Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Встреча с Президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом.

На полях саммита «Группы двадцати» в Гамбурге состоялась встреча Владимира Путина с Президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом.

Главы двух государств обсудили вопросы российско-турецкого взаимодействия, проблематику сирийского урегулирования, сверили часы по реализации проектов «Турецкий поток» и АЭС «Аккую».

* * *

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги!

Очень рад Вас видеть. Мы с Вами в постоянном контакте находимся. За последнее время очень много сделано и для полноформатного развития двусторонних отношений и решения ряда проблем, которые представляют для нас интерес.

В значительной степени благодаря Вашей позиции, господин Президент, удалось существенным образом к лучшему изменить ситуацию в Сирии. И террористическим формированиям нанесён значительный удар за это время, и урегулирование продвинулось серьёзным образом.

Мы высоко ценим Вашу позицию и позицию всех Ваших коллег, наших партнёров по переговорному процессу.

Очень рад возможности на полях «двадцатки» поговорить по всему комплексу.

Р.Эрдоган (как переведено): Большое спасибо.

Прежде всего нужно отметить, что у нас очень непривычный саммит получается. Мы сегодня уже идём к завершению саммита «двадцатки».

Я уверен, что наши совместные усилия с Россией именно в рамках тех событий, которые произошли, являются чётким примером для региональных народов и стран и всего мирового сообщества.

Ожидания, естественно, очень высокие. Очень большой вклад вносим и в развитие наших двусторонних отношений, это ещё больше укрепляет связи между нашими народами. И развитие, которое мы уже обеспечивали в области экономики и в области оборонной промышленности – я уверен, что укрепят ещё больше наши двусторонние отношения.

И вместе с этим действительно ожидания в регионе, особенно по сирийской тематике, очень высоки. И с точки зрения этого вопроса наша встреча, я думаю, имеет очень большое значение.

Лично от себя и от своего народа хочу поблагодарить Вас за ту роль, которую Вы проявили в разрешении данной тематики.

В.Путин: Спасибо.

Пресс-конференция по итогам саммита «Группы двадцати».

Президент России Владимир Путин ответил на вопросы журналистов об итогах двухдневного саммита «большой двадцатки».

В.Путин: Добрый день!

Давайте я не буду делать заявлений, никакого монолога. Вы всё, многое видели, слышали. Давайте сразу к вопросам перейдем.

Пожалуйста.

Вопрос: Владимир Владимирович, известно, что как эксперты, так и рядовые граждане, часть из которых сейчас буянит, протестует неподалёку от этого здания, по-разному оценивают полезность саммитов «двадцатки». На этом, например, больше разговоров было о Вашей встрече с Трампом. Тем не менее, какая тема, которую обсуждала нынешняя «двадцатка», по Вашему мнению, самая актуальная для России? Спасибо.

В.Путин: «Двадцатка» – это, прежде всего, экономический форум, хотя возникает много вопросов политического характера и смежных. Тем не менее всё-таки основная тема – это развитие мировой экономики, и именно этому уделялось основное внимание.

Мы договорились об определении принципов устойчивости мировой экономики, и это чрезвычайно важно для того, чтобы вместе работать по единым стандартам.

Затем мы продолжили тему, которая, кстати, начата ещё в Петербурге. Это работа с отмыванием денег и всё, что связано с «налоговыми гаванями» и уходом от налогообложения. Вещь чрезвычайно важная и имеет практическое значение.

Затем, не менее важно, это тоже связано с экономикой, но это как раз смежная, но очень важная тема – борьба с террором, отслеживание денежных потоков с целью предотвращения финансирования терроризма.

Наконец, большая тема и очень чувствительная – это климатические изменения. Здесь председателю [в «Группе двадцати»], Федеративной Республике Германия, мне кажется, удалось добиться оптимального компромисса в непростой ситуации, в которой председатель оказался, а именно в связи с выходом Соединенных Штатов из Парижского соглашения. Была достигнута договоренность, компромисс, когда все страны зафиксировали, что Соединенные Штаты из этого соглашения вышли, но готовы продолжать сотрудничество по отдельным направлениям и с отдельными странами над решением вопросов климатических изменений. Это, мне кажется, уже положительный элемент, и это можно точно записать в актив канцлеру Меркель.

Но есть и другие вопросы, которые мы изучали. Например, цифровая экономика. Здесь наше предложение было – выработать общие правила в сфере цифровой экономики, обозначить, что такое кибербезопасность, разработать целую систему правил поведения в этой сфере.

Мы говорили сегодня, Президент Южно-Африканской Республики об этом говорил достаточно убедительно, что нужно предпринимать общие усилия, собственно говоря, это звучало почти во всех выступлениях, отражено так или иначе и в итоговом документе, – нужно быть готовым к высвобождению рабочей силы, нужно знать, что нам делать с высвобождающимися рабочими руками, как заниматься переквалификацией, в какие сроки, какие должны быть здесь правила. Я в том числе обращал внимание на то, что нужно работать будет и с профсоюзами, потому что профсоюзы должны будут защищать не только интересы трудовых коллективов, но и индивидуальных предпринимателей, работающих в цифровой экономике, а таких рабочих мест становится все больше и больше. Это так или иначе связано с правами женщин и с образованием девочек это то, о чем в принципе говорится на многих форумах, но сегодня это обсуждалось применительно к цифровой экономике.

В общем, это Форум, безусловно, полезный, и думаю, что он сыграет свою роль в стабилизации мировой экономики в целом.

Вопрос: Владимир Владимирович, я продолжу тему моего коллеги. Хотя политических вопросов на саммите было много, они все больше и больше на «двадцатке» появляются, тем не менее Вы перечисляли экономические темы, они все же в приоритете. Многие выступающие, министры разных стран, отвечающие за экономику, говорили о том, что 2017 год может стать годом роста мировой экономики. Насколько, Вы считаете, это оправдано и коснется ли этот рост России с учетом неблагоприятных тенденций – санкций, ограничений, других факторов?

В.Путин: Неблагоприятных тенденций мы пока не видим, или, скажем так, уже почти не видим, тенденций, во всяком случае. Есть факторы, которые не способствуют развитию экономики, в том числе мировой экономики, и в еврозоне, и в России, те самые нелегитимные ограничения, о которых Вы упомянули. Мы выступаем за снятие всяких ограничений, за свободу торговли, за то, чтобы работать в рамках Всемирной торговой организации, в рамках правил ВТО. Кстати говоря, одной из обсуждаемых тем в экономической сфере была как раз свобода торговли и борьба с протекционизмом. Это тоже одно из важнейших направлений, которые нужно упомянуть.

В целом, движение есть. Правда, несколько снижены относительно первоначальных оптимистических прогнозов показатели роста, но все-таки рост, и рост очевидный, в том числе и в России.

Я уже совсем недавно говорил, а здесь я еще раз повторил это: рост российской экономики очевиден, российская экономика, совершенно определенно можно это сказать, вышла из рецессии. Мы растем третий, вот уже, наверное, скоро будет четвертый квартал подряд. В мае рост российской экономики превысил три процента – 3,1 процента. Думаю, что у нас будет в среднем по 2017 году процента два роста. Это заметный вклад и в рост мировой экономики.

При этом напомню, что у нас на низком уровне находится безработица – 5,2 процента, растут резервы, в том числе резервы Центрального банка, резервы Правительства. Резервы Центрального банка выросли уже до 412 миллиардов долларов. У нас на 40 процентов увеличились доходы федерального бюджета, и это все на фоне достаточно низкой инфляции – 4,4 процента. Всё это вместе, безусловно, не может не вселять оптимизма, хотя, конечно, нельзя сказать, что этот тренд является абсолютно устойчивым. Мы должны внимательно следить за тем, чтобы поддержать этот тренд на рост. У меня есть все снования полагать, что нам это удастся.

Вопрос: Владимир Владимирович, к Вашей встрече с Трампом было приковано внимание всего саммита, это без преувеличения можно сказать. Как Вы оцениваете итоги этой встречи? Ведь не секрет, что в Польше, например, звучала достаточно жесткая риторика из уст американского Президента, американские СМИ вообще провели недружественную «артподготовку». Трамп прямо ставил вопрос о вмешательстве России в выборы в США? Вам он по-человечески понравился? Вам удастся поладить, как Вы считаете?

В.Путин: Президент Соединенных Штатов ставил вопрос, мы обсуждали этот вопрос. И это был не один вопрос, это было много, он уделил этому много внимания. Наша позиция хорошо известна, я ее воспроизвел. Нет никаких оснований считать, что Россия вмешивалась в выборный процесс Соединенных Штатов.

Но что важно – это то, что мы договорились о том, что ситуации неопределенности, особенно в будущем, не должно быть в этих сферах. Кстати говоря, я сказал это на последней сессии, это имеет прямое отношение к киберпространству, к интернет-ресурсам и так далее.

Мы договорились с Президентом Соединенных Штатов о том, что мы создадим рабочую группу и будем вместе работать на тему о том, как совместно контролировать безопасность в области киберпространства, как обеспечить безусловное соблюдение международных правовых норм в этой сфере, как не допускать вмешательства во внутренние дела иностранных государств. Прежде всего, речь идет в данном случае о России и Соединенных Штатах. Мы полагаем, что если нам удастся выстроить эту работу, а у меня нет оснований в этом сомневаться, то тогда больше и не будет спекуляций на эту тему.

А что касается личных взаимоотношений, я считаю, что они установлены. Не знаю, как это прозвучит, но скажу так, как я это вижу. Трамп «телевизионный» очень сильно отличается от реального человека, он конкретный абсолютно, абсолютно адекватно воспринимает собеседника, достаточно быстро анализирует, отвечает на поставленные вопросы либо на возникающие в ходе дискуссии какие-то новые элементы. Поэтому мне кажется, что если так мы будем строить отношения, как шла наша беседа вчера, то есть все основания полагать, что мы сможем восстановить, хотя бы частично восстановить тот уровень взаимодействия, который нам нужен.

Вопрос: В развитие Вашего ответа скажите, пожалуйста, Президент Трамп, когда Вы отрицали российское участие, российское вмешательство в американские выборы, согласился с Вашей позицией, принял Ваш отказ?

В.Путин: Он задал, повторяю, много вопросов на эту тему. Я, насколько был в состоянии ответить, ответил на все эти вопросы. Мне кажется, что он принял это к сведению и согласился. Но на самом деле, как он к этому отнесся, Вы лучше спросите у него.

Вопрос: И еще, если можно, про внутреннюю политику. Правда, это не касается «двадцатки», но вопрос про внутреннюю политику России. Я хотел спросить, как Вы относитесь к Алексею Навальному, его деятельности. И почему Вы не упоминаете его фамилию и имя, когда отвечаете на вопросы про него?

В.Путин: Я считаю, что мы можем иметь диалог, особенно с такого уровня, как президентский или правительственный уровень, с людьми, которые предлагают конструктивную повестку дня, даже критического характера. А если речь идет только о том, чтобы привлечь к себе внимание, то это неинтересно для диалога.

Вопрос: У Вас сегодня утром была встреча с Президентом Франции и Канцлером Германии. Могу предположить, что был подробный разбор, а может быть, и предельно откровенный разбор ситуации на Украине. Появилось ли новое видение, есть ли надежда, что ситуация на Донбассе будет выведена из некоторого оцепенения, в котором она сейчас находится? Может ли в этом сыграть свою роль и начавшееся обсуждение этой темы с Президентом Соединенных Штатов, или интересы России и США на Украине по-прежнему расходятся, а может быть, в чем-то и противоположны друг другу? Что, кстати, насколько понимаю, можно предположить из бэкграунда американского дипломата, который был назначен спецпредставителем.

Спасибо.

В.Путин: Интересы России и Украины, интересы российского и украинского народов – я в этом глубоко уверен, просто полностью убежден – совпадают. Наши интересы полностью совпадают. Не совпадают только, может быть, интересы сегодняшнего руководства Украины и некоторых политических кругов сегодняшней Украины. А если объективно подойти, то, конечно, Украина и Россия заинтересованы в сотрудничестве, заинтересованы в том, чтобы объединять свои конкурентные преимущества, развивать свои экономики просто потому, что многое нам досталось из еще советских времен, имею в виду и кооперацию, единую инфраструктуру, фактически единую энергетику, транспорт и так далее.

Но, к сожалению, наши сегодняшние украинские коллеги считают возможным этим пренебречь. У них остался только один «товар», которым они успешно торгуют. Это русофобия. И еще они торгуют политикой разделения России и Украины, растаскивания двух народов и двух государств. Кому-то это нравится на Западе, кто-то считает, что нельзя ни в коем случае допустить сближения на какой бы то ни было почве России и Украины. Поэтому сегодняшнее украинское руководство активно и небезуспешно торгует этим «товаром».

Но я думаю, что это когда-нибудь закончится, а мы, во всяком случае, заинтересованы в том, чтобы такая ситуация закончилась как можно быстрее.

Что касается участия Соединенных Штатов в урегулировании ситуации на Украине, мы об этом говорили с Президентом Трампом и договорились о том, что будет назначен, – собственно, это уже состоялось, – специальный представитель администрации, который будет заниматься на постоянной основе этой проблемой, будет в контакте как с Россией, так и с Украиной, со всеми сторонами, заинтересованными в урегулировании этого конфликта.

Вопрос: Владимир Владимирович, у меня вопрос по Ближнему Востоку, который «бурлит»: и Сирия, и Катар, другие страны. По Сирии у вас наверняка были дискуссии в рамках саммита «двадцатки». После этих дискуссий, после недавней встречи в Астане как Вы оцениваете перспективы сирийского урегулирования? Поменялось ли или, может быть, стала более конструктивной позиция новой администрации США по этому вопросу, особенно с учетом ваших вчерашних договоренностей?

И, если можно, еще по Катару. Как Вы оцениваете ситуацию с этой стороны? Обсуждалась ли она на «двадцатке»?

И если еще позволите…

В.Путин: Прямо доклад Вам нужно сделать. (Смех.)

Вопрос: Ну, не так часто выпадает возможность.

По проблематике терроризма. Насколько я знаю, достаточно тяжело шло согласование коммюнике по терроризму. Если не секрет, в чем были основные противоречия?

В.Путин: Честно говоря, я не знаю об этих сложностях, это Вы у шерпы спросите. По-моему, принципиальных возражений ни у кого не было. Может быть, вопрос каких-то формулировок. Но мне, честно говоря, об этом не известно. Я знаю, что текст согласован. Во всяком случае, на таком уровне – глав делегаций, глав государств, правительств – никаких сложностей, трений у нас не возникло. Все признают, что это общая угроза и все заявляют о своей готовности бороться с этой угрозой.

Что касается Катара, то эта проблема не обсуждалась. Она, конечно, достаточно острая, региональная, и она может повлиять на определенные процессы и, кстати говоря, в экономике, в энергетике и с точки зрения безопасности в регионе, но я ни с кем этот вопрос в ходе саммита не обсуждал.

По поводу Сирии. Да, мы практически со всеми моими собеседниками обсуждали этот вопрос. Поменялась или нет позиция Соединенных Штатов – мне кажется, что она стала более прагматичной. В целом вроде не поменялась, но есть понимание, что, объединяя усилия, мы можем многого добиться. И как результат, вчерашняя договоренность по южной зоне деэскалации. Знаете, кто бы как на это ни реагировал, но я Вам могу сказать, что это один из прорывов, который нам удалось сделать, кстати говоря, в ходе работы с Президентом Трампом. Это реальный результат совместной работы, в том числе с США. К этой работе была подключена Иордания, некоторые другие страны региона. Мы провели консультации с Израилем и будем еще проводить эти консультации в ближайшее время. Но это реальный хороший результат, это прорыв в известной степени. Поэтому, если мы так же будем двигаться по другим направлениям, по другим зонам деэскалации…

Мы сегодня очень подробно говорили об этом с Президентом Турции. Это в значительной степени не от нас зависит, многое связано с противоречиями между странами региона. У всех свои озабоченности, у всех свои предпочтения, свои интересы, причем законные интересы, и нужно к этому именно так и относиться – как к законным интересам, нужно искать компромиссы.

Вы знаете, нам иногда это удается сделать. Во всяком случае, то, что прекращены активные боевые действия, то, что мы сейчас занимается этими зонами деэскалации, – это уже огромный шаг вперед.

Теперь нам нужно договориться о том, каковы будут конкретно границы этих зон, как будет обеспечиваться безопасность в этих зонах. Это очень кропотливая, на первый взгляд даже нудная, но чрезвычайно важная и ответственная работа. Опираясь на позитивный опыт, который был достигнут за последнее время, опираясь на добрую волю Ирана, Турции, разумеется, сирийского правительства и Президента Асада, мы можем сделать дальнейшие шаги.

Самое главное заключается в том, – и мы это подтвердили, в том числе, кстати говоря, и в документах об образовании вот этой зоны на юге с выходом на иорданскую границу и с выходом на примыкающие Голанские высоты, – самое главное – обеспечить в конечном итоге территориальную целостность Сирии, с тем чтобы вот эти зоны деэскалации были прообразом таких территорий, которые смогли бы и между собой сотрудничать, и с официальным Дамаском. И если нам это удастся сделать, то тогда мы создадим, безусловно, хорошую базу, предпосылки для решения в целом сирийской проблемы политическими средствами.

Вопрос: Мы уже говорили про вмешательство в выборы, но вот у нас предстоят новые в Германии.

В.Путин: У вас в Германии?

Вопрос: Теперь это считается «у нас», «у нас» в Германии в сентябре. Россия планирует в них вмешаться? Вы уведомляли Ангелу Меркель о том, как мы это будем делать? И, может, Вы мне тоже подскажете? (Смех в зале.)

В.Путин: Какие-то провокационные вопросы Вы задаете. Но я же вам сказал, мы и в США не вмешивались. Зачем нам еще здесь создавать какие-то проблемы? У нас добрые отношения с Федеративной Республикой. Это самый крупный наш торгово-экономический партнер в страновом измерении в Европе, один из ведущих наших торговых партнеров в мире. У нас на повестке дня – крупные совместные проекты, которые мы поддерживаем, например, «Северный поток-2». Вокруг него много всяких небылиц, споров и даже противодействия, но это, совершенно очевидно, это в интересах экономики Европы и в интересах экономики Германии, которая отказывается от атомной энергетики.

Зачем нам? Еще не хватало вмешиваться во внутриполитические процессы.

Если вы проанализируете прессу, немецкую прессу или вообще европейскую, французскую, вот они занимаются постоянным вмешательством в наши внутренние дела. Но поскольку мы чувствуем себя уверенно, нас это не беспокоит.

Вопрос: Спасибо большое, господин Президент, за возможность задать Вам вопрос от нашей телекомпании. Мы хотели Вас спросить о встрече с Президентом Трампом, и мой коллега уже задал такой же вопрос. И Вы сказали, что мы должны спросить Президента Трампа о том, что произошло.

В.Путин: Нет. Вы должны спросить о том, как он к этому отнесся, к моим ответам. А что произошло – ничего не происходило, мы не вмешивались.

Реплика: Просто от Белого дома, к сожалению, практически никакой информации нет о том, что происходит.

В.Путин: Мы им строго укажем. (Смех.)

Реплика: Не могли бы Вы просто поделиться, что именно Президент Трамп Вам сказал во время встречи, когда Вы сказали ему, что Россия не вмешивалась в политический процесс?

В.Путин: Он начал задавать наводящие вопросы, его реально интересовали какие-то детали. Я, насколько мог, достаточно подробно на все это ответил. Я рассказал ему и о своих диалогах на этот счет с предыдущей администрацией, в том числе и о моих разговорах с Президентом Обамой. Но я не считаю себя вправе детали [бесед], допустим, с Президентом Обамой рассказывать, это в мировой практике не принято на таком уровне. То же самое, мне кажется, было бы не совсем корректно с моей стороны в деталях рассказывать о нашем разговоре с Президентом Трампом. Он меня спросил – я ему ответил. Он задал наводящие вопросы – я их разъяснил. Мне показалось, что он этими ответами удовлетворен.

Реплика: Спасибо большое.

В.Путин: Пожалуйста.

Вопрос: Возвращаясь к теме ускорения экономического роста, тем мерам, которые мы можем принять, Правительство уже подготовило план, и, насколько нам известно, Вы с ним уже ознакомились, но он секретный по какой-то причине. Мы знаем какие-то моменты из него. Вы их озвучивали.

В.Путин: Я сейчас объясню. Вы знаете наверняка, у нас работает несколько групп. Работает группа, которую возглавляет, организует господин Титов, с предпринимателями, с предпринимательским сообществом. Работает группа, которую возглавляет господин Кудрин, он собрал большое количество авторитетных экспертов. Работает Правительство. Но мы должны сделать план, который был бы приемлем, был бы оптимальным для следующих шагов в экономике, начиная с 2018 года. И мы должны посмотреть все предложения, их оценить и в конечном итоге принять окончательное решение.

Может быть, это будет не какой-то конкретный из предложенных вариантов, может быть, это будет нечто такое, что будет основано на этих трех вариантах. Но над этим сейчас идет работа, и мы просто заранее об этом не говорим.

Но, безусловно, Правительством проделана очень большая работа по этому направлению, и мы будем в значительной степени опираться на предложения Правительства. Не можем без внимания оставить то, что сделано группой Алексея Леонидовича Кудрина, и у Титова там есть дельные предложения. Поэтому мы сейчас работаем, смотрим, какой будет окончательный вариант предложений по развитию российской экономики начиная с 2018 года.

Вот и все. Там никаких секретов нет. Просто дело-то в чем? Дело в том, что заявлять заранее то, что окончательно еще не принято, – это же неправильно. Мы можем подать просто неправильные сигналы в экономику, вот и все, только в этом дело.

Вопрос: По внутренней политике вопрос. Я узнал, что Вы уже ознакомились с машиной проекта «Кортеж». По плану ее хотят использовать на инаугурации Президента в 2018 году.

В.Путин: И Вы знаете лучше меня, я даже первый раз об этом слышу.

Вопрос: А у Вас не возникло в связи с этим желания проехаться на этой машине уже на официальном мероприятии, то есть на инаугурации?

В.Путин: Нет, пока не возникло. Потому что она еще не готова. Вы сами поездите на машине, которая не готова, а потом покатаетесь, я посмотрю, как это происходит, и вместе с Вами еще ее испытаем.

Вопрос: Вы уже рассказали о встрече с Эрдоганом. Можно у Вас уточнить? Когда поднимался вопрос о первой, северной зоне, Вы обсуждали проблематику курдов и непосредственно территории Африна, где есть представители российского Центра по примирению сторон? Турецкие СМИ уже готовят почву к военной интервенции турецкой армии туда. И также с Эрдоганом, с Трампом обсуждали Вы будущее Президента Сирии Башара Асада? Вчера, например, Тиллерсон сказал, что этот человек не имеет будущего в сирийской политике. Он не сказал, когда и как, но все-таки это прозвучало.

В.Путин: Давайте начнем с последней части Вашего вопроса. Господин Тиллерсон – уважаемый человек, российский орденоносец, у него орден Дружбы, мы его уважаем и любим, – но он все-таки не сирийский гражданин, а будущее Сирии и будущее Президента Асада как политического деятеля должен определять сирийский народ. Это первое.

Второе, что касается курдской проблемы. Это в целом очень большая и многогранная проблема. Мы в контакте со многими курдскими формированиями и не делаем из этого секрета. Но с точки зрения боевого обеспечения их деятельности, здесь, пожалуй, наши американские коллеги гораздо впереди нас, они гораздо в этом отношении больший объем работы проделывают. Наши не советники, а наши военнослужащие, которые занимаются осуществлением контроля за прекращением огня, да, они есть во многих регионах Сирии, там, где достигнута договоренность о примирении… Но если иметь в виду районы, о которых Вы сказали, то их там – не знаю, – один-два человека, это не какие-то боевые подразделения. Они выполняют такую функцию, в осуществлении которой заинтересованы все. Но мы пока не видим никаких приготовлений к каким бы то ни было боевым действиям, а наоборот, рассчитываем на то, что наши предварительные наработки по созданию зон деэскалации в нескольких регионах – в идлибской зоне, на севере – будут достигнуты. И это невозможно сделать без поддержки Турции.

Вопрос: Тут уже коллеги вспоминали слова Трампа в Варшаве. Было еще одно высказывание о том, что США готовы начать прямые поставки сжиженного природного газа и в Польшу, и в Центральную Европу. Как Вы такие намерения оцениваете, особенно в контексте и планов по «Северному потоку»? Не станет ли газ новой, еще одной точкой напряженности в отношениях с американцами?

В.Путин: Я оцениваю это в высшей степени положительно, потому что здоровая конкуренция всем идет на пользу. Мы за открытый рынок, за здоровую конкуренцию.

Президент Соединенных Штатов вчера на сессии в ходе дискуссии сказал, что США выступают за открытую, честную конкуренцию. И, кстати говоря, когда я выступал, этот тезис поддержал. Так что нас это вполне устраивает, если это будет так, – открытая и честная конкуренция, не ангажированная политикой и без использования каких-то политических ресурсов, – то нас это вполне устраивает. Потому что на сегодняшний день, – это совершенно очевидный факт, любой специалист вам это скажет, – себестоимость производства и доставки сжиженного природного газа из Соединенных Штатов гораздо выше, чем наш СПГ, даже СПГ, и несопоставим по стоимости с трубным российским природным газом. И у нас нет никаких сомнений в том, что у нас есть абсолютные конкурентные преимущества. Ну а чтобы они сохранились, наши участники рынка должны активно работать и должны сохранить за собой эти конкурентные преимущества.

Давайте будем завершать. Пожалуйста.

Вопрос: После первой встречи с Трампом как Вы считаете, все-таки удастся ли постепенно вытаскивать российско-американские отношения из того глубокого кризиса, в котором они оказались, или пока вообще сказать что-то сложно?

В.Путин: Я очень на это надеюсь и мне кажется, что определенные предпосылки для этого созданы.

Спасибо вам большое. Всего хорошего.

Германия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 8 июля 2017 > № 2235698 Владимир Путин

В Гамбурге завершилась встреча Путина и Трампа

Первая встреча главы США Дональда Трампа и президента России Владимира Путина состоялась в пятницу, 8 июля. Главы двух государств встретились в Гамбурге, где проходит саммит G20.

Первая личная встреча двух лидеров продлилась более двух часов, пишет РИА Новости. В начале беседы Путин и Трамп поприветствовали друг друга и пожали руки. Глава России заметил, что ранее они обсуждали по телефону некоторые важные темы, однако наиболее острые вопросы требуют личной встречи.

Трамп, в свою очередь, заявил, что для него честь вести переговоры с Путиным и добавил, что Россию и США "впереди ждут позитивные события". Оба лидера согласились, что переговоры должны получиться результативными.

После кратких заявлений, главы государств дали понять, что открытая часть встречи закончилась. Журналисты стали выкрикивать вопросы, но Путин и Трамп на них не реагировали. Затем встреча продолжилась в закрытом режиме.

После, на встрече с премьер-министром Японии Синдзо Абэ, Владимир Путин объяснил, почему беседа с Трампом так затянулась. "Накопилось много вопросов — там и Украина, и Сирия, и другие проблемы, некоторые двусторонние вопросы. Мы опять вернулись к вопросам борьбы с терроризмом, кибербезопасности", — сказал он и извинился за задержку.

В мероприятии приняли участие также госсекретарь США Рекс Тиллерсон и министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Ранее они уже провели переговоры друг с другом.

Накануне в Белом доме заявляли, что встреча американского и российского президентов рассчитана на полчаса. В Кремле подтвердили, что переговоры будут ограничены по времени, но заверили, что главы США и РФ успеют обсудить большой круг вопросов, в том числе ситуацию в Сирие, Украине, Корейском полуострове и вопросы двусторонних отношений.

США не будут свергать Асада

СМИ: США согласились оставить Асада во главе Сирии

Отдел «Армия»

Команда президента США Дональда Трампа готова отказаться от планов по свержению режима Башара Асада после разгрома ИГ в Сирии, выяснило американское издание The Daily Beast. Кроме того, в Вашингтоне согласны на нахождение российской военной полиции в зонах безопасности, созданных в рамках договоренностей России, Турции и Ирана.

Администрация Дональда Трампа допускает отказ от свержения режима Башара Асада после разгрома «Исламского государства» (запрещено в России) и поддержание зон безопасности в Сирии, как это предлагали «Россия и ее союзники», в том числе с использованием российских военных для их патрулирования. Об этом сообщает издание The Daily Beast со ссылкой на информированного высокопоставленного чиновника администрации США, чьи слова подтвердили еще два источника в Белом доме и один источник в конгрессе.

Госсекретарь Рекс Тиллерсон еще 5 июля заявил о готовности США изучить возможность использования совместных с Россией механизмов для стабилизации обстановки в Сирии, напоминает издание. Кроме того, на необходимости более тесной координации с Россией действий в Сирии уже несколько месяцев настаивают советники Трампа — от уволенного Майкла Флинна до Джареда Кушнера.

Позиция нынешней администрации президента США по отношению к Асаду менялась.

Во время предвыборных дебатов и сразу после избрания Трамп говорил, что скептически относится к сирийской оппозиции. В конце марта постпред США в ООН Никки Хейли уже заявляла, что отстранение Асада от власти больше не является приоритетом для США. Ситуация резко изменилась через несколько дней, после того как в сирийском Идлибе произошла газовая атака, которую в США интерпретировали как применение силами Асада отравляющих веществ. Трамп одобрил запуск ракет «Томагавк» по сирийской военной базе, где находились в том числе российские военные, которых однако предупредили больше чем за час до удара. Тогда Тиллерсон заявил, что будущее Сирии с Асадом у власти невозможно.

Новая стратегия США накануне встречи Трампа с Владимиром Путиным, на которой будет присутствовать Тиллерсон, должна обеспечить стабильность в Сирии после разгрома ИГ. В Вашингтоне полагают, что необходимо не допускать стычек между собой вооруженных группировок, которых поддерживают США и Россия. При этом США не будут передавать Асаду территории, освобожденные от ИГ, и не собираются задействовать свои войска для контроля территорий. США также планируют раскалывать союз России и Ирана, поддерживая Турцию.

