили, что мы должны четко обозначить свою позицию. И непременно в письменном виде. Так появилось знаменитое «письмо семерых». Илюшин, кстати, хотя и возражал против письма, тоже подписал его.
— Как готовилось письмо?
— Помощники и спичрайтеры готовили идеи, аргументы, предложения, некоторые формулировки. Но окончательный текст из этих кубиков складывал пресс-секретарь. Договорились, что отдадим письмо в самолете, чтобы президент не смог его случайно затерять. Лично в руки Ельцину письмо отдавал по дороге на отдых в «Бочаров ручей» Коржаков. Борис Николаевич, не подозревавший о демарше, стал читать. И по рассказам очевидцев, на глазах серел. Замкнулся в себе и несколько часов ни с кем не разговаривал. Даже с верным Коржаковым.
В последующие поездки президент меня с собой уже не брал. Очень обиделся. Я продолжал ходить на работу в Кремль, но президент больше не звонил и на мои звонки не отвечал. «Дулся»,— говорили мы тогда. Идешь по коридору, навстречу президент: «Борис Николаевич, здравствуйте!» А он отвернется демонстративно и не поздоровается. Некоторое время не подавал руки.
— Так «роман с президентом» и кончился?
— Нет, время многое сгладило. Но не все. Дело в том, что в отличие от других подписантов я не стал просить прощения. И некоторое время спустя в моем кабинете раздался телефонный звонок. Голос президента: «Вячеслав Васильевич, как вы смотрите на то, чтобы поработать за границей? Ватикан подойдет? Заходите, поговорим». Поговорили. Обиды уже не осталось, но некая горечь висела. Потом и она ушла. И вот незадолго до отъезда в Ватикан (я продолжал работать в Кремле) на записи какого-то телеобращения Бориса Николаевича я подошел к нему что-то уточнить, а он, склонившись ко мне, вдруг тихо так: «Я уже подписал указ о вашем назначении. Но… может быть…» И замолчал, отвернувшись в сторону. Я понимал, что прежней близости, а следовательно, и настоящей работы уже не будет. Быть говорящим кремлевским попугаем не хотелось. Да, честно говоря, и поездка в Ватикан, и собор Святого Петра, и станцы Рафаэля уже снились мне по ночам… И я тягостно выдавил из себя: «Вы же, Борис Николаевич, приняли решение…»
Президент и бровью не повел. А вскоре еще раз доказал, что он настоящий русский мужик. Все мелочи в сторону…
Дело в том, что, когда посол направляется за границу, ему могут присвоить ранг Чрезвычайного и Полномочного, а могут и сказать: вы там поработайте годик в качестве посланника, а мы потом решим. Вот и со мной чуть было не произошла такая же история. Идет коллегия МИДа. Выступает кто-то из заместителей министра. Когда речь зашла о моем назначении в Ватикан, я слышу: «Вы же, Вячеслав Васильевич, не профессиональный дипломат. Дать вам сразу высший ранг не совсем корректно. Потерпите годик, поработайте, мы вам потом все дадим».
Ну что тут спорить, тем более что дипломат был по-своему прав. Тем не менее, приехав в Кремль, я позвонил Борису Николаевичу и попросил о встрече. «Борис Николаевич, — схитрил я, — а ведь нас с вами обманули». «Как так?» — поднял брови президент. «А так: вы говорили с Козыревым о Чрезвычайном и Полномочном, а он не дает». — «Как не дает?» Я рассказал ему историю с коллегией. Борис Николаевич поднимает трубку телефона, где написано «Козырев». Прямая связь. Ни слова не говоря, не объясняясь, сурово так: «Это по поводу Костикова. Я же сказал, что Чрезвычайный и Полномочный». И хрясь трубку на место. Через 15 минут в мой кремлевский кабинет звонит помощник Козырева: «Вячеслав Васильевич, вышло недоразумение, вопрос улажен. Вы Чрезвычайный и Полномочный». Так что с тех пор и поныне ко мне можно обращаться: «Ваше превосходительство». Друзья в шутку так и делают…
— Но ваша дипломатическая карьера как-то очень быстро оборвалась…
— Не потому, что я оказался неспособным к дипломатической работе. Имею благодарность министра Евгения Примакова за высокое качество аналитической информации из Ватикана. Но дело в том, что мы, помощники президента, настолько были погружены в политику, настолько заражены ею, что сразу переодеться в дипломатический смокинг у меня никак не получалось. И приехав в Рим и вручив Иоанну Павлу II верительную грамоту, я сделал первый непростительный для дипломата шаг: сел писать книгу о своей работе в Кремле — «Роман с президентом». Тайны из этого я не делал, и слухи скоро доползли до Москвы. И вот уже из МИДа за подписью замминистра идет телеграмма: «…В дипломатической практике не принято, чтобы действующий посол писал о действующем президенте». Но это была еще не гроза. А легкие раскаты грома. А между тем и друзья, приезжавшие из Москвы, и жена предостерегали: будут неприятности. «Но почему?» — удивлялся я. У меня было внутреннее убеждение, что пишу-то я во благо президента, что хочу предостеречь. Ну и прочая наивная чепуха.
— Как же вы утратили кремлевскую бдительность?
— Не бдительность была утрачена, а резко менялась ситуация в стране. Из Ватикана московские события виделись не так ясно. А время катило к избирательной кампании 1996 года. Телевидение Гусинского в оценках ситуации столкнулось с телевидением Березовского. И я попал между двумя мощными олигархическими жерновами. «Медиа-Мост» Гусинского работал против Ельцина. НТВ прислало ко мне в Ватикан телевизионную группу. «Для хорошего интервью по поводу вашего романа». Журналисты знают, как это делается: записывается много слов, потом все это просеивается, шинкуется, переверстывается, а нередко и перевирается в зависимости от политического заказа. В результате от моего благожелательного в отношении Бориса Николаевича — так мне казалось из ватиканского далека — интервью остались одни фиги в кармане. Президенту, естественно, доложили. Возникла угроза немедленного отзыва. Министром иностранных дел к этому времени уже стал Примаков. Получаю телеграмму, подписанную замминистра: «Предлагаем вам вылететь в Москву первым же рейсом «Аэрофлота». Сурово! Не просто выехать, а первым же рейсом. Прощай, Ватикан, прощай, папа. Сказал жене, чтобы собирала вещи, и без всякого багажа в аэропорт…
— Получили сильную выволочку в МИДе?
— Не так все просто. Возникли нюансы. Резко отозвать посла без видимых причин в дипломатической практике считается оскорблением для принимающего государства. Примаков это хорошо понимал. Прихожу к Евгению Максимовичу в кабинет на Смоленской. Он мне: «Вынужден со всей строгостью сказать вам…» А сам улыбается своей неуловимой, таинственной улыбкой. Оправдываться в такой ситуации бесполезно, нелепо. «Вы поняли свою ошибку?» — «Все понял, Евгений Максимович...» — «Ну тогда и поезжайте обратно… Время покажет…» И я уехал и еще полгода дышал воздухом Рима, ходил по Аппиевой дороге. Немного работал. И если бы не повторное напоминание президенту от одного кремлевского «доброжелателя» о том, что Костиков-то все еще там сидит, я бы проработал в Ватикане полный срок.
— С Иоанном Павлом II общались?
— Посол в Ватикане присутствует на всех формальных богослужениях. Всегда есть возможность попросить об аудиенции. При мне завязывалась сложная интрига об организации встречи, так и не состоявшейся, патриарха Алексия II с Иоанном Павлом II. Так что посольский фрак надевать приходилось довольно часто. Кстати, о фраках. Оказалось, что Ватикан — это единственное место, где дипломатический протокол предусматривает фрак, а не смокинг. Жене еще в Москве сшили длинное темное платье, соорудили шляпку с черной вуалью. Мы с женой в шутку называли наряд донна Анна у гроба Командора. Вячеслав Зайцев, кстати, шил. А фрак пришлось покупать в Риме. МИД выделил специальные деньги, потому что хороший фрак — это дорого.
Папа очень интересовался русскими делами, так что приходилось организовывать постоянные визиты, встречи. Да и личные отношения сложились хорошие. Удивительный был человек. Обладал какой-то магией. Был очень чувствителен к юмору. Вспоминаю один эпизод. Известный режиссер и очень хороший художник Дмитрий Крымов предложил написать портрет Иоанна Павла II. Продвигать эту шальную, как показалось вначале, идею пришлось мне. Были переговоры с папским нунцием в Москве, телеграммы в Рим. И вот портрет готов. Приезжаю с папским нунцием в мастерскую к Крымову. Снимается с подрамника вуаль… И что же мы видим? На каком-то подломанном покосившемся стуле как-то бочком сидит Иоанн Павел II. Кисть не репинская, не суриковская — скорее в стиле Сутина или Модильяни. И смотрит папа так, словно хочет спросить: а как же братцы, я очутился тут, в Ватикане? Что я тут делаю?
И вот Крымов едет, чтобы лично вручить понтифику портрет своей неспокойной кисти. Личные покои. Чинная группа кардиналов в красном. Когда упала вуаль, кардиналы просто остолбенели. Зависла пауза. Нашелся один Иоанн Павел II: «Не бойтесь, это я»,— промолвил он. Вспомнил к месту слова воскресшего Христа перед изумленными учениками.
— После скандала с «Романом с президентом» и возвращения в Москву были сложности с трудоустройством?
— Первый, кто мне позвонил с предложением работы, был Бидзина Иванишвили. С его банком у меня были давние отношения. Они устраивали презентацию моего романа «Диссонанс Сирина», переиздание повести «Последний пароход». Но мне подумалось, что в банке мне, скорее всего, будет отведена роль свадебного генерала, и я отказался. В конечном счете я соблазнился предложением поработать в группе «Медиа-Мост».
— Сейчас, надеюсь, вы живете вне острых политических конфликтов, мирно пишете для «АиФ».
— Поколение шестидесятников и семидесятников уходит в историю. В политику пришли новые люди, новые нравы, новые понятия. Политика стала сложнее, но и скучнее. В бюрократической паутине вязнет все живое. В новой политике все меньше искреннего чувства, больше конъюнктуры, коммерческого расчета. Времена Ельцина вспоминаю со смешанным чувством удивления и благодарности за то, что судьба свела меня с такими людьми и такими событиями. Иногда в какие-то особо памятные дни — как события 3—4 октября 1993 года — достаю и перелистываю дневник: две большие амбарные книги, которые хранились у меня в кремлевском кабинете в сейфе, оставшемся со сталинских времен. Там все расписано, порой поминутно. Когда-нибудь дойдет время и до него… Пока не время…
— Уходя в последний раз из своего кремлевского кабинета, неужели не захватили что-нибудь на память?
— Мелькнула мысль отвинтить массивную бронзовую ручку от кабинета. Ведь он располагался как раз напротив мемориальной квартиры Ленина в Кремле. Возможно, заходя к соратникам, Ильич держался и за эту ручку. Но не решился. Впрочем, мне достался один совершенно необычный и, можно сказать, исторический сувенир. Рабочие хозяйственной службы Кремля, с которыми у меня сложились добрые отношения, при прощании вручили мне большой сверток. Оказалось — только не падайте со стула — последнее знамя СССР. Огромное, красное, советское, с серпом и молотом. Знамя с кремлевского флагштока снимали те же рабочие 25 декабря 1991 года, и оно долго хранилось, никому не нужное и забытое, на хозяйственном складе в Кремле. Интересная деталь: когда над Кремлем поднимали новый символ России — триколор, его повесили вверх ногами. Эту историю мне рассказал, а потом описал в своей книге «Посторонний в Кремле» мой старый друг, корреспондент кремлевского пула Борис Грищенко.
Я не сторонник коммунистов, но в дни рождения, когда в гости на дачу приезжают старые, в том числе и кремлевские, друзья, я расстилаю советский флаг на траве, и без всякой иронии, а скорее с ностальгией мы вспоминаем слова старого гимна: «Союз нерушимый…» И хочется выпить. В том числе и за Бориса Николаевича. O tempora, o mores…
Олег Пересин
Досье
Вячеслав Васильевич Костиков
Родился 24 августа 1940 года в Москве. Трудовую деятельность начал в 1958 году — работал токарем.
В 1966 году окончил факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. В 1966—1967 годах — переводчик английского языка в Индии. В 1968 году прошел курс журналистики Шеффилдского университета в Великобритании, а в 1972 году окончил факультет международной экономики Академии внешней торговли.
C 1967 года — политический обозреватель АПН. В 1972—1978 и 1982—1988 годах — сотрудник отдела информации Секретариата ЮНЕСКО в Париже. В 1978—1982 и в 1988—1992 годах — редактор, политобозреватель АПН (РИА Новости).
В 1992—1995 годах — пресс-секретарь президента РФ.
В 1995—1996 годах — представитель РФ при Ватикане и при Мальтийском ордене.
В 1996 году — президент группы МДМ, сформированной банком «Московский деловой мир».
В 1997—2001 годах — заместитель гендиректора холдинга «Медиа-Мост» по связям с общественностью.
Чрезвычайный и Полномочный Посол (с 26 мая 1995 года).
В настоящее время — директор Аналитического центра ИД «Аргументы и Факты».
Автор нескольких книг.

Честное губернское
Сергей Безруков: «Я написал заявление по собственному желанию и забрал трудовую книжку из «Табакерки»...»
У Сергея Безрукова беспокойные деньки. И даже недельки. К плотному графику гастролей добавились заботы худрука создаваемого Московского Губернского театра. На его сцене режиссер Безруков готовит к выпуску спектакль «Нашла коса на камень» по мотивам пьес Александра Островского «Бешеные деньги» и «Бесприданница». Премьера намечена на 22 декабря…
— К вам теперь, наверное, по отчеству обращаться положено, Сергей?
— Пока никак не привыкну. Всю жизнь звали Сережей, а теперь приходится отзываться на Витальевича. Статус худрука обязывает. Часть сотрудников даже настаивают на соблюдении субординации, говорят, для порядка и дисциплины нужна дистанция между начальником и подчиненными. Меня это немного смущает…
— Еще бы! Были крепостным, а стали барином.
— Да, артисты нашего театра обыграли эту тему на юбилейном вечере Школы-студии МХАТ. Я же и придумал шутку для капустника. Мол, вольную Безрукову дали полгода назад, хотя крепостное право на Руси отменили полтора века тому.
— Вы уволились из «Табакерки»?
— Закон требует. Нельзя совмещать должности актера Театра-студии Табакова и художественного руководителя другого коллектива. Написал заявление по собственному желанию, забрал трудовую книжку и принес в Московский областной Дом искусств.
— А как же Московский Губернский театр?
— До моего прихода МГТ не существовало. Он создается из двух разных театров — областного Драматического имени Островского и областного Камерного. Словом, Дом искусств — лишь вторая запись в моей трудовой, МГТ будет третьей. Летуном с места на место меня определенно не назовешь.
— Сколько лет вы прослужили у Табакова?
— Двадцать.
— Олег Павлович легко вас отпустил?
— Думаю, нет. Уход стал для него неожиданностью. Незадолго до того он отметил меня премией Фонда поддержки и развития театра за верное служение «Табакерке». Ведь многие из тех, с кем начинали в 93-м, давно ушли из подвала на Чаплыгина, я же продолжал оставаться в труппе Табакова. Повторяю: двадцать лет! И вот, значит, он собирается награждать, а я кладу заявление на стол… Но Олег Павлович — настоящий учитель! Мастер все верно оценил. На вручении премии обнял меня по-отечески и напутствовал: «Держись, Серега!» Все по-честному. Стараюсь не подвести наставника…
— В МХТ сейчас сложная обстановка. Наверняка слышали о скандале, предшествовавшем премьере «Карамазовых», о ЧП во время показа «Идеального мужа»…
— Нештатные ситуации могут возникнуть где угодно. Весь вопрос, как с ними справляются. Табакова никакими трудностями не испугать. Даже не сомневайтесь! Главное, чтобы здоровье не подвело. Этого и хочу пожелать. Дай ему Бог… Я попросил у Олега Павловича разрешение играть спектакль «Табакерки» «На всякого мудреца довольно простоты» на сцене МГТ, и он согласился. Наша площадка доселе была неведома московским театралам. Здесь играли антрепризу, проводили какие-то иные мероприятия, но они оставались вне поля зрения культурной публики. Хотя доехать сюда из центра города легко и просто. Если не стоять в пробке на Волгоградке. Я вот Александра Боровского недавно позвал в гости, он оставил машину на Таганке, сел в метро и через десять минут вышел в «Кузьминках». А от станции до нас — два шага. Саша удивлялся: как быстро добрался! Но зрителя нужно чем-то заинтересовать, чтобы возникло желание куда-то ехать. Наш театр — не убитый и забытый Богом ДК, а современный Дворец с большим залом на 780 мест и малой сценой на 200. Да, надо модернизировать акустику, приобретать современные микрофоны, ставить свет, но это задача на завтра. Сегодня важно привлечь к себе внимание.
— Именно на это, видимо, и делал ставку губернатор Воробьев, приглашая вас худруком. Популярный актер, известное лицо… Паровоз, который потянет состав в гору.
— Не думаю, что это было главным аргументом. В Москве есть из кого выбрать. Хватает и артистов с именем, и режиссеров с опытом. Наверняка учитывалось, что я успешно возглавлял антрепризный театр, а это тяжелая школа выживания. Ставить спектакли мне тоже приходилось… Конечно, руководство области рассчитывало, что приведу с собой зрителя. Действительно, когда стал играть в «Кузьминках», у касс начали спрашивать лишние билетики. Прежде тут такого не было… Не вижу ничего плохого, чтобы сделать еще один театр, куда с удовольствием станут ходить люди. И правительству Подмосковья это плюс, ведь Дом искусств существует на деньги, выделяемые областным министерством культуры…
— А зачем вы в режиссуру полезли, Сергей?
— Первую историю надо брать на себя. Как иначе? Кроме того, сезон мы начали в сентябре, нужно было предъявить публике новую работу, а я физически не успевал договориться с приглашенными режиссерами. Поэтому постановку «Нашла коса на камень» осуществляю сам.
— Если блин окажется комом?
— К чему настраиваться на плохое? Верю в лучшее. Злопыхатели все равно напишут какие-нибудь гадости, но давно не обращаю на них внимания. К счастью, выработался иммунитет за долгие годы. Мы серьезно готовимся, активно репетируем. Это будет сложный, многоплановый спектакль, в нем задействовано большое количество артистов. Даже настоящий духовой оркестр сыграет на сцене! Но уже следующую премьеру 2 февраля выпустит Сергей Пускепалис. Пьесу специально для нас пишет Алексей Слаповский. Тоже планируется густонаселенная история со множеством персонажей... Нет, я не собираюсь подминать все под себя.
Понятно, что в первую постановку позвал друзей. Вот Дмитрия Дюжева пригласил. Но ведь и роль Саввы Василькова, провинциального коммерсанта, выпадает не каждому. Настоящая русская классика, есть где развернуться! Савва Геннадьевич расчетлив, но не в том негативном смысле, который часто вкладывают в это слово. Васильков не ворует и не жульничает, предпочитая честно вести дела со всеми.
— А вы?
— Ненавижу долги! Всегда плачу по счетам. Хотя по характеру я человек не расчетливый, а эмоциональный. Правда, могу предвидеть успех, угадать с приглашением артиста или режиссера. Важное качество для руководителя! Интуиция мне досталась от папы с мамой, развить ее помог Олег Табаков, учитель. Уверен, Дюжева заметят и отметят за роль Василькова.
— Пришлось уговаривать друга?
— Нет, Димка хороший… Я ведь точно так же, по дружбе, работал в его проекте «Мама». Он позвонил, говорит: «Снимешься у меня? Только у нас с гонорарами пока непонятки…» Я ответил: «Не надо про деньги. К тебе и так приду». Мы же с Дюжевым пятьсот лет знакомы.
— В одной «Бригаде» состояли…
— К слову, хочу пригласить банду Саши Белого на премьеру «Нашла коса на камень». У меня образ возник: лихие девяностые, век девятнадцатый. Попытаюсь передать в спектакле ту атмосферу... И непременно попробую окунуть зрителей в праздник. Мы задумали настоящую ярмарку в фойе театра. С лотками, где будут продаваться изделия подмосковных умельцев. Гжель, павловопосадские платки, жостовские подносы… Это же очень красиво, но товары народных промыслов трудно найти в современных супермаркетах, а тут пришел — и вот оно, все перед тобой!
— Народ с авоськами ломанется в зрительный зал?
— Покупки можно будет забрать после спектакля. Я даже предложил сделать 50-процентную скидку на ярмарке для обладателей дорогих билетов. По-моему, отличный маркетинговый ход. Представление начнется еще до первого звонка.
— С Пускепалисом и Слаповским тоже хотите что-нибудь эдакое устроить?
— Вряд ли. Тут — Александр Островский, там — современная пьеса. Приемы продвижения спектакля должны быть разными, иначе зритель перестанет удивляться. Мы не боимся экспериментировать. У Ирины, моей супруги, возникла идея привести в театр незрячих, чтобы те наравне со всеми могли получать удовольствие от происходящего на сцене. Я обратился к Андрею Воробьеву, и теперь у нас есть оборудование для тифлокомментирования, какого нет ни в одном российском театре! Ирина пошла на курсы в институт «Реакомп», получила диплом. В стране лишь двадцать сертифицированных специалистов. Работа сложная, очень энергозатратная. Каждый спектакль готовится отдельно, нужно посекундно разобрать мизансцены, чтобы между репликами успеть описать жесты, мимику актеров, передать атмосферу… В итоге 6 сентября мы сыграли с тифлокомментарием «Пушкина». Спектакль длится четыре часа, а подготовка к нему заняла более месяца.
— Это была разовая акция?
