Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Обострение международной обстановки диктует необходимость принятия Россией срочных мер для нейтрализации возникающих угроз, но для этого нужно в первую очередь провести грамотный анализ. Россия располагает огромным научно-техническим потенциалом для того, чтобы и анализировать, и отвечать на угрозы. Таким анализом в России занимаются многие институты, организации и ведомства, но центральное место занимает Совет безопасности Российской Федерации. Секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев рассказал в интервью РИА Новости, откуда сейчас России ждать главную угрозу.

— Николай Платонович, как бы вы могли охарактеризовать ситуацию в сфере безопасности, сложившуюся сегодня на международной арене и в отдельных наиболее проблемных регионах?

— Обстановка в мире проще не становится. Усиливается конкуренция за мировое влияние и за использование мировых ресурсов. Чрезмерные амбиции ряда стран провоцируют все новые вызовы и угрозы в области безопасности в разных регионах мира и уже стали серьезной преградой к налаживанию двусторонних и многосторонних усилий, направленных на урегулирование кризисных ситуаций.

К угрозам безопасности страны мы по-прежнему относим наращивание силового потенциала НАТО и наделение этой организации глобальными функциями, приближение военной инфраструктуры стран-членов альянса к границам России, развертывание новых видов вооружения, создание глобальной системы противоракетной обороны.

Беспрецедентной угрозой международному миру и безопасности остается терроризм, в том числе в лице международной террористической организации "Исламское государство Ирака и Леванта" (ИГ, запрещена в России — ред.).

Ареной борьбы с ИГИЛ стали Сирия, Ирак, Ливия, Йемен, Афганистан и ряд других государств.

Российская Федерация по просьбе законного сирийского руководства с осени 2015 года принимает активное участие в уничтожении террористов на территории Сирийской Арабской Республики. При этом очевидно, что только наших действий на данном направлении будет явно недостаточно, борьба с подобным злом современности требует коллективных усилий всего международного сообщества. Мы об этом заявляли уже не раз и готовы к продолжению сотрудничества со всеми заинтересованными сторонами.

Продолжает сохраняться очаг напряженности на Корейском полуострове. Действия руководства КНДР используются США в своих интересах. Под предлогом защиты от северокорейской военной угрозы они усиливают присутствие в Северо-Восточной Азии, еще более накаляя атмосферу демонстрацией силы посредством интенсивных военных учений с корейской и японской сторонами, а также стремлением разместить в регионе элементы своей глобальной системы противоракетной обороны.

Два года назад число региональных горячих точек пополнила и Украина. Вашингтон и Брюссель оказали активное содействие в организации антиконституционного переворота в Киеве. В итоге на востоке страны тлеет гражданская война, которую украинские власти не желают прекратить, саботируя исполнение взятых на себя обязательств.

— Вы обрисовали весьма непростую картину происходящего в мире. Удается ли России оставаться на высоте перед лицом растущих вызовов и угроз?

— Какова бы ни была текущая обстановка в мире, Россия продолжает последовательно реализовывать свое видение глобальной безопасности. Его суть проста: главенство международного права, приоритет мирного разрешения противоречий в рамках существующей структуры международных организаций во главе с ООН, недопустимость закулисных соглашений и односторонних действий, блоковой политики, неприемлемость вмешательства во внутренние дела суверенных государств.

Ведется скоординированная работа по выявлению вызовов и угроз национальной безопасности. Развивается диалог в рамках СНГ, ОДКБ, ШОС и БРИКС. Мы доводим до партнеров наше видение текущей ситуации, наращиваем обмен информацией по линии спецслужб, разрабатываем новые форматы и направления работы.

Особое внимание по линии Совета безопасности уделяем развитию двусторонних и многосторонних контактов с конструктивно настроенными партнерами. Свидетельством масштаба наших международных связей и их результативности является ежегодно проводимая нами встреча высоких представителей, курирующих вопросы безопасности.

В этом году в Чечне состоялся уже седьмой по счету подобный форум, участие в нем приняли делегации 75 государств. Достигнут целый ряд договоренностей в сфере борьбы с терроризмом, экстремистской идеологией, наркотрафиком, трансграничной преступностью, угрозами информационной безопасности.

Наша главная цель — обеспечивать интересы России, создавать условия для поступательного социально-экономического развития, укреплять суверенитет и конституционный строй.

Россия избегала и будет избегать любого вмешательства во внутренние дела суверенных государств. Однако это не означает, что мы позволим кому бы то ни было экспортировать в нашу страну собственные проблемы. Такие попытки будем пресекать жестко и решительно.

— США по-прежнему нагнетают антироссийскую риторику, оказывают беспрецедентное давление на дружественные России страны. Элементы ПРО США размещаются в Польше, Румынии и Республике Корея. Может ли возобновиться конструктивное сотрудничество США и России по актуальным вопросам обеспечения международной безопасности?

— Мы готовы взаимодействовать с американскими партнерами на основе равноправия и взаимного уважения интересов друг друга.

Пока же Россия значится в числе главных угроз национальной безопасности США. Нас не может не удивлять то, какими критериями мыслит Вашингтон, ставя Россию в один ряд с ИГИЛ и лихорадкой Эбола в своей стратегии национальной безопасности.

Недавно бывший глава ЦРУ Дэвид Петреус выступил со статьей в авторитетном журнале "Форейн полиси", назвав Россию "потенциальной угрозой существованию" Соединенных Штатов. Конечно, когда в умах американских политиков господствуют такие настроения и когда эти стереотипы через СМИ проецируются на рядовых граждан, вряд ли можно наладить полноценный и всеобъемлющий диалог по широкому кругу вопросов.

Способы защиты от мнимой "российской угрозы" вызывают вопросы. Вы упомянули размещение элементов системы ПРО у наших границ. С этих установок можно запускать крылатые ракеты, в радиусе действия которых находятся многие объекты российской стратегической инфраструктуры. Американцы, конечно, такую возможность опровергают, но реальных аргументов представить не могут.

Ранее Вашингтон заявлял, что ЕвроПРО направлено против Ирана. Тогда законный вопрос: почему база в румынском Девеселу введена в строй после достижения прогресса по иранскому досье?

Россия исходит из того, что в современной международной обстановке одинаково контрпродуктивны как уход в изоляцию, так и попытки изолировать других игроков.

Как показывает опыт новейшей истории, взаимоотношения России и США рано или поздно вернутся в нормальное русло, тем более что дальнейшая их деградация не отвечает интересам ни Москвы, ни Вашингтона.

— Не забыт состоявшийся в Варшаве саммит НАТО. Можно ли трактовать принятые там решения как ревизию военной доктрины альянса, направленную на нейтрализацию растущего влияния России в мировых делах?

— В аппарате Совета безопасности Российской Федерации был проведен анализ принятых в польской столице программных документов, а также сопутствовавших мероприятий. На основании этого можно сделать казалось бы неожиданный вывод: о какой-то серьезной ревизии натовской военной доктрины речь не идет. Налицо лишь подгонка документов под реалии той стратегии, которая проводилась НАТО с момента окончания холодной войны. Саммит убедительно продемонстрировал, что альянс никогда не отказывался от доктрин, сложившихся во времена противостояния двух сверхдержав.

Взгляните на термины, используемые Брюсселем. "Сдерживание", "устрашение", "отбрасывание" — разве этот лексикон соответствует образу организации с глобальным охватом и многосторонними компетенциями, который выстраивают брюссельские пропагандисты? Такие концепции больше подходят традиционному военно-политическому блоку, приоритет которого — подчинение более слабых государств воле сильнейшего для выполнения угодных ему задач.

Сценарии, которые блок отрабатывает на маневрах, не ставят во главу угла борьбу с терроризмом или ликвидацию последствий стихийных бедствий, механически повторяя шаблоны холодной войны, хотя и в более скромном масштабе.

Брюссель предпочитает не замечать того, что евроатлантической безопасности угрожают куда более осязаемые и реальные угрозы, нежели "гибридная война", планы которой якобы вынашивает Россия.

Пункт первый Декларации трансатлантической безопасности, принятой в Варшаве Советом глав государств и правительств НАТО, с первых слов указывает главную угрозу — Россию, которая якобы "подорвала основы европейского порядка". ИГИЛ, кстати, упоминается только в восьмом пункте, да и то лишь в контексте применения самолетов радиоэлектронной разведки АВАКС.

В сложившихся условиях Россия продолжает использовать диалоговую площадку Совета Россия — НАТО, работать над двусторонними соглашениями о предотвращении инцидентов в открытом море и воздушном пространстве. Уверен, что совместными усилиями мирового сообщества в конечном итоге удастся выстроить эффективную архитектуру единой и неделимой безопасности, при которой военно-политические блоки окажутся бесполезным анахронизмом.

— В последнее время все чаще говорят об ухудшении ситуации в сфере безопасности в Афганистане и ее негативном влиянии на центральноазиатские государства и, соответственно, появлении дополнительных угроз для Российской Федерации. Как вы оцениваете ситуацию в Афганистане и как реагируете на нее?

— В Афганистане фиксируется усиление позиций террористов и рост незаконного оборота наркотиков, который, как известно, является для них одним из основных источников финансирования. Наряду с афганскими талибами в стране действуют талибы из Пакистана, региональные экстремистские организации, такие как Исламское движение Узбекистана, а также международные группировки ИГИЛ и Аль-Каида. В северных провинциях экстремисты обустроили плацдармы, представляющие непосредственную угрозу нашей стране и государствам Центральной Азии.

Мы отслеживаем эти деструктивные процессы и стараемся действовать на опережение. Данную работу проводим как в двустороннем, так и многостороннем форматах. Особое внимание уделяем наращиванию сотрудничества в региональных организациях. Необходимые меры преимущественно военного характера принимаются в рамках ОДКБ. Контртеррористическое и антинаркотическое взаимодействие осуществляется в рамках ШОС. Помимо этого, по линии Совета безопасности Российской Федерации проводим российско-афганские консультации с участием представителей целого ряда заинтересованных ведомств двух стран. Обсуждаем перспективные проекты, которые должны способствовать восстановлению экономики Афганистана, готовим к подписанию двусторонние документы по вопросам безопасности и углублению всестороннего сотрудничества.

Одних военных операций на афганской земле недостаточно. Нужно понимать глубинные причины радикализации афганского населения — грубое иностранное вмешательство, острый внутриполитический кризис, безработица, отсутствие доступного образования. Для преодоления этих негативных факторов требуется консолидация усилий международного сообщества по линии ООН.

— Как вы оцениваете ситуацию в Сирии и перспективы сирийского урегулирования в целом?

— Сирия стала жертвой двойных стандартов в борьбе с терроризмом, демонстрируемых Западом и отдельными региональными игроками, преследующими собственные интересы. Проигравшим в этой игре остается сирийский народ. Именно гуманитарные аспекты сирийского конфликта мы призываем ставить сегодня во главу угла. МЧС России и Минобороны России постоянно осуществляют поставки гуманитарной помощи сирийскому населению.

Помимо ИГИЛ, значительную угрозу представляет группировка "Джабхат ан-Нусра", которая признана международным сообществом террористической. По информации ООН, более половины действующих в Алеппо боевиков сражаются в ее рядах. Переименование в "Джабхат Фатх Аш-Шам" не превратило ее в умеренную оппозицию. Как бы ни называлась вооруженная группировка, если она использует террористические методы, ей не место за столом переговоров — она подлежит уничтожению.

Ключевой проблемой на пути ликвидации "Джабхат ан-Нусры" является необходимость отмежевания от нее так называемой умеренной оппозиции. Однако, несмотря на все российско-американские договоренности по данному вопросу, Вашингтон продемонстрировал неспособность, а может быть, и нежелание исполнить данные нам многочисленные обещания. В отличие от Москвы американская сторона не выполняет свои обязательства.

Недавние примеры тому подтверждение. Так, несмотря на то что правительство Сирии отвело свои войска от трассы "Кастелло", поддерживаемые Вашингтоном "умеренные оппозиционные" группировки не только не предприняли аналогичных шагов, но и не пропускают гуманитарные конвои ООН.

Мы помним, как 17 сентября американцы, якобы по ошибке, как они затем говорили, атаковали сирийские правительственные войска, окруженные ИГИЛ под Дейр Эз-Зором. Продолжавшиеся все это время фактически в каждодневном режиме переговоры с российской стороной использовались Вашингтоном для затягивания времени, которое требовалось для перегруппировки боевиков. Сегодня мы видим результат: все больше группировок на сирийской территории, с которыми работали США, сливаются с "Джабхат ан-Нусрой".

Наконец, США подвели черту под своей политикой двойных стандартов, когда буквально на днях заявили о сворачивании диалога с Россией по сирийской проблематике.

Вместе с тем мы не теряем надежды, что конструктивная точка зрения в Вашингтоне все же возобладает. Готовы по линии военных ведомств рассматривать возможные дополнительные меры по нормализации обстановки в Алеппо.

Терроризм никогда не признавал государственных границ. То, что сегодня творится в Сирии, Ираке, Ливии Йемене и Афганистане, завтра может повториться в других странах.

США. Сирия. Ближний Восток. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 1 ноября 2016 > № 1958062 Николай Патрушев

Виталий Наумкин: "Внешние силы инспирируют раскол в исламской умме России"

На этой неделе в ходе конференции "Ислам в России: прочность традиции и открытость к современности" ученые-исламоведы поддержали создание Российского совета улемов. Научный руководитель Института востоковедения РАН Виталий Наумкин, занимающий также пост старшего политического советника спецпосланника генсека ООН по Сирии Стаффана де Мистуры рассказал "Вестнику Кавказа" о проблемах исламской уммы в России и путях их преодоления.

- Виталий Вячеславович, в чем состоят проблемы внутри мусульманской уммы России? Каким образом их можно нивелировать?

- Если называть вещи своими именами, то внешние силы инспирируют в исламской умме раскол по разным направлениям, в том числе и по линии личных амбиций, соперничества, разногласий между отдельными школами богословскими. Это то, чего на самом деле не существует, потому что умма всегда была едина. Есть кавказский шиитский ислам, есть салафитский среди тюркоязычных народов. Это всегда было, и всегда они жили в мире. Вообще в исламе есть плюрализм - есть много муфтиятов, которые, наверное, отражают склонность каждого региона к тому, чтобы самостоятельно решать свои исламские проблемы. Это же общественное движение.

Есть признаки раскола, которые пытаются внести и радикалы, и исламские террористы, экстремисты в российскую умму, противопоставить одних другим и под видом чистого ислама внедрить идеи против традиционного суфизма, вообще традиционного ислама. Иногда это выражается в каких-то мелких, незначительных столкновениях вокруг частных вопросов, которые нужно преодолевать. Идея этой конференции, которую мы провели от имени российских исламоведов, состоит в том, чтобы призвать наших мусульман к этой консолидации, помочь им.

Мы не вмешиваемся во внутриисламские дела, потому что среди нас есть и светские люди, есть и мусульмане, и христиане, и неверующие. Но мы, будучи друзьями ислама, людьми, которые много десятков лет занимаются исламоведением, призываем объединиться вокруг идей отвержения терроризма, приверженности нормам традиционного ислама, отказа от осуждения такфиризма - анафемизации других мусульман, отказа от навязывания своих норм другим. Вокруг этих всех вопросов мы призвали консолидироваться и быть очень внимательными к тому, чтобы эту смуту, которую сеют недоброжелатели ислама, победить и остановить.

- Виталий Вячеславович, вы привели статистику, что сейчас порядка трех тысяч выходцев из России находятся в Сирии. С момента начала российских операций на территории этой страны тенденция отправки людей на Ближний Восток сократилась или нет?

- Я не имею точной статистики, но знаю, что она сократилась. Более того, уже оттуда пошел отток этих людей, произошло их рассеивание по другим регионам Ближнего Востока. Часть этих людей стала возвращаться. Туда приехало много людей из Европы, из Турции, из других стран. Этот процесс идет, и конечно, выезд мусульман, обманутой молодежи на псевдоджихад в Сирии, сокращается.

- Какую роль сегодня играют мусульмане России в упрочнении ее позиций на Ближнем Востоке и вообще в исламском мире?

- Мы просто образец. Если учесть раскол, который сегодня сотрясает исламский мир, особенно на Ближнем Востоке, то мирная жизнь наших мусульман, их толерантность, их терпимость, их сожительство вместе с христианами, буддистами, иудеями – это образец конструктивного взаимодействия. И 20 миллионов российских мусульман, которые бок о бок живут с православными, это конструктивный пример для народов Ближнего Востока. Это пример нуждается в распространении, как и наследие традиционных ученых мусульманской уммы России, татарских ученых, башкирских, чеченских, дагестанских, которые сегодня переводятся на русский язык, распространяются, печатаются.

На Ближнем Востоке внимание к этому наследию растет, при этом развивается система нашего новоисламского образования - люди меньше стали выезжать за границу, хотя крупные исламские университеты привлекают молодежь. Сегодня система исламского образования в России развивается, этому помогает государство, есть специальные программы, в которых участвуют и исламоведы, и светские университеты, и Московский университет, Институт стран Азии и Африки, и Санкт-Петербургский, Пятигорский, и Казанский федеральный университет. Думаю, что это очень хорошо.

Россия. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > vestikavkaza.ru, 28 октября 2016 > № 1960688 Виталий Наумкин

 Колдуны войны

два фронта, Сирия и Донбасс, достаются России немалой ценой – ценой напряжения военных, политических и моральных сил.

Александр Проханов

В Берлине состоялись переговоры в нормандском формате. Президент Путин встретился за круглым столом с президентом Франции Олландом, канцлером Германии Меркель, президентом Украины Порошенко. Эта поездка далась Путину нелегко. Ещё несколько месяцев назад, когда украинские диверсанты проникли на территорию Крыма, убили полицейского, были задержаны и уличены в терроризме, возмущению Путина не было предела. Он заявил, что порывает с нормандским форматом, что Порошенко для него больше не существует, и отношения Украины с Россией переходят в новую бескомпромиссную фазу.

Недавно президент Франции Олланд в оскорбительной для Путина форме заявил, что отказывается встретиться с ним, если тот прилетит в Париж на открытие православного центра. А до этого Меркель, давно превратившись из друга России в её ярого врага, сказала, что Россия заслуживает ужесточения санкций. Выступление же Порошенко во время его скандинавского визита выходит за все рамки приличия. И всё-таки Путин полетел в Берлин, в стан неприятелей, и сел за стол переговоров один против трёх недругов.

Переговоры в Берлине мало что дали, хотя некоторые – микроскопические – сдвиги в лучшую сторону они обнаружили. Но урок берлинской встречи состоит в поведении президента России, который, невзирая на оскорбления, нарушения дипломатических норм, всё-таки поехал в Берлин и тем самым проявил высшую дипломатическую пластичность, продемонстрировал предпочтение национальных интересов России сиюминутным обидам. Именно так поступают крупные государственные деятели, ведущие дипломатическую схватку с превосходящими силами противника.

У России два фронта: Донбасс, где продолжает грохотать артиллерия, безнаказанно убивают мирных жителей и героев новороссийского сопротивления, как это произошло с Моторолой. И Сирия, где конфликт с каждым днём разрастается, вовлекая в себя всё новые и новые военные и политические ресурсы. Эти два фронта достаются России немалой ценой – ценой напряжения военных, политических и моральных сил. В случае победы на американских выборах Хиллари Клинтон, этой воинственной русоненавистницы, вполне вероятно открытие третьего фронта – на Кавказе, куда хлынут несметные деньги на поддержку террористов, как это уже было во время двух чеченских войн. Возможен и четвёртый фронт: в республиках Средней Азии, где слабые, несформировавшиеся режимы уже подвергаются атакам экстремистов, и оранжевые революции, свержения законных правительств весьма реальны. Не допустить возникновения третьего и четвёртого фронтов, снизить военные риски на донбасском и сирийском направлениях – вот сегодня цель русской дипломатии, цель президента Путина. Этой цели противостоит всё нарастающее многоаспектное воздействие на Россию со стороны Запада, задача которого – разрушить представление русских о своём государстве, о своей истории, о своих лидерах, о своём историческом пути. Это воздействие столь обширно и тотально, что многие уже перестали жеманиться и говорят о «холодной войне», той войне, что разрушила Советский Союз без единого выстрела. Советское государство окружали множеством региональных конфликтов, направляли информационные удары на базовые ценности нашей страны, превращали их в пыль, опираясь при этом на те слои населения, что уповали на Запад, испытывали враждебность к советскому строю.

Сегодня такого рода воздействия на российское общество изощрённее прежних. Они адресованы каждому общественному слою отдельно и всему обществу в целом. Особенно мощным воздействиям подвергается президент России. Его оскорбляют, демонизируют, пытаются сбить с намеченных целей, искушают, обольщают, обманывают, грозят Гаагским трибуналом, пугают чудовищным компроматом. России обещают термоядерную войну, в которой государство сгорит. Предрекают международный трибунал, на котором страна, её лидеры и военные предстанут преступниками, совершающими злодеяния против человечества. России угрожают всё новыми санкциями и крахом экономики. Русских обвиняют в хакерских атаках на американские структуры и обещают ответные кибератаки, которые парализуют всю российскую экономику, приведут к серии глобальных катастроф. На Россию направлено мощное организационное оружие Запада, способное разрушать любые организации: не только корпорации, но и само государство, саму общественную целостность. Авторами этих воздействий являются политики, экономисты, политологи, социальные психологи, историки, мастера информационной войны, специалисты по теории образов и управляемого хаоса, религиозные деятели, экстрасенсы, литераторы, знатоки русской культуры. Все эти «колдуны войны» ставят целью парализовать возрастающую мощь государства российского. Остановить его продвижение в мире. Лишить союзников, загнать в стратегическую ловушку.

Но мы научены горькими уроками Советского Союза, который не выдержал давления, был обольщён западной пропагандой, имел элиту и лидера, которые предали Родину. Сегодня русский народ оснащён трагическим опытом потери своего государства. Во главе России стоит лидер, обладающий политической волей, прозорливостью и мистическим опытом, который указывает ему верные пути среди лабиринтов современной политики. Вот почему президент Путин поехал в Берлин и сел за стол переговоров с недругами России, которые все трое в своей совокупности оказались слабее его.

Сирия. Украина. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 24 октября 2016 > № 1945006 Александр Проханов

Виталий Наумкин: "Боевики из Ирака уйдут в Сирию или залягут на дно"

Как изменится ситуация в Ираке после того, как "столица" запрещенной в России террористической группировки ИГИЛ Мосул будет взят армией Багдада и курдскими ополченцами? Как влияет в настоящее время разрыв договоренностей между Россией и США по координации военных операций в Сирии на урегулирование сирийского кризиса? Насколько все происходящие в настоящее время события в этих двух странах приближают победу над международным терроризмом на Ближнем Востоке? На эти и другие вопросы по наиболее горячей теме этого месяца "Вестнику Кавказа" ответил директор Института востоковедения РАН Виталий Наумкин.

- В настоящее время идет операция иракских войск и курдского ополчения по освобождению Мосула от боевиков ИГИЛ. По вашей оценке, как восстановление иракского контроля над Мосулом изменит баланс сил в борьбе Багдада против ИГИЛ?

- Безусловно, операция по взятию Мосула окажет большое влияние на ситуацию. Нет сомнений в том, что иракские войска при поддержке международной коалиции, а также сил курдов и шиитского ополчения в какой-то мере могут установить контроль над городом. Но полной победы над ИГИЛ добиться, скорее всего, не удастся. Есть все основания считать, что коалиционные силы, прежде всего США, договариваются через посредников с теми боевиками, которые сопротивляются в Мосуле, чтобы они по каким-либо коридорам уходили из города, причем выход этой части боевиков, скорее всего, будет не только в Ракку, как считает большинство наблюдателей: они распределятся по суннитским племенам, из которых в свое время и пришли в ИГИЛ, либо сочувствующим им. Суннитские племена гарантируют защиту этим людям, а для коалиции и иракской армии очень важно не превращать такие племена во врагов, дабы поражение игиловцев не выглядело как поражение суннитского населения. Возможно, потом кто-то будет вылавливать боевиков по племенам, а вероятно и то, что они залягут на дно, и трудно будет предугадать, как они поведут себя дальше. Конечно, часть уйдет на территорию Сирии, в Ракку, часть будет уничтожена в Мосуле. Самое главное сейчас – обеспечение выхода большей части мирных граждан, которых используют как живой щит, для минимизации людских потерь.

- Как в таком случае уход боевиков из Ирака в Сирию повлияет на сирийский кризис?

- Влияние будет в том, что произойдет укрепление рядов ИГИЛ в Ракке, второй "столице" террористов. При этом сама Ракка – довольно ограниченный театр военных действий, который может быть блокирован сирийской армией при поддержке ее союзников. Если предположить аналогичную операцию по взятию Ракки с выдавливанием боевиков обратно в Ирак, то получится некое перетекание террористических сил туда-сюда либо, что более вероятно, вытеснение их на запад, в район Идлиба, или на север, в район Турции.

- В текущий период явного разрыва сотрудничества между Россией и США по Сирии как никогда много различных сомнений и опасений в отношении будущего сирийского урегулирования. По вашей оценке, чего на самом деле стоить опасаться и ожидать в Сирии теперь?

- Контакты с Москвой разорваны еще не окончательно, они пока продолжаются, и шансы на восстановление договоренностей есть. При этом существуют разные интересы и подходы, при которых говорить о каком-либо серьезном взаимодействии сейчас, учитывая состояние российско-американских отношений, трудно. Тем не менее, я бы поостерегся говорить о полном развале этого сотрудничества. Можно и нужно пытаться договориться, такие попытки уже делались, пусть и не завершились успехом, но можно предположить, что они будут продолжаться.

- Каковы действительные перспективы сирийского урегулирования в текущей ситуации?

- Сложно давать прогнозы в отношении затяжного, трудного и многосоставного сирийского кризиса. Все зависит от слишком большого количества факторов и глобального характера, и регионального: от позиции Турции, от состояния отношений между Ираном и Саудовской Аравией, от внутрисирийского расклада сил, от военных, политических и экономических факторов, от того, как эти факторы будут взаимодействовать между собой.

- Какова в этой связи должна быть российская дипломатическая и военная стратегия в сирийском урегулировании?

- Мне кажется, Россия ведет очень успешную работу по этим двум проектам, по двум дорожкам – дипломатической и военной. Наши военные занимаются даже не свойственными им проблемами, скажем, обеспечивают гуманитарный доступ и доставку гуманитарной помощи, занимаются примирением конфликтующих сторон, переговорами с племенами и группировками. Я думаю, подобная синергия дипломатической и военной деятельности создает хорошую основу для возможного урегулирования кризиса, хотя здесь не все зависит от России.

- Как на перспективах урегулирования сирийского кризиса сказывается операция "Щит Евфрата"?

- Турция сегодня – один из основных игроков в Сирии, у нее есть свои расчеты и свои взгляды на ситуацию, связанные, в первую очередь, с противоборством с определенными курдскими силами, рассматриваемыми как антитурецкие и даже террористические, а не с антиасадовскими, антиправительственными мятежными группировками. Поэтому Турция продолжает оказывать поддержку и запрещенной в России "Джебхат Фатх аш-Шам", и другим организациям. Пока Анкара не начнет серьезно менять свою политику, ее роль в урегулировании сирийского кризиса вряд ли будет конструктивной. Поскольку в интересах Турции сдерживать курдов, она создала своеобразный де-факто пояс безопасности у своих границ на территории Сирии, который является нелегитимным по сути, но принимается другими игроками: Анкара выступает здесь как инициатор определенных односторонних действий, которые предпринимают и другие стороны, в том числе американцы.

- Насколько изменится сирийских кризис при устранении из него террористического фактора?

- Даже если исходить из оптимизма, заложенного в вашем вопросе, путь к урегулированию все равно будет лежать через раздел власти между сегодняшним правительством и определенной частью оппозиции. Сирийское общество расколото, а значит, необходимо учитывать интересы всех, кто по-разному смотрит на будущее страны, за исключением, естественно, экстремистов и тех, кто опирается на насилие и использование оружия для решения политических задач.

Ирак. Сирия. Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 19 октября 2016 > № 1938087 Виталий Наумкин

Гюнтер Мейер: «Сирийский режим при поддержке русских, иранцев и многочисленных формирований находится на пути к победе»

В минувшие выходные главы внешнеполитических ведомств России, США, семи стран ближневосточного региона - Ирана, Турции, Египта, Иордании, Ирака, Саудовской Аравии, Катара - и спецпосланник генерального секретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура на встрече в Лозанне не вышли на конкретные договоренности по Сирии. Руководитель центра по изучению арабского мира в Университете Майнца, эксперт по Ближнему Востоку профессор Гюнтер Мейер в интервью изданию Deutschlandfunk представил анализ последних событий в Сирии. "Вестник Кавказа" предлагает вниманию читателей перевод этой публикации.

- Ожидаете ли вы, что новый раунд переговоров по Сирии также обречен на неудачу, или, все же, питаете какие-то надежды?

- Спикер Джона Керри уже абсолютно ясно сказал, что никакого прорыва ждать не стоит. Встреча между главами дипломатических ведомств России и США при участии делегаций из Саудовской Аравии, Катара, Турции, Ирана, а также спецпредставителя ООН Мистуры, является позитивным аспектом в том отношении, что недавно мы пережили абсолютное «дно» в переговорном процессе. Оно выражалось в вербальной атаке Джона Керри на российского министра иностранных дел в СБ ООН, в ходе которой Керри обвинил русских в том, что они живут в параллельном мире фантазий, а также упрекнул их в том, что у них собственное толкование правды, хотя тут следует задаться вопросом, кто тут дает правду «на откуп». В нашем случае, точно не Керри, поскольку речь шла об инциденте с определением виновных в нападении на гуманитарный конвой ООН.

- Господин Мейер, позволю себе коротко добавить, что, предположительно, есть спутниковые снимки, которые доказывают, что обстрел гуманитарного конвоя был произведен с воздуха, и все указывает на российские боевые машины. Вы в этом сомневаетесь?

- Даже глава генштаба американских ВС чуть более недели назад заявил в ходе слушаний в конгрессе США, что нет никаких улик и доказательств относительно того, кто ответственен за это нападение. Это говорит глава американского генштаба, в то время как глава Госдепа утверждает, что, само собой разумеется, что в этом виноваты русские. Россия, между тем, ясно довела до сведения, что у сирийских военных нет ни боевых самолетов, ни вертолетов, которые были бы в состоянии совершать нападения ночью. После этого был проведен детальный осмотр местности. Речь шла о воздушной бомбардировке, но нигде не было найдено осколков этих авиабомб, все указывает на то, что атака была осуществлена при помощи маленьких безосколочных снарядов. Это означает, что вся история о нападении с воздуха не имеет малейшего смысла, особенно, в общем контексте событий. Кто был заинтересован в том, чтобы осуществить подобное нападение? Однозначно не режим Башара Асада. Все политические, военные соображения изначально давали ясно понять, что подобная атака является гуманитарным и военным преступлением, которое никоим образом не может играть на руку режиму. Также и с военной точки зрения уничтожение нескольких тонн гуманитарного груза не имеет ровным счетом никакого смысла. Единственными, кто мог быть заинтересован в инциденте, являются повстанцы, и здесь речь идет об исламистах, которые имеют одну из штаб-квартир в районе нападения. То есть, мы имеем дело с нападением под «чужим флагом», которое преследовало единственную цель: возложить ответственность на сирийский режим. И этот расчет оправдался.

- Господин Мейер, мнения в этом вопросе сильно расходятся. И решить его мы сейчас явно не сможем, но, если вы считаете возобновление переговоров позитивным аспектом, то, значит, вы настроены оптимистично. С другой стороны, если я правильно вас понял, никаких ожиданий результатов у вас также нет. В чем же помогут эти переговоры людям в Сирии, в первую очередь, в Алеппо?

- Абсолютно ничем. Сирийский режим при поддержке русских, иранцев и многочисленных формирований находится на пути к победе. Сирийский режим не позволит отговорить себя от того, чтобы взять под контроль восточную часть Алеппо. Там сконцентрированы, по большей части, бойцы Фронта ан-Нусра, то есть, сторонники Аль-Каиды, использующие гражданское население в качестве живого щита. Когда США устами Джона Керри, заявляют, что Россию необходимо судить за военное преступление на международном трибунале, то надо задать вопрос, чем занимались до сих пор сами США. На северо-востоке Алеппо находились позиции «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ – ред.). На протяжении двух месяцев этот район подвергался бомбардировкам со стороны боевой авиации США и их союзников по альянсу, несмотря на то, что там проживало также и мирное население. Что США делали в Ираке – в Рамади и Фаллудже и других местах, которые они бомбили? Или же возьмем недавние нападения бомбардировщиков Саудовской Аравии в Йемене: абсолютно прицельно был нанесен удар по большому павильону, в результате чего погибло более 100 мирных граждан и более 500 были ранены. Керри, в связи с общественным давлением, заявил, что саудовцы не имели права так поступать, но несмотря на это ни о каких возможных последствиях для Саудовской Аравии не заходит даже и речи, американцы продолжают заправлять саудовские бомбардировщики, и, естественно, продолжаются поставки оружия. То есть, участие в военном преступлении здесь очевидно. Поэтому это предложение сразу исчезло с повестки, поскольку точно такие же обвинения грозили бы и США.

- Господин Мейер, вы и сейчас, и в прошлом всегда отвергали точку зрения, согласно которой сирийский режим и Москва являются однозначно виновными в нынешней эскалации. Но то, что мы сейчас видим в Алеппо, эти бомбардировки, которые определенно осуществляются российскими и сирийскими ВВС, и их последствия – мы все видим фотографии пострадавших детей – разве это не военные преступления?

- Именно в этом и заключается вопрос: какая существует альтернатива? Мы видели, что у американцев не было альтернативы, и они точно также поступали против гражданского населения в районах, бывших под контролем «Исламского государства» - с той лишь разницей, что наши СМИ практически не уделяли этому внимания. То есть, все указывает на то, что сирийский режим сделает все, чтобы захватить восток Алеппо, и это будет страшным унижением для США, которое Обама в последние 100 дней своих президентских полномочий однозначно не допустит. В качестве альтернативы сейчас предлагается прямое участие в конфликте с использованием крылатых ракет для уничтожения сирийских аэропортов, но сирийская территория сейчас также защищается российскими С-300, способными уничтожать баллистические цели. Здесь мы находимся непосредственно на границе прямого военного столкновения между США и Россией, и Обама сейчас четко заявил, что проект по введению бесполетных зон осуществляться не будет.

Deutschlandfunk

Сирия. США. Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 17 октября 2016 > № 1938084 Гюнтер Мейер

Свыше десяти тысяч бывших боевиков с начала кризиса в Сирии сдали свое оружие и вернулись к мирной жизни. Часть из них вступила в ряды правительственной армии. Помимо самих сирийцев, в переговорных процессах с вооруженной оппозицией в охваченной войной стране принимают участие и российские офицеры. Часто именно они играют ключевую роль в урегулировании самых острых вопросов, возникающих при примирении сторон.

Об этом и о том, куда пропала Сирийская свободная армия, за что Турции может быть объявлена война и почему США не решатся атаковать сирийские военные объекты, рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости в Дамаске Рафаэлю Даминову министр по делам национального примирения Сирии Али Хайдар.

— Несколько дней назад я побывал в лагере для перемещенных лиц под Дамаском, где встретился с бывшими боевиками из Дарайи. Их сотни, сегодня они мечтают вернуться к мирной жизни. Скажите, сколько бывших представителей вооруженной оппозиции решили сдаться государству и начать все с чистого листа?

— Сейчас мы можем говорить о более десяти тысячах человек, с кем с начала кризиса были проведены примирительные процедуры и они вернулись в лоно родины. Часть из них, кстати, вступила в ряды сирийской армии.

— Как удалось повлиять на то, чтобы они изменили свои взгляды, оставили оружие?

— На самом деле часть из них еще в самом начале конфликта была введена в заблуждение из-за того, что они проживали в районах, где присутствовали вооруженные люди. По сути, они не были до конца убеждены в правоте этих действий. Эти местные боевики довольно быстро складывают оружие и возвращаются к мирной жизни. Опасность представляют боевики, зараженные джихадистскими и такфиристскими идеями, иностранные террористы и те, кто получает за войну большие суммы.

Нужно было убедить часть этих вооруженных людей в том, что они не победят, что у них на фоне побед армии нет никаких перспектив, но есть возможности для примирения. Поэтому многие и воспользовались амнистией.

После амнистии и возвращения в обычную жизнь, после того, как они увидели, как с ними обращается государство, их настрой поменялся. Государство не мстило им, вернуло их в обычную жизнь, уладило их проблемы. Часть из них неплохо обустроилась во временных центрах для перемещенных лиц, другая часть уже вернулась в свои дома.

— Сколько человек числятся похищенными и находятся в руках вооруженных лиц?

— Свыше пятнадцати тысяч похищенных и пропавших. Большое количество людей находится в руках у группировки "Джейш аль-Ислам" в качестве заложников.

— Россия год присутствует в Сирии. На российской авиабазе в Хмеймим работает центр примирения. Это выглядит даже удивительно, что иностранцы помогают сирийцам примириться друг с другом. Как вы оцениваете деятельность российских переговорщиков?

— Конечно, россияне — иностранцы, но это наши друзья и отличаются от иностранцев-врагов. Они в первую очередь друзья сирийского народа.

Во-вторых, год — только непосредственного присутствия в Сирии, однако исторические связи насчитывают долгие годы, десятки лет. Российское государство помогало Сирии на протяжении всего кризиса и до него. Что касается темы примирения, то могу сказать, что у российской стороны в этом деле есть большой чеченский опыт. Он положительный, там были результаты. Поэтому россияне начали помогать и поддержали проект по примирению в Сирии.

Кстати, зачастую у российских специалистов возможности общаться с боевиками больше, чем у нас, потому как некоторые из них соглашались взаимодействовать лишь с русскими, отказываясь от переговоров с нами. Это было хорошо.

Российская сторона смогла обеспечить доставку большого количества гуманитарной помощи, которая способствовала делу примирения. У россиян отлично работает информационная машина, которая помогла в распространении самой культуры примирения.

— Насколько, на ваш взгляд, реально предложение спецпосланника ООН де Мистуры по выходу боевиков "Джебхат ан-Нусры" (террористическая группировка, запрещена в РФ) из Алеппо в Идлиб. По вашему мнению, это может состояться?

— Этого в принципе не произойдет. Во-вторых, де Мистура на самом деле несерьезен по отношению к этому предложению, потому что он хоть и выдвинул, но не стал защищать его в Совете Безопасности ООН. Если бы он захотел отстоять его, то поддержал бы проект российской резолюции. Ему нужно было выступить против французско-испанского проекта резолюции, вынесенного на голосование.

"Джебхат ан-Нусра" — основная сила боевиков в Алеппо, хотя некоторые утверждают, что ее там нет. И, конечно, она не выйдет из Алеппо, понимая, какие им это сулит потери. Покинуть город боевиков могут заставить лишь бои, в результате которых они окажутся в критическом положении.

Позиция господина де Мистуры по отношению к сирийскому кризису не нейтральна в своей основе. Он своими заявлениями, действиями, отношением склоняется, по моему мнению, к западному — американскому, британскому, французскому — лагерю.

— Можно ли разрешить кризис в восточном Алеппо мирным путем, путем мирного урегулирования?

— Мы не против того, чтобы пробовать, чем мы постоянно и занимаемся. Мы призываем, действуем на месте: открываем пропускные пункты, оказываем логистическую помощь при выходе гражданским лицам, обеспечиваем им защиту. Боевикам предоставляются гарантии, чтобы они могли покинуть город и направиться в другие районы. То есть мы, сирийское государство, открыли все двери.

Однако до сих пор данные свидетельствуют, что боевики отвергают эти предложения. Покровительствующие, поддерживающие и финансирующие их страны указывают им о неприятии урегулирования в старом Алеппо.

— На ваш взгляд, можно ли разделить "ан-Нусру" и Свободную сирийскую армию (ССА)?

— Вначале они пытались разделиться, провести разграничение между ССА и "ан-Нусрой". Не потому, что кто-то из них лучше или хуже, а чтобы распределить роли в военных операциях и дальнейшей деятельности. Однако затем, в течение последних двух лет, между ними и другими группировками произошло слияние. Сейчас крупнейшие группировки ССА примкнули либо к ДАИШ (арабское название ИГ — ред.), либо к "ан-Нусре", еще одна часть — к "Джейш аль-Ислам" и остальным джихадистким и такфиристским организациям. Поэтому никакой цельной организации ССА со своим собственным проектом, независимостью принятия решений и своей политикой не осталось. Доказательством этому стали деяния некоторых отрядов ССА, еще более зверские, чем варварства "Джебхат ан-Нусры" и ДАИШ.

— Вы имеет в виду случай в Алеппо, когда террористы ССА обезглавили ребенка?

— Да, и в Алеппо, и в пригородах Дамаска были зафиксированы многочисленные случаи жестокости.

— Потепление отношений между Москвой и Анкарой как-то повлияло на политику турецких властей в отношении Сирии? Или они продолжают в тех же объемах поддерживать боевиков?

— Мы пока для себя не увидели положительных результатов этого урегулирования (отношений между РФ и Турцией — ред.). Ни в политической сфере, потому что Турция не поменяла своего политического курса, ни на земле, потому что турецкая поддержка (боевиков) продолжается. Более того, после того как это урегулирование произошло, турки вошли на сирийскую землю и оккупировали часть сирийских земель. Таким образом, мы пока не увидели, что это урегулирование как-то положительно может отразиться на сирийском кризисе.

— Боевики все чаще заявляют, что они вот-вот получат ПЗРК. Это уже произошло?

— Пока нет свидетельств о наличии у них современных ПЗРК. У них могут быть некоторые старые переносные системы, которые они уже использовали, сбив несколько самолетов.

— Российско-американский проект по урегулированию сирийского кризиса провалился. Из США поступают намеки о возможных ударах по Сирии. На ваш взгляд, американцы действительно могут это сделать?

— Во-первых, причиной провала совместного российско-американского плана по установлению мира и безопасности в Сирии стала неспособность США исполнять его. Они приняли на себя обязательства, которые не могли выполнить. Будь то разграничение между умеренной оппозицией, как ее называют на Западе, а в действительности же она не существует, и "Джебхат ан-Нусрой", или создание четких инструментов по координации между РФ и США на всей территории Сирии, или обеспечение необходимых условий для запуска политического процесса, учитывающего прошлые договоренности.

Причина того, что американцы неспособны быть верными своим обязательствам, проста. Америка в основе своей государство-агрессор, поэтому и не хочет быть стороной урегулирования конфликта. Во-вторых, сейчас в США предвыборный период. В это время, в особенности в последние два месяца, американская администрация не может принимать каких-либо определяющих, важных в стратегическом плане решений. Поэтому я могу сказать, что все это (угрозы о применении военной силы) сделано лишь для шумихи в СМИ. В реальности я совсем не вижу возможности для США совершить какую-либо военную операцию против Сирии сейчас и даже сразу после выборов.

У нас сейчас есть время — как минимум два месяца мы ограждены от какой-либо большой американской угрозы. Нужно учитывать и то, что российская сторона в этом вопросе была предельно ясна. Президент Путин был очень четок с самого начала в своих словах и действиях, когда речь зашла о С-300 и С-400 и российских военно-морских кораблях, ставших сейчас одной из ударных сил в регионе, защищающих этот регион. Разговор сейчас идет о том, что российская армия уже дислоцирована и любая агрессия будет считаться угрозой для самой России, а затем Сирии.

— То есть вы не считаете, что американцы будут атаковать Сирию при наличии С-300 и С-400?

— Думаю, что нет.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 13 октября 2016 > № 1932112 Али Хайдар

Миру сегодня угрожает "каннибализм" антицивилизации под самоназванием "Исламское государство", заявил президент Чехии Милош Земан на минувшей неделе на Родосском форуме "Диалог цивилизаций". О первых выводах по итогам форума, о роли Совбеза ООН и об операции ВКС России в Сирии, об украинском и миграционном европейском кризисах, о растущем противостоянии идентичности глобализму, о санкционном оружии и перспективах предвыборных баталий в США между Трампом и Клинтон в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал председатель попечительского совета Исследовательского института "Диалог цивилизаций", экс-глава РЖД, доктор политических наук Владимир Якунин. Беседовала Ольга Липич.

- Владимир Иванович, каковы основные итоги Родосского форума "Диалог цивилизаций", прошедшего в этом году в новом формате, ваши личные впечатления от него, от смелых выступлений некоторых его участников?

— В этом году мировой общественный форум "Диалог цивилизаций" был реорганизован в центр исследований диалога цивилизаций (одноименный исследовательский институт — ред.). Судя по дискуссионным панелям, по уровню участников форума, можно сказать, что мы с задачей в целом справились. Не нам самим оценивать, насколько успешно, но, по крайней мере, по высказываниям, которые прозвучали на закрытии, по итогам форума справились хорошо. Основную ценность форума мы сохранили и развили. Это непремодерированные, открытые, свободные дискуссии, столкновение подчас противоположных взглядов, но аргументированных, с глубоким чувством уважения к собеседникам и стремлением найти правильные точки для диалога.

Из того, что на меня произвело очень большое впечатление: впервые мы так долго работали вместе с президентом Чехии Милошом Земаном, с президентом Вацлавом Клаусом (экс-глава Чехии — ред.), с канцлером Альфредом Гузенбауэром (бывший федеральный канцлер Австрии — ред.). Это действительно очень глубокие, очень образованные, много знающие политики, которые украсили дискуссии, в которых они участвовали. Всех впечатлила их смелость, откровенность, их провокационность в определенном смысле, позволившие уйти от привычных клише, по-новому взглянуть на многие вопросы.

Взглянуть, например, на проблему, которая называется "европейская солидарность". Клаус выступает и спрашивает: о какой солидарности вы говорите — во имя чего или против чего и что она должна означать? Или безопасность: как вы ее обеспечите? Вы даже домой приходите и дверь закрываете, потому что вам хочется остаться наедине с самим собой или со своей семьей, или когда вы уехали — вы свой дом закрыли. Кто должен отвечать за внешние границы Европы?

Совершенно блестяще прошла дискуссия по поводу альтернативных моделей развития экономики. Такое обсуждение не часто встречается сегодня, потому что есть определенное табу: вот священная корова глобализации — к ней не подходи, она доказала свою эффективность, не трогайте эти вопросы. Нет! Мир развивается. И да, в основном произошло сближение по уровню жизни между средним китайцем и средним американцем, но внутри национальных экономик наблюдается еще большее расслоение по доходам.

- Что будет с итогами, важнейшими тезисами Родосского форума-2016 — они как-то будут доведены до сведения других экспертов и власть имущих, влияющих на мировое развитие?

— Мы все оформим в соответствующих материалах форума. Мы из этого почерпнем наказы: какие вопросы исследовать дальше, что предлагать. Конечно, результаты форума не уйдут в песок, не забудутся.

- Вы согласны с прозвучавшими на форуме смелыми высказываниями президента Чехии Земана о том, что так называемое "Исламское государство" — это антицивилизация, как раковая опухоль, уже дающая метастазы в Афганистан, и что она должна быть уничтожена, очевидно не диалогом?

— Мне кажется, его ответ значительно глубже. Он сказал, что нельзя вести диалог с каннибалом, который рассматривает тебя как блюдо на его столе.

Вообще говоря, в основе создания ООН лежит идея о том, что именно ООН, ее Совет безопасности имеет право принять любые меры, включая военные, для защиты человечности, человечества от агрессии, от истребления. Мне кажется, в этом смысле высказывание президента Земана совершенно точно совпадает с этой, одной из основных концепций создания ООН.

Я с этим полностью согласен.

Ведь вопрос не в том, является ли возможным диалог с ИГИЛ. Я полагаю, что само возникновение ИГИЛ в какой-то мере явилось следствием отказа мира от диалога как инструмента для урегулирования спорных вопросов мировой политики. Всегда нужно пытаться добраться до причины проблемы, а не иметь дело со следствием.

- "Диалог цивилизаций" работает уже пятнадцатый год. Какие основные изменения в геополитике, межнациональных, межрелигиозных отношениях за это время вы бы выделили? Есть ли, на ваш взгляд, в последние годы тенденция к ускоренному росту напряженности?

— С момента начала работы форума 15 лет назад мир изменился. Геополитическая обстановка, к сожалению, ухудшилась, отношения между странами накалились.

Мы столкнулись с таким явлением, которое, в общем-то, предсказывалось, если им не заниматься, — в форме возможного столкновения цивилизаций. Но никто не предсказывал, что, прикрываясь религиозностью, религиозными догмами, будет создана реальная антицивилизация, которая не имеет ничего общего ни с религией, ни с гуманизмом, ни даже с только простыми эгоистическими материальными устремлениями (хотя это, конечно, точно есть). И имя этой антицивилизации — это, безусловно, незаконное "Исламское государство".

За это время также произошло событие, которое наложило отпечаток на все развитие мировой экономики. Я имею в виду кризис 2008 года. Мы тогда предсказывали, что если не будут предприняты солидарные усилия, то этот кризис получит вторую волну. И оказались правы.

Я бы еще отметил, конечно, и такое явление, как демонстративное использование санкционного оружия и резкое ухудшение отношений с Россией после того же самого 2007 года (после Мюнхенской речи президента России Владимира Путина — ред.). После того, когда Россия впервые осмелилась заявить о своих индивидуальных признаках, о своей идентичности, о своем понимании того, что хорошо и что плохо в международной политике. Это не было правильно интерпретировано, к сожалению.

И самое главное, конечно, это событие, связанное с возникновением такого явления, которого мы раньше не знали, — конфликт внутри одной цивилизации. Украинский кризис — это конфликт внутри одной цивилизации.

Другая форма такого же конфликта — это конфликт, который возникает в европейском обществе. Он связан с перенаплывом мигрантов, которые не адаптируются, не ассимилируются, не становятся равноправными членами того общества, которое их принимает.

В свою очередь, институты европейских стран оказались зажатыми в тисках политики мультикультурализма, которая и канцлером Германии, и президентом Франции была в итоге признана ошибочной. Время было потеряно, необходимые новые институты не были созданы, процессы, направленные на интеграцию мигрантов, не отработаны.

- В этом году война в Сирии в топовых новостях, в повестках дня и кулуарных дискуссиях крупнейших мировых саммитов, в том числе и Родосского форума. Общественное мнение волнуют и другие ближневосточные конфликты — арабо-израильский, обострение между Ираном и Саудовской Аравией. Как вы оцениваете ближневосточную политику и потенциал России с точки зрения реальной помощи в решении этих проблем?

— Не мне оценивать правильность или неправильность политики России в конкретных ситуациях. Могу говорить только с точки зрения исследователя и доктора политических наук. С этой точки зрения я хочу сказать, что надо быть последовательными, если заявлена политика борьбы, защиты цивилизации от антицивилизации, если заявлена политика уничтожения терроризма как чумы XXI века. И именно так нужно воспринимать действия разных стран, не только России.

Россия не единственный участник в решении этих вопросов, поэтому нужно рассматривать в совокупности поведение и активность всех государств, которые так или иначе имеют отношение к политике борьбы с терроризмом и к ситуации в Сирии сегодня. Самой большой возможной на этом пути ошибкой может стать разрыв хрупкого сотрудничества в Сирии между США и Россией. На ум приходит фраза известного французского писателя о том, что войны будут продолжаться до тех пор, пока их объявляют не те, кто воюет на фронтах.

- Но в силу исторически добрых отношений с некоторыми ближневосточными государствами, может ли Россия все же выступать посредником, скажем, в предотвращении полномасштабного конфликта, в налаживании отношений между Эр-Риядом и Тегераном — суннитами и шиитами?

— Исторически известно противоречие между такими направлениями ислама, как сунниты и шииты. Поэтому ничего особо нового не произошло.

А что касается посредничества, то оно имеет смысл тогда, когда обе стороны заинтересованы в том, чтобы разрешить конфликт, и они ищут партнера, надежного, уважаемого, принимаемого и той и другой стороной, который может это сделать. В силу исторических отношений России и ее позиции на Ближнем Востоке я полагал бы, что да — это возможно. Но для того, чтобы это произошло, необходимо, чтобы конфликтующие, латентно конфликтующие стороны, а также все игроки в регионе были заинтересованы в этом. Навязывать здесь ничего нельзя. Некоторое время назад у нас на площадке "Диалога цивилизаций" состоялся круглый стол с участием суннитов и шиитов — это пример того, как можно выстраивать диалог по общественной линии.

- Уже много лет вами проводится программа "Просите мира Иерусалиму", в рамках которой накануне православной Пасхи в разных уголках Земли возносятся совместные молитвы о мире на Святой Земле, а из иерусалимского храма Гроба Господня доставляется Благодатный огонь. Включает ли эта акция и заботу о мире в Сирии?

— Во-первых, надо подчеркнуть, что это самостоятельная отличная от "Диалога цивилизаций" деятельность, в которой я принимаю участие. Эта программа не имеет никаких границ. Внешне она связана с православием в целом, но она этим не ограничивается. Концепция принесения Благодатного огня значительно шире. Программа исторически называлась "Просите мира Иерусалиму", потому что, в соответствии с Библией, если не будет мира в Иерусалиме, то не будет мира в мире.

- С момента начала операции ВКС в Сирии прошел год. Как это изменило расклад сил в регионе?

— Для меня, как политолога, совершенно очевидно, что ситуация изменилась с появлением такой мощной силы, как российская армия, российские ВКС. Нравится кому-то или нет, но если бы этого не произошло, то вполне возможно, террористы уже праздновали бы победу.

Хочу обратить внимание на высказывания ряда участников форума. Как было подчеркнуто американским участником Родосского форума профессором Фредом Даллмайером, и это еще раз неплохо бы подчеркнуть, — Россия пришла в Сирию по приглашению законно существующего и избранного правительства Сирии. Мне может не нравиться политика и действия того или иного государства, но только народ решает его судьбу, все остальное — это внешнее вмешательство. Чем это заканчивается, в России хорошо помнят не только на американских примерах, но и на своем — в Афганистане.

Примечательно, что только после того, как российские ВКС стали бомбить караваны нелегальной нефти, которая транспортировалась из зон, захваченных ИГИЛ, почему-то и другие стали это делать. До того в течение очень продолжительного времени вроде бы никто ничего не знал по этому поводу. А при нынешнем уровне развития финансовой системы, когда каждый доллар, евро или реал легко отслеживается, от меня ускользает: почему никак не могут прекратить каналы финансирования Исламского государства, террористических организаций?

- А как бы вы сами предположили — почему до начала операции российских ВКС никак не могли прекратить каналы финансирования Исламского государства, террористических организаций и полностью ли эти каналы перекрыты сегодня? И самое главное — когда и чем закончится война в Сирии? В каком году и кто победит?

— Знаете, в Японии есть поговорка: гадалка не знает своей судьбы. В этом смысле заниматься предсказаниями не самое благодарное занятие. Другое дело, что логика развития событий говорит о том, что Россия извлекла уроки из печального исторического опыта, афганского прежде всего, и ее руководство выстраивает свою политику в соответствии с буквой международного права, понимая, что от этого во многом зависит исход борьбы.

Я бы еще раз хотел подчеркнуть, и это обсуждалось в эти дни на Родосском форуме — международные силы имеют дело не с обычным противником. Это война против новой идеологии, против антицивилизации по определению президента Чехии Милоша Земана. Эта антицивилизация отрицает право на жизнь любого, кто не подпадает под ими придуманные критерии: не та вера, не то происхождение, не тот цвет волос и так далее. Звучит знакомо? Но тогда, семьдесят лет назад, страны, которые считали себя цивилизованными, смогли объединить усилия, и это несмотря на существование двух диаметрально противоположных и непримиримых идеологий. Антисоветчики Рузвельт и Черчилль создали антигитлеровскую коалицию с коммунистом Сталиным. К сожалению, сейчас пока наблюдается обратная тенденция: нагнетание риторики холодной войны.

Видимо, не у всех пришло осознание того, что мы столкнулись не с простым религиозным экстремизмом, который худо-бедно объясняют различными религиозными учениями, а с новым типом социального — не религиозного — варварства, появление которого в современную эпоху должно навести на самые серьезные размышления.

- Как, по оценкам Исследовательского института "Диалог цивилизаций", изменится расстановка сил, если на выборах в США победит Трамп, действительно ли России выгодна его победа? Ухудшатся ли отношения РФ и США, если победит Клинтон? Верите ли вы лично в возможность победы Трампа? И в скорую отмену антироссийских санкций в случае его победы — когда и при каких условиях они вообще могут быть отменены?

— Если бы мне позвонили мои знакомые из Америки, а у меня там много старых знакомых, и сказали: "Слушай, Владимир, кто, по твоему мнению, лучший кандидат?", и если бы я точно знал, что это на что-то повлияет, я бы, наверное, ответил просто. Более сложный ответ заключается в том, что хочет мир этого или не хочет — стабильность американской политической системы влияет на стабильность политических систем во всем мире. И вот, если судить по ходу президентской гонки, внутри американского общества наблюдаются процессы нарастания конфликтности, что, по оценкам многих экспертов "Диалога цивилизаций", может повлиять на политическую стабильность в самих США и мире в целом.

- Существует мнение, что в мире нарастает противостояние не просто отдельных государств, не России с США, а глобализма — с идентичностями (цивилизационными, национальными, религиозно-культурными). И именно в этом свете можно рассматривать миграционный кризис, когда потоки беженцев из-за войн и хаоса на Ближнем Востоке устремляются в Европу и грозят стереть ее индивидуальные черты. Согласны ли вы с этим? Кто выиграет — глобализм или индивидуальность? Есть ли у "Диалога цивилизаций" видение: что делать сегодня для выхода из миграционного кризиса в первую очередь?

— У нас есть несколько исследовательских тем, которые как раз рассматривают вопросы в том числе глобализации и ее роли в распространении конфликтов.

Дело в том, что стоит различать глобализацию, условно, позитивную, и глобализацию как идеологию. Вот у меня сейчас в руке телефон и у вас телефон. Эти телефоны сделаны одним производителем в одной стране. То же самое можно сказать о машинах, поездках за границу, дистанционном образовании. Другой вопрос, когда мы говорим об определенной идеологии, наборе универсальных или, правильнее сказать, об универсализованном наборе ценностей, когда считается, что правильно так и никак больше. Оказывается, что не всегда и не всюду правильно.

Так вот, здесь наблюдались две тенденции: с одной стороны, универсализация ценностей, которая предлагалась в пакете с доступом к благам глобализованной экономики, а с другой, продолжение расслоения по доходам, рост так называемого коэффициента Джини в самих странах-партизанах глобализации. До какого-то момента это накапливалось, но тут обнаружился еще один непрямой эффект глобализации — всеобщая миграция из регионов, охваченных конфликтами. Как правило, это страны, где универсализованный набор ценностей не прижился и произошло то, что Хантингтон называл столкновением цивилизаций, а на самом деле можно сказать, что был нарушен баланс межцивилизационных отношений. В практике Института мы оперируем понятием солидарного развития, это методология диалога, которая помогает объяснить, почему для снижения конфликтности этот баланс необходим.

Мы также разрабатываем сейчас конкретную методику определения того самого баланса для различных регионов мира под названием "Индекс Диалога".

Проблема нами исследуется глубже, не на уровне противостояния государств или идеологий, как вы сказали, а на уровне изменения социально-политической структуры общества. Недовольство глобализацией обнаруживается не у отдельно, скажем, взятых индусов, китайцев или у французов, а в тех слоях общества, которые от глобализации меньше всего выиграли. Результат — изменение политического ландшафта в Европе, рост популизма и те общественно-политические процессы, которые мы наблюдаем в ЕС и теперь, судя по всему, в США.

- Кто сегодня управляет глобальными процессами, кто навязывает глобализацию, на ваш взгляд, — международные корпорации или отдельные государства, какие? Согласны ли вы с утверждением: деньги правят миром? И возможно ли каким-то образом вернуть влияние религиозно-нравственных, гуманистических идеалов сострадания и солидарности на принятие важнейших решений?

— Есть такое явление, которые мы изучаем в "Диалоге цивилизаций", его можно описать, как противопоставление разных моделей экономического развития: статистического роста ВВП и развития как комплекса экономических мер по созданию удобной и необходимой инфраструктуры для жизни людей. Статистический рост далеко не всегда обеспечивает рост благосостояния — смотрите, экономика ЕС, США, других регионов растет? Растет. А расслоение по доходам не уменьшается, а увеличивается.

Есть исследование, не наше, согласно которому всего около 150 международных корпораций владеют почти половиной мировой экономики. В условиях глобализации, когда некоторые корпорации по финансовому и политическому весу сопоставимы или превышают отдельные страны, возникает недовольство у той самой части человечества, которая глобализацию видит, но от нее не выигрывает. Возникает недовольство, переоценка ценностей и попытка движения от политики цен к политике ценностей.

Я также не стал бы сводить ценностные основания цивилизаций к исключительно религиозным верованиям. Мир цивилизаций насчитывает тысячи лет, а это неизбежно приводило к развитию человеческого общества в целом и самого человека. С этой точки зрения верит ли человек в Бога и следует ли его заповедям или верит в развитие человечества на базе гуманизма, человечности, диалога и мира — по своей сути не имеет значения. И в том и в другом случае эти формы веры не производят конфликтность.

- В кулуарах Родосского форума эксперты говорили о кризисе на Украине, российской и антироссийской пропаганде, сеянии страха и ненависти к России. Возможно ли примирение двух стран или хотя бы снижение градуса напряженности, в какой перспективе? Что для этого нужно сделать России?

— В кулуарах форума говорили в меньшей степени о России или о какой-то другой стране, а о процессах, о том, как эти процессы понять, структурировать и предупредить рост конфликтности. Что касается антироссийской кампании, развернутой многими западными СМИ и политиками, то на эту тему очень емко на Родосе высказался президент Клаус. Он сказал: "Пожалуйста, не демонизируйте Россию и русских. Это уведет Европу не туда".

Касательно украинского кризиса, он отдельно не обсуждался, что отчасти объясняется разнообразием тем и международным составом участников и спикеров — 34 страны.

Но могу сказать, что в начале года "Диалог цивилизаций" в партнерстве с Центром изучения кризисного общества презентовал экспертный доклад по украинскому кризису, который не был опубликован. На основе статистики и различных источников информации выяснился, например, такой неожиданный факт: даже на пике вооруженного гражданского конфликта на Украине в конце 2014 года количество опрошенных украинцев, которые позитивно относились к русским, было уверенно более 50% даже в западных регионах, а количество тех, кто позитивно относился к России как к государству, везде превышало количество негативных отзывов.