В конце июня американский телеканал CNN со ссылкой на источники сообщил, что авианосная ударная группа ВМС США в составе авианосца George H.W. Bush вместе с двумя эсминцами и двумя крейсерами с крылатыми ракетами, патрулирующая восточную часть Средиземного моря, а также самолеты ВВС США на территории нескольких соседних с Сирией государств были приведены в полную боевую готовность для возможного нанесения удара по правительственным силам.

По данным Пентагона, сирийские военные готовили химатаку на противников режима. О подготовке новой химической атаки властями Сирии заявил пресс-секретарь Белого дома Шон Спайсер.

«США выявили потенциальную подготовку к очередной химической атаке режима Асада, которая, вероятнее всего, выльется в массовую гибель мирных жителей, в том числе невинных детей. Действия по подготовке похожи на те, которые режим проводил перед атакой 4 апреля 2017 года», — говорилось в сообщении.

Спайсер подчеркнул, что США находятся в Сирии для борьбы с террористической организацией «Исламское государство» (запрещена в России), однако «если Асад произведет еще одну массовую атаку с использованием химического оружия, он и его армия дорого заплатят за это».

При этом официальный представитель Госдепартамента США Хизер Ноерт заявила, что Белый дом не будет публично предоставлять доказательств такой информации.

«Доказательства не будут раскрываться, поскольку это относится к компетенции разведки. Вам всем известно, что иногда появляются вопросы, в детали которых мы не можем вдаваться, но они привлекают внимание правительства Соединенных Штатов на высшем уровне», — отметила она.

По словам Ноерт, власти США не станут верить заявлениям Дамаска об отсутствии приготовлений к проведению химатаки.

В начале недели стало известно, что поддерживаемые США «Демократические силы Сирии» начали штурм старого города Ракки — сирийской столицы ИГ. После разгрома джихадистов в этой провинции, а также в случае продолжения перемирия в зонах деэскалации, созданных по соглашению между Россией, Турцией и Ираном, в Сирии почти не останется территорий, не контролируемых ключевыми игроками конфликта.

Сделка президентов

Россия и США договорились о перемирии в Сирии

Рафаэль Фахрутдинов, Амалия Затари

Россия и США договорились о перемирии в Сирии — согласно новому соглашению, режим прекращения огня вступит в силу в полдень 9 июля. Израиль и Иордания также фигурируют в договоре между Вашингтоном и Москвой. Данная сделка никак не относится к договору о создании зон деэскалации в Сирии, подписанному Ираном, Россией и Турцией в Астане в мае 2017 года.

Вашингтон и Москва достигли соглашения о прекращении огня на юго-западе Сирии, сообщает агентство Associated Press со ссылкой на трех высокопоставленных представителей США.

По мнению AP, эта договоренность знаменует новый уровень участия президента США Дональда Трампа в попытке разрешить гражданскую войну в Сирии. Режим прекращения огня вступит в силу в полдень 9 июля, пояснили сирийские чиновники на условиях анонимности.

Израиль и Иордания также фигурируют в соглашении России и США — оба союзника Белого дома имеют общую границу с южной частью Сирии.

Также агентство уточняет, что данная сделка никак не относится к договору о создании зон деэскалации в Сирии, подписанному Ираном, Россией и Турцией в Астане в мае 2017 года. Предыдущие соглашения о режимах прекращения огня в Сирии потеряли силу или не смогли сократить волну насилия надолго, и неясно, будет ли эта сделка лучше предыдущих, заключает AP.

Сегодня же президент России Владимир Путин провел встречу с главой Белого дома Дональдом Трампом на саммите G20 в Гамбурге. По словам министра иностранных дел России Сергея Лаврова, лидеры двух стран обсуждали Сирию, Украину, КНДР и кибербезопасность.

Ранее сообщалось, что администрация Дональда Трампа допускает отказ от свержения режима президента Сирии Башара Асада после разгрома террористической организации «Исламское государство» (запрещена в России) и поддержание зон безопасности в Сирии, как это предлагали «Россия и ее союзники», в том числе с использованием российских военных для их патрулирования. Об этом писало издание The Daily Beast со ссылкой на информированного высокопоставленного чиновника администрации США, чьи слова подтвердили еще два источника в Белом доме и один источник в конгрессе.

Госсекретарь Рекс Тиллерсон еще 5 июля 2017 года заявил о готовности США изучить возможность использования совместных с Россией механизмов для стабилизации обстановки в Сирии, напоминает издание. Кроме того, на необходимости более тесной координации с Россией действий в Сирии уже несколько месяцев настаивают советники Трампа — от уволенного Майкла Флинна до Джареда Кушнера.

В Вашингтоне полагают, что необходимо не допускать стычек между собой вооруженных группировок, которых поддерживают США и Россия. При этом США не будут передавать Асаду территории, освобожденные от ИГ, и не собираются задействовать свои войска для контроля территорий. Издание считает, что США также планируют раскалывать союз России и Ирана, поддерживая Турцию.

17 июня 2017 года США заявили, что приветствуют 48-часовое прекращение огня на юге Сирии со стороны правительства страны, и призвали власти выполнять данное обещание на протяжении всего времени. Об этом говорилось в заявлении представителя Госдепартамента Хизер Нойерт, опубликованном на сайте ведомства.

«Мы будем судить об этой инициативе по ее результатам, а не по словам», — отметила она.

В своем заявлении Нойерт подчеркнула, что оппозиция Сирии должна прекратить атаки, чтобы перемирие действовало от каждого из участников конфликта, при этом продолжая борьбу с терроризмом. Она также выразила надежду на то, что режим прекращения огня может быть увеличен по времени, что позволит привезти на территорию гуманитарную помощь.

Подписанные в мае Россией, Турцией, Ираном и другими участниками переговоров в Астане документы о создании зон деэскалации в Сирии предусматривают прекращение в границах «зон» авиаударов и любых боевых действий между правительственными войсками и повстанцами, которые присоединились или присоединятся к режиму прекращения огня.

Эта зона, расположенная вдоль границы с Иорданией, в районах Дейра и Кунейтра, в основном контролируется поддерживаемыми Западом отрядами «Южного фронта». В российском Минобороны оценивали численность находящихся там боевиков в 15 тыс. человек.

Ранее «Южный фронт» принимал участие в астанинских переговорах, однако в этот раз приехать на встречу отказался. Как пояснил РИА «Новости» представитель «фронта» в делегации вооруженной оппозиции на переговорах Башар аз-Зубаи, причин для отказа «много».

«Мы смотрим на то, что происходит на южном фронте», — сказал он.

3 июля, перед началом встречи в Астане, сирийская армия объявила, что приостанавливает боевые действия на юге Сирии, однако повстанцы практически сразу после этого обвинили правительственные силы в нарушении режима прекращения огня в контролируемых ими районах.

Так, через несколько часов после заявления военных, боевики объявили, что сирийские правительственные самолеты сбросили в пригородных районах города Дераа баллоны, упакованные осколками со взрывчаткой, — такие снаряды вызывают на земле, куда их сбрасывают, беспорядочные разрушения.

Как отмечает Reuters, сирийская армия в последние месяцы усилила свои авиаудары в провинции Дераа.

Боевые действия также распространились на пограничную провинцию Кунейтра, вдоль спорных Голанских высот, где сирийские повстанцы ведут наступление против правительственных сил, поддерживаемых иранским ополчением.

Вооруженная оппозиция уже выражала свои опасения в связи с созданием зон деэскалации. По мнению повстанцев, цель их создания — освободить части подразделений правительственных сил, чтобы позволить им захватывать территории в других местах.

Оппозиция также обвиняет Москву в подстрекательстве сирийской армии к полному захвату провинции Дераа, большую часть которой повстанцы контролируют с 2015 года. Представитель «Южного фронта» в начале июля заявлял Reuters, что в группировке сомневаются в искренности намерений Дамаска и Москвы соблюдать перемирие на юго-западе Сирии.

Седьмой раунд переговоров по Сирии начнется 10 июля 2017 года в Женеве под эгидой ООН.

«Спецпосланник ООН по Сирии хочет объявить, что он проведет седьмой раунд межсирийских переговоров в Женеве. Участники должны приехать к 9 июля, раунд должен начаться 10 июля», — говорится в сообщении спецпосланника ООН по Сирии Стаффана де Мистуры.

Отмечается, что де Мистура намерен провести новые раунды переговоров в августе и сентябре.

Ответы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы российских СМИ по итогам встречи Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа «на полях» саммита «Группы двадцати», Гамбург, 7 июля 2017 года

Вопрос: Сергей Викторович, как прошла эта продолжительная встреча?

С.В.Лавров: Если президенты видят, что есть вопросы для обсуждения, чтобы постараться не просто обменяться мнениями, а кое-что решить, то я думаю, время здесь не играет решающего значения. Действительно, была очень продолжительная беседа. Мое ощущение - подтвердилось, что Президент Российской Федерации В.В.Путин и Президент США Д.Трамп движимы национальными интересами своих стран и видят их, прежде всего, в том, чтобы искать взаимовыгодные договоренности, а не пытаться разыгрывать какие-то конфронтационные сценарии и создавать проблемы на ровном месте. Именно в таком конкретном и деловом ключе обсуждали Сирию, Украину, Корейский полуостров, кибербезопасность и целый ряд других вопросов.

Договорились о некоторых вполне конкретных вещах.

Первое. Буквально сегодня в столице Иордании Аммане завершили работу эксперты России, США и Иордании, которые согласовали меморандум о создании зон деэскалации на юго-западе Сирии – в районах Дераа, Кунейтра и Сувейда. В этой зоне будет действовать режим прекращения огня с 12:00 по дамасскому времени 9 июля.

Россия и США взяли на себя обязательства обеспечить выполнение соблюдения режима прекращения огня всеми группировками, которые там находятся, а также обеспечить гуманитарный доступ и наладить контакты между оппозиционерами, находящимися в этом регионе, и мониторинговым Центром, который создается в столице Иордании. На первых порах безопасность вокруг этой зоны деэскалации будет обеспечиваться с использованием силы средств российской военной полиции при координации с американцами и иорданцами. Немаловажно, что в этом документе четко подтверждена приверженность России, Иордании и США суверенитету, территориальной целостности Сирии и резолюциям СБ ООН, которые заложили основу для продвижения политического урегулирования. Это одна договоренность, которую сегодня приветствовали президенты.

Второе. При обсуждении Украины американская сторона сообщила, что они назначили специального представителя по содействию усилиям по урегулированию украинского кризиса. Условлено создать канал между представителями Российской Федерации и США, чтобы использовать имеющиеся у США возможности для продвижения урегулирования на основе Минских договоренностей, опираясь на потенциал, заложенный в Контактной группе и в «нормандском формате». Рассчитываем, что в ближайшее время представитель США по украинскому урегулированию прибудет в Россию на консультации.

Третья тема - это кибербезопасность, которой по понятным причинам уделено немало внимания. Президенты сошлись на том, что эта сфера становится все более рискованной. В ней рождаются угрозы, включая террористическую, угрозы в сфере других областей организованной преступности, такие угрозы нормальному функционированию обществ, как детская порнография, педофилия, т.н. суицидные сети. Конечно, Президент Д.Трамп также упомянул о том, что в США по-прежнему некоторые круги раздувают тему российского вмешательства в американские выборы, хотя и не могут это доказать.

Условлено, что все эти вопросы в комплексе, включая борьбу с терроризмом, организованной преступностью, хакерством во всех его формах стали предметом российско-американского взаимодействия. В этих целях будет создана совместная двусторонняя рабочая группа.

Четвертая договоренность обуславливает ускорение прохождения процедур, необходимых для назначения новых послов – России в США и США в России.

Вопрос: Поднимался ли вопрос российской дипломатической собственности на территории США?

С.В.Лавров: Поднимался. Мы будем продолжать добиваться восстановления справедливости.

Вопрос: На этой встрече по этому вопросу ни до чего пока не удалось договориться?

С.В.Лавров: Если я сказал, что будем продолжать, то работа еще остается.

Вопрос: Вы дипломат, Вы замечаете детали. Маленьких деталей в дипломатии нет. Как Вам показалось, какова была атмосфера, что ее задавало? На Ваш взгляд, как все может развиваться дальше?

С.В.Лавров: Атмосфера была конструктивной. Как я сказал вначале, ее задавала нацеленность обоих президентов на то, чтобы продвигать национальные интересы России и США соответственно. Ее так же определяло понимание, что делать это каждая страна может более эффективно, если мы будем взаимодействовать и искать баланс наших интересов, а также если мы будем добиваться стабилизации обстановки в различных регионах мира, где сейчас очень неспокойно - будь то Ближний Восток и Север Африки, Корейский полуостров или Афганистан.

Вопрос: Были ли какие-нибудь договоренности по Украине? У Президента США Д.Трампа были предложения относительно другого плана.

С.В.Лавров: Я не припомню, чтобы Президент США Д.Трамп предлагал какой-то другой план. Сегодняшняя утренняя продолжительная беседа с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном также не выявила каких-то отходов от Минских договоренностей. Как и вчера в Париже в ходе разговора с Министром иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дрианом, было констатировано, что есть интерес и нацеленность на то, чтобы ускорить продвижение по пути, который содержится в Минских договоренностях.

Вопрос: Как было прокомментировано вмешательство России в американские выборы?

С.В.Лавров: Я уже говорил на эту тему.

Вопрос: Сейчас Вы по сути объявили о договоренности по югу Сирии. Два дня назад в Астане результат был нулевым, хотя вопрос юга Сирии и обсуждался. Упомянутый Вами формат «Россия-США-Иордания» – это новый формат? Вы будете его «пропускать» потом через Астану? Будет ли это завтра обсуждаться с Президентом Турции Р.Т.Эрдоганом?

С.В.Лавров: Прочитайте Меморандум от 4 мая, одобренный в Астане. Там речь идет о четырех зонах деэскалации в Сирии: северная (в районе г.Идлиба), зона чуть севернее г.Хомса, зона, покрывающая большую часть р-на Восточная Гута и юго-запад Сирии. Понятно, что на юго-западе без иорданцев и американцев, которые работают с иорданцами и представляют интересы коалиции в этом регионе, будет очень трудно о чем-то договариваться. В Астане пару дней назад речь шла, прежде всего, о трех других зонах. Как мы уже говорили, есть понимание, как будут выглядеть зоны около г.Хомса и Восточной Гуты. Продолжается разговор по северной зоне.

Вопрос: Верно ли, что Президент США Д.Трамп поднял тему вмешательства России в американские выборы в контексте того, что он считает эти обвинения безосновательными?

С.В.Лавров: Президент США Д.Трамп (я уверен, что об этом скажет либо он сам, либо Госсекретарь США Р.Тиллерсон) сказал, что эта кампания приобретает достаточно странный характер, потому что за многие месяцы, пока звучат эти обвинения, не предъявлено ни одного факта. Это признается теми в Конгрессе, кто возглавлял это движение на каком-то этапе и «вызывал на ковер» различных представителей Администрации США. Президент США Д.Трамп сказал, что он слышал четкие заявления Президента России В.В.Путина о том, что это неправда и что российское руководство не вмешивалось в эти выборы. Он сказал, что он принимает эти заявления. Вот и все.

Вопрос: Шла ли речь про КНДР?

С.В.Лавров: Вы меня не слушаете. Я дважды сказал, что тема Корейского полуострова обсуждалась. Нам с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном поручено продолжать и интенсифицировать сотрудничество внешнеполитических ведомств напрямую и в Совете Безопасности ООН по всем вопросам международной повестки дня, включая Корейский полуостров.

Вопрос: Шла ли речь о присоединении США к «нормандскому формату»?

С.В.Лавров: Как я уже сказал, двусторонний канал создается в поддержку тех усилий, которые предпринимаются Контактной группой и в «нормандском формате».

Вопрос: Был ли запрос со стороны Москвы к Вашингтону как-то повлиять на партнеров в Киеве?

С.В.Лавров: Это постоянно действующий запрос к Вашингтону и европейским столицам.

Вопрос: А каков ответ?

С.В.Лавров: Все заинтересованы в том, чтобы стороны Минских договоренностей, а Украина – главная их сторона, выполняли то, что там записано. Уверяю вас, что наши западные партнеры, и мы это чувствуем, прекрасно понимают необходимость дополнительного воздействия на этот процесс, который пока находится в заторможенном состоянии.

Вопрос: По итогам этой встречи Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп - коллеги, партнеры или, может, даже друзья?

С.В.Лавров: Это уже беллетристика. Я начал с того, в какой атмосфере проходили эти переговоры. Решайте сами.

Вопрос: Пояснил ли Д.Трамп произнесенные им в Польше слова?

С.В.Лавров: Об этом речь не заходила. Исходим из того, что обсуждаются те вопросы, которые реально выносятся на повестку дня той или иной встречи. Я рассказал вам то, о чем мы сегодня говорили. Еще раз подтверждаю, что оба президента проявили твердый настрой на поиск решений, отвечающих национальным интересам Российской Федерации, США и всего мирового сообщества.

Вопрос: «Двадцатка» – экономически направленный форум. Не запланировано ли другого случая для обсуждения именно политических вопросов и в политическом формате?

С.В.Лавров: Встреча В.В.Путина и Д.Трампа была сугубо политической и проходила «на полях». Форум может быть любым, хоть спортивным.

Вопрос: Обсуждался ли на встрече вопрос российских заключенных В.Бута и К.Ярошенко?

С.В.Лавров: Продолжаем работать над этими вопросами. Исходим из того, что гуманитарный характер этих ситуаций очевиден, и наши американские коллеги сделают правильный выбор и примут верное решение.

?

Иран составил список контрмер против новых американских санкций

На фоне усилий США по введению дополнительных санкций против Ирана и России, Тегеран составил список контрмер, заявил глава Исследовательского центра парламента Ирана Казем Джалили, сообщает ILNA.

Казем Джалали добавил, что вместе с Комиссией по национальной безопасности и внешней политике меджлиса, Центр рассмотрит программу чрезвычайных мер по противодействию санкциям США, состоящую из 20 пунктов.

"В рамках этого плана, правительство выделит 1 миллиард туманов ($ 265 миллионов) для Корпуса стражей Исламской революции и столько же на развитие ракетной программы страны", - сказал он.

В плане рассматриваются такие вопросы, как поддержка США терроризма, нарушения прав человека в США, меры по противодействию экономическим санкциям США, поддержка иранских вооруженных сил и координация действий против террористической политики США в регионе.

Эксперт Эмад Абшенас рассказал, что КСИР является главной защитой Ирана от экономического давления США и военного террора в регионе.

"В этом плане основное внимание уделяется контрмерам террористической политики, распространяемой США в мире, включая введение санкций со стороны Ирана против организаций, которые имеют тесные связи с Вашингтоном и оказывают финансовую помощь террористам, продают им оружие и нарушают права человека", - сказал он.

Абшенас описал элитный отряд КСИР - "Кудс" в качестве основной силы для защиты от "американского терроризма и преступлений", и сказал, что КСИР и иранская ракетная программа помогли удержать террористов вдалеке от границ страны.

"Эти два щита служат интересам всего ближневосточного региона, поскольку они борятся с террористами в Сирии и Ираке. Поэтому без КСИР, терроризм на Ближнем Востоке просто не может быть искоренен", - сказал он.

Абшенас отметил, что, вводя новые санкции против Ирана, США нарушают условия ядерной сделки, достигнутой в 2015 году между Ираном и группой мировых держав.

"[Иран] подписал это соглашение, чтобы показать миру, что иранская ядерная программа является чисто мирной, и что мы выполняем наши международные обязательства. Именно США продолжают воздерживаться от выполнения своих обязательств", - сказал он.

"Согласно этому плану, Иран будет вправе приостановить выполнение ядерного соглашения, если какая-либо другая подписавшая сторона нарушит его условия", - отметил иранский эксперт.

15 июня, Сенат США одобрил подавляющим большинством голосов законопроект о новых санкциях в отношении Ирана, в которые включена поправка о новых антироссийских санкциях.

Последнее было ответом на предполагаемое вмешательство Кремля в президентские выборы 2016 года в США. 21 июня СМИ сообщили, что, поскольку законопроект нарушает Конституцию США, его рассмотрение Палатой представителей США сталкивается с процедурными препятствиями.

Гамбургское заявление «Группы двадцати» по противодействию терроризму.

Перевод с английского

1. Мы, главы стран «Группы двадцати», решительно осуждаем все теракты по всему миру, выступаем единым фронтом и твердо намерены вести борьбу с терроризмом и его финансированием. Эти чудовищные акты укрепили нашу решимость сотрудничать в целях повышения нашей безопасности и защиты наших граждан. Терроризм является глобальным бедствием, с которым необходимо бороться, а террористические «безопасные гавани „ должны быть устранены в любой части мира.

2. Мы подтверждаем, что все меры по борьбе с терроризмом необходимо осуществлять в соответствии с Уставом ООН и всеми обязательствами по международному праву, включая международное право в области прав человека.

Выполнение международных обязательств и расширение сотрудничества

3. Мы призываем к выполнению существующих международных обязательств по противодействию терроризму, в том числе Глобальной контртеррористической стратегии ООН, и соблюдению соответствующих резолюций и адресных санкций Совета Безопасности ООН, направленных на борьбу с терроризмом. Мы обязуемся продолжать поддержку усилий ООН по предупреждению терроризма и противодействию ему.

4. Мы будем бороться с эволюционирующей угрозой со стороны иностранных террористов-боевиков (ИТБ), возвращающихся из зон конфликтов таких как Ирак и Сирия, и останемся привержены предотвращению создания баз ИТБ в других странах и регионах мира. Мы ссылаемся на резолюцию СБ ООН 2178 (2014), требующей принятия комплекса мер по более эффективному противостоянию угрозе иностранных террористов-боевиков.

5. Мы будем содействовать быстрому и целенаправленному обмену информацией между разведывательными, правоохранительными и судебными органами по вопросам совместного использования оперативных данных, принятия превентивных мер и реагирования системы уголовного правосудия, обеспечивая необходимый баланс между аспектами безопасности и защитой данных, в соответствии с национальным законодательством. Мы обеспечим привлечение террористов к ответственности.

6. Мы будем работать над совершенствованием существующей международной информационной архитектуры в сферах безопасности, поездок и миграции, включая ИНТЕРПОЛ, обеспечивая необходимый баланс между аспектами безопасности и защитой данных. В частности, мы призываем всех членов «Группы двадцати» в полной мере использовать соответствующие механизмы обмена информацией, в частности, функции обмена информацией ИНТЕРПОЛа.

7. Мы призываем наши пограничные службы расширять сотрудничество по выявлению поездок с террористическими целями, в том числе путем определения стран транзита и назначения террористов. Мы будем оказывать поддержку усилиям по укреплению потенциала этих стран в таких областях как управление границами, обмен информацией, а также ведение контрольных списков преступников в целях заблаговременного предупреждения угрозы. Мы будем содействовать более широкому применению программ таможенной безопасности, в том числе, где необходимо, Программы безопасности и Контртеррористической стратегии Всемирной таможенной организации, которые делают упор на наращивание потенциала таможенных органов в решении вопросов, связанных с безопасностью, а также на регулирование трансграничных потоков товаров, людей и транспортных средств, обеспечивая их соответствие закону.

8. Мы в тесной координации будем устранять эволюционирующие угрозы и потенциально уязвимые места в системах безопасности авиаперевозок, а также обмениваться информацией об оценках рисков. Мы ссылаемся на резолюцию Совета Безопасности ООН 2309 (2016), в которой содержится настоятельный призыв к более тесному сотрудничеству с целью обеспечения безопасности глобальных авиационных услуг и предотвращения террористических актов. Мы будем способствовать полному выполнению эффективных и пропорциональных мер авиационной безопасности, принятых в рамках Международной организации гражданской авиации (ИКАО), при необходимости, в партнерстве со всеми ее государствами-участниками. Мы призываем срочно заняться проблемой уязвимости в обеспечении безопасности аэропортов, в том числе при принятии таких мер как контроль доступа и досмотр, предусмотренных Чикагской конвенцией, и предпримем совместные шаги, направленные на пересмотр, обновление, адаптацию и введение в действие международных стандартов безопасности с учетом актуальных рисков.

9. Мы обращаем внимание на важность оказания надлежащей поддержки жертвам террористических актов и с этой целью будем расширять наше сотрудничество и обмен передовым опытом.

Борьба с финансированием терроризма

10. Мы подчеркиваем нашу решимость добиться того, чтобы финансирование терроризма стало полностью неприемлемо для международной финансовой системы, и обязуемся углублять международное сотрудничество и расширять обмен информацией, в том числе во взаимодействии с частным сектором, играющим крайне важную роль в глобальных усилиях по противодействию финансированию терроризма. Мы вновь подтверждаем свое твердое намерение перекрыть все источники, методы и каналы финансирования терроризма и призываем добиваться быстрого и эффективного выполнения резолюций СБ ООН и стандартов ФАТФ по всему миру. Мы призываем к наращиванию мер по борьбе с финансированием международных террористических организаций, прежде всего ИГИЛ/ИГИШ/ДАИШ, Аль-Каиды и аффилированных с ними лиц и организаций.

11. Недопустимо существование где-либо в мире «безопасных зон» для финансирования терроризма. Тем не менее, они сохраняются в результате непоследовательного и ненадлежащего соблюдения стандартов ООН и ФАТФ. В целях устранения всех подобных «безопасных зон» мы обязуемся наращивать меры по укреплению потенциала и техническому содействию, особенно в отношении очагов финансирования терроризма. Мы поддерживаем ФАТФ в ее усилиях по укреплению собственного потенциала отслеживания и повышению эффективности Организации и созданных по ее модели региональных структур.

12. Мы приветствуем реформы, согласованные на пленарном заседании ФАТФ в июне, и поддерживаем продолжающуюся работу по укреплению системы управления ФАТФ. Мы также приветствуем намерение ФАТФ продолжить поиск пути преобразования в юридическое лицо, что отражало бы превращение ФАТФ из временного форума в постоянное государственно-политическое обязательство по борьбе с угрозами отмывания денег и финансирования терроризма. Мы также высоко оцениваем запуск процесса предоставления членства в ФАТФ Индонезии, что расширит географическую представленность Организации и ее глобальный охват. Мы просим ФАТФ предоставить обновленную информацию к первому заседанию министров финансов и управляющих центральных банков «Группы двадцати» 2018 года. Мы призываем все государства-члены выделить ФАТФ ресурсы и оказать поддержку, в которых она нуждается, для эффективного выполнения своего мандата.

13. Мы приветствуем тот факт, что противодействие финансированию терроризма остается наивысшим приоритетом ФАТФ и ожидаем запланированного взаимодействия ФАТФ с правовыми органами, что будет содействовать наращиванию международного сотрудничества и повышению эффективности применения стандартов ФАТФ.

14. Мы будем содействовать эффективному выполнению международных стандартов транспарентности и бенефициарного владения компаниями, а также правовых рамок в целях противодействия финансированию терроризма.

15. Растущую угрозу представляют низко затратные атаки, совершаемые небольшими ячейками и лицами, финансируемые за счет небольших сумм денег, которые переводятся с использованием различных способов оплаты. Мы призываем частный сектор продолжить наращивание своих усилий по выявлению и противодействию финансированию терроризма. Мы просим наших министров финансов и управляющих центральных банков вести работу с ФАТФ, СФС, финансовым сектором, подразделениями финансовой разведки, правоохранительными органами и финтех-компаниями, нацеленную на создание новых инструментов, таких как руководства и индикаторы, применение технологий, позволяющих лучше отслеживать операции по финансированию терроризма, а также взаимодействие с правоохранительными органами для восполнения недостатка в оперативной информации и совершенствования использования финансовой информации в ходе расследований, связанных с борьбой с терроризмом.

16. Мы призываем страны перекрыть все альтернативные источники финансирования терроризма, в том числе разорвать связи, в случае их наличия, между терроризмом и транснациональной организованной преступностью, такие как незаконный оборот оружия, включая оружие массового уничтожения, разграбление и контрабанда предметов старины, похищение людей в целях получения выкупа, незаконный оборот наркотиков и торговля людьми.

Противодействие радикализации, ведущей к терроризму, и использованию Интернета в террористических целях

17. Наши действия по борьбе с терроризмом должны оставаться частью всеобъемлющего подхода, включая противодействие радикализации и вербовке, передвижению террористов, террористической пропаганде. Мы наладим обмен передовым опытом по предупреждению терроризма и насильственного экстремизма, ведущего к терроризму, и противодействию этим явлениям, по национальным стратегиям и программам по дерадикализации, а также программам, нацеленным на обеспечение отказа террористов от своей деятельности, и в сфере содействия стратегическому распространению информации, а также полноценной и позитивной контртеррористической пропаганды.

18. Мы подчеркиваем, что противодействие терроризму требует всеобъемлющего подхода к условиям, которые используют в своих целях террористы. Поэтому важно способствовать созданию атмосферы политической и религиозной терпимости, содействовать экономическому развитию, социальной сплоченности и инклюзивности, урегулировать вооруженные конфликты, содействовать реинтеграции. Мы признаем, что региональные и национальные планы действий могут внести вклад в противодействие радикализации, ведущей к терроризму.

19. Мы будем обмениваться знаниями о конкретных мерах по устранению угроз, исходящих от возвращающихся иностранных террористов-боевиков и доморощенных радикализованных лиц. Мы будем также обмениваться передовым опытом по программам дерадикализации и реинтеграции, в том числе в отношении заключенных лиц.

20. Мы будем работать с частным сектором, в том числе с Интернет-провайдерами и администраторами соответствующих приложений, в борьбе с использованием Интернета и социальных сетей в террористических целях, таких как пропаганда, финансирование и планирование терактов, подстрекательство к терроризму, радикализация и вербовка в целях совершения актов терроризма, в полной мере уважая права человека. В этом отношении ключевыми являются соответствующие меры отсеивания, выявления и удаления информации, которая подстрекает к совершению терактов. Мы призываем отрасль продолжить инвестирование в технологии и подготовку кадров в целях содействия выявлению, а также оперативному и безвозвратному удалению террористических информационных материалов. В соответствии с ожиданиями наших граждан мы также поощряем сотрудничество с отраслью в целях обеспечения законного и непредвзятого доступа к имеющейся информации, когда такой доступ необходим в целях защиты национальной безопасности от террористических угроз. Мы подтверждаем, что верховенство права применяется как в онлайновой, так и офлайновой среде.

