Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ВОЗ подтвердила пакистанское происхождение сирийского полиомиелита

Вирус полиомиелита, поразивший 13 детей в Сирии, имеет пакистанское происхождение, утверждают специалисты Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

Согласно генетическому анализу, сирийский штамм близок к вирусу, обнаруженному в сточных водах в Египте, Израиле и на Палестинских территориях в прошлом году. В свою очередь, образцы, взятые в Египте, связаны с диким вирусом полиомиелита, зарегистрированным в Пакистане, сообщает Reuters со ссылкой на официальное заявление ВОЗ.

Благодаря массовой вакцинации детей в Израиле, Египте и на Палестинских территориях, вспышки инфекции удалось избежать, однако в Сирии из-за гражданской войны была нарушена система обязательной иммунизации, что спровоцировало распространение вируса.

Ранее представитель ВОЗ Сона Бари (Sona Bari) объявила о запуске масштабной программы вакцинации во всем регионе: за шесть месяцев специалисты проведут вакцинацию примерно 22 млн детей в Египте, Иране, Ираке, Иордании, Ливане, Сирии, Турции, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

БЕЛКАМ НА СМЕХ

Проповедь ненависти и день рождения Каддафи

Кому нужны гайд-парки Москвы

Гайд-паркам в Москве полгода: проповедь партии ненависти, день рождения Каддафи, мастер-класс по изготовлению кормушек

Прошло полгода с момента открытия московских гайд-парков.

Оппозиционные политические активисты митинговать "в загонах" отказались сразу, но и среди мирных любителей флешмобов и литературных фестивалей гайд-парки несильно востребованы: за все время на обеих площадках прошло не более 50 акций. "МН" попросили организаторов некоторых из них рассказать, почему они пошли в гайд-парк и пойдут ли туда снова.

1. Мероприятие: литературный фестиваль "Бумажный ранет" Когда: 20 июля Гайд-парк: в парке "Сокольники" ОЛЕСЯ МИЦУК вице-президент Союза независимых авторов - Нам показалось интересным провести фестиваль в гайд-парке, а не на Арбате. И авторам так лучше: у нас в основном это люди старой формации - им нужны микрофон, четкая площадка, возможность где-то присесть. Нам дали большую территорию, аппаратуру, и нас это очень сильно порадовало. Я знаю, что к гайд-паркам плохо относятся. Но у нас публика ориентирована только на литературу и творчество, и ей неинтересны политические заявления. Мы единогласно приветствуем гайд-парки. Одно дело, когда их используют под какие-то ненужные цели, лозунги против власти или митинги, а другое - когда проходят мероприятия для детей, музыкальные, литературные.

2. Мероприятие: "Проповедь учения Народной партии ненависти" Когда: каждый месяц Гайд-парк: в парке Горького СТАНИСЛАВ ДИЕВ вождь Народной партии ненависти - За пять месяцев ни один политик в гайд-парк не явился. Общественники были, а политики - нет. Все 75 партий отказались приходить в парк Горького. Вот я как одинокий рейнджер, как чудак хожу туда. Если дождь идет - не иду, а если солнце - прихожу. Для того чтобы политически раскрутиться, нужно иметь или необычайную смелость, или харизму, или должен обломиться спонсор. У меня всего этого нет. И я решил брать настойчивостью. Да, на мои акции обычно мало кто приходит, вот однажды пришли сразу восемь журналистов и все взяли интервью. И если до гайд-парка я был вообще никто, то теперь мелкий, но политик. Кроме меня, из гайд-парка политической выгоды здесь никто не извлек. Я вообще единственный в Москве, кто понимает, что такое гайд-парк. Лимонов говорил: "В этот загон для скота я не пойду. Я буду митинговать там, где захочу", то есть на Триумфальной. Но его туда никто и не звал. Гайд-парк - не место для раскрученных партий и политиков, это место политического стартапа с нуля и до регистрации партии.

3. Мероприятие: митинг против плохого качества мобильной связи, мобильного интернета, предоставляемых "большой тройкой" операторов в г. Москве (МТС, "Билайн", "Мегафон") Когда: 6 мая Гайд-парк: в парке "Сокольники" ПАВЕЛ РЫЖЕВСКИЙ член регионального совета "Молодой гвардии "Единой России" - Я не согласен с тем, что в гайд-парки выходят одни странные политики. Туда приходят новые, более провокационно и оппозиционно настроенные люди, более молодые. Может, поэтому они воспринимаются негативно? Мы поддерживаем гайд-парки.

4. Мероприятие: публичная акция "В честь дня рождения Муаммара Аль-Каддафи, лидера Великой Социалистической Народной Арабской Ливийской Джамахирии" Когда: 7 июня Гайд-парк: в парке "Сокольники" АЛЕКСАНДР ИОНОВ президент антиглобалистского движения России - Мы выступили в гайд-парке один раз. С администрацией у нас постоянный контакт, и там рядом есть сад Каддафи, который мы сажали, - символическое для нас место.

Почему Каддафи? Он на одном уровне с Чавесом, с Кастро. Его страна была разорена и превращена во второе Сомали. А российский народ всегда стоял за справедливость, вот мы и защищаем. Конечно, все думают, что антиглобалисты - это радикальные парни. Но у нас понимание антиглобализма другое. Если бы мы били витрины и крушили Макдоналдсы, мы бы ни Сирии, ни Ливии ничем не помогли.

С одной стороны, гайд-парком проще пользоваться, чем подавать заявки в мэрию, да и по срокам меньше, и персонал очень хороший, и коммуникации, и безопасность. Но с точки зрения политики и целей акций это тушите свет. Задача мероприятия - привлечь людей, раздать листовки, заявить о своей позиции. С этой точки зрения гайд-парк в "Сокольниках" - белкам на смех.

Соглашусь, крупным политикам в гайд-парках не место. Я думаю, все скоро про гайд-парки забудут.

5. Мероприятие: мастер-класс по изготовлению кормушек для птиц Когда: 17 октября Гайд-парк: в парке "Сокольники" АЛЕКСАНДР ЗАКОНДЫРИН председатель московского отделения организации "Альянс зеленых" - Мы изначально хотели провести акцию в парке - сделать кормушки для птиц, раздать их всем желающим, повесить сразу же. В мэрии нам предложили "Сокольники". Мы обрадовались, думали, что хорошее место. Если бы мы знали, куда идем, никогда бы на это не согласились. Гайд-парк в "Сокольниках" - это место, куда человек случайно не зайдет никогда. Нужно очень постараться, чтобы собрать там людей. Все сделано, чтобы туда никто не пришел. Территория обнесена проволочным забором. Это, видимо, чтобы организаторы и участники понимали свою дальнейшую судьбу и привыкали гулять по замкнутому кругу. Если мне второй раз предложат провести акцию в гайдпарке, я откажусь.

ЧТО ГОВОРИЛ О ГАЙД-ПАРКАХ СЕРГЕЙ СОБЯНИН

"Наличие гайд-парков предписывалось федеральным законом. Мы дали всем возможность там митинговать. Я не скажу, что они пользуются большой популярностью, но несколько десятков мероприятий там прошло. Для того чтобы они стали более популярными, надо большее время. Посмотрим, как будет дальше".

Великобритания выделила 2,4 миллиона фунтов стерлингов (3,8 миллиона долларов США) на работы по уничтожению сирийского химического оружия, заявил глава британского МИД Уильям Хейг.

"Организация по запрещению химического оружия подтвердила, что (подготовительная) работа по сирийскому химическому оружию завершается. Но некоторые заряды и химические вещества все еще остаются (в местах хранения), они должны быть уничтожены. Британия выделила 2,4 миллиона фунтов на поддержание этого процесса и продолжит поддерживать уничтожение этого оружия", - сказал Хейг, выступая в парламенте в понедельник.

По его словам, Великобритания выделила на оказание помощи сирийским беженцам 500 миллионов фунтов стерлингов (около 800 миллионов долларов США), в то время как общий объем помощи международного сообщества составил 3 триллиона долларов. Денис Ворошилов.

На Ближнем Востоке более 20 млн детей пройдут вакцинацию от полиомиелита

В рамках массовой вакцинации против полиомиелита будут иммунизированы более 20 млн детей в Сирии и семи соседних странах, информирует Reuters.

Решение о запуске масштабной кампании по вакцинации было принято после подтверждения специалистами ВОЗ первой за последние 14 лет вспышки заболевания в Сирии. Из-за гражданской войны и большого количества беженцев была нарушена схема вакцинации детей, тогда как до начала военных действий в 2011 году 95% сирийских детей прививались от полиомиелита.

Как сообщила представитель ВОЗ Сона Бари (Sona Bari) за шесть месяцев специалисты проведут вакцинацию примерно 22 млн детей в Египте, Иране, Ираке, Иордании, Ливане, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, Сирии и Турции.

По предварительным оценкам, вирус мог быть занесен из Пакистана, однако генетические тесты пока это не подтвердили. По состоянию на 2013 год только Афганистан, Пакистан и Нигерия являются эндемичными по полиомиелиту.

Европейские страны обеспокоены сирийским полиомиелитом, так как используемая в ЕС инактивированная вакцина обеспечивает меньшую степень защиты, чем живая. вакцина. Для защиты населения инфекционисты предлагают заменить инактивированную на оральную живую полиомиелитную вакцину, которая, однако, в редких случаях может вызывать так называемый вакцино-ассоциированный полиомиелит (ВАПП), сопровождающийся параличами.

Россия, Индия и Китай намерены и далее укреплять трехсторонний диалог и координировать свои усилия по решению региональных и глобальных проблем, говорится в совместном заявлении, принятом в воскресенье по итогам 12-й встречи глав МИД России, Индии и Китая в Нью-Дели.

"Министры подчеркнули значение, которое придается трехстороннему формату Россия-Индия-Китай как платформе для продвижения тесного диалога и практического сотрудничества между тремя странами в определенных сферах. Они отметили, что это сотрудничество не направлено против какой-либо страны. Они выразили стремление укреплять трехсторонний диалог для проведения консультаций и сотрудничества по представляющим взаимный интерес региональным и глобальным вопросам в духе открытости, солидарности, взаимопонимания и доверия", - говорится в документе.

Глава МИД РФ Сергей Лавров, а также его коллеги из Индии и КНР Салман Хуршид и Ван И отметили, что "мир вступил в новую эру формирования многополярной международной системы, отвечающей реалиям и потребностям 21-го века".

"Министры заявили о своей приверженности работать с целью выстраивания более стабильной, безопасной и справедливой системы международных отношений, которая была бы основана на верховенстве международного права, равноправных партнерствах между государствами и уважении к целям и принципам устава ООН.

Они договорились по-прежнему сотрудничать в деле усиления центральной роли ООН в поддержании мира и безопасности в мире и обеспечения стабильного социального и экономического развития", - заявили главы МИД.

В заявлении также отмечается озабоченность ухудшением ситуации в Сирии. Министры призвали к скорейшему созыву международной конференции по Сирии "Женева-2" и отметили, что "военного решения конфликта нет". Глава МИД также призвали к разрешению иранской ядерной проблемы "политическим и дипломатическим путем" на основе "поэтапного подхода и взаимодействия с целью восстановить веру международного сообщества в мирный характер атомной программы Ирана". Представители трех стран "признали право Ирана на мирное использование атомной энергетики, включая обогащение урана под строгим контролем МАГАТЭ и в соответствии с его международными обязательствами".

В заявлении выражается "озабоченность растущей угрозой использования информации и коммуникационных технологий в преступных и террористических целях".

Министры также выразили свои соболезнования народу и правительству Филиппин в связи с гибелью людей во время тайфуна. В одной только провинции Лейте число жертв, по прогнозам местных властей, может достичь 10 тысяч человек.

Главарь международной террористической организации "Аль-Каида" Айман аз-Завахири заявил о роспуске группировки "Исламское государство Ирака и Леванта", действующей в Сирии, говорится в аудиообращении аз-Завахири, переданном в пятницу в эфире спутникового телеканала "Аль-Джазира".

Аз-Завахири также подчеркнул, что представителем "Аль-Каиды" в Сирии остается группировка "Фронт ан-Нусра" во главе с Абу Мухаммедом аль-Джулани, который будет руководить группировкой ближайший год.

"Что касается группировки "Исламское государство Ирака и Леванта" во главе с Абу Бакром аль-Багдади, то она в своих действиях ограничивается территорией Ирака и будет называться "Исламское государство Ирака", - говорится в записи.

Экстремистские группировки "Фронт ан-Нусра" и "Исламское государство Ирака и Леванта" действовали на территории Сирии и вели военные действия против правительственных войск. Однако в последние месяцы группировки начали враждовать между собой.

Группировка "Исламское государство Ирака и Леванта" известна целым рядом жестоких акций на территории Сирии, в числе которых захваты заложников и массовые убийства мирных жителей. Маргарита Кислова.

Министерство здравоохранения Турции проведет кампанию по вакцинации от детского полиомиелита в лагерях беженцев из Сирии, заявил РИА Новости представитель ведомства Мехмет Али Торуноглу.

"По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), в Сирии с октября этого года замечены случаи заболевания полиомиелитом.

В связи с этим мы приняли решение дополнительно провести вакцинацию сирийских детей младше 5 лет, размещенных в лагерях для беженцев, а также вне этих зон. Вакцина будет применяться и для турецких детей, которые проживают в юго-восточных провинциях Турции, а также граждан, пересекающих турецко-сирийскую границу в обе стороны", - сказал он.

По словам собеседника агентства, последний случай заболевания полиомиелитом в Турции был зафиксирован в 1998 году. В 2002 году ВОЗ выдала Турции сертификат о ликвидации детского полиомиелита в стране. "Подготовка к программе вакцинации практически закончена, и минздрав в ближайшее время приступит к ее реализации", - отметил Торуноглу.

В настоящее время около 600 тысяч беженцев из Сирии проживают на территории Турции. Из них около 200 тысяч официально - в лагерях беженцев, 400 тысяч неофициальных беженцев - в разных городах страны. Всего с начала вооруженного конфликта в Сирии турецкую границу официально пересекли 345 тысяч сирийских граждан, из них 144 тысячи человек вернулись на родину. Алена Палажченко.

Встреча с заведующими кафедрами конституционно-правовых дисциплин

Во встрече, состоявшейся в преддверии 20-летия Конституции России, приняли участие преподаватели и исследователи из более чем двух десятков вузов и академических институтов.

В.ПУТИН: Дорогие друзья, добрый день.Мы встречаемся с вами в преддверии 20-летия принятия Конституции Российской Федерации. Не буду вам, конституционалистам, правоведам, учёным, преподавателям права, рассказывать о том, насколько важен для общества, для любого государства Основной закон, насколько важна его стабильность, сбалансированность. Любой закон, в том числе и Основной закон любой страны, всегда является в определённой степени результатом компромисса, достигнутого в обществе. Но Основной закон отличает то, что он претендует на то, чтобы быть самым стабильным из всех принимаемых законов. Хотя, как мы с вами хорошо знаем, закон не только в момент его принятия, но и в момент разработки уже устаревает. Очень бы хотелось надеяться, что наш Основной закон, наша Конституция, будет актуальным не только на время принятия и не только через 20 лет, но и на более длительную перспективу.

Возникает вопрос, за счёт чего. За счёт работы Конституционного Суда, который в ходе своей практической работы даёт толкование отдельным положениям Конституции, придаёт ей так называемую живинку, связь с жизнью, приспосабливает её к конкретным правоотношениям.

В этой связи хотел бы обратить внимание не только здесь собравшихся, но и, поскольку нас увидят миллионы людей через средства массовой информации, на то, что именно ваша работа является весьма значительной с точки зрения выверенности тех решений, которые принимает Конституционный Суд. Я исхожу из того, что он опирается в том числе и на ваши идеи, на ваши разработки, на ваши исследования.

И конечно, очень хотелось бы, чтобы основные положения Конституции внедрялись в общественное сознание и воспринимались обществом как важнейший элемент стабильного развития нашего государства.

Символы государства, к которым в известной степени относится и Конституция, чрезвычайно важны. Кстати говоря, хочу вас проинформировать, я вчера подписал законопроект и внёс его в Государственную Думу – о более широком использовании таких символов, как государственный флаг, гимн. Исхожу из того, что более широкое его применение, во всяком случае в учебных заведениях, будет способствовать воспитанию патриотизма, особенно у молодого поколения, будет обращать наших граждан при прослушивании гимна, при поднятии государственного флага не только к самим символам, но и к патриотическим чувствам.

Это то, что мне хотелось бы сказать вначале. И я с удовольствием послушаю вас, ваше мнение о том, как у нас развивается конституционный процесс и что нам нужно сделать дополнительно, чтобы страна чувствовала себя более уверенно и стабильно на основе этого Основного закона.

У нас есть те, кто хотел бы высказаться. Фадеев Владимир Иванович, заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Московской государственной юридической академии. Прошу Вас.В.ФАДЕЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Позвольте прежде всего выразить Вам нашу признательность, я думаю, мои коллеги поддержат меня в этом, за уникальную возможность встретиться с Вами и высказать наши мысли, наши суждения, наши предложения о конституционном развитии России, о Конституции, об обеспечении её стабильности и её развития.

Наша встреча проходит в преддверии большого события в жизни нашего государства – 20-летия, как Вы уже сказали, Конституции Российской Федерации. И очень знаменательно, что глава государства встречается с заведующими кафедрами конституционного права. Это действительно уникальное событие. История современной России и, я думаю, история нашей страны вообще не знает подобного случая. Поэтому огромное Вам спасибо.

На нашей встрече присутствуют конституционалисты, представляющие практически всю нашу страну, разные её регионы, специалисты по основным направлениям науки отечественного и зарубежного конституционного права. И мы в своей практической деятельности постоянно, ежедневно обращаемся по всему блоку конституционно-правовых вопросов. Поэтому каждый из нас, конечно же, готов, я думаю, поделиться своими суждениями, мыслями, предложениями о развитии нашей Конституции, о её реализации.

Хотел бы привлечь Ваше внимание к некоторым вопросам. Во-первых, это проблема реализации Конституции, проблема реализации её принципов и норм. Приведу два примера. Если мы обратимся к статье 132 Конституции, то она содержит положения, которые, по существу, до сих пор не реализованы.

Речь идёт о том, что органы местного самоуправления в соответствии с Конституцией, в соответствии с этой статьёй осуществляют самостоятельно (подчёркиваю, Конституция говорит) охрану общественного порядка, но в настоящее время охрану общественного порядка обеспечивает в основном полиция. Хотя в развитие Конституции законодательство о местном самоуправлении начиная с 1995 года предусматривает создание муниципальной милиции, но её нет, нет федерального закона о её статусе. В связи с тем, что усилилась ответственность местных властей за состояние законности, правопорядка на своей территории, я думаю, что вопрос о создании муниципальной милиции приобретает очень важное значение и мог бы быть предметом обсуждения, может быть, даже на заседании Государственного совета совместно с Советом по развитию местного самоуправления при Президенте Российской Федерации. Необходимо, видимо, что-то уже делать с этой проблемой, потому что в законе о местном самоуправлении институт муниципальной милиции предусмотрен, но он не функционирует, не создан. Поэтому либо надо её создавать, либо отказаться тогда от этой формы обеспечения охраны общественного порядка. Но тогда, может быть, придётся внести некоторую корректировку в статью 132 и уточнить, что органы местного самоуправления, скажем, участвуют в осуществлении охраны общественного порядка, и законодатель обеспечит формы такого участия.

Второй пример – это вопрос о конституционном регулировании Федерального Собрания Российской Федерации. Давно выдвигается предложение принять специальный федеральный конституционный закон о Федеральном Собрании. Мне кажется, что с таким предложением трудно согласиться. Дело в том, что, на мой взгляд, Конституция определяет конституционный статус Федерального Собрания. И поэтому не случайно в Конституции отсутствует указание на необходимость принятия федерального конституционного закона о Федеральном Собрании, тем более что сама Конституция говорит о том, что палаты самостоятельно определяют организацию своей работы, и гарантией этого являются регламенты, которые они принимают.

Дело также ещё состоит и в том, что это не забывчивость конституционного законодателя, – мне кажется, это его принципиальная позиция. Поэтому правовое регулирование Федерального Собрания Российской Федерации, на мой взгляд, должно осуществляться федеральными законами, которые регулируют отдельные стороны организации и деятельности, что мы с вами сегодня и имеем.

Вторая проблема, на которой я хотел бы остановиться, – это проблема качества законов, проблема стабильности и последовательности законодательства. К сожалению, законы, на мой взгляд, утрачивают во многом свою стратегическую направленность и стабильность.

Взять опять же закон о местном самоуправлении. Если мы сравним ныне действующую редакцию и первоначальную, то увидим следующее. Вначале за городскими, сельскими поселениями признавались 22 вопроса местного значения, то есть те вопросы, за которые они несут ответственность. Сейчас число этих вопросов возросло практически до 40. Ни о какой стабильности в решении вопросов местного значения, правового регулирования речи быть не может.

Порядок формирования Совета Федерации изменялся многократно. К сожалению, на сегодняшний день, наверное, оптимальный вариант так и не найден.

Законодательство должно устанавливать и стабильные основы политической жизни. Законодательная позиция в этой сфере не должна уподобляться, так сказать, маятнику, когда законодатель переходит из одной крайности в другую.

Приведу пример с политическими партиями, всем известный. Если в 90-е годы у нас были десятки политических партий, которые участвовали в выборах, потом путём законодательного регулирования они увеличились. Были выборы, когда участвовало всего семь политических партий, а сегодня снова созданы условия для создания множества заведомо слабых политических партий. И в связи с этим встаёт вопрос: должна же быть какая-то политическая стратегия развития нашей политической жизни. Необходимо ли искусственно форсировать развитие многопартийности, признавая за политическими партиями право выдвигать кандидатов, точнее списки кандидатов, на выборах, на всех практически выборах, которые у нас проходят? Может быть, пойти другим путём? Может быть, альтернативой является и создание, функционирование объединений типа Всероссийского народного фронта?

Для России партия в 500 человек, я думаю, не будет выглядеть в глазах общества реальной политической силой. В своё время убрали графу «Против всех». Сейчас предлагается вновь её вернуть. Она, конечно, важный индикатор доверия населения к власти, но вместе с тем, на мой взгляд, всё-таки основное предназначение выборов – это создание органов власти, а вот отношение к власти – для этого есть и социологические опросы. Мне кажется, что эта графа несёт в себе какой-то анархический элемент и даже разрушительный в какой-то степени элемент, нежели созидательный. И тем более шараханье, я бы сказал, из одной крайности в другую здесь тоже проявляется.

И в заключение я хотел бы обратить внимание на два вопроса. Проблема использования зарубежного опыта. У нас иногда либо чрезмерно увлекаются этим, либо резко отрицательно к этому относятся. Я думаю, что истина где-то посередине. Мне кажется, что сама Конституция показывает, что зарубежный конституционный опыт (Конституция впитала в себя многие принципы европейского конституционализма) может успешно применяться и у нас, тем более конституционные принципы пускают корни в нашу систему российского права. Вы уже упомянули Конституционный Суд, который играет важную роль в конституционализации всех отраслей права.

И последний вопрос – это вопрос о соотнесении решений международных судов с Конституцией России. Я лично согласен с той позицией, которая нашла обоснование у нас в литературе и согласно которой Россия имеет суверенное право выполнять решения международных судов таким образом, чтобы не были нарушены и буква, и дух Конституции.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Спасибо. Я чувствую, скучно нам не будет. Несмотря на такое большое количество людей, мы сразу попадаем в болевые точки.

Я позволю себе очень коротко прокомментировать некоторые вещи. Начнём с последнего. Соотношение решений иностранных судов с нашими законами, с Конституцией. Я полностью с Вами согласен. Всё-таки приоритет должен быть у нашей Конституции. И это не только наша с вами позиция, практически во всех странах мира это применяется. Недавние решения властей Великобритании как раз об этом и говорят: что бы там ни принималось, если эти решения не соответствуют конституции Великобритании, они не применяются на их территории. Вот и мы так должны поступать.

Конечно, мы должны исполнять свои международные обязательства. Это ясно, но всё-таки приоритет Конституции должен быть безусловным. Все остальные законы, если есть соответствующие международные соглашения, ратифицированные парламентом (мы знаем, что приоритет в данном случае отдаётся этим ратифицированным соглашениям), не должны подписываться, если они противоречат Конституции. Вот в чём всё дело. Это принципиальная вещь.

В.ФАДЕЕВ: Есть одна проблема.

В.ПУТИН: Я думаю, что проблем больше, но принцип должен быть вот такой.

Теперь по поводу Закона о муниципальной милиции. Конечно, Вы правы, статья 132 об этом как раз и говорит. Здесь две проблемы – их тоже больше, но две основные.

Первая – финансовая. У муниципалитетов просто недостаточно собственных источников финансирования. И с этим, кстати говоря, связана и определённая нестабильность в определении объёма полномочий муниципалитетов. Потому что часть полномочий, безусловно, эффективно может решаться только на муниципальном уровне, но у них недостаточно собственных источников финансирования для осуществления этих полномочий, поэтому и происходит вот такая постоянная работа, связанная с тем, чтобы совместить эти две составляющие, – собственно, источники и объём тех полномочий, которые не выполняют. Конечно, довести это до совершенства очень сложно, но, безусловно, будем к этому стремиться.

Что касается другой составляющей, второй и, на мой взгляд, весьма важной – вопросов безопасности. Совсем ещё недавно – мы очень быстро забываем всё нехорошее, но это нормально, человеческий мозг так устроен: он всё нехорошее старается выбросить и забыть, – мы помним, что совсем недавно происходило у нас на Кавказе. В этих условиях передать на уровень муниципалитетов функции защиты правопорядка с наделением соответствующих местных подразделений полномочиями и табельным оружием – это сложная штука. Хотя, безусловно, является правильным то, что только на местах люди могут навести соответствующий порядок, но для этого должны быть созданы определённые условия. Они сейчас в принципе создаются, а может быть, даже сказать можно поточнее, практически созданы. Значит, остаётся одна главная проблема – это финансирование. Но над этим, безусловно, надо думать. И я согласен с вами в том, что или нужно нам подумать о формулировках статьи 132, либо её исполнять, это правда, безусловно.

Ну и качество законов. Здесь тоже, конечно, не поспоришь, оно оставляет желать лучшего. Именно поэтому мы внедряем в практику работы нулевое чтение, выкладываем в интернете проекты законов. Но, безусловно, здесь хочу вернуться к тому, с чего начал, безусловно, позиция научного сообщества, ваша позиция, особенно по вопросам конституционного права, крайне важна и должна учитываться законодателем в практической работе применительно уже не к конституционным законам, а ко всему объёму законодательства. Любой принимаемый в России законодательный акт должен соответствовать Основному Закону – Конституции страны, это, безусловно, так.

Я не буду дальше растекаться мыслью по древу, так у нас время всё убежит. Спасибо большое.

Пожалуйста, Овсепян Жанна Иосифовна.

Ж.ОВСЕПЯН: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Прежде всего, я хочу Вас проинформировать, что 11–12 октября этого года в Южном федеральном университете совместно с Общественной палатой Ростовской области и Правительством Ростовской области была проведена международная конференция, посвящённая юбилею Конституции. Она транслировалась по трём региональным каналам. И я, как председатель оргкомитета конференции, хочу Вас поблагодарить за приветственную телеграмму поддержки, которая была направлена в адрес международной конференции, и вот ксерокс одной публикации по этому поводу в одной из наших региональных газет.

Вы совершенно справедливо обратили внимание на то, что демократический потенциал Конституции очень велик, и нам предстоит ещё многое проделать для того, чтобы наиболее полно осуществить и реализовать эти демократические положения.

Хочу также обратить ваше внимание, и это понятно, что одной из ключевых проблем является проблема подготовки юридических кадров государствоведческого профиля. Мы знаем, что от того, каким образом, на основе каких процедур, какого качества кадры готовятся в государстве, зависит перспектива государства. Не случайно в своё время, ещё в советский период, позволю себе напомнить, в Конституциях того советского периода эта важная функция была возложена на Коммунистическую партию, руководящую и направляющую силу, то есть она руководила всей этой кадровой политикой. Сегодня в связи с тем, что есть принцип разделения властей, в контексте этого принципа на совершенно иных основах осуществляется кадровая политика – на основе демократических процедур.

Что касается вузовской системы, то наша задача заключается в том, чтобы готовить кадры на качественном уровне и в том объёме, в котором есть государственный заказ. Но вот качество подготовки юридических кадров государствоведческого профиля, конечно, во многом зависит от того, в какой степени мы привносим в учебный процесс научно-исследовательские подходы. То есть каждого студента мы должны постараться научить, прежде всего, методам научного познания. Почему? Не для того, чтобы он обязательно занимался наукой, а для того, чтобы он в своей практической деятельности использовал навыки аналитического подхода и достаточно глубоко проникал в суть тех или иных явлений.

В этой связи я хотела бы обратить ваше внимание на то, что очень актуальной является проблема вузовской, университетской науки и её развития. И, в частности, я ещё раз перечитала накануне встречи закон «Об образовании в Российской Федерации», новый закон, и обратила внимание на то, что в статье 47, где говорится о правах педагогических работников, сказано о том, что они имеют право на осуществление научной, научно-технической и другой творческой деятельности. И у меня возник такой вопрос: а правильно ли, чтобы в федеральном законе вот эта самая функция была сформулирована именно как право? Мне кажется, что это должна быть обязанность, это должен быть очень важный показатель соответствующего уровня педагога вузовской системы. Если он сам не владеет этим должным образом и не занимается этим, он не сможет обеспечить творческий с использованием всех методов и системного, и функционального анализа, и компаративистики учебный процесс, а следовательно, подготовку специалистов.

Второе положение. Я хотела бы, уважаемый Владимир Владимирович, обратить Ваше внимание на то, что на сегодняшний день в научных исследованиях, в большой науке возник некий перекос государственного внимания в направлении к отраслям частного права. Напомню, что в начале 90-х годов были изданы указы Президента относительно создания Исследовательского центра частного права при Президенте Российской Федерации. Но для того, чтобы всё-таки этот перекос устранить, а, мне кажется, это актуально, поскольку речь идёт о двух парных категориях: отрасли публичного и частного права, – актуальным является создание центра публичного права при Президенте Российской Федерации, который мог бы обеспечить повышение влияния конституционно-правовой науки, иных государствоведческих отраслей на государствоведческую практику и каким-то образом на образование. То есть спектр (его функций) здесь мог бы быть достаточно высоким, разнообразным.

Далее, третье положение, на которое я хотела бы обратить Ваше внимание, – это вопросы конституционной культуры. Вы совершенно справедливо обратили внимание на то, что необходимо формировать уважительное отношение к символам Российского государства. Это действительно очень важно, и это одна из первоочередных идей формирования конституционной культуры.

Конечно, конституционная культура – это знание Конституции, это повышение квалификации и юристов, и неюристов в части знаний по конституционному праву. В этой связи, мне кажется, было бы небесполезным для всех уровней власти, в том числе, может быть, и для нас тоже, постоянно повышать свою квалификацию по вопросам конституционного права. Уважаемые министры, и депутаты, и члены президентской Администрации, наверное, были бы заинтересованы в том, чтобы повышать свои знания по конституционному праву. Это должно быть одним из показателей их должностной квалификации.

На мой взгляд, вопросами организации работы по повышению квалификации в конституционном праве, по знанию Конституции могли бы заниматься такие учреждения, как Министерство юстиции, Ассоциация юристов, Министерство образования, общество «Знание», – для массового обучения Конституции, популяризации Конституции и знания Конституции. Почему? Потому что Конституция, как мы знаем, – это отрасль права, которая имеет межотраслевой охват, и первичное знание о праве даёт именно знание Конституции.

И в этом контексте я хотела бы обратить ваше внимание и на употребление иноязычных терминов. При всём уважении к нашим коллегам в зарубежных странах и учреждениях, тем не менее я хотела бы обратить внимание на то, что у нас довольно часто употребляются такие иноязычные термины, которые в конституционном тексте отсутствуют. Например, понятие «сенат», понятие «сенатор» или понятие «импичмент» и так далее. Причём речь идёт не о том, что иногда проскальзывает. Я замечаю, по телевидению (а ведь это очень широкая аудитория, которая всё воспринимает) многократно, раз восемь уважаемый ведущий, очень уважаемый, действительно высокий профессионал в своём деле, употребляет понятие «сенатор». Но понятие «сенатор» употребляется, допустим, в конституции Соединённых Штатов, в конституции Италии; понятие «сенат» – в конституциях США, Франции, Италии; понятие «импичмент» – в конституциях США, Индии и некоторых стран. В тексте российской Конституции этих понятий нет. А первый шаг к конституционной культуре заключается, мне кажется, в том, чтобы овладеть конституционной терминологией.

И буквально три проблемы, касающиеся собственно российской государственности. Прежде всего есть, конечно, резервы для совершенствования деятельности всех институтов власти, всех ветвей власти. Буквально отдельные тезисы.

Относительно совершенствования законодательного процесса. Мне кажется, актуальной является проблема совершенствования процедур осуществления законодательной инициативы субъектами Российской Федерации в сфере законотворчества по вопросам совместного ведения Российской Федерации и субъектов (статья 72 Конституции). Есть проблемы, можно было бы и конкретно говорить, образный пример, когда субъекты Российской Федерации выходили с законодательной инициативой относительного того, чтобы запретить сдачу лома цветных металлов, потому что на практике это приводит к тому, что все коммуникации и разного рода институции просто приходят в негодность из-за того, что граждане, желая пополнить свой бюджет, вторгаются в эти системы. Но тем не менее эта законодательная инициатива субъектов так и не состоялась, по моим данным.

Второй вопрос. Кстати, это и шаг на пути к тому, чтобы укрепить действие конституционного принципа федерализма – учёт мнения субъектов Российской Федерации во втором чтении по законопроекту в Государственной Думе. Насколько мне известно, поскольку я эксперт в парламенте, складывается такая ситуация, когда недостаточно учитываются заключения субъектов Федерации по законопроектам, которые приходят на обсуждение во втором чтении. Допустим, на нулевой стадии Совет Государственной Думы, направляя на первое чтение, параллельно за 30 дней направляет субъектам на просмотр и дачу заключения по этому законопроекту по вопросам совместного ведения. Затем в период между первым и вторым чтением тоже есть возможность у субъектов дать своё заключение по этим законопроектам. Но ведь в период между первым и вторым чтением вносится огромное количество поправок разного рода учреждениями, допустим Правительством или другими, депутатами, и их может быть огромное число, этих поправок. Как раз к завершению вот этого 30-дневного срока, когда возможно реагирование со стороны субъектов Федерации, субъектам, которые не к концу 30-дневного срока, а через 10 дней после направления им по итогам первого чтения этого законопроекта уже отреагировали, после того как они представили эти заключения, поступает, допустим, огромный пакет поправок, например, от Правительства. То есть субъекты Федерации, с одной стороны, отреагировали, но они отреагировали до огромного пакета поправок. Получается, что их мнение не учтено. Если, допустим, в законопроекте было первично 100 статей, а поправок 200, а поправки увеличивают в разы – допустим, в два-три раза – первичные объёмы, то получается, что вот эти 200 новых поправок не учтены в заключениях, поступивших от субъектов Федерации.

Мне кажется, что это недопустимо, потому что подчас меняется концепция закона в результате огромного числа поправок. В таких ситуациях, очевидно, более целесообразно было бы всё-таки возвращать из второго чтения в первое чтение для того, чтобы и субъекты Федерации, и все другие участники законопроекта смогли отреагировать на эти поправки.

Ну и последнее. Точнее, ещё одно пожелание, касающееся уже функционирования исполнительной власти. Мы знаем, что законы могут быть реализованы только в том случае, если они обеспечены подзаконными актами. В этой связи на исполнительную власть возлагается очень важная миссия – своевременно и оперативно отреагировать. Мы знаем известный закон о дачных амнистиях, закон о монетизации, которые не были своевременно обеспечены необходимыми подзаконными актами, и в результате очень многие граждане обращались с вопросами, как же, собственно, эти законы осуществить. Это проблема.

И последнее – это соотношение юридической силы решений Европейского Суда и Конституционного Суда. Одна из таких больных тем на сегодня – функционирование судебной власти. Я хочу обратить Ваше внимание в этой связи на Устав Организации Объединённых Наций, где многократно звучит тема о том, что международное сообщество уважает суверенитет каждого государства, уважает Конституцию и основные законы этого государства. Соответственно, исходя из этого, необходимо подходить к разрешению той ситуации, которая сложилась. Конечно, совершенно справедливо, я согласна с Вами, что необходимо исполнять решения Европейского Суда. Но относительно того, как именно должно быть осуществлено это исполнение для того, чтобы это не было вторжением в суверенитет государства, здесь действительно есть основание и науке подумать, ну и, конечно, институтам власти.

Спасибо.

В.ПУТИН: Здесь решение-то достаточно простое. При ратификации всегда возможны оговорки, вот и всё, защищающие именно то, о чём Вы сказали, – суверенитет. Об этом просто заранее нужно подумать. Это абсолютно нормальная практика, здесь нет ничего запредельного.

Что касается центра публичного права и Центра частного права, я бы попросил коллегу прокомментировать. У нас когда был создан Центр частного права?

Л.БРЫЧЁВА: Центр частного права у нас создан, если мне память не изменяет, где-то в 90-е годы.

РЕПЛИКА: В 1992 году.

Л.БРЫЧЁВА: В 1992-м, совершенно справедливо. Он существует до сего дня, находится в Администрации Президента, то есть в комплексе зданий на Старой площади, и занимается научной деятельностью. Кроме того, осуществляет обучение.

В.ПУТИН: Ну и наверняка это было связано с потребностями в широком смысле этого слова – потребностями рынка труда.

В.ПОЛЯНСКИЙ: Здесь вопрос в формировании мышления. Есть так называемое публично-правовое мышление и частно-правовое мышление. Вот тот крен, который в настоящее время действительно имеется в этой области, вредит именно формированию публично-правового мышления, и даже у судей. У нас большинство в советское время понимали так, что есть частные отношения. Ещё в начале 90-х годов, когда приходили представители власти в суд, то их спрашивали: вы как зарегистрированы? Это как раз вот рецидив частно-правового мышления.

А ведь Конституция – вот достаточно поменять всего одно слово, и полностью будет меняться и само мышление, но только не сейчас это нужно делать. Если не будет там понятия частной собственности, а будет личная собственность, – всё поменяется абсолютно. Но раз уж там это есть, то тогда мы должны обеспечить баланс воспитания публично-правового мышления. И вот создание такого центра может помочь этому.

В.ПУТИН: Я с Вами не спорю – больше того, я с Вами полностью согласен. Просто это не отменяет того, что я сказал. Потому что в начале 90-х годов, когда мы переходили, условно говоря, от хозяйственного права к истинно гражданско-правовым отношениям, тогда было очень востребовано вот это направление самой юридической мысли. Но, конечно, эти дисбалансы никому не нужны. Вы правы, нужно подумать над этим, это верно.

А что касается законодательного процесса, я думаю, он действительно нуждается в совершенствовании. И Жанна Иосифовна правильно сказала: когда поступают поправки из регионов, если закон требует мнения регионов Российской Федерации, а потом они убиваются, эти поправки, нормотворческой деятельностью Правительства, то тогда они не имеют смысла. Но надо подумать над самим ходом этого процесса.

Ну а что касается подзаконных актов, это само собой разумеется. Эта проблема характерна не только для нас, не только для России, не только для российского нормотворчества, но и для всех стран в большей или меньшей степени – у нас, может быть, в большей. Это существенные вещи. Ещё когда я работал в Правительстве, совсем недавно, мы о чём договорились тогда, и соответствующие решения были приняты: перед тем как принять закон, Правительство должно было разработать уже практически всю базу подзаконных актов, и, как только закон принимается, сразу эта база должна быть реализована в соответствующих постановлениях Правительства. Я надеюсь, что и сейчас эта практика будет продолжена. Конечно, она нуждается в совершенствовании.

Теперь по поводу злоупотребления иностранными терминами. Вы знаете, это мне отчасти напоминает злоупотребление рекламой на иностранном языке. Те, кто злоупотребляет иностранными терминами, полагают, видимо, что это автоматически причисляет их к некой более высокой и более цивилизованной касте, принадлежность к которой делает их более значимыми, а их идеи и суждения – более основательными. На самом деле это свидетельствует только об одном – об их неуверенности в себе и слабости как минимум профессиональной. Но это большая работа, требующая внимания и со стороны общественности, и со стороны научного сообщества, ну и, конечно, со стороны государственных органов.

Пожалуйста, Сурен Адибекович.

С.АВАКЬЯН: Спасибо большое.

Я – воспитанник Московского университета и большую часть жизни там обитаю, поэтому очень признателен за то, что Вы пригласили, скажем широко, преподавателей конституционного права.

В МГУ уже ходит такая рабочая информация, что Вы в начале декабря можете посетить юридический факультет МГУ. Мы были бы очень рады этой встрече.

Вы сказали, начиная нашу встречу, что мы представляем собой соответствующее сообщество. Вы знаете, это абсолютно правильно, мы действительно сообщество конституционалистов. Более того, мы даже юридически оформлены, у нас есть Ассоциация конституционалистов России. Могу сказать как председатель этой ассоциации, что мы далеко не востребованы. Здесь Вы тоже верно сказали. Мы не востребованы, нас не приглашают, с нами не советуются. Вернее, это делают, но не настолько часто, насколько мы могли бы быть полезны.

Я хотел бы также обратить ваше внимание на то, что в Государственной Думе есть Комитет по конституционному законодательству. Длиннее название, но главное, что есть эти слова. В Совете Федерации тоже есть Комитет по конституционному законодательству. При Вас есть три совета правового профиля, но нет совета по конституционному законодательству. Я бы хотел Вам высказать такое пожелание: может быть, помимо того, что здесь говорили о центре публичного права, создать совет по совершенствованию конституционных основ российского общества и государства – естественно, при Президенте Российской Федерации.

Вообще, я хотел бы высказать такое сетование, что в Администрации Президента нет соответствующего мозгового центра по вопросам конституционализма. Не могу не обратить Ваше внимание на то, что Первый заместитель Руководителя Администрации, присутствующий здесь коллега Володин является доктором юридических наук по конституционному праву, но как-то мы особо это не ощущаем. Может быть, этот намёк будет принят. Это первое.

Второе. Вы знаете, поскольку мы приглашены как преподаватели конституционно-правовых дисциплин, я хотел бы высказать обеспокоенность тем, что сейчас происходит с преподаванием конституционного права. Сокращается количество часов, какие-то появляются указания, которые больше превращают учебный процесс в процесс составления бумаг, программ, отчётов и так далее. Такие дисциплины, о которых здесь говорили, как «Конституционное право зарубежных стран», «Муниципальное право», либо переводятся на так называемый факультативный цикл, либо вообще выбрасываются из программ, в то время как без конституционного права – не потому, что это преувеличение, а потому, что это правда, – нельзя представить настоящего образованного юриста.

Кроме того, всё-таки давайте исходить из моментов конституционно формальных. Местное самоуправление обозначено в главе первой Конституции как, следовательно, один из принципов нашего конституционного строя, и с этим надо считаться. Мы заинтересованы в том, чтобы это были высококвалифицированные юристы. Мы сейчас стараемся давать им образование с элементами уже не только иностранного конституционного права, но и того, чтобы они это могли и слушать, и использовать в жизни на соответствующих иностранных языках. Поэтому это вызывает у нас очень большую озабоченность. Хотелось бы, чтобы к этому вопросу, к этой проблеме было бы привлечено наше всеобщее внимание.

Кстати, я хочу сказать одновременно, что мы в себе различаем учёных и педагогов. Как учёные, как научные работники мы позволяем себе достаточно большое количество критических высказываний, в том числе и в адрес Конституции и органов государственной власти, но как педагоги мы держим соответствующую меру и не превращаем преподавание в рассмотрение только лишь каких-то зацепок. Должно быть объективное, полноценное преподавание конституционного права и рассказ о достоинствах Конституции.

Теперь что касается Конституции, её стабильности, – Вы призвали нас об этом тоже говорить. Вы знаете, я бы предложил различать стабильность Конституции и стабильность конституционного строя. Нам необходимо думать о стабильности конституционного строя. Можно констатировать, что такая стабильность у нас уже существует. Следовательно, наши шаги на будущее должны быть связаны с тем, чтобы конституционный строй был ещё более прочным, чтобы он укреплялся.

Что касается самого, так сказать, конституционного текста, мне думается, что нельзя его рассматривать как нечто неприкосновенное. Я уже высказывал такие предложения и хочу ещё раз сказать, что какие-то конституционные реформы мы могли бы, это такое пожелание, наметить и провести в ближайшее время.

О каких конституционных реформах идёт речь? Во-первых, я думаю, что надо посмотреть на текст Конституции. Говоря о поправках к Конституции, сама Конституция ничего не говорит о том, можно ли включить в Конституцию новую главу. Если она не говорит – следовательно, и не запрещает. И можно было бы вполне включить в Конституцию новую главу (это одно из направлений реформы), посвящённую конституционным основам общества в России. И в этом плане дополнение Конституции главой 2.1 было бы хорошим шагом.

Кстати говоря, закон о поправках, у нас такой существует, нужно подкорректировать, в том числе и позволить поправки выразить в виде отдельных глав – дополнений к Конституции, исключить из этого закона положения о так называемых согласованных поправках, тогда это позволит нам более глобально подойти к процессу конституционного реформирования.

Если мы будем считать, что этого недостаточно, тогда нужно попросить Конституционный Суд, чтобы он дал толкование поправке. Я уверен, что Конституционный Суд укажет в своём толковании, что поправка может выражаться не только в трактовке того, что находится в главах третьей и восьмой Конституции, но и в каких-то дополнениях к Конституции, если в этом есть необходимость.

Итак, первое направление реформ – это всё-таки общество.

Второе направление реформ, по моему мнению, – это федеративное устройство Российской Федерации.

Я в одном субъекте Российской Федерации беседовал с заместителем председателя правительства: уже введён такой заместитель председателя, который курирует взаимоотношения с подразделениями федеральных органов, находящихся на территории данной республики, данного субъекта Российской Федерации.

Сколько таких подразделений? 48. То есть, понимаете, федеративное государство, где 48 подразделений центра находятся на данной территории. Отсюда, может быть – в силу своего консерватизма, может быть – в силу того, что не всё в прошлом было плохо, и забывать это не надо, я исхожу из того, что такие понятия, которые были раньше, как принцип двойного подчинения, как принцип демократического централизма – естественно, в новом виде – могут быть применены и сегодня. Эта централизация будет сочетаться с самостоятельностью мест, это можно сделать.

Далее. Мне кажется, что реформы заслуживают и те части Конституции, которые обращены к федеральным органам. Будет мне позволительно сказать, Владимир Владимирович, сидя справа от Вас, что совсем не помешало бы включение в Конституцию статьи о том, что Президент Российской Федерации несёт конституционно-правовую ответственность в соответствии с настоящей Конституцией и законами Российской Федерации. Это просто было бы элегантное конституционно-правовое регулирование. Увидели бы и учёные, и граждане нашей страны, что Президент находится в русле общих тенденций современного развития конституционно-правовой ответственности и конституционного права.

Такая реформа могла бы затронуть и Федеральное Собрание. Я не к тому говорю, что нам нужен закон отдельный о Федеральном Собрании, а к тому, что вообще надо подумать о путях обеспечения более согласованной совместной работы палат российского парламента.

Я также полагаю, что реформа федеральных органов могла бы затронуть несколько и Правительство Российской Федерации в плане его ответственности, в том числе ответственности как Правительства в целом, так и отдельных членов Правительства, поскольку сегодня Государственная Дума не имеет права выразить недоверие отдельному министру или отдельному члену Правительства. Это вполне можно было бы сделать.

И последнее, что мне хотелось бы сказать, высказать в качестве своего пожелания. Я очень осторожно отношусь к понятию, которое сегодня распространено, – это понятие «живая конституция». Живая конституция – это то, что может обесценить саму по себе нашу письменную Конституцию. Нам нужно думать о её ценности и поэтому посредством всяких таких живых мероприятий не допускать того, чтобы положения Конституции ставились под сомнение.

В 2012 году посредством реформирования федерального закона о публичных мероприятиях, о манифестациях в этот закон навключали такие положения, что реально право на манифестации ставится под сомнение, а оно отражено в Конституции.

То есть если в этом плане мы будем очень бережно относиться к Конституции, то достаточно того, как Вы справедливо сказали, чтобы единым центром её толкования был и оставался Конституционный Суд Российской Федерации, но не так, чтобы законодатель посредством корректирования подконституционных актов ставил нас перед реальностью – и мы будем думать, какая это реальность, нужна нам или нет подобная реальность, и потом приходится её опять же корректировать и вносить соответствующие изменения. Думается, что в этом плане какие-то конституционные реформы были бы желательны, и от этого наше общество, по моему мнению, выиграет.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Безусловно, ни один закон, конституционный закон тем более, простой закон не должен противоречить ни букве, ни духу Конституции. Для этого, собственно, у нас существует Конституционный Суд, который должен принять решение по поводу того, противоречит это или не противоречит.

Я со многим, из того, что Вы здесь сказали, полностью согласен. Но всё-таки вопрос стабильности Конституции, о котором Вы сами только что сказали, на мой взгляд, напрямую связан и с её текстом. Иначе мне не очень понятно, как мы сможем обеспечить стабильность не только текста, но и стабильность, как Вы совершенно правильно сказали, конституционного строя. Это, может быть, мне непонятно, потому что я сижу слева от Вас, но, во всяком случае, сразу как-то с этим не могу согласиться. Во всяком случае мы с Вами на одном языке говорим и знаем, что там, где два юриста, там как минимум три, а то и четыре мнения, поэтому, может быть, сразу и трудно согласиться.

Тем не менее эта дискуссия полезна, она должна быть предметом обсуждения. И, если в конечном итоге это обсуждение приведёт к тому, что количество вот этих предложений перейдёт в соответствующее качество, ясно будет, что общество созрело для каких-то изменений серьёзных в текст, ну, наверное, можно и на это пойти.

Но, мне кажется, к этому нужно относиться очень осторожно. Потому что, как соотносится конституционный строй и сам текст, что такое будет тогда конституционная стабильность, как мы будем смотреть на стабильность конституционного строя, если будем менять сам текст, я с трудом это себе представляю. То есть это можно делать, но крайне аккуратно и не спеша, поправки можно вносить. Но, мне думается, то, что у нас есть этот стабильный текст, к которому мы подходим очень аккуратно, – чрезвычайно важная вещь.

И он, мы даже сами не осознаём этого, вселяет определённую уверенность в том, что у нас вот эта стабильность будет сохраняться.

Ж.ОВСЕПЯН: Американцы 200 лет уже не меняют свою Конституцию.

В.ПОЛЯНСКИЙ: Это не совсем так. Они уже 27 поправок имеют и очень существенных.

РЕПЛИКА: Ну за двести-то лет!

В.ПОЛЯНСКИЙ: За 200 лет, но они были настолько существенные, что, по сути-то, во многом изменяли механизм власти.

В.ПУТИН: Да-да. То, что мы сейчас говорим на эту тему, это очень хорошо, и мы должны поблагодарить нашего коллегу Сурена Адибековича за то, что он нам дал пищу, толчок для такой дискуссии. Но я хочу сразу, чтобы была ясна моя позиция. Думать над этим можно и нужно, шаги какие-то можно, наверное, предпринимать, но делать это нужно крайне аккуратно.

Пожалуйста.

В.НЕВИНСКИЙ: Владимир Владимирович, я доверенное Ваше лицо, когда Вы были кандидатом в Президенты России. Невинский Валерий Валентинович, Алтай.

У нас дискуссия о науке конституционного права по поводу той позиции, которую Сурен Адибекович занимает, ведётся очень давно. Пожалуй, с 1993 года она и ведётся.

У нас есть ещё другая категория ? преобразование Конституции. Сурен Адибекович категорически против, и Георг Еллинек для него, естественно, не пример в этом отношении. Но часть юристов считает, что преобразование Конституции ? это нормальный процесс, который не разрушает Конституцию.

Вопрос о живой конституции, к сожалению, мы его восприняли опять же из американской политологии и американского права, может быть, не очень удачно, но хотим мы этого либо не хотим, конституционная практика есть. Её и обычный, общий суд развивает, и наши арбитражные суды, которые сегодня ещё существуют, и, безусловно, страж Конституции ? Конституционный Суд Российской Федерации, и вся система органов государственной власти.

И здесь я бы сказал, наверное, так. В нашем сообществе три точки зрения на тот вопрос, который поднял Сурен Адибекович.

Одна точка зрения ? вообще не вносить изменения в Конституцию. Конституция внутри имеет три вида механизмов обеспечения её стабильности, и, главное, она позволяет саморазвиваться ей.

Вторая точка зрения ? разрушить всё то, что есть у нас, начиная с четвёртой… Понятно, четвёртая, пятая, шестая главы ? перекрутить. И ориентир, в общем-то, даже не на форму правления идёт, а на форму политического режима. В наших учебниках по конституционному праву России вы не найдёте главу «Форма политического режима в Российской Федерации». Возьмём учебник по конституционному праву зарубежных стран ? самостоятельная глава. Теория государства и права, чему мы студентов учим, специалистов в области права, то же самое, содержит такой раздел. Мы этот вопрос обходим стороной, потому что он прямо опять же выходит на вопрос о стабильности не только текста Конституции, но и, собственно, конституционного строя, о чём Сурен Адибекович говорил.

Ну и есть ещё такая половинчатая точка зрения, срединная, как Вы сейчас говорили: неспешно, постепенно, отдельные фрагменты. Вот что касается затронутого моим коллегой, моим другом хорошим, Суреном Адибековичем, о включении, как я Вас понимаю, главы 2.1 «Конституционные основы гражданского общества». Я хотел бы напомнить, первая половина 1993 года прошла в дискуссиях в нашем сообществе, ещё перед принятием Конституции. Конституционная комиссия предлагала такой вариант. Ну и что же там было в этих пяти главах, которые посвящены тому вопросу, как Вы говорите? Философия сплошная. Есть ведь пример, когда основы правового положения личности, сформулированные в тексте Конституции, они и есть одновременно система норм Конституции, которая фиксирует основы гражданского общества, то есть те же самые конституционные основы общественных отношений.

И я всё же, прошу прощения, хотел бы вопрос самоуправления затронуть. Он болезненный для нас, Владимир Владимирович. Самоуправление не идёт в России, не идёт ни в том варианте, который был у нас в 90?91-м годах, ни в том варианте, который появился в последующем, 95-м году. И по тем реформам или изменениям, которые сейчас готовятся двумя правительственными комиссиями во главе с Хлопониным и Козаком ? они где-то полтора года уже работают в этом направлении, ? пока что ясности, во всяком случае, через средства массовой информации не дают.

Я являюсь членом различных рабочих групп. Хочу сказать, наверное, и все мои коллеги на практике принимают участие, то есть мы не кабинетные черви, мы постоянно с Вами, с властью, с экономикой функционируем. И мы видим: либо нам вообще отказаться от местного самоуправления в том смысле, как в отдельных европейских странах, или, как не совсем понятно нами прочитано, в Европейской хартии о местном самоуправлении, и воспользоваться тем, что Сурен Адибекович предлагает, о двойном подчинении и так далее, и к демократическому централизму перейти; либо нам какой-то уровень оставить самоуправленческим тогда, поселенческий уровень, может быть, оставить.

В.ПУТИН: Таких муниципалитетов, как у нас, по-моему, нигде нет. Миллионники муниципалитеты.

В.НЕВИНСКИЙ: Совершенно верно.

Я в этом году, в начале февраля, был в итальянском парламенте, мы с ними беседовали по поводу того, как у них организовано. Я им объясняю, что у нас район ? так сложилось, может быть, уже два столетия так существует ? базовое производство, но управленческая единица. А у них поселение, и таких проблем они, конечно, не испытывают.

Я думаю, что, может быть, и третий вариант тогда использовать. Нам ничего не даст новое разграничение полномочий между этими тремя уровнями. Конечно, проблема в финансовых ресурсах. Но даже если дать сегодня муниципалитету много денег, перевернуть наоборот: 84 процента им дать, оставить 2 процента федералам, а 14 процентов ? региону, как сегодня, во всяком случае, по статистике, ситуация не изменится.

В.ПУТИН: Изменится. Армию содержать точно не сможем. Правда. Что вы смеётесь? Так и будет: это самые большие расходы. И образование, и армия, и многие другие сферы деятельности государства, за которые Федерация отвечает, они просто прекратят своё существование.

В.НЕВИНСКИЙ: У меня просьба большая. Конечно, ещё раз возвратиться к этой проблеме. Она не только муниципалов касается, она жизни человека касается, его семьи, на местах.

Спасибо.

В.ПУТИН: Я полностью с Вами согласен. Чувствуется, что Вы, конечно, занимаетесь практикой. Это сразу видно. Но всё-таки разграничить как-то надо, без этого не обойтись. Этот баланс должен быть найден.

Но я не очень понял, честно говоря, Сурена Адибековича по поводу демократического централизма, федеративного устройства и того, что уже 48 органов федеральной власти в регионах находятся. В чём предложение заключается? Или идея?

С.АВАКЬЯН: Когда Невинский слышит меня, ему всегда хочется мне возразить.

В.ПУТИН: Начинается!

С.АВАКЬЯН: Владимир Владимирович, я ведь взрослый человек и понимаю, что те предложения, которые я вношу, они непростые. Но речь идёт о том, что надо самим себе честно сказать: у нас общество может существовать на базе тех норм, которые сейчас есть в Конституции, или необходимы ещё дополнительные нормы? Я исхожу из того, что они не помешают, эти дополнительные нормы.

Есть два варианта. Когда я готовился к встрече, думал, есть ещё и такой вариант, чтобы по аналогии с той концепцией, которую Вы утвердили по государственной национальной политике, применить такую же практику и принять концепцию развития общества ? я, кстати, говорил, не «общества», а «общества и государства» ? в России. То есть мы вообще должны исходить из того, что в обществе сегодняшняя структура такова, когда к формированию органов власти, к решению всех проблем допускаются политические партии, а другие организации в этом не принимают участия. Вообще-то нужно подумать: почему так?

Фадеев правильно сказал, что вообще-то общественные движения, они должны быть такой же ведущей силой в обществе и тоже предлагать свои решения. Почему мы должны им отказывать в этом? Ведь достаточно для этого в законе о политических партиях исключить норму о том, что только партии участвуют в выдвижении кандидатов в органы государственной власти.

В.ПУТИН: Согласились. Но для этого не нужно вносить изменения в Конституцию.

С.АВАКЬЯН: Нет, но понимаете, я же сказал, что возможны разные варианты.

Теперь что касается Федерации. Федерация требует всё-таки какого-то определения, что делает центр, что делают субъекты. И дело не только в деньгах. Наверное, после того как будет это определено, и деньги как-то иначе будут распределяться. Естественно, что армию необходимо финансировать.

В.ПУТИН: Вы предлагаете зафиксировать это распределение прав и обязанностей прямо в Конституции?

С.АВАКЬЯН: Вы понимаете, конечно, этого не может быть в Конституции, но ничего не решает и закон 1999 года, где назвали 76, по-моему, позиций о том, какие полномочия относятся к ведению субъектов. На самом деле они были и остались, их просто перечислили и сказали, что эти полномочия они решают за счёт собственных средств. Это не выход из положения. Мы должны определиться: если федеральный орган создает свою структуру на территории субъекта, то этот орган должен вписаться в гамму власти субъекта. Есть один путь ? когда это будет федеральный орган, есть другой путь ? когда это будет орган субъекта, находящийся в двойном подчинении, то есть когда над ним есть ещё и федеральный орган. Так было в советский период, кстати говоря. От этого только улучшается качество работы, я это имел в виду.

В.ПУТИН: Вы знаете, по факту многие так и функционируют, имея в виду необходимые согласования назначения руководителей.

С.АВАКЬЯН: Да, Вы издали указ от 2 июля 2005 года, где предусмотрели такое согласование. Оно предусматривается не по всем кандидатурам, а по так называемым стратегическим. Но это всё-таки хорошее решение.

В.ПУТИН: Спасибо большое. Вопросы очень важные и требуют, конечно, глубокого осмысления. Спасибо, что Вы их затронули.

Пожалуйста, Цалиев Александр Михайлович.

А.ЦАЛИЕВ: Спасибо, Президент Российской Федерации.

В этот юбилейный для Конституции год Российская Федерация, все мы, естественно, более внимательно и чаще анализируем многие принципиальные положения Конституции. И чаще всего оцениваем значительную ценность важных принципиальных положений нашей Конституции. Конечно, идеальных документов вообще не бывает в природе. Я извиняюсь, Библию писали пророки и апостолы ? и то есть разные толкования Библии.

А что касается Конституции, её всё-таки писали обычные, земные люди, разработчики проекта Конституции, поэтому надо эти вещи понимать. Надо сказать, вообще идеального документа, существующего в истории человечества, не бывает. Это первое, что я хотел сказать.

Я считаю, что к числу фундаментальных норм, которые закреплены в действующей Конституции, относится характеристика России как федеративного государства, о чём сказано уже в статье 1. Принципы федеративного устройства предусмотрены и в статье 5, и в главе 3 «Федеративное устройство».

Федеративный характер Российской Федерации обуславливается историческими, национально-культурными, конфессиональными и иными особенностями проживающих в ней народов. Безусловно, Конституция в значительной мере способствует развитию федеративных отношений и их совершенствованию.

Вместе с тем российский федерализм, на мой взгляд, не означает аморфности государственных связей и её составных частей. Российская Федерация представляет собой единое государство в государственно-правовом и в международно-правовом отношениях, важнейшим принципом существования которого является суверенитет, территориальная целостность и неприкосновенность границ. Эти принципиальные конституционные положения не декларативные нормы, а реальность нашей политико-правовой жизни, хотя, как мы знаем, было немало попыток отодвинуть нас, одну из мировых держав, на задворки истории, а то и вообще стереть, уничтожить, присвоив себе место и роль европейского, даже мирового лидера.

В этой связи вспоминается достаточно красочно характеризующий исторический анекдот, когда в 1945 году на Потсдамской конференции Черчилль сказал Сталину, что ему приснился сон, что его назначили лидером всей Европы, Рузвельт сказал, что ему тоже приснился сон, что его назначили лидером всего мира. Сталин не растерялся и сказал, что ему тоже приснился сон, как будто он из них никого не назначал на эти должности.

Я так думаю, в связи со сказанным, уверен, что и Владимир Владимирович на эти должности пока никого не назначал. Я прав?

В.ПУТИН: Даже не знаю, как комментировать.

А.ЦАЛИЕВ: У Владимира Владимировича несколько другое видение, на мой взгляд, мироустройства, основанное на фундаментальных положениях действующей Конституции, а также на общепризнанных принципах и нормах международного права, международных договорах, являющихся частью нашей правовой системы. Они предполагают взаимное уважение суверенитета государств и их равноправие, равно как и народов, проживающих на земле.

Недаром Президенту Владимиру Владимировичу Путину пришлось после недавнего заявления Барака Обамы об исключительности американской нации публично напомнить о том, к каким последствиям и в политическом, и в человеческом измерении приводит возвеличивание отдельного народа или государства.

Уважаемые коллеги, как известно, суверенитет Российской Федерации распространяется на всю её территорию и является одним из важнейших условий территориальной целостности, единства Российского государства. Как юрист и представитель питерской юридической школы, позволю себе напомнить, что суверенитет, целостность и неприкосновенность территории Российской Федерации взаимосвязаны и взаимозависимы, и предполагают не только внешнеполитический, но и внутриполитический аспект. Внешнеполитический аспект суверенитета Российской Федерации в последнее время достаточно убедительно продемонстрировал Президент Российской Федерации, особенно в отношении Сирии, и в некоторых других акциях, о которых мы хорошо знаем.

Ярким подтверждением высокой оценки миролюбивой политики нашего Президента, проводимой в соответствии с конституционными нормами о статусе и полномочиях Президента России, стала инициатива в различных международных и европейских организациях выдвижения его в лауреаты Нобелевской премии. Недавно, как вы знаете, по версии одного из наиболее авторитетных, известных печатных изданий ? «Форбс», Путин был признан самым влиятельным человеком в мире.

Что же касается внутригосударственного суверенитета, то он означает, во-первых, невозможность уступки Российской Федерации, её органами и должностными лицами части территории России иностранным государствам. Во-вторых, запрет на создание и деятельность общественных объединений, цели и действия которых направлены на нарушение целостности России. И, в-третьих, налагает на органы государственной власти, прежде всего на Президента, обязанность по принятию необходимых и достаточных мер по охране суверенитета России, её независимости и государственной целостности, обороны страны и государственной безопасности. С учётом этих конституционно установленных норм, непосредственно обязывающих Президента к государственно-правовому и патриотическому поведению, удивление вызывают призывы некоторых безответственных политиков уступить часть территории России на западе, Дальнем Востоке, в Арктике иностранным государствам, которые из корыстных интересов поддерживают антиправительственные силы внутри нашей страны. Этим реформаторам, очевидно, неведомо, что территория наряду с такими составляющими, как государственная власть и народ, определяет основы существования государства и его место в мировом сообществе.

Уважаемые коллеги, я житель Северного Кавказа, поэтому меня не могут не беспокоить как указанные провокационные предложения, так и идеи отделения этого региона от Российской Федерации под предлогом решения политических, социально-политических и межнациональных проблем. В частности, председатель народно-демократического движения Широпаев недавно предложил идею заключить отдельные договоры со всеми субъектами Российской Федерации, кроме республик Северного Кавказа.

Я хочу сказать, что я, как представитель одной из этих республик, Северной Осетии, и как непосредственной участник разработки федеративного договора 92-го года, хорошо знаю, что ни одна из этих республик, ни народы этих республик никогда не ставили вопрос о расчленении России, о выходе из России. Можно сказать: а что ситуация с Чечнёй в прошлые времена? Извиняюсь, это не воля народа, а отдельные политики или политиканы, которые завербованы ? будем открытым текстом говорить ? соответствующими спецслужбами и работают на свои интересы. Это ещё не воля всего народа.

Как мы знаем, если уступим территорию Северного Кавказа, то, как говорят, свято место пусто не бывает ? нет гарантии того, что на этой территории не окажутся недружественные нам страны. И вместо того, чтобы сейчас, как говорят иногда, бегать в национальной религиозной одежде, не начнут бегать представители некоторых стран с ракетно-пусковыми установками. Так что выбор очень простой.

Наши мудрые предки, создавшие уникальную цивилизацию, объединяя нас для совместной мирной жизни, были абсолютно убеждены в том, за кем стоит историческая правда и перспектива. И именно эта вера давала им право и нравственную основу для сурового осуждения предателей своего Отечества. И в наше сложное, я бы сказал, судьбоносное время антигосударственные призывы к разделению России однозначно должны расцениваться как предательство её интересов и преследоваться по закону. Причём следует значительно ужесточить уголовную ответственность за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности. Мы должны помнить, что Отечество ? это не только прошлое и настоящее, это и будущее наших потомков. И они рано или поздно поставят вопрос как об исторической роли своих предков, так и об их исторической ответственности.

Заканчивая, хочу сказать, что мы, россияне, получили в наследство великую державу, внесшую неоценимый вклад в мировую цивилизацию. Наш священный долг в конституционно установленных рамках бороться за её укрепление и процветание. Наша задача не только сохранить страну, но и приумножить её богатства и передать нашим поколениям такое государство, о котором бы они могли по праву сказать: «Мы гордимся своим Отечеством».

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо.

Я позволю себе два слова сказать, и вот о чём. Вы сказали: «Российский федерализм не означает аморфности государственной власти» ? это абсолютно точно. На что хотел бы обратить Ваше внимание, что Вы, безусловно, и так знаете, все это знают, это как бы общее место, но об этом редко говорят. В мире много федераций, скажем, одна из классических ? Федеративная Республика Германии, она так и называется «Федеративная Республика». Штаты, по сути дела, ? это тоже федеративное государство с большими полномочиями у конкретных субъектов, федерации, у штата, собственно говоря. Отличительной особенностью, важнейшей особенностью нашей федерации является то, что у нас этносы, проживающие на территории, привязаны к конкретным, своим собственным территориям. Здесь есть и плюсы, есть и угрозы, и всем нам нужно постоянно думать о том, как наилучшим образом использовать эти преимущества, и как купировать те угрозы, о которых я упоминал. И это в значительной степени должно быть ? я к вам обращаюсь напрямую, даже жёстко, ? вашей обязанностью. Я прошу вас об этом думать постоянно и предлагать решения, это чрезвычайно важная вещь, может быть, одна из ключевых вообще, в укреплении, становлении, развитии нашей государственности. Чрезвычайно важная вещь. Как эти вещи сочетаются?

Мы помним историю Российского государства, как она развивалась, помним, как складывалась государственность, как в советские времена был сделан переход от национально-культурной автономии, по сути говоря, к территориальной. И это нововведения, которые были оформлены соответствующими решениями после 1917 года под хорошим, естественно, предлогом. И всё это так красиво звучит, всем нравится. Повторяю, здесь есть и большие плюсы, но есть и угрозы, и об этом нельзя забывать.

Естественно, всё, что касается любых попыток отторгнуть от нас какие-то территории, они антиконституционны, незаконны и должны преследоваться по действующему закону. Это безусловно. Должны быть только соответствующие правовые оценки, здесь не должно быть никакой практики «охоты на ведьм», разумеется, но оценки должны даваться, в том числе и правовые.

Ну и, конечно, идеи о том, что отделение какой бы то ни было территории должно или может привести к улучшению жизни на других, являются несостоятельными. Решение проблем, которых у нас достаточно, и миграционных, и всяких других, совершенно в другой плоскости находится. А в чём? В улучшении качества внутренней политики, экономической политики и социальной, в борьбе с коррупцией. Вот над чем нужно задуматься. А так это простые формулы: тех отделить, туда отдать ? ничего хорошего из этого не получится, только проблемы дополнительные создаст, причём такие, которые решить будет очень сложно и потребует больших усилий, а, может быть, и человеческих жертв.

В.ПОЛЯНСКИЙ: Я хотел бы высказаться относительно федерализма как идеи и как практики.

У нас и в теории, и на практике фетишизируются многие явления, в том числе из сферы политической жизни, а федерализм – это прежде всего политическое средство для решения определённых проблем.

Я вообще по природе своего мышления централист и считаю федерацию только лишь инструментальным средством решения проблем на определённом этапе. Нельзя фетишизировать федерацию, как у нас сейчас бывает, даже в некоторых официальных документах, что это лучшая форма. Она может быть лучшей на данном этапе, но она не является исключительной.

Более того, наша прежняя история доказала, что федерализм продуцирует национализм. И в современных условиях, как раз опираясь на благородные идеи в Конституции по федерализму, многие требуют того, что, собственно, и ведёт к неустойчивости нашего государства.

Поэтому на будущее, видимо, нужно и формировать ещё психологию такую, что федерализм не священная корова. Это просто тот инструмент, который на данном этапе может помочь решить многие проблемы.

Вы правильно сказали: главное, чтобы людям жилось хорошо. А всё остальное становится просто средством борьбы элит, если можно так сказать, – я против этого слова, нет у нас особых элит. Или тех, кто заинтересован в собственном благополучии и стремлении создать для себя что-то.

Поэтому вопрос этот нужно решать на уровне формирования правового сознания и политического мышления.

Кроме того, о суверенитете. Вообще, нужно исключить, с моей точки зрения, такую терминологию, как «ограниченный суверенитет». Мы, с одной стороны, говорим, что у нас суверенитет полный, а с другой стороны, применительно даже к международным отношениям где-то говорим: ну где-то ограниченный или ещё какой-то... А суверенитет ? качественное явление, не количественное. Мы должны в своей политической и правовой терминологии, видимо, использовать понятие «ограниченная компетенция», которую можем сегодня так сделать, завтра ? эдак, но оставляя у себя основное право вступать в международные договоры или другие соглашения и выходить, тем самым определять на суверенной основе перспективу отношений со всем миром, при этом сохраняя именно свой суверенитет как качественное, не ограниченное явление. Иначе все эти вестфальские идеи, которые были положены в основу понимания суверенитета, опять же работают не на Россию. Вы правильно в ряде своих выступлений и документов подчёркиваете, что Российское государство независимо во внешних вопросах. А это нужно подкреплять и терминологией. Правильно Жанна Иосифовна говорила, что мы должны адекватную терминологию использовать, нашу, российскую.

Спасибо.