В этом смысле есть надежда, что общность исторического опыта и общность ценностей, разделяемых русскими и украинцами, рано или поздно сыграют свою роль в восстановлении полноценных отношений, тем более что, уверен, таковы надежды и остальных европейцев.

США. Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 октября 2016 > № 1928378 Владимир Якунин

На фоне успешного наступления сирийской армии в Алеппо после срыва незаконными вооруженными формированиями режима прекращения огня, представители США все чаще делают заявления об отказе от сотрудничества с Россией по Сирии и проработке "запасных планов". Еще одной связанной с Алеппо горячей темой стал гуманитарный кризис в восточной части города, блокированной сирийскими военными. В ряде западных и региональных СМИ в этой связи началась массированная кампания по обвинению в бедственном положении жителей этого района правительства страны и российских ВКС.

Посол России в Сирии Александр Кинщак рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости в Дамаске Рафаэлю Даминову о том, что шанс реанимировать российско-американские договоренности все же остается и стороны продолжают контакты по вопросу урегулирования, обсуждая варианты корректировки согласованного плана. Говоря о гуманитарной ситуации в Алеппо, дипломат отметил, что помощь жителям восточных кварталов не пропускают сами боевики и используют население в качестве живых щитов.

— Все чаще раздаются заявления со стороны США о намерении приостановить двустороннее общение по Сирии и проработке других вариантов действий, помимо сотрудничества с Россией. Скажите, российско-американские договоренности, заключенные 9 сентября в Женеве главами внешнеполитических ведомств, сорваны окончательно?

— Я считаю, что шанс реанимировать эти договоренности есть. Этим надо заниматься. Альтернативного плана действий у нас нет. Когда мы договаривались с американцами, ориентировались на то, что это наиболее оптимальная и адекватная программа действий, которая способна обеспечить нормализацию ситуации в Сирии, снизить насилие, улучшить гуманитарное положение и создать необходимую атмосферу для запуска реального, серьезного политического диалога между сирийскими сторонами по поводу урегулирования кризиса в стране. Каких-то других планов у нас не прорабатывалось. Скрытой повестки дня Россия не имеет. Поэтому мы будем пытаться и дальше работать с американскими партнерами и другими региональными сторонами, с нашими партнерами по международной группе поддержки Сирии для того, чтобы убедить их, что альтернативы этому мирному плану нет.

Сейчас проговариваются какие-то варианты корректировки согласованной в Женеве схемы с прицелом на то, что в этом слегка измененном виде она станет работоспособной и на этой базе можно будет перезапустить режим прекращения боевых действий с последующим выходом на совместные антитеррористические усилия. То есть разговор с американцами продолжается на эту тему. Мне хочется надеяться, что эти контакты приведут к положительному результату.

Но тут надо принимать во внимание одно, на мой взгляд, немаловажное обстоятельство. Если мы договоримся с американцами по поводу изменения этого пакета договоренностей, то нам надо будет убедить наших сирийских партнеров в целесообразности согласиться на это, принять эту новую договоренность. Автоматизма здесь никакого не будет. Это соглашение должно соответствовать интересам правительства Сирии, быть для него приемлемым.

— Сирийское правительство не возражало ни против одного пункта подписанного в Женеве соглашения?

— Официальный Дамаск заинтересован в том, чтобы все положения пакетного Женевского соглашения были выполнены, потому что они в своей совокупности устраивают сирийские власти. Но если мы получим в процессе очередного раунда переговоров с американцами какой-то новый продукт, то, соответственно, нам потребуется по-новому согласовать его с сирийцами. Какие-то вещи вызывали у них серьезные опасения. Например, могу сослаться на очень непростой разговор относительно дороги Кастелло и особого режима перемещения по ней гуманитарных грузов, а в дальнейшем предполагалось, что те же процедуры будут применяться и к организации грузоперевозок и пассажирских перевозок. Была достигнута договоренность, что гуманитарная помощь будет доставляться по этой дороге в восточный Алеппо по территории, контролируемой сирийской армией без досмотра. Единственное, что они (правительственные силы) могли сделать, это проверить пломбы на грузовиках. Ответственность за содержание груза брала на себя ООН. Сирийцы очень долго не хотели принимать это условие. Им трудно было согласиться с мыслью, что после того, как сирийской армии удалось блокировать боевиков в восточной части Алеппо и отрезать их от трансграничной подпитки со стороны Турции, мы предлагаем им фактически отказаться от плодов этой победы, позволив свободное перемещение грузов по этой дороге без возможности для них эту трассу контролировать.

Было сложно. Мы с ними долго на эту тему разговаривали, но в конечном итоге они сказали да. И они свою часть женевских договоренностей применительно к дороге Кастелло выполнили.

— В ООН называют происходящее в восточном Алеппо "худшей гуманитарной катастрофой, когда-либо бывшей в Сирии". Там, по данным международных организаций, гибнут мирные люди, не хватает продовольствия, медикаментов. Все чаще в СМИ в происходящем там обвиняют Россию и правительство Сирии. Скажите, можно ли улучшить гуманитарную ситуацию в этой части города?

— Контролирующие восточный Алеппо боевики используют мирных граждан в качестве живого щита, по сути, держат их заложниках. Они не отпускают людей и не пропускают внутрь гуманитарную помощь. В принципе, в практическом плане это можно сделать даже сейчас, после того, как армия перекрыла две основные дороги в районах Рамуса и Кастелло. Помощь туда можно доставлять через линию соприкосновения между восточной и западной частью города Алеппо. Там есть несколько по факту существующих переходов, которые можно использовать для завоза гумпомощи с контролируемых правительством западных районов, где есть склады ООН, в которых есть все необходимое: продовольствие, санитарные принадлежности, медикаменты. Все это можно завезти на территорию, которую контролируют боевики. Сирийское правительство к этому готово. Боевики, находящиеся внутри, отказываются от доставки гумпомощи. Я думаю, логика у них такая: чем хуже, тем лучше. Чем хуже населению, тем громче можно причитать о трагедии, нагнетать страсти. Чем сейчас ряд западных и региональных СМИ активно и занимается.

Гуманитарную ситуацию можно исправить достаточно быстро при наличии доброй воли со стороны контролирующих восток Алеппо боевиков. То же самое касается тяжелого положения с медицинским обслуживанием в блокированной части города. Там действительно много больных, нуждающихся в срочном квалифицированном медицинском лечении, госпитализации. Есть раненые, которых надо лечить. Возможностей находящихся там медицинских центров недостаточно, не хватает квалифицированных врачей, медикаментов. Поэтому этих людей надо вывозить на запад Алеппо и лечить в государственных госпиталях. К этому опять же власти готовы, они об этом неоднократно говорили. Для них все жители — и востока Алеппо, и запада — сирийцы. Поэтому те, кто вырывается из этого района, эту помощь получают. Но опять же боевики препятствуют тому, чтобы люди выходили, даже на лечение.

Сирийские власти готовы сотрудничать с гуманитарными организациями, прежде всего ООН и МККК, для решения этих задач. Со стороны контролирующих этот район боевиков пока готовности к взаимодействию нет, поэтому гуманитарная ситуация обостряется.

— В МИД РФ сообщили о призывах ряда организаций, в том числе экстремистских, к проведению 30 сентября после пятничных молитв так называемого всемирного дня гнева и протеста против нового витка боевых действий в Алеппо. Скажите, усилило ли в связи с этим посольство РФ в Сирии меры безопасности?

— У нас здесь уровень террористической угрозы не спадает уже пять лет с начала сирийского кризиса. Здесь идет война и такая угроза присутствует всегда. Мы всегда мобилизованы и предпринимаем все необходимые меры для обеспечения безопасности наших сотрудников.

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > ria.ru, 30 сентября 2016 > № 1914330 Александр Кинщак

Прошел ровно год с того момента, когда российские Воздушно-космические силы начали наносить удары по террористам в Сирии, используя при этом авиабазу Хмеймим. За это время боевики террористических группировок ИГИЛ и "Джебхат-ан-Нусра" понесли значительные потери, от них освобождены более 600 населенных пунктов. Окрепшая сирийская армия при помощи ВКС России перешла в наступление по широкому фронту, и сейчас главная задача заключается в освобождении от боевиков города Алеппо.

В канун первой годовщины начала операции российских ВКС в Сирии руководитель профильной редакции РИА Новости Сергей Сафронов встретился с директором Российского института стратегических исследований (РИСИ), генералом-лейтенантом Службы внешней разведки в отставке Леонидом Решетниковым, который рассказал о первых уроках и выводах после года военной операции в Сирии.

- Леонид Петрович, какие главные выводы ученые вашего института делают сейчас, анализируя ситуацию в Сирии?

— Год военной операции в Сирии дал очень много аналитической работы нашим военным, дипломатам, спецслужбам и журналистам. Советский Союз имел такой опыт, вспомните Афганистан, ту же Сирию, Анголу. Новая Россия до Сирии такого опыта не имела. Была, конечно, четырехдневная операция в Южной Осетии, да, пожалуй, и все. Та операция, конечно, тоже дала нашим военным возможность подумать о том, в каком состоянии находится армия, в частности военная связь.

Сирия — это более масштабная операция. И всем органам власти в РФ пришлось функционировать в состоянии проведения военной операции за рубежом. Мы получили уроки на военном направлении, на политическом, идеологическом. Уроки извлекаем, как положительные, так и отрицательные.

Конечно, самые главные уроки извлекает Генштаб Вооруженных сил РФ. Вносятся коррективы в подготовку не только летчиков, но и моряков, ракетчиков. Опыт получен большой. Успешен или нет? Пока говорить рано, нужно еще анализировать. Но уже можно утверждать следующее.

Перед началом операции можно было говорить о том, что президенту Башару Асаду оставалось находиться у власти две-три недели, максимум месяц. Причем это говорили сами сирийцы. Сейчас так вопрос не стоит. Проблема лежит в другой плоскости. США, Саудовская Аравия уже говорят не об отстранении Асада, а о разделе территории страны, причем Асаду тоже что-то остается. Другое дело, что мы с такой постановкой вопроса все равно не согласны.

- И как они планируют поделить страну?

— Они говорят, давайте поделим на четыре части: курдскую, шиитскую, сунитскую и, возможно, автономия для друзов. То есть если раньше речь шла о том, что осталось чуть-чуть и Дамаск падет, то сейчас они хотят поделить. Но хочу подчеркнуть, что этого не хочет ни Дамаск, ни Москва, ни другие важные игроки, которые многое сделали, чтобы очистить территорию Сирии от террористов ИГИЛ. Думаю, что игиловцы все-таки будут вытеснены из Сирии.

- И куда они уйдут?

— Думаю, что в Ливию. Они уже туда перемещаются.

- Как скоро это может произойти?

— Думаю, что в течение этого года основная масса боевиков уйдет в Ливию. Из Алеппо, из Ракки. Им придется перебазироваться в Ливию, возможно, часть останется в Ираке.

- Россия проводит операцию в Сирии, координируя свои действия в США. Насколько успешен опыт такого взаимодействия?

— Сирийская проблема заключается в том, что несколько ведущих сил в мире преследуют в Сирии свои цели. С США очень сложно договариваться, практически вообще нельзя договориться. Это недоговороспособная страна. Они заключают договора исключительно из своих интересов и целей. А цель у них одна — контроль над всем миром, и они это не скрывают. Это их программа. Причем они преподносят это как некую божественную миссию. Если вы с ней соглашаетесь, то хорошо, если нет, то у вас будут проблемы. Не в их интересах единая сильная Сирия, которая дружественна России или Китаю. У них другая цель.

- Но ИГИЛ — враг и для них, и для нас? Разве это не поле для сотрудничества?

— ИГИЛ — для них враг больше теоретический. Они далеко, практически на острове. Им стабильность в Сирии и вообще в мире не нужна. Лучше, чтобы были слабые страны, слабые режимы, слабые экономики, тогда ими проще управлять, руководить. Сильные тебя и слушать не будут.

- Россия для США сильный противник?

— Конечно, для них сильные противники это Россия, Китай, БРИКС. Они исходят из формулы — пусть русские воюют в Сирии, и чем дольше, тем лучше. У них задача — не допустить укрепления России, Китая. С другой стороны, в результате этой операции мы приобрели в мире очень много друзей. Активизировался интерес к нам, причем даже в европейских странах. Потому что им тоже надоели и беженцы, и санкции. Они же понимают, что проблема не в России. Россия, наоборот, реально борется, уничтожает бандитов. Посмотрите, как к нам развернулись консервативные силы в Европе. Сейчас на нас смотрят правые европейские консерваторы, как раньше на СССР смотрели коммунистические партии. Это серьезный поворот. То есть мы можем брать не только идеологией, но и честным поведением. Мы защищаем в Сирии законный правительственный режим.

- Вы хотите сказать, что в результате военной операции имидж нашей страны повысился?

— Безусловно, военная операция в Сирии повысила наш рейтинг, имидж в регионе Ближнего, Среднего Востока, в Иране, Ираке.

Во-первых, мы сейчас воюем вместе с иранцами. Идет взаимодействие, координация наших усилий. Иранцы много теряют, много погибших, в том числе и офицеры, и генералы. Воюют они за свои шиитские святыни в Сирии. И у них, кстати, нет недостатка в добровольцах.

- И много в Сирии иранцев?

— Речь идет о тысячах.

- Это регулярная армия?

— Нет, регулярной армии нет. Речь идет о корпусе стражей революции. Очень много добровольцев и из состава корпуса, и из резервистов.

Иран на нас смотрит с надеждой. Совместная борьба с ИГИЛ закладывает основу для дальнейшего сотрудничества наших стран. Это наш крепкий партнер в решении сирийской проблемы. Да и арабский мир на нас смотрит с надеждой. Исключение, пожалуй, составляют арабские страны Персидского залива.

- Как в Сирии мы взаимодействуем с Ираком?

— Что касается Ирака, то здесь сложнее, потому что фактически страна является американским протекторатом.

- Во время операции в Сирии Россия воспользовалась иранским аэродромом Хамадан. Это была разовая акция?

— Действительно, аэродром Хамадан — это так называемый аэродром подскока. Насколько я знаю, при необходимости этот аэродром опять заработает. Иранцы говорят, что они не отказываются от помощи в предоставлении аэродрома. Прозвучавшие из уст иранских военных заявления о том, что Россия решила покрасоваться, когда воспользовалась этим аэродромом, были продиктованы нажимом со стороны США. Это не мы, а иранский генерал решил покрасоваться перед США, критично отозвавшийся о наших военных. Но, с другой стороны, Иран, конечно, очень обеспокоен возможностью введения против него санкций. США постоянно им угрожают возобновлением санкций.

- Двух баз в Тартусе и Хмеймиме нам хватит, чтобы вместе с союзниками победить ИГИЛ?

— Думаю, да. Мы же не разворачиваем полномасштабные боевые действия, ограничиваясь нанесением авиаударов и морскими ракетами. Думаю, что мы избежим разворачивания крупных сухопутных сил.

- Рейтинг нашего оружия тоже поднялся?

— Конечно, весь мир увидел его в действии. Даже США заявили, что они неправильно оценивали военный потенциал России. Получилась реклама нашего оружия и военной техники. Только нам тоже не надо заниматься шапкозакидательством. Нам еще нужно завершить перевооружение армии. Ведь пока доля нового оружия составляет порядка 50 процентов.

- Эксперты отмечают, что в начале операции РФ использовала в основном высокоточное оружие. Сейчас все больше говорится об использовании классических авиабомб. С чем это связано?

— В самом начале кампании мы использовали самое современное, высокоточное оружие, это и "Калибры", и дальние ракеты "воздух-земля". То есть боялись промахнуться, а сейчас вроде уже не боимся использовать относительно старые виды оружия типа классических авиабомб.

Тогда после каждого удара следовало решение — запускать то или иное оружие в серию или нет. Если запускать, то в большую серию или не очень. Но сейчас мы используем то, чего у нас на складах в избытке. То есть тактика правильная — проверили новые разработки, модификации. Что-то отложили, что-то приняли.

- Низкая цена на нефть сильно влияет на нашу активность в Сирии?

— Конечно, цена сейчас для нас очень невыгодная. Но она корректировалось США и без Сирии. Это началось сразу после событий на Украине.

- А Украину мы "проспали"?

— По поводу Украины у нас было много иллюзий. Думали, дадим кредит и все будет хорошо. Не дадим, будет им плохо. Мы действовали только экономическими рычагами. А сейчас на Украине огромное влияние имеют идеи. Нам казалось, что мы можем рублем задавить, долларом или ценой на газ. Они взяли и уперлись, как кубинцы против американцев.

И теперь на Украине огромное влияние имеют националисты. Они живут плохо, но гордо. У них появился дух. Другое дело, что он какой-то черный.

Но мы должны понять, что нужно работать с людьми, отвечать на духовные вызовы. А мы этим не занимаемся ни в одной стране. Вся наша мягкая сила ничтожна. Единственное, что отрадно, так это работа телеканала Russia Today. Это в настоящее время информационное открытие, это образец. Ну еще "Спутник", РИСИ. Мы же сильнее, чем целый полк бомбардировщиков. Мы забыли, что после 1991 года за границами России остались 25 миллионов русских. А теперь и они забыли, что они русские. В тех добровольческих батальонах на Украине воюют люди с русскими фамилиями. Мы про них забыли, не связали со своей культурой, традициями, историей. Только Донбасс на подсознательном уровне начал сопротивляться. А те же американцы не только деньги дают, но и занимаются пропагандой американского образа жизни, американской политики.

Сирия. Россия. Ближний Восток > Армия, полиция > ria.ru, 30 сентября 2016 > № 1914324 Леонид Решетников

30 сентября 2016 года исполняется ровно год с начала военной операции Воздушно-космических сил России в Сирии. О ситуации на сирийско-турецкой границе, возможности участия России в ее международном мониторинге, а также о ситуации с террористической угрозой в мире в интервью корреспондентам РИА Новости Кристине Луна-Родригес и Тимуру Хурсандову рассказал заместитель министра иностранных дел РФ Олег Сыромолотов.

— Не так давно была очередная годовщина терактов 9/11. По вашему мнению, можно ли говорить, что сейчас повторение таких событий невозможно? Что можно сделать для того, чтобы такие теракты не повторялись?

— Конечно, события 11 сентября — такая же трагедия, какие были и в Беслане, Буйнакске, Волгодонске, Москве. У нас 3 сентября — День памяти трагических событий в Беслане. Это страшные события, но, к сожалению, говорить о том, что что-то коренным образом поменялось, очень сложно. После 11 сентября была одна "Аль-Каида", а сейчас произошло качественное изменение террористических организаций. Во-первых, появилось "Исламское государство", которое претендует на создание так называемого халифата, его приверженцы расползаются по всему миру. Многие террористические группировки в разных странах вдруг присягают на верность ИГИЛ. Причем это происходит в самых различных регионах: в Африке, в Юго-Восточной Азии, в Афганистане.

Появилась и другая угроза. Те, кто выезжал воевать в Северную Африку, в Сирию, Ирак, возвращаются обратно в свои страны. Это прямая угроза спокойствию и миру в различных регионах. Посмотрите на Европу, которая раньше не знала такого количества терактов. Пять тысяч граждан Европы выехали в зоны конфликтов, и часть из них, около двух тысяч, уже вернулась. Чем они могут заняться? Только одним — совершать теракты.

Кроме того, миграционная ситуация в Европе. Более миллиона человек пришло в Европу, причем точное местонахождение более 350 тысяч из них неизвестно. Часть приехала по поддельным документам: ИГИЛ в Сирии захватило десятки тысяч паспортов. И многие участники терактов, совершенных в Европе, были с такими паспортами.

Создаются достаточно серьезные спящие ячейки, которые в любой момент могут заработать. Никогда не было такого феномена: люди, которые не участвовали в каких-то террористических действиях, присоединяются к террористической организации в индивидуальном качестве.

Поэтому трудно говорить сейчас, что терактов, подобных тем, что произошли в США в 2001 году, больше не будет. Теракты возможны, хотя сложно предсказать их масштаб, и весь мир сейчас принимает превентивные меры для того, чтобы не допустить этого.

— За последние год — два в Европе серьезно возросло число терактов, попыток их провести. Осознают ли европейские партнеры необходимость международного сотрудничества и противодействия этой угрозе? Обращались ли к нам с конкретными предложениями о сотрудничестве? Какие страны?

— Я вам уже сказал об усилении террористических угроз в Европе на фоне тех кризисов, которые происходят на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Это усиление миграционных потоков, возращение иностранных террористов-боевиков из зон конфликта и непосредственное их влияние на радикализацию населения.

Большинство европейских стран, на мой взгляд, приходит к осознанию усиления террористической угрозы. Практически в каждой стране принимаются меры по ужесточению антитеррористического законодательства. Несмотря на сохраняющуюся напряжённость, неопределенность в отношениях ряда европейских государств с нашей страной, в их столицах крепнет понимание необходимости повышения координации совместных действий против террора на международном уровне и, конечно, с Россией.

Вместе с тем хочу еще раз подчеркнуть, что позиция России, озвученная президентом нашей страны Владимиром Путиным в ходе заседания 70 сессии Генеральной Ассамблеи ООН, неизменна: любая коалиция должна основываться на принципах международного права и заручиться согласием ООН.

Что же касается развития двусторонних контактов, то сейчас идет постепенное их размораживание после известных событий. Мы провели заседания межведомственных рабочих групп по контртерроризму с Испанией, консультации с Венгрией, Нидерландами, Францией, Германией и Европейским Союзом. В ближайшие две недели — с Италией. До конца текущего года запланированы переговоры с Сербией. Прорабатывается вопрос о создании подобного формата с Турцией.

Хотя ряд стран, к примеру Великобритания, проявляет избирательный подход. Мы активно работаем с английской стороной по авиационной безопасности, это длится порядка года и связано с трагедией самолета "Когалым Авиа". Вместе рассматривали меры авиационной безопасности в Египте, достаточно активно консультировались. По другим вопросам англичане на сотрудничество пока не идут, но контакты есть: и они к нам приезжают, я ездил в Лондон встречался с ними. Думаю, понимание придет.

Россия прошла достаточно большой путь по борьбе с терроризмом, и та ситуация, которая у нас сейчас складывается в стране, она, в общем-то, достаточно здоровая. Хотя, конечно, различные террористические группы появляются и будут появляться, мы от этого никуда не уйдем, но общий уровень антитеррористических мер, принятых в России, достаточно серьезный. И иностранцы в таком опыте нуждаются. Всегда лучше знать все обстоятельства и предпринимаемые меры в других странах для того, чтобы преломить эти знания для себя и создать преграды для террористов.

— В какой стадии находится наше сотрудничество в области антитеррора с Турцией?

— Я говорю о контртеррористическом сотрудничестве только по линии министерства иностранных дел. Такое предложение от турецких партнеров нам поступило. Я уже упомянул об этом. Мы дали принципиальное согласие. Сейчас определяется уровень этих контактов. Я думаю, что сначала нужна встреча на уровне экспертов, а потом уже руководства министерств.

— Можем ли мы ожидать, что эти встречи пройдут в этом году?

— Да. Они сейчас готовятся.

- Бывший президент Франции Николя Саркози недавно предложил создать в стране специальный суд по делам о терроризме. Как вы думаете, не было бы целесообразно создать такую структуру в международном масштабе? Будет ли Москва выступать с такими инициативами?

— Ключевая проблема в борьбе с терроризмом — нет общего международного правового понятия "терроризм". Как может работать международный суд, если нет общего определения? Например, в некоторых странах терроризм — это высказанные угрозы в адрес главы государства, а у нас это совершение непосредственных насильственных действий в политических целях. Когда нет единого понимания, каждая страна трактует по-своему. Как же будет международный суд определять состав преступления? Это достаточно сложно.

У нас существует международный уголовный суд. Может быть, когда в мире придут к пониманию, тогда ему добавятся эти функции, но это далекое будущее, на мой взгляд. В ближайшее время так вопрос не стоит.

— Как вы оцениваете нынешнюю ситуацию на сирийско-турецкой границе? Можно ли говорить о том, что произошел перелом к лучшему? Нет ли больше фактов сотрудничества турецкой стороны с террористами? Готова ли Россия участвовать в международном мониторинге границы?

— Вопрос о закрытии участка сирийско-турецкой границы — один из самых основополагающих для стабилизации ситуации в Сирии. Мы прекрасно знаем, что в одну сторону через границу перебрасывается оружие, в обратную двигаются нефть, артефакты и т.д. Процветает контрабанда. А самое главное, маршруты передвижения боевиков в Сирию идут в основном через Турцию. И мы, и американцы все время говорим об этом.

3 сентября Турция начала операцию "Щит Евфрата" для создания, как они говорят, зоны безопасности на границе. Пока рано говорить, реально это все или нет. Мы же знаем, что турецкая сторона еще преследует, скажем так, и цели против курдов. Все слишком замешано на разных факторах. Да, они заявляют, что это направлено против ИГИЛ, и одновременно проводят операции против курдов.

Сейчас однозначно сказать, что граница перекрыта, мы пока не можем.

— А Россия готова участвовать в международном мониторинге границы?

— Для того чтобы проводить мониторинг границы, нужно очень много предшествующих событий. Для начала все должны друг другу доверять. Сейчас этого не просматривается.

— Это с турецкой стороны или с обеих сторон?

— Я думаю, с обеих сторон. Турция после того, как она извинилась за ситуацию с нашим самолетом, сделала ряд шагов, но сейчас преждевременно говорить об их действенности. Потребуется еще время, чтобы посмотреть, как все будет развиваться. Но стремление турецкой стороны есть. Внешне оно демонстрируется, причем на самом высшем уровне.

— Сейчас все актуальнее становится проблема кибертерроризма. Как обстоит дело в сотрудничестве по противостоянию этой угрозе с нашими западными партнерами. В частности, обращались ли США к России за содействием в расследовании взлома серверов демократической партии?

— Вы знаете, в политике используется много лозунгов. Особенно в средствах массовой информации. Вот сейчас все обвиняют Россию в якобы взломе серверов Демократической партии. Но США официально не обращались к нам с просьбой провести расследование. Этого просто нет.

Мы понимаем, что обстановка в информационном пространстве обостряется. Участились случаи применения информационно-коммуникационных технологий для террористических, криминальных деяний и т.д. Мировое сообщество осознает эту опасность.

Здесь нужен четкий подход — что необходимо с позиции России для того, чтобы информационно-коммуникационное пространство, интернет служили делу мира, а не распространению террористических идей. Надо создать ответственные правила поведения стран в интернете. Без этого никуда не деться.

Кроме того, в интернете должны соблюдаться права граждан всех стран. Соответственно, должны быть установлены суверенитеты государств в своем сегменте сети и право всех стран участвовать в управлении интернетом. Ведь сейчас же мы не участвуем в этом, мы получаем то, что получаем.

Это основные положения, которые необходимы для того, чтобы существовал относительный порядок в интернете, чтобы он не служил террористам. Информационная безопасность входит в тематику противодействия новым вызовам и угрозам наряду с терроризмом. Противодействие террору — это не только борьба непосредственно с террористами, это противодействие финансированию терроризма, противодействие наркоугрозе, которая служит ему подпиткой, противодействие организованной преступности и информационная безопасность.

Если говорить о сотрудничестве с другими странами, например, у нас когда-то существовала с США правительственная комиссия по различным аспектам и в том числе по информационной безопасности. И сейчас мы с США возобновили контакты по информационной безопасности. В Женеве были проведены переговоры по этой проблематике. Считаю движение в этом направлении позитивным.

Кроме того, в рамках таких международных организаций, как БРИКС и ШОС, в которых Россия принимает активное участие, проводятся ежегодные консультации по международной информационной безопасности. В обсуждении со многими странами Евросоюза эта тема также присутствует.

— Когда состоялась последняя встреча с американскими представителями по этому вопросу?

— Это было, если я не ошибаюсь, месяца два назад.

— А еще какие-то встречи планируются с представителями США по информационной безопасности?

— Конечно. Они проводятся регулярно, обычно — два раза в год: один раз у нас, другой раз у американцев.

— То есть нам можно в этом году ожидать подобной встречи?

— В этом году, наверное, не будет, а в начале следующего — не исключено. Предварительная договоренность имеется.

— В Афганистане есть признаки сближения отдельных группировок движения "Талибан" с подразделениями "Исламского государства". Какие новые проблемы и угрозы это может спровоцировать? Если такие связи групп талибов и ИГ будут развиваться, приведет ли это к прекращению любых контактов РФ с талибами?

— Вы должны совершенно четко представлять, что такое движение "Талибан". Это террористическая группировка, которая внесена в санкционный список ООН. Мы, соответственно, никаких контактов с талибами не поддерживаем. У нас существует только лишь канал связи по гуманитарным вопросам, касающихся прав граждан, захвата заложников. Не более того.

Что происходит в Афганистане? Да, игиловцы пытаются проникнуть в эту страну, но там своя специфика. Во-первых, талибам никакой халифат не нужен. Талибам нужен Афганистан. ИГИЛ приходит в Афганистан и заявляет, что им Афганистан фактически неинтересен. Их интересы там, за рекой, в Центральной Азии. Почему? Потому что, по некоторым данным, до 50-60% боевиков ИГИЛ — это граждане Центральной Азии, Северного Кавказа и, соответственно, они хотят продвигаться дальше. Но сейчас у них для этого недостаточно потенциала.

Соседствование талибов и ИГИЛ крайне противоречивое, хотя и те и другие являются террористической группировкой. Но талибы живут на своей земле, а ИГИЛ пришел, и им тоже надо откуда-то получать ресурсы, финансовые средства. Так что идет борьба за каналы наркотрафика, которые сейчас контролируют талибы. На этом фоне у них происходят не просто трения, а боестолкновения, хотя в отдельных районах и происходит частичное мирное сосуществование двух группировок.

Раньше "Исламское государство" могло рекрутировать в свои ряды талибов, но поток денег иссякает потихоньку и, соответственно, его привлекательность, так скажем, стала гораздо меньше.

- Допускает ли российская сторона возможность переговоров с членами "Исламского государства" и "Джебхат ан-Нусры", если они согласятся сложить оружие?

— Это террористические группировки, с ними мы ни на какие контакты не пойдем. Никогда не будет дискуссий о правах террористов, о предварительных условиях. Россия с ними ни на какие переговоры не пойдет.

Сирия. Россия. Ближний Восток > Армия, полиция > ria.ru, 30 сентября 2016 > № 1914323 Олег Сыромолотов

Игорь Коротченко: «Мы воюем в Сирии очень профессионально и качественно»

Татьяна МЕДВЕДЕВА

30 сентября исполняется ровно год, как отечественные ВКС по просьбе Башара Асада пришли на помощь Сирии. О результатах этого смелого и своевременного шага размышляет военный эксперт, главный редактор журнала «Национальная оборона» Игорь Коротченко.

культура: Что изменилось в арабской республике после начала нашей операции?

Коротченко: Участие российских ВКС позволило стабилизировать ситуацию, нанести ряд серьезных ударов по позициям международных террористов. Если бы не Россия, очевидно, что уже сегодня территория Сирии представляла бы собой то, во что превратились Ирак и Ливия — полный хаос, отсутствие централизованного управления и фактически легитимизация власти экстремистов. Мы этого не допустили. С другой стороны, показали потенциал российской армии и флота: способность проводить операции даже на таком географически удаленном театре военных действий. Продемонстрировали и новое вооружение: самолеты, беспилотники, крылатые ракеты, средства радиоэлектронной борьбы и радиоэлектронного перехвата. Система управления, штабы, войска, тыловое обеспечение, логистика — все службы отработали очень слаженно. Ну и, конечно, летчики-асы, которые впервые в постсоветский период принимали участие в сражениях на Ближнем Востоке, используя самое современное высокоточное оружие и авиабомбы со спутниковым наведением. Первое боевое крещение ВКС после их создания как нового вида ВС РФ прошло успешно. Сегодня наша армия — серьезная сила, с которой считаются все, включая США и НАТО.

культура: А что именно сейчас происходит в Сирии?

Коротченко: Обстановка очень сложная. Соглашение о перемирии, которое было подписано с участием России и США, сорвано по вине прежде всего американцев. Они нанесли удары по сирийской правительственной армии, совершили масштабную провокацию с обстрелом гуманитарного конвоя ООН и возложили ответственность за это на наши ВКС. В минувшие дни снова начались боевые действия, международные террористы и оппозиционные группировки возобновили атаки на позиции сирийских войск.

США не хотят стабилизации в Сирии. Они по-прежнему используют и экстремистов, и подконтрольную вооруженную оппозицию для решения главной задачи — свержения легитимного президента Башара Асада. Их цель — привести к власти те силы, которые будут отражать проамериканскую точку зрения, и навсегда вытеснить Россию из зоны ее традиционных геополитических интересов. Сегодня идут бои, продолжается штурм Алеппо со стороны отрядов сирийской вооруженной оппозиции и террористов. Наши ВКС осуществляют удары с воздуха, поддерживая действия сухопутных правительственных войск Сирии.

культура: Каков дальнейший сценарий?

Коротченко: Полагаю, чисто военными методами урегулировать положение не удастся. Наряду с уничтожением международных террористов, чем успешно занимаются российские ВКС, необходимо выходить на общеполитический диалог — стремиться посадить за стол переговоров правительство и умеренную часть оппозиции с тем, чтобы добиться по крайней мере прекращения активной фазы боевых действий в тех районах, где это реально. Так нужно сделать для того, чтобы проводить гуманитарные акции, помогать мирному населению. Самое главное — запустить механизм внутрисирийского диалога, чтобы остановить гражданскую войну.

культура: ИГИЛ — «дитя» американских спецслужб?

Коротченко: Конечно, это их порождение. Но, как в свое время «Аль-Каида», «черный халифат» вышел из-под контроля тех, кто его задумывал и финансировал. Сегодня это самостоятельный политический фактор. И самодостаточная сила, которую необходимо сокрушить. Люди, отрицающие существующие образования, хотят построить на основе террористических взглядов собственное квазигосударство и легитимизировать его. В Сирии терроризм интернационален. Он, словно магнит, притягивает разные группировки из многих стран. Мы знаем, что больше 7 тысяч выходцев с российского Северного Кавказа приехали воевать на стороне экстремистов. Многие из них уничтожены, но некоторая часть осталась. Борясь с ними в Сирии, российская армия и флот защищают нас от того, что эти люди вернутся и будут устраивать теракты здесь, внутри страны.

Еще раз подчеркиваю: анализ политики Вашингтона показывает, что американцы для свержения Асада готовы использовать даже бандитов. США и поддерживающая их коалиция не громят исламистов в Сирии, не наносят по ним удары, тем самым сохраняя ядро ИГИЛ и «Фронт ан-Нусра» для того, чтобы они сражались с Дамаском. И поэтому мы можем сказать, что именно Штаты несут ответственность в том числе и за действия, которые совершают международные террористы.

культура: Башар Асад будет стоять до конца? Насколько велика у него поддержка со стороны армии и населения?

Коротченко: Мне удалось побывать в служебной командировке в Сирии, общался с военными и сирийскими, и нашими. В том числе на авиабазе Хмеймим, в Латакии и Тартусе. Проехал по стратегическому шоссе Дамаск — Алеппо. По крайней мере та часть страны, которую удерживает Асад, выступает за своего президента. Кроме того, правительственная армия существенно окрепла за последний год. Она ведет наступательные операции при помощи наших ВКС. Асад сражается как подлинный лидер народа, за его кровные интересы.

культура: Но каково экономическое состояние Сирии?..

Коротченко: Район боевых действий — это выжженная пустыня, там полностью уничтожена инфраструктура. В мертвых городах остались боевики, оказывающие сопротивление. Часть населенных пунктов сохраняется за ИГИЛ, в том числе те, где есть местные жители. Однако большинство граждан страны находится на территории, которую контролирует Башар Асад. Там безопасно, есть возможность заниматься мелким бизнесом, торговлей. Голода нет. Вдоль побережья Средиземного моря ведется активное сельскохозяйственное производство, лов рыбы. На земле, подвластной Дамаску, проживает примерно 70 процентов сирийцев. Это доказывает, что Асад не диктатор, как утверждают США и их сателлиты, а законный президент.

Наступление не идет столь активно, как хотелось бы, потому что и сирийские правительственные войска, и ВКС России понимают: нельзя наносить удары по тем городам, где осталось гражданское население. Мы за смягчение человеческих страданий. Активно работают гуманитарные конвои, наши военные поставляют продовольствие и питьевую воду, одеяла, электрогенераторы — всячески пытаются облегчить участь мирных жителей. Когда с ИГИЛ будет покончено, мы начнем работать над программами гуманитарной помощи и на этих территориях.

культура: Удалось ли остановить гонения на христиан?

Коротченко: На пространстве, подконтрольном Асаду, никаких гонений нет. Там действуют различные храмы и религиозные общины. Не наблюдается межрелигиозных и межконфессиональных противоречий. А вот там, где находились террористические организации, были гонения на христиан, осквернения церквей и святынь. На отбитых землях снова восстанавливаются храмы.

культура: Политики следят за выборами в США. Если победит Клинтон, то что — война в Сирии будет продолжена?

Коротченко: Не только в Сирии. Начнется ухудшение российско-американских отношений и эскалация нестабильности на Украине — развернется новая карательная операция Киева против Донбасса. Зато Дональд Трамп делал определенные политические заявления, свидетельствующие, что он разумный человек. Но судить о его реальной стратегии, если он победит, мы станем по делам, а не словам.

культура: Некоторые эксперты считают, что нам надо уходить из Сирии, чтобы не завязнуть там, как в Афганистане...

Коротченко: Мы минимизировали свое присутствие. Была ситуация, когда требовалась большая авиационная группировка, — та часть операции уже выполнена. Но это не означает ухода России из ближневосточного региона. Мы в Сирии остаемся надолго, я надеюсь — навсегда. Фактически у нас там имеется полноценная авиабаза. Есть пункт материально-технического обеспечения «Тартус», рассчитываем, что появится полноценная военно-морская база. Эти два плацдарма позволят контролировать весь регион Ближнего Востока и Средиземного моря. Сирия — ключевая точка для отстаивания наших геополитических интересов.

культура: Война невозможна без жертв, родились и новые герои, такие, как Александр Прохоренко, вызвавший огонь боевиков на себя...

Коротченко: Потеря каждого российского воина — это трагедия. Никогда не забудем погибших — летчиков, военнослужащих-контрактников. Мы воюем очень профессионально и качественно. Наша армия, еще раз подчеркну, не задействована в сухопутных операциях. Мы оказываем только поддержку с воздуха и участвуем в гуманитарных миссиях.

культура: Насколько силен боевой дух наших солдат?

Коротченко: В ходе командировки в Сирии я выступил перед командным составом российской группировки и перед летчиками. Их моральный дух исключительно высок. Генералы, офицеры, солдаты понимают, зачем они находятся там, какие задачи решают. Они сознают, что защищают прежде всего Россию. С полной ответственностью выполняя свой воинский долг. Мы можем гордиться ими. Это цвет Вооруженных сил нашей страны.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция > portal-kultura.ru, 29 сентября 2016 > № 1917394 Игорь Коротченко

30 сентября исполняется ровно год с начала антитеррористической операции российских Воздушно-космических сил в Сирии. Именно 30 сентября 2015 года по просьбе президента САР Башара Асада российская авиация во взаимодействии с силами флота начала наносить удары по позициям экстремистских группировок "Исламское государство" и "Джебхат ан-Нусра".

Сирийская операция, ставшая боевым крещением для нового вида российских войск — Воздушно-космических сил, продемонстрировала миру беспрецедентный уровень организации боевых действий на удаленном театре войны, способность российской армии в кратчайшие сроки развернуть на дальних рубежах мощную группировку, ведя при этом постоянную ротацию личного состава и привлекаемых к борьбе с террористами вооружений.

В преддверии годовщины начала маневров ВКС РФ в Сирии корреспондент РИА Новости Иван Сураев встретился с главнокомандующим российских Военно-воздушных сил в период с 1991 по 1998 годы Петром Дейнекиным. Экс-главком рассказал об основных уроках сирийской кампании, возможном расширении российской аэродромной сети в САР и перспективах применения в данной операции боевой авиации с борта тяжелого авианесущего крейсера "Адмирал Кузнецов".

- Петр Степанович, как, на ваш взгляд, вмешательство России в сирийский конфликт в целом изменило ситуацию и баланс сил в ближневосточном регионе, укрепило позиции Дамаска?

- Безусловно, изменило и укрепило. Напомню, что за истекший год при нашем активном содействии сирийские войска и ополченцы освободили от боевиков почти 600 населенных пунктов и более 12 тысяч квадратных километров территории, а Башар Асад до сих пор остается президентом страны. Работают российский и американский центры по поддержанию мира, идет поиск взаимодействия с умеренной оппозицией, для мирного населения поступает гуманитарная помощь. Все это — положительный результат миролюбивых усилий нашей дипломатии и боевых действий российской армии.

- То есть можно сказать, что помощь Дамаску наших ВКС позволила предотвратить развитие ситуации по иракскому и ливийскому сценариям, или же такая угроза сохраняется и сейчас?

— На самом деле ситуация по-прежнему очень сложная. В Сирии мы столкнулись не просто с террористами, мечтающими о мировом халифате, а с военно-промышленным потенциалом некоторых стран блока НАТО, которые упрямо преследуют свои цели. Сирия представляет собой сложный узел проблем, в котором тесно переплелись многие геополитические интересы.

Вместе с тем действия российской армии в САР коренным образом изменили военно-политическую обстановку в мире, высоко подняли международный авторитет нашего государства, показали его способность отстаивать демократию и свои интересы в любом регионе мира, в том числе с применением современного оружия.

- Что касается оружия, насколько, по-вашему, эффективным было применение обычных авиабомб в сравнении с высокоточным оружием (ракеты дальнего радиуса действия "воздух-земля")?

— При выполнении операции эффективными были и ракетные, и бомбовые удары. Однако после нанесения первых массированных ударов применение дорогостоящих высокоточных дальнобойных крылатых ракет как морского, так и воздушного базирования, смысла уже не имело.

Поэтому наша авиация стала применять обычные авиабомбы с самолетов Ту-22М3, и надо отметить, с поразительной меткостью. Кстати, это каждый раз демонстрировалось на экранах ТВ при помощи дронов и наши экипажи не получили ни одного упрека за применение средств поражения мимо заданной цели.

- Вспомним еще один эпизод операции Воздушно-космических сил в САР. Как вы расцениваете идею использования иранской базы ВВС в Хамадане в качестве аэродрома подскока?

— Положительно. Все дело в том, что аэродром Хамадан отличается от более привычных нам равнинных площадок тем, что он расположен на высоте 1,7 тысячи метров над уровнем моря. Разреженная атмосфера сказывается не только на людях, но и на работе авиационной техники. Уменьшается тяга двигателей, увеличивается длина разбега при взлете, растет посадочная скорость и длина пробега после приземления. А все это в конечном итоге влияет на безопасность полетов.

Так что командование ВКС России, летные экипажи и технический состав получили бесценный опыт организации и выполнения боевых действий в горной местности. При этом была успешно решена главная задача — повышение боевой мощи и эффективности бомбовых ударов по наземным объектам противника.

- Поговорим о будущих маневрах. Можно ли расценивать планы по применению авиакрыла с "Адмирала Кузнецова" в сирийской кампании как получение первого опыта применения морской авиации в военном конфликте?

— Вполне. Однако не стоит забывать, что впервые после Второй мировой войны морскую авиацию в бою применили не мы. Это было сделано в 1982 году при сражении за Фолкленды между Англией и Аргентиной.

Конечно, боевой поход "Адмирала Кузнецова" в Средиземное море будет хорошей школой и для военных моряков, и для корабельных летчиков. Летать на войну с корабля — это высшая степень летного мужества и мастерства.

- Не диктует ли затягивающаяся военная операция против ИГИЛ необходимость задействовать еще один аэродром базирования российских ВКС, помимо Хмеймима?

— Это нам не помешает. Хорошо развитая аэродромная сеть всегда является одним из важнейших элементов наземной инфраструктуры. А конкретное количество оперативных аэродромов зависит от масштаба и пространственного размаха военных действий.

Однако для выполнения аэродромного маневра командованию всегда необходимо иметь как минимум два боеготовых аэродрома. Запасная, как говорят в авиации, точка может использоваться при выводе противником из строя основной авиабазы или при опасных погодных явлениях. Это могут быть грозы, штормовой ветер, ливни или высокие температуры наружного воздуха.

- В заключение нашей беседы хотел бы коснуться не самой приятной темы. Какой негативный опыт необходимо будет проанализировать и устранить после года применения ВКС России в Сирии?

— К сожалению, у нас имеются боевые потери, но войны без потерь не бывает. Мне известно, что командование ВКС принимает все меры для того, чтобы с дальних берегов все вернулись домой в том же составе, в каком убывали на задание.

Боевой опыт, полученный нашими летчиками в САР, будет однозначно внедрен в учебно-боевую подготовку. К слову, это касается не одних только летчиков.

И давайте закончим наш разговор все-таки на оптимистичной ноте. Война в Сирии на протяжении года демонстрировала всему миру, что важнейшим проявлением военной мощи любого государства является господство в воздухе. И наши Воздушно-космические силы показали себя как мощное дальнобойное средство решения стратегических задач.

Сирия. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 29 сентября 2016 > № 1914359 Петр Дейнекин

Тридцатого сентября 2015 года Россия по просьбе президента Сирийской Арабской Республики (САР) Башара Асада начала военную операцию против международных террористических группировок "Исламское государство" и "Джебхат ан-Нусра" (обе запрещены в РФ и ряде стран мира) на территории Сирии.

Накануне годовщины начала операции ВКС России против террористов в Сирии военный политолог, доцент кафедры политологии и социологии Российского экономического университета имени Г. В. Плеханова Александр Перенджиев рассказал в интервью РИА Новости о военно-политических результатах антитеррористической операции РФ в Сирии. Беседовал Михаил Севастьянов.

- Александр Николаевич, какие, на ваш взгляд, основные уроки необходимо извлечь российскому военному руководству, исходя из годичного опыта военной операции против международных террористов на территории САР? Необходимы ли изменения в подготовке летчиков Воздушно-космических сил России, учитывающие сирийский опыт?

— Уверен, что военная академия Генерального штаба Вооруженных сил РФ, офицеры генштаба тщательно анализируют опыт действий российских ВКС в Сирии.

На мой взгляд, необходимо учесть следующие уроки. Во-первых, бомбардировщик, грузовой транспортный борт — самолет или вертолет — должны быть защищены от возможной воздушной атаки или удара с земли сопровождением истребителей либо ударных вертолетов.

В данном случае я не говорю ничего нового. Во время контртеррористической операции в Чечне я сам наблюдал, как транспортные вертолеты Ми-8 и Ми-26 всегда шли в сопровождении двух-трех ударных вертолетов Ми-24. Уверен, что будут приняты новые технические решения для повышения защитных свойств у военно-транспортных летательных машин и бомбардировщиков.

Во-вторых, существует необходимость повышения взаимодействия между силами специального назначения, разведывательными подразделениями и авиагруппами ВКС России. Возможно, что в дальнейшем военное руководство все-таки придет к выводу о необходимости создания объединенных воздушно-наземных подразделений, в состав которого будут входить разведчики, спецназовцы, ударный, транспортный вертолеты и самолет. И все это воздушно-наземное подразделение должно подчиняться одному командиру. Не исключено, что командирами подобных подразделений могут стать и военные пилоты. Такие структурные реформы потребуют серьезной переподготовки летчиков ВКС России.

- Какой негативный опыт необходимо проанализировать, какие проблемные вопросы требуют решения?

— Одной из главных проблем пока остается как добыча необходимой информации о действиях террористов и их пособников, так и оперативное уточнение, обработка поступающей информации, проведение ее быстрого анализа для принятия решения в ходе складывающейся боевой обстановки.

Также нам необходимо выработать оперативные методы по эффективному противодействию так называемым облачным технологиям террористов, которые они применяют в ходе боевых действий. С похожими технологиями мы уже сталкивались и сталкиваемся в ходе проведения контртеррористической операции на Северном Кавказе.

Но дело в том, что на юге России они применяются в горно-лесистой местности, а в Сирии и Ираке — в пустынной, где проживает множество бедуинов. Террористы просачиваются в населенные пункты и даже в подразделения сирийских войск под видом обычных кочевников, скрытно занимают позиции и неожиданно атакуют — как с флангов, так и изнутри расположения правительственных войск.

Это так называемое перемещение сгустками, когда террористы практически не ведут позиционной борьбы в целях удержания конкретной территории. Российской военной науке еще предстоит изучить такой вид боевых действий в целях эффектного ему противодействия.

- О чем свидетельствует опыт контактов России с США в Сирии? Могут ли вообще РФ и США вместе противостоять некой внешней угрозе?

— Опыт отношений с США в Сирии показывает, что официальный Вашингтон не ставит своим приоритетом урегулирование конфликтов на территории САР.

Цель присутствия США в Сирии — это свержение Башара Асада с поста президента страны, установление контроля на Ближнем Востоке, ослабление влияния в этом регионе России и Ирана. При этом США воспринимают Россию не как партнера, а как геополитического противника, с которым приходится считаться. Поэтому официальный Вашингтон пытается выдавить нашу страну из Сирии всеми имеющимися методами — с помощью провокаций, очернения в информационно-имиджевом пространстве, попыток столкнуть РФ с Турцией.

Самое опасное в отношениях с США состоит в том, что, выдавая себя за наших партнеров по борьбе с терроризмом, американцы требуют обмена информацией, которую потом используют против сирийских правительственных войск с помощью так называемой Свободной сирийской армии, боевики которой зачастую одновременно являются членами запрещенных в РФ и ряде государств мира террористических группировок ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусра".

В условиях, когда Россия борется с террористической угрозой в мире, а США с помощью террористов пытаются удержать свое глобальное лидерство, между официальными Вашингтоном и Москвой невозможно плодотворное сотрудничество в рамках единого антитеррористического фронта.

- Упрочила ли военная операция РФ в САР влияние России в мире, приблизила ли ее к возвращению утерянного с развалом СССР статуса сверхдержавы?

— Операция в Сирии высоко подняла военно-политический имидж России как на мировой арене, так и внутри страны. Но говорить сейчас о возвращении РФ статуса сверхдержавы, на мой взгляд, рано.

- Как непосредственное участие России в борьбе с международным терроризмом на территории САР изменило ситуацию и расклад сил в регионе? Укрепило ли оно позиции Дамаска, позволило ли предотвратить развитие ситуации по иракскому и ливийскому сценариям? Присутствует ли подобная угроза в настоящее время?

— Безусловно, наша страна снова вернула себе статус крупнейшего политического игрока, способного оказывать влияние на процессы в том или ином регионе мира. Причем не только влиять, но и переформатировать их. Так, например, Россия с помощью своих ВКС, военных советников и спецподразделений смогла переформатировать процесс в Сирии с антиасадовского на антиигиловский, антитеррористический.

Участие России в борьбе с международной террористической группировкой ИГИЛ и другими террористическими организациями, а также ее действия по урегулированию внутренних конфликтов в Сирии между официальным Дамаском и "отдельными местными правителями" позволило спасти САР от уничтожения как государства. При этом удалось сохранить от полного уничтожения мировые исторические памятники в этой стране.

Официальная Москва, по сути, не позволила превратить Сирию в беспредельную, никем официально не контролируемую территорию, как это произошло с Ираком и Ливией.

Однако угроза уничтожения САР как государства сохраняется. Со стороны США и их западных партнеров разработаны планы по расчленению Сирии на отдельные государства. Как один из вариантов — разделение САР на асадовскую и прозападную антиасадовскую.

- Нужен ли ВКС России, в связи с неоконченностью военной операции против международных террористов на территории САР, дополнительный аэродром базирования в Сирии, помимо Хмеймима?

— Полагаю, что такой аэродром нужен. Во-первых, для того, чтобы военные летчики после выполнения задания находились на безопасной от нападения террористов территории. Во-вторых, необходимо, чтобы подскок был минимальным в целях повышения эффективности выполнения боевого задания и минимального расходования ресурсов.

- Как вы оцениваете опыт использования базы военно-воздушных сил Исламской Республики Иран в Хамадане в качестве аэродрома подскока для авиации ВКС России?

— Полагаю, что это хорошая идея. Но пока авиация ВКС России, как показала практика, может использовать аэродром в Хамадане исключительно в качестве гостевого. То есть мы не берем авиабазу в постоянное пользование и даже не арендуем, а лишь используем на весьма короткий срок.

- Можно ли расценивать планы применения палубной авиации тяжелого авианосного крейсера "Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов" Северного флота ВМФ России, направляемого в октябре на боевую службу в Средиземное море, как необходимость развития приобретенного опыта дистанционной войны с использованием в том числе плавучих аэродромов?

— Безусловно, нам такой опыт необходим. В любом случае применение палубной авиации позволит в огромные разы уменьшить подскок к территории Сирии, обеспечивая при этом относительную безопасность пилотам и летательным аппаратам после возвращения с боевого задания.

Уверен, что опыт использования палубной авиации позволит нашей стране в дальнейшем укреплять свое геополитическое лидерство в мире.

- Насколько эффективным, по вашему мнению, было применение российского высокоточного оружия дальнего радиуса действия — ракет "воздух — земля", "Калибр" надводных и подводных кораблей?

— Эффективность как раз и заключалась прежде всего в точном попадании при запуске ракет с весьма далекого расстояния и с различных платформ базирования. Кроме этого, в ходе применения ракет не было допущено каких-либо нештатных ситуаций — столкновение с незапланированным объектом, попадание не в ту цель.

Удары ракетами по террористам позволяют теперь воздействовать на них психологически. Ведь при приближении бомбардировщика террористы еще могут успеть принять меры для своего спасения, а ракетный удар для них становится неожиданным и несет игиловцам и другим шайтанам немедленную смерть.

США. Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > ria.ru, 29 сентября 2016 > № 1914336 Александр Перенджие

По тонкому сирийскому льду

Соглашение, модифицирующее февральские договоренности по урегулированию сирийского кризиса, на минувшей неделе дало сбой практически сразу после вступления в силу. Предусмотренный режим прекращения боевых действий оказался поставлен под удар не только из-за многочисленных нарушений со стороны различных сирийских группировок: свою лепту в разбалансировку хрупкого перемирия внесли внешние силы наряду с активизировавшимися террористическими организациями. Своим видением логики событий поделился Чрезвычайный и Полномочный Посол России, член РСМД Александр Аксенёнок.

Александр Георгиевич, по итогам заседания Международной группы поддержки Сирии 20 сентября Джон Керри заявил, что рано ставить точку на перемирии в Сирийской Арабской Республике. Согласны ли Вы с признанием резистентности соглашения?

Надеюсь, я не преувеличу, если скажу, что всё, что произошло буквально несколько дней назад, не было неожиданностью, хотя масштабы и ужас произошедшего превзошли все самые худшие опасения. Однако, несмотря на поток словесных обвинений между Россией и Соединенными Штатами, между оппозицией и сирийским правительством, между США и сирийским правительством, можно почувствовать, что интерес участников все-таки сохраняется. Интерес к тому, чтобы найти ту самую спасительную формулу, которая позволила бы остановить порочный круг насилия в Сирии и перейти к серьезным межсирийским переговорам.

Не помешают ли проведению переговоров и реализации проекта перемирия американские угрозы? Например, заявление официального представителя внешнеполитического ведомства Джона Кирби относительно пересмотра перспектив сотрудничества с Россией в контексте сирийского урегулирования, сделанное после предположительного обстрела гуманитарного конвоя ООН на юго-западной окраине Алеппо?

Вы правильно обозначили проблему, она действительно существует. В США нет единого подхода к вопросу. В Пентагоне и других ведомствах, например, в Госдепартаменте, который возглавляет Джон Керри, существуют противники поиска договоренностей с Россией. Я могу сказать, что аналогичные противники поиска договоренностей с США существуют и в России. К такому выводу несложно прийти, отслеживая наши публикации, выступления на федеральных каналах.

Можно ли сказать, что мы свидетели нескоординированных действий Госдепа и Пентагона? Был ли авиаудар по провинции Дейр эз-Зойр совместно спланированной акцией или своеволием Министерства обороны?

Конечно, как Вы сказали, отсутствие координации, и даже больше — попытки Пентагона и других американских ведомств, ставить Джону Керри палки в колеса, — наверняка существуют. Возможно, в том числе и со стороны определенных лиц из Администрации Президента США. И все же поступающие с американской стороны намеки на «последний шанс» и «возможность прекращения диалога» не могут быть методом разговора с Россией.

Дело в том, что Россия в данном случае имеет большой опыт работы со всеми: и с сирийским правительством, и с оппозицией. Поэтому именно Россия очень хорошо знает все нюансы ситуации в Сирии. И американцы зачастую бывают вынуждены признать, что российские подходы имеют смысл.

Что на сегодняшний день объединяет Россию и США? Нежелание и неготовность допустить ситуацию, при которой режим Башара Асада будет свергнут силой и наступит полный хаос: к власти в Дамаске придут радикальные исламисты джихадистского толка. Это объединяет российскую и американскую стороны и может послужить стимулом к сохранению хотя бы единственной «ниточки взаимоотношений», если, конечно, время до президентских выборов позволит.

Удары по позициям армии Сирии в упомянутой выше провинции нанесли не только американские, но и британские, австралийские, датские самолеты. Можно ли предположить, что европейские коллеги более активно подключатся к переговорному процессу и станут посредниками в российско-американском диалоге?

Мне кажется, что Германия в лице Франк-Вальтера Штайнмайера пытается сыграть конструктивную роль. Хотя Россия ранее и выразила категорическое несогласие с предложением министра насчет установления бесполетной зоны или так называемой «зоны безопасности» в Сирии. Тем не менее, на мой взгляд, Европа могла бы принять участие в переговорном процессе, если бы в европейских рядах было единство мнений: проблема заключается в том, что слишком трудно унифицировать разнящиеся по многим вопросам подходы. Это касается не только Сирии. В данном же случае, как мне кажется, главными игроками должны быть все-таки Россия и Соединенные Штаты Америки, в частности, если им удастся найти взаимопонимание с региональными державами, такими как Саудовская Аравия, Иран и Турция.

На лекции в Московском государственном университете им. Ломоносова Вы говорили о формуле сохранения лица (“face-saving” formula), которая позволяет оппозиции перейти в ряды официальных политических партий (как это произошло с FARC в Колумбии). Как Вы думаете, можно ли применить подобный сценарий в отношении Сирии?

Я думаю, да. Подписанное 30 июня 2012 года Женевское коммюнике, один из основополагающих международно-правовых документов сирийского урегулирования наряду с резолюцией 2254 Совета Безопасности ООН, как раз и предлагает модель государства, о которой Вы говорите.

Беседовала Евгения Дрожащих, блогер РСМД

Сирия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > russiancouncil.ru, 27 сентября 2016 > № 1926751 Александр Аксененок

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы «Вести в субботу», Нью-Йорк, 24 сентября 2016 года

Вопрос: Хотел бы вернуться к событиям утра вторника (20 сентября), когда была встреча по Сирии. Известно, что до этого у Вас была двусторонняя встреча с Государственным секретарем США Дж.Керри. Я понимаю, что это была закрытая встреча, но, если не секрет, что Вы ему сказали? Джон, что же ты наделал, мы обо всем договорились, а вы ударили по сирийским правительственным силам?

С.В.Лавров: Они сами затрагивают эту тему. Говорят, что это ошибка и через нас приносят сирийцам извинения.

Вопрос: Приносили ли все-таки извинения Президенту Сирии Б.Асаду? «New York Times» написала, что извинились.

С.В.Лавров: Да, извинились. Ситуация немного странная. Я сказал Государственному секретарю Дж.Керри, а потом и на встрече Международной группы поддержки Сирии (МГПС), что положение в Дейр эз-Зоре в отличие от ситуации в Алеппо, где линия соприкосновения постоянно меняется, статична уже более двух лет. Там сирийские войска находятся в окружении ИГИЛ.

Мы регулярно доставляем туда гуманитарную помощь и другие необходимые для жизни товары, сбрасывая их с самолетов. Такие же рейсы (парашютирование гуманитарного содействия) осуществляла ООН. Это известные факты. Очень трудно поверить, что разведчики коалиции, созданной США, которая работает против ИГИЛ на всей территории Сирии (именно ИГИЛ в Дейр эз-Зоре окружил правительственные войска), могли забыть про то, кто где находится. Хотя я не хочу никого ни в чем обвинять.

Как нам сейчас сказали наши коллеги из стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), они считают, что не надо спешить с выводами относительно причин трагедии с гуманитарным конвоем, который 19 сентября вышел из Турции, а затем по нему был открыт огонь. Я уже слышал обвинения, что это сделали российские ВКС или сирийские ВВС. Мы говорили об этом с Государственным секретарем США Дж.Керри. Я сказал, что наши военные уже сделали соответствующие заявления о том, что российская авиация там не работала. Сирийская авиация работать не могла, потому что атака на конвой произошла в темное время суток, а сирийские ВВС в это время не летают, у них нет таких возможностей. Атака произошла в тот момент, когда гуманитарный груз уже разгружался в Восточном Алеппо. Наши военные специалисты также сделали ряд сообщений о том, как мы с беспилотника мониторили прохождение этого конвоя. Как мы заметили, вместе с конвоем передвигался мини-грузовик, в кузове которого находился миномёт. Не понятно, как им можно защищать гуманитарный конвой. Тем не менее, все это было сказано нашими военными. Эти материалы мы распространили в ООН для того, чтобы все получали информацию из «первых рук», а не из какой-то обсерватории в Лондоне, на которую постоянно ссылаются, как на истину в последней инстанции.

