Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Опубликован рейтинг самых состоятельных домохозяйств мира

Лидерами Global Wealth Report по-прежнему остаются швейцарцы. Размер чистых финансовых активов на одного человека в стране составляет более €170 000.

Авторы исследования изучили финансовые активы, среди которых счета в банках, вклады в ценные бумаги и другие накопления частных лиц, и задолженность домохозяйств в 53 странах мира, пишет Наша Газета. Примечательно, что на долю именно этих государств приходится 90% ВВП и 69% населения планеты.

Собранные данные показали, что глобальные темпы роста благосостояния в минувшем году замедлились, составив всего 4,9% годовых. Это почти соответствует уровню экономического роста. При этом вырос объем кредитных обязательств, особенно это касается лидеров рейтинга.

Если говорить о данных по регионам, то снижение темпов роста благосостояния наблюдается в странах Западной Европы, в США и Японии – 3,2,%, 2,4%, 2,1% годовых. В то время как в других азиатских странах домохозяйства богатели более активно – в среднем на 14,8% в год. В Восточной Европе и Латинской Америке показатели в два раза скромнее, но все равно выше среднестатистических.

Но даже с учетом замедления, США, страны Западной Европы и Япония уверенно удерживают лидерские позиции в общем рейтинге по размеру чистых финансовых активов. Россия по этим показателям заняла 42 место со средним благосостоянием в €3000, Украина – 51 место с €700, Казахстан – 53 место с €600.

ТОП 10 стран с самыми состоятельными домохозяйствами:

1. Швейцария – €170 589

2. США - €160 949

3. Великобритания - €95 600

4. Швеция - €89 942

5. Бельгия - €85 027

6. Япония - €83 888

7. Дания - €81 293

8. Тайвань - € 81 242

9. Нидерланды - €80 182

10. Сингапур - €79 261

Китайская национальная корпорация электросети State Grid заняла третье место в рейтинге 500 лучших брендов Азии 2016 года. Топ-500 подготовили брендинговое агентство World Brand Lab и консалтинговая компания World Executive Group.

Помимо State Grid, в первую десятку вошли Sony, Toyota, Китайский торгово-промышленный банк (ICBC), Samsung, китайские интернет-гигант Tencent, телекоммуникационная компания Huawei, китайская страховая компания China Life, Panasonic и LG.

В первой десятке рейтинга стало на одного представителя Китая больше, чем в 2015 г.

Более 41% всех брендов из Топ-500 приходится на Китай. В этом году китайских брендов в рейтинге насчитывается 207, тогда как в прошлом году их было 204.

По данному показателю КНР вышла на первое место среди стран, представленных в рейтинге. А если не считать Сянган, Аомэнь и Тайвань, то у материкового Китая остаются 139 представителей в рейтинге.

При этом лидером по уровню лояльности потребителей к национальному бренду остается Япония – 63%, на втором месте – Республика Корея (40%), на третьем – материковый Китай (39% против 36%).

Иран предлагает Норвегии обмен креветок на лосося

Министр сельского хозяйства Ирана Махмуд Ходжати выдвинул идею бартера иранской креветки на норвежского лосося, на встрече с министром рыбного хозяйства скандинавской страны Пером Сандбергом.

Норвежский министр находится в Иране во главе делегации из 100 человек, представляющих 62 компании для открытия Выставки рыбного хозяйства, аквакультуры и рыболовной промышленности, известной как "Iranseafex-2016", которая запланирована на 1-3 октября 2016 года.

Иран экспортировал более 13 000 тонн креветок на сумму $ 56,7 млн. в 19 стран мира, в прошлом иранском 1394 году (март 2015-2016 гг.), что на 10% больше в натуральном выражении по сравнению с предыдущим годом. Около 84 % экспорта (около 11 000 тонн) были отправлены в ОАЭ и Вьетнам. Другие экспортные направления включали США, Испанию, Италию, Бельгию, Таиланд, Тайвань, Южную Корею, Россию, Мексику, Турцию, Армению, Ливан, Египет, Кувейт, Ирак, Оман и Катар.

Всемирный экономический форум (ВЭФ) опубликовал ежегодный отчет о глобальной конкурентоспособности на 2016-2017 годы.

«В глобальном рейтинге конкурентоспособности Кыргызстан ухудшил свои позиции. Среди 138 стран Кыргызстан в этом году оказался на 111-м месте», - такие данные приведены в отчете.

При составлении рейтинга учитываются 12 параметров, такие как развитость финансового рынка, конкурентоспособность компаний, экономическая инфраструктура, макроэкономическая стабильность и другие.

В этом году ВЭФ рассматривал 138 стран и среди них Кыргызстан оказался на самой низкой за последние два года годы позиции - 111-е место. Тогда как в 2015 году республика занимала 102-е, а в 2014 году - 108-е место. Наихудшие показатели страны отмечаются по параметрам «экономическая инфраструктура», «объем рынка» и «инновации».

На одну позицию выше Кыргызстана оказалось островное государство с населением в 500 тыс. человек Кабо-Верде (Западная Африка). На верхних строчках также расположились африканские государства Габон и Эфиопия.

Первая десятка лидеров рейтинга выглядит следующим образом: Швейцария, Сингапур, США, Нидерланды, Германия, Швеция, Великобритания, Япония, Гонконг, Финляндия.

30-ка самых конкурентоспособных стран мира в основном представлена государствами-членами ОЭСР.

В тридцатку также вошли 6 стран из Азии – Япония (8), Гонконг (9), Тайвань (14), Малайзия (25), Южная Корея (26), Китай (28).

Среди стран СНГ сравнительно высокие результаты показали Азербайджан (37 место), Россия (43), Казахстан (53).

Грузия в рейтинге находится на 59-м месте, Таджикистан - на 77-м, Армения -на 79-м, Украина – на 85-м, Молдавия - на 100-м, Кыргызстан - на 111-м.

Последние три места у африканских стран с худшими условиями конкурентоспособности: Мавритания, Чад и Гвинея.

"МегаФон" поддержал VoLTE

Елизавета Титаренко

Андрей Федосеев

ПАО "МегаФон" запустило в коммерческую эксплуатацию услугу передачи голоса в сетях LTE (VoLTE) на территории Москвы и Московской области. Как заявляет оператор, во время голосовых вызовов этот сервис обеспечит более высокое качество звука и позволит абонентам оператора оставаться подключенными к сети 4G, что раньше было невозможно. Пока VoLTE в сети "МегаФона" поддерживает только смартфон Sony Xperia X.

VoLTE (Voice over LTE) позволяет осуществлять передачу голоса, видео и SMS- сообщений в сетях 4G без переключения в сети 2G/3G. Одним из преимуществ технологии является быстрое установление соединения (меньше двух секунд), а также более высокое качество звука, но при условии использования технологии VoLTE обоими абонентами. Подключить услугу "HD голос в 4G" пока смогут абоненты Московского региона, независимо от тарифного плана и используемой системы расчетов.

Директор по инфраструктуре "МегаФона" Александр Башмаков отмечает, что оператор выступает как технологический инноватор, "который запускает наиболее передовые технологии". "Для запуска услуги наши специалисты проделали большую работу: для реализации услуги была создана отдельная IP-инфраструктура на базе архитектуры IMS, в ближайшее время ее элементы должны появиться во всех филиалах оператора", - отметил Александр Башмаков. В 2017 г. оператор планирует запустить VoLTE в других регионах России.

Как рассказал корреспонденту ComNews представитель пресс-службы "МегаФона", звонки по технологии VoLTE по цене не будут отличаться от обычных. Услуга VoLTE доступна для подключения при условии покупки телефона Sony Xperia X (модель F5121, черного цвета) в салонах оператора. Пока это устройство - единственное, которое поддерживает новую технологию. Оператор уверен, что количество аналогичных смартфонов постепенно будет расти. "Рассчитываем, что полноценный функционал VoLTE будет открыт вендорами на программном уровне в России и на других современных гаджетах", - говорит сотрудник компании.

Тем не менее, по словам представителя "МегаФона", компания пока не получала предложений о сотрудничестве от Alcatel, который тоже производит смартфоны с поддержкой VoLTE. "Телефоны Samsung технически готовы, но есть сложности в согласовании открытия функционала на корейских устройствах. Телефоны Microsoft Lumia были успешно протестированы, но в мае 2016 г. бренд Nokia был продан компании FIH Mobile ("дочке" известного тайваньского производителя Foxconn) и переговоры были временно приостановлены", - отметил он.

Операторы "большой четверки" вели тестирования этой технологии в 2013-2014 гг. (см. новость ComNews от 1 апреля 2014 г.). Однако о запуске услуги на основе VoLTE пока сообщали только "МегаФон" и "ВымпелКом". Пресс-секретарь ПАО "ВымпелКом" Анна Айбашева напомнила, что в апреле 2015 г. компания первым из российских операторов совершила звонок в коммерческой сети по технологии VoLTE (см. новость ComNews от 20 апреля 2015 г.). "Количество абонентов, воспользовавшихся технологией, стабильно растет, однако рост сдерживается отсутствием достаточного числа устройств на рынке с поддержкой этой технологии", - отметила она. Пока доступ к VoLTE есть у владельцев Alcalel Onetouch Idol 3. Анна Айбашева уверена, что со временем вендоры будут увеличивать модельный ряд с поддержкой VoLTE.

"Tele2 успешно протестировала услугу VoLTE и планирует запустить ее в коммерческую эксплуатацию, когда проникновение устройств с поддержкой этой технологии достигнет необходимого уровня", - сообщила пресс-секретарь оператора Ольга Галушина. По ее словам, Tele2 сотрудничает с различными производителями смартфонов, в том числе тестирует поддержку операторских настроек.

Представитель МТС вчера не предоставил комментариев.

Как сообщала газета "Ведомости", в июне этого года руководители компаний "большой четверки" направили письмо производителям смартфонов и планшетов с просьбой включить в устройства поддержку подсистемы передачи мультимедийных сообщений (IP Multimedia Subsystem - IMS): передачу голоса и видео через сети LTE и Wi-Fi и обмен сообщениями в стандарте RCS (см. новость на ComNews от 2 июня 2016 г.).

Законодательный барьер для запуска в России технологии VoLTE уже снят. Напомним, в декабре 2015 г. вступил в силу подготовленный Минкомсвязи приказ (№411 "О внесении изменений в требования к построению телефонной сети связи общего пользования, утвержденные приказом Министерства информационных технологий и связи Российской Федерации от 8 августа 2005 г. №97"), который дал операторам сотовой связи возможность строить сети связи с применением передачи пакетов информации на основе подсистемы передачи мультимедийных сообщений (IMS).Технология IMS позволяет использовать расширенный набор телекоммуникационных услуг в сетях фиксированной и мобильной связи, в частности использовать сети доступа LTE для оказания услуг голосовой связи (см. новость ComNews от 14 декабря 2015 г.).

Как сообщил вчера представитель Минкомсвязи, препятствий к использованию технологий VoLTE нет при условии обязательного выполнения операторами связи всех действующих требований нормативных правовых актов в области связи. "Минкомсвязи при этом продолжает совершенствовать законодательство в целях выработки единых стандартизированных решений на территории всей страны, а также для оптимизации затрат операторов на проектирование, строительство и эксплуатацию сетей связи", - подчеркнул он.

На взгляд аналитика J’son & Partners Consulting Анны Пономаревой, одним из главных барьеров использования VoLTE является низкая доля смартфонов с поддержкой VoLTE.

"Несмотря на то что доля смартфонов с LTE в общих продажах смартфонов растет - по данным J’son & Partners Consulting, в первом полугодии 2016 г. 45% продаваемых смартфонов поддерживали LTE, - в наличном парке телефонов доля LTE-смартфонов не превышает 5%. Еще меньше доля абонентов, которые могут воспользоваться VoLTE - в основном, VoLTE поддерживают топовые модели устройств с поддержкой LTE, хотя появляются и бюджетные модели, представленные в операторских розничных сетях", - заметила в беседе с ComNews Анна Пономарева. Она добавила, что дополнительным ограничением является блокировка использования VoLTE на уровне прошивки. "Производители смартфонов должны разблокировать возможность использования VoLTE в смартфонах", - заключила Анна Пономарева.

По итогам января-июля 2016 г., в Китае разрешена реализация 2051 проекта с участием тайваньских инвестиций. Это на 32,2% больше, чем за январь-июль 2015 г. Реальный приток капиталовложений с острова в китайскую экономику вырос на 42% в годовом сопоставлении – до $1,35 млрд.

К концу июля текущего года на территории материковой части КНР было санкционировано в общей сложности 97349 проектов с тайваньским капиталом. Реальный приток инвестиций на эти цели достиг $64,04 млрд. На данный показатель приходится 3,7% от общего объема зарубежных инвестиций в китайскую экономику, сообщило Министерство коммерции Китая.

В частности, только за июль 2016 г. в Поднебесной началась реализация 310 проектов с участием тайваньских инвестиций. Это на 7,7% меньше, чем в июне текущего года. Реальный приток тайваньских инвестиций составил $120 млн, сократившись на 62,7% по сравнению с аналогичным показателем предыдущего месяца.

Ранее сообщалось, что за январь-август 2016 г. объем инвестиций китайских компаний за рубежом составил $118,06 млрд. Это на 53,3% больше, чем за январь-август 2015 г. Прямые нефинансовые капиталовложения из Китая влились в 5465 предприятий на территории 156 стран.

Кроме того, за январь-июнь 2016 г. объем сделок слияния и поглощения, совершенных китайскими предприятиями за рубежом, достиг $134 млрд. Это в четыре раза больше, чем за январь-июнь 2015 г.

11-я крупнейшая в мире международная выставка транспортных технологий InnoTrans 2016, состоявшаяся в г. Берлин с 19 по 24 сентября 2016 года, побила все рекорды и собрала в общей сложности 2955 экспонентов из 60 стран мира. Подавляющее большинство продукции и услуг представленных на InnoTrans 2016, относилось к железнодорожному транспорту. Выставка привлекла не менее 145 000 посетителей, в том числе были представлены официальные делегации из Тайваня, Марокко, Объединенных Арабских Эмиратов и Индии.

Среди новинок, представленных на выставке, можно выделить пассажирский поезд французской компании Alstom – первый в мире пассажирский электрический поезд с водородным топливным баком Coradia iLint, который является инновационным и экологически чистым аналогом всех нынешних дизельных поездов. На InnoTrans 2016 был широко представлен транспорт на комбинированном ходу, получивший всё большую популярность благодаря своей многофункциональности.

Делегация РОСЖЕЛДОРа приняла активное участие в работе InnoTrans 2016., был проведён целый ряд рабочих встреч с представителями таких компаний как Talgo s.a., Bombardier Inc., Siemens AG, PESA Bydgoszcz SA, Tatravagonka a.s., Deutsche Bahn AG, ОАО «РЖД», ЗАО «Трансмашхолдинг», ООО «Уральские локомотивы» и других.

Прошедшая выставка в очередной раз продемонстрировала высокий уровень развития железнодорожной отрасли, а участие РОСЖЕЛДОРа в столь представительном мероприятии международного уровня, помогает оставаться его сотрудникам в курсе передовых разработок в области железнодорожного транспорта.

По итогам января-июля 2016 г., объем товарооборота между Тайванем и континентальным Китаем составил $95,55 млрд. Это на 9,8% меньше, чем за январь-июль 2015 г., сообщило Министерство коммерции КНР.

На Тайвань пришлось 4,7% от общего объема внешней торговли материковой части Поднебесной.

Так, поставки китайских товаров на Тайвань за семь месяцев текущего года составили $22,57 млрд со снижением на 12,7% в годовом сопоставлении. А в обратном направлении поставки сократились на 8,8% – до $72,98 млрд.

Тайвань находится на седьмом месте среди основных торговых партнеров материкового Китая и на шестом по объему импорта.

Только за июль 2016 г. объем товарооборота между материком и островом составил $14,85 млрд. Это на 9,8% ниже, чем годом ранее. Однако в сравнении с аналогичным показателем июня рост составил 6,4%. В частности, китайский экспорт на Тайвань упал на 23,1% – до $3,37 млрд, а импорт с острова снизился на 6,1% – до $11,48 млрд.

Ранее сообщалось, что по итогам августа 2016 г., экспорт Китая увеличился на 5,9% относительно уровня августа 2015 г., а импорт – на 10,8%. Активное сальдо внешнеторгового баланса страны за последний летний месяц текущего года достигло 346 млрд юаней ($51,9 млрд). Это на 5,1% меньше, чем годом ранее.

По итогам января-августа 2016 г., объем внешней торговли Поднебесной сократился на 1,8% в годовом сопоставлении. Так, экспорт снизился на 1%, а импорт – на 2,9%. Положительное сальдо внешней торговли страны за восемь месяцев текущего года достигло 2,31 трлн юаней. Это на 5% больше, чем за январь-август прошлого года.

В частности, за январь-август 2016 г. объем торговли Китая с ЕС вырос на 3,5%, с США – сократился на 3,2%, а со странами АСЕАН – на 1,1%.

Народный банк КНР открыл в США первый клиринговый банк, проводящий расчеты в юанях. Его функции уполномочен выполнять филиал Банка Китая в Нью-Йорке.

США обладают крупнейшей экономикой мира, поэтому открытие в этой стране клирингового банка, представляющего КНР, станет важной вехой на пути юаня к интернационализации.

Нью-йоркский филиал Банка Китая – это крупнейшее китайское банковское учреждение на территории США. На его долю приходится 25% объема международных расчетов в рамках торговли между КНР и США.

На данный момент Банк Китая также выступает клиринговым банком по юаневым расчетам в Сянгане, Аомэне, на Тайване, в Германии, Франции, Австралии, Малайзии, Венгрии, ЮАР и Замбии.

Ранее сообщалось, что к концу июня 2016 г. доля безнадежных кредитов в коммерческих банках Китая не увеличилась по сравнению с уровнем конца марта текущего года и составила 1,75%. Тем не менее, физический объем этих займов вырос на 45,2 млрд юаней и превысил 1,43 трлн юаней ($213 млрд).

К концу июня 2016 г. резервы коммерческих банков КНР на возможные потери по кредитам достигли 2,52 трлн юаней. Это на 92,4 млрд юаней больше, чем в конце марта текущего года. Коэффициент покрытия безнадежных кредитов резервами составил 175,96%, увеличившись на 0,93%.

Рыбе становится тесно на World Food

Участники World Food Moscow 2016 отметили возросшую деловую активность в секторе рыбы и морепродуктов и нехватку деловых мероприятий, посвященных актуальным проблемам рыбного рынка.

В столице завершилась юбилейная 25-я Международная выставка продуктов питания World Food Moscow – одно из крупнейших отраслевых мероприятий, где представлен широкий спектр продуктов питания и напитков, специй и соусов, консервов и полуфабрикатов и т.д.

В этом году площадка ЦВК «Экспоцентр» собрала 1,5 тыс. российских и зарубежных поставщиков продуктов питания и напитков из 63 стран мира. Экспозиция включала 12 тематических разделов: рыба и морепродукты, бакалея, консервация, замороженные продукты и полуфабрикаты, кондитерские и хлебобулочные изделия, масложировая продукция и соусы, молочная продукция, мясо и птица, напитки, чай и кофе, фрукты и овощи, здоровое питание.

Сектор рыбы и морепродуктов расположился в павильоне № 7 и насчитывал свыше 130 участников. Традиционно на выставку приехали крупнейшие российские производители – рыбодобытчики, рыбопреработчики, поставщики деликатесов. В их числе «Находкинская база активного морского рыболовства», «Рыбопромышленный холдинг «КАРАТ», «Русская рыбопромышленная компания». Наиболее широко было представлено рыбное изобилие Дальнего Востока – Камчатки, Приморья, Хабаровского края – и Северо-Запада, в меньшей степени – Сибири и других регионов. Причем многие предприятия впервые демонстрировали на выставке свою продукцию.

Как сообщает корреспондент Fishnews, характерным для World Food Moscow 2016 стало заметное присутствие иностранных компаний, выступавших как поодиночке, так и в составе национальных стендов. Среди них выделялись крупные делегации из Марокко, Аргентины, Тайваня, Южной Кореи. В списке активно продвигаемых на российский рынок товаров фигурировали тунец, креветки, рыбные консервы. Как обычно, более четверти мест заняли китайские компании, которые в этом году привезли разнообразный ассортимент мороженой продукции – от рыбных полуфабрикатов до объектов аквакультуры вроде трепанга.

Именно рыбный павильон стал одним из самых оживленных участков выставки. По оценкам участников, деловая активность оказалась заметно выше, чем в прошлом году: стало больше экспонентов, появились новые имена. На стендах постоянно велись переговоры, проходили презентации, устраивались мастер-классы и дегустации с участием шеф-поваров. В то же время выставлявшиеся компании отметили слабую деловую программу мероприятия. Единственная тематическая конференция не смогла охватить все актуальные вопросы, волнующие участников рынка.

«Выставка большая, к сожалению, деловая программа не такая насыщенная, как хотелось бы, – заявил директор по корпоративным коммуникациям «Русской рыбопромышленной компании» Илья Власенко. – Ведь по-хорошему у нас нет ни одной большой рыбной выставки. Есть европейская в Брюсселе, есть несколько китайских, в том числе в Циндао, есть в других регионах, а Россия и СНГ остаются без специализированной рыбной выставки. Хорошо бы такой выставкой сделать World Food Moscow и проработать для нее активную и насыщенную деловую программу».

Представители 33 мегаполисов съедутся на саммит Культурного форума

В программе — посещения площадок популярных культурных учреждений Москвы, на которых пройдут сессии и панельные дискуссии форума.

С 5 по 7 октября в Москве пройдёт саммит Культурного форума мировых городов. На него съедутся представители 33 мегаполисов, руководители департаментов и культурных ведомств.

Главная тема саммита — роль культуры в успехе современных городов, в повышении уровня жизни людей, живущих и работающих в мегаполисах. В программе запланированы посещения площадок популярных учреждений культуры Москвы, на которых пройдут сессии и панельные дискуссии форума.

«Форум, который мы в этом году будем принимать, — это своеобразный аналог G20, только в области культуры. Его участниками являются 33 главных мегаполиса мира, где создаются основные культурные программы и которые являются центрами не только туризма, но и многих культурных инициатив. Поэтому принимать такое представительное собрание — это прекрасная возможность показать то, что делается в Москве», — отметил Министр Правительства Москвы, руководитель Департамента культуры города Москвы Александр Кибовский.

Он также добавил, что гостям города покажут не только привычные культурные места (такие как Красная площадь или Большой театр), но и многое из того, что было сделано за последние годы. Также расскажут о развитии культурных пространств, благоустройстве парковых и общественных территорий.

Культурный форум мировых городов (World Culture Cities Forum) был создан по инициативе Мэра Лондона. Его участниками форума стали Амстердам, Остин, Богота, Брюссель, Буэнос-Айрес, Дубай, Эдинбург, Гамбург, Гонконг, Стамбул, Лагос, Лондон, Лос-Анджелес, Мадрид, Мельбурн, Монреаль, Москва, Нью-Йорк, Париж, Рим, Рио-де-Жанейро, Сан-Франциско, Сеул, Шанхай, Шэньчжэнь, Сингапур, Стокгольм, Сидней, Тайбэй, Токио, Торонто, Вена и Варшава.

Официальное подписание Соглашения о проведении саммита Культурного форума мировых городов в Москве состоялось 17 мая в Лондоне. Предыдущие саммиты проходили в Стамбуле, Амстердаме и Лондоне, дважды становившемся принимающим городом.

Сингапур и Китай — противоречивые отношения

Василий Кашин

К.полит.н., с.н.с. Центра стратегических проблем СВА, ШОС и БРИКС ИДВ РАН, с.н.с. Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ, эксперт РСМД

Сингапурская политика по отношению к КНР в основном определяется набором противоречивых, но постоянных факторов, вытекающих из демографии и географического положения островного государства. В результате правительство Сингапура вынуждено заниматься постоянным тщательным балансированием между жизненно необходимым для острова сотрудничеством с Китаем и постоянным дистанцированием от него. Преобладание этнических китайцев среди населения Сингапура вовсе не является фактором сближения Сингапура и КНР, а как раз наоборот — одна из весомых причин для этого дистанцирования.

На фоне многих своих соседей по региону, таких как Малайзия, Индонезия, Мьянма, Сингапур — этнически относительно однородное государство, в котором доля крупнейшего этноса (ханьцев) составляет 76,2% на 2015 г. В самом Китае ханьцы составляют немногим более 90% населения. Разумеется, проживающие в Сингапуре китайцы культурно неоднородны и относятся к нескольким диалектным группам и разным волнам миграции. Тем не менее угроза того, что Сингапур может превратиться или по крайней мере будет расцениваться соседями как «маленький Китай» в Юго-Восточной Азии, воспринималась и продолжает восприниматься сингапурским политическим классом достаточно остро.

Формируемая на острове политическая нация строится подчеркнуто как многорасовая и полиэтническая. Демонстрируя уважение к культуре, языку и истории каждой из населяющих остров этнических групп, включая китайцев, Сингапур при этом строит совершенно отдельную политическую и национальную идентичность, подчеркивает отличие своих граждан, независимо от происхождения, от жителей тех стран, откуда приезжали люди на остров. Население острова сознательно воспитывается как двуязычное — английский язык господствует в системе образования, на государственной и военной службе. Значительная (до трети) часть китайского населения острова использует английский язык вне работы — фактически он стал для них уже родным. По данным правительственных исследований, проведенных в начале 2016 г., английский окончательно стал основным языком на острове не только в официальной жизни, но и в быту: среди лиц старше 5 лет дома на нем говорят 36,9%, в то время как на китайском — (мандарин) 34,9%.

Попытки некоторых представителей элиты КНР рассматривать Сингапур как «маленький Китай» воспринимаются сингапурскими политиками крайне негативно. Как писал в 2015 г. в статье, посвященной 25-летию установления дипломатических отношений между КНР и Сингапуром, профессор Национального университета Сингапура и бывший постоянный представитель страны в ООН Томми Ко, одна из проблем для китайско-сингапурских отношений — «восприятие некоторыми нашими друзьями в Китае Сингапура как китайской нации. Хотя китайцы составляют 75% нашего населения, Сингапур — не китайская нация, а нация, состоящая из нескольких рас» [1].

Причины такого подхода являются многоплановыми. Самые очевидные из них — стремление обеспечить межнациональный мир на острове и обеспечить самостоятельность Сингапура перед лицом азиатского гиганта. Не менее важно и то, что развитие страны как еще одного «китайского государства», пусть даже потенциального, но продолжения Китая в Юго-Восточной Азии, имело бы крайне негативные последствия для отношений с ближайшими соседями по региону. Как малое государство, лишенное природных ресурсов (кроме выгодного географического положения) и живущее за счет торговли, услуг и посредничества, Сингапур пойти на это не может.

По этим же причинам — в силу полной зависимости своей экономики от международной торговли, производственной кооперации, рынка финансовых услуг и т. д. — Сингапур не может допускать и другую крайность, а именно — игнорировать Китай и тем более отталкивать его. Китай — экономический локомотив Азии, и, как показал пример Тайваня в 1990–2000-е гг., отставание в развитии экономических связей с КНР может крайне негативно сказаться на конкурентоспособности даже относительно крупной азиатской экономики.

Сама история установления дипломатических отношений между КНР и Сингапуром показывает всю сложность внешнеполитической игры, в которую на протяжении десятилетий играет руководство острова. Легендарный сингапурский премьер Ли Куан Ю одним из первых в регионе разглядел потенциал Китая. В 1976 г. он посетил КНР, встретился с умершим позднее в том же году Мао Цзэдуном и установил хорошие личные отношения с будущим автором китайских реформ Дэн Сяопином. Сам Дэн Сяопин посетил Сингапур в 1978 г. Отношения между Сингапуром и КНР начали развиваться высокими темпами. Тем не менее Сингапур не устанавливал официальных дипломатических отношений с КНР до 1990 г. Причиной этого промедления, которая никогда и не скрывалась, стало стремление Сингапура избежать образа «еще одного китайского государства» или «представителя Пекина в АСЕАН». Сингапур дождался, пока отношения с КНР не нормализовали остальные члены альянса (последней в 1990 г. это сделала Индонезия), и только после этого обменялся с КНР послами.

Период до 2009 г. рассматривается сингапурскими специалистами как «золотой век» в отношениях Китая с Сингапуром и с АСЕАН в целом. Остров, выступая в качестве регионального логистического и финансового центра, немало выиграл от экономического подъема Китая. Через него проходили значительные финансовые потоки, связанные как с инвестициями стран мира в Китай, так и с китайской внешней торговлей и в дальнейшем инвестициями, направлявшимися в различные регионы мира из Китая. Наряду с великолепным инвестиционным климатом, совершенным законодательством и мощной сетью соглашений в сфере торговли и инвестиций, наличие кадров со знанием китайского языка и рынка было важным преимуществом Сингапура. Следует при этом отметить, что доминировавшие в мире до середины 2000-х гг. взгляды на будущее возвышение Китая были иными, чем сейчас. Китайская внешняя политика была пассивной, усилия Пекина провести военную модернизацию воспринимались скорее с насмешкой, при этом многие наблюдатели серьезно надеялись на постепенную мирную трансформацию китайской политической системы (многие китайские реформаторы, начиная с самого Дэн Сяопина, называли Сингапур в качестве примера для подражания в сфере госуправления).

Поворот наметился в 2009 г. и был во многом связан с активизацией китайской политики в отношении проблем Южно-Китайского моря, усложнившей отношения Китая и АСЕАН, но не сводился только к ней. Китай приступил к последовательному расширению своего политического влияния на страны АСЕАН. Наибольшего успеха КНР смогла добиться в укреплении влияния на беднейшие страны альянса — Лаос и Камбоджу, особая позиция которых, в частности, свела на нет все попытки обеспечить единую линию блока в отношении проблем ЮКМ. Но ими дело не ограничилось. Влияние Китая в регионе продолжает расти, оно основано не только на ведущей роли китайской экономики и проводимой КНР продуманной долларовой дипломатии, но также и на внутренних политических процессах в ряде стран Юго-Восточной Азии.

Несмотря на то, что Мьянма, находившаяся ранее в изоляции и зависимая от Пекина, с 2010 г. провела серию политических реформ, нормализовала отношения с США и перешла к проведению многовекторной внешней политики, общей тенденции укрепления роли Пекина это не изменило. Существенный поворот в сторону Китая после военного переворота 2014 г. совершил Таиланд. Другие члены альянса, включая даже вовлеченный в споры в Южно-Китайском море Вьетнам, вынуждены проводить сложную политику лавирования, все больше учитывая китайские интересы. Недавний приход к власти на Филиппинах, важнейшем союзнике США в регионе, популистского политика Родриго Дутерте, который показательно дистанцируется от США и заявляет о возможности сделок с Пекином по территориальной проблеме, может иметь разрушительные последствия для американской политики по сдерживанию Китая в Юго-Восточной Азии.

Сингапурские политики и внешнеполитические специалисты вполне осознавали возможные последствия возвышения Китая для проводимой островом политики балансирования. Ответом на рост китайской мощи стала, во-первых, линия на параллельное развитие отношений с Китаем и с США, а во-вторых, — на поддержку развития отношений АСЕАН с другими крупными державами, прежде всего с Индией и Японией. Сингапур способствовал и развитию отношений между альянсом и странами ЕС, причем Евросоюз в последнее время не раз заявлял о намерении активизировать свою роль в проблемах Южно-Китайского моря. Сингапур стремится участвовать одновременно в интеграционных проектах, поддерживаемых Пекином (Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство) и Вашингтоном (Транстихоокеанское партнерство).

Чтобы обеспечить АСЕАН в целом и Сингапуру, в частности, по возможности полную свободу действий и защиту от давления, проводится линия на привлечение в регион максимального числа самостоятельных игроков. Именно в этом ключе, вероятно, следует рассматривать и сингапурские взгляды на роль России в регионе. Россия интересна как пусть не самый влиятельный в региональной политике, но самостоятельный игрок, дающий расположенным здесь малым странам дополнительное пространство для маневра. Поэтому ускорившееся российско-китайское сближение и в особенности последние шаги Москвы в отношении проблемы Южно-Китайского моря (поддержка позиции Китая о неприятии решений инициированного Филиппинами международного арбитража, проведение российско-китайских маневров в Южно-Китайском море) были восприняты с определенной обеспокоенностью. Они были интерпретированы (неверно) как признак возможного в будущем перехода России к полной поддержке действий КНР в Юго-Восточной Азии.

Несмотря на все эти усилия по диверсификации связей, основными партнерами для Сингапура остаются КНР и США, и постепенное сползание Пекина и Вашингтона к конфронтации представляет для острова величайшую проблему. Китай — крупнейший торговый партнер Сингапура и не оставляет усилий по постепенному вовлечению острова в сферу своего влияния, используя не только экономические возможности, но и пытаясь развивать военное и военно-техническое сотрудничество. Тесные отношения с США являются императивом для Сингапура как международного финансового центра и высокотехнологичной экономики, включенной в международные цепочки разделения труда. В силу своего географического положения Сингапур — важнейший для США партнер в регионе в сфере безопасности, и назревающий кризис в отношениях с Филиппинами лишь повышает его значимость.

В 1990 г. Сингапур и США подписали меморандум, позволяющий использовать сингапурскую инфраструктуру в интересах действующих в регионе американских сил. В 1998 г. соглашение было расширено, а в 2005 г. было подписано «Стратегическое рамочное соглашение о более тесном сотрудничестве в сфере обороны и безопасности», в рамках которого Сингапур стал «ведущим партнером» США в сфере безопасности. Сингапурские порты и аэродром имеют важное значение для действий американских сил в Юго-Восточной Азии, при этом правительство Сингапура приложило немало усилий для поддержания и расширения соответствующих инфраструктурных объектов. В частности, сингапурская военно-морская база Чанги была модернизирована, с тем чтобы обеспечивать прием всех классов боевых кораблей США, включая атомные авианосцы; аэродромы модернизированы для приема всех типов транспортных и боевых самолетов. Помимо снабжения и обслуживания американских кораблей и самолетов, здесь постоянно базируется один американский боевой корабль типа LCS (LittoralCombatShip), что позволяет американцам контролировать ситуацию на проходящих в данном районе стратегических морских коммуникациях.

При этом ситуация в отношениях между Сингапуром и США осложняется тем, что сингапурская политическая система совершенно не соответствует утвердившейся в Вашингтоне догматике о необходимости продвижения во всем мире единственно верной модели либеральной демократии. Попытки посольства США оказывать поддержку представителям сингапурской «демократической оппозиции» в прошлом уже приводили к эксцессам в отношениях между странами, и о безграничном доверии в этом вопросе говорить не приходится.

Сингапур вовлечен в проблемы Южно-Китайского моря в качестве координатора от АСЕАН в отношениях с Китаем, и, хотя и в расплывчатых выражениях, он был вынужден поддержать решение арбитражного суда, удовлетворившего в июле иск Филиппин к КНР. Принцип «центральной роли АСЕАН» во внешней политике Сингапура играет важную роль, и рост напряженности в Южно-Китайском море с неизбежностью ведет к проблемам с Пекином. В ходе своих недавних визитов в США (в августе) и в Китай (в начале сентября) премьер-министр Сингапура Ли Сянь Лун не мог уйти от обсуждения болезненных, конфликтных вопросов, хотя и стремился делать акцент на необходимости поиска компромисса и использовать кризис как возможность для выхода на новые модели взаимодействия в регионе.

Как представляется, постепенный рост американо-китайских противоречий воспринимается сингапурским руководством в качестве одного из ключевых долгосрочных вызовов. Сингапуру, как и АСЕАН в целом, предстоит найти возможность сохранить продуктивные отношения с обеими сверхдержавами и при этом не превратиться окончательно в арену для выяснения отношений между ними. При этом потребность в увеличении числа независимых внерегиональных партнеров будет только расти.

1.Под расами в Сингапуре понимают основные этнические группы, включая китайцев, малазийцев, индийцев и т. п.

Великий китайский арсенал

Китай становится основным соперником США в гонке вооружений

Василий Кашин

В понедельник в Южно-Китайском море завершаются семидневные российско-китайские военные учения «Морское взаимодействие – 2016». Флот КНР по своим размерам значительно опережает российский и составляет серьезную конкуренцию ВМС США. О растущей военной мощи Китая «Газете.Ru» рассказал военный эксперт, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин.

Говоря о военно-технической модернизации КНР, необходимо учитывать главную особенность Китая — гигантский потенциал. С учетом паритета покупательной способности Китай — крупнейшая экономика мира, страна обладает самыми многочисленными в мире вооруженными силами. А значит, в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) КНР будет по большинству видов вооружений всегда обладать значительным количественным превосходством не только над своими соседями, но и над силами США в западной части Тихого океана.

Однако представление о том, что Китай способен штамповать технически сложные изделия по бросовым ценам и в гигантских количествах, является, конечно, преувеличением.

