Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Правящая партия Йемена "Всеобщий народный конгресс" объявила о принятии предложенного странами Персидского залива очередного плана по передаче власти и прекращению политического противостояния в стране, предусматривающего уход в отставку президента Али Абдаллы Салеха, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на официального представителя партии Тарика Шами (Tariq Shami).

"Партия проинформировала глав МИД стран ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, в него входят Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия) о полном принятии их инициативы", - заявил Шами.

Предложенный в четверг план выступающего в йеменском кризисе посреднкиом ССАГПЗ, предусматривает отставку Салеха в течение 30 дней после формирования правительства национального единства. После формирования правительства президент передаст власть вице-президенту, а оппозиция прекратит свои демонстрации. Салех также должен получить иммунитет от судебного преследования, отмечает Рейтер.

В пятницу о своей поддержке плана ССАГПЗ на митинге своих сторонников объявил и сам Салех. При этом он отметил, что будет следовать ему строго в рамках конституции, согласно которой срок его полномочий истекает в 2013 году.

Оппозиционная коалиция в субботу также объявила о поддержке плана, однако отказалась от участия в правительстве национального единства.

"Оппозиция приветствует инициативу кроме пункта о формировании правительства национального единства", - заявил глава коалиции Ясин Номан (Yassin Noman).

Также противников Салеха не устраивает предусмотренное планом предоставление ему иммунитета.

В соответствии с предыдущим планом ССАГПЗ, Салех должен был передать власть вице-президенту, а оппозиция - сформировать правительство. Однако оппозиционеры отвергли эту "дорожную карту".

В Йемене с начала февраля продолжаются антиправительственные выступления с требованием отставки Салеха, который стал президентом Северного Йемена в 1978 году. Йеменские силовики применяют оружие для разгона антиправительственных акций. По данным западных СМИ, за два месяца народных волнений в стране погибли более 120 человек.

Противники Салеха требуют его незамедлительного ухода с поста президента, хотя его полномочия истекают только в конце 2013 года. Двадцатого марта Салех отправил в отставку правительство, а за два дня до этого объявил о введении в стране режима чрезвычайного положения, предусматривающего, в частности, запрет на ношение гражданами оружия.

В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки охвачены народными протестами, которые уже привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. Антиправительственные выступления прошли также в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко, Омане, Бахрейне и Сирии. В Ливии волнения переросли в вооруженные столкновения мятежников с армией.

Президент Йемена Али Абдалла Салех приветствует предложенный государствами Персидского залива очередной план по передаче власти и прекращению политического противостояния в стране, но отмечает, что будет следовать ему строго в рамках конституции, согласно которой срок его полномочий истекает в 2013 году, сообщает в пятницу агентство Рейтер.

Предложенный в четверг план Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ, в него входят Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия) предусматривает отставку Салеха в течение 30 дней после формирования правительства национального единства. План также предусматривает, что после формирования правительства Салех передаст власть вице-президенту, а оппозиция прекратит свои демонстрации. Совет выступает в йеменском кризисе посредником.

"Мы приветствуем инициативу ССАГПЗ и будем следовать ей в рамках йеменской конституции", - заявил Салех, выступая в столице Сане перед толпой сторонников. Однако, отмечает Рейтер, по конституции Йемена, президентский срок Салеха заканчивается лишь в 2013 году.

В соответствии с предыдущим планом ССАГПЗ, Салех должен был передать власть вице-президенту, а оппозиция - сформировать правительство. Однако оппозиционеры отвергли эту "дорожную карту".

В Йемене с начала февраля продолжаются антиправительственные выступления с требованием отставки Салеха, который стал президентом Северного Йемена в 1978 году. Йеменские силовики применяют оружие для разгона антиправительственных акций. По данным западных СМИ, за два месяца народных волнений в стране погибли более 120 человек.

Противники Салеха требуют его незамедлительного ухода с поста президента, хотя его полномочия истекают только в конце 2013 года. Двадцатого марта Салех отправил в отставку правительство, а за два дня до этого объявил о введении в стране режима чрезвычайного положения, предусматривающего, в частности, запрет на ношение гражданами оружия.

В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки охвачены народными протестами, которые уже привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. Антиправительственные выступления прошли также в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко, Омане, Бахрейне и Сирии. В Ливии волнения переросли в вооруженные столкновения мятежников с армией.

Франция рассматривает возможность приостановить действие Шенгенских соглашений из-за наплыва беженцев из Туниса и Ливии, сообщают в пятницу французские СМИ со ссылкой на источник в администрации французского президента.

После революции в Тунисе Европа столкнулась с потоком франкоговорящих беженцев из этой страны. Около 22 тысячи тунисцев уже прибыли на территорию Италии, из которой большинство из них намерено перебраться во Францию, где проживает крупная тунисская диаспора.

В Тунисе в январе произошла "жасминовая" революция, вызванная недовольством населения социальными условиями, разгулом коррупции и безработицей. Бегству президента Зин аль-Абидин бен Али из страны предшествовал месяц массовых беспорядков, в которых погибли более 80 человек. Бен Али бежал из Туниса в Саудовскую Аравию 14 января и на следующий день был отрешен от должности Конституционным советом страны.

В минувшее воскресенье французские власти блокировали поезда, следовавшие из итальянского города Вентимилья во Францию, на которых собирались пересечь границу прибывшие из Туниса эмигранты и европейские правозащитники. Вскоре запрет был снят, и тунисцы, которым Рим выдал временные виды на жительство, продолжили пересекать французскую границу.

Шенгенским кодексом о границах предусматривается возможность проведения полицией нерегулярных проверок на границах стран ЕС - участниц соглашения. Также национальными властями может вводиться таможенный контроль на границах между членами ЕС на период не более 30 дней в случае наличия угрозы внутренней безопасности.

Кроме того, из-за военных действий в Ливии сотни тысяч человек покинули эту страну, причем многие бежали в соседний Тунис. Ранее представитель Еврокомиссии сообщал, что в общей сложности за последние недели около 430 тысяч ливийцев были вынуждены покинуть родину. Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ) опасается массового бегства населения из горных районов на западе Ливии, который за последние две недели покинули около 15 тысяч человек.

В середине февраля в Ливии начались массовые демонстрации с требованием ухода правящего страной более 40 лет Каддафи, которые впоследствии переросли в вооруженное противостояние между правительственными силами и мятежниками. Международные организации заявляют о тысячах жертвах, власти Ливии это отрицают. Владимир Добровольский

Ростуризм разрешает туроператорам и турагентам с 21 апреля возобновить туры в Тунис, где в начале года произошла "жасминовая революция", следует из документа от 21 апреля, опубликованного в пятницу на сайте ведомства.

В связи с устранением угрозы безопасности туристов Ростуризм разрешает россиянам путешествовать в Тунис, а также прекращает работу "горячей линии", которая была открыта 14 января.

Однако Ростуризм рекомендует россиянам, совершающим путешествия на курорты Туниса, неукоснительно соблюдать меры личной безопасности, проявлять осторожность и осмотрительность, воздерживаться от экскурсий в столицу, на остров Джерба, в центральные районы и сахарский юг, а также учитывать, что в стране по-прежнему действует чрезвычайное положение, и избегать мест большого скопления людей.

Рекомендацию для граждан РФ воздержаться от поездок в Тунис МИД России распространил 14 января. "Жасминовая революция" в Тунисе была вызвана недовольством населения социальными условиями, разгулом коррупции и безработицей. Президент Зин аль-Абидин бен Али после месяца массовых беспорядков, в которых погибли более 80 человек, бежал из страны и был отрешен от должности.

Америка выделит в ближайшие четыре года $90 млн на демократические преобразования в Грузии, заявил посол США в этой стране Джон Басс. Экс-председатель парламента, лидер оппозиционного «Демократического движения — Единая Грузия» Нино Бурджанадзе уверяет «МН», что Запад начал наконец адекватно относиться к Тбилиси.

— Президент Михаил Саакашвили абсолютно дискредитировал себя в глазах и европейских, и американских политиков. Другое дело, что Саакашвили хорошо освоил технологии пиара, тратит огромные деньги на лоббистов, добиваясь восхваляющих его статей. Правительство Грузии прекрасно умеет пускать пыль в глаза. Но когда я нахожусь в западных странах, все мои собеседники реагируют на то, что делает президент Михаил Саакашвили, достаточно резко. Поэтому я более чем уверена, что Запад займет адекватную позицию, если грузинский народ продемонстрирует ясно и четко, что желает жить в лучшей стране».

— Как же быть с международными рейтингами, из которых следует, что реформы в Грузии очень успешны?

— Саакашвили бравирует, что в Грузии легко вести бизнес. Правовое поле действительно позволяет быстро открыть собственное дело. Но что дальше? Зарегистрируешь фирму, а потом? Кто сказал, что бизнес свободен от рэкета? Реально бизнесу в Грузии очень тяжело. Или говорят: полиция на грузинских дорогах не берет взятки. Это так, это, безусловно, позитив. Но взятка заложена внутрь механизма получения полицейскими зарплаты и премиальных. В зависимости от того, как много штрафов выпишет полицейский, он получит надбавку. То есть легализована финансовая пирамида взяточничества. Коррупция среди нашей элиты сегодня как никогда высока.

— Ваше движение совместно с «Всенародным собранием Грузии» готовится 2 мая объявить план мирной революции. Есть ли в стране почва для такого развития событий?

— По-моему, для отставки Саакашвили достаточно уже того, что произошло в августе 2008 года, когда из-за параноидального рвения победить российскую армию он начал войну и в итоге потерял 20% грузинских территорий. Для любого нормального государства и народа такое вполне позволяет требовать отставки президента, парламента, проведения новых выборов. В Грузии есть политические заключенные, массово нарушаются права человека, затерроризирован бизнес, не существует свободы СМИ, особенно электронных. Разрушены ценности, на которых стоит государство, извращены души молодежи. В школах специальные приставы подстрекают к доносительству, поощряют это. Да назовите мне хотя бы одну причину, по которой Саакашвили должен остаться! В сегодняшней Грузии население составляет не более 3,5 млн человек. Из них Саакашвили довел до нищеты 2 млн. Еще более миллиона уехали за границу, многие и сейчас пытаются уехать.

— При «Всенародном собрании» созданы отряды народных дружин, которые называют себя «присягнувшими». Представители власти видят в этом угрозу возможного гражданского противостояния, которое Грузия уже пережила в начале 90-х годов.

— Комитеты аргументированно объясняют народу, почему надо бороться сегодня: завтра ситуация только ухудшится. Очень многие в Грузии готовы начать жить по-новому. Международное сообщество поддержало выступления в Тунисе, Египте, Ливии, надеюсь, поддержит и нас. Да во всех этих странах уровень жизни населения был выше, чем у нас!

— Сколько человек объединены в дружины?

— Сотни. Если против нас используют силу, мы ответим. Мы не вооружены, конечно, но и мощные кулаки тоже ничего! Все «присягнувшие» — добровольцы. Если бы у нас и были финансы, мы бы им не платили. Революция за деньги — это безответственно, глупо и противно. Люди должны выступить с внутренним убеждением, что идут за свою страну, за будущее, независимость, достоинство. Нам нужны мотивированные сторонники. Выйдут люди на улицу, мы не сделаем ни шагу назад. Не будет готовности в народе, что я в принципе исключаю, навязывать революцию мы никому не собираемся.

— Вас принимают не только на Западе, но и в России, несмотря на отсутствие между Москвой и Тбилиси дипломатических отношений. Скажите, в чем, на ваш взгляд, проблема взаимоотношений Саакашвили с Россией?

— Саакашвили стоит на антирусской истерии. За счет этого он хочет получать поддержку определенных кругов за пределами Грузии. И вот он ругает Россию, с одной стороны, и при этом делает многое из того, что выгодно Москве. После трагедии 2008 года российские военные базы вернулись в Грузию. Он кричит о возможном использовании Россией рычагов против Грузии, а его правительство передает русским стратегические объекты. Он продолжает разыгрывать антироссийскую карту, хотя ему уже мало кто верит, что это он оплот современных демократических ценностей на постсоветском пространстве.

— А что бы вы сделали по отношению к Москве?

— Нужно в первую очередь инвентаризировать накопившиеся проблемы, определив круг важнейших. Начать диалог, открыто и четко говорить об интересах Грузии. Нужно выслушать Россию, как она это видит. Определить, в чем наши интересы совпадают, а это мир и стабильность на Кавказе. Россия прекрасно понимает, что Грузия может сыграть позитивную роль в урегулировании ситуации в кавказском регионе. Надо начать строительство доверительных отношений. Это сложно, узел очень запутан. Потребуется время, но это возможно, я абсолютно уверена.

— Саакашвили просит у США и других стран Запада оборонительное вооружение на случай новой войны с Россией. Такое развитие событий, как вы считаете, возможно?

— Пока Саакашвили у власти, возможно все. Бывший госсекретарь США Колин Пауэлл говорил в 2008 году, что Саакашвили и его команда способны чиркнуть спичками у пороховой бочки. Это абсолютно точно.

— Дадут американцы Грузии такое оружие?

— Нет. Там серьезные люди. Они не захотят подталкивать Саакашвили к тому, что он опять начнет думать, что может победить российскую армию. Михаил Вигнанский.

Грузия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 22 апреля 2011 > № 321944

События на Ближнем Востоке продолжаются, но ощущение сенсационной новизны, охватившее всех минувшей зимой, проходит. Предварительные итоги «арабской весны» выглядят иначе, чем предполагалось на стадии первичной экзальтации.

Происходящее в Северной Африке — «рубеж не только в ближневосточной, но и во всемирной истории», написал в «МН» 19 апреля Дмитрий Фурман, имея в виду крушение «имитационно-демократических режимов личной власти». Наверное, это так. Институциональный дизайн Ближнего Востока, по сути, не менявшийся со времени деколонизации в середине ХХ века и даже сумевший избежать (единственный в мире) влияния глобального перелома конца 1980-х — начала 1990-х годов, будет трансформироваться. Однако направление изменений непредсказуемо, а общественно-политические предпосылки для качественных перемен преувеличены.

Какова в сухом остатке политическая ситуация на конец апреля 2011 года? В Тунисе, где загорелся бикфордов шнур, у власти находится явно временное (в силу более чем преклонного возраста) руководство, которое маневрирует, изображая приверженность «идеалам революции». Судя по нарастающему потоку тунисских граждан, которые устремляются в Европу, само общество в практическое воплощение идеалов не верит ни капли.

В Египте ситуация намного яснее. На волне манифестаций там произошел классический военный переворот, и дальнейшие события зависят исключительно от воли правящего совета генералов — доброй или не очень. Парадоксальным образом все внешние комментаторы приводят это как пример оптимального сценария: всех устраивает способность военных сохранять полный контроль, сопровождая его продемократической риторикой.

Ливия стала примером того, как наличие у диктатора воли к власти способно остановить революционный импульс, да так, что не помогает даже вмешательство самого мощного военно-политического альянса. В Бахрейне и Йемене на ведущие политические роли выдвигается Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) — организация, объединяющая, вероятно, самые консервативные режимы мира, не склонные даже имитировать демократию. Монархии региона заинтересованы исключительно в стабильности, а как она будет достигнута, не принципиально. Отсюда внешняя непоследовательность.

ОАЭ и Катар поддерживают мятежников в Ливии, в Бахрейне подавлять их помогает весь ССАГПЗ, а в Йемене он призывает к отставке президента Салеха. При этом именно Персидский залив, а не Северная Африка и даже не Левант определяющая часть Ближнего Востока. Развитие событий там задаст тон будущему. На фоне растерянности внерегиональных игроков растет значение местных держав. То же заметно и в Сирии, где роль «консультанта» по преодолению кризиса пытается взять на себя Анкара, а на заднем плане, как и в Бахрейне, маячит призрак Тегерана.

Перераспределение геополитического влияния и является пока наиболее заметным следствием событий начала года. США еще не сформулировали новую стратегию, но напугали всех союзников: выяснилось, что даже 30 лет беспорочной лояльности, как у Мубарака, не препятствие для того, чтобы «сдать» партнера в один момент.

А ЕС нивелировался настолько, что даже почти перестал назидательно учить средиземноморских соседей, как правильно жить. Европу волнует только поток беженцев, с которым пока непонятно что делать. Отдельные европейские страны, попытавшиеся повысить свой международный престиж, инициировав интервенцию в Ливию, достигли обратного эффекта — завязли в междоусобном конфликте, участие в котором подрывает, а не укрепляет репутацию. На происходящее с интересом смотрят страны БРИК, консолидированно дистанцировавшиеся от активного участия, особенно Китай и Индия. Они рассчитывают заполнить вакуум, который будет образовываться по мере ослабления западного влияния в регионе. В этом контексте, скорее всего, окончательно утратят адекватность прежние институты урегулирования, например «ближневосточный квартет».

Большой Ближний Восток, безусловно, вступил в период изменений, которые коснутся и внутреннего устройства отдельных государств. Западное присутствие, до недавнего времени доминирующее, не способствовало демократизации, скорее наоборот. Рост значимости региональных сил — монархий Персидского залива или крупных держав Южной и Восточной Азии, которые, как правило, не отличаются демократическими достижениями, — может, напротив, стимулировать влияние «улицы». Но это будет не либеральная демократия, а какой-то свой вариант в спектре от кемалистской Турции до теократического Ирана. И может статься, после «арабской весны» предшествовавшую ей «зиму» будут вспоминать с ностальгией.Может статься, после «арабской весны» предшествовавшую ей «зиму» будут вспоминать с ностальгией. Федор Лукьянов.

Тунис > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 21 апреля 2011 > № 320512

Представители туристической индустрии Марокко прогнозируют, что в 2011 году страну посетят почти 50 тысяч туристов из России. Это превысит прошлогодний показатель более, чем на 30%. Такое увеличение потока российских путешественников в первую очередь станет возможным благодаря значительному увеличению количества чартерных и регулярных авиарейсов из России в Марокко.

Как сообщает ИТАР-ТАСС, в прошлом году еженедельно совершалось 4-5 рейсов (большинство из них были чартерами) по маршруту Москва – Агадир.

В настоящее время открыто регулярное авиасообщение Москва – Касабланка компанией Royal Air Morocco. В конце апреля еще несколько туроператоров запустят свои чартеры из Москвы в Агадир. Еженедельная чартерная программа будет также организована по маршруту Санкт-Петербург – Агадир.

Марокко становится все более популярным направлением и не только среди россиян. За 2010 год страну посетили свыше 9 млн. человек. Вероятно, туристический поток будет и далее нарастать по мере того, как наши соотечественники будут выбирать более спокойные места, чем современные Тунис и Египет.

Путешественникам, для которых страны Африки являются слишком экзотическими и далекими существует уникальный ресурс datscha-booking.com, на котором можно выбрать более привычные страны и направления. Здесь можно без проблем, буквально в один клик арендовать дом, коттедж или виллу и отправиться на отдых, четко зная, что будет ожидать по прибытии к месту назначения.

Авторитарных режимов в мире сегодня больше, чем традиционных западных демократий. Часто кажется, что эти режимы защищают своих подданных от превратностей мировой экономики лучше, эффективнее, чем другие, демократические правительства. Иногда даже кажется, что, может быть, такие оазисы спокойствия, социальной справедливости и господдержки больше отвечают интересам простого человека, чем сокращающие госрасходы Великобритания или США.

Таким оазисом до кризиса была Белоруссия. Ее президент Александр Лукашенко твердо поддерживал аграриев, защищал свои национальные рынки, увеличивал количество рабочих мест и даже как-то боролся со скромной коррупцией. В нашей сельской глубинке на Лукашенко чуть не молятся до сих пор: вон как в белорусских селах живут. Там и твердые закупочные цены, и субсидии три раза в год, и почти бесплатные кредиты. Не жизнь — сказка. Сказка была и у горожан — цены не растут, зарплаты выплачивают регулярно, потребительские кредиты с каждым днем становятся все доступнее и доступнее.

Проблема в том, что глобальная экономика — капиталистическая по сути — беспощадна к таким оазисам и сказкам. Пока все хорошо на мировых рынках, оазисы получают поток недорогих денег в твердой валюте и могут на повышенных тонах ругать слабые и либеральные демократии. Но когда все идет прахом, рынки валятся в пропасть, инвесторы, как табун диких лошадей, мечутся между золотом, нефтяными фьючерсами и бондами — оазисы мгновенно превращаются в нищие автаркии. Не способные поддержать уровень жизни граждан на прежнем уровне и не способные адаптироваться к изменившимся условиям.

Тут у автаркических оазисов и наступает «точка невозврата». Можно меняться самостоятельно, без давления изнутри, со стороны оппозиции, или извне, со стороны международного сообщества. Но на это мало кто готов. Можно ждать, пока оголодавшее население придет на площадь за своим повышенным социальным стандартом. Так случилось с Тунисом или Египтом. А можно постараться переждать тяжелый момент, подтянуть пояса и дожить до новой мировой фазы роста, которая принесет и новые потоки ликвидности, и новых инвесторов. Так и пытаются поступить власти Белоруссии или, к примеру, Сирии.

Сирии тяжелее — соседи беднее, чем она, да и дружественной региональной сверхдержавы под боком нет. А вот у Лукашенко может получиться. Эхо от взрыва в метро не докатилось до обменных пунктов Минска, но поставило чахлую белорусскую оппозицию в положение людей уже осужденных, но пока не арестованных. Так что площади Тахрир в Минске не будет. Как бы ни дорожала еда — на три или даже четыре месяца ее хватит. А там будет новый урожай, картошка и огурцы с приусадебных участков, а может, и самогон. Табак можно купить или попросить в долг у России. Сахар — у дружественной Кубы.

Дальше в России будут выборы. И спасительный кредит — на $500 млн, как запланировано в поправках в наш бюджет, или на $3 млрд, как хотели бы в Минске, — никуда не денется от Лукашенко. Потом будет зима и вторые выборы в России, а значит, и без мазута белорусы не останутся. Москве придется отрезать еще немного суверенитета? Лукашенко не привыкать — он торгует им уже двадцать лет, и пока что не отдал Москве ничего существенного. Так что волноваться не о чем: сказка, может быть, и не кончилась. Если не думать о самом плохом. Рано или поздно встанет другой вопрос — кому сдать Белоруссию, когда мягкий авторитарный режим в Москве, по сути, такой же оазис, только нефтяной, сам не выдержит удара глобальных рынков? Константин Гаазе.

Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 20 апреля 2011 > № 320494

Представители работающих с Тунисом туркомпаний приветствуют решение МИД РФ, отменившего рекомендацию не ездить в эту страну, однако опасаются, что начало туристического сезона все равно будет не очень удачным, заявила РИА Новости директор тунисского офиса туроператора "Картаж Плюс" Елена Саадауи.

МИД России в среду отменил рекомендацию российским туристам воздержаться от поездок в Тунис: с наступлением туристического сезона россияне вновь смогут посетить прибрежные районы этой страны. При этом в сообщении департамента информации и печати министерства говорится, что туроператорам рекомендовано воздержаться от организации экскурсий в столицу, на остров Джерба, в центральные районы и сахарский юг.

По ее словам, партнеры компании даже во время действия запрета МИД продолжали принимать заявки от туристов и продавать туристические пакеты, правда, на 24 апреля - дату ожидаемого начала заявленного графика авиаперелетов.

"Хочу передать большой поклон всем партнерам, которые выдержали этот непростой прессинг, потому что иметь проданные путевки на 24 апреля и не иметь разрешения на отправку туристов - это можно прокомментировать как авантюру. Однако крупные игроки турбизнеса принимали заявки от клиентов, видимо, были уверены в собственных силах", - сказала Саадауи.

Она добавила, что в самом Тунисе никто и не сомневался, что запретительные рекомендации будут сняты на днях, особенно после того, как 16 апреля из России прилетели первые туристы турфирмы "Нувель Транс".

Однако Саадауи выразила консолидированное мнение представителей туристического цеха, что в мае спрос на Тунис будет очень низким по сравнению с предыдущими годами.

"Я думаю, что май будет достаточно провальным, потому что разрешение, которое было дано только 20 апреля, притом что полетная программа начинается 24-28 апреля, - это нонсенс. Люди бронировали туры на более дальние месяцы, потому что надеялись, что к июлю-августу все успокоится. Только единицы бронировали туры на конец апреля и на май", - сообщила директор.

Такого же мнения придерживается заместитель генерального директора "Нувель Транса" Наталья Кузнецова, которая сказала РИА Новости, что и работники турбизнеса, и туристы очень рады тому, что открыли их любимое направление. При этом и она выразила опасение, что сезон будет достаточно тяжелым из-за того, что неприятные события в Северной Африке преподносились в прессе достаточно агрессивно.

"Наши туристы с нетерпением ждали этого момента. Естественно потребуется какое-то время, чтобы направление заработало в полном объеме. Из Туниса уже поступают исключительно благодарственные отзывы. Люди отдыхают по полной программе и не понимают, почему их туда не пускали раньше", - заверила Кузнецова.

Она добавила, что, по отзывам клиентов, опасности в Тунисе никто не почувствовал, наоборот, люди ощутили только повышенное внимание к себе и заботу.

"Однако я считаю, что объем туристов на этом направлении упадет значительно. Думаю, что если будет хотя бы половина от объема прошлого года - это будет очень хорошо", - сообщила замгендиректора "Нувель Транс".

Провальный майский сезон в Тунисе Саадауи объяснила не только январской "жасминовой революцией". "В первую очередь падение спроса обусловлено общим информационным фоном, никто из обывателей точно не знает, что происходит в Тунисе и Ливии, все ориентируются на телевизионные сюжеты. И то, что разрешение не дается практически до самого вылета - это очень нервирует агентов и туристов", - сказала она.

Саадауи отметила, что еще одним показателем падения продаж являются рекламные туры, которые организуют операторы для агентов в период между майскими праздниками и началом летнего сезона.

"Обычно в это время такие поездки бронируются очень активно, приходится даже отказывать агентам в праве принять участие в рекламных турах, потому что количество желающих зашкаливает. В этом году ни одна компания не может набрать рекламные туры, так как агенты предпочитают ехать в Грецию или Болгарию - куда угодно, но пока что не в Тунис", - посетовала директор.

Несмотря на плохой прогноз на май, Саадауи выразила надежду, что в последующие месяцы тунисское направление вернет утраченные позиции на туристическом рынке.

Группа сотрудников ООН по оказанию помощи пострадавшим от гражданской войны в Ливии направится в Триполи в конце этой недели, чтобы помочь нуждающимся в районах боевых действий или подконтрольных правительству зонах, сообщила журналистам в среду заместитель генсека ООН по гуманитарным вопросам Валери Амос по итогам двухдневной поездки в Триполи и находящийся под контролем повстанцев город Бенгази.

В Триполи во время этой поездки было подписано соглашение об обеспечении безопасности сотрудников международных организаций по оказанию гуманитарной помощи и допуске к нуждающимся, особенно в районах боев, о чем сообщала также накануне пресс-служба ООН в Нью-Йорке.

"Правительство (Ливии) согласилось с присутствием гуманитарной миссии ООН в Триполи для координации помощи нуждающимся, а также обещало обеспечить безопасность передвижения ее сотрудников", - сказала Валери Амос.

"Мы планируем направить команду в Триполи уже в ближайшие выходные", - сказала она. Эти сотрудники, по ее словам, будут работать вдобавок к персоналу, который уже находится в Бенгази, а также на границе с Ливией в Египте и Тунисе.

Что касается ситуации в городе Мисрата, то хотя несколько тысяч человек оттуда были эвакуированы, еще столько же не в состоянии бежать, включая граждан третьих стран, беженцев и ливийцев, сообщила Амос.

Во время ее поездки в Ливию, помимо подписания соглашения о гуманитарном присутствии в Триполи, был поднят вопрос о доступе миссии в Мисрату, поскольку этот город контролируется частично властями Ливии.

"Мы получили заверения в том, что для сотрудников гуманитарных организаций будет оказана защита их доступа в город по дороге, так же как и морем", - сказала Амос.

Пока, по ее словам, ООН обходится без помощи военных для оказания помощи.

"Международная организация по миграции эвакуировала накануне некоторое число людей из Мисраты, а Детский фонд ООН - ЮНИСЕФ доставил сегодня туда судном груз помощи", - сказала она, не вдаваясь в подробности относительно характера поставок.

"В настоящее время у нас есть договоренность с европейскими силами, с НАТО о том, чтобы доставлять помощь туда, куда невозможно это доставить без военной поддержки. Но такого не было. Мы все еще можем использовать гражданские ресурсы для эвакуации людей и попадать в те места, куда надо. Это сложно, но мы пока в состоянии это делать", - пояснила Амос.

Она обратила внимание на заявления ливийского правительства о том, что оно прекратит любые попытки использовать гуманитарную помощь для оказания поддержки военным действиям.

"Поэтому мы должны быть чрезвычайно осторожными и изо всех сил пытаться не переступить черту", - сказала Амос.

В середине февраля в Ливии начались массовые демонстрации с требованием ухода правящего страной более 40 лет лидера страны Муамара Каддафи, которые впоследствии переросли в вооруженное противостояние между правительственными силами и мятежниками. Международные организации заявляют о тысячах жертвах, власти Ливии это отрицают.

СБ ООН 17 марта принял резолюцию, предусматривающую введение бесполетной зоны над Ливией и открывающую возможность иностранного военного вмешательства в ситуацию в этой североафриканской стране. В начавшейся 19 марта операции коалиционных сил принимают участие, в частности, Великобритания, Франция, США, Канада, Бельгия, Италия, Испания, Дания, Норвегия. Руководство кампанией в Ливии 31 марта полностью перешло к представителям командования НАТО.

В Бенгази действует Национальный совет, образованный мятежниками вскоре после начала народных волнений. Совет объявил себя единственным законным органом власти в стране. Легитимность переходного совета официально признали Италия, Франция и некоторые другие страны. Иван Захарченко

Последний мираж несменяемости

Аркадий Дубнов

Центральная Азия в ближневосточном антураже

Аркадий Дубнов – политолог, международный обозреватель, на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Резюме После событий в Ливии некоторым государствам СНГ приходится учитывать более серьезный спектр угроз. Ливийская резолюция Совбеза ООН расширила рамки возможного иностранного вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом защиты гражданского населения от вооруженного насилия со стороны властей.

Волна восстаний, охватившая Северную Африку и Ближний Восток, посрамила профессоров политологии и профессионалов разведки, ни один из которых не предвидел потрясений, которые, возможно, сформировали новую картину мира, и не только арабского. Естественно возникает вопрос, а будет ли продолжение, и если да, то где? Среди ответов, появившихся первыми, были указания на регион Центральной Азии и Южного Кавказа. В числе самых уязвимых с точки зрения потрясений, подобных тем, что случились на «арабской улице», называются Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан.

О мусульманских окраинах бывшей советской империи вспоминали уже в период тунисских и египетских событий. Правящие в течение десятилетий в лучшем случае авторитарные, а зачастую тоталитарные режимы, которым свойственны непотизм, коррупция, пренебрежение к правам человека, ужасающая бедность и нищета, безработица, отсутствие социальных лифтов, – все эти характеристики североафриканских стран годятся для описания центральноазиатской действительности.

За парой существенных исключений. Страны Северной Африки ближе к Европе, здесь неплохо осведомлены об уровне жизни в Старом Свете. Многие жители этих государств, бывших колоний, говорят на европейских языках, и им проще «примериваться» к европейским ценностям. И второе – страны Северной Африки и Ближнего Востока, какие бы проблемы они ни испытывали, в большинстве своем состоявшиеся государства, чего нельзя с уверенностью сказать о некоторых странах Центральной Азии, прежде всего Таджикистане и Киргизии.

Эти две страны, по мнению авторов доклада, подготовленного в начале февраля Международной кризисной группой (ICG) «Центральная Азия: разрушение и распад», находятся «в наиболее трудном, даже отчаянном положении». «Инфраструктура, дороги, электростанции, больницы и школы, построенные в советское время, медленно, но неуклонно разрушаются, а следившее за их состоянием последнее поколение советских специалистов постепенно исчезает». «Через пять-десять лет в классах не будет учителей, в больницах – врачей, а отсутствие электричества станет нормой», – считает директор ICG по Центральной Азии Пол Куинн-Джадж.

Если до событий в Ливии, рассуждая о возможности повторения египетско-тунисских сценариев в Центральной Азии и Азербайджане, можно было говорить только о сходстве внутренних причин волнений в этих странах, то теперь некоторым государствам СНГ приходится учитывать более серьезный спектр угроз. Ливийская резолюция Совбеза ООН расширила рамки возможного иностранного вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом защиты гражданского населения от вооруженного насилия со стороны властей. Таким поводом способно оказаться любое межэтническое столкновение. Вмешательство, кроме того, могут объявить необходимым для упреждения кровопролития еще до его начала.

Подобная ситуация может случиться, к примеру, если возникнет угроза повторения событий, подобных тем, что произошли в июне 2010 г. в Оше и Джалалабаде на юге Киргизии. Столкновения между киргизами и этническими узбеками, в результате которых погибло несколько сотен человек, вынудило руководство России, соседних государств и Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ) в целом срочно рассматривать вопрос об отправке миротворцев либо о вмешательстве иного рода. Тем более что такая просьба поступала от киргизского руководства.

Ошские события начались 10 июня, когда в столице соседнего Узбекистана проходил саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). После состоявшегося поздно ночью совещания президентов Казахстана, России и Узбекистана Нурсултана Назарбаева, Дмитрия Медведева и Ислама Каримова последний назвал произошедшее «внутренним делом Киргизии». Эта точка зрения стала определяющей в ОДКБ по отношению к ситуации.

Отказ Узбекистана вмешаться во внутренние дела Киргизии может объясняться стремлением избежать опасного прецедента, угрожающего самому Ташкенту. Ведь в Узбекистане тоже могут вспыхнуть волнения, подобные тем, что произошли в Андижане в мае 2005 года. В 2009 г., когда Ташкент блокировал принятие консенсусного решения, позволявшего применять Коллективные силы оперативного реагирования (КСОР) ОДКБ в случае возникновения форс-мажорных ситуаций в какой-либо из стран организации, главным мотивом было стремление не допустить создания легитимного обоснования для интервенции.

Теперь, после военной кампании в Ливии, санкционированной ООН, прецедент создан. Более того, согласно информации, полученной из узбекских источников немецким экспертом по Центральной Азии Виталием Волковым, в Ташкенте теперь, в случае повторения в Киргизии трагических событий, будут готовы более решительно защищать соплеменников в соседней республике вплоть до введения войск. А это, в свою очередь, может привести к смещению правящего там режима.

И тогда актуальным становится вопрос о возможности сознательного провоцирования такой ситуации противниками режима, дабы создать предлог для иностранного вмешательства. С другой стороны, наличие подобной угрозы толкает власти к тому, чтобы применять силу быстро и в неограниченном объеме с целью оградить государственный суверенитет от посягательств извне. В общем, после ливийской кампании ситуация в Центральной Азии выглядит гораздо менее прогнозируемой, чем это казалось еще в начале североафриканских событий.

Впрочем, отдельный вопрос заключается в том, появятся ли вообще желающие «вмешиваться во внутренние дела» региона. «Мы бы не хотели подойти к той точке, где нам пришлось бы выбирать между нынешними лидерами или силами революции, свергающими правительства», – заявила в конце марта «Коммерсанту» Сьюзан Эллиотт, заместитель помощника госсекретаря США по вопросам Центральной Азии. Главной целью западных союзников, как и прежде, будет стремление обезопасить транзитные маршруты и логистическую инфраструктуру, обеспечивающие афганскую кампанию.

Сложнее прогнозировать реакцию ОДКБ на обострение ситуации в регионе. Тем не менее, поскольку в зоне наибольшего риска находятся три страны, между которыми поделена Ферганская долина, – Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, – можно предположить, что, как и раньше, определяющей станет позиция официального Ташкента. А это означает, что вмешательство внешних сил во внутренние дела той или иной страны, вероятнее всего, произойдет на двухсторонней основе без мандата ОДКБ. Такой сценарий при необходимости позволит скорее достичь согласования между западными партнерами и заинтересованными государствами – членами ОДКБ.

Еще труднее предсказать, как отзовется на Центральной Азии волна бесчинств, устроенных в начале апреля исламскими радикалами на Севере Афганистана. В Мазари-Шарифе, населенном преимущественно таджиками и узбеками, толпа, разгоряченная проповедью местного имама, устроила резню в миссии ООН. Эксперт российского Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко считает, что трагедия может оказаться предвестием рождения нового активного протеста в мусульманской среде, «движения защитников Корана» (поводом послужило сожжение Корана во Флориде). Афганские узбеки и таджики, вероятно, гораздо более религиозны, чем в Таджикистане и Узбекистане. Но нет сомнений, что исламский радикализм может найти благодатную почву и там.

Киргизия: хворост для «Тюльпана-3»

По общему мнению, наиболее слабым звеном в цепи стран региона, подверженных риску дестабилизации, является Киргизия. Однако ее состояние мало связано с волнениями в Северной Африке. Государство, в котором, чтобы сменить президента, проще устроить переворот, чем президентские выборы, гордится тем, что стало «страной социальных революций» еще задолго до первых известий из Туниса. Во всяком случае, так заявила президент Киргизии Роза Отунбаева, выступая 6 апреля 2011 г., накануне годовщины второй (апрельской 2010 г.) революции: «Наша апрельская революция стала феноменом для мировой общественности, она стала примером для мирных граждан в Северной Африке и на Ближнем Востоке».

В январе 2011 г. не менее патетически рассуждал на эту тему один из лидеров обеих киргизских революций, экс-спикер парламента Омурбек Текебаев. «Киргизский “кетсинизм” (“кетсин” по-киргизски – “долой”. – Авт.) приобретает мировой статус, превращаясь в глобальное явление», – утверждал он. Кетсинизм, по словам Текебаева, есть состояние общества, когда его «старые формы не могут удовлетворить новое содержание». Отметив, что в Африке и на Ближнем Востоке происходят восстания, подобные киргизским, политик указывает на сходные причины, – единоличное правление, подчинение национальной экономики интересам отдельных групп, отсутствие честных выборов и реальных путей законными методами сменить руководство. Но именно в Киргизии, считает Текебаев, первым проявился кризис старого политического устройства: везде, где происходят волнения, общим требованием является укрепление парламентаризма и проведение честных выборов.

Ирония в том, что Текебаев, считающийся отцом киргизского парламентаризма (текебаевский проект Конституции, учреждавшей основы парламентской системы власти, был принят на референдуме в июне прошлого года), оказался аутсайдером созданной им же системы. Его старейшая в республике социалистическая партия «Ата-Мекен» с трудом преодолела проходной барьер на выборах в парламент и оказалась в оппозиции. А относительной победительницей выборов в октябре 2010 г. (за пять партий, прошедших в парламент, в общей сложности проголосовало всего чуть больше трети пришедших на выборы), стала партия «Ата-Журт», представлявшая в основном бывших чиновников свергнутого бакиевского режима. Один из ее лидеров, Ахматбек Келдибеков, стал спикером парламента.

После почти двухмесячных переговоров Киргизия получила в конце 2010 г. коалицию, состоящую из «победителей и побежденных». Впрочем, иначе и быть не могло. Страна с шестимиллионным населением остается фрагментированной по этническому, географическому, родоплеменному и клановому признакам. А лидеры ее элиты, представленные во главе созданных, как правило, по этим признакам многочисленных (больше пятидесяти) «политических» партий, чуть ли не все служили высокопоставленными чиновниками при Акаеве и Бакиеве.

Консолидация элит в современной истории страны, как считает киргизский аналитик Данияр Каримов, «не единожды происходила на принципах неприязни к той или иной персоне у власти». В 2005 и 2010 гг. это приводило к революции. Весной 2011 г. история начинает повторяться. «Часть правящего истеблишмента, – отмечает Каримов, – нашла новый объект неприязни». Им стал лидер входящей в парламентскую коалицию партии «Республика», первый вице-премьер Омурбек Бабанов. В его адрес были выдвинуты обвинения в рейдерстве и корыстных интересах по отношению к единственному в стране крупному бизнесу, приносящему многомиллионные доходы – телекоммуникационной компании MegaCom. Автора обвинений и.о. генерального прокурора Кубатбека Байболова президент Отунбаева отправила в отставку по «морально-этическим» причинам: супруга Байболова, известная в стране предпринимательница, якобы осуществила выгодную сделку по продаже недвижимости фирме, аффилированной с MegaCom. Кроме того, Байболов заподозрил ряд представителей руководства в присвоении крупных денежных средств, изъятых после прошлогодней революции из банковских ячеек, принадлежавших членам семьи Курманбека Бакиева.

Череда громких скандалов в середине апреля поставила под угрозу существование правительственной коалиции во главе с лидером Социал-демократической партии Алмазбеком Атамбаевым. Распад коалиции за несколько месяцев до президентских выборов (они должны состояться до конца октября) чреват новым противостоянием в стране, где, по определению одного из наблюдателей, за последние годы сложилась прослойка профессиональных ниспровергателей-«кетсинистов». Их действия будут мало отличаться от тех, что сопровождали события 2005 и 2010 гг., направленные на передел собственности и перераспределение финансовых потоков. Собственно, именно это и является содержанием и стимулом деятельности политической элиты Киргизии, как правило, не слишком отягощенной ответственностью за сохранение единой государственности и суверенитета.

В феврале, когда появились первые признаки новой нестабильности, руководитель аппарата президента Киргизии Эмиль Каптагаев с шокирующей откровенностью заявил: «Если сейчас начнется суматоха и все перевернется, то в последующем мы перейдем в режим полевых командиров, это однозначно, и страна превратится в большой общак, управляемый криминалом». Таким образом, подтвердились слова Омурбека Текебаева о том, что в Киргизии «криминальный мир поделен политическими силами». Их объединяют личные отношения и бизнес-интересы, в которых преобладает земляческий региональный принцип. Текебаев считает, что криминал заинтересован в слабом или собственном президенте, поэтому он попробует оказать влияние на результаты предстоящих выборов «вплоть до выдвижения своего кандидата». Или объединится против того из них, который не связан с криминалом. В январе общественность была взбудоражена сообщениями о встрече на Иссык-Куле в новогодние дни спикера парламента Келдибекова с одним из лидеров криминального мира Камчи Кольбаевым.

«Народ настолько привык ко лжи, воровству, моральной распущенности и безнравственности власти, что даже не хочет реагировать на происходящее, – с горечью замечает правозащитник Чолпон Джакупова. – Если при предыдущих режимах он власть ненавидел, то теперь презирает».

Но при определенных обстоятельствах и умелом манипулировании эта кажущаяся пассивность может оказаться сухим хворостом для очередного народного, а то и вновь межэтнического пожара. Безвременно скончавшаяся известная исследовательница Центральной Азии Санобар Шерматова писала о причинах кровавых ошских событий в июне прошлого года: «Это была невиданная по масштабу и наглости криминальная акция, ретушированная впоследствии под межнациональный конфликт». По мнению Шерматовой, именно действия мафиозных структур, поддержанные людьми из власти, привели к резкому разделению страны на киргизов и узбеков с последующей мобилизацией киргизского этнонационализма.

Ситуация усугубляется острым продовольственным кризисом. Прошлогодний неурожай, вызванный в том числе послереволюционным хаосом, и сезонный всплеск инфляции весной привел к резкому росту цен на зерно. По данным Всемирного банка, с июня прошлого года оно подорожало на 54%.

Природа киргизского «кетсинизма» лишь на первый взгляд похожа на сущность арабского бурления. Стремление к «справедливому парламентаризму» в Киргизии зачастую выглядит лишь формой, в которую коррумпированная и полукриминальная элита облекает стремление оторвать кусок властного пирога, который в бедной, практически лишенной ресурсов стране, живущей в основном за счет внешних заимствований, становится все тоньше и тоньше. Если такая ненасытность станет причиной новой революции – «Тюльпана-3», как ее уже называют, – Киргизия потеряет шанс стать состоявшимся единым государством, распад страны на Север и Юг станет реальностью.