— Проба пера. Со временем и другие постановки адаптируем для незрячих людей. На премьеру приезжала Диана Гурцкая, привезли группу подопечных подмосковного дома престарелых. Они и видят плохо, и слышат, кто-то, наверное, и в театре никогда не был, а тут такое событие… Аппаратура для тифлокомментирования умещается в два чемодана, будем играть эти спектакли и по области. В Англии четыре десятка театров работают для зрителей с проблемами зрения, в Германии даже опера специальная есть, а мы только в начале пути…
— Чтобы успевать здесь, в МГТ, вам, Сергей, пришлось чем-то жертвовать за его порогом?
— Отказался от выходных. Надеюсь, под Новый год удастся отдохнуть, спокойно посидеть с родными дома под елочкой. Живой, не искусственной. Пока же работаю с удвоенной нагрузкой. Почти не сократил количество своих спектаклей. И рад бы, да не могу. Ни отменить, ни перенести. График гастролей планировался год назад, когда о Московском Губернском театре и речи не было. Осенью провел тур по стране, играл спектакль «Хулиган. Исповедь» о Есенине. Началось все 3 октября, в день рождения Сергея Александровича. Устроил флешмоб, пригласив любителей поэзии к памятнику Есенину на Тверском бульваре. Прочел «Хулигана» и передал эстафету собравшимся. Люди долго не расходились, до вечера читали стихи. Первый спектакль из тура прошел в Кремле. Мне хотелось, чтобы именно в тех стенах прозвучало «Снова пьют здесь, дерутся и плачут…». И вот это: «Ваше равенство — обман и ложь. / Старая гнусавая шарманка / Этот мир идейных дел и слов. / Для глупцов — хорошая приманка». После Москвы были Минск, Воронеж… Почти каждую неделю летаю куда-нибудь на гастроли. 2 декабря выступал в Иркутске, 10-го и 11-го играю «Пушкина» в Уфе, 14-го ждут с «Исповедью» в Тбилиси. 22-го у нас премьера «Нашла коса на камень». Утром следующего дня сажусь в самолет и отправляюсь в Одессу, где вечером у меня спектакль. Потом Киев… Давно живу в таком ритме. Правда, отказался от нескольких кинематографических проектов. Включая зарубежный. Шли репетиции в Губернском, а это святое! Театр был и остается для меня главным. Хотя кино тоже важно. Улучил момент и в паузе между гастролями снялся в картине «Прошлым летом в Чулимске», получив от работы огромное удовольствие. Это Вампилов! Теперь приходится еще тщательнее выбирать, какие предложения принимать.
— Куда зовут?
— Есть несколько проектов, самый масштабный — с режиссером Андреем Кравчуком и продюсером Анатолием Максимовым. Замышляется историческое кино о викингах. Собственно, по этой причине у меня сейчас такая прическа.
— В «Фейсбуке» уже версия родилась: неспроста Безруков отрастил волосы и носит темные очки. Готовится сыграть Джона Леннона, не иначе...
— Ошибочка вышла. Ни Владимира Ильича Ленина, ни его почти однофамильца Леннона… Убеждал Максимова, уговаривал ограничиться париком, но он хочет, чтобы на экране все выглядело натурально, максимально правдоподобно. Уже несколько месяцев не стригусь, совсем одичал… До марта обещал потерпеть, хотя, откровенно говоря, немного устал от длинных волос, чувствую себя хиппи.
— Но это все-таки не маска, которую вы носили на «Высоцком».
— Тоже правда. Недавно по Первому каналу показали полную версию фильма, и я этому рад. В сериал вошли многие фрагменты, ранее остававшиеся за кадром. Роль раскрылась по-другому, образ Владимира Семеновича стал объемнее и интереснее.
— За чужими работами следить успеваете?
— Хожу на заметные спектакли. Очень понравился «Добрый человек из Сезуана» в постановке Юрия Бутусова. «Евгений Онегин» в Вахтанговском заслуживает самых лестных слов. Кстати, и в Риге сделали любопытный мюзикл Onegins. Актеры играют замечательно. Да, порой действие балансирует на грани фола, но так ведь и Александр Сергеевич любил похулиганить…
— К слову, вы же ходили 21 ноября на Российское литературное собрание, Сергей. Вроде бы не ваш профиль.
— Там были не только писатели. Я участвовал в работе секции кинематографа и драматургии. Речь шла о том, что ситуация в театрах более или менее нормальная, интересные современные авторы идут туда. Нужны свободные площадки, где молодые могли бы реализовывать замыслы. А вот с кем настоящая беда, так это с кинодраматургами. Хорошие сценарии — большая редкость. Это порождает недоверие продюсеров, работе с оригинальными текстами те предпочитают переделку на русский лад американских историй. За океаном индустрия работает как часы, все надежно и отлажено. Поэтому проще взять чужую заготовку, слегка отредактировать и запустить в производство. В итоге большинство российских картин имеют отчетливый голливудский оттенок. А культура-то у нас иная… Да, есть Арабов, Ибрагимбеков, был Володарский, но это старая школа. Молодежь куда подевалась? Авдотья Смирнова пишет и снимает симпатичные истории, Михаил Сегал сделал интересный фильм «Рассказы» по собственным новеллам, картины «Простые вещи» и «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского мне понравились, но это скорее исключения, эксклюзивы…
— Последнюю премьеру с участием Дюжева смотрели? «Курьер из «Рая»?
— Меня же звали туда сниматься. Сценарий написал Андрей Кивинов, автор «Каникул строгого режима», в которых я играл с Димой. В этот раз пришлось отказаться. И из-за занятости, и в целом история почему-то не зацепила, а я стараюсь доверять интуиции.
— Театральных ролей тоже сторонитесь?
— В следующем сезоне на сцене МГТ должна быть большая премьера с моим участием. Название пока не скажу. Приглашенный режиссер, музыкальный спектакль… Избегаю слова «мюзикл», поскольку мы в любом случае не сможем сделать, как в Америке. Это их жанр. Но наша постановка должна быть интересной, если получится осуществить все задуманное…
— Вы в губернии надолго рассчитываете задержаться?
— Не загадываю. Замахнулся на то, чтобы поднять дело, дать ему жизнь. Буду сам играть, людей привлекать. А иначе какой смысл ввязываться?
— Мало ли? Может, как в футболе: потренировал команду первой лиги и — в высшую…
— Я за то, чтобы вместе добиваться повышения в классе, заслужив это своей игрой. Конечно, зарекаться глупо, и я не стану. Но могу твердо сказать: мне здесь интересно. Уже тот факт, что я придумал новый театр, говорит о многом. Понимаете? Не возглавил существующее, а с нуля создаю…
— Когда юридически утвердят статус МГТ?
— Надеюсь, до Нового года. Остались бумажные, бюрократические формальности… Собственную антрепризу закрываю, спектакли переношу сюда, чтобы не разрываться, не заниматься десятью делами сразу. Основной, по сути, единственной площадкой для меня будет Губернский театр. Конечно, очень важно, как сыграем премьеру. Зачин!
— Сильно переживаете?
— Хочу помочь актерам. Когда сам выхожу на сцену, личным примером стараюсь показать молодым артистам, мол, все в порядке, ситуация под контролем, не надо чрезмерно волноваться. Даже если что-то провисает, вызываю огонь на себя, отвлекаю внимание публики, вытягиваю. «Нашла коса на камень» играют без меня. Придется наблюдать со стороны. Это гораздо труднее…
— Откуда смотреть будете? Из-за кулис?
— Сяду где-нибудь в зале. Скромненько, на стульчик…
— Ага, и зрители начнут следить не за событиями на сцене, а за реакцией Безрукова.
— Тихонько зайду, когда свет погаснет. Никто и не заметит…
Андрей Ванденко
В Китае создано 18 зон свободной торговли
В Китае создано 18 зон свободной торговли, сообщило Министерство коммерции КНР. Деятельность этих зон направлена на сотрудничество с 31 страной мира.
реди стран, с которыми уже налажено сотрудничество, – государства АСЕАН, Сингапур, Пакистан, Новая Зеландия, Чили, Перу, Коста-Рика, Исландия и Швейцария.
Ранее сообщалось, что в Китае созданы первые девять государственных показательных зон по обеспечению качества и безопасности экспортной промышленной продукции. Среди указанных ОЭЗ – Шэньянская зона экспортных станков в провинции Ляонин, Пекинская зона экспортных автомобилей, Цзимоская зона экспортной одежды в провинции Шаньдун, Гуанжаоская зона экспортных шин в провинции Шаньдун, Куньшаньская зона экспортных велосипедов в провинции Цзянсу, Чаншуская зона экспортной электронно-информационной продукции в провинции Цзянсу. В этих зонах будут разрабатывать отраслевые стандарты, технические инновации, создавать собственные бренды и др.
Всего в Китае действуют 102 ОЭЗ на территории более чем 20 провинций.
Выступление на заседании Экспертного совета при ФАС по развитию конкуренции в сфере рыбохозяйственного комплекса.
Салтыков-Щедрин, который, как известно, был не только талантливым сатириком, но и чиновником, описал расследование об исчезновении пескарей из реки именно в ту самую минуту, когда начальство изготовляло для их поимки сети и невода. Очевидно, они были предупреждены и даже в деле оказались данные, доказывающие сговор пескарей…
Пожалуй, это первое описание в русской литературе картельного сговора, но, к сожалению, не последняя сатирическая история маразма русских чиновников.
Вспомнил я об этом, как вы уже сообразили, в связи с обвинениями Ассоциации добытчиков минтая в картельном сговоре. Первое из обвинений касается сговора об ограничении выхода икры минтая. Я хочу обратить внимание на то, что минтай, к сожалению, не читает приказов чиновников и не идет на сговор ни с членами АДМ, ни с кем бы то ни было, а мечет икру по заведенному природой порядку и объему. Вот эти 4,5%. Это физическая сущность данной величины. Это не чья-то административно-бюрократическая прихоть. Это не волюнтаристическая цифра, а научный факт, установленный природой. Как о ней можно было договориться, одному Богу известно.
Безусловно, решение ФАС в отношении картельного сговора по ограничению выхода икры минтая на уровне 4,5% от общего объема рыбы заслуживает пера Салтыкова-Щедрина. Однако сюрреализм ситуации заключается в том, что эта чиновничья глупость тиражируется в решениях государственного органа исполнительной власти и даже в решениях арбитражного суда, который, как известно, предваряет свои вердикты словами «именем Российской Федерации».
Другое обвинение ФАС Ассоциации добытчиков минтая не менее забавно, но пока не описано сатириками. Речь идет о картельном сговоре на внешних рынках. У меня тут же возникает вопрос: кому от этого плохо? В чьих интересах проводила свое расследование ФАС?
Да во всем мире бизнес действует сообща. В нашей истории заработали рыбаки, государственный бюджет. Кому от этого плохо?
Кстати, единственным зримым результатом расследования об этом картельном сговоре стало то, что рыба на Дальнем Востоке подорожала на 20%. На нашем внутреннем рынке, а не заграницей. Но разве такого результата добивалась ФАС?
В Общественном совете при Росрыболовстве мы обсудили эту ситуации. Ни один из 57-ми членов Общественного совета не поддержал действия ФАС. А в совет, я напомню, входят руководители отраслевых институтов, представители крупнейших ассоциаций, союзов, объединений отрасли, лучшие эксперты.
Действия ФАС в отношении Ассоциации добытчиков минтая весьма характеризуют работу ведомства в отношении всей отрасли. Особенно наглядным выглядит пример с модернизацией исторического принципа. То, как ФАС проталкивает свои идеи на тему: «Как нам обустроить рыбохозяйственный комплекс страны» – хорошо известны. Однако все без исключения попытки привить к успешно развивающейся отрасли благоглупости жестко отвергнуты авторитетными представителями отрасли.
Напомню лишь заголовки некоторых авторитетных авторов: «Идеи ФАС содержат дезорганизующий и разрушительный эффект», «Деятельность ФАС России становится настоящим кошмаром для рыбаков всей страны». Безусловный авторитет, председатель КС «Севрыба» Вячеслав Зиланов, который присутствовал на предыдущем заседании Экспертного совета, сделал следующий вывод: «Все присутствовавшие на заседании Экспертного совета рыбаки высказались за сохранение исторического принципа распределения квот. И с этим должны считаться руководство ФАС и все федеральные органы, радеющие за развитие рыбной промышленности».
Коллеги, сегодня уже нельзя игнорировать стабилизации работы отрасли. Рыбохозяйственный комплекс находится в авангарде российской экономики по всем социально-экономическим показателям. За последние 5 лет финансовые результаты отрасли выросли в 37 раз.
Главной мерой, которая привела к такой положительной динамике, по единодушному мнению абсолютно всех участников процесса, является отмена в 2007 году аукционных торгов квотами и введение прозрачной системы наделения пользователей долями квот на добычу рыбы на десятилетний период на исторической основе. Более того, на Третьем всероссийском съезде работников рыбного хозяйства было рекомендовано продлить этот срок до 20 лет. Это было безусловно поддержано правительством Путина в 2011 году.
В интересах кого неожиданно выступил сейчас ФАС с крайне разрушительными для отрасли идеями, нашпигованными коррупционными рисками, – совершенно не понятно. Однако, какими бы ни были мотивы, у них отсутствуют сторонники и социально-экономическая аргументация. Цифры, показатели, международный опыт, позиции экспертов и участников рыбного промысла ложатся поперек ФАСовских подходов, нацеленных на дезорганизацию рыбохозяйственного комплекса страны.
Александр САВЕЛЬЕВ, Председатель Общественного совета при Росрыболовстве
У разрушительных для отрасли идей антимонопольного ведомства отсутствуют сторонники и социально-экономическая аргументация, отмечает председатель Общественного совета при Росрыболовстве Александр Савельев.
3 декабря состоялось заседание экспертного совета при ФАС по развитию конкуренции в сфере рыбохозяйственного комплекса. Председатель Общественного совета при Росрыболовстве Александр Савельев в своем выступлении, которое опубликовано на сайте Fishnews, подчеркнул абсурдность обвинений Ассоциации добытчиков минтая в картельном сговоре.
Первое из этих обвинений касается сговора об ограничении выхода икры минтая. «Я хочу обратить внимание на то, что минтай, к сожалению, не читает приказов чиновников и не идет на сговор ни с членами АДМ, ни с кем бы то ни было, а мечет икру по заведенному природой порядку и объему. Вот эти 4,5%. Это физическая сущность данной величины. Это не чья-то административно-бюрократическая прихоть. Это не волюнтаристическая цифра, а научный факт, установленный природой», - подчеркнул эксперт.
Председатель Общественного совета заметил, что решение ФАС заслуживает пера Салтыкова-Щедрина. «Однако сюрреализм ситуации заключается в том, что эта чиновничья глупость тиражируется в решениях государственного органа исполнительной власти и даже в решениях арбитражного суда, который, как известно, предваряет свои вердикты словами «именем Российской Федерации», - добавил Александр Савельев.
Другое обвинение, предъявляемое к АДМ антимонопольной службой, - картельный сговор на внешних рынках – эксперт считает не менее забавным. «У меня тут же возникает вопрос: кому от этого плохо? В чьих интересах проводила свое расследование ФАС? Да во всем мире бизнес действует сообща. В нашей истории заработали рыбаки, государственный бюджет. Кому от этого плохо?» - поинтересовался председатель Общественного совета.
Он отметил, что единственным зримым результатом расследования о картельном сговоре стало подорожание рыбы на Дальнем Востоке на 20%. «На нашем внутреннем рынке, а не заграницей. Но разве такого результата добивалась ФАС?», - прокомментировал представитель Росрыболовства.
По его словам, ни один из 57-ми членов Общественного совета не поддержал действия Федеральной антимонопольной службы. «А в совет, я напомню, входят руководители отраслевых институтов, представители крупнейших ассоциаций, союзов, объединений отрасли, лучшие эксперты», - подчеркнул Александр Савельев.
Эксперт считает, что действия ФАС в отношении Ассоциации добытчиков минтая весьма характеризуют работу ведомства в отношении всей отрасли. «Особенно наглядным выглядит пример с модернизацией исторического принципа. То, как ФАС проталкивает свои идеи на тему: «Как нам обустроить рыбохозяйственный комплекс страны» – хорошо известны. Однако все без исключения попытки привить к успешно развивающейся отрасли благоглупости жестко отвергнуты авторитетными представителями отрасли», - констатировал глава Общественного совета.
По словам Александра Савельева, сегодня рыбохозяйственный комплекс находится в авангарде российской экономики по всем социально-экономическим показателям: за последние 5 лет финансовые результаты отрасли выросли в 37 раз.
«В интересах кого неожиданно выступил сейчас ФАС с крайне разрушительными для отрасли идеями, нашпигованными коррупционными рисками, – совершенно не понятно. Однако какими бы ни были мотивы, у них отсутствуют сторонники и социально-экономическая аргументация. Цифры, показатели, международный опыт, позиции экспертов и участников рыбного промысла ложатся поперек ФАСовских подходов, нацеленных на дезорганизацию рыбохозяйственного комплекса страны», - резюмировал председатель Общественного совета при Росрыболовстве.
Camposol планирует направить 100 млн долларов США на развитие производства черники.
Средства будут задействованы до 2016 года. Самуэль Дайер (Samuel Dyer), Президент Camposol, рассказал, что первые 40 млн долларов США потратят уже в будущем сезоне.
Причем 50% суммы уйдет на разработку новых, более совершенных, сортов ягоды.
- Вторая половина станет использоваться для улучшения работы производства и перерабатывающих предприятий. В настоящее время мы располагаем 200 гектарами посадок черники, но в ближайшие три года будет задействовано еще 2 тысячи гектаров,- добавил г-н Дайер.
Специалист организации также рассказал, что США ожидаемо останется основным рынком сбыта выращенной в Перу черники, но, в то же время, Самуэль Дайер отметил и большой интерес к продукции со стороны стран Европы и Азии.
- Сегодня мы продаем около 30% нашей продукции в супермаркетах и других местах массовой торговли. Но в ближайшие пять лет мы хотим достичь показателя в 50%,- сказал руководитель Camposol.
Перуанская гастрономия продолжает покорять сердца гурманов со всего мира. Очередным доказательством этого стало признание страны лучшим кулинарным направлением мира в рамках премии World Travel Award. Эта награда присваивается Перу уже второй раз подряд и считается самой престижной в туристической индустрии, своего рода "Оскаром".
Ранее Перу уже получал при подобных премии. Первой из них стало звание лучшего кулинарного направления Южной Америки, присвоенное в 2011 г. В прошлом году страна впервые стала лучшим кулинарным направлением мира, и в 2013 г. вновь удостоилась этой награды, опередив таких соперников, как Китай, Франция, Мексика, Испания, Италия, Япония, Малайзия, Австралия и США.
Стоит также отметить, что древний город Мачу-Пикчу, расположенный на территории современного Перу, носит звание лучшего "зеленого" туристического направления.
Первая партия выращенного в Перу винограда прибыла в порт Майами.
Если раньше перуанские фрукты могли поставляться в США только через портовые предприятия северо-востока страны, то в этом году экспортеры получили разрешение властей на импорт и через Филадельфию.
Первая партия перуанского винограда поступила в порт Майами 1 декабря. Вся продукция была обработана холодом, призванным уничтожить паразитов и увеличить срок службы фруктов.
К тому же географическое положение Майами способствует тому, что порядка 70% продукции будут доступны американским потребителям уже спустя четыре дня после доставки в США.
Продукция перуанской аквакультуры захватывает азиатские рынки
Перуанские экспортеры рассчитывают увеличить на четверть поставки ряда культивируемых в стране морепродуктов. Росту производства способствует выход на новые рынки в Юго-Восточной Азии и России.
Ассоциация экспортеров Республики Перу ожидает увеличения на 21-23% экспорта продукции местной аквакультуры. К культивируемым объектам, пользующимся популярностью за рубежом, относятся гребешки, форель, креветки, представители семейства аравановых – арапаимы (пайче), а также цихлидовые рыбы.
По словам президента ассоциации Эдуардо Рутледже, у перуанской аквакультуры высокий потенциал роста, так как с 2008 по 2012 гг. экспорт ее продукции ежегодно увеличивался на 13%. С января по сентябрь текущего года за границу отправлено уже более 20 тыс. тонн морепродуктов общей стоимостью 196 млн. долларов. Интерес к перуанской продукции аквакультуры наблюдается и на новых рынках – в Таиланде, России, Китае, Республике Корея и Индонезии.
Как сообщает корреспондент Fishnews, в 2013 г. наиболее заметно вырос экспорт гребешка и арапаимы. К концу года перуанские экспортеры рассчитывают достичь уровня в 250 млн. долларов.
Компания Sony направила в Патентное бюро США (USPTO) заявку, в которой описан <умный парик> (SmartWig), передает Bloomberg. Аксессуар относится к классу носимых компьютеров и способен выполнять те же задачи, что и <умные часы> и <умные очки>.В парик могут быть быть встроены GPS, камера, вибромоторы, модули Bluetooth и Wi-Fi, датчики пульса, давления и температуры тела и другие компоненты. Для обмена данными парик можно подключить к мобильному устройству.
SmartWig, отмечается в патентной заявке, выглядит как обычный парик. Находящаяся в нем электроника скрыта от посторонних глаз. Парик может быть изготовлен из натуральных или искусственных волос, конского волоса, перьев или шерсти.
Sony в заявке подчеркивает, что парик отличается от других носимых устройств тем, что им удобнее управлять, а также тем, что он <выглядит естественно> и не привлекает к себе внимания.
Представитель Sony Саори Такахаси (Saori Takahashi) рассказала, что компания изготовила три прототипа парика. Они имеют разное назначение: один - <навигационный>, другой - <медицинский>, а третий - <для презентаций>.
<Навигационный> парик указывает нужное направление движения и может быть использован слепыми людьми. Инструкции передаются с помощью вибромоторов. По данным с GPS и камеры родственники могут определить, где находится пользователь.
<Медицинский> парик с помощью набора датчиков измеряет температуру, давление и пульс своего хозяина. Эта информация может отправляться, например, лечащему врачу пользователя. В <парике для презентаций> размещены лазерная указка и пульт для переключения слайдов на экране.