21. Мы также подчеркиваем важную роль СМИ, гражданского общества, религиозных групп, бизнес-сообщества и образовательных учреждений в укреплении атмосферы, способствующей предупреждению радикализации и терроризма.

Встреча с Премьер-министром Японии Синдзо Абэ.

В Гамбурге на полях саммита «большой двадцатки» состоялась встреча Владимира Путина с Премьер-министром Японии Синдзо Абэ.

В.Путин: Синдзо, вначале хочу извиниться, мы вас задержали, – у меня была очень длительная беседа с Президентом Соединённых Штатов. Накопилось много вопросов: и Украина, и Сирия, другие проблемы, некоторые двусторонние вопросы, опять вернулись к вопросам борьбы с терроризмом, кибербезопасности. Так что я и от его имени – мы приносим извинения.

Я очень рад тебя видеть. У нас ещё предстоит одна встреча во Владивостоке в ближайшее время. Очень рад, что у нас идёт такой интенсивный диалог. Это, безусловно, будет способствовать развитию двусторонних отношений – очень надеюсь, что позволит нам решить застарелые проблемы.

Как мы договаривались, совсем недавно на островах Курильской гряды побывала делегация деловых людей Японии, представителей бизнеса. Мы будем двигаться по пути наших договорённостей.

Рад возможности на полях «двадцатки» ещё раз встретиться и поговорить.

Синдзо Абэ (как переведено): Да, действительно, хотя сегодняшнюю встречу я немного ждал, с другой стороны, я неоднократно говорил, что для урегулирования таких вопросов, как Украина, Сирия, Северная Корея и другие мировые вопросы, необходима встреча между лидерами России и Соединённых Штатов.

Я приветствую, что сегодня состоялась встреча на высшем уровне между Россией и Америкой, и рад тому, что сегодня на самом деле во время встречи у вас был плодотворный диалог.

С момента встречи в городе Нагато в декабре прошлого года двусторонние отношения поступательно развиваются в разных сферах. Пользуясь сегодняшней встречей, хотел бы дать им ещё дополнительный импульс.

Для заключения мирного договора необходимо углубление доверия между двумя странами. В этой связи мы готовы развивать сотрудничество в плане совместной плодотворной деятельности на островах, более свободного посещения мест захоронения родных бывшими жителями островов и хотим углубить доверие между нашими странами.

Недавнее посещение нашей бизнес-делегацией по совместной хозяйственной деятельности островов, – думаю, это значимое дело.

«Россия неотделима от Европы. Чтобы понять это, достаточно побывать в европейском Владивостоке»

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

В начале 2017-го к работе в Москве приступил новый посол Швейцарии в РФ Ив Россье. До своего назначения он был вторым лицом швейцарского МИДа — пожалуй, впервые дипломат такого высокого уровня представляет Конфедерацию в России. А еще про него говорят (и даже критикуют!), что Ив Россье придерживается «необычно открытого и прямолинейного для высокопоставленного дипломата стиля». Впрочем, сам господин посол в одном из интервью ответил на это так: «Образ застегнутого на все пуговицы дипломата, который, отставив мизинчик, пьет шоколад из чашечки, является устаревшим... Важнейшую роль в его работе играют постоянные дискуссии и переговоры с целью нащупать какое-то решение проблемы. Точность и ясность могут оказаться очень полезными». В чем мог убедиться и обозреватель «Труда», с которым господин Россье поделился мыслями о своем назначении, о восприятии России, санкциях и о других не менее интересных и важных материях.

— Господин посол, для начала общий вопрос: что вас, юриста по профессии, успешного адвоката, толкнуло во внешнюю политику?

— Вот вам общий ответ: мне нравится работать на государство. Считаю, что государство — главный фактор политического и социального сплочения в Швейцарии. У нас так говорят, причем на латыни: «Конфедерацией управляет людской хаос и божественное провидение». А провидению помогает государство. Ну а я помогаю государству.

— А почему Москва, а не, скажем, Вашингтон? Это ваш выбор?

— Да, это мой выбор, и вот почему. Начнем с того, что Россия всегда играла определяющую роль в европейской истории. Ваша страна меня зачаровывает. Во многом воспринимаю ее через историю и русских писателей, особенно XIX века. И для меня это отличная возможность перейти от книжных впечатлений к реальным. К тому же позиция Швейцарии по отношению к России — особая, что являлось для меня дополнительным соображением при выборе назначения. Есть и личные причины. У меня пятеро взрослых детей, и мне хотелось сохранять связь с семьей, не уезжать от нее далеко. Вот и получилось, что Москва — это единственное место, где я бы хотел работать послом.

— И какие задачи вы считаете для себя приоритетными в сфере двусторонних отношений?

— Общая линия — упрочение связей между нашими странами, ведение диалога по самым актуальным проблемам — например, в борьбе с терроризмом. Вторая большая задача — поддержка швейцарских граждан и предприятий в РФ, развитие экономических отношений с Россией. У вас огромная страна, и нам важно не заклиниваться на Москве и Санкт-Петербурге, а идти в центры российских регионов, которые развиваются хорошими темпами. Есть Ростов и Краснодар, Дальний Восток, Сибирь, Казань... Я буду прилагать усилия для дальнейшего укрепления наших связей с регионами, в том числе на уровне губернаторов, мэров, местных властей. Первая задача посла — обеспечивать швейцарское присутствие, по возможности, на всей территории России. Вот, к примеру, сейчас еду на Северный Кавказ. А наш министр экономики Йоханн Шнайдер-Амман в июле побывает помимо Москвы в Екатеринбурге, на выставке «Иннопром».

— Какие сферы экономического сотрудничества наших стран вам кажутся особенно интересными и перспективными?

— Например, энергоэффективность и альтернативные источники энергии. Постепенный отказ от ядерной составляющей предполагает переход к возобновляемым источникам. Вы начали этим заниматься недавно, мы же, не имея ископаемых ресурсов, на это давно обречены. Так что просматривается очевидный резерв для технологических обменов. В области энергосбережения — это прежде всего эффективность транспортировки, энергосетей, минимизация потерь. Кроме того, в Год экологии в России важная тема — утилизация отходов с использованием вторсырья и производством энергии при сжигании. Мы в Швейцарии утилизируем все отходы, а в России еще есть свалки. Тут есть потенциал.

— «Швейцария» и «нейтралитет» — синонимы или уже не совсем? И как на практике осуществить сближение между нашими странами в контексте нынешних, весьма неблагоприятных отношений России и Запада?

— Понятие «нейтралитет» широкое, оно имеет отношение к целому ряду стран: Монголия, Туркменистан, Ирландия, Швейцария, Кипр, Австрия... Объединяющий, базовый принцип: нейтральная страна не входит в военные союзы. Швейцария ведет политику нейтралитета, которая выходит за рамки этой формулы. Исторически усилия Швейцарии, особенно на площадке Женевы, были гуманитарными, направленными на то, чтобы уменьшить негативные последствия военных конфликтов, и дипломатическими — с предоставлением места для облегчения контактов между конфликтующими сторонами. Пример — Сирия, где мы поддерживаем усилия ООН, предоставляя экспертов и площадку для переговоров, и оказываем помощь беженцам.

Что касается отношений России и стран Западной Европы или США, то между ними сегодня нет военного конфликта. Но есть глубокий политический кризис, и, в частности, санкции — лишь результат этого кризиса. Проблема не в них, а в ситуации, которая вызревала годами и достигла апогея с украинским кризисом и аннексией Крыма. Ошибочно думать, что со снятием санкций уйдет проблема. Только решив проблему, мы избавимся от санкций. А ее решение займет время.

— Но как выйти из тупика, в который загоняют диалог с Западом новые санкции против РФ, принятые недавно Конгрессом США?

— Надо продолжать искать выход. Что касается санкций, Швейцария, не входящая в экономические и политические союзы, не применяет автоматически решения, одобренные группой стран — у нас независимая внешняя политика. Каждый раз мы задаем себе вопрос, оправданны ли санкции, позволят ли они достичь цели, нужны ли они нам. В случае с санкциями против России по Крыму, на наш взгляд, имело место нарушение международного права, и мы ввели ограничения на инвестиции в Крыму. В том, что касается украинского кризиса, мы сами не вводили санкций, но для Швейцарии важно, чтобы наша страна не использовалась западноевропейскими или российскими компаниями для обхода санкционного режима. И мы ведем мониторинг сделок, которые потенциально могут совершаться в нарушение этого правила. Нас прежде всего интересует работа по преодолению кризиса, но и каналом обхода санкций мы быть не хотим.

— Известно, что США имеют привычку настаивать на обязательности своих рестрикций. Как в случае с Ираном, можно ожидать применения штрафов против иностранных банков, не присоединившихся к санкциям. Швейцария устоит?

— Проблема в поведении самих банков. Решения американской юстиции зачастую носят экстра-территориальный характер. Возможность свободно работать в долларах через американский рынок для большинства финансовых операторов в мире жизненно необходима. Поэтому банки очень осторожны, опасаются перейти красные флажки, выставленные в США. Проблема касается всех — не только европейцев, но и китайских банков, и коллег из Персидского залива, и российских банков за рубежом. В банках начинают перестраховываться, при сделках с Россией зажигается красный свет, и все начинают судорожно перепроверять параметры операции. Это увеличивает сроки и издержки. Во избежание риска легче отказать клиенту. Это психологический эффект американских санкций, замораживающий деловую активность на российском направлении.

— А разве мир не многополярен, тем более для нейтральной Швейцарии?

— Политический мир может быть многополярен, но финансовые рынки замыкаются на Нью-Йорк. Даже при наличии таких центров, как Лондон, Франкфурт и Сингапур, центр тяжести находится на рынке США.

— Тогда ваш проект по развитию экономических отношений с Россией едва ли реализуем, не так ли?

— Для швейцарских компаний, уже действующих в России (а таких немало), опасности нет. Их больше заботят слабый рубль и падение цен на нефть, что тормозит дальнейшее развитие наряду с ограниченностью доступа России к кредитованию. А вот для прихода в Россию новых игроков, возможно, риски покажутся завышенными. И здесь может помочь наше посольство, информируя о реалиях рынка и выступая в роли проводника для сомневающихся.

Я уверен в необходимости нормализации делового климата, так как Россия и остальная Европа взаимодополняемы. Россия — это не Китай и не Азия. Чтобы понять это, достаточно побывать в европейском Владивостоке. Мы исходим из того, что для Европы и России как ее неотъемлемой части политический кризис как-то разрешится. Это произойдет не так быстро, но здесь как раз и понадобится Швейцария в роли посредника, помогающего сохранить диалог и искать новые, взаимоприемлемые решения.

— Но Крым останется российским. Значит, полная нормализация отношений с Россией исключается на десятилетия?

— Когда нужно выйти из тупика, в дипломатии важно суметь разделить проблемы. Проблема Крыма очень серьезна. Но ситуация на востоке Украины и Минские соглашения — отдельная от Крыма проблема. Это две раздельные повестки, которые следует рассматривать самостоятельно. Если мы хотим остановить ухудшение российско-европейских отношений, то надо эти вещи разделять. Иначе из этого клубка никогда не выбраться. Подход, что все должно быть преодолено сразу в один прием, — это тупиковый путь.

— А может ли Швейцария стать альтернативой для российских денег, завязших в бондах казначейства США, если Москва озаботится санкционными рисками и выведет их?

— Думаю, здесь больше нужна не банковская, а крупная биржевая площадка, где сосредоточены большие сделки и денежные потоки. Проблема с размещением средств в нашем банковском секторе в том, что у нас переизбыток депозитов. Сейчас у нас отрицательная ставка по депозитам в национальной валюте. Нацбанк пытается ограничить приток инвестиций, так как репутация надежной гавани привлекает избыточные средства в экономику страны. Переоцененный швейцарский франк, особенно по отношению к евро, тормозит темпы роста и экспорт прежде всего на европейский рынок, основной для нас... Я ответил на ваш вопрос?

— Вполне, господин посол. И спасибо за откровенный разговор.

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 7 июля 2017 > № 2234084 Ив Россье

По гамбургскому счету

Сергей Панкратов

Сегодня открывается саммит G20, на котором впервые встретятся президенты России и США

Сегодня в Гамбурге открывается саммит G20, на полях которого должны впервые лицом к лицу встретиться президенты России и США. Когда этот репортаж корреспондент «Труда» передавал в номер, встреча Путина с Трампом еще только ожидалась и говорить о ее итогах было рано. Зато об атмосфере, в которой разворачиваются события, мы можем рассказать.

Город в день открытия саммита напоминает осажденную крепость. В небе барражируют вертолеты, на улицах — патрули через каждые 100 метров. Это самая большая (20 тысяч бойцов!) полицейская операция за всю историю современной Германии. В последние годы саммиты «большой двадцатки» старались устраивать там, где легче спрятать мировых лидеров не только от злоумышленников, но и от демонстрантов. А власти Германии пошли наперекор сложившемуся правилу, выбрав местом встречи крупный северный портовый город. Демократично, но хлопотно.

Антиглобалисты тут как тут. В Гамбурге их собралось около 100 тысяч. Одни только левые радикалы и анархисты обещают выставить 8 тысяч «штыков» и превратить город в «поле битвы». Их цель — заблокировать проезд участников саммита из аэропорта к конгресс-центру, где будет проходить встреча глав государств и правительств.

В ответ власти заявили, что свобода мнений является правилом демократического общества, но беспорядки со стороны экстремистов будут пресекаться. А член гамбургского сената Энди Гроут, курирующий вопросы внутренних дел, прямо заявил, что любой из протестующих, кто попытается помешать передвижению кортежей, рискует собственной жизнью.

Ради чего все эти страсти? Подробно описывая приготовления полиции к баталиям, о самом саммите немецкая печать пишет совсем немного. Что неудивительно: формат G20 все еще ищет свое лицо. Начинался-то форум с экономических вопросов, однако сегодня он все больше похож на дискуссионный клуб, где главы держав обмениваются мнениями по вопросам текущей политики.

Впрочем, нынешняя встреча в Германии имеет дополнительную интригу, выводящую ее из рутины. Речь, понятно, о Дональде Трампе и встречах, которые ему предстоит провести с Владимиром Путинным и Ангелой Меркель. Окончательное решение о первой встрече президентов РФ и США было принято за неделю до события. Как иронизирует европейская пресса, у Трампа ситуация складывается так, что вскоре он будет вынужден спрашивать разрешения Конгресса не только на встречу с главами других государств, но и на прогулку по лужайке Белого дома...

К тому же за последние два месяца российско-американские отношения опустились до такого уровня, что многие эксперты оценивали саму возможность встречи Путина и Трампа как маловероятную. Правда, есть и такая версия: дескать, оба президента «играют на обострение», чтобы при личном общении было что смягчать. В любом случае дипломатам пришлось делать ходы в цейтноте. Сначала речь шла о кратковременной «встрече на ногах» перед отъездом, что, конечно же, не оставляло места для серьезного разговора. Потом достигли соглашения о том, что Путин и Трамп встретятся в первый же день и проведут полноценную беседу.

О чем? Как сообщают источники, близкие к российской делегации, лидеры могут обсудить помимо двусторонних отношений кризис на Украине и ситуацию в Сирии. Есть шанс урегулировать конфликт вокруг ареста российской дипсобственности в Штатах. Хоть что-то... Конечно, ждать от этой беседы прорыва было бы наивно — учитывая хотя бы прессинг, под которым находится американский президент. Но и недооценивать важность первой личной встречи таких неординарных политиков, как Путин и Трамп, тоже нельзя.

В Гамбурге у Владимира Путина планируется еще ряд важных переговоров. Так, в субботу президенты России и Франции вместе с канцлером ФРГ обсудят кризис на Украине. Пока втроем. Среди приглашенных гостей президент Украины Порошенко не значится, хотя организаторы были вольны его вписать в число посетителей.

Что касается общения Дональда Трампа и Ангелы Меркель, то здесь преобладают пессимистичные прогнозы. Английская The Guardian пишет, что столкновений интересов Ангелы Меркель и Дональда Трампа в ходе саммита G20 не избежать, поскольку Берлин намерен поднять вопросы об изменении климата, свободной торговле и миграции. То есть наступить на мозоль Трампу. Авторитетное английское издание утверждает, что Меркель, возможно, попытается усилить изоляцию США, чтобы свести к минимуму разобщенность среди других стран.

Кстати, накануне саммита фрау Меркель провела в Берлине встречу руководителей европейских стран, на которой, по словам испанской El Pais, ковался единый фронт против противников Парижского соглашения по климату, а также тех, кто не прочь возвести протекционистские барьеры в мировой торговле. Нетрудно догадаться, против кого предлагает «дружить» Берлин. Как сообщает El Pais, на той встрече канцлер заявила, что с новой администрацией США возникают «такие различия, которые уже невозможно скрыть».

Табло. Сообщение из Берлина

Путин и Трамп - "против Евросоза, за счёт Евросоюза и на обломках Евросоюза"?

Служба безопасности День

Указ о награждении Си Цзиньпина "за выдающиеся заслуги в укреплении дружбы и сотрудничества между народами Российской Федерации и Китайской Народной Республики" высшей государственной наградой России, орденом Андрея Первозванного, подписанный Владимиром Путиным накануне официальных переговоров с Председателем КНР является всего лишь третьим за последние четыре года (предыдущие кавалеры — министр обороны РФ Сергей Шойгу, а также балетмейстер Юрий Григорович) и подчеркивает особый статус отношений Москвы с Пекином в настоящее время и на ближайшую перспективу, поскольку впервые награду получил представитель "дальнего зарубежья", отмечают эксперты СБД…

Визит Сергея Шойгу в Турцию и его переговоры по поручению Владимира Путина с Реджепом Эрдоганом связаны с предстоящими совместными операциями вооруженных сил двух стран на территории Сирии, а также с выработкой мер противодействия намеченной переброске исламистских террористов с Ближнего Востока в Центральную Азию и Закавказье, такая информация поступила из Бейрута…

Согласно сообщениям из Берлина, отказ Москвы от уплаты членских взносов ПАСЕ "до полного восстановления прав российской делегации" в этой международной структуре воспринят здесь как свидетельство того, что между Трампом и Путиным в Гамбурге могут быть достигнуты договоренности "против Евросоюза, за счёт Евросоюза и на обломках Евросоюза", с чем наши корреспонденты связывают "внезапное" изменение позиции Еврокомиссии по проекту газопровода "Северный поток-2"…

Поправки в российский бюджет, согласно которым базовая цена нефти в текущем году составит не 40, а 45 долл. за баррель означает рост ВВП РФ до 3,5%, а также прибавку доходов на уровне 10 млрд. долл. или примерно 600 млрд. рублей, что позволит не только сократить финансирование дефицита бюджетов всех уровней из национальных фондов, но и обеспечит рост золотого запаса РФ к началу 2018 года еще примерно на 500 метрических тонн, такой прогноз сделан нашими цюрихскими корреспондентами…

Концентрация бронетехники у здания Верховной Рады в Киеве 3 июля и отказ депутатов от инициации процесса импичмента действующего "президента Украины" Петра Порошенко тесно связаны между собой, сообщают из "матери городов русских". При этом отмечается, что принципиально "вопрос решён", и только "отсутствие отмашки с улицы Сикорского", то есть из посольства США, где якобы ждут итогов встречи Трампа и Путина, остановило инициаторов импичмента от прямой конфронтации с президентской администрацией. Скорее всего, " возвращение к вопросу" теперь состоится в конце лета-начале осени и будет связано с объявлением досрочных парламентских выборов на "незалежной"…

Человек-скарабей

по мнению Киссинджера, новая "разрядка" между Вашингтоном и Москвой вполне возможна

Олег Щукин

29-30 июня Москву посетил занимавший при Ричарде Никсоне и Джеральде Форде посты госсекретаря США и советника президента США по национальной безопасности Генри Киссинджер, который встретился с президентом России Владимиром Путиным и выступил на II Примаковских чтениях.

Многие знания — многие печали. Уроженец франконского Фюрта, 94-летний Киссинджер — уже давно не человек. За полвека своего пребывания на вершинах мировой политики он вобрал в себя столько знаний, в том числе — секретных, тайных, доступных только "посвящённым", что наверняка превратился в некое мистическое, священное сверхсущество, которое в его "гуманной" ипостаси именуют "гуру", то есть "великим учителем" мировой политики, обладающим высшим знанием и высшими умениями, "смотрящим" за суетой всяких трехсторонних комиссий, бильдербергских клубов, богемских рощ, тавистокских институтов и прочих санта-фе, один только вход в которые означает причисление к "глобальной элите", доступ к неиссякаемым источникам богатства и власти.

И поневоле возникает впечатление, что этот сгорбленный старик с уже шарообразным туловищем и тонкими конечностями в каком-то ином измерении бытия является священным древним жуком-скарабеем, который на фоне бесконечно растущих ввысь финансовых то ли пирамид, то ли вавилонских башен неутомимо катит куда-то шарик нашей планеты; "палантиром" Всевидящего Ока, изображённого на долларовых банкнотах Федерального резерва США. А может быть, и наоборот — это Земля, вращаясь, тащит на себе и за собой хитиновый панцирь вцепившегося в неё человека-скарабея…

"Демократический двойник-антагонист" Киссинджера Збигнев Бжезинский, который неотступно пытался уничтожить Россию, недавно покинул этот мир на 90-м году своей жизни, а его дочь Мику, во всём перенявшую установки своего отца, президент США Трамп назвал "сумасшедшей". А сам "старина Генри", всегда умевший облечь любые конфликты в форму компромиссов с неизменной выгодой для Америки, до сих пор находится в физической форме, позволяющей ему межконтинентальные авиаперелёты, и в здравом уме, не только дающем ему способность выступать публично перед любой аудиторией, но и открывающем двери любых властных резиденций и дворцов.

Как утверждают эксперты, "особые отношения" между Путиным и Киссинджером возникли ещё в начале 90-х годов, когда последний дважды прилетал в "северную столицу" для участия в комиссии "Киссинджер—Собчак", а тогдашний заместитель питерского мэра встречал его в аэропорту. С тех пор они встречались, по утверждению Дмитрия Пескова, "более двадцати раз", и узнаваемая фигура "старины Генри" неизменно возникала возле российского лидера накануне самых ключевых политических событий. Так было, например, в 2006 году, когда решался вопрос о путинском "третьем сроке". Так было в 2013 году, когда начинался украинский "евромайдан". Так было в 2016 году, когда Дональд Трамп делал первые шаги на своём триумфальном пути в Белый дом. Так случилось и сейчас, накануне первой личной встречи Путина с Трампом, вокруг которой клубится целый рой надежд, предположений и домыслов. Разумеется, то, о чём говорили 29 июня в Кремле российский президент и "отец челночной дипломатии", вряд ли станет когда-нибудь достоянием гласности. Но общий настрой этой беседы с американской стороны, скорее всего, не слишком разнился с выступлением Киссинджера 30 июня на Примаковских чтениях. Заокеанский гость подчеркнул, что всегда считал сначала Советский Союз, а потом и Российскую Федерацию — договороспособным оппонентом, все противоречия с которым лучше всего решать дипломатическим, а не силовым путём, что в отношениях между двумя государствами такого уровня всегда бывают периоды улучшений и обострений, один период неизбежно сменяет другой, как времена года в умеренных широтах, и эту закономерность нужно принимать, как данность, — тем более, сейчас, когда необходима новая "разрядка" между Вашингтоном и Москвой, и она, по мнению Киссинджера, вполне возможна. США, в его трактовке, за последние сто лет" (видимо, имеется в виду 1917-й год) всегда стремились сдерживать "российский экспансионизм", а Россия — "американский гегемонизм".

«Во многих областях современных технологий неизбежно появляется взаимодействие, которое имеет свои последствия, в том числе кризисные, и их нужно обсуждать. Необходимо контролировать конфликты в тех регионах, где мы сталкиваемся. Есть вопросы — такие, как Украина и Сирия, — в которых США и Россия могут внести совместный вклад в то, чтобы урегулировать имеющийся кризис. Что мы хотим предупредить, что мы хотим предвидеть? Есть предпосылки того, что мы стремимся к мирной и конструктивной эволюции, в которой ни одна из сторон не будет управлять "своим" миром и действовать друг против друга. Жалобы и огорчения сторон не являются лживыми или надуманными, их нужно всерьёз обсуждать и находить совместные решения», - сказал Генри Киссинджер и позиционировал себя как оптимиста, считающего, что две державы находятся в самом начале одного из конструктивных периодов российско-американских отношений.

Ни слова о международном терроризме, не обозначен как отдельная проблема Крым. Иными словами, Москве предложено "не поминать" старое, "обамовское" и во многом, включая санкции, всё еще действующее против России, положение дел в отношениях с Вашингтоном, а сосредоточиться на поисках нового компромисса, так или иначе фиксирующего "постмайданный" статус-кво. Наверное, Гитлер тоже мог предложить Сталину компромисс после Курской дуги. Только своего скарабея-Киссинджера у него тогда не нашлось.

Химия и алхимия

первые залпы информационной войны в Сирии прозвучали

Владислав Шурыгин

Новые обвинения в применении химоружия прозвучали в адрес властей Сирии.

На этот раз — от официальных представителей одной из группировок так называемой "умеренной оппозиции" "Свободная армия Сирии". В документе, опубликованном в Twitter, говорится об инцидентах в окрестностях Восточной Гуты, которые якобы произошли 1 и 2 июля. К своему пресс-релизу боевики добавили и "видеофайл из госпиталя", на котором видны якобы пострадавшие от химатаки пациенты. В сообщении говорится о более чем сорока пострадавших.

Новые обвинения уже прокомментировала официальный представитель МИД Мария Захарова. Публикации она назвала "химическим шоу": "Еще одно свидетельство того, что информационная кампания против Дамаска стартовала, — сообщение о „применении отравляющего газа в Восточной Гуте“. Клочок бумажки, оформленный по всем канонам работы западных пресс-служб, фиксирует начало „химической атаки“ и ее осуждает. Особенно хочется отметить безукоризненный английский язык — именно таким языком написаны резолюции СБ и другие международные документы".

Накануне в МИД России предупреждали, что готовится новая информационная кампания против режима Башара Асада. Очевидно, что эти обвинения реакция оппозиции, на недавнее заявления президента США, который заявил, что правительство Сирии дорого заплатит, если решится на химическую атаку. О том, что такая атака якобы готовится, объявил Пентагон: подозрительная активность якобы замечена на авиабазе Шайрат, которую США уже бомбили ракетами "Томагавк" в апреле этого года. Правительство Асада отвергло все обвинения, подчеркивая, что они основаны на фальсификациях боевиков. В сирийском правительстве уверены: террористы готовят новые провокации с использованием токсичных газов, чтобы дискредитировать власть, сорвать переговорный процесс в Астане и дать повод американцам опять применить силу.

Как раз на днях вышел отчет Организации по запрещению химического оружия при ООН об отравлении в сирийском Хан Шейхуне (сообщалось, что погибли 87 человек, в том числе дети). Именно после этого случая США разбомбили базу сирийских ВВС. Эксперты пришли к выводу, что там действительно был применен зарин. Кто его применял, неясно. Также настораживает и то, что эксперты не побывали на месте происшествия — все материалы им доставляли в Турцию.

Вот как эту новость прокомментировал постоянный представитель России при ОЗХО Александр Шульгин: "В данном докладе содержится признание того, что соблюсти цепь обеспечения сохранности проб, взятых из источника, команда не смогла. И это говорит о многом. Это означает, что кто-то собрал пробы, кто-то принес тела, и нет никаких доказательств того, как на самом деле все это было проделано".

Одновременно с этим всплыли важные факты, проливающие свет на недавнее обвинение сирийского президента Асада в химической атаке города Хан-Шейхун. Известный американский журналист Сеймур Херш провел собственное расследование этого случая и об итогах его рассказал в немецкой газете Die Welt. По его словам, президент США Дональд Трамп, приказывая нанести ракетный удар по авиабазе Шайрат ВВС Сирии, отлично знал, что власти страны не применяли химоружие.

Как сообщили Хершу представители разведывательных и военных кругов США, принимая решение о нанесении удара Трамп не стал учитывать данные разведки. Приказ был отдан несмотря на предостережения спецслужб, указывавших на отсутствие доказательств использования правительственными силами химоружия. Впоследствии Белый дом навязал СМИ ложную интерпретацию событий. Как утверждает Херш, в Вашингтоне знали о планах ВВС Сирии нанести удар по Хан-Шейхуну. Более того, по словам журналиста, российская сторона заблаговременно проинформировала о готовящемся ударе силы коалиции и непосредственно ЦРУ — чтобы не допустить жертв среди возможных информаторов спецслужбы, действующих в отрядах экстремистов. Как отмечает Херш, 4 апреля сирийский самолет нанес удар по двухэтажному зданию в северной части Хан-Шейхуна. В это время там собрались на совещание несколько лидеров террористических групп. Источники в спецслужбах США сообщили Хершу, что для проведения этой операции Россией была предоставлена управляемая бомба. За штурвалом самолета, отправленного для выполнения боевой задачи, находился лучший сирийский пилот. Бомба попала в цель. Согласно оценкам американской разведки, в результате удара было уничтожено не менее четырех лидеров боевиков. Но в подвале здания, подвергшегося авиаудару, был склад, где, помимо оружия и боеприпасов, хранились удобрения и прочие бытовые химикаты, в том числе хлорсодержащие. Именно детонация боеприпасов и химикатов стала причиной образованию облака ядовитого газа, заключили американские спецслужбы.

Всего через несколько часов после удара международными СМИ были распространены видео и фото из Хан-Шейхуна, которые опубликовали в соцсетях местные активисты. На них были изображены люди, якобы умирающие от действия зарина. Несмотря на то, что пострадавшие описывали разные симптомы отравления, а размещенные в интернете различные снимки не вызывали особого доверия, СМИ тут же обвинили Дамаск.

И это стало поводом для нанесения ракетного удара США по сирийской авиабазе. В общей сложности было выпущено 59 крылатых ракет "Томагавк" по аэродрому Шайрат в провинции Хомс. При этом, как отмечает в своей статье Херш, удар США оказался малоэффективным.