Таджикистан: новая оппозиция старому президенту

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон был первым лидером постсоветского государства с исламским населением, который попытался изменить стиль отношений с народом после череды потрясений вдоль «арабской дуги». Неудивительно, поскольку именно 58-летний Рахмон, удерживающий власть в стране уже девятнадцатый год, постоянно входит в первую десятку регулярно обновляемых различными мировыми СМИ списков лидеров, которые рискуют быть свергнутыми в результате народных волнений.

Уже в феврале Эмомали Рахмон согласился принять трех жительниц кишлака под Душанбе, в котором местные власти начали сносить жилища. Так президент отреагировал на собравшийся у стен его администрации митинг протеста, ничего подобного раньше не случалось. Еще через пару недель также впервые таджикский омбудсмен Зариф Ализода представил отчет о соблюдении прав человека. Он сообщил, что с жалобами по поводу незаконного лишения недвижимости, неправильного распределения земельных участков и других несправедливостей со стороны местных властей обратились около полутора тысяч человек.

Накануне праздника Новруз, отмечаемого 21 марта, с улиц Душанбе неожиданно исчезли многочисленные изображения самого Рахмона. Высокопоставленный функционер правящей Народно-демократической партии Усмон Солех разъяснил: «Это исходит из политики президента, который выступает против авторитаризма и культа личности, он не нуждается в таких внешних проявлениях любви народа. Президент и ранее давал указания местным органам власти, чтобы не допускали случаев восхваления его личности». Тем не менее, как заметил таджикский политолог Раджаби Мирзо, раньше плакаты с изображением президента не убирали.

Наконец, в конце марта амнистированы несколько боевиков вооруженной оппозиции, участников вооруженных столкновений осени 2009 г. в Тавильдаре, горном районе к востоку от Душанбе. Нескольким десяткам других боевиков, приговоренных к пожизненному заключению или к срокам от 20 до 30 лет, приговоры значительно смягчили.

В стране эти меры восприняты позитивно. «Многие обвиняемые в терроризме и экстремизме получают слишком большие сроки заключения, что может стать катализатором дальнейшего обострения ситуации», – говорит председатель ассоциации политологов Абдугани Мамадзимов. О готовности власти смягчить режим сигнализирует и заявление спикера верхней палаты парламента, мэра Душанбе Махмадсаида Убайдуллаева. Сославшись на «стихийно осложнившуюся с учетом социальных и экономических проблем ситуацию в некоторых странах», он рекомендовал генпрокурору и правоохранительным органам «принять меры для защиты стабильности, обеспечения правопорядка, усиления надзора над соблюдением законности и недопущения нарушения прав личности».

«Заявление спикера – превентивная мера, у нас сейчас нет революционной ситуации», – успокоил экспертное сообщество Мамадзимов. В целом в стране действительно нет политической силы или ярких лидеров, готовых к решительным действиям по устранению режима Рахмона. Тем более что «давление» в протестном «котле» до сих пор относительно удачно «стравливалось» активностью двух легально действующих оппозиционных партий (всего в республике восемь партий), в том числе единственной в регионе, построенной на конфессиональной основе, Исламской партии возрождения Таджикистана. Заметным фактором общественно-политической жизни являются независимые СМИ, хотя газеты выходят лишь раз в неделю. Выражение лояльности к власти традиционно не является обязательным условием деятельности журналистов в Таджикистане, поэтому им позволено высказывать свою точку зрения, которая подчас выглядит откровенно оппозиционной.

Протестный ресурс, аккумулируемый в таджикской зоне Интернета, несопоставим с возможностями в арабских странах. В Таджикистане доступ к сети имеет не больше четверти населения, в основном госслужащие, студенты и сотрудники международных организаций. При этом молодежь от 20 до 30 лет интересуется в основном развлекательными порталами и сайтами знакомств, и меньше всего серьезными аналитическими или политическими сайтами, утверждает Парвина Ибодова, председатель ассоциации интернет-провайдеров. Кроме того, интернет-услуги в городах малодоступны из-за дороговизны, а в сельской местности практически недоступны из-за проблем с энергоснабжением.

Когда функционерам требуется понизить градус критики в прессе, применяется испытанный метод консолидации перед лицом внешней угрозы. Выбор небольшой: либо руководство соседнего Узбекистана, «препятствующее строительству в Таджикистане Рогунской ГЭС», либо «некоторые влиятельные круги в России, разжигающие антитаджикские настроения».

В пользу правящего режима сегодня все еще работает так и не преодоленный синдром усталости от гражданской войны середины 90-х гг. прошлого века. Она унесла жизни нескольких десятков тысяч человек, а еще десятки тысяч заставила спасаться бегством в Афганистан и другие страны. При этом национальное примирение, достигнутое в 1997 г. между правительством Рахмона и оппозицией, полностью своей цели не достигло. Сторонники оппозиции со временем стали преследоваться властью. Более того, стремясь обезопасить себя от наиболее амбициозных соратников, Рахмон начал преследовать и их. В результате режим выродился в типичную непотию, где контроль над бизнесом и силовыми структурами принадлежит членам большой семьи президента (у него девять детей) и его землякам. Уровень коррупции в Таджикистане, по оценкам «Транспэренси Интернешнл», – один из самых высоких не только в регионе, но и на всем постсоветском пространстве.

В основном все те, кто готов сегодня с оружием в руках сражаться против рахмоновского режима (их, по оценкам, около 300 человек), рассредоточены и укрываются в горных районах. Еще несколько десятков таджиков могут примкнуть к ним из-за границы. Важно отметить, что в основном это второе поколение таджикской оппозиции, не нашедшее себя в нынешнем социуме, – дети как прежних оппозиционеров, так и «народнофронтовцев», обиженных своей же властью. Однако, по имеющимся данным, отсутствие единого руководства и серьезного финансирования делает консолидацию этой фронды практически нереальной.

Официальный Душанбе еще задолго до восстаний в Тунисе и Египте пытался ограничить растущее влияние ислама. Уже летом прошлого года стали закрываться незарегистрированные мечети, а имамам строго предписывались темы проповедей. Осенью 2010 г. Эмомали Рахмон заявил, что изучающие ислам молодые таджики «попадают под влияние экстремистов и становятся врагами». По сообщению хорошо информированного американского интернет-портала Eurasianet.org, осенью прошлого года власти заставили вернуться в Таджикистан 1400 студентов, обучавшихся в странах Ближнего Востока, включая 200 человек из Ирана. А в декабре 90 детей столкнулись с запретом посещать школу при иранском посольстве в Душанбе. Вообще, стремление ограничить распространение шиитской версии ислама среди таджиков-суннитов привело в последнее время к заметному охлаждению между Таджикистаном и Ираном.

В марте из американских источников произошла утечка информации о том, что силам специального назначения США, дислоцированным в Афганистане, разрешено по согласованию проникать на территорию Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана «для осуществления операций по их внутренней обороне». Как сообщает Eurasianet.org, директива выпущена Командованием сил спецназа Соединенных Штатов еще в августе 2009 года. Согласно документу, на 1 февраля 2010 г. к подобным операциям в рамках «региональной переориентации» была подготовлена уже третья группа американского спецназа. В том же году спецназовцы приняли участие в ликвидации боевиков, проникших из Афганистана в Таджикистан. В комментарии к этим сообщениям американское посольство в Ташкенте указало, что «спецназ США продолжит рутинное военное сотрудничество с вооруженными силами стран Центральной Азии».

Возможно, уповая на такую поддержку и надеясь, что в стремлении обеспечить стабильность в «таджикском тылу» своей афганской операции Вашингтон не станет требовать от Душанбе неотложных реформ, Рахмон заявил в конце марта, что «искусственное ускорение процесса движения по демократическому пути нецелесообразно». Однако риск неконтролируемого развития событий сохраняется. Режим Бакиева был свергнут через несколько дней после введения Россией экспортных пошлин на ввозимые в Киргизию ГСМ и дизельное топливо. С 1 апреля 2011 г. Москва повысила экспортные пошлины на ввозимые в Таджикистан нефть и нефтепродукты в среднем на 16%. Это может вызвать недовольство таджикских фермеров, поскольку повышение тарифов произошло в разгар весенних полевых работ.

За последние полгода в Таджикистане резко выросли цены на продовольствие: на муку – на 80%, на сахар – на 25% и на рис – на 23%. Если учесть, что 40% таджиков живут за чертой бедности, прогнозировать социальные последствия такого роста цен – дело неблагодарное. Тем более что неизвестно, послушались ли таджики своего президента, еще год назад призвавшего их запасаться продуктами на два года вперед…

Узбекистан: усталая и хрупкая стабильность

В публичном пространстве Узбекистана об арабской дуге нестабильности рассуждать не принято. В полностью контролируемых правительством СМИ лишь изредка можно обнаружить указания на то, что где-то в Ливии идет гражданская война. Впрочем, узбекская пресса предпочитала не замечать и прошлогодние события в соседней Киргизии.

Только очень внимательный наблюдатель мог бы расслышать некоторую долю опасения в словах президента Узбекистана, сказанных по случаю праздника Новруз 21 марта. Ислам Каримов призвал сограждан «беречь спокойствие и межнациональное согласие». Узбекский политолог Рафик Сайфулин вообще не видит оснований искать аналогии между событиями в арабских странах и в Центральной Азии. Исключая анализ внутренних факторов, способных подорвать стабильность в странах региона, свои выводы он строит на отсутствии видимой заинтересованности внешних сил в региональной дестабилизации. Соединенные Штаты и Европейский союз, утверждает политолог, нуждаются в надежном функционировании Центральной Азии в качестве стратегического коридора с двухсторонним движением – транзит грузов для военной коалиции в Афганистане и обратный транзит нефти и газа в Европу. И правящие режимы этому не противятся.

Российский ученый Алексей Арбатов уверен, что если волнения начнутся в таких республиках, как Таджикистан и Узбекистан, они «будут подавлены в зародыше жесточайшим образом и очень быстро». Очевидно, эта уверенность базируется на опыте подавления бунта в Андижане в мае 2005 г., когда только по официальным данным погибло почти 200 человек, а по неофициальным – в несколько раз больше. Узбекские власти уже принимают меры по контролю над Интернетом. В середине марта узбекское агентство связи и информатизации попросило операторов, контролирующих доступ в Сеть, уведомлять правительство о массовых рассылках с подозрительным содержанием, и обязало их отключать интернет-пользователей по первому требованию.

Что же касается протестного потенциала в Узбекистане, то в отсутствие другой надежной информации, поступающей из этой практически закрытой страны, выводы приходится делать на основании исследований, проводимых уже много лет директором центральноазиатской программы центра «Мемориал» Виталием Пономаревым. В последнем отчете, опубликованном в марте 2011 г., анализируются данные о политических преследованиях в Узбекистане в 2009–2010 годах. Отмечается, что репрессии, всплеск которых произошел в конце 2008 г. и превысил масштабы насилия, связанного с событиями в Андижане в 2005 г., «стали частью повседневной жизни Узбекистана, захватывая широкие слои населения». Согласно данным Пономарева, тысячи людей оказываются в тюрьмах лишь потому, что неофициально изучали ислам или общались с друзьями на религиозные или политические темы. В условиях, когда нет юридически ясного определения терминов «религиозный экстремизм», «фундаментализм», утверждается в докладе, создаются широкие возможности для судебного произвола в отношении мусульман.

Учитывая специфические особенности режима, определяемые характером 73-летнего лидера Ислама Каримова, ситуация вряд ли изменится до конца его правления. К описанным угрозам стабильности, которые несет исламский по форме, социальный по характеру протест снизу, можно добавить возможность дворцового переворота. Перспектива его окажется реальной, если внутриэлитная борьба за политическое наследство Каримова, до сих пор им контролируемая, войдет в резонанс с повышенной социальной активностью за пределами элит. Однако если такого рода метаморфоза произойдет столь же быстро, как в соседней Туркмении в декабре 2006 г., когда на смену Сапармурату Ниязову пришел Гурбангулы Бердымухамедов, то внешнему миру останется только принять к сведению новые реалии.

К востоку и западу от Каспия – тоже проблемы

Образ туркменского режима и его руководителя в мировой прессе как нельзя точнее соответствует распространенному штампу тиранического правления. Лидер, узурпировавший власть и поделивший ее между представителями своего клана, угнетенный народ, массовая пропаганда культа личности, низкий уровень жизни, полное отсутствие демократических свобод и независимых СМИ, высокий уровень насаждаемой в обществе ксенофобии. Но Гурбангулы Бердымухамедов остается для мирового сообщества вполне рукопожатной персоной. Впрочем, как показывает опыт арабских потрясений, это ни в коей мере не гарантирует ни стабильность в пустынной, но чрезвычайно богатой углеводородами стране, ни лояльность Запада в случае кризиса.

53-летний туркменский президент – самый молодой среди центральноазиатских автократов и по возрасту, и по сроку службы. Меры, предпринятые им по профилактике нежелательных потрясений, впечатляют. После первых известий о непорядках в Северной Африке Бердымухамедов уже в феврале стал регулярно и «неожиданно» объезжать дальние аулы, распекать местное начальство за то, что «на селе нет самого необходимого», и требовать от чиновников «срочно навести порядок». Забота о нуждах народа постоянно транслируется по туркменскому телевидению.

Резко ужесточился контроль над всеми приезжающими из-за границы, в особенности из Турции и Объединенных Арабских Эмиратов. Очевидно, власти старались «отловить» тех, кто во время волнений уехал из Египта и вообще с Ближнего Востока. По согласованию с властями Турции оттуда были депортированы граждане Туркмении с просроченной визой. Усилен режим содержания во всех мужских колониях, особенно там, где содержатся осужденные за групповые преступления, то есть лица, способные к организации в сообщества. Предприняты меры по расширению контроля над религиозными исламскими общинами, обособленно живущими на западе страны. Особое внимание уделяется семьям и кланам, связанным с туркменской общиной в Иране. Эта община в последнее время значительно радикализовалась и активизировалась на противостоянии с иранскими шиитами и в попытках осуществлять экспансию «чистого ислама» на территорию Туркмении.

Ну и наконец, президент Бердымухамедов предпринял экстраординарные меры по повышению уровня личной безопасности. При проезде президентского кортежа перекрываются не только улицы, по которым он следует, но и все перекрестки вокруг, две параллельные улицы и все перпендикулярные. Жителям домов на «протокольных трассах» предписано занавешивать окна, запрещено приглашать гостей в часы проезда кортежа, в этих целях составлены специальные графики с широкими временными окнами.

Очевидно, что серьезные угрозы режим усматривает во внешних факторах. У Ашхабада в разной степени натянутые отношения с Баку, Москвой, Тегераном, Ташкентом. Все это заставляет туркменское руководство искать поддержки на Западе, уступая ему шаг за шагом позиции в переговорах по условиям продажи туркменского газа в Европу.

Ситуация в Азербайджане чем-то похожа на туркменскую. Правда, там попытки противостоять властям происходят достаточно открыто. Наиболее активны исламисты, чьи призывы к «обновлению ислама» находят отклик среди населения, приверженность которого религии носит скорее характер этнической идентичности. Часть азербайджанских наблюдателей считают, что «религиозная опасность» достаточно низка и скорее обусловлена тем, что в обществе есть запрос на идеологию, альтернативную той, что предлагает власть. Все, связанное с ней, многие живущие в селах азербайджанцы считают низменным и греховным.

Общественная палата, созданная как альтернатива парламенту, выборы которого осенью прошлого года оппозиция призывает признать нелегитимными, пытается объединить вокруг себя все недовольные властью слои общества. Однако попытки оппозиции собрать многотысячные митинги и вступить в переговоры с властями сталкиваются с жесткой реакцией последних.

При этом руководство Азербайджана, как и некоторых соседних стран, всегда готово к испытанному методу, переводя протестные настроения в русло защиты суверенитета и территориальной целостности, борьбы за освобождение оккупированных Арменией районов. Возможность серьезных потрясений в Азербайджане, несмотря на внешне бурный характер митинговой стихии, представляется не слишком серьезной. Ильхам Алиев пока демонстрирует адекватную реакцию на события, опираясь, впрочем, больше на запас прочности, оставленный ему отцом, патриархом кавказской политики Гейдаром Алиевым.

Это относится и к ситуации в Казахстане, президент которого получил новую легитимность на прошедших в стране очередных досрочных выборах. «Елбасы» (так по-казахски звучит титул национального лидера, законодательно закрепленный в 2010 г. за Нурсултаном Назарбаевым) безо всяких признаков рефлексии относится к победным цифрам, озвученным по итогам выборов. 95% отданных за него голосов при 90-процентной явке избирателей должны были бы насторожить, но этого не происходит.

Вот что написал в The New York Times первый американский посол в независимом Казахстане Уильям Кортни, весьма симпатизировавший елбасы на заре 1990-х гг.: «В свои 70 лет Назарбаев хочет занять место в истории как отец своей страны. Чтобы заслужить это, он должен провести политические реформы, которые приведут к появлению независимой прессы и независимой же судебной системы, дадут зеленый свет свободным и честным выборам и обеспечат справедливое управление. Пока не видно никаких признаков такого развития событий». А если такое развитие событий не предполагается, то нельзя исключать иного развития – непредсказуемого.

Таджикистан. Киргизия. Туркмения. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 2905557 Аркадий Дубнов

Азия как единый организм

Арабское пробуждение – залог интеграции от Красного моря до Желтого

Резюме: Революции в западной части огромного азиатского континента способствуют ее сближению с Востоком Азии. В XX веке человечество было вынуждено приспосабливаться к доминированию Америки в мировой экономике. Сегодня американцам приходится мириться с тем, что глобальному хозяйству становятся присущи азиатские черты.

Во всем виноваты греки, предложившие нелепое понятие «Азия». Тысячелетия существования этой евроцентричной концепции многие неевропейские народы, населявшие огромный евразийский континент, пребывали в блаженном неведении, что на них навесили общий ярлык «азиатов». Ведь, если не считать попытку монголов объединить азиатские просторы, у населявших их людей всегда было мало общего. Арабы и китайцы, индусы и японцы, малайцы и персы, русские и турки – все эти и другие нации обладали самобытной культурой, богатой историей, у каждой свой язык, свое религиозное наследие и собственные политические традиции. Их экономические связи держались лишь на тонкой паутине Шелкового пути и его морского аналога.

Но сегодня все меняется. «Азия» перестает быть греческим мифом и становится реальностью. Богатство и сила все больше сближают жителей этой части света. Деятельность их компаний и влияние в целом выходят далеко за пределы континента. В XX веке человечество было вынуждено приспосабливаться к доминированию Америки в мировой экономике. Сегодня американцам приходится мириться с тем, что глобальному хозяйству становятся присущи азиатские черты.

Медленное освобождение Азии

В последние десятилетия прошлого столетия пережитки колониального наследия в большинстве стран Азии подчас окрашивали политику в черно-белые тона приязни либо ненависти, что мешало строить нормальные отношения с Западом. Колониализм унизил национальные армии, растоптал самоуважение, подавлял ценности и политические традиции самых разных азиатских обществ – от Турции до Китая.

В Передней Азии турки, арабы и персы в угоду европейским хищникам шаг за шагом расставались со своим суверенитетом, территорией и национальным достоинством. В Индии англичане, опрокинув владычество мусульман, ввели единоличное правление и втянули некогда изолированный субконтинент в европейские распри. Страны Южной Азии, которые долгое время обеспечивали около 20% мирового ВВП, оказались под пятой британского меркантилизма и покорились Лондону.

Ост-Индию и Индокитай также поработил европейский империализм. В Восточной Азии только Таиланд и Япония восприняли ключевые элементы западной культуры, одновременно проявив достаточную жизнеспособность, чтобы держаться на почтительном расстоянии от Запада. Японии к тому же хватило энергии и самодисциплины, чтобы вскоре навязать колониальное правление Корее и отчасти Китаю. Русско-японская и Вторая мировая войны показали, что национальные боевые традиции в сочетании с современной технологией позволяют Японии реально выступать в значительно более крупном военно-экономическом весе.

Россия поглотила Среднюю Азию и «вгрызлась» с севера в Китай, тогда как западные державы начали «отщипывать» кусочки южных и восточных китайских территорий. Иностранные державы поделили Поднебесную на сферы влияния, частично аннексировав ее территорию и подчинив остатки своей экстерриториальной юрисдикции. Европа и Америка сделали это, как мы тогда говорили, чтобы воспользоваться своим правом на беспрепятственный сбыт наркотиков и прививать китайцам чуждую им религиозную философию, несмотря на энергичный протест их правителей.

Колониальный порядок в Азии рухнул после Второй мировой войны. И в то время как страны континента в основном отвергли чужеземный протекторат, Япония подчинилась оккупации Соединенных Штатов, взявших ее под свою опеку и покровительство. Китай бросил открытый вызов внешним державам, изгнав со своей земли иностранцев и избавившись от их влияния. Юго-Восточная Азия восстала против европейских колонизаторов и их американских союзников. Пути Индии и Пакистана резко разошлись после того, как обе страны освободились от британского колониального владычества. Иран заявил об амбициях стать региональной державой. Турция стала активным участником евро-атлантического альянса, оплота Запада против экспансионизма советской империи.

И только в Западной Азии, где встречаются Африка, Азия и Европа, где родились такие мировые религии как иудаизм и христианство, где находятся главные святыни ислама и сосредоточены мировые энергетические ресурсы, сохранились основные элементы довоенного порядка. На закате эпохи колониализма европейские евреи захватили и колонизировали 80% территории Святой Земли, изгнав многих коренных жителей. Палестинские арабы и другие жители региона испытали страх и ужас, захваченные врасплох всплеском европейского антисемитизма и неожиданным возвратом эпохи империализма. Ни израильской, ни западной дипломатии до сих пор так и не удалось избавить регион от этого шока.

Холодная война ввергла страны Ближнего Востока в непростую зависимость от конкурирующих сверхдержав, которые рассматривали любые локальные конфликты там как опосредованные войны друг с другом. Если не считать Израиль, региональные лидеры отличались фаталистической приверженностью могущественным зарубежным покровителям и тщетными потугами приспособиться к пренебрежительному отношению европейских, советских и американских хозяев, попирающих суверенитет, независимость и культуру местных народов. Первая прореха в неоколониальном порядке образовалась в результате исламской революции в Иране в 1979 году. Тем самым был положен конец роли Тегерана как «жандарма Америки» на Ближнем Востоке. Соединенным Штатам пришлось переключиться на военный альянс с Саудовской Аравией и Египтом. Почти одновременно мирный договор между Египтом и Израилем при посредничестве США сделал сохранение автократического статус-кво в регионе главным приоритетом американской политики.

Даже при беглом прочтении Кемп-Дэвидских договоренностей бросается в глаза, что главной предпосылкой мирного урегулирования явилось недвусмысленное обещание Израиля прекратить оккупацию Западного берега Иордана и сектора Газа и облегчить палестинцам процесс самоопределения. Невыполнение обязательства способствовало тому, что мир между Израилем и Египтом оставался зыбким, не сулившим перспектив на потепление в отношениях. Палестинцы так и не избавились от чувства унижения и несправедливости. С ними стали обращаться еще хуже. Мир с Израилем утратил все шансы на легитимность в Египте и других странах. Во многом по этой же причине жители Египта, других арабских стран и мусульманский мир в целом стали питать глубокое отвращение к Израилю и Соединенным Штатам.

Готовность Америки оказать финансовую, военную и моральную поддержку диктатуре Хосни Мубарака и Хашимитской монархии в Иордании придало рамочным Кемп-Дэвидским соглашениям по крайней мере видимость прочности. Однако умение США подменять реальные усилия по умиротворению сторон политическим лавированием и уходом от конфликта, возможно, останется в прошлом вместе с режимом Мубарака. Поскольку Израиль упорно предпочитает миру с палестинцами или своими соседями дальнейшую экспансию и расширение границ, а сколько-нибудь серьезного «мирного процесса» на Ближнем Востоке не наблюдается уже более десяти лет, неясно, как Вашингтон собирается в дальнейшем сдерживать конфликт между израильтянами и палестинцами и добиваться стабильности. Нет полной ясности, сможет ли Америка вообще сохранить какое-либо влияние в этом регионе.

Мятежи арабов против своих правителей ознаменовали тот факт, что в мусульманских странах покончено с фаталистической психологией собственного бессилия и раболепной почтительности к иностранным державам, которая долгое время сковывала их. Эти революции не были направлены непосредственно против израильтян и американцев, но решение египтян и других арабских народов взять под контроль собственное будущее не сулит ни Израилю, ни Америке ничего хорошего. Через тридцать лет после иранского восстания постколониальный порядок на Ближнем Востоке наконец-то рушится.

Беспорядки в Западной Азии получили столь широкое распространение вследствие того, что за последние десять лет США дискредитировали себя как в политическом, так и в военном отношении, вольно или невольно усилив влияние Ирана в Ираке, Ливане, Газе и Сирии. Регион пришел в движение в тот момент, когда Америка уходит из Ирака, оставляя за собой разоренную страну, раздираемую противоречиями и лишенную определенной стратегической ориентации. Следствием действий американских вооруженных сил явилось то, что ряды террористов пополняются быстрее, чем их уничтожают в Афганистане и Пакистане. Это тот контекст, для некоторых – весьма зловещий, в котором усиливаются связи запада Азии с другими частями континента.

Эмансипация арабского мира

2011 г. начался с восстаний в Рабате и Каире, народного бунта и гражданской войны в Ливии и беспорядков во многих других странах арабского мира, где вышедшие на улицы манифестанты требовали реформ. Управляемые массы обнаружили, что способны, если понадобится, отозвать свое согласие быть управляемыми и тем самым осуществить смену режима. Век иностранных протекторатов в этом регионе завершен.

Ближайшими последствиями беспорядков станут растущие и нестабильные цены на углеводороды, затормозившееся экономическое восстановление Америки и еще более медленное – Европы и Японии. Ускорится смещение мирового богатства к усиливающимся державам на Востоке и Юге Азии, а также к странам – поставщикам энергоресурсов в Западной Азии. Долгосрочные последствия нынешних событий прогнозировать труднее. Наиболее вероятными представляются следующие тенденции:

Более либеральная и самоуверенная национальная политика арабских государств в сочетании с экономической самодостаточностью и большей независимостью в сфере региональной политики. Заметное сокращение возможностей внешних держав – в первую очередь, Соединенных Штатов – определять тенденции и события в Западной Азии и Северной Африке. Углубление изоляции Израиля. Возрождение Каира, Багдада и Дамаска в качестве ведущих игроков на политической авансцене арабского Востока, выступающих в этой роли наравне с Эр-Риядом. Утрата Ираном недавно приобретенных преимуществ в виде роста престижа и влияния в арабском мире – в связи со всплеском активности в арабских странах. Возможное усиление Турции благодаря новому для нее статусу регионального лидера. Ускоренное сближение между арабскими странами и государствами Востока и Юга Азии (и, возможно, Россией), чтобы избавиться от былой зависимости от США, Великобритании и Франции. Ослабление джихадистской угрозы арабским обществам в связи с тем, что более мягкие формы ислама будут играть все более заметную роль в политическом руководстве арабских стран. Возможное формирование новых моделей консультационного управления в арабском мире, которые распространятся и на неарабские страны мусульманского сообщества.

Одной из самых удивительных особенностей революций стало нарочитое избегание религиозной, классовой или внешнеполитической повестки дня. К разочарованию Ирана и «Аль-Каиды», в восстаниях почти незаметно влияние исламистских или джихадистских элементов. Полностью отсутствуют лозунги в духе панарабизма. Правда, многие протестующие инкриминировали непопулярным лидерам политику угодничества перед американцами или соглашательство с Израилем, но за редким исключением их ярость не была направлена непосредственно против Америки или Израиля.

Эти революции – дело рук тех, кто стремится сделать общество более свободным и выступает за приход к власти такого правительства, которое будет выражать волю народа, а не служить иностранной марионеткой. Повстанцы недовольны жизнью в собственной стране. Гораздо проще понять, против чего они ведут борьбу, нежели найти какую-то положительную программу. Пока рано говорить о том, будет ли их стремление к демократии полностью удовлетворено военными властями, которые в настоящее время принимают решения. Трудно предугадать, какое соотношение сил установится между приверженцами светской и исламистской политики. Мусульманское понятие «шура» – консультационное правительство – не противоречит демократии, но имеет ряд отличий. Страны, настроенные на конституционную реформу, совместимую с исламом, располагают широким выбором демократических форм правления – от турецкой модели до Палестины, управляемой движением ХАМАС.

Независимо от того, какая судьба ожидает демократию в этих странах, арабские правительства, включая те, что избежали беспорядков или пережили их, теперь будут более уважительно относиться к волеизъявлению граждан. В результате следует ожидать подъема исламских настроений в той или иной форме. Для многих мусульман легитимность правителей измеряется тем, в какой мере они олицетворяют нравственные устои, управляя «уммой» или сообществом правоверных. В новых обстоятельствах этот критерий будет иметь гораздо большее значение, чем прежде.

Повсюду в арабском мире могут быть созданы новые мусульманско-демократические партии наподобие христианско-демократических партий Европы в конце XIX – начале ХХ веков. Появление их следует приветствовать. Этот процесс еще больше отодвинет «Аль-Каиду» на обочину мусульманской цивилизации. Ей и без того уготована роль пассивного наблюдателя за развитием революций. Скорее всего, волна террора против арабских правительств ослабеет. К несчастью, политически мотивированное насилие, направленное против Израиля и Америки, грозит лишь усилиться. Оккупационные и колонизационные усилия Израиля на Западном берегу, а также жесткая осада Газы преградили палестинцам мирный путь к самоопределению, а арабов в целом лишили стимула мириться с существованием еврейского государства в мусульманском мире.

Арабская молодежь остается лояльной своим государствам, одновременно принимая активное участие в жизни виртуального пространства стран Ближнего Востока и Магриба. Местные лидеры, игнорирующие настоятельную потребность в реформе, больше не могут чувствовать себя в безопасности. Через год или два ни одна страна этого региона не будет проводить ту внутреннюю и внешнюю политику, которую проводит сегодня.

Так, если египтяне изберут эффективных лидеров, они снова будут играть ключевую роль в политике своего региона. В их силах выработать идеологию, способную завоевать популярность в арабском мире и за его пределами. Почти наверняка следует ожидать возрождения египетской дипломатии, которая отражала бы мнение и ценности рядовых граждан, а не отдельных политических деятелей. В результате ни Соединенные Штаты, ни Израиль не смогут рассчитывать на сотрудничество Египта по поддержке той политики, которая ненавистна арабской улице.

Воспрянувший Египет уравновесит влияние Ирана. Освободившись от бремени тесного сотрудничества с Госдепартаментом США, Каир, скорее всего, преуспеет в сдерживании Тегерана гораздо больше, чем в прошедшее десятилетие. Ведь Ирану удалось усилить свое влияние в Ираке, Ливане и Палестине во многом благодаря грубым просчетам американской дипломатии, вялости и апатии египетских правителей и политике вытеснения на периферию большинства арабских стран, за исключением Саудовской Аравии. Теперь Египет почти наверняка восстановит утраченные позиции грозного конкурента Ирана за лидерство в арабском и мусульманском мире, что повлечет за собой корректировку во внутриарабских отношениях.

Ирак, откуда уходят американцы, не способен играть историческую роль участника арабской коалиции по сдерживанию гегемонистских устремлений персов в Западной Азии. Необходимость оказывать противодействие Ирану с неизбежностью предполагает продолжение военного присутствия Соединенных Штатов в Персидском заливе для сохранения баланса сил. Однако недавние события стоили Вашингтону того небольшого доверия и престижа в арабском мире, которые он еще сохранял.

Неторопливое, двусмысленное и неэффективное одобрение Америкой смены режима в Тунисе и Египте нисколько не убедило людей на арабской улице в том, что американцы искренне поддерживают их требования демократизации. Им будет трудно вычеркнуть из памяти тот факт, что США десятилетиями братались с диктаторскими режимами. А запоздалые требования Америки к своим стародавним протеже немедленно отказаться от власти приводят правителей региона к мысли о том, что на Вашингтон нельзя положиться, поскольку он не хранит верности друзьям и отказывается защищать их. В итоге арабы, турки и даже израильтяне больше не верят (если когда-либо верили) в мудрость и добросовестность Соединенных Штатов. Даже запоздалое согласие американцев с требованиями Лиги арабских стран и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива создать в Ливии «зону, запрещенную для полетов военной авиации» скорее ударило по Вашингтону. Бомбежки Ливии лишь закрепили за американцами репутацию безжалостных истребителей гражданского населения мусульманских стран вместо того, чтобы убедить арабов в том, что Америка на их стороне.

Но если народные антипатии в арабских странах Персидского залива или финансовый кризис в самих США приведут к существенному сокращению американского присутствия в Ближневосточном регионе, это еще больше дестабилизирует обстановку. Оказавшись не в состоянии по-прежнему обеспечивать противовес Ирану, Ирак и страны Персидского залива окажутся перед выбором: умиротворение Тегерана или создание новой коалиции для его сдерживания. Едва ли есть основания рассчитывать на то, что нынешний Ирак не солидаризируется с Ираном. Не приходится серьезно говорить и о том, чтобы когда-либо был положен конец извечному соперничеству между персами и арабами.

Пока даже на горизонте не маячит возможность появления какой-либо иной великой державы, кроме Соединенных Штатов, которая была бы способна проецировать силу в регионе Персидского залива. Несмотря на выдающуюся способность многочисленных европейских министров обороны торговаться, Европе недостает сплоченности и последовательности, чтобы прийти на смену Америке. Россия имеет ограниченные возможности для того, чтобы откликнуться на призывы арабов: с одной стороны, сложности во взаимоотношениях с Европой, с другой – внутренние проблемы. Индия накапливает потенциал, и Дели мог бы играть заметную военно-политическую роль в этом регионе, но пока не готов к этому, поскольку поглощен стратегическим соперничеством с Китаем и Пакистаном. В долгосрочной перспективе КНР и другие страны Восточной Азии могли бы взять на себя бремя защиты своих и мировых интересов в Западной Азии. Но в скором будущем они вряд ли способны мобилизовать для этого политическую волю и военные ресурсы.

Получается, что в отсутствии США любая коалиция, созданная для обеспечения безопасности в данном регионе, будет вынуждена опираться на военную силу близлежащих стран, не имеющих превосходящей военной мощи – Турцию, Египет, Пакистан и государства Персидского залива. Но создание подобной коалиции, весьма громоздкой и поэтому не особенно эффективной, потребует больших усилий, затрат времени и денежных средств.

Пакистан мог бы быть особенно полезен для обеспечения ядерного сдерживания Ирана и Израиля, но его интересы всегда будут скорее направлены в сторону Индии, Кашмира и Афганистана, нежели Персидского залива. В зависимости от того, как будут развиваться события в оккупированной Палестине, нынешний «холодный мир» между Египтом и Израилем может вполне уступить место холодной войне. Тем самым египтяне озаботятся пробелами в собственной обороноспособности и способами ее укрепления. А Турция пока, похоже, больше настроена на умиротворение Ирана, нежели на участие в коалиции по его сдерживанию.

Как бы сильно страны Западной Азии ни сомневались в надежности Америки, на практике они не в состоянии полностью отказаться от опеки. Ирония состоит в том, что ужасающее состояние американских финансов, скорее всего, не позволит наращивать военную мощь в регионе. Неотложная необходимость для Вашингтона сокращать бюджетные расходы и отчаянные усилия арабских стран Персидского залива как можно больше снизить зависимость от Соединенных Штатов будут катализировать друг друга. В грядущее десятилетие ближневосточные государства попытаются гарантировать стабильность с помощью новых партнерств в области безопасности. Странам Восточной и Южной Азии, заинтересованным в энергетических ресурсах данного региона, придется гораздо быстрее разделить бремя защиты своих интересов на Ближнем Востоке, чем они предполагают.

Арабские государства, скорее всего, добьются (на самом деле они на это обречены) большей самодостаточности и независимости во внутренней политике, к чему так стремятся нынешние революционеры. От того, что будет представлять собой новый курс, зависят судьбы всего мира.

Интеграция Азии: запад встречается с востоком

Арабы, турки и представители других родов Западной Азии пытались ослабить зависимость от Америки задолго до того, как текущие события наглядно показали, как глубоко они презирают наше лицемерие и сколь легковесно по их мнению слово американцев. Конечно, они хорошо сознают, что не могут полностью разорвать связь с Вашингтоном. США остаются единственной военной державой, способной осуществить интервенцию в любой части земного шара. На них приходится более одной пятой общего потребления, и они являются самым крупным должником в мире. Соединенные Штаты не могут оставаться единственным источником новых идей в том, что касается глобального управления и региональной политики, но в состоянии воспрепятствовать реформам, инициируемым другими странами. Поэтому, как и вся Азия, государства Ближнего Востока связаны с Америкой узами вселенского брака. Как бы сильно некоторые из них – например, иранцы – ни желали, чтобы янки собрали «вещички» и убрались из их дома, развод невозможен. Но жители региона в большинстве своем мусульмане, и их ничуть не смущает многоженство. Поэтому они заняты налаживанием новых отношений, призванных ослабить зависимость от Вашингтона.

Китай и Индия наготове. Это не только самые быстроразвивающиеся экономики мира, но и самые быстрорастущие рынки нефти и газа. Ожидается, что в предстоящее десятилетие более половины прироста мировых потребностей в энергоносителях придется на эти две страны. Впечатляющее усиление предприимчивого Востока и Юга Азии порождает бум на западе Азии, богатом месторождениями углеводородов. Доказав способность осуществлять колоссальные инфраструктурные проекты у себя дома, китайские строительные компании берутся за крупные начинания по всей Азии от Мекки до Тегерана. Если символами присутствия Соединенных Штатов в регионе являются бомбардировщики, сухопутные войска и атомные подводные лодки со смертоносным оружием на борту, то Поднебесная все больше ассоциируется с башенными и портальными кранами, инженерами и контейнерами, доверху набитыми потребительскими товарами.

Китайцы наращивают влияние и присутствие в регионе по тем же причинам, которые когда-то побуждали это делать американцев. Они платят наличными, обеспечивают адекватное соотношение цены и качества и не навязывают деловым партнерам или принимающей стороне своих ценностей и политических предпочтений, не требуют от них помощи в реализации своих империалистических замыслов. В этом плане Америка получила серьезного соперника, который напоминает ее саму в недавнем прошлом. Но если Китаем восхищаются за его скромность и компетентность, никто на Ближнем Востоке, и тем более в других регионах Азии, не принимает КНР за политический идеал, каким многие (если не большинство) когда-то считали Соединенные Штаты.

В этом главная особенность азиатской интеграции – ею движут финансово-экономические факторы, а не политика или идеология. Торговля между странами Персидского залива, Китаем и Индией в последнее десятилетие росла на 30–40% ежегодно. За тот же период китайская экономика выросла с 10% до 40% относительно американской. Менее чем через 40 лет, к 2050 г., экономика Китая может в два раза превысить по размерам американскую, а экономика Индии с ней сравняется. Мы говорим о серьезных экономических сдвигах в Азии, которые возымеют фундаментальные геостратегические последствия.

У арабских инвесторов карманы набиты наличностью, и когда-то они очень стремились к тому, чтобы их деньги работали в Соединенных Штатах. Однако американская исламофобия, а также возобновление старинных связей мусульманских стран с Китаем и странами Центральной и Юго-Восточной Азии быстро избавляют их от прежних предпочтений. Государственные и частные арабские инвестиции в нефтехимическую промышленность Китая, а также в сферу услуг, банки, телекоммуникации и недвижимость Поднебесной растут лавинообразно. Та же тенденция наблюдается и во взаимоотношениях арабов с Индией, хотя на пути сотрудничества то и дело возникают коррупционные скандалы и внутрииндийские политические трения.

Мусульманское банковское дело, в котором нет места заемному капиталу и производным финансовым инструментам, что кажется привлекательной практикой в нынешних условиях, строится по одним и тем же принципам и в Малайзии, и в странах Персидского залива. Этот опыт также перенимается в Китае и других государствах. Туризм, духовное паломничество, обмен студентами и изучение языков – все эти сферы быстро развиваются в отношениях между КНР, Индией, Южной Кореей, арабскими странами. Знание языков заметно подхлестывают деловую активность.

Хотя Индия считает Китай своим главным стратегическим соперником в Азии, взаимная торговля выросла с 200 млн в 1989 г. до 60 млрд в 2010 году. В 2007 г. Китай опередил Соединенные Штаты, став главным торговым партнером Индии. А к 2015 г. Китай и Индия собираются увеличить ежегодный торговый оборот до 100 млрд долларов. Экономики двух стран прекрасно дополняют друг друга, что стимулирует взаимные инвестиции. Индии нет равных в сфере услуг, а Китаю – в сфере промышленного производства. Визит в Южную Азию премьер-министра Китая Вэнь Цзябао в конце прошлого года стал поводом для новых обязательств Пекина, который собирается инвестировать по 16 млрд долларов в экономику Индии и Пакистана.

Несмотря на общую заинтересованность в обеспечении безопасных морских путей и способов транспортировки сырья, перспективы военного сотрудничества сомнительны. В настоящее время граница с Индией – единственный сухопутный участок, где Китаю не удалось провести демаркацию путем мирных переговоров. В 1962 г. между двумя странами вспыхнула короткая пограничная война, и до сих пор нередки вооруженные столкновения между боевыми патрульными подразделениями. Опасения Индии в связи с растущей военной мощью КНР – не менее сильный стимул для модернизации вооруженных сил, чем враждебные отношения с Пакистаном и конфликт в Кашмире.

Обеспокоенность Индии усилением военной мощи Китая заставляет ее укреплять военные связи с Соединенными Штатами, вести диалог в сфере безопасности с не менее встревоженными соседями, такими как Вьетнам и Япония. Со времени Реставрации Мэйдзи в 1868 г. Токио привык быть «первым номером» в Азии, но в прошлом году экономика Поднебесной обогнала японскую, став второй в мире. Усиление КНР вывело Японию из психического равновесия, поставив ее перед нелегкой задачей смены места в неофициальной иерархии азиатских стран. Некоторые политики в Токио считают оборонный союз с Дели и укрепление военного сотрудничества с Сеулом (несмотря на глубокую историческую неприязнь) полезной защитой от Китая, поскольку лидерство Америки в мировой политике и экономике продолжает ослабевать. Тем не менее, многие факторы, включая растущую зависимость будущего процветания Японии от роста китайской экономики, по-прежнему вынуждают Токио искать сближения с Пекином. В настоящее время на его долю приходится 20% всего внешнеторгового оборота Японии, это главный экономический и торговый партнер. Еще больше от КНР зависит Южная Корея, четверть внешнеторгового оборота которой приходится на Поднебесную.

Всю Восточную Азию (включая японские и корейские компании, а также корпорации Китая и стран Юго-Восточной Азии) сегодня неразрывно связывает система снабжения и поставок. Индия также начинает втягиваться в эту систему и другие отношения с Восточной Азией. Трудно переоценить значение Юго-Восточной Азии как горнила азиатской экономической интеграции. Китайские общины в регионе сыграли ключевую роль в выковывании капиталистических кадров КНР, которые заимствовали многие элементы финансовой и коммерческой культуры китайской диаспоры. Всекитайский консенсус состоит в том, что «дело Китая и его народа – делать бизнес», если перефразировать саркастическое описание Америки начала XX века, предложенное Кальвином Кулиджем. Этот лозунг помог Китаю отказаться от территориальных претензий и других потенциальных конфликтов, чтобы дать возможность своим жителям зарабатывать деньги вместо того, чтобы вести войны.

Как и надеялся Дэн Сяопин, его лозунг «Быть богатым – это почетно» породил Большой Китай. Эта концепция ликвидировала пропасть между китайцами по обе стороны Тайваньского пролива. Большой Китай объединяет многочисленные политэкономии континентального Китая, Гонконга, Макао и Тайваня с их системными различиями. Его идеологию в той мере, в какой она здесь присутствует, лучше всего выражает упорядоченная меритократия и прагматичное использование промышленной политики в Сингапуре. Экономики Большого Китая, стран – членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и, в меньшей степени, традиционно протекционистских Японии и Южной Кореи в настоящее время далеко продвинулись по пути создания гигантской зоны свободной торговли, в присоединении к которой заинтересованы Индия и страны Южной Азии.