В.ПУТИН: Не могу не согласиться с тем, что главная цель, смысл всей деятельности и организации государства заключается в том, чтобы обеспечить высокий уровень жизни людей, качество их жизни, причём вне зависимости от национальности, вероисповедания либо места проживания. В этой связи безусловным является то, что русский человек, скажем, по национальности, где бы он ни проживал: или в национальной республике, либо в традиционно русских территориях, – должен чувствовать себя везде комфортно, так же как и представитель национальной республики. Скажем, вторая титульная нация в нашей стране по численности ? татары, 5 миллионов человек проживает, но только около трёх, если не 2,5, только в самом Татарстане, а остальные татары проживают на всей территории Российской Федерации. И они должны себя чувствовать одинаково как в Татарстане, так и в другом месте. Это не такой простой процесс, а смыслом его всё-таки должно быть создание одинаковых условий для любого гражданина на всей территории страны. Это сложная вещь, но к этому надо стремиться.

В.ПОЛЯНСКИЙ: Национально-культурной автономии хватило бы для решения национальных проблем.

РЕПЛИКА: Это Ленин сказал.

В.ПУТИН: Когда-то большевики перешли к тому, наследниками чего мы сегодня являемся, исходя из того, что самым главным определяющим фактором любого человека является его классовая принадлежность, а не культура, не национальность, не этническая принадлежность. Вот из этого же исходили. И исходили из роли Коммунистической партии, из интернационализма, это было положено в основу и государственного устройства. Я думаю, что вы со мной согласитесь, в конечном итоге именно это было положено в основу государственного устройства нашей страны и в известной степени перекочевало к нам. А чтобы всё это красиво подать, перешли к такой форме, какую мы знаем и наследниками которой мы в значительной степени являемся.

Спасибо.

Александр Николаевич Костюков.

А.КОСТЮКОВ: Уважаемые коллеги!

Я хотел бы поддержать предложение Сурена Адибековича о создании при Президенте совета по развитию конституционного законодательства ещё и потому, что вы все хорошо знаете, что существует взаимная обусловленность конституционно-правового позитивного развития и развития экономики государства, точно так же, как существует обусловленность развития экономики и конституционно-правового развития государства. И эту обусловленность мы всё время должны учитывать при принятии важных государственных решений.

Я хотел бы сделать несколько иллюстраций. Давайте возьмём бюджетное законодательство: обычно люди не задумываются, почему бюджетный год в Российской Федерации начинается с 1 января, а ведь так не всегда было. Он стал начинаться с 1 января в 1934 году, когда Сталин провел свою бюджетную реформу, так же, как коллективизацию, индустриализацию и так далее. А до этого бюджетный год в Российской Федерации и в Советском Союзе начинался с 1 октября, и связано это было с экономическими циклами в течение года, потому что как раз к 1 октября сдавался урожай, в экономику вливались новые финансовые ресурсы, экономика шла на подъёме, именно с этого подъёма начинался новый бюджетный год. Кстати, он также начинается с 1 октября и в Соединённых Штатах Америки, и они никогда начало бюджетного года в этой части не меняли. А у нас он начинается в январе, когда все на каникулах, потом определённое количество времени выходят с этих каникул, реальное финансирование начинается во второй половине февраля, и вдруг в декабре выясняется, что ничего израсходовать не успели, и начинается бешеная гонка. Мне кажется, что здесь есть над чем подумать. Я вовсе не предлагаю тут же поменять бюджетный год и начать его с 1 октября, но подумать над этим следует, потому что здесь есть разумное зерно.

Второй момент, связанный с бюджетным законодательством. Трёхлетнее бюджетное планирование ? позитивная, безусловно, инициатива, связанная с тем, что позволяет предвидеть определённые расходы, в том числе капитального свойства, на какую-то серьёзную перспективу, планировать в том числе и серьёзные доходы. Но если мы посмотрим, как у нас функционирует трёхлетний бюджет, то мы увидим, что в него достаточно часто вносятся изменения за эти три года, причём количество изменений иногда запредельное. И трёхлетний бюджет в результате этого многочисленного количества изменений начинает терять главное свое качество ? качество нормативности. Так, может быть, нам подумать о том, чтобы всё-таки утверждать годовой бюджет, а трёхлетнее бюджетное планирование оставить в экономической плоскости? Я думаю, от этого страна точно ничего не потеряет, может быть, даже выиграет.

Теперь что касается развития налогового законодательства. Меня очень беспокоит то, что у нас страшно медленно происходит разграничение прав на землю между Российской Федерацией, субъектами Российской Федерации, муниципальными образованиями. Я тут посчитал, и по моим подсчётам получается, что для того, чтобы это разграничение осуществить, нам надо лет 150. Ощущение такое, что многовато. Мне кажется, надо подумать над теми механизмами, которые бы позволили всё-таки в качестве такого важнейшего ресурса, как земля, для развития хоть муниципалитета, хоть субъекта Федерации, хоть Российской Федерации в целом эти сроки, во-первых, сократить. Во-вторых, подумать, как сделать и другие аспекты работы с землёй более эффективными, для того чтобы земля давала отдачу. Потому что сегодня мы нормально не собираем земельный налог, а он зачисляется в доход муниципальных образований, мы сегодня слабо собираем два других поимущественных налога на юридических лиц и на физических лиц. И в этих условиях Министерство финансов инициирует налог на недвижимость. Замечательно. И что мы там соберём, когда мы нормально не научились сегодня собирать вот эти существующие на сегодняшний день имущественные налоги? Мне кажется, что, во-первых, с налогом на недвижимость точно надо подождать и сначала научиться собирать имущественные налоги и земельный налог. А во-вторых, подумать о том, как всё-таки землю запустить в реальный хозяйственный оборот, чтобы государство от этого только получало.

Ну и вопрос с регистрацией собственности. У нас ведь в государственном реестре очень много прав на собственность не зарегистрировано. А раз они не зарегистрированы, значит, мы с этой собственности не имеем никаких доходов. С этим тоже надо что-то сделать, потому что здесь есть ряд причин, почему так происходит, в том числе иногда усложнённые процедуры регистрации собственности. Это точно надо либерализовать, потому что от этого только все выигрывают.

Потом момент, связанный с налогом на доходы физических лиц. Вот у нас сегодня плоская шкала 13-процентная, знаете об этом. Где-то я прочитал, какой-то депутат в Государственной Думе внёс сейчас законопроект в качестве законодательной инициативы с прогрессивной шкалой. Я думаю, что нам не надо этого сейчас делать. Как минимум в среднесрочной перспективе нужно в части НДФЛ подержать шкалу плоской. Потому что, как только мы здесь вот этот устоявшийся на данный момент баланс нарушим, сразу же получим беготню от этого налога. Способов, как известно, достаточно много. Но прогрессивное налогообложение необходимо применять при дорогой недвижимости, при дорогих автомобилях.

Вот сейчас закон уже, по-моему, по налогообложению дорогих автомобилей принят. Правда, с моей точки зрения, депутаты слегка перестарались и там прогрессию сильно увеличили. Не надо резко делать движения, не надо сильно увеличивать прогрессию. Это можно делать постепенно, и мы получим те доходы, на которые, с одной стороны, рассчитывает государство, с другой стороны, мы получим необходимую социальную справедливость, потому что всё-таки люди богатые должны платить совершенно точно больше, чем люди, недостаточно богатые.

А теперь, Валерий Валентинович, реплика по поводу местного самоуправления. Вы уж извините, Вы с Авакьяном всё время спорите, я теперь с Вами начну спорить. Не надо раскачивать маятник, Валерий Валентинович, с местным самоуправлением. Правильно Владимир Владимирович сказал: Конституцию нужно трогать очень аккуратно. Вот в этой части её трогать точно не надо.

Потому что известна дискуссия, которая была, когда Козак руководил рабочей группой по 131-му закону, когда поспорили немецкие и русские эксперты о том, какую проблему сделать главной для регламентации в 131-м законе. Немцы сказали: территорию определить, где местное самоуправление осуществляется. Наши эксперты сказали: дать финансы местному самоуправлению. В этой дискуссии победили немцы. Территорию определили, вопросов как бы нет, всё правильно сделали, кстати. Но вопрос-то: уже сколько лет финансирования нет у местного самоуправления? Нормального финансирования нет.

Если мы посмотрим те вопросы местного значения – правильно Фадеев сказал, – сколько их есть сегодня, то даже на половину финансирования не наберётся. Всё-таки надо эту проблему решать.

Я вам честно могу сказать: возможностей масса. Просто на эту тему никто не думает. И статьи опубликованы. Вот в журнале «Местное право», последние номера возьмите за 2013 год, там достаточно большой спектр предложений указан, как это сделать, по целому ряду позиций, в том числе с точки зрения экологических, разных природоохранных платежей и так далее.

Смотрите, вот у нас до Налогового кодекса было 23 местных налоговых сбора, максимальный показатель был. На сегодняшний день Налоговый кодекс им оставил только два. Но что можно сделать за 2 местных налога: земельный и налог на имущество физических лиц? Профинансировать местное самоуправление? Это реально невозможно.

Поэтому надо смотреть. Увеличивать число налогов, конечно, не надо, но перераспределить какие-то платежи, которые самые большие у нас сегодня есть, в пользу в том числе и местного самоуправления, вполне можно. Надо эту возможность посмотреть, тем более что у нас тут бюджет на носу.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Александр Николаевич, Вы, так я понимаю, против имущественного налога, который…

А.КОСТЮКОВ: Почему против? Ведь налог на землю, налог на имущество физических лиц и юридических лиц ? это те же имущественные налоги, только они сегодня отдельные. Я против совокупности на сегодняшний день. Потому что если мы эти не умеем собирать, чего мы соберём с общего налога? Я об этом.

В.ПУТИН: У Вас дача есть?

А.КОСТЮКОВ: Нет.

В.ПУТИН: А чего Вы волнуетесь?

А.КОСТЮКОВ: А я за себя вообще не волнуюсь. Я, как говорится, и на кочке проживу.

В.ПУТИН: Я шучу. На самом деле хочу вспомнить то, что сказал Александр Николаевич по поводу НДФЛ. Я с Вами согласен, тут очень аккуратненько нужно подходить. Я напомню, что, конечно, это выглядит как гораздо более справедливая форма налогообложения, когда человек, у которого бо?льшие доходы, бо?льшее имущество, больше доходов, он платит больше. Это выглядит справедливо. С точки зрения администрирования решается сложно.

И когда мы перешли к плоской шкале налогообложения, и довольно низкой, а боялись её вводить, я принимал эти решения, я помню, и мне было страшновато, потому что пугали, что резко упадут сборы в бюджет. Они резко выросли сразу, в разы, что было неожиданно даже для тех, кто настаивал на применении этой формы. Но, безусловно, мы когда-то должны будем подумать о переходе на дифференцированную шкалу. Но аккуратно здесь тоже нужно делать, я здесь не могу не согласиться с Александром Николаевичем, по отдельным направлениям мы уже фактически к этому переходим: вот дорогая машина, дорогая недвижимость и так далее. Так что будем думать над этим, но действовать аккуратно.

По поводу местного самоуправления, Александр Николаевич, не могу с Вами согласиться в том, что никто не думает над тем, как создать необходимую собственную финансовую базу местного самоуправления. Нужно идти по пути перераспределения этих финансовых возможностей, скажем, между субъектом Федерации и местным самоуправлением, только не будем забывать, что тогда нужно вместе с этими деньгами передать и полномочия. Потому что если мы «обесточим» финансовые возможности регионов, то они не смогут выполнять те большие полномочия, которые есть у них сегодня, или создавать дополнительные источники для местного самоуправления. Вы их назвали, один из источников ? это, допустим, дополнительные экологические сборы. Но как бы ни хотелось, это всё равно увеличение совокупной нагрузки, то есть по-другому это нельзя трактовать. Поэтому, соглашаясь с Вами в целом о том, что, безусловно, этому нужно уделить больше внимания и нужно более настойчиво искать разрешение этих проблем, по отдельным моментам хочу с Вами подискутировать.

Спасибо большое.

Пожалуйста, Сафина Светлана Борисовна.

С.САФИНА: Уважаемый Владимир Владимирович!

Вы в начале нашей встречи сказали о том, что Вами подписан законопроект о государственных символах, о более широком использовании нашего флага, гимна. Хочу сказать, что это очень правильное решение, очень своевременное, потому что, к сожалению, мы вынуждены признать, что есть у нас случаи в обществе неуважительного отношения к государственным символам. И я, наверное, не ошибусь, если скажу, что большая часть нашего населения не знает текста гимна, то есть мелодию, я надеюсь, конечно, все узнают, но если нужно будет спеть, здесь будут проблемы определённые. Поэтому принятие таких мер, я думаю, сейчас очень своевременно, я думаю, общество Вас очень поддержит, и это очень отрадно. Я думаю, будут позитивные результаты.

Вы также сказали, что Конституция ? в известной степени символ, своего рода символ, такой же государственный символ, и она также требует к себе уважения, знания её, обязанности соблюдать её.

Помимо этого Конституция вообще, как уже, конечно, все коллеги понимают, ? это основа для мировоззрения, это основа вообще для формирования образованного, просвещённого человека сегодня. Поэтому конституционное право как никакая другая дисциплина наделена именно такими функциями, как идеологические, воспитательные – в нашем Госстандарте даже это записано, – в силу такого её свойства формировать мировоззрение студентов.

Я хотела бы на нескольких нюансах коротко остановиться, потому что коллеги уже касались этих вопросов. По поводу преподавания конституционного права в наших вузах. И начну как раз не с юристов, то есть студентов, которые обучаются по неюридическим специальностям.

Как известно, большинство стандартов по таким специальностям не содержат дисциплины конституционное право, в лучшем случае это и есть дисциплина право, в котором конституционное право через запятую изучается наравне с другими отраслями. Я считаю, что это не совсем верно. Ведь мы получаем достаточно большой пласт молодёжи с высоким научно-техническим потенциалом, это, в общем-то, будущее наше, они являются хорошими специалистами в своей сфере, и при этом очень слабо, как показывает практика, ориентируются в основах нашего конституционного строя, плохо ориентируются в правовом статусе, государственное устройство не всегда понимают, и о системе, соответственно, органов государственной власти и местного самоуправления тоже имеют очень слабое представление.

Поэтому тут может быть такое предложение: либо как-то усилить составляющую конституционного права в имеющихся правовых дисциплинах, либо ввести отдельную дисциплину конституционное право. Надо подумать, как лучше. Но, безусловно, по студентам даже неюридических специальностей, я думаю, нужно обратить внимание на их как раз конституционное образование.

По поводу подготовки студентов-юристов тоже несколько слов хочу сказать, поддержать коллег, в частности, в усилении государственно-правового профиля. Сейчас, как известно, действующий стандарт не содержит перечня обязательных профилей, как это было раньше, когда мы готовили специалистов, и в стандарте сразу устанавливали: государственно-правовой, гражданско-правовой, уголовно-правовой и другие профили. Сейчас в стандарте профилей нет. Каждый вуз самостоятельно определяет, на своё усмотрение. На практике получается, что большинство вузов как раз почему-то обходят стороной государственно-правовой профиль. Это тоже не совсем верно, потому что это как раз пласт студентов-выпускников, которые будут востребованы на государственной и муниципальной службе, в сфере правоохранительной деятельности. А ведь как раз все эти лица будут определять политику, наши реформы, именно по ним население как раз судит вообще об эффективности государственной власти, как она вообще справляется со всеми проблемами. Поэтому упускать вот эту государственно-правовую составляющую на выпуске, я думаю, неправильно. Не хочу умалить заслуги цивилистов и других наших специалистов, но всё-таки хорошо разбирающийся в гражданском праве и в уголовном праве студент, безусловно, сначала должен знать Конституцию, смысл её, чтобы уметь эти конституционные принципы на практике применять, а потом уже, конечно, быть специалистом в своей какой-то сфере.

И совсем коротенько о поддержке конституционного права зарубежных стран. Эта дисциплина действительно изъята из перечня обязательных дисциплин. И, собственно, вуз может её включить в вариативную часть, а может и не включить, то есть это опять на усмотрение вуза ? где-то она включается, где-то не включается. Здесь тоже, в принципе, возможно два подхода, кому как приемлемо: можно за счёт конституционного права увеличить общее количество часов, включив туда изучение конституционного права зарубежных стран, либо отдельную дисциплину вернуть – конституционное право зарубежных стран. Она же раньше была в числе общих профессиональных обязательных дисциплин, очень хорошая дисциплина. То есть вот на это надо обратить внимание и как-то вернуть нам это сравнительное правоведение. Потому что понятно, что эффективно преподавать конституционное право России, не обращаясь к опыту других стран, просто немыслимо.

Хочу ещё такой нюанс отметить, вернее, привлечь внимание к проблеме повышения квалификации профессорско-преподавательского состава. Вот у нас по вновь вступившему закону в действие теперь не менее чем раз в три года преподаватель должен повышать свою квалификацию. Не знаю, ошибусь или нет, мне кажется, у нас системного подхода в этом вопросе нет. Каждый преподаватель, используя свои связи, мысли где-то, чего-то ищет, как это сделать, повысить квалификацию. Чего греха таить, часто это бывает очень формально. Мне хотелось бы, чтобы был разработан системный подход.

Конечно, это относится к преподавателям всей высшей школы, но мы сегодня говорим именно о нашей дисциплине, поэтому я, естественно, лоббирую повышение квалификации преподавателей конституционного права. Это нам очень нужно, тем более у нас есть ведущие вузы в России, и Конституционный Суд – сегодня все говорили ? прекрасная площадка для этого, можно определиться с какими-то базами и этот процесс отрегулировать.

Заканчивая, безусловно, не могу не выразить Вам благодарность за возможность говорить о наших профессиональных проблемах на таком высоком уровне вместе с Вами. Я считаю, что это такое проявление уважения к нашей профессии. Мы её все очень любим, но благодаря таким событиям ещё и понимаем, что она нужна и востребована. Это очень греет душу, вселяет оптимизм и импульс для работы.

И даже, наверное, ещё большее спасибо хочу Вам сказать просто как гражданин нашей страны, потому что понимаю, что встретить, увидеть Президента и иметь возможность с ним говорить для простого гражданина… Вы знаете, я просто как улыбку судьбы это воспринимаю. Большое Вам за это спасибо. Будет что рассказывать своим детям и внукам.

Большое Вам спасибо!

В.ПУТИН: Спасибо Вам большое.

По поводу преподавания конституционного права ? это всё, конечно, определяется, безусловно, министерствами и ведомствами, определяется в соответствии с потребностями рынка труда. Но я не могу с Вами не согласиться в том, что эти знания нужны каждому гражданину. Поэтому здесь коллега Шульженко, слева от меня, он так про себя, но вслух правильные вещи сказал по поводу того, что в школах нужно элементарные основы давать.

Изначально все мы должны знать, и наши дети должны знать, в какой стране мы живём, что она из себя представляет, каково её устройство. Элементарные понятия должны быть, которые должны идти с человеком по жизни.

Тем не менее сигнал Ваш я в Министерство науки и образования направлю. Коллеги подумают над этим.

Вы знаете, нам пора, к сожалению, заканчивать.

Я в завершение хотел бы Вас поблагодарить за беседу. Должен сказать, что не ожидал, что она будет такой содержательной и такой интересной, и полезной. И для меня полезной, надеюсь, что и для людей, которые послушают нашу с вами дискуссию.

И хотел бы Вас поблагодарить за ту включённость в профессию, которая является чрезвычайно важной для нашей страны.

В.КАБЫШЕВ: Владимир Владимирович, полминуты.

В.ПУТИН: Да.

В.КАБЫШЕВ: Я хотел сказать два слова. Во-первых, Вам преподнести книгу. Я здесь как дуайен, я 45 лет уже заведующий кафедрой, 45 лет я в науке. Я хотел бы сказать о верности Конституции. Для нас сегодня, для преподавателей, имеет колоссальное значение ? жить по Конституции, быть верным Конституции, особенно когда у преподавателя одна точка зрения, а у студента ? другая. И наша практика преподносит массу примеров несоблюдения Конституции.

Ну, например, студенты мне перед поездкой задали вопрос: почему наши высокие должностные лица говорят «сенатор», «вице-спикер», это же неконституционные термины. Или Правительство не выполняет уже несколько десятков решений Конституционного Суда.

И ещё… Я высказал в книжке и в других публикациях предложение обсудить создание памятника Конституции 1993 года, это Основной закон, и на нём…

В.ПУТИН: Она жива, а Вы уже памятник ей задумываете.

В.КАБЫШЕВ: А почему? В Вольске, у нас, в Саратовской области, стоит памятник Конституции РСФСР 1918 года. И вот на нём бы начертать «Свобода, равенство и справедливость».

В.ПУТИН: Хорошо, подумаем.

Вы знаете, что хотел бы сказать в завершение? Коллега Кабышев сказал о том, что трудно работать, когда у преподавателя одна точка зрения, а у студента ? другая. Это говорит о высоком качестве вашей работы. Почему? Потому что для того, чтобы дискутировать с преподавателем и отстаивать свою точку зрения, её надо иметь. Значит, вы этого добиваетесь.

Спасибо вам большое.

Россия > Образование, наука > kremlin.ru, 7 ноября 2013 > № 946926 Владимир Путин

Что скрывается за делом Сноудена

Как странный беглец открыл новую международную эпоху

Происходит фактическая конвергенция разных стран перед лицом цифровой революции, которая грозит отнять у государства часть его суверенных прерогатив. Есть риск, что спецслужбы и авторитарных, и демократических стран представят наплыв цифровой информации как глобальную угрозу; после 11 сентября подобную роль играл «международный терроризм».

Несколько измененная версия этой статьи опубликована в журнале Revue des deux mondes (ноябрь-декабрь 2013 г.) под названием «С чем будет ассоциироваться имя Сноудена?»

Эдвард Сноуден приобрел известность после недавнего скандала. Но что мы знаем об этом человеке с юношеским лицом, родившемся в июне 1983 года? Каковы психологические и политические мотивы, подвигнувшие его на то, чтобы обнародовать секретную информацию о программеPRISM? Герой для одних, предатель для других, он олицетворяет сдвиги, которые произошли в нашей цивилизации благодаря развитию информационных и коммуникационных технологий. Дело Сноудена напомнило наивным людям, что шпионаж – одно из древнейших мировых явлений, и прогресс в области политической либерализации ни в коей мере не мешает государству заниматься скрытыми от посторонних глаз делами. Напротив, он только подстегивает деятельность такого рода. Важно отметить, что если шпионаж с древнейших времен является неотъемлемой частью государственной власти, создание и развитие служб разведки, вписанных в госаппарат, приходится на вторую половину XIX века. В последние годы звучат голоса, предостерегающие об опасной тенденции, характерной как для авторитарных, так и демократических режимов: использование электронных средств для слежки, наблюдения, иногда даже репрессивных действий.

Случай со Сноуденом показывает, что один человек способен дестабилизировать всю систему дипломатических отношений. Поэтому необходимо понять глубинные мотивы поступка, равно как и оценить реакцию, которую он вызвал. Эдвард Сноуден добивается обнародования данных и документов, свидетельствующих о вмешательстве государства в частную жизнь граждан и о тайных соглашениях американских властей с определенными неофициальными кругами. Понятно, что в такой деликатной сфере возможны любые манипуляции. Тем не менее дело Сноудена обозначило фундаментальное расхождение позиций гражданского общества и государства по поводу баланса между личной свободой и национальной безопасностью. Хотя это старый спор, сегодня он актуален для всего мира.

О ДЕЛЕ СНОУДЕНА ЛУЧШЕ ВСЕХ ГОВОРИТ ПУТИН

История Эдварда Сноудена – отнюдь не единичный случай. На самом деле он – представитель того многочисленного независимого сообщества, которое все решительнее заявляет о себе, отвергая «интересы государства» и закулисные игры истеблишмента. Даже самые активные члены этого сообщества хранят анонимность. Сноуден же за какие-то несколько дней стал всемирной знаменитостью. По иронии судьбы он нашел убежище в России, заставив вспомнить о диссидентах времен холодной войны, хотя и вывернул этот образ наизнанку. На некоторых моментах его жизни стоит остановиться.

Родившись в семье офицера береговой охраны и федеральной служащей, Сноуден рано обнаружил любовь к информационным технологиям. В 2004 г. он пытался вступить в специальные войска армии США – святая святых американской военной машины; попытка закончилась неудачно вследствие перелома ног во время тренировок. Только после этого он начал работать аналитиком в разведывательном сообществе.

Белый дом явно встревожен откровениями Эдварда Сноудена, и, конечно, скорее по политическим, нежели по практическим причинам. В самом деле, скандал ставит американские власти в очень двусмысленное положение: одним из главных элементов своей внешней политики они считают свободу выражения, особенно в сети интернет, и в то же время во имя священной войны с терроризмом осуществляют беспрецедентную программу слежения за гражданами своей страны и миллионами граждан иностранных государств. Вполне очевидно, что в области обороны президент Барак Обама, юрист по образованию и лауреат Нобелевской премии мира, не способен контролировать военный аппарат и разведку. Для справки: бюджет американского разведсообщества в 2011 г. достиг 75 млрд долл., увеличившись в 2,5 раза по сравнению с 2001 годом. На пресс-конференции Барака Обамы, состоявшейся 8 августа, американский президент оправдывал использование электронных форм слежения необходимостью найти «иголку в стоге сена мировых телекоммуникационных систем» и заявлял, что «не считает мистера Сноудена патриотом».

С точкой зрения американского президента не согласен его российский коллега, который умело использует случай со Сноуденом в своих публичных выступлениях. В ходе долгого интервью Первому каналу и агентству Associated Press 4 сентября 2013 г. Владимир Путин представил Сноудена диссидентом, бежавшим из Америки, чтобы защищать «права человека». Путин сослался на отсутствие соглашения об экстрадиции между Россией и Соединенными Штатами, мимоходом заметив, что Вашингтон отказывается выдавать бежавших в Америку российских граждан, чьи руки обагрены кровью, в то время как Сноуден не совершал преступлений. Потом он объявил, что беглец связывался с российским консульством в Гонконге, прося у России поддержки в его личной борьбе с администрацией Обамы. По утверждению Владимира Путина, это предложение было отклонено, потому что Россия – не какая-нибудь неправительственная организация, а страна, защищающая свои национальные интересы. Поэтому Москва согласилась предоставить убежище только на том условии, что гость не будет продолжать свою деятельность на российской территории и таким образом не испортит еще больше отношения с Америкой. В то же время президент заявил, что если бы в России появился свой Сноуден, он ответил бы по всей строгости российского закона.

Последнее демонстрирует фактическую конвергенцию разных стран перед лицом цифровой революции, которая грозит отнять у государства часть его суверенных прерогатив. Российский президент объясняет свое решение скорее заботой о традиционной системе межгосударственных отношений, чем интересом к судьбе диссидента. Говоря о личности беглеца, Путин высказывает искреннее недоумение: «Вы знаете, я иногда думаю о нем, это странный субъект». Тем более странно, по словам Путина, что он сам устроил себе столь непростую жизнь. Со временем, полагает президент России, Америка, быть может, сама поймет, что Сноуден – борец за свободу, имеющий собственные убеждения и вовсе не заслуживающий, чтобы его считали предателем или шпионом. Компромисс возможен, но Владимир Путин не спешит уточнить, каким он мог бы быть, и в завершение говорит, что Эдвард Сноуден видит себя поборником высоких идеалов, ради которых можно принести жертву. «Это его выбор!»СЕРЬЕЗНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ДИПЛОМАТИИ

Непосредственные результаты откровений Сноудена ощутимее всего проявились в контексте российско-американских отношений: его дело приобрело для Москвы и Вашингтона символическое значение. После избрания Барака Обамы президентом в 2008 г. российско-американские отношения стали улучшаться: политика перезагрузки, провозглашенная новым лидером Соединенных Штатов, была направлена на восстановление связей с Москвой, сильно подорванных правлением Джорджа Буша. Цель заключалась в том, чтобы минимизировать вред, который непримиримая позиция России могла бы принести интересам Америки, и наметить конкретные области сотрудничества по определенным вопросам, в первую очередь – контртеррористическим операциям. Переизбрание Обамы президентом в 2012 г. совпало с возвращением в Кремль Владимира Путина, который твердо решил и дальше проводить жесткую линию во внешней политике, надеясь, что это принесет плоды. Раздражающие факторы в отношениях двух стран заметно умножились: Москва все меньше готова терпеть заносчивый и поучительный тон Вашингтона, стараясь максимально использовать царящий на Западе идейный разброд, чтобы подчеркнуть особый путь собственного развития и уникальность своей внешней политики.

Дело Сноудена еще больше осложнило отношения, омраченные множеством спорных вопросов – от дела Магнитского до системы ПРО. Со времени войны в Ливии российско-американская конфронтация наиболее ощутима в сирийском и, как следствие, в иранском вопросах. Москва упрекает Вашингтон, Париж и Лондон за весьма вольную трактовку новых инициатив ООН в области международного права: речь идет о концепции R2P (Responsibility to Protect). Дело Сноудена воспринимается как очередное моральное поражение США, в то время как Россия предстает в выгодном свете, чуть ли не эталоном гостеприимства и толерантности. Так же как и Гуантанамо, слово PRISMстало символом отхода от демократических ценностей в стране, которая не может найти баланс между своими конституционными принципами и борьбой с терроризмом. Сославшись на дело Сноудена, Путин, конечно, не преминул напомнить об этом противоречии, заявив, что именно оно стало причиной падения морального авторитета Америки.

С 2008 г. администрация Обамы с помощью «электронной дипломатии» пыталась наполнить реальным содержанием термин «умная сила», призванный вернуть привлекательность американскому образу после восьми лет пребывания у власти Буша. Речь шла о том, чтобы подвести теоретическую базу под «принцип коммуникабельности», согласно которому влияние субъекта напрямую зависит от его способности создавать связи и контакты и таким образом внушать другим свои идеи, завоевывая их доверие. Все это относилось скорее к «мягкой силе», в то время как разоблачения Эдварда Сноудена показывают, до какой степени владение информационными технологиями и контроль над ними важны для проведения Америкой политики «жесткой силы». По-видимому, на электронную дипломатию возлагалась мессианская задача, она должна была напрямую способствовать «демократизации» мира, поставив во главу угла свободу в интернете и свободу интернета. В мае 2009 г. Хиллари Клинтон представила программу «Искусство управления государством в XXI веке», предполагающую выход за рамки традиционных дипломатических межгосударственных отношений и вступление в новую эру, которая должна ознаменоваться прямыми контактами между государством и индивидом и внутри сообщества индивидов. В январе 2010 г. Клинтон произнесла речь, в которой ратовала за отмену каких бы то ни было «электронных» границ, чтобы избежать появления информационного железного занавеса.

В это же время Агентство национальной безопасности занималось сбором и использованием метаданных, ни перед кем не отчитываясь в своей деятельности. Значительную часть их удалось получить благодаря тесному сотрудничеству с крупнейшими американскими интернет-компаниями (владельцами поисковых систем, социальных сетей, производителями соединительных кабелей). Именно эти закулисные соглашения между АНБ и фирмами, деятельность которых предполагала эмансипацию личности и демократизацию, – соглашения, существующие по сей день, – и стали для широкой публики главным открытием Сноудена. Объединение возможностей государства с ресурсами частных предприятий напрямую служит интересам Соединенных Штатов: оно создает беспрецедентную концентрацию власти в глобальном масштабе, позволяющую Америке осуществлять политику «империализма взаимопроникновения».

Дело Сноудена, если говорить о косвенных его аспектах, поставило европейцев в крайне унизительное положение, о чем любезно напомнил Владимир Путин. Запретив пролет над своей территорией самолета Эво Моралеса из-за подозрений в том, что тот пытается доставить Сноудена из России в Боливию, Париж, Мадрид, Рим и Лиссабон «прогнулись» перед американской империалистической республикой. История со Сноуденом совпала с начавшимися переговорами между США и Евросоюзом по вопросу TTIP (Соглашение о трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве), с помощью которого Вашингтон рассчитывает закрепить свое технологическое и экономическое превосходство над Европой, пребывающей в состоянии полного застоя. При этом игнорируются принципы работы ВТО и организационные инициативы стран – членов БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР). Красноречивое молчание европейцев выдает привычку, вернее безразличие, европейских лидеров к прямым или косвенным формам давления со стороны Соединенных Штатов.

В случае Парижа это молчание можно объяснить двумя причинами, затрагивающими природу его взаимоотношений с союзниками. Во-первых, сотрудничество с Вашингтоном, особенно в сфере борьбы с терроризмом, всегда было очень тесным. Для справки: с 2002 по 2009 гг. в Париже размещался антитеррористический центр Alliance base, который использовался для оперативного обмена разведданными между США, Великобританией, Германией, Канадой, Австралией и Францией. Кампании в Ливии и Мали, равно как и предполагаемые удары по Сирии, укрепили военно-политические связи между Парижем и Вашингтоном, несмотря на довольно сильные трения лет десять назад из-за Ирака. Во-вторых, безмолвие Парижа, возможно, объясняется тем, что он сам прибегает к подобным методам слежения. Отсутствие реакции со стороны европейцев можно также объяснить – и это будет основная причина – их неспособностью стать главным промышленным и политическим центром развития интернета. Есть мнение, что в плане информационных технологий Старый Свет постепенно деградирует. Именно в этом, по-видимому, и заключается истинное значение дела Сноудена: оно выявило слабость Европы.ОТСТАИВАНИЕ ПРИНЦИПОВ

Неорганизованная, но решительно настроенная масса активистов, борцов и просто граждан желает добиться «демократизации» интернета с помощью самого интернета, то есть путем бесконечного увеличения площадок для дискуссии, надеясь, что этот необратимый процесс повлечет за собой преобразование существующих институтов и пересмотр позиций. Информационные технологии представляют безграничные возможности для «согласованных действий», по выражению Ханны Арендт. Термин empowerment означает предоставление и получение власти индивидами или группами с тем, чтобы воздействовать на политико-экономические условия, в которых они живут. Изменению подлежит также вся социальная сфера, под угрозой оказываются самые неприступные твердыни и «запретные зоны», такие как внешняя политика, оборона и безопасность. Впрочем, формы участия в этой деятельности могут значительно разниться в зависимости от человека, который ее осуществляет: одни остаются в рамках закона, в то время как другие считают нужным выйти за эти границы.

Трудно, например, сравнивать проект «Викиликс» с сообществамиAnonymous и Telecomix. Важно понять политические мотивы, которыми руководствуются эти различные группы и инициативы. «Викиликс» отныне прочно ассоциируется с именами Джулиана Ассанжа, скрывающегося в посольстве Эквадора в Лондоне с июня 2012 г., и Брэдли Мэннинга, осужденного в августе 2013 г. на 35 лет лишения свободы за разглашение секретных материалов. «Викиликс» открыто ставит под сомнение принцип «интересов государства» и провозглашает себя «альтернативной» властью. Напротив, группа Anonymousобъединяет самые разные сообщества интернет-пользователей, которые называют себя поборниками права на свободу выражения в интернете и не только. Это разнородная масса людей, которых гораздо больше интересует поиск слабых мест в защитных системах крупных организаций, чем разработка какого бы то ни было проекта. «Викиликс» и Anonymous выразили поддержку Эдварду Сноудену, получившему временное убежище в России в июле 2013 г.; он прибыл в эту страну в сопровождении Сары Харрисон, юридического советника «Викиликс». Стоит отметить, что их откровения становятся известными благодаря кричащим заголовкам в мировой прессе. Группа Telecomix, которая меньше разрекламирована СМИ, проводит акции, направленные на восстановление коммуникационных средств после того, как их отключают по решению правительств, прибегающих к репрессиям для подавления движения протеста, – как это было, например, в Тунисе, Египте и Сирии.

«Интернет-культуру», зародившуюся во второй половине 1960-х гг., питали одновременно два источника, куда более близких, чем это кажется американским исследователям: военная наука, стоящая у истоковARPANET (компьютерная сеть, которую финансировал Пентагон, в 1990 г. прекратила существование. – Ред.), и протестное движение, выступавшее против войны во Вьетнаме. «Интернет-культура» близка контркультуре, она крайне многообразна и развивается усилиями убежденных либералов (в том смысле, который вкладывают в это слово в Америке), либертарианцев, левых радикалов, анархистов, компьютерных фанатов – проще говоря, людей, отстаивающих свободу выражения, объединения и организации. В этом смысле можно провести историческую параллель между делом Сноудена и публикацией «Пентагоновских документов», послужившей отправной точкой для размышлений Ханны Арендт о «процессе принятия правительственных решений» и о механизмах, при помощи которых руководство страны распространяет «обман».

В 1971 г. Дэниел Эллсберг, военный аналитик в корпорации RAND, передал газете The New York Times около 7 тыс. страниц секретных документов c описанием военных действий во Вьетнаме. Естественно, Эллсберг выражает поддержку Джулиану Ассанжу и Брэдли Мэннингу. В недавнем выступлении он отметил, что степень эффективности и возможность вторжения в частную жизнь, которыми обладают американские разведывательные службы, «на сегодняшний день несоизмеримо выше, чем в предыдущую доцифровую эпоху». По мнению Эллсберга, Эдвард Сноуден не побоялся «поставить на кон свою жизнь», чтобы сообщить информацию, касающуюся фундаментальных личных и общественных свобод; его поступок должен побудить «людей с тем же уровнем знаний, сознательности и патриотизма к совершению таких же актов гражданского мужества». В конце сентября 2013 г. американский Конгресс запустил проект реформы Агентства национальной безопасности, имеющий целью «ограничить определенными рамками» разведывательные программы, в то же время сохранив их «эффективность».

* * *

Таким образом, тридцатилетнему военному аналитику удалось вызвать настоящую бурю в дипломатии, а потом, спустя три месяца после разоблачений, спровоцировать парламентские дебаты в Соединенных Штатах об условиях электронной разведки. Не приходится сомневаться, что у него появятся подражатели, подавляющее большинство которых предпочтут анонимность открытым выступлениям, которые чреваты серьезными последствиями. Это может встретить враждебную реакцию. Есть риск, что спецслужбы и авторитарных, и демократических стран представят наплыв цифровой информации как глобальную угрозу; после 11 сентября подобную роль играл международный терроризм (читай: «Аль-Каида»). Возможно, дело Сноудена повлечет за собой смену парадигмы, которая произойдет незаметно, не став предметом широкого демократического обсуждения. Но может случиться и другое – оно заставит пересмотреть нынешнюю практику вмешательства спецслужб в частную жизнь, поскольку громче будет звучать требование усилить демократический контроль над ними. Главное – оно способно ускорить осознание, особенно европейцами, того факта, что «интернет-правительство» – политический субъект первостепенной важности в их отношениях не только с Соединенными Штатами, но и с такими странами, как Россия или Китай. Будем надеяться, что имя Сноудена будет ассоциироваться именно с этим возможным вектором развития.

Тома Гомар – руководитель отдела стратегического развития Французского института международных отношений (Ifri).

США. Франция. Весь мир. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 7 ноября 2013 > № 940443 Тома Гомар

Высвобождение Америки

Преимущества ослабления глобального лидерства США

Сокращение участия Соединенных Штатов в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в том, что Вашингтон не готов квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Избранный в 2012 г. на новый президентский срок Барак Обама получил четкий мандат от американцев – отвлечься от мировых дел и навести порядок дома. Неудачи внешней политики Джорджа Буша-младшего привели к росту изоляционистских настроений в США. Только 5% избирателей беспокоят международные проблемы, для остальных важнее преодолеть безработицу и стабилизировать национальное хозяйство.

Однако динамичные перемены на Ближнем Востоке, необходимость завершить войну в Афганистане, не допустить обретения Ираном ядерного оружия и укреплять присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе побуждают Соединенные Штаты по-прежнему интенсивно участвовать в мировых делах. Этому, однако, препятствует не только отсутствие энтузиазма населения, но и относительное сокращение военных и финансовых ресурсов, а также стойкое неприятие американского активизма в мире, в том числе среди ближайших союзников Вашингтона в Европе. Белому дому приходится адаптировать свою глобальную стратегию. Оставляя неизменными заявленные приоритеты, Америка стремится найти способ более эффективного достижения целей.

КОНТУРЫ АМЕРИКАНСКОЙ СТРАТЕГИИ

Стратегия США характерна для развитых морских держав, основа благополучия которых строится на морской торговле. Это требует контроля ключевых морских коммуникаций путем постоянного передового базирования флота, способного действовать в открытом океане, и создания системы военных союзов, обеспечивающих его пребывание в удаленных точках. Могущество флота позволяет гарантировать неуязвимость американского «острова».

Влияние Соединенных Штатов в мире распространялось в несколько этапов. Важными составляющими этого процесса были острая внутриполитическая дискуссия между экспансионистами и изоляционистами о целях американского присутствия вне своего континента, а также отсутствие жизненной угрозы безопасности США в ходе экспансии – ни один из оппонентов, кроме СССР, не был сопоставим с Соединенными Штатами по совокупной мощи.

В XIX веке сферой интересов США было исключительно их ближайшее окружение в Северной Америке и Карибском бассейне. Принцип взаимного невмешательства Старого и Нового Света в дела друг друга был изложен в 1823 г. президентом Джеймсом Монро: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и [европейскими] державами, мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности».

Завершив движение континентального фронтира, США начали постепенно втягиваться в мировые процессы. К началу ХХ столетия Вашингтон получил первые опорные пункты на Тихом океане, отвоевав у Испании не только Кубу, но и колонии на Гуаме и Филиппинах. Но подлинно глобальной американскую политику сделало участие в европейских делах. Если после Первой мировой войны в стране все еще продолжалась дискуссия о целесообразности присутствия в Старом Свете, то по итогам Второй мировой Соединенные Штаты прочно закрепили за собой место глобальной державы. Помимо участия американских войск в борьбе с фашизмом, мировой масштаб укрепили три ключевых процесса: создание ООН и НАТО как системы сдерживания Советского Союза, экономическая помощь Европе по плану Маршалла и замещение Франции и Великобритании как главных гарантов порядка на Ближнем Востоке.

Не все американские политики приветствовали такое развитие событий. Лидером изоляционистов в середине ХХ века был сенатор от штата Огайо Роберт Тафт, который утверждал, что конечной целью внешней политики должна быть защита свободы американских граждан – в первую очередь от злоупотреблений властью со стороны правительства. Логика Тафта состояла в том, что ложные приоритеты побуждают Вашингтон требовать от граждан больше, чем необходимо для защиты континента. При этом Тафт считал, что администрация Гарри Трумэна должна была нанести превентивный удар по СССР в 1945 г. и уничтожить исходящую от него угрозу. В силу того, что «время было упущено», Тафт предлагал укреплять оборону по периметру американских границ. И хотя его взгляды были осуждены как устаревшие, рассуждения в духе изоляционизма не исчезли из политического дискурса.

Во второй половине ХХ века американцы, одержав верх над Японией и став основным союзником Южной Кореи после войны на Корейском полуострове, укрепили позиции в Восточной и Юго-Восточной Азии. В 1951 г. США, Австралия и Новая Зеландия образовали военный союз (АНЗЮС). В тот же период была укреплена и модернизирована военная база на острове Гуам в западной части Тихого океана.

После окончания холодной войны глобальное присутствие Соединенных Штатов сократилось в Тихоокеанской Азии, но расширилось на Ближнем Востоке. В 1992 г. парламент Филиппин принял решение о закрытии крупнейших американских баз в регионе. Чтобы частично снизить негативный эффект от этой потери, в том же году Вашингтон заключил соглашение с Сингапуром об использовании военно-морской базы на его территории. В связи с угрозами, исходившими от Ирака и Ирана, начиная с 1995 г. США получили возможность стационарного присутствия в северо-западной части Индийского океана и в Персидском заливе, достигнув соглашения с Бахрейном и Кувейтом.

Любопытно, что период окончания холодный войны ознаменовался новой дискуссией о приоритетах внешней политики, в которой позиции изоляционистов были сильны. Наблюдая относительный упадок мощи Америки на рубеже 1980-х – 1990-х гг., изоляционисты призывали избежать «имперского перенапряжения». Консервативный американский публицист, постоянный представитель США в ООН Джин Киркпатрик писала в 1990 г., что настал конец эпохе, требовавшей от Соединенных Штатов внутренней мобилизации: наступило «нормальное время», и США пора стать «нормальной страной». Киркпатрик настаивала, чтобы Вашингтон сосредоточился на внутренних делах: «Мы должны быть обычной державой, а не сверхдержавой. Мы должны приготовиться психологически и экономически к снижению нашего статуса до уровня обычного государства». Позднее Киркпатрик отошла от идей изоляционизма и примкнула к неоконсерваторам, желавшим преобразования мира в соответствии с американскими идеалами.

Поддержание присутствия в планетарном масштабе требует колоссальных ресурсов. Последние симметричным образом распределены между разными компонентами мощи Соединенных Штатов – от военной силы и программ содействия международному развитию до экспорта популярной культуры и интернет-сервисов. Однако от страны-лидера требуется и нечто большее. В первую очередь – гарантировать стабильность регионального порядка, даже если его нарушение не затрагивает ее жизненные интересы. Для этого необходимо трезво оценивать региональную ситуацию и собственные интересы в связи с ней. Опыт лидерства Вашингтона в Североатлантическом сообществе со второй половины ХХ века имел ряд особенностей, которые не позволяют США эффективно выполнять лидерские функции в мировом масштабе.

Во-первых, в результате уверенного, но позднего вступления в круг великих держав Соединенные Штаты не получили классического европейского опыта конфликтов и сотрудничества, плодом которого является рассудительность в международных делах. В результате процесс рационального осознания Вашингтоном собственных интересов в региональных конфликтах нередко искажается идеологическими схемами. Во-вторых, длительное доминирование в западном сообществе и опыт односторонних решений 1990-х гг. привил США стойкую неприязнь к равенству и неверие в международные институты. Наконец, экономическое благополучие и технологические прорывы десятилетия после завершения холодной войны укрепили веру американского истеблишмента в исключительную – преобразовательную – роль в мире, на которую не должны распространяться закономерности международной политики.

Это делает политический и стратегический опыт Соединенных Штатов несовершенным. Для поддержания мировой стабильности необходимо понимание практической пользы суверенитета и возникающих в связи с ним правил применения силы и самоограничения. В свою очередь такое положение выдвигает особые требования к дипломатии. Навязанные силой перемены, экспорт революции как стратегия могли работать в ситуации подавляющего превосходства США, однако зенит подобного подхода миновал.

Американцы также с трудом осознают, что главный аспект мировой политики – субъективный, человеческий – требует понимания разности национальных общежитий и эмпатии, особенно для управления этой разностью (как в Афганистане и Ираке). Наконец, современный американский универсализм – демократизация – по сути антиисторичен. Соединенные Штаты искусственно ускоряют заведомо медленные процессы, на которые требуются столетия. Вашингтон не учитывает непредсказуемость мирового развития и часто не видит косвенных последствий своей активности. США также упрощают или игнорируют историю, рисуя будущее беспечным и глубоко отличным от прошлого. В действительности победа демократии в мировом масштабе не предопределена, а сами Соединенные Штаты, по выражению Генри Киссинджера, остаются экспериментом с открытым исходом. В этом отношении практики администрации Буша-младшего не новы – президенты такого склада уже руководили страной, новой была только степень свободы действий Вашингтона на международной арене.

В постидеологическом мире, где страны руководствуются прагматизмом, пространство для миссионерских инициатив по демократизации сокращается. Демократия перестает восприниматься как уникальная черта Соединенных Штатов и становится общечеловеческим достоянием, условием устойчивого развития. В этом большая заслуга американцев, однако они утратили монополию на этот институт. Задача осмысления новых обстоятельств международной среды и изменившихся возможностей США выпала на долю команды президента Обамы.АЛГОРИТМЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ОБАМЫ

Администрации Барака Обамы пришлось активно участвовать в мировых делах на фоне сокращения ресурсов и катастрофического внешнеполитического наследия республиканцев. Начиная с 2009 г. пост государственного секретаря занимала Хиллари Клинтон. Помимо необходимости завершать две военные кампании в Афганистане и Ираке, на время ее пребывания в Белом доме пришелся крупный региональный кризис на Ближнем Востоке, в котором США должны были принять деятельное участие. Кроме того, в 2010 г. и 2012 г. Америка получила два чувствительных удара как раз на внешнеполитическом направлении – масштабная утечка секретных документов Госдепа в «Викиликс» и гибель четырех американских дипломатов во главе с послом в Ливии. В подобных обстоятельствах Вашингтон не оказывался давно. Сравнить их можно с завершающим периодом правления Джимми Картера (1977–1981), которому провалы в Иране и Афганистане стоили президентского кресла.

Хотя Клинтон не могла приписать себе какое-либо крупное достижение, ей во многом удавалось поддерживать высокий уровень одобрения американской внешней политики среди сограждан. Упреки республиканцев в адрес президента и госсекретаря в том, что те не способны активно продвигать американские интересы, потому что не готовы использовать силу при каждой возможности, больше не увлекали американцев. В их глазах убийство Усамы бен Ладена, решающее влияние США на события в Ливии и Египте и вывод американских войск из Ирака были удовлетворительными результатами.

Первая администрация Барака Обамы заработала международную репутацию именно своим осмотрительным внешним курсом наподобие того, что проводило правительство Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961). Существенной ее характеристикой был некий стратегический оппортунизм – способствовать тем действиям оппонентов, которые им вредят, и препятствовать тем, которые приносят пользу. Эту тенденцию укрепил глава сенатского комитета по иностранным делам демократ Джон Керри, назначенный на пост госсекретаря в 2013 году.

У Керри репутация хорошего переговорщика и эффективного диспутанта. В ходе президентской кампании 2012 г. он «тренировал» Обаму, представляя себя в роли кандидата от республиканцев Митта Ромни на дебатах. Кроме того, Керри выгодно выделяло на фоне Хиллари Клинтон и Сьюзан Райс, отозвавшей свою кандидатуру с поста госсекретаря, развитое чувство эмпатии и умение строить и поддерживать конструктивные отношения. Процедура утверждения Керри в сенате была легкой беседой по сравнению с итоговым отчетом Клинтон в том же комитете несколькими днями раньше. Эмпатия Керри стала своего рода страховкой от внешнеполитического радикализма и гарантией умеренности. Именно эти качества он проявил в ходе дипломатического урегулирования ситуации вокруг Сирии в августе-сентябре 2013 года.

Недостаток у Керри опыта в сфере исполнительной власти компенсировался тем, что в кабинете Обамы сложилась коллективная модель принятия решений, которая отсекала радикальные предложения. И хотя половина команды сменилась в начале 2013 г., другая ее часть сохранила посты. Коллеги Керри в министерстве обороны (Чак Хэйгэл), ЦРУ (Джон Бреннан) и в офисе советника по национальной безопасности (Том Донилон, затем Сьюзан Райс) вместе с самим госсекретарем сформировали ядро совета по национальной безопасности. Важным было и назначение заместителем госсекретаря карьерного дипломата, бывшего посла США в России Уильяма Бернса, второе в истории ведомства. В совокупности эти умеренные фигуры блокировали возможность радикальных инициатив, источником которых нередко выступала постоянный представитель США в СБ ООН Саманта Пауэр.

США НА ТИХОМ ОКЕАНЕ

Внешнеполитическим приоритетом первого президентства Обамы была переориентация фокуса интересов с Ближнего Востока на Азиатско-Тихоокеанский регион. «Американские военные будут продолжать вносить вклад в безопасность в глобальном масштабе, однако мы по необходимости сместим акцент военного присутствия в сторону АТР», – говорилось в доктринальном документе «Поддержание американского глобального лидерства: оборонные приоритеты XXI века», обнародованном в январе 2012 года.

Особую обеспокоенность у американцев вызывает усиление КНР. Региональная политическая система и система безопасности в АТР сложились при ослабленном Китае и преследовали его изоляцию. Поэтому подъем КНР в его нынешней динамике – угроза региональной безопасности, причем единственная, в которой просматривается перспектива региональной войны.

Целью США является военное сдерживание Пекина путем передового базирования своих сил, формирования военно-политических коалиций и обеспечения прозрачности китайской военной программы. Другим элементом стратегии Вашингтона стало выравнивание уровней торгового баланса с Китаем и другими странами АТР. С этой целью в ноябре 2011 г. Соединенные Штаты объявили о подготовке многостороннего торгового соглашения с участием Австралии, Новой Зеландии, Малайзии, Брунея, Сингапура, Вьетнама, Чили и Перу для создания в АТР преференциального торгового режима. Проект получил название «Тихоокеанское партнерство».

Задача-максимум для Вашингтона – не допустить ревизии сложившегося порядка. Для этого КНР следовало вовлечь в систему тихоокеанских связей на приготовленные для нее роли. Уточнить параметры военной доктрины США в АТР позволяет документ «Стратегическое руководство Тихоокеанского командования ВС США». В соответствии с ним американская военная политика в регионе сконцентрирована вокруг пяти приоритетов: союзники и партнеры, Китай, Индия, Северная Корея и трансграничные угрозы. Первой целью заявлено укрепление военных альянсов и стран-партнеров. Особое внимание уделено поддержке становления Индии как «лидирующей и стабилизирующей силы в Южной Азии». В отношении Китая формулировка иная – «способствовать вызреванию отношений между военными США и КНР», что по существу означало ведение мирогарантийной и мониторинговой активности.

Начало народных волнений на арабском Востоке отвлекло внимание американской дипломатии от Азии и вынудило сосредоточиться на сохранении достижений многолетнего курса Соединенных Штатов в регионе. «Арабская весна», вызванная к жизни помимо прочего неумелыми действиями Америки в Ираке и Афганистане, укрепила мнение Белого дома о необходимости ограничения региональных амбиций в том числе в АТР.НЕСТАБИЛЬНОСТЬ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ПРИОРИТЕТЫ США

К началу второго десятилетия XXI века американцы по-прежнему активно вмешивались в дела Ближнего и Среднего Востока, однако Вашингтон был вынужден постоянно опускать планку: в Афганистане – от строительства демократии к уничтожению «Аль-Каиды», в Ираке – от борьбы с тиранией к союзу с любыми силами, способными контролировать ситуацию в стране. Драматические цифры опросов общественного мнения в ближневосточных странах показывали, что антиамериканские настроения, достигнув исторического максимума в 2003–2004 гг. (90%), сохранялись на рубеже первого и второго десятилетий XXI века на уровне 70 процентов.

Никто из американских аналитиков не предвидел революционных событий на арабском Востоке. Поведение официального Вашингтона в ходе разрастания народных волнений разительно отличалось от агрессивного, наступательного образа действия США в начале 2000-х гг. и давало пример кризисного реагирования в ситуации неопределенности. Анонимный источник в администрации Обамы сетовал: «Вот что происходит, когда события застают врасплох. На протяжении двух лет мы бессчетное число раз проигрывали ситуации в рамках ближневосточного урегулирования и меры по сдерживанию Ирана. Ни один из этих сценариев не учитывал возможность дестабилизации Египта».

Еще не было случая, чтобы Белый дом отказался присвоить результаты революционного внешнеполитического свершения. Но вот 23 февраля 2011 г., обращаясь преимущественно к международной аудитории, президент Обама произнес: «Перемены, происходящие в регионе, направляются исключительно населяющими его народами. Эти перемены не являются следствием политики Соединенных Штатов или другой внешней силы». Заявление подобного рода закономерно вызвало критику политических оппонентов и избирателей. Недовольны оказались и «прогрессисты» в арабском мире: американцев обвиняли в излишней пассивности. Однако Белый дом не мог позволить себе однозначно поставить на какую-либо из политических сил.

При этом Вашингтон стремился действовать настойчиво и с опережением. И хотя США хотели повлиять на ситуацию в выгодном для себя направлении, они до конца не были уверены в том, что им выгодно. Это порождало непоследовательность американской дипломатии, которая твердо стояла только на двух постулатах: исключении насилия и неприемлемости статус-кво. Определенная доля противоречивости в действиях объяснялась высокой приоритетностью для американцев египетско-израильских отношений, гарантом которых выступал Хосни Мубарак и созданный им режим. Деликатность ситуации состояла в том, что на Ближнем Востоке Соединенные Штаты фактически были вынуждены поддержать протестующих против своих союзников, на которых держались основы региональной системы безопасности. Косвенно это сыграло на пользу идеи демократизации, но повредило непосредственным стратегическим целям Вашингтона и ухудшило среду безопасности в регионе.

США были всерьез озабочены проблемой снижения издержек от революционных событий на Ближнем Востоке. Для сохранения влияния Вашингтону было необходимо сохранить связи с военным истеблишментом стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь. По мере того как волна недовольства в Тунисе и Египте спадала, власть консолидировалась именно в руках военных. Эксперты отмечали, что продолжение курса на оказание финансовой и военной помощи Египту и Тунису нужно Соединенным Штатам для поддержания региональной стабильности.

Углубление кризиса в Ливии поставило перед США вопрос о вмешательстве. На фоне отсутствия значимых национальных интересов Вашингтон избрал линию защиты ливийских граждан от произвола руководства страны. В Белом доме и Пентагоне хорошо понимали последствия втягивания в третью военную кампанию за десять лет. Присоединяясь к действиям европейских союзников по НАТО против режима Каддафи, Вашингтон действовал вынужденно, а потому неохотно. Внося сопоставимый с другими державами вклад, Соединенные Штаты стремились его строго ограничивать. В отношении Триполи Вашингтон действовал в таком «сердечном согласии» с международным сообществом, какое в последний раз наблюдалось в начале 1990-х гг. в ходе первой кампании в Персидском заливе. Более того, на этот раз европейские державы опередили исторически передовые в деле «борьбы за демократию» США.

Следующий региональный кризис разразился в Сирии. Вплоть до осени 2013 г. американцы придерживались упрощенной концепции борьбы демократических масс с диктатурой. И хотя президент Обама констатировал, что сирийские события не угрожают жизненным интересам Америки, он подчеркнул, что применение режимом Башара Асада ОМУ приведет к вторжению. Такая постановка вопроса позволяла избежать действительного вовлечения в ситуацию и одновременно побуждала заинтересованные во вмешательстве силы подтолкнуть сирийское правительство к нарушению обозначенного условия или представить дело так, будто это произошло фактически.

К осени 2013 г. американская аналитика обрела многомерность восприятия сирийских событий. Появились публикации о сложном этно-конфессиональном составе населения Сирии и связанной с этим угрозой дезинтеграции государства в случае победы оппозиции. Вспомнили, что границы в регионе стали следствием договоренности европейских держав, а не естественного процесса формирования национальных идентичностей и государств. Начали просчитывать возможности широкой дестабилизации на Ближнем Востоке. Угроза слияния сирийского и иракского конфликтов, которая возрастала по мере перетекания шиитских и суннитских комбатантов через плохо охраняемую границу, отодвинула на второй план концепцию смены власти в Дамаске под демократическими лозунгами. В американской прессе появились спекуляции относительно разрушения существующих на Ближнем Востоке государств (в частности, Сирии, Ирака, Йемена, Саудовской Аравии, Ливана, Ливии).Несмотря на большую обеспокоенность положением дел в Ираке, американские власти всячески подчеркивали, что они не стремились вмешиваться во внутренние дела этой страны. Готовность Вашингтона смириться с потерей Ирака, а также неутешительные итоги десятилетия активизма на Ближнем Востоке побудили экспертов задаться вопросами о целях региональной стратегии США. Распространение нестабильности, крушение демократически избранных правительств, рост популярности исламизма и антиамериканских настроений – все это подталкивало к выводу о провале принятой в начале 2000-х гг. линии.

В этом контексте эксперты напоминали о традиции острожной политики в регионе, контуры которой были заложены президентом Картером на рубеже 1980-х годов. Эта стратегия фокусировалась на консервации существующих противоречий и включала четыре основных принципа: предотвращение доминирования одной державы, удержание арабов и израильтян от новой войны, поддержание стабильности союзных правительств в богатых энергетическими ресурсами монархиях Персидского залива и пресечение попыток свергнуть лояльные Соединенным Штатам режимы исламистскими силами. Ни одна из этих целей не предполагала, что американцы откажутся от поддержания «статус кво». В этом смысле неполное десятилетие правления Буша-младшего – когда считалось, что стабильность не может быть целью США на Ближнем Востоке – стало восприниматься в Вашингтоне как отступление от традиции американской региональной политики, а осмотрительность Обамы – как возвращение к ней.

Новые контуры политики на Ближнем Востоке Обама обозначил в выступлении перед членами Генеральной ассамблеи ООН 24 сентября 2013 года. Президент сделал еще один шаг в сторону реализма. Главной новацией стало расширение временного горизонта достижения целей – Обама заявил, что для принесения демократии на Ближний Восток потребуется «время жизни целого поколения». В лексикон американского истеблишмента вернулись понятия из сферы политики «статус-кво». То, что прежде именовалось «маршем в сторону демократии», Обама назвал угрозой региональной дестабилизации, коллапса государственных институтов, гражданской войны, межэтнических конфликтов. Он подтвердил приверженность дипломатическому урегулированию конфликтов и ставке на решение существующих проблем местными силами без вмешательства извне.

В своем обращении Обама изложил новую формулу региональной политики: «Время от времени мы будем сотрудничать с правительствами, которые не соответствуют в нашем понимании высоким международным стандартам, но будут взаимодействовать с нами по вопросам наших жизненных интересов». Отказ США руководствоваться исключительно ценностями во внешней политике позволил легитимировать связи с военной верхушкой в Египте, захватившей власть в результате переворота. В рамках нового мышления Вашингтон отложил в сторону разногласия о ценностях с Тегераном и предложил Ирану новые отношения на основе взаимного интереса. И хотя политическая программа Обамы более детализирована, чем стратегия Буша, в ней мало конкретики в отношении упомянутых проблем, а также подходов к ближневосточному урегулированию и разрешению сирийского конфликта.

В заключение Обама подтвердил стремление Соединенных Штатов сохранить статус гаранта региональной стабильности на Ближнем Востоке: «Даже когда жизненным интересам Америки ничто не угрожает, мы готовы предотвратить массовые убийства и защитить базовые права человека». По признанию информированных наблюдателей (таких как экс-министр обороны Роберт Гейтс), президент Обама извлек правильный урок из десятилетия американских ошибок на Ближнем Востоке: «В Ираке, Афганистане и Ливии мы много узнали о непреднамеренных последствиях военных действий». Как показывают опросы общественного мнения, следствием этих ошибок стало усиление антивоенных и антиэкспансионистских настроений в США – явление, которое президент Обама связал с угрозой появления «вакуума лидерства» в мировых делах.

Возобновление дискуссии о необходимости ограничения амбиций Соединенных Штатов в наибольшей степени затронуло республиканскую партию, видные члены которой начали выступать с неоизоляционистских позиций. Сенатор-республиканец Рэнд Пол заявил, что США, не имея никаких интересов в Сирии, должны воздержаться даже от ограниченного вмешательства и перейти к тактике сдерживания режима Асада. Это вызвало острую внутрипартийную полемику, в которой активисты во главе с сенатором Джоном Маккейном призвали к бойкоту идей Пола. В этом просматриваются зачатки партийного кризиса, который может сказаться на выдвижении кандидатов на пост президента на ближайших выборах. Эксперты ожидают, что в ходе президентской гонки в 2016 г. к власти могут прийти солидарные с сенатором Полом кандидаты от республиканцев. Особые надежды возлагались на возобновление прагматичных подходов республиканской партии к международным делам, как то было в президентство Эйзенхауэра, Ричарда Никсона и Джорджа Буша-старшего.

* * *

В основе американской фрустрации результатами своего лидерства лежит недовольство тем, что многие крупные страны вне Североатлантического сообщества – включая Россию – отказываются воспроизводить опыт США и идти по предписанному ими пути к демократии и свободному рынку. Не желая платить за внимание и участие Вашингтона в своих делах, они тем самым отрицают значение победы Америки в холодной войне. Внешнеполитические неудачи и относительное снижение возможности влиять на мировые дела побуждают Соединенные Штаты прислушиваться к независимым голосам. Новацией последних месяцев стало возвращение в лексикон американского руководства понятия «две сверхдержавы», которое использовали Обама и Керри для описания российско-американских отношений.

Сокращение участия США в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Альтернативу одностороннему американскому доминированию они видят в формировании региональных комплексов безопасности, в которых порядок поддерживается консенсусом местных государств. Они аргументированно указывают на то, что такие системы существуют де-факто в поясе границ России, Китая, в Европе и в Латинской Америке. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в неготовности Вашингтона квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Тем временем США в правление Обамы не отказываются от приоритетной цели по демократизации мира. Пока Соединенные Штаты отступают – снижают планку задач, привлекают ресурсы союзников, раздвигают временные рамки достижения целей. Подлинный пересмотр приоритетов американской политики произойдет, когда и если ресурсы адаптации стратегии окажутся исчерпаны.

А.А. Сушенцов – кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО (У) МИД России.

Партия, теряющая перспективу

Что происходит с американскими республиканцами

Исследование выполнено при поддержке гранта РГНФ «Лоббизм в бюджетном процессе США», 2011–2013, № 11-33-00324а2.

Сторонники теории заговоров разочарованы. Больше нет смысла выдумывать интригующие истории о тайных обществах, которые дергают за ниточки глобальную политику и экономику. Конфликт вокруг американского бюджета и повышения потолка госдолга наглядно показал, как три-четыре десятка принципиальных членов Палаты представителей могут, не таясь, совершенно открыто поставить на колени всю мировую экономику.

Могучая кучка республиканских экстремистов сорвала принятие американского бюджета – они предложили свой вариант, вычеркнув из него финансирование реформы системы здравоохранения. У Барака Обамы и демократов (контролирующих Сенат) был выбор – либо поддаться шантажу республиканцев и отказаться от реформы здравоохранения, либо пойти на конфликт и оставить правительственные структуры без финансирования (в Америке остановка работы правительства называется «выключением»). От согласия президента принять республиканский вариант бюджета зависела и готовность республиканцев повысить потолок госдолга и не допустить дефолта США.

Однако Обама выбрал кризис и в итоге не прогадал. Ему не только удалось избавиться от репутации слабого президента, выиграть битву за бюджет, но и ослабить позиции Республиканской партии в преддверии выборов в Конгресс 2014 г. и битвы за Белый дом в 2016 году. У республиканцев есть шанс отыграть потерянные позиции, но только если они закончат свой крестовый поход против Обамы, вернут партийную идеологию в центристское русло и снова сделают партию привлекательной для широких масс избирателей. В ином случае республиканцы в Конгрессе рискуют превратиться в перманентное меньшинство. По словам одного из комментаторов, Республиканская партия ведет себя как зверь, попавший в капкан. И для освобождения из капкана ему нужно откусить себе ногу. То есть в данном случае радикальное крыло – Партию чаепития.

БОРЬБА СО ЗЛОМ

Нынешнее поведение Республиканской партии стало фактически проявлением ее застарелой болезни. На протяжении лет двадцати партийная повестка постоянно смещалась вправо. Идеализация Рональда Рейгана и его «рейганомики» (сокращение вмешательства государства в экономику, снижение налогов), упор не на привлечение новых избирателей, а на мобилизацию южного электората и ряд других процессов привели к укреплению консервативного крыла партии. Республиканцы выступали со все более жестких позиций по вопросам как внутренней, так и внешней политики. Однако радикалами, причем организованными, консерваторы стали после 2008 г. в результате реакции на кризис администрации Джорджа Буша и избрания президентом Барака Обамы.

Как замечает специалист по американскому Конгрессу Сергей Костяев, Партия чаепития возникла «как протест белого неудачливого населения и мелких буржуа против реакции властей на кризис 2008 года. Избирателям не понравилось, что республиканцы Буша выделяли огромные деньги на субсидии крупным корпорациям, позволяя последним выйти из кризиса». С приходом же Обамы и началом программы масштабных социальных преобразований «чайные» настроения среди республиканцев лишь укрепились. Апогеем стало проталкивание Обамой через Конгресс всеми правдами и неправдами реформы системы медицинского страхования, которая обязывала всех американцев обзаводиться медицинскими страховками и увеличивала государственные субсидии для финансирования полисов тех американцев, которые не могли их себе позволить. Медицина в США очень дорогая, и опросы показывали, что во время кризиса более половины личных банкротств в Америке происходили из-за неспособности людей без страховки или с недостаточным ее покрытием оплатить свои медицинские счета. Закон (с подачи республиканцев он получил прозвище Obamacare) спасал миллионы жителей страны от разорения, но подрывал исконные идеалы, на которых, по мнению радикалов, стоят Соединенные Штаты. Среди них, в частности, минимальное участие государства в делах страны и граждан, личная ответственность американцев за свою судьбу и свобода поступать так, как им хочется, даже если это ведет к банкротству и нищете.

В результате наиболее активная часть республиканских избирателей резко радикализовалась, что привело к избранию в Конгресс «чайных», которые при молчаливой или активной поддержке большинства других республиканцев развернули крестовый поход против президента Обамы. За последние пять лет в Конгрессе республиканцы использовали филибастерскую тактику (затягивание принятия законопроекта посредством бесконечных поправок и выступлений) 385 раз – то есть ровно столько же раз, сколько она использовалась на Капитолии в период с Первой мировой войны до 1989 года. Республиканцы с 2007 г. атаковали почти 70% всех законопроектов, выдвигаемых на рассмотрение Конгресса (для сравнения, в 1960-е годы – 27%, в 1970-е – 8%), им удалось добиться секвестра бюджета, однако главная цель – отказ от реформы системы медицинского страхования – так и не была достигнута. «Чайные» принципиально отказывались договариваться с демократами – им нужно было похоронить реформу. По словам Кристофера Паркера из Университета Джорджа Вашингтона, автора монографии о «чайных», если обычные консерваторы воспринимают несогласных с их взглядами как политических оппонентов, то для «чайных» эти люди – «зло, перед которым нельзя капитулировать». В лагерь зла попадали как чужие несогласные, так и свои. Один из «чайных» лидеров сенатор Тед Круз утверждал, что республиканцам до сих пор не удалось свалить Обаму и его реформу лишь потому, что значительная часть республиканских политиков и лидеров – тряпки, а сторонников умеренной политики он автоматически зачислял в «группу капитулянтов».ШАНТАЖ СТРАНЫ И ПАРТИИ

Для «окончательного решения» вопроса с Obamacare и был задуман бюджетный кризис осени 2013 года. Круз готовил его минимум шесть месяцев. Сначала он заблокировал принятие нормального годового бюджета, а затем, когда Палата представителей принимала временный бюджет, «чайные» вычеркнули из него финансирование реформы (которая должна была вступить в силу в следующем году). Барака Обаму поставили перед выбором – либо бюджет без реформы, либо правительство без финансирования.

Далеко не все лидеры республиканцев считали подобный шантаж правильным решением. Так, спикер Джон Бейнер и глава республиканского большинства в Палате Эрик Кантор хотели провести обе резолюции (временный бюджет и отказ от финансирования реформы) по отдельности, однако им тут же пришли тысячи писем от собственных избирателей с требованием свести оба пункта воедино. А все потому, что Тед Круз еще летом проехался по большинству штатов и выступил с пламенными речами перед местными активистами, рассказал о своих планах и призвал надавить на конгрессменов и сенаторов. Тогда Джон Бейнер предложил другое компромиссное решение – привязать отказ от Obamacare не к бюджету, а к повышению планки государственного долга. Это было разумно, учитывая, что два года назад в такой же ситуации Обама уступил, и в обмен на повышение потолка республиканцы получили требуемый ими секвестр бюджета. Но Тед Круз стоял на своем и отказывался идти на компромисс со злом.

Как спикер Палаты представителей Бейнер, конечно, мог проигнорировать мнение Круза и четырех десятков его радикальных соратников. Тем более что до того момента он как опытный политик с большими амбициями всегда вел себя в соответствии с «Правилом Хастерта» – выставлял на голосование Палаты лишь те законопроекты, которые пользовались поддержкой большинства его партии. Однако в этот раз Бейнер побоялся перечить меньшинству – а все потому, что идеологию маленькой группы «чайных» разделяло до 40% избирателей, причислявших себя к республиканцам, и у Круза была возможность не допустить избрания сенатора или конгрессмена на выборах во многих округах Соединенных Штатов.

Проблема американской демократии в том, что выборы проходят в два этапа. На первом этапе кандидат на любой пост – от главы сельского поселения до президента – проходит внутрипартийные праймериз, и лишь затем выходит на финишную прямую с оппонентом из другой партии. А на праймериз в основном голосуют не рядовые избиратели, а партийные активисты, по определению куда более идеологизированные, зашоренные и неспособные прислушиваться к иной точке зрения.

