Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Внешняя политика США в последние годы была настолько провальной, что Штатам следует вовсе перестать вмешиваться в дела других стран, считает известный американский публицист и эксперт по военному делу Эрик Марголис. По его мнению, американцам лучше избегать вмешательства в конфликты на Украине и Ближнем Востоке – "в регионах, которые они даже не могут найти на карте".

На данный момент, по мнению автора статьи, господствующие в Вашингтоне взгляды сводятся к следующему: "Мы должны остановить ИГ, "Аль-Каиду", Асада в Сирии, ХАМАС, "Хезболлах", "Талибан", "Аш-Шабаб"… плохих русских на Украине, "Аль-Хуси" в Йемене… Иран, Судан, исламистов в Ливии и Мали… "Боко Харам" в Нигерии… китайских коммунистов в Азии. Ах да, еще защитить Латвию и победить "Господню армию сопротивления" в Уганде".

На это Марголис отвечает словами прусского короля Фридриха Великого: "Тот, кто пытается защищать все, не сможет защитить ничего". И тот, кто тратит все на войну, останется без денег, добавляет от себя журналист. Также, по его словам, тот, кто пренебрегает нуждами собственной страны ради имперской славы, "напрашивается на неприятности".

Между тем, порой перед лицом непростых мировых проблем лучшая стратегия – не делать ничего, считает журналист: проблема может решиться сама собой. В связи с этим автор статьи считает положительным моментом то, что администрация Обамы не разработала план по борьбе с "Исламским государством": "Вашингтон сделал свою внешнюю политику настолько беспорядочной, что бездействие становится все более привлекательной альтернативой".

По мнению Марголиса, лучшей стратегией по отношению к "Исламскому государству" было бы просто позволить странам региона, в том числе Турции, самим разобраться с экстремистскими группировками.

Также журналист критикует власти США за решение отправить военные корабли в Черное море. По его словам, это опасная провокация: "Представьте, если бы корабли российского флота вошли в озеро Онтарио?"

Марголис отмечает, что давление США на ЕС в вопросе санкций привело к тому, что западные державы пострадали больше, чем Россия: Евросоюз теперь вынужден помогать своим фермерам и другим пострадавшим экспортерам. Между тем, указывает журналист, "разумным выходом из неразберихи" на Украине был бы референдум о федерализации.

США, пишет Марголис, больше не в силах настаивать на статус-кво, сложившемся после 1945 года, и контролировать весь земной шар, "от Южно-Китайского моря до джунглей Перу". "Проиграв войны во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Афганистане и Ираке, США должны пересмотреть свою чересчур милитаризованную внешнюю политику и преувеличенные международные амбиции, — считает журналист. — Невозможно править миром на деньги, занятые у Китая и Японии".

Марголис напоминает, что в результате войн в Ираке и Афганистане 253 тысячи военнослужащих страдают от последствий контузий и нуждаются в пожизненной медицинской помощи. Война в Ираке, которую вел Джордж Буш-младший, стоила более триллиона долларов, а последние бомбардировки Ирака уже обошлись США в $562 млн. И это в то время, когда более 40 миллионов американцев получают льготы на покупку продуктов, подчеркивает автор статьи.

Почему китайцы такие...

Елена Кузьмина

Уровень интереса русских к Китаю и китайцам — величина непостоянная. В конце 2000-х годов, незадолго до пекинской Олимпиады, когда Китай стал предметом особого внимания во всем мире, несколько российских центров изучения общественного мнения провели исследования, которые должны были показать, как велика осведомленность наших соотечественников о Китае и насколько мы благорасположены к ее жителям. Оказалось, что относимся к китайцам мы в целом положительно[1], из примечательных национальных черт выделяем трудолюбие, работоспособность, ум и энергию. Не обошлось, правда, и без упоминаний негативных качеств: хитрости, наглости[2], пронырливости и лицемерия[3]. Осведомленность оказалась умеренной: респонденты назвали лишь троих выдающихся представителей Китая — Мао, Конфуция и Дэн Сяопина. С Китаем у нас ассоциируются: производство одежды, огромная численность населения, рис, Китайская стена, узкие глаза, коммунизм и палочки для еды[4]. Еще один, не столь научно выверенный, но эффективный инструмент исследования, «Гугл», дает показательную перспективу. Набирая в поисковой строке «почему китайцы такие…», мы получаем варианты продолжения: «тупые/жестокие/умные/худые». Если же спросить нас — китаистов, некитаистов, тех, кто имел или не имел опыта общения с китайцами, — скорее всего, наши ответы на вопрос о том, что это за люди, будут укладываться в рамки, заданные социологическими опросами, а то и подсказками «Гугла». Почему так происходит? Может быть, все подобные исследования лишь отражают известные стереотипы? Или у наших суждений есть реальные основания?

В этом отношении интересно сравнить наши впечатления с первым в отечественной традиции описанием китайцев, сделанным, наверное, самым эксцентричным и непосредственным «наблюдателем» в истории российской китаистики — Иваном Орловым (1765—1840). Его сочинение тем более ценно, что создано на рубеже XVIII и XIX веков, в «достереотипную эпоху», когда общественного мнения о китайцах попросту не существовало. С момента публикации в 1820 году оно не переиздавалось и, к сожалению, выпало из научного оборота, хотя представляет несомненный интерес не только для специалистов, но и для широкого круга читателей. Это не просто уникальный источник с точки зрения истории науки, истории русского языка и культуры, но, что еще важнее, — единственное в своем роде свидетельство очевидца, жившего в Китайской империи в период последнего расцвета традиционного Китая. Удивительным образом оно предвосхищает, а в какой-то мере и обосновывает современные представления о национальном характере и привычках китайцев.

Русская духовная миссия: первый взгляд на Китайскую империю

Первые контакты русских и китайцев относятся к XVII веку — периоду активного освоения Россией Восточной Сибири. Тогда взаимодействие между русскими и китайцами ограничивалось эпизодическими столкновениями с войсками маньчжурской династии Цин, правившей в Китае между 1644 и 1911 годами. О продолжительном мирном сосуществовании двух наций, уже на китайской земле, стало возможным говорить не ранее XVIII века, когда в Пекин прибыла первая русская духовная миссия. Идея направить в Китай такую миссию возникла почти случайно, когда в Петербург пришло известие о деятельности первого православного священника в Китае Максима Леонтьева. Отец Максим совершал богослужения единственно ради сохранения православной веры в небольшой русской общине в Пекине, состоявшей из пленных албазинцев и их семей[5]. После его смерти в 1712 году просьбы албазинцев прислать нового священника способствовали тому, что уже в 1716 году первая духовная миссия во главе с митрополитом Илларионом прибыла в Пекин.

С прибытием второй миссии в 1729 году в распоряжении русских оказались уже два подворья — Северное, где находилась Никольская церковь и жили албазинцы, и Южное, в почетном месте в центре Пекина, на посольском дворе. Русские миссионеры состояли на службе одновременно у России, подчиняясь церковной юрисдикции сибирских митрополитов, и у Цинской империи, так как обслуживали русскую гвардейскую роту цинских войск. Задачи перед миссией стояли самые широкие: от дипломатического представительства Российской империи в Китае до изучения культуры, традиций и языка Цинской империи. Позже, в XIX веке, среди участников русской духовной миссии были такие выдающиеся синологи, как И. Я. Бичурин, П. И. Кафаров и другие, и она не случайно считается колыбелью российской синологии.

К моменту прибытия в Пекин Ивана Орлова российская духовная миссия, существовавшая уже более полувека, накопила множество различных документов, в том числе о Китае. Но первая серьезная, или по крайней мере по-настоящему амбициозная, адресованная широкой публике попытка дать исчерпывающее описание Китайской империи была сделана Иваном Орловым.

Иван Орлов и его роль в русской миссии

Иван Орлов прибыл в Пекин 2 ноября 1781 года в составе седьмой миссии, возглавляемой архимандритом Иоакимом Шишковским. Кандидатура начальника миссии утверждалась долго. Первый кандидат — иеромонах Амфилохий из Саввино-Сторожевского монастыря — скончался вскоре после выдвижения его на этот пост. Еще три кандидата сразу отказались, четвертого же — игумена Ювеналия из Кизического монастыря — отсоветовал брать Вениамин, митрополит Казанский, указав на то, что Ювеналий «при всей своей честности, исправности и своем усердии — человек слабого здоровья, и в излишества ему входить не можно»[6].

Очевидно, что к участию в духовной миссии в Пекине не стремились и воспринимали его как повинность. Об «излишествах» же, упоминаемых в письме митрополита Вениамина, можно судить по описанию седьмой миссии в «Исторической записке архимандрита Софрония Грибовского»:

«С архимандритом Иоакимом Шишковским:

Иеромонах Антоний, который, живучи при Успенской церкви, в пьянстве обжог себя, лежа на горячем кану[7], от чего в недолгом времени скончался.

Иеромонах Алексей, бывший коварным и злобным врагом своему архимандриту, который на его, иеромонаха, со слезами предо мною жаловался, что он против его, архимандрита, церковников и учеников сильно возмущал.

Иеродьякон Израиль. Кроме неумеренного пьянства, оказывал великие развраты и соблазны, впал от пьянства в болезнь и по приезде моем в Пекин 1794 года февраля 6 умер.

Церковники:

1-й Иван Орлов, который за непочитание своего начальника и ослушание в Россию выслан, где к великому удивлению, не токмо яко противник власти ничем не наказан, но напротив чином и жалованьем был награжден.

2-й Семен Соколовский, сей церковник развратной жизнью не токмо всех от самого начала прежде его бывших в Пекине церковников и учеников, да и всех кого б из русских ни взять, много превзошел; но и самых распутнейших неверных китайцев, будучи христианской веры исповедатель, а притом и церковник, своими непотребными и крайне соблазнительными качествами, как все знающие его, Соколовского, мне говорили, превысил» [8].

Интересно, что из всех участников седьмой миссии за непристойное поведение осуждают именно Ивана Орлова. «За исключением некоторых аномалий, вызванных выходками церковника Орлова, седьмая миссия жила спокойно», — замечает миссионер и историограф Пекинской духовной миссии Николай Адоратский[9].

Имя Ивана Орлова было хорошо известно, его историю рассказывали в назидание потомкам. Так, почти сто лет спустя после снаряжения седьмой миссии, в 1876 году, «Иркутские епархиальные ведомости» опубликовали «Очерк давнего быта Пекинской духовной миссии», в котором подробно описываются «злодеяния» Орлова[10]. «Прошлое 18-е столетие памятно неоднократным снаряжением духовных миссий в Камчатку и в Китай. Но нельзя забыть и того, как мало обращалось внимания на нравственные качества начальников миссии… О простых же церковниках и думать было нечего, как о прислуге при миссии, гласа неимущей. Но как много мог вредить делу посольства и чести отечества какой-нибудь дьячок, это увидим из следующей повести»[11]… — пишет в предисловии к очерку протоиерей Прокопий Громов, под «каким-нибудь дьячком» подразумевая, конечно, Ивана Орлова.

Чем же Иван Орлов настроил всех против себя?[12]

Все источники указывают на его необычайную физическую силу, склонность к рукоприкладству, своевольное поведение и длительную историю вражды с начальником миссии архимандритом Иоакимом Шишковским.

«Тут же в Москве начал Орлов свои злостные проделки. Получив от архимандрита 25 рублей на покупки в дорогу, он деньги употребил в свою пользу, оклеветав пред полицией извозчика, будто бы похитившего их…»[13]. Судя по описанию Прокопия Громова, вражда между Орловым и Иоакимом Шишковским завязалась, что называется, на бытовой почве: «В дальнейшем путеследовании, на Гобийской степи, был такой случай. Архимандрит приказал своему слуге вскипятить воды для чая. Подошел Орлов и спросил: чей это чайник? — Отца архимандрита, — отвечал слуга. Архимандрит едет в повозке, сказал Орлов, а я верхом и устал, и при этих словах сбросил чайник и на месте его поставил свой. Когда же архимандрит заметил Орлову эту дерзость, то он наговорил начальнику столько дерзостей, что сей последний как малоросс горячего нрава вынудился наказать его плетью. А это наказание до того озлобило Орлова, что он поклялся быть вечным врагом архимандриту»[14]. Очерк изобилует описаниями бесчинств, творимых Иваном Орловым: «В один воскресный день самовольно ушел в китайский город на комедию, где, напившись пьян, бросал ионками (посудой из глины и олова, в которой подносят вино и прочие напитки), чем напугал китайцев до того, что они ушли из комедии. Вечером Орлов вернулся на Посольский двор в бесчувственно пьяном положении…»[15].

В 1783 году Иван Орлов был определен на старое подворье, к Никольской церкви. В обязанность ему вменялось приходить за просфорами и вином в посольский двор, однако он не захотел подчиниться распоряжению начальника миссии, и служба в Никольской церкви прекратилась на несколько месяцев. Архимандрит Иоаким Шишковский отказался выплачивать Орлову жалованье. Когда архимандрит приехал в Никольскую церковь с очередным увещеванием, Орлова он не застал, но обнаружил, что «передний и задний дворы, переходы у церкви, перила и окна перегажены нечистотами от множества напложенных у Орлова кур и других птиц. Но его Орлова келья снаружи и внутри отделана была с комфортом, на что употреблено им без всякого разрешения от начальника миссии 25 тысяч чохов — 50 рублей. Сверх того колокольня была завалена кирпичом. На вопрос архимандрита: для чего этот кирпич? Слуги отвечали, что церковник Орлов хочет несколько казенной земли стеною обнести, да китайский офицер ему не дозволяет…»[16]. На увещевания архимандрита Иван отвечал грубостями и побоями, за что и сам подвергался побоям и аресту. Дважды Орлов обращался в Пекинский трибунал[17] с рапортом.

Первый рапорт, в котором Иван Орлов жаловался на то, что «не находя по себе никаких винностей и пороков, с самого же помянутого приезда нашего в Пекин, не только происходящие от помянутого старшего Иоакима мне страшные, бесчеловечные худые поступки, обиды, утеснения и смертебиения… претерпевал… но наконец уже и жалованье, определенное мне за мою должность от Святейшего Синода, он же священник Иоаким отнял у меня вовсе»[18] и утверждал, что знает «за ним помянутым священником Иоакимом важные, касающиеся Ее Императорского величества всемилостивейшая нашей Государыни дела», за которые «у нас в России… архиереев и губернаторов на куски режут, и в огне жгут»[19], не повлиял на судьбу Ивана Орлова. Хотя остальные участники миссии уклонялись от свидетельств в пользу одной или другой стороны, в споре с архимандритом Орлову удалось склонить трибунал на свою сторону.

Второй рапорт, примерно того же содержания, послужил основанием для высылки Ивана Орлова из Китая обратно в Москву. На этот раз архимандрит Иоаким Шишковский направил в Пекинский трибунал бумагу, в которой сетовал на то, что Орлов «звания своего как должно не исправляет, мне не повинуется, приказаний моих не слушает, и, презрев указы своих правительств, вошел в здешний трибунал с ложными на меня какими-то делами… того ради дьячка Ивана Орлова за его таковые бессовестные поступки благоволено бы было выслать в Россию»[20].

В ноябре 1787 года Иван Орлов был выслан из Китая в Иркутск. Его пребывание в Пекине продлилось шесть лет.

Описание Китайской империи

Хотя наши источники свидетельствуют о том, что Иван Орлов вел в Пекине довольно веселую и разгульную жизнь, сам он утверждает иное: «во время пребывания моего в Пекине первым предметом было мое упражнение заниматься сочинением сего моего о Китайской империи описания»... «всячески старался еще в Пекине будучи привести сие мое о Китайской империи описание в окончание, но по некоторым обстоятельствам не могши там сего исполнить, с божьей помощью кончил уже оное по возвращении моем оттуда в Россию»[21]. (Кстати, Иван Орлов прибыл в Пекин шестнадцатилетним юнцом, так что основную часть своего описания он создавал в совсем молодом возрасте).

В предисловии к своему труду[22] Иван Орлов сетует на то, что современные ему зарубежные сочинения о Китайской империи устарели и написаны в основном со слов третьих лиц, а потому недостоверны: «Есть разные с описаний о сем государстве на нашем российском языке переводы, но поелику те описания, с коих у нас переводы имеются, писаны и сочиняемы были, во-первых, в давних временах, во-вторых, не самими лично бывшими и жившими в Китае людьми; а по заочности находившимися в своих отечествах, как то: во Франции, Германии, и в других местах, единственно по одним только случайно доходившим до них о том в разные времена слухам, пересказаниям, или другим каким-либо известиям, то и не могут оные во всех частях содержания своего быть достаточны и имоверны»[23].

Между тем самому Ивану Орлову посчастливилось увидеть жизнь империи Цин своими глазами. «Во-первых сей случай бытия моего в Китае, и самоличного приобретения о нем познания и понятия; во-вторых, еще и то, что ни с самого начала заведения между Россией и Китаем коммерции, ниже с того времени, как в столичном оного городе Пекине, посылаемые туда попеременно духовные свиты со студентами стали жить, поныне ни от кого из числа бывших и живших там при оных свитах соотечественников и предместников моих, оному государству никакого описания еще не сделано»[24] — все это подвигло Орлова к созданию подробного описания монархии, «которая как по древности своей, так и по существующим в ней премудрым ее законам и правлению, а также и по природному всего в ней изобилию и богатству, из весьма давних времен обращает на себя любопытное и завистное всей Европы внимание»[25].

Сочинение Ивана Орлова состоит из семи глав, «в которых описываются: 1) изъяснение о Китае и его названиях, пределы и величина государства; воды, омывающие берега и напояющие внутренность оного, климат, качество земли и произведение оной. 2) число жителей, род и происхождение оных, с показанием древности существования Китайской империи и приобщением к тому хронологического расписания всем бывшим с начала основания оной Империи, поныне царствовавшим ханам и императорам, с кратким притом о достойных из них примечания и важных в царствование их происшествиях описанием; также вид или черты лица тех жителей, их языки, вероисповедание, храмы и жертвоприношения. 3) качества, нравы и обычаи, домоправление и образ жизни китайцев; обряды, состоящие в отправлении торжественных их праздников, пиршеств, бракосочетаний и печальных церемоний, то есть похорон; съезды ко двору и поклонения Государю, учтивства для знатных принцев царской крови, пышность оных и прочих знатных вельмож в езде, взаимное их между собою и вообще всего народа обхождение; пища и одежда. 4) классы жителей, дворянство, простой народ, то есть крестьяне или земледельцы, хлебопашество, купцы, их торговля, художники и ремесленники. 5) науки, художества, фабрики и заводы. 6) государственный герб, образ правления, величество китайского императора, его власть и воздаваемая ему честь; государственные доходы, военная сила, чины, гражданское правительство, судебные места, судии, судопроизводство и наказания» и, наконец, 7) «разделение государства на области, название, местоположение и пространство оных областей с их провинциями и уездами, равно чем каждая из них изобилует и что из которой выходит, а также столичные тех областей, губернские, провинциальные и все уездные города с достойными и любопытства заслуживающими в них зданиями или другими какими замечаниями»[26].

В качестве источников Орлов указывает как свой личный опыт, так и разного рода справочную литературу: «…писал я оное не с доходивших до меня о изъясненных в нем материях каких-либо слухов или баснословных пересказаний, но с того единственно, что примечания и любопытства достойным живши там на самом деле видеть, и по обхождению с тамошним народом из качеств и действий оного лично заметить мне случилось; а где в каких местах Китая ни случилось мне быть, и лично чего видеть или заметить самому, о том дополнял я из государственной их географии и прочих по приличию материй книг, по своим местам во свидетельство приводимых, при всем том просто, без всякой прикрасы и красноречия»[27].

Фрагменты «Описания…», созданные на основании «государственной их географии и прочих по приличию материй книг», представляют интерес скорее для истории науки. Для нас интересны непосредственные впечатления Ивана Орлова, его личный опыт общения с китайцами. Тем более что опыт этот, по свидетельству Прокопия Громова, был обширен и разнообразен, от бытовых конфликтов до взаимовыгодной кооперации: «А какие отношения церковника Орлова были к туземцам? К женскому полу — такие, что с самого прибытия в Пекин заразился он болезнью. А с мужчинами разделывался нижеследующим образом. Один китаец, слуга офицерский, нечаянно зашиб принадлежавшего Орлову утенка. Орлов, схватив китайца за ворот, бил кулаками немилосердно, и, не удовольствовавшись тем, побежал в свою келью, и, схватив железную цепь, того же китайца начал бить ею бесчеловечно до тех пор, пока не отняли бедняка прибежавшие на позор сей два русские крещеные Иван Иофа и Семен Ли»[28]… «Китайцы, зная Орлова за человека, одаренного физическою силою и за безнаказанного, стали обращаться к нему как к посреднику в спорных между собою делах, рассчитывая, что суд его короток, и не ошибались. Так, дворнику Посольского двора один китаец был должен, и долга, по многим требованиям, не платил. Дворник призвал на помощь Орлова; а он, не думавши долго, пришел к художнику — и не застав его дома, разломал ворота, выбил окошки, и такою разбойническою выходкой приведши в ужас домашних, сказал им: если не заплатите дворнику долг, то и все стены ваши разрою»[29].

Мы выбрали для публикации наиболее «импрессионистические» фрагменты «Описания…», основанные на непосредственном опыте и наблюдениях Ивана Орлова. В текст внесены некоторые модернизирующие орфографические и пунктуационные изменения, облегчающие чтение; с этой же целью в некоторых местах внесено дополнительное разбиение на абзацы.

***

О виде или чертах лиц жителей[30]

Китайцы роста среднего, телом здоровы и толсты, лицо имеют полное и круглое, или лучше сказать широколицы; глаза малые продолговатые, черные навыкате, нос короткий и плоский, бороду долгую, но редкую, волосы черные и жесткие, в рассуждении же цвета между собой различны, ибо те, которые живут в северных провинциях, белы, как европейцы, а которые в южных, смуглы и черны. Впрочем, черты лиц их не противны.

Женщины китайки все вообще статны, во всем сложении тела порядочны и гораздо лучше мужчин, лица их приятны: некоторая белизна в чистом, нежном и полном лице, смешавшись с природным румянцем и умеренной смуглостью, придает им красоту. По справедливости можно сказать, что совершенными бы их красавицами можно было почесть, если бы ноги у них не были малы, которые они у младенцев женского только пола от самого рождения нарочно в кожи зашивают, чтоб более не могли расти, и до тех лет, пока могут оные расти, перевязывая и пеленая стараются как возможно сделать их менее, отчего пальцы меньшие на ногах, будучи стеснены, подогнувшись вниз к большому пальцу и как бы срастясь с оным, показывают вид ступни остроконечной, будто об одном пальце, и вся ступня с пятой не более составляют длины, как вершка два, чрез что не только тем они ноги свои обезображивают, но и ходить иначе не могут и по ровному месту, как с великою трудностью на одних пятах, качаясь со стороны на сторону, а с горы и на гору не могут ходить, как разве ухватясь за что-нибудь; но у них напротив совершенная красота состоит в сих маленьких и безобразных ножках[31].

О качествах, нравах и обычаях, домоправлении и образе жизни китайцев. О качествах вообще[32]

Китайцы вообще все от природы бодры, остроумны и весьма прилежат к наукам, художествам и рукоделиям. Но при всем том горды, вспыльчивы, хитры, лукавы, корыстолюбивы, обманщики и великие к женам ревнивцы. Однако ж они в бодрости, или лучше сказать в храбрости и телесных силах с нашими русскими равняться не могут. Что же касается до остроты их разума, хитрости и прочих способностей, то в оных должно отдать им справедливость.

О нравах и обычаях[33]

Китайцы между собою весьма обходительны, они вообще имеют тихий, сговорчивый и человеколюбивый нрав; в поступках и в житье их много находится приятного, а только к иностранцам, хотя наружно и кажутся они чрезвычайно также ласковы и вежливо с ними обходятся, но внутренне к ним недоверчивы и завистливы, а в торговле против их хитры, лукавы и необычайно обманчивы. К корысти же столько жадны, что приобретение оной предпочитают чести. Ибо употребленный ими на то какой-либо хитролукавый вымысл или подлог они за стыд и грех себе не почитают, а еще за особое в том искусство и остроту разума своего признают, и тем еще хвалятся и в похвалу себе приписывают, что они в таковом действии хитростью и разумом своим превосходят иностранцев.

О корыстолюбии и обманах[34]

Корыстолюбие заставляет их представлять всякие лица, и иногда совсем не корыстолюбивых людей и готовых к оказанию услуг, чтобы тем приобрести себе доверие и, воспользуясь оным, удобнее было употребить его в свою пользу. Ибо когда они от чего барыш иметь чают, то к получению оного всевозможное употребляют лукавство. Корысть яко предмет всех дел содержит их в беспрестанном движении. В самых малейших известиях находят они стези к достижению до своих намерений. — Для них нет ничего тяжелого, они пускаются в опаснейшие путешествия, когда только какую пользу получить могут. Улицы и реки у них наполнены всегда отъезжими и приезжими людьми, ищущими неусыпно себе какого-нибудь барыша. Они весьма искусно умеют подольститься к тем людям, в которых имеют какую-нибудь нужду или которые в состоянии пособить им в достижении какого-либо предмета. Китаец готов ждать целый год того случая, который должен совершить его намерение.

Искренность не есть главною их добродетелью, а особливо когда имеют они дело с иностранными. Они, а особливо коммерческого звания люди, против их не только в товарах, но и в съестных припасах делают великие обманы, как то: вместо целых кусков каких-либо шелковых материй отпускают подобно тем кускам сделанные пустые свертки бумаги. Что бывало и с нашими купцами в Кяхте; а в съестных припасах, которые продаются на вес, для тяжести у сушеной и соленой рыбы головы набивают крупным песком, иные битую живность, разумея гусей, кур, уток и прочих употребляемых в пищу птиц, разрезывая вынимают из них все мясо, пустоту же оных чем-нибудь наполняют и отверстие так хорошо заделывают, что обман их не прежде познать можно, как когда таковую штуку должно в кушанье готовить. Другие умеют делать ветчину, наполняя кусок дерева некоторою землею и обтягивая оный весьма искусно свиною кожею, которой обман можно открыть только тем, когда ножом порежешь.

А в Куан-Дуне, то есть по-европейски называемом Кантоне, сказывают, сверх сего делают они еще и то, что при продаже иностранцам на корабли живьем скота, свиней, баранов и телят за час до продажи кормят их соленым кормом и поят через меру водою, во-первых, для того, чтобы раздулись и больше сытыми казались, нежели каковы в самом деле есть; а во-вторых, зная, что оные по покупке скоро, ежели не все, то по крайней мере сколько-нибудь из них помрут, и что покупщики, между которыми бывают и европейцы, падали не едят, а кидают оную в море, то продавцы после продажи нарочно разъезжают около тех кораблей на лодках и выкидываемую мертвую скотину паки к себе даром уже на лодки собирают, и освежая мясо оной вторично в продажу и в пищу себе употребляют.

Впрочем, хотя китайцы и другим подобным сему великому множеству плутней научены, однако же мошенники их не производят никаких насильствий, но добычу получают единственно своею хитростью и проворством. Иные ездят за кораблями, и, врываясь между теми, кои стоят в пристани, и где ежедневно торг производится, ночью входят на оные и уносят, что им попадается. Другие ездят за купцами дни по три и по четыре, до тех пор, пока найдут удобный случай произвести в действие воровское свое намерение. А если кто из них в каком обмане или воровстве пойман и приличен бывает, то извиняется в том своим неискусством и оплошностью, говоря: что он на тот раз был хуже скота, который в таком случае гораздо бывает проворнее его и что он в другой раз таков плох не будет, а постарается впредь быть в том поискуснее и не допустить до себя того, чтоб иностранец в чем-либо мог провести его.

О гордости китайцев и тщетных их о себе воображениях[35]

Что касается до гордости их, то доказывается оная тем, что они выше, разумнее и просвещеннее себя никакой народ не признают, потому: как они сами из своего государства никуда ни за чем не ездят, а видят приезжающих к ним только из других государств людей, то из того и заключают, что государство их есть первейшее и богатейшее на свете; а они просвещеннейшие и разумнейшие из всех прочих народов, и думают, что к ним из других государств приезжают люди ни для чего иного, как для набогащения и занятия от них политики, просвещения и прочих их обычаев; а потому вообще ко всем иностранным народам, которых они почитают против себя невеждами, имеют великое презрение, и говорят о себе, что они только одни имеют по два глаза, а соседи их совсем слепы. Одни европейцы только искусством своим заслужили у них себе похвалу, что они им против себя по одному только глазу приписывают.

Ни один народ не имеет столь высокого воображения о своем величестве и преимуществах, кои иной пред другими народами иметь думает, как китайцы. Сия природная их гордость производит даже и в подлом народе презрение ко всем прочим нациям. Они в доброту своей земли, своих нравов, обыкновений и правил так влюблены, что не могут себе представить, чтобы вне Китая могло быть что хорошее и истинное, чего бы ученые их не знали. Обычаи их столько им кажутся совершенными, и столько почитают их, что нет ничего невозможнее как уговорить их переменить что-нибудь или что-нибудь ввести в обычай европейское.

О гневе и вспыльчивости[36]

Относительно же гнева и вспыльчивости китайцев, то хотя они, подражая нравственности, и почитают оные возможным пороком, а потому и стараются преодолевать себя в том, однако по свойству климата их земли, имея от природы горячий нрав, при малейших оскорблениях или неудовольствиях не имеют твердости духа великодушно сносить оные, почему, следуя только по наружности правилам нравоучения, хотя они при досадах или обидах и показываются, будто без всякой чувствительности их сносят, но втуне того не оставляют, а при случае весьма искусно чувствительнейшим образом отмщевают.

Они неудовольствие свое скрывают, а если, имея оное на знатных особ, не в силах изъявить им оного, то в рассуждении своих неприятелей наблюдают в наружных поступках великую осторожность, так что никак подумать не можно, чтобы они раздражены были; когда же находят случай причинить неприятелю своему чувствительную или смертную досаду, то пользуются оным с жадностью. Терпеливость, которую они сперва оказывали, клонилась только к тому, чтобы лучше изыскивать способного времени к произведению надежнейшим образом умышляемого удара; словом, они против неприятелей своих даже и самую смертельную ненависть до тех пор скрывают, пока не могут сделать им наичувствительнейшего отмщения.

О любострастии и ревности[37]

Китайцы по свойству климата их земли от природы весьма к женскому полу любострастны, и по тому любострастию своему, кроме настоящей одной законной жены, имеют они не только по нескольку наложниц, но сверх того еще и содомское сообщение с младыми и благолепными юношами; а при всем том и чрезвычайно ревнивы, ибо они из-за всего того вольного страстей своих удовольствия жен своих держат в домах, подобно как взаперти, не позволяя им со двора сходить и ездить, а буде по необходимости какой хотя и случилось бы им куда ехать со двора, что однако ж бывает в год не более двух или трех раз, да и то по их обыкновению или для свидания в постановленное на то время с родителями или какого-либо поклонения, то знатные отпускают их в нарочно сделанных для того наподобие маленькой одноместной карете, с маленькими по бокам для света, да и то за флером стеклышками носилках, или лучше сказать портшезах; а прочие в подобных тому тележках, так чтобы они никого и их никто не видал.

Почему весь вообще женский пол их, выключая низкого звания и деревенских жителей, да и то разве по какой-либо крайности для снискания себе пропитания, не только в публику, никогда никуда и ни в какие собрания не являются; но и в домах видеть жен и дочерей их не можно; ибо они у них находятся в отдаленных внутренних комнатах и, занимаясь в домах между собою своими увеселениями, живут как невольницы, и вход к женатым людям не только посторонним, но и родным живущим в одном с ними доме мужчинам запрещается. Почему даже отец к женатым сыновьям и большие братья к меньшим входить права не имеют; а одним только детям к отцу, или по неимению оного, меньшим братьям к старшему, которого должны почитать за отца, самим собою, или по призыву вход не возбраняется.

И для того посторонние люди друг к другу в домы в гости не ходят, и потому ни по какому приятельству и дружеству в домах своих гостеприимства и угощения не делают, а по надобностям своим, если кто с кем нужду имеет накоротке видеться, то свидание имеют у ворот дома, буде же обстоятельства свидания требуют употребления на то немалого времени, то все свои нужды, комиссии, партикулярные дела и угощения между собою отправляют в трактирах.

О поведении женского пола[38]

И таким образом судя об уединенной жизни их женского пола, кажется, жизнь оного есть самая скучная и невольническая. Однако как женщины их китайки от природы весьма так же хитры и лукавы, как и мужчины, то хотя и принимают на себя пред мужьями своими снаружи добрый вид, и кажутся им, что будто они таковую от них в свободе себе вольности ограниченность, а чрез то и причиненную им удалением их от общества скуку по привычке без всякого неудовольствия сносят и рады все то терпеть, только чтоб угодить им и тем уверить их, что они живут целомудренно; но напротив того из-за всей таковой строгой жизни находят средства в свободное время удовлетворять свои желания, так же как и мужья их с другими.

В Китае много есть слепых мужчин, от природы или по случаю какому таковыми сделавшихся, которые все вообще великие искусники играть на бандуре и прочих музыкальных инструментах, петь песни и сказывать сказки; они сим искусством ходя по улицам снискивают себе пропитание и от того имеют состояние. Китайки, услыша таковых слепцов по музыке, ходящих по улицам, призывают их для забавы к себе в комнаты (что им, в рассуждении одних только слепцов, яко они ничего не видят, делать не запрещается) и, занимаясь слушанием их музыки, песен и басен, вместе с тем обращаются к непозволенным удовольствиям и платят им за то щедро. В противном же случае если не так, а иногда и для осторожности прибегают к другим средствам.

О домоправлении и образе жизни[39]

Китайцы в домоправлении и в образе жизни умерены и бережливы, но ничего напротив не щадят для пышных торжествований, праздников, для рождения и других великолепных обрядов, как то при свадьбах, похоронах, и прочих тому подобных пиршествах. Они любят музыку и всякого рода представления. Для чего у них есть множество театров, в коих представляют героические, трагические, комические и драматические оперы, из коих по склонности их нации к любовным делам более любят представления любовные.

Впрочем, хотя они по свойству нравов своих и порочны, однако любят также и добродетель и тех людей, которые ей следуют. Почему сохраняя память добродетельных мужей и оказавших важные услуги отечеству, делают в честь им торжественные врата и другие разные монументы с похвальными подписями.

Целомудрию, которого они сами не творят, дивятся тем более, когда видят оное в других, а особливо во вдовицах, ежели между сими находятся такие, кои поступают строго по правилам целомудрия и воздержания, то также в честь и им созидают великолепные столпы с прославляемыми надписями. У них редко случается, чтобы вдова выходила за другого замуж, ибо по их обыкновению таковая женщина поступит против благопристойности, когда по смерти своего мужа к другому браку приступит.

О пище, питии, одежде и уборах китайцев[40]

Хотя Китай всем тем, что нужно человеку иметь на свете к удовольствию и роскошной жизни, как то богатством, пищею, питием, одеждою и прочим изобилует паче других стран, однако китайцы как в пище и питии, так и в одежде весьма умерены.

О пище и питии

Пища у китайцев состоит из разных яств. Они одного хлеба только не едят, поелику оной по свойству тамошнего климата употреблением в пищу натуре их отяготителен, и потому оного там нет; а прочее все, что в их земле из плодов земных родится, и из домашнего скота, диких зверей и птиц водится, едят без всякого различия и разбору.

Обыкновенная их вообще всех частных людей и простого народа пища состоит в простой из сарачинского пшена[41], вареной в пустой воде, без соли и масла каши (которая служит им употреблением со всяким другим кушаньем и вместо хлеба), разных плодах, кореньях и огородной зелени; у прочих же знатных людей, и в трактирах, кушанья состоят из разных мяс, как то свинины, баранины, говядины, кур, гусей, уток и маленьких с начинкой тоже разных мяс пирожков, сделанных из чистой крупитчатой муки и обваренных в кипятке, по-ихнему называемых пяньши; впрочем, хотя все те мясные их кушанья готовят хорошо, но только не по-нашему; ибо таких жидких кушаньев, как у нас щей, супов и похлебок у них нет и не делают, а всякое их кушанье делается с разными приправами наподобие наших соусов густое, притом же неприятным кажется еще и то, что китайцы, кроме употребляемого ими в пищу всякого домашнего скота и птиц, как то свиней, баранов, быков, кур, гусей, уток и всякой рыбы, без исключения употребляют также в оную и прочих всех чистых и нечистых животных, как то лошадей, верблюдов, лошаков, собак, кошек, крыс, лягушек, ужей и прочих тому подобных животных, из коих последних, то есть ужей, в некоторых провинциях нарочно водят в домах для употребления в пищу; а из первых животных, то есть лошадиное, верблюжье и лошачье мяса, большею частью бывают околелых от старости или болезни; ибо там здоровых оных нарочно для пищи убивать заказано.

Однако ж за всем тем лучшим из всех тех животных почитают и больше есть любят свиное мясо. Почему оное всегда при угощении в столах составляет самое лучшее кушанье; а за ним хорошим также кушаньем почитают мяса лошачье и собачье, которые, предпочитая другим, даже и при водке на закуску употребляют; а иные якобы для лакомства делают еще и то, что целую свиную тушу распластав в летнее время, кладут на солнце, чтобы зародились в жиру ее черви, и когда оные величиной будут по вершку, а толщиной в палец, тогда, сбирая их, жарят в масле и делают из них приятное для себя кушанье.

Всякое их кушанье на столе у них ставится не целыми частями или штуками, а изрезанным в мелкие куски так, как в рот можно положить, и подается, смотря по сорту оного, в небольших фарфоровых чашках или на тарелках, каждому особо; едят оное без хлеба, ибо там его нет, а вместо оного, как выше о том сказано, со всяким кушаньем вприкуску употребляют вареную в простой воде без соли и масла из сарачинского пшена кашу, такую как у нас делают на кутью.

При чем ложек, ножей и вилок не употребляют, а вместо оных едят двумя маленькими, в четверть, или вершков в пять длины, толщиною в гусиное перо деревянными из черного дерева или из слоновой кости сделанными палочками, которыми, держа их в правой руке между большим и двумя следующими пальцами, и поднеся левою рукою ко рту, в чашке вышеупомянутую кашу или другое какое кушанье препровождают в оный, и так проворно и ловко ими действуют, что не только маленький кусочек чего-либо, но даже самую мелкую крупинку или булавку ими поднимают.

Когда у кого обедают гости, то бывают при том великие обряды, всякому гостю накрывается особливый стол, уставленный множеством с разным кушаньем блюд, тарелок или чашек, — во время стола представляется какая-нибудь комедия.

Что же касается до пития, как там квасу, кислых щей, полпива и вареного меду нет и не делают, то лучшее и обыкновенное питие их есть чай, который всегда пьют горячий и без сахара. Они пьют также разных сортов и названий вина и водки, делаемые из сарачинского пшена, пшеницы, разных прос и горохов, и другие напитки, производимые из разных трав и фруктов<…>.

Китайцы все вообще пьют оные вина подогревши теплые и притом весьма умеренно. Чашки или чарки для сего употребляют маленькие фарфоровые, не более как в полвершка ширины и глубины (ибо там хрустальной посуды нет и не в употреблении), но и те не вдруг выпивают, а только прихлебывают помаленьку, принимаясь несколько раз за одну чарку, и продолжают оную пить с четверть часа, дабы продолжить тем удовольствие; от чего один кураж только получают, а пьяны не бывают, каковых даже из простого народа нигде ни в какое время не увидишь.

[1] Согласно данным ФОМ 2007 года половина опрошенных относилась к китайцам положительно, 23 % — отрицательно, 27 % — затруднились ответить. Важно отметить, что из тех, кто лично имел опыт общения с китайцами (26 %), положительный отзыв дали 60 %.

[2] При ответе на вопрос: «По Вашему мнению, чем кроме внешности китайцы отличаются от россиян, жителей России?» четверть россиян выделяют трудолюбие китайцев, их работоспособность, 5 % считают, что они умнее, 4 % — энергичнее; 11 % сказали, что у китайцев в принципе другой менталитет, характер; 8 % называли отрицательные качества китайцев (хитрые, наглые, злые и др.).

[3] Исследование Андрея Ларина (Ларин А. Г. Китайские мигранты в России. История и современность. М., 2009) показывает, что представление о китайском характере

в России в целом позитивно: в то время как 13 % респондентов критикуют китайцев за «пронырливость» и 13 % — за лицемерие («китайцы внешне доброжелательны, но за их доброжелательностью скрываются расчет, хитрость»), 26 % респондентов отмечают трудолюбие китайцев, 11 % восхищаются их взаимопомощью и 9 % — предприимчивостью.

[4] Результаты опроса исследовательского холдинга РОМИР в 2004—2005 гг. «Россия

и Китай в изменяющемся мире» (2004; все федеральные округа; 1500 респондентов в России и 3860 респондентов в Китае).

[5] Крепость Албазин на реке Амур пала под натиском цинской армии в 1685 году, 45 пленных казаков были переселены в Пекин, причислены к почетному военному сословию и наряду с другими военными в империи Цин получили казенные квартиры и жалованье. Это и были первые русские, обосновавшиеся в Пекине.

[6] Иером. Николай (Адоратский). Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования: история Пекинской духовной миссии во второй период ее деятельности. Казань, 1887. С. 79.

[7] Кан — система отопления в китайском доме; здесь — печная лежанка.

[8] Материалы русской духовной миссии в Пекине под ред. Н. И. Веселовского. Выпуск 1.

С.-Петербург, 1905. С. 35—36.

[9] Иером. Николай (Адоратский). Православная миссия в Китае за 200 лет ее существования: история Пекинской духовной миссии во второй период ее деятельности. Казань, 1887. С. 95.

[10] Прот. Прокопий Громов. Очерк давнего быта Пекинской духовной миссии. Иркутские епархиальные ведомости. 1876 г. № 13—15, 17—20, 24—25. (Далее — Ирк. епарх. ведомости.)

[11] Ирк. епарх. ведомости. № 13. С. 176.

[12] Стоит отметить, что к созданию всех доступных нам источников, повествующих о жизни Ивана Орлова, причастно российское духовенство. Возможно, это одна из причин, по которым Орлов в них неизменно осуждается. К сожалению, им нечего противопоставить, разве только написанные самим Орловым рапорты в китайский трибунал и главное его сочинение — «Описание…».

[13] Ирк. епарх. ведомости. № 13. С. 176—177.

[14] Tам же.

[15] Там же.

[16] Ирк. епарх. ведомости. № 17. С. 221.

[17] Трибунал внешних сношений, или Лифанюань, — служба, ведавшая в империи Цин зависимыми монгольскими территориями и отношениями с Россией.

[18] Ирк. епарх. ведомости. № 15. С. 201—202.

[19] Там же.

[20] Ирк. епарх. ведомости. № 25. С. 341—342.

[21] Новейшее и подробнейшее историко-географическое описание Китайской империи, сочиненное коллежским советником и кавалером Иваном Орловым. Москва, 1820. С. 5—6. (Далее при ссылках — Орлов, с указанием номера страницы.)

[22] Это не единственное сочинение Ивана Орлова. Известно о существовании еще двух. Первое, неопубликованное: «Описание по тракту, лежащему от китайского столичного города Пекина по почтовой дороге, станков с расположением мест как в китайских землях, так и в мунгальских до самой границы Кяхты, бывшаго в Китайском столичном городе Пекине при духовной там находящейся российской свите церковника Ивана Орлова 1787 года декабря 12 дня». Второе, не имеющее отношения к участию Орлова в духовной миссии: «Краткая выписка из законов по уголовной части, служащая для руководства всякому делопроизводителю, к удобнейшему и скорейшему приисканию относящихся по приличию до нижеследующих расположенных по азбучному порядку материй, с кратким изложением из них указам содержания, и показанием в каких книгах как оные указы, так и прочие узаконения находятся, составленная коллежским советником и кавалером Иваном Орловым». Москва, 1826.

[23] Орлов. С. 3—4.

[24] Орлов. С. 4—5.

[25] Там же. С. 5.

[26] Там же. С. 7.

[27] Там же. С. 6.

[28] Ирк. епарх. ведомости. № 14. С. 187.

[29] Ирк. епарх. ведомости. № 17. С. 221—222.

[30] Орлов. С. 161—164. Фрагмент главы II. В населении Цинской империи, какой застал

ее Иван Орлов, выделялись четыре этнические группы: маньчжуры (правящая династия и наиболее привилегированные слои общества), китайцы, монголы и татары. Мы приводим описание китайской части населения.

[31] Знаменитый обычай бинтования ног поражал не только русских, но и первых западных миссионеров.

[32] Орлов. С. 184. Здесь и далее до конца цитируются фрагменты главы III.

[33] Там же. С. 185.

[34] Там же.

[35] Орлов. С. 188.

[36] Там же. С. 190.

[37] Там же. С. 191.

[38] Орлов. С. 193.

[39] Орлов. С. 194.

[40] Там же. С. 292.

[41] Иначе «сарацинское зерно», «сарацинская пшеница» — название, под которым

в России XIX века был известен рис.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2014, №4(61)

Проблема с ограничением долларовых вливаний

Последствия политики ФРС для мировой экономики

Бенн Стейл – старший научный сотрудник и директор по мировой экономике в Совете по внешним связям. Автор недавно изданных книг «Бреттон-Вудская битва: Мейнард Кейнс», «Харри Декстер Уайт» и «Создание нового мирового порядка».

Резюме Вашингтон должен отказаться от санкций против государств, предпринимающих законные меры для защиты от шоков, вызванных политикой ФРС. Даже если эти страны манипулируют валютно-обменными курсами.

Статья опубликована в журнале Foreign Affairs, № 4, 2014.

В апреле 2013 г. дефицит по текущим операциям на Украине был на уровне 8%, и страна отчаянно нуждалась в долларах для оплаты жизненно важного импорта. Однако 10 апреля правительство президента Виктора Януковича отвергло условия, на которых Международный валютный фонд был готов предоставить ей пакет финансовой помощи на сумму 15 млрд долларов, отдав предпочтение заимствованию у частных инвесторов за рубежом. Ровно через неделю Киев выпустил 10-летние евробонды на 1,25 млрд долларов, чтобы с их помощью продолжать финансирование разрыва между внутренним производством и гораздо более высоким уровнем потребления. Иностранные инвесторы раскупили эти облигации со ставкой доходности 7,5% годовых.

Все вроде бы шло гладко до 22 мая, когда тогдашний председатель Федерального резерва США Бен Бернанке высказал предположение: если американская экономика продолжит уверенное восстановление, ФРС может начать сокращать или урезать ежемесячный выкуп ценных бумаг Казначейства Соединенных Штатов и бумаг, обеспеченных залогом недвижимости.

ФРС начала осуществлять выкуп ценных бумаг в сентябре прошлого года, чтобы сбить долгосрочные процентные ставки и стимулировать частное кредитование. Сворачивание выкупа активов означало бы более высокую доходность по облигациям США с более длительным сроком погашения, вследствие чего развивающиеся рынки становились менее привлекательными. Инвесторы, вложившиеся в украинские облигации, моментально отреагировали на разговоры об урезании программы выкупа, начав избавляться от них; в результате доходность по этим облигациям достигла почти 11% и уже не снижалась до конца года.

Финансовые проблемы Украины усугублялись на протяжении многих лет, поэтому только перспектива того, что ФРС из месяца в месяц будет закачивать все меньше новых долларов на рынок, сделала невозможным обмен старых облигаций на новые. Киев просто не мог позволить себе платить такие высокие процентные ставки по облигациям.

Если бы ФРС продолжила либеральную политику, Украина смогла бы по меньшей мере отсрочить наступление финансового кризиса, а отсрочка кризиса зачастую значит его предотвращение. В конце концов Янукович обратился за помощью к Москве, которая настояла на том, чтобы он отказался от подписания соглашения об ассоциации с Европейским союзом. В знак протеста украинцы вышли на улицы. Остальное уже история.

До недавнего времени не было принято говорить о роли, которую ФРС сыграла в свержении Януковича и хаосе, воцарившемся в стране. Этот факт вызывает большую тревогу, поскольку Украина – одна из многих экономически слабых стран мира, зависящих от вливания долларов, рынки которых начинает лихорадить от одного намека на изменение политики ФРС.

Доллар за доллар

Американский доллар играет уникальную роль в мировой экономике. Хотя вклад США в нее не превышает 23% и постоянно снижается, большая часть мировой торговли за пределами еврозоны осуществляется в долларах, и 60% всех золотовалютных резервов государств деноминированы в американской валюте. В частности, экономическое взаимодействие развивающихся стран с остальным миром происходит исключительно через нее. Следовательно, изменения в монетарной политике Вашингтона могут оказать самое непосредственное и существенное воздействие на мировую экономику, расширяя или сужая потоки капитала на развивающиеся рынки и в противоположном направлении, а также снижая ценность валют развивающихся стран по отношению к доллару, что, в свою очередь, может изменять уровень инфляции в других государствах и влиять на объем их экспорта. В итоге для многих государств валютно-финансовый суверенитет – не более чем недостижимый идеал. Признавая этот факт, некоторые из них, такие как Эквадор и Сальвадор, в последние десятилетия зашли так далеко, что полностью избавились от собственных валют, приняв доллар в качестве основной единицы расчетов и дома, и за рубежом.

После предупреждений Бернанке в мае прошлого года о сворачивании финансирования казначейских обязательств Украина оказалась одной из многих развивающихся стран, пострадавших от массированной распродажи активов на валютном рынке и рынке облигаций, поскольку инвесторы попытались вывести средства с этих рынков для более безопасного инвестирования в Соединенных Штатах. Однако распродажа не была беспорядочной. Страны, пострадавшие сильнее других, – Бразилия, Индия, Индонезия, ЮАР и Турция – имели большой дефицит по текущим операциям, для финансирования которого необходим импорт капитала. Их рынки умеренно восстановились после неожиданного сентябрьского решения ФРС отсрочить снижение темпов выкупа ценных бумаг, но их снова начало лихорадить в декабре, когда ФРС объявила, что намерена осуществить свои планы.

Когда эти рынки сдали позиции, многие наиболее пострадавшие столицы принялись критиковать Вашингтон за эгоцентризм и зашоренность. «Международное валютно-финансовое сотрудничество подошло к концу», – заявил разгневанный Рагхурам Раджан, руководитель Центрального банка Индии, после очередного вывода денег с индийского валютного рынка и рынка облигаций. ФРС и другие организации богатого мира, сказал он, не могут просто «умыть руки и сказать: мы сделаем все, что будет нужно, а вы приспосабливайтесь».

Недавно опубликованная стенограмма совещания Федерального комитета по открытым рынкам в октябре 2008 г. помогает понять, чего ожидал Раджан от ФРС и что его так разозлило. Члены Комитета прекрасно понимали глобальный характер разрастающегося кризиса, однако были сосредоточены не на том, чтобы остановить его расползание на развивающиеся рынки, а на ограничении негативных последствий для США. Члены Комитета согласились с тем, что договоренности ФРС о свопах с центральными банками развивающихся рынков, по которым она ссуживала им доллары под залог их местных валют, носят временный характер и должны заключаться с теми странами, которые считаются большими и важными для здоровья финансовой системы Соединенных Штатов. Речь идет о Бразилии, Мексике, Сингапуре и Южной Корее, проблемы которых могли повлиять на американские рынки. Например, Дональд Кон, тогдашний член Управляющего совета ФРС, высказал озабоченность по поводу того, что массированные продажи за рубежом ценных бумаг Fannie Mae и Freddie Mac могут «плохо отразиться на ипотечных рынках в США», поскольку ставки заимствования средств вырастут. Некоторые страны могут пойти этим путем, если у них не будет менее разрушительных способов получить доступ к долларам, таких как соглашения ФРС о свопах. Если они прибегнут к такой стратегии, «это не будет отвечать нашим интересам», отметил Кон.

В том году ФРС неофициально отказалась удовлетворить запросы на подписание соглашения о свопе, поступившие от Чили, Доминиканской Республики, Индонезии и Перу. А двумя годами позже, когда американская экономика стала гораздо менее уязвима для финансовой нестабильности на внешних рынках, ФРС не стала возобновлять соглашения о свопах с Бразилией, Мексикой, Сингапуром и Южной Кореей. Спустя еще два года, в 2012 г., ФРС отвергла запрос Индии на подписание соглашения о свопе, чем вызвала гнев Раджана.

ФРС критиковали не только за то, что своими разговорами о снижении финансирования ценных бумаг она спровоцировала обвал валют других стран в 2013 г., но и за противоположные действия, которые привели к резкому скачку курса иностранных валют вследствие проведения политики количественного смягчения в 2010 году. В итоге это стало причиной снижения конкурентоспособности экспорта многих государств. Как посетовал в то время замминистра финансов Китая Чжу Гуангяо, ФРС «не вполне учла, что избыточные потоки капитала могут вызвать финансовую дестабилизацию развивающихся рынков». Министр финансов Бразилии Гвидо Мантега высказался более категорично, обвинив ФРС в развязывании «валютной войны».

Однако было нереалистично ожидать от ФРС иных действий, какими бы желательными они ни были для других стран, поскольку главные ее задачи – обеспечение стабильных внутренних цен и максимального уровня занятости – прописаны в законе, и ФРС не имеет права жертвовать интересами американцев во имя интересов зарубежных государств. Неудивительно, что она не проявляла к этому склонности с тех пор, как шесть лет назад в мире начался финансовый кризис.

От Бреттон-Вудс к биткоину

Легко понять, почему другие правительства начали искать альтернативу мировой финансовой архитектуре, в которой доминирует доллар. Они хотят уменьшить зависимость от монетарной политики, проводимой США. В 2009 г. руководитель Центрального банка Китая Чжоу Сяочуань повторил призыв Джона Мейнарда Кейнса, прозвучавший в 1940-е гг., к созданию наднациональной валюты под управлением МВФ, которая взяла бы на себя несоразмерно большую роль, отведенную сегодня в мировой экономике американскому доллару. Фактически в этом качестве могли бы уже сегодня выступать Специальные права заимствования (СПЗ) Фонда, представляющие собой потенциальные заявки на валюты стран – членов МВФ. Однако в настоящее время частный сектор не выставляет счета, не осуществляет заимствование или кредитование в СПЗ. И пока это положение не изменится, у центральных банков не будет стимула держать значительно больше СПЗ, чем они это делают сегодня – примерно 3% мировых валютных резервов.

Когда СПЗ были созданы в 1960-х гг., Жак Рюэф, в ту пору главный экономический советник президента Франции Шарля де Голля, нелестно отозвался о них как о «пустоте, облаченной в видимость валюты». Кейнс подробно описал, как можно расширить предложение валюты МВФ, но никогда не говорил о том, как сократить его. Поэтому Рюэф считал, что СПЗ имеют инфляционный потенциал, который не сможет ограничить никакая бюрократия. Вместо этого он призывал вернуться к золотому стандарту конца XIX века, позволившему процветать системе многосторонней торговли и исключавшему глобальные диспропорции, приводящие к кризисам. Система с этим справлялась, объяснил он, автоматически повышая процентные ставки в странах с бюджетным дефицитом и снижая их в странах с профицитом бюджета.

Идея вернуться к какой-то разновидности золотого стандарта и сегодня имеет известных сторонников, таких как Рон Пол, бывший республиканский конгрессмен из Техаса, а также бизнесмен и писатель Льюис Лерман. Но с учетом прежде всего тяжелых времен, наступивших для некоторых южных государств еврозоны после 2008 г., неудивительно, что предложения снизить активное управление национальной финансовой политикой со стороны правительств – посредством ли создания новых мировых валют, таких как евро, или возвращения к некой разновидности товарной обеспеченности денежной массы – все чаще воспринимаются управленцами как опасные шаги назад.

Конечно, цифровая валюта биткоин продемонстрировала, что нечто, имеющее свойства транснациональных денег, вовсе не обязательно должно создаваться политиками. Вместе с тем после хаотичного коллапса на Маунт Гокс, некогда крупнейшей бирже этой криптовалюты, рынок биткоина едва ли будет всерьез рассматриваться политиками, стремящимися минимизировать волатильность рынков и избежать кризиса.

Многие по-прежнему указывают на Бреттон-Вудскую эпоху фиксированных обменных курсов, существовавшую с 1946 по 1971 гг., когда мировая торговля и производство быстро росли, как на ту разновидность мирового финансового сотрудничества, которому следует подражать. Однако другие инициативы, выдвинутые сразу после окончания Второй мировой войны, такие как план Маршалла, предложенный в 1948 г., и Европейский платежный союз, сформированный в 1950 г., в большей степени заслуживают лестных оценок, поскольку именно они запустили механизм мировой торговли и способствовали быстрому экономическому росту. Кроме того, нельзя сказать, что валютно-финансовая система, для надзора за которой и был создан МВФ, сформировалась раньше 1961 г., то есть первые 15 лет существования Фонда ее вовсе не было. Лишь в 1961 г. первые девять европейских стран сделали свои валюты конвертируемыми в доллары США. И уже в это время в системе обозначилось некоторое напряжение, поскольку Франция и другие страны начали требовать от Соединенных Штатов, чтобы те выкупили избыточные доллары, заплатив за них золотом.

Сегодня план валютно-финансовой реформы с целью налаживания сотрудничества между странами неосуществим по политическим причинам. По сути, Бреттон-Вудские соглашения – это сделка между двумя государствами, политика которых была критически важна для достижения мировой финансовой стабильности: США, главным кредитором мира, и Великобританией, крупнейшим должником. Соединенные Штаты согласились помогать странам, борющимся с дефицитом по текущим операциям, а последние должны были отказаться от конкурентного обесценивания своих национальных валют. Сегодня крупнейший кредитор мира – Китай, а крупнейший должник – США. Вместе с тем обе страны не желают отказываться от мер контроля: Пекин – обменного курса своей валюты, а Вашингтон – долларовых процентных ставок, хотя теоретически это послужило бы общему благу.

Из всего вышесказанного следует, что мировая экономика еще какое-то время будет обречена на зависимость от «нелюбимого долларового стандарта», по выражению экономиста Стэнфордского университета Рональда Маккиннона. Но Маккиннон и его коллега Джон Тейлор полагают, что ФРС могла бы предпринять определенные шаги для укрепления лояльности доллару за рубежом. Тейлор считает, что Соединенным Штатам следует в одностороннем порядке вернуться к менее волюнтаристской монетарной политике, в большей мере основанной на правилах, поскольку это привело бы к более предсказуемым потокам капитала и экономическим условиям за рубежом.

Тейлор, конечно, прав в том, что предсказуемость денежной политики США исторически была фактором, который помогал стабилизировать мировые рынки. Вместе с тем относительная непредсказуемость этой политики сегодня – прямое следствие урона, нанесенного американской экономике финансовым кризисом, обнулившим краткосрочные процентные ставки и вынудившим ФРС импровизировать. Едва ли стоит удивляться разноречивости, изменчивости и многочисленности точек зрения на то, в чем должна заключаться эта импровизация – разные мнения имеются и внутри самой ФРС. Никогда еще экономисты и политики не расходились так далеко во взглядах на надлежащие правила ведения монетарной политики и на условия, при которых данные правила должны соблюдаться, меняться или упраздняться. И если эти правила не будут кодифицированы, каждый из руководителей центральных банков будет изобретать собственные и периодически менять отношение к этим правилам. На самом деле они этим занимаются уже с 2010 г., когда ФРС впервые опробовала нетрадиционную денежную политику, такую как крупномасштабные скупки активов.

Например, в июне прошлого года Бернанке попытался управлять ожиданиями рынков, высказав предположение, что ФРС прекратит скупку активов, как только уровень безработицы опустится примерно до 7 процентов. Тем не менее ФРС начала лишь умеренное ежемесячное сокращение скупки активов в январе, хотя к тому времени безработица уже упала ниже установленного уровня – до 6,6 процента. В некоторых случаях ФРС пытается убедить общественность, что не будет делать некоторые вещи – например, поднимать процентные ставки до некой отдаленной даты (середина 2015 года). Вместе с тем она заявила, что продолжит выверять прочие интервенции, такие как скупка активов, сообразуясь с месячными данными по безработице и другой статистикой, которая обычно нестабильна, а потому предполагает частые изменения в поведении ФРС. Неудивительно, что рынки подчас реагируют крайне нервозно.

Протекционистская политика

Но неужели развивающиеся страны не могут принять меры по защите своих рынков без сотрудничества с Соединенными Штатами? Конечно, могут! Авторы исследования, недавно проведенного МВФ, пришли к выводу, что наибольшую устойчивость перед лицом нетрадиционной денежной политики США с 2010 г. демонстрировали государства, для которых характерны три особенности: иностранцы владеют сравнительно небольшой долей их национальных активов, они имеют торговый профицит и значительные золотовалютные резервы. Это дает политикам четкие ориентиры: в благоприятное время правительствам развивающихся стран следует снижать импорт и курс национальной валюты и в то же время наращивать экспорт и долларовые резервы.

К сожалению, многие в Соединенных Штатах считают такую политику нечестным валютным манипулированием, наносящим ущерб американским экспортерам. Чтобы помешать иностранным правительствам предпринимать подобные шаги, некоторые влиятельные американские экономисты, например Фред Бергстен, при поддержке крупных американских корпораций призвали Белый дом включить в будущие торговые соглашения положения, направленные против манипулирования валютными курсами. Другие, в том числе экономисты Джаред Бернстайн и Дин Бейкер, зашли так далеко, что потребовали от Вашингтона вводить налоги на иностранные активы в виде казначейских обязательств США, а также заградительные пошлины на импорт из стран, манипулирующих, по мнению американских законодателей, курсом национальных валют.

Подобные предложения сбивают с толку; они только усиливают трения между участниками мировой торговли и провоцируют политические конфликты. Но сам по себе факт того, что видные аналитики призывают к таким действиям, показывает, как функционирование мировой финансовой и денежной системы или сбои в ее работе могут вызвать цепь политических мер, способных нанести ущерб экономике разных стран. Например, недавние соглашения, заключенные Китаем с Бразилией, Японией, Россией и Турцией об отходе от долларовых расчетов в торговле, могут подорвать систему мировой торговли. Американский доллар играет критически важную роль в этой системе, поскольку страны хотят экспортировать больше той компенсации, которую получают в виде импорта, только в силу убеждения, что деньги, накапливаемые ими в процессе такой торговли, – доллары США – сохранят покупательную способность на мировом рынке в течение длительного времени. Уберите доллар из этой картины, и страны начнут возводить торговые барьеры для предотвращения диспропорций в двусторонней торговле, поскольку у них нет желания накапливать не заслуживающие доверия валюты друг друга (это в полной мере относится к Бразилии, России и Турции). И если все пойдут этим путем, результатом будут торговые войны наподобие тех, которые бушевали во время Великой депрессии в 1930-е годы.

Будущее ФРС

Федеральная резервная система была создана 100 лет назад, чтобы положить конец панике на американском банковском рынке. Страшный урон, нанесенный финансовой системе Великобритании двумя мировыми войнами, сделал ФРС сильнее Банка Англии, вследствие чего она сегодня играет привилегированную роль ядра международной денежной системы. Но, несмотря на беспрецедентное усиление, она так и не обрела то чувство глобального управления и руководства, которое было присуще Банку Англии в XIX веке. Конгресс США никогда не порывался изменить такое положение вещей, и трудно представить себе, что в ближайшем будущем он будет действовать как-то иначе.