Еще одна крупная держава Азии – Россия – пока держится в стороне от процессов интеграции. Она остается главным источником вооружений и военных технологий, экспортируемых в Индию и Китай, и начинает играть роль крупного поставщика энергоносителей в КНР, уже на протяжении долгого времени являясь таковым для Европы. Пляжи китайского острова Хайнань, Вьетнама и Индии российский средний класс облюбовал в качестве мест для зимнего отдыха. Множество россиян учатся и работают в Китае и других странах Азии.

Вместе с КНР и странами Центральной Азии Россия создала Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). В сфере своего влияния ШОС стремится пресекать соперничество великих держав, мусульманский экстремизм и китайский этнический сепаратизм. Но Москву, похоже, больше интересуют отношения с Европой, чем с Азией. Поставки энергоресурсов из Центральной Азии в Китай и создание соответствующих транспортных коридоров подрывают традиционное доминирование России в этом регионе. Богатый полезными ископаемыми, но малонаселенный российский Дальний Восток втягивается в экономические орбиты Китая, Японии и Кореи. Сельское хозяйство Сибири все больше зависит от труда китайских мигрантов. Будущие отношения России со странами Азии остаются такими же непредсказуемыми и неопределенными, как и ее политическая ориентация и политический строй. То же можно сказать и о роли Москвы в Европе и на Ближнем Востоке.

Вероятно, определять облик нынешнего столетия наряду с глобализацией предстоит «азиатизации». Уже очевидны проявления единой азиатской логистики как сердца и кровеносной системы мировой торговли. Большинство финансовых аналитиков предполагают, что азиатские валюты, такие как китайский юань, со временем потеснят пока еще всесильный доллар в качестве резервной мировой валюты и платежного средства в мировой торговле. Многообразие людских и природных ресурсов Азии с ее усиливающейся интеграцией создают все предпосылки для продолжения экономического подъема на фоне быстрорастущей производительности труда на этом континенте.

Наши лучшие банкиры и экономисты утверждают, что менее чем через четыре десятилетия (в 2050 г.) ВВП Китая достигнет 70 трлн нынешних долларов США (для сравнения, на сегодня ВВП Соединенных Штатов – 14 трлн долларов, а к 2050 г. он может вырасти до 35 трлн долларов). В том же году ВВП Индии, говорят нам, должен сравняться с ВВП США или даже превзойти его. Пропорционально вырастут и другие азиатские экономики – например, экономика Индонезии. Цифры можно оспаривать, но не приходится сомневаться в том, что к середине века экономический центр тяжести мира будет находиться в Азии – где-то между Пекином и Дели. Арабы и индонезийцы, турки и японцы, индусы и американцы, европейцы, африканцы, латиноамериканцы и другие народы будут тянуться за китайцами. Усиливающиеся Китай и Индия поднимут всю Азию, а Азия уже начала поднимать всю мировую экономику.

Три столетия тому назад Европа, а затем и Америка отняли у Азии первенство в научно-техническом прогрессе и инновациях. Изобретение нуля, компаса, ракеты, бумажных денег, типографского шрифта из подвижных литер, химии, салона красоты и банковского чека – это вклад индусов, китайцев, корейцев, арабов и других мусульман в современную цивилизацию. Сегодня ряды образованных азиатов растут, множатся учреждения, в которых идеи превращаются в готовые изделия – речь идет об исследовательских институтах и венчурном капитале. Не следует удивляться, что в середине и конце XXI века Азия может вернуть себе лавры главного двигателя мирового научного прогресса.

Мы редко задумываемся, до какой степени азиатский образ жизни уже стал частью нашего быта. Прежнее поколение американцев было бы крайне удивлено восхищением наших современников такими блюдами, как суши и сашими («Рис, обернутый в морские водоросли, и сырая рыба на обед – вы шутите?»). Пирсинг, булавки на лице и свисающие украшения в индийском стиле, когда-то считавшиеся варварством и экзотикой, теперь украшают или (если вам так больше угодно) обезображивают многих американцев, молодых и старых. Кальян проник в наши городские салоны. Судоку – последний писк моды. Люди интересуются системой фэн-шуй, а дети изучают восточные боевые искусства. Что еще мы позаимствуем у Азии? Вне всякого сомнения, кое-что из того, что сейчас кажется невероятным. Но пройдет совсем немного времени, и эти вещи прочно войдут в нашу жизнь и быт, мы станем воспринимать их как нечто само собой разумеющееся и забудем о том, что они пришли к нам из Азии.

Америка в поисках врага

Любимая всеми американцами тема – поиск вероятных противников, которые могли бы заменить канувший в Лету Советский Союз. Созданная русскими империя крайне безответственно самоустранилась из гонки за мировое господство, предоставив нам пальму первенства, но при этом лишив нас привычного образа врага. Поиск врага стал навязчивой идеей американских политиков. Нужна экзистенциальная угроза, чтобы оправдать растущие военные расходы, которые превышают совокупный оборонный бюджет всех остальных стран мира вместе взятых, и нежелание идти на их сокращение – даже во имя избежания надвигающегося банкротства. Россия уже не годится, поэтому мы переключились на двух альтернативных кандидатов – один находится в Западной Азии, а другой в Восточной, ислам и Китай. Но и эти два кандидата не дотягивают до роли системного «супостата».

Мусульмане просто хотят вернуть себе достоинство в мировой политике. В странах шариата нарастает ожесточенный спор, переходящий порой в вооруженные столкновения, о том, как навести порядок в обществе. Иногда проявляется сопротивление влиянию западной культуры и попытки полностью исключить его. В иных случаях, как это видно на примере Туниса и Египта, принимаются отдельные идеалы, на которых основано современное политическое устройство стран Запада, но отвергается сама модель государственного устройства или наши обычаи и нравственные устои.

Большинство хочет, чтобы мы ушли с Ближнего Востока, надеясь самостоятельно уладить все существующие разногласия. Мало кто из них испытывает желание обратить нас в свою веру. Никто из них не способен противостоять нам. От ислама не исходит экзистенциальная угроза. Его не устраивает наше военное доминирование в соответствующих странах, но он и не является вызовом для независимости, ценностей или безопасности светской Америки.

Что касается Китая, то больше всего пугает возможность того, что он станет похожим на нас – державу, которую воодушевляет агрессивная миссионерская деятельность, подкрепляемая вооруженными силами, готовыми к броску в любую точку земного шара для навязывания своих ценностей. Слово «Китай» состоит из двух иероглифов, которые дословно означают «центральная страна». В XXI веке Китай, скорее всего, снова будет в полной мере соответствовать этому названию во многих сферах деятельности.

Поднебесная находится в центре и еще в одном смысле. Со всех сторон ее окружают могущественные в военном отношении соседи – Россия, Индия, Япония, Корея, Вьетнам и, конечно, Соединенные Штаты, наращивающие грозный военно-морской потенциал в непосредственной близости от территориальных вод КНР, ширина которых не превышает 12 морских миль. Кроме того, США держат внушительные контингенты сухопутных войск и ВВС в Афганистане и других местах. Китаю приходится отвечать на многочисленные вызовы своей национальной безопасности, лишь некоторые из которых касаются Соединенных Штатов. И все они возникают в непосредственной близости от китайских границ.

Словом, перед Китаем стоит слишком много сиюминутных военных и социально-экономических проблем, которые не дадут ему возможности подражать Америке, даже если бы у китайских лидеров появилось искушение поиграть в доминирование. Мировой ландшафт XXI века в сфере безопасности будет отражать меняющийся баланс сил и постоянную перетасовку состава коалиций «за» и «против» Китая. В этом отношении Азия все больше напоминает Европу XIX века. Наверняка появятся возможности для дистанционной корректировки баланса сил на азиатском континенте, если только Америка пожелает воспользоваться тогдашним опытом Великобритании. Англичане поддерживали тех или иных игроков на континенте там и тогда, когда и где им нужно было усилить свои позиции, чтобы остудить пыл честолюбивых соседей, но они редко осуществляли прямые интервенции – неплохая работа правительства.

Наконец, чтобы проиллюстрировать неоднозначность формирующихся на азиатском континенте военных реалий, стоит проанализировать ядерное измерение военного баланса сил. Если не считать США (которые развернули ядерные силы с трех сторон азиатского континента), в Азии уже находятся шесть из девяти ядерных стран мира. Многие подозревают, что со временем Иран станет седьмой из 10 держав ядерного клуба. Но даже без Ирана ядерная геометрия в Азии уже достаточно сложна. Китай, Россия и Америка нацеливают боеголовки друг против друга. Для Северной Кореи мишенью служат Япония и Южная Корея; если бы ей было это по зубам, она бы целилась и в Соединенные Штаты. Для Пакистана и Китая объектом также является Индия. Пока ни одна из ядерных стран Азии с ядерным оружием не направляет его против Израиля, но Израиль развивает свой ядерный арсенал с учетом всех своих соседей. Ни Индия, ни Израиль, ни Пакистан не подписывали и не ратифицировали Договор о нераспространении ядерного оружия. Северная Корея игнорирует режим нераспространения. Это одна из причин, по которой странными и нелепыми кажутся титанические усилия США по недопущению расползания ядерных вооружений. Тигров уже выпустили из клетки. Теория ядерного сдерживания проходит последний экзамен именно в Азии. В этом контексте гротескно избыточные ядерные арсеналы, унаследованные Россией и Соединенными Штатами от эпохи холодной войны с ее взаимно гарантированным уничтожением, сегодня совершенно неадекватны и представляются напрасной тратой огромных средств.

То же самое, но с некоторыми оговорками, можно сказать и о давно развернутой в Америке истерии в связи с вероятным нанесением ядерных ударов негосударственными группами или организациями. Все государства, имеющие на вооружении атомные бомбы, вложили немалые суммы в их создание, и сделали это для того, чтобы решить конкретную проблему национальной безопасности. Ни одна из этих стран не собирается отдавать столь дорогостоящую вещь каким-то непонятным группам лиц. Опасения по поводу умышленной передачи ядерного оружия террористам представляются сильно преувеличенными, если не сказать бредовыми.

Однако сохраняется вероятность того, что ядерная держава, охваченная общественными беспорядками, с ослабленной государственной властью подвержена риску, при котором повстанцы или террористы могут организовать похищение одной-двух бомб. В этой связи на ум невольно приходят пакистанские боевики или израильские переселенцы. В предстоящие десятилетия могут возникнуть другие подобные ситуации, если только не будут искоренены источники возможных конфликтов, которые служат питательной средой для фанатизма. Поэтому бдительность нельзя терять ни на минуту. Нужно также уделять повышенное внимание разрешению цивилизационных конфликтов, покончить со случаями социального угнетения, всемерно способствовать развитию мирного процесса, торжеству справедливости и процветания и в Азии и на других континентах.

Мы ничего не выиграем, если не признаем, что Азия вернулась на мировую авансцену после двух неудачных для нее тысячелетий. На наших глазах фактически формируется «большой организм». Если провести зоологическую аналогию и сравнить его со слоном, то нам не удастся управлять им, если мы сосредоточимся на его задних конечностях, но не будем обращать внимания на хобот, голову, ноги или живот. Каждая часть этого огромного азиатского организма имеет свои проблемы и требует особого подхода, но главный вызов сегодня – рассматривать азиатский континент как единое целое и соответствующим образом строить свою стратегию. Ни современные академии и государственные структуры, ни прошлый опыт не помогут нам в этом деликатном вопросе, на который, тем не менее, необходимо найти ответ.

Чез Фримен – президент Совета по ближневосточной политике (г. Вашингтон), председатель Projects International, в течение многих лет работал на ответственных должностях в Государственном департаменте США и Пентагоне, занимался проблемами Африки, Ближнего Востока, Китая, Южной Азии и европейской безопасности.

Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739776 Чез Фримен

Когда «сбываются» мечты

Израиль на другом «новом Ближнем Востоке»

Резюме: Многолетние грезы о демократизации в арабском мире в силу, как казалось, их заведомой недостижимости позволяли Западу рассчитывать на вечное моральное превосходство и возможность смотреть на окружающий мир сверху вниз. Однако мечтания иногда становятся явью – но к этому, как оказалось, не готов никто.

В 1990-е гг. Шимон Перес, а в 2000-е – Джордж Буш-младший рисовали радужные картины будущего «нового Ближнего Востока». Тогдашний министр иностранных дел, а ныне – президент Израиля делал упор на взаимовыгодной экономической кооперации. Его книга так и называлась: «От экономики, работающей на нужды войны, к экономике мира». Джордж Буш верил, что цементирующим фактором «нового Ближнего Востока» будут процессы демократизации. Едва ли не любимой книгой Буша и его помощницы по национальной безопасности, а затем госсекретаря Кондолизы Райс стало сочинение израильского политика Натана Щаранского «В защиту демократии» с жизнеутверждающим подзаголовком «Свобода победит тиранию и террор». Речь самого Джорджа Буша о путях урегулирования палестинской проблемы, произнесенная 24 июня 2002 г., объявлялась в этом произведении образцом «ясности моральных критериев» и «нового смелого политического курса».

«Если цветок свободы распустится на каменистой почве Западного берега и Газы, это вдохновит миллионы мужчин и женщин на земле, которые также устали от нищеты и угнетения, которые также имеют право на демократическое правительство», – упоенно цитировал Щаранский бесконечно пафосные слова тогдашнего американского президента.

«Величайшей ошибкой арабов в XX веке – ошибкой, которая до сих пор так и не исправлена, – явилась их приверженность тоталитарным военным или президентским режимам», – писал, в свою очередь, Шимон Перес. Он убеждал читателей в том, что «только подлинная демократизация, и ничто иное, принесет настоящую пользу арабскому миру и не в последнюю очередь – палестинскому народу». В 1993 г. нынешний президент Израиля полагал, что «наиболее эффективное оружие палестинских организаций против ХАМАСа – демократические выборы: они должны привести к созданию властной структуры законно избранного большинства, которая поставит заслон вооруженному и фанатичному меньшинству».

Сегодня это звучит как издевка, ибо многопартийные демократические выборы в Палестинской администрации, прошедшие в январе 2006 г., ХАМАС как раз уверенно выиграл. А вот проверить тезис о желательности падения «тоталитарных военных или президентских режимов», вероятно, удастся теперь. Впервые в истории региона конец нескольким авторитарным правлениям был положен путем мирного протеста, в котором приняли участие широкие слои населения. Оказалось, однако, что выглядит «новый Ближний Восток» совсем не так, как его принято было рисовать. Израильтянам, нравится им происходящее или нет, совершенно необходимо понять, что же представляет собой «новый Ближний Восток», появившийся вокруг них.

В израильской прессе отмечалось, что «израильское политическое и военное руководство… вяло отреагировало на политическое цунами. Израильские лидеры не удостоили нас серьезным анализом происходящего». Известный политический обозреватель Ярон Декель выделяет несколько важных вопросов: как Израиль готовится к существованию в новой ближневосточной реальности? Предпринимают ли руководители какие-либо действия в связи с происходящим в арабских странах? Имеется ли опасность разрыва дипломатических отношений с Египтом и Иорданией, с которыми Израиль подписал мирные договоры? Стоит ли, несмотря на происходящие события, попытаться добиться мирного урегулирования с палестинцами и Сирией? Однако «молчание наших руководителей вызывает подозрение, что они просто-напросто не знают, что делать, – отмечает Декель. – У них нет ни малейшего представления о том, как Израиль должен готовиться к новой реальности».

Забудьте об Израиле и Палестине

Еще полгода назад никто не предвидел падения режимов Зина аль-Абидина Бен Али в Тунисе и Хосни Мубарака в Египте, не обсуждалась даже теоретическая возможность массовых демонстраций протеста по всему арабскому миру. А те, кто предсказывал всплеск напряженности на Ближнем и Среднем Востоке, почти единодушно связывали его с вероятным обострением палестино-израильского конфликта.

События в регионе кардинально меняют привычную систему понятий: то, на чем десятилетиями заостряли внимание едва ли не все, кто писал о Ближнем Востоке, в настоящее время точно не является наиболее важным. В течение долгого времени три принципиально разных понятия – «ближневосточный конфликт», «палестино-израильский конфликт» и «арабо-израильский конфликт» – практически приравнивались друг к другу и воспринимались как синонимы.

Очевидно, что арабо-израильский конфликт не исчерпывается его палестинским измерением. Он включает в себя также проблемы отношений с Сирией и Ливаном – странами, с которыми мирных договоров нет до сих пор, а также многими другими арабскими государствами – от Алжира до Саудовской Аравии – до сих пор не признавшими право еврейского государства на существование в каких бы то ни было границах. Очевидно и то, что наиболее сложными на сегодняшний день являются отношения Израиля с Ираном – страной мусульманской, но не арабской. Используя словосочетание «ближневосточный конфликт» для описания исключительно проблем отношений Израиля с кем бы то ни было, мы лишаемся адекватной терминологии для понимания того, что в настоящее время происходит на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Ведь к Израилю (как и к палестинцам и даже к Ирану) все это не имеет практически никакого отношения. Как справедливо отметила в этой связи профессор кафедры востоковедения МГИМО Марина Сапронова, «взрыв Ближнего Востока и всего арабского мира прогнозировался уже давно, но источник опасности видели в тупиковой ситуации ближневосточного урегулирования, расколе Палестины и подъеме исламского движения. Классический народный бунт, тем более в самой развитой и европеизированной арабской стране, стал неожиданностью».

Волна беспорядков, причины и механизм которых, если говорить начистоту, по-прежнему не вполне прояснены, прокатилась по большинству стран Северной Африки и Ближнего Востока. Нечто подобное происходит впервые, и это требует серьезного переосмысления реальности. Центральная и непререкаемая аксиома на протяжении многих лет состояла в том, что для урегулирования ближневосточных проблем необходимо прежде всего решить именно палестинскую проблему. Действительно, даже те арабские страны, которые не имеют ни территориальных, ни водных, ни иных претензий к Израилю, как, например, Алжир или Саудовская Аравия, из чувства солидарности с палестинцами не идут на примирение, однако факт состоит в том, что нынешний кризис никак не связан с этими вопросами. С 1973 г., когда крайне тяжелый для развитых стран Запада нефтяной кризис был спровоцирован именно арабо-израильской войной, ситуация изменилась кардинальным образом.

Сейчас совершенно ясно, что проблемы Ближнего Востока отнюдь не сводятся к палестино-израильскому конфликту и его разрешение не приведет к успокоению региона. Как не без иронии отмечалось в редакционной статье газеты «Ха’арец», «кого сейчас интересует мирный процесс, демонтаж поселений, разметка границ между Израилем и Палестиной или урегулирование вопросов безопасности [между ними]? Палестинская администрация также оказалась в новой для себя ситуации. Неожиданно для палестинцев их конфликт с Израилем был вытеснен на периферию общественного внимания».

В мире много проблем, и палестино-израильская – никак не ключевой фактор международной напряженности. Более того: на самих палестинских территориях никаких волнений нет, в настоящее время это удивительно спокойное место. Для снижения напряженности в регионе «большого Ближнего Востока» мировой дипломатии нужно заниматься другими вопросами.

В то же время нельзя не обратить внимание на «фестиваль признаний» несуществующей палестинской государственности, открытый 3 декабря 2010 г. завершавшим свою каденцию президентом Бразилии Луисом Инасио Лула да Силвой и продолженный в последующие два месяца еще шестью странами Южной Америки, вследствие чего количество государств, признавших независимость Палестины, перевалило за 110. Все это ни на йоту не изменило реальную ситуацию: с одной стороны, все границы территорий Палестинской администрации (ПНА) контролируются Израилем, с другой – сами власти ПНА ни в малейшей степени не контролируют сектор Газа. На Западном берегу у палестинцев одно правительство во главе с Саламом Файедом, в котором нет представителей ХАМАСа. В Газе – другое, во главе с Исмаилом Ханийей (который на самом деле подотчетен находящему в Дамаске Халеду Машалю), в котором нет никого, кроме активистов ХАМАСа, и между ними нет никакого взаимодействия.

Учитывая, что четырехлетний срок полномочий Махмуда Аббаса на посту главы ПНА истек еще в январе 2009 г., а пятилетний срок полномочий Законодательного совета ПНА закончился в январе 2011 г. (при этом никакие новые выборы не назначены), речь идет о распавшемся надвое несостоявшемся государстве, не имеющем легитимных органов власти и управления. Ситуация вернулась к «до-ословским» временам, когда реальные руководители палестинцев находятся за пределами Палестины. Перед нами – второе Сомали, государство также де-факто давно распавшееся, но в Палестине еще и все границы контролируются внешней силой – Израилем. Признание в этих условиях государственного суверенитета Палестины наглядно демонстрирует, насколько далека от реальности политико-правовая риторика на Ближнем Востоке.

Крах международно-правовых механизмов региональной безопасности

После каждой из двух мировых войн были предприняты попытки сформировать международные структуры, которые ставили целью переход от «права кулака» к «праву мира». Лига Наций, ООН, ее Генеральная Ассамблея и Совет Безопасности, Международный суд – все эти и многие другие организации были созданы, чтобы решать межгосударственные споры не силой, а путем достижения коллективного согласия.

На Ближнем Востоке эти структуры, прямо скажем, никогда не работали идеально. Примеров тому много, ограничимся двумя наиболее наглядными. Решение Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 г. о разделе территории бывшего британского мандата, согласно которому создавались палестинское и еврейское государства, а Иерусалим объявлялся международным городом, выполнено было лишь в части создания Израиля. Другой пример – вопреки консультативному заключению Международного суда, принятому в июле 2004 г. четырнадцатью голосами против одного, Израиль продолжил строительство стены безопасности.

Нынешний кризис вновь показал ограниченность международно-правовых механизмов. Как справедливо отметила Марина Сапронова, Лига арабских государств практически бездействует, и это лишний раз доказывает ее слабость, демонстрируя силу дезинтеграционных процессов в арабском мире, вследствие которых правящая элита каждой страны исходит из своих собственных интересов. Совбез ООН начал 22 февраля обсуждение ситуации в Ливии, но многочисленные жертвы среди мирного населения при разгоне демонстраций в Египте, Сирии, Йемене и других странах региона не удостоились никакого внимания. Показательно в этой связи удивительное равнодушие всех стран мира, кроме Ирана, к судьбе участников выступлений протеста шиитов (составляющих три четверти населения страны, но лишенных доступа к власти) в Бахрейне и вводу туда объединенных войск Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). События не обсуждалось ни на Генассамблее, ни в СБ ООН.

Иным оказался расклад применительно к ситуации в Ливии, где между войсками, верными Муаммару Каддафи, и силами оппозиции началась гражданская война. Хотя Каддафи в Совете Безопасности не поддержал никто, крупнейшая страна Европы – Германия, а также все страны БРИК – Бразилия, Россия, Индия и Китай – при голосовании воздержались. Это превратило операцию против Ливии едва ли не в личный проект президента Франции Николя Саркози, поддержанный новым правительством Великобритании, к которому с оговорками и, что называется, «на расстоянии» присоединилась администрация Барака Обамы. О готовности поддержать операцию по установлению зоны, запретной для полетов военной авиации, объявили Норвегия, Дания, Канада, Польша, Катар, ОАЭ, а позднее и Швеция – для демонстрации мирового единства этого, конечно, мало.

Раскол в международном сообществе очевиден, как очевидно и то, что в существующей сегодня вокруг Ливии ситуации торжествует «право кулака». Международно-правовая система обеспечения безопасности потерпела полный крах: Ливию, по инициативе президента Франции, бомбит авиация НАТО, в Бахрейн введены войска Саудовской Аравии и других стран – членов ССАГПЗ, в Египте власть захватило местное военное командование… Для Израиля, не имеющего мирных договоров с подавляющим большинством стран региона, все это – плохие новости. В Израиле хорошо помнят события мая 1967 г., когда Гамаль Абдель Насер закрыл для израильского судоходства Тиранский пролив, блокировав порт Эйлат на Красном море, и никакая международная организация не встала на защиту интересов еврейского государства – что в итоге привело к Шестидневной войне, перекроившей контуры ближневосточной политической географии. Как оказалось, с тех пор мир изменился меньше, чем многие предполагали и надеялись.

Без сверхдержав: Ближний Восток в эпоху бесполярного мира

Ближний Восток перешел к новому геополитическому состоянию: никакая внешняя сила не сможет реально влиять на происходящее в регионе.

И Соединенные Штаты, и Европейский союз, и Россия были застигнуты врасплох событиями в арабских странах. При этом и в Египте, и в Тунисе с политической арены ушли светские и лояльные Западу режимы, и пока неясно, какие силы придут им на смену. Способность американского руководства воздействовать на происходящие процессы минимальна. Администрация вначале поддерживала Хосни Мубарака, а затем, видя, что маятник качнулся в противоположную сторону, «сдала» его, при этом 11 февраля президент Барак Обама заявил, что руководству Египта следует «четко и недвусмысленно встать на путь демократии». Верховный совет вооруженных сил Египта, получивший власть в стране после отставки Мубарака, это пожелание фактически проигнорировал. В конце марта, спустя полтора месяца после ухода президента, объявлено, что парламентские выборы пройдут только в сентябре 2011 г., а президентские пока не назначены вовсе. Предполагается, что они состоятся лишь летом 2012 г., т.е. более чем через год!

Равнодушно отнеслись к американским призывам не только в 80-миллионном Египте, но и в Бахрейне, население которого в сто раз меньше и на территории которого находится база Пятого флота ВМС США, которая позволяет контролировать нефтяной экспорт из Персидского залива. 15 марта король Бахрейна Хамад ибн Иса аль-Халифа объявил о введении чрезвычайного положения сроком на три месяца. Действия преданных королю сил, разгромивших при поддержке войск Саудовской Аравии и ОАЭ палаточный лагерь оппозиции, вызвали резкую реакцию Вашингтона, представители которого призвали к политическому диалогу с оппозицией. Однако монархии региона проигнорировали пожелание Белого дома. Барак Обама в телефонном разговоре с королем Бахрейна выразил «глубокую озабоченность» методами подавления протестных выступлений и потребовал от властей «максимальной сдержанности». Резкой критике действия официальной Манамы подвергла и Верховный комиссар ООН по правам человека Наванетхем Пиллэй. Но никакого эффекта это не возымело.

Кроме того, определились границы американского силового участия. Объясняя 28 марта в телевизионном обращении к согражданам позицию правительства относительно военной операции в Ливии, Барак Обама публично пообещал, что американские самолеты там не задержатся. О наземной операции, как не устают повторять в Белом доме, речь и вовсе не идет. Итак, стало очевидно: ближневосточные походы Соединенных Штатов закончились в Афганистане и Ираке. Период, когда США пытались играть роль «мирового полицейского», завершился. Двадцать лет назад на смену эпохе противостояния двух сверхдержав, Соединенных Штатов и Советского Союза, пришла эпоха фактически однополярного мира, однако на наших глазах завершается и она. Страны и народы Ближнего Востока, и в том числе Израиль, где многое «завязано» на партнерстве с США, должны адаптироваться к жизни в «бесполярном» мире.

На сегодняшний день никто не знает, какими будут новые режимы Ближнего Востока. 75-летний Мохаммед Хуссейн Тантауи, возглавивший Египет после ухода Хосни Мубарака, едва ли может рассматриваться в качестве долгосрочного президента. Ключевыми фигурами в диалоге между политическими элитами Египта и Израиля со стороны Каира на протяжении многих лет были Осама эль-Баз, ближайший советник Мубарака, и глава Службы общей разведки в 1993–2011 гг. Омар Сулейман. В конце января он был назначен вице-президентом, но уже в день отставки Мубарака 11 февраля 2011 г., о которой он же и объявил, потерял этот пост и с тех пор не появлялся на публике. Все эти люди – очень пожилые: Осаме эль-Базу исполняется 80 лет, Омару Сулейману – 75. Ровесник Сулеймана – еще один многолетний член «команды Мубарака» Амр Муса, на протяжении последних десяти лет – генеральный секретарь ЛАГ, а до этого десять лет возглавлял египетский МИД. 70-летний премьер-министр маршал авиации Ахмед Шафик, фактически последний назначенец Хосни Мубарака (утвержден на высший пост в правительстве 29 января 2011 г.), 3 марта отправлен в отставку. На его место назначен 59-летний инженер Эссам Абдель-Азиз Шараф, который до этого лишь однажды на протяжении полутора лет работал в правительстве в должности министра транспорта, а с декабря 2005 г. не входил в руководство страны. Наработанных контактов с ним ни у кого на Западе (равно как и в Израиле) нет, непонятно, сколько он продержится на посту, каков будет круг его полномочий и есть ли у него президентские амбиции и перспективы.

На данный момент невозможно спрогнозировать и кто именно придет к власти в Тунисе. И.о. президента Фуад Мебаза и премьер-министр Каид Эс-Себси в силу возраста вряд ли могут на это претендовать (первому – 78 лет, второму – 85). Как отмечает бывший посол РФ в Тунисе Алексей Подцероб, вернувшийся из эмиграции руководитель Конгресса за республику Монсеф Марзуки широкой известностью в стране не пользуется. Легальные оппозиционные организации – Партия народного единства, Прогрессивная демократическая партия, «Ат-Тадждид», Демократический форум за труд и свободы и другие массовой поддержки не имеют. И в Египте, и в Тунисе весьма вероятно существенное увеличение представительства исламистов в высших органах власти.

Неизбежность исламизации

Идея всемирной демократизации как способа решения существующих, в том числе на Ближнем Востоке, проблем потерпела крах. Представляется, что такие активные сторонники этой идеи, как Кондолиза Райс и Натан Щаранский, фатально путали понятия «политическая культура» и «форма правления», причем второе в их понимании вытесняло первое. Демократические режимы там, где они реально существуют, являются следствием самостоятельного социально-политического развития этих стран и народов. Пожалуй, лишь в Японии «работающая» либеральная демократия оказалась привнесенной извне.

Политическая культура куда важнее формы правления. Культура толерантности и уважения прав национальных, конфессиональных, сексуальных и иных меньшинств значительно важнее демократической формы правления и связанных с нею процедур, например, свободных многопартийных выборов. Однако подобной либеральной политической культуры в арабо-мусульманском мире нет – и введение новой, формально демократической, формы правления не приведет к торжеству либеральных ценностей и отказу от насилия как средства разрешения внешних и внутренних конфликтов.

Наиболее свободные выборы в странах Ближнего Востока – в Турции, Иране, Ливане и Палестинской администрации – привели к власти значительно более фундаменталистские силы, чем те, что находились у руля правления до этого. Даже в Израиле от выборов к выборам усиливаются позиции традиционалистов и религиозных фундаменталистов, хотя в целом страна остается единственным примером либеральной демократии в регионе.

В этой связи важно трезво оценивать перспективы проведения многопартийных демократических выборов в Египте. Эти выборы, даже если не приведут к победе «Братьев-мусульман», усилят их позиции. Движение «Братья-мусульмане», основанное в 1928 г., с 1954 г. находилось в Египте под запретом. Это осложняло их деятельность, одновременно окружая ее ореолом мученичества, по традиции весьма позитивно воспринимаемого широкими слоями общества. По существу, в ходе демонстраций января-февраля 2011 г. «Братья-мусульмане» впервые за много лет по-настоящему вышли из подполья, открыто участвуя в публичных массовых акциях. Кстати, нынешний глава Египта министр обороны Мохаммед Хуссейн Тантауи, выступая на площади Ат-Тахрир, во всеуслышание заявил, что «Братья-мусульмане» достойны хотя бы одного портфеля в будущем правительстве. В комитете, названном «Коалиция за перемены» и насчитывавшем пятьдесят членов, «Братья-мусульмане» представлены четырьмя делегатами. 15 февраля лидеры движения объявили о планах по созданию политической партии.

Сразу после обнародования этих намерений 67-летней руководитель «Братьев-мусульман» Мохаммед Бади, отсидевший девять лет в тюрьме за общественно-политическую деятельность, дал интервью, в котором призвал арабские и исламские страны к кооперации «для осуществления проектов против колониализма, вестернизации и сионистской гегемонии». Вот что, в частности, сказал Бади: «Мы обращаемся к нации с просьбой объединиться перед лицом сионистского образования [так Бади, как и многие другие в арабо-мусульманском мире, именует Израиль. – Авт.] и западного проекта». 11 февраля 2011 г. Сами Абу-Зухри от имени ХАМАСа поздравил «Братьев-мусульман» с «победой над режимом Мубарака» и выразил надежду, что новые египетские власти помогут снять израильскую осаду сектора Газа.

Интенсификация контактов «Братьев-мусульман» с ХАМАСом в непосредственной близости от границ с Израилем может привести (а, возможно, уже и привело) к разработке совместных планов действий против еврейского государства, что способно спровоцировать локальное или масштабное вооруженное противостояние. Совершенно очевидно, что в случае прихода исламистов к власти в Египте существует реальная вероятность возникновения угрозы Израилю. Как справедливо отмечает Григорий Косач, для египетского общества мир с Израилем «всегда оставался “холодным”, а сохранение этого мира всегда определялось авторитарным характером египетской власти (да и власти в любой другой стране арабского мира), которая едва ли не полностью игнорировала общественные настроения, проводя свой внешнеполитический курс».

На Ближнем Востоке мы оказываемся перед замкнутым кругом, когда исламисты в любом случае усиливаются если не в краткосрочной, то в средне- и долгосрочной перспективе. С одной стороны, Марина Сапронова права, утверждая, что сегодня на Ближнем Востоке «исламизация … равнозначна демократизации». С другой стороны, противодействие демократизации тоже не способно изменить общий вектор. Как указывает Рупрехт Поленц, эксперт по Ближнему Востоку и глава комитета Бундестага по внешней политике, «чем дольше авторитарное правительство находится у власти, тем выше вероятность того, что исламистские движения становятся сильнее». Авторитарные правительства не допускают свободу слова, печати, однако они не в силах запретить религию, поэтому общественные дискуссии, невозможные в СМИ, перемещаются под своды мечетей. Там ислам обретает высокий градус политизированности. Либеральным странам поддерживать на Ближнем Востоке некого: и военная хунта, и исламисты не соответствуют западной политической культуре, а приверженцы западного пути развития постепенно оказываются в арабо-мусульманском мире просто нерелевантными.

В прошлом, когда речь заходила о том, что военные являются заслоном перед исламистами, в пример всегда ставились Алжир и Турция. Однако очевидно, что нельзя говорить о «демократичности» режима, который держится исключительно на военных; «гарнизонное государство» – не синоним, а антоним демократии. В любом случае, для западного мира и для Израиля оба сценария – и длительное правление в Египте военной хунты, и резкое усиление исламистов – означает существенное ухудшение ситуации.

Вероятно, прав директор Института востоковедения РАН Виталий Наумкин, который полагает: даже если предположить, что «Братья-мусульмане» станут влиятельной легальной силой, они не будут требовать денонсации мирного договора с Израилем и примут этот договор как политическую реальность. Пример Турции, где исламисты пришли к власти, но не прервали дипломатические отношения с Израилем, свидетельствует в пользу такого вывода. Однако правительство Реджепа Тайипа Эрдогана направило в Газу флотилию солидарности, следствием чего стали трагические события, в которых погибли девять человек, а израильско-турецкие отношения оказались на грани разрыва. Если подобным же курсом будет следовать и новое египетское руководство, то это уже точно будет совсем другой Ближний Восток, у Израиля не останется ни одного стратегического союзника во всем регионе.

В Израиле с особым вниманием следят за тем, что происходит в соседней Иордании, где опасность прихода к власти исламистов давно считается высокой (в 1970-е – 1980-е гг. в Израиле так же считали весьма вероятным падение Хашимитской династии, однако под натиском ООП). Критическое значение имеет для Израиля сохранение Иордании в качестве независимого государства, не рассматривающего свою территорию как плацдарм для нападения на еврейского соседа. На протяжении многих десятилетий сохранение в Иордании статус-кво считается судьбоносным для Израиля.

Как отмечал политический обозреватель израильской газеты «Маарив» Шалом Иерушалми еще в середине февраля, «Биньямин Нетаньяху наблюдает за происходящим в Египте и видит перед собой два сценария: Турция-1 и Турция-2. Первый сценарий – Турция Ататюрка и продолжателей начатой им секулярной революции, которая превратила страну в модернизированное и относительно либеральное общество, где ислам перестал играть центральную роль. Второй вариант – Турция Эрдогана и правящей исламской партии. Турция-1 всегда поддерживала прочные связи с Израилем. Турция-2 вступила с Израилем в конфликтные отношения, однако не стала окончательно разрывать связь с Иерусалимом». Иерушалми считает, что и такая модель устроила бы Израиль, однако существует опасность развития событий в Египте по иранскому сценарию. «То, что в Тегеране 1979 г. началось как революция интеллектуалов, молодежи и представителей среднего класса, выступавших против шаха Резы Пехлеви, очень быстро переродилось в радикальный исламский режим, который наводит ужас на весь ближневосточный регион. В последние дни Нетаньяху часто упоминает имя Шахпура Бахтияра, первого иранского премьер-министра периода антишахских волнений, правившего в Тегеране до тех пор, пока аятолла Хомейни и его соратники окончательно не взяли власть в свои руки. Подобный сценарий, опасаются в Израиле, может иметь место и в Египте, если “Братья-мусульмане” будут принимать участие во властных структурах или просто-напросто захватят власть силой».

Традиционно пользующийся большим влиянием в израильских интеллектуальных кругах аналитик Ари Шавит опасается, что под прикрытием лозунгов о демократизации значительная часть арабских стран Персидского залива перейдет под фактический контроль Ирана. «Под лозунгами освобождения от гнета диктаторов радикальный ислам возьмет под контроль значительную часть арабских стран. Мир между Израилем и палестинцами, между Израилем и Сирией станет невозможным. Мирные соглашения с Иорданией и Египтом постепенно сойдут на нет. Исламистские, неонасеристские и неоосманские силы будут формировать облик Ближнего Востока. С арабской революцией 2011 г. может произойти то, что произошло с революцией 1789 г. в Европе: ее узурпирует какой-нибудь арабский Наполеон, использует революционные чаяния и превратит революцию в серию кровавых войн», – предполагает Шавит.

Дилемма, возникающая в связи с тем, что демократизация неизбежно приводит к исламизации, оказывается для автора – и отнюдь не для него одного – неразрешимой. С одной стороны, Шавит пишет, что «американцы правы, становясь на сторону народных масс, требующих прав и свободы, это верный подход, с исторической точки зрения». Однако прямо за этим он утверждает, что «американцы ошибаются, способствуя развалу тех режимов, которые были их союзниками на Ближнем Востоке, собственными руками прокладывая путь к победе “Братьям-мусульманам” и Ирану». Как и почему правота вдруг превращается в ошибку, Ари Шавит не объясняет, и это в полной мере отражает смятение умов, которое царит в Израиле и в западном мире относительно происходящих на «большом Ближнем Востоке» событий. Многолетние мечты о демократизации в арабском мире в силу, как казалось, их заведомой недостижимости позволяли рассчитывать на вечное моральное превосходство и возможность смотреть на окружающий мир сверху вниз. Однако мечты иногда сбываются – но к этому, как оказалось, не готов никто.

Алек Эпштейн – доктор философских наук, преподаватель Открытого университета Израиля, Еврейского университета в Иерусалиме и Института стран Азии и Африки при МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт московского Института Ближнего Востока.

Израиль. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739775 Алек Эпштейн

Последний мираж несменяемости

Центральная Азия в ближневосточном антураже

Резюме: После событий в Ливии некоторым государствам СНГ приходится учитывать более серьезный спектр угроз. Ливийская резолюция Совбеза ООН расширила рамки возможного иностранного вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом защиты гражданского населения от вооруженного насилия со стороны властей.

Волна восстаний, охватившая Северную Африку и Ближний Восток, посрамила профессоров политологии и профессионалов разведки, ни один из которых не предвидел потрясений, которые, возможно, сформировали новую картину мира, и не только арабского. Естественно возникает вопрос, а будет ли продолжение, и если да, то где? Среди ответов, появившихся первыми, были указания на регион Центральной Азии и Южного Кавказа. В числе самых уязвимых с точки зрения потрясений, подобных тем, что случились на «арабской улице», называются Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан.

О мусульманских окраинах бывшей советской империи вспоминали уже в период тунисских и египетских событий. Правящие в течение десятилетий в лучшем случае авторитарные, а зачастую тоталитарные режимы, которым свойственны непотизм, коррупция, пренебрежение к правам человека, ужасающая бедность и нищета, безработица, отсутствие социальных лифтов, – все эти характеристики североафриканских стран годятся для описания центральноазиатской действительности.

За парой существенных исключений. Страны Северной Африки ближе к Европе, здесь неплохо осведомлены об уровне жизни в Старом Свете. Многие жители этих государств, бывших колоний, говорят на европейских языках, и им проще «примериваться» к европейским ценностям. И второе – страны Северной Африки и Ближнего Востока, какие бы проблемы они ни испытывали, в большинстве своем состоявшиеся государства, чего нельзя с уверенностью сказать о некоторых странах Центральной Азии, прежде всего Таджикистане и Киргизии.

Эти две страны, по мнению авторов доклада, подготовленного в начале февраля Международной кризисной группой (ICG) «Центральная Азия: разрушение и распад», находятся «в наиболее трудном, даже отчаянном положении». «Инфраструктура, дороги, электростанции, больницы и школы, построенные в советское время, медленно, но неуклонно разрушаются, а следившее за их состоянием последнее поколение советских специалистов постепенно исчезает». «Через пять-десять лет в классах не будет учителей, в больницах – врачей, а отсутствие электричества станет нормой», – считает директор ICG по Центральной Азии Пол Куинн-Джадж.

Если до событий в Ливии, рассуждая о возможности повторения египетско-тунисских сценариев в Центральной Азии и Азербайджане, можно было говорить только о сходстве внутренних причин волнений в этих странах, то теперь некоторым государствам СНГ приходится учитывать более серьезный спектр угроз. Ливийская резолюция Совбеза ООН расширила рамки возможного иностранного вмешательства во внутренние дела суверенного государства под предлогом защиты гражданского населения от вооруженного насилия со стороны властей. Таким поводом способно оказаться любое межэтническое столкновение. Вмешательство, кроме того, могут объявить необходимым для упреждения кровопролития еще до его начала.

Подобная ситуация может случиться, к примеру, если возникнет угроза повторения событий, подобных тем, что произошли в июне 2010 г. в Оше и Джалалабаде на юге Киргизии. Столкновения между киргизами и этническими узбеками, в результате которых погибло несколько сотен человек, вынудило руководство России, соседних государств и Организации Договора коллективной безопасности (ОДКБ) в целом срочно рассматривать вопрос об отправке миротворцев либо о вмешательстве иного рода. Тем более что такая просьба поступала от киргизского руководства.

Ошские события начались 10 июня, когда в столице соседнего Узбекистана проходил саммит Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). После состоявшегося поздно ночью совещания президентов Казахстана, России и Узбекистана Нурсултана Назарбаева, Дмитрия Медведева и Ислама Каримова последний назвал произошедшее «внутренним делом Киргизии». Эта точка зрения стала определяющей в ОДКБ по отношению к ситуации.

Отказ Узбекистана вмешаться во внутренние дела Киргизии может объясняться стремлением избежать опасного прецедента, угрожающего самому Ташкенту. Ведь в Узбекистане тоже могут вспыхнуть волнения, подобные тем, что произошли в Андижане в мае 2005 года. В 2009 г., когда Ташкент блокировал принятие консенсусного решения, позволявшего применять Коллективные силы оперативного реагирования (КСОР) ОДКБ в случае возникновения форс-мажорных ситуаций в какой-либо из стран организации, главным мотивом было стремление не допустить создания легитимного обоснования для интервенции.

Теперь, после военной кампании в Ливии, санкционированной ООН, прецедент создан. Более того, согласно информации, полученной из узбекских источников немецким экспертом по Центральной Азии Виталием Волковым, в Ташкенте теперь, в случае повторения в Киргизии трагических событий, будут готовы более решительно защищать соплеменников в соседней республике вплоть до введения войск. А это, в свою очередь, может привести к смещению правящего там режима.

