Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Комментарий Министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам переговоров с представителями сирийских оппозиционных групп, Вена

Мне кажется, в преддверии наших предстоящих контактов с американскими представителями, сопредседателями МГПС, и в преддверии очередного заседания самой Группы, наша встреча была очень полезной.

Принципиально важно (наша линия в этом вопросе очень четкая) выполнять договоренности о том, что межсирийский диалог должен быть по-настоящему инклюзивным и включать в себя делегацию Правительства САР и всего без исключения спектра оппозиции. Это в полной мере касается представленных здесь групп, включая Московскую группу, группу «Хмеймим», Партию Демократического союза и т.д.

Мы очень ценим, что в отличие от некоторых других оппозиционеров, вы не предъявляете ультиматумов, не пытаетесь формулировать предварительные условия, а нацелены на конструктивный диалог и, более того, уже внесли очень интересные и направленные на результат предложения.

Спасибо большое, до новых встреч.

Будет ли национализирован самый крупный частный банк Турции?

Александр Рогожин

Крупнейший частный банк Турции Isbank в последние несколько лет всё чаще становится мишенью для нападок со стороны близких президенту Эрдогану кругов, причём давление на банк явно нарастает. Созданный в 1924 г. основателем Турецкой Республики Мустафой Кемалем Ататюрком Isbank с 2012 г. подвергался интенсивной критике со стороны поддерживающих правительство СМИ. Последние нападки имели место в январе с. г. со стороны Й. Булута (Yigit Bulut), ведущего советника президента Р. Т. Эрдогана. Булут открыто заявил, что правительство должно взять управление банком в свои руки.

Isbank часто втягивают в горячие политические дебаты из-за его структуры. По воле Ататюрка 28% акций Isbank принадлежат главной оппозиционной партии, Народно-республиканской партии (HPП). Й. Булут заявил, что НРП не может иметь основную долю акций в банке. Банк должен быть немедленно возвращен народу и стать государственным.

Комментарии Булута ошеломили рынки, а акции Isbank на следующий день потеряли около 5% от их стоимости. Управляющие Isbank также были в шоке; хотя и ранее уже имели место призывы экспроприировать банк, но это было первое прямое заявление высокопоставленного чиновника, весьма близкого к президенту. Через неделю Эрдоган получил письмо за подписью председателя совета директоров банка Эрсина Озиндже (Ersin Ozince) и главного менеджера Isbank Аднана Бали (Adnan Bali). Согласно информации ближневосточного информагентства Аl-Monitor, в письме говорится о давней истории банка и выражается обеспокоенность в связи с заявлениями Булута.

Озиндже отказался дать комментарий конкретно по этому вопросу. Но он не стал отрицать факт направления письма президенту. Он подчеркнул, что сфера деятельности банка находится в пределах юрисдикции банковского регулирования и Агентства по надзору и ведомства по контролю рынков капитала. Турция является правовым государством – необходимые меры должны быть приняты. Предпринимаются все необходимые юридические действия по защите банка от национализации – вплоть до обращения в международный суд.

Он считает утверждения Булута вредоносными и преднамеренными, направленными на то, чтобы отрицательно повлиять на операции банка: «Они могут думать, что у нас нет никого, кто в нас заинтересован, но мы являемся банком с самой крупной народной основой. Состав акционеров Isbank разнообразен. 40% акций принадлежит фонду сотрудников, в то время как 28% принадлежат HPП, а 32% размещены на открытом рынке.

Первым свидетельством намерений захватить банк стали сенсационные конфиденциальные твиты пользователя Twitter Фуата Авни (Fuat Avni), который стал известен в 2015 г., и они в целом давали точную информацию. Согласно этой информации, правительство намерено конфисковать акции HPП в связи с обвинениями в коррупции. Незадолго до этих твитов, в феврале 2015 г., 63% акций BankAsya были конфискованы правительством. Было известно, что Bank Asya близок к движению Фетхуллах Гюлен (Fethullah Gulen); Гюлен является американским проповедником, который ранее был близким союзником Эрдогана. В мае 2015 г. Bank Asya был полностью национализирован.

В том же году была национализирована публично котируемая компания Koza-Ipek Group, известная своей близостью к движению Гюлена. Противостояние Эрдогана и Гюлена началось с операции по борьбе с коррупцией и взяточничеством против представителей ПСР 17 декабря и 25 декабря 2013 г., которая, как утверждается, была инициирована государственными прокурорами и сотрудниками полиции, близкими к движению Гюлена.

Несмотря на то, что HPП принадлежит 28% акций Isbank, партия не получает дохода от этих акций. Дивиденды, начисленные на акции HPП, переводятся в Общество турецкого языка и Историческое общество Турции, согласно воле Ататюрка. Озиндже пояснил, что как регулирование банковской деятельности, так и закон о политических партиях не позволяют HPП получать прибыль от своих акций, поскольку партия выполняет только репрезентативную функцию. Любые дальнейшие обвинения или попытки управления восприятием являются незаконными с точки зрения финансовых законов Турции.

Обвинения в адрес HPП и Isbank не ограничиваются акциями HPП. Проправительственный источник Yeni Safak утверждает, что журналист издания Cumhuriyet незаконно получил в Isbank беспроцентный кредит. Этот журналист находится под следствием по делу об информации, что Турция предоставляла оружие группам джихадистов в Сирии. Некоторые СМИ утверждали, что зарплата Озиндже составила 10 млн долл. Озиндже опроверг данные о незаконных кредитах и заявил, что совокупная зарплата всех членов правления Isbank не дотягивает даже до 1 млн долл.

Наконец, Озиндже также обвиняется в проведении расследования с участием компании Petrol Ofisi, в которой Isbank имел долю. Судебный процесс связан с предполагаемой контрабандой топлива на автозаправочные станции Ofisi в 2001-2007 гг., и суду было предложено применить тюремный срок в 23 года к Озиндже, который в этот период входил в состав управления компании. В том же суде Айдын Доган (Aydin Dogan), глава крупнейшей медиагруппы Турции Dogan Holding, которая участвует в ожесточенных спорах с правительством, обвиняется в том, что был лидером преступной группировки. В 2005 г. Isbank продал Dogan Group 50% своих акций в Petrol Ofisi.

Продолжающиеся дискуссии по поводу отрицательных репортажей, которые в последнее время набирают обороты, оказали негативное влияние на курс акций Isbank. Хотя с начала 2016 г. Индекс 100 крупнейших компаний Стамбульской фондовой биржи увеличился на 14%, акции Isbank упали более чем на 1%. По мнению Озиндже, попытки дискредитировать Isbank нарушают права отечественных и иностранных инвесторов, отметив, что более 100 иностранных инвесторов продолжают торговать публичными акциями банка.

Обвинения в СМИ в адрес Isbank ухудшили ожидания для банковского сектора, как и в случае с BankAsya. По мнению эксперта Global Source, давление на Isbank имеет риски, которые не могут быть сравнимы с другими. Ранее национализированные банки или компании были относительно небольшими. Но Isbank является крупнейшим частным банком страны. Его национализация изменит восприятие иностранных инвестиций в Турции не в лучшую сторону.

Причиной растущего давления на Isbank может быть, скорее всего, растущая потребность правительства в кредитах. Он добавил, что Турция реализует очень крупные инвестиционные проекты, и существуют трудности в поиске иностранных кредитов для их осуществления. Эти проекты в основном финансируются за счёт государственных банков, которые находятся на пределе их возможностей по предоставлению кредитов. Это может быть причиной их стремления получить полный контроль над Isbank.

It’s Official! Turkey is Abetting ISIS in Syria

Salman Rafi Sheikh

Apparently, the root of troubles that the common people of Turkey are facing goes much deeper than Erdogan’s ambition to constitutionally hijack Turkey’s political system by introducing presidential form of government. Turkey’s incumbent government, dominated as it is by the party Erdogan is leading, is not only leading Turkey to chaotic scenario internally, but also externally. As it stands, the recently leaked wiretaps of ISIS agents have clearly established how Ankara has been and continues to maintain ‘silence’ over these agents’ cross border movements. These wiretaps, although recorded by Turkey’s own security agencies, were handed over to the media by an opposition MP, Erem Erdem.

Transcribed phone recordings belonging to Ilhami Bali, well known in IS ranks and suspected of staging high-profile bomb attacks in Ankara and the mainly-Kurdish border city of Suruc, detail the lack of control along the Syrian Turkish border. The 98-kilometer (61-mile) stretch of border has only two crossings, the Jarablus and Al Rai entry points across from Turkey’s Gaziantep and Kilis.

While the official ‘facts and figures’ of Turkish Armed Forces seem to claim that Turkish security forces apprehended around 961 IS members from 57 countries in 2015, the picture exposed by the opposition MP, who is already being ‘hunted’ by the president for his strong anti-regime stance, shows that thousands of IS fighters and their family members repeatedly cross the Turkish border from Syria on a daily basis. While some do get arrested, they are more often than not released at the crossing points.

While talking to the media, Erem opined that these entries recorded comprehensive information such as which hotel the terrorists are going to stay in, where they will wait for their car, which gas station they will use for refueling in a mosque in Kilis, how many people and who exactly would be responsible for the preparation of a terrorist attack.

“Despite the fact that all this information was in the hands of the authorities, the security forces had not carried out any operations to detain terrorists. I ask one very simple question: why were these terrorists not arrested?”, he questioned Turkish authorities in his press conference.

The documents he showed reveal that all the Daesh militants are being treated in Turkey; there are details of how much money is spent on maintenance and treatment of these jihadists in district hospitals. The data has further revealed that the actual count of people passing through to the Turkish side is actually more than IS coordinators have presumed.

More conversations between the two subjects further confirm that those who get arrested are later released through IS connections at police stations. One of the telephonic conversations recorded in there shows this ‘co-ordination’ in quite explicit terms:

“The guy from the Gendarmerie called me and said that they were in the smuggler car,” Bali told Erkek in a conversations about another group detained at the border. “Call this guy. The people who got arrested today are at the Gandermarie station. Maybe he can do something… Gendarmerie took them under arrest. If they can let them free they should do that.”

This complicity is, therefore, at the heart of the conflict in Syria—and challenges the conventional way of eradicating terrorism by merely bombing areas under their control. Turkey’s other policies also strongly indicate how it has been using IS for its own advantage. For instance, instead of supporting Kurdish fighters, who have been the most successful ground force against IS, YPG-controlled territory in Syria finds itself placed under a total embargo by Erdogan government, and PKK forces are under continual bombardment by the Turkish air force. As against Turkish complicity, to these Kurdish groups’ credit goes the rescue of thousands of Yazidi civilians threatened with genocide by Isis in 2014, and its sister organisation, the YPG, of protecting Christian communities in Syria as well.

On the contrary, not only has Erdoğan done almost everything he can to cripple the forces actually fighting Isis; there is considerable evidence that suggests that his government has been at least tacitly aiding IS itself. The latest revelations are, some believe, only a tip of the iceberg. There is much more than that Turkey has been up to since the beginning of the conflict in 2011.

While some may tend to debate the actual extent of Turkish complicity in abetting IS, it is quite obvious and self-evident that had Turkey placed the same kind of absolute blockade on IS territories as they did on Kurdish-held parts of Syria, let alone shown the same sort of “benign neglect” towards the PKK and YPG that they have been offering to IS, that blood-stained “caliphate” would long since have collapsed. However, the Erdogan continues to utilise this “caliphate” for materializing his own dreams of actualizing himself as the ‘Sultan of Turkey’ and ultimately the whole Arab world. This, however, does not seem to be happening.

For instance, whereas opposition MP’s revelations certainly reveal the growing level of opposition both within political and non-political apparatuses of Turkish polity, the wiretaps do also indicate who the real enemies are and who stand to benefit the most by spreading conflict in the Kurdish areas. By tacitly allowing IS agents to embark on an absolute killing spree by not cracking down on them on the basis of the information that Turkey’s agencies had in their possession, Erdogan’s government, impressed as he already in by fascist presidential system, seems to be following in the footsteps of Hitler to achieve racial purity of the Turkish nation by eliminating Kurds and ultimately advance towards its glorification that it once enjoyed as an imperial power in the Arab world. By flowing in the footsteps of Hitler, Erdogan’s Turkey might end also end up as internally destroyed, sociologically fragmented and externally surrounded by monster it has itself allowed to flourish in the first place.

В середине мая исполняется сто лет со дня подписания соглашения Сайкса-Пико, которое положило начало созданию новых государств на Ближнем Востоке. Это странный юбилей. Он больше похож на похороны. Потому что сегодня эти самые государства уже готовы развалиться прямо на наших глазах.

Одного этого достаточно, чтобы вспомнить о том, как 16 мая 1916 года британец Марк Сайкс и француз Франсуа Жорж-Пико по заданию своих правительств вели тайные переговоры о разделе Османской империи. Тогда шла Первая мировая война. Рушилось старое. В муках создавалось новое. Соглашение Сайкса-Пико (его еще называют соглашением о Малой Азии) стало предвестником этих изменений.

Кто хозяин ситуации в Сирии?

Но только ли из-за круглой даты надо ворошить прошлое? В последнее время иностранцы, размышляя о "прощании с эпохой Сайкса-Пико", все чаще упоминают в этом контексте Россию. Смысл этих рассуждений сводится к тому, что границы на Ближнем Востоке изменятся, но теперь эти перемены уже не смогут произойти без участия России, где президент Владимир Путин показал, кто "хозяин ситуации в Сирии".

Британский Королевский институт международных отношений (знаменитый "Четэм-хаус") цитирует историка Шон МакМикина, занимающегося периодом Первой мировой войны, по мнению которого, "Путин на Ближнем Востоке продолжает дело русских царей". Эксперт напоминает, что и в начале XX века, и сегодня Россия укрепляла свое влияние в регионе и заставляла с собой считаться.

Этот и другие специалисты считают, что, "если бы не произошла коммунистическая революция, договоренности по разделу Азиатской Турции вполне могли называться бы соглашением Сазонова-Сайкса-Пико". Министр иностранных дел царской России Сергей Сазонов в 1915 — 1916 годах тоже работал над этими дипломатическими нотами и протоколами, добиваясь в них изменений. В марте 1916 года на встречу с ним в Петроград даже пожаловали господа Сайкс и Пико.

России отдавали Стамбул, и не только

Этому визиту предшествовали долгие переговоры Сазонова с дипломатами из Франции и Великобритании, с их послами в Петрограде и главами МИД. Советский историк Григорий Львович Бондаревский, один из моих наставников, в свое время изложил суть англо-франко-русского соглашения, достигнутого годом ранее, весной 1915 года.

Работая в архивах, он обнаружил, что Англия и Франция готовы были согласиться "на присоединение Константинополя (Стамбула) и проливов Босфор и Дарданеллы к Российской империи, а также примыкающих к ним районов европейской и азиатской части Турции", которая была союзницей Германии в Первой мировой войне.

Были и предложения о придании Константинополю международного статуса. Тогда же поднимался вопрос и о новом разделе Персии.

Себя англичане и французы никоим образом не обделили. Марк Сайкс и Франсуа Жорж-Пико в договоренностях о разделе Азиатской Турции определили пять зон. Синяя — для Франции, красная — для Англии, коричневая предлагалась для международного управления (например, территория Палестины, но позже эти планы изменились). Еще две обозначались буквами "А" и "Б".

В соглашении оговаривалось, кто и какие порты будет контролировать в Средиземном и Красном морях, в Персидском заливе. Кто и где будет строить железные и другие дороги.

Территории нынешних Ирака, Сирии, Ливана, Иордании и других государств делились на зоны влияния, где державы-победительницы позволяли себе безраздельное правление, хотя местным арабам до этого была обещана независимость.

Сайкс и Пико приехали в Петроград из-за взятия Эрзерума

Чем успешнее действовало то или иное государство на восточном фронте, тем серьезнее становились его притязания. Так, поначалу условия диктовали французы, в военной помощи которых нуждались англичане. Итальянцы подозревали о соглашении, но свой кусок пирога получили только после того, как объявили войну Германии.

К России союзники вновь прибежали тогда, когда русская армия к весне 1916 года заняла турецкий Эрзерум и другие пункты, приблизившись к территориям, населенным арабскими племенами. Вот поэтому-то в начале марта 1916 года Сайкс и Жорж-Пико появились в Петрограде, где встретились с Сазоновым.

Доводы нашего дипломата подкрепляли успехи российской армии. Аргументы были тем понятнее, чем сильнее грохотали пушки.

После революции 1917 года и начавшейся гражданской войны о доли России союзники уже не вспоминали. К тому же советские комиссары разгласили пункты соглашения. И тогда англичане объявили соглашение Сайкса-Пико недействительным, сославшись на "выбытие одного из участников", то есть России.

Более поздние договоренности о разделе арабских территорий были выгоднее уже англичанам (под свое управление они получили еще Палестину и провинцию Мосул в Ираке), хотя французы тоже сохранили важные приобретения.

В чей гроб грозился вбить гвоздь халиф аль-Багдади

Так что не соглашение Сайкса-Пико, как мы видим, определило нынешние границы на Ближнем Востоке. Они утрясались на протяжении нескольких лет, а то и десятка лет.

Последовали другие встречи и договоренности, пик которых пришелся на двадцатые годы: в Сан-Ремо, в Севре, в Лозанне. Поэтому когда говорят, что сегодня на Ближнем Востоке рушатся границы, установленные соглашением Сайкса-Пико, то допускают натяжку.

И, тем не менее, в связи с границами на Ближнем Востоке чаще всего вспоминается все-таки это соглашение. Дошло до того, что даже террористы объявили этот документ своим кровным врагом. Поскольку их цель — уничтожение границ и объединение нескольких территорий (тех же Ирака и Сирии) в едином халифате.

В июле 2014 года, выступая в городской мечети Мосула вскоре после взятия этого города, лидер террористической группировки ДАИШ (она же ИГ, запрещена в России) Абу Бакр аль-Багдади объявил: "Нас не остановить, пока мы не вобьем последний гвоздь в гроб соглашения Сайкса-Пико".

Это соглашение стало символом, который вобрал в себя многое: и искусственность границ в регионе, и их зыбкость, причем какую-то странную, как обманчивые пески Аравии. Ведь, как ни крути, но все же сто лет это просуществовало. Когда говорят про соглашение Сайкса-Пико, подразумевают и то, как бесцеремонно ведущие западные державы расправились с наследством Османской империи, поделив ее в своих интересах и проигнорировав местное население.

Сайкса погубила "испанка", а Сазонова — революция

Рассказывая о соглашении, нельзя не сказать несколько слов о судьбе его составителей. Франсуа Жорж-Пико успешно работал дипломатом, много работал на Ближнем Востоке, потом был послом в Аргентине, дожил до 80 лет.

Марку Сайксу не повезло. Ему было 40, его карьера была на взлете, и он планировал новую книгу о Ближнем Востоке, когда отправился на корабле из Сирии в Европу, чтобы в январе 1919 года принять участие в Парижской международной мирной конференции по итогам войны. То ли в дороге, то ли уже во французской столице, но где-то он подхватил "испанку", тяжелый грипп, от которого только в 1919 году умерло 50 миллионов человек.

Сайкс умер в парижском отеле в феврале 1919 года. В 2007 году ученые-вирусологи выпросили у его потомков разрешение на вскрытие свинцового гроба, чтобы поработать с наверняка сохранившимся вирусом и подобрать лекарства на случай повторения эпидемии.

Сергей Сазонов представлял во Франции Совет по внешней политике русского белого движения. На той же мирной конференции он хотел выступить от имени России с докладом, но союзники отказали, объявив, что единого правительства в этой стране пока нет, а значит, и делегации быть не может. Сазонов умер в Ницце в 1927 году в возрасте 67 лет. А разработанные с его участием протоколы так и не стали называться соглашением Сазонова-Сайкса-Пико.

Новое дело для министра Лаврова

Сейчас звучат предложения это исправить. "Российский министр Сергей Лавров, который в свое свободное время иногда рисует в стиле импрессионистов, тоже знает, что границы современного Ближнего Востока исчезли", — пишет один из авторов серьезной арабской газеты "Аш-Шарк аль-Авсат" Мустафа Фахас. По его мнению, "министр не скрывает, что Россия возвращается на Ближний Восток, чтобы нарисовать там новую карту".

"Но для этого Лавров должен найти международных партнеров, как в свое время Сазонов нашел Сайкса и Пико", — предлагает Фахас. Только вот Сазонов в силу не зависящих от него обстоятельств не смог закрепить свои успехи на практике. В 1917 году не стало той России, которой он верно служил. "Лавров, — излагает свои мысли араб, — должен реабилитировать дело Сазонова".

Что бы ни думал про это сам Сергей Лавров, но за рубежом многие так воспринимают действия России в Сирии.

Недавно наткнулась на фразу одного из западных журналистов о том, что "Путин положил конец безраздельному хозяйничанью Запада на Ближнем Востоке в последние годы. И тем самым завершил эпоху Сайкса-Пико, прокладывая путь к новому этапу".

Елена Супонина, политический обозреватель, востоковед, специально для РИА Новости

12 мая на базе Девеселу в Румынии заступили на боевое дежурство первые 24 противоракеты развёртываемой в Европе американской системы ПРО. 13 мая в Польше, на базе в Редзиково, началось строительство второго элемента данной системы.

В тот же день президент России Владимир Путин на совещании по мобилизационной готовности оборонно-промышленного комплекса заявил, что США не смогут обмануть Россию заявлениями об оборонительном характере данной системы и что фактически речь идёт о вынесении части ядерного потенциала США на периферию (в страны Восточной Европы). Президент пообещал, что Россия будет адекватно реагировать на возникшие новые угрозы её безопасности.

Сразу после заявления Владимира Путина в США и НАТО началась истерика по поводу неадекватной (как они утверждают) реакции России на совершенно "безобидные" действия альянса.

Так насколько "безобидны" новые американские базы?

Реакции адекватные и не очень

Многолетняя практика свидетельствует, что президент России не спешит с жёсткими заявлениями.

Данное же было беспрецедентно жёстким. Говоря о необходимости "купирования угроз, возникших для безопасности Российской Федерации", Путин максимально прозрачно намекнул, что, предоставив свою территорию под размещение элементов американской ПРО, правительства соответствующих восточноевропейских государств превратили свои страны в потенциальные цели российских ударов.

Заметим, что 11 мая, накануне открытия румынской базы, прозвучало также заявление МИД России. Директор департамента по вопросам нераспространения и контролю над вооружениями Михаил Ульянов охарактеризовал действия США как нарушение договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД) от 1987 года.

Учим матчасть

Чем же встревожено руководство России и почему даже намёк Москвы на "купирование угроз" вызвал истерику в НАТО?

Наземные комплексы системы "Иджис", составляющие основу американской ПРО в Европе, несут России двойную угрозу.

После заключения договора об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ) США и Россия снизили количество своих ядерных зарядов с нескольких десятков тысяч (у каждой стороны) до 6-7 тысяч (у каждой). Формально, Россия имеет на сегодня 7 300 ядерных боеголовок. Однако каждый заряд надо ещё доставить к цели. В данный момент российские Вооружённые силы располагают 526 развёрнутыми носителями ядерного оружия, которые оснащены 1735 боезарядами. С учётом резервных, общее количество носителей можно довести до 877, а зарядов на них — до 3200.

При этом носителями половины развёрнутых ядерных боезарядов являются самолёты стратегической авиации и атомные подводные лодки. Но надо понимать, что в случае попытки нанесения внезапного обезоруживающего удара далеко не каждый самолёт успеет взлететь, и не каждый взлетевший выйдет в район пуска ракет. Не каждая подводная лодка сможет достичь района боевого патрулирования. Ну а те, которые там уже находятся, ВМС США постараются уничтожить ещё до формального начала боевых действий.

На сегодня Россия располагает всего десятью лодками — носителями баллистических ракет, нейтрализация которых не является для ВМС США чем-то запредельно сложным.

Куда нацелена американская система ПРО

Таким образом, гарантирование поражения территории США обеспечивают только наземные пусковые установки межконтинентальных баллистических ракет.

Именно эти ракеты и являются целью американской ПРО, приближение которой к российским границам должно позволить перехватывать межконтинентальные носители в момент их наибольшей уязвимости — на разгонном участке траектории.

На сегодня Россия имеет около 300 межконтинентальных ракет-носителей ядерных зарядов. Безусловно, 24 развёрнутых в Румынии противоракет явно недостаточно, чтобы спасти США от удара возмездия. Но США не собираются ограничиваться одной базой ракет-перехватчиков. К тому же, после того как вся система будет запущена и отлажена, резко нарастить количество пусковых установок не сложно.

Мы не случайно обратили внимание на заявление российского МИД о нарушении договора об РСМД. Дело в том, что развёртываемая система "Иджис" является универсальной и способна управлять пусками как противоракет, так и крылатых ракет "Томагавк" — носителей ядерного оружия.

Напомню, что, когда "Томагавки" (вместе со снятыми ныне с вооружения "Першингами") развёртывались в 1980-е годы в Западной Европе, их подлётное время к целям в европейской части СССР (нынешние Украина, Белоруссия, Прибалтика и Россия до Урала) составляло 5—8 минут. Легко подсчитать, что при размещении "Томагавков" в Румынии и Польше (на тысячу — полторы километров ближе) подлётное время сократится.

В таких условиях времени на оценку ситуации и уточнение намерений не остаётся — всё, что может квалифицироваться как угроза ядерного нападения на Россию, должно вызвать немедленный ответный пуск межконтинентальных ракет. Иначе существует высокая вероятность их уничтожения в местах базирования.

Ограниченное (после сокращений по договору об СНВ) количество носителей и боезарядов не оставляет надежды на то, что после любого обезоруживающего удара уцелеет достаточное для адекватного ответа количество ракет.

Это повышает риск ядерной конфронтации до уровня 1980-х годов, когда он был наивысшим за всю историю взаимоотношений СССР и США, кроме разве что двух (с 15 по 28 октября 1962 года) критических недель Карибского кризиса. Кстати, напомню, что кризис был спровоцирован размещением в Турции американских ракет средней дальности "Юпитер".

Градус напряженности растет

Современная международная обстановка является куда более взрывоопасной. США всё ещё не желают признать конец своей мировой гегемонии и совершенно откровенно делают ставку в её сохранении на военную силу. Разжигаемые ими конфликты постоянно приводят к прямой конфронтации с Россией, причём вооруженные силы используются обеими сторонами для подкрепления своих дипломатических усилий.

Именно демонстративная готовность России накрыть Сирию зонтиком ПВО от любых воздушных атак остановила подготовленное по ливийскому сценарию прямое военное вторжение Запада. Не секрет, что военные советники США и России консультируют противостоящие в гражданской войне на Украине Киев и Донбасс. В конце концов, атака на российский бомбардировщик в Сирии была произведена Турцией — членом НАТО, а после этого Анкара пару месяцев угрожала сухопутным вторжением на сирийскую территорию, которое практически неизбежно приводило к столкновению российских и турецких войск.

В общем, мир живёт в условиях неослабевающей (пожалуй, даже нарастающей) военной опасности. Между тем, ещё когда возможность создания позиционного района американской ПРО в Европе обсуждалась только на теоретическом уровне, российские военные отмечали, что единственным надёжным средством предотвращения исходящей от него угрозы является превентивный удар при помощи комплексов "Искандер" (а теперь ещё и "Калибрами") в том случае, если политическое руководство приходит к выводу о неизбежности начала боевых действий.

Уничтожение комплексов ПРО высокоточным оружием в неядерном оснащении не является обязательным поводом к ядерной войне с США (хоть и практически гарантированно приводит к военной конфронтации с подвергшимися удару странами).

Но приближение к российским границам десятков потенциальных носителей ядерных зарядов с минимальным подлётным временем может быть расценено Москвой и как угроза самому существованию российского государства. В таком случае действующая военная доктрина России предусматривает возможность применения ядерного оружия, независимо от того, использовано ли оно против РФ.

В доктрине речь идёт о ситуации, когда против России осуществляется агрессия. Но в современном мире понятия агрессии и угрозы существованию государства крайне растяжимы. За последние пару десятков лет мы видели столько государств, фактически уничтоженных без объявления войны, что определить тонкую грань, отделяющую войну от мира, практически не представляется возможным. Даже специалисты уже теряются в определении нынешнего состояния международных отношений (то ли оно предвоенное, то ли третья мировая давно идёт, то ли уже четвёртая мировая началась).

В этих условиях, чем ближе передовые позиции стратегических сил геополитических оппонентов друг к другу, чем меньше времени на принятие решения у политического руководства, тем больше опасность автоматического развёртывания военного сценария, когда военные просто выполняют заранее написанные "на всякий случай" инструкции.

Любой Генштаб исходит из того, что непонятные намерения противника надо истолковывать как агрессивные (иначе можно опоздать с реакцией), а это гарантированно затягивает военных, оставленных с глазу на глаз друг с другом (без присмотра политиков и дипломатов) в порочную воронку фатально неизбежных ходов.

Собственно, поэтому США и НАТО и заистерили в ответ на заявление Путина. Они рассчитывали, что, поставив его перед неявной, но несомненной военной угрозой, заставят отступить.

Он же принял их предложение о повышении ставок до предела, и теперь уже в Вашингтоне предстоит решать: стоит ли рисковать возможностью неконтролируемого ядерного пожара или придётся отступить на глазах всего мира.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Минобороны России наградило Валерия Гергиева и музыкантов Симфонического оркестра Мариинского театра медалями «За освобождение Пальмиры» за концерт в древнем городе.

«Сегодня для меня большая честь выполнить поручение Министра обороны Российской Федерации генерала армии Сергея Шойгу и вручить медаль «За освобождение Пальмиры» Валерию Гергиеву», — заявил статс-секретарь — заместитель Министра обороны России Николай Панков.