Учитывая траекторию, которая явно просматривается в политике Соединенных Штатов, и неразбериху, царившую последний год на валютных рынках и рынках облигаций развивающихся стран, это должно побудить другие государства удвоить коллективные усилия для защиты мировой финансовой системы от ударов в спину со сторону ФРС. У большинства стран с развивающимися рынками недостает ресурсов, чтобы защитить себя в одиночку. Но если они будут действовать сообща, то накопят достаточно золотовалютных резервов. Например, инициатива Чиангмая 2010 г. по многосторонности платежей позволяет 13 странам Азии в случае кризиса платежного баланса получать доступ к объединенным резервам в размере 240 млрд долларов.

К сожалению, здесь все не так гладко, как может показаться на первый взгляд. Государства, подписавшие соглашение Чиангмая, на самом деле не собрали обещанных денег, и участники этих договоренностей могут запросить значительные фонды, только если принимают программу МВФ и, следовательно, выполняют все условия Фонда и находятся под его наблюдением, а это довольно тяжкое бремя. В действительности правительства региона неохотно выдают кредиты друг другу во время кризисов, когда в них, собственно говоря, и возникает потребность. Тем временем страны БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР) заявили в 2013 г. о создании собственного банка развития. Но одно дело заявить о таком намерении, и совсем другое – практически реализовать разработанный план. Ни одна из вышеупомянутых инициатив пока не привела к выделению хотя бы нескольких долларов взаимной помощи, и в ближайшем будущем вряд ли ситуация изменится.

Все это свидетельствует о том, что легко сетовать на отсутствие финансового лидерства со стороны США, но очень трудно найти ему замену, даже когда имеются все необходимые для этого ресурсы. С учетом мандата, полученного от американских законодателей и общественности, ФРС не имеет большого выбора и вынуждена будет и дальше ставить перед собой прежде всего внутриполитические задачи, не обращая внимания на нежелательные последствия для тех стран, от которых не исходит угрозы экспорта экономической нестабильности в Соединенные Штаты. Но если уж Вашингтон не способен руководить, он по крайней мере должен не мешать другим искать способы стабилизации своей экономики и отказаться от призывов применения санкций против государств, предпринимающих законные меры для защиты от будущих шоков, вызванных политикой ФРС, даже если эти страны прибегают к манипулированию валютно-обменными курсами. Потому что, как показывает хаос на Украине, глубокие финансовые кризисы нередко перерастают в еще худшие политические кризисы, и в грядущие годы мир, скорее всего, столкнется не с одним таким кризисом.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Финансы, банки > globalaffairs.ru, 3 сентября 2014 > № 1209577 Бенн Стейл

В состав Таможенного Союза в скором времени вступят, по всей видимости, Вьетнам, Индия, Турция, Израиль, Узбекистан, Таджикистан, Чили, Перу, Южная Корея, а также Сирия, Сербия, Черногория, Австралия, Новая Зеландия, Иран, Ирак и Монголия и ещё сотни стран. Но пока реальными кандидатами на вступление являются Армения и Киргизия.

«Египет хочет вступить в Таможенный Союз…»

Строго говоря, Египет не хочет вступить в Таможенный Союз. Неизвестно зачем такого рода неправдивую информацию распространяют некоторые СМИ, искажая, между прочим, слова главы Российского государства. Именно благодаря бойким корреспондентам, ТС «расширился» до невообразимых размеров и скоро, того и гляди, Китай будет покорнейше просить принять его в этот элитный клуб могучих экономик.

На самом деле, по итогам российско-египетских переговоров на высшем уровне во время визита египетского президента Абдель-Фаттаха Сиси, согласно заявлению В. Путина, страны Таможенного союза изучают возможность создания зоны свободной торговли с Египтом. Напомним, что речь об этом уже шла в начале года, предполагалось, что параметры ЗСТ будут оговорены в июне.

Создание зоны свободной торговли между Египтом и странами Таможенного союза НЕ подразумевает вступления Египта в Таможенный Союз. В рамках свободной зоны, в случае, если она будет создана, будет упрощён доступ товаров из Египта на российский рынок.

Необходимость договариваться с Египтом возникла из-за введённого Россией же эмбарго на импорт товаров из стран, которые ввели санкции против России. Российский президент рассказал о том, что Египет готов увеличить поставки сельхозпродукции в Россию более, чем на 30%, и на 60% - поставки всех товаров. Минсельхоз, в свою очередь, утверждает, что египетские поставки позволят восполнить дефицит товаров из-за санкций на 40-50%.

Остаётся только узнать, почему столь могущественный импортёр, как Египет, который один чуть не на половину может удовлетворить потребности в импорте продовольствия, не был привлечён к насыщению российского рынка продуктами раньше?

"В нагрузку" к увеличению объёмов импорта, предполагается также создать российскую промышленную зону в Египте в рамках нового проекта Суэцкого канала. Кроме того, Египет является крупнейшим покупателем российской пшеницы.

Что реально получится из идеи ЗСТ с Египтом, сказать трудно. Состояние российской экономики и ТС известно. Что касается египетской экономики, то в Египте уже традиционно сложная политическая ситуация, которая влияет на экономику негативно. Так, в 2013 году египетский экспорт сократился на 1,5%, а импорт на 6,1%.

Финансовое положение Египта тяжёлое: дефицит госбюджета вырос с 2012 года к 2013 году на 4% до 14% ВВП, внутренний госдолг Египта увеличился до 244 млрд. долл. и составил 90% от ВВП, «Standart & Poor's» снизил кредитный рейтинга Египта до уровня «В – ».

По итогам 2013 года Россия занимала 15-е место по объёмам товарооборота с АРЕ. Основные партнёры Египта - ЕС (около 33%) азиатские страны, арабские страны и США. Возможно, благодаря ЗСТ с ТС Египет хочет поправить состояние дел в своей экономике?

Нужно оговориться, что речь всё же идёт о «изучении возможности создания», а не о создании. Аналогичное "изучение возможностей" осуществляется в отношении Индии, Турции и прочих стран, никаких практических шагов за этим не следует. И в любом случае, Египет явно не фаворит в гонке желающих присоединиться к Таможенному Союзу.

Двое у черты

Высока вероятность вступления в ТС до конца текущего года Армении и Киргизии. В частности, 29 мая по итогам саммита Высшего Евразийского экономического совета было принято решение до 1 июля согласовать присоединение Армении к ЕАЭС. По предложению армянской стороны, официальный день вступления должен был быть 2 июля. Но позднее министерство иностранных дел Казахстана сообщило о том, что вступление Армении в Таможенный союз отложили до октября 2014 года.

По заявлению ответственных чиновников со стороны ТС, практически не осталось противоречий по проекту договора о присоединении Армении. В свою очередь, ЕЭК согласовала «дорожную карту» процесса присоединения. В этом контексте возникает вопрос – почему радостное событие не произошло раньше? Ответ простой: не разрешены ключевые проблемы.

В частности, нет ясности в решении вопросов контроля товарных потоков условиях отсутствия границ Армении со странами ТС; РФ и Армения имеют различия в обязательствах перед ВТО; Беларусь и Казахстан не заинтересованы в Армении, как в партнёре по ЕС, так как это усилит позиции России в организации. Но это всё вопросы, которые можно постепенно решить в ходе некоего переходного периода.

Но самое главное, не решена проблема Нагорного Карабаха в отношениях с Азербайджаном, что особенно беспокоит Астану, так, ещё на саммите 29 мая Нурсултан Назарбаев прямо заявил о неприемлемости вступления Армении в Таможенный союз вместе с Нагорным Карабахом. Ранее скептически оценивал вступление в ТС Армении в условиях конфликта с Азербайджаном и белорусский лидер.

Опасения партнёров по ТС понятны и обоснованы. Например, как показали недавние события, в любой момент армяно-азербайджанский конфликт может перейти в горячую фазу - существует ли механизм участия стран ТС в такой ситуации? Кому они должны помочь? Чью сторону принять? Могут ли сохранить нейтралитет? Понесут ли экономические потери?

Последней попыткой решить застарелый спор между закавказскими странами была встреча в Сочи президентов Азербайджана, Армении при посредничестве президента России. Вполне вероятно, что участники встречи с российской стороны в числе прочих целей попытались уладить каким-то образом вопрос о возможности участия Армении в ТС условиях тлеющего конфликта с Азербайджаном. Однако, посреднические попытки России успехом не увенчались, встречи прошли безрезультатно, противоборствующие стороны остались при своём.

Кстати, Д. Медведев в качестве президента был успешнее В. Путина, участвуя в аналогичной встрече 2008 году, так как при посредничестве Дмитрия Медведева была хотя бы согласована Майндорфская декларация. Но никакого, даже формального коммюнике, не было принято на сочинской встрече. Скорее всего, подвижек в решении вопросов приёма Армении в ТС в увязке с нагорно-карабахским конфликтом также не произошло.

Тем не менее, до конца 2014 года остаётся довольно много времени, чтобы Россия уладила вопрос не с Азербайджаном или Арменией, а с скептически настроенными партнёрами по ТС, в результате чего ряды ТС, наконец-то, пополнятся новым участником.

О том, что Киргизия надеется вступить в Таможенный союз до конца года, заявил президент республики Алмазбек Атамбаев на встрече с президентом Владимиром Путиным. Вокруг вступления/невступления Киргизии в ТС складывается без преувеличения странная ситуация.

Киргизия – одна из бедных стран не то что постсоветского пространства, а в мире, почти не имеющая влияния даже в том регионе, где расположена. И при этом основной проблемой вступления Киргизии в ТС является требовательность киргизского правительства к руководству Таможенного Союза. Иллюстрацией тактики Киргизии может послужить то, то после уверений А. Атамбаева последовали пояснения: «Киргизия не форсирует вступление в Таможенный Союз».

Процесс, с точки зрения киргизской стороны, идёт согласно графику. В частности, к 1 сентября планируется внести в парламент Киргизии (Жогорку Кенеш) пакет законопроектов по вступлению республики в Таможенный союз.

Вероятно, чтобы график не сорвался ближе к концу года, российские власти устами МИДа С. Лаврова пообещали Киргизии 500 миллионов долларов с формулировкой: "это будет вклад России в поддержку киргизской экономики с тем, чтобы она максимально комфортно вошла в процессы евразийской экономической интеграции". Просто удивительная забота о будущем партнёре, который не представил пресловутого графика, не считает должным информировать о ходе работ по присоединению к ТС, собственно, даже на что именно будут потрачены 500 млн. российских рублей неизвестно. И не только российских, кстати.

В конце июля на двухсторонних киргизско-казахстанских Казахстан согласился безвозмездно выделить Кыргызстану 100 миллионов долларов, для реализации мероприятий в рамках «дорожной карты». Опять-таки, никаких конкретных сведений о том, на что именно будут израсходованы средства, нет. Но, по сути, активность Киргизии в процессе присоединения к ТС сейчас проявляется исключительно в денежном вопросе.

Во всём остальном Киргизия предпочитает отмалчиваться, затягивая вступление в Союз. В частности, 28 июля посол Киргизии в Казахстане Эсенгул Омуралиев весьма неопределённо для чиновника такого ранга намекнул, что Киргизия может вступить в Таможенный союз не 1 января 2015 года, а немного позже.

Нудный процесс присоединения Киргизии к Таможенному Союзу пока положительно характеризует киргизскую элиту. Только её. И только в этом контексте.

Из объективных препятствий на пути КР в ТС можно отметить следующие:

Беларусь и Казахстан не очень заинтересованы в приёме в ТС беднейшей экономики постсоветского пространства, так как неясно, как это повлияет на экономику стран-создателей ТС;

Экономика Киргизии чрезвычайно криминализованная, огромную долю её составляет контрабандный реэкспорт из КНР и о том, как будет решена эта проблема ничего толком не говорится; и, кстати, непозволительно мало говориться о наркотрафике через Киргизию, а это может стать серьёзной проблемой для стран-участниц ТС в случае вступления КР в организацию.

Тем не менее, к концу 2014 года все эти проблемы могут быть решены положительно для участников переговорного процесса.

Итого

По итогам первого квартала 2014 года объём торговли товарами между странами Таможенного союза по сравнению с АППГ сократился на 12,6%, темпы падения взаимной торговли между Россией, Казахстаном и Белоруссией были выше, чем в первом квартале 2013 года. Значительный рост товарооборота в рамках ТС наблюдался вообще только один раз – в первом квартале 2012 года, когда он вырос на 21%.

Возникает вопрос, какой смысл включения в состав Таможенного Союза стран, дела у которых ещё хуже, чем в странах ТС? Вряд ли организация в целом станет богаче и устойчивее, если в состав участников войдут беднейшие страны с неразрешёнными пока проблемами. И вряд ли от этого проект ТС станет привлекательнее для потенциальных партнёров при создании разного рода зон свободной торговли.

Понов Виталий

Китайская национальная нефтегазовая корпорация (Сhina National Petroleum corporation, СNPC) и государственная нефтяная компания Узбекистана НХК "Узбекнефтегаз" создадут совместное предприятие, которое займется строительством и эксплуатацией ветки D газопровода Китай – Центральная Азия на территории Узбекистана.

Эта ветка обеспечит поставки природного газа из стран Центральной Азии в КНр объемом 85 млрд куб. м ежегодно.

Кроме того, СNPC и "Узбекнефтегаз" заявили о планах по строительству химического производства на базе узбекского газоперерабатывающего завода в Мубареке. Новое предприятие будет выпускать полиэтилен и сжиженный природный газ.

Напомним, что по итогам января-марта 2014 г., чистая прибыль компании PetroChina составила 34,25 млрд юаней. Это на 4,9% меньше, чем за аналогичный период 2013 г. Рост объема добычи в PetroChina составил 2,3% в годовом выражении – до 360 млн баррелей нефтяного эквивалента. Объем производства дизельного топлива в компании снизился на 0,2%, а его продаж – на 15,4%. При этом выручка компании от деятельности в газо- и трубопроводном блоке подскочила на 26% относительно уровня января-марта прошлого года и достигла 1,4 млрд юаней. В области нефтепереработки прибыль PetroChina вышла на уровень 3,5 млрд юаней за первые три месяца текущего года.

PetroChina – это дочерняя компания Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) и крупнейший в Поднебесной производитель нефти и газа. Компания также работает на территории Казахстана, Венесуэлы, Индонезии, Перу, Алжира, Азербайджана, Чада, Канады, Китая, Эквадора и Омана.

Об уборке урожая и мерах по увеличению производства сельскохозяйственной продукции.

Совещание в Курской области.

ООО «Курск Агроактив» специализируется на выращивании зерновых и масличных культур. В хозяйстве имеется два зернохранилища, оборудованных зерноочистительным и сушильным комплексом. Машинно-тракторный парк оснащён современной техникой. Общая посевная площадь в 2014 году составляет свыше 45 тыс. га. Площадь уборки ранних зерновых культур в этом году составила 16 533 га, урожайность – 53,9 ц/га.Председатель Правительства побывал на поле предприятия ООО «Курск Агроактив», на котором идут уборочные работы.

* * *

Совещание о ходе уборки урожая и мерах по увеличению производства сельскохозяйственной продукции

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день, уважаемые коллеги!

У нас сегодня здесь довольно много участников совещания. Я вас собрал в Курске, чтобы поговорить о положении дел в аграрном секторе. Повод для совещания не традиционный (мы обычно говорим об урожае, о проблемах, которые есть в отрасли, хотя поговорим и о том, и о другом), повод для совещания специальный – это ряд решений, которые связаны с нашими ответными мерами по линии целого ряда государств. С учётом этого моего предложения, которое было оформлено как поручение Правительства, скорректировать госпрограмму развития сельского хозяйства, имеется в виду сделать упор на развитии тех сегментов сельхозпроизводства, которые у нас развиты недостаточно.

У нас в последние годы сельское хозяйство энергично развивалось, и следствием являются очень неплохие урожаи, как и сегодня.

В этом году есть сегменты, в которых у нас всё абсолютно благополучно с точки зрения продовольственной безопасности, её концепции, например по мясу птицы, а есть сегменты, которые хуже развиты. Вот об этом я и предлагаю сегодня поговорить, поэтому приглашены губернаторы регионов, которые могли бы внести свой вклад в решение этих задач, и руководители целого ряда ассоциаций и компаний.

Сначала два слова о текущих делах, об уборочной кампании. Предварительные данные свидетельствуют, что взят хороший темп. Надеюсь, что всё будет проведено без сбоев. В целом уборка идёт, цифры неплохие. По стране к третьей декаде намолочено более 66 млн т зерновых – к этому сроку в 2013 году было 53 млн т, – так что ход уборочной кампании подтверждает, что мы можем обеспечить в полной мере свои потребности по зерну, создать запасы и увеличить даже экспорт, если мы посчитаем это целесообразным, потому что урожай ожидается сейчас на уровне около 100 млн т. Мы пересмотрели прогнозы в сторону повышения. Этот уровень производства позволяет нам увеличить экспортный потенциал до 25 млн т и даже более и создать запасы.

Выше прошлогодних показатели по сбору овощей и картофеля. В некоторых районах начат сев озимых культур. Семенами аграрии обеспечены более чем на 80% в настоящий момент. Горюче-смазочные материалы с учётом текущих параметров и сезонных факторов – практически на уровне 90% к уровню прошлого года, то есть в этом смысле всё более-менее приемлемо.

Чтобы гарантировать эффективную работу сельского хозяйства, сельского производства, были направлены серьёзные средства из федерального бюджета, на оказание несвязанной поддержки в области растениеводства – почти 14,5 млрд рублей. Перечислено 8 млрд рублей на субсидирование части процентной ставки по краткосрочным кредитам, а по инвестиционным кредитам – более 9 млрд рублей.

Хочу сразу сказать, что мы и дальше продолжим оказывать поддержку нашим аграриям, деньги мы на это найдём, включая и возможные закупочные интервенции на зерновом рынке. Есть ещё целый ряд предложений по поддержке отечественных рисопроизводителей. Здесь нужно взвесить все факторы, обсудим и этот вопрос, если считаете правильным, на совещании.

Эффективная работа аграрного сектора – безусловный приоритет Правительства, да и вообще всей страны. После известного решения о введении Россией ограничений на импорт сельхозпродукции из Евросоюза, Соединённых Штатов и ряда других стран эта тема действительно стала более острой. У нас, нашего сельского хозяйства, есть уникальный шанс на то, чтобы совершить качественный скачок в своём развитии, и именно на аграрный сектор мы возлагаем особые надежды, естественно, при понимании ответственности всех, кто трудится в этом секторе.

Требуется принять все необходимые меры по замещению некоторых видов импортной сельхозпродукции. Для этого мы планируем быстрее запускать новые механизмы поддержки отрасли, которые позволят значительно увеличить производство и российского мяса, и российского молока, наших овощей и фруктов.

Как я уже сказал, 11 августа я подписал поручение, сейчас Минсельхоз в соответствии с ним готовит корректировку госпрограммы, с тем чтобы обеспечить импортозамещение качественными отечественными видами продуктов. Надеюсь, что коллеги здесь выскажутся по этому поводу.

Все эти идеи надо тщательно просчитать. Дополнительные средства, если потребуется, даже в условиях очень трудного бюджета, на это мы найдём. Но действительно нужно выбирать самые важные для жизнеобеспечения страны направления, где будет достигнут максимальный эффект, желательно в достаточно короткой перспективе. Если говорить о том лаге, который образовался после подписания известного указа Президента и постановления Правительства, то пока ограничения действуют год, причём они могут быть пересмотрены. Никто не знает будущего, загадывать смысла нет, но то, что этим нужно воспользоваться, – вне всякого сомнения: и для того, чтобы поднять конкурентоспособность нашей продукции, и для того, чтобы просто создать новые мощности.

Я сейчас назову три направления развития аграрного сектора, которые требуют нашего повышенного внимания. Если будут какие-то другие соображения – жду от вас, что вы их тоже назовёте.

Первое, о чём хотел бы сказать, – это модернизация базы семеноводства. Мы в поле сейчас обсуждали эту тему. Ежегодно в Россию завозят до 80% семян сахарной свёклы, 65% – овощных культур и до 30% семян картофеля. Нам, конечно, нужно возрождать отечественную селекцию, формировать гибкие условия для работы семеноводческих хозяйств. Поэтому поручения будут даны. Надеюсь, что эта господдержка даст двойной результат: она не только гарантирует нашу продовольственную безопасность на будущее, но и позволит поддержать нашу науку, которая тоже в последние годы была в довольно непростом положении.

Однако климат у нас такой, что даже использование наших морозоустойчивых семян не способно обеспечивать людей овощами и фруктами круглый год. Вот почему вторым важным направлением господдержки должно стать развитие садоводства и тепличного овощеводства. Надо признаться, что этот сегмент тоже выпал из государственной поддержки даже в тех местах, где традиционно эти виды аграрного дела развивались. К сожалению, за последние годы каких-то качественных изменений всё-таки не произошло. Для того чтобы обеспечивать наших людей тепличными овощами в соответствии с медицинской нормой, а это где-то порядка 15 кг в год, в России ежегодно нужно увеличивать площади теплиц в среднем на несколько сотен гектаров. Это недешёвое производство, здесь требуются особые условия, в том числе и поставки энергоресурсов, поэтому поручение тоже на эту тему я готов буду дать.

И, наконец, третье – это развитие логистических центров хранения и переработки сельхозпродукции. Мало вырастить, надо ещё суметь сберечь урожай, доставить его покупателям в товарном виде, и здесь тоже предстоит работа.

Конечно, ещё раз говорю, это не исчерпывающий список. Нам нужны новые программы и увеличения производства молока, и наращивания объёмов производства мяса – это очевидные вещи, мы ими занимались, но пока результаты… Я не могу назвать их плохими, они в целом, наоборот, хорошие, но недостаточные, если иметь в виду потребности Российской Федерации, даже безотносительно ко всякого рода санкциям и ответным ограничениям.

Главное, магазинные полки должны быть заполнены качественными продуктами с пометкой «Сделано в России». Вот я сейчас с коллегами в Правительстве зашёл в один из сельских магазинов довольно приличных. Там должны быть наши качественные продукты. По целому ряду основных продуктов это именно так и есть, мы этого уже добились. Естественно, не менее важный вопрос – доступные цены, поэтому задача всех региональных властей – продолжать контроль за динамикой цен на продовольственном рынке. Уверен, что присутствующие здесь губернаторы внимательно за этим следят в своих регионах.

Есть и сложности в целом ряде территорий. Нужно пытаться выпрямлять сезонные колебания цен, хотя это непросто, мы это тоже понимаем, это опять же даже не связано с ограничениями, просто есть фактор сезонности. В любом случае любое отступление от средней цены должно быть обосновано, чтобы ни у кого никаких сомнений не возникало. Ещё раз говорю, нужно мониторить ситуацию, смотреть, что происходит, и влиять по возможности на ту динамику, которая складывается. Вот задачи сегодняшнего совещания.

Передаю слово Министру сельского хозяйства. Николай Васильевич (обращаясь к Н.Фёдорову), пожалуйста.

Н.Фёдоров: Спасибо. Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Как отметил Председатель Правительства, в названии, в теме совещания сосредоточено на самом деле два вопроса фундаментальных. Традиционный вопрос – о ходе проведения уборочных работ, и вторая часть – о мерах по увеличению производства сельхозпродукции. С учётом того, что в отличие от традиционных совещаний в этом наименовании уже заложен такой двойственный подход, я, с Вашего разрешения, уважаемый Дмитрий Анатольевич, больше сосредоточусь на теме о мерах, как Вы и отметили. А по первой части просил бы коллег обратить внимание на слайд, где достаточно подробно изложено, как выглядит ситуация по ходу уборочных работ.

Но тем не менее с учётом того, что по Вашему поручению мы оперативно мониторим ситуацию по всем регионам, как идёт уборочная… Председатель Правительства сказал о том, что к началу третьей декады более 66 млн т зерновых собрано. И по оценке сегодняшней утренней, уважаемый Дмитрий Анатольевич, мы ожидаем, что по итогам сегодняшнего рабочего дня (22 августа) в стране будет намолочено 70,1 млн т зерна при урожайности 30,4 ц/га, в прошлом году было 25,3 ц/га. И, обратите внимание, в прошлом году на сегодняшнюю дату, на 22 августа, было собрано 55 млн т зерна. То есть с опережением по сравнению с прошлым годом, неплохим, идём на 15 млн т. Это означает, что актуализированные данные из органов управления АПК регионов нам позволяют уверенно по сегодняшней ситуации заявлять о том, что урожай может быть собран не менее 100 млн т зерновых. С учётом этого потенциала и экспортный потенциал тоже корректируется от 25 до 27 млн т. – экспортный потенциал, не экспорт. Как это всё сложится в течение сельскохозяйственного года, посмотрим, в случае необходимости для внутренних потребителей будем цивилизованные меры корректировки тоже использовать. При общей потребности для сева озимых культур 3 млн 400 тыс. т семян мы, как Вы отметили, имеем обеспеченность 83,5%.

У нас кондиционность и элитность по семенам озимых культур традиционно неплохие, куда слабее ситуация по яровым культурам. В этой части Председатель Правительства уже дал поручение Минсельхозу разработать предложения по господдержке селекционно-семеноводческих центров и семеноводческих хозяйств. На сегодня с учётом реформ, которые идут в реализации закона по Академии наук, Минсельхоз осуществляет через экономически значимые программы регионов модернизацию материально-технической базы семеноводства. Но те центры селекционные, которые есть в ведении ФАНО сегодня, мы не можем поддерживать, по этой причине в проекте протокольного решения сегодняшнего совещания есть запись о том, что предлагается передать селекционные центры, относящиеся к ФАНО, в ведение Минсельхоза, создав научно-производственное объединение по селекции и семеноводству. По нашей оценке, аналогичное решение целесообразно проработать по селекционно-генетическим центрам в животноводстве. В проекте протокола этой темы пока нет. Есть там ключевые предприятия, не так много их, они тоже в ведении ФАНО. Я убеждён, что ФАНО нам с удовольствием передаст селекционно-генетические центры и в животноводстве. Мне кажется, что им особенно они не нужны.

Д.Медведев: Это вам так кажется, Николай Васильевич. Я думаю, что если мы сейчас у этого самого органа с причудливым названием ФАНО спросим, то они не так к этому отнесутся.

Н.Фёдоров: Мы готовы аргументировать, убеждать, что мы будем ближе и эффективнее заниматься этим делом.

Д.Медведев: Это другое дело. Поручение изучить я, естественно, дам.

Н.Фёдоров: Ещё один сюжет. В целом по стране на сегодня застраховано 9,4 млн га – это почти 13% посевной площади сельхозугодий. Прирост по сравнению с прошлым годом – на 50–55%. Это неплохо, мы будем выходить на уровень не ниже прошлого года, а в дальнейшем будет специальный доклад на заседании Правительства по этой теме, по развитию страхового дела, совершенствованию законодательства. Мы, конечно, не обойдёмся (в присутствии Минфина надо сказать) без увеличения объёмов господдержки для дальнейшего увеличения площадей застрахованных культур, потому что Вы ставили задачу – не менее 40% посевных площадей. Мы при сегодняшнем финансировании 5 млрд в растениеводстве и 1 млрд в животноводстве не сможем, конечно, дойти до 40% с господдержкой.

В прошлом году необходимости в проведении товарных интервенций не было, цены оставались стабильными, в том числе вследствие предоставления сельхозтоваропроизводителям возможности выкупать зерно, заложенное в интервенционный фонд в период максимального роста цен. В этом году, учитывая прогноз урожая, планируем закупить в интервенционный фонд до 5 млн т зерна.

И главная тема – по поводу ситуации на рынке в той части, в которой отвечает Минсельхоз, и в отношении выполнения Вашего поручения по корректировке госпрограммы. Минсельхоз совместно с регионами в оперативном режиме отслеживает уровень отпускных цен отечественных производителей пищевой продукции, которая попала под эмбарго. По состоянию на 21 августа мы констатируем: существенного изменения средних цен сельхозпроизводителей и предприятий пищевой и перерабатывающей промышленности не отмечено.

Обратите внимание, в среднем по стране есть рост цен на говядину – 0,3%, свинину – 0,6%, куру – 0,9%, молоко сырое – 1%, рыбу мороженую и разделанную – 1,5%, филированную – 0,2%. Это цены производителей, отпускные цены в адрес торгующих организаций.

Одновременно идёт сезонное снижение цен на молочную и овощную продукцию, тоже обратите внимание: молоко цельное пастеризованное – минус 0,4%, сливочное масло – минус 0,4%, сыры – минус 1,6%, картофель – минус 11%, морковь – минус 11,2%, капуста – минус 7,3%, лук репчатый – 7,5%.

Подчеркну, что мы отвечаем за то, как работают крестьяне-сельхозтоваропроизводители, цены у них такие, с такой динамикой. Что дальше происходит в торговле, я думаю, Денис Валентинович (Мантуров) нам расскажет, что там происходит, почему происходит. И здесь есть предмет и для правоохранительных органов, возможно, для администраций регионов повод вмешаться, для Федеральной антимонопольной службы и так далее.

Всю оперативную информацию, в том числе в разрезе регионов, мы предоставляем ежедневно, по Вашему поручению, в Правительство Российской Федерации.

Для стабилизации цен на пищевую продукцию и предотвращения спекулятивных эксцессов в соответствии с законодательством мы разработали проект постановления Правительства, разрешающий регионам заключать с производителями и торговыми сетями соглашения, которые предусматривают мероприятия по поддержанию цен на отдельные виды продукции. К этому механизму прибегало Правительство России в 2010 и 2007 годах. Нужно решение Правительства, чтобы можно было такие соглашения подписывать региональным властям. 13 августа мы направили проект документа на согласование в Минэк, Минфин, Минпромторг, и, учитывая важность и актуальность этой темы, я просил бы, пользуясь случаем, побыстрее согласовать этот документ, потому что завтра истекает последний срок по регламенту для внесения в Правительство.

Особое внимание уделяется работе по замещению выпадающих объёмов поставок продовольствия. Мы провели переговоры, по Вашему поручению, с представителями Белоруссии, Азербайджана, Казахстана, запланированы дополнительные встречи с Узбекистаном, Киргизией в целях увеличения поставок из этих стран. Россельхознадзор уже снял ограничения по поставке продукции с ряда предприятий Бразилии, Перу, Чили, Армении, Исландии. Аккредитованы новые предприятия из Китая, на очереди ещё ряд предприятий из Сербии, Южной Америки и Турции. Но в целях стимулирования поставок отечественной, в частности рыбной, продукции с Дальнего Востока в центральные регионы мы сейчас с Федеральной службой по тарифам прорабатываем вопрос по возможностям компенсации части стоимости железнодорожных тарифов для поставщиков рыбы и с «Атомфлотом» – по сопровождению рыбной продукции Северным морским путем.

Одним из эффективных направлений увеличения производства рыбной продукции являются товарные аквакультуры. Это известная мировая практика, и мы в этом году, Дмитрий Анатольевич, прибавили дополнительно на поддержку товарной аквакультуры почти 1 млрд рублей из программы развития сельского хозяйства. Надеюсь, что это первый шаг, который будет давать результаты в дальнейшем. Вы хорошо знаете, уважаемая аудитория, что аквакультура в мире – это уже половина, в некоторых странах более половины всей рыбной продукции, и без этого нам не обойтись.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, с учётом Вашего поручения от 11 августа по корректировке существующих и формированию новых мероприятий госпрограммы мы обновили свои предложения. Вели эту работу вместе с экспертным сообществом, отраслевыми союзами, депутатами Государственной Думы, членами Совета Федерации, и нами подготовлен актуализированный сценарий реализации государственной программы до 2020 года. Первоначально мы, наверное под воздействием эмоций, подготовили оптимистический вариант, предусматривающий ускоренное импортозамещение уже к 2018 году, что предполагало дополнительное ресурсное обеспечение в размере 1 трлн 20 млрд рублей на 2015–2020 годы.

Д.Медведев: От души.

Н.Фёдоров: Так получилось, когда посчитали. Но с учётом всех реальностей и меняющихся условий мы оценили в том числе, кстати, риски слишком резкого наполнения локальных рынков (эта угроза реальная в случае перепроизводства по отдельным видам сельхозпродукции и возможных финансовых обострений, финансовой неустойчивости сельхозпредприятий) и скорректировали объёмы дополнительной потребности. Поэтому подготовили, как мы это назвали, умеренно оптимистический сценарий развития отрасли, предусматривающий дополнительный объём ресурсного обеспечения не триллион, а всего лишь 636 млрд рублей на 2015–2020 годы. В том числе, мы посчитали, на 2015 год необходимо 86 млрд рублей. Для удобства предлагаю по слайдам сравнить параметры базового сценария, который уже заложен государственной программой, и нового, умеренно оптимистического.

На реализацию действующей госпрограммы средства в федеральном бюджете запланированы в размере 1 трлн 158 млрд рублей, региональных бюджетах – 473 млрд рублей. Доля софинансирования получается такая: 71% – федеральный бюджет и 29% – региональные бюджеты по действующей госпрограмме. В умеренно оптимистическом сценарии до 2020 года мы предлагаем из федерального бюджета – 1 трлн 794 млрд рублей, региональных бюджетов – 420 млрд рублей. Здесь доля софинансирования получается… Уважаемый Дмитрий Анатольевич, Вы давали поручение по поддержке регионов с точки зрения снижения их финансирования или софинансирования, хотя точнее будет говорить, они финансируют, региональный бюджет софинансирует, на языке законов.

Тем не менее при наших подходах в данном случае получается, что доля финансирования федерального бюджета увеличивается до 81%, региональных бюджетов – уменьшается до 19%. Мы предлагаем долю финансирования из региональных бюджетов оставить в абсолютных цифрах до 2020 года порядка 70 млрд рублей без изменений.

И ещё один сюжет. Поскольку Россия как член ВТО имеет обязательства по ограничению господдержки сельского хозяйства и по 2017 году уровень поддержки в рамках «жёлтой корзины» не должен превышать 4 млрд 400 млн долларов, мы учитываем эти ограничения при разработке конкретных механизмов господдержки. Планируется нарастить поддержку по мерам «зелёной корзины», не столько «жёлтой» – «зелёной корзины»… Это, по сути, совпадает с тем, о чём Вы говорили. Инфраструктурные проекты, оптово-логистические центры, наука в рамках развития селекционно-генетических центров, инновации, организация системы внутренней продовольственной помощи и помощь регионам, не благоприятным для ведения сельского хозяйства. Это всё темы «зелёной корзины», и под ограничения они в основном не попадают.

Дополнительные бюджетные ассигнования необходимы по направлениям в следующих параметрах: на развитие растениеводства на 6 лет, 2015–2020 годы – 178 млрд рублей, в том числе 2015 год – 35 млрд рублей. Здесь в первую очередь, производство овощей и плодов. На развитие животноводства – 252 млрд рублей. В животноводстве основная цель – развитие молочного и мясного скотоводства. На развитие оптово-логистических центров – 54,3 млрд. На техническую, технологическую модернизацию, инновационное развитие – 44 млрд. На развитие финансово-кредитной системы на 6 лет – 89,5 млрд, в том числе в 2015 году – 10 млрд.

Уже в краткосрочной перспективе можем заместить за счёт собственного производства импорт мяса птицы и свинины. Здесь понадобится, уважаемый Дмитрий Анатольевич, принять решение о продлении субсидирования новых проектов в этой области до 2018 года. На сегодня по действующей госпрограмме мы субсидируем новые проекты в птицеводстве, завершаем в 2014 году, дальше не предусмотрено. В свиноводстве завершаем в 2016 году, дальше нельзя по госпрограмме. В этой части мы предлагаем корректировку госпрограммы, продлить субсидирование новых проектов до 2018 года. Можно рассматривать ещё варианты, но без продления не обойтись. При этом приоритет необходимо отдать (здесь важно, что скажут губернаторы) новым проектам – может, кого-то обижу – не в центральной России, где производство свинины и птицы достаточно развито, а проектам в регионах с низким обеспечением собственного производства мяса и избыточным производством зерна, а также эпизодически благополучным по африканской чуме свиней в силу удалённости от очагов регионов: это Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток.

В среднесрочной перспективе Минсельхоз предлагает дополнительные меры поддержки, стимулирующие развитие оптово-распределительных центров, овощехранилищ, тепличных комплексов, чтобы оперативно обеспечивать потребителей качественной свежей плодоовощной продукцией по приемлемым ценам.

Одним из необходимых законодательных шагов по стимулированию развития системы сбыта могло бы стать внесение изменений в земельное законодательство в части установления возможности строительства оптово-распределительных центров на землях сельхозназначения. Члены Совета Федерации выносили уже такой законопроект, и нам не удалось убедить некоторых коллег по Правительству, Дмитрий Анатольевич, что надо поддержать. Если Вы поддержите, было бы здорово с точки зрения поддержки и развития как раз этой логистики оптово-распределительных центров, которые являются для нас одними из самых слабых звеньев в цепочке «прилавок – потребитель».

Осуществить рост производства в молочном и мясо-молочном животноводстве, а также ускоренное импортозамещение по плодово-ягодной продукции можно лишь в долгосрочной перспективе в силу специфики этих направлений. Наиболее длительный период времени требуется для наращивания производства молока и мяса КРС. При этом по мясу в целом ситуация несколько проще, так как говядину можно заменить другими видами мяса.

Для поддержки молочного скотоводства по Вашему поручению подготовлена отдельная подпрограмма. Совместно с кредитными организациями прорабатываем возможность использования механизма проектного финансирования для создания финансово ёмких проектов. Это семеноводческие селекционные центры, Вы правильно сказали, что они дорогие, это удовольствие дорогое, но отдача очень высокая от этих проектов. Те же тепличные комплексы – просили бы подключить нас к работе с Минэкономразвития при подготовке коллегами нормативных актов по механизму проектного финансирования, с тем чтобы предусмотреть включение актуальных тем отечественного сельхозпроизводства в перечень приоритетных отраслей по предоставлению госгарантий в случае проектного финансирования.

Мы сделали прогноз на ближайшие 6 лет по объёмам поставок импортной продукции с целью импортозамещения – главная задача, на что обращает внимание руководство страны, о чём говорил Председатель Правительства только что. Вот что у нас получается. По производству мяса скота и птицы в базовом сценарии прогнозируем сократить к 2020 году объёмы импорта с 2,5 млн т в 2013 году до 1,8 млн т. В умеренно оптимистическом – менее 1 млн т импорта будет к 2020 году. По молоку: в базовом сценарии импорт не удаётся сократить, если всё оставлять так, как есть, по прогнозам к 2020 импорт составит 10 млн т, он даже увеличится до 600 тыс. т по сравнению с 2013 годом. При реализации умеренно оптимистического сценария мы можем сократить импорт с 10 млн до 6,6 млн т.

По плодово-ягодной продукции в базовом сценарии импорт сохранится на уровне 2013 года – 2,8 млн т, в умеренно оптимистическом – импорт составит 1,9 млн т. По производству овощей в базовом сценарии также не удаётся нарастить объёмы собственного производства, импорт составит 2,9 млн т, что почти на 1 млн больше, чем сегодня. То есть очень плохо, если оставлять базовый сценарий, сегодняшнюю госпрограмму и её ресурсное обеспечение. При умеренно оптимистическом сценарии по овощам импорт сократится до мизера, до 240 тыс. т. Такая же ситуация по картофелю.

Хочу обратить внимание экспертного сообщества и наших оппонентов: Минсельхоз при прогнозе учитывает и выпадающие объёмы производства продукции, связанные с сокращением производства в разных хозяйствах по ряду причин. В свиноводстве это африканская чума свиней, в молочной отрасли – объективное снижение, которое будет происходить в силу выбывания личных подсобных хозяйств, поскольку всё меньше и меньше людей хотят держать коров, потому что это крайне тяжело и невыгодно.

Уважаемые коллеги, вы знаете (и Председатель Правительства об этом сказал), по отдельным видам продукции – зерно, картофель, растительное масло, сахар – мы достигли необходимого уровня продовольственной безопасности. По мясу при базовом сценарии удельный вес сельхозпродукции в общем объёме ресурсов внутреннего рынка составит к 2020 году 84%, по молоку – 74,9%, что ниже пороговых значений доктрины продовольственной безопасности, что, я думаю, абсолютно неприемлемо.

При умеренно оптимистическом сценарии по мясу удельный вес сельхозпродукции в общем объёме ресурсов у нас составит к 2020 году более 90%, по молоку – почти 85%, что позволяет выполнить задание доктрины, по мясу уже даже в 2017 году за счёт мяса птицы, за счёт свинины, если мы примем те решения, о которых я говорил. Потом будет ещё и говядина к 2020 году нагонять, поскольку там есть отложенный эффект, то есть цикл таков, что говядина будет догонять. По молоку сократится разрыв с пороговым значением до 5% к 2020 году. Системные проблемы в молочной подотрасли, а также особенности технологического процесса, по нашей оценке, позволят достигнуть порогового значения доктрины по молоку к 2025 году. Прошу поддержать этот предложенный умеренно оптимистический сценарий развития сельского хозяйства.

И в заключение – о срочных мерах, которых ждут инвесторы уже сегодня. Речь идёт о возмещении части процентной ставки по инвестиционным проектам, принятым к субсидированию, и проектам, реализация которых уже началась в 2012–2014 годах. Их кредитуют банки, они акцептованы, признаны банками как соответствующие госпрограммам, но мы их не смогли официально комиссией отобрать в силу нехватки средств федерального бюджета. В настоящее время данный объём составляет 22 млрд 700 млн рублей. Ещё необходимо 5 млрд 300 млн рублей для субсидирования краткосрочных кредитов на оборотные средства. Это крайне актуально в сложившихся условиях эмбарго. Таким образом дополнительно необходимо уже сегодня 28 млрд рублей, то есть уже в бюджете 2014 года, для того чтобы был позитивный сигнал от Правительства, демонстрирующий единство взглядов, понимание и устремлённость бизнеса и Правительства. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо. Основной доклад по поводу того, что мы собираемся с госпрограммой делать, давайте пообсуждаем. Теперь передаю слово другому коллеге – министру промышленности. Денис Валентинович, пожалуйста, с точки зрения Минпромторга, что целесообразно сделать.

Д.Мантуров: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! В соответствии с Вашим поручением мы проводим с 9 августа ежедневный мониторинг цен на продукты питания в субъектах Российской Федерации с охватом всех муниципальных районов и городских округов. Проработан перечень ключевых продуктов питания, состоящий из 40 наименований. Выявляется минимальная и максимальная розничная цена на каждый товар в различных форматах торговли, проверяется факт наличия товара в конкретной торговой точке. Регионы направляют в Минпромторг России ежедневные отчёты по специально разработанной формуле. В результате мониторинга в ряде регионов установлено небольшое повышение розничных цен, но пока в пределах нормы. Например, в Дальневосточном федеральном округе выявлен рост цен на мясо кур до 6%, на свинину – до 5%. В некоторых субъектах отмечено, наоборот, снижение цен. Например, в Приволжских регионах снижение розничных цен на огурцы составило 14%, на яблоки – до 11% и на яйца – до 2,7%. Пока введение санкций несущественно повлияло на изменение розничных цен.

Минпромторгом России в целях координации деятельности по сдерживанию роста цен проводятся оперативные совещания с участием представителей Минсельхоза, Минэкономразвития, ФАС, Россельхознадзора, а также объединений торговых сетей и производителей продуктов питания. Торговые сети не заинтересованы в повышении розничных цен, за исключением случаев, когда поставщики либо импортёры, соответственно, повышают цены.

Главная задача на сегодняшний день следующая – не допустить спекулятивного, ничем не обоснованного роста цен, максимально расширить каналы сбыта для наших производителей, стимулируя внутреннее производство и потребление. Эти задачи сейчас приобретают особую актуальность. В нашей стране имеются значительные неиспользованные резервы для вовлечения сельскохозяйственной продукции в оборот. По данным Росстата за 2013 год, на хозяйства населения (крестьянские, фермерские хозяйства) приходилось 89% объёмов производства картофеля, 83 – овощей, 33 – скота и птицы в живом весе, 54 – молока от общего объёма производства. Лишь небольшая часть этой продукции вовлечена в товарооборот. Это вызвано неразвитостью торговой инфраструктуры и административными барьерами. То есть, мы далеко не всё продаём, что производим. Можем производить существенно больше.

Для решения поставленных задач предлагается поручить субъектам Российской Федерации организовать на территориях муниципальных образований регулярные продуктовые ярмарки с режимом работы не менее двух дней в неделю. Одна ярмарочная площадка на 30 тыс. жителей, но не менее одной площадки на поселение более 2 тыс. жителей. Преимущество ярмарок состоит в том, что для их организации не требуется никаких бюджетных затрат. Торговые места должны предоставляться всем, а не выборочно, если это необходимо, на долгосрочной основе. Если мы хотим стимулировать производство, производитель должен иметь гарантии долгосрочного характера, что он не останется один на один с произведённой продукцией.

Важным каналом для сбыта является малый формат торговли, прежде всего нестационарная и мобильная торговля. Этим каналом пользуются не только мелкие и средние, а даже крупные предприятия, в частности Микояновский мясокомбинат, «Мираторг» и ряд других производителей, которые в этом заинтересованы.

В ряде регионов установилась практика принудительного сокращения численности торговых объектов, которая не объясняется никакими экономическими факторами. Об этом свидетельствует многократно возросшее количество жалоб предпринимателей на произвол местных властей и ликвидацию их бизнеса. Количество таких жалоб в 2013 году по отношению к 2011 году возросло в три-четыре раза, количество же жалоб граждан, недовольных закрытием торговых объектов, возросло в 4,8 раза.

Мы разрабатываем сейчас проект изменений в закон о торговле для устранения указанных негативных явлений. Однако с учётом сложившейся ситуации и срочности необходимо дать субъектам Российской Федерации поручение запретить произвольное сокращение количества торговых объектов; в контакте с предпринимательским сообществом проводить работу по увеличению количества объектов, реализующих продукты питания, прежде всего овощи, фрукты, мясную и молочную продукцию, рыбу, хлеб, а также объектов быстрого питания; заключать договоры или выдавать разрешения на размещение нестационарных торговых объектов на срок не менее пяти лет и продлевать сроки их действия с предпринимателями, желающими продолжать работу, без проведения торгов. Если земельный участок требуется изъять для развития территорий, предпринимателю необходимо предоставить компенсационное место по принципу «меняется место – сохраняется деятельность».

Также необходимо поручить субъектам ежеквартально отчитываться по развитию нестационарной и мобильной торговли. Местные власти должны устанавливать правила по внешнему облику торговых объектов, а также взимать плату в бюджет за осуществление торговли. Это будет существенным подспорьем для местных бюджетов. Также остаётся необходимость контролировать выполнение предпринимателями санитарных норм.

Обозначенные выше меры позволят производителям существенно расширить сбыт продуктов питания. Наше предложение полностью поддержано предпринимателями и организациями, в том числе «Опорой России», ТПП, а также уполномоченным по правам предпринимателей при Президенте Российской Федерации. Предлагаемый Минпромторгом России комплекс мер позволит расширить каналы сбыта отечественной, прежде всего региональной и местной сельхозпродукции и, как следствие, стабилизировать цены и дать толчок к развитию внутреннего производства и импортозамещения.

Также хочу сказать, что Минпромторг согласовал проект постановления, который даёт право регионам заключать соглашения с производителями и торговыми сетями по продвижению цен на отдельные виды продукции, о которых говорил Николай Васильевич (Н.Фёдоров).

Что касается логистических центров, Дмитрий Анатольевич, мы готовы с Минсельхозом совместно проработать эту тематику, поскольку аналогичные меры уже давно дали соответствующие положительные результаты на государственном уровне в других странах Европы и в других странах Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо. В развитие того, о чём сказал Денис Валентинович (Мантуров), хотел бы по поводу новых поставщиков получить свежую информацию. Сергей Алексеевич (Данкверт, руководитель Федеральной службы по ветеринарному и фитосанитарному надзору), как у нас обстоят дела? Потому что мы собрались, конечно, для того, чтобы обсуждать развитие своего сельского хозяйства, но у нас сейчас всё равно такой сложный переходный период, нам, естественно, все бреши нужно закрыть. Как там дела?

С.Данкверт: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Мы за последнее время вместе с Министерством сельского хозяйства провели встречи более чем с 20 странами, практически со всеми странами Латинской Америки (причём некоторые страны приезжали сюда, как из Аргентины, в составе трёх министров – Министра промышленности, первого заместителя Министра иностранных дел, председателя межправкомиссии, Министра сельского хозяйства) и с их послами.

Можно сказать, что мы выбрали правильную политику ранее, с 2000 года, когда начали работать с этими странами, это начиная с Бразилии, Уругвая, Аргентины, Парагвая, Перу, Чили, Эквадора, Колумбии. Все страны были с нами в хорошем контакте, и все выразили нормальное отношение к тому, чтобы увеличить значительно поставки продовольствия, причём это делается в прежних рамках, потому что очень много предприятий было ранее открыто.

Но, учитывая сложившиеся условия, ряд предприятий мы готовы открыть. И это идёт в рабочем режиме, здесь никакого нет аврала, потому что многие средства массовой информации интерпретируют так, что сейчас повезут всё что угодно в Россию. Просто никто не знает, мы можем сейчас сказать, что с Китаем (я докладывал и Министру сельского хозяйства, и Аркадию Владимировичу (обращаясь к А.Дворковичу)) мы провели девять встреч за один год. То есть у нас туда три раза выезжали люди, и только сейчас, это мне доложил заместитель из Пекина, мы окончательно договорились об открытии первых двух предприятий в Китае по свинине. Дальше будем работать, проводить инспекции. Также договорились открыть нашу торговлю по мясу птицы.

Поэтому, если взять сегодня в целом, то в этой части обеспокоенности большой нет. Единственная обеспокоенность заключается в том, что, конечно, на это нужно определённое время: где-то полтора месяца у нас уйдёт на то, чтобы перезаключили контракты, чтобы пошли первые поставки с того количества предприятий, которые открыты. Также с нашими китайскими коллегами провели переговоры по компенсации. И по Турции. Турция очень активно работает, в этом отношении обеспокоенности большой нет, что касается овощей и фруктов особенно, потому что цены в ЕС упали, и они даже с удовольствием повезут к нам, а не потому, что их кто-то просит.

Д.Медведев: Ладно.

Наша позиция здесь и политика должна быть разумной. Мы должны прежде всего заниматься – естественно, вместе, все здесь присутствующие – развитием собственного сельхозпроизводства, и ради этого мы и собрались сегодня, и это нужно делать. Но с другой стороны, конечно, допустить, что в тех или иных регионах будут выпадающие виды продукции, мы не должны. Я просто к тому, что наши иностранные партнёры, которые с нами общаются (спасибо им за оперативность, хотя это бизнес, это понятно, мы же их не бесплатно зовём продукты поставлять), должны понимать, что мы всё равно в качестве основного курса будем двигать развитие собственного производства, и рано или поздно эти ниши всё равно по-хорошему должны закрываться. Но пока мы, конечно, будем работать. Сколько это будет продолжаться, будет зависеть от массы факторов, в том числе и от того, как быстро мы будем работать в рамках новой части госпрограммы или новой редакции государственной программы по развитию сельского хозяйства.

Мы вас с днём рождения поздравляем заодно.

С.Данкверт: Спасибо.

Д.Медведев: Так, значит, ну и для затравки ещё предлагаю дать слово губернатору Курской области, чтобы Александр Николаевич несколько слов сказал о том, как у них дела, а потом, естественно, другие коллеги, если захотят выступить. Но прежде всего не по текущей ситуации (мы понимаем, что она неплохая, мы уже с вами сегодня говорили об этом), а по перспективам развития именно тех сегментов, которым мы здесь уделили внимание. Пожалуйста.

А.Михайлов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Позвольте кратко проинформировать о том, как область сегодня решает проблему завершения уборки урожая и увеличения производства…

Д.Медведев: Только совсем кратко, да. В основном, что можно было бы сделать на территории вашей области.

А.Михайлов: Что касается производства растениеводческой продукции, мы завершили уборку урожая колосовых зерновых. Сейчас идёт уборка урожая кукурузы на зерно, крупяных культур. В этом году мы вкупе планируем собрать 4,5 млн т зерна при потребности области где-то 2,2 млн т, Дмитрий Анатольевич. Остальное мы можем при необходимости распределить внутри России, по регионам нашей страны.

И по сахарной свёкле. Началась её уборка. Конечно, в связи с погодными условиями несколько ниже урожайность, чем мы ожидали, но пока 380–390 центнеров с гектара, и мы планируем 4–4,3 млн т. Это позволит выработать при нынешней производительности и сахаристости где-то примерно 420–430 тыс. т сахара при потребности области 150 тыс. т, и мы тоже где-то примерно 270–280 тыс. т можем распределить в России. Поэтому у меня первое предложение состоит в чём: наверное, надо более чётко определиться, как эти вопросы нам регулировать, чтобы регионы произведённую у себя продукцию поставляли в другие регионы России же, то есть внутри нашей страны... Мы эту задачу вкупе с нашими сельхозтоваропроизводителями-партнёрами готовы решать. Регион обеспечивает себя полностью картофелем, и сбор составит где-то 1 млн т. 200 тыс. т картофеля мы можем отправить тоже в другие регионы Российской Федерации.

Если с растениеводством заканчивать, Дмитрий Анатольевич, коллеги, по Курской области мы около 3% не дотягиваем в плане обеспечения себя пищевой продукцией, и это больше всего относится к плодово-ягодной продукции, к этой составляющий, хотя имеем хорошую базу по садоводству. И на сегодняшний день я хотел бы ещё одно предложение внести: возобновление садоводства на промышленной основе, конечно, невозможно без приведения в порядок старых садов, закладки молодых. Сегодня существующие меры господдержки при проведении этих мероприятий пока недостаточны, покрывают не более 10% затрат. Если здесь мы ситуацию тоже изменим, что требует проработки всеми министерствами причастными, конечно, может быть, с участием регионов, где это возможно. У нас раньше 14 хозяйств в советское время давали очень хорошую продукцию плодово-ягодную.

Что касается овощной продукции, сегодня, на мой взгляд, это очень хорошее направление, Вы о нём в частности сказали. Мы у себя в регионе сегодня с вводом двух новых предприятий - по производству тепличных металлоконструкций «Курскпромтеплица» и тепличного комбината акционерного общества «Сейм-Агро» - придали новый импульс развитию овощеводства, мы пошли вот по такому пути. Сегодня реализуются уже проекты по строительству теплиц в районах нашей области, для того чтобы придать хороший импульс для развития, и в принципе область уже в этом году закрывает потребности региона в этой продукции.

Что касается животноводства, здесь я тоже коротко скажу буквально. В течение нынешнего, следующего года планируем выйти на производство мяса до 500 тыс. т. Что касается молочной продукции, сегодня со строительством вместе с инвесторами новых животноводческих комплексов нам удалось построить 12, плюс семейные фермы молочные. Это направление, на мой взгляд, очень перспективно, его надо развивать, эти малые формы хозяйствования дают хорошую прибавку. Производство в этом году молока составит где-то 370 тыс. т при потребности региона 360. Если раньше у нас здесь чувствовался дефицит, теперь мы потребности региона полностью закрываем в этом плане.

Ну и какие хотелось бы предложения внести. Вот у многих сельскохозяйственных предприятий, крестьянских, фермерских хозяйств, о чём я сказал, сегодня уже есть хорошие намерения (они поддерживаются нами) развивать молочное скотоводство. Сегодня давалось поручение нашим банковским структурам – Россельхозбанку, Сбербанку – по предоставлению инвестиционных кредитов на развитие молочного скотоводства сроком до 15 лет. Сегодня разработка этих проектов пока ими приостановлена. Наверное, это по их внутренним, может быть, каким-то причинам. Я вношу предложение по рассмотрению этого вопроса, потому что это будет хороший импульс для развития. И правильно, Дмитрий Анатольевич, на одном из совещаний определялась вот эта линия. В целях развития молочного животноводства Правительство принимало постановление от 2 апреля нынешнего года, но сегодня работа приостановлена. И хотелось бы попросить здесь, пользуясь случаем, и Министерство сельского хозяйства, и Правительство вот о чём. В комиссию по координации вопросов кредитования АПК с 2013 года по настоящее время предоставлено достаточно большое количество кредитных договоров, в том числе на строительство и реконструкцию объектов животноводства и растениеводства, приобретение сельхозтехники и оборудования. Это в интересах и регионов, и компаний-инвесторов, поэтому просим рассмотреть Минсельхоз, Николай Васильевич (Н.Фёдоров), ну и, Дмитрий Анатольевич, Вас – поддержать, чтобы эти инвестиционные проекты по строительству производственных объектов, выращиванию и переработке свинины, птицы, покупке племенного поголовья, объектов растениеводства, заявленных ранее, были бы как можно быстрее рассмотрены и реализованы. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

<…>

* * *

По окончании совещания в присутствии Дмитрия Медведева временно исполняющий обязанности губернатора Курской области Александр Михайлов и временно исполняющий обязанности главы Республики Крым Сергей Аксёнов подписали Соглашение между Администрацией Курской области и Советом министров Республики Крым о торгово-экономическом, научно-техническом и гуманитарно-культурном сотрудничестве.

На Сахалине выявили приемщиков браконьерского улова

В Сахалинской области полицейские обнаружили крупный цех по переработке незаконно добытых рыбы и морепродуктов. На нелегальном предприятии найдены вареный краб и лосось-сырец.

Незаконное перерабатывающее производство обнаружено в рамках операции «Путина-2014» на Сахалине.

В ходе оперативно-разыскных мероприятий сотрудники полиции с коллегами из регионального управления ФСБ осуществили досмотр бывшего завода железобетонных изделий в Долинском районе. Индивидуальный предприниматель, пожелавшая взять объект в аренду, ранее заявила о том, что намерена использовать его для хранения техники и горюче-смазочных материалов.

Однако, как сообщили Fishnews в пресс-службе УМВД России по Сахалинской области, на самом деле цех предназначался для скупки у браконьеров рыбы, краба и других биоресурсов. Отсюда незаконные уловы транспортировались для подпольной перепродажи.

Оперативники обнаружили несколько грузовых контейнеров, переоборудованных под жилье, холодильную установку и цех по переработке водных биоресурсов. Санитарные требования на предприятии не соблюдались.

Полицейские нашли 18 столитровых пластиковых бочек с уже сваренным крабом, а также 20 брикетов лосося-сырца.

По итогам операции задержано шесть граждан. Изъяты фронтальный погрузчик, 4 резиновые лодки, 2 лодочных мотора, 20 крабовых ловушек, большое количество ставных сетей, а также 912 экземпляров горбуши и 515 штук краба. Обнаруженные уловы сданы на ответственное хранение. Ущерб предварительно оценивается в сумму около 800 тыс. рублей. Решается вопрос о возбуждении уголовного дела.

Узнать больше о жизненном и творческом пути самого известного перуанского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе, Марио Варгаса Льосы теперь можно в Арекипе. Недавно родной дом Льосы с разрешения его самого и его близких был преобразован в современный виртуальный музей.

Экскурсия по музею рассчитана на 2 часа. Интерактивная выставочная площадка имеет 17 помещений, в каждом из которых поклонники творчества писателя могут познакомиться с историей написания его произведений, увидеть художественные изображения в формате 3D различных этапов из жизни Льосы. Есть здесь герои его романов: "Город и псы", "Зеленый дом", "Разговор в соборе" и другие шедевры перуанской прозы предстают перед посетителями в виде «живых реконструкций».

Особое место в экспозиции занимают запись церемонии награждения Марио Варгаса Льосы Нобелевской премией в 2010 году и зал, посвященный политическому прошлому писателя — истории его участия в выборах президента Перу, его взглядам на историю и развитие родной страны.

Переписка с Вацлавом Гавелом (1978–2001)

Франтишек Яноух

В Праге в издательстве «Акрополис» в 2007 году была опубликована переписка между Вацлавом Гавелом, президентом Чехословакии с 1989 по 1993 год, а позже — президентом Чешской Республики (1993–2003), и чешским физиком Франтишеком Яноухом. В 1968 году Яноух осудил оккупацию Чехословакии войсками Варшавского договора, за что его выгнали с работы и подвергли преследованиям. В декабре 1973-го Яноуху с семьей разрешили на время уехать из Чехословакии и принять гостевую профессуру, предложенную ему Шведской королевской академией наук. В 1974?-м Яноух работал в Институте теоретической физики им. Нильса Бора в Копенгагене. В начале 1975 г., когда Яноух уже работал в Стокгольме в Нобелевском институте физики, чехословацкие власти лишили его гражданства, после чего он и вся семья получили политическое убежище в Швеции, а позже — в 1979?-м — шведское гражданство.

В 1978 г. Ф. Яноух основал в Стокгольме Фонд Хартии-77, ставший крупнейшей организацией за границей, поддерживавшей чехословацких диссидентов. Вацлав Гавел помогал Яноуху в целесообразном использовании денежных средств, которые собирал Фонд Хартии-77.

«Вестник Европы» впервые публикует в переводе на русский язык небольшую подборку из книги «Переписка Гавел — Яноух, 1978–2001». Вся книга — объемом в 600 страниц — содержит около двухсот писем и множество других интересных материалов.

Предисловие авторов к книге «Переписка Вацлав Гавел — Франтишек Яноух, 1978–2001»

В период с 1978 по 1989 год мы часто переписывались. Наша переписка прервалась, когда Гавел сидел в тюрьме в 1979-1983 гг., но она снова возобновилась сразу же после того, как его выпустили на свободу. По вполне понятным причинам большинство писем шло так называемой «диссидентской почтой». В Чехии о приеме и распределении почты, поступавшей из-за границы, то есть с Запада, заботилась главным образом Йиржина Шиклова, тогда как за границей это делал самоотверженно Вилем Пречан, из «Документационного центра назависимой чехословацкой литературы» в Шейнфельде (Западная Германия). Большинство писем поступало в Прагу и уходило из Праги благодаря немецким, канадским и шведским дипломатам. Мы приносим им огромную благодарность. Но нам не хотелось бы даже сегодня разглашать их имена без их разрешения: ведь все-таки их деятельность была несовместима с Венской конвенцией.

В тогдашней Чехословакии было невозможно сохранять копии наших писем; такое могло бы стать даже опасным делом. Поэтому все письма, опубликованные в этой книге, хранились исключительно в архиве, находившемся в Стокгольме.

Корреспонденция содержит целый ряд до сих пор неопубликованных фактов о диссидентстве, об отношениях между диссидентами и заграничной эмиграцией, о Хартии-77, а также о различных событиях нашей современной истории. Серьезно взвесив все «за» и «против», мы решили пойти по пути, предложенному Яноухом — хранителем архива, — и опубликовать нашу корреспонденцию, причем в том виде, в котором она хранилась в Стокгольме, т.е. без каких-либо пропусков или измене-

ний. Исправлялись лишь опечатки и явные описки.

Из-за мер предосторожности мы в нашей переписке часто использовали сокращенные слова и иносказательные выражения. Нам не хотелось облегчать полиции ее работу, в случае, если бы какое-нибудь из наших писем попало бы ей в руки. Прошло более двадцати лет, и даже нам до сих пор так и не удалось расшифровать некоторые из этих сокращений.