И тогда актуальным становится вопрос о возможности сознательного провоцирования такой ситуации противниками режима, дабы создать предлог для иностранного вмешательства. С другой стороны, наличие подобной угрозы толкает власти к тому, чтобы применять силу быстро и в неограниченном объеме с целью оградить государственный суверенитет от посягательств извне. В общем, после ливийской кампании ситуация в Центральной Азии выглядит гораздо менее прогнозируемой, чем это казалось еще в начале североафриканских событий.

Впрочем, отдельный вопрос заключается в том, появятся ли вообще желающие «вмешиваться во внутренние дела» региона. «Мы бы не хотели подойти к той точке, где нам пришлось бы выбирать между нынешними лидерами или силами революции, свергающими правительства», – заявила в конце марта «Коммерсанту» Сьюзан Эллиотт, заместитель помощника госсекретаря США по вопросам Центральной Азии. Главной целью западных союзников, как и прежде, будет стремление обезопасить транзитные маршруты и логистическую инфраструктуру, обеспечивающие афганскую кампанию.

Сложнее прогнозировать реакцию ОДКБ на обострение ситуации в регионе. Тем не менее, поскольку в зоне наибольшего риска находятся три страны, между которыми поделена Ферганская долина, – Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, – можно предположить, что, как и раньше, определяющей станет позиция официального Ташкента. А это означает, что вмешательство внешних сил во внутренние дела той или иной страны, вероятнее всего, произойдет на двухсторонней основе без мандата ОДКБ. Такой сценарий при необходимости позволит скорее достичь согласования между западными партнерами и заинтересованными государствами – членами ОДКБ.

Еще труднее предсказать, как отзовется на Центральной Азии волна бесчинств, устроенных в начале апреля исламскими радикалами на Севере Афганистана. В Мазари-Шарифе, населенном преимущественно таджиками и узбеками, толпа, разгоряченная проповедью местного имама, устроила резню в миссии ООН. Эксперт российского Центра изучения современного Афганистана Андрей Серенко считает, что трагедия может оказаться предвестием рождения нового активного протеста в мусульманской среде, «движения защитников Корана» (поводом послужило сожжение Корана во Флориде). Афганские узбеки и таджики, вероятно, гораздо более религиозны, чем в Таджикистане и Узбекистане. Но нет сомнений, что исламский радикализм может найти благодатную почву и там.

Киргизия: хворост для «Тюльпана-3»

По общему мнению, наиболее слабым звеном в цепи стран региона, подверженных риску дестабилизации, является Киргизия. Однако ее состояние мало связано с волнениями в Северной Африке. Государство, в котором, чтобы сменить президента, проще устроить переворот, чем президентские выборы, гордится тем, что стало «страной социальных революций» еще задолго до первых известий из Туниса. Во всяком случае, так заявила президент Киргизии Роза Отунбаева, выступая 6 апреля 2011 г., накануне годовщины второй (апрельской 2010 г.) революции: «Наша апрельская революция стала феноменом для мировой общественности, она стала примером для мирных граждан в Северной Африке и на Ближнем Востоке».

В январе 2011 г. не менее патетически рассуждал на эту тему один из лидеров обеих киргизских революций, экс-спикер парламента Омурбек Текебаев. «Киргизский “кетсинизм” (“кетсин” по-киргизски – “долой”. – Авт.) приобретает мировой статус, превращаясь в глобальное явление», – утверждал он. Кетсинизм, по словам Текебаева, есть состояние общества, когда его «старые формы не могут удовлетворить новое содержание». Отметив, что в Африке и на Ближнем Востоке происходят восстания, подобные киргизским, политик указывает на сходные причины, – единоличное правление, подчинение национальной экономики интересам отдельных групп, отсутствие честных выборов и реальных путей законными методами сменить руководство. Но именно в Киргизии, считает Текебаев, первым проявился кризис старого политического устройства: везде, где происходят волнения, общим требованием является укрепление парламентаризма и проведение честных выборов.

Ирония в том, что Текебаев, считающийся отцом киргизского парламентаризма (текебаевский проект Конституции, учреждавшей основы парламентской системы власти, был принят на референдуме в июне прошлого года), оказался аутсайдером созданной им же системы. Его старейшая в республике социалистическая партия «Ата-Мекен» с трудом преодолела проходной барьер на выборах в парламент и оказалась в оппозиции. А относительной победительницей выборов в октябре 2010 г. (за пять партий, прошедших в парламент, в общей сложности проголосовало всего чуть больше трети пришедших на выборы), стала партия «Ата-Журт», представлявшая в основном бывших чиновников свергнутого бакиевского режима. Один из ее лидеров, Ахматбек Келдибеков, стал спикером парламента.

После почти двухмесячных переговоров Киргизия получила в конце 2010 г. коалицию, состоящую из «победителей и побежденных». Впрочем, иначе и быть не могло. Страна с шестимиллионным населением остается фрагментированной по этническому, географическому, родоплеменному и клановому признакам. А лидеры ее элиты, представленные во главе созданных, как правило, по этим признакам многочисленных (больше пятидесяти) «политических» партий, чуть ли не все служили высокопоставленными чиновниками при Акаеве и Бакиеве.

Консолидация элит в современной истории страны, как считает киргизский аналитик Данияр Каримов, «не единожды происходила на принципах неприязни к той или иной персоне у власти». В 2005 и 2010 гг. это приводило к революции. Весной 2011 г. история начинает повторяться. «Часть правящего истеблишмента, – отмечает Каримов, – нашла новый объект неприязни». Им стал лидер входящей в парламентскую коалицию партии «Республика», первый вице-премьер Омурбек Бабанов. В его адрес были выдвинуты обвинения в рейдерстве и корыстных интересах по отношению к единственному в стране крупному бизнесу, приносящему многомиллионные доходы – телекоммуникационной компании MegaCom. Автора обвинений и.о. генерального прокурора Кубатбека Байболова президент Отунбаева отправила в отставку по «морально-этическим» причинам: супруга Байболова, известная в стране предпринимательница, якобы осуществила выгодную сделку по продаже недвижимости фирме, аффилированной с MegaCom. Кроме того, Байболов заподозрил ряд представителей руководства в присвоении крупных денежных средств, изъятых после прошлогодней революции из банковских ячеек, принадлежавших членам семьи Курманбека Бакиева.

Череда громких скандалов в середине апреля поставила под угрозу существование правительственной коалиции во главе с лидером Социал-демократической партии Алмазбеком Атамбаевым. Распад коалиции за несколько месяцев до президентских выборов (они должны состояться до конца октября) чреват новым противостоянием в стране, где, по определению одного из наблюдателей, за последние годы сложилась прослойка профессиональных ниспровергателей-«кетсинистов». Их действия будут мало отличаться от тех, что сопровождали события 2005 и 2010 гг., направленные на передел собственности и перераспределение финансовых потоков. Собственно, именно это и является содержанием и стимулом деятельности политической элиты Киргизии, как правило, не слишком отягощенной ответственностью за сохранение единой государственности и суверенитета.

В феврале, когда появились первые признаки новой нестабильности, руководитель аппарата президента Киргизии Эмиль Каптагаев с шокирующей откровенностью заявил: «Если сейчас начнется суматоха и все перевернется, то в последующем мы перейдем в режим полевых командиров, это однозначно, и страна превратится в большой общак, управляемый криминалом». Таким образом, подтвердились слова Омурбека Текебаева о том, что в Киргизии «криминальный мир поделен политическими силами». Их объединяют личные отношения и бизнес-интересы, в которых преобладает земляческий региональный принцип. Текебаев считает, что криминал заинтересован в слабом или собственном президенте, поэтому он попробует оказать влияние на результаты предстоящих выборов «вплоть до выдвижения своего кандидата». Или объединится против того из них, который не связан с криминалом. В январе общественность была взбудоражена сообщениями о встрече на Иссык-Куле в новогодние дни спикера парламента Келдибекова с одним из лидеров криминального мира Камчи Кольбаевым.

«Народ настолько привык ко лжи, воровству, моральной распущенности и безнравственности власти, что даже не хочет реагировать на происходящее, – с горечью замечает правозащитник Чолпон Джакупова. – Если при предыдущих режимах он власть ненавидел, то теперь презирает».

Но при определенных обстоятельствах и умелом манипулировании эта кажущаяся пассивность может оказаться сухим хворостом для очередного народного, а то и вновь межэтнического пожара. Безвременно скончавшаяся известная исследовательница Центральной Азии Санобар Шерматова писала о причинах кровавых ошских событий в июне прошлого года: «Это была невиданная по масштабу и наглости криминальная акция, ретушированная впоследствии под межнациональный конфликт». По мнению Шерматовой, именно действия мафиозных структур, поддержанные людьми из власти, привели к резкому разделению страны на киргизов и узбеков с последующей мобилизацией киргизского этнонационализма.

Ситуация усугубляется острым продовольственным кризисом. Прошлогодний неурожай, вызванный в том числе послереволюционным хаосом, и сезонный всплеск инфляции весной привел к резкому росту цен на зерно. По данным Всемирного банка, с июня прошлого года оно подорожало на 54%.

Природа киргизского «кетсинизма» лишь на первый взгляд похожа на сущность арабского бурления. Стремление к «справедливому парламентаризму» в Киргизии зачастую выглядит лишь формой, в которую коррумпированная и полукриминальная элита облекает стремление оторвать кусок властного пирога, который в бедной, практически лишенной ресурсов стране, живущей в основном за счет внешних заимствований, становится все тоньше и тоньше. Если такая ненасытность станет причиной новой революции – «Тюльпана-3», как ее уже называют, – Киргизия потеряет шанс стать состоявшимся единым государством, распад страны на Север и Юг станет реальностью.

Таджикистан: новая оппозиция старому президенту

Президент Таджикистана Эмомали Рахмон был первым лидером постсоветского государства с исламским населением, который попытался изменить стиль отношений с народом после череды потрясений вдоль «арабской дуги». Неудивительно, поскольку именно 58-летний Рахмон, удерживающий власть в стране уже девятнадцатый год, постоянно входит в первую десятку регулярно обновляемых различными мировыми СМИ списков лидеров, которые рискуют быть свергнутыми в результате народных волнений.

Уже в феврале Эмомали Рахмон согласился принять трех жительниц кишлака под Душанбе, в котором местные власти начали сносить жилища. Так президент отреагировал на собравшийся у стен его администрации митинг протеста, ничего подобного раньше не случалось. Еще через пару недель также впервые таджикский омбудсмен Зариф Ализода представил отчет о соблюдении прав человека. Он сообщил, что с жалобами по поводу незаконного лишения недвижимости, неправильного распределения земельных участков и других несправедливостей со стороны местных властей обратились около полутора тысяч человек.

Накануне праздника Новруз, отмечаемого 21 марта, с улиц Душанбе неожиданно исчезли многочисленные изображения самого Рахмона. Высокопоставленный функционер правящей Народно-демократической партии Усмон Солех разъяснил: «Это исходит из политики президента, который выступает против авторитаризма и культа личности, он не нуждается в таких внешних проявлениях любви народа. Президент и ранее давал указания местным органам власти, чтобы не допускали случаев восхваления его личности». Тем не менее, как заметил таджикский политолог Раджаби Мирзо, раньше плакаты с изображением президента не убирали.

Наконец, в конце марта амнистированы несколько боевиков вооруженной оппозиции, участников вооруженных столкновений осени 2009 г. в Тавильдаре, горном районе к востоку от Душанбе. Нескольким десяткам других боевиков, приговоренных к пожизненному заключению или к срокам от 20 до 30 лет, приговоры значительно смягчили.

В стране эти меры восприняты позитивно. «Многие обвиняемые в терроризме и экстремизме получают слишком большие сроки заключения, что может стать катализатором дальнейшего обострения ситуации», – говорит председатель ассоциации политологов Абдугани Мамадзимов. О готовности власти смягчить режим сигнализирует и заявление спикера верхней палаты парламента, мэра Душанбе Махмадсаида Убайдуллаева. Сославшись на «стихийно осложнившуюся с учетом социальных и экономических проблем ситуацию в некоторых странах», он рекомендовал генпрокурору и правоохранительным органам «принять меры для защиты стабильности, обеспечения правопорядка, усиления надзора над соблюдением законности и недопущения нарушения прав личности».

«Заявление спикера – превентивная мера, у нас сейчас нет революционной ситуации», – успокоил экспертное сообщество Мамадзимов. В целом в стране действительно нет политической силы или ярких лидеров, готовых к решительным действиям по устранению режима Рахмона. Тем более что «давление» в протестном «котле» до сих пор относительно удачно «стравливалось» активностью двух легально действующих оппозиционных партий (всего в республике восемь партий), в том числе единственной в регионе, построенной на конфессиональной основе, Исламской партии возрождения Таджикистана. Заметным фактором общественно-политической жизни являются независимые СМИ, хотя газеты выходят лишь раз в неделю. Выражение лояльности к власти традиционно не является обязательным условием деятельности журналистов в Таджикистане, поэтому им позволено высказывать свою точку зрения, которая подчас выглядит откровенно оппозиционной.

Протестный ресурс, аккумулируемый в таджикской зоне Интернета, несопоставим с возможностями в арабских странах. В Таджикистане доступ к сети имеет не больше четверти населения, в основном госслужащие, студенты и сотрудники международных организаций. При этом молодежь от 20 до 30 лет интересуется в основном развлекательными порталами и сайтами знакомств, и меньше всего серьезными аналитическими или политическими сайтами, утверждает Парвина Ибодова, председатель ассоциации интернет-провайдеров. Кроме того, интернет-услуги в городах малодоступны из-за дороговизны, а в сельской местности практически недоступны из-за проблем с энергоснабжением.

Когда функционерам требуется понизить градус критики в прессе, применяется испытанный метод консолидации перед лицом внешней угрозы. Выбор небольшой: либо руководство соседнего Узбекистана, «препятствующее строительству в Таджикистане Рогунской ГЭС», либо «некоторые влиятельные круги в России, разжигающие антитаджикские настроения».

В пользу правящего режима сегодня все еще работает так и не преодоленный синдром усталости от гражданской войны середины 90-х гг. прошлого века. Она унесла жизни нескольких десятков тысяч человек, а еще десятки тысяч заставила спасаться бегством в Афганистан и другие страны. При этом национальное примирение, достигнутое в 1997 г. между правительством Рахмона и оппозицией, полностью своей цели не достигло. Сторонники оппозиции со временем стали преследоваться властью. Более того, стремясь обезопасить себя от наиболее амбициозных соратников, Рахмон начал преследовать и их. В результате режим выродился в типичную непотию, где контроль над бизнесом и силовыми структурами принадлежит членам большой семьи президента (у него девять детей) и его землякам. Уровень коррупции в Таджикистане, по оценкам «Транспэренси Интернешнл», – один из самых высоких не только в регионе, но и на всем постсоветском пространстве.

В основном все те, кто готов сегодня с оружием в руках сражаться против рахмоновского режима (их, по оценкам, около 300 человек), рассредоточены и укрываются в горных районах. Еще несколько десятков таджиков могут примкнуть к ним из-за границы. Важно отметить, что в основном это второе поколение таджикской оппозиции, не нашедшее себя в нынешнем социуме, – дети как прежних оппозиционеров, так и «народнофронтовцев», обиженных своей же властью. Однако, по имеющимся данным, отсутствие единого руководства и серьезного финансирования делает консолидацию этой фронды практически нереальной.

Официальный Душанбе еще задолго до восстаний в Тунисе и Египте пытался ограничить растущее влияние ислама. Уже летом прошлого года стали закрываться незарегистрированные мечети, а имамам строго предписывались темы проповедей. Осенью 2010 г. Эмомали Рахмон заявил, что изучающие ислам молодые таджики «попадают под влияние экстремистов и становятся врагами». По сообщению хорошо информированного американского интернет-портала Eurasianet.org, осенью прошлого года власти заставили вернуться в Таджикистан 1400 студентов, обучавшихся в странах Ближнего Востока, включая 200 человек из Ирана. А в декабре 90 детей столкнулись с запретом посещать школу при иранском посольстве в Душанбе. Вообще, стремление ограничить распространение шиитской версии ислама среди таджиков-суннитов привело в последнее время к заметному охлаждению между Таджикистаном и Ираном.

В марте из американских источников произошла утечка информации о том, что силам специального назначения США, дислоцированным в Афганистане, разрешено по согласованию проникать на территорию Киргизии, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана «для осуществления операций по их внутренней обороне». Как сообщает Eurasianet.org, директива выпущена Командованием сил спецназа Соединенных Штатов еще в августе 2009 года. Согласно документу, на 1 февраля 2010 г. к подобным операциям в рамках «региональной переориентации» была подготовлена уже третья группа американского спецназа. В том же году спецназовцы приняли участие в ликвидации боевиков, проникших из Афганистана в Таджикистан. В комментарии к этим сообщениям американское посольство в Ташкенте указало, что «спецназ США продолжит рутинное военное сотрудничество с вооруженными силами стран Центральной Азии».

Возможно, уповая на такую поддержку и надеясь, что в стремлении обеспечить стабильность в «таджикском тылу» своей афганской операции Вашингтон не станет требовать от Душанбе неотложных реформ, Рахмон заявил в конце марта, что «искусственное ускорение процесса движения по демократическому пути нецелесообразно». Однако риск неконтролируемого развития событий сохраняется. Режим Бакиева был свергнут через несколько дней после введения Россией экспортных пошлин на ввозимые в Киргизию ГСМ и дизельное топливо. С 1 апреля 2011 г. Москва повысила экспортные пошлины на ввозимые в Таджикистан нефть и нефтепродукты в среднем на 16%. Это может вызвать недовольство таджикских фермеров, поскольку повышение тарифов произошло в разгар весенних полевых работ.

За последние полгода в Таджикистане резко выросли цены на продовольствие: на муку – на 80%, на сахар – на 25% и на рис – на 23%. Если учесть, что 40% таджиков живут за чертой бедности, прогнозировать социальные последствия такого роста цен – дело неблагодарное. Тем более что неизвестно, послушались ли таджики своего президента, еще год назад призвавшего их запасаться продуктами на два года вперед…

Узбекистан: усталая и хрупкая стабильность

В публичном пространстве Узбекистана об арабской дуге нестабильности рассуждать не принято. В полностью контролируемых правительством СМИ лишь изредка можно обнаружить указания на то, что где-то в Ливии идет гражданская война. Впрочем, узбекская пресса предпочитала не замечать и прошлогодние события в соседней Киргизии.

Только очень внимательный наблюдатель мог бы расслышать некоторую долю опасения в словах президента Узбекистана, сказанных по случаю праздника Новруз 21 марта. Ислам Каримов призвал сограждан «беречь спокойствие и межнациональное согласие». Узбекский политолог Рафик Сайфулин вообще не видит оснований искать аналогии между событиями в арабских странах и в Центральной Азии. Исключая анализ внутренних факторов, способных подорвать стабильность в странах региона, свои выводы он строит на отсутствии видимой заинтересованности внешних сил в региональной дестабилизации. Соединенные Штаты и Европейский союз, утверждает политолог, нуждаются в надежном функционировании Центральной Азии в качестве стратегического коридора с двухсторонним движением – транзит грузов для военной коалиции в Афганистане и обратный транзит нефти и газа в Европу. И правящие режимы этому не противятся.

Российский ученый Алексей Арбатов уверен, что если волнения начнутся в таких республиках, как Таджикистан и Узбекистан, они «будут подавлены в зародыше жесточайшим образом и очень быстро». Очевидно, эта уверенность базируется на опыте подавления бунта в Андижане в мае 2005 г., когда только по официальным данным погибло почти 200 человек, а по неофициальным – в несколько раз больше. Узбекские власти уже принимают меры по контролю над Интернетом. В середине марта узбекское агентство связи и информатизации попросило операторов, контролирующих доступ в Сеть, уведомлять правительство о массовых рассылках с подозрительным содержанием, и обязало их отключать интернет-пользователей по первому требованию.

Что же касается протестного потенциала в Узбекистане, то в отсутствие другой надежной информации, поступающей из этой практически закрытой страны, выводы приходится делать на основании исследований, проводимых уже много лет директором центральноазиатской программы центра «Мемориал» Виталием Пономаревым. В последнем отчете, опубликованном в марте 2011 г., анализируются данные о политических преследованиях в Узбекистане в 2009–2010 годах. Отмечается, что репрессии, всплеск которых произошел в конце 2008 г. и превысил масштабы насилия, связанного с событиями в Андижане в 2005 г., «стали частью повседневной жизни Узбекистана, захватывая широкие слои населения». Согласно данным Пономарева, тысячи людей оказываются в тюрьмах лишь потому, что неофициально изучали ислам или общались с друзьями на религиозные или политические темы. В условиях, когда нет юридически ясного определения терминов «религиозный экстремизм», «фундаментализм», утверждается в докладе, создаются широкие возможности для судебного произвола в отношении мусульман.

Учитывая специфические особенности режима, определяемые характером 73-летнего лидера Ислама Каримова, ситуация вряд ли изменится до конца его правления. К описанным угрозам стабильности, которые несет исламский по форме, социальный по характеру протест снизу, можно добавить возможность дворцового переворота. Перспектива его окажется реальной, если внутриэлитная борьба за политическое наследство Каримова, до сих пор им контролируемая, войдет в резонанс с повышенной социальной активностью за пределами элит. Однако если такого рода метаморфоза произойдет столь же быстро, как в соседней Туркмении в декабре 2006 г., когда на смену Сапармурату Ниязову пришел Гурбангулы Бердымухамедов, то внешнему миру останется только принять к сведению новые реалии.

К востоку и западу от Каспия – тоже проблемы

Образ туркменского режима и его руководителя в мировой прессе как нельзя точнее соответствует распространенному штампу тиранического правления. Лидер, узурпировавший власть и поделивший ее между представителями своего клана, угнетенный народ, массовая пропаганда культа личности, низкий уровень жизни, полное отсутствие демократических свобод и независимых СМИ, высокий уровень насаждаемой в обществе ксенофобии. Но Гурбангулы Бердымухамедов остается для мирового сообщества вполне рукопожатной персоной. Впрочем, как показывает опыт арабских потрясений, это ни в коей мере не гарантирует ни стабильность в пустынной, но чрезвычайно богатой углеводородами стране, ни лояльность Запада в случае кризиса.

53-летний туркменский президент – самый молодой среди центральноазиатских автократов и по возрасту, и по сроку службы. Меры, предпринятые им по профилактике нежелательных потрясений, впечатляют. После первых известий о непорядках в Северной Африке Бердымухамедов уже в феврале стал регулярно и «неожиданно» объезжать дальние аулы, распекать местное начальство за то, что «на селе нет самого необходимого», и требовать от чиновников «срочно навести порядок». Забота о нуждах народа постоянно транслируется по туркменскому телевидению.

Резко ужесточился контроль над всеми приезжающими из-за границы, в особенности из Турции и Объединенных Арабских Эмиратов. Очевидно, власти старались «отловить» тех, кто во время волнений уехал из Египта и вообще с Ближнего Востока. По согласованию с властями Турции оттуда были депортированы граждане Туркмении с просроченной визой. Усилен режим содержания во всех мужских колониях, особенно там, где содержатся осужденные за групповые преступления, то есть лица, способные к организации в сообщества. Предприняты меры по расширению контроля над религиозными исламскими общинами, обособленно живущими на западе страны. Особое внимание уделяется семьям и кланам, связанным с туркменской общиной в Иране. Эта община в последнее время значительно радикализовалась и активизировалась на противостоянии с иранскими шиитами и в попытках осуществлять экспансию «чистого ислама» на территорию Туркмении.

Ну и наконец, президент Бердымухамедов предпринял экстраординарные меры по повышению уровня личной безопасности. При проезде президентского кортежа перекрываются не только улицы, по которым он следует, но и все перекрестки вокруг, две параллельные улицы и все перпендикулярные. Жителям домов на «протокольных трассах» предписано занавешивать окна, запрещено приглашать гостей в часы проезда кортежа, в этих целях составлены специальные графики с широкими временными окнами.

Очевидно, что серьезные угрозы режим усматривает во внешних факторах. У Ашхабада в разной степени натянутые отношения с Баку, Москвой, Тегераном, Ташкентом. Все это заставляет туркменское руководство искать поддержки на Западе, уступая ему шаг за шагом позиции в переговорах по условиям продажи туркменского газа в Европу.

Ситуация в Азербайджане чем-то похожа на туркменскую. Правда, там попытки противостоять властям происходят достаточно открыто. Наиболее активны исламисты, чьи призывы к «обновлению ислама» находят отклик среди населения, приверженность которого религии носит скорее характер этнической идентичности. Часть азербайджанских наблюдателей считают, что «религиозная опасность» достаточно низка и скорее обусловлена тем, что в обществе есть запрос на идеологию, альтернативную той, что предлагает власть. Все, связанное с ней, многие живущие в селах азербайджанцы считают низменным и греховным.

Общественная палата, созданная как альтернатива парламенту, выборы которого осенью прошлого года оппозиция призывает признать нелегитимными, пытается объединить вокруг себя все недовольные властью слои общества. Однако попытки оппозиции собрать многотысячные митинги и вступить в переговоры с властями сталкиваются с жесткой реакцией последних.

При этом руководство Азербайджана, как и некоторых соседних стран, всегда готово к испытанному методу, переводя протестные настроения в русло защиты суверенитета и территориальной целостности, борьбы за освобождение оккупированных Арменией районов. Возможность серьезных потрясений в Азербайджане, несмотря на внешне бурный характер митинговой стихии, представляется не слишком серьезной. Ильхам Алиев пока демонстрирует адекватную реакцию на события, опираясь, впрочем, больше на запас прочности, оставленный ему отцом, патриархом кавказской политики Гейдаром Алиевым.

Это относится и к ситуации в Казахстане, президент которого получил новую легитимность на прошедших в стране очередных досрочных выборах. «Елбасы» (так по-казахски звучит титул национального лидера, законодательно закрепленный в 2010 г. за Нурсултаном Назарбаевым) безо всяких признаков рефлексии относится к победным цифрам, озвученным по итогам выборов. 95% отданных за него голосов при 90-процентной явке избирателей должны были бы насторожить, но этого не происходит.

Вот что написал в The New York Times первый американский посол в независимом Казахстане Уильям Кортни, весьма симпатизировавший елбасы на заре 1990-х гг.: «В свои 70 лет Назарбаев хочет занять место в истории как отец своей страны. Чтобы заслужить это, он должен провести политические реформы, которые приведут к появлению независимой прессы и независимой же судебной системы, дадут зеленый свет свободным и честным выборам и обеспечат справедливое управление. Пока не видно никаких признаков такого развития событий». А если такое развитие событий не предполагается, то нельзя исключать иного развития – непредсказуемого.

А.Ю. Дубнов – международный обозреватель газеты «Московские новости», на протяжении 20 лет освещает события в Центральной Азии.

Азербайджан. Таджикистан. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739772 Аркадий Дубнов

Предельная форма симулякра

Арабские революции как пример манихейского переворота

Резюме: Многочисленные политические и экономические объяснения причин «арабской весны» не дадут четкой картины. Понять эти события поможет лишь их оценка с точки зрения социокультурных процессов, которая позволит разглядеть не сиюминутные детали, а движение глубинных ментальных слоев.

Массовые волнения и беспорядки с начала 2011 г. потрясают страны Северной Африки и Ближнего Востока. Ученые и дипломаты, исламоведы и ориенталисты, аналитики и публицисты пытаются дать объяснение этому феномену. Поднимаются вопросы о мотивах, движущих силах, социальной базе, ближайших и отдаленных последствиях развертывающихся процессов. При этом высказываются самые разнообразные точки зрения.

Многие считают происходящие события следствием вмешательства извне. США и Запад в целом, Израиль, исламские экстремисты, «Аль-Каида» или просто некие «они» называются внешней силой, которая стоит за бушующими волнами всеарабского протеста. Аналитики, склоняющиеся к поиску внутренних причин, называют исламских фундаменталистов «регионального» масштаба. Часто ссылаются также на коррупцию и безработицу, бедность и высокие цены на продукты, перенаселенность, «мальтузианскую ловушку». Используется даже новый термин «молодежный бугор» – необычно высокая доля молодежи в возрасте 15–24 лет в общем объеме взрослого населения. И неизменным рефреном звучит: народ Туниса (Египта, Ливии) просто устал от своих диктаторов – Бен Али (Мубарака, Каддафи). Но при всем изобилии подобные объяснения создают пеструю мозаику, не складывающуюся в общую картину. Между тем, по мнению автора, удовлетворительные ответы на поставленные вопросы способна дать лишь оценка событий с точки зрения глобальных социокультурных процессов, которая поможет за сутолокой наличных исторических событий разглядеть движения глубинных ментальных слоев, вызывающих столь масштабные социальные катаклизмы.

Две матрицы сознания

В недавно вышедшей монографии Игоря Яковенко и вашего покорного слуги «Манихейство и гностицизм: культурные коды русской цивилизации» вводятся понятия манихейской и гностической матриц сознания. В предельно упрощенном виде их содержание можно сформулировать в следующем виде.

Манихейский взгляд: мир состоит из двух сущностей – «мы» и «они», единственная цель «их» – погубить и уничтожить «нас», а сейчас идет последний бой, который закончится нашей победой.

Гностический взгляд: человек погружен во враждебный, опасный и профанный мир, в котором его жизнь – тяготы, страдания и страдания, а избавление возможно лишь за пределами этого мира.

И манихейство, и гностицизм глубоко укоренены в русской культуре и русском социуме. Более того, анализируя события отечественной истории на протяжении многих веков, можно высказать следующую гипотезу. И «загадочные циклы» русской истории, заканчивающиеся всякий раз крушением государственности, и сам механизм крушения можно объяснить тем, что в определенные эпохи в общественном сознании происходит массовая перезагрузка, при которой гностическая (депрессивная) доминанта матрицы сознания заменяется манихейской (эмоционально-агрессивной).

В период господства гностической доминанты умами и чувствами социума овладевает растерянность, апатия, страх перед будущим, тоскливое чувство неопределенности, бескачественности, космического сиротства. И самое главное – ощущение отсутствия выхода, перспектив, надежды на избавление. Это состояние можно назвать синдромом абсолютной социальной безнадежности.

Политическим содержанием таких периодов являются авторитарные или откровенно диктаторские режимы, главная забота которых направлена на сохранение «стабильности» в обществе. Инструментами реализации этой «заботы» являются централизация государственной жизни, бюрократизация, произвол, подавление гражданских свобод. Постепенно распространяясь, гностическая доминанта (синдром безнадежности) охватывает все более широкие слои населения. И синдром этот начинают ощущать уже не только его беднейшие, маргинальные, потерявшие работу и жилье представители. Выход для себя и своих семей перестают видеть и сравнительно обеспеченные слои – мелкие предприниматели, чиновники, интеллигенция. Наиболее остро подобная ситуация переживается молодежью, особенно теми молодыми людьми, которые получили образование, но не видят для себя места в обществе.

По мере развития кризиса гностические смыслы получают мощную подпитку. Наступает фрустрирующее осознание значительной частью социума всей глубины несовершенства мира, а также происходит дискредитация наличной государственно-идеологической конструкции, оказавшейся неспособной предотвратить ментальный кризис. Дальнейшая экспансия гностических смыслов, расширение области их влияния ставит под угрозу уже саму возможность существования социума как такового. Длительное господство гностических доминант грозит привести (и не раз в истории приводило) к гибели социума, к сходу его с исторической авансцены.

Именно в такой момент в значительной части социума и происходит перезагрузка задающей матрицы сознания. Новая «мироустроительная» идея демонстрирует в эти периоды свою огромную воодушевляющую массы привлекательность, создает сильное поле мотивации, вовлекает в свою орбиту все большее число сторонников. Новую идею непременно сопровождает радикальная критика, даже профанация существующих порядков и легитимирующей их государственно-идеологической конструкции. Но только этого недостаточно. Быть может, главной составляющей новой идеи, вселяющей в массы надежду на разрешение кризиса (и действительно способствующей его финализации), является формируемый в ее рамках акцентированный образ врага, ответственного за неудачи и трудности, приведшие к кризису. Общество делится на «своих» и чужих». Единственным и естественным способом преодоления кризиса становится непримиримая, понимаемая в манихейском смысле борьба между расколовшимися частями социума, которая может быть облечена в самые разные формы (крестьянская война, революция, гражданская война, перестройка, бунты и т.п.). Вступает в силу эсхатологическая презумпция последней битвы, победа в которой разом решит все задачи и ответит на все вопросы. Срединное время, равноудаленное и от начала мироздания, и от конца света, сменяется эсхатологическим временем «конца истории». Гностическая парадигма в сознании социума сменяется манихейской.

Утвердившаяся манихейская парадигма имеет для общества в целом объективно благотворный характер. Преодолевшая гностические настроения часть общества отождествляет себя с силами «добра» и «света», что дает ей огромный заряд экзистенциальных позитивных переживаний, позволяющий прервать и обратить вспять процесс нарастания гностических настроений, принимавший опасный для культурного целого характер.

В ряде случаев подобные манихейские настроения значительной части социума и являются непосредственной причиной крушения государственности. При этом именно манихейской подоплекой разворачивающейся борьбы объясняется обвальный, катастрофический характер крушения государственности. «Не политическая мысль, не революционный лозунг, не заговор и не бунт, а стихийное движение, сразу испепелившее всю старую власть», – так описывал события февраля 1917 г. в России очевидец и участник событий Владимир Станкевич.

Мозги в одном направлении

Еще одна тема, представляющая значительный интерес в свете обсуждаемых проблем, – вопрос об истоках массовой поддержки этого испепеляющего «не заговора и не бунта, а стихийного движения». Другими словами – как формируется социальная база переворота, носящего манихейский характер? Здесь мы также сталкиваемся с рядом обстоятельств, не укладывающихся в классическую схему. Многочисленные исторические примеры говорят о том, что перезагрузка гностической матрицы сознания на манихейскую происходит неожиданно даже для самых вдумчивых наблюдателей, пристально следящих за развитием событий. Обобщая эти примеры, можно прийти к выводу, что сама смена гностически-манихейской парадигмы наступает фактически вне времени, мгновенно, является как внезапное озарение, овладевающее массами.

Еще Александр Зиновьев в «Зияющих высотах» высказал мысль о возникновении своего рода «силовых линий», «разворачивающих мозги людей в одном и том же направлении». По сути, Зиновьев говорит о силовых линиях социального поля, то есть о таких зонах социокультурного пространства, в которых межличностное взаимодействие принимает особо интенсивный характер, в результате чего и возникает эффект «разворота мозгов людей в одном и том же направлении». В таком социальном поле человек действует автоматически, как будто по приказу извне. Массовое следование унифицированным стандартам моды и потребления, как и феномен массовой культуры в целом, – все это тоже примеры «разворота мозгов». Мгновенный, внешне не мотивированный переход гностически настроенного социума к манихейской парадигме – из той же серии явлений.

Отсюда следуют важные выводы.

Во-первых, в целом ряде случаев ни современные методы социологических измерений, ни экспертные оценки не способны обеспечить надежное прогнозирование подобных переходов даже на очень коротких отрезках времени. Современная социология оценивает степень готовности конкретного индивидуума к активным социальным действиям, которая может быть достаточно низкой. А следовало бы оценивать напряженность социального поля, некий пороговый уровень которой способен радикально повысить эту готовность в считанные дни и даже часы. Однако необходимым инструментарием современные социологические науки, насколько нам известно, не располагают.

Во-вторых, сказанное позволяет по-новому взглянуть на вопрос о социальной базе переворотов подобного типа. Вывод достаточно нетривиальный: для того чтобы случился переворот манихейского типа, заранее сформированная массовая социальная база как таковая вообще не требуется. Не нужны и такие традиционные формы самоорганизации гражданского общества, как партии, программы, общественные движения. Нужен лишь массовый переход социума к манихейскому типу сознания, вызываемый своими специфическими механизмами.

В упомянутой монографии теория переворота манихейского типа развивается на примерах из многовековой истории России. Однако в некоторых своих аспектах эта теория применима и для описания и объяснения революций начала 2011 г. в арабском сообществе.

События 1950–1960-х гг. в арабском мире – обретение независимости (в некоторых случаях в суровой борьбе), создание суверенных государств. Это период воодушевления и подъема, надежд и ожиданий. То есть типично манихейская фаза развития. Массовое сознание победившей стороны, запрограммированное манихейской матрицей, вознаграждается огромным чувством полноты человеческого бытия, переживает неслыханный эмоциональный подъем. Тем самым на более или менее длительный срок достигается консолидация общества, а энтузиазм масс гарантирует их готовность какое-то время мириться с тяготами и лишениями.

Однако действенность манихейских переживаний оказывается в историческом плане достаточно кратковременной. Постепенно расширяется осознание того факта, что, несмотря на некоторые успехи и отдельные исключения, в целом страны арабского мира не добились впечатляющих результатов в экономике, развитии демократических институтов, безопасности.

Консолидация авторитарных режимов в большинстве стран региона еще больше усугубила ситуацию. Нищета, безработица, вопиющая социальная несправедливость, причем последнее наиболее важно, поскольку способно нивелировать экономические достижения, которые могут иметь место в обществе. (Ведь арабские государства, которые охватили волнения, за исключением, пожалуй, Йемена, объективно не относятся к числу застойных и неразвитых. А Египет и вовсе имел шансы превратиться в одну из самых быстроразвивающихся экономик мира за 3–4 года.) Плюс к этому полное отчуждение от власти, невозможность участия в национальном строительстве. Понимание того, что узурпаторы установили систему коррупции и воровства, с которой невозможно бороться. Длящееся порой десятилетия чрезвычайное законодательство, которое, с одной стороны, развязало руки злоупотреблениям силовых структур вплоть до применения пыток к недовольным, с другой – перекрыло любые каналы цивилизованного социального протеста. Сами того не осознавая, эти режимы «ежедневно, ежечасно и в массовом масштабе» генерируют, укрепляют и расширяют гностическую базу социума.

Это полная и наглядная картина того самого синдрома абсолютной социальной безнадежности, соответствующая переходу социума в манихейскую фазу. Сам переход характеризовался следующими особенностями.

Консолидирующей манихейской идеей выступил достаточно примитивный лозунг типа «отстраним от власти смертельно надоевшего диктатора». «Грубый и зримый», простой и понятный. Подобная идея содержит акцентированный образ врага, победа над которым разом решит все проблемы. Она раскалывает общество на «своих» и «чужих». В общем, имела все шансы стать, за неимением других, новой «мироустроительной» идеей.

В быстроте и внезапности перехода большую роль сыграли социальные компьютерные сети. Их роль заключается в консолидации и увеличении скорости формирования социального поля, в достижении им того порогового уровня, который и определил массовый переход социума в новую фазу. В этом их огромная роль. Но не более того.

Когда смотришь телевизионную картинку, изображающую ликование победивших масс, не отпускает ощущение, что раньше что-то подобное уже показывали. Бьющие через край эмоции, объятия незнакомых людей, размахивание национальными флагами – да это же сцены радости по поводу победы своей футбольной команды. Но ведь футбол и все, что около него происходит – один из видов симулякра, цель которого увести, хотя бы на время, конкретную личность от реальной действительности, погрузить в виртуальный мир и при этом предоставить ей свою порцию субъективного чувственного удовлетворения. Получается, что охватившие арабский мир перевороты манихейского типа – это специфический предельно широкий вид симулякра, социальная роль которого все та же: предоставить личности возможность вырваться, хотя бы на время, за пределы опостылевшей действительности и получить максимально полную порцию чувственного субъективного удовлетворения.

Манихейский характер переворота определил невозможность никаких компромиссных вариантов и даже переговорного процесса по поиску компромиссов (до основанья, а затем… посмотрим, что получится). После того как произошел манихейский раскол общества, запоздалые обещания любых реформ не имеют никаких шансов.

Перспективы после победы, как правило, туманны. Прежде всего, манихейские настроения запрограммированы только на разрушение, они принципиально не могут быть использованы в созидательных целях. К тому же манихейский энтузиазм недолговечен. После реализации единственного лозунга – «отстраним диктатора» – общество остается без какой-либо собирающей, вдохновляющей идеи вообще. Ведь для реализации переворота такого типа, как указывалось выше, не требуются ни сколько-нибудь разработанные политические программы, ни политические партии, их выдвигающие. Их и не было. Объективные экономические, социальные, демографические трудности никуда не делись, через короткое время даже самые активные участники событий их почувствуют. К ним, безусловно, добавятся неизбежные последствия нарушения деятельности государственных структур – хаос и неразбериха. Непрерывно усиливающийся поток беженцев, прибывающих на остров Лампедуза, составляют в том числе и те «участники событий», которых уже оставили манихейские переживания.

На излете манихейской фазы, после столь яркого эмоционального подъема, апатия, овладевающая обществом, действительно превращает его в «чистый лист бумаги», на котором могут появиться как пастельные картинки прежней жизни, когда, в общем-то, жилось не так уж и плохо (во всяком случае, порядка было больше), так и тексты самого радикального содержания.

А.И. Музыкантский – зав. кафедрой факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова.

Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739771 Александр Музыкантский

Ветер ужаса и ветер надежды

Большой Магриб: джихадисты и их заклятые враги

Резюме: Либерализация в Северной Африке сталкивается с двумя вызовами: угрозой джихадизма и бесправием этнических и религиозных меньшинств. Власть пытается сохранить равновесие между сдерживанием исламистов и противодействием джихадистам, с одной стороны, и замедлением демократических реформ – с другой.

Данный текст – глава из ставшей пророческой книги «Грядущая революция. Борьба за свободу на Ближнем Востоке» (The Coming Revolution. Struggle for Freedom in the Middle East), опубликованной осенью 2010 г. в издательстве Threshold Editions. Русский перевод выйдет в серии «Библиотека “КоммерсантЪ”» издательства «Эксмо», которое любезно предоставило материал журналу.

У племен и народов, живших испокон веку от Египта до Атлантики, включая пустыни Ливии, Туниса, Алжира и Марокко до самой Мавритании, есть три общих особенности. Во-первых, они коренные жители Северной Африки. Во-вторых, все они в течение многих столетий находились под игом одной мусульманской империи (Османской). В-третьих, испытывали и до сих пор испытывают тиранию националистических арабских режимов и крайнюю жестокость современных джихадистов. Среди этих народов выделяются следующие в порядке их численности: берберы Магриба (живущие преимущественно в Марокко, Алжире и частично в Сахеле), копты Египта и чернокожие племена южной Мавритании. Арабо-мусульманское большинство в этих странах также лишено многих свобод, и их права тоже часто ущемляются, но этнические меньшинства испытывают на себе двойной или даже тройной пресс.

Давление на культурно-лингвистические и религиозные меньшинства с целью заставить их отказаться от своей «самобытности» оказывается во многих странах Большого Ближнего Востока и арабского мира. В Северной Африки они подвергались дискриминации в течение многих веков, но особенно агрессивно это происходит в наши дни. Процессы культурной и политической эмансипации в этих странах всячески сдерживаются.

Если арабо-мусульманское большинство ущемляется по политическим мотивам, то неарабские мусульманские общины подавляются в силу самого их существования. На Большом Ближнем Востоке идет борьба между силами авторитаризма и джихадизма (хотя джихадисты нередко устраивают разбирательства друг с другом), с одной стороны, и гражданским обществом (в особенности его меньшинствами) – с другой.

Один и тот же сценарий в целом повторяется во многих странах Северной Африки, но с местными культурно-историческими особенностями. Большинство правительств авторитарны по своей сути, с разной степенью напористости. Ливия – единственная настоящая диктатура, которая держит в застенках тысячи политзаключенных. Режим Муаммара Каддафи, вдохновляемый радикальным арабским национализмом, идеями социализма и политического исламизма, находится у власти с 1969 года. В Египте, Тунисе, Алжире и в какой-то степени в Марокко существует многопартийная система, но, по мнению оппозиционных движений, правительства этих стран находятся под контролем авторитарных элит, а политзаключенные томятся в тюрьмах по много лет.

Дебаты относительно демократизации этих четырех стран продолжаются, и эксперты выделяют несколько факторов, по которым можно судить о легитимности находящихся у власти режимов. Во внимание принимается тот факт, что правящие круги этих стран наращивают давление и сохраняют контроль над оппозицией и гражданским обществом в целом. (Статья написана до начала политических перемен в регионе. – Ред.)