Итак, первые залпы информационной войны прозвучали. Пока Вашингтон не подхватил новые сообщения о химических атаках в Сирии. Возможно, там дожидаются более громкого повода. Нагнетание ситуации началось, как раз когда в Сирии достигнуто относительное затишье. Сегодня правительство объявило, что войска на четыре дня прекратят огонь на юге страны.

Как России вернуться во Вьетнам?

Вьетнам заинтересован в России еще по одной причине: вирусы "цветных революций" были запущены по всему земному шару. Югославия и прочее — лишь фрагментарные проявления большого плана. Несколько лет назад была попытка оранжевого переворота в Таиланде, когда военным вовремя удалось погасить вмешательство извне. Это была "примерка". Стоит обратить внимание, что это проводилось в странах с неортодоксальным мусульманством, с его трансформированным вариантом. В азиатском мире пока существуют "антивирусы", но "примерку" нужно было сделать — и её осуществили. Теперь, учитывая поправки, будут смотреть, как это пройдет в буддийском мире. Подготовка ведется, и Вьетнам это чувствует. Руководство компартии понимает, что нет способа "одной таблеткой" — раз и навсегда пресечь болезнь. А люди, которые это организуют, прекрасно понимают, что если Россия будет окружена "поясом хаоса", то все свои ресурсы будет тратить именно на разборки с этим "поясом", а на внутренние вопросы сил просто не хватит.

Андрей Фефелов

Завершение первого месяца лета ознаменовалось уникальным и беспрецедентным по своей значимости событием — в Москву прибыла расширенная делегация Социалистической Республики Вьетнам, во главе с президентом страны г. Чан Дай Куанг. В таком представительном составе руководство Вьетнама посетило Российскую Федерацию впервые, и это событие, безусловно, является показателем уровня заинтересованности официального Ханоя в ускоренном развитии двусторонних отношений с Москвой.

Мир стремительно меняется, формируя новые тенденции по перекраиванию геополитической мозаики. Стоя на пороге изменений устоявшихся принципов, связей и финансовых канонов, еще несколько лет назад кажущихся незыблемыми, России крайне необходимо вновь восстанавливать союзнические, дружеские, партнерские взаимоотношения с государствами, чей исторический путь сам по себе доказал их доброе отношение к нашей стране.

Первый день работы делегации ознаменовался принятием целого ряда стратегических решений, подготовленных и принятых лидерами двух стран. Учитывая уровень подготовки к данному мероприятию со стороны Вьетнама налицо показательный посыл этой замечательной страны к руководству России, подтверждающий, в очередной раз, что Вьетнам ждёт нас в своем доме. Ждёт обновленную Россию, понимающую ценность братский отношений, Россию, которая нужна всему миру как единственная стабилизирующая сила, удерживающая планетарное сообщество от скатывания в очередную фатальную мясорубку.

Нам вновь протянули руку, не прося помощи, а предлагая идти вместе, учитывая наши достижения и возможности. Хочется надеяться, что так и будет.

"ЗАВТРА". Несмотря на географическую удалённость, Вьетнам — весьма важная для нас страна.

Андрей ТИХОМИРОВ. Географически от Москвы Вьетнам далеко, но Россия значительно больше Московской области, и наши восточные границы как раз выходят к Тихому океану. Пусть Вьетнам — не наш непосредственный сосед, как Китайская Народная Республика, но находится в непосредственной близи и "замыкает" определенный азиатский полукруг, который важен для России, поскольку обеспечивает не только политическую, но и экономическую безопасность нашей страны.

Вьетнам, в отличие от других стран азиатского мира, очень плотно населен (92 миллиона человек) и обладает серьёзной территорией протяженностью в почти 2000 километров, хотя местами он и "узкий" (в течение нескольких часов можно проехать всю территорию и попасть на побережье). Это государство "многородовое", внутри страны живет огромное количество национальностей: вьетнамский этнос состоит из древних племен, находящихся на этой территории длительное время. Еще одна особенность: эта страна всегда добивалась независимости. Были неоднократные периоды экспансии со стороны Китая, который занимал эту территорию, но Вьетнам независимость свою отстаивал, что привело к сохранению неких геополитических проблем функционирования этих государств и сейчас. Азиатский мир тем и интересен, что, как бы они ни враждовали и ни делили земли, живут государства там тесно и обособленно, и наличие этой самобытности нами как крупнейшим государством на планете должно восприниматься серьёзно. К сожалению, за период "перестройки" и позже мы не показали себя правильными политиками и дипломатами, и поэтому сейчас очень важно вернуться в этот регион и закрепиться в нем, чтобы Вьетнам был заинтересован в тесном, добром и длительном сотрудничестве с нами. А мы получим в его лице, как и раньше, мощного союзника.

"ЗАВТРА". Очень верно подмечено про "выпадение": нас не только на внешнем контуре не было. У нас даже внутри Садового кольца всё превратилось буквально в труху. Конечно, нам надо вернуться, ставить новые задачи и выходить на новые орбиты. Но что это значит? Например, Советский Союз очень плотно взаимодействовал с Сирией, у нас обучались сирийские военные (до сих пор там люди по званию выше полковника прекрасно говорят по-русски), но что касается вхождения в регион… Да, там есть сейчас наша группировка, но больше нет ничего. Разведка действует только в рамках оперативных задач, дипломатия на Ближнем Востоке, как и всегда в пост-примаковский период, достаточно слаба, а о вопросах бизнеса, торговли и подрядов вообще стоит умолчать. Так какими же механизмами должно обеспечиваться "возвращение во Вьетнам"? Сразу же приходит на ум военно-стратегическое сотрудничество — например, наша военно-морская база в Камрани.

Андрей ТИХОМИРОВ. Абсолютно пустой объект. Аэродром для военно-транспортной авиации практически ликвидирован, а по соседству с ним построен пассажирский, который принимает, в частности, и наших туристов. Военная база в Нячанге пустует, всё оборудование демонтировано. Примерно 6 лет назад я был на этой базе — унылое зрелище. Сейчас есть планы по возврату российской группировки туда, ведь Вьетнам нам важен и как военно-морская база, потому что Южно-Китайское море — это выход в Тихий океан, прекрасное место для подготовки, дозаправки и обслуживания наших судов, а также плацдарм для размещения морской пехоты. Там можно и систему ПВО разместить. Но как возвращаться? Вопрос далеко не праздный, над этим бились и бьются аналитики. Мне кажется, ничего не получится до тех пор, пока мы принципиально не изменим подход к внешней политике. Если брать Вьетнам с ближайшими соседями, вроде Лаоса и Камбоджи, как пример, то образ России у них — это наш президент, а образа самой страны нет. Условно: "Есть Путин, и он молодец". Но у них нет системы информационного обмена, позволяющей узнать не только о нашей внутренней политике, но и о том, что мы делаем с ближайшим окружением. Они черпают информацию, в основном, с западных каналов, и когда она попадает в пику американской политике, то воспринимается хорошо, за русских радуются. Происходит некая "инверсия информации", а потому нельзя сказать, что вьетнамцы на самом деле понимают, что происходит в нашей стране. Я это понимаю потому, что часто контактирую с представителями истеблишмента и руководителями бизнеса. Русские приезжают туда расширенной правительственной делегацией, принимаются какие-то решения, составляются проекты законов, но на этом всё останавливается, потому что решения руководства должны исполняться простыми людьми. А простые вьетнамцы просто не понимают, почему им это нужно исполнить.

До сих пор им непонятна история с Крымом, потому что они убеждены, что мы начали войну на своей территории. Им неизвестна двадцатилетняя предыстория, и, когда начинаешь в ходе своих встреч объяснять особенности этой истории, они искренне недоумевают, как мы вообще смогли довести ситуацию до подобного. С ними трудно не согласиться — это началось в Кремле и только там может быть завершено, а породило все проблемы не просто бездействие, а отсутствие политики и какой-либо стратегии. Вьетнамцы это понимают, но, к сожалению, не благодаря представителям новой дипломатической школы. Нынешние выпускники МГИМО зачастую оказываются бесполезны, а реально решают проблемы люди без специального образования, но понимающие этническую, культурную, национальную, историческую, психологическую и прочие особенности ведения любых переговоров.

Вьетнам — страна самобытная, её внутренняя культура сильно отличается от культуры граничащего с ней Китая. Бизнес ведется на принципиально иных условиях. И мы ошибочно углубляемся в налаживание экономических связей. Либералы вбили в голову людям, обладающим властью, что государство может нам быть интересно лишь до тех пор, пока с ним ведётся торговля. А ведь общаться страны могут по разным поводам! Да, есть обеспечение взаимовыгодного военного и стратегического партнёрства. Но начинать обязательно нужно именно с общения народов, с диалога культур, а не с торговли. В качестве примера можно привести Сингапур, тесно контактирующий с Вьетнамом (недавно отметили сорок лет совместного взаимодействия). За последние десять лет на территории Вьетнама было открыто семь совместных промышленных зон, построенных на деньги Сингапура и обслуживаемых рабочими Вьетнама.

"ЗАВТРА". Это симбиоз или имеет место поглощение?

Андрей ТИХОМИРОВ. Нет, сначала эти страны начали просто дружить. Армия Сингапура не может оказать ни на кого никакого воздействия и участвует только в парадах. А у Вьетнама — другие стратегические задачи, так что о военном партнерстве не может быть и речи. К моменту начала их отношений Вьетнам не являлся мощной экономической державой, поэтому данный аспект сотрудничества тоже отпадает. Конечно, Вьетнам и сейчас не может конкурировать ни с Южной Кореей, ни с Японией, ни с Китаем, но этот уровень вполне достижим, учитывая трудолюбие и настойчивость вьетнамского народа.

И взаимодействие Сингапура и Вьетнама принесло плоды. С финансовой точки зрения, по обороту оно в два раза выше, чем у России и Сингапура (3,5 млрд. долларов против 7,5 млрд. по состоянию на 2016 год) И из этих 3,5 млрд. Россия в виде своей продукции во Вьетнам отправила только 1,2 млрд, а остальное — поставки Вьетнама. Поэтому с помощью экономики туда нам точно не войти.

"ЗАВТРА". С учётом сложных отношений в регионе, верно ли говорить, что Вьетнам ищет союзников, потому что не хочет стать сателлитом Китая, который так вырос в политическом и экономическом планах? С другой стороны, Китай — наш значимый партнер, и не повлияет ли это на решение Вьетнама? А с учётом того, что Штаты, как и везде, имеют своих ставленников и во Вьетнаме, ждут ли там Россию вообще?

Андрей ТИХОМИРОВ. Россию там ждали в первые восемь лет после разрыва отношений, который не был объявлен официально. Но "холодная война" была опасна не только идеей развала Советского Союза, но и проникновением в те страны, которые обеспечивали стабильность СССР на мировом уровне. Мы ведь потеряли позиции и в Северной, и в Центральной Африке (отголоски этого — "арабская весна" и войны на Ближнем Востоке), не препятствовали свержению Муаммара Каддафи в Ливии. А потом все с замиранием ждали: неужели отдадим еще и Сирию? Но сейчас Россия показывает свою мощь, и Ближний Восток — лишь начало той дуги, которая замыкается на Вьетнаме. А Вьетнам прекрасно понимает, что, являясь политически пророссийской страной, он станет важным противовесом, если что-то начнётся. До Индии, хоть в неё с помощью своих атомных проектов мы и начали заходить, далеко, а до Вьетнама рукой подать.

Но сейчас ситуация изменилась: мы должны доказать, что достойны этой дружбы. Вьетнам, снова соглашаясь на разного рода партнёрства с Россией, ставит на карту всё. Очередного предательства (а именно так надо называть то, что произошло в перестроечный период) вьетнамцы нам не простят. Все эти годы они были вынуждены выживать самостоятельно, но смогли сохранить социалистический уклад своего общества, пусть и интегрировали его в современный рыночный мир. В этом плане они развиваются биполярно: роль коммунистической партии огромна, но вовсю развивается рыночная экономика. Это "китайский сценарий с сингапурским уклоном".

Вьетнамцы прагматичны, они за любую инициативу, если она положительно скажется на обеих сторонах.

"ЗАВТРА". Но вернуть базу они захотят?

Андрей ТИХОМИРОВ. Эти переговоры велись, но не полномасштабно. Вьетнамцы сейчас находятся в очень сложной ситуации, перед трудным выбором. Мне кажется, они пустят нас на эту базу, но нужно оформить это так, чтобы обезопасить сам Вьетнам, потому что одна российская база — это хорошо, но рядом США, Канада и Австралия. И тут открывается простая истина: мы, как государство, в лице конкретных деятелей, совершенно не умеем вести переговоры. Особенность в том, что ещё до переговоров нужно продумать за Вьетнам аспекты его работы и показать выгоды. Вьетнамцы — очень тонкие дипломаты, и когда выходишь к ним именно с такой доктриной, то они очень ценят это и начинают со своей стороны приближаться к поставленным задачам. Им важно уважение к партнеру, озабоченность его проблемами и готовность эти проблемы решать. Тогда ты становишься другом — а это больше, чем экономический союзник.

Нам нужно вкладывать деньги в культурный обмен, особенно — на уровне искусства. Есть у меня друг, который занимается каллиграфией и продает свои работы за рубежом. На эти деньги он восстанавливает разрушенные храмы. Думаю, он с удовольствием приехал бы в православную Россию. Удивительно, но мы свою культуру туда не везём. Существует только один русскоязычный канал, причем ведут его сами вьетнамцы. Пользуется невероятной популярностью, половина эфира идет на вьетнамском языке, половина — на русском. Этот канал обслуживает наши и правительственные, и коммерческие делегации. Но работают они сиюминутно: приехал кто-то — вот и новости об этом. Обо всём остальном они не получают никакой информации.

Общаясь с ЦК Компартии Вьетнама, регулярно слышу одно и то же: у России есть ограниченное время на вход в этот регион, пока при власти находятся те люди, которые помнят, как мы вместе спасали страну. Азиатский мир прагматичен, романтика там существует, пока есть для нее "генераторы": исчезнет эта память — и всё…

В этот регион России нужно двигаться системно и семимильными шагами, не забывая об уважении к культуре. Российский турист может попасть во Вьетнам, просто показав паспорт. Обратного не наблюдается, а мы знаем, как сложно получить российскую визу.

Вьетнамцы готовы поставлять сюда свои медицинские кадры, которые особенно хорошо восстанавливают пациентов после инсульта. У нас — прекрасные нейрохирурги и специалисты по онкологии. Но обмена не происходит! Возвращаясь к силе памяти: вьетнамцы ждут, когда мы перевезём к ним часть специалистов по родам. И даже российские лекарства там ценятся! А мы не идем ни с рынками, ни с торговлей, ни с политикой. Вьетнамцам не очень понятно, почему, сделав шаг вперёд, мы сразу делаем три шага назад. И я не вижу у нас никакой программы по возврату во Вьетнам.

"ЗАВТРА". Есть периферия, а есть те точки, где мы обязательно должны присутствовать, причем не только военно-стратегически. Надо понимать и психологию, и историю того народа, с кем ведутся переговоры. Это фундаментальные основы и дипломатии, и торговых отношений.

Андрей ТИХОМИРОВ. Мне бы хотелось, чтобы мы начали демонстрировать интеллектуальную внешнюю политику. Потому что сейчас не получится запугать весь земной шар. Этого и не надо. Нам нужно научиться быть умными на внешней арене. Предпринимать грамотные и взвешенные шаги.

Вьетнам заинтересован в России еще по одной причине: вирусы "цветных революций" были запущены по всему земному шару. Югославия и прочее — лишь фрагментарные проявления большого плана. Несколько лет назад была попытка оранжевого переворота в Таиланде, когда военным вовремя удалось погасить вмешательство извне. Это была "примерка". Стоит обратить внимание, что это проводилось в странах с неортодоксальным мусульманством, с его трансформированным вариантом. В азиатском мире пока существуют "антивирусы", но "примерку" нужно было сделать — и её осуществили. Теперь, учитывая поправки, будут смотреть, как это пройдет в буддийском мире. Подготовка ведется, и Вьетнам это чувствует. Руководство компартии понимает, что нет способа "одной таблеткой" — раз и навсегда пресечь болезнь. А люди, которые это организуют, прекрасно понимают, что если Россия будет окружена "поясом хаоса", то все свои ресурсы будет тратить именно на разборки с этим "поясом", а на внутренние вопросы сил просто не хватит.

Материал подготовил Андрей ФЕФЕЛОВ

«Газпром» активно лоббирует свои интересы в Европе

Российские компании, несмотря на европейские санкции, продолжают отстаивать свои интересы и вести бизнес в странах Евросоюза. Для этого представители российских компаний, по информации Transparency International, нанимают лоббистов, которыми могут являться как конкретные люди, так и профессиональные компании.

Однако открыто публикуются данные «только о некоторых» лоббистах. Все они размещены в специальных реестрах ЕС.

Активнее всего в Европе занимается лоббизмом «Газпром». Только на продвижение своих интересов в странах ЕС компания каждый год тратит «не менее» 900 тыс. евро. Несмотря на геополитическое противостояние, Запад не может отказаться от российских поставок нефти, газа, титана и т.д. Европа – основной экспортный рынок для «Газпрома», и, несмотря на сотрудничество с Китаем, останется таковым в обозримом будущем. Есть даже точка зрения, что военная операция России в Сирии в значительной степени объясняется защитой европейского рынка сбыта газового холдинга от катарского газа.

При этом, естественно, между лоббизмом и коррупцией очень тонкая грань. А все стратегические решения в «Газпроме» принимает Кремль. Россия напрямую и косвенно через «Роснефтегаз» имеет контроль в акционерном капитале компании. «Газпром» остается самой дешевой российской фишкой, что, вероятно, объясняется серьезными рисками украинского газового транзита. От напряженности в отношениях Москвы и Киева, прежде всего, страдают акционеры «Газпрома». Именно они потеряли деньги в результате майданной революции. Понятно, что на Украине возможности «Газпрома» по лоббированию своих интересов сильно затруднены.

Александр Разуваев, директор аналитического департамента Альпари

Заседание Комиссии по вопросам военно-технического сотрудничества России с иностранными государствами.

Владимир Путин провёл заседание Комиссии по вопросам военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами.

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги! Мы с вами сегодня проводим очередное заседание Комиссии по военно-техническому сотрудничеству. И, прежде чем перейдём к повестке дня, хотел бы остановиться на событии, или, точнее, хотел бы вернуться к событию, которое имеет прямое отношение к нашей сегодняшней теме.

Как вы знаете, 28 июня в Кремле состоялся торжественный приём в честь выпускников военных учебных заведений, завершивших обучение с отличием. Это, без преувеличения, опора Вооружённых Сил, профессионалы с высоким уровнем подготовки и самыми передовыми знаниями в военной области.

Отмечу также, что в этом году в вузах России завершили обучение свыше тысячи военнослужащих из тридцати стран мира. Сегодня в вузах Минобороны получают знания около восьми тысяч зарубежных специалистов. Из них примерно треть – военнослужащие государств – членов ОДКБ.

Мировой оружейный рынок предъявляет растущий спрос на квалифицированных специалистов в области военного дела. В этой связи подготовка военных кадров, обучение обращению именно с российским оружием, с техникой, наращивание экспорта образовательных услуг в военной сфере должны оставаться важнейшим элементом всей системы военно-технического сотрудничества.

Далее. Очевидно, что конкуренция на мировых рынках вооружений усиливается, вы это чувствуете лучше, чем кто-либо другой, и одним из ключевых критериев выбора для потенциальных заказчиков служит эффективность реального боевого применения техники. Отмечу, что российское оружие демонстрирует надёжность и большие возможности в ходе антитеррористической операции в Сирии, мы с вами об этом уже говорили. Нужно внимательно анализировать этот боевой опыт и для модернизации существующих систем, и для разработки перспективных видов продукции военного назначения.

Вместе с тем нужно совершенствовать и саму систему ВТС. Для этого в отечественном оборонно-промышленном комплексе проведены масштабные структурные изменения. В интересах кооперации, обновления производств и повышения финансовой устойчивости под единое начало были собраны ключевые холдинги ОПК.

При этом ряд ведущих объединений получил право внешнеторговой деятельности, что существенно повышает их самостоятельность в переговорах и оперативность контрактной работы. Кроме того, этот шаг должен сделать более удобным взаимодействие по линии ВТС и для иностранных заказчиков. Имею в виду возможность напрямую договориться с производителем вооружений, работать по всему спектру сотрудничества – от маркетинга до обслуживания и ремонта поставляемой техники. Словом, созданы условия для более эффективного взаимодействия российских субъектов ВТС с иностранными партнёрами для дальнейшего инновационного развития отечественной промышленности.

Подчеркну, что оборонные предприятия, получившие право на внешнеторговую деятельность, берут на себя всю ответственность за качество продукции и соблюдение контрактных условий зарубежных поставок. Правда, и наша Комиссия, и соответствующие структуры всё-таки должны за этим присматривать, смотреть, как это работает, как это осуществляется на практике. Важно не допускать сбоев в работе нового механизма и внимательно отслеживать соответствующую практику.

Что касается применения наших вооружений, я уже говорил, в том числе в борьбе с террористами в Сирийской Арабской Республике, хочу поблагодарить и военных, и конструкторов, разработчиков одной из наших новейших ракетных систем – Х-101. Применение этой ракеты показало очень высокую степень надёжности. Это действительно самое современное оружие, высокоточное и большой мощности, с приличной дальностью – 4,5 тысячи километров. Вооружение такого уровня, такого класса и должно быть в центре нашего внимания, в центре внимания оборонного ведомства и наших промышленных предприятий оборонного комплекса.

Мы с вами, конечно, всегда при принятии решений о поставке вооружений на внешние рынки исходим из складывающейся международной обстановки, из ситуации, которая складывается в различных регионах мира, с тем чтобы не допустить никаких дисбалансов, с тем чтобы наши поставки не приводили к раскручиванию каких бы то ни было конфликтов, а наоборот, были бы использованы для сдерживания развития конфликтов и для их купирования, желательно на начальных стадиях.

Давайте поговорим на все эти темы.

Сегодня в столице Армении - в городе Ереване состоялось заседание Правления Российско-Армянского центра гуманитарного реагирования (РАЦГР), в котором приняла участие делегация МЧС России во главе со статс-секретарем - заместителем министра Олегом Баженовым, который является сопредседателем российской части Правления РАЦГР.

В своем приветственном слове Олег Баженов подчеркнул, что в МЧС России всегда приветствуют возможность обсудить актуальные вопросы в области предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций.

«Укрепление взаимодействия с МЧС Армении, развитие контактов на всех уровнях имеют для нас важное значение. Чрезвычайные службы России и Армении всегда готовы прийти на помощь друг другу в деле борьбы с техногенными и природными ЧС. Мы с благодарностью вспоминаем содействие, оказанное нашими армянскими коллегами в тушении масштабных природных пожаров, охвативших территорию России летом 2010 года», - сказал Олег Баженов. Он отметил, что создание РАЦГР стало настоящим «прорывом» в сотрудничестве по линии чрезвычайных ведомств.

В ходе заседания Правления РАЦГР обеими сторонами было принято решение расширить гуманитарную деятельность центра на территории третьих стран.

«Необходимо активизировать деятельность центра на международной гуманитарной арене в вопросах оказания экстренной гуманитарной помощи населению, пострадавшему в ходе гуманитарных катастроф», - сказал Олег Баженов.

Заместитель главы МЧС Армении Энрико Априамов поддержал такое направление деятельности и напомнил, что в 2017 году центр участвовал в двух проводимых Арменией гуманитарных операциях на территории Сирии.

Обсуждая вопрос обмена опытом между российскими и армянскими спасателями, содиректор РАЦГР Сергей Азарян рассказал, что сотрудники Государственного центрального аэромобильного спасательного отряда МЧС России «Центроспас» обучили почти 400 армянских коллег, поделились с ними опытом ликвидации последствий теракта в метро и выработали рекомендации по спасению людей на канатных дорогах.

«Сотрудники «Центроспаса», которые работают в рамках Российско-Армянского центра гуманитарного реагирования, выступили в качестве наблюдателей на проведенных в метро Еревана учениях по террористической безопасности. По итогам учений российские спасатели выдали рекомендации по ликвидации последствий подобных чрезвычайных ситуаций своим армянским коллегам», - сказал Сергей Азарян. Он также отметил, что российские спасатели участвовали в учениях на канатной дороге в Цахкадзоре (популярный горнолыжный курорт в Армении) и планируют изучить канатную дорогу в Татеве (самая длинная в мире пассажирская канатная дорога) для того, чтобы выработать рекомендации по спасению людей на подобных объектах. С теми же целями спасатели планируют осуществить восхождение на гору Арагац. По его словам, силами «Центроспаса» на базе РАЦГР регулярно проводятся занятия со спасателями Армении.

«К настоящему времени обучено уже 400 человек в 13 пожарных частях. Ведутся занятия по пожаротушению, оказанию первой помощи, спасательному делу», - пояснил он.

Кроме того, Сергей Азарян отметил, что в настоящее время сформированы группы армянских спасателей для прохождения курсов повышения квалификации в России в новом учебном году. Планируется, что на обучение будет направлено 55 человек.

В ходе заседания стороны также обсудили вопрос поставки современного оборудования для РАЦГР. Первая часть поставки российской стороной оборудования для центра завершена, а в рамках второй части планируется поставить еще 37 позиций оборудования.

«Завершается первый этап поставки оборудования для Российско-Армянского центра гуманитарного реагирования. Во втором полугодии 2017 года мы приступим к выполнению второго этапа поставки специализированной техники и снаряжения, а также к созданию неприкосновенного запаса на случай ЧС, - сказал Олег Баженов. - В ходе первого этапа в Российско-Армянский гуманитарный центр были поставлены мотопомпы, электростанции, лодки, аварийно-спасательные инструменты».

В завершение заседания Правления РАЦГР стороны утвердили положение о центре, уточнили план основных совместных мероприятий на 2017 год, согласовали изменения в организационно-штатную структуру и ряд других вопросов.

«Наша встреча стала важным этапом в деятельности Российско-Армянского центра гуманитарного реагирования. Нам было важно обменяться мнениями по ряду направлений двустороннего сотрудничества и определить перспективные направления дальнейшего развития центра», - сказал статс-секретарь - заместитель министра Олег Баженов.

Ответы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы российских СМИ по итогам переговоров с Министром Европы и иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дрианом, Париж, 6 июля 2017 года

Вопрос: Госсекретарь США Р.Тиллерсон накануне высказался относительно ожиданий от предстоящего саммита «двадцатки» в Гамбурге и от встречи Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа. Он подчеркнул особую ответственность России в Сирии, упомянув о неких новых механизмах по бесполетным зонам и размещению наблюдателей «на земле». Согласна ли Россия с этими предложениями? Каковы Ваши ожидания от первого контакта Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа «на полях» «двадцатки»?

С.В.Лавров: Наши предложения к первому контакту российского и американского президентов мы передавали Госсекретарю США Р.Тиллерсону и его коллегам еще до того, как он приезжал в апреле в Москву. На встрече в Бонне в феврале этого года он сам высказал идею о том, что надо заранее готовиться к контакту президентов. Как я сказал, мы свои соображения передали. Ожидаем реакции.

То, что Госсекретарь США Р.Тиллерсон говорил вчера, как я понимаю, было заготовленным выступлением. Мы не были предупреждены о том, что оно посвящено, возможно, реакции на наши соображения относительно встречи в Гамбурге, тем более мы не знаем ответа на вопрос о том, какие бесполетные зоны подразумеваются. Мы сделали соответствующий запрос. Никогда о них речи не шло. Уверен, что нацеленность этого заявления на взаимодействие России и США при всех возникающих вопросах по той или иной формулировке – это шаг в правильном направлении. Важно, чтобы движение в направлении урегулирования сирийского кризиса было взаимным, и никто не пытался делать вид, что от него ничего не зависит.

Вопрос: Какие акценты будут расставлены на предстоящей встрече президентов?

С.В.Лавров: Это дело президентов.

Вопрос: Раскрыл ли Вам Ваш французский коллега т.н. «формулу Макрона» по Украине? Приемлема ли она для России? Когда пройдет следующая встреча в «нормандском формате»?

С.В.Лавров: Как вы слышали на пресс-конференции, мы сказали, что Россия и Франция полностью привержены Минским договоренностям. Это было подтверждено Министром иностранных дел Франции и в ходе нашего с ним разговора перед пресс-конференцией. Единственное, что Франция хотела бы видеть – это ускорение движения по реализации Минского комплекса мер. Это полностью совпадает с нашими подходами. Мы показали на конкретных примерах, как украинское правительство, к сожалению, тормозит выполнение своих обязательств, в т.ч. оно проявило неспособность развести силы и средства в ст.Луганской. Об этом идет разговор уже многие месяцы. Каждый раз украинский представитель в Контактной группе настаивал, чтобы до разведения сил и средств было полных семь дней тишины. Миссия ОБСЕ уже четырежды фиксировала полноценный недельный срок, когда режим прекращения огня не нарушался, но каждый раз украинская сторона почему-то говорила, что она в этом не уверена и разведение состояться не может.

Мы ни в чем с Францией не расходимся в отношении базы, на которой нужно достигать урегулирования. Мы не расходимся и в том, что это надо делать побыстрее. Надеюсь, что контакты, которые недавно были у Президента Украины П.А.Порошенко в Париже и те, которые будут в эти дни у него с Госсекретарем США Р.Тиллерсоном, помогут осознать свою ответственность и выполнить свою часть Минских договоренностей.

Вопрос: Может ли состояться встреча в «нормандском формате»?

С.В.Лавров: Мы к этому будем готовы, как только все остальные согласуют приемлемые сроки.

?

Заявление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам переговоров с Министром Европы и иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дрианом, Париж, 6 июля 2017 года

Уважаемый Жан-Ив,

Дамы и господа,

Прежде всего я признателен за приглашение провести переговоры в Париже накануне саммита «Группы двадцати» в Гамбурге. Как сказал Ж.-И.Ле Дриан, наш сегодняшний разговор продолжил наши переговоры, состоявшиеся в Москве 20 июня, которые, в свою очередь, были продолжением встречи в Версале 29 мая, когда Президент России В.В.Путин по приглашению Президента Франции Э.Макрона приехал во Францию с визитом.