Наша регулярная переписка была, естественно, прервана из-за событий в ноябре 1989 г. По понятным причинам она также стала менее интенсивной после избрания Вацлава Гавела сначала чехословацким, а потом чешским президентом. В период с 1990 по 2001 г. мы иногда — но не слишком часто — встречались и обсуждали разные проблемы устно, а иногда говорили по телефону. Несмотря на это, сохранились кое-какие интересные письма, написанные и в этот период; они также вошли в эту книгу, причем, тоже без какой бы то ни было самоцензуры.

Мы уверены, что эта книга, содержащая нашу переписку в нецензурированном виде, станет интересным чтением не только для очевидцев событий тех лет, но послужит также важным источником информации для историков и вообще для людей, старающихся понять, что происходило тогда в Чехословакии. Мы были бы счастливы, если бы среди наших читателей также оказались люди, которые во времена, когда мы писали эти письма, находились в школьном возрасте или вообще еще не родились. Именно это новое поколение выходит сегодня на политическую сцену и в будущем понесет историческую ответственность за судьбы нашей страны.

Вацлав Гавел, Градечек (Чехия), Франтишек Яноух, Бйеркнес (Швеция)

Август 2007 г.

Примечание Ф. Яноуха:

Начиная с первых писем, которыми мы с Вацлавом Гавелом обменялись, я как-то интуитивно осознавал, что эти письма, получаемые мною с родины разными путями, могли бы стать в будущем важными историческими документами, и поэтому я их тщательно хранил. Я делал копии всех (или, по крайней мере, почти всех) моих писем и открыток, которые я посылал Вацлаву Гавелу. Начиная с 1984 г., когда я начал писать письма Гавелу на компьютере, копии писем хранились в компюьтерном архиве. Само собой, даже при самой буйной фантазии я не мог себе представить, что через десять — пятнадцать лет автор писем, получаемых мною по адресу Бергторпсвэген 62, Тэби, станет президентом нашей страны…

Вначале я решил передать копии всех писем из моего архива президенту Вацлаву Гавелу при его первом официальном посещении Швеции в мае 1990 г., когда он вместе со всей делегацией собирался посетить Фонд Хартии-77. Но в последний момент я осознал, что в письмах содержится также информация, которая могла бы быть неправильно понята или стать предметом злоупотребления. Поэтому я принял решение подождать с передачей Гавелу «президентской копии» архива.

В 2001 г., когда Гавел вручал мне государственную награду во Владиславском зале Пражского кремля, он внезапно, прямо на трибуне, сам вспомнил об этом архиве и спросил меня, что мы будем с ним делать. Я ответил тогда, что мы вернемся к этому разговору после того как он закончит свое президентство. В 2002 г. я передал ему копию всего архива; и мы начали обсуждать, каким образом мы его опубликуем…

Франтишек Яноух

* * *

Весной 1978 г. президент всемирного PЕN-клуба спросил меня, не мог ли бы Вацлав Гавел прислать для предстоящего конгресса этой организации какое-нибудь послание. Я позвонил Гавелу, он согласился и через пару дней продиктовал мне по телефону следующий текст:

Послание Вацлава Гавела Международному конгрессу РЕN-клуба, продиктованное В. Гавелом Ф. Яноуху по телефону из Праги в Стокгольм

Дамы и господа, уважаемые коллеги!

В минувшем месяце в Брно были заключены в тюрьму трое молодых людей: рабочий Петр Цибулка, библиотекарь Либор Хлоупек и ученик пекаря Петр Поспихал. Их обвинили в подстрекательстве, которое выражалось в том, что они переписывали неопубликованные тексты чешских писателей — среди них и мои собственные, — а также приобретали магнитофонные записи неконформных певцов и музыкальных групп. То есть, делали то же самое, что делаю и я, распечатывая в нескольких экземплярах собственные напечатанные на пишущей машинке книги, которые не могут быть изданы в Чехословакии, и копируя магнитофонные записи певцов и групп, которым запрещено выступать перед публикой.

Как это могло случиться, что я и многие мои друзья в течение многих лет занимаемся такой деятельностью, и несмотря на это, аппарат власти относится к этому терпимо? А эти парни из Брно сейчас сидят в тюрьме за то же самое.

Я не могу избавиться от ощущения, что это стало возможным только потому, что, в отличие от них, меня, подобно некоторым моим коллегам, до определенной степени защищает то, что мои произведения издаются за границей, что мои заграничные коллеги знают меня, что опорой мне служит их солидарность. Все-таки для полиции и принимаемых ею решений определенную роль играет то, как относится к ним заграница.

Мне хотелось бы воспользоваться этой возможностью и поблагодарить тех из вас, кто своими протестами проявляют такую солидарность. Ваш интерес к нашей ситуации имеет для нас очень конкретное и весьма ощутимое значение. Но дело не только в этом. Ваша поддержка укрепляет нас духовно и морально, и подтверждает ощущение, что наши заграничные коллеги чувствуют то же самое, что и мы: свобода неделима, и мы все несем за нее совместную ответственность.

Именно это чувство неделимости свободы и совместной за нее ответственности, которая не признает межгосударственных границ и которая, само собой, не признает границ между знакомыми и не знакомыми друг с другом людьми, приводит меня к тому, что я настоятельно обращаю ваше внимание на то, что случилось с нашими ребятами из Брно.

Грубая и абсурдная репрессия, примененная к ним, заслуживает такого же внимания, как если бы она была применена к кому-либо из нас, людей постарше и пользующихся известностью. В определенном смысле арест этих ребят заслуживает еще большего внимания как раз потому, что речь идет о людях беззащитных, о людях, которые только начинают формировать свое отношение к окружающему миру. Смыслом репрессии является стремление отвратить их в самом начале их сознательной духовной жизни от свободного мышления, а если это не удастся, то хотя бы на их примере запугать их друзей.

Попробуйте, дорогие коллеги, представить себе, что вы — на своей родине — не могли бы десять лет опубликовать ни единой строчки, но, несмотря на это, нашлись бы молодые люди, знавшие о вас и переписывающие ваши тексты. И таких людей сажали бы за это в тюрьму. Поскольку у вас не было бы другой возможности, то вы бы наверняка сделали то же самое, что сделал я: вы бы просили своих заграничных коллег помочь этим пострадавшим людям.

Но когда я прошу вас о помощи, то делаю это не только потому, что у меня нет иного способа помочь этим людям, но и потому, что как член PЕN-клуба я уверен, что эта организация не справилась бы со своей миссией, если бы проявила безразличие к тому, что в развитой культурной стране посреди Европы можно сажать в тюрьму двадцатилетних ребят за то, что они проявляют интерес к другой литературе, чем та, которую разрешает государство, и что они переписывают от руки или перепечатывают эти произведения для себя и для своих друзей. Такая бессмысленная репрессия подвергает опасности нечто большее, чем свободу трех человек. Это удар по самой сущности культуры, то есть по свободе человека, по его желанию жить в согласии с самим собой, и жить по правде.

Спасибо за внимание. Желаю успехов вашему конгрессу.

Вацлав Гавел

15.05.1978

* * *

Письмо Ф. Яноуха из Стокгольма от 3-го декабря 1978 г.1

Дорогой друг,

Не могу даже выразить словами, как я рад, что нам удалось наладить регулярные и частые контакты хотя бы с помощью телефона. Я надеюсь, что наши контакты будут продолжаться и что противники технического прогресса не сумеют их нарушить. Я тяжело переживаю такие парадоксы последней четверти двадцатого столетия, когда в самом центре Европы поддерживать связь между друзьями и вообще между людьми гораздо затруднительнее, чем наладить связь, например, с Луной, Марсом или даже с неизведанной Венерой. Должен признаться, что я уже довольно устал от переписки с почтовой службой, от разных рекламаций, от выяснений, что вручили адресатам, а что — нет. Но вместе с тем я должен немного похвастаться, что после более двух, а то и трех лет экспериментирования научил чехословацкую почту доставлять письма даже Франтишеку Кригелю. Но надо признаться, что корреспонденции о нашей с ним переписке гораздо больше, чем самой переписки.

Я посылаю Вам копию моей лекции о ядерной энергии. Лекция написана довольно популярно, как реакция на взбудораженное шведское общественное мнение по вопросу ядерной энергетики. В ней также выражено мое возмущение недальнозркостью политиков и самих граждан. Я послал лекцию Андрею Сахарову и попросил его высказаться на эту тему. Он ответил мне статьей, рукопись которой также прилагаю. Вначале я хотел послать Вам копию английского текста, но потом осознал, что копия опубликованной в печати статьи, приложенной к письму, могла бы послужить поводом для того, что письмо не было бы доставлено и вернулось бы обратно к его отправителю. Надеюсь, что русские буковки не доставят Вам больших затруднений.

Я попытаюсь написать во время моего отпуска письмо для Хартии 77 о ядерной энергии — как только я это сделаю, то пошлю Вам текст, еще до его опубликования в журнале «Listy»?2.

Между прочим, один чешский журнал, издаваемый в Риме, — «Studie» — хотел опубликовать чешский текст этой моей лекции, написанной на английском языке, но я, грешник, все еще не успел перевести ее на чешский язык.

С сердечным приветом

Ваш Ф. Яноух

Письмо В. Гавела из Градечка от 2-го февраля 1979 г.

Дорогой господин профессор,

Прежде всего примите мое соболезнование по случаю кончины Вашего тестя?3, и, пожалуйста, передайте от меня соболезнование Вашей супруге.

Далее, я благодарю Вас за бандероль, которая дошла в полном порядке, хотя шла она два месяца.

Вашу статью на английском языке я прочитал, причем даже без словаря, и могу сказать, что меня она вполне убедила. Конечно, всеобщий кризис современной технической цивилизации нельзя преодолеть только благодаря выбору того или иного нового источника энергии. Тем не менее, если посмотреть на различные альтернативные перспективные источники энергии, то, как мне кажется, — согласно Вашему изложению — ядерная энергия представляет собой наилучшее решение. На меня — не ученого, а скорее поэта — особенно подействовал тот аргумент, что ядерная энергия, по существу, является единственной естественной и подлинной энергией, существующей в природе; раньше я не отдавал себе в этом отчета.

Однако темой нашего документа не было стремление ответить на вопрос надо ли или не надо ориентироваться на ядерную энергию. На самом деле там шла речь о том, к чему приводит заигрывание с атомом такого, как у нас, режима. Это замечательно, что Вы написали ответ на этот документ — документы Хартии-77 с некоторого времени открыты для дискуссии, но, к сожалению, пока что появилось очень мало дискуссионных статей; Ваша статья, в сущности, первая. <…>

Письмо Сахарова я тоже прочитал с интересом, несмотря на то, что уже давно не читал ничего по-русски, но тем не менее у меня не было проблем.

Моя жизнь в настоящее время довольно сложная: я живу уединенно на даче, вокруг меня метровые снежные сугробы и полиция, фактически я нахожусь под домашним арестом и т.?д. Пражский телефон у меня тоже отобрали, но я и без того вообще не могу находиться в моей пражской квартире. Надеюсь, что ситуация со временем улучшится и наши контакты не прекратятся, несмотря на все эти препятствия.

С сердечным приветом

Ваш Вацлав Гавел

Письмо В. Гавела от 16-го апреля 1979 г.

Дорогой друг,

Спасибо за письмо и за приложения к нему — все дошло в полном порядке. Текст о ядерной энергии выйдет вместе с другими дискуссионными материалами, которые появились за это время.

Очень радует сообщение о переводе новых денег; благодарственные письма уже написаны и будут посланы Вам в ближайшее время <…> Мы справедливо разделили все, что у нас есть, так что можно посылать следующие деньги. Что касается писателей, то посылайте все нам, — мы им это передадим <…> Члены нашего Фонда (Фонд Гражданской Взаимопомощи был основан в Праге 1-го марта 1979 г.; его задачей было справедливое распределение среди диссидентов средств, собираемых в Швеции. — Прим. перев.).

Мы ведем все дела вшестером. Благодарю за сумму, которую Вы послали прямо мне (от PЕN-клуба), — я использую ее для самиздата <…> Спасибо также за дорожный репортаж, который я прочитал с интересом и после одолжил другим людям.

Я рад, что Вас заинтересовала моя заметка о домашнем аресте; после этого я написал следующую заметку — она наверняка рано или поздно дойдет к Вам.

С телефонными звонками надо было бы пока обождать: дело в том, что у меня недавно отобрали водительские права, а поездка в Трутнов (ближайший город от дачи Гавела, откуда он мог звонить в Стокгольм. — Прим. перев.) занимает целый день. Я хожу за покупками только в ближайшую деревню, причем пешком; кроме того, вся деревня окружила бы меня и беседовала бы со мной. Я Вам сообщу, как только появится возможность позвонить. Когда мне иногда удается сбежать в Прагу, то я нахожусь там абсолютно нелегально, так что и в этом случае я недоступен по телефону.

В заключение я хотел бы поблагодарить за все, что Вы делаете для нас — друзья об этом хорошо знают, и моя благодарность исходит, таким образом, не только от меня.

С сердечным приветом

Вацлав

Письмо Франтишека Яноуха от 4 апреля 1983 г. (переписка была прервана из-за заключения Вацлава Гавела в тюрьму (1979–1983 гг.)

Дорогой Вацлав,

Я встретился в Германии с одним нашим общим знакомым и был достаточно аутентично информирован о Ваших взглядах и планах. По этому поводу мне хотелось бы сделать несколко замечаний. Ваше стремление дать одно большое интервью какому-нибудь влиятельному журналу мне кажется абсолютно правильным, это будет крайне полезно, но только все надо будет хорошо продумать. Думаю, что у П. (имеется в виду Вилем Пречан. — Прим. перев.) есть возможность такую вещь лучше всего организовать и срежиссировать. Я, естественно, не хочу как-либо влиять на то, что и как там будете говорить, но все же хотел бы высказать одно пожелание, касающееся содержания этого интервью. Как Вам, наверное, известно, Фонд Хартии-77 (к зарождению которого Вы имеете непосредственное отношение; Вы также непосредственно повлияли на его изначальную деятельность) за годы Вашей принудительной изоляции превратился в достаточно известную культурно-политическую организацию. Вот только в сжатой форме: за четыре года нашей деятельности мы собрали более одного миллиона крон, в Чехословакию мы послали более 600 тыс. крон (все данные в шведских кронах); на издание книг чешских и словацких авторов за границей было потрачено в качестве субсидий 70 тыс. крон; к 80-летию Ярослава Сейферта была издана небольшая библиофильская книга; создана выставка о чехословацкой «параллельной» культуре, которая теперь путешествует по всей Скандинавии, а также выпущен каталог к этой выставке (надеюсь, что оба эти печатные издания скоро дойдут к Вам). Членами нашего Совета управляющих является председатель PЕN-клуба Пэр Вестберг и Артур Миллер — надеюсь, это само по себе является убедительным фактом. Думаю, что нашей деятельности пошло бы на пользу, если бы Вы могли упомянуть о Фонде Хартии 77 в своем интервью.

Далее. Что касается предоставления субсидий в области культуры, то у нас существует небольшая группа экспертов, дающих нам рекомендации: давать или не давать субсидию тому или иному литературному произведению, чтобы потом не сожалеть об этом. В группу экспертов входят писатели Иржи Груша, Ян Владислав и Антонин Лим. Недавно я попросил Людвика В. (Людвик Вацулик, чешский писатель. — Прим. перев.), чтобы он хотя бы in pеctorе?4 тоже стал членом этой группы и давал нам свои советы и предложения. Меня бы очень порадовало, если бы и Вы могли стать ее членом — пусть даже и негласным. (Если бы Вы захотели стать гласным членом, то мы бы это весьма приветствовали, но и одна Ваша моральная поддержка и советы были бы для нас очень ценными.) Примечание: за последние три года мы предоставили ряд субсидий таким издательствам, как «68 Publisher», «Index», «Коnfrontacе», «Arkýř», «Poеsiе mimo domov», «Šafrán», «Obrys» и т.?д. <…>

С самыми сердечными приветами и с благодарностью за все.

Ваш Франтишек

Письмо Ф. Яноуха В. Гавелу, 1983 г., Бйоркнес (без даты)

Дорогой Вацлав,

благодарю от всего сердца. Я прочитал «Ошибку»?5 вчера вечером, прочитал ее снова сегодня утром, прочитал Ваше письмо и почувствовал огромную радость. И я горжусь, что был Вашим первым заказчиком: это является для меня чем-то совершенно новым, я еще никогда ничего такого не делал, и я так рад, что все так удачно получилось. Пьеса словно создана для Швеции: недавно здешний парламент принял закон, согласно которому все люди должны доносить на ремесленников, работающих «по-черному». В Вашей пьесе я вижу притчу, написанную эзоповским языком, — подразумевающую тюрьму, — о людях, которые одергивают самих себя и всех окружающих, чтобы ничего не делали, чтобы не ухудшали ситуацию. Тем самым они становятся добровольными цензорами, или самоцензорами, или уподобляются дружинникам, работающим как в тюрьме, так и вне ее. <…>

Письмо В. Гавела Ф. Яноуху, 1983 г. (место и дата не указаны)

Дорогой Франтишек,

вчера мы говорили по телефону, а сейчас я очень спешу, постараюсь быть кратким, даже использовать телеграфный стиль (чтобы поспеть к отправке нашей диссидентской почты). За сегодняшний день должен буду написать десяток довольно длинных писем, и боюсь, что каждую секунду может кто-нибудь прийти и задержать меня каким-нибудь важным делом.

1)?С радостью перейду «на ты». Если когда-нибудь ошибусь, то прошу заранее простить меня — это по привычке и от застенчивости.

<…>

4)?Я тебе очень благодарен за подробное описание сложной работы Фонда Хартии-77. Твое письмо я тщательно сохраню и буду его подробно обсуждать с моими друзьями. Мое первое и чисто общее впечатление таково, что ты это все делаещь самым наилучшим образом, насколько позволяют твои условия, что у тебя со всем этим гораздо больше работы, чем кто-либо здесь у нас может себе представить, и что тебе бы, наверное, сильно помогло, если бы мы тебе отсюда (имеется в виду — из Праги. — Прим. перев.) побольше помогали. Последнее связано с одной вещью, о которой я недавно долго говорил с Вашеком Бендой: некогда ранее был создан Фонд Гражданской Помощи (FOP), который должен был заниматься этими вопросами. В комитете фонда были трое бывших и трое новых спикеров (Гайек, Гейданек, Гавел, Томинова, Динстбир, Бенда). Вскоре после возникновения фонда нас арестовали, и FOP перестал существовать, точнее, перестал работать, хотя никогда не был формально аннулирован. Вот нам и пришло в голову, что можно было бы — незаметно, но не как-то конспиративно — обновить работу этого фонда. Состав комитета был бы, наверное, немного изменен. Мы бы разделили между собой сферы ответственности: один из нас отвечал бы за культуру, второй — за VONS?6 и заключенных, третий — за нужды Хартии, четвертый — за социальную помощь. Мы бы нигде не рекламировали, что обновили нашу деятельность, мы бы ее просто возобновили, а через какое-то время — например, через полгода — незаметно в INFOCH?7 дали короткое сообщение (очень общего характера) — о нашей деятельности — будто ничего не произошло, и мы вроде бы работали без какого-либо перерыва. То есть: предоставляется возможность сотрудничества между тобой и FOP’ом (само возникновение такого сотрудничества является пока лишь идеей). Я пока не стану об этом высказываться, твое письмо — если FOP возникнет — было бы первым шагом. Мы бы все это подробно обсудили и предложили тебе разные альтернативы нашего сотрудничества. Импровизированная идея: треть денег, предназначаемых для нас дома, ты бы — как это было до сих пор — посылал сам, а с остальными двумя третями хозяйничали бы мы. Но, быть может, это не выйдет, или все будет совсем по-другому, или вообще ничего не получится, вкратце, я пока не хочу это обсуждать, только сердечно благодарю за твое подробное письмо. (Ничего такого я не ожидал, хотел получить только краткую информацию для моих личных нужд, но, учитывая идею, о которой пишу и которая возникла еще до того, как пришло твое письмо, то прекрасно, что ты написал обо всем так подробно). В заключение: продолжай делать все так же как делал до сих пор, и только в том случае, если получишь от нас какие-либо предложения о возможном сотрудничестве, то начни этим заниматься и сообщи нам свою точку зрения. <…>

Сердечные приветы

В.

Письмо Ф. Яноуха В. Гавелу, сентябрь 1983 г., Стокгольм

Дорогой Вацлав,

У меня создалось такое впечатление, словно я выпускаю из бутылки безответственных джинов, а потом не знаю, как их опять туда упрятать.

Последний джинн, которого я выпустил, — это гала-вечер. Кажется, что все хорошо складывается.

Я забыл тебе сказать, что мы со Стефаном Бемом (шведский театральный режиссер. — Прим. перев.) хотели бы опубликовать в программе вечера твою корреспонденцию с Беккетом. Я написал Самуэлю Беккету письмо и попросил его разрешить нам опубликовать его письмо, адресованное тебе, а тебя хотел бы попросить (я забыл тебя об этом спросить) разрешить опубликовать твое письмо, адресованное Беккету, которое я ему вручил. Вчера Беккет позвонил мне и дал свое согласие; одновременно он дал нам разрешение поставить на нашем вечере его пьесу «Катастрофа». Эксперты считают, что этот вечер станет шведской театральной сенсацией: шведская премьера пьесы Беккета и одновременно мировая премьера пьесы Гавела, плюс наилучшие шведские актеры. <…>

Я попросил одного друга, чтобы он занялся подготовкой программы — хочу кроме корреспонденции Гавел — Беккет поместить туда один из фельетонов Людвика (Л. Вацулик. — Прим. перев.), возможно, один из текстов Шимечки, и письмо Гавела о театре, а также несколько иллюстраций.

У Стефана Бема (он, кажется, режиссировал твои пьесы «Вернисаж» и «Аудиенция») как раз была премьера какой-то новой немецкой пьесы, и во всех газетах были потрясающие рецензии…

Одновременно с этим письмом посылаю тебе книгу Пера Оденстена «Вацлав Гавел и молчание». Пер Оденстен — молодой писатель, его дебют в 1981 г. был настоящей шведской сенсацией; эта его последняя книга также была очень хорошо принята критикой (посылаю рецензии из двух самых крупных и наиболее влиятельных газет).

Я пригласил его принять участие в нашем вечере, и он с радостью принял мое приглашение.

Это пока все, надеюсь, что ты согласишься с напечатанием твоего письма к Беккету. И еще — я желаю нам всем удачи! <…>

С сердечным приветом.

Твой Ф.

*Беккет подробно расспрашивал о тебе и шлет тебе теплые приветы.

P.S. Я только что договорился, что «Поэзия вне дома» («Poеsiе mimo Domov»; эмигрантское издательство в Мюнхене. — Прим. перев.) издаст стихи Й. Шаврды при финансовой поддержке Фонда Хартии-77 и финского PЕN-клуба.

Письмо Ф. Яноуха В. Гавелу от 9 декабря 1983 г. (написано в самолете из Стокгольма в Гамбург и в поезде во Франкфурт)

Дорогой Вацлав,

использую первую свободную минуту (в самолете из Стокгольма в Гамбург), чтобы подробно рассказать тебе о нашем гала-вечере. Неразборчивый почерк зависит от атмосферных помех, неясные фразы — от джина, вина и коньяка, которыми меня тут напоили. Наш вечер несомненно был очень успешным; заслуга принадлежит тебе и Беккету. Было потрясающее «паблисити» — до и после гала-вечера о нашей инициативе написали более десятка шведских газет; накануне, вечером, главная программа телевидения показала в известиях твою фотографию, снимки от 21-го августа 1968 г., а также кадры, снятые на репетиции твоей пьесы. В сущности, это был твой вечер!

<…> Пер Оденстен читал отрывки из своей книги «Гавел и молчание» и комментировал ее. Далее была переписка Гавел — Беккет. Потом ты в напряженной тишине обратился к публике: с левого экрана на нас глядел твой портрет, а на правом экране шел перевод твоего выступления.

И, само собой, показали твою пьесу «Ошибка»! Режиссер Стефан Бем прекрасно справился со своей задачей и придумал замечательный трюк: сначала играли «Катастрофу» Беккета. Когда режиссер «Катастрофы» наконец переодел своего героя в тюремный костюм, то на минуту на сцене погас свет — режиссер и его ассистент скрылись за сценой — и пришли другие заключенные, а фигура беккетовского главного героя вдруг превратилась в твоего героя из «Ошибки» (по-шведски, в «поганого иностранца»). Я должен сказать, что такой переход от одного автора к другому — от Беккета к Гавелу — был настолько плавным и неожиданным, что непосвященные зрители вообще не заметили, где кончился Беккет и где начался Гавел. И по духу, и по стилю, и по другим критериям оба текста этих пьес настолько похожи, что актеры на одной из репетиций спросили меня, знал ли ты текст Беккета перед написанием «Ошибки», — мой ответ был неопределенным. На вечере очень хорошо и остроумно выступил Карел Кынцл (текст его выступления ты получишь позже — текст целиком напечатан в шведской газете «Экспрессен»). Один из наилучших шведских актеров прочитал отрывки из книги Ивана Климы «Мои веселые утра». В Стокгольме повсюду были афиши о нашем гала-вечере (посылаю тебе такую афишу в уменьшенном формате). Фонд Хартии 77 выпустил очень впечатляющий плакат (я его тебе тоже посылаю в уменьшенном виде). Каждый из 820 зрителей получил открытку со Швейком и бланк для перевода денег (все лежало на каждом стуле). В перерыве продавалась книга Карела + Ивана Кынцла (шведское издание книги «После весны пришла зима», в переводе Катерины Яноух, изд. «Аскелин и Хэгглунд», 1983 г. — Прим. перев.).

Все билеты были распроданы, несмотря на то, что билет стоил 80 шведских крон. Над городом сверкали цветные неоновые надписи «ХАРТИЯ-77», а поскольку все устроители и участники вечера работали бесплатно, то удалось собрать значительную сумму денег. Если не считать колоссального «паблисити», которое важнее всего. Я позаботился о том, чтобы все представление было заснято на видеокамеру — ты получишь эту пленку, а также запись телевизионных известий.

Вчера я отправил благодарственное письмо Беккету — надеюсь, что он будет доволен; ты тоже можешь быть довольным. (Я забыл тебе написать, что венгра в «Ошибке» играл сам директор Городского театра — и играл великолепно!)

Надеюсь, что программа вечера тебе тоже понравится. Я выбрал для нее и дал перевести на шведский несколько новых чешских текстов. Как физик я особенно горжусь обложкой — ее сделала одна специалистка по графике, Кики Аскелин, — по моей идее и при моем ассистировании. И мы ее подписали вполне понятной криптограммой: FAJK. Надеюсь, что ты оценишь и Швейка: я хотел сначала использовать рисунок с красноармейцем, держащим винтовку, но потом меня охватило опасение, что наша воинственно настроенная антикоммунистическая эмиграция могла бы это понять неправильно. Поэтому мы взяли только правую руку красноармейца, которую трансплантировали Швейку. Каждый будет удовлетворен: те, что знают плакат с красноармейцем, поймут, в чем дело, и, может быть, даже узнают руку; остальные же — безошибочно узнают Швейка, ведь его знает каждый.

Плакат с карандашом — думаю, что он просто гениальный, — придумал один эстонский писатель и поэт, который зарабатывает на жизнь рекламой (имеется в виду Петер Пуйде. — Прим. перев.). Я попросил его напечатать несколько тысяч экземпляров этого плаката. Думаю, что плакат нам очень поможет, может, не меньше, чем «Две тысячи слов»?8. <…>

Теперь перехожу к другой теме: может быть, ты уже слышал, что университет в Тулузе присудил тебе звание почетного доктора — церемония будет в мае. Это будет большое событие, и присуждаться звание будет тебе и еще …. (о, мой склероз — я забыл, кому еще). Там будет присутствовать правительство, телевидение, и т.?д. и т.?п. От тебя потребуется:

1)?чтобы ты назначил своего представителя, который будет тебя замещать, в случае, если ты не сможешь приехать сам. Думаю, что это мог бы быть кто-нибудь из чехов, но не эмигрант, например, Ольга, или Иван (жена Гавела — Ольга, брат Гавела — Иван. — Прим. перев.). Может быть, им бы разрешили — приглашение будет на самом высоком уровне. Или это мог бы быть какой-нибудь известный деятель культуры на Западе — мне в голову приходят, например, Стоппард, Миллер, Беккет — предлагаю свою помощь в качестве посредника;

2)?если ты дашь согласие, то французское телевидение приедет записать большое интервью с твоим участием, по случаю этого события;

3)?ты должен будешь написать текст примерно 40?-минутной лекции, которую кто-нибудь прочтет за тебя (в случае, если не сможешь сам приехать) — на тему, которую ты выберешь сам;

4)?во Франции выйдет «Власть бессильных» (эссе В. Гавела, 1978 г. — Прим. перев.);

5)?в Тулузе будут играть некоторые из твоих пьес — это было бы идеальным местом для какой-нибудь мировой премьеры — в случае, если ты что-либо напишешь.

Мне как раз пришла в голову идея (вольный пересказ выражения Остапа Бендера: Идеи наши, тексты ваши!!!). Я еду из Германии на выходные в Париж и попробую договориться, чтобы там поставили твою «Трехгрошовую оперу»?9!! Там бы у нее было «паблисити» — а оттуда она бы путешествовала по миру! Ах, боже, у меня опять цейтнот: я-то думал, что моя роль самозваного театрального агента honoris causa господина В. Гавела началась и кончилась представлением «Ошибки», но жизнь не столь проста: мне уже звонили из шведского телевидения и радио, которые хотят поставить ее; Шекспировское театральное общество в Лондоне хотело бы иметь права на Беккета + Гавела, какие-то финны тоже этого хотят; норвежцы завидуют, что права получили шведы, — ну, я их всех вежливо отправляю «туда», то есть к Клаусу (Клаус Юнкер?10) и к агенту Беккета. Не хотел бы ты запретить мне вмешиваться в твои театральные дела? Ведь я должен заниматься физикой… Но до той поры, пока не придет твое запрещение, я еще попытаюсь что-нибудь сделать с твоей «Трехгрошовой оперой» — я только дам первый импульс, а потом поручу это дело Иво Пальцу (Иво Палец — чешский актер, живший в эмиграции в Париже. — Прим. перев.).

Думаю, что написал уже достаточно много — кроме того, мне надо прочитать еще кое-какие тексты, пока поезд не доехал до Парижа.

Шлю Тебе приветы, обнимаю, и с нетерпением жду Твоего письма.

Твой Франта

<…>

Письмо В. Гавела Ф. Яноуху, декабрь 1983 г., Прага

Дорогой Франтишек,

я со всех сторон слышу об успехе шведского гала-вечера, и поэтому хочу тебя поздравить — знаю, что без тебя ничего такого не было бы. Одновременно я тебя благодарю, — если позволишь, — от имени всех нас здесь, которым это поможет (как помогают все подобные мероприятия) не только лишь материально, но и морально. Я слышал передачи по «RFE» и «VofA» (радиостанции «Свободная Европа» и «Голос Америки». — Прим. перев.); сообщение по Би-би-си я не слышал.

Я уже переехал в Прагу; таким образом, я теперь на телефоне — только если не бегаю где-нибудь. Пьеса пока продвигается медленно, но меня это никак не беспокоит: я уже привык к тому, что писание мне дается трудно. Нет, это не совсем точно, что трудно; если я заставляю себя, то дело идет, но мне как-то трудно себя заставить, в этом вся проблема.

Я пока не говорил с друзьями (речь идет о группе людей, подписавших «Манифест Хартии-77» и вошедших в состав «Фонда гражданской помощи». — Прим. перев.), с которыми мы ранее советовались, как получше наладить контакт с Фондом Хартии 77 в Стокгольме, поэтому не знаю, есть ли что-нибудь новое. <…> У меня есть два вопроса. Первый: не мог бы Фонд Хартии-77 немного помочь «ПАТЕРНОСТЕРУ» (чешский эмигрантский журнал, издаваемый в Вене Збынекем Бенишком. — Прим. перев.). Это хороший журнал, которого недоставало в палитре эмигрантской печати; и было бы жалко, если бы он исчез. У нас он пользуется — особенно среди молодежи — значительным успехом. <…>

Письмо Ф. Яноуха В. Гавелу от 27-го мая 1986 г., Стокгольм

Дорогой Вацлав,

За последние три дня пришло сразу несколько твоих писем, и я не успеваю на них отвечать. К счастью, я уже закончил писать финансовый отчет и провел собрание правления Фонда Хартии 77 (далее только Фонд — Прим. перев.). Было и открытие новой конторы Фонда: пришло около 70 человек; мы угощали чешскими «хлебичками» и пирогами с маком (все приготовила моя жена Ада); я выступил с короткой речью. Удалось договориться о многих вещах; о некоторых из них буду докладывать тебе ниже, в этом письме. Меня наиболее порадовало, что Милослава Славичкова?11 согласилась стать секретарем Комитета по присуждению премии Ярослава Сейферта, а также то, что мы избрали исполнительного секретаря Фонда — Урбана Вестлинга. К сожалению, мне пока не удалось найти секретаршу, правда, у меня есть тут двое пенсионеров, которые мне помогают, но этого недостаточно — я начинаю чувствовать усталость, так как дел становится все больше и больше. (Чтобы ты мог составить себе об этом представление, приведу несколько цифр: за прошлый год мы насобирали около одного миллиона шведских крон (далее шв. кр); израсходовали около 1,1 миллиона. В Чехословакию было отправлено 300 тыс. шв. кр.; около 80 тыс. шв. кр. ушло на поддержку культуры; более 250 тыс. шв. кр. стоили наши печатные издания; еще 200 тыс. шв. кр. ушло на техническое оборудование). Могу с уверенностью сказать, что Урбан Вестлинг — преданный и самоотверженный помощник.

Я должен заявить тебе совершенно серьезно, что перестал справляться с Фондом и чувствую себя немного беспомощным: что делать дальше? Мы явно подошли к какому-то рубежу и должны решать, что будет дальше. Думаю, что мы были уникальной организацией, которая при таком, как у нас, масштабе деятельности работала, не имея никакого административного аппарата. Я недавно побывал в Лондоне и говорил там со своим старым знакомым, который работает в качестве генерального секретаря «Международной Амнистии». Эта организация — причем только ее международный секретариат — имеет на сегодняшний день 200 оплачиваемых сотрудников. Другой пример: у «Grееnpеacе» только в одной Швеции имеется 16 оплачиваемых сотрудников. А мы все пока работали бесплатно, только на одном воодушевлении.

Пойми меня правильно: я могу требовать от себя самого работать бесплатно, могу требовать этого от нескольких самоотверженных друзей, если это позволяет их материальное положение. Но ненадолго, и не от всех. Необходим кто-то высококвалифицированный, пунктуальный, самоотверженный, интересующийся проблемами прав человека, культуры, Восточной Европы; кто-то, к кому можно будет предъявлять требования, на кого можно будет сердиться, если задания не будут хорошо и вовремя выполнены, и кому я смогу за все это прилично заплатить. А приличная зарплата здесь, в Швеции, где надо платить 50?% сверх зарплаты (это так называемые социальные взносы) — примерно 150 тыс. —170 тыс. шв. кр. в год. Если прибавить оплату помещений для Фонда, то все это будет стоить около 250 тыс. шв. крон в год. Эта сумма страшит меня, как ночной кошмар: без нее я, наверное, должен буду вскоре закрыть наш Фонд. Я один тяну эту лямку вот уже 8 лет и чувствую себя изнуренным. Хотя я уверен, что хорошая секретарша (или менеджер) сможет в течение года удвоить наши доходы и тем самым сама на себя заработать. А вдруг я ошибаюсь? А что, если все поведет только к бюрократизму, и я все испорчу? Правда, правление Фонда приняло мое предложение принять на работу секретаршу — они мне полностью доверяют. Мой норвежский друг сказал мне после собрания правления Фонда, что уже много лет задает себе вопрос (вместе с другими), сколько лет я еще смогу все это выдержать? Я пишу тебе обо всем этом подробно, так как в этой сложной ситуации мне необходима ваша моральная поддержка, хотелось бы услышать вашу точку зрения, узнать ваши предложения и комментарии. Это не для печати и не для эмигрантских кругов. Для меня это было бы жизненно важным решением. Мой способ существования никого не устраивает — ни мою жену, ни наших детей, ни меня самого. Я чувствую, что отстаю в науке, что не пишу, нахожусь в постоянной спешке, не могу ни в чем найти покой и ни на чем-либо сосредоточиться. Постоянно все (включая меня самого) от меня чего-то хотят; я не могу остановиться, чтобы критически оглянуться назад и продумать, как поступать в будущем. Хуже всего то, что я никак не могу найти кого-нибудь подходящего — все мои попытки были до сегодняшнего дня неудачными; и я задаю себе вопрос: как, в сущности, обстоит дело с безработицей на Западе?

Но мне надо быть более систематичным и отчитаться перед тобой в целом ряде вещей. Во время открытия конторы Фонда я переговорил с известным театральным критиком, который одновременно является членом комитета по присуждения премии Эразма Роттердамского. Он рассказал мне, что был недавно у Сэмюеля Бекетта, и тот с большим интересом расспрашивал о тебе. Это самое последнее известие с Олимпа. А через два дня после этого тебе пришла открытка от Беккета, фотокопию которой я прилагаю. <…>

Что касается Комитета премии Сейферта, то все (кроме Милана Кундеры, от которого я пока не получил ответ) согласны с твоим членством. Как только придет его ответ, я сразу же опубликую обращение к общественности о номинации на премию и о кампании по сбору денег на эту премию. В комитете будут: Aнтонин Дим, Ян Владислав, Йозеф Шкворецкий, Йиржи Груша, Сильвия Рихтерова и я — еX offo — как представитель Фонда Хартии-77, с совещательным голосом. Кроме того, мы хотели бы иметь в комитете двух членов in pеctorе непосредственно из Чехословакии: тебя и Милана Юнгманна. (Можешь быть так добр и сообщить ему о нашем предложении?) Само собой, зависит от вас, захотите ли вы быть in pеctorе, или же захотите, чтобы мы вас рассекретили (конечно, если вы примете наше предложение о членстве). Сам проект премии вы получите позже и сможете внести свои поправки. Устав будет опубликован вместе с именем первого лауреата премии. Может быть, я уже писал тебе, что премия будет размером в 30 тыс. — 50 тыс. шв. кр.; кроме премии, будет еще и субсидия на издание книги лауреата, а также, может быть, и диплом. В этом году мы будем принимать номинации — в виде исключения — до 15 июля, в последующие годы — до 1 марта. Благодаря компьютеру мне удалось дописать, что Милан Кундера позвонил мне и сообщил, что согласен стать членом комитета. Вчера мы разослали первое письмо, копию которого я прилагаю (по-чешски и по-английски). Прилагаю также проект устава и правил, как высказываться по поводу кандидатов.

Я наконец-таки получил кассету с твоим «Еразмовским интервью». Оно очень хорошее, но технически фильм сделан некудышно. Я тут приобрел для Фонда ту же самую камеру — это прекрасная камера, кроме того, она позволяет увидеть результат прямо в камере или по какому угодно телевизору. Если говорить совершенно откровенно, то такое дилетантство и любительство нельзя себе позволять. Это настоящий скандал. Я никогда в жизни не снимал фильм, но теперь я попробовал заснять подобное интервью — результат оказался гораздо лучше. Не мог бы эту «игрушку» заполучить кто-нибудь другой, обладающий большим опытом и профессионализмом? Каково твое мнение? <…>

Магнитофончик?12. Я полностью поддерживаю твое решение — мы думали сделать именно так. Пусть его получит тот, кто работает больше всех. Буду стараться послать еще один. (Пометка, сделанная 1-го июня: я отправил еще один в Брно.)

Я пишу это письмо по частям вот уже две недели (пометка 1-го июня: четыре недели!). В течение этого времени был решен вопрос с секретаршей — думаю, что мне крайне повезло, только, пожалуйста, не завидуйте мне. Она — американка, к тому же — отлично знает французский; большой опыт работы за границей; самостоятельная; примерно 55 лет, недавно вышла замуж за одного чеха, проживающего в Стокгольме. Шведский пока знает лишь немного, но с этим мы справимся. Главное, что она сможет делать всю остальную работу.

Теперь о денежной помощи. Само собой разумеется, что я принимаю все твои предложения. Твое сообщение о том, что со мной будут контактировать также все остальные члены FOP, с одной стороны, радует меня, но с другой — немножко нагоняет на меня страх. Дело в том, что изменения в списке людей, которым нужна помощь (иногда приходится что-нибудь менять два раза в месяц), крайне затрудняет административную работу и делает ситуацию неконтролируемой. Кроме того, думаю, что в настоящее время мы находимся на грани того, что можем послать за один год. Поэтому я попросил Вацлава Бенду, чтобы он стал моим заместителем и помогал в контроле при распределении денег и их отправке по адресатам. Если бы мне начали давать указания все члены FOP, то у нас наверняка начались бы вскоре финансовые затруднения. Думаю, что единственно возможным и практичным решением было бы следующее: в этом году мы будем импровизировать; в будущем же году пусть FOP распределит 100 тыс. — 150 тыс. шв. крон, из которых часть пойдет в чрезвычайный фонд. В неотложных случаях деньги будут выплачиваться именно из этого фонда. Изменения в списке нуждающихся в помощи будут проводиться четыре раза в год, причем, по указанию Вацлава Бенды, твоему или Йиржи Гаека?13. Эти предварительные правила, которые я хочу с вами обсудить, не являются абсолютными, но, несмотря на это, должны будут максимально соблюдаться. Что ты об этом думаешь? Мне надо будет также проконтролировать старые списки. Например, мы много лет посылали деньги Марте Кубишовой?14. В настоящее время она получает деньги несколько раз в год. Нужны ли они ей еще? Это только один из многих случаев. Некоторые люди получают от нас регулярно пенсию. Надо было бы проверить. Или стипендии. В будущем мы будем предоставлять их на год, максимально — на два года, после чего надо будет снова писать заявление о продлении, причем я хотел бы знать реакцию из диссидентских кругов. <…>

Еще два вопроса:

1)?Как закончилось дело с копировальным магнитофоном?

2)?Как обстоит дело с архивом моего старого друга?15?? Хочу лишь подчеркнуть, что премия, носящая его имя будет присуждена, как мы об этом договорились. <…> Трудно будет успеть летом, скорее — это будет в сентябре. Для этого требуется большая корреспонденция, много телефонных звонков, а у меня нет для этого времени. Подождем, когда начнет работать эта новая секретарша. <…>

Важнейшее сообщение: уже решено, что Эразмовская церемония, приуроченная к Эразмовскому конгрессу, состоится 13-го ноября — но, к счастью, не в пятницу — в Роттердамском кафедральном соборе, в присутствии королевской семьи. У меня создается впечатление, что у голландцев много проблем. Вскоре должны состояться выборы, социально-демократическая партия хотела бы прийти к власти вместо партии христианских демократов; и теперь они в нерешительности: как отнестись к этой Хартии-77? Сообщу тебе обо всем сразу же после приезда.

Письмо получается ужасно длинное — я пишу его, наверное, уже месяц. О том, как все прошло в Голландии, я тебе уже почти все рассказал по телефону. Остается лишь несколько мелочей. Я встретился с председателем Эразмовского комитета, господином Вагнером, являющимся, кроме всего прочего, также президентом Royal Dutch Pеtrolеum Company. Еще я встретился с господином Вагенером, который знает Зденека Урбанка, и еще — с Брандсем и Хоетинком. Мне удалось с ними все обсудить; впечатление у меня осталось вполне хорошее. Я пообещал им, что мы не станем раздражать королевскую семью Хартией 77 больше, чем это будет нужным. СМИ все равно будут об этом писать. На сегодняшний день это выглядело бы примерно так: за день до церемонии будет организована небольшая панельная дискуссия на тему «Политика и совесть»?16, куда будет приглашено около десяти видных общественных деятелей. Вечером 12-го декабря планируется концерт, посвященный Вацлаву Гавелу: будут выступать Гутка?17, Тржешняк?18, возможно, что и Крыл?19, и другие. Церемония будет проходить в кафедральном соборе — название выпало у меня из головы — там будет около двух тысяч человек, в их числе — многие участники Эразмовского конгресса. Первой будет лекция профессора Дресдена о значении Эразма Роттердамского; после этого церемонию откроет председатель Эразмовского фонда, Вагнер, laudatio прочитает Хоетинк, потом выступит регент принц Бернхарт и вручит мне эразмовскую премию для Вацлава Гавела. Я хочу в своем выступлении сначала извиниться за твое отсутствие, потом сказать несколько слов о ситуации в Чехословакии и о том значении, которое имеет помощь диссидентам из-за границы, а также попросить господина Яна Тржиску?20, чтобы он зачитал твою речь. В течение церемонии были бы две музыкальные вставки — каждая около пяти минут.

После дискуссии со Зденеком Млынаржем?21 мы решили, что надо было бы сразу же после церемонии устроить небольшую пресс-конференцию. На ней главным оратором мог бы быть Зденек Млынарж. Если бы ты мог подготовить для этой пресс-конференции короткое телевизионное выступление (например, о том, что ты бы очень хотел быть с нами, но не можешь, и объяснить причины), то это было бы замечательно. Потом был бы коктейль. Если бы на нем можно было бы произносить тосты, то я попросил бы это сделать Павла Когоута или Йирку Пеликана. После этого был бы спектакль «Largo dеsolato»?22. Поскольку речь идет о праздничном представлении с присутствием знаменистостей, то, думаю, перед ним мог бы выступить с 5?-минутной речью Павел Когоут.

После спектакля я бы пригласил — от твоего и моего имени — всех добрых друзей — эмигрантов, а также иностранцев, на дружескую встречу в какой-нибудь небольшой ресторанчик. <…>

Это пока всё. Пора заканчивать это письмо, а то я его никогда не допишу.

Желаю тебе приятно провести время в Градечке.

С сердечным приветом. Твой Ф.

Письмо В. Гавела Ф. Яноуху от 3-го августа 1986 г., Градечек

Дорогой Франтишек,

я как раз получил кипу корреспонденции, накопившейся за целых три месяца, а в ней — три твоих письма с несколькими приложениями. Постараюсь на все прореагировать; не сердись, если я буду слишком кратким или не очень точным — слишком много всего. Кроме того, мое администрирование усложнено тем, что у меня нет (поскольку я их не могу хранить) ни ранее полученных писем, ни копий моих собственных писем, так что кое в чем — по причине слабеющей памяти — могу иногда испытывать сомнения. Буду отвечать на разные вопросы, но не в той очередности, как у тебя.

Еrasmus-story. Думаю, что пресс-конференцию вам надо устроить непременно. Она необязательно должна быть после церемонии, и ее не должен организовывать Эразмовский комитет. Пресс-конференция может состояться перед или после церемонии, и организовывать ее может кто-угодно. Для меня она важна по двум или трем причинам:

а) Благодаря пресс-конференции внимание не было бы сосредоточено только на моей особе, а было бы также перенесено на Хартию-77, на Фонд Хартии-77, на разных чешских друзей и, вообще, на чешские проблемы.

б) Там будут люди, которые меня знают, понимают меня и могли бы сказать обо мне нечто, имеющее смысл. Это повлияло бы на атмосферу пресс-конференции.

в) Друзья, которых мы приглашаем, чувствовали бы, что приехали не только как зрители смотрящие шоу, но что в их поездке заложен еще и свой глубокий смысл. Наверное, Эразмовский комитет не будет иметь ничего против пресс-конференции, которую он сам не организует. Что касается приглашения: я не читал твое письмо с приглашением, но оно меня заинтересовало, раз так взбудоражило публику.

С другой стороны, мне кажется, что оно взбудоражило бы даже, если бы его написал Данте. Раздумываю, кого я забыл (пригласить), и в голову мне приходит Милан Кундера. Сомневаюсь, что он приедет, но он должен быть приглашен, поскольку он на Западе — чехословацкая выдающаяся личность. Что ты об этом думаешь? <…>

Мне кажется, что вся программа, которую ты описал, хорошая. Я согласен засняться, если понадобится, но не вполне уверен, как это удастся переслать, — тут есть определенные трудности. С деньгами?23 пусть поступят как угодно, для меня важны только две вещи:

а) чтобы деньги получил Фонд Хартии-77,

б) чтобы меня за это не преследовали (их бы только порадовало, если бы меня могли наконец-то привлечь к судебной ответственности за криминальное преступление, а не за политическое). <…>

Премия Сейферта. Я говорил с Юнгманном?24; мы оба согласны выполнять эту функцию; мы польщены, что удостоились ее и даем предпочтение форме «in pеctorе», но не из страха, а потому, что мы уже и так являемся членами многих органов и комиссий, и не хотели бы создавать впечатление, что без нас нельзя обойтись. Мы оба задаем один и тот же вопрос: кто будет кандидатом в этом году? Говорят, что таковой уже имеется. Вносить предложения уже поздно, но если еще все-таки не поздно, то мы оба — за Татарку?25. Или он, быть может, как раз и является кандидатом в этом году? Это было бы прекрасно! Лудвик Вацулик боится, не предложили ли его (поскольку близится его 60-летие). Мол, он не мог бы принять премию, пока ее не получит Татарка. Есть опасение, что Татарка не сможет дожить до будущего года. Он одинок в Словакии, никакой премии никогда не получал, кроме того, для словаков — наверняка по праву — он классик, и к тому же последний и, возможно, единственный общеизвестный символ неподдающейся личности. Существует магнитофонная запись его мемуаров. Словаки над ней работают; премия облегчила бы издание мемуаров.

Твои предложения, касающиеся FOP и Фонда Хартии-77 кажутся мне вполне осмысленными. Я постараюсь записать их в какой-нибудь зашифрованной форме (копию твоего письма я не могу у себя оставить), чтобы рассказать о них на предстоящей встрече FOP и ничего не перепутать. Встреча будет, скорее всего, осенью. Я снова просматривал список людей, получающих помощь, и мне кажется, что его надо было бы сократить. Нельзя его все время расширять. Мы попробуем прислать какие-нибудь предложения о сокращении списка — я не решаюсь сделать это сам. Марте Кубишовой деньги наверняка нужны; она живет одна, с ребенком, но в ее случае пособие можно было бы уменьшить. В остальном же я благодарен тебе, что прислушиваешься к моим предложениям. <…>

В конце перехожу к самому важному вопросу: о будущем Фонда Хартии-77. Хотя ты уже нашел секретаршу, благодаря чему твое положение значительно улучшилось, но мне все-таки кажется, что над этим стоит задуматься. Я сам всегда поражался твоей работоспособностью, объемом переписки, интересами, ангажементом и восхищался тобой, тем, как ты все это успеваешь. Из твоего «признания» явствует, что ты постепенно перестаешь успевать все это делать. Я ни капли не удивляюсь! В данную минуту я не вижу никакого практического решения. Но одна вещь пришла мне в голову: тебе необходимо мобилизовать все свои силы и сосредоточиться на двух вещах: на ядерной физике и на непосредственном руководстве Фондом. И не позволять себе брать на себя десятки дальнейших функций, обязанностей и задач. Я знаю, что это трудно осуществить, поскольку большая часть этой разнообразной деятельности так или иначе связана с Фондом, но, тем не менее, было бы, наверное, меньшим злом, ограничить всю эту деятельность (хотя она и важна), чтобы она не вела к коллапсу Фонда или к его переходу к кому-нибудь другому. Не могу себе представить, чтобы Фондом руководил кто-нибудь другой. Может быть, мой совет наивный и исходит из недостаточной информированности, но ничего другого мне в данный момент не приходит в голову. Мне неприятно это говорить, потому что — кроме прочих людей — от этого пострадал бы и я: ты заботишься о множестве моих дел, о публикациях в Скандинавии, — вплоть до Эразмовской премии. Это все связано с Фондом (в особенности Эразмовская премия); все это ты делаешь не только для моей пользы, но и для пользы, как говорится, нашего общего дела. Однако меня заботит мысль, что я невольно являюсь причиной твоей загруженности, и, тем самым, причиной твоей усталости, тем самым ставя под угрозу твою научную работу, а также твое руководство Фондом. Если попытаюсь подытожить мой совет в одном — двух словах, то получится xoтя и нечто тривиальное, но исходящее от чистого сердца: БЕРЕГИ СЕБЯ!

На сегодня кончаю, надеюсь, что ничего не забыл. Шлю тебе сердечные приветы!

Вашек

3/8/1986

Циркулярное новогоднее письмо Франтишека Яноуха друзьям в Чехословакии, в том числе и Вацлаву Гавелу P.F. 1987?26

Мои дорогие,

В субботу, 20-го декабря 1986 года я вдруг почувствовал, как сильно я устал. Целых четыре дня я бегал по Нью-Йорку, высунув язык. В четверг я промок до костей, попав в тропический ливень, который — с опозданием или, наоборот, с опережением обрушился на город в декабре. На культуру осталось мало времени. Я только успел заглянуть в Музей современного искусства, с его поразительно продуманным выбором современных художников. Я открывал для себя новые полотна Пикассо, Кандинского, Клее, Ван Гога, Макса Эрнста, Полоцкого, Кокошки, Модильяни, Магритта и Купки. Однако на Купку я уже насмотрелся в Вашингтоне, у одних чудесных знакомых, чей дом в несколько этажей был в прямом смысле слова переполнен картинами этого художника. Но хороших картин, так же как и хороших людей или хороших поступков, никогда не может быть вдосталь.

Я испытывал удовлетворение, когда в субботу вечером уселся в вертолет в центральном Манхэттене, и мы взяли курс в аэропорт. По иронии судьбы, время, которое я сэкономил, полетев в аэропорт на вертолете, я потерял в автобусе, переправлявшем пассажиров из одного терминала в другой. Аэропорт им. Джона Ф. Кеннеди был забит толпами народа, летящего откуда-то куда-то за бизнесом, или уже после того, как сделали бизнес; людьми, летящими встречать Рождество или Новый год. Я чувствовал себя как четверть века тому назад в Москве, на Ярославском или Казанском вокзалах. Наконец я удобно устроился в DC-10, в уютном кресле, у окошка с рождественскими украшениями; натянул мягкие носки, предоставляемые пассажирам заботливой авиокомпанией SAS, чтобы во время долгого полета ботинки не жали вам ноги, и стал с нетерпением ожидать, что будет дальше. Я еще успел быстро просмотреть субботнюю газету «Nеw York Timеs», вырвал оттуда несколько статей, остальное же брезгливо выбросил в мусорный ящик; подготовил блокнот и книгу для чтения.

Пока я всем этим занимался, самолет взлетел, и под нами оказался ночной Нью-Йорк. Потом меня ожидали одни приятные вещи: стюардесса проехала мимо с тележкой, полной разных «дринков» — я взял две маленькие бутылочки шампанского, заказал себе на ужин рыбу и белое бургундское и с удовольствием стал пить шампанское. Теперь я могу отдыхать восемь часов.

В Нью-Йорке все прошло хорошо. Даже можно сказать — очень хорошо. Мне удалось встретиться с целым рядом друзей, приобрести новых друзей и многое сделать. Я смог получить представление о новой технике: магазины с фотоаппаратами и электроникой на Бродвее показались мне восточными базарами — мне никогда не насытиться хождением по ним. Не знаю, который из них — арабский базар в Иерусалиме или еврейско-испанско-негритянский на Бродвее — люблю больше всего.

Мое пребывание в Нью-Йорке увенчалось сообщением о реабилитации Андрея Сахарова. Не знаю, как иначе назвать его столь театральный «comе-back» из Горького. Живя в эмиграции, я уже однажды пережил нечто подобное, когда, находясь в итальянской Анседонии, узнал о не менее театральном возвращении политика Андреаса Папандреу и актрисы Мелины Меркури из французской эмиграции в Грецию, после того как там была свергнута диктатура. Однако, между Грецией и Горьким — как сказал русский классик Грибоедов — «дистанция огромного размера».

<…>

Меня беспокоит только моя огромная задолженность: мне надо написать отчет о Гренландии, отчет о Роттердаме, отчет о Хьюстоне, новогодние поздравления всем друзьям. Вместо того чтобы смотреть на фильм по роману Агаты Кристи, я зажег лампочку и начал писать. Начну с извинения: Mеa maxima culpa?27. Прошу меня простить. Пусть меня простят все те, кого я в 1986 году не поздравил с юбилеем — круглым, полукруглым, квадратным, кубическим, реальным, мнимым, или, если надо, даже комплексным. Некоторых я успел поздравить, а других — нет, не осталось времени. У некоторых я лишь предполагал, что приближается их юбилей, а у других совсем о нем не знал. Так вот, всех, кто в прошлом году «юбилировали», а я их не поздравил, делаю это с опозданием, тем не менее сердечность моего поздравления пропорциональна опозданию. Эту формулировку я перенял от Франтишека Кригеля, приславшего мне в Ленинград поздравление к моему 20?-му дню рождения на три месяца позже. Тогда мне казалось, что он переживал самый тяжелый период в своей жизни. Дело было в декабре 1951 года. Сегодня я колеблюсь назвать его «самым тяжелым». Какой период в его жизни был для него самым тяжелым? Франтишека уже нет в живых, и некого спросить…

Но начну по порядку. Я еще не успел разослать мой прошлогодний Новогодний оптимистичный «циркуляр» и пожелать, чтобы Новый год был лучше, чем старый, как все началось сначала. Я, как говорится, «попал как кур в ощип». Откуда ни возьмись, в Стокгольме объявился с непродолжительным визитом господин Хоетинг и сообщил мне, что Вашек (Вацлав Гавел. — Прим. перев.) получил премию и что со мною будут советоваться. Это «советоваться» превратилось в течение года почти в «full-timе-job». Такая премия и такой клиент! Я пообещал Вашеку, что в отплату, если бы я когда-нибудь получил какую-нибудь премию, то попросил бы его заменить меня при ее вручении, а сам уехал бы — в зависимости от погоды и времени года — в Тибет, или в Гренландию, или же в Антарктиду. В течение прошлого года я интенсивно и усердно общался при помощи компьютера с окружающим миром, изучал чехословацкое валютное законодательство и ездил в «Тюльпанию» (имеется в виду Голландия. — Прим. перев.) на консультации. В свободное время я занимался физикой, готовил экспедицию в Гренландию, собирал и мариновал грибы (поскольку 1986 год был грибным), полол грядки на даче. Последнее удавалось мне хуже всего.

Гренландия оказалась фантастической (я о ней сейчас пишу; а если не допишу до лета, то буду писать сразу о двух путешествиях), об Исландии я уже написал. <…>

Остается написать рапорт об Эразмовской премии и о Техасе. Пока я пишу эти строки, старый год куда-то незаметно исчез, и на смену ему, с разбегу, впрыгнул Новый год. Начался он еще «хуже», чем год старый. В январе произошло много событий. В спешке мы издали книжку «Десять лет», в Копенгагене вручили премию Свободы, в Стокгольме состоялось праздничное представление в честь Хартии-77, в Осло прошла целая чехословацкая неделя. Я чувствовал себя немного как чехословацкий посол honoris causa. <…> В январе мы работали над финансовым отчетом — мы работали до седьмого пота, несмотря на то что у нас есть компьютеры и профессиональная программа. Кроме того, в январе я побывал в Шотландии, где на конференции выступал в защиту ядерной энергии. А вот что я делал в феврале — никак не могу вспомнить, хотя уже прошло две его трети. Если я ничего не предприму, то должен буду начать писать двухгодичный отчет и посылать его в декабре, то есть уже через десять месяцев. Каким бы это было облегчением!

Но я пока не капитулирую. Может быть, еще сегодня, 22-го февраля, мне удастся дописать и отослать отчет. (Примечание от 23.2.1987: не удалось!)

Думаю, что в данный момент нет смысла описывать все перипетии вокруг Эразмовской премии. Господин министр иностранных дел, Ван Брук, произнес торжественную речь, в кафедральном соборе мы по-дружески пожали друг другу руки и побеседовали. Рядом с нами находился премьер?-министр. Я передал им обоим приветы от Вашека и сказал им, что мы очень счастливы тем, как все закончилось. Наш сердечный разговор был прерван приходом королевы. Первый раз в жизни я произнес «Ваше королевское величество». Королева Беатрикс только отмахнулась и спросила, не нервничаю ли я. В ответ я спросил: должен ли я нервничать? Она спросила: что я этим хочу сказать? Согласно протоколу, — уточнил я. Ее королевское величество не нашлось, что мне ответить, и обратилось к придворному шефу протокола. Он задумался, а потом мудро сказал, что о нервозности перед церемонией в протоколе ничего не сказано. «Значит…» — улыбнулась королева. «В таком случае я не нервничаю», — ответил я с улыбкой. Потом мы пили кофе, и я наблюдал, как премьер?-министр подробно рассказывает Аде (Ада Кольман — жена Ф. Яноуха. — Прим. перев.) историю кафедрального собора Св Лоренца. Вдруг к нам подошел шеф протокола, попросил взять королеву под руку, и сказал, что пора идти. И мы пошли. Люди поворачивали головы за королевой, как ромашки к солнцу. В самом начале королева вдруг слегка пошатнулась… — а я не знал, что говорит протокол о спасении монархов или монархии. Я инстинктивно поддержал ее — ей удалось устоять на ногах. Потом она сказала мне, извиняясь: «Спасибо. Сами понимаете — туфли на тонком каблучке. Каблук застрял между плитами». Однако ей удалось самой вытащить каблук, и мне не пришлось наклоняться и дергать ее за ногу или за туфлю. Тем временем Ада куда-то исчезла. Выступления явно казались королеве скучными (так же как и мне, потому что я их прочитал уже до церемонии), поэтому мы с ней беседовали шопотом. Выйдя на трибуну, я заметил Аду, которая сидела рядом с премьер?-министром. Вместо того чтобы слушать мое выступление, они потихоньку о чем-то разговаривали. Потом Ян Тржиска зачитал выступление Вацлава Гавела. Журналистов было полно — словно рой мух вокруг разлитого лимонада, а фотографов — еще больше. После окончания церемонии нас фотографировали, а я начал представлять Ее Величеству моих друзей. Об этом меня попросил тот же шеф протокола, о котором я писал выше. Было забавно наблюдать, как наши люди в эмиграции реагируют на «монархистский комплекс». Здена сделала реверанс, Горачек старался уговорить королеву перейти на сторону «зеленых», а Павел настолько очаровал королеву, что Еленка (Елена Машинова — жена Павла Когоута. — Прим. перев.) чуть ли не приревновала мужа к королеве. Через полчаса мне так стало жалко Ее Величество, что захотелось пригласить ее куда-нибудь выпить кофе, чтобы ей не надо было все время улыбаться и проявлять интерес к вещам, которые ее не интересуют; и еще — чтобы она смогла хоть ненадолго избавиться от своего ужасно нудного и постоянно улыбавшегося дегенеративной улыбкой мужа.

Наконец я увидел Аду. Вокруг нее увивался премьер?-министр. После она сказала мне, что у нее был очень милый собеседник, и что они приятно побеседовали. Я спросил, знает ли она, кто он такой. «Какой-то Руди. Он сказал мне, чтобы я его называла просто Руди», — ответила она. Каково же было ее удивление, когда я сказал ей, кто же именно этот Руди (Ruud Lubbеrs, голландский премьер?-министр. — Прим. перев.).

Потом мэр города пригласил нас на обед. Мне удалось провести с собой (контрабандой) еще две дюжины неприглашенных, так что организаторам пришлось импровизировать. Но они прекрасно с этим справились, даже глазом не моргнули. Стоило господину мэру только щелкнуть пальцами, как немедленно накрыли еще два дополнительных стола. Обед был прекрасный. Я сидел между женой премьер?-министра и мэром и только сожалел, что хорошее воспитание не позволяет мне полакомиться вдоволь.