Арабские страны Северной Африки пока не достигли уровня демократизации Турции, Израиля или Кипра, своих средиземноморских соседей. Но если посмотреть на эволюцию политических систем, в глаза бросается колоссальная разница между четырьмя многопартийными конституциями Марокко, Алжира, Туниса и Египта и грубой диктатурой в Ливии, которая больше напоминает режимы Сирии, Ирана и Судана. В четырех недиктаторских, но авторитарных государствах Северной Африки у оппозиции есть доступ к газетам, и она может критиковать правительство (в известной степени), а представители оппозиции имеют возможность избираться в законодательные собрания. В Марокко конституционная монархия постоянно подвергается нападкам оппозиции, но у свободы слова есть пределы. В Алжире, Тунисе и Египте оппозиционные партии могут организовываться и участвовать в выборах разными способами. «Братья-мусульмане» в Египте хоть и стремятся к смене режима и установлению эмирата вместо республики, контролируют фракцию членов египетского законодательного собрания.

Многочисленные исследования последнего десятилетия свидетельствуют о том, что демократические движения в Северной Африке, как и в целом в арабском мире, становятся все более организованными и энергичными, добиваются расширения гражданских прав и свобод. Они все еще далеки от достижения полной либерализации, которая позволила бы гражданскому обществу иметь все те свободы, которыми пользуются на северном побережье Средиземного моря. Процесс либерализации сталкивается с двумя вызовами: угрозой джихадизма и суровой дискриминацией этнических и религиозных меньшинств. Власть пытается сохранить равновесие между сдерживанием исламистов и противодействием джихадистам, с одной стороны, и замедлением демократических реформ – с другой. Но по крайней мере в двух странах государственная идеология по-прежнему отвергает полную эмансипацию этнических меньшинств. Иллюстрацией может служить состояние меньшинств в Алжире и Египте, а также проблема рабства в Мавритании.

Берберы и краткая история их борьбы

Наряду с коптами в Египте, берберы являются старейшими жителями Северной Африки. Их опыт сродни тем переживаниям, которые выпали на долю индейцев в США. Арабские националисты, мусульманские историки, идеологи и политики дружно отвергают мысль о том, что представители этих меньшинств имеют законное право на самоопределение, независимость или даже на автономию и самоуправление. Исламисты и, естественно, джихадисты утверждают, что поскольку вся эта территория была честно завоевана халифатом 13 веков назад, она снова должна стать частью мусульманской империи. Мало того, они считают необходимым противодействовать созданию на этих землях небольших независимых государств, в том числе и мусульманских. Исламисты, поддерживающие идею возвращения к халифату, считают, что даже такие большие страны, как Марокко и Алжир, должны исчезнуть с карты мира. Тем более, по их мнению, нельзя допускать даже мысли о возникновении на пространствах Магриба, на западе Северной Африки, отдельной страны для берберов. Однако исламисты приглашают берберов присоединиться к движению салафизма и джихадизма, чтобы наравне с арабскими этническими группами участвовать в джихаде во имя восстановления праведного и справедливого халифата.

Арабские националисты, большинство из которых являются социалистами и сторонниками авторитарных режимов, прибегают к более конкретным аргументам, отвергая право берберов на самоопределение. Каддафи часто заявлял, что берберы – это те же арабы, потому что «они пришли сюда с Аравийского полуострова примерно 4 тысячи лет назад», то есть задолго до арабского вторжения на континент. Каддафи и его прислужники из числа националистов также пытаются утверждать, что берберы – это арабы, даже если отказываются это официально признавать. Это все равно что англосаксы Америки сказали бы американским индейцам: «Вы европейцы, потому что пришли сюда из Евразии примерно 10 тысяч лет тому назад, так что мы такие же коренные жители Америки, как и вы, и ваши земли – это наши земли».

Древние берберские народы под названием «мазих» или «амазих» имеют афро-хамитское происхождение и всегда населяли территории между Марокко и Западным Египтом, которые на юге простирались до самого Сахеля. Их многочисленные царства встретились с финикийскими поселенцами, основавшими Карфаген, и берберы сформировали ядро населения Карфагенской империи. После окончания Пунических войн берберов завоевывали римляне, византийцы и вандалы. Однако им удавалось сохранять свои культурные особенности на протяжении многих веков. Среди регионов их обитания называют Нумидию, Мавританию и некоторые другие. Христианство распространилось по Северной Африке в течение первых веков новой эры, и новый город Карфаген стал оплотом североафриканского христианства параллельно с Александрией, в которой обосновалась патриархия коптов.

Крупные еврейские общины начали появляться на берберских территориях в первом веке нашей эры.

После вторжения в Египет под командованием Амр Ибн Аль-Аса полчища халифата совершили марш-бросок через пустыню Сахара, дойдя до берберских поселений, где столкнулись с упорным сопротивлением в 642 и 669 гг. н. э., особенно в районах современного восточного Алжира и Туниса. Завоевание арабами берберских территорий стало важной исторической вехой, подобно англо-иберийскому освоению обеих Америк. Оно ознаменовало полное изменение облика преобладающей культуры, существенное преобразование этнического большинства, а также смену религиозной принадлежности.

После ряда сражений, которые начались в Киренаике (современной Ливии) и распространились на некоторые западные регионы Северной Африки (современные Тунис, Алжир и Марокко), завоеватели халифата под предводительством полководцев и эмиров, назначаемых на Аравийском полуострове, сломили сопротивление берберов. Огромные территории на севере африканского континента были присоединены к империи, расширяющейся с востока. Арабские войска собрались в Кайруане к югу от города Тунис и продвинулись к Атласским горам и окружающим их равнинам. Исконная родина берберов пала жертвой мусульманской экспансии в Северной Африке, с берегов которой произошло последующее вторжение в Испанию.

В отличие от предыдущих завоевателей, арабские правители настаивали на полной ассимиляции. С начала VII века в процессе арабизации и исламизации серьезным испытаниям была подвергнута самобытность крупных сегментов берберского населения. Важно отметить, что хотя сопротивление берберов замедлило процесс ассимиляции, некоторые коренные племена присоединились к завоевателям, как это происходило в Сирии и Месопотамии.

Одним из известных берберов, вставших под знамена халифата, был Тарик бен Зияд – блестящий полководец оккупационных войск, которые высадились на побережье Испании и примерно в 715 г. н. э. разгромили армии христиан-вестготов. В его честь гора, возвышающаяся над узким проливом между Иберией и Марокко, была названа «горой Тарика». В европейских языках это название со временем превратилось в «Гибралтар». Тарик провел армию халифата через всю Иберию, дав сначала династии Омейядов, а затем династии Аббасидов то, что не мог себе представить ни один предводитель мусульманской империи: часть христианской Европы. В этой местности были плодородные земли и множество пресноводных источников. Завоеватели назвали ее Андалусией, или землей вандалов. Однако полководец, который был для халифата примерно тем же, что спустя многие века Кортес для испанской империи, не удостоился тех почестей, которых заслуживал. Как только он добился победы в Андалусии, арабская знать из Дамаска захватила власть от имени чисто арабской династии Омейядов, известной своим пренебрежительным отношением к другим этническим группам, особенно к выходцам из Африки, даже если последние были мусульманами.

С самым знаменитым бербером в арабской истории обошлись как с второразрядным обывателем, несмотря на то, что он бросил несметные богатства к ногам правителей арабского халифата в Леванте. «Просто с этнической точки зрения он не был первостатейным подданным, – говорит Ферхат Мехенни, лидер современного движения за автономию берберов в Алжире, – потому что не являлся выходцем из правящего класса арабов, двигавшихся с востока со времени начала завоевания».

История Тарика в высшей степени показательна для всей многовековой истории вплоть до наших дней. Берберы разделились на две группы.

Первая группа – это арабизированные берберы, ставшие частью арабского населения, переселившегося в эти места из Аравии и Леванта. Это эквивалент метисов в Латинской Америке – смесь европейцев с коренным американским населением. Некоторые утверждают, что арабо-берберы, обратившиеся в ислам, вполне возможно, сегодня являются демографическим большинством в регионе от Марокко до Алжира. Вторая группа берберов сохранила свои доарабские культурные традиции и наследие – в частности, в отдельных анклавах, встречающихся на территории всего Магриба.

С утратой Андалусии западные границы халифата отступили к северному Марокко. Арабские правители, опасаясь дальнейших набегов европейцев, ослабили процесс арабизации берберов. В XVI веке Османский султанат заявил о притязаниях на всю Северную Африку, назначив своих чиновников «валисами» в Магрибе. Эти исторические события дали берберам возможность перевести дух и вздохнуть свободнее. Они позволили их культуре пережить еще несколько столетий, пусть и под игом султаната. Постепенно турецкое владычество отступило, и в 1830 г. Магриб начали колонизировать европейские державы. Франция прибрала к рукам Алжир, Марокко и Тунис, Испания захватила север Марокко, а Италия установила контроль над Ливией. И арабы, и берберы оказались оккупированными западными державами.

Когда в середине XIX века европейцы начали селиться в Алжире, французские власти попытались заручиться поддержкой берберов против усиливающегося влияния арабского национализма и ваххабизма. В течение нескольких десятилетий внутри общин берберов «амазих» сталкивались две тенденции. Одна идеология призывала берберов к более решительной поддержке ислама для противодействия французскому колониализму, тогда как другая утверждала, что реальной угрозой для берберского этноса является арабский национализм.

Историки берберских народов соглашаются с двусмысленностью эволюции их политических движений. Хотя многие берберы сражались с французским колониальным игом с самого начала вплоть до достижения полной независимости всех стран Магриба, другие сосредоточились на борьбе за автономию и независимость берберских народностей. Перед этими коренными народами стоял выбор: либо примкнуть к арабскому националистическому движению (в частности, в Алжире) и воевать с французами за светское постколониальное государство, либо вести битву непосредственно за берберское государство или несколько государств.

Эту дилемму было нелегко разрешить. Будучи в основной массе мусульманами, берберы не обладали стойким иммунитетом против призывов к джихаду, чтобы покарать «неверных» колонистов. Арабские националисты при всей своей светскости нередко использовали идею «великого джихада против Франции», чтобы поднять на борьбу племена «амазих». Французские алжирцы и местные власти разыгрывали карту автономии берберов, направленной против будущего арабского доминирования. В конце концов, большинство берберских политических лидеров решили примкнуть к этническим арабам в их противостоянии французскому владычеству, и в Магрибе образовалось три арабских государства: Марокко, Тунис и Алжир. Все это бывшие провинции арабского и османского халифата.

В Марокко, обретшем суверенитет в 1956 г., этнические берберы составляют 40% населения. В современном Алжире, независимом с 1962 г., эта группа представляет собой внушительное меньшинство примерно в 30%. Однако, если учесть арабо-берберов, то численность коренного населения «амазих» может достигать свыше 70% всего Магриба. Как и в Судане, количество арабских переселенцев здесь уступает по численности коренным североафриканским жителям. Однако смешанное население Магриба в политическом отношении находится под влиянием арабских националистов и исламистов, хотя в повседневной культурной жизни дают знать о себе как берберские, так и арабские корни.

Гораздо более многочисленные берберы Марокко, особенно те, что живут в районе Атласских гор, чувствуют себя намного комфортнее алжирских соплеменников. Конституционная монархия в Марокко связана кровными узами со многими представителями этих племен. Но даже в умеренном Марокко некоторые берберы опасаются джихадизма, поскольку он угрожает их образу жизни и робким попыткам установить выборную демократию.

В отличие от Марокко, в Алжирской Народно-Демократической Республике берберский вопрос стоит намного острее. Центром борьбы берберов в Алжире является регион Кабилия, стремящийся к автономии. Его жители поднимают вопросы самоопределения и демократизации так настойчиво, как никто этого еще не делал в истории Магриба.

Проблема кабилов

Берберское население распространено по всему региону – от небольших общин в Ливии, Тунисе и Египте до более крупных групп в Сахеле, таких как туареги, живущие в Мавритании, Мали и Нигере и до северных пределов Буркина-Фасо. Самые многочисленные берберские народности живут в Магрибе. Среди них шилу, ташелхиты на юге Марокко численностью 8 миллионов человек, народ риффиан на севере Марокко и шауйи в Алжире.

Однако наибольшее стремление к автономии и берберский этнический национализм присущи народности кабилов в северном Алжире, которая в значительной степени сохранила свой древний язык и культуру.

Географически Кабилия располагается к востоку от столичного города Алжир. В этой преимущественно гористой местности живет 5 миллионов кабилов-берберов. Большинство сосредоточено в трех берберских провинциях: Тизи-Узу, Беджая и Буира. Примерно 50% населения провинций Сетиф, Бордж-Бу-Арреридж и Бурмедес также говорят на кабильском языке. Кроме того, половина населения в трехмиллионной столице Алжир – это кабилы. В силу бедности и плотности населения Кабилия – источник более половины всех алжирских эмигрантов во Франции. Будучи одним из старейших очагов сопротивления в берберской культуре, Кабилия бунтовала несколько раз за последние несколько десятилетий, требуя культурной автономии, которая включала бы и право получать образование на древнем языке амазих.

С Ферхатом Мехенни, президентом Движения за автономию кабилов, я встречался в Конгрессе США осенью 2009 г., где он ознакомил конгрессменов с положением дел на его родине. Он, в частности, заявил: «На протяжении многих веков, в полной изоляции от внешнего мира, наш народ всячески оберегал самобытность своей горной родины, когда весь регион находился во власти династий Омейядов, Аббасидов и Османов, а также их вассалов. Во времена французского колониализма наш народ стремился к автономии, поэтому кабилы присоединились к движению сопротивления, чтобы создать независимый, свободный и светский плюралистический Алжир, где арабы и берберы, включая кабилов, мусульман и немусульман, могли бы жить в мире и справедливости. Но после освобождения арабские националисты захватили власть в Алжире и не пожелали создать кабильскую автономию. С тех пор мы сражаемся за наши фундаментальные права – право на сохранение самобытной культуры и право просто быть другими, несмотря на совместное проживание с арабами».

Подобно многим кабильским лидерам, Мехенни находится в изгнании, живет во Франции и служит послом своей этнической общины, странствующим по всему миру. В Вашингтоне проявили интерес к его делу, но для начала задали на удивление простые вопросы: «Кто такие кабилы? Кто такие берберы? Вы арабы? Какую религию вы исповедуете?» – спрашивали законодатели, руководители исследовательских центров и даже журналисты. Подобные вопросы никогда не задаются в отношении палестинцев, не говоря уже об израильтянах или курдах. Почему на Западе проявляют такое невежество в отношении этого народа численностью 5 миллионов человек, будучи прекрасно информированы о населении Косово? Кабилы боролись за свою культурную самобытность и политические права с 70-х гг. прошлого века, когда их подавлял правящий Фронт национального освобождения (ФНО), североафриканская разновидность партии Баас в Сирии и Ираке. Режим, поглощенный процессом арабизации, систематически отвергал требования ввести язык амазих для обучения детей в школах и в качестве одного из государственных языков.

По словам Алекса Медуни, представителя кабилов в Вашингтоне, навязывание со стороны ФНО арабского языка и арабской культуры берберам в целом и кабилам в частности воспринималось этими меньшинствами как разновидность «этнических чисток». «С самого первого дня независимости кабилы непрестанно подавлялись на протяжении трех десятилетий – прежде всего панарабистами и социалистической элитой в Алжире. Когда после окончания холодной войны власть военных была демонтирована и произошла смена режима, арабские националисты, поддерживаемые военными, а также набирающим силу движением исламистов-салафитов, возобновили давление. У кабилов не было передышки после ухода французов, и это несмотря на то, что они сражались на передовой линии освободительной борьбы». Первое поколение изгнанных с родины кабилов продолжило борьбу за права своего народа в эмиграции. Ряд изгнанных берберов-интеллектуалов поддерживали идею создания берберского государства или по крайней мере кабильской автономии.

В 1980-е гг. в арабских националистических кругах Леванта и во всем Магрибе не допускалось и мысли о том, что неарабские меньшинства могут быть чем-то недовольны. Разговоры на эти темы – от проблемы курдов в Ираке до бедственного положения берберов в Алжире – считались под запретом. В эти бурные годы, пока продолжалась холодная война, я писал о деле кабилов и берберов в ежемесячной газете, которую издавал в Бейруте. В крайне враждебном окружении, где всякий, кто поднимал вопрос о положении меньшинств в арабском мире, считался врагом, мои статьи были заклеймены как «подстрекательство к дроблению региона путем распространения вредоносной пропаганды о бедственном положении меньшинств в арабском мире».

Кабилы и джихадисты в алжирской гражданской войне

В 1991 г. Исламистский фронт спасения (ИФС) с небольшим перевесом победил на первых многопартийных выборах в Алжире. Хотя исламисты находились в меньшинстве, многочисленные слои населения, включая берберов, проголосовали против прежних авторитарных кандидатов, поддерживаемых ФНО. Однако ИФС не скрывал своих намерений сразу после прихода к власти установить исламистский режим, в котором не будет места светской многопартийной системе. С тех пор многие исламисты-салафиты прибегают к джихадистскому насилию и ведут террористическую войну.

В течение последнего десятилетия гражданская война в Алжире ведется джихадистами посредством вооруженных исламских групп салафитов (ВИГ), которые боролись не только с правительством, но и со светским гражданским обществом. Алжирские гражданские лица, арабы и берберы, сильно пострадали, находясь между джихадистами и правительственными войсками, как между молотом и наковальней. В результате варварской бойни от рук салафитов-террористов погибло 140 тыс. гражданских лиц. Слепой террор салафитов был в равной мере направлен против арабов и берберов. Женщины, дети, старики, художники и музыканты, государственные служащие были убиты или изувечены.

Джихадисты расправлялись с гражданским населением, стремясь посеять панику среди светски и умеренно настроенных граждан. В частности, убийство знаменитого кабильского певца Лунеса Матуба в 1998 г. послужило сигналом к эскалации конфликта между арабскими джихадистами и кабилами амазих. Матуб, убитый в районе Тизи-Узу, столицы Кабилии, был гордостью берберов. Помимо гражданской войны между салафитами и правительством, а также терактов джихадистов против светских символов, вспыхнула конфронтация между джихадистами и кабилами.

Столкновение джихадистов с этой особенно умеренной и светской общиной берберов имело ярко выраженные и глубокие идеологические корни. На поверку исламисты-салафиты ВИГ оказались экстремистской разновидностью джихадистов, своим фундаментализмом напоминающей «Талибан». Их призывы к созданию радикального исламского государства, естественно, противоречили интересам светских и либеральных кабилов. Джихадисты не только идеологически чужды кабилам, говорящим на языке амазих, но и олицетворяют в их глазах возрождение средневекового халифата, вооруженное вторжение которого в VII веке привело к падению берберских государств.

Борьба между джихадистами и кабилами всегда была борьбой между возрождающимся тоталитарным халифатом и либеральной демократией, между прошлым и будущим. Столкновения на территории компактного проживания кабилов и берберов оставили незаживающие душевные раны у миллионов людей, живущих в Алжире и в эмиграции.

Кабилы и будущее региона

После терактов 11 сентября и войны в Ираке 2003 г. борьба кабилов стала восприниматься в совершенно ином свете. Прежде всего, в рамках глобальной войны с джихадистами кабилы позиционировали себя как движение сопротивления тоталитарным террористам, и во многом им помогли в этом алжирские салафиты. Хотя верно то, что «“Аль-Каида” в Магрибе», новый оплот алжирских и марокканских джихадистов с 2006 г., вербовала в свои ряды немало кабилов, верно и то, что берберское общество в северном Алжире и во всем регионе всегда было более решительно настроено против салафитской повестки дня, чем другие меньшинства в регионе. Светские кабилы – самые непримиримые и интеллектуальные противники идеологии «Аль-Каиды».

Помимо идеологического столкновения, кабилы были вдохновлены другими событиями в регионе: «Мы видели, как член Лиги арабских государств Ирак предоставил курдам фундаментальные права через несколько лет после падения партии Баас», – сказал мне Ферхат Мехенни. Далее этот политический лидер, глубоко тронутый гибелью кабильского музыканта, провел своего рода историческую параллель. Почему бы с кабилами и берберами в целом не обращаться как с курдами в Ираке? Почему не предоставить им автономию, право на формирование местных органов самоуправления, культурных и общеобразовательных учреждений? И курды, и кабилы являются неарабскими этническими группами, волей судеб живущими в арабском государстве. В конце концов, им должны предоставить фундаментальные права или позволить создать собственное государство. Мехенни также упомянул Дарфур и чернокожее население Судана – еще одной арабской страны, которая отказывается предоставить фундаментальные права своим меньшинствам. В отличие от Курдистана или Дарфура, Кабилия не переживала бойни или резни таких масштабов, как та, что имела место в Ираке и Судане. «Но все зависит от того, кто находится у власти в Алжире, – сказал Медуни, американский лидер кабилов. – Если джихадисты захватят власть в Алжире, и арабы, и кабилы заплатят высокую цену», – справедливо заключил он.

Сложность ситуации в Алжире состоит в том, что там существуют три враждующих полюса: правительство, джихадисты и кабилы. Кабилы обвиняют режим в том, что он препятствует признанию самобытности берберов амазих. Признание Алжиром кабилов имеет огромное значение для этой доарабской народности. «Наше правительство активно участвует в международных форумах в поддержку прав палестинцев, которые находятся на расстоянии нескольких тысяч километров от нас, но не признает права собственного народа в Кабилии», – говорит Мехенни. Он и его единомышленники недоумевают, почему Лига арабских стран добивается справедливости в отношении Газы и требует вывода вооруженных сил с Западного берега, но не обращает внимания на положение дел в Тизи-Узу. Этнические притязания кабилов законны и должны быть рассмотрены международным сообществом и правительством Алжира.

Правительство Алжира ведет тяжелую битву против «Аль-Каиды» и местных террористических группировок. Многие алжирские арабы являются светскими людьми и гуманистами, решительно сопротивляющимися наступлению салафитов. Международное сообщество должно помочь алжирскому правительству противостоять джихадистам и в то же время облегчить диалог между Алжиром и Тизи-Узу.

Лучшим решением, в пользу которого выступают представители кабильских демократов, стало бы создание коалиции либеральных алжирцев, кабилов и других берберов. Вне всякого сомнения, это привело бы к образованию демократического большинства в Алжире. Такая коалиция и светское правительство образовали бы единый фронт, оставив «Аль-Каиду» в изоляции. «В случае подобного поворота демократическая культура могла бы возобладать в стране, и в конечном итоге центр признал бы периферию», – говорит Мехенни. Летом 2010 г. он и его соратники сформировали правительство в изгнании.

Если арабы и кабилы вместе выступят в защиту демократии, они смогут осуществить настоящую революцию против тоталитарных доктрин джихадистов. Проблема в том, чтобы найти мужественное меньшинство, которое начнет реформу большинства.

На берегах Северной Африки дуют два ветра: ветер ужасов джихадизма и ветер надежды на демократическое обновление.

Валид Фарес – американский ученый и публицист ливанского происхождения, автор многих книг о ситуации на Ближнем Востоке.

Африка > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739768

После стабильности

Арабский мир и пределы авторитарной модернизации

Резюме: Процессы, идущие сегодня в странах Северной Африки и Ближнего Востока, не надо сравнивать с падением Берлинской стены. Арабские события – это не «бархатные революции» в Восточной Европе, хотя западные журналисты с надеждой ищут аналогии.

В феврале в Мюнхене проходила очередная конференция по безопасности, на которую собирается весь мировой истеблишмент. Организаторы загодя составили насыщенную повестку дня, но выдерживать ее удавалось с трудом. Участникам явно не терпелось досидеть до перерывов, чтобы в прямом эфире увидеть трансляцию с главной площади Каира. Искушенные в международных делах, они казались обескураженными.

Неожиданные потрясения в Северной Африке и на Ближнем Востоке сформировали другую повестку дня не только мюнхенской конференции, но и, по сути, всей большой политики. Осмысление новой ситуации, которая продолжает стремительно развиваться сразу в нескольких странах региона, еще впереди, и, судя по судорожным шагам, предпринимаемым внешними игроками, они слабо понимают, что именно происходит. По крайней мере, готовность ведущих западных держав вмешаться в гражданскую войну в Ливии, не имея не только плана действий, но даже достоверных данных о диспозиции на месте, демонстрирует скорее растерянность, чем решительность. Между тем, кровь мирного населения льется и в других частях Ближнего Востока. И если коалиция, спешно собранная против полковника Каддафи, захочет быть последовательной в своей политике, то конца вмешательству в дела этого региона не видно.

Причины революций – вовне и внутри

Первая реакция Запада на народные выступления в Северной Африке и на Ближнем Востоке оказалась дежурной. В Вашингтоне и европейских столицах заговорили о фундаментальных ценностях – о правах человека и демократии. То есть о том, чем длительное время в отношении североафриканских и ближневосточных режимов пренебрегали. Ради интересов относительной стабильности и нефти.

Незадолго до нынешних событий, в ноябре прошлого года, состоялся саммит Евросоюз – Африка. Лидер ливийской революции полковник Муаммар Каддафи объявил, что Африка готова сотрудничать только с теми европейскими государствами, которые не будут выставлять «непомерных» требований по части соблюдения прав человека и норм демократии. И заодно запросил у Брюсселя 5 млрд евро на предотвращение миграции в Европу.

Надо сказать, что Запад не то что «непомерных», а вообще никаких сколько-нибудь серьезных требований такого рода к Каддафи и не предъявлял. Как и к другим руководителям Северной Африки и Ближнего Востока, которые теперь либо свергнуты, либо продолжают сопротивляться. Лишь изредка из Брюсселя раздавались вежливые сожаления о том, что в государствах региона права человека все же нарушаются, управление экономикой и обществом не укладывается в демократические нормы, а экспорт беженцев не сокращается.

Подход с моральной точки зрения сомнительный, но рациональный. Ведь без двойных стандартов странам НАТО пришлось бы жить в условиях постоянных санкций против недемократических режимов, а то и воевать с каждым из множества диктаторов, сменяющих один другого. Чтобы разорвать этот замкнутый круг, требовались бы длительные оккупации освобожденных от тиранов территорий, что влетает в копеечку. К тому же есть невеселый опыт силового распространения демократии в Ираке и войны в Афганистане. Там оккупационные контингенты попросту застряли при удручающем, с точки зрения целей вторжения, эффекте.

Волнения в Северной Африке и на Ближнем Востоке начались внезапно. Правда, эксперты указывают на «рейтинг ботинкометания», составленный летом прошлого года Всемирным банком, который сопоставлял такие показатели, как уровень нищеты, грамотности населения, безработицы, коррупции и прочее. В среднем для бунтующего сегодня региона цифры оказались если и не на предреволюционном, то уж точно на весьма тревожном уровне. Но внимание на это обратили только задним числом.

Устроить революцию извне, о чем сейчас много говорят, невозможно, если к ней нет предрасположения внутри. Вероятнее всего, имеет место комплексный феномен, который включает в себя разнообразные факторы экономического, социального, геополитического характера. Например, ряд экспертов справедливо говорят об общем росте национального самосознания в арабском мире. Среди прочего он порожден неудачами Израиля, извечного «экзистенциального» оппонента, в ливанской кампании 2006 г. и операции в секторе Газа два года назад, да и вообще некоторым ослаблением политических позиций еврейского государства.

Нельзя сбрасывать со счета коммуникационный фактор. С одной стороны, массовая доступность данных о «настоящей» жизни в более благополучных частях планеты, с другой – повсеместное распространение «революционной литературы» через информационные и социальные сети. Если большевистскую «Искру», выходившую крошечными тиражами, по мере возможностей несли в массы курьеры-одиночки, то «твиттер» позволяет пустить революционную искру повсюду и в режиме реального времени.

Можно назвать и вполне конкретные экономические причины взрыва. Так, в начале года индекс цен на продовольствие превысил 230 пунктов, что исчерпало способность правительств субсидировать базовые продукты питания. Прогнозы Всемирной продовольственной организации на текущий год не радужные – мировое производство зерна снизилось из-за засухи в США и России, наводнений в Австралии и Канаде. Более долгосрочные продовольственные прогнозы тоже тревожны. Среди причин кризиса называют производство биотоплива. Только в Соединенных Штатах от пищевых нужд отвлекается на замену бензина до трети всего урожая кукурузы. И велика вероятность, что мировое сообщество в скором времени столкнется с массовыми «голодными бунтами», которые дестабилизируют прежде всего африканские страны, расположенные южнее нынешней горячей линии.

Правда, в Северной Африке удорожание продовольствия все-таки трудно отнести к главному спусковому крючку восстаний. В той же Ливии Муаммар Каддафи за счет нефтяных доходов обеспечил вполне приемлемый уровень жизни, хотя с безработицей среди молодежи он не справился. Ливийская конъюнктура в целом положительно оценивалась и МВФ, и Всемирным банком, а мировой кризис весь этот регион, как ни странно, пережил сравнительно легко. Специалисты российского МГИМО полагают, что решающую роль в раскачивании лодки сыграл не абсолютный, а относительный уровень благополучия – в североафриканском обществе возник взрывоопасный «разрыв между ожиданиями роста благосостояния и реальностью».

Политики на юге и севере Судана, в Эфиопии, Джибути, Объединенных Арабских Эмиратах говорят, конечно, о подрывной роли США, Израиля и неких неправительственных организаций. Но даже они признают, что основные причины революций в Египте и Тунисе, которые открыли «ящик Пандоры», кроются в поколенческом разрыве. В глазах молодых людей существующие несменяемые или династические режимы утратили либо быстро утрачивают легитимность, которую за ними признавали предыдущие поколения.

Институциональный дизайн региона не менялся с середины прошлого века. Большой Ближний Восток, по сути, обошли потрясения, прокатившиеся по мировой политике в конце ХХ столетия и радикально преобразившие Европу, Восточную Азию, Латинскую Америку и юг Африки. Нынешняя молодежь не выбирала тех, кто десятилетиями сидит у власти. Ей надоело терпеть и искать лучшей доли за границей, стыдиться за свою страну, сидеть во внутренней эмиграции и выслушивать вранье пропаганды. Надоели уверовавшие в собственное величие лидеры, за которых, будь выборы честными, едва ли кто-то проголосовал бы. И люди в арабском мире теряют страх.

Отрыв местного правящего сословия, семей и кланов руководителей, практически приватизировавших национальные богатства, от народа столь велик, что говорить о каких-то общих целях бессмысленно. Североафриканские и ближневосточные элиты не поспевали за обстановкой, прозевали появление среднего класса. В странах региона под предлогом угрозы исламского экстремизма была уничтожена всякая системная оппозиция, отсутствовала социальная мобильность. Стабильность режимов Северной Африки и Ближнего Востока оказалась видимостью.

Однако оппозиция состоит не только из эмансипированных молодых людей. Противники режимов разношерстны, и, скажем, волнения в Бахрейне и частично в Сирии имеют выраженный межрелигиозный характер. Среди тех, кто сражается против Каддафи, обнаружены боевики «Аль-Каиды». Революционные выступления в Тунисе и Египте, наиболее продвинутых государствах региона, стали предлогом для выяснения отношений с властью в других странах Африки и Ближнего Востока, где ситуация иная. Авторитарные режимы региона поражены кризисом, нуждаются в реформах, но разные группы оппозиционеров под прикрытием вполне демократических лозунгов могут преследовать и разные цели.

Главная мина еще не взорвалась

После того как коалиция, собранная для предотвращения резни в Бенгази, приступила к выполнению резолюции СБ ООН 1973, внимание политиков и экспертов сосредоточилось на Ливии. Но страсти не утихают и в других странах региона, а если говорить об Африке, то кровь льется и южнее средиземноморского побережья.

В Сирии демонстрации проходили в городах Нава, Тафас, Хомс, Эс-Санамейн, Алеппо. В Латакии сожгли офис правящей партии Баас. В город ввели войска. Основные требования демонстрантов – положить конец коррупции, улучшить систему социального обслуживания населения, решить проблему безработицы, отменить чрезвычайное положение. Президент Асад после долгих колебаний согласился на отмену ЧП. Но причины волнений, очевидно, не сводятся только к этому.

Господствующее положение в стране занимают алавиты – шиитское меньшинство, составляющее чуть более 10% от общего населения. В свое время, когда страна была еще подмандатной территорией Франции, эта община пользовалась французским покровительством. В 1982 г. Хафез Асад уничтожил 50 тысяч суннитов в Хаме. И надо полагать, что отголосок этой истории присутствует и в нынешних выступлениях против его сына Башара. Есть сведения о бесчинствах исламских экстремистов, которые занимаются поджогами и атакуют тех, кто требует реформ. Волнениями охвачена северо-восточная часть страны, населенная курдами. Лозунг курдов, многие из которых не имеют сирийского гражданства: «Мы хотим не только гражданства, но и свободы». Новый кабинет министров, назначенный президентом Асадом, приступил к работе над обновлением законодательства. Учрежден Институт по исламским и арабским исследованиям, что расценивается как попытка Дамаска привлечь на свою сторону духовенство.

В Египте события развиваются более благоприятно – гарантом плавных реформ выступает армия. Переходное правительство утвердило закон об уведомительном создании политических партий, но сохраняется запрет на партии, которые проводят дискриминацию по религиозному, этническому, половому или расовому признаку. Исламизации политики не заметно – глава Высшего военного совета заявил, что Египет не планирует разрывать мирный договор с Израилем, а операция в Ливии у Каира озабоченности не вызывает. В отношении видных представителей режима Мубарака и его семьи заведены коррупционные дела, его партия распущена.

В Иордании бунтующая молодежь требует отставки премьер-министра, прекращения политических репрессий, проведения реформ. Требования молодых оппозиционеров такие же, как в соседних странах – борьба с коррупцией и безработицей, принятие закона о выборах, упразднение марионеточного парламента и секретной службы. Премьер аль-Бакит был назначен на этот пост месяц назад. Ему-то король Абдалла II и поручил провести реформы. Но аль-Бакит уже был главой правительства в 2005–2007 гг., и оппозиция не видит в нем проводника обновления.

В Бахрейне борьбу с суннитской королевской династией ведет шиитская оппозиция. Военную помощь в подавлении выступлений оказала Бахрейну Саудовская Аравия. Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) возложил на Иран ответственность за события в Бахрейне. Есть сведения, что члены Совета готовят высылку граждан Ливана и Ирана, которых обвиняют в связях с «Хезболлой» и иранской разведкой. Дело зашло далеко – Бахрейн прекратил воздушное сообщение с Ираном, Ливаном и Ираком. Отозваны послы – Бахрейна в Иране и Ирана в Бахрейне. Тегеран обвиняется и во вмешательстве во внутренние дела Кувейта. Там раскрыта шпионская сеть, работающая на Иран. Два иранца и один кувейтец приговорены за шпионаж к смертной казни, послы отозваны и между двумя этими странами.

Уместно заметить, что Бахрейн, пожалуй, самое модернизированное государство арабского мира. Половину мест в парламенте, который выбирается так, как положено, занимает оппозиция. Женщины уравнены в правах с мужчинами, во всяком случае, могут голосовать.

В Йемене продолжаются массовые волнения. Президент Али Абдалла Салех, занимающий этот пост более тридцати лет, согласился уйти в отставку до конца 2011 г. и мирно передать власть военному совету. Но это не устраивает оппозицию. ССАГПЗ открыто призывает Салеха уйти, в США опасаются, что междоусобица отвлекает власти Йемена от антитеррористической борьбы. Есть информация, что в эту страну прибывают боевики «Аль-Каиды» и вступают в вооруженную борьбу с силами безопасности. А офицеры правительственных войск переходят на сторону восставших. Йеменская оппозиция вроде бы согласна вести переговоры с властями при посредничестве Эр-Рияда, однако столкновения не утихают. Война в Йемене способна поколебать относительную стабильность в Саудовской Аравии.

Сохраняется вероятность нового взрыва в Алжире. Оружия там не меньше, чем в Ливии, а исламисты уже побеждали на демократических выборах в 1991 г. и вели кровопролитную войну против военно-бюрократического режима. Новая междоусобица грозит вовлечением в нее Марокко. Ведь проблема спорной Западной Сахары не решена, а бойцы фронта ПОЛИСАРИО штыков в землю не воткнули. Боевые действия могут пересечь границы стран зоны Сахеля: Мали, Чада, Нигера, а есть еще и неспокойные районы Судана. Власти Алжира укрепляют границы с Ливией, откуда, по их мнению, просачиваются боевики «Аль-Каиды» в странах исламского Магриба. Они известны как похитители европейцев, но их может привлечь и шанс отомстить за поверженных когда-то братьев по идеологии. Тогда в Алжире главной действующей силой окажутся откровенные радикалы-исламисты.

Огонь бикфордова шнура, подожженного в Тунисе, еще не дошел до самой большой мины, которая заложена под существующий порядок на Большом Ближнем Востоке. Это возможность противостояния между самой мощной шиитской державой Ираном и его суннитским аналогом – Турцией. Судя по тому, как стремительно демократические движения в той же Сирии или Бахрейне переходят в шиито-суннитский конфликт, к тактическим союзам Анкары и Тегерана, которые сейчас демонстрируют друг другу подчеркнутую почтительность, следует относиться осторожно. Потому что обе эти страны откровенно претендуют на лидерство в исламском мире, обе достаточно сильны в военно-экономическом отношении. Каждая из них следует собственным модернизационным исламским проектам и настойчиво предлагает их близким и далеким соседям.

Неуемный полковник

В отличие от президентов Туниса и Египта глава Ливии не отступил перед оппозицией и развернул боевые действия против повстанцев. Иначе говоря, Каддафи не выполняет резолюцию СБ ООН 1973. Россия и Китай воздержались при голосовании по этой резолюции, другими словами, «пропустили» ее. Суть документа – защита гражданского населения Ливии от насилия, совершаемого его собственным правительством, но формулировки открывают возможность широкой военной операции против войск Триполи.

Резолюция 1973 – первый в истории документ ООН, разрешающий военное вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Сербию бомбили без санкции ООН, вторжение в Ирак тоже происходило в обход Совета Безопасности. Иначе говоря, резолюция 1973 – это признание того факта, что в случае с Ливией отсутствие насилия извне означает его рост внутри.

Разумеется, у ведущих членов коалиции есть интересы в Северной Африке. Личные счеты к ливийскому полковнику, вероятно, имеются и у Николя Саркози, и у Сильвио Берлускони, двух европейских руководителей, которые особенно усердствовали в налаживании коммерческих отношений с Триполи. Лондон тоже не отставал, но в лице предыдущих лейбористских властей, так что консерватор Дэвид Кэмерон в этом смысле запятнаться не успел. Как бы то ни было, среди причин бомбовых ударов по Ливии не стоит искать следы мирового заговора или американских нефтяных интересов (2% мировой добычи – не настолько солидный куш). Скорее речь идет о беспомощности мирового сообщества перед теми, кто стреляет в собственный народ. Поспешные удары еще до составления каких-либо конкретных планов операции – это следствие смятения, которое охватило западных лидеров после начала событий в регионе.

Некоторые из друзей Каддафи (надо сказать, весьма немногочисленных) именуют его сейчас не иначе как «лидером арабского мира». И утверждают, что Запад развернул на него охоту именно в этом качестве. На самом деле полковник никогда таковым не являлся, хотя очень хотел. Хотел настолько, что вызвал стойкое отторжение практически у всех соседей, что и аукнулось при голосовании в СБ ООН по резолюции 1973 – не поддержи ее активно Лига арабских государств, ни Россия, ни Китай, вероятнее всего, не согласились бы «пропустить» документ.

Каддафи всегда был неугомонным революционером. Во имя реализации своих экстравагантных идей бомбил Хартум. Разжигал гражданскую войну в Чаде, да так, что ухитрился объединить против себя таких антагонистов, как Ирак, Египет и США. Семь раз принимался сколачивать союзы с Сирией, Египтом, Тунисом и Чадом. Вошел в историю как автор всполошившего Африку плана Великой исламской сахарской империи. Все кончилось, однако, убийством президента Гвинеи-Бисау, свержением президента Верхней Вольты и неудавшимся переворотом в Нигерии и Гамбии.

Подвергаться атакам Каддафи тоже не впервой. Рональд Рейган бомбил Триполи и Бенгази в 1986 г. в качестве возмездия за теракт на берлинской дискотеке, где погибли американские военные. В 1989 г. Соединенные Штаты наносили удары по Ливии, подозревая, что полковник строит завод по производству боевых отравляющих веществ. Много говорят об американском лайнере, сбитом в 1988 г. над Шотландией, но это отнюдь не единственный такого рода «подвиг» вождя Джамахирии. Кстати, остается только диву даваться, как при таком послужном списке Муаммар Каддафи сумел не просто договориться с Западом в начале 2000-х гг., но и стать для всех желанным деловым партнером.

Ливийская кампания, как и всякая локальная война, весьма непрозрачна. Например, только спустя несколько недель после начала событий более или менее прояснились основные группировки внутри повстанцев. Среди них – исламисты, в том числе боевики «Аль-Каиды» и регионалисты. Эти силы первоначально шокировали своих французских покровителей антисемитскими лозунгами. Третьей силой эксперты считают ливийских берберов, претензии которых на собственную этничность Каддафи не признавал. На самом деле они составляют чуть ли не десятую часть всего населения и относятся к числу наиболее непримиримых противников полковника.

Лондонская конференция, которая прошла в конце марта без участия главы Лиги арабских государств, представителей России, Китая и Африканского союза, наконец, выдвинула некий план и обозначила цель: Каддафи должен уйти – живым или мертвым. (О резолюции 1973 на этом собрании напоминало, пожалуй, лишь присутствие Генсека ООН.) Свои выступления перед прессой авторы плана неизменно заканчивали заявлением, что после ухода Каддафи ливийский народ должен сам решать свою судьбу. Такого рода стратегии составлялись накануне вторжения и в Афганистан, и в Ирак с той же конечной целью – предоставить народам право решать свои судьбы. Прошли годы, а иностранные державы по-прежнему не могут покинуть эти страны. Именно не могут, хотя явно все больше хотят. Есть основания предполагать, что в Ливии все может сложиться похожим образом.

Мирный выход или бесконечная рознь

К резолюции 1973 есть обоснованные претензии. Россия справедливо критикует ее за расплывчатые формулировки. Де-факто коалиция, не мудрствуя лукаво, встала на сторону повстанцев, которых, по сути, нельзя считать чисто гражданским населением – они вооружены. Среди причин, по которым Россия только «пропустила» резолюцию, а не проголосовала за нее, министр иностранных дел Сергей Лавров назвал именно отсутствие в документе четких ограничений применения силы. Полагаю, что Москва заняла совершенно верную позицию по отношению к происходящему в Ливии: у нас хватает дел внутри страны, скоро выборы, нужна модернизация и т.д. Театр этих военных действий от России достаточно далек, но у Москвы есть возможность претендовать на посредничество, требовать прекращения огня и скрупулезного следования резолюции 1973.

Стороны конфликта в Ливии предельно ожесточены. Но это не основание, чтобы отвергать инициативы мирного урегулирования. Прецедент есть – развод противоборствующих сторон в Судане без применения силы, который, правда, закончился отделением Юга страны от Севера. Зато появились возможности их мирного развития. Потребовалось заинтересованное сотрудничество стран «большой пятерки» СБ ООН. Оно состоялось в том числе благодаря перезагрузке российско-американских отношений, российско-китайскому стратегическому партнерству и желанию Евросоюза обрести субъектность во внешней политике. Общими усилиями удалось переломить скептическое отношение к официальному Хартуму Великобритании и Франции. Помогла, конечно, и слаженная работа с ООН и Африканским союзом. Решающую роль сыграл консенсус элит Севера и Юга Судана, которые прагматично согласились, что лучше справедливо делить нефтяные прибыли, чем лить кровь и бесчинствовать ради неких идеологических догм.