Всех потряс случай с Ричардом Лугаром. Он более 30 лет служил в Сенате, оставаясь крайне авторитетным умеренным республиканцем, который умел договориться со всеми. Однако на последних праймериз в штате Индиана Лугар набрал лишь 39% голосов и проиграл правому радикалу Ричарду Мердоку (он, например, называл беременность в случае изнасилования «подарком от Господа» и требовал запретить ее прерывание). Естественно, с партийной точки зрения подобное поведение неразумно, поскольку победивший на праймериз радикальный кандидат проиграет основные выборы более умеренному сопернику от демократов – что и произошло с Ричардом Мердоком. Однако действующим сенаторам и конгрессменам от этого было не легче – они не хотели терять ни свои места в Конгрессе, ни избирательные фонды, ни спонсоров. К тому же «чайные» убеждали электорат и однопартийцев в том, что «выключение» не опасно и даже полезно. «Внедрение Obamacare принесет куда больше вреда Америке, нежели несколько дней простоя правительства. И сравнивать тут нечего», – говорит конгрессмен от Аризоны Трент Френкс, называя реформу системы здравоохранения «черной дырой социалистической медицины». По словам конгрессмена от Теннесси Марсии Блэкберн, «люди поймут, что могут жить при куда меньшей степени государственного вмешательства, чем им казалось».

Именно поэтому Джон Бейнер выставил на голосование в Палате вариант бюджета с отказом от системы медицинского страхования, а затем передал принятый документ в контролируемый демократами Сенат. «Президенту нужно только сказать “да”, и финансирование правительства будет продолжено», – заявил спикер.

НЕ ТОТ ЗАЛОЖНИК

Однако Обама сказал «нет» и вместо бюджета подписал указание о приостановке работы правительства. Президент руководствовался необходимостью защиты собственной репутации, американской Конституции, а также просто не стал мешать оппонентам совершить политическое самоубийство. Он понял, что республиканцы, условно говоря, взяли «не того заложника».

Так, президент не захотел становиться «хромой уткой» за три года до окончания своего срока. В последнее время Обама и без того потерпел ряд поражений от республиканцев – допустил секвестр, не смог протолкнуть даже скромную реформу об ужесточении правил продажи оружия. Не складывалось и на внешнем фронте – три подряд ошибочные ставки в Египте, убийство американского посла в Ливии, невнятная позиция по Сирии, дело Эдварда Сноудена. Рейтинги президента поползли вниз, и публичная сдача республиканцам жемчужины правления – реформы системы здравоохранения – окончательно закрепила бы за Обамой имидж слабака.

Отказавшись же подчиниться требованиям «чайных», президент публично повел себя «как настоящий лидер». «Он встал на защиту норм, лежащих в основе любой нормальной демократической системы, – поясняет политолог Томас Фридман. – Он не поддается на шантаж, поскольку в обратном случае под угрозой окажется принцип главенства большинства – основной принцип нашей демократии. Наша система не только гарантирует меньшинству право быть услышанным, участвовать в выборах и стать большинством, но и подразумевает, что коль скоро население высказалось, выборщики проголосовали, и в случае подачи иска Верховный суд подтвердил итоги выборов, то большинство имеет право править. А меньшинство, которое лишилось любых демократических способов протолкнуть свои идеи, не имеет права угрожать нашей экономике разрушением, если эти идеи не будут приняты».

Одновременно Обама и его демократы сделали все возможное, чтобы возложить вину за последствия остановки работы правительства на «шантажистов-республиканцев». А последствия серьезные. Со 2 октября в неоплачиваемые отпуска отправились почти 800 тыс. госслужащих из 2,1 миллиона. Среди них 97% сотрудников НАСА, 93% сотрудников Агентства по защите окружающей среды, 87% работников министерства торговли, 15% министерства юстиции, 69% сотрудников министерства энергетики (по понятным причинам на работе остались те, кто обслуживает ядерные объекты), две трети сотрудников Центров по контролю за заболеваниями. В целом «выключение» стоило до 300 млн долл. в день. СМИ тут же вспомнили, что республиканцы и раньше делали экономику заложницей своих идеологических споров с президентом – по некоторым подсчетам, на протяжении последних трех лет крестовый поход против Обамы, подразумевавший бюджетные и фискальные войны, приводил к падению роста ВВП на 1% и вызвал увеличение безработицы на 1,4%.

Неудивительно, что критика Обамы, публикации СМИ (большая часть которых встала на сторону президента), а также тот факт, что кризис так или иначе коснулся каждого третьего американца, обвалили рейтинги республиканцев. Согласно опросу NBC и The Wall Street Journal, проведенному в первой трети октября, 53% американцев винили Конгресс и лишь 35% – Обаму. 70% респондентов считали, что Республиканская партия действует не на благо страны, а руководствуясь собственными интересами (про Обаму так думало 51%). В итоге, по данным другого опроса, лишь 24% респондентов заявили о позитивной оценке партии, тогда как 53% к ней относились негативно – и это худший результат за 20 лет. Неудивительно, на фоне таких показателей большая часть респондентов (47% против 39%) считала, что Конгресс должен перейти в руки демократов.МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ

Умеренные республиканцы быстро осознали, в какую ловушку загнали их «чайные». И стали искать выход из ситуации. Прежде всего самые смелые из республиканских конгрессменов и сенаторов (которые не боялись «чайной» мести на праймериз) обрушились с критикой на Теда Круза и его сторонников. «Мы можем заниматься этим день. Мы можем заниматься этим неделю. Мы можем заниматься этим месяц. Все равно все закончится тем же самым – мы не отменим Obamacare», – заявил сенатор Джон Маккейн. «Мы позволяем этой группе леммингов делать то, что вздумается. При этом у них нет на руках никаких козырей, но они об этом еще не знают», – вторит конгрессмен-республиканец Дэвин Нунс. «Если человек реализует стратегию, которая ведет к “выключению’’ американского правительства, и при этом не имеет возможности выиграть, то он либо жулик, либо полностью некомпетентен, – заявил конгрессмен Питер Кинг. – Мы не должны позволить Теду Крузу украсть у нас партию». Смельчаки предлагали просто выставить обамовский вариант бюджета на голосование в Палате и принять его, тем самым завершив бесполезную войну. Однако тех, кто был готов бросить вызов радикалам, меньшинство – большая часть республиканских законодателей (особенно в Палате представителей) во главе с Джоном Бейнером даже в этой ситуации не решилась выступить против Партии чаепития. «“Чайные” хотя бы знают, во что они верят, и готовы сражаться за свои убеждения. Остальная часть республиканской партии поджала перед ними хвост, поскольку у ее представителей нет ни собственных убеждений, ни смелости. И это грустно – некогда великая политическая партия поставила страну на колени, поскольку ее лидеры побоялись противостоять неразумной части однопартийцев», – говорит старший научный сотрудник Брукингского института Джей Дионн-младший.

Вместо этого умеренные республиканцы попытались добиться невозможного – найти компромисс, который устроит и Обаму, и «чайных». Тщетно. Так, республиканцы предложили принять бюджет в обмен на то, что внедрение Obamacare будет отложено на год – демократы отказались. Затем республиканцы попытались поставить на голосование законы, подразумевающие частичное восстановление финансирования отдельных отраслей (в частности, работы национальных парков). Во время предыдущего кризиса такого рода в 1990-е гг. президент Билл Клинтон подобные законы подписывал не глядя, однако сейчас Обама и демократы от них отказались. Они заявили, что не хотят голосовать за финансирование лишь тех программ, которые по душе республиканцам. Тогда Джон Бейнер отправился к Обаме с предложением продлить на шесть недель лимит госдолга в обмен на сам факт переговоров, «его готовность сесть с нами за стол и обсудить варианты для возобновления работы правительства и решения стоящих перед Америкой проблем». По словам республиканца Тома Коула, частью переговоров, конечно, была бы и судьба реформы здравоохранения, «однако она будет не единственной темой и, возможно, даже не основной». Однако Обама отверг и этот вариант, потребовав безоговорочного повышения потолка госдолга вместе с возобновлением работы правительства. Президент понимал, что останется в выигрыше при любом исходе – республиканцам придется либо сдаться, либо пойти на поводу у «чайных» и повесить на себя ярлык ответственных за дефолт.

В результате за несколько часов до наступления 17 октября – формальной даты дефолта (фактический наступил бы 1 ноября, когда властям нужно было найти 60 млрд долл. для погашения внутренних и внешних обязательств) – республиканцы выбрали первый вариант и под гневные окрики «чайных» сдались Обаме. По крайней мере временно. Потолок заимствований повышен на 1,1 трлн долл. до 7 февраля, а бюджет согласован до 15 января. Будет создана согласительная межпартийная комиссия, которая не позднее 13 декабря должна предоставить Конгрессу предложения по новому бюджету и потолку госдолга.ПУТЬ В НИКУДА

Политологи пытаются подвести итоги 16-дневного кризиса. И практически все соглашаются, что в кратко- и среднесрочной перспективе самыми пострадавшими оказались умеренные республиканцы и Республиканская партия в целом. «Чайные» же выиграли, однако затеянный шантаж может стоить им в итоге господства в рядах партии. Наконец, единственным победителем оказался президент Барак Обама.

Так, если «чайные» конгрессмены не будут наказаны (85% «чайного» электората поддержали их политику и готовы переизбрать своих кумиров в том же «Библейском поясе»), то для умеренных конгрессменов и сенаторов, планирующих переизбраться в 2014 г., бюджетный кризис может стать фатальным. С одной стороны, «чайные» планируют реализовать угрозу и похоронить «предателей» на праймериз. Они уже заявили о том, что выдвигают свои альтернативы на праймериз лидеру республиканского меньшинства в Сенате Митчу Макконеллу (одному из инициаторов «капитуляции») и сенатору Тэду Кохрану. С другой стороны, даже если умеренные конгрессмены переживут праймериз, на выборах им придется объяснять, почему они привели страну к дефолту. В итоге аналитики предсказывают, что ряд умеренных республиканцев проиграют выборы (особенно если речь идет о северо-восточных штатах).

Серия поражений умеренных республиканцев (неважно, на праймериз, после которых радикал проиграет демократу, или обычных) может привести к потере контроля республиканцев над Палатой представителей. Республиканцы, по сути, потеряли бы ее в 2012 г., если бы не так называемый «джерримендеринг» – махинации с границами избирательных участков. Согласно законам США, после каждой переписи населения эти округа перечерчиваются (в каждом из них должно быть около 700 тыс. избирателей), а занимаются этим законодательные ассамблеи штатов. В момент последней переписи 2010 г. ассамблеи были в основном республиканские, в результате хотя на выборах 2012 г. за демократов в целом по стране было отдано на 1,7 млн голосов больше, они получили лишь 201 место, тогда как республиканцы – 234.

Вслед за потерей Палаты представителей в 2014 г. может последовать и поражение на президентских выборах 2016 года. Контролируемая «чайными» Республиканская партия все дальше и дальше отдаляется от простого американца – как в идейном, так и в расовом смысле. Республиканцы позиционируются как реакционная, консервативная и ретроградная сила. Они против всего того, за что выступает молодежь, – легализации марихуаны, однополых браков, контрацепции. Именно поэтому если сейчас, согласно одному из опросов, доля избирателей-демократов составляет 38% от электората, а республиканцев – 31%, то среди молодежи, родившейся в 1980-е гг., демократов уже 41%, а республиканцев – лишь 21%. У «чайного» и «традиционного» электората партии (40% которого считает ее излишне радикальной) разные взгляды и на традиционные республиканские ценности. Так, если свободный оборот оружия поддерживают 71% «чайных» избирателей, то среди умеренных республиканцев сторонников оружейного лобби лишь 34%.

«Расовый» же отрыв был продемонстрирован еще результатами выборов 2012 г., когда «настоящая Америка победила “настоящую Америку”», – говорил нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман. – Долгое время правые и ряд специалистов говорили нам, что “настоящая Америка” – это сельские белые граждане, и обе партии должны поклоняться им. Между тем подлинный электорат становился более разношерстным с расовой и этнической точки зрения, а также более толерантным». Да, тогда Митт Ромни взял более 60% белых голосов, однако в новой Америке этого было недостаточно. За первое десятилетие XXI века азиатская часть населения США выросла на 43,3%, латиноамериканская – на 43%, черная – на 12,3%. Число белых жителей увеличилось лишь на 5,7%. И даже с учетом традиционно невысокой явки меньшинств на выборы доля белых избирателей за 20 лет сократилась с 87% до 72%. Партийные стратеги решили привлечь латиноамериканский электорат с помощью выдвижения кандидатом в президенты сына кубинских эмигрантов Марко Рубио, однако молодой сенатор себя дискредитировал – он полностью поддержал Теда Круза и стоял за его спиной во время обличительных речей о необходимости «выключения» для спасения Америки.

БИТВА ЗА БУДУЩЕЕ

Понимая, что «чайные» ведут партию к коллапсу, республиканцы ищут способы спасти «слонов» от радикалов. В частности, планируют провести мощнейшую предвыборную кампанию и бороться на выборах 2014 г. не столько против демократов, сколько против одиозных однопартийцев.

Республиканские стратеги подсчитали: для сокрушения «чайных» им нужны сильные кандидаты в ключевых округах, яркий общепартийный лидер (в этой связи называют кандидатуры губернатора Нью-Джерси Криса Кристи или бывшего губернатора Флориды Джеба Буша), а также 200–300 млн долл. на финансирование кампаний. С последними двумя пунктами, по всей видимости, проблем не будет. Джеб Буш уже выступил с обличительной критикой «чайных», а деньги готовы дать традиционные спонсоры – многих из них не устраивают не только финансовые потери во время бюджетного паралича, но и то, что идеологический диктат превратил партию из представительницы интересов капитала в защитницу ретроградных идей, разделяемых патриархальным деревенским белым населением. «Мы ищем возможность противостоять росту идеологической версии консерватизма, которая, как бы лучше выразиться, более направлена против истеблишмента, чем то, что было раньше», – говорит один из ведущих лоббистов Национальной федерации ритейлеров Дэвид Френч. «Сейчас в партии есть лица, для которых бизнес и интересы бизнеса не являются приоритетом номер один», – говорит глава Национальной федерации независимых предпринимателей Дэн Деннер. Если умеренным республиканцам и стоящему за ними капиталу не удастся победить на выборах 2014 г., то унизительное поражение, которое ждет в таком случае партию в 2016 г., должно будет отрезвить избирателей.

Внутренний конфликт в Республиканской партии полностью устраивает Барака Обаму и демократов. Сейчас перед Соединенными Штатами стоит ряд сложных внутри- и внешнеполитических проблем, и их невозможно решить при дальнейших постоянных конфликтах с республиканцами в Конгрессе. Наиболее серьезной из них на внешней арене является, конечно, задача стабилизации отношений с Ираном. Учитывая, что Израиль и Саудовская Аравия (имеющие множество друзей в республиканском истеблишменте) мобилизовали все лоббистские возможности для срыва американо-иранских переговоров (Эр-Рияд даже публично пригрозил пересмотреть отношения с Вашингтоном), республиканская палата вполне могла бы вставлять президенту палки в колеса. Однако сейчас, когда умеренные республиканцы готовятся разбираться с «чайными», отстаивая будущее партии, а президент доказал свою дееспособность, Обаме проще провести через Конгресс пакетную сделку с Ираном, если она будет достигнута. Тегеран превратится из ближневосточного хулигана в ближневосточного шерифа. Он займется стабилизацией ситуации в Ливане и Ираке, уравновесит саудовское влияние, умерит поддержку палестинских группировок – и тем самым развяжет руки американцам, которые смогут переключить свое внимание на внутриамериканские проблемы и Китай.

Г.В. Мирзаян – кандидат политических наук, научный сотрудник Института США и Канады РАН.

Ближневосточный «кубик Рубика»: проблемы сборки

Размышления о первом этапе «арабской весны»

Сейчас трудно представить себе войны за территории. В основе будущих столкновений могут лежать только виртуальные, искусственно искаженные стереотипы массового сознания. Сирийский кризис дает в этой связи немало пищи для размышления.

В середине мая в Марракеше, туристической столице Марокко, прошла очередная встреча Ближневосточного диалога Международного дискуссионного клуба «Валдай». Помимо обычного круга «странствующих политологов» в ней приняли участие представители исламских партий и группировок – от египетских «Ан-Нур» и «Джамаа исламия», ливанской «Хезболлы» и палестинской ХАМАС до «Братьев-мусульман» и тунисской «Ан-Нахды». Интерес к встрече предопределила актуальная повестка дня – «Ислам в политике: идеология или прагматизм?».

Как вскоре выяснилось, встреча в Марракеше совпала по времени с завершением первой фазы «арабской весны», причем с провальными результатами. Вместо движения от авторитаризма к демократии регион качнуло в сторону новых форм авторитаризма, лишь слегка прикрытых фиговым листком народного волеизъявления. В Марракеше, за полтора месяца до событий в Египте, эти тенденции только начинали прорисовываться. Но неординарность алгоритма, по которому пошло демократическое переформатирование региона, становилась более или менее очевидна. Один из участников встречи генеральный секретарь Партии национального диалога Ливана Фуад Махзуми сравнил его со сборкой ближневосточного «кубика Рубика».

Попытки собрать ближневосточный «кубик» продолжаются уже многие десятилетия. Порой чудилось, что вот-вот – и за очередным проворотом его граней возникнет желанная гармония цветов и пропорций. Ан нет. Трудно ожидать результата, когда кубиком одновременно манипулируют несколько рук.

КУБИК ПРИХОДИТ В ДВИЖЕНИЕ

Это стало особенно очевидным с весны нынешнего года, когда ближневосточный «кубик Рубика» вдруг задергался, защелкал гранями как счетчик Гейгера, перенастроенный на химоружие. События, закрутившись вокруг Сирии, пошли вширь, начали наползать друг на друга. Похоже, что в движение «кубик» привели два фактора, неочевидно, но тесно связанные между собой – российско-американская инициатива по созыву «Женевы-2» и успехи сирийских правительственных войск в борьбе против мятежников.

Начнем с «Женевы-2», о подготовке к которой Сергей Лавров и Джон Керри объявили 7 мая в ходе визита госсекретаря США в Россию. Имелось в виду, что конференция будет проходить под эгидой ООН на базе заключительного коммюнике «группы действий» по Сирии, выработанного на предыдущей женевской встрече в июне 2012 года. Этот документ предусматривал создание в Сирии переходного органа власти, но не требовал немедленного ухода Асада с президентского поста.

Это вызвало серьезную тревогу, чтобы не сказать панику в рядах сирийской оппозиции и ее региональных спонсоров, в том числе и потому, что к моменту обнародования российско-американской инициативы ни у кого уже не вызывало сомнений, что наметившийся разворот в сторону политико-дипломатического решения обусловлен неблагоприятным для противников Асада развитием военной ситуации. С марта-апреля правительственные войска неспешно, но методично перехватывали инициативу. Был освобожден город Идлиб, контролировавший коммуникации боевиков с Ливаном. В районах, пограничных с Турцией, курды, сохранявшие до этого нейтралитет, начали отвечать на участившиеся провокации со стороны джихадистских групп оппозиции, получавших подкрепления от Саудовской Аравии и Катара через территорию Турции. Обострилась напряженность и в местах компактного проживания друзов вдоль сирийско-израильской границы.

Изменению военно-стратегической обстановки в пользу правительственных войск способствовал и углублявшийся по мере военных поражений раскол между светским прозападным крылом оппозиции, опиравшимся на Сирийскую свободную армию, и группировками радикальных исламистов. В середине мая боевики попытались объединить две свои основные группировки: «Исламское государство Ирака и Леванта», просочившуюся из Ирака и действующую под прямым руководством «Аль-Каиды», и сирийскую «Джабхат ан-Нусра». Объединение не состоялось. Но дало толчок к смене тактики: халифатисты приступили к созданию в «освобожденных районах», пограничных с Турцией и Ираком, «эмиратов», жизнь в которых строилась на основе норм шариата.

В этих условиях 3 и 5 мая, как раз в то время, когда Керри и Лавров готовились объявить в Москве о созыве «Женевы-2», Израиль нанес ракетно-бомбовые удары по сирийским военным объектам в районе Дамаска, мотивировав их стремлением предотвратить попадание химического оружия в руки джихадистов. Тема неконтролируемого расползания сирийского химоружия фигурировала и в ходе прошедших в начале июня на территории Иордании военных маневров с участием 19 государств. Встык с ними крупные военно-морские учения (41 участник) состоялись в Персидском заливе, вблизи берегов Ирана. Незадолго до этого, 22 мая, в Аммане в очередной раз встретились «Друзья Сирии» – группа, созданная в феврале 2012 г. в Тунисе для координации международной помощи противникам Асада (показательно, что если в предыдущей встрече в Марракеше приняли участие 114 «друзей», то в столице Иордании их было всего 13). Лейтмотивом дискуссий стал вопрос об оказании военной помощи оппозиции, которая связывала свои поражения с отсутствием у нее современного вооружения. Звучали в Аммане и идеи создания в Сирии буферной (с центром в Алеппо) или бесполетной зоны по образцу ливийской. В это же время сенатор Джон Маккейн (а чуть позже и госсекретарь Керри) высказались за бомбардировку сирийской военной инфраструктуры.

Все эти демонстрации были так или иначе связаны со стремлением региональных противников режима Асада, прежде всего Саудовской Аравии, форсировать силовое решение сирийской проблемы, сыграв на опережение российско-американской инициативы по созыву «Женевы-2». Параллельно с попытками реанимировать формат «Друзей Сирии» саудовцы вплотную занялись консолидацией рядов Национальной коалиции оппозиционных и революционных сил (НКОРС), где наметился тактический союз светских группировок с «Братьями-мусульманами», находившимися под опекой Катара. В ходе перевыборов руководства НКРОС, прошедших в Стамбуле, саудовцы сначала добились отставки его председателя Моаза Хатыба, близкого к «братьям» (единственный член руководства НКОРС, выразивший готовность к диалогу с Асадом в ходе подготовки «Женевы-2»), а потом, в июле, провели на этот пост своего ставленника Ахмеда Джарбу. Однако переломить баланс сил в НКОРС саудовцам на этом этапе не удалось – из «своего» списка в 25 человек провести в руководящий орган оппозиции они смогли только шестерых. В результате подковерная борьба за влияние на сирийскую оппозицию между саудовцами и Катаром обострилась. Региональные спонсоры сирийских мятежников раскололись на две противоборствующие группировки: Саудовскую Аравию, ОАЭ и Иорданию, с одной стороны, и Катар и Турцию – с другой.

27 мая Лавров и Керри в Париже обсудили подготовку к созыву «Женевы-2». Официальный Дамаск согласился на участие в конференции. Сирийская оппозиция, несмотря на давление американцев, такого согласия не дала. Командующий Сирийской свободной армией генерал Идрис категорически отказался от участия в конференции; руководство НКОРС заявило о готовности обсуждать в Женеве только вопрос об отстранении Асада от власти. В дальнейшем под воздействием продолжавшегося изменения военно-стратегической ситуации в пользу Дамаска подходы оппозиции только ужесточалась. К июлю представители НКОРС в качестве условия своего участия в конференции в Женеве добавили (разумеется, неофициально) требование о восстановлении «военного паритета» с правительственными войсками.

Однако 5 июня сирийская армия, усиленная боевыми подразделениями ливанской «Хезболлы», взяла небольшой, но имеющий ключевое стратегическое значение город Кусейр. Это имело решающее значение для последующих событий. И не только потому, что восстанавливало прямую связь Дамаска с приморскими алавитскими районами, включая порты Тартус и Латакия, через которые шли военные поставки Дамаску. Цена победы выше: речь шла о наметившемся морально-политическом переломе в ходе длившейся два с половиной года гражданской войны. Складывалось впечатление, что режим, опирающийся на поддержку широких слоев населения, выстоял в тяжелейшей конфронтации с оппозицией, политическая часть которой выглядела беспомощной в сравнении с мусульманскими экстремистами, наемниками и джихадистами, воевавшими на ее стороне. Пришло время вспомнить, что «Джабхат ан-Нусра» еще в декабре 2012 г. была занесена американцами в черные списки террористических организаций.

После падения Кусейра сирийская оппозиция и ее региональные спонсоры развязали массированную антишиитскую кампанию, обвинив «Хезболлу» и Иран во вмешательстве в сирийские дела. Саудовская Аравия и страны Персидского залива разорвали отношения с «Хезболлой». Их примеру вскоре (после смены власти в Катаре) последовали «Братья-мусульмане» в Египте. В региональные СМИ была вброшена тема возможного раздела Сирии на три анклава – алавитский (шиитский), суннитский и курдский.

Меняющийся региональный контекст событий в Сирии и «арабской весны» в целом подчеркнули и июньские массовые волнения в Турции, вылившиеся в острый конфликт правящей Партии справедливости и развития (ПСР), близкой по своим идейным истокам к «Братьям-мусульманам», со светским средним классом. Одной из составляющих противостояния было недовольство растущей вовлеченностью правительства Реджепа Эрдогана в сирийский кризис на стороне противников Асада, которую турецкие националисты связывали с крайне непопулярной в их среде инициативой ПСР по примирению с курдами. Массовые волнения в Стамбуле показали, что с «турецкой моделью» демократического переформатирования региона далеко не все в порядке. Кроме того, турецко-катарская связка во внешнем круге региональных спонсоров гражданской войны в Сирии оказалась существенно ослабленной. Это, похоже, придало уверенности действиям саудовцев в преддверии предстоявшей смены власти в Катаре и Египте.

14 июня по итогам президентских выборов к власти в Иране пришел умеренный реформатор Хасан Роухани, сразу же обозначивший готовность отойти от политики лобовой конфронтации с Западом, проводившейся его предшественником. В мире заявления нового иранского президента вызвали позитивный отклик. Из региональных держав только Саудовская Аравия и Израиль оценили изменения в Иране как тактическое маневрирование при оставшихся неизменными стратегических целях создания собственного ядерного оружия и экспансии. Проекция подобных подходов на сирийский кризис неизбежно вела к еще более тесному увязыванию сирийского вопроса с задачей изоляции и ослабления «режима аятолл».

Июнь завершился «тихим переворотом» в Катаре. 25 июня эмир Хамед бин Джасем Аль Тани передал власть сыну Тамиму бин Джасему Аль Тани. Подоплека такого шага более или менее ясна. При прежнем эмире Катар стал основным финансовым и медийным (телеканал «Аль-Джазира») спонсором режима «Братьев-мусульман» в Египте и исламской оппозиции в Сирии. Эта линия вошла в острое противоречие с интересами «заливных» монархий, прежде всего Саудовской Аравии, усматривавшей в политическом исламе серьезную угрозу для выживания полуфеодальных режимов на южной периферии Большого Ближнего Востока. Вследствие этого за кулисами катарского переворота многим виделась фигура принца Бендера, шефа саудовской разведки. Прошло всего несколько дней, и саудовцы уверенно вышли из-за кулис региональной политики.ЕГИПЕТ: СБОЙ В СБОРКЕ КУБИКА?

Военный переворот в Египте, грянувший 3 июля, стал одной из тех «ожидаемых неожиданностей», которые заложены в алгоритм «арабской весны». Поддержанный американцами эксперимент со строительством демократии с опорой на «Братьев-мусульман» с самого начала выглядел сомнительно. Понадобился, однако, ровно год, чтобы понять: путь к демократии на Ближнем Востоке будет проходить не по дорожкам, проторенным в соответствии со схемами, разработанными в Стэнфордском университете, а по ухабам вековых традиций, социальных и религиозных предрассудков, многоукладной экономики и расколотого общества, в котором армия является более мощным консолидирующим фактором, чем ислам.

Конечно, за год пребывания у власти Мухаммед Мурси наделал много ошибок, за которые несет личную ответственность. Главное: он не понял, что его задача заключалась в том, чтобы находить национальный консенсус, сплачивать те силы, которые могли бы способствовать решению стоящих перед страной проблем. Но он сосредоточился на вопросах, в наибольшей степени отвечавших интересам исламистов. Продавил конституцию, в которой был фактически узаконен шариат, что вызвало острый конфликт с судейским корпусом и в целом со светской оппозицией, решившей, что «братья» «украли у народа его революцию». Принял конституционную декларацию, серьезно расширившую его полномочия, что стоило ему обвинений в узурпации власти. А затем на волне эйфории от этих, как ему казалось, побед начал продвигать своих людей на ключевые посты в исполнительной власти. В народе этот курс назвали «ихванизацией» страны (от арабского «ихван» – «братья»).

Став президентом, Мурси формально вышел из рядов «Братьев-мусульман». Однако духовный лидер «братьев» играл, по всеобщему убеждению, серьезную, возможно, главную роль в политике, проводившейся при Мурси. В результате складывалось впечатление, что в Египте формировалась система, которая могла бы стать неприемлемым для «заливников» симбиозом суннитской (турецкой) и шиитской (иранской) моделей исламской демократии. От иранской модели было взято теневое исламистское руководство, которое из-за кулис дирижирует политическими событиями.

Мурси серьезно недооценил военных. Он не понял, что исламисты были нужны армии, чтобы сохранить своеобразный «иммунитет от демократии», ограждавший их корпоративные политические и экономические привилегии. Мурси проглядел и изменившееся отношение светской оппозиции к армии как к гаранту необратимости демократических изменений, ставшее главной предпосылкой событий 3 июля. А, судя по всему, координация между ними осуществлялась уже на раннем этапе развития событий.

Однако главные причины скорого и бесславного окончания политической карьеры Мурси были все же коренятся в его сложных отношениях со странами Персидского залива. Как представитель «братьев» Мурси выступал с позиций панисламизма. Этим он отражал философию и политическую программу «Братьев-мусульман», широко представленных по всему исламскому миру. Он попытался, особенно в самом начале своей деятельности, встать над суннитско-шиитскими разногласиями. Первый визит Мурси совершил в Саудовскую Аравию, второй – в Иран. Предложил создать четырехстороннюю комиссию (Египет, Саудовская Аравия, Турция и Иран) для обсуждения сирийских проблем. Наличие в этой комбинации Ирана, конечно, раздражающе подействовало на Саудовскую Аравию и другие страны Залива. Дело в том, что «заливники» исторически очень настороженно относятся к «Братьям-мусульманам». В Саудовской Аравии, Эмиратах их деятельность была запрещена после вторжения американцев в Ирак в 2003 г., когда организация резко осудила приглашение иностранных войск для смены режима в братской арабской стране.

Новый виток разногласий был связан с «арабской весной». Суть их, если говорить кратко, – в неприятии Саудовской Аравией самой идеи соединения ислама и демократии как движения, идущего «снизу» и тем самым несущего потенциальные угрозы монархическим режимам. «Братья-мусульмане», имеющие сетевые структуры по всему исламскому миру, представляют для традиционалистов Залива серьезную опасность в связи прежде всего со своими возможностями апеллировать к массам. В общем-то в этом и состояла главная, неафишируемая причина их запрещения. Своеобразие ситуации только подчеркнуло то обстоятельство, что социальная концепция «братьев» оказалась более совместимой с западными стандартами демократии – в отличие от салафитов и ваххабитов, которых поддерживают в Заливе, поскольку те не покушаются на авторитет и власть абсолютного монарха.

Похоже, что и этот потенциальный конфликт Мурси просмотрел. Уже на второй день после переворота, 4 июля, израильский интернет-портал «Дебка-файл» сообщил о том, что египетские военные координировали свои действия с Саудовской Аравией (ас-Сиси служил там одно время в качестве египетского военного атташе) и ОАЭ во время подготовки переворота. Эта информация затем получила подтверждение и в целом ряде арабских источников, вскрывших ключевую роль в координации усилий по свержению Мурси бывшего премьер-министра Египта Ахмеда Шафика, живущего ныне в ОАЭ. На причастность стран Залива к событиям в Египте указывает и то, что они уже в течение первой недели после переворота оказали существенную финансовую помощь новому режиму.

В целом события, связанные с июльским переворотом в Египте, высветили новую роль, которую начинают играть в контексте «арабской весны» нефтедобывающие монархии Персидского залива. Нажав на рычаги своего финансового влияния, страны Залива стремятся скорректировать ход, а возможно, и содержание «арабской весны», перефокусировать ее лозунги с модернизации социально-политической доктрины ислама на борьбу с экстремизмом (терроризмом). С такой линией действий они связывают перспективу собственного политического выживания. Но здесь уже намечаются новые базовые противоречия. Во-первых, в реальной ситуации, складывающейся на Ближнем Востоке, родственные саудовцам ваххабиты и салафиты давно уже сами имеют репутацию экстремистов. Как совместить с реальностью вытекающие из этого риски, пока остается открытым вопросом. Во-вторых (и это важнее), «заливники», в т.ч. саудовцы, явно не располагают достаточным политико-дипломатическим и военным инструментарием, необходимым для выхода на лидирующие роли в региональных делах. Показательно в этом смысле, что генерал ас-Сиси, покровителем которого пытаются выступить саудовцы, отказался, несмотря на давление Эр-Рияда, поддержать сценарий американского «воспитательного» удара по Сирии. Для реализации своих региональных амбиций саудовцам придется искать дополнительные ресурсы.ГЛОБАЛЬНЫЙ КУБИК. ИНСТРУКЦИЯ ПО СБОРКЕ

Новый этап «арабской весны», начавшийся с военного переворота в Египте, будет, судя по всему, еще более сложным. Ситуация в Ираке, Сирии, Ливии, в меньшей степени в Тунисе и Йемене не настраивает на оптимистический лад. Общим для всех стран является развал государственности, нарастание экономических трудностей на фоне углубления социальной поляризации. Вполне очевидная причина – отсутствие национального консенсуса по «поставторитарной» повестке дня, неспособность ни одной из общественных сил – исламистов разных мастей и оттенков, националистов, либералов прозападного толка – в одиночку выполнить масштабные задачи демократического переустройства.

Но вектор движения региона предопределен логикой глобального развития. В исторической перспективе Большому Ближнему Востоку предстоит адаптировать принципы демократии к местным условиям, прежде всего к традициям и идеологии ислама. Это единственная общеприемлемая основа для формирования национального и регионального консенсуса. Проблема, однако, в том, что задачи нового этапа предстоит решать при участии не скрывающих своей аллергии к демократическим реформам нефтедобывающих монархий Персидского залива, которые в силу своих огромных финансовых ресурсов оказались на авансцене ближневосточной политики. Похоже, что всем нам в очередной раз предстоит убедиться, что деньги при отсутствии идей способны затормозить, но не переломить ход истории.

В этом, по-видимому, состоит и скрытая подоплека накала страстей вокруг Сирии. Интересно, что схемы действий саудовцев в отношении «диктаторского режима» Асада, как и за два месяца до этого против «Братьев-мусульман» в Египте, были принципиально схожими. В обоих случаях речь шла о том, чтобы сформировать повод для силового вмешательства третьей стороны. В Египте – армии, в Сирии – американцев. Причем и в том и в другом случае тактические цели саудовцев совпали с интересами как Турции, так и Израиля, для которого хаос на Ближнем Востоке, вызванный «арабской весной», обернулся растущими угрозами безопасности. В результате давление на Барака Обаму в вопросе удара по Сирии достигло критического уровня. В целом по ходу развития сирийского кризиса порой складывалось впечатление, что мировая супердержава сама стала объектом манипуляций своих ближневосточных клиентов.

Это исключительно опасное развитие событий, поскольку основной смысловой нагрузкой второго этапа «арабской весны» и для саудовцев, и для Израиля будет Иран. Шиитская модель поведения – экзистенциальная угроза не только для еврейского государства, но и для полуфеодальных монархий Персидского залива. Это основная причина неприятия ими сирийского режима, являющегося главным союзником Тегерана в регионе. Именно данное обстоятельство и определило глобальный резонанс сирийского кризиса как имеющего в подтексте взрывоопасные темы Ирана и суннитско-шиитской конфронтации.

В целом регион явно приближается к опасной черте. Процессы, рожденные «арабской весной», выходят из-под контроля, причем не в последнюю очередь по причине отсутствия у Запада адекватного видения стратегической перспективы и побочных следствий демократизации региона. Не выдержала столкновения с реальностью ставка американцев на «Братьев-мусульман» как пионеров политического ислама. В Ираке, Ливии, ряде других ближневосточных государств усиливаются тенденции к дезинтеграции. Во весь рост встает проблема радикального ислама, имеющего – хочется признавать это кому-то или нет – выраженную антизападную направленность. Вполне очевидно, что в этих условиях на первый план выходит задача выработки скоординированной линии международного сообщества для предотвращения выхода региональной ситуации в неконтролируемое русло.

Но, как показало развитие сирийского кризиса, великие державы, вовлеченные в ближневосточные дела, говорят на разных языках. В чем причина такой разобщенности? Ответ, если попытаться вникнуть в суть проблемы, очевиден: миропорядок, приходящий на смену холодной войне, выстраивается хаотически, как набор конструктивных и не очень двусмысленностей. Окончание блокового противостояния после распада Советского Союза, глубокие политические сдвиги в странах Восточной Европы, на Балканах восприняты на Западе (во многом справедливо) в качестве исходной точки глобальной трансформации международных отношений. Однако окончание холодной войны не сопровождалось разработкой договоренностей о содержании и формате такой трансформации. Не адаптированы к изменившемуся балансу сил в мире и действующие структуры обеспечения международной безопасности, включая ООН. Следствием этого стало создание страховочных механизмов глобальной стабильности – «восьмерки», затем «двадцатки» с параллельным расширением зоны ответственности НАТО.

В этих условиях ценности, победившие в холодной войне, – демократия, права человека, рыночная экономика – начали восприниматься как необходимая предпосылка устойчивого развития и одновременно регулятор и критерий прогресса. Как результат на Западе, прежде всего в США, сформировалось понимание своей лидирующей (доминирующей) роли в мировых делах, базирующейся на продвижении демократии как главного компонента нового миропорядка.

Однако реальная картина мира после окончания холодной войны оказалась гораздо сложнее. Императивы геополитики, конфликт индивидуальных и групповых интересов по-прежнему превалируют над идеологией. Россия в этих условиях действует – и это, на наш взгляд, единственно возможная для нее позиция – в логике ялтинско-потсдамской системы, базирующейся на безусловном признании приоритета принципа государственного суверенитета и центральной роли ООН. Что касается Соединенных Штатов и их союзников, то они давно уже живут в иной системе политических и правовых координат, в которой продвижение демократии в мире поставлено выше суверенитета.

Это базовое, понятийное расхождение наглядно проявилось и во время сирийского кризиса, ставшего, в сущности, частным случаем разбалансированности общей ситуации в мире. На разных этапах кризиса Владимир Путин убежденно говорил о недопустимости использования силы против суверенного государства без санкции Совета Безопасности ООН. А Обама страстно отстаивал право президента и Конгресса США принимать решение о нанесении военного удара против страны, заподозренной в преступлении против человечности.

Парадокс в том, что при этом речь явно не шла о конфликте интересов в традиционном понимании. Соображения конкурентной борьбы, в частности в связи с путями доставки газа из Катара или Ирана в Европу, которые на определенном этапе назывались главной причиной конфликта вокруг Сирии, возможно, имели место. Но дело все же не в этом. Стратегические задачи главных мировых игроков – России, Соединенных Штатов и Евросоюза – на Ближнем Востоке совпадают в главном – стремлении сохранить стабильность в этом взрывоопасном регионе.

К счастью, на критическом этапе сирийского конфликта, когда речь зашла об использовании силы в связи с обвинениями режима в применении химического оружия против гражданского населения, ресурс здравого смысла и у внешних игроков, и у Дамаска оказался достаточным, чтобы остановить сползание к силовому сценарию, чреватому непредсказуемыми последствиями. Чрезвычайно важным уроком сирийского кризиса стала поддержка парламентами и общественностью широкого круга стран курса, проводимого президентом России. Но достигнутый успех – тактическая передышка, далеко еще не победа. Стратегический прорыв может быть связан только с окончательным политико-дипломатическим урегулированием сирийского кризиса, важным для общего оздоровления обстановки на Ближнем Востоке.

Уместен, на наш взгляд, и более далеко идущий вывод: для избежания рецидивов перехода локальных кризисов в опасную фазу нужно договариваться по базовым понятиям формирующейся новой системы глобальной безопасности. Задача архисложная, требующая «двухтрековой дипломатии», поскольку речь пойдет о вещах, которые практические политики всегда считали уделом идеалистических мечтаний философов. О нравственной основе глобализующегося мира, о самоограничении как предпосылке гармоничного развития, о разных моделях демократии, религиозной и этнической толерантности, гражданских правах и нравственных обязанностях, положении национальных меньшинств. О Западе и Востоке, которым в XXI веке приходится сходиться, несмотря на глубоко вошедшую в наше сознание максиму Редьярда Киплинга. Наконец, о давно назревшей необходимости привнести в международные отношения те же принципы плюрализма мнений, которые лежат в основе демократических систем на национальном уровне. И о многом другом, без чего урегулировать новые локальные кризисы будет все труднее.

Такая постановка вопроса только на первый взгляд кажется оторванной от реальности. Мир стремительно и, повторим, хаотически меняется. Угрозы глобальных потрясений перемещаются из традиционной сферы геополитики в область «мягкой силы». В новые времена трудно представить себе войны за территории. В основе будущих столкновений могут лежать только виртуальные, искусственно искаженные стереотипы массового сознания. Сирийский кризис как кульминация «арабской весны» дает в этом отношении немало пищи для размышления.

Крайняя сложность задачи понятна. Гармонизация мира через гармонизацию наших представлений о нем – скорее, процесс, чем результат. Процесс, в котором помимо политиков и дипломатов должны участвовать историки, философы, бизнесмены, студенты, домашние хозяйки. Представители развитых демократий и исламисты, защитники прав сексуальных меньшинств и их противники. Саудовцы, израильтяне, иранцы, русские, американцы, китайцы, французы, поляки – все. Организацию такого диалога вполне могла бы взять на себя ООН. Его естественное место – в социальных сетях интернета.

Сегодня это может показаться очередным проявлением российской прекраснодушной мечтательности. Но завтра – кто знает? – из этого может вырасти алгоритм сборки не только ближневосточного, но и глобального «кубика Рубика». В эпоху интернета народ умнеет быстрее своих правителей.

П.В. Стегний – доктор исторических наук, чрезвычайный и полномочный посол, член Российского совета по международным делам.

Непропорционально великая держава

Как Катар воспользовался обстоятельствами, но может стать их жертвой

По иронии истории позиция главного защитника и покровителя восстаний в Северной Африке досталась абсолютной монархии. В условиях всплеска протестной активности арабских масс Катар смело занял сторону «народа», открыто агитируя за перемены в соседних странах.

Первые два года «арабской весны» были отмечены небывалой политической активностью крошечного государства – Катара, который играл ведущую не только региональную, но, пожалуй, и мировую роль во время событий в Ливии, а потом в Сирии. В условиях всплеска протестной активности арабских масс Доха смело заняла сторону «народа», открыто агитируя за перемены в соседних странах. По иронии истории позиция главного защитника и покровителя восстаний в Северной Африке досталась абсолютной монархии.

В отличие от властей большинства стран региона, которых «арабская весна» откровенно напугала, катарское руководство чувствовало себя уверенно. Ситуация в стране оставалась стабильной, форма правления относительно прогрессивна по сравнению со многими соседями, но при этом централизована и управляема сверху вниз. Главное – правящий режим воспринимался как легитимный и в стране, и за ее пределами. Обладая богатыми источниками «мягкой силы» и при этом не будучи связанными с престарелыми и недееспособными режимами в Тунисе, Египте, Ливии, катарские лидеры воспользовались массовыми протестами в этих странах, чтобы резко нарастить свою региональную роль – вроде бы из альтруистических побуждений. Отсутствие внутренних сдерживающих факторов при принятии решений позволило официальным лицам во главе с бывшим эмиром шейхом Хамадом бен Халифа Аль-Тани и его премьер-министром шейхом Хамадом бен Джассим Аль-Тани превратить Доху в главного внешнего игрока на фронтах сирийской гражданской войны. Однако свертывание «арабской весны» в Египте в июле 2013 г. бросает опасный вызов новому эмиру Катара шейху Тамиму бен Хамад Аль-Тани, который взошел на трон за неделю до поразительного «демонтажа» всех революционных завоеваний в Египте.

КАТАР И ИСЛАМИЗМ

До 2011 г. катарская региональная и внешняя политика была сосредоточена на дипломатическом посредничестве. Энергичные усилия по достижению мирного урегулирования в Ливане, Йемене, Судане и других странах арабского и мусульманского мира снискали Дохе славу «неустанного миротворца». Страна стала пользоваться заслуженной репутацией вполне беспристрастного и честного поверенного, не обремененного историческим багажом, который лишал мобильности региональных тяжеловесов: Египет и Саудовскую Аравию.

Наиболее убедительно миротворческие усилия Катара можно объяснить желанием создать благоприятный имидж государства и тем самым – условия для проведения независимой внешней политики. Это своеобразная попытка преодолеть «дилемму безопасности», с которой сталкиваются небольшие страны наподобие Катара, через позиционирование себя в качестве нейтрального, но влиятельного партнера непохожих региональных и международных акторов. Монархия обрела больше пространства на мировой арене, нежели то, на которое могло рассчитывать такое маленькое государство, а позитивный образ позволяет привлекать иностранные инвестиции, бизнесменов и туристов.

Демонстративное поведение Катара во время «арабской весны» поначалу кажется отступлением от описанной стратегии, однако коррективы курса скорее вызваны резким изменением обстоятельств, чем фундаментальным сдвигом подхода. Палестинский ученый Халед Хруб считает действия Дохи естественным продолжением ее активной и все более настойчивой внешней политики в последнее десятилетие. Во время событий 2011 г. катарские правители были уверены в том, что согласованных и организованных беспорядков у них дома не случится, поэтому посчитали возможным вести себя более напористо по всем направлениям. К тому же решительные действия в отношении стран и режимов, Катару неблизких (в отличие от правящей в соседнем Бахрейне семьи Аль-Халифа, которой позволили и даже помогли жестоко подавить волнения), способствовали тому, чтобы перенаправить внимание вовне от проблем, связанных с отсутствием либерализации внутри самого Катара.

Реакция Дохи на «арабскую весну» стала продолжением более ранних тенденций. После 1995 г., когда к власти пришел Хамад бен Халифа Аль-Тани, внешнюю политику Катара отличало стремление к постоянному уравновешиванию явно конкурирующих между собой политических сил. Так, и в 2011 г. монархия заявила о себе в качестве союзницы Запада в арабском мире (требования гуманитарной интервенции в Ливии и политического урегулирования в Йемене), одновременно активно поддерживая исламистские движения в регионе. Решение использовать свое влияние и вес для поддержки исламистов, зачастую связанных с «Братьями-мусульманами» и региональными ответвлениями этого движения, также было кульминацией длительных перемен. Гидо Штейнберг, эксперт в области политического исламизма, отмечает, что в какой-то момент «Доха признала: исламисты станут следующей крупной силой в североафриканской и ближневосточной политике, и поэтому начала прилагать усилия для сближения с ними... Вокруг Юсуфа аль-Карадауи [живущий в эмиграции в Катаре египетский идеолог “братьев”] стало формироваться сообщество “Братьев-мусульман” в изгнании».

Формально Катар придерживается ваххабизма и ханбалистской школы исламского права, а ее акцент на повиновении правителю явно идет вразрез с популизмом движения «братьев», призывающего простых мусульман к противодействию властям, если того требуют обстоятельства. Это не помешало укреплению связей, которые берут начало с наплыва в страну «Братьев-мусульман», спасавшихся от гонений со стороны националистических и социалистических движений в Египте времен Насера в 1950-е и 1960-е гг., и из Сирии после резни в Хаме, устроенной Хафезом Асадом в 1982 г. для истребления радикальных исламистов. Многие из тех, кто нашел убежище в Катаре, устроились на работу учителями и госчиновниками, формируя политические взгляды молодого поколения. То же наблюдалось и в других странах Персидского залива. Однако если Кувейт и (в меньшей степени) Саудовская Аравия попытались одомашнить или «окультурить» гостей, Доха расширяла и диверсифицировала связи с региональными ветвями этого движения, не позволяя его активистам развернуться внутри Катара. Хотя аль-Карадауи и его сообщники получили возможность высказывать свои взгляды на канале «Аль-Джазира» после его создания в 1996 г., их пребывание в Катаре было негласно обусловлено тем, что они не станут вмешиваться во внутренние дела эмирата и комментировать происходящие там события. Как отмечает Бернард Хейкель, «Катару удалось искусно управлять энергией “братьев” и направлять ее во внешний мир».

Благодаря взаимодействию с видными деятелями исламистского движения Катар наладил тесные связи со многими оппозиционными лидерами, готовыми играть ведущую роль в революционных волнениях в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и Йемене. Поначалу лейтмотивом народных бунтов и восстаний служили общие требования политических и экономических свобод, уважения человеческого достоинства и социальной справедливости. Заводилы не выдвигали специфических исламистских лозунгов и не ставили целей и задач создания исламского государства. Однако организационный потенциал исламистов предопределял тот факт, что они смогут лучше воспользоваться открывающимися электоральными возможностями и ростками представительной демократии.

Это позволило Катару оказывать двоякое воздействие на страны, переживавшие волнения: благодаря личным связям с бывшими изгнанниками, вернувшимися из Дохи на родину, и через институциональное влияние, поскольку «братья» стали влиятельным игроком в этот переходный политический период.ИДЕАЛЬНАЯ ВНУТРЕННЯЯ СИТУАЦИЯ И ЕЕ ПРЕДЕЛЫ

С точки зрения соотношения ресурсов и потребностей Катар находится в уникальном положении. Он практически обезопасил себя от любого выражения недовольства в политической или экономической сфере. Уровень ВВП на душу населения в 440 тыс. долл. во много раз превышает показатель развитых стран Европы и Северной Америки. Чувство комфорта и безопасности, превалирующее среди граждан, неизбежно ведет к политической апатии и заглушает стремление к демократическим преобразованиям – жители Катара не склонны раскачивать лодку. Ежегодный опрос арабской молодежи показал, что число тех, кто считает демократию важным институтом, сократилось с 68% в 2008 г. до 33% в 2010 году. Это резко контрастирует даже с соседними государствами, такими как ОАЭ, где процент заявивших о важности демократии существенно вырос с 58% в 2008 г. до 75% в 2011 году.

Аналогичные результаты выявил Опрос об общемировых ценностях, проведенный (впервые в истории) в декабре 2010 г. научно-исследовательским подразделением Катарского университета. Накануне «арабской весны», начавшейся в разгар сбора анкет, эта крупнейшая и наиболее показательная выборка настроения продемонстрировала, что почти две трети респондентов (64%) считают «экономический рост» национальным приоритетом на предстоящее десятилетие. Цифра существенно превышала число тех, кто желает видеть более «представительную» демократию (16%) или даже «мощную оборону» (15%). Более того, катарцы заявили о гораздо более высоком уровне доверия государственным институтам (полиция, армия, суды и государственные учреждения), чем их сверстники в других арабских странах: 75% и 74% соответственно полностью удовлетворены полицией и армией; для сравнения – в Марокко этими институтами довольны лишь около 30%.

Примечательно, что катарская общественность не продемонстрировала такого же уровня доверия международным организациям: лишь 8% верят в работу ООН. Анализируя полученные данные, Юстин Генглер изSESRI и Марк Тесслер из Мичиганского университета отметили, что гражданское общество и общественная жизнь в Катаре «не подрывают устои традиционного общества и господствующего режима, а скорее являются их продолжением: наиболее активны те, кто получает максимальную выгоду и кто может больше всего потерять от любого пересмотра политического статус-кво».

Это не означает, что в катарском обществе не существует разных мнений. Интеллектуалы и ученые начали выражать сомнения в правомерности стратегий национального развития в эпоху головокружительного экономического роста. Особое беспокойство вызывает демографический дисбаланс, в результате которого граждане становятся в собственной стране постоянно сокращающимся меньшинством, если оценивать их как процент от общего населения. В преддверии чемпионата мира по футболу в 2022 г., подготовка которого предусматривает осуществление крупномасштабных и очень дорогих проектов, начинает ощущаться дефицит финансовых ресурсов, а также инфраструктуры для абсорбирования множества новых рабочих рук. Свыше 130 тыс. человек прибыли для работы в Катаре только с января по май 2013 года. Государственные и социальные службы просто не справляются с таким наплывом. То же можно сказать и об индустрии жилищного строительства, которая за тот же период смогла вывести на рынок только 10 тыс. квартир. Общее чувство неловкости и дискомфорта сквозит, например, в комментариях бывшего министра юстиции Наджиба аль-Нуаими для «Бюллетеня стран Персидского залива»: «Катар слишком много тратит последние пять лет, оставляя внутренние дела в плачевном состоянии. Если это продолжится до 2016 г., нам придет конец. Катар просто развалится как государство... На 2016 г. приходятся очень большие выплаты по облигационным займам, и если государство не сможет заплатить по долгам, с нами будет то же, что с Дубаем в 2008 году».

Несмотря на некоторые пессимистические прогнозы, чемпионату мира по футболу, право на проведение которого Доха выиграла буквально накануне «арабской весны», уделяется огромное внимание. Он призван позиционировать страну как тихую и безопасную гавань на фоне волнений, охвативших ближневосточный регион, продемонстрировать растущую роль эмирата на международной арене.

НА ВОЛНЕ ОБЩИХ ЦЕННОСТЕЙ

На ранних этапах «арабская весна» не представляла прямой угрозы Катару или его интересам за рубежом, напротив, очень способствовала их продвижению. Репутация Каддафи позволила Дохе, не опасаясь издержек, занять позицию обличителя диктатуры и тиранических режимов. Аналогичную возможность Катар получил, когда Сирия при Асаде лишилась легитимности на международной арене. В обоих случаях переход от посредничества в конфликтах к политике вмешательства был представлен как естественное развитие катарской дипломатии. Ее эффективность определялась двумя факторами – вертикальным устройством элиты, где решения принимаются строго сверху вниз, и способностью мобилизовать все возможности государственного капитализма для достижения поставленных целей. Кроме того, цели Катара несколько неожиданно оказались в одном русле с «общемировыми ценностями», что способствовало международной легитимации политики Дохи.

Неудачи в проецировании жесткой силы, которые испытали на Ближнем Востоке ведущие мировые державы (кампании в Ираке, Афганистане), открыли окно возможностей для обладателей «мягкой силы», на аккумулирование которой Катар потратил много сил начиная с 2000 года. По мере того как глобализация меняет само понятие «силы» в мировой политике и общее представление о каналах, по которым она может транслироваться, Катар и, в меньшей степени, ОАЭ смогли продемонстрировать, что небольшие страны способны играть непропорциональную их размерам роль на мировой арене. Растущая эффективность «мягкой силы», стабилизирующая роль суверенных фондов благосостояния, а также умелые инвестиции по миру позволили Катару выгодно разыграть свои козыри.

Во время кризисов в Ливии, а затем в Сирии наглядно появилось нечто новое: объединение различных инструментов «мягкой силы» с арсеналом силы жесткой, военной, для достижения определенных целей в регионе. Этот подход лежал в основе не слишком разрекламированного сдвига Дохи от дипломатического посредничества к интервенционистской внешней политике. Таким образом, действия Катара в 2011–2013 гг. можно рассматривать как последовательное продолжение его стратегии улучшения государственного имиджа и независимой внешней политики, но одновременно как реакцию на новые реалии Ближнего Востока.ПИК И НАЧАЛО СПАДА

В течение нескольких месяцев 2011 г. казалось, что «арабская весна» – это переломный момент во взаимоотношениях Запада и арабского мира, поскольку происходившие одно за другим восстания бросали вызов стереотипным представлениям западных людей о данном регионе. На ранних этапах волнений те нации, лидеры которых были достаточно дальновидны, чтобы возглавить процесс, получали политические, экономические и оборонные преимущества. Активность Катара (особенно в Ливии), умелое использование инструментов жесткой и «мягкой» силы находили отклик среди западных держав, которые считали эту страну своим ближневосточным рупором, агентом миротворчества и демократизации. Подобное признание увенчало десятилетние усилия Катара и позволило избавиться от негативного имиджа, осложнявшего взаимоотношения администрации Джорджа Буша с Дохой. Катар сыграл ключевую роль и в поддержании отношений между Западом и арабским миром на раннем этапе сирийского кризиса. Тогда эмират призвал Лигу арабских государств к решительным действиям после того, как работа СБ ООН забуксовала.

Успех лидеров Катара очевиден, о нем можно судить по комплиментам, звучащим на Западе. Министр обороны Франции Жерар Лонже выразил чувства многих, когда на радостях заявил (по поводу участия Катара в создании бесполетной зоны в Ливии), что «впервые Европе удалось достичь с арабским миром такой степени взаимопонимания». Еще более высокая похвала прозвучала из уст Барака Обамы по окончании его встречи с эмиром Катара в Белом доме в апреле 2011 г.: «Думаю, нам не удалось бы сформировать широкую международную коалицию, включающую не только страны НАТО, но и арабские государства, без лидерства эмира». Однако вечером того же дня на обеде для частных доноров в Чикаго тон Обамы был несколько иным. Не зная о том, что микрофон включен, он высказался об эмире следующим образом: «Довольно влиятельный парень, пропагандирующий демократию на Ближнем Востоке. Реформа, реформа, реформа – об этом денно и нощно вещает “Аль-Джазира”. Но сам он не слишком спешит реформировать свою страну. В Катаре демократизация идет ни шатко ни валко. Одна из причин в том, что доход на душу населения в Катаре – 145 тыс. долл. в год. Это позволяет легко гасить любые конфликты».

Ливийская кампания стала кульминацией в процессе «взросления» Катара и превращения его в заметный фактор международной политики. Но далее начался вполне естественный спад. Активное внешнее вмешательство, в том числе катарское, в Сирии не предотвратило сползания страны в пучину кровавой гражданской войны. Вскрылись факты теневого и не всегда приглядного участия Дохи в ливийском кризисе. Излишняя напористость стала вызывать ревность влиятельных соседей. В общем, недовольство Катаром начало расти, а это уже подрывает основы, созидавшиеся годами, в частности, репутацию эмирата как дипломатического посредника, поскольку его беспристрастность под вопросом. Повсеместно усиливается скептицизм относительно мотивов Дохи, особенно после того, как стало известно о рискованных играх катарского руководства, поддерживавшего «Братьев-мусульман» в Северной Африке и других местах. Главная опасность, по словам Лины Хатиб, в том, что «отсутствие последовательной внешней политики повышает риск дестабилизации в Катаре под воздействием внешних и внутренних факторов, и это идет вразрез с одним из главных мотивов катарской внешней политики: сохранение внутренней безопасности и стабильности».

Новое руководство, пришедшее к власти в Катаре 25 июня 2013 г., столкнулось с необходимостью противостоять этой негативной динамике. Отстранение через неделю от власти в Каире правительства «Братьев-мусульман» вынудило Доху работать в режиме сдерживания кризиса и заставило нового молодого эмира шейха Тамима бен Хамад Аль-Тани дистанцироваться от задиристой политики своего отца и, что еще важнее, от политики Хамада бен Джассима. Катар, щедро поддержавший в финансовом отношении каирское правительство «братьев», не участвовал в финансовой и топливной помощи переходному правительству, сменившему в июле президента Мурси, ее предоставили Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ на общую сумму в 12 млрд долларов. Прежнее руководство эмирата публично поддержало политические силы и группировки, которые затем себя дискредитировали или были вытеснены на периферию политической жизни, нынешнее руководство вынуждено действовать на новом поле региональной политики. И эти новые условия почти диаметрально противоположны благоприятному для Дохи раскладу сил в начале «арабской весны», когда национальные интересы Катара совпадали с целями мятежников в странах Северной Африки.

Кристиан Коатс-Ульрихсен – научный сотрудник Института публичной политики Джеймса Бейкера при Университете Райса.

Кто такой Али Хаменеи?

Мировоззрение духовного лидера Ирана

Хаменеи критически относится к либеральной демократии и считает, что капитализм и Запад ждет неизбежный упадок. Вместе с тем, нельзя сказать , что иранский верховный лидер настроен против Запада и Америки на уровне инстинктов или рефлексов. К тому же США ему интересны.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

В июне президентом Исламской Республики Иран был избран Хасан Рoухани. Он считался кандидатом-реформатором, и многие истолковали его победу как предвестницу либерализации или рационализации внутренней и внешней политики страны. Однако доминирующая фигура в иранской политике – не президент, а Высший руководитель аятолла Али Хаменеи. Конституция наделяет его колоссальной властью и верховенством более, чем любые другие государственные институты, а Хаменеи, сохраняющий за собой этот пост с 1989 г., находит и другие способы усиления своего влияния. Формально или нет, но исполнительная, законодательная и судебная ветви государственной власти безоговорочно ему подчиняются. Хаменеи – глава государства, главнокомандующий вооруженными силами и верховный идеолог. Именно его взгляды в конечном итоге определяют политику Тегерана, поэтому стоит рассмотреть их подробнее.

Али Хаменеи родился в 1939 г. на северо-востоке Ирана, в городе Мешхед. Его отец был богословом со скромным достатком, Хаменеи, второй ребенок из восьми в семье, пошел по стопам отца и поступил в семинарию (двое из его братьев также представители духовенства). С 1958 по 1964 гг. он учился в городе Кум и в 1962 г. вступил в ряды оппозиционного религиозного движения аятоллы Рухоллы Хомейни. Хаменеи сыграл важную роль в иранской революции 1979 г., с 1981 по 1989 гг. был президентом Ирана, а затем стал преемником Хомейни на посту Высшего руководителя.

Основы мировоззрения Хаменеи были заложены в юности, в 1950–1960-е годы. Тогда Иран был монархией, союзной Соединенным Штатам; иранская же оппозиция считала шаха американской марионеткой. В отличие от многих других исламистов, Хаменеи поддерживал контакты с самыми известными из оппозиционно настроенных интеллектуалов и впитал их предреволюционную риторику и аргументацию. Но он был и семинаристом, сосредоточенным прежде всего на изучении шариата и законов ислама. Познакомившись с теоретиками «Братьев-мусульман», он попал под влияние трудов Сайида Кутба, некоторые из которых даже перевел на персидский язык.

В молодости будущий лидер видел напряжение во взаимоотношениях между Западом и странами третьего мира, а после иранской революции и опыта взаимодействия с США такое видение только укрепилось. Он пришел к выводу, что Вашингтон твердо намерен низложить Республику Иран, а все остальное, о чем говорят американские официальные лица, – не более чем дымовая завеса. Хаменеи до сих пор уверен, что американское правительство вынашивает планы смены режима в Иране – будь то путем внутреннего переворота, демократической революции, экономического давления или вооруженного вторжения.

Хаменеи критически относится к либеральной демократии и считает, что капитализм и Запад ждет неизбежный упадок. Он полагает, что Вашингтону в целом присуща исламофобия. Вместе с тем Хаменеи нельзя назвать антизападником или антиамериканистом на уровне инстинктов или рефлексов. Он не считает, что Соединенные Штаты и Запад виновны во всех проблемах мусульманского мира, что их необходимо физически уничтожить, или что Корана и шариата в принципе вполне достаточно для удовлетворения всех потребностей современного мира. В науке и прогрессе он видит «истину западной цивилизации» и хочет, чтобы иранский народ овладел этой истиной. Его не назовешь оголтелым, иррациональным или безрассудным фанатиком, который искал бы поводы для агрессии. Однако глубоко укоренившиеся воззрения и непреклонность лидера означают, что любые переговоры с Западом будут трудными и затяжными, и улучшение отношений между Ираном и Америкой должно быть частью всеобъемлющей сделки, предполагающей серьезные взаимные уступки.

ПОРТРЕТ ВЫСШЕГО РУКОВОДИТЕЛЯ В МОЛОДОСТИ

Чтобы понять мировоззрение Хаменеи, нужно для начала познакомиться с историей вмешательства США в Иране. В 1953 г. администрация Дуайта Эйзенхауэра помогла осуществить заговор против демократически избранного правительства Мохаммеда Мосаддыка. Вашингтон был главным спонсором авторитарного режима шаха Резы Пехлеви вплоть до его низложения в 1979 году. Это сплотило всех противников режима; оппозиция шаху шла рука об руку с противостоянием Соединенным Штатам, поскольку шах считался жандармом Вашингтона.

На момент революции Хаменеи исполнилось 40 лет. До этого он был студентом семинарии и духовным деятелем, но имел дело не только с узкими религиозными кругами. На встрече с улемами (мусульманскими богословами) и молодыми священнослужителями в мае 2012 г. он поведал: «До революции я тесно общался с интеллектуальной элитой и поддерживал близкие отношения с политическими группировками. Мне нужно было знать, чем они дышат, и со многими я вступал в дискуссии и споры». Он хорошо разбирался не только в религиозных законах, но и в музыке и поэзии, читал романы всемирно известных писателей. Никто из современных «марджа» (старших аятолл) или видных «факихов» (исламских юристов или законников) не был в прошлом таким космополитом.

Благодаря широким контактам со светскими интеллектуалами мнение Хаменеи о Соединенных Штатах становилось все более радикальным, ведь после переворота 1953 г. в этих кругах нарастал антиамериканизм, катализатором которого была поддержка Вашингтоном шаха и его репрессий против диссидентов. В прошлом году на встрече со студентами Тегеранского университета Хаменеи вспоминал: «Интересно отметить, что Америка свергла правительство Мосаддыка, который не проявлял к ней никакой враждебности. Он давал отпор британцам и доверял американцам. Он надеялся на помощь американцев и поддерживал с ними дружеские отношения. Он демонстрировал заинтересованность, а, быть может, и смирение. Но американцы свергли даже такое покладистое правительство… Осуществив переворот и вернув сбежавшего шаха, они стали фактическими властителями нашей страны».

Хаменеи был тесно связан с Джалалом Аль-Ахмедом и Али Шариати, наиболее влиятельными интеллектуалами дореволюционного периода, которые разрабатывали теорию «вестоксикации» (западной отравы, вливавшейся в сознание иранцев). Но наибольшее влияние на Хоменеи оказало другое направление светской интеллектуальной мысли, которое можно охарактеризовать как антиимпериализм.

В оппозиционно настроенных кругах дореволюционного Ирана западная культура и цивилизация не умалялись как модель развития общества, но общее мнение сводилось к тому, что Запад движется к кризису и упадку. Альтернативу видели в странах третьего мира. По словам современника Хаменеи иранского писателя Дарюша Ашури, «третий мир состоит из бедных и колонизированных стран, которые в то же время являются революционными». Иран был вроде бы независим, но колониализм обретал там новые формы, а местные правители служили агентами империализма и защищали свои интересы. Более того, считалось, что западный мир во главе с США закладывает основы для политической и экономической экспансии, уничтожая местные культуры. В таких обстоятельствах легко было понять, что ислам – не просто религия, но и культурно-идеологическое оружие в борьбе против империализма.

В молодости Хаменеи любил романы. Он читал таких иранских авторов, как Мухаммед Али Джамальзаде, Садек Чубак и Садек Хедаят, но стал понимать, что на фоне классиков из Франции, России и Великобритании они выглядят бледно. Он высоко ценит Льва Толстого и Михаила Шолохова, ему нравятся произведения Оноре де Бальзака и Мишеля Зевако, но лучшим романистом он считает Виктора Гюго. В 2004 г. на встрече с руководителями иранского государственного телевидения Хаменеи сказал: «С моей точки зрения, “Отверженные” Виктора Гюго – лучший роман за всю историю литературы. Я читал произведения, написанные очень давно – например, “Божественную комедию” Данте, “Амир Арсалан”, “Тысячу и одну ночь”... но “Отверженные” – это чудо в мире художественной литературы, настоящая жемчужина. Это социология, история, критика, божественное откровение, история любви и человеческих чувств в одной книге».

Хаменеи считал, что литература позволила ему глубже понять реалии западной жизни. «Прочитайте романы некоторых авторов с левыми взглядами, таких как Говард Фаст, – советовал он аудитории писателей и художников в 1996 году. – Или знаменитое произведение Джона Стейнбека “Гроздья гнева”... и посмотрите, что он пишет о положении дел в стане левых и как с ними обращаются капиталисты так называемой центристской демократии». Хаменеи также поклонник «Хижины дяди Тома». В марте 2002 г. он рекомендовал эту книгу высокопоставленным государственным служащим, поскольку она проливает свет на историю Соединенных Штатов: «Не американское ли правительство вырезало коренное индейское население? Не оно ли стерло с лица земли американских индейцев? Не эта ли система и ее прислужники насильно вывезли миллионы африканцев, лишив их родного крова и превратив в рабов? Не эти ли люди увозили в рабство юных сыновей и дочерей Африки, обрекая их на унизительное и страшное существование, и кошмар продолжался много лет! До сего дня одно из самых трагических произведений художественной литературы – “Хижина дяди Тома”... Эта книга все еще актуальна по прошествии 200 лет».СТАНОВЛЕНИЕ ХАМЕНЕИ КАК ИСЛАМИСТА

Но хотя Хаменеи был завсегдатаем светских интеллектуальных кружков в дореволюционном Иране, прежде всего он оставался семинаристом, твердо намеренным добиваться преобразования общества в соответствии с религиозными учениями. И в этом отношении его особенно увлек Кутб, египетский мыслитель, активист и главный теоретик «Братьев-мусульман».

Кутб, казненный режимом египетского президента Гамаля Абдель Насера в 1966 г., пропагандировал идею исламского государства. В книге «Битва между исламом и капитализмом» он писал: «Если хотите, чтобы ислам был средством спасения, надо понять, что эта религия не для собраний в молитвенных домах и даже не для того, чтобы угнездиться в сердцах. Нет, она пришла, чтобы строить жизнь надлежащим образом, созидать прогрессивное и совершенное общество... Если мы хотим, чтобы ислам стал ответом на социальные, этические и другие запросы, решал наши проблемы и указывал путь их преодоления, надо думать о правительстве и его формировании, доводить наши решения до реализации... Ислам без мудрого правительства и мусульманская нация без ислама – бессмыслица».

Идея мусульманского правительства Кутба покоилась на трех столпах: справедливость, равенство и перераспределение богатства. «Истинный ислам, – писал он в книге “Социальная справедливость в исламе”, – освобождает сердца людей, а затем и человеческие общества от страха перед сильными мира сего и их узами».

Идеи Кутба стали основой современного движения салафитов и оказали влияние на таких радикальных исламистов, как Усама бен Ладен и Айман аль-Завахири. Они также импонировали учащимся иранской семинарии. Хаменеи читал труды Кутба и был очарован его личностью. Некоторые из его идей он взял на вооружение и даже перевел на персидский ряд произведений учителя. В предисловии к своему переводу книги Кутба «Будущее этой религии» Хаменеи писал в 1967 г.: «Этот великий и возвышенный автор пытается... познакомить читателя с сущностью веры, а затем красноречиво показывает, что это программа для жизни... и его мировоззрение в конечном итоге сводится к тому, что мировое правление должно находиться в наших руках, а “наше будущее принадлежит исламу”».

Кутб возродил классические мусульманские понятия, такие как «Дом ислама» и «Дом войны», но вдохнул в них новый смысл: «Существует только один Дом ислама – тот самый, в котором было основано мусульманское государство. Там правит Божий шариат, там применяются Божественные наказания, и там мусульмане поддерживают друг друга. Все, что вне этого дома, является Домом войны, и отношения мусульман с этим миром – либо война, либо мир на основе договора с его правителями».

Кутб также помог Хаменеи сформировать представление о Соединенных Штатах как о распутном обществе – сам он пришел к такому мнению во время пребывания в США в конце 1940-х годов. Кутб чувствовал, что американцы готовы взять ислам на вооружение, но не в его истинном, неприкладном воплощении: «В наши дни американцы снова задумываются об исламе. Ислам нужен им для борьбы с коммунизмом на Ближнем Востоке и с мусульманскими странами Азии и Африки... Конечно, ислам, который Америка и западные империалисты со своими ближневосточными союзниками хотят видеть – это не тот ислам, который сражается с империализмом и с абсолютизмом, а тот, что борется с коммунистами. Таким образом, им не нужен правящий ислам, и они совершенно точно не заинтересованы в мусульманском правительстве, поскольку, когда правит ислам, он создает другой тип “уммы” [мусульманское сообщество] и учит государства, что надо быть сильными, отвергнуть империализм и понимать, что коммунисты подобны империалистическим паразитам, и обе эти силы агрессивны и враждебны исламу».

ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ

В первые дни иранской революции, после заявления Вашингтона о готовности принять у себя иранского шаха для лечения, группа радикально настроенных иранских студентов захватила посольство США в Тегеране и удерживала его обитателей в качестве заложников, спровоцировав новый кризис в отношениях. Не все члены новой правящей элиты знали об этом замысле или были с ним согласны. По словам бывшего президента Али Акбара Хашеми Рафсанджани, ни он, ни Хаменеи не поддерживали акцию: «Аятолла Хаменеи и я находились в Мекке, когда ночью по радио услышали о захвате заложников в американском посольстве. В это время мы были на крыше нашего дома, готовясь ко сну. Новость нас шокировала, поскольку мы не ожидали такого поворота событий. Не в том заключалась наша политика. Даже сразу после победы революции, когда политические группировки выкрикивали антиамериканские лозунги, официальные лица помогли американцам, находившимся в Иране, вернуться на родину в безопасности. Многие из них даже вывезли свое имущество. Когда вооруженная группировка напала на американское посольство и оккупировала его, представитель переходного правительства урегулировал эту проблему. Таким образом, понятно, что ни революционный совет, ни переходное правительство не склонно предпринимать таких мер».