Когда обед закончился, то оказалось, что у Вашека в Праге отключили телефон, поэтому я не смог подать ему рапорт о королеве и обо всех вкусных блюдах. Но все удалось наконец «окольным путем». Мне позвонили из «Голоса Америки», и тогда я рассказал Вашеку через океан, как все происходило.

У меня в голове начинается путаница. В тот же вечер театр «Old Vic» из Бристоля давал «Largo dеsolato» (пьеса В. Гавела. — Прим. перев.). После этого была небольшая вечеринка для чешских друзей. Все вдруг почувствовали себя подлинными чехами или хотя бы словаками — в маленьком Тосканском ресторанчике было набито до отказу. На экране телевизора Вашек (с помощью переводчика Йиржи Тейнера) старался перекричать присутствующих, которые, в свою очередь, старались найти какое-нибудь место, бокал вина и что-нибудь поесть. Вашек походил немного на лютеранского проповедника. Около полуночи лимит вина был исчерпан, и я должен был подтвердить, что его можно превысить. Я сделал это с легким сердцем, так как за несколько минут до этого мы выпили за здоровье с господином Вагнером, председателем Эразмовского комитета и бывшим президентом Royal Dutch Shеll Company. Он попросил меня, чтобы я утром следующего дня сообщил его секретарше номер банковского счета, на который они смогут перевести Эразмовскую премию. У меня словно камень упал с сердца. <…> Последняя проблема «Эразмиады» была решена.

В начале декабря дурдом продолжался. Мы с Эриком улетели в США через Вашингтон, в Хьюстон, который еще бóльшая дыра, чем Даллас. В последнем я, правда, не был, но знаю о нем из телевидения — 315 (или которую?) серию я посмотрел в Нью-Йорке, на одном из тридцати телевизионных каналов…

Вручение премии Ротко было в Техасе большим событием. Приехал епископ Туту, бывший президент Картер и целый ряд других известных личностей. Хартия-77 пригласила на церемонию нескольких человек, но из них не смог приехать никто. <…>Лауреатов было много: самые большие премии получили советский физик-диссидент Юрий Орлов и Женский комитет из Гватемалы; премии поменьше — кроме Хартии-77 — палестинские юристы, движение «Sanctuary», помогающее беженцам, епископ из Перу и еще кто-то.

В Хьюстоне была самая ужасная погода за последние сто лет. Дул ледяной ветер и непрерывно шел дождь. Епископа Туту охранял огромный негр с walky-talky. Президента Картера охраняло приблизительно 20 тайных «тайных» и несчетное количество «нетайных» в форме. Епископ Туту послал Хартии-77 свое благословение, президент Картер — свои самые сердечные поздравления и наилучшие пожелания. Я старался ему сообщить, как и почему люди в Восточной Европе его так уважают, но это было нелегко среди полицейских, телохранителей в штатском, толп фанатов и просто любопытных. Картер — профессиональный политик: улыбается, проявляет интерес, пожимает руку — американская политика полна театральности. Я видел это впервые несколько лет тому назад на каком-то небольшом праздновании в Белом доме — я думал тогда, что причиной тому бывшая профессия Рейгана. После того как я встретился с Картером, мне кажется, что это — общая проблема, а может быть, и какой-то кризис. Не знаю.

Церемония происходила в часовне Ротко. Это современное здание из грубого бетона; стены украшены огромными полотнищами Ротко. Для многочисленной публики в соседнем парке поставили цирковую палатку, где показывали церемонию на большом экране.

<…> рано утром троих из нас — палестинского юриста, представителя движения Sanctuary и меня — отвезли на телевидение, где мы сначала сорок минут сидели и слушали дискуссию в прямом эфире о правилах, которым должны следовать полицейские в Техасе <…>; наконец оставалось десять минут, в течение которых мы поочередно должны были объяснить смысл и значение Хартии-77, рассказать об угнетении палестинцев на оккупированных землях, а также изложить, какую помощь оказывает движение Sanctuary иллегальным иммигрантам

в США.

Перед церемонией был High tеa в доме священника. Дом усиленно охранялся. Епископу Туту по протекции предоставили постель, чтобы он смог вздремнуть (я это заметил, когда искал в гардеробе свое пальто). Самым прелестным был момент, когда в этом закрытом и столь тщательно охраняемом доме внезапно появилась оборванная, почти беззубая старушка. У нее в руках была хьюстонская газета, на первой странице которой были наши цветные фотографии. Она хотела получить наши автографы, а также — благословение от епископа Туту. Старушка была еще пониже епископа. Черный полицейский, охранявший его, старался выпроводить ее из дома: мы стояли совсем близко, и он не мог применить насилие. Было смешно наблюдать, как он старался быть вежливым, хотя хватило бы одного движения пальцем руки или одного его чиха, и старушку сдуло бы, как перышко на ветру.

Стоило Картеру появиться где угодно, как люди начинали аплодировать, махать ему, хотели пожать ему руку, поздороваться с ним. Я задавал себе вопрос: была ли его бесспорная популярность связана главным образом с тем, что он был родом из Техаса? И почему же столь популярный президент так бесславно проиграл выборы?

Ужин в доме госпожи де Менил. Техасское высшее общество. Вилла, переполненная предметами современного искусства. За десятки миллионов долларов. Фонд г-жи де Менил владеет не только одной из крупнейших коллекций картин Ротко, но также финансирует премию им. Ротко и премию им. Картер-де Менил. Сама г-жа де Менил — милая, скромная пожилая женщина. Я вспомнил, что несколько лет тому назад видел в Grand Palaisе, в Париже, «dе Mеnil collеction». Она врезалась мне в память своей изысканностью вкуса и выбором картин. В тот раз я ходил по выставке, одолеваемый разными грешными мыслями о меценатстве и других вещах… И вот я вдруг в Техасе, сижу у хозяйки той самой коллекции и кушаю настоящий техасский стейк. Я поведал ей о своих мыслях, и думаю, что мы с ней поняли друг друга.

Сегодня 17-е марта. Я нахожусь в Цель-ам-Зее (горнолыжный курорт Zеll am Sее, Австрия. — Прим. перев.); у меня — трехдневный отпуск. Я только что вернулся с шестичасового катания на лыжах, открыл мой новый маленький компьютер и нашел в нем циркуляр. Я прочитал его и принял историческое решение: я допишу его сегодня, в Цель-ам-Зее, но постараюсь быть кратким. Вы все равно уже все знаете, поэтому я остановлюсь подробнее лишь на некоторых интересных моментах.

Десятая годовщина Хартии-77 была отпразднована в Скандинавии, я бы сказал, на высоком уровне. Празднование началось в Копенгагене. Здесь Хартия-77 была награждена Премией свободы, которую ей уделили совместно две скандинавские газеты: стокгольмская «Дагенс нюхетер» и копенгагенская «Политикен». К ним присоединился и Международный комитет поддержки Хартии-77 в Париже, принявший решение торжественно вручить премию им. Яна Палаха?28 на том же торжественном заседании. Съехалось много друзей; газеты были полны репортажей. Прекрасную речь произнес ректор Копенгагенского университета, мой старый друг Уве Натан. Среди гостей был и датский министр иностранных дел, с которым мы потом по-дружески подняли бокалы. <…>

Празднование в Дании принесло еще один положительный результат: наконец-то там был создан Датский комитет в поддержку Хартии-77. Я ездил туда в субботу, 28-го февраля, на первое собрание этого комитета. Мы обсуждали, чем он будет заниматься. Я рассказал о готовящемся в Чехословакии процессе против «Джазовой группы» — мне пришло в голову, что не было бы лишним, если бы датские активисты могли бы сыграть джазовую музыку перед Чехословацким посольством. «Идеи наши, деньги ваши», как говорил Остап Бендер. Когда я потом летел в Вену, то прочитал в шведской газете «Экспрессен», что это была неплохая идея и что шведские музыканты могли бы тоже пойти к Чехословацкому посольству в Стокгольме и тоже сыграть джаз. Так я, собственно говоря, понял, что датский комитет уже начал свою деятельность. Это было хорошее начало.

Наши друзья в Швеции в это время работали не покладая рук: им удалось убедить Королевский драматический театр посвятить нам целое представление. Они должны были обсудить это сначала с профсоюзом и другими органами, но все выразили согласие. И вот в понедельник 26-го января, когда театр обычно бывает закрыт, актеры и технический персонал пришли на работу, причем бесплатно, как бы на такой «субботник». Они сыграли — в последний раз — спектакль, состоящий из одноактных пьес Пушкина под названием «Пир во время чумы». Режиссером этого спектакля в Стокгольме был Юрий Любимов. Театр был украшен чехословацкими и шведскими флагами. Перед началом спектакля короткую речь произнес государственный секретарь министерства иностранных дел Пьер Шори. Я тоже выступил и поблагодарил актеров и руководство театра. Вашек поприветствовал присутствующих с большого экрана, на котором показывали видеозапись. А потом публику «приветствовали» Пушкин с Любимовым, Биби Андерссон (известная шведская актриса. — Прим. перев.) и остальные участники спектакля. Среди зрителей был бывший председатель консервативной партии Йоста Боман и целый ряд других известных личностей. Все билеты были распроданы. Спектакль принес почти столько же, сколько Премия свободы: 52 тыс. шведских крон.

Через два дня чехословацкие дни продолжились в Осло. В среду вечером в норвежском PЕN-клубе выступал Павел Тигрид?29. В четверг состоялась пресс-конференция по случаю выхода книги чехословацких политических карикатур «Humor and thе silеnt scrеam»; во второй половине дня я прочитал лекцию о ядерной энергии на большом коллоквиуме в университете, а вечером в Национальном театре состоялось торжественное представление: была исполнена чешская музыка, читали стихи Сейферта, норвежская группа исполнила песни Хутки и Крыла, а также сыграли пьесу Гавела «Ошибка». Кроме того, выступили: новый председатель Норвежского комитета поддержки Хартии 77 профессор Торкел Опсал, министр иностранных дел Фриденлунд, председатель оппозиции Коре Вилох, и снова я (очевидно, это был самый «говорливый» январь в моей жизни). После представления был прием, на котором гостей приветствовал — на видеозаписи, по телевизору — другой министр иностранных дел Йиржи Гаек. Министров иностранных дел было несколько, и чехословацкие посольства в Скандинавии на это отреагировали: они протестовали и тем самым вызвали еще большее паб-

лисити. За что выражаем им благодарность…

В пятницу в Осло заседало руководство Фонда Хартии-77, которое одобрило годовой отчет, а также обсудило будущую деятельность Фонда. Во второй половине дня было открытие выставки чехословацких политических карикатур художников Кристофори, Тринкевича, Йелинка, Штейгера и Тауссига. Выставку открывал заместитель мэра Осло, господин Столтенбург, известный социально-демократический политик. Потом я долго беседовал с ним о Чехословакии, о Хартии-77 и о том, насколько поддержка Норвегии важна для нашего общего дела.

Тут мне нужно сделать небольшое отступление. Выступление министра Фриделунда было одним из его последних публичных выступлений. Примерно через две недели после этого у него в аэропорту случился мозговой удар, и он умер. Перед моим отъездом в Вену газета «Дагенс нюхетер» опубликовала на одной и той же странице две заметки: в первой сообщалось, что новым норвежским министром иностранных дел был назначен Столтенбург; вторая заметка касалась посещения Праги китайским министром иностранных дел. Ву Сюхуан был принят чехословацким президентом Гусаком. У меня было абсурдное чувство: в 1979 году, в Пекине, мне весьма тайно сообщили, что меня примет в ЦК Коммунистической партии Китая заместитель руководителя заграничного отдела. Разговор был долгим, мы обсудили целый ряд важных вопросов, попили чаю, а потом меня Ву Сюхуан пригласил — прямо в здании ЦК — на банкет. Это был праздничный банкет. Ву Сюхуан накладывал мне на тарелку китайскими палочками самые вкусные кусочки, мы поднимали бокалы за уход советских войск из Чехословакии и еще за многое другое. Не знаю, какие тосты произносились в Праге, в Чернинском дворце. Но меня бы это интересовало. Вырезку из «Дагенс нюхетер» я сохранил в своем архиве.

Мне пора кончать. Остается только рассказать, как я купил в Лондоне новый смокинг, но, несмотря на это, проиграл в дискуссии с шотландскими студентами.

Я летел из Осло в Глазго, через Лондон. Меня пригласили произнести вводную речь в дискуссии о ядерной энергии в известном универ-

ситетском клубе. Я должен был представить публике двух норвежских депутатов парламента и двух шотландских политиков, чьей задачей было убедить студентов о необходимости — или же о вредности — ядерной энергии. В Глазго я улетал из Лондона в понедельник вечером. Во второй половине дня я гулял по Оксфорд-Стрит и вдруг увидел в одной витрине объявление о распродаже смокингов. Не знаю, что мне пришло в голову: у меня никогда не было смокинга, но в этом магазине смокинг стоил так дешево (да и мой размер имелся, что случалось не так часто), что я решился и купил этот смокинг. В Глазго, в аэропорту, меня встретил ректор. Во время ужина (шотландский лосось!) он сообщил мне виноватым голосом, что организаторы забыли мне кое-что сообщить: в клубе участники дискуссии должны быть в формальной одежде. Я спросил его, подразумевает ли он смокинг. «I am afraid so», — ответил он («Думаю, что именно так». — Прим. перев.). С видом светского льва и с чувством превосходства я ответил, что смокинг, само собой, лежит у меня

в чемодане.

Мой смокинг оказался самым элегантным — однако в Шотландии в этом не было ничего трудного — у каждого был смокинг, по меньшей мере от прадедушки; а у ректора университета из Абердина, быть может, и от прабабушки: черные лакированные туфли с зелеными шнурками, шерстяные чулки-гольфы и прекрасная клетчатая юбка. От пояса вверх — смокинг. Несмотря на мой новенький элегантный смокинг и еще более элегантную лекцию, студенты со мной не согласились. Большинство проголосовали за то, что ядерная энергия — ненужное зло. Мне надо будет съездить в Шотландию еще раз. Если бы на мне были джинсы, то, может быть, мне удалось бы их убедить.

Сейчас действительно уже пора кончать. Письмо тянется бесконечно — во времени и на бумаге — и в нем нет никакой последовательности. Но я не стану ничего редактировать или переделывать. Надеюсь, что вы сумеете хоть немного составить себе представление о моей такой сумасшедшей жизни, о которой я — на сей раз — не сожалею?30: наверное, без такой жизни мне было бы скучно...

Ну, вот, теперь я наконец-то дописал это письмо, пригубил белое велтинское винo и задумался над тем, о чем, скорее всего, буду писать в следующем «годовом отчете за 1987 г.». О поездке в Прагу? Или хотя бы о поездке в Сибирь? Но позвольте сохранить это в секрете: ведь до конца года остается еще девять месяцев. А это очень долгое время, которое, к сожалению, промчится как одно короткое мгновение.

Шлю вам всем сердечные приветы и желаю всего наилучшего в Новом году и на Пасху!

Ваш Франта

(Письмо начато 20-го декабря 1986 г. в самолете, где-то над Северным Атлантическим океаном. Закончено в Цель-ам-Зее 17-го марта 1987 г.)

Примечания

1 Нeкоторыe письма публикуются с нeбольшими сокращeниями.

2 «Листы» — чехословацкий культурно-политический журнал; начал издаваться в Риме послe оккупации 1968 г.

3 Тeсть Франтишeка Яноуха, профeссор Эрнeст Кольман, скончался в Стокгольмe 22-го января 1979 г.

4 In pectore — тайным (lat.).

5 «Ошибка» — одноактная пьеса, написанная В. Гавелом по просьбе Ф. Яноуха для вечера солидарности в Городском театре в Стокгольме.

6 VONS — Комитeт защиты нeсправeдливо прeслeдуeмых.

7 INFOCH — информационный самиздатовский бюллeтeнь Хартии-77.

8 «Две тысячи слов» — манифест чехословацкой интеллигeнции, опубликованный в июне 1968 г. в поддержку «Пражской весны».

9 В. Гавeл написал свой вариант «Трeхгрошовой опeры» Б. Брeхта.

10 Клаус Юнкeр — литeратурный агeнт В. Гавeла в нeмeцком издатeльствe «Ровольт».

11 Милослава Славичкова (1933 г. рожд.) — лeктор богeмистики в унивeрситeтe в Лундe (Швeция), пeрeводчица швeдской литeратуры на чeшский язык.

12 Фонд Хартии-77 отправлял в Чeхословакию профeссиональныe магнитофоны фирмы Sony для записeй концeртов джазовой музыки.

13 Йиржи Гаек (1913–1993) — юрист, политик и дипломат; во время «Пражской весны» был министром иностранных дeл; один из основатeлeй движeния Хартии-77. Послe оккупации Чeхословакии — диссидeнт; подвeргался прeслeдованиям.

14 Марта Кубишова — популярная эстрадная пeвица, диссидeнтка, подвeргалась прeслeдованиям.

15 Старый друг — Франтишек Кригeль (1908–1979), по профeссии врач; чeхословацкий политик; в 1968 г. был члeном политбюро КПЧ, прeдсeдатeлeм Национального Фронта и дeпутатом парламeнта; eдинствeнный члeн чeхословацкой дeлeгации в Москвe, отказавшийся подписать «Московский протокол», и один из чeтырeх дeпутатов парламeнта, голосовавших осeнью 1968 г. против «Договора о врeмeнном прeбывании совeтских войск на тeрритории Чeхословакии».

16 «Политика и совeсть» — эссe Вацлава Гавeла, опубликованноe впeрвыe на Западe Фондом Хартии-77.

17 Ярослав Гутка (1947 г. рожд.) — чeшский бард, композитор.

18 Властимил Тржeшняк (1936 г. рожд.) — чeшский бард, писатeль, художник.

19 Карeл Крыл (1944–1994) — чeшский поэт и бард.

20 Ян Тржиска (1936 г. рожд.) — чeшский актeр, эмигрировавший в США послe оккупации Чeхословакии.

21 Здeнeк Млынарж (1930–1997) — юрист, бывший сeкрeтарь ЦК КПЧ, эмигрировал в 1977 г. в Австрию.

22 «Largo desolato» — пьeса Вацлава Гавeла.

23 Дeнeжная часть Эразмовской прeмии — 400 тыс. гульдeнов.

24 Милан Юнгманн (1922–2012) — чeшский писатeль и литeратурный критик; диссидeнт.

25 Доминик Татарка (1913–1989) — словацкий писатeль и диссидeнт.

26 P.F. (Pour feliciter) — «На счастьe!»

27 Я очeнь виноват (лат.).

28 Ян Палах (1948–1969) — студeнт философского факультeта Карлова унивeрситeта в Прагe; 16 января 1969 г. совeршил самосожжeниe на Вацлавской площади в Прагe в знак протeста против оккупации Чeхословакии войсками СССР и других стран Варшавского договора.

29 Павeл Тигрид (1917–2003) — чeшский политик и писатeль; жил с 1948 г. в эмиграции.

30Игра слов: eщe в 1981 г. я опубликовал в Швeции книгу «Нeт, я нe сожалeю». Она вышла такжe по-чeшски (1985 г.) и по-русски: сначала в журналe «Иностранная литeратура» (1990), а затeм в издатeльствe «Мeждународный Фонд дeмократии» (2008).

Чехия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 19 августа 2014 > № 1193077 Вацлав Гавел

Перуанский экспорт гранатов значительно увеличится в 2014 году

Аграрные отрасли черники и столового винограда в Перу бурно расширяются. Гранатовый сектор, в свою очередь, берет с них пример, обещая в этом году обеспечить 41% рост производства. По данным консалтинговой группы Maximixe, за сезон будет выращено 9418 тонн гранатов, преимущественно благодаря росту урожайности и увеличению посевных площадей, предназначенных для экспорта.

За этот же период, объем международной торговли гранатами увеличится на 57,7% и составит более 28 млн долларов США. Это произойдет благодаря росту потребительского спроса в Европе, значительному увеличению экспорта в Гонконг и консолидации грузоперевозок в Саудовскую Аравию, Литву, Индонезию и Малайзию.

Экспертные ожидания роста экспорта основаны на увеличении спроса на «супер фрукты» и существующей в мире тенденции к потреблению натуральных продуктов.

На международном рынке все больше и больше становятся востребованными напитки с гранатовым соком. Кроме этого, благодаря своим антиоксидантным качествам, плоды граната пользуются большим спросом в пищевой, фармацевтической и косметической промышленности.

Тем не менее, эксперты Maximixe предупредили, что консолидация гранатовых поставок в другие страны может привести к увеличению количества местных производителей, вышедших на данный рынок. В результате этого экспортная цена снизится на 0,5% уже до конца этого года.

В данный момент экспортеры ищут новые продукты, чтобы увеличить стоимость экспортируемых плодов и сохранить в результате свою прибыль.

Напоминаем, что в последние несколько лет гранаты завозили в Россию преимущественно из Чили, Узбекистана, Испании, Египта, Израиля, США и Турции. В то же время осуществлялись и поставки свежих плодов и из Перу.

Российская рыба ждет сигнала от властей

Общественный совет при Росрыболовстве обсудил меры, которые необходимо предпринять для замещения попавшей под санкции рыбопродукции отечественными товарами.

На заседании общественного совета (ОС) обсуждались работа рыбохозяйственного комплекса в условиях экономических санкций, возможности импортозамещения и совершенствования логистики при доставке рыбопродукции с Дальнего Востока в центральные районы страны.

Председатель совета Александр Родин отметил, что особых причин для беспокойства нет, поскольку у России достаточно торговых партнеров, таких как Фарреские острова, Перу и другие южноамеририканские страны, которые смогут восполнить дефицит на рыбном рынке, если в этом будет необходимость. Если правительство поддержит рыбаков, в частности, путем дотирования железнодорожных перевозок рыбной продукции с Дальнего Востока, удовлетворить запросы отечественных потребителей будет нетрудно.

«Одной из главных проблем в этой ситуации может стать проблема Россельхознадзора, - выразил консолидированное мнение дальневосточников председатель совета директоров медиахолдинга Fishnews Эдуард Климов. - Общественный совет должен поставить жестко вопрос о минимизации барьеров на ввоз в Россию российской рыбы. Все те инспекторы, которые мешают это делать, враги России, потому что они дают нам двойные санкции».

«На сегодняшний день в части транспортировки огромный барьер – это Россельхознадзор, который взял на себя функции многих других органов. Это и контроль за выловом, и контроль при транспортировке, и тотальные лабораторные исследования. Оформление продукции занимает до 15 суток!» - отметил президент Ассоциации рыбопромышленников Сахалина Дмитрий Матвеев.

Мурманских рыбаков беспокоят возможные ответные шаги стран, попавших в санкционный список. «У нас на бассейне порядка 100 единиц «незаходных» судов, которые базируются в портах Норвегии. Мы опасаемся, что они могут перекрыть обеспечение нашим судам – ремонт, снабжение и т.д.» - указал председатель правления Союза рыбопромышленников Севера Владимир Григорьев, предложив незамедлительно решить проблему «незаходных» судов.

Как сообщает корреспондент Fishnews, члены общественного совета отметили необходимость для российской стороны занимать более жесткую позицию на межправительственных переговорах по вопросам рыболовства со странами, поддержавшими антироссийские санкции. Однако разногласия в рамках смешанной российско-норвежской комиссии по рыболовству и других двусторонних комиссий ни в коем случае не должны приводить к невыделению квоты для российских рыбаков.

Президент ВАРПЭ Александр Фомин предложил поддержать работу Росрыболовства по адаптации рыбохозяйственного комплекса к новым условиям. «Поскольку агентство тоже параллельно готовит меры, как работать с учетом введенных санкций. Сейчас они прорабатывают вопросы по выведению смолта для мурманской аквакультуры из санкционного списка, по снижению тарифов при перевозках рыбы с Дальнего Востока железнодорожным транспортом и по Северному морскому пути. Поднимают вопрос о снижении тарифов на Керченскую переправу, о сезонных интервенциях, по решению проблемы «незаходных» судов», – рассказал он.

Член совета директоров ОАО «Столичная торговая компания» Михаил Сусов выступил с инициативой обратиться к участникам рынка с призывом воздержаться от спекуляций и не повышать отпускные цены на рыбу без серьезных на то оснований. Он считает, что нынешнюю ситуацию нужно воспринимать как возможность создать стратегический потенциал, а не приобрести тактическую выгоду.

Завершая дискуссию, Александр Родин предложил рыбацкому сообществу плотнее работать с депутатами на местном и федеральном уровне в отстаивании интересов отрасли. «Нужно думать о том, как реально нам распорядиться и своей рыбой, и своими возможностями», - подытожил он и пригласил коллег направить все озвученные предложения в адрес секретариата общественного совета.

Члены ОС также обсудили план работы на второе полугодие 2014 г. и формирование профильных комиссий по ряду направлений: взаимодействие с наукой, со СМИ, флот, переработка и торговля, транспортировка рыбопродукции, аквакультура, совершенствование нормативно-правовой базы и т.д.

Следующее заседание общественного совета решено провести во второй половине октября.

Число стран-импортеров перуанской продукции увеличилось до 135

По сообщению Министерства сельского хозяйства Перу (MINAGRI), к маю текущего года число стран, импортирующих продукцию из Перу, достигло 135.

По-прежнему большая часть экспорта – порядка 24,9% - отгружается в США, за ними уже следуют Нидерланды (13,9%), Испания (5,6%), Китай (5%), Эквадор (4,9%) и Германия (3,8%).

Причем рынки этих шести стран потребляют около 58,1% отгрузок из Перу.

Динамика фруктового рынка 2014: 31 неделя

Анализ ситуации в Северном полушарии за 26 июля – 1августа. Цены, спрос и предложение на рынках Европы, США и Азии.

Европа

На европейском континенте практически завершился сезон продаж чилийских яблок урожая 2014 года. Данная ситуация характеризовалась падением рыночного предложения и сосредоточением продаж на более мелких плодах по сниженным (в сравнении с прошлым годом) ценам.

Продажи киви сорта «Хейворд» на протяжении всей недели были более нестабильными, с достаточным спросом и ограниченными объемами, доступными покупателям.

Стоимость продаж чилийских киви «Хейворд» по сравнению с прошлой неделей увеличилась. При этом по золотистым сортам было зафиксировано небольшое падение цен. Относительно стабильными оставались цены на новозеландские киви сорта Zespri, в основном благодаря хорошему качеству плодов и общим условиям поставок.

США

Обильное предложение клементинов на Восточном побережье США, одновременно со слабым предложением перуанских и уругвайских мандаринов, привело к существенному сокращению продаж.

Рост предложения импортных лимонов привел к незначительному падению цен на них.

Такими же ограниченными, как и на прошлой неделе, оставались продажи апельсинов, при этом цены на них за неделю еще более снизились.

Продажи и спрос на импортные киви «Хейворд» были довольно умеренными.

Рынок авокадо сорта «Хасс» на Западном побережье США показал явный рост спроса в сравнении с прошлыми сезонами. Это предоставляет производителям возможность выращивать данный вид фруктов в местных условиях, а также увеличить авокадо из других стран.

Азия

На рынке Тайваня увеличилось предложение небольших партий чилийских двухцветных яблок объемом по 5-12 ящиков, в зависимости от размера плодов. Это стало возможным, благодаря увеличению спроса на данный продукт, связанному c фестивалем Ghost Festival.

Жители деревень Асакасы и Чергаши Чебоксарского района наткнулись на несанкционированную свалку биологических отходов: посреди поля в кучу были свалены яичная скорлупа, тела, головы, ноги, крылья, пух и перья куриц.

Сельчане обратились с жалобой в Росприроднадзор. Выездная проверка показала, что незаконную свалку устроил ООО Агрохолдинг «Юрма», пишут «Грани». Транспортировка в поле отходов, образовавшихся при убое и переработке птиц, осуществлялась с территории принадлежащей агрохолдингу фермы.

В результате за допущенное нарушение требований законодательства в области ветеринарии должностное лицо агрохолдинга было привлечено к административной ответственности, а организацию заставили убрать с поля отходы и дезинфицировать место незаконной свалки.

Напомним, в прошлом году «Юрма» отравила рыбу в реке Рыкша Чебоксарского района. Тысячи рыб погибли, отравившись аммиаком, который стекал в реку из сломанного пометохранилища агрохолдинга.

К 2015 году Перу получит доступ к азиатскому рынку авокадо.

Представители перуанского сектора авокадо ожидают начала серьезных коммерческих переговоров правительства Перу с Японией, Китаем и Южной Кореей. По их результатам страна должна получить в следующем году доступ к крупным рынкам Азии.

На сегодняшний день почти половину выращенных авокадо Перу экспортирует в Европу, а еще 40% урожая вывозит в США.

Топ-менеджер Перуанской ассоциации производителей авокадо ProHass Артуро Медина рассказал, что получение доступа к ключевым рынкам через Тихий океан является приоритетной целью его организации, особенно с учетом важности данного вопроса для дальнейшего роста сектора.

- Мы еще не открыли для Перу ни Китай, ни Японию, ни Корею, однако находимся в середине переговорного процесса по вопросам получения доступа к рынкам данных стран. И мы надеемся, что стоим на правильном пути, который позволит получить доступ к данным рынкам в следующем году. Потенциал Азии, как очень крупного рынка, просто огромен. К тому же мы уверены, что местные жители данного региона на самом деле хотели бы питаться авокадо, в котором много витаминов и белков. Также мы знаем, что сможем внести позитивный вклад в обеспечение китайских потребителей, – объяснил он.

Власти Китая уже посетили фермерские хозяйства Перу по выращиванию авокадо, и в данный момент в отрасли ожидают оглашения результатов данного визита.

- Мы считаем, что начали сотрудничество с Китаем очень успешно. Они просто должны проверить всю информацию, поэтому все будет в порядке», – заявил Артуро Медина.

Также Перу отправляет замороженные авокадо в Японию, хотя и прилагает сегодня все усилия, чтобы получить доступ к рынку свежих авокадо.

- Нынешние переговоры должны обеспечить возможность экспорта свежих авокадо. Мы можем продавать замороженные фрукты в любом направлении, в виде пюре, кусочками или в любом другом виде. Это все замечательно, однако на самом деле мы хотим экспортировать свежие авокадо», – сказал он.

Также г-н Медина добавил, что Перу ищет дополнительные рынки потенциального экспорта в Северной Америке и Океании.

От Мейдана до Майдана

Эмиль АГАЕВ, Тогрул ДЖУВАРЛЫ

Беседы с другом

Эмиль Агаев — писатель-публицист. Был собственным корреспондентом «Литературной газеты», заведующим Азербайджанским бюро АПН (РИА «Новости»). После распада СССР — колумнист ряда республиканских изданий, консультант независимых аналитических агентств «КавкАзия» и MMC (Мюнхен, ФРГ). Автор ряда публицистических книг, кино-, телесценариев, путеводителя по Баку, вышедшего в Москве на иностранных языках, художественных переводов с азербайджанского. Член Союза писателей и Союза журналистов Азербайджана. Лауреат премии Золотое перо Союза журналистов Азербайджана.

Тогрул Джуварлы — родился в городе Гянджа, окончил физический факультет Бакинского государственного университета. Работал журналистом и сценаристом, последние годы является активным публицистом, политологом. В настоящее время экономический эксперт в независимом информационном агентстве «Туран». Принимал участие в многочисленных международных конференциях, касающихся вопросов экономики и политики в Азербайджане, а также является автором статей, опубликованных как в Азербайджане, так и за рубежом.

Никогда не известно,

Сколько судьбы в нас,

А нас — в судьбе…

Ян Збигнев Слоевский

1. Ай да Майдан!

Э. А.: Тогрул, мы знакомы с тобой полвека — впору юбилей отмечать, и уже в том возрасте, когда хочется порядка, устроенности, а нас вот «запихнуло» в такую мясорубку перемен… С одной стороны, это хорошо — стариться некогда. Но с другой — все так неопределенно, так мельтешит перед глазами, что за этим мельканием не видно смысла. Смотрю российскую «телеговорилку», напоминающую после Крыма кашу из русских сказок, выливающуюся из горшка и затапливающую все вокруг. К чему все это? Помнишь принцип Спинозы — «не плакать, не смеяться, не ненавидеть — а понимать»! Ты что-нибудь понимаешь? Я, признаться, нет! Разве что могу только воскликнуть: «Ай да Майдан!»

Т. Д.: Да, Майдан эхом прокатился по миру… Пока ясно только одно: мы на пороге нового мирового переустройства — Украина всколыхнула интерес ко многим вещам. К тому, как, скажем, у России будет голова болеть. Как крымчане могут пожалеть, что поторопились, захотев туда. Как могут пожалеть и украинцы, поскольку Запад едва ли даст им то, чего они ожидали… Если брать ту же Россию, то в России периодически идут споры о том, что надо избавляться от сырьевой зависимости. При этом те, кто говорят о большой России, считают: а что тут плохого? Мы — сырьевая страна, а чем больше страна, тем больше ресурсов, просто их надо превращать в правильные вещи. Но, что для меня очень существенно, в отличие от нас в России встречно существует и другое мнение. А именно: главная проблема России, может, даже ее проклятье, состоит в том, что она ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ. Экономисты говорят: хорошо бы, чтобы Россия была… до Урала! Остальное пространство пусть обживается вместе со всем миром. И разговоры эти ведут очень серьезные люди. Например, еще в 1995-м году в авторитетном журнале «Эксперт» аналитическая группа «Минтопэнерго» пришла к выводу: поскольку Россия очень холодная и очень большая страна, для того, чтобы ее развивать, нужно постоянно тратить все больше энергии и денег — с учетом одних только энергопотерь!

Э. А.: Плюс — дураки и дороги…

Т. Д.: Да. И все это — беготня, в которой ты все равно всегда будешь отставать. Как у Зенона! То есть серьезные люди говорят о том, что Россию нужно сузить! И вот в этот момент происходит Крым, Севастополь… Да, понятны мотивы — город русской славы, российский флот, курорт, то-се. Но при этом такое ощущение, что не все просчитано до конца. Политический эффект — да, рассчитан. Российское общество снова мобилизовалось, консолидировалось, это кажется ему чем-то замечательным, началом каких-то новых времен…

Э. А.: Ты подразумеваешь общество в широком смысле. Интеллектуалы, элита относятся к действиям России в Крыму как раз критически.

Т. Д.: Очень критически! А потом здесь есть и еще одна очень рискованная идея — идея вызова. Россия как будто не самая большая экономика в мире — два процента от ВВП, но она может вбросить миру какие-то новые глобальные игры.

Э. А.: Ничего себе новые — захват территории!

Т. Д.: Да, механизм запустили не новый — Россия стала больше. И может стать еще больше — юго-восток Украины, Приднестровье, Прибалтика, Кавказ… И что же? Снова восстановление империи? Ведь Ельцин Беловежским соглашением провел как раз обратную мысль — мол, России надоело поддерживать, кормить свои окраины. А сейчас что же — возвращение к старому.

Э. А.: Путин против Ельцина?

Т. Д.: В какой-то степени, в какой-то степени! И последствия этого сейчас очень трудно рассчитать. Все признают, игра слишком крупная. И, надо отметить, операция была проведена классно, все было сделано очень тонко. Она, Россия, не позволила дотянуть референдум до президентских выборов, передвигала сроки, и не раз. Почему? Да потому что торопилась. Понимала — если это не сделать быстро, как блицкриг, то что-то может застопориться, измениться…

Э. А.: Да и Запад что-то мог придумать.

Т. Д.: Конечно. Запад начал было консолидироваться, но, что называется, «не успели». И Путин не использовал ведь спецназ, войска — какие-то там «зеленые человечки», миражные фигуры. Все поначалу было легко. Но вот теперь выясняется, что предстоит очень трудная работа. Надо создавать новые инфраструктуры, чтобы оторвать Крым от Украины, многое другое. Вопрос крайне серьезный… Путин крупный политик, хотя и рисковый, за ним интересно наблюдать. До этого, смотри, — переговоры с мировыми лидерами, приезд их в Москву, принятие Думой закона о присоединении, везде он присутствовал. Но в Крым поехал все-таки Медведев. Понятно — он премьер-министр, а на повестке в первую очередь вопросы практические. Но для всех было крайне интересно — а когда приедет сам? Потому что его приезд в Крым символически — это полное, окончательное присоединение Крыма!

Э. А.: И опять же, как, с политической точки зрения, умело был выбран момент! Праздник Победы!

Т. Д.: Да, получилась вроде как «вторая победа». Почему он не спешил? Думаю, рассчитал этот момент, да еще хотел, чтобы все немного успокоилось. Крым, флот — эти темы практически уже закрыты, и хотя в Киеве продолжают говорить об этом, но и там все меньше. Сейчас главная проблема…

Э. А.: Ясно — федерализация Украины.

Т. Д.: Да. В этом направлении идет огромная работа. Я никогда не поверю, что люди в Харькове, Луганске, Донбассе сами включились в эту игру. Человеку свойственна осторожность, нежелание рисковать. Почему тамошние русские не протестовали ранее, на Майдане, почему они до последнего времени молчали? То есть действие силы извне — это очевидно!

Э. А.: Ну, а что теряет Украина, если она станет федеративной? В конце концов, и сама Россия — федеративная республика, и Германия, и Штаты — модель нормальная.

Т. Д.: В принципе, ничего не теряет. Это даже помогло бы несколько успокоить нацию, снять какие-то проблемы.

Э. А.: Отодвинуть на задний план национализм.

Т. Д.: Если рассматривать интеграцию через призму национальных самосознаний, то мы увидим различный уровень национализма в наших странах. Так, я согласен с Георгием Тархан-Моурави, когда он говорит, что грузинский национализм никогда не был направлен вовне и концентрировался на задачах поддержания этнического равновесия внутри страны, армянский национализм определенно ориентирован вовне, в том числе и на диаспору, а азербайджанский национализм всегда держит в уме ориентацию на тюркское единство и на соотечественников, проживающих в Иране. И это проблема — ментальная, психологическая. Она находит продолжение и в политических реалиях.

Э. А.: Ну, а там, где национальное самосознание только формируется, где нет чего-то всеобъединяющего, того, что называется национальной идеей, — как в Украине, в Белоруссии, — там федерализация, может, как раз и есть нужная политическая альтернатива? Украину и Молдову может спасти только федерализация, заявила омбудсмен Молдовы!

Т. Д.: Да, но в данном случае есть страх, исторический страх. Если Украина станет федеративной, то угроза того, что юго-восток на каком-то витке присоединится к России, резко возрастет. Ведь своими действиями российское руководство очень расширило понятие права на самоопределение. Поскольку изначально, после Второй мировой войны, как ты помнишь, все выглядело по-иному: живут колонизированные народы на своих территориях — на этих территориях они и реализуют свое право жить независимо. И тогда возникла куча новых государств. Это было нормально. То есть в самом начале не было и намека на расширение кем-то своих территорий. Это потом началось! Мне вспоминается странный опыт составления политической географии СССР в советское время. География должна была быть исторической и предполагала точные очертания границ республик СССР в определенные века, начиная с древних времен — хотя и государств тогда еще не было, а народы лишь формировались — и до наших дней. Делились горы, леса, границы вдоль рек.

Э. А.: Сама попытка делить то, чего уже не существует, что уже осталось в прошлом, была в каком-то смысле игрой с фантомами.

Т. Д.: С этой затеей распрощались, как только начал распадаться Союз или даже чуть раньше. Но рецидивы этих абсурдных исторических игр случаются. И события на Украине с очень сложной историей ее государственности — тому пример.

Э. А.: Прочитал в Википедии, со ссылкой на словарь Брокгауза и Эфрона, что связь названия «Украина» с понятием «окраина» возникла, когда ее земли были в составе вовсе не древней Руси, а Речи Посполитой. Хотя сами украинцы название своей страны выводят из украинского «краiна», что означает просто «страна», «земля, заселенная своим народом». Но вот в свете украинского кризиса реанимируется церковно-византийский топоним «Малороссия» и российско-имперский — «Новороссия». И теперь, что же, Новороссия… противостоит Украине?

Т. Д.: С названием «Азербайджан» тоже нет однозначности, хотя и не в такой степени. И тоже — в силу сложности истории и полиэтничности населения. К слову, когда говорят о Кавказе, часто вспоминают родовую месть и прочую экзотику и куда реже — культуру разрешения конфликтов. А ведь она была, и — не только на межэтническом, региональном уровне, но и на уровне религиозных конфессий!

Э. А.: Что же, выходит, в результате Майдана сепаратисты, а не Украина, получили «главный приз»?

Т. Д.: Выходит так. И сразу возникают другие проблемы. Скажем, Абхазия на присоединение к России идти не хочет и никогда не захочет, разве что в случае острого кризиса. А вот Южная Осетия — могла б, она даже обращалась с этим к России, просто Россия сама не захотела. Почему? Не хотела — на тот момент! — показать, что забирает чужую территорию — раз. Не хотела появления воссоединенной Осетии — два. Ведь там существует постоянно тлеющий конфликт. Ингуши всегда жили в Южной Осетии, спорили с осетинами. А тут Осетия становится большой, баланс нарушается. Но здесь очень много и экономики. Дело в том, что Южная Осетия жила за счет рынка в Эргенети — свободного, не облагаемого налогами. Этот маленький рынок обеспечивал семьдесят процентов доходной части бюджета, фактически Южная Осетия жила за счет этого рынка!

Э. А.: Аналог грузинского рынка в местечке Садахлы.

Т. Д.: Да. А с приходом Саакашвили это оборвалось! Он сделал это по соображениям национальной безопасности, но не только — существовало еще и мнение, что это мешает развитию Грузии. Ведь был брошен клич — либерализовать свою экономику, а эти приграничные «точки пересечения» мешали. Оба рынка закрыли. Вот Южная Осетия, оставшись, что называется, на бобах, и обратилась к России! А вообще-то для реализации идеи интегрированности надо вначале овладеть таким сложным искусством как проектное политическое мышление. Разрушение рынков в Садахлы или Эргенети было понятно с политической и экономической точек зрения, но вместе с ними были уничтожены ростки будущего Южного Кавказа, маленькие условные островки интеграции. На одной из наших встреч в Тбилиси прозвучала идея создать свободную экономическую зону там, где пересекаются границы Грузии, Армении и Азербайджана. Идея была отвергнута с порога, хотя кто сказал, что такие идеи нельзя прорабатывать, не ставя конкретной задачи немедленно создать такую зону. Должна быть постоянная оценка таких возможностей, так сказать, их теоретическая прорисовка. Исторического времени не осталось. Утопии, рациональные идеи для будущего и текущая политическая жизнь должны существовать синхронно, сосуществовать. Потому что только такой подход позволит держать перед глазами как текущие, так и грядущие перспективы наших обществ.

Э. А.: Идея федеративного устройства существовала на Южном Кавказе и после распада Российской империи, и после распада СССР. Я сам писал на эту тему, даже высказал такую мысль, что национальные автономии могли бы войти в южнокавказский союз на правах ассоциативных членов, на равных правах с республиками в решении каких-то общих вопросов, что могло бы остудить нынешние «горячие точки», в том числе Нагорный Карабах. Да и ты, Тогрул, выступаешь как решительный сторонник кавказской интеграции. Как ты думаешь, сейчас, после Крыма, это стало более реальным?

Т. Д.: Думаю, что да, более реальным. Потому что…

Э. А.: Все боятся российской агрессии?

Т. Д.: Конечно! Обрати внимание, политические наблюдатели тут же обратили внимание на то, что не так давно очень долго находился в Баку начальник генштаба Турции. Никогда прежде такого не было. Судя по всему, готовится, или во всяком случае обсуждается, военно-политическое соглашение между нами и Турцией, согласно которому любая агрессия против любой из стран, подписавших соглашение, воспринимается как общая угроза. На Турцию нападать, ясно, едва ли кто будет, речь о нас… И в случае, если Турция заключит военно-политический союз с нами, это в какой-то степени будет реакцией на действия России. Несмотря на близость взглядов Эрдогана и Путина в ряде вопросов — они ведь оба считают себя историческими фигурами, ведущими свои страны по правильному пути.

Э. А.: Ну, а мы, Азербайджан, правильно ли в нынешней сложнейшей ситуации себя ведем?

Т. Д.: Пока, с моей точки зрения, правильно. У нас очень осторожная внешняя политика. Мы все время боимся с кем-то рассориться. И это правильно. И посмотри: даже после того, как Азербайджан проголосовал против захвата Крыма, даже после этого Азербайджану дают в определенном смысле некую индульгенцию. Скажем, российский представитель в ООН, оказывая давление на все страны, в том числе и на нас, высказался в таком духе — а почему даже лояльные России страны, такие, как Азербайджан, проголосовали против?! Но, честно говоря, у Ильхама Алиева другого варианта просто не было. Тут и наши контакты с Западом, тут и общественное мнение — вся наша пресса, обрати внимание, за Украину!

Э. А.: А не подпортило ли это наши отношения с Россией?

Т. Д.: Чуть-чуть подпортило. Но сейчас все зависит от двух вещей. Как сама Россия выберется из трудной ситуации, как себя поведет, как далеко пойдет Путин. Следующего его шага не знает никто. Есть принуждение к миру, а есть, как это происходит сейчас, принуждение к федерализации. Ну, а там, где есть принуждение, там есть и сила. Никто не исключает на сегодняшний день ввода российских войск в Украину, да и НАТО заявило о себе. То есть пошла игра на обострение.

Э. А.: Хорошо, наши власти правильно себя повели. А как наша российская оппозиция, однозначно поддержавшая Путина?

Т. Д.: Ты знаешь, для меня это продолжение старого правила — нельзя все яйца класть в одну корзину. Я допускаю, что представители нашей диаспоры действуют так не только потому, что они там, в России, живут. Срабатывает и то, что — надо же Россию как-то все время успокаивать. Чтобы политически она не воспринимала Азербайджан как враждебную страну. Здесь, у нас, общественное мнение за Украину, там — за Россию.

Э. А.: Хорошо, с российской диаспорой понятно. А правильно ли себя повели «украинские азербайджанцы»? Они ведь тоже не поддержали Майдан!

Т. Д.: На этот вопрос очень трудно ответить. Они, я бы сказал так, просто громко о себе не заявляют, не делают публичных заявлений. И на Майдане ведь тоже из них кто-то был! То есть, они ведут себя вяло, осторожно. А в России диаспора у нас более активна, хотя и здесь нередко оказывается в хвосте событий. Тут надо учитывать также и то, что, в отличие от армян, которые любую тенденцию четко просчитывают, проецируя на себя, а потом предпринимают какие-то действия, наша диаспора в Украине — да и в самой России — более молодая, не такая сплоченная и опытная.

Э. А.: А что ты скажешь о влиянии украинских событий не только на Россию, но и на нас, скажем, на нашу экономику?

Т. Д.: События в Украине, вроде бы, прямо не сказываются на нас. Но они, конечно, влияют, и нельзя сказать, что только негативно. Так, Киргизия уже заявила, что, поскольку в Украине сахарная промышленность просела, она готова покупать сахар у нас. Интересное заявление. Непонятно, чем это кончится, но — это прозвучало. А самое главное — значимость Азербайджана на карте мира заметно выросла. Снова заговорили об азербайджанском газе, о том, что Азербайджан очень значимая страна для Европы, Америки… Но, понимаешь, хитрость и нечистоплотность политики состоит также и в том, что иногда включаются совершенно неожиданные соображения, которые к нам, вроде бы, никакого отношения не имеют, но в конечном счете, как оказывается, имеют. Америка не хотела бы, чтобы существовала Европа от океана до океана. Это сказал еще де Голль — о Большой Европе, от Франции до Владивостока. Включая, понятно, Россию. Сейчас по понятным причинам вписывать Россию в Европу трудно, хотя и есть у них совместные комиссии. Но — такой вот глобальный проект был заявлен…

Э. А.: То есть, и европейцы, не только Путин и Назарбаев, за Большую евразийскую идею! Каждый тянет одеяло на себя…

Т. Д.: В принципе, да. Но сейчас пошла игра на противостояние. И все понимают, что, если Украина порвет с Россией, Россия тут же потеряет огромную часть своего влияния. Потому что Украина и Белоруссия были для нее щитом, некой буферной зоной. Ведь у самой России после распада СССР протяженность границ с Европой очень невелика. Она мгновенно теряет свою значимость!

Э. А.: А это, если говорить об экономике, не только ревизия многих хозяйственных связей, их «новый разворот» — и для России, и для самой Украины. Это и импульс к саморазвитию. Недавно я смотрел информацию на одном из российских каналов — объявлена очередная всеобщая диспансеризация населения. Но, что интересно, диктор несколько раз повторил: надо всем, во всех медицинских учреждениях пользоваться только российскими медицинскими препаратами и оборудованием. Ничего импортного, даже шприцев! Можно воспринимать это как нечто комичное, учитывая нынешнюю мировую завязку всех на всем. Но, если учесть теперешнюю российскую эйфорию, то не может ли это быть и неким толчком к экономическому самоподъему, скажем так?

Т. Д.: Может, может! И на это они рассчитывают. Когда страну изолируешь, она — да, встречается с рядом трудностей, но и начинает искать себя, получает импульс к внутреннему развитию! За примерами далеко ходить не надо. Вот Иран сколько времени был под эмбарго — и иранская экономика, представь, сильно подтянулась. Это помогало многим другим странам, не только Ирану, в том числе и России. Например, в 1998-м — азиатский кризис. Но — взрыв российской экономики, бум внутреннего производства. В 2008-м история повторилась. И вот сейчас на пороге — новый кризис. В силу уже не мировых тенденций — действий самой России. И снова та же «палочка-выручалочка»!

Э. А.: То есть это уже просматривается как мировая тенденция. Раньше казалось, поскольку есть глобальный мир, глобальный рынок, никакого смысла производить что-то у себя нет. Ситуация стала меняться?

Т. Д.: Да. В рамках глобальной экономики некоторые страны стали финансовыми резервуарами, куда все кладут свои ценные бумаги. Кажется, вроде бы: так всегда есть место, где в случае кризиса можно взять деньги. Но кризис 2008 года многое изменил. Обама, помнишь, заявил, что надо развивать промышленность. Страна — да, должна выходить на внешний рынок, но она должна создать и свой базовый рынок, производить товары для внутреннего потребления. Все глобальное — это хорошо. Но на каком-то витке может оказаться, что ты слишком зависим. Ты какую-то пуговицу не можешь произвести. Даже в такой великолепной, экономически процветающей стране как Норвегия стали говорить, что она поступила неправильно, когда в силу нефтяных доходов стала убирать некоторые промышленные кластеры. Свое, может, не так прибыльно, зато долговременно, а главное — помогает уберечься от внешних угроз. И на постсоветском пространстве — скажем, в Казахстане — так же активно проводится идея диверсификации экономики.

Э. А.: Я воскликнул в начале нашей беседы — ай да Майдан! А еще в слове «майдан» можно было бы вычленить восклицание — «мАЙДАн». Айда! Но куда? С кем? Остается только надеяться, что это движение не только в темное прошлое, и уж тем более не к гражданской или даже мировой войне, о чем сейчас пишут. Хочу процитировать заключительные слова одной из твоих статей1 : «Можно сколько угодно представлять будущее страны в позитивном свете. Но надо помнить, что судьба стран или каких-то регионов складывается иногда очень причудливо. А цена ошибочных или просто несовершенных шагов для развития страны иногда очень высокая. Наихудшая перспектива для нас — оказаться однажды в ряду несостоявшихся стран. Эта перспектива кажется сегодня почти невероятной. Но и такое случалось в мировой истории.

Эволюционное развитие общества обычно диктуется самими обществами. Но гарантирует такое развитие, в первую очередь, позиция правящего политического класса, осознающего неизбежность перемен».

2. «Наперегонки с Апокалипсисом»

Э. А.: Вот уже Одессу в интернете кто-то назвал «украинским Сумгаитом». Казалось бы, параллели между первым, еще в рамках Советского Союза, карабахским национал-сепаратизмом, вызвавшим к жизни стотысячный Мейдан на площади Азадлыг в Баку, и киевский Майдан с последовавшим сепаратизмом украинского юго-востока — казалось бы, эти параллели просто «слуховые». Ведь и масштабы, и время — все другое. Если Мейдан был вызван сепаратизмом, то Майдан, наоборот, породил сепаратизм! И тем не менее, какая-то перекличка есть. Хотя бы с точки зрения трагизма всего происходящего. Как сказал еще во времена СССР Збигнев Бжезинский, «исторический оптимизм уступает место апокалипсическому пессимизму». И здесь я припоминаю — на одном из форумов, в которых, ты, Тогрул, участвовал, ты высказал такую мысль: главное — это не проиграть войну до построения своей государственности. Ты отметил, что Гейдар Алиев в целом справился с этой задачей.

Т. Д.: Да, именно так. Хотя перемирие — это еще не победа, но и не окончательно проигранная война! Ильхам Алиев продолжает строительство экономически сильного государства; благо — нефть, газ…

Э. А.: Отметил ты и другое, то, что среди азербайджанской интеллигенции есть мнение: любое мирное решение по Карабаху — это удар по нравственности. Мол, если земля отторгнута силой, силой же надо ее вернуть. Еще одна твоя мысль — причина того, что у нас на Южном Кавказе самое слабое общество, хотя не так давно оно было, напротив, самым сильным, состоит в том, что конфликт, потеря земель ослабили внутреннюю свободу нашего общества.

Т. Д.: Знаешь, я даже не помню, когда я, пацифист по натуре, это сказал. Я, наверное, имел в виду всеобщую оскорбленность азербайджанцев, ощущение какого-то коварства больших держав, а затем и чувство бессилия. А чувство бессилия всегда порождает национальные комплексы. Хотя собирались огромные площади, но бессилие изнуряло, ты становился «меньше». Наверное, так. Я люблю, анализируя что-то, копаться в старых публикациях. Вот тот же журнал «Новое время» от 2004 года, о чем он пишет? О том, что замороженные непризнанные государства не будут разморожены. И это надолго. России, мол, это не нужно.

Э. А.: А оказалось нужно! В свете пестуемой сейчас Москвой идеи о реставрации СССР. Может, они были заморожены как раз с этим прицелом?

Т. Д.: Не-а! Ельцин едва ли об этом думал. Он был сочетанием царя («царь Борис»), но и демократа. Скорее всего, он просто думал: если постсоветские страны будут уходить, давай-ка я там-то, там-то оставлю тлеющие угольки, и когда будет надо, чуть-чуть подолью бензинчика, чтобы вспыхнуло, а потом сам же и стану «тушить».

Э. А.: Чтобы не лишиться своей «главной роли», чтобы зависимость была.

Т. Д.: Да, просто зависимость. Ничего не присоединяя. И это правильно. Америка-то тоже ведь ничего к себе не присоединяет. Только борется за сферы влияния. Территории как таковые ей до фени! Империи сегодня держать просто накладно! Вот, листая старые журналы, наткнулся на собственную статью 95-го года о религиях в сборнике, изданном в Москве. Там я с изумлением писал о том, что Саудовская Аравия строит мечеть в Тюмени. Сам себя спрашивал: что это означает? Сибирь. Далеко. Да и строить там трудно, земля мерзлая, стройматериалы дорогие, дороги плохие. Зачем? Я тогда высказал предположение, что она, Саудовская Аравия, чувствует себя колыбелью ислама. И думает: так, через ислам я буду присутствовать везде, даже в Сибири. Построила мечеть — значит, я там немножко есть. Ведь тогда не было ни «исламского терроризма», ни нынешнего «столкновения цивилизаций», все это возникло потом. А сейчас выясняется: Саудовская Аравия, опьянев от денег, претендует на очень серьезное место. И в нынешнем мире, где каждый старается установить в рамках своих возможностей какое-то господство — французы через культуру, американцы через мощь, китайцы через трудолюбие — Саудовская Аравия, с одной стороны, контролирует источники нефти (если Россию или кого-то там захотят прижать, сделают это, в частности, через нее и Катар), значит, у нее есть экономические рычаги. Это первое. Второе: ей важно просто увеличить число мусульман. Потому что важнейшей статьей ее дохода является хадж, паломничество. С третьей стороны, с ней начинают считаться крупные страны. Был даже такой образ: мол, на Ближнем Востоке Америка — голова, а Саудовская Аравия — шея; куда шея повернется — туда и голова. Обама вот не поленился, поехал уговаривать саудовского короля поддержать санкции против Москвы. И, наконец, четвертое — по порядку, но не по важности — это терроризм. Новый феномен, которого раньше не было!

Э. А.: Не было в таких масштабах.

Т. Д.: Да, были обычные войны. Страшные. Разрушительные. Но привычные миру. И вот прошло… сколько, всего 20 лет? И сейчас терроризм — одна из самых злободневных мировых проблем!

Э. А.: Держать мир в страхе.

Т. Д.: И хотя в Саудовской Аравии говорят, что у них ваххабизм другой, но — другой не другой — он существует.

Э. А.: Причем официально!

Т. Д.: В той статье ощущался у меня какой-то восторг — ислам продвигает свою изысканную культуру, то-се. А оказывается — совсем другое… Тут есть очень тонкие вещи. Например, сейчас обнаружилось вдруг — со второй половины ХХ века — что в мире идет процесс... обесценивания жизни! И он так резко усилился, этот процесс, что к нему как бы уже привыкли, его уже не так замечают, как раньше! Не знаю, может быть, это порождение двух больших войн, которые затем разбились на локальные конфликты в разных уголках земли. Но сегодня сотни тысяч людей умирают от всяких терактов, взрывов бомб, а мир смотрит на это как на что-то обычное и даже неизбежное. Очень опасное привыкание!

Э. А.: Более того. Обрати внимание на сам феномен террористов-смертников. На востоке он пропагандируется как нечто высшее, святое, а на западе борьбу с ним сделали… бизнесом! На эту борьбу выделяются огромные деньги, использование которых, в условиях строгой секретности, трудно контролировать. Я не говорю уже о том, что террористы, захват заложников, взрывы, погони и прочие щекочущие нервы зрителям сюжеты не сходят с экранов телевизоров. То есть бизнес-политика, шоу!

Т. Д.: Да. Можно как-то понять кураж тех, кто врезался в «близнецов». У психологов появилось даже объяснение того события как особого типа суицида: когда я хочу умереть, но хочу, чтобы со мной умерли и другие люди, много людей. Вспомним тот самый самолет из Малайзии, который потерялся… Одно из объяснений — пилот с семьей крупно рассорился и был склонен к этому самому суициду, влекущему кроме самоубийства большое количество жертв. Я умираю, но хочу забрать с собой еще триста пассажиров. С точки нормальной логики — совершенно непонятно. Умираешь — умирай. Зачем тебе брать остальных?

Э. А.: Это и раньше бывало. Секты. Конец света, коллективная смерть… Но то были лишь отдельные странные эпизоды.

Т. Д.: Они как бы укрепляли веру. Но они уносили меньше народу, это было нечто локальное, частное. Важно было держать секту в подчинении! А тут взрываются самолеты, в машины подкладываются бомбы… Те же «пояса смертников».

Э. А.: Причем среди террористов оказываются не только «прирожденные» мусульмане. Помнишь взрыв автобуса в Волгограде? Смертницей оказалась некая Асиянова. Но кто инструктировал ее, кто и ранее организовал еще ряд терактов? Соколов. Русский человек. Ушел в лес, принял веру… Вот это и получило название — суицидальный ислам! Но это существовало и до ислама. Харакири, камикадзе… А ведь большинство из тех молодых пилотов-смертников не были фанатиками.

Т. Д.: Но что самое интересное: раньше мы думали, что есть большая Америка, большой Китай, большая Россия — и есть плохо живущие маленькие народы, азиатские, мусульманские. И им со странами-колоссами бороться незачем и нечем! Первым это табу нарушил Вьетнам. Напомню масштабы — во Вьетнаме было сброшено бомб больше, чем за всю Вторую мировую войну на всех фронтах. А народ выжил. Выжил он, потому что стал геройским. Включилась психология: выживание наперекор всему! Не только на поле боя. Вспомни, как они научились скрываться в подземных убежищах. Оказалось, что вьетнамцы очень воинственный народ. Оказалось, что он тоже может дать отпор, бросить вызов большим странам.

Э. А.: Но это — у японцев, вьетнамцев — было на уровне национальном.

Т. Д.: А теперь, когда появились смертники-террористы, оказалось, что большие страны уязвимы и перед одиночками. Огромная страна — перед маленькой кучкой людей. 30 человек. Где огромная страна, где 30 человек? То есть, выяснилось, что прежние представления — я сильнее, а потому я решаю — зачастую уже не работают!

Э. А.: Позволю себе процитировать замечательного политолога, с которым и я был знаком, а ты, Тогрул, был близок, — покойного Дмитрия Фурмана. Это цитаты из его статьи «Наперегонки с апокалипсисом (Международный терроризм порождает всемирную власть)». Вот пара выдержек: «Всемирной террористической угрозе может противостоять только "всемирная спецслужба", так же не знающая границ, как не знают их террористы. Но совершенно очевидно, что эффективность подобных спецопераций и спецслужб ограничена». Необходимо «создание целостной системы всемирной власти, в конечном счете — единое мировое государство. Это — четко обозначившаяся "повестка дня" XXI века». А это, в свою очередь, предполагает «элементы патернализма и диктата, навязывание либеральным меньшинством тех норм, без которых погибнут все».

Т. Д.: Дмитрий Фурман мыслил всегда широко и глобально. А вообще-то это невероятно интересная тема — что стало с индивидуумом в XXI веке. Потому что с одной стороны есть идея прав человека, которую породили Запад, христианство. Идея, которая отдельного индивидуума поднимает, говорит, что он — каждый человек на земле — самоценен. Идеи индивидуализма просачиваются даже в ислам, не исключено, что можно говорить о начале исламской реформации. Так вот. Ты даешь индивидууму какое-то право. Но есть индивидуум, который материализует это свое право, изготовляя бомбу, беря в руки автомат. И это не только мусульманин, как пишут на Западе. Это и тот же «норвежский Бен-Ладен» Брейвик, и какой-нибудь свихнувшийся от наркотиков или от личной обиды американский школьник, который врывается в класс и расстреливает соучеников и учителей… То есть, с одной стороны, идет атомизация общества. А с другой — частное иной раз становится массовым. Какие волнения прокатились на арабском континенте — арабские революции! Революции, которые ни к чему хорошему не привели, ничем не закончились…

Э. А.: В каком-то смысле спонтанные революции, обреченные на поражение, — тоже род «суицида»!

Т. Д.: Вот-вот. Нам ничего не жалко, даже самой жизни, положим голову на плаху. Главное: в XXI веке, когда появились невиданные прежде технические возможности, возвращение к средневековой идее смерти — это поразительный анахронизм. Что-то очень болезненное, нездоровое. Это как циркумаллионы, секта, существовавшая на заре христианства. В ней могли потребовать самоубийства — во имя новой религии.

Э. А.: А ты не находишь, что произошли какие-то изменения в самом понятии соперничества, схватки, даже войны?

Т. Д.: Что ты имеешь в виду?

Э. А.: То, что, если в схватках гладиаторов, рыцарей было еще что-то человеческое, что-то от честного соревнования, мужского единоборства, когда сам бой был зрелищем, да и в случае поражения смерть побежденного зависела от публики, то есть от своего рода демократической процедуры голосования — поднятым или опущенным вниз большим пальцем, — то ныне не зря появились «бои без правил». А война — это уже не только армия на армию, техника на технику, теперь она, война, еще как бы разбивается на «мелкие осколочки», на «мини-войны». На войны смертников-одиночек!