Заметную роль в суданском урегулировании сыграл институт специальных представителей, среди которых был и спецпредставитель президента России. Главная их задача состояла в том, чтобы контролировать Всеобъемлющее мирное соглашение и следить за ситуацией в Дарфуре. Спецпредставителю России выпала особая роль в «суданском досье», ведь западные посредники обязаны были избегать личных встреч с президентом Судана Омаром Аль-Баширом, на которого завел дело Международный уголовный суд. У российской стороны сложились исключительно конструктивные отношения со всем пулом международных посредников, прежде всего с представителями США и Китая. При всех тонкостях работы не было зафиксировано ни единого случая, когда российские позиции разошлись бы с американскими. Это очевидное, хотя не столь известное свидетельство успеха перезагрузки. Представляется, что мы недооцениваем нашу собственную роль в суданском урегулировании. А ведь это демонстрация реальных возможностей России играть важную роль в делах Африки и Ближнего Востока.

Надо сказать, что жестокости, которыми сопровождалась междоусобица в Судане, намного превосходили то, что пока наблюдается в Ливии. Однако международные организации, ООН и Африканский союз вместе с институтом спецпредставителей добились демократических (по африканским меркам) всеобщих выборов и референдума по самоопределению суданского Юга. Это кропотливая работа – челночная дипломатия между центрами Юга и Севера страны, консультации с лидерами соседних стран, с ООН, с контингентом миротворцев, с вождями повстанцев, инспекции лагерей беженцев в Дарфуре и т.д. Имея такой опыт, можно с уверенностью сказать – при желании мировое сообщество в состоянии обойтись в Ливии и без бомбометания. И это – главный урок суданского урегулирования. Тем более что за прекращение огня в Ливии вместе с Россией выступает и Африканский союз, сыгравший чрезвычайно важную роль в установлении мира в Судане.

Есть угроза, что после свержения Каддафи Ливия пойдет путем, с которого в Судане в конце концов удалось сойти – бесконечная племенная рознь, замешанная на деньгах, этнической неоднородности и религии. Если коалиция сумеет привести к власти в Триполи лояльное правительство, оно тут же погрузится в поиски мучительного компромисса по дележу нефти между племенами. А с востока грянет новое наступление, теперь уже подкрепленное силами «Аль-Каиды» и не гнушающееся откровенно террористическими методами. И тогда вмешиваться в ливийские дела извне придется вновь и вновь, а поток беженцев начнет захлестывать Европу.

К сожалению, вероятность такого сценария высока. Процессы, идущие сегодня в странах Северной Африки и Ближнего Востока, не надо сравнивать с падением Берлинской стены. Арабские события – это не «бархатные революции» в Восточной Европе, хотя западные журналисты с надеждой ищут аналогии. Параллели успокаивают. Но у народов Восточной Европы были идеологии, ясные цели и явные вожаки. В Северной Африке и на Ближнем Востоке демократические лидеры, мягко говоря, не ярки, зато со всех концов света срочно прибывают фигуры из ранее запрещенных экстремистских организаций. А в программах оппозиций внятно звучит только требование отставки президентов, после чего следуют общие пожелания. В обыденной жизни это называется «сорвать зло». А вот кто воспользуется затем революционным порывом – большой вопрос.

Ситуация в Северной Африке и на Ближнем Востоке имеет и еще одно толкование. В значительной степени это кризис авторитарных модернизаций в регионе, то есть такой политической модели, когда власти вознамериваются осчастливить и просветить свой народ без его участия. Такие страны, как Тунис, Египет, Ливия, Сирия, Иордания, Бахрейн не назовешь отсталыми, все они относительно успешно развивались (исключение составляет, пожалуй, Йемен). Но чтобы добиться устойчивости и социальной гармонии, мало одних только рыночных реформ, высоких темпов роста ВВП и приличного состояния финансовой сферы. Наступает время, когда народ больше не желает удовлетворяться материальными подачками, а требует свобод и прав. И подробный анализ социально-экономической ситуации в странах региона дал бы нам возможность увидеть пределы, на которые натыкаются авторитарные модернизации.

М.В. Маргелов – председатель Комитета по международным делам Совета Федерации Федерального Собрания РФ, специальный представитель президента России по Африке.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739767 Михаил Маргелов

Политическая лотерея

Резюме: Теплилась надежда, что после смены власти в Тунисе и Египте мировая политика даст нам небольшую передышку и позволит вернуться хотя бы к среднесрочному планированию материалов. Не тут-то было.

В прошлом номере нам пришлось «с колес» анализировать политическую бурю, поднявшуюся в Северной Африке. Теплилась надежда, что после смены власти в Тунисе и Египте мировая политика даст нам небольшую передышку и позволит вернуться хотя бы к среднесрочному планированию материалов. Не тут-то было.

За истекший период лихорадка перешла в еще более острую фазу. Великие державы, как-то невзначай и сами того не желая, соскользнули в очередную войну на Ближнем Востоке. НАТО, ведомая неукротимым президентом Франции и бравым премьером Великобритании, смело вмешалась в междоусобицу в Ливии, поддержав одну из сторон конфликта, однако не удосужилась разобраться, кого именно и зачем. Если бы в ливийском противостоянии не гибли люди, операцию можно было бы назвать дурным фарсом после тех по-настоящему трагических катаклизмов, которые сотрясали мир в 1990-е и 2000-е годы. Даже главные лица этой кампании напоминают злые карикатуры – полковник Каддафи с внешностью и повадками опереточного злодея и президент Саркози, ближе к выборам спохватившийся об утраченном Парижем grandeur’е.

Что вообще происходит в мировой политике? Государственные деятели пошли на поводу у массмедиа, которые, в свою очередь, утратили чувство ответственности и профессионализм, сокрушается ветеран журналистики Рудольф Кимелли. Лорд Роберт Скидельски указывает на то, что последние события, происходящие формально в строгом соответствии с международно-правовой процедурой, на деле не укрепили роль ООН, а заставили задаться вопросом, зачем она вообще нужна. Аркадий Дубнов замечает, что расширение права на вмешательство во внутренние дела, санкционированное Советом Безопасности, может толкнуть автократов, например, в Центральной Азии принять еще более жесткие и быстрые репрессивные меры против оппонентов, дабы не дать внешним силам опомниться.

Михаил Маргелов полагает, что, втянувшись в сомнительный и бесперспективный ливийский конфликт, западная коалиция не уделяет внимания куда более серьезным источникам угроз в регионе. Валид Фарес напоминает, насколько взрывоопасна Северная Африка, где интересы исламских радикалов переплетаются с борьбой этнических меньшинств за равноправие. Александр Музыкантский обращается к наиболее странному обстоятельству – отсутствию явного повода социально-политического взрыва. Автор усматривает в манифестациях циклический выплеск энергии общества, ощутившего безнадежность, совсем не обязательно обусловленную экономическими тяготами. Алек Эпштейн иронизирует по поводу недавних мечтаний Запада о демократическом Ближнем Востоке – когда они начали сбываться, это никого не порадовало. Чез Фримен предвидит, что «арабская весна» даст новый стимул росту международной роли Азии, теперь уже намного более интегрированной и тянущейся к эмансипации. Александр Ломанов рассуждает, почему ближневосточный сценарий невозможен в Китае – планомерная сменяемость власти в Поднебесной лишает оппонентов той карты, которую успешно разыграли в западной части азиатского континента.

О неопределенной, а потому очень опасной ситуации в Афганистане, которая также не изолирована от влияния общей нестабильности на Ближнем и Среднем Востоке, пишет Омар Нессар. Эндрю Крепиневич, Эван Монтгомери и Эрик Эдельман анализируют иранскую ядерную проблему, которая в контексте сегодняшних событий и повышения общей активности Ирана выглядит еще более острой.

Александр Колдобский касается такого форс-мажора последнего времени, как авария на АЭС в Японии. По мнению автора, ядерная энергетика извлечет уроки из этой драмы и укрепит свои позиции, хотя в ряде стран возобладают иррациональные, но политически непреодолимые антиядерные настроения. Дмитрий Тренин напоминает о проблеме европейской противоракетной обороны, которая способна фундаментально изменить характер отношений России и США, если стороны проявят политическую волю. Нэнси Бердсолл и Фрэнсис Фукуяма призывают американских политиков признать реальность: идейно-политическая убедительность Соединенных Штатов в глазах других стран снижается. Иэн Бреммер и Нуриэль Рубини признают такую тенденцию, но считают ее исключительно разрушительной. Без явного лидера в международной политике и экономике стремительно убывают возможности для преодоления глобальных дисбалансов, растет эгоизм государств.

Наконец, наши авторы поднимают еще одну актуальную тему современных дискуссий: жив ли мультикультурализм, а если да, то нужен ли он? Эмиль Паин считает эту политику временным и не слишком удачным способом урегулировать отношения разных этносов. Виталий Наумкин, признавая недостатки такой политики, все-таки считает ее полезной для России, по крайней мере в некоторых проявлениях.

Обычно в конце вступительной статьи я хотя бы в общих чертах представляю содержание следующего номера. Но сейчас не буду. Поскольку мы все-таки стараемся быть в русле событий, а мировая политика превратилась в лотерею, предсказывать даже собственные тематические приоритеты бессмысленно. Узнаете через два месяца.

Ф.А. Лукьянов - главный редактор журнала «Россия в глобальной политике». Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник, работал на Международном московском радио, в газетах "Сегодня", "Время МН", "Время новостей". Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России.

Евросоюз. Япония. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 апреля 2011 > № 739744 Федор Лукьянов

Социально-экономическая модернизация без политических реформ может привести к плохим результатам — тирании, гражданской войне или массовому насилию. Но мало кто из ученых рассматривает процесс развития как совокупность взаимосвязанных факторов — политических, экономических и социальных.

Экономисты, занимающиеся развитием, не думают о последствиях экономического роста для политики. Политологи, наоборот, забывают о значении социально-экономического развития для политических преобразований. Эта несогласованность отражается на практической работе международных организаций в развивающихся странах.

Концептуальная путаница

На словах большинство экономистов и сотрудников организаций, оказывающих социальную помощь странам третьего мира, признают важность политических институтов. На деле же они считают политику препятствием своей работе. Развитие для них — это рост доходов, улучшение качества медицины и образования. В политической модернизации они не видят самостоятельной ценности.

Наоборот, организации, содействующие развитию демократии, не особенно заботятся о темпах экономического роста, социальной политике и здравоохранении. Они опасаются, что прогресс в этих областях будет использован авторитарными режимами, чтобы купить поддержку населения и избежать демократизации.

Результатом этой концептуальной путаницы стала крайняя «балканизация» внешней политики: подчас работающие в развивающихся странах международные организации невольно преследуют противоположные цели.

Так, оказывающие соцпомощь организации симпатизировали авторитарным и полуавторитарным режимам Мелеса Зенави в Эфиопии, Поля Кагаме в Руанде и Йовери Мусевени в Уганде, отмечая их успехи в экономике, медицине, социальных вопросах. В то же время правозащитные организации резко критиковали эти режимы. Они поддерживали в этих странах оппозицию, требуя большей открытости исполнительной власти и ограничения ее сферы влияния.

Гуманитарные организации не против большей прозрачности государственной власти. А борцы за демократию не собираются мешать победе над СПИДом или малярией. Проблема в том, что никто не задает более общий вопрос: помогают программы помощи сохранению политического режима или, наоборот, дестабилизируют его.

Египет: противоречивая помощь

Эту политическую непоследовательность прекрасно иллюстрирует cитуация в Египте. Он был одним из основных получателей американской помощи. Но незаметно, чтобы Вашингтон преследовал в Египте цели развития — США были прежде всего заинтересованы в стабильности. И Кондолиза Райс, и Барак Обама произносили в Каире вдохновенные речи о демократии. Однако в действительности Вашингтон не слишком настаивал на проведении в Египте серьезных демократических реформ, особенно после победы движения ХАМАС на выборах 2006 года.

В то же время гуманитарные организации продолжали подталкивать страну к экономическим и социальным реформам. Это было бы дальновидной стратегией, если бы они смотрели на вещи шире и понимали, что их поддержка косвенно способствует росту социальной неудовлетворенности и подрывает доверие к режиму Хосни Мубарака. Но дальновидности не было. Были лишь узкоспециальные программы помощи, не учитывавшие взаимосвязь политики и экономики.

Узость теории

Что же делать? Теория предшествует практике: чтобы разработать последовательную стратегию для Египта и других стран, надо лучше понять природу развития. Это требует междисциплинарного подхода.

Сейчас наука как никогда далека от него. Ход мыслей ученых полностью определяется традиционными границами между научными дисциплинами. Исследователи анализируют локальные факторы, а не логику развития в целом. Результат — множество работ типа «Введение доплаты врачам за распространение антималярийных сеток» или «Влияние изменений в правилах голосования на электоральное поведение этнических групп».

Возможно, эти прекрасные исследования помогут реализации социальных проектов на микроуровне. Но даже собранные вместе, они не дают общей картины, не объясняют, как легитимный режим вдруг становится нелегитимным или как развитие экономики меняет структуру социума.

Непонимание на практике

Необходимо обеспечить большее взаимопонимание между гуманитарными организациями и теми, кто занимается продвижением демократии. Традиционные агентства по развитию, такие как Агентство международного развития США, уже начинают задумываться о политических аспектах. Но лишь о тех, что имеют значение для внешней политики США.

Однако ни у этих организаций, ни у их коллег из международных институтов вроде Всемирного банка нет опыта комплексного анализа политических и социально-экономических процессов. Они не пытаются понять, как политическая ситуация влияет на результат социальных программ. А найти то, чего не ищешь, удается крайне редко.

В свою очередь политические организации заняты в основном демократизацией — в авторитарных государствах они поддерживают оппозиционные партии и гражданское общество. Но когда происходит переход к демократическому режиму, им почти нечего предложить новой власти. Они не могут помочь демократически избранным правительствам в выработке дальнейшего политического курса, антикоррупционной стратегии, оказании необходимых населению услуг. Именно так было после «оранжевой революции» на Украине и «революции роз» в Грузии.

Универсальных решений нет

Комплексная теория развития сказала бы нам, что порой лучший способ дестабилизировать авторитарное государство — это стимулировать быстрый экономический рост и расширение доступа к образованию. А не в том, чтобы спонсировать правозащитные организации, добивающиеся смены режима.

В других странах, наоборот, деньги, выделенные на программы развития, будут потрачены впустую не отчитывающимися ни перед кем диктаторами. В этом случае было бы разумно вообще отказаться от социально-экономической помощи, сосредоточившись на политических реформах. Так было, например, с Зимбабве при Роберте Мугабе, но прежде чем встал вопрос о прекращении материальной помощи, ситуация в стране зашла слишком далеко.

Концепция «авторитарной модернизации» (использование диктаторских полномочий, чтобы обеспечить быстрый экономический рост и социальные преобразования) не универсальная формула развития. Она работала для Восточной Азии, где у власти стояли такие личности, как Ли Куан Ю (Сингапур), Пак Чон Хи (Корея), лидеры китайской компартии. Арабские диктаторы сделаны из другого теста: их вполне устраивает управление странами со стагнирующей экономикой. В результате несколько десятилетий были потеряны для реформ.

Неизмеримые эмоции

Из всех аспектов социальных преобразований сложнее всего объективно анализировать психологическую составляющую: что люди думают о легитимности власти, что считают справедливым, а что оскорбляющим чувство собственного достоинства. В арабских странах массовые волнения спровоцировало самосожжение 26-летнего Мохаммеда Буазизи, продавца овощей из Туниса. Власти неоднократно конфисковывали его товар. В ответ на жалобы молодой человек получил пощечину от представительницы местной администрации, что и переполнило чашу его терпения. Баузизи — один из тех, кто благодаря содействию гражданских организаций получили чересчур хорошее для своей среды образование, но не имели возможности применить его в жизни.

Публичное самоубийство Буазизи положило начало общественному движению: современные средства коммуникации сформировали новое социальное пространство, где представители среднего класса обмениваются мыслями и группируются вокруг общих интересов. Возможно, мы никогда не поймем, почему революционное пламя разгорелось из искры оскорбленного самолюбия в декабре 2010 года, а не в 2009-м или десятью годами ранее. И почему конфликт распространился на одни арабские страны, не затронув другие. Эмоциональный аспект плохо поддается анализу. Но мы могли бы собирать воедино немногие понятные фрагменты социально-политической реальности. Тогда это начнет приносить пользу политикам, которым приходится действовать в условиях социальных перемен. Фрэнсис Фукуяма.

США > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 18 апреля 2011 > № 321931

Власти Бельгии распорядились усилить таможенный контроль в аэропортах Брюсселя и Шарлеруа с целью контроля за притоком эмигрантов-тунисцев из Италии, сообщили в понедельник местные СМИ.

После революций в странах Северной Африки Италия столкнулась с небывалым потоком беженцев, в большинстве своем - франкоговорящих выходцев из Туниса, которых насчитывается порядка 22 тысяч.

В начале апреля правительство Италии приняло решение выдать временные разрешения на жительство тем эмигрантам из Туниса, которые сообщили о своем намерении ехать в другие страны Евросоюза, входящие в шенгенскую зону. Временная прописка позволяют тунисцам в течение трех месяцев свободно передвигаться по Шенгену.

Бельгийским таможенникам, в частности, даны указания проверять не только документы, выданные итальянскими властями тунисцам, но и наличие у них достаточного количества денег для пребывания в Бельгии. Местным городским и коммунальным властям, в свою очередь, поручено проконтролировать, соблюдают ли въехавшие в Бельгию тунисцы правило обязательной регистрации в течение трех дней после прибытия в страну.

Французские власти в воскресенье блокировали поезда, следующие из итальянского города Вентимилья во Францию и на которых собирались пересечь границу прибывшие из Туниса эмигранты и европейские правозащитники. МВД Франции, куда стремятся попасть тунисские беженцы, неоднократно заявляло, что нелегалам в страну въезд закрыт. Александр Шишло

Последний «исторический» съезд на Кубе. Речь, которую в выходные произнес на партийном съезде Рауль Кастро, любому другому кубинцу стоила бы тюремного заключения за «подрыв устоев»

Старая гвардия кубинской компартии — впервые за 14 лет — провела свой съезд, и то, что предстало перед глазами лидеров революции, привело их в ужас. Выдержки из доклада кубинского руководителя Рауля Кастро (он занимает три первых поста на Кубе во главе правительства, госсовета и вооруженных сил и формально второй, после старшего брата, пост в руководстве компартии) выглядят как прокламация самых отчаянных кубинских диссидентов.

Компартия, говорит Рауль Кастро, во многих случаях блокирует политические решения руководства, превращая их в «мокрую бумагу». Работу руководящей и направляющей силы кубинского общества второй секретарь компартии охарактеризовал как «погрязшую в летаргии, основанную на догмах и пустых лозунгах». Компартия «узурпирует несвойственные ей функции», от которых ее давно пора освободить.

В кубинских тюрьмах годами сидят правозащитники, которые и в мыслях не могли себе представить такую открытую критику закоснелой кубинской системы.

По сути дела Рауль Кастро, который находится у власти уже почти пять лет, сменив тяжело больного старшего брата, признается в том, что все эти годы он боролся с партийной бюрократией и не смог ее одолеть. Об этом косвенно свидетельствует новый тезис о продлении на пять лет процесса сокращения полумиллиона госслужащих — центральный пункт ограниченного плана экономических реформ на Кубе. Ранее Кастро-младший обещал провести масштабные сокращения в течение одного года.

Будучи человеком военным, Рауль Кастро построил свое выступление как генерал перед решающим сражением: «Посмотрим, как пойдет борьба, как будут проходить бои», — обратился он к однопартийцам, имея в виду свое сражение с партийной бюрократией, и выразил надежду на то, что это последнее в его жизни сражение ему удастся выиграть.

К открытию съезда кубинских коммунистов был неслучайно приурочен впечатляющий военный парад на Площади Революции в ознаменование 50-й годовщины разгрома вторжения кубинских эмигрантов, поддержанных ЦРУ США, на Плайя Хирон. В апреле 1961 года кубинское руководство, которое еще пыталось лавировать между двумя тогдашними полюсами мирового господства, окончательно сделало выбор в пользу социализма. Пятьдесят лет спустя кубинский лидер Рауль Кастро признает, что кубинская модель нуждается в срочном ремонте.

«Исторические кадры» сходят со сцены

Самым неожиданным пунктом выступления Рауля Кастро стал призыв ограничить пребывание у власти высших руководителей страны, включая самих братьев Кастро, двумя пятилетними сроками подряд. Такого поворота событий, как пишет испанская газета El Pais, не ожидал никто. В иных обстоятельствах этот призыв мог бы считаться сенсационным.

В действительности, с учетом возраста самого оратора (ему в начале июня стукнет 80 лет), его старшего брата (в июле он должен отметить 85-летие), а также большинства высших партийных функционеров, это лишь констатация биологического факта. При всех достижениях кубинской медицины десять лет, отведенные Раулем на смену поколений, — это очень оптимистический срок.

Участников кубинской революции в руководстве кубинской компартии принято называть «los historicos». Эти люди уже достаточно немощны физически, но за пять десятилетий пребывания у власти они создали такую глубоко эшелонированную оборону, что просто так это поколение с места не сдвинуть. Именно поэтому внешне сенсационный призыв Рауля Кастро гарантировать сменяемость руководителей через десять лет звучит не как призыв к кадровой революции, а как гарантия «историческим кадрам», что с властью их разлучит только смерть. Разумеется, при том условии, что они будут колебаться вместе с линией партии.

Официально эта линия сейчас предполагает не отказ от социализма, а, как это именуется в партийных документах, «актуализацию социалистической модели». Что-то вроде перестройки по-кубински, но с существенными отличиями от советского образца.

За вычетом ограничения сроков пребывания у власти высшего руководства и уточнения роли компартии, никаких иных политических реформ выступление Рауля не предполагает. Основной упор делается на экономические реформы: по кубинским меркам значительные, по меркам XXI века иллюзорные.

Низы уже не могут, верхи еще не знают

В основе новой экономической модели лежит общее осознание того, что прежняя исчерпала все свои ресурсы. У государства нет возможностей кормить армию госслужащих, каковыми являются практически все взрослые жители острова. На каждого фактически работающего кубинца приходится минимум двое, имитирующих деятельность. Принудительное высвобождение 500 тысяч работников не решит эту проблему, но этот план признает степень неэффективности кубинской экономики.

Чем занять увольняемых? Предполагалось, что все они займутся мелким частным предпринимательством: будут ремонтировать дряхлый кубинский автопарк, пошивать кожаные тапочки и торговать помидорами на рынках.

Действительно, за последние месяцы на Кубе выдано порядка 200 тысяч лицензий на индивидуальную трудовую деятельность. Проблема в том, что за полвека социализма старики разучились работать, а молодежь никогда не умела — если не считать навыков рубки сахарного тростника, который приносит стране все меньше валюты, опять же в силу неэффективности кубинского сельского хозяйства.

При избытке рабочих рук работать некому, но и законы Кубы не позволяют проявлять даже минимум предпринимательской инициативы, если только речь не идет об организации проституции и контрабанды, которые, к слову, прекрасно чувствовали себя в самые суровые социалистические годы.

В настоящее время ожидается принятие трех важных законов, которые могут, как надеются Рауль и его окружение, создать нечто вроде мелкого бизнеса на Кубе. Первый из этих законов позволит продавать дома (в действительности, конечно, не дома, а квартиры), а также автомобили. Благодаря отсутствию такого права кубинцы идут на невероятные комбинации, совершая головоломные обмены тем единственным достоянием, которое у них имеется. Кубинское слово permuta, «обмен», настолько вошло в обиход, что даже стало названием очень успешного на острове художественного фильма.

Помимо узаконивания «пермуты», государство планирует наделять безземельных крестьян землей, которая сейчас никак не используется. Наконец, еще одна революционная по кубинским стандартам мера предусматривает разрешение госбанкам выдавать микрокредиты частным лицам.

Уже сам характер этих планируемых нововведений говорит о том, в каком обществе живут кубинцы и какого масштаба «актуализация» предстоит кубинским властям, если они не хотят последовать по пути египетского и тунисского режимов. Политологи любят отмечать, что на Кубе не существует сколько-нибудь организованной сильной оппозиции, что есть правда. Но в Тунисе ее тоже не было.

Печальный итог эксперимента с построением социализма на тропическом острове (этот эксперимент обходился СССР в 1 миллион долларов в день в семидесятые годы) заключается в том, что у кубинцев нет иной альтернативы, как стать еще одним курортным островом в Карибском бассейне. То есть вернуться к тому, чем Куба с успехом занималась до 1 января 1959 года, обслуживая многочисленных американских и иных туристов на пляжах, в барах и казино. Это обеспечивало кубинцам достаточно высокий, по меркам Латинской Америки, уровень жизни. По числу врачей, инженеров, по удельному весу среднего класса Куба занимала одно из первых мест в регионе.

В наши дни единственный жизнеспособный сектор социалистической экономики Кубы — это туризм, который, полностью контролируют военные через принадлежащую им интуристовскую компанию La Gaviota, «Ласточка». До того, как стать во главе руководства Кубы, Рауль Кастро был главным куратором туристической индустрии, остается им и сейчас.

Так что если «исторические кадры» действительно хотят провести экономическую реформу, то не обойтись без приватизации туристического сектора и иностранных инвестиций в него под долговременные гарантии государства. Но это, в свою очередь, может привести к таким социальным потрясениям на острове, что щедро отмеренные самим себе 10 лет пребывания у власти los historicos покажутся еще одним «пустым лозунгом», из тех, которые разоблачал с трибуны съезда Рауль Кастро.

Кто придет на смену Раулю

Один из лучших знатоков Кубы в нашей стране, бывший многолетний корреспондент газеты «Известия» в Гаване Евгений Бай не удивлен выступлением на съезде Рауля Кастро и его предложением ограничить срок пребывания у власти высшей бюрократии десятью годами. «Это было очевидно, поскольку всё нынешнее кубинское политбюро представлено старой гвардией, людьми в возрасте от 75 до 80 лет, — сказал эксперт в интервью BFM.ru. — Соответственно, Рауль не может не задумываться о том, кто будет его преемником, чтобы на Кубе не произошла пятилетка пышных похорон, которая случилась в Советском Союзе».

Как всегда, в такого рода режимах вопрос о престолонаследии является самым болезненным и самым сложным. По мнению Евгения Бая, «нет никого конкретно, кто мог бы заменить Рауля, но есть разные люди, и, как мне представляется, это люди из армии».

Наибольшие шансы, по мнению Евгения Бая, у Хулио Касаса Регейро — армейского генерала, который возглавляет коммерческую компанию La Gaviota внутри кубинской армии. Деятельность компании охватывает не только туризм, но и транспорт и многие другие сферы. Официальная должность Касаса Регейро — министр Революционных вооруженных сил Кубы.

«Дело в том, что 2 года назад Рауль фактически убрал всех тех людей, которые могли бы стать преемниками Фиделя, — продолжает эксперт. — Речь идёт о председателе госсовета Карлосе Лахе и министре иностранных дел Филипе Пересе Роке; это относительно молодые люди, в возрасте от 45 до 55».

В том, что касается экономики, съезд не принес ничего нового, считает Бай. «Всё было ясно, поскольку съезду предшествовала массовая дискуссия по поводу экономических реформ. В основном они сводятся к тому, чтобы ограничить влияние государственного сектора. Думаю, что эти меры будут приняты, поскольку Рауль ориентируется на вьетнамскую модель развития, где социалистическая система в политике сочетается с развитием частного сектора. Дальше развивать централизованную экономику уже некуда. Другой вопрос, вызовет ли это социальные брожения на Кубе». Михаил Бакланов

Италия за полторы недели, прошедших с момента подписания между Римом и Тунисом соглашения об усилении борьбы с нелегальной миграцией, репатриировала более 300 тунисских беженцев, сообщил в воскресенье министр внутренних дел Италии Роберто Марони.

"Благодаря соглашению с Тунисом уже отправлены на родину 330 тунисцев. Палаточные городки постепенно пустеют", - сказал глава МВД, слова которого приводит агентство Ansa.

Тем не менее, по мнению Марони, нельзя говорить об окончании чрезвычайной ситуации с иммигрантами до тех пор, пока продолжается война в Ливии и пока в Тунисе не будет более эффективного правительства.

Италия и Тунис подписали соглашение, которое касается развития двустороннего сотрудничества в области безопасности, упрощения механизмов депортации нелегальных мигрантов и усиления контроля на границах Туниса, чтобы препятствовать незаконному проникновению через них мигрантов, 5 апреля.

Мощнейшая волна нелегалов хлынула из Северной Африки через Средиземное море в Европу в середине января. В первую очередь, это коснулось Италии. В частности, беженцы стали прибывать на итальянский остров Лампедуза в феврале 2011 года, после того как в ряде североафриканских стран произошли перевороты. Большинство прибывших на Лампедузу - беженцы из Туниса, где 14 января, после месяца народных волнений, произошла "жасминовая революция", а также из Ливии, где в последнее время происходят столкновения между сторонниками и противниками лидера страны Муамара Каддафи.

По данным итальянских властей, только из Туниса с начала года на остров Лампедуза прибыли более 20 тысяч нелегалов. Наталия Шмакова

Вступление России во ВТО в 2011 году не единственная цель российских чиновников в сфере международного экономического сотрудничества. Уже в мае 2012 года может завершиться еще одна многолетняя история, и Россия станет членом Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Стране пригодится опыт управления экономиками развитых стран, уверено Минэкономразвития.

Заявку на вступление в ОЭСР Россия подала еще в мае 1996 года, на ее рассмотрение ушло 11 лет. Официальное приглашение присоединиться к организации российские чиновники получили лишь в мае 2007 года. Но, как и в случае с присоединением к ВТО, переговоры затянулись надолго. ОЭСР — одна из ведущих межправительственных экономических организаций, сейчас в нее входит 34 государства. Среди задач объединения — обмен опытом экономической и социальной политики между странами, выработка рекомендаций для правительств, различные аналитические исследования. Членство в ОЭСР не накладывает на страны каких-либо финансовых обязательств, организация не занимается выделением денег ни своим участникам, ни сотрудничающим с ОЭСР странам.

Одновременно с Россией четыре года назад в организацию позвали еще несколько стран — Чили, Эстонию, Словению и Израиль. Все они на данный момент уже являются участницами ОЭСР. Российские же чиновники в 2009 году, получив от экономической организации рекомендацию отменить экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты, впали в задумчивость. «Мы один раз уже сделали это по настоянию МВФ в 1995 году, и через три года получили банкротство», — так отреагировал на это предложение замминистра экономического развития Андрей Клепач.

Но с приближением вступления в ВТО чиновники вновь вспомнили и про незавершенные переговоры с ОЭСР. В докладе Мин­экономразвития об основных направлениях деятельности на 2012–2014 годы (копия есть в распоряжении «МН»), подготовленном для правительства, указано, что России по силам стать членом организации уже в мае 2012 года. Доклады о состоянии в России конкуренции, корпоративного управления, страхового сектора, о политике на рынке труда и социальной политике, а также статистика прямых иностранных инвестиций уже переданы в профильные комитеты ОЭСР. Став полноправным членом организации, Россия сможет получить дополнительную возможность прямого доступа к передовым технологиям и опыту управления рыночной экономикой, накопленному развитыми странами за длительный период, объясняют чиновники Мин­экономразвития.

Россия — все еще переходная экономика, и опыт развитых стран, безусловно, будет полезен, говорит профессор кафедры торговой политики Высшей школы экономики Алексей Портанский. Страны, входящие в организацию, имеют доступ к закрытым исследованиям о состоянии экономики, что способствует лучшему пониманию ситуации и возможностей для различных преобразований, говорит он. Кроме того, для России вступление в ОЭСР важно и с точки зрения имиджа, практически на любых международных переговорах принято обращать внимание на историю взаимодействия страны с партнерами, рассказывает Портанский.

Упоминаний о возможной отмене экспортных пошлин в обмен на вступление в ОЭСР в докладе Мин­экономразвития нет. Несколько сотрудников министерства заверили «МН», что этот вопрос даже не обсуждается. На переговорах по вступлению в ВТО Россия выторговала себе сохранение экспортных пошлин на ряд позиций, среди которых нефть, нефтепродукты и газ, напоминает Портанский. Логично, что при вступлении в ОЭСР эти решения останутся неизменными.

Помимо сотрудничества с ОЭСР в планах у Минэкономразвития есть и более экзотические решения. В докладе речь идет о подписании соглашения о кофе с Международной организацией кофе (ICO). Сейчас в рядах ICO 37 стран-участников: 31 экспортер (среди них Бразилия, Кения и Колумбия) и шесть импортеров (Евро­союз, США, Швейцария, Норвегия, Тунис и Турция). Организация существует с 1963 года, а главная ее цель, согласно официальному сайту, «достижение разумного баланса между спросом и предложением на кофе». Спрос на кофе в России последние годы растет. Алена Чечель.

Международная морская организация (ИМО) оценила уровень риска для судоходства в Египте как высокий. В ходе исследования были проанализированы 600 стран и составлены черный, серый и белый списки в зависимости от соблюдения норм и обеспечения безопасности судоходства. По итогам 2010 Египет занимает 62 место из 83 возможных, сообщает "Морской Бюллетень Совфрахт" со ссылкой на Almasryalyoum.

Другие страны, также попавшие в черный список, - Ливия, Сирия, Монголия, Того и Северная Корея. По данным отчета, Египет за последние два года переместился из серого списка в черный.

В серый список входят такие страны, как Тунис, Алжир, Марокко, Иран и Панама. Франция, Великобритания и Швеция вошли в белый список. Среди арабских стран только Катар попал в белый список и занял 38 место, обогнав Японию.

Власти Египта объясняют падение рейтинга страны ростом коррупции в системе аудита, порядке технического обслуживания и области законодательства относительно поддержания эксплутационных характеристик судов.

При Ростуризме появится единый центр помощи туристам.

Ростуризм намерен создать ситуационный центр, который будет оказывать помощь российским туристам за рубежом и внутри страны. Об этом 14 апреля заявил исполняющий обязанности главы ведомства Александр Радьков.

Как рассказал руководитель пресс-службы Ростуризма Олег Мосеев, необходимость создания подобного центра стала очевидна после целого ряда таких событий, случившихся друг за другом - ситуация вокруг компании <<Капитал Тур>>, революций в Тунисе и Египте, а также массовых беспорядков в других арабских странах.

В связи с каждым таким событием на базе Ростуризма создавался межведомственный оперативный штаб и открывалась "горячая линия". Поэтому вполне логично, чтобы такого рода штаб работал на базе ведомства постоянно и был соответствующим образом оснащен. Чтобы при нем был соврменный call-центр с единым номером.

Ситуационный центр станет заниматься мониторингом и анализом информации о российских туристах, находящихся за рубежом и внутри страны, а также координацией действий всех профильных ведомств и участников туристического рынка для обеспечения безопасности и максимально оперативного решения проблем, с которыми могут столкнуться российские туристы как за рубежом, так и внутри страны

Спектр обстоятельств, при которых центр будет оказывать поддержку, обширен - от сложностей при заселении в отель, до разорения туроператора или стихийного бедствия в стране.

Предполагается, что сам центр будет расположен в Москве, а за границей функции его сотрудников будут исполнять представители Ростуризма. При этом, отметил глава пресс-службы ведомства, Ростуризм не станет присваивать себе функции МИДа, за которым остается право рекомендовать россиянам воздержаться от посещения той или иной страны или отменить эту рекомендацию.

Создание центра будет полезным для всех, считает член президиума Ассоциации туроператоров России, глава компании «Раена» Раена Николаева. У турбизнеса давно есть потребность в организации, которая бы оперативно давала рекомендации, как вести себя во время непредвиденных событий и чрезвычайных ситуаций.

«Кроме того, турист будет знать, куда ему обращаться в случае плохой работы турфирмы или нападения акулы, - говорит эксперт. - А для туроператоров наличие такого центра станет стимулом для повышения качества услуг».

Чем проще, тем сложней. Немецкие власти создают черные списки неблагонадежных иностранцев. Эта инициатива, призванная способствовать борьбе с международной преступностью, стала еще одним пунктом алогичной визовой политики Германии, непоследовательность которой признают даже представители правящей партии

Недавно знакомый жаловался на консульских работников. Ехать за границу надо уже через месяц, а ему предложили собеседование только летом. Однако порекомендовали фирму, которая за скромную плату может ускорить процесс оформления виз. Фирма, и правда, помогла. Сотрудница платной телефонной линии предложила для собеседования в консульстве любой из ближайших дней.

Въездные документы были получены в срок, а история, наверное, и не заслуживала бы особого упоминания, если бы дело было, скажем, в Германии, а консульство было российским. Принцип «здесь — долго и неудобно, но бесплатно, там — быстро, вежливо, но за деньги» давно известен тем, кто, например, во Франкфурте-на-Майне оформлял въездные документы в Россию. Однако дело было в Москве, а виза потребовалась немецкая.

По случайности, рассказ моего знакомого москвича совпал с сообщением, что германский МИД планирует вообще отказаться от организации собеседований в консульствах, перепоручив это компаниям на местах. По сведениям журнала Spiegel, частные фирмы должны заняться организацией встреч заявителей с немецкими консульскими чиновниками, раздачей формуляров и приемом документов. По информации, подтвержденной неназванным представителем внешнеполитического ведомства в Берлине, обязанности, которые являются сейчас компетенцией консульств, могут быть делегированы частникам в Москве, Киеве и Стамбуле.

Обоснование — «для улучшения качества обслуживания» — звучит иронически, если знать, к примеру, что фирмы, специализирующиеся на помощи в оформлении немецких виз в Москве, предлагают довольно запутанные правила оплаты своих услуг, а тем, кто не перевел нужной суммы в трехдневный срок, необходимо вновь обращаться в платную телефонную службу.

Инициатива немецкого МИД не выглядит частью взвешенной визовой политики. Достаточно вспомнить скандал 2005 года, когда выяснилось, что в нескольких странах Восточной Европы визы незаконно выдавались тысячами.

Желая упростить работу в одном месте, внешнеполитическое ведомство ФРГ усложняет ее в другом. На этой неделе правительство в Берлине объявило о создании так называемой «предупредительной базы данных» об иностранцах, которым по тем или иным причинам отказали в выдаче немецких виз, а также о тех, кто был уличен в контрабанде, торговле людьми, проституции и наркоторговле. Черный список предполагается пополнять и с помощью немецких спецслужб, занимающихся антитеррористической деятельностью. По мнению министра внутренних дел Ханса-Петера Фридриха, новая база данных станет хорошей основой для борьбы против нелегальной миграции и терроризма.

В число неблагонадежных попасть, в общем-то, просто: достаточно, чтобы консульские чиновники заподозрили заявителя во лжи. «В базу данных будут включены персоны, представленные в негативном свете. Например, указавшие недостоверные сведения», — поясняет немецкое агентство dpa. Кристоф Штегманс, правительственный советник по визовым вопросам, заверил, правда, что появление в «черном списке» не означает автоматически, что заявителю будет отказано в праве пересекать немецкую границу. Это всего лишь сигнал для «более интенсивной проверки».

Кто хочет, тот найдет. В последние недели в Турции активно критикуют работу немецкого консульства. Стало известно, что в 2009 году 12% турецких граждан (21650 человек), пожелавших поехать в ФРГ, не смогли получить визовых документов. Это, как минимум, в шесть раз больше, чем в представительствах Германии в других странах. В прошлом году процедура выдачи виз стала еще жестче: за 9 месяцев 2010 года отказы получили более 14 тысяч турецких граждан. «Ожидание возле игольного ушка», — обозначило ситуацию в консульствах ФРГ в Турции газета Tagesspiegel. Издание сообщает, что в немецко-турецкую промышленную палату в Стамбуле все чаще жалуются турки, вынужденные отказываться от инвестиций в экономику ФРГ из-за визовых проблем.

К слову, в частной беседе в том же духе высказывался и представитель российско-немецкой промышленной палаты: трудности возникают на пустом месте, как немецкие, так и русские визы получить бывает нелегко, а слабым утешением может служить тот факт, что в консульствах США правила граничат с бесправием.

В отличие от российско-немецких визовых правил, приблизительно в равной степени отвечающих принципу «не пущать», положение турецких и немецких деловых партнеров несимметрично. Если бизнесмену из Штутгарта для въезда в Турцию требуется только загранпаспорт и билет на самолет, то его коллеге из Анкары, чтобы проделать путешествие в противоположном направлении, надо ждать разрешения на въезд по нескольку недель. А если учесть последнее нововведение германских властей, то результаты могут быть все менее предсказуемы. Франц Коллер, президент немецко-турецкой промышленной палаты, убежден, что дорогие, длительные и сложные визовые процедуры снижают значение Германии, как торгового и инвестиционного партнера.

Комментируя планы о передаче некоторых консульских полномочий частным фирмам, Михаэль Хартман, эксперт оппозиционной социал-демократической партии Германии, заявил, что это будет еще один шаг назад. «Мы не можем заткнуть одну дыру с помощью «предупредительной базы данных», а затем проделать новую приватизацией визовых процедур», — заявил он. Того же мнения и Райнхард Гриндель, представитель правящей партии христианских демократов. Он также признал факт особой подверженности к коррупции сотрудников консульств на местах.

Правая рука не знает, что делает левая — эту проблему нельзя считать сугубо немецкой. «Европа может быть прекрасной. Но с теми, кто нежелателен, она безжалостна», — заметил обозреватель журнала Spiegel, рассказывая о мытарствах мигрантов-нелегалов из Туниса. Итальянское правительство посулило беженцам документы, по которым они на законных основаниях могут путешествовать по Европе, вызвав возмущение прочих стран ЕС. Франция усилила присутствие контролеров на границе с Италией. В рейдах, которые должны «приостановить волну нелегальной миграции», сейчас участвует уже около 500 чиновников. За последние два месяца там задержали 2,8 тысяч граждан Туниса, 1,7 тысячи отправили назад в Италию. Константин Куц, Франкфурт-на-Майне

Чтобы расколоть единую Европу хватило усилий тунисских беженцев. Решение итальянского премьера Сильвио Берлускони выдать двум десяткам тысяч североафриканцев полугодовое разрешение на свободное передвижение по ЕС стало самым серьезным испытанием для шенгенской системы за все годы ее существования.

Немецкий, австрийский, французский и бельгийский главы МВД обвинили Италию в «нарушении шенгенских правил» и пригрозили ввести полноценный пограничный контроль на итальянских рубежах, который был упразднен после подписания шенгенского соглашения. Это произошло на двухдневной встрече министров внутренних дел и юстиции ЕС, которая завершилась в Люксембурге в понедельник. На этой встрече Рим просил у партнеров помощи в ситуации с беженцами. В Италии уверены, что предоставить нелегалам разрешение находиться в ЕС полностью соответствует соглашениям Шенгена.

Глава МВД Франции Клод Геан заявил, что Франция использует любые законные средства, чтобы предотвратить приток нелегальных мигрантов через итальянскую границу. Его поддержал и немецкий коллега Ханц Петер Фридрих. Он назвал действия Италии провокацией и указал на опасность «возвращения шлагбаумов». Проблема с нелегальными тунисскими беженцами, по его словам, вынуждает Германию «применительно к ситуации» усиливать меры контроля. Австрийский министр внутренних дел Мария Фектер в свою очередь тоже заявила, что «несолидарные меры» Берлускони могут привести к «краху» шенгенской системы. Пока же австрийцы, по ее словам, усилили допустимые в рамках Шенгена меры контроля.

«Эта встреча нас очень разочаровала. Мы всегда поддерживали в сложной ситуации Грецию, Португалию и Ирландию. А нам в чрезвычайной ситуации не помогли, — высказался по итогам встречи министр внутренних дел Италии Роберто Марони. — Какой смысл тогда имеет членство в ЕС?» Глава итальянского МИДа Франко Фраттини тоже обвинил Европу в эгоизме, пообещав найти «другое решение» проблемы массовой незаконной миграции.

Указ о выдаче разрешений на полугодовое пребывание в Италии африканским иммигрантам правительство приняло в минувший четверг. Это решение распространяется только на прибывших из Северной Африки до 5 апреля. Разрешение на временное нахождение на территории европейской страны шенгенского пространства (или временный вид на жительство) дает право на передвижение по всей территории ЕС, входящей в шенгенскую зону, объяснил «МН» специалист по европейскому праву Андрей Загорский. «Очевидно, Германия, Франция и другие европейские страны оспаривают не законную силу самого документа шенгенской зоны, а право Италии выдавать его нелегальным мигрантам из Северной Африки», — считает юрист.