Разработку <носимых устройств> ведут многие компании. Большинство проектов - это наручные часы, подключаемые к мобильному аппарату. Такое устройство выпускает в том числе и Sony. Google, в свою очередь, предлагает совместить компьютер с очками, а китайская ZTE, по неофициальным данным, намерена встроить электронику в обувь.
В г. Лима, Перу, состоялась презентация современного регионального реактивного самолета Ан-158, а также новых программ грузовых и пассажирских самолетов "АНТОНОВ" военного и гражданского назначения. С широкими возможностями Ан-158, его комфортабельным салоном ознакомились представители эксплуатантов авиационной техники Перу и официальные лица страны. Они отметили, что новый самолет может заменить находящиеся в эксплуатации самолеты Ан-24, а также другие пассажирские эксплуатируемые самолеты, срок службы которых подходит к концу. Новые лайнеры марки "АНТОНОВ" могут эффективно дополнить воздушные парки авиаперевозчиков региона. Авиационные специалисты Перу высоко оценили прекрасные летно-технические и эксплуатационные характеристики Ан-158 с возможностью эффективного выполнения перевозок на высокогорных аэродромах, расположенных на высоте до 4060 м над уровнем моря. Об этом, в частности, свидетельствует опыт кубинской авиакомпании "Cubana de Aviacion".Большой интерес вызвали у государственных структур Перу транспортные грузовые самолеты семейства Ан-148 и Ан-158, а именно Ан-148Т и Ан-178. Была акцентирована необходимость в новых самолетах "АНТОНОВ" для развивающейся экономики страны.
Важным этапом проведенной презентации стали переговоры между делегациями "Антонов", инвестиционной компании "Инфора Лимитед", лизинговой компании "Ильюшин Финанс Ко." и перуанскими партнерами относительно организации в Перу центра обслуживания и завода по постройке самолетов "АНТОНОВ". По оценкам экспертов стоимость строительства завода составит 250 - 300 миллионов долл. США. Перуанская сторона отметила высокую целесообразность организации такого центра на территории страны, принимая во внимание, прежде всего, создание значительного количества рабочих мест и возможность привлечения инвестиций.
Для справки:Поставки самолетов "Антонов" в страны Латинской Америки начались в 1966 г. В настоящее время в регионе работают около 200 легких многоцелевых бипланов Ан-2, пассажирских самолетов Ан-24 и Ан-28, транспортных Ан-26 и Ан-32.
"Парфинский фанерный комбинат" вскоре возобновит производство
Около месяца назад "Парфинский фанерный комбинат" перешел к новому собственнику. Производство выкупила Кировская компания "Красный якорь", также специализирующаяся на изготовлении фанеры. Юридически было образовано новое предприятие, но с сохранением прежнего имени. Свой 104-й день рождения "Парфинский фанерный комбинат" встретит уже в статусе общества с ограниченной ответственностью. Однако на данный момент производство фактически остановлено для проведения ремонтных работ и решения кадровых вопросов. Со всеми сотрудниками фанерки, а это почти 700 человек, сейчас перезаключают трудовые договоры. Планируется, что сначала декабря завод снова задымит. "Перспективы у нас на данный момент - это развитие того комбината, который был до момента банкротства. В наши планы входит сейчас реконструкция нового цеха, запуск его. Гарантированно могу сказать, что наша задача и задача учредителей - чтобы мы к концу следующего года запустили новое оборудование. В дальнейшем - модернизация и улучшение рабочих мест по старому предприятию. Сейчас порядка ста миллионов будет вливаний денег на ремонт полностью", - сообщил о планах генеральный директор ООО "Парфинский фанерный комбинат" Закир Халилов. Также в перспективе учредитель намерен увеличить штат до 1045 человек и пересмотреть уровень заработной платы. Работники перейдут на сдельную систему оплаты труда. В течение этой зимы комбинат должен выйти на производство 7 тысяч кубометров фанеры в месяц. За год при максимальной загруженности завод сможет выпускать до 124 тысяч кубометров готовой продукции. Однако все будет зависеть от поставок сырья. Затянувшаяся осень уже спровоцировала некоторый дефицит.
В Швейцарии 11,6% мультимиллионеров — женщины
По показателю данного соотношения Швейцарская Конфедерация оказалась на 14 месте в мире
Швейцария заняла 14 место в мире по показателю процентного отношения женщин-мультимиллионеров в стране к общему количеству миллионеров. С показателем в 11,6%. Такие данные британская исследовательская организация Wealthinsight.
Такой же показатель относительного количества женщин-мультимиллионеров, как в Швейцарии, зафиксирован, например, в Чили.
Эксперты отмечают, что подобная ситуация вполне ожидаема и оправданна — учитывая тот факт, что в советах директоров швейцарских компаний, по статистике, женщин всего 12%, а на руководящих должностях и того меньше — 4%.
При этом среднемировой показатель доли женщин среди мультимиллионеров составляет 10%.
В целом в рейтинге Wealthinsight на первом месте идет Португалия — в этой стране женщины составляют 23,8% от общего числа мультимиллионеров в государстве. На втором месте, как ни удивительно, Филиппины — 21%. Третье место занимает Перу – 18,3%. На четвертой строчке идет Гонконг с показателем в 18% ровно. Пятая Турция — 17,4%. Россия — на 39 месте (из 42) с показателем в 5,7%. Замыкает список Япония (3,7%).
Honda начала строительство нового автозавода — в Бразилии
Предприятие производственной мощностью в 120 000 машин в год будет запущено в 2015 году; объем инвестиций Honda оценивает в $424 млн
Японская Honda Motor начала строительство нового автомобильного завода — в Бразилии. Производственная мощность завода по завершении строительства составит 120 000 автомобилей в год. Предприятие должно заработать в 2015 году. Объем инвестиций в новое производство в Honda оценивают в 424 млн долларов.
Как сообщает компания, заводом будет управлять местная дочерняя компания японского автогиганта Honda Automoveis do Brasil Ltda (HAB). С появлением предприятия в Бразилии будет создано около 2 000 новых рабочих мест.
Завод расположится в муниципалитете Итирапина в бразильском штате Сан-Паулу. Поначалу на предприятии будут выпускать новую версию компакт-кара Honda Fit/Jazz, позднее ассортимент продукции будет расширен.
Это будет уже второй завод Honda в Бразилии, первый расположен в муниципалитете Сумаре, тоже в штате Сан-Паулу. Его производственная мощность тоже составляет 120 000 машин в год. Завод в Сумаре делает модели Honda Civic и ту же Honda Fit. Продают собранные тут машины, в основном, на рынках Бразилии, Аргентины, Перу и Чили.
Honda рассматривает бразильский рынок как одно из ключевых направления для развития своего бизнеса, отметил на торжественной церемонии закладки нового предприятия президент Honda Motor Таканобу Ито.
Honda присутствует на бразильском рынке с 1971 года, тогда компания официально начала продавать в этой стране свои мотоциклы. В 1976 году тут было основано первое собственное производство компании. В 1997 году началось автомобильное производство компании в Бразилии.
Представители 17 стран Латинской Америки, Европы, Азии и Африки примут участие в XVII Международной выставке ремесленного искусства FIART 2013, которая пройдет в Гаване с 6 по 22 декабря. Под лозунгом "Искусство, польза и ремесло" каждая нация представит свои наиболее традиционные изделия.
На выставке можно будет увидеть творения ремесленников из Аргентины, Коста-Рики, Колумбии, Чили, Эквадора, Испании, Гватемалы, Индии, Индонезии, Италии, Мексики, Нигерии, Никарагуа, Панамы, Венесуэлы, Перу и Кубы. Мастера представят изготовленные ими украшения, мебель, текстильные изделия, обувь и аксессуары, а также шкатулки для хранения сигар и другие аксессуары для табака.
Местом проведения выставки станет крепость Сан-Карлос-де-ла-Кабанья (San Carlos de la Cabaña). Посетители получат возможность не только приобрести изделия ремесленников, но и посетить концерты, художественную выставку и модные дефиле. Параллельно с этим состоится теоретическое мероприятие "Ремесло сегодня: трудности, возможности и перспективы", которое включает в себя конференции и презентации.
Подводные течения в вопросе развития рыбопромыслового флота
Проблемы обновления и развития рыбопромыслового флота волнуют многих: в первую очередь рыбаков, Росрыболовство, проектантов, судостроителей и всех, кто так или иначе связан с флотом. Проблемы это сложные, не решаемые в одно действие хотя бы потому, что нельзя в одной отдельно взятой отрасли (рыбной или судостроительной) решить задачи, общие для всей экономики страны.
Безусловно, обновлять рыбопромысловый флот надо, это не обсуждается, но как это сделать?! Вот тут и начинаются нюансы, отражающие интересы тех, кто участвует в обсуждении проблемы.
На страницах изданий и сайте Fishnews развернулось интересное обсуждение с участием как представителей федеральных органов исполнительной власти, так и специалистов. Одним из последних по этой проблеме высказался председатель совета директоров ЗАО «Русская пелагическая исследовательская компания», ЗАО «Морская инженерная компания» Олег Братухин (О.Б.) в статье «Выбор чиновников – флот прошлого века».
Следует признать справедливость многих положений указанной статьи, но отдельные тезисы ее спорны, а некоторые, мягко говоря, вызывают вопросы.
1. «…именно …крупно- и среднетоннажные суда в большей степени и нужны нашим рыбакам для работы в нашей экономической зоне на Дальнем Востоке…, к сожалению, такого рода рыболовные суда никогда не строились на российских верфях»(О.Б.)
Что касается истории строительства отечественного рыбопромыслового флота и отсутствия опыта создания крупно- и среднетоннажных судов, хочется напомнить О.И. Братухину, который, наверное, не в курсе, что несколько крупных плавбаз построено на верфях Ленинграда, среднетоннажный флот в большинстве своем построен на различных отечественных верфях, а все крупнотоннажные добывающие суда для рыбной отрасли, которые строились в ГДР, ПНР, Франции, Украине (тогда, кстати, она была в составе СССР) и других странах, созданы по техническим заданиям, подготовленным Минрыбхозом СССР (в частности, Гипрорыбфлотом) с участием опытнейших специалистов рыбопромышленных бассейнов и весь процесс их строительства шел под контролем наших групп наблюдения.
Автор, наверное, прав в своей оценке возможностей и конкурентоспособности отечественного промыслового судостроения. Но не будем забывать, что на отечественных верфях строятся очень сложные, насыщенные техникой военные заказы, что говорит о потенциальных возможностях если не всего отечественного судостроения, то отдельных верфей. Другое дело: хотят ли эти верфи строить суда для рыбаков и сколько эти суда будут стоить?
Следует согласиться с автором и в том, что рыбной отрасли крайне необходимы крупно- и среднетоннажные современные добывающие суда. И не только для условий работы в северо-западной части Тихого океана, для сохранения сегодняшнего уровня добычи в районах работы крупнотоннажного флота, но и для решения задачи организации промысла в удаленных районах Мирового океана, без чего невозможно существенное наращивание общего объема добычи.
2. «…есть чем привлечь эти (современные) технологии в Россию, что определяет саму возможность появления отечественного высокотехнологичного сектора гражданского судостроения. Однако из ответа Минпромторга становится очевидным, что на этом возможном позитивном сценарии можно поставить большой и жирный крест»(О.Б.)
Не очень понятно, из каких именно слов ответа Минпромторга О.И. Братухин делает такой вывод. Возможно, прежде чем высказываться столь категорично, автору следовало бы внимательно почитать принятую Государственную программу развития судостроения на 2013-2030 гг.? Или его задача вовсе не в объективной оценке состояния дел?
3. «Безусловно, основная вина за такое положение дел лежит на Росрыболовстве, которое оказалось неспособно сформулировать приоритеты развития отрасли и, как следствие, необходимость обновления флота» (О.Б.)
Опять приходится советовать автору прежде чем что-то писать, знакомиться с документами. В частности, приоритеты в развитии отрасли сформулированы в ранее принятых федеральных и отраслевых программах, с которыми автор мог познакомиться. Следует, однако, признать, что в этих программах крайне мало внимания уделено развитию флота. И хотя задача его обновления и развития поставлена, но конкретные пути ее решения не определены. Вина или беда Росрыболовства в этом, но в положении об агентстве не прописаны его права и обязанности в вопросах развития и использования флота, а без этого ведомство лишено возможности влиять как на техническую политику рыбаков в вопросах обновления их флота, так и на стратегию развития флота в целом.
4. «Теперь конкретно по проектам, которые Минпромторг собирается строить… Качество проектов, разработанных в рамках этой целевой программы – никакое. Это профанация и полная дискредитация государственных программ и в целом деятельности Минпромторга». (О.Б.)
Что касается планов Минпромторга строить суда, следует заметить, что никто не планирует навязывать рыбакам строительство каких-то судов. Это предположение преследует автора еще со времен, когда ему нечто подобное привиделось в проекте Стратегии развития рыбопромыслового флота. Там, кстати, речь шла о том, что если проект реализовывается при поддержке государства, то он должен проходить экспертизу, что соответствует постановлению Правительства. Но и тогда для О.И. Братухина была важна не суть, а повод для критики.
А по сути, если в стране будут созданы условия, которые будут признаны рыбаками приемлемыми для строительства новых судов на отечественных верфях, они сами решат, что заказывать: проекты, разработанные в рамках ФЦП, или проекты О.И. Братухина, или кого-то еще. Пока, к сожалению, таких условий нет и в этом основная проблема обновления флота.
Можно отчасти согласиться с автором в оценке некоторых разработанных концептуальных проектов. Можно также сожалеть, что проекты не проходят широкого обсуждения и серьезной профессиональной экспертизы, в том числе в среде потенциальных заказчиков.
Однако следует учитывать, что, как правило, перечисленные автором проекты разработаны с учетом пожеланий и на основе технических заданий отдельных судовладельцев. Можно сожалеть, что большинство судовладельцев не имеет опыта составления ТЗ, задает характеристики судна без должной проработки, основываясь на своем небогатом опыте или ориентируясь на где-то виденные суда. Можно сожалеть и о том, что сегодня за создание сложных, насыщенных техникой рыболовных судов, для которых очень важно правильно определить оптимальные значения основных технико-эксплуатационных характеристик, берутся проектные бюро, не имеющие соответствующего опыта и возможности подправить столь же неопытного заказчика. Но надо полагать, это не должно возмущать О.И. Братухина, который считает естественным создание судна «…основываясь на технических требованиях либо техническом задании заказчика»! И эти заказчики, как и О.И Братухин (на сайте своей компании), считают, что ими создаются проекты «современных рыбопромысловых судов, превосходящие мировые аналоги».
Можно говорить о достоинствах и недостатках отдельных концептуальных проектов, отстаивать свое мнение, но называть «профанацией и полной дискредитацией государственных программ и в целом деятельности Минпромторга» саму разработку проектов неразумно и некорректно. Концептуальные проекты (как и концептуальные проекты компании О.И. Братухина) - это не проектная документация, по которой строят суда, но на их основе могут быть разработаны реальные проекты для конкретных заказчиков, а кроме того, заложенных в них инновационных решений, надо полагать, будет как минимум на порядок больше, чем в проектах О.И. Братухина, разработанных по уже давно реализованным зарубежным идеям и аналогам.
5. «Трудно подобрать приемлемые определения к какой-то совершенно разнузданной деятельности по так называемой разработке концептуальных проектов..». (О.Б.)
Если что и трудно, то понять логику О.И. Братухина.
Во-первых, на сайте его компании раздел «Проектирование рыбопромысловых судов» заполнен различными концептуальными проектами, из чего следует, что сам факт их разработки не является «бесполезными затратами … средств». Что касается объема концептуальных проектов, то это не только «…основные чертежи и техническая спецификация судна вместе с майкерс-листом…», в чем О.И. Братухин мог бы убедиться, ознакомившись с конкурсной документацией на разработку концептуальных проектов и содержанием дополнительных НИОКР в заявках, поданных на конкурс. Он мог бы узнать, что, например, при разработке концептуального проекта траулера для промысла криля предполагается выполнить около 20 НИР и ОКР, связанных с созданием судна, а в концептуальном проекте траулера для добычи ставриды такие работы составляют около трети общего объема НИОКР. Более того, обязательным условием выполнения всех концептуальных проектов, выполняемых в рамках ФЦП РГМТ, является использование результатов НИР и ОКР, выполненных по другим технологическим направлениям ФЦП. Так что «концептуальный проект», выполняемый в рамках ФЦП, и то, что понимает под этим О.И. Братухин, это, как говорится, «две большие разницы».
Во-вторых, называя «абсолютно никому не нужным траулер для промысла чилийской ставриды», автор забывает, что совсем еще недавно он сам предлагал «три пелагических исследовательских судна для добычи ставриды в южной части Тихого океана». Что касается тунцеловного сейнера, то существует проблема сохранения за Россией права на промысел тунца и ее необходимо решать как можно быстрее. Можно спорить, каким должен быть сейнер, но он должен быть! И при этом не со срисованной с каких-то существующих проектов картинкой, что предлагает О.И. Братухин. Возможно, это путь его фирмы, но не всего нашего промыслового судостроения.
Сама по себе идея разработки такой ФЦП и, в частности, концептуальных проектов представляется совершенно правильной. Автор мог бы ознакомиться, например, с аналогичными шагами в этом направлении ЕС, где была принята откорректированная и дополненная с учетом влияния кризиса стратегия развития судостроения Leader SHIP 2020. Согласно данной стратегии, особое внимание предлагается уделить развитию и поощрению всех связанных с судостроением инновационных разработок, уделив особое внимание созданию энергоэффективных и экологически безопасных судов. Подчеркнем: «энергоэффективных», а не с безмерно увеличенной мощностью ЭУ!
Это благо, что Минпромторг разработал и реализует ФЦП РГМТ и, в частности, технологическое направление «Новый облик», где разрабатываются концептуальные проекты, в которых предусматривается использование принципиально новых технических решений при создании судов. Именно таких инновационных предложений в части энергосбережения, автоматизации производственных процессов, экологии и т.д не хватает в большинстве предлагаемых отечественными проектантами судов. Понятие «современного технического уровня» судна у них часто ассоциируется с существенным повышением его мощностных и производственных характеристик. Это же проповедует и реализует в своих концептуальных проектах О.И. Братухин. А ему и его соавторам следовало бы знать и учитывать опыт эксплуатации супертраулера Аmerican Monarch, высокие промысловые возможности которого привели к тому, что этому судну было отказано в промысле в ИЭЗ Чили, Перу, Фолклендских островов. Итогом его работы в зоне США стало принятие в свое время Конгрессом законопроекта об отстранении супертраулеров от промысла отдельных видов ВБР, предполагался постепенный вывод их из экономической зоны страны. Да и промысловая деятельность «Монарха» на нашем Дальневосточном бассейне вынудила судовладельца – «Дальморепродукт» - заявить, что судно не будет впредь ловить, а будет только перерабатывать улов малых судов. Все это говорит о том, что к созданию подобных судов надо подходить осторожно, просчитывая и экономическую эффективность их работы, и последствия с точки зрения экологии и социальных аспектов.
Как инженеру и руководителю проектной компании О.И. Братухину должны быть известны труды В.М. Пашина, А.А. Нарусбаева, А.И. Ракова, Г.В. Аракельяна, В.П. Иванова и других авторов по вопросам оптимизационного проектирования судов, в частности добывающих. Оно подразумевает создание судна с оптимальным соотношением технико-эксплуатационных характеристик, обеспечивающим максимальную экономическую эффективность работы судна. Даже для судовладельцев-соседей это могут быть суда с разными технико-эксплуатационными характеристиками, определяемые спецификой конкретных условий промысла, в том числе размером долей квот вылова. В этой связи безапелляционные утверждения о необходимости строить суда по аналогии с некими зарубежными образцами, отличающимися повышенной энерговооруженностью и производительностью производственного комплекса, совершенно неоправданны. Стоимость таких судов и их эксплуатации существенно возрастают, а вероятность достижения заложенных в расчет максимальных выловов снижается даже без учета фактора ухудшения промысловой обстановки.
Вполне возможно, что предлагаемые автором траулеры с выловом в сотни тонн в сутки нужны отечественному флоту, компаниям, имеющим необходимый для этих судов объем квот. Но много ли таких, и что делать судовладельцам, у которых квота на тот же минтай, да и общая сумма квот на другие виды ВБР существенно меньше? А таких судовладельцев достаточно много. Свои квоты они будут, по-видимому, выбирать судами меньших размерений, с оптимальными для их условий промысла характеристиками.
6. «Об уровне профессиональной квалификации специалистов организации (Гипрорыбфлота) в этом вопросе можно судить по их материалам, размещенным в открытом доступе и, в частности, в статье «Увеличение экономического эффекта промысла криля», в которой они предлагают концепцию судна и организации промысла криля». (О.Б.)
Проект траулера для добычи криля, упомянутый О.И. Братухиным, где-то в начале 2000-х годов был рассмотрен в одной из проработок Гипрорыбфлота. В работе были проанализированы различные варианты организации промысла этого объекта, в том числе с поставкой сырья на береговую базу в прилегающем к району промысла месте и выпуском на ней различной продукции. Работа эта, кстати, не имеет никакого отношения ни к ФЦП, ни к концептуальным проектам. Что касается возможности реализации именно этого варианта, то для сведения автора, в свое время по заданию руководства страны рассматривались разные варианты сотрудничества с некоторыми странами Южной и Центральной Атлантики. Характеристики траулера, возможно, с позиции сегодняшнего дня могут казаться не совсем оптимальными, но они не более ошибочны, чем у предложенного относительно недавно О.И. Братухиным судна для промысла криля и ставриды. Эти объекты, как известно, отличаются и по районам промысла, и по методам лова, и по технологии обработки, а, следовательно, для каждого объекта лова судно имеет свои оптимальные характеристики. Но «оптимальность» в понимании О.И. Братухина – это возможность вылова до 1500 тонн в сутки и технология переработки криля, которая не соответствует рекомендациям ведущих НИИ отрасли (ВНИРО, АтлантНИРО, ПИНРО) и не позволяет выпускать в береговых условиях все многообразие пищевых и технических продуктов из поставляемого судном сырья.