Сейчас, в особенности после произошедшей в 2014 году девальвации рубля, сходные по предназначению и сравнимые или лучшие образцы техники российского производства становятся ощутимо дешевле китайских.

Это было продемонстрировано, в частности, в ходе танкового тендера в Таиланде 2016 года, где китайский танк VT-4 был дороже российского Т-90. Характерно, что последнее обстоятельство не помешало китайцам выиграть конкурс.

КНР пока по-прежнему отстает по многим направлениям развития военной техники и от США, и от России. Но если в 1990-х годах и в начале 2000-х речь зачастую шла об отставании на 20–30 лет, то сейчас речь идет об отставании скорее на 10 лет. Уже сейчас некоторые виды военной техники китайского производства находятся примерно на одном уровне с образцами, серийно производимыми США, Западной Европой, Россией.

КНР, например, выпускает истребители поколения 4 J-10B, оснащенные самыми современными системами радиолокационного обнаружения — станциями с активными фазированными антенными решетками (АФАР); ракеты воздух-воздух с активными радиолокационными головками самонаведения, примерно соответствующие состоящим на вооружении образцам американских AMRAAM и Р-77; линейку весьма современных зенитных ракетных комплексов (ЗРК); высокоточные баллистические и крылатые ракеты средней дальности.

Китайские артиллерийские системы, в том числе 155-мм гаубицы PLZ-05 и тяжелые реактивные системы залпового огня, такие как А100, одерживают победы на тендерах и над российскими, и над западными конкурентами, поскольку на данный момент находятся на передовом уровне, в том числе обеспечены высокоточными боеприпасами.

Некоторые китайские достижения уникальны. Китай первым поставил в войска противокорабельные баллистические ракеты средней дальности (DF-21D, DF-26D), которые, если будет подтверждена их надежность и характеристики, могут изменить облик войны на море. КНР наряду с США и Россией активно реализует программу создания систем противоракетной обороны на возможном театре военных действий и стратегической ПРО с перехватом ракет на среднем участке траектории. Китайцы находятся на передовых позициях в разработке противоспутникового оружия. По оценкам американских экспертов, КНР может оказаться первой страной, которая поставит на боевое дежурство комплексы противоспутникового оружия, способные сбивать не только разведывательные спутники на низких орбитах, но и спутники глобальных систем позиционирования, находящиеся на высоких геостационарных орбитах (до 40 тыс. км).

Проблемой китайского ВПК остается его недостаточная способность к самостоятельным прорывным инновациям. Большинство достижений связаны со специфической китайской моделью — глубокой переработкой привлеченных извне технологий. Эта модель в большинстве случаев уже довольно далеко отошла от простого копирования и предполагает привлечение иностранных технологий на первом этапе, их глубокое осмысление, синтез и создание собственной техники на этой базе. Многие из последних китайских результатов в области военной техники были достигнуты именно таким путем.

Например, в последнее время Китай начал наконец оснащать не только двухдвигательные, но и однодвигательные истребители авиационными двигателями WS-10 «Тайхан» собственного производства и разработки.

«Тайхан», который начали проектировать еще в конце 1980-х годов, не являлся копией какого-либо иностранного образца, а был результатом глубокого анализа и изучения конструкций нескольких типов советских, европейских и американских авиационных двигателей 1980–1990-х годов. Судя по всему, разработка КНР все еще отстает от современных аналогов российского производства по ресурсу и надежности. При попытках экспорта авиационной техники Китай почти всегда вынужден оснащать ее импортными двигателями — это касается как самолетов, так и вертолетов. Кроме того, «Тайхан» соответствует потребностям самолетов 4-го поколения, а в войска КНР уже вот-вот должны начать поступать первые истребители 5-го поколения J-20, поэтому Пекин по-прежнему заинтересован в сотрудничестве с Москвой в области двигателестроения. Тем не менее важный шаг сделан: Китай способен обеспечить основные боевые машины своих ВВС двигателями без иностранной помощи, что важно с точки зрения национальной безопасности.

Основной китайский ЗРК большой дальности HQ-9 представляет собой комбинацию: некоторые элементы наземного оборудования разработаны по китайскому заказу в России, а сама ракета создана с учетом полученных от Израиля материалов (по некоторым предположениям, и натурного образца) американской зенитно-управляемой ракеты MIM-104C и собственных китайских наработок.

HQ-9 безусловно уступает новейшим российским системам, что заставляло КНР параллельно с производством своих комплексов приобретать российские С-300ПМУ2 и С-400. Однако китайский ЗРК был достаточно хорош для того, чтобы в 2013 году одержать победу на турецком тендере по закупкам систем ПВО, где HQ-9 противостояли американские, европейские и российские системы (результаты тендера были отменены под политическим нажимом США). Свою роль сыграла готовность КНР предоставить выгодные финансовые условия и пойти на передачу технологий.

Создаются и новые типы ЗРК с существенно увеличенными боевыми возможностями по сравнению с HQ-9 и повышенными характеристиками для борьбы с баллистическими целями.

Стратегия креативной имитации, синтеза и адаптации иностранных достижений к своим нуждам позволяет снизить отрыв от лидеров до минимума, хотя и не дает возможности вырваться вперед. Руководство оборонной промышленности КНР осознает существующие ограничения и стремится их преодолеть. В некоторых случаях ему это удается — в частности, в работе над баллистическими ракетами.

Развитие стратегических ядерных сил (СЯС), строительство системы предупреждения о ракетном нападении и развитие систем ПРО являются важнейшими приоритетами для Китая в военно-технической сфере и отвлекают на себя гигантские ресурсы. Еще в начале 2000-х годов Пекин, по всей видимости, был на последнем месте среди постоянных членов Совета Безопасности ООН по числу развернутых ядерных боеголовок.

Сейчас же он является единственной официальной ядерной державой, стабильно наращивающей численность готовых к применению ядерных зарядов, хотя по-прежнему сильно уступает в этом отношении России и США (согласно большинству оценок, количество развернутых китайских боеголовок не превышает 250).

По номенклатуре производимых средств доставки ядерного оружия Китай уже давно вышел из одной лиги с Францией.

КНР развивает три базовых семейства межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Это уже состоящие на вооружении жидкостные ракеты DF-5, последняя модификация которой оснащена разделяющейся головной частью индивидуального наведения, и мобильная твердотопливная DF-31, «многоголовая» модификация которой DF-31B проходит испытания. В процессе принятия на вооружение находится более тяжелая твердотопливная МБР DF-41, для которой будут созданы шахтная, грунтовая и железнодорожная модификации. В Китае производится линейка ракет средней дальности (от 1 тыс. до 4 тыс. км), которые имеют как ядерные, так и неядерные высокоточные варианты.

По американским оценкам, с прошлого года мог заступить на боевое дежурство и морской компонент СЯС КНР из четырех атомных ракетных подводных лодок проекта 094 с межконтинентальными ракетами JL-2. Ведется работа над усовершенствованными вариантами атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ), на которых будут установлены ракеты с увеличенной дальностью. Как и в России, проходят летные испытания гиперзвуковых маневрирующих боевых блоков для баллистических ракет.

У КНР отсутствует лишь авиационный компонент СЯС, но факт разработки стратегического бомбардировщика подтвержден официально. Строятся объекты наземной системы предупреждения о ракетном нападении, и ведется подготовка к созданию космического эшелона системы предупреждения.

В отличие от Москвы и Вашингтона, Пекин не связан никакими договорами и ограничениями в разработке и производстве систем ядерных вооружений и отказывается от диалога на эту тему, ссылаясь на то, что до сих пор сильно отстает от обеих сверхдержав.

Тем не менее на техническом уровне уже созданы предпосылки для рывка в наращивании китайских ядерных вооружений, рывка, который где-то в следующем десятилетии может завершиться приближением к российскому и американскому уровню по количеству развернутых боеголовок на стратегических носителях. Ядерное сдерживание остается невидимым фундаментом существующей системы международных отношений в сфере безопасности, и возможное появление третьей сверхдержавы будет иметь самые серьезные последствия для мировой политики. США, в частности, придется переосмыслить свою систему союзов и обязательств в АТР с учетом резко возросших рисков неприемлемого ущерба в случае конфликта не только с Россией, но и с Китаем. Последствия таких изменений будут глобальными и отразятся как на мировой политике, так и на мировой экономике.

Особенностью китайских ракетных войск (отдельного вида ВС, созданного в ходе реформ 2015 года на основе старой «второй артиллерии») является наличие в них помимо носителей ядерного оружия значительного количества (до 1700) высокоточных неядерных ракет средней и малой дальности, а также сотен крылатых ракет наземного базирования. Это позволяет КНР во многом компенсировать свое отставание в воздушной мощи от США и дает шанс на уничтожение военной инфраструктуры вероятного противника в АТР на раннем этапе конфликта. Развитие подобных высокоточных неядерных систем, повышение их возможностей по прорыву ПРО рассматривается китайцами в качестве важнейшей задачи.

Даже там, где догоняющая модель китайской оборонной промышленности сохраняется, ее результаты впечатляют.

Китай вырвался в число лидеров экспорта боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) класса MALE (средняя высота и большая продолжительность полета).

Подобные БПЛА являются важнейшими системами оружия для противоповстанческих войн, которые идут на Ближнем Востоке, во многих районах Африки и Центральной Азии. К настоящему времени китайские беспилотники Pterodactyl авиакорпорации AVIC и CH-4 Rainbow ракетно-космического концерна CASC уже закупили Саудовская Аравия, Египет, Алжир, Ирак, Нигерия, а на постсоветском пространстве — Казахстан и Узбекистан. Эти аппараты, созданные явно «по мотивам» американских MQ-1 Predator, вовсю используются в боевых действиях и закупаются странами – союзниками США, желающими ограничить свою зависимость от Вашингтона. КНР стала первой страной, которая смогла бросить вызов американской гегемонии в этом важном сегменте рынка вооружений. Россия пока вообще не производит аппаратов подобного класса.

В китайском военно-промышленном комплексе остаются и свои слабые стороны. Важнейшей среди них, по оценкам большинства экспертов, считается отставание в сфере противолодочной обороны. Это отставание имеет важное значение с учетом зависимости Китая от морской торговли и создания в стране в последние годы первого реально функционирующего морского компонента СЯС.

Китай в настоящее время переосмысливает себя как прежде всего морская, а не континентальная держава.

На континенте после распада СССР КНР не имеет серьезных потенциальных противников. Тенденция к неуклонному сокращению сухопутных войск Народно-Освободительной армии Китая (НОАК) наблюдается со второй половины 1980-х годов, когда обозначилась нормализация советско-китайских отношений.

На первое место выходит флот, перед которым стоит двоякая задача. Во-первых, он должен играть главную роль в реализации так называемой контринтервенционной стратегии — предотвращения эффективного вмешательства США в конфликты в регионе, например, вокруг Тайваня. Ставка делается на производство относительно современных типов неатомных подводных лодок, в том числе оснащенных воздухонезависимыми энергетическими установками, создание новых типов сверхзвуковых противокорабельных крылатых ракет, противокорабельных баллистических ракет. Относительную слабость в сфере противолодочной обороны китайцы пытаются компенсировать за счет строительства масштабной сети донных гидрофонов вдоль всей линии побережья в пределах первой цепи островов (Японские острова — Рюкю-Тайвань-Филиппины-Индонезия). Еще один приоритет — развитие минного оружия.

Одновременно строится мощный океанский флот, который призван обеспечивать заморские военно-политические интересы КНР в таких регионах, как Африка и Ближний Восток.

В 2015 году Китай приступил к созданию первого постоянно действующего военного объекта за рубежом — пункта снабжения флота в Джибути. Общее количество построенных и строящихся китайских эсминцев, оснащенных зенитными ракетными комплексами большой дальности С-300ФМ и HQ-9H, уже составляет около 20 — это больше, чем когда-либо было кораблей, оснащенных ЗРК С-300 в составе ВМФ СССР. Амфибийные силы китайского флота уже далеко опережают по своему техническому уровню и возможностям те, что были у СССР. Создается флот универсальных быстроходных транспортов снабжения флота, имеющих порой гигантские размеры (до 50 тыс. т водоизмещения). В дополнение к достроенному китайцами бывшему советскому тяжелому авианесущему крейсеру Варяг («Ляонин») в настоящее время в постройке в Даляне и Шанхае находятся еще два авианосца несколько модифицированного проекта.

В дальнейшем Китай планирует перейти к строительству больших атомных авианосцев «американского» типа, оснащенных электромагнитными катапультами и несущих, помимо истребителей, самолеты дальнего радиолокационного обнаружения.

ВВС завершает испытания двух типов истребителей пятого поколения (J-20, J-31). С учетом сложности этих машин сомнительны перспективы быстрого достижения ими боеготовности. Однако значительные средства вкладываются в создание новых модификаций существующих истребителей четвертого поколения. Например, развитием созданного на основе Су-27 истребителя J-11B является испытываемый J-11D с улучшенным планером и РЛС с АФАР; увеличивается выпуск усовершенствованного легкого истребителя J-10B. Важнейшее значение для ВВС имеет начавшееся в этом году поступление в войска тяжелых транспортных самолетов Y-20. Китай, судя по доступным публикациям, планирует создать мощную стратегическую военно-транспортную авиацию, которая наряду с сильным флотом позволит ему поддерживать военное присутствие в удаленных регионах мира. Кроме того, собственный тяжелый самолет позволит обеспечить ВВС эффективными самолетами-заправщиками и различными самолетами специального назначения (дальнего радиолокационного обнаружения, радиотехнической разведки и т.п.).

Несмотря на то что сухопутные войска постепенно теряют роль главного вида китайских вооруженных сил, и в этой области есть место серьезным инновациям. НОАК активно оснащается новыми средствами разведки и управления; на учениях отрабатывается применение различных автоматизированных систем управления, позволяющих увязывать воедино разные рода войск и виды вооруженных сил и обеспечить быстрое прохождения информации от уровня взвода до штаба армии.

Учитывая предполагаемое превосходство противника в воздухе и его опору на высокоточное оружие, сухопутные войска насыщаются средствами РЭБ.

По-видимому, поставлена цель иметь полк или бригаду РЭБ в составе каждой из 18 армий.

По тем же причинам особое внимание уделяется войсковой ПВО сухопутных войск — китайцы осуществляют серийный выпуск собственной копии российского ЗРК Тор-М1. Обстоятельства получения ими соответствующей технологии не вполне ясны. Китай ранее приобрел 27 боевых машин комплекса, но о передаче лицензий не сообщалось.

Переоснащение сухопутных войск новой бронетехникой и артиллерийскими системами идет сниженными темпами. Китайцы уделяют внимание модернизации давно устаревших систем. Например, старые 152-мм гаубицы типа 66 (аналог наших Д-20) уже приспособлены к стрельбе корректируемыми снарядами, выпускаемыми по российской лицензии (аналог отечественного «Краснополя»).

Китай осуществляет строительство военной машины, соответствующей статусу сверхдержавы и ориентированной на решение задач далеко за пределами АТР.

Успехи КНР уже достаточны для того, чтобы привести к серьезной корректировке военной и военно-технической политики США, что выразилось в появлении в последние годы двух концепций — «воздушно-морского сражения» (air-sea battle) и «третьей стратегии компенсации» (third offset strategy), специфически ориентированных на противостояние Китаю с учетом сильных и слабых сторон его армии и промышленности. Несмотря на нынешнюю конфронтацию между Москвой и Западом, ВС России не вызывают у американских коллег такого интереса. На их изучение не тратится и десятой доли тех ресурсов, которые направляются на анализ действий КНР.

В постепенно развертывающемся американо-китайском противостоянии у Пекина есть и другое важное преимущество. Его официальный военный бюджет составляет менее 1,5% ВВП, что гораздо меньше среднемирового уровня (2,3%) и намного ниже американского уровня (около 4%).

Китайцы не включают в военный бюджет ряд важных статей расходов. Прежде всего это расходы на НИОКР по разработке новых видов вооружений предприятиями ВПК. Бюджет учитывает только расходы на серийные закупки военной техники и расходы на НИОКР, проводимые непосредственно НОАК (номерные НИИ и военные университеты армии играют важную роль, в частности, в программе создания суперкомьютеров). Но даже с учетом скрытых статей китайские военные расходы на оборону, по оценке SIPRI, не превышали 2% ВВП.

В любом случае, Китай обладает существенными резервами по повышению доли военных расходов по отношению к ВВП, такие возможности отсутствуют у большинства его оппонентов.

При сокращении технического превосходства противника до определенного уровня оно может быть компенсировано за счет тактики, численности, боевой подготовки и других факторов. Так, в период войны в Корее новейший советский истребитель МиГ-15 уступал своему противнику F-86 Sabre по ресурсу двигателя, электронному оснащению и условиям работы летчика. Тем не менее в целом советские и американские истребители выступали в качестве примерно равных противников, и советские ВВС смогли выполнить свою главную задачу — не допустить перекрытия путей снабжения сражавшихся на полуострове китайских и северокорейских войск. Исходя из этого, в настоящее время американские специалисты и рассматривают перспективы возможных военных конфликтов с участием КНР в Азии.

Василий Кашин — ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ, в 2010/11 году заместитель руководителя представительства РИА «Новости» в Пекине.

Китай. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 19 сентября 2016 > № 1902276 Василий Кашин

Ситуация на Корейском полуострове и трудный выбор Китая

Константин Асмолов

Пятое ядерное испытание в Северной Корее и сложившаяся вокруг него ситуация на Корейском полуострове и в регионе, естественно, подводят к вопросу о том, как это скажется на взаимоотношениях Китая и государств Корейского полуострова? Хотя, с точки зрения автора, вопрос надо формулировать немного иначе: как скоро китайское руководство будет вынуждено сделать тот «трудный» выбор, неотвратимость которого увеличивается?

В предыдущих текстах автор не раз обращал внимание на то, что китайско-корейские отношения обуславливаются соотношением двух трендов. Первый связан с состоянием противостояния КНР и США, в рамках которого Северная Корея, может быть, и не союзник, но враг врага или некое буферное пространство между американскими войсками в Южной Корее и территорией северо-восточного региона Китая. Второй тренд – это усиливающиеся «державные настроения» и переход Китая к внешнеполитической модели, в рамках которой окружающие «малые страны» должны учитывать интересы Пекина и не противоречить им: с этой точки зрения, Северную Корею как «непослушного соседа» надо окоротить.

Напомним также, что после четвертого ядерного испытания Пекин сначала занял не очень жесткую позицию, однако, когда, несмотря на его предостережения, Северная Корея запустила спутник, присоединился к американским санкциям и, более того, фактически принял участие в разработке утвердившей их резолюции.

Предполагается, что за этим шагом стояло либо желание использовать подобную ситуацию как рычаг давления на Пхеньян, либо договоренность с Соединенными Штатами об обмене уступками, в рамках которой Китай делал этот «шаг навстречу» в обмен на учет китайских региональных интересов, в первую очередь, в вопросах о ситуации в Южно-Китайском море или о размещении в Южной Корее американской ПРО. Однако в обоих случаях эти интересы учтены не были. Гаагский арбитраж принял жесткое антикитайское решение, решение о размещении THAAD принято, при этом целый ряд представителей американского истеблишмента открытым текстом заявил, что позиция Китая их не интересует.

В результате руководство Китая, возможно, получило предметный урок того, чего стоят американские обещания, и есть ли смысл в будущем придерживаться аналогичного курса.

Тем не менее Соединенные Штаты активно и разносторонне давят на Китай с тем, чтобы именно он взял на себя решение северокорейской проблемы в выгодном Штатам ключе. Это и обвинения в том, что северокорейский режим на самом деле зависит от Китая и действует с его попущения, и игра на державных чувствах: будучи не в состоянии урезонить Северную Корею, Китай, таким образом, теряет региональный престиж, нужный ему как сверхдержаве.

Судя по разговорам автора с рядом китайских специалистов, в Пекине понимают, что «хорошего» решения у проблемы нет. Призывать к решению ядерной проблемы Корейского полуострова (ЯПКП) политико-дипломатическим путем можно долго, но такие слова останутся сотрясением воздуха. Восстановление процесса шестисторонних переговоров как минимум связано с вопросом, что теперь на них обсуждать: в сложившейся ситуации денуклеаризация возможна только в связи со сменой режима в КНДР, зафиксировавшего ядерный статус в своей конституции. Наконец, действия северокорейского руководства диктуются не злой волей Ким Чен Ына, а геополитическим трендом, менять который не менее сложно, чем добиваться смены северокорейской позиции. Также в целом понятно и то, что американо-китайская борьба на пространствах Восточной Азии в ближайшее время вряд ли ослабеет. Можно обратить внимание на серию инцидентов, которые будто бы сопровождали визит Барака Обамы в Китай. Учитывая, как обычно согласовывают серьезные мероприятия с точки зрения протокола, подобные нестыковки сложно объяснить «рабочим моментом».

Все, о чем мы говорили выше – это рамка, контекст, в котором китайскому руководству надо принимать решение, и пояснение, почему оно в любом случае будет трудным. Потому что большая политика – это не выбор между хорошим и плохим решением, – иначе бы все легко выбирали хорошее. Не является она и выбором очевидного меньшего зла. Как правило, это выбор между двумя типами зла, из которых надо пытаться выбрать меньшее. Каждое из подобных решений плохое, каждое несет определенный букет неприятных последствий, и ниже мы попробуем разобраться, какой из вариантов решения более или менее неприятен для Китайской Народной Республики.

Если смотреть в среднесрочной перспективе и вывести за скобки вариант, при котором Китай продолжает откладывать свой выбор, то направлений принятия решений – три (хотя на самом деле два):

Либо Китай сохраняет Северную Корею, но меняет тамошний режим на прокитайский;

Либо Китай признает ядерный статус КНДР и отказывается от мер, направленных на ее сдерживание, подталкивая, таким образом, существенные изменения в миропорядке;

Либо в союзе с Соединенными Штатами Китай ведет дело к смене режима, а точнее – к неизбежному в подобных условиях поглощению Севера Югом.

Всерьез надо рассматривать второй и третий варианты, потому что в первом встает вопрос о методах. Допустим, Китай начнет «воздействовать» на КНДР, но как? Как показывает опыт, политические уговоры не действуют, потому что, когда речь идет об обеспечении суверенитета страны, КНДР не слушает никого, а развитие ракетно-ядерной программы не без оснований воспринимается Пхеньяном как единственный работающий способ избежать силовых действий по смене режима. Об этом, как, видимо, кажется руководству КНДР, говорит не только опыт Ирака, Ливии и Сирии, но и ощущение того, что только благодаря тому, что оно придерживается подобного курса и всякий раз «вовремя показывало зубы», очередные крупномасштабные американо-южнокорейские учения в непосредственной близости от границ КНДР не переросли во что-то большее после аналога «тонкинского инцидента».

Да, Китай может перекрыть Северной Корее кислород с тем, чтобы вызвать там полномасштабный экономический кризис, ожидая, что после этого северокорейское руководство придет к нему на коленях, либо прокитайское лобби осуществит там переворот. Но такая политика довольно сильно бьет по интересам китайских граждан, которые в настоящее время и активно инвестируют в Север, и для которых Северная Корея является важным внешнеторговым направлением, что особенно справедливо для северо-восточного региона, у которого и без того хватает экономических проблем, включая замедленный рост. Если же Пхеньян удастся приструнить, спонсирование прокитайского северокорейского режима может вызвать неодобрение китайских масс, чье отношение к КНДР более приземленное. В стране хватает своих проблем, и большие деньги стоит тратить именно на них.

Еще важнее то, что курс на дестабилизацию ситуации на Севере имеет слишком высокую вероятность того, что плодами этой дестабилизации воспользуются не Китай, а Вашингтон и Сеул, и мы вынужденно переходим к варианту три.

Если Пекин будет поддерживать Север против США или откажется от тактики «давайте разменяем наше согласие по корейскому вопросу на ваши уступки в вопросах более принципиальных», неприятности могут заключаться в следующем.

1. Используя северокорейскую угрозу как повод, Соединенные Штаты будут усиливать свои позиции в регионе и наращивать там военную инфраструктуру, направленную не столько против КНДР, сколько против КНР.

2. Упорствование в поддержке Севера как бы сжигает мосты и окончательно переводит отношения двух стран в состояние конфликта. Точнее, существенно снижается возможность того, что в краткосрочной или среднесрочной перспективе во взаимоотношениях Пекина и Вашингтона тренд на сотрудничество все-таки будет преобладать над трендом на конфронтацию. Ведь сотрудничество означает относительное сохранение статус-кво, когда разногласия между двумя странами если и существуют, то на допустимом уровне, сор не выносится из избы, а потенциал экономического сотрудничества нивелирует политические разногласия.

3. Более активная поддержка Северной Кореи в том или ином смысле может повлечь за собой распространение на Китай тех или иных санкционных мер – например, под предлогом того, что Китай не исполняет в должной мере санкционные резолюции ООН или потворствует нарушению там прав человека. Китайско-американские торговые отношения могут оказаться под угрозой, а сколачивание региональной антикитайской коалиции – ускорено.

4. Между тем, по мнению ряда китайских экспертов, с которыми общался автор, открыто бросать вызов Америке Китай пока не готов. Теоретически, время работает на него, но чем раньше дело дойдет до военного столкновения, тем меньше Китай будет к нему готов, и в этом контексте автор даже сталкивался с тезисом, что американцы уже используют северокорейский козырь для того, чтобы навязать Китаю противостояние на более выгодных условиях.

5. Кроме того, поддержка ядерных амбиций Севера размывает статус-кво, построенный как на авторитете ООН, который китайская позиция будет нивелировать, так и на концепции нераспространения ЯО, теоретически ограничивающей ядерный клуб большой пятеркой. При существующем порядке КНР занимает довольно весомое место, и вопрос в том, насколько в случае противостояния новый миропорядок, где, например, за ядерной КНДР последуют ядерные Япония, РК и Тайвань, будет для Пекина выгоднее прежнего.

Соответственно, главный риск для КНР в этом варианте – втянуться в конфликт в невыгодной для себя позиции либо разрушить тот миропорядок, который дает ему определенные бонусы, разменяв его на неизвестность.

Вроде бы, отказаться от поддержки Севера хватает весомых причин. Однако возникает вопрос: что если линию на противодействие Китаю Соединенные Штаты будут продвигать вне зависимости от того, какова будет китайская политика в северокорейском вопросе? Если уступки будут восприниматься как должное, а политика США по сдерживанию КНР останется неизменной? Совершенно неочевидно, что в ответ на новый раунд уступок или совместных действий против КНДР, Вашингтон свернет критику Китая по другим направлениям.

Если же Китай начинает сотрудничать с США против Севера (что, по мнению автора, приведет к смене режима, а точнее, к ликвидации КНДР), его ждет иной пакет неприятностей.

1. Вариант, при котором в ходе военного конфликта на территории северной части полуострова или поглощения Севера Югом Китай становится объектом не только для потока беженцев, но и для потенциальной организованной преступности или террористических организаций, которые будут пытаться «бороться с южнокорейскими оккупантами с его территории», для Пекина малоприемлем. Все это будет вынуждать Китай тратить на урегулирование проблем большой объем сил и ресурсов, которые, возможно, гораздо нужнее дома.

2. В случае «расширения РК на Север» буферная территория в лице КНДР теряется, а Соединенные Штаты получают в свои руки чрезвычайно удобный политический плацдарм, с которого можно эффективно угрожать китайским интересам в северо-восточном регионе. Сомневаюсь, что в случае объединения Кореи американские войска немедленно покинут ее. Наоборот, скорее всего, они переберутся и на Север, например, «для борьбы с незаконными вооруженными формированиями прежнего режима», и американские военные базы могут оказаться и на границах страны. В случае конфликта – это очень серьезное усиление американской позиции.

3. Объединенная Корея сама по себе не очень устраивает Китай как региональную державу. Во-первых, утрата условного вассала – это еще больший удар по престижу, чем неспособность его полностью контролировать. Во-вторых, идеологией объединенной Кореи, скорее всего, будет агрессивный национализм, и это может означать интенсификацию попыток превращения корейской диаспоры КНР в пятую колонну. Можно ожидать даже оживления территориальных споров вплоть до реанимации претензий на район Цзяньдао или, как минимум, государственной поддержки исторических претензий, включающих представления о том, что древнекорейские государства занимали значительную часть современного Китая.

4. После исчезновения Северной Кореи следующей по «уровню нарушений прав человека» страной оказывается Китай. Если раньше разнообразные «утки» про изуверские казни, массовые изнасилования и т. п. касались Северной Кореи, то без нее «главным негодяем региона» будет КНР, в отношении которой уже существует целый ряд расхожих мифов, начиная от поедания младенцев и заканчивая распиливанием на органы политических заключенных. Фалуньгун может оказаться куда более серьезным дестабилизирующим фактором, чем «христианское сопротивление» в КНДР, существование которого пытаются доказать борцы с Пхеньяном.

Но и тут есть каверзный вопрос: насколько нынешний тренд на противостояние Америке неизменен? Точно ли ситуация катится под откос или шанс все исправить все-таки существует?

Тяжесть выбора, по мнению автора, связана со следующим. Хотя, согласно российской поговорке «лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас», психологически тяжело принять решение о том, что мир безвозвратно изменился и никогда не будет прежним. Сердцем очень хочется надеяться, что возможности для мирного урегулирования региональных проблем не исчерпаны. Однако анализ, который делается на трезвую голову, говорит о том, что пространство достижения консенсуса стремительно сокращается, и в обстановке усиливающейся конфронтации вопрос стоит не в том, «будет ли конфликт», а «когда он будет» и «какой остроты». Новый миропорядок, естественно, требует новой политики, и если в условиях неизбежности мира концепция уступок и поисков консенсуса была разумной и актуальной, в ситуации, когда мир точно не сохранить, можно вспомнить высказывание, которое приписывали ряду исторических личностей: «Страна, решившая предпочесть войне унижение, получит и то, и другое».

Как историк по образованию, автор вспоминает ситуацию, когда руководство КНР стояло перед похожим выбором, принимая решение об участии китайских добровольцев в Корейской войне 1950-1953 гг. Тогда Китай только что вышел из гражданской войны, и хорошо было бы тратить силы не на новую войну, а на обустройство; война в Корее означала гарантированную конфронтацию с Америкой и де-факто ставила крест на возможности быстрого присоединения Тайваня хотя бы потому, что вместо Юга приоритетным направлением становился северо-восток. Однако Мао, возможно, задавался вопросом о том, где гарантия, что руководимые Макартуром и воодушевленные успехами над коммунизмом войска ООН, победив Северную Корею, не двинутся дальше, и тогда Китай все равно получит войну с Америкой, но на гораздо менее выгодных условиях.

Так чего же ждать? Конечно, сложно представить, какое решение в итоге примет китайское руководство, и какой груз неприятностей покажется ему меньшим. Из Пекина многие проблемы наверняка видятся иначе, чем из Москвы, но автор полагает, что рано или поздно Китай должен принять это «тяжелое решение», каким бы оно ни было.

Почему российско-китайские маневры вызывают озабоченность некоторых стран

В северо-западной части Южно-Китайского моря у побережья китайской провинции Гуандун проходят российско-китайские военные учения, в которых задействовано 18 кораблей и судов обеспечения, 21 единица авиатехники, более 250 военнослужащих морской пехоты и 15 единиц боевой техники. Москва и Пекин утверждают, что маневры "Морское взаимодействие-2016" не направлены против других государств и не связаны с изменениями военно-политической обстановки в регионе - это просто очередной российско-китайский вклад в укрепление безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Американское агентство Breitbart News Network разъясняет, почему маневры вызывают озабоченность некоторых стран.

Во время совместных военно-морских учений вооруженных сил обоих государств на побережье Китая в Южно-Китайском море председатель КНР Си Цзиньпин заявил, что он и его коллега Владимир Путин договорились "усилить взаимную поддержку по основным вопросам". "Независимо от международного положения или внешних изменений окружающей среды, обеим странам нужно упорно трудиться, чтобы реализовать свои цели развития и активизации деятельности для защиты мира и стабильности, а также международного равенства и справедливости", - цитирует Си Цзиньпина китайское государственное информационное агентство. Ссылаясь на разговор с Путиным во время саммита G20 в этом месяце в Ханчжоу, китайский лидер заявил о необходимости развивать как военные, так и экономические отношения с Россией.

В июне РФ И КНР объявили, что они договорились заключить двусторонние торговые сделки стоимостью 50 млн долларов.

Совместные военные учения России и Китая проходят ежегодно. Это результат развивающихся отношений между Си Цзиньпинем и Путиным, которые встретились лично 17 раз с 2013 года.

Учения завершатся совместным морским и воздушным нападением на укрепленный остров. Инсценировка вторжения на территорию иностранного острова вызывает опасения в мире, так как Китай последние три года пытается присвоить себе право собственности на большую часть территории в Южно-Китайском море. Пекин претендует на острова и отмели, которые принадлежат Малайзии, Брунею, Тайваню, Вьетнаму и Филиппинам, и создает искусственные острова на архипелаге Спратли и Парасельских островах, принадлежащих Филиппинам и Вьетнаму. Искусственные острова были оснащены оборудованием для наблюдения, ракетами класса "земля-воздух", а также истребителями.

Постоянная палата третейского суда в Гааге вынесла решение против Китая в пользу Филиппин в июле, решив, что ни одно из требований страны в спорных регионах не было законным. На саммите G20, Путин ясно дал понять, что Россия согласилась с политикой Китая без учета решения Гааги. "Мы солидарны и поддерживаем позиции Китая по этому вопросу - не признавать решение этого суда ... разбирательства должны быть инициированы спорящими сторонами, в то время как арбитражный суд должен выслушать аргументы и позиции спорящих сторон", - заявил президент России. Путин добавил, что китайские чиновники не просили его озвучивать публично мнение по этому вопросу. Действия Китая в апреле этого года были прокомментированы также министром иностранных дел России Сергеем Лавровым, который призвал Китай и спорящие стороны к "переговорам и консультациям", для того, чтобы была возможность оспорить решения Гаагского суда.

Breitbart News Network

История это давняя, произошла еще в мае, но всплыла только сейчас.

В Китае ее, конечно же, заметили и ядовито обсуждают. Гарри Казианис, директор по оборонным программам Центра национальных интересов США, на днях написал статью о том, что произошло в мае в Йейльском университете, где собрались говорить о Китае ведущие эксперты из Юридической школы Гарварда, колледжа военно-морского флота… да, собственно, и сам Йейл — выше некуда.

Собрались — и раз за разом, на сессиях и в перерывах, обсуждали "новые территориальные притязания Китая в Тихом океане". А именно, "линию из 251 штриха", которая приближается к американским берегам, потому что Китай претендует, по всяческим историческим причинам, на Гавайские острова (родину Барака Обамы). Это в Китае называется "картографической войной".

Насчет "штрихов" — все очень аутентично. "Линией из 9 штрихов" в Китае называют то, что разделяет его с Тайванем. "Линия" она потому, что не граница, потому, что Китай с Тайванем на самом деле едины. В общем, классический случай китайского политического языка, страшно колоритного и так и просящегося на зуб пародиста.

Пародисты и явились. Оказалось, что "линию из 251 штриха" еще два года назад придумали китайские пранкеры и юмористы с сайта miniharm.com. Который сейчас-то, конечно, после вспыхнувшего скандала не открывается, но он был. Следы его существования можно обнаружить на многих других сайтах, в виде цитат.

Есть ли в азиатских цивилизациях юмор? Вопрос хороший. Не советую, например, шутить с японцем, если заранее не предупредите его, что сейчас будет юмор. Зато если предупредите, то он будет смеяться, а это ему полезно.

Но в Китае юмор, пусть странный, есть. И вот что такое указанный сайт. Он несет девиз "луковица с китайскими особенностями". Сайт принадлежит "министерству гармонии". Его задача — распространять по всему миру гармонию, которой наслаждаются подданные Китайской Народной Республики, независимо от того, хочет этого мир или не очень. Ну, и претензии на весь Тихий океан — это здорово, пусть боятся.

Трудно сказать, что сейчас будет с этими пекинскими юмористами, то же самое, что иногда случается с французами из "Шарли Эбдо" или получше. На мой личный взгляд, нация, которая умеет шутить или хотя бы пытается, не безнадежна. Но как быть с американской нацией, в лице ее лучших представителей? Не понять юмор — это, вообще-то, бывает и стыдно.

Кто виноват и что делать

Так ведь никто не стыдится. Знаете, для чего вообще написал свою статью Гарри Казианис — чтобы рассказать, как опозорились лучшие стратегические умы США, приняв юмористический сайт за настоящие китайские территориальные претензии?

А вот и нет. Дальше предоставим слово китайской "Жэньминь жибао", подробно эту историю разбирающей. Казианис, по ее словам, использовал этот пример для того, чтобы показать, какой плохой Китай.

Дословно: "тот факт, что никто из нас на конференции не был шокирован, очень много говорит о том, насколько утвердилось представление о Китае как о державе, желающей на мировой арене изменить статус-кво. Это нечто такое, о чем Пекину стоит подумать".

Потрясающе. Американская пропаганда и дипломатия годами пропагандировала бред насчет того, что Китай хочет отобрать чужиетерритории (например, в Южно-Китайском море); допропагандировалась до того, что свои же "ведущие эксперты" не могут отличить пародию от реальности. А думать об этом надо все равно Китаю.

Китайская газета подмечает глубоко укоренившееся на Западе убеждение в том, что Китай не может не вести себя агрессивно. Западники уверены, что он так и будет себя вести, просто потому что сами западные державы в прошлом вели себя так же в похожих ситуациях. Но именно таких ошибок Пекин старается избежать.

В общем, правильно пишет "Жэньминь жибао", не считая того, что ей не хватает чувства юмора.

Это, конечно, китайская история. Но прежде всего американская. Ничего себе "мозговые тресты" — вот так они пытаются анализировать происходящее в мире. В том числе в отношении России.

Кстати, аналогичный случай был в 90-е годы, когда американская пропаганда через своих представителей попыталась обработать самые незамысловатые мозги в России идеей "демографического давления" Китая на Россию. Не постеснялись для этого вытащить примитивную концепцию, которой промывали мозги на Филиппинах (тогда американской колонии) в самом начале 20-го века: что если в Японии много людей, а на Филиппинах много территории, то японцы заселят Филиппины. Американцы тогда сами смеялись над идиотизмом такой "концепции", но полагали, что для филиппинцев сойдет.

И в 90-е для России, как они полагали, сойдет. Даже почти не ошиблись.

На днях я давал интервью группе англо-американских журналистов, в том числе одному старому знакомому из Гонконга, который в 90-е неплохо поездил по нашему Дальнему Востоку. И он меня спрашивал, снова и снова уточняя: что же произошло, неужели больше никто не верит, что Китай будет заселять Сибирь? Очень огорчался.

Я отвечал ему: ну, кто-то, может, еще и верит. Люди без чувства юмора, например.

Дмитрий Косырев, политический обозреватель МИА "Россия сегодня"

На фоне заявлений кандидата в президенты США Дональда Трампа, что в случае его избрания компания Apple больше не будет производить свою продукцию в КНР, толпа китайских поклонников американского бренда в пятницу утром – в день старта продаж нового телефона iPhone 7 - заполнила один из крупнейших специализированных магазинов Apple в центре Пекина.

На прошлой неделе Apple представила новые смартфоны iPhone 7 и iPhone 7 Plus на платформе iOS 10. С 16 сентября началась доставка в 28 стран: США, ряд европейских государств, а также Китай, Сингапур, ОАЭ.

В пятницу утром еще до открытия магазина Apple в районе Саньлитун в центре Пекина были установлены специальные заградительные барьеры для контролирования очереди к специальному входу, через который пропускали тех, кто заблаговременно сделал заказ через интернет. Примерно за час до открытия магазина очередь была довольно скромной, однако ближе к 10 утра число людей - как тех, кто стоял в очереди за заветным гаджетом, так и тех, кто ждал открытия магазина, чтобы ознакомиться с новинкой - значительно увеличилось. Как только служба безопасности открыла стеклянные двери, толпа хлынула внутрь помещения и направилась к столикам, где были установлены новые модели телефона iPhone 7.

Сотрудник магазина пояснил РИА Новости, что телефон пока нельзя приобрести без предварительного заказа. По состоянию на 10:15 по пекинскому времени (05.15 мск) заказ невозможно было сделать уже и через интернет. Магазин предлагает попробовать снова после 8 утра субботы. По словам сотрудника магазина, телефон можно получить на руки сразу же в день заказа.

Китайский рынок, включая Гонконг и Тайвань, был для компании вторым по величине после Северной Америки, более 27% от общей выручки в четвертом квартале 2015 года Apple получила именно оттуда. В настоящее время в различных городах Китая открыты 36 специализированных магазинов Apple. По словам главы Apple Тима Кука, компания планирует увеличить число своих магазинов в Китае до 40 к концу 2016 года.

Однако, согласно данным последней отчетности, во втором квартале 2016 фингода доходы компании в Китае упали на 26% по сравнению с ростом на 71% в аналогичном периоде 2015 года, до 12,49 миллиарда долларов.

По данным аналитиков китайской исследовательской компании CCID Consulting, в период с января по март продажи iPhone в Китае составили 11,5 миллиона единиц, что на 2 миллиона меньше, чем в первом квартале 2015 года. Доля iPhone на рынке мобильных телефонов страны снизилась до менее чем 13% в первом квартале 2016 года с 16% за тот же период в 2015.

По их мнению, местные конкуренты, предлагающие более дешевые модели электронных устройств с аналогичными функциями, "съедают" долю Apple на рынке. По данным CCID Consulting, в первом квартале 2016 года доля компании Huawei на китайском рынке увеличилась с 11% до 16%, а компаний Oppo и Vivo — выросла в два раза.

Рекордный туризм в Японию в 2015 году на фоне отношения японцев к другим странам

О.И. Казаков

В 2015 г. Япония зафиксировала рекордное число иностранных туристов - 19,7 млн человек. Количество туристов из Китая увеличилось на 107 %, а количество российских туристов сократилось на 15 %. При этом доля японцев, симпатизирующих Китаю, продолжает оставаться на крайне низком уровне - порядка 15 %.

Ключевые слова: Япония, Китай, США, российско-японские отношения, иностранный туризм, общественное мнение, «мягкая сила».

Иностранные туристы в Японии

Еще до окончания 2015 г. Япония зафиксировала рекордные показатели посещения страны иностранными туристами. Так, в декабре 2015 г. было объявлено, что за 11 месяцев количество иностранцев, посетивших Японию, достигло рекордного показателя - около 18 млн человек. В Японской национальной туристической организации (яп. англ. Japan National Tourism Organization) главными факторами роста числа иностранных туристов назвали снижение курса иены и ослабление визовых требований для граждан Китая, что резко увеличило число туристов именно из этой страны [1]. В то же время количество российских туристов за этот же срок сократилось на 16,2 %.

По данным Японской национальной туристической организации, Япония с 2012 г. демонстрирует уверенный рост количества иностранных туристов (табл. 1). Ущерб, нанесенный стране Великим бедствием на Востоке Японии (яп. ЖВЖЖМЖ, Хигаси Нихон дайсинсай) в марте 2011 г. (годовое падение иностранного туристического потока на 27,8 %), фактически удалось преодолеть за один год (в 2012 г. прирост иностранных туристов составил 34,4 %) [2]. Иностранному туризму как одному из источников дохода страны после Великого бедствия на Востоке Японии правительство стало уделять еще большее внимание, что дало свои положительные результаты: стабильно с 2012 по 2015 г. наблюдался рост количества иностранцев, посещавших страну в туристических целях, приблизившись к уровню 20 млн человек.

Таблица 1. Иностранные туристы в Японии, 2011-2015 гг., человек; в скобках указан прирост/падение по сравнению с предыдущим годом, %

Японская пресса обращала внимание и на локальные рекорды. Так, столичное правительство провело опрос гостиниц и других мест проживания, который показал, что в 2015 г. из-за рубежа по делам или с целью туризма Токио посетило 11 млн 890 тыс. человек. Это на 34 % больше по сравнению с 2014 г. Власти Токио также отметили, что в 2015 г. зарубежными гостями было потрачено в Токио 10 млрд 160 млн долл. [3].

Несмотря на столь впечатляющие позитивные результаты, нынешняя администрация премьер-министра Японии Абэ Синдзо ставит себе амбициозную цель: к 2020 г., когда в Токио пройдут Олимпийские и Параолимпийские игры, повысить ежегодное число зарубежных туристов, посещающих Японию, до 40 млн. Фактически это предполагает удвоение по сравнению с нынешним уровнем числа приезжающих в Японию зарубежных туристов. Для достижения этой цели в Японии предпринимаются специальные меры.

Например, по информации NHK, в 2015 г. правительство Японии определило семь новых туристических маршрутов, а в первой половине 2016 г. выбрало еще четыре: один пролегает по северной префектуре Хоккайдо, другие охватывают Токио и 10 окружающих столицу префектур в регионе Канто. В частности, один из маршрутов знакомит с историей и природой региона Санин на побережье Японского моря. Туристы смогут осмотреть развалины бывшего серебряного рудника Ивами, который входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, а также полюбоваться песчаными дюнами Тоттори [4].

Помимо формирования новых туристических маршрутов, правительство Японии обсуждает ход реализации стратегии, которая предусматривает получение большей отдачи от принадлежащих стране культурных ценностей и государственных парков, улучшение транспортных связей - железных дорог и автобусных маршрутов - с туристическими объектами, а также дальнейшее открытие государственных гостиниц. Кроме этого, обсуждаются вопросы подготовки многоязычных справочных руководств на объектах культуры и расширения доступа к художественным галереям. Продолжает привлекать иностранных туристов доступность авиакомпаний, послабление визовых требований, расширение перечня беспошлинных товаров и услуг [5]

В японском характере есть такая черта, как внимание к деталям и, на первый взгляд, мелким вопросам. Так, власти Японии решили пересмотреть некоторые обозначения на туристических картах. В преддверии Олимпиады-2020 в Токио возникло предложение убрать шесть условных знаков, которые обычно используются для обозначений объектов на картах. В частности, буддистские храмы на картах в Японии обозначаются свастикой (мандзи). Однако свастика у иностранцев может ассоциироваться с нацизмом, хотя мандзи отличается от нацистского символа. Тем не менее, предлагалось заменить этот символ символом пагоды. Прежде чем принять решение, власти страны решили узнать мнение граждан, и те не поддержали данную инициативу, отметив, что «идея глупая», а буддистский символ мандзи гораздо более древний, чем нацизм . Также предлагается изменить, например, обозначение церкви, которую сейчас на картах помечают крестом - предполагается, что туристы могут спутать ее с кладбищем. Сомнение вызывает и обозначение отелей латинской буквой «Н» (от «Hotel»), поскольку на Западе таким образом обычно помечают взлетнопосадочную площадку для вертолетов. Некоторые другие условные обозначения признаны в принципе непонятными для гостей из других стран [6].

По данным Японской национальной туристической организации, первые пять месяцев 2016 г. показали рост числа иностранных туристов в Японии на 29,1 %, а в апреле зафиксировано рекордное за месяц число иностранных туристов в количестве 2 081 800 человек. Если не возникнут какие-либо форс-мажорные обстоятельства, то по итогам 2016 г. ожидается уверенное преодоление рубежа в 20 млн человек и достижение Японией нового рекорда во въездном туризме.

Взаимный туризм в российско-японских отношениях

При росте количества иностранных туристов, посетивших в 2015 г. Японию и Россию, динамика взаимного туризма между Россией и Японией в 2015 г., к сожалению, оказалась отрицательной, хотя причины тому, очевидно, разные.

Граждане России столкнулись с падением экономики и курса рубля к доллару более чем в 2 раза - от 32,6587 руб./долл. на 1 января 2014 г. до 72,8827 руб./долл. на 31 декабря 2015 г. , поэтому поездки в другие страны для россиян стали более затратными и, порой, менее комфортными по ряду политических причин. И хотя Япония для россиян продолжает оставаться страной, по сравнению с рядом других стран, относительно дорогой , но весьма привлекательной, общее падение уровня жизни не могло не сказаться на возможностях граждан России посещать в туристических целях другие страны, включая и Японию. Достигнув в 2014 г. пика туристов из России в количестве порядка 64 тыс. чел., в 2015 г. произошло уменьшение их количества на 10 тыс. человек, или на 15,2 % - до уровня порядка 54 тыс. человек, что составило 0,28 % россиян от общего количества иностранных туристов, посетивших Японию в 2015 г. Тогда как в 2013 г. доля российских туристов в Японии составляла максимум за период 2011-2015 гг. - 0,6 % от всех иностранных туристов.

По данным Российского союза туриндустрии, уже в 4-м квартале 2015 г. было зафиксировано сокращение на 31,4 % числа турпоездок за рубеж, совершенных россиянами с января по сентябрь 2015 г., по сравнению с тем же периодом прошлого года, и это самое большое падение за последние 15 лет [8]. Отмечено также снижение пассажиропотока и авиационными компаниями. Так, по данным Lufthansa Group, чей суммарный пассажиропоток в 2014 г. насчитывал 106 млн человек, пассажиропоток на зарубежных направлениях в Россию и из России в январе - октябре 2015 г. по сравнению с тем же периодом 2014 г. упал на 15 % [9].

По информации Ростуризма со ссылкой на данные Пограничной службы ФСБ России, в 2015 г. выехало за рубеж 34 390 тыс. россиян , тогда как в 2014 г. их было 45 888 935, а в 2013 г. - 54 069 079 человек (табл. 2). Таким образом, в 2015 г. за рубеж выехало на 25 % россиян меньше, чем в 2014 г., а в 2014 г. - на 17 % меньше, чем в 2013 г.

Таблица 2. Статистика по выезду российских граждан за рубеж (Япония и всего) за 2013 и 2014 гг.

Источник: Показатели выезда российских граждан за рубеж за 2014 г. / Ростуризм. URL: http://www.russiatourism.ru/contents/statistika/

Характерно, что по состоянию на конец июня 2016 г. статистика по выезду россиян за рубеж в 2015 г. на сайте Ростуризма не полная, а по поездкам в Японию есть лишь информация о первых 9 месяцах 2015 г. (табл. 3).

Источник: Показатели выезда российских граждан за рубеж за 9 месяцев 2015 г. / Ростуризм. URL: http://www.russiatourism.ru/contents/statistika/

Очевидно, что естественное увеличение потока российских туристов в Японию возможно лишь при условии повышения жизненного уровня активной части населения России. Какие-либо механизмы по смягчению визового режима, которые периодически обсуждаются в двустороннем формате, вероятнее всего, не могут иметь решающего значения для оживления российского туризма в Японию.

Количество японцев, посетивших Россию в 2015 г., также уменьшилось, хотя эти данные за 2015 г. на сайте Ростуризма не представлены - имеется информация только за 9 месяцев 2015 г. (табл. 4). Эти данные показывают, что при общем росте посетивших Россию иностранных туристов на 6 % число японцев из них сократилось на 13 %.

Отметим, что 28 июля 2011 г. на заседании президиума правительства Российской Федерации, которое состоялось под председательством В.В. Путина, была утверждена Федеральная целевая программа «Развитие внутреннего и въездного туризма в Российской Федерации (2011-2018 годы)» [10]. Как было заявлено, реализация этой программы позволит повысить конкурентоспособность отечественного туристского рынка, создать условия для развития туристской инфраструктуры, привлечь инвестиции в отрасль. Мероприятия ФЦП направлены также на повышение эффективности продвижения национального туристского продукта на внутреннем и международном рынках, совершенствование системы подготовки кадров. Целью программы является повышение конкурентоспособности российского туристского рынка, удовлетворяющего потребности российских и иностранных граждан в качественных туристских услугах, а достижение этой цели будет обеспечиваться решением следующих основных задач:

? Развитие туристско-рекреационного комплекса Российской Федерации.

? Повышение качества туристских услуг.

? Продвижение туристского продукта Российской Федерации на мировом и внутреннем

туристских рынках.

Однако показатели по туристическому потоку в 2015 г. не демонстрируют значительных улучшений в этой сфере экономической деятельности. Так, если рубль по отношению к доллару подешевел более чем в 2 раза, а годовой прирост иностранных туристов для России составил 5 % (30 792 091 чел. в 2013 г. и 32 421 490 чел. в 2014 г.), то вряд ли можно назвать успешным реализацию вышеуказанной ФЦП.

По данным Российского союза туриндустрии, число россиян, выехавших на отдых за рубеж в первом квартале 2016 г., снизилось на 22 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составило 1 млн 479 тыс. человек [11]. Однако в первом квартале 2015 г. по сравнению с 2014 г. количество российских туристов за границей упало на 40,3 % - до 1 млн 899 тыс. человек, что говорит о замедлении процесса отказа россиян от зарубежного отдыха.

В контексте же российско-японских связей в области туризма ситуация даже ухудшилась. Очевидно, что последнее никак не способствует развитию двусторонних отношений на уровне неофициальной «народной дипломатии».

Иностранный туризм как проявление «мягкой силы»

Въездной иностранный туризм можно рассматривать не только с точки зрения экономики, привлечения в страну иностранных покупателей и роста доходов местных продавцов, но и с позиции эффективности применения страной «мягкой силы». Послевоенная Япония уделяет «мягкой силе» особое внимание, понимая, что вложения в пропаганду своих привлекательных сторон - от языка и истории до технических достижений - способствуют созданию позитивного имиджа страны за рубежом и, в конечном счете, ведет к повышению конкурентоспособности на внешних рынках. Так, по данным PR-агентства Portland, которое представляет рейтинг ^[1] 30 стран по влиянию использования ими «мягкой силы», в 2015 г. Япония занимала в этом рейтинге 8-е место, а в 2016 г. улучшила свою позицию, переместившись на 7-е место [12]^[2].

По данным Pew Research Center, в 2015 г. для граждан АТР наиболее привлекательной (в оригинале - favorable) выглядит именно Япония [13]. Опрос зафиксировал в целом 71 % респондентов, симпатизирующих Японии (Китаю - 57 %; Индии - 51 %; Республике Корея - 47 %), и следующий уровень симпатий к Японии по странам: Малайзия - 84 %; Вьетнам - 82 %; Филиппины - 81 %; Австралия - 80 %; Индонезия - 71 %; Пакистан - 48 %; Индия - 46 %; Республика Корея - 25 %; Китай - 12 %. С симпатией к Японии также относятся 74 % американцев.

В случае с иностранным туризмом позитивный имидж Японии в мире способствует привлечению в страну иностранных гостей, которые, в частности, хотят сопоставить свою воображаемую Японию - с гейшами, самураями, ниндзя, манга, анимэ, оригинальной кухней и бытовыми роботами - с Японией реальной. Хотя в пополнении местных бюджетов не последнюю роль играют иностранные гости, отправляющиеся в Японию в основном «за шопингом». Несомненно, что успехи Японии в области безопасности, устройства и качества жизни способствуют тому, что иностранные туристы, хоть раз посетившие Японию, укрепляются в своих симпатиях к этой стране.

Но если успехи «мягкой силы» Японии способствует привлечению в страну иностранных туристов, то интересен вопрос о том, как сами японцы относятся к тем странам, откуда гости прибывают. Особенностью Японии является то, что традиционное японское гостеприимство (омотэнаси) ориентировано на высокие стандарты обслуживания гостей и покупателей, невзирая на их национальность и другие особенности. Правда, иногда иностранные гости «достают» японцев и последние вводят временные запретительные меры , в целом какие-либо яркие проявления «расизма» в Японии редки, хотя в стране и встречаются заведения с адресованной иностранцам табличкой «Только для японцев» (в оригинале - Japanese Only) либо допускающие вход иностранцев, но обязательно в сопровождении японцев. Однако, похоже, что в последнее время такие заведения становятся редким явлением.

Данные по симпатиям и антипатиям японцев в отношении ряда иностранных государств выявляются в ежегодных всеяпонских опросах общественного мнения, которые с 1978 г. проводятся по инициативе Отдела по связям с общественностью кабинета министров и премьер-министра Японии и касаются отношения японцев к другим странам. Вопрос стоит так: испытывает ли респондент симпатию (дружеские чувства) к той или иной стране, или не испытывает? (Табл. 5).

Новая военная стратегия Тайваня: движение к независимости?

Анна Каимова

Старший преподаватель кафедры истории Китая ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова

Несколько недель назад в мировых СМИ появились сообщения о намерении главы тайваньской администрации Цай Инвэнь (вступила в должность президента Китайской Республики 20 мая 2016 г.) разработать для острова новую военную стратегию. Впервые Цай, как верховный главнокомандующий вооруженными силами Тайваня, заявила об этом 25 августа во время военных учений «Ханьгуан» («Слава Китая»), проходящих ежегодно с 1984 г. в уезде Пиндун на юге острова. По словам президента, тайваньской армии необходима новая «уточняющая направление и меняющая культуру военная стратегия», разработка которой к январю 2017 г. уже поручена министру обороны Тайваня. При этом Цай никак не пояснила конкретное содержание нового «направления» и «культуры», кроме разве что того, что в ходе реформирования вооруженных сил особое внимание будет уделено «повышению уровня [оснащенности] каждого отдельного солдата».

О новой военной стратегии Цай Инвэнь говорила и 2 сентября во время своего выступления на одном из мероприятий по случаю празднования Дня военных (3 сентября). Глава тайваньской администрации отметила наличие множественных помех в рядах вооруженных сил, сокращающих не только время для профессиональной подготовки, но и для отдыха. По словам Цай, за последние несколько десятков лет в связи с отсутствием изменений в общей военной стратегии каждый вид вооруженных сил по-своему разрабатывал планы в сфере военного строительства и подготовки к войне, что приводило к повторяющимся бюджетным вливаниям без существенного увеличения военной мощи. По мнению президента, необходимы изменения в сфере использования кадров и административного управления вооруженными силами. Должны быть пересмотрены требования к структуре, количеству и моральным качествам военнослужащих в связи с «очевидными переменами в форме угроз», стоящих перед Тайванем в XXI в.

Несмотря на то, что Цай Инвэнь не указала на это прямо, главная угроза Тайваню в XXI столетии, как и раньше, исходит с противоположного берега Тайваньского пролива. Хотя, действительно, характер этой угрозы сегодня несколько иной, чем в прошлом веке. Наряду с опасностью военного конфликта, КНР сегодня использует целый ряд мер для достижения своей цели объединения всего Китая, частью которого, согласно утверждениям китайского руководства, является и Тайвань. Это прежде всего экономическая привязка острова к материку (так, например, санкционированное правительством КНР сокращение туристического потока из материкового Китая, который существенно вырос в годы президентства предшественника Цай Инвэнь Ма Инцзю, оставило без работы целый ряд тайваньских турфирм), попытки влиять на общественное мнение Тайваня путем скупки акций ведущих медиахолдингов острова и т.д.

Что касается реакции Пекина на заявления Цай Инвэнь о новой военной стратегии, то каких-то громких заявлений с китайской стороны не последовало. Выступления главы тайваньской администрации по времени совпали с проведением в Ханчжоу очередного саммита G20, и основное внимание китайского руководства и СМИ было приковано к этому событию. Однако более вероятное объяснение заключается в том, что на самом деле, говоря о «военной стратегии», Цай Инвэнь не декларировала необходимости наращивания мощи вооруженных сил острова как таковой (хотя Тайвань продолжает прикладывать много усилий к разработке новейшего вооружения собственного производства в связи с возникновением все большего количества препятствий к его закупке за рубежом, прежде всего в США). Речь пока идет о внутреннем реформировании тайваньской армии с точки зрения улучшения условий военной службы и т.п. Кроме того, довольно насущный вопрос — пенсионная реформа, которая сегодня проводится на Тайване и является одной из причин падения рейтинга действующего президента, поскольку подразумевает сокращение довольствия вышедших на пенсию представителей прежде всего бюджетной сферы, включая военных, преподавателей и госслужащих. Значительная часть цитируемого выше выступления Цай 2 сентября была нацелена на то, чтобы успокоить и убедить военнослужащих, что правительство продолжает проявлять о них заботу.

В данной связи напрашивается вопрос — свидетельствует ли намерение Цай Инвэнь реформировать вооруженные силы Тайваня о ее желании провозгласить независимость острова? Представляется, подобное желание у главы тайваньской администрации есть, так же как оно было и у ее бывшего коллеги по партии (Миньцзиньдан, Демократическая прогрессивная партия), президента Китайской Республики в 2000-2008 гг. Чэнь Шуйбяня, прославившегося целым рядом провокационных действий в отношениях между двумя берегами Тайваньского пролива. Однако возможность совершения подобного акта со стороны нынешнего президента чрезвычайно мала. Цай Инвэнь, в противоположность Чэнь Шуйбяню, отличается крайней осторожностью в своих высказываниях. КНР до сих пор не может дождаться от нее внятного комментария по вопросу «одного Китая» и «консенсуса 1992 г.». Очевидно, что нынешняя глава тайваньской администрации не признает ни того, ни другого. Но любое ее высказывание в данном ключе может повлечь за собой жесткие действия со стороны КНР по ограничению тайваньского суверенитета, которым острову практически нечего противопоставить.

В этом смысле положению Цай Инвэнь не позавидуешь. С одной стороны, на нее обращены взгляды китайского руководства, прекрасно знающего ее позицию и готового отреагировать на малейшую оплошность с ее стороны. С другой стороны, Цай пришла к власти на острове в условиях устойчивого роста «тайваньской идентичности». По данным Центра исследований выборов Государственного университета Чжэнчжи (Тайбэй, Тайвань), около 60% населения острова называют себя «тайваньцами», около 34% — «и тайваньцами, и китайцами», в то время как к «китайцам» себя относят лишь около 3% жителей Тайваня. Что касается отношения к проблеме провозглашения независимости Тайваня, несмотря на то, что показатель числа людей, поддерживающих немедленное решение этого вопроса, довольно незначительно (всего около 4%, против 1,5% выступающих за скорейшее объединение с Китаем), количество тайваньцев, склоняющихся к сохранению статус-кво с последующим движением к независимости достигает уже 20%. Справедливости ради, стоит сказать, что наиболее высокие показатели демонстрируют предпочтения к сохранению статус-кво бесконечно, либо с принятием решения позже (около 27% и 33% соответственно). Но это объясняется скорее пониманием большинством жителей Тайваня неосуществимости в настоящее время изменения статуса острова. И эти показатели вполне могут подвергнуться существенным колебаниям в случае появления подобной возможности.

Описанная выше ситуация, в которой находится глава тайваньской администрации, не может пойти на пользу ее рейтингу. Большинство опросов общественного мнения, проведенных различными организациями Тайваня по достижении 100 дней правления администрации Цай Инвэнь, демонстрируют снижение поддержки действующего президента до уровня около 50% (наиболее низкие показатели — 42% — предоставил опрос, организованный медиахолдингом «Ляньхэбао», который традиционно считается занимающим прогоминьдановские позиции). Вообще падение рейтинга вновь избранного правительства по сравнению с довыборными показателями — довольно распространенное явление. В большинстве случаев главная причина этого — несоответствие ожиданий различных групп населения и реальных возможностей новой администрации. Что касается Цай Инвэнь, то она в своих инициативах вынуждена оглядываться на мнение тайваньской общественности, которая становится все более уверенной в своей способности определять политическое развитие Тайваня по мере демократизации острова с конца 1980-х гг. и особенно после «Движения подсолнухов» в марте 2014 г. Довольно показательным стало недавнее решение Цай отозвать предложенную ею же кандидатуру Се Вэньдина на пост главы Судебного Юаня (главного органа судебной власти Китайской Республики). Персона Се Вэньдина вызвала недовольство тайваньских общественных организаций, поскольку он был среди обвинителей во время известного процесса конца 1970-х гг. против участников «инцидента Мэйлидао» (10 декабря 1978 г.), среди которых были многие лидеры оппозиционного движения в условиях однопартийной диктатуры Гоминьдана. Подобное назначение в глазах тайваньской общественности ставит под сомнение решительность нынешнего президента в вопросе правосудия переходного периода (transitionaljustice), который в случае Тайваня означает расследование преступлений гоминьдановской власти в годы военного положения (1948–1987 гг.) и который занимал одно из важных мест в предвыборной платформе Цай Инвэнь. В итоге глава тайваньской администрации уступила.

В вопросе отношений с противоположным берегом Тайваньского пролива позиция Цай Инвэнь также довольно хрупкая с той точки зрения, что, учитывая описанные выше тенденции, сегодня все большую популярность на острове набирают новые политические силы, настроенные гораздо более радикально в отношении проблемы независимости Тайваня, нежели современная ДПП. Среди них, в частности, получившая на последних парламентских выборах 5 мест из 113 и занявшая 3 место партия «Сила эпохи» (или «Новая сила», New Power Party), сформировавшаяся из лидеров упомянутого «Движения подсолнухов». Тем не менее в ближайшее время от Цай Инвэнь вряд ли можно ожидать каких-то решительных действий в этом направлении, и китайско-тайваньские отношения, скорее всего, продолжат находиться в состоянии «холодного мира» и «мертвой точки», как их сегодня характеризуют. Однако ситуация может измениться после обнародования в начале 2017 г. проанонсированной Цай Инвэнь новой военной стратегии Тайваня.

Китай и Россия начали самые масштабные в истории совместные военно-морские учения

Китай и Россия начали самые масштабные в истории совместные военно-морские учения. Военные маневры "Морское взаимодействие-2016" начались в понедельник в акватории Южно-Китайского моря, и продлятся восемь дней. Официальный представитель ВМС Народно-освободительной армия Китая Лян Ян сегодня сообщил: "Нынешние совместные учения будь-то на берегу, в порту и на море или в командно-штабных играх и реальных отработках полностью протекают в смешанном составе вооруженных сил КНР и РФ и проходят очень слаженно". Он также рассказал об особенностях маневров. Во-первых, их приближенность к характеру реальных боевых действий. В совместных учениях с зарубежными ВМС подобный формат используется вооруженными силами Китая впервые. Во-вторых, информатизация. Впервые задействована специальная командно-информационная система для китайско-российского морского взаимодействия. В-третьих, стандартизация. Идет совершенствование организационных и командных процедур, которые стали более простыми, высокоэффективными и практичными. "Вестник Кавказа" предлагает читателям ознакомиться с материалом, опубликованном в британском таблоиде Daily Express, о том, какими на Западе видят цели российско-китайских маневров.

Москва и Пекин начали восьмидневные военно-морские учения, где будут задействованы китайские бомбардировщики, российские подводные лодки и морские пехотинцы обоих флотов в Южно-Китайском море, вокруг которого ведутся горячие споры. Реалистичные сценарии и десантные операции будут частью самых масштабных учений, которые когда-либо проводились совместно двумя этими странами. Среди мероприятий - операция по захвату острова, которая вызывает опасения в Вашингтоне о том, что обе военные сверхдержавы готовятся к конфликту в спорных водах, близких к Китаю. Совместные учения также подготавливают почву для создания формального военного партнерства между Китаем и Россией, которое ограничит влияние США в регионе.

Китай и Россия имеют одинаковые точки зрения по многим важным вопросам, в том числе и кризису в Сирии, что является причиной их противоречий с большинством крупных западных держав.

Учения по противолодочной обороне и сложная спасательная операция будут проведены на этой неделе для проверки способности государств реагировать на военно-морские атаки. В "Морском взаимодействии-2016" задействованы надводные корабли, подводные лодки, самолеты, корабельные вертолеты и десантные подразделения обеих армий. Китай настаивает на том, что учения не направлены против США или любого другого из его азиатских соседей, которые опасаются военного наращивания Пекина в Южно-Китайском море. Официальные лица КНР заявили, что это плановые учения, о которых впервые было объявлено в июле. Но США вместе со своими союзниками, в том числе Великобританией, выразили обеспокоенность по поводу эскалации напряженности в регионе, которая может вылиться в полномасштабную горячую или холодную войну. Китай неоднократно обвинял США в разжигании напряженности в регионе из-за американских военных патрулей. Россия, в свою очередь, встала на сторону Пекина по вопросу военного наращивания в Южно-Китайском море. В июле Арбитражный суд в Гааге вынес решение о том, что Китай не имеет исторических прав в Южно-Китайском море и раскритиковал страну за разрушение окружающей среды. Несмотря на претензии Брунея, Малайзии, Филиппин, Тайваня и Вьетнама, Китай сохраняет свои притязания на значительную акваторию, товарооборот которой ежегодно составляет 3 миллиарда фунтов стерлингов.

В руководстве Военно-воздушных сил Китая заявили: "Учения направлены на повышение способностей ВВС с помощью обучения для удовлетворения потребности в сохранении национального суверенитета, защиты национальной безопасности и обеспечения мирного развития. Это обычная практика для Военно-воздушных сил прибрежных государств, а также нормальная потребность Китая наращивать потенциал национальной обороны и армии". Военно-воздушные силы Китая, наряду с его военно-морским флотом оттачивают способности проводить операции вдали от своей территории. В числе мероприятий - учения, в ходе которых самолеты пролетели через пролив Мияко, находящийся между японскими островами Мияко и Окинава на пути к Тихому океану.

Daily Express

Единство и борьба

Василий Кашин – кандидат политических наук, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Резюме: Сфера сдерживания Китая начинает расширяться, а область сотрудничества с США – постепенно сужаться. Опасно не замечать этого, жонглируя цифрами двустороннего товарооборота и увлечением китайцев американской массовой культурой.

Американо-китайские связи, как любят подчеркивать китайские политики и ученые, – «самые важные двусторонние отношения в XXI веке». Постепенно они превратились в один из центральных, если уже не в главный мировой сюжет. От их развития, а они переживают нелегкий период, зависят и перспективы российской внешней политики, и ситуация в весьма отдаленных от Азии частях мира. Насколько далеко могут зайти противоречия? Чтобы ответить на этот вопрос, имеет смысл вспомнить, почему вообще США и КНР начали когда-то сотрудничать, с какими целями связи продвигались вперед и к чему они привели.

Борьба с коммунизмом

Предпосылки для взаимодействия между руководством Коммунистической партии Китая (КПК) и Соединенными Штатами сложились еще до того, как в 1949 г. КПК пришла к власти. Мао Цзэдун стремился к установлению пусть ограниченного, но сотрудничества с Вашингтоном, еще находясь на своей «революционной базе» в Яньане. Во время Второй мировой войны коммунисты регулярно контактировали с американскими политическими и военными представителями в Китае, а с 1944 г. в Яньане постоянно находились американские наблюдатели («миссия Дикси»). Такой подход к США был для китайской компартии вполне естественным при всем радикализме ее доктрин. Мао был прежде всего китайским националистом, видевшим в коммунизме способ восстановить величие страны. Он тяготился зависимостью от СССР (и избавился от нее при первой возможности). Его стремление к проведению многовекторной политики было логичным и неизбежным.

Целый ряд опытнейших американских специалистов-китаеведов, военных и гражданских, уже в те далекие времена обоснованно указывали на перспективы партнерства с коммунистами. Режим президента Китайской Республики Чан Кайши был слаб, коррумпирован и неэффективен, его устойчивость вызывала сомнения, он систематически злоупотреблял экономической и военной помощью США. В то же время американцы ясно осознавали стремление Мао выйти из тени Москвы. Группа заслуженных работников Госдепартамента, известных как China Hands, указывала на весомые достоинства китайских коммунистов, их эффективную организацию, дисциплину и некоррумпированность, а также готовность заключать сделки с Соединенными Штатами.

Точка зрения China Hands пользовалась поддержкой и некоторых видных военных, включая генерала Джозефа Стилуэлла. Но им противостояла группа антикоммунистических догматиков во главе с Патриком Херли, американским послом в Китае на завершающем этапе войны, полностью подпавшим под влияние семьи Чан Кайши. Казалось бы, после победы коммунистов на материке в 1949 г. и изгнания сторонников Гоминьдана на Тайвань выбор в пользу сотрудничества с Мао становился очевидным. Но этого не произошло. После победы коммунистов в Китае США охватила паника, которая внесла весомый вклад в раскручивание маккартизма. На эти настроения удачно легли эффективные лоббистские усилия Чан Кайши и его жены Сун Мэйлин, делавших ставку на партнерство с консервативными религиозными группами в Соединенных Штатах (оба были христиане-методисты).

Результатом стало парадоксальное для развитой демократической страны явление массовой кадровой чистки неугодных с привлечением спецслужб и установление атмосферы подозрительности и самоцензуры в отдельно взятой области американской внешней политики. China Hands и близкие к ним ученые, разведчики и журналисты подверглись травле, основанием для обвинений становились порой даже их вполне верные, уже сбывшиеся прогнозы. Так, Джон Дэвис, политический атташе при Стилуэлле и один из организаторов «миссии Дикси», сумел заблаговременно предсказать победу коммунистов в гражданской войне и был на этом основании обвинен в симпатиях к ним, уволен из Госдепартамента и занимался мебельным бизнесом в Перу.

Даже вмешательства судебных властей не хватало для исправления ситуации и защиты жертв идеологической кампании. Другой известный дипломат-китаист, Джон Сервис, встречавшийся с Мао в Яньане, после восстановления на службе решением Верховного суда был направлен в американское консульство в Ливерпуле без присвоения дипломатического ранга.

События, происходившие в 1950-е гг. в американской внешней политике под влиянием сформированного Чан Кайши так называемого «китайского лобби», определили облик американо-китайских отношений до конца 1960-х годов. Американская политика на Дальнем Востоке была догматизирована и захвачена узкой группой профессиональных идеологов и лоббистов. До 1970-х гг. Чан Кайши продолжал успешно продавать американцам миф о «коммунистической угрозе», и многие были готовы его купить. Высказывать альтернативные точки зрения было опасно.

За подобный курс США и их союзники дорого заплатили – политическими интересами, территориями, экономическими потерями и тысячами жизней. КНР, став непримиримым врагом западного мира, сражалась с войсками ООН в Корее, способствовала поражению Франции в Индокитае и американскому провалу во Вьетнаме. Даже явный советско-китайский разрыв в 1960 г. не привел к немедленным изменениям американской позиции. Лишь явно неудачный ход холодной войны и увязание во вьетнамской западне побудили США к концу 1960-х гг. искать пути диалога с Пекином. Никсон и Киссинджер, волевым решением перечеркнувшие предыдущие 20 лет американской внешней политики в Восточной Азии, одержали крупнейшую, пусть и запоздалую, победу.

Сближение против СССР

Переход Пекина в лагерь партнеров Соединенных Штатов по антисоветской коалиции был самой тяжелой внешнеполитической катастрофой Москвы за весь период глобального соперничества с Америкой. СССР и КПСС утратили влияние на целый ряд левых и национально-освободительных движений в «третьем мире», обрели активного и авторитетного оппонента, занявшего вскоре место в СБ ООН. В сибирской и дальневосточной тайге пришлось разместить группировку войск в многие сотни тысяч человек, обеспечить их жильем и инфраструктурой, что привело к перенапряжению экономики. Китай сыграл ключевую роль в вооружении афганских моджахедов стрелковым оружием советских образцов. Наибольшие потери авиации в Афганистане приходились не на широко разрекламированные американские переносные зенитные ракетные комплексы «Стингер», а на произведенные в Китае по советской лицензии крупнокалиберные пулеметы ДШКМ.

Однако в 1988–1989 гг. произошли важные изменения, устранившие базовые предпосылки для американо-китайского партнерства на антисоветской основе. Закончилась холодная война, советские войска покинули Афганистан, а Вьетнам приступил к выводу войск из Камбоджи, в ходе визита Михаила Горбачёва в Пекин в 1989 г. советско-китайские отношения окончательно нормализовались. В то же время подавление выступлений на площади Тяньаньмэнь явно продемонстрировало, что китайские коммунисты не намерены идти по пути советских и восточноевропейских коллег и становиться на путь демократических реформ.

Китайско-американские отношения действительно вступили в период кризиса. После подавления выступлений в 1989 г. на Китай были наложены экономические и технологические санкции, некоторые из них (оружейное эмбарго) США и их союзники не отменили до сих пор. В Конгрессе раздавались призывы к полному пересмотру отношений с Пекином или по крайней мере увязке их с соблюдением прав человека. Президент Клинтон в 1993 г. принял решение обусловить постоянный статус наибольшего благоприятствования в торговле прогрессом в этой сфере, правда, оно не было выполнено.

Отношения смогли сохраниться, трансформироваться и возобновить развитие на основе двух важнейших факторов – экономического и идеологического. Китайско-американская торговля товарами к 1990 г. уже достигла 20 млрд долларов и росла на десятки процентов в год. Приток прямых инвестиций международных компаний в Китай достигал к этому времени уже 6,6 млрд в год. Для бизнеса было очевидно, что Китай – перспективный гигантский рынок и выгодное место размещения производства.

Пекин тщательно учитывал влияние американского бизнеса на политику и уделял приоритетное внимание связям с предпринимательскими кругами. При необходимости осуществлялись крупномасштабные одномоментные закупки американской продукции, например, гражданских самолетов, представительских автомобилей, промышленного оборудования. Ко времени распада Советского Союза сотрудничество Китая и Соединенных Штатов имело активных и заинтересованных сторонников, доносивших свое мнение до Конгресса и президента.

Ожидание перерождения

С идеологической точки зрения после крушения советского блока авторитарные коммунистические режимы перестали восприниматься в качестве серьезного оппонента. Трансформация и в последующем полное перерождение либо падение подобных режимов с переходом к либеральной демократии считалось предопределенным. Еще в 1980 г. китайские реформы вызвали в США надежды на то, что коммунистическая система «рассосется сама собой» и уже находится на грани распада и перерождения (Рональд Рейган любил называть КНР «так называемый коммунистический Китай»).

События 1989 г. лишь слегка поколебали эту уверенность. Более того, предполагалось, что китайские власти сами понимают неизбежность движения к либеральной модели и просто стремятся придать преобразованиям управляемый характер. Ясные и недвусмысленные формулировки партийных документов о недопустимости «либерального перерождения», усилившийся контроль над СМИ и общественной жизнью, изменения в военной политике и прочие «неудобные факты» игнорировались Вашингтоном по идеологическим мотивам. Президент Билл Клинтон в 1998 г. написал в книге My Life про своего китайского коллегу: «Чем больше времени проводил я с Цзяном, тем больше он мне нравился... Хотя я не во всем соглашался с ним, я был убежден, что он верил в изменение Китая настолько, насколько это возможно и в правильном направлении».

Распространение Интернета в 1990-е гг. сопровождалось завышенными романтическими ожиданиями и укрепило иллюзию неизбежного и скорого изменения режима – считалось, что власть КПК несовместима со свободным движением информации в сети. Господствующие взгляды на неизбежное перерождение китайского государства были, например, системно изложены в марте 2000 г. в выступлении Клинтона в Конгрессе по вопросу о предоставлении Китаю постоянного статуса нормальных торговых отношений.

«В новом веке свобода будет распространяться через сотовый телефон и кабельный модем. В прошлом году количество адресов в Интернете выросло более чем вчетверо, с двух до девяти миллионов... Нет сомнения, что Китай пытался контролировать Интернет. Удачи им! Это все равно, что пытаться прибить желе гвоздем к стене... В экономике, основанной на знаниях, экономические инновации и расширение политических прав, нравится это кому-то или нет, неизбежно идут рука об руку», – заявил американский президент.

Но сегодня правительство КНР имеет эффективную систему контроля над Интернетом. Китай является одной из самых мощных держав мира в сфере компьютерного шпионажа, компьютерной безопасности и использования Интернета для решения политических задач. Новые технологии не привели к подрыву системы, а, скорее, укрепили ее, расширив возможности пропаганды и контроля.

Клинтон в 2000 г. упоминал сотовый телефон как один из инструментов либерализации. В 2015 г. агентство «Синьхуа» опубликовало забавный материал о том, как Главное политическое управление Народно-освободительной армии Китая начало закачивать в смартфоны китайских солдат специальные приложения для изучения идеологических дисциплин – с текстами Мао и классиков марксизма-ленинизма и контрольными для закрепления пройденного.

В целом США никогда ни на минуту не были готовы смириться с существованием Китая в его нынешнем виде. Американская политика по отношению к КНР с конца 1960-х гг. и до первых успехов реформ Дэн Сяопина основывалась на необходимости любой ценой восстановить баланс сил с Москвой после серии тяжелых поражений. В дальнейшем, в особенности после краха коммунизма в Европе, курс исходил из господствующей в Соединенных Штатах целостной догматической картине мира, в соответствии с которой китайский режим просто вследствие экономического развития и модернизации должен был прийти к установлению либерального капиталистического порядка.

До того как эта трансформация произойдет, Пекин предполагалось сдерживать в тех областях, где его действия будут мешать интересам США. Считалось, что слишком больших усилий тратить не придется, ведь Китай изменится прежде, чем сможет представлять серьезную проблему.

Китайские усилия по восстановлению и наращиванию военной мощи со второй половины 1990-х гг. не остались незамеченными. В 2000 г. Конгресс потребовал от Пентагона предоставлять ежегодные доклады по китайской военной мощи. Тем не менее вплоть до конца 2000-х гг. действия Пекина в этом направлении рассматривались на Западе главным образом с насмешливым пренебрежением. Считалось, что Китай не способен в разумные сроки создать высокотехнологичную промышленную базу и мощные вооруженные силы. Недооценивались и темпы роста экономического присутствия Китая в таких регионах мира, как Африка, Латинская Америка, Ближний Восток, и рост китайского политического влияния, и расширение сферы его интересов.

Пекин старательно поддерживал иллюзии американцев. Политическая риторика для внутреннего и внешнего потребления была четко разделена. Страна неукоснительно проводила предписанный Дэн Сяопином временно пассивный внешнеполитический курс («оставаться в тени, копить силы»). Либерально настроенные экономисты и политологи, выступавшие за осторожные реформы и сотрудничество с Западом, пользовались благосклонностью властей. Были удвоены усилия по налаживанию связей с представителями крупного американского бизнеса и политики. Иногда такие усилия принимали анекдотический характер. Согласно опубликованным в конце 1990-х гг. показаниям Джонни Чана, собиравшего средства для Демократической партии, в августе 1996 г. шеф китайской военной разведки генерал-майор Цзи Шэндэ лично встретился с ним в Макао и вручил 300 тыс. долларов для кампании по переизбранию Клинтона на второй срок.

Разумеется, Китай действительно переживал в это время существенную социальную и политическую трансформацию, но со временем ее вектор все сильнее отклонялся от американских ожиданий. Китайские реформы не имеют ничего общего с тем, что происходило в Восточной Европе в конце 1980-х или в 1990-е годы. Скорее эти преобразования напоминают Западную Европу XIX века, Россию и Японию конца XIX – середины XX веков.

Индустриализация и экономический рывок неизбежно ведут к разрыву поколений, ломке векового жизненного уклада и семейных устоев, экономическому неравенству и радикализму. Постепенно обостряются внутренние конфликты, общество чувствует потребность в «сильной руке». К этому добавляется упоение экономическими и промышленными успехами, рост национализма, чувство исключительности, интерес «к корням». Сегодня в Китае можно наблюдать симбиоз государственной бюрократии и крупного капитала, нуждающегося в международной экспансии, сильнейшее имущественное расслоение и вызванные им противоречия, доминирование левых и националистических идей в общественной дискуссии при наличии небольшой, не пользующейся широкой поддержкой прослойки прозападных либеральных «публичных интеллектуалов». На внутренние проблемы накладывается стремление к реваншу за шок и позор, пережитый китайцами с середины XIX по середину XX веков. На осмыслении и переживании этой травмы во многом строится современная идеология и культура. Даже свою программную речь о «китайской мечте», понимаемой как обновление и возрождение нации, Си Цзиньпин произнес при посещении выставки, посвященной «столетию позора», в пекинском Национальном музее.

Милитаризация политики и растущая популярность радикальных идей – еще один показатель того, что Китай, где еще в 1980 г. в деревнях жило более 80% жителей, находится на той стадии политического развития, на которой крупные страны Европы и Япония пребывали 100–150 лет назад. Проводимые в таких условиях политические реформы могут и, скорее всего, должны сопровождаться внедрением отдельных демократических институтов, но они будут далеки от образцов современной западной либеральной демократии, как далеки от нее, например, реально работающие выборные институты современного Ирана.

Исторический опыт свидетельствует, что в таком состоянии можно существовать и быстро расти, в том числе и технологически, в течение неопределенно долгого времени – как минимум, много десятилетий. Европейские империи и японская империя перестали быть таковыми не в результате плавного и естественного перерождения, а после мировых войн, которые приводили к распаду государства или иностранной оккупации для побежденных, либо катастрофическому перенапряжению для победителей. В ядерную эпоху угроза таких войн снизилась. При этом поддержание ядерного щита после завершения основных работ по его строительству стоит дешево (расходы на ракетные войска стратегического назначения составляют менее 10% военных расходов России). Это позволяет обеспечить военную неуязвимость, избегая экономического перенапряжения, конечно, при проведении разумной (т.е. не советской) военной политики.

Дестабилизация правящего режима в таких условиях возможна, но трудно увидеть, как она приведет к установлению либеральной демократии. Имеющиеся данные говорят о том, что в китайском обществе накопился значительный потенциал недовольства, однако требования равенства и социальной справедливости, а также национализм занимают куда более важное место в глазах населения, чем политические свободы. В гипотетическом «постреволюционном» Китае командование НОАК, функционеры нынешней КПК и менеджмент госкомпаний будут неизмеримо сильнее прогрессивной профессуры и журналистов деловых СМИ.

Между тем Китай уже сейчас превратился в экономическую сверхдержаву и великую военную державу. Китайский фактор полностью изменил систему отношений между поставщиками и покупателями природных ресурсов не в пользу последних. Правящие режимы развивающихся стран – экспортеров ресурсов и дешевого труда почувствовали себя куда увереннее с появлением нового рынка, а также источника инвестиций и технологий, альтернативного западному. Ряд государств уже могут фактически рассматриваться в качестве китайских «клиентов» – например, в Юго-Восточной Азии это Камбоджа и Лаос. Партнерство с Пекином укрепило позиции лидеров военного правительства Таиланда на фоне реакции США, осудивших переворот.

Китай уже стал третьей военной и военно-промышленной державой мира после Соединенных Штатов и России. При этом по отдельным важным составляющим военной мощи Китай опережает Россию и имеет несравнимо большие резервы для наращивания военного потенциала. Внешнеполитический курс КНР начал меняться с 2013 г., становясь постепенно все более активным и наступательным, особенно в важных для Китая стратегических проблемах (Южно-Китайское море), а в 2015 г. страна обзавелась первой зарубежной военной базой. Предписанная Дэн Сяопином пассивная внешняя политика уходит в прошлое.

Между тем перспективы «трансформации» Китая становятся все более туманными. Реформы экономической модели начались еще в конце 2000-х гг., но были замедленными и часто запоздалыми. С приходом к власти Си Цзиньпина их начали сопровождать куда более очевидные перемены политической модели, связанные с масштабной антикоррупционной чисткой госаппарата и армии, а также беспрецедентной централизацией власти, усилением контроля над СМИ и обществом, ужесточением политики по отношению к действующим в стране западным структурам.

Отказ от иллюзий

Важным рубежом в американском осмыслении китайской ситуации можно считать опубликованную в марте 2015 г. в The Wall Street Journal статью известнейшего американского китаеведа Дэвида Шамбо «Предстоящий китайский развал», в которой теория трансформации была развенчана и отброшена. По оценке автора, китайский режим под руководством Си Цзиньпина движется в неправильном направлении, в отличие от эпохи Цзян Цзэминя и Ху Цзиньтао, когда происходили желаемые перемены. Соответственно, единственным возможным исходом является коллапс, который, скорее всего, будет сопровождаться хаосом и насилием и наступит быстрее, чем многие думают. В обоснование приводятся, в числе прочих, параллели с Советским Союзом, крайне странные, учитывая, что СССР и современная КНР являются совершеннейшими культурными, политическими и экономическими антиподами, общее у которых – только «отсутствие демократии» и слово «коммунизм» в названии правящей партии.

Как бы то ни было, представление о неизбежном поэтапном и относительно безболезненном превращении Китая в лояльного члена возглавляемого США мирового порядка ушло на периферию дискуссии. Существующему режиму дана определенная оценка и ему предсказан крах, но когда он наступит, точно никто не знает.

Следует отметить, что сомнения в быстрой трансформации Китая стали укрепляться еще в конце 1990-х – начале 2000-х гг., однако события 11 сентября 2001 г. временно сместили фокус американской политики в сторону Ближнего Востока, обеспечив Пекину стратегическую передышку, которая продолжалась до провозглашенного администрацией Обамы «поворота в Азию». Некоторые китайские аналитики ожидали, что вторую передышку им дадут события на Украине. Однако положение в Южно-Китайском море показывает, что они ошиблись. Украинская ситуация в целом стабилизировалась и ушла из глобальной повестки дня, ситуация в западной части Тихого океана привлекает все большее внимание.

Сфера сдерживания Китая начинает расширяться, а область американо-китайского сотрудничества – постепенно сужаться. Разумеется, очень легко не замечать этого, жонглируя гигантскими цифрами американо-китайского товарооборота и увлечением китайцев американской массовой культурой. Обычно именно их приводят в доказательство того, что отношения тесны и продуктивны, а элементы соперничества – второстепенны. Оба аргумента, и экономический, и культурный, были столько раз опровергнуты историей, что странно их использовать до сих пор.

Главными торговыми партнерами Японии в 1920-х – начале 1930-х гг. были США, Британская империя, Китай и Голландская Индия (Индонезия) – как раз те страны, на которые Япония напала. Своим возвышением Япония была обязана длительному (до начала 1920-х гг.) экономическому и индустриальному партнерству с Великобританией – даже японские броненосцы, утопившие русский флот при Цусиме, были построены на британских верфях. Германия и Италия, ее союзники во Второй мировой войне, напротив, не играли существенной роли в японской торговле. Британская империя и Франция были важнейшими торговыми партнерами Германии перед обеими мировыми войнами. Крупнейшим экономическим партнером России перед Первой мировой была Германия, на которую приходилось до половины русского импорта и которая была важнейшим источником технологий и инвестиций.

Нынешняя американская «мягкая сила» – жалкое подобие «мягкой силы» Франции XVIII – начала XIX веков. Были времена, когда в целом ряде стран Европы по-французски говорила вся аристократия. Франция была единственным законодателем в моде и искусстве, и следы тех времен мы до сих пор храним в нашем языке. Это Францию, как известно, ни от чего не уберегло. Франкоязычные русские аристократы привели башкирскую конницу в Париж. Первая мировая война велась европейскими империями, правящие дома и ведущие семьи которых состояли между собой в кровном родстве. Великий японский адмирал Исороку Ямамото, спланировавший атаку на Перл-Харбор, был изрядным американофилом, поскольку учился и много лет работал в США. Многие образованные японцы того времени были под сильнейшим влиянием английской и американской культуры.

Разумеется, процесс нарастания конфронтации между двумя гигантами современного мира будет медленным, как, впрочем, было и нарастание противоречий между европейскими империями перед Первой мировой. По-прежнему продолжится торговля и сотрудничество в самых разных сферах. В конце концов, от формирования франко-русского союза 1891 г. до открытого столкновения великих держав в Первой мировой прошло более двух десятилетий. И все это время не было недостатка в рассуждениях о том, что в цивилизованный век торговли, инвестиций и прогресса прямой конфликт великих держав невозможен.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892014 Василий Кашин

Азиатский парадокс

Роль России в архитектуре безопасности АТР

Кевин Радд – президент Института политики Азиатского общества, бывший премьер-министр и министр иностранных дел Австралии.

Резюме: Цель региональной организации – выработка мер по укреплению доверия и безопасности, включая линии экстренной связи между военными, обеспечение прозрачности и протоколы по урегулированию военных инцидентов.

В июне на дипломатической встрече в Бангкоке прозвучал вопрос, является ли ОБСЕ подходящей моделью для Азии. Азиатская конференция ОБСЕ предоставила редкую возможность рассмотреть будущее архитектуры безопасности в этой части мира с опорой на европейский опыт.

История Европы напоминает, что мир никогда нельзя считать чем-то само собой разумеющимся. Если бы в июле 1914 г. уже сформировался только зарождавшийся тогда институт европейской безопасности, лидеры иначе судили бы о намерениях друг друга и о сделанном ими роковом выборе. Без зрелого диалога о проблемах безопасности отсутствует политический амортизатор для обуздания конкурирующих националистических устремлений. И никогда не следует забывать, что глубокой экономической взаимозависимости в Европе начала XX века оказалось недостаточно, чтобы предотвратить «войну, призванную положить конец всем войнам».

В послевоенной Европе международные организации сыграли роль в снижении напряженности и обеспечении безопасности. ООН стала всемирным форумом, а в Старом Свете прозрачность в военной сфере и меры по укреплению доверия в рамках Хельсинкского процесса (СБСЕ/ОБСЕ) помогли предотвратить перерастание холодной войны в горячую. СБСЕ не мог положить конец холодной войне либо предотвратить кризисы, но ему зачастую удавалось дать передышку прагматичным лидерам по обе стороны баррикад для выработки взаимоприемлемых соглашений. Одним из них стал Договор об обычных вооруженных силах в Европе.

Существуют параллели между опытом Европы XIX и XX веков и нынешними угрозами безопасности в разных частях Азии. Азиатско-Тихоокеанский регион находится на развилке между экономическим порядком XX века, направленным на глобализацию и интеграцию, и региональным порядком в сфере безопасности с острейшими националистическими противоречиями – почти как в XIX веке. Некоторые называют это «азиатским парадоксом».

Конечно же, есть и фундаментальные отличия европейских и азиатских реалий. В Европе понятие современного национального государства уходит корнями в XV век, и с тех пор оно последовательно развивалось, тогда как в Азии это происходило менее формально. Более того, несмотря на религиозные войны и соперничество государств-наций, Европа – порождение общей иудео-христианской и более древней греко-римской культуры, чего не скажешь об Азии с ее разными цивилизациями и траекториями развития. Кроме того, история Азии XX века преимущественно связана с колониальной и постколониальной историей. В тот же период европейцы были фактически колонизаторами.

Но все это не должно помешать лидерам Азии извлечь ряд политических уроков из недавнего прошлого Европы. Какими бы ни были культурные различия, потребность в безопасности объединяет общества и людей. Это вовсе не означает, что существует универсальная модель, способная дать современной Азии ответ на все вопросы. Скорее, чтобы ослабить напряженность, мы должны адаптировать и, если необходимо, скорректировать дипломатические подходы, чтобы они соответствовали региональной специфике и местным реалиям.

Архитектура безопасности в Азии

Со времени Второй мировой и, конечно, после окончания холодной войны архитектура безопасности в Азии базировалась на сети двусторонних альянсов Соединенных Штатов и восточноазиатских государств, передовом развертывании американских вооруженных сил в регионе и способности Вашингтона проецировать военную мощь и стратегическое влияние, когда это потребуется. США доказывают, что такой подход создал прочный фундамент для долгосрочной стабильности в отношениях между великими державами на протяжении сорока лет с момента падения Сайгона. Это же легло в основу так называемого восточноазиатского экономического чуда.

С конца 1970-х гг. в Восточной Азии не было значимых конфликтов, а экономики выросли кратно. В 1990 г. доля Азии в мировом ВВП – в реальных долларах по паритету покупательной способности (ППС) – составляла 23,2%. К 2014 г. она достигла 38,8%. А к 2025 г., по прогнозу Oxford Economics, возрастет до 45%. Некоторые предсказывают, что к 2050 г. доля Азии в мировой экономике превысит 50%. Таким образом, Азия вернет себе доминирующее положение в мировой экономике, которое занимала в 1700 году.

Конечно, Китай иначе оценивает перспективу сохранения стратегического присутствия США в Восточной Азии. В частности, он неустанно возражает против обзорных полетов американской авиации над своей береговой линией. Пекин также протестует против того, что он называет вмешательством Вашингтона в события, происходящие в Южно-Китайском море, в поддержку «третьих сторон». Китай сохраняет глубокую озабоченность относительно перспектив изменения статус-кво Тайваня.

Россия также не в восторге в связи с сохранением альянсов Соединенных Штатов по окончании холодной войны – как в Атлантике, так и в Тихом океане. Кроме того, и Россия, и Китай выражают глубокую неудовлетворенность по поводу размещения американских систем противоракетной обороны в Европе и Азии и их влияния на свои возможности ядерного сдерживания в будущем.

Эти дебаты будут продолжаться. Но за ними скрывается более сложная и глубокая конфликтность, обусловленная множеством неразрешенных территориальных споров в АТР. В печальной истории международных отношений с момента появления современного национального государства подавляющее большинство кризисов и войн вспыхивали в результате территориальных притязаний – на суше или на море. В Азиатско-Тихоокеанском регионе таковых слишком много: противоречия между КНДР и Республикой Корея, Россией и Японией, Китаем и Южной Кореей, Южной Кореей и Японией, Китаем и Японией. Случай Тайваня вовсе уникален. Индия и Пакистан спорят о принадлежности Кашмира. У Китая и Индии есть пограничные споры, и это не говоря о территориальных претензиях шести стран в Южно-Китайском море. Последняя коллизия осложняется наличием двустороннего договора об обороне между Филиппинами и США, а также позицией Вашингтона по поводу «свободной навигации» в водах, через которые проходит 40% мировой и 90% морской торговли.

По сути, единственная часть региона, где сегодня нет дестабилизирующих разногласий – Юго-Восточная Азия. Почему? Благодаря региональной организации АСЕАН за 35 лет здесь созданы всеохватывающие институты региональной безопасности и постепенно вырабатывается культура взаимодействия, в основе которой лежит Договор о дружбе и сотрудничестве. Как следствие, АСЕАН создала единственный в Азии буфер для смягчения стратегических проблем и снижения напряженности. Но за пределами Юго-Восточной Азии, если взглянуть на весь АТР, разногласия и трения продолжаются и даже усугубляются.

Всеобщую обеспокоенность вызывает то, что любой из споров рискует перерасти в более широкий региональный кризис, конфликт или даже войну. Политический национализм – важный фактор во внешней политике большей части региона, сила, которая все время противодействует более позитивным тенденциям, подталкивающим к более тесной экономической интеграции.

Из истории следует извлечь по крайней мере один важный урок: когда возникает опасность, политические и оборонные соображения почти неизбежно берут верх над экономикой. Это наглядно продемонстрировал июльский крах 1914 года. Никогда не следует исходить из того, что в будущем геополитическом кризисе, который может разразиться в Азии, рациональные и своекорыстные экономические интересы неизбежно возобладают над политическими страстями. Тому нет абсолютно никаких гарантий.

К Азиатско-Тихоокеанскому сообществу

Отсюда главный вопрос: можно ли через дополнительные институциональные механизмы для всего региона снизить стратегическую напряженность, возникающую вследствие неразрешенных территориальных споров? Я не подхожу к этой теме с идеалистических или тем более утопических позиций. Не верю, что правительства могут объявить, что доверие как по волшебству восстановится с понедельника, и притвориться, будто они избавились от трений, существовавших десятилетиями, а иногда столетиями. И все же в истории нет детерминизма. Человеческий фактор имеет значение, политическое лидерство многое определяет, от творческой дипломатии немало зависит. И нам нужно рассмотреть более практический вопрос, а именно: какие минимальные договоренности о сотрудничестве в сфере безопасности возможны между разными странами большой Азии? Как соглашения способны помочь в разрешении споров и ограничить возможную эскалацию?

Конкретные сделки способны сгладить острые углы, связанные с опасениями по поводу национальной безопасности, но вряд ли разрешат споры, которые генерируют тревожную динамику. Еще в меньшей степени эти институциональные нововведения способны снять проблемы Realpolitik, которые, естественно, занимают умы руководителей внешнеполитических, оборонных и разведывательных ведомств всех стран региона.

Но все же как в идеале выглядит минимально необходимое сотрудничество в сфере безопасности в таком разнородном регионе?

Еще в 2008 г., будучи премьер-министром Австралии, я предложил создать Азиатско-Тихоокеанское сообщество (АТС) – панрегиональную организацию, правомочную решать вопросы в сфере экономики и безопасности. АТС не построить в одночасье, но в него мог бы к 2020 г. трансформироваться Восточноазиатский саммит. Автор этих строк гордится тем, что играл определенную роль в продвижении ВАС к этой цели. Вместе с коллегами из Юго-Восточной Азии я лоббировал присоединение к ВАС России и США, что и произошло в 2010 году.

Отчасти именно трагическая история конкурирующих национализмов побудила меня, главу правительства Австралии, предложить упомянутую идею. Выступая с инициативой в 2008 г., я подчеркивал, что, хотя великие державы региона сегодня живут в согласии, история напоминает: нельзя считать «мир в наше время» чем-то само собой разумеющимся и гарантированным. Это я говорил восемь лет назад, и, как известно, с тех пор проблемы безопасности значительно обострились.

АТС со временем углубляло бы взаимозависимость стран в сфере безопасности, стимулируя навыки большей прозрачности, доверия и сотрудничества. Подобные механизмы помогли бы Азии справляться с кризисами, находить мирные решения и снижать политическую поляризацию между Вашингтоном и Пекином, которая, как мы видим, нарастает. Начать стоит с мер по укреплению общего доверия и повышению безопасности государств.

В течение 2009 г. я излагал свое видение АТС высокопоставленным должностным лицам и главам государств в рамках «Диалога Шангри-Ла», Восточноазиатского саммита и организации Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества. Стремясь запустить региональную дискуссию, австралийский кабинет министров провел в том году конференцию по АТС в Австралии и назначил ответственного чиновника, которому поручили объехать 21 страну для совещаний и консультаций с более чем 300 должностными лицами, 30 министрами и восемью государственными лидерами. Тогда удалось нащупать следующие пять пунктов консенсуса.

Высокий уровень заинтересованности предложением по АТС.

Признание, что существующие институты не справляются с решением всего спектра экономических, оборонных и политических задач, стоящих перед регионом.

Ограниченная потребность в создании новых институтов в дополнение к существующим.

Согласие с тем, что АСЕАН должна быть стержнем будущего АТС.

Заинтересованность в наполнении предложения по АТС более конкретным содержанием.

Институт политики Азиатского общества (The Asia Society Policy Institute), президентом которого я стал в прошлом году, сформировал политическую комиссию для рассмотрения будущей региональной азиатско-тихоокеанской архитектуры и более детального обсуждения того, как практически могло бы выглядеть сообщество. Изначально критика предложения по созданию АТС сводилась к тому, что надлежащей моделью для Азиатско-Тихоокеанского региона должна стать организация по типу Евросоюза. Как уже указывалось выше, ЕС ни в коем случае не может быть моделью «на все случаи жизни», которую нужно просто навязать. Вызов, стоящий перед азиатско-тихоокеанскими лидерами, заключается в необходимости сделать невозможное: признать уникальность азиатского регионализма, не повторяя многовековые ошибки Европы и не копируя бездумно ее шаблоны. Нам в Азии нужно извлечь насущные уроки из европейской истории.

Ниже – дорожная карта движения к будущему Азиатско-Тихоокеанскому сообществу.

Преобразование Восточноазиатского саммита в АТС к 2020 г. на основе имеющейся Куала-Лумпурской декларации Восточноазиатского саммита (ВАС) 2005 года.

Перевод встречи министров обороны АСЕАН под эгиду ВАС/АТС.

Создание постоянного секретариата ВАС/АТС в одной из столиц АСЕАН, наиболее вероятные кандидаты – Сингапур, Куала-Лумпур или Джакарта. Через какое-то время региону потребуется свой эквивалент брюссельских институтов, хотя и без европейской модели объединения суверенитетов.

Ежегодные встречи на уровне глав государств и правительств для обеспечения политического вектора и согласия на высшем уровне. В первый раз такую встречу нужно провести отдельно, а не в рамках других региональных саммитов, таких как АТЭС.

Первой и главной целью новой организации должна стать выработка всеобъемлющих мер по укреплению доверия и безопасности, включая линии экстренной связи между военными, действия по обеспечению прозрачности и региональные протоколы по урегулированию военных инцидентов на море и на суше. Вторая задача – развитие полностью интегрированного механизма реагирования на природные катастрофы в случае экологического, климатического или иного бедствия регионального масштаба. Другие приоритеты появятся по мере укрепления доверия.

Ничто из вышеперечисленного не произойдет само собой. Если включить автопилот, это приведет нас на определенную стезю, но вовсе необязательно ту, которая является нашим долгосрочным выбором. И это не будет отвечать интересам ни одной крупной державы региона – Китая, России или Соединенных Штатов.

Роль России в азиатской архитектуре безопасности

Россия – значительная держава в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это очевидно любому человеку с элементарными знаниями географии. После окончания холодной войны западные аналитики были склонны недооценивать важность России для мира и безопасности в этом регионе. «Разворот в Азию» со стратегической точки зрения для Москвы не менее актуален, чем для США, и не последнюю роль в нем играют быстро улучшающиеся отношения России и КНР.

В начале 1990-х гг. западные аналитики начали принижать роль России в Азии. Один эксперт предсказывал, что «в Азиатско-Тихоокеанском регионе экономически ослабленный Советский Союз станет Австралией с ядерным оружием» – подобно тому, как на СССР в свое время навесили ярлык «Верхней Вольты с ракетами». На протяжении 1990-х гг., когда русские боролись с последствиями одного из крупнейших социально-экономических и политических коллапсов мирного времени, Запад в целом был невысокого мнения о месте и роли России в мире. К 1996 г. западные аналитики утверждали, что Россия – всего лишь «терьер у ног великих азиатских держав». Двадцать лет спустя привычка приуменьшать роль России в безопасности Азии по-прежнему преобладает, хотя ситуация начала медленно меняться.

Россию во все времена отличало уникальное геополитическое положение между европейским и евразийским континентами. Этот фундаментальный геостратегический факт порождал бесконечные дебаты внутри российской политической и интеллектуальной элиты, между западниками и славянофилами, сторонниками европеизации и евразийцами, спорящими о том, с каким регионом России интегрироваться. Третья группа российских политических деятелей доказывает, что это не выбор с нулевой суммой, поскольку страна могла бы удачно воспользоваться своими географическими и историческими особенностями, связывающими ее одновременно с европейским и азиатско-тихоокеанским порядками в области экономики и безопасности.

Энтузиазм, поначалу царивший в ОБСЕ, которая задалась целью создать единое пространство безопасности от Ванкувера до Владивостока, начал угасать. Вместо этого российские и западные аналитики указывают на «разворот России к Азии» и укрепляющееся китайско-российское партнерство как потенциальный предвестник «большой Азии от Шанхая до Санкт-Петербурга». Рано предсказывать долгосрочные последствия этой стратегической перегруппировки. Какое бы влияние ни оказывало стратегическое, дипломатическое и экономическое взаимодействие Москвы с Азией, для Запада, да и для самой Азии, было бы недальновидно игнорировать эту динамику.

«Разворот Москвы к Азии» может знаменовать важную веху в дипломатическом и оборонном взаимодействии со странами АТР. Нужно посмотреть, претворятся ли эти намерения в реальную политику. Тем не менее российское правительство сделало Восточноазиатский саммит важным компонентом своей внешнеполитической повестки. В 2011 г. министр иностранных дел Сергей Лавров предположил, что стратегические дискуссии на саммите «должны сосредоточиться на улучшении архитектуры безопасности и сотрудничества в регионе». Министр неоднократно заявлял о намерении России влиться в азиатско-тихоокеанскую экономическую и оборонную архитектуру.

На встрече ВАС 2013 г. Лавров призвал к тому, чтобы новая региональная архитектура была открытой и равной для всех; основывалась бы на принципе неделимости безопасности, уважении норм международного права и мирном урегулировании споров. «Мы убеждены, что такой подход к построению системы межгосударственных отношений помог бы нам в практической работе по урегулированию разных кризисов». Это высказывание наглядно показывает, какое значение Россия придает ВАС.

Будущее Восточноазиатского саммита

Восточноазиатский саммит может стать важной частью архитектуры безопасности в АТР, если этого пожелают страны-участницы. В заключение встречи 2015 г. в Куала-Лумпуре главы государств решили создать подразделение ВАС с секретариатом АСЕАН в Джакарте. Это был скромный шаг в направлении повышения способности управлять общими вызовами в сфере безопасности и экономики АТР. Россия могла бы играть конструктивную роль. Недавний саммит Россия–АСЕАН в Сочи продемонстрировал обоюдную решимость «укреплять ВАС, движущей силой которого является АСЕАН, как форум под руководством политических лидеров для диалога и сотрудничества по широкому спектру стратегических, политических и экономических вопросов, представляющих общий интерес. Главная цель такого саммита – укреплять мир, стабильность и экономическое процветание в регионе». Конечно, будущая эволюция ВАС и превращение его в более прочный компонент архитектуры региональной безопасности – дело всех стран-членов, включая Россию.

Если государства начнут строить дееспособную региональную архитектуру, в проигрыше никто не останется, а вот польза может быть колоссальной. Сама по себе такая организация не заменит нынешние альянсы с их структурами, но со временем содействует снятию стратегического напряжения из-за территориальных споров, которые в свое время и подтолкнули к созданию этих альянсов. Она также поможет найти выход из любых кризисов, которые могут разразиться в будущем.

Россия. Австралия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 сентября 2016 > № 1892003 Кевин Радд

7 сентября 2016 года Арбитражный суд города Москвы поддержал решение антимонопольного органа в отношении международных контейнерных линий.

Крупнейшие судоходные компании A.P.Moller-Maersk A/S (Дания), CMA CGM SA (Франция), Hyundai Merchant Marine Co., LTD (Корея), Orient Overseas Container Line Limited (Гонконг), Evergreen Marine Corp. (Taiwan) Ltd (Тайвань) обратились в суд с требованием о признании незаконным и отмене решения ФАС.

В конце 2015 года они были признаны нарушившими пункт 1 части 1 статьи 11.1 Закона о защите конкуренции путем совершения запрещенных согласованных действий, которые привели к установлению надбавок к ставкам фрахта на рынке линейных контейнерных перевозок на направлении Дальний Восток/Юго-Восточная Азия - Российская Федерация (Санкт-Петербург, Усть-Луга) в 2012-2013 гг.

ФАС России установила, что в 2012-2013 гг. информация об установлении надбавок к ставкам фрахта (General Rate Increase, GRI) публиковалась на интернет-сайте одного из перевозчиков, после чего остальные участники рынка устанавливали такие же надбавки. После очередного снижения ставок фрахта перевозчики снова относительно синхронно и единообразно устанавливали надбавку GRI с целью увеличения или поддержания цен. Таких случаев комиссия установила не менее 7 в 2012 году и не менее 9 в 2013 году.

На территории Российской Федерации подобные согласованные действия запрещены для хозяйствующих субъектов-конкурентов, совокупная доля которых на соответствующем товарном рынке превышает 20% и при этом доля каждого из которых на товарном рынке превышает 8%.

«Такие действия приводили к периодическому повышению цен и имели для потребителей негативный эффект. Такую позицию подтвердили большое количество опрошенных. Получая публичную информацию о том, что все ключевые участники рынка относительно синхронно и единообразно увеличивают базовую ставку фрахта, покупатель в ходе переговоров имел более слабые позиции, чем перевозчик. Наиболее негативный эффект от такого поведения формируется для средних и мелких потребителей, которые были вынуждены соглашаться с установленной надбавкой к ставке фрахта», - прокомментировал заместитель начальника Управления по борьбе с картелями Мухамед Хамуков.

Ежегодный контейнерный оборот из азиатских портов в Большой порт Санкт-Петербург составляет около 550 тыс. груженых контейнеров. Неоднократное введение надбавок в течение года на 250-950 долларов США за контейнер даже при их частичном или временном применении оказывает негативное влияние на внешнюю торговлю Российской Федерации и на стоимость товаров для российских потребителей.

При этом, необходимо отметить, что отечественные участники внешнеэкономической деятельности полностью зависят от качества и стоимости услуг зарубежных компаний, так как среди 16 контейнерных операторов на данном рынке нет ни одной российской компании.

Аналогичное дело рассматривалось Европейской Комиссией, по итогам расследования в 2016 году линейные перевозчики и Европейская Комиссия пришли к соглашению – перевозчики отказались от опубликования информации о GRI в том виде, как это практиковалось ранее.

«Это судебное решение подтверждает неотвратимость антимонопольного разбирательства даже для иностранных компаний в том случае, если они нарушают закон. Российский Закон о защите конкуренции распространяется на отношения, которые связаны с защитой конкуренции, в том числе, с участием иностранных юридических лиц, и совершаемым ими действиям, если такие действия оказывают влияние на состояние конкуренции на территории Российской Федерации», - отметил начальник Управления по борьбе с картелями Андрей Тенишев.

Эти смартфоны в огне

Samsung просит вернуть все Galaxy Note 7 из-за угрозы возгорания

Отдел «Технологии»

Компания Samsung Electronics просит своих клиентов по всему миру прекратить использование смартфонов Galaxy Note 7 и вернуть их в магазины. Причиной такого решения стали многочисленные сообщения о возгорании устройств во время зарядки.

После того как Samsung Galaxy Note 7 попал в руки журналистов, он собрал исключительно положительные отзывы. Свой полноценный обзор и первый взгляд на новинку южнокорейского концерна публиковала и «Газета.Ru». При этом корреспондент, готовивший рецензию, отметил, что его экземпляр даже не нагревался.

2 августа смартфон появился в продаже в Южной Корее, а с 19 августа — в США, Китае, Австралии и других странах. В России старт продаж Galaxy Note 7 был намечен на 26 августа, а затем отложен до 16 сентября. В настоящее время точная дата выхода устройств на российском рынке неизвестна.

Как рассказали «Газете.Ru» в пресс-службе Samsung, устройства появятся «позже осенью». «О дате начала продаж мы сообщим дополнительно. Первыми устройства получат покупатели, оформившие предзаказ», — отметил представитель компании.

Первые сообщения о возгораниях появились в прессе буквально сразу же после поступления Galaxy Note 7 в магазины стран первой волны. В конце августа СМИ Южной Кореи насчитали более пяти случаев взрыва аккумулятора устройств.

В самой Samsung тогда рассказали Reuters о переносе поставок смартфона на неопределенный срок в связи «с дополнительным тестированием, связанным с качеством продукта».

2 сентября Financial Times написала о «глобальном отзыве» аппаратов из-за более чем 35 случаев (17 в Южной Корее, 17 в США и один на Тайване) возгорания аккумуляторов, зафиксированных к 1 сентября.

При этом в пресс-службе Samsung тогда заявили, что никакого отзыва нет. «Есть приостановка продаж на некоторых рынках», — рассказал тогда в беседе с «Газетой.Ru» представитель компании. Решение было принято для того, чтобы «выявить дефект в устройствах».

Samsung также объявила, что все проданные на данный момент устройства будут бесплатно заменены на новые. В отчетах компании говорится, что причиной внезапного возгорания стали бракованные батареи из лития.

Затраты от масштабного отзыва, как пишет Bloomberg, может понести Samsung SDI Co., дочернее подразделение корпорации, которое занимается выпуском аккумуляторов. Сам же производитель техники не называет поставщика батарей для Galaxy Note 7.

По информации издания, компания все же отозвала 2,5 млн экземпляров Galaxy Note 7 по всему миру. Аналитики из Credit Suisse Group AG, Daishin Securities Co. и Pelham Smithers Associates оценивают потери Samsung в $1 млрд.

Момент паники

Сообщения о возгораниях породили волну шуток со стороны пользователей социальных сетей. Российские блогеры также не остались в стороне, несмотря на то что официально Galaxy Note 7 так и не поступил в продажу.

В свою очередь, известный своим скептицизмом телеком-эксперт Эльдар Муртазин счел, что в ситуации Samsung есть даже свои плюсы. «С точки зрения PR отзыв Note 7 — это и хорошо и плохо. В сознании останется, что они взрываются, что ерунда. А исправления ошибок — всегда хорошо», — написал он в своем твиттере.

Однако несмотря на спокойствие самой Samsung, австралийские авиакомпании Qantas, Jetstar и Virgin Australia отнеслись к угрозе вполне серьезно и запретили заряжать Samsung Galaxy Note 7 на борту своих самолетов. 9 сентября федеральное управление гражданской авиации США выступило с запретом Galaxy Note 7, попросив пассажиров не заряжать устройство на борту самолетов, а также не сдавать в багаж.

Похожим образом, как пишет Time, поступили и крупные авиакомпании по всему миру. Среди них KLM, Singapore Airlines, Air France, Qantas Airways и другие. Сообщения с просьбой не включать и не заряжать устройства на борту демонстрируются на информационных табло аэропортов.

Наиболее серьезным случаем стало возгорание джипа Grand Cherokee в Сент-Питерсберге, в котором владелец автомобиля оставил заряжаться Samsung Galaxy Note 7.

«Мы просим клиентов выключить и сдать телефоны как можно быстрее», — заявил президент Samsung по мобильным продуктам Кох Донджина.

Отмечается, что в сервисном центре Samsung клиенты могут арендовать новый телефон для временного использования. Компания планирует 19 сентября запустить партию Galaxy Note 7 с новыми батареями. Дата выхода новой партии телефонов будет разной для каждой страны.

В пресс-службе компании «Газете.Ru» рассказали, что Samsung запустила «добровольную программу обмена». «Выпуская сообщения, производитель еще раз напоминает пользователям о возможных рисках и предлагает воспользоваться программой», — подчеркнул представитель Samsung.

Испытание огнем

Случаи возгорания происходили и с iPhone. Чаще всего причиной инцидентов становилось использование несертифицированного зарядного устройства. Но были зафиксированы случаи, в которых применялась фирменная зарядка от Apple.

Помимо возгораний, в ходе которых владельцы получали ожоги и теряли любимый смартфон, происходили и более трагичные случаи.

В июле 2014 года в результате удара электрическим током погибла 18-летняя девушка, которая оставила iPhone 4s заряжаться на ночь рядом со своей кроватью.

Кроме того, американские СМИ в разное время писали, что причиной перегрева становилась случайная деформация устройств. В августе 36-летний австралиец Гарет Клир получил ожог третьей степени на ноге в результате возгорания iPhone 6, который находился в заднем кармане шорт. Смартфон воспламенился в результате механического повреждения. Во время катания Клир упал с велосипеда и придавил устройство, после чего iPhone нагрелся, а из шорт мужчины повалил дым.

Во избежание трагичных случаев рекомендуется не пользоваться смартфоном во время зарядки, не работать с энергоемкими приложениями или играми более получаса, при сильном нагреве необходимо отложить девайс и использовать только оригинальные зарядные устройства.

В прессе можно встретить и единичные случаи взрывов и возгораний смартфонов таких брендов, как LG, Blackberry, Xiaomi и т.д. В разное время пострадали и владельцы предыдущих моделей Samsung Galaxy.

Однако столь массовая проблема с крупным брендов возникает едва ли не впервые. Аналитики отмечают, что потенциальный ущерб для репутации Samsung превышает финансовые потери. Кроме того, такая неудача настигла компанию в неподходящее время. Ситуация с возгорающимися Galaxy Note 7 только на руку Apple, представившую главного конкурента южнокорейского фаблета — iPhone 7 Plus.

Арбитражный суд Москвы поддержал решение Федеральной антимонопольной службы в отношении международных контейнерных линий. Об этом говорится в сообщении ФАС.

Крупнейшие судоходные компании A.P.Moller-Maersk A/S (Дания), CMA CGM SA (Франция), Hyundai Merchant Marine Co., LTD (Корея), Orient Overseas Container Line Limited (Гонконг), Evergreen Marine Corp. (Taiwan) Ltd (Тайвань) обратились в суд с требованием о признании незаконным и отмене решения ФАС.

В конце 2015 года они были признаны нарушившими закон "О защите конкуренции" путём совершения запрещённых согласованных действий, которые привели к установлению надбавок к ставкам фрахта на рынке линейных контейнерных перевозок на направлении Дальний Восток/Юго-Восточная Азия - Российская Федерация (Санкт-Петербург, Усть-Луга) в 2012-2013 годах.

ФАС установила, что в 2012-2013 годах информация об установлении надбавок к ставкам фрахта (General Rate Increase, GRI) публиковалась на интернет-сайте одного из перевозчиков, после чего остальные участники рынка устанавливали такие же надбавки. После очередного снижения ставок фрахта перевозчики снова относительно синхронно и единообразно устанавливали надбавку GRI с целью увеличения или поддержания цен. Таких случаев комиссия установила не менее 7 в 2012 году и не менее 9 в 2013 году.

На территории России подобные согласованные действия запрещены для хозяйствующих субъектов-конкурентов, совокупная доля которых на соответствующем товарном рынке превышает 20% и при этом доля каждого из которых на товарном рынке превышает 8%.

"Такие действия приводили к периодическому повышению цен и имели для потребителей негативный эффект. Такую позицию подтвердили большое количество опрошенных. Получая публичную информацию о том, что все ключевые участники рынка относительно синхронно и единообразно увеличивают базовую ставку фрахта, покупатель в ходе переговоров имел более слабые позиции, чем перевозчик). Наиболее негативный эффект от такого поведения формируется для средних и мелких потребителей, которые были вынуждены соглашаться с установленной надбавкой к ставке фрахта", - прокомментировал заместитель начальника Управления по борьбе с картелями Мухамед Хамуков.

Ежегодный контейнерный оборот из азиатских портов в Большой порт Санкт-Петербург составляет около 550 тыс. груженых контейнеров. Неоднократное введение надбавок в течение года на 250-950 долларов США за контейнер даже при их частичном или временном применении оказывает негативное влияние на внешнюю торговлю Российской Федерации и на стоимость товаров для российских потребителей.

При этом ФАС отмечает, что отечественные участники внешнеэкономической деятельности полностью зависят от качества и стоимости услуг зарубежных компаний, так как среди 16 контейнерных операторов на данном рынке нет ни одной российской компании.

Аналогичное дело рассматривалось Европейской комиссией, по итогам расследования в 2016 году линейные перевозчики и Европейская комиссия пришли к соглашению - перевозчики отказались от опубликования информации о GRI в том виде, как это практиковалось ранее.

ФАС напоминает, что грузовой базой в импорте при линейных контейнерных перевозках из Юго-Восточной Азии в Россию (Санкт-Петербург) является широкая номенклатура товаров народного потребления: одежда и текстильные изделия, бытовая техника и электроника, а также химические продукты, оборудование, комплектующие и запасные части, продукты пищевой промышленности, стекло и изделия из него.

Грузовой базой в экспорте являются, помимо возвратного транспортного оборудования, в том числе бумага и картон, древесина и изделия из нее, минеральные удобрения, металлы и металлолом.

Сахалинский морской порт Шахтерск может получить статус Свободного

Инвестпроект модернизации инфраструктуры порта и строительства самого длинного в России угольного транспортера поддержал Президент РФ Владимир Путин

Режим Свободного порта, предполагающий налоговые льготы для развивающихся транспортных предприятий Дальнего Востока, может быть распространен на Углегорский район Сахалинской области и территорию морского порта Шахтерск.

Преференции, которые могут получить местный бизнес и потенциальные инвесторы, дадут дополнительный импульс масштабному проекту по строительству самого длинного в России угольного транспортера и модернизации инфраструктуры порта Шахтерск для увеличения добычи и экспорта полезных ископаемых на Солнцевском угольном разрезе. Распространить льготный режим налогообложения на Углегорский район Сахалина предложил председатель совета директоров Восточной горнорудной компании (ВГК) Олег Мисерва на встрече Президента России Владимира Путина с перспективными инвесторами Дальнего Востока в рамках Восточного экономического форума.

«Мы осуществляем проект по добыче угля, строительству конвейера по транспортировке угля в порт и, соответственно, экспортный проект, вы его в свое время поддержали на конференции, - напомнил Олег Мивсера Владимиру Путину. - Проект стоимостью 42 млрд, уже более 10 млрд мы проинвестировали». По его словам, проект развивается успешно, но «есть одна маленькая и в то же время серьезная просьба». «Все присутствующие, когда говорят о портах, говорят о Свободном порте, и я им завидую белой завистью. Потому что мы, к сожалению, туда не попали», — подчеркнул председатель совета директоров Восточной горнорудной компании и предложил присвоить Шахтерску статус Свободного порта и в целом распространить такой режим на территорию всего Углегорского района Сахалина.

В ответ Владимир Путин отметил, что федеральные ведомства не спешат распространять льготы, которые предоставляются на Дальнем Востоке, на другие территории, поскольку это будет снижать инвестиционную привлекательность региона. «А что касается вашего порта, он же на Дальнем Востоке находится. Я здесь не вижу никаких ограничений для того, чтобы эти льготы тоже и на вас распространились. Мы же хотим развивать эти территории в целом. Так что давайте подумаем», - сказал Президент РФ, пообещав выдать поручения по проработке этого вопроса.

Инвестпроект Восточной горнорудной компании в Углегорском районе Сахалина связан с увеличением добычи энергетического угля на Солнцевском разрезе, запасы которого оцениваются на уровне 300 млн тонн. Большую часть добытого угля компания экспортирует в Японию, Китай, Южную Корею, Филиппины, Тайвань и Индию через морской порт Шахтерск.

В июне этого года Восточная горнорудная компания сообщила, что уже рассматривает различные варианты проекта строительства гигантского конвейера для транспортировки угля от месторождения до причалов порта Шахтерск длиной 28 км, который станет самым длинным в России. «Мы рассмотрели три предложения от производителей специализированного оборудования и пришли к выводу, что конвейер будет комбинированным: технология и часть агрегатов - иностранного производства, но все же основная часть оборудования – отечественного. Рассчитываем задействовать и сахалинские предприятия. Сейчас находимся на стадии выбора проектировщика», - сообщил Олег Мисевра.

Ввод линии в эксплуатацию исключит использование тяжелых грузовиков при транспортировке угля в порт Шахтерск. Это позволит снизить нагрузку на трассы, улучшит экологическую обстановку, а угольщики сэкономят значительные средства - удельная стоимость доставки угля конвейером будет существенно дешевле, чем его доставка в порт большегрузным автотранспортом.

Кроме того, порт Шахтерск также будет реконструирован: причальную стенку решено вынести на 1200 метров в акватории порта за пределы области замерзания. Другим неоспоримым преимуществом переноса причалов являются большие естественные глубины — до 18 метров. Это позволит уйти от так называемой рейдовой погрузки судов, затратной по времени и ввиду применения множественных вспомогательных плавсредств и специальных технологических устройств. Крупные суда-балкеры грузоподъемностью от 80 тыс. тонн до 200 тыс. тонн смогут обрабатываться прямо у причальной стенки. После модернизации порт перейдет на круглогодичный режим работы.

Уже сегодня порт Шахтерска — основной транспортный узел, специализирующийся на отгрузке угля на экспорт. В прошлом году через него было отправлено около 3,5 млн тонн угля, в 2016 году показатель планируется увеличить до 4 млн тонн.

Ранее в ходе Восточного экономического форума ВГК договорилась с японской торгово-промышленной корпорацией Sojitz Corporation Ltd о соинвестировании в проект модернизации перегрузочной инфраструктуры Шахтерска. Соглашение было подписано в присутствии губернатора Сахалина Олега Кожемяко. «Наши партнеры намерены вложить средства в специальный перегружатель, который будет обслуживать крупные суда типа «Панамакс», не имеющие собственных кранов. Это значительно сократит время их погрузки и, вследствие этого, дополнительно расширит экспортные возможности для сахалинского угля на японском и корейском рынках», - отметил Олег Мисевра в ходе подписания соглашения.

Региональные власти Сахалина и институты развития Дальнего Востока активно поддерживают проект ВГК. В 2013 году компания уже получила 348 млн рублей в виде субсидий, которые за три года уже вернулись в бюджет области в виде дополнительных доходов на сумму 538 млн рублей. Корпорация развития Сахалинской области одобрила инвестиции в проект ВГК в размере 2,8 млрд рублей, 900 млн из которых направлены на развитие проекта в 2016 году. Дальнейшие транши привязаны к исполнению компанией планов по наращиванию добычи и отгрузки угля с месторождения и других коммерческих условий соглашения в 2017 году, рассказывал ранее гендиректор АО «Корпорация развития Сахалинской области» Сергей Хоточкин.

В настоящий момент ведется предпроектная подготовка совместно с компаниями McKinsey&Co, Royal Haskoning и Runge Pincock Minarco. К началу октября будет завершена подготовка общей концепции проекта, будут утверждены ежегодные объемы угля, которые будут добывать на Солнцевском разрезе: по предварительным данным, это от 10 млн тонн до 13 млн тонн в год. После этого начнутся проектные работы по месторождению, порту и угольному конвейеру. На получение необходимой документации и заключения Главгосэкспертизы ориентировочно уйдет около года, после чего начнутся строительные работы, полагают в ВГК.

ООО «Восточная горнорудная компания» — крупнейший производитель и экспортер энергетических углей в Сахалинской области. Компания объединяет добывающие и логистические активы ООО «Солнцевский угольный разрез» и ООО «Угольный морской порт Шахтерск».

Ирина Таранец

В Тегеране пройдет выставка инфраструктуры больничного строительства

2-я Международная выставка инфраструктуры больничного строительства, монтажа оборудования и смежных отраслей промышленности «Iran Hospitex» пройдет в Тегеране в павильонах Постоянного международного выставочного комплекса 17-20 октября 2016 года.

По словам исполнительного директора выставки Махмуда Седиги, компании из разных стран, со всего мира примут участие в экспозиции. "70 иранских и 13 иностранных компаний из Германии, США, Тайваня, Италии, Турции, Англии и Франции представят свои недавние продукты на «IranHospitex», - сказал он.

"Две делегации из Афганистана и Ливана также посетят выставку", - уточнил чиновник. Иранская организация по развитию торговли (TPO), Иранская компания международных выставок и консалтинговая компания «Sepantas Kish» являются организаторами этой выставки.

Кто выиграет в борьбе за китайских туристов?

София Пале

В современном мире не осталось уголка, где не побывали бы китайские туристы. Китайский туристический «бум» начался после 2008 г., когда многие страны мира ввели для граждан КНР либо безвизовые режимы, либо значительно упростили визовые формальности. Сегодня число таких государств достигло 57. Прибыли от нарастающего туристического потока из Поднебесной рекой льются в глобальную экономику, меняя ее ландшафт. По итогам 2015 г. за пределами Китая побывали 100 млн китайских граждан, оставив за границей $215 млрд. В 2016 г. их количество выросло на 30% по сравнению с предыдущим годом, и Китай занял первое место в мире по объему выездного туризма, а также по средним расходам туристов за рубежом. К 2020 г. турпоток из Китая может как минимум удвоиться, если план китайского правительства по увеличению ВВП в 2 раза в ближайшие 5 лет будет исполнен, и, следовательно, уровень жизни в стране возрастет.

Наиболее привлекательными для китайских туристов традиционно остаются Южная Корея, Тайвань, Япония, Гонконг, Таиланд, Макао, Сингапур, Вьетнам, Малайзия и Индонезия. В Австралии и Океании доля китайских посетителей – одна из самых значительных. Излюбленные европейские направления для китайских путешественников – Франция, Италия, Швейцария, Германия и Россия. Согласно данным Китайской академии туризма, более всего китайцы довольны Великобританией, Германией и Австралией. За ними следуют Канада, Новая Зеландия, Франция, Испания, Италия, США, Аргентина, Бразилия, Россия и Камбоджа.

Однако при этом самое сильное недовольство у китайцев вызывает низкий уровень обслуживания на китайском языке, и особенно в западных странах. В этой связи государства, конкурирующие за поток туристов из Поднебесной, принимают соответствующие меры.

Так, в 2015 г. по инициативе национального агентства по туризму Великобритании VisitBritain для удобства китайских посетителей были адаптированы названия местных достопримечательностей. В результате популярная у туристов лондонская улица Savile Row получила название «Длинная богатая красивая улица». Самое высокое здание Лондона – небоскреб Shard – стал «Башней, сбивающей звезды». Для удобства произношения на китайском языке город Эдинбург звучит как «Ай Дин Бао». Здание Gherkin, которое сами лондонцы в шутку называют «Огурчиком», так и было переведено на китайский язык – «Ся Хуангуа» («огурчик»). Деревня на острове Англси в Уэльсе, известная на весь мир своим непроизносимым названием «Лланвайрпуллгвингиллгогерыхверндробуллллантисилйогогогох», в китайских путеводителях именуется непритязательно: «Деревня здоровых легких». А традиционные шотландские игры Highland Games в китайской версии называются «Праздником силачей в юбках».

Такая мера увеличила приток китайских туристов в Великобританию на 40% в 2015 г.

Считается, что каждые 22 китайских туриста создают одно новое постоянное рабочее место в туристическом секторе экономики для граждан принимающей страны. Следовательно, конкуренция за туристов из Поднебесной себя более чем оправдывает.

В Италии и Франции, например, к патрулированию улиц крупных городов, где пролегают туристические маршруты, в 2015-2016 гг были привлечены полицейские из КНР. Такой необычный шаг был предпринят для того, чтобы сделать отдых приезжающих из Китая гостей более безопасным и комфортным. При этом китайские полицейские, прекрасно владеющие европейскими языками, носят униформу, принятую в КНР, чтобы их соотечественникам легче было распознать «своих» и обратиться за помощью на китайском языке в случае необходимости.

Этот опыт может оказаться полезным для России, куда лишь в первом квартале в 2016 г. прибыло на 80% больше гостей из Китая, чем годом ранее. Это беспрецедентная цифра, несмотря на то, что объем туристов из Поднебесной в последние годы стремительно рос и составлял в среднем 70% в год. Такой приток вызван не только политикой адаптации российского туристического сервиса в соответствии с критериями China Friendly (проект по увеличению турпотока китайскоязычных туристов в Россию, запущенный в 2014 г.), но и недавним ослаблением рубля, что сделало поездки в Россию очень выгодными для китайцев.

Впрочем, популярность Великобритании как туристического направления для китайских гостей также сейчас набирает обороты ввиду ослабления фунта стерлингов после Brexit’а. Но Россия все же выигрывает конкуренцию по привлечению китайских туристов, которые занимают 3-е место после гостей из Польши и Финляндии. Этому способствует относительная близость расстояний между Китаем и РФ по сравнению со странами Европы, дешевизна билетов и практически полное отсутствие визовых формальностей (китайским тургруппам от 5 человек виза в РФ не требуется). Самыми востребованными у китайских туристов остаются крупные российские города: в европейской части страны – Москва и Санкт-Петербург, а на Дальнем Востоке – Владивосток и Хабаровск. Интересно отметить, что благодаря песне китайского певца Ли Дье «Байкал», получившей широкую популярность в КНР, в 2016 г. Иркутск посетило в 3 раза больше туристов, желающих посетить воспетые в песне места, чем в прошлом году.

Безусловно, теплые отношения лидеров КНР и РФ также в немалой степени подогревают интерес китайцев к северному соседу. Не говоря уже о том, что в среднем китайские туристы тратят в сутки примерно в 1,8 раз больше, чем состоятельные путешественники из стран Запада. Китайские гости также являются основными потребителями люксовых товаров, учитывая, что они отдают шопингу одинаковое предпочтение вместе с осмотром достопримечательностей.

Однако туристы из Китая не всегда вызывают восторг граждан принимающих стран. Среди жалоб – излишне громкая речь, некультурность, нечистоплотность и создание помех для местных пешеходов. Нередко китайцы выскребают свои иероглифические имена на памятниках культуры. Тем не менее совсем недавно все это относилось к туристам из США, количество которых в станах Европы и РФ значительно снизилось в связи с падением уровня жизни американских граждан после кризиса 2008 г.

США также проигрывают битву за привлечение гостей из Китая. Так, в 2015 г. в небольшой Италии побывало 3,1 млн китайских граждан, тогда как в США – всего 2,9 млн. В попытке исправить ситуацию в США были выпущены музейные аудиоэкскурсии и карты городов на китайском языке. Но результаты оказались неутешительными: интерес к США со стороны китайцев повысился лишь на 37% в 2015 г., – но эта цифра представляет собой лишь общий показатель роста выездного туризма из Китая.

Итак, на текущий момент Россию по праву можно назвать лидером по притоку туристов из Китая. Несмотря на то, что в 2015 г. нашу страну посетили всего 1 млн китайских гостей, это лишь начало пути, который сулит увеличение турпотока из Поднебесной в среднем на 100% ежегодно в последующие пять лет как минимум.

Милитаристский реванш с благословения США

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН

Япония вступила на путь новой милитаризации. Завоевав конституционное большинство в обеих палатах парламента, правящая партия и её союзники получили возможность завершить реформы, направленные на превращение страны в военную державу. За спиной японских «ястребов» стоят США, выстраивающие в регионе антикитайский альянс.

Военная удавка для Китая

В конце августа ведущие японские издания сообщили о том, что правительство определилось с размером оборонного бюджета на следующий год. Его увеличение сенсацией не стало: военные расходы страны растут начиная с 2013 года. Однако вместо запланированного ежегодного роста на 0,8 процента на этот раз оборонный бюджет будет увеличен на 2,3 процента. Рекордная в истории современной Японии сумма превысит 5 триллионов иен, что равнозначно 52 миллиардам долларов.

Причины форсированного наращивания военных расходов в Токио не скрывают. Доклад министерства обороны Японии называет две страны, вызывающие «наибольшие опасения». Во-первых, это Северная Корея с её ракетной и ядерной программами. Во-вторых, КНР. «Китай… совершает попытки изменения текущего положения дел силовыми методами, в особенности это касается споров на море», — указывается в документе.

О том, что Пекин и Пхеньян вынуждены вооружаться из-за угроз, исходящих от США и сателлитов Вашингтона в регионе, доклад, разумеется, умалчивает. Но достаточно ознакомиться с военной стратегией Токио, и становится совершенно очевидно: иного выхода ни у Северной Кореи, ни у Китая попросту нет. Согласно планам Японии и США, в ближайшие годы будет создана сеть из военных баз, а также элементов противовоздушной и противоракетной обороны на островах Рюкю. Этот архипелаг протянулся на 1200 километров от основной территории Японии до Тайваня. В случае милитаризации островов Китай будет буквально заперт со стороны Тихого океана. Это объясняет ту тревогу, с которой в Пекине относятся к политике соседа, но Токио идёт на сознательные провокации.

В следующем году в страну поступят 16 американских истребителей F-35, способных нести ядерные бомбы, а затем — ещё 26. Уже в октябре японские пилоты отправятся в США для прохождения обучения на этих самолётах. Вдобавок к этому японские власти объявили международный тендер на закупку ещё сотни истребителей пятого поколения. На эти цели выделяется ни много ни мало 40 миллиардов долларов.

Но самолётами перевооружение японских сил самообороны не ограничивается. Япония закупит (опять-таки у США) новые модификации зенитных управляемых ракет морского базирования SM-3, а также конвертопланов V-22 Osprey. С помощью последних Токио сможет доставлять десанты на отдалённые острова. Помимо этого, в Японии начата разработка собственных подводных лодок, беспилотных истребителей и баллистических ракет.

Оснащая армию новым оружием, японские власти делают упор на милитаризацию островов в Восточно-Китайском море. В середине августа стало известно о планах по развёртыванию мобильных ракетных установок на архипелаге Сакисима. Здесь же будут установлены мощные радары и создан постоянный гарнизон численностью не менее двух тысяч бойцов. Первый шаг уже сделан: радар и военный городок на полторы сотни военных размещены на острове Йонагуни — самом близком к Китаю японском владении. От материковой части КНР его отделяют не более 350 километров.

Именно по этой причине всё более ожесточённые споры разгораются вокруг островов Сенкаку (по-китайски — Дяоюйдао), ещё ближе расположенных к Китаю. В Пекине называют архипелаг своей исконной территорией и ссылаются на Каирскую декларацию 1943 года, обязавшую Японию вернуть Китаю все оккупированные ранее территории. Однако после окончания Второй мировой войны острова оказались под юрисдикцией США, а в 1972-м были возвращены Японии. Все эти годы разногласия между Пекином и Токио не переходили критической черты, пока четыре года назад японские власти не объявили о покупке островов, до этого принадлежавших частным владельцам.

Опасность создания нового военного плацдарма заставляет Китай принимать ответные меры, что наталкивается на сопротивление США. Официальный представитель госдепартамента Элизабет Трюдо заявила, что архипелаг Сенкаку находится под управлениям Японии и на него в полной мере распространяются положения американо-японского договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности. В соответствии с ними каждая из сторон расценивает агрессию против союзника как угрозу собственной национальной безопасности.

Узаконивание агрессии

Роль Вашингтона в обострении китайско-японских отношений является ключевой. Суля безнаказанность, США подталкивают Токио к жёстким и зачастую провокационным действиям. Полную поддержку выказывают они и запущенному процессу переписывания японской Конституции.

Напомним, что, согласно 9-й статье Основного Закона страны, «японский народ на вечные времена отказывается от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения вооружённой силы как средства разрешения международных споров». Несмотря на это, уже в 1950-е годы США позволили Японии создать собственную армию. Правда, именуется она Силами самообороны и до последнего времени придерживалась принципа ненападения. В связи с этим на вооружение не принимались такие откровенно наступательные виды оружия, как баллистические ракеты, в армии не существовали морская пехота и десантные подразделения.

Планы модернизации вооружённых сил фактически снимают ограничения. Этой же цели служит инициированный правительством Синдзо Абэ пересмотр Конституции. Поправки должны коснуться пресловутой 9-й статьи и превратить Силы самообороны в полноценную армию. В частности, нынешнее руководство предлагает закрепить возможность Японии участвовать в коллективной самообороне. Другими словами, Токио сможет оказывать вооружённую помощь союзникам (в первую очередь, США) в случае угрозы нападения на них. Помимо этого, Абэ является сторонником возвращения реального политического веса императору. Таким образом, реформы означают радикальную смену того курса, которым Япония двигалась после разгрома во Второй мировой войне.

Но править Основной Закон, согласно японскому законодательству, можно только через референдум. Для его объявления правительство должно заручиться поддержкой двух третей депутатов в обеих палатах парламента. В нижней у правящей Либерально-демократической партии и её союзников конституционное большинство есть последние четыре года. А состоявшиеся 10 июля промежуточные выборы в верхнюю палату позволили правительственной коалиции добрать нужные мандаты. Сразу после объявления предварительных итогов голосования премьер-министр заявил о намерении вынести обсуждение конституционных поправок на ближайшую сессию парламента.

Решимость властей доказали и перестановки в правительстве. Должность министра обороны заняла Томоми Инада. В правящей элите трудно найти человека с более реакционными и воинственными взглядами. В одном из прошлогодних выступлений Инада призналась, что хочет покончить с послевоенным режимом и сделать японцев суверенной нацией «по форме и по существу». В связи с этим она не исключила появления в будущем у Токио ядерного оружия.

Не менее скандальными являются другие факты биографии нового министра. Томоми Инада возглавляет комиссию по отмене решений Токийского процесса 1948 года, признавшего милитаристскую Японию агрессором и виновником военных преступлений. Кроме того, она публично подвергает сомнению японскую оккупацию Китая, заявляя, что это «вопрос точки зрения». Сразу после назначения министр обороны обвинила Китай в попытках изменения статус-кво в регионе и призвала к упрочению антикитайского союза. «Для нас важно укрепить альянс Япония—США, а также трёхсторонние отношения между Японией, США и Южной Кореей, которые разделяют общие стратегические интересы», — заявила она.

Во главе протеста — коммунисты

Идя по пути правого реванша, японское руководство, однако, не может опираться на большинство граждан. Согласно опросам, больше половины населения не одобряет изменение Конституции. Противоположного мнения придерживаются только 27 процентов жителей. Тревожным сигналом для власти стали массовые протесты на острове Окинава. Десятки тысяч демонстрантов минувшим летом требовали вывода американских баз, военнослужащие и персонал которых регулярно совершают преступления и при этом обладают правовой неприкосновенностью. На выборах в местную ассамблею большинство получили сторонники губернатора, являющегося противником американского присутствия. Среди них — кандидаты Коммунистической партии Японии.

Не имеет власть достаточной поддержки и своей экономической стратегии, часто именуемой по фамилии премьер-министра «абэномикой». Проблемы промышленной стагнации правительство пытается решить с помощью комплекса далеко не всегда популярных мер — например, значительного повышения налога на потребительские товары. Несмотря на предпринимаемые шаги, ситуация не улучшается. Согласно данным за июль, японский экспорт уменьшился на 14 процентов в годовом исчислении, а импорт — почти на 25 процентов. ВВП страны во втором квартале продемонстрировал нулевой рост. А главное, продолжается укрепление иены, что отрицательно сказывается на промышленном производстве и экспорте.

Добиваться успехов на выборах правящей партии удаётся почти исключительно из-за отсутствия сильных конкурентов. Основная оппозиционная сила — Демократическая партия — стремительно теряет сторонников, что связано с её непоследовательной политикой. Возникшая в результате объединения разных движений, она раздирается противоречиями. Формально выступая как антагонисты правительства, японские демократы не являются противниками союза с США. Мало того, депутаты от партии вместе со своими оппонентами совершают регулярные паломничества в храм Ясукуни, где поминают души японских военных преступников, казнённых в 1948 году.

В этих условиях на роль главного противника нынешнего курса претендует Коммунистическая партия. На июльских выборах она получила почти 11 процентов голосов, завоевав дополнительно три места в Палате советников. Впервые за последнее десятилетие коммунистам удалось провести депутатов не только по партийным спискам, но и по избирательному округу. В столице победителем стал молодой член КПЯ Таку Ямазое. Не менее успешно прошли для партии последние выборы в нижнюю палату парламента. Численность депутатов-коммунистов выросла с 8 до 21 человека.

Компартию Японии можно назвать по-настоящему массовой политической силой. Она представлена в большинстве законодательных ассамблей префектур и муниципалитетов, имеет большое влияние в профсоюзах. Ежедневный тираж главного печатного органа КПЯ — газеты «Акахата» — превышает полтора миллиона экземпляров. Восприняв в 1960—1970-е годы ряд постулатов еврокоммунизма, японская компартия, однако, избежала ревизии основных социалистических идей. В программе КПЯ подчёркивается, что коммунизм является неизбежным будущим человечества, а единственный путь к этому — социализация средств производства.

В отличие от Демократической партии, КПЯ жёстко и последовательно критикует правительство. Коммунисты выступают против конфронтации с Китаем и подчинения внешней политики интересам США, считают огромной ошибкой присоединение Японии к Транстихоокеанскому партнёрству и призывают к ликвидации монархии.

Коммунистическая партия пытается объединить противников правительства для отпора конституционной реформе и создания коалиционного правительства. На последних выборах по инициативе КПЯ был создан оппозиционный блок, выдвинувший единых кандидатов по всем избирательным округам. В истории современной Японии это произошло впервые. Накануне решающих баталий по Конституции компартия имеет все шансы стать стержнем как парламентского, так и массового протеста против опасных реформ.

Голубой тунец не дождался защитных мер

На заседании Комиссии по рыболовству в западной и центральной части Тихого океана (WCPFC) делегации 10 стран не смогли достичь соглашения о мерах по сохранению голубого тихоокеанского тунца. Решение вопроса отложили до следующего года.

Пятидневная сессия комиссии проходила в Фукуоке (Япония). Токио предложил особый порядок управления ресурсом: если количество особей моложе года в популяции голубого тихоокеанского тунца будет на рекордно низком уровне три года подряд, квоты на два года сократить вдвое.

В ответ США потребовали усилить контроль над ресурсом, заявив, что может быть слишком поздно регулировать добычу после трех лет рекордно низких показателей. А Тайвань не устроило предложение о сокращении квоты, как слишком жесткое, пишет The Japan News.

Как сообщает корреспондент Fishnews, в результате прений представители Японии, Китая, США, Фиджи, Вануату, Канады, Южной Кореи, Филиппин, Островов Кука и Тайваня не смогли прийти к единому мнению.

Голубой тунец является одной из самых популярных рыб и широко используется для приготовления таких знаменитых блюд японской кухни, как суши и сашими. Страна восходящего солнца - крупнейший потребитель тунца, запасы которого в последние десятилетия постоянно сокращаются. В 2014 г. был зафиксирован рекордно низкий уровень популяции: 17 тыс. тонн.

В 2015 г. члены WCPFC ввели ограничение на добычу взрослого и молодого тунца. Также представители сторон договорились к концу нынешнего года создать особый порядок управления ресурсом, который будет вводиться, если количество голубых тунцов моложе года не перестанет уменьшаться.

К китайско-австралийским отношениям

Владимир Терехов

Австралия является важным участником политической игры в АТР. Как не раз отмечалось на страницах НВО, руководство этой страны уже свыше десяти лет находится в состоянии поиска хоть какого-то компромисса между двумя (всё более расходящимися) целеустановками.

Одна из них, унаследованная со времён холодной войны, связана с образом Австралии “как помощника шерифа” в регионе. Вторая обусловлена растущей зависимостью экономического процветания страны от поддержания экономических связей с Китаем, против которого и перенацеливается внешнеполитический курс мирового “шерифа”.

Напомним, что во внешней торговле Австралии Китай занимает неоспоримо первое место, которому она сбывает большую часть железной руды – базового продукта своего экспорта. Доля КНР в нём приближается к 32% (доля занимающей вторую позицию Японии равняется 16%). При том, что сама Австралия является лишь 14-ым партнёром во внешней торговле Китая.

Драматизм внешнеполитического позиционирования страны проявляется в ключевом вопросе, который задают себе австралийские политологи: как нам быть, если США ввяжутся в войну с КНР из-за Тайваня или каких-то уж совсем мелких островов?

Именно этот вопрос и характер ответа на него находятся в центре внешнеполитической компоненты борьбы между двумя основными партийными лагерями страны, возглавляемыми правоцентристской Либеральной партией Австралии (ЛПА) и левоцентристcкой Австралийской лейбористской партией (АЛП).

И если первая отвечает на него в стиле “увы, но, видимо, придётся присоединиться к этим заокеанским идиотам”, то вторая предпочитает вообще не ставить его в столь острой (но всё более неизбежной) форме, подчёркивая крайнюю необходимость для Австралии развития разносторонних отношений с Китаем – ближайшим великим соседом.

Межпартийная борьба периодически обостряется в период очередного избирательного цикла, каковым в 2016 г. стал процесс выборов в нижнюю палату парламента, состоявшихся 2 июля.

За ними внимательно наблюдали из Пекина, вполне понятные предпочтения которого связаны с австралийскими лейбористами. Именно на период пребывания АЛП у власти (2007-2013 гг.) пришёлся пик развития китайско-австралийских отношений.

В Китае, видимо, с особой теплотой вспоминают первого премьер-министра от АЛП, бывшего школьного учителя Кевина Радда – искреннего энтузиаста придания разностороннего формата этим отношениям.

После поражения на выборах 2013 г. лейбористы начали постепенно восстанавливать свои электоральные позиции, но 2 июля 2016 г. они не смогли победить консервативный блок. Который с трудом, но всё же преодолел 50%-ную планку большинства в нижней палате парламента. Это позволило последнему премьер-министру Малкольму Тернбуллу сохранить свой пост и вновь сформировать правительство консерваторов.

Важно отметить, что ЛПА не менее лейбористов заинтересована в поддержании экономических отношений с КНР, и это отчётливо проявилось в ходе визита М. Тернбулла в Китай, состоявшегося за три месяца до выборов. Сама эта поездка, несомненно, повлияла на настроения избирателей, многие из которых, видимо, решили (как оказалось, не вполне обоснованно), что и с консерваторами во главе правительства ничего плохого в отношениях с Китаем не произойдёт.

В Китае, мягко выражаясь, без энтузиазма отреагировали на известие о победе на выборах в Австралии блока во главе с ЛПА. И, как вскоре выяснилось, не без основания, поскольку Канберра одной из первых поддержала решение Гаагского арбитража от 10 июля с.г., фактически признавшего незаконными территориальные претензии КНР в ЮКМ.

Не особо ограничивающий себя в выражениях (квази)официоз Global Times (чего не позволяет себе несомненный официоз China Daily) использовал в связи с этим такие сильные определения Австралии, как “самая сумасшедшая страна” и “бумажный кот”. Ходового определения “бумажный тигр”, которое известно к кому прикладывается, Австралия, судя по контексту статьи в Global Times, явно не заслужила.

Через неделю в той же газете появилась ещё одна статья, в которой (не без удовлетворения) отмечается, что предыдущая произвела должное впечатление на адресат, в прессе которого заговорили об “угрозе войны” со стороны Китая, якобы выраженной в его “главной государственной газете”.

Указывая, что ничего похожего в первой статье не было, Global Times, тем не менее, вновь подчёркивает готовность китайской стороны “без колебаний” использовать силу в случае угрозы “территориальной целостности” страны путём захода иностранных судов в территориальные воды тех архипелагов в ЮКМ, на которые претендует КНР. Канберре рекомендуется отказаться “от безрассудного следования американской стратегии сдерживания Китая”.

На фоне резко деградировавшей в течение лишь одного месяца политической компоненты двусторонних отношений обратил на себя внимание характер реагирования в КНР на отказ правительства Австралии разрешить китайской государственной компании сетевого распределения электроэнергии купить 50,4% акций аналогичной австралийской компании Ausgrid на огромную сумму в 7,7 млрд долл. Указанный отказ (“по соображениям безопасности”) последовал 11 августа с.г.

Комментарий этого события в той же Global Times был выдержан в гораздо более примирительных тонах по сравнению с тем, что неделей-двумя ранее говорилось в связи с поддержкой австралийским правительством решения Гаагского арбитража. Хотя и высказывается сожаление по поводу несостоявшейся сделки, но эта конкретная неудача рассматривается в масштабах “кратковременной” перспективы, в то время как долгосрочный прогноз двусторонних экономических отношений оценивается вполне оптимистично.

Тем самым в Китае дают понять о заинтересованности в развитии этих отношений. Поскольку и со стороны Австралии трудно ожидать курса на их свёртывание (а отказ фактической продажи Китаю основной электрораспределительной компании, видимо, не содержал никакой политической подоплеки текущего плана), то следует ожидать определённого выравнивания двусторонних отношений в целом.

Хотя фактор решения Гаагского арбитража, несомненно, привносят существенный (и теперь уже едва ли устранимый) элемент негатива в китайско-австралийские отношения. Впрочем, то же самое в связи с этим фактором можно сказать и по поводу отношений Китая почти со всеми его южными соседями.

Райские острова, или Где на Земле жить хорошо?

Портал Internations.org составил рейтинг качества жизни в разных странах глазами эмигрантов. Росси в нем досталось 47-е место

Газета немецких бизнесменов Handelsblatt опубликовала исследование портала Internations.org, который раз в год оценивает качество жизни в разных странах глазами эмигрантов. Эксперты делового издания отмечают, что во главе рейтинга не оказалось самых богатых стран Северной Америки и континентальной Европы. Получается, и впрямь не в деньгах счастье. Но тогда в чем?

Социологи портала опросили 14 тысяч эмигрантов в 70 странах, где значительную долю населения составляют приезжие. При этом лагеря для сирийских беженцев и кварталы для бедных обходились стороной, как и общежития сезонных гастарбайтеров. В качестве респондентов выбирали достаточно благополучных граждан, которые нашли достойную работу, пустили корни и связывают с новой родиной будущее своих детей.

Спрашивали о том, чем обычно озабочены семьи обывателей в разных концах планеты. Социологи просили оценить по 100-балльной шкале уровень зарплаты, социальное положение и перспективы карьерного роста. А также цены на продукты, коммуналку и медицинские услуги, возможности для отдыха и состояние экологии. То есть все то, что в целом можно назвать качеством жизни.

И вот удивительные открытия. Земной рай для эмигрантов оказался на Тайване, Мальте и в Эквадоре. Причем остров в Восточной Азии в этой тройке лидирует за явным преимуществом. К примеру, респонденты в 95 баллов оценили качество и доступность медицинских услуг на Тайване. Отмечается также высокий уровень комфорта на работе и в быту, личная безопасность и приветливое отношение местных жителей. На Тайване зарплаты значительно меньше, чем в Германии, Норвегии или США. Тем не менее 85% приезжих вполне удовлетворены своим финансовым положением, потому что жизнь на острове относительно дешевая.

Европейская Мальта и латиноамериканский Эквадор оказались в «райском» рейтинге рядом благодаря особым заслугам. Средиземноморский остров предоставляет упрощенный порядок натурализации и получения второго гражданства, население его свободно общается на английском. В Эквадоре эмигранты особенно отмечают потрясающую природу, социальные гарантии и доступные цены. В десятке лучших также Мексика, Новая Зеландия, Коста-Рика, Австрия, Австралия, Люксембург и Чехия.

А вот Бразилия оказалась страной, которая за год больше всех потеряла в глазах эмигрантов и опустилась на 63-е место. Эксперты Handelsblatt считают, что это связано с экономическим кризисом, угрозой потери рабочих мест, проблемами системы здравоохранения и ростом преступности. В последнем на собственном горьком опыте убедились сотни туристов и спортсменов, которые во время недавней Олимпиады в Рио стали жертвами уличных грабителей.

Вообще за год потеряли позиции в рейтинге и другие страны БРИКС, где гастарбайтеры первыми ощущают на себе последствия кризиса. Одной строкой ниже бразильцев оказалась пребывающая в перманентном кризисе Греция, которая уже много лет сама поставляет дешевую рабочую силу в Западную Европу. А вот тот факт, что среди замыкающих оказалась еще недавно благополучная Италия, можно считать тревожным звонком для всего Евросоюза.

Среди проигравших в борьбе за качество жизни также все без исключения нефтяные державы. Падение экспортных доходов привело к сворачиванию социальных программ, сокращению зарплат и рабочих мест. Особенно болезненно это ощущается в странах Персидского залива, где в нефтяной отрасли традиционно много иностранных специалистов. На последней строчке рейтинга Кувейт, в этой же компании аутсайдеров Катар и Саудовская Аравия, которая, как считают многие эксперты, инициировала обвал нефтяных цен. Сегодня пришло время платить по счетам местным наемным работникам, а завтра, глядишь, и шейхам придется распродавать лишние, купленные про запас замки, яхты и футбольные клубы.

Остается добавить, что Россия в «райском» рейтинге занимает 47-е место. Много хуже Германии (17-е) или США (26-е), но трудно было иного ожидать в условиях экономических санкций и падения сырьевых доходов. Премьер может быть доволен: денег уже давно нет, но все еще держимся...

Василий Соболев

Крупнейший застройщик Тайваня Farglory объявил о возобновлении работ над миллиардным жилым проектом Maryah Plaza на острове Al Maryah в Абу-Даби. Ранее он был заявлен в качестве ответа ультра-роскошному комплексу One Hyde Park в Лондоне и Бурдж-Халифе в Дубае. После полной реконструкции проект должен стать более доступным для инвесторов.

Представители Farglory сообщили, что на строительство башен общей площадью 153 тыс кв. метров, спроектированных Ричардом Роджерсом, консервацию строительных работ по проекту на полтора года и перепланировку было потрачено 1-2% стоимости всего проекта (от $750 млн до $800 млн).

Изначально Maryah Plaza был представлен в 2010 году с жилыми единицами по стоимости 3,75 тыс дирхам ($1020) за квадратный фут. К моменту старта подготовительных работ в июне 2013 года цена опустилась до 3 тыс дирхам ($816). Согласно Farglory, в результате последних изменений кв. фут будет оцениваться в 2,5 тыс дирхам ($680). Проект также предложит больше студий, двух- и трехкомнатных апартаментов в попытке удовлетворить спрос на рынке Абу-Даби.

“Если клиенты не могут позволить себе сегодня Rolls-Royce, не заставляйте их его покупать. Мы предлагали вместо Rolls-Royce Aston Martin. А сегодня мы пересаживаем их из Aston Martin в Mercedes”, — прокомментировал изменение ценовой политики с помощью метафоры Джек Ху, управляющий директор Farglory на Ближнем Востоке.

“Мы честно признаем разрыв между местным рынком и Лондоном, Гонконгом и Нью-Йорком, так что именно поэтому нам пришлось пересмотреть позиционирование снова”, — добавил он.

Он сообщил, что Farglory пришлось пересмотреть также и уровень предлагаемой роскоши, но компания все равно пытается остаться в одном ряду с предложениями на рынке.

Несмотря на то, что Farglory было продано около 22 тыс квартир первой очереди проекта в 2013 году, застройщик принял решение о прекращении работ в 2014 году.

“Очень стыдно об этом говорить, но за всю свою историю Farglory останавливала работу всего несколько раз. Когда мы начинаем, мы идем до конца”, — сказал Ху.

На днях Farglory заключила главный контракт на строительство Maryah Plaza с иорданским подрядчиком Аль Fara'a.

Местные агенты в сфере недвижимости полагают, что цены все еще слишком высоки для переживающего нелегкие времена рынка Абу-Даби.

Глава Банка России Эльвира Набиуллина попала в число восьми лучших руководителей центробанков мира по версии финансового журнала Global Finance, обогнав свою американскую коллегу, главу Федеральной резервной системы Джанет Йеллен.

Председатель ЦБ РФ получила рейтинг "А" по итогам деятельности за последний год, тогда как в 2015 году издание оценило работу Набиуллиной на уровне "B". Кроме нее высший рейтинг в этом году получили главы центробанков Израиля, Ливана, Парагвая, Перу, Филиппин, Тайваня и Великобритании. Руководители регуляторов Иордании, Мексики, Марокко и США были оценены на уровне "А-".

Самой высокой оценкой является "А" - "превосходная работа", а самой низкой - "F" - "откровенная неудача". Единственным главой центробанка, который получил балл "F", стал Нельсон Мерентес (Nelson Merentes) из Венесуэлы.

"Руководители центробанков сегодня вынуждены справляться с беспрецедентными сложностями вследствие политических волнений и низких цен на энергоносители, а также уровней занятости, которые остаются слабыми, несмотря на низкие процентные ставки... Некоторые главы центробанков в большей степени ограничены обстоятельствами, чем другие, в то же время, некоторые показали выдающуюся гибкость в проведении политики", - приводится в релизе мнение шеф-редактора издания Джозефа Джаррапуто (Joseph Giarraputo).

Журнал ежегодно с 1994 года присваивает оценку деятельности главам центробанков 75 стран мира. Оцениваются такие параметры, как контроль над инфляцией, целевые показатели по экономическому росту, стабильность курса валюты, а также управление процентными ставками.

Тайвань заказывает больше «Блэк Хоков».

Китайская Республика (Тайвань) планирует приобрести еще 24 многоцелевых вертолета Sikorsky UH-60M Black Hawk в дополнение к 60 уже заказанным, сообщает «Военный Паритет».

Цена одного полностью оборудованного вертолета составляет более 20 млн долл США. Стоимость головного контракта на 60 машин составила 3,1 млрд долл, первые четыре вертолета прибыли в декабре 2014 года, затем поставлялись партии по семь машин.

В состав контракта входят, кроме вертолетов, и закупка двигателей General Electric T-700-GE-701D, станций предупреждения о радиолокационном облучении AN/APR-39A(V)2, систем инфракрасного противодействия AN/ALQ-144A(V)1, станций предупреждения о ракетном обстреле AN/AAR-57, лазерных датчиков обнаружения AN/AVR-2B, пулеметов калибра 12,7 мм типа GAU-19/A системы Гатлинга, очков ночного видения AN/AVS-9.

Новые вертолеты заменят устаревшие Bell UH-1 Huey, которые состоят на вооружении с 1969 года. Ранее сообщалось, что 15 вертолетов будут выделены авиационной части Министерства внутренних дел для использования в случае стихийных бедствий и чрезвычайных операций, 60 вертолетов поступят на вооружение армейской авиации. ВВС оснащены 15 вертолетами S-70C Black Hawk, которые применяются в поисково-спасательных миссиях.

Трансформация отрасли финансов: как это видят в HSBC

Юлия Лю, обозреватель

IT-директор банка HSBC Дэррил Уэст (Darryl West) во время выступления на конференции Huawei Connect 2016, проходящей сейчас в Шанхае, рассказал об основных тенденциях банковского обслуживания и трансформации бизнеса HSBC.

Клиенты HSBC больше не хотят звонить и ходить в банк, они предпочитают дистанционные каналы обслуживания. Особенно хорошо эта тенденция прослеживается в Азии. Интернет-банкингом пользуются 92% жителей развитых азиатских стран, включая Японию, Тайвань, Южную Корею, Австралию, Гонконг и Сингапур.

61% жителей развитой части Азии пользуются мобильными банками. По оценке HSBC, это связано с ростом популярности мессенджеров, которые крепко привязали людей к мобильным телефонам.

Со временем отделения банков станут пережитком прошлого. Идею полностью цифрового банкинга одобряют 81% жителей Японии, 80% населения Кореи, 79% жителей Тайваня и 74% жителей Гонконга, 72% сингапурцев и 71% австралийцев.

Сначала люди отказались от наличных в пользу карт, затем на смену обычным картам пришли карты бесконтактной оплаты. А теперь карты становятся не нужны вовсе, им на смену приходит оплата с помощью мобильных приложений, таких как Apple Pay и Android Pay.

Большинство кредитных и дебетовых карт, выпущенных HSBC, работают с Apple Pay и Android Pay. В настоящее время банк работает над интеграцией сверхпопулярного мессенджера WeChat.

Распространение биометрических методов идентификации — одна из важнейших тенденций последнего времени. Технологии распознавания голоса достигли того уровня, на котором люди могут общаться с мобильными устройствами в своей обычной повседневной манере. Клиенты HSBC говорят, что им стало комфортно пользоваться голосовым меню и больше не хочется общаться с операторами колл-центра.

Людей ужасно раздражает необходимость запоминать пароли. Технология Touch ID, позволяющая проходить идентификацию без пароля, уже стала спасением для тех, кто ненавидит запоминать комбинации цифр, букв и слов. Полный отказ от паролей — главная задача, которую Дэрил Уэст намерен решить до того, как уйдет на пенсию.

HSBC намерен оцифровать абсолютно все банковские процессы. Банк планирует полностью отказаться от бумаги. В HSBC считают, что это позволит улучшить пользовательский опыт, лучше контролировать все процессы и сократить издержки.

Чтобы добиться полной цифровизации как можно скорее, HSBC вложил в решения для цифрового банкинга более $1,3 млрд.

Названы лучшие страны для экспатов

Лидером рейтинга стал Тайвань. На втором месте расположилась Мальта. А «бронза» досталась Эквадору.

Опрос «Expat Insider» за 2016 год от портала для иммигрантов и путешественников InterNations исследовал причины, почему люди меняют место жительства и насколько они довольны новой страной. Более 14 000 респондентов из 191 страны описали трудности и прелести жизни за рубежом. На основе этого исследования составлен рейтинг из 67 государств.

Тайвань в нынешнем году сместил с первого места Эквадор, занимавшего в 2015-м верхнюю строчку. Тайвань стал лидером рейтинга благодаря качеству жизни и высокой оценке состояния своих личных финансов экспатами. Кроме того, страна отличается доступным здравоохранением. Свыше трети всех переселенцев здесь довольны своей работой. Около 30% признают отличным соотношение рабочего и личного времени, а также безопасность трудоустройства.

На втором месте в 2016-м оказалась Мальта. Остров высоко оценили экспаты по таким категориям, как легкость поиска новых друзей и приспособления к местной культуре. Около четверти респондентов довольны своей финансовой ситуацией здесь.

А вот Эквадор в этом году опустился с первого на третье место. И все из-за ухудшения ситуации в категории безопасности трудоустройства. Кроме того, всего 6% экспатов оценили состояние экономики страны как очень хорошее. Это связано, прежде всего, с падением цены на нефть, которая является основным экспортным товаром Эквадора.

Худшими странами для экспатов в 2016 году оказались Кувейт, Греция и Нигерия. Россия заняла в рейтинге 47-е место.

ТОП-10 лучших стран для экспатов:

1. Тайвань

2. Мальта

3. Эквадор

4. Мексика

5. Новая Зеландия

6. Коста-Рика

7. Австралия

8. Австрия

9. Люксембург

10. Чехия

В Северной Пацифике пересчитают скумбрию

Страны-участницы Комиссии по рыболовству в северной части Тихого океана решили не увеличивать количество судов-добытчиков японской скумбрии до тех пор, пока не будет известна численность популяции.

Представители России, Китая, Японии, Тайваня, Канады и Южной Кореи приняли участие во второй сессии Комиссии по рыболовству в Северной Пацифике в Токио. Стороны согласовали список судов, ведущих незаконный промысел и перечень мер, которые планируется против них применить.

Также принято решение не увеличивать количество флота, лицензированного для добычи японской скумбрии. Как пишет The Japan Times, ограничение сохранится до тех пор, пока не будет проведено полное исследование популяции.

По сообщению чиновника японского Агентства по рыболовству, подсчет поголовья начнется уже весной и закончится «так скоро, как только будет возможно».

Озабоченность Токио вызывает увеличивающаяся активность Пекина в области добычи скумбрии, которую японские рыбаки осваивают в своей исключительной экономзоне. По информации японского агентства, в 2015 г. КНР увеличила вылов этой рыбы в северной части Тихого океана почти в 6 раз по сравнению с предыдущим годом – с 24 тыс. тонн до примерно 134 тыс. тонн. Число китайских судов, ведущих промысел скумбрии в тихоокеанских водах, за тот же период также выросло с 20 до 80 единиц.

В связи с этим Япония призвала к значительному сокращению добычи скумбрии, сообщает корреспондент Fishnews. В частности, Страна восходящего солнца продвигает идею остановить увеличение квоты. Японцы опасаются, что рост вылова скумбрии в Мировом океане приведет к сокращению ее популяции у берегов островного государства.

В объятьях дракона: зачем Аун Сан Су Чжи ездила в Китай

Петр Козьма

к.э.н, специалист по странам Юго-Восточной Азии

17-21 августа 2016 г. государственный советник и министр иностранных дел Мьянмы Аун Сан Су Чжи совершила визит в Китайскую Народную Республику. Именно Китай оказался первой страной за пределами АСЕАН, куда поехала Аун Сан Су Чжи, после того как возглавляемая ей Национальная лига за демократию (НЛД) победила на выборах 8 ноября 2015 г. и сформировала новое правительство страны. Китайские СМИ всячески подчеркивали символизм этого визита, отмечая, что в США Аун Сан Су Чжи поедет только осенью 2016 г.

Перед визитом обе стороны заявляли, что на первом месте будет стоять обсуждение экономических проблем двустороннего сотрудничества. А это тем более заставляло задуматься, почему Аун Сан Су Чжи выбрала Китай, а не США. С одной стороны, хорошо известно, что КНР – крупнейший торговый партнер Мьянмы (экспорт и импорт на китайском направлении составляет около трети внешнеторгового оборота этой страны) и самый большой инвестор (с 1988 г. по 2015 г. объем одобренных китайских инвестиций в эту страну составил около 15 млрд долларов – это 26% от общего объема прямых иностранных инвестиций в Мьянму). Тем не менее в подобных вопросах экономического сотрудничества по определению не может быть ничего срочного – такого, что нельзя отложить на месяц–другой.

При этом на 31 августа 2016 г. в Мьянме намечено открытие «Панлонской конференции XXI века» – персонального проекта Аун Сан Су Чжи по подписанию соглашения о мире со всеми крупными сепаратистскими группировками страны. О значимости этой конференции говорит хотя бы тот факт, что на ее открытии будет присутствовать генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. В этом процессе роль КНР во многом играет решающую роль: практически все самые «непримиримые» сепаратисты в Мьянме действуют вдоль границы с Китаем и, по некоторым оценкам, критически от него зависят. Таким образом, главная причина срочности визита может быть сформулирована следующим образом: Китай готов содействовать мирному процессу в Мьянме, но хочет «продать» это содействие с максимальной выгодой для реализации китайских интересов в этой стране. И эти интересы действительно в основном лежат в сфере экономики.

«Китайское досье» Аун Сан Су Чжи

В 2008 г., после двух десятилетий правления военных, в Мьянме была принята новая конституция, на основе которой в ноябре 2010 г. состоялись всеобщие выборы. Ведущая оппозиционная сила страны, возглавляемая Аун Сан Су Чжи Национальная лига за демократию, эти выборы бойкотировала, что позволило Партии сплоченности и развития Союза (ПСРС), за которой стояли военные, одержать победу. В итоге президентом Мьянмы стал лидер ПСРС и бывший премьер-министр военного правительства страны, отставной генерал Тейн Сейн. Тем не менее на довыборах в апреле 2012 г. НЛД выставила своих кандидатов в 44 вакантных округах и в результате получила 43 депутатских мандата, составив в итоге небольшую оппозиционную фракцию. Стала членом парламента и Аун Сан Су Чжи.

При президенте Тейн Сейне, как указывалось в одном из комментариев китайского государственного информационного агентства Синьхуа, в китайско-мьянманских отношениях наступило некоторое охлаждение. Существует мнение, что мьянманскому руководству надо было продемонстрировать странам Запада свою «антикитайскость» – считалось, что это позволит быстрее снять с Мьянмы санкции и будет способствовать привлечению инвестиций из развитых стран. В этот период было заморожено несколько китайских проектов. Самый знаковый из них – возведение Мьитсонской плотины в верховьях Иравади, крупнейшей реки Мьянмы. Кроме того, правительство Тейн Сейна отказалось дать китайской стороне разрешение на строительство железной дороги из лежащего на побережье Бенгальского залива западного мьянманского штата Ракхайн до китайской провинции Юньнань (стоимость проекта оценивалась в 20 млрд долларов).

К тому же именно в период правления Тейн Сейна вспыхнули боевые действия с этническими китайскими сепаратистами в Кокане (северо-восток штата Шан), при этом на территорию Китая несколько раз залетали снаряды, а в марте 2015 г. мьянманский самолет залетел в воздушное пространство КНР и сбросил бомбу на территорию Китая, в результате чего погибли граждане этой страны. Мьянманские официальные лица заявляли тогда, что с китайской территории сепаратистам оказывается помощь.

В этих условиях руководители КНР начали налаживать контакты c Аун Сан Су Чжи, поскольку вполне резонно полагали, что в случае проведения свободных выборов ее партия неизбежно получит большинство, а сама она в том или ином качестве возглавит страну. В свою очередь, и НЛД, в руководстве которой есть несколько людей, имеющих по своей прежней деятельности хорошие контакты в КНР, а также бизнесменов, завязанных на торговлю с Китаем, демонстрировала готовность к сотрудничеству. С Аун Сан Су Чжи регулярно встречались послы Китая в Мьянме, а в начале 2014 г. у нее побывал заместитель главы отдела международных связей ЦК КПК Ай Пин. Только в 2013 г. состоялись четыре поездки высокопоставленных делегаций НЛД в Китай. Более того, рассуждая о мьянманско-китайских отношениях, Аун Сан Су Чжи заявляла следующее: «Государства не похожи на женатые пары, они не могут подать на развод и разойтись, если что-то не получится. Китай и Мьянма всегда будут соседями».

Но самым главным сигналом готовности к сотрудничеству многие наблюдатели посчитали деятельность Аун Сан Су Чжи в качестве главы парламентской комиссии, созданной для расследования конфликтной ситуации вокруг медного месторождения Летпадаун, которое ранее было передано китайской компании «Ваньбао» (в партнерстве с мьянманским военным холдингом UMEHL). В представленном в марте 2013 г. отчете этой комиссии было предложено, несмотря на выявленные проблемы, не закрывать шахту и позволить китайской компании эксплуатировать ее и дальше. В результате Аун Сан Су Чжи вполне могла записать этот отчет себе в прокитайский актив. При этом она подставилась под критику со стороны международных правозащитных организаций, фактически обвинивших ее в поддержке действий китайской компании по насильственному переселению местных жителей и отказе платить им достойную компенсацию.

Кульминацией отношений Китая с лидером оппозиции Мьянмы стала поездка Аун Сан Су Чжи в Пекин менее чем за полгода до парламентских выборов – в июне 2015 г. В ходе ее организации обе стороны продемонстрировали приверженность к поиску компромиссов в духе realpolitik. Для руководителей Китая визит Аун Сан Су Чжи в качестве общественной фигуры, Нобелевского лауреата и «иконы демократии» (именно в этом качестве она посещала западные страны) был неприемлем хотя бы потому, что в адрес властей КНР постоянно звучит критика в нарушении прав человека, а их собственный лауреат Нобелевской премии Лю Сяобо сидит в китайской тюрьме. При этом Аун Сан Су Чжи на тот момент была всего лишь депутатом парламента – а это формально несопоставимый уровень для встречи, например, с председателем КНР. По этим же причинам для «иконы демократии» Аун Сан Су Чжи решение о поездке в Китай тоже было непростым и неизбежно повлекло бы репутационные издержки (так в итоге и получилось – после этого визита в СМИ западных стран появилось много рассуждений о том, что ее ореол правозащитницы заметно потускнел).

Тем не менее обе стороны в тот момент демонстрировали готовность к диалогу – и это позволило в итоге найти подходящую протокольную формулу для визита. Аун Сан Су Чжи поехала в Китай как лидер НЛД. При этом встречалась она с Си Цзиньпином как генеральным секретарем ЦК КПК. Формат встречи двух партийных лидеров не только подчеркивал равный статус обоих собеседников, но и позволил Аун Сан Су Чжи избежать излишней демократической риторики. Тем не менее прием, оказанный в Пекине Аун Сан Су Чжи, по своему масштабу был сопоставим с визитами глав государств и правительств – и этим китайцы в очередной раз продемонстрировали свое уважение гостье из Мьянмы. На приеме в честь Аун Сан Су Чжи высший руководитель КНР говорил, что обе страны близки «как губы и зубы». Одна из южнокорейских газет, правда, обратила внимание на двусмысленность этой фразы, потому что подобное выражение уже применялось лидерами КНР для характеристики отношений Китая и Северной Кореи.

Призрак генерала Аун Сана

В июне 2015 г., когда Аун Сан Су Чжи совершала свой первый визит в КНР, до парламентских выборов в Мьянме оставалось менее полугода. В этот период президент Тейн Сейн прилагал максимум усилий для организации конференции с участием основных сепаратистских групп Мьянмы с целью подписания общенационального соглашения о прекращении огня. Достижение общенационального примирения в стране, где практически с момента провозглашения независимости в 1948 г. не утихают гражданские конфликты (в последние десятилетия основанные почти исключительно на этническом сепаратизме) на самом деле представляется сложнейшей и масштабной задачей, и любой человек, способный ее решить, неизбежно займет особое место в истории Мьянмы.

Новизна подхода президента Тейн Сейна состояла в том, чтобы добиться успехов не в отдельных сепаратных переговорах с каждой конкретной группой (как это было в течение предыдущих десятилетий), а достичь примирения в общенациональном масштабе в духе конференциальной дипломатии. Это повысило бы статус подписанного документа, а главное – создало бы отсыл к Аун Сану – национальному герою Мьянмы, имя которого постоянно связывают с Панлонской конференцией 1947 г., определившей условия сосуществования бирманцев и национальных меньшинств в Бирме (до этого страна в нынешних границах никогда не существовала). Естественно, подобный документ, подписанный прямо перед выборами, неизбежно повысил бы рейтинг ПСРС, возглавляемой Тейн Сейном, а сам президент в истории страны встал бы рядом с Аун Саном. Для переговоров с сепаратистскими группировками еще в 2012 г. был создан Мьянманский центр мира (МЦМ) – неправительственная организация, существовавшая на деньги западноевропейских стран и Японии.

В свою очередь, Аун Сан Су Чжи довольно ревностно следила за деятельностью правительства Тейн Сейна в этом направлении. Она к тому времени не раз заявляла, что способна «правильно» обеспечить процесс национального примирения и готова взять на себя эту ответственность, если ее партия получит доверие народа на выборах. При этом, понимая, что время работает на нее, она призывала представителей национальных групп не бежать сломя голову подписывать соглашение, а медленно работать над процессом обеспечения длительного мира в стране.

К началу октября стало ясно, что идея с подписанием общенационального соглашения о прекращении огня провалилась. Один из руководителей МЦМ Мин Зо У прямо указал на виновного – руководителя китайской наблюдательной миссии Сунь Госяна. По словам Мин Зо У, именно под влиянием Сунь Госяна две ключевые вооруженные группы сепаратистов отказались принимать участие в переговорах. Более того, после его вмешательства лишь восемь из пятнадцати групп, вовлеченных в переговорный процесс, выразили готовность к подписанию соглашения.

Причины такого поведения представителей КНР достаточно очевидны. Скорее всего, Китай не готов был смириться с тем, что западные страны присутствуют в его «мягком подбрюшье», обеспечивая в Мьянме подписание соглашения о прекращении огня и контроль над его соблюдением. Кроме того, среди этих стран оказалась Япония – традиционный соперник КНР в Азии.

При отсутствии информации, о чем разговаривали и о чем договорились Аун Сан Су Чжи и Си Цзиньпин на встрече в июне 2015 г., сложно делать выводы о причинно-следственных связях в эволюции китайского подхода к процессу общенационального примирения в Мьянме. Следует лишь отметить, что после прихода к власти правительства НЛД формат переговоров центральных властей с сепаратистами был изменен – причем, в гораздо более приемлемую для Китая сторону.

Аун Сан Су Чжи была для китайского руководства наиболее удобным партнером в процессе внутримьянманского примирения. Ее авторитет и доверие к ней среди лидеров сепаратистских групп были гораздо выше, чем у президента Тейн Сейна (отставного генерала вооруженных сил страны, которые вели с ними боевые действия), а значит, для достижения договоренностей с ними ей уже не надо было активно задействовать посредников и наблюдателей из развитых стран. Кроме того, в отличие от президента Тейн Сейна, ей не надо было демонстрировать свою «антикитайскость», и это давало лидеру НЛД гораздо большее пространство для маневра на переговорах с КНР. А значит – больше возможностей для компромиссов и договоренностей по ключевым вопросам, затрагивающим экономические интересы КНР в Мьянме.

При этом в выигрыше от таких изменений был не только Китай, но и НЛД во главе с Аун Сан Су Чжи. Партия получала шанс самой добиться общенационального примирения и показать, что она действительно сможет сделать это лучше, чем ее политические оппоненты. Аун Сан Су Чжи буквально с первых дней своего пребывания у власти провозгласила курс на проведение «Панлонской конференции XXI века», тем самым прямо перебросив мостик к мероприятию 1947 г., одним из основных организаторов которого был ее отец, генерал Аун Сан (кроме нее отсылок к Панлону никто из высших руководителей Мьянмы не делал).

Плотина ждет прорыва

Настойчиво муссируемая китайцами тема Мьитсонской плотины, судя по сообщениям СМИ, основной раздражитель в китайско-мьянманских отношениях. Обсуждение проекта строительства в верховьях главной мьянманской реки Иравади пятнадцатой по масштабам гидроэлектростанции в мире началось еще при военном правительстве страны. В 2006 г. Первое министерство электроэнергетики Мьянмы подписало меморандум о взаимопонимании с китайской стороной о строительстве ГЭС в Мьитсоне мощностью 6 тысяч мегаватт. Этим и последующими документами определялась сумма инвестиций в проект (3,6 млрд долларов США), а также распределение объемов вырабатываемой электроэнергии: 10% – мьянманской стороне и 90% китайской стороне. Через 50 лет весь гидрокомплекс стал бы собственностью правительства Мьянмы. В декабре 2009 г. состоялся торжественный запуск проекта.

С самого начала этот проект вызвал неоднозначное отношение в Мьянме. Основными аргументами были негативное влияние на экосистему, а также относительно большие площади затопления, которые повлекли бы за собой переселение 47 деревень и поселков, где в настоящее время живут около 12 тыс. человек. И хотя китайская сторона планировала выделить 4,1 млрд кьят на компенсации и 25 млн долларов на переселение, недовольство местных активистов вызвал тот факт, что, по их сведениям, после строительства плотины под воду уйдут представляющие историческую ценность храмы, церкви и объекты культурного наследия.

Сегодня проект Мьитсонской плотины находится в подвешенном состоянии. Если Мьянма откажется от осуществления этого проекта, Китай скорее всего потребует с нее штрафные санкции в объеме 800 млн долларов, плюс дополнительно 50 млн долларов за каждый год отсрочки исполнения проекта. При этом, если проект все-таки будет осуществлен, мьянманская сторона получала бы в бюджет 500 млн долларов в год. Тем не менее Аун Сан Су Чжи готова предложить китайцам вместо большого проекта Мьитсонской плотины несколько проектов небольших ГЭС на территории Мьянмы, которые не вызовут протестов населения и будут менее вредны для окружающей среды.

О настойчивом желании Китая возобновить этот проект свидетельствует и активность китайской стороны незадолго до поездки Аун Сан Су Чжи в Китай.

В начале июня китайский посол в Мьянме Хун Лян, сопровождаемый высокопоставленными представителями Китайской государственной энергетической инвестиционной корпорации, совершил поездку на место предполагаемого строительства плотины и встречался там с местными жителями.

Перед самым визитом Аун Сан Су Чжи в Китай нынешний президент Мьянмы Тхин Чжо (являющийся во многом декоративной фигурой и занимающий свой пост только потому, что самой Аун Сан Су Чжи сделать это мешает статья 59(f) Конституции страны – двое ее сыновей являются подданными Великобритании) 12 августа создал комиссию из 20 человек, которая должна принять решение о судьбе Мьитсонской плотины. Председателем комиссии стал вице-спикер нижней палаты парламента Т Кхун Мьят, его заместителем назначен министр офиса государственного советника Мьянмы Чжо Тинт Све. Сам факт создания комиссии можно рассматривать как тактический ход с целью ослабить китайское давление на Аун Сан Су Чжи в ходе визита (она всегда может сослаться на то, что нужно дождаться решения экспертов), но с другой стороны это – явный сигнал Китаю о том, что точка в этом проекте с мьянманской стороны еще не поставлена. Свой первый отчет комиссия должна представить президенту 11 ноября.

«Стыковка стратегий развития»

Руководители КНР на переговорах с Аун Сан Су Чжи действительно говорили прежде всего об экономике (прежде всего о необходимости «стыковки стратегий развития» в этой сфере), но каждый из них особо подчеркивал поддержку Китая процесса общенационального примирения в Мьянме. В совместном пресс-релизе по итогам визита абзацы о содействии Китая усилиям по установлению мира в Мьянме и поддержке Мьянмой китайских инициатив «Один пояс – один путь» и «Экономический коридор Бангладеш – Китай – Индия – Мьянма» стоят рядом.

По словам Председателя КНР Си Цзиньпина, Китай нацелен на воплощение в Мьянме проектов «в области транспортно-коммуникационной взаимосвязанности», а также стремится «активно продвигать сотрудничество по таким важным направлениям, как энергоресурсы и медицина, и добиваться больших результатов в рамках двустороннего сотрудничества по производственным мощностям». Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян говорил о совместной деятельности в прокладке нефте- и газопроводов, а также о двусторонних проектах в сельском и лесном хозяйстве. Оба руководителя подчеркивали стремление развивать отношения в сферах культуры, образования, здравоохранения, СМИ и буддистской религии.

По итогам переговоров стало известно, что на проекты, связанные со здравоохранением, образованием, сельским хозяйством и обустройством приграничных территорий КНР готова выделить 150 млн долларов [1].

По завершению переговоров с премьером Госсовета Ли Кэцяном один из высокопоставленных мьянманских дипломатов сообщил, что Китай готов построить две большие больницы в крупнейших городах Мьянмы – Янгоне и Мандалае. Кроме того, в населенном этническими китайцами Кокане, в 32 километрах от границы с КНР, на китайские деньги будет возведен новый мост. Были обсуждены графики дальнейших визитов, а министр планирования и финансов Чжо Вин подписал со своим китайским коллегой, министром торговли КНР Гао Хученом, соглашение о взаимном экономическом и техническом сотрудничестве.

Во время визита Аун Сан Су Чи встретилась также с президентом Азиатского банка инфраструктурных инвестиций Цзинь Лицюнем, а сопровождавшие ее министры вели переговоры с главами китайских корпораций в сфере энергетики, транспорта и связи. Как следует из текста совместного пресс-релиза, мьянманская сторона осталась довольна визитом, а Аун Сан Су Чжи передала председателю КНР Си Цзиньпину приглашение президента Тхин Чжо посетить Мьянму.

Примечательным оказался и внешнеполитический раздел совместного пресс-релиза. Согласно тексту, Мьянма поддерживает принцип «одного Китая» и одновременно выражает свое «понимание и поддержку» китайской позиции по Тайваню, Тибету и Синьцзяну. Вряд ли международная правозащитная общественность и политики стран Запада придут в восторг от «понимания» Мьянмой китайских действий в Тибете, особенно с учетом того, что живущий в изгнании буддийский лидер Далай-лама – тоже лауреат Нобелевской премии мира, как и Аун Сан Су Чжи.

Меняющаяся Мьянма в меняющемся мире

В отношениях Мьянмы со странами Запада сегодня достаточно проблем [2]. На фоне давления международных правозащитных организаций и поддерживающих их требования западных политиков, Аун Сан Су Чжи, похоже, более комфортно чувствует себя в отношениях с Китаем, где не собираются давать советов по поводу того, что ей надо делать в ее собственной стране, а отношения строятся на базе прагматизма и экономической выгоды.

Ясно, что цели Китая в Мьянме выходят за рамки экономических проектов, как понятно и то, что Аун Сан Су Чжи активно использует китайский фактор в том числе для достижения нужных ей решений во взаимоотношениях со странами Запада. Отношения с Мьянмой для Китая важнее, чем для стран Запада, и поэтому он сегодня готов предложить Мьянме гораздо больше, чем политики из Европы и США. А значит, в этой игре Китай готов поднимать ставки – что, собственно говоря, и нужно Аун Сан Су Чжи для более продуктивного разговора с западными партнерами. При этом она вряд ли допустит какой-либо ощутимый крен в ту или иную сторону.

Но и китайцы тоже мягко показывают Аун Сан Су Чжи, что они сами будут предлагать ей повестку своего присутствия в Мьянме, а не действовать по ее указаниям [3].

На сегодняшний день еще нет детальной информации о предстоящем в сентябре 2016 г. визите Аун Сан Су Чжи в США. Сегодня Мьянма все в большей степени (особенно после выборов 2015 г. и гладкой передачи власти оппозиции) воспринимается в США как уже завершенный проект, за которым достаточно технического наблюдения. Скорее всего, Б. Обама на исходе своего президентства захочет поставить в этом проекте красивую точку и сделать Аун Сан Су Чжи какой-нибудь символический «прощальный подарок». Переломить эту тенденцию и вновь повысить интерес американской администрации к Мьянме сегодня можно только одним способом – играя на теме сближения Китая и Мьянмы.

В многосторонней игре формируется новая внешняя политика Мьянмы, основанная на балансировании между мировыми центрами силы и получении максимальной выгоды от торга со всеми сторонами (помимо США и КНР в этот список для Мьянмы можно добавить еще Японию и, возможно, Индию). А визит Аун Сан Су Чжи в Китай (как и ее предстоящая осенью поездка в США) – это не что иное как проговаривание с зарубежными партнерами правил такой игры на годы вперед и выработка на их основе конкретных решений в сфере внешней политики и экономики.

1. Следует отметить, что еще в июне при содействии китайской стороны в Мьянме был создан фонд «Паукпхо», который должен содействовать популяризации в этой стране китайского языка и культуры, а также развивать контакты и взаимные обмены молодежи двух стран (в том числе в сфере культуры и религии). Самим названием этого фонда был сделан отсыл к Бирме середины 50-х гг. прошлого века, когда некоторые политики использовали это слово для характеристики отношений двух стран – в буквальном переводе «паукпхо» означает близкородственного человека, брата или сестру. Это же слово употребила государственная газета New Light of Myanmar в заголовке репортажа о встрече Аун Сан Су Чжи и Си Цзиньпина.

2. Основная касается бенгальцев–рохинджа – мусульманского меньшинства, живущего в мьянманском штате Ракхайн у границы с Бангладеш.

3. Практически все высокопоставленные гости из КНР, приезжая в последнее время в Мьянму (начиная от министра Ван И и заканчивая высокопоставленным функционером ЦК КПК Сун Тао), демонстративно встречаются не только с Аун Сан Су Чжи, но и с главкомом вооруженных сил страны, и с руководством перешедшей в оппозицию ПСРС. Аун Сан Су Чжи на это нечего возразить: связи с ней руководство КНР начало развивать в то время, когда она сама была лидером оппозиции.

Количество стран-покупателей иранской нефти выросло до десяти

Количество стран – покупателей иранской нефти выросло до десяти, по сравнению с пятью странами, которые оставались импортерами иранской нефти в период санкций.

После вступления в силу ядерного соглашения Ирана в январе этого года, Иран поднял производство и экспорт нефти с целью возвращения своей доли на рынке, которую Иран потерял во время санкционного периода.

Французская компания "Total" стала первой европейской компанией, которая заключила долгосрочный контракт на покупку нефти из Ирана. Вслед за ней компании "Hellenic" (Греция), CEPSA (Испания), "Saras" (Италия) и недавно "Lotus" (Польша) присоединились к числу покупателей иранской нефти.

По словам директора по международным делам Национальной иранской нефтяной компании Мохсена Гамсари, европейцы теперь покупают 25 процентов иранской нефти. Страна теперь экспортирует около 600 000 баррелей нефти в день, в Европу.

Китай, Япония, Индия, Турция, Южная Корея, Тайвань, Греция, Италия, Испания и Польша были в числе стран, которые купили иранскую нефть в июле.

Страна увеличила суточную добычу с 2,7 миллионов баррелей в сутки до 3,8 миллионов баррелей в сутки в 2016 году, из которых экспортируется 2,1 миллиона баррелей.

Первый против Китая

Вьетнам разместил ракетные комплексы в ответ на территориальные притязания Китая

Мария Баранова

Вьетнам стал первой страной, которая решила открыто бросить вызов Пекину в Южно-Китайском море. В середине августа вьетнамские ракетные установки появились на островах Спратли, которые Китай считает своими. Это произошло после того, как Гаагский суд счел территориальные притязания КНР в акватории безосновательными. Готовы ли другие региональные державы поддержать дипломатическое наступление на Пекин, разбиралась «Газета.Ru».

Вьетнам тайно разместил пусковые ракетные установки на пяти базах на островах Спратли в Южно-Китайском море, сообщило агентство Reuters со ссылкой на западные разведывательные источники. По их данным, это оперативно-тактические установки EXTRA (Extended Range Artillery), недавно закупленные у Израиля. Они могут быть приведены в боевую готовность в течение двух-трех дней и способны поразить военные базы Китая, расположенные также в архипелаге Спратли.

Число установок неизвестно, так как они были тщательно скрыты от воздушного наблюдения. Также неизвестно, когда они были перемещены с материка в архипелаг Спратли.

Архипелаг уже несколько десятилетий является предметом территориального спора между Вьетнамом, Китаем, Тайванем, Малайзией, Филиппинами и Брунеем. Действия Вьетнама — самый серьезный шаг по противодействию китайским притязаниям в Южно-Китайском море (ЮКМ), который власти страны предприняли после военного столкновения 1988 году. Тогда в конфликте между двумя странами были убиты 64 вьетнамских солдата.

Несмотря на то что за последние десятилетия отношения Вьетнама с Китаем в целом развивались гармонично, суверенитет на островах всегда оставался больным вопросом. Последние годы Вьетнам не только осуществлял программу по модернизации вооруженных сил, но и вслед за Китаем создавал насыпные острова в архипелаге Спратли и строил на них свои базы. Однако официальный Ханой раньше стремился «сглаживать углы» и избегать прямой конфронтации.

По-видимому, сегодня ряд факторов дает Ханою уверенность в том, что резкой ответной реакции со стороны Китая не последует. Главный из них — вердикт третейского Гаагского суда, который 17 июля удовлетворил иск Филиппин против притязаний КНР на 80% акватории ЮКМ.

Решение Гааги автоматически определяет позицию всего международного сообщества. Таким образом, все страны, которые конкурировали с Пекином за воды ЮКМ, теперь получили поддержку, которой мало кто из них ожидал.

Китай, в свою очередь, столкнулся с необходимостью изменения своей текущей позиции. До гаагского вердикта КНР просто отмахивалась от контраргументов других стран, постепенно увеличивая свое присутствие в ЮКМ. Другие страны региона просто не могут сравниться с Китаем в военной силе.

Хватит это терпеть

Информацию о вьетнамских ракетах позже подтвердили и данные госдепартамента США. Официальный представитель Госдепартамента США Элизабет Трюдо заявила, что Вашингтон призывает все заинтересованные стороны избегать действий, который привели бы к росту напряженности в Южно-Китайском море, и поэтому Вьетнаму следует вывезти ракетные комплексы со спорной территории.

Министерство обороны Вьетнама информацию о ракетных комплексах на Спратли назвала «неточной», не дав дополнительных комментариев.

Официальные издания Вьетнама решили вовсе не освещать эту тему. Однако эта новость быстро разлетелась по региональным СМИ и вызвала настороженность международных аналитиков.

Они полагают, что Вьетнам ставит целью противодействие китайской военной экспансии в ЮКМ за последний месяц. Китай закончил строительство крупной военной авиабазы на одном из насыпных островов, расширил военный контингент на базе в Шеньчжене, проводит учения вблизи архипелагов Спратли и Парасельских островов, а также совершает патрульные облеты спорных территорий.

Китайские официальные лица не сделали никаких заявлений по этому поводу, однако государственная газета Global Times опубликовала заметку, в которой выразила надежду, что информация является «всего лишь домыслом западных СМИ», — в противном случае действия Вьетнама должны считаться «ужасной ошибкой». Издание считает, что Вьетнаму следует «извлечь уроки из истории», намекая на инцидент 1988 года.

Как полагает Ле Хонг Хиеп, специалист из ведущего исследовательского центра по Юго-Восточной Азии ISEAS в Сингапуре, такие шаги Вьетнама не должны вызывать удивление.

По его мнению, это закономерное развитие событий в свете «новой траектории споров по ЮКМ» — то есть после гаагского вердикта.

«С точки зрения Ханоя, перемещение ракетных установок на острова не является провокацией или попыткой разжечь конфликт. Наоборот, это необходимая оборонительная реакция на недавние угрожающие действия Китая в ЮКМ», — сказал эксперт в своем комментарии для Сингапурского издания The Strait Times.

«В конце концов, очевидно, что вооруженный конфликт с многократно превосходящей военной мощью Китая — последнее, c чем Вьетнам хотел бы столкнуться», — добавил эксперт.

Еще один фактор: подписание соглашения о Транстихоокеанском партнерстве и стремительное улучшение отношений Ханоя с Вашингтоном. Очевидно, на этом фоне Вьетнам набирается уверенности для отстаивании своей позиции перед Китаем.

Китай сосредотачивается

Несмотря на то что Пекин не признал решение международного суда, он не стал предпринимать резких действий, как того ожидали наблюдатели.

Специалист онлайн-издания The Diplomat полагает, что Китай, заботясь о своем имидже в глазах мировой общественности, склонен очень постепенно подстраиваться под нормы международного права, несмотря на резкую риторику внутри страны.

Кроме того, в сентябре Китай планирует принять политиков из множества стран мира на саммите G20. В связи с этим в интересах Пекина избегать действий, которые могут повредить его репутации и вызвать острое несогласие партнеров по диалогу.

Тем не менее западные специалисты отмечают, что несмотря на то, что размещение Вьетнамом ракетных комплексов продиктовано целями самообороны, Китай вряд ли воспримет это как исключительно оборонительный ход. По мнению аналитиков, это станет удобным поводом для Пекина увеличить военное присутствие в Южно-Китайском море.

Китайские власти уже заявляли о своем намерении создать опознавательную зону противоздушной обороны над ЮКМ, и шаг вьетнамских вооруженных сил может подтолкнуть Пекин к реализации этого замысла.

Так или иначе, действия Ханоя свидетельствует о том, что обстановка в ЮКМ обостряется. Недавнее решение Гаагского суда о том, что КНР не имеет «исторических прав» на острова ЮКМ, стало серьезным ударом по репутации Китая. Это событие было отмечено как «крупнейшая потеря лица после инцидента на площади Тяньаньмэнь» для китайских властей.

Гаагский вердикт застал врасплох даже те страны, которые вели территориальный спор с Китаем. Кроме Вьетнама, ни одна другая страна, выходящая к ЮКМ, не сделала ни одного шага, который закрепил бы неудобную для Пекина тенденцию.

Страны одной из главных региональных экономических организаций — АСЕАН — также не поддержали ни Вьетнам, ни Филиппины в их притязаниях на острова ЮКМ, предпочитая коллективную безопасность и налаживание диалога в рамках многосторонних переговоров.

По итогам заседания министров иностранных дел стран АСЕАН в Лаосе в июле этого года было опубликовано нейтральное коммюнике. В нем отмечается, что организация удовлетворена процессом развития сотрудничества и отношений с Китаем, а также подчеркивается необходимость всестороннего и эффективного выполнения декларации о действиях сторон в Южно-Китайском море. 17 августа страны договорились об открытии горячей линии для глав МИД, чтобы координировать реагирование на чрезвычайные ситуации.

Тем не менее в международных СМИ постоянно пишут о том, что ситуация в Южно-Китайском море вызывает беспокойство и может «вспыхнуть» в любой момент.

Инициатором эскалации могут оказаться вовсе не страны региона. Недавно Пентагон объявил об отправлении бомбардировщиков, способных наносить удары современным ядерным оружием, в зону Тихоокеанского командования США. Американский ВМФ неоднократно совершал маневры в ЮКМ, которые Пекин называл военной провокацией.

По оценкам экспертов, КНР и США сегодня оказались лицом к лицу в регионе, и несмотря на дипломатические усилия, еще один непредвиденный шаг со стороны стран-участниц спора может привести к серьезным последствиям.

Комиссия по рыболовству в Северной Пацифике собралась в Токио

В столице Японии открылась 2-я сессия Комиссии по рыболовству в северной части Тихого океана. Особое внимание планируется уделить выработке мер по устойчивому использованию морских биоресурсов.

Во 2-й сессии участвуют делегации России, Канады, Китая, Республики Корея, США, Японии и Тайваня, а также представители региональных рыбохозяйственных организаций и деловых кругов. Как рассказали Fishnews в пресс-службе Росрыболовства, особое внимание в ходе заседаний планируется уделить вопросам выработки эффективных мер, направленных на создание механизмов управления и устойчивого использования морских живых ресурсов северной части Тихого океана.

В частности, стороны планируют рассмотреть возможность введения ограничений в отношении промысла скумбрии в районе регулирования комиссии.

Напомним, что Конвенция о сохранении и управлении рыбными ресурсами в открытом море северной части Тихого океана вступила в силу в 2015 г. Район действия договора охватывает открытые воды Северной Пацифики, в том числе прилегающие к исключительной экономической зоне РФ. На основании конвенции учреждена Комиссия по рыболовству в северной части Тихого океана (НПФК). Россия наряду с Японией и Республикой Корея была инициатором формирования этой комиссии и одной из первых стран, ратифицировавших конвенцию. Деятельность НПФК направлена на сохранение морских уязвимых экосистем, контроль промысла кабан-рыбы, берикса, сайры, кальмаров и других промысловых видов.

Умереть в пригороде Петербурга

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

«Эстония — это окрестности Санкт-Петербурга. Я не уверен, что стал бы рисковать ядерной войной из-за места, расположенного в пригороде Петербурга», — сказал влиятельный американский политолог Ньют Гингрич.

Миру — мир?

Вице-президент США Джо Байден позвонил Петру Порошенко и сказал, что целесообразно избегать эскалации конфликта Украины с Россией. Некоторые эксперты решили, что речь идёт ни много ни мало об изменении первоначального курса Вашингтона на безусловную поддержку киевской хунты.

Однако знатоки американского политического закулисья настроены иначе. Они вспоминают старинный вашингтонский анекдот: у фермера были два сына — один уехал на Дальний Запад и стал ковбоем, другой уехал в Вашингтон и стал вице-президентом Соединённых Штатов. С тех пор никто о них ничего не слышал.

Конечно, вице-президент США — отнюдь не ключевая фигура на политической шахматной доске. Однако всякая позиция в этой игре требует конкретизации. Байден изначально занимался украинским проектом Вашингтона. В Киеве его воспринимают как судьбоносную личность, как олицетворение американских замыслов. Отчасти это справедливо: при слабом президенте действующий вице-президент может обрести собственную политическую идентичность. А значит, нет смысла априорно отмахиваться от демарша Байдена. Он весьма влиятелен в руководстве Демократической партии, его ценят маститые спонсоры «ослов» (осёл — графический символ демократов). Такие люди не исчезают в одночасье с политического горизонта. И, конечно, Байден ещё пригодится «сильным мира сего», когда в первый вторник после первого понедельника ноября 2016 года в Белом доме сменится хозяин. Поэтому его разговор с Порошенко, очевидно, правильнее было бы считать не политической одноразовой пустышкой, а реальным симптомом вероятных изменений в американском политическом ландшафте.

Сторонники этой точки зрения упирают на очевидный факт: видное место в предвыборной риторике обоих кандидатов на пост президента США заняла международная тематика. Такая ситуация необычна: традиционно мировые проблемы находятся на периферии американского электорального сознания. Однако Дональд Трамп, похоже, нашёл способ утилизировать международные проколы президента Барака Обамы, его госсекретаря Хиллари Клинтон и, соответственно, штаба Демократической партии.

Конечно, руководство любой американской политической партии ничем не напоминает всесильное руководство КПСС. Любой партийный лидер в США не может там что-то разрешить или запретить. Но в сложнейшей полифонии американского политического оркестра у партбоссов своя роль. Линдон Джонсон, например, за много лет до обретения вице-президентского поста при ярком неуступчивом президенте Джоне Кеннеди вполне обоснованно считался партийный «кнутом», который может «загнать в стойло» любого политика-демократа. Даже Кеннеди, как пишут, при всей своей тяге к независимости вынужден был с Джонсоном считаться. Поэтому если кто-то на демократическом олимпе, исходя из реалий предвыборной борьбы, решил сейчас обратиться к международной политической кухне и изготовить там некое экзотическое блюдо, лучшего «шеф-повара», чем Джо Байден, найти трудно.

Аналитики считают, что при этом стратеги «ослов» исходят из традиционного американского принципа: за всё нужно платить, вопрос в цене. У США две главные внешнеполитические проблемы: Китай и Россия. Китай, невзирая на оглушительную американскую военную пропаганду, представляется меньшим из зол. Когда десять лет назад США вознамерились поставить Тайваню современное наступательное вооружение, Пекин заявил Вашингтону, что может использовать ядерное оружие, если США вмешаются в противостояние «двух берегов Тайваньского пролива». Шума было много, взаимные угрозы сыпались как из рога изобилия. Однако всё закончилось к общему удовольствию — мирное решение было найдено. Сейчас министр обороны КНР Чан Ваньцюань говорит о китайской «народной войне» из-за спорных островов, на которые при поддержке США претендуют разные страны. Однако американские китаеведы утверждают, что всё опять закончится мирным соглашением (которое обойдётся Соединённым Штатам даже не очень дорого), войны не будет — ни «народной», ни какой-то другой: уж очень значимы для обеих сторон экономические связи. Хотя, конечно, обоюдные пропагандистские удары будут продолжаться, но в пушечно-ракетную канонаду они не превратятся. Противостояние прекратится к началу работы «большой двадцатки» в Китае.

С Россией ситуация серьёзнее. За последние восемь лет Москва дважды применила силу для решения внешнеполитических проблем. И оба раза весьма эффективно. Аналитики подчёркивают: мотивы действий России обсуждать не имеет смысла — их нужно осознать как данность. Главное — разрядить готовое к бою оружие и опустить взведённые курки. Это будет сложнее, чем на китайском направлении. И обойтись это Вашингтону может весьма дорого. Возможно, даже в интересах договорённости с Кремлём потребуется провести существенные изменения во всей системе союзнических отношений США с партнёрами по НАТО и за пределами альянса.

Годовщина «Чуда на Висле»

В Польше снова убивают русских солдат. К счастью, пока ещё в рамках «исторической реконструкции» событий 1920 года. Тогда панская Польша спровоцировала войну с Советской Россией. Красная Армия перешла границу и устремилась к Варшаве, но на подходе к ней встретила мощный отпор и начала отступать. Поляки называют это «Чудом на Висле». Советская Россия понесла потери: тысячи бойцов были убиты или попали в плен.

В нынешней Польше «Чудо на Висле» — событие национального масштаба, которое пышно празднуется по всей стране.

К 95-й годовщине «чуда» разыгрывались театрализованные «исторические реконструкции» событий без малого столетней давности: страхолюдного вида русские бородачи толпами погибали под ударами мужественных польских солдат или беспомощно поднимали руки, сдаваясь на милость победителей.

Нынешний праздник особый. На недавнем саммите НАТО в Варшаве американцы подчеркнули большое значение Польши для защиты «западных духовных ценностей». Наиболее реакционные польские политики получили весомую поддержку своей внешнеполитической концепции. В соответствии с ней Польша всей своей историей доказывает: она служит важнейшим и надёжнейшим «восточным бастионом» западной цивилизации. Именно Варшава, дескать, стоит на страже Европы, оберегая её историческую общность. Подразумевается: европейцы должны быть за это вечно благодарны полякам, в том числе и материально.

Такого рода историко-националистические построения возникли в Польше не сейчас — за ними опыт столетий. Ещё в советское время популярный польский литератор утверждал: в 1944 году с востока в Польшу пришли не освободители, а иноземные убийцы, которые стали убивать поляков.

Пресса профобъединения «Солидарность» сообщала, что Сталин назначил заместителя Берии генерал-комиссара Бермана министром государственной безопасности Польской Народной Республики. Он тяжёлой рукой выкорчёвывал националистическое подполье и остатки антисоветской довоенной польской армии. Она под названием «Армия Крайова» была создана Англией и руководствовалась приказами эмигрантского правительства, осевшего в Лондоне. Фактически в Польше шла гражданская война.

В то же время советский маршал Константин Рокоссовский (этнический поляк) был назначен министром национальной обороны Польской Народной Республики. Уезжая в Варшаву, он сказал небольшой группе провожающих, среди которых был и мой отец: скоро встретимся, думаю, польские товарищи попросят Советское руководство принять их страну в СССР, нужно только там кое-что доработать.

И Рокоссовский с Берманом стали готовить вступление Польши в Советский Союз. Необходимо было полностью ликвидировать вооружённое антисоветское подполье, которое угрожало стабильности не только в Польше, но и в Советской Прибалтике, а также в западных областях Белоруссии и Украины. Естественно, суровые действия посланцев Москвы далеко не всем в Польше нравились.

Когда умер Сталин и расстреляли Берию, в Польше сменилось руководство партии и страны. Была восстановлена частная собственность на землю. В ПНР появился мощный слой крестьян, владеющих землёй, что не могло не сказаться на политическом климате в стране. В Москве не возражали: дескать, это крупнейшая европейская социалистическая страна после СССР. Нужно беречь стабильность её политической системы.

В конце пятидесятых — начале шестидесятых годов прошлого века в Польше практически не стало цензурных ограничений в литературе и искусстве. Куплетисты в многочисленных кабаре сочиняли разудалые репризы. Например: «В социалистическом лагере самый весёлый барак — польский». Одновременно Советский Союз вкладывал огромные деньги в ПНР. Так, за транзит советского газа и электроэнергии через польскую территорию в Западную Европу Москва платила кратно больше, чем за аналогичные поставки через территорию Чехословакии. В результате Польша смогла серьёзно обновить свой промышленный потенциал и войти в первую десятку наиболее развитых стран мира.

Когда же поднятая за океаном волна «бархатных революций» накрыла Восточную Европу, Польша оказалась на её гребне. В результате сейчас именно эта страна стала главным «доверенным лицом» США в реализации идеи «отбрасывания России». Уже выросло несколько поколений поляков, воспитанных «с младых ногтей» в русофобском духе. Их предшественники ненавидели СССР, боролись против социализма. В нынешней Польше умело и последовательно выращивается неприятие всего российского.

Польский коллега-журналист рассказал мне поучительную историю. По его словам, специалисты в Варшаве проанализировали российскую антипольскую пропаганду за последние двести лет. Оказалось, многое актуально и сегодня. Так, в 1830 году царские войска кровью и огнём подавили очередное польское восстание. В день, когда в Петербурге праздновалась очередная годовщина Бородинской битвы, прямо к парадному плацу на взмыленном коне прискакал полковник императорской гвардии Суворов (правнук великого полководца генералиссимуса А.В. Суворова). Он доставил царю донесение о победе русских войск в Варшаве.

Сегодняшним полякам объясняют, что царский агитпроп двести лет назад в антипольских кампаниях мало чем отличался от нынешней российской пропаганды. Тогда аккумулировались любые нужные факты: великий День Бородина, потомок славного полководца Суворова, участвовавший в очередном взятии Варшавы и так далее. Нынешним российским пропагандистам есть с кого брать пример, у кого учиться.

Если сегодня Обама решит, что в интересах кардинального улучшения американо-российских отношений перед президентскими выборами нужно менять стратегию, ему придётся иметь дело, в частности, с оголтелой польской элитой, паразитирующей на нагнетании русофобии. Преодолеть это влияние на других союзников США по НАТО отнюдь не просто. Но возможно. У Обамы ещё остаётся два с половиной месяца, за которые он может провести настоящую структурную революцию в союзнических связях США. Ведь Рейган успел кардинально изменить стилистику советско-американских контактов, приехав меньше чем за полгода до выборов в Москву. Тогда он произнёс историческую фразу: «Доверяй, но проверяй!» При этом мастерски, по-актёрски сделал акцент на первом слове «Доверяй!» И это после всех бойкотов и эмбарго восьмидесятых годов, после кошмарных фантазий «Звёздных войн» и после попыток сорвать Олимпиаду в Москве, после необыкновенной, даже по американским нормам, густо-псовой антисоветской пропаганды, которую тот же Рейган педалировал все восемь лет своего президентства, провозгласив СССР империей зла.

Рейган, решившись на смену курса, этим обеспечил победу своего однопартийца Буша-старшего на выборах.

Конечно, подобный революционный шаг Обамы маловероятен — ему скорее всего просто не дадут шевельнуться, даже если у него вдруг обнаружится такое намерение. Но в Вашингтоне поговаривают, что на саммите G-20 он намерен совершить нечто сенсационно-революционное. И будто бы подготовка к этой акции уже идёт полным ходом. Дело тут вовсе не в личных качествах Обамы. Если президент-демократ на российском направлении не сделает сейчас политического шага, сопоставимого по значимости с московским визитом Рейгана в 1988 году, в ноябре 2016 года в Белом доме будет восседать республиканец.

Закат последнего Рима

Циклические закономерности державной истории США

А.А. Иванов – финансист, победитель конкурса журнала «Россия в глобальной политике» «“Национальный интерес” глазами молодых авторов».

Nihil semper in flore.

(Ничто не цветет вечно.)

Цицерон

Посмотрев на некоторые закономерности российской истории последних пятидесяти лет (статья «Третий кризис Российской державы»), логично задаться вопросом: а можно ли обнаружить аналогичную цикличность применительно к США?

Сложно сказать, имело ли американское государство державные черты сразу после своего провозглашения в 1776 г. или обрело их в ходе XIX века. Очевидно одно: к моменту начала Испано-американской войны 1898 г., развернувшейся от Филиппин до Кубы и Пуэрто-Рико, Соединенные Штаты предстали уже как сформировавшаяся держава. Следует оговориться, что автор различает державу (по-латыни imperium) и обычное государство – первая всегда имеет претензию на глобальное или хотя бы региональное лидерство. Впрочем, далеко не всегда такой претензии суждено осуществиться в истории – в таком случае можно говорить о недодержаве.

История американской державы в ХХ веке

На протяжении первой половины прошлого века американская держава только укрепляла свое глобальное могущество. Однако после 1945 г. эта экспансия стала испытывать растущие затруднения: 1946 г. – первая территориальная потеря (Филиппины), 1953 г. – первая неспособность победить в ходе прямого военного конфликта (Корея), 1959 г. – свержение проамериканского режима Батисты на Кубе. Впрочем, случались и внешнеполитические успехи: в 1952 г. в НАТО вошли Греция и Турция.

Эту чересполосицу внешнеполитических успехов и неудач после окончания Корейской войны можно условно назвать периодом эфемерного подъема американской державы. Своего максимума она достигла в конце Карибского кризиса и сразу после него. И хотя кризис октября 1962 г. завершился фактическим отступлением СССР, накал противостояния не прошел бесследно для американской державы, вызвав ее перенапряжение. Эфемерный подъем был прерван, и 22 ноября 1963 г. убит президент США Джон Кеннеди. Этот момент по аналогии с СССР можно соотнести со смертью Сталина в 1953 г., которая ознаменовала переход советской державы от эфемерной эскалации к стагнации.

Пережившей надрыв державе уже не хватало сил удерживать достигнутое ранее положение как вовне, так и внутри страны. Первый кризис этапа деградации начался в 1967 г., а стал совершенно явным в марте 1968 года. Продолжался он до 1976 года.

Этот период характеризовался провалами как на мировой арене (Вьетнам, нефтяное эмбарго ОПЕК), так и внутри страны («Уотергейт» и первая в истории США «добровольная» отставка президента, миллионные антивоенные митинги, одни из крупнейших беспорядков в американской истории – Уоттс и Детройт). Разразились экономический и валютный кризисы, а стагфляция и крах Бреттон-Вудской системы золотодолларового стандарта привели к девальвации доллара. Обвалился фондовый рынок. Военные расходы сократились с 440 млрд до 360 млрд долларов (в ценах 2011 г.). Численность населения росла, однако общий коэффициент рождаемости (хорошо коррелирующий с кризисами советской державы) снижался почти непрерывно с 1958-го до 1975 года.

Уже никогда впоследствии американская держава не достигнет тех ключевых качественных показателей, что были накануне ее первого кризиса. Доля США в мировом ВВП не вернется к 26% (по номинальным обменным курсам), доля военных расходов – к 10% ВВП, а общий коэффициент рождаемости не превысит 18,4.

Столкнувшись с первым кризисом, американская держава осознала невозможность военной победы над Советским Союзом. Но и советская держава, начавшая свою деградацию на 10 лет раньше, победить противника была неспособна. Эта слабость двух деградирующих держав и стала причиной того, что назовут «разрядкой».

Начавшись в 1976 г., первый квазиподъем американской державы в ноябре 1980 г. перешел с первичной в умеренную стадию, а в конце 1983 г. стал уже выраженным. Темпы роста ВВП поднялись до 4,6% в год, увеличилась доля в мировой экономике, а военные расходы превысили в стоимостном выражении (в ценах 2011 г.) пиковое значение 1968 года.

Все кончилось осенью 1987 года. В «черный понедельник» 19 октября фондовый индекс DJ пережил свое самое большое дневное падение в истории – минус 22,6%. Хотя темпы роста ВВП оставались высокими (в среднем 4% в год), доля Соединенных Штатов в мировой экономике начала падать, военные расходы перестали расти, а Конгресс стал полностью оппозиционным президенту. Американская держава вступила в фазу стагнации.

Следует заметить, что хотя основные усилия в ходе квазиподъема и были сконцентрированы на борьбе с ключевым соперником – СССР, последовавшая затем ликвидация соцлагеря и развал Советского Союза стали результатом в большей мере внутренних причин (второго кризиса советской державы). Деградирующая с 1963 г. американская держава, которая вступила в октябре 1987 г. в фазу стагнации, а в 1990 г. в фазу кризиса, просто не могла одержать эту победу.

Однако крах ключевого соперника придал Соединенным Штатам дополнительную стабильность и привел к тому, что второй державный кризис оказался «смазанным» как по продолжительности, так и по глубине. Начавшись в июне 1990 г., он продолжался меньше двух с половиной лет (первый кризис длился почти девять лет). Но все же второй кризис обладал всеми признаками первого. Например, доля США в мировой экономике (несмотря на жестокий кризис на постсоветском пространстве) всего за три года сократилась с 22,59% (по ППС, 1989 г.) до 20,30% (по ППС, 1992 г.). Во внешнеполитической сфере операция «Буря в пустыне», несмотря на разгром силами широкой коалиции иракской армии, заканчивается фактическим отступлением американских войск с территории Ирака и сохранением у власти Саддама Хусейна.

Внутри США второй кризис запомнился крупнейшими в истории страны беспорядками – Лос-Анджелесским бунтом. С 29 апреля по 2 мая 1992 г. погибли 53 человека, а ущерб составил 1 млрд долларов. Было сожжено свыше 5,5 тыс. зданий, число арестованных превысило 12 тыс. человек.

Иллюзия «глобального американизма»

С избранием в ноябре 1992 г. президентом Билла Клинтона можно говорить об окончании второго кризиса американской державы (на это указывает целый ряд индикаторов 1993 г.).

Казалось бы, для США настало время процветания и безопасности. В 1993–2000 гг. средние темпы роста ВВП составили 3,9% (чуть выше, чем в первый квазиподъем). Доля в мировом ВВП (по ППС) выросла до 21,13%. Впрочем, достичь значения 1986 г. в 22,72% не удалось – на каждом последующем витке деградации державы ее положение необратимо хуже, чем на предыдущем.

В отсутствии сильного конкурента Соединенные Штаты даже позволили себе сократить военные расходы на 90 млрд долларов (в ценах 2011 г.): с 489 млрд (1992 г.) до 379 млрд долларов (1999 г.). Относительно ВВП они сократились еще больше: с 5,1% до 3,0%. На момент завершения президентства рейтинг Клинтона составлял 68%, что является одним из высочайших показателей в истории страны. Так в ХХ и XXI веке уходили со своего поста только Франклин Рузвельт и Рейган.

Как и в ходе начальной стадии предыдущего квазиподъема, внешнеполитических успехов поначалу не было, разве что в 1994 г. вступило в силу Соглашение о свободной торговле между США, Канадой и Мексикой (НАФТА). Однако уже на фазе выраженного квазиподъема в 1999 г. происходит «Четвертое расширение НАТО»: в альянс вступают бывшие соцстраны (Польша, Чехия и Венгрия). В том же году силы НАТО во главе с Соединенными Штатами проводят успешную бомбардировку Югославии, через год после которой падет режим Милошевича.

Военная операция против Югославии примечательна еще и тем, что стала первым актом в цепи войн, которые можно обозначить как кампанию США по ликвидации нелояльных недодержав. Далеко не всем державным государствам удается добиться на пике своего могущества мирового или хотя бы регионального лидерства. Такие государства становятся недодержавами. В конце ХХ века таких недодержав в мире было несколько: Вторая Пиренейская (Испания), Вторая Сербская (остаток Югославии), Тайваньская и Ближневосточная (в лице Турции, Ирака, Сирии, Египта, Ливии и, возможно, Пакистана). Испания, Португалия и Тайвань были полностью лояльны США, высокую степень лояльности демонстрировали Турция, Египет и Пакистан. Оставались Югославия, Ирак, Сирия и Ливия.

В 1998 г. Клинтон впервые обозначил в качестве цели Соединенных Штатов свержение режима Саддама Хусейна. Как известно, еще в начале 1991 г. такой цели не было, и президент Буш-старший не стал доводить до конца операцию «Буря в пустыне». Что же изменилось за семь лет? Не стало Советского Союза, главного геополитического противника США, и система внешнеполитических приоритетов кардинально изменилась. Сложно сказать, каковы причины, но, судя по последовавшим событиям, американская держава в ходе второго квазиподъема решила ликвидировать нелояльные недодержавы. Три из четырех военных кампаний Соединенных Штатов за последние 17 лет были направлены именно против них.

Возможно, предполагая приближение нового витка глобального противостояния, американская держава решила избавиться от «надоедливых мух» – пусть и очень слабых, но потенциально способных создать проблемы в ключевых регионах. Избавиться таким же образом от держав (России и КНР) было невозможно, и оставалось лишь ждать продолжения их деградации. Тем более что в 1990-е гг. ни Россия, ни Китай не были заметны на мировой арене и не бросали вызов американской внешней политике.

«Смазанность» второго кризиса имела неприятные для США последствия: укороченным оказался и последовавший за ним период квазиподъема. «Глобальный американизм» сменился банальным третьим кризисом.

Третий державный кризис

10 марта 2000 г. лопается «пузырь доткомов» и индекс S&P 500 уходит в долгое пике (своих значений 2000 г. он достигнет лишь в январе 2015 г. – на новом квазиподъеме). Как и в 1987 г., падение фондового рынка символизирует вступление американской державы в фазу стагнации.

Сущность фазы державной стагнации можно описать как продолжающиеся по инерции военные и внешнеполитические успехи при негативной динамике внутренних процессов, которая выражается в ухудшении социально-экономических показателей. С сентября 2000 г. по апрель 2004 г. проявились все ключевые признаки прежних стагнаций: экономический рост продолжается (но с меньшими темпами), доля в мировой экономике начинает снижаться, а фондовый рынок падает; США пока сопутствует успех в военных операциях, и военные расходы еще не снижаются.

Третий кризис американской державы начался примерно в конце весны 2004 года. В апреле в Ираке одновременно вспыхивают восстания шиитов и суннитов, результатом чего стала передача полномочий по управлению страной Переходному правительству Ирака. Военные потери Соединенных Штатов начинают расти, а рейтинг президента Буша впервые уходит в красную зону: число одобряющих его действия оказалось ниже, чем число не одобряющих. В декабре 2007 г. кризис становится выраженным – в США начинается крупнейшая после Второй мировой войны рецессия. Значения индекса S&P 500 в сентябре 2008 г. опускались до уровня 1995 года. Закончился третий кризис американской державы только в 2009 г., а его итоги оказались довольно плачевными.

Доля в мировой экономике (по ППС) сократилась с 20,18% в 2003 г. до 17,43% в 2009 г. (при средних падениях в 2 п.п. прежде). Минимальными оказались и среднегодовые темпы роста ВВП – всего 1,4% (в первый кризис они составили 2,7%, а во второй – 1,8%). Побило рекорды падение фондового рынка: индекс S&P 500 упал на 42%.

Военные расходы, в отличие от предыдущих кризисов, выросли и достигли в 2010 г. 720 млрд долларов (в ценах 2011 г.) – максимум со времен Второй мировой войны. Однако их доля в ВВП так и не достигла минимального значения прошлого кризиса, составив в 2009–2010 гг. 4,7% ВВП при 5% ВВП в 1991 году. Впрочем, уже к 2014 г. военные расходы сократились до 577 млрд (в ценах 2011 г.).

Третий квазиподъем

В таких условиях началось президентство Барака Обамы. Однако на фоне державной слабости Обаме удалось продолжить (пусть и во многом чужими руками) начатую Клинтоном кампанию по уничтожению нелояльных недодержав. В 2011 г. Соединенные Штаты приняли участие в бомбардировках Ливии и свержении Муаммара Каддафи. В конце августа 2013 г. Обама обратился к Конгрессу за поддержкой схожей операции в Сирии, но внешние обстоятельства и неготовность законодателей не дали ей состояться. И хотя возможности сирийских властей уже давно не те, что были до начала гражданской войны, от планов по свержению Асада в Вашингтоне до сих пор не отказались.

Весной 2014 г. третий квазиподъем перешел в умеренную стадию. Остались позади публикации WikiLeaks, разоблачения Сноудена, захват посольства в Бенгази, даже 16-дневная приостановка работы правительства в октябре 2013 года. Падение доли США в мировом ВВП почти прекратилось, как и падение показателя рождаемости. В марте 2014 г. были введены, а летом и в сентябре значительно расширены экономические санкции против России. В совокупности с негласным запретом на кредитование российского бизнеса и правительства они символизировали переход к новой внешней политике США и к новой кампании. Ее можно назвать кампанией по изоляции и медленному удушению нелояльных держав.

Параллельно происходила нормализация отношений со странами, не представляющими опасности для американской державы. В июле 2015 г. была заключена ядерная сделка с Ираном и восстановлены дипломатические отношения с Кубой. Помимо прочего, эти действия решали задачу отдаления этих стран от России и недопущения в какой-либо форме их союза.

Почти одновременно с кампанией против России на финишную прямую вышли переговоры о создании Транстихоокеанского партнерства (TPP; соглашение подписано 4 февраля 2016 г.) и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (TTIP) – торгово-экономических союзов, очевидно направленных против КНР. Более решительными стали действия Соединенных Штатов и в отношении претензий Китая на ряд островов и часть акватории Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей. Таким образом, китайская держава, по всей видимости, является второй мишенью в начатой кампании.

Что дальше?

Начальная стадия третьего квазиподъема оказалась близка по продолжительности аналогичной стадии первого квазиподъема. Поэтому, скорее всего, умеренная стадия нынешнего квазиподъема продлится не более трех лет и завершится с выборами нового, 45-го президента США.

Дежавю будет полным, если в ноябре 2016 г. победит кандидат по фамилии Клинтон. Но на самом деле от фамилии следующего президента мало что зависит. Историческая динамика позволяет уже сейчас спрогнозировать основные вехи этого президентства.

Во-первых, скорее всего, оно продлится два срока и захватит как стадию выраженного квазиподъема, так и фазу стагнации державы. Первый президентский срок будет характеризоваться высокими темпами роста ВВП (два предыдущих раза они достигали 4,5% в год), ростом фондового рынка и доли Соединенных Штатов в мировой экономике, низкой инфляцией и стабилизацией показателя рождаемости. Рост военных расходов и внешнеполитической активности может привести к очередной военной операции за рубежом ближе к концу первого срока.

К сведению инвесторов, исторически максимальный рост индекса S&P 500 происходил именно на стадии выраженного квазиподъема. Темпы роста индекса в этот период составляли в среднем 18–25% в год, а суммарно – от 73% (октябрь 1983 г. – октябрь 1987 г.) до 85% (апрель 1997 г. – август 2000 г.). Начаться эта стадия должна в самом конце 2016 г., и продлится она три-четыре года. Переживаемая же с марта 2014 г. стадия умеренного квазиподъема исторически характеризовалась слабо положительной динамикой индекса S&P 500, когда периоды роста сменялись коррекцией. Что мы наблюдаем и в этот раз.

Второй президентский срок будет, по всей видимости, сопровождаться кризисом фондового рынка. Продолжающиеся внешнеполитические и военные успехи будут соседствовать с ухудшением внутренних показателей: темпы роста ВВП начнут замедляться, как и доля США в мировой экономике. Вероятен рост инфляции и военных расходов.

Наконец, примерно в середине 2020-х гг. американская держава вступит в свой четвертый кризис. В это время советская держава, скорее всего, будет переживать переход от начальной к умеренной стадии квазиподъема (аналогичный переход происходил ранее в 1968 и 1999 гг.). Напомню один из выводов прошлой статьи – нынешняя Россия, по сути, есть выражение все той же советской державы.

Ближайшие перспективы российско-американских отношений

Сколько продлятся антироссийские санкции? Пока не наступит одно из двух условий: или Вашингтон сочтет кампанию по удушению России выполненной, или американская держава окажется на дне своего очередного кризиса. Второй вариант более вероятен, так что шансов на отмену санкций до 2030 г. мало.

Говоря о советской державе и ее судьбе в XXI веке, нельзя не вспомнить о двух европейских державных аутсайдерах ХХ века, Испании и Югославии. Их судьбы на самом деле похожи. В обоих случаях отсутствие внешнеполитических успехов на стадии эскалации молодой державы (при Франко и Тито) компенсировались усилением давления государства на общество. Однако после надрыва две недодержавы пошли разными путями. Испания согласилась на интеграцию в западное сообщество на его условиях и сначала в 1982 г. вступила в НАТО, а затем в 1985 г. – и в Европейское сообщество.

Другой выбор сделала Сербская держава – попыталась сохранить самостоятельность и «особость» пути. И хотя Рейган в 1984 г. подписал директиву «Политика США в отношении Югославии», в которой указывалось, что в интересах Запада – существование единой, экономически развитой и сильной в военном отношении Югославии, все изменилось с началом краха советского блока.

Советская держава, оказавшись после 1991 г. в числе аутсайдеров, могла пойти как по испанскому, так и по югославскому пути. Однако по испанскому пути (демократизация и вступление в западное сообщество на его условиях) она не пошла, выдвинув собственные условия интеграции. Запад на них не согласился. Так в результате попытки сохранить самостоятельность паровоз под именем «Россия» встал на югославские рельсы. Остается надеяться, что ситуация обратима, и впереди будет хотя бы еще одна развилка. Ибо югославский «особый» путь заканчивается тем же, чем испанский – только после войн, потерянных десятилетий и на худших условиях.

Итак, практически выполненная кампания США по ликвидации нелояльных недодержав сменилась новой кампанией – по изоляции и медленному удушению нелояльных держав. Замечу, что на данный момент в мире можно выделить восемь глобальных держав: США, Россия, КНР, Индия, Япония, Великобритания, Франция и Германия. Япония, Великобритания и Германия демонстрируют лояльность США уже более 70 лет. С лояльностью Индии и Франции не все просто, но, безусловно, основные противники американского гегемонизма – это две державы бывшего соцлагеря (советская и китайская). Индия, скорее всего, попытается занять в новой глобальной схватке условно стороннюю позицию – как это уже было во второй половине ХХ века. Или будет вынуждена присоединиться к западному блоку.

Одним из ключевых элементов новой кампании стали экономические санкции и новые экономические союзы. Однако перечень инструментов может быть расширен. Например, по периметру границ России и КНР могут быть созданы новые зоны напряженностей и конфликтов. Другое направление – отстранение от власти дружественных Москве и Пекину режимов в других странах. Нельзя исключить даже приграничные военные конфликты с участием США и КНР. Однако полноценная война между ними – почти невероятный сценарий. Как и война Соединенных Штатов с Россией. В идеале, с точки зрения американской державы, следовало бы максимально ориентировать ЕС на противостояние с Россией, а Японию и Индию – с Китаем. В результате удалось бы ослабить и нелояльные державы, и своих союзников. В любом случае, будущее европейских держав и Японии небезоблачно: деградирующие под чутким присмотром опекуна (США), после удушения или кардинального ослабления советской и китайской держав именно они (вместе с Индией) окажутся следующими.

Однако проблема американской державы в том, что она прошла уже полувековой путь деградации и вряд ли способна на мировую гегемонию и даже на уничтожение советской и китайской держав. Скорее всего, мир в XXI веке станет свидетелем дальнейшего дряхления восьми глобальных держав, а по мере упадка американской державы – свидетелем усугубления фрагментации мирового экономического и политического пространств. И в какой-то момент доживающим свой век реликтам прошлого (державам) и всему Вестфальскому миру национальных государств бросит вызов другая сила – корпорации. Новое Средневековье, о котором так долго говорят футурологи, станет политической реальностью.

США > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 19 августа 2016 > № 2911805 Андрей Иванов

APPLE ОТКРОЕТ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР В КИТАЕ

Гендиректор компании Apple на встрече с первым вице-премьером Китая Чжан Гаоли объявил о том, что в 2016 г. компания откроет первый исследовательский центр в Китае. Apple открывает НИЦ на фоне сокращения продаж на 30% до 8,8 млрд. долл. На территории КНР, на Тайване и в Гонконге. Пока неизвестно планируемое количество сотрудников центра и размер инвестиций, однако известно, что инвестиции Apple в исследования составили в последнем квартале 2,6 млрд. долл., что составляет 6% от выручки компании.

Напомним, по данным ООН, в текущем году Глобальный инновационный индекс возглавляют Швейцария, Швеция, Великобритания, Соединенные Штаты Америки, Финляндия и Сингапур и впервые к группе высокоразвитых государств присоединился Китай, который формально относится к среднеразвитым странам.

По официальным данным, расходы на исследования и разработки в Китае в 2015 году выросли за 5 лет вдвое и достигли 1,43 трлн. юаней. Таким образом, Китай вышел на 18 место в мире.

Рост иранского экспорта на Тайвань на 300 %

Иран экспортировал 305 200 тонн ненефтяных товаров на сумму $ 137,4 млн. на Тайвань, в течение первых четырех месяцев текущего иранского года (20 марта- 21 июля 2016 г.).

Стоимость иранского экспорта в островное государство Юго-Восточной Азии увеличился в три раза, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, следует из сообщения Таможенной администрации Исламской республики. Сталь и изделия из стали, свинец, цинк, аммиак, полиэтилен, камень и фисташки были одними из основных экспортных товаров.

В то же время, было импортировано более 52 900 тонн товаров на сумму $ 128,7 млн. с Тайваня, что говорит о снижении импорта на 23% в стоимостном выражении, в годовом исчислении. Основу импорта составили компьютерные комплектующие, изделия из нержавеющей стали, синтетические ткани и полистирол.

Отрицательное сальдо Азербайджана во внешней торговле в январе-июле 2016 года составило $167 млн 466,71 тыс. против положительного сальдо в январе-июле прошлого года на уровне $2 млрд 167 млн 144,93 тыс., сообщили агентству «Интерфакс-Азербайджан» в Государственном таможенном комитете (ГТК).

Согласно данным ГТК, за январь-июль 2016 года внешнеторговый оборот Азербайджана составил $96 млрд 347 млн 50,84 тыс. (спад на 26,89%).

При этом экспорт за отчетный период составил $4 млрд 589 млн 792,06 тыс., импорт - $4 млрд 757 млн 258,78 тыс. По сравнению с показателем января-июля 2015 года экспорт сократился на 38,57%, импорт - на 10,46%.

В структуре экспорта основной объем пришелся на нефть (77,47%), нефтепродукты (4,76%), природный газ (3,09%), электроэнергию (0,2%), плодоовощную продукцию (3,88%), чай (0,07%), масла растительного и животного происхождения (0,18%), сахар (0,75%), алкогольную и безалкогольную продукцию (0,25%), химическую продукцию (0,67%), пластмассы и изделия из них (1,35%), хлопчатобумажная пряжа (0,25%), черные металлы и изделия из них (1,09%), алюминий и изделия из него (1,14%), прочее (4,85%).

В структуре импорта на продовольственную продукцию пришлось 14,75%, табак и табачную продукцию - 1,88%, цемент - 0,24%, фармацевтическую продукцию - 2,31%, пластмассы и изделия из них - 3,17%, дрова и древесную продукцию - 2,11%, черные металлы и изделия из них - 14,24%, машины, механизмы, электрические аппараты, оборудование и запчасти к ним - 23,45%, транспортные средства и запчасти - 11,19%, мебель - 1,31%, прочее - 25,35%.

Во внешнеторговых операциях в январе-июле 2016 года участвовали 4,298 тыс. государственных и частных предприятия, 5,444 тыс. физических лиц.

В январе-июле 2016 года Азербайджан осуществлял торговые операции со 167 странами.

Основные операции при экспорте Азербайджан в отчетный период проводил с Италией (19,3% от общего экспорта), Тайванем (8,78%), Германией (7,95%), Францией (7,51%), Израилем (5,87%).

Основные операции при импорте Азербайджан проводил с Россией (17,85%), Турцией (12,87%), Китаем (6,84%), Великобританией (6,82%), США (5,9%).

ИНТЕРФАКС-АЗЕРБАЙДЖАН

По итогам января-июня 2016 г., объем тайваньских инвестиций в экономику материкового Китая достиг $1,23 млрд. Это на 33,8% больше, чем за январь-июнь 2015 г. Таковы официальные данные.

За шесть месяцев текущего года в КНР утвердили 1741 проект с участием тайваньских капиталовложений. Это на 47,54% больше, чем годом ранее.

Ранее сообщалось, что в июле 2016 г. объем экспорта Тайваня составил $24,12 млрд. Это на 1,2% больше, чем за июль 2015 г. Впервые после 17 месяцев падения зафиксирован рост указанного показателя.

По итогам июля текущего года, импорт Тайваня составил $20,51 млрд. Он сократился на 0,2% в годовом сопоставлении. Активное сальдо достигло $3,61 млрд. Оно увеличилось на $320 млн. По предварительным оценкам, рост экспорта в июле обусловлен увеличением вывоза электронной продукции с острова.

За апрель-июнь 2016 г. внутренний валовой продукт (ВВП) Тайваня вырос на 0,69% по сравнению с аналогичным показателем 2015 г. Относительно уровня января-марта текущего года рост экономики Тайваня достиг 0,04%.

Эксперты Тайваньского института экономических исследований прогнозируют увеличение ВВП острова за 2016 г. на уровне 0,77%.

«Мозговые центры» США сосредотачиваются на изучении Китая

Владимир Терехов

На страницах НВО уже отмечалось, что основное внимание ведущих американских “мозговых центров” США (think tanks) в последние годы во всё большей мере уделяется различным аспектам внутренней и внешней политики КНР.

Поскольку по факту Китай уже является главным геополитическим оппонентом США, то особенно тщательно изучаются тенденции его оборонного строительства, эволюция военной стратегии в тех регионах, в которых отмечается усиление прямого военно-политического противостояния двух ведущих мировых держав.

Таковым регионом становится, прежде всего, относительно узкая морская полоса, примыкающая к побережью КНР и включающая в себя Корейский полуостров, Тайвань, Восточно-Китайское и Южно-Китайское моря.

Следует отметить вполне “прикладной” характер подобного рода работ. В них проводится сравнение потенциалов вооружённых сил обеих мировых держав в целом, а также тех группировок, которые сосредоточены в районах наиболее острого противостояния.

На основе результатов исследований формулируются предварительные рекомендации по корректировке американского военного строительства и стратегии использования вооружённых сил США в гипотетическом конфликте с КНР.

Так, в октябре 2015 г. знаменитая RAND Co. опубликовала итоги обширного (на 430 страницах) исследования на тему “Система американо-китайских военных показателей: вооружённые силы, география и развитие соотношения сил в период 1997-2017 гг.”.

В ней рассматривалась главным образом эволюция китайских ВС, а также оценивалось изменение соотношения военных потенциалов США и КНР. Основной вывод исследования носил вполне очевидный характер и фиксировал быстрое сокращение за последние 20 лет разрыва в качественных характеристиках ВС обеих стран.

Среди новых и столь же объёмных работ американских мозговых центров, появившихся уже в 2016 г., заслуживают внимания две. Одну из них, под незатейливым заголовком “Война с Китаем: размышления о немыслимом”, в конце июля выпустила та же RAND Co.

Другая, опубликованная полугодом ранее, явилась продуктом комплексного исследования “Азиатско-Тихоокеанское перебалансирование 2025: возможности, присутствие и партнёрства”, проделанного не менее авторитетным Центром стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies, CSIS).

Авторы второй работы (с “рекомендациями президенту и конгрессу”) напоминают, что к обозначенной в ней теме CSIS уже обращался в 2012 г., то есть сразу после того, как сам факт “перебалансирования” был публично обозначен в конце 2011 г. Бараком Обамой и тогдашним госсекретарём Хиллари Клинтон.

Как видно, в заголовок новой работы CSIS не вынесено слово “Китай”. Но следует напомнить, что само “перебалансирование (сдвиг)” в АТР политики США решающим образом вызвано фактом превращения КНР во вторую мировую державу. “Китайская тема” проходит красной линией через весь текст очередного исследования CSIS. Она, в частности, занимает центральное место в главе “Американские интересы и риски в Азии”.

Примечательным представляется обширный список стран, которые рассматриваются в главе “Роль союзников, партнёров и региональных организаций”. В числе таковых перечисляются не только Япония, Австралия, Южная Корея, Филиппины, Сингапур, с которыми Вашингтон имеет те или иные формы союзнических соглашений, но и Индия, Вьетнам, Индонезия, Малайзия.

Вторых следует отнести (пока) к “партнёрам” США, но, как уже не раз отмечалось в НВО, процесс развития всесторонних отношений с ними (особенно с Индией и Вьетнамом) идёт, что называется, полным ходом.

Обращает на себя также внимание географическая широта охвата экспертами CSIS процесса “перебалансирования” американской внешней политики. Уже давно не является новостью расширительное толкование категории “Азиатско-Тихоокеанский регион”, в который теперь включаются и прибрежные районы, а также акватория Индийского океана. В данном же исследовании CSIS отдельная глава посвящена региону Арктики.

Итоги работы сведены в четыре группы “Рекомендаций в целях обеспечения перебалансирования”. Представляется достаточно информативным их простое перечисление:

- согласование азиатской стратегии внутри руководства, а также с союзниками и партнёрами США;

- повышение возможностей, потенциала, гибкости, а также интероперабельности с союзниками и партнёрами;

- поддержание и расширение американского военного присутствия;

- ускорение развития инновационных возможностей и концепций.

Что касается новой работы RAND Co., то она (как и прошлогодняя), на авторский взгляд, должна представить интерес, прежде всего, для специалистов в области моделирования процесса зарождения и хода современных вооружённых конфликтов. Вполне традиционных (а не неких таинственных “неконвенциональных”), которые ведутся на межгосударственном уровне.

Главные проблемы в области моделирования политических процессов (и вооружённых конфликтов как их крайнего проявления) обусловлены сложностями, возникающими в ходе необходимой формализации, выборе системы ограничений и допущений, поиске исходных данных и методологии их обработки, более или менее адекватном толковании полученных результатов.

И хотя на политическом уровне последняя (как, впрочем, и предыдущая) работа RAND Co. получила вполне понятную негативную оценку в Китае, но, как представляется, она подвергнется тщательному профессиональному анализу со стороны китайских военных экспертов с целью извлечения полезной для себя информации. При этом едва ли будут приниматься во внимание аспекты “близости-отдалённости” RAND Co. от Пентагона или ЦРУ.

Польза, видимо, была извлечена уже из работы “Система американо-китайских военных показателей…”, которая появилась очень кстати, то есть накануне радикальной корректировки в конце прошлого года стратегии военного строительства КНР.

Наконец, для наблюдателя за развитием политической ситуации в АТР примечательным (и настораживающим) сигналом является уже сам факт перевода на экспертном уровне проблематики вооружённого конфликта между двумя ведущими мировыми державами из области “немыслимого” в сферу “размышлизмов”.

В этом плане, однако, следует отметить крайне важный момент, который авторы работ CSIS и RAND Co. просто не могли принять во внимание в период проведения исследований. Он заключается в том, что буквально в последние месяцы резко обострился вопрос о соотношении приоритетов внутренних и внешних проблем США.

Этот вопрос уже оказался в центре идущей сейчас президентской кампании и нельзя исключать того, что новому руководству США придётся сосредоточиться на решении вполне “мыслимых” внутренних проблем в ущерб (действительно “немыслимым”) внешнеполитическим амбициям.

Антикитайская Америка

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель «Правды».

По мере приближения даты президентских выборов в США — первый вторник после первого понедельника ноября 2016 года — всё большее влияние на настроение избирателей оказывает традиционный для соединённых Штатов фактор «использования военной мощи для защиты интересов Америки во всём мире».

Бомбить Пекин?

Басы американской военной пропаганды достигли небывалого уровня — не услышать её может разве что глухой. В Пекине глухотой не страдают. И реагируют соответственно. Как сообщают информационные агентства, министр обороны КНР Чан Ваньцюань объявил, что народу Китая нужно быть готовым к мобилизации, поскольку возможна «народная война на море». Аналитики считают, что его слова означают не только чёткий сигнал всем звеньям Народно-освободительной армии Китая (НОАК), но и призыв к гражданам страны готовиться к всенародному отпору возможным агрессорам. Своё заявление товарищ Чан Ваньцюань сделал в ходе инспекционной поездки по прибрежным районам провинции Чжэцзян, находящимся на передовых рубежах возможного конфликта.

Он пояснил: «Ситуация стремительно развивается и вполне возможно что Китаю придётся вступить в народную войну для обеспечения своей территориальной безопасности прежде всего на море». Генерал призвал граждан КНР со всей серьёзностью отнестись к «полноценной угрозе для суверенитета страны».

Поскольку вооружёнными силами КНР руководит Военный совет ЦК КПК, возглавляемый Генеральным секретарём ЦК КПК, Председателем КНР товарищем Си Цзиньпином, эксперты уверены, что речь идёт фактически об изложении позиции высшего руководства страны, которое обеспокоено нарастающей напряжённостью: в Южно-Китайском море на группу крохотных островов претендуют Тайвань, Малайзия, Филиппины, Бруней и Вьетнам. Соединённые Штаты много раз, в том числе и на самом высоком уровне, поддерживали антикитайские настроения и обещали поддержку «жертвам китайского экспансионизма». По оценкам американских специалистов, Пекин якобы вознамерился реализовать в районе спорных островов гигантский военно-инженерный проект: на тамошних скалах и шельфах будут возведены циклопические военные базы, с которых НОАК станет угрожать всей Юго-Восточной Азии, Филиппинам, Австралии, Японии и даже знаменитой базе США на острове Гуам. Работы будто бы уже ведутся. Отсюда, дескать, и резко отрицательное отношение Вашингтона «к китайской экспансии».

Выборы цвета хаки

Однако есть и другие точки зрения. Знатоки американских электоральных проблем утверждают, что военный фактор постоянно используется в США в предвыборный период для оказания давления на избирателей. И делают это представители обеих партий. В 1950 году Демократическая партия, спекулируя на военно-патриотических настроениях электората, спровоцировала начало войны в Корее. Была применена простая и, как казалось, безотказная схема: президент-демократ Франклин Рузвельт сумел победить смертельно опасный германский фашизм (решающий вклад СССР в разгром гитлеризма уже тогда игнорировался). А значит, Америка способна силой утвердить свои порядки в любой точке земного шара, в том числе и в Корее, где коммунисты рвутся к власти.

Демократы тогда проиграли. Республиканцы перехватили инициативу, и президентом стал генерал Дуайт Эйзенхауэр, бывший в 1943—1945 годах главнокомандующим экспедиционными войсками западных союзников в Европе. Манёвр искусный: генерал — человек военный, умеющий воевать. В то же время он способен находить общий язык и с коммунистами.

Итог деятельности Эйзенхауэра на Корейском полуострове известен: в 1953 году там было заключено соглашение о перемирии между Севером и Югом, которое действует до сих пор.

Преемником Эйзенхауэра должен был стать его вице-президент Ричард Никсон. Однако за полгода до выборов демократическое лобби при поддержке воротил военно-промышленного комплекса (Эйзенхауэр не доверял ВПК и резко его критиковал) организовало разведывательный полёт самолёта У-2, который пилотировал майор ВВС Пауэрс. Летающего шпиона сбили советские ракетчики. В США поднялся страшный шум по поводу «уязвимости американской военной мощи». Соратник Эйзенхауэра выборы проиграл — в Белый дом въехал демократ Джон Кеннеди.

Выборы 1980 года проиграл президент-демократ Джимми Картер. Оппозиционная пресса обвинила его в полной беспомощности при попытках разрядить кризис в Иране. Убойный аргумент — в Тегеране были захвачены американские граждане, они стали заложниками новой власти, а президент не сумел их вызволить.

Президент-республиканец Джордж Буш (старший) проиграл в 1992 году выборы демократу Биллу Клинтону, поскольку, по оценкам оппозиционной прессы, не добился тех военно-стратегических целей, которые открылись после разрушения СССР. Его преемник — республиканец Джордж Буш (младший) — уступил Белый дом Бараку Обаме: он недопустимо вяло (по мнению демократов) воевал с терроризмом, который стал «главной опасностью для Америки» и после терактов 11 сентября 2001 года.

Сегодня тему возможного ядерного конфликта активно педалирует кандидат-республиканец Дональд Трамп. Он утверждает, что, если бы Америка попыталась помочь Украине вернуть Крым, это стало бы началом третьей мировой войны. Трамп упрекает Японию за конституционное положение (продиктованное ей, кстати говоря, американцами в 1945 году), которое запрещает использовать японские вооружённые силы за рубежами страны. Трамп пугает американцев: если Японию атакуют, США придут на помощь своему союзнику; если же нападут на США, японцы будут с комфортом наблюдать за этим на экранах своих телевизоров «Сони». Кандидат-республиканец пугает и европейцев. Его разнообразные заявления наблюдатели обобщают так: если Европа не будет вносить оговорённые суммы в бюджет НАТО, Соединённые Штаты не будут её защищать в будущей войне (неизвестно с кем).

Американские выборы уже более шестидесяти лет всё чаще окрашиваются в защитный цвет хаки: кто не озабочен безопасностью своей страны, тот плохой гражданин; голосуй и доказывай свой патриотизм. Ситуация у границ Китая даёт простор для реализации тезисов такого рода.

Есть у революции начало — нет у революции конца

Война с Китаем стала политическим императивом и для Обамы, и для всей Демократической партии. За восемь лет демократического президентства США лишились казавшегося незыблемым глобального экономического доминирования. По разным подсчётам, Китай вышел на первое (или на второе) место в мире по объёму валового производства. Аналогичные показатели в расчёте на душу населения свидетельствуют: США впереди, но разрыв с КНР стремительно сокращается. И остановить Пекин Вашингтон не сможет — его политико-экономический потенциал не обеспечивает такого развития событий.

Избиратели этого не простят ни Демократической партии, ни демократическому президенту. Для Обамы и его однопартийцев выход один — война, «которая всё спишет». Ведь пока ещё американская боевая мощь необыкновенно велика.

Америка давно готовилась к такому развитию событий. По приказу Верховного главнокомандующего вооружёнными силами США Барака Хусейна Обамы 60 процентов всех оперирующих за границами Соединённых Штатов боевых частей переброшены к китайским рубежам. Министр обороны США Эштон Картер заявил: «Наши самые новейшие образцы вооружений — всё самое лучшее, включая новые бомбардировщики «стелс» и новые классы боевых кораблей, — в ближайшее время будут размещены в Азиатско-Тихоокеанском регионе». Сказано было больше года назад. Сегодня это уже не будущее, а нынешняя реальность: к границам Китая переброшена армада американских стратегических бомбардировщиков и самолётов сопровождения.

Более того, в США спешно модернизируют свой ядерный потенциал. Атаку новых «умных» атомных бомб теперь можно корректировать в полёте, что повышает точность бомбометания. Это, в свою очередь, позволяет снизить вес боеприпасов и, соответственно, расширить возможности их авиационной доставки.

Прошлой весной Соединённые Штаты спровоцировали конфликт вокруг островов Спратли. В Пекине эту территорию рассматривают как свою землю, которая была потеряна в эпоху исторической слабости. А теперь КНР намерена распорядиться ею по собственному усмотрению.

Президент Филиппин предупредил об угрозе начала «по вине китайцев» полномасштабного военного конфликта. Командующий Тихоокеанским флотом США обвинил Пекин в «беспрецедентном акте захвата земли» для того, чтобы построить «великую китайскую песчаную стену».

Барак Обама обвинил Китай в использовании «своего превосходства в размерах и силе для притеснения стран, находящихся в невыгодной позиции». Сказано красиво — американский президент становится на защиту малых стран. Однако тирада была бы более впечатляющей, не будь она повторением тезиса Обамы, сформулированного ещё пять лет назад: тогда президент США заявил, что отныне военные приоритеты США находятся не на Большом Ближнем Востоке, а в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сказано ясно. И всё остальное антикитайское действо выглядит всего лишь как дальнейшая реализация антикитайских стратегических планов Белого дома.

В Японии, угождая американскому сюзерену, активно педалируют проблему «спорных островов» Дяоюйдао (Сенкаку). В Китае считают, что никакого спора нет, острова китайские. И очень обеспокоены японскими претензиями. Обеспокоены настолько, что пошли на серьёзные внешнеполитические осложнения: запретили пролёт самолётов в этом районе без разрешения Пекина. Нарушителей будут сбивать. Воздушное движение там оживлённое — японцы резко возразили на демарш Китая. США поддержали позицию Токио. В результате время от времени конфликтующие страны поднимают «в небо раздора» свои истребители. До драки дело не дошло — пока не дошло. Мир висит на волоске.

Вашингтон проводит по отношению к Китаю ясную линию: «Окружить и атаковать». Американцы интригуют и на востоке, и на западе КНР. Из тюрьмы Гуантанамо были отпущены 17 китайских мусульман-уйгуров, захваченных в Афганистане ещё в 2001 году. Эти люди получили не только свободу, но и грин-карты — американский вид на жительство. По утверждениям специалистов, теперь эти новоявленные жители США после соответствующей подготовки переброшены в Синьцзянь для организации диверсионных действий.

Когда Мьянма согласилась передать Китаю стратегически важный порт на берегу Бенгальского залива, американцы разволновались. Как считают специалисты, они готовят там новый вариант Тонкинского инцидента, который вызвал колоссальную эскалацию войны во Вьетнаме.

На японском острове Йонагуни, в 150 километрах от возможного столкновения вооружённых сил КНР и США, сооружён огромный радар. Эта установка открыла Японии огромные территории для наблюдения и в глубине Китая, и в Южно-Китайском море, и у берегов России.

Всё это, лишь отдельные штрихи реализации американской антикитайской стратегии «Окружить и атаковать». Полная картина ещё ужаснее — по оценке аналитиков, мировая война в этом районе может начаться в любой момент.

А тем временем в Китае заняты подготовкой к празднованию 105-й годовщины Великой Октябрьской (Синьхайской) китайской революции под руководством Сунь Ятсена. Она покончила с самым древним монархическим устройством на Земле — с императорским правлением, утвердившимся в Китае ещё в 221 году до нашей эры. Сунь Ятсен начал претворять в жизнь три стратегических принципа: союз с Россией, союз с Компартией Китая, поддержка рабочих и крестьян.

Сунь Ятсен пишет письмо в Москву В.И. Ленину. Послание проникнуто огромным уважением к Советской стране и надеждой на поддержку ею китайской революции. Автор не дожил до создания мощного союза Красной России и китайской революции. Письмо соболезнования китайским друзьям направил секретарь ЦК РКП(б) И. Сталин.

...В Китае ничего не делается случайно. Сейчас, когда вокруг КНР туго сжимается огненное кольцо вероятной американской агрессии, там постоянно напоминают о великом революционном единстве народов России и Китая. Сейчас это как никогда важно.