Вручение состоялось после совместного концерта Симфонического оркестра Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева и Центрального оркестра Министерства обороны Российской Федерации под управлением генерал-лейтенанта Валерия Халилова в Центральном академическом театре Российской армии.

«Этот концерт был практически без репетиций. Ситуация была немножечко экстремальная, но в целом прозвучало всё очень достойно, потому что потрясающие коллективы. Совместный проект управления культуры Министерства обороны и Пасхального фестиваля у нас второй год. Я думаю, что он будет продолжаться, к тому же сцена театра Российской армии позволяет исполнять грандиозные сочинения», — сказал Халилов.

В начале мая музыканты в сопровождении Симфонического оркестра под руководством Валерия Гергиева дали концерт в сирийской Пальмире, освобожденной при поддержке российских военных от террористов. Концерт под названием «С молитвой о Пальмире. Музыка оживляет древние стены» прошел на площадке Римского амфитеатра и был высоко оценен слушателями, в числе которых были жители города, сирийские и русские военные, представители ЮНЕСКО и правительства Сирии, делегация деятелей культуры из России.

Пасхальный фестиваль проходит уже в 15 раз. Главным участником фестиваля стал Симфонический оркестр Мариинского театра. Концертная программа нынешнего года посвящена 125-летию со дня рождения Сергея Прокофьева. По словам дирижера Валерия Гергиева, чествование великого композитора не ограничится одним только фестивалем: музыканты будут исполнять его произведения весь год, не только в России, но и за рубежом.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Иран направил сто военных советников в Сирию и Ирак

Около100 военных советников и инструкторов из университета по подготовке офицерского состава Корпуса стражей исламской революции им. имама Хусейна были направлены в Сирию и Ирак. Об этом заявил начальник университета Муртаза Сафари.

«Только за один прошлый год число наших командиров и инструкторов численностью около 100 человек, отправились на службу на территории Ирака и Сирии», — заявил Сафари.

Как отмечает командующий, часть советников после двух-трех месяцев службы вернулась в Иран, а некоторые продолжили выполнять консультативную миссию для помощи сирийской и иракской армии.

Как сообщал Iran.ru, ранее замглавы МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиан сообщал, что Иран увеличит количество своих военных советников в Сирии в связи с активизацией борьбы против терроризма.

Иран примет участие в международной встрече по Сирии

Глава Министерства иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф отправился в Вену чтобы принять участие в заседании, посвященном кризису в Ливии и Сирии. В мероприятии также будут принимать участие его коллеги из России, США, Италии, Франции и Германии.

По словам госсекретаря США Джона Керри и его итальянского коллеги Паоло Джантилони, ответственного за заседания по Ливии, главной опорой в вопросе установления безопасности в Ливии является правительство "национального единства".

Как стало известно Iran.ru, во вторник (17 мая) в Вене состоится заседание международной группы поддержки по Сирии, которая включает в себя 17 стран и три международных организации. Переговоры будут посвящены вопросам поддержания перемирия, обеспечения гуманитарной помощью сирийских граждан, а также обсуждению процесса политического перехода в Сирии.

Как Антанта недоделила Турцию

Сто лет тайному соглашению Сайкса — Пико, разделившему Турцию

Сто лет назад Британия, Франция и Россия тайно поделили Османскую империю, отхватив себе по куску ее территории. Почему Россия отказалась от Западной Армении и как закладывались причины сегодняшних конфликтов на Ближнем Востоке, рассуждает старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, кандидат философских наук Виктор Надеин-Раевский.

В разгар Первой мировой войны державы Антанты, которые составляли костяк «Сердечного союза», — Великобритания, Франция и Россия приступили к решению вопроса о дальнейшей судьбе территорий, входивших в состав Османской империи. От России союзники требовали признания притязаний Англии и Франции на территории империи, населенные арабами, взамен признания российских претензий на Константинополь и проливы.

К тому времени французские войска воевали на территории современной Сирии, а английские — в районе территории современного Ирака. Тогда, конечно, эти турецкие на тот момент территории назывались по-другому, а сами современные границы в основном были определены лишь после Первой мировой войны. Только что потерпела неудачу попытка захвата Дарданелл, где высадка союзников началась еще 18 марта 1915 года. Началась она с обстрела турецких позиций в проливах с кораблей Антанты. 25 апреля 1915 года был высажен десант в районе Чанаккале. Позиции османской армии и береговые укрепления были разведаны недостаточно, и десант союзников столкнулся с ожесточенным сопротивлением турок. Потери были велики, была потеряна треть союзного флота, и бои затянулись на многие месяцы. В рядах союзников воевали не только солдаты метрополий, но и военнослужащие из Австралии, Новой Зеландии. С турецкой стороны в боях, кстати, проявил себя будущий вождь Турецкой Республики Кемаль Ататюрк. В сражениях принимала участие и Россия.

Российский крейсер «Аскольд» в районе Чанаккале успешно подавил турецкие артиллерийские позиции, а российский десант сумел высадиться на берегу, что облегчило высадку французов.

Поручик, руководивший десантом, получил орден Святого Георгия, французы наградили его орденом Почетного легиона, англичане — орденом Королевы Виктории.

Территория Османской империи представлялась союзникам основной наградой за проведенные операции и потраченные средства. Напомним, что в течение всего XIX века Османскую империю называли «больным человеком Европы» и будущие победители не собирались сохранять это государство в его прежнем виде. Союзники османов, напротив, обещали поддержать их. Более того, немцы обещали туркам не просто сохранить их империю, но и поддержать турецкие устремления на Восток, на захват российских территорий, чтобы реализовать идею пантюркизма — присоединить территории, населенные другими тюркскими народами, и создать огромную империю Великий Туран.

Собственно, уже тогда турки переориентировались на турецкий национализм в самой агрессивной форме и отказались от панисламизма, на основе которого пытались объединить распадающуюся империю. Панисламизм не сработал. Арабские территории стремились к созданию независимого арабского государства, происходили постоянные восстания, желания жить в одной империи арабы не проявляли. Поэтому нынешние попытки уходящего премьер-министра Турции Ахмета Давутоглу воскресить так называемый неоосманизм выглядят нелепо. Турки уверены, что их владычество в течение нескольких столетий было благом для подвластных народов.

Однако для арабов само слово «османский» звучит оскорбительно.

Арабы принимали участие в боевых действиях на стороне Антанты, а Хусейну бен Али, шерифу Мекки, Антанта обещала создание независимого арабского государства. Но одно дело — обещать, другое — жениться.

Секретные переговоры о будущем Османской империи велись с 1915 года. В результате между Британией и Францией было заключено секретное соглашение, которое разрабатывалось британским и французским дипломатами Марком Сайксом и Франсуа Жорж-Пико, в соответствии с которым Османская империя была поделена между тремя союзными державами. За Россией закреплялись Босфор и Дарданеллы, Турецкая Армения, часть Курдистана и часть побережья Черного моря, Карс, Ардаган, Эрзрум, Трабзон, вилайет Ван — достаточно большая территория, но меньше, чем у англичан и французов.

За французами закреплялись нынешняя Сирия, Ливан. Сложнее обстояло дело с Мосулом, на который также претендовала Франция. Англичане уступили, но позже вопрос был поднят вновь, и в конечном итоге уже после окончания Первой мировой Мосул был закреплен за Англией. В то время там уже добывали нефть, а в жидком топливе появилась потребность с появлением автомобилей.

Позже к разделу османских территорий присоединилась Италия, которой выделили кусок на юге современной Турции. Были определенные условия по судьбе Багдадской железной дороги: французы получали свой участок, англичане — свой.

Принципиально важно то, что соглашение было секретным и не подлежало огласке.

России надлежало утвердить некоторые изменения, которые в него вносились, чего сделано не было из-за последовавшей революции. После прихода к власти большевиков ситуация изменилась кардинально. В ноябре 1917 года большевистское правительство выступило против секретных договоров. Текст соглашения был опубликован, а сам договор охарактеризован как «империалистический сговор» за спиной народов, проявление политики аннексий, контрибуций и т.д. Это был конфуз для союзных держав.

Выяснилось, что Антанта не собиралась выполнять обещаний арабам по созданию арабского государства вопреки соглашению с шерифом Мекки Хусейном.

Британия и Франция стали отрицать, что такое соглашение вообще было.

И лишь позже, когда дело дошло до получения мандата Лиги наций на управление территориями бывшей империи, союзники признали, что соглашение все-таки было заключено.

К тому времени ситуация изменилась принципиально. Если царское правительство претендовало на территории, в том числе Западной Армении, то большевистское правительство категорически отвергало этот «империалистический раздел мира» и считало главным путем развития человечества отказ от войны, аннексий и контрибуций через конечную победу социалистической революции. Таким образом большевики пытались реализовывать троцкистскую идею мировой революции.

Турция представлялась «мостом революции на Восток», а вождь турецкой революции Мустафа Кемаль — важным союзником по реализации этой программы.

Большевики не просто отказывались от раздела Турции. Был разрушен Кавказский фронт, демобилизована армия, а добровольческие отряды армян остались лицом к лицу с турецкой армией. Поскольку Россия выбыла из войны, она перестала быть участником соглашения держав Антанты. Отметим, что эти соглашения послужили основой для будущего раздела остатков османской территории — нынешней Сирии, Ирака, Иордании, Ливана, Израиля, саудоаравийцы тоже получили полунезависимый статус.

Часто встает вопрос, почему границы, в соответствии с соглашением, были обозначены прямыми линиями? Во-первых, соглашение было заключено за спиной арабов, которым обещали независимость, но не дали. Это исторический факт, нормальный империалистический обман, а в осуждении этой политики большевики были правы. Тогда в расчет интересы народов и особенности территорий не принимались. Во-вторых, часть этих территорий заселена крайне слабо: жаркий климат, недостаток воды, пустыни, пыльные бури… Кстати, кроме Тигра и Евфрата здесь нет рек, по которым часто проводятся границы государств.

Казалось бы, соглашение на практике не было реализовано. Однако именно оно послужило основой для дальнейшего раздела этой части суши. Мандат Лиги наций на управление частью этих территорий был дан Франции и Великобритании. США предлагался мандат на Турецкую Армению и Курдистан. Но конгресс США отказался от мандата, посчитав его невыгодным. Американцы умеют считать деньги!

Они поняли, что после геноцида армян остались разграбленные армянские, ассирийские и греческие поселения, обнищавшие территории, в восстановление которых придется вкладывать деньги.

Границы современной Турции были провозглашены «Национальным обетом», принятым турецким парламентом, который отказался подчиняться воле великих держав. Эти территории в основном и входят сейчас в границы современной Турции, за исключением Искендеруна (бывшей Александретты), который не был тогда в составе Турции.

Турки захватили его в 1939 году в результате мошеннического референдума, когда для «голосования» на эту землю прибыли десятки тысяч этнических турок.

Это бывшая сирийская территория — Государство Хатай, — где примерно 40% населения составляли туркоманы. В Западной Армении на то время вместе с русскими войсками воевали бригады, сформированные из армянских добровольцев. Сначала это были батальоны, армяне указывают их численность в 12 тыс. человек. И когда после развала Кавказского фронта началось турецкое наступление, они долго не могли остановить противника, пока не отступили до Сардарапата (ныне Армавир). Только там удалось нанести туркам поражение, в результате чего армяне сохранили часть территории и свою государственность. В одиночку армянская армия не смогла отвоевать захваченную турками территорию даже у разваливающейся турецкой армии. Слишком много армян было уничтожено, считается, что все мужское население, наиболее боеспособная его часть, было мобилизовано в османскую армию, затем разоружено и расстреляно во время геноцида армян в 1915 году.

Безусловно, соглашение Сайкса — Пико, заключенное сто лет назад, заложило противоречия, вылившиеся в последовавшие конфликты, которые мы до сих пор наблюдаем в этом регионе. Потому что раздел проходил не по территориям проживания народов — этническим и религиозным особенностям, — а в соответствии с аппетитами великих держав. Если бы учитывалась этническая карта региона, сегодня мы имели бы совсем другую картину. Не учитывались интересы ни армян, ни курдов. У меня нет уверенности, что интересы армян значили слишком много для Великобритании и Франции. А Россия на это тоже смотрела спокойно — приютила армянских беженцев, но ни о каком создании армянского государства в императорской России речи не шло.

Более того, в надежде на продолжение социалистической революции большевики передали туркам даже армянские и грузинские территории, входившие ранее в состав Российской империи.

Кемалисты получили 10 млн руб. золотом, десятки орудий, сотни пулеметов, тысячи единиц стрелкового оружия, что позволило одержать победу над греческими войсками, а затем и выселить греков с исторической родины. Таким образом, турки получили главный приз — армянские, греческие и ассирийские территории и огромную собственность уничтоженных народов, на которой позже и выстроился турецкий капитализм после «тюркизации», то есть присвоения этой собственности. И это несмотря на то, что геноцид был осужден трибуналами 1919 года в Стамбуле и других регионах бывшей империи.

Когда решался вопрос о территории Армении, американский президент Вудро Вильсон выступал в качестве арбитра при определении будущих границ. Арбитраж американского президента — очень важный шаг, однако решения арбитража выполнены не были.

На Арабском Ближнем Востоке, среди курдов, соглашение Сайкса — Пико вспоминают куда чаще, чем на Западе, потому что оно было заложено в Севрский договор, на основе которого позднее великие державы получили мандаты на управление этими территориями.

Именно этот договор определил современные границы арабских государств.

При этом были полностью проигнорированы курды, так и не получившие своей государственности. Современная война в Турецком Курдистане, противоречия между арабами и курдами в Ираке — все это последствия тогдашнего раздела «османского наследства». Именно это и заставляет нас вспоминать историю и тайное соглашение Сайкса — Пико, подписание которого датируется 16 мая 1916 года.

Записал Павел Котляр

Германия: кризис верхов?

Владимир НЕСТЕРОВ

История блока ХДС/ХСС уходит своими корнями в далёкий 1947 год, когда две партии в целях противостояния СДПГ создали единую фракцию в Экономическом совете Бизонии. С тех пор и в дни триумфа, и в час поражений Христианско-демократический союз и баварская партия Христианско-социальный союз всегда находились вместе, сообща обслуживая интересы германского капитала и американских корпораций.

Фронда ХСС

Чёрная кошка пробежала между партиями с началом миграционного кризиса и введением санкций против России. Бавария – земля пограничная, она первой испытала все «прелести» наплыва мигрантов. В ноябре 2015 года, когда на съезде ХСС делегаты подавляющим большинством голосов приняли резолюцию об ограничении притока беженцев в ФРГ, почетный гость съезда Ангела Меркель в ответ заявила, что её правительство такого решения не примет.

На это председатель ХСС и премьер-министр Баварии Хорст Зеехофер под аплодисменты делегатов пообещал канцлеру, если она не установит количественные пределы миграции, перенести дебаты на эту тему за пределы блока ХДС/ХСС - в плоскость общественной дискуссии. Тогда же Зеехофер объявил о своем решении, несмотря на санкции, расширять сотрудничество с Россией и посетить Москву.

В январе Хорст Зеехофер пообещал Ангеле Меркель обратиться в конституционный суд, если федеральное правительство не обеспечит порядок на границе. Одновременно баварский политик Петер Драйер отправил «в подарок» Меркель автобус с тремя десятками сирийских беженцев.

В начале февраля премьер Баварии побывал в Москве, где его принял Владимир Путин. Хотя сокращение товарооборота Баварии с РФ было вдвое меньшим, чем сокращение торговли между ЕС и Россией, во главу угла Зеехофер поставил экономические вопросы. Стороны договорились о создании рабочей группы для решения проблем торгово-экономического сотрудничества.

Премьер также высказался за совместное с Россией решение ключевых вопросов международной повестки дня. «Бавария пристально следит за тем, что происходит в мире. И мы уверены: конфликты на Украине и в Сирии, миграционный кризис можно решить только вместе», - отметил председатель ХСС, находясь в столице России.

Альтернатива для Германии – проблема для Меркель

Нарастание противоречий в блоке ХДС/ХСС ускорил быстрый подъем партии «Альтернатива для Германии» (АдГ), которая за три года своего существования с рейтингом 14%, а восточных землях бывшей ГДР – 20%, превратилась в третью политическую силу страны. Евроскептический и антимиграционый курс АдГ находит всё большую поддержку в обществе, что обещает серьёзные проблемы традиционным партиям на выборах в бундестаг в 2017 году.

Поскольку АдГ увеличивает количество своих сторонников, прежде всего, за счёт граждан, недовольных проводимой правящей коалицией политикой «открытых дверей» в отношении мигрантов, уровень поддержки ХДС/ХСС и СДПГ в обществе снижается. Апрельский опрос общественного мнения институтом Infratest dimap показал, что рейтинг ХДС/ХСС упал до уровня 33%. Рейтинг СДПГ также рекордно низкий — 21%. За зеленых и «Левых» готовы голосовать 8% респондентов, за Свободную демократическую партию — 7%. При этом характерно, что 52% опрошенных считают федеральное правительство некомпетентным в вопросах миграционного кризиса.

Если данная тенденция получит развитие, а всё идёт к тому, то может случиться, что после выборов в бундестаг АдГ окажется в роли главного политического арбитра - без неё создание дееспособной коалиции окажется невозможным. А между тем программа «Альтернативы» предусматривает трансформацию Европейского союза в обычную зону свободной торговли, а в случае несогласия Брюсселя с таким шагом - рассмотрение вопроса о выходе Германии из ЕС и отказ от евро. И ещё в программе «Альтернативы» специально оговорено, что соблюдение ее ключевых положений является обязательным даже в случае возможных коалиционных соглашений с другими партиями.

После поражения ХДС и успеха АдГ на мартовских выборах в Саксонии-Анхальте, Баден-Вюртемберге и Рейланд-Пфальце Ангела Меркель была вынуждена наконец признать, что игнорировать «Альтернативу для Германии» как проблему она не может.

Хорст Зеехофер рассуждениями о «проблеме» не ограничивается. На днях на заседании Комиссии по стратегии ХСС, которая готовит программу партии к предстоящим в сентябре 2017 года выборам в бундестаг, Зеехофер объявил, что если ХДС не в состоянии дать отпор «Альтернативе», баварское крыло блока ХДС/ХСС пойдёт на выборы самостоятельно.

Лидер ХСС при этом оставляет для Меркель выход, которым она вряд ли воспользуется. Самостоятельное участие баварцев в выборах состоится в том случае, если не удастся преодолеть противоречия между двумя партиями по вопросу миграции, говорит Зеехофер. Однако это равносильно признанию канцлером провала своей политики и выходу на первые роли Зеехофера. Готова ли к этому Меркель? Можно с уверенностью сказать, что нет.

Вместе с тем раздельное выступление на выборах - это политический развод, после которого ХДС и ХСС окажутся соперниками в борьбе за голоса избирателей. Немецкие журналисты уже предвкушают сенсационные репортажи: бывшие.

Останется ли СДПГ в составе правящей коалиции?

Тем временем в СМИ появились сообщения о предстоящей отставке с поста председателя СДПГ вице-канцлера Зигмара Габриэля. Сообщения были опровергнуты, но, как известно, дыма без огня не бывает и чем ближе к всеобщим выборам, тем больше политиков из социал-демократической партии начинают задумываться над целесообразностью дальнейшего пребывания в составе правящей коалиции. Отсюда недалеко и до досрочных выборов, что в послевоенной истории ФРГ уже бывало.

14 мая стало известно, что правительство ФРГ для решения проблемы мигрантов намерено выделить до конца 2020 года 92,6 млрд. евро. Для сравнения скажем, что эта сумма значительно превышает годовой бюджет такого государства, как Украина. Сейчас Берлин начинает торг с федеральными землями по вопросу о том, кто и сколько должен выделить «на мигрантов». Новая инициатива федерального правительства в Мюнхене восторга наверняка не вызовет – баварцы и без того вносят в федеральную копилку гораздо больше, чем оттуда получают.

Германия сегодня, как и соседняя Франция, переживает кризис верхов, политика которых во всё большей мере не устраивает широкие слои общества. Четверть века продолжавшегося по инерции движения Европы в русле «трансатлантической солидарности» подошло к концу. Начинается время перемен.

Глава МИД РФ Сергей Лавров заявил, что обсудил с госсекретарем США Джоном Керри конкретные шаги для выполнения уже принятых решений по Сирии.

"Состоялась двухсторонняя встреча с американской делегацией, с госсекретарем Джоном Керри. Мы обсуждали подготовку к завтрашнему мероприятию, к очередному заседанию международной группы поддержки Сирии. Мы обсуждали, прежде всего, конкретные шаги, которые требуются для того, чтобы выполнить уже принятые в этом формате решения",- сказал он журналистам по итогам переговоров.

Лавров уточнил, что эти решения касаются трех направлений совместной работы: обеспечения консолидации и прекращения боевых действий, дальнейших мер по расширению гуманитарного доступа в заблокированные районы и продолжения политического процесса.

По словам главы МИД РФ, Россия акцентировала намерение послать "сильный сигнал той оппозиции, которая пытается выдвигать ультиматумы, которая пытается предварительные условия сформулировать".

Лавров также рассказал американскому коллеге о своей встрече с представителями сирийской оппозиции, которая прошла в понедельник в австрийской столице.

Количество населенных пунктов в Сирии, присоединившихся к перемирию, увеличилось до 103, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон на территории Сирии, опубликованном на сайте Минобороны РФ.

"В течение суток заключены соглашения о примирении с представителями двух населенных пунктов в провинциях Хомс и Деръа. Количество населенных пунктов, присоединившихся к процессу примирения, увеличилось до 103", — говорится в сообщении.

Кроме этого, проведены переговоры о присоединении к режиму прекращения боевых действий с полевыми командирами отрядов вооруженной оппозиции в провинциях Дамаск, Хомс и Деръа. Число вооруженных формирований, заявивших о своей приверженности принятию и выполнению условий прекращения боевых действий, осталось без изменений – 58.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом Безопасности ООН террористическими.

Представители патриотической сирийской оппозиции на встрече с главой МИД РФ Сергеем Лавровым в Вене предложили практические шаги для налаживания результативных межсирийских переговоров, заявили в понедельник в МИД РФ.

Консультации Лаврова и представителей оппозиции прошли 16 мая накануне пятого министерского заседания Международной группы поддержки Сирии (МГПС). Министр провел беседу с председателем "Движения за плюралистическое общество" Рэндой Кассис, представителем Народного фронта за перемены и освобождение и "московской" группы сирийских оппозиционеров Кадри Джамилем и представителями ряда других групп.

"Состоялся обстоятельный обмен мнениями по широкому кругу вопросов урегулирования в Сирии. Подтверждена необходимость налаживания устойчивого и результативного межсирийского переговорного процесса под эгидой ООН в Женеве, призванного снизить уровень конфронтации между сторонами конфликта и нацелить межсирийский диалог на согласование контуров обновленной единой, суверенной, территориально целостной и светской Сирии. Представители сирийской оппозиции предложили практические шаги для достижения этой цели", — говорится в сообщении МИД по итогам встречи.

Террористы обстреливали в течение суток со стороны селения Мухейм-Храйтан из минометов населенный пункт Хандрат в сирийской провинции Алеппо, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон на территории Сирии, опубликованном на сайте Минобороны России.

"Также в течение суток со стороны населенного пункта Мухейм-Храйтан из минометов террористами обстреливался населенный пункт Хандрат в провинции Алеппо", — говорится в сообщении.

Кроме этого, в провинции Латакия террористические формирования "Джабхат ан-Нусры" (запрещена в России) обстреляли из зенитных артиллерийских установок ЗУ-23х2 населенный пункт Ард эль-Вата, а в провинции Хама из миномета – населенный пункт Саламия.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом Безопасности ООН террористическими.

Террористы группировки "Исламское государство" (запрещена в России и ряде других стран) активизировались в районе Пальмиры, сообщается в информационном бюллетене центра по примирению враждующих сторон в Сирии, опубликованном на сайте Минобороны России.

"Подразделения правительственных войск отразили атаки боевиков, пытавшихся захватить господствующие высоты. Террористы понесли значительные потери", — говорится в бюллетене.

Также в Минобороны заявили об обстрелах другого крупного города Сирии — Алеппо — со стороны боевиков из запрещенной в России группировки "Джебхат ан-Нусра".

Пальмира находилась под контролем боевиков полтора года и была освобождена сирийской армией в марте 2016 года. Последний раз боевики ИГ пытались захватить город 14 мая, тогда сирийским военным также удалось отбить наступление.

ИГ — одна из главных угроз мировой безопасности. За три года террористам удалось захватить значительные территории Ирака и Сирии.

Боевики "Аль-Каиды" в Сирии станут законной мишенью для антитеррористической коалиции, заявил официальный представитель госдепартамента США Джон Кирби.

Ранее в понедельник в госдепе отметили, что США серьезно относятся к сообщениям о готовности "Аль-Каиды" открыть второй фронт в Сирии.

"Если "Аль-Каида" примет решение о своем появлении в Сирии, она, как и "Джебхат ан-Нусра" и "Исламское государство" (запрещены в РФ и других странах – ред.), станет законной целью. И поскольку мы воспринимаем их всерьез повсюду в мире, мы будем серьезно воспринимать их и в Сирии", — сказал Кирби.

В то же время, подчеркнул он, "существуют реальные связи между "Аль-Каидой" и "Джебхат ан-Нусрой". "Во многом они схожи", — добавил представитель госдепартамента.

Дмитрий Злодорев.

Саудовская Аравия и ОАЭ в понедельник подписали соглашение о создании совместного координационного совета для "проведения консультаций и координации во всех сферах", сообщили эмиратские телеканалы.

Подписание документа состоялось в Джидде на западе Саудовской Аравии во время визита наследного принца ОАЭ Мухаммеда Аль Нахайяна, которого принимал саудовский король Салман.

По информации саудовского агентства печати SPA, во время встречи король обсудил с наследным принцем ОАЭ региональные конфликты, в том числе в Сирии, Йемене, Ливии и Ираке, и усилия по борьбе с терроризмом.

В задачи совета, по данным эмиратских СМИ, входит "координация действий между двумя странами по всем вопросам, представляющим общий интерес". Эту структуру возглавят заместитель наследного принца Саудовской Аравии министр обороны Мухаммед бен Сальман и вице-премьер и министр по делам президентства ОАЭ Мансур Аль Нахайян.

Эр-Рияд и Абу-Даби подчеркнули, что создание двустороннего совета не повлияет на их обязательства в рамках Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, в который входят все шесть аравийских монархий.

Российские военные доставили 4,5 тонны гуманитарной помощи в сирийский населенный пункт Канакийе провинции Хомс, сообщается в информационном бюллетене центра по примирению.

"В населенный пункт Канакийе провинции Хомс доставлено 4,5 тонны гуманитарной помощи. Врачебная помощь оказана 47 местным жителям, включая 12 детей", — говорится в сообщении на сайте Минобороны России.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом безопасности ООН террористическими.

Пять жителей Таджикистана приговорены к срокам заключения до 6 лет за пропаганду идей запрещенного в стране религиозно-экстремистского течения "Салафия", сообщил РИА Новости представитель суда.

"Суд, состоявшийся в областном центре Курган-Тюбе признал их виновными в призывах к экстремистской деятельности", — сказал собеседник агентства. В ходе следствия было доказано, что подсудимые на собраниях и мечетях распространяли идеи экстремистского течения "Салафия", также призывали людей изменить правила чтения молитвы и не устраивать поминальные мероприятия в память об умерших.

"Все пятеро было задержаны в начале февраля текущего года, в их домах были найдены литература, диски и записи, пропагандирующие идеи течение "Салафия", — сказал представитель облсуда.

По его словам, учитывая, что подсудимые в возрасте от 23 до 26 лет впервые нарушили закон и на их попечении находятся дети и пожилые родители, суд приговорил их к мягкому наказанию, хотя по подобному обвинению сроки лишения свободы составляют до 9 лет.

Деятельность "Салафия" в стране была запрещена в 2009 году решением Верховного суда. По данным Генпрокуратуры Таджикистан, 80% таджикистанцев, воюющих на джихаде в Сирии Ираке — последователи "Салафия".

Лидия Исамова.

Пределы возможностей

Предварительные выводы из участия ВМФ России в сирийской кампании

Прохор Тебин – кандидат политических наук.

Резюме По результатам участия ВМФ в сирийской кампании можно сделать два вывода. Первый – российский флот начал восстанавливаться после длительного периода упадка. Второй – флот уже сталкивается с нехваткой кораблей практически всех основных классов.

Российская военная операция в Сирии продемонстрировала высокий уровень боеготовности российских Воздушно-космических сил (ВКС) и положительные результаты реформирования Вооруженных сил в целом. Об этом подробно говорится в статье Руслана Пухова «Полигон будущего», опубликованной в марте 2016 г. в журнале «Россия в глобальной политике». Внимание, уделяемое действиям ВКС в прессе и экспертном сообществе, неудивительно, ибо именно этот вид ВС играет основную роль в российской кампании против радикального «Исламского государства» (организация запрещена в России. – Ред.). Но не менее важен и российский Военно-морской флот. Интересно проанализировать, как действия в Сирии характеризуют современное состояние ВМФ. Тем более что в то время, как начался вывод части российской группировки из Сирии, ВМФ продолжает деятельность в восточной части Средиземного моря.

Между ядерным апокалипсисом и гуманитарной помощью

Повседневные задачи ВМФ России в настоящее время можно свести к трем основным группам.

Во-первых, ВМФ, имеющий в своем составе морские силы ядерного сдерживания (МСЯС), участвует в поддержании режима стратегической стабильности между Россией и Соединенными Штатами. Силы общего назначения обеспечивают боевую устойчивость МСЯС, а сами стратегические ракетоносцы являются инструментом ядерного сдерживания США и НАТО.