Сегодня мы обсудили то, как развиваются наши отношения по итогам саммита в Версале. Отметили, что после длительного периода спада наш товарооборот начинает вновь расти, как это произошло в первом квартале нынешнего года – почти на 25 процентов. Эта тенденция заслуживает всяческой поддержки. Важную роль в этом мы отводим нашему двустороннему Совету по экономическим, финансовым, промышленным и торговым вопросам (СЕФИК). Заинтересованы в том, чтобы и другие механизмы нашего взаимодействия, которые были созданы какое-то время назад, заработали в полной мере: Межправительственная комиссия под председательством премьер-министров двух стран, Большая межпарламентская комиссия, Совет сотрудничества по вопросам безопасности с участием министров иностранных дел и обороны, т.н. формат «два плюс два». Думаю, что формат «два плюс два» может сыграть очень важную роль в достижении задачи, о которой только что сказал Ж.-И.Ле Дриан – чтобы наш диалог побыстрее воплощался в конкретные дела по решению стоящих сегодня перед всем международным сообществом проблем на Ближнем Востоке, Севере Африки и в других регионах. Мы к этому готовы.

Абсолютно согласен со сказанным моим коллегой и другом, что международный терроризм – это враг номер один. Для того, чтобы с ним бороться, необходимо отложить в сторону все остальное, что не столь грозно для всех стран мира. Победив терроризм, мы продвинемся, что немаловажно, в решении многочисленных кризисов, в том числе на Ближнем Востоке и Севере Африки.

Что касается нашего взаимодействия в антитеррористической сфере, то мы готовы развивать его в двустороннем формате (здесь у нас есть определенный опыт) и на всех многосторонних площадках, в первую очередь в ООН.

Мы обменялись мнениями и оценками по Сирии, говорили достаточно подробно и долго., Как вы уже слышали, первоочередная задача – ликвидация ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и других террористических группировок, которые определены в качестве таковых в решении СБ ООН. Параллельно нужно продвигать решение гуманитарных проблем. Они стали решаться чуть легче, но ситуация по-прежнему острая, хотя и не такая катастрофическая, как, например, в Йемене. Параллельно нужно вести дело к тому, чтобы сирийцы как можно скорее через инклюзивный диалог с участием всех политических и этноконфессиональных сил договорились о том, как они будут жить дальше. Это касается принятия новой конституции, проведения выборов под контролем ООН и, конечно, восстановления экономической деятельности и в целом нормальной жизни в этой одной из ключевых стран ближневосточного региона.

Мы подробно проинформировали наших французских коллег о результатах завершившихся вчера переговоров в рамках Международной встречи по Сирии в Астане. Это был пятый раунд. Мы сверили наши подходы к возобновляющимся переговорам под эгидой ООН под руководством специального посланника Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистуры в Женеве 10 июля, куда съедутся представители сирийского Правительства и основных оппозиционных группировок.

Обсуждали ситуацию вокруг кризиса на Украине. С обеих сторон была подтверждена необходимость полного выполнения минского «Комплекса мер», в том числе с учетом тех договорённостей, которые были достигнуты в «нормандском формате» на высшем уровне в 2015 г. в Париже и в 2016 г. в Берлине, и нацелены на то, чтобы разблокировать тупиковую ситуацию, сложившуюся вокруг реализации этого важнейшего документа, одобренного СБ ООН.

Мы поддерживаем Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и её деятельность как по председательству в Контактной группе, где напрямую за одним столом разговаривают представители Правительства и оппозиции, так и деятельность специальной мониторинговой Миссии ОБСЕ (СММ ОБСЕ), которую мы всячески готовы укреплять, чтобы она наладила полноценный контроль за прекращением огня, разведением сторон, складированием тяжелой техники.

Как сказал Министр иностранных дел Ж.-И.Ле Дриан, мы также обменялись мнениями о путях реализации инициативы, которую Президент Франции Э.Макрон выдвинул 29 мая в Версале на встрече с Президентом России В.В.Путиным, о формировании диалога, уже получившего название «Трианонский диалог». Это российско-французский форум общественности, который будет предоставлять рамки для развития контактов по линии молодёжи, неправительственных организаций, наращивания деловых обменов, в том числе между малым и средним бизнесом. Думаю, что в самое ближайшее время мы сформулируем соответствующие предложения, и наши президенты их рассмотрят.

Я признателен нашим французским хозяевам за гостеприимство. От имени своей делегации и себя лично хочу подтвердить, что мы всегда будем рады видеть Ж.-И.Ле Дриана и его коллег в Российской Федерации.

?

Россия и Франция выступают за полное уничтожение химоружия в Сирии в соответствии с взятыми ранее обязательствами, заявил глава МИД Франции Жан-Ив Ле Дриан на пресс-конференции с главой МИД РФ Сергеем Лавровым.

"Мы имеем некоторые расхождения по некоторым вопросам, мы их признаем. Но в таких вопросах, как, например, использование химического оружия, наши обе страны очень решительно этому противятся, и мы выступаем за полное уничтожение всех складов химического оружия в соответствии с взятыми на себя ранее обязательствами. Для этого необходимо добиться прекращения военных действий и найти политическое решение для объединения всех сирийцев", — сказал глава МИД Франции.

Командование сирийской армии заявило о продлении перемирия в провинциях Дераа, Кунейтра и Сувейда до 8 июля включительно.

"Режим прекращения огня в южных провинциях Дераа, Кунейтра, Сувейда до конца 8.7.2017. В случае провокации будет нанесен адекватный ответ", — говорится в полученной РИА Новости копии заявления.

В понедельник командование армии САР объявило о временном прекращении огня на южном фронте до 6 июля включительно.

Боевики вооруженной оппозиции нарушили перемирие во вторник, перекрыв одну из автотрасс близь города Сувейда, и расстреляли гражданский транспорт. Погибли три мирных жителя.

Михаил Алаеддин.

Первая встреча президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа запланирована на вторую половину дня пятницы "на полях" саммита "двадцатки" в Гамбурге.

Беседа лидеров двух крупнейших держав мира должна начаться в 16.45 мск.

Ожидается, что лидеры обсудят вопрос с арестом российской дипломатической собственности в США и международную тематику. Замглавы МИД РФ Сергей Рябков сообщал, в центре внимания двух лидеров будут ситуация в Сирии и кризис на Украине. В свою очередь госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил о важности того, чтобы президенты провели в ходе предстоящей встречи в Гамбурге "хороший обмен" взглядами на природу отношений между двумя странами.

Резолюция Европарламента с призывом приостановить переговоры о членстве Турции в ЕС приведет к еще большему сближению Анкары и Москвы, заявил РИА Новости глава исследовательского центра политических кризисов (Анкара) Мехмет Сейфеттин Эрол.

Европарламент в четверг на пленарной сессии в Страсбурге принял резолюцию по Турции, которая призывает страны Евросоюза и Еврокомиссию незамедлительно приостановить переговоры с Анкарой о присоединении страны к ЕС, если ее власти не внесут надлежащие изменения в конституционную реформу. В поддержку резолюции, носящей рекомендательный характер, проголосовали 477 депутатов, против – 64. Премьер Турции Бинали Йылдырым заявил, что эта резолюция не имеет для Анкары юридической силы, а еврокомиссар по политике соседства и переговорам по расширению Йоханнес Хан сказал, что этот документ достоин уважения.

"Как можно понять, ЕС хочет закончить процесс переговоров о вступлении Турции. И таким шагом он еще больше мотивирует Турцию повернуться к Евразийскому экономическому союзу. Турция уже давно смотрит в его сторону, что достаточно напрягает ЕС, НАТО и США, и альянс между Турцией и Россией, который начал де-факто образовываться после попытки переворота, стал более заметным и официальным. Кроме того, сегодняшнее решение Европарламента ещё больше укрепляет ось Турция – Россия – Иран", — заявил собеседник агентства.

По его словам, Турция постепенно ослабляет свои отношения с Западом, а отношения с восточными соседями и Россией, напротив, укрепляются. "Турецкий лидер Тайип Эрдоган заявлял, что Турция не станет инициатором разрыва отношений с ЕС. Но если они не хотят принимать Турцию, то и мы откажемся от этого. Только потом пусть они не говорят, что инициатива исходила от нас. Мы видим, что ЕС уже сделал свой выбор", — сказал Эрол.

Он коснулся также дальнейших перспектив членства Турции в НАТО, напомнив, что к вступлению Анкары в альянс привела "советская угроза" и территориальные требования со стороны тогдашнего руководства СССР во главе с Иосифом Сталиным.

"Сейчас мы наблюдаем трагикомическую ситуацию, когда Турция оказалась лицом к лицу с американской угрозой. Турция послала сигнал США, предложив сделать выбор между Анкарой и террористами из сил самообороны сирийских курдов. Америка выбрала второе. И Турция для предотвращения этой угрозы может намного быстрее двинуться в сторону РФ. Обе страны, несмотря на то что остались некоторые нерешенные вопросы, договорились по основным моментам двустороннего сотрудничества", — отметил собеседник агентства.

По его мнению, Россия и Турция, являясь сторонниками многополярного мира, не хотят гегемонии США. "Сегодня Турция и Россия выступают вместе против большого американского ближневосточного проекта и ликвидируют инструменты, используемые в его строительстве, зачищая тамошние террористические группировки. Операция Турции "Щит Евфрата" на севере Сирии стала результатом договоренностей между Турцией и РФ. И я уверен, что обе страны, и в Сирии, и за ее пределами, теперь будут действовать еще в большем сотрудничестве", — полагает политолог.

Алена Палажченко.

Главы МИД РФ и Франции Сергей Лавров и Жан-Ив Ле Дриан проводят в четверг вечером переговоры в Париже.

Последняя встреча министров состоялась двумя неделями ранее в Москве.

Ожидается, что в ходе визита Лаврова в Париж стороны обсудят ситуацию в Сирии, Ливии, на Украине и вопросы борьбы с терроризмом.

В МИД РФ в преддверии встречи заявили, что Лавров и Ле Дриан затронут и продолжат совместную работу по созданию постоянной структуры двустороннего взаимодействия гражданских обществ – российско-французского форума "Трианонский диалог".

Франция хотела бы, чтобы диалог с Россией быстро обрел форму конкретных действий, несмотря на наличие расхождений по ряду вопросов. Об этом в четверг заявил министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан.

"У нас завязался диалог с целью продвинуться по урегулированию в некоторых международных кризисах. Как сказал президент республики — и я сегодня еще раз сказал об этом министру Лаврову — мы хотели бы, чтобы диалог с Россией быстро перешел в конкретные действия для того, чтобы закрепить международный мир и стабильность", — сказал Ле Дриан по итогам переговоров с главой МИД РФ Сергеем Лавровым.

По его словам, именно благодаря совместным действиям стороны могут бороться с угрозами безопасности, которые нависли над нашими странами — и продолжить доказывать нашу вовлеченность в борьбу с этими угрозами "с прагматизмом и решительностью".

"О каких угрозах говорю я? Прежде всего, это, конечно же, Сирия, где мы сталкиваемся с единым врагом — с терроризмом. Где мы ставим перед собой одну и ту же цель — мир. Это вопрос национальной безопасности как для Франции, так и для России", — констатировал Ле Дриан.

Нацеленность Вашингтона на взаимодействие с Москвой по Сирии является шагом в правильном направлении, заявил в четверг министр иностранных дел РФ Сергей Лавров.

"Уверен, что нацеленность этого заявления (госсекретаря США Рекса Тиллерсона — ред.), при всех возникающих вопросах по той или иной формулировке, нацеленность на взаимодействие России и США — это шаг в правильном направлении", — сказал Лавров журналистам по итогам переговоров с главой МИД Франции Жан-Ивом Ле Дрианом.

Как отметил российский министр, важным моментом является то, "чтобы движение направления урегулирования сирийского кризиса было взаимным, и никто не пытался делать вид, что от него ничего не зависит".

Как отмечал в четверг сам Тиллерсон, несмотря на ряд не устраненных противоречий, у Москвы и Вашингтона есть потенциал для координации действий по Сирии. По словам госсекретаря, "США считают, что Россия как гарант режима (президента Сирии Башара) Асада и один из первых участников сирийского конфликта несет ответственность за обеспечение нужд сирийского народа".

Россия передала США свои предложения по темам ко встрече президентов двух стран Владимира Путина и Дональда Трампа, ожидает реакции, заявил глава МИД РФ Сергей Лавров.

Первая встреча Путина и Трампа запланирована на вторую половину дня 7 июля "на полях" саммита "двадцатки" в Гамбурге.

"Мы наши предложения к первому контакту российского и американского президентов передавали (госсекретарю США Рексу) Тиллерсону и его коллегам еще до того, как он приезжал в Москву в апреле", — сказал Лавров российским журналистам по итогам переговоров с министром иностранных дел Франции Жан-Ивом Ле Дрианом.

По словам министра, Тиллерсон еще на встрече в Бонне в феврале этого года "высказал идею о том, что надо заранее готовиться к контакту президентов, и, как я сказал, мы такие свои соображения передали, ожидаем реакции".

США видят небольшой прогресс в вопросе перемирия в Сирии и рассчитывают, что режим прекращения огня будет продолжен, заявила официальный представитель госдепартамента Хизер Науэрт.

"Мы видели некоторый небольшой прогресс в смысле перемирия и надеемся, что это продолжится", — заявила Науэрт на брифинге.

Она отметила, что перемирие необходимо в том числе для оказания гуманитарной помощи жителям Сирии. "Это то, за что мы продолжаем выступать", — сказала представитель ведомства.

США продолжат оказывать давление на Россию по Сирии, заявила на брифинге официальный представитель госдепа США Хизер Науэрт.

"Мы уверены, что Россия несет особую ответственность (в Сирии)… и мы продолжим оказывать давление на них, просить их делать больше", — сказала она.

Науэрт отметила, что США "продолжат работать" с РФ.

По ее словам, политика США в Сирии "не изменилась". "Мы изучаем различные варианты", — сказала Науэрт.

Ранее в четверг Тиллерсон заявил, что США готовы изучить возможность создания совместного с Россией механизма по обеспечению стабильности, включая бесполетные зоны, наблюдателей за режимом перемирия на земле, и скоординированной доставке гуманитарной помощи.

Россия запросила у США информацию о заявлениях американского госсекретаря Рекса Тиллерсона по бесполетным зонам в Сирии, но пока не получила ответ, заявил глава МИД РФ Сергей Лавров.

Тиллерсон накануне заявил, что США изучают возможность создания совместного с Россией механизма по бесполетным зонам, по наблюдателям за соблюдением перемирия и по доставке гуманитарной помощи в Сирии.

"То, что Тиллерсон говорил вчера, как я понимаю, это было заготовленное выступление, но мы не были предупреждены о том, что это посвящено, может быть, даже реакции на наши соображения к встрече в Гамбурге. И тем более мы не знаем, уже запросили, пока не получили ответа на вопрос о том, какие бесполетные зоны (в Сирии) подразумеваются, потому что никогда о них речи не шло", — сказал Лавров российским журналистам.

Министр выразил уверенность, что "нацеленность этого заявления при всех возникающих вопросах по той или иной формулировке… на взаимодействие России и США – это шаг в правильном направлении".

Первая встреча президентов РФ и США Владимира Путина и Дональда Трампа запланирована на вторую половину дня 7 июля "на полях" саммита "двадцатки" в Гамбурге.

Глава МИД Германии Зигмар Габриэль и госсекретарь США Рекс Тиллерсон в пятницу "на полях" саммита G20 обсудят ситуацию в Персидском заливе, кризисы на Украине и в Сирии, сообщил в четверг МИД Германии.

"Министр иностранных дел Габриэль "на полях" саммита "Большой двадцатки" в пятницу во второй половине даже проведёт встречу с госсекретарём США Рексом Тиллерсоном. В центре разговора будут международные вопросы, в том числе кризис в Персидском заливе, ситуация на Украине и в Сирии", — говорится в сообщении ведомства.

Саммит G20 пройдет в Гамбурге 7-8 июля.

Ранее канцлер ФРГ Ангела Меркель называла среди основных тем немецкого председательства в "двадцатке" борьбу с изменением климата, поддержку свободной торговли, развитие стран Африки, миграционная политика, борьба с терроризмом.

Маргарита Костив.

Главы МИД РФ и Франции Сергей Лавров и Жан-Ив ле Дриан в ходе прошедших переговоров в Париже высказались за расширение двустороннего диалога и обсудили ситуацию в Сирии и на Украине. Французский министр заявил, что Париж выступает за то, чтобы диалог с Россией быстро обрел форму конкретных действий, несмотря на наличие расхождений по ряду вопросов. Лавров в свою очередь заявил о заинтересованности Москвы в том, чтобы механизмы взаимодействия с Францией заработали в полной мере.

Встреча министров прошла в развитие майских договоренностей президентов двух стран и через две недели после последних рабочих консультаций, которые прошли 20 июня в Москве.

За полноценный диалог

Франция хотела бы, чтобы диалог с Россией быстро обрел форму конкретных действий, несмотря на наличие расхождений по ряду вопросов, заявил Ле Дриан.

"У нас завязался диалог с целью продвинуться по урегулированию в некоторых международных кризисах. Как сказал президент республики — и я сегодня еще раз сказал об этом министру Лаврову — мы хотели бы, чтобы диалог с Россией быстро перешел в конкретные действия для того, чтобы закрепить международный мир и стабильность", — сказал Ле Дриан по итогам переговоров с Лавровым.

По его словам, именно благодаря совместным действиям стороны могут бороться с угрозами безопасности, которые нависли над обеими странами — и продолжить доказывать их вовлеченность в борьбу с этими угрозами "с прагматизмом и решительностью".

"О каких угрозах говорю я? Прежде всего, это, конечно же, Сирия, где мы сталкиваемся с единым врагом — с терроризмом. Где мы ставим перед собой одну и ту же цель — мир. Это вопрос национальной безопасности, как для Франции, так и для России", — констатировал Ле Дриан.

На это Лавров заметил, что он согласен с главой МИД Франции в том, что международный терроризм — это враг номер один, и для того чтобы с ним бороться, необходимо отложить в сторону все остальное. Он отметил, что победив терроризм, можно продвинуться в решении многочисленных кризисов, в том числе на Ближнем Востоке, на севере Африки.

"Насчет нашего взаимодействия в антитеррористической сфере — мы готовы развивать его и в двустороннем формате, и здесь есть уже у нас определенный опыт, и на всех многосторонних площадках, конечно же, в первую очередь в Организации объединенных наций", — добавил глава МИД РФ.

Российский министр также отметил, что Россия заинтересована в возобновлении диалога в формате "2+2" с Францией.

"Заинтересованы мы в том, чтобы другие механизмы нашего взаимодействия, которые были созданы какое-то время назад, заработали в полной мере. Это и межправительственная комиссия под председательством двух премьер-министров, это и большая межпарламентская комиссия, это и совет сотрудничества по вопросам безопасности с участием министров иностранных дел и обороны, так называемый формат "2+2", — сказал он.

Сама пресс-конференция по итогам переговоров оказалась несколько скомканной: как написала официальный представитель МИД РФ Мария Захарова в Facebook, французская сторона решила ограничиться только вступительными словами министров и не отвечать на вопросы журналистов. В итоге уже после пресс-конференции на два вопроса ответил лишь Лавров.

"У всех свои традиции медиа открытости", — написала Захарова.

Сирия

Двумя основными темами на переговорах были, разумеется, ситуация в Сирии и на Украине. Как заявил Лавров, Россия и Франция сверили подходы по ходу межсирийских переговоров в Женеве, которые возобновятся на следующей неделе.

"Мы сверили наши подходы к возобновляющимся переговорам под эгидой ООН под руководством специального посланника Стаффана де Мистуры в Женеве… куда съедутся представители сирийского правительства и основных оппозиционных группировок", — заявил Лавров.

Глава МИД Франции в свою очередь заявил, что Москва и Париж выступают за полное уничтожение химоружия в Сирии в соответствии с взятыми ранее обязательствами.

"Мы имеем некоторые расхождения по некоторым вопросам, мы их признаем. Но в таких вопросах, как, например, использование химического оружия, наши обе страны очень решительно этому противятся, и мы выступаем за полное уничтожение всех складов химического оружия в соответствии с взятыми на себя ранее обязательствами. Для этого необходимо добиться прекращения военных действий и найти политическое решение для объединения всех сирийцев", — сказал глава МИД Франции.

Тема химического оружия в Сирии затрагивалась не случайно — президент Франции Эммануэль Макрон заявлял, что в случае использования Дамаском химического оружия Франция будет готова нанести удар по правительственным силам в Сирии.

Российский министр в свою очередь прокомментировал заявления госсекретаря США Рекса Тиллерсона о том, что США изучают возможность создания совместного с Россией механизма по бесполетным зонам в Сирии. По словам Лаврова, Россия запросила у США информацию о заявлениях американского госсекретаря, но пока не получила ответ.

"То, что Тиллерсон говорил вчера, как я понимаю, это было заготовленное выступление, но мы не были предупреждены о том, что это посвящено, может быть, даже реакции на наши соображения к встрече в Гамбурге. И тем более мы не знаем, уже запросили, пока не получили ответа на вопрос о том, какие бесполетные зоны (в Сирии) подразумеваются, потому что никогда о них речи не шло", — сказал Лавров российским журналистам.

Министр выразил уверенность, что "нацеленность этого заявления при всех возникающих вопросах по той или иной формулировке… на взаимодействие России и США — это шаг в правильном направлении".

Франция — посредник по Донбассу

Говоря о ситуации в Донбассе, Ле Дриан отметил, что Франция готова и впредь вместе с Германией играть свою посредническую роль для реализации минских соглашений по Украине.

"С моим российским коллегой я также обсуждал ситуацию на Украине. Я напомнил Сергею Лаврову о той роли, которую играет урегулирование этого конфликта для развития наших двусторонних отношений и для развития отношений между Россией и Евросоюзом в рамках "нормандского формата". Франция готова и впредь одновременно с Германией играть свою посредническую роль для выполнения минских соглашений", — сказал Ле Дриан.

Он отметил, что "медлить нельзя, потому что ситуация на местах становится все более и более трагичной, в первую очередь думаю о Донбассе".

На это Лавров заметил, что Россия и Франция не расходятся в отношении базы, на которой нужно достигать урегулирования на Украине.

"Мы ни в чем с Францией не расходимся в отношении базы, на которой нужно урегулирования достигать, как не расходимся и в том, что это надо делать побыстрее", — сказал Лавров.

"Надеюсь, что те контакты, которые были у президента (Украины) Петра Порошенко в Париже не так давно, и те контакты, которые будут у него с (госсекретарем США) Рексом Тиллерсоном буквально в эти дни, помогут украинскому руководству осознать свою ответственность и выполнить свою часть минских договоренностей", — добавил министр.

Он также отметил, что Россия готова к встрече в "нормандском формате" по Украине, когда все участники договорятся по срокам.

Напомним, что на полях G-20 в Гамбурге 8 июля президент РФ Владимир Путин, канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон проведут мини-саммит в усеченном "нормандском формате" (без президента Украины) — в ходе которого обсудят ситуацию на Украине.

Первая встреча президентов России и США Владимира Путина и Дональда Трампа, которая пройдет в пятницу на "полях" саммита G20 в Гамбурге, займет около получаса.

Как следует из программы американского президента, обнародованной Белым домом, встреча, как и было запланировано, начнется в 16.45 мск в Hamburg Messe – выставочном центре Гамбурга. Указывается, что состоится "расширенная встреча", то есть не беседа "один на один".

Отъезд из Hamburg Messe в графике Трампа стоит на 17.20 мск. Ожидается, что лидеры обсудят вопрос с арестом российской дипломатической собственности в США и международную тематику. Замглавы МИД РФ Сергей Рябков сообщал, в центре внимания двух лидеров будут ситуация в Сирии и кризис на Украине. В свою очередь госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил о важности того, чтобы президенты провели в ходе предстоящей встречи в Гамбурге "хороший обмен" взглядами на природу отношений между двумя странами.

Стратегические ракетоносцы Ту-95МС получают возможность перенаправлять уже выпущенные крылатые ракеты - это большой шаг вперед для российских вооруженных сил, пишет The National Interest.

В среду российские самолеты Ту-95МС с дистанции около тысячи километров нанесли удар по объектам террористов на границе провинций Хама и Хомс в Сирии, уничтожив три крупных склада и командный пункт боевиков. Кадры запуска ракет Х-101 и поражения целей были опубликованы на YouTube-канале Министерства обороны РФ.

Ту-95МС, наносившие авиаудар, могли быть оснащены СВП - специальной вычислительной системой, включающей в себя приборы прицеливания, навигации и управления. Это позволяло экипажу переназначать цели ракет во время нахождения самолета в воздухе, пишет автор. Более того, можно предположить, что ракетоносцы получат возможность осуществлять эту операцию уже после запуска ракеты, пишет The National Interest.

Уничтожение объектов террористов в Сирии крылатыми ракетами Х-101.

Это серьезное достижение для России, которое позволит увеличить оперативную гибкость и возможности своевременно реагировать на изменение обстановки и появление новых целей.

Пока неизвестно, когда все российские Ту-95МС оснастят новой системой. Вероятно, это будет происходить постепенно по мере того, как самолеты будут вставать на плановое техобслуживание, пишет автор.

Вывод таков: США больше не владеют монополией на высокоточное вооружение дальнего радиуса действия.

The National Interest

Х-101 – новейшая российская крылатая ракета воздушного базирования, изготовленная с применением технологий снижения радиолокационной заметности. Она способна поражать цели на дистанциях до 4 500 километров. Ту-95МС несет до 8 таких ракет. Первое применение Х-101 в Сирии состоялось в ноябре 2015 года.

Лига арабских государств (ЛАГ) выступает против раскола любых арабских государств, в том числе Йемена, заявил в интервью генсек организации Ахмед Абуль-Гейт.

"Мы точно не поддерживаем раскол арабских государств", — ответил генсек на вопрос о сепаратизме в Южном Йемене, где ранее в этом году местные политики заявили о создании независимого политического совета.

Абуль-Гейт добавил, что в этой связи ЛАГ не поддерживает палестинский раскол на правительство в Газе и администрацию Западного берега реки Иордан. Он добавил, что организация испытывает опасения насчет референдума в Иракском Курдистане.

"Соседние государства опасаются, и мы со своей стороны в ЛАГ предпочли бы, чтобы подобный референдум проходил в условиях общего консенсуса. Надеемся, что наши братья в Курдистане и курдское руководство углубятся в последствия, которые влекут за собой результаты этого референдума", — отметил генсек ЛАГ, добавив, что результат может отразиться не только на Ираке, но на Сирии, Иране и Турции.

Власти автономного Иракского Курдистана планируют провести референдум о независимости 25 сентября этого года.

Французские ВВС нанесли 600 авиаударов по позициям боевиков террористической группировки "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ) за время боев за Мосул, передает в среду агентство Франс Пресс со ссылкой на представителя ВС страны.

В общей сложности с начала участия Франции в операциях против ИГ* в сентябре 2014 года французские самолеты нанесли 1 тысячу 307 авиаударов на территории Ирака и Сирии.

Агентство отмечает, что, по информации из Пентагона, войска международной коалиции, возглавляемой США, в общей сложности нанесли более 22,6 тысячи ударов в Ираке и почти 9,7 тысячи ударов в Сирии.

Ранее сообщалось, что федеральная полиция Ирака окружила оставшихся в Мосуле боевиков террористической группировки ИГ* в последнем районе, площадь которого не превышает 500 квадратных метров.

На прошлой неделе премьер Ирака Хайдер аль-Абади заявил, что освобождение главной мечети Мосула ан-Нури, откуда главарь ИГ* в 2014 году провозгласил "халифат", является "концом игиловского лжегосударства". Представитель коалиции Райан Дилон отметил, что о полном освобождении города может быть объявлено в течение нескольких дней.

*Запрещенная в России террористическая организация

Виктория Иванова.

До основания, а затем…

Алексей Арбатов

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2906786 Алексей Арбатов

Темнота в конце туннеля

Ядерная программа КНДР и перспективы решения вопроса

Андрей Ланьков – историк, кореевед, преподаватель Университета Кукмин (г. Сеул)

Резюме Ни один из сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит США и миру придется сосуществовать с ядерной Северной Кореей.

Девятого октября 2006 г. сейсмические станции во всем мире зарегистрировали подземный толчок, центр которого находился вблизи селения Пунге-ри в северокорейской провинции Северная Хамгён. Так прошло испытание первого северокорейского ядерного заряда. С того момента вопрос о ядерной программе КНДР перешел в качественно другую фазу.

Истоки

Полной неожиданностью это не стало ни для кого. Интерес к созданию собственного ядерного оружия Северная Корея проявляла по меньшей мере с 1960-х годов. Еще в 1956 г. КНДР подписала с Советским Союзом соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области ядерных исследований, и вскоре после этого северокорейские студенты, практиканты и ученые стали регулярно появляться в Дубненском Объединенном институте ядерных исследований.

Северокорейские ядерные поползновения, которые стали очевидными к началу 1960-х гг., немало беспокоили Москву, так что советское руководство стало использовать программы сотрудничества с Пхеньяном, чтобы отчасти взять северокорейские ядерные исследования под контроль и снизить вероятность использования их результатов в военных целях. В 1960-е гг. северокорейская сторона была вполне готова пойти на подобный компромисс. Руководство КНДР, никогда не питавшее особых симпатий к Советскому Союзу, рассчитывало использовать сотрудничество, чтобы ускорить развитие собственных ядерных исследований, и ради этого было готово идти на временные уступки. СССР согласился оказать техническое содействие в строительстве ядерного исследовательского центра и экспериментального реактора в Ёнбёне (установлен в 1965 г.).

Северокорейская ядерная программа стала набирать темп в 1970-е годы. С большой долей вероятности можно предположить, что немалое влияние на Ким Ир Сена и его окружение оказала попытка Южной Кореи создать собственное ядерное оружие. Работы над южнокорейским ядерным проектом были остановлены в конце 1970-х гг. в результате активного вмешательства Соединенных Штатов, но сам факт работ был известен в Пхеньяне.