Как и у других, в работе Гипрорыбфлота есть недостатки. По-разному можно оценивать результаты его работы, но прежде целесообразно разобраться в деталях, в обоснованности тех или иных решений. Если цель – поиск истины, а не охаивание всех, с кем не согласен, на основе далеко не бесспорной оценки отдельных работ, беспочвенных обвинений в стремлении «быть ближе к бюджетным средствам». Кстати, институт уже много лет не имеет постоянного бюджетного финансирования и на равных условиях с другими организациями участвует в конкурсах на выполнение НИОКР.
Можно спорить о мере ответственности федеральных органов власти, рыбаков, судостроителей за сложившееся положение со строительством в России судов рыбопромыслового флота. Можно обвинить Минпромторг в некомпетентности, Росрыболовство за то, что «само создало ситуацию, при которой рыбакам ничего не нужно, кроме долгосрочных квот», рыбаков – за то что им «ничего не нужно», за то, что они не хотят вкладывать заработанные на минтае средства в рискованный бизнес (заказывать новые суда и идти ловить ставриду, на что им пенял как-то О.И. Братухин) и т.д.
У всех есть недостатки, всех есть за что критиковать, но при этом надо разбираться в деталях, знакомиться с документами, учитывать права, обязанности, возможности и интересы всех заинтересованных сторон, при этом хорошо бы предлагать что-то конкретное кроме общих и абстрактных призывов, вроде обеспечить «качественно иной уровень государственного управления».
Главный инженер ОАО «Гипрорыбфлот» Виктор Красавцев
Виктор КРАСАВЦЕВ, Главный инженер ОАО «Гипрорыбфлот»
21 ноября 2013 г. региональный реактивный самолет Ан-158 завершил испытания на высокогорных аэродромах Латинской Америки. В рамках этой программы в полном объеме выполнены наземные и летные испытания, подтверждающие возможность эксплуатации самолетов семейства Ан-158 в условиях высокогорья с базированием на аэродромах, которые расположены на высоте 4000 м над уровнем моря.Испытания проходили в аэропортах г. Латакунга, Эквадор, (2800 м над уровнем моря) и в г. Ла Пас, Боливия (4000 м над уровнем моря).
В настоящее время специалисты ГП "АНТОНОВ" готовят документацию для получения соответствующих дополнений к сертификату типа на самолет.
Это позволит значительно расширить географию эксплуатации самолетов семейства Ан-148/Ан-158, в том числе в Латинской Америке. Авиаперевозчики стран этого региона, в том числе из Аргентины, Перу, Боливии, Никарагуа и Кубы, выразили намерение приобрести около 50 таких машин.
Для справки: Семейство региональных реактивных самолетов нового поколения Ан-148 и Ан-158 эффективно эксплуатируются на региональных и ближнемагистральных маршрутах разных стран, в широком спектре погодных и климатических условий. При этом, они одинаково хорошо работают и на ВПП лучших аэропортов Европы, и на "взлетках" с низким качеством покрытия.
Основу семейства составляют пассажирские самолеты вместимостью от 68 до 99 человек с дальностью полета до 4400 км. Активно работают и варианты специального назначения. По заказу МЧС России разработан, сертифицирован и передан заказчику вариант специального назначения Ан-148-100ЕМ. Его компоновка включает в себя: салон главного пассажира, салон бизнес-класса и медицинский салон, в котором предусмотрена возможность установки от 2 до 6 специализированных медицинских модулей, обеспечивающих оказание в полете полноценной медицинской помощи пострадавшим. На базе эксплуатанта Ан-148-100ЕМ может быть переоборудован в любой из пяти вариантов: пассажирский, штабной и три пассажирско-медицинских варианта.
Трехсалонный VIP-вариант на 39 пассажиров Ан-148-100ЕА эксплуатируется в составе Специального летного отряда "Россия" Управления делами Президента Российской Федерации. Разрабатывается также самолет повышенного комфорта Ан-148-300, который сможет доставлять пассажиров на дальность до 7000 км. На его основе создается перспективный авиационный комплекс морского патрулирования и противодействия Ан-148-300МП. Этот самолет планируется оснастить комплексом обнаружения и обработки информации о надводных целях, а также средствами противодействия нарушителям.
Кластерный запуск из Оренбургской области
21 ноября 2013 года в 07:10:11 UTC (11:10:11 мск) из позиционного района Ясненской ракетной дивизии в Оренбургской области боевыми расчетами РВСН по заказу компании "Космострас" осуществлен пуск ракеты-носителя "Днепр" со спутниками DubaiSat-2 и STSAT-3 в качестве основной нагрузки и еще 31 космическим аппаратом в качестве попутного груза. Пуск успешный, все космические аппараты выведены на околоземную орбиту. Некоторые из них, находящиеся на спутнике UniSat-5, будут отделены от него спустя некоторое время.
КА DubaiSat-2 создан южнокорейской компанией Satrei по заказу Института передовых исследований и разработок ОАЭ (Emirates Institution for Advanced Science and Technology, EIAST). Его масса около 300 кг. Предназначен для дистанционного зондирования Земли и отработки новых технологий.
КА STSAT-3 (Science and Technology Satellite-3) разработан специалистами Корейского института перспективных исследований и технологий (Korea Advanced Institute of Science and Technology, KAIST). Масса 150 кг. Назначение - технические эксперименты, астрономические исследования, дистанционное зондирование Земли.
КА SkySat-1 создан американской компанией Skybox Imaging для проведения съемок земной поверхности.
КА WNISAT-1 (Weather News Inc. Satellite-1) принадлежит японской компании Weather News Inc. и предназначен для наблюдений за земной атмосферой в арктических районах. Его масса 10 кг.
КА BRITE-PL (BRIght-star Target Explorer - Poland, другое наименование Lem) создан специалистами Польши и Канады и предназначен для астрономических наблюдений. Масса КА - 10 кг.
КА AprizeSat-7 и AprizeSat-8 массой по 12 кг созданы специалистами американской компании SpaceQuest по заказу аргентинского оператора LatinSat (AprizeSat). Войдут в группировку низкоорбитальных спутников связи.
КА UniSat-5 (University Satellite-5) создан в Римском университете "Ла Сапьенза". Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА Delfi-n3Xr (другое название Delfi-Next) создан в голландском Техническом университете Дельфи. Масса 3 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА Dove-3 и Dove-4 принадлежат американской компании Cosmogia Inc. и предназначен для отработки перспективных технологий. Их масса - по 5,2 кг.
КА Triton-1 создан в Великобритании и также предназначен для отработки перспективных технологий. Его масса 3 кг.
Два КА CINEMA (Cubesat for Ion, Neutral, Electron, Magnetic fields) массой по 4 кг созданы специалистами США, Южной Кореи и Великобритании и предназначены для научных исследований и изучения магнитосферы.
КА OPTOS (Optical Nanosatellite) изготовлен в Нидерландах по проекту испанского Национального института аэрокосмической техники. Его масса 3 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА CubeBug-2 (другие наименования Capitan Beto и Manolito) принадлежит Министерству науки, технологий и инноваций Аргентины. Его масса 2 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА GOMX-1 принадлежит датской компании GOMSpace. Масса 2 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий и для радиолюбительской связи.
КА NEE-02 'Krysaor' - эквадорский экспериментальный космический аппарат. Масса 1 кг.
КА FUNcube-1 - радиолюбительский спутник Великобритании. Масса 1 кг.
КА HiNCube (Høgskolen i Narvik CubeSat) массой 1 кг предназначен для отработки перспективных технологий. Изготовлен студентами норвежских университетов.
КА ZACUBE-1 (South Africa CubeSat-1) изготовлен студентами Кейптаунского технологического университета. Масса 1 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА ICube-1 изготовлен специалистами пакистанского Института космических технологий. Предназначен для отработки перспективных технологий. Масса 1 кг.
КА HumSat-D создан сотрудниками испанского Университета де Виго. Предназначен для отработки перспективных технологий. Масса 1 кг.
КА PUCP-SAT-1 - первый перуанский спутник, созданный в Католическом университете Перу. Предназначен для отработки перспективных технологий. Масса 1 кг.
КА First-MOVE (First Munich Orbital Verification Experiment) разработан и изготовлен в Мюнхенском техническом университете. Масса 1 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА UWE-3 (University of Würzburg's Experimental) массой 1 кг разработан студентами университетов Германии. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА VELOX-P-2 создан в сингапурском Наньянском техническом университете. Масса 1 кг. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА BeakerSat-1 (другие наименования Eagle-1 и SWESat) и $50SAT (другое наименование Eagle-2) созданы аспирантами американского Морехидского государственного университета. Предназначены для отработки перспективных технологий.
КА QubeScout-S1 разработан и изготовлен в американском Мэрилендском университете. Предназначен для отработки перспективных технологий. Масса - 0,4 кг.
КА Wren массой 250 г изготовлен в Германии. Предназначен для отработки перспективных технологий.
КА Pocket-PUCP изготовлен студентами Католического университета Перу. Предназначен для отработки перспективных технологий. Масса - 0,127 г.
КА БПА-3 (Блок перспективной авионики-3) - экспериментальный украинский космический аппарат, предназначенный для отработки перспективных технологий.
Таким образом, состоявшийся пуск стал рекордным по числу одновременно выведенных на околоземную орбиту космических аппаратов. Предыдущий рекорд (29 спутников в одном запуске) продержался чуть более суток.
Впрочем, не в рекордах дело, а в штатном функционировании космической техники.
Перуанские экспортеры ожидают рост поставок столового винограда.
По информации Перуанской ассоциации производителей столового винограда (Provid), в текущем сезоне ожидается 10%-15% увеличение поставок фруктов на внешние рынки. В количественном выражении это порядка 18 млн коробок.
Сандро Фарфан (Sandro Farfán), Генеральный менеджер Provid, рассказал, что экспортные отгрузки стартовали в конце сентября и продлятся до февраля или марта, в зависимости от региона произрастания винограда. Специалист организации подчеркнул и с каждым сезоном возрастающую важность для Перу рынка Китая, а также процесса освоения и открытия поставок в Японию.
- По статистике прошлого года, Китай закупил 21% от общего объема экспорта. За этим рынком следуют США и Нидерланды, а затем Россия и Таиланд. В настоящее время мы осуществляем поставки в 70 стран, а открытие японского рынка ожидается в 2015 году,- добавил Сандро Фарфан.
Налоговики решили прикрыть популярный в Украине бизнес, когда из Европы без уплаты акциза привозят грузовые фургоны и превращают их в пассажирские.
В недрах Миндоходов появился законопроект, который фактически перекроет рынок переоборудованных транспортных средств. Как сообщает AUTO-Consulting, именно такие автомобили сегодня пользуются массовым спросом на вторичном авторынке Украины.
Согласно документу, акцизным налогом планируется облагать и автомобили, за которые при ввозе в Украину не был уплачен акцизный налог (грузовые версии) и которые подаются для регистрации или перерегистрации в МВД в связи со сменой модели.То есть закрывается "лазейка", по которой возможно было провезти в Украину авто без уплаты акциза, переоборудовать под нужды клиента, а потом продать подороже.
Авторы документы приводят статистику: из 98 981 авто, которые были оформлены по кодам товарной позиции 8704 (грузовой транспорт), 31 613 машины или примерно треть импорта после проведения соответствующего переоборудования были зарегистрированы в органах ГАИ как подакцизные товары по коду 8703 (главным образом, для перевозки людей).
Законопроект призван устранить это "недоразумение": случае переоборудования автомобиля в подакцизную модель, налоговые обязательства возникают с даты выдачи документа о его соответствии требованиям безопасности. При (пере)регистрации такого авто в ГАИ собственнику необходимо будет предъявить документы об уплате налога.По подсчетам Миндоходов, введение такого налога обеспечит госбюджет дополнительными 300 млн грн в год. Если закон примут, он заработает уже с 1 января 2015 года.
В AUTO-Consulting отмечают, что данное нововведение затронет бизнес "перегонщиков" и предприятия по переоборудованию, которых много в западной Украине. Сейчас есть целые города, где специализируются на переоборудовании в бусы грузовых версий. Так, очень редко в Украину ввозятся Mercedes-Benz Vito, VW Transporter, Peugeot Partner, VW Caddy и т.п. в легковом исполнении. Как правило, их заводят как грузовики, а уже в Украине врезают окна, ставят сиденья, делают отделку салона и продают на вторичном рынке уже как легковой вэн.
Как говорил Золотухин, «Везет тому, кому везет…»
(Интервью с Ниной Красновой) Беседу вел Владимир Коркунов
Нина Краснова — собеседник удивительный. И поэт — народный, синкретичный, объединяющий фольклорное начало и поэтическое. Меж тем, она (и ее поэзия, в данном случае это тождественно) — находка для фольклориста. Да и старатели слова, исследователи литературы найдут в стихах Нины Красновой немало пищи для ума, а опыт, приправленный бесконечным поиском, обогащает всякого.
Разговор наш, впрочем, касался не только поэзии, но и языка, развития слова в разных пространствах, отсутствия — увы! — массового читателя, сусального русского верлибра… Даже об альманахе, выпускаемом Красновой, «Эоловой арфе», поговорили.
— Долгие годы на портале «Журнальный зал», считающемся элитным (для Википедии ссылка на ЖЗ легитимирует значимость автора!), вместо Ваших стихотворений была вывешена только биография. Трудно печататься «народным поэтам»? Как вообще изменился подход к публикациям с советского времени?
— В советское время я печаталась почти во всех «толстых» журналах, хотя жила тогда в Рязани (до и после Литературного института) и территориально находилась от них дальше, чем теперь, когда я уже 20 лет живу в Москве и территориально нахожусь к ним ближе. Не скажу, что в советское мне было легко печататься, нет, потому что у меня не было стихов советского гражданского звучания, стихов-«паровозиков», которые тащили бы за собой весь вагонный состав моих лирических стихов. Я считалась известной поэтессой моего поколения, входила в число лучших молодых поэтесс, меня приняли в Союз писателей по первой же моей книге «Разбег», которая вышла в 1979 году, в престижном тогда издательстве «Советский писатель», но я никогда не была одной из тех, перед кем поднимались все «шлагбаумы» и открывалась «зеленая улица». Рукописи моих книг, в которых было слишком много откровенных любовных стихов, в непривычной для издательской практики дозах и пропорциях (не 1 четвертая, а 3 четвертых от всего объема), да еще и частушки на грани фола, лежали в долгих ящиках редакций по пять-восемь лет, но поскольку они лежали сразу в трех-четырех местах и я писала очень много стихов и частушек, и всегда могла заменить одни на другие, допустим, более откровенные на менее откровенные и на более нейтральные, то интервалы между публикациями моих подборок стихов и книг были несущественными, и мои читатели не замечали этих интервалов и не подозревали о том, что мои вещи лежали в «долгих ящиках» много лет.
В постсоветское время, когда ездить из Рязани в Москву мне стало труднее, чем раньше, из-за недостатка материальных средств, я обменяла свою 2-комнатную квартиру в Рязани на 1-комнатную «хрущевку» в Москве и (нет худа без добра) переехала жить в Москву, чтобы быть поближе к редакциям и к своим литературным товарищам и учителям. Но я приехала в Москву не на пышные калачи, а на сухие корки без икорки, в период либерализации (обвала) цен, в период реформ, и у меня возникла проблема: как мне, свободной художнице, члену Союза писателей СССР, который, Союз этот, в 1991 году раскололся на два лагеря, выжить в условиях нового времени, в условиях рыночной системы, и остаться свободной художницей? До этого я сидела на вольных хлебах и жила на гонорары, которые получала за публикации своих стихов в периодике, и на гонорары, которые получала за свои книги, которые в советское время выходили у меня, как и у всех, за государственный счет (у меня за десять лет вышло четыре книги), и еще я выступала со своими стихами от бюро пропаганды художественной литературы в районах Рязанской области, а иногда и в других областях, и получала и за это деньги. А теперь ничего этого не стало, ни гонораров, ни бюро пропаганды. А книги в издательствах стали выходить только за счет авторов… Как жить и как выживать бедным поэтам? Я на какое-то время устроилась работать машинисткой в Литературный институт, но это не приносило мне денег и отнимало у меня слишком много сил и времени, да еще и зрения, которое у меня от природы слабое… и меня не хватало на творчество. И я опять села на вольные хлеба… И решила составить и составила рукопись своих любовно-эротических стихов и частушек, которые нигде не могла напечатать в советское время и которые лежали у меня в архиве мертвым грузом, и добавила к ним новых, и в 1995 году выпустила у Галины Рой в «РИФ Рой» книгу «Интим», тиражом 3 тысячи экземпляров, за счет инвесторов, потому что своего счета и каких-то первоначальных накоплений у меня не было, как у каждой советской девушки, для которой деньги никогда не считались высшей целью и ценностью в жизни, и стала продавать эту книгу на «площадях и улицах столицы», диким капиталистическим способом, чтобы рассчитаться со своими инвесторами, сделать самой себе гонорар, на который я могла бы жить, и чтобы собрать денег на новую книгу (и у меня это очень хорошо получалось! но из поэтов только у меня это и получалось! люди, которым я устраивала маленькие — на две-три минуты — концерты с частушками и приплясом, даже и люди, совсем далекие от поэзии, которые, как они говорили мне, терпеть не могут поэзию, расхватывали у меня мои книги, как горячие пирожки)… и я перестала ходить по редакциям, выбивать глухоту из своих ног, «ждать милостей от природы» (ждать, когда кто-то где-то напечатает в журнале два-три моих стихотворения, да еще и испортит их своим пером), тем более, что тиражи журналов упали с 3 млн. экземплров или со 100 тысяч до 1–3 тысяч и не делали погоды в литературе, а книги стало можно выпускать самим, через типографии, минуя всех редакторов и цензоров. Печаталась я в постсоветское время в основном в альманахе Галины Рой «Истоки» и в журнале Юрия Кувалдина «Наша улица», с которыми сотрудничала, к тому же печаталась я там очень большими объемами, которые в советское время мне и не снились (объемами стихов и прозы), но «Истоки» и «Наша улица» не значатся в элитном «Журнальном зале», поэтому в «Журнальном зале» и нет моих творений. Мои стихи, зкзерсисы и частушки появились там только с конца 2012 года, благодаря моим публикациям в журналах Евгения Степанова «Дети Ра» и «Зинзивер», чему я очень рада!
— Меж тем, сделано и написано немало. Один титул заинтересовал — «Королева эротической поэзии». Как так получилось? И большую ли «эротическую конкуренцию» пришлось выдержать?
— Мною в самом деле сделано и написано немало, и стихов, и эссеистики, и статей, и дневниковой прозы, и эпистолярной прозы… А напечатно мало, по сравнению с тем, что написано, хотя с 1979 года до 2011-го в издательствах Москвы вышло в свет пятнадцать моих книг... Это только одна восьмая моего айсберга, который весь находится под водой…
Как получилось, что я стала Королевой эротической поэзии? Я уже сказала, что у меня любовных стихов всегда было намного больше, чем нелюбовных, даже не 1 к трем, что допускалось в книгах советского времени, а 1 к десяти. Творчество, по Фрейду, — это сублимация половой энергии, и чем больше у тебя этой энергии, тем больше твоя продуктивность в творчестве, если ты не расплескиваешь свою энергию куда попало, а направляешь ее в стихи или в прозу или, если ты живописец, то — в живопись, а если ты композитор — то в музыкальные произведения, в оперы, балеты, симфонии, сонаты, сюиты и в песни и работаешь, в состоянии полового воздержания, в состоянии аскезы. Я всегда работаю в этом состоянии, на своей, так сказать, сэкономленной энергии. И поэтому у меня очень много любовных и эротических стихов. В 1995 году, как я уже сказала, я выпустила у Галины Рой в «РИФ Рой» — книгу «Интим», куда включила свои старые любовно-эротические стихи и частушки, которые не попали в мои книги советского времени, и добавила к старым стихам новые… И с этой книгой я пришла в Лужники на турнир поэтов, в котором участвовало больше ста поэтов, но я пришла не для того, чтобы участвовать в турнире (я не люблю конкурсов), а просто чтобы посмотреть, что это за мероприятие. Верховный Магистр турнира поэт Сергей Мнацаканян и член жюри поэт Владимир Вишневский увидели меня в толпе и попросили прочитать свои стихи. Я прочитала стихотворение «Я гуляла по райскому саду,/ Пела песни на сто ладов,/ Для себя находя усладу/ В дегустации райских плодов…» и исполнила несколько своих частушек, в том числе «Нинка Сашке до ширинки достает на каблуках». И жюри присудило мне титул Принцессы поэзии «МК» и вручило мантию Принцессы — белую майку — с эмблемой «МК». Потом я продала свой «Интим» на улицах Москвы, весь тираж, 3 тысячи экземпляров, и на деньги, вырученные за него, выпустила книгу «Семейная неидиллия», тиражом 5 тысяч экземпляров, и пришла с нею на турнир в Лужники. И опять выступила. И жюри опять присудило мне титул Принцессы поэзии «МК». А на третий год жюри, в которое входила и пресса, присудило мне титул Королевы любовно-эротической поэзии России, а не только газеты «МК», я выдержала очень большую «конкуренцию» — победила всех поэтов, которые в разные годы участвовали во всех турнирах поэзии «МК». Такого титула, как у меня, больше ни у кого не было и нет, и я очень горжусь им, как и титулом Принцессы.
— Поэзия — это поиск слова или чего-то внутри него? В каких именно пределах Вы ищете?
— В поэзии я ищу самые главные слова, чтобы через них выразить все, что я хочу сказать. Я стараюсь «во всем дойти до самой сути» и стараюсь раскрыть суть каждого слова и иной раз расщепляю его до атомов, чтобы посмотреть, что у него внутри, в самой глубине. Но не только я ищу какие-то слова, они тоже ищут меня. Иногда мне приходится «единого слова ради» перелопатить «тысячи тонн словесной руды», чтобы найти самое нужное и самое лучшее для меня слово, а иногда они сами берутся неизвестно откуда, возникают из ничего и притягиваются ко мне, причем именно те, которые нужны мне для моих стихов, и сами выстраиваются у меня в голове и на бумаге в нужном порядке, подтверждая афоризм Колриджа (и кого-то еще), что «поэзия — это лучшие слова в лучшем порядке».