Т. Д.: А почему? Во-первых, понятия долга, чести, благородства — все это уходит. Повсюду. То есть такие феномены прошлого, как романтизм, героизм, тают на глазах. Доходит почти до смешного. Некоторые американские социологи говорят, что старое поколение американских политиков — до Трумэна и чуть позже — было не чуждо понятиям долга и чести. А сейчас их сменили в элите «бобо» (есть такое слово): люди образованные, интеллектуальные, но уже более циничные, без старомодных понятий, к тому же не лишенные склонности к гедонизму. А мы ведь даже не догадывались об этом. Однако здесь есть и другое. Дело в том, что вся экономика ХХ века — это экономика войны, экономика, которая была построена на войне. Более того — и технический, и прочий прогресс, развитие той или иной страны сейчас тоже построено на войне. На развитии военных технологий, которые потом используются в иных целях, в интересах общества. И получается совершенно дурацкая вещь. Машина запущена. И каждый раз для того, чтобы в экономике сделать что-то хорошее, какой-то рывок, надо обязательно усовершенствовать оружие. В принципе, все можно было бы и так развивать, не через войну. Но через войну легче, тут драйв больше, и технологии развиваются быстрее. Идут деньги, которые государство дает. Это по сути нечто чудовищное! Именно поэтому Федерико Майор, помнишь, призывал перейти от экономики войны к экономике мира.

3. Замайданье

Э. А.: Уже уходит приставка «евро» к слову «Майдан», он стал явлением более чем украинским или даже европейским. Сейчас Майдан — это Океан, океан проблем, новых и старых, — как муть, поднятая со дна брошенным в воду камнем. Проблем и всеобщих (отношения гигантской по территории и духовному потенциалу России с миром всегда были на виду у всех), и проблем наших, своих. А потому, Тогрул, я бы назвал происходящее так: Послемайданье, или же, точнее, Замайданье. Имея в виду не только перекличку со словом Зазеркалье из «Алисы в Зазеркалье», но и со словами из пушкинской поэмы — «…там на неведомых дорожках следы невиданных зверей». С поправкой в последнем случае: «следы невиданных проблем».

Т. Д.: Сегодняшнюю злобу дня, да, можно назвать Замайданьем, как и страной «неведомых дорожек», с этим я согласен. Многое сейчас совершенно неясно, куда и как идем и куда придем. Замайданье — это закулисье политики, которое нам открылось во всей красе своего «зазеркалья». Оказывается, распад былой империи продолжался все эти годы, а мы наивно полагали, что остались просто очаги этого процесса. Или вот права человека, самоценность личности — замечательные вещи. Но Проханов говорит, что с помощью прав человека Запад разрушает государство, а это — «крыша», под которой живет и развивается эта самая самоценная личность. А дальше логичный пафос: создать вокруг России сплошные редуты и бастионы, чтобы не дать разрушить эту «крышу». И уход в имперское величие. Такая вот постоянная переоценка понятий, релятивизм ценностей.

Э. А.: Ощущение того, что Путин хотел бы заключить обратно в разбитый кувшин империи вылетевшего из него «джинна независимости», не покидает всех. Пусть это даже не Советский Союз — Евразийский. Хотя, к слову, Дмитрий Лихачев считал, что византийско-скандинавский, то есть вертикальный стержень и есть ось культуры России, а вовсе не горизонтальный, не евразийский. А Украина, замечу уже от себя, как раз и расположена на пути «из варяг в греки»!

Т. Д.: Я не стал бы делать акцент на этом — империя, границы, в мире происходят более глобальные вещи. Ведь и демократия переживает сейчас известный кризис. Это как со всеобщими избирательными правами человека. Замечательное завоевание. Но оно дает огромную возможность манипулировать обществами, и не только в авторитарных режимах. Не случайно все чаще с ностальгией вспоминают времена избирательного ценза, когда в выборах участвовали те, кто реально участвует в политике. Демократия сейчас напоминает взлетевшую на небо телегу из фильма Эльдара Шенгелая «Чудаки». Эта виртуальная телега из воображения художника переместилась на экран. Демократия имитируется средствами массовой информации и политической риторикой. По верному замечанию одного историка, для грузина слово «Родина» имеет вполне конкретный смысл, тогда как «государство», скорее всего, отвлеченное понятие, которое ассоциируется разве что с бюрократическим аппаратом. С государством человек встречается в суде или в полицейском участке. Вот смотри, Турция — страна с хорошими демократическими традициями. Но помнишь, как во время событий в парке Гези Эрдоган постоянно ссылался на «сандыг» (избирательную урну) как на главное доказательство своей поддержки со стороны народа? А президент Гюль публично возразил ему, что демократия — это не только выборы, но еще и свобода собраний и многое другое.

Э. А.: То есть тут еще и вопрос: демократия — это целостный институт или из нее можно «извлекать» отдельные элементы и этого достаточно?

Т. Д.: Я уже оставляю за скобками надоевшие истории с бородатыми кончитами, которых объявляют символом новой свободы человека. Но, возвращаясь к твоему объяснению названия нашей сегодняшней беседы, как и к «следам невиданных проблем», скажу — тут я решительно не согласен! В том-то и дело, что проблемы как раз «виданы» (как в принципе «видано» и то, как их решать!). Просто сейчас они, эти проблемы, снова всплывают на поверхность, воспринимаются — на фоне событий в Украине — куда больнее и острей, чем раньше. Смотри, некоторые украинские политики рассчитывали, что Россия войдет на Украину и внешняя интервенция мобилизует общество. А получилось наоборот! С подачи России возникло «партизанское» движение юго-востока, и теперь оно даже грозится распространить это движение на запад Украины. Одинаково сочувствуешь людям и в той, и в этой части Украины. А за кулисами политики делают свое дело. В ход пускается все: наряду с «фашистами» из Киева заговорили о «рашистах» с юго-востока. А слова как похоже звучат! Говорят о порушенных правах человека, масса лжи и пропаганды. Здесь ведь все непросто. В том числе и в нашем Закавказье, как называли наш регион в советские времена. Тоже, к слову сказать, с приставкой «за», как и «За-зеркалье». Только как бы снисходительно, взглядом из Кремля, сверху вниз.

Э. А.: То, о чем я только что сказал, — будто Путин хотел бы заключить обратно в разбитый кувшин империи вылетевшего из него «джинна независимости», кажется сомнительным. Хотя бы потому, что это разрушительно для самой России. А вообще-то нынешний мир Зазеркалья полон не только каких-то полусказочных, фантастических идей, просто абсурда. Кажется, что сейчас все возможно.

Т. Д.: Идут два мощных процесса. Мир глобализуется, объединяется, и почти с такой же скоростью в нем возникают новые демаркационные линии. Любой интегративный проект вызывает скепсис, зачастую подозрительность. Начинается немедленный поиск того, против кого направлена очередная интеграционная идея, да она и вправду зачастую становится добычей политиков. Но не меньшую подозрительность вызывают дезинтегративные процессы. Например, поощрение агрессивного сепаратизма. Все чаще говорят о сознательном или бессознательном стремлении США чуть ли не удвоить количество стран, входящих в ООН: для более легкого управления миром через хаос. На уровне реальной политики все эти тенденции легко прослеживаются в постоянной конкуренции двух позиций: права наций на самоопределение, которое становится особенно опасным в мире, где нарастают миграционные волны (в мозаике любого государства имеются теперь обязательные островки из колоний мигрантов), — и требованием сохранения территориальной целостности государств. Плюс ко всему существует еще и проблема разделенных народов, которая предельно усложняет эту картину. Дробление мира начинает казаться просто бесконечным, а манифестация национальных идентичностей повсеместной. Национальные иллюзии концентрируют наше внимание только на себе и отвлекают от объединительных трендов, хотя формальная приверженность европейскому пути декларируется чуть ли не всеми.

Э. А.: Отсюда вопрос — как же при такой путанице нам идти дальше по пути обретенной независимости? Ведь именно национальные иллюзии стали в свое время причиной поражения нашего Мейдана на площади Азадлыг, как и, по сути, поражения украинского Майдана сейчас, в наступившую эпоху «Замайданья», назовем ее так?

Т. Д.: Самое главное, я думаю, сейчас — гибкость, умение слушать и воспринимать ситуацию во всей ее сложности, умение что-то менять и меняться самим. И это важно сейчас не только для Киева, для всех нас. Тот же Путин — в чем его отличие от других авторитаристов? Он как раз гибкий. Он государственный деятель, как и Ельцин. И если с Крымом, с Украиной у него не обломится, он что-то придумает. Каждый раз он придумывает какие-то крупные игры — я меняю Россию, я создам империю, я бросаю вызов США, я остановлю войну в Сирии… Понятно, что Россия — страна большая. Но он по натуре такой. Ельцин в какой-то степени был политическим романтиком. В отличие от Путина или Гейдара Алиева.

Э. А.: Гейдар Алиев умел прислушиваться к людям, умел слушать...

Т. Д.: Слушать он умел замечательно. Терпеливо. Обдумывая что-то свое. Но для него то, что строптивцев должно быть меньше, имело значение, а для Путина, может, и имеет, но не в такой степени. Может, это связано с масштабом России. Но по тактике политической целесообразности — да, этому он, как говорят, учился и у Алиева!

Э. А.: Один российский политолог недавно написал: сила Гейдара Алиева была в том, что он умел меняться, об этом еще ранее говорил и ты. В связи с этим я вспомнил один эпизод, связанный со смелым и даже героическим, если иметь в виду обстановку, царившую в зале, — его прерывали, шумели, топали ногами! — выступлением Гейдара Алиева на сессии парламента в Баку в начале 90-х, после того, как он, попав в немилость к Горбачеву, переживал трудные времена, переехал из Москвы в Нахчыван. Когда объявили перерыв, я подошел к нему — он стоял обособленно, все сторонились его — и пожал ему руку. И, сказав пару приятных слов в поддержку, вдруг, неожиданно для самого себя, спросил: «А что будет, Гейдар Алиевич, как вы думаете, с нашими коммунистическими идеалами?» Как сейчас помню — Гейдар Алиев тут же изменился в лице, строго посмотрел на меня и сказал жестко, как отрезал: «С этим кончено!»

Т. Д.: Да. Существуют люди, остающиеся такими, какими они были всегда, не меняющие своих убеждений и взглядов, обладающие талантом оставаться всегда собой, — и люди, обладающие другим талантом: как раз умением меняться. Тут же уточню: не в смысле измены своей природе, самим себе, а в другом — в смысле развития, роста. Для политика это крайне важно. Умение постоянно меняться, реагировать на новые вызовы.

Э. А.: Как и Путин, наверное.

Т. Д.: Да, в какой-то мере — да. Да, нефть, тучные годы… И все же при нем Россия, как говорят экономисты, зажила как никогда в ее недавней истории. Но политика мстительна. Достаточно потерять слух на внешние сигналы, на «гул» общества — и все можно потерять вмиг. И Украина может оказаться таким моментом истины.

Э. А.: Вместе с тем, как написал в Фейсбуке наш соотечественник, писатель Камал Асланов, проживающий сейчас в Канаде, «одна надежда на стихию. Сегодня по всему миру, что в Украине, что в Йемене, протестное движение сильнее своих лидеров, оно может снести или сохранить любого…»

Т. Д.: О нынешнем мировом кризисе лидеров — а он очевиден — немало писали. Но можно ли надеяться на стихию? В ней много разрушительного. Разве только в одном случае: если она обнаруживает в себе способность к самоорганизации.

Э. А.: Это практически невозможно!

Т. Д.: Но в целом стихия протеста отражает усложнение мира. Так, на недавней конференции, посвященной двадцатилетию Бишкекского протокола, политолог Зардушт Ализаде сказал: все формируется в Вашингтоне, в Москве, в кабинетах. Чертятся какие-то графики: войдем на Украину — не войдем… То есть, вся политика запланирована какими-то кругами. Я остаюсь при твердом убеждении, что никакой специальной конспирологии как таковой нет — то есть глобус, мол, делят между собой отдельные страны, что-то еще… Есть нормальная история. Политики делают свою каждодневную работу. Но мир меняется, меняются технологии, меняются границы стран. Меняется характер общества, оно становится менее потребительским — более потребительским. Мы больше знаем теперь друг о друге — идет глобализация. И люди меняются. А когда люди меняются, они начинают чего-то хотеть в рамках своего нового статуса, который обрели. Неосознанно. Тогда что-то и начинается — взрывается араб-ский мир, взрывается Украина… К управляемому хаосу можно иногда подвести. Но часто он развивается по собственным законам. То есть в истории все это есть. Не было ни у кого специального проекта, прописанного до деталей сценария — мол, ага, Евросоюз говорит: «Сейчас мы активизируем вопрос ассоциативного соглашения с Украиной, а дальше все пойдет как по писаному. В финале Янукович бежит, а друзья-либералы занимают власть в Киеве. Москва испугается занять Крым, потому что мы можем подвинуть войска НАТО еще ближе…» Но смотри, все в один голос (включая Москву) говорят, что никто не знал в январе, что так получится с Крымом.

Э. А.: Москва сыграла на опережение!

Т. Д.: Не только Москва. Может, и Европа свою лепту внесла. Все же это она стала торопить. Ведь ничего особенного, что заставляло Европу суетиться, думать, что прямо сейчас надо заключать ассоциативное соглашение, не было. Это и через год можно было сделать, ничего страшного. Но, понимаешь, она увидела в Украине проевропейские настроения, вот и заспешила. Вызвав чрезмерную активность Киева и стихийный протест юго-востока. Хотя, знаешь, заметная часть Донбасса, Харькова, Одессы, как отмечают украинские политологи, тоже хотела в Европу, это сейчас, когда все уже далеко зашло, все так преподносится, что, мол, тамошние русские изначально не хотели. Неправда это! Очень даже хотели, вообще в Европу все хотят.

Э. А.: Россия сама хочет.

Т. Д.: И Россия хочет. Проблема возникла с появлением националистов, но и они были неизбежны. Всегда, когда есть мейданы-майданы, есть и радикалы, от этого никуда не денешься. Моя мысль заключается в том, что внешние силы — Америки, России, Франции, Британии — они включаются тогда, когда процесс уже пошел.

Э. А.: Хотя изначально они что-то и замышляли.

Т. Д.: То есть возникает некий новый вызов истории, и он начинает раскручиваться. И когда уже чуть-чуть раскрутился, кто-то прибегает первым и пробует управлять хаосом. Америка, Россия… У США это всегда получалось лучше. Они ищут в хаосе новые возможности, потому что лучше знают общество, и — вопреки известному представлению — не только свое. В конце концов, и ключи от информационного общества у них (на это последнее время жалуется Россия), и сетевыми технологиями они пользуются успешнее. Здесь надо быть справедливым, определенные ценности в США формировались десятилетиями и столетиями (а потому там у многих вызвало решительное неприятие нарушение демократических процедур после бегства Януковича и перехода власти к раде!). И она, Америка, хочет спроектировать эти ценности на весь мир. Но у США есть и государственные интересы — например, надо поддерживать высокий уровень экономики и стандарты жизни во имя поддержания той же демократии. Задачи продвижения демократии в мире и государственные интересы не всегда совпадают. А демократия иной раз становится инструментом реализации государственной политики, теряя при этом свои ценности.

Э. А.: С этого момента уже начинается конспирология!

Т. Д.: Хотя, как говорил тот же Дмитрий Фурман, я не очень-то верю во всю эту дребедень — геополитика, геостратегия. Я знаю, что есть история. Есть спонтанные процессы, которые развиваются по своим законам, даже когда кто-то подтолкнул их, и есть люди, которые пытаются эти спонтанные процессы обуздать.

Э. А.: Но бывает, что история где-то, на какой-то окраине мира как бы «застывает». Наглядный пример — Карабах. Двенадцатого мая исполнилось двадцать лет с момента прекращения огня в войне между Азербайджаном и Арменией — договоренности о перемирии, которая вошла в историю под названием Бишкекский протокол. Но не случайно агентство «Туран», в котором ты служишь, перепечатало в этой связи аналитику, которую оно дало десять лет тому назад, в связи с десятилетием Бишкека. И вправду — что изменилось?!

Т. Д.: Карабах — это отдельный разговор. А Бишкек… Это ведь тоже что-то из сферы «Зазеркалья». Я с интересом узнал, например, что аутентичного текста соглашения в Баку и Ереване нет, хотя для любого соглашения это обязательно. У нас текст с оговорками экс-спикера Расула Гулиева, а у армян — текст, под которым три подписи: Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха. А все же это двадцать лет худо-бедно работает. Хотя перестрелки на линии фронта, как известно, все еще случаются и люди — причем не только военные! — гибнут…

Э. А.: Может, как-нибудь в другой раз, Тогрул, мы поговорим с тобой и на эту тему? Как и на другие такие же «замшелые», как Карабах, темы?

Т. Д.: Может быть…

* * *

Хочу вспомнить в заключение замечательные слова английского поэта и священника XVII века Джона Донна, ставшие, как известно, эпиграфом к известному роману Хемингуэя: «Нет человека, который был бы как Остров, сам по себе, каждый человек есть часть Материка, часть Суши; и если волной снесет в море береговой Утес, меньше станет Европа, и так же, если смоет край мыса или разрушит Замок твой или друга твоего; смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по Тебе».

По ком, в связи с чем звонит колокол Киева? К пожару? К войне? К празднику? К трауру? Бог весть…

Ясно только одно: он, этот колокол, звонит сейчас (в большей или меньшей степени, прямо или косвенно) по каждому из нас!

И это, как я думаю, главный или один из главных сюжетов нынешнего «Замайданья»…

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Азербайджан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 10 августа 2014 > № 1458921 Эмиль Агаев

Термальные источники в окрестностях города Уанкавелика (Huancavelica) в центре Перу недавно были объединены в один туристический маршрут Ruta de las aguas termo medicinales de la tierra del Mercurio, позволяющий всем любителям спокойного отдыха и SPA-процедур насладиться купанием в теплых вулканических бассейнах.

Воды местных источников полезны для профилактики кожных заболеваний, а также помогают вылечить суставы и кости и повысить общий тонус организма и иммунитет. Лечебные свойства вулканической воды были известны еще индейцам, населявшим территорию Перу до прихода испанских колонизаторов.

Современный термальный маршрут объединяет несколько рекреационных центров: Descanso de los Elefantes, Las 3 Boas и медицинские бани в районе San Cristobal. Этот туристический аттракцион, по мнению городских властей, сделает Уанкавелику еще более привлекательной для путешественников. Сейчас сюда приезжают прокатиться на поезде Macho и попробовать знаменитую праздничную "пачаманку" (pachamanka) — грандиозное перуанское застолье, где подают разные сорта мяса, лепешки, картофель и кукурузу, оформленные особенным образом.

Власти Крыма обязали все частные клиники, располагающиеся на территории государственных учреждений здравоохранения, переехать в течение месяца. Как заявил врио главы Крыма Сергей Аксенов на заседании Совета министров республики – это «вопрос принципиальный, решенный и обжалованию не подлежит».

«От всех частных клиник на территории государственных больниц нужно избавиться. В месячный срок они должны найти себе другие помещения и все переехать», - приводит ИТАР-ТАСС слова Аксенова. Врио главы Крыма добавил, что власти готовы оказать содействие предпринимателям в поиске новых помещений для работы.

Аксенов напомнил, что ранее из всех государственных медучреждений Крыма были выселены все частные аптеки. По его словам, при больницах будут работать только госаптеки с низкими ценами на лекарственные средства.

Министр здравоохранения республики Александр Бахарев сообщил на заседании правительства о том, что освобожденные частными аптеками места в больницах Симферополя уже заняли государственные. Теперь эта работа продолжается в районах Крыма. «Сейчас выделено у нас 8,1 млн рублей, эти средства пойдут на оснащение аптечных киосков и первую закупку лекарств», - сказал Бахарев.

Сорок рыболовных траулеров, перевозивших порядка 640 рыбаков, пропали в Бенгальском заливе, еще два судна затонули, передает в понедельник телеканал NDTV.

"Мы пытаемся связаться с (пропавшими) траулерами. Все наши усилия напрасны из-за непогоды и шторма", — заявил представитель рыболовецкой ассоциации Биджан Майти (Bijan Maity). Связь с рыбаками была потеряна в ночь на понедельник.

По данным телеканала, на двух затонувших траулерах находились 32 рыбака. Сообщается, что 25 из них удалось спасти, семеро пропали без вести. Крушение произошло в 200 километрах от "Бриллиантовой бухты" (Diamond Harbour) неподалеку от индийского города Калькутта.

Пострадавшие рыбаки были доставлены в госпитали.

В Казахстане на сегодня запрещено продавать и ввозить более 20 наименований продуктов, передает корреспондент Tengrinews.kz со ссылкой на Агентство по защите прав потребителей.

Согласно списку товаров, предоставленному агентством, с 28 марта 2014 года введены временные санитарные меры по реализации мяса птицы ОАО "Смолевичи Бройлер" (Беларусь), ЗАО "Приосколье" (Россия). В мясе этих производителей превышена массовая доля влаги, а также были обнаружены бактерии из рода сальмонелл. За излишнее содержание воды запрещена также продукция трех птицекомбинатов России: ЗАО "Майкопский птицекомбинат", ЗАО "Курский Агрохолдинг", ООО "Урал Бизнес". На продукции этих комбинатов также отсутствовала маркировка на государственном языке государства-члена Таможенного союза.

9 апреля этого года введены ограничения на продажу некоторых видов сыров из Украины, таких производителей, как ЧП "Рось" филиал "Ахтырский сыркомбинат", АО "Пирятинский сыркомбинат", ООО "Гадячсыр", ПАО "Золотошский маслодельный комбинат" и ООО "Техмолпром". Сыр этих производителей не соответствовал требованиям по жирно-кислотному составу, по массовой доле белка, жира и влаги. Также под запрет попал адыгейский сыр "Чечил (косичка)" из-за отсутствия информации о наименовании, местонахождении изготовителя, маркировки на государственном языке и герметичной упаковки.

В мае были введены ограничения на поставку и реализацию латвийских шпрот: шпроты в масле "Либава", 160 и240 граммов(производитель ООО "Kolumbiya LTD", город Лиепая), "шпроты в масле",160 грамм, (производитель ООО "Званы" г. Рига, ООО "Куршу Земе", Церибас), "Рижские шпроты в масле "Либава",240 грамм(ООО "Унда"), шпротный паштет "Рижское Золото",160 грамм(ООО "Гамма-А", Рига); "Шпроты крупные в масле "Рижская жемчужина" от производителя ООО "Roja" F.C.T.". В них было превышено содержание бензапирена до 4 раз. Кроме того, энергетическая ценность оказалась ниже, чем была указана на упаковке (вместо 356 калорий было всего 258,5 - прим. автора).

Из-за несоответствия требованиям техрегламента ТС "Пищевая продукция в части ее маркировки" с 1 июня запрещен ввоз и реализация алкоголя производства Италии, Франции, Шотландии, России, Беларуси и других стран. Однако позднее дата введения запрета была перенесена на 1 октября 2014 года в виду обращения Национальной палаты предпринимателей Казахстана.

Также под временным запретом с этого года находится перуанский виноград экспортера "Coporation Fruticola de Chincha s.a.s.". В этом винограде было превышено содержание пестицида метомил. Кроме того, был запрещен российский паштет "нежный" из говяжьей печени "Мясной союз", производства ЗАО "Орелпродукт", в котором было найдено ДНК свинины. Также в мае этого года оказалась под запретом австралийская охлажденная говядина с торговым наименованием "Рибай Черного Ангуса". В мясе санврачи обнаружили ветеринарный препарат тренболон ацетат, являющийся гормоном роста.

Также усилен контроль за ввозом и продажей детских игр и игрушек неизвестного происхождения с 10 июля 2014 года. На территорию страны нельзя ввозить игрушки с превышенным содержанием формальдегида (превышение допустимого уровня 0,1 мг/кг до 6 раз), фенола (превышение допустимого уровня 0,05 мг/кг до 9 раз), а также превышения значения показателя максимального звука в 1,5 раза, а также несоответствие по органолептическим показателям.

Итальянская компания Saipem заключила контракты на геологоразведочные буровые работы в Индонезии, Восточной Африке, Персидском заливе и странах Южной и Латинской Америки (Венесуэле, Перу, Колумбии и Эквадоре) на общую сумму 850 млн. долларов США, из них 540 млн. долларов – контракты на работы offshore, 310 млн. долларов - onshore. (Источник: Corriere della Sera, 29.07.2014г.). Италия. ЛатАмерика > Внешэкономсвязи, политика > ved.gov.ru, 31 июля 2014 > № 1141363

Таджикистан занял 95 место в рейтинге Social

Progress Index - 2014 (индекс социального развития). В целом анализ проведен по 132 государствам, говорится в отчете, размещенном на сайте аналитического проекта Social Progress Imperative. Таджикистан в этом рейтинге набрал 56.05 баллов. При составлении рейтинга учитывается, в частности, обеспечение таких базовых потребностей человека, как питание и доступ к воде, медобслуживание, личная безопасность. Помимо этого, во внимание берется доступ к базовым знаниям, к информационным ресурсам и коммуникациям, экология. В Беларуси, как следует из отчета, низкий уровень материнской и младенческой смертности, хороший уровень грамотности среди взрослых, а также нет проблем с веротерпимостью. Первые позиции в рейтинге социального развития заняли Новая Зеландия и Швейцария. Из постсоветских стран Беларусь заняла 58 место, Армения - 60, Азербайджан - 73, Молдова - 81, Казахстан - 86, Узбекистан - 92, Кыргызстан - 93, Таджикистан - 95. Также более низкую позицию занимает Китай - 90. Эстония заняла 19-ю позицию, Латвия - 31-ю, Литва - 33. Первый такой рейтинг был обнародован в 2013 году в Оксфорде (Великобритания). В нем было 50 стран. Председатель Social Progress Imperative - профессор Майкл Портер (Гарвардская бизнес-школа). В нем также участвуют специалисты из США, Перу, Великобритании, Италии и других стран.

Перуанский медицинский страховщик рекламирует физалис.

Поддерживаемая правительством Перу медицинская социальная организация по страхованию EsSalud выдала рекомендации по употреблению местного физалиса за его антиоксидантные свойства, способные минимизировать старение клеток.

По словам представителя страховщика, данный фрукт также известен как крыжовник Кейп, золотая ягода, ягода инков и учува (перуанская вишня). Плоды физалиса помогают бороться с высоким кровяным давлением, стрессом и беспокойством во время стабилизации показателя уровня глюкозы в крови.

Именно поэтому директор по комплементарной медицине Essalud доктор Марта Вильяр Лопес заявила, что физалис особенно полезен для людей с диабетом.

- Физалис – это чудо, которое природа предлагает нам в виде плода со множеством полезных для здоровья свойств, поэтому употреблять его рекомендуется регулярно, – пояснила она.

Также г-жа Лопес добавила, что высокий уровень витаминов А и С в мякоти физалиса укрепляет иммунитет и предупреждает респираторные заболевания. Кроме этого, данный плод является натуральным антибиотиком с мочегонным эффектом, что является полезным для людей с проблемами в мочеиспускании. Флавоноиды же плодов делают их природными транквилизаторами.

В заключение г-жа Лопес добавила, что содержание белка и фосфора в физалисе исключительно высоко по сравнению с другими фруктами. Таким образом, он может употребляться в свежем виде, а также в десертах и закусках.

Группа индейцев, никогда прежде не вступавших в контакт с представителями цивилизации, вышла из изоляции и пообщалась с людьми из внешнего мира, сообщает национальный индейский фонд Бразилии.

Контакт произошел на берегах реки Энвира в бразильском штате Акри близ границы с Перу. К гостям из джунглей вышел тоже индеец из племени ашанинков, который, однако, давно знаком с цивилизацией.

Из одежды на нем были только плавки, а в руках он нес две связки бананов, которые вручил индейцам, не знакомым с цивилизацией. Те в свою очередь приняли дар, хотя вели себя настороженно.

По данным телеканала Globo, ученые считают вышедших из джунглей индейцев относящимися к паноанской языковой группе. Скорее всего, индейцы были вынуждены пересечь границу Перу и Бразилии в связи с действиями нелегальных лесорубов и отрядов наркомафии, хозяйничающих на их родных землях.

Районы бразильской Амазонии являются прибежищем для самого большого на земле числа племен, живущих отдельно от цивилизации. По подсчетам бразильской стороны, таких групп может быть около 80. Дмитрий Знаменский.

Европейские производители бананов отреагировали на торговое соглашение Эквадора с ЕС.

Почти каждый четвертый банан, реализованный в Евросоюзе за последний год, был завезен из Эквадора. Такому укреплению позиций южноамериканской страны способствовало торговое соглашение, направленное на дальнейшее снижение пошлин на 39 евро (52 доллара США) за тонну, предусмотренное планами, составленными до 2020 года.

Если все остальные факторы останутся неизменными, данное снижение позволит сэкономить 51,5 млн евро (69 млн долларов США) по сравнению с объемами продаж прошлого года.

В результате производители Евросоюза, большинство которых находятся в отдаленных регионах Канарских островов (Испания), Мартиники (Франция), Гваделупы (Франция) и Азорских островов (Португалия), стали бить тревогу, как им остаться на плаву в условиях обострившейся конкуренции.

В рамках решения проблемы обеспечения устойчивого будущего для отрасли Европейская ассоциация производителей бананов (APEB) 29 июля провела в Мадриде общее собрание. На нем рассматривались последствия, которые «по всей вероятности» произойдут, как только Эквадор получит улучшение торговых условий.

Производители считают, что единственным способом оказать противодействие эффекту, вызванному соглашением между ЕС и Эквадором, а также торговыми соглашениями ЕС с другими банановыми странами, такими как Колумбия и Перу, будет увеличение количества субсидий для поддержки отрасли.

Восемнадцать человек погибли, еще семь получили ранения в результате падения автобуса с пассажирами в ущелье к северу от столицы Перу Лимы, сообщила перуанская радиостанция RPP.

Инцидент произошел в ночь с понедельника на вторник близ города Кахатамбо (столица одноименной провинции). Из-за сильного дождя водитель автобуса не справился с управлением, и автобус рухнул в ущелье 50-метровой глубины. Пострадавшие доставлены в госпитали, работы по извлечению тел погибших продолжаются.

По данным перуанских статистических служб, в прошлом году в Перу жертвами ДТП стали более 2,5 тысяч человек. В этом году только за первую неделю июля в авариях погибли более 50 человек. Олег Вязьмитинов.

История как проблема коммуникации

Джон Дарем Питерс (р. 1958) – специализируется на теориях медиа, профессор Университета Айовы (США), автор книг «Speaking into the Air» (1999) и «Courting the Abyss» (2005).

Историю коммуникации начали изучать, по историческим меркам, недавно. До конца XIX века никто не выделял коммуникации в качестве самостоятельного предмета исследования, отличного от таких областей, как транспорт, книгоиздание, обмен, язык или речь. Мысль о том, что имеются коммуникации, у которых есть собственная история, появилась в исторической науке и политической экономии XIX века – об этом писали Токвиль и Гизо во Франции, Милль в Англии, Книс и Шеффле в Германии. В начале ХХ века социологическую обработку этих данных осуществили Чарльз Хортон Кули в Соединенных Штатах и Вернер Зомбарт в Германии. Утверждение Кули, что «транспорт существует физически, коммуникация существует физически», стало первой вехой в становлении понятия коммуникации не просто как материального, а как метафизического способа передачи информации[1]. К 1930-м годам общие черты истории коммуникаций уже были различимы в произведениях Льюиса Мамфорда, Джона Дьюи, Эдварда Сепира, Вальтера Беньямина и его коллег по Франкфуртской школе, однако ключевую роль сыграл канадский историк политической экономии Гарольд Адамс Иннис (1894–1952), который в последние годы жизни (увы, короткой по причине рака) создал серию текстов – в том числе и оставшуюся незаконченной рукопись – по истории коммуникаций. Его первые исследования касались вопросов торговли в Канаде, впоследствии он занимался массовыми коммуникациями – таким образом, обмен и связи всегда были предметами пристального внимания Инниса. Свою лепту он внес и в процесс концептуализации понятия коммуникации. Многим коллегам взгляды Инниса, судя по всему, казались не совсем нормальными, поскольку он полагал коммуникацию столь же значимым историческим факторам, как и политика, рынки, война, демография и культура. Спору нет, определенную маниакальность Инниса в отношении к обнаруженной им разгадке становления и разложения цивилизаций усмотреть можно. При поверхностном прочтении его утверждение о том, что устная традиция, надписи на камнях, глине, папирусе, пергаменте и бумаге производят разные виды социальной и политической жизни и, соответственно, исторической фиксации, можно счесть банальным. Однако, если вдуматься, становится ясно, что Иннис не просто добавил еще одну тему в репертуар работы историка. Став предметом исторического исследования, коммуникация оказалась носительницей революционного потенциала для всей дисциплины. Иннис писал в 1949 году:

«Наше знание других цивилизаций в существенной мере зависит от характера используемых ею средств коммуникации – в первую очередь от того, насколько они долговечны и доступны для изучения»[2].

Наше знание о прошлом – это вопрос медиумов, средств коммуникации. Иннис не просто придумал историю средств коммуникации – он открыл медиум истории.

Для Инниса история – это проблема коммуникации во времени и пространстве; каждое средство коммуникации выборочно передает, записывает и делает доступной определенную информацию. При этом каждому историческому средству коммуникации – будь то документы, руины, предметы обихода, кости, ДНК и так далее, пережившему путешествие из прошлого в настоящее, – свойственны некоторые искажения. Историки, изучающие большие периоды, отмечает Иннис, обычно переоценивают значение религии, пренебрегая важностью бюрократического аппарата, потому что в веках, как правило, остаются документы, написанные повелителями времени – мудрецами и священниками, а не повелителями пространства – законниками и купцами. Выбор предмета и метода исследования априори влияет на его результат. Интерпретировать прошлое – значит, не просто считывать содержание исторических документов, но и изучать организацию самих этих документов. «Предубеждения» чреваты не только потенциальной необъективностью; сам Иннис прибегал к метафоре косого среза. Историкам приходится читать по диагонали: поскольку они вынуждены рефлексировать об условиях собственной деятельности, они оказываются исследователями массовых коммуникаций.

Едва ли исследование коммуникаций представляется нам неотъемлемой частью профессии историка. В обеих областях имеется методологическая проблема: как интерпретировать далекое и чужое? Обе дисциплины оперируют понятиями источника, записи, значения и передачи данных. Исследование коммуникаций обычно сосредоточено на распространении данных в пространстве, однако коммуникации возможны и во времени. Передача и сохранение данных, преодоление пространства и времени – центральные темы обеих дисциплин. Запись – это акт запечатления информации в долговечной форме; передача – это отправка данных через пространство или время; интерпретация – акт получения переданных данных и встраивание их в современный контекст. Историческое исследование всегда располагается в треугольнике запись–передача–интерпретация. В этой статье я рассматриваю сближение философии истории с теорией коммуникаций, не только чтобы расширить наше понимание истории коммуникаций, но и чтобы показать, насколько важны проблемы коммуникации для исторического исследования. История коммуникаций – это не просто вспомогательная историческая дисциплина; она ставит под вопрос сам наш подход к истории.

Историки прекрасно чувствуют разницу между непосредственным и опосредованным. В их задачу входит оценка подлинности документа, времени его создания, выяснение источника, авторства, принадлежности его к той или иной традиции и так далее. Первый вопрос историка к документу – не «Что в нем сказано?», а «Откуда он взялся?» или даже «Как он здесь оказался?». Сам факт того, что документ (до сих пор) существует, может оказаться наиболее информативным. Все историки являются исследователями коммуникаций – в том смысле, что, работая с текстами и артефактами, они изучают процессы их производства и распространения. Прошлое создается зазором между прошлым и будущим, оно образовано теми же историческими процессами, которые мы пытаемся понять. Иными словами, историки крайне чувствительны к условиям кодирования и декодирования. Историк культуры Карло Гинзбург говорит о семиотике улик, философ Поль Рикёр – о герменевтике свидетельства[3]. Оба этих интерпретационных стиля концентрируются на мелочах и случайностях. Один наблюдает за статистами, а не за звездами; другой слушает не речи, а оговорки. И Гинзбург, и Рикёр работают, как криминалисты: они ищут симптомы и косвенные улики. Историк, бросающий первый взгляд на старые документы, не будет сразу погружаться в их «содержание», он обратит внимание на их происхождение, на переплет, на порядок, в котором представлены отдельные элементы, на сгибы и помятости. Историку книгопечатанья переплет книги может показаться интересней ее содержания – так же, как исследователю вспышек холеры в Европе иногда интересней понюхать документ, чтобы уловить запах уксуса, который использовали для дезинфекции[4]. Так что и для историка средство коммуникации и есть само послание, the medium is the message.

Запись истории

Документируется, собственно, необычное. Здесь действует любимый журналистами когнитивный сдвиг: человек покусал собаку. Документы по самой своей природе сомнительны, они лишь частично отражают ход событий. Даже в повседневной речи – своего рода устной документации мыслей и поступков – невысказанного-но-понятого гораздо больше, чем фактически сказанного. В словах отливается лишь небольшая часть совместного общения. Любой документ покоится на массе незамеченного.

Гарольд Гарфинкель применяют эту модель к институциональным практикам документирования. Документы – например, медицинские записи – делаются не для того, чтобы предоставить историку точное и исчерпывающее описание. То, что человеку внешнему кажется беспорядочными записями, вполне может быть грамотной – с институциональной точки зрения – документацией. Как пишет Гарфинкель, для «плохих» медицинских записей есть «хорошие» организационные основания. Пометки психиатра не показывают, как происходит социальное взаимодействие внутри клиники; они предполагают его в качестве условия и таким образом скрывают. Если считать документы зеркалом реальности, то это будет кривое зеркало, однако вполне пригодное для того, кто умеет с ним обращаться[5]. Как раз самые важные детали часто остаются за пределами документа. Существует когнитивная экономика, а также политика и социология документации. Исторические документы, за редкими исключениями, пишутся не для историков – те лишь оказываются в роли подслушивающих (как и большинство из нас в процессе коммуникации). Эта ситуация знакома из герменевтики: мы читаем тексты, которые предназначались не нам[6].

Следует отличать документы от протокольных записей. Однажды ко мне в кабинет вошел коллега, размахивая письмом со «специальным предложением». Цинично ухмыляясь, он объявил, что ему предлагают купить фильм «Величайшие моменты в истории спорта». Я даже не сразу понял, над чем он так потешается: но ведь если это видео, то там не будет ни одного события из истории спорта до изобретения камеры, а также всего, что просто осталось неснятым. «История спорта» мгновенно сжалась до периода с 1895 года по сегодняшний день. Однако обратите внимание, что я только что допустил и более тонкую ошибку: я предположил, что существует непрерывная «история спорта», которая не зависит от способов ее фиксации. В самом буквальном смысле выбор средства коммуникации определяет исторический документ.

Археологические данные о доисторических временах – вопрос более тонкий. Большая часть находок – топоры, кинжалы, наконечники стрел и подобные им долговечные объекты. Это в основном то, что Льюис Мамфорд называл «технологиями силы», отличая их от «технологий емкостей», – к ним относятся корзины, кухонная утварь, язык, семья, водоемы и ритуалы, которые оставляют гораздо меньше следов. Орудия выживают лучше, чем слова, поступки, мысли или практика воспитания. Эта разница в способностях к сохранности, по мнению Мамфорда, дает нам искаженное и отнюдь не феминистское представление о людях как животных, пользующихся орудиями, а скажем, не о мечтающих или говорящих животных[7]. То, что время сделало с документами, должно приниматься во внимание при работе с ними – возможно, это избавит нас от идеологического рабства.

Документы – это описания, а описания в принципе не бывают исчерпывающими. Потенциальная коммуникация о событии не может быть полной. Всегда есть, что добавить; то есть документ, по определению, всегда не закончен. Каждый способный говорить человек наделен удивительной способностью составлять совершенно понятные фразы, которых до этого в истории никто не говорил; более того – каждый из нас проделывает этот невероятный трюк по нескольку раз на дню. Сходной порождающей способностью обладают документы и описания. Нет документа, который ставил бы последнюю точку в каком-либо вопросе. Из этого, разумеется, не следует, что один документ не может быть полнее другого. Мы благодарны Сэмюэлю Пипсу и Марте Бэллард за описания их миров, однако никому в голову не придет утверждать, что они рассказали все о Лондоне XVII века и штате Мэн XVIII века соответственно[8]. Мы не знаем, когда появятся и появятся ли вообще другие свидетельства, которые подтвердят, дополнят или опровергнут то, что мы знаем сейчас. Как гласит известная поговорка, прошлое России непредсказуемо. Новые старые документы переписывают старые новые. Кумранские рукописи, обнаруженные в 1947 году, перевернули наши представления о Библии. Прошлое находится в непрекращающемся становлении, как и любой объект описания.

Прошлое радикальным образом неполно, потому что исторические свидетельства сами являются частью истории. Историкам, изучающим социальное положение женщин, пришлось справляться с «отсутствием свидетельств», которое в свое время являлось главным аргументом против того, чтобы проводить подобные исследования[9]. Историки труда, детства, рабства, питания, менталитета, повседневной жизни, приватного пространства, болезней принялись раскрывать богатейший, как теперь кажется, исторический материал. Однако до 1900 года мало кто даже мечтал о том, что такая эфемерная вещь, как погода, может быть предметом реального исторического исследования. Благодаря дендрохронологии и глубинным пробам полярного льда, позволившим получить образцы атмосферы многовековой давности, история климата стала активно развивающейся дисциплиной, позволяющей ответить на многие вопросы о погоде на Земле в различные эпохи, – а это весьма значимые сведения на фоне современных проблем, связанных с глобальным потеплением. Новые свидетельства возникают в связи с обострением восприимчивости к определенным проблемам (как в случае с историей женщин) и появлением новых инструментов исследования (как в истории климата), однако, в принципе, это одно и то же. Дневник Марты Бэллард не стал бы таким ценным историческом свидетельством, не попади он в руки столь внимательной читательницы, как Лорел Тэтчер Ульрих. Невозможно априори определить, что именно окажется высказыванием, – как невозможно определить, что находится за пределами коммуникации, – поэтому потенциальное богатство прошлого неисчерпаемо.

Прошлое возникает в будущем. Вот что говорит итальянский антрополог, участвовавший в недавней эксгумации двух гуманистов Ренессанса:

«Тело – это хранилище информации, связанной с жизнью и смертью человека. Благодаря современным технологиям мы можем разрешить множество спорных вопросов последних столетий и получить ответы, которые еще несколько лет назад были недоступны»[10].

Пико делла Мирандола умер в 1494 году, однако в течение пяти веков его тело было просто разлагающимся трупом и лишь недавно превратилось в «архив». Ученые решили провести анализ ДНК, то есть по сути превратить тело в читабельный текст. Новые методы из арсенала криминалистики дали нам новые исторические документы – или, может, это старые исторические документы? Старое изменчиво не в меньшей степени, чем новое. Историк находится в той же позиции, что и очевидец: пока события разворачиваются, ни тот ни другой не знают, какая улика окажется решающей. Улика – и в области истории, и в суде – становится таковой постфактум[11]. То, что сегодня никому не нужно, завтра может стать бесценным[12].

Обращение с «историей» как с абстрактным философским понятием опасно, поскольку оно само является продуктом определенного исторического момента. И даже тезис, что прошлое рождается в будущем, сам по себе исторический. Лишь для современности, в которой прошлое стало таким фактурным благодаря успехам геологии, методам критической истории, эволюционной биологии, космологии и археологии, стало характерно столь острое осознание динамической природы исторического свидетельства. Благодаря графической революции XIX века, когда фотография, фонография, миография, кинематография, спектрография и другие техники уничтожили вековую монополию письма на сохранение культурного наследия, понятие исторического документа претерпело радикальные изменения. Новые документы порождаются автоматически, и сегодня мы имеем возможность «прочитать то, что никогда не было написано». Аналоговые медиа фиксируют и наделяют значением непроизвольные следы, не требуя их символической языковой обработки[13]. Самой современной чертой современности вполне может оказаться наше видение древности – вплоть до первой секунды после Большого взрыва; современность, вполне возможно, лучше всего проявляется не в достижениях медицины и техники, а в непрестанном переосмыслении прошлого. Мы живем с сознанием того, что еще может появиться средство свидетельствования, которое позволит превратить самые незначительные детали нашего мира в важные кирпичики исторического конструкта. Исторические свидетельства с годами могут не только разрушаться, но и, наоборот, становиться членораздельнее.

Передача истории

«Теория коммуникации» Клода Шеннона была первой попыткой разобраться в том, как отфильтровывать и расшифровывать получаемые издалека сигналы. Если отбросить математику, то перед историческим исследованием стоят схожие задачи. Пусть историю пишут победители, однако и они зависят от капризов природы и от того, захотят ли потомки сохранить знания об их победах. На передачу исторической информации оказывают влияние и культура, и природа. Недавнее исследование показало, что институты такой передачи – монастыри, библиотеки, университеты, музеи и архивы – имеют собственные интересы: политические, и не только[14]. Многое, очень многое может зависеть от аукционного каталога или королевского архивариуса! Исчезновение с исторических фотографий было знаком опалы (и, как правило, расстрела) в Советском Союзе в сталинские годы. Однако такое abolitio memoriae может быть и незапланированным. Насколько доступными современные данные окажутся через 50 лет, если уже сейчас компакт-диски почти вышли из употребления, терабайты данных на дискетах чахнут в техно-лимбе, а виниловые пластинки и видеокассеты покоятся на полках нетронутыми? Большая часть раннего кинематографа уже утрачена. Сибелиус сжег свою 8-ю симфонию в 1940-х; примерно тогда же, во время войны, Бахтин извел на самокрутки рукопись своего легендарного magnum opus. Однако прежде, чем впасть в меланхолию, давайте вспомним, что таблички с Линейным письмом Б – а это ценнейший источник для изучения древней письменности – сохранились только благодаря пожару в Кносском дворце: он превратился в своего рода печь для обжига. То же самое относится и к угаритскому языку[15]. Горячий пепел Везувия похоронил все население Помпеи, однако законсервировал сам город.

Специалисты по коммуникациям изучают механизмы возникновения тенденциозности в выпусках новостей, однако то же самое проделывается и при изучении прошлого. Критические штудии Гомера (и других греческих классиков) и Библии были важнейшей частью историографической революции на рубеже XVIII и XIX веков. Современная наука до сих пор крайне тщательно изучает способ передачи этих текстов. Еще Цицерон и Иосиф Флавий отмечали необычную композицию и способы передачи гомеровского эпоса. Для современности же характерно осознание необратимой утраты источника. В XVIII веке немецкий филолог Кристиан Готтлоб Гейне писал:

«Мы не сможем обрести “Илиаду” в том виде, в каком ее сочинил Гомер, – это очевидно. Так же и книги Моисея и Пророков мы никогда не узнаем такими, какими они вышли из-под пера их авторов»[16].

Похоронив надежду на получение подлинника, ученые принялись сравнивать разные списки и устанавливать наиболее аутентичный вариант. Иногда изначальный текст специально выдумывается – как знаменитый Q (от немецкогоQuelle – источник), синопсис евангелий от Марка, Матфея и Луки. Когда исследователи Нового Завета пытаются восстановить оригинальные слова Иисуса, они сначала выясняют, через кого они до нас дошли: «Если оригинальные реплики передавались из уст в уста, а записывались позже (а именно такова ситуация с евангелиями), то на каждом этапе передачи информация могла меняться»[17]. Таким образом, книга, которая когда-то считалась надиктованной Святым Духом, превращается для историков в лоскутное одеяло.

Любая передача никогда не происходит в вакууме. Средства передачи – не трубы, по которым течет содержание, точно так же, как время – не пустой медиум, несущий в себе прошлое. Фридрих Август Вольф (1759–1824), создатель термина «филология» и выдающийся исследователь Гомера, содействовавший развитию историко-критического метода, утверждал, что поздние списки могут оказаться более аутентичными, чем древние. Он был уверен, что текст Гомера, с которым он имел дело в 1794 году, лучше, чем списки, которые читались в Александрии двумя тысячелетиями ранее. (Он знал, что прошлое может возникать асинхронно.)

Некоторые ученые полагают, что очевидные искажения в передаче информации обладают огромной исторической ценностью – особенно учитывая, что идея о возможности передачи текста без искажений сама по себе исторична. В Средние века разницу между автором и переписчиком осознавали крайне редко, и, пожалуй, лишь изобретение печатного станка и породило саму идею «неизменного повторяемого текста»[18].

«Ошибки переписчика – описки, грамматические неправильности, перестановки и даже очевидные пропуски – могут быть ценным историческим свидетельством: реже они говорят о политической подоплеке создания конкретного текста, чаще – о литературных технологиях своего времени»[19].

Исследователи еврейских древностей долго не обращали внимания на схолии к Талмуду, сделанные великим комментатором XI века Раши, считая их каракулями; впоследствии оказались, что это ценнейший образец средневекового французского[20].

Анализ того, как свидетельство попало к нам, всегда является ключевой частью систематического исследования. Можно сказать, что любое исследование – это исследование средств коммуникации. Это ярко проявляется в эволюционной биологии и космологии – двух областях знания, которые изучают далекое прошлое и находят ключи для истолкования именно в процессах передачи данных. В «Происхождении видов» Дарвина (1859) есть глава «О несовершенстве геологических свидетельств», где анализируется дефицит данных о переходных звеньях между видами. Он утверждает, что их следов в окаменелостях нет не потому, что их не было, а потому, что мы имеем дело с неполными или искаженными данными. Следы истории биосферы уничтожаются самыми разными способами – от эрозии почвы до извержения вулканов. Как и Гарфинкель, Дарвин читает свидетельства, соотнося их со сформировавшими эти свидетельства процессами. Пытаясь обосновать свою теорию катастрофической нехватки данных, Дарвин говорит, что имеющиеся в ней дыры относятся лишь к способам передачи информации о прошлом, а не к самому прошлому. Если бы все свидетельства сохранились, мы увидели бы переходные звенья между видами. Искать же их в геологических источниках – все равно, что ждать видеороликов о древних олимпиадах в фильме о величайших моментах в истории спорта.

В космологии возможные сбои в передаче данных сами по себе несут важную информацию об истории вселенной. Когда мы смотрим в далекий космос, мы на самом деле смотрим в далекое прошлое. Видимый нами свет покинул свой источник миллиарды лет назад. Поскольку вселенная расширяется, свет, прошедший наибольшее расстояние, должен был испытать на своем пути наибольшие помехи. В соответствии с эффектом Доплера волны от объекта, удаляющегося от наблюдателя, удлиняются, то есть свет более далеких объектов смещается к красной – длинноволновой – части спектра. Этот сдвиг позволяет вычислить скорость и – косвенным образом – возраст таких объектов. Чем раньше появился светящийся объект, тем быстрее он будет удаляться, поскольку в начале Большого взрыва скорость расширения вселенной была максимальной. Чем дальше объекты, которые мы наблюдаем в космосе, тем они краснее и древнее. Вселенная вывернута наизнанку: ее окраины моложе центра. (Но для нас они старше.) Астрономы – например, Эдвин Хаббл – не стали отбрасывать красное смещение как ошибку передачи, поскольку посчитали, что само это искажение может оказаться свидетельством об истории вселенной. Хаббл научился читать это искажение как индекс прошлого. Сейчас красные смещения стали основным способом измерения возраста далеких небесных объектов. Это та же интерпретативная стратегия, что и изучение схолий в комментариях Раши[21].

История и коммуникация не свободны от свойственных XIX веку мечтаний о полной и однозначной передаче информации. Говоря очень условно, идеал историцизма – доминирующей с тех времен историографической доктрины – это путешествие во времени, имеющее своей целью идеально точную реконструкцию старого мира, создающую у историка ощущение полного погружения в него. В спиритуализме, определявшем в тот период популярные представления о коммуникации, идеалом считалась телепатия, то есть полное единение двух умов. Оба этих идеала стремятся найти средство коммуникации, которое было бы трансцендентно любым возможным помехам. Оба идеала возникают в ответ на все более усложняющиеся способы коммуникации и расширяющийся аппарат исторического исследования. Критический метод, возникший в Германии на рубеже XVIII и XIX веков, наоборот, постулирует, что документы, источники и архивы никоим образом не являются прозрачными или нейтральными каналами коммуникации. Историческое исследование эпохи модерна на определенном этапе всегда рефлексирует об условиях собственной (не)возможности. Критика источников – краеугольный камень исторического метода, и любой историк охотно признает, что прошлое в конце концов недоступно. Люди эпохи модерна в начале ХХ века были вынуждены прибегать к критике источников по мере появления в их жизни телеграфа, телефона и экспресс-почты. Они учились отделять технические факторы (например, задержки в доставке) от коммуникативных решений (например, отказ отвечать на письмо). Разрушив пространственно-временной континуум, электрические и прочие медиа одновременно делали далекое близким и уничтожали прежнее понятие интимного. Наше понимание истории и коммуникации отражает и присущую модерну надежду на трансценденцию, и отчаяние по поводу ее недостижимости.

Раскритиковать эти мечтания – задача несложная, однако передача информации в том или ином виде остается крайне важной темой для историков и теоретиков коммуникации. «Возможность ошибки – это отправная точка в интеллигибельном порядке вселенной», – говорил великий, хоть и забытый теперь Джосайа Ройс[22]. Стремление к корректной передаче информации – это, скорее, этическая позиция, связанная с уважением к инаковости истории, а не попытка добиться эпистемологической полноты и прозрачности. Отрицать Холокост не только глупо, но и безнравственно. Речь здесь идет не о дефекте познания, а о несправедливости. Исследуя прошлое, мы имеем дело с самым существенным и тонким видом коммуникации – с общением между живыми и мертвыми[23]. Задача историка не в том, чтобы убивать мертвых. Он должен воскрешать их в памяти снова и снова и следить за тем, чтобы наш мир был всегда наполнен новыми старыми вещами. В этом глубокий этический смыл, объединяющий изучение истории и коммуникацию.

Интерпретация истории

В истории немало моментов, сопровождающихся избыточной информацией, моментов информационной апоплексии, – это дело известное. Однако мы – отчасти благодаря Интернету – живем в эпоху обостренного архивного сознания. Перед историками, по выражению Майкла Поллана (употребленного, правда, в другом контексте), стоит «дилемма всеядного»[24]. Любое исследование потенциально бесконечно. Фрактальная геометрия показывает, что масштаб рассмотрения – вещь условная. Длина береговой линии Британии – это производная длины измерительного шеста, которым мы пользуемся[25]. Представьте отчаяние аспиранта, который понимает, что каждая фраза в его диссертации может превратиться в еще одну диссертацию, а его собственная диссертация может оказаться одной-единственной фразой в диссертации кого-то еще.

Задокументированное – лишь малая часть произошедшего, а сохранившееся – лишь малая часть задокументированного, при этом саму интерпретацию можно, пожалуй, считать, зоной наибольшей избирательности. (Конечно же, отбор может быть не только редукционистским; запись, передача и интерпретация могут и сильно преувеличивать «то, что было на самом деле».) У нас нет другого выбора, кроме как выбирать, потому что наше внимание конечно, а сами мы смертны. Можно писать большую историю маленьких вещей: гульфика, соли, подписи – или маленькие истории больших вещей: времени или первой секунды Большого взрыва, но историю всего написать невозможно. Выборка – это не только процедурный вопрос, определяющий подход к данным, это вопрос экзистенциальный: посредством выборки решается, на что человек будет тратить свою жизнь. Интерпретация – это отчасти решение логической задачи по распределению времени, пространства и сил. Писать историю – одно из самых исторических занятий. Наша принадлежность к конкретной исторической ситуации определяет, как мы пишем, гораздо сильнее, чем нам кажется.

«Антропный принцип» в космологии подчеркивает именно эту связь понимания с исторической ситуацией. Согласно этому принципу, знание возможно только в определенного вида вселенной: это должна быть достаточно старая и остывшая вселенная, способная произвести комплекс химических элементов, без которых разумная жизнь невозможна. То есть сама возможность наших знаний о вселенной требует наличия пригодной для жизни вселенной. Когда вселенная становится достаточно старой, в ней может зародиться жизнь, способная ее понимать; то есть для этого она должна быть остывшим, пустым, темным местом (пригодным для существования органической основы жизни). «То, что мы в принципе можем наблюдать, ограничено условиями нашего существования как наблюдателей»[26]. Антропный принцип указывает на совпадение нашей экзистенциальной ситуации и эпистемологического ресурса. Как историки вселенной мы сами являемся частью ее истории. Возникновение историков возможно лишь на определенном этапе истории вселенной. Наша восприимчивость к сигналам из далеких точек в пространстве и времени связана с нашим положением в пространстве и времени. Наша способность считывать эти сообщения отчасти конституирована тем же самым историческим процессом, который эти сообщения и породил. У историков есть доступ к области исторического, который им предоставила сама история. Находясь в рамках этих ограничений, историки раз за разом вынуждены совершать непростой выбор. События могут обладать внутренней неопределенностью. Неопределенность прошлого происходит не только от ограниченности нашей способности видеть – она связана с неопределенностью происходящего. Мы можем воображать более совершенный аппарат документирования, способный ухватить движение каждой молекулы, однако на деле он позволит нам увидеть лишь фундаментальную нестабильность вещей: чем лучше мы документируем, тем менее они определенны – таков урок, который преподает нам квантовая физика. Реальность может быть столь же туманной, как и текст, а текст – столь же непостижимым, как реальность. Описание оказывается неисчерпаемым не только потому, что язык производит генерализирующие эффекты, но и потому что сама вселенная неполна. Мы сами часто не вполне понимаем, что говорим, – но и вселенная, вероятно, не до конца уверена в себе.

Эпилог

Если история – это история коммуникаций, то нам предстоит большая работа. Одна из осей расширения – само время. Инниса часто цитируют, однако мало кто разделяет его интерес к сравнению старых и новых цивилизаций. Доисторическая эпоха дает богатый материал, которым раньше занимались исключительно антропологи: доместификация огня, институт родства, телесные и голосовые техники, речь и письмо. Одомашнивание животных и растений, приготовление пищи и воспитание детей, навигация и исчисление времени, ритуалы и искусство памяти – все это важнейшие части долгой истории коммуникаций. Общий архив человечества – с религией, философией, юриспруденцией, литературой и искусством – это богатейшее собрание медиапрактик. Различные истории коммуникаций за пределами Европы и Северной Америки еще ждут своих историков. Глобализация академических коммуникаций в современном мире стимулирует возникновение глобального прошлого. Крен в междисциплинарность может помочь нам преодолеть замкнутость гуманитарных и общественных наук и написать историю точной науки и технологии. Метафизика, говорил Пирс, – это обезьяна математики, а физика и математика – это во многом тайная история коммуникации. Наконец, мы должны вслед за Иннисом расширить наше изучение медиа[27]. Вот лишь небольшой их список: астролябия, башня, воск, гласные, день, единица, емкость, журнал, зонтик, имя, йоктосекунда, клавиатура, лучи, метроном, ноль, охота, подпись, рог, стекло, точка, ультразвук, формальдегид, хор, цепь, читающая машина, шкаф, щебень, электрод, юбка, язык. У истории коммуникации исключительно богатое будущее[28].

Перевод с английского Петра Серебряного

[1] См. краткий анализ этой истории в моей статье: Peters J.D. Communication, History of the Idea // Donsbach W. (Ed.). International Encyclopedia of Communication. Oxford, 2008.

[2] Innis H.A. The Bias of Communication. Toronto, 1949. P. 33.

[3] Гинзбург К. Приметы. Уликовая парадигма и ее корни // Он же. Мифы-эмблемы-приметы: Морфология и история. М., 2004; Ricoeur P. The Hermeneutics of Testimony // Idem. Essays in Biblical Interpretation. London, 1981.

[4] Оба примера взяты из статьи: Grafton A. Dreams of a Universal Library // The New Yorker. 2007. November 5. P. 50–54.

[5] Гарфинкель Г. Исследования по этнометодологии. СПб., 2007. Гл. 2, 3, 6.

[6] Ricoeur P. Hermeneutics and the Human Sciences. Cambridge, 1981.

[7] Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М., 2001; см. также: Zoe S. Container Technologies // Hypatia. 2000. Vol. 15. P. 181–201. Мамфорду было бы приятно узнать, что женщины-историки, проанализировав ДНК, опровергли старый археологический миф о том, что тело, захороненное с оружием, всегда мужское.

[8] Ulrich L.T. A Midwife’s Tale: The Life of Martha Ballard, Based on Her Diary, 1785–1812. New York, 1990. P. 24.

[9] Idem. Well-Behaved Women Seldom Make History. New York, 2007. P. XXII, 42–43, 208–220, passim.

[10] Researchers exhume 2 Renaissance writers(http://usatoday30.usatoday.com/news/topstories/2007-07-27-252902785_x.htm).

[11] Peters J.D. Witnessing // Media, Culture and Society. 2001. Vol. 23. P. 707–724.

[12] Thompson M. Rubbish Theory: The Creation and Destruction of Value. Oxford, 1979.

[13] Kittler F.A. Gramophone, Film, Typewriter. Stanford, 1999.

[14] Из недавних исследований см.: Ernst W. Das Rumoren der Archive. Berlin, 2002.

[15] Powell B.B. Writing and the Origins of Greek Literature. Cambridge, 2002. P. 105.

[16] Цит. по: Grafton A., Most G.W., Zetzel J.E.G. Introduction // Wolf F.A. Prolegomena to Homer. Princeton, 1985. P. 13.

[17] Fredriksen P. From Jesus to Christ: The Origins of the New Testament Images of Jesus. New Haven, 1988. P. 5.

[18] Маклюэн М. Галактика Гутенберга. Становление человека печатающего.СПб., 2013.

[19] Howell M., Prevenier W. From Reliable Sources: An Introduction to Historical Methods. Ithaca, 2001. P. 62.

[20] Blondheim D.S. Les gloses françaises dans les commentaires talmudiques de Raschi. Baltimore, 1937. Vol. 2.

[21] Я развиваю этот тезис в статье: Peters J.D. Space, Time, and Communication Theory // Canadian Journal of Communication. 2003. Vol. 28. P. 397–411.

[22] Royce J. The Religious Aspect of Philosophy. Gloucester, 1965.

[23] Беньямин В. О понятии истории // Новое литературное обозрение. 2000. № 46.

[24] Pollan M. The Omnivore’s Dilemma: A Natural History of Four Meals. New York, 2006.

[25] Mandelbrot B. How Long is the Coast of Britain: Statistical Self-Similarity and Fractional Dimension // Science. 1967. Vol. 156. P. 636–638.

[26] Barrow J.D. The Constants of Nature. New York, 2002. P. 160–176; цитата из Брэндона Картера – на с. 162.

[27] Подробнее см. мою статью: Peters J.D. Strange Sympathies: Horizons of German and American Media Theory // Kelleter F., Stein D. (Eds.). American Studies as Media Studies. Heidelberg, 2008.

[28] Я глубоко признателен Георгине Борн, Сэмюэлю Маккормику, Бенджамину Петерсу, Питеру Симонсону и Джоффри Уинтроп-Янгу за их комментарии и уточнения.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №3(95)

Боевики из так называемого «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ) наладили нелегальную добычу, переработку и продажу нефти на четырех небольших месторождений, захваченных ими в июне в провинции Найнава, сообщил глава Комитета по энергетике провинциального совета Хушам аль-Брефкани.