Во-вторых, силы общего назначения ВМФ осуществляют функцию неядерного сдерживания потенциальных противников. Опора только на МСЯС существенно ограничивает возможности руководства страны в случае конфликта с той или иной крупной морской державой. Наличие развитых сил неядерного сдерживания позволяет избежать ненужной эскалации конфликта и повышает ядерный порог. Это тем более важно, что во многих сценариях столкновения между великими державами перед участниками стоят ограниченные политические цели. Применение или угроза применения ядерного оружия в таких случаях невозможны или неразумны, а позиция стороны, не имеющей достаточных конвенциональных сил сдерживания, заведомо проигрышна.

Наконец, в-третьих, перед ВМФ стоят задачи, связанные с проблемами мирного времени – проведение гуманитарных операций, содействие дипломатической деятельности, а также борьба с терроризмом и иными нетрадиционными угрозами национальной безопасности. Кроме того, третья группа задач включает в себя участие в локальных конфликтах и конфликтах низкой интенсивности. Российская операция в Сирии относится преимущественно именно к этой категории. Но для ее проведения требуется и осуществление неядерного сдерживания.

Деятельность ВМФ в рамках сирийской операции сводится к следующим направлениям:

Обеспечение поставок вооружения, военной техники и иных грузов правительству Сирии («сирийский экспресс»), а также снабжение российской наземной группировки морским путем. Задействованы десантные корабли ВМФ, а также вспомогательные корабли флота, включая с недавнего времени специально приобретенные для этой цели и введенные в состав ВМФ гражданские суда.

Обеспечение боевой устойчивости перевозок в Сирию, осуществление контроля за воздушной и подводной обстановкой, прикрытие с моря авиабазы Хмеймим и пункта материально-технического обеспечения Тартус. Выполняется силами оперативного соединения ВМФ в Средиземном море.

Нанесение ударов крылатыми ракетами морского базирования (КРМБ) большой дальности. Судя по информации, официально подтвержденной Министерством обороны, КРМБ применялись трижды – 7 октября и 20 ноября 2015 г. с надводных кораблей Каспийской флотилии (всего 44 ракеты), а также 8 декабря 2015 г. с подводной лодки «Ростов-на-Дону», находившейся в восточной части Средиземного моря (судя по имеющимся данным, было выпущено четыре ракеты).

По результатам участия ВМФ в сирийской кампании можно сделать два вывода. Первый достаточно оптимистичен – российский флот начал восстанавливаться после длительного периода упадка в 1990-е – начале 2000-х годов. Второй менее утешительный – флот уже сталкивается с нехваткой кораблей практически всех основных классов. Для ее преодоления требуется ввод в строй новых кораблей в опережающем темпе по отношению к списанию техники советской постройки.

Морской мост

Как указывалось выше, корабли ВМФ начали осуществлять перевозку различных грузов сирийскому правительству в 2012 году. Причина понятна – в отличие от гражданского флота, он пользуется правом экстерриториальности, делающим юридически невозможным, например, досмотр груза. А наличие собственного вооружения и бойцов морской пехоты служит дополнительной страховкой от различных непредвиденных ситуаций.

С 2013 г. по сентябрь 2015 г. большие десантные корабли ВМФ осуществили более 100 рейсов в Сирию. «Сирийский экспресс» стал хорошей школой для флота и продемонстрировал высокий уровень подготовки моряков и берегового персонала, обеспечивавшего техническую исправность кораблей. Так, в 2015 г. БДК «Новочеркасск» был на боевой службе 10 раз и за 170 ходовых суток прошел около 30 тыс. миль. А во время непрерывной боевой службы с конца 2012 г. по начало 2014 г. БДК «Александр Шабалин» Балтийского флота провел в море 392 дня и за 283 ходовых суток прошел около 47 тыс. миль.

Обеспечение поставок Дамаску потребовало привлечения практически всех имеющихся БДК. В течение каждого года на эту задачу отвлекалось примерно 9–10 БДК, а всего было задействовано 16 из 19 БДК российского флота. Таким образом, поставки Сирии потребовали высокого напряжения практически всех имеющихся сил. При этом средний возраст российских БДК – 34 года, самому старому – 50 лет, самому новому – 25. К сожалению, в ближайшей перспективе ВМФ может рассчитывать лишь на два БДК пр. 11711 в 2016–2017 годах. Каким образом будет модернизироваться флот десантных кораблей далее, пока неизвестно.

Основная нагрузка (около 60% от общего числа рейсов) легла, разумеется, на Черноморский флот. Как заявил в марте 2016 г. главный штурман Черноморского флота капитан 1-го ранга Александр Плохотнюк, в 2013–2015 гг. наплаванность кораблей флота стремительно росла – 272 тыс. морских миль в 2013 г., 544 тыс. миль в 2014 г., 767,5 тыс. миль в 2015 году. Судя по имеющейся информации, это связано в первую очередь именно с деятельностью БДК в рамках «сирийского экспресса».

Интенсивность перевозок лишь возросла с началом сирийской операции ВКС. По словам командующего российской группировкой в Сирии генерал-полковника Александра Дворникова, с сентября 2015 г. по март 2016 г. морской транспорт осуществил более 80 рейсов. Для снабжения российской группировки и сирийской армии потребовалось привлечение танкеров и иных вспомогательных судов. Из-за нехватки кораблей пришлось закупать на вторичном рынке гражданские суда. Это стало своеобразным подтверждением нехватки десантных кораблей и специализированных транспортных судов.

Использование гражданских судов под военным флагом и в военно-политических интересах представляется разумной и оправданной мерой с точки зрения критерия стоимости-эффективности. Тем более в сценарии, подобном сирийскому, когда военный флаг нейтрализует большую часть политических и юридических рисков, а реальной и непосредственной военной угрозы нет. Можно было бы указать на гипотетическую угрозу со стороны достаточно мощного подводного флота Турции, но БДК пр. 775 или пр. 1171 столь же уязвимы для подлодок, как и судно гражданского образца.

Опыт «сирийского экспресса» говорит в пользу создания внутри ВМФ структуры, похожей на Командование морских перевозок США, которой был бы подчинен флот судов, ориентированных именно на транспортировку грузов в интересах Министерства обороны в мирное и военное время. Сам флот состоит как из закупленных судов новой постройки или бывших в употреблении, так и из судов, находящихся в долгосрочной аренде. При этом экипаж зачастую состоит преимущественно из гражданских, а количество военнослужащих может быть существенно сокращено, вплоть до небольшой группы морской пехоты для защиты судна.

Средиземноморская эскадра

Создание подчиненного командующему Черноморского флота оперативного соединения ВМФ в Средиземном море началось весной 2013 г., когда в регион направился отряд кораблей Тихоокеанского флота. Состав группировки постоянно менялся, здесь успели послужить корабли всех объединений ВМФ, включая тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий» и тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». В ходе операции ВКС в Сирии состав оперативного соединения был более или менее постоянным – ракетный крейсер «Москва» и несколько иных надводных боевых кораблей. К этому следует добавить корабли и суда «сирийского экспресса», а также иные вспомогательные суда. Кроме того, в состав оперативного соединения, очевидно, включались подводные лодки, но информация об этом закрыта. Тем не менее в связи с пусками КРМБ стало известно о подлодке «Ростов-на-Дону».

В январе 2016 г. крейсер «Москва» в составе «сирийской эскадры» сменил его «систершип» – ракетный крейсер Тихоокеанского флота «Варяг». По словам каперанга Плохотнюка, крейсер «Москва» за три боевые службы 2015 г. прошел 40 тыс. миль. Именно «Москва», а затем «Варяг» стали ядром соединения, обеспечивавшего действия ВКС и десантных кораблей. Они гарантировали противовоздушную и противолодочную оборону, защиту от надводных угроз, осуществление контроля воздушного пространства и управление всем оперативным соединением. Стоит отметить, что прикрытие действий ВКС над территорией Сирии не входило в задачи флота. После того как российский бомбардировщик был сбит турецкими силами, крейсер «Москва» приблизился к побережью Латакии, а на суше его дополнил зенитный ракетный комплекс С-400.

Выбор «Москвы» и «Варяга» не случаен. По сути, это были единственные боеготовые корабли, подходящие для подобных задач. Третий крейсер пр. 1164 «Маршал Устинов» и ТАРКР «Петр Великий» проходят заводской ремонт. Средний возраст этих четырех кораблей – 27 лет. В 2018 г. флот рассчитывает получить ТАРКР «Адмирал Нахимов», но его место в доке займет «Петр Великий». Существующие большие противолодочные корабли и эсминцы советской постройки не способны в полной мере выполнять функции флагмана средиземноморского соединения. Дальнейшая модернизация небольшого российского флота крупных надводных кораблей зависит от реализации программы строительства эсминца нового поколения. Функции ПВО смогут также выполнять фрегаты пр. 22350, но их возможности по длительному выполнению задач флагмана соединения представляются достаточно низкими.

Ситуация с другими кораблями соединения немногим лучше. «Москву» у берегов Сирии сопровождали различные корабли советской постройки, включая, в частности, сторожевой корабль «Сметливый» (сдан флоту 47 лет назад). В марте 2016 г. Черноморский флот получил фрегат пр. 11356 «Адмирал Григорович», а в ближайшем будущем получит еще два корабля этого проекта. Из-за срыва Украиной поставки энергетических установок от строительства еще трех фрегатов этого типа отказались. С одной стороны, возможно, и к лучшему – пр. 11356 очевидно вынужденное временное решение, так как корабли такого типа морально устарели. С другой стороны, это вновь ставит вопрос о создании сравнительно массовых универсальных надводных боевых кораблей. Сейчас строятся фрегаты пр. 22350, но эта программа из-за высокой стоимости и сложности реализуется медленно.

С подводной компонентой дела обстоят значительно лучше. Шесть новых подлодок пр. 636.3, подобных «Ростову-на-Дону», способны кардинально усилить подводные силы Черноморского флота. Кроме того, создание данных подлодок может быть продолжено в интересах других региональных флотов России. Да и самому Черноморскому флоту две-три дополнительных лодки пр. 636.3 будут полезны.

Длинная рука флота

Особое внимание наблюдателей привлекло активное применение новейших КРМБ большой дальности 3М14 ракетного комплекса «Калибр». По словам начальника Главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Андрея Картаполова, осуществить пуски было решено после того, как российская «разведка вскрыла ряд важных объектов боевиков, которые подлежали немедленному уничтожению». Тем не менее, вероятно, применение КРМБ продиктовано не столько военной необходимостью, сколько желанием проверить и продемонстрировать новые возможности России.

Основным носителем этих ракет были малые ракетные корабли пр. 21631, входящие в состав Каспийской флотилии. Долгое время ряд экспертов ставили под сомнение целесообразность строительства МРК со столь мощным ракетным вооружением и вообще активное перевооружение флотилии, которая в начале 2000-х гг. получила первые четыре корабля, вооруженные комплексом «Калибр». Сирийская кампания наглядно показала разумность этого решения – сейчас на кораблях флотилии есть 32 пусковые установки дальнобойных КРМБ, в радиус действия которых попадает весь Кавказ, значительная территория Центральной Азии и Ближнего Востока. Именно в этих регионах с наибольшей вероятностью могут возникнуть угрозы национальной безопасности России, в частности связанные с деятельностью международных террористических организаций.

Сравнительно дешевые МРК пр. 21631 «Буян-М», на которые не распространяются требования Договора о ракетах малой и средней дальности, имеют важное преимущество – способность маневра с использованием внутренних водных путей России. Вместо длительного и небезопасного в военное время межфлотского перехода МРК могут быть легко и относительно быстро переброшены, к примеру, из Каспийского моря в Балтийское, Черное или в зону ответственности Северного флота.

В декабре 2015 г. два МРК пр. 21631 получил Черноморский флот. Отчасти это должно компенсировать сокращение серии СКР пр. 11356. Всего же в ВМФ должны поступить девять «Буянов-М». Кроме того, начато строительство МРК пр. 22800, отличающихся от «Буянов-М» повышенной мореходностью и способностью действовать в морской зоне. Два первых МРК пр. 22800 уже заложены, а всего может быть построено до 18 подобных кораблей.

Таким образом, благодаря МРК Россия в сжатые сроки и по умеренной цене (в сравнении со строительством более крупных и технологически сложных многоцелевых кораблей) получит до 27 кораблей, способных нести более 200 КРМБ. Кроме того, «Калибром» будут оснащены практически все корабли новой постройки, включая СКР пр. 11356 и подлодки пр. 636.3.

Здесь стоит отметить один важный момент. Возможность применения КРМБ из закрытых акваторий вроде Черного или Каспийского морей зависит от разрешения использовать воздушное пространство третьих стран. В случае с Каспием такое разрешение имелось, и ракеты шли через воздушное пространство Ирана и Ирака. Использовать КРМБ для ударов по Сирии из акватории Черного моря было бы невозможно из-за позиции Турции. Вероятно, с этим был связан поход МРК «Зеленый Дол» Черноморского флота в феврале 2016 года. В начале марта в прессе сообщалось, что МРК нанес удар КРМБ по целям в Сирии, но эта информация официально не подтверждалась.

О переходе количества в качество

В 2010-е гг. основные ресурсы в рамках кораблестроительной программы шли на финансирование двух крупных проектов – строительство стратегических ракетоносцев пр. 995/995А и многоцелевых атомных подводных лодок c крылатыми ракетами пр. 885/8851. Эти атомоходы в будущем станут основой российских морских сил сдерживания – ядерного и конвенционального, соответственно. Но опыт сирийской кампании говорит о том, что необходимо обеспечить скорейшее создание целого ряда других кораблей и судов. В противном случае в перспективе 15 лет даже одна-единственная операция вроде сирийской окажется ВМФ не по силам. Приоритетными направлениями являются:

строительство многоцелевых боевых надводных кораблей океанской зоны (эсминца по программе «Лидер»), способных выполнять роль флагмана оперативного соединения ВМФ в Мировом океане и активно участвовать в осуществлении неядерного сдерживания;

строительство сравнительно дешевых и многочисленных сторожевых кораблей морской зоны;

модернизация флота десантных кораблей советской постройки;

создание внутри ВМФ структуры, отвечающей за морские перевозки, формирование флота транспортных судов.

Отдельно стоит сказать о еще двух классах кораблей, необходимость в которых обнаружила сирийская кампания – универсальные десантные корабли и авианосцы. ВМФ России нуждается по меньшей мере в двух авианосцах. Нынешняя операция была бы вряд ли возможна без доступа к аэродрому Хмеймим. Особое значение имело то, что аэродром находился в стороне от зоны боевых действий, и непосредственной угрозы на суше и воздухе для него не было. Наличие поблизости ПМТО в Тартусе позволило оперативно и в полном объеме снабжать группировку.

Атаки с воздуха и суши, прерывание линии снабжения авиабазы или просто отсутствие подходящего и доступного аэродрома сделало бы операцию ВКС на порядок сложнее или вовсе невозможной. Стратегическая авиация и КРМБ не смогли бы в полном объеме заменить фронтовую авиацию. Альтернативой на все время операции или до момента создания подходящей наземной авиабазы было бы только использование авианосца. Единственному российскому авианосцу, «Адмиралу флота Советского Союза Кузнецову», не довелось принять участие в сирийской кампании, но и без этого понятно, что возможности корабля и его авиагруппы в действиях против берега в настоящее время достаточно скромные.

Результаты действий российских ВКС в Сирии (более 9 тыс. ударных самолетовылетов за 5,5 месяца) приблизительно сопоставимы с возможностями одного американского авианосца типа Nimitz. Так, в 2002 г. во время операции в Афганистане авиакрыло авианосца USS Theodore Roosevelt за пять месяцев осуществило более 10 тыс. вылетов. Группировка на авиабазе Хмеймим способна продолжать операцию в течение практически любого времени, а интенсивное участие авианосца в воздушной кампании ограничено 4–6 месяцами.

Наконец, в операции, подобной сирийской, пригодились бы и универсальные десантные корабли типа «Мистраль». Они могли активно участвовать в перевозке грузов и личного состава, а также осуществлять функции кораблей управления, плавучих госпиталей и носителей внушительной вертолетной группы. Сочетание «Мистраля» как корабля управления и фрегата пр. 22350 как корабля ПВО способно обеспечить эффективные действия оперативного соединения флота в отсутствие полноценного флагманского корабля. Но российский флот не получил УДК «Севастополь» и «Владивосток». В связи с этим разумным представляется разработка и строительство серии десантно-вертолетоносных кораблей-доков, сопоставимых с ДВКД «Роттердам» ВМС Нидерландов. От кораблей типа «Мистраль» он бы отличался меньшими водоизмещением и стоимостью, а также урезанными авиационными возможностями. Разработка и строительство полноценного УДК большого водоизмещения в краткосрочной перспективе вряд ли целесообразна в свете описанных выше потребностей флота.

Пекин смотрит вдаль

Как Китай наращивает потенциал проецирования силы

Василий Кашин - старший научный сотрудник Центра комплексных и европейских международных исследований НИУ «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Резюме Выход Китая на мировую арену в качестве полноправной великой державы, несомненно, готовится. И это событие будет тщательно срежиссировано, чтобы произвести максимальный эффект и внутри стране и на международной сцене.

В минувшем году произошло сразу несколько этапных событий в развитии китайской военной мощи. В апреле 2015 г. Китай осуществил первую высадку вооруженных сил в охваченной войной стране – спецназ китайского флота прибыл в йеменский порт Аден для обеспечения эвакуации граждан КНР.

В сентябре стало известно, что Пекин готовится подписать соглашение о создании военной базы за рубежом – пункта снабжения флота в Джибути. При этом, по всей видимости, продолжались переговоры о строительстве еще одной базы в Африке – в Намибии. Соответствующая информация впервые появилась еще в конце 2014 – начале 2015 года.

В декабре 2015 г. Всекитайское собрание народных представителей приступило к созданию нормативно-правовой базы отправки войск и силовых подразделений спецслужб за рубеж для борьбы с терроризмом. Новый китайский Закон о борьбе с терроризмом детально определяет полномочия органов государственной власти и порядок действий силовых структур за рубежом.

Впечатляющий прогресс достигнут в развитии возможностей проецирования военной силы в глобальном масштабе. Некоторые из китайских программ, которые будут описаны ниже, явно нацелены на применение военной силы за пределами западной части Тихого океана. Произошло дальнейшее расширение географии действий китайского флота, продолжилась тенденция к росту его активности в Индийском океане.

В конце 2015 – начале 2016 г. Пекин приступил к реализации комплекса беспрецедентных по радикальности военных реформ. Они должны привести к дальнейшему повышению роли флота за счет сокращения удельного веса сухопутных войск и, что еще важнее, к появлению объединенных командований, готовых руководить межвидовыми операциями по образцу западных стран.

На фоне планомерной работы по созданию военно-технических и даже юридических предпосылок использования китайских вооруженных сил в удаленных частях мира КНР в целом придерживается прежнего, относительно пассивного внешнеполитического курса. Китай несколько повысил свою активность в ближневосточной политике в ходе турне Си Цзиньпина по региону в начале 2016 года. До этого более интенсивными стали контакты с различными сторонами вооруженного противостояния в Сирии и начаты поставки оружия в зону конфликта. Тем не менее пока страна все еще «держится в тени», пусть и не так тщательно, как раньше.

Противоречие между быстро создающейся материальной и нормативно-правовой базой для активного великодержавного курса и существующей политической практикой может объясняться внутренней ситуацией в КНР. Происходит запоздалый слом прежней политико-экономической модели и кризис элит, из которого государство пытается выйти путем осуществления беспрецедентной по масштабам очистительной кампании. Ближайшие годы будут посвящены изменениям во внутренней политике и экономике на фоне масштабных военных реформ. Исходя из публикаций Центрального военного совета по вопросам ведущихся реформ, можно предположить, что Китай ожидает радикального, прорывного роста своих военных возможностей лишь к 2020 году. Вероятно, эту дату можно рассматривать как рубеж для окончательного перехода КНР к активной внешней политике.

Реформы и изменения риторики о применении ВС

Белая книга КНР по военной стратегии, опубликованная в мае 2015 г., – документ особой важности, стоящий отдельно от ранее публиковавшихся Белых книг по национальной обороне. Она представляет собой первый в китайской практике пример совмещения жанров Белой книги (т.е. обращения властей к собственному гражданскому обществу и внешнему миру) и директивного документа Центрального военного совета, известного как «Направления военной стратегии».

«Направления военной стратегии» издаются Центральным военным советом каждые несколько лет (в последнее время – примерно раз в десятилетие) и представляют собой сжатое изложение приоритетов военного строительства, часто суммируемое в одной фразе. Белая книга 2015 г. предшествовала циклу масштабных военных реформ, инициированных в конце 2015 – начале 2016 г., что, видимо, побудило китайские власти максимально полно высказаться о задачах военного строительства.

С чисто военной точки зрения важнейшим изменением в формулировках Белой книги 2015 г. стало новое повышение значимости информационных технологий в представлениях о войне будущего. Если «Направления» военной стратегии 2004 г. призывали вести подготовку к локальной войне в условиях информатизации, то теперь формулировка звучит как «информатизированная локальная война». Несмотря на незначительную, на первый взгляд, коррекцию формулировок, речь идет о существенной новации, позволяющей говорить о следующем этапе развития. Одним из явных следствий стало, например, создание в конце 2015 г. нового полноправного вида вооруженных сил – Войск стратегического обеспечения НОАК. Они объединили в себе рода войск, связанные с информационным противоборством и информационным обеспечением боевых действий, включая радиотехническую разведку, киберразведку, РЭБ, космическую разведку.

Подобное же, на первый взгляд незначительное, изменение касается и возможных миссий и задач, стоящих перед НОАК за границей. Упоминания о том, что у КНР имеются зарубежные интересы, нуждающиеся в защите, содержались в «Направлениях» ЦВС (как и в Белых книгах по национальной обороне) еще с 2004 года. Но сформулированы они были максимально расплывчато. Например, в Белой книге 2013 г. отмечалось, что «растет число угроз зарубежным интересам Китая». Однако роль вооруженных сил в защите национальных интересов за пределами собственных границ затрагивалась лишь в заключительной части обширного списка задач, стоящих перед НОАК, причем с явным акцентом на небоевые миссии. «В дополнение [китайские вооруженные силы] наращивают возможности по проведению операций за рубежом, в частности по реагированию на чрезвычайные ситуации и спасению, защите торговых судов в море, эвакуации китайских граждан, а также обеспечивают надежную поддержку китайским зарубежным интересам в сфере безопасности», – говорилось в документе.

Белая книга 2015 г. высказывается куда более определенно. В списке основных стратегических задач «обеспечение безопасности зарубежных интересов Китая» находится на четвертом месте – после защиты суверенитета и территориальной целостности, обеспечения воссоединения Тайваня с материком и защиты интересов Китая в «новых сферах» (киберпространство и т.п.). Показательно, что обеспечение ядерного сдерживания, расширение международного сотрудничества и борьба с терроризмом и сепаратизмом следуют ниже в этом списке задач.

На практическом уровне реализация нового, более активного подхода началась на полтора месяца раньше публикации Белой книги – в конце марта 2015 года. 29 марта китайские фрегаты «Вэйфан» и «Линьи» высадили десант спецназа морской пехоты в порту йеменского города Аден. Спецназ взял под контроль часть порта и установил связь с уже находившимся в стране подразделением спецназа Народной вооруженной полиции, отвечавшим за безопасность китайского посольства. Вместе они обеспечили доставку на китайские боевые корабли находившихся в стране китайских граждан и небольшого числа иностранцев из третьих стран (всего около 600 человек). Затем эвакуированные прибыли в Джибути, откуда пассажирскими самолетами вернулись на родину.

Китай впервые ввел сухопутные боевые части на территорию страны, охваченной конфликтом. И это был второй случай использования возможностей НОАК для эвакуации китайских граждан из зоны конфликта – после Ливии в 2011 году. Но там единственный фрегат «Чжоушань» и транспортные самолеты Ил-76 обеспечивали скорее символическое участие военных – подавляющее большинство огромной, 35-тысячной, китайской колонии вывезли гражданскими судами. По сравнению с этим аденская операция стала подчеркнуто демонстративной и широко рекламировалась СМИ. Фото эффектно выглядящих китайских спецназовцев на территории аденского порта пользовались большим успехом. Китай явно давал понять, что методы защиты его все более крупных и уязвимых зарубежных интересов меняются.

На фоне обострения сирийского кризиса и вступления российских вооруженных сил в боевые действия в китайской прессе появилась открытая дискуссия о целесообразности и технической возможности вмешательства КНР в отдаленные операции. Впервые участие Китая в локальном конфликте, не затрагивающем непосредственно его территориальную целостность и безопасность, стало хотя бы допускаться. Интерес Китая к сирийской ситуации связан с несколькими факторами, включая не в последнюю очередь присутствие в рядах различных радикальных группировок нескольких сотен последователей «Исламского движения Восточного Туркестана» – террористической организации, ведущей подрывную деятельность на территории Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР и постепенно переносящей активность в немусульманские области страны. Кроме того, Китай, как и Россия, не приемлет американскую практику агрессивного экспорта ценностей и поддержки «цветных революций».

В то же время многообразие китайских интересов на Ближнем Востоке, в частности тесное торгово-экономическое сотрудничество с Саудовской Аравией, Турцией и Катаром, по всей видимости, предопределило традиционный китайский подход к проблеме. Китай нарастил поставки вооружения Ираку и, судя по всему, приступил к поставкам оружия и военной техники (военные автомобили) Сирии, а также активизировал контакты с представителями сирийских властей и оппозиции по вопросам урегулирования. Летом-осенью 2015 г. в Ирак прибыли китайские ударные беспилотные аппараты CH-4, которые эксплуатируются при поддержке групп китайских техников и, нельзя исключать, пилотируются в боевых вылетах китайскими операторами.

В руководстве, вероятно, имела место серьезная дискуссия по вопросу о глубине вовлечения в ситуацию, но в итоге возобладало мнение о необходимости придерживаться осторожного подхода. Но есть основания полагать: если бы положение вокруг Сирии было менее взрывоопасным, а основные участники выработали бы консенсус по совместным действиям против радикальных исламистов, первая за несколько десятилетий зарубежная китайская военная интервенция могла бы состояться уже сейчас.

Подготовка к применению ВС в удаленных районах

Сам процесс быстрого роста китайской военной мощи – естественный и неизбежный. Китай лишь приводит военные возможности в соответствие с масштабами своей экономики, территории и населения, причем делает это с серьезным запаздыванием, наверстывая отставание, накопленное в период пренебрежения задачами обороны в 1980–1990-е годы. Интерес, однако, представляют приоритеты военного строительства и характер задач, к решению которых готовятся китайские военные.

Можно с уверенностью утверждать, что Пекин предпринимает долгосрочные, систематические, весьма дорогостоящие усилия по подготовке НОАК к активным боевым действиям в удаленных регионах мира. Речь идет не об ограниченных действиях с участием отдельных кораблей и подразделений специального назначения, а об операциях с привлечением весьма крупных сил, включая высадки десантов на побережье стран за тысячи километров от Китая. Пекин готовится к использованию контингентов, насчитывающих тысячи человек, в любой точке мира.

В некоторых случаях КНР инвестирует средства в военные возможности, просто бесполезные для решения наиболее вероятных для НОАК задач в рамках Азиатско-Тихоокеанского региона, таких как защита собственной территории, обеспечение воссоединения Тайваня с материком, защита китайских притязаний в территориальных спорах.

Характерный пример – передача китайским военно-морским силам в июле 2015 г. первой мобильной десантной платформы (по классификации создавших данный класс судов американцев – Mobile Landing Platform, MLP) «Дунхайдао» всего два года спустя после появления подобного судна в США. Как принципиально новый класс судов обеспечения они изобретены в Соединенных Штатах в рамках концепции «морского базирования» (seabasing). И предполагают проведение морских десантных операций на значительном удалении от своих баз и без опоры на береговую инфраструктуру.

Мобильная десантная платформа позволяет организовать перевалку любых типов грузов в открытом море с обычных транспортных судов (военных и гражданских) на специализированные десантные катера. Цель – осуществление постоянного потока грузов с неспециализированных транспортных судов на необорудованное побережье для поддержки действий экспедиционных сил. Применение MLP не имеет смысла, если расстояние от собственных баз исчисляется десятками или сотнями миль, поскольку тогда доставка грузов на побережье возможна при помощи многочисленных десантных катеров, малых десантных кораблей и небольших гражданских судов непосредственно из своих портов. Мобильные десантные платформы не нужны, если предполагается использование лишь небольшого экспедиционного контингента в несколько сотен человек, поскольку для него достаточно специализированных десантных кораблей. Развитие технологий MLP демонстрирует амбиции к приобретению потенциала развертывания в удаленных районах мира военных группировок в тысячи человек, готовых к активным военным действиям.

Развитие десантных сил, а также возможностей по снабжению боевых кораблей в открытом море уже на нынешнем этапе выглядит избыточным по отношению к обычно декларируемым для ВМС НОАК задачам возвращения Тайваня и удержания спорных островов в Южно-Китайском море. Фактически десантные силы ВМС НОАК уже опередили советский ВМФ образца 1980-х годов. Например, китайский флот получил четыре десантно-вертолетных корабля-дока проекта 071, а всего их должно быть не менее шести. ВМФ СССР в зените своего могущества имел всего лишь три десантных корабля, способных нести вертолеты и оснащенных доковыми камерами – проект 1174 «Носорог», но «Носороги» были вдвое меньше китайских кораблей по водоизмещению и обладали целым рядом конструктивных недостатков. Китай обладает 29 большими десантными кораблями проекта 072 различных модификаций. Если первые из них примерно соответствовали по своим характеристикам основным советским большим десантным кораблям проекта 775, то их поздняя версия (10 кораблей типа 072-III) уже намного превосходит советские корабли по водоизмещению и несет десантные вертолеты.