— Мне кажется, что игра со словом для Вас не только жизнь, но и дыхание. Слово для Вас — это что? Пища (духовная), инструмент, рабочий станок?
— Слово для меня — все! Оно — и пища духовная, и мой строительный материал, из которого создаются стихи, и ключ, с помощью которого я открываю дверь в мироздание и в сердца читателей и вхожу туда, и с помощью которого читатели открывают дверь в мою душу и входят туда, в мой внутренний мир. Для поэта и писателя Слово, — это и есть его дело, главное дело жизни, которым он занимается.
— Играя звуками (если рассматривать лирические стихотворения), Вы подталкиваете стихи к песне, к напевности. Влияние Рязани сказывается? Или русской культуры, в которой без народной — порой надрывной — песни никуда? Тут ведь еще и мысль о том, что поэзия — если хочет достучаться до читателя (слушателя) — к песенной форме стремится…
— Лермонтов когда-то говорил: я над всеми гласными звуками в своих стихах мог бы писать (ставить) ноты. По-моему, у каждого поэта в каждом его стихотворении есть свои интонации и своя внутренняя мелодия, музыка изначально заложена в саму ритмику стихов. Поэтому композиторы пишут песни и романсы на стихи поэтов.
Некоторые поэты сами сочиняют песни или, лучше сказать, воспроизводят заложенную в стихах музыку и поют свои стихи под гитару, становятся бардами. И через песни стараются лучше донести свои стихи до людей. Хотя пение большинства из них — это не пение в прямом смысле слова, а мелодекламация под гитарный аккомпанемент.
У меня в стихах тоже есть музыка, в каждом стихотворении — своя. Когда я сочиняю стихи, я их все до одного проверяю на слух и все до одного напеваю на какой-то свой мотив, акапелла, дома, как соловей в кустах, когда меня никто не видит. Наверное, я могла бы быть бардом, как некоторые поэты, но, во-первых, я не умею играть на гитаре, а во-вторых, я недолюбливаю сам жанр бардовской песни и недолюбливаю бардов, потому что считаю их — в массе своей — полуталантами, по Розанову, которые немножко играют на гитаре, немножко сочиняют стихи, немножко поют, и все это они делают на непрофессиональном уровне, и все они безголосы, и их расплодилось слишком много, и при этом они все лезут на профессиональную сцену, занимая место голосовых певцов, и если залезают на сцену, их не стащишь оттуда никакой силой, хотя их место — у туристического костра или дома на кухне, в узком кругу друзей. Из бардов я люблю только Высоцкого, Талькова и еще кое-кого. А всех других я не могу слушать. Мне так и хочется заткнуть свои уши, когда я слышу их.
Я люблю, когда музыку к стихам пишут высокопрофессиональные композиторы и когда эти песни поют высокопрофессиональные, голосовые певцы.
Кстати, некоторые композиторы уже написали много песен на мои стихи, и даже сюиты и хоральные циклы. Андрей Семенов, зав. музыкальной частью театра «Эрмитаж», сочинил «Маленькую сюиту для голоса и виолончели» на шесть моих стихотворений, а камерная певица исполняла эту сюиту под виолончель в Доме Союза композиторов и в других культурных точках Москвы. Константин Дюбенко из Петербурга сочинил хоральный цикл на мои стихи, в том числе и песню фольклорного характера «Я видала во сне корову — это к реву», ее исполняют несколько камерных певиц высокого класса, кто альтом, кто колоратурным сопрано. А солист оркестра Леонида Утесова певец и композитор Анатолий Шамардин сочинил около двадцати песен и романсов на мои стихи, которые сам же и поет в концертах и с которыми выступал по радиостанции «Москва и москвичи» и по другим радиоканалам, и по рязанскому радио. Некоторые его песни, например, «Я не пью и не курю», могли бы стать шлягерами, которые пел бы и под которые плясал бы весь народ, если бы они регулярно передавались по радио, с определенной частотностью, то есть если бы они были раскрученными и народ знал бы их. А некоторые песни Шамардина могли бы стать народными, например, «Сон под пятницу», это моя визитная карточка. Среди людей, которые слышали ее хотя бы один раз, нет ни одного человека, которому она не запомнилась бы и не понравилась бы. Такая трогательная хороводная песня, в стиле наива, в рязанском духе.
Влияние Рязани, конечно, сказывается на всей моей поэзии и на всем моем творчестве. И моя напевность идет в какой-то степени от Рязани, и от моей матушки, которая пела песни по-рязански и которая сочиняла частушки, которые под ее влиянием стала сочинять и я.
— Вы активно публиковались в советское время. Активно публикуетесь и сейчас, да все это не то. Раньше публикация, скажем, в «Юности» могла сделать человека знаменитым — 3 миллиона тираж — не шутки, а сейчас где читатель? Что говорить, когда тиражи «толстяков», в лучшем случае, до 10 тысяч не дотягивают, а то и вовсе крутятся возле пресловутой тысячи… Имеет ли смысл быть поэтом в непоэтическое время? Или поэзия возвращается к естественному состоянию — сакральному.
— Да, в советское время поэт, которого напечатали в журнале «Юность» 3-миллионным тиражом или в «Литературной газете» тоже большим тиражом, мог проснуться знаменитым на всю страну. А сейчас ты печатайся хоть во всех газетах и журналах, ты все равно не проснешься знаменитым, потому что тиражи газет и журналов сейчас не те, что раньше.
Но на вопрос «имеет ли смысл в наше время быть поэтом» я могу задать встречный вопрос.
Имеет ли смысл цветку быть цветком, который, как цветок из стихотворения Иманта Зиедониса аир растет в канаве и которого никто не видит, хотя он не хуже, а может быть, и лучше тех цветов, что, например, продаются в киосках и в магазинах, упакованные в красивые целлофаны и рогожки?
Имеет ли смысл соловью быть соловьем, который поет в своих кустах, а его никто не слышит, хотя он поет лучше вороны, которую слышат все и которую показывают по телевизору, а его не показывают?
Если человек родился поэтом, он не может не быть им, даже если его не печатают или печатают редко и малыми тиражами и даже если его почти не знают люди, которые, может быть, любили бы его больше, чем тех, кого они знают, если бы они знали его, что есть такой на свете.
Даже если поэта забросить на необитаемый остров, поэт все равно будет писать стихи и петь свои песни. Потому что он не может не писать и не петь.
Кстати, каждый поэт, который мечтает стать знаменитым, может утешать себя тем, что ни Пушкин не был знаменит на всю страну при своей жизни — Бенедиктов был знаменитее его… ни Есенин не был знаменит на всю страну… ни Мандельштам, ни Гумилёв… ни Цветаева, книги которой выходили тиражом 300 экземпляров, и даже эти 300 экземпляров «никто не брал», они никем не раскупались. А Пастернак вообще говорил, что «быть знаменитым некрасиво», хотя сам был знаменит… Правда, широкие массы читателей и сейчас путем не знают Пастернака, знаменитого на весь мир.
Все поэты были и есть известны и знамениты в своих кругах, кто в широких, кто в узких… В своих кругах и мы, незнаменитые поэты, знамениты. И «не надо печалиться» о том, что кто-то нас не знает. Это — не наше несчастье, а несчастье тех, кто нас не знает. Потому что они лишены счастья знать и читать и любить нас и испытывать радость от этого.
А вообще поэзия — была и есть сакральное дело, которое делается в уединении, а не при свете софитов ТВ.
Если соловья вытащить из его кустов на телеканал и начать таскать и показывать его по всем телеканалам, он петь перестанет, а будет только с утра до ночи мелькать на экране и махать крыльями.
— А что с народной поэзией тогда?
— А что с народной поэзией? Она не перестанет быть народной по своей сути, по своему жанру оттого, что кто-то не знает и не любит и не ценит ее. К тому же всегда найдутся люди, которым она интересна и которым она нужна, в том числе и поэтам.
— Вы пишете рифмованные стихотворения, но, очевидно, литературный авангард Вам нее чужд (где поиск звука, так и поиск формы!). Каким Вы видите развитие авангарда и верлибра в частности в России — может ли получиться, например, сусальный русский верлибр?
— Когда Михайло Ломоносов разрабатывал теорию русского стихосложения, он обратился для этого к опыту европейских стран, Италии, Франции… чтобы посмотреть, что взять у них для России. Но я, честно говоря, удивляюсь, почему он не обратился за этим еще и к тому, что лежало к нему ближе всех, к русскому устному народному творчеству, в котором есть все формы стихосложения, какие только существуют в мире, и регулярный стих, со всеми пятью размерами, с ямбом, хореем, дактилем, анапестом и амфибрахием, и с хореямбом, и с ямбохореем, и с фразовиком, и с раешником, стихом без рифм и с расшатанным ритмом, и со спондеями и без них, и с усеченными строками, и верлибр, прозостих без рифм (например, в молитвах, плачах, причитаниях), и разные способы рифмовки, перекрестные, кольцевые, смежные и т. д., и разные виды рифм, так называемые классические и авангардные (как у наших шестидесятников), и аллитерации, какие не снились самым заядлым авангардистам, все-все есть в устном народном творчестве… и даже своя заумь, свой «дыр бул щир», свое «ао эо» (например, в заклятиях и заговорах)… и, как в «Жанрах и строфах современной русской поэзии» Евгения Степанова, есть там и одностроки, и дистихи, и терцеты, и катрены, и пятистишия, и восьмистишия… правда, нет сонетов…
Я выросла не только на литературном, но и на устном народном творчестве, и знаю от своей матушки много закличек, корилок, частушек, поговорок, потешек, баюкалок, но знаю и все другое, что есть в филологической программе Литературного института, в котором я училась, и мне не чуждо все, что есть в литературе и в устном народном творчестве, в том числе и авангард, который для меня так же естественен, как и неавангард… Я эклектична. И у меня в стихах можно найти все… от частушек до палиндромов и до венка сонетов… и можно найти и влияние Пушкина, Лермонтова, Тютчева, и влияние Некрасова и Есенина, и влияние Вознесенского и Евтушенко… и всех поэтов Золотого и Серебряного веков и других веков… в том числе и влияние зарубежных коллег... И я думаю, что развитие авангарда в России будет таким же естественным, как и неавангарда, и не надо бояться этого, и каких-то экспериментов, наш русский авангард все равно примет какие-то свои русские характерные черты и особенности, что, кстати сказать, и доказывает трехтомник Евгения Степанова и поэзия самого Евгения Степанова, которая мне вся очень и очень близка. И у нас с ним много общих перекличек… и даже каких-то художественных изобретений и открытий, к которым каждый из нас пришел сам по себе, независимо друг от друга, и у него много таких прекрасных строк, на которые я смотрю и думаю: почему их написала не я? почему он написал их раньше меня? это же «мои» строки, которые были у меня в подсознании и в голове и в сердце, но не вылились оттуда в стихи, на бумагу…
— Вы издаете альманах «Эолова арфа». Расскажите о нем немного читателям — как появилась идея создания его, для чего, как можно попасть на его страницы и самое главное — в современной России ощущаете ли поддержку от государства или авторов/читателей (говорят, что нынешний читатель — сам автор, и читает он самого себя) и насколько сложно создание новой литературной единицы?
— Я никогда не мечатала создать свой альманах и никогда не мечтала быть главным редактором какого-то журнала, считала, что это не мое дело, мне хватит того, что я пишу стихи и прозу. Но с 1998 по 2008 год я состояла в редколлегии старинного советсткого альманаха «Истоки», который в постсоветское время оказался без государственной поддержки и стал не государственным, а частным. Туда меня рекомендовал Галине Рой один из моих учителей Николай Старшинов, я помогала этому альманаху, чем могла, готовила для него разные интервью и другие материалы, проводила в ЦДЛ презентации альманаха. Параллельно с этим я десять лет сотрудничала на общественных началах с частным журналом писателя Юрия Кувалдина «Наша улица», первого частного издателя в нашей стране, основателя и главного редактора «Нашей улицы», и прошла там суровую, но полезную для меня школу неофициального заместителя главного редактора. В 2008 году Галина Рой умерла. У руля «Истоков» встал человек со стороны, из Клина, далековатый от литературы, плохо ориентирующийся в ней, не владеющий ни компьютером, ни пишущей машинкой… И набрал себе таких же помощниц. И попросил меня помочь им подготовить для типографии новый номер альманаха, я собрала материалы для этого номера и деньги с авторов, как это делала Галина Рой (с авторов, которые заранее заказывали себе экземпляры нового номера, от чего зависел его тираж, и заранее вносили деньги на это). А главный редактор решил выбросить из альманаха кое-кого из авторов, моих товарищей, причем медийных, которые не заказывали номеров, я сказала, что их нельзя выбрасывать, и я не дам ему сделать это, потому что без них альманах будет неинтересным, литобъединенческим и непрестижным. Он сказал: «Тогда я не буду печатать этот номер!» Я сказала: «А тогда я напечатаю его без вас!» Юрий Кувалдин смакетировал мне его, сын Юрия Кувалдина художник Александр Трифонов сделал красивый дизайн, и я издала альманах, и назвала его «Эолова арфа». Потому что когда я после школы работала в Рязани, в районной газете «Ленинский путь», литсотрудницей, все сотрудники называли меня Эоловой арфой. А она символизирует собой трепетную творческую душу, которая звенит и поет от каждого легкого дуновения Бога ветров — Эола.
Так что альманах я стала издавать по воле судьбы, по воле обстоятельств.
Когда в 2009 году вышел первый номер «Эоловой арфы», он всем очень понравился, и я поняла, что я могу сама издавать альманах и печатать там всех, кого хочу, и саму себя, и никому не подчиняться и «никому отчета не давать», как сказал бы Мандельштам, и никому в ножки не кланяться (я по натуре — свободный человек, кошка, которая гуляет сама по себе, причем я такая кошка — Тигр, по восточному гороскопу, а Тигр — энтузиаст и индивидуалист, любит все делать сам, один, и быть сам себе командиром). За пять лет я выпустила уже 6 номеров, объемом по 20–30 а. л. каждый.
Печатаю я в альманахе, как я уже сказала, всех, кого хочу, маститых и немаститых поэтов, известных и пока еще не очень извесных, писателей, критиков, москвичей и не москвичей, в основном своих друзей и своих учителей из литературного мира, творчество которых я знаю и люблю. В числе постоянных авторов — Андрей Вознесенский, Евгений Рейн, Римма Казакова, Виктор Боков, Владимир Солоухин, Юрий Кузнецов, Кирилл Ковальджи, Лев Аннинский, Леонид Жуховицкий, Евгений Евтушенко, Андрей Дементьев, Татьяна Кузовлева, Александр Тимофеевский, Тамара Жирмунская, Валерий Золотухин, Джавид Агамирзаев, Анатолий Шамардин, Ваграм Кеворков, представители моего «потерянного поколения» — Сергей Мнацаканян, Валентин Резник, Владимир Бондаренко, Юрий Крохин, Серей Каратов, Юрий Кувалдин, Александр Логинов, из более молодых — Евгений Лесин, Валерий Дударев, Игорь Михайлов, Анна Гедымин, Инна Кабыш, Елена Исаева, Людмила Осокина, Зульфия Алькаева, Эмиль Сокольский, Герман Гецевич, Дарья Корнилова, Григорий Певцов, Лола Звонарева, Евгений Степанов… и мои земляки, рязанцы — Алексей Бандорин, Виктор Крючков, Людмила Салтыкова… Пока еще не всех своих друзей я охватила…
«Эолова арфа» отражает текущий литературный процесс. Государственной поддержки не имеет (я за ней и не обращалась ни к кому, чтобы ни от кого не зависеть), главная государственная поддержка альманаху состоит в том, что государство — за что ему спасибо — не мешает мне издавать этот альманах. Насколько это сложно? Кто издавал и издает что-то свое, тот знает, насколько это сложно. Но, как говорится, взялся за гуж, не говори, что не дюж, я с этим справляюсь, и слава Богу. Периодичность, с которой он выходит, получается один раз год, иногда — два. На какие средства? На средства авторов. Я собираю их с мира по нитке. Авторы заранее заказывают нужное им количество экземпляров, вносят в казну деньги за это, а потом получают свои экземпляры. Альманах, если говорить словами Валерия Золотухина, «дело соборное», как и церковь.
Кто его читает? В основном сами авторы, что по нашим временам, тоже неплохо, есть где прочитать друг друга. Но читают не только они. У альманаха есть свои читатели не из числа авторов. Тираж «Эоловой арфы» от 700 до 1 000 экз., но если учесть то, что все содержание альманаха выставляется на сайт альманаха, в Интернет, то тираж таким образом увеличивается в разы.
— Язык интернет-форумов и соцсетей/асек/агентов давно появился, но это не русский язык, не литературный русский — общий диалектический, но… какой? И Вы, как человек, ищущий средства выражения, поддерживаете это подчас безграмотное (с точки зрения правил русского языка), но подчиненное определенной системе (то есть скорее не спонтанное) образование? Способно ли оно породить новый пласт поэзии?
— Я не читаю никакие интернет-форумы и не знаю, что там творится. Вообще-то поэзия может возникнуть везде, даже там, где, казалось бы, и не может возникнуть. В том числе и в интернет-форумах и в соцсетях. И даже в безграмотной стихии языка… Но одно дело — безграмотный простонародный язык, с отступлениями от литературных норм, у которого свои законы, а другое дело — безграмотный язык людей, которые не знают ни литературного, ни простонародного русского языка и не владеют ни тем, ни другим и говорят на каком-то уродливом новоязе. Что может возникнуть из этого? Только что-то уродливое. Если не найдется поэт, который сможет обыграть все это с юмором, иронией и сарказмом и создать на этом что-то свое.
— В одном из писем ко мне Вы обмолвились, что поэзия для Вас — это «игра слов, в которой слова начинают светиться и сверкать разными своими красивыми гранями и притягивать к себе самые неожиданные рифмы и смыслы». Это спонтанное созидание или спланированное деяние? Проще сказать — слова сами толкают на поэзию (являются божественным началом) или их направляете Вы и полностью контролируете (сами примеряете образ творца)?
— Поэзия для меня — это вообще-то не «игра слов». Поэзия — это, как сказал кто-то из теоретиков, высшая форма литературы. А значит это — высшее искусство слова, искусство, которое включает в себя и игру слов, и созвучий, и аллитераций, и ритмов, и образов, и красок, и игру рифм.
А вообще для меня поэзия — это состояние души, и одна из форм существования моей души, и аура, которая присутствует в стихах. Если эта аура есть, то и поэзия есть, а если ауры нет, то нет и поэзии, и ее не заменит никакая игра слов, созвучий, аллитераций, ритмов, образов, красок и рифм. Поэзия — это то, чего нельзя потрогать руками, и то, во что нельзя ткнуть пальцем и сказать: «Вот она — поэзия». Ее можно только чувствовать и передавать через стихи, в которых она есть, в том числе и через разные художественные средства и приемы. Поэзия возникает у меня или от какого-то слова, которое зажигает во мне Божью искру, или от каких-то моих эмоций и переживаний, которые я начинаю облекать в слова и заключать в рамки стиха… Это происходит спонтанно и не поддается моему планированию и контролированию, но я всегда поверяю гармонию алгеброй, когда пишу стихи. Поэзия для меня — это синоним красоты, которая (в чем бы она ни проявлялась) создается с Божьей помощью и требует высокого мастерства, а не только вдохновения.
— Вы долгие годы были знакомы с Валерием Золотухиным (на одной из общих встреч, в 2009 году, в Карачарове, и я познакомился с вами обоими). Расскажите читателям журнала, что это был за человек, как относился к своей профессии? И — разные ли это Золотухины — в жизни и работе?
— Я познакомилась с Валерием Золотухиным первый раз в 1998 году, шапочно, в ЦДЛ, где подарила ему свою книгу «Семейная неидиллия», но не оставила на ней ни своего телефона, ни своего адреса, а второй раз — в 2003 году, на Таганке, когда пришла к нему туда с писателем и главным редактором журнала «Наша улица» Юрием Кувалдиным брать интервью для «Нашей улицы» и посмотрела спектакль «До и после», где Золотухин играл Соллогуба, Чехова и Бродского. Золотухин подарил мне «Таганский дневник». Я прочитала его и написала стихи про «Таганский дневник», они понравились Золотухину, и он пригласил меня выступить в компании с ним и с бывшей женой Владимира Высоцкого Людмилой Абрамовой на презентации книги Золотухина «Секрет Высоцкого» в магазине «Русское зарубежье». Золотухин написал мне на «Секрете Высоцкого»: «Нина! Я тебя люблю! Храни тебя Бог. Спасибо за все. В. Золотухин. 19.11.04». А потом сказал, не сказал, а крикнул мне на весь зал, при всем народе: «Нина! Мы будем с тобой дружить! И поедем в Константиново, к Есенину!» И мы стали дружить с Золотухиным и дружили до гробовой доски. Я ходила на все его спектакли, читала все его книги, писала о его спектаклях и книгах и о нем самом статьи и стихи и эпистолярные заметки, которые ему очень нравились, а он выступал на моих вечерах, писал предисловия к моим книгам стихов и частушек («Залеточка» и «Избранное»), пел мои частушки, а мои стихи о двух русских влюбленных, которые я сочинила по его «гос. заказу», о Петре и Февронии, читал во всех городах России, где открывались памятники Петру и Февронии. Мы с ним состояли в редсовете журнала «Юность», ездили с группой от «Юности» в Карабиху на Некрасовский праздник, в Карачарово на Соколово-Микитовский праздник, где был и ты, Володя Коркунов… А последние два года мы с ним вместе продавали на Таганке его книги, исполняли роли коробейников. Он говорил мне, что мы с ним «однояйцовые», что нас с ним как будто одна мать родила.