В начале 1980-х гг. КНДР и СССР подписали соглашение о строительстве в Северной Корее атомной электростанции (проект этот так и не был осуществлен). По-прежнему обеспокоенный потенциальной угрозой, которую представляла ядерная программа Пхеньяна, Советский Союз настоял на том, что строительство АЭС начнется только в том случае, если Северная Корея подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия. Выбора у Пхеньяна не было, и в 1985 г. Северная Корея стала участником ДНЯО.

Случилось это как раз в тот момент, когда в Советском Союзе появились первые признаки внутриполитической нестабильности, и мир вокруг КНДР стал стремительно меняться (не в лучшую для северокорейской элиты сторону). В подобной ситуации Пхеньян решил ускорить ядерную программу. К началу 1990-х гг. мало кто сомневался, что северокорейские ученые и инженеры активно работают над созданием ядерного оружия плутониевого типа, используя плутоний из топливных стержней имевшихся у КНДР реакторов. Понятно, что новость не вызвала энтузиазма у мирового сообщества, и в первую очередь у США. Результатом стал кризис 1993–1994 гг., который иногда называют «первым северокорейским ядерным кризисом». По просочившимся впоследствии данным, американское военно-политическое руководство всерьез размышляло о нанесении превентивного удара по северокорейским ядерным объектам. С другой стороны, именно во время этого кризиса северокорейцы обещали «превратить Сеул в море огня» – эта угроза стала впоследствии стандартной частью риторики Пхеньяна.

Ядерная программа становится реальностью

Первый северокорейский ядерный кризис завершился, когда в 1994 г. в Женеве было подписано т.н. Рамочное соглашение. Оно предусматривало строительство на территории Северной Кореи двух ядерных реакторов на легкой воде. Последние технически малопригодны для производства оружейного плутония, но могут использоваться для выработки электричества. Строительство реакторов брал на себя специально созданный с этой целью международный консорциум KEDO, в финансировании которого решающую роль играли Южная Корея, Япония и США (соответственно, 57,9%, 19,8% и 16,1% всего бюджета организации – в то время как совокупный взнос всех остальных участников составил 6,2%). В соответствии с условиями Рамочного соглашения, до завершения строительства реакторов Северная Корея должна была регулярно получать от KEDO бесплатные поставки сырой нефти в объеме 500 тыс. тонн в год.

Главная из причин, по которой Соединенные Штаты и союзники подписали Рамочное соглашение, заключалась в распространенной тогда уверенности, что полностью выполнять договоренности не придется. Только что произошел распад мировой социалистической системы, многие аналитики не только в Вашингтоне, но и в иных столицах (включая, кстати, и Москву) были уверены, что у северокорейского режима нет будущего, а Ким Ир Сена ждет судьба Николае Чаушеску.

Однако, несмотря на жесточайший голод 1996–1999 гг., который унес от 600 до 900 тыс. жизней, и международную изоляцию, режим устоял. Более того, северокорейские ученые, вынужденно приостановив работу над плутониевой программой, замороженной по условиям Рамочного соглашения, начали разработку ядерного заряда с использованием обогащенного урана. Разумеется, урановая программа являлась нарушением Рамочного соглашения, и когда о ней стало известно в 2002 г., американцы потребовали объяснений. Так начался «второй ядерный кризис».

Скорее всего, Пхеньян изначально рассчитывал на то, что и по урановой программе удастся добиться компромисса, в целом сходного с Рамочным соглашением 1994 г., – обратимого замораживания программы в обмен на экономическую помощь и политические уступки со стороны США. Однако администрация Джорджа Буша от переговоров отказалась и в одностороннем порядке вышла из KEDO. Рамочное соглашение прекратило существование.

На протяжении нескольких лет северокорейцы отрицали сам факт наличия у них урановой программы, но в 2010 г. они пригласили американскую делегацию во главе с бывшим директором Лос-Аламосской лаборатории Зигфридом Хеккером в Центр обогащения урана, который к тому времени, насколько можно судить, уже давно работал на полную мощность.

После развала Рамочного соглашения КНДР начала интенсивную подготовку к ядерным испытаниям, первое из которых и состоялось в октябре 2006 года. За ним последовали еще четыре подземных взрыва – в 2009, 2013 и, дважды, в 2016 году.

Точные размеры северокорейского ядерного арсенала неизвестны, по оценкам ведущих американских экспертов, на начало 2016 г. в распоряжении КНДР предположительно находилось от 20 до 40 кг оружейного плутония (достаточно для изготовления 4–8 ядерных зарядов) и от 200 до 450 кг обогащенного урана (достаточно для 10–25 зарядов). Производительность оценивалась в 6 кг плутония и 150 кг урана в год – то есть ежегодно количество зарядов увеличивается на 8–10 единиц.

Параллельно Северная Корея начала активно работать над средствами доставки ЯО. Долгое время разведка КНДР пыталась получить доступ к советским ракетным технологиям, которые Москва им не предоставляла, и по меньшей мере дважды усилия увенчались успехом. Около 1980 г., предположительно через Египет, северокорейцы получили несколько советских ракет Р-17 (по классификации НАТО – SCUD). Вскоре в Северной Корее началось производство копий Р-17, которые были не только приняты на вооружение, но и экспортировались – в частности, этими ракетами активно пользовался Иран в период ирано-иракской войны 1980–1988 гг. (сейчас официально признано Тегераном).

Второй успех северокорейской разведки, скорее всего, случился в начале 1990-х гг., когда удалось получить чертежи и какую-то технологическую информацию, связанную с ракетой Р-27. Эта твердотопливная ракета, разработанная в СССР в середине 1960-х гг., предназначалась для запуска с подводных лодок. Именно Р-27 стала основой северокорейских твердотопливных ракет, созданных в 2000-е годы. Первую попытку запустить искусственный спутник Земли, отрабатывая таким образом технологию запуска ракет большой дальности, КНДР предприняла еще в 1998 году. Северокорейская пресса сообщила, что запуск прошел успешно; в действительности и эта, и несколько последующих попыток окончились неудачно.

Первых серьезных успехов северокорейские ракетчики добились уже при Ким Чен Ыне, третьем правителе семьи Кимов, который унаследовал власть в декабре 2011 года. В декабре 2012 г. северокорейцам удалось вывести на орбиту искусственный спутник и провести успешные испытания целого ряда ракет. В настоящее время ракетные системы способны уверенно поражать цели на территории всего Корейского полуострова, а также на значительной части территории Японии. Важно, что в феврале 2017 г. Северная Корея успешно испытала твердотопливную ракету дальностью около 1200 км, которая легко маскируется, может запускаться с подвижных установок, трудно обнаруживаемых техническими средствами разведки, и готовится к запуску за несколько минут (учитывая высокие темпы развития северокорейских ракетных систем, не следует удивляться тому, что информация о них быстро устаревает; обзоры текущего состояния дел регулярно публикует Владимир Хрусталев). Вскоре после этого, в мае 2017 г., проведен успешный запуск новой баллистической ракеты максимальной дальностью около 3 тыс. км, способной нанести ядерные удары по Аляске и Гуаму, а также американским базам в АТР.

Параллельно велись работы над созданием баллистических ракет для подводных лодок. Весьма трудная с технической точки зрения задача решена в рекордно короткие сроки, существенно быстрее, чем ожидали иностранные эксперты. В августе 2016 г. КНДР провела успешный запуск баллистической ракеты с подводной лодки, находящейся в подводном положении – и, судя по данным анализа спутниковых фотографий, в ближайшее время работа над баллистическими ракетами подводных лодок ускорится.

В начале 2017 г. Северная Корея недвусмысленно заявила о том, что собирается в самое ближайшее время разработать и принять на вооружение межконтинентальную баллистическую ракету, способную наносить удары по территории континентальных Соединенных Штатов. Это заявление отражает новый курс Ким Чен Ына и его окружения. Если покойный Ким Чен Ир был в целом готов ограничиться небольшим ядерным арсеналом, его сын настроен обзавестись полноценными ядерными силами, скажем так, второго эшелона. Ким Чен Ын стремится к обладанию тем, что именуется «потенциалом второго удара». Иначе говоря, он намерен создать ядерные силы, которые, даже подвергшись внезапной неядерной атаке, будут в состоянии пережить ее и сохранить некоторое количество зарядов и средств доставки для нанесения удара возмездия. В настоящий момент основными компонентами подобных ядерных сил мыслятся МБР, размещенные на подвижных пусковых установках, и подводные лодки, вооруженные ракетами с ядерными боезарядами и находящиеся на патрулировании у берегов США.

Задачи и надежды Пхеньяна

С момента возникновения северокорейский ядерный проект преследовал три основные стратегические цели. С течением времени их порядок и сравнительная важность менялись, однако сами цели, скорее всего, неизменны уже почти полвека.

Первая и главная (на настоящий момент) цель ядерного проекта – сдерживание. Ким Чен Ын и его окружение хорошо помнят, что в свое время Джордж Буш отнес Северную Корею к «оси зла», причем оказалась она в этом списке вместе с Ираком и Афганистаном, впоследствии атакованными и оккупированными США. Важным уроком для северокорейского руководства послужила печальная судьба Муаммара Каддафи – единственного правителя в истории, согласившегося обменять ядерную программу на экономические льготы Запада. В том, что Пхеньян извлек серьезные уроки из ливийского опыта, сомневаться не приходится. Смерть Каддафи от рук повстанцев наглядно продемонстрировала северокорейской элите, что она была права: обладание ядерным оружием – важнейшее условие сохранения существующего режима (или, если хотите, государственности). По мнению Пхеньяна – скорее всего, оправданному, – наличие ядерного оружия резко снизит вероятность вмешательства внешних сил в случае внутреннего конфликта.

Во время ливийской революции, в марте 2011 г., представитель МИД КНДР заявил: «Ливийский кризис... наглядно продемонстрировал, как ядерное разоружение Ливии, широко разрекламированное США, закончилось агрессией. Вероломное нападение произошло после того, как агрессор сладкими посулами гарантий безопасности и улучшения отношений уговорил свою жертву разоружиться, а затем поглотил ее при помощи силы. Что еще раз доказало простую истину: мир можно сохранить, только если у страны хватит собственных сил обеспечить сдерживание».

Второй стратегической целью северокорейской ядерной программы является укрепление «дипломатического потенциала». Северная Корея – страна маленькая и бедная. Даже по оптимистическим оценкам CIA World Factbook (КНДР не публикует никакой экономической статистики уже более полувека), уровень ВВП на душу населения составляет всего 1800 долларов, примерно в 20 раз меньше такого же показателя в Южной Корее. Учитывая численность населения и размеры ВВП, наиболее близкими аналогами являются Мадагаскар и Мозамбик. Однако в последние 25 лет КНДР неизменно привлекает к себе внимание международного сообщества – в первую очередь благодаря ядерной программе.

Ядерная программа сыграла немалую роль в том, что в голодные 1996–1999 гг. Северная Корея получала заметную иностранную продовольственную и гуманитарную помощь. Главными поставщиками продовольствия тогда являлись страны, с которыми КНДР находится во враждебных отношениях, а формально – вообще в состоянии войны. По данным WFP, на протяжении 1996–2011 гг. из 11,8 млн тонн бесплатной продовольственной помощи формально дружественный Китай поставил только четверть – 3 млн тонн. Остальными главными поставщиками бесплатного продовольствия являлись «враждебные» США (2,4 млн тонн), Япония (0,9 млн тонн) и Южная Корея (3,1 млн тонн).

Формально, конечно, помощь Соединенных Штатов или Японии не была увязана с желанием Северной Кореи выполнять условия Рамочного соглашения 1994 г. и временно заморозить ядерную программу. На практике в существовании подразумевающейся связи между ядерным проектом и гуманитарной помощью сомневаться не приходится. Коллапс Рамочного соглашения в 2002 г. привел к почти полному прекращению американских и японских поставок.

В последнее время северокорейская экономика находится в куда лучшем положении, чем 15–20 лет назад. Начатые Ким Чен Ыном реформы, попытка создать «рыночный авторитаризм» привели к оживлению экономической деятельности и, самое главное, к повышению уровня жизни большинства населения. В этих условиях потребность в ядерном оружии как средстве дипломатического нажима для получения продовольственной помощи объективно снизилась. Однако оно остается важным дипломатическим инструментом и, скорее всего, будет оставаться таковым в обозримом будущем.

Третьей стратегической целью, которой служит ядерная программа, является дальнейшая легитимация режима. В большинстве стран мира население позитивно относится к росту военной мощи своей страны, и КНДР не исключение.

Кроме того, сам факт работы над ядерной программой широко используется во внутренней пропаганде для объяснения экономических трудностей и явного отставания от соседей. Северокорейские пропагандисты активно апеллируют к ядерной программе, когда им надо объяснить населению причины голода 1996–1999 гг. (сам факт голода не скрывается, хотя статистики о количестве жертв в официальной печати не опубликовано). Голод теперь объясняют сочетанием беспрецедентных наводнений, «экономической блокады» империалистов и, конечно же, стратегической необходимостью создания ядерного оружия для сохранения страны и физического выживания населения. В рамках этой пропагандистской доктрины жертвы голода представлены как солдаты, отдавшие жизнь за сохранение северокорейской государственности и общественно-политической модели. Населению объясняют, что единственная сила, которая предотвращает разрушительную войну на Корейском полуострове, – ядерный потенциал сдерживания, для сохранения и развития которого необходимо идти на любые жертвы.

Международное сообщество: единство в теории, несогласованность на практике

Большинство стран мира отрицательно относится к северокорейской ядерной программе, причем особо негативно воспринимают ее ведущие державы, большинство из которых, в соответствии с ДНЯО, являются «официально признанными ядерными державами» и уже по этой причине враждебно смотрят на возможность распространения ЯО. Именно поэтому после каждого ядерного испытания Совет Безопасности ООН принимает очередную резолюцию, не только осуждая действия Пхеньяна, но и вводя санкции – с каждым разом все более жесткие. Однако на практике, несмотря на частичное совпадение интересов, создать единый фронт не удалось и едва ли удастся. Подавляющее большинство ключевых игроков, несмотря на желание предотвратить ядерное распространение, имеют и иные интересы, зачастую для них более важные, чем ядерное разоружение КНДР.

Пожалуй, наиболее последовательным сторонником денуклеаризации являются Соединенные Штаты. Ядерная программа с самого появления была направлена в первую очередь именно против США – обстоятельство, о котором Пхеньян не устает напоминать. Например, в конце марта 2013 г., во время очередного кризиса, северокорейская печать опубликовала фотографии Ким Чен Ына и северокорейских генералов на фоне карты Соединенных Штатов, где были нанесены цели ядерных ударов. Правда, на тот момент у КНДР не было ракет, способных поразить эти объекты, так что фотографии отчасти проходили по категории дипломатических демонстраций, а отчасти – заявлений о намерениях.

Кроме восприятия Северной Кореи как вероятного противника на позицию Вашингтона оказывает влияние и то, что действия Пхеньяна создают рискованный прецедент для политики нераспространения ядерного оружия. В отличие от других «новых ядерных держав» (Израиля, Индии, Пакистана), КНДР в свое время согласилась подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и взяла на себя обязательства соблюдать налагаемые этим договором ограничения. Краткое пребывание в рамках ДНЯО Северная Корея, насколько известно, использовала, чтобы получить дополнительный доступ к ядерным технологиям, после чего заявила о выходе из режима нераспространения. В этих условиях признание КНДР ядерной державой де-факто – на которое, по индийскому или пакистанскому образцу, рассчитывают в Пхеньяне – неизбежно превращается в опасный прецедент, ставящий под сомнение стабильность системы контроля за нераспространением ЯО.

Остальные ведущие державы, надо признать, воспринимают северокорейскую ядерную программу куда спокойнее. Китай, например, в целом относится к ней негативно, ибо заинтересован в сохранении за собой привилегированного статуса. Однако на практике его куда больше занимают другие вопросы – в первую очередь поддержание стабильности у собственных границ, равно как и сохранение Корейского полуострова в его нынешнем разделенном состоянии. Ни серьезный хаос на территории КНДР, ни ее поглощение куда более развитым и богатым Югом не входят в планы Пекина.

Сеул в целом также относится к северокорейской ядерной программе на удивление спокойно, хотя, разумеется, ни в коем случае ее не одобряет. Парадоксальным образом появление в КНДР ядерного оружия пока не слишком сильно изменило баланс сил на Корейском полуострове. Около половины населения Южной Кореи так или иначе проживает на территории Большого Сеула, большая часть которого уже почти полвека находится в зоне досягаемости северокорейской тяжелой артиллерии, расположенной в непосредственной близости от мегаполиса, на противоположной стороне т.н. «демилитаризованной зоны». Появление на вооружении армии КНДР нескольких ядерных зарядов, конечно, до определенной степени меняет картину, но к жизни в этих условиях южнокорейцы давно привыкли. Поэтому для РК приоритетным является, во-первых, сохранение стабильности и статус-кво, а во-вторых, снижение напряженности в межкорейских отношениях. Некоторая часть общества по-прежнему всерьез относится к вопросу объединения и считает, что налаживание отношений с КНДР станет первым шагом к нему. Впрочем, среди южнокорейского населения, особенно среди молодежи, объединение с бедным Севером вызывает все меньше энтузиазма.

Подобные разногласия означают, что создание единого фронта держав по северокорейскому вопросу невозможно. Решающую роль играет позиция Китая, который, как говорилось выше, при всем своем негативном отношении к северокорейскому ядерному проекту, стремится к сохранению статус-кво на полуострове. КНР контролирует около 90% внешней торговли Северной Кореи, так что эффективное осуществление международных санкций без Пекина невозможно в принципе. Китай не заинтересован в введении максимально жестких санкций, ибо результатом может стать серьезный экономический кризис и последующая внутриполитическая дестабилизация в соседней стране. Нестабильная Северная Корея, равно как и объединенная по германскому образцу, то есть оказавшаяся под фактической властью Сеула, крайне нежелательна для Китая, и реализации именно этих двух сценариев в Пекине хотят избежать. Именно с этим связаны и крайняя осторожность, с которой китайцы относятся к режиму международных санкций, и их склонность игнорировать, а временами и прямо саботировать этот режим.

США: приемлемых вариантов нет

Вот уже много лет официальной позицией Соединенных Штатов является требование полного, проверяемого и необратимого ядерного разоружения Северной Кореи (complete, verifiable and irreversible denuclearization). Эта формула повторяется с такой же монотонной регулярностью, с которой Пхеньян говорит о неприемлемости ядерного разоружения.

Такой подход понятен, но, увы, его трудно считать реалистичным. Это, кстати, понимают и американские официальные лица, которые в частных беседах признают, что требование денуклеаризации не может быть реализовано в обозримом будущем. Полуофициальным выражением этой позиции, которой придерживается едва ли не большинство американских специалистов, стало заявление Джеймса Клэппера о том, что попытки добиться ядерного разоружения КНДР являются «проигранным делом».

Для такого скептицизма есть основания. С точки зрения США, задача ядерного разоружения Пхеньяна может быть теоретически решена тремя способами, но на практике нет ни одного, который бы, с одной стороны, являлся политически приемлемым, а с другой – имел бы сколь-либо реальные шансы на успех.

Первый способ – переговоры, то есть попытка повторить сценарий, реализованный в свое время в Ливии, который до определенной степени применяется в Иране (надо, конечно, иметь в виду, что ни Иран, ни Ливия не имели ядерного оружия, а разговор шел о свертывании его разработки). В рамках этого сценария речь идет о том, что КНДР отказывается от ядерного оружия в обмен на серьезные экономические и политические уступки Соединенных Штатов. На практике, однако, крайне маловероятно, что Пхеньян пойдет на подобное соглашение. Северокорейская политическая элита, наученная горьким опытом международной жизни последних 20–30 лет, рассматривает отказ от ядерного арсенала как вариант коллективного политического самоубийства, и принять этот вариант не готова ни при каких обстоятельствах.

Вдобавок надо помнить, что заинтересованность северокорейской элиты в подобных вознаграждениях невелика. Иностранная помощь при грамотном использовании могла бы существенно улучшить жизнь большинства населения, но она не оказывает влияния на принятие политических решений. Для руководства сохранение режима куда более важная задача, чем экономический рост или повышение уровня жизни – и поэтому ставить под угрозу безопасность страны и режима ради шансов на улучшение экономического положения они не хотят (как наглядно показал пример Каддафи, такие шансы могут оказаться иллюзорными).

Вторым теоретически возможным вариантом решения ядерной проблемы по-американски (то есть путем достижения полной денуклеаризации) является политика санкций. Расчет на то, что Пхеньян, столкнувшись с вызванным санкциями жестким экономическим кризисом и перспективами массового (или элитного) недовольства, решит пожертвовать ядерным оружием. Однако и это имеет мало шансов на успех.

Главную проблему для США, конечно, создает Китай, который, стремясь к сохранению статус-кво как наименьшему из зол, не собирается создавать в Северной Корее кризисную ситуацию и поэтому не только участвует в санкциях без излишнего энтузиазма, но и продолжает оказывать КНДР ощутимую помощь. Главной формой ее являются субсидируемые поставки жидкого топлива по так называемым «ценам дружбы». Однако китайская пассивность, вполне оправданная и понятная, – лишь один из факторов, обрекающих на провал политику санкций. Даже если предположить, что Китай по тем или иным причинам согласился принять полное участие в режиме международных санкций по американскому сценарию, это обстоятельство, скорее всего, мало повлияет на политику Пхеньяна в ядерном вопросе. Спора нет: прекращение субсидируемых поставок топлива из Китая, а в самом худшем случае – и введение Китаем частичного эмбарго на торговлю с Северной Кореей, станет для КНДР сильнейшим ударом. Однако резкое ухудшение экономической ситуации и даже новая вспышка голода едва ли заставит Пхеньян изменить позицию. В случае введения Китаем под давлением США «эффективных» санкций (то есть таких, которые могут привести к экономической дезинтеграции в КНДР) экономическая катастрофа обрушится на население, а не на элиту. И нет оснований думать, что сколь угодно сложное положение народа заставит Пхеньян отказаться от ядерного проекта.

В последнее время, особенно после прихода к власти Дональда Трампа, рассматривается и третий теоретически возможный вариант – военное решение. В качестве прецедента обычно вспоминают удары израильских ВВС по ядерным объектам в Ираке (1981 г.) и Сирии (2007 г.). Подразумевается, что Соединенные Штаты путем нанесения высокоточных ударов по ядерным объектам сумеют парализовать северокорейскую ядерную программу.

Подобная идея, пользующаяся особой популярностью у американских ястребов, на практике не выдерживает критики. Главная проблема связана с тем, что северокорейские вооруженные силы в состоянии отреагировать на подобные удары. Речь не о том, что их удастся предотвратить (силы ПВО в КНДР сильно устарели), но в ответ на такую атаку Пхеньян, вероятнее всего, нанесет удар по Сеулу и другим приграничным территориям Южной Кореи – в первую очередь концентрируясь на расположенных там американских военных объектах, но не ограничиваясь ими. Результатом станет южнокорейской контр-контрудар, после которого на полуострове начнется Вторая корейская война. Перспективы тяжелой и кровавой наземной операции в Азии не вызывают энтузиазма в Вашингтоне, прежде всего у руководства американской армии.

Есть и практические сомнения в том, что серия точечных ударов остановит ядерную программу. Большинство объектов, связанных с ракетной и ядерной промышленностью, надежно замаскированы и находятся в защищенных подземных сооружениях. В стране действует беспрецедентный по своей жесткости контрразведывательный режим. Шанс того, что в распоряжении американских спецслужб имеется достоверная информация о расположении необходимых объектов, невелик. И тем менее вероятно, что эти цели удастся успешно поразить.

Полностью исключить возможность конфликта нельзя. Как уже говорилось выше, Ким Чен Ын, в отличие от своего отца, настроен на создание т.н. «потенциала второго удара», основой которого должны стать МБР, способные поразить территорию континентальных США. Когда в новогодней речи в январе 2017 г. Ким Чен Ын открыто выразил намерение разработать такие ракеты, Трамп отреагировал твитом, сказав, что, дескать, «этого не случится». Но КНДР, скорее всего, завершит разработку ракет еще в период правления Трампа, который, как ясно из изложенного выше, недвусмысленно заявил, что не допустит появления у Пхеньяна такого оружия. Вдобавок сам факт превращения КНДР в страну, способную нанести ядерный удар по Соединенным Штатам, стал бы серьезным вызовом для любой американской администрации. Нельзя совсем исключать и того, что Трамп и его окружение проигнорируют риски большой войны и атакуют военные объекты КНДР. Впрочем, едва ли – готовность людей из окружения Трампа обсуждать возможность силового вмешательства резко снизилась в последние два-три месяца, главная надежда возлагается на попытки уговорить Китай занять более жесткую позицию (с сомнительными шансами).

Таким образом, ни один из возможных сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит, США и весь мир с большой долей вероятности вынуждены будут долгое время сосуществовать с ядерной Северной Кореей. Решить проблему может только смена режима в Пхеньяне, но вероятность такого поворота событий не представляется особо высокой.

Вместо заключения: контуры неудобного компромисса

Злорадствовать по поводу беспомощности Вашингтона не следует: успех северокорейской ядерной программы не радует никого. Превращение КНДР в ядерную державу действительно создает опасный прецедент и в перспективе подрывает режим ядерного нераспространения. В долгосрочной перспективе стабильность режима семьи Ким вызывает сомнения. Получается, ядерным оружием обзавелась страна, способная впасть в хаотическое состояние, при котором контроль над ядерным оружием и средствами его доставки будет нарушен. Наконец, учитывая достаточно низкий уровень северокорейских средств разведки и связи, равно как и (предположительно) исключительную концентрацию власти в руках высшего руководителя, нельзя исключить и возможность применения ядерного оружия в результате неправильной оценки ситуации, паники или технической ошибки.

В долгосрочной перспективе частичным решением может стать компромисс, который условно можно назвать «замораживанием северокорейской ядерной программы». Соединенные Штаты и другие заинтересованные страны согласились бы предоставить КНДР щедрые политические и экономические уступки в обмен на введение моратория на испытания ядерного оружия и средств его доставки. Разумеется, учитывая опыт последнего десятилетия, выплаты должны проводиться не одноразово, а ежемесячно, ежеквартально или ежегодно и прекратятся, если Северная Корея сочтет себя свободной от обязательств, взятых по такому соглашению.

По большому счету, Женевское Рамочное соглашение 1994 г. можно считать первым договором подобного рода, так как оно предусматривало именно приостановку северокорейской ядерной программы в обмен на экономическую помощь. То обстоятельство, что оно успешно проработало восемь лет и было разорвано по инициативе США, говорит о том, что подобный компромисс теоретически возможен. Более того, частные разговоры с американскими официальными лицами показывают, что на уровне по крайней мере среднего дипломатического персонала существует понимание того, что замораживание является наиболее приемлемым из всех реалистически мыслимых вариантов. Впрочем, на настоящий момент вероятность заключения такого соглашения невелика.

Проблемы с обеих сторон. Американской администрации по внутриполитическим соображениям будет трудно признать Северную Корею де-факто ядерной державой – а именно такое признание является частью «замораживания». Вдобавок сделка подразумевает, что Соединенные Штаты будут выплачивать субсидии КНДР, сохраняющей ядерный статус (а без таких выплат Северная Корея на соглашение не пойдет). Оппозиция в Конгрессе и средства массовой информации, скорее всего, представят подобные договоренности как капитуляцию и уступку международному шантажисту. Понятно, что президент может пойти на подобный компромисс только при наличии серьезных и весомых соображений, причем особо это относится к Дональду Трампу.

С другой стороны, северокорейское руководство тоже, кажется, пока не намерено всерьез говорить о замораживании. Сейчас главная задача – создать «потенциал второго удара», и компромисса не будет до тех пор, пока Пхеньяну не удастся разработать и развернуть МБР, способные поражать цели на территории США. С другой стороны, развертывание МБР сделает переговоры еще более трудными для американцев, по крайней мере на первом этапе.

Никаких других контуров, кроме описанных выше, не просматривается. В долгосрочной перспективе именно соглашение о замораживании решит (на какое-то время, а не навсегда) северокорейскую ядерную проблему – или, скорее, снизит ее остроту. Однако сейчас до такого соглашения еще очень и очень далеко.

КНДР > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258198 Андрей Ланьков

На реках Вавилонских

Ближневосточный миропорядок в состоянии полураспада

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Момент, когда Москва могла ориентироваться на «стратегии выхода», похоже, в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или хотя бы обеспечить устойчивое перемирие теперь невозможно без существенного военного присутствия России.

Минуло более века с тех пор, как державы Антанты произвольно поделили обширные территории Османской империи на зоны собственного послевоенного доминирования. Соглашение Сайкса–Пико положило начало выкраиванию на Ближнем Востоке государственных образований, разрезавших ареалы проживания арабов и тюрок, курдов и ассирийцев, суннитов и шиитов, христиан и иудеев… Границы перекраивались затем многократно, причем константой оставалась вовлеченность в эти процессы великих держав. Но, несмотря на искусственность границ и высокий внутренний конфликтный потенциал, ближневосточное мироустройство функционировало почти столетие (если брать за точку отсчета Севрский мирный договор 1920 г.), а созданные в его рамках государства развивались иногда достаточно успешно. Качество управления и функциональность государств, однако, никогда не достигали высокого уровня, а способность противостоять центробежным тенденциям обеспечивалась жесткими, в ряде случаев – откровенно репрессивными режимами. Но американская интервенция в Ирак с целью свержения Саддама Хусейна и «арабская весна» создали настолько мощную турбулентность, что ближневосточный миропорядок затрещал по швам, а Ирак, Сирия, Ливия и Йемен оказались на грани распада.

Парадокс в том, что краха существующих государств Ближнего Востока не хочет почти никто. И дело не только в защите важнейших принципов суверенитета и территориальной целостности, но и в том, что распад нынешнего регионального устройства порождает слишком много угроз и для соседних государств, и для более удаленных держав. Однако вместе с рисками неизбежно появляются новые геополитические возможности. И во всех столицах, где заявляют о приверженности территориальной целостности Сирии, Ирака, Йемена, Ливии и других стран региона, эти возможности просчитывают. В частности, калькулируются варианты, когда процессы хаотизации и внутреннего противостояния наберут такую силу, что их блокировка извне окажется заведомо неэффективной, а сторонние игроки предпочтут на время «умыть руки». В числе лежащих на переговорном столе вариантов деэскалации сирийского кризиса – обособление неподконтрольных правительству в Дамаске территориальных анклавов, которым могут быть предоставлены гарантии безопасности со стороны международных посредников.