Особое внимание Китай уделяет развитию транспортов снабжения, предназначенных для поддержки действий флота на большом удалении от собственных баз. Флот имеет более десятка транспортов снабжения водоизмещением более 20 тыс. тонн и ведет строительство первого гигантского (более 40 тыс. тонн водоизмещения) транспорта проекта 901.

Надводные силы китайского флота уже обладают значительными возможностями по поддержке экспедиционных сил и превосходят в этом отношении ВМФ СССР 1980-х годов. Например, готовы или находятся на разных стадиях строительства около 20 боевых кораблей, оснащенных зенитными ракетными комплексами большой дальности С-300Ф или HQ-9 (в настоящее время ракетные крейсера с ЗРК С-300Ф играют ключевую роль в обеспечении безопасности российского контингента в Сирии). К ним относятся эсминцы проектов 051C (2), 052C (6) и 052D (построено четыре, восемь проходят испытания либо находятся в разных стадиях готовности). ВМФ СССР на пике имел системы ПВО такого класса лишь на семи кораблях (по три крейсера проектов 1144 и 1164 и один большой противолодочный корабль проекта 1134). Добавим, что эсминцы 051D также оснащены многофункциональными системами оружия и способны применять крылатые ракеты по наземным целям – такие возможности у российского флота появились лишь недавно.

Советский Союз не располагал полноценными боеготовыми авианосцами. Достроив бывший советский авианесущий крейсер «Варяг», Китай реализует крупномасштабную программу развития авианосного флота, которая позволит уже в начале следующего десятилетия ввести в строй первые атомные авианосцы «американского» типа с использованием электромагнитных катапульт. В настоящее время в процессе строительства находятся два авианосца. Продолжается и крупная программа строительства стратегической военно-транспортной авиации. Как предполагается, первые тяжелые транспортные самолеты Y-20 китайского производства достигнут начальной боеготовности в 2017 году.

Элементы, связанные с выполнением задач за рубежом, все более явно присутствуют и в боевой подготовке НОАК. Например, в январе 2016 г. более 2 тыс. военнослужащих морской пехоты и полка специальных операций китайских ВМС провели учения в пустыне Гоби в экстремальных климатических условиях. Ряд зарубежных специалистов восприняли учения как показатель формирования на основе морской пехоты универсальных экспедиционных сил, способных действовать в разных географических зонах и не обязательно в привязке к морю, подобно тому как это имеет место в Соединенных Штатах. Разумеется, на официальном уровне КНР отрицает подобные намерения.

Когда же Китай рассчитывает пустить в дело все эти впечатляющие технические возможности? Едва ли мы увидим их применение в ближайшие годы. Современные военно-технические проекты обычно весьма продолжительны по срокам реализации. Китай находится в самом разгаре серии крупных политических, экономических и военных преобразований. Стартовавшая в начале 2016 г. радикальная военная реформа предполагает ликвидацию целого ряда структур военного управления, созданных коммунистами еще до образования КНР в 1949 году. На фоне крупных сокращений (Си Цзиньпин в сентябре 2015 г. заявил о планах уменьшить численность НОАК на 300 тыс. человек) полностью реорганизована система военных округов, ликвидирован старый Генеральный штаб, на его месте создан новый Объединенный штаб и реализован целый ряд других крупных нововведений. Опубликованные 1 января Центральным военным советом КНР «Соображения по углублению военной реформы» указывают, что преобразования позволят «добиться прорыва» в эффективности управления китайскими вооруженными силами к 2020 году. Можно предположить, что 2020 г. является для китайцев некоторой рубежной датой, к которой предполагается довести до конца как основные организационные реформы, так и крупнейшие технические проекты.

Выход Китая на мировую арену в качестве полноправной великой державы, несомненно, готовится, но когда он произойдет – предсказать сложно. Не вызывает сомнений лишь тот факт, что это событие будет тщательно срежиссировано для произведения максимального эффекта внутри Китая и на международной арене.

Китай > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754250 Василий Кашин

Не по-соседски

Российско-турецкие отношения и проблемы безопасности Кавказского региона

Сергей Маркедонов – кандидат исторических наук, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.

Резюме Россия и Турция могут оказаться не в состоянии предотвратить слом статус-кво на Южном Кавказе, что опасно для обеих стран. Велик риск того, что и Москва и Анкара будут вынуждены действовать фактически в одностороннем порядке.

Данная статья представляет собой сокращенную версию записки, подготовленной по заказу Валдайского клуба в апреле 2016 года. Полную версию со справочным аппаратом можно прочитать по адресу valdaiclub.com

Прошлогодний инцидент с российским бомбардировщиком Су-24 в одночасье изменил характер отношений между Россией и Турцией. Стратегическое партнерство (а именно так их видели лидеры двух стран) сменилось жесткой конфронтацией. Демонстрационный эффект усилился за счет того, что отношения Москвы и Анкары еще недавно рассматривались как пример трансформации противостояния двух евразийских гигантов, исторических конкурентов и геополитических противников в успешное сотрудничество.

Однако трагическое событие, случившееся 24 ноября 2015 г., не открыло принципиально новых противоречий между Москвой и Анкарой. Еще в 2009 г., когда отношения развивались по нарастающей (и прошли, среди прочего, испытание событиями «пятидневной войны» на Кавказе), турецкий эксперт Бюлент Араз использовал для их характеристики метафору «соревновательное соперничество» и предрекал взаимодействию России и Турции «многообещающие, но сложные перспективы».

Динамично развивающиеся экономические связи не могли скрыть различия в подходах к нагорно-карабахскому урегулированию, ситуации вокруг Кипра, развитию закавказской энергетики. После «арабской весны» и начала вооруженного противостояния в Сирии обозначились серьезные противоречия по поводу перспектив Ближнего Востока. Москва в качестве главной угрозы видела укрепление радикальных джихадистских группировок и крах государственности в регионе, что создавало риски для самой России и соседних стран постсоветского пространства. Анкара же, с одной стороны, искала возможности для укрепления позиций в качестве региональной сверхдержавы, а с другой – стремилась к сдерживанию любых проявлений курдского самоопределения. В 2014 г. добавились расхождения по статусу Крыма. И хотя после присоединения полуострова к России Анкара не поддержала санкции, введенные партнерами по НАТО, четкую позицию по данному вопросу она обозначила. По справедливому замечанию Павла Шлыкова и Натальи Ульченко, тема Крыма и Украины подогревалась и вводилась в широкий общественно-политический оборот во многом искусственно.

Таким образом, ноябрьский инцидент прошлого года перевел количество старых проблем и противоречий в новое качество. Он воочию продемонстрировал, что даже эффективная экономическая кооперация, существующая поверх внешнеполитических противоречий, не обеспечит устойчивость отношений, а критические выпады в адрес США, на которые не скупились представители турецкого истеблишмента, не означают совпадения позиций по широкому спектру вопросов с российскими партнерами.

Большой Кавказ: риски и угрозы в тени Сирии и Украины

Сегодня в фокусе внимания политиков и экспертов находится ближневосточный театр российско-турецких отношений. Однако не менее важным представляется анализ динамики в других регионах, прежде всего на Большом Кавказе. Регион сохраняет стратегическую значимость.

Во-первых, дают о себе знать неразрешенные конфликты, в особенности нагорно-карабахское противостояние, где в последнее время возросло число вооруженных инцидентов (не только на линии соприкосновения сторон, но и на границе Армении и Азербайджана за пределами конфликтного региона). В отличие от Нагорного Карабаха ситуация в Абхазии и Южной Осетии выглядит относительно спокойной. Две частично признанные республики получили военно-политические гарантии и социально-экономическую помощь России, а Грузия, несмотря на официальную риторику о восстановлении территориальной целостности как важнейшем приоритете, не предпринимает усилий по восстановлению юрисдикции над Сухуми и Цхинвали.

Абхазский и югоосетинский выбор упрочил связи Тбилиси с Соединенными Штатами, НАТО и Евросоюзом. Правительство «Грузинской мечты» не только не пересмотрело прозападный вектор Михаила Саакашвили, но и укрепило его. При этом действия Южной Осетии по пограничному размежеванию (известные как «бордеризация»), поддерживаемые Москвой, вызывают у Тбилиси и Запада опасения по поводу продвижения России на собственно грузинскую территорию.

Во-вторых, Россия и США рассматривают Южный Кавказ как площадку для геополитической конкуренции, и события вокруг Украины лишь оттенили, но не отменили этот факт. Для Вашингтона регион интересен в контексте «энергетического плюрализма», т.е. альтернативного обеспечения Европы нефтью и газом, а также как ресурс сдерживания амбиций Тегерана и Москвы. Для России, в составе которой семь республик Северного Кавказа, положение дел в странах по другую сторону Кавказского хребта является продолжением внутриполитической повестки, особенно в сфере безопасности.

В-третьих, помимо уже имеющихся проблем значительно выросла роль так называемых «фоновых факторов». Речь прежде всего об угрозе со стороны запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ). Ранее джихадистские структуры Ближнего Востока, такие как «Аль-Каида», не объявляли Кавказ сферой своих интересов или приоритетным регионом. Летом 2014 г. представители ИГ сделали подобное заявление: в его рядах немало людей кавказского происхождения.

Украинский кризис вывел на более высокий уровень конкуренцию между европейской и евразийской интеграцией. Часть постсоветских государств (среди них Грузия) выбрала Соглашение об ассоциации с Европейским союзом, часть (в их числе Армения) – вхождение в Евразийский экономический союз под эгидой Москвы, а некоторые (например, Азербайджан) – балансирование между интеграционными векторами. И те и другие страны, вовлеченные в этнополитические конфликты, рассматривают интеграционные возможности как дополнительный инструмент обеспечения своих интересов. Кризис на Украине способствовал активизации контактов между Грузией и НАТО. И хотя Тбилиси не получил План действий по членству в Альянсе, но добился в сентябре 2014 г. «усиленного сотрудничества» с Североатлантическим альянсом. В Крцаниси же в августе 2015 г. открылся совместный учебный центр для подготовки грузинских офицеров и военных из стран НАТО и государств-партнеров блока.

Турция на Кавказе: традиции, мотивы, интересы

В отличие от США и стран Евросоюза, Турция – не новичок в кавказской политике. В XVI–XVIII вв. исторический предшественник Турецкой республики – Османская империя – вела борьбу за доминирование на Кавказе с Персией, а в XVIII – начале ХХ вв. – с Российской империей. Значительная часть территорий нынешних государств Южного Кавказа в различные периоды входила в состав этого мощного имперского образования. Однако на протяжении многих десятилетий после создания в 1923 г. современной Турции ее элита игнорировала кавказское направление. Вдохновленная идеями Кемаля Ататюрка о том, что ислам и имперское наследие консервируют отсталость и сдерживают модернизацию, она была обращена к Европе (а после 1945 г. и к США). Кавказ отодвинули на задний план. В годы холодной войны Турция была лишь натовским форпостом по отношению к южной части Советского Союза.

По справедливому замечанию Керима Хаса, эксперта по евразийской политике Международной организации стратегических исследований (Анкара), «распад Советского Союза позволил Турции после долгого исторического перерыва заново открыть ряд территорий, одной из которых стал Кавказ, граничащий со Средней Азией и связанный с ней тесными историческими, этническими, культурными, лингвистическими и религиозными узами». С приходом же к власти в Турции Партии справедливости и развития во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом Анкара стала вести более активную и самостоятельную политику в регионах, которые исторически относились к «османскому пространству». Именно Эрдоган после «пятидневной войны» 2008 г. предложил т.н. «Платформу стабильности и сотрудничества на Кавказе». Впрочем, инициатива не была реализована из-за противоречивых интересов стран региона, а также внешних игроков.

Интерес Турции к Кавказу определяется несколькими факторами. Во-первых, она имеет прочные связи с тюркоязычным Азербайджаном. Анкара признала независимость этой страны 9 декабря 1991 г., то есть через день после подписания Беловежских соглашений. За четверть века две страны превратились в стратегических союзников. Турция последовательно поддерживает территориальную целостность Азербайджана и осуждает действия Армении в Нагорном Карабахе. Турецкие военные активно участвуют в подготовке и переподготовке азербайджанского офицерского корпуса. Турция начиная с апреля 1993 г. и до настоящего времени блокирует сухопутную границу с Арменией (около 300 км).

И хотя турецкое общественное мнение время от времени требует применить к Еревану более жесткие меры и активнее поддержать Азербайджан, официальная Анкара уходила от прямого вовлечения в военное противоборство. Турецкая дипломатия по большей части стремилась мобилизовать международное общественное мнение против Армении. Также велась информационная кампания по обличению армянских властей и диаспоры, якобы оказывающей помощь Рабочей партии Курдистана, которую в Турции рассматривают как террористическую.

Азербайджан и Турция вовлечены в различные энергетические проекты (Баку–Тбилиси–Джейхан и Баку–Тбилиси–Эрзерум, Трансанатолийский и Трансадриатический газопроводы) и инфраструктурные программы (железная дорога Баку–Ахалкалаки–Тбилиси–Карс). И если цель первых – стать альтернативным поставщиком углеводородного сырья в Евросоюз, то железнодорожное строительство фактически нацелено на усугубление изоляции Армении, поскольку ведется в обход ее территории и без ее участия.

Во-вторых, общие интересы связывают Турцию и Грузию. Официальный Тбилиси стремится в НАТО (если не стать полноправным членом альянса, чему мешают неразрешенные этнотерриториальные конфликты, то как минимум укрепить военно-политические связи), Анкаре же важно увязать свои региональные амбиции с поддержкой Североатлантического блока. Две страны также объединяет и участие в совместных энерготранспортных проектах. С помощью турецкого бизнеса реконструированы аэропорты в Тбилиси и Батуми. Следует отметить такие сферы двусторонней кооперации, как военно-техническое сотрудничество (модернизация аэродрома в Марнеули) и торговля.

В-третьих, значительную роль играют кавказские диаспоры. По различным оценкам, около 10% населения современной Турции имеют связь с Северным Кавказом и Закавказьем. Приблизительная численность выходцев из северокавказского региона оценивается в 3–5 млн человек, азербайджанцев – 3 млн, грузин – 2–3 миллиона. Многие из них ведут активную общественную и лоббистскую деятельность, представлены в армии, парламенте, медийных структурах, являются важным электоральным ресурсом. Среди наиболее влиятельных кавказских НПО можно назвать Kafkas Derne?i («Кавказская ассоциация»), Kafkas Vakf? («Кавказский фонд») и Birle?ik Kafkas Dernekleri Federasyonu («Объединенная федерация кавказских ассоциаций»), которые созданы черкесами. Есть также Çeçen Dayan??ma Grubu («Группа чеченской солидарности»). Азербайджанская и грузинская диаспора имеют свои организации Azerbaycan Dostluk Derne?i («Азербайджанская ассоциация дружбы»), Gürcistan Dostluk Derne?i («Грузинская ассоциация дружбы»).

В-четвертых, турецкие действия на Кавказе воспринимаются в контексте не только внешнеполитических подходов Анкары, но и как солидарное участие в освоении региона Западом. Соединенные Штаты и их союзники из Евросоюза всячески поддерживают трехстороннюю кооперацию Турции, Азербайджана и Грузии. По словам эксперта вашингтонского Центра стратегических и международных исследований Джеффри Манкоффа, приоритетом США является продвижение «геополитического плюрализма» и обеспечение поставок каспийской нефти и газа в Европу. В зависимости от развития мировых энергетических рынков в ближайшее десятилетие или около того значение поставок каспийских энергоресурсов для Европы может пойти на убыль. Но Соединенные Штаты все же будут поддерживать трубопроводы через Южный Кавказ как средство обеспечения геополитического плюрализма, то есть минимизации российского военно-политического присутствия в регионе. Согласно выводам авторов доклада «Прослеживая Кавказский круг» (Фиона Хилл, Кемаль Кириши и Эндрю Моффатт), вышедшего в свет под эгидой Института Брукингса в июле 2015 г., вовлеченность Вашингтона и его союзников в региональные дела невелика, и этот недостаток следует исправить. При этом авторский коллектив рассматривает Турцию наряду с Евросоюзом и Соединенными Штатами как часть коллективного Запада. Схожим образом трактует турецкие действия в Закавказье (то есть как вклад в западное «вовлечение) и руководитель программы по изучению Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии известного европейского института FRIDE Йос Боонстра в своем докладе «Южнокавказский концерт: каждый играет на свой лад» (опубликован в сентябре прошлого года).

В-пятых, самой большой проблемой для турецкой внешней политики на постсоветском пространстве стала Армения. За последние два с половиной десятилетия эти две страны не раз предпринимали попытки «сломать лед», однако видимых успехов не достигли. После подписания в октябре 2009 г. двух протоколов о восстановлении дипотношений и общей нормализации процесс примирения вошел в состояние стагнации, в котором и пребывает в настоящее время. По-прежнему не установлены дипломатические отношения, продолжается блокада сухопутной границы. Интерпретация трагических событий 1915 г. в Османской империи, официально принятая на государственном уровне, до сих пор жестко противопоставляет Армению и Турцию. Остроты отношениям добавляет и стратегическое взаимодействие Москвы и Еревана. Армения вместе с Россией состоит в Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), а 102-я российская военная база в Гюмри дислоцируется именно на армяно-турецкой границе.

Москва и Анкара: кавказская региональная динамика

Российско-турецкие отношения на кавказском направлении за последние четверть века переживали спады и подъемы. Были не только резкие расхождения во время вооруженной фазы нагорно-карабахского конфликта (1991–1994) и в период первой антисепаратистской кампании России в Чечне, но и компромиссы и признание нового статус-кво на Северном Кавказе в начале 2000-х, а в Закавказье – после 2008 г. (в целом выгодного РФ).

Хотя Анкара не разделяла взгляд Москвы на статус Абхазии, Южной Осетии и территориальную целостность Грузии, в открытую полемику она не вступала. Наличие абхазской диаспоры, а также бизнес-контакты граждан Турции – выходцев из Абхазии со своей исторической родиной делали политику Анкары более нюансированной. Турцию посещали, пускай и с частными визитами, первый и второй президенты Абхазии Владислав Ардзинба и Сергей Багапш (при желании турецкие власти могли их не пустить). Осенью 2009 г. в Сухуми побывал известный турецкий дипломат Юнал Чевикоз, что спровоцировало слухи о возможном признании абхазской независимости. Турецкие продовольственные и промышленные товары до начала 2016 г. занимали около 20–25% общего объема абхазского рынка. Присутствовали и другие формы бизнес-контактов. Это и фрахт турецких рыболовецких судов во время путины, и экспорт угля из абхазского Ткварчели (Ткуарчала) на турецкую территорию.

Однако конфронтация между Россией и Турцией обозначила потенциальные точки риска не только на Ближнем Востоке, но и за его пределами. По мнению польского востоковеда Конрада Заштовта, «конфликт между Турцией и Россией из-за противоречивых интересов этих стран на Ближнем Востоке углубляет разделение Кавказского региона на два блока. Как результат Турция укрепляет политическое и экономическое сотрудничество с Грузией и Азербайджаном, в то время как Россия расширяет военную кооперацию с Арменией». Но насколько верно представление о Кавказе как потенциальной площадке столкновения российских и турецких интересов?

На первый взгляд, многие факты свидетельствуют в пользу данного тезиса. Так, в начале декабря, вскоре после инцидента с российским бомбардировщиком Су-24, турецкий премьер Ахмет Давутоглу заявил, что «для разрешения конфликта в Нагорном Карабахе и мира в регионе необходимо полностью освободить оккупированные азербайджанские земли». В свою очередь, в конце 2015 г. произошло укрепление российского военного присутствия в Армении, а в начале февраля 2016 г. опубликован список российских вооружений, поставляемых в эту республику. В январе нынешнего года Абхазия, руководствуясь Договором с РФ о союзничестве и стратегическом партнерстве, присоединилась к российским санкциям против Анкары. Естественно, это не могло не отразиться на позициях турецкого руководства в отношении Грузии. Не случайно по итогам трехсторонней встречи в Тбилиси (19 февраля 2016 г.) главы МИД Турции, Грузии и Азербайджана подписали совместную декларацию, в которой обеспечение территориальной целостности названо одним из высших приоритетов региональной безопасности. После резкого обострения конфликта в Нагорном Карабахе в начале апреля 2016 г. президент Эрдоган выразил поддержку Баку и соболезнования по поводу гибели азербайджанских военнослужащих на линии соприкосновения.

Стоит отметить и другие резоны, не позволяющие говорить о жесткой фрагментации Кавказа по блокам во главе с Россией и Турцией. Во-первых, решение о наращивании российско-армянской военно-политической кооперации имело собственную логику и динамику. Оно было принято еще до инцидента с Су-24. В апреле прошлого года сообщалось о создании единых систем ПВО в Восточной Европе, Центральной Азии и на Кавказе в рамках СНГ. 11 ноября 2015 г. президент России Владимир Путин распорядился подготовить документ о создании общей с Арменией региональной системы ПВО в Кавказском регионе. Российско-турецкая конфронтация придала особую остроту всем этим планам и, если угодно, дополнительную символическую нагрузку. 23 декабря 2015 г. министры обороны РФ и Армении Сергей Шойгу и Сейран Оганян подписали соглашение о совместной системе противовоздушной обороны. Тогда же в Армению поступила авиатехника более новых модификаций.

Во-вторых, сколь ни были бы близки позиции Анкары, Баку и Тбилиси, их нельзя считать тождественными. У Азербайджана непростые отношения с Западом, и в последнее время критика авторитарных методов Баку со стороны США и Евросоюза стала намного более жесткой. Россия уже не первый год видится в прикаспийской республике как противовес Западу и дополнительный источник международной легитимации режима. Есть у Азербайджана интерес и к экономической кооперации с Россией, и к взаимодействию против джихадистской угрозы. Последний пункт способен заинтересовать и Грузию, столкнувшуюся с аналогичным вызовом в Панкиси. Кстати, ни Тбилиси, ни Баку не стали полностью уравнивать свои интересы с официальным Киевом, их позиции в 2014 – начале 2016 гг. выглядели более сложными. Азербайджан также занимает довольно осторожную позицию по Сирии, опасаясь, как и Россия, коллапса светской государственности на Ближнем Востоке и экспорта джихадистских идей и практик. Как следствие, Баку не готов привязать свою внешнеполитическую линию к турецкому подходу. «Наши отношения динамично развиваются как с Турцией, так и с Россией, и Азербайджан уделяет особое внимание углублению связей с обеими странами», – заявил в феврале 2016 г. глава МИД Эльмар Мамедьяров, отметив, что его страну не устраивает нынешнее состояние отношений между Москвой и Анкарой.

В-третьих, столкнувшись с эскалацией конфликта в Нагорном Карабахе, Россия продолжает искать баланс между Арменией (стратегическим союзником) и Азербайджаном (стратегическим партнером). Утратив многие рычаги влияния на Грузию после признания Абхазии и Южной Осетии, Москва не может позволить себе такой роскоши, как втягивание во вражду с Азербайджаном, чем, конечно, не преминут воспользоваться турецкие политики. И в этом случае на дагестанском направлении мы рискуем получить дополнительные очаги нестабильности вдобавок к уже имеющимся (только с декабря 2015 г. в Дагестане было четыре теракта под знаменем ИГ). Более того, превращение Азербайджана в откровенно враждебное государство завершит формирование антироссийской конфигурации Анкара–Баку–Тбилиси, в которой пока есть внутренние разногласия.

В-четвертых, из кавказского уравнения нельзя исключать такую переменную, как Иран. Тегеран стремится вести самостоятельную линию, не примыкая ни к одному из центров силы (Запад или Россия). При этом Исламская Республика – единственная страна, выступающая с критикой «Обновленных мадридских принципов нагорно-карабахского урегулирования» и полагающая, что данный вопрос, как и другие конфликты, должен разрешаться без участия внешних нерегиональных игроков. В «разморозке» боевых действий (с возможным подключением той же Турции на стороне Азербайджана) Тегеран видит угрозу своим интересам, поскольку опасается более активного военно-дипломатического вмешательства США и Евросоюза, в том числе в формате миротворческой операции.

Но Азербайджан последовательно подчеркивает свой интерес к нормализации отношений с Ираном (23 февраля 2016 г. состоялся визит Ильхама Алиева в Тегеран и его переговоры с духовным лидером Али Хаменеи и с президентом Хасаном Роухани). Это происходит, несмотря на расхождения по Сирии и Ближнему Востоку в целом между Турцией, стратегическим союзником Баку, и Исламской Республикой. Перспективы развития двусторонних отношений с Тегераном видит и Тбилиси (свидетельством чему переговоры между министром энергетики Грузии Кахой Каладзе и министром нефти Ирана Бижаном Намдаром Зангане в феврале 2016 г.). Нормализация отношений с Западом и выход из режима санкций открывают перед Ираном новые возможности на Кавказе, с чем не сможет не считаться ни один игрок, включая Москву и Анкару.

В-пятых, сам Запад, поддерживая «геополитический и энергетический плюрализм», не заинтересован в одностороннем усилении Турции, а также расширении ее евразийских амбиций. Еще в июле 2006 г. Палата представителей Конгресса США (во многом под влиянием армянского лобби) проголосовала за предоставление гарантий того, что никакие экспортные и импортные фонды не будут использованы для содействия проекту строительства железной дороги Баку–Ахалкалаки–Тбилиси–Карс в обход Армении. И по настоящее время эта позиция остается прежней.

Три сценария: между статус-кво и modus vivendi

Говорить о разделении Кавказского региона из-за конфронтации России и Турции пока не приходится, хотя опасность есть. Неразрешенные этнополитические проблемы на фоне отсутствия прорыва в российско-турецких отношениях создают потенциальные риски.

В этой ситуации возможны три сценария. Первый – борьба за сохранение статус-кво. Россия, не разрешив для себя проблемы Сирии и Украины, вряд ли захочет ломать нынешний порядок вещей на Кавказе. Особенно когда Запад фактически смирился с уходом Абхазии и Южной Осетии в российскую сферу влияния взамен на укрепление собственных позиций в Грузии (такой раздел лишь укрепляет положение дел, сложившееся в регионе после августа 2008 г.).

Для Москвы слом хрупкого статус-кво в Нагорном Карабахе может иметь негативные последствия. Развитие ситуации по неблагоприятному сценарию поставит под вопрос перспективы евразийских интеграционных проектов (ОДКБ и ЕАЭС), учитывая отсутствие консенсуса среди их участников по поводу военно-политической поддержки Армении, а также резко противопоставит интересы Москвы и Баку, к чему сегодня не готовы обе стороны (даже в условиях российско-турецкой конфронтации).

Турция в своих возможных действиях по обострению ситуации в Карабахе (а к конфликтам в Абхазии и Южной Осетии Анкара всегда проявляла крайне ограниченный интерес) чрезвычайно связана фактором Запада. На сегодня непризнанная никем (даже Арменией) Нагорно-Карабахская Республика (НКР) – единственное образование такого рода на постсоветском пространстве, получающее хотя и незначительное, но финансирование из американского госбюджета. В случае активного и, главное, открытого военного вовлечения Анкары в конфликт армянское лобби и в Конгрессе США, и в европейских странах (прежде всего во Франции) предпримет значительные усилия. Не факт, что это приведет к тотальной заморозке стратегически важных обеим сторонам американо-турецких отношений. Но в любом случае не позволит представить конфликт как proxy war между Россией и Западом (что де-факто удалось на Украине и в Грузии). Во многом по этой же причине (а также не имея решающего военно-технического преимущества перед армянской стороной) Азербайджан также не спешит конвертировать жесткую риторику в практические действия. Сдерживающую роль играет и Иран, рассматривающий полномасштабное возобновление военных действий как угрозу своим интересам.

Впрочем, сценарий сохранения статус-кво не означает полного замораживания ситуации. Не исключены варианты «тестирования» противоборствующих сторон и стратегических союзников, стоящих за ними (Россия и Турция). Рост числа инцидентов на линии соприкосновения и вдоль армяно-азербайджанской границы за пределами собственно Нагорного Карабаха создает дополнительное напряжение, которое, среди прочего, интерпретируется и как последствие ближневосточного противостояния Москвы и Анкары (даже если в действительности это не так).

Второй сценарий предполагает активизацию военных действий и возможное перерастание инцидентов (обстрелы, диверсионные рейды) в полномасштабное противостояние с вовлечением третьих сторон (прежде всего России и Турции). Развитие событий по такому алгоритму возможно в случае утраты (полной или значительной) контроля над ситуацией на линиях соприкосновения противоборствующих сторон. Вряд ли Анкара и Москва будут сами подталкивать к реализации такого варианта по причинам, указанным выше. Но они могут стать его заложниками, если эскалация произойдет сама собой. В этом особая опасность апрельского обострения.

Издержки от «сдачи» стратегического союзника могут оказаться слишком высокими. Таким образом, наибольший риск именно в том, что Россия и Турция окажутся не в состоянии предотвратить обвал кавказского статус-кво, что опасно для них обеих. Тогда велик риск того, что и Москве, и Анкаре придется действовать фактически в одностороннем порядке. Их союзники по ОДКБ и ЕАЭС, с одной стороны, и по НАТО, с другой, не имеют прямого интереса ни к вмешательству в противостояние в Нагорном Карабахе, ни к участию в его урегулировании в стадии новой эскалации. От реализации негативного сценария удерживает имеющаяся и в Армении, и в Азербайджане «вертикаль власти». В случае же внутриполитической дестабилизации в обеих странах (причины здесь вторичны) положение дел может измениться, и не в лучшую сторону.

Третий сценарий – нахождение modus vivendi и улучшение отношений – представляется в краткосрочной перспективе маловероятным. Более того, поскольку сегодняшняя конфронтация катализирована ближневосточными событиями, именно оттуда должен начаться процесс нормализации. Возможно, успех перемирия и мирного процесса в Сирии сделает позиции Москвы и Анкары ближе (или создаст некие предпосылки для сглаживания противоречий). В этом случае возможно и снижение рисков в других регионах, где интересы двух стран пересекаются.