Но после того как Хомейни поддержал захват посольства, другие правители Исламской Республики последовали его примеру. В апреле 1999 г. Хаменеи вспоминал: «Вместе с господином Хашеми и еще одним человеком я встретился с имамом [Хомейни], приехав в Кум из Тегерана. Мы спросили: “Как нам быть с этими шпионами? Оставлять или не оставлять их?” В переходном правительстве царит сумятица по этому поводу, так как никто не знает, что с ними делать. Когда мы зашли к имаму, наши друзья объяснили ситуацию и рассказали, о чем вещают зарубежные радиостанции, что говорит Америка, что сообщают наши официальные лица; он задумался, а потом ответил в форме вопроса: “Вы боитесь Америки?” Мы сказали “нет”. “Тогда оставьте заложников”».

Во время пребывания на посту Высшего руководителя Хаменеи всегда одобрял захват. Революционные режимы часто поддерживают отношения с бывшими колониальными державами и в результате страдают, доказывал он. В случае Ирана захват посольства помог исключить такую возможность. «То, как мы поступили с логовом шпионов [так революционеры называли посольство США], отрезало нить, связывавшую революцию с Америкой», – отметил он в речи 1993 года. Захват посольства, сказал он, «был великой и ценной услугой нашей революции».

Хомейни назначил Хаменеи членом Совета исламской революции, и до избрания на пост президента республики в 1981 г. тот служил заместителем министра обороны и исполнял обязанности председателя Корпуса стражей исламской революции, а также представителя Хомейни в Верховном совете обороны. Работа в сфере безопасности сводила его лицом к лицу с реальной, прагматичной политикой Вашингтона. В августе 1980 г. Саддам Хусейн совершил вооруженное нападение на Иран, пытаясь воспользоваться дезорганизацией нового режима. Все еще уязвленные падением шаха и продолжающимся кризисом с заложниками, Соединенные Штаты отказались критиковать действия Багдада. Сначала они защитили его от порицания в ООН, а затем фактически поддержали военные действия против Ирана. К концу 1980-х гг. армия США все чаще участвовала в прямых стычках с Ираном, включая нападение на нефтедобывающие платформы в Персидском заливе в 1987 г. и уничтожение иранского пассажирского самолета в 1988 году.

В 1987 г. Хаменеи совершил свою единственную до сих пор поездку в Соединенные Штаты. В качестве президента Исламской Республики он участвовал в Генеральной ассамблее ООН. В своей речи Хаменеи проанализировал отношения между Тегераном и Вашингтоном: «Это черная, горькая и кровавая страница в истории нашей страны, которая сталкивалась с самыми разными проявлениями враждебного отношения и злобы со стороны американского режима. Американский режим виновен в поддержке диктатуры Пехлеви на протяжении 25 лет, невзирая на все преступления, которые тот совершил против иранского народа. Расхищение нашего национального богатства с помощью шаха, активное противодействие революции в последние месяцы его правления, поддержка жестокого подавления демонстраций, в которых участвовали миллионы наших граждан, саботаж революции самыми разными способами в первые годы после ее победы, провокационные связи американского посольства в Тегеране с контрреволюционными элементами, помощь заговорщикам, планировавшим государственный переворот, а также террористическим и контрреволюционным элементам за пределами страны, блокирование иранских финансовых счетов и недвижимости и отказ передавать товары, оплата за которые давно получена, возвращать активы, которые шах похитил у нашей страны и разместил на своих именных счетах в американских банках, стремление навязать другим странам экономическое эмбарго и создать единый фронт против нашего государства, неприкрытая и действенная поддержка Ирака в войне с нами и, наконец, бандитское вторжение в Персидский залив, поставившее под угрозу безопасность и мир в регионе – все это лишь малая часть обвинений, которые наша страна выдвигает против Соединенных Штатов».

В речи, произнесенной в следующем году, он рассказал о случае, произошедшем во время пребывания в Нью-Йорке: «Высокопоставленный чиновник одной европейской страны подошел ко мне познакомиться и сказал: “Вам следует, наконец, решить свои проблемы с Америкой!” Они думали, что если я прибыл в Нью-Йорк и нахожусь в Америке, им, возможно, удастся испечь свой хлеб в этой печи. Я сказал: “Это невозможно. Я приехал в ООН, чтобы вести диалог с народами мира, но это не имеет ничего общего с США. С Америкой у нас другие счеты, и это совсем другая история”».ОТ ХОМЕЙНИ К ХАМЕНЕИ

Став Высшим руководителем, Хаменеи конкретизировал свои взгляды на политику в отношении Соединенных Штатов. Теперь он придерживается четкой и простой позиции: западные государства во главе с Вашингтоном желают свергнуть правительство Исламской Республики и уничтожить исламскую революцию, как они сделали это с Советским Союзом.

На встрече с членами иранского правительства в 2000 г. он изложил это так: «Американцы разработали всеобъемлющий план развала исламского республиканского устройства… Его можно назвать точной копией или реконструкцией плана по уничтожению Советского Союза». Хаменеи отметил, что крах СССР во многом объяснялся внутренними обстоятельствами, такими как бедность, репрессии, коррупция, а также межэтнические трения и столкновения. Но американцы воспользовались ими, чтобы довести советское государство до полного краха и распада – отчасти манипулируя средствами массовой информации и организуя «культурное вторжение», а отчасти используя политическое и экономическое давление. Но эта стратегия не сработает в Иране, утверждал он, потому что Исламская Республика – не Советский Союз, не в последнюю очередь потому, что в отличие от коммунизма ислам – не новая, недавно принятая идеология, навязанная правящей партией после победы в гражданской войне. Более того, у Ирана была длительная история единой государственности. Ее становление происходило не за счет империалистической экспансии и завоевательных войн на протяжении последних веков, как в случае Российской империи и ее советской наследницы. Он также отметил, что Исламская Республика образовалась в результате общенародной революции и опирается на солидную духовно-религиозную легитимность.

Хаменеи считает, что ряд мер позволит не допустить, чтобы Исламскую Республику постигла участь СССР. Во-первых, необходимо вычислять и контролировать потенциальных политических мятежников – иранских аналогов Бориса Ельцина. Во-вторых, нужно ясно и внятно говорить о планируемых преобразованиях, чтобы они не были превратно поняты или истолкованы. Реформы и прочие меры «должны осуществляться под руководством мощного и сдерживающего центра, чтобы они не вышли из-под контроля». В-третьих, нельзя позволять средствам массовой информации вести подрывную деятельность. И, в-четвертых, важно противодействовать попыткам вмешательства внешних держав, таких как Соединенные Штаты и Израиль.

Хаменеи также считает, что США, Запад в широком смысле и Израиль хотят использовать выборы в различные органы государственного управления Ирана (городские советы, законодательное собрание, судебно-исполнительные органы, экспертную ассамблею) для того, чтобы с помощью «внутренних союзников» создать ситуацию «двойного суверенитета». Согласно Хаменеи, их цель – посеять рознь между Высшим руководителем и избираемыми представителями власти. Подобно тому как британцы, у которых когда-то были абсолютные правители, со временем превратили королевский престол в чисто церемониальный институт, так и враги Ирана хотят превратить абсолютное правление «факиха» или «попечение правоведов» в бессмысленную формальность.

Главный стратег иранских реформ Сайед Хаджариан использовал концепцию двойного суверенитета в качестве аналитического инструмента для описания меняющегося баланса сил в Иране после победы Мохаммеда Хатами на президентских выборах в мае 1997 года. В ответ в марте 1999 г. лоялисты Хаменеи совершили покушение на Хаджариана. Он выжил, но с тех пор парализован. Хаменеи упомянул концепцию двойного суверенитета в публичной речи 2004 г. (последний год пребывания у власти администрации Хатами), охарактеризовав ее как подрывную идеологию: «Вы слышали лозунг “двойной суверенитет”! Некоторые неразумные люди даже повторяют его внутри страны. Двойной суверенитет не просто нежелателен: это вредный и смертоносный яд! Это то, чего так хотят враги Ирана».

После президентских выборов в июне 2009 г. сотни тысяч людей высыпали на улицы Тегерана, протестуя против искажения итога выборов. Когда волна демонстраций прокатилась по всей стране, Хаменеи в пятничной молитве сравнил эти протесты с «цветными революциями» – в частности, в Грузии – которые, по его мнению, были инициированы американцами и англичанами. Хаменеи подчеркнул, что американские и европейские государственные деятели ужесточили риторику: после того как волна протестов прокатилась по Тегерану, они сбросили маски и показали свое «истинное лицо».

В июне 2011 г. Хаменеи назвал протесты, получившие название «зеленого движения», продолжением политики по смене режима, которую проводят Соединенные Штаты и их союзники, и противопоставил ее истинной революции, приведшей к образованию Исламской Республики: «Революция, не способная в век обольщения защитить себя от различных попыток политических или военных переворотов и других подобных действий, нежизнеспособна. Наша революция жива, потому что защищает себя, превозмогает трудности и побеждает. Это определенно так, и вы имели возможность убедиться в этом после протестов 2009 года».

Частая тема высказываний Хаменеи – внешние угрозы Исламской Республике и способность режима противостоять им. США и западный блок, утверждает он, хотят изменить политическое устройство Ирана. Они уже пытались по-разному это сделать, включая иракское вторжение 1980 г., манипулирование межэтническими трениями и экономические санкции. В августе 2010 г. он заявил: «Они хотят низложить революцию, и одно из важных средств, используемых с этой целью, – экономические санкции. Они заявляют, что санкции не нацелены против иранского народа, но они лгут! Санкции призваны истощить иранский народ и заставить его признать: “Мы находимся под давлением санкций из-за политики Исламского республиканского государства”. Они хотят обрубить связи между иранским народом и исламским республиканским устройством нашего общества. В этом истинная цель санкций».

Хаменеи неоднократно утверждал, что декларируемое обоснование политики США призвано замаскировать более зловещие мотивы. В августе 2011 г. он резко отрицал связь санкций с проблемой ядерной энергетики: «Они лгут... Вспомните, что первые санкции против нашей страны были введены в то время, когда ядерной проблематики вовсе не существовало... Таким образом, цель врага – повергнуть и растоптать Исламскую Республику».

В обоснование своих аргументов Хаменеи напоминает о двух неудачных попытках Ирана достичь компромисса с Соединенными Штатами. Первая предпринята во время президентства Хатами, когда правительство в качестве жеста доброй воли на два года приостановило программу обогащения урана. Хаменеи считает, что западные правительства были заинтересованы не в укреплении доверия, а только в том, чтобы обогащение урана прекратилось раз и навсегда. Приостановка не принесла Ирану никаких дивидендов – санкции не сняли, замороженные в США иранские активы не разморозили, и Иран ровным счетом ничего не получил. В речи, произнесенной в январе 2008 г., Хаменеи отметил: «Сегодня, когда кто-то подходит к нам и говорит: “Сэр, приостановите ядерную программу на какое-то время”, мы отвечаем: “Мы уже приостанавливали ее на целых два года!” И что мы от этого выгадали?.. Со своей стороны мы понимали, что это временная мера, что программа приостанавливается, но не ликвидируется, и что это жест доброй воли с нашей стороны. Затем, когда мы заговорили о возобновлении работ, в западных СМИ поднялась истерика, в политических кругах также царило смятение. Они говорили: “Горе нам! Иран хочет разморозить ядерную программу!” Наконец, они сказали: “Временной приостановки недостаточно; надо полностью отказаться от ядерного проекта”. Мы и так уже пошли на уступки. Правительство Хатами согласилось на условия Запада. Но это отступление не дало нам никаких положительных результатов, за исключением того, что мы вынесли из этого важный урок для себя. Мировая общественность также извлекла для себя важный вывод... Я сказал, что если этот процесс добавления новых требований продолжится, я вмешаюсь. И я вмешался, сказав, что нам надо переходить в наступление [и продолжить обогащение]».

Затем Хаменеи напомнил, что, несмотря на готовность Хатами к компромиссу, его добрые слова в адрес американцев, сотрудничество в борьбе с «Талибаном» и на последующих переговорах в Бонне о создании проамериканского правительства в Афганистане, Джордж Буш включил Иран в пресловутую «ось зла».

Второй опыт, на который он ссылается, – это решение Ливии в 2003 г. отказаться от ядерных амбиций, что, однако же, не помешало насильственному свержению Муаммара Каддафи при военном участии НАТО. «Хотя Каддафи был склонен вести антизападную политику в первые годы пребывания у власти, – сказал Хаменеи в ежегодной новогодней речи в марте 2011 г., – в последующие годы он оказал Западу большую услугу... Этот джентльмен свернул ядерную программу... отдал ее западным представителям и сказал: “Забирайте ее” [И несмотря на это, его свергли]».

Хаменеи подозревает, что если бы Иран закрыл все свои ядерные объекты, предоставил их для международного контроля и инспекций, западные правительства просто «прикарманили» бы эти уступки и подняли другие вопросы, такие как терроризм, права человека или Израиль – очередные предлоги для давления и стремления сменить режим. С точки зрения Хаменеи, когда речь заходит о ядерном оружии, примеры Ирака и Ливии учат одной простой вещи: как только Саддам и Каддафи сделали свои объекты доступными для западных инспекций, они лишились ядерного оружия, в итоге на них напали, свергли и убили. Серьезные компромиссы со стороны Тегерана на ядерном фронте без существенных уступок Запада, считает он, могут привести к аналогичным последствиям для иранского режима.СВЯТЫНИ

Еще одна важная проблема для Хаменеи – это действия, которые он считает оскорблением ислама. После объявления о возможном сожжении Корана пастором из Флориды в 2010 г. Хаменеи в одном из своих выступлений спросил: «Что и кто стоит за этими злодеяниями?». «Тщательное изучение данного злодеяния, совершенного параллельно с преступными действиями в Афганистане, Ираке, Палестине, Ливане и Пакистане, не оставляет сомнений, что планирование и оперативное командование находятся в руках гегемонистской системы и сионистских центров, которые оказывают наибольшее влияние на американское правительство, его военные ведомства, службы безопасности, а также британское и европейское правительства».

Точно так же в 2012 г. после выхода фильма «Невинность мусульман» Хаменеи заявил, что считает американское и израильское правительства «главными подозреваемыми в совершении этого преступления». Он сказал, что «если бы они прежде не поддерживали звенья этой гнилой цепи – Салмана Рушди, датского карикатуриста, американского пастора, сжигающего Коран, – и не заказывали бы десятки антимусульманских фильмов у клик, связанных с сионистскими капиталистами, дело не дошло бы до этого тяжкого и непростительного преступления».

В то же время он пытается избегать интерпретации этой проблемы как конфликта между исламом и христианством. «Цель действий, вызывающих ярость мусульман (сожжение Корана), – доказывал он в сентябре 2010 г., – спровоцировать христианские общества на конфронтацию с исламом и мусульманами, придать этому инциденту религиозную окраску и вызвать религиозное рвение». Но «мы должны понимать, – сказал он, – что это не имеет ничего общего с церквами или христианством. Марионеточные провокации нескольких сумасбродных и продажных священнослужителей – не повод обвинять всех христиан и их духовенство. Мы, мусульмане, никогда не совершим подобное кощунство в отношении святынь других религий. Наши враги и заговорщики, стоящие за этими безумными провокациями, хотят посеять рознь и вражду между мусульманами и христианами, но Коран велит нам занимать совершенно противоположную позицию в этом вопросе».

УПАДОК ЗАПАДА

Хаменеи не отрицает поразительного прогресса Запада на протяжении прошлого столетия. В июне 2004 г. он сказал: «В Америке вы видите апофеоз материалистической цивилизации с точки зрения науки, богатства, военной мощи, а также политических и дипломатических усилий. Он принимает западную науку и технологии и сетует на то, что деспотичные режимы в Иране и других государствах развивающегося мира виновны в том, что эти страны отстали в развитии. Хаменеи восхищается некоторыми аспектами западных обществ. Например, на встрече с молодежью и работниками культуры в прикаспийском городе Рашт в 2001 г. он сказал: «У европейцев есть одно хорошее качество: готовность рисковать. Это главный источник их успехов... Другие достоинства – упорство и готовность много работать для достижения цели... Величайшие и талантливейшие западные изобретатели и ученые долгие годы упорно трудятся где-нибудь на чердаке и что-то открывают. Когда читаешь их биографии, видишь, как им было нелегко... Это хорошая часть западной культуры».

«Западная культура, – отметил он во время дискуссии с иранской молодежью в феврале 1999 г., по случаю годовщины революции, – это сочетание прекрасного и уродливого. Разумный народ и отдельные люди позаимствуют все хорошее и добавят это к своей культуре, чтобы тем самым обогатить ее, и отвергнут все плохое». Однако он считает, что мусульманская цивилизация стоит выше, поскольку западная слишком материалистична. «Запад все видит лишь в одном измерении, и для него важно только материальное благосостояние», – сказал он на недавней встрече с молодежью, посвященной социально-экономическому развитию.

С точки зрения Запада, «прогресс измеряется прежде всего накоплением богатства, научными достижениями, новыми технологиями и военной мощью... но, согласно мусульманской логике, прогресс имеет также другие измерения: прогресс в науке, правосудии, общественном благополучии, экономике, международном величии и статусе, политической независимости, в молитве и приближении к Богу – иными словами, у прогресса имеется духовный, божественный аспект».

Хаменеи – не поклонник либеральной демократии. Он доказывает, что предполагаемая ею мажоритарная легитимность подрывается тем, что фактически западные правительства получают лишь небольшую долю голосов имеющегося электората. Более того, либеральные демократии, такие как США, неоднократно нарушали собственные принципы, поддерживая деспотичные правительства в других странах, и даже способствовали свержению демократических режимов (например, в 1953 г. в Иране). Он считает, что либерально-демократические правительства заинтересованы в том, чтобы править миром, распространяя глобализацию как путь к американизации и нападая на страны, которые им не нравятся (такие как Афганистан и Ирак).

У Исламской Республики своя форма демократии, уверен Хаменеи, которая уходит корнями в религию. «Основы религиозной демократии отличаются от основ западной, – доказывал он в июне 2005 г. в речи по случаю годовщины смерти Хомейни. – Религиозная демократия – фундамент, за который мы проголосовали. Это не просто договор, ибо она зиждется на божественных правах и обязанностях человека. У всех людей есть право голоса и право на самоопределение. Это то, что придает смысл выборам в Исламской Республике. В Иране гораздо более совершенная и глубокая форма государственного управления, чем западная либеральная демократия, поскольку наша демократия имеет более глубокие корни».

По мнению Хаменеи, либеральная демократия в действительности не дает свободы, но связана с доминированием, агрессией и империализмом, что делает ее неприемлемой. «Мы верим в демократию, – сказал он на встрече с представителями ополчения “Басидж” на северо-западе Ирана в октябре 2011 года. – Мы верим в свободу, но не принимаем либеральную демократию... Мы не хотим обозначать этим термином нашу чистую, здравую и праведную форму демократии. Мы говорим о мусульманской демократии или об Исламской Республике». Однако, несмотря на критику либерализма, Хаменеи не запретил перевод на персидский язык и издание произведений таких либеральных авторов, как Карл Поппер, Милтон Фридман, Рональд Дворкин, Исайя Берлин, Джон Роулз, Ричард Рорти, Марта Нуссбаум, Роберт Патнам, Амартья Сен и многих других.

Хаменеи считает, что западные правительства и капитализм в целом страдают от неизлечимых структурных проблем и идут к неизбежному упадку. В июне 1992 г., обращаясь к паломникам, отправляющимся в Мекку, он сказал: «Западный капитализм по горло увяз в гуманитарных проблемах. Несмотря на накопление сказочного богатства, он не способен создать общество социальной справедливости. Недавние мятежи чернокожих в Америке показали, что американская система несправедлива не только по отношению к народам Азии, Африки и Латинской Америки, но и к собственным гражданам. Она отвечает на протесты насилием и репрессиями точно так же, как это делают диктаторы в некоторых других странах. Коммунистический лагерь развалился и канул в Лету, но его главный конкурент, капиталистический лагерь... подверженный высокомерию, особенно после исчезновения своего могущественного соперника, тоже исчезнет рано или поздно».

Финансовый кризис, начавшийся в 2008 г., по мнению Хаменеи, свидетельствует о справедливости прогнозов относительно перспектив Запада. Он расценил протестное движение «Оккупируй Уолл-стрит» как начало серьезного кризиса капитализма. «Участники многотысячных демонстраций в Нью-Йорке, – отметил он на большом собрании в городе Керманшах в октябре 2011 г., – держат плакат, на котором написано: “Мы составляем 99% населения”. Другими словами, 99% американского народа, подавляющее большинство, находятся во власти одного процента угнетающей их элиты... Сегодня капиталистическая система полностью изжила себя. Возможно, пройдут годы, прежде чем последствия этой безысходности приведут капитализм к концу, но кризис на Западе начался нешуточный».

С точки зрения Хаменеи, всемирная история «поворачивает за угол», и «для всего мира уже забрезжила заря нового века». Марксистская, либеральная и националистическая идеологии утратили притягательность, и только ислам остается привлекательным для широких масс. «Арабская весна» или, как он ее называет, «исламское пробуждение» – это прелюдия к всемирному восстанию против Соединенных Штатов и международного сионизма. И хотя привычный материалистический расчет исключает такой исход или сценарий как маловероятный, это станет реальностью благодаря божественному Провидению. Хаменеи считает выживание Исламской Республики в условиях более чем тридцатилетней конфронтации с оппонентами доказательством этой небесной поддержки и рассчитывает на нее в будущем. Он верит, что ход истории приведет к победе духовных и божественных ценностей в мире. Вопреки диагнозу Макса Вебера, согласно которому современная наука освободила мир и власть от иллюзий, Хаменеи в своем подходе к политике по-прежнему полагается на эзотерические понятия и Божественные сущности. Он хочет вернуть людям иллюзию надежды на лучшее мироустройство.О ПЕРЕГОВОРАХ

В августе 1989 г., через два месяца после избрания Высшим руководителем, Хаменеи обратился к Соединенным Штатам со следующим заявлением: «До тех пор пока американская политика будет основана на лжи, обмане, двуличии, продолжит поддерживать гнилые режимы типа израильского и увековечивать угнетение слабых и бедных народов, и до тех пор, пока преступления американских правителей, которые сбили пассажирский самолет и незаконно удерживают собственность Ирана, не изгладятся в памяти нашего народа, у нас не будет возможности вести переговоры с американским правительством или устанавливать с ним дипломатические отношения».

В следующем году, на встрече с группой студентов по случаю годовщины захвата американского посольства, он объяснил подробнее: «Те, кто думает, что мы должны вести переговоры с... Америкой, либо простаки, либо запуганные люди... Будут ли все проблемы решены, если мы просто сядем за стол переговоров с американскими политиками? Конечно, нет. Переговоры с Америкой предполагают торг. Что может Исламская Революция предложить Америке, чтобы получить что-либо взамен?.. Вы знаете, что им нужно? Именем Бога, Америку ничто так не расстраивает, как то, что иранский народ твердо стоит на позициях ислама, притом на позициях чистого ислама, который принес нам Мохаммед. Америка хочет, чтобы вы поколебались в своей вере, она хочет лишить вас гордости за свою страну. Вы к этому готовы?»

Спустя 17 лет, в декабре 2007 г., на встрече со студентами в городе Язд он вернулся к этой теме: «Одно из оснований нашей внешней политики – прекращение отношений с Америкой. Но мы никогда не заявляли, что они прерваны навеки. Нет, у нас нет повода навсегда обрубить связи с каким-либо государством... Но отношения с Америкой нам вредят. Во-первых, установление отношений не снизит опасность, исходящую от Америки. США напали на Ирак, хотя между ними существовали дипломатические отношения... Во-вторых, американцы рассматривают дипотношения как способ влияния на определенные слои иранского общества... Им нужна база, которой сегодня у них нет. Они хотят, чтобы их офицеры разведки беспрепятственно разъезжали по Ирану... Некоторые люди утверждают, что отсутствие дипломатических отношений с Америкой наносит ущерб нашему государству. Нет, джентльмены, это для нас благо. В тот день, когда такие отношения будут нам выгодны, я первый выступлю за то, чтобы их установить».

В августе 2010 г., на встрече с высокопоставленными чиновниками администрации Махмуда Ахмадинежада, Хаменеи предложил свое толкование «двух последних переговоров с Соединенными Штатами; в том числе относительно иракской проблематики». Переговоры последовали после того, как Ахмадинежад заявил, что готов вести диалог с США. Хаменеи описал свое понимание американского переговорного стиля: «Когда у американцев нет сильных аргументов, приемлемых и логичных, они прибегают к запугиванию и давлению. Но, поскольку Исламскую Республику запугать невозможно, они в одностороннем порядке объявляют о конце переговоров! Прекрасно, но что это за переговоры? Два раза мы сталкивались с подобным подходом. Поэтому, когда такие люди, как господин президент [Ахмадинежад], говорят, что готовы к переговорам, я говорю: да, мы готовы, но не с Соединенными Штатами. Причина в том, что Америка не вступает в диалог как честный и открытый переговорщик; она вступает в переговоры с позиций сверхдержавы... Пусть они сначала откажутся от угроз, от санкций и не настаивают на том, что переговоры должны завершиться конкретным итогом. Тогда можно будет поговорить».

В феврале 2013 г. на конференции по безопасности в Мюнхене американский вице-президент Джозеф Байден сказал, что, пытаясь не допустить появления у Ирана ядерного оружия, США ввели «самые жесткие санкции в истории», а иранские лидеры наказывают свой народ через экономические лишения и международную изоляцию. Байден указал, что у дипломатии все еще есть шанс, но что прямые переговоры возможны лишь при «серьезном настрое иранского руководства и Высшего руководителя Ирана». Хаменеи ответил быстро и прямо. В своей речи перед командованием иранскими ВВС он сказал, что после избрания Барака Обамы на выборах 2008 г. иранское руководство обещало непредвзято оценить поведение новой американской администрации, а затем принять решение. Но каковы были итоги первого срока Обамы? Вашингтон поддержал «внутриполитическое восстание» («зеленое движение»); он ввел против Ирана жесткие санкции, которые, как сказала госсекретарь Хиллари Клинтон, призваны раздуть народное восстание против Исламской Республики; режим Обамы «не замечал» покушения на иранских ядерщиков, совершаемые Израилем, и, возможно, даже одобрял убийства, и поддерживал в Сирии тех же террористов, которых США свергли в Афганистане в 2001 году. Затем Хаменеи прокомментировал призыв Байдена к переговорам: «Кому вы пытались досадить санкциями? Вы хотели парализовать иранский народ? И в этом ваша добрая воля?.. Я не дипломат, а революционер, привыкший изъясняться без обиняков... Дипломаты говорят одно, а имеют в виду что-то другое. Мы говорим честно и понятно... Переговоры имеют смысл, когда другая сторона проявляет добрую волю… Когда вы сами говорите “давление и переговоры”, это никак друг с другом не сочетается. Вы наставляете на иранский народ ружье со словами: “Вступайте в переговоры или мы выстрелим”... Вам следует знать, что иранский народ этим не запугаешь».

Хаменеи утверждал, что Исламская Республика была готова к прямым переговорам с Вашингтоном, но выдвинула несколько условий. Хаменеи хочет, чтобы Вашингтон отказался от того, что он считает попытками свержения правительства Исламской Республики, вступал в переговоры в духе равенства и взаимного уважения и отказался от попыток давления с помощью военных угроз и экономических санкций. Он утверждает, что, вопреки словам Байдена, мяч на американской стороне.

Хаменеи отрицает, будто главные разногласия – это ядерная программа Ирана. «Если бы мы хотели изготовить ядерное оружие, – сказал он в феврале прошлого года, – то как бы вы могли этому помешать? Мы не хотим производить ядерное оружие. Не потому, что это расстроит Америку, а по собственному убеждению. Мы считаем, что ядерное оружие – это преступление против человечества и человечности, и оно не должно производиться, а существующие ядерные арсеналы необходимо уничтожить. Если бы мы так не считали и решили производить ядерное оружие, ни одна держава не смогла бы нам помешать, точно так же как никто не смог остановить в свое время Индию, Пакистан или Северную Корею». Он утверждает, что ключ к успеху – в изменении общего подхода Вашингтона, который считает, что ему все чем-то обязаны. «Американцы должны подтвердить свои добрые намерения и продемонстрировать, что не заинтересованы в запугивании партнеров. Если они проявят такое отношение, то увидят, что иранский народ ответит тем же».

Ежегодно Хаменеи произносит свою главную речь в Мешхеде в первый день весны, когда иранцы празднуют Новый год. В этом году его выступление поразило кажущимся смягчением позиции. Впервые, привычно заявив об отсутствии у него оптимизма по поводу прямых контактов с Соединенными Штатами, он добавил примечательную фразу: «Но я не против них». Отметив, что Вашингтон, похоже, не склонен завершать ядерные переговоры и решать проблему, он тем не менее сказал, что решение конфликта «очень близко и просто». Единственное требование Ирана – признание его права на обогащение урана в мирных целях; иными словами, снять озабоченность иностранцев «очень просто». «Они могут положиться на правовое регулирование Международного агентства по ядерной энергии; с самого начала мы со своей стороны не были против внедрения этих стандартов и правил».

Примечательно изменение тона политического дискурса, присущего Высшему руководителю на протяжении трех прошедших бурных десятилетий. Он отказался от чисто идеологических клише, восприятия Запада, «мирового высокомерия» и США как монолитной точки отталкивания и взял на вооружение более тонкое представление о Западе как о сложной социальной реальности. Теперь он считает, что Запад не только отличает стремление к беспощадной рыночной конкуренции, капиталистической эксплуатации и внешнеполитической экспансии, но ему принадлежат и шедевры искусства, литературы, научно-технический прогресс, готовность идти на риск и реформировать государственные институты, а также религиозное и духовное разнообразие. Агрессивная риторика в отношении Соединенных Штатов как олицетворения зла и врага, с которым наивно пытаться вступать в какие-либо переговоры, уступила место более умеренной, которая признает США потенциальным собеседником для обсуждения условий переговоров по таким вопросам, как ядерная программа и безопасность в Ираке. Похоже, что в глазах Хаменеи Соединенные Штаты эволюционировали из чудовищного, абсолютного зла в могущественную державу в регионе, внутриполитическая система которой страдает от болезненных последствий двух неудачных военных авантюр на Ближнем Востоке.

ЧТО ДАЛЬШЕ?

Принимая во внимание, что Хаменеи контролирует иранскую политику и крайне подозрительно относится к намерениям США, улучшение отношений между странами – трудноосуществимая задача, особенно если Соединенные Штаты не откажутся от традиционной политики постоянного ужесточения санкций. Тем не менее улучшение отношений не есть нечто невозможное с учетом того, что наиболее важные интересы двух стран могут совпадать.

Хаменеи должен осознать, что Вашингтон не намерен во что бы то ни стало свергать существующий в Исламской Республике политический режим, а Соединенным Штатам нужно понять, что иранский ядерный проект носит мирный характер, Иран не будет блокировать доступ к энергетическим ресурсам и морским путям в регионе, а Израиль может наслаждаться миром и безопасностью в пределах границ, признанных международным сообществом (которые, как некоторые все еще надеются, будут определены после окончательного урегулирования всех проблем с палестинцами). Иран может убедить западные правительства в мирном характере своего ядерного проекта, если сделает его прозрачным, а также ратифицирует и внедрит Дополнительные протоколы МАГАТЭ о мерах, исключающих дальнейшее распространение ядерного оружия в обмен на гарантированное право обогащать уран в рамках Договора о нераспространении. В свою очередь, Запад может убедить Иран, что не ставит перед собой цели свержения или изменения иранского режима, если примет реальные практические меры в обмен на обещание Ирана стремиться к обеспечению безопасности и мира в Персидском заливе и на Большом Ближнем Востоке. Эти шаги необходимы и для того, чтобы добиться существенного прогресса на ядерном фронте.

Вашингтону следует отказаться от экономических санкций, которые наносят ущерб широким слоям населения, а не только и даже не столько государственным чиновникам, против которых они вроде бы направлены. Это касается не только Ирана, но и других стран, и означает, что внешние державы и, в частности, Соединенные Штаты несут ответственность за повсеместную безработицу, галопирующую инфляцию и рост бедности. В этих обстоятельствах все больше семей из среднего класса будут пополнять ряды бедноты, и все больше детей будут становиться жертвами недоедания, болезней и насилия. Ежедневное выживание станет главной заботой широких слоев населения, а проблемы демократизации общества и соблюдения прав человека отойдут на задний план, и социальная ткань иранского общества начнет распадаться изнутри. Именно такое случилось в Ираке в 1990-е годы. Это вовсе не то, чего добиваются Соединенные Штаты.

Со своей стороны, Хаменеи должен согласиться с тем, что в долгосрочной перспективе единственный способ сделать Исламскую Республику по-настоящему сильной и устойчивой – легитимировать режим посредством свободного народного голосования. У Советского Союза была самая большая в мире армия и тысячи ядерных боеголовок, однако он распался. Даже если западные правительства официально откажутся от любых намерений осуществить смену режима в Иране, внутриполитические проблемы не удастся в полной мере решить без установления демократии, подлинной свободы и соблюдения прав человека.

Если администрация Обамы серьезно настроена на решение проблем в отношениях Тегерана и Вашингтона, неплохо разработать дорожную карту, в которой четко и ясно определялись бы проблемы иранского ядерного досье, а также конкретные сроки изучения, разрешения и закрытия одного за другим входящих в него вопросов. Пошаговый прогресс на ядерном направлении следует увязать с пошаговым снятием санкций. Можно настоятельно рекомендовать администрации Обамы придерживаться всеобъемлющего подхода к делам всего региона, чтобы дискуссии по ядерной программе Ирана велись в более широком контексте региональной безопасности с участием всех заинтересованных союзников Вашингтона, дабы у последних не возникало желания торпедировать урегулирование. Это означало бы достижение консенсуса по поводу правил региональной политики, гарантий неприкосновенности границ и отказа от политики смены режима для достижения результатов. Также требуется вывод мирного палестино-израильского процесса из тупика, работа над уничтожением всего оружия массового уничтожения в регионе и поддержка соблюдения прав человека на Ближнем Востоке. Это чрезвычайно трудная задача, но другого пути избежать продолжения или даже эскалации конфликтов в регионе просто не существует. Политика конфронтации со всех сторон в последнее десятилетие только завела ситуацию в тупик и причинила страдания многим людям. Избрание президентом Хасана Роухани продемонстрировало желание иранского народа положить конец эпохе Ахмадинежада и позволяет Ирану и международному сообществу двигаться к более конструктивным отношениям. Эту возможность нельзя упускать.

Акбар Ганджи – иранский журналист и диссидент. C 2000 по 2006 гг. находился в заключении в Тегеране. Его произведения запрещены в Иране.

Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 7 ноября 2013 > № 940436 Акбар Ганджи

Смягчение иммиграционной политики

Конкуренция между штатами вместо всеобъемлющей реформы

Даже если иммиграционную реформу удастся провести через Конгресс, она едва ли остановит приток нелегалов или улучшит положение людей без документов. Необходим другой подход – более гуманный, идущий снизу вверх: пусть штаты конкурируют за нелегальных иммигрантов.

Статья была опубликована в журнале Foreign Affairs, № 6, 2013 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

С тех пор как Конгресс принял в 1986 г. Закон об иммиграционной реформе и контроле, попытки осуществить подобное масштабное реформирование миграционной политики США неизменно проваливались. Однако сегодня, когда республиканцы озабочены низкими результатами среди испаноговорящих избирателей на выборах 2012 г., а многие влиятельные представители партии, включая бывшего губернатора Флориды Джеба Буша, выступают за новый подход, пришло время для всеобъемлющей иммиграционной реформы. Президент Барак Обама был настолько уверен в перспективах проведения закона, что включил его в свое послание Конгрессу в феврале 2012 года. И сейчас Сенат вполне готов предложить нелегальным мигрантам путь к обретению гражданства.

Однако идущий сверху законодательный подход к иммиграции может погибнуть уже в стенах Конгресса, как это произошло в прошлый раз – в 2007 году. Внутриполитические проблемы администрации Обамы в связи со здравоохранением и внешнеполитические из-за Сирии уже бросили тень на перспективы изменений.

Даже если законопроект удастся принять, на практике он вряд ли будет работать лучше, чем закон 1986 года. Последний опирался на идею о том, что наказания, включая санкции против работодателей, укрепление безопасности границ, а также такие меры стимулирования, как увеличение количества легальных иммигрантов и амнистия для нелегалов, уже находящихся в стране, позволит покончить с нелегальной миграцией. Вскоре выявилась иллюзорность подобных планов: предложение об амнистии на время сократило поток нелегальной миграции, но этого оказалось недостаточно, чтобы искоренить ее совсем. Санкции против работодателей и укрепление границ тоже не помогли остановить наплыв нелегалов.

Сегодня проблема искоренения нелегальной миграции стоит гораздо острее, чем в 1986 году. Прежде всего, чтобы новая реформа оказалась плодотворной, ее авторы предложили нелегальным мигрантам длительный процесс легализации вместо незамедлительной амнистии без каких-либо условий. Столкнувшись с этим, значительная часть из почти 11 млн нелегалов, находящихся сейчас на территории Соединенных Штатов, скорее всего предпочтет остаться на незаконном положении, не поверив в отдаленную перспективу предоставления гражданства.

Реформа вряд ли убедит новых нелегальных мигрантов не приезжать в США. Ссылаясь на сокращение случаев задержаний в районе Рио-Гранде, некоторые аналитики утверждают, что поток переселенцев уже сократился, и проблема потеряла актуальность. Это мнение ошибочно. Некорректно рассматривать только территорию вокруг Рио-Гранде, поскольку, согласно исследованию Pew Research Center, проведенному в 2006 г., лишь половина всех нелегальных мигрантов, живущих в Соединенных Штатах, попала в страну посредством незаконного пересечения границы с Мексикой. Кроме того, меньшее число задержаний на границе в основном связано с недавним экономическим спадом, и такое положение дел не продлится долго. Пока зарплаты в Америке будут значительно выше, чем в бедных странах, она останется Меккой для потенциальных иммигрантов, как легальных, так и нелегальных.

Реформа не только не остановит нелегальный приток, но и приведет к драконовским мерам против мигрантов. Чтобы успокоить противников иммиграции, законопроект, разработанный в Сенате, предполагает ужесточение пограничного контроля и выделение на это 40 млрд долларов. Однако по опыту такие меры бесполезны: они не помогают остановить нелегалов, но существенно увеличивают риск для их жизни, поскольку люди будут пытаться пересечь границу более опасными маршрутами при помощи беспринципных контрабандистов, которые могут бросить их посередине пути.

Учитывая эти реалии, стоит прекратить попытки искоренить нелегальную миграцию, потому что они все равно не сработают, и сосредоточиться на политике, обеспечивающую гуманное отношение к мигрантам. Подразумевается введение мер, которые позволят снизить враждебность общества к нелегалам. В первую очередь это отказ от вертикального подхода сверху вниз в пользу конкуренции между штатами за нелегальных мигрантов. Штаты, где законодательство враждебно к приезжим, лишатся возможности использовать их столь необходимый труд, а более гостеприимные окажутся в выигрыше. Результатом станет конкуренция, которая способствует улучшению отношения к незаконным пришельцам значительно больше, чем какие-либо другие меры, идущие из Вашингтона.НЕПРЕОДОЛИМЫЕ ТРУДНОСТИ

Американцы впадают в шизофрению, когда дело касается нелегальной миграции, – никак не могут отдать приоритет правому или левому полушарию мозга. Правое полушарие сочувствует гостям, ибо США основаны иммигрантами. Левое сфокусировано на их нелегальном статусе, который противоречит американскому уважению к законам. Добиться жизнеспособного компромисса между теми, кто хочет вышвырнуть нелегалов из страны, и теми, кто готов их принять, всегда невероятно сложно. Как отмечает историк Мэй Нгаи, в 1920–1930 гг. иммиграционная политика была такой же противоречивой, как сейчас, а сторонники депортации конфликтовали с проиммигрантскими группами.

Еще больше усложняет ситуацию развитое у американцев чувство справедливости. Либералы призывают Конгресс предложить нелегалам путь к обретению гражданства, однако, в отличие от многих других стран, в Соединенных Штатах огромное количество потенциальных переселенцев послушно выстраиваются в очереди, чтобы получить разрешение на пребывание. Перед Испанией, например, которая объявила амнистию для нелегальных мигрантов в 2005 г., такая проблема не стояла. Многие американцы считают несправедливым разрешить мигрантам, нарушившим закон, встать в одну очередь с теми, кто соблюдает все правила. Поэтому сторонники амнистии дополняют предложения различными ограничениями и требованиями, в результате все это выглядит гораздо менее привлекательно, чем прямое предоставление полноценного гражданства.

Как и прошлые реформы, нынешний вариант предлагает долгий путь к легализации. Но чем больше затягивается процесс, тем выше риск, что следующий Конгресс вернется к старому. Многие мигранты, вероятно, предпочтут не рисковать и останутся на нелегальном положении. Кроме того, как отмечают специалисты по иммиграции Марк Розенцвейг, Гильермина Джассо, Дуглас Мэйсси и Джеймс Смит, около 30% иммигрантов получают легальный статус, несмотря на нарушение законодательства в прошлом. Учитывая это, можно предположить, что из приблизительно 11 млн нелегальных мигрантов только половина или даже меньше воспользуются предложением об амнистии.

Идея о том, что можно перекрыть приток, неосуществима на практике, как и химера массовой легализации. Так, попытки расширить легальную миграцию, чтобы лишить приезжающих стимула делать это нелегально, потребует как минимум резкого увеличения количества разрешений на въезд. Однако, хотя профсоюзы уже не выступают против легализации мигрантов (которые, по расчетам, существенно пополнят их ряды), они не поддерживают щедрого подхода к разрешениям на въезд. Профсоюзы уже давно считают мигрантов главными виновниками стагнации зарплат – наряду с аутсорсингом и либерализацией торговли. Представители Американской федерации труда – Конгресса промышленных профсоюзов – недавно высказали идею, что они должны участвовать в определении количества легальных иностранных рабочих, которых США примут в будущем. Когда президент Джордж Буш-младший предложил расширить программу их приема, профсоюзы помогли похоронить эту затею, и они снова готовы противодействовать любым предложениям о либерализации легальной миграции.

Драконовские меры на границе или внутри страны тоже вряд ли отпугнут будущих нелегальных мигрантов, какие бы наказания или поощрения ни предлагал Конгресс. Практически каждый иммигрант находится сегодня в большей безопасности, чем в 1986 г., потому что местные диаспоры всегда готовы прийти на помощь, бороться за улучшение отношения к мигрантам и выражать несогласие с жесткими мерами.

Но главное препятствие состоит в том, что пока существуют миграционные ограничения, люди будут стремиться проникнуть в Америку незаконно. Правительство могло направить в Чикаго отряды Элиотов Нессов, чтобы арестовать как можно больше Аль-Капоне, но контрабандный алкоголь все равно попадал в страну через границу с Канадой, пока действовал «сухой закон».

НЕГУМАННОСТЬ ИММИГРАЦИИ

Если не устранить все пограничные барьеры, никакая политика не поможет волшебным образом искоренить нелегальную миграцию. А законопроект о реформе не только продемонстрирует неэффективность, но и нанесет прямой вред. Если он будет принят, существует серьезная опасность, что политики начнут действовать, руководствуясь ложным тезисом о необходимости пресечь любые причины нелегальной миграции, и введут еще более жесткие меры.

В действительности сами попытки обеспечить поддержку законопроекту о реформе могут навредить нелегальным мигрантам. Опыт администраций Билла Клинтона и Обамы выглядит не очень убедительно. Хотя в целом демократы больше сочувствуют нелегальным мигрантам, чем республиканцы, и Клинтон, и Обама вводили жесткие меры против нелегалов, пытаясь обеспечить поддержку иммиграционной реформы со стороны обеих партий.

После принятия Закона об иммиграционной реформе в 1986 г. правительство развернуло усиленную деятельность по контролю на границе, пик которой пришелся на период администрации Клинтона. Были вырыты рвы и возведены ограждения. Чтобы перекрыть основные маршруты проникновения, правительство проводило практически военные операции с весьма характерными названиями: операция «Блокада» в Эль-Пасо в 1993 г., «Привратник» в Сан-Диего в 1994 г. и многие другие. Бюджет обеспечения безопасности границ резко возрос: с 326 млн долл. в 1992 г. до 1,1 млрд долл. к 2001 г., когда пост президента занял Джордж Буш-младший. Численность агентов пограничного патруля США, размещенных на юго-западной границе, увеличилась почти втрое. В конечном итоге эти меры не помогли остановить приток нелегалов. По оценкам демографа Джеффри Пассела, представляющего Pew Research Center, чистый среднегодовой приток нелегальных мигрантов, пересекших Рио-Гранде, вырос с 324 тыс. в первой половине 1990-х гг. до 654 800 во второй половине десятилетия.

Ужесточение пограничного контроля лишь заставило нелегальных мигрантов пересекать границу через пустыню, избегая более безопасных маршрутов. Отчаявшиеся люди не скрывают желания проникнуть в страну, несмотря на усиленные меры безопасности, и повторяют попытки вновь и вновь, пока не достигнут своей цели. Однако пересечение границы по пустыне означает необходимость платить контрабандистам-«койотам», которые бросают машины, полные мигрантов, опасаясь задержания пограничным патрулем. Максимальный результат, которого удалось добиться администрации Клинтона, – это незначительное влияние на нелегальный пограничный трафик и резкое снижение сбережений тех, кто пытался попасть в страну в обход закона. Администрации также не удалось провести законопроект через Конгресс – лобби «Не впускайте их» и «Вышвырните их вон» были совершенно не настроены на компромисс.

Обама тоже укреплял границу, но и депортировал рекордное число нелегальных мигрантов, уже находившихся на территории страны. В 2011 г. он расширил инициативу «Безопасные районы» – совместную программу правительств штатов и местных властей, которые используют интегрированную базу данных, чтобы отслеживать нелегалов. Федеральные власти даже распорядились, чтобы несотрудничающие штаты, в том числе Нью-Йорк, активно участвовали в программе. Согласно официальной статистике, количество депортированных (не включая задержания на границе) увеличилось при Обаме до 395 тыс. в 2009 году. В 2001 г. при Джордже Буше было депортировано 189 тыс. человек.

Сосредотачиваться на укреплении границы – неверный путь. Отчасти он обусловлен ошибочным отождествлением слабого контроля на границе с проникновением в страну террористов. Данных, подтверждающих эту связь, нет: даже угонщики самолетов 11 сентября 2001 г. попали в США законно. Кроме того, если учитывать влияние рецессии на количество попыток пересечь границу, можно сказать, что политика Обамы не дала кардинальных результатов и не смогла сдержать приток. Однако нелегалам был причинен серьезный вред. По данным доклада Human Rights Watch от 2011 г., десятки тысяч мигрантов переводят из одной тюрьмы в другую в ожидании депортации. В очередной раз страна практически ничего не приобрела, но потеряла многое.ПУТЬ К ЦЕЛИ

Идущая сверху иммиграционная реформа неосуществима и негуманна, поэтому американцам следует сосредоточиться на более доброжелательном отношении к своему неизбежному соседству. Этой цели нельзя достигнуть через Вашингтон, потребуется конкуренция между отдельными штатами. Из штатов, где к нелегалам относятся сурово, – Алабамы, Аризоны, Джорджии, Индианы и Южной Каролины – мигранты переберутся в более гостеприимные Мэриленд, Нью-Йорк, Юту и Вашингтон. Первые потеряют столь необходимую дешевую рабочую силу, а политический перевес окажется на стороне тех, кто принимает меры для сохранения и привлечения нелегальных мигрантов. Разумеется, отдельные штаты не могут вторгаться в те сферы иммиграционного регулирования, где все полномочия принадлежат федеральному правительству, а именно пограничный контроль и гражданские права. Но ряд шагов для облегчения жизни нелегальных мигрантов, штаты в состоянии предпринять: например, выдавать им водительские удостоверения, обеспечить доступ к медицинской помощи и университетским стипендиям.

Нелегальные мигранты уже сейчас голосуют «ногами», покидая или обходя штаты, где к ним относятся сурово, и перебираясь туда, где проводится более благоприятная политика. В 2011 г., через несколько часов после того как федеральный судья в Алабаме оставил в силе большую часть жестких норм иммиграционного законодательства штата, нелегальные мигранты начали уезжать. Перепуганные семьи, писала The New York Times, «бросали трейлеры, продавали полностью меблированное жилье за тысячу долларов. Два, пять, десять лет жизни здесь – и потом вдруг, за несколько дней, переезд в Теннесси, Иллинойс, Орегон, Флориду, Арканзас или Нью-Мексико – кто знает? Куда угодно, только не оставаться в Алабаме».

Полные статистические данные подтверждают эту схему. С 1990 по 2010 г., когда были введены жесткие меры пограничного контроля (касавшиеся, естественно, приграничных штатов), суммарная доля нелегальных мигрантов в Аризоне, Калифорнии, Нью-Мексико и Техасе упала на 17%. Только в Калифорнии доля живущих в штате сократилась с 43% до 23%. Аналогичным образом, как подсчитали экономисты Сара Бон, Магнус Лофстрем и Стивен Рафаэль, принятый в Аризоне в 2007 г. Закон о легальных работниках, запретивший брать на работу нелегальных мигрантов, значительно сократил испаноговорящее население иностранного происхождения в штате.

Удар, нанесенный по экономической деятельности, чаще всего был фатальным; например, работодатели в сельскохозяйственной и строительной отраслях регулярно жалуются на отсутствие рабочей силы. К счастью, интересы бизнеса заставляют людей выступать за то, чтобы облегчить положение нелегалов, и властям штатов приходится с этим считаться. В негостеприимных штатах многие группы уже ставят под сомнение местное драконовское законодательство и требуют смягчения норм. В Алабаме, например, лидеры бизнеса пожаловались властям на нехватку рабочих рук. После вступления в силу Закона о легальных работниках в Аризоне в 2008 г. профсоюз подрядчиков штата присоединился к правозащитным группам, выступающим за отмену закона. В том же году Торговая палата США подала иск о конституционности закона штата Оклахома, который требует, чтобы работодатели проверяли рабочий статус своих сотрудников.

Эта динамика будет набирать темп, и штаты начнут конкурировать друг с другом за нелегальных мигрантов, которые, в свою очередь, будут реже сталкиваться с притеснениями и смогут рассчитывать на более благожелательное отношение общества. Демократы и республиканцы, которым не безразличны права человека, должны приветствовать эти изменения. Особенно республиканцы, которые высоко ценят полномочия штатов. Изменение отношения к нелегальным мигрантам – путь к реформе, которая существенно изменит ситуацию с правами человека.

Есть и другие способы сделать жизнь нелегальных мигрантов более сносной, не требующие участия Вашингтона. Взять, к примеру, проблему мексиканцев, которые пускаются в путь по пустыне, чтобы пересечь границу, и периодически портят имущество владельцев ранчо в Техасе. За отсутствием иных способов компенсировать ущерб пострадавшие техасцы присоединяются к добровольцам, которые патрулируют границу. Чтобы сократить проявления враждебности к мигрантам, правительство Мексики могло бы создать фонд компенсаций техасским фермерам, способным подтвердить нанесенный урон. Поскольку истории об убытках обычно сильно преувеличены, фонд не должен быть очень громоздким, зато он послужит на благо общества.

Еще один способ улучшить положение нелегальных мигрантов – мексиканские власти могли бы оплачивать образование и медицинские расходы нелегалов из Мексики, которые сейчас берет на себя правительство Соединенных Штатов. Хотя, как показывает ряд исследований, нелегальные мигранты вносят существенный вклад в казну США, считается, что бремя ложится на американских налогоплательщиков, поэтому Мексика должна компенсировать часть затрат на своих граждан. Если мексиканское правительство пойдет на такой шаг, это станет жестом доброй воли, умерив враждебное отношение к нелегальным мигрантам.

«Гремевшие в истории державы! Отдайте мне всех тех, кого гнетет жестокость вашего крутого нрава – изгоев, страстно жаждущих свобод», –

гласят строки из стихотворения Эммы Лазарус, выгравированные на пьедестале Статуи Свободы, которая когда-то приветствовала миллионы иммигрантов, прибывающих на остров Эллис. Давно пора возродить это чувство гуманности, и рекомендации, предложенные в этой статье, возможно, помогут сделать это. Иммигранты, приезжающие в страну с разрешения Вашингтона или без него, в любом случае заслуживают сострадания, обещанного Эммой Лазарус.

Джагдиш Бхагвати – старший научный сотрудник Совета по международным отношениям, профессор экономики, права и международных отношений в Колумбийском университете.

Франсиско Ривера-Батис – профессор экономики и образования в педагогическом колледже Колумбийского университета.

США > Миграция, виза, туризм > globalaffairs.ru, 7 ноября 2013 > № 940339

Согласно рейтингам крупнейших в мире экспортеров яблок, российский рынок остается № 1 по объемам потребления данного вида фруктов.

Так за сезон 2012/2013 Россия импортировала 1,4 млн тонн яблок, причем порядка 750 тысяч тонн фруктов поступили из Польши.

На втором месте рейтинга крупнейших на планете импортеров яблок, по мнению отраслевых специалистов рынка, находится Германия с 500 тысячами тонн закупок, на третьем – Великобритания (487 тысяч тонн), а на четвертом – Нидерланды с 330 тысячами тонн импортированных яблок.

Рынки других стран в сезоне 2012/2013 также увеличили закупки данного вида фруктов. К примеру, возрос объем поставок из США в Мексику; в Египет из Италии, Сирии и Ливана; в Канаду из США; в Индию из США, Китая, Чили и Новой Зеландии; в Индонезию из Китая и США; в ОАЭ из США, Чили, Китая, ЮАР, Новой Зеландии, Италии и Франции; в Саудовскую Аравию из Чили, Китая, Италии, Франции и США и в Таиланд из Китая, Новой Зеландии и США.

В Стокгольме состоялись переговоры премьер-министра Швеции Фредрика Райнфельдта и премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.

Главы правительств обсудили шведско-турецкие отношения, ход демократических реформ в Турции, положение в Сирии и вступление Турции в Европейский Союз.

На состоявшейся после встречи конференции Фредрик Райнфельд сказал, что многие страны-участницы ЕС вынесут вопрос о членстве Турции в Европейском Союзе на всенародные референдумы, что может значительно отдалить вступление Турции в Союз. Швеция является сторонником вступления Турции в ЕС.

Господин Эрдоган высказал сожаление по поводу того, что он назвал "политическими препятствиями на пути Турции в ЕС".

Турецкая полиция в провинции Адана на юге страны обнаружила 1,2 тысячи единиц оружия в грузовике одного из местных предприятий, возможно, предназначенного для сирийских боевиков, сообщают турецкие СМИ.

По данным турецкого агентства DHA, управление по борьбе с наркотиками Аданы получило информацию, что на одно из местных ремонтных предприятий приедет машина с грузом наркотиков. Когда грузовик с номерами соседней провинции Конья заехал на территорию токарного цеха, полиция с помощью обученных собак приступила к обследованию автомобиля. Однако вместо наркотиков в машине был обнаружен целый арсенал оружия - реактивных снарядов, гранат и другого вооружения.

Территория предприятия была немедленно оцеплена, вызваны сотрудники по борьбе с терроризмом. Девять человек, включая водителя грузовика, задержаны. Фура доставлена в полицейский участок. Начато масштабное расследование.

"Мы точно знаем, что (это оружие) не было предназначено для использования в Турции. Но куда именно оно должно было пойти, и где использовано - есть разная информация. И она пока неточная. Поскольку это не гуманитарная помощь, а военная поставка, возможно, груз предназначался для передачи каким-то группировкам или государствам", - сказал губернатор провинции Адана Хюсейн Авни Джош, которого цитирует портал Haberaj.

По данным портала Haber01, который также ссылается на губернатора провинции, злоумышленники, предположительно, планировали вывезти оружие в Сирию, чтобы передать боевикам. Алена Палажченко.

Политические выгоды нищеты

Игорь ЕФИМОВ-­МОСКОВИТ

1. «С каждым годом богаче»

Много лозунгов сменила за 60 лет советская пропаганда. Но лозунг «поднять уровень материального благосостояния трудящихся» оставался практически неизменным и не отменялся ни разу ни Сталиным, ни Хрущевым, ни Брежневым. Перед каждым праздником, после каждого партийного съезда или пленума только и было слышно:

Поднять!

Еще выше!

На небывалую высоту!

Партия торжественно клянется, что уже нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!

И хотя все знают, что за последние 20 лет никакого реального улучшения в жизни советских граждан не произошло, сам призыв обычно не ставится под сомнение. Ведь причины его невыполнения так очевидны: неизлечимые язвы и хвори плановой экономики, низкая квалификация хозяйственных руководителей, непомерные расходы на оборону, гигантское разрастание партийно-бюрократической машины. Поэтому принято считать, что хоть в этом лозунге пропаганда не лжет. Что власть и хотела бы поднять жизненный уровень, да просто не знает, как это сделать.

И действительно, если народ станет жить чуть побогаче, разве может это чем-то повредить всесильной партократии, им управляющей? Казалось бы, и управлять сытым народом станет легче, и трудоотдача его должна будет возрасти. Возрастет трудоотдача — увеличится объем производимой продукции, соответственно и главного вида ее — оружия, расширятся военные поставки всему миру, усилится международное влияние. Логически рассуждая, мы должны прийти к выводу, что именно властолюбие и стремление к мировой гегемонии должны толкать партократию на какие-то шаги по улучшению хозяйственно-экономической машины. И что если побочным результатом этого улучшения окажется рост благосостояния народа, никакого неудовольствия у кремлевских властей это вызвать не может.

Однако то, что представляется самоочевидным в критериях традиционного политического мышления, часто оказывается неверным в критериях коммунистического двоемыслия. Среди спасательных понтонов, подводившихся в 70-е годы под корабль советской экономики, выделим три основных и рассмотрим судьбу каждого из них.

2. Понтон первый — подрядный метод

Впервые он стал применяться в строительстве под названием «метод бригадира Злобина». Смысл его состоит в том, что бригаде рабочих разрешается взять подряд на возведение дома полностью — от закладки фундамента до внутренней отделки. И оговоренную плату бригада получит только после сдачи дома комиссии. Успеет сделать за полгода — прекрасно. За четыре месяца — тем лучше для нее. Таким образом, величина месячного оклада рабочего оказывалась в прямой зависимости от эффективности и качества его труда.

Поначалу метод стал давать поразительные результаты. Ничего нового в нем, конечно, не было — на Руси испокон века работали артелью. В артели все друг у друга на виду, ее не обманешь, как можно обмануть любого начальника. Так и в подрядной бригаде ленивым и неспособным просто невозможно было удержаться — их никто не стал бы терпеть там. Производительность труда в этих бригадах оказывалась всюду на 35 – 40% выше средней, и, что еще более важно, качество исполнения просто не шло ни в какое сравнение.

Новый почин стали усиленно пропагандировать, кампания быстро набирала силу. Партийное руководство требовало повсеместного распространения «подряда». Выпускались такие, например, постановления: «Руководители, которые не могут обеспечить перевод 30% бригад на хозрасчетный (то есть подрядный)метод, не соответствуют занимаемой должности». Из строительства подряд пытались перетаскивать и в другие отрасли промышленности. В сельском хозяйстве аналогичный метод давно существовал под названием «аккорда» и теперь тоже стал насаждаться повсеместно. Полеводческой бригаде выделялась техника, выделялась земля, семена, а окончательный расчет с ней производился осенью в зависимости от снятого урожая. И здесь тоже аккордные бригады ухитрялись снимать с гектара чуть не вдвое больше зерна, чем обычные бригады, работавшие на соседних полях по обычным условиям пооперационной оплаты: отдельно за пахоту, за сеяние, за боронование, за уборку.

Одна беда — ни подрядные, ни аккордные бригады никак почему-то не приживались. Было непонятно, кто мешал им превратиться из исключений в правило. Рабочим новый метод сулил большие заработки, начальство требовало его распространения, но люди упорно предпочитали работать по старинке, и число хозрасчетных бригад росло только на бумаге.

Наконец, в 1977 году в газетах начали прорываться признания, приоткрывшие реальную причину. Дело в том, что администрация предприятий оказывалась как бы между двух огней. С одной стороны, со всех них: с начальников строительных управлений, директоров заводов, председателей колхозов — требовали увеличения числа подрядных бригад. Но, с другой стороны, с них еще более строго требовали выполнения плана. Плановые же задания всегда задаются с запасом, не обеспечиваются в достаточной мере техникой, сырьем, рабочей силой, а контролируются, главным образом, не по реальным результатам, а по квартальным и годовым показателям.

В конце каждого квартала в кабинете промышленного руководителя звонит телефон и голос секретаря райкома кричит примерно следующее: «Ты что, опять план заваливаешь? По десяти объектам недовыполнение... Что значит «нет людей, нет техники»?.. Ты коммунист или размазня? Чтоб завтра же ликвидировать прорыв. Ответишь партбилетом!» И руководитель в лихорадочных поисках добавочных средств и трудовых ресурсов кидается в первую очередь туда, где они есть, где положение наилучшее, — на участки хозрасчетных бригад. Он отнимает у них бетон, кирпич, металлоконструкции, людей, перебрасывает все это на «горящие» объекты, обещая потом все компенсировать, но никогда не имея возможности исполнить свое обещание. Точно так же и в колхозах в пылу уборочной надо прежде всего отчитываться перед начальством количеством убранных гектаров. Поэтому председатели в решающие моменты отнимают комбайны у аккордных бригад, сокращают выдачу горючего, чтобы убрать поля отстающих, даже если урожай на них по весу равен посеянным семенам.

Таким образом и строительные рабочие, и сельские механизаторы, включавшиеся в пропагандируемый почин, очень скоро убеждаются, что их напряженный и часто сверхурочный труд не принесет им реального увеличения заработка, а пойдет на затыкание дыр в картине плановых показателей. Что, работая обычными методами, они всегда, по крайней мере, будут получать плату за вынужденные простои, а при подрядном методе, не выполнив по вине администрации условий договора, могут остаться вообще без копейки. И что весь этот «почин» оборачивается очередным трюком начальства, направленным на выжимание из них добавочного дарового труда. Поэтому-то загонять их в подрядные бригады становилось все труднее. Система оказалась неспособной принять артельную форму организации труда, и все грозные приказы и громкие призывы оказались бессильны.

3. Понтон второй — приусадебные участки

Перепись населения 1969 года показала, что до сих пор примерно половина граждан СССР живет в деревнях и поселках. Ни для кого не было секретом, что в рационе сельского жителя картофель занимает центральное место. Что им кормятся не только люди, но также их птица и скот. И что в магазинах его крестьяне никогда не покупают, а выращивают сами на своих приусадебных участках. А приусадебные участки не должны превышать 0,15 гектара на семью и, таким образом, составляют примерно 1,5% от всей обрабатываемой земли в стране.

Все это было известно, и, тем не менее, многие были изумлены, когда «Литературная газета» перепечатала данные справочника «Народное хозяйство СССР». Выяснилось, что на этих 1,5% земли ручным трудом выращивается не только 60% картофеля, но также 34% овощей, производится 40% яиц, содержится 18% общесоюзного стада овец, 18% свиней, 33% коров, 80% коз.

Публикация этих данных знаменовала открытие газетной кампании в поддержку приусадебных участков. Замелькали статьи, рассказывающие о том, что крестьянам негде купить семян и саженцев для своих огородов и садов, негде достать удобрений, что у них огромные трудности с добыванием и заготовкой кормов для скота, с материалами для тепличных хозяйств, для механической поливки, а уж о малой сельскохозяйственной технике никто и не мечтает. Писалось, что все эти недостатки надо исправлять и всемерно помогать людям, ухитряющимся производить на 1,5% земли треть сельскохозяйственной продукции. В некоторых статьях самые смелые авторы позволяли себе сказать, что те, кто торгует излишками своих продуктов на рынке, — вовсе не обязательно проклятые частники и спекулянты, а может быть, до некоторой степени полезные обществу люди.

Но вот именно эта последняя, рыночная проблема упоминалась реже всего, вскользь, а по большей части обходилась. Работники пропагандного аппарата многолетним инстинктом чуяли, что именно здесь скрыта опасность, камень преткновения новой кампании. Ибо одно дело, когда человек, работающий в колхозе, совхозе или в мастерских, в свободное время возится на своем участке и обеспечивает себя продовольствием на весь год, так что властям и заботы нет, как его прокормить. И совсем другое дело, когда тот же человек начнет открыто и свободно торговать излишками своих продуктов. В этот момент он вплотную приближается к черте, за которой начинается самое недопустимое — экономическая независимость от власти.

Рынки в центральной части страны существуют только в больших городах. Даже в районных центрах они приведены уже в такое жалкое состояние, что купить на них что-нибудь можно только в первые часы после открытия (открыты они 1 – 2 дня в неделю). Крестьянам чинятся всякие препятствия для вывоза продуктов на рынок: им не дают транспорта, каждый раз требуют специальную справку из сельсовета, обкладывают торгующих дополнительными налогами. Существуют кооперативные организации, которым вменяется в задачу скупать у крестьян излишки продукции. Но штаты их так малочисленны, что скупить они могут ничтожную часть и, конечно, по грабительским, монопольным ценам. Поэтому огромное количество фруктов, ягод, овощей и других скоропортящихся продуктов гибнет в деревнях, в то время как в городах их тщетно ждут миллионы покупателей.

Те крестьянские семьи, в которых на приусадебных участках могут работать только старики, с трудом обеспечивают продовольствием себя и о торговле не помышляют. Но во многих семьях здоровье и возраст позволяют людям трудиться в страду гораздо напряженнее, и они могли бы выращивать много больше, если б знали, что труд их не пропадет, что они смогут продать излишки. Когда же из года в год они видят, что огурцы остаются желтеть на грядках, потому что не хватает кадок для их засолки, что помидоры гниют на кустах и уходят обратно в землю розовым соком, что яблоки каждой осенью приходится скармливать свиньям, руки у них опускаются, и желание работать, естественно, пропадает.

И хотя кампания в поддержку приусадебных участков продолжается, она несет в себе то же неодолимое противоречие, что и борьба за хозрасчетные бригады, и поэтому так же обречена на провал. Люди не станут трудиться на своих полосках еще энергичнее не потому, что у них нет сил, а просто потому, что никаких зримых результатов этот избыточный труд им не принесет. Их связь с возможным потребителем насильственно перерезана, поэтому они, как и раньше, будут стремиться лишь к тому, чтобы обеспечить себя и свои семьи — не более того.

4. Понтон третий — реформа управления

[…] Оценка выполнения плана по суммарной стоимости выпущенной продукции неизбежно толкает администрацию к выпуску дорогих изделий в ущерб дешевым. Оценка по суммарному весу приводит к искусственному утяжелению машин и конструкций. Завод, пытающийся использовать дешевое сырье, немедленно попадает в отстающие, ибо цена его продукции падает. Завод, задумавший модернизировать оборудование, почти наверняка сорвет выполнение плана, ибо должен будет остановить какие-то линии и участки для перемонтажа. Централизованное планирование не поспевает реагировать на колебания спроса, и поэтому производство почти всех потребительских товаров обречено вечно прыгать из огня дефицита в полымя затоваривания.

Но что же можно предложить вместо существующей системы?

Тут начинается невразумительная разноголосица. И только изредка в газетной шумихе прорываются голоса скептиков, признающихся, что, какой бы показатель ни был объявлен главным, заводы быстро перестроятся на него и будут выпускать не те изделия, которые нужны потребителю, а те, которые хорошо влияют на показатель. Темпы роста? И все начнут расти любой ценой, наращивать производство пусть даже ненужных товаров. Фондоотдача? Начнут работать на оборудовании до предела, вообще перестанут обновлять технологию. Чистая прибыль? Станут добиваться в министерствах и комитетах, чтоб подняли отпускную цену на их продукцию. И те пойдут им навстречу, потому что плохие показатели предприятий — это плохая работа соответствующего министерства. А кому же хочется ходить в плохих, в отстающих?

5. Ненавистный рынок

Все перечисленные кампании, на первый взгляд, имеют различную направленность и разные причины неудач. Но если попытаться абстрагироваться от деталей, то мы увидим, что стена, в которую упираются любые попытки хозяйственных реформ, всюду одна и та же: рынок.

Но почему коммунисты, где бы они ни пришли к власти, так спешат покончить с рынком? Чем он так страшен им? Ведь нет никакого сомнения, что, сохраняя полную монополию политической, административной и судебной власти, выступая на внутреннем рынке в качестве самого мощного покупателя и регулировщика цен, партократия могла бы извлечь огромную выгоду из расширения сферы рыночных отношений в стране. Чудодейственный опыт нэпа, воскресившего разрушенную гражданской войной экономику за каких-нибудь три-четыре года, полностью подтверждает это. Так почему же партийное руководство парализует даже собственные реформы, как только видит, что осуществление их ведет к частичному возрождению рынка?

Ответ на этот вопрос невозможно найти, оставаясь в сфере чистой логики. Только особые свойства коммунистической власти могут объяснить парадокс иррациональной ненависти ее к рынку.

Коммунизм есть прежде всего теория и практика захвата и удержания власти. Сила его состоит в том, что он отказался от взгляда на власть как на средство обеспечения порядка и законности в обществе, а обожествил власть как таковую, превратил ее в самоцель. Процветание или обнищание государства не рассматриваются коммунистами как критерии, оценивающие достоинства власти. Для них критерий один: прочность, тотальность, нерушимость, а какой ценой это достигается — не так уж важно.

Именно в таком подходе кроется объяснение бессмысленных, на первый взгляд, вспышек террора, сотрясающих время от времени коммунистические государства. Массовые уничтожения мирных и лояльных жителей есть реализация инстинкта власти, демонстрация чуждости, противопоставленности партократии остальному обществу, направленная на то, чтобы привить обществу мистический ужас перед носителями власти. […]

Управление экономикой — главная возможность и повод для миллионов партийных чиновников наглядно и повседневно демонстрировать свою власть. Уступить какую-то долю управления рынку означало бы поступиться значительной долей власти, то есть пойти против своего главнейшего инстинкта, попросту — против своего естества.

Имея в руках не только власть, но и все средства массовой пропаганды, партократия стремится внушить обществу такое же отвращение к рынку, какое испытывает сама. Многолетняя травля, поношения, преследования привели к тому, что торговля на рынке стала считаться чем-то не только полузапрещенным, но и постыдным. Даже в больших городах, где рынки дают горожанам возможность приобретать первосортные продукты, очень часто приходится слышать открытую брань и проклятья в адрес «рыночных спекулянтов».

Причем — любопытный психологический феномен: бранятся так искренне, что сразу чувствуешь — не в одной пропаганде тут дело. И не только в высоких ценах, ошеломляющих покупателя, привыкшего к искусственно заниженным магазинным ценам на картошку, хлеб, мясо, масло, колбасу. И не только в том факте, что правовая незащищенность частной торговли отпугивает от занятия ею честных и законопослушных граждан и оставляет ее открытой для решительных и не очень щепетильных комбинаторов. Нет, вдобавок ко всему этому люди инстинктивно чувствуют в рядовом рыночном торговце какое-то выпадение из обычного строя их жизни, обособленность от привычного хода вещей, заключающуюся в том, что он единственный обрел нечто небывалое в условиях победившего социализма — независимость от власти. Пусть куцую, временную, ограниченную экономическими рамками, — но все же независимость. И, не в силах осознать природу смешанного чувства тревоги, подозрения, зависти к феномену независимости, покупатель, уносящий с рынка раннюю редиску, помидоры, клубнику, гранаты, которых никакой магазин ему предложить не может, цедит сквозь зубы привычное и все объясняющее: «У-у, спекулянты проклятые».

Теоретические споры о значении рынка в экономической жизни не умолкают, кажется, со времен Адама Смита. Теперь уже все согласны с тем, что полное господство рыночных отношений в обществе чревато неравномерным перераспределением капитала, монополизацией, кризисами, ростом безработицы, политической нестабильностью. Социальные потрясения, пережитые многими странами в XIX-XX веках, вызвали мощный рост социалистических идей и движений, искавших тех или иных путей обуздания рыночной стихии. В развитых государствах правительствам были предоставлены широкие полномочия для преодоления опасных, околокризисных ситуаций.

Однако для коммунистов опасности рыночной экономики — лишь предлог, пропагандный трюк. Всюду, где они приходят к власти, они вносят в хозяйство страны такой хаос и разруху, по сравнению с которыми любой капиталистический кризис покажется детской забавой. Нет, их ненависть и непримиримость вызваны только тем, что рынок — всегда гарантия независимости. Без свободного покупателя, встречающегося там со свободным продавцом, рынок просто немыслим. А свобода — это именно то, что не должно быть допущено ни под каким видом.