Он отметил, что речь идет о нефтяных месторождениях Наджма и Каяра недалеко от Тикрита. Причем добытое «черное золото» боевики отправляют для переработки на передвижные НПЗ в Сирию. Затем произведенный там низкокачественный бензин и газойль возвращают в Ирак и продают в столице провинции Найнава городе Мосул. Более крупные партии нефти нелегально поставляются турецким трейдерам со значительной скидкой к мировой цене — примерно по 25 долларов за баррель.

«У нас есть подтвержденные сообщения о том, что Исламское государство поставляет нефть с месторождения Наджма в Мосуле в Сирию, чтобы контрабандой вывезти ее в одну из соседних с Сирией стран. Исламское государство получает с этой нелегальной торговли многомиллионные прибыли», — сказал Хушам аль-Брефкани,.

Напомним, боевики так называемого «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ) практически не встречая сопротивления, установили контроль над третью территории Ирака. В частности, над провинцией Найнава и ее столицей городом Мосул. Кроме того, боевикам удалось захватить ряд крупных месторождений нефти. Самое значительное из них — в районе Аджиль, что в 30 километрах от Тикрита, где добывают около 30 тыс баррелей нефти в сутки. В настоящее время бои идут в пригородах Багдада. Все это уже спровоцировало резкий рост цен на нефть на мировом рынке до 111 долларов за баррель. Хотя в последствии, цены все же стабилизировались.

Многие аналитики отмечают, что негативный сценарий развития конфликта в Ираке может привести к сокращению поставок «черного золота» на мировой рынок на 2,6 млн баррелей в сутки. А это неизбежно вызовет очередной резкий скачек цен.

Евгений Булатов

Живые животные, опасные отходы, использованные шины, наличные. Все эти предметы не перевозит FedEx. Лекарства можно перевозить, так как они не представляют опасность для перевозчика – или так казалось до настоящего времени. Теперь FedEx обвиняется окружным судом США за свою роль в перевозке нелегальных лекарств для интернет-аптек.

Многие годы различные службы США предупреждали FedEx о том, что не стоит принимать к перевозке такие грузы, поэтому, какими бы шокирующими ни показались для компании обвинения, они не стали сюрпризом для исполнительных органов. Если будет признана вина FedEx, компания может заплатить более 850 миллионов долларов, которые она получила за транспортировку оксикодона и гидрокодона для дистрибьюторов черного рынка.

Компания ответила, что не признает себя виновной и будет продолжать работу, чтобы поддержать свою положительную репутацию. «Мы – транспортная компания, а не правоохранительные органы, - говорит Патрик Фитцджеральд, первый заместитель директора по маркетингу и связям в своем заявлении. – Мы не заинтересованы в нарушении конфиденциальности наших клиентов. Мы продолжаем с готовностью помогать правоохранительным органам. Но сами мы, тем не менее, не можем выполнять работу правоохранительных органов».

В прошлом году UPS столкнулась с похожими обвинениями, и уладила вопрос с правительством, заплатив 40 миллионов долларов.

Гранатовые сады в Израиле выглядят «замечательно».

Крупнейший израильский производитель гранатов рассчитывает на прибыльный сезон, с хорошей урожайностью и благоприятной рыночной конъюнктурой.

Менеджер по продукции компании Edom Fruits Амир Порат рассказал, что сбор урожая начнется со дня на день, как только фрукты приобретут желаемый вкус и внешний вид.

- Вполне вероятно, что мы начнем собирать гранаты на следующей неделе, а пока ждем, пока плоды полностью поспеют. Уже две недели вы можете наслаждаться гранатами. Тем не менее мы хотим, чтобы плоды получили большее содержание сахара и приобрели более яркий цвет, поэтому решили подождать до следующей недели, – объяснил он.

В общей сложности, по словам г-на Пората, размер ожидаемого урожая – 2-2,5 тысячи тонн плодов.

- В садах очень красиво – деревья всех сортов полны фруктами. Похоже, сезон окажется хорошим,- добавил он.

Крупнейшими иностранными рынками Edom Fruits являются Россия и Европа, в которой главными направлениями признаны Нидерланды, Германия и Великобритания.

Амир Порат также сообщил, что каждый год израильский сезон гранатов, как правило, стартовал примерно в то время, когда экспорт из других стран шел на спад.

- В данный момент рынок наводнен гранатами из США, Центральной Америки, Чили и Перу. В ближайшие несколько недель на нем появятся и израильские гранаты, – заключил он.

В Латинской Америке на каждые 100.000 автотранспортных происшествий приходится 16 c летальным исходом. Этот показатель вдвое больше чем в Европе, где на то же количество аварий приходится 8 смертельных случаев.

Такие данные предоставила Интернациональная Федерация Автомобилистов (Federación Internacional del Automóvil (FIA)) за 2013 год.

В этом грустном списке первое место заняла Бразилия. Здесь на каждые 100 тысяч дорожных происшествий приходится 20 смертей.

На втором месте Парагвай и Эквадор, где на то же количество аварий приходится 17 смертельных случаев, на третьем месте Уругвай с 16 погибшими на 100 тысяч происшествий и четвертое место делят Аргентина, Колумбия и Перу, где на 100 тысяч аварий приходится 13 погибших.

В Аргентине в 2013 году произошло 5.137 аварий с летальным исходом, что примерно составляет по 14 человек в день. В Колумбии погибло 6.000 человек, в Перу 4.037. А вот в Чили уже показатель гораздо лучше, где за 2013 год погибло всего 1.623 человека , это 9 человек на 100.0000 случаев. Ну а самый низкий показатель в этом списке у Гватемалы, 665 человек погибших , что составляет 4 человека на 100 тысяч погибших.

Автобус рухнул в ущелье в Перу — семь человек погибли, 20 получили ранения, передает перуанская радиостанция RPP со ссылкой на представителей полиции.

Инцидент произошел утром в четверг на автодороге Кахамарка — Сьюдад-де-Дьос. Автобус столкнулся с выехавшим на встречную полосу грузовиком, перевернулся и рухнул в 50-метровое ущелье. Пострадавшие доставлены в госпитали. Причины аварии устанавливаются.

В результате ДТП в Перу в 2013 году погибли более 2,5 тысячи человек. Частые причины происшествий — пренебрежение правилами дорожного движения и неудовлетворительное техническое состояние машин. Олег Вязьмитинов.

Председатель совета министров Перу Рене Корнехо подал в отставку, сообщила перуанская радиостанция RPP.

По данным радиостанции, президент уже принял отставку премьер-министра Рене Корнехо Диаса и в ближайшие часы приведет к присяге нового премьера — Анну Хару, ранее занимавшую пост министра труда.

Корнехо стал уже пятым премьером, оставившим свой пост за время президентства Ольянта Умалы (с 2011 года). Как отмечают местные СМИ, Корнехо был вовлечен в скандал вокруг одного из его помощников, который якобы организовал политическую травлю оппозиционного парламентария. Олег Вязьмитинов.

Национальный вопрос в отсутствии ответов

Из опыта жизни российского гражданина

Вадим Ковский

1

Не хотелось бы погружаться в теоретическую проблематику, путаницу и неразбериху того, что мы привыкли именовать «национальным вопросом» (почему-то в единственном числе, хотя вопросов тут бездна). В многонацио­нальной России это всегда было похоже на глубоководное погружение: илистое, плохо различимое дно; водоросли, оплетающие ноги и мешающие двигаться; разноцветные стаи неведомых существ, затейливых чудовищ, проплывающих над и под тобой, а то и несущихся прямо на тебя; остро ощущаемый недостаток кислорода и паническое желание поскорее вынырнуть — наверх, к воздуху и солнцу…

Людям вроде меня, многие годы жившим в национальной республике, абстрактное теоретизирование по поводу пустой диалектики национального и интернационального, которому советские гуманитарии предавались на протяжении многих десятилетий, решая в ходе такого теоретизирования не столько научные, сколько пропагандистские задачи, всегда представлялось занятием малопродуктивным.

В столице Киргизии городе Фрунзе (ныне Бишкеке), куда эвакуация занесла нас в 1941 году из главной столицы, тогда насчитывалось тысяч сто населения (сегодня в одном районе Москвы, где я живу, людей раза в четыре больше). И все же это была столица — с узким, но качественным слоем интеллигенции, университетом и несколькими институтами, двумя драматическими театрами, Союзом писателей, филиалом Академии наук, очень неплохой республиканской публичной библиотекой, клиниками, школами и многими другими атрибутами цивилизации. Меня затянуло: я прожил здесь почти четверть века, учился в школе и университете, работал, женился, развелся... Я полюбил этот город, приобрел в нем друзей на всю жизнь, похоронил здесь отца, а в 1964 году вернулся на родину, в Москву.

Небольшая национальная республика составляла органическую часть многонационального целого, называвшегося Советским Союзом, но это частное, «территориальное» перемещение нашей семьи из большой столицы в малую имело помимо таких глобальных причин, как война, еще и конкретный общественно-исторический контекст, повлекло самые серьезные социально-психологические последствия для моей индивидуальной биографии и судьбы. Жалеть об этом не приходится: событиями управляла сама История, и нам было дано расслышать ее подземный гул. К тому же, как остроумно заметил И. Бродский, «если выпало в Империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря». На роль моря вполне могло претендовать грандиозное высокогорное озеро Иссык-Куль…

Если бы меня спросили, что мне запомнилось во времена моей юности из ближней политической истории более всего, то я бы, наверное, перечислил все это без особого труда. Смерть Сталина (я в десятом классе): мистический карнавал вечером во Фрунзе — десятки тысяч людей в полном молчании колоннами движутся в свете синих прожекторов в центр города на Правительственную площадь, к огромному бронзовому истукану. XX съезд партии: в актовом зале университета несколько часов подряд читают доклад Хрущева, изредка прерываемый вскриками (кто-то падает в обморок). Радиосообщение об аресте «иностранного шпиона» Берия. Разгон «антипартийной группы» — в институт экономики, старшим научным сотрудником присылают (вернее — высылают) «примкнувшего» к ней Шепилова, на импозантную фигуру которого я, будучи главным редактором издательства Академии наук, нередко натыкаюсь в коридоре. Приезд во Фрунзе Хрущева — сразу после венгерских событий: его с огромным опозданием привозят на стадион то ли с правительственной дачи, то ли с джайлоо в изрядном подпитии, он выступает с трибуны и хвастается тем, как в Будапеште пришлось «немножко поработать» нашим танкам, а мальчишки, толпящиеся на футбольном поле, радостно бросают в воздух кепки. Днем я встречаю в центре города мужчину с безумными глазами, который несет наперевес правую руку и сообщает всем встречным: «Эту руку пожимал Хрущев»…

С историей национальных взаимоотношений дело обстояло куда сложнее. Из центра Империи мы в результате эвакуации переместились на ее периферию и погрузились, таким образом, в насыщенный субстрат национальных проблем, исторических конфликтов и культурных традиций. В национальной республике сами собой возникали вопросы, которые в русской части России промелькнули бы мимо меня, даже не задев. И сами вопросы, и ответы на них, там, где они вообще возможны, не только сужали, но и обогащали мою жизнь, миропонимание, идеологию. Можно множить их до бесконечности — для русских, проживавших в национальных республиках, они быстро утрачивали свой исторический и теоретический характер, становясь практикой повседневной жизни, политики и быта. Общей особенностью этих вопросов являлось то, что ни один из них не имел простого и ясного ответа, будучи обремененным некоей «диалектической противоречивостью», чтобы не сказать — двусмысленностью. Была ли Россия «тюрьмой народов» и чем стала при советской власти? Каково было положение «титульной» нации в условиях, где она эту «титульность» утрачивала? Как возможности развития конкретной национальной культуры соотносились с культурой «господствующей»? Что из себя представляло «двуязычие» в национальной республике? Как это «двуязычие» сказывалось на литературе? И т. д. и т. п.

Думаю, что взгляд на «национальный вопрос» изнутри и «снизу», бытовые заметки и наблюдения человека (назовем его даже «обывателем» — от добрых русских корней «быть», «обывать», а не в традиционно отрицательном смысле этого слова), попавшего в инонациональные условия, причем человека, относящегося к своему инонациональному окружению с желанием понять и с самыми добрыми чувствами, представляет сегодня, во времена крайнего обострения этнических конфликтов, не просто живой, но, если хотите, даже практический интерес. Да не примет читатель эти слова за самомнение — вне практической жизни рассуждения о «национальном вопросе» гроша ломаного не стоят!

Стоит хотя бы мельком заглянуть в историю многонациональной России, чтобы увидеть, как она разбухала и разрасталась с каждым новым десятилетием и веком царствования Романовых. «На диком бреге Иртыша сидел Кучум, объятый дымом», — остроумно переделал А. Вознесенский народную песню о Ермаке. Похвастаться интенсивными приращениями территорий не мог разве что Николай II, которому, впрочем, и в других отношениях крупно не повезло. Я был живым свидетелем пропагандистской смены исторических декораций. Стремление «улучшать» и лакировать отечественную историю, уложить ее в единый учебник возникло вовсе не сегодня: по единому учебнику истории мы учились все семьдесят лет советской власти, а привычная формулировка «присоединение», всегда сопровождавшая тему включения в состав России новых территорий (формулировка, в большинстве случаев обозначавшая насильственные действия Империи, колонизирующей новые территории, была крайне «деликатна», потому что вернее говорить о «завоевании»), стала, на моих глазах, активно вытесняться новой, уже просто умиляющей своей бесконфликтностью и гуманностью — «добровольное вхождение народов в состав России».

Иногда «вхождение» действительно было добровольным — стоит вспомнить Георгиевский трактат (Грузия при Ираклии II спасалась от наступления мусульманского мира) или учесть, что в условиях военных угроз и нацио­нальных междоусобиц малые этносы вынуждены были постоянно искать покровительства и защиты у более крупных и сильных. С другой стороны, какое же это «добровольное вхождение», если история завоевания Кавказа длилась десятилетиями? Если восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане, когда сотни тысяч крестьян — киргизов, казахов, туркменов — бежали в Китай и Персию, гибли от голода и холода во время перехода через горы, было свирепо подавлено царскими карательными отрядами, а освободившиеся земли генерал-губернатор Туркестанского края Куропаткин отдал русским переселенцам? Если, по подсчетам известного санкт-петербургского историка Е. Анисимова, царская Россия присоединяла чуть ли не по 400 кило­метров чужих территорий ежедневно? Нет, империи на добровольных началах не расширялись. Я помню, как иронизировали по поводу этой формулировки все окружавшие меня взрослые и как сам потом, когда стал взрослым, испытывал чувство неловкости, натыкаясь на нее во Фрунзе по несколько раз в день. Большой неловкости от большой лжи.

Пушкин, всю жизнь мечтавший побывать за границей, но почему-то зачисленный, как бы сейчас сказали, в разряд «невыездных», иронически зафиксировал факт «расширения пределов» автобиографическим «Путешествием в Арзрум»: «Я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег был уже завоеван: я все еще находился в России». Любопытно, правда, что тот же Пушкин не без гордости восклицал: «Смирись, Кавказ: идет Ермолов!» Зато другой великий русский писатель, Лев Толстой, написавший «Хаджи-Мурата», вряд ли с Пушкиным бы согласился. Образ репейника, символизирующий энергию и силу несмирившегося народа, давно уже стал хрестоматийным. А ведь есть в повести Толстого помимо самого Хаджи-Мурата или картины разграбленного чеченского аула, еще и до странности современная фигура Николая I, приказывающего: «Твердо держаться моей системы разорения жилищ, уничтожения продовольствия в Чечне и тревожить их набегами».

«Как ни привык Николай к возбуждаемому им в людях ужасу, этот ужас был ему всегда приятен... — писал Толстой. — Постоянная, явная, противная очевидности лесть окружающих его людей довела его до того, что он не видел уже своих противоречий, не сообразовывал уже свои поступки и слова с действительностью, с логикой или даже с простым здравым смыслом, а вполне был уверен, что все его распоряжения, как бы они ни были бессмысленны, несправедливы и не согласны между собою, становились и осмысленны, и справедливы, и согласны между собой только потому, что он их делал».

После Октября Российская империя, казалось бы, затрещала по всем швам, но Гражданская война помогла большевикам остановить этот процесс. «Триумфальное шествие советской власти» было триумфальным броском Красной армии по бывшим царским территориям, где она стремительно устанавливала новый порядок (иное дело, что некоторые территории еще несколько лет переживали судороги сопротивления). С присоединением в 1940 году к Советскому Союзу прибалтийских республик Сталин фактически завершил процесс воссоздания Российской империи в прежних, дореволюционных, границах. После смерти Ленина этот «чудесный грузин», который написал когда-то по его поручению брошюру «Марксизм и национальный вопрос», с установкой на «полную демократизацию страны как основу и условие решения национального вопроса», с правом наций на «самоопределение» и прочими маниловскими мечтаниями, в полной мере осуществил свою идею «автономизации», заставившую больного и слабеющего Ленина напрячь в полемике последние силы и признаться — в совершенно не свойственном ему тоне, — что он «сильно виноват перед рабочими России», поскольку вовремя не увидел необходимости «защитить российских инородцев от нашествия того истинно русского человека, великоросса-шовиниста, в сущности, подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ».

Параллельно присоединениям и подавлениям, с середины 1920-х Сталин принялся перекраивать внутреннюю территорию страны, исходя всякий раз из политических, административных или властных интересов, менее всего связанных с конкретными национальными потребностями. Нагорный Карабах был отнят у Армении и передан Азербайджану. Северная Осетия оказалась в составе РСФСР, а Южная — Грузии. В одну автономную республику объединялись народы с разными языками, способные общаться друг с другом лишь через русский (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария). Республики то повышались в статусе, становясь из автономных союзными (в Средней Азии), то, напротив, понижались (Абхазия из союзного подчинения перешла в республиканское, превратившись в грузинскую автономию, — так были заложены предпосылки многолетней борьбы абхазов за независимость). Подчас территории республик кроились из кусков, подобно лоскутному одеялу («грандиозный опыт национального размежевания», как писала об этом с восторженным придыханием Малая советская энциклопедия 1928—1931 гг.). Города и целые области с мононациональным населением оказывались включенными в инонациональную среду, имевшую право государственного приоритета (спустя полвека эта политика отозвалась, в частности, кровавыми столкновениями на юге Киргизии).

К этой малопривлекательной картине нужно добавить национальные ре­прессии. От десятилетия к десятилетию репрессии эти все более разра­стались и приобретали впечатляющий масштаб. По ходу Великой Отечественной войны стали репрессировать и выселять из родных мест целые народы — теперь уже за предательство, за сотрудничество с гитлеровцами. Это чудовищное «красное колесо» продолжало вращаться и после войны. Поразительно было само расширение списка лиц, лишавшихся права проживать на родной земле: согласно указу 1949 года к тем, кто «сотрудничал с немецко-фашистскими оккупантами», были добавлены «спекулянты» и (только послушайте!) «неблагонадежные элементы». О том, как выселялись по этому указу молдаване из пограничных с Румынией районов, рассказала в 1987 году повесть И. Герасимова «Стук в дверь», пролежавшая у автора в письменном столе многие годы.

«О том не пели наши оды, / Что в час лихой, закон презрев, / Он мог на целые народы / Обрушить свой верховный гнев...» — написал много лет спустя о Сталине в поэме «За далью — даль» А. Твардовский. Первой попала под нож Автономная республика немцев Поволжья (немецкие колонисты обосновались в Нижнем Поволжье еще при Екатерине, в XVIII веке). Красочно описал когда-то историю прихода сюда советской власти в очерке «Концерт в Катериненштадте» И. Бабель: в трактирах еще можно было заказать себе «котлеты, каждая в кулак <...> белые калачи с румяной и коричневой коркой <...> миски с жареным картофелем, с картофелем рассыпчатым, хрустящим и горячим», но владелец одного из трактиров уже прикрывает свое заведение; к воротам недавно открытого «клуба Маркса» приближается кавалерия на лошадях офицеров, убитых под Уральском, а «из дома Советов выходят комиссары <...> с красными шарфами на шеях», чтобы, «стоя на возвышениях <...> говорить речь народу»…

Трудолюбивые колонисты, однако, выжили и неплохо обустроились даже при комиссарах. Но это их не спасло. С началом войны немецкая республика была в одночасье ликвидирована: немцев Поволжья, числом почти полмиллиона человек, выслали в Среднюю Азию. Множество немецких спецпереселенцев оказалось в Киргизии — они жили преимущественно в пригородных районах, в областях и привычно занимались земледелием. Несколько немецких колхозов (или совхозов?) славились на всю республику и поражали успехами своих хозяйств. Вернуться в Поволжье после высылки немцы уже не могли — было некуда, и, естественно, они рвались в Германию. Однако на историческую родину их после смерти Сталина долго еще не отпускали. Время от времени они съезжались из разных областей в столицу Киргизии и устраивали молчаливые, без речей и плакатов, митинги возле ЦК партии (вероятно, передавали туда петиции). Однажды я пробивался сквозь такую молчаливую толпу (демократия еще не достигла сегодняшнего расцвета, и милиция не разгоняла людей дубинками), когда шел на работу, и увидел, как одного из секретарей Киргизского ЦК партии милиция проводила в здание с черного хода.

Лично с немцами мне во Фрунзе не довелось сталкиваться. Разве что в коридорах университета я видел издали фигуру седого, похожего на Эйн­штейна профессора Франкля, то ли математика, то ли физика-теоретика, которого киргизские аспиранты очень любили за нетерпеливость (сформулировав задачу кандидатской диссертации, он с ужасом взирал на неуклюжие формулы своих учеников, затем перечеркивал все написанное и «показывал» часть решения, чтобы на следующей консультации «показать» следующую часть, — и так до конца).

За немцами подверглись депортации карачаевцы, балкарцы, ингуши, чеченцы, калмыки, крымские татары, турки-месхетинцы… Похоже, что могли стать ими и евреи, — судя по многим признакам, экспозицией этого плана являлось «дело врачей». Прямые свидетельства планировавшейся высылки евреев (план был иезуитски остроумен, поскольку должен был осущест­вляться под лозунгом «Спасем евреев от гнева русского народа!») до сих пор не найдены, но косвенных осталось довольно много, и наши историки на них неоднократно указывали. Не знаю, насколько подобная версия достоверна, но ученый секретарь ИМЛИ Уран Абрамович Гуральник, специалист по русской литературе ХIX века, рассказывал мне, в частности, что в те времена жил в Подмосковье и несколько раз являлся по повестке с вещами на железнодорожную станцию, где проводились репетиции будущей эвакуации. Впервые я услышал эту историю из уст моего друга И. Вайнберга, исследователя творчества М. Горького, а тот, в свою очередь, от И. Эренбурга. До ИМЛИ Вайнберг работал в издательстве «Советский писатель» и был редактором мемуаров И. Эренбурга, причастного к сюжету высылки самым непосредственным образом — и как один из предполагаемых «подписантов» письма советских деятелей культуры Сталину, отобранных Кремлем для дальнейшего выживания, и как автор собственного письма вождю, возможно, сыгравшего какую-то роль в том, что «отец народов» в конце концов от безумного своего замысла отказался (см. об этом эпизоде в книге Б. Фрезинского «Об Илье Эренбурге» (М., 2013)).

Плотный слой спецпереселенцев был одной из характерных национальных примет жизни Фрунзе той поры. Слово это, по счастью, уже почти забылось, как и другое — аббревиатура «нацмены» (национальные меньшинства). Генетически проблема, конечно, уходила корнями в глубокое прошлое империи, привыкшей передвигать, переселять и перемешивать завоеванные народы, как фигурки на шахматной доске. Практически она стала для нас, я бы сказал, даже не проблемой, но скорее приметой повседневного быта и человече­ских взаимоотношений, которая имела смутную и тяжелую предысторию, нам не вполне понятную и как будто бы нас не касающуюся. Говоря о «нас», надо бы, конечно, учитывать возрастной критерий: «взрослый мир» и знал, и понимал, и переживал многое, но «детский (юношеский) мир» во второй половине 1940-х годов не понимал ничего: при детях политические проблемы в семьях, как правило, не обсуждались, и моя семья исключения не представляла. К тому же в седьмом классе, если я не ошибаюсь, ввели в школьную программу новый предмет — «Конституцию СССР», и статья о праве республик на свободный выход из СССР могла нами восприниматься только как полная бессмыслица: во-первых, кто и когда это «выходил» и, во-вторых, кому вообще могло прийти в голову отделяться при той всеобщей дружбе и любви народов, о которой мы слышали с утра и до вечера!

Как бы то ни было, но Фрунзе, подобно многим городам и весям Средней Азии, оказался в мои юношеские годы прибежищем для самых разных спецпереселенцев, и прибежищем далеко не худшим. Лишенные родных земель, они все же получали в теплых краях возможность приобрести крышу над головой, устроиться на работу, даже учить детей в столичных школах. Со спецпереселенцами с Северного Кавказа — главным образом карачаевцами и балкарцами — я сдружился со школьных времен. Ближайшим моим другом в старших классах стал «маленький Осман» (у меня сохранилась фотография тех лет — он приходился мне под мышку). Я сидел с Османом за одной партой, писал ему шпаргалки, провожал вместе с ним девочек из соседней школы, приходил к нему домой, готовил с ним уроки. Мама его Аймелек кормила нас супом с брынзой и вкусными лепешками. Большую часть своего времени он тратил не на школу, а на спорт. Плотно сбитый крепыш, состоявший, казалось, из одних мускулов, он, несмотря на рост, был чемпионом Киргизии по боксу, и даже отпетые хулиганы боялись его как огня.

Школа, в которой я заканчивал все три старших класса, называлась «узбекской», вероятно потому, что ее директором был узбек. На самом деле это была русская школа, и такой она остается до сих пор. Все предметы здесь преподавались на русском языке, и если уж говорить о каких-то ее особенностях, то она пользовалась скорее «наднациональной» репутацией вполне «хулиганского» свойства и потому плотно втянула меня в уличную молодежную жизнь. Вечерами молодежная толпа направлялась в центр города, на свой, фрунзенский, Бродвей и образовывала водоворот, вертеться в котором было небезопасно. Однако дружба с Османом избавляла от необходимости «самообороны». Когда он шел по центру города со своей компанией, мальчишеская толпа почтительно расступалась. Информация о том, «кто есть кто», была налажена между школами отлично, и друзья Османа автоматиче­ски получали «статус неприкосновенности». Ребята османовского клана, у которых я успешно сходил за профессора, постоянно донимали меня предложениями кого-нибудь отлупить, чтобы поднять мой авторитет во всех школах города на недосягаемую высоту, и не уставали удивляться моим отказам.

По существу, османовский клан прибрал к рукам всех фрунзенских школьников, и только много позже я понял социальные истоки этого поведения: кавказцы, самоутверждаясь таким образом, компенсировали те унижения и бесправие, на которые обрекала их высылка. Вместе с тем в «уличных» формах этих отношений не было криминального духа, хотя некоторые родственники Османа, в отличие от него самого, человека со спортивным кодексом чести, могли без колебаний пустить в ход ножи, и когда я по какому-то поводу сказал, что его дядя Магомет приставал ко мне с ножом к горлу, Осман понял эти слова буквально и кинулся к родне выяснять отношения.

Клан работал, обеспечивал и обслуживал сам себя — одним словом, выживал, невзирая на обстоятельства. Среди спецпереселенцев были прекрасные врачи, портные, сапожники. Сапожники доставали откуда-то щеголь­ские кожаные заготовки и сами шили себе модельную обувь. Излюбленным элементом туалета у моих друзей были отлично пошитые собственными умельцами «чесучовые» брючки сливочного цвета. Танцор театра оперы и балета чеченец Махмуд Эсамбаев, впоследствии прославившийся на весь мир (танцем «Автомат» из балета «Красный мак», который я впервые увидел во Фрунзе, Махмуд, мне кажется, во многом предвосхитил модернистские искания современного балета), ходил по городу в ярких экзотических костюмах, сшитых по индивидуальному фасону, и напоминал яркую заморскую птицу. В театре его держали в кордебалете или использовали в отдельных танцевальных номерах и главных ролей никогда не давали. В последний раз я увидел Эсамбаева в 1964 году на заброшенном пляже в поселке Лазарев­ское под Туапсе, где он, уже будучи знаменитым, зарывался в песок, чтобы скрыться от многочисленных поклонников. К тому времени он целиком посвятил себя изучению танцев народов мира и только что вернулся из Индии. Отряхнувшись, он сразу же стал рассказывать о значении жеста в национальном танце индусов, которые чуть его не побили, когда, танцуя, он неправильно сложил пальцы…

После окончания школы Осман серьезно заболел: у него оказалось тяжелое поражение надпочечников, но Аймелек сумела поставить его на ноги какими-то дефицитнейшими западными лекарствами и увезла на родину, как только их народу разрешено было возвращаться. Так мы потеряли друг друга из виду, и я не слышал об Османе более четверти века, пока не узнал в ИМЛИ от аспирант­ки-карачаевки, что он жив, здоров и заведует в Карачаевске «Горгазом». Она раздобыла мне его домашний телефон. В 1981 году мы с женой отдыхали в Кисловодске, в санатории им. Орджоникидзе, и я позвонил Осману. На следующий день в номер постучали, и в дверях возник маленький крепыш. «Собирайтесь, — сказал он, глядя на меня сухими, не знающими слез глазами и судорожно двинув кадыком, — машина ждет». И мы поехали в Карачаевск.

Во Фрунзе в османовской комнате на стене висела большая панорамная фотография: «Курорт Теберда». Величественные горы, ущелье, снег, ослепительное солнце, свежий простор — сколько раз я разглядывал эту фотографию, когда мы вместе делали уроки! И вот все стало явью: розовый город Османа, сверкающий в створе двух рек, Кубани и Теберды; его дом прямо у входа в ущелье; и сильно постаревшая Аймелек, которая кинулась ко мне с криком «Вадим!»; и ее суп с лепешками, уже дымящийся на столе…

Увы, Осман давно умер — в онкологическом госпитале на Каширке, а круг фрунзенских переселенцев (не только депортированных, но и «просто» ссыльных) оказался гораздо шире, чем я мог себе тогда предположить.

Рядом с нами, на противоположной стороне улицы Советская, в одном из маленьких глинобитных домиков, огороженных саманным дувалом, жил знаменитый балкарский поэт Кайсын Кулиев. Перед дувалом журчал арык. Дувал, вода и домики были насквозь прокалены белым азиатским солнцем. В 1999 году дочь Кайсына Жанна прислала мне из Нальчика составленную и изданную ею прекрасную книгу об отце «Я жил на этой земле… Кайсын Кулиев. Портрет в документах». Там я с удивлением обнаружил среди инскриптов разных знаменитых людей и свою скромную надпись (совершенно забыл, что отправлял Кайсыну в 1970 году книжку «Романтический мир Александра Грина»): «…с любовью и памятью о двух домах, стоявших по соседству…».

Я, уже старшеклассником, заходил к Кайсыну за книгами. У него, например, было пятитомное собрание произведений Велимира Хлебникова 1928–1933 годов, бог весть каким образом сохраненное в катастрофических сломах его биографии. Я в силу возраста Хлебникова понимал плохо, но Кайсын говорил о нем с огромным уважением: «Тебе еще рано, но смотри, какие прекрасные и прозрачные строки — „Свобода приходит нагая…“!» Слова Хлебникова: «Мне мало надо! Краюшку хлеба и каплю молока. Да это небо, да эти облака!» — он произносил с особой, непередаваемой, интонацией. В Киргизии были и снежные горы, и солнце, и синее небо. Однако ему нужны были «свое» небо, «свои» облака. «Тело его состояло из земли — этой и никакой другой…» — скажет Д. Кугультинов много лет спустя на его похоронах в Чегеме.

Воспоминания Кайсына, написанные лаконично и очень сдержанно, опубликованы сравнительно поздно — думаю, в то время, когда их уже можно было публиковать, хотя он и тогда этого делать не спешил. Он был парашютистом-десантником, воевал, лежал в госпиталях, как военный журналист участвовал в боях на Сталинградском фронте, в штурме Перекопа и освобождении Крыма, получил медаль «За оборону Сталинграда» и боевой орден Отечественной войны. О депортации балкарцев, о том, что его мать и сестры высланы в Северный Казахстан (потом он перевез их «к себе», в Киргизию), Кайсын узнал при переходе через Сиваш: «Мы с Кешоковым пошли на татарское кладбище и плакали, лежа в траве». Народ Алима Кешокова, кабардинского писателя, ближайшего друга Кайсына, по непонятным причинам не выслали, но это было общее горе, общая боль…

После ранения и госпиталя в Симферополе Кайсына отправили в санитарном поезде долечиваться в Пятигорск. Оттуда до родного Чегема было рукой подать, и он не удержался. Аул был пуст, окна домов заколочены. Он ходил по обезлюдевшим улицам и читал надписи на стенах на балкарском языке: «Наши отцы и братья на фронте! Бейте проклятых фашистов! Отомстите им за наше горе!»; «Наши родные фронтовики! Нас увозят. Знайте — мы вас не предавали!». «Я плакал, глядя на горы, которым в детстве пел песни», — писал Кайсын об этих черных днях.

Когда его наградили орденом, он обязан был в связи с выселением балкарцев запрашивать начальство, имеет ли право эту награду получить. Наши гуманисты ему разрешили! И. Эренбург, Н. Тихонов и К. Симонов обратились в самые высокие инстанции с просьбой, чтобы выселение не коснулось лично Кайсына. Ему разрешили жить, где он захочет, кроме Москвы и Ленинграда, но он решил, что должен разделить судьбу своего народа, и отправился в Среднюю Азию. В качестве места жительства он выбрал Фрунзе. «Во Фрунзе я приехал вечером. Утром увидел горы. Они были рядом, как и в Нальчике. Я подумал: хорошо это, хоть не разлучился с горами. Пусть не Кавказские, но горы! Зеленый Фрунзе понравился мне».

Как поэт Кайсын в изгнании безмолвствовал, писал «в стол», не имел читателя, и всю благородную горечь его молчания я остро ощутил лишь однажды, когда Кайсын вдруг собрал в Союзе писателей русскую секцию, которой он руководил, и устроил собственный поэтический вечер в узком кругу. Какой необычный, какой чудесный был вечер! Кайсын читал подстрочники своих стихов, потом сами стихи на балкарском, чтобы дать почувствовать их музыку, размышлял о поэзии, что-то комментировал, а под конец прочел одно небольшое стихотворение, которое сам перевел на русский. Там речь шла о фронтовом друге: друг любил петь песню о девушке с голубыми глазами, он пал в бою, а песня осталась, но ее уже никто не споет, как он. Я нашел потом эту «Песенку о голубых глазах» в его трехтомнике, изданном в Нальчике, и, конечно, не в кайсыновском переводе. Допускаю, что в юношеском восприятии все пылает особыми красками, но я и сейчас уверен: Кайсын перевел куда лучше, лаконичнее, мускулистее. Много позже рассуждение на эту тему я встретил в письме к Кайсыну у Бориса Пастернака: «…думаю, Вы давно уже пишете или могли бы писать по-русски так же хорошо, как на родном языке, или еще лучше».

У Елены Дмитриевны Орловской, журналистки, переводчицы и ближайшего друга Кайсына (она жила в нескольких кварталах от нашего дома), я впервые увидел сборник Дмитрия Кедрина, где было и стихотворение, посвященное Кайсыну. Кедрин дружил с Кайсыном и написал, провожая его в ссылку, о великой силе поэзии, объединяющей людей вопреки социальным и национальным преградам: «Тлела ярость былая, / Нас враждой разделя, / Я — солдат Николая, / Ты — мюрид Шамиля. / Но над нами есть выше, / Есть нетленнее свет: / Я не знаю, как пишут / По-балкарски „поэт“…» Сборник был издан в 1947 году — балкарцев и Кайсына упоминать было уже нельзя. Посвящение Кайсыну цензура убрала, а слово «по-балкарски» изобретательно заменила другим — «по-кавказски». Так были предугаданы будущие «лица кавказской национальности», которые и стихи, разумеется, должны писать… на «кавказском языке».

Пастернак высоко ценил поэзию Кайсына. Орловская играла при них роль посредницы и переводчика. Доверительность этих взаимоотношений была такова, что в конце 1948 года Пастернак через дочь Марины Цветаевой Ариадну Эфрон переправил во Фрунзе первую часть машинописи романа «Доктор Живаго». Кто бы себе мог тогда представить, что рукопись была около нас! Кайсын откликнулся на душевное движение Пастернака сильной эмоцией: «Я читал Ваш роман. Могу сказать только Вашими же словами: „Благодарствуй, ты больше, чем просят, даешь“».

Мысли Пастернака о Кайсыне в этой тройственной переписке (она опубликована Евгением Борисовичем Пастернаком с примечаниями в журнале «Дружба народов» в 1990 году, спустя пять лет после смерти Кайсына) полны глубины и значительности. «Вы из тех немногих, кого природа создает, чтобы они были счастливыми в любом положении, даже в горе <…>. Дарование учит чести и бесстрашию… В Вас есть эта породистость струны или натянутой тетивы, и это счастье» (25 ноября 1948 г.). «В тот день, когда пришло письмо от Вас и Е. Д. (Орловской. — В. К.), из Тбилиси приехала приятельница моя, жена Тиц<иана> Табидзе, она обедала у нас, я пробовал читать ей Вас вслух, но всякий раз слезы мешали мне… Это не только выношено и выражено с большой покоряющей силой, это каждый раз изображение самой этой силы, хмурой, грустящей, плененной, это каждый раз ее новый образ в той или иной форме прометеевой скованности и неволи» (30—31 декабря 1949 г.). «После Есенина я в одном только Павле Васильеве находил такие черты цельности, предназначения и отмеченности, как в Вас» (10 августа 1953 г.).

После того как я подробнее узнал биографию Кайсына и проникся его горем, меня иногда посещала мысль, что он не полностью «впускает» эту биографию в свою поэзию, что его лирический герой должен был бы видеть мир более драматично и дисгармонично (подобное ощущение возникало у меня неоднократно и по отношению к такому замечательному поэту, как Ярослав Смеляков). Я был не прав: не все читал и не все он мог печатать. Многое в исповедальной лирике Кайсына дожидалось своего часа: «Нет матери, соседей нет в селенье. / Вдали, в степях, мне близкие сердца. / И я себе казался в то мгновенье / Надгробьем над могилою отца». (пер. С. Липкина).

В то же время в своей поэзии, проникнутой трагизмом, Кайсын, со свойственными ему благородством и сдержанностью, сознательно, я думаю, подавлял гнев и обиду, дабы не быть истолкованным в антирусском духе. Добавим сюда ограничения, накладываемые на Кайсына общественными званиями и должностями, которыми советская власть щедро осыпала его после возвращения на родину (эта «компенсация» вместо признания вины была хорошо продуманным ходом национальной политики). Однако главную роль играло здесь последнее по месту, но не по значению обстоятельство: в характере Кайсына были заложены огромные запасы жизнелюбия, энергии, исторического оптимизма. Чувствам озлобления, мстительности, мелочности в этом характере и в этом поэтическом даре просто не находилось места: «Я был бездомен, изнывал в беде, / Дни черные, как черных птиц, считая, / Но радовался все же и тогда я / Вину и хлебу, песне и звезде» (пер. Л. Шерешевского).

Вместе с тем на мировосприятии Кайсына, хотел он того или нет, долго лежала трагическая тень прошлого, которую он в поэзии старался отогнать: «Чтобы жить, я работал чрезвычайно много. Пил тоже немало. „О чем жалеть?“ — сказал Пушкин. Но надо признаться, что лучшие мои годы во многом были погублены, силы потрачены на пустяки <…>, мой звездный час был упущен». Судя по воспоминаниям, было время, когда он даже подумывал о самоубийстве. Однако прав оказался в итоге Арсений Тарковский, написавший ему в 1966 году: «Поэтов всегда подкармливает хлебом вдохновения история: трясет мир, как решето, тасует народы и жизни, а чего бы ни насеяла — ото всего поэтам витамины истинности и убедительности, только мускулы становятся крепче, если уж поэт выживет. Это очень наглядно на твоем примере <…> я поклонник твоего прекрасного, чистого, спокойного и в то же время такого страстного, сильного и бурного дарования. <…> Я очень люблю тебя, дорогой Кайсын, и верю в твою духовную силу».

К будущим своим произведениям Кайсын вообще относился с какой-то трепетной надеждой и любовью. Зайдя к нему как-то в 1974 году в гостиницу «Москва», где он обычно останавливался, я застал его у телефона. Видимо, Кайсын отбивался от редакционных просьб, объясняя, что у него совсем нет времени, что ему надо еще многое успеть написать, и меня поразило, как он говорил о своих планах: нежно улыбаясь, перебирая названия будущих произведений, будто малых детей по голове гладил... Он дал мне тогда рекомендацию для вступления в Союз писателей и, чтобы я не подумал, будто делает он это исключительно по доброте душевной, сослался, хитро усмехнувшись, на какую-то деталь из моей статьи об Алексее Толстом, опубликованной

в журнале «Дружба народов»: «Читаем кое-что, почитываем…»

2

Перечислять погибших в годы сталинских репрессий писателей наци­о­нальных республик можно очень долго. По некоторым подсчетам, в конце 1930-х годов было уничтожено около трети Союза писателей СССР. Если «присоединения» территорий и «вхождения» разных народов — пусть даже насильственные, — как это ни парадоксально, имели своим результатом определенное приращение культуры (об этом, кстати, выразительно свидетельствует и само возникновение такого эстетического феномена, как «советская многонациональная литература»), то национальные репрессии, спецпереселения и пр. наносили культуре один лишь катастрофический ущерб. Погибшим литераторам и деятелям культуры несть числа: О. Мандельштам, И. Бабель, Н. Клюев, Б. Пильняк, П. Васильев, А. Веселый, С. Клычков, Вс. Мейерхольд, А. Таиров, Лесь Курбас, Т. Табидзе, П. Яшвили, Е. Чаренц, С. Сейфуллин. Некоторые малочисленные творческие организации в автономиях были вырублены чуть ли не поголовно. Культура больших народов как-то прорастала сквозь все свои протори и убытки, находила в себе достаточно внутренних сил, чтобы продолжаться. Но чем измерить, например, ущерб, нанесенный балкарской литературе ссылкой и длительным молчанием Кайсына? Калмыцкой — многолетними лагерями Д. Кугультинова? Киргизской культуре — гибелью К. Тыныстанова, первого при советской власти «письменного» — уже в системе новой письменности — киргизского поэта, драматурга, просветителя, филолога? Национальные меньшинства нередко лишались не просто своих деятелей культуры, но и ее основоположников.

Установка на разгром в культурном наследии национальных республик всего того, что не соответствовало ленинско-сталинским идеологическим императивам, приобретала в «центре» директивные формы и шла отсюда на «периферию», где начиналась своя «охота на ведьм». Последняя моя служебная командировка во Фрунзе в марте 1988 года оказалась связанной с двумя знаменитыми представителями киргизской культуры, о которых, честно сказать, я не знал ровным счетом ничего, несмотря на многие годы, проведенные в Киргизии. Цели командировки причудливо совместили элементы традиционно русификаторской политики с принципиальным отходом от нее, начавшимся в республике во времена перестройки. Дело в том, что в Киргизии готовились к реабилитации имена Касыма Тыныстанова и акына-письменника Молдо Кылыча, жившего и творившего на рубеже столетий. Первого советская власть в республике в 1938 году расстреляла. Второго не успела, поскольку он умер вскоре после Октябрьской революции, однако посмертно, со второй половины 1940-х годов и на протяжении ряда десятилетий, подвергала — как носителя «феодально-реакционной идеологии и антирусских настроений» — жестокому поруганию.

Возникал естественный вопрос: почему во многих партийных и литературоведческих документах советского Киргизстана имя Молдо Кылыча объединялось с именем Касыма Тыныстанова? Что общего между двумя этими фигурами, олицетворявшими разные исторические эпохи, разные типы художественного мировосприятия, разный уровень становления национальной киргизской литературы, разные творческие системы? Между поэтом второй половины ХIХ — начала ХХ века и поэтом 1920—1930-х годов следующего столетия; акыном, сделавшим принципиально важный шаг от традиций устной поэзии к письменности, и профессиональным литератором, работавшим во многих жанрах новой литературы; поэтом религиозного сознания, замкнутого национального кругозора и ученым-просветителем, человеком широкой филологической культуры? Что объединяло эти имена в идейно-художественной борьбе, которая происходила вокруг них в Киргизии практически на протяжении полувека?

Ответ выглядит «проще пареной репы» — объединяли их общие обвинения в реакционности и национализме. Если в «центре» сотни тысяч людей были расстреляны по зловещей 58-й статье, в основном за шпионаж и сотрудничество с западными разведками (количество подстатей к 58-й само по себе могло составить миниатюрный Уголовный кодекс), то в республиках не было более страшного в 1930-е годы обвинения, нежели жупел «национализма».

Вот абсолютно «советская» биография Тыныстанова. До Первой мировой войны — малоземельный дехканин. Учился в сельской школе, потом в городской мусульманской, потом в русском интернате. Во времена подавленного царизмом восстания киргизов бежал в Китай, где батрачил два года. По возвращении еще два года работал на «кулака». В 1919 году записался в комсомол. Потом закончил в Ташкенте педагогический институт. В 1924 го-ду вступил в члены РКП(б) и «бросился в общественную жизнь», как сам сообщал в автобиографии. В этой общественной жизни успел побывать и членом ЦИК, и наркомом просвещения Киргизии. С 1922 года занялся киргизской филологией, был научным сотрудником научно-исследователь­ских институтов — сначала культуры, потом языка и литературы. Читал лекции, участвовал в создании нового киргизского алфавита. Издал книги по грамматике, морфологии и синтаксису киргизского языка. Помимо всего этого занимался в 1920—1930-е годы литературным творчеством — ему принадлежит цикл пьес «Академические вечера», шедших на сцене Киргизского драматического театра, и ряд поэтических произведений. Сборник его стихов на киргизском языке был издан в 1925 году.

Собственно литература и «подвела» этого хорошо образованного и творчески разностороннего человека, дав главный толчок для обвинений автора в воспевании феодального, бай-манапского, прошлого киргизов и пуще того — «байско-буржуазной идеологии», в идеализации досоветского образа жизни народа. В марте 1933 года за драматургию «некоего Тыныстанова» взялась газета «Правда», утверждая, что в пьесе «Шабдан», первой из цикла «Академических вечеров», под видом легенды о народном богатыре Шабдане сложена поэма в честь уходящего эксплуататорского класса — киргизского байства. После этой статьи Киргизский обком партии словно с цепи сорвался: к каждой части драматургической трилогии были предъявлены политические обвинения, одно другого резче: если бай-манапское прошлое автор изображает ярко и красочно, то советскую эпоху — бледно и сухо; если хан, угнетатель народа, феодальный хищник, выглядит щедрым и добродушным, то бедняк — неумным, смешным и жалким; если изображена советская действительность, то борьба за советскую власть и колхозное строительство показаны в примитивных, вульгарных и плоских тонах.

К этим обвинениям уже произвольно добавлялись все остальные: развенчивались представления о том, что Тыныстанов — основоположник киргизского языкознания; в учебных пособиях его обнаруживали кучу политических ошибок; в словарных упражнениях и примерах усматривались коварные политические цели. Доходило до смешного (смешного, разумеется, не для него): например, киргизская пословица «Если в яму у тебя заложен корм, то во дворе будет скот», приведенная в учебнике «Родной язык», истолковывалась как призыв к крестьянам утаивать от советской власти в годы сплошной коллективизации излишки продовольствия… А дальше все складывалось по проверенной схеме: Тыныстанова исключали из партии, восстанавливали, снова исключали, изымали книги из широкого доступа, переставали печатать, лишали работы, подвергали беспрерывно тому, что можно было бы назвать «пытками критикой», — ведь «признания» и «покаяния» не обязательно было вырывать прямыми пытками, хотя это был, конечно, самый простой и действенный способ достижения нужной цели. В процессе непрерывной психологической обработки и давления человек вольно или невольно сам начинал чувствовать себя виноватым перед государством. Хорошо знакомыми нам по многим московским делам выглядят эти выступления и обращения Тыныстанова: «Тов. Шахрай (первый секретарь Киробкома партии. — В. К.), очень и очень прошу Вас прочесть эту пьесу и помочь мне своими товарищескими указаниями в деле разоблачения мною допущенных ошибок»; «Я зачту выдержку из одного моего неопубликованного контр­революционного произведения, где Вы увидите подлинного замаскированного врага советской власти. <…> На моих ошибках нужно воспитывать трудящееся поколение»; «Я дал чуждой идеологии трибуну нашего театра, и этим далеко откатился от генеральной линии партии»…

Поскольку в самих литературных текстах Тыныстанова примеров воинствующего национализма, при всем желании, обнаружить не удавалось, пришлось соорудить чисто политическое дело: его обвинили в том, что он в начале 1920-х годов состоял членом антисоветской националистической организации «Алаш-Орда», вел подрывную деятельность на идеологическом фронте и т. п. 1 августа 1937 года он был арестован, а 6 ноября 1938 года расстрелян. В октябре 1957 года приговор был отменен «за отсутствием состава преступления», но это вовсе еще не означало реабилитации.

Отношение к наследию Молдо Кылыча в Киргизии имело гораздо более сложную и длительную историю, на протяжение которой неоднократно менялось. До 1946 года творчество этого акына оценивалось вполне положительно, его произведения переиздавались, включались в школьные хрестоматии и учебники. Его знаменитая поэма «Землетрясение», считавшаяся образцом письменной культуры дореволюционных киргизов, впервые была напечатана в Казани еще в 1911 году, разумеется, «арабской вязью». «Реакционным акыном» Молдо Кылыч стал (попробуйте догадаться!) после постановления ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», хотя, казалось бы, связь между ним и главными «героями» этого постановления — А. Ахматовой и М. Зощенко — не могла прийти на ум даже самому изощренному любителю шарад. Выяснилось, в частности, что акын не просто воспевал своих предков вплоть до седьмого колена, но и призывал киргизов сопротивляться присоединению к России. Что любые свидетельства его образованности и знакомства с книжной литературой мусульманского Востока уже сами по себе объективно ставили под сомнение воздействие на киргизскую литературу русской классики, а на киргизский народ — самой Октябрьской революции.

Обвинения в адрес акына то усиливались, то ослабевали в прямой зависимости от общественных процессов, развертывающихся в стране. В 1950 году, когда велась борьба с буржуазными космополитами, он становился «реакционным поэтом». Вскоре после ХХ съезда КПСС — талантливым акыном-письменником, который хоть подчас и идеализировал патриархально-родовое прошлое, зато выражал гуманистические идеи. В 1956 году многие произведения акына уже причислялись к «лучшим образцам дореволюционной киргизской поэзии» (даже критические высказывания о русских, как выяснялось, противники Кылыча толковали слишком односторонне). В 1960-х, когда пафос борьбы с культом личности и общие демократические настро­ения в стране начали сильно ослабевать, преследование Кылыча возобновилось, сопровождаясь целым ворохом документов и обвинений: тут были и национализм, и религиозный мистицизм, и реакционная идеология. Ученых, призывавших к спокойному и взвешенному взгляду на акына, стали обвинять в попытках ревизовать ранее принятые партийные решения.

Возвращения творческого наследия Молдо Кылыча и Тыныстанова в национальную культуру добивались в Киргизии многие писатели, ученые, историки, педагоги. Однако все они в этом благом деле вынуждены были обратиться за поддержкой к Москве: хотя «маховик» горбачевской перестройки, казалось бы, уже раскручивался полным ходом, республикам еще не позволяли решать важнейшие проблемы истории собственной культуры самостоятельно. «В помощь киргизской культуре» Союз писателей СССР командировал во Фрунзе из Москвы З. Кедрину и меня грешного. Зоя Сергеевна Кедрина, возглавлявшая московскую комиссию, прославилась не только переводом романа Мухтара Ауэзова об Абае, хотя казахского языка, разумеется, не знала, как и киргизского, но и тем, что во время знаменитого процесса над А. Синявским и Ю. Даниэлем выступала в роли их общественного обвинителя от лица Института мировой литературы Академии наук, где Синявский работал, когда я учился там в аспирантуре. Вряд ли она представляла в этом процессе лицо Института или даже собственное лицо, но сослуживцы, после того как Синявский и Даниэль отправились по лагерям, общаться с ней побаивались. Человек весьма немолодой и нездоровый, она к моменту приезда в Киргизию ходила уже с трудом, и мы в четыре руки заталкивали ее в однодверную «Ниву» моего друга по филфаку, прозаика и драматурга Мара Байджиева, с которым, помнится, еще писали когда-то юморески для студенческих капустников (ныне он — народный писатель Киргизии).

Едва ли Кедрина толком понимала, чего от нее ожидают, но с удовольствием участвовала в банкетах и была очень возмущена, узнав, что мы должны написать некое реабилитационное заключение о творчестве Тыныстанова и Молдо Кылыча. Заниматься скучным делом — чтением многочисленных подстрочников, которыми заботливо снабдили нас киргизские товарищи, — и портить себе праздник сочинением официальных документов она категорически отказалась. Вплотную заниматься материалами, связанными с судьбами наследия Молдо Кылыча и К. Тыныстанова, таким образом, пришлось мне. Пользуясь малейшими перерывами в «мероприятиях», а также ночными часами, я ухитрился прочитать немало подстрочников (выполненных, к чести киргизского руководства, на очень хорошем уровне) и всякого рода документов, а затем собственноручно написал для ЦК КП Киргизии «реабилитационное» заключение, ставшее коллективным письмом и официальным документом после того, как под ним кроме меня и Кедриной поставили подписи несколько известных киргизских филологов и деятелей культуры.

Мощь эпических поэм Молдо Кылыча, представлявших целые своды бесценных знаний по истории, культуре, природе, этнографии и быту киргиз­ского народа, заставила меня впервые всерьез задуматься над проблемой «младописьменных» литератур. Метрополия создала это понятие в противоположность литературам с древней письменностью. Применительно к истории отдельных народов оно, правда, было вполне правомерным (например, работа над созданием письменности для народов Севера началась только с 1922 года), подчеркивая цивилизационную роль Октября, но по отношению к другим служило не более чем камуфляжем для прикрытия процессов прямо противоположных: диктуемой «центром» смены одной, традиционной, арабской системы письменности на другую, русскую. Так получилось, в частности, и с киргизской литературой.

Известный философ и литературовед Г. Гачев, мой коллега по ИМЛИ, создал когда-то применительно к истории советской культуры понятие «ускоренного развития литератур» — от феодализма к социализму, минуя капиталистическую стадию, и рассматривал такое «ускорение» в сугубо положительном контексте, хотя искусственное форсирование исторического процесса, как показал сегодняшний день, на самом деле оказалось в итоге чревато катастрофическим отставанием в общем развитии и в чем-то было подобно губительному вторжению человека в законы природы.

В понятии «ускореное развитие», притом что в искренности Гачева, человека кристально честного и постоянно витающего в чистых сферах теоретических концепций, у меня нет ни малейшего сомнения, крылась немалая доля нашей общесоветской исторической казуистики и въевшегося в кровь идеологического лукавства. Если бы речь шла только о том несомненном благе, которым для любых национальных культур — как бы ни относиться к истории становления Советского государства — оборачивалось соприкосновение с великой русской литературой, то тут и спорить не о чем. Процесс этот был подобен несомненной цивилизационной роли мировых метрополий в истории своих колоний. Однако в плане культуры концепция «ускорения» имела по отношению к истории и традициям «малых» народов явно уничижительный характер, подразумевая определенное «благодеяние» со стороны большого социума.

Между тем разве сама Россия не прошла тот же путь «ускоренного развития» от феодализма к так называемому социализму, оставив для капитализма весьма короткий исторический отрезок со дня отмены крепостного права до Октября, а потом — вообще несколько месяцев от Февраля до Октября 1917-го? Меня всегда умиляло это бесхитростное и не объяснимое никакими объективно-историческими обстоятельствами, кроме теоретиче­ского авантюризма большевиков, утверждение о молниеносном переходе «буржуазной» революции в «социалистическую». Если уж пользоваться понятием «ускоренное развитие», то Россия ХХ века ярко продемонстрировала сокрушительные результаты такого развития, «миновав» капитализм, к которому она вернулась только век спустя, причем весь этот век был потрачен на строительство и утверждение тоталитарного строя, который, по существу, оказался извращенной формой привычного феодализма.

С другой стороны, можно ли вообще говорить о «младописьменности» народа, в истории культуры которого, в частности, присутствует такой поэт, как Молдо Кылыч? Ведь он был не только устным исполнителем народных преданий (акыном), но и замечательным письменным поэтом — просто письменность была арабской, то есть древней и вполне традиционной для стран мусульманской культуры. По существу, советская власть превратила Киргизию в «младописьменную» страну самым незатейливым способом: ликвидировав арабскую письменность и внедрив вместо нее сначала латинский алфавит, а чуть позднее — кириллицу. Разумеется, «всякое сравнение хромает», но переведите завтра французов на кириллицу, и послезавтра они тоже станут «младописьменным» народом…

Сегодня я имею возможность иронизировать по этому поводу, но для того, чтобы назвать «установившееся мнение, будто киргизский народ до революции не имел своей письменности», «ошибочным и неправильным», в 1956 году профессору К. Юдахину требовалось немалое гражданское мужество (я еще застал этого замечательного лингвиста в живых, и что может более выразительно свидетельствовать о связях двух народов, чем тот факт, что создателем первого огромного «Киргизско-русского словаря» стал исконно русский человек!).

Читая многочисленные подстрочники произведений Молдо Кылыча и забыв на время об идеологической догматике, я поистине был поражен размахом его творчества и той ролью, которую сыграл этот акын в развитии нацио­нального самосознания, языка, просвещения, литературы. Его поэмы «Землетрясение», «Пернатые», «Обманщики» были подлинной энциклопедией народной жизни, обрушивали на читателя огромное количество географических, естественно-научных, бытовых сведений и этико-философских максим, которых необразованному, а по большей части просто неграмотному читателю неоткуда было получить.

По органике своей Кылыч был мудрецом и учителем: «Если тебя не слушают, какая польза, что ты оратор»; «Бессмыслен смех по поводу бесполезных слов»; «Не надо пугать всех, чтобы тебя признали за храбреца»; «Делать непосильное — непосильный грех»… Те, кто скажет, что Молдо Кылыч — сочинитель глубоко консервативный, что он обращен в прошлое и даже — о ужас! — не любит неверных, в том числе — русских, будут совершенно правы. Маркса и Энгельса Кылыч явно не читал и к историческому материализму причастен не был. Но при этом он обличает богатых, сострадает своему бедному и мучительно живущему народу, защищает общечеловеческие нормы нравственности и постоянно подчеркивает, как много полезного (от хлебопашества до ремесел) привнесли русские в быт киргизов, как утихомирили «дерущийся народ». Будучи человеком глубоко религиозным, он в то же время исповедует не столько культ религии, сколько культ человека, своим трудом преобразующего землю, а целому пласту традиционных назиданий и заклинаний противостоят у него своеобразный антропоморфизм, мотивы социальной «антиутопии». Язычество органически сочетается у него с едино­божием; его мифология перекладывает на свой лад Священное Писание; он поэтически приспосабливает Коран к уровню понимания массовой киргизской аудитории.

Стоит ли, однако, удивляться борьбе с наследием Молдо Кылыча, если яростным преследованиям в советской Киргизии подвергался и грандиозный эпос киргизского народа «Манас», с той лишь разницей, что коллективного «автора» его нельзя было подвести под статью Уголовного кодекса. Я еще только заканчивал среднюю школу, когда в двух кварталах от моего дома, в Киргизском филиале Академии наук СССР, проходила сессия, где эпос клеймили за «реакционность», за «бай-манапские» и феодально-буржуазные пережитки (уж не знаю, что за каша из смеси феодализма с капитализмом варилась в тогдашних ученых головах).

Мой университетский товарищ, ныне народный писатель Киргизии Мар Байджиев рассказал мне о роли «Манаса» в истории своей семьи и собственной биографии. Его отец, Ташим Байджиев, один из главных «манасоведов» республики, заведовал сектором фольклора и эпоса «Манас» в Институте языка, литературы и истории Киргизского филиала Академии наук СССР. Он был осужден за свои научные взгляды и погиб в Карлаге в 1952 году. Мар написал о нем биографическую книгу. Был репрессирован и соавтор его отца по осужденному партией учебнику «Киргизская литература» Зыяш Бектенов. С его сыном Эмилем я учился в школе в одном классе. От взгорья Чон-Арыкского кладбища, разросшегося сразу за верхней чертой Бишкека, мне показали открывающееся вдали, за селом Воронцовка, место коллективного захоронения жертв Большого террора в республике — наподобие страшных подмосковных кладбищ Северного Бутова или совхоза «Коммунарка». Там находятся могилы отца Чингиза Айтматова и отца Мара Байджиева.

Мар, можно сказать, вырастал в атмосфере «Манаса» и его исторических легенд. На старости лет он взялся за невероятную задачу — дать широкому читателю в огромном сокращении и сохранении всех главных сюжетных линий (из полумиллиона строк он оставил примерно восемь тысяч) вольное поэтическое переложение эпоса. Он издал три главных сказания эпоса, о Манасе, Семетее и Сейтеке, отдельной книгой, взбаламутив тем самым всю научную и творческую интеллигенцию Киргизии, поскольку обратился, что называется, к святому.

Мар составил и издал энциклопедический трехтомник по «Манасу», с пересказом эпоса и включением ряда работ и справочных материалов о нем. В послесловии к этому трехтомнику он говорил о зловещей истории идеологической борьбы, на протяжении десятилетий сталинизма разыгрывавшейся вокруг эпоса, и огласил целый мартиролог безвинно погибших и пострадавших в этой борьбе людей. На книге «Сказаний…» Мар написал: «Посвящаю светлой памяти отца моего Ташима Байджиева, отдавшего за эпос „Манас“ свою свободу и жизнь».

«Реабилитируя» наследие Молдо Кылыча, я впервые по-настоящему понял, чем оборачивались для киргизов история дореволюционного фольклора и проблема народного творчества, а заодно и «акынства». Тут везде пахло кровью…

3

Мы, разумеется, не знаем, как выглядели бы национальные литературы в условиях самостоятельного исторического и государственного развития своих стран, но можем, во всяком случае, констатировать, что все они, отличаясь традициями, языком, ментальностью, были при этом исторически подчинены в Советском Союзе формам самого тесного взаимодействия в пределах единого социально-политического, культурного и экономического устройства. Разумеется, общность их всячески подчеркивалась и пропагандировалась, а различия и противостояния активно затушевывались или цензурировались. Тем не менее невозможно отрицать, что так или иначе, но на огромном пространстве России одновременно и параллельно, соприкасаясь, пересекаясь, взаимно подпитываясь, протекали общие художественные процессы, подчиненные общей истории и общей идеологии, эстетически осваивающие общий предмет изображения и предполагающие общие смысловые решения, художественные позиции. (Вот хороший пример: прогремевший в свое время на всю страну фильм литовского режиссера В. Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» был абсолютно национален по конкретному историческому материалу и ансамблю актеров, хотя сюжетно использовал при этом традиционную схему американского вестерна, а по духу и смыслу своему представлял абсолютно советское произведение.)