Мы напомнили нашим коллегам, что когда впервые зашла речь о реальном использовании дороги «Кастелло» для доставки гуманитарной помощи (это было 26 августа во время нашей позапрошлой женевской встречи с Государственным секретарем США Дж.Керри), в тот же день ооновцы сообщили, что на турецкой границе стоит уже опечатанный и готовый к движению гуманитарный конвой и что ООН готова его довезти до Алеппо. Сирийское Правительство подтвердило готовность сотрудничать в этом вопросе. Но в тот же день люди, которые контролируют Восточный Алеппо и называют себя «местный совет», сказали, что если этот конвой пойдет по дороге «Кастелло», то они его атакуют. После этого ООН взяла паузу, пару дней пыталась их уговорить, но этого не получилось ни в конце августа, ни в начале сентября. Я ничего не утверждаю. Просто говорю, что в отношении гуманитарных конвоев, которые пойдут по дороге «Кастелло», звучали прямые, отрытые и недвусмысленные угрозы. Сейчас необходимо провести расследование. Наверное, самый простой способ и первый необходимый шаг – предъявить снаряды, которые попали в этот конвой. Сначала была информация, что это удар из артиллерийских орудий, потом эта информация быстро исчезла. Затем стали упоминать вертолеты. По боеприпасам, думаю, все можно понять. Это также, как бывает в любой другой ситуации, это элементарно и должно быть самой первой фазой расследования. Этим, кстати, не стали заниматься те, кто расследовал катастрофу малайзийского «Боинга» в Донбассе. Поэтому я сегодня не услышал ни от кого каких-либо слов, которые поддерживали бы уже звучащие в местной прессе обвинения в наш адрес или в адрес сирийских ВВС.

Основную часть нашей работы мы посвятили тому, что необходимо спасать перемирие. Мы распространили подробное интервью, которое дал в понедельник Начальник Главного оперативного управления Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации С.Ф.Рудской. Это теперь официальный документ СБ ООН, из которого ясно, какие конкретные шаги предпринимали мы, как работали с сирийским Правительством, чтобы оно соблюдало переподтвержденный режим прекращения огня. Из документа также понятно, кто его не соблюдает. Целый ряд отрядов оппозиции заявили, что они будут соблюдать прекращение огня. Тем не менее, несколько десятков групп боевиков отвергли прекращение огня, сказав, что сотрудничать не будут.

Я уже не раз приводил пример. Мы настаивали занести в террористический список группировку «Ахрар аш-Шам». Кстати, и американцы год назад за это выступали. Некоторые страны региона сказали, что она нетеррористическая, что у них нет этому подтверждений. В итоге, чтобы поскорее двигаться в урегулировании ее оставили за рамками этого списка, сохранив там только «Джабхат ан-Нусру» и ИГИЛ. Когда российско-американская договоренность была объявлена, руководство «Ахрар аш-Шам» заявило, что оно не будет ее поддерживать, потому что в ней «Джабхат ан-Нусра» помечена как террористическая структура, а на самом деле «Джабхат ан-Нусра» – это «нормальная оппозиционная организация», с которой «Ахрар аш-Шам» активно сотрудничает. Сегодня на заседании Международной группы поддержки Сирии (МГПС) я напомнил о том, что мы предлагали год назад и сказал, что нынешние заявления лидеров этой структуры, конечно, требуют вернуться к вопросу внесения ее в список террористов.

Вопрос: Стоило Вам заключить соглашение с Госсекретарем США Дж.Керри, как один из первых людей, кто выступил против, был не кто иной, как глава Пентагона Э.Картер.

С.В.Лавров: Вы знаете, что мы не вмешиваемся во внутренние дела зарубежных стран.

Вопрос: Но ведь даже в такой либеральной, вовсе не пророссийской газете «Нью-Йорк Таймс» сегодня об этом факте вспомнили первым делом. А другие наблюдатели допускают вероятность того, что американцы нанесли удар по правительственным силам Сирии не просто так, что эта такая вот «фракция партии войны».

С.В.Лавров: Наверное, есть люди, которые будут применять к произошедшему «теорию заговоров».

Вопрос: То есть Дж.Керри – голубь, а Пентагон – ястреб.

С.В.Лавров: О том, что у них между собой нет большого согласия, я тоже читаю. Мы, простите за грубое слово, «не влезаем» в их внутренние взаимоотношения, а исходим из одной простой вещи: то, что было сделано 9 сентября в Женеве, о чем мы договорились с Госсекретарем США Дж.Керри с участием наших военных, представителей спецслужб, было сделано в точном соответствии с тем, о чем договорились президенты В.В.Путин и Б.Обама за три дня до этого в Китае, когда они встретились и провели пару часов вместе с нами и другими помощниками, согласовывая принципы, которые должны лечь в основу договоренностей. Нам в Женеве оставалось положить все на бумагу, хотя это было непросто – это заняло 16 с лишним часов. Тем не менее, это было сделано по прямому указанию двух президентов, включая Президента Б.Обаму, верховного главнокомандующего вооруженными силами США. Я исхожу из того, что все, кто имеет какое-либо отношение к военным вопросам в США из официальных структур, должны выполнять приказы верховного главнокомандующего.

Вопрос: Тогда два последних уточнения по сирийскому треку. Нет ли опасности того, что уйдет Б.Обама (ему ведь недолго осталось), и все эти договоренности превратятся в пыль?

С.В.Лавров: Нет, таких обсуждений у нас не велось. Мы занимаемся не гаданием на кофейной гуще, а конкретным делом. Есть договоренность двух действующих президентов, ее нужно выполнять.

Вопрос: Перемирие сейчас, строго говоря, сорвано. Можно ли по новой начинать отсчет?

С.В.Лавров: Как я уже сказал, мы распространили документ Генштаба Министерства обороны Российской Федерации, где подробно описывается, почему нынешняя ситуация делает эти договоренности в целом бессмысленными.

Но мы не хотим, чтобы сейчас там разразилась полномасштабная гражданская война. С таким трудом удается ее хоть как-то сдерживать в определенных районах, где-то все-таки теснить террористов. Потерять все это было бы неправильным.

Я не могу не подчеркнуть то, о чем сегодня сказал на заседании МГПС. Если опять все будет сводиться к просьбам об односторонних шагах со стороны ВКС России и ВВС САР, дескать, дайте еще паузу на 3-4 дня, и тогда мы убедим всех оппозиционеров, что это серьезно, что они должны отмежеваться от «Джабхат ан-Нусры», то эти разговоры больше не будут восприниматься нами всерьез. Мы уже несколько раз за прошедшие месяцы шли навстречу, объявляли по согласованию с американцами паузу вокруг Алеппо и в 48 часов, и в 72 часа, каждый раз убеждаясь, что эти паузы были использованы для того, чтобы подкрепить живой силой, провиантом и оружием боевиков, в том числе, нусровцев.

Поэтому сейчас можно говорить о реанимации перемирия исключительно на коллективной основе, когда не мы должны кому-то что-то доказывать в одностороннем порядке, а когда нам должны доказать, что речь идет об искреннем желании отделить оппозиционеров, которые сотрудничают с американской коалицией, от «Джабхат ан-Нусры», затем добить ее, а оппозиционеров сделать частью политического процесса. Если нам этого не докажут, то у нас укрепляются подозрения, что все это затеяно для того, чтобы вывести «Джабхат ан-Нусру» из-под удара. В последние дни, вместо отмежевания оппозиционных групп от этой структуры, мы наблюдаем, как это было сказано в заявлении ГШ МО России, слияние оппозиционных группировок. Я уже упоминал «Ахрар аш-Шам», многие другие тоже считают, что они ближе к террористической организации.

Выход вижу только в честной совместной работе, когда все будут исполнять договоренности о перемирии, а не выдвигать односторонние требования кому-то сделать «жест доброй воли» в надежде на то, что это потом окупится.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 сентября 2016 > № 1908125 Сергей Лавров

Сирийские качели

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме Будет ли работать российско-американский план перемирия

Российско-американские переговоры по конфликту в Сирии — самому продолжительному, кровопролитному и жестокому в нынешнем столетии — все же увенчались достижением договоренностей. Глава МИД России Сергей Лавров и его американский коллега Джон Керри согласовали план прекращения военных действий в Сирии, доставки гуманитарной помощи в блокированные районы и возобновления межсирийского политического процесса при международном содействии. Как скажется этот дипломатический успех на ситуации в охваченной войной республике, разбиралась «Лента.ру».

И Москва, и Вашингтон приложили колоссальные дипломатические усилия ради заключенных в Женеве договоренностей. Ими был вложен немалый политический капитал, и ставки непрерывно растут. Конечно, это можно было бы назвать прорывом, если бы ситуация была под контролем только двух крупных держав. Но в регионе и самой Сирии есть и другие влиятельные игроки с собственными опасениями, завышенными амбициями и ничем не оправданными расчетами. Поэтому та осторожность, которую проявили министры в оценках, и сделанные ими оговорки, вполне объяснимы. В заявлениях Керри звучало много «если», а Лавров прямо сказал, что «никто не может дать стопроцентных гарантий».

Предыдущие попытки добиться устойчивого прекращения огня на ключевых участках боевых действий, в том числе продержавшееся дольше других февральское соглашение, неизменно заканчивались неудачей. Правительство Сирии и вооруженные отряды оппозиции обвиняли в этом друг друга, хотя и те и другие не отказывались от иллюзорных планов решить конфликт военным путем. Таким образом, последние два раунда межсирийских переговоров в Женеве оказались сорванными. Стороны так и не приступили к обсуждению модальностей переходного периода по существу, как того требовала резолюция 2254 Совбеза ООН и другие международно-правовые договоренности.

Между тем за время боевых действий после прекращения политического процесса в апреле ни правительственные войска, ни вооруженная оппозиция так и не смогли добиться устойчивого перевеса. Успехи сменялись поражениями, и такие качели продолжались вплоть до последних дней.

Сирийскому режиму при воздушной поддержке российских ВКС ценой больших потерь удалось блокировать восточную часть Алеппо, на время отрезать боевиков от путей снабжения с севера, несколько стабилизировать обстановку в пригородах Дамаска и в близкой к Латакии провинции Идлиб, где сильны позиции террористической организации «Джабха Фатх Аш-Шам», известной ранее как «Джабхат Ан-Нусра». В то же время режим потерпел и ряд болезненных поражений, которые ослабили его людские и материальные ресурсы, привели к растягиванию сил на большие расстояния и лишили способности вести успешные наступательные операции. Это стало понятным после того, как в июне провалилось предпринятое отборными спецчастями «Сукур Ас-Сахра» наступление по пустынной трассе в направлении Табки. Затем в августе отряды разнокалиберной оппозиции смогли провести внезапное контрнаступление на юго-западе Алеппо, в районе Рамуса, захватив склады вооружений и техники. В ходе боев за Алеппо координация между ними под флагом «Джейш Аль-Фатах» перешла уже на оперативный уровень. Несколько расширилась зона контроля оппозиции к северу от Хамы, в районах, прилегающих к провинции Алеппо с юга.

Поставленная перед правительственными силами задача овладеть таким важным стратегическим центром, как Алеппо, оказалась практически неразрешимой. И в этом был серьезный просчет, что еще больше осложнило ситуацию на месте и политические усилия. Долговременная осада, как известно, чревата чрезмерным отвлечением сил и дальнейшими политическими издержками на международной арене. Подобное уже происходило в Сараево, длительная блокада которого завершилась военным и моральным поражением сербов.

Несмотря на все предвиденные и непредвиденные подводные камни, план действий по Сирии, разработанный по поручению президентов России и США, во многом отличается от предыдущих соглашений и «дорожных карт». Это не просто призыв к прекращению военных действий. По тому, что предано огласке, можно заключить: на этот раз речь идет о взаимоувязанном и далекоидущем пакете поэтапных мер, содержащих конкретный военный и политический компоненты. Конечная цель — создать условия для скорейшего возобновления политических, причем содержательных, переговоров между сирийцами об организации переходного периода и будущем государственном устройстве Сирии.

Во-первых, обозначен как бы испытательный срок в качестве меры доверия. Если прекращение военных действий, вначале на 48 часов, соблюдается и продлевается на тот же срок, то через семь дней будет создан «совместный имплементационный Центр», в котором российские и американские военные приступят к обмену информацией, разграничению воюющих группировок и координации ударов по позициям «Исламского государства» (ИГ; запрещена в РФ) и «Джабха Фатх Аш-Шам». Такого рода договоренности существенно расширяют рамки сотрудничества обеих стран в борьбе с терроризмом, выводя его больше на коалиционный уровень. До сих пор разговоры о коалиции скорее напоминали ярмарку тщеславия: кто ведущий, кто ведомый и кто к кому должен присоединиться.

Во-вторых, сторонам путем взаимных уступок удалось найти увязку двух ключевых элементов плана — прекращения полетов сирийской авиации в оговоренных между Россией и США районах и разделения позиций между организацией «Джабха Фатх Аш-Шам», признанной Россией и Соединенными Штатами террористической, и другими вооруженными группировками, если они выразят готовность отмежеваться от джихадистов и тем самым получат иммунитет от ударов с воздуха. В противном случае Россия и США будут рассматривать их как террористические и считать «легальными целями». Такой подход согласован с правительством Сирии и в принципе, хотя и с оговорками и не всеми группировками, одобрен оппозицией. По словам Керри, она готова представить соответствующие доказательства, но имеет право на самооборону. Госсекретарь США призвал группировки умеренной оппозиции дистанцироваться от «Джабха Фатх Аш-Шам» и соблюдать прекращение огня, чтобы «не оказаться под ударом».

В-третьих, план предусматривает создание демилитаризованной зоны на севере и на юге от Алеппо для беспрепятственного поступления гуманитарной помощи гражданскому населению, находящемуся в бедственном положении. В принятых документах закреплены процедуры и механизмы доставки такой помощи в координации с ООН, на что ранее накладывались определенные ограничения со стороны сирийских властей.

Обнадеживает и то, что в последнее время появились такие сдвиги в региональной конфигурации, которые позволили говорить о меняющейся расстановке сил, о тенденции к формированию новых, может быть, и не альянсов, а каких-то, пусть даже тактических, связок, замкнутых на разрешение сирийского конфликта. Прежние же союзнические отношения все чаще стали подвергаться большим испытаниям на прочность. Создалась ситуация, когда и Россия, и США, и региональные игроки ощутили необходимость внести те или иные корректировки в прежние подходы.

В первую очередь это коснулось Турции. Еще до неудавшейся попытки военного переворота Анкара начала искать пути к плавному пересмотру той политики, которая завела в тупик ее отношения с соседними странами. Провозглашенный предыдущим премьер-министром курс под названием «ноль проблем с соседями» превратился в «ноль соседей без проблем». Стало понятно, что война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооруженными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГ. Усилились трения с американцами, делающими ставку на курдов, показавших высокую боеспособность в антитеррористических операциях на севере Сирии. В результате сложилась ситуация, когда отряды курдской самообороны партии «Демократический союз» впервые получили шанс сомкнуть анклавы в Африне и Коббани, образовав на южных границах Турции курдскую административную единицу.

Наибольший политический и экономический ущерб понесла Турция от разрыва отношений с Россией. Наметившееся сближение, каким бы оно ни было, ситуативным или с устойчивыми установками в глобальном измерении, позволяет искать взаимопонимание и точки соприкосновения в отношении Сирии. После подавления попытки переворота Турция стала проводить более гибкую линию, делая акцент на территориальной целостности Сирии, не заостряя вопрос о смене режима в духе «Асад должен немедленно уйти». Совместные операции турецких вооруженных сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии имеют четко обозначенную двоякую цель – очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от игиловцев и курдских отрядов, которые турки также считают террористами. В плане дальнейших перспектив развития ситуации в Сирии новая турецкая тактика, безусловно, оказывает воздействие. Каким оно будет дальше в смысле баланса плюсов и минусов пока сказать трудно. Многое будет зависеть от желания и способности Анкары перекрыть границу для подпитки террористов живой силой и вооружениями и от того, будет ли меняться характер ее отношений с другими вооруженными группировками сирийской оппозиции, многие из которых (например «Ахрар Аш-Шам») также рассматриваются как террористические. Причем не только Россией, но и такими арабскими государствами, как ОАЭ, Иордания, Египет.

Восстановление отношений Турции с Россией совпало по времени с активизацией ее дипломатических контактов на иранском направлении. Обе стороны поддержали российско-американский план действий и проявляют заинтересованность в поиске взаимоприемлемых политических развязок по Сирии. Некоторые политологи заговорили даже о намечающейся коалиции Россия-Турция-Иран. Конечно, с учетом всего комплекса их глобальных и региональных интересов и приоритетов, которые не обязательно совпадают, такие оценки выглядят поверхностными. Вместе с тем и Анкара, и Тегеран устали от груза войны в Сирии. Для Турции помимо политических издержек и экономических потерь это еще и проблема беженцев в ее внутритурецком и европейском аспектах. Для Ирана сирийская кампания — это не только большое финансовое бремя, но и растущие людские потери, что вынудило иранцев постепенно заменять подразделения Корпуса стражей исламской революции на шиитские ополчения из Ирака, Афганистана, Пакистана. В то же время потеря Сирии как важного связующего звена в шиитском проекте вряд ли будет приемлема.

Корректировки, судя по всему, назревают и в Саудовской Аравии. Война на два фронта — опосредованная в Сирии и самая настоящая с большими потерями в Йемене — становится для нее все более затруднительной. Особенно по мере того, как ИГ и «Аль-Каида» вступили в борьбу за контроль над южнойеменскими провинциями, граничащими с Саудовской Аравией. Впрочем, финансовые резервы позволяют Эр-Рияду еще какое-то время придерживаться пока не работающей стратегии создания арабского фронта борьбы с «персидской экспансией».

В любом случае и Иран, и Саудовская Аравия рассматривают Турцию с ее меняющейся тактикой как сторону в сирийском конфликте, при содействии которой можно зондировать пределы возможных уступок соперника на этапе, когда дело дойдет до обсуждения вопросов политического будущего Сирии. Саудовцы с пониманием отнеслись к некоторому смягчению риторики Анкары в отношении Асада и сравнительно спокойно отреагировали на ее попытки переманить часть исламистских вооруженных группировок, считавшихся просаудовскими.

Даже если прекращение военных действий продержится в установленные сроки, практическое исполнение такого пакета договоренностей с перекрестными обязательствами — случай особой сложности в конфликтном урегулировании. Это, пожалуй, можно сравнить только с Дейтонскими соглашениями. Но то были соглашения между государствами, и там были задействованы многонациональные силы НАТО с участием России, наделенные функциями принуждения к миру.

Сейчас же уже на начальном этапе многое будет зависеть от способности России и США выполнить свои части обязательств по работе с партнерами. Согласие Дамаска с предложенным планом должно быть подкреплено более конкретными заявлениями, письменными подтверждениями или даже предупреждением о последствиях нарушения установленного нового режима полетов, если дело до этого дойдет. Новое громогласное заявление Асада об освобождении каждой пяди сирийской земли, сделанное накануне вступления в силу режима прекращения военных действий, никак не вписывается в контекст российско-американского плана.

Перед США стоит задача не менее сложная. Многие командиры вооруженной оппозиции, светской и исламистской, восприняли российско-американские договоренности как «сделку» за счет интересов «сирийской революции». Находящаяся под влиянием Турции организация «Ахрар Аш-Шам» уже объявила об отказе соблюдать перемирие. Свободная сирийская армия также считает заключенный Лавров и Керри договор рискованным и практически невыполнимым в силу слишком тесного переплетения с «Фатх Аш-Шам» на «земле», где трудно отличить одних от других. Немаловажно и то, что эта террористическая организация является одним из самых боеспособных отрядов оппозиции и имеет широкую базу влияния среди суннитского населения.

Сейчас, когда пошел отсчет часов, отпущенных на прекращение военных действий, наступает время проверки, насколько серьезны намерения всех вовлеченных в конфликт сторон. Своего рода момент истины. Россия и США поставили перед еще одним испытанием как отношения между собой, так и отношения со своими партнерами. Имплементация разработанного плана таит в себе большие риски, но продолжение кровопролития с их прямым вовлечением в эту региональную «войну по доверенности» (proxy war) еще опаснее.

Сирия. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 сентября 2016 > № 2913952 Александр Аксененок

 Сирия — душа мира

беседа главного редактора «Завтра» с Чрезвычайным и Полномочным Послом Сирийской Арабской Республики

Александр ПРОХАНОВ.

Господин Посол, благодарю вас за согласие ответить на интересующие все наше общество вопросы. Скажите, как государство с таким жёстким, осмысленным, централистским, традиционно крепким и сильным режимом допустило возникновение столь чудовищного исламского протеста? Как происходило наращивание исламского фактора, и почему государство ничего не смогло с этим сделать?

Рияд ХАДДАД.

И я, господин Проханов, благодарю вас и, в вашем лице, весь российский народ за внимание к нашей стране, за помощь и поддержку, которую оказывает Россия сирийскому народу. Да, режим в Сирии сильный и осознает, что происходит вокруг него. Все те, кто следят за событиями в Сирии, замечают, что Президент Башар Аль-Асад с 2000 года, когда пришел к власти в стране, был уверен, что расширение свобод и прав подталкивает всех чувствовать свою ответственность за строительство Отечества, за необходимость его защиты. Эта уверенность дала положительные результаты, и Сирия на международном уровне продвинулась намного вперед в сфере обеспечения безопасности в стране.

А что касается вашего вопроса по поводу того, почему государство не смогло ничего сделать в отношении исламистского мятежа, то я считаю, что сирийское государство сделало очень много. И если бы Сирия не смогла ничего сделать, то не смогла бы противостоять самой ужасающей и грязной вой­не в истории человечества. И здесь необходимо вспомнить, что Тунис кардинально изменился всего через 18 дней, Египет — меньше чем за месяц, а Сирия, несмотря на то, что воюет уже шестой год против террористического такфиризма, до сих пор сохраняет государственный строй и работоспособные государственные институты.

Вкратце мы можем отметить несколько пунктов, которые способны дать ответ на ваш закономерный вопрос. Политизирование ислама и его постоянное использование для достижения целей, прописанных в проектах некоторых крупнейших стран, не ново и не родилось сейчас, а произошло в 70-х годах прошлого века под непосредственным контролем американских спецслужб и других спецслужб стран-вассалов США. Результаты этой деятельности проявились в Афганистане в противостоянии с СССР, и все прекрасно помнят, какие последствия эта политика оказала на баланс сил на международной и региональной аренах.

Распространение религиозных школ в Сирии было очевидным явлением, но изначально целью этих школ было предотвращение проникновения такфиристской идеологии и сохранение хороших отношений с арабскими странами, и, в первую очередь, с Саудовской Аравией, чтобы прекратить воздействие катастрофических последствий оккупации Кувейта со стороны Саддама Хусейна. Этим воспользовались определенные зарубежные спецслужбы, отвечающие за деятельность этих религиозных школ, и в результате произошло укоренение такфиристской идеологии — вместо получения ученых-богословов, способных противостоять такфиризму. Хотелось одно, а получилось другое по ряду объективных причин.

Материальные средства, выделенные для распространения такфиризма, были колоссальными, что мешало сирийскому государству справиться с этим явлением. Ведь Саудовская Аравия, как крупнейшая нефтяная держава, постоянно выделяла и выделяет огромные деньги и заставляет остальные страны Персидского залива двигаться в ее русле, а это значит задействование гигантских финансовых механизмов, полученных от продажи нефти, для распространения ваххабизма в регионе и в мире. Это радикальное исламистское течение содержит в себе разрушительные принципы для общества, цивилизации, человечества и даже для ислама и приводит, в конечном счете, к распространению радикальной идеологии и терроризма, практикующего убийства, насилие, использование смертников. И, к сожалению, некоторые иностранные спецслужбы, такие как немецкие, английские и американские, использовали развитие ваххабизма в своих узких политических целях, забывая о том, что это радикальное течение представляет угрозу тем странам, которые его поддерживают или закрывают на него глаза. Противостояние этому течению было не под силу Сирии в одиночку — из-за нескончаемых финансовых источников. И хочу, пользуясь случаем, призвать страны, выступающие против разрушительной идеологии мракобесия в мире, противостоять этой идеологии до того, как она уничтожит всех нас.

Сыграли свою роль близкие дружественные отношения, сложившиеся у Сирии с некоторыми странами, которые сейчас являются агрессорами, такими как Турция и ОАЭ, и артистические лицемерные способности Эрдогана, которые, например, ярко проявились в Давосе, когда он демонстративно покинул зал из-за участия президента Израиля, якобы возмущаясь политикой Израиля по отношению к палестинцам и, вернувшись в Турцию, тут же объявил об отправке турецкого корабля "Мармара" для прорыва блокады сектора Газа, Сирия ему поверила, но Эрдоган потом вероломно ударил в спину Сирии, как он это сделал позже в отношении России.

События в Сирии произошли после вторжения так называемой "арабской весны" в Тунис, Египет и в Ливию, и общая атмосфера в обществе состояла в том, что люди на самом деле думали, что это весна, и поэтому внутреннее, региональное и международное общественное мнение было готово принять эту "весну" и поддерживать ее. А как можно было объяснить людям, что весна в Ливии, Тунисе и Египте — это нормальное явление, а в Сирии — наоборот? То есть то, что происходило в тех странах, было репетицией и подготовкой стратегической почвы для достижение самой главной цели — Сирии. Если бы сирийское руководство не действовало мудро и аккуратно по отношению к этим событиям, то вулканы этой "весны" полностью сожгли бы Сирию в течение нескольких недель, максимум месяцев, как это и было изначально запланировано.

Использование самых известных информационных империй и подготовка армии журналистов и идеологов, готовых вовремя включиться в эту войну, а также влияние фетв, изданных некоторыми религиозными деятелями, которые сыграли на чувствах людей, апеллируя к благам загробной жизни и к животным низменным инстинктам, стали контролировать поведение большинства людей в закрытых обществах из-за обычаев, традиций и ошибочного понимания религии. Все вышеперечисленные факторы и ряд других помогли в распространении такфиристской идеологии в Сирии и соседних странах, и можно сказать что если бы не стойкость сирийского государства, то носители этой разрушительной идеологии свободно бы разгуливали по всему миру.

Александр ПРОХАНОВ.

Вся Сирия охвачена различными формами и фазами военных действий — все воюют со всеми. Что это за очаги военных схваток? Что происходит с туркоманами, что происходит с курдами, с Джабхат ан-нусра, что происходит с ИГИЛ, с умеренной оппозицией? Кто с кем воюет? Какова военная обстановка? И что происходит в Алеппо — ключевом центре, от ситуации в котором во многом будет решён, возможно, в ближайшее время, исход кампании?

Рияд ХАДДАД.

Вопрос сложный, и он содержит в себе несколько подвопросов. Поэтому невозможно однозначно ответить. Но я начну с понятия "умеренная оппозиция". Этот термин был создан специально для вторжения в регион так называемой вооруженной "умеренной оппозиции". Ведь это выражение не существует ни в политических науках, ни в социологии, ни в стратегии, ни в международном праве. Как известно, оппозиция — это здоровое общественное явление, которое обычно включает в себя различные партии, но это явление существует в границах страны для ее развития, а не для расчленения. А что касается вооруженной оппозиции, то тут дело обстоит с точностью до наоборот. И пока есть люди вне властных структур страны, которые держат в руках оружие, то это называется вооруженным мятежом, если, конечно, эти люди — граждане этой же страны. Либо это считается терроризмом, экспортируемым извне. В обоих случаях государство обязано противостоять им и их уничтожать.

Немаловажным моментом является характер сирийского общества и его составляющие, которые обогащают сирийское государство. Но для достижения своих целей хозяева разрушительного проекта, оседлав "управляемый хаос", провели четкую профессиональную, тщательно продуманную работу для разрушения уникальной мозаики сирийского общества и превращения его в инструмент, нацеленный на подрыв внутреннего единства страны. Есть группы, которые поддерживает Саудовская Аравия, есть — которые поддерживает Катар, третьих — Турция, четвертых — американские спецслужбы либо другие страны НАТО. Большинство этих групп воюют против сирийской армии в Алеппо под руководством запрещенной международным правом террористической организации Джабхат Ан-Нусра, и все эти группы нацеливают свои удары против мирных жителей и уничтожают инфраструктуру, а значит, они являются лишь расходным материалом для войны под руководством США, нацеленной на осуществление вышеуказанной стратегии — новый Ближний Восток, управляемый хаос — и на то, чтобы сделать XXI век веком исключительно Америки.

Александр ПРОХАНОВ.

Как на будущее Сирии смотрят разные игроки? Как будущее Сирии видит Америка? Как видит Россия, как — Иран? Как видит Турция, Саудовская Аравия? Возможно ли при этих взглядах сохранение единства страны? Как на эту проблему смотрит Башар Асад? В чём механизм согласования этих различающихся точек зрения и взглядов на сирийскую проблему?

Рияд ХАДДАД.

Здесь необходимо различать два уровня: первый касается США и России, а второй — региональных стран, таких как Турция, Саудовская Аравия, Иран и т.д. Что касается Вашингтона, то всем, кто хотя бы элементарно разбирается в политике, очевидно, что он стремится изменить режим в Сирии с помощью терроризма. С первых недель американские высокопоставленные представители власти заявляли, что Президент Асад должен уйти. А это означает вопиющее внешнее вмешательство в дела независимой страны, обладающей суверенитетом, что запрещено международным "законом" и традициями сирийского общества, которое никогда не сдавалось внешним захватчикам. Что касается позиции России, то она ясна и опирается на устав ООН, международное право и на два основных пункта. Первый заключается в том, что необходимо бороться с терроризмом и консолидировать общие усилия ради этой борьбы, потому что терроризм представляет опасность и угрозу, которые не исключают ни одну из стран мира; а второй заключается в том, что необходимо политическое решение кризиса в Сирии, а это исключительно право сирийского народа, и только сирийский народ может решать, какая власть ему нужна, кто будет стоять во главе государства.

Что касается Турции и Саудовской Аравии, то они пляшут под дудку Америки, у каждой своя роль, каждая выполняет свою задачу, и официальные заявления Саудовской Аравии подтверждают саудовскую причастность к каждой капле крови, пролитой в Сирии. Все данные указывают на то, что семья Аль Сауд прилагает максимум усилий для расчленения Сирии на слабые зависимые части. Роль Америки снижается, а, как известно, когда империи переживают такую ситуацию, когда идут к упадку, то проявляются самые опасные их черты, и Америка в таком случае вынуждена расширить полномочия своих вассалов, и это явно проявляется в случае с группировками, поддерживаемыми Саудовской Аравией и Турцией.

Что касается Ирана, то он является важнейшим полюсом в оси сопротивления. Его позиция — поддержать Сирию — исходит из понимания открытой войны против тех стран, которые не повинуются сионистско-американской воле. Подчеркну, что позиция Ирана отвечает принципам международного права и уставу ООН, запрещающим вмешательство во внутренние дела суверенных государств, и все действия Российской Федерации и Ирана являются ответом на просьбу сирийского государства, то есть ведутся в соответствии с международным правом. И всем известно то, что российско-иранская поддержка сыграла свою яркую роль в вопросе подрыва боевого духа террористических вооруженных группировок в Сирии, что ее отличает от позиции США и их союзников. Что касается видения по поводу будущей Сирии, то все на словах говорят, что хотят сохранить единство Сирии и её территориальную целостность и суверенитет, но реальная деятельность Вашингтона и его прихвостней говорит об обратном. Ведь поддержка вооруженных группировок означает навязывание раздела страны, и Америка, и те, кто крутятся в её орбите, стремятся перенести деятельность вооруженных группировок с военного уровня на политический, а это, в конечном счете, означает расчленение страны. Сирийское государство противодействует этому, используя все свои возможности при поддержке друзей в России и в Иране. И господин Президент Башар Аль-Асад следит и руководит политической и военной обстановкой в Сирии, он уже представил полное видение разрешения кризиса в марте 2011 года, неоднократно повторял это видение, в частности, когда давал присягу во время президентских выборов. Те указы, которые он издал, в том числе об амнистии, а также законы, которые принял (закон о партиях, о СМИ, о местном самоуправлении, об отмене чрезвычайного положения и др.) — яркое доказательство тому, что он в первую очередь заинтересован в сохранении государства Сирия, целостности его территории. И народ Сирии — единственный, кто имеет право, без внешнего вмешательства, выбирать своих представителей и власть.

Что же касается темы согласования позиций между противостоящими сторонами, то это зависит от их воли, которая, к сожалению, у некоторых отсутствует. И если Вашингтон не убедится в бесполезности инвестиций в терроризм, нацеленных на уничтожение политической инфраструктуры, то положение дел будет еще хуже. И перед Сирией нет другого пути, кроме как продолжать работать на двух треках: политическом и военном, которые нацелены на противостояние терроризму. Дамаск будет работать с любой силой, будь она внутренняя, региональная или международная, с целью прекращения войны, навязанной против народа, армии и руководства Сирии. Он будет консолидировать и усилия с любыми другими сторонами для сохранения целостности, суверенитета страны и независимости в принятии государственных решений, в то время как сирийская армия продолжит выполнять свой национальный и конституционный долг в противостоянии терроризму, экспортируемому из всех стран мира. То есть Сирия воюет против системного транснационального терроризма за весь мир.

Александр ПРОХАНОВ.

Какова доля истины в рассуждениях о том, что всё происходящее в Сирии и вокруг неё связано главным образом с планами проведения трубопроводов из Катара и других стран Персидского залива в сирийские порты?

Рияд ХАДДАД.

Конечно, часть кризиса — из-за проведения нефтегазопроводов, но проблема не только в этом, а в расширении влияния и полного контроля над регионом путем систематического уничтожения, как это было прописано в проекте "управляемого хаоса" и " нового Ближнего Востока". Ведь центры принятия решений в мире, придерживающиеся проамериканской точки зрения, заинтересованы в том, чтобы Вашингтон оставался единственным полюсом и работают, законно или незаконно, над тем, чтобы не появлялось новых альтернативных полюсов. Это является сутью проблемы, но все инструменты, которые были использованы для достижения этой цели, столкнулись с геополитическими изменениями, главное из которых — возвращение России как одного из основных игроков на международную арену, а также рост экономической силы Китая и расширение его влияния во всех областях и по всем направлениям, появление возможности формирования экономических региональных и международных объединений, которые угрожают исключительности Вашингтона. И то, что происходит в Сирии в частности и в регионе в общем, является частью американской атлантической программы, подготовленной много десятилетий тому назад, и поэтому нефтегазопроводы — это лишь одно звено в проекте гегемонии, и, если посмотреть на картину сегодня, то можно сказать, что Россия через "сирийские ворота" вернула себе место альтернативного полюса, Москва сильно укрепила свою позицию, и Вашингтон не в силах больше это игнорировать. Москва стремится сохранить достигнутый статус–кво и перевести его из фактической реальности на уровень всеобщего признания, которое невозможно отрицать, в то время как Вашингтон пытается все подать так, что это возвращение Москвы — лишь единичный частный случай, связанный с определенными условиями, и как только эти условия исчезнут, исчезнет и эта реальность. Это противоречие, скорее всего, и повлияет на развертывание событий в будущем.

Александр ПРОХАНОВ.

Какова действительная роль Израиля и мирового сионизма в трагических событиях в Сирии? Имеется ли убедительная информация о сотрудничестве Израиля и ИГИЛ, и другими исламскими террористическими группировками в войне против Сирии?

Рияд ХАДДАД.

Объективно мы не можем разделять между Израилем и американо–атлантическими проектами в регионе, все американские чиновники соревнуются в потакании Израилю, и ни для кого не секрет, что один из стратегических принципов Америки заключается в защите интересов Израиля, в обеспечении его безопасности и военного превосходства над соседями. Здесь необходимо отметить, что термин "новый Ближний Восток" изначально был израильским, а не американским, поскольку этот термин являлся заголовком книги Шимона Переса в начале 90-х годов прошлого века, и поэтому американская стратегия, которая продвигала этот проект с начала нового тысячелетия, попросту стала опекуном израильского проекта, заключающегося в подрыве основ государств Ближнего Востока и перестройки его так, чтоб это отвечало израильским интересам. Все факты указывают на то, что т.н. "арабская весна" является лишь искусственным принудительным смешиванием двух терминов: "управляемый хаос" и "новый Ближний Восток". А навязывание этой "весны" странам региона служит исключительно израильским интересам. И понятно, что Израиль поддерживает террористические группировки, работающие над уничтожением Сирии: все телеканалы показывали, как премьер-министр сионистского государства посещает раненых террористов в больницах Израиля, и что израильская армия неоднократно вела огневую поддержку нападающим на позиции сирийской армии. Всем известно, что представители спецслужб Израиля присутствовали в находящимся в Иордании центре оперативного управления вооруженными террористическими группировками осуществляющими диверсионную деятельность в Сирии. И когда террористы захватили миротворцев ООН на Голанских высотах, оккупированных Израилем, и затем была достигнута договоренность о передаче этих миротворцев в палестино-сирийско-иорданский треугольник, что невозможно было бы сделать без координации со спецслужбами Израиля.

Неоднократные заявления и комментарии, которые распространяются официальными СМИ Израиля в последнее время, указывают на тот факт, что успех сирийской армии в Алеппо означает, что американские планы исчерпаны. И тут необходимо обратить внимание на заявление одного из руководителей спецслужб Израиля, три месяца тому назад, сказавшего, что " недавний успех сирийской армии указывает на возможность покончить с ИГИЛ в ближайшее время, но этого нельзя допустить". К тому же неоднократные акты израильской агрессии против Сирии сопровождаются ликованием со стороны террористов и активизацией их деятельности. Например, камеры наблюдения в районе Маараба зафиксировали ракетные удары Израиля по Сирии ещё до достижения цели, и первые секунды взрыва, и ликование вооруженных группировок, и попытки наступления на Дамаск с семи направлений, что говорит о взаимосвязи этих действий. Есть масса примеров того, что Тель-Авив заинтересован в негативных событиях в Сирии и извлекает из этого выгоду.

Александр ПРОХАНОВ.

Сирийский народ, сирийская нация получили в результате этой войны чудовищный шок, огромную травму, и эта травма будет болеть ещё долгие годы и после завершения конфликта. После этой войны сирийцы будут другими. У них появится другое миросозерцание, другая этика, другие представления о процессах в мире и стране. Кто из художников, писателей, поэтов, прозаиков сегодняшней Сирии исследует эту травму, эту войну, пишет её?

Рияд ХАДДАД.

Нет сомнения, что у войн есть свои последствия, результаты и катастрофические итоги, и эта война — не исключение, ведь она породила и порождает множество кризисов, в том числе экономический, жилищный, продовольственный, медицинский, культурный и т.д. И хуже всего то, что она порождает нравственный социальный кризис, на что неоднократно обращал внимание наш Президент г-н Башар Аль-Асад, который подтвердил, что процесс восстановления инфраструктуры в Сирии, быть может, будет самое легкое из того, что предстоит сделать. Сложнейшая задача состоит в том, чтобы восстановить самого человека и исправить искаженные понятия и убеждения, взгляды и мышление, которые определяют поведение. А это очень сложная задача, и люди запросто решить ее не могут, потому что этот процесс нуждается в консолидации исследований и усилий отечественных и зарубежных учёных при координации со стороны профильных международных организаций. И здесь должна проявиться роль интеллектуальной элиты страны. Пока трудно определить, кто будет этим заниматься, но можно определённо сказать, что этот процесс займёт приоритетное место у сирийского государства. Эта сложная задача должна быть компетенцией специализированных государственных институтов, а её решение стать национальным долгом всех, кто заинтересован в оздоровлении и восстановлении сирийского общества. Ведь в наших поверьях всегда считалось, что Сирия — это душа мира

Александр ПРОХАНОВ.

В центре всех этих событий находится Башар Асад. Волею обстоятельств, возможно, против его желания, он стал во главе страны и продолжает руководить государством в один из самых трагических и страшных периодов его истории. Именно на Башаре Асаде сосредоточены все проблемы. Его психика, его нервы, его интеллект находятся под чудовищным давлением. Как вы, встречаясь с Башаром Асадом, находите его настроение? Как видите перемены, что переживает президент?

Рияд ХАДДАД.

Президент Башар Аль-Асад был законно избран большинством народа Сирии, и выборы 2014 года — тому доказательство. Да, это самый сложный этап и самый трудный в истории новой Сирии. И если бы не стойкость Президента Башара Асада, если бы не его твердость духа и высокая уверенность в себе, в народе, в армии, то мы бы сегодня увидели совсем другую Сирию. Его Превосходительство прекрасно владеет собой, его искусное управление и мудрость, его способности руководителя, стратегическое видение образовали некий предохранительный клапан для Сирии и региона. Формирование нового мирового порядка, во многом объясняется настойчивостью большинства народа Сирии в сохранении приверженности политике нашего Президента. Наша армия остается единой, сплоченной, она, ведя самую страшную войну, уверена в победе под руководством Башара Аль-Асада. Яркое доказательство приверженности народа Президенту — это колоссальное количество сирийцев, стоявших в многочасовых очередях, чтобы отдать свой голос за Башара Аль-Асада не только в Сирии, но и в соседних странах, в особенности в Ливане, несмотря на антисирийскую риторику официальных ливанских лиц в то время. И нет сомнения, что взаимодействие между сторонами золотого треугольника (верный народ—сильная армия—руководитель-стратег) является секретом стойкости Сирии на протяжении более 5 лет в противостоянии в самой ужасной войне в истории человечества. И каждый, кто наносит визиты г-ну Президенту, замечает, насколько он спокоен, уверен в себе, в своем народе и армии, насколько настойчив в том, чтобы быть капитаном корабля в самый сложный период сирийской истории, отстаивая суверенитет Сирии, ее независимость в принятии решений. Но при этом он глубоко ощущает тяжесть тех потерь, которые понесла Сирия, и ту большую цену, которую заплатили сыновья нашей страны. Поэтому он прилагает максимум усилий, чтобы обеспечить всем необходимым семьи погибших и тех, кто был ранен или пострадал во время войны. И наш народ полностью уверен в политическом курсе руководителя страны. Те, кто планировали эту войну, и те, кто отвечает за реализацию этого коварного плана, оставили Сирии только один выбор — а именно противостояние и борьба против терроризма для сохранения чести, суверенитета и национального достоинства чего бы это ни стоило, до последней капли крови.

Сирия. Турция. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 сентября 2016 > № 1890492 Рияд Хаддад, Александр Проханов

Михаил Ремизов: "Взятие Алеппо откроет путь к урегулированию в Сирии на условиях Асада"

В сирийском кризисе вот-вот произойдет коренной перелом, который откроет путь к мирному урегулированию многолетнего конфликта - идут бои за Алеппо. При этом у России и международной коалиции во главе с США коренным образом различаются взгляды на то, кому должен достаться город после его зачистки от террористов. О том, что означает битва за Алеппо для Дамаска, Москвы и Вашингтона, "Вестнику Кавказа" рассказал президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов.

- По вашей оценке, в чем на сегодня состоят разногласия России и США по Алеппо?

- США, а также их западные союзники и союзники в регионе категорически против того, чтобы сирийская армия вернула контроль над этим городом. Дело в том, что это будет, фактически, означать открытую дорогу к решению сирийского конфликта на условиях президента Сирии Башара Асада. Для них частью урегулирования обязательно должен быть уход Асада, и любое военное усиление сирийской армии и официального Дамаска они рассматривают как шаг в противоположную сторону от той модели урегулирования, которая им представляется желательной.

- Каким в связи с этим может быть наиболее вероятное соглашение России и США по действиям в Алеппо?

- Мне кажется, что никакого соглашения в итоге достигнуто не будет. Сейчас вопрос несколько в другом: удастся ли США повторить тот весенний эпизод, когда наступление сирийской армии было остановлено и планы по взятию Алеппо оказались отложенными на потом. Я думаю, со стороны Запада сейчас оказывается давление и военное, и политическое для того, чтобы сирийские войска не активизировались на этом направлении.

- Насколько взятие Алеппо под контроль Дамаска изменит ситуацию в Сирии?

- Изменения будут весьма существенные, ведь Алеппо – второй крупнейший город в Сирии, важный с коммуникационной и экономической точки зрения. Конечно, это не будет означать прекращение конфликта. В целом, события важны с точки зрения воздействия на мотивы воюющих сторон: когда разного рода повстанческие группы и полевые командиры видят, что успех клонится в сторону Асада, они будут готовы договариваться и принимать правила игры, предлагаемые Москвой, Тегераном или Дамаском. Здесь любой знаковый успех важен не столько с точки зрения стратегической позиции, которая берется под контроль, сколько с точки зрения воздействия на переговорные позиции множественных участников конфликта.

- По вашей оценке, насколько близка сегодня Сирия к завершению многолетней войны и переходу к мирному урегулированию конфликта?

- Мне кажется, она как была далека от этой перспективы, так и остается достаточно далекой от этой перспективы. Судя по всему, сближения российской и турецкой позиции по Сирии все еще не произошло: Турция, обеспечив разрядку с Москвой, смогла усилить свои позиции в этом региональном конфликте, но по-прежнему исходит из своих прежних интересов, целей и подходов.

- Что должно произойти, чтобы приблизить урегулирование?

- Должна накопиться критическая масса тех, кто готов договариваться, в лагере оппозиционных Дамаску группировок. Для этого необходимы военные успехи сирийской армии, одним из которых и может стать взятие под контроль Алеппо. Тогда ситуация будет разрешаться вопреки всему, что говорят сейчас на военном поле.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 1 сентября 2016 > № 1881376 Михаил Ремизов

Кристиан Бракель: "Отворачиваться от НАТО сейчас не в турецких интересах"

Орхан Саттаров

Вчера в войну, ведущуюся несколько лет на территории Сирии, впервые вмешалась Турция. Анкара отправила танки и спецназ для поддержки наступления сирийской оппозиции против последнего оплота ДАИШ на турецкой границе. Это наступление поддержала авиация США, нанося удары по целям ДАИШ. Подоплеку произошедшего в интервью "Вестнику Кавказа" раскрыл руководитель стамбульского представительства Фонда Генриха Белля, эксперт Германского общества внешней политики (DGAP) по Турции, Сирии и курдскому вопросу Кристиан Бракель.

- Господин Бракель, военная интервенция Турции в Сирии очевидно была согласована с Россией, США и Ираном. Какие рамки эти державы поставили Турции для проведения военной операции?

- Полагаю, что рамки, поставленные Анкаре, довольно узкие: борьба против ДАИШ, создание замка в Джараблусском коридоре против «Сирийских демократических сил» СДС. При этом не будет допущено оказание поддержки сирийским боевикам в регионе Алеппо, а также дальнейшие боевые действия против курдской группировки YPG в Африне и Джазире. Как долго продлится военная операция, сказать сложно. Предположу, что цель заключается в том, чтобы поддерживаемые Турцией арабские формирования удерживали регион, а в среднесрочной перспективе турецкие войска будут отведены назад. Одновременно Турция могла бы использовать это пространство для того, чтобы расселить там беженцев, как Анкара и заявляла в последние годы. Это стало бы грубым нарушением гуманитарного права.

- Целями Турции в Сирии является борьба не только против ДАИШ, но также и против курдской группировки YPG. Означает ли турецкое вмешательство в Сирии, что перспектива создания курдского государства Рожавы исчезла?

- Намерения курдов очень сильно зависят от того, какое решение сирийского конфликта будет достигнуто в целом. Решение в виде создания федерации или какого-либо другого вида разделения страны сделало бы цель курдов (создать свое государство – прим. ред.) осязаемой. Но сейчас говорить что-либо по этому поводу чересчур рано. Поскольку турецкая армия не может ликвидировать YPG, проект Рожава будет оставаться на повестке. Возможно, не как территориальная единица, а как две раздельные части.

- В последние дни наблюдается смягчение риторики турецкого правительства относительно будущего Башара Асада. Смирилась ли Турция с тем, что Башар Асад останется у власти?

- Смирился ли Эрдоган с тем, что Асад останется у власти, является решающим вопросом. До сих пор у меня не сложилось подобного впечатления. Но все же у него есть готовность идти на компромиссы, чтобы защитить собственные границы. Очевидно, сейчас проходят переговоры между Анкарой и Дамаском, но цели Турции еще очень сложно совместимы с целями Башара Асада и его спонсоров в Тегеране. Хотя бы потому, что турки не могут себе позволить разозлить саудовских партнеров.

- Какие внутриполитические последствия для Турции может иметь военная кампания в Сирии?

- Эта военная операция еще больше разожжет конфликт с РПК на турецкой территории, следует ожидать дальнейших диверсий.

- С недавних пор Анкара взяла курс на сближение с Москвой и Тегераном. Вы разделяете мнение, что Турция отворачивается от Запада?

- Во-первых, разворот к России объясняется в первую очередь экономическими интересами. В последние девять месяцев санкции оказались чересчур тяжелыми для хромающей турецкой экономики. Во-вторых, Турция хочет послать тем самым сигнал Западу, что у нее есть альтернативы, но это, скорее, шоу. Потому что Россия не может ни экономически, ни в военном отношении предложить Турции то, что могут предложить ЕС или НАТО. Военное присутствие России к северу, востоку и югу от турецких границ сильно ограничивает стратегическое пространство Турции. Отворачиваться от НАТО сейчас не в турецких интересах.

Турция. Сирия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 25 августа 2016 > № 1870845 Кристиан Бракель

Российские военные летчики готовятся 12 августа встретить свой профессиональный праздник – день Военно-воздушных сил. Сегодня Военно-воздушные силы отмечают праздник в составе молодых Воздушно-космических сил, которые были сформированы год назад на базе ВВС, войск противовоздушной, противоракетной и противокосмической обороны, а также космических сил. Уже через месяц после создания этот новый вид вооруженных сил получил боевое крещение. С 30 сентября 2015 года по просьбе президента Сирии Башара Асада российская авиация во взаимодействии с силами флота наносит удары по объектам экстремистских группировок "Исламское государство" и "Джебхат-ан-Нусра". В то же время в России идет масштабное перевооружение Воздушно-космических сил. Войска готовятся принять на вооружение истребители пятого поколения, в разработке находятся новейшие бомбардировщики и истребители-перехватчики, готовятся к испытаниям истребители МиГ-35, восстанавливается производство стратегических ракетоносцев типа Ту-160.

Накануне дня ВВС корреспондент РИА Новости Иван Сураев побеседовал с главнокомандующим Военно-воздушных сил в период с 1991 по 1998 годы Петром Дейнекиным. Экс-главком рассказал об основных уроках операции Воздушно-космических сил в Сирии, о перспективах беспилотной и гидроавиации и основных проблемах современных российских ВКС.

— Петр Степанович, поздравляю вас с профессиональным праздником. Не могли бы вы пояснить, почему сегодня в России существуют две традиции отмечать день ВВС – 12 и 18 августа. Откуда такая путаница?

— Как правило, путаница у людей бывает от незнания. 12 августа – это День ВВС, а 18 августа – День Воздушного флота. День годового праздника для управления военно-воздушного флота был высочайше установлен российским императором Николаем II в честь покровителя авиаторов св. пророка Илии – 20 июля 1916 года. Сейчас эта дата незаслуженно забыта и почти никем не отмечается.

Вместе с тем к празднику воздушного флота вернулись в 1933 году. Именно тогда Сталин объявил о том, что если раньше у СССР не было авиационной промышленности, то "она у нас есть теперь". Тогда же был установлен и новый День Воздушного флота – 18 августа. Под воздушным флотом понималась военная и гражданская авиация, авиация НКВД, ОСОАВИАХИМА и главного управления авиационной промышленности. Конечно же, главной скрипкой в воздушном флоте были военно-воздушные силы, однако конкретного праздника именно для ВВС установлено не было. И только в новой России по указу президента Ельцина был установлен день ВВС – 12 августа. Таким образом, мы вернулись к нашим старым и славным традициям, когда авиаторы России отмечали свой профессиональный праздник в течение "авиационной недели".

— В каком состоянии, на ваш взгляд, подошли к сегодняшнему дню наши ВВС, каковы их основные достижения на сегодняшний день и главные проблемы, которые необходимо решить в ближайшие годы?

— Свою 104-ю годовщину Военно-воздушные силы встречают достойно, однако не в самом своем могучем составе. Они еще не восстановили даже ту боевую мощь, которая была у них десять лет назад. Тем менее меры, принятые руководством министерства обороны с 2012 года, заметно улучшили ситуацию и во многом исправили ошибки предыдущих лет.

Сегодня наша авиация проходит масштабное перевооружение, оборонно-промышленный комплекс работает над проектами самолетов будущего. Восстанавливается наша аэродромная сеть не только в Арктике, но за далекими пределами России: во Вьетнаме, на островах в Тихом океане и в Сирии.

Не могу не отметить повысившийся престиж военной службы среди молодых людей. Набирает обороты объединенная академия ВВС имени Жуковского и Гагарина, переехавшая из Москвы в Воронеж. Конкурс среди абитуриентов вырос до четырех человек на место. К сожалению, возместить кадровый провал прежних лет в сжатые сроки не удастся.

— Как можно решить данную проблему?

— С учетом современной международной обстановки нам необходимо принять дополнительные и неотложные меры по подготовке летных кадров на государственном уровне, и такие нереализованные возможности у нас в стране имеются. Считаю досадным упущением, что для обороны страны не готовится такой мощный резерв, как персонал гражданской авиации, где трудятся до 16 тысяч пилотов, а это гораздо больше, чем количество боевых летчиков в ВКС.

Имеется и другая серьезная проблема, а именно сосредоточение всей летной подготовки в одном учебном заведении – в Краснодарском летном университете. Там число аэродромов и авиационных полков выросло до масштабов воздушной армии. Таким огромным коллективом одному начальнику управлять сложно, а они еще и летают всю неделю ежедневно от зари до зари. Тут надо бы скорректировать систему подготовки летных кадров так, чтобы у каждого начальника было не более трех, ну пяти подчиненных. А в общем-то, у меня оптимистичный настрой и вера в способность современных руководителей решать задачи не хуже нас, старших поколений. Они молодцы!

— Прошел год с тех пор, как Военно-воздушные силы объединились с другими войсками, сформировав совершенно новый вид вооруженных сил под аббревиатурой – ВКС. Как вы оцениваете данное решение, какие задачи удалось решить российскому военному руководству данной реформой?

— Надо отдать должное тем, кто стоял у истоков этой идеи. Дело в том, что бурные дискуссии на тему строительства вооруженных сил в государственных и военных сферах продолжались не один десяток лет. Как говорится, "никто не хотел умирать". Однако еще в 90-х годах мы отказались-таки от прежней, пятивидовой, структуры: Сухопутные войска, ВВС, Военно-морской флот, Войска ПВО и Ракетные войска стратегического назначения и перешли на трехвидовую структуру, по сферам вооруженной борьбы: небо – авиации, океан – флоту, земная твердь – сухопутным войскам. А формирование ВКС, как нового и современного вида вооруженных сил, теперь даже ленивым представляется закономерным. И то, что главкомом ВКС назначен герой-авиатор, после событий в Сирии не вызывает сомнений.

— Что касается сирийской операции, как вы оцениваете работу наших летчиков?

— Спасибо за вопрос. Скажу, что за последний год всего 400 российских военных летчиков высоко вознесли мировой авторитет нашей державы. При этом я не умаляю участия в операции Военно-морского флота и других войск, но главной ударной силой России была все же авиация.

Начнем с нашей военно-транспортной авиации. Она проделала титаническую работу по доставке оружия, грузов и личного состава, а теперь занимается и доставкой в Сирию гуманитарных грузов. Дальняя авиация в первом массированном авиационном ударе применила высокоточные дальнобойные крылатые ракеты, причем с двух направлений: с запада, со стороны Гибралтара, и с северо-востока, с территории России. В дальнейшем надобность в применении дорогостоящих стратегических крылатых ракет отпала и дальняя авиация выполняла поставленные задачи обычными авиабомбами с самолетов типа Ту-22М3.

Отважно выполнили свои задачи летчики фронтовой и армейской авиации. К сожалению, здесь не обошлось без потерь, однако войны в небе без потерь не бывает.

— Какими самолетами, помимо тех, что участвовали в авиаударах по позициям экстремистов, по-вашему, могла бы быть усилена наша авиагруппировка в САР?

— Количество и типы самолетов, которые привлекались к ведению войны, определяются тем командующим, который лично отвечает за исход всей операции в целом. А там еще раз был подтвержден постулат о том, что группировкой должен командовать общевойсковой полководец, у которого в оперативном подчинении должны быть авиация, сухопутные войска и флот.

В Сирии на высоком уровне было организовано управление войсками. Такого управления у нас не было ни в Афганистане, ни в других вооруженных конфликтах.

Прошу также отметить мужество вашего брата-журналиста, который находился не в московской редакции, а под огнем на передовой. И если раньше мы проигрывали битвы в электронном и печатном пространстве, то теперь этот недостаток устранен. Любая бомбардировка или доставка гуманитарной помощи широко тиражируется, и мы просто лишаем наших идеологических противников повода злословить в адрес российской армии.

Завершая обсуждение данной темы, остается серьезным вопрос: хватит ли имеющегося в составе ВКС боевого летного состава на ведение более масштабной войны, причем с активным противодействием со стороны ПВО противника? Прямо скажу, вряд ли. Безусловно, надо укреплять все виды вооруженных сил, но конечным фактором боевой мощи любой страны всегда будет господство в воздухе. Поэтому приоритет развития нашей армии должен отдаваться Воздушно-космическим силам.

— Перейдем к текущему развитию нашей боевой авиации. Сегодня ВКС РФ готовятся принять на вооружение истребители пятого поколения Т-50 (ПАК ФА), в разработке новейшие бомбардировщики и перехватчики (ПАК ДА и ПАК ДП), тем не менее уже сейчас активно ведется обсуждение боевой авиации шестого поколения, которая, как предполагается, начнет летать примерно с 2025 года. Какими особенностями, по вашему мнению, будут обладать самолеты шестого поколения, будут ли они с экипажами или беспилотными?

— Изначально были большие сомнения в отношении применения беспилотников, а теперь только ленивый не применяет их во всевозможных отраслях, начиная от сельского хозяйства и заканчивая боевым применением. Поэтому уверен, что не за горами тот день, когда самолеты смогут летать без пилота. Но будущее за разумным сочетанием пилотируемых и беспилотных самолетов.

— Последние годы мало что слышно о разработке российских самолетов-амфибий. Чем это объясняется, на ваш взгляд, речь идет о нехватке средств у нынешнего военного руководства либо оно в целом себя зарекомендовало как недостаточно перспективное?

— Сегодня не только Россия, но и другие державы гидроавиацию в крупных масштабах не развивают. В период между Первой и Второй мировыми войнами многие увлекались этим направлением, но в итоге, как и в свое время дирижабли, гидроавиация была признана бесперспективной. Для успешной работы с воды нужна поверхность с невысокой волной, а использовать такую авиацию можно только любителям на реках и озерах.

— В завершение беседы хотел бы спросить — на каком месте в мире по степени оснащенности современной техникой и уровню боевой подготовки находятся наши ВКС. Военно-воздушные силы каких стран являются нашими ближайшими конкурентами? По каким показателям мы их опережаем, а по каким все еще отстаем?

— Конкуренты в военном деле у нас все те же – США и НАТО. На высоком уровне по-прежнему находится авиационная промышленность Великобритании, Франции и Германии. Однако ни одна из них не дотягивает в данной отрасли до России. Здесь стоит напомнить, что в советское время Москва отставала от Вашингтона по авиационным двигателям, системам навигации, радиоэлектронной борьбы и высокоточному оружию. Сейчас же мы не отстаем, но догоняем. Так что все у нас впереди.

Сирия. Ирак > Армия, полиция > ria.ru, 12 августа 2016 > № 1857536 Петр Дейнекин

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Государственным секретарем США Дж.Керри и cпециальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой по итогам заседания МГПС, Вена

Уважаемые дамы и господа,

Я разделяю те оценки, которые вы сейчас услышали по итогам нашего сегодняшнего заседания. Государственный секретарь США Джон Керри подробно изложил содержание принятого коммюнике. Главным результатом я считаю подтверждение в полном объеме и без каких-либо изъятий той базы, на которой зиждется вся наша работа – это совместное заявление МГПС и резолюции Совета Безопасности ООН 2118, 2254 и 2268. Сегодняшний документ подтвердил актуальность всех договоренностей, закрепленных в упомянутых мною решениях. Главное достоинство этой нашей коллективной позиции заключается в том, что она всеобъемлющим образом охватывает все основные направления работы. Прежде всего, прекращение боевых действий с прицелом на скорейшее прекращение огня по всей стране, во-вторых, расширение гуманитарного доступа и, в-третьих, политический процесс. Хочу отметить, что по всем трем направлениям мы зафиксировали движение вперед. Уровень насилия существенно снизился после конца февраля, когда было объявлено прекращение боевых действий. Гуманитарный доступ улучшился, хотя здесь еще требуется немало сделать. В рамках политического процесса прошел очередной раунд Женевских переговоров при посредничестве специального посланника Генерального секретаря ООН С.де Мистуры и его очень эффективной команды.

По итогам этого раунда уже есть заделы для того, чтобы провести очередную встречу, в рамках которой все сирийские стороны должны конструктивно сотрудничать со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой. Безусловно, при этом нельзя забывать, что наша общая позиция, которая была одобрена в Совете Безопасности ООН предполагает инклюзивный характер межсирийских переговоров. Исключать кого бы то ни было, в частности оппозиционную курдскую Партию демократического союза, из участников женевских переговоров мы считаем неправильным. Мы рассчитываем, что в самое ближайшее время все, кто препятствует включению Партии демократического союза в круг переговорщиков в Женеве, снимут свои возражения. Тем более, что это буквально одна-две страны.

Сегодняшний документ закрепил все предыдущие договоренности и дополнил их целым рядом конкретных шагов, о которых сейчас сказал Джон. Большинство этих шагов опираются на российско-американские договоренности, в частности, в конце марта был принят документ под названием «Совместные процедуры на случай нарушения режима прекращений боевых действий». 9 мая было принято еще одно российско-американское заявление. Оно также посвящено дополнительным мерам, нацеленным на пресечение таких нарушений.

Как сказал Джон, мы работаем в повседневном режиме. Функционирует совместный центр в Женеве, который был создан благодаря сотрудничеству наших коллег из ООН. Они предоставили помещение и оборудование. Он работает 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Помимо этого, военные командиры, которые руководят российской операцией в Сирии, осуществляемой по просьбе Правительства САР с авиабазы в г.Хмеймиме, и американские военные, которые работают в иорданской столице г.Аммане, ежедневно общаются в режиме видеоконференции. Они подробно и с фактами в руках рассматривают конкретные случаи нарушения режима прекращения огня и разрабатывают возможные совместные скоординированные шаги по решению конкретных возникающих на земле вопросов.

Хочу также сказать, о чем сейчас упомянул Джон. Россия и США – сопредседатели МГПС, две страны, которые находятся в повседневном контакте по всем вопросам сирийского урегулирования, поэтому они несут особую ответственность за то, чтобы принятые решения на уровне Совета Безопасности ООН и МГПС выполнялись. Мы взяли на себя обязательство в заявлении от 9 мая (сегодня это было подтверждено) активнее работать с Правительством САР, чтобы оно следило за тем, как реализуется его обязательства. США вызвались более активно работать с оппозицией и региональными игроками, в том числе по вопросу, как сказал Джон, продолжающегося потока боевиков, финансов и оружия из-за границы в Сирию.