Что я могу сказать о нем? Все только самое хорошее. Он был верный друг и очень добрый, светлый и неконфликтный человек, и очень мудрый и прозорливый, с хорошей народной смекалкой, и очень скромный, деликатный, не высокомерный, без «звездной болезни», а кроме того он был очень ответственный человек и содержал всех своих жен, всех своих детей и внуков… И заботился о своих коллегах, и всегда им помогал, чем мог, и всегда отстаивал их интересы… И был очень работящий, он был трудоголик, ни одной минуты не мог сидеть сложа руки, без дела, все время работал, все время что-нибудь делал, то учил свои роли, то играл в спектаклях, то снимался в фильмах, в сериалах, то выступал в концертах, то давал журналистам интервью, то ездил в Барнаул, где он был художественным руководителем Молодежного театра, то гастролировал по России и по странам Ближнего и Дальнего Зарубежья, то участвовал в кинофестивалях, и все это умел совмещать одно с другим… и еще писал и издавал свои дневники, свои книги, и сам же продавал их на Таганке… Он говорил: «Я родился, чтобы играть и писать». Но он кроме этого делал уйму других дел, к которым добавились дела художественного руководителя и директора Таганки, и он тащил на себе свой неподъемный воз и говорил: «Буду тянуть лямку, пока (мне) не выроют ямку». Он был из тех, про кого говорится: семеро навалят — один везет. Он говорил: «Везет тому, кто везет».
Он всегда следил за своей внешней и внутренней формой. Каждое утро начинал с зарядки души и тела, с молитвы и с физических упражнений. Взвешивался на весах, чтобы не набрать лишних 300 граммов. В 71 год влезал в те же самые костюмы, которые носил в 17 лет.
Некоторые думают, что он был такой деревенский рубаха-парень, веселый, открытый и бесшабашный, как Бумбараш. И путают его с некоторыми его деревенскими героями, которых он играл. Таким он тоже бывал. Но его нельзя путать с его героями. Валерий Золотухин был очень серьезный, очень глубокий человек, с очень тонкой внутренней организацией, и далеко не всегда бывал веселым и контактным. Он бывал и замкнутым, и молчаливым, ушедшим в себя… И вообще был скорее молчун, чем балагур. И был скорее закрытым, чем открытым, а до конца открытым он был только в своих дневниках, наедине с собой и с Богом. Некоторые говорили, что Золотухину только Бумбараша и играть. Но он играл и доктора Живаго, рафинированного интеллигента, и эта роль оказалась ему — по Сеньке шапка. А Кончаловский собирался предложить ему роль Короля Лира.
Валерий Золотухин жил в «режиме гениальности» и был тем гением, который все успевает. Только вот в Константиново мы с ним так и не съездили, не успели, думали, что это еще успеется.
— Валерий Сергеевич был не только артистом, но и — писателем. Хотя об этой его ипостаси знают далеко не все. Немалым было мое удивление, когда на церемонии вручения премий журнала «Юность» (куда меня был пригласили как фотографа и друга редакции), актеру вручили премию как лучшему публицисту года. Расскажите об этой его стезе.
— Валерия Золотухин все знают в основном как артиста, и мало кто знает, что он — еще и писатель, да еще и какой! В 1973 году в журнале «Юность» была напечатана его художественно-биографическая повесть «На Исток-речушку, к детству моему», совершенно изумительная, своеобразная, очаровательная и по своему языку, и по своей поэтичности, и по своей композиции, и по всей своей фактуре. Андрей Вознесенский тогда сказал Валерию Золотухину: «Теперь тебя все будут воспринимать не только как артиста, но и как писателя». Потом в той же «Юности» вышли и другие вещи Золотухина. Распутин писал ему: «Мне хотелось бы чаще видеть твою прозу». А Борис Васильев сказал: «Валера, бросай театр, это все — тленно, пиши прозу, это — вечно, это то, что останется после тебя». Нагибин, Астафьев, Полевой, Бакланов тоже очень высоко ценили его как прозаика. О себе я не говорю, я просто упиваюсь его книгами. Золотухин писал не только художественно-биографическую прозу, но и с семнадцати лет изо дня в день вел дневники, причем такие откровенные, такие личностные и такие личные, такие интимные, каких до него не было ни у кого ни из писателей, ни из артистов. Его дневники — это живые летописи о себе и о своем времени, с экскурсами в историю, и о своей жизни на фоне жизни России, и о своих родных и близких людях, и о своих невестах, женах, женщинах, любовницах, детях, и о своих друзьях и коллегах, партнерах по сцене, о Высоцком, об Алле Демидовой, о Леониде Филатове, о Вениамине Смехове, и о режиссере Любимове, и о Таганке, он был Таганским Домовым, летописцем и историком Таганки и самого себя, его дневники — это глубочайшие исследования человеческой натуры со всеми ее светлыми и темными сторонами на примере самого себя. Золотухин, как мой земляк Есенин, выворачивал перед читателями всю свою душу, все свое нутро, и как мой земляк академик Павлов, который даже на смертном ложе фиксировал на бумаге, что он чувствует… Жюль Ренар писал в своих дневниках: «Я — хороший собеседник самому себе, и мне никогда не бывает скучно с самим собой». Валерий Золотухин мог бы сделать эти слова Жюля Ренара эпиграфом ко всем своим дневникам.
В 2009 году журнал «Юность» присудил ему премию им. Бориса Полевого за эссе «Закорючки на полях», которые появились в одном из номеров журнала. Золотухин был очень рад ей, потому что никаких литературных премий он до этого не получал. Хотя я считаю, что он заслуживает не только такой премии, о чем и сказала при всех, когда вручала ее ему.
Валерий Золотухин издал более тридцати книг, в Москве, в Киеве, в Нижнем Новгороде, в том числе 20 книг-дневников (!), и столько же не успел издать. Я говорила ему: «Ты пишешь один за все союзы писателей, вместе взятые!» А его сын Ваня говорил: «Папа, ты пишешь один за всю Россию!»
Я печатала прозу Валерия Золотухина в каждом номере «Эоловой арфы» — самые первые его дневники 1958—1960 гг., его переписку с известными писателям, деятелями культуры, его письма к своему земляку, духовному учителю Владимиру Фомину (который жив и которому сравнялось 95 лет), своеобразную повесть жизни в письмах… а для его алтайского двухтомника — еще и письма Золотухина к одной из своих женщин.
Валерий Золотухин — феноменальное, уникальное явление нашей культуры и нашей литературы, единственное в своем роде, подобного которому у нас не было, нет и не будет!
Беседу вел Владимир КОРКУНОВ
Опубликовано в журнале:
«Дети Ра» 2013, №10(108)
Компания, базирующая во Франции, начала ввоз в Европу выращенного в Перу манго сорта Kent.
Южноамериканские фрукты полностью вызрели, тщательно откалиброваны и упакованы в пакеты по 6 килограммов каждый. Доставка перуанского манго осуществляется воздушным транспортом.
Indiana Import располагается во французском Перпиньяне, который является идеальной логистической платформой для поставок продукции из страны в остальные государства Европы. Именно через Перпиньян проходит существенная часть импортных фруктов и овощей, выращенных в Испании, Марокко, Аргентине, Чили, Перу, ЮАР и в Новой Зеландии.
По данным последнего исследования Министерства сельского хозяйства, животноводства, аквакультур и рыболовства Эквадора (MAGAP), территория, отведенная в стране под выращивание бананов, за последние 12 месяцев снизилась на 14,5% до 171 тысячи гектаров.
Согласно мнению отраслевых экспертов, данная тенденция обусловлена масштабным распространением болезни черная сигатока, а также обострением конкуренции со стороны других государств-производителей.
Несмотря на снижение площади выращивания, по данным Ассоциации экспортеров эквадорских бананов (AEBE), поставки бананов из Эквадора за 12 месяцев снизились незначительно: с 190 млн коробок до 189 млн коробок.
Также, согласно информации Эдуардо Ледесмы (Eduardo Ledesma), Президента организации, если одна коробка с эквадорскими фруктами продается за 8,95 долларов США каждая, то упаковка с бананами, выращенными в Перу или Колумбии – за 8-8,35 долларов США.
По информации Ассоциации экспортеров пищевых продуктов Перу, производители фруктов и овощей страны могут получить весьма ощутимую выгоду от возможного подписания соглашения о ЗСТ с рядом стран.
В настоящее время переговоры по данному вопросу ведутся с властями Турции, Индии и Индонезии.
Паола Корвачо (Paola Corvacho), Координатор организации, полагает, что турецкий рынок обладает большим потенциалом в плане потребления свежих, замороженных и консервированных фруктов и овощей. Растущий объем покупок обусловлен большой частью молодого населения, следящего за своим здоровьем, в этой стране.
- За последние пять лет потребление пряностей, арбузов, бананов и орехов в Турции возросло на 37%,- рассказала г-жа Корваччо.
С Индонезией в настоящее время товарообмен довольно затруднен. За период с 2008 по 2012 гг перуанские экспортеры отгрузили в страну лишь одну партию столового винограда. Но потенциально возможно налаживание поставок бананов, винограда, соусов, кофе и специй. А самая главная проблема с экспортом в Индию состоит в довольно высоких ввозных таможенных пошлинах.
PetroChina покупает перуанские активы бразильской Petrobras
Китайская энергетическая корпорация PetroChina заключила соглашение о покупке перуанских активов бразильской государственной корпорации Petrobras (Petroleo Brasileiro S.A.). Финансовый объем сделки составит примерно $2,6 млрд, сообщила китайская компания.
При этом формальными покупателями будут выступать две дочерние компании PetroChina. Китайская сторона получит 100% акций Petrobras Energia Peru S.A., которое является дочерним для Petrobras. Таким образом под полный контроль китайской корпорации перейдут два нефтегазовых блока и 46,16% третьего блока месторождений в Перу. Ежегодно на указанных промыслах добывается примерно 800 000 т нефтяного эквивалента. Запасы трех указанных блоков имеют перспективы для получения прибыли.
PetroChina – это дочерняя компания Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) и крупнейший в Поднебесной производитель нефти и газа. Компания также работает на территории Казахстана, Венесуэлы, Индонезии, Перу, Алжира, Азербайджана, Чада, Канады, Китая, Эквадора и Омана.
Согласно ежемесячному докладу Ассоциации производителей автомобилей (Adefa), 11 заводов, функционирующих в Аргентине, в октябре 2013 г. выпустили 75604 автомобиля, что на 4,8% меньше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Падение производства было предсказуемым, полагают местные эксперты. В качестве основной причины называют падение спроса на автомобили на рынке Бразилии, на котором реализуется 86% продукции аргентинского автопрома. Так, согласно тем же источникам, в октябре с.г. в Бразилию из Аргентины было экспортировано 42873 автомобиля, что на 16,4% меньше, чем в октябре 2012 года. Также наблюдается сокращение экспортных поставок собранных в Аргентине автомобилей в Европу на 5918 единиц, в Венесуэлу – на 4807, в Перу – на 2856, в Центральную Америку – на 1024, в Эквадор – на 740, в Африку – на 146 и в Азию – на 355 автомобилей. В то же время, на национальном рынке наблюдается рост продаж на 20,3% по сравнению с октябрем 2012 года: в автосалоны Аргентины в октябре текущего года поступило 81358 единиц автотранспорта. Несмотря на негативные тенденции прошедшего месяца, в целом с начала года в Аргентине произведено 683899 автомобилей, что на 9,3% больше, чем за первые 10 месяцев 2012 года.
«Эль Крониста»
По прогнозам Всемирного Банка, рост экономики Аргентины в 2013 году составит 3,5%, а в 2014 – 2,8%. По мнению банка, рост ВВП страны обеспечивается высоким урожаем, но «черный курс» доллара и административные барьеры тянут страну назад. В целом, темпы роста экономики страны опережают средний показатель по странам Латинской Америки и Карибского региона, который составляет 2,7%. По итогам года ВВП Бразилии должен возрасти на 2,5%, Колумбии – на 3,7%, Венесуэлы – на 1%, Перу – на 5,4%, Чили – на 4,4%. Наибольший рост ожидается для Парагвая -12%.
«Амбито Финансьеро»
В понедельник в Варшаве началась 19-я по счету конференция сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата. Страны, в частности, продолжат обсуждение нового глобального соглашения, которое к концу десятилетия должно сменить Киотский протокол, передает РИА «Новости».
В этом году информационный тон переговорному процессу будет задавать, к примеру, новый, пятый оценочный доклад Межправительственной группы экспертов по изменению климата, первая часть которого была официально утверждена в сентябре. Как отмечается в докладе, потепление в климатической системе «однозначно», и некоторые из наблюдаемых с середины XX века изменений являются «беспрецедентными» в последние тысячелетия. При этом степень уверенности ученых в том, что причиной изменения климата в этот период является деятельность человека, повышена до 95-100%.
Всемирная метеорологическая организация в преддверии переговоров обновила данные о концентрации парниковых газов в атмосфере Земли. По информации ВМО, среднегодовая концентрация CO2 в 2012 году составила 393,1 части на миллион по объему против 278 до начала индустриальной эпохи и продолжает расти с ускорением.
Наконец, внимание всего мира остается прикованным к Филиппинам и супертайфуну «Йоланда» (по международной классификации «Хайянь»). По последним данным, бедствие затронуло в той или иной степени почти 4,5 млн человек, а цепь разрушений от бури пятой, наивысшей категории протянулась по центральной части Филиппин примерно на 600 километров с востока на запад. По прогнозам ученых, одним из последствий изменения климата станет увеличение частоты и масштабов экстремальных погодных явлений.
Польша принимает у себя переговоры ООН по климату второй раз за шесть лет - в 2008 году сессия проходила в Познани. Страна, до 90% электрогенерирующих мощностей которой работают на угле, занимает пятое в ЕС место по объемам выбросов после гораздо более крупных экономик Германии, Великобритании, Италии и Франции. Ранее Польша неоднократно блокировала ряд решений в ЕС, связанных с усилением «климатических» обязательств блока.
Кроме того, бурные протесты экологов, придумавших специальный хэштег для соцсетей #Coaland (по словам «уголь» (coal) и «Польша» (Poland)), вызывает проведение в Варшаве 18-19 ноября, то есть в даты начала встречи на уровне министров, конференции Всемирной угольной ассоциации. Молодежные активисты даже выступили с ультиматумом исполнительному секретарю конвенции по климату Кристиане Фигерес, заявив, что готовы принять ее на своей традиционной конференции, только если Фигерес откажется от участия в «угольном» саммите.
Председательство на переговорах к Польше перейдет от Катара, который также подвергался критике экологических организаций, в частности, за недостаток лидерства и за то, что даже в год проведения у себя переговоров страна не объявила о собственных планах по снижению выбросов парниковых газов.
Председателем очередной переговорной сессии станет министр окружающей среды Польши Марцин Королец. В своей колонке для издания Responding to Climate *** Королец пишет, что его приоритетом как председателя станет проведение «демократических и прозрачных» переговоров.
«Цель, которую мы как организаторы конференции для себя установили, - выработать «расписание» работы между Варшавой и Парижем и обсудить главные элементы нового соглашения. Это тот фундамент, который мы хотим заложить, и, как мы все знаем, именно фундаменты формируют основу всех зданий. Они могут быть не очень впечатляющими или даже вовсе не видными, но они определяют устойчивость строения», - пишет Королец.
Новое соглашение, работу над которым страны официально запустили на переговорах 2011 года в ЮАР, в следующем десятилетии должно сменить Киотский протокол. Документ 1997 года во втором своем периоде действия охватит менее 15% мирового объема выбросов парниковых газов - без США, Китая и других крупных развивающихся стран, а также без России, в 2012 году официально отказавшейся участвовать в «Киото-2».
Предполагается, что соглашение должно быть утверждено на конференции 2015 года, провести которую уже вызвалась Франция. До этого стороны встретятся на высоком уровне еще как минимум два раза - на очередной сессии в конце 2014 года в столице Перу, а также за несколько месяцев до этого на «саммите лидеров», о намерении провести который заявил генсек ООН Пан Ги Мун.
По правилам процедуры проект нового документа должен быть подготовлен не позднее лета 2015 года, не менее чем за шесть месяцев до рассмотрения в Париже. При этом одним из ключевых вопросов переговоров по соглашению остается степень участия в нем всех стран, в том числе и развивающихся, доля которых в общемировых «парниковых» выбросах с 1990 года выросла с 31 до 59% и продолжает расти.
Острым вопросом переговоров остается, в частности, так называемое «климатическое финансирование». На переговорах 2009 года в Копенгагене, завершившихся публичной неудачей, развитые страны заявили, что в 2010-2012 годах выделят развивающимся 30 млрд долларов на помощь в снижении выбросов парниковых газов и адаптацию к изменению климата, а к 2020 году доведут ежегодный объем финансирования по этим направлениям до 100 млрд в год.
По данным аналитиков Overseas Development Institute, за три года в качестве «быстрого» финансирования было в итоге выделено 35 млрд. Однако до 80% этих средств не были «новыми и дополнительными», как предполагалось в Копенгагене, то есть представляли собой «перепрофилированную» под проблему изменения климата официальную помощь в целях развития. Кроме того, лишь около 44% этой суммы было предоставлено в виде грантов, а не кредитов, и менее 20% пошло на цели адаптации к изменению климата. Волнует экспертов и дефицит новых, конкретных обязательств на период между 2012 и 2020 годами.
Одним из ключевых решений конференции в Варшаве для развивающихся стран станет вопрос создания механизма компенсации ущерба и потерь (loss and damage), связанных с изменением климата. В прошлом году в Катаре страны приняли решение создать такой механизм в Варшаве, и эксперты ожидают сложных переговоров по этому вопросу - в том числе и потому, что начать его обсуждение на промежуточной июньской сессии в Бонне не удалось по непредвиденным и беспрецедентным обстоятельствам.
Россия, Белоруссия и Украина перед переговорной сессией в июне 2013 года предложили обсудить «процедурные и юридические вопросы, связанные с процессом принятия решений конференцией сторон (конвенции)». Это требование было связано с ситуацией на итоговой конференции 2012 года в Дохе, когда ряд решений был принят вопреки протестам трех стран. Другие стороны переговоров это предложение не поддержали, и один из переговорных органов так и не смог начать работу.
Начальник отдела многостороннего сотрудничества в области окружающей среды департамента международных организаций МИД РФ Олег Шаманов в статье для International Institute for Sustainable Development пишет, что «нельзя недооценивать важность конференции в Варшаве», поскольку именно она покажет, насколько серьезно страны настроены выполнить собственные обещания.
«Если мы действительно хотим сделать новое соглашение ратифицируемым и устойчивым и добиться ощутимых результатов, нам нельзя повторять ошибки прошлого. Во-первых, подготовку черновика соглашения нельзя откладывать на самый последний момент, не давая сторонам принимать информированные решения по поводу юридических документов. Во-вторых, краеугольным камнем наших усилий должны быть прозрачность и соблюдение норм права», - считает Шаманов.
Как сообщалось ранее, страны уже внесли аналогичный подпункт в повестку 19-й сессии конференции сторон в Варшаве, однако «российский» вопрос предполагалось обсудить и на предварительных консультациях с тем, чтобы не допустить срыва главной переговорной сессии года процедурными спорами.
По информации, обнародованной Хуаном Карлосом Ривера (Juan Carlos Rivera), Президентом перуанской Ассоциации производителей и поставщиков манго (АРЕМ), уже на следующей неделе экспортеры намереваются запустить начало отгрузки на внешние рынки.
Причем в этом году экспорт начался немного позже, чем в прошлом, по причине небольших заморозков:
- Разница между этим и текущим сезоном составляет около двух недель. Эта задержка вызывает некоторую нехватку на рынке. Поставки должны были начаться в первую неделю ноября, но отложены на вторую неделю,- рассказал г-н Ривера.
Заморозки немного сказались и на объеме урожайности, который остался на прошлогоднем уровне в 100 тысяч тонн манго.
Основными рынками сбыта перуанского манго являются США и страны Европы, на которые приходится до 95% поставок.
По данным Федеральной службы государственной статистики России, только за сентябрь этого года на рынок нашей страны поступило 2,6 тысячи тонн только итальянского винограда.
Данный показатель на 50% больше, чем в прошлом году. Всего же за период с июня по сентябрь в Россию было отгружено 5 тысяч тонн винограда, выращенного в Италии.
В совокупности за весь прошлый год итальянские экспортеры поставили на российский рынок 16 тысяч тонн столового винограда. Но Италия – не главный поставщик этого типа продукции. Так Турция по итогам прошлого сезона экспортировала в Россию 134 тысячи тонн винограда. В рейтинге ведущих поставщиков на российский рынок за Турцией следуют Узбекистан, Чили, Перу, Молдавия и только затем Италия.
Герой того романа
Уильям Буллит — первый американский посол в СССР, соавтор Зигмунда Фрейда, прототип булгаковского Воланда. Именно с этого человека началась новейшая история американо-российских отношений
Восемьдесят лет назад — 16 ноября 1933 года — Соединенные Штаты официально признали СССР. Что именно подтолкнуло США к установлению дипотношений с большевиками? Голый прагматизм. Еще в 1932 году финансист Уильям Ланкастер писал первому зампреду Госплана СССР Валерию Межлауку: диалог между правительствами начнется, «если американские деловые круги определенно почувствуют, что им нужен русский рынок». Ничего личного. Только бизнес. Вскоре в Москву прибыл первый посол США: 42-летний дипломат и журналист Уильям Буллит...
В Россию с любовью
Обеспеченный отцовским наследством, Буллит мог жить и работать в свое удовольствие. Окончил Йельский университет, учился в Гарварде, после чего занялся журналистикой. В Первую мировую писал для The New York Times. Побывал в Москве — увидел революционную Россию. Романтик, он, подобно многим американцам, верил, что на Востоке рождается дивный прекрасный мир. «Русская революция есть одно из величайших событий в истории человечества, а возвышение большевиков — явление мирового значения» — эти слова Джона Рида, одного из друзей Буллита, запали ему в душу. Мечта, как говорится, и позвала в дорогу.