Россия. Турция. СКФО > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754245 Сергей Маркедонов

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

От ВМФ до МВФ

Фёдор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Научный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.

Резюме После окончания активной российской военной кампании на Ближнем Востоке наступила другая фаза, пока, правда, непонятно, какая. Тем не менее, некоторые предварительные итоги бурного сезона 2015-2016 можно подводить.

После окончания активной российской военной кампании на Ближнем Востоке наступила другая фаза, пока, правда, непонятно, какая. Тем не менее, некоторые предварительные итоги бурного сезона 2015-2016 можно подводить. С тем, что сирийская коллизия много глубже и обширнее, чем просто еще один региональный конфликт, никто не спорит.

Дмитрий Евстафьев выделяет пять стратегических тенденций развития региона и мира, которые проявились в Сирии и, вероятнее всего, будут усугубляться. В частности, он ставит под сомнение распространенную идею о неизбежной победе полицентризма над монополярностью, подчеркивая, что обе модели имеют влиятельных сторонников среди значимых держав. Интересное ответвление ближневосточной темы затрагивает Владимир Чернега – как приток мусульман влияет на изменение государственного строя европейских стран.

Прохор Тебин анализирует действия российского Военно-морского флота в Сирии – первую крупную операцию за долгие годы. Николай Кожанов рассматривает отношения России и Ирана в контексте событий последних месяцев и приходит к выводу, что даже тесное взаимодействие не означает союзничества. Сергей Маркедонов связывает ближневосточные события с Южным Кавказом, где недавно тоже произошло резкое обострение.

Специальный раздел посвящен Евразии – континент находится в центре всеобщего внимания, в том числе и из-за угрозы распространения радикального исламизма с Ближнего Востока. Впрочем, более серьезные вопросы связаны с самим евразийским устройством, как будет организовано это огромное пространство. Весьма характерна статья Роберта Каплана – идеальный пример, мягко говоря, небесстрастного подхода. Автор воспроизводит все имеющиеся клише и выбирает в качестве базовых самые негативные из всех мыслимых сценариев развития России и Китая, делая на этой основе вывод о неизбежном скором превращении Евразии в зону бедствия. Сергей Ткачук, напротив, оптимистичен – он видит в Евразийском экономическом союзе эффективный инструмент сопряжения самых разнообразных интересов от Европы до Юго-Восточной Азии. Георгий Толорая бросает взгляд на самую восточную оконечность Евразии – Корейский полуостров, разбирая причины, по которым случилось очередное резкое обострение вокруг КНДР.

Китай переживает не самое простое время, однако мало кто оспаривает, что именно от этой страны прежде всего зависит сегодня динамика изменений в мире. Во всяком случае, от Пекина ждут, что он будет играть решающую роль. Готов ли он к этому? Впервые за долгое время очевидны признаки того, что КНР наращивает потенциал проекции силы далеко за пределами прилегающих территорий, утверждает Василий Кашин. Владимир Портяков спорит с китайскими специалистами, которые сообщают, что Китай уже догнал Соединенные Штаты по совокупной мощи. Впрочем, в наличии у Пекина таких амбиций он не сомневается. Панкаж Жемават и Томас Хоут указывают на относительную слабость китайских корпораций, глобальная активность которых должна быть неотъемлемой частью мировой роли страны. Фэн Шаолэй рассуждает о преемственности китайской внешней политики, которая, конечно же, не стремится ни к какой доминирующей роли, боже упаси. Фу Ин, демонстрируя идеально сбалансированный подход, объясняет, почему китайско-российские отношения имеют стратегический характер, но никогда не станут полноценным альянсом.

Мартин Гилман задается вопросом, может ли Международный валютный фонд сохранить свое влияние и роль в ситуации, когда мировой баланс сдвигается в сторону незападных стран, а идея универсализма уступает место фрагментации. Николай Новичков обращает внимание на связь политических процессов с развитием туризма. А Илья Косых пишет о возможностях, которые открывает кризис в отношениях России и Запада для внутреннего туризма.

В следующем номере мы обратимся к горячей теме международного права – что с ним происходит и как восстановить доверие. Мы продолжим следить за развитием Китая и не оставим в стороне военные угрозы. Ну и, наверняка, случится что-то еще, достойное нашего внимания.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754104 Федор Лукьянов

Борьба или бегство

Выбор Америки на Ближнем Востоке

Кеннет Поллак – старший научный сотрудник в Институте Брукингса.

Резюме Политическая система США склонна избегать решительных действий, и следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

На Ближнем Востоке редко царит спокойствие, но так плохо, как сегодня, не было еще никогда. Полномасштабные гражданские войны охватили Ирак, Ливию, Сирию и Йемен. Новые конфликты зреют в Египте, Южном Судане и Турции. Последствия этих войн угрожают стабильности Алжира, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии и Туниса. Напряжение между Ираном и Саудовской Аравией достигло новых высот, так что над регионом нависла угроза религиозной войны. Израиль и палестинцы перешли в режим вялотекущего насилия. Кувейту, Марокко, Оману, Катару и ОАЭ до сих пор удавалось избежать потрясений, но даже их страшит то, что происходит вокруг. Такого хаоса на Ближнем Востоке не было со времени монголо-татарских нашествий XIII века.

В ближайшее время положение вряд ли улучшится. Сколько бы раз американцы ни повторяли, что жители Ближнего Востока, предоставленные самим себе, одумаются и справятся с трудностями, этого никогда не случится. Без внешнего влияния лидеры региона раз за разом выбирают стратегии, усугубляющие конфликт и питающие постоянную нестабильность. Гражданские войны – это особо сложные проблемы, и без решительного вмешательства извне они длятся десятилетиями. Гражданская война в Конго продолжается уже 22-й год, в Перу – 36-й, а в Афганистане – 37-й год. Нет оснований надеяться, что ближневосточные конфликты разрешатся сами собой.

Следующему американскому президенту предстоит сделать непростой выбор: прилагать гораздо больше усилий для стабилизации на Ближнем Востоке или более решительно отдалиться от этого региона и его проблем. Но, учитывая, какие бури бушуют сейчас в этой части мира, оба варианта обойдутся Соединенным Штатам намного дороже, чем принято считать. Стабилизация региона почти наверняка потребует больше ресурсов, энергичных усилий, внимания и политического капитала, чем это признают и понимают сторонники активизации внешнеполитической линии США. Но и отказ от контроля над регионом и от ранее взятых обязательств будет связан с несравненно более серьезными рисками, чем признает большинство сторонников ухода из региона. Затраты на укрепление присутствия на Ближнем Востоке более управляемы, чем риск оставить его на произвол судьбы, но любой из вариантов лучше, чем постоянные колебания и нерешительность.

Человек, государство и гражданская война

Чтобы осознать реальный выбор, перед которым оказались на Ближнем Востоке Соединенные Штаты, нужно честно понимать, что там происходит. Хотя модно объяснять беды региона древней враждой и ненавистью или дурной картографией мистера Сайкса и месье Пико, реальные проблемы коренятся в современной системе арабских государств. После Второй мировой войны арабские страны обрели независимость. Большинство стряхнули колониальную власть европейцев, и все взяли на вооружение более современные политические системы, будь то светские республики (читай «диктатуры») или новоиспеченные монархии.

Ни одно из этих государств не функционировало достаточно хорошо. Их экономика во многом зависела от нефти – либо напрямую, поскольку они ее добывали, либо опосредованно через торговлю, социальную помощь и денежные переводы работников. Эти экономики-рантье создавали слишком мало рабочих мест и слишком много богатства, которое их гражданское население не контролировало и не производило, что побуждало правящие элиты относиться к своим гражданам как к иждивенцам. Нефтедоллары служили питательной средой для массовой коррупции, а также раздутого госсектора, не заинтересованного в потребностях или устремлениях широких слоев населения. Положение усугублялось тем, что арабские государства образовались на месте европейских колоний и Османской империи и сохранили их традиционные социокультурные системы, которые нефтяная автократия сочла возможным использовать.

Эта модель кое-как работала несколько десятилетий, но в конце XX века начала разваливаться. Нефтяной рынок стал менее стабильным, длительные периоды низких цен создали экономические трудности даже в богатых нефтью странах, таких как Алжир, Ирак и Саудовская Аравия. Глобализация привнесла в регион новые идеи о связи между правительством и народом, а также влияние иностранных культур. Арабы (и иранцы) все чаще требовали от правительств решения своих проблем, но встречали полное пренебрежение.

К 1990-м гг. народное недовольство стало распространятся на всем Ближнем Востоке. «Братья-мусульмане» и их многочисленные филиалы быстро разрастались в качестве политического противодействия режимам. Другие стали прибегать к насилию – мятежники в регионе Неджд Саудовской Аравии, исламистские повстанцы в Египте и различные террористические группировки в других местах, – и все они пытались свергнуть существующие режимы. В конце концов некоторые из этих групп решили, что для начала им необходимо изгнать всех иностранных спонсоров своих правительств, начиная с США.

В 2011 г. долго сдерживаемое разочарование и жажда политических перемен вырвались наружу во время «арабской весны», когда почти во всех арабских странах начались крупномасштабные протесты, и в пяти государствах правящий режим оказался свергнут или серьезно ослаблен. Но революции – коварная вещь. Особенно ярко это проявилось в арабском мире, где автократы позаботились об устранении всех оппозиционных лидеров, способных объединить страну после падения режима, и где нет альтернативных идей по поводу того, как организовать новое государство. Поэтому в Ливии, Сирии и Йемене итогом стал крах государственности, вакуум в сфере безопасности и гражданская война.

Если проблема первого порядка на Ближнем Востоке – крах послевоенной арабской государственной системы, то не менее важная проблема второго порядка – гражданские войны. Эти конфликты уносят немало жизней, дестабилизируя ситуацию не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире, представляют непосредственную угрозу для жителей региона.

Гражданские войны имеют свойство перекидываться на территорию соседних стран. Границы пересекает не только огромное число беженцев, но и не меньшее число террористов и вооруженных боевиков, а также революционная идеология, боевые действия и изоляционизм. Таким образом, нестабильность перетекает к соседям, где тоже может начаться внутренний конфликт. Исследователи уже выявили закономерность, согласно которой самым верным признаком приближающейся гражданской войны служит соседство с государством, где она уже идет полным ходом.

Стремясь защитить свои интересы и предотвратить распространение конфликта, государства обычно решают поддержать конкретных боевиков или полевых командиров на сопредельных территориях. Но это разжигает конфликт с другими державами, которые выбирают иных фаворитов. Даже если конкуренция опосредована, она может быть изматывающей в экономическом и политическом смысле и даже губительной. В худшем случае вспыхивает региональная война, когда государство, уверенное в том, что его доверенные лица плохо выполняют работу, отправляет в зону конфликта войска. Чтобы убедиться в этой закономерности, достаточно посмотреть на саудовскую интервенцию в Йемене или на военные операции Ирана и России в Ираке и Сирии.

Симптомы самоустранения

Как будто краха послевоенной системы арабской государственности и начала четырех гражданских войн было мало, США вдруг решили дистанцироваться от этого региона. Начиная с османских завоеваний XVI века, Ближний Восток не оставался без надсмотрщика в лице какой-либо великой державы. Это не означает, что внешний гегемон всегда был абсолютным добром, но он часто играл конструктивную роль, помогая смягчить конфликт. Хорошо это или плохо, государства региона привыкли взаимодействовать друг с другом в присутствии третьей доминирующей силы, иногда в переносном, но чаще в буквальном смысле.

Отказ от военного и политического влияния привел к самым плачевным результатам в Ираке. Вывод американских войск из страны стал самым важным фактором втягивания ее в гражданскую войну. Исследователи давно признают, что для выхода из междоусобного конфликта требуется внутренний или внешний миротворец, гарантирующий выполнение соглашения по разделу власти между враждующими партиями. Со временем эта роль может становиться все более символической, как случилось с НАТО в Боснии. В течение примерно пяти лет альянс сократил свое присутствие там до уровня незначительного воинского контингента, но по-прежнему играл важную политическую и психологическую роль в смысле умиротворения соперничающих фракций, чтобы не допустить возврата к насилию. В Ираке такую функцию исполняли США, и их самоустранение в 2010 и 2011 гг. привело к исторически закономерным последствиям.

Этот феномен проявляется на всем Ближнем Востоке. Вывод американских войск заставил правительства по-новому взаимодействовать друг с другом, поскольку исчезла надежда на то, что Вашингтон обеспечит решение проблем безопасности, которых хватает в этом регионе, и предложит путь реального сотрудничества. Уход Соединенных Штатов усугубил опасения многих государств, что другие страны поведут себя более агрессивно без сдерживающего фактора в виде американской военной мощи. Эти страхи заставляют их самих действовать агрессивнее, что, в свою очередь, провоцирует других на более серьезные контрмеры – снова в ожидании того, что США не будут сдерживать ни первоначального действия, ни противодействия. Особенно остро динамика проявляется в отношениях Ирана и Саудовской Аравии по принципу «око за око и зуб за зуб». Обмен агрессивными выпадами становится все более ожесточенным. Саудовцы пошли на дерзкий шаг, осуществив прямое вмешательство в гражданскую войну в Йемене против этнического меньшинства хуситов, которых они считают проводниками иранских интересов.

Хотя Ближний Восток выходит из-под контроля, никто не спешит оказать помощь. Политика администрации Обамы не направлена на смягчение остроты реальных проблем, не говоря уже о том, чтобы разрешить их. С тех пор как президент Барак Обама вступил в должность, положение ухудшилось, и нет предпосылок к тому, что станет лучше после того, как он покинет Белый дом. В Каирской речи 2009 г. Обама заявил, что США попытаются помочь региону приблизиться к созданию новой арабской государственной системы, но не подкрепил призыв реальной политикой, не говоря уже о финансовых ресурсах. В 2011 г. его администрация не смогла разработать последовательную стратегию в отношении «арабской весны», чтобы помочь странам осуществить переход к более стабильным, плюралистическим системам правления. Упустив возможность, Вашингтон теперь едва ли даже на словах признает потребность в постепенных и долгосрочных реформах.

Администрация сосредоточена лишь на устранении симптомов гражданских войн, пытаясь сдерживать их побочные эффекты путем нанесения ударов по ИГИЛ, приема некоторых беженцев и действий по профилактике терактов на собственной территории. Однако история показывает, что бороться со следствиями вместо причин чрезвычайно трудно, и сегодняшний Ближний Восток – не исключение. События в Сирии стали искрой, воспламенившей огонь в Ираке. В свою очередь, отголоски иракского и сирийского катаклизма породили гражданскую «войну низкой интенсивности» в Турции; Иордания и Ливан также стоят на пороге междоусобиц. События в Ливии дестабилизируют Египет, Мали и Тунис. Гражданские войны в Ираке, Сирии и Йемене втягивают Иран и страны Персидского залива в ожесточенное опосредованное противостояние на всех трех полях сражений. А беженцы, террористы и радикализация, становящиеся неизбежным итогом этих войн, создают новые трудности для Европы и Северной Америки.

Искоренить симптомы невозможно, если не лечить основной недуг. Неважно, сколько тысяч беженцев примут на Западе – пока продолжается братоубийство, миллионы будут стремиться прочь. И не имеет значения, сколько террористов уничтожили американцы – если не положить конец гражданским войнам, ряды террористов будут и дальше пополняться за счет молодых людей. За 15 лет угроза джихадизма салафитского толка возросла на несколько порядков. И это несмотря на урон, нанесенный «Аль-Каиде» в Афганистане. В местах, раздираемых усобицами, новые группировки, включая ИГИЛ, рекрутируют новобранцев, находят новые пристанища и поля для джихада. Но там, где удается навести порядок, они рассеиваются. Ни «Аль-Каида», ни ИГИЛ не обрели популярности в немногочисленных сильных государствах Ближнего Востока. Когда США к 2007 г. добились, наконец, стабильности в Ираке, местная ячейка «Аль-Каиды» оказалась на грани исчезновения. Ее спас 2011 г., когда гражданская война вспыхнула в соседней Сирии.

Вопреки распространенному мнению, третья сторона может положить конец внутреннему конфликту задолго до того, как он угаснет сам собой. Исследователи гражданских войн обнаружили, что в 20% случаев после 1945 г. и примерно в 40% случаев после 1995 г. внешняя сила помогала выйти из тупика. Конечно, это нелегко, но вовсе не обязательно так дорого и болезненно, как пришлось делать американцам в Ираке.

Держава, осуществляющая интервенцию, должна выполнить три задачи. Во-первых, изменить динамику ведения боевых действий так, чтобы ни одна из воюющих сторон не думала, будто сможет одержать победу на поле боя, и ни одна из сторон не опасалась, что ее бойцы будут убиты, если сложат оружие. Во-вторых, предложить соглашение о разделе мест в правительстве между различными группировками, чтобы все они участвовали в управлении страной. И в-третьих, создать институты, которые убедят все стороны, что первые два условия будут выполнены. В какой-то степени неосознанно НАТО точно выполнила эту дорожную карту в Боснии в 1994–1995 гг., а Соединенные Штаты следовали ей в Ираке в 2007–2010 годах.

История также свидетельствует, что когда внешние силы отходят от данного подхода или выделяют недостаточно ресурсов для урегулирования, их интервенция неизбежно заканчивается неудачей и лишь удлиняет конфликты, делая их более кровавыми и менее сдержанными. Неудивительно, что политика США в отношении Ирака и Сирии (не говоря уже о Ливии и Йемене) провалилась после 2011 года. И до тех пор, пока Вашингтон будет избегать единственного действенного метода урегулирования, нет оснований надеяться на что-то иное. Максимум, чего Соединенные Штаты могут добиться нынешней кампанией против ИГИЛ в Ираке и Сирии – то же, чего они добились, осуществляя удары по «Аль-Каиде» в Афганистане: нанести серьезный урон ИГИЛ, но если не положат конец питающим эту организацию конфликтам, она видоизменится, распространится по всему региону, и со временем ей на смену придет «достойный» преемник подобно тому, как само «Исламское государство» подхватило знамя «Аль-Каиды».

Укрепление ближневосточного курса

Стабилизация на Ближнем Востоке потребует нового подхода, при котором будут устранены глубинные причины всех бед в регионе, но для этого нужны ресурсы. Главной целью должно быть окончание гражданских войн. В любом случае это потребует для начала изменить динамику на поле боя, чтобы убедить все враждующие фракции, что военными средствами победу не одержать. В идеале потребуется отправка небольшого (около 10 тыс. солдат) воинского контингента США в Ирак и, возможно, в Сирию. Но при отсутствии политической воли даже для столь скромного вмешательства следует увеличить число военных советников, боевых самолетов, активизировать обмен разведданными и обеспечить логистику, хотя вероятность успеха при таком подходе снижается.

Помимо этого Соединенным Штатам и их союзникам придется помочь проблемным ближневосточным странам создать новые армии, способные победить террористов, ополченцев и экстремистов, чтобы затем стать фундаментом нового государства. В Ираке это означает поддержание и реформирование сил безопасности в гораздо большей степени, чем предусматривает нынешняя политика США. В Ливии и Йемене это означало бы создание местной традиционной армии (при значительной американской помощи), способной победить любого потенциального соперника, защитить гражданское население и обеспечить соблюдение постоянного прекращения огня.

Во всех четырех гражданских войнах американцам и их союзникам придется приложить серьезные политические усилия к тому, чтобы выработать справедливые соглашения о разделе власти. В Ираке Соединенным Штатам следует вести к выявлению минимальных потребностей и потенциальных областей достижения согласия между шиитскими и суннитскими фракциями, как это делал Райан Крокер, посол США в 2007–2009 гг., и его команда. Это, а также выделение материальных ресурсов умеренным политическим лидерам Ирака и их избирателям среди шиитов и суннитов должно способствовать выработке новой сделки по разделу власти. Ее задача – положить конец отчуждению суннитского населения, которое остается главной причиной нынешних проблем Ирака. В свою очередь, данное соглашение позволит правительству Абади и Соединенным Штатам выступить в защиту суннитских военных формирований, чтобы помочь освободить от ИГИЛ районы с преобладающим суннитским населением и ослабить шиитских ополченцев, поддерживаемых Ираном.

Международные мирные переговоры по Сирии должны послужить отправной точкой для политического урегулирования. Большего вряд ли удастся добиться, потому что военная ситуация не способствует достижению реального политического компромисса, не говоря уже о постоянном прекращении огня. Ни режим Асада, ни оппозиция, поддерживаемая Западом, не верят, что могут позволить себе прекратить боевые действия, и каждая из трех самых сильных повстанческих группировок – «Ахрар аль-Шам», «Джабхат аль-Нусра» и ИГИЛ – все еще уверена в том, что сможет одержать полную и безоговорочную победу. Поэтому до тех пор, пока не изменится положение на фронтах, не стоит ждать каких-то ощутимых сдвигов за столом переговоров. Если же полевая обстановка станет другой, западные дипломаты обязаны помочь основным сообществам в Сирии прийти к соглашению о справедливом разделе политической власти и экономических выгод. В сделке должны участвовать и алавиты, но вовсе не обязательно сам президент Башар Асад, и нужно будет заверить все основные фракции, что новое правительство не станет их угнетать, как это делалось в прошлом, когда алавитское меньшинство третировало суннитское большинство.

Ливийская неразбериха – зеркальное отображение положения дел в Сирии, хотя мировое сообщество уделяет Ливии намного меньше внимания. Первый шаг для Соединенных Штатов – убедить партнеров играть более конструктивную роль. Если США возьмут на себя руководство ситуацией в Ираке и Сирии, то Европе пора взять ответственность за Ливию. В силу экономических связей и географической близости ливийская ситуация больше угрожает интересам Европы, чем Америки, и роль НАТО в интервенции 2011 г. может стать предпосылкой европейского лидерства в разрешении этого конфликта. Конечно, европейцы не примут этот вызов, если не убедить их, что Соединенные Штаты сделают свою часть работы по тушению пожара гражданских войн. И это еще раз подчеркивает важность последовательной стратегии, опирающейся на необходимые ресурсы. Чтобы помочь Европе в борьбе за стабилизацию в Ливии, Вашингтону, вне всякого сомнения, придется обеспечить материально-техническое снабжение, командование, контроль, делиться разведданными и, возможно, даже военными советниками.

В Йемене кампания ВВС стран Персидского залива не привела к желаемым результатам; однако интервенция немногочисленного наземного контингента во главе с Объединенными Арабскими Эмиратами позволила потеснить повстанцев, создав возможность для мирных переговоров. К сожалению, страны Персидского залива не демонстрируют готовности предложить йеменской оппозиции условия справедливого раздела политической власти и экономических выгод, а также предоставить гарантии безопасности. Соединенным Штатам и их союзникам необходимо поощрить своих партнеров в Заливе, чтобы они пошли на значимые уступки. Если не сработает, то самое полезное – уговорить монархии свести к минимуму присутствие в Йемене, прежде чем эта интервенция, поглощающая немало ресурсов, поставит под угрозу их собственную внутреннюю целостность.

После окончания нынешних гражданских войн следующим приоритетом в более активной стратегии США на Ближнем Востоке будет поддержка государств, которым больше всего угрожает сползание к ним: Египта, Иордании, Туниса и Турции. Именно крах государственности, а не нападение ИГИЛ, «Аль-Каиды» или иранских сателлитов, – истинный источник конфликтов на Ближнем Востоке. Эти четыре страны пребывают в зоне риска и отчаянно нуждаются в экономической помощи и в развитии инфраструктуры. Однако в первую очередь им нужна политическая реформа, чтобы избежать краха государственности. Следовательно, стоит предложить этим странам торговые преференции, финансовые стимулы и экономическую помощь в обмен на поэтапные, но конкретные шаги в направлении политической реформы. В данном случае целью должна быть не демократизация как таковая (хотя Тунис следует решительно поощрить, чтобы он не сворачивал с этого пути), а эффективное управление в виде системы правосудия и власти закона, прозрачности и справедливого распределения государственных благ и услуг.

Последняя часть головоломки – усилия в направлении более широких экономических, социальных и политических преобразований. Даже если США и их союзники сумеют найти способ умиротворения воюющих сторон, но на смену недееспособным государствам не придет новая государственная система, старые проблемы вскоре снова дадут о себе знать. Лидеров региона будет трудно убедить в необходимости реформ, поскольку они уже давно сопротивляются им из-за опасения потерять власть и положение. Однако парадокс в том, что гражданские войны способны подсказать решение этой проблемы. Все державы в этой части мира страшатся, что конфликты перекинутся на их территорию, и отчаянно нуждаются в помощи американцев для отвода угрозы. В частности, многие арабские союзники США расстроены выгодами, которые извлек Иран, эксплуатируя вакуум власти. Это означает, что Соединенным Штатам и их союзникам следует предложить хрупким государствам региона экономическую помощь в обмен на реформы. Условие следующее: мы приложим усилия к тому, чтобы положить конец гражданским войнам, только если все страны региона, в том числе более сильные арабские государства, согласятся на необходимые перемены.

Уход с Ближнего Востока

Если следующий президент США не будет готов удвоить усилия ради стабилизации положения на Ближнем Востоке, единственная реальная альтернатива – сделать шаг назад и отмежеваться. Без солидной продуманной стратегии и достаточного финансирования гражданские войны все равно не остановить, а делать что-либо вполсилы – значит заведомо выбросить деньги на ветер. Возможно, даже с противоположным эффектом. Проводя политику реального самоустранения, США станут вообще воздерживаться от участия в гражданских войнах. Вместо этого они попытаются ликвидировать последствия этих войн, как бы трудно это ни было, но если не получится и этого, Вашингтон вернется к защите исключительно своих ключевых интересов на Ближнем Востоке.

Администрация Обамы до сих пор осуществляла похвальную работу по поддержке Иордании на фоне хаоса в Ираке и Сирии, и даже в случае ухода из региона США могли бы продолжать помогать Амману и соседним странам, которым грозит сползание в болото гражданской войны – Египту, Ливану, Тунису и Турции. Все они нуждаются в западной экономической, дипломатической, технической и военной помощи. Но поскольку гражданские войны имеют свойство перекидываться на соседей, одна или более из вышеперечисленных стран – в зоне риска. А это, в свою очередь, снова вызовет цепную реакцию.

Поэтому уход из региона также потребует от Вашингтона беспощадной оценки минимума, который Соединенные Штаты могут предпринять, чтобы обезопасить свои жизненно важные интересы. Связаны они по большей части с Израилем, угрозой терроризма и нефтью.

Как показывают все последние опросы общественного мнения, большинство американцев по-прежнему считают, что безопасность Израиля важна для них и для Соединенных Штатов. Однако США уже делают для ее обеспечения все, что могут. Израильская армия в состоянии нанести поражение любому противнику, оснащенному обычными вооружениями, и способна сдерживать потенциальные угрозы использования оружия массового поражения. Американцы защищали Израиль дипломатическими и военными средствами несчетное число раз, включая неявную угрозу начать ядерную атаку против Советского Союза во время войны Судного дня 1973 года. Соединенные Штаты даже сняли с повестки дня иранскую ядерную угрозу, по меньшей мере на следующее десятилетие, благодаря сделке, которую удалось заключить в прошлом году. Единственное, от чего США не могут спасти Израиль, – его хроническая гражданская война с палестинцами. Но лучшим решением конфликта остается мирное урегулирование, в котором ни израильтяне, ни палестинцы особо не заинтересованы. Короче, Израилю вряд ли нужно от Соединенных Штатов нечто радикальное, чтобы защититься от внешних врагов. А то, что Израилю может понадобиться (например, продажа вооружений), США легко обеспечат, даже если уйдут с Ближнего Востока.

Возможно, самым большим преимуществом невмешательства Соединенных Штатов в дела Ближнего Востока станет снижение террористической угрозы. Террористы из региона атакуют американцев в основном потому, что недовольны их политикой на Ближнем Востоке. Точно так же они совершают теракты во Франции и Великобритании, поскольку эти страны – твердые союзники Соединенных Штатов (и бывшие колониальные империи), и начали атаковать Россию после ее вмешательства в дела Сирии. Чем меньше США будут вовлечены в проблемы региона, тем меньше вероятность того, что местные террористы станут совершать теракты против американцев. Неслучайно Швейцария практически не страдает от рук ближневосточных террористов.

Конечно, даже если Вашингтон постарается отгородиться от проблем Ближнего Востока, это не сделает американцев абсолютно неуязвимыми для ближневосточного терроризма. Сторонники теории мирового заговора в регионе бесконечно обвиняют США в том, чего они никогда не делали, а также в прошлых злодеяниях, поэтому экстремисты всегда найдут повод, чтобы сделать американцев своей мишенью. Кроме того, даже при таком минималистском подходе Соединенные Штаты все равно будут поддерживать Израиль и Саудовскую Аравию, тогда как многие террористические группировки ненавидят оба этих государства.

Если интересы США, касающиеся Израиля и терроризма, совершенно не пострадают в случае снижения активности Вашингтона на Ближнем Востоке, этого нельзя сказать о нефтяной сфере. Идея о том, что технологии добычи сланцевой нефти обеспечили энергетическую независимость Соединенных Штатов – миф. До тех пор пока мировая экономика зависит от ископаемого топлива, США будут уязвимы в случае серьезных нарушений поставок нефти-сырца, сколько бы ее ни производилось. В ближайшие 25 лет не предвидится ослабления глобальной зависимости от нефти или снижения доли Ближнего Востока в ее добыче. По этой причине Соединенные Штаты кровно заинтересованы в бесперебойном поступлении ближневосточного сырья.

Вместе с тем США не нужно защищать каждый баррель в регионе. Вопрос в том, какие объемы считать достаточными. Вот тут-то и начинаются главные сложности. Многие страны располагают стратегическими запасами нефти, которые могут смягчить неожиданное падение объемов добычи. А некоторые, особенно Саудовская Аравия, имеют достаточно избыточных мощностей, чтобы выкачивать и экспортировать больше, если понадобится. Технология вторичного гидроразрыва позволяет североамериканским производителям сланцевой нефти частично компенсировать дефицит. Хотя вследствие гражданской войны добыча нефти в Ливии с 2011 г. упала более чем на 80%, другие производители смогли восполнить эту потерю.

Однако Саудовская Аравия стоит особняком. Она добывает около 10% всей нефти, потребляемой в мире, и имеет подавляющее большинство избыточных мощностей; даже если бы все другие страны опустошили свои стратегические запасы и добывали сланцевую нефть как сумасшедшие, это не компенсировало бы выпадение саудовской нефти. Таким образом, Соединенным Штатам придется и дальше защищать саудовских союзников. Но против чего? Ни одно ближневосточное государство (даже Иран) не имеет возможности победить Саудовскую Аравию, и скромный контингент ВВС и ВМС США, размещенный в Персидском заливе, более чем достаточен, чтобы отразить атаку Ирана на нефтяную инфраструктуру страны.

Главные угрозы королевству находятся внутри него самого. Хотя никто никогда не ставил и не поставит денег на свержение Дома Сауда, монархия управляет по сути нефункциональным послевоенным арабским государством, испытывающим серьезное политическое, экономическое и социальное давление. Шииты, составляющие большинство в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии, десятилетиями поднимали мятежи и сопротивлялись гнету правительства, и их недовольство росло вместе с углубляющимся расколом между шиитами и суннитами в регионе. Королевству удалось избежать потрясений «арабской весны» в основном благодаря далеко идущей (пусть и постепенно) программе реформ короля Абдуллы вкупе с внушительными выплатами гражданам наличными. Но Абдулла умер в январе 2015 г., и его преемнику, королю Салману, еще только предстоит доказать приверженность реформе. Хотя цены на нефть остаются низкими, Салман разбрасывается деньгами у себя на родине и за рубежом (включая дорогостоящую интервенцию в Йемене), сжигая накопленные до него сбережения суверенного Фонда благосостояния со скоростью 12–14 млрд долларов в месяц. При таком расточительстве фонд опустеет примерно через четыре года, но король столкнется с внутренними вызовами значительно раньше.

Как США могут защитить Саудовскую Аравию от самой себя? Невозможно представить, чтобы какой-либо американский президент решился на размещение войск в этой стране для подавления народной революции или для поддержки разваливающейся монархии. Более того, чем дольше гражданские войны будут полыхать на северной границе Саудовской Аравии в Ираке и на южной границе в Йемене, тем выше вероятность того, что конфликты дестабилизируют монархию, не говоря уже о возможной гражданской войне в Иордании. Но стратегия выхода из региона означает, что американцы не будут пытаться подавить потенциальные гражданские войны, и у Вашингтона немного способов убедить саудовцев начать реформы. У него будет еще меньше рычагов влияния, если он откажется от единственной помощи, которую саудовцы хотят получить: более активное вмешательство в происходящие события с целью положить конец гражданским войнам и не дать возможности Ирану эксплуатировать эти конфликты. В этих обстоятельствах у США фактически не будет возможности спасти Саудовскую Аравию от нее самой, если ее правители упорно будут избирать пагубный для себя путь. Вместе с тем в контексте поэтапного отхода Соединенных Штатов от дел региона велика вероятность того, что саудовцы встанут именно на этот путь.

Нет выхода

Наконец, величайший вызов для США, если они отдалятся от Ближнего Востока – придумать способ защиты американских интересов, когда им угрожают проблемы, для решения которых у Вашингтона нет достаточно сил и средств. Поскольку предотвращение расширения ареала гражданских войн – трудное дело, отказ Соединенных Штатов от решения насущных проблем Ближнего Востока повысит риск развала в ближайшее время Египта, Иордании, Ливана, Туниса и Турции. Хотя ни одна из этих стран не добывает много нефти, нестабильность там может в долгосрочной перспективе перекинуться на страны-производители. Мир в состоянии пережить потерю иранской, иракской, кувейтской или алжирской нефти, но в какой-то момент турбулентность не исключена и в Саудовской Аравии. Даже если она останется стабильным производителем, до конца неясно, может ли глобальная экономика позволить себе лишиться нескольких менее значимых поставщиков нефти.

Главная выгода политики самоустранения будет заключаться в радикальном снижении бремени, которое отягощало бы США, возьми они на себя миссию стабилизации Ближнего Востока. Однако подобная политика связана с большими рисками. Если Соединенные Штаты начнут сокращать список стран, которые они готовы защищать от любых угроз, непонятно, где остановиться, чтобы уход не превратился в паническое бегство. Если Иордания или Кувейт сползут в омут гражданской войны, пойдут ли США на размещение стотысячного оккупационного контингента для стабилизации этих стран и защиты Саудовской Аравии (а в случае гражданской войны в Иордании – для защиты Израиля)? Смогут ли Соединенные Штаты сделать это вовремя, чтобы не допустить расшатывания королевства и перетекания беспорядков в соседние страны? Если нет, то есть ли другие способы? Принимая во внимание все эти факторы неопределенности, самой благоразумной политикой для американцев была бы стабилизация региона, чтобы не допустить роста издержек в будущем.

Учитывая все вышесказанное, определенно нельзя застрять между укреплением присутствия на Ближнем Востоке и уходом из этого региона. Нельзя допустить, чтобы рост расходов не привел к видимому улучшению ситуации. Гражданские войны не остановить полумерами. Внешняя держава должна сделать все, что от нее требуется, и оплатить сопутствующие издержки – иначе ее интервенция лишь ухудшит положение всех участников конфликта, включая саму внешнюю державу. Трагедия в том, что по причине склонности политической системы США избегать решительных действий следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Учитывая хаос, который царит сейчас на Ближнем Востоке, нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754098 Кеннет Поллак

Зачем Минобороны «Хищники»

Минобороны заказало быстроходные патрульные катера «Раптор»

Екатерина Згировская

Минобороны России заказало около десяти быстроходных патрульных катеров «Раптор». Где применяют водных «Хищников» российские военные моряки и каковы особенности этих катеров, разбиралась «Газета.Ru».

Минобороны России заключило контракт на поставку быстроходных патрульных катеров проекта 03160 «Раптор», сообщили в пресс-службе военного ведомства. Поставка катеров согласно контракту должна быть осуществлена до конца 2018 года. Строить катера по гособоронзаказу будет частный ленинградский судостроительный завод «Пелла». Кроме того, завод построит для ВМФ рейдовые буксиры спецназначения проекта 16609.

«В соответствии с условиями контракта будут построены более десяти патрульных катеров и рейдовых буксиров», — говорится в сообщении пресс-службы, поступившем в «Газету.Ru».

Быстроходные патрульные катера проекта 03160 «Раптор» («Хищник») — это катера прибрежной зоны.

Завод «Пелла» в срок исполнил предыдущий контракт на «Рапторы» в 2015 году. Как сообщал замминистра обороны по вооружению Юрий Борисов, по контракту от 2014 года петербургские судостроители должны были поставить ВМФ четыре десантно-штурмовых катера проекта 03160 в 2014 году и еще четыре — в 2015 году.

Поставленные Минобороны «Рапторы», согласно сообщениям ведомства, вошли в состав Черноморского (Новороссийская военно-морская база) и Балтийского флотов (Ленинградская военно-морская база).

Один из катеров, очевидно, используется высокопоставленными чиновниками Минобороны: он пришвартован возле причального комплекса Национального центра управления обороной на Фрунзенской набережной в Москве.

ВМФ такие катера нужны для патрулирования акваторий, высадки десантов, выполнения поисково-спасательных работ. «Хищник» длиной около 17 м и шириной 4 м способен выполнять задачи в любое время суток на удалении до 100 миль от базы. Максимальная скорость катера достигает 48 узлов (около 90 км/ч). Он оснащен силовой установкой с двумя водометами мощностью 2 тыс. л.с. Сообщалось также, что ходовые качества новейшего катера испытывал лично глава Минобороны Сергей Шойгу во время одного из визитов в Санкт-Петербург.

Катер может перехватывать и задерживать малоразмерные морские суда, выполнять задачи по спасению людей, оборонять пункты базирования кораблей от атак. Для разных целей морских «Хищников» можно оборудовать помещением с местами для досмотровой или антитеррористической группы, водолазов или спасателей.

Военные отмечали ранее, что одной из особенностей катеров проекта «Раптор» является их способность двигаться на любых курсовых углах при волнении до пяти баллов включительно на скорости 20 узлов при высоте волны 4,5 м и на скорости 28 узлов при 2,5-метровых волнах.

Экипаж корабля — всего два человека, они размещаются в носовой части катера в защищенной броней рубке с пулестойкими иллюминаторами толщиной 39 мм. При этом он может перевозить десант до 20 человек. Для высадки и посадки группы предусмотрены верхние и задние люки десантного отсека или проход от носовой аппарели через рубку. Высадка на берег может производиться через носовую аппарель.

В случае затопления одного из отсеков он блокируется водогазонепроницаемой дверью — это не дает воде попасть в другие отсеки и потопить весь катер.

Вооружен «Хищник» универсальным боевым дистанционно управляемым модулем «Управа-Корд» калибра 14,5 мм с гиростабилизированным оптико-электронным модулем, который стабилизирует прицеливание, если на море неспокойно.

Кроме того, у катера два пулемета «Печенег» калибра 7,62 мм на вертлюжных (поворотных) установках, используемых для поражения противника, транспортных средств и воздушных целей. Ресурс стрельбы «Печенега» — 25–30 тыс. выстрелов при стрельбе в интенсивном режиме.

По некоторым данным, российские «Рапторы» недавно были переброшены к берегам Сирии.

Как отметил сотрудник Центра анализа стратегий и технологий (ЦАСТ), главред журнала «Экспорт вооружений» Андрей Фролов, эти катера могут «использоваться для охраны водного района и прибрежной линии».

«Катера нужны для противодиверсионной обороны, причем не сколько нашей корабельной группировки, сколько гражданских судов, которые прибывают в Сирию», — отметил он, комментируя публикации о том, что 8 мая 2016 года через пролив Босфор в направлении Сирии на борту российского судна КИЛ-158 Черноморского флота переправили пару боевых катеров под маскировочными сетями.

Аналитики ЦАСТ писали в своем блоге, что, «судя по характерным очертаниям, в Сирию транспортировались два российских скоростных катера специального назначения проекта 03160 (шифр «Раптор»)». Минобороны информацию по переброске «Рапторов» в Средиземноморье пока не комментировало.

Возобновились атаки группировок, подконтрольных террористической группировке "Джебхат ан-Нусра" (запрещена в РФ), в сирийской провинции Латакия, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон на территории Сирии, опубликованном на сайте Минобороны РФ.

"Группировки международной террористической организации "Джебхат ан-Нусра" продолжают действия, направленные на срыв режима прекращения боевых действий. В районе населенных пунктов Пальмира и Тифор правительственными войсками пресечены неоднократные попытки отрядов ИГИЛ захватить господствующие высоты. Возобновились атаки группировок, подконтрольных террористам "Джебхат ан-Нусра", в районе населенного пункта Караманли провинции Латакия", — говорится в бюллетене.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом Безопасности ООН террористическими.

Детский дом "Дети павших" в сирийском Дамаске получил 1,5 тонны гуманитарной помощи, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон в Сирии на сайте Минобороны РФ.

"Продолжается формирование гуманитарных конвоев для жителей населенных пунктов провинций Хомс и Латакия", — говорится в сообщении.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом Безопасности ООН террористическими.

Количество населенных пунктов в Сирии, присоединившихся к процессу примирения, увеличилось на один и достигло 101, сообщается в информационном бюллетене российского Центра по примирению в Сирии на сайте Минобороны РФ.

"В течение суток заключено соглашение о примирении с представителями одного населенного пункта в провинции Деръа", — говорится в сообщении.

"Проведены переговоры о присоединении к режиму прекращения боевых действий с полевыми командирами отрядов вооруженной оппозиции в провинциях Дамаск, Хама и Хомс", — добавили в Центре по примирению.

Отмечается, что количество вооруженных формирований, заявивших о приверженности выполнению условий прекращения боевых действий, по-прежнему 58.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом Безопасности ООН террористическими.

Спецпосланник ООН Стаффан де Мистура расскажет участникам межсирийских дискуссий о конкретных решениях по политическому переходу и составу переходного органа в Сирии, которые, вероятнее всего, будут приняты на заседании Международной группы поддержки Сирии (МГПС) 17 мая в Вене, заявил РИА Новости накануне встречи МГПС источник на межсирийских переговорах.

"Мистуре будут даны полномочия, мандат, для того, чтобы он смог озвучить эти предложения участникам межсирийских переговоров и таким образом сдвинул их с мертвой точки," — сообщил он.

Встреча Международной группы поддержки Сирии на уровне министров иностранных дел состоится 17 апреля в Вене.

Новая гонка вооружений. Не повторять ошибок прошлого

Дмитрий СЕДОВ

Приближение НАТО к границам РФ, создание средств «быстрого глобального удара», размещение системы ПРО наземного и морского базирования в Европе и акватории Мирового океана не оставляют сомнений: Североатлантический военный блок стремится обеспечить себе стратегическое преимущество перед Россией.

Всё это наводит на воспоминания о том периоде холодной войны, когда у СССР в середине 70-х годов появились ракеты средней и малой дальности (РСМД).

После того как спутниковая группировка РУМО США зафиксировала в 1974 г. первый пуск неизвестной ракеты на полигоне Капустин Яр (Астраханская область), в Пентагоне было созвано срочное совещание. Полученные данные указывали на то, что русские создали новое ракетное оружие средней дальности, значительно превосходящее по своим параметрам западные аналоги. В ту пору существовал лишь договор ОСВ-1, ограничивающий количество пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет и ракет на подводных лодках. Договор не ограничивал ядерное оружие на самолетах, и это делало положение США более выгодным, поскольку Н.Хрущев радикально сократил стратегическую авиацию как бесперспективную, в результате чего стратегические ВВС НАТО стали превосходить ВВС ОВД в несколько раз.

Советские РСМД это положение в корне меняли. Вскоре информация о новой ракете появилась в открытых изданиях. Речь шла о ракете средней дальности «Пионер», получившей в НАТО обозначение SS-20 SABER.

Эта ракета концентрировала в себе новейшие достижения советской науки и техники. Она приводилась в пусковое положение в течение 30 секунд и безошибочно достигала цели на расстоянии до 5500 км. Точность попадания была по тем временам фантастической – 98%. Поговаривали, что разработчик системы наведения академик Н.Пилюгин требовал от подчиненных, чтобы боеголовка попадала в бетонный столб, и, по слухам, они вплотную подошли к выполнению этой задачи.

За четыре последующих года советский ВПК создал более 500 ракет «Пионер», и большинство из них были размещены на западных границах СССР. В эпоху взаимного устрашения, когда подлетное время ракеты решало судьбу государства, появление такого оружия превращалось в пистолет, приставленный к виску европейских членов НАТО. «Пионер», запущенный из Гомельской области, достигал американскую базу в Рамштайне (ФРГ) менее чем за полчаса.

Впервые за всю историю холодной войны Советский Союз вырвался вперед на важнейшем участке навязанной ему гонки вооружений. Новое положение сделало НАТО уязвимым. Адекватного средства устрашения у американцев не было. Разработанный в США аналог «Пионера» ракета «Першинг» по ряду характеристик уступала советскому прототипу. К тому же планы размещения «Першингов» в Европе вызвали там бурные протесты. Все это послужило для американцев холодным душем. В Вашингтоне появилось понимание того, что дальше будет только хуже: русские вышли на тот уровень, когда за ними будет очень трудно угнаться.

Вскоре, однако, в политическом театре сменились маски, и американцы начали успешные для себя переговоры с М.Горбачевым. 8 декабря 1987 г. Михаил Горбачев и Рональд Рейган подписали Договор о сокращении РСМД, согласно которому ракеты РСД-10 «Пионер» были ликвидированы методом пуска из позиционных районов Дровяная и Канск и подорваны без извлечения из контейнеров.

К 1991 году все «Пионеры» были уничтожены. По итогам акции американцы протащили награждение М.Горбачева Нобелевской премией мира и тут же начали операцию против Ирака «Буря в пустыне». После этого возникшее у них ощущение развязанных рук неоднократно приводило к другим международным авантюрам, на которые они шли без оглядки на Москву.

Сегодня былые страхи Вашингтона основательно подзабыты, и США вернулись к политике завоевания военного преимущества над Россией, обозначенной в доктринальных документах блока НАТО как стратегический противник.

О новом этапе гонки вооружений уже сказано немало. Понятно, что российский ВПК в состоянии найти адекватный ответ на новые вызовы. Это видно из операции ВКС в Сирии, из доступных сведений о российских военно-космических и других разработках. Однако опыт показывает, что достижение военно-стратегического паритета с Соединёнными Штатами лишь прибавляет им желания вырваться вперед. Гонка вооружений развивается по спирали.

Нет ли смысла добиться такого преимущества над Соединёнными Штатами, хотя бы в порядке асимметричного ответа, чтобы раз и навсегда показать им бесперспективность стремления стать хозяином положения?

Весь опыт последних десятилетий говорит о том, что все попытки договориться с Америкой о справедливом мироустройстве упираются в наглое и тупое стремление американцев получить односторонние выгоды. Однако история с советскими ракетами «Пионер» учит, что администрация США способна включать голову, когда перспективы переиграть противника не просматриваются. Главное в такие моменты - не возвращаться к политике горбачевского типа.

Возникает задача исторического масштаба: «на пальцах», то есть прорывными достижениями в области военной техники, показать американским военным и политикам, что Россия в состоянии добиться стратегического преимущества и все потуги помешать этому являются пустыми хлопотами, если не сказать самоубийственными иллюзиями. Вырисовывается некий парадокс: для того чтобы прекратить гонку вооружений с Западом, нужно обогнать его в этой гонке.

Принц Мухаммед бин Сальман и новая экономическая политика Саудовской Аравии

Александр КУЗНЕЦОВ

Политическая и экономическая жизнь Саудовской Аравии, долго остававшаяся тайной за семью печатями и пребывавшая, казалось, в состоянии вечного застоя, в последнее полугодие не устаёт поражать новостями. Поколение саудовской элиты, пришедшее на смену геронтократам, управлявшим страной со времени короля Фахда бин Абдель Азиза, уступает место новой генерации принцев из правящего дома аль-Саудов, всерьёз взявшихся за модернизацию экономической системы страны. От успеха саудовского реформаторского эксперимента во многом зависит будущее Ближнего Востока.

Обширная программа экономических реформ

7 мая 80-летний король Саудовской Аравии (КСА) Сальман бен Абдель Азиз Аль Сауд произвел крупные перестановки в правительстве. Реструктуризация, в частности, коснулась одного из самых влиятельных в стране ведомств - Министерства нефти и минеральных ресурсов. 80-летний Али ан-Нуэйми, возглавлявший это одно из самых важных в КСА министерств на протяжении 21 года, уступил место Халеду аль-Фалеху - выдвиженцу принца Мухаммеда бин Сальмана. Кадровым перестановкам предшествовало программное заявление принца Мухаммеда о начале серьезных экономических реформ.

Основной заботой саудовского руководства является лечение «голландской болезни» - односторонней зависимости от экспорта нефти, дающего 71% поступлений в бюджет страны. Падение цен на чёрное золото, продолжающееся с начала 2015 года, уже привело к тяжелым последствиям для экономики королевства. Бюджетный дефицит Саудовской Аравии в 2015 году составил 98 миллиардов долларов. В этом году он ожидается на уровне 87 миллиардов. Стабилизационный фонд королевства сократился с 746 миллиардов долларов в 2014 году до 616 миллиардов в текущем году. Сюда необходимо добавить ложащиеся на саудовскую казну тяжелым бременем расходы на бесперспективную войну в Йемене, поддержку вооруженной оппозиции в Сирии, масштабные дотации союзному Египту.

Мухаммед бин Сальман подчеркивает, что нахождение на территории королевства Мекки и Медины ставит КСА в особое положение в арабском и мусульманском мире. В своей программе принц обозначил географически центральную позицию Саудовской Аравии в мировой торговле, заявив, что КСА имеет выход к трем морям, через которые проходят 30% мировых торговых потоков. Два из них – Красное море и Персидский залив, но совсем понятно, какой третий морской бассейн принц имел в виду. Принц Мухаммед предложил создать транспортную магистраль из Египта в Саудовскую Аравию для оживления торговли по Суэцкому каналу.

Предлагается также создание суверенного фонда размером в 2 триллиона долларов путем продажи 5% акций крупнейшей в стране нефтяной компании Saudi Aramco. Доходы от ее продажи должны пойти на инвестиционные вложения по всему миру. В качестве положительных примеров саудовского инвестирования за рубежом Мухаммед бин Сальман выделил согласованные инвестиции в экономику России размером в 10 миллиардов долларов и приобретение 38% акций южнокорейской компании Posco constructing and engineering Co.

Мухаммед бин Сальман намерен также создать новые рабочие места для саудовских граждан и упорядочить наём иностранной рабочей силы. Планируется поддержка мелкого и среднего бизнеса, предложение саудитам тех работ, которые раньше были зарезервированы за иностранцами, прекращение нелегальной иммиграции. Для ценных иностранных кадров Мухаммед бин Сальман предусматривает легализацию с помощью выдачи видов на жительство, аналога американских green cards.

Важное направление программы реформ – диверсификация саудовской экономики. В частности, предлагается создать 90 тысяч рабочих мест в горнодобывающем секторе, учитывая, что Саудовская Аравия занимает одно из первых мест в мире по разведанным запасам урана. Повышенное внимание будет уделено также возобновляемым источникам энергии.

Важное место в программе реформ занимает поощрение туризма - прежде всего мусульманского паломничества, но и светского туризма тоже. Ставится задача довести к 2030 году ежегодное количество паломников в Мекку с 9,5 до 30 миллионов человек.

Наконец, Мухаммед бин Сальман планирует создание в королевстве собственного военно-промышленного комплекса, способного частично заместить импорт вооружений.

Подводные камни неолиберализма

Программа реформ, объявленных «наследником наследного принца» (именно так звучит официальный титул Мухаммеда бин Сальмана), чрезвычайно интересна, но ее практическое осуществление может натолкнуться на ряд серьёзных препятствий.

Для масштабного увеличения ВВП и избавления от нефтяной зависимости необходимо значительное расширение рынка. Сама Саудовская Аравия с населением 27 миллионов человек по меркам глобальной экономики таким рынком не является. Правда, она окружена странами с крупным населением (Египет - 85 миллионов человек, Иран - 75 миллионов человек, Турция - 75 миллионов, Эфиопия - 90 миллионов), но в выступлении принца, посвящённом программе реформ, об экономической интеграции с соседями ничего сказано не было. В отношении Ирана, например, это просто невозможно, учитывая конфронтацию КСА и ИРИ.

Определенные выгоды может принести экономическая интеграция с Египтом, но и здесь не всё так просто. Поток товаров, проходящих по Суэцкому каналу, составляет всего 10% от мирового товарооборота. Прокладка транспортных магистралей через Синайский полуостров возможна, но в данный момент сильно затруднена из-за вооруженного конфликта на Синае. Самым большим портом, поглощающим основную часть товарного потока в регионе Персидского залива, является Джебель Али, находящийся в распоряжении Объединенных Арабских Эмиратов и выступающий конкурентом Джидды, намного превышающим ее возможности.

Что касается доходов от хаджа, то они составляют относительно скромную долю доходов королевства. Их пик был зафиксирован в 2012 году, когда они достигли 16,5 миллиарда долларов, после чего неуклонно снижались. Однако и цифра 2012 года - это всего лишь 3,5 % валового внутреннего продукта страны. Даже если количество прибывающих в хадж будет увеличиваться на 2-3 миллиона человек ежегодно, выбывание доходов от добычи нефти хадж не возместит. Что касается светского туризма, то большого притока посещающих закрытую страну со строгими шариатскими правилами ждать не приходится.

А самое главное - не предусмотрены социальные последствия саудовской новой экономической политики. Источником суверенитета в Саудовской Аравии является правящая королевская семья (КСА представляет собой уникальный случай, когда целая страна названа по имени семьи ее основателя). Количество принцев в этой семье уже превышает 10 тысяч человек. Нет гарантии, что все из них воспримут продажу части компании Saudi Aramco, этой коллективной кормушки, как должное, а не как угрозу своим интересам.

В январском (2016) интервью журналу Economist принц Мухаммед отметил необходимость введения в стране налога на добавленную стоимость и снятия ряда субсидий. Однако «налоговый рай» является частью общественного договора правящей семьи с рядовыми саудитами. Относительная экономическая защищенность позволяет последним терпеть произвол шариатской полиции и жёсткое авторитарное правление. Что произойдет, когда у саудовцев отнимут права, оставив им одни обязанности?

В настоящее время королевство находится на распутье. Если Мухаммед бин Сальман сможет снять Саудовскую Аравию с «нефтяной иглы» и создать в этой стране динамичную и справедливую социально-экономическую систему, он без преувеличения станет великим реформатором. Если же дело сведется к некритическому копированию неолиберальных образцов, тогда крах саудовской монархии может оказаться неминуемым.

В январе, отвечая на прямой вопрос корреспондентов британского журнала, являются ли предлагаемые им экономические реформы неолиберальной политикой в духе Тэтчер, Мухаммед бин Сальман ответил: «Если хотите, то да».

Знаковым в обширных планах молодого 30-летнего принца является то, что консультантом по продаже доли Saudi Aramco выбран один из бастионов Уолл-стрит – банк J.P.Morgan. В том же банке планируется разместить и доходы от продажи части саудовских нефтяных активов.

В интересах своей новой экономической политики Мухаммеду бин Сальману и другим представителям саудовской элиты полезно было бы помнить, что причиной многих арабских революций, в том числе той, которая свергла саудовского союзника Мубарака в Египте, была приверженность этих авторитарных правителей догмам неолиберализма. Повторение той же ошибки на почве Саудовской Аравии может дать совершенно непредсказуемые результаты.

«Печально, что Россия тратит так много на борьбу с ЕвроПРО»

Советник американской миссии НАТО о перспективах системы ЕвроПРО

Александр Братерский

В Польше началось строительство новой базы американской ЕвроПРО. Другой элемент системы введен в эксплуатацию в Румынии. НАТО заявляет, что основное назначение ракетного щита — защита Европы от возможной атаки со стороны Ирана. Между тем Владимир Путин уже заявил, что Россия будет думать о «купировании угрозы» ЕвроПРО. О том, кому угрожает эта система, «Газете.Ru» рассказал Роберт Белл, советник американской миссии НАТО по обороне.

— Недавно главком РВСН Сергей Каракаев заявил, что американская система ПРО «не приводит к критическому снижению боевых возможностей РВСН». Как вы оцениваете это заявление?

— Эти слова только подтверждают наши высказывания, что европейская система ПРО не нарушает паритета с Россией. У США нет никаких намерений ослабить ядерный потенциал России. Если бы у нас была такая цель, нам нужно было бы очень много ракет-перехватчиков, установленных в США на западном побережье страны. Во много раз больше, чем те 44, которые мы планируем держать на Аляске.

Системы ПРО США на Аляске направлены против КНДР и угроз с ее стороны. Ведь КНДР не только демонстрировала возможности баллистической ракеты, но и угрожала атакой на Лос-Анджелес.

Что же касается американской системы в рамках НАТО, она направлена на угрозы, исходящие с Ближнего Востока.

— Когда говорят о «Ближнем Востоке», какие еще страны, кроме Ирана, имеются в виду?

— США и НАТО также озабочены ситуацией в Сирии. Здесь важно отметить, что, например, зенитно-ракетные комплексы Patriot в Турции возле границы с Сирией устанавливали не только США, но и Нидерланды, Германия и Испания. Итальянцы тоже собираются установить здесь свои комплексы ЗРК. Все эти системы будут находиться под тем же командованием на базе Рамштайн в Германии, что и американские комплексы ПРО Aegis.

— Что будет, если Иран перестанет быть угрозой? Останется ли смысл содержать систему, на которую потрачены огромные средства?

— Наша система ПРО называется «Европейский поэтапный адаптивный подход». Это означает, что она может быть адаптирована к увеличению или уменьшению опасности. Сейчас мы видим, что Иран продолжает вкладывать большие средства в модернизацию своих баллистических ракет, увеличивая как мощность, так и их число. Это является нарушением резолюций Совбеза ООН.

Резолюция Совбеза 2231 запрещает Ирану создание ракет, способных нести ядерное оружие. Однако иранцы продолжают испытания этих снарядов, что, как неоднократно заявляли США, нарушает международное право.

Иранское правительство утверждает, что не собирается останавливать свою баллистическую военную программу. Ядерная программа в стране была приостановлена, но Иран может получить ядерное оружие в течение года, если решит разорвать заключенные международные договоренности.

— Почему Польша была выбрана страной, где будут размещены элементы системы ЕвроПРО?

— Решение создать третий район ПРО именно в Польше было принято при предыдущем американском президенте Джордже Буше-младшем. Третий район должен был защищать США от межконтинентальных баллистических ракет из Ирана. Однако впоследствии первоначальный план был изменен. Администрация Барака Обамы пришла к созданию «Европейского поэтапного адаптивного подхода» в 2009 году.

В своей автобиографической книге «Долг» Роберт Гейтс, в то время возглавлявший минобороны США, пишет: первоначальный план Джорджа Буша не пользовался бы политической поддержкой ни в Польше, ни в Чешской Республике (в этой стране первоначально также планировалось разместить элементы ПРО США. — «Газета.Ru»). Гейтс также пиcал, что, согласно тогдашним данным разведки, попытки Ирана создать межконтинентальную ракету, которая может достигнуть США, не представляли столь серьезную угрозу, как считалось ранее.

Поэтому президент Обама приказал переориентировать ракетный щит на защиту Европы, а не США. Вашингтон принял решение построить систему именно под НАТО, то есть под коллективное руководство 28 стран — членов альянса. Иными словами, изначально ракеты-перехватчики в Польше должны были находиться только под контролем США. Сегодня же ракеты системы ПРО Aegis находятся под контролем сил коллективной обороны 28 членов НАТО.

Была создана система, которая могла бы защитить Европу (включая американские военные объекты и военнослужащих на европейской территории) от иранских ракет среднего радиуса действия.

Изменение коснулось также американских ракет-перехватчиков SM-3, которые, помимо размещения на наземных установках, стали устанавливаться и на кораблях.

— Известно, что ранее в планах «адаптивного подхода» была четвертая стадия, которая позволяла бы сбивать межконтинентальные баллистические ракеты. Почему от нее в 2013 году отказались?

— Ракета-перехватчик типа SM3-2B существовала лишь в виде презентации на Power Point. Считалось, что, если Иран сможет достичь возможности создания межконтинентальной баллистической ракеты к 2020 году, у США должна быть ракета для перехвата. Главная проблема была в том, можно ли создать уменьшенную ракету-перехватчик, размеры которой подходили бы для оснащения кораблей в рамках системы Aegis?

Такая ракета должна обладать достаточной скоростью, чтобы перехватить межконтинентальную баллистическую ракету. При этом у нее должен быть твердотопливный двигатель, а не жидкостный. Известно, что жидкостный ракетный двигатель может представлять опасность на море.

Когда Пентагон обратился с вопросом к крупнейшим военным производителям, могут ли они создать такую ракету, все они ответили в один голос: это невозможно. В итоге программа SM3-2B была прекращена.

— Российскую сторону не удовлетворяют американские аргументы относительно ЕвроПРО. Кремль говорит о нарушении стратегической стабильности. Нет ли у вас опасения, что невозможность найти компромисс может нас снова загнать в гонку вооружений?

— Мне кажется печальным, что правительство России хочет потратить на это противостояние так много средств сегодня, когда в стране возникли трудности в экономике.

Я имею в виду ресурсы, которые тратятся на нестратегические ракеты средней и малой дальности, баллистические ракеты, способные нести ядерный заряд.

Это не только комплексы «Искандер», но и ракеты морского базирования, разработкой которых занимаются в России. Все эти снаряды приспособлены для того, чтобы поражать цели в Европе.

Стратегический диалог США с Россией до кризиса в Крыму касался возможности сотрудничества в создании совместной системы ПРО, а также создания двух совместных центров противоракетной обороны Россия — НАТО. Однако летом 2013 года я был на встрече с Анатолием Антоновым (заместитель главы Министерства обороны России. — «Газета.Ru») и Джимом Миллером, замглавы Пентагона, и тогда Россия проинформировала нас, что не будет обсуждать эти вопросы, если США не примут юридически обязывающий документ, который накладывал бы ограничения на мощности ракет-перехватчиков. Ни один президент США на это условие не пошел бы.

— Может ли новая администрация США пойти на какие-то изменения в вопросе ПРО?

— Очень трудно предугадать, какой диалог будет у следующего американского президента с президентом Путиным. В свою бытность госсекретарем США Хиллари Клинтон (нынешний демократический фаворит предвыборной гонки. — «Газета.Ru») была в курсе всех решений, которые принимались, и полностью поддерживала европейскую адаптивную систему.

Позиции Клинтон в этой связи сходны с позицией администрации Обамы. Если Клинтон победит на выборах, то, как и любой президент, она может пересмотреть любые политические решения. Я ожидаю, что относительно ЕвроПРО новая администрация США сохранит политику и не будет менять ее кардинально.

Что касается господина Трампа (кандидат в президенты США от Республиканской партии. — «Газета.Ru»), то он много раз критиковал президента Обаму за то, что тот отказался от третьего района ЕвроПРО. Это дает основание понять, что он является стойким сторонником развития системы.

США. Евросоюз. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 14 мая 2016 > № 1755288 Роберт Белл

The US is Under Pressure in Syria

Salman Rafi Sheikh

While the U.S. government, particularly president Obama and John Kerry, have been voicing two different courses of action with regard to Syria, some recent developments explain the reason for a sort of confused policy the U.S. is currently following and might continue to follow in the months to come. This confusion is evident from the way the U.S. President categorically denied, in his recently given interview to BBC, the possibility of sending more troops to Syria and the way an announcement was afterwards made with regard to sending 250 more troops to Syria to buttress the already stationed troops’ position. This announcement seems to be in ‘perfect harmony’ with John Kerry’s recent ‘warning’ to Syria, Iran and Russia regarding kick-starting transition in Syria by August or else the U.S. might come up with a “new approach” to resolve the crisis.

While the prevailing confusion might not be a ‘confused’ policy in hard terms, it is certainly clear that the U.S. is under a lot of pressure, both domestically and globally, due to its inability to achieve its objectives in Syria in particular, and the Middle East, in general. While the U.S. media was quick to associate this decision of sending additional troops to Syria to the mounting domestic pressure against the government’s passivity against ISIS, the underlying reason is that the U.S. sponsored militants are continuously losing ground to the Syrian army in Syria.

This measure seems to be aimed at taking a pre-emptive action to dominate northeastern parts of Syria and pave the way for the disintegration of this country. The US had previously sent 50 Special Forces to take position along mostly Kurdish regions of Syria in the northern part of the country. The main task of these forces was mentioned as supporting the Syrian Kurds and also what the United States describes as “moderate militants.” The news about sending more American forces to Syria was first broken one week after Syrian government forces and their allies retook the strategic city of Palmyra from Daesh. At that time the Reuters quoted anonymous American officials as saying that the United States was mulling a plan to increase the number of its special forces in Syria. The Reuters’ report had noted that the new forces will be tasked with training and logistical duties and will not take direct part in combat operations.

The reason why Americans decided to boost their special forces in Syria should be sought in the consequences of the Syrian government’s renewed control over the city of Palmyra. After liberation of this ancient city, units from Syrian army have gotten quite close to the eastern Syrian provinces of Deir ez-Zor and Raqqah, which are mostly controlled by ISIS. After strengthening its grip on Palmyra, the Syrian army issued a communique noting that the country’s armed force will now focus their operations on eastern and northern Syrian war fronts in Deir ez-Zor and Raqqah provinces. Raqqah and Deir ez-Zor provinces, most of whose area is desert, form a large part of the Syrian territory and domination over them would mean having control over about 90 percent of the Syrian soil.

Were the Syrian army units to take these areas under their control, the U.S. and its allies would further lose on their demand for Assad’s exit from Syria. This would be the second major victory for Assad after successfully holding parliamentary elections in Syria in the month of April. Not only would the demand for Assad’s exit become meaningless but the U.S. proposal to ‘federalize’ Syria—a plan to territorially divide Syria into ‘zones’— would also lose its significance, whatever it currently has. In this context, the U.S. decision to send troops to northern Syria is aimed at pre-empting the Syrian army’s takeover.

Will such a decision contribute to resolution of the conflict? The answer should be in the negative. The reason for this is that by taking steps towards ‘federalizing’ Syria, the U.S. and its allies are sowing seeds of permanent chaos in the country. By sending troops to Syria, the U.S. is aiming at keep the region extensively militarized and intensively immersed in conflict. Such a situation suits the U.S. interests as it would allow it to prevent Syria and the region around it from gradually spiralling out of its control.

On the other hand countries involved in Syria, such as Iran, have taken this decision with a pinch of salt and see in it yet another American way of establishing its own tentacles in its backyard. Already an Iranian official reacted to this decision and stated that, “any dispatch of military forces must be carried out in coordination with the Syrian government.” It was further stated that Iran is committed to supporting the Syrian government, even if the truce break down, stating further that ‘certain countries dependent on Western colonialism are not committed to observing the ceasefire,’ and added that these powers “disregard the ceasefire as much as they can and use force.”

While the Iranian government has its own stakes, contributing military force to an already extremely war torn country indicates an American obsession with finding militarized solution to the problems that are essentially political in nature and can be resolved as such. If military action against ISIS is necessary, as many Americans tend to believe, it should not be confused with supporting the so-called ‘moderate groups’ either. This policy of arming an extremist outfit to fight another such an outfit has failed, contributed to an immense loss of life and property and is likely to fail again. What will the Americans do when the so-called moderate groups become a new ISIS? Let’s not forget that today’s “extremists” were also yesterday’s “moderates.”

Центр по примирению передал 1,5 тонны гуманитарной помощи жителям провинции Латакия, авиация ВКС РФ доставила 19 тонн продовольствия на аэродром Хмеймим, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон в Сирии на сайте Минобороны РФ.

"На аэродром Хмеймим самолетами военно-транспортной авиации ВКС России доставлено 19 тонн продовольствия. Сотрудниками Центра по примирению передано 1,5 тонны гуманитарной помощи гражданам Сирии", — говорится в бюллетене.

Лагерь внутренне перемещенных лиц находится в провинции Латакия, говорится в сообщении.

Отмечается, что медицинскими работниками Центра по примирению оказана врачебная помощь 48 местным жителям, 17 из которых – дети.

Как отмечается в документе, состоялась рабочая встреча руководства российского Центра по примирению с губернатором провинции Латакия по вопросам оказания гуманитарной помощи жителям наиболее пострадавших в ходе боевых действий населенных пунктов.

Формирование гуманитарных конвоев для помощи гражданам Сирии продолжается.

Боевики "Джебхат ан-Нусры" (запрещена в РФ) за минувшие сутки обстреляли из миномета кварталы Аз-Загра, Салах ад-Дин и аэропорт Эн-Найраб в городе Алеппо, сообщается в информационном бюллетене российского Центра по примирению в Сирии на сайте Минобороны РФ.

"Группировки международной террористической организации "Джебхат ан-Нусра" продолжают боевые действия, направленные на срыв "режима тишины". В течение суток велся минометный огонь по кварталам Аз-Загра, Салах ад-Дин и аэропорту Эн-Найраб города Алеппо",- говорится в сообщении.

Отмечается, что в результате обстрела погибли семь человек, ранены 12 мирных жителей.

"К северо-западу от Алеппо боевики группировки "Джебхат ан-Нусра" предприняли очередные попытки наступления на подразделения сирийской армии в районе населенного пункта Хандрат. В результате боя все атаки террористов отражены", — добавили в Центре по примирению.

Также сообщается, что в течение суток с представителями населенных пунктов в провинциях Хама и Хомс заключены предварительные договоренности о примирении, число присоединившихся к процессу примирения, по-прежнему 100.

По данным Центра по примирению, число вооруженных формирований, заявивших о своей приверженности принятию и выполнению условий прекращения боевых действий в Сирии, тоже не изменилось – 58.

"Российские ВКС и ВВС Сирии по оппозиционным военизированным формированиям, заявившим о прекращении боевых действий и сообщившим в российский или американский центры примирения сведения о своем расположении, удары не наносили", — отмечается в сообщении.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом Безопасности ООН террористическими.

Австралийская полиция предъявила обвинения пятерым гражданам страны, которые хотели отправиться в Сирию, чтобы примкнуть к террористической группировке "Исламское Государство" (ИГ, запрещена в РФ).

Пятеро молодых людей в возрасте от 21 до 31 года были задержаны во вторник при попытке незаконно покинуть страну на катере, который они перевозили почти 3 тысячи километров от Мельбурна до Кэрнса на севере страны. Допрошенные признались, что в их планы входило отправиться в Индонезию, а оттуда попасть в Сирию. С момента задержания подозреваемые находятся под стражей и, как ожидается, предстанут перед судом в понедельник, говорится в сообщении агентства Рейтер со ссылкой на полицию.

"Угрозы террористических действий для австралийских жителей в связи с этим делом нет", — отметили в полиции.

Имена задержанных правоохранители не сообщили. Вместе с тем австралийская телерадиовещательная корпорации ABC передает, что среди них радикальный проповедник Муса Серантонио, который ранее поддерживал ИГ и был депортирован из Филиппин в Австралию в 2014 году. Кроме того, среди обвиняемых некий Кадир Кайя, который в 2015 году заявлял в СМИ, что мусульманам в Австралии не рады.

Согласно статистике, порядка 100 человек покинули пределы Австралии для участия в боевых действиях в Сирии на стороне ИГ, отмечает агентство.

Израиль разжигает войну с Асадом

Подтверждается информация о нанесении израильской авиацией очередного ракетного удара по территории Сирии.

Сирийский военный источник сообщает о том, как в полночь израильские самолеты нарушили сирийское воздушное пространство и атаковали позиции правительственных войск возле международного аэропорта Дамаска.

Целью израильтян был легендарный командир ливанского патриотического движения «Хезболла» Мустафа Бадреддин, который был убит в ходе этой атаки. Предполагается, что ракетный удар корректировался находившимся на земле отрядом израильского спецназа, который, как известно, продолжает проводить свои операции на сирийской территории, действуя в союзе с антиправительственными силами.

В декабре израильские ВВС нанесли удар по штабу 155- сирийской бригады в Северном Дамаске. Кроме того появились слухи о том, что российские ВСК уже несколько раз перехватывали израильскую авиацию, что стало одним из пунктов недавних переговоров в Москве с израильским руководством.

Гибель Мустафы Бадреддина стала большой потерей для антитеррористического фронта. Его бойцы совместно с российскими ВКС успешно дрались на всех фронтах против «Исламского государства» и «Фронта Нусры». У Израиля был особый счет к Бадреддину, который нанес ряд болезненных ударов по израильским бронетанковым колоннам во время их последнего бесславного вторжения в Ливан. США ввели против Бадреддина санкции за его поддержку Башара Асада, американские агенты охотились за ним наравне с израильскими.

Своим нападением на Сирию Израиль может спровоцировать ответный удар со стороны «Хезболлы», чей военный потенциал значительно вырос в ходе сирийской войны. Сейчас в Ливане десятки тысяч людей стекаются к мемориалу павших героев «Хезболлы». Все ждут выступления лидера ливанских шиитов Хасана Насраллы, который может призвать отомстить за смерть Бадреддина.

Николай Иванов

12 мая временно (на 180 дней) отстранена от должности в порядке процедуры импичмента президент Бразилии Дилма Роуссефф. Исполняющим обязанности главы государства стал вице-президент Мишел Темер. Если через полгода сенат подтвердит своё решение, Дилма Роуссефф окончательно потеряет президентский пост.

Как возникла тема импичмента

Сторонники Роуссефф и она сама уже назвали происходящее государственным переворотом. Причем если временно отстранённый президент Бразилии заявила о готовности выиграть досрочные выборы, то вышедшая на улицы бразильских городов группа её поддержки угрожает более радикальными действиями, вплоть до дестабилизации обстановки в стране, первым ожидаемым последствием которой станет срыв Олимпиады (она должна пройти в Рио-де-Жанейро с 5 по 21 августа этого года).

Для начала следует отметить, что как сторонники, так и противники Роуссефф действовали в квазиконституционном пространстве.

Основанием для начала процедуры импичмента стало назначение главой администрации президента Луиса Инасиу Лула да Силва — предшественника Роуссефф на её посту, как и она, представляющего Партию трудящихся. Роуссефф обвинили в том, что она таким образом препятствовала расследованию выдвинутых против да Силва обвинений в коррупции.

Однако процедура импичмента становится возможной в том случае, если президент нарушает закон. Роуссефф же, подписывая назначение да Силва, никаких законов не нарушила. Расследования и обвинения не являются доказанным преступлением.

По закону она могла произвести данное назначение. Безусловно, с точки зрения морали оно выглядит некорректным, но не более, чем ситуация с подполковником морской пехоты США Оливером Лорансом Нортом, который в 1987 году принял на себя ответственность за нелегальные поставки оружия в рамках операции "Иран-контрас", выведя из-под удара президента Рейгана. Норт был оправдан судом не без помощи американской администрации. Получилось, что грубейшее нарушение закона было, а виновных не оказалось.

Сторонники Роуссефф, проиграв голосование об импичменте в нижней палате парламента, через месяц, накануне голосования в сенате, "отменили" его результат по процедурным мотивам (за соблюдением процедуры должны были следить они же).

Да и о государственном перевороте они заговорили только тогда, когда проиграли политическую борьбу вокруг импичмента, а не в момент начала процедуры.

Можем констатировать, что, формально оставаясь в рамках закона, обе стороны бразильского конфликта пытаются приспособить его под свои сиюминутные политические интересы, фактически выходя за рамки конституционного поля. Это тревожный сигнал.

Претензии на самостоятельность наказуемы

Из истории последних двухсот лет мы знаем, как легко в Латинской Америке начинаются гражданские войны и как трудно они заканчиваются. Сегодня мы уже можем говорить об остром гражданском конфликте, разделившем бразильское общество и развивающемся по нарастающей. Стороны радикализируются, взаимные обвинения становятся всё жестче, борьба, пока ещё идущая в квазиправовом поле, уже начинает выплёскиваться на улицы, где сторонники и противники Роуссефф собирают достаточно агрессивно настроенные массовые митинги.

Удастся ли Бразилии преодолеть полосу нестабильности, не сорвавшись в общенациональный конфликт или не скатившись в диктатуру, — большой вопрос.

Одним из главных закулисных игроков бразильского конфликта являются США. Вашингтону изначально не нравилась национально ориентированная политика да Силва и Роуссефф. Однако на первом этапе США с ней мирились. В конце концов, так называемые левые и народные движения в Латинской Америке (кроме кастровской Кубы), независимо от того, насколько социалистическую (как вариант "боливарианскую") риторику они используют, в целом не ставят под вопрос общественно-политическое устройство.

Речь идёт о примерно таких же отличиях от предыдущих режимов, как отличия России при Путине от России при Ельцине. Если прежние власти поддерживали компрадорский олигархат, то новые начинают оказывать поддержку национальной буржуазии, а также при помощи соответствующих государственных программ обеспечивают частичное перераспределение доходов олигархата в пользу социально незащищённых слоев населения.

Как мы помним, США и против России не сразу выступили, а лишь в тот момент, когда стало ясно, что новая политика Кремля приводит не только к стабилизации внутриполитической обстановки и укреплению авторитета власти, но и к резкому усилению России на международной арене, где она начинает конкурировать с Соединёнными Штатами.

Ровно то же произошло и с Бразилией (и происходит с другими национально ориентированными режимами в Латинской Америке). Отказ бразильского руководства от участия в панамериканских экономических и политических проектах США и его ориентация на самостоятельную геополитическую роль в рамках БРИКС вызвал жёсткую реакцию Вашингтона, который, практически не скрываясь, боролся за смену власти в Бразилии с конца второго срока президента да Силва (примерно с 2008-2009 года).

В подобных случаях в Латинской Америке применяется весь арсенал американской дипломатии и спецслужб — от открытых попыток государственного переворота (подобно той, что была организована против Уго Чавеса 18 апреля 2002 года) до той или иной формы цветных переворотов, к числу которых можно отнести и текущие события в Бразилии.

Большая геополитическая игра

Мы не можем винить США за то, что они пытаются сохранить контроль над Латинской Америкой, которую традиционно считают своим "задним двором" и которая крайне важна для них с точки зрения текущих концепций обеспечения национальной безопасности. В конце концов, Германия стремится к доминированию в ЕС, Польша — Восточной Европе, Россия пытается установить и поддерживать союзные отношения со всеми странами постсоветского пространства, крайне болезненно воспринимая появление каждого очередного русофобского режима в этой зоне. Казахстан стремится поддерживать стабильность на юге Средней Азии, который критически важен с точки зрения обеспечения его национальной безопасности, Китай активно вовлечен в отношения со странами АСЕАН, пытаясь выдавить из данной зоны США и т.д. — продолжать можно бесконечно.

Однако мы можем констатировать, что используемые США методы, давшие ожидаемый Вашингтоном эффект в Сербии и Грузии, работают чем дальше, тем менее эффективно, создавая проблемы не только попавшим под удар странам и не столько их союзникам, сколько самому Вашингтону.

Если Дилма Роуссефф будет окончательно отстранена от должности, такой крупный интеграционный проект, как БРИКС, развивающийся при активном вовлечении России, потерпит существенный ущерб. Однако он не будет ни остановлен, ни заторможен (как, например, отпадение Украины не привело к остановке или торможению проектов Таможенного и Евроазиатского экономического союзов; скорее, оно ускорило их реализацию, хоть и в ограниченном формате).

В то же время любое пришедшее после Роуссефф правительство столкнется с внутренней нестабильностью. При этом первоначальный политический конфликт будет получать всё большее экономическое наполнение и захватывать всё более широкие и, в принципе, аполитичные массы по мере свертывания реформ, проведенных за 14 лет правления президентов, представлявших Партию трудящихся.

Дело в том, что за это время из нищеты были вырваны 20 миллионов бразильцев, положение остальных также значительно улучшилось, открылись сотни школ и училищ, 18 национальных университетов, государство в разы увеличило ассигнование на здравоохранение и т.д. То есть эффект от перераспределения доходов олигархата в пользу населения был существенным.

Кто заплатит за все

Поскольку кампанию против Роуссефф на национальном уровне поддерживал и организовывал бразильский олигархат, ясно, что в случае победы он потребует от своих ставленников оплатить издержки. Так было и будет всегда.

Последний раз мы это наблюдали на Украине, где коммунальные тарифы уже выросли в три раза и продолжают расти, в то время как доходы населения катастрофически упали именно за те два года, что прошли после "цветного переворота".

Чтобы удовлетворить потребности олигархата и сохранить социальную стабильность, новой бразильской власти понадобится массированная помощь США. Но Вашингтон давно уже находится не в том состоянии, чтобы кому бы то ни было помогать. Наоборот, США заинтересованы в поддержании своей экономики за счёт уничтожения экономик зависимых стран (вплоть до партнёров из ЕС, не говоря уже о каких-то бразильцах).

Реакцией на резкое ухудшение положения масс после очередного переворота в Латинской Америке всегда было вооруженное сопротивление (это независимо от того, смирится ли Партия трудящихся со своим отстранением от власти или призовёт сторонников к борьбе). Раньше США помогали местным диктатурам давить сопротивление, льготными поставками оружия, советниками, наёмниками. Сейчас вооружённые силы США перенапряжены не меньше, чем их финансы.

Они не в состоянии контролировать военную ситуацию в разрушенных ими Ливии, Сирии, Афганистане, Ираке, на Украине. При этом пытаются наращивать военные усилия против России в Европе и против Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Кроме того, традиционно влияние США заканчивается там, где заканчиваются их базы. Поэтому базы находятся по всему миру, а флоты плавают по всем морям. И это уже не помогает.

Таким образом, начавшаяся дестабилизация в Бразилии не может быть поставлена США под собственный контроль. Как и все перечисленные выше случаи, это — вариант, когда операция, затевающаяся для того, чтобы получить доступ к дополнительным ресурсам, в результате потребует ресурсного обеспечения, значительно превышающего гипотетическую выгоду.

Фактически в течение трёх последних десятилетий США только тем и занимались, что затевали гибридные блицкриги, которые превращались в затяжные бесконечные кампании и в результате привели к ресурсному истощению США и утрате ими статуса единственной сверхдержавы и мирового гегемона. Бразильский кризис свидетельствует о том, что США ничего не поняли и ничему не научились. Они продолжают вдохновенно бежать по пути к обрыву.

Впрочем, у бразильцев есть полгода для того, чтобы самим найти общенациональный консенсус (на основе компромисса) и не доводить дело до худшего.

В 60 — 80-е годы прошлого века США могли по паре десятилетий удерживать своих "сукиных сынов" у власти (хоть уже Вьетнам показал бесперспективность подобных усилий). Теперь период относительной стабильности проамериканских компрадорских режимов измеряется в лучшем случае несколькими годами, а зачастую и вовсе месяцами. После чего всем становится совсем плохо, но путь назад уже закрыт.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Война" — это название песни из последнего (пока что) диска проекта "Мельница". И это очень важная песня для той, кто ее написала — Натальи О'Шей, она же Хелависа. Потому что мы видим, что война ее стала другой, серьезной и недетской. Когда такое происходит с поэтами и музыкантами, надо это замечать и пытаться расшифровать, даже если сами поэты не понимают, откуда и зачем к ним прилетели эти строчки.

Парни в траншеях

Речь идет о диске под названием "Алхимия" — он сейчас завершает шествие по России в виде концертного тура. Дисков вообще-то два, первая "Алхимия" вышла в конце прошлого года, вторая будет вот-вот. Они — большое событие в российской культуре, потому что показали: Хелависа остается в этой культуре надолго и всерьез, после странностей и экспериментов, занявших несколько лет. Она теперь прочно укрепилась на вершине настоящего, высокого, поэтичного русского рока, рядом с Гребенщиковым, Земфирой или Дианой Арбениной.

Но — поскольку речь о войне — с Натальей О'Шей что-то произошло за эти годы, когда она металась от неровной и резкой авторской "Ангелофрении" к чистому кельтскому фольклору "Новых ботинок". Куда-то делась девочка, с восторгом воспевавшая мечи, щиты и латы сказочных воинов. Многие тогда, слушая ту чистую музыку, криво улыбались: вот попала бы она в настоящую средневековую битву, поняла бы, что делают эти самые мечи с человеческим телом: хрустящие звуки, запахи…

Сегодня, в "Алхимии" — никаких мечей. Выбор оружия изменился. "Марсианский экспресс" (еще одна песня оттуда) гружен снарядами. Сама себя (или свою судьбу в нашем мире) Хелависа видит как… дредноут, мигающий огнями святого Эльма и желающий взорвать свой боезапас. А вот и та самая "Война":

И он говорит ей — сестра, я слишком давно на этой войне,

Когда вы пьете это ваше вино, я нёбом чувствую кровь —

В ней хватает и серебра, и стали, и соли, и гари огней,

И наши парни лежат в траншеях под гусеницами облаков.

"Он", который ей это говорит, вообще-то, видимо, ангел. Но дело не в нем, а в том, что война Хелависы стала какой-то другой, серьезной. Потому что войны вокруг нас стало больше, она становится ближе: да, Донбасс и Сирия как минимум. Настоящая поэтесса может даже не писать об этой дрожи земли, но ее чувствует, а мы чувствуем то же по ее стихам.

Кто на чьей стороне

Здесь можно было бы предпринять разбирательство насчет того, "на какой стороне" этой войны Хелависа (кстати, Хелависа — это имя ведьмы из сказаний о короле Артуре). Типа того, не выступала ли в Киеве, не сочувствовала ли "болотным" и т.д. Я этого делать не буду, потому что бессмысленно и не нужно. Зато расскажу историю о песне Бориса Гребенщикова, называющейся "Любовь во время войны". Строки там, для примера, такие:

Я чувствую спиной, как вокруг нас сгущаются тени.

Река пылает, и мосты над нею разведены.

В своей доброте Господь дарует нам, что мы хотели.

Дарует любовь, любовь, любовь во время войны.

Так вот, во-первых, этот страшноватый быстрый марш под взвизги флейты знаменитого Яна Андерсена был написан до войны в Донбассе: Гребенщиков, ненавидящий войну, что-то чувствовал? А во-вторых, ее слушали люди по обе стороны фронта в Донбассе (по крайней мере так мне рассказывали). И видимо, и там, и тут понимали ее как-то не так, как мы, там не бывшие.

Еще одна история, совсем уж применимая к вопросу о том, кто на какой стороне. Борис Акунин вне всякого сомнения выступал на Болотной площади, и его политические взгляды известны. Но в те же примерно дни выходит его философский роман "Аристономия", где он рассказывает о том, что нет ничего страшнее революции и гражданской войны. И как рассказывает — жуть берет.

Так ведь это обычная история. Неважно, что думает Акунин — общественный деятель. Важно, что пишет Акунин-писатель, человек редкого таланта. Художник победил политика? Не знаю, что об этом может сказать сам Акунин. Но, возвращаясь к нашей ведьме, она как минимум тоже чувствует вот эти гребенщиковские "сгущающиеся тени".

Прочее неважно.

Слово и звук

Мы судим поэтов (музыкантов, прозаиков) не за то, что они хотели сказать, а за то, что мы сами в их работе видим или угадываем. С Натальей О'Шей в этом смысле очень трудно, ее алхимия предельно сложна. Здесь дело в том, что для нее музыка важнее слова. Она больше музыкант, чем поэтесса.

Это известный эффект — возьмешь строки из какой-то замечательной песни, и куда девалась их магия? Лежат на бумаге, как сухие шкурки когда-то разноцветных насекомых.

Наверное, Леонард Коэн или Берни Таупин, который пишет слова для проекта "Элтон Джон" — единственные случаи, когда сложнейший текст песен сильнее на бумаге, чем в звуке, но все равно хорошо поется. Напомним, Вера Полозкова с ее высшим поэтическим пилотажем не пытается делать из своих стихов песен, она читает их под музыку, возрождая этим итальянское искусство инкантации позднего Ренессанса. И правильно делает, что не пытается — словесная конструкция, сделанная наподобие кружева, от музыки рвется.

У Хелависы, наоборот, поэзия рождается как дитя музыки и врезается в память в виде разрозненных заклинаний. А тут еще уникальный вокал, с этой легкостью перехода с мощного нижнего регистра на звенящий верхний. Плюс безупречный интеллектуальный аристократизм, песни на стихи Киплинга, Гумилева, Петрарки, Пастернака. В "Алхимии", где слова почти целиком самой Натальи О'Шей, множество скрытых цитат — из Байрона, опять же Гребенщикова… И вот в этом многоцветном мире вращаются ее собственные созвездия слов: "снег, летящий вертикально вверх", "по тонкому льду все бегут дней твоих поезда"… Это мир, мало похожий на дикие травы и вереск ее первых дисков. И это мир, где война складывает оружие перед красотой.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

Кремль не заметил убийства командира «Хезболлы»

Уничтожение командира «Хезболлы» в Сирии оказывает дополнительное давление на Башара Асада

Игорь Крючков

Российский дипломатический источник рассказал «Газете.Ru», что уничтожение Мустафы Бадреддина, командира «Хезболлы», предположительно, от удара израильских ВВС не вызвало возмущения в Москве. Несмотря на то что шиитская боевая группировка считается важным союзником Башара Асада, Кремль не будет вмешиваться в ситуацию — чтобы не сорвать сирийский мирный процесс целиком.

Мустафа Бадреддин был уничтожен в Дамаске 13 мая, предположительно, от авиаудара ВВС Израиля. Об этом сообщил ряд ближневосточных СМИ. Позже в интервью телеканалу Аl-Manar эти обвинения повторил Навар аль-Сахили, ливанский парламентарий и представитель «Хезболлы».

Израильские власти не подтвердили и не опровергли факт удара. Это традиционная позиция Иерусалима, когда речь заходит о поражении целей на территории Сирии.

Впрочем, премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в апреле признал, что ранее ВВС Израиля уничтожали склады с оружием «Хезболлы» в Сирии. Сделал он это незадолго до своего визита в Москву, чтобы лично с Владимиром Путиным договориться о соглашении, которое предотвращало бы опасные военные инциденты между ВВС РФ и Израиля в Сирии.

«Наше соглашение с Израилем напрямую не связано с уничтожением Бадреддина. Оно не оговаривало, что может делать Израиль на территории Сирии, а что — нет. Главное — это координация действий авиации, — объяснил «Газете.Ru» дипломатический источник. — Израиль должен ставить нас в известность каждый раз, когда намерен проводить операцию ВВС в сирийском воздушном пространстве. Без этого просто невозможно избежать военных инцидентов. Расстояния для авиации смешные, а в Сирии размещены российские и местные системы ПВО».

По его мнению, израильские военные не могли не сообщить российским коллегам о проведении авиаудара, в результате которого погиб командир «Хезболлы». Сам по себе факт уничтожения высокопоставленного человека из группировки, которая координировала свои действия с официальным Дамаском, не вызвал у отечественных властей раздражения, добавил собеседник «Газеты.Ru».

Пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил 13 мая, что сообщения о гибели Бадреддина «еще нужно проверить». Он добавил, что контакты между Россией и Израилем на сирийском направлении поддерживаются, но в детали вдаваться не стал.

Тяжелое наследие

Израильский источник, знакомый с ситуацией, не подтвердил и не опроверг факт уничтожения Бадреддина силами ЦАХАЛ (Армия обороны Израиля), однако добавил: «Россия прекрасно знает, что у нашей страны есть долгая история противостояния с «Хезболлой».

«В 2007 году у нас был масштабный конфликт с группировкой в Ливане. Сегодня, в ходе военного конфликта в Сирии, мы неоднократно давали понять, что не допустим усиления «Хезболлы» в этой стране, — добавил собеседник «Газеты.Ru». — Мы не можем себе позволить, чтобы эта организация получала современное оружие и укрепляла позиции на сирийских Голанских высотах, так как это напрямую угрожает израильской безопасности. На данный момент мы чувствуем, что Москва относится к нашей позиции с пониманием».

«Хезболла» — шиитская радикальная группировка, базирующаяся в Ливане. Она пользуется существенной поддержкой Ирана, который позиционирует себя как лидер «шиитского пояса» исламского мира и стремится расширить сферу своего регионального влияния. После того как в 2012 году в Сирии начался военный кризис, боевики «Хезболлы» (как и отряды элитных военных подразделений собственно иранской армии) начали активно помогать президенту страны Башару Асаду сохранить власть.

55-летний Мустафа Бадреддин был одним из лидеров «Хезболлы», командующим боевиками в ходе сирийской кампании. По данным Reuters, Бадреддин входил в состав делегации «Хезболлы», которая регулярно встречалась с Асадом в Дамаске и координировала свои действия с сирийскими военными.

Бадреддин был шурином Имада Мугнии, главы внутренней безопасности «Хезболлы», который погиб от бомбы, заложенной в его автомобиль, в 2008 году. Это убийство наблюдатели также связывали с израильскими спецслужбами.

«Интересы России и Израиля в Сирии в каких-то сферах пролегают параллельно, а в каких-то расходятся, — считает Ирина Звягельская, заведующая сектором международных вопросов Центра арабских исследований Института востоковедения РАН. — Относительно «Хезболлы» они как раз противоположны. Россия поддерживает Башара Асада и, соответственно, союзные ему боевые группировки. Для Израиля между тем Асад — это связующее звено между враждебным Ираном и «Хезболлой», и вся эта цепь тянется на израильский «задний двор» — в Ливан и на Голанские высоты».

По мнению эксперта, Москва и Иерусалим понимают это различие интересов и на данный момент достигли баланса в Сирии. «Израилю безразлично, какие силы Россия поддерживает здесь, до тех пор, пока у «Хезболлы» нет доступа к современному оружию и нет возможности получить передовой боевой опыт», — добавила Звягельская в интервью «Газете.Ru».

Больше не союзник

В то же время между Россией и режимом Асада накопились противоречия. Это стало очевидным на переговорах о создании правительства национального единства в Сирии, которые проходят с февраля текущего года в Женеве под покровительством ООН, Москвы и Вашингтона. Дамаск, а также представители пророссийской и проамериканской оппозиции, участвующие в сирийских переговорах, крайне неохотно идут на уступки, вызывая опасения в срыве всего мирного процесса.

В начале мая стало очевидно, что терпение РФ стало заканчиваться. Глава МИДа Сергей Лавров 4 мая впервые заявил, что президент Сирии не является союзником России.

«Асад нам не союзник, между прочим. Да, мы его поддерживаем в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства. Но он не является союзником в том смысле, в котором Турция является союзником США», — сказал Лавров в интервью РИА «Новости».

«Заявление Лаврова об Асаде действительно было сигналом Дамаску, чтобы подтолкнуть его к более конструктивной позиции на женевских переговорах, — считает Елена Супонина, научный советник Российского института стратегических исследований. — Однако это было сигналом и в сторону США. Москва ожидает, что Вашингтон убедит и своих союзников в Женеве, в том числе Турцию, пойти на дополнительные уступки».

5 мая в британской The Financial Times появилась статья о том, что фигура Асада до сих пор остается главной проблемой, тормозящей сирийский мирный процесс.

Издание со ссылкой на американские правительственные источники сообщало, что на данный момент Россия и США и рады бы консолидировать позиции насчет Асада, но в нынешних условиях не могут. «Американские власти утверждают, что не могут уговорить сирийскую оппозицию подписать мирное соглашение, которое не требовало бы ухода Асада с президентского поста. Сделка без этого пункта спровоцирует новую волну насилия со стороны исламистов в Сирии, — гласит текст публикации. — Россия говорит, что смещение Асада дестабилизирует страну, которую его клан контролировал десятилетиями, и приведет к хаосу по ливийскому сценарию».

Пока Москва не собирается использовать свои контакты с Израилем и его удары по «Хезболле» как еще один рычаг воздействия на сирийский режим, считает Ирина Звягельская. «Арабские страны очень остро реагируют на израильскую политику, — рассказала эксперт. — И если Россия будет пытаться использовать этот фактор для давления на Дамаск, это не только не приведет к позитивным результатам, это будет означать разрыв прежних наработанных связей».

Наследники Ушакова и Нахимова против ИГ

Как развивался Черноморский флот от Екатерины II до борьбы против ИГ

Святослав Иванов, Василий Кузнецов

В День Черноморского флота «Газета.Ru» вспоминает основные вехи его истории: от манифеста Екатерины II до ударов по боевикам «Исламского государства» и от присоединения Крыма в 1783 году до присоединения Крыма в 2014-м.

День Черноморского флота, созданного Екатериной II 233 года назад, отмечается в России 13 мая. На этот раз он будет праздноваться в двадцатый раз: он был учрежден указом командующего ВМФ адмирала Феликса Громова в 1996 году. До этого Россия жила без официального праздника моряков-черноморцев более 200 лет.

В честь праздничной даты в Севастополе проводятся торжественный митинг, молебен в храме Архистратига Михаила, возложение цветов в Екатерининском сквере в честь императрицы-основательницы и парусная регата «Под парусом к адмиральским погонам» под эгидой Черноморского военно-морского училища имени Нахимова.

«Идет непрерывная работа по улучшению качественных параметров плановой боевой учебы кораблей в море, несения боевой службы, в том числе и в составе постоянного оперативного соединения ВМФ в Средиземном море. Все это подчинено одной и очень важной цели, суть которой — стабильность и безопасность.

Черноморцы во все времена надежно стояли на защите мира. Эту задачу они будут выполнять и впредь», — сказал в своем поздравлении главком ВМФ России адмирал Владимир Королев.

В 2016 году Черноморский флот ожидают масштабные поставки — ЧФ получит больше кораблей и подводных лодок, чем другие флоты. В Черном море появятся шесть подлодок проекта 636.3 («Варшавянка»), а также три сторожевых корабля «адмиральской» серии. Первым — в конце мая — в Севастополь прибудет «Адмирал Григорович».

На сегодняшний день Черноморский флот «отвечает» не только за российский контроль над Черным морем, но и за присутствие российских кораблей в Средиземном море — корабли ЧФ составляют основную часть Средиземноморской группировки, которой также руководит командующий ЧФ. Соединение также участвует в борьбе с боевиками запрещенного в России «Исламского государства» в Сирии.

От Потемкина до «Потемкина»

ЧФ был создан в 1783 году после первого присоединения Крыма к России. Соответствующий манифест («О принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны под Российскую державу») подписала императрица Екатерина II. Тогда же был основан город Севастополь, ставший основным пунктом базирования кораблей флота.

Для России выход к Черному морю являлся не только геополитической задачей, но и вопросом обеспечения безопасности населения от набегов крымских татар. Вопрос этот был настолько важным, что православное Московское царство в 1686 году вступило в союз с католическими Речью Посполитой и Венецианской республикой.

Два крымских похода князя Голицына оказались неудачными, но молодой царь Петр в 1696 году взял Азов и даже закрепил право держать там флотилию. По мысли преобразователя, южными морскими воротами России должен был стать Воронеж. Однако поражение на реке Прут в 1711 году отодвинуло на 70 лет реализацию петровского проекта южного флота.

Корабль Азовского флота — фрегат «Осторожный» под командованием капитана второго ранга Ивана Берсенева выбрал гавань, в которой в итоге построили севастопольский порт. Фактическим создателем и первым руководителем флота стал предполагаемый фаворит императрицы Григорий Потемкин-Таврический.

«Черноморский флот обязан возвысить славу России!» — писал Потемкин Екатерине II.

Первым масштабным конфликтом, в котором участвовали корабли Черноморского флота, стала Русско-турецкая война 1787–1791 годов, в ходе которой Россия одержала несколько решительных побед под командованием легендарного адмирала Федора Ушакова.

За период до Первой мировой войны ЧФ участвовал еще в четырех русско-турецких войнах, в которых, как правило, имел преимущество над османским противником. Однако, как и вся страна во второй четверти XIX века, флот технически отставал от флотов Европы. Синопское сражение в 1853 году, в котором российским флотом командовал Петр Нахимов, стало последним крупным сражением парусных кораблей.

На южном направлении Россия не всегда воевала против Турции: например, в 1798–1800 годах состоялась совместная российско-турецкая военная кампания против французов, в ходе которой осуществился средиземноморский поход Ушакова. В Стамбуле адмирал принял командование объединенным флотом, который занял ряд греческих островов, в том числе занятый французами Корфу.

Перед мастерством черноморских моряков преклонялись морские волки Великобритании, а адмирал Горацио Нельсон завидовал смелости и отчаянности маневров, которые союзным флотам Второй антифранцузской коалиции предлагал Ушаков.

В том же регионе спустя около 30 лет, в 1827 году, Черноморский флот снова воевал против турок, на этот раз в союзе с французами. Это было судьбоносное Наваринское сражение, внесшее существенный вклад в создание независимой Греции, первым президентом которой стал экс-министр иностранных дел России Иоанн Каподистрия.

Одним из наиболее легендарных эпизодов в истории флота стал формально неудачный — оборона Севастополя в 1854–1855 годах. Моряки, защищавшие город, смогли сломить атакующую мощь союзников, и, хотя в итоге Севастополь был занят противником, это сражение на долгие годы стало символом доблести и самопожертвования.

«На бастионах Севастополя мы не забыли морского дела, а только укрепили одушевление и дисциплину, всегда украшавшие черноморских моряков», — так писал о битве адмирал Нахимов.

По итогам подписанного после Крымской войны мирного договора России 15 лет было запрещено иметь военный флот на Черном море, после чего его пришлось практически создавать с нуля.

Одна из самых известных страниц в истории Черноморского флота связана с первой русской революцией — это было легендарное восстание матросов на броненосце «Князь Потемкин-Таврический» в 1905 году. Матросы подняли бунт из-за обнаруженного моряками несвежего мяса, которое было пущено на приготовление борща. Они убили ряд находившихся на борту офицеров и взяли судно под свой контроль. После этого они рассчитывали расширять восстание вместе с другими кораблями, однако были в итоге вынуждены сдаться властям Румынии. Двадцать лет спустя Сергей Эйзенштейн снял фильм «Броненосец Потемкин», ставший одной из самых известных картин немой эры.

Потрясения XX века

В годы Первой мировой Черноморский флот имел преимущество над противостоящими ему турецкими моряками. В конце 1916 года получил общероссийскую популярность возглавивший ЧФ адмирал Колчак, который позже стал одним из лидеров Белого движения.

Колчак стал одним из многих русских офицеров, не подчинившихся приказу Петросовета №1, изданному сразу после Февральской революции. Документ обязывал отдать все вооружение в распоряжение выборной власти, в ответ на это требование Колчак выбросил в море свое наградное оружие. Перед адмиралом чуть позже извинились, а для поиска его георгиевской сабли на дно бухты спустят специального водолаза, который вернул оружие владельцу.

После Февральской и в особенности Октябрьской революций корабли флота практически перестали сопротивляться нападениям противника.

В Гражданскую войну на его базе был создан Белый Черноморский флот, который после поражения занимался эвакуацией войск и беженцев из Крыма. Оставшиеся в распоряжении белых 126 судов были преобразованы в Русскую эскадру, которая базировалась во французском порту Бизерта в Тунисе. Эти корабли испытывали сильную нехватку средств, в результате чего в 1922 году личный состав был полностью списан на берег.

После признания советской власти Парижем в 1924 году Франция должна была передать корабли СССР, однако из-за антисоветских протестов власти отказались от выполнения соглашений. Через 90 лет Франция по политическим причинам откажется от поставки России вертолетоносцев «Мистраль», которые, правда, должны были войти в состав Тихоокеанского флота.

В концовке Гражданской советская власть образовала из доставшихся ей кораблей Морские силы Черного и Азовского морей. В конце 1920-х началось активное строительство новых боевых кораблей, а в 1935 году флоту вернули название Черноморского.

К началу Великой Отечественной в составе ЧФ были пять крейсеров, 16 эскадренных миноносцев, 47 подлодок и несколько десятков других кораблей. На первом этапе войны ЧФ сыграл важную роль в обороне Одессы и Севастополя.

В первой половине 1942 года проходила Керченско-Феодосийская десантная операция, в ходе которой корабли ЧФ перебросили в Крым сотни тысяч солдат. К сожалению, эта операция закончилась полным разгромом советских войск, в результате которого погибли порядка 300 тыс. солдат, еще около 170 тыс. оказались в плену. Причинами этих громадных потерь стали репрессии 30-х годов, а также положение военной доктрины СССР: громить противника на его территории.

После перелома в ходе боевых действий операции черноморцев проходили гораздо удачнее: в сентябре 1943 года десант освободил Новороссийск, а в 1944 году при поддержке флота были отбиты Крым и Молдавия. Дунайская флотилия прошла реку от низовьев до Вены, где внесла решающий вклад в освобождение австрийской столицы.

После распада империи

Со времен Второй мировой Черноморский флот уже не участвовал в полноценных военных конфликтах, однако стал объектом конфликтов политических — между Россией и Украиной.

После распада СССР Автономная республика Крым оказалась в составе Украины. В декларации о независимости страны Киев подчинял все дислоцированные на территории страны военные соединения Верховной раде.

Первоначальные договоренности о создании СНГ подразумевали, что стратегические военные силы должны были находиться под общим командованием, однако первый президент Украины Леонид Кравчук своим указом подчинил ЧФ Киеву; на следующий день аналогичный указ подписал Борис Ельцин.

В итоге в августе 1992-го по итогам переговоров двух президентом было подписано соглашение, согласно которому ЧФ признавался Объединенным флотом России и Украины. Фактически это означало крайне конфликтные отношения между российской и украинской частью начальства, что в итоге привело к упадку флота.

В 1994–1997 годы лидеры двух стран подписали ряд соглашений, в результате которых ЧФ был разделен между Москвой и Киевом. На кораблях воссозданного Черноморского флота России советскую символику сменили на Андреевский флаг, а украинские военные корабли стали базироваться отдельно. Заметим, что в 1996 году, когда был учрежден День Черноморского флота, самые важные из этих мер еще не были утверждены.

Большая часть кораблей и флотских объектов достались России: 338 у Москвы против 30 у Киева. В то же время подавляющее большинство объектов на земле перешло под контроль Украины.

Кроме того, Россия должна была компенсировать Украине более $500 млн за счет доставшихся ей кораблей, а также ежегодно уменьшать сумму госдолга Украины на порядка $98 млн в качестве компенсации за аренду порта и других военных объектов.

В 2010 году были утверждены харьковские соглашения, которые должны были регулировать положение флота после истечения предыдущих договоренностей. С 2017 года должен был вступить в действие новый порядок, согласно которому Россия должна была начать платить Украине по $100 млн ежегодно.

Однако Россия денонсировала эти договоренности после присоединения Крыма. С марта-апреля 2014 года флот фактически находится под полным контролем российского Министерства обороны.

8 декабря 2015 года состоялось возвращение Черноморского флота к серьезному боевому применению. С подлодки «Ростов-на-Дону» запустили крылатые ракеты «Калибр» по позициям «Исламского государства» (группировка запрещена в России и других странах. — «Газета.Ru») в Сирии. Как заявил тогда министр обороны Сергей Шойгу, пуски были успешными: урон был нанесен складам с боеприпасами, заводу по изготовлению мин и нефтяной инфраструктуре террористов.

Подлодка буквально через несколько дней вернулась на обслуживание в Севастополь, а после официального завершения операции Владимир Путин вручил командиру подлодки Андрею Адамскому медаль ордена «За заслуги перед Отечеством». Несколько других кораблей Черноморского флота продолжают прикрывать российскую группировку войск у берегов Сирии.

«Во все времена истории, отстаивая интересы России, моряки-черноморцы одерживали знаменательные победы над неприятелем. В ратной деятельности черноморцев формировалась русская школа военно-морского искусства. И сегодня моряки Черноморского флота успешно решают задачи по борьбе с международным терроризмом и восстановлению мира на территории Сирийской Арабской Республики», — подчеркивает главком ВМФ России адмирал Владимир Королев.

Боевики террористической группировки "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ), захватившие город Ракка, готовятся к отражению осады, заявил в пятницу официальный представитель Пентагона полковник Стивен Уоррен.

"Мы видели, что боевики объявил режим чрезвычайного положения в Ракке. Мы знаем, что этот враг чувствует себя под угрозой, как и должно быть", — сказал Уоррен в ходе брифинга из Багдада.

По его словам, "боевики видят перемещения (сирийских оппозиционных групп — ред.) как на востоке, так и на западе". Он отметил, что ИГ отвечает на эти маневры. "Мы видели сообщения о том, что они передислоцируют свои силы. И я полагаю, теперь они думают, что будет дальше", — заявил представитель Пентагона.

Ракка считается неофициальной столицей ИГ. США и их союзники проводят операцию против этой группировки с 2014 года. Одновременно они тренируют и снабжают бойцов сирийской оппозиции для борьбы с ИГ.

Дмитрий Злодорев.

Четыре девушки, которые являлись членами НВФ Сирии, готовили теракт на территории Ростова-на-Дону, сообщил начальник Центра по противодействию экстремизму ГУМВД РФ по Ростовской области Артур Метцгер, выступая на зональном совещании по вопросам обеспечения межэтнического согласия в юго-восточных территориях Ростовской области.

"В январе 2016 года сотрудники МВД совместно с ФСБ предотвратили террористический акт группы из четырех девушек, так называемых "новообращенных мусульманок", две из которых раннее проживали в юго-восточных районах области. Всем девушкам не более 25 лет", — пояснил Метцгер.

Он добавил, что девушки воспитывались в неблагоприятных семьях и после окончания школы не смогли адаптироваться к жизни в условиях города. По словам начальника Центра по противодействию экстремизму, они попали под влияние радикалов и стали мобилизационным резервом НВФ.

Как заявил Метцгер, с начала 2015 года на территории Ростовской области зафиксировано 34 преступления экстремисткой и террористической направленностей. Кроме того, ведется уголовное преследование в отношении двух жителей Мартыновского и Сальского районов области, которые, по версии следствия, добровольно выехали в Сирию, где вступили в армию наемных боевиков террористической организации "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ).

Иван Капустин.

США обеспокоены сведениями о том, что террористическая группировка "Боко Харам" отправляет своих бойцов в Ливию, чтобы там они сражались на стороне террористов "Исламского государства" (ИГ, запрещена в РФ), заявил первый заместитель государственного секретаря США Тони Блинкен на саммите по региональной безопасности в Нигерии.

Действующая на северо-востоке Нигерии группировка "Боко Харам" в прошлом году присягнула на верность ИГ, под властью которой находится часть территорий в Сирии, Ираке и Ливии.

"Мы получили сведения о большей кооперации между ними (группировками — ред.)", — приводит агентство Рейтер слова Блинкена. Он отметил, что боевики "Боко Харам" стали эффективнее сотрудничать с ИГ, поскольку им, по всей видимости, оказывается логистическая и материальная поддержка.

"Таким образом, есть предположение, что между группировками появилось больше контактов и более тесное сотрудничество. Мы внимательно наблюдаем за этим, потому что хотим обрубить эти связи и помешать их дальнейшему развитию", — добавил Блинкен.

На саммите присутствуют главы ряда стран региона. Во встрече участвуют Бенин, Гана, Габон, Камерун, Нигер, Нигерия, Сенегал, Того, Центральноафриканская Республика, Чад, Экваториальная Гвинея, а также Франция.

Террористы группировки "Боко Харам" стоят за большинством терактов, регулярно совершаемых в ответ на направленную против них военную кампанию, которую проводят Нигер, Камерун и Чад. Жертвами группировки с 2009 года стали более 13 тысяч человек.

Что касается Ливии, то она сейчас рассматривается как один из основных плацдармов экспансии группировки "Исламское государство" по Северной Африке. По оценке ГРУ Генштаба ВС РФ, в Ливии действуют не менее шести тысяч боевиков ИГ, контролирующих крупный город Сирт и часть территории на побережье Средиземного моря.

Соединенные Штаты и Иордания 15-24 мая проведут совместные учения "Энергичный лев-16" с участием шести тысяч военнослужащих, сообщает Пентагон.

Стороны будут отрабатывать совместные действия в условиях "традиционных и нетрадиционных угроз".

"Сценарий учений будет включать охрану границы, управление и контроль, киберзащиту и ведение боевых действий", — говорится в сообщении ведомства.

В совместных маневрах примут участие военнослужащие командования США на Ближнем Востоке, включая сухопутные, воздушные и морские части.

Иордания входит в число участников коалиции, созданной США, по борьбе с группировкой "Исламское государство" (ИГ, запрещена в РФ) в Сирии и Ираке.

Самолетов США и сил коалиции по борьбе с запрещенной в РФ террористической организацией "Исламское государство" (ИГ) не было в районе, где погиб один из командиров боевого крыла "Хезболлах" Мустафа Бадреддин, сообщил в рамках регулярного брифинга пресс-секретарь Белого Дома Джош Эрнест.

В связи с этим ведомство не может подтвердить факт его гибели, добавил он.

"В районе, где, согласно сообщениям, он был убит, ни самолетов США, ни стран международной коалиции не было", — сказал Эрнест.

Ранее о том, что сообщения о смерти одного из ключевых командиров ливанского движения "Хезболлах" Мустафы Бадреддина нуждаются в проверке, заявил пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

"Хезболлах" воюет с террористическими группировками почти с самого начала кризиса в Сирии. Представители самого движения неоднократно говорили, что их бойцы "встали на сторону сирийского правительства в борьбе с экстремизмом и продолжают активно действовать как в глубине территории соседнего государства, так и на сирийско-ливанской границе, препятствуя отрядам боевиков проникать вглубь территории Ливана".

Бадреддин, предположительно, фигурировал среди лиц, обвиняемых в причастности к убийству экс-премьера Ливана Рафика Харири. Обвинения были выдвинуты Специальным трибуналом по Ливану в 2011 году, но имена фигурантов официально не разглашались.

Самолеты РФ доставили в осажденный террористической организацией ИГ (запрещена в РФ) сирийский город Дэйр Эз-Зор 42 тонны продовольствия, полученного по линии ООН, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон в Сирии на сайте Минобороны РФ.

"В осажденный террористами ИГИЛ город Дейр Эз-Зор российскими самолетами с использованием парашютных платформ доставлено 42 тонны продовольствия, полученного по линии ООН", — говорится в бюллетене.

Жителям населенных пунктов Шараклия и Фулья в провинции Хомс также было передано 3,2 тонны гуманитарной помощи. Кроме того, сотрудники Центра по примирению доставили 2 тонны гуманитарной помощи для детей внутренне перемещенных лиц, обучающихся в школе "Аль-Ярмук" в Латакии. Медицинские работники Центра по примирению оказали врачебную помощь 58 местным жителям.

Генеральное консульство РФ в город Алеппо передало 2,5 тонны гуманитарной помощи представителям организации "Общество сирийских граждан российского происхождения", добавили в Минобороны РФ.

В провинции Дамаск формирования "Джейш аль-Ислам" из минометов и стрелкового оружия обстреляли позиции правительственных войск в районах населенных пунктов Аль-Сахия, Хараста и Дарайя, а также кварталы Басатин-абу-Джараш и Дахият-аль-Асад города Дамаск, сообщается в информационном бюллетене Центра по примирению враждующих сторон в Сирии на сайте Минобороны РФ.

Российские ВКС и ВВС Сирии по оппозиционным военизированным формированиям, заявившим о прекращении боевых действий и сообщившим в российский или американский центры примирения сведения о своем расположении, удары не наносили, отмечается в бюллетене.

Режим прекращения огня в Сирии вступил в силу 27 февраля. Перемирие не распространяется на запрещенные в России и ряде других стран организации "Исламское государство", "Джебхат ан-Нусра" (сирийское подразделение "Аль-Каиды") и другие формирования, признанные Советом безопасности ООН террористическими.

Песков не нашел политической подоплеки в запрете импорта турецких продуктов

Татьяна Золотухина

В Кремле отметили, что в запрете импорта ряда турецких продуктов в Россию не следует искать политической подоплеки. Россельхознадзор не занимается политикой, а работает в своем специфическом направлении, прокомментировал ситуацию журналистам пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

«Насколько я понимаю, там объяснения совершенно конкретные, где указывается, почему такие санкции могут быть введены», - ответил Песков на вопрос, есть ли политическая подоплека в действиях ведомства, передает INTERFAX.RU.

Ранее сегодня стало известно, что Россельхознадзор на следующей неделе может полностью запретить поставки овощей и фруктов из Турции из-за выявления в ней карантинных объектов.

«Мы рассматриваем вопрос о введении ограничений на остальную плодоовощную продукцию, которая пока не подпала под запрет, поскольку продолжаем выявлять в поставках карантинные объекты», - сообщила заместитель руководителя Россельхознадзора Юлия Швабаускене. По ее словам, под запрет пока не попали кабачки, грейпфруты и лимоны.

Россельхознадзор пытался урегулировать возникающие проблемы с фитосанитарной службой Турции, отметила Швабаускене. «Мы пошли по пути не закрытия всего овощного импорта сразу, а ограничения поставок отдельных видов продукции, но сейчас мы видим, что это бессмысленно», - заявила она, сославшись на «несостоятельность работы турецкой фитосанитарной службы». Отмечается, что на оставшиеся «незапрещенные» овощи и фрукты будет сразу введено ограничение.

Сейчас Турция лишена возможности экспортировать в РФ значительную часть овощей и фруктов.

Напомним, что с 1 января 2016 года действует запрет на томаты, репчатый лук и лук-шалот, цветную капусту, брокколи, огурцы и корнишоны, апельсины, мандарины, клементины, вилкинги и аналогичные гибриды цитрусовых, виноград, яблоки, груши, абрикосы, персики и нектарины, сливы и терн, землянику и клубнику. Такое решение было принято после того, как в ноябре 2015 года в небе над Сирией турецкий истребитель сбил российский бомбардировщик Су-24.

С 17 марта действует запрет на поставки перца и гранатов, с 25 апреля - баклажанов, а 11 мая Россельхознадзор ввел ограничения на ввоз салата-латука и салата айсберг с территории Турции с 16 мая. По данным ведомства, в турецкой продукции был найден карантинный вид насекомых – западный калифорнийский трипс.

Такие решения были приняты Россельхознадзором в связи с продолжающим поступлением из Турции продукции, зараженной карантинными для России организмами.