Отдельно хочу сказать о том, что сейчас является наиболее актуальным, потому что за всеми нашими усилиями стоит общая озабоченность нарастанием угрозы терроризма в этом регионе и в Сирии в частности. Здесь уже становится навязчивой проблема «Джабхат ан-Нусры». Она мимикрирует, вступает в некие ситуативные альянсы с различными группировками, которые, вроде бы, подписались под прекращением боевых действий, но, когда им это удобно, они временно выходят из этих договоренностей, а потом снова в них возвращаются. Мы считаем, что нужно выполнять обязательства, которые США и другие страны взяли на себя, и которые касаются необходимости добиться того, чтобы нормальная неэкстремистская оппозиция отмежевалась от «Джабхат ан-Нусры», в том числе географически. Это нужно, чтобы зарубежные страны, потихоньку покровительствующие «Джабхат ан-Нусре», не имели предлога требовать прекратить бомбить ее позиции.

В целом, на мой взгляд, по всем упомянутым мной вопросам есть дополнительное движение вперед. Оно, как сказал Джон, зафиксировано пока на бумаге. Наша общая цель – сделать так, чтобы это все воплотилось в конкретные действия на земле. Мы будем активно добиваться именно этого.

Вопрос (перевод с английского): Не могли бы Вы рассказать о рычагах давления на Президента Сирии Б.Асада? Сейчас Президент Сирии игнорирует или сопротивляется давлению Москвы, которое на него оказывается с целью выполнения режимом прекращения боевых действий. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Если под «рычагами влияния» Вы имели в виду санкции, то я немного озабочен такой постановкой вопроса, потому что мы в последнее время наблюдаем у ЕС то, что у наших американских партнеров мы наблюдаем давно, - искушение, что как только что-то не получается, сразу хвататься за инструмент санкций. В отношении режима Б.Асада, кстати, введены односторонние санкции США, Европы и ряда других стран. От этого только усугубляется и без того тяжелая гуманитарная ситуация. Не будем забывать, что помимо беженцев есть внутренне перемещенные лица – около 6 миллионов человек в Сирии. В сегодняшнем коммюнике мы добились того, что этот аспект не будет забыт. Санкции, которые были введены, эти т.н. «рычаги» для достижения политических целей, реально вредят гуманитарному положению гражданских лиц. Между прочим, односторонние санкции в ситуации, когда что-то не получается с налаживанием политического диалога, уже вводятся в отношении отдельных лиц в Йемене и Ливии. Считаем это большой ошибкой, подрывающей усилия по обеспечению национального примирения в тех случаях, о которых я упомянул, в Сирии и любой другой ситуации внутреннего конфликта.

Джон в своем вступительном слове сказал, как о само собой разумеющемся, что Россия и Иран поддерживают Президента Сирии Б.Асада. Мы не поддерживаем Б.Асада. Мы поддерживаем борьбу с терроризмом. Сегодня на земле мы не видим другой более эффективной и реальной силы, чем армия САР (при всех ее слабостях) и оппозиционные отряды, с которыми мы установили диалог через базу России в Хмеймиме. Уже несколько десятков отрядов оппозиции подписали соглашение о перемирии, более ста населенных пунктов объявили о том, что они участвуют в этом процессе. Мы будем продолжать эту работу. Но защищаем мы не кого-то персонально, мы защищаем государство-член ООН по просьбе Правительства этого суверенного государства, чей суверенитет, территориальную целостность и политическую независимость мы все в наших документах и резолюциях Совета Безопасности ООН обязались уважать и обеспечивать. Это еще один момент, который мы не должны забывать.

Нужно выбирать приоритеты. В Вашем вопросе и во многих сегодняшних выступлениях ряда членов МГПС прозвучала тема выбора между режимом и борьбой с терроризмом. Считаю это абсолютно неприемлемым, тем более, когда люди говорят, что все сразу наладится, «ИГИЛ», «Джабхат ан-Нусра» и все прочие террористические отряды будут побеждены, когда уйдет Башар Асад. Совет Безопасности ООН в свое время многократно принимал решения, в которых написано, что террористическое зло ничем не может быть оправдано, что не может быть оправдания какого-либо рода любому акту терроризма. Получается, ставится вопрос в плоскости «либо Асад, либо мы не будем бороться с терроризмом».

Сегодня, когда был поставлен вопрос о том, почему нельзя отделить нормальную оппозицию от «Джабхат ан-Нусры», чтобы не было предлогов требовать пощадить террористов и можно было лучше работать без каких-либо жалоб со стороны некоторых, один наш коллега сказал на заседании: «Мы сейчас разбомбим «Нусру», а кто же займет на земле те позиции, которые она сейчас оккупирует?». Это «оговорка по Фрейду», она означает, что люди мыслят именно категориями, не совместимыми с подходами Совета Безопасности ООН. Получается, что «Джабхат ан-Нусра» рассматривается, как средство сдерживания нынешнего режима. Это опасное развитие событий. Я думаю, что мы на эту тему еще поговорим с нашими американскими партнерами и другими членами МГПС.

Насчет рычагов давления могу сказать следующее. Рычаги можно использовать не только в отношении одной стороны, как от нас постоянно требуют. Вторая сторона тоже нуждается в воздействии. Мы уже сегодня упоминали, а Государственный секретарь США Дж.Керри цитировал часть нашего заявления, в котором сказано, что необходимо добиваться прекращения потока боевиков, оружия, финансов из-за границы внутрь Сирии, подпитывающих этот конфликт. В этом потоке в Сирию уже направляются танки, и были случаи, когда террористы-смертники использовали танк для совершения террористических актов. Это новое развитие кризиса. Снова повторю, надо видеть приоритеты. Те, кто говорят, что, «пока Асад не уйдет, они не прекратят бомбежку», берут на себя очень тяжелую ответственность. Приоритеты надо видеть. Борьба с терроризмом является безусловным приоритетом. Мы много раз говорили с нашими партнерами откровенно на эту тему, когда они не стояли на трибуне перед большими аудиториями. Все за редчайшим исключением в один голос признавали, что режим Б.Асада для них – гораздо меньшее зло, чем террористическая угроза, разрастающаяся в условиях отсутствия политического процесса. Мы стараемся налаживать политический процесс, но его пытаются саботировать те, кто сделал ставку на свержение режима. Они настраивают своих подопечных в ходе женевских переговоров на бескомпромиссную и ультимативную позицию.

Еще раз скажу, надо видеть приоритеты. Для нас антитеррор - приоритет номер один. Мы прекрасно понимаем, что надо двигаться по всем направлениям одновременно: и по расширению гуманитарного доступа, и по расширению территорий, на которых действует перемирие, режим прекращения боевых действий и в перспективе режим прекращения огня, и, конечно, нужно двигаться по политическому процессу, искать компромиссы. Нельзя оставить все, как есть, это понимают все. Нельзя ломать государственные институты. У нас на этот счет есть концептуальная основа в виде решений МГПС.

Что касается того, игнорирует ли Б.Асад наши советы и нашу с ним работу, то нет, не игнорирует. Президент Сирии Б.Асад прекрасно знает и помнит, что он взял на себя обязательства выполнять ту последовательность действий, которая заложена в резолюции 2254 (о ней только что упомянул Государственный секретарь США Дж.Керри): формирование совместного переходного механизма между Правительством САР и всем спектром оппозиции на переходном этапе, разработка новой конституции, проведение новых досрочных президентских и парламентских выборов на ее основе. Это все должно занять, как мы определили, ориентировочно до 18 месяцев. Эти обязательства Президент Сирии Б.Асад подтвердил в контактах с Президентом России В.В.Путиным.

Вопрос: Вы уже упоминали тему контроля на границе. Как будет перекрываться сирийско-турецкая граница, раз поступает информация о поставках оружия и о передвижении через границу террористов?

С.В.Лавров: Мы давно говорим на эту тему, потому что совершенно очевидно, что это главный канал снабжения экстремистов и тех, кто занимает непримиримую позицию, даже если формально не относит себя к террористическим группировкам. Между Сирией и Турцией есть участок границы чуть более 90 км, который со стороны сирийской территории контролируется боевиками ИГИЛ, а с другой – Турцией. Рядом расположены два анклава курдов. Турция периодически заявляет, что если курды начнут вытеснять ИГИЛ с этого участка границы, то Турция этого не потерпит, как не потерпит и соединения сил двух курдских анклавов, потому что это неприемлемо. Но в любой ситуации кто-то должен бороться с ИГИЛ на этом участке границы, именно этот участок является «дырявым». Через него в одном направлении шла контрабанда (сейчас она сократилась и стала гораздо меньше), а в направлении Сирии шли поставки вооружений для групп боевиков и сами боевики. Всеми признается, что такое положение неприемлемо, но есть много фактов, которые говорят о существования очень серьезной и разветвленной сети, которая создана с турецкой стороны для продолжения и маскировки такого снабжения. В Совете Безопасности ООН мы распространили какое-то время назад неофициальный документ, в котором собрали из открытых источников факты, подтверждающие такую неприглядную и неприемлемую деятельность. Наши турецкие соседи в Совете Безопасности ООН сказали, что все это выдумки чистой воды, а сегодня Министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу, когда я ему об этом напомнил, подтвердил, что Турция категорически отвергает все, что там написано. Там приведены названия населенных пунктов, турецких организаций, вовлеченных в этот процесс, и многие другие факты. Вместо голословного отрицания лучше было бы, наверное, объяснить в Совете Безопасности ООН, почему это неправда, а если вдруг что-нибудь из этого правда, то попросить помощи, если Турция своими силами не может пресечь подобные злоупотребления. Мы не пытаемся злорадствовать или кому-либо мстить, мы хотим достичь главной цели – решить проблему сирийского кризиса мирным политическим путем, и все, что мы можем, направленно именно на это.

Сирия. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 мая 2016 > № 1776157 Сергей Лавров

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

Большой стиль Путина

Александр Проханов

Эллада, Гомер, Троянская война, амфитеатр, где сидят воины этой войны, опалённые, иссечённые мечами и копьями. В амфитеатре звучит грандиозный античный хор. Музыка достигает Олимпа, и ей внимают Боги. Под эту музыку выносят павшего в битве под стенами Трои героя. Мимо мчатся боевые колесницы, сверкают доспехи. Это античный миф.

И вот мы видим Пальмиру. Древнеримские аркады, капители, алтари, амфитеатр, в котором звучит грандиозный концерт Гергиева, музыка сфер, которая достигает небес. Под эту музыку выносят героя, прощаются с воином, который погиб смертью храбрых, выполняя величественный, почти религиозный долг. Его провожают лётчики, солдаты и бойцы спецназа. Их напряжённые, покрытые сирийским загаром лица. В воздухе ревут боевые самолёты, отдавая последние почести своему герою, своему русскому подвижнику.

Это эпос. Всё, что недавно было в Пальмире, — это создание эпоса. Эпоса современного государства Российского. Ибо сегодняшнее государство Российское достигло такой величины, такой силы и таинственной зрелости, что его деяния, появление его на разных широтах, в разных исторических свершениях носит эпический характер. Оно в состоянии создавать образы и метафоры, делающие политику или войну содержанием эпических сказаний.

Незадолго до этого эпос обнаружил себя в Олимпиаде. Когда олимпийским состязаниям предшествовали удивительные зрелищные метафоры. Среди которых особенно потрясающей была метафора о русском чуде, о возникновении града Китежа, что всплыл из пучины и своими куполами, золотыми крестами, сияющими колокольнями предвещал неизбежное скорое чудо — русское чудо. И оно состоялось: к нам вернулся Крым.

А в день 70-летия Победы по Красной площади прошёл грандиозный, мистический парад, который напоминал религиозное действо. Недаром министр обороны Сергей Шойгу при въезде на Красную площадь из ворот Спасской башни перекрестился, как это делают при входе в храм или монастырь. И этот парад окончательно продемонстрировал, что в русском сознании, в сознании государственной идеологии сложилась религия Победы. Это огненная пылающая сила, способная преодолеть любую кромешную тьму и вынести на поверхность неизбежную русскую Победу.

Затем вслед за танками, самоходками, стратегическими ракетами прошёл Бессмертный полк. И в этом полку шли несметные люди — от горизонта до горизонта. Из-за Урала, от Тихого океана… Шли живые, шли мёртвые. Шли старики, которые когда-то были молодыми. Шли молодые воины, которые погибли на полях сражений, не дожив до старости. Но все были живые. Там не было мёртвых. Это не был поминальный ход. Это был крестный ход, воскрешающий мёртвых. Ход русского бессмертия. И это тоже был эпос.

И вот теперь — Пальмира. На наших глазах родился ещё один эпос. В этом эпосе, в этих зрелищах, в этих картинах, в потрясающих метафорах обнаруживает себя долгожданный большой стиль. Мы ждали этого стиля как повторения сталинского стиля. Ждали, что этот стиль будет запечатлён в грандиозных архитектурных ансамблях, в высотных зданиях, в новых, возникших из пепла городах. Но этот стиль обнаружил себя в этих мистериях. Это поразительное зрелище, говорящее о том, что мы живём в эпическое время. Муки, которые может испытывать отдельно взятый человек, неурядицы хозяйствования, каверны и травмы нашей реальной жизни — всё это покрывается сияющим куполом эпоса государства Российского. Это большой стиль. Большой стиль Путина.

Россия. Сирия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 12 мая 2016 > № 1752832 Александр Проханов

Интервью заместителя Министра иностранных дел России Г.М.Гатилова газете «Известия», опубликованное 10 мая 2016 года

Вопрос: Как Вы оцениваете перспективы урегулирования конфликта в Сирии?

Ответ: Только что в Москве находился спецпредставитель Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура, с которым глава МИД России С.В.Лавров обсуждал все вопросы, связанные с рисками урегулирования и с перспективами продвижения межсирийского диалога. По итогам второго раунда можно сказать, что в целом он был если не на 100% удачным, то все-таки какое-то продвижение было, поскольку удалось начать согласование некоторых вопросов, связанных с урегулированием.

С.де Мистура по итогам его встреч с делегацией правительства и оппозицией подготовил так называемый сводный документ, в котором он отразил позиции всех сторон. И этот документ, очевидно, станет ключевым в переговорах по сирийскому урегулированию, поэтому, если у всех сторон переговорного процесса будут добрая воля и желание, то, наверное, это создает благоприятную основу для продвижения мира.

Хотя, конечно, проблем очень много, не решен до сих пор вопрос о представлении широкой оппозиции, нет на переговорах курдов, о чем мы неоднократно говорили и продолжаем утверждать, что они должны занять достойное место в переговорном процессе. Целый ряд других вопросов также будет требовать своего решения.

Вопрос: А как Вы оцениваете позиции Высшего комитета по переговорам?

Ответ: Мы не удовлетворены тем, что они отстранились от переговорного процесса, считаем эту позицию неконструктивной. В целом она направлена на то, чтобы сорвать переговорный процесс. С этой точки зрения мы их поступок осуждаем и не поддерживаем.

Вопрос: Их кто-то к этому подталкивает?

Ответ: По некоторым косвенным данным, которые у нас имеются, очевидно, что в формировании такой позиции сыграла свою роль Турция. Очень жаль, что внешние игроки, причем важные региональные, как Турция, продолжают играть неконструктивную роль в этом процессе.

Вопрос: Как Вы относитесь к позиции США? Чувствуете какие-то изменения?

Ответ: С Соединенными Штатами у нас налажен достаточно плотный контакт, по политической линии и даже по линии военных, все вопросы, связанные с прекращением огня, обсуждаются. Как вы знаете, недавно создан еще один российско-американский механизм взаимодействия, в рамках которого будут обсуждаться ежедневно в режиме реального времени все вопросы. Те моменты, которые возникают, – в частности, о нарушении режима прекращения огня, – требуют самого серьезного разбирательства, обмена информацией между сторонами. То есть мы надеемся, что этот механизм окажется полезным.

Вопрос: А по линии российско-американских отношений в вопросе о Б.Асаде? Ожидаете ли вы изменений позиции Вашингтона?

Ответ: Во-первых, позиция Вашингтона уже претерпела ряд изменений с начала переговорного процесса. Тогда во главу угла ставился вопрос об уходе Б.Асада, говорилось о том, что без этого вопроса невозможно осуществлять никакие переговоры. Вот сейчас, по прошествии времени, выясняется, что этот вопрос не педалируется, он не является условием для начала переговоров.

В этом вопросе подвижки есть, хотя надо признать справедливости ради, что они продолжают говорить о том, что у него нет политического будущего и ему надо уйти. Они пытаются добиться от нас в том числе констатации факта, что это должно случиться в конце переговорного процесса, а также о необходимости создания переходного периода.

Мы им продолжаем отвечать, что вопрос о политической судьбе Б.Асада будет решаться не нами, как это записано и в Женевском коммюнике от 2012 года и в последующих документах, которые были приняты в том числе и Международной группой поддержки Сирии. Подчеркну, вопрос о судьбе Б.Асада должен решаться сторонами в контексте переговоров и при условии, что в этом переговорном процессе будут принимать участие все политические силы, находящиеся в Сирии, те, которые имеют право определять будущее своей страны.

Россия. Сирия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 мая 2016 > № 1776265 Геннадий Гатилов

Москва рассчитывает, что межсирийские переговоры в Женеве возобновятся в мае и в ходе них будут сформулированы направления дальнейшей дискуссии. Об этом, а также о согласовании перемирия в сирийском Алеппо, новых шагах Москвы для урегулирования нагорно-карабахского конфликта и выполнении контракта на поставку С-300 Ирану рассказал в интервью РИА Новости министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Глава МИД также заверил, что Россия будет готова работать с любым будущим президентом США, и рассказал, как часто он общается с госсекретарем США Джоном Керри.

— Вчера состоялась ваша встреча со спецпосланником генсекретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. До этого с ним встречался Керри. Ведется активная дипломатическая работа. Известны ли следующие этапы, сроки новых встреч по Сирии в рамках женевских переговоров и Международной группы поддержки Сирии?

— Полагаю, что женевский раунд возобновится в этом месяце. По крайней мере, это планирует Стаффан де Мистура, и мы активно побуждаем его к этому.

После фактического срыва январского раунда оппозиция, сама себя называющая Высшим комитетом по переговорам (ВКП), хлопнула дверью, потому что не был выполнен ее ультиматум о заблаговременном решении об уходе президента Сирии Башара Асада.

Состоявшийся в апреле раунд также был подвержен испытанию со стороны той же самой непримиримой оппозиции в виде так называемого переговорного комитета. Они опять сказали, что им нечего обсуждать до тех пор, пока не будет ясно, через какое точно время уйдет Башар Асад.

Очень важно, что в этот раз спецпосланник генсекретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура проявил выдержку, мудрость и не стал, как это произошло в январе, говорить, что раунд закрывается досрочно, и предлагать собраться позже. Он продолжил переговоры с оставшимися в Женеве сирийскими группами, которые ведут себя прилично, в отличие от упомянутых мною выше оппозиционеров, и провел полноценный переговорный раунд в установленные сроки.

Следующий раунд, как я уже сказал, ожидается в этом месяце. На нем будут рассмотрены сформулированные де Мистурой направления дальнейшей дискуссии. Он очень неплохо обобщил идеи, высказанные правительственной делегацией, делегацией оппозиционных групп, которые собирались в Москве, Каире, Астане, и так называемой внутренней оппозицией — группы из Хмеймима. Теперь он продолжит обобщать реакцию на свои выводы и вопросы в ходе следующего раунда. Наверное, это будет по-прежнему еще непрямой диалог, хотя ясно, что реально приступить к работе можно, только когда все сирийские стороны соберутся за одним столом переговоров. Пока условия для этого не созрели, прежде всего в силу того, что Высший комитет по переговорам, сам себя таковым провозгласивший, очень сильно капризничает под дурным влиянием внешних спонсоров, прежде всего Турции. Это совершенно очевидно, и все это знают. Турция в одиночку блокирует полноценное присоединение к переговорному процессу Партии демократического союза — одной из крупнейших курдских партий, борющейся с террористами и контролирующей большую территорию в Сирии.

Бессмысленно обсуждать без нее конституцию и даже какие-то шаги по формированию переходных структур из числа правительства и оппозиционеров, которые будут наделены полномочиями готовить такую конституцию. Турки в одиночку блокируют ее подключение к переговорам.

Я очень часто слышу, как наши американские партнеры через своих официальных представителей из Белого дома и Госдепартамента призывают нас активнее работать с Башаром Асадом. Но нам он, между прочим, не союзник. Мы поддерживаем его в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства, но он не является союзником России в том смысле, в каком Турция является союзником США. Что-что, а потребовать от своих союзников по НАТО выполнять принятые резолюции, в которых ясно сказано, что в переговорах должны участвовать все сегменты сирийского общества, вполне Вашингтону по силам. Так же, как ему должно быть вполне по силам выполнить давно обещанное, а именно: размежевание поддерживаемой США так называемой умеренной оппозиции и "Джебхат ан-Нусры" с ИГИЛ ("Исламское государство", террористическая организация запрещена в РФ — ред.), но прежде всего "Джебхат ан-Нусры", потому что эта организация занимает позиции, в частности вокруг Алеппо, в которые вкраплены отряды так называемой умеренной, "хорошей" оппозиции, опекаемой американцами.

У меня даже создается впечатление, что дело не столько в США, сколько в их союзниках в регионе — в той же Турции, которая печально прославила себя многочисленными фактами, говорящими о сомнительных связях Анкары с "Исламским государством" и "Джебхат ан-Нусрой". У меня складывается такое ощущение, и тому есть подтверждения в виде пока еще непроверенных сведений, что эти группировки специально остаются на позициях "Джебхат ан-Нусры", чтобы саму эту организацию не трогали. Если это так, то понятны постоянные оправдания американцев, почему они не могут сделать обещанное — вывести так называемых "хороших" оппозиционеров с позиций "Джебхат ан-Нусры".

Наверное, теми, кто поддерживает эту группировку, ставка делается на срыв перемирия и перевод ситуации в русло силового решения, что будет категорически неприемлемо. На это мы тоже будем обращать внимание теперь уже не только в рамках российско-американского диалога, но и в МГПС.

Полагаю, что в обозримые недели будет возможно собрать министерское заседание с одной главной целью: посмотреть кто и как выполняет предыдущие решения, одобренные в виде двух резолюций СБ ООН. Это "дорожная карта", охватывающая три направления: прекращение огня и боевых действий, гуманитарная помощь и политический процесс.

Я вам сказал о политическом процессе — необходимо, чтобы оппозиционеры, называющие себя ВКП, прекратили саботаж и строго руководствовались написанным в резолюции: сами сирийцы должны сесть за стол и определить судьбу своей страны. Должна вестись речь о политических реформах, о переходном периоде к новой конституции. Но все структуры политического переходного периода должны формироваться на основе взаимного согласия правительства САР и оппозиции. Это записано в решениях СБ ООН.

Поэтому когда кто-то начинает капризничать и говорить, что не собирается ни с кем разговаривать, пока Башар Асад не уйдет, значит, те, кто финансируют, содержат и покрывают этих оппозиционеров, должны либо заставить их выполнять то, о чем договорились, либо сами стать объектом очень жесткой критики и какого-то воздействия со стороны тех, кто может на них повлиять.

На гуманитарном треке есть существенное продвижение, хотя целый ряд населенных пунктов остаются заблокированными и правительственными войсками, но в основном оппозиционерами. Не помогает решению гуманитарных проблем сохраняющийся запрет Турции на использование пропускного пункта в районе города Камышлы, через который обычно шла гуманитарная помощь. Турки, несмотря на все призывы, отказываются разблокировать это пропускной пункт. Если говорить об общем состоянии, то сохраняется позитивная тенденция в расширении доступа гуманитарных грузов в различные районы Сирии.

Трек, который требовал срочных действий и связан с прекращением огня, дает результаты. Никто не ожидал, что будет настолько снижен уровень насилия. Мы удовлетворены совместной работой российских и американских военных. Ежедневно проходят видеоконференции между руководителем российского центра примирения в Хмеймиме и его американскими коллегами в столице Иордании. С сегодняшнего или завтрашнего дня в Женеве начинает функционировать Совместный центр оперативного реагирования на нарушения прекращения огня. Это уже будет постоянная работа "плечом к плечу" 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Американские и российские источники информации будут обеспечивать этот центр данными в режиме реального времени. Офицеры, которые будут работать в данном центре в Женеве, будут сразу же иметь объективную картину и, главное, единое видение ситуации.

Желающих сорвать перемирие немало. Я уже упоминал о том, какая игра ведется вокруг "Джебхат ан-Нусры". Упомяну и проблему турецкой границы, которая, в отличие от закрытого турками пропускного пункта для гуманитарной помощи, в остальной своей части является "дырявой" для транзита оружия, боевиков в сторону Сирии, контрабанды нефти, артефактов и прочих товаров из САР в Турцию.

После того, как наши ВКС начали работать по контрабандистам и вслед за нами американская коалиция стала наносить удары по тем, кто занимается контрабандой нефти, этот поток снизился, но все еще сохраняется, и за его счет идет подпитка террористов.

Повторю еще раз, прогресс есть на каждом из трех направлений. Он достаточно хрупкий, но мы делаем все, чтобы движение стало устойчивым на всех направлениях. Самое главное сейчас, когда мы соберемся на министерском уровне в рамках МГПС, потребовать от тех, кто делает явно недостаточно, срочно исправиться и принять необходимые меры, чтобы выполнялись резолюции СБ ООН и не выгораживались террористы.

— Известно ли, где пройдет эта встреча?

— Обычно мы встречаемся в Европе, но пока мы это не обсуждали.

— Вы упомянули ситуацию вокруг Алеппо, которая в течение многих месяцев остается самой напряженной, если брать общую картину боевых действий. Возможно ли там установление "режима тишины" по той схеме, по которой были достигнуты договоренности в других провинциях?

— Несколько дней действует "режим тишины" в Латакии и Восточной Гуте (пригород Дамаска). На трое суток там уже было согласовано прекращение огня. Надеюсь, что оно продлится и в итоге станет бессрочным. Буквально сегодня, как я надеялся, должно было быть объявлено прекращение огня в городе Алеппо. Но пока я не слышал такого объявления. Сирийское правительство заявило, что оппозиция продолжает стрелять. Мы проверим с нашими военными, которые, повторю, находятся на прямой связи с американским командованием их антитеррористической коалиции в столице Иордании Аммане. По крайней мере, мы должны сделать все для вступления этого перемирия в силу. Там все согласовано между российской стороной и коалицией. Сирийское правительство поддержало то, что было обговорено.

Интересный факт — в ходе согласования перемирия по Алеппо (параметры которого, повторю, определены, о чем договорились позавчера, и его нужно скорее вводить в силу) наши американские партнеры пытались определить границы "зоны тишины" таким образом, чтобы захватить значительную часть позиций, которые занимает "Джебхат ан-Нусра". Это было абсолютно неприемлемо, и в итоге удалось отбить. Но это опять наводит на мысли, что кто-то хочет использовать США (я не верю, что в их интересах выгораживать "Джебхат ан-Нусру") для того, чтобы вывести эту организацию из-под удара. В этой связи не могу не упомянуть об уже мною сказанном — об имеющихся сведениях о неблаговидных связях турецкого руководства с ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусрой".

— Вы много говорите о Турции. Нет ли сейчас опасности, что Турция или, например, Саудовская Аравия фактически захотят начать наземную операцию на севере Сирии? Активизация боевиков там очевидна. Возможно, что вывод части группировки российских ВКС мог создать некую иллюзию того, что у кого-то могут быть развязаны руки. Есть ли угроза того, что турецкие войска могут войти в Сирию?

— Российские ВКС работают в Сирии с конца сентября 2015 года по приглашению законного правительства в полном соответствии с международным правом. Задачи, которые были определены президентом Российской Федерации Владимиром Путиным для них на первом этапе, касались поддержки сирийской армии с воздуха в борьбе с террористами и содействия в организации процесса перевода оппозиционных групп в разряд сторонников антитеррористической коалиции, которую мы создавали и продолжаем помогать создавать из числа правительства, курдских ополчений в Сирии и сирийских оппозиционеров, понимающих, что сейчас главным является недопущение захвата Сирии террористами и разрушение ее государственности.

Когда мы начинали эту помощь, "Джебхат ан-Нусра" и другие подобные террористические отряды практически стояли на пороге столицы Сирии. Сейчас они отброшены, им нанесен серьезнейший урон. Это послужило причиной изменения оперативной обстановки на земле, в соответствии с которой президент Путин принял решение частично вывести наш контингент ВКС. В Сирии остается достаточно серьезная авиационная группировка: база "Хмеймим", военно-морская база "Тартус", через которую идет снабжение этой группировки и содействие сирийской армии. Конечно, Верховный главнокомандующий России принял решение на основе оценки ситуации и сохранил контингент, который адекватен нынешним задачам.

Не думаю, что кто-то решится играть в опасные игры, устраивать какие-то провокации в связи с тем, что там находятся ВКС России. С одной провокацией мы уже столкнулись. Наша оценка абсолютно четкая: турецкое руководство совершило преступление и ошибку, что, как известно, бывает хуже, чем преступление. Сейчас такое уже невозможно, потому что приняты все меры для того, чтобы избежать любых случайностей, и турки об этом знают.

Вместе с тем, что касается позиций, занимаемых сирийскими силами, Турция не скрывает, что они регулярно обстреливают курдов, считая их террористами, тем самым в одиночку препятствуя подключению их к переговорам, говорят по-прежнему о различных "зонах безопасности". К большому сожалению, ЕС под шантажом Турции начинает тоже принимать как данность концепцию "зон безопасности". По крайней мере, президент США Барак Обама на пресс-конференции в Ганновере, когда канцлер Германии Ангела Меркель произнесла фразу, что "мы поддерживаем идею "зон безопасности", тут же публично от этого открестился, но это прозвучало симптоматично.

Конечно, звучат призывы к военному вторжению. Но для того, чтобы этого не допустить (это будет прямой агрессией), нужно воспитывать тех, кто пытается продвигать такой вариант. Не думаю, что у них есть хоть какое-то обоснование или предлог, потому что перемирие все-таки укрепляется.

В действиях Турции как главного зачинщика всех этих разговоров про "зоны безопасности", план Б и прочие агрессивные устремления можно усмотреть экспансионистские мотивы не только в отношении Сирии.

Турки по-прежнему находятся в Ираке, без согласия и вопреки требованиям законного иранского правительства имеют там военный контингент и при этом заявляют, что они ввели туда свои войска для того, чтобы укрепить суверенитет и территориальную целостность Ирака. Что тут можно сказать? Здесь даже комментировать нечего. Такие неоосманские устремления — распространять свое влияние, осваивать территории — проявляются достаточно сильно.

Вообще, это такое беспардонное поведение. Знаете, сколько раз турки в прошлом году нарушали воздушное пространство Греции? Где-то 1800 раз, только в апреле 2016 года — более 200 раз. Ни разу никто в Брюсселе, никакие командиры НАТО ни словом не обмолвились о том, почему один из членов Североатлантического альянса регулярно нарушает воздушное пространство другого члена этого альянса. Так что такое попустительство к подобному явно экспансионистскому поведению может до добра не довести.

— Слышат ли американцы эти наши сигналы? Насколько серьезно воспринимают Турцию как фактор, который способен еще более дестабилизировать ситуацию?

— Я думаю, что они все прекрасно понимают. Но "конечно, он сукин сын, но это наш сукин сын" — так они регулярно говорят о своих друзьях, которые не славятся хорошим поведением. Чувствуется, что сор из натовской избы им не очень хочется выносить, хотя это очень большая проблема.

— Президент РФ Владимир Путин, объявляя о своем решении частично вывести ВКС России из Сирии, сказал, что в любой момент они могут быть возвращены к прежнему уровню. Насколько вероятно, что это может произойти в случае, скажем, срыва перемирия?

— Во-первых, мы не хотим допускать срыва перемирия. Во-вторых, это гипотетический вопрос. Решение о нашем пребывании в Сирии принимается в зависимости от реальной обстановки на земле, которая сейчас значительно укрепилась и эволюционирует в правильном направлении. Хотя, повторю, есть желающие подвергнуть испытанию это перемирие.

— Вы говорили, что Россия поддержит любую форму государственного устройства, на которую согласится сирийский народ. В частности, вы не исключали возможности федерализации страны, в том числе предоставления автономии курдам. Кто еще, на ваш взгляд, мог бы на это претендовать?

— Вы говорите, что мы не исключаем возможности федерализации, автономии для курдов, но это не совсем так.

Наша позиция простая: мы поддерживаем все, о чем договорятся сирийцы. Такая же позиция у СБ ООН. Но когда нам задают вопрос, поддержим ли мы федерализацию, мы отвечаем, что если они сами договорятся об этом, то мы поддержим все, что будет согласовано. Поддержим ли мы автономию для курдов? Если об этом договорятся все сирийские стороны, то поддержим.

Можно в виде адресованных нам вопросов перечислять еще много элементов государственного устройства, но потом не нужно говорить, что мы поддержим любое решение, в частности федерализацию, автономию и так далее. Наша позиция завершается на фразе, что мы поддержим любое решение сирийских сторон. Они должны сами договариваться, и для этого есть очерченные СБ ООН рамки, есть опыт сосуществования сирийских этнических, политических и религиозных групп.

— Еще один острый конфликт, который вновь вспыхнул уже возле наших границ, — Нагорный Карабах. В эти дни прозвучали достаточно жесткие заявления с обеих сторон: со стороны Армении о возможности гипотетического признания Нагорно-Карабахской Республики, ответная реакция из Баку. Ситуация накаляется. Намерена ли Россия в ближайшее время принимать какие-то новые шаги для того, чтобы успокоить ситуацию?

— Мы находимся в постоянном контакте со сторонами, Владимир Путин лично включался в эту работу, когда произошла вспышка насилия. Я общался лично и несколько раз по телефону со своими коллегами. Мы говорили об этом с госсекретарем США Джоном Керри, поскольку Россия, США и Франция являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ, которая занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Мы обсуждали эту тему в Москве с Жан-Марком Эйро, министром иностранных дел Франции, являющейся частью этой "тройки".

Конечно, самое главное — избежать каких-либо новых жертв, пресечь любые нарушения перемирия, разработать для этого действенные меры и механизмы. Под этим подписались президенты Армении и Азербайджана еще пять лет назад, когда их собирал наш президент (в то время Дмитрий Медведев).

Они высказались в пользу создания механизма расследования инцидентов, укрепления доверия, поручили ОБСЕ заниматься этим. Представители ОБСЕ набросали такой проект с разными вариантами. Но, к сожалению, на том этапе, где-то в 2012 году, это дело дальше не пошло. Но сейчас мы хотим, чтобы стороны к этому вернулись.

Германское председательство в ОБСЕ хочет проявить активность, и мы поощряем это желание. Думаю, что как раз начатая в ОБСЕ работа в свое время с согласия президентов Армении и Азербайджана по разработке механизмов по расследованию инцидентов и укреплению мер доверия сейчас становится как никогда актуальной. Будем на этом сосредотачиваться.

Конечно, не нужно забывать и о политическом процессе. Наверное, страсти должны остыть — это понятно. Но политический процесс и урегулирование не имеют альтернативы. Есть известные идеи, которые обсуждались между сторонами. По-прежнему убежден, что их сложно, но можно оформить в документы, которые будут приемлемы для всех сторон.

Что касается обсуждения темы признания Нагорного Карабаха, то ведь это не Армения обсуждает — это предложение двух членов парламента. Правительство Армении по закону, как они всем объяснили, успокаивая страсти, должно подготовить заключение на этот законопроект. Не стану сейчас бить тревогу и паниковать.

Когда я был в Ереване, общался со своим коллегой министром иностранных дел Эдвардом Налбандяном по телефону, а потом в Москве, уже после событий начала апреля, мне была четко подтверждена приверженность Еревана к мирному урегулированию. Это означает, что статус Карабаха будет определен в контексте общей договоренности, а не в одностороннем порядке.

— Планируются ли в ближайшее время какие-то новые встречи?

— Планируем, потому что дело требует повышенного внимания. Скоро, думаю, согласуем ближайший контакт.

— То есть это могут быть трехсторонние контакты или только на двустороннем уровне?

— Естественно, с участием сопредседателей и сторон — ведь эта работа требует коллективного формата.

— Другая тема, которая весьма остро воспринимается в мире — это наше взаимодействие с Ираном, в частности военно-техническое сотрудничество. Недавно на параде в Иране были продемонстрированы элементы комплексов С-300. До сих пор не понятно, в каком количестве они были поставлены, сколько их еще будет поставлено в Иран и когда завершится срок выполнения этого контракта?

— Этот процесс занимает какое-то время. В строгом соответствии с контрактом количество абсолютно адекватно законным интересам безопасности Ирана для защиты его воздушного пространства. Поставка компонентов уже идет и наверняка завершится в течение этого года.

Что касается тревоги в мире, которую вы подметили в этой связи, то мир напрасно тревожится, потому что это чисто оборонительное оружие. Оно не запрещено резолюциями СБ ООН. Приостановка выполнения этого контракта была объявлена нами в качестве жеста доброй воли, чтобы оказать воздействие в позитивном направлении на иранское руководство, и оно пошло на компромиссы по разруливанию ситуации вокруг иранской ядерной программы. Эта цель достигнута, заключено всеобъемлющее соглашение с Ираном, которое одобрено в СБ ООН. Поэтому воздействие на Тегеран уже сработало.

Когда США отменяют свои односторонние санкции против Ирана, а параллельно тревожатся, что мы отменили свои ограничения и возобновили поставку этого имущества — это, в общем-то, по-американски. Они считают, то, что дозволено Юпитеру, другим необязательно воспринимать как пример для подражания. Но у нас своя политика и свои оценки того, как и с кем мы должны сотрудничать, естественно, не нарушая при этом международное право.

Сейчас, кстати, запреты на определенные виды вооружений с Ираном (танки, бронетранспортеры, боевые самолеты) сняты и на пять лет переведены в режим разрешительных. Так что Иран может проявлять интерес к этим видам вооружения. Если будут обращения к нам, мы их, конечно, рассмотрим.

Но, повторю, комплексы С-300 ни под какие ограничения не подпадают, как и многие виды стрелкового и легкого оружия. Поэтому здесь у нас все возможности открыты. Что касается разрешительного порядка, который требует согласования в СБ ООН: если и когда Иран выскажет заинтересованность, чтобы что-то из этой номенклатуры закупить, соответствующие процедуры будут осуществлены.

— Нет ли информации по поводу отзыва иска, который Иран предъявлял нам в связи с непоставками С-300?

— По мере реализации контракта по поставкам С-300 иск будет отозван. Это уже согласовано.

— Вы очень часто общаетесь с госсекретарем США Джоном Керри, называете его своим другом. Не собираетесь ли вы в ближайшее время совершить официальный визит в Вашингтон? Он мог бы стать символическим моментом для российско-американских отношений. Керри уже приезжал в Москву, можно ли ожидать, что вы посетите США?

— Мы действительно часто встречаемся с госсекретарем США Джоном Керри. Он дважды за последние месяцы (в декабре 2015 года и марте 2016 года) приезжал в Москву, до этого весной 2015 года был в Сочи. Если брать этот год, то мы встречались уже четыре раза лично и минимум 25 раз говорили по телефону, в том числе трижды за последнюю неделю. Поэтому недостатка в общении нет, как, собственно, нет ощущения изоляции, о которой так любят говорить наши партнеры.

При такой частоте общения с нами американцы шепчут на ухо другим странам, чтобы они не ездили к нам. В информационное пространство прорвалась новость о том, что они отговаривали премьер-министра Японии Синдзо Абэ от визита в Россию.

Регулярно подобные вещи мы узнаем и от других наших партнеров, которые к нам приезжают и в ходе бесед сообщают, что им пришлось отказать американцам в просьбе отменить визит в Российскую Федерацию.

Мне очень часто приходится общаться с Джоном Керри. Но каких-то планов посещать Вашингтон, да еще и с официальным визитом у меня нет. Тем более что сейчас важна не официальность, а очень практическая, предметная работа, которую лучше все-таки проводить в ходе рабочих встреч, чем мы, собственно говоря, и занимаемся.

— Вы следите за внутренней ситуацией в США, где идет предвыборная гонка. Интересна ваша оценка возможности развития российско-американских отношений после того, как пройдут президентские выборы.

— Бесполезно даже делать какие-то прогнозы. Во-первых, это внутреннее дело американцев и американского народа — кого бы они ни выбрали, все равно это будет наш партнер в США.

Надеемся, что партнер будет договороспособный и более последовательный, что он не будет сочетать стремление сотрудничать с нами по многим международным проблемам, которые без нас не решить (и они это понимают), с одновременным стремлением выставлять нас как главную угрозу, создавать препятствия для нашего участия в международных финансовой и валютной системах, подзуживать другие страны следовать антироссийским курсом вслед за США.

В каком из вариантов российско-американские отношения выиграют или проиграют, вообще бесполезно гадать. Бывало у нас с демократическими и республиканскими администрациями и хорошо, и не очень. Так что сейчас нужно просто набраться терпения и дождаться исхода этой предвыборной кампании, которая весьма интересна по своей громоздкости, там вся система громоздкая. Например, "придумки" отцов-основателей: в каком-то штате сколько ты получил процентов голосов, столько ты и получаешь выборщиков, а в каком-то победитель получает все. Думаю, что можно написать диссертацию про американскую избирательную систему, и все равно не поймешь, как люди в итоге становятся президентами.

Не хочу вмешиваться во внутриамериканские дела. Как мне в свое время сказала бывший госсекретарь США Кондолиза Райс, когда я ей привел пример с Джорджем Бушем-младшим (он стал президентом, получив меньше голосов избирателей, чем Альберт Гор), "это плохо, но это наша проблема, вы не "загоняйтесь" на эту тему", говоря современным молодежным языком.

Нас иногда критикуют, говоря, что у нас столько фильтров, через которые не пролезешь, есть административные ресурсы и еще что-то. А у США один фильтр — деньги. Там если на две партии тратится меньше миллиарда долларов, то это считается уже как бы необычным и смешным. А если тратится даже один миллиард, то спонсоры на что-то рассчитывают, — это же не просто меценатство. Есть какая-то доля отчислений граждан от "чистого сердца", но огромная доля и корпоративных взносов. Потом это все, конечно, учитывается.

Будем ждать и будем готовы работать с любым лидером США в надежде на то, что он будет осознавать значение российско-американского взаимодействия для разруливания многих проблем, которых за последние восемь лет в мире не стало меньше.

— Одна из сложных проблем в отношениях с ЕС — это ситуация с поставками газа. После закрытия проекта "Южный поток" и ухудшения отношений с Турцией у нас возник некий вакуум в понимании того, что будет дальше с поставками на юго-западном направлении. Есть ли у нас какое-то видение того, будет ли что-то дальше с проектом "Южный поток"?

— "Южный поток" закрыла Еврокомиссия, которая оказала совершенно беспардонное давление на члена ЕС — Болгарию. Кстати, Турция была ни при чем, хотя на тот момент турки формально не выдали разрешения на использование своей исключительной экономической зоны, поскольку у них не было полноценного правительства. Но "Южный поток" закрыла Еврокомиссия. Сейчас это южное направление у нас не списано со счетов. В феврале 2016 года ПАО "Газпром" совместно с итальянской Edison и греческой компанией DEPA подписали меморандум о взаимопонимании в отношении поставок природного газа из России по дну Черного моря через третьи страны в Грецию и из Греции в Италию. Ясно, что должна быть третья сторона — Греция не выходит на Черное море. Если у наших партнеров эта заинтересованность подтвердится и обретет практические очертания, "Газпром" готов здесь работать.

Конечно, мы убеждены, что "Северный поток-2" также повысит энергообеспеченность и энергобезопасность Европы. Проект чисто коммерческий, который объединяет целый ряд западных компаний. Попытки его заблокировать носят исключительно политический характер. Этим тоже занимаются американцы, которые через своих особо близких друзей в НАТО пытаются создавать трудности. Но здесь, повторю, проект чисто коммерческий, о чем заявило и руководство Германии как страны, чьи компании заинтересованы в этом проекте. Shell, кстати сказать, в этой группе. "Северный поток-1" был признан приоритетным в свое время в Еврокомиссии. Поэтому здесь им будет очень трудно занимать иную позицию. На южном направлении предполагается задействовать интерконнектор между Грецией и Италией, а он тоже уже включен Еврокомиссией в список проектов национальных интересов. Так что здесь тоже будет трудно отвертеться, если вариант с южным направлением обретет практические очертания.

— А мы в инициативном плане беседуем с возможными третьими странами?

— Это уже дело "Газпрома". Прежде всего здесь важны чисто коммерческие аспекты и логистика, как это может наиболее эффективно выглядеть.

— Видите ли вы угрозу "Северному потоку" со стороны Еврокомиссии? Может ли она заблокировать "Северный поток-2"?

— Повторю еще раз, у них нет никаких аргументов, а по политическим соображениями их всегда можно найти.

У них в ЕС есть несколько ораторов, как и в НАТО, которые представляют собой русофобское меньшинство и которые сейчас требуют, чтобы к ним на территорию, на границу с Россией, ввели войска, и американцы собираются это сделать. Кстати, поговаривают, что и Германия согласилась ввести свои контингенты на границу с Российской Федерацией в прибалтийские страны, Польшу. Поэтому таковые всегда найдутся. Они будут изобретать небылицы, рассказывать о том, что Россия потом "перекроет вентиль", хотя такого не было никогда, за исключением ситуации с Украиной, когда она начинала воровать транзитный газ.

Так что дождемся. Думаю, что национальные интересы в европейских странах и интересы Европы должны возобладать так же, как в ситуации, когда Европа хочет сама доказать всем, что она в состоянии помочь урегулировать украинский кризис вместе с нашим участием без вмешательства из-за океана. Думаю, что и здесь Европа постепенно будет проявлять больше самостоятельности, как это происходит, между прочим, в переговорах о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. Попытки под шумок это все оформить не удались, и под давлением общественности европейские лидеры вынуждены говорить, что нынешний вариант им не подходит. Посмотрим, будем полагаться на здравый смысл.

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 мая 2016 > № 1744283 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров со специальным представителем Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистурой

Уважаемые дамы и господа,

Прежде всего, хотел бы поздравить всех присутствующих с Всемирным днем свободы печати, который в соответствии с решениями ООН отмечается 3 мая. Выражаю вам признательность за сотрудничество и хочу поддержать всех журналистов, особенно, тех, кто в «горячих точках» продолжает собирать информацию с риском для жизни, и выразить соболезнования родным и близким всех тех, кто погиб, исполняя служебный долг.

Сегодня мы провели переговоры со специальным представителем Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистурой, которые были очень полезными.

Мы очень ценим регулярный обмен мнениями с нашими коллегами из ООН, США, с которыми мы являемся сопредседателями Международной группы поддержки Сирии (МГПС). У нас общая позиция в том, что все параметры урегулирования, во всех его аспектах – политическом, военном, гуманитарном, содержатся в решениях МГПС, которые были одобрены резолюциями 2254 и 2268 СБ ООН. Эти документы должны оставаться в основе всех наших усилий по урегулированию. Ключевой момент в том, что касается политического процесса – обеспечение того, чтобы сами сирийцы решали свою судьбу за переговорным столом, где должны присутствовать делегации Правительства и всего спектра оппозиции, а внешние игроки должны помогать создать необходимые условия для такого межсирийского диалога, а не навязывать собственные рецепты.

Мы проанализировали итоги очередного раунда межсирийских переговоров, который состоялся 13-27 апреля в Женеве. Высоко ценим усилия г-на С. де Мистуры и его команды по продвижению этого процесса, который идет непросто. Пока еще не удается создать условия для того, чтобы диалог стал носить прямой и подлинно инклюзивный характер. Тем не менее, мы видим, что наши коллеги из ООН движутся в правильном направлении, и будем активно им в этом помогать.

Обратили внимание, конечно, на неконструктивную, ультимативную, я бы даже сказал, высокомерную позицию, которую занимают некоторые оппоненты режима, в частности, т.н. «Высший комитет по переговорам» (ВКП). Хотелось бы, чтобы эти попытки были признаны всеми нами неприемлемыми, и чтобы покровители таких непримиримых оппозиционеров руководствовались бы не собственными амбициями, в том числе, неоимперскими, а исключительно интересами выполнения резолюций СБ ООН.

Обсудили и уделили много внимания режиму прекращения боевых действий, объявленному по инициативе России и США почти два месяца назад и единогласно одобренному резолюцией 2268 СБ ООН. Наша общая оценка состоит в том, что, конечно же, уровень насилия значительно снизился. Мы удовлетворены тем, что к режиму прекращения боевых действий присоединяются все больше отрядов сирийской оппозиции, которые отвергают террористические методы. По уже опубликованным данным, усилиями российского Центра по примирению, который расположен в г.Хмеймим, более 90 населенных пунктов объявили о присоединении к режиму перемирия. Конечно, хватает еще отдельных группировок, которые хотели бы «расшатать» режим прекращения боевых действий, спровоцировать эскалацию – этого им позволить нельзя. На то, чтобы именно так развивались события (увеличивалось количество участников режима прекращения боевых действий, он расширялся и консолидировался), на это и направлены наши усилия совместно с американскими партнерами.

Развивается сотрудничество по военной линии. Военные двух стран находятся, буквально, в режиме ежедневных контактов. Это взаимодействие, которое сейчас осуществляется путем видеоконференций, приобретает прямой характер с созданием в самые ближайшие дни в Женеве совместного российско-американского Центра оперативного реагирования на нарушения режима прекращения огня. Мы признательны ООН за то, что она помогает нам в Женеве решить логистические вопросы создания такого российско-американского Центра, где военные двух стран будут уже «лицом к лицу» обсуждать конкретное развитие ситуации «на земле». В тех случаях, когда режим прекращения боевых действий подвергается испытаниям, необходимо принимать соответствующие меры реагирования.

Как вам известно, благодаря усилиям военных двух стран, в эти дни было объявлено прекращение огня в Латакии и в Восточной Гуте. Наша общая цель с американцами и ооновцами, чтобы продлить этот режим, в идеале - сделать его бессрочным. Сейчас завершается согласование между российскими и американскими военными об объявлении прекращения огня в г.Алеппо. Я надеюсь, что в самое ближайшее время, может быть, даже в ближайшие часы, такое решение будет объявлено.

Разумеется, принимая решение о том, где конкретно действует режим прекращение огня и боевых действий, мы обязаны выполнять резолюцию 2254 СБ ООН, которая очень четко исключила из этого режима т.н. «Исламское государство» и «Джабхат ан-Нусру» и все группировки, которые связаны с ними и признаны в качестве террористических СБ ООН. Не всегда удается оперативно решать вопросы с расширением зоны, где действует режим прекращения боевых действий, потому что очень часто наши партнеры просят учесть, что на соответствующих территориях находятся отряды умеренной оппозиции, которые «перемешаны» с позициями «Джабхат ан-Нусры». На это у нас очень простой ответ. Давно, сразу после принятия соответствующей резолюции, нам гарантировали, что умеренная оппозиция уйдет с тех территорий, которые занимает «Джабхат ан-Нусра» или ИГИЛ. Этого, к сожалению, до сих пор не сделано. Это является одной из главных тем, которую мы обсуждаем с нашими американскими коллегами и призываем их выполнить дававшиеся на этот счет обещания. Те, кто считает себя «умеренным», должен безоговорочно порвать с любыми террористическими группировками, прежде всего, с «Джабхат ан-Нусрой», которая чаще других пытается прикрываться щитом из не входящих в нее группировок. А, если эти группировки не уходят с позиций террористов, то вывод, по-моему, абсолютно очевиден.

Мы также подчеркнули необходимость перекрытия каналов подпитки террористов вооружениями, боевиками. В этой связи Россия считает все более актуальной задачу по перекрытию турецкой границы, через которую весьма активно идет такой транзит. В ближайшие дни должен выйти очередной доклад Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна во исполнение решений СБ ООН о пресечении любой подпитки террористов. Мы очень надеемся, что факты, которые в Секретариате ООН имеются о том, как сирийско-турецкая граница используется для поддержки террористических группировок, найдут свое отражение в докладе Генерального секретаря ООН.

Россию, конечно, беспокоят (и не только нас одних) действия турецкой стороны по обстрелу сирийской территории, продолжающиеся требования создавать в Сирии некие «зоны безопасности», не говоря уже о все чаще раздающихся призывах готовить наземную операцию. Мы убеждены, что с такими призывами выступают те, кто не заинтересован в реальном политическом урегулировании и кто делает ставку на силовое решение. Это путь к катастрофическому развитию обстановки. Подобные призывы должны пресекаться. Тревожит также, что те, кто выступают с такими призывами, пытаются оправдать их тем, что якобы режим прекращения боевых действий не работает. Я объяснил, благодаря тем усилиям, которые предпринимаются российскими и американскими военными, прогресс налицо. Но, подчеркну еще раз, для того, чтобы этот режим работал и был всеохватывающим наши партнеры должны сделать все, чтобы убрать умеренных оппозиционеров, полагающихся на зарубежную поддержку, с тех позиций, которые занимают террористы.

Сегодня мы также подробно обсудили задачи, которые стоят перед нами в гуманитарной сфере, вопросы, связанные с расширением гуманитарного доступа в различные заблокированные районы Сирии. Здесь тоже есть продвижение вперед, но ясно, что требуется гораздо большее. Мы понимаем необходимость работать с оппозицией и Правительством САР, чтобы здесь мы видели больше позитивных перемен.

В целом, думаю, что сегодняшняя встреча позволила нам лучше понять, как подготовиться к дальнейшим шагам, включая следующий раунд переговоров и вопросы, которые рассматриваются МГПС. Мы признательны г-ну С. де Мистуре и его коллегам за их визит в Москву и за очень содержательную беседу. Будем продолжать тесно сотрудничать и координировать наши действия.

Из ответов на вопросы СМИ:

Вопрос: Москва и Вашингтон договорились о создании нового мониторингового центра в Женеве. Чем он будет отличаться от существующих в Хмеймиме и Аммане? Как будет способствовать урегулированию сирийского конфликта?

С.В.Лавров: Мы со С.де Мистурой уже упоминали о создании совместного центра оперативного реагирования на нарушения режима прекращения боевых действий, который сейчас учреждается в Женеве американскими и российскими военными. ООН предоставляет нам помещение и другие логистические составляющие, необходимые для этого Центра.

Что нового появится с созданием этого центра? Полагаю, будет гораздо более эффективный повседневный обмен информацией, оценками и выработка мер реагирования. В отличие от нынешних контактов, которые осуществляются дистанционно через видеоконференции между Хмеймимом и Амманом (руководители двух этих центров встречались лично лишь пару раз), теперь будет постоянно действующий совместный центр, где российские, американские военные и другие специалисты будут за одним столом показывать друг другу соответствующие карты, вносить конкретные предложения и думать, как пресекать сохраняющиеся нарушения режима прекращения боевых действий.

Это очень большой качественный шаг вперед к более интенсивной координации российской стороны с американской и в целом с возглавляемой США антитеррористической коалицией.

Вопрос (адресован С.де Мистуре): Среди отрядов сирийской вооруженной оппозиции есть множество группировок, занимающих различные позиции относительно процесса мирного урегулирования. Некоторые поддерживают режим прекращения огня, другие его отвергают. Как МГПС может гарантировать, что все стороны будут придерживаться условий перемирия, учитывая, что области, где действуют различные группировки, пересекаются?

С.В.Лавров (дополняет после С. де Мистуры): Абсолютно согласен с С.де Мистурой. Те, кто не согласен с этими правилами, являются законной целью, потому что так решил Совет Безопасности ООН.

Вопрос: По итогам сегодняшней встречи считаете ли Вы, что уже сложились условия для проведения новой встречи МГПС?

С.В.Лавров: Что касается дальнейшей работы МГПС, то мы не исключаем проведения в обозримом будущем новой встречи Группы, исходя, конечно, из того, что мы не будем изобретать новые схемы урегулирования. Все параметры «дорожной карты» уже согласованы и одобрены Советом Безопасности ООН. Это касается режима прекращения боевых действий, о чем мы сегодня уже подробно говорили, гуманитарного доступа на всей территории Сирии (чем сейчас активно занимается в Женеве Целевая группа по гуманитарному взаимодействию), касается это и политического процесса. Мы будем рассчитывать, что очередное заседание МГПС будет хорошо подготовлено и иметь некую «добавленную стоимость». Наверное, это можно сделать, если сконцентрироваться на поддержке усилий специального посланника Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистуры. Как я уже сказал, последний раунд переговоров был очень полезным и весьма конкретным. Можно подумать о той форме, в которой такая поддержка была бы оказана нашим коллегам из ООН. Естественно, мы будем интересоваться тем, в каком виде оптимально оказать такую поддержку. Но повторю, речь может идти только о выполнении уже принятых решений, о более детальных подходах к тем или иным вопросам в том, что касается политического процесса, но ни в коем случае не о переписывании того, что одобрено Советом Безопасности ООН, включая главный принцип: только сами сирийцы могут решать судьбу своей страны.

Вопрос: Уточните, пожалуйста, предусматривают ли эти меры реагирования применение мер военного характера? Кто их будет принимать - российская сторона, коалиция, возглавляемая США, или армия САР?

С.В.Лавров: Что касается того, кто будет принимать меры по пресечению нарушения режима боевых действий, то ответ содержится в резолюции 2268 Совета Безопасности ООН, одобрившей российско-американский план. Этот план воспроизведен в приложении к указанной резолюции и является открытым документом, я не буду его повторять.

Вопрос (адресован С. де Мистуре): Некоторые ключевые региональные игроки по-прежнему в качестве предварительного условия настаивают на уходе Президента Сирии Б.Асада. Как можно говорить о продвижении политического процесса и начале прямых переговоров между Правительством САР и оппозицией при наличии такой жесткой позиции, которая, как все мы полагаем, мешает переходу к политическому урегулированию?

С.В.Лавров (отвечает до С. Де Мистуры): Пользуясь случаем, прежде чем С. Де Мистура ответит на Ваш вопрос, хочу подчеркнуть позицию России, которую я сегодня уже обозначал. Все подписались под основополагающим принципом, что лишь сами сирийцы могут определять судьбу своей страны. Это необходимо уважать в полной мере. Мы призываем всех наших партнеров, прежде всего США как сопредседателей в МГПС, использовать свое влияние на членов возглавляемой ими коалиции для того, чтобы были полностью прекращены подобные ультиматумы, нацеленные на срыв переговорного процесса и, наверное, на попытку оправдать силовой сценарий. Это противоречит всем принимавшимся решениям, начиная с Женевского коммюнике от июня 2012 года, где сказано, что переходный процесс и политические реформы в Сирии должны базироваться на межсирийском диалоге между Правительством САР и всем спектром оппозиции и что они должны определяться на основе их взаимного согласия. Только такой путь будет устойчивым и не будет создавать новых рисков в этой важнейшей стране региона.

Россия. Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 3 мая 2016 > № 1776270 Сергей Лавров

Демонстрация возросшего военного потенциала РФ в Сирии

Дмитрий Горенбург – старший научный сотрудник Отдела стратегических исследований Центра военно-морского анализа и сотрудник Дэвисовского центра российских и евразийских исследований при Гарвардском университете.

Резюме Поскольку Россия начала сворачивать свою военную операцию в Сирии, наступил подходящий момент сделать выводы о возможностях, продемонстрированных российской армией в ходе конфликта.

Поскольку Россия начала сворачивать свою военную операцию в Сирии, наступил подходящий момент сделать выводы о возможностях, продемонстрированных российской армией в ходе конфликта. Хотя масштабы операции были относительно невелики, она показала значительный прогресс российских вооруженных сил по сравнению с состоянием на 2008 год, когда ВВС России в последний раз принимали участие в боевых действиях в ходе войны с Грузией. В частности, россиянам удалось серьезно нарастить темпы ведения операций и обеспечить более плотное взаимодействие между разными видами и родами войск. Операция в Сирии также показала наличие у России новых возможностей по нанесению ударов извне зоны досягаемости средств поражения противника, а также значительное укрепление ее потенциала проведения экспедиционных операций.

В начале кампании российская авиация в Сирии успешно наносила удары по складам вооружений и техники, захваченным силами оппозиции. После того, как эти цели были уничтожены, ВВС России начали координировать свои действия с сухопутными сирийскими и иранскими войсками для нанесения ударов по оппозиционным силам на северо-западе страны – хотя данная часть кампании возымела эффект далеко не сразу.

Высокая интенсивность операций и улучшение межвидовой координации

Интенсивность российской воздушной кампании в Сирии с самого начала оказалась довольно высокой. В октябре каждый день выполнялось в среднем по 45 боевых вылетов с участием 34 самолетов и 16 вертолетов. Темпы ведения боевых действий постепенно нарастали; в самом начале совершалось около 20 вылетов в день, а к 8-9 октября этот показатель вырос до 60. После этого количество боевых вылетов стало постепенно снижаться – скорее всего в связи с тем, что все наиболее очевидные и уязвимые цели к тому времени уже были уничтожены, а силы сирийской оппозиции успели адаптироваться к российской воздушной кампании, прекратив операции на открытой местности.

Интенсивность российских операций вновь выросла в ноябре 2015 года после теракта, уничтожившего российский авиалайнер над Синайским полуостровом. Еще один пик пришелся на период после того, как Турция сбила российский Су-24, нарушивший турецкое воздушное пространство. В середине ноября российское правительство заявило, что в Сирию было дополнительно переброшено 37 самолетов Су-34 и Су-27, что позволило нарастить количество ежедневных боевых вылетов до 127.

Среднее количество ежедневных вылетов за период с 30 сентября по конец декабря составило около 60. Максимальное количество ударов – 189 – было нанесено 24 декабря. Такая высокая интенсивность операций является тем более неожиданной, если учесть целую череду катастроф с участием российской боевой авиации в начале и середине 2015 года. Эксперты считали, что причиной этих катастроф является несоразмерно высокая нагрузка на быстро стареющий парк российских боевых самолетов. По неподтвержденным сообщениям, российские ВВС в Сирии столкнулись с проблемами с техобслуживанием многих самолетов и вертолетов в связи с высокой интенсивностью боевых действий и неблагоприятными условиями сирийской пустыни. Тем не менее, высокие показатели ежедневных боевых вылетов удерживались на протяжении более чем трех месяцев. Это говорит о том, что ВВС России находятся в лучшем техническом состоянии, чем полагали многие эксперты.