Сегодня достаточно высока вероятность того, что военный разгром формирований запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство» (ИГ), в частности, освобождение Мосула, Ракки и других захваченных экстремистами территорий Ирака и Сирии, окажется катализатором окончательного распада ключевых государств арабского Машрика. В этом смысле происходящую сейчас реконфигурацию внутренних и внешних сил, прямо или косвенно вовлеченных в конфликты в регионе, можно рассматривать и как подготовку к более масштабным трансформациям.

Америка возвращается

На протяжении последних полутора лет динамика вооруженного конфликта в Сирии и – шире – геополитических процессов на Ближнем Востоке претерпела радикальные изменения в результате операции Военно-космических сил России, направленной на поддержку правительственных войск. К концу лета 2016 г. начал складываться новый формат взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном, основной задачей которого стало согласование позиций сторон по вопросам урегулирования сирийского конфликта и координации усилий по борьбе с запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ). В условиях снижения активности США на сирийском направлении, что во многом было обусловлено предвыборной ситуацией и неожиданной победой Дональда Трампа, треугольник «Россия–Турция–Иран» перешел из разряда гипотез в политическую реальность, а результатом стало начало переговорного процесса в Астане, дополняющего Женевские переговоры. В контексте взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном следует рассматривать и успешное завершение операции Сирийской Арабской Армии (при поддержке России и Ирана) по вытеснению из Алеппо вооруженных группировок антиасадовской оппозиции, и формирований ИГ из г. Эль-Баб силами Свободной Сирийской Армии, опирающейся на поддержку Анкары. За исключением усилий, направленных на полное уничтожение ИГ, интенсивность вооруженного противостояния в Сирии значительно снизилась.

Приход в Белый дом 45-го президента США Дональда Трампа сопровождался надеждами на формирование широкого фронта сил во главе с Америкой и Россией, который сумеет в сжатые сроки завершить военный разгром ИГ. Однако эти надежды по меньшей мере преждевременны. Достижение договоренностей с Россией было заблокировано вследствие ожесточенной информационной кампании по обвинению окружения нового президента в «неподобающих» связях с Москвой. Вместе с тем Вашингтон предпринял действия, показывающие, что Америка «весомо, грубо, зримо» возвращается в Ближневосточный регион.

Трамп предпочел, чтобы возвращение было обставлено максимально эффектно – ракетным ударом по базе ВВС правительства в Дамаске. Достаточно успешно решив этим ударом ряд тактических задач, администрация Трампа тем не менее не только не прояснила, как она собирается одолеть ИГ, но, пожалуй, породила еще больше вопросов относительно долгосрочной стратегии. Тем не менее новая система координат начинает формироваться. В ее рамках важнейшее значение имеет возрождение полномасштабной поддержки Израиля и радикальный пересмотр политики Барака Обамы в отношении Ирана. Между Вашингтоном и Тегераном вновь формируются антагонистические отношения. Собственно, сам удар по авиабазе Эш-Шайрат во многом следует рассматривать в контексте выбора Ирана в качестве основного американского оппонента в регионе. Силы режима Башара Асада рассматриваются как мишень, поскольку новая администрация в первую очередь видит в Дамаске союзника и клиента иранских аятолл. Это, разумеется, серьезный сигнал и для России, которая отреагировала на действия США весьма сдержанно. Сдержанность Москвы не только позволила сохранить каналы российско-американского взаимодействия по проблемам кризисного урегулирования в регионе, но и разработать инициативы, которые, очевидно, учитывают новые подходы администрации Трампа. Однако сами эти подходы могут оказаться весьма проблематичными с точки зрения сохранения государственности Ирака и Сирии.

Американо-иранское противостояние и будущее Ирака

Парадоксальным результатом операции США по свержению режима Саддама Хусейна стало резкое укрепление позиций Ирана как в самом Ираке, так и в регионе Персидского залива. Как справедливо заметил бывший глава немецкого внешнеполитического ведомства Йошка Фишер, «Америка была достаточно сильной, чтобы дестабилизировать существующий порядок в регионе, но недостаточно сильной, чтобы установить новый». Тегеран во многом сумел заполнить этот вакуум. В результате уже в конце правления Джорджа Буша-младшего и особенно при Бараке Обаме сложилось фактическое разделение влияния в Ираке между Вашингтоном и Тегераном. Заключенная в 2015 г. сделка по ядерной программе Ирана не только открыла путь к снятию международных санкций в отношении этой страны, но, как казалось, создала предпосылки для начала диалога между Вашингтоном и Тегераном по вопросам устройства Ближнего Востока, к чему достаточно давно призывали Збигнев Бжезинский, Роберт Гейтс и ряд других ведущих внешнеполитических экспертов Соединенных Штатов.

Сегодня мы наблюдаем новый резкий поворот в американской политике по отношению к Тегерану. Возвращение к курсу на «отбрасывание» и изоляцию Ирана будет означать и попытку разорвать иракский сектор шиитской дуги. Но насколько это возможно? Разумеется, нельзя ставить знак равенства между Ираном и шиитским арабским большинством в Ираке. Последнее не является консолидированным, Тегеран занимает позицию не только союзника и покровителя, но также и своеобразного арбитра по отношению к иракским шиитам. США могут попытаться опереться на какую-либо из шиитских сил в Ираке, но, скорее всего, это приведет к нарастанию внутреннего конфликта между шиитами, в результате чего большинство из них сделает выбор в пользу единоверцев на востоке. Иначе говоря, новая конфронтация с Ираном приведет к тому, что центральное правительство в Багдаде, где преобладают шииты, сначала окажется еще более ослабленным, а затем станет все явственнее сближаться с Тегераном.

Очевидно, что вплоть до разгрома или по крайней мере вытеснения ИГ из Ирака американцы не смогут создать для себя надежную опору среди иракских суннитов. Конечно, Вашингтон может попытаться сформировать новый, постигиловский баланс сил в Ираке, который учитывал бы интересы умеренных суннитов, предоставлял бы им долю влияния в центральном правительстве и контроль над частью территорий, которые пока находятся под властью ИГ. Но эта задача чрезвычайно сложна сама по себе, даже без отягощения антииранскими установками. Собственно, очередная задержка наступления на Мосул связана не столько с военно-тактическими и гуманитарными соображениями, сколько с острыми противоречиями вокруг того, кто займет и будет контролировать этот город. Стремление США ослабить иранское влияние и укрепить позиции суннитов с достаточно высокой степенью вероятности приведет к подрыву позиций правительства Хайдара аль-Абади. Основной оппонент нынешнего правительства в Багдаде – бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, несмотря на усилия сформировать вокруг себя новую, достаточно широкую коалицию, остается фигурой, провоцирующей противоречия между основными конфессиональными и этническими группами.

Не завершив разгром ИГ и провозглашая курс на «отбрасывание» Ирана, американцы делают все более призрачным сохранение единства Ирака. И ключом к будущему не только этого государства, но и всего Большого Ближнего Востока становятся курды. Сегодня именно курды в Ираке и Сирии являются наиболее ценными союзниками Соединенных Штатов в борьбе против ИГ. Иракский Курдистан с 1991 г. остается важнейшим форпостом американского присутствия в Месопотамии. Союз между США и иракскими курдами обеспечил последним сначала выживание (при Саддаме Хусейне), а затем автономный статус, близкий к фактическому суверенитету, и ряд экономических преимуществ. При этом Вашингтон удерживал иракских курдов от провозглашения полной независимости. Однако теперь, после изменения приоритетов американской политики в этом регионе, ситуация становится чрезвычайно благоприятной для достижения Иракским Курдистаном суверенитета. Подталкивать к форсированию независимости иракских курдов будет и то обстоятельство, что сейчас под их контролем находятся многие спорные территории, в том числе и крупнейшие нефтяные месторождения Киркука. Вполне возможно, что уже через несколько месяцев ситуация в Ираке начнет меняться не в пользу курдов.

В связи с этим с полной серьезностью следует рассматривать заявление президента Иракского Курдистана Масуда Барзани о проведении в ближайшие месяцы референдума о независимости. По всей видимости, взаимопонимание по этому вопросу практически достигнуто между двумя основными партиями Иракского Курдистана и стоящими за ними племенами Барзан и Талабани. Центральному правительству в Багдаде, скорее всего, придется принять итоги референдума, поскольку для этого есть конституционные основания. Но оспариваться могут границы независимого Курдистана, так как, согласно действующей Конституции Ирака, курдская автономия локализована в провинциях Дохук, Хавлер (Эрбиль), Сулеймани и Халабджа. Принадлежность Киркука остается открытым вопросом по причине огромной ценности этого нефтеносного региона, а также из-за смешанного этнического состава населения. Идея провозгласить Киркук столицей Иракского Курдистана популярна у курдов, но ее практическое воплощение может привести к новой конфронтации между Демократической партией Курдистана (Барзани) и Патриотическим союзом Курдистана (Талабани), контролирующим этот город. Возможность того, что Багдад даже после разгрома ИГ попытается силой вытеснить курдов из Киркука, представляется маловероятной.

Соединенные Штаты официально поддерживают территориальную целостность Ирака. Однако при Трампе готовность Вашингтона инвестировать значительные ресурсы и влияние в предотвращение распада Ирака, скорее всего, будет куда меньшей, чем при Обаме и Буше-младшем. Следует учесть, что, с точки зрения Израиля, к голосу которого более чем внимательно прислушиваются в Вашингтоне, появление курдского государства является желательной опцией. Если лидеры Иракского Курдистана сумеют выбрать правильный момент для референдума и провозглашения независимости, то США, скорее всего, признают распад Ирака свершившимся фактом и сосредоточат внимание на закреплении своих доминирующих позиций в новом государстве Машрика. В случае дальнейшего укрепления иранского влияния в Багдаде именно Курдистан останется важнейшим американским плацдармом на территории, в настоящий момент входящей в состав Ирака.

Основную угрозу независимости любой части Большого Курдистана представляет Турция. Однако, если независимость будет провозглашена Эрбилем, Анкара едва ли решится на ее силовое подавление. Пешмерга – серьезная сила, и развязывание полномасштабной войны против иракских курдов неизбежно приведет к дестабилизации в Турецком Курдистане, а также вовлечению в конфликт курдов сирийских. По всей видимости, и США, и Россия используют свое влияние, чтобы удержать Реджепа Тайипа Эрдогана от чрезмерно жесткой реакции на появление первого курдского независимого государства. В то же время Турцию и Иракский Курдистан связывает нефтяной бизнес, который может стать еще более прибыльным в случае его полной легализации на уровне межгосударственного торгового взаимодействия. Разумеется, для успокоения Эрдогана лидерам Иракского Курдистана вновь придется отмежеваться от Рабочей партии Курдистана и вообще от идеи собирания курдских земель. От этих заверений, впрочем, сама курдская ирредента никуда не исчезнет.

Провозглашение независимости Иракского Курдистана (условно это государство можно называть Южным Курдистаном), с одной стороны, будет означать крах регионального устройства, начало которому было положено договором Сайкса–Пико. С другой стороны, уже в среднесрочной перспективе Южный Курдистан может стать фактором нового регионального равновесия, своеобразным балансиром, предотвращающим чрезмерное усиление как Турции, так и Ирана. В этом смысле появление Южного Курдистана может рассматриваться позитивно и с точки зрения Москвы.

Положение суннитов в Ираке выходит на первый план в связи с приближающимся поражением ИГ. Отделение от Ирака контролируемых курдами территорий приведет к тому, что доля шиитов среди населения оставшейся части страны возрастет еще больше. Соответственно, предпочтительным для шиитов окажется государственное устройство, исключающее территориальное деление по религиозным и этническим признакам. Суннитам будут предлагаться посты в центральном правительстве (возможно, по принципу квотирования) независимо от того, кто из шиитских политических лидеров будет его возглавлять. Могут быть скорректированы договоренности о распределении других значимых постов. В частности, должность президента, закрепленная в настоящее время за курдами, может стать частью «суннитской квоты». Но этот компромиссный вариант будет испытываться на прочность с обеих сторон. Радикальные шиитские группы продолжат настаивать на максимальной реализации преимуществ, связанных с доминированием шиитов. В свою очередь, многие сунниты потребуют контроля над населенными пунктами и территориями, где сохраняется их преобладание. Причем маловероятно, что сторонники создания «суннистана» ограничатся только политической борьбой. Если же власти в Багдаде смирятся с обособлением суннитских территорий, то это откроет путь к окончательному распаду Ирака.

Внешние силы, безусловно, окажутся вовлечены в эти процессы, причем основное противостояние развернется между Ираном и аравийскими монархиями; существенный вклад в динамику конфликта также внесут США и Турция. Что касается России, то в ее интересах укрепление политического, экономического и военно-технического сотрудничества с правительством в Багдаде, а также с автономным (сегодня) либо независимым Южным Курдистаном. Москве нежелательна прямая вовлеченность в процессы, результатом которых может стать появление «суннистана» на территории Ирака. В то же время уже сейчас важно поддерживать каналы коммуникации с теми суннитскими силами в Ираке, которые заинтересованы в поиске политических решений существующих проблем.

Территориальное обособление суннитов в Ираке, конечно, затронет Москву, но не напрямую, а через Сирию. Появление «суннистана» аукнется и в других частях Машрика и Аравийского полуострова. Но появится ли вместо нынешней карты Большого Ближнего Востока что-нибудь вроде карты полковника Петерса? Здесь надо исходить из того, что проведение границ в соответствии с этноконфессиональным делением возможно, когда ведущие внутренние и международные акторы не готовы привлечь необходимое количество ресурсов для противодействия такому сценарию. Специфика ситуации вокруг Ирака состоит в том, что основные игроки едва ли захотят в ближайшее время аккумулировать и задействовать ресурсы, достаточные для предотвращения его частичного или полного распада. Ситуация в Сирии имеет ряд существенных отличий хотя бы потому, что крупные внешние игроки уже вложили в поддержку противоборствующих сторон значительные средства для достижения своих геополитических целей.

Сирийские альтернативы

Подобно тому как освобождение Мосула станет рубежом для определения будущего Ирака, контуры будущего Сирии начнут проявляться после освобождения от ИГ Ракки и других сирийских территорий, контролируемых этой экстремистской группировкой. Хотя органы управления ИГ уже передислоцированы из Ракки в окрестности Дейр-эз-Зора, ее взятие будет иметь большое политическое и символическое значение. Судя по всему, между США и Россией достигнуто принципиальное понимание, что освобождение Ракки пройдет под американским контролем. Соответственно, за Вашингтоном остается и выбор ударной силы, которой предстоит вести действия «на земле». И основная ставка, похоже, сделана на сирийских курдов. А это, в свою очередь, задает серьезные ограничения для американо-турецкого взаимодействия в Сирии и в регионе в целом.

Такой выбор Вашингтона вполне приемлем для Москвы, поддерживающей с сирийскими курдами рабочее взаимодействие и выступающей за предоставление конституционных гарантий автономного статуса подконтрольных им территорий. При молчаливом согласии Соединенных Штатов и России курдские районы могут быть объединены в один массив. В то же время международные игроки в обозримом будущем не поддержат независимость Рожавы либо ее объединение с Иракским Курдистаном. Рожава может стать очень важным фактором стабилизации в Сирии, выступив заодно и фактором сдерживания для неoосманистских устремлений руководства Турции.

Скорее всего, после вытеснения ИГ из Ракки контроль над этим городом и частью прилегающих территорий будет передан одной или нескольким суннитским группам, выступающим против Башара Асада. К этому моменту должны проясниться и перспективы реализации договоренностей относительно создания зон деэскалации в Сирии. Дальше события могут развиваться по четырем сценариям:

Резкое возрастание интенсивности конфликта, перегруппировка сил и формирование широкой коалиции, направленной на свержение режима Асада.

Поддержание тлеющего конфликта, в котором будут сковываться силы режима Асада, противостоящих ему суннитских группировок, Ирана и «Хезболлы», России, Турции, аравийских монархий.

Новые усилия по урегулированию конфликта, основой которых станет согласование принципиальных позиций сначала Москвой и Вашингтоном, а затем и другими внутренними и внешними акторами.

Молчаливое согласие основных игроков на распад Сирии вслед за возможным распадом Ирака.

Первый вариант будет означать разрастание кризиса вплоть до большой региональной войны, поскольку широкая антиасадовская коалиция практически неизбежно вступит в противостояние с Ираном и Россией. Второй вариант гораздо менее рискован и для США, и для Израиля, хотя в его рамках тоже неизбежны обострения и перегруппировки сил. Кроме того, он не дает никаких гарантий от реинкарнации ИГ или ей подобных террористических структур.

Поиск политического решения может дать результаты, если контуры компромисса согласуют Москва и Вашингтон, причем в случае российско-американского диалога речь должна идти не только о Сирии, но обо всем Ближневосточном регионе. Также весьма вероятно, что формула компромисса включит договоренности, связанные с российскими и американскими интересами в других регионах мира. Следует, однако, учесть, что достижение договоренностей между Москвой и Вашингтоном – необходимое, но недостаточное условие для прорыва в мирном урегулировании сирийского кризиса. Оборотной стороной многополярного мира является то, что даже согласие между США и Россией не гарантирует достижения желаемого ими результата в такого рода региональных конфликтах.

В общих чертах политическое решение сирийского кризиса может состоять в выработке такой формулы политического устройства, распределения сфер экономического влияния и решения проблем безопасности, которая позволит обеспечить длительное мирное сосуществование различных этноконфессиональных групп при широкой автономии контролируемых ими территорий и инклюзивном характере центрального правительства. Здесь, в частности, можно использовать опыт Таифской «Хартии национального примирения», положившей конец гражданской войне в Ливане, а также Конституции Ирака 2005 года. Однако в случае с современной Сирией более высока непосредственная вовлеченность в конфликт таких игроков, как Россия, США, Иран, Турция, аравийские монархии. Соответственно, сирийское урегулирование потребует компромисса относительно характера их дальнейшего присутствия в стране, если все-таки удастся сохранить хотя бы формальное единство Сирии. Можно предположить, что та или иная форма присутствия части этих внешних игроков станет одним из элементов системы гарантий безопасности для различных сторон сирийского конфликта, причем создание зон деэскалации, фактически неподконтрольных центральному правительству, все процессы существенно ускорит. Территориальная конфигурация, очевидно, будет меняться, но уже сейчас можно ожидать, что американцы закрепятся в сирийском Курдистане, россияне – на средиземноморском побережье и на территориях с преобладанием алавитов, турки – в провинции Идлиб. Ключевой вопрос – военное присутствие в Сирии подразделений Корпуса стражей исламской революции и отрядов «Хезболлы». Для администрации Трампа, Израиля, Саудовской Аравии это неприемлемо, для Турции – весьма нежелательно. Вместе с тем для правительства Башара Асада именно эти силы служат надежнейшей опорой.

Если здесь в принципе возможен компромисс, заключаться он может в том, что роль основного гаранта для алавитов и контролируемых ими политических и силовых структур перейдет к России. Добровольный или вынужденный какими-либо чрезвычайными обстоятельствами уход России из Сирии означал бы возникновение вакуума силы, который постараются заполнить США, Турция, страны Залива, с одной стороны, и Иран – с другой. Негативные последствия для всего региона не заставят себя ждать. Иначе говоря, момент, когда Москва могла ориентироваться на разработку и реализацию «стратегии выхода», похоже, остался в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или по крайней мере обеспечить достаточно устойчивое перемирие теперь практически невозможно без существенного военного присутствия России.

Долгосрочное нахождение в Сирии российской военной группировки более приемлемо для Турции и Израиля, чем иранское присутствие. Вместе с тем только российское присутствие позволит обеспечить приемлемое для Ирана соотношение сил в Сирии, если под давлением других игроков и внутренних проблем ему придется отказаться от дислокации в Сирии собственных формирований и отрядов «Хезболлы».

Вопрос о судьбе Башара Асада способен затянуть переговорный процесс на неопределенный срок. Однако в конечном счете только его цивилизованное решение откроет путь к созданию инклюзивного центрального правительства в Сирии. В настоящий момент лишь Россия и Иран, действуя совместно, в состоянии продиктовать Асаду, сколь долгим может быть его нахождение у власти и как оно должно завершиться. Убедить Тегеран поддержать в этом Москву можно, если иранские лидеры увидят возможности обеспечить свои интересы при появлении новых фигур в сирийском руководстве. В целом Иран в Сирии стоит перед серьезной дилеммой. В Тегеране, разумеется, хотели бы закрепления нынешнего положения вещей, при котором иранское влияние в той или иной мере распространяется на Ирак, Сирию, Ливан и Йемен как составляющие единого «фронта исламского сопротивления». Естественно, там были бы не прочь увидеть укрепление позиций последователей шиитской ветви ислама на Аравийском полуострове, основным препятствием чему служит монархия Саудитов. Но в то же время острой проблемой становится перенапряжение сил, необходимых для достижения этих целей. Если, несмотря ни на что, Тегеран сделает ставку на сохранение и даже расширение военного присутствия в Сирии (включая создание военно-морских баз на средиземноморском побережье), в конечном итоге он может оказаться в опасной изоляции. Альтернатива состояла бы в получении гарантий политического влияния в Дамаске при одновременном выводе сил Корпуса стражей исламской революции, других вооруженных подразделений и отрядов «Хезболлы» с территории Сирии. Приемлемые для Ирана политические руководители в Дамаске должны сохранить силовые рычаги. Если говорить по существу, то речь идет о недопущении политически мотивированного переформирования эффективных в военном отношении подразделений Сирийской Арабской Армии (включая вновь создаваемый 5-й штурмовой корпус), «Республиканской гвардии», а также служб безопасности, где доминируют алавиты. По всей видимости, именно это будет «красной линией» и, соответственно, ценой, которую придется заплатить противникам режима в Дамаске, если они действительно стремятся к политическому урегулированию и сохранению территориальной целостности Сирии.

Распад Сирии будет означать признание ведущими акторами двух невозможностей – победы какой-либо из сторон конфликта и нахождения взаимоприемлемой формулы мирного сосуществования представителей основных этноконфессиональных групп. При этом присутствие внешних сил в различных частях нынешней Сирии сохранится и после ее фактического распада.

Частичная дезинтеграция соседнего Ирака (отделение Курдистана) может послужить внешним фактором разрушения Сирии, но по-настоящему серьезной проблемой станет обособление «суннистана» на территории Ирака. Вслед за этим резко возрастет вероятность его объединения с частью подконтрольных суннитским формированиям областей Сирии, причем конфигурация нового образования может практически совпасть с конфигурацией территории, подконтрольной ИГ до начала наступления на Мосул и Ракку. Но даже если мировое сообщество признает распад Сирии свершившимся фактом, относительное умиротворение будет достигнуто лишь на части ее территории. «Суннистан» будет претендовать на Дамаск и Алеппо, а внешнее давление на «алавистан» не спадет до тех пор, пока там будет сохраняться значительное иранское военное присутствие. Наконец, после краха Сирии трудно будет остановить распространение цепной реакции распада на Ливан и Иорданию, а также на Аравийский полуостров. Под угрозой дестабилизации окажутся турецкий Курдистан и иранские провинции с высокой долей курдского, азербайджанского и арабского населения.

Баланс сотрудничества/соперничества между Россией, Турцией и Ираном

В этом контексте стоит вновь взглянуть на перспективы трехстороннего взаимодействия Москвы, Тегерана и Анкары. Уровень сотрудничества, который они продемонстрировали во второй половине 2016 – начале 2017 гг., может показаться беспрецедентным. Но сама идея такого сотрудничества отнюдь не нова. Так, Исмаил Гаспринский – выдающийся крымско-татарский просветитель и идеолог джадидизма – еще в 1896 г. написал работу «Русско-восточное соглашение», где выдвинул идею позитивного и взаимовыгодного сближения Российской империи как с Турцией, так и с Персией. Исмаил-бей весьма критичен насчет целей Запада: «Действуя то против России, то против мусульман, европейцы в том и другом случае извлекают выгоду и идут вперед… Если же посмотреть, с какой бессердечностью Европа угнетает весь Восток экономически, делаясь зверем каждый раз, когда дело коснется пенса, сантима или пфеннига, то становится очевидным, что Востоку нечего ждать добра от Запада». Гаспринский предлагал достичь соглашения с Османской империей и Персией о создании российских военно-морских баз на Средиземном море и «где-то вблизи» Индийского океана. Для Турции и Персии, по мнению Исмаил-бея, такое соглашение дало бы возможность «спокойнее заняться внутренним возрождением, перенимая формы не с Запада, а из России, как из страны, более близкой им по цивилизации и складу народной жизни».

Спустя 120 лет Россия, Турция и Иран имеют достаточно сложные отношения с Западом, и в этом смысле идеи Исмаила Гаспринского как будто обретают новую жизнь. В определенных обстоятельствах можно ожидать, что отдельные элементы этого дискурса будут воспроизведены в современной политической риторике. Однако реальной основой для формирования треугольника «Россия–Турция–Иран» стало временное сближение разнонаправленных интересов каждой из трех стран, обусловленное совокупностью внутренних и внешних факторов. В конечном счете сплочение России, Турции и Ирана в основном будет происходить не на почве антизападных сантиментов, а возможное разобщение – не в силу внезапно пробудившейся у кого-либо из них любви к ценностям «свободного мира».

Устойчивость «треугольника» в среднесрочной и долгосрочной перспективе далеко не гарантирована. Даже частичное изменение комбинации факторов и условий, способствовавших сближению Москвы, Тегерана и Анкары, может сначала подорвать эффективность трехстороннего взаимодействия, а то и вовсе его разрушить. В частности, достаточно податливой давлению Вашингтона, направленному на подрыв «треугольника», может оказаться Анкара. Если это давление вступит в резонанс с внутренними изменениями, сопровождающими становление персоналистского режима Реджепа Тайипа Эрдогана, то пересмотр позиции Турции приведет к распаду «треугольника».

Вместе с тем ряд важных обстоятельств пока работает на сохранение трехстороннего формата, поскольку альтернативой астанинскому процессу является возобновление с новой силой вооруженной конфронтации в Сирии. Следует к тому же учесть, что вне рамок трехстороннего формата стороны утратят важные механизмы контроля действий друг друга. Дефицит взаимного доверия между Москвой, Анкарой и Тегераном может быть компенсирован при условии, что каждая из сторон предпочтет стратегию, обеспечивающую всем участникам позитивный баланс выигрышей/потерь при сведении сопутствующих рисков к приемлемому уровню.

Цели российской политики в регионе Большого Ближнего Востока

В целом для России актуальным становится переопределение целей своей политики на Большом Ближнем Востоке. Если решение осени 2015 г. о прямой военной поддержке Башара Асада принималось в значительной степени в контексте украинского кризиса и усилий Запада по изоляции России, то в 2017 г. закрепление позиций Москвы в качестве одного из центров силы в регионе может быть отнесено к числу приоритетных задач нашей внешней политики.

Речь идет именно о ключевой позиции, позволяющей оказывать влияние и иметь точки опоры в различных частях региона. Это означает, что Москва не должна рассматриваться только в качестве союзника Башара Асада или негласного покровителя шиитской дуги. Принципиально важно исключить ситуацию, когда действия России будут интерпретироваться как якобы пристрастные по отношению к тем или иным религиозным или этническим группам в регионе. России необходимо сохранить партнерские отношения с Ираном, Турцией, Израилем, Египтом и Иорданией, а также поднять диалог с Саудовской Аравией, Катаром и ОАЭ до уровня партнерства. И, разумеется, достичь приемлемого уровня взаимопонимания с Соединенными Штатами и их основными партнерами по НАТО относительно путей разрешения конфликтов в регионе (включая и координацию действий на случай распада Ирака и Сирии). В сущности, это можно рассматривать как попытку трансформировать треугольник «Россия–Турция–Иран» в многосторонний контур, включающий всех основных акторов Большого Ближнего Востока. Без России эту задачу решить просто невозможно.

Обеспечение длительного российского присутствия в регионе потребует привлечения значительных ресурсов. Очевидно, что России необходимо уравновесить затраты серьезными экономическими преференциями как в самой Сирии, так и в других частях Большого Ближнего Востока, включая участие в послевоенном восстановлении и разработке природных ресурсов. Политические и военно-стратегические достижения нужно конвертировать в экономические дивиденды.

В конечном счете наша политика в регионе должна стать составной частью комплексной стратегии, нацеленной на обеспечение благоприятных условий для развития России в качестве державы, обеспечивающей наряду с Китаем переформатирование геоэкономического и геополитического ландшафта Большой Евразии. Этот процесс связан с сопряжением развития Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути, расширением Шанхайской организации сотрудничества, выстраиванием в континентальном масштабе транспортно-логистических цепочек и коридоров развития в широтном и меридиональном направлениях. Треугольник «Россия–Турция–Иран» мог бы стать опорой этого процесса на Большом Ближнем Востоке. К тому же заинтересованность стран Ближневосточного региона в мегапроектах, связанных с геоэкономикой Большой Евразии, может стать важным фактором, побуждающим к поиску компромиссов и снижению уровня конфронтации. А Большая Евразия обретет целостность лишь тогда, когда стабилизированный Большой Ближний Восток станет ее органичной частью. Впрочем, последнее обстоятельство предвещает, скорее, новую турбулентность, поскольку глобальные геополитические трансформации неизбежно встретят сопротивление ряда национальных и наднациональных акторов, стремящихся сохранить привилегированные позиции в нынешнем мировом порядке.

Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195 Дмитрий Ефременко

До основания, а затем…

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258189 Алексей Арбатов

Иран отправил на экспорт 130 000 тонн изюма на сумму 271 млн. долларов

Иран отправил 130 000 тонн изюма на сумму 271 миллион долларов в ОАЭ, Ирак, Сирию, Россию, Казахстан и Испанию за предыдущий 1395 иранский календарный год (закончившийся 20 марта 2017), сообщает Mehr News.

Организация по содействию торговле Ирана (TPO) объявила, что вспомогательная и надзорная роль правительства в обеспечении финансирования экспортеров для покупки товаров у производителей, улучшит качество продукции и экспорта.