Волна национализации, прокатывающаяся сейчас по Европе под нажимом левых движений, хотя и снижает, конечно, эффективность производства, не означает еще полного падения в экономическую пропасть. В стране может быть национализировано 70-80% промышленных мощностей, но до тех пор, пока не отменена свободная купля-продажа, еще не все потеряно. Национализированные предприятия, которым открыт выход на внутренний и внешний рынок, продолжают заботиться о рентабельности, о конкурентоспособности своей продукции. Те, что начинают работать в убыток, при наличии свободной прессы сразу становятся известны общественному сознанию. Правительство может заменить их руководителей более способными и энергичными людьми, может изыскать средства для модернизации и перестройки, может даже денационализировать их.

Другое дело — приход к власти коммунистов. В идейном плане коммунизм есть течение, эксплуатирующее недовольство человека материальным неравенством, конкурентной борьбой и всеми тягостными аспектами ее. Поэтому, совершенно последовательно, он видит свою задачу в истреблении всех видов открытой конкуренции в обществе. При этом неважно, придут коммунисты к власти через вооруженный переворот или через победу на выборах. Начнут они непременно с подавления политической конкуренции, с уничтожения всех форм политической активности в стране, вплоть до местного самоуправления, а закончат уничтожением конкуренции в экономической сфере — отменой рынка.

6. Удобная бедность и опасное процветание

Конечно, и в коммунистическом мире существуют градации. Отвращение к рыночной экономике не всюду реализуется в полном уничтожении ее.

Попробуем представить себе, что и в Советском Союзе партократия созрела бы настолько, что смогла бы преодолеть свою иррациональную ненависть к экономической независимости граждан и расширила бы сферу действия рынка. К чему бы это привело?

Да, производительность труда во многих сферах народного хозяйства немедленно возросла бы. Стало бы легче с продуктами, одеждой, жильем, обслуживанием. Возрожденный нэп открыл бы огромные запасы трудовой, деловой и умственной энергии народа, не имеющей выхода при нынешних формах организации экономики. Но очень сомнительно, чтобы эти перемены привели к упрочению власти партократии.

Ведь человек устроен так, что он не может перестать желать улучшения своего положения. До тех пор, пока жизнь его заполнена стоянием в бесконечных очередях, беготней по магазинам, починками и ремонтом низкосортных товаров, поисками нескольких дополнительных метров жилплощади, он просто не имеет сил думать о чем-то другом. Но снимите с него эти повседневные мучительные заботы — и он захочет большего. Он начнет замечать свое социальное и политическое бесправие, начнет тяготиться своим положением государственного крепостного. А отсюда уже один шаг до созревания оппозиции, то есть до появления угрозы бесконтрольному господству КПСС.

Низкий уровень благосостояния позволяет легко манипулировать трудовыми ресурсами. Вводя дополнительную оплату для отдаленных районов, можно перебрасывать огромные армии рабочих на строительство ракетных баз, укреплений, нефте- и газодобывающих скважин, золотоносных приисков, гидроэлектростанций, стратегических железных дорог. Платя выпускнику военного училища в два раза больше, чем молодому инженеру, можно без труда комплектовать офицерские кадры 10-миллионной армии. Но попробуйте улучшить условия жизни людей, и они начнут больше дорожить покоем, здоровьем, комфортом. Их станет труднее срывать с насиженных мест и посылать в необжитую глухомань «на укрепление оборонной мощи государства».

Материальное неравенство, существующее в стране между партийной верхушкой и массой населения, тщательно и успешно скрывается. Неравенство, определяемое разницей снабжения различных городов и районов (первая, вторая, третья категории), тоже не режет людям глаз, пока им разрешается приезжать в крупные центры и охотиться там за товарами, которые в провинциальные магазины даже не завозят. Но в случае расширения рыночной сферы неравенство начнет проявляться в гораздо более резких и наглядных формах. Какие-то районы, предприятия, организации, отдельные производители начнут богатеть быстрее других, и это безусловно приведет к резкому обострению социальной и национальной розни, к открытым проявлениям ненависти и вражды, к вспышкам насилия. Удерживать порядок в обществе станет неизмеримо труднее, центробежные силы, раздирающие советскую империю, обретут в материальном неравенстве новый источник энергии. И снова монополия политической власти окажется под угрозой.

Наконец, всеобщая бедность предельно упрощает проблему обеспечения преданности самого партаппарата. При постоянной нехватке самых элементарных продуктов и услуг — любого партийного функционера можно осчастливить пропуском в закрытую столовую, отдельной квартирой, телефоном, спецполиклиникой, поездкой за границу. Уменьшение дефицита товаров и услуг приведет к огромному удорожанию партийно-бюрократической машины или к небывалому расцвету взяточничества и коррупции. Так было во времена нэпа, так происходит и сейчас в республиках Кавказа и Средней Азии, где рыночные отношения в своем искаженном, подпольном варианте распространены шире, чем в других частях государства. (В Азербайджане и Грузии в 60-е годы покупка постов и услуг чиновников зашли так далеко, что пришлось обновлять весь партаппарат, начиная с первых секретарей, заменять их чинами местного КГБ.)

Пожалуй, было бы психологическим упрощением считать, что Политбюро, объявляя очередную кампанию по повышению производительности труда и улучшению благосостояния народа, сознательно и коварно лицемерит. Нет, оно ведет себя при этом, как изголодавшаяся акула, которая сожрала всю рыбу в лагуне и решила подкормиться сухопутной дичью, но при первой же попытке выползти на берег почувствовала, что эта добыча — не для нее.

7. Экспорт нищеты

Иногда приходится слышать, что низкий уровень производства лишает, мол, коммунистические страны выгод внешней торговли. Что товары их из-за низкого качества не находят спроса на внешнем рынке и что поэтому доля их участия в мировом товарообороте невелика.

Думается, эта утешительная иллюзия живет лишь благодаря невозможности получения точных цифр. Объем торговли со странами Третьего мира учитывается весьма приближенно, а ведь именно туда идет главный товар, производимый «борцами за мир», — оружие.

В демократических государствах продажа крупных партий оружия должна долго готовиться, обсуждаться в парламенте, преодолевать сопротивление общественного мнения. В СССР Политбюро может откликнуться на просьбу о военных поставках почти мгновенно, за 24 часа организовать воздушный мост к любой географической точке мира и начать слать туда танки, пушки, взрывчатку, снаряды, ракеты. Вьетнам, Сирия, Эфиопия, Ангола — о них мы знаем потому, что там это оружие немедленно идет в дело. Но многие страны покупают советскую военную технику загодя, и эти покупки, как правило, не афишируются. Представить себе полный объем продаж советской военной техники Третьему миру практически невозможно.

Нефть, уголь, лес и некоторые другие виды сырья тоже являются традиционными предметами экспорта из СССР. Сюда же надо добавить экзотику — торговлю водкой, икрой, пушниной, изделиями кустарных промыслов, консервами рыб из ценных пород. Доходы от международного туризма тоже очень велики, ибо число советских граждан, выпускаемых за границу, ничтожно, и обменять на валюту им разрешают смехотворную сумму — 10-20 рублей. С иностранцев же, приезжающих в Союз, дерут так, что, например, поездка из Хельсинки в Ленинград стоит дороже, чем на такое же время — в Италию. Но, главное, следует помнить, что на каком бы товаре ни делали барыши коммунистические страны, продают они по сути всегда одно и то же — дешевый труд.

В журнале «Time» от 16.10.78 даются цифры почасовой оплаты рабочих текстильной промышленности: в Бельгии — 8,27 доллара, в Западной Германии — 7,32, в Италии — 5,15. И рядом: в Южной Корее — 0,45, в Гонконге — 0,35. Такая неравномерность оплаты привела к тому, что, скажем, уже в 1977 году 43% хлопчатобумажных изделий, купленных европейцами, были изготовлены фабриками Третьего мира. […]

Точно так же и Советский Союз со своими огромными трудовыми ресурсами нащупывает сейчас пути наступления на мировой рынок. Легче всего это осуществить, купив западную технологию, например, автомобильный завод фирмы «Фиат» и затем продавая на Запад продукцию, изготовленную с помощью этой технологии, но обходящуюся гораздо дешевле. Рабочий ВАЗа-Фиата получает в среднем 1 рубль в час, что по официальному курсу равно 1,3 доллара, а по реальному — 0,35. Машина «Жигули», сходящая с конвейера этого завода, стоит в Советском Союзе 7500 рублей, а в Европе продается под именем «Лада» за 5 тысяч долларов. По официальному курсу получается, что торгуют в убыток, а на самом деле — с огромной прибылью, ибо реальная себестоимость автомобиля очень низка.

Другой пример — морские перевозки. Все товары, доставляемые в советские порты и вывозимые из них, перевозятся судами под красным флагом. Эти же суда предлагают свои услуги по всему миру по ценам заметно ниже средних. Круизы в Балтийском, Черном, Средиземном, Карибском морях будут стоить жителю Запада примерно на 25 % меньше, если он выберет судно советской фирмы. Возможность такого подрезания цен обеспечивается все тем же: крайней дешевизной труда в СССР — труда нефтяников, добывающих топливо, труда портовых рабочих, труда моряков. Бывший капитан советского торгового флота В. Лысенко получает сейчас на шведской линии 933 доллара в месяц. Советское пароходство платило ему 160 рублей, то есть 213 долларов по официальному курсу или в 4 раза меньше — по реальному.

С особенной наглядностью грабительский подход государства обнаруживает себя в торговле трудом людей науки и искусства. Зарубежные гастроли советских музыкантов, танцоров, циркачей обеспечивают Министерству финансов СССР регулярный приток твердой валюты. Ученые, получающие зарубежные премии или работающие по контракту за рубежом, тоже обязаны сдавать всю получаемую валюту за жалкую компенсацию в рублях. В 1973 году СССР подписал Бернскую конвенцию об охране авторских прав, и с тех пор гонорар за любое литературное или музыкальное произведение, переведенное или исполненное на Западе, делится таким образом: 85% — государству, 15% — автору. Причем опять же не в валюте, а в рублях. (В лучшем случае заплатят чеками для спецмагазинов.)

Дешевый труд рабов в Древнем Риме разорял свободных крестьян, превращал их в неимущих батраков. Рабство в южных штатах Америки тяжело давило на свободных фермеров северных штатов. Так и теперь при активной мировой торговле страна, умеющая соединять дешевый труд с относительно развитой технологией, может наносить серьезные удары по жизненному уровню развитых стран.

Крайняя неэффективность плановой экономики, конечно, лишает коммунистический блок возможности захватить мировой рынок в такой степени, в какой это удалось за последние годы, например, Японии. Но принципиальная разница состоит в том, что в Японии разрешена забастовочная борьба и поэтому существует реальный рост заработной платы, а следовательно, она не может занижать цены на свои товары до бесконечности. В Советском же Союзе реальная заработная плата может быть оставлена замороженной еще на десятилетия. Поэтому стоит наладить качественное производство каких-нибудь изделий, и он сможет нанести огромный урон соответствующим отраслям западной промышленности, вынуждая фирмы к сокращению производства, а некоторые доводя и до банкротства.

8. Чтоб был народ ни жив, ни мертв

Спору нет, для зрелых коммунистических режимов промышленная разруха или голод в собственной стране уже не являются желательными явлениями. В такой ситуации социальная стабильность нарушается, начинаются волнения, голодные бунты, ослабевает военная мощь. Однако внимательный анализ показывает, что и рост благосостояния народа таит целый ряд угроз власти партократии. Идеальным вариантом для нее является положение, при котором народ похож на человека, бредущего в глубокой воде, так что только лицо его удерживается над поверхностью. Управлять таким человеком, сидя на его плечах, оказывается очень легко, ибо он не станет вступать в борьбу с оседлавшим его из страха захлебнуться. Если же дно под его ногами начнет подниматься и туловище высунется из воды хотя бы по грудь, положение «всадника» может оказаться весьма сомнительным и незавидным.

Вся история XX века доказывает, что понятия «эксплуататор», «эксплуататорский класс», будучи вырванными из контекста политической демагогии, лишаются всякого смысла. Что никакое развитое государство не может существовать без присвоения в свою пользу избыточной доли труда, которая пойдет на нужды управления, судопроизводства, обороны, соц­обеспечения, образования и т. п. Что в странах, хвастающих упразднением «эксплуатации», эта избыточная доля труда, выжимаемая из граждан, оказывается в 3-4 раза больше, чем в странах, сохранивших в ограниченном виде принцип частной собственности.

Да, рыночная экономика даже при развитой системе предохранительных мер таит в себе опасность выхода из-под контроля, опасность неуправляемости. Да, неравномерность распределения жизненных благ при рыночном регулировании хозяйства может весьма часто переходить границы разумного и справедливого. Но, если осознание этих опасностей и этой несправедливости толкнет современного итальянца, француза, испанца или португальца голосовать за партию, призывающую к упразднению рынка — за коммунистов, — он должен при этом ясно отдавать себе отчет, что голосует он не только за конец политического плюрализма и социальной свободы в своей стране, но также и за приход бедности.

Ибо весь новейший исторический опыт ясно свидетельствует об одном: коммунистическая власть, уничтожающая рыночную экономику как последнее прибежище свободы, насаждающая вместо нее централизованную бюрократию планирующих и контролирующих чиновников, не просто не может покончить с бедностью и нищетой. Она и не хочет, и по сути своей не должна хотеть покончить с ними. Ибо бедность и нищета — непременные условия прочности политической власти коммунистов.

1979, № 20

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Между глобальным успехом и региональными неурядицами

Осень 2013 г. стала насыщенным политическим сезоном. Сентябрь начался с острого кризиса из-за применения в Сирии химического оружия, и вторжение извне с совершенно непредсказуемыми последствиями для всего мира казалось уже неизбежным. Но вдруг занесенный кулак повис в воздухе, а потом медленно опустился, потому что с подачи России начался большой дипломатический процесс. Красивое решение, предложенное Москвой, оценили даже ее убежденные оппоненты. И хотя само по себе сирийское урегулирование по-прежнему не просматривается, все признают, что события сентября стали вехой.

Другая веха – не столь масштабная, но обсуждавшаяся очень активно в октябре – ожидаемое подписание Украиной соглашения об ассоциации с ЕС. Событие, в общем, скорее бюрократическое, но за ним угадывается сдвиг исторического масштаба, от которого зависит, по каким принципам будет в XXI веке структурироваться огромное евразийское пространство.

Россия чувствует себя двойственно. Добившись внешнеполитического триумфа на «большой» арене, она испытывает нарастающие сложности с воплощением в жизнь региональной и потому более насущной повестки дня. Такое происходит отчасти из-за отсутствия необходимых инструментов, отчасти ввиду неумения их эффективно применять. И в этом противоречии, свойственном российской политике, отразились сразу многие процессы современных международных отношений, о чем и пишут авторы этого номера.

Дмитрий Ефременко размышляет о том, почему так непросто складываются отношения России и Украины в общем европейском контексте. После вильнюсского саммита «Восточного партнерства» игра не заканчивается, она вступает в новый этап, не обещающий пока разрешения коллизий. Михаил Троицкий и Самюэль Чарапрассуждают о том, как разрешить «дилемму интеграции» в Евразии, чтобы любые шаги не воспринимались как игра с нулевой суммой.Тимофей Бордачёв и его соавторы рассматривают инициированную Москвой евразийскую интеграцию, чего она несет больше – возможностей или вызовов. По мнению Марка Симона, на российскую идею в Европе реагируют скептически, но несколько встревоженно.

Когда Кремль выдвинул проект Евразийского союза, речь в основном шла о постсоветском пространстве, однако теперь интерес проявили и страны к востоку от бывших советских границ. Хонг Ван Сокнапоминает, что Южная Корея – это тоже Евразия, и она стремится участвовать в созидании континентальной архитектуры. России это лестно, хотя и заставляет взглянуть на интеграцию под совершенно иным углом зрения, далеким от изначального и несколько рискованным.Фэн Шаолей пишет о том, что китайско-российские отношения – ключ к ситуации не только на евразийском пространстве, но и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе. Второй ключ – отношения Китая и США, которым Эвери Голдштейн предрекает неизбежную конфронтацию.

Роль и место Америки в мире, безусловно, являются определяющими для развития международной системы. Андрей Сушенцов исследует, может ли «перенапряжение» Соединенных Штатов привести их к отказу от излишних амбиций и обращению к традициям более сдержанной внешней политики. Сирийский зигзаг – признак происходящих перемен.Геворг Мирзаян описывает трансформацию «великой старой партии» – республиканцев, которые из респектабельных консерваторов превращаются в маргинальных реакционеров со всеми вытекающими последствиями, в том числе и для внешней политики. Тома Гомаранализирует, как самый громкий скандал года – бегство Эдварда Сноудена и лавина разоблачений тотального шпионажа АНБ против всего мира – влияет на позиции Америки. Наиболее неутешительный вывод автор делает, впрочем, не о США, а о Европе, которая предстала в максимально унизительном положении.

Пётр Стегний подводит итоги первой фазы «арабской весны», которая завершилась контрреволюцией в Египте и тупиком в Сирии. По его мнению, к ближневосточным перипетиям никто не был готов, но и по прошествии почти трех лет непонятно, что делать и к чему все идет.Кристиан Коатс Ульрихсен рассматривает парадокс Катара – главным защитником и покровителем народных революций стала сверхконсервативная абсолютная монархия. Акбар Ганджи подробно анализирует жизненный путь и мировоззрение одного из самых влиятельных лидеров Центральной Евразии – Али Хаменеи. Хотя перемены в Иране выдвинули на передний план президента с репутацией умеренного либерала, реальная власть остается у духовного лидера, и именно от него зависит, есть ли будущее у наметившегося американо-иранского «размораживания».

Еще одна насущная тема – межнациональные и межкультурные отношения в современных обществах, вызовы, с которыми сталкиваются любые государства. Валерий Тишков ставит вопрос о строительстве нации в России, полагая, что, несмотря на все перемены в окружающем мире, она, как и раньше, создается сверху вниз. Джагдиш Бхагвати иФрансиско Ривера-Батис затрагивают проблему, остро актуальную для России и Америки – что делать с мигрантами и какую политику должно проводить государство, чтобы превратить миграцию из источника конфликтов в залог развития.

Федор Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России.

К концу года число ожидающих расселения беженцев, получивших вид на жительство в Швеции, вырастет до 7 700. Средний срок ожидания размещения в обычные квартиры - 5 месяцев. Государственное ревизионное управление проведет инспекцию ведомств, отвечающих за предоставление жилья беженцам.

Количество прибывающих в Швецию беженцев растет. В значительной степени из-за войны в Сирии. За весь 2013 год, по примерным подсчетам, в жилье будут нуждаться 33 800 человек. Ждать расселения приходится по пять месяцев. К концу года 7 700 человек так и останутся без своего жилья, т.е. будут ждать дальше. В следующем, 2014 году, таких "очередников" может стать вдвое больше.

– Это большая группа и она будет расти, говорит руководитель проекта при Государственном ревизионном управлении Эмиль Плиш/ Emil Plisch. Поскольку речь идет о людях, уже получивших вид на постоянное жительство в Швеции, и они должны начать здесь устраиваться, то особенно важно, чтобы государственные ведомства работали слаженно, чтобы эти люди как можно скорее могли начать сами себя содержать.

Причин, почему люди "застревают" в системе Миграционного ведомства, много. Одна - то, что многие коммуны вообще отказываются принимать беженцев на расселение. Другая причина, которой и собирается заняться Ревизионное управление, это недостаточная координация действий между самими государственными ведомствами.

Помимо слаженности работы государственных органов, Ревизионное управление рассмотрит также эффективность использования тех средств, которые выделяются на прием беженцев. В 2012 году это было 3,8 млрд крон.

Мы приводим список государственных ведомств с кратким и упрощенным описанием того, какое из них и за что отвечает в процессе приема беженцев:

Миграционное ведомство: Прогнозирует количество беженцев, ведет новоприбывших в ходе рассмотрения их ходатайств. Отвечает за расселение беженцев по квотам и некоторой части остальных.

Бюро по трудоустройству: Подсчитывает, сколько новых беженцев на поселение должна принять каждая коммуна каждой губернии, отвечает за поселение некоторых групп новоприбывших.

Губернские управления: Заключают договоры с коммунами о приеме беженцев.

Страховые кассы: Принимают решения о выплатах различных пособий, в том числе на жилье, и выплачивают их.

Коммуны/муниципалитеты: Отвечают за расселение, оплату квартир, предоставление мест на курсах шведского языка для иммигрантов/ SFI, в детсадах и школах.

Нехватка обычных квартир приводит к перенаселенности имеющихся. Редакция новостей Ekot приводит в пример семью беженцев из Сирии, которая прибыла в Швецию пять месяцев назад. Пока им удалось снять квартиру, но скоро из нее надо будет выехать. Жить придется у двоюродных братьев и сестер. Либо на улице.

Другая семья, тоже из Сирии: муж, жена и пятеро детей. В Швецию приехали в марте. Живут у брата. В общей сложности в квартире проживает 11 человек. Уроки школьникам делать там негде и дети часто остаются в школе или на продленке. На вопрос об их мнении относительно усилий ведомств в поисках жилья взрослые отвечает, что надежды мало. Квартиру найти очень трудно...

Помимо всего вышеизложенного, существуют еще и правила владельцев недвижимости относительно того, сколько человек вообще могут проживать в одной квартире.

В городе Фальчёпинге/ Falköping, где живет много беженцев из Сомали, владелец муниципальных квартир обнародовал об этом информацию, рассказывает председатель Фальчёпингского объединения квартировладельцев, Дан Хувшер/ Dan Hovskär, член христианско-демократической партии:

- Мы поставили людей в известность, на сколько человек рассчитана одна квартира. Двухкомнатная - на столько-то человек, однокомнатная - на столько. Так квартиры строились и рассчитывались. А если в квартире живет слишком много людей, то, естественно, что слитаж, т.е. степень изношенности квартиры, растет. Это может стать причиной расторжения контракта с квартиросъемщиком, - говорит он.

Пока что, никого из муниципальных квартир Фальчёпинга не выселили, но законная возможность для этого имеется. С другой стороны, жилья в городе не хватает, и многие семьи живут в квартирах, не рассчитанных на такое количество людей. У них просто нет выбора.

- Каждый должен сам нести ответственность за поиски жилья. И тут нет никакой разницы, приехал ли человек из соседней коммуны Тидахольм/ Tidaholm, или из Сомали, подчеркивает Дан Хувшер.

По данным Центрального статистического бюро Швеции, более 360 000 шведов живут в "экстремально тесных" условиях. По определению "экстремально тесно" означает: больше двух человек на каждую спальную комнату в квартире. И эта "экстремальная теснота" в 5 раз выше среди тех, кто родился не в Швеции, чем у тех, кто родился в Швеции.

Как городские власти Фальчёпинга пытаются найти выход из сложившейся ситуации, рассказывает председатель муниципального правления Ульф Эрикссон/ Ulf Eriksson (партия Центра):

- Пока что людям приходится жить вместе, тесниться, мы ищем какие-то общие решения проблемы. Кому-то приходится снимать комнату у хозяев из, так сказать, "вторых рук" или даже "третьих". Ничего хорошего в этом нет, поскольку у людей нет ощущения надежности, стабильности. Альтернатива - искать жилье в других коммунах, прилежащих к городу. Хотя и там не так уж много пустых квартир, - добавляет он.

К тому факту, что муниципальный владелец квартир (Falköpings Hyresbostäder) обнародовал информацию о том, что превышение норм проживания может вести к расторжению контракта о найме и выселению, он относится с пониманием, хотя и пытался отговорить до последнего момента:

- Да, у нас были такие дискуссии, но хозяин (муниципалитет в данном случае) действительно имеет право выселить квартиросъемщиков. Ведь хозяин отвечает и за то, чтобы квартиры находились в надлежащем состоянии, тут ведь и вопрос безопасности проживания самих квартиросъемщиков тоже играет роль, - добавляет он в интервью нашему коллеге Kenadid Mohamed.

Тут стоит, пожалуй, разъяснить, какие нормы "тесноты" существуют в Швеции. Их две: норма № 3 и норма № 2.

Норма № 3:

Домашнее хозяйство считается живущим в тесноте, если в семье приходится более одного человека на спальню. Кухня и гостиная не считаются. Муж и жена могут делить спальню, а у каждого ребенка должна быть своя комната. То есть, если в семье двое взрослых и двое детей, то они должны жить, как минимум, в 4-х комнатной квартире (с кухней, которая "комнатой" не считается), чтобы не считаться "живущими в "тесноте".

Норма № 2:

Если более двух человек приходятся на спальню. Кухня и гостиная "спальнями" не считаются.

При этой норме семья из 4-х человек должна жить, как минимум, в 3-х комнатной квартире (с кухней), чтобы не считаться "живущей в тесноте".

Как ясно из этих норм, те, кто подпадает под "норму № 2", и считаются Центральным статистическим бюро Швеции живущими в "экстремально тесных" условиях.

Источник: ЦСБ Швеции

Международная сеть ресторанов быстрого питания KFC закрыла свой последний ресторан в Сирии, передает агентство Франс Пресс со ссылкой на владельцев заведения.

KFC стала первой американской сетью ресторанов, которая в 2006 году вышла на сирийский рынок. Рестораны быстрого питания сети продолжали свою работу, несмотря на санкции, введенные США в отношении Сирии. Тем не менее, владельцы столкнулись с множеством проблем, в том числе возникли трудности с поставками.

По данным агентства, KFC закрыла закусочные в Сирии из-за экономических проблем и трудностей с поставками продуктов.

Последняя из семи сирийских закусочных KFC находилась вДамаске, в квартале Абу Румманех. На окне здания, в котором располагалась закусочная, появилась надпись: "Закрыто.

Пожалуйста, оставьте свой телефонный номер, если вы заинтересованы в покупке этого заведения".

KFC (Kentucky Fried Chicken) - международная сеть ресторанов быстрого обслуживания, специализирующаяся на блюдах из куриного мяса. Бренд KFC принадлежит компании Yum! Brands, которая также развивает сети Pizza Hut и Taco Bell. Yum! Brands со штаб-квартирой в Луисвилле (штат Кентукки, США) является одним из лидеров на мировом рынке ресторанов быстрого обслуживания и управляет около 36 тысячами ресторанов в более чем 100 государствах мира.

Министр энергетики Хамид Хитчиян на церемонии открытия в Тегеранском выставочном центре 13-ой международной выставки электроэнергетической промышленности и 9-ой международной выставки водно-канализационного хозяйства, на которой присутствовали министры энергетики Армении и Сирии, заявил, что иранские компании принимают участие в реализации крупных гидроэнергетических проектов в 20-ти странах мира.

Хамид Читчиян сообщил, что в Иране ежегодно появляется 1,6 млн. новых потребителей электроэнергии и 1,2 млн. потребителей воды. При этом потребление электроэнергии каждый год вырастает на 6% и питьевой воды − на 5%.

Как отметил Хамид Читчиян, суммарная установленная мощность иранских электростанций составляет 70 тыс. МВт, и ежегодно этот показатель должен увеличиваться примерно на 5 тыс. МВт.

По словам министра, в течение двух последних лет компании, специализирующиеся в области водного хозяйства и электроэнергетики, сталкивались с определенными трудностями, и правительство принимало специальные меры по оказанию поддержки частному сектору, занятому в этих отраслях. К числу таких мер относилась передача строительства объектов водно-канализационного хозяйства и очистных сооружений частным компаниям и стимулирование здоровой конкуренции между ними.

К настоящему времени частному сектору передано 28 иранских электростанций, и процесс приватизации электроэнергетических объектов будет продолжаться.

Хамид Читчиян отметил, что на повестке дня стоит также вопрос об активном использовании ветровой и солнечной энергии и об оказании широкой поддержки компаниям, которые занимаются соответствующими базовыми исследованиями.

Федеральный советник (министр) юстиции и полиции Швейцарской Конфедерации Симонетта Соммаруга встретилась 5 ноября с.г. в Париже с министром внутренних дел Франции Манюэлем Вальсом и министром юстиции Кристиан Тобира. На встрече были рассмотрены различные аспекты сотрудничества в сфере юстиции, полиции и миграции, такие, как защита беженцев и безопасность внешних границ шенгенской зоны.

В ходе встречи С. Соммаруги с М. Вальсом был подписан дополнительный протокол к Парижскому соглашению между Швейцарией и Францией, вступившему в силу 1 июля 2009 г. и регулирующему двустороннее сотрудничество в области юстиции, полиции и таможни. Кроме того, министры обсудили вопросы миграции вследствие бедности, сотрудничество со странами Магриба, последствия кризиса в Сирии, а также Дублинское соглашение. С. Соммаруга подчеркнула важность сотрудничества с Францией как с одним из важнейших партнёров Швейцарской Конфедерации.

С министром юстиции Франции К. Тобира С. Соммаруга обсудила опыт Франции в части запрета на ношение предметов одежды, скрывающих лицо или всё тело, а также рассказала о национальном плане мероприятий Швейцарии, направленных на противодействие торговле людьми, и представила пояснения к новому федеральному закону «Об исполняемых за границей частных услугах в сфере безопасности» (нем. BPS, Bundesgesetz über die im Ausland erbrachten privaten Sicherheitsdienstleistungen).

admin.ch

Мигрантономика

Чем и как кормят гастарбайтеры российскую экономику

«Господа из подъезда № 2. Дворников депортировали, мусор убирать некому!» — фотография этого объявления набрала бешеную популярность в социальных сетях. А ведь никакой трагедии нет. Москвичи, естественно, хвататься за метлы и лопаты не спешат, зато наверняка уже скоро место депортированных будет занято понаехавшими. Ибо введение визового режима с соседями, как сказано, это не наш путь. А значит, недостатка в предложении дешевых рабочих рук по-прежнему не наблюдается. Однако этот факт не служит подтверждением тезиса о том, что российская экономика не проживет без трудовых мигрантов. По расчетам «Итогов», они обеспечивают от 1,5 до 2 процентов российского ВВП. При этом основная масса приезжих обслуживает теневой сектор, который не платит налоги и вообще находится вне правового поля.

Де-юре

Оценить реальную потребность российской экономики в иностранных рабочих руках совсем несложно. По данным Федеральной миграционной службы (ФМС), за девять месяцев этого года в Россию въехало 14 миллионов 633 тысячи иностранных граждан, 11 миллионов 279 тысяч иностранцев в данный момент находятся на территории нашей страны. На миграционный учет из них встало 5,5 миллиона человек. Разрешения на работу в рамках квот получили 950 с небольшим тысяч человек. В индивидуальном порядке 1,197 миллиона мигрантов оформили патенты. Плюс чуть более 80 тысяч проходят вне квот — это высококвалифицированные иностранные специалисты, приехавшие в Россию за ну очень длинным рублем. Складываем и получаем, что страна реально нуждается в двух с небольшим миллионах дополнительных рабочих рук.

Спрос делится ровно пополам: миллион человек — крупному и среднему бизнесу, который подает в региональные органы власти заявки на квоты. Еще миллион гастарбайтеров нанимают непосредственно российские граждане — индивидуальные предприниматели и те, кто ищет няню, сторожа на дачу или домработницу. Все остальные мигранты трудятся в России нелегально, по сути, сами себе создавая рабочие места.

Начнем с самого малочисленного отряда понаехавших — с профессиональных экспатов. Это высшая каста, так сказать, штучный товар. Их берут на позиции топ-менеджеров российских и зарубежных компаний, тренеров, шеф-поваров, преподавателей, иногда даже врачей. По словам консультанта компании Ward Howell Ильи Бреймана, наибольший спрос существует в авиационной отрасли, транспорте и, конечно, хай-теке — «там, где образование не успевает за потребностями отрасли». Главное отличие заграничных профессионалов от обычного среднестатистического мигранта — это фактическое отсутствие каких-либо ограничений на их привлечение к трудовой деятельности.

Что касается иностранцев, приезжающих по трудовым квотам, то их число диктуется текущей экономической конъюнктурой. Такие мигранты нужны исключительно для временных работ, связанных прежде всего с крупными девелоперскими проектами. Такими, как прошедшие саммит АТЭС во Владивостоке и Универсиада в Казани, а также предстоящие Олимпийские игры в Сочи.

Значительно меньшую долю квотированных поглощает сектор ЖКХ. При этом в масштабах страны таджикский дворник — персонаж мифический. Он характерен исключительно для Москвы и Санкт-Петербурга. Во всех прочих городах и регионах с уборкой территории справляются своими силами.

Еще одну заметную часть квот выбирают крупные торговые компании, где мигранты трудятся на самых низкооплачиваемых, не требующих квалификации должностях. «Когда не хватает работников на позиции грузчиков и уборщиков, мы пользуемся услугами аутстафинговых агентств, которые предоставляют нам временный персонал и весь необходимый пакет документов на каждого работника (медсправки, разрешения на работу в РФ и прочие документы для ФМС). Там, где желающие есть, работает местное население — в регионах до 90 процентов», — говорит представитель X5 Retail Group.

Схема, по которой правительство определяет потребность в иностранной рабочей силе, проста. Мигрантов по осени считают. Каждый год к ноябрю Минтруд собирает с регионов заявки и готовит проект постановления правительства. В тучные годы объем рабочих квот превышал 3 миллиона заявок. При этом кризис мигрантам не помеха. В 2008 году лимит по квотам пришлось увеличить в два раза, причем именно осенью, когда в российской экономике наблюдался обвал. По мнению экспертов, объясняется это тем, что во время острой фазы кризиса на плаву остаются самые всеядные отрасли — например, та же торговля, где массово используются мигранты. Ну а пик легального найма иностранцев случился в тяжелом для экономики 2009 году. По подсчетам Минздравсоцразвития, страна тогда нуждалась в 3 миллионах 977 тысячах иностранных рабочих. Однако вскоре ситуация стабилизировалась. Квота в 2011 году составляла 1,7 миллиона и затем продолжила снижение.

При этом волны трудовой миграции распределяются крайне неравномерно. К большому удивлению москвичей, на большей части территории страны мигрантов кот наплакал. По планам на этот год наибольшее число иностранных рабочих рук требовалось Центральному федеральному округу — 451 638 квот, затем следует Северо-Западный федеральный округ — 270 653 квоты и Уральский федеральный округ — 193 310 квот. Москва запросила 200 765 разрешений на работу иностранцев. На втором месте Санкт-Петербург с 156 515 квотами. Московская область на третьем месте — 102 300 квот. Для сравнения: на текущий год Ингушетии понадобилось лишь 20 пар иностранных рабочих рук, Чечне — 71. А вот Краснодарскому краю в этом году требуется 66 738 квот. Правда, уже в следующем году эти две дивизии как ветром сдует. Они трудятся на стройках олимпийского Сочи, и власти края уже сейчас настоятельно советуют (подкрепив совет полицейскими рейдами по квартирам и частным домовладениям) всем «неместным» незамедлительно покинуть регион.

Копнем чуть глубже и разберем рекордную потребность Санкт-Петербурга в иностранной рабочей силе. Острее всего Северная столица нуждается в неквалифицированных рабочих — грузчиках, дворниках, уборщиках мусора. На их долю приходится порядка 40 процентов заявок. Далее следуют монтажники, строители и ремонтники — 38,3 тысячи квот. Замыкают тройку водители — 12,3 тысячи квот. Ларчик просто открывается. Петербург переживает строительный бум и реновацию исторического центра.

Квоты Минтруда и «патентованные» мигранты фактически и есть настоящая потребность экономики в иностранных рабочих. Эти цифры — не плод воображения чиновников, а реальные заявки бизнеса и граждан. Беда в том, что свою квоту выдает еще и черный рынок — по сути, криминальный сектор отечественной экономики.

Де-факто

Оценить реальный масштаб нелегальной рабочей миграции по понятным причинам сложно. Но в этом все же может помочь официальная статистика. Не секрет, что основными странами — донорами рабочей силы являются бывшие союзные республики, а также развивающиеся азиатские экономики дальнего зарубежья.

Так вот. По данным все той же ФМС, сейчас в России находится 2,6 миллиона граждан Узбекистана (более 8 процентов населения этой страны), 1,193 миллиона таджиков (почти 15 процентов населения), 1,6 миллиона украинцев, 238,5 тысячи граждан Китая. Из Вьетнама — чуть больше 61 тысячи человек. Итого почти шесть миллионов человек. Эта цифра в несколько раз превышает число мигрантов, имеющих разрешение на работу, и дает представление о размере нелегального рынка труда. Получается, что в тени работают порядка 5—6 миллионов «гостей-рабочих» (так с немецкого переводится термин Gastarbeiter).

Некоторые эксперты называют цифры в 10—12 миллионов нелегалов, но они все-таки завышены. Год назад миграционное ведомство дало скромную оценку в 3—5 миллионов человек, которая, в свою очередь, явно занижена. Даже беглый взгляд на новостную ленту позволяет представить масштабы нелегального рынка труда. Например, в ходе недавнего рейда на московский торговый комплекс «Садовод» была задержана тысяча нелегалов. В начале августа Тверской суд Москвы арестовал директора физкультурно-оздоровительного предприятия «Измайлово» и его подельников из Сирии, Вьетнама и Азербайджана. По мнению оперативников, банда создала в столице два мини-городка, на территории которых проживало до 1400 нелегалов. А вот новость из Адыгеи. В августе был проведен рейд в Тахтамукайском районе, в результате которого правоохранители задержали 78 нелегалов. Это больше сорока процентов легальной квоты в 184 иностранных рабочих для этой республики...

Есть еще один интересный парадокс, который заметил бывший заместитель директора ФМС Вячеслав Поставкин. За последние три года объем выделяемых правительством миграционных квот меняется мало, зато стремительно растет объем денежных трансграничных транзакций. Это говорит не только о расширении черного рынка рабочей силы, но и об уходе бизнеса в тень ради сокращения издержек.

Если до недавнего времени вновь прибывших мигрантов (включая нелегалов) растущая российская экономика могла без труда переварить, то уже сейчас намечаются проблемы с «желудком». ВВП не растет, завершаются мегастройки, а вместе с этим на рынок труда скоро выйдут десятки тысяч безработных гастарбайтеров. И проблема эта, как свидетельствует статистика, вовсе не экономическая.

Единственный способ оценить рынок труда мигрантов в деньгах — подсчитать объем переводов в страны ближнего зарубежья. Всего из России в страны СНГ только за первое полугодие 2013-го было отправлено почти девять миллиардов долларов. При этом средний перевод составил 438 долларов. По мнению экспертов, мигранты отправляют на родину примерно половину своего заработка. Значит, в первом полугодии они заработали порядка 16—17 миллиардов долларов. По итогам этого года выйдет примерно 35 миллиардов.

На фоне ВВП нашей страны, превышающего два триллиона долларов, это крайне незначительная сумма. Статистика неумолима: мигранты, как легальные, так и нет, вносят минимальный вклад в экономику России. Никак не сопоставимый в процентном отношении с их вкладом в криминальную хронику.

Константин Полтев

Министерство иностранных дел Чехии одобрило гуманитарную помощь для палестинских беженцев, сообщает Чешское радио.

"Министр иностранных дел Чехии Ян Когоут утвердил выделение гуманитарной помощи в размере 2,5 миллионов чешских крон (около 130 тысяч долларов) на программу продовольственной помощи ООН UNRWA", - говорится в официальном коммюнике МИД Чехии.

В сообщение также отмечается, что "средства предназначены для семей палестинских беженцев в секторе Газа, на Западном берегу реки Иордан и в странах, пострадавших от сирийского конфликта".

UNRWA - ближневосточное агентство ООН, оказывающее помощь палестинским беженцам в Сирии, Ливане, на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. Агентство занимается вопросами образования, здравоохранения и предоставлением социальных услуг. Оно удовлетворяет потребности около 880 тысяч беженцев в этих странах и регионах. Леонид Свиридов.

США и Саудовская Аравия сохраняют стратегическое партнерство и продолжают обсуждать все ближневосточные проблемы, несмотря на многочисленные утечки в СМИ о напряженности в отношениях из-за разногласий по ситуации в регионе. С такими заявлениями выступили главы внешнеполитических ведомств двух стран Джон Керри и Сауд аль-Фейсал на пресс-конференции по итогам визита госсекретаря США в Эр-Рияд.

Сирия: одни цели, разная тактика

"Нет никаких разногласий по цели, которую мы преследуем в Сирии", - заявил Керри. По его словам, обе страны не могут сидеть сложа руки, "когда Асад продолжает использовать оружие против своего народа". В Вашингтоне и Эр-Рияде полагают, что сирийский президент потерял легитимность и не должен участвовать даже в переходном периоде в Сирии.

Однако министры признают, что разница есть в тактических вопросах, в частности, касающихся переходного периода в этой стране.

Саудовская Аравия, которую Дамаск считает главным спонсором боевиков в Сирии, ранее упрекала Вашингтон в недостаточно активном, по ее мнению, давлении на сирийский режим. В частности, в Эр-Рияде были разочарованы тем фактом, что США отказались наносить военный удар по Сирии, договорившись с Россией о необходимости проведения международной конференции "Женева-2".

Однако в понедельник саудовский министр признал, что переговоры по урегулированию в Сирии также необходимы, оговорившись, что они не могут длиться бесконечно. Он также не стал отговаривать оппозицию от участия в конференции "Женева-2", подчеркнув, что без участия Национальной коалиции оппозиции и революционных сил ее проведение потеряет всякий смысл. "Внутри оппозиции идет сейчас диалог по вопросу участия в "Женеве-2", они сами должны принять решение", - сказал аль-Фейсал.

Иранское досье

По сообщениям СМИ, особую обеспокоенность Саудовской Аравии вызывает наметившееся потепление в отношениях США и Ирана. По мнению Эр-Рияда, Иран должен доказать свои благие намерения в отношении соседей по региону, "отказавшись от поддержки Асада". "Присутствие иранских войск в Сирии противоречит заявлениям о добрососедстве", - сказал аль-Фейсал. Он также призвал Иран убедить своего союзника - ливанское шиитское движение "Хезболлах" - прекратить вмешательство во внутрисирийский конфликт.

Керри заверил, что США не отказываются от поддержки своих друзей в ближневосточном регионе и готовы в случае необходимости встать на их защиту. Он также подчеркнул, что США ни в коем случае не позволят Ирану обладать ядерным оружием, что также вызывает беспокойство Эр-Рияда.

Саудовская Аравия продолжит работать в ООН

Саудовская Аравия также прояснила свою позицию по отказу от работы в Совбезе ООН, постоянным членом которого являются США. Несмотря на отказ от места непостоянного члена Совета безопасности, Саудовская Аравия не собирается отказываться от работы в ООН, заявил аль-Фейсал.

В октябре Саудовская Аравия была впервые избрана Генеральной Ассамблеей страной-членом СБ на 2014-2015 годы, после чего ее правительство объявило об отказе от своего места, считая, что реформы в организации не проводятся должным образом и ее работа крайне неэффективна.

Примером неэффективности работы СБ ООН Саудовская Аравия считает тот факт, что палестинская проблема остается нерешенной на протяжении последних 65 лет, несмотря на то что она стала причиной нескольких войн. Кроме того, по мнению Эр-Рияда, СБ ООН так и не сумел добиться превращения Ближнего Востока в зону, свободную от оружия массового поражения, а также остановить войну в Сирии и ввести санкции против режима действующего президента этой страны Башара Асада. Надим Зуауи.

Россия намеревается восстановить военные связи с Египтом в целях расширения своего ограниченного сегодня присутствия в Средиземном море, пишет 27 октября лондонская газета The Sunday Times. Москва ищет альтернативу сирийскому порту Тартус, где у нее есть небольшой морской терминал, из опасений, что режим президента Башара Асада в конечном итоге будет свергнут.Президент России Владимир Путин заявил, что его страна будет стремиться поддерживать постоянное военно-морское присутствие в Средиземном море. Однако эксперты говорят, что база в Тартусе не может обеспечить достаточную поддержку для такого присутствия и слишком мала для крупных судов. "Тартус уязвим и недостаточен, а египетские порты идеально подходят для ВМФ России", - сказал в интервью The Sunday Times неназванный источник в израильском оборонном ведомстве.

Египетская дипломатическая делегация находилась в минувшие выходные в Москве, где она встречалась с российскими официальными лицами. По имеющимся данным, целью поездки было заложить основу для визита Путина в Каир. Президент России планирует государственный визит в Египет, чтобы воспользоваться кризисом между Вашингтоном и Каиром после свержения в июле Мухаммеда Мурси.

Веселая наука и грустная действительность

Александр СекацкийСекацкий Александр Куприянович — философ, писатель. Родился в 1958 году в Минске. Окончил философский факультет ЛГУ. Кандидат философских наук. Доцент кафедры социальной философии и философии истории СПбГУ. Автор двенадцати книг и более двухсот статей. Лауреат премии Андрея Белого (2008) и Гоголевской премии (2009). Живет в Санкт-Петербурге.

Пусть помолчат

Феномен телевидения исследован вдоль и поперек, и озвучивать еще раз его дежурную критику нет никакого смысла. Но и внутри самого телевидения то и дело возникают явления, имеющие, можно сказать, универсальный интерес, даже интерес экзистенциальный.

Речь прежде всего идет о жанре «ток-шоу», который, во многом благодаря Андрею Малахову, обрел новую жизнь, — и это «разговоры за жизнь» в отличие от разговоров политических, у которых, так сказать, своя судьба. Если уж совсем конкретно, я имею в виду передачу «Пусть говорят» — такую проникновенную, трогательную и временами душещипательную. В ней, в этой передаче, происходят всякие волнующие события: помогают инвалидам найти любовь, возвращают народную благодарность позабытым актрисам, прекращают семейные войны и вновь породняют родственников. А также не дают преступникам и их покровителям избежать настоящего, карающего правосудия — и много еще такого, что служит зримым подтверждением успешной борьбы добра со злом.

И что? Что, казалось бы, тут можно возразить? Время от времени приходится сталкиваться с подобными передачами, как-то довелось даже участвовать в одной из них. Словом, я попробовал исследовать явление, насколько хватило терпения и сил, и сделал для себя некоторые выводы. Всякий раз возникала одна и та же ситуация, которая казалось мне странной, и одно и то же чувство, имеющее сложный спектральный состав.

Ну вот инвалид из Армении рассказывает свою жизненную историю, телевизор показывает ее. Инвалида полюбила женщина из российской глубинки, женщина тоже здесь. Им требуется помощь, они хотят внимания к своим проблемам, хотят сочувствия.

И ведущий как бы говорит (то есть показывает): «Смотрите, как бывает — такая трудная проблема, а мы ее решили! Надо просто поговорить, обсудить всем миром — и добро восторжествует!».

Тут я чувствую нечто подступающее, а именно подступающее желание выключить или переключить. Однако, оглядываясь на другого телезрителя (точнее, телезрительницу), я вижу, что она взволнована. Всеми своими переживаниями она сейчас там, в студии, и на лице написано: «Да! Пусть говорят!».

Оставим в стороне все, что касается инсценировок и подтасовок, все восклицания добрых волшебников типа «Бабушку в студию!», «Школьную любовь, затерявшуюся на житейских перекрестках, — в студию!». А также слезы, слезы и слезы, равно как и прочие продукты внешней и внутренней секреции тоже оставим в стороне. Предположим, что все соответствует действительности: и гнев, и слезы, и любовь. Тогда встает вопрос чуть ли не на уровне «если бы люди всей Земли»: почему одни зрители (люди) морщатся как от фальшивой ноты, как от скрежета железа по стеклу, а другие раскрывают глаза пошире, открывают рот (почему-то) и проникаются то праведным гневом, то сочувствием, то внезапным пониманием, то вновь праведным гневом?

Допустим, я знаю, что практически все мои знакомые (так уж случилось) принадлежат к первой категории, — это друзья, собеседники, оппоненты, даже непримиримые оппоненты, и они, конечно, морщатся при возгласе «Бабушку в студию!». И все же большая часть телеаудитории относится ко второй группе, иначе бы Малахов со товарищи (Малахов представляется мне безусловным профессионалом) давно лишились бы работы.

Итак, почему? Ссылка на снобизм тут мало что объясняет, речь все-таки идет о физиологическом пороге, и потому спросить следует так: что именно прочитывается и распознается как фальшь? Пожалуй, первым делом мы упираемся в оппозицию пристойность/непристойность. Представшие в каком-нибудь «реалити-шоу» обманутые мужья, брошенные жены, тетушки, обиженные неблагодарными племянниками, и множество других претерпевших по жизни достойны сострадания, но общим их атрибутом является именно непристойность происходящего. Изредка бесстыдство проявляется как личное качество, но чаще непристойны сама ситуация, сам телевизионный формат, что как раз и заставляет морщиться несчастных обладателей нравственного слуха.

Одновременно реалити-шоу является убедительным аргументом от противного, доказывающим правоту евангельского тезиса: и пусть правая рука твоя не ведает, что делает левая. Такова истина Иисуса, призывающая не выпячивать ни доброту, ни боль, ни даже сострадание, и чем чаще мы заглядываем в телевизор, тем больше убеждаемся в справедливости этой великой заповеди, присущей, впрочем, всем большим и долгосрочным системам морали. Избегать показного, не участвовать в моральном эксгибиционизме — это нечто более важное, чем простая деликатность и чуткость. Да, прекрасны порывы души к внезапному состраданию, трижды прекрасна решимость восстановить справедливость. Однако всякая неточность и уж тем более распущенность, решая один частный случай, увековечивает общее состояние порочности, так сказать, прочность порочного круга.

Видимому и невидимому следует пребывать на своих местах — вот принцип гармонических аккордов нравственности. Представим себе Палестину времен пришествия Иисуса. В этих землях, как мы знаем, было много такого, что подлежало проклятию, и того, что требовало исправления. Но вот, например, болящие, нищие и страждущие — как быть с ними?

Прежде всего следует отделить их правоту от их же неправоты в общем процессе отделения зерен от плевел. Им, страждущим, действительно больно, и они готовы кричать об этом, готовы сорваться на крик, обращенный и к окружающим, и к самим небесам. Пожалуй, что сам Господь дал им это право кричать (право, но не обязанность). А вот окружающие, среди которых особенно заметны добрые самаритяне, не остаются в стороне. Прочие равнодушно проходят мимо, а эти желают взглянуть лично и убедиться. Им хочется узнать, не подделаны ли язвы и увечья. Они хотят послушать, как несправедливо обошлись с этим несчастным, правда, при этом нещадно путают громкость воплей с обоснованностью аргументов. Они могут даже потянуться к кошельку и даже дотянуться до него, но тогда, если такое случится, пусть небеса станут этому свидетелями. Так выглядит добро у добрых самаритян — стоит ли осуждать их за спектакль добродетели? Ведь они же лучше прошедших мимо, они, добрые самаритяне, по крайней мере, не протянут камень вместо хлеба. Не стоит судить их строго, какой бы причудливой ни была их доброта. Один из них, по имени Фома, возжелал вложить персты свои в раны Христовы (и разве не схожее желание испытывают преданные зрители шоу «Пусть говорят») — и вложил. Что ж, согласно Ницше, все это относится к слишком человеческому. Нет смысла изощряться в обличении слишком человеческого, ибо ясно, что может быть и хуже, — но уж тем более нет повода для умиления. Вдумаемся еще раз в заповедь всех мудрых: творите добро тайно. Тайно — не в смысле исподтишка, а всячески избегая показухи, обходя стороной ярмарку страданий, где на прилавках живописные рубища в товарной форме, где всяческие уязвления и уязвленности, моральные нарывы и душевные вывихи, и где каждый нахваливает свой товар. Можно пройтись по рядам, прицениться, поторговаться с зазывалами и уйти с чувством исполненного долга, с ощущением правильных, защищенных публичностью инвестиций в добродетель. Добрые самаритяне заслуживают вздоха, но самаритяне, любующиеся своей «добротой», заслуживают более крепких выражений. Пророк, и уж тем более мессия, посети он вдруг этот мир ток-шоу и реалити-шоу, не стал бы метать громы и молнии. Он не поддержал бы ни одну из сторон, поскольку фальшиво здесь все. Окинув взглядом это зрелище-позорище, пророк сказал бы: пусть помолчат — и таково было бы его слово об увиденном. Свидетельство об Иисусе, изгнавшем торговцев из храма, трактуется слишком буквально и, в силу этого, односторонне. Его мишенью были не только продавцы смокв и амулетов, воля Иисуса состояла в том, чтобы прекратить и другое торжище — публичную торговлю телесными язвами и душевными болячками. Мир, где разноцветные рубища трепещут как полотнища, где орут друг на друга обманутые дольщики и обездоленные обманщики, — такой мир как ничто другое свидетельствует о состоянии грехопадения в самом общем виде. Теперь все это притянуто телестудиями и воспроизведено на телеэкранах — вся скверна, заставлявшая праведников обходить стороной столбовые дороги, уклоняться от помощи там, где любая помощь будет фальсифицирована и отравлена.

Сколько таких реалити-шоу видел вокруг себя Иисус: протянутые руки не просящих, а выпрашивающих, орущие глотки алчущих — и именно здесь, среди воплей и ругани, требовали от него чудес, а смысл большинства требований был, увы, печален: сними скверну с меня и покрой ею моего обидчика, а заодно и злорадствующего соседа. Любому богу достаточно было бегло взглянуть на парочку таких реалити-шоу, чтобы сказать: «Царство мое не от мира сего».

И другой важный вывод можно сделать, ознакомившись с феноменом публичных разборок: а что если сам суд, правосудие как таковое в качестве универсального публичного феномена и в качестве полноценной ветви власти в социуме возникают как способ прекращения бессмысленных ярмарок вины и неправоты, как необходимость убавить громкость (пустую громогласность) и добавить эффективность? «Вершить правый суд» есть нечто прямо противоположное «ору», неважно, на базарной площади или в телевизоре, — именно для этого и осуществляется делегирование полномочий, столетиями оттачивается регламент слушаний, все столь важные процедурные тонкости, единственная задача которых — установить истину и восстановить справедливость. Нелегкая, прямо скажем, задача — однако не существует более простых средств решения ее в пределах мира сего, то есть в той мере, в какой она вообще поддается решению в этих пределах.

Стало быть, мы можем констатировать наличие принципа дополнительности между двумя площадками публичности: с одной стороны, базар, где разворачивается реалити-шоу, с другой — суд, где восстанавливается справедливость. Чем слабее укоренены правосудие и доверие к нему, чем более зависимы судьи от князей мира сего, тем в большей степени центр тяжести перенесен на торжище, где правит вердикт молвы. И молва, конечно, способна восстановить попранную справедливость, но, во-первых, это — если очень повезет, а во-вторых, с неимоверным количеством шлаков и других токсичных отходов (они прямо-таки сочатся из телевизора, когда уважаемая публика решает, была ли чья-то дочка «гулящей» или, напротив, «порядочной»). И поскольку судебная власть является и всегда исторически являлась ничтожной в России, а репутация судейского сословия никогда особо не отличалась от репутации тех самых «гулящих», то вполне объяснимо, что кричалки, будь они площадными, коммунальными или телевизионными, пользуются неизменным вниманием и спросом. «Пускай поорут, раз уж у них нет другого способа разобраться насчет вины и правоты», — так сказал бы случайный инопланетный зритель передачи «Пусть говорят» и ей подобных.

То есть пристрастие к кричалкам и к публичному перемыванию косточек, это своеобразная дань, которую платит общество за свое зачаточное правовое сознание, общество, для которого расторопный моралити-диджей выступает в роли праведного судии, — как-то так. Дефицит правосознания восполняется тем, что глаза сострадальцев и прочих добрых самаритян загораются, как только удается вложить персты свои в душевные язвы соотечественников своих. Стало быть, наблюдая за публичной тяжбой совести с бессовестностью (как раз о ней и пел Высоцкий: «Чистая правда, конечно же, восторжествует, если проделает то же, что грязная ложь»), мы способны, наконец, понять, от какого невыносимого зрелища избавил человечество институт правосудия, которому теперь придется приписать еще и гигиеническую функцию. Если и сегодня кричалки притягивают столько праздно скользящих взоров, можно предположить, какое же загрязнение моральными отбросами царило в мире, когда Христос проходил по Иудее... А может, примерно то же самое и было?

Феномен телекричалок требует захода и с другой стороны. Допустим, что кто-то из участников этих разборок прав, а кто-то — нет. Почему же по форме соучастниками лжи являются все, не исключая и сопереживающих телезрителей? Вот ведь в теледебатах на тему «Что действительно происходит в Сирии?» или в разговоре экспертов по поводу будущего сланцевого газа нет такой беспробудной фальши! Там непредвзятый зритель может отличить знатока вопроса от «троечника», стать свидетелем того, как «человеческий разум решает конкретную задачу», что, по мнению Сергея Аверинцева, и заслуживает высшего уважения. То есть существует принципиальная разница и внутри телевизионного формата.

Тут вспоминается тонкое замечание Канта относительно избирательности канала, именуемого искусством. Не все явления и не все впечатления в равной мере передаваемы через этот канал. Прямая боль может быть воспроизведена на том конце лишь в легкой степени сострадания, и это в лучшем случае. А вот завитки чувственного — ностальгия, предвкушение, борьба с забвением — это привилегированные темы искусства. Понятно, Кант имел в виду то, что мы сегодня называет высоким искусством, однако и формат телевидения имеет собственные ограничения, если мы все же причисляем его к «искусствам» в самом широком смысле слова. Скажем, бегущая строка новостей идеально вписалась в этот формат, став камертоном его настройки. Хорошо вошли спортивные зрелища, я думаю, что футбол на телеэкране с его живостью, его потрясающей емкостью, может быть сопоставлен с таким однажды открытым внутри живописи «жанром», как холст-масло. Однако жанр публичных моральных разборок так и остался абсолютным китчем, из чего, конечно, вовсе не следует, что он не востребован, — напротив, как раз своей востребованностью он определяет то место, в котором телевидение благополучно пребывает.

То есть отношение к публичному выворачиванию совести наизнанку остается пробным тестом, по которому можно поставить диагноз обществу. Это отнюдь не тест на уровень доброты душевной, поскольку немало «утонченных подонков» с успехом пройдут его. С другой стороны, разница реакций на вопль «Бабушка нашлась, бабушку в студию!», некая шкала от слез умиления до рвотных позывов, способна посеять раздор даже между самыми близкими. Это проба на содержание фальши в социуме, некий показатель состояния нравственной экологии. Если передачи такого рода сравнить со свалками токсичных моральных отходов, то далеко не безразлично, сколько людей кормятся вокруг таких свалок.

Справедливости ради надо заметить, что полностью устранить подобные свалки не способна никакая цивилизация. Просто все, что поддается упорядочиванию, все дела общественные в смысле res publica давно кристаллизованы либо в сфере права, либо в пространстве политики — мы знаем, как следует отстаивать свои интересы и интересы справедливости на этих площадках публичной признанности. Токсичные свалки типа упомянутых кричалок — это как раз то, что преобразованию не поддалось, и поэтому к ним возможен двоякий подход. Можно не помещать их в самом центре res publica, например на первом общенациональном телеканале, а вынести куда-нибудь на обочину, но можно, наоборот, расположить у всех на виду, на самом видном месте и заботиться о ежедневном подбрасывании топлива.

В моем понимании это и есть порнография, то есть публичное обнажение срамных мест души, или срамных мест, находящихся на месте души. Именно это, а вовсе не обнаженные женские прелести, которые давно и успешно локализованы для целенаправленного взгляда (кстати, эстетически они просто безгрешны по сравнению с некоторыми кричалками), достойно название «стыдобище». Даже шоу типа «Дом-2» и прочие коллекторы пожизненно-тинейджерской развязности содержат в себе определенные «прикольные» черты и элементы, у них другая беда — редкостная, невыносимая скука.

Но моральные ток-шоу представляются мне совершенно безнадежными с точки зрения не сознающего себя бесстыдства. Ведь порнография, которая у всех на виду и в то же время замаскирована под правду жизни (а то и под «гражданскую позицию»), как раз и является настоящим гнездом разврата.

«Чтобы жизнь малиной не казалась»

Это расхожее народное изречение, довольно редко озвучиваемое, но очень часто подразумеваемое и, что удивительно, в ситуациях, казалось бы, совсем не связанных друг с другом, достойно пристального анализа. Даже беглый взгляд позволяет заподозрить некий обособленный мотив, который, собственно, и выражен загадочным нравоучением, имеющим и второй вариант: «Чтобы жизнь медом не казалась». Как мы увидим, мотив является чрезвычайно действенным, хотя и не входит ни в какие существующие списки основных мотивов.

Что же именно имеет в виду субъект, когда говорит (пусть про себя), совершая определенный поступок: чтобы жизнь малиной не казалась! И что чувствует услышавший подобное напутствие? Ведь очевидно, что речь идет не о мести, нередко напутствие адресуется человеку, которого «напутствующий» впервые видит, так что при некотором размышлении мотив «не-меда» распознается как нечто, противоположное доброжелательности, то есть как «зложелательность». Однако, в отличие от зложелательности, имеющей, по-видимому, универсальный характер, интересующая нас мотивация все же избирательна и, отчасти, спровоцирована, вот только не совсем понятно чем. Рассмотрим пару случаев действия в соответствии с принципом «чтобы жизнь малиной не казалась».

Вот сержант или капрал, обучающий новобранцев. На вопрос бедняги «За что?» он с большой вероятностью может ответить: «А чтобы жизнь медом не казалась!». И эти слова наставника, адресованные необстрелянным бойцам, несут в себе рациональный имплицитный смысл и даже педагогический эффект. Смысл в том, чтобы предостеречь от излишнего доверия к миру. Соответствующая установка является его профессиональным приемом, элементом профпригодности — как комплекс мер по закалке стали для сталевара. Психологическая атмосфера бесспорно отсылает нас к обрядам инициации, rites de passage (ритуалам), где преодолевается мягкотелость, аморфность некой заготовки, все еще не являющейся полноправным субъектом. Сержант осуществляет помощь трудностями в соответствии с принципом Ницше, и к разряду таких наставников принадлежат не только сержанты, но и разного рода сэнсэи, тренеры, старшие напарники — все они реализуют странную услугу, поставку субъектообразующих трудностей. Можно сразу же заметить, что когда поставщиков такого рода оказывается слишком много, происходит затоваривание.

Рассмотрим теперь следующий случай, столь же легко представимый. Вот человек заходит в учреждение и бодрым голосом сообщает, что ему требуется некий документ. Посетитель излучает оптимизм, он уверен, что добьется своего и сделает это с минимальной потерей времени. И вот, опять же с высокой долей вероятности, он наталкивается на универсальный инстинкт чиновника: обломать. Делопроизводители как сословие уверены, что «обломать» этого иноземного пришельца — дело святое. Данный случай нередко бывает осложнен примесью и других мотивов, например, намерением получить взятку, тем, что не хочется делать лишних движений, общим плохим настроением. Однако для нас важно подчеркнуть, что облом возможен без всяких посторонних примесей, исключительно из соображений чтобы жизнь медом не казалась. И если представить себе, что удастся искоренить коррупцию (гм…), преодолеть нерадивость, — мотив облома все равно останется, более того, останется как глубинный элемент солидарности персонала. Мотив проявляет свою действенность всякий раз, когда целью является нечто помимо реализации товара. С обзорной площадки обычного хода вещей совокупность такого рода инцидентов выглядит как общее ограничение скорости, как запрет преодоления препятствия на всем скаку: «Ну, ты разогнался — притормози!». Понятно, что можно ускорить дело с помощью смазки, не подмажешь — не поедешь, и все же всегда найдутся те, кто не ждет никакой корысти, а просто заботится о том, чтобы жизнь малиной не казалась.

Рассмотренный случай кажется куда более далеким от структур rites de passage, но, пожалуй, и здесь происходит своего рода инициация: контрагенты формального общения приобретают взаимно-отрицательную полярность. Сначала «сотрудник» видит очередного, как бы пытающегося его не заметить и легко проскочить проходимца. Сотрудник, однако, реагирует, проявляя надлежащую валентность, он думает: «Вот же гад, ну сейчас я тебя обломаю, чтобы жизнь медом не казалась». И произносит изысканно-вежливым, елейным (если он садист) или просто отстраненным (если он обыкновенный сотрудник) голосом: «К сожалению, не все так просто...» — и далее: у вас печать неразборчивая, дата просрочена, уголок помят или что-нибудь в этом же духе, тут главное — сбить дыхание, переключить режим благосклонности мира на режим «не-малина». Получивший отпор и покидающий учреждение с испорченным настроением думает: «Вот же гад, и откуда только такие берутся!». Посетитель, конечно, не собирается сдаваться, но цель всей ситуации некоторым образом достигнута: сейчас жизнь вовсе не кажется ему малиной. Даже страшно представить себе, сколько таких инициаций свершается ежедневно и ежечасно, — причем, помимо корысти, честолюбия, эроса, — так сказать, от чистого сердца.

Конечно, большинству смертных жизнь малиной и без того не кажется, большинству об этом и напоминать не надо, ибо они, привыкшие держать круговую оборону от мира, в сущности, готовы к обломам. Поэтому когда что-то у них получается без проволочек, они радуются и испытывают душевный подъем. Но все же универсальность состояния «не-малины» в сочетании с его загадочностью не оставляет нас в покое. Почему, собственно? И насколько бы изменился мир, насколько бы он стал лучше, если бы принцип «чтобы жизнь малиной не казалась» не соблюдался столь неукоснительно?

Но для каких-либо выводов необходимо расширить границы феномена, ибо есть основания полагать, что его социально-нормативная роль (в том числе и роль своеобразного естественного отбора) не является исключительно отрицательной, неким основанием для мизантропии и грустного восклицания: «Ecce homo...». Возможно, что этот встроенный тормоз легких порывов мобилизует энергию преодоления: есть основания полагать, что большую часть расплаты несет тот, кто осуществляет инициацию, тогда как субъект, принудительно погруженный в стихию «не-меда», может выйти из нее закалившимся и обновленным — по крайней мере, таков один из возможных исходов.

Вопрос ведь можно поставить и так: для чего нужно сбивать спесь? И как отличить это вроде бы справедливое намерение от фонового злорадства и зложелательности? Не идет ли речь об одних и тех же вещах? Вспоминается недавний эпизод университетской жизни. Ко мне подходит студент с направлением на досрочную сдачу экзаменов, я даю ему пару вопросов. Посидев минут пять, студент с уверенным видом идет отвечать. В его поведении, да и во всем облике невооруженным глазом видны напор, энергичность, то, что греки называли hybris. Помимо этого распознается желание отделаться от формальности как можно быстрее и, конечно же, блеф, неплохо, впрочем, упакованный в риторические фигуры. Не исключено, что его подход к делу может вызвать симпатии со стороны внешнего наблюдателя. У меня же возникает стихийное чувство протеста, дополнительные вопросы только убеждают меня в этом. Я понимаю, что студенту нужна пятерка, но говорю: «Ваш ответ заслуживает в лучшем случае четверки. Если хотите получить „отлично”, подготовьтесь как следует и приходите еще раз».

Студент кивает головой, он готов к новому штурму и слегка расстроен тем, что номер не прошел, что не удалось проскочить сразу и не все пошло как по маслу. Мы оба знаем, что в следующий раз будет пятерка, — студент, вообще говоря, не из самых худших. Более того, я понимаю, что не только ему, ведь и мне придется специально выделять время для новой встречи, — и все же я не соглашаюсь поставить «отлично» сразу.

Теперь я сознаю, что причиной моего решения была все-таки «не-малина». Я расспрашиваю коллег, как они поступают в подобных случаях, и, обобщая ответы, получаю примерно такой тезис: «Ну, пусть сначала побегает за мной, а там посмотрим». Может быть, знаний и не прибавится, но, хорошенько побегав, почти наверняка удастся получить искомую оценку (садисты оказываются в явном меньшинстве). Иными словами, принцип «чтобы жизнь медом не казалась» срабатывает и здесь, словно бы свидетельствуя, что мир находится в состоянии грехопадения. И тот, кто в полной мере испытает вкус «не-меда», наверняка согласится с известным парадоксом, что «человек всегда отвечает за грехи, но очень редко — за свои собственные».

И в то же время видно, что взаимооблом не симметричен: обрекающий на не-медовые трудности оказывается, в некотором смысле, донором, осуществляющим бытие-для-другого. Ведь ему ничего такого не перепадает, кроме, разве что, чувства абстрактной справедливости, возможно, с примесью злорадства. Зато лишенный меда будет острее ощущать the taste of honey и вдобавок обретет важные стимулы к самосовершенствованию. Вот ведь и чаньский наставник усердно заботится о том, чтобы его ученикам жизнь малиной не казалась, и не потому ли все новые и новые ученики вступают на путь Будды?

Что ж, пора уже вспомнить знаменитые строки Булата Окуджавы: «Давайте говорить друг другу комплименты» — чтобы выразить принцип, противоположный нашему. Но действительно ли мир, руководствующийся им, будет во всех отношениях лучше? Теперь это уже вызывает сомнения: если даже отбросить несбыточность подобной маниловщины и представить, что максима прославленного барда стала всеобщим руководством к действию, придется вспомнить, что есть ведь еще и проходимцы. Как же далеко они пройдут, если никто и ничто не будет их останавливать? Если санитары леса, заботящиеся о труднодоступности малины, вдруг переведутся (смешное предположение, конечно), что же станется с заветом Господним? Ибо заповедано в поте лица добывать хлеб свой, и ясно, что мед задаром способен окончательно развратить изгнанников, лишить их страха Божьего, драгоценной энергии преодоления.

Теперь проясняется верное отношение к афоризму Ницше «Падающего — толкни». Он кажется чрезмерно жестким, но его следует дополнить еще одним выводом: «Разогнавшегося — притормози!». Зачем? А чтобы жизнь малиной не казалась.

И что же, как правильнее будет назвать этих новых, бесчисленных распорядителей инициаций, столь осложняющих нашу жизнь, — отравителями меда или его дозировщиками? Или, может быть, и отрава, как любил подчеркивать Деррида, всего лишь результат передозировки фармакона? Едва ли это тот самый случай, учитывая известное соотношение ложки дегтя и бочки меда, скорее здесь следует отметить, что в состоянии «хронической отравленности» может долгое время пребывать целый социальный организм. И все же некоторые моменты хорошо поддаются классификации на шкале «яд — лекарство». Рассмотрим два случая. Вот перед нами Америка 70 — 80-х годов прошлого века. Принимаются различные законодательные меры для адаптации меньшинств — вводятся специальные рабочие квоты для пожилых, для инвалидов, etc и фирмы, проявляющие дискриминацию при приеме на работу, рискуют нарваться на огромные штрафы. Сами же американские СМИ давно уже транслируют типичную пародию: «На работу в фирму по производству программных продуктов требуется пожилая пуэрториканка, желательно лесбийской ориентации и без диплома об окончании средней школы». Как бы там ни было, проблема WASP (White Anglo-Saxon Protestant) активно обсуждается и отнюдь не пущена на самотек, и «белые англосаксы» чувствуют, что это испытание устроено им по единственной причине: чтобы жизнь малиной не казалась. Чувство их не обманывает — именно эту цель и имели в виду законодатели, именно такой подход диктуется абсолютным инстинктом государственности, великой американской добродетелью. В данном случае речь идет о предотвращении усталости элит — и следует заметить, что все идет успешно до тех пор, пока не перекормят медом трутней...

Но пусть теперь перед нами Россия, все равно каких времен. Пусть это будет сегодняшний день. Вот я прилетаю в аэропорт Пулково после двухнедельного пребывания в Германии. Сажусь в автобус, всматриваюсь в лица попутчиков. Что не так? Что же такое написано на их лицах, чего не было у немцев или, скажем, у датчан? Не так просто выразить это одним словом — ну, разве что, сказать «неприветливость». Словно бы ничего хорошего от жизни эти люди не ждут. И поначалу все вокруг кажется подтверждением этого тезиса.

Впрочем, через пару дней ход вещей входит в свою колею и фон перестает распознаваться; фон ведь и есть фон. Однако сам собой рождается непритязательный афоризм по аналогии со знаменитым изречением стоиков: «Если не можешь достичь желаемого, научись желать достижимого». В русской версии изречение звучало бы так: «Если не можешь сделать свою жизнь малиной, сделай так, чтобы она не казалась малиной и соседу». Этот принцип тоже внедрен в коллективное поведение на уровне инстинкта, и мы, кажется, имеем дело с некой передозировкой, с избытком той самой «помощи трудностями». Отсюда и гипербдительность, из-под пресса которой может вырвать только переход в измененное состояние сознания. Но если резко понизить дозировку, на горизонте тут же возникает другой фетиш русской ментальности — халява. Кроме того, в русском языке не зря существует очень точное в интересующем нас смысле слово — проходимец. Не то чтобы имя им легион, но есть обоснованное подозрение, что именно они придут к финишу первыми, если только ослабнут социально-психологические тормоза и будут демонтированы важнейшие противообманные устройства.