Операция в Сирии также показала значительный прогресс в области интеграции между разными видами российских вооруженных сил. Межвидовая интеграция была одной из основных задач военной реформы, предпринятой после серьезных неудач российской армии в ходе войны с Грузией. С целью улучшения межвидового взаимодействия российское военное руководство реорганизовало региональные командно-штабные структуры, переведя все нестратегические военные части в каждом военном округе под прямое управление командующего соответствующего округа. В прошлом взаимодействие между разными видами и родами вооруженных сил в каждом конкретном округе приходилось координировать посредством штабов в Москве. Новая структура позволяет осуществлять такую координацию на уровне округов. Это нововведение значительно ускорило принятие решений на местах в ходе региональных конфликтов.

Кроме того, в ноябре 2014 года российское Министерство обороны создало Национальный центр управления обороной (НЦУО РФ), который функционирует в качестве крупного узла коммуникаций и анализа военных данных. Начало работы НЦУО позволило ускорить обмен информацией между театром военных действий и высшим военным руководством в Москве. Данные, поступающие из всех военных источников по всему миру, теперь собираются и анализируются в едином центре. Создание НЦУО сократило количество промежуточных элементов в цепи принятия военных решений. Это ускорило и повысило качество реагирования на быстро меняющуюся обстановку в зоне операций.

Российские ВВС также продемонстрировали способность успешно взаимодействовать как с другими видами и родами российских вооруженных сил, так и с вооруженными силами других стран. К примеру, российский ВМФ сыграл важную роль в сирийской кампании, доставив в зону конфликта российскую технику и войска. В ходе первой половины кампании флот также обеспечивал российскому контингенту в Сирии прикрытие ПВО с помощью систем С-300, установленных на флагмане Черноморского флота, крейсере «Москва». Наличие дальнобойных систем ПВО морского базирования позволило России обеспечить прикрытие своему контингенту, избегая при этом напряженности в отношениях с Израилем, который бы резко отреагировал в случае передачи российских систем ПВО сирийской армии.

Российские сухопутные войска сыграли довольно ограниченную роль в ходе конфликта. Тем не менее, они успешно обеспечили оборону российской военно-воздушной базы в Хмеймиме. Еще более важным является факт успешного координирования действий российских ВВС с сухопутными силами самой Сирии, а также Ирана, которые проводили наступательные операции против сирийской оппозиции под российским прикрытием с воздуха. Эти операции оказались менее эффективны в плане восстановления контроля над территорией, чем надеялось российское руководство. Тем не менее, в итоге им все же удалось вытеснить противника из нескольких ключевых районов и обеспечить Ассаду более сильные позиции на мирных переговорах.

Прогресс в области вооружений

В ходе операции в Сирии стал очевиден прогресс в области новых российских вооружений, однако проявился и ограниченный характер этого прогресса. В ходе конфликта российские ВВС впервые использовали высокоточные управляемые боеприпасы – но применялось такое современное оружие лишь в 20 процентах нанесенных авиаударов. В ходе остальных боевых вылетов использовались обычные бомбы. По мнению российских аналитиков, ВВС удалось достичь более высокой точности ударов с использованием обычных бомб благодаря применению современного бортового оборудования для их наведения, а также более высокой интенсивности подготовки пилотов. В результате российским самолетам впервые удавалось поразить несколько целей за один боевой вылет. При этом уязвимость самих самолетов была снижена за счет сокращения времени их пребывания в зонах поражения средств ПВО противника, а также благодаря широкому применению средств, позволяющих российской ударной авиации действовать в ночное время. Наконец, в ходе сирийской кампании российские ВВС впервые применили беспилотники, которые собирали данные о месторасположении целей и об эффективности нанесенных авиаударов.

При этом российские военные применяли новые средства поражения лишь в ограниченных объемах. Во-первых, эти средства довольно дороги по сравнению с обычными неуправляемыми бомбами, а во-вторых, запас высокоточных управляемых боеприпасов у российских ВВС довольно ограничен, поэтому военные старались не расходовать такие боеприпасы без явной на то необходимости.

В октябре 2015 российские вооруженные силы нанесли удары по целям в Сирии с помощью крылатых ракет, запущенных с относительно небольших ракетных кораблей в Каспийском море. Основной целью этих ударов была демонстрация новых возможностей российских вооруженных сил. Ракеты были запущены с трех корветов класса Буян-М (Проект 21631) и одного фрегата класса Гепард (Проект 11661). По пути к цели они пролетели над территорией Ирана и Ирака. Никакой явной необходимости в этих ракетных ударах для выполнения задач российской операции не было – те же самые цели вполне можно было уничтожить с помощью российской авиации, уже развернутой в Сирии. Однако применение крылатых ракет продемонстрировало наличие у России возможности наносить по удаленным целям удары с кораблей, находящихся глубоко в зоне защиты российской системы ПВО. Истинной целью было показать НАТО (а также соседям России) наличие у российских вооруженных сил потенциала для нанесения ракетных ударов извне зоны досягаемости средств поражения противника, причем нейтрализация этого потенциала является довольно сложной задачей.

Демонстрация новых российских военных возможностей продолжилась в декабре 2015 года, когда с недавно введенной в строй дизельной подводной лодки, находящейся в акватории Средиземного моря, по наземным целям в Сирии были запущены крылатые ракеты Калибр. Отслеживать перемещения подводных лодок очень сложно, поэтому запуск Калибров еще раз подчеркнул потенциальную угрозу, которую представляют собой российские военно-морские силы для любого потенциального противника. Ракетные удары были тесно скоординированы с действиями российских ВВС, которые использовали значительную часть имеющейся в наличии дальней авиации для нанесения ударов по целям ИГИЛ. В частности, в операции участвовали пять стратегических бомбардировщиков Ту-160, шесть Ту-95МС и 14 Ту-22М3, которые запустили по целям в Ракке крылатые ракеты Х-555 и Х-101, а также сбросили обычные бомбы. Ракеты Х-555 и Х-101 имеют дальность около 2000 км, и ранее в ходе боевых действий не применялись. Некоторые аналитики считают, что российская тактика применения дальней авиации устарела. Однако истинной целью операции была демонстрация боеготовности самих стратегических бомбардировщиков. Если бы у противника были средства защиты от стратегической авиации, то и российская тактика применения этой авиации была бы совершенно иной.

Неожиданная способность вести операции вдали от российских границ

Вплоть до прошлого сентября большинство аналитиков (в т.ч. автор данной статьи) считали, что Россия не способна вести военные операции на большом удалении от собственной территории, и что ее вооруженные силы не смогут доставить большое количество войск и оборудования в отдаленные театры военных действий. Однако российским вооруженным силам удалось перевезти необходимое оборудование и персонал, задействовав для операции в Сирии большинство своих тяжелых военно-транспортных самолетов и почти все транспортные корабли, дислоцирующиеся в Европейском театре. Кроме того, Россия подняла собственный военно-морской флаг над несколькими турецкими коммерческими грузовыми судами и тоже использовала их для переброски оборудования в Сирию. В самой России для военных перевозок практически нет никаких альтернатив железным дорогам. Однако сирийская кампания показала, что находящихся в распоряжении России средств морских и воздушных перевозок вполне достаточно для проведения небольшой операции вдали от собственных границ, и что Россия способна применять нетрадиционные методы для наращивания имеющегося в данной сфере потенциала.

Первоначально в Москве планировалось, что операция в Сирии займет от трех до шести месяцев. Затем масштабы операции пришлось расширить в связи с тем, что в первые ее недели и месяцы сирийская армия не смогла добиться особых успехов в восстановлении контроля над утраченными территориями, а в самой России более остро стала восприниматься угроза российским интересам со стороны ИГИЛ и Турции. Россия начала использовать как минимум еще две сирийские авиабазы, расположение которых оказалось более удобным для оказания поддержки с воздуха наступательным операциям сирийской армии на юге и востоке страны. Каждая используемая российскими самолетами авиабаза требует надежной защиты, поэтому Россия была вынуждена развернуть в Сирии дополнительные артиллерийские батареи. Несмотря на наращивание российского контингента в Сирии, вооруженные силы РФ не испытывали проблем со снабжением своей сирийской группировки и были готовы продолжать операцию столько, сколько потребуется. Недавнее заявление президента РФ о начале вывода российских войск из Сирии вовсе не означает, что операция на самом деле завершается. В том же самом заявлении президент поручил министру обороны Сергею Шойгу поддерживать работу всех существующих баз в Сирии на нынешнем уровне. Кроме того, российские системы ПВО и определенное количество самолетов, скорее всего, останутся в Сирии. Это позволит быстро нарастить размер российской группировки в Сирии до прежнего уровня, если того потребует военно-политическая ситуация.

Заключение

Российская кампания в Сирии была направлена на решение несколько задач. Кроме геополитических целей, Россия стремилась испытать на практике положительные результаты военной реформы, начатой семь лет назад, и продемонстрировать эти результаты своим потенциальным противникам. После введения войск прошло несколько месяцев, прежде чем российская операция наконец помогла сирийской армии переломить ход войны, а результаты недавних наступательных операций войск Башара Ассада (равно как и последующего прекращения огня) пока остаются неочевидными. Тем не менее, по результатам сирийской кампании не подлежит сомнению, что российская военная реформа привела к значительному укреплению военного потенциала РФ.

Россия. Сирия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 26 апреля 2016 > № 2906427 Дмитрий Горенбург

Во второй части эксклюзивного интервью РИА Новости премьер-министр Сирии Ваиль аль-Хальки рассказал, на чью помощь в послевоенном восстановлении страны рассчитывает Дамаск.

Премьер-министр Сирии Ваиль аль-Хальки во второй части интервью РИА Новости рассказал о том, на чью помощь Дамаск рассчитывает в послевоенном восстановлении страны, о перспективах российских инвестиций в сирийскую экономику, сотрудничестве в сфере финансов, ТЭК, автомобилестроения, связи и сельского хозяйства.

— Господин премьер-министр, ранее президент Башар Асад оценил потери Сирии в период войны в 200 миллиардов долларов. Какая сумма необходима на восстановление страны, по вашим оценкам, и когда начнется эта процедура? Ведет ли Дамаск переговоры о финансировании на эти цели? Какие из государств выразили готовность предоставить средства?

— Война с терроризмом в Сирии все еще продолжается. Важно отметить, что все цифры и данные о потерях и ущербе примерные и оценочные, так как эти данные меняются с каждым часом, если не с каждой минутой. Кроме того, следует различать ущерб, с одной стороны (экономические потери) и потери с другой (упущенная выгода — деньги, которые предполагалось получить от объекта, если бы его использование продолжилось).

Также эти оценки включают в себя в основном объекты, от которых мы можем получить (прибыль). В то же время многие районы остаются под контролем террористических группировок и сложно оценить объем потерь и ущерба. С другой стороны, нужно понимать, что стоимость восстановления страны — цифра непостоянная, ей нельзя оперировать, она постоянно меняется, пока идет война. Пока война не закончится, точных цифр ущерба и потерь у нас не будет.

В связи с темой планов на восстановительный период отметим, что сирийское правительство завершает запуск национальной программы по превращению Сирии в "страну после кризиса", она включает в себя отслеживание и оценку потерь и ущерба. В приоритетах также работа, заключающаяся в реалистичной и научно обоснованной оценке последствий кризиса, а также получение информации об ущербе от министерств и общественных институтов на регулярной основе.

Финансовое планирование также является неотъемлемой частью полномасштабных планов по восстановлению. Президент Асад ранее заявил, что период восстановления продлится определенное время, и это, конечно, значит, что в течение этого времени потребуется финансирование. Это не сиюминутная формальность, заключающаяся в обеспечении всех необходимых финансовых средств с самого начала восстановления. Необходимо распланировать все так, чтобы составить две программы — для материальных и финансовых потребностей в течение этого периода.

В этой связи можно сказать, что мы постоянно ведем переговоры о сотрудничестве с друзьями в России, Иране, Китае и другими партнерами по международному сотрудничеству для запуска первого этапа совместной работы.

Хочу подтвердить, что ущерб, нанесенный материальной базе сирийских институтов, не повлиял на их решимость и настойчивое упорство в намерении начать все заново. Наша цель не в том, чтобы вернуться к состоянию, которое было до кризиса, а перейти к лучшей ситуации, где у нас будет больше сил, где мы будем сплоченными в ряде сфер — экономической, социальной, политической, культурной, будем опираться на принципы эффективного национального сотрудничества между всеми слоями сирийского общества.

— Дамаск ранее заявил о возможном участии российских, китайских, иранских компаний в экономических проектах в Сирии после войны. Ведутся ли сейчас об этом переговоры? С какой-то конкретной компанией? И о каком проекте?

— Сирийские власти всегда с энтузиазмом относятся к развитию и укреплению экономического, инвестиционного и финансового сотрудничества с разными странами. Естественно, приоритет в этом — у дружественных сирийскому народу государств, вставших на его сторону во время этих ужасных потрясений, оказавших помощь ради сохранения Сирии как государства и страны, создавших у сирийцев уверенность в том, что отношения их с Сирией глубоки и искренни.

Поэтому Сирия заинтересована в сотрудничестве в будущем с дружественными государствами в восстановлении страны и в основных проектах, которые будут осуществляться в Сирии после кризиса.

Стоит упомянуть, что эта связь САР с РФ, Ираном, Китаем включает партнерские отношения в ряде сфер, где есть общие интересы. Для того чтобы поднять уровень экономических отношений с этими странами до того же уровня, на котором находятся политические отношения с ними, проводятся официальные встречи для консультаций по различным вопросам экономического сотрудничества. В том числе по активизации сотрудничества компаний и бизнесменов для работы в САР в проектах, которые будут предложены властями страны для внешних прямых инвестиций, или через различные формы инвестиций, или через любую другую форму инвестиций в различные сферы экономики.

Мы подтверждаем, что совместные комиссии постоянно поддерживают контакты. Есть технические делегации, совершающие взаимные визиты постоянно с целью достижения лучших форм сотрудничества, выгодных обеим сторонам.

— Каковы перспективы сотрудничества в сфере ТЭК, в том числе в добыче нефти? Что может предложить Дамаск своим зарубежным партнерам в этой сфере? Можно ли говорить о предоставлении иностранным компаниям права инвестиций в нефтяные месторождения?

— САР очень интересуется развитием в ближайший период партнерских отношений с дружественными нам государствами, во главе их — Российская Федерация. Приоритет у экономических проектов, которые мы будем развивать, предложив инвестировать в них. У Миннефти и природных ресурсов есть стратегические проекты в сфере ТЭК, в частности в сфере геологоразведки месторождений нефти и газа на суше и на шельфе. Предложено сотрудничество по ним компаниям дружественных государств, во главе их — российские.

Перечислю некоторые из проектов. Проекты в сфере геологоразведки на суше в районах, богатых запасами. Ожидается проведение новых разведывательных работ и увеличение добычи на открытых ранее месторождениях с помощью применения современных технологий. Проекты в сфере геологоразведки на море. Проекты по развитию ряда нефтяных и газовых месторождений с целью увеличения средних цифр по добыче через использование самых современных технологий в этой области. К примеру, на газовом месторождении Бальаас. Проекты по созданию совместных компаний по предоставлению услуг в сфере бурения и сейсмических исследований для нефтяников. Инвестиции в проекты по использованию избытка перерабатывающих мощностей на НПЗ в Хомсе и Баниясе. Вхождение в качестве партнера в строительство совместной НПЗ "Феркалас" (Россия-Иран-Венесуэла), модернизация НПЗ Банияс. Сотрудничество в сфере научных изысканий: создание технического центра, где будут проводиться стратегически важные исследования по целесообразности инвестиций в нефтяные и газовые запасы, передача этих знаний соответствующим кадрам.

Сфера ТЭК и особенно добычи нефти и газа является одной из первых, в которые был открыт доступ иностранным инвестициям в 1980-е годы через инструмент рабочих контрактов. Правовая и организационная сторона вопроса для инвестиций обеспечены. Мы открыты для всех квалифицированных иностранных компаний, заслуживших право работать в Сирии в соответствии с международно признанными нормами.

В этой связи отмечу, что российские компании не чужие на рынке ТЭК в Сирии, в этой сфере есть довольно много российских компаний. У них большой опыт, который нам понадобится при восстановлении скважин и станций, разрушенных ИГ при сотрудничестве с турецкими властями, которые атаковали то, что вместе построили российские и сирийские компании десятилетия назад.

— Есть ли у сирийских властей планы открыть банки в Российской Федерации и других странах? Идут ли переговоры по этому вопросу?

— Российско-сирийский деловой совет выразил желание открыть совместный российско-сирийский банк с долевым участием в размере 50% от каждой из сторон. Сирийское участие обеспечат сирийские бизнесмены, имеющие достаточный банковский опыт. Этот банк будет под контролем Центробанков двух стран. Центробанк Сирии приветствовал это предложение и ожидает подробный проект, чтобы его изучить.

В настоящее время в Центробанке Сирии также идет изучение наиболее подходящей формы для создания российского банка в Сирии, чтобы облегчить финансирование банковских операций между двумя странами, что, в свою очередь, отвечает обоюдным интересам и облегчит проведение торговых операций.

Учитывая, что Сирия не была изолирована от мира и поддерживала весьма серьезные финансовые связи с большинством стран, а также обладала надежной финансовой репутацией, мы планируем начать процесс по отмене несправедливых санкций по финансовым операциям Сирии с внешним миром. Мы также придаем большое значение созданию сети финансовых отношений со всеми международными партнерами, что будет способствовать торговому, экономическому и финансовому сотрудничеству. Действительно, идут переговоры и исследования для открытия совместных банков, в особенности с российской стороной. Их курируют компетентные структуры от обеих стран.

— Существуют ли у Центробанков России и Сирии планы подписать соглашение о взаимном использовании валюты двух стран для содействия двусторонней торговли и прямым инвестициям? Целесообразно ли запускать подобный механизм сейчас?

— Центральный банк Сирии еще в 2013 году подготовил детальный банковский механизм (торгового — ред.) обмена в национальных валютах и представил его российской стороне в лице представителя главы Центробанка России. Прошло несколько раундов переговоров по этому механизму. Нас уведомили, что идут консультации с российскими банками. Работа по изучению этого вопроса, а также вопроса сотрудничества с сирийскими банками в этой области, идет. В скором времени нам сообщат названия банков.

Эта тема была также отражена в меморандуме, который сирийская сторона представила членам Таможенного союза, который позднее перерос в Евразийский экономический союз. В этом меморандуме содержались предложения, подготовленные Управлением по планированию и международному сотрудничеству, а также профильными министерствами: о путях снижения таможенных пошлин, перечне товаров, а также принципе переводов платежей, которые должны стать предметом переговоров для их внесения в соглашение о свободной торговле между Сирией и странами Таможенного союза (Россия — Белоруссия — Казахстан).

В случае одобрения соглашения о свободной торговле, Сирия сможет работать одновременно с местными валютами ряда стран. Кроме того, следующим шагом станет обсуждение вопроса валютных и финансовых операций, который продиктован необходимостью наличия достаточного объема сделок по обмену между двумя государствами.

Когда объем обмена достигнет уровня, который потребует создания совместной валютной структуры, действующей в обоюдных интересах, то мы без промедления ее запустим. Эти идеи вынесены на обсуждение специалистов. Проводятся постоянные консультации между Центробанками России и Сирии, исходя из понимания важности совершенствования торгового и инвестиционного сотрудничества между двумя странами, чтобы достичь уровня, который избавит нас от использования валюты-посредника.

— Рассматривает ли Сирия возможность обращения за финансовой помощью к России или другим странам? Если да, то в какой сумме нуждается страна?

— Да, мы обратимся за помощь к дружественным странам. Что касается суммы, то процесс восстановления страны нуждается в большом финансировании, которое различается в зависимости от позиции государства, которое хочет принять участие в этом и инвестировать.

Производственные инвестиции в важные проекты могут осуществляться при полном финансировании этого государства, либо частичном, либо согласно установленным инвестиционным формам. Таким как, например, открытие кредитных линий согласно финансовым потребностям социального и обслуживающего сектора, кредиты на льготных условиях и займы.

Нельзя подсчитать требуемую сумму, так как мы прежде всего просим от дружественных стран финансового участия согласно имеющимся у них возможностям, с которыми они могут поучаствовать.

В краткосрочной период большая часть помощи, предоставленной дружественными странами, вносит вклад в укреплении стойкости сирийского народа в противостоянии кризису. Она имеет большое влияние в обеспечении основных потребностей граждан и поддержки жизненно важных секторов. Это из ряда спасательной или гуманитарной деятельности.

Что касается стратегического периода, то помощь будет предоставлена в виде финансовых вливаний, которые сирийское правительство планирует получить от дружественных государств в виде льготных кредитов для финансирования инвестиционных проектов в стратегических отраслях, важнейшими из которых являются энергетика, инфраструктура, промышленность, сельское хозяйство и другие.

Здесь важно отметить, что сирийское правительство не рассматривает вопрос экономического развития лишь в контексте количества. Мы не смотрим на наших партнеров лишь как на тех, кто дает деньги. Мы не нуждаемся только в деньгах, мы нуждаемся в производственном финансировании — деньги вдобавок к опыту, деньги в дополнении соучастия и рациональности, которая произвела эти деньги. Разрешите мне снова подтвердить то, что я упомянул некоторое время назад: как восстановление инфраструктуры не может произойти за один раз, так и финансирование не может быть запрошено лишь единожды. Существуют временные сроки для материальных и финансовых программ, мы можем начать с нескольких миллиардов долларов, чтобы начать сначала новый период производства-потребления.

— Министр электричества Сирии Имад Хамис в своем интервью агентству Sputnik заявил, что Сирия в настоящий момент активно контактирует с российскими компаниями, работающими в сфере строительства электростанций, что были заключены соглашения для строительства этих станций. Он также сообщил, что ваша страна сотрудничает с рядом компаний, работающих в сфере закупок электрооборудования. На какой стадии сейчас находится все это?

— Отношения с Россией имеют исторические корни. Они переросли отношения в политической и экономической сферах, достигнув связей на общественном уровне.

В деле строительства электростанций уже были успехи, к которым добавились новые. Российская сторона откликнулась на идею восстановления инфраструктуры, в связи с чем было подписано множество сделок с российской стороной, среди них соглашения на сумму в 600 миллионов евро и 250 миллионов евро.

Свыше 60 процентов станций не работают и нуждаются в топливе для начала эксплуатации. Однако, несмотря на то, что претерпела Сирия, она сумела сохранить инфраструктуру. Осталась сеть, соединяющая север (от Камышлы) и юг (до Дераа). Электричество до сих пор подается. Однако производство электричества опирается на топливо, а нефтяной сектор подвергся даже большему терроризму, чем сектор электроэнергетики.

Мы нуждаемся в 35 тысячах тонн нефти ежедневно для производства электричества. Сегодня мы перегоняем эти объемы для того, чтобы использовать их 24 часа в сутки на протяжении месяца, чтобы этот процесс не прерывался. Так как сирийское правительство напрямую поддерживает сектор электроэнергетики, на него из государственного бюджета выделяется больше средств, чем на остальные секторы. И, конечно, россияне — это настоящие партнеры, они обладают очень продвинутыми преимуществами в этой сфере. Сирийское правительство уделяет всяческое внимание этому сектору, и мы ищем больше квалифицированных партнеров для международного сотрудничества. Российские, конечно, имеют приоритет.

— Министерство экономического развития объявило, что компания "Интер РАО — Экспорт" намеревается построить электростанцию "Тишрин —3". Были ли достигнуты с "Интер РАО" окончательные соглашения по этому проекту? Когда может быть подписан контракт? С кем еще из российских компаний и по каким проектам в области электроэнергетики ведутся переговоры или были достигнуты соглашения об их реализации?

— Была проведена серия заседаний и встреч между техническими специалистами из энергетического сектора Сирии с представителями российской компании "Интер РАО". Российской стороне были переданы ответы на их некоторые запросы. Подходят к концу технические консультации для того, чтобы принять окончательное решение по вопросу финансирования, который бы устраивал обе стороны. В этой связи хочу указать на то, что сирийское правительство, несмотря на кризис, сохранило приемлемые генерационные мощности, однако есть нужда в топливе.

Важно указать, что видение сирийского правительства в отношении подобных проектов демонстрирует стратегическое планирование, веру в Сирию после кризиса, в которой потребностей будет гораздо больше. Все это свидетельствует о стремлении сирийского правительства обеспечить необходимые элементы постоянного развития.

— Обратитесь ли вы за помощью к компании РЖД или другим российским организациям для восстановления страны и строительства транспортной инфраструктуры? О каких проектах и на какую сумму идет речь?

— Конечно, существует сотрудничество в сфере морского и сухопутного транспорта (железнодорожного) и воздушного. На эту тему есть постоянный контакт. Однако на продвижение по данному вопросу влияет тема безопасности. Известно, что к вопросу железнодорожной сети нужно подходить с учетом всех особенностей экономической географии на карте Сирии. Мы ждем окончания войны для перестройки экономической географии Сирии для того, чтобы произвести планирования транспортной сети, соответствующей этой карте.

Транспортный сектор со всеми его элементами — это сектор услуг, зависящий от станций отправления и приезда и сетей, которые будут возведены или строительство которых будет закончено вместе с появлением новой посткризисной Сирии.

— Заинтересована ли Сирия во вхождении наиболее крупных российских производителей автомобилей, таких как "АвтоВАЗ", КАМАЗ и группы ГАЗ, на сирийский рынок? О каком сотрудничестве можно говорить в нынешних условиях?

— Делегация компании "Сиамко" посетила российский "АвтоВАЗ" для обсуждения совместного сотрудничества по производству на ее заводе в районе Арда в Сирии автомобилей "Лада Гранта". В этой связи в 2011 году был подписан протокол с руководством компании "АвтоВАЗ", однако, в связи с текущими событиями, тема была на время отложена.

Мы видим возможность снова активизировать тему о сотрудничестве с "АвтоВАЗом" и вхождения его на рынок. Мы, министерство промышленности, заинтересованы в производственном сотрудничестве на основе крупноузловой сборки автомобилей в режиме SKD на первом этапе и после этого в расширении производства в режиме CKD. Этот этап требует внесения технических изменений, которые требуют вложений в производственные линии компании Сиамко.

В дополнение к этому существует необходимость чувствовать пульс рынка и поиск маркетинговых возможностей, доли потенциального рынка российских автомобилей и спроса на них, чтобы определить перспективы сотрудничества. Это применимо к производству грузовиков, автобусов и сельскохозяйственной техники. Мы в Сирии уделяем большое внимание этому, так как это жизненно важные проекты, удовлетворяющие потребности текущего периода и периода восстановления страны.

Я бы выделил здесь два уровня взаимодействия: поставки для обеспечения потребностей и нужд сирийского рынка в грузовом транспорте и промышленное сотрудничество или обсуждение создания в Сирии совместных промышленных центров. В этой связи хочу указать, что мы бы хотели, чтобы Сирия рассматривалась не исключительно в рамках ее географических границ или ее относительно ограниченного экономического рынка, но в качестве центра для расширения и продвижения компаний и промышленных изделий на весь регион Ближнего Востока. Сирия располагает географическими преимуществами, что делает ее способной стать развитым торгово-промышленным центром для российских компаний на ближневосточных рынках.

— Существуют ли намерения у членов сирийского правительства провести встречи с коллегами из правительства России? С какими конкретно министрами?

— Учитывая желание двух стран и народов укреплять исторические отношения, двустороннее взаимодействие, консультации и встречи не прекращаются на всех уровнях. В последнее время эти отношения получили еще большее развитие, в том числе в отношении взаимных визитов высокопоставленных лиц обеих стран.

Это открыло широкие перспективы для развития российско-сирийских отношений, продвинуло их вперед и отразилось на взаимопонимании и координации в решении проблем на региональном и международном уровнях. Кроме того, у сторон существует желание углублять и развивать двусторонние отношения в различных областях и укреплять стратегическое партнерство, что делает естественным продолжение взаимодействия и встреч между членами сирийского и российского правительств и встреч на различных уровнях.

Встречи не прекращаются на уровне технических и министерских комитетов, а также совместного правительственного российско-сирийского комитета под руководством министра финансов Сирии и вице-премьера России Дмитрия Рогозина. В случае необходимости или, если будет получено приглашение из Москвы, то встречи могут достигнуть и уровня премьер-министров, что свидетельствует о важности аспекта экономического сотрудничества между двумя странами.

— Какие имеются возможности для сирийских товаров на российском рынке? Есть ли вероятность того, что сирийская продукция заменит турецкие товары, импорт которых в Россию был запрещен с 1 января? Ведутся ли переговоры с российскими экспортерами о ввозе продовольственных товаров из Сирии и разрешении на их продажу в российских магазинах?

— В Сирии имеется целый ряд товаров, которые отвечают самым высоким стандартам качества и могут найти спрос у потребителей, в том числе и на российском рынке. В частности, это продукция сельского хозяйства и продовольственные товары: апельсины, гранаты, морковь, оливки, оливковое масло, а также некоторые промышленные товары, к примеру различные виды мыла, в первую очередь оливковое мыло, духи и косметические средства. Также речь идет о текстиле, одежде, деревянной мебели, к которой российская сторона проявляла большой интерес в силу ее высокого качества и красивого дизайна. (Эта продукция — ред.) может составить конкуренцию аналогичным товарам на российском рынке.

Министерство экономики и внешней торговли в координации с соответствующими службами работало над завершением процедуры по подготовке к подписанию протокола о сотрудничестве с российской стороной в области обмена информацией и оказания помощи, чтобы воспользоваться преимуществами унифицированных таможенных льгот для Евразийского экономического союза между таможенными администрациями двух стран с целью расширения объема экспорта на российский рынок и создания возможностей для конкуренции с аналогичными товарами, поставляемыми в Россию из других государств, в частности Турции.

В этой связи важную роль играет так называемая деревня экспорта и импорта, которая открылась в конце 2015 года в городе Латакия на побережье Сирии как образец работы совместных компаний. Ее открытие помогло в увеличении взаимного товарооборота, а также укрепило шанс на появление сирийских товаров на карте мировой торговли.

Здесь мы должны признать, что существует разница между потребительскими рынками России и Сирии, поэтому поступление продукции одного из рынков на другой не следует рассматривать только как административное решение. Этот вопрос также связан со вкусами потребителей и способностью одного из рынков адаптироваться к требованиям другого.

В настоящее время мы стремимся приспособиться к требованиям российского рынка и российских компаний, чтобы подогнать сирийские товары под требования российского рынка. В этой связи я рад указать, что запуск совместной российско-сирийской "деревни экспорта-импорта" в сотрудничестве с одной из российских компаний как пилотного проекта будет способствовать продвижению сотрудничества и является шагом вперед в маркетинговом сотрудничестве, а не только в сотрудничестве с точки зрения увеличения товарооборота. Российские партнеры стали участвовать в отборе сирийских продуктов для удовлетворения потребностей российского рынка с точки зрения количества, разнообразия и качества.

— В 2015 году в Россию из Сирии было импортировано товаров на сумму 4,362 миллиона долларов. С вашей точки зрения, есть ли возможность увеличить объем экспорта из Сирии? Насколько можно увеличить объем торговли между Россией и Сирией?

— Увеличение объема торговли зависит от прогресса в области упрощения и ускорения таможенных, административных и логистических процедур между двумя странами. По данным министерства экономики и внешней торговли, в первом квартале 2016 года Сирия экспортировала в Россию вдвое больше, чем за весь 2015 год, что говорит о начале восстановления торгового баланса между двумя странами.

С другой стороны, министерство экономики и внешней торговли предоставило российским экспортерам подробный список основных продуктов, в которых нуждается сирийский рынок, — это пшеница, мука, рис, кукуруза, дерево, железо, — и дало для них преференции.

Однако с учетом того глубокого кризиса, в котором находится Сирия, имеют значение не цифры товарооборота, а качество товаров и постоянство товарного потока между сирийским и российским рынками. Невысокий показатель торгового оборота связан с тремя факторами. Во-первых, до сих пор опыт качественной торговли находится в зачаточном состоянии и требуется некоторое время для изучения рынков и приведения предприятий в соответствие с требованиями двух рынков. Во-вторых, необходимо разработать нормативные акты и нормы административного контроля, которые бы облегчили процесс товарооборота с помощью соглашений о сотрудничестве, особенно в области таможенного контроля, здоровья и безопасности.

В-третьих, многие хранилища в Сирии перестали работать, а сирийский потребительский рынок сузился. Известно, что в свете снижения покупательской способности сирийских граждан уменьшились и возможности снабжения сирийского рынка необходимыми товарами. С началом восстановления упомянутых факторов автоматически станет повышаться и объем товарооборота.

— Заинтересована ли Сирия в импорте российской пшеницы? Какое количество российской пшеницы было завезено в 2015 году? Ведете ли вы переговоры об увеличении поставок?

— Откровенно говоря, мы не рассматриваем вопрос импорта российской пшеницы. Этот вопрос связан с гуманитарным и социальным положением, с контролем со стороны террористических групп центров по выращиванию сирийской пшеницы. До кризиса в Сирии хватало пшеницы и нам не нужно было импортировать ни одного зернышка. При улучшении условий и возвращении районов, где выращивается пшеница, под управление законных сирийских властей, нам не нужно будет импортировать пшеницу.

Если вы позволите, я хотел бы воспользоваться возможностью, чтобы выразить народу России, российскому правительству и президенту Путину благодарность от моего имени и от имени сирийского народа за поступившую в Сирию в 2015 году пшеницу в размере 100 тысяч тонн, благодаря чему нам удалось обеспечить продовольственную безопасность. Также поблагодарить за те 100 тысяч тонн, которые еще поступят. Мы прилагаем все усилия для укрепления продовольственной безопасности до начала сбора урожая и сезона продажи в июне. Когда мы будем вынуждены покупать пшеницу, чтобы обеспечить наши потребности, то приоритетом для нас станет российская пшеница.

— Глава Россельхознадзора Сергей Данкверт в последнее время высказывал опасения, что поставки запрещенной в России турецкой продукции могут идти через Сирию, и поэтому ведомство собирается направить в Дамаск делегацию, чтобы проконтролировать происхождение сирийской сельхозпродукции, поставляемой в Россию. Действительно ли поставки турецкой продукции могут идти в Россию через Сирию? Намерена ли Сирия принять меры для предотвращения этого? Какие? Когда делегация Россельхознадзора может приехать в Сирию?

— Мы подтверждаем нашу заинтересованность в экспорте сирийских товаров в соответствии с техническими условиями и стандартами международного качества. Что касается желания российского надзорного органа по сельскохозяйственной продукции сформировать группу экспертов для поездки в Сирию и проверки происхождения сирийской продукции для ввоза в Россию, мы готовы принять эту делегацию. Мы внимательно следим за этим вопросом, министерство экономики и внешней торговли работает над созданием технической команды для проверки подлинности происхождения товаров, экспортируемых на российский рынок, чтобы поддержать хорошую репутацию сирийской продукции.

Сирийский рынок страдает от такого явления, как контрабанда, которая стала возможна из-за того, что турецкий режим открыл границы для террористов. В текущих условиях сложно установить полный контроль над продукцией, которая поступает на сирийский рынок или той, которая идет из Сирии.

В принципе, сирийское правительство строит планы в контексте выстраивания торгового сотрудничества с российской стороной. Мы делаем сирийский рынок производственным рынком, а не посреднической стороной, особенно в отношении сельскохозяйственной продукции. Мы заинтересованы максимально загрузить сирийские рабочие руки в сельском хозяйстве с тем, чтобы обеспечить максимально возможную степень добавленной стоимости. С другой стороны, мы разделяем чувства наших российских партнеров в отношении турецкого режима, который также разрушил и демонтировал десятки и сотни сирийских производственных комплексов, и не хотим, чтобы он использовал в своих целях возможности сотрудничества между нами. Я отмечу, что сирийское правительство предприняло ряд мер для противодействия поступлению турецких товаров на сирийский рынок и мы будем готовы принять любых российских представителей для выработки совместных действий по этому вопросу.

— Российский рынок открыт для сирийской сельхозпродукции, в том числе овощей и фруктов. Если ли у вас планы увеличить производство и объемы экспорта в Россию?

— По данным министерства сельского хозяйства, существует переизбыток производства разнообразной востребованной сельхозпродукции, такой как цитрусовые, черешня, гранат, цветная капуста, морковь, томаты, а также другой продукции из сирийского перечня. Мы стараемся продвигать продукцию на внешних рынках, чтобы поддержать сирийского сельхозпроизводителя, стимулировать его к продолжению работы и производству.

В этой связи мы стремимся построить комплексное производство, начиная от посева будущей экспортной продукции, обеспечить все необходимое для работы и продвижения экспортного товара через организацию по поддержке и развитию местного производства и экспорта. Параллельно мы получаем преференции для экспортной продукции, что позитивно сказывается на уровне жизни граждан, позволяет создавать новые рабочие места.

Сирийское правительство очень заинтересовано в установлении и усилении интеграции сирийского и российского рынков. Когда сближаются вкусы потребителей, потребительские корзины и производство, создаются новые возможности для интеграционных процессов двух дружественных народов, которые усиливаются со временем. Это отвечает общим интересам.

— Ведутся ли переговоры с российскими компаниями, которые занимаются переработкой сельхозпродукции по продаже активов в Сирии?

— В этой связи нас уже посетили несколько делегаций из дружественной России. Мы приветствуем совместные инвестиции, у нас есть специальный закон об инвестициях и другой закон о партнёрстве государственного сектора и частного сектора, частных компаний. Можно рассматривать любые предложения в этой сфере. Географические и экономические особенности делают сельское хозяйство передовым и перспективным сектором экономики. Он играет приоритетную роль в плане правительства по перестройке сирийской экономики.

Естественно, переработка сельхозпродукции станет важной сферой, которую мы будем укреплять в рамках модернизации сектора, его перехода от сырьевого к сектору с высокой добавленной стоимостью. Мы высоко ценим российский опыт, важные преимущества, которыми обладает российская сторона в данной сфере, будем стремиться извлечь пользу из этого.

— В ходе предыдущего интервью агентству Sputnik министр экономики Сирии Хамам аль-Джазаири сказал, что ведутся переговоры между Россией и Сирией по таможенным тарифам. На каком этапе находятся эти переговоры?

— Этот вопрос не затрагивает переговоры о таможенных тарифах в рамках Всемирной таможенной организации. Также эти переговоры не касаются соглашения о зоне свободной торговли между двумя странами, в рамках которой предусмотрены освобождения от уплаты таможенных сборов или снижение тарифов: так как Россия является членом Евразийского экономического союза, у нее нет возможности выбора в вопросах заключения подобных двусторонних соглашений.

На самом деле переговоры ведутся на предмет подписания двух протоколов между сирийской и российской таможенными службами в рамках соглашения об административном сотрудничестве между двумя странами. Эти протоколы предусматривают обмен информацией о сирийском экспорте в Россию, о режиме наибольшего благоприятствования Евразийского союза, который предусматривает снижение таможенных тарифов на 25 процентов для сирийской продукции с сертификатом происхождения по форме А, заверенных печатью сирийской таможни.

Министерство экономики откликнулось на просьбу российской таможни предоставить список индикативных цен на сирийские экспортные товары, для которых может быть применен наилучшим образом упомянутый режим благоприятствования.

Обе стороны со всей серьезностью работают над продолжением подготовки юридических и организационных рамок, необходимых для укрепления торгового обмена, облегчения процесса торговли, а также над тем, чтобы Сирия могла воспользоваться таможенными преференциями для ряда продукции, поставляемой на российский рынок.

Сирийская делегация, посетившая Россию, изучила ряд протоколов. Еще несколько протоколов были изучены компетентными организациями в Сирии, после чего направлены по дипломатическим каналам российской стороне для завершения процедуры подписания.

— Заинтересованы ли вы в сотрудничестве с российскими компаниями для восстановления линий связи? Ведете ли вы переговоры с кем-нибудь из них?

— Мы приветствуем сотрудничество с любой российской компанией, которая проявит интерес к работе в Сирии. Мы концентрируем внимание на секторе связи, высоких технологий и разработки программ. Постоянно ведутся переговоры между министерством связи Сирии, его уполномоченными органами, в том числе национальным управлением по услугам связи, сотрудничающим сейчас с национальным информационным центром в России, для реализации проекта по возведению национальной сирийской системы электронной подписи. Мы хотим, чтобы она была расширенной и включала в себя "умные" документы. Также есть другие проекты, связанные с услугами электронного правительства, в том числе электронные системы, касающиеся здравоохранения, электронные переписки, безопасность информации.

Постоянно идет сотрудничество между Генеральным управлением дистанционного зондирования (GORS) и Российским космическим агентством, другими заинтересованными управлениями в сфере технологий дистанционного зондирования. Российские компании построили в управлении систему космического приема, теперь можно принимать изображения и космические данные с российских спутников, которые отправляет эта станция и на основе которых делают проекты развития и восстановления Сирии. Сфера связи и IT считается одной из важнейших, в которых сирийские власти хотят увидеть сотрудничество с компаниями из РФ, в частности в том, что касается обеспечения безопасности инфраструктуры, необходимой для электронного правительства, или электронной подписи и других проектов.

В Москве недавно были подписаны меморандумы о взаимопонимании в этой связи, постоянно идут переговоры между специалистами

— Нет ли планов по созданию совместных проектов в сфере связи с российскими компаниями?

— В сфере связи и высоких технологий в Сирии работают общественные организации, государственные компании ("Связь для Сирии"), частные компании. Законодательная и правовая база позволяет войти местным и зарубежным частным компаниям в сектор связи, в том числе российским компаниям, для того, чтобы они предоставили услуги связи и высоких технологий общественности. Условия могут улучшиться с принятием закона о соучастии номер 5 за 2016 год. Также у российских компаний есть шанс инвестировать в эту сферу. Мы приветствуем такое сотрудничество с российскими компаниями.

Возможно выдвижение инициатив по сотрудничеству в сфере инфраструктуры, связанной с дата-центрами, или в области производства устройств связи и устройств безопасной связи, в которых нуждается сирийский рынок. У российских компаний есть опыт, знания, технические возможности для предоставления этих услуг, есть каналы контактов между министерством связи Сирии и его различными органами и российскими фирмами. Они работают на постоянной основе. Также предпринимаются шаги, начатые российскими IT-компаниями, по созданию фирм и своих офисов в Сирии.

Мы, в свою очередь, предоставляем всевозможную поддержку и поощряем это сотрудничество. В завершение того, что я сказал только что, мы приветствуем сотрудничество с российскими компаниями в сфере связи в целом ввиду относительных преимуществ у РФ в этой сфере. Важно подчеркнуть, что партнерство в этой сфере должно проходить постепенно и по времени совпадать с продвижением в этапах восстановления страны, а также расширением объемов внутреннего рынка.

— Спасибо, господин премьер-министр. Выражаем вам нашу крайнюю признательность.

— Спасибо вам. Хочу использовать эту возможность, чтобы выразить мою крайнюю степень благодарности различным российским СМИ за их отслеживание сирийской ситуации, за их внимание, за то, как они передают тяжкие испытания, выпавшие на долю сирийского народа в результате террористических атак. Подтверждаю наш интерес к контактам с дружественным российским народом, к диалогу по всем сферам сотрудничества и координации различных институтов в обеих дружественных странах.

Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 25 апреля 2016 > № 1732966 Ваиль аль-Хальки

Доклад Президенту о ходе разминирования исторической части Пальмиры.

Владимир Путин в режиме видеоконференции заслушал доклад начальника инженерных войск Вооружённых Сил России о ходе операции по разминированию исторической части сокровищницы мировой культуры – города Пальмиры, освобождённой сирийской армией при поддержке российских Воздушно-космических сил.

В.Путин: Добрый день, уважаемые товарищи!

С начала апреля этого года инженерные войска Министерства обороны России проводят масштабную операцию по разминированию исторической части Пальмиры, освобождённой сирийской армией при поддержке ВКС Российской Федерации.

Проведена очень большая работа по обезвреживанию мин, фугасов, других взрывных устройств именно в исторической части. Но предстоит ещё немало сделать по разминированию инженерных сооружений, жилой части города.

Прошу вас доложить, в каком состоянии сейчас находится работа, что сделано и что планируется в ближайшее время.

Ю.Ставицкий: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

В соответствии с Вашим решением инженерные подразделения России со второго апреля осуществляют разминирование города Пальмиры, освобождённого от террористов ИГИЛ.

Для выполнения этой задачи в Сирийскую Арабскую Республику самолётами военно-транспортной авиации переброшен отряд разминирования международного противоминного центра Вооружённых Сил Российской Федерации. В целях повышения безопасности и ускорения темпов работы задействованы мобильные робототехнические комплексы «Уран-6» и собаки минно-розыскной службы.

Товарищ Верховный Главнокомандующий! На сегодняшний день задачи по разминированию архитектурно-исторической части Пальмиры выполнены в полном объёме: от взрывоопасных предметов очищено 234 гектара территорий, 23 километра дорог, 10 объектов исторического наследия; обнаружен и обезврежен 2 991 взрывоопасный предмет, в том числе 432 самодельных взрывных устройства.

Особенностями проводимых работ являлась высокая плотность минирования, использование боевиками фугасов большой мощности, управляемых по радио и проводам, значительное количество которых было установлено на неизвлекаемость.

В настоящее время подразделения инженерных войск приступили к разминированию жилой части города Пальмиры и аэропорта. Проверено 367 зданий, 40 гектаров территорий, 9,5 километра дорог; уничтожено 1 432 взрывоопасных предмета. Разминирование продолжается в соответствии с утверждённым планом.

Всего от мин и неразорвавшихся боеприпасов предстоит зачистить 560 гектаров городской застройки. Работа осложняется большим количеством мин-ловушек, оставленных боевиками. На фондах отряда организована подготовка специалистов разминирования из числа военнослужащих инженерных войск вооружённых сил Сирии.

Кроме того, для обеспечения питьевой водой военнослужащих и мирного населения, возвращающегося в Пальмиру, и подразделений инженерных войск Вооружённых Сил России оборудован район полевого водоснабжения.

Развёрнут и приступил к работе полевой госпиталь. Завершено строительство городка для обеспечения работы оценочной и реставрационной групп ЮНЕСКО. Оказывается содействие инженерным подразделениям сирийских вооружённых сил в разминировании города Эль-Каратьен и налаживании в нём мирной жизни. В городе восстанавливаются объекты инфраструктуры, 98 семей вернулось к местам постоянного проживания.

Доклад закончил.

В.Путин: Спасибо, Юрий Михайлович. Сколько личного состава у вас там сейчас?

Ю.Ставицкий: Сейчас привлекается к разминированию 98 военнослужащих.

В.Путин: Есть какие–то вопросы, просьбы, пожелания?

Ю.Ставицкий: Личный состав готов выполнить все Ваши указания, товарищ Верховный Главнокомандующий.

В.Путин: Передайте благодарность всему личному составу: офицерам, рядовым, службам обеспечения. Спасибо большое. Желаю вам удачи.

Сирия. Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 21 апреля 2016 > № 1730463 Юрий Ставицкий

О перспективах политического урегулирования ситуации в Сирии, разработке новой конституции страны, взгляде Дамаска на непростые переговоры в Женеве, а также о борьбе с ИГ и другими террористическими группировками, в интервью РИА Новости рассказал сирийский премьер-министр Ваиль аль-Хальки.

— Господин премьер-министр, мы проводим интервью во время переговоров в Женеве и спустя месяц после интервью, которое дал нашему агентству президент Башар Асад.

— Эта встреча (интервью Башара Асада РИА Новости — ред.) с господином президентом оказала большое влияние на сирийцев и русских, так как эта встреча прошла в искренней и честной атмосфере. В интервью были отражены все ожидания от нынешнего периода, все страдания, которые испытывает сирийский народ, а также многообещающие перспективы нахождения решения сирийского кризиса.

Ваше агентство смогло благодаря своей объективности и профессионализму, в том числе его сотрудников, донести (информацию — ред.) до умов и сердец сирийцев.

Агентство обладает международным влиянием благодаря его объективности, честности.

Благодарю вас за то, как вы отслеживаете с интересом и вниманием развитие событий в Сирии — как военный аспект, так и политический, и экономический, особенно в свете ваших встреч с несколькими коллегами и министрами, в том числе министром экономики, электричества и другими министрами.

Ваше агентство проявляет интерес как к крепким отношениям между двумя странами и их народами, так и к развитию ситуации в рамках сирийского кризиса, а также к последним событиям в сфере укрепления отношений между РФ и Сирией, управляемых Путиным и Асадом.

С самого начала конфликта Россия поддерживала Сирию, ее позиция отличалась в Совете Безопасности, где Россия несколько раз использовала право вето. Но усилия стали более скоординированными, когда Россия вступила в сражение на стороне Сирии и против терроризма, когда президенты Путин и Асад приняли историческое решение об участии в борьбе российской военно-воздушной группировки. Это оказало большое влияние на сирийцев, подняло их настрой, позволило оценить отношение России к конфликту, ее позицию по борьбе с терроризмом в рамках устава ООН и международных решений.

Мы гордимся и смотрим с большим уважением, как Россия под руководством Путина за прошедшие годы поднялась на международном уровне в области политики и даже в военной области в рамках усовершенствования различных видов оружия. Я могу сказать, что сейчас Россия под руководством Путина стала первым игроком на международной арене как в политике, так и в использовании передовых вооруженных сил с помощью присутствия в войне против терроризма ее ВВС, противотанкового оружия и высокотехнологичного оружия.

Я могу сказать, что Россия сегодня соблюдает принцип баланса в международных отношениях в мире, где используются двойные стандарты не только в Сирии, но и в других проблемных местах мира. Могу также заметить, что президент России Владимир Путин и политическое руководство России занимают большое место в сердцах сирийцев и останутся в их сердцах надолго.

Мы видим интерес к координации позиций между президентами Путиным и Асадом по многим позициям. В последний раз они беседовади три дня назад. И телеграммы, которые направили Путин Асаду и премьер-министр Медведев главе правительства Сирии по поводу Дня независимости, — все эти обмены посланиями, звонки, координация по всем позициям формируют настоящие отношения, поскольку мы с Россией настоящие друзья и придерживаемся общей позиции в борьбе с мировым терроризмом.

Достижение победы в борьбе с терроризмом — это очевидное доказательство этого сотрудничества. С момента, как Россия начала в Сирии воздушную операцию с участием военно-воздушных и космических сил в битве против терроризма в Сирии в конце сентября 2015 года, мы вместе с ней и другими союзниками по сопротивлению достигли множество побед на многих фронтах, в частности, в пригородах Латакии, Хамы, в восточном пригороде города Хомс, в пригородах Алеппо и в других местах. Все это венец наших отношений не только на политическом уровне, но и в военной области, а также в координации на земле.

Пролитая сирийская и российская кровь на сирийской земле сблизила нас. Убийство российского летчика, который стал жертвой терроризма правительства Эрдогана, оказало большое психологическое воздействие на сирийцев.

С другой стороны, мы очень ценим ту значительную роль и активные дипломатические усилия, которую играет президент Путин на политической арене с помощью усилий Лаврова на мировом уровне для подталкивания мирного процесса вперед, в том числе то, что происходит в Женеве. Мы, сирийцы, руководство и правительство Сирии, видим, что российская дипломатия очень активно действует, мы ежедневно следим за тем, что заявляет Лавров в отношении сирийской проблемы и решения политическим мирным путем.

— Сейчас важно понять, что происходит в Женеве. Какова ваша оценка нынешней стадии переговоров и решения оппозиционного ВКП выйти из переговоров?

— Желание Сирии — активизировать решение проблемы политическим путем. Мы выполняем все требования международного сообщества, советы наших друзей, особенно в отношении выполнения резолюции СБ ООН 2254. Мы стали участвовать в третьем раунде переговоров, который идет сейчас, чтобы достигнуть урегулирования, которого хотят все сирийцы. Сирийская делегация привезла в Женеву документ, содержащий ответ на 12 пунктов, которые предложил господин де Мистура. Документ представляет из себя комплекс предложений и идей, которые, с нашей точки зрения, могут привести к началу урегулирования. Этот документ содержит ряд предложений, которые в основном касаются формы правления, изменения некоторых статей конституции и взгляд на будущее правительство после парламентских выборов. Я не хочу вдаваться в подробности этого документа.

В отношении понимания переходного периода. Для нас — это переход из настоящей действительности к другой, от нынешнего правительства к правительству национального единства с широким представительством. В отношении нынешней конституции — предполагается, что она будет работать до завершения срока ее действия, а потом планируется достижение договоренности об изменении отдельных статей конституции или принятии новой конституции и проведение всеобщего референдума по этому вопросу. Таково для нас понимание переходного периода.

— Что вы подразумеваете под расширенным правительством?

— Как вы знаете, в нашем нынешнем правительстве есть различные политические силы. В кабинете представлены правящая Партия арабского социалистического возрождения (БААС) и группа партий-союзников, которые объединены в так называемый Прогрессивный национальный фронт. В состав этого правительства, как и в состав предыдущих, входят также независимые деятели.

Что касается понятия расширенного правительства, идею которого мы выдвигаем как компромиссное решение, то расширенное правительство должно состоять из разных составляющих, но основа — это действующее правительство, а также партии патриотической оппозиции и часть независимых деятелей, в число которых не должны входить террористические структуры или лица, связанные с террористами.

— То есть речь о создании новых министерств не идет?

— Этот вопрос должен решаться в ходе диалога, который проходит в рамках переговоров о формировании правительства. Некоторые министерства могут быть объединены, и в случае необходимости могут быть созданы новые министерства. Идея состоит в том, чтобы ввести новые составляющие в правительство. Как вы знаете, в нынешнее правительство тоже вошли некоторые оппозиционные партии, речь идет о партии доктора Али Хейдара. Мы хотим этот список увеличить.

— Вы включаете туда не только внутреннюю, но и внешнюю оппозицию?

— Это должна быть патриотическая оппозиция вне зависимости от того, находится ли она внутри страны или за ее пределами. У нее должна быть патриотическая основа, она не должна быть связана с заграницей, как вы понимаете, не должна управляться или финансироваться из-за границы, как ряд тех, кто утверждает, что является оппозицией за рубежом. Также это не должны быть некоторые личности, которые возглавляют террористические группировки. Они сейчас присутствуют, кстати, на переговорах в Женеве. В частности, люди, связанные с группировками "Ахрар аш-Шам" и "Джейш аль-Ислам".

После того как будет сформировано расширенное правительство, будет проведена работа по изучению конституции, будут внесены изменения. Возможно, будут изменены некоторые статьи конституции или принята полностью новая конституция. Это будет вынесено затем на народный референдум. Затем начнется подготовка к парламентским выборам.

— Какой вопрос будет вынесен на референдум?

— Конституция. Все, что касается внесений изменений в различные статьи. Вся конституция, все статьи конституции сейчас вынесены на обсуждение. Мы можем изменить часть статей конституции, можем все изменить. Конституция может остаться такой, какая она сейчас, но в настоящее время есть настрой изменить некоторые ее статьи.

У нас в Сирии суверенитет, и решение — за народом. Суверенитет в Сирии принадлежит народу, а не отдельным людям (которые обсуждают проект конституции — ред.).

После того, как эти люди закончат диалог, будет принят проект конституции. Это будет проект конституции, а не конституция. Чтобы этот проект стал конституцией, необходимо провести референдум. Когда этот проект утвердит народ, он станет конституцией. До этого это лишь проект, который может обсуждаться, быть предметом переговоров и в который могут быть внесены изменения.

Хочу закончить мысль. Когда будет завершена подготовка проекта конституции расширенным правительством, начнется подготовка к выборному процессу в парламент.

— А когда будет закончена работа над проектом конституции?

— Это зависит от хода переговоров в Женеве. Когда будет завершен диалог в Женеве, достигнута договоренность о создании национального правительства, мы сможем приступить к вопросу конституции. Затем будет подготовлен проект конституции и представлен на всенародный референдум. И мы начнем подготовку к выборному процессу.

Что касается избирательного процесса, то кандидаты будут выдвигаться от любых партий и политических сил, а также независимые кандидаты, как и на любых парламентских выборах во всем мире. Парламентская фракция, которая получит самое большое количество голосов, самостоятельно или совместно с партиями-союзниками сформирует правительство. Если оппозиция получит большинство голосов на парламентских выборах, то формирование правительства будет за ней. Если победит партия БААС и ее союзники из политических партий и Прогрессивного национального фронта, то они сформируют правительство. То есть будущее правительство будет сформировано теми, кто победит на выборах. Это усилит принципы демократии в Сирии.

— То, что мы сейчас видим в Женеве, — это драматичные события: оппозиционная делегация решила приостановить переговоры. Как вы их позицию оцениваете и не считаете ли вы, что женевские переговоры в данном раунде провалились?

— Они пока не провалились, так как делегация Эр-Рияда — не единственная, ведущая переговоры. Есть несколько делегаций, и было принято решение, что эти делегации представляют оппозицию. Эр-Риядская делегация не единственный представитель оппозиции.

Женевские переговоры пока не провалились. Мы, как делегация правительства, продолжаем (переговоры — ред.). Вчера у нас была встреча с заместителем (де Мистуры — ред.) Рамзи ар-Рамзи, и для нас первостепенная задача — воплотить в жизнь устремления сирийцев.

Сегодня де Мистура экстренно вернулся из своей поездки в Италию, и вчера, кажется, была встреча или дискуссия внутренней оппозиции. Есть и другие оппозиции — (делегации — ред.) "Москва-Каир", "Хмеймим"… Они тоже проведут встречи.

— С де Мистурой или с делегацией правительства?

— Нет, делегация правительства ведет непрямые переговоры, и она всегда проводит встречи с де Мистурой или его заместителем Рамзи ар-Рамзи.

Что касается политического прочтения происходящего в Женеве… Видно, что политическая позиция делегации из Эр-Рияда считается плацдармом для Саудовской Аравии и, конечно, для тех, кто с ними координируется из Турции, Катара и ряда западных стран. У них нет реальной заинтересованности в успехе этих переговоров в Женеве.

Подтверждением этому являются заявление главы ВКП по поводу приостановки переговоров и активизация вооруженных группировок в Сирии, которые исполняют волю этих государств — Саудовской Аравии, Турции и Катара. Эти группировки нападают на сирийскую армию на всех фронтах.

Этим они нарушают договоренности, достигнутые между дружественной Россией и США, что называется режимом прекращения огня или перемирием. В итоге мы видим, что Саудовская Аравия, Турция и Катар, а также западные страны, как Великобритания и Франция, не имеют реального желания продвигать процесс политического урегулирования в Сирии. Они наоборот содействуют эскалации террористической деятельности, вооружают террористов.

В течение прошлой недели через границу с Турцией в сирийские провинции Алеппо и Идлиб перешли более 5 тысяч боевиков. Параллельно эти страны пытаются еще больше разрушить инфраструктуру, подорвать экономические возможности сирийского народа и низвести Сирию до статуса "несостоявшегося государства". Но благодаря сирийской армии, народу, его руководству во главе с президентом Башаром Асадом, а также друзьям, в первую очередь Российской Федерации и лично президенту Путину, они не добились успеха. Наш организованный отпор не позволил сделать Сирию проигравшей стороной. Мы боремся с международным терроризмом, где бы он ни был в Сирии. В первую очередь с "Джебхат ан-Нусрой" и ИГИЛ (ДАИШ).

— Я хотел бы задать вопрос о военной поддержке, которую Россия оказывает Сирии. В частности, на базе "Хмеймим" размещен комплекс С-400, в интервью нашему агентству президент Асад сказал, что сейчас вопрос о его передаче сирийской стороне не стоит, но он может быть поднят в рамках коммерческого контракта. Идут ли такие переговоры о продаже российского комплекса Сирии или каких-либо иных средств ПВО?

— Эта тема касается военного руководства, верховного главнокомандующего вооруженных сил, системы военной безопасности, они определяют политику в этой сфере. Поэтому все так, как сказал вам президент Башар Асад. Этот вопрос не в моей компетенции, у страны есть военное руководство, которое занимается этим вопросом.

Но я могу сказать, как представитель сирийского народа, как сирийский гражданин, что нас обнадеживает сам факт наличия современных систем ПВО, будь то С-300 или С-400. Потому что они стоят на страже суверенитета сирийского воздушного пространства, не позволяя самолетам любых модификаций нарушать сирийское воздушное пространство.

— Западные страны обвиняют Дамаск в нарушении перемирия в районе Алеппо. Какова ваша реакция на это?

— Я считаю, что российская сторона лучше всех может оценить, кто нарушает перемирие. Есть наблюдательный центр в Хмеймиме, еще один в Аммане, они проводят мониторинг и видят, кто нарушает перемирие.

Террористические организации нарушают перемирие десятки раз в день, в особенности в направлениях Латакии, Хомса и Халеба. Снаряды и мины падают на мирных граждан в пригородах Дамаска.

Мы не нарушаем перемирие, это видят в вашем центре "Хмеймим", но реагируем на те действия, которые совершают террористические группировки, такие как ИГ и "Джебхат ан-Нусра". К тому же они находятся за рамками перемирия, и боевые действия с ними ведутся регулярно.

— Когда начнется наступление на Дейр-эз-Зор и Ракку в рамках борьбы с ИГИЛ?

— Мы хотим уничтожить ИГ и другие террористические организации в возможно краткие сроки, чтобы освободить от них эту чистую землю. Но есть военное планирование, и идет работа по наиболее приоритетным направлениям. Сейчас, после того как мы при помощи наших союзников из России и сопротивления освободили Эль-Карьятейн и Тадмор, мы намерены обезопасить территорию вокруг этих районов и начать подготовку к другим операциям, среди них, конечно, будет и направление Дейр-эз-Зора.

Хочу отметить, что мы стремимся в подходящее время освободить все сирийские земли от террористов, чтобы Сирия вновь стала безопасной, процветающей и стабильной. Страной мира и развития.

— Большое спасибо вам господин премьер-министр за то время, которое вы нам уделили.

— Я благодарю вас и вашу команду, друзей в России, которые стоят на нашей стороне в этой войне. Большую роль играет центр национального примирения в Хмеймиме для координации процесса примирения. Россия играет большую роль в предоставлении гуманитарной помощи сирийскому народу, в особенности населению Дейр аз-Зора.

Гуманитарную помощь доставляет туда российская авиация, она сбрасывается в осажденный уже более двух лет город на парашютах.