Официальные Мюнхен и Берлин уверены, что итальянские власти не обладают правом выдачи шенгенских виз беженцам. «Рим таким путем попросту рассчитывает переложить на другие страны ЕС нынешние проблемы; федеральное правительство Германии исходит из противоправности такого подхода со стороны господина Берлускони, ведь беженцы по-итальянски получают по сути статус обычных туристов», — подчеркнул корреспонденту «МН» представитель федерального МВД в Берлине.

Эксперт по вопросам внутренних дел баварского Христианско-социального союза и член фракции ХДС/ХСС в бундестаге Ханс Петер Уль упрекнул Берлускони в театральности. Около 20 тыс. беженцев не составляют большой проблемы для Италии, считает он. «Если итальянцы предпримут противоправные действия и выпустят беженцев на все четыре стороны, то Германии не останется ничего иного, как возобновить полномасштабный пограничный контроль», — предупредил политик.

В МВД Баварии «МН» разъяснили, что Германия, система соцобеспечения которой «не имеет равных в мире», по статистике и ежегодно принимает наибольшее число беженцев среди всех европейских стран. Однако в отношении тунисцев у немцев возникли сомнения: военных действий в этой стране нет, жизням этих людей ничто не угрожает, даже курортный сезон в Тунисе тоже никто не отменял.

Представитель баварского МВД Оливер Платцер рассказал корреспонденту «МН», что правительство этой федеральной земли уже усилило режим скрытого контроля на границе с Австрией, откуда можно ожидать потоки беженцев-мигрантов. «Схожие меры принимались разве что во время визитов Папы Римского или проведения в Германии чемпионата мира по футболу в 2006 году», — подчеркнул Платцер.

Министр внутренних дел Баварии Йоахим Херманн в интервью Баварскому радио подчеркнул, что большинство тунисцев, добравшихся в последнее время до берегов Италии являются экономическими беженцами, что не дает им права на пребывание в ЕС. «Их можно просто посадить на ближайший итальянский пароход и снова возвратить в Тунис», — предложил Херманн. Пока Италия решилась выгнать только тех, кто пересек ее границы после 5 апреля. С понедельника по два рейса ежедневно начали перевозить выдворяемых нелегалов в Тунис, с которым Италия в прошлый вторник заключила соглашение о репатриации мигрантов и совместном контроле границ.

Тем временем на итальянский остров Лампедуза, который Берлускони обещал полностью очистить от приезжих, продолжают высаживаться африканские мигранты, просящие убежища в Европе. До последнего времени это были преимущественно тунисцы, однако теперь все больше беженцев из Ливии, где идет гражданская война. В воскресенье остров принял баркас с 244 ливийцами, в основном стариками, женщинами и детьми. Сильвио Берлускони, 9 апреля во второй раз за десять дней побывавший на острове, снова попросил объединенную Европу не бросать Италию наедине с «человеческим цунами».

Собеседники «МН» не исключили, что европейские власти могут пойти на крайнюю меру — введение полномасштабного пограничного контроля на внешних границах, что для шенгенской системы станет, пожалуй, наиболее серьезным испытанием за все время ее существования с 1985 года. Юрий Шпаков, Мария Ефимова.

Арабские государства Персидского залива выступили против проведения встречи лидеров арабских стран, запланированной на середину мая, в столице Ирака - Багдаде, сообщило в среду государственное информационное агентство Бахрейна.

"Страны-члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) настаивают на отмене запланированного на май арабского саммита в Багдаде", - заявил в Манаме министр иностранных дел Бахрейна шейх Халед бен Ахмедом Аль Халифа.

В состав ССАГПЗ входят шесть стран: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия.

Требование главы бахрейнского МИД прозвучало на фоне резкого обострения отношений между государствами-членами ССАГПЗ и Ираком, а также крайне напряженной внутренней обстановки в самом Королевстве Бахрейн.

В конце прошлого месяца премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, комментируя ситуацию в регионе, назвал лидеров некоторых арабских стран "трусливыми тиранами" и в подтверждение своих слов привел пример, "как власти Бахрейна, Ливии и Саудовской Аравии отвечают на требования населения удовлетворить их законные права". Кроме того, иракский премьер открыто выступил в поддержку шиитской общины Бахрейна, которая составляет основу движения за демократические изменения в королевстве.

Ранее проведение саммита в Багдаде было отложено по решению Лиги арабских государств (ЛАГ) до середины мая этого года "в связи с напряженной ситуацией в регионе".

Массовые народные протесты в последние месяцы охватили арабские государства и уже привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. Массовые антиправительственные выступления прошли также в Алжире, Бахрейне, Ираке, Иордании, Марокко, Омане.

Когда-то уютное туристическое местечко в Италии остров Лапедуза стал сегодня известным на весь мир, но вовсе не благодаря своим красотам или возможностью хорошо отдохнуть. Именно сюда прибывают нелегальные эмигранты из Туниса, Алжира и других стран Северной Африки, охваченных беспорядками, революциями, переворотами.

Правительство Италии неоднократно сообщало о своих намерениях переправить часть беженцев из стран Африки в другие области Италии, например на Сицилию. Однако из-за неблагоприятных погодных условий отправка беженцев была отложена на неопределенный срок. Более того, на Лапедузу прибывают все новые суда и катера с нелегалами. Сегодня численность беженцев на острове уже превышает численность коренного населения. И это вызывает у итальянцев справедливое недовольство и претензии к собственному правительству. Уже стало ясно, что вряд ли жители Лапедузы смогут извлечь прибыль из грядущего туристического сезона. Тем же, кого интересует такое направление, как Италия, стоит выбирать туристические маршруты в более благоприятных местах страны. Например, можно приобрести тур под названием «Экскурсионный Рим», маршрут которого пролегает через Рим, Ватикан, Неаполь, Флоренцию и Сан-Марино. Любители отдыха на побережье могут выбрать остров Сардинию, на котором пока нет нелегалов из каких-либо стран.

Компания восходящего солнца. Перспективы. Волнения в газодобывающих странах Ближнего Востока и Северной Африки совпали с ростом спроса на «голубое топливо» на фоне катастрофы в Японии. У «Газпрома» появился шанс упрочить присутствие в Европе. Надолго ли?

Последние два года «Газпрому» не слишком везло. В 2009–2010 годах главная житница российского бюджета столкнулась с наиболее масштабным падением спроса за всю свою историю. И причиной тому не только кризис: доля концерна на и без того сократившемся европейском рынке снизилась в 2009 году на 2 п.п. до 23%, так как потребители предпочли закупать газ по более низким ценам у поставщиков из Северной Африки и Ближнего Востока. Те просто завалили страны Евросоюза сжиженным природным газом (СПГ), что привело к обвалу цен на спотовом рынке. Не помогло ни час­тичное восстановление спроса в 2010-м, ни уступки «Газпрома» по цене. Объем поставок монополии в Европу по итогам прошлого года составил всего 139 млрд кубометров – меньше, чем даже в кризисный 2009-й. На этом фоне не слишком успокаивала мантра, которая в том или ином виде регулярно звучит из уст топ-менеджеров «Газпрома»: за Европой – будущее. Резонный вопрос: почему, ведь продолжающаяся либерализация с ростом тарифов на 15% ежегодно открывает концерну неплохие перспективы на внутреннем рынке, а европейских потребителей вполне могли бы заменить развивающиеся азиатские страны?

Дома хуже. До 1 января 2015 года внутренние цены на газ для промышленных потребителей будут повышаться на 15% ежегодно. Это происходит в рамках «переходного периода» на пути к равнодоходным с европейскими ценам на «голубое топливо», что значительно увеличит рентабельность российских производителей газа. Аналитики Банка Москвы подсчитали: дополнительная выручка концерна за следующие три года на внутреннем рынке составит около $25 млрд, что с лихвой компенсирует увеличение НДПИ на газ (около $6 млрд). Казалось бы, пора «Газпрому» перестать строить дорогостоящие экспортные трубопроводы в Европу и полностью переключиться на Россию. Но, во-первых, кто тогда будет зарабатывать для страны валюту, во-вторых, не останется места или для независимых производителей, если монополия включит свой административный ресурс, или для самого «Газпрома».

По мере повышения энергоэффективности российской экономики и роста цен внутренний спрос будет демонстрировать крайне сдержанную динамику. «Производителям, скорее всего, придется идти на уступки как по обязательствам по минимальной выборке газа, так и по цене, – полагает аналитик ИФД «Капиталъ» Виталий Крюков. – Независимые игроки будут очень активно наращивать производство и сбыт газа на более конкурентоспособных условиях, нежели «Газпром». Навес предложения ожидается значительный». В частности, государство требует от нефтяных компаний утилизировать, а не сжигать в факелах, 95% попутного нефтяного газа. Но основным локомотивом ослабления монопольного положения концерна станет «Новатэк», в числе крупнейших акционеров которого состоит Геннадий Тимченко, известный своими связями в высших эшелонах власти: его доля в добыче за ближайшую пятилетку может вырасти с 6 до 10% – почти вдвое! Напротив, согласно государственному плану развития отрасли, доля «Газпрома» к 2030 году сократится с нынешних 78 до 70%. «В долгосрочной перспективе около половины внутреннего спроса может удовлетворяться независимыми компаниями», – констатирует Виталий Крюков.

С Китаем тоже засада. С одной стороны, есть надежная сырьевая база для поставок российского газа в азиатские страны в виде недавно приобретенной «Газпромом» Ковыкты, расположенной в Иркутской области, а также наличие в портфеле Чаяндинского месторождения в Якутии. Вот только России и Китаю никак не удается договориться о цене поставок. «Строительство газопровода – капиталоемкое предприятие: по оценкам, на него придется потратить около $15 млрд, – говорит старший аналитик «Арбат Капитала» Виталий Громадин. – Между тем, Китай продолжает наслаждаться дешевым трубопроводным газом из Средней Азии и танкерными поставками СПГ, никак не воспринимая газпромовский принцип равнодоходности с европейским направлением. При этом Китай не соглашается даже на пункт долгосрочного контракта по примеру европейского, в котором обязуется покупать порядка 85% оговоренных объемов». Пока Китай не столкнется с дефицитом газа, конкурировать с поставками из Средней Азии Россия вряд ли сможет, соглашается Дмитрий Александров из «Универа».

Переплата за стабильность. Но за последние месяцы ситуация на мировом газовом рынке сильно изменилась. Политическая нестабильность на Ближнем Востоке и в Северной Африке заставила европейских потребителей вернуться к российскому газу. Исчезло основное препятствие в виде спотовых цен: впервые за последние два года они превысили контрактные цены «Газпрома» ($369 за тыс. кубометров против $327 по договорам концерна в первом квартале). События в Тунисе и Египте быстро отразились гражданской вой­ной в Ливии, волнениями в Алжире, Йемене, Сирии, Омане и Бахрейне. Весь регион стал крайне нестабильным. Это заставляет аналитиков переоценивать риски срыва поставок даже из Саудовской Аравии.

Европейские страны, особенно южные, вынуждены искать более безопасные источники поставок в краткосрочной перспективе. Это предоставляет «Газпрому» новые возможности для усиления своих позиций на ключевых рынках – в Италии (44% потребления газа обеспечивают страны Ближнего Востока и Северной Африки), Турции (31%), Франции (26%) и Великобритании (9%) – на всех них в 2010 году наблюдалось снижение продаж российского газа. Так, объемы экспорта компании в Турцию (второй крупнейший рынок «Газпрома» в дальнем зарубежье после Германии) снизились на 10%, в Италию (рынок № 3 ) упали на 31%. Во Францию и Великобританию сократились на 3 и 7% соответственно.

По оценке аналитиков «ТКБ Капитала», на замещение экспорта СПГ в Европу из стран, охваченных волнениями (при условии, что поставки газа по трубопроводам из них останутся на прежнем уровне), «Газпром» мог бы заключить дополнительные контракты объемом 17 млрд кубометров в год в краткосрочной перспективе, а в среднесрочной – увеличить экспорт газа в Европу по долгосрочным контрактам на 12% до 156 млрд кубометров. «При средней цене в $350 за тысячу кубометров (прогноз «Газпрома» на 2011 год) это добавит в копилку концерна дополнительные $6 млрд ежегодно», – подсчитала Евгения Дышлюк из «ТКБ Капитала».

Диверсификация поставок топлива является одной из основных целей международной политики ЕС. Никто в Европе не хочет слишком зависеть от «Газпрома». До сих пор расчет был на две разные региональные группы поставок: Ближний Восток с Северной Африкой и Центральная Азия. Однако каждое из этих направлений потенциально проблематично. При этом Северная Африка стала проблематичной реально. Надолго? Вмешательство НАТО в ливийский конфликт пока не привело к какому-либо осязаемому результату. Ситуация, вопреки заверениям натовских генералов, патовая. Заместитель командующего операцией в Ливии, контр-адмирал Рассел Хардинг заявил агентству AFP, что в последние 24 часа «противники передвигаются туда-сюда на дороге между городами Брега и Адждабия». Но кому бы ни досталась имеющаяся нефтегазовая инфраструктура, она будет крайне уязвимой. И для восставших, и для лояльных Каддафи сил трубопроводы в пустынной и редконаселенной местности будут исключительно удобной целью.

Максимальный выигрыш, который может получить «Газпром» в этой ситуации, – реализация собственного трубопроводного проекта «Южный поток» с прогнозной мощностью до 63 млрд кубометров в год. Поставки с него способны полностью заместить газ из Алжира, Ливии и Египта на южноевропейских рынках. Но рассчитывать на это преждевременно, вносит нотку скептицизма Виталий Крюков. «Ливия остановила экспорт газа, но рано или поздно он будет восстановлен, – поясняет эксперт. – Также могут не оправдаться и чрезмерно раздутые ожидания рынка относительно Японии».

Сомнительные перспективы. В результате мартовского землетрясения и последующего цунами Япония потеряла и закрыла части атомных мощностей. Основная нагрузка по их замещению ляжет на газовые ТЭЦ, которые обычно обеспечивали четверть выработки всей электроэнергии в стране. Аналогичная ситуация складывалась и в моменты отключения АЭС после землетрясений в предыдущие годы, но тогда и последствия не были сравнимы с происходящим в Фукусиме. Насколько велик потенциал? В последнее время газовые мощности в Японии были загружены всего на 45%.

«Газпром», конечно, не мог упустить шанс на дополнительные доходы. Монополия попыталась сработать сразу с двух сторон. Она попыталась договориться, во-первых, о повышении объемов поставок СПГ в Японию со своего единственного крупного проекта по сжижению газа «Са­халин-2». Во-вторых, о перераспределении ролей на ми­ровом рынке: Европа отказывается от некой части СПГ, за­мещая его трубопроводным газом, а высвободившиеся объемы идут в Страну восходящего солнца. «У меня есть большие сомнения в необходимости подобной своп-сделки, – размышляет Виталий Громадин. – Последние годы происходило комфортное насыщение газового рынка благодаря вводу новых проектов поставок СПГ (за последние пять лет мировые мощности по сжижению газа удвоились – «Ф.»). Повышенный спрос Японии могут обеспечить другие поставщики».

«Пока страна полностью удовлетворяет дополнительный спрос на СПГ за счет поставок со стороны азиатских и арабских стран, – соглашается Виталий Крюков. – В этом году ожидается рекордный объем предложения СПГ на мировом рынке. Нет ничего удивительного, что для увеличения поставок в Японию были задействованы свободные мощ­ности, например в Брунее и Малайзии. Дополнительные партии СПГ предлагают Катар и другие. В перспективе избыток предложения газа останется, хотя этот «навес» может стать немного меньше». Кроме того, Япония будет стремиться повысить энергоэффективность и увеличить долю возоб­новляемых источников энергии, так что ожидания сильного роста потребления газа этой страной в долгосрочном плане раздуты.

Есть третий путь, как «Газпром» может выиграть от японской катастрофы. Многие страны, особенно в Европе, под давлением испуганного населения решили приостановить реализацию своих атомных программ. В Банке Москвы подсчитали, что ежегодный экспорт российского концерна за счет роста европейской газовой генерации (прежде всего в Германию, где атомные мощности обеспечивают четверть общего потребления электроэнергии) может увеличиться по сравнению с 2010 годом на 7%. Но не все так очевидно. «Глобального отказа от атомной энергии не произойдет, поскольку реальной альтернативы по соотношению стоимость/экологичность у человечества нет, – говорит старший аналитик «Грандис Капитала» Дмитрий Терехов. – Хотя можно ждать массового вывода из эксплуатации атомных реакторов первого поколения. Но этот процесс коснется только развитых держав – в развивающихся странах и без того стоят более новые блоки».

Заместитель генерального директора по науке Института энергетической стратегии Алексей Громов добавляет, что в наибольшей степени авария в Фукусиме отразится на ядерной энергетике тех стран, где, с одной стороны, сильны позиции «зеленых» и противников атомной энергетики в принципе, а, с другой, власти в максимальной степени учитывают общественное мнение. «Так что европейская энергетика, которая совсем недавно с большим трудом преодолела общественное сопротивление строительству новых атомных станций, сегодня рискует вообще заморозить большинство новых проектов в этой сфере, – прогнозирует Алексей Громов. – К чему это приведет? К увеличению поставок природного газа в Европу». А «Газпрому» только этого и надо. Анна Золотая, Александр Зотин

Президент Йемена Али Абдалла Салех согласился на предложение Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) по разрешению политического кризиса в стране, предусматривающий передачу власти, сообщает со ссылкой на заявление представителя канцелярии главы государства агентство Рейтер.

"Президентство приветствует усилия наших братьев в Совете сотрудничества стран Залива по разрешению кризиса в Йемене. Он (Салех) не имеет возражений относительно передачи власти мирным путем в рамках конституции", - цитирует агентство заявление офиса президента Йемена.

"Дорожную карту" урегулирования политического кризиса в Йемене ССАГПЗ обнародовал в воскресенье. Об этом заявил в Эр-Рияде генсек ССАГПЗ Абдуллятиф бен Рашид Аз-Зияни по итогам встречи министров иностранных дел организации.

Переговоры йеменской оппозиции с властью, по замыслу ССАГПЗ, должны были бы пройти в ближайшее время в Эр-Рияде. Основным пунктом "дорожной карты" является мирная передача власти в Йемене.

Оппозиция, со своей стороны, в понедельник отклонила план ССАГПЗ.

В состав ССАГПЗ входят шесть стран: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия.

Эмир Катара 7 апреля, говоря о "дорожной карте" ССАГПЗ в посреднической миссии в Йемене заявил, что арабские страны Персидского залива надеются "заключить с йеменским президентом соглашение по поводу его отставки".

Однако сам Салех категорически и в резкой форме отверг предложение о своем уходе. В субботу стало известно, что правительство Йемена отозвало своего посла из Катара. Как заявили в Сане, посол из Дохи был отозван "для проведения консультаций".

Салех объявил 18 марта о введении в стране режима чрезвычайного положения сроком на 30 дней в связи с массовыми антиправительственными демонстрациями по всей стране. ЧП было введено после обстрела йеменскими силовиками участников антиправительственной демонстрации в Сане, где, по данным западных СМИ, погибли более 50 человек и около 300 получили ранения. Президент Йемена выразил сожаление в связи с гибелью людей, однако опроверг утверждения, что в этом виноваты сотрудники правоохранительных органов.

В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки охвачены народными протестами, которые уже привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. Антиправительственные выступления прошли также в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко, Омане, Бахрейне и Сирии. В Ливии волнения переросли в вооруженные столкновения мятежников с армией.

Коалиция оппозиционных движений Йемена в понедельник отвергла предложение Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) по разрешению политического кризиса в этой стране, согласно которому президент республики Али Абдалла Салех должен будет передать власть своему заместителю, а оппозиция сформирует новое правительство, сообщает агентство Рейтер.

Основной причиной неприятия плана ССАГПЗ оппозиция назвала предполагаемое им предоставление Салеху иммунитета от возможного судебного преследования.

"Какой глупец предоставит гарантии режиму, убивающему мирных демонстрантов? Наше принципиальное требование - сначала Салех уходит в отставку", - заявил официальный представитель оппозиции.

"Дорожную карту" урегулирования политического кризиса в Йемене ССАГПЗ обнародовал в воскресенье. Об этом заявил в Эр-Рияде генсек ССАГПЗ Абдуллятиф бен Рашид Аз-Зияни по итогам встречи министров иностранных дел организации.

Переговоры йеменской оппозиции с властью, по замыслу ССАГПЗ, должны были бы пройти в ближайшее время в Эр-Рияде. Основным пунктом "дорожной карты" является мирная передача власти в Йемене.

В состав ССАГПЗ входят шесть стран: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия.

Эмир Катара 7 апреля, говоря о "дорожной карте" ССАГПЗ в посреднической миссии в Йемене, заявил, что арабские страны Персидского залива надеются "заключить с йеменским президентом соглашение по поводу его отставки".

Однако сам Салех категорически и в резкой форме отверг предложение о своем уходе. В субботу стало известно, что правительство Йемена отозвало своего посла из Катара. Как заявили в Сане, посол из Дохи был отозван "для проведения консультаций".

Салех объявил 18 марта о введении в стране режима чрезвычайного положения сроком на 30 дней в связи с массовыми антиправительственными демонстрациями по всей стране. ЧП было введено после обстрела йеменскими силовиками участников антиправительственной демонстрации в Сане, где, по данным западных СМИ, погибли более 50 человек и около 300 получили ранения. Президент Йемена выразил сожаление в связи с гибелью людей, однако опроверг утверждения, что в этом виноваты сотрудники правоохранительных органов.

В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки охвачены народными протестами, которые уже привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. Антиправительственные выступления прошли также в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко, Омане, Бахрейне и Сирии. В Ливии волнения переросли в вооруженные столкновения мятежников с армией.

Гражданская война в Ливии не прекращается, сложной остается обстановка в Сирии, Йемене, Бахрейне. О причинах потрясений на Ближнем Востоке и о своем видении развития ситуации обозревателю «МН» рассказал известный востоковед, бывший премьер и министр иностранных дел России, а в недавнем прошлом еще и президент Торгово-промышленной палаты академик Евгений Примаков. Сейчас он руководит Центром ситуационного анализа в РАН и возглавляет дискуссионный клуб «Меркурий».

— Евгений Максимович, вы един­ственный из известных российских политиков, кто не говорил о происках внешних сил и заговорах на Ближнем Востоке, а сразу сказал, что «арабские революции» — следствие коррупции, безработицы, низких зарплат. В вашем распоряжении, что, секретные телеграммы были?

— Поскольку я не работаю в правительстве, то и доступа к секретным телеграммам не имею. Просто я занимаюсь Ближним Востоком уже давно. Основываюсь на своих знаниях, опыте, интуиции. Да и телевизионные компании давали подробную картину происходящего, интересно было смотреть арабскую «Аль-Джазиру», пусть она и заняла субъективную позицию. По этим кадрам было видно, что демонстранты не поднимали зеленых знамен и не выкрикивали исламских и антиимпериалистических лозунгов. Было ясно, что этот революционный порыв направлен против своих коррумпированных авторитарных режимов.

Парадоксально, но экономическая направленность этих требований не отрицает того факта, что жизнь в большинстве этих стран в последние десятилетия все-таки улучшилась.

— Неужели египтяне стали жить лучше?

— Гораздо! Несравненно лучше. Я впервые приехал на работу в Египет в 1965 году, тогда это была совершенно другая страна. То же и в Тунисе, и в Ливии. Но людей стали будоражить другие проблемы. С одной стороны, стремление к демократии, с другой — коррупция и длительность пребывания их руководителей у власти.

Так что вопреки оценкам многих аналитиков с завершением антиколониального периода революционный процесс не закончился. Ранее мы не видели особых сложностей в процессах модернизации в арабском мире, уделяли основное внимание проблеме исламизма. Эти оценки оказались не совсем верными. Во-первых, ислам не обязательно радикален, а среди организаций исламского толка немало умеренных. Во-вторых, не один только ислам сегодня правит бал на Ближнем Востоке. В регионе существуют и другие течения, которые имеют социально-политический характер. Не случайно все эти события начались с Туниса и Египта, одних из самых развитых арабских стран.

«Каддафи мечтал купить атомное оружие»

— А чего же ливийцам не хватало, если жизнь у них лучше стала?

— В статье The New York Times по поводу Ливии было очень здорово сказано, что не надо путать демократию с гражданской войной племен. Племена, которые хотят восстановить свое влияние и сбросить с руководящих позиций другие племена, не обязательно борются за демократию. Они лишь используют демократические лозунги для других целей. Я с этим мнением согласен. Понять то, что происходит в Ливии, можно только исходя из знания о том, как эта страна поделена племенами.

В прошлом в течение многих лет основной частью этой страны была провинция Киренаика, то есть восток Ливии. А вовсе не запад, где расположена столица Триполи. Выступления начались на востоке, да еще и в ряде случаев под старым флагом короля Идриса из династии Сенуситов. Именно этого короля в 1969 году сверг Каддафи со своими сторонниками. Это тоже показатель того, что против властей выступили некоторые племена. Конечно, это не оправдывает Муаммара Каддафи. Он много чего начудил и натворил в своей жизни.

— Он вообще-то вменяем?

— Я с ним много раз виделся. В смысле собеседника он вменяем. Но, посудите сами, придя к власти 42 года назад, он в 1969 году отправился к египетскому президенту Гамалю Абдель Насеру с просьбой помочь купить у Советского Союза атомное оружие. Об этом писал Мухаммад Хейкал, один из самых осведомленных людей из окружения Насера. Вот вменяемость это или нет? Наверное, это дело относительное, хотя надо учитывать, что тогда Каддафи был молодым офицером, неожиданно ставшим во главе государства. Он всегда был склонен к позерству, мол, он «отец нации», таким он и остался.

Тем не менее за годы своего правления он во многом изменился, например, перестал поддерживать терроризм. И в этом сыграла свою роль Россия. В 1990-е годы я летал к нему по указанию президента Ельцина для того, чтобы договориться о ликвидации находившихся в Ливии лагерей для подготовки террористов.

— Они имели связи с Чечней? Почему вдруг Россия этим озабо­тилась?

— Очевидно, они ко всему имели отношение. Там было много арабских террористических организаций. Например, был там известный террорист Абу Нидаль. А вскоре после этого Каддафи выгнал его. Абу Нидаль обосновался в Ираке. Он при загадочных обстоятельствах вроде как покончил жизнь самоубийством в Багдаде.

— А какое дело Москве было до того же Абу Нидаля? Он же палестинец, им скорее израильтяне должны были интересоваться.

— Нас, конечно же, волновал международный терроризм. А некоторые из угроз имели отношение и к России. Каддафи тогда пошел навстречу некоторым нашим просьбам. Вскоре он начал налаживать отношения с Западом. В этом смысле интересна беспринципность западных компаний. Вы наверняка помните, что ради налаживания этих отношений Каддафи согласился на выплату компенсаций родственникам пассажиров того самолета, что был взорван над Шотландией. (Американский «Боинг-747» взорвался над местечком Локкерби в декабре 1988 года, погибло 270 человек. — «МН».) Но деньги-то на эти компенсации собрали ему западные нефтяные компании! Он им так и сказал: если хотите работать на ливийском рынке, так помогите собрать эти суммы. Они собрали и дали ему.

— Вы встречались и с лицами из окружения Каддафи. Например, с его министром иностранных дел Мусой Кусой, который бежал на днях на Запад. Что это за фигура?

— Муса Куса был моим коллегой. Возможно, он полетел в Лондон, чтобы установить перемирие, а потом решил попросить убежище для себя. Я его знаю с хорошей стороны. По моей просьбе он, в частности, многое сделал для урегулирования конфликта вокруг болгарских медсестер. (В 1999 году пятерых болгарских медсестер и палестинского врача в Ливии обвинили в умышленном заражении 426 детей ВИЧ. Их приговорили к расстрелу, но потом отпустили. — «МН».) Благодаря нашим усилиям ливийцы тогда создали арестованным медикам человеческие условия содержания в тюрьме и пустили к ним болгарского консула. Это все Муса Куса делал. За это посредничество я даже был отмечен болгарским правительством.

«Международная коалиция вышла за рамки мандата»

— Теперь все усилия Триполи по налаживанию отношений с Западом потерпели крах. Международная коалиция ведет войну с Ливией. Как вы расцениваете эту операцию?

— Эта операция выходит за рамки того мандата, который был получен по резолюции Совета Безопасности ООН. Ведь эту резолюцию не случайно поддержало даже большинство арабских государств. Они хотели исключить возможность использования Муаммаром Каддафи своей авиации для бомбардировок повстанцев. Надо было исключить жертвы среди мирных жителей. Но никто не давал международной коалиции права бомбить не только позиции противовоздушной обороны, но и наносить удары по солдатам Каддафи, по его армии. Это уже прямое вмешательство в гражданскую войну, в результате чего гибнут и мирные люди.

— Может, так и надо уже действовать?

— Еще неизвестно, к чему такие действия приведут. Неспроста американцы уже отошли от активного участия в этой операции, а руководство ею передали НАТО. Ведь неясно теперь, как из этой ситуации выйти. Бомбить Ливию до бесконечности нельзя, а наземная операция прямо запрещена вышеупомянутой резолюцией Совета Безопасности ООН, хотя этот документ далеко не идеален.

— Тогда, быть может, Москве надо было наложить вето на эту резолюцию?

— Резолюция, дающая международной коалиции право действовать в Ливии, была принята в те дни, когда войска Каддафи уже продвигались по востоку страны к городу Бенгази. Решение Совету Безопасности надо было принимать быстро. Однако, на мой взгляд, можно было бы еще поработать над этим документом. Можно было бы даже, добиваясь некоторых изменений, упомянуть о своем праве вето. Но до применения вето дело доводить все-таки не следовало.

— Разве великая держава Россия не вправе применять вето в Сов­безе ООН, если что-то вызывает сомнения?

— Величие наше не зависит от того, сколь часто мы применяем это свое право. На применении вето величие державы базироваться не может.

«Каддафи у власти не останется»

— И что же делать? По-вашему, Каддафи еще сможет остаться у власти?

— Нет, я считаю, что Каддафи так или иначе у власти не останется. Но ни американцы, ни их союзники, ни кто-то еще не заинтересован в том, чтобы погружать Ливию, как до этого Ирак, в хаос, выбраться из которого можно будет только через много лет.

— Тогда на кого вы бы посоветовали делать ставку в Ливии?

— На государственные структуры, но без Каддафи. Что касается повстанцев, то вряд ли они восторжествуют и сумеют контролировать всю страну. Пока преждевременно признавать их правительством всей Ливии, как это уже сделали Франция, Катар и некоторые другие государства.

— А почему нельзя сделать ставку на исламистов?

— На радикальных исламистов ставку делать нельзя, а умеренных я там не вижу. Это вам не египетские «Братья-мусульмане».

— На мой взгляд, египетская организация «Братья-мусульмане» вообще по ошибке продолжает оставаться в черном списке террористических организаций, который ФСБ России впервые составила еще восемь лет назад.

— Я разделяю эту точку зрения. «Братьев-мусульман» надо подталкивать к тому, чтобы они были все более умеренными.

«Некоторые международные силы хотят сделать Сирию более покладистой»

— Неспокойно сейчас и в других арабских странах, в той же Сирии. Вы хорошо знаете эту страну, ее лидера Башара Асада, были знакомы и с его отцом, прежним президентом Хафезом Асадом. Как там будут развиваться события?

— Там тоже есть недовольство и экономической ситуацией, и давно действующим чрезвычайным положением. Но это не выливается в недовольство большинства населения нынешним руководителем. К сожалению, не только западные, но и наши телевизионные компании пытаются представить это так. Президента там критикуют, но не требуют его ухода. А наше телевидение подчас показывает кадры из Сирии — мол, это антиправительственная демонстрация. А там отчетливо видно, что люди несут лозунги в поддержку Башара Асада и его портреты. В Дамаске прошло много демонстраций и за Асада. Я полагаю, что он вполне может устоять.

Но тут есть одно «но». Сам сирийский президент говорил о том, что к протестам в Сирии имеет отношение некий заговор извне. Есть этот заговор или нет — тут надо иметь факты, у меня таких фактов нет. Но в любом случае есть международные силы, которые хотят сделать Сирию более покладистой и оттянуть ее от Ирана. Эти силы, скажем, есть в США и в Израиле.

— А должна ли в таких условиях Россия поставлять Сирии оружие, например те же противокорабельные ракеты «Яхонт»? Контракт по ним давно подписан, но против сделки выступают израильтяне.

— Здесь надо принимать во внимание многие факторы. Надо учитывать наши отношения с США и Израилем. Но поскольку я не осведомлен о спецификации упомянутых вами ракет, то воздержусь от конкретного комментария. Одно могу сказать: Россия может поставлять в Сирию оборонительные вооружения, не запрещенные международными регламентациями.

«Россия могла бы усилить свое влияние»

— Новые политические силы во многих арабских странах, начиная с Египта и Туниса, вообще жалуются на то, что Россия запаздывает с налаживанием отношений с ними. Российская политика на Ближнем Востоке заслуживает этой критики?

— Нет, давайте не будем заниматься самобичеванием. Наш министр иностранных дел Сергей Лавров недавно был в том же Египте, встречался с новыми властями. У нас там работает посольство, у нас там умный посол Богданов. А вот раз вы заговорили об этом, то скажите мне сами, а что нам нужно еще делать?

— Налаживать более широкие контакты. Те же американцы действуют на Ближнем Востоке не только через МИД, а через десятки неправительственных организаций, благодаря которым в Вашингтоне знают всех новых лидеров в том же Египте. Россия такой активности не проявляет, у нас даже в советские времена с этим было лучше…

— С этим я могу согласиться. Но это же неправительственные организации. А если говорить о правительственной линии, то, как мне кажется, делается многое из того, что вообще можно сделать в этой ситуации.

— На что еще России следует обратить внимание при проведении своей политики в этом беспокойном регионе?

— Россия могла бы усилить свое влияние в четверке посредников, занимающихся ближневосточным урегулированием. Другим направлением деятельности могло бы стать то, о чем упомянули вы. Действительно, через общественные организации и научные структуры можно было бы попытаться усилить свое влияние в этих странах. Возьмите, к примеру, в Египте молодежную организацию под названием «Движение 6 апреля». Ну почему у нас нет с ней контактов? Ведь это же движение будущего, оно было основной силой во время демонстраций. По оценкам египетской печати, оно объединяет около 70 тыс. человек. Причем это люди, активно пользующиеся Интернетом, то есть это своего рода клуб. Или почему, в самом деле, с «Братьями-мусульманами» не поддерживать контакты? Тем более в Египте сейчас они наверняка будут легализованы. И во всем этом надо помнить о том, что у России есть свои интересы на Ближнем Востоке.

— А идея создания государства Палестина в нынешних обстоятельствах еще не потеряла своей актуальности?

— Наоборот, ее значение увеличивается. Нужно усилить внимание к урегулированию проблемы Палестины. А израильское руководство, как мне кажется, ведет себя контрпродуктивно в своих попытках во что бы то ни стало сохранить статус-кво.

— События на Ближнем Востоке будут развиваться в направлении к худшему или вы скорее оптимист?

— Ко всем этим событиям надо подходить дифференцированно. Посмотрим, например, как будет развиваться ситуация в Египте после выборов этой осенью. Или вот вопрос: пойдет ли на спад революционная волна в Аравии? Король Бахрейна, столкнувшись с волной демонстраций, получил помощь от своих соседей и партнеров по Совету сотрудничества арабских стран Персидского залива. Саудовская Аравия и Эмираты направили в Бахрейн полторы тысячи своих военных и полицейских. Во всяком случае, сейчас вряд ли такие события разовьются в Саудовской Аравии, а также вряд ли произойдет смена режима в Сирии.

— То есть события на Ближнем Востоке еще не предвестники, как уже поговаривают, того самого Страшного суда?

— Нет. Я отнюдь не призываю вас завернуться в простыню и ползти на кладбище. Елена Супонина.

Ливия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 7 апреля 2011 > № 316969

Попытки итальянского премьера Сильвио Берлускони найти общеевропейское решение проблемы беженцев обнажили полную несостоятельность европейских механизмов взаимопомощи. Разбираться с наплывом мигрантов Италии придется самой, и ее терпение на исходе.

Спустя неделю после того, как Сильвио Берлускони пообещал переправить всех приезжих с Лампедузы на материк в ближайшие 60 часов, на острове все еще находится около тысячи выходцев из Северной Африки. Обещание выполнить не удается отчасти из-за плохой погоды, отчасти из-за того, что мигранты прибывают быстрее, чем их удается вывезти. К тунисцам стали присоединяться еще и беженцы из охваченной гражданской войной Ливии, где силы коалиции ведут войну с режимом Каддафи. Всего в этом году 20 тыс. жителей Туниса, где в феврале произошел государственный переворот, незаконно проникли в Италию через остров Лампедуза. Это в пять раз больше, чем за весь 2010 год. Вчера лодка с 200 нелегальными мигрантами из Северной Африки попала в шторм и перевернулась на полпути к Лампедузе, спасти удалось 47 человек.

Берлускони пообещал выдвинуть остров Лампедуза на Нобелевскую премию мира, но это не успокаивает местных жителей. Как рассказал «МН» представитель итальянского Красного Креста Томмазо делла Лонга, если поначалу обитатели Лампедузы делились с беженцами пищей и одеждой, то в конце марта, когда число нелегалов почти в полтора раза превысило пятитысячное население острова, начались погромы. Аборигены закидывают камнями палаточные лагеря беженцев и даже захватили здание местного муниципалитета.

Италия призывает другие страны ЕС помочь им в разрешении кризиса, но безрезультатно. Франция усилила контроль на границе с Италией, на которой скопилось несколько тысяч тунисцев. Канцлер Германии Ангела Меркель ограничилась предложением восстановить экономику Туниса, чтобы жители этой страны не штурмовали итальянские берега. Европарламент распорядился во вторник выделить на репатриацию нелегальных иммигрантов из Италии 25 млн евро и пообещал разработать программу их переселения, однако это явно не то, чего ждет от Европы Рим. На днях Сильвио Берлускони предупредил коллег по ЕС, что если в ближайшее время никто из них не разделит с его страной заботы по приему мигрантов, он выдаст нелегалам вид на жительство, что позволит им беспрепятственно передвигаться по всей Европе. «Мы не может заставить тех, кто стремится в Германию или Францию, оставаться у нас», — заявил глава МВД Италии Роберто Марони.

В представительстве Евросоюза «МН» разъяснили, что принцип общей ответственности стран шенгенского пространства за судьбу беженцев воплощается главным образом через общие фонды вроде Европейского фонда помощи беженцам. Кроме денег страны ЕС могут предоставить испытывающей массовый приток мигрантов стране экспертов, чтобы помочь с обработкой ходатайств о предоставлении убежища. Однако в ЕС не существует механизма, который обязывал бы государства-члены принимать мигрантов у себя, рассказал дипломат.

«Распределение беженцев по Европе возможно. Например, недавно 250 человек переместились с Мальты в Германию и Францию. Но это делается исключительно на добровольной основе. Единственное, на что может претендовать Италия в сложившейся ситуации, это финансовая и логистическая поддержка», — сказал нам еврочиновник.

Проблему беженцев Италия пытается решить и напрямую с Тунисом — ближайшей к Лампедузе страной и главным поставщиком мигрантов. Для этого в понедельник Берлускони встретился с исполняющим обязанности президента Туниса Фуадом Мебазаа и премьером переходного правительства Беджи Каидом Себси. Тунис и Рим договорились продлить соглашение о борьбе с незаконной иммиграцией и репатриации нелегалов, которое существовало между странами с 1998 года. Итальянское правительство потратит 73 млн евро на то, чтобы помочь Тунису контролировать его морскую границу: предоставит полицейских, пограничников и патрульные катера. Еще 150 млн евро Рим потратит на восстановление тунисской экономики, чтобы жители этой страны могли найти работу у себя на родине.

Соглашение также подразумевает принудительную репатриацию тунисских иммигрантов, покинувших страну с начала «жасминовой революции». Как объяснил «МН» европейский дипломат, любая страна ЕС имеет право вернуть мигранта, незаконно пребывающего на территории Евросоюза, в страну исхода, если на родине ему ничего не угрожает. «Большинство мигрантов из Туниса ищут работу, а не защиту от преследования, поэтому их возвращение на родину вполне законно и обоснованно», — говорит собеседник «МН». Однако на принятие такого решение обычно уходит до полугода. В течение этого времени просящий убежища имеет право находиться на территории принимающей страны. Чтобы покинуть страну, ему дается еще три месяца.

Вскоре Италия может столкнуться с еще более серьезной проблемой — беженцами из Ливии. Там идет настоящая война, так что отправить их обратно будет просто невозможно, а на помощь партнеров по ЕС рассчитывать явно не приходится. По меньшей мере 36 выходцев из Ливии приплыли на Лампедузу за последнюю неделю. Мария Ефимова.

Власти Туниса запретили верующим молиться на улицах городов страны, сообщает в четверг агентство Франс Пресс со ссылкой на заявление министерства внутренних дел.

"МВД отныне запрещает занятие общественных мест для молитвы, помимо специальных мест отправления культа", - говорится в заявлении.

Министерство получало "многочисленные телефонные жалобы по поводу занятия верующими дорог и общественных мест для молитв, что приводило к пробкам и помехам свободному перемещению людей, создавало угрозу интересам бизнесменов, чиновников и рабочих".

Четырнадцатого января в Тунисе произошла "жасминовая" революция. В результате насильственной смены власти президент Зин аль Абидин бен Али бежал из страны с семьей в Саудовскую Аравию и на следующий день был отрешен от должности Конституционным советом страны. Власть перешла к премьер-министру, а затем - к спикеру парламента. В стране было сформировано временное правительство национального единства. Новые власти страны разрешили все запрещенные прежде политические партии и объявили амнистию политзаключенным.

Правительство Италии выдаст временные разрешения на жительство тем иммигрантам из Туниса, которые сообщили о своем намерении ехать в другие европейские страны, заявил в четверг министр внутренних дел Италии Роберто Марони, выступая в Палате депутатов национального с докладом о ситуации с иммигрантами.

"Временный вид на жительство будет предоставлен иммигрантам, которые заявили о своем намерении ехать в другие европейские страны. И их подавляющее большинство", - сказал Марони.

При этом он отметил, что такие разрешения не будут выдаваться тем иммигрантам, которые представляют опасность для общества, а также тем, кто получил приказ о депортации и совершил разные правонарушения.

По словам Марони, такие лица будут подлежать репатриации.

Выступая перед депутатами, глава МВД привел новые данные о числе прибывших иммигрантов из стран Северной Африки, согласно которым с начала года к итальянскому берегу причалили 390 лодок с беженцами.

"В общей сложности, в настоящий момент в Италию прибыли 27 тысяч 867 человек, из которых 23 тысячи 352 человека приплыли к архипелагу Пелагских островов, в частности, на Лампедузу", - сказал министр.

Марони добавил, что 21 тысяча 519 иммигрантов заявили, что они тунисцы.

"Из Ливии приплыли 10 лодок, на борту которых находилось около 2,3 тысячи иммигрантов, в основном сомалийцы и эритрейцы. Таким образом, они рассматриваются нами как беженцы", - сказал он.

Основная масса беженцев стала прибывать к берегам Италии в феврале 2011 года, после того как в ряде североафриканских стран произошли перевороты. Большинство прибывших - беженцы из Туниса, где 14 января, после месяца народных волнений, произошла "жасминовая революция". Наталия Шмакова

МИД РФ рассматривает возможность корректировки ранее данных россиянам рекомендаций воздерживаться от поездок в Тунис, сообщает в четверг департамент информации и печати министерства.

Как говорится в сообщении, в четверг состоялся телефонный разговор между главой МИД РФ Сергеем Лавровым и его тунисским коллегой Мулди Кефи.