По данным Управления по экспорту и импорту ТРО, сравнительная статистика экспорта изюма за прошлый год и более ранние периоды свидетельствуют о значительном увеличении стоимости экспорта изюма.

Экспорт изюма может быть расширен за счет контроля затрат на логистику, использования современных технологий упаковки и обработки, снижения издержек производства и оснащения заводов по производству изюма.

Изюм является одним из иранских экспортных товаров в группе сухофруктов. Иран является третьим по величине экспортером изюма в мире, экспортируя более 150 000 тонн, 27 % мирового потребления изюма, общей стоимостью около 250 миллионов долларов в год.

США выбирают в Афганистане между поражением и поражением

Автор: Игорь СУББОТИН

Министерство обороны Афганистана поприветствовало решение НАТО увеличить военный контингент на территории Исламской Республики. По мнению официального представителя оборонного ведомства Давлата Вазири, отправка сил Североатлантического альянса поможет Кабулу в реализации четырехлетнего плана по обеспечению безопасности, анонсированного ранее. Впрочем, в экспертной среде считают, что увеличение численности войск в Афганистане не сможет повлиять на ситуацию кардинальным образом.

Решение НАТО о помощи Исламской Республике было принято на встрече министров обороны стран военного блока в Брюсселе. «Мы должны понимать, что речь идет о подготовке, о помощи, о консультации, — заявил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, комментируя планы по расширению контингента. – Это не касается ведения боевых действий — это касается помощи гражданам Афганистана». Причиной численного усиления операции «Решительная поддержка» стала ухудшающаяся ситуация в Исламской Республике.

В руководстве альянса пока не раскрывают конкретных данных о числе военнослужащих, готовых отправиться в Афганистан, однако дипломатические источники западных СМИ говорят о 3 тыс. бойцов. «Пятнадцать стран уже пообещали сделать свои взносы (в миссию – «Афганистан.Ру»), – сообщил Столтенберг. – Я с нетерпением жду дальнейших заявлений от других государств». Генеральный секретарь военного блока признал, что миссия натовцев в Исламской Республике не будет легкой. «Пока талибы верят, что могут выиграть войну, они не будут вести переговоры. Нам необходимо преодолеть тупик и дать возможность афганцам добиться прогресса», – заявил Столтенберг.

«Сегодня администрация Трампа сталкивается с тем же набором альтернатив, с которыми сталкивался Обама, — пояснил «Афганистан.Ру» старший научный сотрудник RAND Джеймс Доббинс, занимавший с 2013 по 2014 гг. пост спецпредставителя США по Афганистану и Пакистану. — К сожалению, это не выбор между победой и поражением. Первая цель не может быть достигнута в обозримые сроки. Это выбор между поражением и поражением. Сейчас афганские вооруженные силы постепенно уступают место талибам. Правительство Афганистана по-прежнему контролирует основные населенные пункты, однако талибы усиливают контроль над сельской местностью. Такой итог предвидела администрация Обамы, когда президент объявил в мае 2014 года, что американские войска покинут пределы страны, когда их срок истечет. Ожидалось, что как только американские и европейские войска покинут зону контроля Кабула, страна постепенно разрушится».

Бывший дипломат заметил, что всего через пару недель после заявления Обамы о выводе войск из Афганистана «Исламское государство» (группировка запрещена в РФ) двинуло поток боевиков из Сирии в Ирак. «Эти события подчеркнули опасность того, что отказ от слабых союзных режимов ведет к их падению от рук жестоких экстремистских движений, — заявил Доббинс. — Иракский опыт, в конечном счете, заставил Обаму хорошенько подумать о своем решении и оставить в Афганистане 8 500 американских военных, возложив конфликт и его решение на плечи своего преемника. На сегодняшний день администрация Трампа встречается с выбором: быстро проиграть, выведя войска из Афганистана, проиграть медленно, сохраняя текущее положение, или не проигрывать, увеличивая свои обязательства, чтобы поддерживать тупиковую ситуацию на поле сражения. Это главная логика отправки нескольких дополнительных тысяч американских и европейских войск».

Аналитик отмечает, что «Талибан», по сравнению с другими террористическими группировками, имеет локальные, а не глобальные устремления. «Его руководство, долгое время отказывавшееся от победы, может оказаться готово к переговорному процессу, — полагает Доббинс. — Но оно этого не сделает до тех пор, пока триумф кажется достижимым вариантом. Есть несколько шагов, которые президент Трамп мог бы санкционировать, чтобы лишить «Талибан» этого ожидания. Он мог бы предоставить генералу Николсону ресурсы, необходимые, чтобы увеличить консультативные усилия для более широкого числа афганских подразделений. Он мог бы предоставить американской авиации и спецподразделениям большую свободу действий в борьбе с боевиками «Талибана». Можно было бы увеличить и давление на Пакистан, чтобы лишить «Талибан» укрытий и фактора, облегчающего его операции. Возможно, самое главное: Трамп должен воздерживаться от того, чтобы устанавливать крайние сроки вывода войск, как это неоднократно делал Обама, поскольку это только стимулирует ожидания талибов».

В российской экспертной среде полагают, что для разрешения конфликта необходимы межафганский диалог и борьба с наркотрафиком. «Это изображение бурной деятельности при отсутствии таковой, — прокомментировал «Афганистан.Ру» решение НАТО заведующий Центром научно-аналитической информации Института востоковедения РАН Николай Плотников. — НАТО зашло в тупик и не знает, как с достойным лицом выйти из этой ситуации. Отправление этого контингента ничего не решит. Тем более, эти военные не будут принимать участие в боевых действиях. Кого они будут учить? Армия в значительной степени деморализована. Боевой костяк – это подразделения специального назначения. В основном, они ведут боевые действия. Нужен межафганский диалог, а задача всех внешних игроков, включая США, ЕС, Россию, страны Центральной Азии, создать условия для того, чтобы этот диалог начался. А сейчас идет гонка между талибами и ИГ, которое появилось на востоке. Талибы, в свою очередь, ведут с президентом тяжбу. Помимо межафганского диалога, международному сообществу надо бы принять меры, чтобы разрушить финансовую империю наркопроизводства». Это вторая главная проблема, заключил эксперт.

«Стратегия НАТО призвана сделать одно — сохранить нынешнее правительство Гани, — заявила в разговоре с «Афганистан.Ру» доцент Питтсбургского университета Дженнифер Муртазашвили. – Без международной помощи правительству грозит падение перед лицом «Талибана» и других экстремистских группировок. В связи с этим у НАТО и США простой выбор: позволить правительству пасть или отправить больше советников, чтобы предотвратить государственный коллапс. Как представляется, рост натовской поддержки по предупреждению такого коллапса – в интересах почти каждой страны в регионе, в том числе России. «Талибан» заявляет, что он сядет за стол переговоров сразу после того, как все иностранные войска покинут Афганистан. Но нужно ли афганскому правительству верить в такое обещание? Это поставило бы его в очень слабую позицию, в которой оно бы вряд ли выжило. Иными словами, «Талибан» знает, что если НАТО уйдет, правительству придет конец».

По мнению аналитика, даже если афганским властям удастся прийти к мирному соглашению с талибами, им все равно придется разбираться с ИГ. «Выбор перед США и НАТО не так легок, – считает Муртазашвили. – Непопулярность правительства Гани растет. Если бы НАТО было мудрее, оно бы использовало бы свои рычаги и поощряло правительство Гани к тому, чтобы делиться властью с регионами с помощью какой-либо децентрализации. НАТО находится в трудном положении для того, чтобы исправлять свои ошибки, допущенные администрацией Обамы».

В соответствии с Указом Президента Российской Федерации шесть сотрудников МЧС России удостоены государственных наград Российской Федерации.

За героизм, высокий профессионализм, самоотверженные действия, проявленные при ликвидации последствий землетрясения в Японии в марте 2011 года и поиске самолета Ил-76 в тайге, потерпевшего крушение в июле 2016 года при тушении лесных пожаров в Сибири, начальник Хабаровского авиационно-спасательного центра МЧС России Виталий Александрович Плотников награжден орденом Мужества.

Медалью «За отвагу» награждены сотрудники специальной пожарно-спасательной части №3 г. Казани – пожарные Кирил Владимирович Мигачев, Артур Маратович Хузин и водитель пожарной машины Владимир Александрович Совенков. Они самоотверженно ликвидировали пожар на территории Казанского государственного порохового завода в марте 2017 года. На момент прибытия подразделения происходило открытое горение здания, находящейся в нем продукции и кровли на площади 60-70 квадратных метров, рядом со зданием находился объятый пламенем грузовой автомобиль. Благодаря оперативным и грамотным действиям пожарных удалось не допустить дальнейшего распространения огня и ликвидировать пожар.

Два сотрудника 5-й пожарно-спасательной части г. Кирова награждены медалью «За отвагу» посмертно. Это – командир отделения Алексей Сергеевич Шабалин и пожарный Алексей Анатольевич Широбоков. Они с честью выполнили свой служебный долг во время тушения пожара в августе 2016 года в частном жилом доме в деревне Малая Субботиха Кировской области. К моменту прибытия пожарного расчёта огнем были охвачены хозяйственные постройки, веранда и крыша дома. Во время разведки пожарные обнаружили в охваченном огнем помещении два газовых баллона, один из которых был подключен к плите. Огнеборцы эвакуировали баллоны из горящего помещения на безопасное расстояние. Благодаря их героическим действиям взрывов удалось избежать. Однако при выполнении последующих задач по тушению пожара они получили травмы, несовместимые с жизнью.

Десять сотрудников Государственного центрального аэромобильного спасательного отряда МЧС России «Центроспас» за мужество, отвагу и самоотверженность, проявленные при проведении гуманитарной операции в Сирийской Арабской Республике в декабре 2016 года Распоряжением Президента Российской Федерации поощрены:

Почетной грамотой Президента Российской Федерации:

Изварин Константин Эдуардович - главный специалист центра подготовки и повышения квалификации

Ковальчук Максим Михайлович - начальник поисково-спасательного подразделения службы автотранспортного обеспечения спасательных работ

Селкин Сергей Борисович - водитель автомобиля службы автотранспортного обеспечения спасательных работ

Сказалов Роман Германович - водитель автомобиля службы автотранспортного обеспечения спасательных работ

Скоробулатов Алексей Владимирович - заведующий отделом - врач анестезиолога-реаниматолога службы аэромобильного госпиталя и организации медицинской помощи при чрезвычайных ситуациях

Фёдоров Илья Глебович - начальник службы аэромобильных технологий поиска и спасения.

благодарность Президента Российской Федерации объявлена:

Иванову Виктору Николаевичу - заместителю начальника службы аэромобильного госпиталя и организации медицинской помощи при чрезвычайных ситуациях

Киреевой Зое Васильевне - повару службы административно-хозяйственного и социально-бытового обеспечения спасательных работ

Новиковой Наталье Владимировне - ведущему электронику службы аэромобильного госпиталя и организации медицинской помощи при чрезвычайных ситуациях

Фёдоровой Ирине Альбертовне - ведущему инженеру службы аэромобильного госпиталя и организации медицинской помощи при чрезвычайных ситуациях.

Специалисты отряда проводили гуманитарную операцию по оказанию медицинской помощи сирийскому народу, пострадавшему в результате вооруженного конфликта. Медики МЧС России работали и в госпитале, развернутом вблизи Алеппо, и в центрах временного размещения. Они оказали помощь более 1,5 тысячи человек, 70 процентов из них — женщины и дети.

Работавший в Сирии госпиталь «Центроспаса» входит в первую тройку глобального реестра чрезвычайных медицинских бригад, который создается Всемирной организации здравоохранения ООН для работы в зонах бедствий и катастроф. ?В составе аэромобильного госпиталя врачи – терапевты, хирурги, невропатологи, травматологи, кардиологи, неоднократно работавшие в зоне катастроф и стихийных бедствий в разных странах мира - в Шри-Ланке, Индонезии, Пакистане, Китае, Южной Осетии, Гаити и др.

Профессиональная работа специалистов МЧС России и своевременно оказанная помощь позволили спасти сотни человеческих жизней, избежать распространения инфекционных заболеваний, а также поднять общий уровень охраны здоровья в одном из наиболее пострадавших от действий террористов районов Сирии.

Арабские государства должны продолжать поиск инновационных решений для устранения дефицита воды в условиях меняющегося климата, сказал Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва на мероприятии, организованном совместно ФАО и Лигой арабских государств в рамках Конференции ФАО.

На Ближнем Востоке и в Северной Африке доступность возобновляемых источников воды на душу населения составляет около 600 кубических метров на человека в год - всего 10 процентов от среднемирового показателя, а в некоторых странах этот показатель не превышает 100 кубических метров.

Генеральный директор ФАО высоко оценил прогресс стран Ближнего Востока и Северной Африки, несмотря на многочисленные проблемы, в таких областях, как опреснение воды, сбор воды, капельное орошение и очистка сточных вод.

«Принципиально важно продвигать новые методы в сельском хозяйстве и при производстве продовольствия в целом, предполагающие использование меньшего количества воды и ее более рациональное использование, - сказал он. - Рост населения и последствия изменения климата будут оказывать все возрастающее давление на доступность воды в ближайшем будущем. Изменение климата, в частности, создает очень серьезные риски».

Грациану да Силва отметил, что фермеры и сельские домохозяйства должны быть в центре стратегий по решению проблемы дефицита воды. «Необходимо не только поддерживать их во внедрении более эффективных технологий ведения сельского хозяйства, но и обеспечить доступ к питьевой воде бедным сельским домашним хозяйствам. Это крайне важно для обеспечения продовольственной безопасности и улучшения питания».

На долю сельского хозяйства приходится более 80 процентов всех изъятий пресноводных ресурсов в регионе, а в некоторых странах, таких как Йемен и Сирия этот показатель достигает выше 90 процентов. Таким образом, устойчивая и эффективная практика управления водными ресурсами в сельском хозяйстве является ключевым фактором для достижения цели «Нулевого голода».

«Будущее арабского региона тесно связано с решением проблемы дефицита воды, - сказал Генеральный секретарь Лиги арабских государств Ахмед Абул-Гейт. - Существует значительный разрыв между спросом и предложением, когда речь идет не только о воде, но и о продовольствии в арабском регионе. Этот пробел приводит к тяжелым политическим, экономическим последствиям и подрыву безопасности в целом».

Он также настоятельно призвал к более тесному сотрудничеству со странами, через которые протекают реки, впадающие в страны региона, и отметил, что уровень воды в реках Евфрат и Нил неуклонно снижается.

Взаимосвязь изменения климата и дефицита воды

Неуемный спрос на воду для сельского хозяйства в регионе привел к чрезмерной разработке подземных вод, снижению качества воды и деградации земель, включая засоление. Ожидается, что изменение климата усугубит эти тенденции, и сельское хозяйство окажется в числе одних из наиболее пострадавших секторов.

Более частые и сильные тепловые волны и уменьшение количества осадков приведет к снижению урожаев. При сокращении количества осадков снизится влажность почвы, уровень речного стока и водоносного горизонта. Повышенная неопределенность повлияет на производительность и усложнит сельскохозяйственное планирование.

ФАО в действии

В сотрудничестве с Лигой арабских государств ФАО в 2013 году запустила Региональную инициативу по борьбе с дефицитом водных ресурсов на Ближнем Востоке, которая поддерживает региональную стратегию сотрудничества.

На ее основе ФАО запустила Глобальную рамочную программу по борьбе с дефицитом воды в сельском хозяйстве на РКИК-22 в Марракеше в прошлом году. Она способствует укреплению сотрудничества между заинтересованными сторонами, а также развитию технологий и улучшению управления на основе достоверных научных знаний.

Лидер КНР Си Цзиньпин во вторник завершает свой двухдневный визит в Москву, куда он прибыл по приглашению президента России Владимира Путина. В ходе визита лидеры России и Китая провели полноформатные двусторонние переговоры в Кремле, где подробно обсудили состояние двусторонних связей и достигли важных договоренностей по наращиванию связей в различных областях.

В ходе переговоров особый акцент был сделан на развитие торгово-экономического сотрудничества. Стороны обсудили и актуальные международные проблемы, в том числе выразили озабоченность относительно ситуации на Корейском полуострове, где во вторник КНДР успешно провела испытание первой межконтинентальной баллистической ракеты.

Во время встречи президент России наградил лидера КНР высшей государственной наградой — Орденом святого апостола Андрея Первозванного за заслуги в укреплении дружбы между народами России и Китая. Путин и Си Цзиньпин также встретились с представителями общественности, деловых кругов и медиасообществ двух стран.

По мнению эксперта, с точки зрения заключенных соглашений, прошедший визит председателя КНР "нельзя назвать обычным" и "проходным", в условиях угрозы новых американских санкций против РФ достигнутые договоренности в экономической области можно рассматривать, прежде всего, как мощную экономическую и политическую поддержку России и подтверждение дружбы между странами.

Вечерняя встреча

Сразу по прилете в Москву в понедельник председатель КНР выразил убеждение, что его визит пройдет плодотворно, будет способствовать развитию российско-китайского партнерства и выходу на новые договоренности.

Он добавил, что ожидает "обстоятельный обмен мнениями с президентом (РФ Владимиром) Путиным по углублению двусторонних отношений, продвижению многопланового сотрудничества, актуальным тематикам международной и региональной повестки дня, представляющим взаимный интерес".

Уже в понедельник вечером два лидера провели неформальную встречу в Кремле. По сообщению агентства Синьхуа, Путин и Си Цзиньпин в ходе беседы обменялись мнениями по ситуации на Корейском полуострове и в Сирии, согласились, что "Китай и Россия должны сохранить стратегическое сотрудничество, чтобы содействовать мирным переговорам и решению проблемы на Корейском полуострове должным образом".

По данным Синьхуа, оба лидера вновь подтвердили, что выступают против развертывания американских ПРО THAAD в Южной Корее, а также высказались за укрепление двустороннего сотрудничества и взаимной поддержки по вопросам защиты национальных интересов и безопасности, а также по основным международным и региональным проблемам.

"Я считаю, что визит председателя КНР придаст новый импульс и стимул для развития всестороннего стратегического сотрудничества и партнерства России и Китая", — приводит агентство слова российского президента.

Угощение и орден

Во вторник состоялись полноформатные переговоры в Кремле в расширенном составе, которые прошли в формате рабочего обеда. Членов китайской делегации угощали изысканными блюдами русской кухни, на столе среди прочего были оладьи с черной икрой, крем-суп из сморчков, лосось и свинина с картофельным муслином и щербет из хурмы.

Президент России также вручил председателю КНР высшую государственную награду Российской Федерации — Орден святого апостола Андрея Первозванного за выдающиеся заслуги в укреплении дружбы между народами России и Китая.

По словам Си Цзиньпина, Россия и Китай договорились, что отношения стран не подвергнутся влиянию, как бы не изменилась внешнеполитическая обстановка. "Мы настроены на наращивание взаимной поддержки и всестороннего сотрудничества, продвижение нашего сотрудничества вперёд для достижения больших реальных результатов", — сказал председатель КНР в ходе церемонии вручения ордена.

Торгово-экономические связи в центре внимания

Как заявил президент России Владимир Путин, стороны в ходе состоявшихся бесед рассмотрели весь спектр вопросов российско-китайских отношений и достигли важных договоренностей по дальнейшему наращиванию двухсторонних связей в самых разных областях. "Углубленно обсудили тематику экономического взаимодействия", — сказал он.

По итогам переговоров страны поставили задачу активно развивать кредитно-финансовую сферу и сотрудничество в этой области, заявил президент.

"Поддержали договоренность между Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) и Банком развития Китая о создании совместного инвестфонда объемом в 65 миллиардов юаней. Условились продолжить консультации по более широкому использованию национальных валют во взаимных расчетах и инвестиционной сфере. Уверен, этому будет способствовать открытие в Китае первого зарубежного отделения Центрального банка РФ", — заявил Путин после встречи с Си Цзиньпином.

Российский президент также высоко оценил вклад российско-китайских предприятий, советов и объединений в укрепление торговых и партнерских отношений двух стран.

"Мы подробно обсудили состояние двусторонних связей, наметили планы на перспективу. Отмечу, что их успешная реализация зависит не только от деятельности государственных органов, но и от заинтересованного участия общественных, деловых кругов, поддержки средств массовой информации", — сказал Путин после окончания переговоров, добавив, что на текущий год запланированы еще 180 различных инициатив.

Президент России также сообщил, что РФ и Китай видят значительные возможности в области сотрудничества в сельском хозяйстве. "В прошлом году объем экспорта российской аграрной продукции вырос на 17%. Кроме того, принято решение об увеличении поставок российской пшеницы. В финальной стадии согласования документ о допуске на рынок и других зерновых культур. Обсужден также вопрос об отмене ограничения на импорт в Китай российского мяса и продукции птицеводства", — сказал Путин.

Российский лидер подчеркнул, что "сегодняшнее мероприятие мы считаем ключевым с точки зрения строительства двусторонних отношений". "Отметили, в частности, что товарооборот в этом году, как и в прошлом, продолжает расти. В 2016 году его объем увеличился на 4% и составил 66 миллиардов долларов, а за четыре месяца этого года прирост заметно выше — 37% (24,5 миллиарда долларов)", — сообщил он.

Лидер КНР, в свою очередь, добавил, что страны будут усиливать координацию и взаимодействие в рамках "большой двадцатки" для содействия росту глобальной экономики.

Он также пригласил Путина на саммит БРИКС в китайском Сямэне в сентябре. Как сообщил ранее помощник президента РФ Юрий Ушаков, Путин и Си Цзиньпин проведут двустороннюю встречу 3-5 сентября на саммите БРИКС в Китае.

Коснулись лидеры и других проектов, таких, как китайская инициатива "Один пояс, один путь". Президент России заявил, что данный проект заслуживает особого внимания и всячески будет поддерживаться Россией.

Новая веха на пути укрепления партнерства

Встретился Си Цзиньпин и с российским премьер-министром Дмитрием Медведевым. В ходе беседы Медведев подтвердил намерение посетить Китай во второй половине года с официальным визитом, в рамках которого пройдет встреча глав правительств двух стран.

Он назвал визит председателя КНР в Россию еще одной вехой "на пути укрепления стратегического партнерства и взаимодействия" двух стран. "Уверен, что в результате этого визита наши отношения будут еще лучше, хотя в настоящий момент они и так вышли на совершенно беспрецедентный уровень", — отметил российский премьер.

Заявления и соглашения

В преддверии визита китайского лидера сообщалось, что по его итогам планируется принять два заявления и подписать 40 документов.

Среди ключевых моментов следует отметить, что Москва и Пекин заявили о намерении развивать контакты и сотрудничество в военно-технической сфере, совместно противостоять региональным и глобальным вызовам.

Россия и Китай также предлагают выработать международную конвенцию по борьбе с актами химического и биологического терроризма, выступают за уважение суверенитета Сирии и призывают к разрешению сирийского кризиса политико-дипломатическим путем.

"Стороны, выражая озабоченность нарастающей угрозой попадания оружия массового уничтожения в распоряжение террористических группировок и возможным применением химических и биологических веществ в террористических целях, выступают за выработку международной конвенции о борьбе с актами химического и биологического терроризма", — говорится в совместном заявлении лидеров двух стран о текущей ситуации в мире и важных международных проблемах.

Россия и Китай в совместном заявлении также выступили против использования информационно-коммуникационных технологий для вмешательства во внутренние дела государств, подрыва общественного порядка, разжигания враждебных настроений, разрушения системы государственного управления.

Помимо этого, в рамках визита председателя КНР во вторник "Роснефть" и китайская энергетическая компания CEFC ("Хуасинь") заключили соглашение о стратегическом сотрудничестве.

Как сообщил журналистам глава "Росатома" Алексей Лихачев, лидеры РФ и КНР также дали установку правительствам двух стран подписать пакет документов по четырем проектам "Росатома" в Китае до конца текущего года.

Проблема КНДР

Как отметил председатель КНР, Китай настроен на усилия с Россией по координации и взаимодействию в международных делах, в том числе, для защиты и поддержания стратегического баланса и стабильности во всем мире и преодоления глобальных угроз и вызовов.

В этой связи лидеры не обошли стороной и проблему КНДР. Москва и Пекин призывают всех к сохранению выдержки в вопросе урегулирования на корейском полуострове, диалог и консультации — единственный путь разрешения проблемы, говорится в совместном заявлении лидеров РФ и КНР Владимира Путина и Си Цзиньпина.

"Стороны обеспокоены нарастающими проблемами на Корейском полуострове, включая ядерную, подчеркивают, что все страны должны сохранять максимальные хладнокровие и выдержку, прилагать усилия для достижения разрядки. Будучи членом ООН, Корейская Народно-Демократическая Республика обязана в полной мере выполнять соответствующие резолюции Совета Безопасности ООН", — говорится в документе.

Там отмечается, что РФ и КНР "привержены задачам денуклеаризации Корейского полуострова, подчеркивают, что диалог и консультации являются единственным эффективным путем урегулирования проблем Корейского полуострова". "Стороны призывают другие заинтересованные страны положительно откликнуться на усилия России и Китая по возобновлению диалога и переговоров по проблемам полуострова и играть конструктивную роль в их реальном урегулировании. Россия и Китай поддерживают тесные контакты и взаимодействие, совместно прилагают усилия по созданию в Северо-Восточной Азии всеобъемлющего и эффективного механизма мира и безопасности", — говорится в заявлении.

По словам президента России, комплексное решение проблем Корейского полуострова является одним из совместных внешнеполитических приоритетов России и Китая в целях обеспечения прочного мира и стабильности в северо-восточной Азии.

"Договорились активно продвигать нашу общую инициативу, основанную на российском поэтапном плане корейского урегулирования и китайских идеях параллельного замораживания ракетно-ядерной деятельности КНДР и крупномасштабных военных учений США и Республики Корея", — заявил российский президент.

Утром во вторник КНДР испытала ракету "Хвасон-14", которая упала в Японском море в 300 километрах от берегов Японии. Об успешном испытании первой межконтинентальной баллистической ракеты КНДР было объявлено в эфире Центрального ТВ Северной Кореи. Сообщалось, что испытание ракеты было проведено по приказу лидера страны Ким Чен Ына, который лично присутствовал при пуске. Ракета пролетела 933 километра, достигнув высоты 2802 километра, время полета составило 39 минут.

По данным Минобороны РФ, ракета отслеживалась российской Системой предупреждения о ракетном нападении (СПРН). По информации российского ведомства, она поднялась на высоту 535 километров и пролетела около 510 километров, упав в центральной части Японского моря.

Визит нельзя назвать обычным

По словам руководителя сектора международных экономических организаций Центра экономических исследований Вячеслава Холодкова, прошедший визит председателя КНР "нельзя назвать обычным" и "проходным".

"По размеру тех договоренностей, соглашений и контрактов в экономической области, которые были подписаны и еще предполагается подписать, всего это на десять миллиардов долларов, сумма очень внушительная", — сказал Холодков РИА Новости.

По словам эксперта, "эти контракты и соглашения могут способствовать перестройке российской экономики и ее переходу с сырьевой модели развития на инновационную".

"В условиях угрозы новых американских санкций против России визит Си Цзиньпина в Россию и достигнутые договоренности в экономической области я рассматриваю, прежде всего, как такую мощную экономическую и политическую поддержку России и подтверждение нашей дружбы", — подчеркнул Холодков.

Проработка в Астане документов по созданию зон деэскалации в Сирии идет в конструктивном духе, заявил замглавы МИД РФ Геннадий Гатилов.

"Сейчас в Астане уже второй день проходит встреча (по Сирии — ред.), насколько мне известно, идет достаточно интенсивная проработка всех вопросов и документов, связанных с созданием зон деэскалации в Сирии, и, как мне известно, работа идет в конструктивном духе, и надеюсь, что она увенчается успехом, и в Астане будут одобрены те меры, которые разрабатываются участниками этого процесса, прежде всего странами-гарантами" — сказал Гатилов.

"О том, какой будет состав наблюдателей, я сейчас бы не стал говорить, потому что все эти вопросы находятся в состоянии экспертной проработки" — ответил он на вопрос о возможном привлечении к мониторингу зон деэскалации наблюдателей из Киргизии и Казахстана.

Говорить о присутствии российских наблюдателей в зонах деэскалации в Сирии пока сложно, но возможно присутствие военной полиции РФ в буферных зонах, заявил во вторник глава российской делегации на переговорах в Астане Александр Лаврентьев.

В Астане проходит пятый раунд переговоров по Сирии, на котором обсуждают параметры будущих зон деэскалации.

"Пока сложно говорить о присутствии российских наблюдателей, представителей российского Министерства обороны, но тем не менее в целом предусматривается присутствие российской военной полиции в буферных зонах безопасности. Но опять же, этот вопрос до конца ещё не согласован", — сказал Лаврентьев, отвечая на вопросы журналистов.

"Это будет касаться как раз вопроса о статусе сил контроля за деэскалацией", — подчеркнул он.

Россия рассчитывает на принятие в среду по итогам переговоров в Астане документа о координационном центре по безопасности в зонах деэскалации, сказал журналистам во вторник глава российской делегации на переговорах в Астане Александр Лаврентьев по итогам первого дня консультаций.

Лаврентьев рассказал, когда заработает система контроля в зонах деэскалации

"Важным сопутствующим моментом является желание и стремление всех стран-гарантов (Россия, Турция, Иран) создать совместный координационный центр по соблюдению безопасности в зонах деэскалации. Думаю, этот документ мы тоже сможем принять", — сказал Лаврентьев.

Настрой у участников переговоров по сирийскому урегулированию в Астане позитивный, несмотря на трудности по зонам деэскалации, в частности, определению линий зон деэскалации, сообщил во вторник глава делегации РФ на переговорах в Астане Александр Лаврентьев.

В Астане проходит пятый раунд переговоров по Сирии, на котором обсуждают параметры будущих зон деэскалации.

"Встречались сегодня как с сирийской делегацией, так и с делегацией турецкой, иранской, с представителями США, с Иорданией, которая присутствует здесь в качестве наблюдателей. В целом хотелось бы отметить действительно позитивный настрой на работу и стремление выйти на какие-то компромиссные решения", — сказал он журналистам.