Большим фактором в поддержке стойкости сирийского народа стало обеспечение его продовольственной безопасности, в особенности поставок зерна, предоставленных российским руководством, президентом России Путиным. Первая партия составляла сто тысяч тонн, следующая также сто тысяч тонн.

Мы, как правительство, будем реализовывать те многообещающие перспективы от сотрудничества в экономической и торговой сфере в свете тех отношений, что сложились между нашими странами и народами, правительствами, чтобы эти отношения в экономике и торговле достигли очень высокого уровня, такого, как наши политические и военные связи.

— Не собираетесь ли вы приехать в Москву в ближайшее время?

— Мы стремимся к развитию отношений между правительствами Сирии и России, и если председатель правительства Медведев направит мне приглашение, то я приму его вместе с коллегами из экономического блока.

Благодарю вас как дружескую команду, честно сообщающую о том, какие события происходят в Сирии. Также желаю вам удачи как агентству, которое смогло стать известным на весь мир. Это одно из самых сейчас важных агентств в мире в том, что касается объективности, распространения и влияния.

Приветствую через ваше агентство дружеский российский народ, также приветствие и благодарность российскому руководству в лице президента Путина, его рабочей команде, премьер-министру Медведеву, господину Лаврову и каждому, кто работает вместе с нами в этой тяжелой войне, в которой мы живем.

До скорой встречи здесь в Дамаске или в Москве. Нет проблем: мы два дружеских братских народа, мы вместе противостоим этому терроризму, который пришел к нам со всего мира. Даст бог, я и вы, мы будем праздновать достижение большой победы, когда победим терроризм в Сирии, что в результате приведет к победе над терроризмом во всем мире.

Сирия. Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 21 апреля 2016 > № 1729902 Ваиль аль-Хальки

Три ножа в спину

Владислав Иноземцев о проблемах, пришедших с юга

В последние дни случилось сразу несколько событий, которые во многом ставят под сомнение обоснованность ряда политических комбинаций российского руководства.

Разумеется, самым обсуждаемым событием стал провал встречи министров нефти и энергетики 18 государств (11 из 13 стран – членов ОПЕК, а также России, Мексики, Казахстана, Бахрейна, Азербайджана, Колумбии и Омана) в Дохе.

Предыстория его известна: столкнувшись с резким падением цен на нефть в январе, Россия стала активно делать вид, что крупнейшие ближневосточные производители озабочены этим, а она готова присоединиться к обсуждению темы о заморозке добычи.

Глава «Транснефти» Токарев в те дни заявил, что Саудовская Аравия сама «проявила инициативу обсудить перспективу снижения объемов [добычи]» и что встреча состоится уже в феврале. Позже глава Минэнерго Новак уточнил, что «с такой инициативой вышла [не Саудовская Аравия], а отдельные страны и идет проработка ряда вопросов среди стран». В Москву зачастили делегации из нефтедобывающих стран, что явно льстило Кремлю.

На волне этих словесных интервенций цены на нефть выросли за два с половиной месяца более чем на 50%.

Однако потом стало возникать понимание, что не все так гладко. Встреча в Дохе несколько раз переносилась, а главный российский союзник в регионе, Иран, не собирался подстраиваться под требования партнеров, о чем на Западе говорили весьма активно, но чего в Москве предпочитали не замечать.

Накануне начала встречи все без исключения отечественные информационные ресурсы считали подписание меморандума техническим делом, которое займет пару часов. Напротив, западные эксперты, опрошенные в то же время агентством Bloomberg, разделились ровно поровну в ожидании успеха и провала саммита. Конец известен:

Россия и Венесуэла не смогли убедить саудитов.

Можно лишь порадоваться тому, что цены пока не скорректировались — но это, скорее всего, дело времени: рынкам нужно осмыслить новые реалии.

На мой взгляд, происшедшее отражает характерную для наших властей переоценку собственной значимости, податливости партнеров и своей способности влиять на тех, кого они считают облагодетельствованными (в данном случае — Иран).

Если бы Москва вышла на переговоры не в относительном одиночестве, а в связке с Тегераном, результат мог бы быть иным.

Но, судя по всему, Россия пока не обладает достаточными возможностями убеждения тех, ради кого она недавно ставила на карту свою международную репутацию, отстаивая снятие с Исламской республики санкций и поддерживая ее перед лицом Запада.

Однако неприятные новости из Дохи были не единственными, пришедшими с юга в последнюю неделю. В Сирии немного оправившийся от ужасных мыслей о скором конце если не жизни, то власти Асад организовал на подконтрольных ему территориях «выборы в парламент», в котором его партия «Баас» получила 80% мест, а также сообщил orbi et urbi, что правительственная армия при поддержке российских ВКС скоро начнет штурм Алеппо.

Здесь следует напомнить, что, стремясь найти долгосрочное решение сирийского кризиса, Россия и Соединенные Штаты, принимая во внимание мнение всех сторон конфликта и международных посредников, согласовали совершенно иной порядок действий: согласно резолюции Совета Безопасности ООН №2254 выборы должны были быть проведены после разработки новой конституции страны и формирования «переходного органа власти», т.е. не ранее 2017 года.

При этом в данном голосовании, как предполагалось, могли принять участие в том числе и те граждане Сирии, которые вынуждены были ранее бежать из страны, спасаясь от войны, что положило бы начало установлению гражданского мира и постепенному воссозданию единства страны, пусть, вероятно, и ценой ухода г-на Асада.

Однако сейчас становится ясно, что союзник Москвы выходит из-под ее контроля и начинает вести собственную игру.

Скорее всего, если война в Сирии возобновится с новой силой, то Россия вряд ли поспешит восстанавливать там военное присутствие, однако с трудом заработанные ей «очки» наверняка будут потеряны.

По сути, на протяжении нескольких месяцев российские лидеры работали над выправлением ситуации в Сирии не столько для того, чтобы навсегда оставить Асада у власти, сколько ради доказательства своей значимости Западу. И сейчас, когда все «инвестиции» сделаны, оказывается, что и тут Кремль не может заставить спасенного им политика учитывать свои интересы.

Совершенно уместно прозвучали в таком контексте слова Путина во время его «прямой линии» о том, что «сирийской армии не нужно улучшать этого положения, потому что она перед объявлением о перемирии сделала то, что хотела… им не нужно ничего улучшать…». Но это были слова, а что случится на самом деле, если сирийские власти действительно перейдут в наступление на позиции умеренных исламистов и потерпят от них поражение?

Ситуация в Сирии даже более рельефно, чем результаты переговоров в Дохе, показывает, что международный авторитет Москвы крайне низок — причем, повторю еще раз, влияние не распространяется даже на тех, кто обязан Кремлю практически всем, в самом прямом смысле слова.

Третьей новостью стали только что пришедшие сообщения о возобновлении боев в Нагорном Карабахе, где, казалось бы, незадолго до того при участии России было достигнуто непрочное перемирие. Эта проблема, на мой взгляд, выглядит самой драматичной из всех.

Москва на протяжении многих лет была гарантом хрупкого мира на Южном Кавказе, выступая в рамках минской группы самым опытным и авторитетным посредником в армяно-азербайджанском конфликте.

Однако в последнее время Кремль стал хотеть невозможного: с одной стороны — расширять рынок сбыта для своего оружия и военного снаряжения за счет Азербайджана, сегодня одной из самых милитаризованных стран (его военные расходы в 2015 году составили 4,8% ВВП, а стоимость российских военных поставок с 2012-го превысила $4 млрд); и с другой стороны — удерживать Армению в зоне своего влияния. Следует в связи с этим вспомнить операцию по «выкручиванию рук» Еревану в 2013 году, когда Армения отказалась подписать уже парафированное Соглашение об ассоциации с ЕС и «скоропостижно» вступила в Евразийский экономический союз).

С этого момента Россия оказалась в крайне сложном положении: ей сейчас нужно, с одной стороны, поддерживать своего стратегического партнера, и, с другой, не вступать в клинч с Баку — хотя бы потому, что Азербайджан также участвует в глобальных переговорах по нефти.

Москве категорически невыгодно нынешнее обострение в Закавказье, но в значительной мере она сама заложила его предпосылки

И не только своими поставками оружия в Азербайджан, но и резкой конфронтацией с Турцией, которая активно поддерживает Баку в «разморозившемся» конфликте. Рычагов влияния на враждующие стороны у России немного — она по сути вынуждена поддерживать Армению, которая формально выступает страной-агрессором (территориальная целостность Азербайджана признана всеми возможными соглашениями, а Нагорный Карабах не имеет международной правосубъектности).

Если конфликт не будет подавлен на самой ранней его стадии, престижу России на постсоветском пространстве будет нанесен серьезный удар. А если в виде успешных миротворцев выступят западные страны, то «моральный ущерб» для Москвы окажется еще большим. Проблема, однако, усугубляется тем, что сейчас для активного вовлечения в закавказскую проблематику у России нет ни ресурсов, ни, похоже, кадров и переговорщиков: Кремль по-прежнему занят Украиной, Сирией, отношениями с Европой и Соединенными Штатами.

Что связывает все эти сюжеты? На мой взгляд, общая ошибочность российской политической линии — политики «одинокой сверхдержавы», которая считает, что может решить любую проблему сама, без посторонней помощи.

Если вернуться к переговорам в Катаре, возникает вопрос: почему бы России было не попробовать привлечь к процессу не только «традиционных» нефтедобытчиков? Если в саммите приняла участие Мексика, то где была Канада? Или Китай с Бразилией — наши возлюбленные партнеры по БРИКС? А Индия? Ведь не секрет, что все собравшиеся в Дохе страны даже не обеспечивали большую часть мировой нефтедобычи (на их долю приходится 48,6%).

Что касается Сирии, то не проще было бы активизировать контакты с США и сирийской оппозицией, четче сформулировать и яснее довести до Асада свою позицию, действительно превратив Сирию в пример того, что «без России — как говорит глава германского МИДа Штайнмайер — не может быть разрешен (а не только порожден — добавлю от себя) ни один из крупных международных конфликтов»?

Разве мы не понимали, что последовательное вооружение Азербайджана, несомненно, аукнется войной, как только Россия утратит влияние на соседние страны, и это обернется против нашего союзника, Армении? Может быть, давно уже следовало перестать рассказывать самим себе сказки о том, что данный конфликт потушен, и попробовать поискать его решения в более инклюзивном формате?

Я думаю, что понять все это было несложно. Гораздо сложнее было смириться с тем, что современные глобальные расклады — и экономические, и политические — требуют коллективных действий и предполагают прежде всего искусство компромисса.

Чем более авантюрным является действие, тем больше риск высокой цены, которую придется за него заплатить.

Чем меньше групп интересов принимается во внимание, тем выше вероятность, что вместо разрешения конфликта мы получим его обострение. Все это нужно учитывать, выстраивая свою политику — особенно в регионах, где не всегда бывают в чести европейские принципы. Иначе нам не раз и не два придется констатировать, что наши «уважаемые партнеры», с которыми, казалось бы, все давно было решено и договорено, снова готовы «воткнуть России нож в спину», а с юга приходят все менее и менее обнадеживающие известия.

Катар. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 19 апреля 2016 > № 1726946 Владислав Иноземцев

Кто-нибудь когда-нибудь видел "эгиду ООН"? Какая она — розовая, пушистая, симпатичная? Вообще-то ответ на этот вопрос есть, с учетом того что именно под этой самой эгидой возобновляются на следующей неделе переговоры по Сирии в Женеве. Более того, есть человек, который эти переговоры, а то и саму эгиду, олицетворяет. А по-настоящему интересные люди — это всегда увлекательно.

Мир, который нам нравится

Переговоры важны для России потому, что именно ради этого, в частности, Москва перебрасывала в Сирию свои так успешно выступившие там Воздушно-космические силы. Прежде всего, напомним, они оказались в Сирии потому, что некому больше оказалось противостоять угрозе "Исламского государства" (запрещенного в РФ).

На втором же по важности месте для нас стояло принципиальное соображение: в нашем мире лидеров не провозглашают легитимными или нелегитимными из-за пределов страны. Начатые же при участии внешних сил гражданские войны, особенно если они переходят в региональный конфликт, следует заканчивать в полном соответствии с международным правом. А именно — при ключевой роли ООН, поскольку международное право формируется прежде всего в этой организации.

То есть Россия хотела, чтобы в Сирии был создан прецедент юридически безупречного, правильного разрешения ситуации из числа тех, что в последнее время создаются слишком часто и разрешаются как угодно. Мы, по сути, пытаемся — иногда успешно — создать правильный мир вместо того, что есть.

И вот — Женева, где почти все стороны сирийского конфликта приступают к следующему этапу выработки документа по урегулированию. С предыдущего этапа они разошлись, имея на руках "двенадцать пунктов Стаффана де Мистура".

Фактический председатель переговоров, арбитр, организатор процесса — спецпосланник ООН по Сирии — составил список пунктов, по которым, на его взгляд, все участники прежнего раунда (начался 14 марта) уже согласились. Выдал эти пункты всем, делающим вид, что они друг с другом договариваются, для изучения.

А кто такой де Мистура, чтобы давать домашнее задание Дамаску и нескольким фракциям сирийской оппозиции? С одной стороны, они ему никак не подчиняются. Но с другой стороны, кто-то ведь должен стоять если не совсем над, то рядом со всеми договаривающимися сторонами и явочным порядком брать на себя роль арбитра в любых спорах. И при этом быть таким арбитром, чье мнение по каким-то причинам для всех собравшихся весьма важно. Важно просто потому, что такой человек должен быть. И вот он есть.

То есть мы говорим даже не только о личности, а о функции, роли надгосударственного дипломата высокого уровня, идеально нейтрального переговорщика, способного найти компромисс между людьми, которые только что стреляли друг в друга и до сих пор не садятся за один стол, а располагаются в разных комнатах одного и того же здания. Соберутся вместе — переругаются.

Каким надо быть человеком, чтобы играть подобную роль? Что за феномен этот Стаффан де Мистура?

Из породы разумных птиц

Алан Коул и Крис Банч, авторы космических боевиков из серии "Стэн", изобрели планету, населенную манаби — это не люди, а разумные птицы. Когда обитатели галактики хотят договориться между собой о мире или чем-то подобном, они приглашают организовать и провести переговоры кого-то из манаби, несмотря на заоблачные цены их услуг.

Манаби, генетические мастера дипломатии, имеют репутацию абсолютно нейтральных персонажей уже хотя бы потому, что они не люди.

Если вернуться на нашу землю, то Коул и Банч откуда-то ведь брали свою идею. Есть минимум две национальные школы дипломатии — египетская и итальянская, которые предоставляют иногда другим странам профессионалов для посредничества.

Стаффан де Мистура — не египтянин, у него сложная национальность. Он с двойным гражданством, сын шведки и итальянца, но не просто итальянца, а родившегося на территории современной Хорватии. Почти космополит. Но все-таки скорее итальянец, да еще и внешне похожий не только на разумную птицу, но на старого римлянина — героя фильма "Великая красота" Паоло Соррентино. И еще, что важно для его рода занятий, он маркиз. В дипломатии такие вещи помогают. Так же, как и знание, кроме двух родных языков, английского, немецкого, испанского и арабского. И возраст (69 лет), внушающий уважение.

Биография интересная. Кроме должности заместителя министра иностранных дел Италии, де Мистура в основном работал в ООН и прочих международных организациях. В том числе представлял Генерального секретаря ООН в Ливане, Ираке и Афганистане среди войн, конфликтов и развала государств.

Что интересно, очень трудно назвать какие-то ярко выраженные дипломатические "победы" де Мистуры. В том числе и потому, что в дипломатии понятие "победа" весьма сомнительное, здесь иногда важен просто сам факт идущих переговоров вместо войны. А где на самом деле лежат симпатии переговорщика, лучше не показывать вообще никогда. Или не иметь их.

При любом другом подходе наш герой не смог бы так, как он это делал накануне нынешнего раунда переговоров, объехать за последние пару недель все столицы, с их разным отношениям к сирийскому урегулированию — Дамаск, Тегеран, Эр-Рияд… И Москву.

В Москве к де Мистуре относятся с уважением, но прохладным. Дипломатические источники называют его "бюрократом", лишенным эмоций, и говорят, что с его предшественниками на посту переговорщиков по Сирии, вот хоть с бывшим генсеком ООН Кофи Аннаном, было больше тепла и понимания.

Но не потому ли Кофи Аннан ушел с этого поста, пробыв на нем лишь несколько месяцев 2012 года, то есть попросту провалился? Дело в том, что сегодня, если ты нравишься кому-то в Москве или Пекине, то тебе не дадут работать люди из Вашингтона или Лондона. И, соответственно, не будет сирийского урегулирования.

Сейчас, кстати, начинается сложная процедура выбора нового Генерального секретаря ООН на место Пан Ги Муна. И стоит только одной державе обозначить свои симпатии к какому-то кандидату, как его подвергнет своему вето другая держава.

А это значит, что и ООН в итоге возглавит очередной манаби — прохладный "почти инопланетянин", вызывающий уважение своей биографией и аристократической отстраненностью от того, чем занят. Живое воплощение той самой "эгиды".

Еще это значит, что при хорошем повороте событий в мире успокаивать его и приводить в порядок будут вот такие люди, стоящие над схваткой, над нациями и идеологиями, зато верно служащие своей благородной профессии.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 8 апреля 2016 > № 1715760 Дмитрий Косырев

Несколько дней назад Москву посетил председатель подкомитета конгресса США по делам Европы, Евразии и новым вызовам Дана Рорабакер. РИА Новости публикует интервью конгрессмена, которое он дал после выступления в Международном дискуссионном клубе "Валдай".

— Россия и США сейчас ведут совместную борьбу с ИГ, Москва и Вашингтон разрабатывали план решения сирийского кризиса. Может ли этот опыт сотрудничества быть использован в других вопросах?

— Наша борьба против радикального исламского терроризма не завершена даже наполовину. И в ближайшее время эта проблема может принять опасный оборот. Нас ждет тяжелое испытание. И единственное, что поможет победить терроризм и закрыть эту страницу истории, — это сотрудничество между нашими странами.

Европа запустила на свою территорию толпы людей, чья культура и чьи взгляды сильно расходятся с европейскими. У Европы не хватает решимости защитить себя, и она просто так отдает свои государства мигрантам. Россия (наряду с США) является одной из немногих стран западной цивилизации, у которой хватает мужества противостоять этой угрозе и победить ее. Если мы будем поступать иначе, вся западная цивилизация в конце концов рухнет. И наши страны не должны допустить этого. Влияние этого огромного наплыва мусульманского населения в Западную Европу изменит картину мира.

— Но многие сейчас видят угрозу для Европы не в мигрантах, а в России. Как вы считаете, будет ли американская Инициатива по обеспечению европейской безопасности действительно способствовать стабильности в регионе? Должны ли США и НАТО разработать более жесткую доктрину, нацеленную на сдерживание России?

— Нет, Соединенные Штаты должны предоставить европейцам возможность самим решать проблемы по обеспечению собственной безопасности. Я не думаю, что существует реальная угроза военного вторжения России в Европу. Над ЕС сейчас нависла гораздо более серьезная опасность. Угроза исходит от радикального исламского терроризма, и мы должны бороться с ней совместно с Россией, не пытаясь выстраивать нашу политику на изоляции Москвы. Я не вижу никаких признаков того, что Россия стремится к военному нападению на Европу… И тот факт, что мы сейчас серьезно обсуждаем этот вопрос, говорит о том, насколько странными и оторванными от реальности являются политические курсы некоторых стран.

— Существует ли реальная возможность сотрудничества между Россией и США по вопросу сдерживания ядерных амбиций Северной Кореи?

— Я полагаю, что Северная Корея, которая управляется фанатиками и пытается разработать ядерное оружие, становится огромной проблемой для всех цивилизованных стран. И поскольку Россия и Соединенные Штаты являются самыми крупными и мощными державами цивилизованного мира, они должны обращать особое внимание на этот вопрос. Это как раз тот случай, когда мы должны работать вместе и искать наилучший подход для ее решения.

— И последний вопрос. Почему конгресс приостановил практически все парламентские контакты с Россией — это ведь отнюдь не способствует российско-американскому сотрудничеству…

— Да, этим запретом пытались показать, что Россия якобы скатилась до статуса государства, где невежественным народом манипулируют политики, которые при этом также не имеют ни малейшего представления о том, что происходит. Мы должны признать, что Россия — сильное современное государство. Когда президент России стремится защитить интересы своей страны, мы не должны рассматривать его действия как враждебность или угрозу для глобального миропорядка. Мы надеемся, что у нашей страны появится президент, который будет так же заботиться об интересах своей страны, как это делает российский лидер.

США. Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 апреля 2016 > № 1712336 Дана Рорабакер

Президент Сирии Башар Асад рассказал в эксклюзивном интервью генеральному директору МИА "Россия сегодня" Дмитрию Киселеву об успехах российских ВКС в борьбе с террористами, возможности передачи Дамаску комплексов С-400 и поставках российского вооружения и возможном ответе Сирии на действия Турции и Саудовской Аравии, а также о своей оценке перемирия в стране и перспективе проведения досрочных президентских выборов.

— Идет разговор о необходимости досрочных президентских выборов в Сирии. Вы готовы пойти на досрочные президентские выборы?

— Конечно, это не выдвигалось как часть нынешнего политического процесса. Предлагается после (принятия — ред.) конституции провести парламентские выборы. Эти выборы покажут соотношение сил на политической арене. Затем будет сформировано новое правительство в соответствии с представительством политических сил в новом парламенте. Что касается президентских выборов, то это совсем другая тема.

Это зависит от позиции народа Сирии, есть ли народная воля к проведению досрочных президентских выборов. Если такая воля есть, то для меня это не проблема. Совершенно естественно откликаться на волю народа, а не некоторых оппозиционных сил. Этот вопрос касается каждого сирийского гражданина, потому что каждый гражданин голосует за этого президента. Но принципиально у меня нет никаких проблем с этим, потому что президент не может работать без народной поддержки. А если у президента есть народная поддержка, то он всегда должен быть готов к подобному шагу. Я могу сказать, что принципиально для нас это не проблема. Но чтобы пойти на такой шаг, нам нужно общественное мнение в Сирии, а не мнение правительства или президента.

— Вместе с тем, господин президент, для народа важно мнение его лидера. Поэтому я хочу спросить у вас, согласны ли вы на проведение выборов президента в парламенте, как это происходит в некоторых государствах? Согласитесь ли вы на участие в президентских выборах сирийцев, проживающих за рубежом? Об этом тоже много говорят. По какому пути вы пойдете? Какой путь, по вашему мнению, наиболее подходит для Сирии?

— Для нас в Сирии, как я полагаю, лучший вариант — это прямые выборы президента гражданами (а не через парламент), чтобы они были наиболее свободными от влияния различных политических сил и чтобы они зависели только от настроения народа в целом. С моей точки зрения, это самый лучший вариант. Что касается (участия — ред.) в выборах сирийцев, то чем шире будет участие сирийцев — каждого, у кого есть паспорт или сирийское удостоверение, тем сильнее будут эти выборы, подтверждая собой легитимность государства, президента и конституции, в соответствии с которой и идет этот процесс. Это касается каждого сирийца, проживает ли он в Сирии или за ее пределами. Но, конечно, процесс выборов за пределами Сирии — это процессуальный вопрос, он не обсуждается как политический принцип. Каждый сирийский гражданин в любой точке мира имеет право выбирать. Но как будут проходить эти выборы — эту тему мы еще не обсуждаем, потому что тема досрочных президентских выборов как таковая еще не выдвигалась. Но эта тема связана с процедурами, которые должны позволить всем прийти к урнам (для голосования — ред.), находящимся под контролем сирийского государства.

— Как вы оцениваете процесс примирения в Сирии? У вас появилось много союзников. Возможно, есть группировки, с которыми вы не готовы обсуждать будущее Сирии ни при каких условиях, что это за группировки? Я хочу вас также спросить о международных силах по поддержанию мира. Вы готовы принять международные миротворческие силы ООН, чтобы еще более укрепить примирение?

— Перемирие относительно удалось. То есть оно было лучше, чем ожидали многие. Ведь было ожидание, что перемирие провалится. Мы можем сказать, что успех перемирия можно оценить на "хорошо" или даже чуть больше, чем на "хорошо". Как вы знаете, прошли переговоры между российской и американской сторонами по определению террористических структур, полного взаимопонимания по этим группировкам не сложилось. Однако что касается нас и российской стороны, то мы не изменили свою оценку террористических организаций. Но есть такое предложение, чтобы исправить эту ситуацию: каждая организация или группировка, принимающая перемирие, соглашающаяся на диалог с российской ли стороной или с сирийским государством, такие группировки мы будем считать перешедшими от терроризма к политической деятельности. К этому мы стремимся, поэтому я считаю, что более важная задача, нежели классификация террористических организаций сейчас, — это ускорение процесса примирения, налаживание связей с боевиками, которые хотят сдать оружие или бороться с терроризмом совместно с сирийским государством и с друзьями, которые поддерживают сирийское государство, в первую очередь с Россией и Ираном. Для нас, как для государства, существует такой общий подход: мы готовы принять любого боевика, который хочет сложить оружие, чтобы вернуть ситуацию в нормальное русло и избежать дальнейшего кровопролития в Сирии.

— А что касается миротворческих сил ООН. Вы готовы принять их у себя, чтобы укрепить примирение?

— Это нереально, потому что такие силы, как правило, действуют на основании международных соглашений. Подобные соглашения должны получить одобрение государств. Каких государств? В данном случае других государств нет. Есть только сирийское государство как одна сторона. А другая сторона не является государством, это террористические группировки. Разве может ООН подписывать соглашение с террористическими группировками? Это совершенно нелогично.

Даже если они захотели бы пойти на это, то что это будут за силы? Это неизвестно и непонятно. Речь идет о группировках, которые появляются и исчезают, объединяются и распадаются. Ситуация неясная. В то же время с военной точки зрения должны быть две армии по обе стороны границ. Есть соглашение, четко определяющее позиции с точки зрения географии. Все это отсутствует. Если мы согласимся и привлечем эти силы, как они будут действовать? Поэтому я и говорю, что это невозможно.

— Как вы оцениваете тот военный успех, который одержала Россия и ее ВКС в войне с терроризмом в Сирии?

— Я люблю говорить так: факты находятся "на земле". Возможно, я говорю о том, что успех большой, а возможно, придет человек, который скажет, что успех небольшой. Разговор на эту тему отличается в зависимости от позиции тех или иных людей. Давайте проведем простое сравнение. Какова была ситуация до начала операции ВКС России в Сирии, когда созданная более полутора лет назад западная коалиция действовала "на земле"? Терроризм расширил свое присутствие, заняв большую часть территории Сирии и Ирака. Какой же стала ситуация спустя шесть месяцев с момента начала российской операции в Сирии? Силы террористов начали отступление, особенно ДАИШ (ИГ). Поэтому сама реальность доказывает тот факт, что русские, по нашему мнению, добились больших успехов, особенно в военной области, на поле сражения нанеся терроризму существенное поражение. Но в любом случае борьба с терроризмом еще не закончилась, она продолжается.

— Возвращаясь к вопросу о военных базах России в Сирии. Стаффан де Мистура включил в свой план, который он представил по итогам женевских переговоров, определенный пункт, который говорит о необходимости отсутствия дислокации иностранного контингента на территории Сирии. В этой связи как вы считаете, нуждается ли Сирия в авиабазе Хмеймим на постоянной основе?

— Во-первых, приглашение сил иностранного контингента на территорию какого-либо государства является правом любого государства. Это суверенное право, которое существует во многих государствах мира. Поэтому никто не может этого запретить за исключением случаев, непосредственно предусмотренных конституцией, которая гласит, что это государство не может пригласить силы иностранного контингента на свою территорию. Сейчас такой конституции нет. И я не думаю, что сирийское общественное мнение заинтересовано в том, чтобы поддержка России прекратилась сейчас или в будущем и, как следствие, российский контингент был бы выведен.

Второй пункт. При обстоятельствах, существующих в настоящее время, мы продолжаем находиться в самом сердце битвы, которая еще не закончилась. Ответ должен касаться авиабазы Хмеймим. Численность воинского контингента, дислоцированного там, должна быть пропорциональна и соответствовать тем задачам, которые выполняет этот контингент, а также уровню распространения терроризма в Сирии. Терроризм еще силен. Верно, что мы совместно с российскими силами достигли успехов в деле уменьшения масштабов терроризма. Тем не менее он еще силен: еще есть добровольцы, прибывающие из-за границы, Турция продолжает поддерживать терроризм, а также Саудовская Аравия и другие государства. Поэтому нельзя, чтобы численность дислоцированного там (на базе) контингента была меньше необходимой для борьбы с терроризмом. После того как мы полностью сокрушим терроризм, тогда будет другой разговор. Я считаю, что российское государство само сократит незадействованный ею контингент. Тогда будет другой разговор.

— Однако мы сократили численность своих сил… И вместе с тем у многих есть беспокойство по отношению к нахождению системы ПВО С-400 на базе Хмеймим. Как вы считаете, на какой срок останется эта система? Есть какие-то временные рамки? Вы попросили Россию поставить вам эту систему ПВО?

— Я считаю, что стороны, которые беспокоятся из-за российского присутствия, беспокоятся, поскольку российское присутствие борется с терроризмом. Вот если бы президент Путин решил направить свои силы на помощь террористам, они бы ему аплодировали. Вот это проблема со странами Запада… Есть также другая сторона: они не хотят, чтобы Россия присутствовала на международной арене ни в политическом, ни в военном, ни в экономическом отношении. Что бы ни делало российское государство, дает России ее истинное место великой державы высшего уровня, а не второстепенного, как хотели бы для России американцы. Любое подобное действие будет беспокоить Запад в целом. Это причина их беспокойства. Что касается присутствия российских сил в Сирии, то, как я вам сказал недавно, это связано сейчас с борьбой с терроризмом, а также с геополитической ситуацией в мире. Мы, как небольшое государство и как многие другие небольшие государства, чувствуем спокойствие и безопасность, когда существует международный баланс. И когда часть этого мирового баланса будет проявляться военной операцией или военными базами, мы приветствуем это, потому что это служит нам в политическом смысле. Это очень важная для нас тема, а также для многих стран мира.

— Значит, не идет речь о временных рамках для передачи С-400 сирийской армии?

— Нет, на данный момент не идет. Решение подобных вопросов никак не связано с российским присутствием в Латакии, такие дела могут решаться только на основе контрактов между Россией и сирийской армией. Контрактов покупки.

— Можете ли вы назвать сумму контрактов, по которым Россия поставляет вооружения в Сирию, и что это за оружие? Какие новые контракты подписаны?

— В этих условиях мы сосредотачиваемся на том оружии, в котором непосредственно нуждаемся для борьбы с террористами. Это могут быть средние и легкие виды вооружения в первую очередь. Поэтому в подобной ситуации и при подобных войнах мы не видим пока необходимости сосредотачиваться на стратегических вооружениях. Что касается того, чтобы мы рассказали об объемах контрактов в денежном выражении, то мы традиционно не раскрываем размеры этих контрактов. Это вопрос армий России и Сирии.

— Сейчас мы переходим к более мирной теме. Как проходит подготовка к выборам 13 апреля? Вы довольны тем, что сейчас происходит?

— Отрадно то, что после пяти лет войны и попыток разрушить сирийское государство, ударить по образованию, которое зиждется в основе своей на конституции, мы, несмотря на все это, способны провести конституционные процедуры. Все это подтверждает существование государства и страны в общем, несмотря на присутствие терроризма. С другой стороны, что более всего меня лично радует, это беспрецедентный процент участия в парламентских выборах в Сирии, большее число кандидатов, которое превышает в разы прошлые выборы. Причина, на мой взгляд, — это верность сирийцев конституции и их желание укрепить легитимность государства и их конституцию. Это очень сильный уровень народной поддержки. Поэтому что касается первого и второго факторов, то я могу сказать, что да, я доволен.

— Несмотря на это, политический процесс в Сирии происходит на фоне наземного вторжения в страну, возможно необъявленного. Турция постоянно обстреливает сирийскую территорию. Есть ли красная линия, после которой ваше терпение кончится и вы начнете реагировать на это как на прямую атаку? Есть ли такая красная линия, которую некоторые страны могут пересечь в своей интервенции в Сирию? Например, Турция или Саудовская Аравия чем могут вас подтолкнуть к более резким действиям?

— Что касается в первую очередь Турции, что касается Саудовской Аравии, они с первых недель, возможно, первых месяцев войны в Сирии переходили все возможные красные линии. Все, что они делали с самого начала, можно считать агрессией — агрессией в политическом плане, или в плане военном путем поддержки и вооружения террористов, или путем прямой агрессии с использованием артиллерийских установок, или военными нарушениями.

— А что делает Эрдоган?

— Во-первых, он напрямую поддерживает террористов. Он позволяет им перемещаться на турецкую территорию, совершать маневры с использованием танков. Это касается не только отдельных личностей, он финансирует их через Саудовскую Аравию, Катар и, конечно, через саму Турцию. Он торгует нефтью, которую ворует ИГ, в то же время он обстреливает из артиллерии, чтобы помочь террористам, сирийскую армию, когда она продвигается. Он отправлял турецких боевиков, чтобы они сражались в Сирии, это продолжается. Нападение на российский самолет в небе над Сирией — это также агрессия по отношению к Сирии, потому что самолет был в ее суверенном воздушном пространстве.

Этим всем он занимается с самого начала. Он также выступает с заявлениями, которые являются вмешательством во внутренние дела. Все, что делал Эрдоган, является агрессией во всех смыслах.

Мы можем сказать, что мы потеряли терпение, потеряли надежду еще давно, что этот человек изменится. Сегодня война против Эрдогана и против Саудовской Аравии выражается в борьбе с террористами. И турецкая армия, которая не турецкая, это армия Эрдогана, сегодня воюет в Сирии. Они террористы, и когда мы бьем по этим террористам в Сирии, это приведет напрямую к поражению Эрдогана. Наш ответ должен быть в первую очередь внутри страны, после этого, думаю, мы сможем победить терроризм. Турецкий народ не против Сирии и не настроен враждебно к Сирии. Отношения будут хорошими в случае, если Эрдоган не будет вмешиваться.

— Вы приезжали в Москву прошлой осенью для обсуждения различных вопросов. О чем вы тогда договорились с президентом Путиным? Были ли подписаны какие-либо документы? Какие были пункты письменных договоренностей? Или вы продолжаете консультации, основываясь на особых отношениях друг с другом, что вам позволяет не фиксировать это на бумаге?

— Этот визит проходил в особых условиях. Я приехал спустя менее чем две недели после того, как Россия начала поддерживать сирийские войска. Разумеется, этот вопрос оказался на повестке дня визита. Главной темой было общее видение — мое и президента Путина — следующего этапа борьбы с терроризмом и политической работы. Основное внимание во время визита уделялось этим темам. Никаких соглашений не было, а был процесс консультаций и диалога. Мы сосредоточились на двух пунктах: во-первых, на военной операции, начавшейся в то время, и, как следствие, необходимости нанесения удара по терроризму. Во-вторых, на том, как мы могли бы использовать военную операцию для поддержки политического процесса. Вопросы президента Путина были по тем же пунктам, по которым вы меня только что спрашивали. Это наше представление о политическом процессе, который должен был начаться в то время в Женеве или каком-либо другом месте. В ходе визита мы обсуждали только данные темы.

— Господин президент, я благодарен вам за эту откровенную беседу. Возможно, есть что-то, о чем я не спросил вас, а вы хотите что-то добавить?

— Во-первых, я благодарен вам, что вы приехали в Сирию именно в этот момент. Я хочу сказать, что я могу через ваше важное СМИ передать слова благодарности от каждого гражданина Сирии каждому гражданину России за ту поддержку, которую Россия оказала Сирии в этот кризис, будь то политическая поддержка, моральная, гуманитарная или как с недавнего времени военная. Поддержка каждого гражданина России стала основой при принятии президентом (Владимиром) Путиным этого решения. И сегодня мы, несмотря на сложные условия, испытываем радость от возвращения Пальмиры, которая отождествляет общее наследие всего человечества. Мы считаем, что, помимо сирийской армии, которая была решительно настроена на ее возвращение, Россия сыграла основную роль, а также Иран и другие силы, которые сражаются бок о бок с Сирией. Еще раз хотим через вас поблагодарить каждого гражданина России. Мы говорим, что то, чего мы добились за 60 лет (отношений — ред.), еще больше укрепилось, упрочилось. Мы надеемся на большую роль России на международной арене, а не только в Сирии, в борьбе с терроризмом, возвращении баланса в политике на международной арене.

США. Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 31 марта 2016 > № 1707282 Башар Асад

Михаил Ремизов: "Кочующий актив ИГИЛ может перемещаться по горячим точкам"

В результате операции российских ВКС в Сирии был локализован террористический очаг - инфраструктура ДАИШ серьезно разрушена, подорвано ресурсное обеспечение группировки. Месяц назад в силу вступила российско-американская договоренность о прекращении боевых действий в Сирии, но за ее рамки были выведены ДАИШ и "Джабхат ан-Нусра" - и борьба с ними будет продолжаться. Между тем, по некоторым данным, в рядах террористических группировок воюет до двух тысяч выходцев Северного Кавказа. Говорят, что вербовке в России радикалы уделяют особое внимание, находя потенциальных сторонников по самым разным каналам - и лично, и через интернет. Президент Института национальной стратегии Михаил Ремизов считает, что даже после разгрома ДАИШ террористическая угроза для России сохранится.

- Выросла или снизилась активность террористического подполья в республиках Северного Кавказа за время операции российских ВКС в Сирии?

- Думаю, что она принципиально не изменилась. Может быть, детальный анализ покажет какие-то отклонения, но пока, думаю, фундаментально ситуация не изменилась. Однако очевидно, что в последние годы улучшилась ситуация с точки зрения статистики терактов и диверсионной активности подполья.

С точки зрения стабилизации, более важной задачей является недопущение возвращения боевиков в Россию, чем военно-политические успехи на сирийской территории. Дело в том, что напрямую эти военно-политические успехи не конвертируются, не означают парирование той угрозы, которая исходит со стороны потенциальных возвращенцев и в целом со стороны подполья на Северном Кавказе.

- Как изменилась вероятность возвращения и проникновения боевиков ДАИШ на Северный Кавказ? К чему стоит готовиться в этом контексте - к новым терактам или усилению агитационной работы экстремистов?

-В целом, на мой взгляд, фон террористической угрозы на начальном периоде операции вырос. Это было подтверждено фактом громкого авиационного теракта. Но сейчас угрозы находится на таком же уровне, что и до операции.

Сценарий расширения экспансии ИГИЛ сорван, но возможна активизация на российской территории ИГИЛовских идей - пропагандистских, вербовочных и диверсионных. Если бы ИГИЛ укрепилась в "своем" регионе, то они перешли бы к активности на внерегиональных театрах. В случае сжимания, разгрома ИГИЛ, джихадисты выезжают и меняют приоритеты. Существует определенный кочующий актив, который может перемещаться по горячим точкам. Надо понять, что это разные люди, но есть преемственность с афганской войны против СССР - Босния, Чечня, Афганистан, Ирак, Сирия и так далее. Если экспансия джихадистов в Сирии захлебывается, прекращается, то через какое-то время может обнаружиться другая точка кристаллизации, другое направление приложения усилий. Не думаю, что все это будет на российской территории, но вполне возможно, что это будет где-то недалеко от наших рубежей.

Сирия. Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 30 марта 2016 > № 1707141 Михаил Ремизов

Проблема с беженцами из Сирии, прибывающими на остров Лесбос, решена и не влияет на жизнь местных жителей и отдых туристов, заявил мэр острова Спирос Галинос в интервью Interfax.ru по случаю участия Лесбоса на международной туристической выставке MITT в Москве.

«С тех пор, как я вступил в должность мэра, наш остров столкнулся с проблемой беженцев, которая существует по всей Греции, но на Лесбос пришёлся самый сильный удар. Мы должны были решить две основные проблемы: чтобы потоки беженцев не повлияли на жизнь населения острова, а также оказать помощь этим людям», сказал, в частности, Галинос.

Как напоминает Interfax.ru , Лесбос находится в северо-восточной части Эгейского моря. Это третий по величине остров в Греции и восьмой в Средиземном море. Он ближе других греческих островов к Турции, откуда в 2014-2015 г.г. начали массово прибывать на лодках беженцы из Сирии.

Мэр отметил, что не получил достаточной поддержки со стороны Европейского союза в решении проблемы беженцев. «Несмотря на то, что эта проблема касается не только нашего региона, но и всей территории Европейского Союза, Евросоюз движется очень медленными темпами к её решению. Поэтому мы разрешаем эту проблему самостоятельно. Мы смогли упорядочить ситуацию и предоставить помощь и возможности для нормальной жизни тем людям, которые оказались у нас», сказал Спирос Галинос.

По его словам, немногочисленные беженцы, которые продолжают прибывать, не влияют на жизнь острова, размещаются в хорошо организованных центрах, которые обеспечивают комфортные условия для проживания вплоть до их регистрации, а потом отправляются в дальнейший путь.

Мэр подчеркнул, что придает большое значение культурным связям между Россией и островом, поскольку история и культура объединяют Лесбос с Россией. Таким образом, муниципалитет уделяет особое внимание развитию экономических, культурных и религиозных отношений острова с Россией.

По словам мэра, Лесбос принимает 100 000 туристов ежегодно. Большинство из них приезжает из Великобритании, Нидерландов, Германии и Скандинавии. Поток россиян на остров пока невелик, но в 2016 году местные власти ожидают увеличения числа российских туристов.

Греция. Сирия. Россия > Миграция, виза, туризм > grekomania.ru, 28 марта 2016 > № 1737596 Спирос Галинос

Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко рассказала в интервью РИА Новости о том, что может побудить российскую группировку вернуться в Сирию, каковы перспективы взаимодействия России с США, будет ли скорректирован бюджет на 2016 год, а также своем отношении к возможным ограничениям выезда россиян за рубеж. Беседовала Мария Балынина-Урбан.

— Как вы оцениваете обстановку в Сирии и уровень террористической угрозы в регионе после вывода оттуда основной части российской воинской группировки?

— Сегодня можно твердо сказать: решение президента РФ о начале военной операции в Сирии, одобренное Советом Федерации, было правильным и своевременным. По сути, уже стоял вопрос о развале Сирии как государства. Бои шли вокруг Дамаска. Успешные действия наших воздушно-космических сил остановили дезинтеграцию Сирии как государства и кардинально изменили обстановку в стране. Если вспомнить, какой была обстановка до начала операции и какая она сейчас, после операции, то это небо и земля, разница огромная. По данным военных, освобождено более 400 населенных пунктов, около 10 тысяч квадратных километров территории. Поступают сообщения, что освобождена древняя Пальмира. Разумеется, эти успехи были бы невозможны без тесной координации действий с сирийской армией и патриотически настроенной оппозицией. Помимо этого, ВКС России серьезным образом ослабили ресурсное обеспечение боевиков ИГИЛ ("Исламское государство", организация запрещена в РФ — ред.) и других террористических организаций, уничтожив большую часть их складов оружия и самих боевиков. В том числе выходцев с территории бывшего Советского Союза, России. Тем самым мы обезопасили себя от возможного их возвращения, связанных с этим террористических актов и иных угроз. Это крайне важно.

Второе. Параллельно с этим шла работа по подготовке начала мирного процесса в Сирии. Договоренности, достигнутые Россией и США, совместное соглашение, одобренное Советом Безопасности ООН, создали условия для прекращения боевых действия, остановки огня.

Этот процесс продолжается. Он идет непросто. Есть нарушения режима прекращения огня, невыполнение рядом боевых отрядов резолюции Совета Безопасности ООН. Но главное — мирный процесс идет. Сирийцы увидели свет в конце тоннеля, они начали возвращаться в свои дома. Активно создаются общественные, народные объединения за мир и прекращение боевых действий. Жители начали организовываться, вытеснять боевиков из своих поселений, думать о будущем семей. Это важный итог действий ВКС России. Ведь наша страна с момента начала сирийского кризиса настойчиво выступала за политическое урегулирование, за мирный переговорный процесс, за налаживание внутрисирийского диалога всех сил, заинтересованных в сохранении государства и мира на сирийской земле. Наша позиция способствовала также продвижению женевских переговоров по выработке мирного процесса, реализации дорожной карты.

Появление надежды на стабильное будущее у самих сирийцев — это очень важно. Люди натерпелись такого горя, много людей погибло. На большей части Сирии разразилась настоящая гуманитарная катастрофа: у жителей не было воды, еды, медикаментов и так далее. Благодаря освобождению большой территории от боевиков удалось добиться перелома, наладить масштабную гуманитарную помощь.

Словом, миссия России в значительной мере исполнена: в целом соблюдается прекращение огня, запущен мирный процесс, началось обсуждение будущей конституции Сирии. Все это создает предпосылки сохранения Сирии как единого, целостного государства, для осуществления назревших политических преобразований. Мы считаем, что у сирийского народа появилась реальная возможность полностью самостоятельно определить свое будущее.

Определить без насилия, без применения оружия, а мирно, путем принятия конституции, проведения свободных выборов парламента и президента.

Процесс этот будет нелегким. Трубить в фанфары еще рано, потому что не все и в самой Сирии, и за ее пределами заинтересованы в таком развитии событий. Попытки сорвать прекращение огня, обострить ситуацию предпринимаются.

— Вы имеете в виду Турцию?

— В том числе и Турцию, которая изначально преследовала в Сирии свои геополитические интересы, продолжает вести огонь по курдскому населению, хотя достигнутыми соглашениями, резолюциями Совета Безопасности ООН это не допускается. Подоплека такой политики очевидна: кое-кто не может смириться с тем, что сократились объемы добычи и продажи нефти, чем в Турции активно занимались. Серьезно снизилось ресурсное обеспечение ИГИЛ и других международных террористических организаций, включая финансовые средства, поставки оружия. Вместе с тем говорить о полном подрыве боеспособности международного терроризма пока не приходится. Необходимо продолжать усилия по его разгрому. И Россия, и США, другие влиятельные государства в ближневосточном регионе это делают.

Мы считаем важным, чтобы при этом строго соблюдались соглашения о перемирии. Необходимо совместно добиваться того, чтобы все силы, имеющие влияние в Сирии, сели за стол переговоров в рамках женевского процесса, реализовывали принятую дорожную карту.

Есть еще одна вещь, которую на Западе предпочитают замалчивать. Я не склонна к пафосу, избыточному патриотизму. Тем приятнее, что есть все основания заявить: наше участие в событиях в Сирии, вокруг нее еще раз подтвердило роль России как мировой державы, без которой невозможно решить ни одну сколько-нибудь крупную международную проблему.

Я часто общаюсь с зарубежными коллегами. Подавляющее большинство их едино в том, что именно наша страна сыграла ключевую роль в прекращении войны и налаживании мирного процесса в Сирии. Понимание этого нарастает. Как растет и осознание того, что все попытки изолировать Россию от международного сообщества, нанести ущерб нашим национальным интересам, помешать развитию страны терпят неудачу. Санкции, как уже всем ясно, вряд ли что изменят. Они даже стимулировали нас к ускорению решения ряда задач.

Вернусь к Сирии, Ближнему Востоку. Мы нанесли значительный ущерб боевикам, ослабили их. Но до конца не победили, не уничтожили. Мы за продолжение нашего сотрудничества в этой сфере с Соединенными Штатами, другими странами и организациями. Вы видите, как много делает в этом плане президент России Владимир Путин. Практически каждый день он в диалоге с главами государств Ближнего Востока, других влиятельных государств с тем, чтобы наладить более эффективное сотрудничество по противодействию международному терроризму. И это удается. Продуктивные контакты налажены по линии оборонных ведомств, генеральных штабов, идет обмен информацией.

Полагаю, после кровавых и жестоких терактов в Брюсселе понимание необходимости совместных действий в противостоянии терроризму придет ко всем окончательно. Надо незамедлительно выстраивать эффективное, слаженное взаимодействие спецслужб, силовых структур, обмен информацией и опытом в этой сфере. Только так можно будет покончить с опаснейшим злом нашего времени. В противном случае угроза террористических актов, угроза жизням людей будет постоянно нависать. То, что террористическая вылазка состоялась в центре Европы, в административной столице Европейского союза, психологически давит на людей. Ни одно государство не вправе стоять в стороне от борьбы с терроризмом.

— И все-таки что должно произойти, чтобы российскому контингенту, ранее выведенному оттуда, пришлось вернуться в Сирию?

— Мы ведем мониторинг соблюдения договоренности о прекращении огня, но не ограничиваемся этим. Наши военные проявляют себя как замечательные переговорщики, дипломаты. Они ведут активную работу с руководителями различных оппозиционных движений, привлекая их к участию в мирном диалоге. Мы каждый день видим результаты такой работы, видим, как все больше сирийских граждан поддерживают эти усилия.

Меня радует, что люди возвращаются в свои дома. Мы поможем в их восстановлении, налаживании мирной жизни. И, конечно же, будем противодействовать попыткам террористов возобновить полномасштабную войну. Напомню, в Сирии у нас действуют две военные базы, работают специалисты, которые помогают налаживанию мирного процесса.

Если все же боевики ИГИЛ, других международных террористических организаций пойдут на эскалацию военных действий, теракты против мирного населения, то нельзя исключать, что военно-воздушная операция по уничтожению террористов может быть возобновлена в масштабах, соразмерных степени угрозы. Вывод основной части российского военного контингента — это демонстрация искренности наших намерений принести мир на сирийскую землю, дать дополнительный импульс процессу политического урегулирования. Мы тверды в этой нашей позиции.

— Каково, на ваш взгляд, политическое будущее президента Сирии Башара Асада?

— Глава российского государства не раз давал ответ на этот вопрос. Наша позиция здесь однозначная: это вопрос, который должен решать сам сирийский народ. Мы должны помочь в создании необходимых для этого условий.

Какие они? Это разработка и принятие новой конституции, определяющей государственное устройство Сирии. Это, возможно, предоставление национально-культурной автономии курдам, поскольку такой шаг будет способствовать объединению страны, ее развитию. Возможны и некоторые другие меры. Результаты президентских и парламентских выборов покажут, кому окажет поддержку сирийский народ. Это единственный способ сохранения и упрочения светского сирийского государства, прогресса страны. Не нам обсуждать судьбу Башара Асада. Его судьба — в руках сирийского народа.

— Какой вы можете дать прогноз развитию отношений России с Турцией, останутся ли они полностью замороженными на прежнем уровне?

— Российско-турецкие отношения, мягко говоря, оставляют желать лучшего. Как вы знаете, охлаждение наступило не по нашей вине. Мы готовы их разморозить при условии, что руководство Турции признает свою ответственность за уничтожение российского самолета над территорией Сирии. Однако с турецкой стороны пока нет даже намеков на это.

Далее, Турция — единственная страна, которая блокирует участие курдов в межсирийском переговорном процессе в Женеве. Эта позиция идет вразрез с резолюцией ООН, но Анкара упорствует. Что, конечно же, препятствует развитию мирного процесса в Сирии, консолидации сил, выступающих против международного терроризма.

Такое впечатление, что сегодня какая-то часть турецких политиков обуреваема воспоминаниями о величии былой Османской империи. Но трезвые, ответственные политики должны знать и помнить историю своей страны целиком, а не только те ее фрагменты, которые вызывают ностальгию. Иначе велик риск вновь наступить на те же грабли.

— Как вы можете оценить нынешний уровень сотрудничества России с США, в том числе на парламентском уровне? Есть ли какие-то контакты, в частности, в рамках рабочей группы Совет Федерации — сенат США?

— Знаете, на мой взгляд, напряженность в отношениях России и Соединенных Штатов Америки это не просто столкновение интересов, расхождение мнений, оценок по текущим вопросам. Чем дальше, тем яснее видно, что у России и США существенно разные картины современного мира, разная политическая философия. У них различные цели, ценности, принципы.

В самом деле, в основу американского видения мира положено мировое лидерство, мировая гегемония Запада во главе с США. В основе российской политической философии — принципиальное неприятие доминирования какой-либо страны или группы стран над остальными. Наша цель — справедливый миропорядок. Мы понимаем его как систему полностью суверенных государств, связанных узами всестороннего, равноправного, взаимовыгодного сотрудничества. Только такой порядок открывает перспективу стабильного и динамичного развития всех стран и народов, гарантированной безопасности на планете. До такого мирового порядка еще далеко. И потому надо уметь жить, развиваться, отстаивать свои интересы, исходя из существующей реальности, а не иллюзий.

Вместе с тем времена меняются. Вашингтону все чаще приходится сталкиваться с тем, что его планы дают сбои. Явно провальной оказалась политика санкций: порвать в клочья российскую экономику не удалось. Далеко не все государства разделяют позицию и действия Вашингтона по Украине. Цветные революции в Северной Африке и на Ближнем Востоке обернулись острыми проблемами, решение которых США, их союзникам без участия России оказалось не под силу. Вашингтон вынужден был пойти на взаимодействие с Россией в противодействии международному терроризму, содействии мирному урегулированию внутрисирийского конфликта. Беда в том, что сделав шаг вперед, Вашингтон тут же делает два шага назад, выступая с необоснованными обвинениями, враждебными акциями в наш адрес.

Жесткость, непоследовательность в отношении нашей страны в полной мере свойственна и американскому парламенту. Правда, во время редких встреч — в прошлом году с представителями конгресса США не раз встречался председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев — ряд конгрессменов высказываются за возобновление полноформатных российско-американских парламентских связей. Однако в конкретные инициативы, реальные шаги эти заявления не выливаются.

Тем не менее считаю, американская сторона придет к возобновлению контактов с парламентом России. Это диктует сама жизнь, ведь от отношений между нашими странами зависит очень многое во всем мире.

А пока будем продолжать взаимодействовать с США там, где это отвечает нашим интересам, и давать отпор тем их акциям, которые недружественны в отношении России.

— Вы пригласили на сессию Межпарламентской ассамблеи СНГ, которая пройдет в Петербурге 19-20 мая, председателя ПАСЕ Педро Аграмунта. Достигнута также договоренность о посещении сессии президентом Межпарламентского союза Сабером Чоудхури. Кто еще получил от вас приглашения?

— Несколько дней назад я подписала приглашения принять участие в сессии Межпарламентской ассамблеи СНГ в Санкт-Петербурге руководителям различных международных межпарламентских структур и организаций. Их достаточно много — в их числе все европейские межпарламентские организации, включая Парламентскую ассамблею ОБСЕ, а также межпарламентские структуры Латинской Америки, Африки и других регионов.

Мы будем рады приветствовать в Таврическом дворце всех, кто сможет приехать на сессию.

Вы видите, какую активную позицию занимает российский парламент в межпарламентских структурах. Вчера в Замбии завершилась очередная ассамблея Межпарламентского союза — одной из старейших и авторитетнейших международных площадок, объединяющих более 160 государств мира.

Она показала, как уважительно относятся к России делегаты союза — вице-президентом этой структуры был избран председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев. То, что коллеги поддержали именно российскую кандидатуру, нас очень вдохновляет.

Также на ассамблее Межпарламентского союза была поддержана инициатива России о выборе темы для подготовки доклада и резолюции "Роль парламентариев в предотвращении внешнего вмешательства во внутренние дела суверенных государств". Было непросто выйти с такой темой, но нас поддержали, и мы надеемся, что на очередной сессии союза эта резолюция, подготовленная Россией, будет поддержана.

Таким образом, мы последовательно продвигаем приоритеты внешней политики России, в том числе и на международных парламентских площадках. В этом мы видим роль и миссию парламентской дипломатии.

— Миграционный поток в Европу не ослабевает. Как вы оцениваете ситуацию, есть ли угроза того, что с проблемой мигрантов с Ближнего Востока столкнется и наша страна?

— Произошла настоящая гуманитарная катастрофа. Она самая большая со времен окончания Второй мировой войны. По подсчетам Международной организации по миграции, на начало 2016 года общее количество беженцев, прибывших в Европу, составило около 1,4 миллиона человек. С начала 2016 года в Европу прибыло более 150 тысяч беженцев.

Истоки катастрофы — в действиях государств, политиков Запада. Они привели к дестабилизации обстановки в странах Северной Африки и Ближнего Востока, создали почву, на которой выросли, окрепли ИГИЛ и другие террористические организации.

Миграция создала странам Европы огромное количество правовых, финансовых, социальных, политических проблем. Притом не только властям, но и рядовым гражданам. Общественное мнение в вопросе о беженцах расколото. Среди государственных деятелей единства тоже нет. Обстановка в городах, местах нахождения мигрантов неспокойная. Европейцы сетуют на то, что программы помощи мигрантам ложатся ощутимым бременем на бюджет. Говорю обо всем этом без всякого злорадства. Ведь речь, повторю, о самой настоящей человеческой драме, о страданиях, лишениях более чем миллиона людей.

В то же время возникшая ситуация может создать вполне определенные риски, угрозы и для России. Сейчас государство принимает соответствующие меры, и оснований для беспокойства у нас нет. Но и расслабляться не следует. Выступая недавно на коллегии МВД России, президент Владимир Путин обратил внимание на необходимость для соответствующих органов, структур власти держать ситуацию в этой сфере под неослабным контролем.

Интересы российских граждан должны быть надежно защищены от угроз, связанных с миграционным кризисом в Европе.

Мы в Совете Федерации внимательно следим за происходящим, возможными последствиями для России растущего миграционного потока в Европу.

Считаю, что наше отечественное миграционное законодательство достаточно эффективно для того, чтобы удерживать ситуацию под контролем. Вместе с тем обстановка в этой сфере меняется быстро, и часто не в лучшую сторону. Нельзя исключать, что жизнь потребует внесения соответствующих корректив в нашу законодательную базу.

— Уже в прошлом году вы не исключали того, что бюджет этого года придется корректировать, если конъюнктура на мировых рынках будет по-прежнему негативной для российской экономики. Не пора ли пересматривать бюджет или хотя бы обсуждать такую необходимость? Сейчас планируется вновь принимать бюджет на три года, не преждевременно ли это, ведь рынки по-прежнему демонстрируют высокую волатильность?

— Повторю то, что уже не раз говорила. Конъюнктура на мировых рынках остается неблагоприятной для российской экономики. Кризисные явления в ряде секторов, отраслей хозяйства сохраняются. Бюджет-2016 сверстан из расчета цены на нефть в 50 долларов за баррель, сейчас она немногим выше 40 долларов. Это значит, что бюджетные расходы существенно превышают доходы и, скорее всего, без корректировки бюджета не обойтись.

Вместе с тем я уверена, что решать окончательно вопрос о том, нужна ли корректировка и если нужна, то какая, следует по окончании I квартала текущего года. С учетом его итогов, а также текущих мировых тенденций.

Выскажу некоторые мысли по этому поводу.

Корректировка — когда речь идет об оптимизации расходов — не должна затрагивать защищенные статьи расходов. Особенно связанные с выполнением социальных обязательств государства, поддержкой малообеспеченных слоев населения. Говорю об этом, поскольку в иных выступлениях, публикациях звучит мысль о том, что и здесь есть резервы экономии. В этом вопросе наша палата едина: мы заблокируем любые шаги в этом направлении, если таковые будут предприняты.

На мой взгляд, иные министерства, ведомства в своих предложениях чрезмерно увлекаются такими мерами, как повышение налоговой нагрузки на бизнес и население, увеличение тарифов ЖКХ, рост акцизов. Понять их можно: фискальные меры достаточно легко администрируются, дают быструю и зримую отдачу. Но у них есть и обратная сторона. Такие меры не способствуют росту экономики, привлечению инвестиций в страну, негативно сказываются на уровне жизни населения, его покупательной способности. Считаю, финансово-экономическому блоку надо меньше думать о том, как залезть в карман граждан, и больше о других способах восстановления экономического роста.

Я имею в виду повышение эффективности расходов бюджета. Здесь немалые резервы. Так, в 2015 году выявлены нарушения при использовании бюджетных средств на сумму 520 миллиардов рублей. Согласитесь, сумма огромная — примерно столько же потерял бюджет от снижения стоимости экспортируемой Россией нефти до 40 долларов за баррель. Мы ждем от правительства России конкретных мер по усилению контроля над уплатой акцизов на спирт и алкоголь. Поддерживаю тех, кто выступает за ужесточение наказания за подобные преступления. Бюджет недополучает миллиарды рублей, а ответственность за это — копеечная.

Очень важно, чтобы корректировка бюджета не сказалась негативно на инвестиционном климате. Без восстановления роста инвестиций нам не обеспечить и роста ВВП, реализации программ технологической модернизации, импортозамещения.

Как палата регионов, Совет Федерации будет рассматривать возможные поправки в федеральный бюджет под тем углом зрения, насколько в них учтены интересы субъектов. Мы за сохранение установленных объемов трансфертов регионам, мер поддержки их бюджетов, включая предоставление им бюджетных кредитов в размере 310 миллиардов рублей. Вместе с тем помощь регионам не должна ограничиваться лишь замещением коммерческих кредитов бюджетными кредитами. Стоит подумать об увеличении дотаций на сбалансированность бюджетов.

Что касается вопроса возвращения к трехлетнему планированию, напомню, что бюджет этого года впервые после длительного времени был принят на один, а не на три года, что было обусловлено высокой волатильностью на финансовых и сырьевых рынках. Сегодня бюджетная система в основном адаптировалась к новой экономической ситуации, поэтому мы считаем, что необходимо вернуться к трехлетнему бюджетному планированию, которое обеспечит предсказуемость в расходовании средств и возможность заключения долгосрочных контрактов.

При этом очевидно, что ситуация в экономике продолжает оставаться непростой, что диктует необходимость повышения эффективности бюджетных расходов, принятия новых бюджетных правил, которые позволили бы сохранить устойчивость бюджетной системы.

— В сентябре этого года пройдут выборы в Госдуму. Как может измениться состав нижней палаты парламента с точки зрения партийного и, может быть, персонального представительства?

— Законодательство, регулирующее выборы, у нас сегодня, бесспорно, оптимальное с точки зрения соответствия как реалиям страны, так и международным стандартам. Тем не менее это не делает задачу проведения выборов простой и легкой. Политическая конкуренция обещает быть острой. А значит, есть вероятность существенного обновления состава Думы.

Очень важно, чтобы выборы прошли в строго правовом, конституционном поле, а их результаты адекватно отразили волеизъявление россиян. Все условия для этого имеются. Дело за политической волей партий, общественных организаций, кандидатов в депутаты, организационной работой федеральных и региональных органов государственной власти, причастных к выборам.