Несмотря на национальное своеобразие, неравноценность и неравномерность развития отдельных литератур, советский литературный процесс обнаруживал повсеместный интерес к мифологизации и мифотворчеству. Здесь рядом с «Прощанием с Матёрой» В. Распутина и «Царь-рыбой» В. Астафьева располагались произведения Ч. Айтматова, О. Чиладзе, Т. Пулатова, а также писателей малых народов Севера — В. Санги, Ю. Рытхэу, Ю. Шесталова, чье профессиональное творчество было еще всецело пронизано народным миросозерцанием и дыханием фольклора. Острые формальные импульсы советский литературный процесс получал от литератур Прибалтики, особо чувствительных к западноевропейским влияниям, — в прозе эти литературы культивировали систему «внутренних монологов», в поэзии расшатывали классическую ритмику, формы и размеры. Общезначимыми становились поиски русской литературы в жанровой сфере — повсеместно распространилась «маленькая повесть», начал активно развиваться рассказ (ощутимую роль здесь сыграла так называемая «молодая проза»).

Трудно представить себе прозаиков более несхожих — и национальным материалом, и ментальностью авторов, и стилистикой, — нежели Василий Белов, Витаутас Бубнис и Грант Матевосян. Но как схожи были проблемы их произведений 1970-х годов, противоречия, одолевавшие героев, сюжеты и конфликты изображаемой жизни! Когда я был в Ереване, чудесном городе, сложенном из розового туфа, в гостях у Матевосяна, художника замечательного и, мне кажется, в России еще далеко недооцененного, мы два часа проговорили об этом общем, удивляясь нашему сходству и гордясь различиями. В повестях «Похмелье», «Буйволица», «Мать едет женить сына», «Мы и наши горы» Грант выступает как подлинный певец армянской деревни, глубинной, мощной социальной структуры, уже разъедаемой вторжением городской жизни. Это крестьянский сын, очень близкий по своему мировосприятию и к В. Белову, и к В. Распутину. Правда, национальные характеры тут другие, без русской пластичности и философского смирения, словно вытесанные из камня. И краски не акварельные — яркие, резкие, сарьянов­ские. Юмор и ирония Гранта, роднящие его с грузинской прозой, тоже совершенно не свойственны потомкам русских крестьян. Однако кто будет спорить, что во всех этих произведениях изображены схожие социальные типы, рифмующиеся настроения и интонации!

Больше того, общность национальных литератур советской эпохи сохраняется даже в тех случаях, когда социальный материал, психология персонажей, изображаемый быт в произведениях совершенно различны. Например, действие повести В. Мартинкуса «Флюгер для семейного праздника» происходит в сугубо современном совхозе, с отлично механизированным хозяйством, собственной гостиницей, большими магазинами, поликлиникой, кинотеатром, краеведческим музеем и пр. (в семейном особняке комната председателя совхоза напоминает кабинет-библиотеку ученого). Однако автор говорит ровно о том же, что В. Шукшин или Н. Рубцов: город «таранит» село, молодежь не хочет работать на земле и продолжать дела отцов, дети разбегаются из семейного гнезда. И все то же самое происходит, кстати, в литовской прозе совсем иного стиля — эпической трилогии В. Бубниса «Жаждущая земля», где первая книга подобна литовской «Поднятой целине», а последняя доводит действие до драматического распада современной литовской деревни.

Все заметные произведения национальных литератур переводились на русский язык, и это открывало перед писателями неоценимые возможности художественных контактов, учебы, взаимообогащения. Лучшее подтверждение тому — творческая судьба моего однокурсника и друга, народного поэта Киргизии Омора Султанова. Мы учились на одном курсе филологического факультета — он в киргизской, а я в русской группе. Группы были разделены языком, и сблизились мы много позже, когда оба вступили в одну и ту же общесоветскую литературную жизнь, а Султанов, одна из самых ярких фигур в современной киргизской поэзии, — в сферу влияния русского языка и русской культуры. Не уверен, что, поэт глубоко национальный, Султанов занял бы столь значительное место в собственной литературе, если бы не русский язык и контекст мировой поэзии.

Чтобы ощутить силу и свежесть поэзии Омора в полной мере, надо было обязательно увидеть его село, привольно раскинувшееся по берегу Иссык-Куля. Огромное глубоководное озеро, растянувшееся на десятки километров, было одним из чудес киргизской природы. Я помню, как нашу Академию наук посетили однажды знаменитые тогда чешские путешественники Ганзелка и Зикмунд, объехавшие полсвета (их книги лежали на прилавках всех книжных магазинов России). Сравниться с Иссык-Кулем по красоте, говорили они, может только африканское озеро Чад (да-да, то самое, где бродил изысканный гумилевский жираф!).

Омор привез меня на свою «малую родину» в солнечный день: россыпь белых домиков и фруктовых садов была замкнута между зеленой громадой предгорий и бесконечным голубым пространством озера. Все природные стихии — небо, земля, вода — сопряжены были здесь самым глубоким и естественным образом, создавая не просто величественный пейзаж, но единую жизненную среду обитания. Жизнь строилась уступами, поясами, вздымаясь от озера в горы, сменяя рыболовство на землепашество, овощеводство на хлеборобство, золотые долины, где колышутся волны пшеницы и ячменя, на сочные пастбища — джайлоо и, наконец, завершаясь, подобно пирамиде, высокогорными сыртами, куда уходили со стадами овец и яков на свои суровые зимовья обветренные, прокаленные стужей и солн­цем чабаны...

Горы, Иссык-Куль, горные реки, луга, стада овец, табуны лошадей, мерный крестьянский обиход — все это сводится в одну сияющую точку, и называется она в поэзии Омора по имени села — Тосор. «Милый Тосор, если чего-то стою — / это тебе я обязан, твоим истокам». Подобно В. Астафьеву, который сказал как-то в интервью, что после писательского труда ему ближе всего «профессия пахаря», Омор Султанов признается: «…Когда бы век мой не вручил перо мне — / пасти бы мне в джайлоо табуны! / Табунщиком я стал бы — не поэтом! / Исполненный пастушеских забот, / летал бы на коне зимой и летом, / и так из года в год, из года в год».

«Крестьянская» ли это поэзия? С одной стороны — чисто крестьянская, и «грани меж городом и селом» волнуют Омора не меньше, чем, скажем, русского поэта Николая Рубцова. С другой стороны, только отчасти крестьянская, ибо сияющая точка Тосора все время готова в его стихах «расшириться», превратиться во вселенную, сопрягая пространство и время, национальное и общечеловеческое, техническую цивилизацию и гуманитарную культуру. «Вместе с природой цвету, в сентябре облетаю... / И обрастаю винтами годичных колец». А если виражами промчаться по этим кольцам, как взлетает мотоциклист по вертикальной стене, то откроется исполненная ярких контрастов картина, в поэтическом воссоздании которой Омор без русского языка и русской культуры уже никак бы не обошелся: «Париж — / этого слова не знали предки мои, / которые жили в горах Ала-Тоо… / Мои седобородые предки / в такое время, / когда красное солнце спешит к закату, / на зеленых холмах восседали, / а рядом блеяли овцы и козы... / Я вечером был в „Гранд-Опера“, / слушал там Берлиоза...»

В год, когда не вернулся с войны отец Омора, умерла и мать. Мальчик остался круглым сиротой, жил в интернате, после окончания средней школы не поехал вслед за сверстниками в столицу и еще поработал в колхозе. Деревенский паренек, приехавший в 1954 году из Тосора во Фрунзе, почти не говорил по-русски и размышлял на вокзале: не бросить ли все и не удрать ли на край света (краем света представлялся шахтерский городок Кызыл-Кия в Киргизии). В поздней лирике, в «Песнях усталости», Омору удалось с жестким, подчас даже жестоким реализмом воссоздать картины жизни киргизского аила во время войны, характеры сверстников и односельчан, недетскую тяжесть конфликтов и впечатлений, навалившихся на плечи его лирического героя: «Четыре хребта с четырех сторон. Посередине — долина. Грабли одни. Четыре лошади. Плуг один. Я и Абды... Шалашик из прутьев. Шаром покати».

После переезда во Фрунзе и поступления на филфак биография Омора переживает крутой подъем. В литературе его имя появляется уже в студенческие годы, во времена большого общественного подъема после XX съезда, когда в Москве завоевывают аудиторию Политехнического Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Р. Рождественский. Стихи Султанова, как и стихи нашего сверстника Рамиса Рыскулова, становятся в киргизской поэзии обновляющим, «дрожжевым» началом. Отсюда, от русских шестидесятников, эта сила, напор, сплав лирики с публицистикой, «ершистость» и пафосность. В отличие от Омора, Рамису завоевать общесоюзную известность так и не удалось, однако его все знали: он жил в мире слов и строк, производил впечатление человека не от мира сего, чуточку шаманил, говорил странно, невпопад и был готов, остановившись, читать стихи каждому встречному. Я хорошо помню его маленькую крепкую фигуру с огромной копной волос на голове, сразу бросающуюся в глаза среди молодежной толпы, фланирующей во Фрунзе по улице, которая сейчас называется Чуйским проспектом, а на моем веку побывала и улицей Сталина, и улицей ХХII партсъезда.

...В Тосоре нас поселили в каком-то «гостевом» домике райкома партии, почти на самом берегу, и в день приезда устроили торжественный обед. Райкомовские начальники пришли с празднично одетыми женами, кушанья подавали скромные молодые киргизки, тут же исчезавшие, унося пустые блюда. Вероятно, партаппарат понимал исходящую от нас опасность, и потому вечерами мы гуляли по пустому пляжу, безуспешно гадая, куда скрылось все женское народонаселение, которое могло бы очень украсить наш холостяцкий быт. Для купанья прозрачная голубая вода озера уже была холодна. Под черным куполом неба, усеянного крупными мохнатыми звездами, мы вдыхали запах степных трав, прислушивались к плеску воды, вглядывались в слабые огоньки курорта Чолпон-Ата, расположенного на противоположном берегу. Одинокие и лишенные женского внимания, мы говорили о поэзии. Стихи, которые Омор читал мне по-киргизски, «на слух», были нежны и музыкальны, несмотря на резкость звуков тюркской фонетики. Насквозь пронизывающие их вертикальные рифмы, казалось, натягивают эти строки на колки, подобно струнам между бездонным небом и металличе­ской рябью озера. Одной из новых форм, фактически введенных в киргизскую поэзию именно О. Султановым и Р. Рыскуловым (только значительно позже она проникла в творчество «старших», например С. Эралиева), был верлибр. Сегодня верлибр широко распространен в молодой поэзии Средней Азии, Закавказья, Прибалтики, — вероятно, потому, что он наиболее соответствует внутреннему ощущению поэтической свободы. Но если для прибалтийских литератур, традиционно связанных с Западом, здесь нет ничего удивительного, то в системе тюркской языковой группы, с ее закрепленными ударениями, легкодоступной и повсеместной флективной рифмовкой, верлибр ознаменовал подлинную революцию не только в художественных средствах, но и в самом поэтическом сознании. Не менее революционными были исповедальность, резко окрашенный индивидуальностью лиризм — ведь национальная поэзия располагала главным образом описательно-эпическим взглядом на мир, уходившим корнями в фольклор.

Поэзия шестидесятников Киргизии принципиально раздвинула и обогатила горизонты национальной лирики новой художественной ориента­цией — помимо совместного движения с русской поэзией в процессы художественного развития этой лирики была включена, через переводы, поэзия других народов СССР и Западной Европы. Русский язык Омор начал осваивать, только перебравшись из села во Фрунзе, и до сих пор говорит по-русски с некоторым затруднением: точно, с пониманием тонкостей, особенно юмористических, но медленно, подбирая слова. Русский стал для него проводником в большую поэзию, русскую и зарубежную. Нельзя не заметить в его стихах перекличку с поэтами, которых он либо переводил, либо внимательно читал и знал: Э. Межелайтиса, Б. Брехта, П. Неруды, Н. Хикмета, Г. Лорки и др.

После того как я уехал в Москву, наши отношения сохранялись, и мы виделись во время своих поездок — то в Москве, то во Фрунзе. Омор не терял литературной формы и был созвучен и молодым московским поэтам 1980-х годов, которых я печатал в журнале «Дружба народов», когда заведовал там отделом поэзии. Очень близким ему по своему творческому мировидению и стилю показался мне молодой тогда Саша Еременко. В 1984 году я опубликовал подборку Еременко, а для перевода дал ему несколько стихотворений Омора, представив оба имени в одной связке. Соединение этих двух имен оказалось настолько удачным, что переводы Еременко я впоследствии не раз встречал и в новых поэтических сборниках Султанова.

Не менее показателен с точки зрения связей киргизской литературы с русской и русским языком и творческий опыт Мара Байджиева. Имя Мара известно больше по театральным постановкам, телеспектаклям и киносценариям, нежели по прозе, причем известно не только в нашей стране, но и за рубежом, где оно — в числе немногих — долгое время представляет современную киргизскую литературу.

«Мар Байджиев — один из наиболее известных представителей новой литературной генерации, — писал Ч. Айтматов. — Его творчество, так же как и творчество его сверстников, формировалось в сложном процессе сочетания национальных традиций с достижениями единой многонациональной советской литературы и опытом мировой культуры». Подобное наблюдение, кстати, целиком относится и к самому Айтматову, который, на несколько лет раньше вступив в литературу, тоже, по существу, принадлежал к «новой литературной генерации», разве что старшей возрастной группы. В причастности к достижениям русской литературы первостепенное значение имело у киргизских писателей литературное «двуязычие», отнюдь не равнозначное «бытовому». Творческие биографии Айтматова или Байджиева в этом отношении явно стоят особняком. Айтматов начинал свой путь в литературе на киргизском языке, постепенно расширяя употребление русского. Проблема «двуязычия», или «билингвизма», как выражаются ученые люди, применительно к творчеству Айтматова представляет огромный интерес. Первые его повести были переведены на русский (скорее всего, с подстрочников) моск­вичами, но уже в 1961 году он, видимо, почувствовав необходимость общаться с всесоюзным читателем без посредников, сам переводит на русский повесть «Тополек мой в красной косынке», в 1962 году — «Материнское поле» (так, кстати, всегда поступал, например, и замечательный белорусский прозаик Василь Быков, не доверявший перевод третьим лицам, но мы, конечно, понимаем, что трудности перевода с одного славянского языка на другой и с языка тюркской группы на славянский несоизмеримы).

У «Первого учителя» два переводчика, и автор — один из них. Повести «Прощай, Гульсары» и «Ранние журавли» Айтматов пишет, если судить по журнальным сведениям, уже на русском (говорил он на русском прекрасно и практически без акцента). Я не знаю, как обстояло дело с последующими произведениями, печатавшимися на русском вообще без ссылки на чей бы то ни было перевод (вопрос этот достаточно запутан). Конечно, пиши Айтматов только по-киргизски, он и так стал бы в конце концов — через переводы на другие языки — широко известен, но мне представляется несомненным, что русский язык послужил мощнейшим мотором для стремительного вывода произведений Айтматова на мировую орбиту.

Помимо расширения индивидуального художественного горизонта автора и возможностей воздействия его произведений на общий уровень национальной литературы двуязычие имело своим прямым результатом и само­определение писателя на карте литературного процесса. Киргизская письменная литература, сообразно историческому бытию киргизов, всегда была близка фольклору, природе и крестьянско-кочевому образу народной жизни. Айтматов удачно соединил в своей прозе древний миф и социальную реальность, традиции и новизну, оставаясь, несмотря на свои интеллектуальные конструкции и возникающую рядом с ними «городскую» тему, писателем, глубоко укорененным в народной почве. Байджиев же изначально заговорил голосом города (причем в драматургии, мне кажется, этот голос даже слышнее, чем в прозе) и, по существу, обозначил в киргизской литературе целое направление, явно рифмующееся с русской «молодой прозой», с урбанизмом В. Аксенова или А. Гладилина.

Действие его пьес, как правило, разворачивается на фоне городской жизни; его персонажи — студенты, врачи, научные работники, люди творческого труда; сюжеты и конфликты этой литературы зачастую связаны с профессиональными взаимоотношениями и городским бытом; авторский текст насыщен скрытыми цитатами, литературными аллюзиями, разговорными интонациями городской среды. Но не только диалоги в пьесах — сам стиль повествования в его прозе, даже «деревенской» по материалу, далек от склада народной речи и не пытается ее имитировать. В этой стилистике сочетаются разнообразие нюансов, психологическая разработанность, подтекст, ироничность, умелое использование лирических акцентов. В начале 60-х годов прошлого века в киргизской литературе мало кто так писал, и опыт русских прозаиков-шестидесятников, опыт, условно говоря, литературного круга катаевской «Юности», Мару очень пригодился. Последующему обращению автора к «Манасу», к древним народным сказаниям и культурным традициям этот опыт, как ни странно, не противоречил.

4

На протяжении многих десятилетий мы так привыкли говорить о взаимо­действии национальных культур в пределах Российской империи, что совершенно перестали обращать внимание на то, что в подобных разговорах все больше утрачивалось ощущение различий в национальной истории, традициях и менталитете народов, объединенных общей государственностью. Киргизы, например, были в прошлом кочевым народом, разумеется, с совершенно иным общественным укладом и мировосприятием, нежели у народов оседлых, в первую очередь — русского. Стали аксиомой представления, исходящие из иерархии социально-исторических этапов развития человеческого общества, а следовательно, и о том, как кочевники были осчастливлены социализмом. Но не случайно ведь Айтматов, сделавший борьбу с косностью патриархального мира одной из доминантных художественных тем своего творчества, вспоминает о кочевье как о культурном празднике народа, как о ярчайшем впечатлении своего детства. «Мне очень повезло, — говорил он в одном из своих интервью, — что я застал сразу несколько эпох в истории своего народа; во времена моего детства народ еще кочевал, причем кочевье было демонстрацией народной культуры, ее праздником, когда в путь, пролегавший по горам, по равнинным просторам, по берегам бурных рек, брали с собой самое лучшее — нарядную утварь и упряжь для лошадей, когда девушки пели песни, а акыны состязались в поэтическом мастерстве…» В мифологических слоях произведений Айтматова золотые слитки народной прапамяти, идущей именно из патриархального мира, противостоят злу, сосредоточенному в настоящем и порожденному во многом современной цивилизацией.

Могу снизить эту тему до забавного бытового эпизода. Мой друг и однокурсник Сеит Джетимишев во время одного из моих приездов во Фрунзе (по-моему, он был тогда директором киргизского Учпедгиза) повез меня в родной колхоз на какое-то празднество. Поездка была дальняя, на черной «Волге». Молодой председатель колхоза, родственник Сеита, уже накрыл праздничный стол. Мы были почетными гостями: Сеит, земляк, большой человек из столицы; я — посланник Москвы, аксакал, учитель, «муалим». Развернулось пиршество. Западный человек был бы шокирован. Плов, возвышавшийся на столе золотой горой, брали щепоткой пальцев, аккуратно уминали рис и отправляли в рот без помощи вилок. В знак особого расположения хозяин вложил порцию такого риса и в мой рот. Тостам не было конца, и стол все больше погружался в туман, из которого неожиданно возник передо мной дымящийся череп барана. Прямо из черепа бессмысленно пялился на меня голубой бараний глаз. Оказалось, что глаз предназначался самому уважаемому человеку, то бишь мне. Съесть я его при всем желании был не в силах. Все вокруг меня пели и плясали, после чего преподнесли мне несколько шкурок то ли енота, то ли сурка, из которых я впоследствии сшил себе в прославленном В. Войновичем ателье Литфонда меховую шапку. Сломить мое упорство, однако, хозяевам так и не удалось, и шапка много лет напоминала мне о моей черной неблагодарности.

На обратном пути я уже в черной «Волге» не столько сидел, сколько возлежал и, когда машина на полпути резко остановилась, буквально вывалился из нее на засеянное какой-то неведомой сельскохозяйственной культурой поле. Дивная картина открылась передо мной: над полем висело сверкающее металлическое блюдо луны, а под луной была постлана прямо на земле скатерть, и блюдо на ней, в свою очередь, сверкало всяческой снедью. В развале снеди лучилась непочатая бутылка водки. «А это зачем?» — заплетающимся языком простонал я, не обращаясь ни к кому и не требуя ответа. «Надо выпить, Вадим-агай, — убедительно сказал мне председатель. — Мы пересекаем границу нашего района». Вряд ли бы эти традиции, в основе которых лежат замечательное гостеприимство и патриархальная привязанность к своей земле, изменились, даже если бы жителей аила снабдили для приемов серебряной посудой с монограммами, а бараний глаз заменили кристаллом горного хрусталя…

Взаимодействие взаимодействием, но республики и народы все же изрядно отличались друг от друга, что в итоге неопровержимо подтвердил сам распад Советского Союза. В начале 1980-х годов мы проводили семинар по литературам Прибалтики в Дубултах. Речь зашла о прозе военного времени, и я, в своей увлеченности общими категориями литературного процесса, упрекнул какие-то литовские произведения за «другое» изображение войны, нежели в русской «лейтенантской» прозе. Не помню, кто из прибалтийских литературных критиков (это могли быть и мои товарищи по аспирантуре ИМЛИ латыш Харий Хирш или литовец Альгис Бучис, а мог быть и молодой Михаил Веллер, совсем тогда еще не знаменитый, но сразу отмеченный проводившим семинар А. М. Борщаговским), одним словом, кто-то из них, с очень сложной интонацией заметил: «Но ведь у нас была иная война». Где-то в своих воспоминаниях Веллер написал, что мы пошли с ним и хорошо надрались по этому поводу…

На фоне многообразных национальных различий разворачивались в республиках процессы «русификации», о чем стоит поговорить особо. Как ни парадоксально, но сама Россия при этом выпадала из категории национальных образований. Согласно самому поверхностному объяснению, это происходило потому, что она всегда была многонациональной. Но ведь мононациональных этносов в СССР, кроме каких-нибудь совсем уж малых народностей, практически вообще не существовало, и это обстоятельство самоопределению каждой республики именно рядом с «титульной» нацией ничуть не мешало. Будучи численно преобладающими на территории СССР, русские, однако, оказались единственным народом, не имеющим своего национального и административно-территориального ареала. Во многом эта ситуация определяла и крайнюю двусмысленность их положения на «чужой» территории (вряд ли оно стало лучше после того, как несколько десятков миллионов русских после распада СССР вообще оказались за пределами России).

В исключении России из числа национальных государственных образований крылся, правда, некий смысл или по крайней мере некое объяснение, если вспомнить ленинское утверждение, что интернационализм «великой нации» не просто сводится к соблюдению «формального равенства», но и налагает на нее обязанность возместить «национальным меньшинствам» «то неравенство, которое складывается в жизни фактически». Но крылась здесь и великая странность, сопровождавшая всю историю построения национальных взаимоотношений в Советском Союзе. С уверенностью могу засвидетельствовать, что государственная политика русификации республик к русскому народу никакого отношения не имела, его бытовых нужд и практических интересов никак не затрагивала и никакими выгодами для него не оборачивалась. Бюрократический «централизм» был готов пожертвовать любыми национальными интересами во имя общих интересов государственной власти и личных интересов ее чиновников. В результате рассеяния по огромной территории страны русские все более утрачивали ощущение этнического единства. «Господствующая» роль русского народа как «титульной» в СССР нации, во многом фиктивная, болезненно сочеталась в национальных республиках с ощущением «второсортности», которое русские неизбежно испытывали здесь как «инородцы».

Ярче всего политика русификации отражалась на положении национального языка. Киргизский у нас, конечно, преподавался — и в школе, и в вузе, но чисто формально (даже иностранные языки, оставшиеся для нашего поколения книгой за семью печатями, «изучались» лучше). Это сейчас, по прошествии многих лет, я могу только удручаться тому, что не выучил киргизского: такое знание не просто помогло бы мне совсем по-иному почувствовать себя в республике, но, главное, дало бы разговорный ключ к целой группе тюркских языков. Я, можно сказать, упустил единственную в своей жизни возможность стать «полиглотом»… Надо, однако, учесть, что «чужой» язык всегда успешно осваивается не по любви, а по необходимо­сти. Этой необходимости не было: русские составляли тогда во Фрунзе не меньше 60—70 процентов населения. К тому же все киргизы знали русский и росли двуязычными с детства (в киргизских семьях, как правило, родители, а потому и дети общались на обоих языках). Двуязычие представляло для киргизов заранее предопределенный и не зависящий от их желания выход из тупиковой социально-исторической ситуации. Дело в том, что русский во всех республиках был единственным государственным языком (факт, который сегодня, после распада СССР, может показаться новому поколению в бывших советских республиках просто невероятным). Советская власть нашла, таким образом, поистине замечательный способ заставить сотни народов, национальностей и этнических групп, населяющих необъятные просторы России, выучить русский. Русские же от необходимости осваивать другие языки на местах своего проживания были по определению освобождены.

Суть всей этой ситуации с единым государственным мы, однако, не поймем до конца, если не добавить сюда одной очень важной детали: незнание языка коренной нации ощущалось нами как некое естественное право, избавлявшее русское население от «ненужной» затраты времени и усилий. Более того, создавалась, сколь ни парадоксально, некая модель «космополитического» мироощущения и для «малых народов», при котором национальные меньшинства тоже освобождались от необходимости знания собственного национального языка. Среди них возник целый слой молодежи, получившей странное наименование «русскоязычной».

Сегодня в положение «иностранного», «ненужного» языка попадает, увы, в странах СНГ уже русский, и сколь бы ни предполагал этот процесс некую историческую «сатисфакцию», общественные последствия его сугубо негативны. Если история наша сложилась так, что целый континент выучился говорить по-русски и нет необходимости изобретать некий искусственный язык, «эсперанто», отказ от действительно великого и могучего русского языка, совершенно не повинного в навязанной ему политической роли и ставшего мощнейшим средством межнационального — в мировом масштабе! — общения культур (через переводы на русский все народы Советского Союза приобщались к мировой культуре, а русский народ — к культурам национальных республик), есть величайшая глупость и в каком-то смысле даже преступление перед будущим. Ведь еще одно-два поколения, и новые независимые государства, отколовшиеся от России, безвозвратно русский утратят! Киргизия оказалась одной из немногих бывших советских республик, сохранившей

на официальном уровне «двуязычие» и нашедшей в своем народе достаточно здравомыслия, чтобы понимать, какие преимущества для развития экономики и культуры республики дает возможность напрямую общаться с Россией.

Вместе с тем насильно мил не будешь, и молниеносный отход большинства бывших республик после развала империи от русского языка указывает лишь на то, что его принимали по необходимости. Я с интересом наблюдал в Нью-Йорке за молодыми китайцами, обслуживающими китайскую закусочную: они говорили между собой только на английском. Никто не заставлял их учить этот язык, никто не контролировал их яыкового поведения — это было желание побыстрее ассимилироваться, форма уважения к Америке и, в конце концов, просто условие выживания. В Москве, на рынке, что под окнами моего дома, торговцы-мигранты говорят по-русски лишь с русскими покупателями, между собой моментально переходя на родной язык. Так мы пожинаем плоды прежней национальной политики…

В мои школьные и студенческие годы во Фрунзе на улице Токтогула, как раз против моего дома, стояла единственная киргизская школа-интернат (ее все знали — «школа № 5»); чуть ниже, на аллее Дзержинского (ныне бульвар Эркендик), располагалось единственное киргизское женское педагогическое училище (девушек отсюда вечером на улицу не выпускали, и под окнами его вечно толпились особи мужского пола, жаждущие любви). Учащихся в школу и училище свозили из дальних горных районов республики. Заведения эти имели чисто формальный, декоративный характер и были как будто бы предназначены лишь для того, чтобы засвидетельствовать успехи национальной политики в СССР. Чем их выпускники могли в дальнейшем заниматься, если все вузы в стране функционировали на русском языке, я ума не приложу. Точно такое же положение сложилось и в других республиках, даже в странах с древней письменной культурой. В середине 1980-х мне, например, рассказывали об этом в Литературном институте мои студенты-армяне: школьники сплошным потоком переходили из национальных армянских школ в русские, имея в виду дальнейшую свою судьбу. В республике, чья столица Ереван отличалась уникальным мононациональным составом (более 90 процентов населения составляли армяне), этот факт выглядел особенно выразительно.

Кто решится утверждать, что диктатура русского языка, русской системы образования, русских политических и художественных представлений, существование в Киргизии единственной школы на киргизском языке — это не русификация, пусть бросит в меня камень. Мои университетские сокурсники-киргизы подбирали русские аналоги своих имен, и я долго называл Сеита Джетимишева Сережей, а Камбыралы Бобулова — Колей, ничуть не интересуясь тем, как их называли родители… Однако ведь и несомненная эта русификация в советской империи была отягощена крайней двусмысленностью. Положение русских в национальных республиках всегда было весьма не простым. О том, каково оно стало ныне, когда несколько десятков миллионов русских после распада СССР оказались за пределами России и лишились прикрытия «центра», больно даже думать.

Особенно заметно национальное неравенство бросалось в глаза в кадровой политике. Известный лозунг «Кадры решают все» в национальных республиках приобретал своеобразную окраску. Разного рода должности, не требующие высокой профессиональной квалификации, но социально репрезентативные, занимали в Киргизии национальные кадры (точно так же, кстати, в «центре» к высшей власти сквозь толщу «титульной» русской нации пробивались лишь редчайшие представители республик — Г. Алиев, позже Э. Шеварднадзе). Русских больше было «снизу» — на фабриках, в сфере неквалифицированного городского труда (во многом, конечно, и потому, что они преобладали в сфере городского населения).

Вместе с тем к облеченным всеми атрибутами власти первым секретарям ЦК компартии союзных республик (обязательно — лицам коренной национальности) всегда был приставлен второй, обязательно — русский, эмиссар из Москвы, без которого не решались никакие серьезные вопросы. Ставленники Москвы возглавляли все, говоря современным языком, силовые и специальные структуры — министерства госбезопасности, МВД, военные гарнизоны, ведомства, связанные с «оборонкой», «почтовые ящики» и пр. Русские по большей части в мою бытность в Киргизии руководили кафедрами вузов и академическими институтами, поскольку национальных кадров на протяжении многих десятилетий не хватало.

Во главе пирамиды власти стоял киргиз, первый секретарь ЦК партии. В детстве я только и слышал его имя — Разаков, Раззаков (не ручаюсь за количество «з», может быть, их было даже три, и в моем детском сознании все они звучали угрожающе: Раз-з-з-аков). Человек с жужжащей фамилией обитал в обнесенном высоким четырехугольным забором особняке в нескольких кварталах от центра города, рядом с обычными домами; тогда социальная иерархия не бросалась в глаза столь вызывающе, как сейчас. Особняк через забор не просматривался, и казалось, там царит вечное молчание. Не­однократно проходя мимо, я ни разу не видел его обитателей и не слышал за забором живых голосов.

Потом Раззакова сменил другой секретарь — Усубалиев, но при нем я уже уехал из Фрунзе. Правда Усубалиева я однажды лицезрел вблизи. Я летел в очередную командировку в Киргизию, опаздывал на самолет, взбежал по трапу последним, но проводница сказала, что все места уже заняты. Я, разумеется, начал скандалить. Вышел командир экипажа и с необычной любезностью быстро повел меня в третий, хвостовой, салон. Салон поражал необычайной тишиной и серьезностью пассажиров. В первом ряду не было никого, кроме важного человека, который медленно и сосредоточенно читал «Краткий курс ВКП(б)». Стюардесса носила ему бутылки «Боржоми». В салоне пустовало одно-единственное место, около иллюминатора. Соседнее кресло занимал приветливый красивый русский парень, пропустивший меня к окну. Я вежливо предложил ему иллюминатор, но он отказался. Когда я наконец уселся, расслабился и смог более внимательно рассмотреть обстановку, меня осенила догадка. «Это Усубалиев?» — спросил я соседа. Парень сразу утратил приветливость и насторожился: «А вы откуда знаете?» Я понял, что надежно отсечен от выхода и, главное, от правительственного тела. Это действительно был его телохранитель.

Мы приземлились во фрунзенском аэропорту (это был еще не «Манас» с американской военной базой, а маленький и уютный аэродром прямо за городской чертой), но из самолета никого не выпускали. К нашему салону подогнали трап, и по нему степенно спустился Усубалиев. В иллюминатор я наблюдал, как к трапу подкатило несколько черных «Волг». Состоялся радостный обряд встречи с членами ЦК, и телохранитель кинулся ловко перетаскивать чемоданы республиканского вождя, выгружаемые командой из чрева самолета. Количество их меня поразило — ведь он, я думаю, бывал в Москве чаще, чем в своей фрунзенской квартире. Черные «Волги» укатили, и только потом подвели трап пассажирам…

Однако что там Усубалиев — в конце концов я его не знал ни как руководителя, ни как человека. Даже разного рода должности, не требующие высокой профессиональной квалификации, но сколько-нибудь репрезентативные, занимали, как правило, киргизы. Сразу по окончании университета мне довелось повстречать такого доподлинного, ничего, я предполагаю, не умеющего и ничего не знающего, но исполненного почти картинной важности и спеси номенклатурного киргизского бюрократа.

Я был «распределен» (тогда «свободных» дипломов не выдавали — надо было в течение нескольких лет отрабатывать свое высшее образование по назначению государства) в местную «Учительскую газету» при Министерстве просвещения Киргизии. Газета находилась прямо в здании министерства и ютилась в двух комнатках. Весь штат ее состоял из двух молодых симпатичных киргизов, принявших меня как своего товарища, женщины — ответственного секретаря (то ли узбечки, то ли татарки), в силу своей «ответственности» тоже достаточно важной, и главного редактора, чья важность просто не имела пределов.

Главный занимал собой смежную комнату и четырежды в день, не глядя и не здороваясь, проходил сквозь нас, ибо другого пути, увы, не было: на работу, с работы, на обед в столовую ЦК, располагавшегося в двух кварталах от министерства, и обратно. Не уверен даже, что он ходил в наш, общеминистерский, туалет — скорее всего, терпел до обеда, когда уже можно было пойти в туалет ЦК: наличие естественных потребностей наравне с сотрудниками, вероятно, казалось ему унизительным. Раньше он был секретарем обкома партии в какой-то отдаленной горной области, откуда и был прислан в газету — то ли на повышение, то ли на понижение. На дверях его кабинета, со стороны нашей комнаты, висел увесистый звонок, который то и дело заставлял всех вздрагивать: мы находились от него на расстоянии вытянутой руки, но нас вызывали звонком. Вернее, даже не нас, ритуал был таков: сначала по звонку осторожно входила в кабинет главного, втянув голову в плечи, ответственный секретарь, потом она появлялась с выражением глубокого почтения на лице и указывала, кого главный хочет в данный момент видеть.

Я прокантовался в газете около года, и все было бы хорошо, если бы главный редактор не решил, что с моим появлением пришло его время печататься в центральной «Учительской газете». Он вызывал меня в кабинет, совал мне какие-то инструкции, требовал, объясняясь чуть ли не жестами, чтобы я писал на основе этих инструкций статьи и посылал за его подписью в Москву. Статьи, разумеется, отвергали, и вскоре мы друг друга возненавидели. Не помню уж причины очередного конфликта, но только я, будучи по природе незлобивым молодым человеком, кинулся на него с кулаками. Два моих товарища-киргиза и насмерть перепуганная ответственная секретарша с трудом меня оттащили. И вот ведь что любопытно: когда через несколько лет в кинотеатре, после фильма, я наткнулся взглядом на ненавидящий взгляд главного, посланный мне из соседнего ряда, то самым неожиданным было неприятное чувство, связанное не с ним (ничего хорошего тут ожидать не приходилось!), а с тем, что пожилая усталая женщина около него, явно его жена, оказалась… русской. Как будто бы русская женщина должна была «выдаваться» киргизу в качестве некоего «приза»! Вот тогда я впервые — и очень остро! — почувствовал, что человеку надо по капле выдавливать из себя не только раба (это-то я в отношениях с главным осуществил быстро), но и дремлющего до поры до времени националиста, что сделать гораздо труднее…

5

Были ли в нашей среде межнациональные конфликты? Конечно, были, хотя в школе я их практически не наблюдал, за исключением общих для России во все времена антисемитских настроений. Я, например, дважды сталкивался с национальным вопросом в «еврейском варианте». Шел 1946-й или 1947 год. Мальчишек нашего дома терроризировал какой-то приходящий амбал лет восемнадцати. Однажды он изловил меня где-то в буйном кустарнике, окружавшем дом, одной рукой крепко зажал мою голову у себя под мышкой, а другой с какой-то исследовательской целью залез мне в штаны. Внимательно осмотрев привлекавшую его малость, он явно изменил отношение ко мне к лучшему и, удовлетворенно констатировав: «Хороший жиденок», — отпустил меня восвояси.

Дорого бы я сегодня заплатил, чтобы узнать, в каких жизненных обстоятельствах сформировался тогда этот юный антисемит. В самом деле, только представьте себе: едва закончилась война — и ведь не Гражданская же, с ее национальными и классовыми конфликтами, а, напротив, Отечественная, с феноменом великого единения народов (все этнические конфликты были еще впереди). Русских в Киргизии оставалось не так уж много, евреев — и того меньше (эвакуированные начали возвращаться в родные места). Киргизы до антисемитизма, что называется, вообще еще не «дозрели» (что им, вчерашним кочевникам, вообще была Гекуба!). И вдруг из каких-то залетевших на азиатскую окраину отбросов великодержавной психики возникает в нашем фрунзенском дворе существо, как будто бы прямо описанное в рассказе Бабеля 1920—1930-х годов «Дорога»: «Мужик с развязавшимся треухом отвел меня за обледеневшую поленницу дров и стал обыскивать. На нас, затмеваясь, светила луна. Лиловая стена леса курилась. Чурбаки негнувшихся мороженых пальцев ползли по моему телу. Телеграфист крикнул с площадки вагона: „Жид или русский?..“».

Я долго потом приставал со своими недоумениями к отцу, но тот, видимо, не мог найти удовлетворительных для моего возраста объяснений случившегося и, проходя по двору, где я бил баклуши с приятелями, только мрачно просил меня время от времени показать ему «того хулигана». Однако амбал был удачлив и на глаза отцу не попадался.

Был, однако, эпизод, с точки зрения национальных отношений куда более серьезный и надолго оставивший во мне чувство горечи.

Наш курс на филфаке делился на две группы — русскую и киргизскую. Преподавание в каждой группе шло на родном языке. Каждый год на протяжении первых трех курсов летом нас отправляли на месяц на сельскохозяйственные работы: сначала это была уборка сахарной свеклы во Фрунзенской области (белые сладкие огромные клубни — уехав из Киргизии, я больше нигде их не видел), потом — уборка хлопка на юге республики. Плантации располагались вблизи «узбекских» городов Киргизии — Джалал-Абада и Оша (если название «Ош» склоняется). Это уже была серьезная поездка — месяц жизни в полевых условиях, вдали от дома, без каких-либо удобств: с соломой на глиняном полу, служившей постелью, ночевками вповалку, умыванием холодной водой из горной речушки, «туалетами» в кустах и т. п.

Конечно, молодость во всем находит какое-то удовольствие и романтику. На сельских базарчиках продавались ломтями (купить целую — денег не было) невероятной сладости и величины дыни, истекавшие соком. На прощанье для нашей группы зарезали барана, и совхозный повар сварил в огромном чугунном котле плов, вкуснее которого я никогда не едал (каждая крупица риса, пропитанная маслом, лежала здесь отдельно от другой, а неж­ная баранина буквально таяла во рту). Вечерами над нашим стойбищем вставала огромная луна, освещая глинобитные домики сельчан. Многие из них пустовали, и туда можно было забраться (если не через дверь, то в окно) с любимой девушкой…

Вместе с тем общая атмосфера сельхозработ была тягостна и унизительна: жесткие нормативы (надо было собрать за день порядка 35 килограммов чертовой ваты, клочками выдергиваемой из маленьких коробочек на низком стебле!); обязательные производственные «летучки» вечером, с публичной «поркой» тех, кто дневной нормы не выполнил (я со своим ростом постоянно был среди отстающих — в рекордсменках ходили маленькие юркие девушки); перерождение преподавателей, превращавшихся порой, вероятно, под давлением районных партийных инстанций и высокого университетского начальства, из интеллигентных людей в ретивых надсмотрщиков. Освобождение от сельхозработ получить было труднее, чем от мобилизации в армию: меня на первом курсе отправили в колхоз сразу после операции на горле и увезли на скорой помощи в город только после нескольких обильных кровотечений, а на третьем за короткую отлучку, когда я съездил в райцентр, чтобы купить маме материал на пальто, вывесили в университете на всеобщее обозрение строгий выговор. Между тем я был среди лучших, если не лучшим на своем курсе студентом! Школы не отставали от вузов — на полях работали даже дети. Из учебных программ безжалостно выбрасывались целые разделы, из расписания — месяцы. Утверждение, что в СССР не эксплуатируется детский труд, было одним из мифов советской власти, так же как и то, что у нас нет подневольного труда вообще. Ведь нигде, ни в каких законах, не прописывалась даже намеком возможность существования такого «сельского хозяйства»!

Вспоминая все эти истории, я с горечью думаю сегодня о том, что же заставляло нас (да только ли нас, скорее родителей наших!) терпеть подобное бесправие и даже в глубине души с ним соглашаться! Сказать, что нас преследовал просто страх, далеко недостаточно. Здесь проявлялись, конечно, и биологически присущая человеку потребность в труде, гораздо большая, чем потребность от него отлынивать, и «коллективное бессознательное», и сугубо прагматические соображения: отказ от сельхозработ автоматически влек за собой исключение из университета. Но главная причина крылась, я думаю, в другом — в почти подкожном ощущении своего бессилия, в жалкой мыслишке, барахтающейся у каждого из нас где-то на дне сознания: «А может быть, они действительно наделены кем-то этой безграничной властью, этим правом так нас попирать!..»

Работали мы с киргизскими группами в разных районах (что само по себе было величайшей глупостью: разделение по национальному принципу в учебе диктовалось объективными обстоятельствами, но на колхозном поле оно выглядело совершенно необъяснимым), а возвращались вместе, в одном вагоне, и, видимо, в описываемом ниже эпизоде выплеснулись наружу не только подавляемые в нормальных условиях национальные комплексы, но и накопившиеся за период «трудовой повинности» усталость и раздражение.

Грузились беспорядочно, вперемежку. Поезд был ночной, кроме нашего курса сели в вагон и еще какие-то пассажиры. После месяца сельхозработ наши группы впервые встретились на перроне. Русский курс филфака, как и положено, был преимущественно женским (нас, ребят, можно было сосчитать по пальцам), зато в киргизской группе, по-моему, девушек не было вовсе. Мы разместились в вагоне вразброс, не по группам; среди пассажиров были и русские солдаты, державшиеся особняком. Ребята в честь окончания колхозного сезона раздобыли на станции водку, выпили, и, не знаю уж как и по какому поводу, между студентами, русским и киргизом, разгорелся нешуточный конфликт.

Запахло большой дракой. В вагоне царила полутьма. Когда поезд двинулся, дали свет, и тут, как на театральной сцене, обнаружилась неожиданная картина: все киргизы, невзирая на общую суматоху и плохую видимость, каким-то образом сосредоточились в одном конце вагона, все русские — в другом. Между двумя лагерями растерянно блуждал мой приятель, обрусевший киргиз Володя Джаналиев, не зная, к какой стороне примкнуть. Малочисленные и сугубо гуманитарные ребята из нашей группы не внушали русскому участнику конфликта особой уверенности в поддержке (к тому же он был совсем с другого факультета), и, понимая, что вот-вот окажется один перед целой толпой киргизов, готовых поддержать своего соплеменника, он стал взывать к солдатам: «Русские! — с некоторым подвыванием в голосе выкрикивал он. — Солдаты! Русских бьют!» Солдаты начали медленно снимать с гимнастерок и накручивать на руки толстые кожаные ремни с сия­ющими медными пряжками…

Как рассосалась эта несостоявшаяся драка, грозившая обернуться серьезным побоищем, не помню; участники конфликта исчезли впоследствии из моего поля зрения, но тень его тяжело укрылась в каком-то углу памяти. Описанный эпизод, наверное, ни в малой степени не объясняет того, что произошло с пресловутой «дружбой народов» за несколько последних десятилетий, начиная счет еще от «горбачевского» периода — всех этих Баку, Сумгаитов, Тбилиси, Вильнюсов, Карабахов, Абхазий, Осетий и т. д. и т. п. Тут корни подчас уходят в такие исторические глубины национальных и социальных взаимоотношений, которые еще предстоит анализировать специалистам. Что же касается внешних и в значительной степени поверхностных впечатлений, то, будучи в свое время членом двух Советов по национальным литературам при Союзе писателей СССР, редколлегии такого тематически целеустремленного журнала, как «Дружба народов», обозревателем «Литературной газеты» и проехав в том или ином качестве на протяжении ряда лет по многим столицам союзных республик, участвуя во всяческих «круглых столах», конференциях, семинарах, дискуссиях и юбилеях, а также в обильных застольях и дружеских признаниях, которыми наши «мероприятия» сплошь и рядом сопровождались, я, честно говоря, и до сих пор не могу примирить в своем сознании вышеуказанные торжества и радости с тем драматическим финалом, который сопровождал «распад империи».

Праздник закончился в течение нескольких дней: занавес опустился; актеры погасили свечи; народы и нации стремительно разбежались в разные стороны. Обострились территориальные споры; национальные конфликты начали приобретать формы вооруженных столкновений; экономические разногласия разрослись до масштаба экономических войн; факты истории стали подвергаться кардинальному пересмотру...

В прошлом году после длительного перерыва я посетил свой бывший Фрунзе, вероятно, в последний раз. Город разросся, похорошел, стал еще более зеленым. Прямые, как стрела, просторные улицы, устремленные к белоснежной гряде Тянь-шаньского хребта, теперь кишели автомобилями западных марок. Русла стекающих с гор арыков зацементировали, и глини­стая вода, в которой мы в детстве купались, строя запруды, стала серо-стальной. Мемориальные доски на клиниках, с именами хорошо знакомых мне профессоров, заменили на другие. Что-то неуловимо изменилось в самой атмо­сфере города, и я поначалу не мог понять что. Потом понял — она стала тихой и, хочется сказать, благопристойной. Русские лица встречались на улицах редко. Пьяных почти не было. Вечерами на скамейках в зеленых кущах бульвара Эркендик (в мою бытность — аллеи Дзержинского, явно не имевшего к Фрунзе никакого отношения) стайками, молча и как-то отчужденно друг от друга сидели молодые киргизы — парни без девушек. Все это так не походило на заполненный в центре толпами шумливой и драчливой молодежи город нашей с Омором юности, что мой друг, словно предупреждая незаданный вопрос, лаконично и очень серьезно произнес лишь одно слово: «Мусульмане». Дальше вдаваться в эту тему он не стал.

Подчас мне хотелось воскликнуть: «Да полно, не пригрезилась ли мне наша прошлая жизнь, с ее заверениями, восклицаниями и объятьями? Не было ли во всем этом какой-то неискренности?» Но я гнал от себя коварные искушения разума. Нет, конечно, на уровне личных взаимоотношений все так и было — и любовь, и встречи, и объятья, и совместная профессиональная жизнь. В школьном возрасте отсутствие национальных проблем и противоречий было, за редкими исключениями, о которых я уже говорил, особенно очевидным — мы вместе росли, вместе учились, читали одни и те же книги, наши родители работали в одних и тех же учреждениях. То, что некоторые одноклассники были спецпереселенцами, сулило им многочисленные проблемы в будущем, но в школе это никого не интересовало. В повседневном быту никто не фиксировал своей национальной «особости». Всех объединяло своеобразное «равенство»: равенство условий материально убогой, почти нищей жизни, будь то одежда, жилье или даже разница в социальном положении родителей. Во всем этом «казарменном» равенстве, право же, крылся большой запас человеческой сердечности, осознания общих усилий и целей, чувства вполне реального, а не пропагандистского межнационального добрососедства. И разве не могли бы подобные взаимоотношения развиваться и углубляться дальше, если бы их не выхолащивало и не истребляло постоянное давление тоталитарного, бездушно-чиновничьего государства, если бы они были направлены в сторону гибкого и демократического «конфедеративного» устройства? Впрочем, и этот вопрос, подобно многим другим, история наша оставила без ответа...

«Нынешнему (человеку. — В. К.) кажется, что он всегда считал преступлением то, что было сделано в сорок четвертом с балкарцами, или калмыками, или чеченцами. Ему многое надо проверить в себе, чтобы заставить себя вспомнить, что тогда, в сорок четвертом, или сорок пятом, или даже сорок шестом, он думал, что так оно и должно было быть. <…> Вот так смутно — кое-что подробно, кое-что с провалами — вспоминается мне это время, которое, наверное, если быть честным, нельзя простить не только Сталину, но и никому, в том числе и самому себе». Это покаяние К. Симонова было опубликовано только спустя десять лет после его смерти.

Повесть А. Приставкина «Ночевала тучка золотая» я читал еще в рукописи и рассказывал, конечно, Толе Приставкину о спецпереселенцах во Фрунзе, но чем автора такой книги и с такой, детдомовской, биографией можно было удивить… До сих пор восхищаюсь этой повестью — и как прозой, и как гражданским поступком. Сюжет ее, пожалуй, даже слишком эффектен и подчас приближается к жанру кинобоевика; язык расшит сказовыми интонациями; взволнованный лиризм соседствует с памфлетом; слова поставлены крупно, сочно, иногда жаргонно. Но материал повести таков, что о «художествах» и говорить не хочется. Приставкин пошел неожиданным путем — нарисовал не выселение, а заселение: пришлые люди в чужом краю, всей кожей ощущающие временность и несправедливость своего здесь пребывания. Эта атмосфера страха, ожидание возмездия, красные сполохи ночных пожаров, набеги тех, кто не согласился покинуть свою землю и ушел в горы, топот стремительных коней, гортанные возгласы невидимых всадников — мастерски выписанные картины, приобретающие особый колорит на фоне величальных песен о Сталине и привычной социальной демагогии («Наши колонисты <…> прибыли сюда, чтобы осваивать эти плодородные земли, <…> начать новую трудовую созидательную жизнь, как и живут все трудящиеся советские люди»).

Зло порождает ответное зло: горцев огнем выкуривают из их убежищ, и они тоже не щадят никого, зверски убивая детей и взрослых, а раненый солдат, ослепленный болью, яростно стонет: «Басмачи, сволочь! К стенке их!.. Не зазря товарищ Сталин…» И это перепутавшее причины и следствия, мутное, агрессивное сознание волнами перекатывается в наше время, когда некий эпизодический персонаж, допустим «Виктор Иванович», рассказывает в баньке: «Я автоматчиком был… Вот на Кавказе… Мы там этих, черных, вывозили… Не добили мы их тогда, вот теперь хлебаем».

Русский ли народ эти сдвигающие «в едином толчке», с глухим звоном, немытые пивные кружки «его мирные, улыбчивые дружки», не верящие, что все у них позади, и сожалеющие, что во времена, удобные для злодеяний, они кое-кого не добили? Скорее всего, у них нет национальности, они всюду одинаковы — механические слуги авторитарной, бесконтрольной власти, упивающиеся тем, что тоже приобщены к ее могуществу, к праву подавлять и карать. Русский же народ в изображении Приставкина сострадает и страдает: гибнет от рук чеченцев веселая шоферша Вера; гибнет незадачливый директор колонии вывезенных на Кавказ детей Петр Анисимович, готовый прикрыть их от выстрелов своим телом; подкармливает оголодавших сирот на консервном заводе бывшая курская крестьянка Зина; приносит еду и лекарство больному чеченскому мальчишке солдат Василий Чернов из Тамбова. А вернувшийся с войны калекой и теперь, на Кавказе, не менее других отравленный шовинистической пропагандой Демьян Иванович («У них русских резать — это национальная болесть такая») неожиданно находит выразительную социальную параллель в судьбах русских и чеченцев: «Дык и меня выселяли… За лошадь, шашнадцать лет было… В кулаки записали».

Воображаемый диалог Кольки Кузьменыша со своим братом Сашкой, зверски убитым чеченцами, диалог достаточно декларативный и сугубо «книжный» пронизан, однако, мыслями «детскими» и «наивными» только по внешнему своему обличью, и лермонтовский перифраз в финале повести приобретает неожиданный и прекрасный смысл: «…они с Сашкой снова встретятся там, где люди превращаются в облака… Они будут плыть над серебряными вершинами Кавказских гор золотыми круглыми тучками, и Колька скажет: „Здравствуй, Сашка! Тебе тут хорошо?“ А Сашка скажет: „Ну, конечно. Мне тут хорошо“. „Я думаю, что все люди братья“, — скажет Сашка, и они поплывут, поплывут далеко-далеко, туда, где горы сходят в море и люди никогда не слышали о войне…»

Сейчас я думаю, что мне очень повезло — меня всю жизнь окружал целый интернационал друзей.

Память о карачаевце Османе до сих пор согревает мое сердце.

Ранние школьные годы я провел в саду русского парнишки, моего одноклассника Веньки Пелишенко, отец которого Николай Иванович, главврач фрунзенской «спецполиклиники», соорудил для нас во дворе своего фрунзенского особняка маленький, на два квадратных метра, бассейн, зацементировал его, и мы ухитрялись нырять туда с тумбочки, не разбиваясь вдрызг, а потом загорать на черепичной крыше сарая, и оранжевые плоды абрикосовых деревьев сыпались нам прямо в рот, как вареники гоголевскому Пацюку. С Венькой вдвоем я хоронил, уже в Москве, свою мать, с ним затаскивал на второй этаж старый диван, купленный в комиссионном на Преображенке, когда первым жильцом заселялся в свой девятиэтажный шестиподъездный кооперативный дом, еще погруженный в темноту, без электричества и газа, потому что после развода жить мне было негде и в порядке исключения я получил ключ от запертого подъезда. С ним мы дружим по сию пору.

Такая же, школьная и на всю жизнь, дружба связывает меня с другим одноклассником, Семкой Левиным. Его родители, литовские евреи, эмигрировали в Израиль в начале 1970-х годов, и я на четверть века, как и Османа, потерял его из виду. Потом мы друг друга разыскали, вступили в редкую, по лености нашей всеобщей, переписку и опять не виделись бог знает сколько. Но когда в отчаянное положение попал другой мой друг, замечательный ученый-офтальмолог, доктор медицинских наук Лиза Рапис (коренная омичанка, она вынуждена была эмигрировать в Израиль, чтобы не «обезножить», и ей сделали там несколько сложных хирургических операций), я позвонил Семену и попросил помочь. В Израиле Лизу не ждала ни одна живая душа. Я провожал ее в аэропорту. Ее внесли в самолет прямо из больничного аэропортовского бокса на носилках, и я с ужасом представлял, как ее выгрузят в аэропорту имени Бен-Гуриона, свалят на каталку и безразличные пассажиры, стремящиеся поскорей получить багаж, будут отталкивать эту каталку с дороги, дабы не мешала… Но Семен встретил ее, взял к себе, устроил в больницу, спас.

Сам я добрался до Тель-Авива не скоро: на белоснежном многопалубном лайнере «Тарас Шевченко», до отказа набитом деятелями культуры, включая весь оркестр Олега Лундстрема, мы осуществляли некую культурную миссию, бороздя моря и океаны по пути от Одессы к берегам Израиля через Турцию и Египет. В Хайфе меня уже встречал у трапа сотрудник Семена, занимавшего какой-то достаточно высокий пост в тель-авивском министерстве. В Иерусалим от Хайфы мы двигались на автобусе через желтые песчаные равнины с редкими зелеными оазисами, поражаясь выращиваемым в кибуце, буквально на песке, цитрусовым: около каждого стебелька змеились оросительные шланги. Бесплодная земля цвела и плодоносила. В автобусе неподалеку от меня сидели два хороших русских прозаика, Евгений Носов и Виктор Лихоносов, знающие толк в сельском хозяйстве. Прильнув к окну, они перебрасывались восклицаниями вроде: «Ты посмотри! Это они — на голой земле! А у нас…» Еврей-земледелец был непривычен русскому сознанию, как и еврей-воин, но загадочная нация после образования своего государства постоянно преподносила миру всяческие неожиданности вроде Шестидневной войны. Я вспоминал ироническое у Слуцкого: «Иван воюет в окопе, / Абрам торгует в рабкопе»…

В огромном университете Иерусалима, в путанице этажей и бесконечных коридоров, Семен разыскал меня и уволок в Тель-Авив прямо из аудитории, где нас ожидала встреча с израильскими славистами, не дав мне возможности оправдать потраченные на меня деньги. Мы просидели ночь у него дома, радуясь и горюя, обсуждая с ним разные забавные эпизоды нашей юности за бутылкой, как пел А. Вертинский, «шотладского доброго виски». И только когда я приехал в 2013 году в Израиль вторично и мы провели с Семеном целую неделю буквально с утра до вечера, я узнал подробно историю его семьи, прошедшей через немецкую оккупацию, каунасское гетто и совет­скую депортацию. Внутри и вокруг маленькой страны, десятилетиями мужественно отстаивающей свое право на существование, кипел страстями ярост­ный арабский мир; небо Израиля патрулировали стайки истребителей, а сам Семен, профессиональный инженер-взрывник, специалист по шахтному делу, не один год проработавший до эмиграции на Курдайских урановых рудниках в Казахстане, поднявшись ко мне в гостиницу, первым делом выложил на стол из кармана восьмизарядный браунинг, который не хотел оставлять в своей машине.

Другая моя хорошая приятельница, армянка Седа, повезла меня однажды на своей машине показать Севан. Зима была на исходе, еще лежал, но уже начинал таять снег, и шоссе было покрыто «салом». Посмотрев на тоскливый серый Севан под таким же серым, неинтересным небом, мы отправились назад, в Ереван, но по пути у машины отказали тормоза, «Смотри, танцует, — с усмешкой сказала сосредоточенная Седа, уже не справляясь с рулем, но не выказывая страха. — Ты, случайно, водить машину не умеешь?» Я не только не умел, но и не понимал, что происходит. Повиляв по шоссе, мы стремительно понеслись под крутой откос — далеко внизу белело снежное поле, утыканное деревцами. Я автоматически тоже схватил руль, и считанное время мы молча и бессмысленно крутили «колесо истории» в четыре руки. В этом слаломе машина ухитрилась не врезаться ни в одно дерево, и опомнились мы, только оказавшись внизу, в глубоком сугробе. Когда я выбрался из кабины и посмотрел наверх, на шоссе, то увидел, как там остановилось сразу несколько машин и с откоса к нам отовсюду бежали мужчины — почему-то все в черных пальто и черных лаковых туфлях; картинка напоминала Питера Брейгеля Старшего. Не прошло и двадцати минут, как нас уже подцепили буксиром и вытащили на дорогу, окружили заботой

и сочувствием. Это было теплое дыхание патриархального мира, в котором я, после многих лет жизни в московском муравейнике, неожиданно почувствовал себя своим...

Нет, мне положительно везло на друзей. А как же «национальный во­прос»? — скажете вы. Ну, это для ученых. Во всяком случае, моя жизнь была одним сплошным национальным ответом. Где-то однажды я написал и напечатал — в полемике с амбициозными попытками противопоставить одну нацию другой, — что у нас на каждом шагу можно услышать восклицания вроде: «Горжусь тем, что я русский (грузин, узбек и т. д.)», — но ни разу: «Горжусь тем, что я — порядочный человек!» В моем «интернационале» яркие национальные черты лишь обогащали и украшали человеческую индивидуальность. И хорошо бы на этом поставить точку. Но вот радиостанции и газеты сообщают об очередном происшествии: двадцать пять подрост­ков почти до смерти забили на московской улице киргизского мальчика с криками «Убей хача!». А некая женщина-эксперт (видимо, двадцать шестая, хотелось бы посмотреть ей в глаза!) дает суду заключение, что не видит здесь никаких признаков преступления на национальной почве…

Я уже сбился, какое это по счету в Москве, столице нашей родины, убийство по единственной причине — патологической ненависти к инородцам. Правда, убивают в моем городе — тоже на национальной почве — и русских. Упаси господь, если их начнут, «в ответ», убивать в наших бывших республиках: слишком много заложников осталось у России за пределами ее нынешних границ! И получится тогда, что не поэтический разговор о золотых тучках, а совсем другой отрывок из воображаемого разговора приставкинских Кузьменышей — разговора Кольки со своим убийцей — надо будет цитировать: «Ты нас с Сашкой убил, а солдаты пришли, тебя убьют… А ты солдат станешь убивать, и все: и они, и ты — погибнете…»

Маяковский мечтал о том, «чтобы в мире без Россий, без Латвий жить единым человечьим общежитьем». История доказала, что без Россий и Латвий не получается: вся проблема в том и состоит, чтобы единым человечьим общежитием жить с Россиями и Латвиями. Но в подобном случае предстоит достичь такого уровня нравственного сознания, такой, по Достоевскому, «всечеловечности», чтобы определять национальность не просто по «крови», а по культуре, по традициям, по слову, да и мало ли найдется для такого случая самых существеннейших и сущностных критериев! Всеобъемлющие формулы бытия при решении этих проблем, как и многих других, создают все же священные книги, а не наука. С их нравственными заповедями напрямую перекликается поэзия. А потому закончу замечательным соображением поэта, барда и ученого-океанолога Александра Городницкого: «Своим происхождением, не скрою, / Горжусь и я, родителей любя, / Но если слово разойдется с кровью, / Я слово выбираю для себя. / И не отыщешь выхода иного, / Какие возраженья ни готовь: / Родство по слову порождает слово, / Родство по крови порождает кровь».

Опубликовано в журнале:

«Звезда» 2014, №7

БРИКС против санкций

БРИКС оформляется в полноценный политический и экономический союз

Резюме Союз развивающихся стран — БРИКС — готов вырасти из клуба по интересам в жестко организованную глобальную структуру и стать противовесом США и ЕС, свидетельствуют итоги саммита БРИКС в Бразилии.

Союз развивающихся стран — БРИКС — готов вырасти из клуба по интересам в жестко организованную глобальную структуру и стать противовесом США и ЕС, свидетельствуют итоги саммита БРИКС в Бразилии. Но институционализация БРИКС займет годы, и заинтересованность в ней неочевидна для всех его членов.

Финансовая подушка на $200 млрд

Саммит глав государств — ченов БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР), состоявшийся на прошлой неделе в Бразилии, сделал серьезную заявку на рост политического авторитета этой организации на международной арене.

Это оказывается еще важнее в свете резкого усложнения геополитической обстановки и рисков изоляции России после падения малайзийского самолета над Донецкой областью и ужесточения санкций.

Страны БРИКС договорились выступать с единых позиций по вопросам глобального развития, говорил президент Владимир Путин, выступая перед участниками саммита. И единая позиция, в частности, России и Китая в Совете Безопасности ООН способствовала сплочению Евросоюза и США в вопросе о предотвращении иностранного военного вторжения в Сирию, отметил Путин.

Усиливается влияние БРИКС и на формирование мировой финансово-экономической архитектуры, в частности в деле либерализации МВФ. Активная позиция России объясняется необходимостью диверсификации рынков и укреплении отношений с другими странами, отчасти вопреки росту влияния США.