После Первой мировой Буллит, к тому времени возглавивший бюро центральноевропейской информации в Госдепе, получил от госсекретаря США Роберта Лансинга письмо с указанием «отправиться в Россию от имени американского комитета по мирным переговорам с целью изучения политической и экономической обстановки».
В Москве Уильям встретился с Лениным и по окончании переговоров получил на руки документы, содержание которых было во многом сенсационным. Большевики твердо обещали признать все новые антикоммунистические правительства на территории бывшей Российской империи — в Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве, Польше, Западной Белоруссии, более чем на половине Украины, в Крыму, на Кавказе, в Грузии, Армении, Азербайджане, на Урале и в Сибири. А также демобилизовать армию — под международным присмотром, амнистировать политических заключенных, выплатить часть долгов царской России. Все это означало прекращение, хотя бы временное, Гражданской войны и экономической блокады.
Добравшись до Хельсинки, Буллит телеграфировал президенту — ждал восторженных отзывов о своей дипломатической работе. Однако в Америке отказывались подписывать мир. В Госдепе были уверены, что большевики — явление временное, и не хотели, подписывая с ними договор, легитимизировать новую власть.
Буллит ушел в отставку. Разочаровавшись во внешней политике, уехал на Средиземное море, где занялся делами сердечными.
Ночь нежна
В 1924 году он женился на журналистке Луизе Брайант, вдове Джона Рида (в 1920 году тот умер в одном из московских тифозных бараков и был захоронен у Кремлевской стены), а по совместительству любовнице Юджина О'Нила. Они жили в Турции, во Франции. В Париже их собеседниками бывали Гертруда Стайн, Эрнест Хемингуэй, Фрэнсис Фиц-джеральд. В 1926 году Уильям издал свой первый и единственный роман — «Это не сделано» (It's Not Done) — результат богемной жизни писателя в кругу столь же богемных и, пожалуй, несравнимо более литературно одаренных друзей.
Собственно, в истории литературы Уильям остался не собственным романом, а тем, что стал прототипом главного героя в романе «Ночь нежна», вышедшем из-под пера его друга Фицджеральда.
Богемная жизнь была приятной, но закончилась скверно. Буллит не выдержал экстравагантности своей жены. Луиза периодически пропадала из дому, потом вдруг оказывалась где-то в прокуренных барах...
Буллит пытался спасти их брак. В помощь призывал своего знакомого психиатра — Зигмунда Фрейда. 75-летний Фрейд не помог. Однако от их психоаналитических посиделок получился неожиданный результат совсем иного, почти научного свойства. Сам Буллит впоследствии так опишет случившееся: «Фрейд находился в Берлине, где ему должны были сделать небольшую операцию. Я зашел к нему и нашел его подавленным. Он мрачно сказал, что ему недолго осталось жить и что его смерть не будет иметь никакого значения ни для него, ни для кого-либо еще... Он спросил меня, чем я занимаюсь. Я ответил, что работаю над книгой о Версальском договоре, в которой будет дано исследование деятельности Клемансо, Орландо, Ллойда Джорджа, Ленина и Вудро Вильсона. Глаза Фрейда загорелись, и он стал очень оживленным. Фрейд быстро задал мне несколько вопросов, а затем, к моему удивлению, сказал, что хотел бы сотрудничать со мной в написании главы о Вильсоне. Я рассмеялся и заметил, что если Фрейд ограничится одной главой в моей книге, то результатом будет полнейшая нелепость; эта часть книги окажется намного важнее всей книги... Два дня спустя я снова позвонил Фрейду, и... мы согласились сотрудничать».
Книга «Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование» была завершена лишь 10 лет спустя. Материал получился объемным. Авторы решили опубликовать только те материалы, которые относились к детству и юношеству будущего президента.
Господин посол
1933 год. Великая депрессия в США заканчивается. Начинается оживление и во внешней политике. Возобновились контакты с Советами. С Франклином Делано Рузвельтом Буллит познакомился много лет назад. Когда-то кабинет сотрудника Госдепа (Уильяма) и помощника морского министра (Франклина) находились недалеко друг от друга. Наш герой вновь горел желанием работать. А Рузвельт хотя и сидел в инвалидном кресле, однако энергии в нем было не меньше, чем в здоровом Буллите. Ему нужен был человек, хорошо знающий Россию. Именно Буллита он и отправил с тайной миссией в Москву в 1932 году. Цель — послать сигнал Советам, что после президентских выборов США намерены признать СССР (конечно, в том случае, если президентом выберут именно Рузвельта).
В советскую Россию Уильям прибыл в приподнятом духе. Он все еще верил, что здесь созидается новая демократическая страна...
16 ноября 1933 года дипотношения между Москвой и Вашингтоном были установлены. СССР обязался прекратить деятельность Коминтерна в США, уважать религиозные права американцев и урегулировать вопрос о долгах царской России. В декабре Буллит вручил свои верительные грамоты, став первым американским послом в СССР .
Вскоре наш герой попадает на кремлевское застолье, где видит Сталина, Молотова, Кагановича, Орджоникидзе, Куйбышева и других советских партбонз. Буллит потом напишет Рузвельту, что Сталин был «обыкновенного телосложения, скорее жилистый, чем могучий. Одет был в обычную солдатскую униформу, на нем были сапоги, черные брюки и серо-зеленый френч без знаков различия и орденов... Интересные глаза, карие с темно-синей поволокой, маленькие, пронзительные и постоянно улыбчивые... Руки у него маленькие, с толстыми пальцами... Усы настолько скрывают рот, что трудно увидеть, на что он похож, но когда Сталин смеется, губы любопытным образом искривляются, как у собаки... В обществе Ленина ты сразу ощущал, что находишься перед великим человеком; в обществе Сталина я чувствовал, будто разговариваю с жилистым цыганом, культура и эмоции которого мне непонятны, поскольку ни с чем подобным не приходилось иметь дело».
В меню — традиционные закуски: черная икра, раки. Ну и, конечно, водка. Буллит сидел рядом с женой Ворошилова. Первый тост провозгласил Сталин. За президента Рузвельта. За храбрость, с которой он решился признать Советский Союз. Так началось долгое застолье. Поднимать бокал приходилось за всякого человека, которого собравшиеся вдруг признавали достойным тоста...
Тем временем переговоры с Литвиновым о выплате долгов шли неудачно. Становилось очевидным, что СССР вовсе не намеревается выполнять условия подписанного с Америкой соглашения. Ну а Сталин больше ни разу не принял Буллита. Несмотря на все старания Уильяма, двусторонние отношения забуксовали.
Разочаровавшись в советских коллегах, Буллит писал своему президенту: «США должны поддерживать по возможности самые дружеские личные отношения с русскими, но они должны дать понять со всей ясностью, что если русские не захотят сделать шаг вперед и взять морковку, то получат дубинкой по заднице...»
Рузвельту такая постановка вопроса не понравилась.
Буллит не унывал. Он искал контактов со Сталиным. Пробовал сблизиться с советскими людьми. Обучал красных кавалеристов играть в поло, а членов Моссовета — в бейсбол. Наконец, 22 апреля 1935 года в Спасо-Хаусе он устроил бал…
Воланд в Спасо-Хаусе
Тот бал запомнился многим. Но главное, запомнился он Михаилу Булгакову, с которым Буллит был давно знаком — часто приходил смотреть «Дни Турбиных». Американский дипломат, конечно, не подозревал, что этот гость запечатлеет его на страницах одного из наиболее известных произведений русской литературы XX века. Вот только не послом великой державы, а дьяволом во плоти — мессиром Воландом.
«Да! Господин артист сегодня дома. Да, будет рад вас видеть. Да, гости… Фрак или черный пиджак», — говорила горничная в булгаковском романе. Те же требования были переданы и Михаилу Афанасьевичу. Пришлось потрудиться, чтобы найти подходящий для такого вечера пиджак — фрака у писателя не нашлось.
«Были у американского посла. М. А. в черном костюме. У меня вечернее платье исчерна-синее с бледно-розовыми цветами. — Эти слова на следующий день запишет в дневнике жена писателя — Елена Сергеевна. — Поехали к двенадцати часам. Все во фраках, было только несколько смокингов и пиджаков. В зале с колоннами танцуют, с хор — прожектора разноцветные. За сеткой — птицы — масса — порхают. Оркестр, выписанный из Стокгольма. М. А. пленился больше всего фраком дирижера — до пят. Ужин в специально пристроенной для этого бала к посольскому особняку столовой, на отдельных столиках. В углах столовой — выгоны небольшие, на них — козлята, овечки, медвежата. По стенкам — клетки с петухами. Часа в три заиграли гармоники и петухи запели. Стиль рюсс. Масса тюльпанов, роз — из Голландии. В верхнем этаже — шашлычная. Красные розы, красное французское вино. Внизу — всюду шампанское, сигареты».
1935 год. СССР. Голод, репрессии. А здесь — такое. Приглашенных — более 400 человек. Не ограниченный в средствах Уильям обустраивал свои вечера ярко, богато. Икра, шампанское. Дорогие украшения, музыка. Привезенные из зоопарков и цирков звери. Подвыпившие дрессировщики, смеющиеся — от страха или восторга — дамы. В этом великосветском балагане иные гости раскрепощались и теряли бдительность.
«Здесь веселилась советская элита, которая совсем скоро отправится на сталинскую плаху, — пишет исследователь Леонид Спивак в книге «Одиночество дипломата». — Танцует лезгинку Михаил Тухачевский, играет с медвежонком начальник Генштаба Александр Егоров — первые маршалы Советского Союза, которых ожидает пыточный конвейер Лубянки и расстрел. «Золотые перья партии» Николай Бухарин и Карл Радек через год по указке вождя напишут «самую демократическую в мире» сталинскую Конституцию, чтобы сразу же после этого превратиться во «врагов народа». Всеволод Мейерхольд пойдет в расстрельный подвал как немецкий и японский шпион. Получил свою пулю в затылок и «чрезмерно любознательный барон Штейгер», стоявший при американском после и подслушивавший все, что к нему обращали советские просители».
Когда Буллит вернулся в СССР из очередной поездки домой в апреле 1935 года, в Москве уже начались политические зачистки. В течение следующего года большая часть коммунистов, некогда привечавших Уильяма на кремлевском обеде, будут арестованы, казнены или принуждены к самоубийству.
В июле в Москве прошел VII конгресс Коминтерна. Это было прямым нарушением договоренности между СССР и США. В Москву на конгресс прибыли американские коммунисты… Буллит выразил дипломатический протест, но его никто не слушал. Уильям разочаровался в Советской России.
Один из сотрудников посольства Чарлз Болен (впоследствии — девятый посол США в СССР) укажет тогда, что «прошло немного времени, прежде чем одно разочарование за другим произвели заметные перемены в позиции посла Буллита, который теперь до конца жизни стал последовательным и подчас неистовым противником Советского Союза».
Уильям Буллит попросился в отставку. В 1936 году его прошение было принято. С Москвой он попрощался навсегда... Однако его политическая деятельность не остановилась.
Увидеть Париж — и...
Вскоре Буллит был отправлен послом во Францию. Несмотря на явные разногласия, Рузвельт оставался его другом.
А тем временем неуклонно приближалась война.
12 марта 1938 года Гитлер аннексировал Австрию. Среди прочих забот у Буллита появилась новая — спасти своего венского приятеля Зигмунда Фрейда. Нацисты сжигали его книги на кострах. После того как в квартире ученого прошли обыски, он наконец согласился бежать. В помощь ему Уильям призвал свои дипломатические связи, подключил к этому делу Белый дом. Помогла и принцесса Греческая и Датская Мари Бонапарт (поклонница психоанализа) — Фрейда удалось вывезти во Францию. В июне 1938 года на парижском вокзале принцесса, Буллит и Эрнст (сын Зигмунда) встречали гения. Позже тот перебрался в Лондон.
...В мае 1940 года Гитлер начал наступление на Францию. Премьер Рейно через Буллита обратился к Рузвельту, испрашивая любую военную помощь. Ответом был отказ. США не хотели нарушить объявленный нейтралитет.
После того как французская армия была расчленена на несколько частей и британский экспедиционный корпус прижат к Ла-Маншу, стало очевидным, что Париж падет. Буллиту предложили покинуть посольство. Он отказался. Переправив остальных сотрудников, их семьи в Бордо, Уильям остался в столице — помогать парижанам в борьбе с мародерством и разрушениями. Он телеграфировал в Вашингтон: «Спокойствие жителей Парижа... как невероятно, так и благородно... Дети по-прежнему катаются на тех же старых восьми осликах на Елисейских Полях... Французы делают честь роду человеческому».
10 июня Франции объявила войну Италия. Французский кабинет министров покинул Париж. Уильям Буллит принял функции главы гражданской администрации французской столицы — в сущности, стал ее мэром, оставаясь им несколько дней. Более того, наш герой вступил в переговоры с немцами о бескровной сдаче города. Только 30 июня 1940 года Буллит наконец покинул Париж.
Он возвратился в США, где начал агитировать за скорейшее вступление США в войну против Гитлера — буквально кричал: помочь другим — значит обезопасить самих себя. Чрезмерная активность Буллита утомила Рузвельта, который шел на третий президентский срок. Их отношения опять разладились.
22 июня 1941 года Германия напала на СССР. Буллит призвал помочь России, несмотря на все идеологические противоречия. Вскоре его вызвали в Белый дом и отправили в долгую дипломатическую поездку по мировым задворкам — Египет, Ливия, Палестина, Ирак, Иран, Индия… Затем рванул Перл-Харбор, и США официально вступили в мировую войну.
Об одном из разговоров между Буллитом и Рузвельтом известно по статье, опубликованной Уильямом в журнале Life. Встреча состоялась в Овальном кабинете. Буллит настаивал на том, что Сталин — опасный человек, которому нельзя доверять. Рузвельт ответил: «Билл, я не оспариваю факты, предоставленные тобой, они точны. Просто интуиция подсказывает мне, что Сталин — не такой человек. <…> ему ничего не надо, кроме безопасности своей страны, и я думаю, что если я дам ему все, что в моих силах, и ничего не попрошу взамен, долг чести — он не станет пытаться что-либо аннексировать и будет сотрудничать со мной во имя мира и демократии во всем мире». Буллит ответил: «Предполагая долг чести, вы говорите не о герцоге Норфолке, а о кавказском бандите, который знает только одно: если ты отдал ему что-то просто так, значит, ты осел. Сталин верит в коммунистические принципы, в мировую победу коммунизма». Подобная грубость вновь осложнила отношения друзей. Буллит был вынужден отойти от больших дел. Ему больше не доверяли, его перестали слушать.
Буллит баллотируется в мэры Филадельфии. Проигрывает. Просится в действующую армию. Ему отказывают. Наконец, обращается к де Голлю. Тот позвал его во Францию — помочь французам возвратиться в Париж. Буллит ликовал! По прибытии в Европу он был назначен майором инфантерии, адъютантом генерала Жана де Латра де Тассиньи, возглавлявшего 1-ю французскую армию. Об отдыхе 53-летний Буллит не помышлял. Он должен был пройти до конца эту войну. Участвовал во взятии Тулона, Марселя и других городов. В августе 1944 года Буллит уже стоял на площади Согласия — напротив здания американского посольства, в котором еще недавно работал.
В начале 1945 года Уильям попадает в госпиталь. С тех пор до конца жизни он будет ходить с тростью. Однако покинуть фронт отказался — непременно хотел «дойти до Берлина». Безоговорочную капитуляцию Германии Уильям встретил уже подполковником французской армии.
Рузвельт умер, не дождавшись мира. Он не увидел, как сбывались многие предсказания Буллита. Никакой дружбы с Советской Россией, с ее вождем после войны не получилось. Сталин играл в свою игру…
Возвратившись домой, Уильям занялся здоровьем. Ему сделали операцию — удалили один из позвонков. Но диагноз оказался несравнимо тяжелее — лейкемия. Но и недуг не сломил Буллита. Он занимался журналистикой, писал мемуары. Умер в Париже 15 февраля 1967 года, в разгар холодной войны.
...Вальсируя в Спасо-Хаусе с советской элитой в те далекие годы, Уильям Буллит и не предполагал, каким сложным и виртуозным окажется этот танец. Ведь за каждым его па затаив дыхание и сегодня следит вся планета.
Евгений Рудашевский
Аргентина покупает у Китая железнодорожные вагоны
Аргентина заключила с Китаем контракт о покупке 81 железнодорожного вагона. Финансовый объем сделки составил $90 млн, сообщили представители аргентинской администрации.
Этот транспорт поступит в Аргентину через 13 месяцев. Вагоны будут курсировать в столичных районах Митрей, Рока и Сан-Мартин. Планируется, что к концу 2014 г. общее количество новых вагонов составит 1000 единиц.
Власти Аргентины намерены инвестировать $1 млрд в обновление системы городских железных дорог.
Напомним, что в 2011 г. внешнеторговый оборот между Китаем и странами Латинской Америки достиг $241,5 млрд. Это на 31,5% больше, чем годом ранее. Поднебесная вышла на третье место по объему товарооборота с Латинской Америкой, впереди – лишь США и страны Европейского Союза. Среди внешнеторговых партнеров Бразилии и Чили Китай выбился в лидеры. А для Аргентины, Мексики, Перу и Венесуэлы КНР стала вторым по величине торговым партнером. К настоящему времени китайские власти заключили соглашения о свободной торговле с Чили, Перу и Коста-Рикой.
К концу 2011 г. страны Латинской Америки накопили в нефинансовом секторе своей экономики $54 млрд китайских инвестиций. На долю этих стран приходится 16,8% от всех китайских прямых инвестиций в нефинансовые активы за рубежом, сделанных в 2011 г. Латинская Америка заняла второе место среди направлений капиталовложений Китая за границей.
Высвобождение Америки
Преимущества ослабления глобального лидерства США
Сокращение участия Соединенных Штатов в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в том, что Вашингтон не готов квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.
Избранный в 2012 г. на новый президентский срок Барак Обама получил четкий мандат от американцев – отвлечься от мировых дел и навести порядок дома. Неудачи внешней политики Джорджа Буша-младшего привели к росту изоляционистских настроений в США. Только 5% избирателей беспокоят международные проблемы, для остальных важнее преодолеть безработицу и стабилизировать национальное хозяйство.
Однако динамичные перемены на Ближнем Востоке, необходимость завершить войну в Афганистане, не допустить обретения Ираном ядерного оружия и укреплять присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе побуждают Соединенные Штаты по-прежнему интенсивно участвовать в мировых делах. Этому, однако, препятствует не только отсутствие энтузиазма населения, но и относительное сокращение военных и финансовых ресурсов, а также стойкое неприятие американского активизма в мире, в том числе среди ближайших союзников Вашингтона в Европе. Белому дому приходится адаптировать свою глобальную стратегию. Оставляя неизменными заявленные приоритеты, Америка стремится найти способ более эффективного достижения целей.
КОНТУРЫ АМЕРИКАНСКОЙ СТРАТЕГИИ
Стратегия США характерна для развитых морских держав, основа благополучия которых строится на морской торговле. Это требует контроля ключевых морских коммуникаций путем постоянного передового базирования флота, способного действовать в открытом океане, и создания системы военных союзов, обеспечивающих его пребывание в удаленных точках. Могущество флота позволяет гарантировать неуязвимость американского «острова».
Влияние Соединенных Штатов в мире распространялось в несколько этапов. Важными составляющими этого процесса были острая внутриполитическая дискуссия между экспансионистами и изоляционистами о целях американского присутствия вне своего континента, а также отсутствие жизненной угрозы безопасности США в ходе экспансии – ни один из оппонентов, кроме СССР, не был сопоставим с Соединенными Штатами по совокупной мощи.
В XIX веке сферой интересов США было исключительно их ближайшее окружение в Северной Америке и Карибском бассейне. Принцип взаимного невмешательства Старого и Нового Света в дела друг друга был изложен в 1823 г. президентом Джеймсом Монро: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и [европейскими] державами, мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности».
Завершив движение континентального фронтира, США начали постепенно втягиваться в мировые процессы. К началу ХХ столетия Вашингтон получил первые опорные пункты на Тихом океане, отвоевав у Испании не только Кубу, но и колонии на Гуаме и Филиппинах. Но подлинно глобальной американскую политику сделало участие в европейских делах. Если после Первой мировой войны в стране все еще продолжалась дискуссия о целесообразности присутствия в Старом Свете, то по итогам Второй мировой Соединенные Штаты прочно закрепили за собой место глобальной державы. Помимо участия американских войск в борьбе с фашизмом, мировой масштаб укрепили три ключевых процесса: создание ООН и НАТО как системы сдерживания Советского Союза, экономическая помощь Европе по плану Маршалла и замещение Франции и Великобритании как главных гарантов порядка на Ближнем Востоке.
Не все американские политики приветствовали такое развитие событий. Лидером изоляционистов в середине ХХ века был сенатор от штата Огайо Роберт Тафт, который утверждал, что конечной целью внешней политики должна быть защита свободы американских граждан – в первую очередь от злоупотреблений властью со стороны правительства. Логика Тафта состояла в том, что ложные приоритеты побуждают Вашингтон требовать от граждан больше, чем необходимо для защиты континента. При этом Тафт считал, что администрация Гарри Трумэна должна была нанести превентивный удар по СССР в 1945 г. и уничтожить исходящую от него угрозу. В силу того, что «время было упущено», Тафт предлагал укреплять оборону по периметру американских границ. И хотя его взгляды были осуждены как устаревшие, рассуждения в духе изоляционизма не исчезли из политического дискурса.
Во второй половине ХХ века американцы, одержав верх над Японией и став основным союзником Южной Кореи после войны на Корейском полуострове, укрепили позиции в Восточной и Юго-Восточной Азии. В 1951 г. США, Австралия и Новая Зеландия образовали военный союз (АНЗЮС). В тот же период была укреплена и модернизирована военная база на острове Гуам в западной части Тихого океана.