Ницше пишет: «Если сообразить, что человек в течение многих тысячелетий был животным <...> что все внезапное, неожиданное, заставляло его быть готовым к борьбе, даже к смерти, и что даже позднее, в социальных условиях жизни вся обеспеченность покоилась на ожидаемом, привычном, проверенном в мнении и деятельности, то нельзя удивляться, что при всем внезапном <...> если оно врывается без опасности и вреда, человек становится веселым, переходит в состояние, противоположное страху: съежившееся, трепещущее от страха существо расправляется <...> человек смеется. Этот переход от мгновенного страха к краткому веселью зовется комическим. Напротив, в феномене трагического человек от большого, длительного веселья переходит к великому страху; но так как среди смертных великое, длительное веселье встречается гораздо реже, чем повод к страху, то на свете гораздо больше комического, чем трагического; смеяться приходится чаще, чем испытывать потрясение»[1].

В этом затейливом рассуждении Ницше, в сущности, говорит следующее: большинство людей вовсе не ожидают легкого счастья от жизни. Образ жизни, который они ведут, позволяет назвать их пожизненно-съежившимися существами, и когда мир вдруг говорит им: «Эй, раскройтесь! Выпрямитесь!» — они смеются. В комическое начало они погружаются как в воздушную стихию. Эти два неразрывных обстоятельства — жизнь, которая не мед, и комическое — спонтанно переходят друг в друга... И еще одну важную вещь говорит Ницше: трагическое случается не с этими съежившимися существами, но как раз с теми из смертных, кому дано испытать «великое длительное веселье». Некоторым образом, трагедия даже есть естественное завершение такого веселья. Кратчайший сказочный зачин к трагедии так и звучит: жил не тужил. Была ли красавица-дочь у старика или у сестрицы семеро братьев — трагическая нота уже вкралась в повествование. Если жизнь твоя течет как пьянящий густой мед, знай: близится страшное похмелье. И вот тут-то можно сказать, что, к счастью, службы прививки и профилактики не дремлют: денно и нощно они готовы заботиться о том, чтобы разбавить мед сами знаете чем. В свое время в «Правде» была напечатана печально известная редакционная статья «Сумбур вместо музыки». Национальная русская мера предосторожности призвана претворить в жизнь ситуацию, которую можно назвать «облом вместо трагедии».

Таким образом полярность, связанная с обобщенным масштабом, с дискретным переключением регистра «малина / не-малина», в более подробном масштабе сменяется несколько усложненной картиной. Вот замкнувшие круговую оборону от мира, съежившиеся существа, импульсы противодействия служат им «для подзарядки аккумуляторов», в которых постепенно накапливается и огромное статическое напряжение. То есть с подзарядкой у них, как правило, не возникает никаких проблем, другое дело — разрядка. Она наступает, когда вдруг не последовала привычная серия импульсов противодействия, о чем как раз и пишет Ницше: происходящее в данном случае «разъеживание» проявляется как комическое. И тем безусловным обстоятельством, что комического в жизни куда больше, чем трагического, мы обязаны бдительному персонажу всемирной инстанции облома, который или которая[2] заботятся о черно-белой разметке естественного хода вещей. Они, эти заботники и заботницы, суть не только поставщики остроумного и комического (впрочем, Фрейд со свойственной ему проницательностью различал эти вещи[3]), но и главные преподаватели так называемой житейской мудрости. Без их бдительности житейская мудрость оскудела бы до неузнаваемости. А так мы имеем целый кладезь одновременно поучительных и остроумных максим. Ну вот, к примеру: «Жизнь — штука сложная и переменчивая, она подбрасывает нам бутерброды то с дерьмом, то с повидлом. Так что если сегодня тебе достался с дерьмом — не расстраивайся. Завтра ты поймешь, что это был бутерброд с повидлом»

Кого же напоминают эти стражи непроходимости, пламенные борцы с проходимцами? Странным образом они больше всего напоминают рыцарей веры, описанных Кьеркегором, только с обратным знаком, ибо зов, которому они подчиняются, чаще всего безотчетно заставляет их действовать вопреки, как бы перпендикулярно основным мотивам (включая корысть) — как если бы от их систематических, непрерывно возобновляемых действий зависело нечто очень важное в мире.

Рыцари не-меда, вставляющие палки в колеса всем мимоедущим, оказывают сопротивления эманации, сумме движущих сил. То есть именно они (или, если угодно, мы в данном качестве) выступают как агенты лишенности, косной материи (hyle). Рыцари не-меда словно поставлены на страже для того, чтобы сбивать дыхание, в том числе и то, которым Господь вдохнул «душу живу». Они почти никогда не предстают в образе открытого врага, уже хотя бы в силу своей изначальной двойственности — ведь эти персонажи оказывают сопротивление любому духу — а значит, и всякого рода духовным наваждениям. Они суть простые резисторы, предотвращающие сверхпроходимость любой идеи. Пресекая чистые, искренние порывы души, они же, непримиримые борцы против жизни-малины, останавливают и проходимцев, задавая меру инерции сущего, его автономности по отношению к любому замыслу.

Применимо ли в таком случае хоть какое-нибудь универсальное правило по отношению к рыцарям не-меда? Пожалуй, лишь одно: их нужно всегда иметь в виду, будь ты вдохновенный пророк или посланец самого ада. То есть индивидуальный код доступа останется все так же необходимым, равно как и время, нужное для его вычисления. Остается только надеяться, что задача преодоления инерционных заслонов слишком человеческого даст преимущество поборникам чистого практического разума над агентами того или иного наваждения.

[1] Ницше Ф. Сочинения в 2-х тт. М., «Мысль», 1990. Т. 1, стр. 336.

[2] Как-то во время спецкурса «Философия возраста» одна из студенток задала вдруг вопрос: «А почему мужчины с возрастом становятся добрее, а женщины — злее?».

[3] См.: Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному. — В кн.: Фрейд З. Труды разных лет. Тбилиси, «Мерани», 1991. Тема не-меда в этой работе тоже затрагивается.

• • •

Этот, а также другие свежие (и архивные) номера "Нового мира" в удобных для вас форматах (RTF, PDF, FB2, EPUB) вы можете закачать в свои читалки и компьютеры на сайте "Нового мира" - http://www.nm1925.ru/

Опубликовано в журнале:

«Новый Мир» 2013, №10

Около ста человек провели в воскресенье у посольства Сирии в Брюсселе акцию в поддержку мирного урегулирования конфликта в этой стране.

Как сообщил телеканал RTBF, участники акции под девизом "Европа-Россия-Сирия: солидарность!", организованной фламандской партией "Новая солидаристская альтернатива", призвали к большей солидарности между Европой, Россией и Сирией в усилиях по мирному разрешению сирийского конфликта.

Участники акции заявили о своей поддержке президента Сирии Башара Асада и "российских усилий по сохранению глобального мира".

По словам координатора партии "Новая солидаристская альтернатива" Криса Романа, Россия "развалила планы НАТО атаковать Сирию" и "помешала НАТО прийти на помощь повстанцам-исламистам в Сирии".

"Новая солидаристская альтернатива" выступает за выход Бельгии из состава НАТО и ЕС.

Индустриальный сектор экономики Сирии понес убытки на сумму свыше 2,2 миллиардов долларов за 31 месяц гражданского конфликта в стране, заявил в воскресенье министр промышленности Сирии Камаледдин Тохме.

"Потери индустриально-промышленной отрасли страны с начала конфликта по октябрь (2013 года) достигает 336 миллиардов сирийских фунтов", - цитирует агентство Франс Пресс слова министра. Тохме отметил, что убытки частного сектора экономики составляют 230 миллиардов сирийских фунтов (1,5 миллиарда долларов), потери государственного индустриального сектора оцениваются в 106 миллиардов сирийских фунтов (700 миллионов долларов).

По словам министра, эти цифры предварительные, так как на некоторые предприятия нет доступа из-за присутствия вооруженных террористических группировок, ведущих борьбу с правительственными войсками президента Башара Асада.

В Сирии с марта 2011 года продолжается конфликт между властями и оппозицией. За это время в стране, по разным данным, погибли около 100 тысяч человек. Власти Сирии заявляют, что сталкиваются с сопротивлением хорошо вооруженных боевиков, поддержка которым оказывается извне.

Министр юстиции Швеции Беатрис Аск/ Beatrice Ask требует, чтобы полиция провела расследование о поставках бывшим шведским имамом оружия в Сирию.

- Это очень серьезная информация. Её нужно расследовать тщательно, - сказала министр в интервью новостной редакции Ekot/"Эхо" Шведского радио.

Шведская полиция безопасности Сэпо не хочет комментировать это дело, считая, что расследованием должна заниматься уголовная полиция, которая, в свою очередь, заявила, что не начала предварительного следствия по подозрению Рахмеха в противозаконной деятельности.

Министр юстиции сказала также, что дело должны расследовать правовые инстации. И только когда все факты будут собраны, тогда можно будет решать, нужно ли прибегать к каким-то шагам на дипломатическом уровне.

Жертвами конфликта в Сирии стали, по последним данным, более 120 тысяч человек, сообщает в четверг в базирующийся в Лондоне "Сирийский центр мониторинга за соблюдением прав человека" (OSDH) на своей странице в сети Facebook.

По данным правозащитников, жертвами конфликта властей и оппозиции стали почти 120,3 тысяч человек, в том числе более 40 тысяч гражданских лиц. Среди погибших около 6,4 тысячи детей и 4,3 тысячи женщин, сообщает OSDH.

По данным ООН, конфликт в Сирии, продолжающийся с марта 2011 года, унес жизни свыше 100 тысяч человек. Правительственным войскам противостоят отряды боевиков, принадлежащих к разным вооруженным формированиям, в которых действуют в том числе иностранные наемники.

Как развивается ситуация вокруг конфликта в Сирии

Ситуация в Сирии обострилась после событий 21 августа, когда, по данным американской разведки, из-за применения правительственными войсками химического оружия погибли более 1,4 тысячи человек. 14 сентября главы внешнеполитических ведомств России и США договорились по сирийскому вопросу: стороны выступили за политическое урегулирование конфликта, военное невмешательство и вывод химоружия из Сирии или его уничтожение к середине 2014 года.

25 сентября группа экспертов ООН вернулась в Дамаск, где им предстоит исследовать 13 или 14 возможных случаев применения химического оружия в стране. Окончательный доклад эксперты рассчитывают представить в конце октября.

Кого США считают виновником химатаки

Госсекретарь США Джон Керри: "Доклад (инспекторов ООН) подтвердил сделанные нами выводы о вине режима (президента Сирии Башара) Асада. В противном случае нужно представить, что сторонники оппозиции незаметно проникли на контролируемую режимом территорию, использовали пусковые установки, которых у них нет, снарядили боеприпасы зарином, которого у них нет, и затем открыли огонь по собственным позициям".

Грозит ли европе исламизация?

Владимир Малахов

Очередной призрак бродит по Европе — на сей раз не тот, о котором возвещали классики марксизма. Это призрак ислама, грозящего в будущем, как убеждены некоторые, поглотить Европу культурно, а впоследствии и политически. Эмиссары исламской цивилизации в Европе — иммигранты. Поначалу тихие и незаметные, но по прошествии пары десятилетий все более требовательные и агрессивные, рожающие множество еще более агрессивных детей, мусульмане завершают в XXI веке миссию, не удавшуюся их единоверцам дважды — в VIII столетии, когда сарацины захватили Испанию, и в XVII столетии, когда войска Османской Турции стояли у стен Вены. Только теперь завоевание пройдет без кровопролития. Европейские города покроются густой паутиной мечетей, женщины закутаются в паранджу, а с храмов вместо звона колоколов будет звучать голос муэдзина.

В метафорах, обслуживающих этот призрак, нет недостатка: «Мечеть Парижской богоматери», «Лондонистан», Eurabia, в которую превратилась Europe, и т. п. Ниже мы попробуем поразмышлять о том, чем подпитываются подобные фантазии и насколько обоснованны связанные с ними опасения.

Сколько в Европе мусульман?

На этот вопрос не так просто ответить. Хотя бы по той причине, что не все европейские государства включают графу «вероисповедание» в статистику. Поэтому к «мусульманам» принято относить всех иммигрантов (а также их потомков) из стран исламского культурного ареала — не принимая в расчет ни их номинальной религиозной принадлежности (в исламских странах живут и представители других конфессий), ни их действительного отношения к религиозной вере. Если отвлечься от этого обстоятельства, получается цифра приблизительно в 15 млн человек[1].

Каково происхождение этой группы — а точнее, весьма различных групп — населения? Первый приток мусульман в Западную Европу[2] связан с постколониальной иммиграцией. После демонтажа Французской, Британской и Голландской империй в бывшие метрополии стали прибывать выходцы из вчерашних колоний: магрибинцы — во Францию[3], пакистанцы — в Великобританию, индонезийцы — в Нидерланды. Начало второму потоку дала трудовая миграция: сначала по двусторонним соглашениям (между Алжиром и Францией, между Турцией и Германией), затем — индивидуальная (так во Франции, Бельгии и Нидерландах появились марокканцы, тунисцы и турки). Третью группу мусульман образуют беженцы и соискатели политического убежища: из Турции и Боснии — в ФРГ, из Алжира — во Францию, из стран Ближнего Востока — в Великобританию, из всех исламских стран понемножку — в Швецию и Нидерланды, а также в Австрию, Данию, Финляндию и т. д. Четвертая группа представлена бизнесменами, высококвалифицированными специалистами из исламских регионов (Иран, Филиппины, арабский Ближний Восток), а также студентами, оставшимися после окончания университета в стране обучения или нашедшими работу в другом государстве Евросоюза. Наконец, в интересующую нас категорию населения входят европейцы, перешедшие в ислам (по большей части — женщины, вступившие в брак с мусульманином, хотя есть и случаи, связанные с чисто мировоззренческим выбором)[4].

Кто такие европейские мусульмане?

Журналисты и политические обозреватели, пользующиеся выражением «мусульманское сообщество», редко проводят различие между мусульманами как категорией учета населения и мусульманами как категорией практики. Между тем среди людей, относимых бюрократическими процедурами к «мусульманам», много неверующих[5], а тех, кто считает себя верующим, но при этом никогда не бывает в мечети, больше, нежели тех, кто мечеть посещает[6]. Таким образом, перед нами две разные группы — мусульмане номинальные и мусульмане практикующие. Среди практикующих мусульман, в свою очередь, выделяется несколько моделей поведения.

Индивиды и группы, причисляемые к категории «мусульмане», не только по-разному относятся к религии, но и отделены друг от друга национально-этническими, конфессиональными, идеологическими и статусными барьерами.

Этнические противоречия уходят в глубь веков, порождая глубокое недоверие, а подчас и взаимную ненависть между различными группами: турки vs. арабы (первые — бывшие обладатели империи, вторые — бывшие объекты турецкого господства), арабы vs. берберы (от Марокко до Египта), пуштуны vs. белуджи среди пакистанцев, курды vs. их бывшие сограждане (будь они турецкого, иракского, иранского или сирийского происхождения) и т. д. О том, насколько сильны идиосинкразии такого рода, говорит хотя бы тот факт, что мусульмане из Турции и Марокко, живущие в Нидерландах, отказываются посылать своих детей в одну исламскую школу.

Далее следуют противоречия конфессиональные. Это не только пропасть между суннитами и шиитами, но и множество линий размежевания внутри суннитского ислама. Дело в том, что в исламе, в отличие от других мировых религий, не существует формального института духовенства[7]. Религиозным лидером может стать практически всякий последователь учения Пророка, если докажет свое усердие в вере и глубокое знание священного текста.

Отсутствие институционализированного духовенства означает отсутствие иерархии[8], что, в свою очередь, означает принципиальную открытость ислама для интерпретаций. Ни одной из них не гарантировано верховенство.

Этнические и конфессиональные различия дополняются не менее глубокими различиями по линии идеологии: левые vs. правые; секулярные vs. религиозные; либералы vs. консерваторы; турецкие коммунисты и социалисты vs. кемалисты; потомки борцов алжирского Фронта национального спасения vs. потомки «харки», сотрудничавших с французской администрацией в 1950-е годы, и т. д. Аналогичные идеологические водоразделы отделяют друг от друга беженцев и соискателей политического убежища из Египта, Туниса, Ливии и Сирии, которые оказались в Европе после событий «арабской весны».

Не стоит забывать и о социально-классовых разделителях: успешные бизнесмены и высокостатусные общественные фигуры vs. разнорабочие и получатели по-собий[9].

И, наконец, различия гендерные. Если в глазах внешнего наблюдателя «мусульмане» и «мусульманки» сливаются в некое гомогенное множество, то в реальной жизни позиции женщин и мужчин из мусульманской среды нередко не совпадают. Женщины — особенно молодые — зачастую не только не разделяют патриархальных установок мужчин, но и пытаются им противостоять.

Словом, та часть населения Евросоюза, которая подпадает под категорию «мусульмане», не является консолидированной целостностью.

Ислам как маркер различия

В 1960— 1970-е никому не приходило в голову объединять в одну группу тунисцев с пакистанцами, турок с алжирцами, а иранцев — с палестинцами. В классификации иммигрантского населения бюрократией (равно как и в самосознании самих иммигрантов) национальные критерии преобладали над конфессиональными. Однако в определенный момент — а именно в конце 1980-х — категория «мусульмане» начинает использоваться как для идентификации определенных групп мигрантов извне, так и для их самоидентификации. Принадлежность к исламу становится маркером различия — проведения символической границы внутри населения европейских стран, причем граница эта проводится поверх всех иных. Огромное число людей, вопреки всей сложности реальных отношений между ними, объединяются в одно множество — «мусульмане». Более того, этот способ описания и самоописания — «мусульмане» — начинает выступать в качестве основания политической мобилизации. Что произошло?

Произошли события в мировой политике, оценка которых разделила выходцев из исламских стран и большинство принимающего населения. Важнейшим таким событием стало «дело Рушди»[10]. К нему присовокупились война в Заливе (1990) и палестинская интифада (начавшаяся тремя годами ранее, но именно к 1990 году достигшая пика). Обнаружилось, что у иммигрантов-мусульман и их окружения разные точки зрения на происходящее.

А потом случились 11 сентября 2001 года и последующая цепь терактов, в результате которых принадлежность к исламу в западном общественном мнении стала ассоциироваться с терроризмом. И хотя большая часть здравомыслящих людей с самого начала решительно отвергала такую ассоциацию, атмосфера подозрительности и недоброжелательства вокруг европейских мусульман после убийства Тео ван Гога в Амстердаме (2004) и взрывов в Мадриде (2004) и Лондоне (2005) лишь сгустилась. Размежеванию поспособствовала также публикация в датской газете Jyllands-Posten карикатур на Пророка (2005), воспринятая как оскорбительная и недопустимая одними и как нормальное проявление свободы слова другими. Серия последующих скандалов такого рода лишь подтверждала глубокое различие позиций[11]. Новый геополитический контекст определил существенные трансформации и в восприятии мусульман в Европе, и в их самовосприятии. Они стали представляться как агенты ислама в неисламском мире.

Наряду с тектоническими сдвигами в мировой политике существенным в этой трансформации было и то обстоятельство, что к концу 1980-х выросли дети, родившиеся в семьях исламских мигрантов. Так называемое второе поколение мигрантов являет собой любопытный парадокс. Будучи в религиозном отношении гораздо дальше от исламской традиции[12], чем их родители, они в политическом отношении зачастую выступают гораздо более активными адептами ислама. Если родители стремились вести жизнь в согласии с предписаниями Корана, стараясь при этом быть как можно менее заметными, то дети, родившиеся и социализировавшиеся на Западе, как правило, не являясь ревностными мусульманами в быту, готовы громко заявить о себе как о представителях ислама.

Итак, ислам превратился в идентификационный маркер. Независимо от того, каково значение ислама как системы ценностей и регулятива поведения для тех или иных индивидов, их отождествление себя с мусульманами влечет за собой целый ряд ощутимых последствий в повседневной жизни. Это, например, возможность быть дискриминированным, выделенным из общей массы — будь то явно (неонацистами на улице) или неявно (менеджером по персоналу, отказывающем в приеме на работу). Это ожидания окружения, касающиеся как бытового поведения («а что это ты вино пьешь, тебе же нельзя?»), так и реакций на политические события. Если ты не идешь на демонстрацию против публикации карикатур на Пророка или выпуска антиисламского фильма — ты неправильный мусульманин. А если ты на нее идешь — это лишнее доказательство того, что ты не принадлежишь «нам». Эдвард Саид (по религиозной принадлежности, кстати, христианин) пережил в свое время шок, связанный с коллизией идентификаций. Когда началась Шестидневная война, прохожие на улицах обращались друг к другу с вопросом «как там наши?». Этот вопрос американцы ничтоже сумняшеся задавали и ему, профессору Колумбийского университета. Но только он, будучи палестинцем, никак не мог отождествить себя с «нашими», которые имелись в виду.

За почти полвека, истекшие с тех пор, идентичности еще более политизировались.

Рациональная озабоченность или логика фобии?

Опасения перед «исламизацией» Европы двоятся. Они, так сказать, двухслойны. Первый слой — это страх перед политическим доминированием ислама, второй связан с опасениями культурного свойства.

В первом случае людям кажется, что увеличение доли мусульман рано или поздно приведет к изменению конституционного строя европейских государств. Во втором случае речь идет о том, что, чем больше в Европе будет мусульман, тем выше вероятность вытеснения европейских норм и ценностей и образа жизни неевропейскими, импортированными из стран исламского мира.

Насколько оправданны подобные страхи? Начнем с политического слоя. Демонтаж либеральной демократии в пользу некоего варианта халифата не грозит Европе уже по той причине, что такого сценария не желают сами европейские мусульмане. (Разумеется, за исключением малочисленных групп исламских фанатиков[13].)

Вопреки устойчивому мифу о том, что ислам не допускает различия приватного и публичного, миллионы европейских мусульман доказали, что они умеют проводить такое различие. То есть жить в обществе по светскому закону, оставляя вопросы веры для частной жизни[14].

Более рациональный характер носят опасения перед возможным превращением ислама в политически организованную силу. Ислам уже является фактором политической жизни в ряде европейских стран. Однако, во-первых, действие этого фактора никак не назовешь деструктивным. Мусульманский электорат поддерживает исключительно партии политического мейнстрима. (За маргиналов, в том числе тех, кто выдвигает «исламскую» повестку дня, практически не голосуют.) Во-вторых, граждане с мусульманской идентификацией далеки от политической консолидации. Их объединению на почве конфессиональной общности препятствует и структура ислама как религии, и взаимное неприятие между различными группировками. То, что неискушенному наблюдателю кажется единым политическим телом («мусульманской диаспорой»), на деле состоит из мириад группировок, друг другу не доверяющих и друг с другом враждующих.

Отсюда проистекает невероятное множество организаций, претендующих на представительство ислама как такового, но на деле представляющих ту или иную деноминацию или ту или иную этническую группу. Противоречия между ними столь глубоки и непримиримы, что попытки сформировать некую зонтичную исламскую организацию, как сверху, со стороны государства[15], так и снизу, всякий раз заканчиваются крахом.

Так, например, громкое название «Центральный совет мусульман в Германии» (Der Zentralrat der Muslime in Deutschland) не должно вводить в заблуждение. Его авторитет признается четырьмястами исламскими религиозными и культурными центрами, зарегистрированными в Федеративной Республике[16], тогда как всего их — около 2,5 тысячи[17].

К числу старейших относится Союз исламских культурных центров (Verband der Islamischen Kulturzentren). Он представляет на самом деле только турецкие центры, причем ориентированные на синтез ислама с принципами кемализма. Еще более тесным образом аффилированы с Турцией Турецко-исламский союз по делам религии (Ttirkisch-Islamische Union der Anstalt fur Religion, по-турецки Diyanet I§leri Turk-Islam Birligi, отсюда аббревиатура DITIB) и Исламское сообщество Мили Гёрюш (Islamische Gemeinschaft Milli Gortis). Между тем мусульмане нетурецкого происхождения формируют собственные объединения (например, Союз исламских боснийских общин в Германии). Отдельное представительство имеют алевиты (Алевитское объединение Германии, куда входят около ста организаций общей численностью 20 тысяч человек). У шиитов, разумеется, свои организации, в частности Исламский центр в Гамбурге, возникший в 1953 году при поддержке Ирана. Существует и множество организаций, отражающих интересы женщин: Образовательный центр для мусульманских женщин (Begegnungs- und Fortbildungszentrum muslimischer Frauen), Центр по изучению проблем женщин-мусульманок (Zentrum fur islamische Frauenforschung und Frauenforderung), Сеть мусульманских женщин (Netzwerk fur islamische Frauen), рабочая группа «Мусульманские женщины в обществе» (Arbeitsgemeinschaft Muslimischer Frauen in der Gesellschaft) и т. д.

Что касается организаций, создаваемых по инициативе властей, то первая в этом ряду — Мусульманский совет (Islamrat). Он был сформирован в 1986 году и задумывался как общая организация для всех живущих в Германии мусульман независимо от этнической принадлежности. Собрать под одной крышей удалось 23 организации. Тон здесь задавала Мили Гёрюш. В 2007 году немецкие власти создали Координационный совет мусульман (Koordinationsrat der Muslime), членами которого стали как спонсируемый правительством «зонтичный» Исламский совет (Islamrat), так и ряд крупных организаций, сформированных снизу. Было заявлено, что ежегодно — под патронажем Министерства внутренних дел — будет собираться Немецкая исламская конференция (Deutsche Islamkonferenz). Однако уже в 2008 году вышеупомянутый Центральный совет мусульман вызвал скандал, отказавшись принять участие в ее работе.

Право Мусульманской ассоциации Великобритании (Muslim Association of Britain) представлять британских мусульман оспаривается Мусульманским советом Великобритании (Muslim Counsel of Britain). Мусульманский совет, в свою очередь, не может претендовать на право говорить от имени большинства британских мусульман, ибо это право ставится под вопрос множеством других объединений. Среди них Британский мусульманский форум, Мусульманский парламент Великобритании, Исламская миссия, Исламский совет Европы, Исламское общество Великобритании, Исламская партия, Мусульманская ассоциация Англии и т. д.[18] Всего около 2,5 тысячи организаций. Более двух тысяч исламских организаций действуют во Франции — так же, как и в соседних странах, отличных друг от друга по многим параметрам. Собрать их под одной «зонтичной» правительство пыталось не раз. Сначала в 1990-м, но детище скончалось, просуществовав два года; затем в 1993-м — новая организация развалилась через три месяца; наконец, в 2002-м был создан Французский совет по делам исламского культа (Conseil Frangais du Culte Musulman). Надо ли говорить, что его право представлять французских мусульман не признается множеством авторитетных исламских лидеров?[19]

Итак, политически консолидированного сообщества европейских мусульман на настоящий момент не существует, и не похоже, что оно сложится в будущем.

Второй слой страхов перед исламизацией Европы — это неуправляемое развитие культурных изменений, чреватое изменением отношений культурного «баланса сил». Похоже, что такая угроза тоже надуманна. Хотя бы по чисто демографическим причинам. Доля мусульман в структуре населения ЕС в настоящий момент составляет 3,2 %. Учитывая более высокие темпы рождаемости среди мусульман, через двадцать лет эта доля вырастет до 6—7 %. Даже если экстраполировать сегодняшнюю демографическую динамику еще на четверть века вперед (чего, кстати, делать нельзя, поскольку репродуктивное поведение нового поколения не повторяет репродуктивного поведения родителей), доля мусульман в Евросоюзе не превысит 15 %. Для установления культурной гегемонии явно маловато.

Но суть дела заключается, конечно, не только и не столько в демографических показателях. Сам подсчет соотношения различных конфессиональных групп в структуре европейского населения — предприятие сомнительное. Сомнительное потому, что, пускаясь в это предприятие, мы отвлекаемся от действительных общественных отношений. А это отношения между реальными людьми, а не между статистическими фикциями.

Возьмем для иллюстрации женщин турецкого происхождения, живущих в Германии. С точки зрения статистики они — представительницы «немецких мусульман». Но за этой категорией скрываются, среди прочего, десятки тысяч секуляризированных и эмансипированных личностей — выпускницы университетов, ставшие врачами, менеджерами, предпринимателями, журналистами, учителями, театральными режиссерами, дизайнерами и т. д. Мне возразят, что таких — меньшинство. Но и мусульманки, которые в силу отсутствия образования ограничены пространством семьи, тоже далеко не являются эмиссарами «исламской культуры». И здесь мы подходим к гендерному измерению вопроса о мусульманах в Европе.

Многие проблемы, которые «фреймируются»[20] как конфессиональные (убийства чести, принудительные браки), на деле представляют собой проблемы гендерные и социокультурные. Мужчины из стран Южной Азии, Северной Африки и Ближнего Востока (кстати, не только мусульмане) часто придерживаются патриархальных взглядов на семью. Они считают нормой «держать женщину в подчинении», а именно: контролировать ее сексуальность, следить за ее поведением (не выпуская на улицу без сопровождения родственников-мужчин), решать за нее, как ей следует одеваться и за кого выйти замуж. Между тем многие женщины из упомянутых стран так не считают, и уже в силу этого обстоятельства являются потенциальными (а иногда и реальными) союзниками европейских либералов. В последние полтора десятилетия все больше женщин-мусульманок сотрудничает с организациями гражданского общества. В их повестке дня: противодействиедомашнему насилию (символическому и физическому), борьба с принудительными браками, расширение социальных возможностей женщин-мигрантов (доступ к образованию и, как следствие, к оплачиваемому труду)[21].

Есть, правда, еще один фактор в отношении европейцев к мусульманам, который прямо не связан с опасениями «исламизации», но способствует атмосфере недоверия и подозрительности по адресу мусульман. Это формирование выходцами из исламских стран закрытых изолированных сообществ, существующих параллельно сообществу принимающей страны.

«Параллельное общество»

Мигрантские анклавы (или, в другой терминологии, «добровольные гетто») стали возникать в спальных районах крупных городов во время экономического бума 1960-х. Иммигранты из исламских стран — составная часть таких анклавов. Львиная их доля живет либо в местах, где расположено муниципальное жилье (часто неподалеку от промышленных зон, где они были трудоустроены), либо в «непрестижных» городских кварталах и пригородах с низкой арендной платой. Например, треть выходцев из арабских стран в Германии (марокканцы, в частности) живут в Рурской области, где расположены горнодобывающие и химические предприятия, давшие им работу[22]. Большая часть магрибинцев во Франции — обитатели пригородов Парижа и Марселя (крупных промышленных центров, в массовом порядке привлекавших в свое время рабочую силу из Северной Африки).

Аналогичная картина наблюдалась в Нидерландах и в Бельгии: некогда экономически активные зоны в эпоху «деиндустриализации» стали превращаться в зоны депрессивные. Обитателями же этих зон к середине 1970-х оказались по большей части выходцы из Турции и Марокко.

Около половины пакистанцев в Великобритании проживают в районе Большого Лондона. Причина тому — резко упавшие цены на жилье в домах старой застройки после окончания Второй мировой войны. Англичане стали в массовом порядке покидать этот район, а в ветхие и, как считалось, не подлежащие ремонту дома заселились мигранты из Пакистана[23]. Они оказались успешными в сфере мелкого и среднего бизнеса, тем самым вписавшись в местную систему разделения труда.

Таким образом, то, что в глазах внешнего наблюдателя выглядит не иначе как результат желания иммигрантов из исламских стран «селиться компактно» и «образовывать анклавы», зачастую объясняется более приземленными мотивами.

Кстати, как раз желание жить рядом друг с другом в «мусульманской среде» зачастую отсутствует — в силу напряженных отношений между различными этническими группами, о чем мы упомянули выше. Так, алжирцы, как правило, негативно относятся к тунисцам (считая их предателями-коллаборационистами) и чуть лучше, но с недоверием, к марокканцам. Берберы стремятся отделить себя от арабов, рассматривая их (а) как завоевателей, лишивших берберов независимости, и (б) как варваров[24]. В Великобритании чернокожие мусульмане с Карибских островов легко сходятся с чернокожими африканского происхождения, независимо от их религиозной принадлежности, зато враждуют с единоверцами из Пакистана[25].

Что касается отчуждения между автохтонным населением и «мусульманским сообществом», то оно возникло в силу многих причин. Религиозная принадлежность необязательно является главной в числе этих причин. Религия выступает здесь как маркер различия. Давайте присмотримся, какие различия она маркирует.

Во-первых, это различия в социальном статусе, в районе проживания, в уровне образования и в вытекающих отсюда различиях в доступе к социальным ресурсам.

Во-вторых, это опыт дискриминации — прежде всего на рынке труда. Де-юре дискриминация, конечно, запрещена, но де-факто она существует. Претендент на хорошее рабочее место, опознаваемый как мусульманин, имеет меньше шансов получить это место, чем представитель культурного большинства[26]. В-третьих, это социально-психологический климат. Недоверие, скрытое недоброжелательство, а иногда и открытая враждебность (в виде нападений скинхедов и неонацистов) — это повседневная реальность мигрантов, фенотипически отличных от «автохтонов». Живя в такой атмосфере, выходцы из мигрантской среды вырабатывают форму сознания и поведения, которую специалисты называют «репульсивной идентичностью». На недоверие окружения они отвечают недоверием, что влечет за собой новый виток их изоляции. В-четвертых, это различия социокультурные. Но они не проистекают из культурно-исторических традиций. Субкультура молодежи неблагополучных пригородов оторвана от всяких традиций. Она замешана на фрустрации и выражает себя в демонстративной агрессивности, готовности к насилию, отказе от «буржуазных» ценностей и при этом в стремлении иметь те же материальные блага, что и буржуазный средний класс. Часть этой молодежи вовлечена в полукриминальную или криминальную деятельность и потому имеет неприятный опыт общения с полицией. Концентрация озлобления в этой среде такова, что для очередного его выплеска достаточно мелкого повода. Так называемые racial riots, сопровождаемые поджогами и мародерством, случаются в Великобритании раз в 5—7 лет. Религиозной мотивировки здесь не наблюдается. Бесчинства в парижских пригородах, приковывавшие внимание мировой прессы осенью 2005 года, тоже не были ни чем-то из ряда вон выходящим (необычным был лишь масштаб беспорядков), ни религиозно мотивированным[27].

Несовместимость каких ценностей?

Мировоззрение и ценностные ориентиры реальных членов общества намного сложнее, чем это предполагается схемой «войны культур» (она же — «война идентичностей»). На фронтах этой мифической войны сталкиваются две сконструированные сущности — принимающее сообщество (по определению либеральное) с одной стороны и мусульманское сообщество (по определению нелиберальное) — с другой.

Между прочим, как ни забавно это прозвучит, проблемы совместимости с ценностями либеральной демократии возникают не только у приверженцев ислама. Почти любое религиозно окрашенное сознание, строго говоря, несовместимо с такими — базовыми для либеральной демократии — ценностями, как отделение церкви от государства или приоритет индивидуальных прав человека перед предписаниями, исходящими от коллектива. Более того, в конфликт с ценностями либеральной демократии входят все идеологии, не разделяющие основоположений политического либерализма — радикальные консерваторы и коммунисты, анархисты и протестантские фундаменталисты, не говоря уже о нео- и криптофашистах. Но достоинство и сила либерально-демократического государства в том и состоит, что оно способно формировать публичную сферу, в которой есть место для сосуществования и выражения любых мнений, в том числе не очень либеральных. Единственное ограничение — это запрет на насилие и призывы к свержению конституционного строя.

В комментариях к статье в газете The Telegraph (в которой сообщалось о возросшем числе живущих в Британии мусульман и задавался вопрос о судьбе либеральной демократии[28]) многие читатели высказывались вот в каком роде. А в чем, собственно, проблема? Почему мы думаем, что либерально-демократическое государство должно пострадать от того, что на его территории окажется большая доля граждан с исламской идентичностью? Разве ценности, исповедуемые этими людьми, представляют угрозу основаниям демократии? Если задаться целью их перечислить, мы получим культ семьи, уважение к старшим, воздержанность, законопослушание, отрицание половой распущенности. Правда, сюда надо добавить неодобрительное отношение к чрезмерной женской эмансипации (например, рождению детей вне брака или рукоположению женщин в священники) и неприятие однополых браков. Но точно такие же взгляды высказывают, например, католики. Мы ведь не считаем, что их присутствие среди нас угрожает будущему демократии. Такого рода комментарии — обычное явление и на других англоязычных информационных ресурсах, на которые мне доводилось заходить, от Independent до London Review of Books.

Присутствие мусульман в Западной Европе породило неожиданные идеологические союзы и идеологические водоразделы. Обнаружилось, в частности, что мировоззренческая схизма пролегает не только и не столько между христианским (точнее, постхристианским) принимающим сообществом и иммигрантами-мусульманами, сколько между верующими и так называемыми практикующими материалистами. Иными словами, ценностное размежевание упирается в секуляризацию европейских обществ и в порожденную секуляризацией культуру. Решительное вытеснение религии в приватную сферу привело к торжеству агрессивно-материалистической консюмеристской культуры, не знающей иных ценностей, кроме безудержного потребления. Противостояние этой культуре сегодня — удел религиозно ангажированных людей, независимо от конфессиональной принадлежности. В результате возникает контроверза: культура консюмеризма и гедонизма с одной стороны, культура, ориентированная на религиозные идеалы, — с другой. Не случайно официальные представители Ватикана не раз апеллировали к мусульманам как своим естественным союзникам в отстаивании нематериалистических ценностей. Не случайно также и то, что во время дебатов вокруг пресловутого «закона о платках» во Франции в 2004 году против принятия этого закона выступили и католические священники, и часть раввинов. А когда запрет на ношение религиозных символов все-таки был введен, девочек, отказавшихся снять хиджаб, приняли в католические школы.

От страха перед исламизацией к исламофобии

Тема грядущей исламизации Европы является для многих участников российских дискуссий своего рода козырной картой. Дескать, вы же видите, к чему приводит попустительство по отношению к иммигрантам вообще и к иммигрантам, представляющим чуждую нам религию, в частности[29]. Европа уступает под натиском эмиссаров мусульманского мира, стремительно утрачивая свою культурную идентичность.

В рассуждениях подобного рода происходит смешение двух разных проблем. Одна проблема — это соотношение исламских норм и ценностей с конституционным строем принимающих стран. Другая проблема — это соотношение исламского образа жизни (что бы под ним ни понималось) с образом жизни принимающего общества[30]. Характерный пример смешения этих проблем: рассуждение в логике «допустите сегодня хиджаб — завтра получите законы шариата».

Все непривычное раздражает. Сам факт появления рядом с нами других (иначе одетых, иначе молящихся и т. д.) воспринимается как неудобство. Но о чем все-таки идет речь? Если о перспективе изменений привычного социокультурного ландшафта, то с этим неудобством придется смириться. (А нежелание с ним мириться называется «ксенофобией».) Если же речь идет об угрозах основаниям либеральной демократии, то эти угрозы необходимо предупреждать и устранять. В частности, блокируя влияние на общество тех, кто ставит под сомнение конституционные основания либеральной государственности[31]. Сами по себе символы исламской идентичности (тот же хиджаб) никоим образом не указывают на враждебность демократическому строю. А вот усмотрение в этих символах подобной враждебности — типичное проявление ущербной логики. Из ношения хиджаба экстремизм никак не вытекает. Важно, что в головах, а не что на головах.

Так что давайте определимся, что нас, в конце концов, заботит — совместимость исламских практик с устоями демократии или с привычной нам культурной повседневностью? Что нас, в сущности, тревожит — опасность, исходящая от другого, или другой как таковой? Или, выражаясь иначе: другой нас раздражает потому, что представляет угрозу государственно-общественному устройству, или просто потому, что он другой?

Может быть, стоит, положа руку на сердце, признать, что, отождествляя «мусульманина» с потенциальным террористом, мы попросту оправдываем собственные фобии? Выдаем нежелание жить в неудобном окружении за озабоченность судьбой демократии?

Главным продуцентом и распространителем антиисламских фобий выступают, конечно, крайне правые. Именно их активисты вбрасывают в медийное поле сюжеты, долженствующие поддерживать в общественном сознании образ мусульман как «пятой колонны», которая находится в считанных минутах от захвата культурной и политической власти[32]. Любопытно, однако, что у ультраправых есть визави по ту сторону идеологических баррикад. Это исламские фундаменталисты. Казалось бы, перед нами антиподы. Однако в своей фиксации на фантоме исламизированной Европы они зачастую совпадают в своих оценках — и числа европейских мусульман (многократно его преувеличивая), и степени их религиозности (так же многократно завышая уровень посещаемости мечетей). Более того, как не раз подмечали исследователи, в отношении европейских правых радикалов к радикальным исламистам проглядывает если не симпатия, то эмпатия. И дело здесь не только в презрении к смерти и к материальной стороне существования, но и в глубинном сходстве базовых фантазий экстремистов. Самая важная из них — тоска по культурной чистоте, вера в твердую и неизменную «идентичность», угроза размывания которой исходит от иммигрантов[33].

Очень похоже, что тема исламизации Европы выступает как заместитель идиосинкразии европейцев по отношению к исламскому миру вообще и к иммигрантам-мусульманам в частности. Она в значительной мере связана с событиями 11 сентября и последовавшей серией терактов. С тех пор восприятие европейских мусульман нагружено (гео)политическими коннотациями. В глазах немусульман они предстают как агенты антиамериканских и, шире, антизападных центров власти.

Нелепое уравнивание ислама с терроризмом мы выносим за скобки. Тем не менее образ мусульманина как потенциального члена организаций типа «Аль-Каиды» достаточно прочно закрепился за живущими в Европе выходцами из исламского мира. И пусть этот образ не имеет отношения к 99,9 % реальных иммигрантов-мусульман, их подозрение в симпатиях к «антизападным силам» (а отсюда лишь один шаг до поддержки «мирового терроризма») имеет под собой почву. Ведь значительная часть европейских мусульман весьма критично настроена к внешней политике Североатлантического альянса и не скрывает этого. Но здесь требуется уточнение.

Мусульмане — не единственная группа, выражающая критическое и даже враждебное отношение к внешнеполитическому курсу НАТО. Достаточно вспомнить двухмиллионную демонстрацию в Лондоне (и почти столь же многочисленную в Мадриде) против военных действий в Ираке или массовые протесты немцев, итальянцев и французов в связи с поддержкой Соединенными Штатами действий Израиля на оккупированных территориях.

У нас любят вспоминать кадры, демонстрировавшие толпы ликующих палестинцев, узнавших о взрывах в Нью-Йорке и Пентагоне 11 сентября 2001 года. Но почему-то при этом не вспоминают, сколько людей в России (совсем не мусульманского вероисповедания), получив это известие, если не ликовало, то злорадно потирало руки.

Таким образом, дело заключается в политико-идеологическом размежевании, а не в манифестации культурной несовместимости. Антиамериканская, антиимпериалистическая и антиизраильская настроенность иммигрантов-мусульман — феномен политический, а не культурный. Его источник — в противоречиях современной мировой политики, а не в «цивилизационной» принадлежности тех, кто ставит под сомнение геополитическую позицию, занятую США и их европейскими партнерами.

Почему американцы не боятся исламизации?

По контрасту с Европой в Северной Америке тема «исламизации» не является предметом общественных дискуссий. Она муссируется лишь на маргинальных веб-сайтах. Публику гораздо больше волнует тема грядущего доминирования испаноязычного населения[34]. Почему?

Первое, что приходит на ум — это особенности устройства американской публичной сферы. Общество в Соединенных штатах в гораздо большей степени религиозно, чем общества в большинстве стран Западной Европы, и в то же время американское государство гораздо более секуляризировано, чем европейское. С одной стороны, здесь не получил широкого распространения агностицизм (не говоря уже об атеизме). Согласно опросам, более 90 % американцев считают себя верующими; в каждом американском городе огромное множество церквей различных христианских конфессий, вокруг которых организуется жизнь соответствующих общин; официальная риторика пронизана апелляциями к Богу и Его милости; существует устойчивый консенсус относительно невозможности для атеиста баллотироваться на президентский пост. С другой стороны, государство в США выдерживает строгую дистанцию по отношению к религиозной жизни своих граждан — не в пример многим европейским[35].

Что отсюда следует для мусульман? Во-первых, публичное проявление религиозности в американском контексте не воспринимается как вызов. Согласно опросам почти половина населения США — 47 % — посещает церковь хотя бы раз в неделю. А тех, кто «редко» или «почти никогда не» бывает в церкви, среди американцев всего 8 %[36]. Конечно, на эти цифры можно смотреть скептически. Ведь они показывают не количество людей, действительно посещающих или не посещающих церковь, а количество людей, решивших утвердительно или отрицательно ответить на вопрос интервьюера. И все же цифры эти кое-что отражают. Они, в частности, позволяют сравнить умонастроения в различных обществах. В европейских странах соотношение между регулярно посещающими церковь и теми, кто этого (почти или никогда) не делает, совсем иное: примерно 10—15 % первых и 50—60 % вторых. В Великобритании более 40 % граждан относят себя к неверующим.

Так что недаром один мусульманин, сравнивая Америку с Европой, заметил: «если ты здесь скажешь, что наступило время для молитвы, на тебя не посмотрят как на сумасшедшего[37]. Во-вторых, принцип равноудаленности государства от религиозной жизни граждан — поначалу, конечно, адресованный лишь протестантам различных конфессий — в Америке распространяется на носителей всякой иной веры, ислама в том числе. Мечети в этой связи столь же органично вписываются в городской ландшафт, как синагоги и пагоды.

Однако особенность устройства публичного пространства — не единственная причина равнодушия жителей Нового света к разговорам об «угрозе исламизации». Не менее важное обстоятельство в этой связи — состав мусульманского населения, переезжающего на постоянное жительство за океан. Это в большинстве своем квалифицированные специалисты, отбираемые благодаря системе квот, а также политические иммигранты, бежавшие от преследований в своей стране. Они, как правило, без особого труда вливаются в ряды местного среднего класса[38]. Эта черта резко отличает их от мусульманского населения Европы, значительную часть которого составляют иммигранты из бедных районов Северной Африки, Турции и Ближнего Востока, и образует своего рода «этнический андеркласс». Отсюда проистекают проблемы, связанные с (объективной) социально-экономической маргинализацией этих людей, но описываемые как результат их (субъективного) «нежелания интегрироваться».

Ислам в контексте (пост)современного религиозного сознания

Во избежание подозрений в вульгарно-марксистской редукции я хотел бы подчеркнуть, что не пытаюсь вывести все общественные противоречия из экономического базиса. Идеологическое и культурное измерение этих противоречий ни в коем случае не стоит сбрасывать со счетов. Трения на почве различий в представлениях о благе — элемент повседневности европейских городов. Сюда относятся оживленные дебаты по поводу признаваемых государством праздников (в частности, Рождества), и по поводу регулирования семейных споров (судов «шариата»), и по поводу границ свободы слова (где заканчивается свобода слова и начинается оскорбление религиозных чувств?)[39].

Особенно острый характер подобные трения приобретают там, где в игру включаются люди крайних взглядов, сделавшие из религии политический инструмент. Я имею в виду в первую очередь исламских радикалов.

И все же я думаю, что истоки проблемы, формулируемой как «проблема исламского экстремизма», лежат не в религии как таковой. Они связаны с явлением, которое социологи описывают в терминах «революционизированной религиозности», или, если угодно, религиозно окрашенного революционаризма.

Исламский радикализм, заявивший о себе на рубеже XX—XXI столетий, представляет собой своеобразный вариант левой идеи. Это гремучая смесь упрощенного представления о социальной справедливости и отдельных положений учения Пророка, получившая распространение на Ближнем Востоке, в Южной Азии и в ряде стран Африки[40]. В последнее десятилетие у этого идеологического коктейля появилось немало потребителей и среди европейской иммигрантской молодежи исламского происхождения[41].

Разумеется, доля исламских радикалов среди мусульман ничтожна. Разумеется также, что их воззрения отторгаются подавляющим большинством иммигрантов-мусульман. Тем не менее именно их акции создают образ «мусульманского сообщества» как постоянного источника угроз[42].

Было бы упрощением, кстати, увязывать рост популярности исламского радикализма с ухудшающимися материальными условиями жизни этих молодых людей. Некоторые из них не только не бедствуют, но и могут считаться вполне состоявшимися членами общества. Однако внешняя успешность не мешает им симпатизировать экстремистским организациям и даже вступать в их ряды.

Нам не дано знать, что происходит в голове пятнадцатилетнего подростка или двадцатилетнего юноши, когда он начинает воображать себя воином ислама и мстителем за всех жертв «шайтана номер один»[43]. Ровно так же нам не дано знать, что происходило в голове Тимоти Макфейна или подручных Секо Асахары, когда они решились на свои злодеяния. Мы знаем лишь, что в их превращении в террористов определенную роль играли религиозно-идеологические мотивы.

Между прочим, обе упомянутые выше фигуры — и христианин Макфейн, и буддист Асахара — имеют прямое отношение к другому феномену, анализ которого обещает пролить свет на «проблему исламского экстремизма». Это (пост)современный кризис религиозного сознания вообще. Дело, таким образом, не в исламе, а в изменении паттернов религиозного поведения, коснувшемся всех религий[44]. Отрицание институционализированного авторитета, демонстративный нонконформизм, индивидуализация, склонность к «экстремальным» формам поведения — аналогичные процессы наблюдаются во всех религиях, от индуизма до протестантизма и от иудаизма до католичества[45]. Вспомним о радикальных проповедниках «харизматического христианства» в Европе и в обеих Америках, о воинствующих шиваистах в Индии, нападающих на иноверцев, о христианских фундаменталистах в США, расстреливающих хирургов за аборты, о пасторе Терри Джонсе, периодически устраивающем сожжения «неправильной» книги, или об ультраортодоксальных иудеях в Израиле, бросающих «коктейли Молотова» в видеотеки за распространение богохульных фильмов. Итак, опасность «исламизации» Европы представляется надуманной по двум причинам. Во-первых, для того чтобы изменить диспозиции в отношениях политического и культурного господства, мусульман в Европе попросту слишком мало. У страха, конечно, глаза велики, но даже через полвека представители ислама не наберут «критической массы» для выполнения такой задачи. Во-вторых, такой задачи, строго говоря, никто перед собой не ставит. Отдельные группы радикалов не в счет. Они маргинализированы даже в среде своих единоверцев. Подавляющее большинство европейских мусульман стремятся в жизни к тем же целям, что и их сограждане с иной культурной идентификацией.

[1] Данные очень разнятся в зависимости от источника и от избранной им методики подсчета (и не в последнюю очередь — от идеологических предпочтений источника). Кстати, цифра в 15 млн была приведена в справке, составленной девять лет назад «Отечественными записками» (см.: Мусульмане на Западе. Справка // Отечественные записки. 2003. № 5 (13)). Примечательно, что аналитики Еврокомиссии приводили в тот же период меньшую цифру — 13 млн (см.: European Commission. Muslims in the European Union: Discrimination and Islamophobia. EUMC. 2006. P. 8).

[2] На территории Восточной Европы мусульмане живут многие века. Помимо Албании и края Косово в Сербии это Болгария, Греция, Македония и Босния.

[3] Ради точности стоит заметить, что въезд во Францию из Алжира начался еще на рубеже XIX—XX столетий.

[4] Пожалуй, самый знаменитый из новообращенных — бывший марксист Роже Гароди, объявивший о своем переходе в ислам в начале 1970-х.

[5] По данным соцопросов, к «неверующим в Бога» относят себя 40 % магрибинцев во Франции и 30 % турок в Германии. См.: Soysal Y. N. Changing Parameters of Citizenship and Claims-Making: Organized Islam in European Public Spheres // Theory and Society. Vol. 26. No. 4. August 1997. P. 52.

[6] Так, о своем посещении мечети (как регулярном, так и нерегулярном) сообщают всего 16 % живущих во Франции выходцев из стран Северной Африки (см.: Филиппова Е. Французы, мусульмане: в чем проблема? // Этнографическое обозрение. 2005. № 3).

[7] См.: Gellner E. Muslim Society. Cambridge, NY: Cambridge University Press, 1981.

[8] Исключение — шиитский ислам, где такая иерархия существует.

[9] См.: Михалева А. В. Мусульманская элита Берлина // Полис. 2006. № 4. С. 147—158; Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10. С. 15—22; Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008.

[10] Напомним, что речь идет о публикации книги писателя индийского происхождения Салмана Рушди «Сатанинские стихи» (1988), за которой последовала фетва духовного лидера Ирана аятоллы Хомейни (февраль 1989), призывавшая предать автора смерти за оскорбление ислама.

[11] Впрочем, здесь требуется ряд оговорок. Во-первых, и видеоролик Fitna («Смятение»), выпущенный крайне правым голландским политиком Гертом Вилдерсом в 2008-м, и видеофильм «Невинность мусульман», созданный американскими ультраконсерваторами в 2012-м, вызвали неоднозначную реакцию со стороны европейской общественности, а в Америке — почти единодушное осуждение. Вилдерс был привлечен к суду (хотя и был оправдан). Во-вторых, общественные дискуссии велись в основном вокруг вопроса о рамках свободы слова и об ответственности за злоупотребление ею; по вопросу же о (деструктивном) мессидже подобных акций сложился консенсус. В России, напомним, фильм «Невинность мусульман» был признан судом экстремистским (а значит, подпадающим под соответствующую статью УПК).

[12] Как отмечает российский социальный антрополог Екатерина Деминцева, исследовавшая «бёров» (магрибинскую молодежь во Франции), «из 65 % назвавшихся мусульманами всего 25 % практикующие; 40 % ставят в один ряд свою национальность и религию, не отделяя друг от друга эти понятия; для 20 % ислам стал частью методов семейного воспитания, но не более того. Те, кто видит себя состоявшимся французом, отвергают ислам как религию, мешающую им влиться в европейское общество (таких 10 % из числа опрошенных). 75 % считают свою принадлежность к исламу условной, представляющей одну из составляющих их идентичности; 17 % посещают мечеть для того, чтобы доставить удовольствие родителям (...), и лишь 7 % ходят туда по собственному убеждению». См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. М.: Новое литературное обозрение, 2008. С. 120—121.

[13] См. Laurence, J. Managing Transnational Islam: Muslims and the State in Western Europe // Craig Parsons and Timothy Smeeding (eds.), Immigration and the Transformation of Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 253—275. Примечательно, что если в оригинале речь идет о «менеджменте», «управлении» транснациональным исламом (причем желаемой «управляемости» европейским государствам, по мнению автора, в значительной мере удалось добиться), то русский перевод уже своим заголовком настраивает скорее на алармистскую волну. См.: ЛоуренсД. Как совладать с транснациональным исламом? // Прогнозис: журнал о будущем. 2007. № 1. С. 199—220 .

[14] См.: Mandaville, P. Muslim Transnational Identity and State: Responses in Europe and the UK after 9/11: Political Community, Ideology and Authority // Journal of Ethnic and Migration Studies. Vol. 35. No. 3, March 2009. P. 491—506.

[15] Резон таких усилий понятен: лучше взаимодействовать с одной структурой с единым руководством, чем со множеством структур без единого руководства.

[16] Центральный совет возник в 1994 г. по инициативе снизу и всячески подчеркивает свою независимость от государства. Между прочим, его лидер — этнический немец, принявший ислам, Аиуд Аксель Кёхлер.

[17] См.: Lemmen T. Islamische Organizationen in Deutschland. Bonn: Friedrich Ebert Stiftung, 2000.

[18] Заметим, что первые три из названных организаций являются либеральными и настроенными на сотрудничество с государством. После терактов 7 июля 2005 г. в Британии возник ряд новых организаций, в частности, ставящих своей целью предотвращение религиозно мотивированного экстремизма. Таковы «Британские мусульмане за светскую демократию» и «Прогрессивные британские мусульмане». Более консервативным по идеологии, но также ориентированным на сотрудничество с государством является «Мусульманский парламент Великобритании». Эту организацию часто критикуют, одни — за излишний традиционализм и ригидность, другие — за излишнюю сервильность по отношению к властям. Есть и целый ряд мусульманских организаций, демонстративно отказывающихся от работы под патронажем Home office. См.: Mandaville, P. Global Political Islam. London: Routledge, 2007. P. 295.

[19] См.: Warner, C. M. and Wenner, M. W. Religion and the Political Organization of Muslims in Europe // Perspectives on Politics. September 2006. Vol. 4. No. 3. P. 458.

[20] От слова «фрейм» — теоретическая рамка.

[21] См.: Clarens Sh. From Rhetoric to Practice: A critique of immigration policy in Germany through the lens of Turkish-Muslim women's experience of migration // Theoria. Vol. 56. No. 121. December 2009. P. 57—91.

[22] Абрамова И., Шюль К. Арабская миграция в Германию: стимулятор экономического роста или социальная и культурная угроза? // Азия и Африка сегодня. 2003. № 10.

[23] Плещунов Ф. Мусульмане в Великобритании: поиск новой идентичности // Азия и Африка сегодня. 2008. № 10.

[24] См.: Деминцева Е. Б. Быть «арабом» во Франции. С. 133—134.

[25] См.: Карпов Г. А. Другие англичане: афро-азиатские сообщества в Великобритании // Азия и Африка сегодня. 2010. № 5. С. 53.

[26] Скрупулезный анализ практик неявной дискриминации мусульман среди молодых специалистов, ищущих работу во Франции, см.: Claire L. Adidaa, DavidD. Laitin and Marie-Anne Valfort. Identifying barriers to Muslim integration in France // PNAS. December 28, 2010. Vol. 107, No. 52.

[27] В высшей степени характерно, что массовые поджоги автомобилей коснулись лишь неблагополучных пригородов, тогда как в самом Париже, даже в наиболее этнически пестрых кварталах, все было совершенно спокойно. См.: Маяцкий М. Курорт Европа. М.: Ад Маргинем Пресс, 2009. Гл. 2 «После цунами».

[28] Thompson D. The Muslim population has grown from 1.65 million to 2.87 million since 2001, say researchers. What does this mean for liberal Britain? // The Telegraph. December, 28th, 2010.http://blogs.telegraph.co.uk/news/damianthompson/100069830/the-muslim-population-has-grown-from-1-65-million-to-2-87-million-since-2001-say-researchers-what-does-this-mean-for-liberal-britain/

[29] С той, правда, разницей, что в случае России приходится делать поправку на автохтонный российский ислам. Его носители не иммигрировали к нам, а жили в нашей стране веками. Риторическое разрешение этой коллизии — включение ислама в список «традиционных религий» и настаивание на привязке конфессиональной принадлежности к этнической. Символическое пространство страны делится на территорию «русско-православного» большинства и «тюрко-мусульманского» меньшинства. В то же русло укладывается и странноватое выражение «этнические мусульмане».

[30] От различий внутри этого общества мы отвлекаемся.

[31] О том, что необходимо вовремя выявлять носителей идей терроризма, излишне даже напоминать. Это вообще не предмет обсуждения. Это предмет заботы спецслужб.

[32] Впрочем, подобным экзерсисам предаются не только крайне правые, но и некоторые умеренные правые. Так, депутат от ХДС в немецком бундестаге г-жа Кристина Шредер (ныне министр по делам семьи и молодежи) в своих публичных выступлениях периодически прибегает к метафоре «европейского халифата».

[33] «Тот же острый комплекс жертвы и жалости к самому себе: родная культура разрушается под натиском чуждого культурного нашествия, Европа колонизируется агрессивными чужаками. Как и исламисты, Брейвик выступает ярым сторонником восстановления патриархата, то есть подчиненной роли жешцины, рационального и умеренного применения насилия в педагогических практиках, осуждает гомосексуализм и феминизацию европейского общества. Норвежские женщины, пишет он, хуже мусульманских, поскольку развращены европейской толерантностью — они ведут себя как неразборчивые шлюхи, меняют партнеров, спят с мусульманами, которые смотрят на них сверху вниз и используют для своих сексуальных утех. Подражание врагу у автора манифеста настолько сильно, что удивительным образом стирается сама культурная специфика того мира, который он пытается защитить». Хестанов Р. Правый хук по мультикультурализму // Русский журнал, 3 августа 2011. URL: http://russ.ru/ Mirovaya-povestka/Pravyj-huk-po-mul-tikul-turalizmu

[34] См.: Zolberg A., Woon L. W. Why Islam is Like Spanish: Cultural Incorporation in Europe and the United States // Politics and Society. Vol. 27. No. 1. P. 5—38.

[35] Последние либо допускают такой институт, как государственная церковь, либо позиционируют себя в качестве патрона всех конфессий, признанных на данной территории. В частности, в Скандинавских странах государственной является лютеранская церковь (в Швеции лютеранство утратило статус государственной религии лишь в 2000 г.). В Великобритании монарх одновременно выступает как глава Англиканской церкви (и лишь для англиканских епископов зарезервированы места в палате лордов). В странах же, где подобного института нет де-юре, определенная конфессия — например, католицизм в Италии, Испании и Ирландии — привилегированна де-факто. Это проявляется, среди прочего, в освещении религиозной жизни национальными СМИ, в присутствии священников в армии, их доступе к местам лишения свободы, роли церкви в организации кладбищ и т. д. Что касается государства как патрона всех религий, то в такой роли оно выступает в Бельгии, Австрии и Германии.

[36] См.: Religious Tolerance. Ontario Consultants on Religious Tolerance http://www.religioustolerance. org/rel_rate.htm

[37] См. Ackerman, S. Why American Muslim Haven't Turn to Terrorism. New Republic, 2005. December 12:18-20.

[38] Muslim Americans: Middle Class and Mostly Mainstream. Pew Research Center, Washington, D.C., May 22. См. также сборник статей «Мусульмане в публичном пространстве Америки: надежды, опасения и устремления». М.: Идея-Пресс, 2005.

[39] Многогранную и сбалансированную картину культурных и мировоззренческих размежеваний, связанных с присутствием в Западной Европе выходцев из исламских стран, см.: Наумкин В. Мусульмане на Западе. Статья первая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 2 (23); Статья вторая // Международные процессы. 2010. Т. 8. № 3 (24). С. 31—39.

[40] См.: Ланда Р. Г. Политический ислам: предварительные итоги. М., 2005. (§ 2 главы IV этого основательного исследования доступен в Сети: http://i-r-p.ru/page/stream-library/index-2158. html)

[41] См.: Бурума И. Убийство в Амстердаме: Смерть Тео Ван Гога и границы толерантности. М.: Колибри, 2008.

[42] См: Понамарева А. Мусульмане Европы: прогрессирующий фактор страха // Индекс безопасности. 2007. № 3. С. 61—79.

[43] Все знают, что это США. Для тех, кто забыл, кто считается «шайтаном номер два», напомним, что им стал СССР после ввода войск в Афганистан. В середине 1990-х, после войны в Чечне, эта эстафета перешла к России.

[44] См.: Roy O. Secularism Confronts Islam. Translated by G. Holoch. NY: Columbia University Press, 2007. См. также: Halliday F. Islam and the Myth of Confrontation. London: I. B. Tarius, 1996.

[45] Пожалуй, единственное, чем ислам специфичен, это своей включенностью в мировую политику. Так случилось, что на рубеже XX—XXI столетий именно ислам оказался знаменем глобальной «контргегемонии» — сопротивления условного Юга диктату условного Севера.

Опубликовано в журнале:

«Отечественные записки» 2013, №1(52)

Новые стальные рынки для Украины: Саудовская Аравия

Украинский прокат постепенно продвигается на нетрадиционный для себя рынок КСА, крупного регионального потребителя и импортера сталепродукции. Долгосрочный бум инфраструктурных инвестиций в Саудовской Аравии создает сильные возможности для роста строительной отрасли, внутреннего рынка металлопродукции и импорта полуфабрикатов.

В текущем году на фоне сохраняющейся политической нестабильности на Ближнем Востоке экспорт украинской металлопродукции в этот регион снижается. По данным проекта Delphica за 1-е полугодие 2013 г., продажи в странах Ближнего Востока снизились на 35% (950 тыс. т), при этом наибольший спад поставок отмечается в Ливан (-73%), ОАЭ (-64%) и Сирию (-72%).

Единственной страной региона, которая в текущем году наращивает импорт стали из Украины, является Королевство Саудовская Аравия (КСА), которое за 5 месяцев 2013 г. увеличила объем закупок до 344 тыс. т (+97% к АППГ). По предварительным оценкам, в 2013 г. стальной экспорт из Украины в КСА превысит 800 тыс. т. Таким образом, доля украинской продукции на емком саудовском рынке превысит 5%, что «для начала» следует считать неплохим показателем.

Рынок стран Ближнего Востока и Северной Африки давно уже является «своим»для украинских меткомпаний, однако до последнего времени именно в КСА Украина была представлена слабо.

Саудовский стальной импорт из Украины (тыс. т):

2010

2011

2012

2013 (оценка)

120

310

570

800

В 2012 г. Саудовская Аравия стала крупнейшим импортером в регионе MENA, закупив 8,1 млн. т металлопродукции, на 30% выше уровня 2011 г. С показателем 7,8 млн. т страна заняла 4-е место в списке крупнейших нетто-импортеров мира.

В товарной структуре импорта 22% приходится на полуфабрикаты, 21% - на арматуру, еще 11% - на горячекатаный прокат. Импорт строительного проката, несмотря на доминирующую роль конструкционной стали в потреблении, невелик – 1,5-2 млн. т.

Перспективы экономики

Экономика страны в последние 10 лет, исключая 2009-й кризисный год, растет в среднем на 6-7% в год. Саудовская Аравия входит в группу G20 и является крупнейшей экономикой GCC (Gulf Cooperation Council, Совет по сотрудничеству стран Персидского залива). 90% экспорта, 75% и государственных доходов и 45% ВВП обеспечивает нефть. В 2012 г. реальный ВВП Саудовской Аравии вырос на 6,8%. Профицит государственного бюджета составил $ 103 млрд., экспорт – $396 млрд., импорт – $155 млрд.

Как ожидается, рост ВВП в 2013 г. составит 3-4%. Инвестиции в улучшение инфраструктуры вырастут на 2% к уровню предыдущего года – почти до $ 72 млрд. Строительная отрасль страны является одним из наиболее быстрорастущих секторов экономик страны.

Инвестиции в добычу и транспортировку нефти и газа, инфраструктуру, а также в сектор производства и поставок электроэнергии и воды остаются тремя основными драйверами роста стройсектора и потребления металлопродукции в стране.

На долю Саудовской Аравии приходится около трети строительных работ в регионе Персидского залива. Хотя в 2012 г. по общей сумме контрактов ($ 15,6 млрд.) страна уступила пальму первенства ОАЭ ($ 16,2 млрд.), КСА и далее остается одним из самых перспективных рынков для строительного сектора.

Всего в Королевстве заявлено инфраструктурных проектов на сумму в почти $500 млрд., часть из них ($ 385 млрд.) была заложена в девятый план развития страны на 2010-2014 гг.

Это масштабный план был принят на фоне событий «арабской весны», поэтому значительная часть инвестиций была предназначена для решения социальных вопросов, в том числе занятости и улучшения жилищных условий.

По данным банка HSBC, в настоящее время в стадии реализации или подготовки находятся проекты на $114,5 млрд., и еще $ 129 млрд. в стадии планирования или торгов.

Приоритеты – строительство аэропортов и морских портов, скоростных авто и ж/д дорог, школ и жилья.

Важные для государства проекты – реконструкция транспортной системы в священный для мусульман город Мекку ($16,5 млрд.), строительство высокоскоростной железнодорожной линии, соединяющей - Мекку с Мединой ($9,5 млрд.), и программа постройки жилья на $66 млрд.

$22,5 млрд. будет инвестировано на строительство сети метрополитена в Эр-Рияде (176 км путей и 85 станций), для которого будет израсходовано не менее 600 тыс. т проката.

Стальной баланс в Саудовской Аравии, млн. т:

Данные: WSA

Рынок

По объему потребления сырой стали (10-11 млн. т) и готового проката (9-10 млн. т) в регионе Саудовская Аравия уступает только Ирану. По оценкам региональных экспертов, в течение 2013-17 гг. стальной спрос в стране будет ежегодно расти на 12%.

В минувшем году видимое потребление металлопродукции составило 11,5 млн. т, из которых, по оценочным данным, до 80% пришлось на длинномерный прокат. По оценкам холдинга SABIC, в состав которого входит ведущая стальная компания страны Hadeed, к 2015 г. спрос на длинномерный прокат в КСА составит 10 млн. т при мощностях производства в 12 млн. т.

Крупнейшими местными производителями сталепродукции являются Hadeed, Al-Tuwairqui, Al-Rajhi, South Steel Company, Al-Ittefaq и Al-Yamamah. Практически все эти компании, так же как и более мелкие игроки, уже ведут строительство дополнительных мощностей либо ищут средства для этого. Возможно, что в ближайшие три года темпы роста выплавки стали Саудовской Аравии будут опережать прирост потребления.

Вместе с постепенным сокращением импорта готового проката это также будет означать расширение спроса на импорт полуфабрикатов.

Для украинских экспортеров более перспективен именно рынок полуфабрикатов, поскольку на импорт проката из стран, не входящих в GCC, взимается 5% пошлина.

Сегодня основными поставщиками сталепродукции в КСА являются Турция (более 2 млн. т в 2012 г.), страны СНГ, Египет, Катар и ОАЭ (импорт длинномерного проката). В украинском экспорте доминируют полуфабрикаты (от 60 до 70% всего объема поставок), остальное – это толстый лист, г/к рулон и катанка.

Максим Белов

США намерены совместно с Россией бороться со вспышкой полиомиелита в Сирии, сказала журналистам представитель госдепартамента Джен Псаки.

По ее словам, этот вопрос обсуждался накануне в телефонном разговоре госсекретаря Джона Керри и главы МИД РФ Сергея Лаврова.

"Госсекретарь говорил с министром Лавровым, они обсудили планы проведения Женевской конференции и срочные гуманитарные нужды, особенно данные Всемирной организации здравоохранения о вспышке полиомиелита на севере страны", - сказала Псаки.

"Госсекретарь предложил США и России работать в партнерстве, чтобы справиться с этим вызовом", - добавила Псаки. По ее словам, Керри подчеркнул важную роль России, которая может убедить сирийское правительство позволить гуманитарным организациям доступ к пострадавшим районам.

Ранее ВОЗ предупредила, что из-за ухудшающейся ситуации со здравоохранением в Сирии в страну вернулся полиомиелит, полностью побежденный ранее с помощью вакцины. Полиомиелит - острое инфекционное заболевание, которое в основном поражает детей до 5 лет и может привести к спинномозговому параличу и смерти. Алексей Богдановский.

Известный специалист в области автомобилестроения Мостафа Мамакани в интервью Экономическому радио заявил, что иранские завода, построенные в последние годы за рубежом, оказались неэффективными, а в ряде случаев убыточными, и в этой связи экспортная политика иранского автопрома должна быть пересмотрена.

М.Мамакани напомнил, что иранские автозаводы построены в Беларуси, Венесуэле, Сирии, Азербайджане и Сенегале и только сенегальский завод не приносит убытки.

Как показывает опыт в области экспорта, иранскому автопрому не удалось занять прочные позиции на региональных рынках, поскольку здесь активно действуют крупные автопроизводители со всего мира.

Чьей-либо монополии на автомобильных рынках не существует, однако на них поставляются самые современные автомобили, при производстве которых используются передовые технологии.

Успешный экспорт и выход на внешние рынки требуют проведения тщательных маркетинговых исследований. Конечно, для широкого и скорого присутствия на этих рынках необходимо, чтобы выпускаемая продукция по своему качеству отвечала самым высоким требованиям.

Демонстративный отказ Саудовской Аравии войти в число непостоянных членов Совета Безопасности ООН и более чем жесткие заявления Нетаньяху о том, что США в отношении ядерной программы Ирана обманывают сами себя, стали прологом возникновения нового ближневосточного альянса. Союз Эр-Рияда и Тель-Авива – это классический пример «дружбы против кого-то», когда в основе партнерства лежит страх. Страх перед Исламской Республикой Иран. Страх за собственное будущее.

Являясь долгое время двумя краеугольными камнями американской системы присутствия на Ближнем Востоке, своеобразными «непотопляемыми авианосцами» в регионе, и Тель-Авив, и Эр-Рияд все же сохраняли между собой определенную дистанцию. Открытый союз ортодоксальной суннитской монархии и «островка западной демократии в мусульманском мире» выглядел достаточно противоестественно. Все знают, что политика – дело грязное, что в ней всегда присутствует элемент «сделки с дьяволом», но одно дело знать, а другое – во всем этом участвовать. Поэтому и дому Саудов, и Тель-Авиву до определенного времени приходилось свои отношения скрывать.

Моментом истины для этих государств стал президентский срок Барака Обамы. Демократы запутались сами и запутали своих союзников. Казавшееся незыблемым стратегическое партнерство Вашингтона с двумя этими государствами оказалось под угрозой. Сначала Белый дом откровенно «кинул» антисирийскую коалицию, которая без ВВС США справиться с Башаром Асадом не в состоянии, и все свои расчеты строили именно с учетом американского военного удара. Сейчас – новая напасть, декларируемое Вашингтоном намерение нормализовать отношения с Ираном, что для Израиля и Саудовской Аравии означает крушение всех внешнеполитических усилий последнего десятилетия.

Какое уж тут соблюдение приличий. Обвинения в лицемерии со стороны мусульманского мира дом Саудов как-нибудь переживет, а вот шиитское «исламское пробуждение» может закончиться для него физическим устранением с политической арены. Аналогичная ситуация и в Израиле. Союз с мусульманскими фундаменталистами, которые до сих пор публично рубят головы преступникам и запрещают женщинам ездить за рулем автомобиля – меньшее зло по сравнению с усилением Ирана, который прекрасно помнит, какая страна являлась движущей силой необъявленной войны и калечащих санкций против Исламской Республики. Не от хорошей жизни, а исключительно из-за кризиса американской внешней политики Барак Обама оказал миру серьезную услугу – заставил Эр-Рияд и Тель-Авив сбросить маски и сделать тайные двусторонние договоренности достоянием и израильского общества, и мусульманской уммы.

Уйти, чтобы остаться

Другое дело, что услуга эта – с «двойным дном», своеобразная проверка ближневосточных партнеров США на прочность, на способность играть более самостоятельную роль в отстаивании американских интересов в регионе. Разговоры о том, что «США сокращают свое присутствие на Ближнем Востоке», что «центр тяжести американской внешней политики смещается в сторону Юго-Восточной Азии и Тихого океана» – имеют под собою основания. Но лишь отчасти. Один из нынешних архитекторов внешней политики США, Сьюзан Райс, в отношении Ближнего Востока выразилась достаточно определенно: «Мы не можем заниматься только одним регионом 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Президент Обама решил, что наступил хороший момент для того, чтобы сделать шаг назад, посмотреть критично и открыто на то, как мы представляем себе этот регион». Оценка ею же «азиатско-тихоокеанского региона» выдержана в совершенно иной тональности: «Там целый мир, – сказала она. – И у нас есть интересы и возможности в том целом мире». Собственно, ее слова – это продолжение идеи Хилари Клинтон о «повороте в сторону Азии», которые и сама Клинтон, и Обама высказывали еще два года назад. Только вот следует ли воспринимать эти заявления нынешней администрации как намерение Вашингтона уйти с Ближнего Востока? Воспринимать можно, верить – нельзя.

Американская внешняя политика – это, в первую очередь, бизнес, продолжение экономической экспансии «свободного рынка» другими средствами. Главное для американской политической элиты – сохранение баланса между извлекаемой прибылью и расходами на обеспечение безопасности извлечения. И сейчас баланс сместился. В результате того, что США откровенно переоценили собственные возможности в деле «переформатирования» Ближнего Востока, что они с грацией слона разрушили сложившуюся там систему сдержек и противовесов, сегодня им приходится слишком много вкладывать в регион. Американская экономика такого объема вложений откровенно не тянет. И самый лучший выход из ситуации, который Белый дом и избрал, - переложить значительную часть собственных расходов на местных игроков, на Израиль, на Саудовскую Аравию, на египетских военных… Никуда США с Ближнего Востока уходить не собираются, речь идет лишь о своеобразном аутсорсинге, о передаче части функций по поддержанию безопасности своим стратегическим партнерам. Естественно, не забывая извлекать прибыль и от военной помощи, и от стабильности, которую эти партнеры будут устанавливать.

«Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке»

Разумеется, в этом ближневосточном «финте Обамы» присутствует немалая доля внешнеполитического социал-дарвинизма, дескать – выживет сильнейший, и своим выживанием докажет право на стратегическое партнерство с США. Отсюда – откровенное недовольство и Эр-Рияда, и Тель-Авива, которые привыкли вытворять все, что захочется, не особо задумываясь о последствиях, потому как на случай осложнения отношений с соседями рядом с ними всегда оказывался один из флотов США.

Теперь им предстоит действовать самостоятельно, но их одиночество лишь иллюзия. Военные базы США в Аравии остаются на своих местах. Все оружейные контракты продолжают действовать. Экономическая конъюнктура позволяет той же Саудовской Аравии поддерживать самый высокий в мире уровень расходов на военные нужды по отношению к ВВП – 8,9%. Политическое влияние дому Саудов обеспечивают «прикормленные» ранее политические движения и военизированные группировки от Ливии до Пакистана. Основная угроза для Эр-Рияда – Тегеран. Ведь династия понимает, что если Исламская Республика даже в условиях калечащих санкций сумела нарастить свой внешнеполитический потенциал, сумела остаться ключевым игроком на Ближнем Востоке, сумела выиграть в Сирии - то страшно даже представить, какого положения сумеет добиться Иран, не расходующий свой потенциал на противостояние с США и Евросоюзом.

Из сходной логики исходит и Тель-Авив. Только совсем уж ангажированный наблюдатель может «не замечать», что именно Иран, Сирия и Хезбалла являются реальными и последовательными сторонниками справедливого решения палестинского вопроса. Все остальные игроки используют израильско-палестинские переговоры сугубо в корыстных интересах, готовы в любой момент торговаться и продаваться, меняя палестинцев на политические преференции. ХАМАС откровенно запутался в поисках спонсора и покровителя, антиизральского в ХАМАСЕ, по большому счету, только риторика. Кроме того, Сирия и Хезбалла – это непреодолимое препятствие для расширения израильского контроля над Левантом.

Израильская истерика по поводу иранской ядерной программы, которую Тель-Авив представляет как главную угрозу региональной и международной безопасности, имеет и еще одну сторону, усердно замалчиваемую в медиа. Наметившийся выход Ирана из международной изоляции позволит Тегерану все решительнее и настойчивее поставить вопрос о создании на Ближнем Востоке «зоны, свободной от ядерного оружия». А это – начало конца израильского ядерного арсенала. В условиях противостояния с Ираном существование этого арсенала вполне оправдано в глазах Запада. В условиях нормализации отношений с Тегераном международного сообщества – ядерное вооружение Израиля будет признано избыточным и встанет вопрос о его ликвидации. Словом, Эр-Рияд и Тель-Авив обречены на антииранский альянс, и эта обреченность заставляет их забыть о том, как они будут выглядеть в глазах мировой демократической общественности и мусульманской уммы.

Когда лекарство хуже болезни

Иранофобия Тель-Авива и Эр-Рияда носит маниакальный характер, является своеобразной болезнью, поразившей десятилетия назад мозги политических элит этих стран. Но их альянс вполне может обернуться для всего региона гораздо более худшими последствиями, чем даже американская экспансия. Демонстративный отказ Саудовской Аравии от места в Совете Безопасности ООН, нелестные высказывая Эр-Рияда о «деградации» этого международного института, имеют еще одно, мало кем замеченное последствие. Фактически, Эр-Рияд заявил, что мнение ООН для него ничего не значит и прислушиваться к нему он не намерен. Аналогичная позиция Израиля с его хроническим наплевательским отношениям ко всем резолюциям этой международной организации также очевидна. На практике это будет означать, что и Израиль, и Королевство теперь на ООН в решении палестинского, сирийского, шиитского и других актуальных вопросов, влияющих на региональную безопасность, - ориентироваться не намерены.

Кровавые репрессии, развязанный Эр-Риядом в собственной Восточной провинции, в Бахрейне и Йемене, поддержка домом Саудов международного терроризма во всем мире и спонсирование самых ортодоксальных и отмороженных групп исламских экстремистов пойдет теперь по нарастающей. Тель-Авиву теперь тоже нет особого смысла демонстрировать свою «готовность к политическому диалогу по Палестине», как-то ограничивать себя в борьбе с иранской ядерной угрозой, методами которой Тель-Авив считает диверсии и убийства, наращивать военное противостояние Хизбалле и Башару Асаду. Израильско-саудовский альянс в повседневной жизни региона обернется новым витком «государственного терроризма», ростом активности «джихадистов» в Сирии и Ираке, нестабильностью Ливана.

*****************

Нам следует ожидать активизации необъявленной войны против Исламской Республики Иран. Причем, суннитские экстремисты Джундаллы и израильская агентура в Иране будут действовать в привычной и для Эр-Рияда, и для Тель-Авива манере – нагло, агрессивно, не останавливаясь перед большой кровью. Недавние события в Белуджистане, в ходе которых погибло семнадцать иранских пограничников, боестолкновения с боевиками PJAK на границе с Ираком – это первые, но очень тревожные сигналы того, что израильско-саудовский альянс против Тегерана приступил к активным действиям. В дальнейшем боестолкновений и крови станет только больше, потому как данный альянс – это война. Война необъявленная, но от того лишь более жестокая и изощренная. Война, которая соберет кровавый урожай дестабилизации во всем регионе.

Игорь Николаев,

Специально для Иран.ру

В Сирии стартовала масштабная программа по вакцинации против полиомиелита

В Сирии стартовала национальная противоэпидемическая кампания, целью которой является предотвращение распространения полиомиелита, сообщает The Independent.

В рамках кампании специалисты Министерства здравоохранения САР, ВОЗ и ЮНИСЕФ проведут вакцинацию 2,4 млн детей от полиомиелита, кори, свинки и краснухи. Экстренные меры вызваны обнаружением у 22 детей симптомов полиомиелита.

Инфекционное заболевание было подтверждено предварительными анализами. Возраст почти всех пациентов не превышает двух лет. Из-за гражданской войны, которая продолжается уже более двух лет, по меньшей мере 500000 детей не получили необходимые прививки, отмечает ВОЗ.

В дополнение к программе иммунизации, ЮНИСЕФ планирует поставлять в Сирию витаминизированные продукты питания для детей, так как из-за сложной обстановки в стране наблюдается нехватка продовольствия.

В настоящее время не существует специфических препаратов для лечения инфекции, однако возникновение заболевания может быть предотвращено всеобщей иммунизацией

Спецпредставитель ООН и ЛАГ Лахдар Брахими убежден, что иранская сторона должна принять участие в новых переговорах по Сирии в Женеве, сообщает иранское агентство "Мехр".

"Мы считаем, что участие Тегерана в "Женеве-2" - это нечто естественное и необходимое", - сказал Л.Брахими в субботу на пресс-конференции после переговоров в Иране с главой МИД Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом.

В то же время, Л.Брахими отметил, что пока Ирану не направлено приглашение на "Женеву-2".

Со своей стороны, иранский министр заверил, что его страна готова принять участие в поисках в Женеве дипломатического решения сирийского конфликта, если получит соответствующее приглашение.

Заместитель генерального директора автопромышленной группы (АГ) САЙПА по вопросам экспорта и международным делам Мохсен Дастхош Джаван заявил, что АГ САЙПА планирует к 2016 году поставлять на экспорт до 20% своей продукции, что позволит ей полностью обеспечивать свои потребности в иностранной валюте.

М.Д.Джаван сообщил, что в АГ САЙПА в качестве приоритетных рассматриваются четыре экспортных ранка: Латинская Америка, Африка, Ближний Восток и страны СНГ.

На первом месте в списке перечисленных приоритетов находятся страны Ближнего и Среднего Востока. Автомобили АГ САЙПА поставляются прежде всего в Сирию, Ирак и Афганистан. Что касается стран СНГ, то продукция АГ САЙПА экспортируется в Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан, а недавно удалось выйти на рынок Украины, на котором к автотранспортным средствам предъявляются строгие европейские стандарты.

На повестке дня стоит также вопрос о выходе на российский автомобильный рынок, который относится к числу европейских рынков. В АГ САЙПА надеются, что уже в начале 2014 года на российском рынке состоится презентация таких иранских автомобилей, как «Тиба» и «Тиба 2».

АГ САЙПА уже присутствует на рынках Судана, Египта и Алжира. В Египте она расширяет свое присутствие, начав поставки в эту страну автомобилей «Тиба». Запланированы также поставки в такие страны западной и северо-западной Африки, как Сенегал, Нигер, Кот-д’Ивуар, Нигерия и Гана. В настоящее время с этими странами ведутся соответствующие переговоры.

Что касается латиноамериканских стран, то в 2006 году АГ САЙПА построила в Венесуэле совместное сборочное предприятие по производству иранских автомобилей, и есть все основания надеяться на то, что продукция этого предприятия будет поставляться и в другие страны Латинской Америки.

Столкновения между алавитами и суннитами в Триполи на севере Ливана, продолжающиеся пятый день, привели к гибели пяти человек, 47 получили ранения, сообщают в пятницу арабские СМИ со ссылкой на ливанскую службу безопасности.

Ранее ливанские СМИ сообщали о двух погибших и 30 раненых.

Минувшей ночью в Триполи разгорелись самые ожесточенные за прошедшие пять дней столкновения между жителями алавитского района Джебель Мохсен и квартала Бат ат-Табана, населенного суннитами. Обе стороны применяли крупнокалиберные пулеметы, гранатометы и минометы. Под минометный обстрел попали и центральные районы города (Аль-Гураба, Аз-Захрия, Баб аль-Хадид), что вызвало несколько пожаров.

В поисках безопасного убежища сотни жителей городских кварталов, подвергнувшихся обстрелу, покинули свои жилища. Днем в пятницу в городе установилось относительное затишье, нарушаемое одиночными выстрелами снайперов. Патрули ливанской армии на бронетранспортерах заняли позиции на въезде в Триполи и вблизи линии конфронтации, подавляя огневые точки, с которых ведется стрельба. Восстанавливается движение на улицах города, открываются лавки и магазины.

Вооруженные столкновения в Триполи начались вечером в понедельник во время трансляции по ливанскому телеканалу "Аль-Маядин" интервью с сирийским президентом Башаром Асадом.

Поддерживающие сирийского президента местные алавиты в Джебель Мохсен, выражая свой восторг, встретили выступление Асада стрельбой в воздух. На стрельбу, начатую в алавитском районе, ответили в соседнем квартале Баб ат-Табана, населенном суннитами, поддерживающими сирийскую оппозицию. Перестрелка вскоре переросла в ожесточенные столкновения. В течение последних месяцев в Триполи уже неоднократно вспыхивали вооруженные стычки между суннитами, поддерживающими борьбу сирийской оппозиции за свержение Асада, и алавитами, защищающими правящий в Сирии режим.

Жертвами теракта в пригороде сирийской столицы в пятницу стали не менее 20 человек, десятки ранены, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на правозащитную организацию Syrian Observatory for Human Rights (SOHR).

Заминированный автомобиль взорвался рядом с мечетью в северо-западном пригороде Дамаска. Среди погибших трое детей, отмечают правозащитники. По данным сирийского агентства SANA, ранены около 30 человек.

Ранее в пятницу один человек погиб, более 40 получили ранения в результате теракта в городе Хомс в центральной Сирии.

В Сирии с марта 2011 года продолжается вооруженный конфликт, жертвами которого стали более 100 тысяч человек. Правительственным войскам противостоят отряды боевиков, принадлежащих к разным вооруженным формированиям, в которых, в том числе, действуют иностранные наемники.

С 2011 по 2012 год общее число жителей страны «без немецкого паспорта» увеличилось на 282 800 человек, что составляет рост в 4,1%. С 2010 по 2011 прирост числа иммигрантов был на уровне 2,1%.

Иностранное население страны показывает самые высокие темпы роста за последние 20 лет, пишет The Lokal со ссылкой на The Central Register of Foreigners (AZR), государственный орган, который собирает данные по мигрантам.

80% вновь зарегистрированных зарубежных «гостей» приехали из стран-членов ЕС. Число «переселенцев» из Румынии и Венгрии, которые присоединились к ЕС в 2007 году особенно высоко.

Сильная немецкая экономика и хорошие возможности трудоустройства являются основными факторами, которые привлекают в страну людей из Восточной Европы.

Поляки, венгры, румыны, греки и испанцы составляют большую часть мигрантов, которые прибыли из стран Евросоюза. Оставшиеся 20% приехали из государств за пределами ЕС - режде всего из Сирии , Китая, Индии и России.

Берлин становится все более популярным среди молодых специалистов, хотя большинство из вновь прибывших направляются в Баварию, Северный Рейн-Вестфалию и Баден-Вюртемберг. Наибольший прирост иностранного населения зафиксирован в Тюрингии, где оно увеличилось на 11,5% - 4300 человек.

Интересно, что число турок без немецкого паспорта, которые являются самым многочисленным этническим меньшинством в Германии, в 2012 году стало снижаться. Поляки составляют вторую по величине группу иностранных жителей Германии, их чуть более полумиллиона, за ними следуют итальянцы, греки и хорваты.

"Самая сильная экономика Евросоюза" не только дает, но и получает. За счет спроса на жилье со стороны увеличивающегося числа мигрантов, немецкий рынок недвижимости активно восстанавливается. Например, к июлю 2013 года цены выросли на 5,79% в годовом исчислении.

В этом году в Швецию прибудет значительно больше беженцев, чем прогнозировалось ранее. Речь идёт о 56 тысячах соискателей убежища в Швеции, согласно прогнозу Миграционного ведомства Швеции. Еженедельно в страну приезжают ныне, в среднем 1800 человек.

Такого наплыва беженцев в Швецию не было в последние 20 лет, со времён Балканских войн, в начале 90-х годов.

В первую очередь рост связывают с продолжающейся гражданской войной в Сирии.

Миграционному ведомству, в этой ситуации, будет сложно обеспечить всех новоприбывших жильём. В его распоряжении имеется, на сегодня, 25 тысяч мест для расселения, причём 8 тысяч из них заняты людьми уже получившими вид на жительство в Швеции.

По весьма приблизительным прогнозам на 2014 год в Швецию прибудут от 52 до 69 тысяч беженцев. В прошлом году в Швецию приехали 44 тысячи человек и обратились с просьбой о предоставлении убежища. Между 2003 и 2011 годами число новоприбывших беженцев колебалось между 18 000 и 36 000.

Шведские вооружённые силы в ближайшее время направят на Кипр транспортный самолёт, который будет использован в работе по уничтожению химического оружия в Сирии. Такое решение приняло правительство Швеции.

"Позитивно, что Швеция может оказать квалифицированную помощь ООН в важной работе по уничтожению химического оружия в Сирии" - заявила министр обороны Швеции Карин Энстрём. Шведский транспортный самолёт "Геркулес" в Сирии будут обслуживать 20 шведских военнослужащих. Предполагается, что он начнёт операции в конце нынешнего года.

В Александровском зале Большого Кремлёвского дворца Владимир Путин принял верительные грамоты глав 20 дипломатических миссий.

В.ПУТИН: Уважаемые дамы и господа! Сердечно приветствую вас и поздравляю с началом почётной и ответственной миссии в Москве.Вам предстоит серьёзная работа по развитию отношений между странами, которые вы представляете, и Россией. Мы заинтересованы в том, чтобы ваша деятельность была результативной, служила дальнейшему продвижению политического диалога, помогала повышать уровень торгово-экономических, инвестиционных связей и гуманитарных отношений.

Все мы знаем, что ситуация в мире далека от стабильной. Но Россия является последовательным сторонником дипломатической работы, упорных переговоров, нацеленных на поиск взаимоприемлемых развязок.

Очень важно, что в сложнейшей ситуации вокруг Сирии, например, именно такой подход нашёл понимание и поддержку большинства стран. И то, что сейчас усилия международного сообщества направлены на подготовку конференции «Женева-2», – это наш с вами общий успех.

Хочу подчеркнуть, что Россия исходит из приоритета международного права и центральной роли Организации Объединённых Наций. Искать пути урегулирования кризисных ситуаций необходимо только на основе положений Устава ООН.

Мировая политика тесно связана с состоянием глобальной экономики. Именно на оздоровление ситуации в финансово-экономической сфере и на ускорение развития были направлены усилия России в качестве председателя в «Группе двадцати». На саммите в Петербурге удалось договориться о принципах стимулирования роста, наращивания инвестиций в реальный сектор экономики, обеспечения занятости с учётом интересов как развитых, так и развивающихся экономик.

Мы намерены последовательно добиваться реализации решений саммита, в том числе в ходе подготовки к саммиту «восьмёрки» в России в 2014 году.

Уважаемые дамы и господа! Здесь присутствуют главы 20 дипломатических миссий. Позвольте сказать несколько слов об отношениях России с представляемыми вами странами.

С Ливанской Республикой нас связывают взаимовыгодные и традиционно дружественные отношения. Переговоры с Президентом Слейманом в январе этого года подтвердили настрой на дальнейшее расширение контактов в экономической и гуманитарной сферах.

Укрепляются связи с Республикой Чад. Видим хорошие перспективы для кооперации в разработке нефтегазовых месторождений и в горнорудной отрасли.

Заинтересованы в продвижении политического диалога и торгово-экономического сотрудничества с Исламской Республикой Пакистан. В наших совместных планах – реализация крупных проектов в энергетике и металлургической промышленности. Предстоит наладить более плотную работу на антитеррористическом и антинаркотическом направлениях.

Поступательно развивается взаимодействие с Республикой Мозамбик. Российские компании готовы активнее подключаться к разработке мозамбикских минерально-сырьевых ресурсов.

Новые возможности для расширения контактов с Республикой Парагвай открывает подписанное недавно соглашение об отказе от визовых формальностей. Будем и далее укреплять взаимовыгодные экономические связи и военно-техническое сотрудничество.

Мы ценим традиционно тесное, имеющее глубокие исторические и духовные корни партнёрство с Греческой Республикой. В сентябре отметили 185-летие установления дипломатических отношений. Двусторонний политический диалог и деловое сотрудничество имеют хорошие перспективы, в том числе – с учётом предстоящего председательства Греции в Евросоюзе.

Рассчитываем на более содержательное развитие двусторонних связей с Португалией. Представляется, что следует активизировать торгово-экономическое сотрудничество и туристические обмены.

Одним из наших важнейших партнёров на Ближнем Востоке является Республика Ирак. Поддерживаем усилия иракских властей по стабилизации обстановки в стране и обеспечению национального согласия. Готовы содействовать укреплению силовых структур Ирака, развивать взаимодействие в энергетической области и по линии военно-технического сотрудничества в соответствии с договорённостями, достигнутыми в ходе визита в Москву премьер-министра Малики.

В отношениях с Республикой Маврикий имеем в виду более активно использовать потенциал сотрудничества в области рыболовства, транспорта и туризма.

Конструктивно строится диалог с Республикой Панама. Нам предстоит укрепить двустороннюю договорно-правовую базу, наладить взаимодействие в энергетике, строительстве, банковском деле.

Венесуэла – наш надёжный стратегический партнёр в Латинской Америке. В ходе визита в Москву Президента Мадуро мы договорились интенсифицировать связи в топливно-энергетической отрасли, промышленной кооперации, строительстве жилья и в сфере военно-технического сотрудничества. Будем и далее тесно взаимодействовать с Каракасом на международной арене.

Отношения с Республикой Кипр традиционно развиваются в дружеском ключе. И впредь будем способствовать углублению двустороннего сотрудничества в экономической и гуманитарной сферах, участвовать в поиске справедливого и жизнеспособного урегулирования кипрской проблемы.

С Монголией нас связывают многолетние отношения добрососедства. Рассчитываем на последовательную реализацию намеченных проектов в энергетике, инфраструктуре, транспорте и горнодобывающей промышленности.

История наших официальных связей с Королевством Дания насчитывает 520 лет: в 1493 году в Копенгагене подписан был договор «О любви и братстве» – так он тогда назывался. Сегодня эти отношения характеризуются углубляющейся торгово-экономической кооперацией и многоплановым сотрудничеством по линии регионов.

Готовы выстраивать конструктивное взаимодействие с Латвийской Республикой на основе принципов добрососедства и уважения интересов друг друга.

Королевство Нидерландов – один из наших крупнейших торговых и инвестиционных партнёров. Успешно проведён комплекс деловых и культурных мероприятий в рамках перекрёстных годов России в Нидерландах и Нидерландов в России. Ждём с визитом Короля Виллема-Александра.

Что касается известной ситуации вокруг российской дипломатической миссии в Гааге, то она была обстоятельно обсуждена в ходе состоявшегося на днях телефонного разговора с премьер-министром Рютте.

Набирает обороты политический диалог и экономическое сотрудничество с Республикой Словенией. В частности, реализуются совместные проекты в фармацевтике, информационной сфере и энергетике.

В сентябре отметили 40-летие установления дипломатических отношений с Ирландией. Готовы к продолжению двустороннего взаимодействия в торгово-экономической и инвестиционной областях.

Отношения с Норвегией носят добрососедский и взаимовыгодный характер. Дополнительные возможности для углубления сотрудничества открыло заключение Договора о разграничении морских пространств в Баренцевом море и Северном Ледовитом океане.

Один из наших приоритетных партнёров, разумеется, – Евросоюз. Разумеется, потому что на него приходится почти 50 процентов российской внешней торговли: в 2012 году он достиг солидной цифры – 410 миллиардов долларов. Отмечаем также значительный объём инвестиций: российских – 64 миллиарда долларов, из ЕС в Россию – 86 миллиардов.

Заинтересованы в развитии многоплановых связей с Евросоюзом, включая взаимовыгодное энергетическое сотрудничество, подготовку нового базового соглашения Россия–ЕС, а в перспективе – формирование единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана.

Уважаемые дамы и господа!

На церемонии в Кремле присутствуют представители практически всех континентов – Азии, Европы, Америки и Африки. Мы дорожим добрыми отношениями с каждым государством. При выполнении своей миссии вы можете рассчитывать на поддержку и понимание со стороны российского руководства, наших министерств и ведомств.

Ещё раз желаю успехов в вашей работе и приятных впечатлений от пребывания в нашей стране.

Спасибо.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 23 октября 2013 > № 928814 Владимир Путин

In a Weapons Shell Game, Russia Is Still Arming Syria

By Eli Lake

Even as inspectors carry out a Russian-brokered deal to rid Syria of chemical weapons, Moscow is sending artillery, attack helicopter parts, and rockets to Assad. Eli Lake reports.

As international inspectors make unexpected progress in securing Syria’s chemical weapon facilities, its chief arms supplier continues to prop up its conventional forces, according to two senior lawmakers.

In an interview with The Daily Beast, Rep. Mike Rogers, the Republican chairman of the House Permanent Select Committee on Intelligence, said Russia was continuing to sell spare parts and other components for Syria's anti-tank and air defense systems—as well as attack helicopters. "The Russians have not disrupted their resupply of the Syrians," Rogers said. "This includes very sophisticated systems that could be just as dangerous as the chemical weapons."

That assessment is supported by Rep. Eliot Engel, the ranking Democrat on the House Committee on Foreign Affairs. Speaking to reporters Tuesday, he said he supported the deal brokered by Russia to help disarm Syria’s chemical weapons, but he also acknowledged Moscow “will continue to sell Assad conventional weapons to keep him propped up for now."

The situation creates a dilemma for the Obama administration. For nearly two years, the White House has said Syrian President Bashar al-Assad must leave power. But after threatening air strikes in late August and early September, President Obama instead pursued a Russian offer to get Syria to declare and then give up its vast chemical weapons stockpile and production facilities.

That process has so far been successful. The Organization for the Prohibition of Chemical Weapons (OPCW), the U.N.-affiliated group that has conducted inspections so far in 17 Syrian chemical weapons facilities—efforts that contributed to its Nobel Peace Prize win this year—said the Syrian government has “cooperated fully” with inspectors.

But the OPCW and the U.N. have no mandate to stop Russia from continuing to supply Syria with advanced conventional weapons. Rogers said Russia’s continued shipments to Syria have included spare parts and equipment for attack helicopters as well as artillery and other kinds of air defense and anti-tank rockets. The U.S. Congressional Research Service estimated that between 2008 and 2011, Russia made conventional arms transfers to Syria worth $1.7 billion. More recently, Human Rights Watch has assessed that Russian-made thermobaric bombs were used in a government assault on the Syrian city of Raqqa at the end of September. Other Russian weapons Syria has used in the conflict include the T-72 tank, the Grad rocket, and the M240 mortar, according to Human Rights Watch.

Rogers said Russia’s decision to help get rid of Syria’s chemical weapons while continuing to arm the Assad regime with conventional weapons was a shrewd way to advance the regime’s interests. He noted, for example, that the White House has largely stopped calling for Assad to leave power, a key objective for Russia’s foreign policy in the region.

Rogers himself said he supported the administration’s policy to try to usher Assad out of power. But he also said the fall of the Syrian regime today would likely result in a scramble by rebels and terrorist groups for Syria’s arsenal.

Президент провёл в Уфе заседание Совета по межнациональным отношениям. Главная тема заседания – реализация государственной национальной политики в субъектах Российской Федерации.

Обсуждались также вопросы совершенствования региональных законодательных баз, систем кадрового обеспечения, этнологического мониторинга, социально-культурной адаптации и интеграции мигрантов.

Стенографический отчёт о заседании Совета по межнациональным отношениям

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые коллеги!

Наша встреча посвящена вопросам реализации государственной национальной политики в субъектах Российской Федерации. Для большинства российских регионов характерно этнокультурное и религиозное многообразие, это хорошо известно, и мы обсудим, что делается на местах для обеспечения межнационального мира и согласия.

У нас уже установилась хорошая традиция проводить заседания нашего Совета в регионах Российской Федерации. Сегодня мы собрались в Уфе, где отмечается 225-летие указа императрицы Екатерины II, которым было учреждено духовное собрание магометанского закона. Такое решение способствовало самоорганизации мусульманского сообщества России и, конечно же, его плодотворному развитию ради служения обществу и нашей стране.

Это событие сыграло заметную, очень важную роль в укреплении российской государственности, внесло свой вклад в создание общего духовного и культурного пространства, в формирование объединяющих нас ценностей и традиций. И наш долг – хранить это уникальное наследие, поддерживать межнациональное согласие, достойно и грамотно отвечать на новые современные вызовы и проблемы.

Коллеги, на первом заседании Совета мы определили конкретные направления совместной работы. Они были учтены в Стратегии государственной национальной политики до 2025 года, которая утверждена в декабре 2012 года. Правительством был принят план её реализации на 2013–2015 годы, а также программа «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России», в рамках которой предусмотрено финансирование региональных программ. При этом впервые для решения национальных вопросов был использован так называемый программно-целевой метод. Это была инициатива членов нашего совета, предложенная на нашей встрече в Саранске. Она реализована в документах, которые были только что мною названы.

Сейчас особенно значимы активные содержательные усилия на местах, стремление региональных и муниципальных властей на деле обеспечить выполнение новой Стратегии государственной национальной политики – разумеется, с учётом специфики и особенностей территорий.

Однако, надо прямо об этом сказать, работа пока разворачивается медленно: планы реализации федеральной Стратегии составили только девять регионов Российской Федерации. Повторю, речь идёт лишь о планах, о первых необходимых мерах, а если проанализировать конкретную работу, то картина, видимо, будет ещё более удручающей.

Что касается собственных стратегических документов, то их приняли в 21 субъекте Федерации. Но и здесь не всё так, как хотелось бы: большинство документов явно устарело.

У нас федеративное государство. Мы, как правило, рекомендуем регионам составить планы или разработать свои документы, дополняющие федеральные. Однако напомню, что в Конституции России прописано, что федеративное устройство основано на единстве системы государственной власти, а это предполагает согласованность и координацию действий всех уровней власти при решении общенациональных задач. К ним, безусловно, относятся и межнациональные отношения. Это один из самых важных, сложных и один из самых чувствительных вопросов, требующий нашего общего повышенного внимания.При этом нужно помнить, что раздоры на почве межнациональных отношений, как правило, зарождаются именно на местах, – там, где их и нужно заблаговременно блокировать. Руководители на местах, к сожалению, часто предпочитают кабинетную работу, пользы от которой или никакой, или очень мало, особенно если не достучаться до соответствующих руководителей. В Бирюлёво, например, вы знаете, недовольство жителей накапливалось годами. Обращения были и в полицию, и в местную управу, и к руководству округа. Зачем нужна власть, если она не хочет знать ситуацию такой, какая она есть на местах, не принимает никаких мер и не слышит людей? Всё это приводит к тяжёлым конфликтам, в том числе на национальной и религиозной почве, приводит к попыткам решать эти конфликты неправовыми методами.

Недопустимо также попустительство незаконным действиям приезжих, которые нарушают миграционное законодательство, совершают правонарушения. Это тоже очевидно, я об этом уже неоднократно говорил. Подчеркну ещё раз, каждая территория, рынок, дом – это сфера ответственности конкретного человека, конкретного руководителя, собственника предприятия или чиновника. И самоустраняться от этой ответственности недопустимо ни для кого.

На днях палатами Федерального Собрания принят закон об определении полномочий региональных и муниципальных властей и их ответственности за возникновение межнациональных конфликтов, вплоть до отправки в отставку руководителей, которые не смогли предотвратить конфликт. Закон подписан.

Как уже отмечал на нашем Совете в Саранске, зачастую такие конфликты возникают на бытовой почве. И эти столкновения, если в них оказались втянуты люди разных национальностей, моментально используются экстремистскими, радикальными объединениями, конкретными людьми для нагнетания межэтнической напряжённости и, разумеется, для достижения своих узкокорыстных политических целей. А средства массовой информации, итернет-сообщество часто подхватывают и тиражируют именно раскрученную национальную версию или помогают тем, кто хочет раскрутить эту национальную версию и трактовку конфликта, и тем самым сознательно или просто по глупости, в силу низкой профессиональной квалификации ещё больше усугубляют ситуацию.

Убеждён, что большинства таких конфликтов можно было бы избежать, если бы власть на местах прислушивалась к запросам и мнению людей, справедливо и оперативно решала возникающие проблемы.

Повторю, разовые, «пожарные» меры по предупреждению межнациональных конфликтов неэффективны. Нужны современные системные методы и подходы, которые отражены в новой Стратегии государственной национальной политики. И она начнёт работать в полную силу только тогда, когда будет востребована в регионах, станет реальным руководством к действию, к кропотливой, системной работе по укреплению межнационального согласия.

Подчеркну, региональные планы реализации Стратегии национальной политики должны быть содержательными, отражать потребности, отражать специфику каждой конкретной территории. Пустое бумаготворчество вообще-то никому не нужно никогда, а в данном случае просто вредно.

Необходимо также создать в регионах на единой методологической основе систему мониторинга межнациональных отношений, оценки рисков, мер предупреждения возможных конфликтов. Здесь важна роль научного и экспертного сообщества.

По моему поручению уже создан научный центр, обеспечивающий мониторинг межнациональных отношений на Юге России и в регионах Приволжского федерального округа. Считаю, что во всех регионах нужно использовать богатейший потенциал нашей академической школы, быть в диалоге с институтами гражданского общества, с национально-культурными объединениями.

Ещё раз прошу своих представителей в федеральных округах не просто отслеживать и контролировать ситуацию – нужно помогать региональной и муниципальной власти анализировать положение дел в межнациональной сфере и вместе с ними решать сложные проблемы, если они возникают.

Особое внимание надо уделить кадровым вопросам. На должности заместителей глав регионов, ответственных за межнациональные отношения, должны назначаться люди, обладающие современными знаниями в этой сфере, способные сформировать коллектив грамотных управленцев, наладить прямой диалог с людьми, общественными объединениями. Всё это требует и особых личных качеств, и глубоких профессиональных навыков.

Давайте, уважаемые коллеги, обсудим, какие конкретные меры надо предпринять для подготовки и переподготовки государственных и муниципальных служащих, работающих в сфере национальных отношений, в области миграционной политики.

Тенденция последних лет – возрастающая напряжённость в отношениях между местным населением и мигрантами, причём как внешними, так и внутренними.

Сегодня вопросы адаптации и интеграции мигрантов решаются Федеральной миграционной службой и Минрегионом. Но надо признать, что позитивных изменений здесь пока немного. Вместе с тем полагаю, надо активнее работать на местах. Возможно, стоит подумать о составлении трудовых карт, определяющих потребности субъектов Федерации в дополнительной рабочей силе, но главное внимание уделять социальной адаптации мигрантов, создавать для этого необходимые условия. Такие центры адаптации организованы в Тамбове и Оренбурге, и, по предварительной оценке экспертов, они могут дать хороший результат.

И в заключение о предложении учредить ежегодную общероссийскую общественную премию «За вклад в укрепление единства российской нации». Думаю, что это будет хорошим стимулом для тех, чья деятельность связана с такой ответственной и очень чувствительной сферой, как межнациональные отношения.

Давайте приступим к работе. Позвольте предоставить слово Слюняеву Игорю Николаевичу, Министру регионального развития Российской Федерации. Пожалуйста, Игорь Николаевич.

И.СЛЮНЯЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги! За полтора года с момента принятия Указа Президента № 602 «Об обеспечении межнационального согласия» сформированы основные инструменты реализации государственной национальной политики. В декабре 2012 года утверждена Стратегия государственной национальной политики до 2025 года, которая определила ключевую национальную идею – формирование единой гражданской нации.

Благодаря Стратегии в сфере национальной политики возникли внятные цели и задачи, сложилась стройная система управления. Сегодня главными её элементами являются Президентский совет по межнациональным отношениям, профильные подразделения Администрации Президента и Правительства Российской Федерации, Межведомственная рабочая группа под руководством [Заместителя Председателя Правительства] Дмитрия Николаевича Козака, Министерство регионального развития (как уполномоченный орган) и органы в субъектах Федерации.

На региональном уровне уполномоченные органы власти – это консультативные советы по межнациональным и межконфессиональным отношениям, объединяющие национальные культурные автономии и институты гражданского общества.

Следующим шагом стало полноценное участие органов местного самоуправления в выработке и реализации решений в области межнациональных отношений и ответственность за состояние в этой сфере. Соответствующий закон (с поправками в ФЗ-131) подписан сегодня Президентом Российской Федерации. Утверждён план мероприятий по реализации Стратегии на 2013–2015 годы, появилась федеральная целевая программа «Укрепление российской нации» на 2014–2016 годы. Бюджет программы небольшой, всего 6,8 миллиарда рублей, но он позволил совместно с субъектами Федерации начать работу над наполнением региональных программ конкретными мероприятиями и, что особенно важно, профинансировать их из федерального бюджета.

Ряд субъектов Федерации уже демонстрируют положительные примеры практической работы. В их числе Оренбургская, Белгородская и Костромская области, Республика Мордовия, другие регионы России. На фоне активного социально-экономического развития России в этих регионах практически нет конфликтов на межэтнической почве. Анализ показывает, что в основе успеха всегда совокупность факторов: совместная работа региональных и местных органов власти, правоохранительных органов по мониторингу и ранней профилактике межнациональных конфликтов, активная работа в вузах и общеобразовательных школах, постоянное взаимодействие с национальными культурными автономиями и представителями религиозных организаций, наличие стройной системы управления сферой межнациональных отношений, продуманная экономическая и миграционная политика, разумное квотирование и расселение, контроль за организацией занятости трудовых мигрантов.

В благополучных регионах активно практикуются культурно-просветительские меры, однако они скорее дополняют общую работу, но ни в коей мере её не подменяют. Разработка и внедрение комплексного подхода в вопросах национальной политики – единственный ключ к успеху. В рамках реализации федеральной целевой программы мы выстраиваем полноценную систему действий, которая позволит перейти от мероприятий «пожарного» толка в области межнациональных отношений к логичной и последовательной и, что важно, повседневной работе.

Что для этого необходимо. Первое – мониторинг, раннее предупреждение и выявление возможных конфликтов. На федеральном уровне в основу автоматизированной информационной системы войдут социологические опросы, исследования СМИ и социальных сетей, ведомственная информация, данные экспертных, общественных и религиозных организаций. Региональный уровень станет логичным продолжением этих мер. Благодаря такому мониторингу мы получим набор точек межэтнической напряжённости и миграционной активности, который поможет сформировать прогнозы и позволит вырабатывать правильные решения.

Одним из элементов системы мониторинга станут региональные колл-центры по приёму информации о конфликтных и предконфликтных ситуациях. Эти центры будут функционировать на базе одного из телефонов служб спасения, а при поступлении сигнала будут определять ответственных исполнителей от УВД до профильных подразделений региональных и федеральных органов власти. Регламент оперативного реагирования чётко определит порядок взаимодействия и порядок действия всех должностных лиц. Оперативное реагирование и ответственность должны стать ключевыми элементами такого регламента.

Координацию работы по предотвращению межнациональных конфликтов можно возложить на межведомственные комиссии при главах субъектов Федерации, которые созданы уже во многих регионах России. Там, где они не созданы, такие комиссии необходимо сформировать. В качестве аналога можно привести вертикально интегрированную систему противодействия терроризму, верхним звеном которой является Национальный антитеррористический комитет, а логическим продолжением выступают антитеррористические комиссии при главах субъектов Федерации и главах местного самоуправления.

Второе – работа со СМИ и реализация комплексной информационной кампании. Межэтнические конфликты часто раздуваются и подогреваются средствами массовой информации. Требуется комплексная работа и жёсткая ответственность за распространение ложной информации на федеральном и региональном уровне. ФЦП предусматривает поддержку медийных проектов, направленных на укрепление гражданского единства, создание специализированных рубрик и тематических передач на телевидении и радио, посвящённых этнокультурным проблемам, более активное присутствие в социальных сетях; нацеливает регионы на образовательные мероприятия по распространению знаний о народах России, воспитанию чувства ответственности за судьбу страны, формированию гражданского патриотизма и противодействию всякого рода фальсификациям, в том числе и фальсификациям нашей истории.

Третье – грантовая поддержка общественных инициатив. И четвёртое – непрерывное повышение квалификации государственных и муниципальных служащих, в компетенции которых находятся вопросы межнациональных отношений. Минрегион России совместно с Академией народного хозяйства и государственной службы при Президенте России разрабатывают специальные программы повышения квалификации и переподготовки кадров.

Уважаемый Владимир Владимирович! В Российской Федерации разработаны 45 региональных программ в дополнение к стратегиям и планам мероприятий по их реализации в области межнациональных отношений. Ряд из них можно охарактеризовать как удачные, однако большинство не соответствует ни предъявляемым требованиям, ни указанным приоритетам. Это несмотря на то, что в сентябре текущего года Минрегион подготовил методические рекомендации по разработке региональных программ по укреплению единства российской нации и утвердил эти рекомендации приказом. Многие субъекты Российской Федерации не успели приступить к этой работе и предлагают продлить сроки. Просил бы своих коллег, глав субъектов Российской Федерации, закончить разработку таких программ, а Минрегион, в свою очередь, обратился бы в Правительство с просьбой продлить конкурс по отбору лучших программ до 20 декабря текущего года.

Хотел бы несколько слов сказать ещё об одной проблеме. В последние годы в общественном сознании смешались понятия «соотечественники» и «мигранты». Мобильным внутренним трудовым ресурсам мы придумали специальное определение – внутренняя миграция, тем самым «привязав» или приравняв граждан Российской Федерации к мигрантам или переселенцам. Конечно, временами возникает напряжённость во взаимоотношениях наших сограждан, но эти проблемы не имеют ничего общего с проблемами нелегальной иммиграции и натурализации внешних мигрантов. Корень этого зла скорее в снижении общего уровня культуры, духовности, взаимного уважения и веротерпимости. Мы забыли о том, что нравственный человек заканчивается раньше, чем начинается человек законопослушный.

Деструктивные силы пытаются внедрить в общественное сознание идею о том, что в основе межнациональных конфликтов всегда стоят конфликты межконфессиональные. Такая идеология для многонациональной России чужда и неприемлема. Российское государство с самого начала формировалось как многонациональное; роль традиционных конфессий в воспитании гражданина и общества неизменна и незаменима. Однако слова «культура» и «культ» этимологически связаны, это однокоренные слова. Перефразировав формулу лучшего справедливого государства, предложенную Иваном Александровичем Ильиным, [можно сказать]: церковь, мечеть, синагога – воспитывают, власть – правит, народ – творит.

Сегодня мы переживаем важнейший этап формирования государственной идеологии, поэтому излишний пафос общественного договора и механическое восприятие государственности в состоянии подорвать авторитет власти и даже её дух и добрую репутацию. Градус общественных настроений напрямую зависит от самочувствия русского народа.

Мы справедливо уделяем много внимания Северному Кавказу, Дальнему Востоку, коренным малочисленным народам Севера, однако тема русского народа в наших программных документах и целевых установках присутствует недостаточно. Пришло время подумать о программах развития Центральной России, Поволжья, зоны Нечерноземья.

Уважаемый Владимир Владимирович! События в Бирюлёве наглядно показали, как мало требуется для того, чтобы заполыхал пожар межнациональных конфликтов. Это был конфликт не русских с азербайджанцами, это была реакция людей на бездействие местной власти, на коррупцию в правоохранительной сфере и на повсеместное попирание закона. Анклав, своего рода резервация, нелегальных мигрантов формировался в Бирюлёве не один день и даже не один год. На протяжении всего этого времени люди сталкивались с равнодушием властей и применением практики двойных стандартов. Сегодня для государства важно системно подойти к решению таких проблем, мы должны не только взять под особый контроль места концентрации мигрантов, но и принять меры по совершенствованию работы правоохранительных органов и миграционных служб, формированию экономических барьеров для притока нелегальных мигрантов.

Учитывая, что на органы местного самоуправления возложена ответственность за состояние межнациональных отношений, важно предоставить им возможность в согласовании трудовых квот для мигрантов и делегировать полномочия по контролю за работодателями, которые используют труд иностранной рабочей силы.

У меня всё, спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Уважаемые коллеги, у нас хотели бы выступить Соколов Александр Валентинович, Мартенс Генрих Генрихович, Журавлёв Алексей Александрович, Зорин Владимир Юрьевич, Шевченко Максим Леонардович и в конце Чайка Юрий Яковлевич.

Давайте без докладов и без выступлений. Я постараюсь предоставить слово по возможности большому количеству присутствующих. Давайте просто в свободном режиме поговорим, без докладов. Мне кажется, это будет живее и интереснее. Хорошо?

Пожалуйста, просто руку поднимайте – я буду предоставлять слово.

Прошу, Николай Карлович [Сванидзе].

Н.СВАНИДЗЕ: Спасибо, Владимир Владимирович.

Я, поскольку никакого доклада, отдельного выступления не готовил, просто с Вашего позволения поделюсь своими соображениями по предмету. А соображения таковы.

По мотивам того, что произошло в Бирюлёве, в частности, потому что сейчас уйти от этого, наверное, никак нельзя, у меня ощущение, что началось нечто похожее на антимигрантскую истерику в стране.

Между тем, как сказал в своё время профессор Преображенский у Булгакова, «разруха не в сортирах, разруха в головах». На мой взгляд, наша национальная проблема состоит не в мигрантах, она состоит во взаимоотношениях между гражданами нашей страны, прежде всего разного этнического происхождения и вероисповедания. И здесь, честно говоря, у радикальных националистов, с одной стороны, и у террористов, у людей, которые стоят, скажем, за вчерашним взрывом волгоградского автобуса, как это вам ни кажется парадоксальным, цели одни и те же: эти цели – взорвать национальный мир в нашей стране, ухудшить, обострить межнациональные отношения.

Ведь ситуация на самом деле какова? Об этом сказал сейчас Игорь Николаевич, мне кажется. Я именно так понял, эту часть его выступления. Очень тяжёлая социальная атмосфера, особенно в спальных районах больших городов. Очень высокий уровень социального раздражения, особенно среди молодёжи. И этот уровень довольно умело и цинично канализируется профессиональными людьми, которые имеют, как правило, радикальную националистическую идеологию, канализируется в сторону межнационального неприятия. То есть, иначе говоря, социальная злоба трансформируется искусственно в злобу национальную, направляется соответствующим образом. Это, на мой взгляд, очень опасно и может иметь очень далеко идущие последствия.

Я согласен с тем, что не нужны никакие изменения в том, что касается визового режима. Я считаю, что это только ухудшит межнациональную ситуацию, усилит коррупционный фон и не приведёт ни к каким позитивным результатам.

Считаю, что здесь нужны меры разнообразного характера. Прежде всего усиление влияния местного самоуправления, выборного на муниципальном уровне. На мой взгляд, это очень позитивно повлияет на национальную обстановку на местах.

Второе, то, что говорилось о средствах массовой информации, и сейчас об этом тоже сказал Игорь Николаевич. Поддержка медийных проектов – это правильно. Но что мы сейчас имеем? Давайте посмотрим на это объективно. Мы имеем достаточно настильную, массовую, идущую уже долгие годы имперскую пропаганду. Имперская пропаганда может восприниматься как пропаганда патриотическая, как пропаганда славного прошлого нашей страны, но при этом она в большей степени способствует усилению националистических настроений, нежели патриотических.

Мне кажется, что нужно изменить вектор нашей государственной политики, нашей государственной пропаганды в сторону национальной терпимости, в сторону готовности людей разного этнического происхождения, вероисповедания, внешности, языка, культуры жить вместе друг с другом в одной стране, в стране под названием Россия.

Вы знаете, мы можем по-разному относиться к Соединённым Штатам, в частности к их внешней политике. Но что касается внутренней, там меньше полувека назад в южных штатах были таблички «Только для белых» – в общественном транспорте, национальных парках. Сейчас там Президент африканского происхождения. Это планомерная политика, жёсткая государственная политика, которая велась десятилетиями и достигла определённого успеха. Это фильмы, мы говорим о Голливуде, популярные фильмы, в которых если это детективы, то действуют два полицейских, один из которых – белый, другой – чёрный и этот чёрный – хороший, а если он плохой, то рядом десять чёрных – хороших. Это очень жёсткое отношение закона к любому проявлению национализма, в том числе в анекдотах, фольклоре, где угодно.

У нас мы не видим в средствах массовой информации, в кинематографе пропаганды, ещё раз повторяю, совместного проживания представителей разных национальностей, разных культур – этого у нас нет, этого у нас нет абсолютно. Таким образом, у нас нет фактически пропаганды нормальных, терпимых межнациональных отношений.

То, что касается мигрантов, где у нас программы, где у нас фильмы, в которых мы бы говорили о том, что мигранты – это не всегда абсолютное зло? Мы вроде бы как это с вами понимаем, что нам без них не обойтись, что нашей экономике без них не обойтись, что нам жить с мигрантами легальными, правильными, что не они виноваты в том, что происходит, виновата дикая коррупция, и они, приезжая в нашу страну, тоже становятся жертвами этой коррупции. Но у нас никакого позитива в том, что касается мигрантов, нет. Поэтому мы воспитываем отношение к мигрантам абсолютно негативное. Мы воспитываем национализм, а потом сами заигрываем на самом разном властном уровне с радикальными националистическими организациями и радикальными националистами, считая, что они и есть глас народа. Но глас народа соответствующим образом формируется. Если народу объяснять, что такое хорошо и что такое плохо, и объяснять грамотно и планомерно, то народ не дурак, и он это поймёт. Таким образом, мы идём на поводу сами у плодов нашей собственной пропаганды. Спасибо большое.

В.ПУТИН: Спасибо. Я предлагаю, чтобы коллеги высказались, потом, если позволите, я тоже несколько своих соображений сформулирую. Александр Валентинович руку поднимал.Пожалуйста, Александр Валентинович.

А.СОКОЛОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Действительно, тогда не буду говорить о своём докладе, который готовил, я выскажу несколько мыслей.

Мысль первая, которая прозвучала у Николая Карловича, связана с миграцией. Я бы хотел здесь заострить внимание на следующем. У нас фактически сейчас есть, как у государства и как у общества, дилемма. Дилемма заключается в следующем.

С одной стороны, Владимир Владимирович, Вы провозгласили в своих статьях и в дальнейшей деятельности Правительства идею российской интеграции, построения Евразийского союза. А союз – это объединение, где через границы перемещаются свободно товары, услуги и люди. С другой стороны, явно, действительно, антимигрантское настроение, которое существует в обществе.

В связи с этим я хотел бы поблагодарить Вас как главу государства за то, что Вы поставили фактически точку в вопросе дискуссии о визах, поскольку они действительно ничего не решают. А мы тем самым, если бы ввели визы со странами СНГ, бросили бы, во-первых, там своих соотечественников, которых там миллионы человек, а с другой стороны, просто тем самым ушли с постсоветского пространства на потеху наших конкурентов.

Мне кажется, неслучайно в общественном сознании появился новый враг. Раньше мы всё время говорили о Кавказе, теперь говорим о таджикском строителе и узбекском дворнике. После того как вышла Ваша статья, Владимир Владимирович – о евразийской интеграции, – и [прозвучал] эмоциональный ответ госпожи Клинтон по этому поводу, что мы не дадим России воссоздать СССР. Мне кажется, это неслучайно.

Второе. Как мне кажется, только запретительными мерами бороться с теми глобальными проблемами, которые сейчас возникают, объективно возникают за счёт диспропорции экономического развития регионов внутри страны и России по отношению к окружающим странам, всё равно что строить забор против цунами.

Поэтому меры, которые здесь обсуждаются и которые есть в проекте протокола, связанные с движением России за пределы границ: строительство за рубежом центров для мигрантов, в которых их будут обучать и адаптировать к российской действительности, создание центров, о которых Вы говорили (пример Тамбова и Оренбурга, много таких примеров в Приволжском федеральном округе), – вот путь, по которому мы должны двигаться.

Второй тезис, который я хотел бы озвучить. Это вопрос, связанный с компетенцией региональных органов власти, силовых структур, которые действуют непосредственно рядом с жителями. Сейчас есть просто вопиющие случаи невежества. Я неоднократно даже от региональных чиновников слышу, когда езжу по стране, меня спрашивают: «А с Дагестаном у нас безвизовые [отношения]?». Недавно произошло задержание в Санкт-Петербурге гражданина России с паспортом, выданным в Республике Тыва. Полицейские просто не знали о существовании такого субъекта Российской Федерации, поэтому посчитали, что это фальшивка.

Мне кажется, что вопрос, который и Вы поднимали, и поднимал Министр регионального развития, об обучении региональных чиновников и [сотрудников] органов внутренних дел, он просто злободневен. За 2014–2015 годы мы должны несколько тысяч чиновников уже попытаться начать обучать, и аналогичная программа должна быть принята в МВД. Необходимы, мне кажется, спецкурсы по этнологии в базовом образовании будущих госслужащих, работников силовых структур и журналистов.

Третий тезис, который мне кажется очень важным, особенно на региональном уровне. В вопросах межнациональной политики недооценивается роль института гражданского общества. А нацию составляют граждане, а не население. Население постоянно ищет опору в родовых, клановых, этнических общностях, поэтому здесь необходимо ориентировать наши региональные и муниципальные власти на поддержку различных форм социальной практики, особенно это касается молодёжи. В федеральной целевой программе, которая принята, есть молодёжное направление: лагеря «Патриот», «Диалог», «Многонациональная Россия».

Владимир Владимирович, думаю, было бы правильно, если бы Вы как руководитель государства дали некий посыл для молодых людей и запланировали в следующем году посещение какого-то значимого молодёжного события, связанного с межнациональными отношениями, в котором участвует большое количество именно гражданских молодёжных организаций.

И последнее. Мне кажется, что для поощрения гражданских инициатив тоже было бы неплохим сигналом создание некоего фонда на федеральном уровне. Мы с коллегами обсуждали, допустим, название [фонда] «Российская нация», который бы поддерживал не отдельные этнические группы, не проекты поддержки каких-то отдельных культур, а именно движение по межнациональному согласию и проекты, связанные с формированием российской гражданской нации.В.ПУТИН: Спасибо.

Максим Леонидович, пожалуйста.

М.ШЕВЧЕНКО: Спасибо.

Господин Президент! Уважаемые дамы и господа!

Вы знаете, свободный обмен мнениями, спасибо, Владимир Владимирович, что Вы позволили адресоваться к тем актуальным и ярким, жёстким вопросам, которые сегодня обсуждаются, коллеги уже начали такими достаточно внятными тезисами.

Позволю себе не согласиться со своими коллегами, особенно с Николаем Карловичем [Сванидзе], в контексте оценки национализма. Считаю, что развитие свободного демократического общества, развитие местного самоуправления как формы ответственности людей за то непосредственное место жизни, которое составляет для них важнейшую суть, неизбежно будет приводить к росту тех идентичностей, которые связаны и с усилением влияния в обществе, тех идентичностей, которые связаны с ощущением себя человеком, живущим не просто в абстрактном мире, а на конкретной территории, в конкретном регионе, в конкретной стране.

Факт остаётся фактом, наша страна была, есть и будет не просто собранием абстрактных народов, но и собранием людей, которые будут гордиться своими народами и, возможно, будут националистами. Надо проводить ясную грань между неприемлемым радикализмом, который ведёт к экстремизму, и национализмом как формой национального самосознания. Национальное самосознание русского народа, о котором так со страхом многие говорят, особенно либеральная интеллигенция в городах, на самом деле является оплотом стабильности нашего государства. Самочувствие русского народа является фундаментом самочувствия, уверен, и всей государственной системы.

Поэтому мне представляется, что, конечно, проблемы, которые обсуждаются, в частности, с возникновением в России рынка так называемой свободной иностранной рабочей силы, как правило, инокультурного населения, имеют, конечно, прямое отношение в том числе и к стабильности нашего государства, которое базируется на самочувствии русского народа.

Я являюсь тоже противником введения виз, но я являюсь сторонником ужесточения трудового законодательства в рамках ответственности работодателя за приезжающего сюда работать человека. Считаю, что, безусловно, должен быть сформирован следующий пакет, без которого человек не может приехать работать в Россию: трудовой контракт или трудовое соглашение, медицинское страхование, пенсионное страхование, обратный билет, что существенно, и привязка к конкретному месту жительства, которое должен ему обеспечивать работодатель.

Почему, когда я приезжаю во Францию (я читал лекции в одном из университетов), с меня всё это требовали? Я не возражал совершенно, собирал всё это и регистрировался в вполне демократической стране. Считаю, что это является одним из способов регулирования иностранного и инокультурного присутствия в тех местах, где люди не имеют в полной мере ощущения, что они являются хозяевами своей жизни, будь то Западное Бирюлёво или будь то ещё какие-то места.

Причём это не проблема только русских территорий, населённых преимущественно русским населением, на Северном Кавказе, где я работаю, сталкиваюсь с большим завозом китайцев, вьетнамцев, таджиков, узбеков. При всём огромном уважении к этим людям не могу не спрогнозировать, что это приведёт в следующей итерации, на следующем шаге к каким-то тоже конфликтным ситуациям. Поэтому обуздание капитала, который, понятно, зарабатывает на дешёвой рабочей силе, введение его в правовые и государственные рамки, мне кажется, является важнейшей задачей.

Не могу не коснуться, два слова не сказать, если позволите, по той теме, к которой я готовился, о СМИ, об ответственности журналистского сообщества. Об этом много говорится, много есть попыток переложить ответственность на журналистов, но журналисты в свободной Российской Федерации (и наша страна по-настоящему является одной из самых свободных в рамках общественной дискуссии) выражают мнение общества, по большому счёту. Я, будучи даже несогласным с моими коллегами, считаю, что невозможно обуздать свободу дискуссии, свободу слова бюрократическими или запретительными мерами.

В России растёт так называемый список запрещённых книг, который насчитывает уже тысячи наименований. Причём я считаю, что некоторые решения местных судов, благодаря которым эти книги попадают в этот список, являются не просто абсурдными, но и противоречащими стратегической политике нашей страны.

В частности, когда транспортная прокуратура Новороссийска запрещает Коран в переводе Эльмира Кулиева, абсолютно светского азербайджанского учёного, который выдержал в России девять переводов и считается одним из лучших научных переводов (я знаю Эльмира Кулиева, это абсолютно светский человек, не имеющий никакого отношения не только к ваххабизму, но я бы даже не назвал его религиозным человеком), то это вызывает абсолютное непонимание.

Или когда суд города Городищи Пензенской области при экспертизе 21-летней аспирантки и 23-летней аспирантки запрещает «Завещание» Имама Хомейни, одного из основных политических документов в принципе дружественного нам государства Иран, благодаря чему МИД потом должен объясняться с Ираном, что это не то, что имелось в виду, и так далее. То есть систематизация в этой сфере и какая-то номенклатуризация этой деятельности, мне кажется, существенна.

С журналистским сообществом надо работать не методом запретов дискуссии, а методом эффективной контрпропаганды, высказывания той позиции, той политики, которая была отражена в Вашей статье, которая касалась национального вопроса и которая является фундаментальным политическим базисом для нашей деятельности в этом направлении, и, конечно, Стратегии национальной политики.

К сожалению, инструменты, которые могли бы и в свободном сетевом сообществе, в интернете, давать какой-то контур, образ событий, в недостаточной степени развиты. Могу сказать, что и так называемые респектабельные СМИ (конечно, трудно их заставить что-либо делать в этом направлении; предпринимаются шаги, я думаю, об этом ещё сегодня будет сказано) – работа с журналистским сообществом системно не ведётся на должном уровне.

Завершая, ещё раз подчеркну, я считаю, что формы национализма, которые привязаны к самоощущению людей, к местному самоуправлению, не надо запрещать. Наша страна является совершенно уникальной цивилизацией, которая постулирует рационалистские ценности в противовес неолиберальной западной цивилизации, и это притягивает внимание и симпатии многих народов к Российской Федерации. Вы знаете, что многие местные советы, допустим, приняли законы о запрете пропаганды гомосексуализма, которые с негодованием встречаются некоторыми деятелями из неолиберальной Западной Европы. Но это позиция наших народов, это позиция местного самоуправления, это позиция наших людей, это позиция нашей культуры – православной, исламской, буддистской, иудейской, других культур народов нашей страны.

Мне кажется, что надо работать с реальностью, а не навязывать России какую-то очередную либеральную утопию борьбы с национализмом, на самом деле выталкивая формы национального самосознания из конструктивного государственного строительства в некое оппозиционное пространство, где они становятся добычей и экстремистов, и террористов, как мы видели по недавним событиям.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Пожалуйста, Владимир Юрьевич.

В.ЗОРИН: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые члены Совета!

Во вступительном слове прозвучали слова об очень важной дате в нашей жизни – это 225 лет Указа Екатерины II о формировании общего духовного и культурного пространства в нашей стране. Действительно, когда мы говорим о необходимости формирования общих ценностей, то здесь необходимо обращать внимание и на религиозные ценности, и на этнокультурные традиции. Ведь учение ислама, как и других традиционных религий России, выступает за равенство народов, уважительное отношение к культурному разнообразию.

В Стратегии госнацполитики отражён именно такой сбалансированный подход. Документ делает акцент на роли религии в сохранении межнационального согласия, в деле предупреждения и разрешения конфликтов.

Я убеждён, что в этой важной работе многое зависит от правильной постановки приоритетов и системности. Прежде всего речь идёт о подготовке и профессионализме священнослужителей. Можно сказать, что исламское образование становится составной частью работы по гармонизации межнациональных и межрелигиозных отношений. Низкий уровень подготовки мусульманского духовенства и, как следствие, более высокая популярность радикальных проповедников, обучившихся за рубежом, – одна из причин роста радикальных настроений среди молодёжи.

За последние годы в Южном, в Северо-Кавказском федеральных округах, Дагестане, других национальных республиках, в Москве создана сеть светских и духовных учебных заведений. К преподаванию в них привлекаются не только светские учёные и специалисты, но и авторитетные мусульманские деятели. Однако действует эта система разобщённо, единообразия подготовки имамов не сложилось.

В этой связи я хотел бы, коллеги, обратить ваше внимание на инициативную постановку вопроса в Приволжском федеральном округе. Здесь по Вашему поручению, Владимир Владимирович, реализуется пилотный проект в сфере конфессионального образования. Буквально вчера в Уфе и Казани открылись курсы повышения квалификации имамов, на которых за три года планируется обучить всех имамов округа, а это 2920 человек.

Надо отметить, что программы имеют религиозный и светский блоки дисциплин, 50 на 50, что особенно важно, они прошли рецензирование в Совете по исламскому образованию и были рассмотрены Министерством образования и науки страны.

Акцент в работе курсов делается не только на переподготовке кадров, но и на формировании у них ответственной гражданской позиции, правовой грамотности. При этом курсы – не самоцель, а первый шаг, без которого нельзя перейти на следующий уровень конкурентоспособного исламского образования.

В настоящее время разрабатывается его концепция, которая будет включать взаимосвязанные между собой три уровня, работающие в едином методологическом, методическом и программно-образовательном пространстве. Это среднее мусульманское образование в медресе, высшее исламское образование на базе исламских вузов округа с привлечением сил светских научных учреждений и непрерывное повышение квалификации. Основной целью здесь является воспитание российского мусульманского священнослужителя.

На сегодняшний день имам – это базовый элемент развития мусульманской общины в России. Реализация проекта позволит духовным управлениям при поддержке органов власти сформировать кадровый резерв. Организация подготовки собственных кадров приведёт, на мой взгляд, к формированию системы конкурентоспособного отечественного обучения, значительно сократится количество молодёжи, выезжающей за рубеж для получения религиозного образования.

В этой связи было бы логичным переформатировать комплексную программу содействия развитию сферы религиозного исламского образования, которая реализуется Министерством образования России, на поддержку создания мусульманских образовательных центров. Опыт округа показывает необходимость и возможность нового подхода к системе конфессионального образования в масштабах всей страны, но здесь усилий одного округа будет явно недостаточно. Данные механизмы требуют своего закрепления в законодательной базе и единых методологических подходов. Они могут стать обязательными для исполнения органами государственной власти.

Мне кажется крайне важным сегодня в протоколе отразить или сформулировать предложения соответствующим ведомствам проанализировать состояние исламского образования в стране и проработать вопрос создания на базе российского исламского университета (город Уфа) российского исламского института в Казани и других подобных учебных заведений в качестве пилотного проекта, организацию трёхуровневой системы обучения и переподготовки кадров. Уверен, что подобная мера послужит достижению целей и задач государственной национальной политики.

Может быть, это не совсем в духе вопросов о миграции, но вопрос очень актуальный и важный, на мой взгляд, Владимир Владимирович.

В.ПУТИН: Спасибо. Генрих Генрихович, пожалуйста.

Г.МАРТЕНС: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Межнациональные отношения не только в России, но и во всём мире характеризуются высокой динамикой и высокой степенью взрывоопасности. Именно поэтому так важно постоянное проведение системного мониторинга и анализа ситуации.

Здесь я вполне согласен с тем, что высказывалось Вами, Владимир Владимирович, и Вами, Игорь Николаевич. Хотел бы только дополнить несколькими тезисами эту тему.

Во-первых, хочу сказать, что перед тем как мне поручили подготовить выступление, мне дали целый блок материалов по мониторингам, различным видам мониторингов, проводимых разными министерствами. Должен сказать, что я пригласил ещё специалистов, и перед тем как наша небольшая группа стала анализировать эти все виды мониторинга, у нас была достаточно чёткая, ясная картинка в голове. После того как мы прочитали больше половины всех этих данных по мониторингам, должен откровенно сказать, картинка исчезла, она оказалась абсолютно размытой.

При анализе выяснилось, во-первых, у нас осуществляют на сегодняшний день Министерство регионального развития, ФСО, Минюст, МВД, Генпрокуратура, научный мониторинг осуществляется целым рядом научных институтов и университетов, фрагментарно мониторингом занимается ряд общественных организаций. Однако до сегодняшнего дня отсутствует сколько-нибудь значимая межведомственная координация между всеми этими видами мониторинга. Отсутствует единый инструментарий, нет единой методики, на основании которой можно проводить и оценивать результаты этого мониторинга. Собирается огромное количество индикаторов, часть из которых носит абсолютно формальный характер и не представляет никакого интереса для государственных органов.

Мы столкнулись с тем, что часть индикаторов на протяжении, скажем, последних 10–12 лет не менялась. Но ситуация в стране меняется. Как могут оставаться одни и те же мониторинги? Я понимаю, базовое количество должно оставаться прежним, но мы же должны отслеживать ситуацию, двигаться вместе с ней, и не только двигаться вместе с ситуацией, но мы должны работать на опережение.

Таким образом, у меня сложилось впечатление, что единой системы мониторинга в стране не существует. Вместе с тем если не создать такую единую вертикально интегрированную систему мониторинга – муниципальный уровень, региональный уровень и федеральный уровень, – мы будем обречены на бесконечное следование за ситуацией, тушить пожар, а не предотвращать его. Мы должны работать, это чётко и ясно, на опережение ситуации.

В этой связи что я хотел бы предложить. Первое. Должны быть созданы региональные мониторинговые центры при главах администраций субъектов Федерации. Глубоко убеждён, что такие мониторинговые центры должны работать именно как госструктуры. Не научные, не общественные, а именно как госструктуры. Там должны быть специалисты из государственных органов, с ними должны работать специалисты из силовых структур и представители научного сообщества.

Второе. В регионах должны быть созданы «горячие линии» и должны быть созданы региональные группы оперативного реагирования. По примеру последних конфликтных событий мы видим, что в ряде случаев чиновники не знают, как им поступить: либо они сидят в кабинетах, либо они выходят из кабинетов и не представляют, как им действовать в таких нестандартных ситуациях. Должны быть созданы такие группы оперативного реагирования, и они должны быть вооружены современными теориями, знаниями, алгоритмами, как предотвращать и как ликвидировать конфликт, как привести ситуацию к стабилизации.

Безусловно, должна быть информированность населения, и то, о чём говорил Максим Леонидович, работа с населением должна вестись через средства массовой информации. Это должна быть откровенная работа. Ведь, скажем так, мы не должны думать, что наши люди чего-то не понимают или что-то им можно объяснить не то, что есть на самом деле. Мы должны говорить откровенно, но вместе с тем при этом должна быть высочайшая степень ответственности. Тема межнациональных отношений – это одна из самых болезненных тем в нашем обществе.

Полностью поддерживаю прозвучавшее здесь предложение об обучении, о создании системы обучения, повышении квалификации и переквалификации для госслужащих и муниципальных служащих. Без того, чтобы мы вооружили этих работников соответствующими знаниями, мы не сможем эффективно и оперативно решать конфликтные ситуации.

Общественные советы, которые существуют при главах администраций, должны заниматься каждым таким случаем. Должны тщательно разбирать эти случаи, обсуждать, что было сделано не так, каким образом дальше двигаться для того, чтобы предотвратить такие конфликтные ситуации. Более того, членов общественных советов необходимо нацеливать на активное участие в разработке среднесрочных и долгосрочных мер по профилактике конфликтов и межэтнической напряжённости в регионах.

Хотел бы в качестве положительного примера привести ту работу, которая проводится в Приволжском федеральном округе. Возможно, эту работу необходимо обобщить и распространить опыт на другие регионы.

На что я ещё хотел бы обратить внимание. Понимаете, когда мы говорим о создании системы регионального мониторинга, это правильно, потому что конфликты проходят в регионах. Но вся информация должна стекаться в единый федеральный центр. Предлагаю создать на федеральном уровне центр мониторинга и анализа состояния межнациональных отношений, своеобразный ситуационный центр. Именно в этом центре должна собираться и анализироваться вся поступающая из регионов и федеральных структур информация, и по результатам анализа этой информации для высшего руководства страны должны формироваться конкретные предложения по оперативным и стратегическим управленческим решениям.

Уважаемый Владимир Владимирович, поскольку речь в конечном итоге идёт о высшем приоритете – о национальной безопасности Российской Федерации, предлагаю, чтобы такой центр был создан в качестве подструктуры Администрации Президента Российской Федерации.

В заключение хотел бы подчеркнуть, что те предложения по мониторингу, по созданию системы мониторинга, которые здесь звучали, и те тезисы, которые я дополнял, эти предложения, они сами по себе не могут излечить ситуацию. Это как градусник, который в руках умелого врача показывает температуру в том или ином регионе, в той или иной части тела, помогает поставить правильный диагноз и назначить правильное лечение.

Создание такой единой системы мониторинга и анализа межнациональных отношений отвечает долгосрочным интересам по защите национальной безопасности Российской Федерации и позволит руководству страны принимать основанные на комплексном анализе, в том числе и научном, ситуации оперативные стратегические решения. Полагаю, что это не задача завтрашнего дня. Исходя из реальной ситуации в стране и исходя из того, что мы хотим успешно реализовывать стратегию госнацполитики, это задача, требующая незамедлительного решения.

Благодарю Вас за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо. Прошу, Алексей Александрович.

А.ЖУРАВЛЁВ: Спасибо, Владимир Владимирович.

Уважаемые коллеги! В моём докладе в рамках регламента я постараюсь коснуться четырёх проблем.

Первый блок – это критерии оценки эффективности миграционной системы. Нам нужна современная и прагматичная система регулирования миграционных отношений, соответствующая национальным интересам и принципам национальной политики России, с чётко определёнными критериями оценки эффективности. Для такой оценки я бы предложил два основных критерия. Первый критерий – это соотношение между мигрантами, лояльно настроенными к Российскому государству и считающими себя частью российского общества, и теми, кто считает себя чужими в нашей стране. Второй критерий – это соотношение между количеством высококвалифицированных и низкоквалифицированных внешних мигрантов, то есть качественный аспект миграции.

Сегодня подобных оценочных механизмов нет. Считаю, что к их разработке надо привлечь экспертное сообщество, учёных, например, институты этнологии и социологии Российской академии наук, которые могли бы выработать специальную оценочную систему, так как государство всё-таки выделяет достаточно серьёзные средства на реализацию Концепции государственной миграционной политики, а чётких её критериев не существует.

Во втором блоке хотел бы коснуться усовершенствования нормативно-правовой базы миграционной политики. Сегодня миграционные отношения регулируются массой различных документов. Это Концепция государственной миграционной политики, Стратегия государственной национальной политики, порядка 52 федеральных законов, 18 указов Президента, порядка 150 постановлений и так далее.

Во всём этом многообразии может разобраться только высококлассный юрист. Здесь существует необходимость разработки единого документа, допустим, миграционного кодекса, который сделает правовую базу единой, прозрачной и понятной как для самих мигрантов, так и для граждан России, а также определит ответственность за её невыполнение. И здесь, естественно, главный принцип – это равенство всех перед законом.

Предлагаю от имени Совета при Президенте Российской Федерации по межнациональным отношениям рекомендовать Правительству разработать миграционный кодекс и, соответственно, подключиться и Федеральной миграционной службе, и депутатам Государственной Думы, членам нашего Совета.

В третьем блоке хотел бы коснуться координации работы государственных органов, ответственных за реализацию основных направлений миграционной политики. Сегодня миграционная проблема относится к компетенции различных ведомств, есть определённые полномочия у Федеральной миграционной службы, у Министерства труда и социального развития, Минрегиона, Минздрава, Минобразования и ряда других. Необходим федеральный координационный центр по миграционной политике либо уполномоченный орган при Президенте Российской Федерации.

Такой орган должен подчиняться непосредственно Президенту и иметь все полномочия для координации миграционной политики государства и за свою работу должен нести ответственность перед Президентом и, естественно, перед всей страной. При необходимости можно разработать законодательные акты, регулирующие его деятельность.

В четвёртом блоке я хотел бы коснуться региональной системы социальной и культурной адаптации мигрантов. Здесь предлагаю рассмотреть следующую конструкцию.

Первое. Мы уже говорили о повышении эффективности уже действующих органов. У нас существуют достаточно профессиональные люди в регионах, но мы говорили здесь, не буду повторяться, необходимо поддержать инициативу Минрегионразвития проводить обучение специалистов региональных органов власти, связанных с интеграцией и адаптацией иммигрантов.

Также предлагаю поддержать инициативу Генриха Генриховича, это, конечно, очень важный момент, и создать такой орган. По-разному можно назвать его, например, национальная конфликтная комиссия Российской Федерации по профилактике и предотвращению межнациональных столкновений. Орган, в котором работали бы члены нашего Совета, представители Федеральной миграционной службы, МВД, Общественной палаты, национальных общин и диаспор. Одним из первых проектов комиссии могла бы стать интерактивная карта, тревожная карта России, – интернет-ресурс, который будет оперативно выявлять проблемы и информировать соответствующие службы как в регионах, так и федеральные, призванные гасить потенциальные очаги межнациональных конфликтов.

Второе – это создание региональных адаптационных центров, представляющих мигрантам юридические, образовательные и иные услуги, об этом уже говорил Президент. И то, что сделала Федеральная миграционная служба в Тамбове и Оренбурге как пилотные проекты, в которых участвовал и «Русский мир», и местные вузы, и работодатели, этот опыт, конечно, нужно транслировать на другие регионы Российской Федерации.

Также считаю, необходимо ускорить реализацию Указа Президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 602 в части введения обязательного экзамена по русскому языку, истории России и основам законодательства Российской Федерации для всех категорий трудовых мигрантов, за исключением высококвалифицированных специалистов. Соответствующий закон принят только в первом чтении и уже почему-то на год завис в Государственной Думе. Уверен, что с его принятием затягивать абсолютно нельзя.

Здесь же хочу подчеркнуть следующее. В отношении народов, живущих на территории Российской Федерации, в Стратегии государственной национальной политики предусмотрен курс на развитие их культур. В отношении мигрантов из других стран такая политика не может быть полностью приемлема и должна быть серьёзно скорректирована.

Третье – это адаптация детей мигрантов. У нас сегодня многочисленные случаи присутствия в российских школах учеников плохо или совсем не говорящих по-русски серьёзно затрудняют учебно-воспитательный процесс и создают дополнительные предпосылки для межэтнической напряжённости. На законодательном уровне требуется решить вопрос о формировании специальных групп в детских садах и адаптационных классов в школах для детей мигрантов.

Четвёртое, нам необходимы новые механизмы международного сотрудничества. Речь идёт прежде всего о взаимодействии с правительствами стран ОДКБ и партнёрами по созданию Евразийского союза. Адаптация мигрантов должна проходить преимущественно на их родине, именно там должны быть открыты адаптационные центры первой ступени. Предлагается создать на территории стран исхода сеть частных агентств по трудоустройству в России иностранных мигрантов. Они будут координирующим звеном между работодателями и работниками, а главное – возьмут на себя ответственность за конкретных людей, которых отправляют в Россию на работу.

Предлагаю разработать проект межправительственного соглашения по вопросам миграции и предложить его к подписанию правительствам стран-партнёров по созданию Евразийского союза.

И в заключение хотел бы поддержать инициативу Президента об учреждении ежегодной премии за вклад в развитие межнационального согласия и комплексной адаптации мигрантов на территории нашей страны. Люди, достигшие реальных результатов в этой сложной сфере, безусловно, достойны государственного признания.

Спасибо за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Константин Олегович, пожалуйста.

К.РОМОДАНОВСКИЙ: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета!

Хотел поделиться некоторыми соображениями, которые касаются аспекта интеграции и адаптации иностранных граждан в российское общество. С 2002 года гражданство Российской Федерации приобрели более чем 2,5 миллиона иностранных граждан. Причём 65 процентов – это граждане титульных наций стран исхода. Постоянно в нашей стране в разный период времени года находится от 9 до 11,5 миллиона иностранных граждан.

С учётом международного опыта с 2010 года во всех субъектах Российской Федерации миграционная служба инициативно осуществляет взаимодействие с национальными объединениями и землячествами в рамках содействия интеграции, адаптации иностранных граждан. Сейчас таких землячеств 1454. Треть из них – это представители государств Центральной Азии, треть – Азербайджана и Армении.

Безусловно, в своей работе мы опираемся на поддержку общественных и религиозных объединений. Однако на сегодняшний день этих мер недостаточно. Прежде всего за последние годы рост въезда в Российскую Федерацию иностранных граждан вырос практически на 40 процентов. Три четверти – это граждане – выходцы из стран СНГ, в основном это молодые люди, далёкие от наших традиций, часто не владеющие русским языком. Подобные люди, как правило, незаконно работают, легко вовлекаются в криминальную деятельность. Нередко сами лидеры диаспор, используя правовую неграмотность своих земляков, из корыстных побуждений вовлекают их в теневой рынок труда, и происходят подобные последствия.

В такой ситуации у мигрантов отсутствует мотивация и желание изучать русский язык, соблюдать законы, а также правила и нормы поведения, принятые обществом. Поэтому, считаю, крайне важным мотивом станет введение обязательного экзамена по русскому языку, истории России и основам российского законодательства для всех трудовых мигрантов, за исключением высококвалифицированных. Сейчас, как вы знаете, все соискатели на работу в ЖКХ, торговле и обслуживании подтверждают знание русского языка, и, в принципе, эта норма прижилась и показывает свою эффективность.

Во-вторых, считаю, что эффективная работа в области адаптации и интеграции мигрантов является затратной, и, очевидно, настало время для проработки вопроса о финансировании создания адаптационных центров, курсов русского языка и в Российской Федерации, и в странах исхода, а также информационная работа. Те пилотные варианты, которые открыты в Оренбурге и Тамбове, – это наша инициатива. Безусловно, для того чтобы такая работа была системной, нужно финансирование, и здесь нужно государственное внимание на самом высоком уровне.

Третий аспект. Адаптация и интеграция граждан, незаконно или нелегально находящихся на территории Российской Федерации, невозможны. Крайне важно упорядочить пребывание и проживание наших граждан и иностранных граждан на территории Российской Федерации. Чтобы предотвратить случаи фиктивной регистрации граждан по месту жительства и пребывания, нужны изменения в законодательстве.

Также полагаем целесообразным нормативно установить порядок взаимодействия органов внутренних дел, ФМС России, у которой нет права войти в квартиру, и жилищных организаций, которые могут войти в квартиру по постановлению № 344 от 2013 года для контроля за соответствием количества проживающих и зарегистрированных граждан. В принципе, такой опыт уже наработан в Приволжском федеральном округе и показывает, что такая инициатива может быть реализована в рамках России.

Кроме того, для сокращения количества незаконно находящихся [на территории страны] иностранных граждан предлагаем упорядочить сроки пребывания граждан СНГ в Российской Федерации. Сейчас по истечении 90 суток иностранный гражданин обязан покинуть Российскую Федерацию, но он может на следующий день вернуться в Россию обратно, причём доехав до ближайшего пограничного пункта, и тут же вернуться обратно. Это, безусловно, используется иностранными гражданами для осуществления трудовой деятельности в незаконном её варианте. Мы подсчитали, что таким вариантом пользуется каждый десятый иностранный гражданин. Предлагаем ограничить сроки пребывания 90 днями в течение полугода. В принципе, это общепринятый международный подход.

В заключение хочу сказать, что поддерживаю инициативу Максима Леонардовича об усилении ответственности работодателей за незаконное привлечение к трудовой деятельности иностранных граждан вплоть до уголовной. Считаю, что если на объекте выявляются, к примеру, 50 или 100 человек незаконно работающих, то в данном случае ввести в состав уголовной ответственности за незаконное привлечение большого количества иностранных граждан.

Благодарю за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо. Ильдар Ирекович, пожалуйста.

И.ГИЛЬМУТДИНОВ: Уважаемый Владимир Владимирович!

Я хотел бы вернуться к той теме, о которой начал говорить мой коллега [Александр] Соколов, – к молодёжной тематике. Чем больше наша молодёжь будет общаться и вообще общаться в рамках всей страны, тем, я думаю, будет лучше для всех нас. К сожалению, у нас мало таких проектов, программ, которые бы позволяли им взаимодействовать друг с другом. Могу сказать, что, конечно, нужно бы, чтобы государство в этом поддерживало, в том числе и с участием самих детских, молодёжных организаций. Но, к сожалению, Владимир Владимирович, у нас закон о господдержке детских, молодёжных организаций де-факто есть, но он не наполнен, не работает. Это раз.

Второе. Всё-таки нам нужен всё равно и рамочный закон о молодёжи, о котором мы много говорим, но никак не придём к принятию какого-то решения. Только за последние десять лет тот же орган по делам молодёжи, молодёжной политики, по-моему, то ли 13, то ли 14 раз был реорганизован. Соответственно, и на региональном уровне такой же подход.

Поэтому и невозможно, особенно дотационным регионам, открывать и центры, и клубы. Например, мы бы очень хотели, чтобы была сеть патриотических центров. Они есть, очень успешно работают. Я, например, по Татарстану могу сказать, что у нас уникальный патриотический центр, который мог быть примером для остальных. Но их, к сожалению, немного.

Может быть, есть необходимость, Владимир Владимирович, на базе оздоровительных лагерей, баз, которые, к сожалению, у нас не в лучшем состоянии в регионах, в каждом регионе по крайней мере, с поддержкой федерального центра создать такие центры, которые бы помогали нашей молодёжи друг с другом общаться. Конечно, у нас есть ДОСААФ, который был в своё время создан как раз с использованием государственного имущества как мощный центр патриотического воспитания. Насколько он сегодня работает на наше население, на нашу молодёжь? Хотелось бы статус его поднять.

Ну и последнее, Владимир Владимирович. Там вопросов очень много, связанных с нашей молодёжью, с духовно-нравственным воспитанием. Может быть, одно из заседаний Совета посвятить именно теме духовно-нравственного и патриотического воспитания нашего подрастающего поколения.

Спасибо.

С.ЮЦАЙТИС: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета!

Я хотел бы коснуться конкретной темы – событий в Бирюлёве, поскольку я 40 лет живу в Бирюлёве Западном. Я себе задавал вопрос: почему всё это возникло? Может быть, потому, что, собственно говоря, не очень обращали внимание на нужды жителей района, хотя, в общем-то, построили ледовый дворец, бассейн, суперсовременную поликлинику. Но не восстанавливаются многие объекты соцкультбыта: кинотеатр, кафе, баня, парикмахерские, и самое главное, не решены транспортные проблемы. Мы видим по телевидению, что уже строится метро в Московской области, у нас не строится метро, нам предлагают построить трамвайные пути, которые дублируют автобусные маршруты до метро «Пражская», это совершенно бессмысленный проект. Поэтому люди иногда приступают к таким противоправным акциям.

Ранее ещё была организована одна акция местных жителей против сноса детской площадки и строительства на её месте физкультурно-оздоровительного комплекса. Это не такой простой вопрос, как кажется, потому что эта площадка напротив двадцатиподъездного дома. Представляете, сколько там детей живёт? Победили жители района.

Создаётся впечатление, что у местной власти нет власти, не хватает полномочий, и это подтвердили беседы с ними после этих печальных событий, которые там состоялись. Публикуются опять же схемы, в Москве появятся ускоренные трамваи. Пожалуйста, эту схему я могу передать. Совершенно бессмысленный проект, поэтому, может быть, у людей и накапливается такое раздражение, что не занимаются их проблемами, и они пытаются выместить злобу непонятно на кого.

Вот как-то надо решать нам эти проблемы. Действительно, чувствуется, что местная власть эти проблемы не решит.

Благодарю за внимание.

М.ХУБУТИЯ: Многоуважаемый Владимир Владимирович!

Дорогие, уважаемые коллеги!

Я хочу начать с радостной темы. Уважаемый Владимир Владимирович, Вы спасли наши южные берега, южные страны и, самое главное, предотвратили войну в Сирии. Это, я думаю, вершина Вашей дипломатии в ближайшее десятилетие. Мы очень благодарны, и не только мы, все нормальные люди счастливы, что это произошло.

Теперь по делу. Я миграционную службу не буду трогать, потому что здесь есть профессионалы, хотя мы видим, многие бывают в Дубае, там ни один араб не работает, но приезжий пакистанец или индус с самого утра до позднего вечера работает. Он знает, что вечером настолько уставший он едет домой, просто чтобы выспаться, и есть у него один месяц, а потом – поедет домой, к своей семье.

Я что предлагаю? Облегчённые рабочие визы для наших соседних государств. Если бы тогда мы не ввели визы с Грузией (сейчас по-разному говорят), то в Грузии остались бы, наверное, 500 тысяч человек, остальные все бы перебрались в Россию. Есть хорошие, но есть и плохие, естественно, как и везде, но они должны быть благодарны, хотя они не очень это понимают.

Хочу добавить, что грузинская церковь, которая действует здесь, в России, – они повесили в церкви портрет их президента Саакашвили, и старостой был человек, который распространял прокламации против России и против русского народа. Оппозицию практически они не пускали в церковь, даже меня оттуда прогоняли. Но благодаря многочисленным письмам, благодаря нашему Патриарху, благодаря правоохранительным органам, благодаря Католикосу мы всё это почистили, и сейчас не только грузины ходят в эту церковь, а ходят абсолютно разные люди, в том числе абхазы, осетины и, разумеется, русские.

Теперь что касается межэтнических отношений. Я хочу разделить [цели] на две части. Краткосрочная – это правоохранительные органы пусть занимаются. Долгосрочная – это моя больная тема, я Вам докладывал в прошлый раз, что я начал уже строить для неимущих детей, вундеркиндов, школу. У меня разработана программа. В данный момент, и я слышал по телевизору, я знаю, что господин Мединский отправляет на Северный Кавказ, я его постоянно хвалю, он отправляет в том числе и театр Вахтангова. Присутствуют люди, которые первый раз даже посещают театр. Это настолько отрадно, вот чем нужно заниматься. Но я хочу затронуть детскую программу, мою любимую программу. Я занимаюсь детьми и строю школу именно для неимущих детей-вундеркиндов, у меня есть программа. Очень хочется, чтобы из Администрации названный Вами человек курировал эту программу, иначе это не получится. Ну и работать с Министерством образования. У меня в принципе программа разработана, но я хочу, чтобы был объявлен некий конкурс. В этой программе (с прошлого раза я обещал) всё есть.

Главная цель детской программы – содействие воспитанию наделённой этнокультурным сознанием личности гражданина России, сохраняющей свою национальную культуру, индивидуальность, но понимающей многомерность России. Целевая аудитория – дети школьного и дошкольного возраста. У нас нет ни одного общероссийского портала, где было бы родительское собрание. Как находить этих талантливых людей? Мне это очень сложно далось: 300 детей найти для своей школы, талантливых детей. Мы же хотим видеть таких людей, как Расул Гамзатов, как Махмуд Эсамбаев, которые были на Северном Кавказе. А вот они есть, мы только плохо ищем. Поэтому в этой программе у меня всё расписано.

Также «пятая четверть», как я Вам докладывал в прошлый раз, чтобы в июне все дети общались между собой. Допустим, из Чечни отправлять на Урал, в Удмуртию, в разные места, чтобы были обмены, также – инициативных мам. Я прошлый раз предложил Вам главную маму – Людмилу Швецову, вице-спикера Государственной Думы, которая действительно, может быть, для всей России является мамой и, так сказать, самой интеллигентной русской женщиной. Не без Вашей помощи, уважаемый Владимир Владимирович, Кобзон провёл фестиваль «Песни ХХ века» в исполнении детей ХХI века. Проводили на высочайшем уровне. Уверяю Вас, весь зал практически плакал, настолько талантливые были дети, в том числе и с Северного Кавказа, он из Иркутска привёз детей. Но почему-то оказалось, что он обратился на первый канал, на второй канал, на третий канал, на четвёртый канал – «неформат», везде одно и то же отвечают.

Я очень прошу, уважаемый Владимир Владимирович, поручить кому-нибудь эту программу. Я готов участвовать в проекте, ни одна копейка из бюджетных денег не нужна, мы сами справимся. Если не справимся, Абрамян поможет.

В принципе, хотел бы завершить тем, что благодаря господину Шевченко мы небезызвестный фильм, который уже вся Россия посмотрела по Первому каналу, «Икона», о российско-грузинской дружбе, мы с Шевченко показывали этот фильм в Грузии, сделали премьеру, где присутствовало 500 человек. Вы сказали, если Вы помните: «В борьбе против фашизма мы были вместе». Когда я объявил, что это Ваши слова, 500 человек стоя аплодировали.

Спасибо за внимание. Остальное зависит всё от Вас.

В.ПУТИН: Спасибо большое, благодарю Вас.

В.ТИШКОВ: Спасибо.

Хочу прежде всего сказать, что линия государственной этнонациональной политики, включая её программно-стратегические основы в виде Стратегии и ФЦП, не является пока, к сожалению, общепризнанной, ещё много противников, скептиков. И мы должны, я призываю прежде всего руководство и лично Президента, стоять прочно на позиции, что это выношенная, единственно верная, реализуемая платформа трактовки нас, российского народа, как разнообразного единства и России как государства нации. Думаю, что на Олимпийских играх, когда миллионы наших болельщиков будут болеть за нашу национальную олимпийскую команду и чувствовать, что они россияне, наше национальное единство будет ещё крепче. Как это произошло, и это признали после игр и в Канаде, в Ванкувере, и в Сиднее, в Австралии, где тоже были проблемы обеспечения единства нации.

В этой связи хочу сказать, что все наши последние наиболее авторитетные социологические исследования и представители Российской академии наук подтверждают то, что понятие «я – россиянин» сегодня является ведущей формой коллективной идентичности среди граждан нашей страны. Я собрал это всё в единый большой том, который через Ваших помощников хотел бы Вам сегодня передать.

Второе – это вопрос, связанный с тем, что, несмотря на сложность этой задачи, которая оказалась не менее сложной, чем построить рыночную экономику или же создать новую политическую систему, она вполне решаемая. Мы не должны впадать в истерику, мы не должны прибегать к сиюминутным импровизациям, когда сталкиваемся с какими-то кризисами или сложными проблемами.

Вот Вы были совсем недавно в Индонезии, посетили ряд крупных многонациональных стран, многоэтничных, многоконфессиональных, где центральное правительство даже порой не контролирует по несколько регионов, но такого истошного восприятия, что страна рушится, страны нет, единства нет, себе в этих странах мало кто позволяет. Я думаю, что мы должны в этом отношении тоже вести себя уверенно, сдержанно и знать, что в нашей стране всегда могут быть кризисы, проблемы, и их нужно преодолевать.

Теперь что касается подготовки специалистов. Мы вместе, общими усилиями (Министерство образования и науки с этого года ввело уже на уровне бакалавриата) осуществляем подготовку специалистов по этнологии. Это большой прорыв. Первые бюджетные места были очень скромно выделены, но уже несколько кафедр себя сертифицировали. Думаю, что мы и дальше будем расширять подготовку именно специалистов в высшей школе помимо государственных служащих. Такие специалисты нужны в компаниях, в системе культуры, в системе общественных организаций, в системе средств массовой информации. Это очень важное дело.

Хочу сказать, что 20 лет мы трудились, создавая серию «Народы и культуры», она, правда, вышла только лишь тиражом в тысячу экземпляров. Но я думаю, что мы сделаем сейчас такую «народную библиотеку», которую могли бы читать миллионы или, по крайней мере, десятки тысяч наших читателей.

И последнее, это насчёт мониторинга. 20 лет тому назад я создал сеть этнологического мониторинга, теперь хочу эту сеть закрыть. Но не для того, чтобы закончить это дело, а для того, чтобы использовать ресурсы вот для того самого распределённого научного центра по межнациональным отношениям, который Вы упомянули в своём выступлении сегодня. Он был создан нами совместно – Российской академией наук при поддержке Министерства образования и науки, с участием ведущих наших университетов. Четыре доклада в этом году мы уже сделали, и ещё сделаем. Для членов Совета здесь есть возможность тоже получить экземпляры.

Это интересная, перспективная вещь, и это именно всё-таки независимая экспертиза. Я сомневаюсь, что вот то, как озвучил это Генрих Генрихович Мартенс, что сугубо государственная система решит проблему независимой, точной экспертизы в области этнологического мониторинга.

И последнее. Нужно ещё научить чиновников уметь использовать литературу, читать, в том числе и некоторые научные разработки, а не только социологические опросы, не только сводку, не только какие-то интернет-ресурсы. Должен признать, что это непростая вещь, управленцы, принимающие решения в этой области, должны быть готовы к тому, что экспертиза не всегда принесёт им то, что им нравится, и где нет никакой критики. За 20 лет работы в сети, и руководя ею, я не получил никаких фактически рекламаций с федерального уровня. Но в регионах из-за неумения воспринять эти вещи, из-за неготовности получилось так, что два у меня члена сети – один имеет приговор условный, а другой полгода уже сидит, арестован. Я не хочу называть ни фамилии, ни субъект Федерации, но хочу сказать, что проблема восприятия независимого, а порой и критического анализа со стороны управляющего класса – это тоже очень важная проблема, и нам нужно научить наших управленцев этой вещи тоже.

Спасибо за внимание.

С.САДЫКОВ: Уважаемый Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин! Уважаемые члены Совета!

Хотел бы высказать своё мнение и предложения. Когда мы говорим о мигрантах, действительно, мигранты, которые сегодня есть, они создают проблемы для местного населения, но, кроме этого, и само местное население тоже создаёт им проблемы. Чтобы решить эту проблему, я предлагал лет пять-семь назад, вот недавно тоже доработал, передал в Администрацию Президента, что к самоокупаемости надо прийти. Самоокупаемость – это что? Построить временное жильё для мигрантов. Может быть, строить на окраине городов. Там как раз мы можем их интегрировать, адаптировать к местным законам, обычаям и традициям, потому что, когда они будут там жить, видно будет, чем они занимаются, где работают. Я предлагаю это делать только на местном уровне, где местная власть и работодатель совместно с ФМС могут это сделать.

Помните, в прошлом году был принят закон об обучении мигрантов русскому языку, а результаты если взять, то практически ноль, потому что ни один мигрант туда не идёт.

Мигранты делятся сами на три части. Один мигрант – образцовый, он занимается в России малым и средним бизнесом, у них проблем нет, когда надо – они уезжают, когда надо – адаптируются. Второй мигрант – это тот, который живёт в частном секторе, занимается мелким бизнесом и так далее, у него тоже проблем нет. Но самая сложная проблема – это те мигранты, которые заняты в ЖКХ, в строительстве и на рынке.

Думаю, что здесь как раз в первую очередь рынки, когда мы говорим, то, что про Бирюлёво сказали, про «Покровку» (плодоовощную базу). Перед тем как отдать им лицензии заниматься этим рынком, я считаю, что местное население и местная власть должны были согласовать, нужны они им или не нужны в данный момент. А если нужны, тогда работодатели должны были там создать цивилизованный рынок. Это не только касается Бирюлёва, посмотрите в Москве, в Московской области, сколько таких рынков нецивилизованных. Где нецивилизованные рынки, там есть коррупция, есть ненависть между мигрантами и местным населением.

Поэтому я предлагаю, если мы хотим, чтобы в дальнейшем не было у нас таких проблем с мигрантами, у нас кроме внешних мигрантов ещё есть внутренние мигранты, они тоже живут в подвалах, на чердаках или в строительных бытовках, нужно обязательной перейти на строительство временных зданий, сооружений, того, что раньше называлось общежития. Но недорогие, самоокупаемые, то есть они не только живут, они должны за койко-место платить. И там как раз легче будет, ещё раз объясняю, адаптироваться этим мигрантам. Но живущим там мигрантам дать карточку: если у них есть на руках эта карточка, их можно принять на работу; если нет – значит, их не принимать на работу. Вот это моё мнение.

Третье о том, что сказали сейчас, ненависть друг к другу. Ненависть есть друг к другу, я езжу по регионам часто и вижу. К сожалению, то поколение, которое родилось после 1985 года, которое не получило нормального образования, среди них бытует такое мнение: русские ненавидят нерусского, нерусский ненавидит русского. Если мы это не изменим сейчас через СМИ, через информацию, через общественные организации, я думаю, что нам всегда будет туго, всегда будут такие Бирюлёво, и так далее, и так далее.

Спасибо за внимание.

А.ПАСКАЧЕВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Поскольку проблема, которая обсуждалась, в частности по миграции и межнациональным отношениям, у нас обсуждалась на различных площадках: на Комиссии, Президиуме, в Совете Федерации, Думе и различных общественных организациях. И в основном те предложения, которые высказаны, – это как раз плод этих обсуждений, я в принципе основные поддерживаю, но в то же время есть некоторые соображения. Очень кратко, тезисно постараюсь их изложить.

Во-первых, я бы хотел сказать, что есть такая народная поговорка: «Как хозяин хлопает в ладоши, так приезжие гости и танцуют». То есть, какие правила мы устанавливаем, как мы себя ведём и позволяем вести, так себя мигранты и ведут. Отсюда в первую очередь эти законы должны соблюдать мы сами. Это касается в первую очередь работодателей, правоохранительных структур, самих мигрантов и общественных организаций, связанных с диаспоральными и другими направлениями. При этом мероприятия, связанные с различными событиями, в правоохранительных структурах не должны быть разовыми шоу, а должна быть последовательная и зачастую даже незаметная профилактическая работа, выявление нелегальных мигрантов должно быть постоянным, а не от случая к случаю, всплесками не должна идти эта работа.

Что касается гармонизации межнациональных отношений, то сложилось очень чёткое мнение, что нашей молодёжи и вообще нашим этносам необходимо горизонтальное общение. Об этом свидетельствуют те форумы, которые мы проводим и с молодёжью, об этом свидетельствует и тот Конгресс народов России, который провели на днях в Дагестане. Прекрасные результаты, и видно, что люди соскучились по такому общению. И это ложится на благоприятную почву.

Одновременно хотел бы сказать, что то поручение, которое было дано Вами в отношении Дома дружбы, оно пока находится только в стадии обсуждения, но это очень нужно.

Что касается мониторинга, я поддерживаю коллег, но в то же время считаю, что зацикливать результаты этого мониторинга на уровне главы, наверное, нецелесообразно. Это должна быть федеральная структура.

Говоря о таких радикальных некоторых вещах типа амнистии, если раньше в какой-то степени я тоже считал так, но я считаю, что подобные вещи, они сегодня дадут ожидаемый эффект, потому что сначала надо нивелировать те факторы, которые порождают саму нелегальную миграцию и связанные с этим проблемы. Это, в первую очередь, как говорили, и работодатели, и другие законы, которые необходимо, может быть, дополнительно принять, и правоприменительная практика использования тех существующих законов, которых, может быть, иногда и достаточно. То есть должна быть система, о которой Вы сказали, – системный подход, комплексный подход. И это очень отрадно, что именно из Ваших уст это прозвучало.

Что касается организационной структуры, думается, что, может быть, с выходом на Президента создавать структуры – это очень важно, и почётно, и подчёркивает важность этой проблемы, но в то же время, в последнее время, Владимир Владимирович, Президенту нашей страны приходится в ручном режиме управлять различными событиями негативными на уровне муниципалитетов. Это уже не дело, для этого есть соответствующие министерства, ведомства и региональные власти. Это должно осуществляться таким образом, в соответствии с разделением полномочий. Спасибо, что Вы подписали закон об ответственности муниципалитетов. Надо системно, как Вы говорили, подойти и к этому вопросу.

И, говоря о работе общественной организации, это очень важная работа, Вы сами это подчёркивали, но в то же время постоянная поддержка, материальная поддержка, наверное, недостаточна, и общественные организации об этом говорят. Без этого активно участвовать совместно с властью в гармонизации межнациональных отношений, это в первую очередь касается социально ориентированных организаций, это очень важно.

Теперь что касается той полемики, которая сегодня была: националист или патриот и так далее. Уже неоднократно я говорил об этом на разных форумах, что в понятийный аппарат необходимо внести ясность. По Толстому, националист – это кто превозносит свой народ над другими, а патриот – который любит свой народ. Поэтому надо внести в понятийный аппарат ясность и исходя из этого уже и говорить. Мы все патриоты нашей страны, иначе мы здесь не собрались бы.

События последнего времени и Ваша реакция на них, начиная от международного уровня и кончая ситуацией внутри страны, говорит о мудрости тех принимаемых решений, которые Вы озвучивали. И поскольку я уже давно не чиновник и тем более я давно уже не молодой человек, я могу это сегодня сказать, что за всю мою сознательную жизнь я с огромным уважением отношусь и горжусь руководителем свой страны. Возможно, Вам придётся принимать и непопулярные меры, но большинство населения нашей страны Вас сегодня поддерживает и будет поддерживать, поскольку, мы уверены, они будут направлены и на будущее нашей страны, и во имя будущего наших поколений.

Спасибо.

В.ПУТИН: Благодарю Вас.

А.ТОРШИН: Уважаемый Владимир Владимирович!

Уважаемые коллеги!

Два слова буквально по проекту протокольного решения.

По разделу третьему предлагаю более тщательно прописать систему мониторинга, которую предложил Владимир Владимирович. Потому что там не очень понятно, что, значит, региональный уровень – то ли это субъект Федерации, то ли это округ.

Второе. Поддерживаю предложение Генриха Генриховича Мартенса и Алексея Александровича Журавлёва, надо создавать федеральный экспертный центр. Но всё-таки, думаю, это должен быть экспертный центр при нашем Совете, и работать там должны, как у [Михаила] Бабича работают в [Приволжском федеральном] округе, бесплатно, на общественных началах, не надо плодить количество чиновников. Люди многие считают за честь поработать в таких экспертных центрах. В Приволжье получилось, и здесь получится.

И второе, буквально два слова: во всём решении как-то есть и исполнительная власть, и общественные организации, общественные палаты появились – парламентов вообще нет. Нас всех вместе начиная с субъектов Федерации свыше пяти тысяч человек, хороший ресурс. Думаю, нам надо проработать вопрос взаимодействия с теми, кто работает непосредственно с избирателями. Совет Федерации к этому готов, мы свои предложения представим.

Спасибо.

Ю.ЧАЙКА: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Материалы надзорных проверок свидетельствуют, что резонансные происшествия от Кондопоги до Бирюлёво, как правило, в основе своей носили бытовой характер и затем перерастали в массовые выступления граждан, в ходе которых звучали националистические лозунги. Они обусловлены совокупностью причин, в числе которых помимо социально-экономических это проблема образования, культуры, воспитания, профилактики противоправного поведения, коррумпированности должностных лиц и безнаказанности. В одном Пугачёве, когда мы ехали с проверкой после известных событий, мы отменили 123 незаконных постановления по уголовным делам и по отказным материалам. Поэтому соответствующие меры по преодолению этих проблем должны носить комплексный характер.

На сегодня контроль за исполнением плана мероприятий по реализации Стратегии возложен на Минрегион России. Однако складывающаяся обстановка свидетельствует о недостаточности принимаемых мер. Созданные многочисленные советы и межведомственные комиссии не справляются с реализацией согласованной национальной политики в регионах. На наш взгляд, необходимо поднять уровень и работы, и ответственности Минрегиона.

Второе. Значительное влияние на состояние межнациональных отношений оказывает распространение недостоверной информации в средствах массовой информации о ходе и причинах конфликтов, а в отдельных случаях – целенаправленной дезинформации населения. Полагаем, что назрел вопрос о введении административной ответственности для редакций средств массовой информации за подобного рода публикации.

Третье. Актуальным представляется пересмотреть административную юрисдикцию органов внутренних дел и их должностных лиц в сфере потребительского рынка, дублирующих функции государственных органов. Каждый должен заниматься своим делом. Полиция должна заниматься охраной правопорядка.

Следующее. Много нареканий вызывает деятельность оперативных служб Министерства внутренних дел. За последние два с половиной года в 40 регионах страны дела оперативного учёта о преступлениях, связанных с использованием нелегальных мигрантов в сфере потребительского рынка, строительства, вообще не заводились. В целом по России их число минимально. На наш взгляд, слабо работает в этом направлении Управление собственной безопасности как Министерства внутренних дел, так и Федеральной миграционной службы. Например, в текущем году в органах внутренних дел лишь по каждому четвёртому делу оперативного учёта, заведённого подразделением собственной безопасности в отношении работников полиции, возбуждено уголовное дело. На всю Россию их меньше 300. А до суда дошло осуждённых всего 129 человек. Это на нашу-то Россию всю. Поэтому, мы считаем, более эффективной должна быть работа Управления собственной безопасности Министерства внутренних дел и миграционной службы. Необходимо для этого в Министерстве внутренних дел способствовать созданию вертикально интегрированной структуры таких служб и исключению их подчинения руководителям территориальных органов. А в Федеральной миграционной службе до сих пор не созданы отделы собственной безопасности в управлениях по субъектам Федерации. На наш взгляд, необходимо их создать.

И последнее. Необходимо ужесточить уголовную ответственность участников националистических организаций либо объединений в случае совершения ими преступлений на почве межнациональной вражды или розни. Предусмотреть данное обстоятельство в качестве квалифицирующего признака соответствующего состава Уголовного кодекса.

Благодарю за внимание.

В.ПУТИН: Спасибо.

Пожалуйста, Дмитрий Николаевич.

Д.КОЗАК: Очень коротко.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Мы практически всем составом Совета работали в течение этого года – начиная с мая прошлого года, когда были приняты соответствующие майские указы, в том числе на эту тему. И сама Стратегия, план по реализации Стратегии, и федеральная целевая программа, которая принята Правительством за этот год, несколько раз в таком составе обсуждались, и до тех пор, пока не были согласованы всем экспертным сообществом, всеми членами межведомственной рабочей группы при Правительстве по совершенствованию межнациональных отношений, они не принимались.

В настоящее время и план по реализации Стратегии национальной политики, и федеральная целевая программа предусматривают целый ряд комплексных мероприятий культурно-просветительского характера. Это и образовательные программы, методические пособия на всех уровнях образования, учебники, учитывающие межнациональный фактор, это гастроли творческих коллективов, это молодёжные форумы с молодёжью разной этнической и религиозной принадлежности, – и мне сейчас поступают записки, считаю нужным об этом сказать: это и празднование на федеральном уровне памятных исторических дат всех народов, проживающих на территории Российской Федерации. Мы, широко обсуждая это мероприятие федеральной целевой программы и плана по реализации Стратегии, пришли к выводу, что это самый хороший повод для того, чтобы через федеральные СМИ, через федеральное телевидение показать культуру, традиции всех народов, проживающих на нашей территории. Это наше богатство – в нашем культурном многообразии, прежде всего.

Хочу сказать также, что в рамках этой работы сегодня ставился вопрос по поводу роли средств массовой информации в укреплении межнационального мира либо неукреплении. В рамках нашей работы (здесь Максим об этом не сказал) разработан кодекс профессиональной этики российского журналиста, и он в апреле был обсуждён предварительно на съезде журналистов России, а в декабре будет принят окончательно с учётом требований по корректному освещению всех событий, какие бы ни происходили, с точки зрения сбережения национального мира.

В рамках федеральной целевой программы средства (у нас сегодня тема – реализация национальной политики на региональном уровне), которые предусмотрены федеральной целевой программой, будут направляться, прежде всего, на финансирование региональных программ в этой сфере. Но очень важно, чтобы эти средства направлялись не на конкурсной основе, не в виде грантов, не тем, кто умеет красиво писать заявки, а по результатам того самого мониторинга, о котором здесь говорил Генрих Генрихович. И должна быть точная, единая понятная методика такого мониторинга состояния межнационального мира и согласия. Она не представляет никакой сложности, здесь не требуется сложный научный труд, уже историческая практика, практика периода глобализации наработала такую методику. Где есть чрезмерная концентрация в одном месте с компактным проживанием людей другой этнической или национальной принадлежности – это потенциальный конфликт. И на эти территории необходимо обратить особое внимание, и здесь должны быть меры, прежде всего обеспечивающие охрану правопорядка, борьбу с преступностью.

В этом плане мероприятий по реализации Стратегии есть такая задача правоохранительных органов: борьба с преступными группировками, организованными преступными группировками, организованными, сформированными по этническому признаку. Это самых разных национальностей люди, такие преступные группировки есть, и они являются самым большим раздражающим фактором для возникновения межнациональных конфликтов. Поэтому именно по результатам такого мониторинга, и он должен быть налажен уже в следующем году, очень детально должны направляться соответствующие средства на реализацию таких программ. Там должна усиливаться работа правоохранительных органов, там должны быть особые требования и к качеству персонала правоохранительных органов, потому что любая несправедливость, любые незаконные действия, замешанные с коррупцией, именно они являются той самой искрой, которая может породить пожар. Поэтому эта работа будет проводиться, 2014 год будет ключевым в налаживании этой работы. Все организующие документы приняты, и мы должны совместными усилиями их реализовать.

И второй момент. Если говорить о культурно-просветительской составляющей этой работы, то всё-таки словесное воспитание наименее эффективно. Мы должны всегда понимать, где кроются корни этой беды. Корни, прежде всего, кроются в экономической сфере. Чрезмерная дифференциация социально-экономического развития территорий приводит к чрезмерной концентрации и внутренних, и внешних мигрантов, в том числе различной национальной и религиозной принадлежности, и там возникают конфликты. Если посмотреть на миграционную карту нашей страны, то за 9 месяцев текущего года в Москву и Московскую область въехало 3,3 миллиона трудовых мигрантов, в Санкт-Петербург и Ленинградскую область – 2,5 миллиона трудовых мигрантов. Если говорить о внутренней миграции, то миграционный приток в Москве и Московской области превышает отток в 120 раз, в Санкт-Петербурге с Ленинградской областью – в 18 раз. И, наоборот, в таких регионах, как Калмыкия, отток превышает приток в 12 раз, в Дагестане – в 20, в Кабардино-Балкарии – в 30 раз. Это всё те регионы, которые находятся на низком уровне социально-экономического развития, на низком уровне доходов населения. Они все известны.

В последние годы Правительством в соответствии с поручениями Президента нашей страны сделано немало для того, чтобы обеспечить сбалансированное развитие территорий. Принят соответствующий Указ Президента и постановление Правительства об оценке эффективности деятельности руководителей регионов с грантовой поддержкой наиболее динамично развивающихся регионов. Это означает стимулы для тех регионов, которые имеют низкий уровень социально-экономического развития, и они могут очень быстро набирать соответствующие темпы. Те деньги, которые предусмотрены в федеральном бюджете, являются хорошим стимулом для того, чтобы принимать дополнительные меры по созданию необходимого инвестиционного климата, по борьбе с коррупцией в экономике, для того чтобы опережающими темпами расти по сравнению с другими регионами, теми, которые являются центрами экономического притяжения. Это и комплекс мер по стимулированию привлечения инвестиций в регионе, который утверждён летом этого года Правительством Российской Федерации. Это и закон о зонах территориального развития. Он как раз направлен на то, чтобы дать дополнительный инструмент всем депрессивным, устойчиво депрессивным регионам для того, чтобы они могли вводить на соответствующей территории зоны, так называемые зоны территориального развития, с преференциями для бизнеса, в том числе за счёт федерального бюджета. Такие регионы определены. Это как раз те самые регионы, в которых наблюдается устойчивый отток населения, который перетекает в те самые центры, два центра, на самом деле, экономического притяжения.

И мы должны продолжить эту работу. Она не даёт моментального результата. Но если мы не начнём эту работу сегодня, то и через 20 лет мы будем наблюдать такую картину, такие процессы и будем заниматься словесным воспитанием. Поэтому этих мер недостаточно. Мы должны предпринимать усилий больше для того, чтобы таких центров притяжения для внутренней, для внешней миграции (миграцию в принципе надо поощрять, мобильность населения надо поощрять), должно быть много – и они не должны концентрироваться в двух точках, ну в трёх точках (ещё Тюменская область). Отовсюду по этой карте народ едет на работу в другие регионы. Работают в двух местах, 50 процентов внутренних и внешних мигрантов работают в строительстве и торговле, то есть работают там, где есть инвестиции, работают там, где есть доходы населения, где есть соответствующий спрос, где развивается торговля. Необходимо всю территорию нашей страны покрыть такими центрами экономического притяжения, и такой концентрации тогда в Москве, Санкт-Петербурге и в Тюменской области не будет. А когда не будет такой концентрации, люди будут быстрее интегрироваться в местные традиции, местную жизнь и не будут возникать такие конфликты и такие проблемы.

Мы продолжим эту работу совместными усилиями и в следующем году – я абсолютно уверен, что выработаем необходимые меры и в культурно-просветительской, и в экономической сфере для того, чтобы смягчить те риски и угрозы, которые стоят перед нашей страной.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Уважаемые коллеги, будем заканчивать. Хочу вас поблагодарить за совместную работу, за дискуссию

Что бы хотел сказать в завершение. Не буду вступать в полемику с некоторыми участниками нашей встречи, хотя, действительно, хотелось бы поспорить. Но мы собрались не для того, чтобы поспорить, а для того, чтобы послушать друг друга и реализовать те предложения, которые вы формулируете, в практической работе и президентских структур, и Правительства Российской Федерации.

Тема, которой мы занимаемся, крайне важна не только для нас – практически для всех развитых стран. Вы знаете, насколько серьёзными эти проблемы являются и в Европе, и в Северной Америке, и в других частях света. Некоторые наши коллеги в Европе говорят о провале своей национальной политики за последнее десятилетие. Мы не то что говорить – мы даже подумать об этом не имеем права, потому что у нас многонациональная страна.

Сегодня я встречался с лидерами мусульманского духовенства и об этом уже говорил неоднократно: наши мусульмане, российские, – это наши граждане, у них другой Родины нет. И так можно сказать обо всех народах, проживающих на территории Российской Федерации, потому что это самая большая, но всё-таки часть нашей бывшей единой большой Родины – Советского Союза, и здесь есть и проблемы из-за того, что мы складывались как многонациональное и многоконфессиональное государство, но есть, безусловно, и свои огромные плюсы. Поэтому мы должны опираться на всё хорошее, всё позитивное, что было наработано в последние десятилетия, и опираться как раз на эти плюсы и преимущества многонациональной, многоконфессиональной страны, которая должна создавать устойчивую базу развития.

Разумеется, есть проблемы, и проблемы достаточно острые. К сожалению, надо сказать, что сегодня мы имеем дело с неумением и подчас нежеланием навести порядок и грамотно решать вопросы. С неумением – потому что раньше мы с такими проблемами не сталкивались никогда, жили в едином большом государстве, не было никаких границ. Теперь границы образовались, другие государства образовались. Визового режима нет. И вопрос в том, что, если мы его введём (можно об этом подумать), будет ли лучше. Тоже проблемный вопрос: та коррупция, о которой здесь справедливо говорили, может переместиться с рынков на границу. Вопрос в грамотном, правильном и жёстком администрировании проблем, о которых мы сегодня говорим.

Здесь, безусловно, нельзя не согласиться с теми коллегами, которые говорят о том, что нужно совершенствовать трудовое законодательство. Совершенно верно, ведь в значительной степени то, что мы сейчас наблюдаем, это, извините за моветон, отрыжка дикого капитализма, это примерно то же самое, что залоговые аукционы в сфере собственности когда-то. Использование дешёвого труда мигрантов – это проблема экономического, прежде всего, характера. Но, безусловно, и здесь, если наводить порядок жёстко, последовательно, цивилизованно, разумеется, – можно и нужно добиться результата.

Не думаю, что у нас есть какие-то непреодолимые проблемы. Они все решаемы. Но их решать нужно, нужно над этим думать, формулировать предложения. Ради этого мы с вами и собираемся.

Хочу вас действительно искренне поблагодарить за ваше участие не только в сегодняшнем нашем заседании, но и за участие в том смысле, что вы думаете над этими проблемами, ищете решения и предлагаете их. Наверное, не все могут быть реализованы, но мы их тщательно проанализируем, отсортируем, и то, что реализуемо, будем внедрять в практическую жизнь.

Спасибо большое.

Россия. ПФО > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 22 октября 2013 > № 928813 Владимир Путин

Совместное заявление по итогам XIV российско-индийского саммита «Дальнейшее углубление стратегического партнёрства в интересах мира и стабильности на планете».

1. По приглашению Президента Российской Федерации В.В.Путина Премьер-министр Республики Индии М.Сингх 20–22 октября 2013 г. посетил Российскую Федерацию с официальным визитом. В Москве состоялись переговоры Президента Российской Федерации В.В.Путина с Премьер-министром Индии М.Сингхом.

2. Президент Российской Федерации и Премьер-министр Республики Индии приветствовали сохраняющуюся динамику двусторонних контактов на высшем уровне, а также поддерживавшийся в течение года интенсивный диалог по линии советов национальной безопасности, министерств иностранных дел, других министерств и ведомств двух государств. Они обсудили приоритетные направления двустороннего сотрудничества и отметили общность позиций по актуальным международным и региональным вопросам. Стороны подчеркнули свою непоколебимую приверженность содействию и укреплению особого характера привилегированного стратегического партнерства между Россией и Индией.

3. Стороны отметили ряд плодотворных визитов на министерском уровне, состоявшихся в текущем году в целях содействия развитию двустороннего сотрудничества. В их числе – визиты в Россию Министра иностранных дел С.Хуршида (апрель и октябрь 2013 г.), Министра внутренних дел С.К.Шинде (апрель 2013 г.), Министра торговли и промышленности А.Шармы (апрель, июнь и сентябрь 2013 г.) и Министра финансов П.Чидамбарама (июль 2013 г.).

4. Стороны приветствовали интенсификацию двусторонних межпарламентских обменов и прежде всего состоявшийся в феврале 2013 г. визит в Индию Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации В.И.Матвиенко.

Расширение торговых и инвестиционных связей

5. Стороны выразили удовлетворение достигнутым в 2012 году рекордным уровнем взаимной торговли, превысившим 11 млрд долларов США.

6. Стороны согласились с тем, что инвестиционное взаимодействие является важной составляющей экономического сотрудничества, которая также может способствовать наращиванию объемов двусторонних инвестиций и товарооборота. Они приветствовали формирование перечня первоочередных инвестиционных проектов двустороннего сотрудничества по итогам первого заседания Российско-индийской рабочей группы по приоритетным инвестиционным проектам. Отмечено успешное проведение в Москве второго заседания Российско-индийской рабочей группы по модернизации и сотрудничеству в области промышленности, в ходе которого обе стороны подтвердили взаимную заинтересованность в дальнейшем укреплении двустороннего взаимодействия в таких отраслях, как гражданская авиация, химическая промышленность и производство удобрений, добывающая индустрия и автомобилестроение.

7. Стороны приветствовали расширение взаимодействия предпринимательских кругов, свидетельством чего стало успешное проведение традиционного круглого стола «Бизнес-диалог Россия – Индия» в рамках XVII Петербургского международного экономического форума 20 июня 2013 г. и VII Российско-Индийского форума по торговле и инвестициям в Санкт-Петербурге 20 сентября 2013 г., а также двух заседаний в 2013 г. в обновленном составе Совета руководителей предприятий, на которых рассматривались новые возможности и отрасли для делового сотрудничества.

8. Стороны подчеркнули значительный потенциал сотрудничества в таких отраслях, как нефтегазовая, фармацевтическая, медицинская, добывающая и автомобильная промышленность, инфраструктурные проекты, производство удобрений, авиационная индустрия, а также в сфере модернизации расположенных в обеих странах промышленных объектов.

9. Стороны подчеркнули значимость Межправительственной российско-индийской комиссии по торгово-экономическому, научно-техническому и культурному сотрудничеству (МПК), выполняющей функции ключевого механизма по развитию двустороннего экономического и инвестиционного взаимодействия. Отмечено успешное проведение очередного XIX заседания МПК в Москве 4 октября 2013 г.

10. Стороны договорились работать над созданием совместной исследовательской группы по изучению возможности заключения соглашения о всеобъемлющем экономическом сотрудничестве между Индией и Таможенным союзом Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации. Они отметили, что данный вопрос в настоящее время находится на рассмотрении Евразийской экономической комиссии.

Сотрудничество в сфере энергетики

11. Стороны подтвердили приверженность выполнению Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Индии о развитии сотрудничества в нефтегазовой сфере от 21 декабря 2010 г.

12. Стороны отметили значимость сотрудничества в организации поставок российского сжиженного природного газа в Республику Индию, которые способствовали бы укреплению индийской энергетической безопасности и диверсификации экспорта энергии из России за счет поставки в Индию сжиженного природного газа (СПГ). Стороны выразили удовлетворение динамичным развитием сотрудничества между ОАО «Газпром» и индийскими компаниями по налаживанию долгосрочных поставок СПГ в Индию по линии ОАО «Газпром».

13. Стороны также согласились изучить возможность прямой наземной транспортировки углеводородов из России в Индию и договорились об образовании в этих целях совместной исследовательской группы.

14. Индийская сторона выразила заинтересованность компании «ОуЭнДжиСи видеш Лтд.» в разведке месторождений углеводородов в Арктике совместно с ведущими российскими компаниями.

15. Стороны приветствовали подписание Меморандума о взаимопонимании в области энергоэффективности между Федеральным государственным бюджетным учреждением «Российское энергетическое агентство» Минэнерго России и Бюро по энергоэффективности Индии.

16. Стороны с удовлетворением отметили прогресс по вводу в эксплуатацию первого блока атомной электростанции «Куданкулам» и договорились предпринять необходимые шаги по завершению строительства второго блока АЭС. Стороны также договорились в ускоренном режиме окончательно оформить Генеральное рамочное соглашение и Техникокоммерческое предложение по 3-му и 4-му блокам атомной электростанции «Куданкулам». Стороны подтвердили свою приверженность Соглашению между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Индии о сотрудничестве в сооружении дополнительных блоков атомной электростанции на площадке «Куданкулам», а также в сооружении атомных электростанций по российским проектам на новых площадках в Республике Индии от 5 декабря 2008 г.; Соглашению между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Индии о сотрудничестве в области использования атомной энергии в мирных целях и дорожной карты по серийному строительству АЭС в Республике Индии по российским проектам, заключенным 12 марта 2010 г.

17. Стороны подчеркнули необходимость расширения сотрудничества электроэнергетических компаний двух стран по модернизации действующих электростанций и строительству новых электроэнергетических объектов на территории Индии.

18. Стороны выразили удовлетворение подписанием Владивостокской декларации министров и принятием Плана действий по развитию регионального сотрудничества в целях укрепления энергетической безопасности и устойчивого использования энергии в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) в 2014–2018 гг.

Научно-техническое сотрудничество

19. Стороны обсудили прогресс в развитии взаимодействия в различных отраслях науки, включая сотрудничество в области фундаментальных наук по совместной программе Департамента науки и технологии Индии и Российского фонда фундаментальных исследований и в рамках Комплексной долгосрочной программы. Они с удовлетворением отметили достижения сотрудничества в области фундаментальных наук. Принято решение углублять и расширять данный вид партнерства за счет поддержки целевых междисциплинарных проектов.

20. Стороны приветствовали формирование новых институциональных механизмов Министерством образования и науки Российской Федерации и Министерством науки и технологий Индии. Эти механизмы нацелены на поддержку российско-индийских проектов в области НИОКР, принимая во внимание потенциал развития технологий и создание новой интеллектуальной собственности. Данные проекты будут согласовываться с национальными приоритетами обеих стран, как это определено Федеральной целевой программой «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на период 2014–2020 гг.» и XII пятилетним планом Индии.

Сотрудничество в сфере образования

21. Стороны договорились ускорить согласование межправительственных соглашений о признании документов об образовании и ученых степенях по общим и медицинским специальностям. В этой связи индийская сторона выразила намерение ускорить ответ на российские проекты упомянутых документов, переданных ей на рассмотрение в июле с.г.

Сотрудничество в сфере культуры

22. Страны, обладая богатым культурным наследием и опираясь на традиции многовековой дружбы, условились расширять взаимные контакты и стимулировать взаимный живой интерес в области культуры и искусства. Стороны выразили удовлетворение ходом выполнения Программы культурных обменов на 2013–2015 годы, подписанной 24 декабря 2012 г. между Министерством культуры Российской Федерации и Министерством культуры Республики Индии. Они выступили за дальнейшее развитие сотрудничества в сфере культуры и искусства, включая взаимодействие между ведущими музеями обеих стран.

23. Стороны высоко оценили степень взаимного расположения и интереса к культурам друг друга на уровне прямых контактов между людьми. Они приветствовали активизацию общения между гражданами двух стран, включая туристические обмены, которые за последние два года возрастали более чем на 20% ежегодно.

24. Стороны высоко оценили организацию Фестиваля российской культуры в Индии в 2012 г. и проходящий Фестиваль индийской культуры в России в 2013 г. Они также договорились продолжить регулярное проведение фестивалей российской культуры в Индии и фестивалей индийской культуры в России на основе взаимности.

Межрегиональное сотрудничество

25. Ссылаясь на Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Индии о принципах сотрудничества между органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации и местными правительствами штатов и союзных территорий Республики Индии от 2000 г., стороны высказались в пользу интенсификации обменов между регионами двух стран. Лидеры также поддержали сотрудничество между городами и городами-побратимами с целью развития разносторонних связей между двумя странами в сфере экономики, культуры, здравоохранения, образования и социальной политики на субрегиональном уровне.

Сотрудничество в области исследования космического пространства

26. Стороны выразили приверженность дальнейшему сотрудничеству в космосе как области, представляющей взаимный интерес.

27. Стороны поддержали развитие сотрудничества между Россией и Индией в рамках Комитета ООН по использованию космического пространства в мирных целях и договорились продвигать его прагматично и последовательно. В частности, высказана взаимная заинтересованность в координации действий в связи с предпринимаемыми Комитетом в настоящее время усилиями по выработке руководящих принципов, относящихся к обеспечению долгосрочной устойчивости космической деятельности.

Военно-техническое сотрудничество

28. Стороны подчеркнули, что традиционно тесное сотрудничество между двумя странами в военно-технической сфере является важнейшей составляющей российско-индийского стратегического партнерства и отражает высокий уровень доверия между двумя государствами.

29. В контексте предстоящего в текущем году в Москве ХIII заседания Российско-индийской межправительственной комиссии по военнотехническому сотрудничеству стороны дали высокую оценку регулярным двусторонним контактам и развитию военно-технического сотрудничества, а также проведению совместных учений «Индра» с участием вооруженных сил двух стран в октябре 2013 г. Стороны подчеркнули потенциал развития обменов по военной линии, взаимодействия в сфере профессиональной подготовки, а также проведения регулярных совместных учений вооруженных сил.

30. Стороны приветствовали передачу Индии в 2013 году построенного в России фрегата «Триканд», ход лицензионного производства в Индии самолетов «Су-30МКИ» и танков «Т-90С», а также успешное завершение испытаний авианосца «Викрамадитья». Стороны отметили достижения в области совместного проектирования, разработки и производства высокотехнологичной военной техники и реализации таких проектов, как создание истребителя пятого поколения, многоцелевого транспортного самолета и сверхзвуковой ракеты «БраМос». Стороны договорились о расширении сотрудничества в сфере ракетных и военно-морских технологий и систем вооружения.

Координация совместных действий по вопросам международной и региональной повестки дня

31. Стороны подтвердили стремление к построению более стабильной, безопасной и справедливой системы международных отношений, основанной на равноправном партнерстве между государствами, верховенстве международного права и уважении к целям и принципам Устава ООН. Они договорились продолжать взаимодействие в интересах укрепления центральной роли ООН в поддержании международного мира и безопасности и обеспечении устойчивого социально-экономического развития. Стороны дали высокую оценку масштабам своего сотрудничества в рамках ООН и согласились продолжать координировать подходы по широкому спектру международных и региональных вопросов.

32. Стороны вновь подтвердили необходимость реформирования Совета Безопасности ООН в целях дальнейшего повышения его представительности и эффективности в области противодействия новым вызовам. Они единодушны в том, что любое расширение Совета Безопасности должно соответствовать современным реалиям. В связи с этим Российская Федерация подтвердила свою решительную поддержку кандидатуры Индии на место постоянного члена в реформированном Совете Безопасности ООН.

Сотрудничество в области противодействия терроризму

33. Ссылаясь на Московскую декларацию между Российской Федерацией и Республикой Индией о международном терроризме от 6 ноября 2001 г., стороны подтвердили, что международный терроризм представляет собой угрозу миру и безопасности, а также серьезное нарушение прав человека и преступление против человечности. Стороны вновь заявили о необходимости объединения усилий всех государств для победы над терроризмом. Они осудили терроризм во всех его формах и проявлениях и согласились в том, что и речи быть не может о терпимости по отношению к укрывательству, вооружению, тренировке или финансированию террористов.

34. В таких многонациональных и демократических государствах, как Российская Федерация и Республика Индия, террористические действия, совершаемые под вводящими в заблуждение лозунгами, в реальности представляют собой посягательство на свободу и демократические ценности наших обществ и направлены на подрыв территориальной целостности наших государств. В таких действиях может просматриваться иностранный след, уходящий за государственные границы. Государства, пособничающие террористам, поощряющие и укрывающие их, являются виновными в совершении террористических актов в той же мере, что и преступники, их непосредственно совершающие.

35. Стороны вновь подтвердили, что все государства обязаны искоренить терроризм на своей территории и территориях, находящихся под их контролем. Они должны окончательно уничтожить террористические сети, организации и инфраструктуру, а также продемонстрировать реальное продвижение в расследовании террористических актов и стремление безотлагательно предать правосудию всех тех, кто несет за них ответственность.

36. Стороны согласились, что актам терроризма не может быть ни идеологического, ни религиозного, ни политического, ни расового, ни этнического, ни какого-либо иного оправдания. Такие инциденты, как террористические атаки в Мумбаи или Беслане, которые привели к гибели многих невинных граждан, не могут быть оправданы ни на каком основании.

37. Стороны подтвердили центральную роль ООН в борьбе против международного терроризма, а также выразили свое намерение вносить активный вклад в противодействие терроризму под эгидой ООН. Они призвали к скорейшему завершению переговоров по проекту Всеобъемлющей конвенции ООН по международному терроризму. Стороны также договорились продолжить обсуждение этих вопросов в формате двусторонней Совместной рабочей группы по противодействию международному терроризму.

Сотрудничество в области обеспечения международной информационной безопасности

38. Стороны выразили обеспокоенность растущей угрозой использования информационно-коммуникационных технологий в преступных и террористических целях, а также в целях, противоречащих Уставу ООН. В связи с этим они отметили необходимость принятия международным сообществом универсальных правил, норм или принципов ответственного поведения государств при использовании информационных и коммуникационных технологий. Стороны договорились интенсифицировать двусторонние консультации и углублять сотрудничество по вопросам использования информационных и коммуникационных технологий. Они также решили ускорить согласование предложенного проекта межправительственного соглашения о сотрудничестве в области обеспечения международной информационной безопасности. Стороны подчеркнули необходимость соблюдения принципов невмешательства во внутренние дела, а также прав человека в сети Интернет, включая право на частную жизнь в соответствии с национальным законодательством.

Взаимодействие в области разоружения и нераспространения оружия массового уничтожения

39. Россия и Индия считают своей общей задачей предупреждение распространения оружия массового уничтожения и средств его доставки. Стороны подчеркнули важность последовательного продвижения в области разоружения с участием всех заинтересованных сторон во имя поддержания международной стабильности, мира и безопасности.

40. Стороны приветствовали проведение двусторонних консультаций по проблематике контроля над вооружениями и нераспространения, которые состоялись в Нью-Дели в мае 2013 г. и дали возможность обменяться мнениями по целому ряду актуальных вопросов. Стороны договорились укреплять многосторонние режимы экспортного контроля как важные составляющие основ глобального нераспространения оружия массового уничтожения. Россия позитивно отнеслась к проявленной Индией заинтересованности в полноправном членстве в Режиме контроля за ракетными технологиями и Вассенаарских договоренностях. Российская сторона подтвердила готовность оказывать помощь и содействие продвижению дискуссии и принятию положительного решения в рамках Группы ядерных поставщиков (ГЯП) относительно полноправного членства в ней Индии и приветствовала стремление Индии к полноправному членству в ГЯП. Индия подчеркнула свою решимость внести активный вклад в международные усилия, направленные на укрепление режима ядерного нераспространения.

41. Признавая неотъемлемое право всех государств на использование атомной энергии в мирных целях, Россия и Индия подчеркнули необходимость соблюдения соответствующих обязательств в области нераспространения. Стороны выступают в поддержку центральной роли МАГАТЭ, в частности, действующей в его рамках системы гарантий в международной деятельности по обеспечению использования атомной энергии в мирных целях в соответствии с требованиями соответствующих юридически закрепленных гарантийных обязательств государств и уставом этой организации.

42. Стороны поддерживают международные усилия по обеспечению использования космоса в мирных целях. Достижению этой цели будут способствовать правовые инструменты и должные всеобъемлющие меры по укреплению доверия.

Активизация сотрудничества в сфере безопасности в Азии и Азиатско-Тихоокеанском регионе

43. Стороны отметили возрастающее значение Азиатско-Тихоокеанского региона в мире и выступили за дальнейшее углубление региональной интеграции и сотрудничества в интересах устойчивого глобального роста.

44. Стороны договорились тесно взаимодействовать, чтобы содействовать обсуждению рамочных принципов укрепления сотрудничества в области безопасности в АТР, основанных на общепризнанных принципах и нормах международного права, открытости, транспарентности и равенства. Они договорились активно участвовать в многосторонних форумах для продвижения диалога по обеспечению равной и неделимой безопасности и развитию взаимовыгодного сотрудничества в АТР в соответствии с договоренностью, достигнутой на встрече в рамках Восточноазиатского саммита (ВАС), состоявшегося 9–10 октября 2013 г. в Брунее.

45. Стороны рассматривают ВАС в качестве ключевого форума по стратегическому диалогу лидеров стран – участниц по актуальным вопросам политического и экономического взаимодействия в АТР.

46. Стороны были единодушны в том, что Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) вносит значительный вклад в обеспечение мира и стабильности, экономического развития и процветания в Евразии. Российская Федерация приветствовала активное участие Индии в ШОС в качестве государства-наблюдателя и подтвердила свою твердую поддержку намерения Индии присоединиться к организации в качестве полноправного члена.

47. Стороны привержены дальнейшему наращиванию политического взаимодействия между Россией, Индией и Китаем (РИК). В связи с этим они придают важное значение очередной встрече министров иностранных дел трех государств, которая состоится в ноябре 2013 г. в Нью-Дели. Стороны также считают, что продолжение консультаций по проблеме региональной безопасности на уровне высоких представителей России, Индии и Китая имеет ключевое значение.

48. Стороны отметили роль форума «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС) как важного механизма по созданию благоприятных условий для торгово-инвестиционного сотрудничества и развития интеграционных процессов в АТР. Россия подтвердила, что потенциальное вступление Индии в АТЭС способствовало бы дальнейшему продвижению равноправного диалога по актуальным вопросам региональной и мировой торговли. Россия подтвердила свою поддержку предоставления Индии членства в АТЭС после достижения в форуме консенсуса по вопросу о расширении состава его участников.

49. Стороны выступили за дальнейшее укрепление Регионального форума Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) по безопасности (АРФ) как ключевого инструмента практического взаимодействия по вопросам поддержания мира и стабильности в АТР, повышение его вклада в глобальные усилия в борьбе с терроризмом и транснациональной преступностью, в том числе в сфере информационно-коммуникационных технологий. Стороны выразили намерение способствовать дальнейшему развитию многостороннего военного сотрудничества в регионе, координировать шаги и оказывать на взаимной основе поддержку в рамках механизма Совещаний министров обороны стран – членов АСЕАН с диалоговыми партнерами (формат «СМОА плюс»).

50. Стороны вновь подтвердили свою приверженность дальнейшему углублению взаимодействия и координации в рамках действующих в регионе межгосударственных объединений, в том числе форума «Азия – Европа», Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии, форума «Диалог по сотрудничеству в Азии» в целях обеспечения мира, стабильности и процветания в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Сотрудничество между странами БРИКС

51. Россия и Индия дали высокую оценку результатам пятого саммита БРИКС, состоявшегося в Дурбане 27 марта 2013 г. Стороны отметили растущее значение БРИКС в предпринимаемых международным сообществом усилиях, нацеленных на вывод мировой экономики на траекторию уверенного, устойчивого и сбалансированного роста. Россия и Индия выступают за укрепление БРИКС в качестве механизма стратегической и текущей координации действий государств-участников по расширяющемуся кругу международных политических и экономических проблем.

52. Стороны подтвердили полную поддержку Этеквинского плана действий, принятого на саммите БРИКС в 2013 г., и выразили решимость активно участвовать в его реализации.

53. Россия и Индия подчеркнули важность развития многостороннего сотрудничества в рамках БРИКС во всех его аспектах как наиболее прочной основы дальнейшего укрепления разносторонних связей между участниками объединения. Страны поддерживают проекты по созданию Банка развития БРИКС и Пула валютных резервов государств БРИКС. Индия согласилась рассмотреть предложение России о разработке Стратегии многостороннего экономического сотрудничества государств БРИКС. Стороны выразили уверенность в том, что предстоящий саммит БРИКС в Бразилии внесет вклад в дальнейшее укрепление роли БРИКС на международной арене.

Положение в Сирии

54. Стороны твердо убеждены, что сирийский кризис не может быть разрешен силовыми методами и должен быть урегулирован лишь политическими средствами. В целях полного выполнения положений Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г. стороны высказались в поддержку скорейшего созыва Международной конференции по Сирии («Женева-2»), которая соберет за столом переговоров все конфликтующие стороны. Индийская сторона особо отметила роль России в выработке дипломатического разрешения ситуации в Сирии. Российская сторона заявила, что приветствовала бы участие Индии в конференции «Женева-2». Россия и Индия поддерживают процесс постановки под международный контроль и уничтожения химического оружия в Сирии в соответствии с решением Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) от 27 сентября 2013 г., положениями Конвенции о химическом оружии и резолюцией 2118 Совета Безопасности ООН.

Стабилизация ситуации в Афганистане

55. Стороны одобрили усилия правительства Исламской Республики Афганистан по налаживанию под афганским руководством диалога по примирению с силами вооруженной оппозиции при условии, что эти группы будут уважать принятые международным сообществом принципы, а именно признание Конституции Исламской Республики Афганистан, отказ от насилия и разрыв связей с «Аль-Каидой» и другими террористическими организациями. Стороны признали необходимым продолжить действие санкционного режима, введенного Советом Безопасности ООН в отношении Движения талибов, в качестве одного из важнейших инструментов борьбы с терроризмом.

56. Стороны с удовлетворением отметили, что в мире растет понимание ключевой роли, которую играют соседствующие с Исламской Республикой Афганистан государства, а также страны и организации в данном регионе. Стороны настоятельно призывают сосредоточить усилия на развитии и совершенствовании взаимодействия в рамках существующих структур регионального сотрудничества, таких как Шанхайская организация сотрудничества, Организация Договора коллективной безопасности (ОДКБ) и Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК), а также диалог в формате РИК и Стамбульский процесс.

57. Стороны признали терроризм главной угрозой безопасности и стабильности в Афганистане и мире в целом. В связи с этим они акцентировали внимание на региональных аспектах терроризма и экстремизма, подчеркивая необходимость совместных скоординированных усилий и сотрудничества между государствами региона, особенно с учетом запланированного на 2014 г. сокращения международного воинского контингента, для противодействия терроризму во всех его формах и проявлениях, включая ликвидацию убежищ террористов и прекращение финансовой поддержки терроризма.

58. Стороны выразили озабоченность масштабами незаконного производства наркотиков в Афганистане и подчеркнули, что доходы от наркоторговли являются одним из основных источников финансирования террористических организаций. Стороны договорились продолжать предпринимать эффективные меры в борьбе с незаконным оборотом наркотиков афганского происхождения и сосредоточить внимание на постоянной и активной поддержке инициативы «Парижский пакт».

Иранская ядерная программа

59. Стороны выразили озабоченность в связи с ситуацией вокруг Ирана и его ядерной программы. Они подтвердили свою поддержку всеобъемлющему и окончательному урегулированию этой ситуации политико-дипломатическими средствами и путем налаживания диалога. Они признают за Ираном право продолжать использование ядерной энергии в мирных целях в соответствии с его международными обязательствами. Стороны призвали Иран соблюдать положения соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН и сотрудничать с МАГАТЭ.

Многостороннее экономическое сотрудничество и финансовые реформы

60. Стороны констатировали сохранение многочисленных вызовов развитию мировой экономики. Они считают, что для их решения необходимо наращивать многостороннее взаимодействие. Они придают особое значение «Группе двадцати» как главному форуму международного экономического сотрудничества. Индия дала высокую оценку председательству России в «Группе двадцати», а также итогам Санкт-Петербургского саммита «Группы двадцати». Стороны подчеркнули, что последовательная реализация его рекомендаций в части решений, нацеленных на ускорение роста мировой экономики, среднесрочную фискальную консолидацию, расширение занятости, либерализацию торговли и содействие развитию будут способствовать урегулированию ключевых глобальных экономических проблем. Россия выразила признательность Индии за большой вклад в успех Санкт-Петербургского саммита.

61. Россия и Индия подчеркнули необходимость создания более представительной и легитимной международной финансовой архитектуры. Они согласились, что в связи с этим первоочередной задачей является завершение пятнадцатого Общего пересмотра распределения квот в капитале МВФ, который должен быть закончен не позднее января 2014 г.

62. Стороны подчеркнули, что в процессе координации усилий в рамках «Группы двадцати» необходимо обращать больше внимания на кредитно-денежную политику в сфере резервных международных валют с целью защитить международную финансовую систему и не допускать дестабилизации финансовых рынков.

Окружающая среда и устойчивое развитие

63. Стороны приветствовали итоги Конференции ООН по устойчивому развитию «Рио+20» (Рио-де-Жанейро, Бразилия,

20–22 июня 2012 г.) и заявили о необходимости последовательной работы по претворению в жизнь ее решений. Они отметили большую значимость целенаправленной деятельности по решению проблемы глобального изменения климата и подчеркнули значимость наращивания международных усилий, направленных на разработку к 2015 г. нового всеобъемлющего и сбалансированного соглашения по изменению климата.

64. Российско-индийский ежегодный саммит прошел в атмосфере традиционной дружбы и взаимопонимания. Премьер-министр Республики Индии выразил признательность руководству Российской Федерации за гостеприимство и теплый прием в Москве и пригласил Президента Российской Федерации посетить Индию. Приглашение было с благодарностью принято.

Индия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 21 октября 2013 > № 928805