БРИК, обозначенный сотрудником инвестбанка Goldman Sachs Джимом О'Нилом в 2001 году и созданный по инициативе Путина в 2006 году, все отчетливее превращается из клуба по интересам, пусть это даже будет клуб крупнейших развивающихся экономик, в хорошо организованную структуру. В 2010 году к блоку присоединилась ЮАР, добавив в аббревиатуру лишнюю букву. У БРИКС пока нет ни руководящих, ни исполнительных органов, но обязательства, взятые на себя, блок выполняет. За год, прошедший с предыдущего саммита в Дурбане, были реализованы все планы, заявил Путин на саммите. Созданы новый Банк развития и пул условных валютных резервов стран БРИКС. Учредительные документы этих финансовых институтов были утверждены на саммите, но должны еще пройти процедуру ратификации в парламентах пяти стран.

Суммарный ресурс банка и валютного пула БРИКС составит $200 млрд. Банк и Резервный фонд фактически станут первыми исполнительными органами БРИКС. Они закладывают основы для координации макроэкономической политики пяти стран.

Конкуренты МВФ и ЕБРР

Банк БРИКС станет одним из крупнейших финансовых институтов развития в мире и будет конкурировать с ЕБРР. А пул валют (еще его называют резервным фондом) — это прямой аналог МВФ. Причем параллели с МВФ и ЕБРР — это не экспертная оценка, официальные заявления чиновников, участвовавших в подписании документов саммита, в частности главы российского Центробанка Эльвиры Набиуллиной.

Резервный фонд БРИКС уже назван мини-МВФ. До кредитного потенциала МВФ ему еще далеко. И стран-участниц не 188, как у МВФ, а всего 5. Но, кажется, никто не спорит, что первые финансовые структуры БРИКС идут тем же путем, что и те 29 стран, которые в 1944 году на конференции ООН в Бреттон-Вудсе, штат Нью-Хемпшир, США, создали МВФ и Всемирный банк. Для того чтобы способствовать восстановлению международной финансовой системы после Второй мировой войны. Войной сейчас никого не удивишь, и потребность в ресурсах для восстановления экономики имеют многие страны.

В перспективе ресурсами банка и фонда БРИКС смогут воспользоваться не только члены БРИКС, но и другие страны. Потребность в этом, как показал визит Путина в Латинскую Америку, имеется. На помощь рассчитывают Аргентина, Куба, Венесуэла, Уругвай, Боливия, Никарагуа…

Латинский вектор

Путин поехал в Латинскую Америку показать силу Москвы, оценила визит The Guardian. По мнению обозревателя газеты, российский лидер стремился доказать, что Россия является мировой, а не региональной державой, каковой ее назвал президент США Барак Обама. И как мировая держава, Россия готова помогать другим странам. Например, Кубе в преодолении проблемы американского эмбарго или Аргентине по спору о Фолклендских островах с Британией.

The Guardian подметила важную особенность становления БРИКС: очередное охлаждение отношений между Россией и США, нарастающий вал экономических санкций дали импульс для развития внешнеполитических контактов России, в том числе в рамках БРИКС.

Кому-то кажется, что БРИКС развивается слишком вяло. Кремль уверен, что формирование БРИКС идет в четко заданном ритме.

Но сейчас главный вопрос: насколько глубоко страны БРИКС могут продвинуться в координации совместных усилий? Где конечный пункт институционализации БРИКС как глобальной структуры? Сможет ли БРИКС составить конкуренцию, например, «большой двадцатке» и G7, из которой Россию попросили? При том что ни G20, ни G7 не являются, как показал текущий финансовый кризис, идеальными инструментами противодействия кризису. И G20, ни G7 упрекают в аморфности структуры и необязательности исполнения принятых решений.

Больше союзов, хороших и разных

Похоже, БРИКС будет вынуждена пережить те же генетические проблемы, что и «старшие товарищи».

Слишком много внутренних противоречий и разнонаправленных интересов. К ним добавляются доморощенные проблемы: объем взаимной торговли членов БРИКС не превышает 6,5% общего товарооборота. Ни одна страна блока не выступает ведущим торговым или инвестиционным партнером другой. Геополитические интересы также согласуются слабо.

Например, Бразилия, организовавшая у себя саммит в этом году, не склонна переоценивать БРИКС хотя бы по той причине, что для нее важнее членство в МЕРКОСУР — Аргентина, Венесуэла, Уругвай, Парагвай. Бразилия рассматривает МЕРКОСУР как основной плацдарм для укрепления своего влияния в регионе. В процессе вступления в этот таможенный союз находится Боливия. Приглашение вступить в этот союз получил Эквадор, а число ассоциированных участников пополнилось в 2013 году Гайаной и Суринамом.

Бразилия, кроме того, основатель другого интеграционного объединения — УНАСУР (Союз южноамериканских наций), включающего все страны Южной Америки. И наконец, Бразилия инициировала создание организации по экономическому и политическому сотрудничеству СЕЛАК (сообщество всех латиноамериканских и карибских государств).

Сноуден укрепил военное сотрудничество

Серьезным камнем преткновения для БРИКС может стать желание координировать военное сотрудничество. У Москвы и Пекина такое желание есть. «Мы хотели бы действовать более слаженно в вопросах военного сотрудничества и безопасности», — цитировало китайское информационное агентство «Синьхуа» лидера КНР Си Цзиньпина после встречи с Путиным на полях саммита БРИКС. Объявленный Обамой на втором году президентства «поворот в Азию» был воспринят в Пекине как плохо завуалированная попытка укрепить военные союзы с его соседями — Японией, Южной Кореей, Филиппинами и Малайзией. С этими странами у Китая есть нерешенные территориальные споры.

Так что военное сближение России и Китая не противоречило бы взаимным интересам. С Индией у России тоже есть, как выразился Путин на встрече с премьер-министром Индии Нарендрой Моди, «абсолютный консенсус» по военно-техническому сотрудничеству. После того как Эдвард Сноуден разоблачил Агентство национальной безопасности США, которое в числе прочего прослушивало телефоны первых лиц Бразилии, отношения США и Бразилии охладели, что также создает почву для сближения.

А вот для ЮАР ситуация поменялась на противоположную. Когда ЮАР присоединилась к БРИКС, она предполагала использование веса этой организации для того, чтобы добиться перемен в глобальном управлении и изменить тенденции в политике последнего десятилетия. «Однако с момента политической трансформации Южной Африки в 1994 году ее внешняя политика направлена не на усугубление конфликтов, а на пути мягкого их разрешения. По этой причине формализация БРИКС, а уж тем более военный союз в рамках БРИКС вряд ли возможен. Во всяком случае, ЮАР будет обеспокоена его появлением», — говорит Элизабет Сидиропулос, директор Южноафриканского института международных отношений (SAIIA).

Китай — слишком большая проблема

Россия в блоке БРИКС выступает политическим локомотивом, Китай — финансовым. Финансовая мощь Китая, второй экономики мира, как это ни странно, также является проблемой для стран БРИКС. Китай обязался вложить в Банк развития БРИКС $41 млрд из $100 млрд. И был готов вложить больше, но натолкнулся на сопротивление других стран-участниц, в частности Бразилии.

Бразилия сопротивляется наплыву дешевых китайских товаров на свой рынок и ввела торговые барьеры, чтобы предотвратить банкротство предприятий легкой промышленности страны. В России аналогичная проблема. С той лишь разницей, что российские власти, кажется, уже перестали сопротивляться наплыву дешевого китайского ширпотреба и российский легпром давно перестал существовать.

Четыре из пяти стран БРИКС недовольны тем, что Китай поддерживает заниженный курс юаня по отношению к другим валютам. Это делает китайские товары более конкурентоспособными на мировом рынке. Маловероятно, что Россия или Индия смогла повлиять на амбиции Поднебесной и переубедить своего партнера по БРИКС начать процесс либерализации курса национальной валюты. Это не под силу даже США. Это означает, что Китай будет автоматически против формализации работы БРИКС. В противном случае члены БРИКС могут принудить Китай к принятию решений, которые ему невыгодны.

Переход на единую валюту при взаимных расчетах, как в Евросоюзе, также маловероятен в ближайшей перспективе, отмечают эксперты.

«Любая договоренность о валюте, которая заменит доллар, повлияет на власть, которую Соединенные Штаты имеют над мировой экономикой. Но это также потребует высокого уровня экономического взаимодействия, что нереально на текущей стадии существования БРИКС», — говорит Фабиано Мельничук, директор института изучения международных отношений Audiplo.

Бернанке обвалил БРИКС

Придать БРИКС более жесткую структуру мешает экономический спад. Мельничук считает, что экономическую базу усиления БРИКС подорвал Бен Бернанке, объявивший о сворачивании программы количественного смягчения и спровоцировавший отток капитала с развивающихся рынков.

«После отмены политики количественного смягчения развивающиеся рынки начали страдать из-за оттока капитала в развитые страны, что привело к росу ставок. В свою очередь, центральные банки развивающихся стран вынуждены увеличивать ставки, что негативно влияет на их ВВП», — пояснил «Газете.Ru» Мельничук. Сейчаc страны БРИКС действительно озабочены спадом своих экономик, но саммит поможет сплотить ряды, нарастить товарооборот и поднять значимость организации на международной арене», — сказал «Газете.Ru» Джейшри Сенгупта, старший научный сотрудник Observer Research Foundation в Нью-Дели (Индия). Индийский эксперт считает, что БРИКС уже показал миру, что власти Евросоюза, США и G7 есть альтернатива как в сфере финансов, так и в сфере развития международных институтов. «Создание нового Банка развития и пула условных валютных резервов стран БРИКС — это не цель, а видимый результат сотрудничества, которое активно развивается по трем десяткам направлений», — солидарен бразильский шерпа Граса Лима. По его словам, «сейчас было бы, возможно, преувеличением, но отнюдь не абсурдом говорить о рождении новой международной финансовой системы», сравнимой с той, что была создана в Бреттон-Вудсе в 1944 году и в главных чертах действует по сей день.

Неформальные отношения долговечнее

Жесткая структура организации и обязательность решений поставят под угрозу саму инициативу БРИКС, потому что появление обязательства достичь соглашения по конкретным вопросам увеличивает шанс разлада во взаимоотношениях, отмечает Фабиано Мельничук. «Результатом формирования жесткой структуры БРИКС может стать раскол группировки и восстановление структуры IBSA — Индии, Бразилии и ЮАР. Гибкость структуры предпочтительнее для сохранения БРИКС», — говорит Мельничук. Другие формы институционализации, например создание Банка развития, как нельзя лучше подходят для примирения разнонаправленных интересов стран — членов БРИКС.

Не переоценивает значение БРИКС и самый скромный по экономическому потенциалу ее представитель — ЮАР. По словам Элизабет Сидиропулос, БРИКС хорош именно тем, что это неформальное образование, его члены готовы сотрудничать и вырабатывать совместные подходы к любой повестке. Но преобразование БРИКС в формальный союз, в постоянно действующий законодательный и исполнительный орган принципиально изменит природу и динамику развития БРИКС, поскольку жесткая нормативно-правовая база может в будущем подорвать отношения между странами с разными экономическими и политическими позициями, а также взглядами на проблемы безопасности.

Газета.ru

Бразилия. США. Евросоюз. БРИКС > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 21 июля 2014 > № 2913938 Рустем Фаляхов, Иделия Айзятулова

Отношения между Мексикой и Перу постепенно достигли своего максимума.

Президент Мексики Энрике Пенья Ньето заявил, что отношения между Мексикой и Перу постепенно достигли своего максимума. Недавно две страны подписали Соглашение о стратегической ассоциации, которая поднимет двухсторонние отношения двух стран на новый уровень.

В среду президент Перу прибыл с официальным визитом в Мексику, чтобы обсудить дальнейшие перспективы сотрудничества двух стран.

Стоит отметить, что президенты общались с глазу на глаз в течение тридцати минут, после чего заседание продолжилось в присутствии членов комитетов. В ходе заседания было подписано десять соглашений, нал которыми и будут в дальнейшем работать Перу и Мексика.

3 июля 2014 года в в столице Республики Саха Якутске завершила работу Третья международная конференция «Языковое и культурное разнообразие в киберпространстве», прошедшая при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Первый заместитель Генерального директора ЮНЕСКО Гетачю Энгида, высоко оценивший профессиональный и организационный уровень конференции, сказал, что её проведение стало новым значительным вкладом Российской Федерации в деятельность ЮНЕСКО, для которой сохранение языкового и культурного разнообразия является одним из главных приоритетов.

Почти 50 стран из разных географических регионов мира были представлены на конференции своими ведущими экспертами, деятелями культуры, науки, образования, политиками и дипломатами - Австрия, Азербайджан, Албания, Аргентина, Беларусь, Болгария, Ботсвана, Бразилия, Великобритания, Венгрия, Доминиканская Республика, Израиль, Индия, Испания, Италия, Казахстан, Китай, Колумбия, Кыргызстан, Латвия, Македония, Мальдивская Республика, Молдова, Нигерия, Нидерланды, Оман, Перу, Польша, Республика Корея, Российская Федерация, Руанда, Сирия, Словакия, Судан, США, Таиланд, Того, Турция, Финляндия, Франция, Центральноафриканская Республика, Чехия, Швеция, Шри-Ланка, Эквадор, Эстония, Япония. Более половины участников конференции были номинированы для участия в ней правительствами своих стран.

Конференция явилась также новым вкладом России в реализацию Межправительственной программы ЮНЕСКО «Информация для всех» - одной из двух главных программ ЮНЕСКО в сфере коммуникации и информации. Примечателен тот факт, что в конференции приняли участие сразу пять из восьми членов Президиума Межправительственного совета Программы - Е. И. Кузьмин (Россия), Дитрих Шюллер (Австрия), Кгомотсо Мотлотле (Ботсвана), Яра Аль Шафри (Оман) и Лейла Бартет (Перу).

За 4 дня работы конференции, торжественное открытие которой прошло в Доме Правительства Республики Саха (Якутия) состоялись 2 пленарных заседания и 8 заседаний 4-х секций, на которых активно, заинтересованно и с разных углов зрения обсуждались актуальные политические, философские, технологические вопросы сохранения многоязычия в мире и его развития в киберпространстве.

Если на предыдущей, Второй конференции, состоявшейся в Якутске в 2011 году, в фокусе дискуссий были инструменты и институты поддержки многоязычия, а также вопросы формирования благоприятной среды для его сохранения в реальной жизни и для его развития в киберпространстве, то в 2014 году главными темами нынешней, Третьей конференции (давшими названия её секциям) были определены:

Использование ИКТ для сохранения языкового и культурного разнообразия в киберпространстве

- Языковое и культурное разнообразие в киберпространстве: социокультурный аспект

- Сохранение языкового и культурного разнообразия: национальное видение и национальный опыт

- Образование для сохранения языкового и культурного разнообразия в киберпространстве

Сквозной темой Третьей конференции стала поддержка русского языка как языка межнационального и международного общения.

Пленарные заседания конференции вели сопредседатели Оргкомитета конференции - заместитель председателя Межправительственного совета и председатель Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех», президент Межрегионального центра библиотечного сотрудничества Е. И. Кузьмин и ректор Северо-Восточного федерального университета Е. И. Михайлова.

В ходе работы конференции было заслушано 65 докладов.

На заключительном пленарном заседании конференции при подведении её итогов выступили модераторы всех секций – главный консультант по социологии Летнего лингвистического института Майкл Гибсон (Великобритания), директор Фонда сетей и развития (FUNREDES) Даниэль Пимьента (Доминиканская республика), старший научный сотрудник исследовательского центра «Mercator» Фризской академии Тьерд де Грааф (Нидерланды), директор по научной деятельности Национального центра научных исследований Жозеф Мариани (Франция), научный сотрудник Университета им. Бен-Гуриона Галит Веллнер (Израиль), генеральный секретарь Программы сотрудничества Европейской комиссии – MEDICI Альфредо Ронки (Италия), ответственный секретарь Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» Т. А. Мурована, проректор Северо-Восточного федерального университета Н. М. Зайкова, главный редактор журнала «Университетская книга» Е. Н. Бейлина (Россия) и другие.

В рамках конференции прошла презентация русского издания аналитического сборника «Net.lang. На пути к многоязычному киберпространству», первоначально изданного при участии ЮНЕСКО Всемирной сетью в поддержку языкового разнообразия на английском и французском языках. Большинство авторов этого сборника приняли участие в нынешней конференции и были участниками двух предыдущих.

Участники конференции с удовлетворением отмечали тот факт, что она привлекает к себе всё большее внимание во всем мире. Де-факто она стала главным форумом в мире по обсуждению животрепещущей проблемы сохранения языков и их развития в киберпространстве.

В первый раз, в 2008 году, в ней участвовали представители 15 стран, и это было расценено Правительством России и ЮНЕСКО как большой успех. Это было открытие темы в России, и это была первая конференция на эту тему в рамках Программы «Информация для всех» и в рамках ЮНЕСКО.

Во второй конференции, в 2011 году, участвовали уже 33 страны.

Обе конференции вызвали большой международный резонанс и завершились принятием важных международных документов – Ленской резолюции «О языковом и культурном разнообразии в киберпространстве» и Якутского воззвания – Плана действий по подготовке Всемирного саммита по многоязычию.

Ленская резолюция – итоговый документ первой конференции – получила международное признание, поскольку в ней, по сути, впервые была структурирована проблемная ситуация в области поддержки многоязычия и были определены все заинтересованные стороны, и теперь на этот документ ссылаются в трудах исследователей и официальных документах международных организаций. Выводы и итоговый документ второй конференции обсуждались на Генеральной конференции ЮНЕСКО в 2011 году. Сборники материалов обеих конференции опубликованы в печатном и электронном виде на русском и английском языках.

Важными результатами первой и второй международных конференций «Языковое и культурное разнообразие в киберпространстве» стало также расширение профессиональных связей и возникновение постоянных дружеских контактов между ведущими экспертами из разных стран. Установились плодотворные партнёрские связи между Межправительственной программой ЮНЕСКО «Информация для всех», её Российским комитетом и Всемирной сетью в поддержку языкового разнообразия, которую возглавляет председатель Подготовительного комитета Всемирного саммита по информационному обществу Адама Самассеку. В Северо-Восточном федеральном университете в 2010 году при поддержке Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» и Московского бюро ЮНЕСКО был открыт Центр поддержки многоязычия в киберпространстве. Важность проблем сохранения многоязычия и его развития в киберпространстве стала глубже осознаваться на разных уровнях, прежде всего в самой ЮНЕСКО. По инициативе России многоязычие в киберпространстве было объявлено шестым приоритетом Межправительственной программы ЮНЕСКО «Информация для всех» и в её рамках создана соответствующая Рабочая группа, которую возглавляет Е. И. Кузьмин.

Всё это привело к тому, что к Третьей конференции во всем мире был проявлен ещё больший интерес и в ней приняло участие почти 50 стран.

Организаторами конференции выступили:

- Российский комитет Программы ЮНЕСКО «Информация для всех»

- Северо-Восточный федеральный университет

- Межрегиональный центр библиотечного сотрудничества

Финансовую поддержку оказали:

- Северо-Восточный федеральный университет

- Правительство Республики Саха (Якутия)

- Министерство культуры Российской Федерации

- Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям

- ЮНЕСКО

Большую помощь в организации конференции оказала Комиссия РФ по делам ЮНЕСКО, в рамках которой был создан и действует Российский комитет Программы ЮНЕСКО «Информация для всех».

От имени руководства Республики участников конференции приветствовали Заместитель председателя Правительства Республики Саха (Якутия) Ф. В. Габышева и Государственный советник Республики Саха (Якутия) Д. Е. Глушко.

Приветствия в адрес организаторов, участников и гостей конференции направили:

- Министр иностранных дел РФ, председатель Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО С. В. Лавров,

- Руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям М. В. Сеславинский,

- Президент Республики Саха (Якутия) Е. А. Борисов,

- Заместитель Министра культуры РФ Г. П. Ивлиев,

- Заместитель Министра образования и науки РФ В.Ш. Каганов,

- Председатель Комитета по образованию Государственной Думы В. А. Никонов.

Для подготовки Итогового документа конференции была сформирована рабочая группа, в которую вошли Майкл Гибсон, Даниэль Пимьента, Тьерд де Грааф, Жозеф Мариани, Альфредо Ронки, Клаудиа Вандерли (Бразилия), Анурадха Канниганти (Индия), Е. И. Кузьмин и Н. М. Зайкова.

Всем участникам конференции был предоставлен внушительный комплект материалов на русском и английском языке по проблемам языкового и культурного разнообразия в киберпространстве, изданных Российских комитетом Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» и Межрегиональным центром библиотечного сотрудничества. В этот комплект вошли книга «Net.lang. Навстречу многоязычному киберпространству», сборники материалов двух предыдущих конференций, а также другие публикации по проблемам построения информационного общества.

Все эти издания составили основу книжной выставки, развёрнутой во время работы конференции.

Культурная программа конференции включила участие в национальном празднике якутов Ысыах, посещение национального парка «Ленские столбы», включенного в Список мирового природного наследия ЮНЕСКО, посещение музея «Царство Вечной мерзлоты» и Музея Мамонта, Арктического инновационного центра СВФУ.

Участники конференции были приглашены на три приёма, которые в их честь дали Правительство Республики Саха (Якутия), мэр Якутска А. С. Николаев и ректор СВФУ Е. И. Михайлова. Перед участниками конференции выступил Государственный ансамбль скрипачей Республики Саха (Якутия) «Виртуозы Якутии».

Подводя итоги конференции, её участники выразили благодарность организаторам конференции, особо отметив вклад ректора Северо-Восточного федерального университета Е. И. Михайловой, без которой, как сказал Е. И. Кузьмин, «не было бы ни первой, ни второй конференции. Будучи в 2008 году Вице-президентом Республики Саха (Якутия), она не только поддержала тогда нашу идею и подставила нам плечо, но и продемонстрировала высокую политическую дальновидность, когда мы, инициаторы первой конференции, сами ещё не представляли, во что это может со временем вырасти. И сегодня г-жа Михайлова по-прежнему оказывает нам самую серьёзную поддержку, теперь уже в качестве ректора крупнейшего на Северо-Востоке России федерального университета, который активно развивается и завоевывает всё больший авторитет и в нашей стране и за рубежом».

Перед началом конференции Президент Республики Саха (Якутия) Е. А. Борисов принял основных организаторов конференции.

По завершении конференции Е. А. Борисов выразил благодарность и наградил ценными подарками основных организаторов конференции - членов Российского комитета Программы ЮНЕСКО «Информация для всех» Е. И. Кузьмина, С. Д. Бакейкина, Т. А. Муровану, а также наиболее активных иностранных участников всех трёх конференций. Благодарности Ректора СВФУ удостоена помощник директора МЦБС Д. Д. Игнатова.

На одиннадцатой Китайской международной ярмарке малого и среднего бизнеса будет представлена продукция более чем 150 предприятий из Мексики. Ярмарка пройдет с 11 по 14 октября 2014 г. на территории административного центра южно-китайской провинции Гуандун – в городе Гуанчжоу, сообщило Министерство промышленности и информатизации КНР.

Выставочная площадь составит 100 000 кв. м, на которой разместятся образцы высоко технологичной продукции, представленные более чем 3000 малых и средних предприятий из разных стран. В рамках ярмарки также запланировано проведение конференций и форумов.

Напомним, что в 2011 г. внешнеторговый оборот между Китаем и странами Латинской Америки достиг $241,5 млрд. Это на 31,5% больше, чем годом ранее. Поднебесная вышла на третье место по объему товарооборота с Латинской Америкой, впереди – лишь США и страны Европейского Союза. Среди внешнеторговых партнеров Бразилии и Чили Китай выбился в лидеры. А для Аргентины, Мексики, Перу и Венесуэлы КНР стала вторым по величине торговым партнером. Китайские власти заключили соглашения о свободной торговле с Чили, Перу и Коста-Рикой.

К концу 2011 г. страны Латинской Америки накопили в нефинансовом секторе своей экономики $54 млрд китайских инвестиций. На долю этих стран приходится 16,8% от всех китайских прямых инвестиций в нефинансовые активы за рубежом, сделанных в 2011 г. Латинская Америка заняла второе место среди направлений капиталовложений Китая за границей.

Железнодорожный туннель обрушился в провинции Юньнань на юге Китая, под завалами заблокированы не менее 14 человек, передает в понедельник агентство Синьхуа со ссылкой на заявление местных властей.

Инцидент произошел в уезде Фунин в Вэньшань-Мяо-Чжуанском автономном округе примерно в 16 часов по местному времени (12.00 по мск). Сообщается, что заблокированные под завалами люди — рабочие, которые ремонтировали этот участок железной дороги.

Причина случившегося неизвестна. На месте ведутся спасательные работы, уточняется число находившихся в туннеле в момент обрушения рабочих.

Несколько лет исследований климатических аномалий в национальном парке Уаскаран (Huascaràn) рядом с горным перуанским городом Пачакото (Pachacoto) дали свои плоды. На основании сделанных выводов местные ученые совместно с рядом туристических агентств создали в заповеднике необычную познавательную экскурсию — Маршрут климатических изменений (Ruta del Cambio Climatico).

Он включает в себя живописный ледник Пасторури, в настоящее время отступающий и тающий под воздействием глобального потепления, гейзеры Пумапампа (Pumapampa), озеро Патакоча, «семицветные» водоемы Пумапашимин (Pumapashimin) и многие другие интересные природные достопримечательности.

В рамках экскурсии путешественники смогут увидеть наскальные рисунки и древние окаменелости, которые, отступая, обнажил ледник и среди которых есть следы динозавров, посетить новые озера, образовавшиеся вследствие таяния Пасторури, познакомиться с экосистемой региона, в том числе с эндемичным андским растением "раймунди", а также заняться зимними видами спорта.

Перуанские экспортеры органических бананов ищут новые рынки сбыта продукции.

Ассоциация перуанских бананов (CEPIBO) сообщает, что объем производства органических бананов в текущем сезоне может достигнуть 11 тысяч тонн фруктов, которые отправятся в страны-импортеры в 500 контейнерах. Сумма денежного выражения данных поставок, как ожидается, составит 8-9 млн долларов США.

Около 95% экспорта отправятся в европейские страны, а остальные 5% - в США. При этом, как сообщил Филарио Филопу Хуарес (Filario Filopú Juárez), президент организации CEPIBO, производители продолжают поиск новых рынков, но с этим пока существуют некоторые проблемы.

Органические бананы выращиваются на одной тысяче гектаров земли в двух провинциях Перу.

Интервью латиноамериканскому агентству «Пренса Латина» и российскому агентству ИТАР-ТАСС.

В преддверии визитов на Кубу, в Аргентину и Бразилию Владимир Путин ответил на вопросы журналистов латиноамериканского агентства «Пренса Латина» и российского информационного агентства ИТАР-ТАСС.

ВОПРОС: В Латинской Америке российские лидеры бывают не так часто, как в других частях мира. Что – в широком, не только материальном смысле – может дать Южная Америка сегодняшней России и что может дать Россия Южной Америке?

В.ПУТИН: Отношения между государствами и, главное, между народами вряд ли можно оценить количеством визитов на высшем уровне. Главное – та взаимная польза, которую приносит наше сотрудничество. И именно это служит самой надёжной основой многоплановых связей России и стран Латинской Америки.

Южная или, говоря шире, Латинская Америка – континент самобытный и близкий нам по духу и культуре. Живопись мексиканских муралистов и аргентинское танго, пролетевший перуанский «Кондор» и поэзия Неруды давно стали частью мирового наследия. Все мы вдохновляемся творчеством великого колумбийского писателя и мыслителя Габриэля Гарсиа Маркеса, восхищаемся работами выдающегося бразильского архитектора Оскара Нимейера.

Латинская Америка – богатейший источник природных ресурсов: нефти и бокситов, пресной воды и продовольствия. Страны этого региона обладают весьма интересным опытом создания довольно устойчивой модели демократического развития и экономического роста с существенным социальным компонентом.

Большое уважение вызывает история борьбы народов Латинской Америки за самостоятельность, за право самим распоряжаться своей судьбой. В нашей стране хорошо знают легендарных Боливара и Марти, Че Гевару и Сальвадора Альенде. «Пылающий континент» – это не только характеристика определённого этапа латиноамериканского прошлого. Это символ стремления к лучшей жизни, процветанию, прогрессу и социальной справедливости.

Сегодня для России сотрудничество с государствами Латинской Америки – одно из ключевых и весьма перспективных направлений внешней политики. Нас объединяет приверженность принципам многосторонности в мировых делах, уважения международного права, укрепления центральной роли ООН, обеспечения устойчивого развития. Всё это делает нас естественными партнёрами на международной арене, позволяет развивать взаимодействие по широкому кругу вопросов. Признательны южноамериканцам за поддержку наших международных инициатив, включая демилитаризацию космоса, укрепление международной информационной безопасности, противодействие героизации нацизма.

Для нас принципиально важно, что, независимо от того, какая политическая сила возглавляет в конкретный момент ту или иную страну региона, в развитии отношений с Россией сохраняется преемственность, отражающая коренные национальные интересы.

Если всё же говорить о материальной стороне сотрудничества, то мы стремимся расширить торгово-экономическое взаимодействие, прежде всего его инвестиционную составляющую. Заинтересованы в выстраивании полноценных проектных, производственных, технологических альянсов с участием стран региона, максимальном использовании возможностей взаимодополняемых экономик, кооперации по таким востребованным направлениям, как нефтегазовая, гидро- и атомная энергетика, авиа- и вертолётостроение, инфраструктура, а в последнее время также биофармацевтика и информационные технологии.

Продолжим практическое содействие латиноамериканцам в борьбе с новыми угрозами, включая подготовку представителей правоохранительных органов на региональных антинаркотических курсах в Манагуа и Лиме. Будем укреплять конкретное взаимодействие при ликвидации последствий стихийных бедствий.

Считаем важным способствовать расширению гуманитарных связей, студенческих, молодёжных и туристических обменов, контактов между людьми. Решению этой задачи, безусловно, служит созданная в последние годы зона взаимных безвизовых поездок наших граждан, охватывающая почти всю Южную Америку и ряд стран Центральной Америки и Карибского бассейна, причём число таких государств будет расти.

ВОПРОС: Как Вы относитесь к новым интеграционным площадкам в Латинской Америке, таким как СЕЛАК, УНАСУР и АЛБА? Какие связи с этими объединениями могла бы развивать Россия?

В.ПУТИН: Мы заинтересованы в сильной, экономически устойчивой и политически независимой, сплочённой Латинской Америке, которая становится важной частью формирующегося полицентричного мироустройства. В этом регионе крепки традиции свободолюбия, уважения к другому народу и другой культуре и, как правило, отсутствуют серьёзные межгосударственные противоречия, желание подыгрывать политике «разделяй и властвуй». Наоборот, здесь готовы к совместной работе по защите общего «латиноамериканского дома».

Интеграционные процессы в Латинской Америке во многом отражают общемировые тенденции развития региональной интеграции и свидетельствуют о стремлении к политической консолидации региона, укреплению его влияния в мировых делах.

Хотел бы особо выделить формирование Сообщества латиноамериканских и карибских государств (СЕЛАК). Речь идёт об объединении всех стран континента, которое призвано стать форумом для рассмотрения региональных дел без участия и навязчивого вмешательства внешних сил. Приветствуем готовность СЕЛАК к налаживанию внерегиональных связей, в том числе с Россией. В прошлом году в Москве состоялась встреча министров иностранных дел России и расширенной «тройки» Сообщества. Сейчас важно определить конкретные направления взаимодействия. Мы к такой работе готовы.

Весьма перспективным видим налаживание контактов между СЕЛАК и странами – участницами Таможенного союза – Единого экономического пространства. Россия вместе с Белоруссией и Казахстаном углубляют интеграционные процессы: в мае подписали Договор о создании Евразийского экономического союза, который заработает по полной уже с 1 января 2015 года. Формируется один из крупнейших в мире общих рынков – с населением почти 170 миллионов человек, со свободным движением капиталов, товаров, услуг и рабочей силы. Рынок, работающий на основе универсальных принципов, норм и правил ВТО. Это существенно улучшает условия ведения бизнеса на евразийском пространстве, расширяет возможности для развития взаимовыгодных деловых контактов с внешними партнёрами.

Подчеркну, мы открыты для предметного взаимодействия со всеми объединениями латиноамериканских государств – наряду с СЕЛАК имею в виду Союз южноамериканских наций (УНАСУР), Южноамериканский общий рынок (МЕРКОСУР), Боливарианский альянс для Америки (АЛБА), Тихоокеанский альянс (ТА), Центральноамериканскую интеграционную систему (ЦАИС), Карибское сообщество (КАРИКОМ).

Главное, чтобы все эти объединения, выстраивая свои внешние связи, работали на единство, а не на разъединение латиноамериканских стран, в том числе по политико-идеологическим критериям. Рассчитываем, что укрепление многостороннего сотрудничества будет служить дополнительным фактором успешного развития наших двусторонних отношений с латиноамериканскими партнёрами.

ВОПРОС: Россия и Куба имеют давнюю традицию двусторонних отношений, и наши страны стараются развивать её в духе стратегического партнёрства. Что сегодня составляет стержень российско-кубинских отношений? Каким Вам видится их будущее?

В.ПУТИН: В основе российско-кубинских отношений – давние традиции крепкой дружбы и богатый, во многом уникальный опыт плодотворного сотрудничества. Российский народ испытывает к кубинцам искреннюю симпатию и уважение. Убеждён, что эти чувства взаимны.

Как известно, в 90-е годы ХХ века наше двустороннее сотрудничество несколько снизило свои темпы, и зарубежные партнёры из других государств опередили нас по ряду направлений. Например, канадцы предложили Кубе перспективные совместные проекты в горной промышленности, европейцы активно развивали туризм. Мы готовы навёрстывать упущенное.

Сегодня Куба – один из ведущих партнёров России в регионе. Наше взаимодействие носит стратегический характер и ориентировано на долгосрочную перспективу. Мы осуществляем тесную внешнеполитическую координацию, в том числе в рамках многосторонних организаций. По многим глобальным и региональным вопросам наши позиции совпадают.

Основная задача двусторонней повестки дня – расширение экономических связей на основе межправительственной Программы торгово-экономического и научно-технического сотрудничества на 2012–2020 годы. Прорабатываются крупные проекты в области промышленности и высоких технологий, в энергетике, гражданской авиации, мирном использовании космического пространства, медицине, биофармацевтике.

Одно из важнейших направлений совместной работы – наращивание гуманитарных обменов. Доброй традицией стало проведение на Кубе гастролей российских музыкальных и театральных коллективов, масштабных выставок. Будем и далее развивать молодёжные и научные контакты, сотрудничество в сфере образования и туризма.

Словом, мы с оптимизмом смотрим в будущее российско-кубинских отношений. Хорошие перспективы имеются практически во всех ключевых областях двустороннего взаимодействия.

ВОПРОС: Объёмы торговли и инвестиций между Москвой и Гаваной ещё не достигли такого же высокого уровня, как политические и дипломатические отношения. Какие шаги Россия могла бы предложить для роста объёмов российских инвестиций на Кубе и существенного подъёма в области торговли между двумя странами? Есть ли какие-то крупные проекты на Кубе, в которых уже точно будут участвовать российские компании?

В.ПУТИН: Российско-кубинские связи в торгово-инвестиционной сфере имеют большой потенциал. В целях его эффективной реализации на регулярной основе работает Межправкомиссия, 12-е заседание которой запланировано на осень текущего года в Гаване. Налажена тесная кооперация предпринимательских структур – деловых советов «Россия – Куба» и «Куба – Россия». Наш бизнес традиционно активно участвует в ежегодной Гаванской международной ярмарке: в 2013 году свою продукцию представили 50 российских компаний.

Видим все возможности для того, чтобы выйти на качественно новый уровень сотрудничества – в том числе за счёт совместных крупных проектов.

В частности, в августе 2013 года ОАО «Зарубежнефть» приступило к бурению первой эксплуатационной скважины на месторождении «Бока-де-Харуко».

В ближайшей перспективе – освоение новых месторождений на морском шельфе Кубы. ОАО «Зарубежнефть» и ОАО «НК «Роснефть» активно взаимодействуют с кубинской госкомпанией «Купет» в этих целях.

ОАО «Интер РАО» планирует подключиться к строительству энергоблоков для ТЭС «Максимо Гомес» и «Восточная Гавана». Осуществляются поставки на Кубу российского электроэнергетического оборудования.

В связи с развитием на Кубе особой экономической зоны «Мариэль» интерес к налаживанию кооперации проявил целый ряд российских компаний, специализирующихся, в частности, на производстве изделий из металлопластика, выпуске автозапчастей, сборке тракторов, монтаже тяжёлого оборудования для железнодорожной промышленности.

В стадии проработки – масштабный проект с участием России, Кубы и возможным привлечением инвестиций из третьих стран по формированию крупного транспортного узла. Он предполагает модернизацию морского порта Мариэль и строительство в городе Сан-Антонио-де-лос-Баньос современного международного аэропорта с грузовым терминалом.

Придаём большое значение сотрудничеству в сфере высоких технологий. В частности, ведётся активная работа по созданию на острове наземной инфраструктуры системы ГЛОНАСС, предоставлению Кубе продукции, услуг и технологий в области дистанционного зондирования Земли и спутниковых телекоммуникаций.

О стратегическом характере двусторонних отношений свидетельствует и то, что Россия пошла на беспрецедентный шаг: мы списали 90% задолженности Кубы по кредитам, предоставленным в советское время. Общая сумма долга огромна – более 35 миллиардов долларов. Соответствующее межправсоглашение подписано в октябре прошлого года и сейчас находится на завершающей стадии ратификации. При этом остальные 10% – то есть 3,5 миллиарда долларов – будут израсходованы на самой Кубе на значимые инвестиционные проекты, которые мы с кубинской стороной имеем в виду отбирать и согласовывать. Направленность проектов – социальное и экономическое развитие республики. Рассчитываем, что эти инвестиции будут плодотворны.

ВОПРОС: Как развиваются традиционные связи между нашими странами в гуманитарной сфере, в области культуры, туризма?

В.ПУТИН: Развитие связей в этих областях считаем приоритетом. В нашей стране получили образование десятки тысяч кубинцев. Мы на ежегодной основе предоставляем кубинским студентам возможность обучаться в российских вузах за счёт госбюджета – на 2014–2015 учебный год Кубе выделено 100 стипендий.

С большим успехом проходят совместные проекты в сфере театрального и музыкального искусства. Яркий пример – триумф в октябре прошлого года в Гаване постановки «Анны Карениной» театра им. Евгения Вахтангова, признанной на Кубе лучшим иностранным спектаклем 2013 года.

Россия активно участвует в ежегодных международных книжных ярмарках в Гаване, в том числе в 23-й ярмарке, которая состоялась в феврале этого года. Дорожим возможностью знакомить кубинцев с русской классической и современной литературой.

Хорошо, что после многолетнего перерыва Куба вернулась в Международную ассоциацию преподавателей русского языка и литературы. При Ассоциации лингвистов Кубы создана группа специалистов по русскому языку, а на базе профильной кафедры Гаванского университета открылись специализированные курсы.

Подлинным памятником российско-кубинской дружбы является действующий в Гаване православный храм, который был возведён в 2008 году по инициативе лидера кубинской революции Фиделя Кастро.

Менее месяца назад в нашей стране побывала делегация кубинской молодёжи – в рамках программы ознакомительных поездок в Россию молодых представителей политических, общественных, научных и деловых кругов иностранных государств «Новое поколение». Подобные поездки проводятся уже второй год. Рассчитываем, что практика их организации будет и впредь носить регулярный характер.

Взаимовыгодным и перспективным считаем сотрудничество в туристической сфере. В прошлом году на острове побывало около 70 тысяч граждан России. В настоящее время предпринимаем шаги по увеличению числа авиаперевозчиков, осуществляющих прямые рейсы между городами двух стран. Таким образом, имеем в виду обеспечить устойчивый рост российского турпотока на Кубу.

ВОПРОС: Каковы основные направления развития отношений России с Аргентиной? Чего Вы ждёте от визита в эту страну? Какие цели рассчитываете достичь, чтобы визит можно было назвать успешным?

В.ПУТИН: Россию и Аргентину объединяет более чем вековая история тесных связей и мощного взаимного притяжения. Говорят, что в каждом шестом аргентинце течёт хоть капля российской крови. Для многих выходцев из нашей страны Аргентина стала второй родиной. В 2015 году мы отметим 130-летие установления дипломатических отношений.

Сегодня Аргентина – один из ключевых, стратегических партнёров России в Латинской Америке, в ООН, в «Группе двадцати». Наши подходы по принципиальным вопросам мировой политики близки или совпадают. Мы едины в понимании необходимости формирования нового, более справедливого, полицентричного мироустройства с опорой на международное право и центральную, координирующую роль ООН. Хорошим примером взаимодействия наших стран стало подписание в мае этого года Совместного заявления Российской Федерации и Аргентинской Республики о неразмещении первыми оружия в космосе.

Высоко ценю конструктивный, доверительный диалог с Президентом Кристиной Фернандес де Киршнер. Рассматриваю свой визит в Буэнос-Айрес как возможность обсудить весь комплекс актуальных вопросов двусторонней и международной повестки дня, продолжить плодотворный обмен мнениями о путях углубления отношений в различных областях, наметить совместные взаимовыгодные проекты сотрудничества.

ВОПРОС: Нынешний уровень товарооборота России и Аргентины относительно невысок. Что нужно сделать, по Вашему мнению, для рывка в экономических отношениях двух стран?

В.ПУТИН: В 2009 году наши страны подписали План действий стратегического партнёрства, на основе которого мы плодотворно работаем последние годы и, как представляется, достигли высокого уровня выполнения предусмотренных в нём шагов.

Когда мы говорим о цифрах, то важно, с чем сравнивать. За последнее десятилетие объём российско-аргентинской торговли вырос в шесть раз и достиг стабильной отметки в 1,8 миллиарда долларов, что позволяет рассматривать Аргентину как одного из ведущих торгово-экономических партнёров России в латиноамериканском регионе.

Сотрудничество осуществляется на взаимовыгодной основе. Например, мы закупаем востребованную в нашей стране сельскохозяйственную продукцию в необходимых объёмах. Четверть общего количества электроэнергии в Аргентине вырабатывают турбины, произведённые в России.

Другое дело, что реализованные в последние годы российскими и аргентинскими предпринимателями проекты в таких сферах, как возобновляемая энергетика, электроэнергетика, нефтегазовый сектор, транспортное машиностроение и ряд других, не привели пока к существенному увеличению двустороннего товарооборота. Здесь есть над чем работать.

Особое внимание имеем в виду уделить наращиванию технологического и инвестиционного сотрудничества, в частности в энергетическом секторе, в сфере мирного атома, в машиностроении. Видим перспективу для дальнейшей совместной работы в Антарктике. Все эти вопросы планирую предметно обсудить в ходе переговоров с Президентом Кристиной Фернандес Де Киршнер.

ВОПРОС: В марте появилась информация, что Аргентина могла бы стать шестой страной БРИКС. Эту идею поддержали три страны из пяти – Индия, Бразилия и ЮАР. Каково мнение России на этот счёт? Целесообразно ли расширение БРИКС? Каковы критерии для возможного присоединения к БРИКС той или иной страны?

В.ПУТИН: Россия приветствует стремление аргентинского руководства к сближению с БРИКС. Вполне возможно установление отношений стратегического партнёрства БРИКС с Аргентиной, как и с другими крупными развивающимися странами, по международно-политическим и финансово-экономическим аспектам.

Вместе с тем вопрос о расширении состава БРИКС в настоящее время в практическом плане не рассматривается. Сначала нужно отладить работу всех уже созданных в рамках объединения многочисленных форматов сотрудничества.

Строгих критериев присоединения к БРИКС того или иного государства нет. Решение принимается в индивидуальном порядке.

В целом сегодня всё больше стран видят перспективы нашего объединения. Поэтому в дальнейшем, вероятно, встанет вопрос о поэтапном расширении БРИКС.

ВОПРОС: Какова Ваша оценка состояния и перспектив стратегических партнёрских отношений России и Бразилии? С какими ключевыми вопросами и конкретными предложениями Вы едете в Бразилиа?

В.ПУТИН: Наше двустороннее сотрудничество носит стратегический характер. Это обусловлено тем, что Бразилия – ответственный член мирового сообщества, политический вес которого неуклонно растёт, а также крупнейшее государство Латинской Америки, входящее в число ведущих экономик мира. Достаточно упомянуть активное участие Бразилии в БРИКС, «Группе двадцати», ряде региональных латиноамериканских организаций (СЕЛАК, МЕРКОСУР, УНАСУР).

Поддерживаем Бразилию как достойного и сильного кандидата на место постоянного члена Совета Безопасности ООН. Убеждён, что эта мощная, динамично растущая страна призвана играть важную роль в формирующемся новом полицентричном мироустройстве.

Особо отмечу, что Бразилия – один из ключевых партнёров России в Латинской Америке. Нас связывают давние отношения дружбы, взаимной симпатии и доверия. Мы активно развиваем политический диалог, военно-техническое, научное, технологическое и гуманитарное сотрудничество, наращиваем экономические и инвестиционные связи.

Так, за десять лет взаимный товарооборот вырос почти в три раза (в 2013 году – 5,5 миллиарда долларов). Компании из двух стран поддерживают тесный контакт по линии Делового совета Россия – Бразилия. Нашим гражданам больше не надо получать визы для взаимных поездок. Десятки лучших российских вузов, подключившихся к бразильской образовательной программе «Наука без границ», готовы открыть свои двери для студентов из Бразилии. Традиционными стали культурные обмены.

В ходе визита намерены обсудить направления дальнейшего развития сотрудничества. Наметить новые совместные проекты в области энергетики, инвестиций, инновационных технологий, сельского хозяйства, науки и техники. Планируется подписание солидного пакета документов, касающихся самых разных отраслей, в том числе по линии профильных ведомств, между государственными и частными предприятиями, научно-исследовательскими и учебными заведениями.

ВОПРОС: Уровень российско-бразильских торгово-экономических отношений далёк от потенциала, констатируемого лидерами двух стран. Что, на Ваш взгляд, нужно сделать, чтобы реализация этого потенциала получила ощутимый импульс? Что нас тормозит и не даёт выйти на новый уровень в двусторонней торговле?

В.ПУТИН: Действительно, несмотря на достигнутые неплохие результаты, потенциал торгово-экономического сотрудничества с Бразилией реализован далеко не на сто процентов. Более того, на фоне нестабильности глобальной экономики наблюдается некоторое снижение двустороннего товарооборота (на 3,3% в 2013 году). Чтобы исправить ситуацию, необходимо диверсифицировать торговые связи: наращивать поставки высокотехнологической продукции, товаров машиностроения, развивать взаимодействие в авиационной и энергетической сферах, в сельском хозяйстве.

Российские компании проявляют интерес к бразильскому рынку. Запущен целый ряд успешных инвестиционных проектов с участием компаний наших государств в области энергетики, машиностроения, фармацевтики. Так, корпорация «Роснефть» и нефтегазовая бразильская компания «Эйч-Ар-Ти» совместно осуществляют разведку и добычу углеводородов в бассейне реки Солимойнс. Корпорация «Силовые машины» ведёт работу по налаживанию производства в штате Санта-Катарина гидротурбинного оборудования мощностью до 100 МВт для его последующей поставки на рынки Бразилии и других стран МЕРКОСУР. Компания «Биокад» создаёт в Бразилии научно-исследовательский, образовательный и производственный центр, на котором будут производиться современные инновационные препараты по лечению онкологических заболеваний.

Убеждён, что реализация таких проектов поможет вывести двустороннее торгово-экономическое сотрудничество на более зрелый уровень, отвечающий сегодняшним и перспективным возможностям наших развивающихся стран.

ВОПРОС: Россия будет принимать эстафету мирового футбольного чемпионата у Бразилии. Следите ли Вы за ходом мундиаля? Что из бразильского опыта подготовки и приёма этих соревнований привлекло Ваше внимание и может быть учтено при организации ЧМ-2018?

В.ПУТИН: Насколько позволяет рабочий график, стараюсь следить за ходом чемпионата мира. Сборные стран Латинской Америки продемонстрировали яркий, зрелищный футбол. К сожалению, наша команда завершила своё выступление в отборочной группе, но, на мой взгляд, старалась играть достойно.

По приглашению Президента Бразилии и Президента ФИФА собираюсь посетить финальный матч чемпионата для участия в церемонии передачи эстафеты его проведения от Бразилии к России. В 2018 году Россия впервые в своей истории станет страной-хозяйкой этого популярнейшего глобального спортивного события.

В феврале-марте в Сочи мы успешно провели зимние Олимпийские и Паралимпийские игры и хорошо представляем, каких трудов стоит организовать такое масштабное мероприятие. Самым внимательным образом изучаем опыт Бразилии, которой ещё предстоит провести в 2016 году Олимпийские игры. Представители ряда профильных министерств и организаций, включая Минспорт России и АНО «Оргкомитет «Россия-2018», находятся в постоянном контакте с бразильскими коллегами. Они уже побывали в Бразилии и, уверен, совершат сюда ещё не одну поездку.

Отмечу, что в некоторых вопросах Россия планирует пойти дальше хозяев мундиаля-2014. Так, мы уже закрепили в Федеральном законе специальный льготный визовый режим для тех иностранцев, которые будут помогать готовить чемпионат-2018, а накануне и в период соревнований не только все их официальные участники: спортсмены, судьи, тренеры и другие, – но и болельщики смогут приехать в Россию без виз. Такого прецедента в истории футбольных чемпионатов ещё не было.

В целом уверен, что чемпионат мира в Бразилии станет яркой страницей в истории футбола. Желаю бразильским организаторам успешно завершить его, ну а мы, в свою очередь, сделаем всё для того, чтобы в 2018 году порадовать мир незабываемым праздником футбола и подлинно российским гостеприимством.

ВОПРОС: Какое место на переговорах в Латинской Америке займут вопросы современного миропорядка, при котором отдельные игроки на мировой арене единолично оставляют за собой гораздо более широкие права, в том числе и на слежку и «прослушку» даже тех лидеров, которых они называют своими партнёрами?

В.ПУТИН: Мир ХХI века глобален и взаимозависим. Поэтому ни одно государство или группа стран не могут в одиночку решить основные международные проблемы. Точно так же как и любые попытки построить отдельные «оазисы стабильности и безопасности» обречены на провал.

Многочисленные вызовы и угрозы современности требуют отказа от попыток навязывать другим народам чуждые им модели развития. Такой подход уже неоднократно доказывал свою несостоятельность. Он не только не содействует урегулированию конфликтных ситуаций, но, напротив, ведёт к нестабильности и хаосу в международных делах.

Сегодня особенно важно объединить усилия всего мирового сообщества ради обеспечения равной и неделимой безопасности, решать любые спорные вопросы на основе принципов международного права и при центральной координирующей роли ООН.

Что касается упомянутых фактов кибершпионажа – то это не только откровенное лицемерие в отношениях между союзниками и партнёрами, но и прямое посягательство на государственный суверенитет и нарушение прав человека, вмешательство в частную жизнь. Готовы сообща разрабатывать систему мер по обеспечению международной информационной безопасности.

Бразилия. Аргентина. ЛатАмерика. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 11 июля 2014 > № 1120470 Владимир Путин

Румыния обошла многие европейские страны по уровню риска капиталовложений в свою экономику. Из 43 государств с наиболее неустойчивой экономикой она оказалась на 26-м месте, перед ней в список попали Таиланд и Перу. В соответствии с рейтингом Bloomberg гораздо безопаснее инвестировать в экономику таких стран как Болгария, Венгрия, Китай, Чили и Малайзия.

Поэтому квартиры и апартаменты в Болгарии могут стать не только местом для отменного отдыха, но и дополнительным заработком денег.

Самыми опасными странами для инвесторов названы Венесуэла, Нигерия, Египет, Пакистан и Аргентина. Среди европейских стран в этом списке лидируют Украина и Россия.

А вот наиболее надежными стали Тайвань, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Чили.

Российский центр науки и культуры в Аммане принял участие в работе Форума иностранных выпускников российских высших учебных заведений, который проходил в России с 1 по 3 июля.

Как сообщает представительство Россотрудничества в Иордании, в ходе видеоконференции, организованной в рамках панельной дискуссии «Мы учились в России: современное российское образование глазами иностранных выпускников (достижения, проблемы, перспективы)», с приветственным словом и напутствием к молодым выпускникам выступили председатель Общества дружбы «Иордания Россия» И.Даббах и председатель Клуба выпускников советских и российских вузов Иордании «Ибн Сина» С.Тваль.

В мероприятии также приняли участие представители научных кругов, общественные деятели и известные журналисты Иордании, получившие образование в России.

Как сообщал сайт Фонда поддержки и защиты прав соотечественников, 2 октября 2013 года в г. Мадабе (Иордания) состоялась VIII всеарабская встреча иностранных выпускников российских и советских вузов. Тема встречи – «На пути к укреплению и развитию связей выпускников с их альма-матер». В конференции приняли участие представители Российского университета дружбы народов, Санкт-Петербургского государственного политехнического университета, Россотрудничества, Инкорвуза, организаций выпускников из арабских стран, а также гости из Китая, Колумбии, Кубы, Норвегии, Пакистана, Перу, Польши, Танзании и Украины.

В настоящее время свыше 1 миллиона выпускников российских и советских учебных заведений работают в более чем 160 государствах мира. Подавляющее большинство из них успешно трудится у себя на родине и в других странах, занимает высокие государственные посты.

По различным неофициальным оценкам, русским языком в Иордании владеют более 20 тыс. граждан, в основном обучавшиеся в вузах России и других республик бывшего СССР. Русский язык можно назвать одним из наиболее распространенных иностранных языков в Иордании после английского. Русская литература, кино и искусство хорошо знакомы как иорданской интеллигенции, так и широкой публике.

Сегодня, 9 июля 2014 года, на улицах Сантьяго-де-Куба заканчивается один из самых ярких и красочных праздников на Карибах — Карибский фестиваль (Festival del Caribe) или Праздник огня (Fiesta del Fuego), зажигательные ритмы которого звучали здесь уже 34-й раз.

Одним из последних мероприятий, состоявшихся в рамках фестиваля, был традиционный Парад Змеи (Desfile de la Serpiente), шоу, которое, по мнению многих, является одним из самых долгожданных моментов в программе "Огненного праздника". Неофициально это представление считается заключительной церемонией Festival del Caribe, несмотря на то, что официальное закрытие пройдет только сегодня.

В Параде Змеи наиболее заметны африканские культурные особенности, музыка и костюмы, являющиеся неизменным атрибутом карибских традиций. В течение двухчасового шоу участники и гости Карибского фестиваля смогли наблюдать театрализованное шествие танцоров из Бразилии, Доминиканской Республики, Аргентины, Уругвая, Перу, с Кюрасао и Багамских островов, а также из южноамериканской страны Суринам, которой был посвящен как Парад Змеи, так и весь Праздник огня в 2014 году.

Перуанская Sierra Exportadora запускает «малиновый» проект.

Правительственное агентство Sierra Exportadora приступило к реализации проекта по созданию перспективной малинной отрасли в северной провинции Сан-Маркос в регионе Кахамарка.

В опубликованном пресс-релизе агентство сообщает, что в течение этого года будет высажено всего 0,8-1 млн саженцев малины.

Чтобы осуществить проект, Sierra Exportadora провело 26-27 июня рекламное мероприятие, в которое вошли поддерживающие данную инициативу семинары с участием чилийского эксперта по малине Эдгардо Вессера, а также советника производственной и торгово-промышленной палаты Кахамарки Хуана Варгаса.

На второй день гости с экскурсоводом посетили питомники и теплицы в районе Баньос-дель-Инка, где выращиваются ягоды.

Генеральный координатор штаб-квартиры Sierra Exportadora Кахамарки Рэнди Баррето объяснил, что на данных объектах в настоящее время размещены 25 тысяч саженцев малины, которые планируется рассадить на площади 80-100 гектаров для обеспечения прироста по проекту.

Также он подчеркнул, что это поможет достичь целей, заявленных исполнительным директором Sierra Альфонсо Веласкесом. По словам же самого Веласкеса, Кахамарка скоро станет ягодной столицей Перу. Это произойдет благодаря ее превосходным климатическим условиям, плодородной почве и хорошей высоте, благоприятной для достижения высокой урожайности.

Основная задача проведенного мероприятия состояла в том, чтобы члены палаты, а также представители и руководители сельскохозяйственных групп поняли важность и перспективы малины в качестве ягоды массового культивирования, предназначенной как для продаж внутри страны, так и на международном рынке.

Напоминаем, что Россия в 2012 году импортировала 1,4 тысячу тонн свежей малины. Основными поставщиками этой сочной ягоды в настоящее время являются Нидерланды, Испания, Германия, Египет, Турция, Польша, Чили, Бельгия и Узбекистан.

Перуанские экспортеры спаржи делают ставку на внесезонные продажи в Китае.

Экспортеры спаржи, выращенной в Перу, вступили в борьбу за поставки своего урожая напрямую на материковую часть Китая. Первые отгрузки, по словам дипломатического представителя в Шанхае, запланированы на ноябрь.

В ходе выставочного мероприятия iFresh Shanghai Fru&Veg Expo, прошедшего в прошлом месяце, торгово-экономический советник Перу Владимир Косерха продвигал продажи перуанской белой и зеленой спаржи. Вместе с другими товарами она была представлена на стенде «Продукты Перу».

По словам г-на Косерхи, продажи в азиатской стране принесут, скорее всего, высокий доход, поскольку будут осуществляться вне сезона местной спаржи.

Проблема, однако, может состоять в сроке годности спаржи, ведь ее доставка до полок китайских супермаркетов займет не менее недели, несмотря на то, что транспортировка будет выполняться по воздуху.

- Срок годности спаржи составляет примерно 2,5 недели. Тем не менее, с момента сбора урожая и его упаковки до авиаперевозки пройдет примерно 3,5 дня. Если добавить время на ее отправку на таможню, выйдет 4-4,5 дня. Затем спаржа должна быть доставлена непосредственно в супермаркеты. В любом случае вам необходимо где-то начать…моя работа предусматривает взгляд в будущее и составление рекламных планов на средне-и долгосрочную перспективу, поэтому, на наш взгляд, данные поставки спаржи не ограничатся предстоящим сезоном, – рассказал Владимир Косерха.

В рамках данного заявления Торгово-экономический офис Перу в Шанхае связался с шанхайскими супермаркетами и достиг предварительных договоренностей. На данный момент программы продаж будут реализовываться преимущественно в городе.

По мнению г-на Косерхи, временной интервал ноября, предназначенный для выхода на рынок, является весьма многообещающим, ведь трейдеры смогут избежать прямой конкуренции с местной спаржей, что позволит устанавливать на перуанскую спаржу высокие цены.

На территории России спаржа практически не выращивается, поэтому продающаяся на рынке продукция является 100% импортируемой. Основной потребитель свежей спаржи в нашей стране – ресторанный бизнес.

Ветеринары выявили заражение сибирской язвой у лошади, погибшей на востоке Польши неподалеку от границы с Украиной, передает агентство Рейтер.

"Заражение сибирской язвой подтверждено у одной лошади, которая умерла. В стаде еще шесть лошадей, все они сейчас помещены в карантин", — сообщил агентству представитель ветеринарной службы в городе Томашув-Любельский Янина Войтас (Janina Wojtas). Она добавила, что у лошадей не наблюдается признаков заражения, у всех животных нормальная температура.

Ранее о новом случае обнаружения спор сибирской язвы в произведенной в стране говядине заявили власти Венгрии. Возбудитель заболевания был найден в образцах говядины, произведенной в частном домохозяйстве в округе Хевеш на востоке страны. Это уже второй случай обнаружения спор сибирской язвы в Венгрии за последние несколько дней.

Сибирская язва — особо опасная инфекционная болезнь сельскохозяйственных и диких животных всех видов, а также человека. Характеризуется интоксикацией, развитием серозно-геморрагического воспаления кожи, лимфатических узлов и внутренних органов.

Перу продолжает наращивать экспорт авокадо.

В прошлом году только в Германию были отправлены 585 тысяч килограммов авокадо, что представляет собой значительное увеличение, в сравнении с 10 тысячами килограммов всего несколько лет назад.

Кроме этого, в 2013 году около 40,3 млн килограммов плодов были отгружены из Перу в Нидерланды для дальнейшего реэкспорта, что на 67% больше, чем в более раннем периоде. Данный объем составляет около 90% от всего объема экспорта из Перу.

Открытое письмо летчиков-испытателей Президенту Украины Президенту Украины Порошенко П.А.

Глубокоуважаемый Петр Алексеевич!

Обращаемся к Вам от имени летчиков-испытателей. Судьба неоднократно дарила нам радость ощущения первого полета нового самолета. Вместе с машинами мы проходили путь от первых пробежек и последующих сложнейших испытаний до выполнения на них самых разнообразных задач, многие из которых оказывались не под силу другим рукотворным птицам. Конечно, не всегда все шло гладко, были трудности и даже потери, но мы не останавливались, а продолжали идти к намеченной цели, потому что за нами была работа большого коллектива людей, которые вложили в это творение свои глубокие знания, силы, душу и связали с ним свои надежды.

Мы говорим о самолетах "Антонов", несущих по всему миру славу нашей страны. Но, к сожалению, сегодня к чувству гордости за свою фирму примешивается досада за то, что в очередной раз чьим-то личным интересам приносится в жертву дело, которому мы посвятили свою жизнь. Больно видеть, насколько безразлично руководство государства относится к коллективу флагмана отечественного самолетостроения - Государственному предприятию "АНТОНОВ". Почему в очередной раз чьи-то личные интересы оказываются сильнее опыта, профессионализма и порядочности?! Почему, как говорится, без суда и следствия, одним росчерком пера, одной строкой указа от должности отстраняют руководителя, настоящего Героя Украины Дмитрия Семеновича Киву?

Работая с ним плечом к плечу многие годы, мы знаем, что свои награды и звания он заслужил честным путем, в полном смысле слова сражаясь за наш общий дом - фирму "АНТОНОВ". Ведь только за период независимости Украины приходилось неоднократно отстаивать его от желающих "нагреть руки" на нашей авиакомпании, территории, базах отдыха и т.д. И в том, что до сих пор наше предприятие живет и развивается, большая личная заслуга Дмитрия Семеновича Кивы. Для Украины в целом работа "АНТОНОВ" означает обеспечение тысяч рабочих мест на 34 предприятиях-партнерах, миллионные поступления в бюджет, имидж страны, владеющей высокими технологиями, надежного партнера в авиационной отрасли и интегратора усилий ряда стран в осуществлении общих авиационных проектов, воспитание творческой, технически грамотной молодежи.

Просим Вашего содействия, уважаемый Петр Алексеевич, в обеспечении дальнейшего бесперебойного функционирования ГП "АНТОНОВ", недопущении дальнейшего преследования Д.С.Кивы, восстановлении его в должности руководителя Государственного авиастроительного концерна "АНТОНОВ". Ведь будущее нашей страны в Ваших руках, и, мы уверены, что в интересах Украины сохранить за собой место среди ведущих авиационных государств мира!

С уважением,

Герой Украины, заслуженный летчик-испытатель,

летчик-космонавт Каденюк Л.К.

Герой Украины,

заслуженный летчик-испытатель Галуненко А.В.

Герой Украины,

летчик-испытатель Трошин С.М.

Герой СССР,

заслуженный летчик-испытатель Курлин Ю.В.

Герой СССР,

заслуженный летчик-испытатель Мигунов В.В.