После окончания холодной войны глобальное присутствие Соединенных Штатов сократилось в Тихоокеанской Азии, но расширилось на Ближнем Востоке. В 1992 г. парламент Филиппин принял решение о закрытии крупнейших американских баз в регионе. Чтобы частично снизить негативный эффект от этой потери, в том же году Вашингтон заключил соглашение с Сингапуром об использовании военно-морской базы на его территории. В связи с угрозами, исходившими от Ирака и Ирана, начиная с 1995 г. США получили возможность стационарного присутствия в северо-западной части Индийского океана и в Персидском заливе, достигнув соглашения с Бахрейном и Кувейтом.
Любопытно, что период окончания холодный войны ознаменовался новой дискуссией о приоритетах внешней политики, в которой позиции изоляционистов были сильны. Наблюдая относительный упадок мощи Америки на рубеже 1980-х – 1990-х гг., изоляционисты призывали избежать «имперского перенапряжения». Консервативный американский публицист, постоянный представитель США в ООН Джин Киркпатрик писала в 1990 г., что настал конец эпохе, требовавшей от Соединенных Штатов внутренней мобилизации: наступило «нормальное время», и США пора стать «нормальной страной». Киркпатрик настаивала, чтобы Вашингтон сосредоточился на внутренних делах: «Мы должны быть обычной державой, а не сверхдержавой. Мы должны приготовиться психологически и экономически к снижению нашего статуса до уровня обычного государства». Позднее Киркпатрик отошла от идей изоляционизма и примкнула к неоконсерваторам, желавшим преобразования мира в соответствии с американскими идеалами.
Поддержание присутствия в планетарном масштабе требует колоссальных ресурсов. Последние симметричным образом распределены между разными компонентами мощи Соединенных Штатов – от военной силы и программ содействия международному развитию до экспорта популярной культуры и интернет-сервисов. Однако от страны-лидера требуется и нечто большее. В первую очередь – гарантировать стабильность регионального порядка, даже если его нарушение не затрагивает ее жизненные интересы. Для этого необходимо трезво оценивать региональную ситуацию и собственные интересы в связи с ней. Опыт лидерства Вашингтона в Североатлантическом сообществе со второй половины ХХ века имел ряд особенностей, которые не позволяют США эффективно выполнять лидерские функции в мировом масштабе.
Во-первых, в результате уверенного, но позднего вступления в круг великих держав Соединенные Штаты не получили классического европейского опыта конфликтов и сотрудничества, плодом которого является рассудительность в международных делах. В результате процесс рационального осознания Вашингтоном собственных интересов в региональных конфликтах нередко искажается идеологическими схемами. Во-вторых, длительное доминирование в западном сообществе и опыт односторонних решений 1990-х гг. привил США стойкую неприязнь к равенству и неверие в международные институты. Наконец, экономическое благополучие и технологические прорывы десятилетия после завершения холодной войны укрепили веру американского истеблишмента в исключительную – преобразовательную – роль в мире, на которую не должны распространяться закономерности международной политики.
Это делает политический и стратегический опыт Соединенных Штатов несовершенным. Для поддержания мировой стабильности необходимо понимание практической пользы суверенитета и возникающих в связи с ним правил применения силы и самоограничения. В свою очередь такое положение выдвигает особые требования к дипломатии. Навязанные силой перемены, экспорт революции как стратегия могли работать в ситуации подавляющего превосходства США, однако зенит подобного подхода миновал.
Американцы также с трудом осознают, что главный аспект мировой политики – субъективный, человеческий – требует понимания разности национальных общежитий и эмпатии, особенно для управления этой разностью (как в Афганистане и Ираке). Наконец, современный американский универсализм – демократизация – по сути антиисторичен. Соединенные Штаты искусственно ускоряют заведомо медленные процессы, на которые требуются столетия. Вашингтон не учитывает непредсказуемость мирового развития и часто не видит косвенных последствий своей активности. США также упрощают или игнорируют историю, рисуя будущее беспечным и глубоко отличным от прошлого. В действительности победа демократии в мировом масштабе не предопределена, а сами Соединенные Штаты, по выражению Генри Киссинджера, остаются экспериментом с открытым исходом. В этом отношении практики администрации Буша-младшего не новы – президенты такого склада уже руководили страной, новой была только степень свободы действий Вашингтона на международной арене.
В постидеологическом мире, где страны руководствуются прагматизмом, пространство для миссионерских инициатив по демократизации сокращается. Демократия перестает восприниматься как уникальная черта Соединенных Штатов и становится общечеловеческим достоянием, условием устойчивого развития. В этом большая заслуга американцев, однако они утратили монополию на этот институт. Задача осмысления новых обстоятельств международной среды и изменившихся возможностей США выпала на долю команды президента Обамы.АЛГОРИТМЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ОБАМЫ
Администрации Барака Обамы пришлось активно участвовать в мировых делах на фоне сокращения ресурсов и катастрофического внешнеполитического наследия республиканцев. Начиная с 2009 г. пост государственного секретаря занимала Хиллари Клинтон. Помимо необходимости завершать две военные кампании в Афганистане и Ираке, на время ее пребывания в Белом доме пришелся крупный региональный кризис на Ближнем Востоке, в котором США должны были принять деятельное участие. Кроме того, в 2010 г. и 2012 г. Америка получила два чувствительных удара как раз на внешнеполитическом направлении – масштабная утечка секретных документов Госдепа в «Викиликс» и гибель четырех американских дипломатов во главе с послом в Ливии. В подобных обстоятельствах Вашингтон не оказывался давно. Сравнить их можно с завершающим периодом правления Джимми Картера (1977–1981), которому провалы в Иране и Афганистане стоили президентского кресла.
Хотя Клинтон не могла приписать себе какое-либо крупное достижение, ей во многом удавалось поддерживать высокий уровень одобрения американской внешней политики среди сограждан. Упреки республиканцев в адрес президента и госсекретаря в том, что те не способны активно продвигать американские интересы, потому что не готовы использовать силу при каждой возможности, больше не увлекали американцев. В их глазах убийство Усамы бен Ладена, решающее влияние США на события в Ливии и Египте и вывод американских войск из Ирака были удовлетворительными результатами.
Первая администрация Барака Обамы заработала международную репутацию именно своим осмотрительным внешним курсом наподобие того, что проводило правительство Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961). Существенной ее характеристикой был некий стратегический оппортунизм – способствовать тем действиям оппонентов, которые им вредят, и препятствовать тем, которые приносят пользу. Эту тенденцию укрепил глава сенатского комитета по иностранным делам демократ Джон Керри, назначенный на пост госсекретаря в 2013 году.
У Керри репутация хорошего переговорщика и эффективного диспутанта. В ходе президентской кампании 2012 г. он «тренировал» Обаму, представляя себя в роли кандидата от республиканцев Митта Ромни на дебатах. Кроме того, Керри выгодно выделяло на фоне Хиллари Клинтон и Сьюзан Райс, отозвавшей свою кандидатуру с поста госсекретаря, развитое чувство эмпатии и умение строить и поддерживать конструктивные отношения. Процедура утверждения Керри в сенате была легкой беседой по сравнению с итоговым отчетом Клинтон в том же комитете несколькими днями раньше. Эмпатия Керри стала своего рода страховкой от внешнеполитического радикализма и гарантией умеренности. Именно эти качества он проявил в ходе дипломатического урегулирования ситуации вокруг Сирии в августе-сентябре 2013 года.
Недостаток у Керри опыта в сфере исполнительной власти компенсировался тем, что в кабинете Обамы сложилась коллективная модель принятия решений, которая отсекала радикальные предложения. И хотя половина команды сменилась в начале 2013 г., другая ее часть сохранила посты. Коллеги Керри в министерстве обороны (Чак Хэйгэл), ЦРУ (Джон Бреннан) и в офисе советника по национальной безопасности (Том Донилон, затем Сьюзан Райс) вместе с самим госсекретарем сформировали ядро совета по национальной безопасности. Важным было и назначение заместителем госсекретаря карьерного дипломата, бывшего посла США в России Уильяма Бернса, второе в истории ведомства. В совокупности эти умеренные фигуры блокировали возможность радикальных инициатив, источником которых нередко выступала постоянный представитель США в СБ ООН Саманта Пауэр.
США НА ТИХОМ ОКЕАНЕ
Внешнеполитическим приоритетом первого президентства Обамы была переориентация фокуса интересов с Ближнего Востока на Азиатско-Тихоокеанский регион. «Американские военные будут продолжать вносить вклад в безопасность в глобальном масштабе, однако мы по необходимости сместим акцент военного присутствия в сторону АТР», – говорилось в доктринальном документе «Поддержание американского глобального лидерства: оборонные приоритеты XXI века», обнародованном в январе 2012 года.
Особую обеспокоенность у американцев вызывает усиление КНР. Региональная политическая система и система безопасности в АТР сложились при ослабленном Китае и преследовали его изоляцию. Поэтому подъем КНР в его нынешней динамике – угроза региональной безопасности, причем единственная, в которой просматривается перспектива региональной войны.
Целью США является военное сдерживание Пекина путем передового базирования своих сил, формирования военно-политических коалиций и обеспечения прозрачности китайской военной программы. Другим элементом стратегии Вашингтона стало выравнивание уровней торгового баланса с Китаем и другими странами АТР. С этой целью в ноябре 2011 г. Соединенные Штаты объявили о подготовке многостороннего торгового соглашения с участием Австралии, Новой Зеландии, Малайзии, Брунея, Сингапура, Вьетнама, Чили и Перу для создания в АТР преференциального торгового режима. Проект получил название «Тихоокеанское партнерство».
Задача-максимум для Вашингтона – не допустить ревизии сложившегося порядка. Для этого КНР следовало вовлечь в систему тихоокеанских связей на приготовленные для нее роли. Уточнить параметры военной доктрины США в АТР позволяет документ «Стратегическое руководство Тихоокеанского командования ВС США». В соответствии с ним американская военная политика в регионе сконцентрирована вокруг пяти приоритетов: союзники и партнеры, Китай, Индия, Северная Корея и трансграничные угрозы. Первой целью заявлено укрепление военных альянсов и стран-партнеров. Особое внимание уделено поддержке становления Индии как «лидирующей и стабилизирующей силы в Южной Азии». В отношении Китая формулировка иная – «способствовать вызреванию отношений между военными США и КНР», что по существу означало ведение мирогарантийной и мониторинговой активности.
Начало народных волнений на арабском Востоке отвлекло внимание американской дипломатии от Азии и вынудило сосредоточиться на сохранении достижений многолетнего курса Соединенных Штатов в регионе. «Арабская весна», вызванная к жизни помимо прочего неумелыми действиями Америки в Ираке и Афганистане, укрепила мнение Белого дома о необходимости ограничения региональных амбиций в том числе в АТР.НЕСТАБИЛЬНОСТЬ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ПРИОРИТЕТЫ США
К началу второго десятилетия XXI века американцы по-прежнему активно вмешивались в дела Ближнего и Среднего Востока, однако Вашингтон был вынужден постоянно опускать планку: в Афганистане – от строительства демократии к уничтожению «Аль-Каиды», в Ираке – от борьбы с тиранией к союзу с любыми силами, способными контролировать ситуацию в стране. Драматические цифры опросов общественного мнения в ближневосточных странах показывали, что антиамериканские настроения, достигнув исторического максимума в 2003–2004 гг. (90%), сохранялись на рубеже первого и второго десятилетий XXI века на уровне 70 процентов.
Никто из американских аналитиков не предвидел революционных событий на арабском Востоке. Поведение официального Вашингтона в ходе разрастания народных волнений разительно отличалось от агрессивного, наступательного образа действия США в начале 2000-х гг. и давало пример кризисного реагирования в ситуации неопределенности. Анонимный источник в администрации Обамы сетовал: «Вот что происходит, когда события застают врасплох. На протяжении двух лет мы бессчетное число раз проигрывали ситуации в рамках ближневосточного урегулирования и меры по сдерживанию Ирана. Ни один из этих сценариев не учитывал возможность дестабилизации Египта».
Еще не было случая, чтобы Белый дом отказался присвоить результаты революционного внешнеполитического свершения. Но вот 23 февраля 2011 г., обращаясь преимущественно к международной аудитории, президент Обама произнес: «Перемены, происходящие в регионе, направляются исключительно населяющими его народами. Эти перемены не являются следствием политики Соединенных Штатов или другой внешней силы». Заявление подобного рода закономерно вызвало критику политических оппонентов и избирателей. Недовольны оказались и «прогрессисты» в арабском мире: американцев обвиняли в излишней пассивности. Однако Белый дом не мог позволить себе однозначно поставить на какую-либо из политических сил.
При этом Вашингтон стремился действовать настойчиво и с опережением. И хотя США хотели повлиять на ситуацию в выгодном для себя направлении, они до конца не были уверены в том, что им выгодно. Это порождало непоследовательность американской дипломатии, которая твердо стояла только на двух постулатах: исключении насилия и неприемлемости статус-кво. Определенная доля противоречивости в действиях объяснялась высокой приоритетностью для американцев египетско-израильских отношений, гарантом которых выступал Хосни Мубарак и созданный им режим. Деликатность ситуации состояла в том, что на Ближнем Востоке Соединенные Штаты фактически были вынуждены поддержать протестующих против своих союзников, на которых держались основы региональной системы безопасности. Косвенно это сыграло на пользу идеи демократизации, но повредило непосредственным стратегическим целям Вашингтона и ухудшило среду безопасности в регионе.
США были всерьез озабочены проблемой снижения издержек от революционных событий на Ближнем Востоке. Для сохранения влияния Вашингтону было необходимо сохранить связи с военным истеблишментом стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь. По мере того как волна недовольства в Тунисе и Египте спадала, власть консолидировалась именно в руках военных. Эксперты отмечали, что продолжение курса на оказание финансовой и военной помощи Египту и Тунису нужно Соединенным Штатам для поддержания региональной стабильности.
Углубление кризиса в Ливии поставило перед США вопрос о вмешательстве. На фоне отсутствия значимых национальных интересов Вашингтон избрал линию защиты ливийских граждан от произвола руководства страны. В Белом доме и Пентагоне хорошо понимали последствия втягивания в третью военную кампанию за десять лет. Присоединяясь к действиям европейских союзников по НАТО против режима Каддафи, Вашингтон действовал вынужденно, а потому неохотно. Внося сопоставимый с другими державами вклад, Соединенные Штаты стремились его строго ограничивать. В отношении Триполи Вашингтон действовал в таком «сердечном согласии» с международным сообществом, какое в последний раз наблюдалось в начале 1990-х гг. в ходе первой кампании в Персидском заливе. Более того, на этот раз европейские державы опередили исторически передовые в деле «борьбы за демократию» США.
Следующий региональный кризис разразился в Сирии. Вплоть до осени 2013 г. американцы придерживались упрощенной концепции борьбы демократических масс с диктатурой. И хотя президент Обама констатировал, что сирийские события не угрожают жизненным интересам Америки, он подчеркнул, что применение режимом Башара Асада ОМУ приведет к вторжению. Такая постановка вопроса позволяла избежать действительного вовлечения в ситуацию и одновременно побуждала заинтересованные во вмешательстве силы подтолкнуть сирийское правительство к нарушению обозначенного условия или представить дело так, будто это произошло фактически.
К осени 2013 г. американская аналитика обрела многомерность восприятия сирийских событий. Появились публикации о сложном этно-конфессиональном составе населения Сирии и связанной с этим угрозой дезинтеграции государства в случае победы оппозиции. Вспомнили, что границы в регионе стали следствием договоренности европейских держав, а не естественного процесса формирования национальных идентичностей и государств. Начали просчитывать возможности широкой дестабилизации на Ближнем Востоке. Угроза слияния сирийского и иракского конфликтов, которая возрастала по мере перетекания шиитских и суннитских комбатантов через плохо охраняемую границу, отодвинула на второй план концепцию смены власти в Дамаске под демократическими лозунгами. В американской прессе появились спекуляции относительно разрушения существующих на Ближнем Востоке государств (в частности, Сирии, Ирака, Йемена, Саудовской Аравии, Ливана, Ливии).Несмотря на большую обеспокоенность положением дел в Ираке, американские власти всячески подчеркивали, что они не стремились вмешиваться во внутренние дела этой страны. Готовность Вашингтона смириться с потерей Ирака, а также неутешительные итоги десятилетия активизма на Ближнем Востоке побудили экспертов задаться вопросами о целях региональной стратегии США. Распространение нестабильности, крушение демократически избранных правительств, рост популярности исламизма и антиамериканских настроений – все это подталкивало к выводу о провале принятой в начале 2000-х гг. линии.
В этом контексте эксперты напоминали о традиции острожной политики в регионе, контуры которой были заложены президентом Картером на рубеже 1980-х годов. Эта стратегия фокусировалась на консервации существующих противоречий и включала четыре основных принципа: предотвращение доминирования одной державы, удержание арабов и израильтян от новой войны, поддержание стабильности союзных правительств в богатых энергетическими ресурсами монархиях Персидского залива и пресечение попыток свергнуть лояльные Соединенным Штатам режимы исламистскими силами. Ни одна из этих целей не предполагала, что американцы откажутся от поддержания «статус кво». В этом смысле неполное десятилетие правления Буша-младшего – когда считалось, что стабильность не может быть целью США на Ближнем Востоке – стало восприниматься в Вашингтоне как отступление от традиции американской региональной политики, а осмотрительность Обамы – как возвращение к ней.
Новые контуры политики на Ближнем Востоке Обама обозначил в выступлении перед членами Генеральной ассамблеи ООН 24 сентября 2013 года. Президент сделал еще один шаг в сторону реализма. Главной новацией стало расширение временного горизонта достижения целей – Обама заявил, что для принесения демократии на Ближний Восток потребуется «время жизни целого поколения». В лексикон американского истеблишмента вернулись понятия из сферы политики «статус-кво». То, что прежде именовалось «маршем в сторону демократии», Обама назвал угрозой региональной дестабилизации, коллапса государственных институтов, гражданской войны, межэтнических конфликтов. Он подтвердил приверженность дипломатическому урегулированию конфликтов и ставке на решение существующих проблем местными силами без вмешательства извне.
В своем обращении Обама изложил новую формулу региональной политики: «Время от времени мы будем сотрудничать с правительствами, которые не соответствуют в нашем понимании высоким международным стандартам, но будут взаимодействовать с нами по вопросам наших жизненных интересов». Отказ США руководствоваться исключительно ценностями во внешней политике позволил легитимировать связи с военной верхушкой в Египте, захватившей власть в результате переворота. В рамках нового мышления Вашингтон отложил в сторону разногласия о ценностях с Тегераном и предложил Ирану новые отношения на основе взаимного интереса. И хотя политическая программа Обамы более детализирована, чем стратегия Буша, в ней мало конкретики в отношении упомянутых проблем, а также подходов к ближневосточному урегулированию и разрешению сирийского конфликта.
В заключение Обама подтвердил стремление Соединенных Штатов сохранить статус гаранта региональной стабильности на Ближнем Востоке: «Даже когда жизненным интересам Америки ничто не угрожает, мы готовы предотвратить массовые убийства и защитить базовые права человека». По признанию информированных наблюдателей (таких как экс-министр обороны Роберт Гейтс), президент Обама извлек правильный урок из десятилетия американских ошибок на Ближнем Востоке: «В Ираке, Афганистане и Ливии мы много узнали о непреднамеренных последствиях военных действий». Как показывают опросы общественного мнения, следствием этих ошибок стало усиление антивоенных и антиэкспансионистских настроений в США – явление, которое президент Обама связал с угрозой появления «вакуума лидерства» в мировых делах.
Возобновление дискуссии о необходимости ограничения амбиций Соединенных Штатов в наибольшей степени затронуло республиканскую партию, видные члены которой начали выступать с неоизоляционистских позиций. Сенатор-республиканец Рэнд Пол заявил, что США, не имея никаких интересов в Сирии, должны воздержаться даже от ограниченного вмешательства и перейти к тактике сдерживания режима Асада. Это вызвало острую внутрипартийную полемику, в которой активисты во главе с сенатором Джоном Маккейном призвали к бойкоту идей Пола. В этом просматриваются зачатки партийного кризиса, который может сказаться на выдвижении кандидатов на пост президента на ближайших выборах. Эксперты ожидают, что в ходе президентской гонки в 2016 г. к власти могут прийти солидарные с сенатором Полом кандидаты от республиканцев. Особые надежды возлагались на возобновление прагматичных подходов республиканской партии к международным делам, как то было в президентство Эйзенхауэра, Ричарда Никсона и Джорджа Буша-старшего.
* * *
В основе американской фрустрации результатами своего лидерства лежит недовольство тем, что многие крупные страны вне Североатлантического сообщества – включая Россию – отказываются воспроизводить опыт США и идти по предписанному ими пути к демократии и свободному рынку. Не желая платить за внимание и участие Вашингтона в своих делах, они тем самым отрицают значение победы Америки в холодной войне. Внешнеполитические неудачи и относительное снижение возможности влиять на мировые дела побуждают Соединенные Штаты прислушиваться к независимым голосам. Новацией последних месяцев стало возвращение в лексикон американского руководства понятия «две сверхдержавы», которое использовали Обама и Керри для описания российско-американских отношений.
Сокращение участия США в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Альтернативу одностороннему американскому доминированию они видят в формировании региональных комплексов безопасности, в которых порядок поддерживается консенсусом местных государств. Они аргументированно указывают на то, что такие системы существуют де-факто в поясе границ России, Китая, в Европе и в Латинской Америке. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в неготовности Вашингтона квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.
Тем временем США в правление Обамы не отказываются от приоритетной цели по демократизации мира. Пока Соединенные Штаты отступают – снижают планку задач, привлекают ресурсы союзников, раздвигают временные рамки достижения целей. Подлинный пересмотр приоритетов американской политики произойдет, когда и если ресурсы адаптации стратегии окажутся исчерпаны.
А.А. Сушенцов – кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО (У) МИД России.
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter