Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Представители Пекина уже вышли на связь с Вашингтоном из-за состоявшегося телефонного разговора между избранным президентом и главой администрации Тайваня, сообщает телеканал CNN.

Ранее сообщалось, что избранный президент США Дональд Трамп поговорил по телефону с руководителем администрации Тайваня Цай Инвэнь. Предположительно, это был первый телефонный разговор между президентом или избранным президентом США и главой Тайваня с 1979 года, когда дипломатические связи администрации Тайваня с Вашингтоном прекратились.

Вскоре после того, как стало известно об имевшем место разговоре, Белый дом подтвердил приверженность политике "Единого Китая". СМИ сообщают, что ни Белый дом, ни госдепартамент не были заранее проинформированы о предстоящем контакте Трампа с представителями Тайваня.

Как написал в своем Twitter аккаунте сам Трамп, глава администрации Тайваня сама позвонила ему, чтобы поздравить с победой на выборах.

Глава администрации Тайваня Цай Инвэнь и избранный президент США Дональд Трамп в ходе телефонного разговора обсудили укрепление двусторонних отношений и возможности более тесного сотрудничества между сторонами, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на заявление администрации Тайваня.

В заявлении говорится, что политики обменялись взглядами на внутреннее экономическое развитие и укрепление национальной обороны с целью улучшения жизни и безопасности граждан.

Ранее сообщалось, что Белый Дом подтвердил приверженность политике "Единого Китая", несмотря на состоявшийся разговор.

Позднее Трамп на своей страничке в Twitter написал, что инициатором разговора была Инвэнь, которая позвонила ему, "чтобы поздравить с победой на выборах президента".

В свою очередь, представитель администрации Тайваня заявил, что телефонный разговор был согласован обеими сторонами заранее.

Избранный президент США обсудил терроризм и договорился о более тесном сотрудничестве с президентом Афганистана Ашрафом Гани, сообщила штаб Дональда Трампа.

По данным пресс-службы избранного президента, в ходе состоявшегося в пятницу телефонного разговора лидеры "обсудили значительные угрозы терроризма, с которыми сталкиваются обе страны и обязались взаимодействовать более тесно, чтобы отвечать на эти растущие угрозы".

Пресс-служба также сообщила, что лидер Афганистана поздравил избранного президента США с "исторической" победой на выборах.

В течение дня Трамп также провел переговоры с главой администрации Тайваня, Сингапура и президентом Филиппин Родриго Дутерте, с которым также договорился "тесно сотрудничать по вопросам, представляющим взаимные интересы".

Министерство иностранных дел Китая сделало "жесткое представление" американской стороне из-за телефонного разговора избранного президента США Дональда Трампа с главой администрации Тайваня Цай Инвэнь, заявил официальный представитель МИД КНР Гэн Шуан.

Как ранее сообщил сам Трамп, Цай Инвэнь позвонила ему, чтобы поздравить с победой на выборах. Вероятно, это был первый контакт между лидерами США и Тайваня после того, как в 1979 году прекратились дипломатические связи Вашингтона с Тайбэем. В Белом доме поспешили подтвердить приверженность политике "одного Китая", а глава МИД КНР выразил надежду, что отношения отношения Пекина и Вашингтона не пострадают.

В заявлении Гэн Шуана, опубликованном на сайте китайского МИД, подчеркивается, что "в мире существует лишь один Китай, и Тайвань является его неотъемлемой частью", а правительство КНР является единственным законным правительством, представляющим Китай.

Гэн Шуан также призвал Белый дом быть осмотрительным в тайваньском вопросе, чтобы избежать возникновения ненужных проблем в китайско-американских отношениях.

Китай не признает суверенитета Тайваня и ревностно относится к контактам других стран с островом. Пекин неоднократно выражал Вашингтону протест из-за поставок Тайваню оружия, а глава МИД Китая называл тайваньский вопрос наиболее чувствительным в двусторонних отношениях с США.

Жанна Манукян.

О реакции Китая на поездку Далай-ламы XIV в Монголию

Владимир Терехов

Мировые новостные агентства уже загодя начали перемещать в список топ-событий пятидневную (с 18 по 23 ноября с. г.) поездку Далай-ламы XIV в Монголию главным образом по причине публично выраженного неприятия этого визита в КНР.

Официальный представитель МИД Китая в резких выражениях призвал Монголию исходить из “более широкой картины стабильного развития двусторонних отношений”, требующей отмены данного визита. В том же заявлении китайский МИД предостерёг монгольское руководство “от поддержки сепаратистских действий клики” Далай-ламы.

Как уже не раз отмечалось на страницах НВО, последнее выражение носит давно устоявшийся характер, когда в Китае обсуждаются различные аспекты деятельности духовного лидера мирового буддизма.

В глазах Пекина нынешний Далай-лама выступает в качестве главы “клики тибетских сепаратистов” с 1959 г., когда не без внешнего участия в Тибете вспыхнуло вооружённое восстание, быстро подавленное НОАК. Следствием тех событий стала очередная волна тибетских беженцев, переместившихся в основном в соседнюю Индию.

Среди них оказался и Далай-лама XIV. С тех пор его резиденция, а также “парламент и правительство Тибета в изгнании” располагаются в г. Дармсала на севере Индии.

И хотя в 2011 г. нынешний Далай-лама заявил об отходе от политической деятельности и полном сосредоточении на исполнении обязанностей духовного лидера всех буддистов (которых, по оценкам, может насчитываться до 1 миллиарда человек), но де-факто и независимо от его собственных пожеланий и конкретных действий он продолжает играть роль заметной фигуры на мировой политической шахматной доске.

В частности, в том её важном фрагменте, который образуется треугольником из таких ведущих мировых держав, как США, Индия, Китай. И эта роль крайне негативно оценивается Пекином, что объясняет резкость упомянутого выше заявления китайского МИД по случаю нынешней поездки лидера буддистов в Монголию.

К месту будет отметить, что и сама Монголия является важным объектом игр ведущих игроков. Как упомянутых выше, так и прочих.

В Улан-Баторе не могут не знать о “нюансах” отношений Далай-ламы с великим соседом Монголии, который является её главным экономическим партнёром. Поэтому формально монгольское правительство не имело отношения к нынешней поездке в страну Далай-ламы. Он приехал по приглашению монахов ряда монгольских монастырей и главного из них – столичного Гандантэгченлин.

Что касается самого Далай-ламы XIV, то он, принимая во внимание те же “нюансы”, заранее объявил, что в его планы не входят какие-либо контакты с официальными лицами Монголии, тем более с её руководством.

Последнему это должно было бы помочь в некоторой степени снизить остроту проблемы, неизбежно возникающую из-за самого факта игнорирования призыва Пекина вообще запретить приезд в страну “лидера тибетских сепаратистов”.

Насколько можно понять, в данном случае главной целью приезда Далай-ламы в Монголию действительно была не политическая антикитайская демонстрация, а дела, что называется, церковные. Всё ограничилось одной закрытой встречей с монгольскими иерархами, а также публичными беседами с группами верующих.

Впрочем, в выступлении на площади в Улан-Баторе прозвучали слова, которые едва ли могли понравиться Пекину. Например, такие: “В целом Монголия и Тибет издавна – ещё с добуддийских времён – были связаны тесными отношениями. В связи с распространением буддизма отношения “учитель – ученик” в наших связях стали очень глубокими”.

Подобные слова способствовали негативной оценке со стороны КНР итогов поездки Далай-ламы в Монголию. Несмотря, повторим, на предпринятые монгольским руководством “меры безопасности”, которые не должны были оставлять сомнений в её исключительно частном (“духовном”) характере.

В ходе ежедневного брифинга официального представителя МИД КНР Гэн Шуана, проведенного 23 ноября, эта поездки была охарактеризована как “ошибочные действия монгольской стороны, которые наносят вред китайско-монгольским отношениям”.

В числе ответных мер сообщается об откладывании на неопределённый срок намеченной ранее межправительственной встречи, а также предполагавшегося заключения новых соглашений в сферах добычи полезных ископаемых и энергетики.

Делаются прозрачные намёки и на возможность пересмотра уже действующих соглашений, заключённых в ходе официального визита в Монголию председателя КНР Си Цзиньпина, состоявшегося в августе 2014 г.

Среди прочего упоминается возможная отмена использования Монголией китайской железнодорожной и портовой инфраструктуры для вывоза на внешний рынок монгольских товаров, главным образом угля и прочего минерального сырья.

Отметим, что именно на экспорте подобной продукции продолжает держаться монгольская экономика. Впрочем, всё более трудным образом, поскольку она встроена в мировую экономику, испытывающую в последние годы серьёзные проблемы.

Жертвой вдруг возникшей напряжённости в двусторонних отношениях могут оказаться и надежды Монголии на возможность прохождения по её территории железнодорожного маршрута в рамках китайской инициативы “Возрождение великого шёлкового пути”.

С учётом высокого уровня экономической зависимости Монголии от связей с Китаем, упомянутые выше “меры воздействия” (если они будут в полной мере реализованы) могут иметь для неё самые серьёзные последствия.

В силу специфики географического положения Монголии едва ли следует ожидать оказания ей оперативной помощи и от некоего условного “третьего соседа”, который неопределённым образом обозначается в концепции монгольской внешней политики.

Обращает на себя внимание небывалая прежде тяжесть упомянутых выше “мер” в отношении страны, разрешившей Далай-ламе приезд на свою территорию. Ранее в таких случаях всё ограничивалось заявлениями МИД КНР разной степени жёсткости.

Одно из нескольких объяснений выпадения Монголии из этой практики может быть связано с общим обострением проблематики “проявлений сепаратизма” на окраинах КНР, которая не раз обсуждалась на страницах НВО применительно к Тибету, Гонконгу, Тайваню. В скрытой форме она присутствует и в Автономном районе Внутренняя Монголия.

В этой общей проблеме в Пекине склонны отдавать существенную роль нынешнему Далай-ламе, а также “стоящим за ним” региональным и глобальным политическим оппонентам, под которыми понимаются, прежде всего, Индия и США.

Наконец, остаётся неясным, просчитывало ли руководство Монголии риски, связанные с разрешением Далай-ламе XIV посетить страну. Даже в формате частной поездки и с исключительно духовными целями.

Credit Suisse провел всемирную перепись миллионеров и миллиардеров

Сергей Николаев

Второй по размеру банк Швейцарии выпустил доклад о мировом богатстве (Global Wealth Report) за 2016 год. В нем, в частности, указано количество владельцев огромных состояний по всему миру. В исследовании содержатся также прогнозы на обозримое будущее. Так, в ближайшие пять лет каждые шесть дней можно ожидать появления нового миллиардера в Северной Америке, говорится в публикации Рэйчел Леви на портале Business Insider.

Всего в мире за предстоящее пятилетие, согласно подсчетам Credit Suisse, должно появиться 945 новых обладателей активов стоимостью выше $1 млрд.

Из них более 300 придутся на Северную Америку, что означает появление 60 новоявленных миллиардеров каждый год. Или «чаще, чем по одному каждую неделю», пишет Business Insider.

За этот же период количество простых североамериканских миллионеров вырастет на 33% и достигнет 19,7 млн. Из них более 100 тыс. человек можно будет причислить к сверхбогатым жителям планеты, то есть к тем, чье состояние превышает $50 млн. Это составит больше половины от общемирового поголовья мультимиллионеров.

В географическом смысле к Северной Америке относят США, Канаду, Мексику, небольшие Центральноамериканские государства, Гренландию и острова Карибского бассейна. Однако с точки зрения воспроизводства миллиардеров и миллионеров ключевая роль принадлежит Соединенным Штатам, в гораздо меньшей степени — Канаде.

В настоящий момент в США проживает больше всего представителей наиболее состоятельной прослойки. Речь идет об 1% жителей Земли, на которых приходится основная часть мирового богатства. 13,6 млн американцев, у которых больше $1 млн, составляют 41% от общего числа миллионеров в мире.

На второй позиции с гигантским отставанием от лидера находится Китай. Там количество обладателей состояний, превышающих $50 млн, в шесть раз меньше, чем в США. А по количеству миллионеров (1,6 млн чел.) Китай не так уж сильно опережает Канаду (1,1 млн чел.), если учитывать колоссальную разницу в численности населения.

В списке стран, где проживает больше всего владельцев состояний, превышающих $50 млн, Россия занимает скромное 13-е место. Она располагается непосредственно за Индией и Австралией и опережает Южную Корею, Гонконг и Бразилию. В первой десятке вслед за США и Китаем идут Великобритания, Германия, Швейцария, Франция, Италия, Япония, Канада и Тайвань.

За прошедший год, если измерять благосостояние в долларах, наибольшие потери в рядах мультимиллионеров понесла Великобритания. Количество обладателей состояний от $50 млн уменьшилось на 700 человек и составляет 4,7 тыс.

Одновременно эксперты Credit Suisse исследовали распределение мирового богатства. Об этом рассказал Бен Мошински, еще один автор Business Insider. Полученные данные подтверждают безрадостный факт: пропасть между бедными и богатыми разрастается в общемировом масштабе.

Почти половиной мирового богатства ($116,6 трлн, или 45,6%) владеет 0,7% населения Земли. Вместе с тем на каждого из беднейших жителей планеты, которые составляют 73% населения, приходится меньше $10 тыс. А в совокупности им принадлежит всего 2,4% ($6,1 трлн) мирового достояния.

В исследовании выделяется еще одна группа. Речь идет о людях, которые «стоят» от $100 тыс. до $1 млн. То есть, грубо говоря, это планетарный «средний класс». К представителям этой группы относятся 7,5% от общего количества взрослого населения Земли. В совокупности они владеют 40,6% мирового богатства ($103,9 трлн).

 Быть вместе, как зубы и губы

российско-китайские отношения и новая стратегия Соединённых Штатов

Юрий Тавровский

Буквально за несколько часов до оглашения итогов выборов в Америке делегация Изборского клуба встречалась с пекинскими финансистами и политологами. Китайский деятель весьма крупного масштаба заявил тогда: в обозримой перспективе нас беспокоят три вопроса. Во-первых, какую политику в отношении Китая будет проводить Клинтон. Во-вторых, что будет с российской экономикой. В-третьих, каковы будут последствия "Брекзита". Среди наших собеседников никто не сомневался в поражении Дональда Трампа.

Уже на следующее утро было любопытно наблюдать удивление видных представителей китайского экспертного сообщества вестями из-за океана. Ведь в справках и прогнозах "на самый верх" предсказывалась уверенная победа Хиллари Клинтон. Перефразировав русскую пословицу, можно сказать "Старый враг лучше новых двух". В самом деле, манеру поведения бывшей первой леди и недавнего госсекретаря изучили досконально, интересы стоящих за ней "групп влияния" просчитывали отлично. А тут вдруг появляется деятель малоизвестный и непредсказуемый, способный на резкие слова и неожиданные поступки. Солидной и неспешной китайской дипломатии, пожалуй, впервые предстоит непрерывно решать уравнения с большим количеством неизвестных.

Разбившись на небольшие кружки по интересам, мы стали обсуждать победу Трампа и пытаться предсказать его первые действия. Мне удалось сильно удивить собеседников предположением, что Трамп унаследует важнейшую составляющую внешней политики своего предшественника — тихоокеанскую. Вот каковы были мои аргументы.

Не справившись с противниками, усмирять союзников

Придя к власти, Барак Обама провозгласил себя "тихоокеанским президентом". Могли сказаться воспоминания юности, проведённой в доме бабушки на Гавайских островах. Там он — бывают же совпадения! — посещал миссионерскую школу, в которой за много десятилетий до этого учился первый президент Китайской Республики Сунь Ятсен. Но дело, конечно же, вовсе не в этом. Обама и стоявшие за ним силы уже тогда опасались начавшегося "мирного возвышения Китая".

После унизительных поражений во время тихоокеанских битв Второй мировой войны: бомбежки Пёрл-Харбора, разгрома и пленения американских войск на Филиппинах, страшных жертв при штурме Окинавы и других островов Японии, — Вашингтон стал очень нервным и имел все основания оставаться таковым и в послевоенные десятилетия. Этому сильно поспособствовала "потеря Китая" после победы китайских коммунистов и бегство клиентов США на Тайвань. Вырванная с трудом "ничья" в Корейской войне и фиаско в вой­не Вьетнамской только усилили привычку американских правящих кругов ожидать неприятностей с просторов Тихого океана и омываемых им стран Азии.

Неприятные сюрпризы не заставили себя ждать и начались где-то в конце 70-х годов в форме "японского экономического чуда". Что делать с соперниками на поле боя, американцы знали: удары авианосных групп, высадки морской пехоты. Но разбомбить заводы "Тойоты" или "Сони", высадить десант в токийском финансовом центре Маруноути как-то не представлялось возможным.

Работая в Токио в 80-е годы, я был свидетелем торговой войны с военно-политическим союзником, разделявшим идеалы либерализма и рыночной экономики, скопировавшим многие институты американского общества. Американцы непрерывно ужесточали требования "притормозить" экспорт и скупку "чувствительных" активов, от студий Голливуда до небоскрёбов в Нью-Йорке, открыть японские рынки для импорта риса, снять ограничения для других "священных" для японцев отечественных товаров. Но постепенно главным требованием стало повысить курс японской иены по отношению к доллару. Японцы кланялись всё ниже, виновато улыбались всё шире, но ревальвацию не начинали. Только к 1985 году открытый и скрытый нажимы сделали своё дело, и Япония подписала "соглашение отеля Plaza". Иена и цены на экспортные товары подорожали, промышленность резко сбавила темпы развития, экспорт упал, рынок недвижимости "схлопнулся". О "японском экономическом чуде" больше никто не вспоминал.

По совету многомудрых Киссинджера и Бжезинского похожую ловушку приготовили и для Китая. В 2009 году президент Обама приехал с визитом в Пекин и предложил председателю Ху Цзиньтао ни больше, ни меньше как совместное господство в мире. Крупным шрифтом было набрано "G-2", гегемония двух держав. Шрифтом помельче были записаны разъяснения: Штаты будут старшим, а Китай — младшим партнером. Однако то ли Пекин вообще не собирался ни с кем заключать "Священный Союз", то ли уже тогда хотел чего-то большего. Предложение было отвергнуто.

За двумя тиграми погонишься…

Ответом Вашингтона стала разработка комплексной стратегии сдерживания Поднебесной всеми имеющимися средствами. Первая линия окружения была традиционной, военной. Собрать у берегов Китая две трети судов U.S.Navy. Активизировать соглашения с давними союзниками — Японией, Южной Кореей, Филиппинами и Таиландом. Создать угрозу главному маршруту транспортировки экспорта и импорта через Малаккский пролив, разместив в Сингапуре боевые суда и самолёты. Всё это предусматривала концепция "Pivot to Asia" ("Поворот к Азии"), оглашённая госсекретарём Хиллари Клинтон в 2011 году. Ради концентрации сил на этот антикитайский "поворот" Белый дом был готов даже сократить масштабы вмешательства в других районах мира, уйти из Афганистана и других "горячих точек".

Вторая линия называлась Транстихоокеанское торговое партнёрство (ТТП), которое должно было объединить в зону свободной торговли 12 стран тихоокеанского бассейна, кроме самой крупной торговой державы — Китая. Во имя сдерживания Пекина Вашингтон пошёл на целый ряд уступок другим странам-членам ТТП, подчас — даже вопреки собственным экономическим интересам. Именно эти уступки стали причиной затягивания ратификации уже подписанного документа в Конгрессе и резкой критики данного соглашения со стороны как республиканского, так и демократического кандидатов в президенты США.

Неудача договора о ТТП, на мой взгляд, была закономерным следствием попытки одновременно создать ещё одну новую зону свободной торговли — Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (ТТИП). Это объединение должно было ещё сильнее привязать Евросоюз к США и, в частности, увековечить санкции против России, создать вокруг нашей страны кольцо экономической блокады вдобавок к НАТО. Американской дипломатии и самому Бараку Обаме пришлось и в этом случае преодолевать сопротивление потенциальных участников, включая Францию и других членов ЕС. Новые уступки, новое недовольство в Вашингтоне…

Распыление сил на геоэкономических фронтах сопровождалось такими же действиями на фронтах геостратегических. Так и не выбравшись из афганской ловушки, Вашингтон попал в новые: в Сирии, Ливии, Ираке, на рубежах России. Были и достижения: удалось резко ухудшить связи между Японией и Китаем из-за островов в Восточно-Китайском море, между странами Юго-Восточной Азии и Китаем из-за островов и морских пространств Южно-Китайского моря. Провоцируя Пхеньян на гонку вооружений, США в качестве "защитных мер" стали размещать ракетные комплексы THAAD в Южной Корее.

Однако баланс удач и провалов сложился явно отрицательный. Китай не удалось сдержать ни в военном, ни в экономическом отношении. В ответ на активизацию военных приготовлений у своих берегов Пекин укрепил цепь островов Южно-Китайского моря, создав, по существу, выдвинутый в сторону США новый рубеж обороны. Ускоренно строится океанский флот, включающий авианосцы и новейшие подводные лодки. Создана самостоятельная космическая группировка и система киберзащиты.

Взяв курс на выход из "вашингтонского консенсуса", Китай приступил к созданию альтернативного "пекинского консенсуса". При доминирующей роли китайских капиталов возникло сразу несколько финансовых институтов глобального масштаба: Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд "Шёлковый путь", Новый банк БРИКС. С недавним включением в "корзину" резервных валют МВФ китайский юань окончательно превратился в мировую валюту. Ответом на переговоры о создании ТТП стало всё более популярное предложение образовать в этом же районе мира Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП). Успешно продвигается реализация выдвинутой в 2013 году инициативы "Один пояс и один путь", призванной, в первую очередь, направить торговые потоки между Китаем, Ближним Востоком и Европой по безопасным континентальным маршрутам подальше от американских военных баз в Тихом и Индийском океанах.

"Разворот к Америке" не означает "Отворот от Азии"

Провал попыток военного и экономического сдерживания КНР к концу правления Обамы стал очевиден. Он стал важнейшей темой предвыборных выступлений не только республиканца Трампа, но даже поддержанной демократами бывшего госсекретаря Клинтон, лично огласившей "Поворот к Азии" в 2011 году. Однако ни один из двух претендентов не говорил об отказе от конфронтации с Китаем и поиске новых форм взаимодействия двух финансово-экономических систем. Речь шла только о выборе новых, более эффективных средств борьбы. Заявив о намерении понизить уровень конфронтации с Россией, покончить с войнами в мусульманском мире, в которых американские генералы не могут добиться победы, сократить военное присутствие в странах Европы и Азии, не желающих оплачивать американский "зонтик", Дональд Трамп ничего не говорил о "разрядке" с Китаем. Напротив, он грозил резко нарастить число авианосцев и других боевых судов, объявить торговую войну Китаю, обложив пошлиной в 45% товары из Поднебесной. Огласив смертный приговор ТТП, Трамп одновременно заявил о намерении заключить "жёсткие" двусторонние соглашения со странами тихоокеанского бассейна, при помощи которых можно будет контролировать уровень их связей с "красным драконом".

Но главное — "символ веры" Трампа, выраженный словами "Америка на первом месте" (America first!), исключает возможность сосуществования на равных с любой другой державой мира. Единственная страна, способная сегодня претендовать на такие отношения, — это Китай. Именно модель равенства заложена в концепции "нового типа отношений мировых держав", выдвинутой Председателем КНР Си Цзиньпином ещё в 2013 году. Эту концепцию он несколько раз безуспешно предлагал Бараку Обаме, отказываясь поступиться национальными интересами своей страны и согласиться на первенство США. Никаких уступок не стоит ожидать Трампу и в ходе весьма вероятных контактов на высшем уровне вскоре после начала деятельности новой администрации. Несмотря на существование в китайской элите, включая партийное руководство, сильных проамериканских настроений, товарищи по партии могут "не понять" любую слабину в отношениях с Трампом. Ведь первый год правления нового президента станет предвыборным для председателя Си Цзиньпина, которому в декабре 2017-го придется побороться за переизбрание на ещё один пятилетний срок.

Российский угол Тихоокеанского треугольника

Выслушав мои доводы в пользу продолжения новыми властями США старой политики сдерживания КНР, мои пекинские собеседники задали вполне логичный вопрос: какова будет позиция России? Не захотят ли в Москве встать над американо-китайской конфронтацией и получать выгоду в обмен на поддержку то одной, то другой стороны?

Свой ответ я начал с того, что у каждой из великих держав треугольника есть свои национальные интересы. Они могут меняться, создавая различные конфигурации в "треугольнике". Китай при Мао Цзэдуне и, особенно, при Дэн Сяопине мастерски сыграл на американо-советском противостоянии и за переход на сторону Америки получил огромные финансовые и технологические ресурсы, без которых не состоялось бы "китайское экономическое чудо". Национальные интересы СССР и КНР, совпадавшие до конца 50-х годов, окончательно разошлись.

На протяжении примерно последних 10 лет США осуществляют политику одновременного сдерживания как России, так и Китая, что подталкивало две наши страны если не к военному союзу, то к той или иной форме стратегического взаимодействия. В Вашингтоне вряд ли хотели получить такой побочный эффект, но не могли действовать иначе. Исходя из собственного понимания национальных интересов, правящие круги Соединённых Штатов стремятся не допустить утраты статуса мирового гегемона, а также эмитента глобальной валюты — доллара. Понадеявшись на слабость России после распада Советского Союза и присоединения её экономики к "вашингтонскому консенсусу", они были поражены и возмущены всё более независимым поведением Москвы на мировой арене. Доведя конфронтацию до грани мировой войны, Вашингтон не решился её перейти и будет впредь только "жать на тормоза". В то же время о прекращении гибридной войны и подрывной деятельности в области экономики вряд ли стоит даже мечтать. Таким образом, центр тяжести американской стратегии сдерживания, как обещал Трамп, скорее всего, переместится на Китай. Уже в ближайшие месяцы можно ожидать обострения торговой войны, а также крупных провокаций по периметру границ Поднебесной — в первую очередь на Тайване.

Национальные интересы подвергающихся давлению России и Китая, как минимум, в обозримом будущем будут совпадать на стратегическом уровне. Накопившееся за последние месяцы разочарование состоянием торгово-экономических отношений отступает на второй план перед новыми вызовами. В Москве не могут не понимать, что возможное временное снижение накала антироссийских действий будет объясняться именно стремлением покончить с характерным для режима Обамы распылением сил и средств ради концентрации на главном фронте, против Китая. При этом на создание раскола между Москвой и Пекином будут брошены мощные средства: жонглирование санкциями, дипломатия, пропаганда, действия агентов влияния в национальных элитах. На нескольких "круглых столах" и телевизионных ристалищах последних дней мне уже довелось слышать предложения "продать Китай подороже". К чести участников этих мероприятий отмечу, что пробные шары катали считаные единицы, а остальные эксперты в резкой форме осаживали их. Тем не менее в китайской печати уже появились встревоженные статьи на тему возможного изменения позиции России в условиях надвигающихся неприятностей с Америкой.

Конечно, наши национальные интересы, в значительной степени совпадающие сейчас с китайскими, могут с течением времени поменяться. Да и китайские интересы когда-то могут измениться. Но в Москве и Пекине сейчас правят реалисты. Они видят неизменность американских интересов, которые состояли в прошлом, состоят сейчас и будут состоять вечно в устранении любых мощных держав, способных конкурировать с США. Следовательно, ни России, ни Китаю не стоит питать иллюзий и надеяться, что кого-то из них "минует чаша сия". Не минует. При этом лучше всего, словами китайской пословицы, "быть вместе, как зубы и губы".

Не знаю, согласились ли с этими аргументами китайские коллеги. Но надеюсь, что российские читатели примут мою сторону.

США. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 2 декабря 2016 > № 1990236 Юрий Тавровский

ВМС США осмотрели авианосец "Викрант".

ВМС Индии надеются, что смогут сдерживать Китай в Индийском океане, сообщает "Военный Паритет".

Однако этой возможности придется ждать долго, пишет тайваньский источник. Сегодня в издании United Daily News появилось сообщение, что группа американских военных посетила строящийся авианосец INS Vikrant. Корабль был спущен на воду три года назад, но, вероятно, потребуется еще лет 10, чтобы этот корабль превратился в полноценный боевой авианосец.

Чтобы исправить ситуацию, индийский флот пригласил представителей ВМС США, которые осмотрели верфь и корабль. В брифинге было сказано, что в скором времени США, Япония и Индия проведут совместные военно-морские учения. Также на этой встрече американские военные "пропагандировали" свои технологии для использования на индийских авианосцах.

Китайская телекоммуникационная компания Huawei представила в Тайбэе (остров Тайвань) новые модели смартфонов Mate 9 и Mate 9 Pro, а также планшетов.

Как ожидается, смартфоны поступят в продажу на Тайване в декабре 2016 г. Новые модели разработаны совместно с немецкой компанией-производителем оптики Leica.

Ранее сообщалось, что по объему поставок смартфонов потребителям в лидеры китайского рынка вышла компания Oppo. По данным консалтинговой компании IDC, за июль-сентябрь 2016 г. этот производитель обогнал Huawei и Vivo.

За июль-сентябрь текущего года объемы поставок Oppo достигли 20,1 млн аппаратов, Vivo – 19,2 млн гаджетов, а Huawei – 18 млн смартфонов. На четвертом месте находится Хiaomi – 10 млн проданных аппаратов, на пятом – Apple с 8,2 млн смартфонов.

По итогам июля-сентября 2016 г., в Китае было продано 113 млн смартфонов. Это на 15% больше, чем за аналогичный период 2015 г. Общемировые продажи смартфонов при этом достигли 353 млн штук с приростом на 7,5% в годовом сопоставлении.

«Забыть смартфон будет катастрофой»

Samsung Pay получил поддержку Visa и шести новых банков

Мария Лацинская

Сервис Samsung Pay в России 1 декабря получил поддержку платежной системы Visa в России. Новые возможности будут доступны для клиентов Альфа-банка, МТС-банка и Райффайзенбанка. До конца года подключится ВТБ24. «Газета.Ru» поговорила с руководителем Samsung Mobile в России Аркадием Графом о будущем Samsung Pay.

— Как давно Samsung Pay запустился, какие банки поддерживаются?

— Samsung Pay был запущен в августе 2015 года в Южной Корее. В настоящее время сервис работает в 11 странах. Из крупнейших — США, Бразилия, Китай и Австралия. В Европе пока что работает в двух странах — России и Испании. И совсем недавно присоединили Канаду и Малайзию.

— А где еще сервис запустится в ближайшее время?

— Скоро это будут Великобритания, Таиланд и Тайвань. На 2017 год планы большие, но мы расскажем о них позже.

— Учитывая этот список стран, как я понимаю, Samsung делает ставку не на европейский рынок?

— Это вопрос времени. Запуск сервиса предполагает подготовку не только техническую, но и документальную. Банки, как показывает опыт, в этом заинтересованы. Так что это только вопрос времени. Мы считаем, что в России нам удалось реализовать Samsung Pay сравнительно быстро.

— Если говорить о других странах, где уже запущен Samsung Pay, то, наверное, наибольшее число активных пользователей, без сомнения, в Южной Корее?

— Да. Это миллионы пользователей.

— В чем ключевое преимущество Samsung Pay по сравнению с конкурентами?

— Это самый легкий вопрос! Ситуация именно в России обстоит следующим образом: по данным Центробанка, платежных терминалов в стране более 1,5 млн. Из них лишь 200 тыс. поддерживают сервис NFC. Все остальные работают со стандартными магнитными пластиковыми картами. Преимущество Samsung Pay в том, что телефон и сервис поддерживают оба типа платежных терминалов благодаря технологии MST. Соответственно, возможность расплачиваться появляется практически в любом месте, за исключением старых аппаратов со старой версией программного обеспечения.

— С какими препятствиями вы столкнулись, когда выходили на российский рынок?

— Специальных барьеров не было. Все потенциальные партнеры отнеслись с интересом к технологии, все поддерживали. Вопросы были исключительно технологические и, конечно же, юридические. Существенных трудностей, повторюсь, мы не увидели.

— Какая польза для банков от Samsung Pay?

— Сервис не берет комиссию с платежей — это не способ заработка для компании, это услуга. Скорее компания сама вкладывает в ее разработку. Для банков это дополнительные сервисы и клиенты, а для самих покупателей — отсутствие привязанности к кошельку, к сумке с документами и повышенная безопасность в совершении платежей.

— С какими банками работает Samsung Pay?

— Сейчас у нас подключены Альфа-банк, ВТБ, МТС, Райффайзен, «Русский стандарт», «Яндекс.Деньги». Совсем недавно, 8 ноября, подключился Сбербанк. 1 декабря к нам присоединились Бинбанк, «Открытие», банк «Санкт-Петербург», Рокет-банк, банк «Точка» и Тинькофф-банк.

— Есть какие-то региональные игроки не федерального уровня, которые проявляли интерес к Samsung Pay?

— Да, конечно. Не буду упоминать конкретные названия, поскольку процесс довольно сложный, но, как только они подключатся к сервису, мы сразу о них скажем. Но начали мы, конечно же, с крупнейших банков, потому что это охват всей страны. Мы понимали, что, договариваясь с центральными банками, будем работать по всей России.

— Как вообще банки реагируют на подобные платежные системы, которые связаны с мобильными технологиями?

— Изначально, когда мы выходили на банки с таким предложением — с новым сервисом, предполагая, какой объем работы надо проделать, не все шли на это с легкостью. Но когда сервис уже запущен, информация о нем распространяется и люди понимают, что это, для чего это нужно, насколько удобно и безопасно, банки стали приходить к нам сами.

В том числе и те, которые не были в числе первых партнеров. Это говорит о том, что интерес есть.

— А есть какие-то ограничения по устройствам?

— Мы сейчас видим некое ограничение в том плане, что не все смартфоны линейки Galaxy поддерживают данный сервис. Это модели начиная с A5, A7 2016 года.

Кроме того, мы подключили S6/S6 Edge по просьбам пользователей, которые выразили удивление, что Samsung Pay не работает с предыдущим флагманом. Там причина была в том, что сам аппарат не поддерживает MST. Для владельцев этих смартфонов мы запустили сервис, но он работает только с NFC.

Все остальные смартфоны, которые выше — S7/S7 Edge и Note 5, поддерживают Samsung Pay. В следующем году аппараты среднего и высокого сегмента будут работать с системой. Это будут уже не сотни тысяч, а миллионы пользователей. То есть лавинообразный скачок мы ожидаем со следующего года.

— Вы наверняка слышали про случай, когда продавщица позвала охранника, увидев покупателя, который пытался расплатиться смартфоном. Сколько понадобится времени, чтобы никто не удивлялся этой технологии в России?

— Все-таки некоторые люди пока что воспринимают технологию как чудо, хотя это элемент технологического прогресса, который идет сам собой.

Но сейчас уже есть случаи, когда, наоборот, хочешь удивить людей новыми возможностями, а они достаточно спокойно реагируют.

— Что Samsung делает в направлении популяризации бесконтактных платежей?

— Мы запустили федеральную рекламную кампанию по продвижению сервиса. Она будет охватывать разные каналы коммуникации — телевидение, digital. Мы рассчитываем, что такой ликбез покажет пользователям, что сервис безопасен, удобен и имеет широкое применение.

— Значит, это в некоторой степени просветительская работа? Были исследования на предмет того, что пользователи не доверяют интернет-платежам и оплате смартфонами с точки зрения безопасности.

— Здесь смартфон получается даже безопаснее, чем банковская карта. Если с телефоном что-то произошло и кто-то посторонний его заполучил, то воспользоваться Samsung Pay не получится никаким образом. Чтобы сделать платеж, нужен отпечаток пальца владельца.

Невозможно и что-то считать из устройства. В аппарате не хранятся данные карточки, в нем сохранен лишь так называемый токен, который является ключом для платежных систем. Никаких сведений о карте, даже перехватив этот токен, получить невозможно.

— Как в целом платежи будут развиваться дальше? Мне кажется, что уже сейчас достигнут некий пик. Все это выглядит как реальная магия.

— Начнем с того, почему и насколько быстро эти технологии должны развиваться. Смартфон с человеком всегда. Проходя мимо кафе, имея с собой только смартфон и не имея кошелька, теперь можно взять кофе. Очень удобно.

Потом ты понимаешь, тебе не надо носить с собой дополнительные бумажники и документы. Это та свобода, к который мы стремимся. А ближайшее будущее — это носимые устройства.

Сервис будет распространяться не только через смартфоны, но и через те же самые «умные» часы. И я думаю, через год-полтора такие платежные сервисы будут восприниматься как нечто естественное. Скорее будет неудобно использовать где-то привычную сейчас кредитку, а «катастрофой» будет считаться, когда человек забыл дома смартфон.

Всегда на распутье

Центральная Азия между глобализацией и регионализацией

Иван Сафранчук – кандидат политических наук, доцент кафедры мировых политических процессов МГИМО(У) МИД России.

Резюме В условиях глобализации нахождение на стыке регионов выглядело преимуществом. В процессе регионализации «пограничное состояние» оказалось вызовом. Украина, где элита раскололась по вопросу выбора – с Россией или ЕС, – пугающая иллюстрация.

Данная статья подготовлена на основе главы, которая войдет в коллективную монографию "Новые международные отношения: основные тенденции и вызовы для России". Ее готовит к изданию Департамент международных отношений Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ.

К середине 2010-х гг. Центральная Азия оказалась перед выбором между тремя проектами – российско-казахстанским (региональный центр развития), американским (подключение к нероссийским транспортным коридорам), китайским (превращение региона в безопасную зону сухопутного транзита Китая в направлении Европы и Ближнего Востока).

Когда в центральноазиатских столицах осознали, что перечисленные проекты являются основными альтернативами, бушевал украинский кризис. Он в значительной степени искажал восприятие любых начинаний местными элитами. Их представления о геополитическом балансе в последние десять лет трансформировались, теперь они предпочитают геополитический нейтралитет, поэтому крайне настороженно относятся ко всему, в чем им видится «тень» геополитики. А такую «тень» давно подозревали в российском и американском предложениях, поэтому лучше относились к китайскому, хотя отдают себе отчет во всех его подводных камнях и отнюдь не собираются превращаться в обочину китайской экономики.

Мозаика вариантов

К концу 2014 г. и началу 2015 г. стало понятно, что страны Центральной Азии не могут или, скорее, не хотят делать окончательный выбор (даже в случае вступления в ЕАЭС, как Казахстан и Киргизия). Первыми это уловили Соединенные Штаты. Осенью 2014 г. американские дипломаты предложили китайским коллегам обсудить возможности координации между Новым Шелковым путем (НШП) и Экономическим поясом Шелкового пути (ЭПШП). В марте 2015 г. высокопоставленные американские дипломаты открыто объявили (хотя в непубличном формате эта позиция существовала с конца 2013 г.), что позитивно относятся к ЭПШП (но негативно к ЕАЭС) и считают, что НШП и ЭПШП «полностью стыкуются» (fully complementary).

Весной 2015 г. Россия тоже сформулировала предложение Китаю – сочетать ЭПШП и ЕАЭС, и 8 мая Си Цзиньпин подписал в Москве декларацию о сопряжении двух проектов. А через несколько дней в Пекин прибыла американская делегация во главе с заместителем помощника государственного секретаря по делам Южной и Центральной Азии Ричардом Хоугландом, которую приняли на невысоком (возможно даже – намеренно невысоком) уровне. Американцы предложили скоординировать НШП и ЭПШП. Таким образом, к настоящему времени Китай имеет возможность сочетать свой ЭПШП и с российским ЕАЭС, и с американским НШП. Уровень китайско-российских переговоров на этот счет явно выше, однако темпы согласований невысоки по обоим направлениям.

Какие из трех проектов более совместимы? Вернее, сейчас вопрос стоит таким образом: какой из них – российский или американский – более стыкуем с ЭПШП (варианта совместного развития НШП и ЕАЭС нет в повестке дня ни одной из сторон)?

Интересно, что при всей разнице между американскими инициативами «Большой Центральной Азии»/«Нового Шелкового пути» и китайским ЭПШП у них есть общая основа. В Америке даже иногда пишут, что Китай собирается делать именно то, что хотели, но так и не сделали США. По разным причинам, но и американцы, и китайцы опираются на идею глобализации. Соединенные Штаты намеревались (и по-прежнему говорят об этом, правда, без прежнего энтузиазма) дать Центральной Азии доступ к глобальному пространству. КНР желает сохранить собственную включенность в глобальную экономику, поддержать или максимально продлить ее прежнюю модель. Китаю нужно пройти через Центральную Азию к Европе и Ближнему Востоку.

У интеграционного проекта России другой приоритет – создание максимально сплоченной региональной экономической группы. Для этого внутри экономического объединения нужно снять барьеры для движения товаров, услуг, капиталов, рабочей силы. Однако это возможно в той степени, в какой укрепляются общие внешние границы объединения.

Впрочем, наличие похожей основы в американском и китайском «шелковых путях» может как раз и не быть аргументом в пользу их сочленения. Зачем Китаю американский «тезка», если он сам собирается делать примерно то же самое? В США полагают, что китайцы способны создавать физическую инфраструктуру («железо»), а американцы – «софт», так как имеют большой опыт в установлении режимов торговли. Впрочем, Китай может рассматривать это как предложение Вашингтона совместно управлять инфраструктурой, сооруженной на китайские деньги, что Пекин вряд ли будет склонен принять, если только не окажется вынужден сделать это в силу дополнительных обстоятельств (например, связанных с вопросами региональной безопасности).

Стыковка же российского и китайского проекта может иметь смысл и для Китая, и для России. Подчеркнем, что большая перспектива видится не в объединении двух проектов, а в их скоординированной параллельной реализации. Евразийский экономический союз предоставляет Китаю надежный и безопасный транзит в нужных ему направлениях, а Пекин участвует в развитии пространства ЕАЭС не как периферии своей экономической системы, а как самостоятельного центра развития в Евразии. Это может отвечать и интересам самих стран Центральной Азии.

У тамошних элит есть интерес и к региональному, и к глобальному видению своего региона. Центральноазиатские государства не заинтересованы в том, чтобы оказаться запертыми в глубине Евразии, вдали от магистральных торговых маршрутов. Но им не нужна и полная открытость. В абсолютных цифрах весь регион исключительно мал в масштабах мировой хозяйственной системы. При полном снятии барьеров государства рискуют потерять экономический суверенитет, стать пространством сухопутного транзита, ряда крупных инфраструктурных и энергетических проектов, которые будут обслуживать экономические интересы элиты, мало что давая основной массе населения.

Для поддержания долгосрочной социальной стабильности региону нужно широкое экономическое развитие с реиндустриализацией для создания рабочих мест. Объективно этому может способствовать и глобализация, и регионализация. Главное – определить безопасный баланс, и теоретически Китай и Россия имеют наилучшие шансы ему содействовать. Решение этого практического вопроса будет идти параллельно с научными дискуссиями о соотношении трендов глобализации и регионализации в современном мире.

Мир не для Центральной Азии

Представители разных школ называют происходящие в мире изменения в информационной и научно-технологической сфере по-разному: третьей промышленной революцией (Джереми Рифкин), новым технологическим укладом (Сергей Глазьев) или просто «новой реальностью». Но все имеют в виду примерно одно и то же. Прорывные технологии вытесняют традиционные способы производства. Экстраполяция уже идущих процессов в будущее приводит ученых и предпринимателей к мысли, что многие сектора экономики в скором будущем серьезно трансформируются; изменятся способы и география производства, распределение добавленной стоимости между участниками производственных процессов. В результате серьезно изменится баланс между развитыми и развивающимися странами.

Ожидается, что производство станет: менее энергоемким – понадобится меньше нефти и газа, менее материалоемким – упадет спрос на промышленные металлы, менее трудоемким – сократится использование дешевой рабочей силы. Все вместе это может серьезно двинуть вперед тенденцию, которая отчасти наблюдается уже сейчас, – возвращение производств из развивающихся стран в развитые. Роль тех, кто находится в индустриальных и сырьевых нишах, уменьшится, а тех, кто занимает научно-техническую нишу, возрастет.

Вопрос, как именно новые технологии изменят международную политику и мировой порядок, остается открытым. Возможно, верх возьмет тенденция глобализации, когда роль национальных правительств снизится, и субъектами глобализации станут развитые регионы/области в различных частях мира. На заре глобализации Жак Аттали прогнозировал мир (в русском переводе его книга вышла в 1991 г. под заголовком «На пороге нового тысячелетия»), в котором центры развития (мегаполисы) объединены в глобальную систему, а мировая элита ведет кочевую жизнь, свободно перемещаясь по миру между центрами развития. При этом мегаполисы разделяют огромные пространства, отданные на откуп новым варварам, тем, кто не получил доступ в новую современность и отброшен за пределы цивилизации. Теперь, на новом витке развития технологий и ожидаемых в связи с этим перемен, такое направление мысли опять набирает силу. Пусть и немного в других терминах, но речь идет в принципе о том же. Прогнозируется выделение «долин» (территории-лидеры в производстве и использовании новых технологий), вокруг которых образуются «пояса» – «зеленый» (менее развитый, чем «долина», но живущий с ним в определенном симбиозе и дружественный), «желтый» (еще менее развитый и живущий в определенном симбиозе с «зеленым») и «красный» (совсем неразвитый и нестабильный). (См. Евгений Кузнецов. Россия и мир технологического диктата. Три сценария будущего // Россия в глобальной политике. 2016. № 2.)

Сохраняется множество вопросов. Развернется ли соперничество между «долинами»? Какие формы оно может принимать, какими методами осуществляться? Почему менее развитые «пояса» смирятся со своим положением и не попытаются атаковать «долины»? Как вся эта система будет управляться, если границы между «долинами» и «поясами» не совпадут с нынешними границами государств?

В долгосрочной перспективе возможна попытка построить «новый мир» на основе других технологий (и сопутствующих им ценностных и мировоззренческих парадигм), но в обозримой перспективе роль правительств (и индивидуально, и в коалициях) останется высокой. Субъекты «новой реальности» станут сотрудничать с правительствами развитых стран, где есть сложившаяся элита, а не обособятся в своих «долинах» и не займутся (по крайней мере, пока) строительством параллельного мира.

В условиях нарастания нестабильности роль правительств, обеспечивающих безопасный ареал деятельности для бизнеса, скорее возрастет, чем уменьшится. Более того, можно ожидать увеличения роли национальных властей и в контроле за распространением прорывных технологий, предотвращением в сотрудничестве с бизнесом промышленного шпионажа. Эта линия соперничества будет способствовать появлению нескольких центров развития, в той или иной степени между собой конкурирующих. Это, а также ряд других обстоятельств может поддержать тенденцию регионализации.

Модель мировой экономики последних десятилетий опиралась на глобальные цепочки добавленной стоимости (GCV), когда части производства конечной продукции были распределены по миру, а развивающиеся страны привлекали их на свои территории, что стимулировало экономическую глобализацию. В «новой реальности», по крайней мере на ранних стадиях, глобализация не так необходима. Производства концентрируются в тех странах и регионах, где есть высококвалифицированные кадры, а они системно воспроизводятся именно в развитых странах (образование, прикладная и теоретическая научные школы, производственный сектор). Будут формироваться «эволюционные спирали», где прогресс или запрос в каком-то одном сегменте подхлестывает усилия и развитие в другом. Подобной системой «эволюционной спирали» обладают лишь немногие государства, и только они в состоянии претендовать на создание новых технологических зон, имеющих, особенно поначалу, региональные масштабы.

Регионализации в «новой реальности» будет также способствовать покупательная способность и емкость рынков сбыта. Поскольку технологическую и образовательную базу под «новую реальность» могут создать и поддерживать лишь развитые страны, они же предоставят и рынки сбыта, так как их жители располагают соответствующим уровнем покупательной способности. Как указывает Boston Consulting Group, «одним из следствий этих процессов станет то, что глобальное производство будет все чаще становиться региональным. Поскольку низкозатратные производственные центры существуют во всех регионах мира, большее число товаров, потребляемых в Азии, Европе и Америках, будет сделано вблизи дома». Процесс возвращения в развитые страны ранее вывезенных производств и технологий уже начался.

Пока в развитых высокотехнологичных центрах в процессе регионализации намечается концентрация прежде всего высокотехнологичного и дорогостоящего производства. Однако эксперты указывают, что по мере удешевления технологий в этих же центрах будет концентрироваться и изготовление дешевой потребительской продукции, отданное роботизированным линиям, что приведет к снижению стоимости конечной продукции. Если оба сегмента – и дорогие высокотехнологичные, и массовые дешевые товары – будут производиться в развитых технологических центрах, по развивающимся странам будет нанесен сокрушительный удар.

В этой связи перед государствами, опоздавшими к раздаче дивидендов от глобализации, вырисовывается достаточно мрачная перспектива. Они постепенно окажутся отсечены от интеллектуальных ресурсов, инвестиций, капиталов и технологий. Это, в свою очередь, снизит их шансы на создание собственных технологических зон, повысит угрозу внутренней нестабильности и оттока кадров ввиду отсутствия нужного количества рабочих мест.

Кого выбрать?

Вероятность создания в Центральной Азии собственных технологических зон в рамках «новой реальности» нулевая. Несмотря на обширные запасы сырья и декларируемые из года в год высокие темпы роста ВВП, доля региона в абсолютных величинах по мировым масштабам незначительна. Экономики таких объемов не в состоянии профинансировать создание собственной технологической и научной базы. Что касается дешевых сегментов производства, в том числе тех, которые сегодня выводятся из Китая, то Центральная Азия вряд ли сможет конкурировать с такими странами, как Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Индонезия. Они уже оседлали этот процесс и имеют преимущество в виде близости к международным морским торговым маршрутам.

В Центральной Азии нет научно-технического потенциала для превращения в самостоятельный региональный центр развития. Рано или поздно центральноазиатским странам придется примкнуть к какому-то из формирующихся центров мирового развития, к одной из технологических зон, чтобы сохранить свою включенность в мировые процессы. Выбор невелик, как и число центров развития в «новой реальности». По большому счету, это может быть «Большой Запад» (Соединенные Штаты, Евросоюз, Япония, Южная Корея), Китай или Россия. Конкуренция между всеми центрами обостряется, одной из ее составляющих является получение преимуществ при переходе к новому технологическому укладу.

США и их наиболее развитые с технологической точки зрения союзники идут в авангарде. При этом сохранение глобализации в прежнем виде не выгодно Соединенным Штатам, т.к. дает явные преимущества Китаю. Шансы Центральной Азии войти в американскую технологическую зону, скорее всего, невысоки. В рамках «новой реальности» Центральная Азия не особенно нужна американцам по экономическим соображениям – как источник сырья или региональная индустриальная база. Однако интерес к региону, вероятно, сохранится не потому, что он нужен США, а поскольку может быть нужен другим, то есть в силу желания иметь влияние на процессы в Евразии в рамках конкуренции с прочими центрами развития, расположенными в разных концах континента.

Вашингтон обычно комплексно рассматривает вопросы геополитики и экономики. Именно геополитическая лояльность Японии и Германии (после Второй мировой войны), Южной Кореи и Тайваня позволила им получить доступ к технологиям, финансовой помощи и американскому рынку сбыта. Исключение из этого правила – Китай. Однако в отношении него США проводят курс не только экономического сотрудничества, но и геополитического сдерживания.

В рамках «новой реальности» геополитическая составляющая, которая определяется конкуренцией с другими центрами развития, может стать еще более значимой в американской региональной политике (если, конечно, в Вашингтоне не возобладают настроения в пользу изоляционизма). Поэтому геополитические вопросы окажутся как минимум обязательной «нагрузкой» к американской экономической программе для Центральной Азии (если таковая появится). Более вероятно, что такая экономическая программа станет компенсацией за готовность играть определенную геополитическую роль в Евразии. Но даже в таком качестве Центральная Азия серьезно уступает Европе и АТР в системе американских приоритетов. Эти регионы и созданные для них проекты Трансатлантического и Транстихоокеанского партнерства наиболее важны для США.

Более реалистичным может быть вариант вхождения в сферу технологического влияния Китая. Однако и тут есть ряд вопросов. Китайская экономика извлекла из глобализации максимально возможные дивиденды, став второй в мире (и первой – по паритету покупательной способности). В принципе Пекин хотел бы, чтобы прежняя модель мирового хозяйства, в рамках которой он неуклонно набирал силу, продолжала функционировать. Тем не менее, в КНР осознают новые тенденции, а также свою неспособность долгосрочно играть против мировых трендов; Пекин пытается не отстать от них. В абсолютных цифрах можно представить, что Китай создает высокотехнологичную экономику, свою собственную технологическую зону, столь же активно, как и «Большой Запад». Однако в сравнительных категориях картина выглядит не столь оптимистично. Пекину трудно перевести свою экономическую систему в «новую реальность».

Теоретически Китай способен помочь Центральной Азии создать производственную зону с опорой на его технологии. Однако на деле КНР выгоднее и целесообразнее вкладывать средства в развитие такого центра не в Центральной Азии, а в собственных западных провинциях, граничащих с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном. Это не исключает полностью вероятности того, что производственные мощности частично возникнут и в приграничных странах. Максимум, на что стоит рассчитывать Центральной Азии, – создание отдельных производств, полностью завязанных на китайскую технологическую зону (субзону в Синьцзян-Уйгурском автономном районе) с ее стандартами. В остальном же ключевое внимание Пекин будет уделять западным провинциям и в целом переводу всей своей экономики в «новую реальность», что затянется на десятилетия.

Государства Центральной Азии продолжают сохранять тесные экономические связи с Российской Федерацией. В плане создания собственной технологической зоны Россия отстает как от США и их союзников, так и от Китая. Долгое время она, как и другие страны постсоветского пространства, делала ставку на встраивание в процессы глобализации в качестве «догоняющего». Однако высокие цены на энергоресурсы позволили ей аккумулировать значительные финансовые резервы, повысить благосостояние граждан (что превратило их в активных потребителей), а вслед за этим стал расти и уровень стратегических амбиций. Москва взяла курс на более активную промышленную политику, включающую реиндустриализацию и модернизацию.

Сейчас индустриальный и модернизационный проект в России идет с опорой на собственные силы, но не в изоляционистском ключе. Корпорации «Ростех», «Росатом», «Роснано», инновационный центр «Сколково» ведут индустриальные и технологические проекты за счет доступа на открытом международном рынке к необходимым кадрам и технологиям.

Пока рано говорить, удастся ли сформировать собственную технологическую зону, являющуюся центром притяжения для соседних регионов. Однако в любом случае Москва демонстрирует готовность быть самостоятельным мировым игроком, что требует подкрепления амбиций не только политической волей, военной силой, определенным масштабом экономики, но и способностью к производству и промышленному внедрению современных технологий. Поэтому, скорее всего, Россия приложит немало усилий для создания собственной технологической и индустриальной зоны.

Однако перспективы присоединения стран Центральной Азии стоит рассматривать не только с точки зрения того, в какую из зон им хотелось бы войти или в какую их возьмут (варианты «в какую хотелось бы» и «в какую возьмут» не обязательно будут совпадать). Но дело даже не в расхождении между желаниями и возможностями; это распространенная дилемма, и страны Центральной Азии сталкиваются с ней в разных проявлениях с момента обретения независимости. Важнее другое, а именно: как выбирать – в какую технологическую зону хотелось бы попасть? Естественно желание оказаться в одной компании с наиболее развитыми державами. Это подталкивает к выбору в пользу наиболее продвинутой ниши, а дальше уже появляются соображения «возьмут или не возьмут», «на каких условиях возьмут» и «как эти условия можно улучшить».

США и некоторые из их союзников являются безусловными лидерами в создании прорывных технологий и формировании на их основе «новой реальности». Китай и особенно Россия отстают. Однако для стран Центральной Азии, как ни парадоксально, отстающие могут оказаться более перспективными партнерами, чем лидеры (не просто более доступными, а именно более перспективными) по следующим соображениям.

После получения независимости государства Центральной Азии пытались стать заметными региональными/мировыми игроками в энергетическом секторе (с опорой на углеводороды – Туркменистан, Казахстан, за счет гидроэнергетики – Таджикистан и Киргизия), индустриальной (Казахстан, Узбекистан) или транзитно-транспортной (Казахстан, Киргизия) сфере. Если, как сейчас ожидают многие специалисты, все эти ниши станут менее значимыми и доходными при масштабном внедрении новых технологий, страны Центральной Азии столкнутся с серьезными проблемами.

Трудно вообразить, какая экономическая роль доступна Центральной Азии в «новой реальности» и, соответственно, какой может быть программа экономического сотрудничества этого региона с западным центром развития, если он кардинально снизит зависимость от ископаемого сырья, промышленных металлов, дешевой рабочей силы. Центральная Азия, вероятно, превратится в глубокую периферию, впрочем, возможно, значимую в некоторых геополитических раскладах.

Китай и Россия будут неминуемо дольше внедрять прорывные технологии. Но, скорее всего, надолго сохранят интерес к значительной части «старой экономики» для обеспечения рабочих мест и приемлемого уровня социальной стабильности. Эта «старая экономика» нуждается в протекционистских мерах для выживания и дальнейшего функционирования. Поэтому в Евразии на протяжении еще как минимум одного поколения политиков будут значимы не только кардинальные сдвиги в мировой экономике, но и региональные процессы, заключающиеся в продлении жизненного цикла «старой экономики». Рассуждения о том, что тот, кто отстанет в самом начале, отстанет навсегда, не всегда верны; по крайней мере ранее при формировании новых технологических укладов были «догоняющие», которые после периода первоначального отставания занимали в новой системе достойное место.

Сотрудничество с Россией и Китаем дает Центральной Азии возможность выиграть время, чтобы найти приемлемые варианты вхождения в «новую реальность». Это не значит, что можно стать успешным «догоняющим» с нуля. Необходимо иметь задел в виде прорывных технологий и какую-то часть экономики, основанную на них, но трансформация всего хозяйства занимает длительное время. То есть неизбежен период, когда «новая» и «старая» экономика сосуществуют параллельно, так как без первой нет долгосрочного будущего, а без второй невозможно обеспечить базовую социальную и политическую стабильность при имеющихся демографических тенденциях. Центральной Азии понадобятся партнеры, которые и сами будут в подобной ситуации, и помогут региону, с одной стороны, зацепиться за «новую экономику», а с другой – сохранить «старую» в необходимых масштабах на переходный период.

Если Россия сможет создать собственную технологическую базу, то, как показывает исторический опыт, она будет в большей мере включать другие страны в свое экономическое и технологическое пространство как равных партнеров. Если же Россия начнет серьезно отставать, то выбор Центральной Азии сведется к двум основным вариантам: либо превратиться в периферию китайской экономики и одновременно транзитное пространство для сухопутной связи Китая с Ближним Востоком и Европой, либо стать евразийскими «наемниками», которые в рамках конкурентной борьбы центров развития в Евразии (если такая развернется в широком масштабе) по заказу одних будут мешать другим.

Новые ставки

Страны Центральной Азии на протяжении всего периода своей независимости пытались интегрироваться в мировую систему. Делали они это порознь, а не как единый регион. Отдельные государства нацеливались на разные ниши в мировой системе. Туркменистан ставил на энергетический сектор и стратегически, и тактически. Казахстан и Узбекистан делали первоначальный упор на сырье, рассчитывая затем перейти в индустриальную сферу. Киргизия и Таджикистан стратегически рассчитывали на водно-энергетический сектор, но в краткосрочной и среднесрочной перспективе старались заработать на транзитно-транспортных проектах. В выбранных нишах все страны Центральной Азии хотели быть важными игроками не регионального, а именно мирового масштаба.

Возможно, 2002–2007 гг. были пятилеткой наибольших возможностей для стран Центральной Азии, когда они могли разыграть свои ставки. За счет геополитического интереса к региону США и их союзников центральноазиатские государства имели шанс выторговать специальные условия интеграции в мировую систему, а не общие, как для десятков развивающихся стран, которые подключались к глобализации и занимали ниши в конце мировых «пищевых цепочек». В силу исторических обстоятельств настоящего прорыва в развитии в тот период не случилось. При этом именно тогда элиты региона лично вступили в глобальный «мир больших денег».

Для Центральной Азии не сыграла ни ставка на глобализацию, ни ставка на геополитику. Два события 2008 г. – геополитический кризис на Кавказе и глобальный финансово-экономический кризис – воспринимались через призму уже существующих и нарастающих сомнений в глобализации и осознания рисков геополитических игр. В таких условиях концепция регионализации могла быть интересна. В социально-экономическом плане регионализация теоретически дает новый шанс на развитие для стран, оказавшихся на периферии глобализации или занявших наиболее периферийные ниши мировой экономической системы.

Однако оказалось, что процесс регионализации меняет политические правила настолько, что и в нем появляется геополитическая составляющая. Сначала боялись того, что региональные лидеры (в случае с постсоветской Евразией речь шла о России) будут покушаться на национальный суверенитет других участников региональных объединений. Опасения воплотились лишь отчасти. Более значимыми и непривлекательными для Центральной Азии оказались другие проявления регионализации, а именно проблема границ между регионами.

В рамках тренда глобализации нахождение на стыке регионов выглядело преимуществом. Все мечтали стать «мостами» между Севером и Югом, Востоком и Западом. В процессе регионализации «пограничное состояние» оказалось серьезным вызовом. Украинский кризис 2013 г., когда местная элита раскололась по вопросу выбора направления углубленного сотрудничества – с Россией или ЕС, – пугающая иллюстрация. Элиты Центральной Азии так и не смогли разрешить коллизии между глобальными и региональными тенденциями, обозначившиеся на рубеже десятилетий. Старые противоречия и развернувшиеся вокруг них политические игры продолжаются. Но быстрое развитие новых технологий ставит новые задачи в дополнение к старым.

Страны региона не заняли в «старой» мировой экономике желаемого места и продолжают за него бороться. Но теперь им нужно думать о месте в «новой экономике», где шансов именно для них может быть еще меньше, но могут открыться возможности для отдельных представителей обществ и элит Центральной Азии.

Таким образом, местным элитам необходимо найти сразу несколько балансов: между своей заинтересованностью в глобализации и в регионализации; между интересом к проектам, на которых богатеет элита (транзит, крупные инфраструктурные проекты и т.д.), и проектам, которые бы дали экономические возможности для всего населения (реиндустриализация); между усилиями по сохранению для себя ниш в «старой» мировой экономике и нахождению ниш в «новой».

Все это станет проверкой элит на компетентность. При определенных обстоятельствах это может даже стать тестом на их приверженность интересам собственных стран и обществ, готовности пожертвовать своими благами ради регионального развития и обеспечения базовых потребностей сограждан. Не исключено, что какая-то часть региональных элит провалит этот тест, а это активизирует процесс обновления, который в той или иной степени будет проходить в любом случае.

Странам региона предстоит скорректировать свои прежние, не сыгравшие в полной мере ставки и сделать новые. Во многом они будут зависеть от того, какие позиции займут внешние партнеры. Страны региона хотят экономического сотрудничества без геополитической «нагрузки».

Казахстан. Китай. Азия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999006 Иван Сафранчук

Сохранение превосходства

Оборонная стратегия для новой администрации

Эндрю Крепиневич – президент и почетный старший научный сотрудник Центра стратегических и бюджетных оценок

Мак Торнберри – конгрессмен-республиканец из Техаса и председатель Комиссии Палаты представителей по делам Вооруженных сил.

Резюме США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

Следующий президент США получит незавидное наследие в сфере безопасности. Сегодня Соединенные Штаты вынуждены отражать все более серьезные угрозы, будучи в нарастающей степени ограничены в средствах и находясь в ослабленном положении. При этом как внутри страны, так и за рубежом все чаще звучат сомнения по поводу готовности американцев защищать своих друзей и собственные интересы. В Европе, западной акватории Тихого океана и Персидском заливе – регионах, которые и демократические, и республиканские администрации давно считают жизненно важными для национальной безопасности США – ревизионистские державы стремятся опрокинуть устоявшийся мировой порядок. В Европе российский президент Владимир Путин захватил Крым, развязал опосредованную войну на востоке Украины и угрожает союзникам НАТО на периферии России. Продолжая демонстрировать вновь обретенную самоуверенность, Россия отправила войска в Сирию и нарастила ядерный арсенал. После неудачной попытки «перезагрузки» отношений с Москвой президент Барак Обама жестко предупредил Россию и ввел против нее экономические санкции, которые не помогли сдержать Путина.

«Разворот» администрации в сторону Азии, продолжающийся уже пять лет, также не подкреплен эффективными действиями. Китай продолжает увеличивать военные расходы, инвестируя большие средства в системы вооружений, которые представляют угрозу для американских сил в западной акватории Тихого океана. В итоге мы видим: Китай все чаще демонстрирует растущие экспансионистские притязания в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а также возможности для достижения поставленных целей. Не довольствуясь урегулированием споров посредством дипломатии, Пекин осуществляет милитаризацию, строя военные базы на природных и искусственных островах. США не смогли дать энергичный отпор провокациям, и союзники усомнились в готовности американцев выполнять свои давнишние обязательства в сфере безопасности.

Сомнения в способности Соединенных Штатов играть лидирующую роль подливают масла в огонь нестабильности на Ближнем Востоке. В Ираке администрация Обамы лишилась с таким трудом завоеванных позиций, выведя все американские войска и создав вакуум в сфере безопасности, что стало предпосылкой для усиления иранского влияния и формирования «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России. – Ред.). Усугубив свои стратегические просчеты, администрация в корне ошибочно интерпретировала характер «арабской весны», не поняв, что восстания создадут возможности для радикальных исламистов, а не приведут автоматически к новому демократическому устройству общества. Опыт предыдущей администрации в Ираке ничему не научил администрацию Обамы, которая решила «руководить на расстоянии» в Ливии, организовав интервенцию для свержения Муаммара Каддафи лишь для того, чтобы объявить о победе и оставить страну в хаосе и разрухе. Затем она провела «красную линию», под которой понималось применение президентом Башаром Асадом химического оружия, но не перешла к решительным действиям, когда Башар ее пересек. В итоге нестабильность на Ближнем Востоке усугубляется, а влияние США падает.

При администрации Обамы возросла угроза исламского терроризма. Суннитские группировки «Аль-Каида» и ИГИЛ закрепились в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене и даже в Западной Африке. Переговоры Обамы с Ираном, родиной радикального шиитского исламизма, не помешали этой стране участвовать в опосредованных войнах в Ираке, Сирии и Йемене, а также поддерживать движение «Хезболла» в Ливане. Ядерная сделка с Ираном несколько замедлила его продвижение к созданию собственного ядерного оружия, но предоставила этому одиозному режиму доступ к десяткам миллиардов долларов ранее замороженных активов. Уже в марте Тегеран испытал баллистические ракеты, способные нести ядерные заряды, проявив вопиющее пренебрежение к резолюции Совета Безопасности ООН.

Нестабильность еще больше усиливается из-за начала военного соперничества в относительно новых сферах: в космосе и киберпространстве. Рано или поздно оно перекинется и на подводную экономическую инфраструктуру.

Поскольку нынешний подход терпит крах, следующему президенту потребуется другая оборонная стратегия. Она должна состоять из трех основных частей: четко заявить, к чему стремятся Соединенные Штаты, чего они хотят добиться, понять, какие средства имеются для достижения этих целей, а также разработать руководящие указания относительно использования этих средств. Это позволит США не допустить возникновения гегемонистской державы на евразийской периферии и сохранить доступ к общим благам, не обанкротив при этом страну.

Цели и средства

Главная цель американской внешней политики – не допустить, чтобы недружественное государство установило гегемонию в ключевых регионах – Европе, западной акватории Тихого океана или в Персидском заливе – и аккумулировало мощь, позволяющую угрожать ключевым интересам США. Так, в первой половине XX века Соединенные Штаты два раза вели войну в Европе, чтобы победить Германию, и один раз в Тихом океане, чтобы победить Японию. В годы холодной войны они работали с союзниками над пресечением доминирования Советского Союза в Западной Европе или расширения его влияния на Ближнем Востоке и в Восточной Азии. Эта цель актуальна и поныне.

Чтобы сохранить возможность взаимодействия с союзниками и торговыми партнерами, США также нужен доступ к общему достоянию или благам. Свыше 70 лет американская армия несет ответственность по обеспечению гарантированного доступа к морям и воздушному пространству – не только для самих Соединенных Штатов, но и для других стран. Они настолько хорошо справляются с этой задачей, что многие стали считать это чем-то само собой разумеющимся. Однако сохранение доступа к общечеловеческим благам – нелегкая и недешевая работа. Если бы США отказались от этой роли, их не смогла бы заменить другая держава-единомышленница.

Выполнение этих задач становится с каждым днем все труднее из-за того, что у ревизионистских стран появляются новые возможности и средства по ограничению доступа, такие как оружие для нанесения высокоточных ударов на большом расстоянии, противоспутниковые системы и всевозможные виды кибероружия. Все они предназначены для нападения на «мышечную систему» американской армии (авиабазы и авианосцы передового базирования) и ее «нервную систему» (системы слежки, разведки, связи и наведения на цель).

Хотя Соединенные Штаты уже не доминируют в мире, как это было после окончания холодной войны, страна все еще занимает завидное положение относительно ревизионистских держав. Она обладает большими природными ресурсами и полезными ископаемыми, действенной системой свободного предпринимательства и самыми здоровыми демографическими характеристиками из всех крупных держав. Соединенные Штаты доказали способность ассимилировать иммигрантов, а система образования, хотя и нуждается в безотлагательной реформе, все же считается одной из лучших в мире. Благодаря географической изоляции и миролюбивым соседям США могут позаботиться об обороне родины вдали от ее берегов. В длинном списке союзников Вашингтона – большинство крупнейших экономик мира. Соединенные Штаты гордятся лучшей в мире армией с точки зрения персонала и военной техники, а также опыта проведения широкого спектра операций.

Но, несмотря на появление все новых и новых вызовов безопасности, Вашингтон продолжает сокращать военные расходы. С 2010 по 2016 гг. военный бюджет снизился на 14% в реальном выражении и примерно на 30%, если рассчитывать его как процент ВВП. Вероятно, расходы на оборону продолжат снижаться и в следующем десятилетии, поскольку проценты по государственному долгу растут. Наиболее дееспособные союзники вносят еще меньший вклад. Из самых богатых стран НАТО только Великобритания тратит на оборону больше 2% ВВП, которые были определены как минимальная планка для членов альянса. Япония по-прежнему ограничена потолком в 1% ВВП, который она сама же для себя установила.

Это не значит, что США должны просто привязать свои расходы на оборону к конкретному проценту ВВП. Уровень должен зависеть от многих факторов, включая виды угроз, риск, на который готов пойти американский народ, вклад союзников и др., тем не менее снижение военных расходов – особенно в сравнении с инвестициями ревизионистских держав – ставит Вашингтон и его союзников во все более опасное и уязвимое положение. Как сказал в 2014 г. бывший министр обороны Роберт Гейтс, «сокращение Соединенными Штатами расходов на оборону сигнализирует о том, что мы не заинтересованы защищать свои глобальные интересы». Но Вашингтону необходимо сделать нечто большее, чем просто вкладывать больше денег. Нужна стратегия для более эффективного расходования этих долларов и повышения боеспособности армии.

Наметить курс

Средства всегда ограничены, так что стратегия заключается в том, чтобы сделать правильный выбор. Для этого политикам надо учитывать не только актуальность угрозы, но и ее масштабы, форму и направленность. Радикальный исламизм представляет самую непосредственную и реальную опасность, с которой сталкиваются американцы, но у Китая и России гораздо больше возможностей угрожать безопасности США. Китай, быстро усиливающаяся держава, имеет наиболее дееспособные традиционные вооруженные силы, не считая американской армии, а Россия, хоть и переживает упадок по всем признакам, по-прежнему сохраняет самый большой в мире ядерный арсенал. Тем временем угроза, исходящая от Ирана, преимущественно сводится к тому, что если у этой страны все же появится ядерное оружие, к обладанию которым она стремится, это станет спусковым механизмом для дальнейшего его распространения на Ближнем Востоке, где сразу несколько стран захотят сравняться с Тегераном в этом отношении. Поскольку цель Соединенных Штатов – минимизировать долгосрочные риски, следует принципиально сосредоточиться на отражении угроз, исходящих от Китая и России, и уже во вторую очередь сдерживать иранский экспансионизм и поддерживать своих партнеров и единомышленников в их стремлении подавить радикальные исламистские группировки.

Чтобы ответить на все эти вызовы в условиях ограниченных средств, армии США придется взять на вооружение «тактику ведения полуторной войны», что позволит одновременно сдерживать Китай или вести крупномасштабную войну с ним и отправить экспедиционный корпус в Европу или на Ближний Восток. В западной акватории Тихого океана это означает стратегию «передовой обороны» первой островной цепи, которая тянется от Японии через Тайвань и дальше вдоль Филиппин – трех стран, с которыми Вашингтон связан твердыми обязательствами в области безопасности. Не следует делать ставку на удаленную блокаду Китая или стратегию мобилизации для отвоевания потерянных территорий, как США делали в период Второй мировой войны. Это означало бы обречь союзников и партнеров на агрессию или принуждение, и именно так они расценят подобный курс. Вместо этого, выдвинув достаточные силы на линию потенциального противостояния, включая сухопутные войска в Японии и на Филиппинах, Соединенные Штаты могли бы вместе со своими союзниками сдержать потенциальную агрессию Китая, наращивающего военную мощь в этом регионе, и сохранить мир. В Японии, на Филиппинах и, возможно, во Вьетнаме все шире открывается дверь для американских военных, поскольку эти страны приветствуют военное присутствие и помощь США. Но дверь не будет открыта бесконечно. К тому же Соединенным Штатам не удастся достаточно быстро развернуть передовую оборону. Поэтому следующей администрации нужно без промедления начать такой процесс.

Непосредственная угроза, исходящая от России, состоит в том, что она может использовать «пятую колонну» за границей. Принимая во внимание характер этой угрозы, Вашингтону следует разместить больше наземных и военно-воздушных сил в странах Восточной Европы, граничащих с Россией. Их миссия будет заключаться в оказании помощи этим государствам в сдерживании (а если понадобится, и подавлении) попыток Кремля использовать в качестве «пятой колонны» местную русскую общину. Соединенным Штатам следует побуждать главных союзников по НАТО внести аналогичный вклад. Для дальнейшего сдерживания российского авантюризма нужно загодя развернуть в регионе вооружения, боеприпасы и тыловое обеспечение, чтобы можно было оперативно усилить потенциал союзников, когда в этом возникнет необходимость.

На Ближнем Востоке американцы бросались из одной крайности в другую, от слишком назойливого участия в делах региона до пренебрежения им, одновременно ставя нереалистичные задачи, такие как уничтожение ИГИЛ и победа над сателлитами Ирана. Вашингтон не может ликвидировать извращенные разновидности ислама – на это способно только местное население. Однако Америка может и должна поддерживать те государства и группы, которые к этому стремятся, и гораздо энергичнее, чем до сих пор. Принимая во внимание тот факт, что Китай и Россия бросают США гораздо более серьезные вызовы, акцент нужно сделать не на количестве, а на качестве. Это означает, что нужно больше полагаться на силы особого назначения и военных советников, оказывающих помощь местным правительствам и группам – при поддержке с воздуха и в киберпространстве. Как и в Восточной Европе, это означает отправку в регион экспедиционного корпуса, а в случае явной агрессии – в данном случае со стороны Ирана – нужно иметь возможность быстро перебросить необходимое подкрепление для отражения угрозы.

Северная Корея со своим радикальным режимом, слабеющей экономикой и растущим ядерным арсеналом – уникальный вызов. На протяжении многих лет Соединенные Штаты были согласны оказывать стране экономическую помощь, чтобы не допустить ее превращения в ядерную державу. После того как в 2006 г. Пхеньян перешел эту черту, Вашингтон пытался заключить другие соглашения в тщетной попытке ограничить ядерный арсенал режима, который продолжает увеличиваться. К счастью, сегодня есть указания на то, что администрация Обамы отказывается от первоначальной стратегии и переходит к более жестким экономическим санкциям, а также помогает Японии и Южной Корее усовершенствовать ракетную оборону. Следующей администрации не следует отказываться от таких усилий в обмен на обещания правительства Северной Кореи. Надо ужесточить санкции и снять их только после того, как Пхеньян предпримет поддающиеся контролю и необратимые шаги по сокращению ядерного потенциала. Они должны стать частью плана полной его ликвидации.

Одержать верх

Главный элемент любой оборонной стратегии включает обретение военных преимуществ в некоторых областях, чтобы компенсировать потери в других. Например, монополия Соединенных Штатов в высокоточном оружии близится к концу по мере того, как их соперники приобретают новые возможности по ограничению доступа. Более 70 лет подход США к проецированию силы сводился к наращиванию выдвинутых наземных и военно-воздушных баз, а также к размещению военных кораблей в непосредственной близости от берегов недружественной страны. Но с увеличением числа ракет и самолетов, оснащенных высокоточными боеприпасами, Китай и другие неприятели получают все больше возможностей брать под прицел американскую военную технику, расположенную на большом удалении.

Американцы также теряют преимущество в ряде ключевых военных технологий. Искусственный интеллект, большие данные, направленная энергия, генная инженерия и робототехника могут применяться в военной сфере, хотя инициатива в их разработке принадлежит в основном частному сектору. Таким образом, сегодня они доступны всем, кто может себе позволить заплатить за них, включая противников Соединенных Штатов.

Чтобы сохранить преимущество в главных областях, где идет конкуренция, армии придется разработать новые операционные концепции, то есть методы, с помощью которых она организует, оснащает и применяет вооруженные силы для сдерживания противника или доминирования над ним, если сдерживание не помогает. Прежде всего необходимо позаботиться о том, чтобы армия сосредоточилась на решении наиболее насущных задач, таких как угрозы ограничения доступа к тем регионам, где имеются жизненно важные интересы. Эти усилия могут включать эксперименты с разными видами войск и военной техники, поскольку история свидетельствует: эксперименты лежат в самом сердце всех великих нововведений в военном деле. Например, между двумя мировыми войнами немецкая армия экспериментировала с использованием прорывов в таких коммерческих технологиях, как механизация, авиация и радиосвязь, тем самым закладывая основания для блицкрига. ВМС США экспериментировали с аналогичными технологиями, чтобы совершить скачок от флота, опирающегося в первую очередь на военные корабли, к флоту, организованному вокруг мощного авианосца. Помимо стимулирования новаторского и творческого мышления, экспериментальная деятельность позволяет позаботиться о тщательной проверке новых систем вооружений до начала их массового производства, чтобы уменьшить вероятность вынужденной отмены инновационной программы.

История также свидетельствует о том, что армии придется смириться с регулярными неудачами, для того чтобы совершить серьезный прорыв. Если все эксперименты будут успешны, никто ничему не научится по большому счету. Немецкая армия терпела многочисленные неудачи на пути к блицкригу, равно как и американские ВМС в процессе создания ударной группировки авианосцев. Прежде всего прошлый опыт показывает, что, поскольку подготовка к решению новых проблем часто требует серьезных изменений, подобные усилия нередко наталкиваются на упорное сопротивление. Для его преодоления необходимо сильное руководство – как гражданское, так и военное.

Армия должна не только разрабатывать верные концепции операционной деятельности, чтобы эксплуатировать появляющиеся технологии, но и размещать силы, необходимые для того, чтобы делать это быстрее противников. Чем быстрее она будет генерировать новые возможности, тем меньше придется тратить на регулярные ВС. Однако в настоящее время Соединенные Штаты тратят больше времени, чем их противники, на передачу новой техники от кульманов и планшетов в руки военных. В некоторых случаях процесс длится больше 10 лет. Во многом это происходит потому, что Пентагон нередко стремится довести эксплуатационные характеристики новых систем до максимально возможного уровня. Запланированные расходы на новую технику часто оказываются превышены, когда кураторы проектов пытаются ввести в строй новые технологии до того, как они будут надлежащим образом испытаны. Время и деньги тратятся впустую, а войска вынуждены довольствоваться старой техникой. Проблемы осложняются тем, что дядя Сэм слишком часто тратит, условно говоря, тысячи долларов на то, чтобы у него не «выцыганили» копейки. Давно пора менять эту систему, выдвигая более реалистические требования и ускоряя передачу новой техники военным.

Сохранение доступа к общим благам остается одной из важнейших целей США, и это необходимо учитывать при разработке военной стратегии. Примерно сто лет назад или чуть больше под «общими благами» или «достоянием» понимались морские просторы и Мировой океан. В последующие десятилетия технические достижения расширили такое определение, и теперь под общим достоянием также понимаются воздушное и космическое пространство, киберпространство, подводная энергетическая и телекоммуникационная инфраструктура. После окончания холодной войны доступ Соединенных Штатов к общему достоянию воспринимался как данность. Армия США контролировала морское и воздушное пространство, а также считала дружественными другие, более новые сферы деятельности.

Теперь это в прошлом. Ревизионистские государства все энергичнее оспаривают доступ Соединенных Штатов к общим благам. И Китай, и Россия совершенствуют противоспутниковое оружие. По мере увеличения мощности лазерных пушек все новые и новые государства получат возможности ослеплять или даже уничтожать спутники. Киберпространство превращается в арену экономических войн, шпионажа, преступности и терроризма. И то, что подводная инфраструктура станет мишенью, – вопрос времени. Государства и негосударственные образования могут получить беспилотные подводные аппараты, способные погружаться на морское дно. Как и в случае с кибератаками, затруднительно определить источник нанесения ударов по космическим и подводным целям, а это означает, что стратегия, основанная на сдерживании, вряд ли будет эффективной. Вместо этого американской армии придется взять курс на защиту своих материальных активов, ограничение возможностей причинения им ущерба и быстрый ремонт и восстановление поврежденных объектов.

Новый атомный век

Ядерные силы остаются фундаментом национальной безопасности США. Но контекст, в котором эти силы функционируют, резко изменился. Мир вступил во второй ядерный век, оставив в прошлом биполярную конкуренцию между Соединенными Штатами и Советским Союзом, становясь все более многополярным с региональной и мировой конкуренцией. Эта конкуренция также становится многомерной. Хотя ядерное оружие сохраняет свое законное место, в дискуссии о стратегическом балансе сил имеют место и другие измерения, такие как высокоточное и кибернетическое оружие, а также передовые системы ракетной и воздушной обороны. То, что раньше обычно называлось «ядерным равновесием», сегодня можно более точно описать как «стратегическое равновесие».

Например, Китай и Россия выражают обеспокоенность по поводу разрабатываемых в США возможностей нанесения «мгновенного глобального удара», позволяющего поражать цель в любой точке мира в пределах одного часа. Они также недовольны системами американской противоракетной и воздушной обороны: русские протестуют против планов Вашингтона разместить систему ПРО в Восточной Европе для отражения атак с Ближнего Востока, а китайцы возражают против аналогичных планов в Южной Корее, призванных защитить союзника от удара Северной Кореи. Положение еще больше осложняется опасениями по поводу кибероружия, которое может применяться для выведения из строя систем раннего оповещения, командования и управления.

Несмотря на эти глубокие перемены, администрация Обамы твердо придерживается парадигмы контроля над вооружениями времен холодной войны, обращая пристальное внимание на ядерные арсеналы Соединенных Штатов и России, мечтая при этом о безъядерном мире. Главные соперники США, напротив, уже действуют по законам нового ядерного века. Русские приняли доктрину «эскалации и деэскалации», в которой содержится призыв использовать ядерное оружие для ликвидации отставания России в обычных вооружениях. Они уже испытали оружие, которое, вероятно, нарушает Договор 1987 г. о ядерных силах среднего и малого радиуса действия. Китай разделяет озабоченность России относительно возможностей нанесения американцами высокоточного удара, а также относительно противоракетной обороны. При этом КНР не желает предоставлять подробных отчетов о собственном ядерном потенциале и намерениях, хотя модернизирует ядерные силы и расширяет арсенал высокоточных боеприпасов и кибероружия.

Пора выйти за рамки мышления эпохи холодной войны и оценить конкуренцию не с помощью простого подсчета вооружений, а через призму реалий второго ядерного века. Ключевой шаг в направлении адаптации американского ядерного арсенала – разработка подробных планов с учетом разных правдоподобных сценариев кризиса при участии США, Китая, России; возможного применения ядерного оружия второстепенными державами, такими как Северная Корея, или конфликта между двумя странами, обладающими ядерным оружием, такими как Индия и Пакистан. Тем временем американцы должны сохранять обоснованную и жизнеспособную ядерную стратегию в качестве главного гаранта собственной безопасности. Боеголовки, методы их доставки, а также системы командования и управления так долго находились в забвении у американского военного истеблишмента, что в скором времени способны все разом устареть. Соединенные Штаты могут позволить себе модернизировать сдерживающий ядерный арсенал – это будет стоить не более 5% общего бюджета на оборону. Но необходимо начать работу прямо сейчас, чтобы у США были современные ядерные средства сдерживания для ответа на вызовы в будущем, а не те ядерные силы, которые создавались в прошлом веке.

Ликвидировать разрыв

Даже лучшая стратегия потерпит крах, если под нее не выделяются необходимые средства, а описанная в данной статье стратегия требует гораздо более значительных ресурсов, чем те, что могут быть доступны, согласно сегодняшним планам Пентагона. К счастью, обе главные политические партии Соединенных Штатов поддерживают восстановление финансирования обороны до уровней, заложенных в бюджете, который Гейтс предложил в бытность министром обороны на 2012-й финансовый год. В этом случае есть реальный шанс ликвидировать разрыв между потребностями США в сфере безопасности и способностью удовлетворить их, сохраняя риск на разумном уровне.

Однако быстрый рост социальных выплат и прогнозируемое увеличение бюджетного дефицита, вероятно, будут означать политические ограничения расходов на оборону. Политика администрации Обамы обеспечила вялое восстановление экономики при дальнейшем увеличении долгового бремени, возложенного на будущие поколения, тем самым ускоряя ослабление позиций США в мире. Следующий президент должен сделать восстановление экономического фундамента своим приоритетом. Долгосрочное решение заключается в стимулировании экономического роста, сложном выборе в отношении социальных выплат и пересмотре устаревшего налогового кодекса. Успех далеко не гарантирован, и даже если удастся добиться какого-то прогресса, в одночасье всех экономических проблем это не решит.

Есть другие способы сокращения разрыва между целями и средствами, но они потребуют дальновидности и политического мужества. Один из подходов – более решительная ставка на экономическую мощь США. Санкции оказали существенное давление на Иран и Северную Корею; однако последние три администрации отказались от них в обмен на обещания, оказавшиеся иллюзорными. Экономическая мощь Соединенных Штатов – плохо используемый источник силы и влияния. При правильном применении этого рычага соперники США понесли бы настолько серьезные потери, что это могло бы принудить их отказаться от финансирования программ перевооружения.

Вашингтону также следует больше полагаться на военный потенциал союзников. Администрация Обамы слишком часто обращалась с союзниками как с помехой на пути умиротворения противников Соединенных Штатов, несмотря на отсутствие доказательств, что последние готовы отказаться от своих враждебных целей. Работа с правительствами стран-единомышленниц над принятием продуманных региональных стратегий помогла бы восстановить доверие союзников к США как дееспособному и надежному партнеру. Улучшение отношений в западной акватории Тихого океана было бы особенно актуально, поскольку наши партнеры там должны решить для себя, работать ли им с Соединенными Штатами или приспосабливаться к все более самоуверенному и требовательному Китаю.

Не менее важно, чтобы Вашингтон ясно сформулировал свою стратегию, союзники должны знать, какие военные возможности будут задействованы для выполнения общих задач. Четкая и понятная стратегия также поможет уменьшить разрыв между целями и средствами, поскольку даст армии четкие указания по поводу национальных приоритетов и во многом устранит ту неопределенность, которая мешает оборонному планированию. Слишком долго военные стратеги США были лишены внятных указаний и директив, что приводит к дурному распределению средств. Как говорится, «если не знаешь, куда идешь, можешь идти любой дорогой».

Четкая стратегия позволит перераспределить ресурсы и не только сберечь средства, но и снизить общие риски для безопасности. Например, население Южной Кореи в два раза превышает население Северной, а ее ВВП в 10 раз выше, чем у северного соседа. Со временем Сеул должен самостоятельно укомплектовывать большую часть наземных войсковых соединений, размещение которых предусмотрено союзническим договором между США и Южной Кореей, и тем самым высвободить американские сухопутные формирования для выполнения других приоритетных миссий. Аналогичным образом разработка новых операционных концепций – например, концепции эффективной передовой обороны первой островной цепи – даст армии более четкие представления о том, какие силы и возможности наиболее ценны, а какие можно сократить при минимальном риске. В итоге мы получим более эффективное использование имеющихся средств и ресурсов и более эффективную армию.

Способность быстро развертывать новые технологические возможности в полевых условиях также снизит расходы американского оборонного бюджета – отчасти за счет отказа от практики упования на неиспытанные и непроверенные технологии, что приводит к перерасходу средств и большим производственным задержкам. Если политики будут формулировать реалистичные требования в процессе закупок, армия сможет быстрее и эффективнее брать на вооружение новую технику. Кроме того, подобные действия вынудят противников идти на дополнительные расходы, поскольку неопределенность, создаваемая сжатыми сроками перевооружения, заставит их готовиться к расширению военных возможностей США. Им придется либо распылять имеющиеся у них средства на оборону, либо увеличивать расходы для противодействия новым образцам военной техники и вооружений, которые Вашингтон может закупать постоянно. Пентагон добился определенных успехов в этой области, создав Управление средств быстрого реагирования ВВС США, чтобы дать возможность военно-воздушным силам быстро закупать новую технику и обновлять устаревший парк в обход плохо функционирующей системы государственных закупок. ВМС последовал примеру ВВС, создав в этом году свое Управление средств быстрого реагирования. Однако долгосрочное решение заключается в фундаментальном реформировании самой системы.

Тяжелый выбор

Вследствие неэффективной стратегии администрации Обамы в течение последних восьми лет мы видим ослабление позиций Соединенных Штатов в мире и рост угроз нашим национальным интересам. Как заметил в прошлом году Генри Киссинджер, «со времени окончания Второй мировой войны США еще никогда не сталкивались с более разнородной и сложной цепочкой кризисов».

С учетом того, что нынешние вызовы более масштабны, чем те, с которыми Соединенные Штаты сталкивались в недалеком прошлом, и отличаются от них по форме, увеличение расходов на национальную безопасность – необходимая, но недостаточная мера. Наращивание традиционных сил и возможностей не решит проблему. Соединенные Штаты должны разрабатывать новые военные возможности и делать это быстрее своих соперников.

Это будет нелегко. В годы холодной войны США в среднем выделяли более 6% ВВП на оборону для создания щита, за которым их благосостояние выросло до беспрецедентных высот. Однако, несмотря на существенное сокращение военных расходов, финансовое положение значительно ухудшилось с начала Великой рецессии, и федеральное правительство накапливает долги с беспрецедентной скоростью. Конечно, есть место для повышения эффективности распределения долларов, выделяемых правительством на оборону. Однако финансовые беды никак не связаны с военными расходами, поскольку главные причины – быстрорастущий государственный долг и рост стоимости социальных программ. Попросту говоря, Соединенные Штаты приближаются к тому времени, когда долг уже нельзя будет перекладывать на плечи будущих поколений.

Таким образом, именно на внутреннем фронте должны быть приняты жесткие решения, чтобы защитить безопасность и экономическое благополучие страны. Самое время вспомнить предупреждение президента Дуайта Эйзенхауэра: «Пытаясь найти решение важнейшей проблемы обеспечения безопасности, мы должны сохранять платежеспособность. В противном случае мы проиграем внутреннее сражение, пытаясь одержать победу на внешнем поле боя».

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1999005 Эндрю Крепиневич, Мак Торнберри

Две головы российского орла

Мифы и реальность азиатской политики

Георгий Толорая – исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, директор Центра азиатской стратегии России Института экономики РАН

Резюме Последнее, что кому-либо в Азии интересно, – рефлексии и метания, свойственные российскому сознанию, рассуждения о ценностных или цивилизационных императивах. В АТР уважают эффективность, способность добиваться поставленных целей, последовательность и настойчивость.

Пик увлечения «поворотом на Восток», которое возникло в России (несколько неожиданно даже для вдохновителей и проводников этой доктрины) после ссоры с Западом несколько лет назад, кажется, прошел. Вероятно, дело в определенной утрате иллюзий: не только некоторые политики, но и бизнесмены, общественность, облитые холодным душем западных санкций, поначалу понадеялись, что легко найдут утешение в теплых объятиях восточных партнеров. При этом Восток в общественном восприятии включает чуть ли не весь «не-Запад» – от атлантического побережья Марокко до Японских островов. Ясно, что «Востока» в таком дискурсе просто не существует в реальности. Но рецидивы представлений (еще советского времени) об «общности судьбы» в «национально-освободительном движении и антиимпериалистической солидарности» подпитывали такие ожидания. Некоторым казалось, что «цивилизационная платформа» России ближе к Востоку, чем к Западу, что и раньше позволяло, и теперь поможет найти общий язык. Кроме того, некоторые из этих стран во многом обязаны СССР созданием современного базиса экономики и, по идее, должны отнестись к нашим потребностям внимательно. Само по себе клише о «повороте России на Восток» как будто бы предполагало, что именно Россия является субъектом этого процесса, а Восток – лишь в той или иной мере заинтересованным в этом объектом.

Тем горше было разочарование. Льготных условий вхождения в сложившуюся в «незападной» части мира подсистему глобальной экономики мы не получили. Политическая же поддержка хотя и более заметна, но не может противоречить собственным национальным интересам восточных стран.

Мы ограничимся в данном контексте только Азиатско-Тихоокеанским пространством. Южноазиатский и Ближневосточный регионы характеризуются совсем иными параметрами развития, которые, на наш взгляд, делают проблематичной скорую отдачу от экономического сотрудничества. И политических противоречий там больше. Для выделения именно АТР как одного из магистральных направлений российской внешней политики в 2010 г. было предложено «опираться на Запад, сдерживать Юг и идти на Восток» и введено понятие России как евро-тихоокеанской державы, страны – «резидента» как Азии, так и Европы.

Понятие же «евразийства» в прикладном плане важно только в географическом смысле и не отражает нашей включенности в дела Азии. А философская его суть к внешнему миру отношения не имеет, являясь лишь инструментом национальной самоидентификации. Так что сотрудничать с Азией мы должны «на общих основаниях», а не как «инсайдер». А ведь взятая в последние годы на вооружение концепция «евразийского партнерства» вроде бы закрепляет лидирующую роль России в формировании нового геоэкономического и геополитического пространства с участием Китая, других стран ШОС и даже АСЕАН.

К «незападному миру»?

Начнем с несколько неоформленных, но нужных для данного анализа мыслей по поводу принципиальных отличий «Запада» от «Востока», которые могут быть важны для понимания характера смены парадигмы исторического развития. Ведь некоторые политологи и историки даже предполагают, что эпоха европоцентризма подходит к концу. Началась она примерно в первой половине второго тысячелетия от рождества Христова – тогда Китай не стремился к экспансии, другие великие цивилизации, как Индия, тоже посчитали, что автаркия – это лучшее для них, в то время как арабский мир был в смятении после периода сравнительного благополучия. Тогда эти территории были гораздо развитее Европы.

Позже по ряду причин (протестантизм, слабость раздробленных государств после развала Римской империи и их перманентные войны в варварской Европе) относительно малые европейские страны и этносы пошли по пути, не совпадающему с привычной моделью перехода от дикости к цивилизации. Со времен древних империй успешные общества традиционно основывались на принципе «сильного государства» и авторитаризма с приоритетом государственных интересов (или интересов суверена, олицетворяющего его) и пренебрежения народом. Европейцы же вводили примат индивидуальной свободы и демократии (которых в действительности никогда не существовало прежде, не считая уникального опыта античных городов). Наряду с научными открытиями это дало толчок не только изобретательству, развитию частной инициативы, росту производительных сил, накоплению богатства, но и силовой внешней политике этих стран, попросту – ограблению соседей.

Европа в результате встала на путь трансграничного географического авантюризма (например, поиск «пути в Индию») и экспансии. Колонизаторы не встретили адекватного сопротивления как в силу своей «пассионарности», так и благодаря технологическому превосходству. В итоге Западная Европа начала осуществлять контроль (самыми жестокими мерами) над обширными территориями, что увенчалось созданием колониальной системы и использованием природных и трудовых ресурсов в пользу «христианских народов» (Россия тут тоже небезгрешна). Берлинский Конгресс 1878 г. разделил народы на «цивилизованные» и «нецивилизованные», дав первым формальное право контролировать остальной мир. А ведь если посмотреть на карту, бросается в глаза, что историческая Западная (Европейская) часть земной поверхности невелика, а, скажем, страны БРИКС занимают 30% территории планеты, где проживают 45% населения. Убежденность западных мыслителей (убедивших и всех остальных) в том, что последнее тысячелетие Европа была политическим центром мира, привела к выводу о том, что только Запад может создавать public goods для всего человечества, а потому «обречен» им руководить.

Благосостояние западных стран исторически зависело от господства в экономической, технологической и военно-политической сферах, а также их главной роли в определении глобальной повестки дня. Хотя колониальная система была ликвидирована после Второй мировой войны, большая часть «третьего мира» до сих пор остается под экономическим контролем западных государств. А крушение коммунизма («второго мира», основанного на командно-административном экономическом планировании и тоталитарной политической системе) Запад принял за доказательство того, что экономическая и политическая модель «первого мира» универсальны и применимы в отношении всего человечества. Это и стало называться «глобализацией» – а по сути, «вестернизацией».

Было бы абсурдно недооценивать экономические, финансовые, военно-политические, технологические заслуги «мягкой силы» Запада, а также его вклад в цивилизационное развитие и повышение уровня жизни в отсталых странах. Надо отдать должное достижениям Западной Европы, которая создала новую техногенную цивилизацию всего за 200–300 лет, и не стоит увлекаться выводами о необходимости противостояния с Западом под знаменем «традиционных ценностей».

На чем сегодня держится могущество Запада? Не только на технологическом превосходстве, все в большей степени основанном на «выкачивании» интеллектуальных ресурсов из остальной части мира. Но и на монополии в сфере финансов, по сути подчиняющей интересы народов интересам финансовой олигархии и не способствующей реализации благоприятной для всего человечества парадигмы устойчивого развития.

Кроме того, важно, что именно правящие круги развитых стран, а также транснациональные корпорации и финансовые институты, базирующиеся на Западе, определяют мировую повестку дня. Однако структуры глобального управления, созданные в результате Второй мировой, в значительной степени исчерпали свой потенциал и нуждаются в коренной модернизации с учетом нынешних политических и экономических реалий и появления новых влиятельных игроков.

Послевоенная политика Запада, хотя и обеспечила процветание многим слаборазвитым районам планеты, ведет к непредвиденным последствиям. Параллельно с ростом богатства и мощи развивающиеся государства обнаружили желание играть соответствующую роль в управлении мировыми процессами и защищать свои интересы. Мы являемся свидетелями смещения глобального баланса сил – от Евро-Атлантики к Азиатско-Тихоокеанскому региону, новыми участниками мировых процессов становятся также и страны Африки и Латинской Америки. В последнее десятилетие «подъем Юга» стал особенно заметен. В отличие от взлета первого эшелона «тигров» Восточной Азии, ряд новых индустриальных стран со средним уровнем доходов на юге отличается очень большим населением (это прежде всего Китай и Индия).

Где же место России – и есть ли оно – в этих тектонических процессах? Пока мы шарахаемся из крайности в крайность. В романтический период демократических реформ приоритет был отдан отношениям с США и развитыми странами Запада. Вместе с тем уже тогда стало расти значение китайского фактора, хотя Россия все еще по инерции смотрела на КНР сверху вниз. Конечно, и Китай в начале 1990-х гг. был совсем не таким, как сегодня. Страна только прошла первое десятилетие экономических преобразований (по сути, полномасштабные рыночные реформы развернулись лишь с начала девяностых) и по уровню развития отставала от России и даже от других союзных республик, в том числе азиатских.

Сегодня Россия, даже логистически, скорее разделяет, чем соединяет Запад и Восток. Тем более что российский политический класс по-прежнему не знает Восток, а часто пользуется расхожими штампами.

Запад есть Запад, Восток есть Восток

Идея о том, что российская цивилизационная модель является некоей «промежуточной» между Европой и Азией, что позволяет претендовать на особую роль России в организации связей Европы с Азией, кажется мне сомнительной. Россия, как нам кажется, остается неотъемлемой частью европейской иудео-христианской цивилизации, хотя и идет особенным путем. Наша страна – своеобразный enfant terrible в семье европейских государств – именно так нас воспринимают и на Западе, и на Востоке. По словам Юрия Магаршака,

«в Европе все знают, что было написано на стене Дельфийского храма: “Ничего сверх меры”. Для России все с точностью до наоборот: все по максимуму».

Российская цивилизация и культура тем более не имеют ничего общего ни с конфуцианской и индуистской ментальностью, ни с ближневосточным образом жизни – это наши соседи, и не более того. Менталитет и стереотипы поведения, ценности жителей нашей страны коренным образом отличаются от пограничных азиатских стран – практически в той же мере, что и удаленной от Азии Западной Европы.

Азиатские ценности нам не очень подходят, русскому человеку (и это подтверждает опыт наших эмигрантов) неуютно в обществе, где системообразующими факторами являются централизованная бюрократическая иерархия, подчинение коллективу, примат государственных интересов, строгая дисциплина, безусловное подчинение авторитету, «трудоголизм», сужение круга легитимных «прав и свобод». Азиатское государство по сравнению даже с российским – тот еще Левиафан, даже в развитых восточных странах (не случайно в Южной Корее процент самоубийств чуть ли не самый высокий в мире).

С чего начать «путь на Восток»?

Ждут ли Россию в регионе? Азия отнюдь не монолитна, входящие в АТР страны весьма различны, и их разделяют глубокие противоречия. В целом в Азии мы по-прежнему воспринимаемся как чужаки с ограниченными возможностями, хотя и географически входящие в состав континента. Здесь не очень готовы воспринимать российские великодержавные амбиции, хотя остаточное уважение к русскому народу и Российскому государству, его науке и культуре в Азии, конечно, сохраняется. Однако тут вполне согласны с российской пословицей о том, что «дружба дружбой, а табачок врозь», и уважают порядок и силу, которых до недавнего времени России не хватало.

Понятие же Евразии для дальневосточных стран остается довольно-таки экзотическим, а для китайцев оно сегодня – что-то вроде «Дикого Запада» для американских первопоселенцев – территория, подлежащая освоению и включению в ареал китайских интересов (именно так можно расшифровать посыл Экономического пояса Шелкового пути).

Есть и историческая память, не во всем для нас благоприятная. Россия добралась до восточных стран, существовавших тысячелетиями, всего-то две-три сотни лет назад и мало чем отличалась по своему поведению от других колонизаторов. Как минимум до русско-японской войны Россия была одной из участниц «большой игры» колониальных держав. А победа Японии над Россией в 1905 г. в угнетенных странах «третьего мира» была воспринята как исторический поворот, показавший, что западные страны можно победить – немало мальчиков были названы Того в честь разгромившего русскую эскадру японского адмирала.

Правда, отрицание прошлого и новые лозунги после Октябрьской революции как бы смыли эту «вину». В предвоенный и ранний послевоенный период Коминтерн и власти СССР были вовлечены в борьбу азиатских народов за национальное освобождение и пытались насаждать свою модель социализма, взаимодействуя с новым руководством освободившихся стран и «прогрессивными» политическими силами. Не всем в Азии эти воспоминания приятны. При этом советское антиколониальное мышление и поддержка «национально-освободительной борьбы угнетенных народов» парадоксальным образом сочетались (и сочетаются) с вполне себе колониальным подходом к ближайшей периферии и прямым расизмом.

В позднесоветский период у руководства СССР не сложилось ни достаточного понимания сущности страновой идентичности в Азии, ни сколько-нибудь прочных позиций в этом регионе. С середины 1950-х гг. решающим негативным фактором стал довольно искусственный и по сути субъективный советско-китайский конфликт, в результате которого наработанное десятилетиями влияние в главной азиатской стране было выброшено на свалку. Азиатская часть «мировой системы социализма» воспринималась как задворки, СССР сравнительно мало инвестировал в эту сферу своего влияния. В свое время Советский Союз самоустранился от начавшихся здесь как минимум с конца 1960-х гг. (1967 г. – формирование АСЕАН) интеграционных процессов. Одновременно стал явным подъем азиатской экономики (начиная с первой волны новых индустриальных стран – Тайваня, Южной Кореи, с которыми отношений не было), его СССР также пропустил.

Крушение Советского Союза, подчинение России западной парадигме развития показали, насколько недальновидной была такая политика. Фактически именно тогда, в начале 1990-х гг., Россия должна была всерьез задуматься о «повороте на Восток», понять, что началась смена геоэкономического – а за ним и геополитического – укладов. Как раз в то время исподволь проявилась (на фоне бравурных заявлений о «конце истории» и «однополярном мире») тенденция к смене лидеров в глобальном масштабе.

Сейчас ясно, что на самом деле распад СССР не привел к «концу истории» и появлению глобализированного мира, где все играют по единым правилам под руководством Запада во главе с США, а породил новую тенденцию к фрагментации международных отношений. Наверное, нынешние потрясения (войны и конфликты как внутренние, так и международные, межобщинные, рост терроризма и экстремизма, распад региональных интеграционных группировок) означает закат послевоенной эпохи и изменение геополитического порядка, установленного после Второй мировой войны. Рост агрессивного национализма, успехи Дональда Трампа в США, «Брекзит» – это всего лишь последние проявления этой тенденции.

Национальные государства, а не блоки или негосударственные акторы (хотя мы не собираемся подвергать сомнению их значимость) вновь оказываются ведущими субъектами международных отношений. Мир все более полицентричен, растет роль развивающихся держав и основных цивилизационных платформ. Однако историки предупреждают об опасности «ловушки Фукидида» – в большинстве случаев, когда восходящая держава бросала вызов правящей державе (Афины и Спарта, Германия и Англия в начале ХХ в.), дело кончалось войной.

Как этого избежать? Наверное, стоит больше внимания уделять набирающим силу тенденциям в «незападном» мире, сетевым структурам, становлению новых форматов, таких как ШОС и БРИКС. Но для этого нужно глубокое понимание национально-специфических черт и конкретно-исторической ситуации в странах Востока, чего нам явно недостает. В силу этого многие понятия о специфике этих стран и их элит, механизме принятия решений пока не вошли в широкий научный оборот и тем более в общественное сознание. Делу, казалось бы, должен был помочь как раз «поворот на Восток», стратегия которого явно требовала научно-экспертной подпитки. На деле, однако, преобладал количественный, механистический подход на основе традиционного, базирующегося на западной либеральной доктрине, инструментария. Глубинные национально-специфические причины и особенности процессов формулирования задач развития и особенностей их реализации часто остаются «за кадром».

Как же сблизиться с Азией, сохраняя свою идентичность? «Поворот на Восток» начал еще Ермак Тимофеевич, и поначалу это была просто географическая экспансия колониального типа. Теперь мы говорим о равноправной интеграции. Что для нее требуется?

Чудодейственных средств нет. Нужна большая работа, включающая следующее (можно спорить о приоритетности, но мне кажется, не это важно):

Первое. Поднять политический и силовой престиж России в АТР (в том числе используя обретенный за последнее время «сирийский имидж»), подчеркнуть способность страны проецировать свои возможности на АТР в качестве «балансира» американского «укрепления присутствия» в Азии (Pivot to Asia), не ограничивать себя в реагировании на военные вызовы безопасности российским интересам в АТР.

Второе. Поощрять контакты с азиатскими странами на высоком политическом и военном уровне (пока они ограничиваются в основном Китаем), в том числе в многостороннем формате (не могу удержаться, чтобы не посетовать на неучастие на высшем уровне в Восточноазиатских саммитах).

Третье. Активно продвигать наши концепции азиатской безопасности и интеграции. Активнее участвовать в процессах урегулирования региональных конфликтов в Азии, в том числе в качестве постоянного члена СБ ООН (и избегать «делегирования» ответственности за это Китаю).

Четвертое. Повысить взаимосвязанность (connectivity) с Азией – авиарейсы, логистика, связь, отраслевые конференции и встречи, туризм и пр.

Пятое. Продолжить генеральную линию на экономический подъем Дальнего Востока в увязке с азиатским фактором (ТОРы, свободные порты, инвестиционные проекты и др.). В этом плане сделано уже немало, а недавний Восточный экономический форум во Владивостоке стал новой вехой. 6-2016-1-12

Шестое. Сделать акцент на долгосрочных крупных инвестиционных проектах сотрудничества, экспорте технологий, знаний, сложных изделий (включая и поставки вооружений). Поставить на регулируемую государством основу процесс «коммерциализации» российских технологий (пока он часто происходит «самотеком» только в интересах азиатских компаний) с учетом авторских прав.

Седьмое. Отдельного рассмотрения и комплексного подхода требует вопрос о соглашениях о свободной торговле со странами Азии.

Восьмое. Дать российской элите и населению знания и понимание (через систему высшего образования, СМИ, культурные обмены) истории, культуры, политики, современной ситуации в странах Востока.

Девятое. Шире использовать востоковедов в госуправлении и бизнес-менеджменте (наверное, подъем в отношениях с Китаем в чем-то связан с выдвижением на руководящие посты в МИДе ряда видных китаистов).

Десятое. Поощрять участие российских специалистов разного профиля в развитии азиатских стран и одновременно использовать знания и возможности российской диаспоры.

* * *

Размышляя о собственном самоопределении и направлении движения, России – и политикам, и ученым, и комментаторам, и обществу – следует всегда помнить одну главную мысль. Тихоокеанская Азия при всем ее разнообразии – бурно развивающаяся, энергичная, крайне прагматичная часть мира, знающая себе цену и самодостаточная в культурно-психологическом плане. Последнее, что кому-либо там интересно – это рефлексии и метания, свойственные российскому общественно-политическому сознанию, наши рассуждения о ценностных или цивилизационных императивах. А в АТР, пожалуй, больше чем где-либо уважают эффективность, способность добиваться поставленных целей, последовательность и настойчивость. России еще только предстоит доказать, что перечисленные качества ей присущи. Но если это удастся сделать, то разнообразные идеологические концепты, призванные обосновать взаимное притяжение России и азиатского мира, просто не понадобятся. «Общая судьба» возникнет сама собой, потому что она будет интересна и выгодна всем участникам.

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 ноября 2016 > № 1998988 Георгий Толорая

Иранский внешнеторговый оборот ненефтяных товаров достиг $ 55,5 млрд.

Иранский внешнеторговый оборот ненефтяных товаров в течение восьми месяцев текущего 1395 иранского года, в период с 20 марта по 20 ноября составил $ 55,5 млрд.

Согласно последнему отчету, опубликованному Таможенным управлением Исламской Республики Иран, из страны было экспортировано 81,76 млн. тонн ненефтяных товаров на сумму $ 28,11 млрд., в течение восьми месяцев, что на 5,74% больше в стоимостном выражении по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Импорт в страну составил 21,56 млн. тонн на сумму $ 27,38 млрд., что на 0,94 % больше, нежели год назад.

Газовый конденсат был основной статьей ненефтяного экспорта Ирана ($ 4,51 млрд.), что составляет 16,7% от общего объема экспорта. Вслед за ним идет сжиженный природный газ (1,95 млрд. долларов), легкая сырая нефть и ее производные, за исключением бензина (1,57 млрд. долларов), нефтяной газ и сжиженные углеводороды ($ 960 млн.), и сжиженный пропан ($ 763 млн.).

Основу импорта составили кукурузные злаки ($ 874 млн.), соя ($ 594 млн.), автозапчасти ($ 531 млн.), рис ($ 520 млн.), а также моторные транспортные средства ($ 459 млн.).

Китай стал главным импортером иранских товаров. Иран экспортировал товаров на сумму $ 5,11 млрд. в эту азиатскую страну, что на 1,82% больше, чем за тот же период прошлого года. Другими основными направлениями экспорта стали ОАЭ с $ 4,37 млрд., Ирак ($ 4,68 млрд.), Турция ($ 2,6 млрд.) и Южная Корея ($ 2,14 млрд.). Экспорт в Южную Корею за указанный период показал колоссальные рост в годовом исчислении на 708 %.

В то же время, основными экспортерами в Иран являлись Китай ($ 6,47 млрд.), ОАЭ ($ 4,67 млрд.), Южная Корея ($ 2,14 млрд.), Турция ($ 1,76 млрд.) и Германия ($ 1,46 млрд.).

Импорт из Китая, ОАЭ, Южной Кореи и Турции снизился на 4,82%, 10,91%, 12,38% и 14,23% соответственно. Тем не менее, импорт из Германии увеличился на 25,21% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.

Ненефтяной товарооборот внешней торговли Ирана составил $ 81,38 млрд. в прошлом финансовом году, который закончился в марте 2016 года. Импорт тогда составил $ 40,13 млрд., что было на 22,77% меньше, по сравнению с предыдущим годом. Экспорт достигал $ 41,24 млрд., что указывало на снижение на 16,3%.

Согласно данным эксперта по экономике Самана Панахи, в настоящее время Иран экспортирует свою продукцию в 150 странах мира. Девяносто три процента всего иранского экспорта идут в 20 стран мира, а именно в Китай, ОАЭ, Ирак, Турцию, Южную Корею, Индию, Афганистан, Японию, Пакистан, Оман, Азербайджан, Италияю, Туркменистан, Тайвань, Испанию, Армению, Германию, Таиланд, Сирию и Египет, а остальные 130 стран являются пунктами назначения только для 7% иранских товаров.

Кроме того, более чем на 58% всего ненефтяного экспорта приходится только 20 видов продукции, а на остальные 6000 товаров, приходится 42 %. По словам главы исследовательского центра парламента Ирана Саида Голями-Багхи, эти цифры показывают отсутствие разнообразия экспорта Ирана и, что это ставит внешнюю торговлю страны под угрозу.

Прекращение косметического тестирования на животных - это хороший бизнес

Использование неживотного испытания для обеспечения безопасности потребителей развивается по восходящей траектории в течение, как минимум, последних 20 лет, и эта тенденция ускорилась в странах мира, где запретили использование тестов на животных для проверки косметики. Наиболее значительный импульс эта тенденция приобрела после запрета на европейском рынке испытаний косметики на животных, который вступил в силу в марте 2013 года. Попытка ослабить этот запрет была сорвана в сентябре 2016 года, когда в ответ на иск, суд Европейского Союза подтвердил, что косметические средства, содержащие ингредиенты, протестированные на животных, после марта 2013 года не могут быть проданы. Как только было дано разрешение на ограничение жестокости, Cruelty Free International сыгравшие ключевую роль в обеспечении волеизъявления общества, начали реализовывать это эпохальное решение.

В то время как 80% населения мира по-прежнему позволяет проводить тестирование косметики на животных, примерно половина мирового косметического рынка сейчас закрыта для испытания косметики на животных. Тенденция к росту в странах, отказавшихся от тестирования на животных, укрепляет аргумент, что прекращение тестирования косметики в США будет способствовать обеспечению равных условий для американских компаний всех размеров. Согласование требований к испытаниям между странами позволит компаниям избежать ненужной бюрократии и дублирования испытаний при выходе на международные рынки, чтобы заполнить покупательский спрос на безопасную и гуманную косметику.

Натуральные продукты

Даже компаниям, которые не участвуют в международной торговле, это пойдет на пользу в связи с расширением доступа к косметическим ингредиентам, что позволяет им гарантировать добросовестным клиентам то, что животные не пострадали в результате испытаний. Опрос марта 2015 года обнаружил, что “отсутствие тестирования на животных” было самой важной претензией среди опрошенных. Исследование также показало, что потребители уделяют большое внимание продукции с надписью “натурально”, что отражает рост внимания потребителей к ингредиентам в косметических продуктах.

Неудивительно, что компании, активные в создании устойчивых изделий медицинского назначения, часто активно выступают за прекращение испытаний на животных. Очевидно, это было бы противоречиво для компаний поддерживать реформы, которые могли бы реализовать компромисс между безопасностью и жестокостью. Умные компании знают, что нет никаких оснований идти на компромисс. Современные неживотные методы испытаний зарекомендовали себя как лучшее средство для прогнозирования человеческих реакций, чем тесты на животных. Новые тесты, как правило, дают более быстрый результат с меньшими затратами, чем тесты на животных, которые они заменяют.

Пожалуй, одним из самых больших признаков положительного делового потенциала запрета испытаний косметики на животных является поддержка реформы против жестокости косметическими компаниями всех размеров. Акт гуманности в сфере косметики в США был поддержан более чем 150 компаниями, включая роскошную профессиональную марку по уходу за волосами Пол Митчелл®, гиганта мирового косметического производства The Body Shop и производителя натуральных средств по уходу Kiss My Face. В этом месяце Cruelty Free International объединились с Neal’s Yard Remedies стремясь заручиться поддержкой в пользу Акта гуманности в сфере косметики.

Neal’s Yard Remedies основываются на убеждении, что можно сделать эффективные и безопасные продукты красоты для людей, планеты и животных. Как сертифицированная компания Leaping Bunny и долгосрочный сторонник прекращения испытаний на животных для средств личной гигиены вместе с глобальной кампанией Cruelty Free International, мы гордимся тем, что поддерживаем гуманную косметику и ратуем за отмену косметических тестов на животных в США.

Американские потребители ждали слишком долго политику, которая бы соответствовала их чаяниям. Сейчас США неприлично отстает от других стран, включая Индию, Южную Корею и, в последнее время Тайвань. Вместе с поддержкой запрета жестокости в косметических компаниях всех размеров, Конгресс должен прекратить испытания на животных для проверки косметики раз и навсегда.

Российские школьники по итогам TIMSS продемонстрировали высокий уровень математической и естественнонаучной подготовки

Российские учащиеся 4, 8 и 11-х классов по итогам международного исследования качества образования TIMSS (Trends in Mathematics and Science Study) продемонстрировали высокий уровень математического и естественнонаучного образования, существенно превышающий средние показатели.

Результаты российских учащихся 4 классов по математике (564 балла) и по естествознанию (567 баллов) существенно превышают среднее значение международной шкалы TIMSS.

По уровню математической подготовки учащихся 4 классов Россия сохранила свои позиции среди лидирующих стран, таких как Сингапур, Гонконг, Республика Корея, Тайвань и Япония. По сравнению с результатами предыдущего исследования, проведенного в 2011 году, наша страна поднялась с 10 на 7 место, обойдя Англию, Финляндию и Бельгию. Результаты остальных стран, участвовавших в исследовании, оказались существенно ниже российских (среди них США, Германия, Франция, Австралия, Канада).

По итогам исследования по естествознанию российские школьники 4 классов значительно превысили результаты учащихся большинства стран-участниц TIMSS. Наша страна поднялась с 5 позиции на 4-ю, обойдя Финляндию. Только учащиеся Сингапура и Республики Корея превзошли школьников России, с результатами Японии значимого различия нет. Учащиеся остальных 43 стран показали результаты существенно ниже российских (среди них Гонконг, Тайвань, США, все участвовавшие в исследовании страны Европы).

«Итоги исследования подтверждают позитивный эффект внедрения федерального государственного образовательного стандарта начальной школы, сместившего акцент с формирования предметных знаний на развитие у младшего школьника умения эти знания применять, формирование интереса к изучаемым предметам и личностных качеств. По сравнению с результатами 2011 года российские четвероклассники по уровню математической грамотности поднялись на 21 балл, естественнонаучной - на 15 баллов», - отметил руководитель Рособрнадзора Сергей Кравцов.

По результатам TIMSS-2015 по уровню математической грамотности среди восьмиклассников российские школьники набрали 538 баллов, что существенно выше среднего значения в 500 баллов. Это позволило им удержать 6 место, и закрепиться в числе лидеров, куда также вошли учащиеся из Сингапура, Кореи, Тайваня, Гонконга и Японии. Результаты остальных 32 стран оказались существенно ниже российских (среди них США, Англия, Венгрия, Австралия, Швеция).

По итогам исследования по естествознанию среди учащихся 8 классов российские школьники значительно превысили результаты большинства и вошли в десятку лидеров. Впереди только учащиеся Сингапура, Японии, Тайваня и Республики Корея. Нет значительного различия с результатами учащихся Словении, Гонконга, Англии и Казахстана. Школьники остальных 30 стран показали результаты существенно ниже российских (среди этих стран США, Венгрия, Канада, Швеция, Австралия).

«Важно отметить, как и во всех предыдущих исследованиях начинания с 1995 года, результаты российских учащихся 8 классов по математике (538 баллов) и по естествознанию (544 балла) существенно превышают среднее значение шкалы TIMSS», - считает руководитель Рособрнадзора.

Российские учащиеся 11 классов, изучавшие углубленный профильный курс математики, продемонстрировали самые высокие результаты и заняли первое место среди всех стран-участниц. По итогам исследования школьников 11 классов, проходящих профильный курс физики, результаты российских учащихся превысили среднее значение шкалы TIMSS, что позволило России занять 2 место. Позади остались учащиеся Португалии, Швеции, США, Италии и Франции.

Руководитель Центра национальных и международных исследований качества образования ФИОКО Сергей Станченко, комментируя полученные результаты, отметил, что комплексный и научно проработанный инструментарий исследования TIMSS позволяет не только оценить состояние системы образования той или иной страны, но и увидеть тенденции, сопоставляя результаты разных лет. Он обратил внимание, что, по сравнению с результатами исследования 2003 года, России удалось совершить серьезный рывок в качестве физико-математического образования школьников.

«Результаты Российской Федерации находятся на высоком уровне. Мы видим, что в нашей стране осуществляются продуманные и важные шаги по развитию системы образования, и позитивный, достаточно заметный результат этих шагов», - констатировал Сергей Станченко.

СПРАВОЧНО:

TIMSS (Trends in Mathematics and Science Study) – международное исследование по оценке качества математического и естественнонаучного образования, проводимое Международной ассоциацией по оценке учебных достижений (IEA).

В рамках исследования TIMSS оценивается общеобразовательная подготовка учащихся 4-х и 8-х классов по математике и естественнонаучным предметам, а также подготовка учащихся 11-х классов, изучающих углубленный профильный курс математики и физики.

Мониторинг проводится каждые четыре года. За прошедшие годы было проведено шесть циклов исследования TIMSS - в 1995, 1999, 2003, 2007, 2011 и 2015 годах. В исследовании принимают участие более 50 стран.

Блеск и нищета компании Джорджа Фридмана

Александр САЛИЦКИЙ

Stratfor о Китае

На минувшей неделе частная разведывательно-аналитическая компания Stratfor, руководимая Джорджем Фридманом, предложила своим читателям любопытный информационный продукт с претензией на китаеведческий анализ. Продукт изготовлен молодым человеком по имени Джон Минних. Согласно жизнеописанию молодого человека, он закончил Корнелльский университет (университет славится своими инженерами-физиками и медиками, но известных китаеведов там нет), провёл два года в Сычуаньском университете (г. Чэнду), причём успел за это время «свободно овладеть» китайским языком и стать экспертом сразу в трёх областях: политическая экономия Китая и Японии; энергетика и природные ресурсы Китая; безопасность Восточной Азии. А ещё этот гигант мысли имеет степень магистра в Чикагском университете (оттуда, помнится, вышли в своё время чикагские мальчики-разрушители).

Как китаевед со стажем сразу могу сказать, что за два года свободного владения китайским не добьёшься. Что же до областей специализации Джона Минниха, то аккумуляция знаний в каждой из них требует целой группы учёных. Заинтересовавшись молодым дарованием, я попытался найти его публикации, но тщетно. Поэтому ход мыслей вундеркинда я изучил лишь по его статье на сайте Stratfor. Она называется довольно броско: «Китайская экономика, живущая на взятое взаймы время».

Суть предсказания Минниха – неизбежность глубокого долгового кризиса в Китае в 2017 году по причине чрезмерного отношения валового долга к ВВП. Замечу, что сам по себе этот показатель ни о чём не говорит: важна структура долга (а в Китае очень высока доля долгосрочных низкопроцентных кредитов), проценты, которые нужно по нему платить, и т.п. В Гонконге долг раз в пять превышает ВВП, и никакого беспокойства это не вызывает. Выше это соотношение и на Тайване, опыт которого в КНР внимательно изучают. Другой источник гипотетического коллапса, по Минниху, - это рынок недвижимости. Он, однако, никаких тревожных сигналов пока не подавал, а китайская экономика за первые три квартала 2016 года при кризисе в мировой торговле сохранила стабильные темпы роста (6.7% во всех трёх кварталах) и, возможно, даже ускорится в четвёртом квартале.

В статье магистра из Чикаго есть три примечательных особенности. В ней, во-первых, вовсе отсутствуют ссылки на источники информации – за исключением двух невыразительных рисунков, позаимствованных у агентства Блумберг. Во-вторых, автор не допускает ни тени сомнения в своем прогнозе – он категоричен, как хирург. В-третьих, он утверждает, что приход к власти Дональда Трампа неизбежно ухудшит положение и без того хрупкого китайского хозяйства.

Замечу, что юное дарование в своих негативных анализах не одиноко. Предсказания коллапса Китая – излюбленное занятие либералов на Западе и профессиональных антикоммунистов в России. В текущем году на этой ниве уже потрудился финансовый крокодил Дж.Сорос, плутократический Голдман Сакс, а также давний предсказатель коллапсов Гордон Г. Чан (в октябрьском номере журнала National Interest) – первый коллапс он предрёк ещё в 2001 году.

Весьма неожиданно с прогнозом развала Китая выступил в The Wall Street Journal в 2015 г. Дэвид Шамбо, который в 1990-е годы делал выводы о миролюбии китайцев, вытекающем из традиционных крестьянских представлений в этой стране. Однако после 2007 г. Шамбо почему-то сменил ориентацию и стал призывать к «сдерживанию» Китая. И хотя в 2016 г. он в ответ на критику китайской прессы извинился на страницах осеннего Washington Quaterly и заявил, что под «коллапсом» не подписывался, его репутации в Китае пришёл ясный конец.

Обратим внимание также на то, что в интересных докладах американского Национального разведывательного совета (NIC), которые каждые пять лет издаёт Stratfor, до сего времени прогнозов коллапса в КНР не было. Неожиданная «смена вех» да ещё в столь натужном исполнении говорит о каких-то фундаментальных сдвигах в оценках мировой ситуации известной разведывательно-аналитической компанией.

Добавлю, что приход Дональда Трампа с большой долей вероятности может смягчить китайско-американские противоречия, выведя их за рамки идеологического и военного противостояния. Напомню, что от правления Барака Обамы китайцы понесли немалые прямые и огромные косвенные потери. Одна только коллективная агрессия западных держав в Ливии лишила подрядные организации Китая крупных сумм за уже выполненные контракты и ещё больших доходов – от будущих строек. Правда, агрессия имела и оборотную сторону: практически вся зарубежная китайская диаспора теперь симпатизирует Пекину, а она, по самым скромным подсчётам, располагает примерно 6 трлн. долл. активов (!).

Заметим также, что американский бизнес настроен в отношении Китая гораздо благожелательнее политических аналитиков. Еще в сентябре 2015 г. Билл Гейтс назвал Китай «лидером мирового развития». Немалые надежды с китайским рынком и инвестициями связывают американские технологические компании. Да и та же The Wall Street Journal недавно предсказала КНР ещё пять лет относительно спокойной жизни.

Наконец, подчеркнём, что в Китае благожелательно относятся к некоторому улучшению экономического положения в США. Логика здесь проста: богатеющий сосед выгодней, чем разорившийся. А двухмоторный лидер мировой экономики, полагают китайцы, в наши дни был бы весьма кстати.

О некоторых итогах поездки Синдзо Абэ в Америку

Владимир Терехов

Недельная поездка на американский континент премьер-министра Японии Синдзо Абэ включила в себя три взаимосвязанных этапа.

Первый представлял собой ознакомительную полуторачасовую беседу с только что избранным президентом США Дональдом Трампом, состоявшуюся в Trump Tower 18 ноября с. г. в Вашингтоне. Второй – встречи с руководителями ряда государств на полях очередного саммита АТЭС, прошедшего в столице Перу Лиме 19-20 ноября, третий – переговоры с президентом Перу Педро Пабло Кучински и последующий визит в Аргентину – вторую по значимости страну Латинской Америки.

Главным звеном, связавшим все эти этапы турне, явилась одна из двух ключевых тем современной внешней политики Японии, обусловленная дальнейшей судьбой Транстихоокеанского партнёрства. Вторая не менее важная тема вызвана всем комплексом отношений Токио с основным военно-политическим союзником (США) при его новом президенте. Со 100-процентной вероятностью обе они обсуждались в ходе упомянутой встречи С. Абэ с Д. Трампом.

По её окончании стороны воздержались от каких-либо подробных комментариев, ограничившись общими словами и пожеланием продолжить (вероятно, уже после инаугурации Д. Трампа) более конкретное обсуждение затронутых проблем.

Напомним, что громкие заявления Д. Трампа на начальном этапе предвыборной борьбы относительно его намерения немедленно после вступления в должность дезавуировать подпись США под договором о ТТП, а также требование более щедро оплачивать американские услуги в сфере обороны или озаботиться созданием собственного ядерного оружия повергли в шок японское руководство.

И хотя затем эти публичные эскапады (прежде всего по ЯО) опытными советниками предвыборного штаба были существенным образом скорректированы, но заложенный в них смысловой посыл сохранился. Поэтому прояснение вопроса о том, какова же будет реальная позиция будущей американской администрации по этим ключевым для Японии вопросам, является сегодня задачей №1 руководства страны.

В прессе высказывается предположение о личных симпатиях Д. Трампа к С. Абэ. Наряду с мотивами чисто политического плана это способствовало тому, что именно японский премьер-министр стал первым зарубежным гостем избранного президента США.

На беседе присутствовал бывший руководитель РУМО (Разведывательное Управление МО США) Майкл Флинн, который на следующий день согласился занять должность Советника по национальной безопасности – одну из самых важных в администрации президента.

По окончании встречи лидеры обменялись примечательными любезностями. “Переговоры позволили мне почувствовать, что мы можем выстроить доверительные отношения” – сказал С. Абэ. “Мне доставило удовольствие видеть у себя дома Синдзо Абэ и завязать с ним большую дружбу” – ответил Д. Трамп.

Немного даже для предварительных суждений об итогах встречи. Но едва ли есть что-либо скрывать и участникам данных переговоров. Конкретика относительно возможных новых тенденций в американо-японских отношениях появится не раньше чем через несколько месяцев.

Однако первые комментарии японской прессы по свежим следам встречи С.Абэ с Д. Трампом уже содержат в себе изрядную дозу пессимизма относительно будущего двусторонних отношений. Чего стоит заголовок статьи в Japan Times “С приходом к власти [в США] Трампа Япония может развернуться от [нынешней] американо-центричной политики”.

И, судя по всему, Япония уже начинает принимать во внимание принципиально новые моменты в окружающем ей пространстве разнообразных вызовов. В условиях обозначившейся перспективы выхода из ТТП США, то есть главного участника из ключевого для Японии интеграционного проекта, в информационное пространство уже вбрасываются несколько сценариев дальнейшего поведения Токио.

Первый связывается с активизацией интеграционного формата “АСЕАН+6”, в котором, наряду с десятью странами ЮВА, участвуют Китай, Япония, Индия, Южная Корея, Австралия и Новая Зеландия. Главная проблема реализации такого сценария обусловлена отсутствием пока каких-либо признаков, которые свидетельствовали бы о возможности обращения вспять процесса деградации японо-китайских политических отношений.

Второй заключается в продолжении реализации ТТП без участия США. Третий является вариантом второго и сводится к возможности приглашения Китая и России в “ТТП без США”.

Нельзя, однако, исключать, что само обсуждение в Японии возможных новых вариантов интеграционных проектов “без США” является элементом шантажа и давления на процесс идущего сейчас формирования новой глобальной американской политики.

Впрочем, в Лиме на полях АТЭС все 12 участников ТТП, включая уходящего американского президента, всё же исполнили шаманский танец в надежде оживить проект, пребывающий в глубокой коме. При этом главными танцорами выкрикивались слова-заклинания, типа: “ТТП отвечает американским интересам, экономической динамике и значимости Азиатско-Тихоокеанского региона”, “Если мы остановим процесс ратификации, ТТП умрёт и тогда не удастся обуздать развивающийся протекционизм”.

Всё это уже начинает выглядеть довольно грустно, особенно на фоне подтверждения 22 ноября Д. Трампом первоочерёдности выхода США из ТТП.

Повышение уровня неопределённости ситуации в треугольнике “США-Китай-Япония”, обусловленное итогами американских президентских выборов, стимулирует процесс зондажа каждым из “углов” возможных новых тенденций во внешней политике двух других.

Что касается японского “угла”, то через три дня после встречи с Д. Трампом С. Абэ получил возможность прозондировать и позицию председателя КНР Си Цзиньпина.

В предельно сжатом сообщении агентства Синьхуа говорится лишь, что беседа, в ходе которой китайский лидер “изложил устоявшиеся принципы и позиции китайской стороны относительно развития отношений между Китаем и Японией”, была “краткой” и состоялась “по запросу японской стороны”.

Японская пресса оказалась более разговорчивой. Она приводит изрядное количество слов, которые С. Абэ и Си успели произнести в ходе 10-минутной встречи. Однако все они носят характер благих пожеланий. Определённые надежды оба лидера высказали по поводу 45-летия установления двусторонних дипломатических отношений, которое попадает на следующий 2017 г. Но пять лет назад была более “круглая” дата, и тогда тоже произносилось много хороших слов.

Заслуживает внимание и то, что собеседниками С. Абэ в Лиме оказались также премьер-министр Вьетнама Нгуен Суан Фук и Джеймс Сун – спецпосланник нового президента Тайваня Цай Инвэнь. Тем самым С. Абэ в очередной раз обозначил присутствие Японии в болезненных для Китая проблемах, связанных с ситуацией в Южно-Китайском море и Тайваньском проливе.

Оба лидера совместили участие в очередном саммите АТЭС с другими важными мероприятиями. В частности, они почти одновременно посетили ряд стран Латинской Америки, что вписывается в общий контекст японо-китайской конкуренции за влияние на этот континент.

Все аспекты поездки премьер-министра Японии по странам американского континента имеют самое непосредственное отношение к теме официальных переговоров С. Абэ с президентом РФ В.В. Путиным, дата которой (15-16 декабря с. г.) была подтверждена на встрече двух лидеров в Лиме.

Японская пресса со ссылкой на новостное агентство Киодо сообщает, что в ходе переговоров с Д. Трампом С. Абэ обсуждал позицию Японии на предстоящем российско-японском саммите. Следует напомнить, что японский премьер ранее уже согласовывал различные аспекты указанного саммита, но с Хиллари Клинтон, в победе которой в Токио не сомневались и откровенно желали.

В Гонконге опять неспокойно

Владимир Терехов

Политическая ситуация в Гонконге (точнее, в “Специальном административном районе КНР Гонконг”) вновь оказалась под воздействием очередного “осеннего обострения”.

Из предыдущих самым масштабным было многотысячное выступление студентов, случившееся в сентябре-октябре 2014 г., получившее в западных СМИ название “Революция зонтиков”. Почти ровно через год произошли новые беспорядки, но существенно меньших масштабов.

Как и в 2014-2015 гг. природа нынешнего этапа обострения политической турбулентности в Гонконге одна и та же. В самом общем виде её можно определить слоганом “издержки переходного процесса”.

Речь идёт о трудностях реального воплощения красивой концепции “Одна страна — две системы”, которая родилась в Пекине в период подготовки к принятию в 1997 г. от Великобритании под контроль именно Гонконга. Далее ту же концепцию стали примерять к перспективе (гипотетической и всё более туманной) “возвращения заблудившейся дочери-провинции “Тайвань” в лоно матери-Родины”.

Процедура передачи КНР Гонконга была предусмотрена китайско-британской Декларацией, подписанной в 1984 г. в ходе визита в Китай тогдашнего британского премьер-министра Маргарет Тэтчер. В основе нынешних проблем в отношениях Пекина с Гонконгом и находится всё, что предшествовало этой процедуре.

Напомним, что в середине 19 в. Гонконг оказался под контролем Великобритании по итогам так называемых “опиумных войн” (по нынешним меркам вполне подпадающих под категорию “преступление против человечности”). За прошедшие с тех пор 150 лет в Гонконге сформировалось сообщество граждан, сильно отличающееся от населения современной КНР не только в ментальном плане, но и по уровню благосостояния. Последнее сегодня, видимо, является главным фактором, определяющим настроения населения Гонконга.

В тоже время западными СМИ настороженность жителей САР по отношению к процессу постепенного встраивания в КНР определяется мантрой о “стремлении гонконгцев к демократии и свободе”. Однако фейковыми категориями “демократия” и “свобода” сегодня манипулируют те же торговцы воздухом, которые проявили себя ещё в период заката СССР, затем на Ближнем Востоке, а в последнее время на Украине. Ибо в британском Гонконге демократия отсутствовала вообще. Её признаки и начали появляться только после присоединения к КНР. По мнению многих гонконгцев, подобных признаков мало, а её нынешний уровень не позволяет “держать дистанцию” по отношению к КНР.

Но это совсем другой вопрос, имеющий косвенное отношение к феномену демократии, как специфическому социально-политическому устройству общества.

Применительно к САР “Гонконг” оно функционирует в соответствии с Основным законом (Basic Law of the Hong Kong), разработанным в КНР ещё в 1990 г. но вступившим в силу в 1997 г., то есть в момент перехода Гонконга под фактический контроль Пекина.

Ст. 104 данного документа требует от всех представителей органов власти при вступлении в должность приносить клятву верности Основному закону и в целом САР “Гонконг”. Такую клятву должен вслух произносить и Главный министр, масштаб полномочий которого можно сравнить с полномочиями главы “сильно” президентской республики. Ст. 104 и призвана обеспечить руководству КНР контроль над всей системой политико-административного управления Гонконга, включая её ключевую фигуру.

Однако составители Основного закона упустили из виду один, как сегодня выясняется, чрезвычайно важный момент. Они не предусмотрели ответ на вопрос, а что будет с теми лицами, которые при вступлении в должность исказят “букву и дух” ст. 104. Данный вопрос возник 12 октября с.г., когда несколько новоизбранных депутатов в местный Законодательный совет (парламент) в ходе произнесения присяги “позволили себе” не только исказить содержание этой статьи, но и выкрикивать слова, а также лозунги, вызывающие по отношению к Пекину. Более того, был развёрнут баннер “Гонконг — это не Китай”.

Спустя несколько дней при повторном произнесении присяги “пронезависимые” депутаты покинули зал заседания, лишив Законодательный совет необходимого кворума.

В связи с указанными событиями в Global Times появилась редакционная статья под заголовком “Дерзости законодателей Гонконга должен быть положен конец”. И, судя по всему, 7 ноября упомянутый “конец” был “положен”.

Речь идёт о “толковании” ст. 104, принятого в этот день на очередном заседании Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (парламента КНР), которое приобретает статус такого же закона, как и сам Основной закон САР “Гонконг”. Иначе говоря, отныне нарушители ст. 104 подпадают, что называется, “под всю строгость”. Реакция “улицы” Гонконга на указанный месседж из Пекина оказалась мгновенной и на момент написания данной статьи уже напоминала “зонтичные” события осени 2014 г.

Здесь представляется уместным отметить несколько моментов:

обозначившийся процесс (некоторого) “закручивания гаек” в Гонконге вписывается в общий генеральный тренд укрепления роли КПК и её лидера Си Цзиньпина в жизни КНР, что явилось основным итогом только что прошедшего 6-го пленума 18-го съезда ведущей партии страны;

едва ли на степень упомянутого “закручивания” повлияют уже звучащие из США и ЕС громкие заявления о “нарушениях прав человека” в Гонконге. Так, Великобритании с её очередным отчётом о ситуации в Гонконге отчётливо предложено не лезть не в свои дела;

вполне ожидаемая “умеренность” курса на ужесточение контроля над общественно-политической жизнью Гонконга будет определяться необходимостью сохранения, скорее, в глазах тайваньцев хоть какой-то привлекательности концепции “Одна страна-две системы”. О том, что для руководства КНР решение тайваньской проблемы остаётся приоритетной задачей, свидетельствует подчёркнуто внимательное отношение к посетившей в конце октября с.г. Пекин Хун Сючжу, которая возглавила Гоминьдан после сокрушительных поражений партии в ходе двух последних всеобщих выборов на Тайване;

в качестве одного из итогов упомянутых выше и прочих последних событий в Гонконге станет, скорее всего, утрата поста Главного министра его нынешним обладателем Лян Чжэньином. Последний всегда был настроен “про-пекински”, но, по мнению экспертов, близок к конкурирующей с Си Цзиньпином группировке внутри руководства КПК.

Нынешний Гонконг можно сравнить с той курицей, которой Пекин (несмотря на всякие договорённости с Лондоном) давно свернул бы шею. Если бы она не продолжала нести финансовые “золотые яйца”.

Кроме того, непродуманные “резкости” в отношении Гонконга могут помешать решению ключевой тайваньской проблемы.

Так что Пекин обречён проявлять терпение и тщательно просчитывать шаги в отношении бывшей британской колонии.

Таиланд отменяет визовый сбор для украинцев и казахстанцев

Новые правила вступят в силу 1 декабря 2016 года и будут действовать до 28 февраля 2017 года.

Власти Таиланда решили отменить визовый сбор для туристов из 19 стран мира: Украины, Казахстана, Узбекистана, Андорры, Болгарии, Бутана, Китая, Кипра, Эфиопии, Индии, Латвии, Литвы, Мальдив, Мальты, Маврикия, Румынии, Сан-Марино, Саудовской Аравии и Тайваня. Эта мера призвана способствовать росту популярности Таиланда в высокий сезон, пишет Thailand Business News.

Ожидается, что нововведение увеличит число прибывающих в королевство туристов на 357 000 человек и принесет в казну страны дополнительные средства.

А вот российский турпоток в Таиланд и так растет. В августе 2016-го он увеличился почти на 42% за год.

Будущее свободной торговли

Татьяна Флегонтова

Директор Российского центра исследований АТЭС

Анна Кузнецова

Младший научный сотрудник Российского центра исследований АТЭС

Саммит АТЭС в Перу проходил под девизом «Качественный рост и развитие человеческого потенциала». И действительно, на встрече лидеров много говорилось о поиске новых источников экономического роста и обеспечении его инклюзивного и устойчивого характера, обсуждалось развитие региональных рынков продовольствия, методы содействия выходу МСП на международные рынки, образование и многое другое. Все эти темы нашли отражение в принятой по итогам саммита Декларации лидеров АТЭС. Однако наиболее актуальными темами на саммите стали перспективы формирования Азиатско-Тихоокеанской зоны свободной торговли (АТЗСТ), а также связанные с процессом региональной экономической интеграции (РЭИ) вопросы развития сферы услуг и цифровой экономики.

А быть ли АТЗСТ?

Сама идея формирования АТЗСТ была впервые озвучена еще в 2006 г. представителями бизнеса экономик АТЭС [1]. Однако наибольший прогресс был достигнут позднее, в 2014 г., благодаря инициативам Китая. Следует отметить, что и тогда, и сейчас КНР остается одним из основных сторонников скорейшего начала переговоров о создании АТЗСТ.

В этом году одним из двух приложений к основной Декларации лидеров стала Декларация об АТЗСТ (Lima Declaration on FTAAP). Последняя содержит рекомендации, выработанные по результатам Коллективного стратегического исследования (КСИ) об экономической целесообразности формирования АТЗСТ (начато в 2015 г). Как и следует из названия, КСИ проводилось экономиками совместно и отразило их общее видение наиболее спорных вопросов, связанных с РЭИ.

Обсуждение РЭИ и создания АТЗСТ — традиционные темы для АТЭС. Однако нынешний саммит проходил в условиях заметных тенденций к деглобализации и обострения проблемы несоответствия текущей торговой политики запросам общества и МСП. Это наглядно демонстрируют, например, весьма туманные перспективы ратификации соглашения о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП) или завершения переговоров о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП).

Беспокойство участников АТЭС по этому вопросу на саммите ощущалось, однако обсуждался он преимущественно в кулуарах. Кроме того, несмотря на то, что КСИ признает неготовность экономик начать переговоры о формировании АТЗСТ в ближайшее время, оно обосновывает данный тезис не общим разочарованием экономик в РЭИ, а практическими проблемами, преодолеть которые призвана вполне конкретная программа дальнейших действий (отражены в Декларации об АТЗСТ). Предполагается, что программа сможет подготовить экономики к масштабной либерализации, которая будет сопровождать формирование ЗСТ на пространстве АТР.

Китайский взгляд на АТЗСТ

Как уже было сказано выше, Китай — основной сторонник создания АТЗСТ. Эта позиция нашла свое яркое отражение и в выступлении Председателя КНР Си Цзиньпина на проводившемся параллельно саммиту лидеров Деловом саммите АТЭС (APEC CEO Summit). До недавнего времени основной задачей для Китая являлось закрепление результатов КСИ в качестве результатов т.н. feasibility study (первая стадия переговоров о создании зоны свободной торговли). Более того, в процессе подготовки КСИ Китай даже предлагал внести в него формулировку о том, что переговоры начнутся не позднее 2020 г. Однако ни то, ни другое КНР сделать не удалось, поскольку, по сути, среди экономик АТЭС к переговорам об АТЗСТ никто кроме Китая не готов.

Россия, ЕАЭС и АТЗСТ

Россия вместе с Китаем выступает за создание транспарентной торговой системы на основе норм и правил ВТО. Единство мнений по этому вопросу прослеживалось и во время саммита АТЭС. Тем не менее, в отличие от Китая, Россия и ЕАЭС (а именно от лица последнего будут вестись переговоры) еще не могут участвовать в переговорах об АТЗСТ. Это объясняется тем, что ЕАЭС необходимо, с одной стороны, решить внутренние вопросы, а с другой, увеличить свой вес среди рассматриваемых в АТЭС интеграционных блоков, выступающих в роли «фундамента» для АТЗСТ.

Россия активно участвовала в подготовке КСИ. Главным итогом и достижением этой работы стало то, что экономики АТЭС признали важность ЕАЭС в качестве одного из интеграционных блоков, чей опыт необходимо учитывать при создании АТЗСТ. Данный тезис нашел отражение как в основном тексте исследования, так и в подготовленных по его итогам рекомендациях (Декларации об АТЗСТ).

Услуги

Вторыми приложением к Декларации лидеров стала Дорожная карта АТЭС по обеспечению конкурентоспособности в сфере услуг. Этот документ был разработан в 2016 г. по инициативе Австралии и США. Дополнением к нему стал более масштабный план по имплементации.

Изначально экономики АТЭС, участвующие в переговорах ВТО о Соглашении по торговле услугами (TiSA) [2] (включая упомянутых выше США и Австралию), выступали за то, чтобы основной целью Дорожной карты было максимальное снятие ограничений для торговли услугами в АТР. Некоторое время они даже питали надежду на создание «азиатской TiSA». Однако из-за неготовности некоторых экономик к открытию своего рынка услуг (это касается и России) акцент сместился на повышение его конкурентоспособности за счет совершенствования регуляторики и не одномоментного, а постепенного открытия рынков.

Цифровая экономика

Сегодня вопрос развития цифровой экономики обсуждается не только в АТЭС, но и на всех ключевых международных площадках, включая ВТО, «Группу двадцати» и БРИКС.

В целом мировая повестка по цифровой экономике еще находится на стадии становления, да и в самом АТЭС до сих пор обсуждается вопрос ее определения. Однако одновременно в рамках форума начинают прорабатываться более конкретные аспекты цифровой экономики, включая защиту персональных данных и обеспечение открытости потоков данных; проблематику больших данных и интернета вещей; ограничение и регулирование электронной торговли; связанные с развитием цифровой экономики вопросы защиты прав интеллектуальной собственности и т.д.

Нынешняя Декларация лидеров вновь подтвердила решимость участников АТЭС и в дальнейшем вести активную дискуссию по данной тематике: в том или ином виде вопросы развития цифровой экономики занимают чуть ли не половину итогового документа.

Таким образом, результаты саммита АТЭС показали, что, несмотря на меняющиеся тенденции развития глобальной и региональной экономики, экономики АТЭС не отказываются от цели по формированию АТЗСТ и готовы предпринять вполне конкретные действия на пути к ее созданию. Одновременно саммит в очередной раз подтвердил важную роль форума в обсуждении наиболее актуальных и, что немаловажно, еще не до конца проработанных вопросов, связанных с региональной экономической интеграцией.

1. Членов Форума принято называть «экономиками», т.к. в нем в самостоятельном качестве участвуют Китайский Тайбэй (Тайвань) и Гонконг.

2. Trade in Services Agreement, TiSA — переговорный процесс по услугам в рамках ВТО с ограниченным числом участников.

"Тайхань". Ему и до АЛ-31Ф как до Луны.

Последние два года официальные СМИ материкового Китая беспрестанно пишут об успехах по созданию ТРДДФ WS-10A "Тайхань", однако подобные победные реляции весьма далеки от реального положения дел, сообщает "Военный Паритет".

"Иностранные" китайские СМИ (гонконгские и тайваньские - прим. Военный Паритет) сообщают, что этот двигатель до сих пор страдает существенными недостатками, в первую очередь весьма малым межремонтным ресурсом. С 1987 года в КНР ведутся исследования и инженерные работы по созданию двигателя для истребителя, однако до сих пор страна так и не пришла к удовлетворительному результату, хотя с тех пор на эти цели было потрачено 150 млрд юаней.

"Тайхань" является копией российского двигателя АЛ-31Ф, который поставлялся в Китай вместе с истребителями Су-27. Китай смог создать сборочную линию самолетов, где произвел 300 истребителей, но не смог проделать то же самое по двигателю. Первые партии АЛ-31Ф имели межремонтный ресурс 400 часов, последние - 800 часов. Заявлялось, что "Тайхань" имеет межремонтный ресурс 150 часов, но на деле оказалось не более 40 часов. Сообщается, что в строевой части ВВС НОАК эксплуатировались восемь двигателей на четырех J-11 (копия Су-27), и столь высокая частота ремонта отвлекает слишком много персонала на ремонтные работы, что делает их эксплуатацию экономически совершенно невыгодной.

Китайцы пытаются увеличить рабочую температуру на 50 градусов, чтобы повысить тягу, которая составляет всего 10 т на форсаже, удельная тяговооруженность равна 8. Однако неспособность производить высокотехнологичные лопатки на монокристаллической структуре приводит к тому, что двигатель может взорваться в воздухе в любой момент, пишут "иностранные китайские блогеры". По сути этот мотор превращает самолет в "летающий гроб", пишет тайваньский источник.

Трамп. Пекин опасается GBU-39.

Китай опасается, что избранный президент США Дональд Трамп будет активно помогать перевооружению Тайваня, сообщает "Военный Паритет".

На этот раз Пекин опасается возможных поставок островному государству, которого считает неотъемлемой частью собственного государственного суверенитета, управляемых авиабомб малого диаметра GBU-39, сообщают тайваньские источники. Благодаря малой массе этого вооружения истребитель F-16 может взять на борт до 20 таких высокоточных боеприпасов, планирующий принцип полета увеличивает дальность полета бомбы до 110 км.

Это оружие уже показало высокую эффективность для поражения подземных целей. Например, в 2008 году ВВС Израиля с помощью таких бомб уничтожили большое количество бункеров и тоннелей организации ХАМАС. Высокая точность этого оружия способна обеспечить поражение движущихся целей, в том числе кораблей.

Исторически президенты от Республиканской партии США показывали больше активности по поставкам вооружений Тайваню, чем кандидаты от демократов, пишет тайваньский источник (20 ноября).

Глава Федерального агентства по делам национальностей (ФАДН) Игорь Баринов считает сильно преувеличенной угрозу колонизации России Китаем.

"Я бы вообще не стал демонизировать Китай. Причем он демонизируется на уровне экспертов в этнографии, в этносоциологии", — сказал Баринов, отвечая на вопросы участников Всероссийского патриотического межнационального форума молодежи "Патриот".

"Говорят, что вот угроза, угроза, угроза. А где угроза-то, покажите мне. За многовековую историю Китая где они кого-то колонизировали? Они с Тайванем не могут с 1949 года разобраться со своим. Они нигде не пытаются влиять на политику там, где они присутствуют. Да, они не ассимилируются. Они создают свои анклавы, но деятельность этих анклавов не направлена вовне. Думаю, их учитывать надо, но никакой угрозы (России – ред.) я не вижу", — уверен Баринов.

Он отметил, что Китай нужно воспринимать исключительно как стратегического партнера.

В Москве проходит двухдневный форум молодежи "Патриот", организованный ФАДН, в котором принимают участие свыше 150 молодых специалистов в области межнациональных отношений из всех федеральных округов Российской Федерации.

В Тегеране стартовала международная выставка автомобильных запчастей

Во вторник, в Тегеране стартовала 11-ая Международная выставка автомобильных запчастей "Iran International Auto Part". В ней принимают участие более 540 зарубежных экспонентов и 470 отечественных участников.

Разнообразие легковых и тяжелых автомобильных запасных частей, связанные с техникой, обслуживающие и чистящие средства, технические и инженерные услуги и т.д. демонстрируется на этом мероприятии.

В выставке принимают участие представители 23 стран, в том числе Аргентины, Германии, Австрии, Австралии, Испании, Объединенных Арабских Эмиратов, Великобритании, Италии, Бельгии, Болгарии, Бангладеш, Тайваня, Турции, Туниса, Японии, Дании, Швеции, Франции, Китая, Нидерландов, Индии, Мальты и Южной Кореи. Мероприятие продлится в течение четырех дней. Оно проводится на площадях Тегеранской международной постоянно действующей ярмарки.

Фильмы из 39 стран борются за награды фестиваля ВГИК

Призы присудят за лучшие кинопрограмму, игровой фильм, документальный фильм, анимационный фильм, проект мультимедиа. Также вручат приз зрительских симпатий.

Три конкурсные программы, два этапа, 47 киношкол, 39 стран — в Москве открылся Международный студенческий фестиваль ВГИК. Россию на нём представляют пять фильмов — победителей первого этапа. Это «Рай» режиссёра Бориса Акопова (мастерская А.А. Эшпая), «Массовка. Крупный план» Александра Зубовленко (мастерская Б.Я. Караджева и Е.И. Резникова), «Путешествие к звёздам» Ксении Шатиловой (мастерская О.В. Добрынина), «Охота на тигра» Алины Натахиной (мастерская В.А. Ольшванга) и «Лайв» Максима Лукьянца (мастерская С.В. Мирошниченко).

Кроме российских лент, за награды фестиваля борются картины киношкол из Китая, Аргентины, Мексики, Португалии, Эстонии, США, Тайваня, Великобритании, Ливана, Турции, Беларуси, Индии, Франции, Эквадора и других стран. В конкурсной программе — короткометражные игровые, анимационные и мультимедиафильмы.

Жюри, которое возглавил польский режиссёр Кшиштоф Занусси, предстоит отсмотреть 60 фильмов. Призы присудят за лучшую кинопрограмму, лучший игровой фильм, лучший документальный фильм, лучший анимационный фильм, лучший проект мультимедиа. Будет вручён и приз зрительских симпатий. Картину, которая его получит, назовут по итогам анкетирования зрителей на 182 площадках в 62 городах России и 11 площадках в Москве.

Фестиваль открылся фильмом «Это всего лишь конец света» режиссёра Ксавье Долана. В этом году картина получила Гран-при жюри Каннского фестиваля. Кроме показов, в программу вошли «Ярмарка сценариев», мастер-классы, творческие встречи, конференции и круглые столы.

Международный этап фестиваля продлится до 18 ноября. Большая часть мероприятий пройдёт во ВГИКе, остальные — в кинотеатрах, центрах культуры, музеях. Зарегистрироваться на них можно по ссылке.

Российские банки под ударом

«Сбербанк» оказался под ударом. Недавно на один из крупнейших российских банков была произведена кибератака, которую, благодаря эффективной системе защиты и высокой квалификации работников финансово-кредитного учреждения, тем не менее, успешно отразили. Единственное, что могли заметить его клиенты – это некоторое, не более одной минуты, торможение при использовании сервиса. Системы банка выстояли. Но что будет дальше?

«Лаборатория Касперского», являющаяся разработчиком антивирусных программ, заявила, что подобные DDoS-атаки были ими зафиксированы в отношении еще нескольких крупных отечественных банков. Все они находятся в ТОП-10 финансовых организаций России. Со слов представителей Лаборатории, речь идет, как минимум, о пяти банковских структурах, испытавших на себе вторжение киберпреступников. Они подтверждают, что эта серия DDoS-атак была самой масштабной за весь прошедший год. Более того, ничего еще не закончилось. Первый сигнал о незаконном проникновении в банковские системы поступил 8 ноября. Злоумышленники применяют технологию, позволяющую исчерпать ресурсы ОС объекта вторжения. Это атаки по типу syn-flood. Кроме того, они посредством http-flood осуществляют проникновение в веб-сервера банков с целью их перегрузки и, как следствие, прекращение работы онлайн-сервисов.

Уберечься от подобных атак посредством стандартной системы защиты нельзя. Кибер-преступники используют для своих вторжений огромную сеть зараженных устройств (Ботнет). Она состоит приблизительно из 24 тыс. машин. Большая часть из них располагается в США, Израиле, Индии и Тайвани. Всего в серии этих атак на крупнейшие российские банки участвуют устройства из 30 стран мира.

В настоящее время DDoS-атаки, к сожалению, стали нормой для эффективной и незаконной конкурентной борьбы на финансовых рынках. Эксперты полагают, что подобные атаки на тот же «Сбербанк» связаны главным образом с желанием «неких» сил снизить лояльность его клиентов. Они надеются, что люди, испугавшись за безопасность своих вкладов, уйдут в другие банки.

Безусловно, кибератаки могут повлиять на репутацию банков и привести к определенным проблемам и убыткам. Но, не стоит преувеличивать их негативное воздействие, тем более на клиентов. Для них, как правило, эти вторжения в онлайн-системы, не представляют опасности. Ограничения в доступе к сервисам возможны – но не более того. Интересно, что для многих банковских специалистов в области компьютерной безопасности такие незаконные проникновения в их сервисы являются своеобразным бесплатным тестом на устойчивость и надежность защитных систем. Они видят проблемные места и моментально вырабатывают механизмы противодействия.

Проблема кибербезопасности существует во всем мире. Россия не исключение. Тем более, если учитывать, что в настоящее время она занимает первое место по количеству интернет-пользователей в Европе. Информационные технологии продолжают развиваться. В частности, мы видим, как активно внедряется в нашу жизнь широкополосный доступ в интернет, а также мобильная высокоскоростная сеть.

Но, киберпреступники, тоже не дремлют. Их противоправная деятельность направлена не только на электронные кошелки конкретных физических лиц. Им этого уже мало. Они нацелились на отдельные элементы финансово-кредитной системы отдельных стран. Причем речь идет уже не только об отдельных банках – злоумышленники все чаще вторгаются в деятельность государственных структур. А это уже сфера национальной безопасности. Как правило, эти люди настоящие профессионалы и прекрасно понимают все уязвимые места программных продуктов. Убытки от их деятельности огромные – от 0,5 до 2,0-3,0 трлн. долларов США в год.

Таким образом, очевидно, что минимизация кибератак требует вмешательства государства. Что касается нашей страны, то сегодня в России успешно реализуется программа, правовой основой которой является указ российского президента. Она направлена на формирование и развитие эффективной системы диагностирования киберугроз, а также предупреждение незаконных вторжений в государственные компьютерные системы и ликвидация их последствий.

Сегодня каждый человек, использующий онлайн-ресурсы, может стать жертвой киберпреступников. Именно поэтому при их выборе пользователи все чаще используют критерий безопасности и технической надежности. Никто не хочет потерять свои деньги и персональные данные.

Автор: Кононов Игорь

М1. Тайвань вновь думает об их закупке.

Министерство обороны Тайваня возобновило рассмотрение возможности закупки американских основных боевых танков М1А1 Abrams, сообщает "Военный Паритет".

По сравнению с закупкой М1 приобретение истребителей F-35B признано "очень далекой возможностью", сообщают тайваньские источники. Военное ведомство станы должно подготовить доклад с анализом последствий смены власти в США и перспектив оборонного сотрудничества с этой страной, играющей ключевую роль в обеспечении безопасности островного государства на фоне ее противостояния с материковым коммунистическим Китаем.

Отмечается, что М1 на данный момент является "единственным возможным проектом" в ВТС между обеими странами. Вооруженные силы США имеют на вооружении эти танки в составе своих воинских контингентов в Окинаве (Япония) и Южной Корее, "Абрамсы" принимали участие в военных маневрах с армиями Таиланда и Индии. В настоящее время в США имеется большой запас танков этого типа на хранении. Пять лет назад тайваньские представители посещали центр складирования этой техники, на содержание танков бюджет США тратит ежегодно 300 млн долл, но переговоры не дали результата.

В настоящее время танковый парк Тайваня состоит из ОБТ М60А3 и СМ-11 ("Храбрый тигр", являются национальной разработкой на шасси М60А3 и М48А3). Министерство обороны считает нужным переход на М1 - "танки нового поколения", но до сих пор не может точно определиться с численностью закупаемых машин.

Крупнейшие банки России пережили «волновую» DDoS-атаку

Татьяна Золотухина

Мощную DDoS-атаку пережили крупнейшие банки России. С угрозой кредитные организации справились, но разошлись в оценке ее масштабов.

Серия хакерских атак началась еще во второй половине дня 8 ноября, она стала первой в этом году масштабной DDoS-волной. Они были направлены на пять крупнейших банков из топ-10, пишет РИА Новости со ссылкой на данные «Лаборатории Касперского». В Сбербанке и Альфа-банке подтвердили факты атак, отметив, что системы банков справились с угрозой, пишет РБК. Какие еще кредитные организации были атакованы –не сообщается.

Каждая атака длилась в среднем около часа, но самая долгая продолжалась почти 12 часов. Некоторые банки, по данным компании, подверглись атакам от двух до четырех атак. Мощность атак была умеренной, пишет РИА Новости со ссылкой на источник, близкий к Центробанку.

Хакеры использовали ботнет - сеть зараженных устройств, которая состоит более чем из 24 тысяч машин. В нее входили машины из 30 стран, причем более половины оказались на территории США, Индии, Тайваня и Израиля, сообщили в «Лаборатории Касперского».

Факт атаки в несколько волн подтвердил Сбербанк, отметив, что последняя проходила в несколько этапов, каждый из которых был в два раза сильнее предыдущего. Однако в кредитной организации сообщили, что защитные системы банка справились с атакой, она была оперативно обнаружена и локализована подразделениями киберзащиты. Сервис для клиентов работал без сбоев.

О совершении хакерской атаки сообщили также в Альфа-банке – она была «достаточно краткосрочная и слабая», поэтому не повлияла на работу бизнес-систем, отметили в пресс-службе.

Напомним, что в октябре 2015 года серия DDoS-атак была направлена на восемь кредитных организаций РФ. По данным Центроанка, с октября 2015 года по март 2016 года зафиксирована 21 кибератака на платежные системы российских финансовых организаций.

Холодный прием тайваньской оппозиции на материке

Анна Каимова

Старший преподаватель кафедры истории Китая ИСАА МГУ имени М.В. Ломоносова

1 ноября в КНР состоялась встреча Си Цзиньпина и лидера Гоминьдан Хун Сючжу, основного политического оппонента правящей на Тайване Демократической прогрессивной партии. Прием Хун на материке не отличался особым радушием, а на фоне стремительной потери Гоминьданом поддержки на острове ее заявления о необходимости бороться с тайваньским сепаратизмом еще сильнее подрывают ее авторитет.

На прошлой неделе состоялось довольно примечательное с точки зрения отношений между двумя берегами Тайваньского пролива событие — визит в Китай делегации партии Гоминьдан во главе с ее председателем Хун Сючжу. Этот визит в формате так называемого «форума ГМД и КПК» стал четвертым официальным визитом лидеров Гоминьдана в КНР с момента первой подобной поездки в 2005 г. тогда председателя партии Лянь Чжаня. В ходе визита представители тайваньской делегации совершили традиционное восхождение к усыпальнице Сунь Ятсена на холме Чжуншань в Нанкине. Однако наибольшее внимание общественности без сомнения привлекла встреча Хун Сючжу и Си Цзиньпина в ранге председателя ГМД и генерального секретаря КПК соответственно, состоявшаяся 1 ноября в Пекине.

Наибольший резонанс это событие вызвало на самом острове. Китайские СМИ освещали визит делегации ГМД довольно сухо. Встреча Хун и Си прошла сразу же после завершения шестого пленума 18 съезда КПК и в связи с высокой значимостью последнего в определенной степени осталась в его тени. Однако довольно сдержанный прием тайваньской делегации в Пекине (в СМИ отмечается отсутствие банкета и встречи лидеров партий с глазу на глаз), очевидно, был призван еще раз продемонстрировать охлаждение в отношениях между двумя берегами Тайваньского пролива после последних президентских выборов. Победу в выборах одержала Цай Инвэнь — председатель партии Миньцзиньдан (Демократическая прогрессивная партия — ДПП), в уставе которой в качестве главной цели фигурирует создание на Тайване независимого государства. Сдержанность руководства материка по отношению к Хун Сючжу, возможно, даже выражала недовольство и упрек со стороны КПК в адрес ГМД за неспособность удержать симпатии большинства жителей острова и сокрушительное поражение как на президентских, так и на парламентских выборах в начале 2016 г. В то же время речь Си Цзиньпина (так называемые «шесть пунктов Си») была выдержана в довольно спокойном ключе, без каких-либо ультиматумов и угроз. Си, разумеется, подтвердил неизменность позиции КНР в отношении Тайваня, но также и выразил готовность китайского руководства к обсуждению и разрешению существующих между двумя берегами Тайваньского пролива противоречий при наличии «решимости и искренности» с обеих сторон.

В то же время в тайваньских изданиях вплоть до сегодняшнего дня появляются комментарии на тему встречи Хун и Си, а общее количество публикаций уже не поддается исчислению. Это не удивительно, учитывая особенности современной социально-политической обстановки на острове с растущей поддержкой так называемой «тайваньской идентичности» и независимости Тайваня, особенно среди молодого поколения, интересы которого представляют новые политические силы. Среди них, например, имеющая даже более радикальную по сравнению с ДПП платформу партия Сила эпохи (New Power Party), образованная в 2015 г. главным образом лидерами «Движения подсолнухов» (март 2014 г.) и всего через год после создания получившая 5 мест в Законодательном Юане.

В подобных условиях вряд ли можно ожидать широкой поддержки встречи Хун и Си, а точнее выраженной в ходе этого визита позиции председателя ГМД, со стороны тайваньской общественности. Наибольшее количество упреков и нареканий вызвали заявления Хун Сючжу во время беседы с Си Цзиньпином о необходимости борьбы против тайваньской независимости (Ма Инцзю — президент Китайской Республики от партии Гоминьдан в 2008–2016 гг., выступающий за активизацию политических и экономических контактов между Пекином и Тайбэем, — во время исторической встречи с Си Цзиньпином в качестве политического лидера Тайваня в ноябре 2015 г. подобного себе не позволял). Председатель ГМД упомянула о новой «мирной политической программе» партии, принятой в 2016 г. для противодействия «партийным программам, выступающим за независимость Тайваня» и содействия мирным отношениям между двумя берегами Тайваньского пролива. Учитывая описанные выше настроения в тайваньском обществе, многие его представители восприняли подобные заявления как предательство интересов и позиции Тайваня. Это особенно ярко проявляется в критике в адрес ГМД со стороны ДПП.

Наибольшее количество упреков и нареканий вызвали заявления Хун Сючжу во время беседы с Си Цзиньпином о необходимости борьбы против тайваньской независимости.

Интересно, что президент Цай Инвэнь, сосредоточившись больше на внутренних проблемах Тайваня, нежели на вопросах внешней политики, остается верной себе, не давая никаких публичных комментариев относительно встречи Хун и Си. Как известно, Цай занимает крайне осторожную позицию в отношении «принципа одного Китая» и «консенсуса 1992 года», не признавая, но и не отрицая их открыто. Тем не менее мнение президента, скорее всего, совпадает с позицией возглавляемой ею партии. Так, 2 ноября представители фракции ДПП в Законодательном Юане созвали пресс-конференцию, на которой выразили свое мнение относительно встречи Хун и Си. Депутаты парламента от правящей партии фактически обвинили Хун Сючжу в предательстве интересов Тайваня, поскольку Хун в своей речи, говоря о «принципе одного Китая», ни разу не упомянула Китайскую Республику. По их мнению, Пекин обязан «уважать факт» существования на Тайване Китайской Республики, а отношения между двумя берегами Тайваньского пролива должны направляться правительствами обеих сторон. Только в случае проведения переговоров на официальном уровне можно будет гарантировать соблюдение государственных интересов. Подобные заявления можно интерпретировать как подтверждение выраженной ранее готовности ДПП и Цай Инвэнь к ведению диалога с КНР.

Комментируя визит делегации ГМД в КНР, представители ДПП, как и более широких слоев тайваньского общества, не могут обойти стороной вопрос о приверженности тайваньцев идеалам демократии и о несоблюдении последней в материковом Китае. Тем более что за несколько дней до визита Пекин отказал в аккредитации журналистам трех тайваньских СМИ, среди которых — одна из ведущих газет острова Liberty Times.

Разумеется, при анализе сообщений тайваньских СМИ всегда нужно учитывать политическую позицию того или иного издания. Несмотря на соблюдение в целом на острове свободы слова, современная политическая конъюнктура Китайской Республики не может не отражаться и на «мейнстримном» направлении тайваньского общественного мнения. На самом деле в опубликованной Гоминьданом речи, которую Хун Сючжу произнесла на закрытом для прессы совещании представителей ГМД и КПК, она, говоря много о необходимости продолжения контактов на разных уровнях между Тайванем и материковым Китаем, ограниченных в последнее время в связи с утратой Гоминьданом правящего положения на острове, подчеркнула также и объективные различия между двумя берегами Тайваньского пролива. В частности, Хун упомянула об «историческом факте» раздельного существования острова и Китая на протяжении 60 с лишним лет, о наличии по обе стороны разных «политических систем», а следовательно, и различий в «мышлении, ценностях, идентичности и чувствах», а также о невозможности их преодоления лишь с помощью «экономической и материальной силы». Председатель ГМД прямо высказала желание Тайваня участвовать в международных организациях, например, в неформальной встрече глав государств в рамках АТЭС. Немаловажным является и тот факт, что, подчеркивая необходимость борьбы с «тайваньским сепаратизмом», Хун Сючжу в то же время ни разу не затронула вопрос о будущем объединении Тайваня и Китая.

Подчеркивая необходимость борьбы с «тайваньским сепаратизмом», Хун Сючжу в то же время ни разу не затронула вопрос о будущем объединении Тайваня и Китая.

Во многом визит делегации Гоминьдана в КНР еще больше выявил глубину кризиса, в котором сегодня оказалась эта партия. Проблема не столько в том, что ГМД потерпела сокрушительное поражение на выборах и потеряла правящую позицию, сколько в отсутствии пока у партии стратегии для выхода из этого кризиса. Руководство Гоминьдана продолжает отстаивать ту позицию, которая фактически привела его в тупик, и не предпринимает усилий для того, чтобы привести свою программу в соответствие с общественным мнением острова. За последние 30 лет развития и трансформации партии и ее идеологии Хун Сючжу, пожалуй, представляет самый темный из всех оттенков «синего лагеря» (к которому помимо ГМД относятся и другие партии, выступающие с позиций «китайской идентичности» и принадлежности Тайваня и Китая к единой нации, например, Партия сближения с народом (People First Party), и которые противостоят «зеленому лагерю» во главе с ДПП). Но учитывая современные тенденции развития тайваньского общества, это вряд ли может способствовать улучшению позиций Гоминьдана и росту рейтинга партии. Для того чтобы вновь завоевать симпатии тайваньских избирателей, недостаточно просто критиковать политику ДПП и выступать с позиций мирного сосуществования с КНР. Гоминьдану необходимы новые реформы, возможно, не менее радикальные, чем преобразования, предпринятые бывшим председателем партии Ли Дэнхуэем в 1990-х гг. Однако позиция ГМД на современном этапе не позволяет пока говорить о готовности партии к подобным переменам.

По итогам 2016 г., объем производства полупроводников на Тайване вырастет на 7,6% по сравнению с уровнем 2015 г. В 2017 г. рост составит 7%. Это обеспечит острову второе место в мире среди производителей полупроводников после США, прогнозируют аналитики Тайваньского института промышленности.

К концу текущего года стоимость полупроводниковой продукции, сделанной на острове, превысит 2,43 трлн новых тайваньских долларов. В 2020 г. валовая продукция в этой отрасли на Тайване превысит 3 трлн новых тайваньских долларов.

Среди других крупнейших производителей полупроводников в мире на третьем и четвертом месте в будущем году окажутся Республика Корея и Япония.

Ранее сообщалось, что за июль-сентябрь 2016 г. внутренний валовой продукт (ВВП) Тайваня вырост на 2,06% в годовом сопоставлении. Темпы роста тайваньской экономики держались на уровне 0,69%.

По предварительным данным, рост экономики Тайваня обусловлен стабильным увеличением потребительских расходов и инвестиций в основные фонды. Несколько оживилась и внешняя торговля.

Так, за июль-сентябрь текущего года розничные продажи на острове выросли на 1,66% по сравнению с аналогичным показателем 2015 г. Объем инвестиций в основные фонды увеличился на 3,24%.

Тайвань находится на седьмом месте среди основных торговых партнеров материкового Китая и на шестом по объему импорта. Только за июль 2016 г. объем товарооборота между материком и островом составил $14,85 млрд. Это на 9,8% ниже, чем годом ранее. Однако в сравнении с аналогичным показателем июня рост составил 6,4%.

Серия хакерских атак, начавшаяся с 8 ноября, стала первой в этом году масштабной DDoS-волной, направленной на российские банки, говорится в сообщении антивирусной компании "Лаборатория Касперского".

Ранее в среду источник РИА Новости, близкий к ЦБ, сообщил, что пять крупных банков РФ со вторника подвергаются DDoS-атакам не очень большой мощности.

По данным "Лаборатории Касперского", атаки начались 8 ноября в 16.00 мск и продолжаются до сих пор. Отмечается, что хакеры атаковали веб-сайты как минимум пяти известных финансовых организаций из топ-10.

DDoS-атаки — внешние воздействия на системы банка, приводящие к перегрузке. В конечном счете они могут привести к остановке работы банка. Последняя масштабная серия атак произошла в октябре 2015 года, когда были атакованы 8 известных российских банков.

"Злоумышленники используют многовекторные атаки типов syn-flood (атаки на исчерпание ресурсов операционной системы) и http-flood (атаки на веб-сервер с целью вызвать перегрузку и прекращение доступа к ресурсу). Это сложные атаки, которые практически невозможно отбить стандартными средствами защиты, которые используют операторы связи", — говорится в сообщении "Лаборатории Касперского".

Средняя продолжительность каждой атаки составила около часа, самая долгая длилась почти 12 часов. Некоторые банки, по данным компании, подверглись атакам неоднократно – серии от двух до четырех атак с небольшим интервалом. Мощность атак достигала 660 тысяч запросов в секунду. Для атак злоумышленники использовали ботнет – сеть зараженных устройств, которая состоит более чем из 24 тысяч машин. По данным "Лаборатории Касперского", более 50% устройств, входящих в ботнет, находятся на территории США, Индии, Тайваня и Израиля. Всего в атаках участвовали в общей сложности машины из 30 стран.

«Лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь»

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН.

Анализ и прогноз

Реализация стратегии «Один пояс — один путь», провозглашённой несколько лет назад руководством Китая, вступает в решающую стадию. Серьёзные прорывы Пекина вызывают усиливающийся с каждым днём отпор со стороны Вашингтона. В США открыто говорят о военном конфликте с КНР и натравливают на неё соседние страны.

Кульбиты «неистового» Дутерте

Несколько месяцев назад на политическом небосклоне Азии зажглась новая «звезда». Президентом Филиппин — островного государства со 100-миллионным населением — стал Родриго Дутерте. «Человек из народа», как называет себя он сам, в рекордно короткие сроки получил мировую известность своими громкими и большей частью скандальными высказываниями. Наибольший резонанс имели его резкие выпады в адрес Соединённых Штатов Америки. «Я собираюсь перейти Рубикон в отношениях с США, — заявлял Дутерте. — Я не американская марионетка, а Филиппины — не колония».

Подобные словесные эскапады тем более поразительны, что во внешней политике Вашингтона Манила играет особую роль. В течение почти полувека — с 1898 по 1946 год Филиппины находились под владычеством США. Провозглашение независимости, однако, не стало действительным освобождением архипелага от политической, экономической и культурной подчинённости бывшей метрополии.

Превращение Китая в державу мирового масштаба только закрепило роль Филиппин как военного плацдарма Вашингтона. В 2014 году страны подписали Соглашение об усиленной совместной обороне. Документ дал США право увеличить уже имеющийся контингент, а также использовать филиппинские базы — с размещением на них американских боевых самолётов и кораблей. Кому грозит этот кулак, не скрывалось. Все усилия американской дипломатии — явной и тайной — были брошены на стравливание Китая с соседними странами.

Неудивительно поэтому, что угрозы Родриго Дутерте изгнать американские базы и прекратить с США военное сотрудничество были восприняты как резкое изменение политического ландшафта в регионе. Это стало ещё более очевидным, когда президент Филиппин вдруг начал говорить о сближении с Китаем и Россией. «Я приеду в Россию, чтобы поговорить с Путиным и сказать ему, что нас трое, кто противостоит всему миру — Китай, Филиппины и Россия», — обещал Дутерте.

Таких заявлений, больше, впрочем, напоминавших какую-то фантасмагорию, чем логически выстроенную систему взглядов, было достаточно, чтобы президента Филиппин нарекли «новым Чавесом». Особенно отличилась в этом российская пресса. Слова Дутерте принимались ею за чистую монету, хотя задуматься было над чем. Например, президент Филиппин поддержал иск против Китая, поданный при его предшественнике Бенигно Акино. Напомним, что 12 июля Гаагский третейский суд признал неправомочными территориальные притязания Пекина в Южно-Китайском море.

В дальнейшем резкие высказывания Дутерте неизменно сглаживались его подчинёнными. Например, после слов президента о выводе американских баз официальный представитель вооружённых сил Реституто Падилла уточнил, что речь идёт исключительно об отдельных объектах на острове Минданао. В целом же, по его словам, «американо-филиппинские отношения в сфере обороны остаются железобетонными». Не менее откровенным стало разъяснение министра иностранных дел Перфекто Ясая: «У нас особые отношения с США. Они являются нашим единственным военным союзником. Равнять США и Китай в этом смысле нельзя». Но как же тогда быть с высказываниями самого Дутерте?

Всё встаёт на свои места, если вспомнить, что 18—21 октября состоялся визит президента Филиппин в Китай. В преддверии этого события, обещавшего Маниле большие выгоды, Дутерте и стал разыгрывать антиамериканский спектакль. Расчёт оказался верным: стороны заключили торговые и инвестиционные проекты на сумму свыше 13 миллиардов долларов. Ещё 9 миллиардов составят льготные кредиты.

Однако не успел Дутерте покинуть Пекин, как его риторика стала меняться. Президент Филиппин, в частности, заявил, что не собирается разрывать старые союзы и заключать новые. Этот стремительный кульбит достиг апогея в Японии, куда Дутерте вскоре прибыл с официальным визитом. Отвечая на вопрос одного из депутатов, чью сторону примут Филиппины в случае конфликта Китая и США, он ответил однозначно: Манила поддержит Вашингтон и Токио. «Мы занимаем единую позицию в отношении Китая», — подчеркнул он.

Таким образом, перед нами классический образчик популиста, щедро раздающего обещания при сохранении прежнего курса. Стоит ли удивляться, что на все выпады эксцентричного лидера в Вашингтоне реагировали сдержанно-благодушно? Глава пресс-службы Белого дома Джошуа Эрнест после визита Дутерте в Китай успокоил журналистов, сообщив, что никаких конкретных свидетельств ухудшения отношений с Филиппинами нет.

В условиях роста антиамериканских настроений и усиления Китая США могли сознательно сделать ставку на Дутерте. «Выпуская пар», политик сохраняет страну в орбите американского влияния. Подобные примеры уже были. Экс-президент Афганистана Хамид Карзай во время нахождения в должности тоже обвинял Вашингтон в преступлениях и грозился вывести контингент НАТО из страны. Цена этих «смелых» заверений известна: американцы и их союзники остаются в Афганистане до сих пор.

Успехи и прорывы Пекина

Возникает вопрос: что движет Китаем? Неужели руководство страны настолько доверчиво, что поверило громким, но пустым посулам главы Филиппин? Вряд ли. В Пекине следуют чётко выверенной стратегии, выраженной ещё в знаменитом трактате Сунь-цзы «Искусство войны» (VI—V вв. до н.э.). «…сто раз сразиться и сто раз победить — это не лучшее из лучшего; лучшее из лучшего — покорить чужую армию, не сражаясь», — говорится в этом классическом произведении. Комментаторы Сунь-цзы объясняют это так: высшее искусство политики — не война, а умение добиться влияния ненасильственными методами.

В современном Китае главным из этих методов является экономика. Так что заключённые с Манилой контракты являются несомненным успехом Пекина. Они не сулят быстрых побед, но являются куда более надёжными, чем топорно-силовые действия Соединённых Штатов.

Становится понятным, почему в Вашингтоне считают стратегию КНР «Один пояс — один путь» и в целом политику Пекина на мировой арене вызовом своему господству. Китайское руководство не действует угрозами и агрессией — оно способствует индустриальному развитию окружающих государств, «подтягивает» их до своего уровня и создаёт единое экономическое пространство, альтернативное глобальной капиталистической системе.

В последние месяцы на этом пути достигнуты важные рубежи. В августе началась торговля через порт Гвадар — ключевой пункт китайско-пакистанского экономического коридора. К концу года морские ворота должны заработать на полную мощность.

Прорыв в отношениях достигнут с Бангладеш. По итогам недавних переговоров принято решение повысить уровень сотрудничества до стратегического. Премьер-министр Шейх Хасина заявила о намерении Дакки активнее включиться в реализацию стратегии «Один пояс — один путь». Через страну должен пройти экономический коридор Индия—Бангладеш—Китай—Мьянма.

Успешным оказался и визит Си Цзиньпина в Камбоджу. Китай займётся модернизацией армии страны и строительством дорог. Кроме того, Пекин согласился списать Пномпеню часть долга, выделить новые кредиты и закупать дополнительные объёмы камбоджийского риса.

Не может не тревожить Вашингтон и укрепление во властной иерархии Китая позиций Председателя КНР, которого в США справедливо считают главным автором программы Нового шёлкового пути. VI пленум ЦК Компартии Китая, проходивший с 24 по 27 октября, призвал коммунистов теснее сплотиться вокруг руководителя и наделил Си Цзиньпина титулом «стержневого лидера». До него так именовались лишь Мао Цзэдун, Дэн Сяопин и Цзян Цзэминь.

Китаю грозят войной

В Вашингтоне предпринимают лихорадочные усилия, чтобы остановить уверенную поступь Китая. США настаивают на немедленном выполнении Пекином решения Гаагского суда об уходе с островов в Южно-Китайском море. Словесные атаки подкрепляются демонстрацией силы. 21 октября в непосредственной близости от Парасельских островов прошёл американский ракетный эсминец USS Decatur. Министерство обороны КНР назвало это незаконным и провокационным актом.

Согласованно с США действует руководство Японии. Министр обороны Томоми Инада заявила об укреплении взаимодействия с Вашингтоном по ситуации в Южно-Китайском море. Речь идёт о планах по началу совместного патрулирования акватории и проведении в регионе военных манёвров. И это при том, что обе страны отделяют от Южно-Китайского моря тысячи километров!

Одновременно Япония укрепляет на острове Кюсю военно-морскую базу, оснащённую штурмовыми машинами-амфибиями, закупленными, к слову, у США. Единственное назначение базы — поддерживать контроль над островами Сенкаку, чью территориальную принадлежность оспаривает Китай.

Под явным внешним влиянием ужесточается антипекинский курс властей Тайваня. Победившая на президентских выборах Цай Инвэнь публично отвергает так называемый Консенсус 1992 года, согласно которому власти острова признали единство Китая и подтвердили стремление к воссоединению. В интервью американскому изданию «Уолл-стрит джорнэл» Цай Инвэнь обвинила Пекин в давлении и заявила, что Тайвань имеет право на самоопределение. Кроме того, руководство острова явно в пику КНР укрепляет отношения с Японией. В октябре президент Тайваня заявила о возобновлении диалога по морскому сотрудничеству с Токио.

Закрепление присутствия США происходит на Корейском полуострове. Сеул и Вашингтон окончательно согласовали размещение американской системы противоракетной обороны THAAD. Как отмечается в совместном заявлении, «это решение поможет укрепить южнокорейско-американский военный союз».

Китай отвечает симметричными действиями. На острове Вуди в Южно-Китайском море Пекин разместил военный гарнизон, а военно-воздушные силы КНР провели учения в районе японских островов Мияка. Произошло это вскоре после провокационного заявления Томоми Инада о патрулировании Южно-Китайского моря. Знаковым событием стало завершение строительства второго китайского авианосца. Как сообщили в конце октября китайские СМИ, корабль был спроектирован и построен собственными силами.

Но, в соответствии с советами Сунь-цзы, власти Поднебесной не придают исключительного значения силе. В Пекине пытаются наладить отношения со всеми странами. Важным событием стал визит в Китай премьер-министра Вьетнама Нгуен Суан Фука. Стороны договорились преодолевать разногласия на основе консенсуса и сообща работать для поддержки мира в регионе. О возвращении отношений в нормальное русло говорили на саммите «большой двадцатки» Си Цзиньпин и премьер-министр Японии Синдзо Абэ.

Впрочем, дипломатические успехи Китая пугают Соединённые Штаты не меньше, чем его экономические прорывы. В противостоянии со своим главным противником Вашингтон готов использовать любые средства, не исключая военные. Совсем недавно корпорация «Рэнд», которую называют главным мозговым центром США, опубликовала доклад «Война с Китаем. Мыслить о немыслимом». В нём рассматриваются перспективы конфликта и даются вполне определённые рекомендации американским властям: что нужно сделать, чтобы победить в будущей войне.

Терпеть соперников Вашингтон и стоящий за ним капитал не намерены. Но и в Китае отлично понимают: если страна дрогнет, то будет безжалостно растерзана. Примеров тому в новейшей истории немало.

Удачное начало сезона для американских экспортеров кукурузы

В сентябре США увеличили экспорт кукурузы до 6,361 млн. т, что на 89% больше прошлогоднего показателя. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на МСХ США.

Крупнейшими импортерами американской кукурузы традиционно стали Япония (1,644 млн. т) и Мексика (1,252 млн. т). На третье место вышла Южная Корея (0,982 млн. т). В сентябре прошлого года Южная Корея импортировала лишь 64 тыс. т кукурузы из США.

По прогнозам МСХ США, за весь текущий сезон (сентябрь 2016г. – август 2017г.) США экспортируют 56,518 млн. т кукурузы, что на 17% больше, чем в прошлом сезоне. Рост показателей экспорта будет достигнут благодаря рекордному урожаю – 382,476 млн. т.

В прошлом сезоне США собрали 345,486 млн. т кукурузы и экспортировали 48,139 млн. т, в т.ч. в Мексику – 13,321 млн. т, Японию – 10,391 млн. т, Колумбию – 4,598 млн. т, Южную Корею – 2,964 млн. т, Перу – 2,383 млн. т, Тайвань – 2,047 млн. т.

В ближайшие 15 лет в Китае значительно вырастет численность населения с относительно высоким уровнем доходов. По прогнозам экспертов Economist Intelligence Unit, аналитического подразделения авторитетного британского журнала Economist, к 2030 г. около 480 млн жителей КНР будут получать свыше $10 000 ежегодно.

В настоящее время доходы такого уровня есть только у 132 млн китайцев.

Таким образом в ближайшие 15 лет доля людей со средневысокими и высокими доходами в структуре населения Поднебесной вырастет с 10% до 35%.

В крупных мегаполисах страны ожидается бурное развитие потребления. Так, в городах Чанша, Чэнду, Чунцине и Ухане к 2030 г. будет по 2 млн потребителей с высоким уровнем доходов.

При этом потребительские привычки китайцев претерпят некоторые изменения. В частности, при покупке автомобилей, мобильных устройств и других сходных товаров жители КНР будут отдавать предпочтение продукции более высокого класса. При этом граждане страны нарастят расходы на развлечения, досуг, туризм, медицинские услуги, образование и тому подобное.

Напомним, что Китай обогнал США по количеству долларовых миллиардеров, выйдя на первое место в мире. Исследовательский институт \"Хужунь\" (Hurun Research Institute) сообщил, что к начлау 2016 г. в США проживали 535 миллиардеров, а в КНР (в том числе – специальные административные районы Сянган (Гонконг), Аомэнь (Макао) и остров Тайвань) их насчитывалось 568.

В Поднебесной и Америке проживают почти половина всех миллиардеров мира. На третьем месте по данному показателю находится Индия – 111 богачей. Россия заняла шестое место – 80 человек.

Среди городов, в которых проживают миллиардеры, Пекин (100 человек) обогнал Нью-Йорк (95) и тоже вышел в мировые лидеры. Москва – лишь на третьем месте с 66 миллиардерами.

Россия и Китай обсуждают ряд новых совместных проектов, в числе которых строительство светодиодного завода и производство в режиме foundry, рассказал в интервью РИА Новости начальник департамента международного сотрудничества "Ростеха" Виктор Кладов.

"Мир очень сильно изменился – нельзя сказать, что мы (РФ и Китай — ред.) покупаем или продаем, мы в основном делаем совместный продукт. Обсуждаются очень интересные совместные проекты – строительство у нас светодиодного завода, производство в режиме foundry", — рассказал Кладов.

Говоря о схеме производства в режиме foundry, Кладов отметил, что в мире очень немного больших заводов, которые штампуют чипы. А чипы с уникальными схемами в единичном экземпляре производить дорого, поэтому многие страны – США, Япония, Западная Европа – они производят свои чипы в Китае, на Тайване, то есть там, где есть большой серийный завод, объяснил он.

"Что значит foundry – передается некая трехмерная конструкция кристалла, который зашифрован ключами и собирается. Это вид производства по заказу, когда технологические ключи остаются у заказчика… Нам нужны такие чипы, но для производства таких чипов нужен большой завод, а это деньги. Можно заказать их производство на заводе в Китае", — пояснил Кладов, добавив, что речь идет о том, что заказчиком в данном случае будет выступать Россия, но при условии сохранения за собой технологического ноу-хау продукта.

К играм Китая и США с Родриго Дутерте подключается Япония

Владимир Терехов

Избрание в мае с.г. Родриго Дутерте на пост президента Филиппин стало одним из знаковых событий в сложной и опасной игре, которая разворачивается в регионе Юго-Восточной Азии в целом, но главным образом в акватории входящего в него Южно-Китайского моря. Это событие, конечно, не опрокинуло сценарий, по которому до сих пор развивается региональная игра, но внесло в него некоторые коррективы.

Теперь их вынуждены принимать во внимание главные игроки, то есть США, Китай и Япония, ибо речь идёт о возможных нюансах во внешней политике страны, которая территориально окаймляет с востока всю акваторию ЮКМ.

Географическим положением Филиппин определяется стратегическая значимость вопроса о трендах во внешней политике этой страны. Появились ли в ней вообще какие-либо новации, а если да, то какой направленности?

Поводом для подобного рода вопросов служат громкие заявления Р. Дутерте о чуть ли не разрыве военно-политического союза с США, оформленного рядом двусторонних соглашений и сдвиге филиппинских национальных предпочтений в сторону Китая, то есть главного геополитического оппонента США.

На первый взгляд кажется, что подобные слова подтверждаются не только ходом, а также итогами поездки Р. Дутерте в КНР, состоявшейся 18-21 октября с.г., но и самим фактом того, что объектом первого государственного визита нового филиппинского президента (из стран, не входящих в АСЕАН) оказался Китай, а не военно-политический союзник.

Есть, однако, веские основания полагать, что с (квази)новациями в филиппинской внешней политике всё обстоит не так однозначно.

В частности, обращают на себя внимание “пояснения” министрами правительства Р. Дутерте публичных заявлений своего шефа. Из этих “пояснений” следует, что новое руководство Филиппин вовсе не собирается разрывать отношения с основным союзником, но намерено в большей мере исходить из национальных интересов собственной страны.

Более того, и сам филиппинский президент, едва покинув пределы КНР, указал, что слова, произнесённые в ходе пребывания в Пекине, не свидетельствуют о его намерении разорвать дипломатические отношения с США.

В Китае не испытывают никаких иллюзий относительно значимости антиамериканских выпадов Р. Дутерте и вполне адекватно оценивают реальные рамки, в которых находится любое филиппинское руководство. Но, почему бы не подыграть новому руководителю страны, в течение многих десятилетий исправно исполнявшей роль региональной военной базы главного геополитического оппонента Китаю.

Р. Дутерте нужны инвестиции в филиппинскую экономику? Ну что же, сделаем вид, что приняли за чистую монету его словесный антиамериканизм и выделим ему свыше 13 млрд долл. Ибо кто знает, как дальше будет развиваться региональная игра?

О реальной же цене упомянутой выше риторики свидетельствует государственный визит президента Филиппин в Японию, то есть в страну, являющуюся ключевым региональным союзником США, а также вторым по значимости геополитическим оппонентом КНР.

Прошедшая под знаком 60-летия установления японо-филиппинских дипломатических отношений, эта поездка состоялась всего через несколько дней (25-27 октября) после посещения Р. Дутерте Китая.

Что касается личных контактов с премьер-министром Японии Синдзо Абэ, то они были установлены филиппинским президентом месяцем ранее во Вьентьяне в ходе ряда международных мероприятий, проведенных региональной ассоциацией АСЕАН. Тогда Р. Дутерте выразил признательность Японии в лице её нынешнего премьера за помощь в развитии Давао (второго по величине филиппинского города), мэром которого он являлся свыше 20 лет.

Едва ступив на землю Японии, Р. Дутерте первым делом постарался несколько смягчить “головную боль”, возникшую у С. Абэ в связи всё с теми же антиамериканскими выпадами. На встрече с лидерами главного японского бизнес-сообщества Кэйданрэн он настаивал на исключительно экономической мотивации своего визита в КНР, отметив, вместе с тем, что его страна больше не будет выполнять роль “собаки на привязи и, возможно, в течение двух лет” пересмотрит формат военных связей с США.

По окончании прошедших 26 октября переговоров с японским премьер-министром, сам Р. Дутерте и руководитель его МИД вновь выступили с заявлениями, которые могут быть истолкованы достаточно широко. Комментируя итоги этих переговоров, агентство Kyodo отметило, что оба лидера оказались “по одну сторону перед лицом китайской военной экспансии на морях”.

Впрочем, сам Р. Дутерте на публике произнёс буквально следующее: “В тесном взаимодействии с Японией Филиппины продолжат работать над проблемами в регионе, включая акваторию Южно-Китайского моря, исходя из общих ценностей демократии, уважения действующих законов и мирного разрешения разногласий”.

Видимо, ведущее японское новостное агентство располагает и некоторой дополнительной информацией (в частности, относительно “китайской экспансии”), позволившей ему сделать приведенное выше заключение.

Но если действительно на встрече с С. Абэ филиппинский президент сказал, что в вопросе территориальных споров в ЮКМ он будет опираться на “международное право” и, в частности, на решение Гаагского арбитража от 12 июля с.г., то подобные слова станут “холодным душем” для КНР. До сих пор положительные оценки указанного решения делались только МИД Филиппин.

Наверняка с настороженностью в Пекине встретят и слова Р. Дутерте о готовности Филиппин проводить военные учения совместно с Японией. Особенно с учётом того, что он положительно ответил на уточняющий вопрос дотошных журналистов: “Включая территориальные воды?”. Как раз вопрос о том, кому эти “территориальные воды” принадлежат и находятся в центре споров КНР с Филиппинами.

Содержание краткого Совместного заявления, принятого по итогам переговоров С. Абэ—Р. Дутерте, свидетельствует об их твёрдом намерении продолжать давно наметившийся курс на развитие всесторонних (включая сферу обороны) двусторонних отношений.

Само собой разумеется, что ход, а также итоги визита Р. Дутерте в Японию находились под постоянным и пристальным вниманием КНР. Здесь надеются, что Токио “не удастся изменить наметившийся независимый внешнеполитический курс” Филиппин.

Наконец, представляется важным заметить, что главный региональный и мировой игрок, то есть Вашингтон, продолжает держать руку на пульсе всех событий, происходящих в ЮВА. Свидетельством чему стала очередная демонстративная акция в ЮКМ, предпринятая американскими ВМС 21 октября, то есть в заключительный день визита филиппинского президента в Китай. На что немедленно обратили внимание в Пекине.

Речь идёт о проходе американского эсминца Decatur вблизи двух островов Парасельского архипелага, с 1974 г. находящегося под контролем КНР, но на который претендуют Вьетнам и Тайвань.

Напомним, что это не первый подобный акт американских ВМС. Все они призваны продемонстрировать отказ США признавать законность китайских территориальных претензий в ЮКМ.

Однако миссия эсминца Decatur содержала в себе и другой конкретный месседж в адрес встретившихся в Пекине лидеров Китая и Филиппин приблизительно следующего содержания: “Вы можете договариваться о чём угодно относительно проблем в ЮКМ, но это никак не ограничит свободу нашего передвижения в его акватории”.

В порядке заключения следует отметить два момента. Во-первых, нельзя судить о реальном внешнеполитическом курсе современных Филиппин по эмоциональным (нередко противоречащим друг другу) заявлениям нынешнего президента страны.

Во-вторых, новичок на международной политической арене Р.Дутерте должен отчётливо понимать, что он вступает в опасную региональную игру, “цена вопроса” в которой крайне высока для каждого из трёх основных её участников, то есть США, Китая и Японии, являющихся к тому же ведущими мировыми державами. В подобного рода играх относительно второстепенный участник не имеет права на ошибки.

Что будет после выборов в США?

Сергей Николаев

Похоже, что рынки надеются на возвращение к status quo ante bellum. Накануне выборов в США, ставших «самыми нетрадиционными» в современной истории страны, рынки исходят из того, что Белый дом достанется кандидату от демократов, а республиканцы сохранят контроль над Конгрессом. Но судя по тому, как развиваются события, инвесторы могут и обмануться в своих ожиданиях. Как будут развиваться события на рынках сразу после объявления итогов голосования?

Шоком для рынков может стать и победа Дональда Трампа, и оглушительный успех Хиллари Клинтон с переходом к демократам контроля над конгрессом, прогнозирует автор статьи в Bloomberg Фил Кунц. В обоих случаях инвесторы бросятся искать прибежища в безопасных государственных облигациях, в американском долларе и японской йене. Начнется бегство из более рискованных активов.

Однако бурная реакция инвесторов на события подобного масштаба обычно не бывает слишком продолжительной. Нужно учитывать, что оба кандидата в президенты обещают увеличить расходы бюджета и урезать налоги, что в среднесрочной перспективе может считаться «бычьим» фактором для рынка акций и «медвежьим» — для рынка облигаций.

Вот как, по мнению Bloomberg и по прогнозам аналитиков, отреагируют основные сегменты рынка на каждый из возможных вариантов при подведении итогов голосования:

Акции

Если победит Клинтон. Инвесторы уже заложили её победу в текущие цены. И если их расчеты оправдаются, рост котировок будет ограниченным, считает Маргарет Янг из брокерской компании CMC Markets.

Под наиболее сильным давлением окажутся акции банков и фармацевтических компаний.

Возможное ужесточение регулирования и изменения в налоговой политике могут нанести урон таким финансовым гигантам, как Goldman Sachs и JP Morgan Chase, указывает Bloomberg, ссылаясь на доклад Morgan Stanley Research. Добавим от себя, что на этих выборах крупнейшие банки, вопреки традиции, поддержали не республиканцев, а демократов: предполагается, что политика Клинтон будет более предсказуемой. Что касается фармацевтических и биотехнических компаний, то угрозу для них представляют весьма вероятные в будущем попытки Клинтон ограничить рост цен на лекарства.

В выигрыше в случае победы Клинтон могут оказаться компании, работающие в сфере альтернативной энергетики: кандидат от демократов обещала снижать зависимость американской и мировой экономики от традиционных энергоносителей.

Если победит Трамп. Победа Трампа может привести к грандиозной распродаже! Американские акции в настоящий момент уже значительно переоценены, полагает Bloomberg, и для многих инвесторов Трамп может стать «черным лебедем». Причем непосредственная реакция на его победу может быть даже сильнее, чем на итоги британского референдума. Напомним, что тогда индекс S&P 500 в течение двух дней просел на 5,3%.

Переменчивая позиция республиканского кандидата по многим вопросам затрудняет прогнозирование долгосрочных рыночных тенденций. Однако аналитики предсказывают, что приход Трампа в Белый дом может благоприятствовать банкам, страховым компаниям и секторам экономики, так или иначе связанным со здравоохранением.

Трамп был намного щедрее на обещания по расходам на инфраструктуру, чем его соперница. Можно ожидать, что в случае его победы в выигрыше окажутся компании, заинтересованные в крупных инфраструктурных проектах, включая производителей строительной и транспортной техники, таких как Caterpillar. То же самое можно сказать и о корпорациях, зависящих от оборонных контрактов.

Облигации

Если победит Клинтон. Вероятен рост доходности облигаций, поскольку инвесторы начнут распродавать их и переходить в более рискованные активы. Доходность 10-летних бондов США может вырасти на 35 процентных пунктов до 1,85%, считают аналитики, опрошенные Bloomberg.

В долгосрочной перспективе президентство Клинтон будет оказывать минимальное влияние на рынок облигаций при условии, что республиканцы сохранят контроль хотя бы над одной из палат Конгресса. Планы Клинтон по фискальному стимулированию скромнее, чем у Трампа. Но в случае, если у демократов будет большинство в обеих палатах Конгресса, расходы бюджета могут возрасти, что приведёт и к росту доходности облигаций.

Если победит Трамп. После того, как британцы вопреки всем прогнозам проголосовали за выход из ЕС, доходность 10-летних бондов США упала на 39 процентных пунктов. Нечто похожее, по мнению аналитиков, может случиться в случае победы Трампа.

Однако после того, как первоначальный ажиотаж утихнет, доходность облигаций начнет подниматься. Этому будут способствовать планы Трампа по сокращению налогов и увеличению расходов. Указанная тенденция окажется особенно сильной, если республиканцы удержат большинство в конгрессе. Аналитики Bank of America полагают, что стабильности на рынке облигаций может угрожать лишь ситуация, если Трампу-президенту будет противостоять демократическое большинство в обеих палатах.

Валюты

Если победит Клинтон. Bloomberg предсказывает рост американского доллара по отношению к валютам других развитых государств. Однако длительное укрепление доллара при президенте Клинтон эксперты валютного рынка прогнозируют только в том случае, если демократы полностью «возьмут» Конгресс.

Валюты развивающихся стран уже оценены с учетом победы Клинтон. Поэтому ее успех окажет на их курсы либо нейтральное, либо позитивное влияние. В наибольшем выигрыше окажется мексиканский песо. Он в публикации Bloomberg назван барометром президентской гонки, который указывал на ясную погоду, когда повышались шансы Клинтон. В отличие от Трампа она не обещала воздвигнуть стену на границе с Мексикой и не допускала резких выпадов в адрес южных соседей.

Если победит Трамп. В качестве немедленной реакции на победу кандидата-республиканца вероятен взлет японской йены, традиционного убежища от всех потрясений, а также евро, швейцарского франка и фунта стерлингов. Но поскольку Трамп обещает сокращение налогов и фискальное стимулирование, в перспективе от трех до девяти месяцев доллар может вернуться к росту на ожиданиях мер, которые подстегнут экономический рост.

В наибольшем проигрыше окажется мексиканский песо.

Курс китайского юаня может упасть на 3% до конца нынешнего года, если Трамп реализует свои угрозы и начнёт очередную войну тарифов, полагают аналитики валютного рынка из Mizuho Bank. В дальнейшем эксперты ожидают плавного снижения китайской валюты во время президентства Трампа.

В целом, можно опасаться, что обещанные Трампом протекционистские меры приведут к ограничению импорта из стран с развивающейся экономикой и усилят давление на курсы их валют. Возможным исключением стратеги французского банка Société Générale ранее называли российский рубль. По их мнению, это «редкая валюта, которая может положительно отреагировать на победу Дональда Трампа на президентских выборах в США».

Развивающиеся рынки

Если победит Клинтон. Инвесторы могут заинтересоваться акциями компаний оборонного сектора Китая, поскольку из двух кандидатов Клинтон рассматривается как больший «ястреб». Могут также вырасти котировки акций производителей сырья из развивающихся стран в расчете на американские инфраструктурные проекты.

Если победит Трамп. Аналитики сингапурской компании CMC Markets затруднились назвать хоть один развивающийся рынок, который выиграет на фоне известия о победе республиканского кандидата. В Citigroup полагают, что индекс MSCI Emerging Markets обвалится как минимум на 10%. Лидерами падения станут мексиканские акции.

Протекционистские меры, предлагаемые Трампом, могут навредить многим развивающимся экономикам, ориентированным на экспорт. В числе проигравших окажутся Южная Корея, Тайвань, Индонезия, Малайзия, Вьетнам. Трамп не раз говорил, что мишенью для него является торговля США с Китаем.

Сырье

Если победит Клинтон. Неожиданно, но в крупном выигрыше могут оказаться производители природного газа. Клинтон, во-первых, намерена добиваться вытеснения угольного топлива с американских электростанций и замены его природным газом, а во-вторых рассматривает газ как своего рода «мостик» на период перехода к возобновляемым источникам энергии.

Если победит Трамп. Следствием победы республиканцев может стать снижение спроса на природный газ на 11% к 2030 году, подсчитали в Bloomberg Intelligence. Трамп обещал отменить некоторые природоохранные нормы и налоги, которые вытесняют уголь из энергетического сектора США и в ходе дебатов пропагандировал технологии «чистого угля», которые, как ожидается, позволят превратить каменный уголь в экологически чистое топливо, сравнимое с газом. Впрочем, он обещал поддержку всему американскому топливному сектору, включая сланцевый газ и нефть. При этом цены на нефть на мировом рынке также могут вырасти за счет добавленной премии за риск, поскольку Трамп, например, прибегает к воинственной риторике в адрес Ирана.

В наибольшем выигрыше, в случае победы кандидата-республиканца могут оказаться рынки золота, серебра и платины, считает Янг из CMC Markets. Золото по-прежнему остаётся страховкой при любой экономической или политической турбулентности.

«Вертолеты России» поставят Ми-171, «Ансат» и Ка-32 в Китай.

«Вертолеты России» в рамках выставки China Aviation and Aerospace Exhibition-2016, которая проходит в Чжухае (Китай), заключили контракт с компанией Jiangsu Baoli Aviation Equipment Co., Ltd. на поставку вертолетов Ми-171, Ка-32 и «Ансат». Подписи под документом в присутствии Министра промышленности и торговли РФ Дениса Мантурова поставили заместитель генерального директора холдинга «Вертолеты России» по маркетингу и развитию бизнеса Александр Щербинин и президент Jiangsu Baoli Aviation Equipment Co., Ltd. Чжоу Дэхун.

Согласно подписанному контракту Jiangsu Baoli в 2017 году получит один легкий вертолет «Ансат» в медицинской комплектации, один вертолет Ми-171 и один Ка-32.

«КНР заинтересована в приобретении качественной гражданской вертолетной техники. У вертолетов российского производства большой потенциал применения в гражданском секторе благодаря уникальным конструктивным особенностям и высоким летным характеристикам. В этом уже убедились наши китайские партнеры, которые эксплуатируют российские машины много лет, – сообщил на церемонии подписания контракта Александр Щербинин. – Я уверен, что поставки нашей техники Jiangsu Baoli Aviation Equipment Co., Ltd., в том числе и легкого вертолета «Ансат», который в лице китайских операторов нашел своего первого экспортного заказчика, будут способствовать обновлению и усилению вертолетного парка Китая».

Холдинг «Вертолеты России» уже сотрудничает с компанией Jiangsu Baoli Aviation Equipment Investment Co., Ltd. В 2015 году с ней был заключен контракт на поставку четырех вертолетов типа Ка-32. Первая партия вертолетов будет передана заказчику до конца 2016 года; окончательно контракт будет выполнен до середины 2017 года. Вертолеты будут эксплуатироваться китайскими операторами при борьбе с пожарами, в том числе и в городской местности, где обычные пожарные бригады, как правило, имеют ограниченный доступ в высотные дома. Кроме того, вертолеты типа Ка-32 могут выполнять работы в горной и лесистой местностях и приземляться на неподготовленные площадки.

Помимо Китая вертолеты типа Ка-32 различных модификаций успешно эксплуатируются национальными операторами в Испании, Португалии, Колумбии, Швейцарии, Канаде, Южной Корее, на Тайване, в Японии и других странах.

Китай также эксплуатирует вертолеты типа Ми-8/Ми-17, и это самый массовый вертолет российского производства в КНР, где зарегистрировано более 350 таких машин. Китайские Ми-17 были задействованы в ликвидации последствий разрушительных землетрясений в провинции Сычуань в 2008 и 2013 годах. В 2014 году холдинг «Вертолеты России» поставил Китаю дополнительную партию вертолетов Ми-171Е из 52 машин.

За июль-сентябрь 2016 г. внутренний валовой продукт (ВВП) Тайваня вырост на 2,06% в годовом сопоставлении. Как сообщило статистическое управление острова, темпы роста тайваньской экономики держались на уровне 0,69%.

По предварительным данным, рост экономики Тайваня обусловлен стабильным увеличением потребительских расходов и инвестиций в основные фонды. Несколько оживилась и внешняя торговля.

Так, за июль-сентябрь текущего года розничные продажи на острове выросли на 1,66% по сравнению с аналогичным показателем 2015 г. Объем инвестиций в основные фонды увеличился на 3,24%.

Ранее сообщалось, что по итогам января-июля 2016 г., объем товарооборота между Тайванем и континентальным Китаем составил $95,55 млрд. Это на 9,8% меньше, чем за январь-июль 2015 г. На Тайвань пришлось 4,7% от общего объема внешней торговли материковой части Поднебесной.

Так, поставки китайских товаров на Тайвань за семь месяцев текущего года составили $22,57 млрд со снижением на 12,7% в годовом сопоставлении. А в обратном направлении поставки сократились на 8,8% – до $72,98 млрд.

Тайвань находится на седьмом месте среди основных торговых партнеров материкового Китая и на шестом по объему импорта.

Только за июль 2016 г. объем товарооборота между материком и островом составил $14,85 млрд. Это на 9,8% ниже, чем годом ранее. Однако в сравнении с аналогичным показателем июня рост составил 6,4%. В частности, китайский экспорт на Тайвань упал на 23,1% – до $3,37 млрд, а импорт с острова снизился на 6,1% – до $11,48 млрд.

Низкий спрос в Европе остужает постсанкционную лихорадку в Иране

Нефтяной экспорт Ирана упадет на 5% в ноябре, достигнув четырехмесячного минимума, заявил источник, располагающий предварительными данными продажи ресурса. Это произойдет в виду того, что сезонный спрос на нефть в Европе низкий, а это, в свою очередь, остужает постсанкционную "золотую лихорадку" в Иране. Экспорт иранской нефти ежегодно достигает минимума в октябре-ноябре, отражая тенденцию сезонов технического обслуживания НПЗ в Европе и в Азии. В следующем месяце ожидается, что поставки в Азию будут стабильно высокими. В октябре экспорт в Китай оказался рекордно низким в годовой статистике Ирана.

Третий по величине производитель ОПЕК восстанавливает свою долю на рынке более быстрыми темпами, чем прогнозировали аналитики после отмены санкций в январе. Экспорт нефти и конденсата достиг 5-летнего максимума, составив более 2,6 миллионов баррелей в сутки в сентябре.

В ноябре продажи иранской нефти, за исключением сверхлегкого нефтяного конденсата, снизятся до 1,89 миллиона баррелей в сутки. По данным источника, располагающего данными об экспорте, они второй месяц подряд будут идти на убыль после достижения пятилетнего максимума в 2,14 миллиона баррелей в сутки в сентябре.

По сравнению с прошлым годом, иранский нефтяной экспорт в ноябре вырастет на 156%. Более подробная информация об экспорте конденсата в настоящее время недоступна. Если поставки ультралегкой нефти остаются стабильными в течение 10 месяцев текущего года, составляя 354000 баррелей в день, общий объем экспорта нефти и конденсата в следующем месяце будет около 2,25 миллиона баррелей в сутки. Это примерно на 310 000 баррелей в сутки меньше по сравнению с октябрем, что является 4-месячным минимум. Однако нефтяной экспорт Ирана остается на досанкционном уровне конца 2011 года.

Азия потеснила Китай

Экспорт иранской нефти за исключением конденсата в Азию в следующем месяце составит 1,46 миллиона баррелей в сутки. Это на 74000 баррелей в сутки больше по сравнению с октябрем, но экспорт в Европу упадет до 433000 баррелей в сутки по сравнению с 613000 баррелями в сутки в октябре.

Экспорт в Китай вырастет на 35% до 609000 баррелей в день в следующем месяце, поставки в Индию составят 581000 баррелей в сутки. Если поставки будут держатся на подобном уровне, то Китай восстановит свой статус главного покупателя, обогнав Индию в первый раз за последние два месяца.

Южная Корея готова покупать 117000 баррелей в день в ноябре, по сравнению с 71000 баррелей в сутки в октябре. Япония будет импортировать 87000 баррелей нефти в день, что на 51% ниже, чем в предыдущий месяц. Тайвань, постоянный покупатель иранской нефти, увеличит импорт на 2 млн баррелей в ноябре.

Турция будет покупать 133000 баррелей в день в ноябре, что на 31% ниже по сравнению с предыдущим месяцем. Греция импортирует около 2 миллионов баррелей, а Испания и Италия - по 1 млн баррелей соответственно.

По словам источника, в следующем месяце Иран дополнительно поставит 2 миллиона баррелей нефти в свое офшорное нефтехранилище.

Reuters

В Тегеране пройдет крупнейшая международная выставка в сфере электроэнергетики

В качестве крупнейшего события Ирана в сфере электроэнергетики, в Тегеране, с 5 по 8 ноября 2016 года пройдет 16-ая Иранская международная выставка электроэнергетики (IEE 2016 г.)

Об этом сообщила Организация по развитию торговли Ирана (TPO). Она также уточнила, что выставка пройдет в павильонах и на площадках Тегеранского международного постоянно действующего выставочного комплекса.

По данным TPO, в этом значительном мероприятии должны принять участие 350 иранских компаний и 295 иностранных участников из разных стран, в том числе из Китая, Австрии, Германии, Италии, Франции, Англии, США, Тайваня, ОАЭ, Канады, Польши, Испании, Японии, Южной Кореи, России, Турции, Швеции, Чехии, Финляндии, Индии и Швейцарии.

Участники выставки продемонстрируют свои продукты и услуги в различных областях, таких как осветительное оборудование, провода и кабеля, электрические распределительные устройства, электрооборудование и т.д.

Основными задачами данного мероприятия является предоставление соответствующий информации и последних достижений в таких сферах, как электротехника и промышленная автоматизация, представление возможности для отечественных и зарубежных компаний, вести переговоры и заниматься бизнесом, способствование общению между университетами, промышленностью и научно-исследовательскими центрами и, наконец, повышение качества продукции, чтобы она соответствовала международным стандартам и т.д.

Иран. Весь мир > Электроэнергетика > iran.ru, 28 октября 2016 > № 1952716

В сентябре 2016 г. остров Тайвань посетили 214 764 жителей континентальной части Китая. Это на 37,7% меньше, чем за сентябрь 2015 г., сообщило тайваньское туристическое ведомство.

В целом, за сентябрь текущего года общее число посетивших остров туристов сократилось на 7,78% в годовом сопоставлении.

В 2015 г. Тайвань посетили 4,18 млн жителей Поднебесной.

Ранее сообщалось, что по итогам 2015 г., доходы китайской отрасли международного туризма составили $114 млрд. По данному показателю Китай вышел на второе место в мире.

В прошлом году 128 млн жителей Поднебесной выезжали за пределы своей страны. На эти цели они потратили около $292 млрд.

За 2015 г. КНР посетили 56,89 млн человек, и это без учета однодневных поездок без ночевки. Показатель вырос на 2,3% в годовом сопоставлении. Благодаря этому страна вышла на четвертое место в мире после Франции, США и Испании.

Рост турпотока обусловлен упрощением визового режима и таможенных процедур, расширением сети магазинов \"дьюти фри\", а также рекламными акциями, которые проводят китайские туроператоры в разных странах.

С учетом однодневных поездок за прошлый год в Поднебесной побывали 133,8 млн туристов. Это на 4,14% больше, чем годом ранее.

В специальном административном районе Сянган (Гонконг) действует 7986 фирм, материнские компании которых находятся за пределами региона. Это примерно на 1% больше, чем в конце 2015 г., сообщила администрация Сянгана.

Примечательно, что материнские компании 1376 фирм находятся в Японии. Страна восходящего солнца вышла в лидеры по данному показателю. На втором месте находятся США (1353 компаний), на третьем – внутренние районы Китая (1123), четвертом – Великобритания (656), пятом – Тайвань (387), шестом – Сингапур (382).

Деятельность 3575 дочерних фирм касается экспортно-импортных операций, оптовой и розничной торговли. Еще 1520 компаний специализируются в финансовой сфере, а 1283 – представляют специальные, коммерческие и образовательные услуги.

К настоящему времени число занятых в указанных 7986 фирмах достигло 435 000 человек. Это на 3% больше, чем годом ранее.

Ранее сообщалось, что в начала 2016 г. в КНР зарегистрировано 4 млн новых предприятий. Это на 27% больше, чем за январь-сентябрь 2015 г. В частности, в сфере услуг за девять месяцев текущего года количество предприятий выросло до более чем 3,25 млн. Данный показатель вырос на 27,6% в годовом сопоставлении. На их долю пришлось 81,1% от общего количества зарегистрированных новых компаний.

В Беларуси открыта фармацевтическая фабрика Nativita и новейшие лаборатории, которыми управляют литовцы. Управляющий новой компании – АО Žia valda Гедиминаса Жемялиса, а также партнеры из других стран – Natco Pharma Limited (Индия), Vitvar (Беларусь), Vita Farma (Словакия). АО Žia Valda принадлежат 57% акций Nativita.

Жемялис открыл в Беларуси фармацевтическую фабрику

"Важно понять, что нам не обязательно все создавать в одиночку. Наша цель – представить качественное лекарство, а для этого нужна помощь партнеров и других стран. Мы надеемся, что наши лекарства помогут тяжело больным и дадут им возможность жить полноценной жизнью. Мы хотим этого и добиваемся этого", - сказал Жемялис.

По его словам, Nativita не может полностью обеспечить спрос на внутреннем рынке, но важно создавать конкурентоспособную продукцию, которую можно экспортировать, особое внимание планируют уделять азиатским рынкам.

Компания начнет свою деятельность в следующем году и будет производить лекарства против злокачественных опухолей, аутоиммунных и тяжелых инфекционных заболеваний. До 2020 года лекарства, произведенные на Nativita будут поставлять даже на рынки Тайваня, Южной Кореи, Гонконга, Вьетнама и Китая.

В большинстве этих стран действуют компании и представительства, связанные с Žia valda.

Иран экспортировал 72,24 млн. тонн ненефтяных товаров за 7 месяцев

Согласно последнему отчету, опубликованному Таможенным управлением Исламской Республики Иран, объем товарооборота ненефтяных товаров Ирана с иностранными государствами, за 7 месяцев текущего 1395 иранского года, начавшегося 20 марта 2016 года, составил $ 49,16 млрд.

За этот период было экспортировано 72,24 млн. тонн ненефтяных товаров на сумму $ 24,65 млрд., что на 4,34 % больше, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. В тоже время импорт составил 18,72 млн. тонн на сумму $ 24,510 млрд., что указывает на его снижение на 0,10% в годовом исчислении.

Газовый конденсат, который в Иране относят к ненефтяным товарам, являлся основным экспортируемым продуктом ($ 4,5 млрд.), составив 16,43 % от стоимости всего экспорта. За ним последовали сжиженный природный газ ($ 1,95 млрд.), нефтяной газ и сжиженные углеводороды ($ 888 млн.), легкая сырая нефть, за исключением бензина ($ 828 млн.) и сжиженный пропан ($ 694 млн.).

Основу импорта составили кукуруза ($ 679 млн.), соя ($ 534 млн.), рис ($ 508 млн.), автозапчасти ($ 498 млн.) и различные типы транспортных средств ($ 407 млн.).

Объем ненефтяного товарооборота Ирана с зарубежными странами составил $ 81,38 млрд. за прошедший 1394 иранский финансовый год (март 2015-2016 гг.). Импорт составил $ 40,13 млрд., упав на 22,77% по сравнению с предыдущим 1393 годом. Экспорт за прошлый иранский год достиг $ 41,24 млрд., что было ниже на 16,3%, по сравнению с 1393 годом.

Правительство Ирана прилагает немало усилий в борьбе с контрабандой и ее уровень удалось снизить с $ 25 млрд. с того момента, когда президент Роухани вступил в должность, до $ 15 млрд. сейчас.

В настоящее время Иран экспортирует свою продукцию в 150 стран мира, но по последним данным, 93% всего иранского экспорта идет в 20 стран мира, а именно в Китай, ОАЭ, Ирак, Турцию, Южную Корею, Индию, Афганистан, Японию, Пакистан, Оман, Азербайджан, Италию, Туркменистан, Тайвань, Испанию, Армению, Германию, Таиланд, Сирию и Египет, а остальные 130 стран являются пунктами назначения только 7 % иранских товаров.

Кроме того, более 58% всего ненефтяного экспорта приходится только на 20 продуктов, а остальную нишу занимают 6000 товаров. По словам высокопоставленного сотрудника Научно-исследовательского центра иранского меджлиса Саида Голями-Багхи, эти цифры показывают отсутствие разнообразия экспорта Ирана, что ставит внешнюю торговлю страны под угрозу.

В Иране пройдет крупнейшая выставка птицеводства, животноводства, молочной и смежных отраслей промышленности

В Тегеране, 27 октября открывается 15-я Международная выставка птицеводства, животноводства, молочной и смежных отраслей промышленности Iranplex 2016.

Эта выставка считается одной из самых больших в области животноводства на Ближнем Востоке. Тем не менее, участники ежегодного мероприятия не ограничиваются Ближним Востоком.

В мероприятии примут участие 120 зарубежных фирм из таких стран, как Турция, Австрия, Китай, Франция, Испания, Бельгия, Италия, Дания, Нидерланды, Германия, Бразилия, Австралия, Индия, Южная Корея, Венгрия, Тайвань, Румыния, Аргентина и Япония.

Ведущая выставка птицеводства, животноводства и молочной промышленности страны Iranplex 2016 обеспечивает идеальную бизнес-платформу для удовлетворения потребностей всех иранских и международных лиц, принимающих решения на высшем уровне.

Кроме того, 360 иранских фирм представят свои новейшие продукты: животноводческие машины, оборудование и сопутствующие услуги, разнообразное промышленное оборудование, кормовые добавки, ветеринарные препараты и вакцины для животных, пищевые добавки, молочные продукты, корма для животных и пищевые добавки, ветеринарные медикаменты и дезинфицирующие средства, домашний скот, птицу и т.д.

15-я Международная выставка птицеводства, животноводства, молочной и смежных отраслей промышленности пройдет с 27-29 октября в Тегеране в Международном постоянном выставочном центре.

Тайваньские F-5 задержатся в строю.

Истребители F-5E/F состоят на вооружении ВВС Тайваня (Китайская Республика) более 40 лет, сообщает «Военный Паритет». Самолеты последней партии имеют возраст более 30 лет.

В настоящее время самолеты этого типа используются как учебные для подготовки пилотов истребителей, затем летчики пересаживаются в кабины более современных боевых самолетов «Цзинго», F-16, Mirage-2000 и других. Парк F-5 порядком устарел, поэтому министерство обороны страны ищет возможности их замены.

Парламент страны счел возможным изыскать некоторую сумму для сохранения самолетов в строю, эксплуатация продлится еще на пять лет, сообщают тайваньские источники.

Москва вышла в полуфинал премии форума «умных» городов

Smart21 Communities — это первый этап соревнований Intelligent Community Awards. Будут выбраны семь лучших претендентов, а летом следующего года определят победителя.

Москва вошла в список Smart21 Communities of 2017 премии Intelligent Community. Вместе с российской столицей среди умных городов Оттава (Канада), Мельбурн (Австралия), Астана (Казахстан), район Ноули-Уэст (Великобритания), Рочестер (США).

Города и целые районы стран оценивают по уровню доступа в интернет, доступности высшего образования, политике поощрения стартапов, интерактивности городских порталов и другим параметрам. Кто достоин участвовать в борьбе за звание лучшего? Это претенденты могут проверить сами с помощью специального теста.

Smart21 Communities — это первый этап соревнований цикла Intelligent Community Awards. Будут выбраны семь лучших участников. Каждый претендент заполнит подробную анкету, ответы на вопросы которой оценит международное жюри. В июне следующего года определят победителя.

Стоит отметить, что жюри оценивает не столько то, как развита вся необходимая инфраструктура, а насколько эффективно она адаптирована к новым экономическим вызовам. При этом учитывается плотность населения и географическое положение, что позволяет сравнивать крупные и небольшие города на разных континентах.

Города и районы из списка топ-7 вовсе не обязательно будут центрами новейших технологий или самыми компьютеризированными территориями; возможно, у них не самая быстрорастущая экономика. Но они являются моделью экономических и социальных изменений в XXI веке, показывают, как можно улучшить жизнь граждан, предпринимателей и даже организаций.

В прошлом году в топ-7 вошли тайваньские уезд Синьчжу и город Синьбэй, канадские Суррей, Виннипег и Монреаль, немецкий Мюльхайм-на-Руре и новозеландский Уонгануи.

Российской столицы в этом списке не было, зато Москва в 2015-м вышла в финал престижной международной премии Smart Cities Awards 2015. На конкурс она представила систему городских решений. Это площадка интернет-дискуссий, система электронных референдумов «Активный гражданин», порталы городских услуг, открытых данных и «Наш город», а также центры государственных услуг «Мои документы» и Единая медицинская информационно-аналитическая система (ЕМИАС).

Сам Герберт Уэллс признал Петришуле фантастикой

Елена Наумова, Никита Шевцов, Санкт-Петербург - Москва

В двух шагах от Невского проспекта, сразу за лютеранской церковью святого Петра, стоит удивительно красивое здание с роскошными, в стиле барокко, колоннами. Среди искусного орнамента балконных решеток второго этажа можно распознать позолоченные латинские буквы «St... P... S» — петербургская Petrischule. Самая старая из действующих школ России. За три века из этих стен вышли во взрослую жизнь десятки знаменитых дипломатов, архитекторов, музыкантов и артистов. В эти стены и отправились репортеры «Труда».

Сопровождавший нас выпускник школы, а ныне методист Роман Чудиновских первым делом пригласил в актовый зал, названный в честь актера Михаила Козакова, который, как вы уже догадались, тоже учился в Петришуле. В залитом светом зале приковывают взгляд вытянувшиеся до самого потолка печи с изысканными бело-синими голландскими изразцами. В центре стены между ними — парадный портрет императрицы Елизаветы Петровны, покровительницы учебного заведения.

«Датой основания нашей школы, — рассказывает Роман, — считается 1709 год. Стараниями вице-адмирала Крюйса при кирхе святого Петра была открыта школа для детей живших в Петербурге немцев и голландцев. А вскоре сюда стали отдавать наследников и местные купцы и чиновники, желавшие, чтобы их чада овладели разными науками, а заодно в совершенстве выучили иностранный язык. Ведь все занятия в школе велись исключительно на немецком».

Школа размещалась в разных строениях до 1760 года, когда по повелению императрицы Елизаветы началось строительство роскошного здания, завершившееся уже при царствовании Екатерины II. В дальнейшем школа пережила многочисленные перестройки и пожары. Последний случился 17 августа 1978 года, когда загорелись синтетические краски в бывшей швейцарской, которую использовали под склад. Пожарные приехали поздно, когда пламя охватило парадную лестницу, уничтожив изготовленные из пудожского известняка ступени и ажурную решетку XIX века, а затем перекинулось на прилегающие помещения. «Я, к сожалению, в актовом зале за время учебы ни разу не побывал, — рассказывает Роман Анатольевич. — Его очень долго ремонтировали после того пожара...»

Не осталось документальных свидетельств, кто был архитектором Петришуле. Одни исследователи приписывают авторство великому Растрелли, другие еще одной итальянской знаменитости — Трезини, создавшему Петропавловский собор. В школьном музее Роман Анатольевич показал копию указа Екатерины II от 20 января 1764 года «Об освобождении школы при церкви святого Петра от всех притеснений и полицейских тягот». Так другая российская императрица взяла под покровительство учебное заведение, которое, по ее мнению, «не токмо с наилучшими иностранными сравнится, но в совершенстве оные превзойти могла».

Петришуле оправдала ожидания. Учиться здесь было всегда престижно, но и непросто. Так, в 1912 году поступили на учебы 300 учеников, а аттестаты об окончании получили только 220. Круглые отличники получали в качестве награды золотой перстень, служивший аналогом золотой медали...

Россия могла гордиться выпускниками Петришуле. В книге регистрации учащихся сохранилась запись от 1 сентября 1788 года с фамилией К. Росси, будущего знаменитого архитектора. Учился здесь герой войны 1812 года А. Фигнер, прославившийся наряду с Денисом Давыдовым как предводитель партизанских отрядов. Отличился в войне с Наполеоном генерал М. Фонвизин, ставший впоследствии декабристом и отправившийся на каторгу. Из выпускников назовем еще и композитора М. Мусоргского, и художника Н. Сверчкова, и еще одного архитектора Н. Бенуа, и создателя научной системы физического воспитания П. Лесгафта...

«А еще в послужном списке школы значится создатель храма Христа Спасителя и Большого Кремлевского дворца К. Тон, — рассказывает наш экскурсовод. — Приезжая в Москву, я всякий раз обращаюсь с приветствием «Добрый день, однокашник» к бюсту архитектора, установленному у здания им же спроектированного Ленинградского вокзала...»

В Петришуле учились дети иностранных дипломатов, ведь до революции все посольства находились в Петербурге. Окончивший школу уже в советское время дипломат и публицист Б. Гонтарев рассказал нам о том, как приехал работать в штаб-квартиру ООН в Нью-Йорке и, следуя протоколу, нанес визит куратору — заместителю Генерального секретаря ООН. Эту должность в то время занимал китаец преклонного возраста с тайваньским паспортом. «Он начал со мной разговаривать на русском, — вспоминал Борис Александрович. — Оказалось, что он тоже оканчивал Петришуле, так что нам было что вспомнить!»

С началом Первой мировой войны, когда сильны были антигерманские настроения, власти запретили занятия на немецком языке. Еще более кардинальные перемены последовали после революции. Школу забрали у протестантской общины города, запретили преподавание Закона Божьего и передали в ведение Народного комиссариата по делам просвещения. Сам нарком А. Луначарский не раз посещал это учебное заведение и называл его образцовым.

Луначарскому вторил и английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. Это вообще отдельная история. После поездки в Россию в 1920 году он написал книгу «Россия во мгле». Сначала гостя, как он писал, «привели в школу, специально подготовленную для моего посещения». А через три дня Уэллс, отменив всю запланированную программу, потребовал «любую другую школу поблизости». Так он оказался в бывшей Петришуле. Увиденное произвело на писателя колоссальное впечатление. «Побывав на уроках, я убедился в том, что обучение поставлено превосходно. Большинство учителей — женщины средних лет; они производят впечатление опытных педагогов», — писал фантаст. И это не было фантастикой.

Впрочем, вскоре преподавательский состав начал быстро меняться. В 1938 году арестовали, например, директора школы, учителя немецкого языка и литературы Э. Клейненберга — за то, что еще до революции он учил немецкому языку дочерей императора Николая II, расстрелянных вместе со всей царской семьей в 1918 году в Екатеринбурге. Жертвами террора становились и близкие опальных большевистских вождей. В том числе первая жена Льва Троцкого А. Бронштейн, которая была заместителем директора школы и преподавала обществоведение.

Тем не менее школа продолжала оставаться фабрикой талантов. Ее впоследствии окончили выдающийся филолог Ю. Лотман, писатель Д. Ювачев, известный всем под псевдонимом Даниил Хармс, олимпийский чемпион боксер Г. Шатков. В ленинградской школе, в конце 30-х получившей № 222, учились и в страшное время блокады. Ее выпускники уходили на фронт. Двое — В. Васильковский и Г. Яржин — стали Героями Советского Союза. Уже после войны окончила школу актриса Лидия Федосеева-Шукшина, а в наше время — известный музыкант, актер, острослов и автогонщик Н. Фоменко.

P.S. И ныне школа № 222 считается одной из лучших в Санкт-Петербурге. Как и раньше, в ней ведется углубленное изучение немецкого языка. Директор школы Л. Полякова гордится, что ее ученики регулярно становятся победителями Всероссийских школьных олимпиад. Их успехи — продолжение славных традиций, заложенных более трех столетий назад при создании школы с ныне кажущимся таким загадочным названием Петришуле.