Если говорить о том, какие изменения лично я хотела бы видеть в составе Государственной думы, то это увеличение представительства женщин в нижней палате парламента. Сегодня доля женщин в Совете Федерации достигла 17 процентов, в Государственной думе — немногим более 13 процентов.

По этим показателям мы отстаем от ряда других государств. Предстоящие выборы в Государственную думу дают возможность сделать еще один шаг вперед на этом направлении. Я не имею в виду введение квот для женщин. Не считаю эту практику успешной и справедливой. Речь о том, чтобы политические партии поставили перед собой задачу увеличения числа женщин в избирательных списках и одномандатных округах. Достойных этого женщин в России немало.

— Перед выборами в Госдуму в сентябре этого года сформирован новый состав ЦИК, состав комиссии поменялся очень серьезно. Нет ли опасений, что у членов ЦИК еще нет достаточного опыта для проведения парламентских выборов?

— Прежде всего, поскольку полномочия действующей Центральной избирательной комиссии завершены, в соответствии с законодательством проведено существенное обновление состава ЦИК, но при сохранении преемственности. В составе ЦИК остались те люди, которые имеют большой опыт организации выборов. Тем самым есть хорошее сочетание людей, которые имеют опыт, и той "новой крови", которая влилась.

В этот раз я могу сказать, что подбор кандидатур в состав ЦИК был очень открытым, прозрачным, демократичным. Совет Федерации как орган, который представлял кандидатуры трети состава ЦИК, запросил все субъекты Федерации. Из числа кандидатур отобрали 12 человек, получивших наибольшую поддержку. После этого было собеседование с каждым кандидатом и так далее. Мы осознанно выбрали этих пятерых человек в состав ЦИК, понимая, что именно эти люди достойны профессионально обеспечить предстоящую непростую выборную кампанию.

После десятилетнего перерыва выборы в Думу будут проходить по смешанной системе — по партийным спискам и одномандатным округам. Это означает, что политическая конкуренция очень серьезно вырастет. Уверена, что будет участвовать много кандидатов, много политических партий. Кстати, для участия политических партий в выборах созданы все условия — без каких-то бюрократических препон, сбора подписей и так далее.

И, конечно, проводить в этих условиях выборы будет гораздо труднее, чем это было раньше. Но я уверена, что, с учетом поставленной президентом задачи провести выборы максимально демократично и прозрачно, избирательная кампания пройдет честно, под контролем гражданского общества, результаты голосования продемонстрируют реальное волеизъявление граждан.

Совет Федерации, как делегировавший треть кандидатов в ЦИК, также несет свою меру ответственности за качество проведения, подведение итогов выборов.

Что касается руководства ЦИК, давайте дождемся 28 марта, когда, в соответствии с законодательством, состоится первое заседание ЦИК, будут открыто выбраны и председатель ЦИК, и секретарь, и заместители. Там есть из кого выбирать, там достаточно достойных людей, которые имеют опыт проведения выборов или участия в избирательной кампании. Уверена, что после завершения всех процедур начнется спокойная планомерная работа ЦИК.

Вы знаете, настолько важно поднять доверие населения к выборам, чтобы люди понимали, что от голоса каждого зависит результат, чтобы люди обязательно пришли на выборы. От этого в том числе зависит высокая легитимность избранной Государственной думы.

Мы прошли уже большой путь в становлении нашего демократического государства, в чем-то ошибались, что-то делали не так, но при этом набирались опыта. В последние годы шла серьезная работа по корректировке законодательства, совершенствованию избирательной системы в сторону ее либерализации, в сторону большей прозрачности. Никто не может обвинить власти в обратном. Введена смешанная система выборов, облегчен доступ партий к регистрации. Это подтверждает, что мы заинтересованы, чтобы в Государственной думе были представлены все силы, с разными точками зрения.

Но окончательный выбор будут делать избиратели. Только они выберут того, кому доверяют, кого считают достойным представлять их интересы.

— Какое будущее может ожидать Владимира Чурова, будет ли он востребован на федеральном уровне, например как сенатор?

— Владимир Евгеньевич Чуров — человек с большим опытом и государственной работы, и политической деятельности. Несомненно, его опыт будет востребован. Кадры, прошедшие такую школу, очень ценятся. Но пока рано его трудоустраивать. Я думаю, что он сам определится, где бы он хотел работать, где бы он хотел продолжить свою деятельность, используя тот полезный опыт, который он накопил.

— В начале марта стало известно, что уполномоченный по правам человека в РФ Элла Памфилова стала новым членом ЦИК по президентской квоте и покидает свой пост федерального омбудсмена, таким образом, эта должность станет вакантной. Воспользуется ли Совет Федерации своим правом предложить Госдуме кандидатуру на пост омбудсмена? Как вы относитесь к кандидатуре Владимира Лукина?

— Я знаю Владимира Лукина много лет и очень уважительно к нему отношусь. Считаю его очень порядочным, очень достойным человеком с безупречной биографией. На посту уполномоченного по правам человека в РФ, который он занимал два срока, Владимир Петрович сумел наладить диалог власти с обществом и правозащитниками, всегда был очень принципиальным и всегда смело высказывал свою точку зрения.

Я думаю, что кандидатура Владимира Лукина была бы очень достойной. Но готов ли он сам войти в ту же реку? Я вижу его, скорее, наставником в этой сфере. На пост уполномоченного надо продвигать более молодые кадры. Нам ведь надо формировать новую политическую элиту в России.

Пока Совет Федерации еще не обсуждал возможные кандидатуры на эту должность. Но мы будем думать, и если определим достойного, уважаемого в обществе человека, чья кандидатура была бы встречена позитивно, то не исключаю, что Совет Федерации тоже может воспользоваться своим правом и выступить с таким предложением.

Важно отметить, что процесс предложения кандидатур на должность уполномоченного должен сопровождаться широкой, я бы даже сказала общественной, дискуссией. В любом случае должен быть выбор, должна быть конкуренция. Также очень важно, чтобы этому человеку доверяло общество и правозащитники.

Надеюсь, что именно так и произойдет, и на пост уполномоченного по правам человека будет избран очень достойный кандидат, которого поддержат все заинтересованные в этом люди, структуры, органы власти и организации.

— Какими вы видите перспективы развития внутреннего туризма с учетом того, что самые популярные у россиян направления — Египет и Турция — стали недоступны? И как вы относитесь к предложениям по введению каких-либо ограничений по выезду россиян за рубеж?

— В современном мире туризм не только и не столько сектор экономики, сколько образ жизни сотен миллионов людей. Судите сами. Количество туристов, выезжающих в другие страны, увеличилось в мире с 25 миллионов человек в 1950 году до 1,2 миллиарда в 2015 году.

Наша страна, как теперь принято говорить, находится в тренде. По данным, озвученным на Всемирном экономическом форуме, в 2013 году Россия занимала 63 место в мире по конкурентоспособности турпродукта, в 2015 году — 45 место. Как видите, динамика неплохая. Но могла бы быть и значительно лучше, ведь нам есть, что показать. По количеству объектов всемирного природного наследия Россия находится на четвертом месте в мире, по объектам культурного наследия — на десятом месте.

При этом, к сожалению, внутренний туризм долгое время оставался не то чтобы в загоне, но на втором плане. Однако в последнее время ситуация начала меняться. Внутренний туризм быстро поднимается.

Считаю, что федеральная власть, регионы должны делать все, чтобы закрепить эту тенденцию. В этом году Совет Федерации одобрил федеральный закон, в котором конкретизированы полномочия в сфере туризма на федеральном и региональном уровнях.

Работа в этом направлении продолжается. Сенаторы внесли законопроект, направленный на введение налоговых льгот для работодателей, расходующих средства на организацию туризма и отдыха работников и членов их семей на территории России.

Другое, я бы сказала ключевое для туристской индустрии направление работы государства, бизнеса — это развитие инфраструктуры и повышение качества сервиса в этой сфере. Все упирается в привлечение инвестиций. Над решением этой задачи работают и федеральное правительство, и субъекты Российской Федерации.

Сейчас готовится проект федерального закона "О курортном регионе "Особо охраняемый эколого-курортный регион Кавказских Минеральных Вод"". В ряде регионов создаются туристские кластеры, особые экономические зоны туристско-рекреационного типа, территории, на которых инвесторам предоставляются налоговые льготы, другие преференции.

Стратегия развития туризма в России на период до 2020 года предусматривает развитие так называемого социального туризма. Создаются правовые, финансовые, организационные условия для того, чтобы могли путешествовать и отдыхать социально слабо защищенные группы населения. Хотела бы отметить продуктивную работу на этом направлении в Республике Башкортостан, Краснодарском, Ставропольском краях, Астраханской, Московской, Ростовской областях, в Москве и Санкт-Петербурге.

Что касается идей по ограничению выезда за рубеж россиян, то я их не поддерживаю. Они прямо противоречат конституции Российской Федерации. Другое дело, мы должны и предупреждаем наших граждан о том, где отдыхать небезопасно.

США. Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 25 марта 2016 > № 1699714 Валентина Матвиенко

Сирийская армия и отряды ополчения в субботу завершили первый этап операции по штурму Пальмиры. Заняв господствующие высоты и уничтожив командные пункты, склады с боеприпасами и огневые позиции террористической группировки "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ), ударная группировка армии и ополченцев "Соколы пустыни" приготовились к решающему штурму Пальмиры. Главнокомандующий "Соколов" Мохаммед Джабер перед началом наступления рассказал в интервью РИА Новости, кто такие "Соколы пустыни" и почему именно они начнут наступление на основном направлении и будут ударной силой операции по освобождению города. Беседовал Михаил Алаеддин.

- Правда ли, что бойцы вашего подразделения начнут штурм Пальмиры? Вы чувствуете, насколько важную и ответственную роль вам поручили? Насколько ваши люди готовы?

— Наш отряд называется "Соколы пустыни". Мы представляем из себя вооруженную группу, работающую под командованием сирийской армии. Нам пришел запрос и приказ выдвигаться к городу Пальмира с целью освобождения ее от террористической группировки "Исламское государство". Слава богу, подготовка хорошая, бойцы настроены и храбры и готовы воевать за этот город. Все в Сирии знают о наших прошлых победах, и в предстоящей битве мы будем ударной силой наступления в главном направлении на Пальмиру. Скоро мы начнем штурм этого города. В ближайшее время мы доложим всем нашим друзьям, что Пальмира под нашим контролем. Очень надеюсь, что следующее интервью я дам вам в Пальмире.

- Вы координируете на земле свои действия с другими отрядами ополчения в том числе с ливанской "Хезболлах"?

— Мы единственный вооруженный отряд, который не работает под началом какой либо большой организации, включая "Хезболлах", в том числе и Иран не поставляет помощь "Соколам". Единственная страна, которая поддержала и поверила в нас, это Россия. Воевать нам помогать не надо, нам нужны лишь боеприпасы и оружие.

С нашими друзьями и союзниками, в том числе с "Хезболлах", мы координируемся во время проведения совместных операций.

- Вам помогают друзья или только сирийское правительство?

— Есть дружественная страна Сирии, которая оказывает крайне значимую помощь. Конкретно, если говорить, то Россия оказывает помощь сирийской армии в рамках ВТС, часть переданной помощи командование вооруженных сил передает нам. Поэтому мы считаем, что победы "Соколов" стали реальны благодаря российской помощи. Все происходит при полном согласовании руководств Сирии и РФ.

- Вы говорили о предыдущих победах. Где "Соколы" еще воевали?

— Мы вели бои на севере провинции Латакия. В Пальмире сейчас мы не принимали участие в наступлении. Наши силы были переброшены накануне. "Соколы пустыни" участвовали в боевых действиях на севере Пальмиры и одержали ряд значимых побед. Начиная с горы Гымам к Дейр Ханна, Джабаль Зувейик, после Касаб и город Сальма, который символично считался главным оплотом террористов. Операция по освобождению Сальма была проведена отлично.

- Когда появился ваш отряд?

— Наш отряд работает на протяжении трех лет. Мы начинали воевать в пригороде Дамаска и на сирийско-иракской границе, после был Карьятейн. Трижды мы освобождали город Сихни, дважды возвращали природные месторождения Пальмиры, а также газовое месторождение Шаир, которое очень важно для сирийской экономики. Уже потом мы поехали зачищать провинцию Латакия.

- У вас есть тяжелая техника?

— Нет, у нас только пехота и внедорожники с пулеметами.

- В ваших рядах воюют представители одной конфессии или разных?

— В наших рядах воюют сирийцы, проживающие на территории от Алеппо до Дейр-эз-Зор, далее Сувейда и заканчивая Пальмирой.

- Вы планируете вновь освободить город Карьятейн?

— Даст Бог. Закончив с битвой за Пальмиру, после продолжим наступление в Карьятейн.

- Как вам пришла идея создать отряд "Соколы пустыни"?

— Мы понимали, что страна под угрозой исчезновения. В разрушении Сирии приняли участие более 150 государств. Необходимо было создать вооруженный отряд, который был бы мотивирован и добровольно шел воевать. И так мы уже три года ведем войну. Теперь мы стали известны всем террористическим группировкам.

- Кем вы были до того, как возглавили "Соколов"?

— Я офицер сирийской армии в отставке. Сейчас мои сослуживцы стали командующими военных подразделений. Все друзья знают про мою нынешнюю работу и уважают ее.

- Участвуете ли вы в боевых операциях вместе со своими бойцами?

— Как командир, я участвую во всех боевых действиях и веду ребят за собой. Я должен лично присутствовать во время боя. И в

Сирия. Ирак. Ближний Восток > Армия, полиция > ria.ru, 20 марта 2016 > № 1693452 Мохаммед Джабер

С 15 марта Россия начала вывод военного контингента с территории Сирии. Теперь дело за дипломатами. Если о политических предпосылках нынешней сирийской операции уже много сказано политическими и военными аналитиками, то история взаимоотношений России со странами Ближнего Востока по-прежнему малоизвестна для большинства наших соотечественников.

На днях вышел в свет мартовский номер музейного журнала "Живая история". Одна из ключевых тем номера — история военного присутствия СССР на Ближнем Востоке: оно началось в 50-е годы XX века. Ставшая мировой сенсацией отправка российских армейских подразделений в Сирию прошлой осенью — лишь новый эпизод этой долгой истории.

Участие России в сложном клубке международных конфликтов, связанных со статусом святых как для христиан, так и для мусульман мест в Палестине, а также положением христианских народов в Османской империи, получившем в историографии название "Восточного вопроса", можно проследить с XVII века. Тогда восстановившееся после Смутного времени Московское государство стало рассматриваться православными единоверцами как естественный защитник и покровитель. В середине XVII в. Антиохийский патриарх Макарий дважды посещал Россию, в том числе с целью сбора пожертвований на нужды православного населения Ближнего Востока.

В результате русско-турецких войн конца XVII — начала XIX столетий Россия получила исключительные права на вмешательство в турецкие дела для защиты православных подданных Османской империи.

Однако защита единоверцев порой приводила не только к войнам с Турцией, но и к конфликтам с другими европейскими державами. В начале 1850-х годов вопрос о том, кто именно — православное или католическое духовенство — будет контролировать церковь Рождества Христова и другие христианские святыни в Палестине, стал одной из причин столкновения России с европейскими государствами, что в итоге вылилось в крайне неудачную для Российской империи Крымскую войну 1853 — 1856 гг.

Неудачный для турок ход военных действий против России во время Первой мировой войны стал одной из причин геноцида христианского населения Османской империи — армян, ассирийцев, греков, которых турецкое правительство обвиняло в сочувствии русским единоверцам.

Союзники по Антанте — Россия, Англия и Франция — заключили в 1915 году тайное соглашение, предусматривавшее раздел ближневосточных владений Турции после победы в войне. Россия, согласно этим договоренностям, должна была получить контроль не только над столь желанным Константинополем, но и, самое главное, над западным и восточным побережьями Босфора и островами в Мраморном море, что позволило бы решить наконец вопрос с проливами, ведущими из Черного в Средиземное море. В то же время Англия и Франция собирались поделить между собой турецкие владения в Месопотамии. По англо-французскому соглашению Сайкса-Пико, названному так по фамилиям дипломатов, готовивших договор, Ливан, Западная Сирия, включая Алеппо и Дамаск, а также восток современной Турции, становились прямыми владениями Франции, восточная Сирия и северный Ирак попадали во французскую сферу влияния. Англичане же получали во владение весь южный Ирак с Багдадом и ключевые порты на восточном побережье Средиземного моря — Хайфу и Акку, а также центральный Ирак, Трансиорданию и большую часть Аравийского полуострова в качестве сферы влияния.

Характерно, что население этих территорий узнало о предназначенной им мировыми державами судьбе только благодаря большевикам, опубликовавшим текст соглашения в ноябре 1917 г.

Новый этап в долгой истории русского присутствия на Ближнем Востоке начался после окончания Второй мировой войны в 1950-е годы.

Сотрудничество с возникшими после распада колониальной системы странами Ближнего Востока было одним из ключевых направлений внешней политики СССР. Сам факт выбора получившими независимость арабскими государствами социалистического пути развития ограничивал западным противникам доступ к источникам сырья, рынкам сбыта и важным транспортным артериям.

Политическая обстановка благоприятствовала советскому проникновению в регион. На рубеже 1940-1950-х гг. арабские страны начали искать союзников, которые могли бы помочь им в создании полноценных вооруженных сил и строительстве независимой экономики. Египет и Сирия не стремились присоединиться к прозападным военным блокам и активно искали альтернативу.

Первоначально основным союзником СССР на Ближнем Востоке стал Египет, самая мощная и влиятельная арабская страна, чей лидер Гамаль Абдель Насер в 1956 г. договорился о военно-техническом сотрудничестве с Советским Союзом. Дипломатическая поддержка Египта со стороны советского руководства, а зачастую и угроза прямого военного вмешательства советских вооруженных сил не раз спасали арабских союзников от полного разгрома — как, например, во время Суэцкого кризиса 1956 г.

Крайне важным с точки зрения поддержания авторитета СССР в глазах арабских союзников было участие советских технических специалистов в создании промышленности и инфраструктуры в странах Ближнего Востока. Для их граждан СССР был великой страной, которая помогла остановить агрессию западных держав и Израиля, поставляла им современное вооружение, обучала армию, модернизировала экономику.

Вдохновлённая египетским примером, в августе 1957 г. подписала соглашение с Советским Союзом о военном и экономическом сотрудничестве и Сирийская Арабская Республика.

Как и сейчас, США и их региональные союзники, в первую очередь Турция, крайне болезненно отреагировали на такое изменение стратегического баланса на Ближнем Востоке и даже готовили интервенцию в Сирию. Отказаться от этих воинственных планов их заставила лишь высокая дипломатическая и военная активность Советского Союза, организовавшего в Закавказье и на Черном море масштабные маневры.

Прямое участие СССР в делах арабских государств было особенно важным, поскольку, несмотря на все поставки современных вооружений и постоянное присутствие советских военных специалистов, прямые столкновения с Израилем неизменно заканчивались для арабских армий болезненными и унизительными поражениями. Во время шестидневной войны 1967 г. израильские войска на юге оккупировали весь Синайский полуостров и вышли к Суэцкому каналу, на севере — угрожали столице Сирии Дамаску, а на востоке захватили весь Западный берег реки Иордан.

В этой ситуации советское участие помогло арабским странам избежать политического и стратегического краха. Только прямая угроза санкций и принятия мер военного характера со стороны СССР заставила Израиль прекратить боевые действия.

Еще раз Советскому Союзу пришлось спасать своих арабских союзников во время войны "судного дня" в 1973 г., когда наступление израильской армии на Синайском полуострове и Голанских высотах было остановлено только после приведения советских десантных дивизий в полную боевую готовность.

Несмотря на то, что СССР каждый раз помогал Сирии и Египту восстанавливать военный потенциал, советским военным часто приходилось самим негласно выполнять работу своих арабских коллег. Так было в Египте в 1969-1970 гг., когда наши зенитчики и летчики-истребители нанесли израильским ВВС неприемлемые потери. Так было и в 1982 г., когда после разгрома сирийских ПВО в ходе ливанского конфликта в Сирию были отправлены зенитные комплексы С-200 и несколько тысяч советских военнослужащих, которые обеспечивали функционирование новой системы.

При этом советско-арабские отношения никак нельзя назвать безоблачными. Вспомним хотя бы, как "отплатил" Советскому Союзу за помощь египетский президент Анвар Садат, который не только прекратил в 1977 г. советско-египетское сотрудничество, но и отправлял помощь афганским моджахедам.

После начала перестройки и последовавшего за ней краха СССР наши военные, экономические и дипломатические позиции на Ближнем Востоке постоянно ухудшались вместе со слабеющими внешнеполитическими "мускулами" России.

Полномасштабное возвращение утраченных позиций России на Ближнем Востоке началось лишь в 2013 году, когда усилиями российских дипломатов и лично президента РФ Владимира Путина удалось решить вопрос с сирийским химическим оружием. Проведенная при российском участии операция по вывозу химических арсеналов сирийской армии фактически лишила некоторых зарубежных "друзей Сирии" аргументов для организации полномасштабной иностранной интервенции в эту страну.

Ирина Великанова, генеральный директор Музея современной истории России, для МИА "Россия сегодня"

США. Сирия. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 18 марта 2016 > № 1690673 Ирина Великанова

Встреча с военнослужащими Вооружённых Сил России.

В ходе встречи в Георгиевском зале Кремля Владимир Путин вручил государственные награды военнослужащим и специалистам военно-промышленного комплекса, отличившимся в ходе выполнения специальных задач в Сирийской Арабской Республике.

На мероприятии присутствовали более 700 солдат и офицеров Воздушно-космических сил, Сухопутных войск и Военно-Морского Флота, а также представители военно-промышленного комплекса.

* * *

В.Путин: Уважаемые товарищи! Дорогие друзья!

Сердечно приветствую вас – всех военнослужащих, участвовавших в операции в Сирии.

Все вы − лётчики, моряки, военнослужащие органов управления, подразделений специального назначения, разведки, связи и обеспечения, военные советники – действовали слаженно, собранно и чётко.

Особые слова признательности – военнослужащим-женщинам. Наравне с мужчинами стойко и с достоинством вы несёте нелёгкую службу. Ваш выбор профессии и жизненного пути вызывает огромное уважение.

Благодарю всех вас за преданность Отечеству.

Россия гордится вами, гордится своими солдатами и офицерами, которые с высоким профессионализмом и мужеством отстаивают интересы родной страны.

Уважаемые товарищи, вы помните, как складывалась ситуация в Сирии в сентябре 2015 года. А тогда значительная часть страны была захвачена террористическими группировками, ситуация деградировала и ухудшалась.

В полном соответствии с международным правом, по просьбе легитимного правительства, Президента страны, было принято решение о начале нашей военной операции. Причём мы сразу чётко обозначили её цели. Это поддержка законной борьбы сирийской армии с террористическими группами. Также наши действия были рассчитаны по времени на период активных наступательных операций против террористов. Было прямо заявлено, что мы не собираемся втягиваться во внутрисирийский конфликт. Искать окончательное решение, определять будущее страны, безусловно, должны только сами сирийцы.

Главной задачей нашей операции был удар по терроризму. Борьба с международным терроризмом – справедливая и праведная. Это борьба с врагами цивилизации, с теми, кто несёт варварство и насилие, пытается перечеркнуть смысл и значение тех великих духовных, гуманистических ценностей, на которых и держится мир.

Повторю, основная цель наших действий в Сирии – остановить глобальное страшное зло, не дать терроризму перекинуться на Россию. И наша страна проявила своё бесспорное лидерство, волю и ответственность.

Каких результатов мы достигли. Ваши действия, напряжённая боевая работа в корне переломили ситуацию. Мы не дали разрастись террористической опухоли, разрушены схроны бандитов, их склады с оружием и боеприпасами, блокированы маршруты контрабанды нефти, от которой террористы получали основную финансовую подпитку.

Мы провели огромную работу по укреплению законной власти и государственности Сирии – об этом я ещё говорил, выступая в Организации Объединённых Наций по случаю 70-летия ООН, – укрепили её вооружённые силы, и сегодня они в состоянии не просто сдерживать террористов, а вести против них успешные наступления. Сирийская армия овладела стратегической инициативой и продолжает очищать свою землю от террористических банд.

Главное – мы создали условия для начала мирного процесса. Удалось наладить позитивное, конструктивное взаимодействие с Соединёнными Штатами Америки, рядом других стран. С теми ответственными оппозиционными силами внутри самой Сирии, которые действительно хотят остановить войну и найти единственно возможное – политическое – решение конфликта. И эту дорогу к миру открыли именно вы – солдаты России.

Уважаемые товарищи! После того как было достигнуто соглашение о прекращении огня между оппозицией и правительственными войсками, объём работы нашей авиации значительно сократился. Количество боевых вылетов снизилось в три раза: с 60–80 в сутки до 20–30.

В этой связи созданная ранее группировка с военной точки зрения стала избыточной. Решение о выводе существенной части наших военнослужащих и техники согласовано с Президентом Сирии Башаром Асадом, который был заранее информирован о наших планах и поддержал их.

Добавлю, что в совместном заявлении России и США было подчёркнуто, что против террористических организаций, признанных в качестве таковых ООН, борьба будет продолжена, тогда как против вооружённых формирований сирийской оппозиции, подтвердивших готовность к перемирию, боевые действия правительственных сирийских войск вестись не будут.

Вместе с тем, обращаю внимание, если мы будем фиксировать случаи нарушения перемирия со стороны каких–либо группировок, они будут автоматически исключаться нами из представленного Соединёнными Штатами списка. Разумеется, со всеми вытекающими отсюда для них последствиями.

В этой связи обозначу задачи, которые будут решать наши военнослужащие, оставшиеся в Сирийской Республике.

Повторю: прежде всего это контроль за соблюдением перемирия, создание условий для политического внутрисирийского диалога.

Наши пункты базирования в Сирии – Тартус и Хмеймим, – личный состав которых продолжит здесь службу, надёжно защищены с суши, моря и воздуха. Все компоненты развёрнутой системы противовоздушной обороны, включая комплексы ближнего действия «Панцирь» и дальнего действия «Триумф С-400», будут нести постоянное боевое дежурство.

Замечу, что мы в значительной мере восстановили и потенциал сирийских ПВО. Все заинтересованные стороны предупреждены и обо всём этом знают. Мы исходим из фундаментальных международных норм: никто не вправе нарушать воздушное пространство суверенной страны, в данном случае Сирии.

У нас создан и эффективно действует механизм предупреждения инцидентов в воздухе с американской стороной, но все партнёры предупреждены и знают: наши системы ПВО будут применяться по любым целям, которые мы сочтём угрозой для российских военнослужащих. Хочу подчеркнуть: по любым целям.

Конечно, и впредь будем оказывать поддержку законному правительству Сирии. Она носит комплексный характер. Это финансовая помощь, поставки техники и вооружений, содействие в обучении, организации и слаживании сирийских вооружённых сил, это разведывательная поддержка, штабная помощь в планировании операций. И наконец, это непосредственная, прямая поддержка. Имею в виду использование космической группировки, ударной и истребительной авиации. Тех российских сил, которые остаются в Сирии, достаточно для решения поставленных задач.

Мы продолжим оказывать содействие сирийской армии и властям в их борьбе с так называемым «Исламским государством» и «Джабхат ан-Нусрой», другими террористическими группировками, признанными, как я говорил, таковыми Советом Безопасности ООН. Наше непримиримое отношение к террористам не поменялось.

Каким будет баланс сил, учитывая сокращение российской группировки? Баланс будет обеспечен.

Более того, с учётом нашей поддержки, укрепления сирийской армии уверен, что уже в ближайшее время мы увидим новые серьёзные успехи патриотических сил в борьбе с терроризмом.

Вы знаете, что сейчас идут напряжённые бои вокруг Пальмиры, на подступах к этому городу. Надеюсь, что эта жемчужина мировой цивилизации, или, по крайней мере, то, что от неё осталось после того, как там хозяйничали бандиты, будет возвращена сирийскому народу и всему миру.

И конечно, если потребуется, то Россия буквально за несколько часов способна нарастить свою группировку в регионе до размеров, адекватных складывающейся обстановке, и использовать весь арсенал имеющихся у нас возможностей.

Не хотелось бы этого делать. Военная эскалация – это не наш выбор. И потому мы всё же рассчитываем на здравый смысл всех сторон, на приверженность и сирийской власти, и оппозиционеров мирному процессу.

В этой связи отмечу позицию и Президента Башара Асада. Мы видим его сдержанность, искреннее стремление к миру, готовность к компромиссам и диалогу. А сам факт вывода значительной части нашей группировки на фоне начавшихся в Женеве переговоров по сирийскому урегулированию – это важный позитивный сигнал, и уверен, все стороны сирийского конфликта оценят его по достоинству.

Будем работать, предпринимать все необходимые усилия, чтобы в координации с партнёрами содействовать установлению мира в Сирии, для того чтобы избавить многострадальный сирийский народ от террористической угрозы, помочь сирийцам восстановить свою страну.

Уважаемые товарищи! Вы доказали, что у нас сильные, современные, хорошо оснащённые армия и флот и стойкие, грамотные, закалённые бойцы, способные решать самые масштабные и непростые задачи.

За время операции против террористов совершено свыше девяти тысяч боевых вылетов. С кораблей флота по объектам террористов были нанесены массированные удары высокоточными крылатыми ракетами «Калибр» с дальностью полторы тысячи километров, причём с акваторий двух морей: и Каспийского, и Средиземного, – как с надводных кораблей, так и с подводной лодки. Мы гордимся профессиональными действиями наших моряков.

Отлично работала и дальняя, стратегическая авиация. В том числе были использованы новые ракеты воздушного базирования «Х-101» с дальностью порядка 4,5 тысячи километров. И наконец, за короткий срок в Сирии, как уже сказал, была развёрнута современная и эффективная система противовоздушной обороны, налажено взаимодействие между всеми силами и средствами, организовано тыловое обеспечение группировки. Хорошо проявили себя военно-транспортная авиация и суда обеспечения ВМФ.

Словом, все важнейшие вопросы снабжения, организации боевой работы нашей группировки на удалённом театре военных действий были решены чётко, грамотно и своевременно, что ещё раз демонстрирует качественно возросшие возможности Вооружённых Сил России.

Хотел бы сегодня также поблагодарить и представителей оборонно-промышленного комплекса: рабочих, инженеров, конструкторов. Современное российское оружие достойно прошло испытание, и не на учебных полигонах, а в реальных условиях, в бою. Это самая строгая, самая суровая проверка.

Такой опыт позволит нам вносить необходимые коррективы, повышать эффективность и надёжность техники, создавать образцы оружия нового поколения, совершенствовать Вооружённые Силы, наращивать их боевые возможности. Сама жизнь показала, что это гарантия надёжной безопасности нашей страны.

Мы должны помнить об угрозах, которые создаются, если мы вовремя чего–то не делаем, должны помнить об уроках истории, в том числе о трагических событиях начала Второй мировой войны, Великой Отечественной, о том, чем обернулись тогда просчёты в военном строительстве и планировании, недостаток новой военной техники. Всё нужно делать своевременно, а слабость, несобранность, упущения всегда опасны.

Конечно, военная операция в Сирии потребовала и определённых затрат, однако основная их часть – это ресурсы Министерства обороны, деньги Министерства обороны. Порядка 33 миллиардов рублей ранее уже были заложены в бюджет самого Министерства 2015 года на проведение учений и боевую подготовку. Мы просто перенацелили эти ресурсы на обеспечение группировки в Сирии, а более эффективного способа подготовки, оттачивания военного мастерства, чем реальные боевые действия, ещё никто не придумал. И в этом смысле лучше использовать, расходовать, тратить моторесурс и боезапас в бою, чем на полигоне. И вы, профессионалы, понимаете это как никто другой.

Очевидно, потребуются и дополнительные расходы, прежде всего связанные с пополнением до нормативных параметров наших арсеналов и запасов оружия, техники, текущим ремонтом техники, которая использовалась в Сирии. Убеждён, эти расходы абсолютно оправданы и необходимы, потому что только в боевых условиях многое из того, что применялось, можно было по–настоящему проверить, выявить имеющиеся проблемы и устранить их. Это расходы на укрепление обороноспособности нашей страны, на решение стратегических и текущих задач по обеспечению безопасности России. И всё нужно сделать именно сейчас, чтобы в будущем не пришлось заплатить куда более дорогую цену.

А цена непростая, и сейчас я буду говорить не о деньгах. Здесь, в этом зале, Елена Юрьевна Пешкова, Валентина Михайловна Черемисина, Ирина Владимировна Позынич и Юлия Игоревна Журавлёва, вдовы наших товарищей, погибших в борьбе с террористами. Понимаю, что для родных, близких, друзей, боевых товарищей Олега, Ивана, Александра, Фёдора их уход – невосполнимая утрата. Все мы воспринимаем случившееся как личное горе. Поэтому и назвал ваших мужей, отцов, сыновей по именам. И не как Верховный Главнокомандующий или Президент, а как благодарный и скорбящий по этим утратам гражданин России. Наши товарищи до конца остались верны присяге и воинскому долгу. Мы будем помнить об их смелости и благородстве, о том, что они были настоящими мужчинами и отважными бойцами.

Уважаемые товарищи! Масштабная военная операция в Сирии продолжалась более пяти месяцев в сложном регионе, вдали от Родины, и вы с честью исполнили свой воинский долг – защищали безопасность России и наших граждан на дальних подступах. Задачи, которые ставились перед вами, в целом решены, части и подразделения возвращаются в места постоянной дислокации, возвращаются домой – в Россию.

Хочу отметить в этом зале, для этой аудитории сказать, да и для всей страны. Основная повестка дня в России сегодня – это, конечно, мирная повестка дня, это забота о развитии экономики в непростых условиях, о сохранении и повышении благосостояния наших людей. Но без обеспечения безопасности, без строительства боеспособных, эффективных, современных армии и флота нам не решить ни одну из этих задач. Более того, без этого невозможно существование суверенной, независимой России.

И символично, что мы чествуем вас сегодня в легендарном Георгиевском зале, где запечатлена история воинской славы России, её великих ратных традиций и триумфов, увековечены имена её доблестных сынов. Здесь буквально всё пронизано победоносным духом российского воинства. Наши солдаты и офицеры вновь показали, что они люди мужественные, благородные, сильные духом, воины, преданные Отечеству.

Благодарю вас за службу! Благодарю всех участников военной операции в Сирии. Спасибо вам.

Позвольте перейти к вручению государственных наград. Конечно, мы сегодня не сможем, я не смогу, вручить всем. Сделаю это в отношении отдельных ваших товарищей, но хочу заверить вас в том, что мы знаем о том, как каждый из вас выполнял свой воинский долг перед Родиной.

Благодарю вас.

В.Романов: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

Разрешите от имени военнослужащих Воздушно-космических сил, выполняющих задачи в Сирии, поблагодарить Вас за эти высокие награды. Для меня и моих товарищей участие в военной операции стало настоящим боевым крещением. Много молодёжи прошло, подготовилось, это опыт, который ни с чем не сравнить. Каждый взлёт в небо Сирии по уничтожению боевиков – мы прекрасно понимали, что мы защищаем не только сирийский народ, но и нашу Родину.

Сегодня продолжаем традиции фронтовиков, наших дедов и отцов: наши лётчики всегда отличались высокой силой духа, честью, высокими боевыми и моральными качествами. Хочу заверить Вас, товарищ Верховный Главнокомандующий, что личный состав Воздушно-космических сил способен защитить наше государство, обеспечить его безопасность и выполнить все поставленные задачи.

О.Баранов: Товарищ Верховный Главнокомандующий! Разрешите от себя и от личного состава, своих товарищей поблагодарить Вас за высокую оценку нашего вклада в борьбу с международным терроризмом.

Эту встречу в Кремле мы будем вспоминать как знак Вашего доверия и хотим заверить Вас, что мы его оправдаем.

Сегодня наша армия, мощная и эффективная, способна противостоять любому врагу. Из личного опыта знаю, что российское оружие – самое лучшее и надёжное, оно ни разу не подводило нас в бою.

Мы гордимся службой в армии России. Наш народ может быть уверен, что мы все силы отдадим для защиты Родины, сделаем всё, чтобы обеспечить мирный труд граждан.

В.Путин: Уважаемые товарищи! Дорогие друзья!

Позвольте мне ещё раз всех вас сердечно поздравить и с возвращением на Родину, и с государственными наградами.

Один из награждённых, только что выступая, сказал, и понятно, что он волновался, потому что это непривычная для вас атмосфера и обстановка, что мы гордимся, что служим в Российской армии. А Россия гордится своей армией и вами.

Спасибо.

Сирия. Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 17 марта 2016 > № 1695125 Владимир Путин

Курды объявили о создании собственного государства в Сирии

Решение о создании федеративного региона на севере, по сообщениям СМИ, было принято на съезде в Румейлане. Политолог Анатолий Несмеян в интервью Business FM назвал это «неприятным последствием, к которому объективно привела война»

Курды объявили о создании федеративного региона на севере Сирии. Такое решение, как сообщает Agence France-Presse, было принято на съезде в городе Румейлан, в котором приняли участие около 200 делегатов, представляющих сирийских курдов, а также общины арабов, ассирийцев, туркменов, черкесов и армян.

Новость уже прокомментировали в Дамаске. Там это расценили как посягательство на единство страны. Правительство Сирии заявило, что это решение курдов не будет иметь никаких законных и политических последствий.

В российском МИД заявили, что односторонне такие вопросы не решаются, тем более за рамками межсирийских переговоров. Москва продолжает настаивать на участии курдов в переговорах, и сами курды говорят о том, что готовы приехать в Женеву для обсуждения вопросов федерализации.

Решение сирийских курдов Business FM обсудила с политологом Анатолием Несмеяном. С ним беседовал Игорь Ломакин.

Анатолий Несмеян: Сейчас ситуация обстоит следующим образом: курды вооружены, организованы и готовы к тому, чтобы бороться теперь не только против каких-то исламистов, но и за свое собственное государство, и это уже проблема.

Это проблема, действительно, не только Сирии, но и Ирака, и боюсь, что даже, наверное, и Турции.

Анатолий Несмеян: В первую очередь Турции. Особо никто и не скрывает, несмотря на риторику, что США рассматривают курдов как свой инструмент для развала всего региона Ближнего Востока. Если на первом этапе «арабской весны» таким инструментом выступали «Братья-мусульмане» (организация запрещена в РФ — Business FM), затем их более радикальные собратья — салафиты, ваххабиты, то следующий этап — это уже курды. Регион последовательно раскачивается, и теперь он уже готов к разносу. И нам ничего хорошего это не сулит: если мы посмотрим чисто географически, то вообще все границы вокруг России уже полыхают. Это и Украина, которая находится в очень тяжелом положении, и вполне возможно, что и ее ждет своего рода распад, и там идет гражданская война, это и Сирия, и Ирак, это и непонятная ситуация в Средней Азии. Турция — это очень серьезная военная страна, у нее гигантские военные склады с соответствующим наполнением. Если одной Ливии хватило на то, чтобы вооружить весь Ближний Восток, то мы можем только представить себе последствия гражданской войны в Турции. Поэтому очень все неоднозначно.

Помните, была теория о том, что Москва, участвуя в военной операции в Сирии, в том числе подразумевает как раз возможное отделение курдских регионов от Турции?

Анатолий Несмеян: Тактические вопросы создания курдского государства они решают…

Это не наш продукт?

Анатолий Несмеян: Нет, совершенно не наш. Логика событий подвела к этой ситуации: война, которая идет уже пятый год, неизбежно тащит за собой массу всяких последствий, в том числе неприятных. И вот курды, федерация — это все-таки больше неприятное последствие, к которому объективно привела эта война.

Новое курдское государство, в случае его появления, будет включать в себя отнюдь не только северные регионы Сирии, но и Ирак туда подтянется.

Анатолий Несмеян: Пока нет. Пока они очень твердо говорят о том, что останутся в составе Сирии. Но проблема-то в том, что непонятен вопрос, останется ли Сирия.

Да, это так. Но в случае появления некой квазигосударственной структуры либо реальной государственной курдской структуры как меняется баланс сил в регионе?

Анатолий Несмеян: Очень серьезно меняется. Он вообще сейчас находится в состоянии, как говорил Киссинджер в феврале, очень высокой турбулентности, и сейчас как раз эти расклады и меняются. В какую сторону, сказать сложно, но на Сирии в таком формате все не закончится и будет постепенно смещаться в сторону Турции. Еще очень непонятна судьба «Исламского государства» (ДАИШ, запрещено в РФ — Business FM), которое твердо нацелено не только удерживать территории Сирии и Ирака, но уже активно ведет работу в Ливии. Впереди еще масса всяких неожиданных событий, и все только, к сожалению, начинается.

Решение о выводе части российских войск из Сирии как-то стал катализатором для объявления федерализации севера Сирии?

Анатолий Несмеян: Нет. Курды об этом заявили еще в феврале, а тогда ни о каком выводе речи не шло. Наоборот, Лавров 3 февраля заявлял о том, что ни при каких обстоятельствах мы не будем прекращать эту операцию, но вот за месяц что-то изменилось. Россия держала там фактически один авиационный полк. В войне, которая идет в Ираке и Сирии, суммарно участвует почти миллион человек, и присутствие 40 российских самолетов никакого серьезного влияния на эту войну на самом деле просто не могло оказать. Одно дело, что мы говорим по телевизору, другое дело — фактическая сторона вопроса. Это всего лишь полк, и поэтому ни в худшую, ни в лучшую сторону он как-то сильно изменить ситуацию не мог, в том числе и с курдами. Как раз с курдами мы почти не взаимодействовали, они общаются в основном с американцами и немцами.

Если я правильно понимаю, Россия не будет сверхактивно противиться тому, что сейчас происходит?

Анатолий Несмеян: У нас нет возможности ни противиться, ни поддерживать, то есть мы будем только наблюдать.

В сирийской оппозиции, а конкретно в делегации Высшего комитета по переговорам, сформированного в Эр-Рияде, заявили, что против этой односторонней федерализации. «Этот вопрос так не решается. Нужна конституция, не может просто собраться население и принять решение, — сказал советник комитета Бадр Джамус. — Кто признает эту федерацию? Турция? Территории курдов превратятся в закрытый остров, который никто не будет признавать — ни Сирия, ни Ирак. Так что получается, это больше для рекламы, чтобы наделать помех нам здесь, в Женеве».

О том, что будет дальше, рассуждает востоковед Григорий Меламедов: «Теперь будет всем уже ясно, что нельзя продолжать женевские переговоры без участия курдов. Ведь до сих пор против этого выступала и Турция, и в последние дни стало известно, что выступают против Башар Асад и даже непримиримая оппозиция. Фактически все ключевые игроки проигнорировали курдов, и именно это их и разозлило. Сейчас они сделали свой ход и ждут, когда их партнеры и мировое сообщество сделают свой. В ближайшее время они смогут это отстоять, потому что сейчас они являются именно в этой части Сирии самой боеспособной силой. Кроме того, они фактически контролируют всю границу Сирии и Турции и даже Ирака и Турции. Вообще любые передвижения товаров, людей, чего бы то ни было через границу сейчас зависят от согласия курдов, поэтому есть чем торговаться. Если Эрдоган разумный политик, он не пойдет на прямое вооруженное вторжение на курдские территории. Но с другой стороны, Эрдоган уже показал себя как человек несколько непредсказуемый, поэтому вполне возможно, что он действительно предпримет какие-то односторонние действия. Хотя я надеюсь, что этого все-таки не будет. Курдов поддерживают не только США, но и Россия, она тоже снабжала оружием эти формирования. А США сейчас придется вести очень сложную дипломатическую игру. Они должны были быть к этому готовы, потому что было ясно, что рано или поздно этим кончится».

Ситуацию прокомментировали в Анкаре. Представитель турецких властей сообщил агентству Reuters, что Турция настроена против, «Сирия должна остаться единой и не быть ослаблена, а сирийский народ должен решать свое будущее в условиях согласия и в соответствии с конституцией».

Сирия > Внешэкономсвязи, политика > bfm.ru, 17 марта 2016 > № 1692490 Анатолий Несмеян

Высший комитет по переговорам оппозиции Сирии рассчитывает наладить хорошие отношения с Россией и хочет, чтобы Москва стала их партнером в борьбе с терроризмом. Официальный представитель ВКП Салем аль-Муслит заявил, что представители ВКП даже готовы приехать в Россию, если такое предложение поступит. Об этом, а также о том, чего ждет сирийская оппозиция от встречи главы МИД РФ Сергея Лаврова с госсекретарем США Джоном Керри, которая пройдет в Москве на следующей неделе, аль-Муслит рассказал в интервью РИА Новости.

— Что делегация ВКП ждет от предстоящей на следующей неделе в Москве встречи главы МИД РФ Сергея Лаврова и госсекретаря США Джона Керри? Основной темой их дискуссий станет Сирия.

— После того позитивного шага, который предпринял господин Путин (начала вывода ВКС из Сирии — ред.), мы ожидаем увидеть позитивные решения. Мы ожидаем того, что действительно спасет сирийский народ от этого кошмара. Мы с нетерпением хотим увидеть больше действий от России по разрешению проблем в Сирии. Настало время уделить внимание политическому разрешению конфликта. Война никогда не решала проблем. Урон, который был нанесен сирийскому народу со стороны режима, должен быть остановлен. И единственная страна, которая может оказать давление на режим, это Россия.

— А какие именно шаги должна предпринять Россия?

— Мы хотим от России того, что она делала и до этого. А именно — поддерживала сирийский народ, а не режим. Поскольку режим наносит ущерб отношениям между сирийцами и россиянами. Мы не хотим, чтобы это продолжалось. Мы хотим хороших отношений с Россией. Мы хотим заново установить хорошие отношения с российским правительством, как только вместо поддержки правительства оно перейдет к поддержке сирийского народа.

— Будет ли готов ВКП координироваться с Россией или стать ее партнером в борьбе с терроризмом, в том числе в борьбе с запрещенной в России террористической группировкой "Исламское государство"?

— Наша цель в Сирии — установление переходного периода. Терроризм был привнесен в страну Асадом. В ту минуту, когда сирийцы избавятся от Асада, терроризм в Сирии закончится.

Наша Свободная сирийская армия — первая в борьбе с терроризмом. Мы также хотим, чтобы Россия была нашим партнером в борьбе с терроризмом, чтобы мирные жители не были их целью и Россия перестала поддерживать Асада.

— Вы сказали, что ВКП готов установить диалог с Россией. Означает ли это, что вы готовы приехать в Россию, если такое приглашение поступит?

— Если Россия прекратит поддержку Асада и мы получим приглашение, то мы приедем. И мы приветствуем любое приглашение, если они подтвердят, что они поддерживают сирийский народ, а не Асада. В конечном итоге мы хотим хороших отношений с российским правительством и российским народом. Для нас это важно. Мы готовы это делать, если это поможет нашим людям достичь решения и обрести свободу.

— Вы рассматриваете возможность начала непрямого диалога с Россией? Возможно, через других участников, третьи страны?

— Россия для нас не является сирийским режимом. С сирийским режимом мы начали непрямые переговоры. Но с Россией у нас нет нужды для непрямых переговоров, есть необходимость в прямых переговорах, если они подтвердят, что поддерживают сирийский народ. В действительности у нас уже идут контакты с РФ. У нас было много встреч с российскими дипломатами. Но это изменилось, когда Россия начала поддерживать Асада и целью ее ударов стали мирные жители. Как только это остановится, у нас исчезнут проблемы и мы можем сесть за стол переговоров и установить хорошие отношения.

— Какие предложения вы передали спецпосланнику ООН по Сирии Стаффану де Мистуре?

— Вы узнаете об этом позже. Нам необходимо сохранить некоторые вопросы вдали от СМИ, поскольку это может иметь влияние на успех переговоров.

Сейчас упор идет на установление переходного периода в Сирии, не на гуманитарных вопросах, поскольку сейчас это ответственность ООН и друзей сирийского народа. Дела продвигаются по этим вопросам сейчас хорошо, но мы хотим, чтобы они делали больше. Мы обсуждаем это на встречах со спецпосланником, есть целевые группы, которые на этом сконцентрированы.

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 марта 2016 > № 1689832 Салем аль-Муслит

«Сирия не стала Афганистаном». Георгий Бовт — о выводе войск РФ

Владимир Путин распорядился начать вывод основных российских сил из Сирии, так как задача, которую ставили перед военными, «в целом выполнена». По словам Георгия Бовта, это стало «подарком» Москвы возобновившимся переговорам об урегулировании

Объявление о выводе войск из Сирии стало неожиданностью для многих, включая администрацию США. С точки зрения военно-тактических соображений, вроде бы еще есть чем заниматься и кого бомбить. Однако Георгий Бовт считает, что с политической точки зрения приказ Путина последовал как раз вовремя. Как говорится, сегодня рано, завтра поздно.

Прошлой осенью были прогнозы, согласно которым Россия, мол, завязнет в Сирии, как в Афганистане, что воздушная операция неизбежно приведет к наземной, и вообще непонятно, как из всего этого выходить. Как? А вот так и выходить, как сегодня делается. Сирия не стала Афганистаном. Операция оказалась результативной. Те, кто изначально прогнозировал, что она продлится 4-5 месяцев, оказались правы. Надо было внимательнее слушать.

Приказ о выводе войск из Сирии стал неожиданностью для США, притом, что Лавров с Керри последний раз общались в прошлый четверг. Можно предположить, что за этим стоят некие договоренности с основными внешними спонсорами сирийского конфликта, прежде всего, с Саудовской Аравией и Катаром. Контакты с этими странами на высшем уровне в последнее время действительно были. Однако о правомерности такого суждения можно судить, когда «курируемые» Эр-Риядом и Дохой оппозиционные правительству Асада силы будут соблюдать перемирие после ухода российских войск и проявят договороспособность на переговорах в Женеве.

Объявление о выводе войск стало «подарком» Москвы этим возобновившимся в понедельник переговорам об урегулировании. Прошлый раунд в феврале был сорван отчасти потому, что оппозиция использовала довод насчет продолжения российских авиаударов в качестве повода для отказа от диалога. Кроме того, российская авиация, совершившая за время операции более 6 тысяч вылетов, в последние пару недель свернула активность, давая возможность правительственным и оппозиционным силам работать над компромиссами на земле. Режим Асада от этого не пал. И, видимо, уверенность в том, что теперь его переговорные позиции укрепились, в Москве есть. Даже если речь пойдет о федерализации Сирии и оставлении под контролем Асада лишь части страны.

Выполнила ли Россия поставленные в Сирии задачи? Во многом да. Хотя нет пределов совершенству. Аргументы силы не только укрепили позиции режима, позволив ему расширить контролируемые территории, но и заставили силы оппозиции сесть за стол переговоров, хотя бы и через посредников. Восток — дело тонкое: пока не начнешь бомбить, с тобой не очень-то будут разговаривать. Есть ли риск в связи с тем, что российские ВКС уходят ранее, чем появится уверенность в прочности перемирия? Есть. Перемирие может быть сорвано. Но, во-первых, в этом случае российские войска могут и вернуться: вся инфраструктура, включая авиабазу Хмеймим, остается. При ней — соответствующие средства защиты. Во-вторых, Москва изначально не ставила задачу спасения режима Башара Асада любой ценой. Задача, если уж откровенно, была преодолеть внешнеполитическую изоляцию, наметившуюся в связи с кризисом на Украине. И вот она-то и была выполнена полностью. Возвращение в большую геополитику состоялось.

Что касается борьбы с терроризмом в лице запрещенного ИГИЛ (ДАИШ), то она еще не завершена. Однако по сравнению с летом 2015 года территории, контролируемые ИГИЛ, сократились на 40%, во многом уничтожена инфраструктура террористов. Максимум того, чего можно было достичь с помощью авиации и без масштабной наземной операции, выполнено.

В случае срыва перемирия становилась реальной угроза военного вмешательства в Сирии турецких войск и сил арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией. Это была бы качественно иная ситуация, требующая ответной реакции России. Разряжая обстановку, Москва предлагает этим игрокам не спешить с эскалацией войны и сделать ставку на переговоры. Кстати, в день объявления о выводе войск Владимир Путин выразил соболезнования Турции в связи с кровавым терактом в Анкаре. Во что выльются эти тонкости дипломатии, станет ясно в ближайшие недели.

Сирия. Россия > Армия, полиция > bfm.ru, 15 марта 2016 > № 1692890 Георгий Бовт

Ситуация в иракском Курдистане, где идет война с "Исламским государством" (ИГ, организация запрещена в РФ), очень сложная. Но ситуацию могла бы исправить военная помощь со стороны России — по крайней мере, вопрос об этом может поставить делегация иракского Курдистана, которая посетит Москву в начале апреля, рассказал в интервью РИА Новости официальный представитель правительства иракского Курдистана в Москве Асо Талабани.

— Когда может состояться визит в Москву делегации иракского Курдистана и какие вопросы она хотела бы поднять в ходе переговоров с российской стороной?

— Делегация иракского Курдистана приедет в Москву в апреле. Возможно, уже в начале месяца. Причем Москва поставила условие, чтобы в делегации были представители обеих главных партий иракского Курдистана — Патриотического союза и Демократической партии. Кто именно приедет, пока решается, но уровень будет очень высокий.

Обсудить нужно многое. Во-первых, присутствие России в Сирии имеет для нас очень большое значение. Мы хотели бы быть в курсе дальнейших российских планов в операции в Сирии.

Во-вторых, теперь, как известно, испортились отношения России и Турции, это тоже для курдов важно. Возможно, Россия захочет заменить турецкий рынок нашим рынком. Возможно, у нас появятся какие-то совместные экономические проекты.

Также, вероятно, делегация попросит военную помощь со стороны России, чтобы она поддержала нашу пешмерга (ополчение иракских курдов — ред.) в ее войне против ИГИЛ. В то же время пока сложно сказать, каков будет ответ России. Общаясь с российской стороной, я вижу, что сейчас у России такого интереса (во вмешательстве в ситуацию в иракский Курдистан — ред.) нет. Несколько раз были просьбы от нас о военной поддержке, но сейчас Россия готова работать только через Багдад.

Россия всегда считает, что надо иметь отношения только с центральной властью. Это правильная политика, когда центральная власть сильная и стабильная. Но власть в Сирии и в Ираке не такая, поэтому Россия здесь неправильно поступает. Пускай будут какие-то отношения с иракским Курдистаном. Кто знает, может быть, Курдистан скоро станет независимым. А тогда для России будет уже поздно.

Так что считаю, что Россия должна более внимательно смотреть на регион. Там есть не только Дамаск и не только Багдад. Сирийские и иракские курды теперь имеют большое значение.

— Пятого марта спецпредставитель президента США по делам международной коалиции по борьбе с ИГИЛ Бретт Макгерк объявил о начале операции по освобождению иракского Мосула (второй по величине город Ирака, с июня 2014 года находящийся под контролем ИГИЛ). Какова сейчас ситуация вокруг Мосула?

— Про освобождение Мосула говорят уже год, но успехи скромные. Дело не в том, что освободителям не хватает сил. А в том, что в эту операцию включен далеко не только Ирак. Участвуют иракские курды, участвуют американцы, Иран, Турция. Видимо, они еще не договорились о том, кто и как будет действовать в этом освобождении.

А главное — кто что получит после освобождения, какие районы в Мосуле будет контролировать. Как ни странно, договориться об этом сложнее, чем собственно освободить Мосул. Сама операция, когда о ней все-таки договорятся, будет не такой сложной.

Иракская армия не может освободить Мосул самостоятельно. Ей нужна поддержка со стороны пешмерга, Без этой поддержки армия не хочет начинать штурм Мосула, потому что неудача будет для нее катастрофой. Боевой настрой у иракской армии и так низкий. Неудача в Мосуле ее убьет.

Соответственно, нужно договариваться с пешмерга и о том, что будет после операции.

Еще один вопрос — допускать к операции шиитских ополченцев или нет. Многие против. И я считаю, что это правильно (не привлекать шиитов, потому что город населен в основном суннитами, — ред.).

Не ясно также, какова будет роль Турции (в освобождении Мосула — ред.). Но Турция явно собирается играть в этом какую-то роль. Вторжение турецкой армии в иракский Курдистан (в декабре 2014 года — ред.) связано с операцией по освобождению Мосула. Наверное, Турция собирается занять какую-то территорию после этого. Конечно, Ирак этого не хочет. И это тоже одна из причин, почему операция идет очень медленно.

Но подготовка идет. Несколько бригад иракской армии уже находится на территории иракского Курдистана, об этом есть договоренности между пешмерга и Багдадом.

Основная трасса между Мосулом и Раккой ("столица" ИГ в Сирии — ред.) уже перекрыта, хотя связь между ними остается.

Кроме освобождения Мосула, есть еще несколько важных мест, которые надо взять. Например, на юг от Мосула есть город Хавиджа, там концентрация самых страшных террористов. Для освобождения Мосула нужно сначала освободить Хавиджа или, по крайней мере перерезать дорогу между Хавиджа и Мосулом.

— Присутствует ли сейчас американский спецназ в иракском Курдистане и помогает ли он пешмерга?

— Не только американский, но и других стран, входящих в западную антиигиловскую коалицию, в частности Великобритании и Канады. Но в основном это инструкторы, которые тренируют пешмерга. Их не так много, американцев, 100-150 человек.

Могу откровенно сказать, что американцы в этом плане более эффективно и оперативно работают (чем Россия — ред.). Сегодня они что-то решили — завтра начинают воплощать. Сегодня решили поставить базу — завтра она стоит.

Россия всегда долго собирается, но зато когда принимает решение, это очень серьезно. Если Россия обещает что-то, то обязательно делает.

— В каком качестве турецкая армия остается в Ираке? Турки заявили, что их пригласил иракский Курдистан, при этом Багдад выступает против их присутствия.

— Там запутанная ситуация. Есть старые договора между Турцией и Ираком, еще времен Саддама Хусейна. По ним турецкая армия имеет право на 20 км заходить вглубь иракской территории, а иракская — в Турцию. Эта договоренность была направлена против курдов — чтобы Ирак и Турция могли совместно бороться против них. Все знают, что у РПК (Рабочей партии Курдистана — ред.) есть базы на севере Ирака, в горах Кандиль.

Сейчас Турция воспользовалась этим договором. Теперь у них на пути к Мосулу есть несколько военных баз. Во-первых, им это нужно, чтобы бороться против курдов. Во-вторых, как я уже говорил, у них есть план после освобождения Мосула и уничтожения ИГИЛ остаться в Ираке.

Ирак делал серьезные предупреждения, чтобы они ушли. Но турки не слушают. К сожалению, и Запад, и Америка, и ООН тоже молчат по этому поводу.

Турки заявили, что пришли тренировать пешмерга. Но пешмерга Патриотического союза Курдистана (ПСК, одна из двух основных партий иракского Курдистана, в России ее представляет Асо Талабани — ред.) уже заявила, что это неправда. Политбюро ПСК делало заявление, что турки никогда не тренировали нашу пешмерга. Это все пропаганда.

— Сколько сейчас турецких военных на территории Ирака?

— Около полутора-двух тысяч военных. Заставить их покинуть иракскую территорию мы никак не можем. Никакого препятствия мы им оказать не можем. Правительство иракского Курдистана молчит. Патриотический союз Курдистана устраивал митинги и забастовки против вторжения турецкой армии. Турки пришли не для того, чтобы нам помогать. Они никогда нам не помогали и никогда не будут. Они пришли решать свои задачи.

— Может быть, Турция тренирует пешмерга Демократической партии?

— Возможно, потому что представитель пешмерга Демократической партии заявлял, что турки тренируют пешмерга. Но точной информации у нас нет.

В иракском Курдистане есть министерство пешмерга, которому номинально подконтрольны все отряды. Но на практике это не так, министерство не контролирует пешмерга на 100 процентов. Оно может отдать какой-то приказ, но не все его будут выполнять. Если командир из Демократической партии отдает приказ пешмерга Патриотического союза, те могут приказ проигнорировать.

У нас, если говорить откровенно, есть две основные партии — Демократическая партия Курдистана Барзани и ПСК Талабани. У обеих партий есть отношения с Турцией, но ДПК связана с ней более тесно.

— Какими силами располагает ИГИЛ на территории Ирака?

— Точную цифру никто не скажет. В ИГИЛ много местных жителей, которые поддерживают боевиков. А после освобождения (городов от ИГИЛ — ред.) говорят, что они не боевики, а сами страдали от ИГИЛ. Как понять, кто боевик, а кто мирный?

Кроме того, трудно отследить трафик боевиков между Сирией и Ираком. Но, думаю, пару тысяч самых серьезных боевиков есть. А если с поддержкой местных, то это уже десятки тысяч.

— Как в иракском Курдистане относятся к операции российской авиации в Сирии? Когда она начиналась, многие опасались, что боевики побегут из Сирии в Ирак и ситуация в Ираке станет хуже.

— После начала операции российской авиации в иракском Курдистане не стало хуже, а стало лучше. Иракские курды приветствуют операцию ВКС. Теперь у ИГИЛ и в Ираке тоже не хватает сил. Организовать атаку они могут теперь только раз в месяц, а раньше атаки были почти каждый день.

Все видят, что ИГИЛ понес серьезные потери после того, как Россия начала их бомбить. Мы чувствуем, что у России есть цель их уничтожить, а не только поиграть с ними, как это делают некоторые другие.

Путин сейчас стал в иракском Курдистане очень популярным политиком. Когда российские ракеты были запущены в Сирию с Каспийского моря, курды снимали их на мобильные телефоны — ракеты летели невысоко, метров 150-200 над землей.

Правда, мы рассчитывали, что Россия сможет договориться с Багдадом и бомбить террористов на территории Ирака тоже. Но договориться не смогли. Могу предположить, что против этого была Америка.

— А сама Америка продолжает наносить авиаудары по ИГИЛ в Ираке?

— Да, продолжает, но ограниченно. Не так, как было у России (до перемирия в Сирии — ред.) — по сотне ударов в день, гораздо меньше.

— Власти иракского Курдистана полностью контролируют свою территорию?

— Турецкие базы фактически находятся на территории иракского Курдистана, хотя не имеют права там находиться. ИГИЛ на нашей территории практически нет. Возможно, какие-то поселки около Мосула. Около Киркука все поселки освобождены.

В то же время есть села, где вообще нет никаких мирных жителей — настолько эти села уничтожены. ИГИЛ до сих пор обстреливает эти поселки своими пушками, поэтому жить там просто опасно и страшно.

Если резюмировать, то можно сказать, что наше правительство контролирует 95% территории иракского Курдистана.

— Продолжает ли Турция покупать у иракского Курдистана нефть?

— По какой-то неизвестной причине еще с 17 февраля перекрыт трубопровод, по которому нефть из иракского Курдистана поступает в Турцию. Сначала турки сказали, что на трубопроводе был взрыв, организованный Рабочей партией Курдистана. Но РПК заявила, что не имеет никакого отношения к этому.

Сейчас уже известно, что никакого взрыва не было. Но к месту, где перекрыт трубопровод, турки до сих пор никого не пускают. Турки даже не пустили комиссию из министерства природных ресурсов иракского Курдистана.

Вероятно, что это метод давления на иракский Курдистан (со стороны Турции — ред.). Они знают, что мы страдаем от экономического кризиса и что для нас это очень болезненно. Наши доходы на 95 процентов основаны на нефти. Цена на нефть упала, мы сильно страдаем. Мы даже сейчас не можем зарплату платить, есть задержки в три, четыре, даже пять месяцев. Стройки стоят, цены на недвижимость сильно упали.

— Какая цель давления Турции на иракский Курдистан?

— Давайте, начинайте войну против РПК. Или выгоняйте ее (турецкая Рабочая партия Курдистана, считающаяся в самой Турции террористической организацией, базируется на иракской территории около турецкой границы, в горах Кандиль — ред.).

— Правительство иракского Курдистана пойдет на это? Иракский Курдистан имеет хорошие отношения с Турцией. При этом РПК, злейший враг Турции, скрывается на территории иракского Курдистана, в горах Кандиль.

— Никогда в жизни мы не пойдем на это, потому что курды из РПК — наши братья. Во-вторых, у нас и возможности такой нет. РПК находится в горах Кандиль уже более 20 лет, никто точно не знает, где они базируются и где живут. За двадцать лет они сделали бункеры и тоннели. Они скрываются в местах, которые недоступны для нашей пешмерга.

И зачем нам это делать? Вместо того, чтобы им помочь, идти против них воевать? Пока что они ничего против иракских курдов не предпринимают. Почему мы должны их трогать?

Как идти воевать против наших братьев-курдов, когда на наших глазах турецкая армия уничтожает мирных жителей (в Турции — ред.)? Несколько месяцев закрыты несколько городов (в турецком Курдистане — ред.), убивают женщин, детей, стариков. И еще мы должны воевать против РПК? Пускай сначала Турция даст хоть какие-то права курдам, потом обсудим, что делать с РПК.

— Как в иракском Курдистане воспринимают турецкую спецоперацию в турецком Курдистане? Турецкие власти говорят, что воюют только с террористами и мирные жители страдают случайно. А курдские активисты называют эту спецоперацию геноцидом, в котором пострадало уже несколько сотен мирных жителей.

— Нет сомнений, что страдают прежде всего мирные жители. Бои идут в городах, причем в некоторых из них нет ни одного партизана РПК. Местные люди берут оружие в руки и воюют против турок.

В каком-то доме находится один партизан. А в доме живут сотни людей. Турки бомбят из танков и вертолетов этот дом. Чтобы убить одного боевика, надо убить сто мирных жителей. Поэтому уничтожение курдов — это настоящий геноцид.

То, что они делают, это очень страшно. Если бы Турция захотела, она могла бы дать права курдам и решить этот вопрос за несколько дней. Курды бы с уважением относились к турецкому государству. Но Эрдоган сейчас как будто бешеный.

Они должны прекратить убивать и стрелять в народ. Каждый день закрывают в Турции какие-то газеты и телеканалы — это все из-за того, что уже и турецкий народ недоволен Эрдоганом. Никто не понимает, что он хочет?

— Как думаете, РПК может вмешаться в эту ситуацию и атаковать Турцию с гор Кандиль?

— В некоторых городах в глубине Турции РПК уже есть. Географически там сложные места, сейчас много снега. Но ближе к весне, если это (действия Турции — ред.) будет продолжаться, я вам с гарантией говорю, что РПК будет уже в глубине Турции проводить операции. Для Турции это будет очень страшно. Туркам нужно как можно быстрее все прекратить и садиться за стол договариваться.

РПК не воюет за хороший дом или хорошую машину. Они воюют за свободу Курдистана и права курдов. Поэтому если они придут в города, они будут вести такие бои, о которых турецкая армия пожалеет.

— В Кандиле у РПК большие силы?

— Несколько тысяч бойцов. И РПК растет с каждым днем, потому что там не только курды из Турции — из Сирии, из Ирака, из Ирана тоже приходят курды. Каждый день люди вступают в РПК, и их очень хорошо тренируют и готовят.

— Давно обсуждается возможный референдум в иракском Курдистане по поводу его независимости. Когда он может состояться?

— Не в ближайшее время. Сейчас время очень сложное. Во-первых, фронт против терроризма. Во-вторых, сильно страдаем из-за экономического кризиса.

Кроме того, внутри иракского Курдистана мы сами не очень хорошо подготовлены и разъединены. Наконец, нет поддержки мирового сообщества — еще никакая страна не объявила, что она поддержит такой референдум. Россия, Германия заявили, что они не поддерживают такой референдум в данный момент.

Это наша мечта, но спешить не надо.

Ирак. Сирия. Ближний Восток. Россия > Армия, полиция > ria.ru, 14 марта 2016 > № 1685491 Асо Талабани

Встреча с Сергеем Лавровым и Сергеем Шойгу.

Владимир Путин провёл рабочую встречу с Министром иностранных дел Сергеем Лавровым и Министром обороны Сергеем Шойгу, в ходе которой обсуждались вопросы сирийского урегулирования. Президент отдал приказ о начале вывода с 15 марта основной части российской военной группировки из Сирийской Арабской Республики.

Глава государства также поручил Министерству иностранных дел интенсифицировать участие Российской Федерации в организации мирного процесса по решению сирийской проблемы.

* * *

В.Путин: Уважаемые коллеги, пригласил вас для того, чтобы мы ещё раз оценили ситуацию, складывающуюся вокруг сирийского урегулирования. И предлагаю начать Министру обороны с его оценки того, что там происходит. Прошу Вас.

С.Шойгу: Уважаемый Владимир Владимирович!

В соответствии с Вашим распоряжением с 30 сентября приступили к выполнению операции в Сирии. Всего за это время совершено более девяти тысяч вылетов, впервые были осуществлены массированные удары рассредоточенным оружием на дальности более полутора тысяч километров ракетами как воздушного, так и морского базирования.

За это время в результате ударов удалось серьёзно остановить, а в отдельных местах и полностью прекратить ресурсное обеспечение террористов за счёт пресечения трафика торговли углеводородами, перекрыты основные пути доставки углеводородов в Турцию и основные пути доставки оружия и боеприпасов боевикам.

Террористы вытеснены из Латакии, восстановлено сообщение с Алеппо, блокирована Пальмира – продолжаются боевые действия по её освобождению от незаконных вооруженных формирований. Очищена большая часть провинций Хама и Хомс, деблокирована авиабаза Квайрес, которая была заблокирована более трёх лет, установлен контроль над нефтегазовыми полями вблизи Пальмиры: три больших поля, которые на сегодняшний день приступили к функционированию в повседневном режиме.

На территории Сирии уничтожено более двух тысяч бандитов, выходцев из России, в том числе 17 полевых командиров. Нашей авиацией уничтожено 209 объектов нефтедобычи, переработки и перекачки топлива, а также 2912 средств доставки нефтепродуктов, или, как их называют ещё, «наливников».

Всего при поддержке нашей авиации сирийские войска освободили 400 населённых пунктов и более 10 000 квадратных километров территории. Достигнут существенный перелом в борьбе с терроризмом.

Организации, привлечённые к этой работе в результате переговорного процесса, – таких организаций на сегодняшний день сорок две – плюс населённые пункты, их больше сорока, которые присоединились к режиму перемирия, начали активные действия по соблюдению режима перемирия.

Обеспечили контроль за соблюдением режима прекращения огня, для этого привлекли достаточно большую группу беспилотных летательных аппаратов – больше семидесяти, все средства разведки, включая радиоэлектронную разведку и нашу спутниковую группировку.

Можно было бы этот доклад продолжить, Владимир Владимирович, но я думаю, что это основные итоги работы за это время.

В.Путин: Спасибо.

Сергей Викторович, как идёт процесс мирного урегулирования?

С.Лавров: Уважаемый Владимир Владимирович!

Операция наших Воздушно-космических сил, помимо тех результатов, которые были достигнуты на земле непосредственно в ходе военных действий по подавлению террористов, способствовала созданию условий для политического процесса.

Мы последовательно выступали за налаживание межсирийского диалога, ещё в соответствии с теми решениями, которые принимались в 2012 году. Наталкивались наши предложения на отсутствие желания всех наших партнёров заниматься этим вопросом. Но с момента начала действий наших Воздушно-космических сил ситуация стала меняться.

Последовательно были предприняты шаги сначала по итогам Ваших разговоров с Президентом США Бараком Обамой: российско-американская связка стала готовить более широкий процесс внешнего сопровождения межсирийских переговоров.

Была создана международная группа поддержки Сирии, в которую вошли все без исключения ключевые игроки, включая региональные державы. И договорённости, которые в этой группе были достигнуты, о параметрах сирийского политического процесса, были одобрены в двух резолюциях Совета Безопасности ООН, которые утвердили триединый процесс: прекращение боевых действий, расширение доступа гуманитарных грузов в ранее заблокированные районы и начало межсирийских переговоров.

Благодаря этим решениям, включая Вашу последнюю договорённость с Президентом Обамой, сегодня наконец в Женеве возобновились межсирийские переговоры между делегацией правительства и делегациями целого ряда оппозиционных групп. Работа непростая, предстоит ещё понять, как все эти группы могут за одним столом собраться. Пока представители ООН работают индивидуально с каждой из них, но процесс начат, и в наших общих интересах сделать его устойчивым и необратимым.

Задача, поставленная перед Министерством обороны и Вооружёнными Силами, в целом выполнена, поэтому приказываю Министру обороны с завтрашнего дня начать вывод основной части нашей воинской группировки из Сирии.

В.Путин: Россия за короткий срок создала в Сирии небольшую по численности, но весьма эффективную военную группировку, причём разнородных сил и средств. Это и космическая разведка, беспилотные летательные аппараты, боевые ударные комплексы как истребительной авиации, так и штурмовой авиации. Это силы Военно-морского флота, которые применяли самое современное оружие из акватории двух морей: и Средиземного, и Каспийского, причём работали как с надводных кораблей, так и с подводных лодок. Создали мощную систему противовоздушной обороны, включая самые современные комплексы С–400.

Действительно эффективная работа наших военных создала условия для начала мирного процесса. Считаю, что задачи, поставленные перед Министерством обороны и российскими Вооружёнными Силами в Сирийской Арабской Республике, в целом выполнены.

При участии российских военных, при участии российской военной группировки сирийским войскам и патриотическим силам Сирии удалось кардинальным образом переломить ситуацию в борьбе с международным терроризмом и овладеть инициативой практически на всех направлениях, создать условия, как я уже сказал, для начала мирного процесса.

При этом наши военнослужащие и солдаты, и офицеры проявили профессионализм, слаженность, умение организовать эту боевую работу вдали от своей территории, не имея с театром военных действий общей границы. Действовали эффективно в течение почти полугода, осуществляя необходимое снабжение и руководство боевыми действиями.

Считаю, что задача, поставленная перед Министерством обороны и Вооружёнными Силами, в целом выполнена, поэтому приказываю Министру обороны с завтрашнего дня начать вывод основной части нашей воинской группировки из Сирийской Арабской Республики. И прошу Министерство иностранных дел интенсифицировать участие Российской Федерации в организации мирного процесса по решению сирийской проблемы.

Прошу Министерство иностранных дел интенсифицировать участие Российской Федерации в организации мирного процесса по решению сирийской проблемы.

При этом наши пункты базирования – морской в Тартусе и авиационный на аэродроме Хмеймим – будут функционировать в прежнем режиме. Они должны быть надёжно защищены с суши, с моря и с воздуха.

Эта часть нашей воинской группировки находилась в Сирии традиционно в течение и многих предыдущих лет, а сегодня должна будет исполнить очень важную функцию контроля за прекращением огня и созданием условий для мирного процесса.

Надеюсь, что сегодняшнее решение будет хорошим сигналом для всех конфликтующих сторон. Надеюсь, что это значительным образом поднимет уровень доверия всех участников процесса по примирению в Сирии и будет способствовать решению сирийского вопроса мирными средствами.

Сирия. Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 14 марта 2016 > № 1685429 Сергей Лавров, Сергей Шойгу

Полноформатные межсирийские переговоры возобновятся в Женеве 14 марта и продлятся десять дней. Накануне женевских встреч о том, какого результата по итогам переговоров ООН планирует добиться в этот раз, будет ли расширен список приглашенных участников дискуссий, насколько эффективно соблюдается режим прекращения боевых действий в Сирии и когда может состояться новая встреча Международной группы поддержки Сирии, в интервью РИА Новости рассказал спецпосланник ООН по Сирии Стаффан де Мистура.

— Господин де Мистура, вы не так давно объявили, что 14 марта является предварительной датой начала межсирийских переговоров. Можно ожидать новых отсрочек?

— Мы ожидаем, что делегации прибудут в Женеву в пятницу и в субботу. И вчера начались первые предварительные консультации с нашей делегацией из Нью-Йорка, которая нам помогает. Приготовления к переговорам начались, как и было запланировано, 9 марта. Остальные делегации будут прибывать в Женеву в пятницу, субботу, возможно, во вторник и так далее. Например, представители гражданского общества, скорее всего, приедут в среду. Группа сирийских оппозиционеров-женщин приедет в пятницу, и, скорее всего, у нас состоится в субботу встреча.

Такой подход к проведению консультаций очень полезен в том смысле, что непрямые переговоры дают большую гибкость организаторам и мне. Я планирую провести первые субстантивные и более глубокие дискуссии в понедельник, 14 марта. И начиная с этого момента вплоть до 24 марта проводить встречи с различными представителями сирийских сторон.

— С какой делегацией вы будете проводить первую субстантивную встречу в Женеве?

— Все будет зависеть от организации. Традиционно первая встреча проходит с делегацией правительства, что логично с точки зрения того, что ООН — международная организация и сирийское правительство является членом ООН.

— А где вы планируете проводить встречи с делегатами?

— Вы помните, раньше переговоры проходили так: одна большая комната, флаги, церемония открытия, иногда делегаты в сердцах покидали переговорную комнату, на чем встреча и заканчивалась.

Сейчас мы стараемся создать новый подход, который основывается на непрямом принципе дискуссий. Это означает, что я могу встречаться с переговорщиками во Дворце Наций, что является моим предпочтительным выбором. Но так же, как я делал и ранее, отправляться на встречи с некоторыми группами в их отели или другие места. Самое важное это то, что я с ними встречаюсь. Хотя, конечно, во Дворце Наций — более официально. Все будет зависеть от обстоятельств: гибкость — девиз нашей деятельности.

Самое важное это, во-первых, результат. Во-вторых, инклюзивность.

— Если говорить о результатах, каким вы ожидаете итог нынешнего раунда переговоров? Готовятся ли к подписанию какие-то документы?

— Документы важны, но на практике часто бывает, что записанные принципы не исполняются, если за ними не стоит подлинное согласие. На повестке дня стоят три вопроса, которые были определены Советом Безопасности ООН и резолюцией №2254, которую приняла и Россия. Первый вопрос — инклюзивное новое правительство. Второй — новая конституция, и третий — новые выборы, которые должны состояться через 18 месяцев с начала переговоров, то есть с 14 числа текущего месяца. Выборы, как президентские, так и парламентские, под наблюдением ООН.

Я надеюсь, что в течение первого этапа переговоров мы достигнем прогресса относительно, по крайней мере, первого вопроса, неважно, будет он на бумаге или нет.

— И потом этот прогресс будет представлен Международной группе поддержки Сирии?

— Любой прогресс, которого мы достигнем, точно так же, как и трудности, с которыми столкнемся, а они точно будут, поскольку позиции сторон пока еще слишком далеки. В любом случае все эти вопросы должны быть представлены Международной группе поддержки Сирии. Если ее не будет достаточно, хотя я надеюсь, что будет, следующий уровень рассмотрения — Совет Безопасности.

— А когда может состояться новая встреча Международной группы поддержки Сирии?

— Как вы знаете, в МГПС сопредседательствуют РФ и США. Я думаю, что это одно из новых больших изменений. Они созывают встречи по крайней мере раз в месяц или если есть определенная причина для этого. Я ожидаю, что следующая встреча пройдет в конце марта или начале апреля в свете того, что мы достигнем и того прогресса, который, я надеюсь, будет продолжаться и в плане режима перемирия.

— Россия ранее заявляла, что офис спецпосланника не спешит с приглашением курдов на переговоры. Сейчас появляется все больше групп, которые хотят принимать участие в переговорах. Вы планируете к следующему раунду расширить список оппозиционеров, которые участвуют в мирных переговорах, и пригласить новые лица?

— Наш подход заключается в том, что последняя встреча была прервана, отложена, но не отменена. Отложена, как будто участники разошлись на ужин или уехали на каникулы, хотя причина была не в этом. С тех пор ничего не изменилось, поэтому мы не направляем новые приглашения, мы просто говорим тем, кто участвовал ранее, вернуться, потому что отсрочка закончилась.

При этом я прекрасно осведомлен о важности, равно как и о требовании со стороны СБ ООН ко мне, обеспечить насколько возможно инклюзивность и участие всех сирийцев, кто может внести вклад в будущее Сирии.

— То есть вы не будете расширять список участников?

— Я этого не сказал. Я сказал — инклюзивность.

— Как вы оцениваете работу РФ и США в целевой группе по прекращению огня?

— Я считаю, что соглашение, достигнутое в Мюнхене благодаря инициативе РФ и США, было чрезвычайно важным. Они сделали возможным продвижение в двух областях — в гуманитарном доступе, а мы смогли помочь 235 тысячам людей и планируем доставлять помощь еще большему количеству, несмотря на то что по-прежнему есть сложности. По-прежнему есть Дерайя и Дейр-эз-Зор, но был достигнут и существенный прогресс. В прошлом году эта цифра была ноль.

Второй аспект — прекращение насилия, который привел к заметному изменению жизни многих сирийцев. Проблемы сохраняются, по-прежнему есть нарушения, и мы до сих пор озабочены сохранением режима перемирия.

Эти задачи контролируются и поддерживаются двумя целевыми группами, которые были созданы после встречи в Мюнхене. Решение было очень полезным, и я благодарен обеим странам, которые придали импульс созданию этих групп. Потому что такой формат очень помогает моей миссии.

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 11 марта 2016 > № 1682131 Стаффан де Мистура

Пуля, замри!

Александр Проханов

Что ни день, то кошмар на европейских границах. Толпы беженцев, рыдая, стеная, проклиная, прорываются через границы между Грецией и Македонией. Рвут зубами колючую проволоку и сетки. А навстречу им летят пули. Пока что газовые. И толпа отступает. Безумно жаль этих ожесточенных беспомощных людей. Они бежали от одних пуль и нарываются на другие.

На Ближнем Востоке разверзается громадная чёрная дыра. Из неё выползает мерзкая отвратительная медуза ИГИЛ, тянет свои щупальца к русскому Северному Кавказу, к Крыму, к Средней Азии. Эту чёрную дыру латают, накладывают на неё заплатки. Её латают русские бомбардировщики. Латают русские крылатые ракеты, поднимающиеся с подводных лодок Средиземноморья, с кораблей Каспийской флотилии. Это даёт свои результаты — уже несколько дней, как в Сирии перемирие. Прекратили огонь правительственные войска и те подразделения сирийской оппозиции, которые не считают себя террористами, не являются приспешниками ИГИЛ. Смолкают залпы, начались переговоры. Конечно, это итог военной российской операции. Но несправедливо считать, что это чисто военный успех, перерастающий в политическую плоскость. За этим кроется непомерная работа наших дипломатических служб. Необходимо было привести пусть и в шаткое, но всё-таки равновесие громадное количество тенденций, интересов, противоречий. Ближний Восток — это огромное количество стран, кланов, подразделений. Нужны громадное искусство и непомерные усилия, чтобы привести всё это хотя бы к временному балансу. Наши дипломатические службы, будь то министр иностранных дел или его заместители, послы или советники-посланники, работали и продолжают работать день и ночь, чтобы создать этот баланс. Прежде всего — между Россией и Соединенными Штатами, Россией и Ираном, Ираком и Сирией. Между многочисленными эмиратами, эмирами, шейхами, у каждого из которых свои интересы, местечковый взгляд на проблемы.

И, наконец, грандиозный дипломатический раунд привёл к перемирию. Особое значение наши дипломаты уделяли проблемам российско-турецких отношений. Турецкий фактор в сегодняшней ближневосточной драме крайне негативен и агрессивен. После вероломного нападения на наш бомбардировщик, после того, как турки готовы были перейти сирийскую границу и танками проутюжить приграничные территории, после того, как активизировалась турецкая идеология в республиках Средней Азии и на нашем Северном Кавказе, отношения между Россией и Турцией резко обострились. Начались разговоры о большой войне. Не потому ли прилетал в Москву многоопытный, почти столетний дипломат Генри Киссинджер, что эти отношения достигают критической черты? Ведь на военно-воздушных базах Турции складированы американские ядерные заряды, бомбы, которые, не дай Бог, будут использованы Турцией в целях самообороны.

Но вот перемирие достигнуто. Еще идут бои и бомбардировки в районах, которые контролируют ИГИЛ и другие террористические организации. Но на территориях, которые находятся под эгидой умеренной оппозиции, перестают грохотать залпы. Люди складывают своё оружие в чехлы и в ножны, и начинается политический процесс. Конечно, процесс этот весьма хрупкий, шаткий. Идут разговоры о том, что это перемирие временное, что оно может быть нарушено. Пошли разговоры о "плане Б".

Но подобный скептицизм вреден. Необходимо направить свою волю, свой интерес, своё искусство, страсть не на разрушение хрупкой договоренности, а на ее развитие, на дальнейшее продвижение. Это начало политического процесса. Оно должно повлечь за собой прекращение боевых действий на ещё больших территориях. Должно способствовать переговорам между Дамаском и группировками.

А как будут проходить выборы в сирийский парламент в условиях тлеющей войны? Какая концепция будущего сирийского государства, нераздельного и целостного по своей природе, но унитарного или федеративного? Как, на каких основах будет построена исполнительная власть? Быть может, на тех, на каких строится в Ливане, где каждая национальная группа, конфессия делегирует своего представителя в исполнительную власть. Кого-то — в президенты, кого-то — в премьеры, в министры обороны или иностранных дел.

Как будут развиваться отношения между Россией и Америкой? Эта договорённость — результат сложнейших переговоров — вселяет надежды, что возможно преодоление противоречий и в других районах мира, и на других плацдармах. В решении сирийского вопроса свои возможности продемонстрировала рациональная политика. Но исторический процесс не исчерпывается лишь военными, политическими и дипломатическими технологиями. В историческом процессе всегда есть нечто иррациональное. В рациональный мир вторгаются человеческая вера и любовь, человеческая молитва. Мы были свидетелями встречи Патриарха и Папы Римского. Тот и другой молились о Сирии. И сразу после этих молитв была достигнута мирная договоренность. Не повлияли ли церковные иерархи на установление этого хрупкого, но несомненного, мира?

Год назад я был под Дамаском на фронте, где грохотали пушки и рушились здания. Меня посадили в боевую машину пехоты, и мы проскочили опасный отрезок, где стреляли снайперы. Когда вышли из машины, я увидел, что на открытой шее молодого сирийского солдата висит простой алюминиевый православной крестик. Меня это так тронуло, что я снял с себя большой серебряный крест и надел на солдата. А тот снял свой и надел на меня. С тех пор у меня в Сирии есть брат во Христе. И весь этот год, не зная, как он, что с ним, я молился, чтобы он был жив, чтобы его миновали пули, не задели снаряды. Сегодня, когда в Сирии установилось перемирие, я радуюсь, верю, что мой брат во Христе жив, и мы с ним еще повидаемся.

И, глядя на потоки беженцев, на растерзанные толпы, на изможденные, измученные лица, я думаю, что, быть может, это перемирие положит конец волнам миграции. Люди перестанут садиться в утлые кораблики и тонуть по дороге в Европу. Смогут вернуться к своим домам, к очагам, чтобы начать строить новую, послевоенную справедливую Сирию.

Сирия. Россия > Армия, полиция > zavtra.ru, 10 марта 2016 > № 1680569 Александр Проханов

Полигон будущего

Руслан Пухов

Российская воздушная кампания в Сирии: первые выводы

Руслан Пухов – директор Центра АСТ.

Резюме Если в результате короткого конфликта с Грузией в 2008 г. началась радикальная реформа ВВС, то участие российской военной авиации в сирийской кампании будет иметь ещё более глубокие последствия, поскольку полученный опыт неизмеримо больше.

Российская воздушная операция в Сирии остается наиболее ярким военно-политическим событием современности. Она стала первым реальным боевым развертыванием Вооруженных сил России за пределами границ бывшего СССР в постсоветский период. Сирийская кампания – самое крупномасштабное задействование отечественных военно-воздушных сил со времен войны в Афганистане, а по сложности и интенсивности боевого применения, удаленности района действия вообще не имеет аналогов для российской и советской авиации.

Пожалуй, наиболее удивительным для наблюдателей, особенно за рубежом, стала способность России поддерживать на протяжении длительного времени довольно высокую частоту вылетов, а также отсутствие до настоящего времени боевых и эксплуатационных потерь (за исключением фронтового бомбардировщика Су-24М, сбитого ВВС Турции). Это свидетельствует об очень высоком качестве организации боевой деятельности российской авиационной группировки в Сирии на всех уровнях, что воочию демонстрирует современный облик Воздушно-космических сил России.

Ситуация резко контрастирует с действиями ВВС России в «пятидневной войне» с Грузией в августе 2008 года. Тогда, имея слабого противника, российская авиация за четыре дня потеряла семь боевых самолетов сбитыми (включая дальний бомбардировщик Ту-22М3) и четыре серьезно поврежденными. Большая часть этих потерь, по известным данным, пришлась не на противодействие грузин, а на свой же «дружественный» огонь. Достаточно указать, что 368-й штурмовой авиационный полк с аэродрома Буденновск, совершив всего 86 боевых вылетов, потерял три штурмовика Су-25 сбитыми и два поврежденными и затем списанными. То есть темп потерь составил один самолет на каждые 17 боевых вылетов, что соответствует худшим периодам 1941 года. В целом действия ВВС в августе 2008 г. отличались неудовлетворительной координацией и очень слабым взаимодействием с сухопутными войсками.

Семь лет, прошедшие с тех пор, стали для ВВС России (с 1 августа 2015 г. переименованных в Воздушно-космические силы – ВКС) периодом быстрого прогресса во всех областях – от технического оснащения и организации до управления и боевой подготовки.

Реформирование ВВС России

ВВС России оказались в центре осуществлявшейся с 2008 г. военной реформы и подверглись глубоким и масштабным преобразованиям. Главным образом это является следствием большого количества застарелых проблем, накопившихся в этом виде вооруженных сил. В организационном отношении предреформенный облик ВВС сложился еще в конце прошлого века, когда в 1997–2000 гг. прошла предыдущая масштабная волна слияний и расформирований полков ВВС и Противовоздушной обороны (ПВО), а сами ВВС и ПВО были объединены в единый вид вооруженных сил. Передача в состав ВВС армейской авиации в 2003 г. существенно не повлияла на их общий облик. К началу реформы осенью 2008 г. ВВС и ПВО на бумаге являлись внушительной силой. В их составе числилось до 2800 самолетов и вертолетов и около 100 дивизионов комплексов ПВО. Однако в реальности ВВС, как все Вооруженные силы России, сталкивались с целым рядом проблем, их реальный боевой потенциал был весьма невысок.

Одной из главных проблем ВВС к 2008 г. являлась значительная техническая отсталость, вызванная 15-летними «закупочными каникулами». Поставки новых самолетов и вертолетов резко сократились в первые же годы после распада СССР и обнулились в 1994–1995 годы. Таким образом, даже самая молодая авиационная техника к 2008 г. имела возраст не менее 15–20 лет. Основная же часть летательных аппаратов и комплексов ПВО еще старше. За время после прекращения массовых поставок техника физически и морально устарела, выработала ресурс. Процент исправности к 2007 г. не превышал 40%. В целом для российских ВВС время как будто застыло на уровне середины восьмидесятых годов. Серьезным недостатком было отсутствие современного авиационного вооружения.

Структурные преобразования

Основными направлениями реформирования ВВС и ПВО России в 2008–2012 гг. стали:

отказ от существовавшей еще с 1938 г. структуры «воздушная армия – корпус (дивизия) – полк» с заменой ее на структуру «авиационная база – авиационная группа» и последующим постепенным сокращением числа авиабаз. К 2012 г. после ряда реорганизаций фактически сложилась система, в которой немногочисленные авиабазы (в ВВС их осталось восемь, не считая армейской авиации) были «зонтичной» структурой, объединявшей несколько авиационных групп, каждая из них базировалась на своем аэродроме;

сокращение численного состава ВВС за счет избавления от балласта в виде старой техники. Происходило и сокращение числа аэродромов базирования;

ВВС и ПВО передана часть сил войсковой ПВО (фактически осуществлена еще в 2007 г.) и морской авиации;

в рамках более общей политики реформирования военного образования произошла концентрация учебных заведений и частей по подготовке кадров;

созданы четыре командования ВВС и ПВО, соответствующие четырем новым военным округам, созданным в 2010 г., тактические части ВВС переданы в подчинение новым четырем военным округам (объединенным стратегическим командованиям) и снижена роль Главного командования ВВС;

реорганизация и сокращение сил ПВО, созданы бригады воздушно-космической обороны (ВКО) в качестве единой структуры организации ПВО;

процесс реформирования на этом этапе увенчался созданием нового вида вооруженных сил – войск Воздушно-космической обороны (ВКО).

К концу 2012 г. сформирован «новый облик» ВВС и ПВО, значительно более компактный и соответствующий наличным ресурсам. Сокращение численности ВВС вкупе с быстрым увеличением военных расходов позволило значительно улучшить финансирование и перейти к наращиванию интенсивности боевой подготовки и росту налета. Значительно повысился уровень материально-технического обеспечения ВВС и оплата личного состава. Наконец, в 2009 г. после 15-летнего перерыва началось и стало быстро ускоряться переоснащение ВВС новой авиационной техникой и вооружением.

Однако не все решения, принятые в период создания «нового облика», были сочтены оптимальными. Поэтому после смещения в ноябре 2012 г. министра обороны Анатолия Сердюкова и прихода на эту должность Сергея Шойгу начался новый этап реформирования ВВС.

В 2013–2015 гг. основными направлениями мероприятий по реорганизации ВВС и ПВО России стали:

восстановление с 1 декабря 2013 г. структуры «авиационная дивизия – авиационный полк». Стоит, однако, отметить, что фактически это было осуществлено в виде переименования сложившихся к тому времени авиационных баз и авиационных групп соответственно;

восстановление полков армейской авиации и начало формирования бригад армейской авиации;

восстановление в 2014–2015 гг. армий ВВС и ПВО вместо командований (при сохранении, по сути, их структуры);

частичное изменение дислокации частей ВВС с расширением аэродромной сети;

частичное возвращение морской авиации в состав ВМФ;

децентрализация учебных заведений и частей по подготовке кадров с началом восстановления системы отдельных летных училищ;

переформирование бригад ВКО (ПВО) в дивизии ПВО;

переформирование с 1 августа 2015 г. Военно-воздушных сил (ВВС) в Воздушно-космические силы (ВКС).

Кроме того, с 2014 г. впервые с конца 1980-х гг. начато наращивание численности частей ВВС за счет формирования новых боевых полков. Этот процесс стартовал в Крыму, где была сформирована новая 27-я смешанная авиационная дивизия в составе нескольких созданных с нуля полков. Затем начато формирование нескольких новых авиаполков и в других регионах. Таким образом, ВВС России впервые почти за 30 лет стали расти в количественном отношении.

Закупки новой техники

Закупки новой авиационной техники стали одним из главных приоритетов Государственной программы вооружений на 2011–2020 годы (ГПВ-2020), утвержденной 31 декабря 2010 года. Общая стоимость программы составляет около 20,7 трлн рублей, из которых 19,4 трлн рублей были запланированы на закупки в интересах Министерства обороны. Из этих средств на закупки авиационной техники предполагалось выделить 4,7 трлн рублей. В рамках ГПВ-2020 планируется приобретение для всех видов вооруженных сил более 600 самолетов и 1100 вертолетов, и до настоящего времени эта программа в своей авиационной части реализовывалась достаточно последовательно.

Результатом стал быстрый рост поставок авиационной техники в войска. Так, если с 2000 по 2008 гг. Министерство обороны получило лишь четыре (!) боевых самолета, то уже в 2009 г. ВВС приобрели 33 боевых и учебно-боевых самолета – правда, 31 из них были истребителями МиГ-29СМТ/УБ, от которых отказался Алжир. С 2010 г. начались поставки серийных боевых и учебно-боевых самолетов по заказам уже Министерства обороны. В 2010 г. поставлены 19 самолетов, в 2011 г. – 24, в 2012 г. – 35, в 2013 г. – 51, в 2014 г. – 102 и в 2015 г. – 91. В 2016 г. ожидаются поставки на том же уровне около 100 машин в год.

К настоящему времени Министерство обороны заключило контракты на поставку 387 боевых самолетов фронтовой и морской авиации новой постройки (12 Су-27М3, 20 Су-30М2, 80 Су-30СМ, 129 Су-34, 98 Су-35С, 20 МиГ-29СМТ/УБ, 24 МиГ-29КР/КУБР), а также 101 учебно-боевого самолета Як-130, из которых уже поставлено 234 (12 Су-27М3, 24 Су-30М2, 56 Су-30СМ, 74 Су-34, 48 Су-35С, шесть МиГ-29СМТ/УБ, 24 МиГ-29КР/КУБР) и 79 самолетов Як-130.

Кроме того, ВВС России получили один новый стратегический бомбардировщик Ту-160 и четыре дальних самолета наблюдения и разведки (два Ту-214ОН и два Ту-214Р).

Важнейшей программой в боевой авиации остается создание Перспективного авиационного комплекса фронтовой авиации (ПАК ФА) – российского истребителя пятого поколения Т-50. С 2010 г. и по настоящее время построены пять прототипов ПАК ФА – самолетов Т-50, проходящих испытания, а в 2016 г. должны быть переданы на испытания еще четыре прототипа. Всего же до 2020 г. нынешними планами предусматривается постройка 14 опытных и предсерийных и 12 первых серийных истребителей Т-50, а массовое производство начнется уже в следующем десятилетии.

После 2020 г. ожидаются первые результаты и двух других программ создания принципиально новых самолетов – Перспективного авиационного комплекса дальней авиации (ПАК ДА, новый стратегический бомбардировщик) и Перспективного авиационного комплекса транспортной авиации (ПАК ТА, тяжелый транспортный самолет). В ожидании ПАК ДА планируется возобновить производство модернизированных стратегических бомбардировщиков Ту-160М2, а в ожидании ПАК ТА осуществлен перенос производства из Ташкента в Ульяновск модернизированного военно-транспортного самолета Ил-76МД-90А. Последних для Министерства обороны заказано 39. Кроме того, планируется закупка самолетов-заправщиков Ил-78М-90А на их базе.

Важным направлением стала модернизация остающейся в строю части парка боевых самолетов. К 2020 г. должны быть модернизированы суммарно до 100 истребителей Су-27, до 150 истребителей МиГ-31, до 200 фронтовых бомбардировщиков и разведчиков Су-24М/МР, до 180 штурмовиков Су-25, до 30 дальних бомбардировщиков Ту-22М3, до 60 стратегических бомбардировщиков Ту-95МС и Ту-160. Начата модернизация парка самолетов дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-50 и ведется создание самолета данного назначения нового поколения А-100.

Особенно бурное обновление происходит в армейской авиации. В последние несколько лет количество новых вертолетов, поставляемых Министерству обороны, превышает 100 машин в год. К настоящему времени законтрактованы более 450 новых боевых вертолетов Ми-28Н, Ми-35М и Ка-52, из которых уже поставлено более 250. Ведутся постоянные закупки новых транспортных вертолетов серии Ми-17, закуплено 18 новых тяжелых транспортных вертолетов Ми-26 и более 70 легких вертолетов Ка-226 и «Ансат». Начиная с 2012 г. для ВВС приобретается широкая гамма новых управляемых авиационных вооружений, включая ракеты РВВ-СД и РВВ-МД класса «воздух-воздух».

Большое внимание уделяется развитию беспилотных летательных аппаратов (БЛА). Первыми шагами здесь стали закупка большого количества легких БЛА малой дальности различных отечественных производителей, а также приобретение и лицензионная сборка израильских тактических БЛА. Одновременно развернуты обширные программы создания в России различных БЛА большой дальности со взлетным весом от 1 до 5 т, хотя практические результаты в виде принятия на вооружение здесь, видимо, будут получены ближе к концу десятилетия. Начата и разработка перспективных реактивных ударных БЛА.

В целом с учетом известных планов закупок в составе ВВС и Морской авиации ВМФ России к 2020 г. по оптимистичному сценарию может насчитываться до 1500 боевых самолетов:

до 130 бомбардировщиков (16 Ту-160, 50 Ту-96МС, до 70 Ту-22М3);

до 820 истребителей (12 Т-50, 100 Су-35, 200 Су-30СМ, 20 Су-30М2, 100 модернизированных и новых Су-27СМ/СМ3, 120 немодернизированных Су-27 и Су-33, 150 модернизированных МиГ-31, 36 МиГ-35, 50 МиГ-29СМТ, 24 МиГ-29КР/КУБР);

до 350 ударных и разведывательных самолетов (до 150 Су-34, до 200 модернизированных Су-24М и Су-24МР);

до 180 штурмовиков (модернизированных Су-25СМ/Су-25УБ).

Это будет означать, что фактически ВВС России сохранят второе место в мире по боевому потенциалу после военной авиации США.

Проблемы

Вместе с тем стоит отметить и серьезные проблемы реформирования и функционирования ВВС (ВКС) России, среди которых необходимо выделить следующее:

нестабильность организационной структуры последних лет, вызванная практически непрерывным реформированием с 2008 г.;

неясная эффективность сложившейся к настоящему времени структуры с подчинением большей части ВВС оперативно-стратегическим командованиям (военным округам). В частности, остается открытым вопрос, не ведет ли это к регионализации воздушной мощи вместо ее концентрации;

не вполне ясный статус и перспективы развития созданных войск Воздушно-космической обороны;

сохраняющаяся в значительной мере отсталость методов применения ВВС на оперативном и тактическом уровнях, отсутствие опыта проведения современных крупных воздушных операций при сколько-нибудь значимом противодействии противника;

нехватка (которая, видимо, сохранится на длительное время) современного авиационного вооружения;

слабость современных средств разведки и целеуказания – в частности, отсутствие в ВВС подвесных прицельных контейнеров;

недостаточная отработанность поступающих на вооружение многих новых видов современной авиационной техники, которая, видимо, сохранится на длительное время;

сохранение в ВВС значительного количества устаревшей авиационной техники, что порождает проблемы с обслуживанием, ресурсом, аварийностью и т.д.;

сохраняющаяся слабость беспилотной авиации, которая, видимо, сохранится надолго в отношении БЛА с большой дальностью и ударных дронов.

Российская воздушная операция в Сирии

В этих условиях и с отмеченными достижениями и недостатками ВКС России неожиданно для многих пошли в бой в Сирии. Операция стала первой серьезной практической проверкой итогов реформирования и возрождения российской военной авиации, и уже можно констатировать, что эту проверку ВКС России выдержали с высокой оценкой.

Политические проблемы российского военного вмешательства в войну в Сирии неоднократно описывались, и тут нет смысла на них подробно останавливаться. Отметим только, что в военно-политическом отношении основной сложностью российской операции в Сирии видится ее двоякий характер. С одной стороны, официальной целью кампании заявлено противодействие возникшему в огне сирийской и иракской гражданских войн «Исламскому государству» (ИГ, запрещено в России), грозящему изменить всю карту Ближнего Востока и ставшему открыто действующим террористическим государственным образованием. С другой стороны, достаточно очевидно, что едва ли не главной задачей российской интервенции в Сирии является поддержка сирийского президента Башара Асада и если не радикальное улучшение военного положения этого режима (что вряд ли возможно), то по крайней мере консолидации его военных и территориальных позиций, что создаст предпосылки как для мирного урегулирования в Сирии, так и для снятия вопроса о смещении Асада в качестве предпосылки этого урегулирования.

Хотя очевидно, что пребывание российской авиационной группировки в Сирии затянется на долгие месяцы, для России чрезвычайно важно не втягиваться в длительную войну, всеми силами минимизировать собственные потери, тщательно и гибко выбирать «политические» цели для воздушных ударов, избегать военной конфронтации с западными военными силами в регионе, и, наконец, принципиально необходимо вовремя выйти из этой кампании.

Для ВКС России действия в Сирии стали беспрецедентно важной операцией, позволившей впервые получить опыт обширной наступательной кампании во взаимодействии различных видов авиации, при координации с сухопутными войсками и с иностранными партнерами (Сирия, Иран, Ирак). Большое значение имеет беспрецедентный для Вооруженных сил России опыт развертывания и обеспечения действий экспедиционной авиационной группировки на значительном удалении от национальной территории.

Авиационная группа ВКС России в Сирии развернута на сирийской авиабазе Хмеймим (ранее использовавшейся в качестве базы немногочисленной сирийской морской вертолетной авиации) близ Латакии в сентябре 2015 года. Первоначальный состав авиагруппы включал 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24М (модернизированных по вариантам М2 и Гефест-Т), 12 модернизированных штурмовиков Су-25СМ и Су-25УБ, четыре новых фронтовых бомбардировщика Су-34, четыре новых многоцелевых истребителя Су-30СМ, один самолет радио- и радиотехнической разведки Ил-20М1, а также 12 боевых вертолетов Ми-24П и пять транспортно-боевых вертолетов Ми-8АМТШ. Характерно, что все самолеты и вертолеты прибыли с экипажами из различных строевых частей ВКС России, то есть авиагруппа представлена «рядовыми» летчиками на строевых машинах.

В дальнейшем произошло наращивание самолетов группировки. В частности, 6 декабря 2015 г. из России переброшены четыре дополнительных фронтовых бомбардировщика Су-34, а 30 января 2016 г. – четыре новейших многофункциональных истребителя Су-35С. Для замены Су-24М, сбитого турецким истребителем 24 ноября, в январе 2016 г. на Хмеймим прибыл бомбардировщик того же типа. Таким образом, к февралю 2016 г. число российских боевых самолетов в Сирии было доведено до 40 единиц. Усиливалась и вертолетная группировка – в конце 2015 г. доставлены четыре новых боевых вертолета Ми-35М и несколько транспортных Ми-8.

С 17 ноября 2015 г. российская группировка ВКС на Хмеймим именуется авиационной бригадой особого назначения, и ее штаб управляет также авиацией, действующей по целям в Сирии с территории России. Командиром российской авиационной группировки в Сирии с самого начала является генерал-майор Александр Максимцев.

Для обороны авиабазы Хмеймим привлечена довольно крупная группировка российских наземных сил (не менее 1,5 тыс. человек, а теперь, возможно, до 3 тыс. человек), включая части спецназа, 810-й бригады морской пехоты Черноморского флота, 7-й десантно-штурмовой дивизии из Новороссийска и ряда частей сухопутных войск. Группировка имеет танки Т-90А, различную бронетехнику и 152-мм буксируемые гаубицы Мста-Б. Для прикрытия аэродрома с воздуха создана группировка современных средств ПВО, включающая зенитные ракетные системы «Бук-М2» и зенитные ракетно-пушечные комплексы «Панцирь-С». В конце ноября ПВО усилена дивизионом новейшей зенитной ракетной системы С-400.

Снабжение российской военной группировки организовано как по воздуху через территории Ирана и Ирака военно-транспортными самолетами Ил-76 и Ан-124, так и морем – постоянными транспортными рейсами больших десантных кораблей и вспомогательных и транспортных судов ВМФ из Новороссийска и Севастополя в сирийский порт Тартус. Морской путь ввиду высокой интенсивности использования кораблей и судов на нем получил название «Сирийский экспресс». В больших масштабах привлекаются военно-транспортные самолеты. Только самолеты Ан-124 ВКС с сентября по декабрь 2015 г. совершили в Хмеймим 113 рейсов и перевезли 10,2 тыс. т грузов.

Особенностью действий российской авиации в Сирии стало относительно масштабное применение высокоточного вооружения класса «воздух-поверхность». В частности, впервые российской стороной применены корректируемые авиационные бомбы КАБ-500С со спутниковой системой наведения. Однако при этом основную роль в поражении целей продолжают играть неуправляемые авиационные средства. Боевые вертолеты Ми-24П и Ми-35М и штурмовики Су-25СМ активно используют неуправляемые авиационные ракеты, при этом неизбежно подставляясь под огонь имеющихся в распоряжении повстанцев и исламистов маловысотных средств ПВО.

К началу февраля 2016 г. общее число боевых вылетов ВКС России в Сирии достигло оценочно 6,6 тысяч. В целом интенсивность действий столь ограниченной авиационной группировки высока и достигает 100 вылетов в сутки, а в конце ноября доходила до 150 (с учетом привлечения самолетов с российской территории). 7 октября 2015 г. к операции в Сирии впервые были привлечены корабли ВМФ, когда ракетные корабли «Дагестан», «Град Свияжск», «Великий Устюг» и «Углич» применили высокоточные крылатые ракеты комплекса «Калибр» из акватории Каспийского моря с дистанции примерно 1,5 тыс. километров. Произведено 26 пусков по 11 целям на территории Сирии. В дальнейшем пуски крылатых ракет «Калибр» производились с этих кораблей (20 ноября, 18 ракет) и с дизельной подводной лодки «Ростов-на-Дону» (8 декабря, четыре ракеты). Всего в трех ударах было выпущено 48 крылатых ракет «Калибр», что стало первым применением этого оружия отечественным флотом.

17 ноября 2015 г. впервые с начала операции в Сирии была задействована российская дальняя авиация – самолеты Ту-160, Ту-95МС и Ту-22М3. Ту-95МС и Ту-160 взлетали с аэродрома Энгельс Саратовской области, а Ту-22М3 – с аэродрома Моздок в Северной Осетии. Этот день стал по-настоящему историческим для Вооруженных сил России: стратегические бомбардировщики Ту-160 и Ту-95МС, никогда до этого не участвовавшие в боевых действиях, получили боевое крещение.

В ходе боевых вылетов в Сирию самолеты Ту-160 используют новейшие крылатые ракеты воздушного базирования Х-101, самолеты Ту-95МС – крылатые ракеты Х-555 (переоборудованные в неядерный вариант ракеты Х-55), а бомбардировщики Ту-22М3 действуют по старинке свободнопадающими бомбами. Всего к настоящему времени самолетами дальней авиации совершено с территории России 187 боевых вылетов в Сирию. Самолеты Ту-95МС и Ту-160 произвели 97 пусков крылатых ракет воздушного базирования.

Безусловно, удары крылатых ракет морского и воздушного базирования по объектам в Сирии не были вызваны военной необходимостью и стали чистой военно-политической демонстрацией потенциала Вооруженных сил России.

Для сопровождения бомбардировщиков дальней авиации привлекались истребители Су-27СМ и Су-30СМ с дозаправкой в воздухе. С декабря 2015 г. над Сирией действует самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-50, обеспечивающий контроль воздушного пространства и, возможно, также играющий роль воздушного командного пункта. Машина совершает полеты с аэродрома Моздок.

Некоторые итоги и оценки действий ВКС России в Сирии

Пока действия группировки ВКС России не привели к поражению ИГ и сирийской оппозиции. Однако очевидно, что российские воздушные атаки медленно, но оказывают воздействие, постепенно склоняя чашу весов в пользу сирийских правительственных сил, которые перешли от стратегической обороны к наступательным действиям, пока в основном тактического масштаба.

При беспрецедентно высокой для ВКС России интенсивности действий группировка до сих пор не понесла боевых или небоевых потерь. Исключением стало уничтожение российского фронтового бомбардировщика Су-24М2 турецким истребителем F-16С в результате инцидента в районе сирийско-турецкой границы 24 ноября 2015 года. При попытке спасения экипажа Су-24М2 огнем протурецких повстанцев с земли был подбит и после вынужденной посадки на земле добит российский вертолет Ми-8АМТШ. Это единственные потери авиации России в ходе сирийской кампании.

Российские ВКС впервые в своей истории в относительно больших количествах применяют высокоточное оружие, включая новейшие бомбы со спутниковой коррекцией КАБ-500С. Впервые в боевых действиях используются неядерные крылатые ракеты, в том числе новейшие авиационные Х-101, модифицированные Х-555 и морские «Калибр». Для разведки, корректировки, целеуказания и оценки эффективности ударов в ходе воздушной кампании в Сирии достаточно активно применяются БЛА, причем не только российские, но и иранские.

В целом ВКС России продемонстрировали беспрецедентно высокий уровень боевой и эксплуатационной готовности и способности поддерживать высокий темп боевых действий даже с удаленной от территории страны авиабазы. Впечатляет отсутствие эксплуатационных потерь и потерь в ходе собственно вылетов.

Напротив, результаты непосредственного воздействия на противника выглядят пока довольно умеренными. По всей видимости, мятежникам нанесен меньший, нежели ожидалось, ущерб, а сирийская правительственная армия пока весьма медленно эксплуатирует плоды авиаударов. Взаимодействие ВКС с сирийскими правительственными сухопутными войсками, похоже, оставляет желать лучшего. Эффективность непосредственной поддержки войск со стороны российской авиации выглядит невысокой. В целом операция ВКС демонстрирует лимиты воздушной мощи, но с этим обстоятельством ранее столкнулись и западные державы.

Несмотря на демонстрируемый прогресс, в техническом отношении ВКС России в сирийской кампании находятся на уровне американских ВВС периода операции «Буря в пустыне» 1991 года. То есть сильно отстают от США и в целом современной западной военной авиации. В части высокоточного оружия ВКС России в ходе кампании применяют главным образом боеприпасы со спутниковой коррекцией. Этот способ наведения имеет ограничения, в том числе по точности. Сами бомбы КАБ-500С калибра 500 кг и крылатые ракеты зачастую излишне мощны для типовых целей в этой войне. У российской авиации очень мало (а то и вовсе отсутствуют) высокоточных средств борьбы с движущимися, малоразмерными и хорошо укрепленными целями.

Российская авиация испытывает острую нехватку средств целеуказания для применения высокоточного оружия – фактически эту роль могут играть только электронно-оптические системы «Платан» новых фронтовых бомбардировщиков Су-34. Отсутствуют возможности целеуказания и у используемых в настоящее время российских БЛА. На вооружении ВКС России до сих пор нет подвесных контейнеров целеуказания, являющихся типовыми уже 25–30 лет для западной военной авиации.

По всей видимости, эффективность действий ВКС России в Сирии ограничена главным образом дефицитом разведывательных возможностей, а не недостатком самолетов или средств поражения. Российской авиации не хватает специализированных самолетов-разведчиков, БЛА с широким спектром аппаратуры и большой дальностью полета, современных эффективных космических средств разведки. Полностью отсутствуют в российской авиации и БЛА с ударными возможностями. Из-за недостаточной отработанности в Сирию пока не были посланы новые российские боевые вертолеты Ми-28Н и Ка-52.

Несмотря на указанные недостатки, Сирия стала отличным полигоном для масштабной отработки новой тактики и нового вооружения ВКС. Впервые задействованы самые современные самолеты Су-30СМ и Су-34 (а теперь и Су-35С), используются крылатые ракеты, высокоточное оружие, начато применение БЛА, отрабатываются сложные формы взаимодействия между различными силами и средствами. ВКС получают богатейший боевой и эксплуатационный опыт. Судя по всему, операция в Сирии пока что обходится России относительно дешево.

Если короткий конфликт 2008 г. с Грузией имел следствием радикальную военную реформу ВВС, то участие российской военной авиации в сирийской кампании в долгосрочной перспективе будет иметь еще более глубокие последствия, поскольку полученный опыт неизмеримо больше. В связи с этим можно ожидать, что ряд направлений развития ВКС будет в ближайшие годы интенсифицирован.

Сирия. Россия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 7 марта 2016 > № 1682559 Руслан Пухов

Ситуация в сирийском Курдистане остается сложной — несмотря на начало перемирия в Сирии, боевики-исламисты при поддержке Турции продолжают атаковать курдские районы. При этом представители сирийского Курдистана так и не получили официального приглашения на межсирийские переговоры, которые возобновятся 9 марта в Женеве. В этих обстоятельствах сирийские курды не видят смысла в проведении на своей территории сирийских выборов, назначенных указом Башара Асада на 13 апреля, рассказал РИА Новости глава представительства сирийского Курдистана в Москве Роди Осман.

— Как вы оцениваете ход перемирия в Сирии, введенного с санкции Совбеза ООН?

— В курдских районах о перемирии говорить трудно. Наши районы в Алеппо подвергаются атакам и обстрелам таких группировок, как "Джебхат ан-Нусра", "Джейш аль Сунна", "Султан Мурад". В кантоне Африн (курдская территория на северо-западе Сирии — ред.) против нас воюет "Ахрар аш Шам".

Активна еще одна новая группировка под названием "Сукур аль джабал" ("Горные ястребы"), которая состоит в основном из афганцев, египтян, саудитов и чеченцев. Из города Атма, который остается под их контролем, они атаковали деревню Баш-Шемри.

— Какова сейчас обстановка в городе Телль-Абьяд, на который 27 февраля началась атака ИГИЛ?

— Атака в целом отбита, но продолжается антитеррористическая операция — зачистки тайников и засад исламистов. За пять дней боев уничтожен 291 боевик ИГ. 125 тел из них сейчас находятся в руках YPG (курдское ополчение — ред.). Кроме того, шесть членов ИГИЛ взяты в плен. Само YPG в боях в Телль-Абьяде потеряло 43 бойца. Отмечу, что 19 из них — бойцы арабского происхождения, которые также воюют в рядах YPG. То есть YPG не представляет интересы одних лишь курдов и не защищает только курдов. Оно защищает всех, кто живет на территории сирийского Курдистана.

Отмечу еще один важный момент. Атака на Телль-Абьяд была бы невозможна без поддержки Турции. Нападение шло одновременно с двух сторон — со стороны города Ракка ("столица" ИГИЛ — ред.), который расположен достаточно далеко, и с турецкой границы, на которой и находится Телль-Абьяд. С турецкой стороны атака шла одновременно через три пункта, и все их контролирует турецкая армия.

Атака боевиков со стороны Турции полностью остановлена, но со стороны Ракки попытки боевиков атаковать продолжаются.

— Известно, что в сирийском Курдистане размещена американская авиация и спецназ. Помогают ли они в отражении атаки ИГИЛ?

— Авиация коалиции помогает достаточно активно. Спецназ напрямую не участвует, хотя какую-то помощь, может быть, и оказывает. Основная нагрузка в отражении атак ИГИЛ лежит на YPG. Хотя отмечу, что в свое время американский спецназ сильно помог нам в Кобани (сирийский курдский город, в 2014-2015 годах осаждаемый ИГИЛ, — ред.)

— Сколько мирных жителей погибли при атаке ИГИЛ на Телль-Абьяд?

— В Телль-Абьяде погибли 15 мирных жителей. В деревне Хамам-ат-Туркман (на севере провинции Ракка — ред.) боевики убили 20 мирных жителей, а тела сожгли.

— Ранее курды обвиняли Турцию, что она обстреливает их отряды на сирийской территории, оказывая таким образом поддержку исламистам, воюющим против курдов. Продолжаются ли эти обстрелы сейчас?

— Уже два дня Турция не ведет обстрелы. По какой причине, мы не знаем, но они остановлены. До этого обстрелы были довольно интенсивные. Например, 27 февраля с турецкой территории была обстреляна деревня Несте. Курдские ополченцы были вынуждены отступить из нее, и тут же туда зашли боевики. Обстрелы сразу прекратились.

— Девятого марта в Женеве ожидается возобновление межсирийских переговоров. Есть ли шанс, что сирийские курды получат приглашение участвовать в них?

— Многие стороны и страны, вовлеченные в этот процесс, давали нам обещание, что курды будут приглашены на переговоры. Но официального приглашения мы до сих пор не получили. Не только курды, но и остальные народы должны участвовать. Например, ассирийцы — они тоже не получали приглашение. Каким образом мировое сообщество хочет создать в Сирии демократическую систему, если уже сейчас не все населяющие ее народы участвуют в переговорах? Мы общаемся со многими великими державами, участвующими в организации межсирийских переговоров, требуем, чтобы нас к ним допустили. Но результата, то есть приглашения, пока нет. Перед Стаффаном де Мистурой (спецпосланник ООН — ред.) в проведении этих переговоров стоит сложная задача. Ему нужно всех собрать, чтобы все согласились приехать, чтобы переговоры вообще состоялись.

К сожалению, есть силы, которые не хотят, чтобы участвовали все партии, особенно те, кто реально представляет народ. Например, они не хотят, чтобы участвовала Партия демократического союза (курдская партия, созданная в сирийском Курдистане, — ред.). Не секрет, что они угрожают, что если курды будут участвовать в переговорах, то представители некоторых оппозиционных группировок покинут переговоры и они будут сорваны.

Известно, кто стоит за этим. Это Турция. Решать, кто будет участвовать в переговорах и кто получит на них приглашение, должно ООН. Но на самом деле Турция решает больше, чем ООН. Думаю, первый раунд межсирийских переговоров (29 января — ред.) потому и не принес никаких результатов, что на них не были представлены все силы.

— Почему Турция настолько сильно влияет на то, пригласят курдов или нет? Почему остальные страны ее слушают в этом вопросе?

— Потому что все знают, что Турция имеет большое влияние на ситуацию в Сирии. У нее есть связи с воюющими там радикальными исламистскими организациями. Поэтому, как многие считают, без Турции организовать эти межсирийские переговоры нельзя. Не будет преувеличением сказать, что ИГ — это боевое крыло исламистов, а Эрдоган — их политическое, дипломатическое и легальное крыло.

— Президент Сирии Башар Асад своим указом назначил на 13 апреля проведение в стране парламентских выборов. Будут ли курдские территории участвовать в этих выборах?

— Нет. Эти выборы назначаются не нами и без учета нашего мнения. Соответственно, у нас они проводиться не будут. Наши кандидаты, представляющие сирийский Курдистан, также вряд ли будут в них участвовать

Как я уже говорил, мы настаиваем на выработке в Сирии демократической системы, которая представляла бы интересы всех живущих в стране — не только арабов и курдов, но и ассирийцев, друзов и других народностей. Именно для этого нужны межсирийские переговоры в Женеве и на других международных площадках. Именно такие цели (выработка демократической системы — ред.) ставит перед собой международное сообщество. Уже есть международные резолюции, которые предусматривают, чтобы в выборах участвовали все граждане Сирии.

Когда такая система будет выработана, мы будем готовы в ней участвовать.

То, что выборы назначены, уже сейчас показывает, что (дамасский) режим по-прежнему видит только себя в качестве выразителей интересов сирийского народа и думает, что только они играют важную роль. Например, представитель Сирии в ООН Башар Джафари сказал, что тех, кто предлагает для Сирии федеральную систему, надо лечить. Это показывает их отношение — ведь курды выступают за автономию для Рожавы (сирийского Курдистана — ред.)

Сирия. Турция. Ближний Восток > Армия, полиция > ria.ru, 3 марта 2016 > № 1673854 Роди Осман

Ответы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы СМИ по итогам переговоров со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой, Женева

Вопрос: Каковы итоги состоявшейся встречи?

С.В.Лавров: Наш рабочий день в Женеве завершился встречей со специальным посланником Генерального секретаря ООН С.де Мистурой, в ходе которой мы продолжили согласование конкретных шагов, предпринимаемых Международной группой поддержки Сирии (МГПС) под сопредседательством России и США, в том числе на базе расположенного в Женеве Центра ООН.

Наше общее мнение, которое совпадает с мнением наших американских коллег, заключается в том, что мы движемся в правильном направлении. Режим прекращения боевых действий устанавливается и становится более устойчивым. Есть отдельные нарушения, но ни наши ооновские коллеги, ни другие партнеры не склонны их драматизировать. Не бывает никаких перемирий без отдельных эксцессов и инцидентов. Мы довольны, как работают военные вместе с коллегами из ООН.

Удовлетворены тем, что на гуманитарном фронте есть подвижки в плане разблокирования дополнительных населенных пунктов, доставки грузов: продовольствия, медикаментов нуждающимся людям. В январе как таковых переговоров не было, и мы довольны тем, что вроде бы все поддерживают начало настоящих переговоров – начало подлинного переговорного процесса, который будет вовлекать в себя всех сирийцев, особенно на этапе, когда будет решаться судьба страны и обсуждаться конституционная реформа. Специальный посланник Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистура подтвердил, что эти переговоры он будет созывать в первой декаде марта.

Вопрос: Государственный секретарь США Дж.Керри сегодня заявил, что между Россией и США, наконец, был согласован механизм мониторинга нарушений режима перемирия. Не могли бы Вы с нами поделиться, происходит ли это здесь, в Женеве, и как это выглядит?

С.В.Лавров: Есть несколько «горячих линий». Есть «горячая линия» между военными в Москве и Вашингтоне, есть совместный центр, который базируется на ооновской площадке и также служит подспорьем в работе не только сопредседателей, но и всей МГПС. Между нашей военной базой в Хмеймиме и американскими военными, которые представляют командование возглавляемой США коалиции в регионе, также есть связь.

Что касается процедуры выявления инцидентов и нарушения прекращения боевых действия, то она прописана в договоренностях, которые были заключены в рамках МГПС, одобрены президентами России и США и впоследствии стали частью резолюций Совета Безопасности ООН. Там достаточно подробно прописана процедура выявления сведений, переподтверждения и перепроверки фактов. В случае, если нарушения подтверждаются и носят систематический характер, то соответствующий нарушитель исключается из режима перемирия. В общих чертах это выглядит так. Конкретные технические аспекты этого процесса согласовываются сейчас в рамках правил процедуры, которая будет применяться в отношении этого аспекта деятельности МГПС и ее сопредседателей.

Россия. Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 марта 2016 > № 1677999 Сергей Лавров