"Тунисский министр поднял вопрос о возобновлении российского туристического потока в прибрежные курортные зоны этой страны. Сергей Лавров информировал его о том, что возможность корректировки рекомендации МИД России соотечественникам воздерживаться от поездок в Тунис рассматривается", - указано в сообщении.

В ходе телефонного разговора Кефи также пригласил Лаврова совершить в удобное для него время рабочий визит в Тунис.

Министерство иностранных дел России 14 января рекомендовало россиянам воздержаться от поездок в Тунис, где в начале года произошла "жасминовая революция". Власти Туниса еще в середине марта говорили о том, что они надеются на скорейшую отмену рекомендации МИД РФ и возвращение российских туристов.

Революция, вызванная недовольством населения социальными условиями, разгулом коррупции и безработицей, произошла в Тунисе 14 января. Насильственной смене власти предшествовал месяц народных волнений, охвативших постепенно всю страну. Президент Зин аль-Абидин бен Али бежал из Туниса с семьей в Саудовскую Аравию и на следующий день был отрешен от должности. Власть перешла к премьер-министру, а затем к спикеру парламента Фуаду аль-Мабзаа.

Новые власти страны разрешили все запрещенные прежде политические партии и объявили амнистию политзаключенным. По данным ООН, во время беспорядков погибли 219 человек, 510 получили ранения. Материальный ущерб государству оценивается в 1,6 миллиарда евро.

Фонтан научных идей забил в пустыне. Мусульманские страны, не жалея денег, развивают науку. Пожалуй, никто не ожидал такого полета научной мысли в регионе, обычно ассоциируемом с нефтью и войнами

Наука в Турции развивается столь же стремительно, как и в Китае, почти в два раза опередившем Великобританию по количеству публикаций в рецензируемых журналах. Иран, периодически переругивающийся с Западом из-за своей ядерной программы, с научной точки зрения вовсе не является международным парией. Благодаря кооперации с учеными из других стран, прежде всего, американцами, иранцы всего за несколько лет увеличили число публикаций в мировых научных журналах на 470% — это рекорд. Катар через 5 лет намерен тратить на исследования и разработки в два раза больше в процентном соотношении к ВВП, чем это делает сейчас Россия. Тунис за 10 с небольшим лет увеличил госфинансирование исследований и разработок более чем в 40 раз. Агрессивно развивающие науку страны-новички, которых до сих пор никто не числил в авангарде научного знания, угрожают гегемонии традиционных мировых супердержав, констатируют составители вышедшего на днях обстоятельного доклада Королевского общества, британской Академии наук.

В целом отчет «Знание, сети и страны: глобальное научное сотрудничество в XXI веке» (Knowledge, networks and nations: Global scientific collaboration in the 21st century) фиксирует относительно благополучное состояние науки в начале столетия, несмотря на финансовые пертурбации минувших лет. В научных центрах по всему миру работают около 7 млн исследователей, публикующих все большее количество статей в 25 тысячах рецензируемых журналов. Расходы на исследования и разработки (R&D) к концу первого десятилетия XXI века составили почти 1 трлн долларов — 45-процентный рост по сравнению с 2002 годом. В научный процесс постепенно втягиваются страны, о которых раньше, говоря о науке, не вспоминали вовсе. Так, ученые из одного из самых бедных государств планеты, Камбоджи, в 1996 году опубликовали в международных научных журналах 7 статей, в 2008 — целых 114. Успехи продемонстрировали их коллеги из Тувалу: в 2009 году в рецензируемом American Journal of Applied Sciences вышла первая статья, принадлежащая перу исследователя из этого крохотного островного государства с населением чуть более 10 тысяч человек. Автор писал на злобу дня — о том, как повышение уровня мирового океана угрожает островам в Тихом океане.

Основные мировые научные центры прежние: Северная Америка, Европа и Япония. На США проходится почти половина мирового научного бюджета (400 млрд долларов) и 20% публикаций в специализированных изданиях. Сильны позиции Великобритании, Японии, Германии и Франции. С 2002 года по 2007 траты на исследования и разработки в этих странах выросли на треть, а вкупе с Соединенными Штатами они «отвечают» за 59% глобальных расходов на R&D.

Глобализация обусловила увеличение количества статей, над которыми поработали ученые сразу из нескольких стран, — с 25% в середине 1990 годов до 35% сейчас. Рекорд в этом отношении оставила научная статья о поведении частиц в Большом адронном коллайдере (БАК), опубликованная год назад в журнале Physics Letters B. У нее было 3,2 тысячи авторов из 32 стран. «Коллабораций действительно стало больше. В моей области — геномике и бионформатике — все чаще публикуют большие исследования с десятками авторов», — рассказал BFM.ru замдиректора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд.

«Максимальные значения интеграции в мировую науку у маленьких европейских стран вроде Швейцарии и Финляндии — там до 50% статей написано в соавторстве с иностранцами. Среди российских публикаций процент с участием иностранных авторов тоже растет», — отметил в беседе с BFM.ru доктор биологических наук, профессор Александр Пудовкин. Он проанализировал количество напечатанных статей авторов из России в основных мировых базах данных о публикациях в области естественных, биомедицинских и инженерных наук. Увеличивается число перекрестных цитирований. Чаще всего цитируют исследователей из США (30% в 2008 году), второе место занимает Великобритания (8%), на третьем — немцы (7%).

Тем не менее, общепризнанные научные лидеры, пусть медленно, но все же утрачивают гегемонию на мировой арене, полагают авторы доклада Королевского общества. С 1996 по 2008 год количество научных статей, написанных американскими учеными, сократилось на 20%, японскими — на 22%, российскими — на 24%. Такая же тенденция в других европейских государствах с долгими научными традициями: Великобритании, Германии и Франции. Противоположный процесс происходит в странах БРИК за исключением России: Китае Индии и Бразилии. За последние годы они вдвое увеличили финансирование исследований и разработок.

Результат не заставил себя долго ждать: КНР ускорилась настолько, что стала вторым после Америки производителем научных знаний в мире. Эту ситуацию отражает число публикаций в рецензируемых научных журналах в 2008 году: США — 320 тысяч, Китай — 163 тысячи, Великобритания — 98 тысяч. К 2020 году власти Китая планируют довести расходы на R&D до 2,5% ВВП. Для сравнения: соответствующий показатель в ЕС сейчас — 1,78% ВВП. Вполне вероятно, что отчасти ориентированность на инвестиции в знание в КНР связана с большим количеством дипломированных технарей в руководстве страны. Председатель КНР Ху Цзиньтао по образованию инженер-гидравлик, его наиболее вероятный сменщик на высшем государственном посту Си Цзиньпин — выпускник пекинского Политеха. У премьера Вэнь Цзябао диплом геолога, пять членов Политбюро ЦК КПК — дипломированные инженеры или ученые.

Индия, вузы которой ежегодно покидают 2,5 млн выпускников, вытеснила Россию из первой десятки стран по числу научных публикаций, проделав путь с тринадцатого места в 1996 году до десятого в 2008. Одним из самых громких достижений индийских ученых стал запуск в 2008 году спутника и его посадка на Луне — до Индии это удавалось всего трем государствам. Бразилия, которая стремится стать страной с «экономикой знания», основанной на природных ресурсах, планирует нарастить финансирование исследований и разработок до 2,5% ВВП к 2022 году с 1,4% в 2007.

Входящую в БРИК Россию с ее богатым научным прошлым авторы доклада Королевского общества в перечне перспективных стран не упоминают, хотя планы российского руководства на общем фоне выглядят не так уж бледно. Опубликованная за несколько часов до наступления 2011 года на сайте Минэкономразвития «Стратегия инновационного развития РФ на период до 2020 года» предусматривает, что внутренние затраты на исследования и разработки к этому времени должны вырасти до 2,5-3% ВВП (в 2009 году — 1,24% ВВП). В процентном соотношении это вполне сопоставимо с планами китайцев или бразильцев.

«На протяжении 2000 годов внутренние затраты на исследования и разработки в РФ в абсолютных цифрах неуклонно возрастали и увеличились с 48 млрд рублей в 1999 году до 485,8 млрд рублей в 2009 году. В итоге Россия входит в первую десятку ведущих стран мира по общему объему таких затрат, хотя и существенно отстает от лидеров по такому показателю, как доля затрат исследования и разработки в ВВП (1,24% по сравнению с 2,77% в США, 2,64% в Германии и 4,86% в Израиле)», — констатируют составители стратегии. По их прогнозу, к 2020 году доля российских исследователей в общемировом числе публикаций в научных журналах к 2020 году должна повыситься до 5% (в 2008 году – 2,5%); средняя цитируемость научных работ — до 5 ссылок на статью в 2020 году (в 2009 году — 2,4 ссылки на статью).

В 2008 году доля российских работ составила 1,8% от их общемирового количества, фиксируемого базой данных Scopus, а доля ссылок на них — 1,42%, сообщил BFM.ru профессор Пудовкин. В докладе британского Королевского общества из российских ученых упомянуты только нобелевские лауреаты Андрей Гейм и Константин Новоселов, да и то в контексте их международного опыта работы. Хорошие российские ученые известны за границей, но таких исследователей очень немного, отмечает Михаил Гельфанд из Института проблем передачи информации: «В небольшой степени можно говорить о социальных причинах: меньше денег — меньше поездок на конференции — меньше видимость. Но основная причина, связанная опять же с отсутствием денег, — не производятся современные дорогие исследования в «горячих» областях».

Гельфанд уточняет, что нехватку финансирования не стоит понимать буквально: «Деньги выделяются такие, что на все достойные группы хватило бы, но нет механизма выделения этих достойных. Из-за этого, например, Курчатовский научный центр, купающийся в деньгах, производит статей — в расчете на миллион рублей — на порядки меньше, чем нормальные сильные учреждения. Оговорюсь: речь идет не о классическом «физическом» Курчатовском институте, а о новомодных НБИК-направлениях [сочетаний нано-, био-, информационных и когнитивных технологий — BFM.ru]».

Сводного научного бюджета в России нет, сообщили BFM.ru в комитете Госдумы по науке и наукоемким технологиям: деньги выделяются отдельно на гражданскую науку, на военные разработки, исследования в области сельского хозяйства, развитие университетов и т.д. Бюджет на 2011-2013 годы предусматривает рост расходов на 10%. На гражданскую науку из федерального бюджета предполагается направить 228 млрд рублей, что составит 0,41% ВВП или 2,13% расходной части бюджета.

Отголоски советской закрытости

«В 2010 году по числу напечатанных статей Россия занимала 15 место», — говорит Александр Пудовкин. «В [основных мировых научных журналах — BFM.ru] Science и Nature всем трудно опубликоваться. Там печатают либо чрезвычайно хорошие работы, статьи нобелевских лауреатов, хотя и их, бывает, заворачивают, либо работы большого общественного звучания, и тоже очень качественные. В нашей стране работ такого уровня практически нет. Те публикации российских авторов, которые все же попали в эти журналы, были подготовлены в соавторстве с американскими или европейскими исследователями.

У малого числа публикаций из России есть и другие причины, продолжает Пудовкин, — плохое финансирование нашей науки и отголоски советской закрытости. «Не разрешали публиковаться за границей, да и внутренние публикации не особенно поощрялись. Считалось, что писать отчеты важнее. Сейчас опубликоваться за границей для российского автора очень трудно: и наука у нас не та, и английский язык российские авторы знают плохо», — говорит Пудовкин.

В своей недавней статье «Как публикуются и цитируются российские ученые» профессор отмечает, что россияне преимущественно печатаются в российских журналах, которые доступны мировому научному сообществу через переводные версии российских журналов, публикуемые, в основном, издательством МАИК «Наука/Interperiodica». «Эти англоязычные версии публикуются очень маленькими тиражами (десятки экземпляров) и подписка на них очень дорога. Например, подписка в 2010 году на англоязычную версию журнала «Генетика» (Russian Journal of Genetics) стоила почти 5 тысяч евро, в то время как подписка на американский журнал Genetics, который по объему и по качеству статей значительно превосходит «Генетику», стоит лишь 60 долларов».

Угроза научному доминированию Запада?

«Некоторые страны серьезно угрожают традиционным научным супердержавам», — сообщил газете The Financial Times один из авторов доклада Крис Левеллин Смит из Оксфорда. Какие это страны, он не конкретизировал, но и без объяснений понятно: первые в списке государств с быстро развивающейся наукой это Турция и Иран.

Турция развивает науку темпами, которые сопоставимы с китайскими: государственные инвестиции в эту сферу между 1995 и 2007 выросли в 6 раз. В абсолютных цифрах турецкое правительство закачивает в исследования и разработки больше, чем Норвегия, Финляндия и Дания. Количество ученых в Турции за эти годы увеличилось на 43%, число научных публикаций — в 4 раза.

Количество статей, напечатанных в основных мировых рецензируемых журналах учеными из Ирана, выросло с 736 в 1996 году до 13 с лишним тысяч в 2008 — по этому показателю Исламская республика стала мировым лидером. Несмотря на политические разногласия с США из-за ядерной программы, иранские ученые чаще всего пишут научные работы в соавторстве с американцами (в 2008 году совместных статей было более 1,8 тысячи — рост на 470% по сравнению с началом десятилетия). Кстати, в докладе Королевского общества содержится еще один пример мирного сотрудничества ученых из тех стран, политикам и дипломатам из которых договориться непросто, — задуманный по аналогии с европейским БАКом и реализуемый в Иордании ближневосточный проект SESAME. Это аббревиатура от английского сочетания «Синхротронное излучение для научных экспериментов и прикладного применения на Ближнем Востоке». В рамках проекта, который должен быть завершен через несколько лет, если не помешают волнения и революции в арабском мире, вполне миролюбиво сотрудничают ученые из Израиля, Палестины, Ирана, Пакистана, Египта, Бахрейна и других стран региона.

В планах иранского руководства — почти восьмикратное увеличение бюджета на R&D к 2030 году (до 4% ВВП против 0,59% в 2006). С августа 2009 года власти Исламской республики претворяют в жизнь новую стратегию, направленную на улучшение системы высшего образования и повышение кооперации учебных заведений и промышленности. В рамках этого плана был создан центр нанотехнологий (по сравнению с бюджетом «Роснано» он обошелся в смешные 2,5 млн долларов). Конек ученых из Ирана — технические и инженерные дисциплины.

Успехи налицо, но до мировых лидеров претендентам на более заметное место в мировой науке еще очень далеко. «Иранцы, кажется, стали чуть более заметны, но все равно в моей области — на уровне температурного шума», — поделился наблюдениями с BFM.ru доктор биологических наук Гельфанд. «Турки опубликовали в 15 раз меньше, чем американцы, а иранцы еще меньше. Хотя, конечно, наблюдается очень значительный рост публикаций из этих стран», — подтверждает Александр Пудовкин.

То тут, то там на Ближнем Востоке в последние годы видны всплески научного сознания. Богатый газом Катар с населением всего 1,4 млн человек, из которых 85% — рабочие из других стран, к 2015 году намерен тратить на исследования и разработки 2,8% ВВП. В инфраструктурные проекты, направленные на превращение Катара в «экономику знаний», уже вложено 130 млрд долларов. В ОАЭ строят инновационный Масдар-Сити. За счет использования солнечной энергии он призван стать первым в мире городом с нулевым выбросом углекислого газа. В числе 1,5 тысячи компаний, которые решили перенести в Масдар-Сити исследования в области энергоэффективных и ресурсосберегающих технологий, GE, BP, Shell, Mitsubishi и Rolls-Royce. Открывшийся недавно в Саудовской Аравии новый университет KAUST (King Abdullah University of Science and Technology), по прогнозу авторов доклада «Знание, сети и страны: глобальное научное сотрудничество в XXI веке», лет через 20 будет конкурировать с лучшими технологическими вузами США.

Тунис сделал ставку на медицину и исследования в области фармацевтики. Через 5 лет страна намерена в 5 раз увеличить экспорт лекарств и на 60% покрывать внутренние потребности за счет собственного производства медикаментов. Увеличение финансирования R&D более чем в 40 раз (с 0,03% ВВП в 1996 году до 1,25% в 2009 году) — во многом заслуга свергнутого президента Бен Али. Курьезно, но среди тунисцев, восставших против насквозь коррумпированного режима, было много молодежи, выучившейся в университетах как раз на волне стремления Туниса к большей научной роли в мире. Толчком к смещению Бен Али стало самосожжение уличного торговца с университетским дипломом, не сумевшего найти работу по специальности, как и многие его сверстники в Тунисе.

«Бедные арабские страны относились к науке как к неподъемной для них роскоши. В богатых же государствах, продающих нефть и газ, царило ложное ощущение сопричастности к мировому научному и технологическому прогрессу. Там считали: нефтяные деньги плюс западные технологии и знания являются простой формулой для инноваций и модернизации. Большинство арабов относится к науке как к еще одной разновидности сырья, которая существует отдельно от мыслительного процесса и социокультурных особенностей, порождающих научные знания стран». Это фрагмент статьи, которую несколько лет назад в журнале Science опубликовал медик из Сирии Васим Мазьяк (Wasim Masiak). На тот момент он заведовал одним из самых продвинутых научных учреждений арабского мира — Центром изучения табака в Алеппо. Сдвиг в арабском сознании применительно к науке Мазьяк, выпускник киевского мединститута, объясняет распространением новых коммуникационных технологий вроде спутникового телевидения или Интернета. «Современные арабы добровольно прониклись западной культурой и ценностями гораздо глубже, чем их деды на рубеже XIX-XX столетий при вторжении европейских армий», — полагает Мазьяк.

Данные, собранные Королевским обществом Великобритании, похоже, подтверждают наблюдения Мазьяка. В Иране число пользователей Интернета по сравнению с концом прошлого века выросло на 13 тысяч процентов (отправной точкой было мизерное число в 250 тысяч пользователей), в Тунисе — на 3,6 тысячи процентов (со 100 тысяч до 3,6 мллн пользователей). Екатерина Тропова, Дмитрий Мунгалов

Серьезная политическая нестабильность в Саудовской Аравии может грозить миру повышением цен на нефть до 200, а то и 300 долларов за баррель. Такое мнение в интервью Reuters высказал бывший министр нефти страны Заки Ямани. «Если что-то случится в Саудовской Аравии, то это поднимет цены до 200-300 долларов», — полагает Ямани.

По словам экс-министра, пока ничего не предвещает беды. «В настоящее время я не ожидаю чего-то, но кто ожидал Тунис?» — сказал бывший глава министерства.

К идее правительства США снизить зависимость от импорта нефти Заки Ямани относится скептически. На прошлой неделе Барак Обама поставил задачу в течение 10 лет уменьшить объемы импорта углеводородов на треть. «Американские президенты говорят об этом с 1950-х годов», — отметил экс-министр.

На фоне войны в Ливии, беспорядков в Йемене и ожидании увеличения спроса в Японии цена на нефть марки Brent сегодня торгуется выше 120 долларов за баррель. К 12:44 мск ее цена составляла 120,6 доллара за баррель. За американскую легкую нефть давали 107,93 доллара за баррель.

Правая крайняя. Потоки беженцев из Северной Африки вознесли на европейский политический олимп Франции новое лицо — Марин Ле Пен

Евродепутат Марин Ле Пен появилась на островке Лампедуза в числе первых европолитиков. Количество беглецов из потрясаемой революциями Северной Африки, скопившееся на маленьком кусочке суши, в полтора раза превышает местное итальянское население. К нему и обратилась мадам Ле Пен: «Я сочувствую иммигрантам. Но у Европы нет возможностей их принимать. У нас просто нет больше на это денег...»

Смысл ее спича прост, как правда: пора грузить пришельцев на корабли и отправлять восвояси. Слова француженки взяли за живое: она в полный голос заговорила о том, о чем испуганно шептали гранды европейской политики. Маленькая итальянская Лампедуза с ее переполненным под завязку лагерем беженцев предстала в виде миниатюрной проекции завтрашней Европы. Той самой, задавленной ордами голодных и алчных мигрантов старушки Европы, чей неприкрашенный образ давно превратился для семейства Ле Пен в знамя, под которым оно рвется во власть.

Дочь своего отца. Теперь уже никого не удивляет, что дочь основателя французского «Национального фронта» — крупнейшей националистической партии Европы — обходит по рейтингу не только своего харизматичного отца, но и самого президента Франции. По данным социологических опросов, если бы президентские выборы состоялись завтра, в первом туре лидировала бы Марин Ле Пен. За нее готовы голосовать 23 процента опрошенных, тогда как за Николя Саркози — всего 21.

Политическая реальность нынешней Европы — неслыханный рывок популярности националистов. Впервые за многие десятилетия они имеют шанс взять власть.

«Общество все больше занимают проблемы, поднятые Ле Пеном», — констатирует газета «Монд». Тем более что, уступив своей дочери мандат президента «Национального фронта» — это случилось 16 января 2011 года, — Жан-Мари Ле Пен не просто обновил партию, а придал ей новый смысл существования. «Если для отца главное было сражаться, для дочери важнее всего побеждать. Марин Ле Пен во сто крат опаснее», — говорил «Итогам» писатель и политолог Жан Монтальдо. И впрямь. Отец и с законом не всегда ладил, да и в принципе человек он несистемный. «Я, как и мои предки, всегда отстаивал и продолжаю отстаивать коренные ценности французского народа, — втолковывал автору этих строк Жан-Мари Ле Пен. — Мой прапрадед был одним из командиров крестьян-шуанов, сражавшихся за исконную Францию. Мой отец, бретонский рыбак, подорвался в море в 1942-м на немецкой мине. Основанная мной партия существует на мои личные средства и благодаря помощи моих единомышленников».

В конце 80-х лидер «Национального фронта» принимал меня в своем огромном особняке на окраине закрытого для посторонних парка Монтрету, что в фешенебельном парижском пригороде Сен-Клу. Дорогая резная мебель, портреты хозяина по стенам, в том числе и тот, который написал Илья Глазунов. Молчаливый охранник как привел меня в кабинет «господина президента», так и вывел оттуда — по одному и тому же маршруту. Позднее удалось узнать, что видел я только малую часть владений Ле Пена. Сегодня эта усадьба стоит 6,45 миллиона евро. Что не мешает ему декларировать свое состояние по минимуму. Неспроста по самым разным поводам он бывал под судом двадцать пять раз. И пять раз испытывал судьбу, борясь за президентское кресло. Наибольшим его успехом обернулись выборы 2002 года. Жан-Мари набрал 16,8 процента голосов и вышел во второй тур. Но вряд ли он представлял себе, что успех «Национального фронта» может сегодня превратиться в политическую реальность. Только на этот раз главным действующим лицом интриги станет не он сам, а его младшая дочь...

У Марин совсем иная судьба и «кредитная история». Родилась в 1968 году в Нейи-сюр-Сен, престижном пригороде Парижа. По окончании лицея Флоран Шмитт в Сен-Клу записалась на юридический факультет Сорбонны, где вошла в CNEP — студенческую организацию, за глаза называемую «лепеновскими яслями». Из этого клуба вышли многие из сегодняшних видных функционеров «Национального фронта». Кстати, именно Марин является сейчас почетным президентом CNEP.

Едва ей исполнилось двадцать четыре, как папа послал ее на «баррикады»: мадемуазель Ле Пен участвовала в муниципальных выборах в Семнадцатом округе Парижа, которые с треском проиграла уже в первом туре. Зато встретила Франка Шофруа, предпринимателя и члена той же партии. Он стал ее мужем. Правда, ненадолго. Вскоре красивая молодая женщина познакомилась с Эриком Иорио, не просто активистом «фронта», но и региональным советником партии. С ним тоже вскоре развелась. Почему? Как она сама шутит, «какой мужчина сумеет жить с женщиной, обладающей мужским характером!». У Марин трое детей. Она старается побольше времени проводить с ними и старается, чтобы их не угнетало осознание родительской звездности.

Отец, надо сказать, не спешил выдвигать ее на видные роли в партии, но помог случай. 5 мая 2002 года во время второго тура президентских выборов, в который впервые вышел Жан-Мари Ле Пен, на разных телеканалах были устроены политические дебаты, а представитель «Нацфронта» заробел участвовать в дискуссиях в прямом эфире. И тогда предложили попробовать силы Марин. Она справилась.

Много воды в Сене с тех пор утекло. За это время Марин возглавила юридическую службу «Нацфронта» и стала евродепутатом, возглавляла избирательные кампании своего отца и разрабатывала символику партии...

Политика работает на нее. Поэтому Марин и не боится сравнивать мусульман, творящих намаз на французских улицах, с оккупантами. Ее цель — превзойти отца. Не только выйти во второй тур президентских выборов, но и триумфально въехать в Елисейский дворец.

Мадам партбосс. Исходя из известного принципа о кадрах, которые решают все, она поспешила избавиться от традиционалистского крыла «Национального фронта», возглавляемого Брюно Гольнишем, ранее ходившим в качестве дофина Ле Пена. Марин сделала своей правой рукой, а значит, вице-президентом движения Луи Альо. Своего последнего гражданского мужа. Пусть и на работе будет под боком. Кстати, именно он сопровождал ее в поездке на Лампедузу.

Марин Ле Пен самостоятельной адвокатской работой практически не занималась, но живостью ума обладает чрезвычайной. Она не позволяет себе выходки в стиле папы, который мог на голубом глазу заявить, что «Францией управляют педерасты». Наоборот — у Марин все чинно и благородно: «Государство стало позвоночным столбом Франции... Демократия нас не пугает». Она знает, чего хочет: превратить вчерашнюю партию мясников-националистов и интеллектуалов-маргиналов в партию власти. «Нацфронт» для нее не группка возмутителей спокойствия, а движение строителей новой Франции, а то и всей Европы.

Искусством риторики она владеет отменно. В дебатах же за словом в карман не лезет. Николя Саркози она, к примеру, назвала «агентом певички, теряющей популярность», прозрачно намекая на супругу президента Карлу Бруни.

В отличие от отца Марин выбрала своим местом жительства не великосветский Сен-Клу, а неблагополучный шахтерский Энен-Бомон, где на недавних местных выборах едва не стала мэром — ей не хватило лишь 265 голосов. Не склонная изображать из себя простушку, она, тем не менее, предложила учащимся высшей школы национальной администрации — главной кузницы французской бюрократической элиты — сперва выучить «Марсельезу», а потом уж рассуждать о нуждах страны.

«Марин Ле Пен выглядит более умеренной, но на самом деле представляет те же самые радикальные взгляды, что и ее отец, — считает политолог Абель Местр. — Если Жан-Мари имел весьма расплывчатое представление об экономике, Марин понимает, что невозможно без конца критиковать государство, которое является последним оплотом борьбы с глобализацией. Эта женщина лишила «Национальный фронт» комплекса неполноценности, который был связан прежде всего с надоевшей политической фигурой Жан-Мари Ле Пена».

Чужие. И все же вряд ли политическая звезда Марин Ле Пен взошла бы столь стремительно, если бы не модный в нынешней единой Европе тренд: правые повсюду теснят традиционные партии. Просто потому, что проблема миграции превратилась в главную головную боль Евросоюза.

«Сразу после свержения бен Али из Туниса на Лампедузу прибыли пять тысяч человек. За один раз — и пять тысяч! — ужасалась Марин Ле Пен. — А на границах Ливии с Тунисом и Египтом скопились еще десятки тысяч нищих из третьих стран, ранее работавших в Ливии. Куда они побегут? Да, конечно, в Европу. Поплывут на чем угодно, и никто их не остановит». Надо полагать, никто, кроме нее.

Жизнь подтверждает слова лидера «Нацфронта». Как утверждает Франко Фраттини, министр иностранных дел Италии, каждый день до двух сотен арабских беженцев, в основном тунисцев, задерживаются французскими властями между французской Ментоной и итальянской Вентимильей, прибрежными пограничными городами. Более двадцати тыcяч тунисцев уже приехали в Италию, и никто ума не приложит, куда их девать.

В Германии, где уже проживает 6,75 миллиона гастарбайтеров, только за прошлый год появилось 58,8 тысячи новых иностранных граждан, жаждущих работы и социальных пособий. По разным оценкам, в ЕС проживает в настоящее время несколько десятков миллионов мусульман. Через двадцать лет их количество перевалит за 50 миллионов человек. По примерным подсчетам, это означает, что при традиционно высоком уровне рождаемости у мигрантов мусульманами вскоре станут 8 процентов британцев, 10,3 процента французов. Плюс 10,2 процента бельгийцев, почти 10 процентов шведов...

Слово «ксенофоб», бывшее совсем недавно каиновой печатью для европейского политика, в наши дни стало звучать едва ли не гордо. В Нидерландах и Венгрии, Швейцарии и Швеции, Австрии и Бельгии ультраправые партии и движения уверенно набирают очки на выборах. И это только начало, учитывая настроения, все более концентрирующиеся в Старом Свете.

Антимигрантские настроения стали мощным инструментом интеграции двух таких исторически антагонистических государств, как Франция и Германия. В начале этого года французская социологическая служба IFOP совместно с газетой «Монд» провела опрос среди 1600 респондентов во Франции и Германии на предмет уровня интеграции иммигрантов в европейское общество. Выяснилось, что более двух третей опрошенных в обеих странах считают, что иностранные рабочие и их семьи принципиально не вживляются в европейское общество. Более того, около сорока процентов французов и немцев видят главную угрозу именно в исламе и в его проникновении в западное христианизированное общество.

Парадокс в том, что еврочиновники, не желающие замечать, что в Европе только нелегально находится более восьми миллионов иностранцев, этих настроений аборигенов ЕС никоим образом не прочувствовали. Зато политики отдельных стран ЕС не стесняются признаваться в крахе идей мультикультурности. И каются при этом в собственных грехах — сами ведь и придумали эту самую мультикультурность. Кирилл Привалов

Власти Бахрейна запретили главное оппозиционное издание страны газету "Эль-Васат" в рамках широкой кампании по подавлению антиправительственных СМИ, сообщает в воскресенье агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на бахрейнское государственное информагентство.

Воскресный выпуск "Эль-Васат" не был опубликован после телевизионного заявления о том, что министерство информации Бахрейна распорядилось о закрытии газеты. Была заблокирована и интернет-версия издания.

По данным государственного информагентства Бахрейна, чиновники обвинили "Эль-Васат" в "неэтичном" освещении восстания шиитов против суннитского руководства страны.

В Бахрейне с февраля проходят многотысячные акции протеста шиитской оппозиции, требующей расширения прав и влияния в стране, которой руководят мусульмане-сунниты, составляющие меньшинство в государстве. В столкновениях с полицией погибли семь человек, сотни получили ранения.

Под предлогом обеспечения общественного порядка 14 марта в Бахрейн из Саудовской Аравии прибыли более 1 тысячи военных в рамках миссии Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). Оппозиционеры-шииты квалифицировали эту военную помощь как "оккупацию". Король Бахрейна 15 марта ввел в королевстве трехмесячный режим чрезвычайного положения, одновременно усилив контроль над интернетом и прочими средствами массовой информации.

В последние месяцы многие страны Ближнего Востока и Северной Африки охвачены массовыми народными протестами, которые уже привели к падению правящих режимов в Египте и Тунисе. В настоящее время беспорядки продолжаются, в частности, в Йемене и Сирии. Антиправительственные выступления ранее прошли также в Алжире, Ираке, Иордании, Марокко, Омане. В Ливии волнения переросли в вооруженные столкновения мятежников с армией.

По количеству опубликованных научных статей Китай почти догнал США, и с высокой вероятностью обойдет Америку по этому показателю в ближайшие годы. Такие выводы сделаны в новом исследовании Королевского общества Великобритании (в некотором смысле аналог Российской академии наук), оценивавшем успехи различных государств в научной деятельности. Результаты исследования Knowledge, Networks and Nations: Global scientific collaboration in the 21st century ("Знание, сотрудничество и страны: мировое научное сотрудничество в 21 веке") приведены на сайте общества, а коротко о них можно прочитать в его пресс-релизе.

Авторы исследования анализировали несколько показателей и, в том числе, количество статей, опубликованных в рецензируемых научных периодических изданиях (источником информации служила база научных статей Scopus). По этому показателю на первом месте в мире уже долгие годы находится США, однако, если в период с 1993 по 2003 годы доля американских статей от их общего числа составляла 25 процентов, то с 2004 по 2008 годы она упала до 21 процента. Аналогичный процент у Китая за тот же период вырос с 4,4 до 10,2. Таким образом, КНР переместилась с шестого на второе место в мире, вытеснив со своих позиций Великобританию (процент британских научных работ упал с 7,1 до 6,5).

По оценкам некоторых экспертов, которые приводит портал BBC News, если динамика роста числа китайских статей сохранится, то к 2013 году КНР обгонит Соединенные Штаты по этому показателю.

Помимо собственно количества научных публикаций авторы исследования оценивали число ссылок на опубликованные статьи в работах других авторов. Этот показатель используется для оценки качества научных работ - чем большее число ученых упоминает конкретную работу в своих статьях, тем выше считается ее научная ценность. Количество ссылок на китайские работы за тот же период возросло, однако темпы роста совсем не так велики, как темпы роста числа статей.

Кроме Китая существенно возросло число публикаций, выполненных турецкими и иранскими учеными, а также исследователями из Туниса. Например, по сравнению с 1996 годом количество турецких статей увеличилось в четыре раза, а финансирование НИОКР, соответственно, в шесть раз.

Еще один вывод исследования - за последние годы в научном мире существенно возросла частота коллабораций с коллегами из других стран. Если в 1996 году доля статей, авторы которых работают в разных странах, составляла 25 процентов, то сейчас она выросла до 35 процентов.

По количеству опубликованных научных статей Китай почти догнал США, и с высокой вероятностью обойдет Америку по этому показателю в ближайшие годы. Такие выводы сделаны в новом исследовании Королевского общества Великобритании (в некотором смысле аналог Российской академии наук), оценивавшем успехи различных государств в научной деятельности.

Результаты исследования Knowledge, Networks and Nations: Global scientific collaboration in the 21st century («Знание, сотрудничество и страны: мировое научное сотрудничество в 21 веке») приведены на сайте общества, а коротко о них можно прочитать в его пресс-релизе. Авторы исследования анализировали несколько показателей и, в том числе, количество статей, опубликованных в рецензируемых научных периодических изданиях (источником информации служила база научных статей Scopus). По этому показателю на первом месте в мире уже долгие годы находится США, однако, если в период с 1993 по 2003 годы доля американских статей от их общего числа составляла 25 процентов, то с 2004 по 2008 годы она упала до 21 процента. Аналогичный процент у Китая за тот же период вырос с 4,4 до 10,2. Таким образом, КНР переместилась с шестого на второе место в мире, вытеснив со своих позиций Великобританию (процент британских научных работ упал с 7,1 до 6,5).

По оценкам некоторых экспертов, которые приводит портал BBC News, если динамика роста числа китайских статей сохранится, то к 2013 году КНР обгонит Соединенные Штаты по этому показателю. Помимо собственно количества научных публикаций авторы исследования оценивали число ссылок на опубликованные статьи в работах других авторов. Этот показатель используется для оценки качества научных работ — чем большее число ученых упоминает конкретную работу в своих статьях, тем выше считается ее научная ценность. Количество ссылок на китайские работы за тот же период возросло, однако темпы роста совсем не так велики, как темпы роста числа статей. Кроме Китая существенно возросло число публикаций, выполненных турецкими и иранскими учеными, а также исследователями из Туниса. Например, по сравнению с 1996 годом количество турецких статей увеличилось в четыре раза, а финансирование НИОКР, соответственно, в шесть раз.

Еще один вывод исследования — за последние годы в научном мире существенно возросла частота коллабораций с коллегами из других стран. Если в 1996 году доля статей, авторы которых работают в разных странах, составляла 25 процентов, то сейчас она выросла до 35 процентов.

Россия в качестве гуманитарной помощи предоставила Ливии полмиллиона долларов США, сообщил в четверг официальный представитель МИД РФ Александр Лукашевич.

"Россия предоставила возможность использовать на целевые гуманитарные программы порядка 500 тысяч долларов США из своего регулярного взноса в управлении Верховного комиссара по делам беженцев", - сказал он.

По его словам, Россия активно участвует в гуманитарной помощи Ливии. "По линии МЧС для лиц, которые покинули территорию Ливии в лагеря на ливийско-тунисской границе, доставлялись продукты питания, одеяла и ряд других товаров первой необходимости", - уточнил он.

Вместе с тем, по словам Лукашевича, в России "обеспокоены гуманитарной обстановкой в Ливии".

В середине февраля в Ливии начались выступления с требованием ухода правящего более 40 лет Каддафи, которые впоследствии переросли в вооруженное противостояние между правительственными силами и мятежниками.

СБ ООН 17 марта принял резолюцию, предусматривающую введение бесполетной зоны над Ливией и дающую возможность проведения иностранной военной операции против сил Каддафи. В начавшейся 19 марта операции, которая получила наименование "Одиссея Рассвет", участвует ряд стран, в частности, Великобритания, Франция, США, Канада, Бельгия, Италия, Испания, Дания.

На массовых направлениях авиакомпании смогут получать разрешения на полеты без согласования с назначенными перевозчиками: 30 марта на очередном заседании лицензионной комиссии в Росавиации должно быть обнародовано поручение Минтранса, отменяющее действие 20 пункта приказа № 92 от 2008 года, пишет «Коммерсант».

Совместно с Ростуризмом был составлен список таких направлений (не считая Египет и Турцию): Болгария, Греция, Кипр, Китай, Индия, Иордания, Тунис, Марокко, Франция, Австрия, Черногория, Швейцария, Германия, ОАЭ, Норвегия, Венгрия, Куба, Доминиканская Республика, Малайзия, Индия, Хорватия, Вьетнам, Португалия, Чехия, Англия и Финляндия.

Однако, как выяснилось, не все так однозначно. По словам руководителя транспортного комитета АТОР Дмитрия Горина, фактически, система допусков все равно останется.

Во-первых, никто не отменял межправительственных соглашений (есть страны, с которыми подписано множество документов, ограничивающих допуск к выполнению полетов, например, Франция). Правда, не исключено, что и в этой области будут корректировки, однако надо учитывать, что полное открытие неба с другими странами невыгодно самим российским авиакомпаниям: на рынок массово придут иностранные лоукостеры.

Во-вторых, при выдаче разрешения Росавиацией всегда учитываются объективные факторы – финансовое состояние авиакомпании, парк самолетов и т.д.

Отказаться от регуляции извне невозможно, поэтому, скорее всего, рынок ожидает изменение регламента допусков с постепенным упрощением, считает Дмитрий Горин. Еще один возможный сценарий развития событий: полное изменение приказа №92.

Напомним, приказ, подписанный в 2008 году, на деле заработал только перед летним сезоном 2010 года. Тогда на ряд направлений (Болгария, Крит, Кипр) не были допущены некоторые перевозчики, планировавшие поставить чартерные цепочки. А буквально на днях проблема возникла у авиакомпании Sky Express при согласовании рейса в чешский город Пардубице: не удалось получить разрешение от назначенной «Трансаэро».

«По иракскому варианту...». Экс-посол РФ в Ливии отвечает на вопросы «Завтра»

По протекции замечательного советского дипломата Олега Ивановича Фомина я был приглашён на встречу Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Ливийской Джамахирии Владимира Васильевича Чамова. Того самого Чамова, которого три дня назад господин Медведев своим указом отстранил от должности посла в Ливии.

В зал официальных делегация Чамов вошёл стремительно и энергично, словно прямо отсюда должен был стартовать куда-то за тридевять земель, а не вернулся домой после изнурительной командировки. Крепкие объятия друзей, приветствия, радость. Вообще, слово "энергично", как ни одно другое, подходит к этому человеку. Никакой растерянности, опустошения, наоборот — собранность, точность и какая-то философская ироничность. И прямо в аэропорту, пока Владимир Васильевич ждал багаж, мне удалось накоротке побеседовать с ним. И это было его первое интервью на родной земле.

Информация к размышлению.

Владимир Васильевич Чамов родился 4 апреля 1955 года в Москве. В 1977 году окончил МГИМО. Владеет арабским, французским и английским языками. На разных должностях работал в посольствах СССР и России в Чаде, Тунисе и Ливане. В 1999-2002 годах — советник-посланник посольства России в Ираке, с 2002 по 2005 годы начальник отдела Египта и Судана департамента Ближнего Востока и Северной Африки МИД. С 2005 по 2008 годы посол в Ираке, с 2008 года до 19 марта 2011 года —посол в Ливии. Женат, имеет двоих сыновей.

"Завтра". Владимир Васильевич, ваша отставка с должности посла буквально взорвала информационное пространство. За много лет это первая такая громкая отставка в нашем МИДе. Интернет буквально кипит от слухов и обсуждений. Одни называют вас героем, до последнего сражавшегося за российские интересы, другие, наоборот — человеком, который не справился с обязанностями. Что вы сами знаете об этом решении?

Владимир Чамов. В указе президента всё сказано предельно чётко: отрешить за неадекватное представление интересов России. Больше ничего. И ничего сверх этого я не знаю. Я выполнил указание: сдал дела и вернулся в Россию. Возможно, здесь мне объяснят подробнее причины этого решения. Гадать на кофейной гуще — отчего и почему, я не хочу, не привык. Я делал свою работу: доводил до сведения ливийского руководства позицию России, честно и добросовестно передавал в Россию всё то, что до меня доводила ливийская сторона, ведь посол — это не только человек, представляющий свою страну, но и человек, через которого до его страны доводится информация страны пребывания. Какая из этих сторон моей деятельности послужила причиной отрешения, я думаю, что узнаю уже в ближайшее время. Но каких-то обид на это решение у меня нет. И по большому счёту это решение президента правильное. Цель дипломатической работы — защита интересов своей страны, сохранение мира, недопущение войны. Эти цели в Ливии нами не были достигнуты. Идёт война, убивают людей, ущерб нашим интересам в этой стране огромен. И, значит, дипломаты со своей задачей не справились.

"Завтра". Для российского наблюдателя ваша отставка грянула как гром среди ясного неба. Но, может быть, это было связано с тем, что для нас здесь ливийские события были лишь картинкой на телеэкране в выпусках новостей, а у вас это был совсем иной процесс. Ощущалось ли какое-то накопление раздражения со стороны Москвы? Или отставка оказалась неожиданной?

В.Ч. Мне трудно ответить на этот вопрос. Все эти дни я находился в громадном напряжении. Нужно было в кратчайшие сроки собрать в пункты эвакуации и вывезти из страны наших граждан. При этом действовать приходилось одновременно и на территориях, которые контролировали официальные власти, и на территориях, где действовала оппозиция. Поверьте, это очень трудно найти одновременно язык и с теми, и с другими. Но мы смогли вывезти из страны почти всех наших граждан, это тысяча сто шестнадцать человек, кроме этого, мы помогали в эвакуации граждан и других стран. На сегодняшний день в Ливии осталось около ста российских граждан. Сорок человек сотрудников посольства и членов их семей, остальные — это наши граждане из смешанных семей. Все они имели возможность покинуть Ливию, но разным причинам решили остаться. Поэтому я просто физически не мог сосредоточиться на улавливании настроений Москвы. Мне было не до этого. Я выполнял свой долг. Каких-то прямых замечаний или одёргиваний не было.

"Завтра". Фактически вы уже ответили на вопрос, который сейчас хотят вам задать очень многие, но всё же я его озвучу, чтобы расставить все точки над "и". Правда ли, что находясь на должности посла в Ливии, вы написали обращение или письмо на имя президента, в котором обвинили Кремль в предательстве интересов России?

В.Ч. Я успел только спустится с трапа, как меня уже со всех сторон начали донимать звонками и вопросами о каком-то, не то письме, не то обращении, которое я якобы написал. Хочу закрыть этот вопрос раз и навсегда. Никаких обращений и писем я не писал. Всё это не более чем досужие слухи и сплетни. Я тридцать лет служу в министерстве иностранных дел и отлично понимаю значение слова дисциплина. Так поступить я просто не мог. Будучи послом в Ливии, я писал только официальные телеграммы, их было много. И на всех этих телеграммах стоял соответствующий гриф. Ничего другого я не писал. Шла обычная дипломатическая работа.

"Завтра". Главный для всех вопрос — что сейчас происходит в Ливии? Вы, я думаю, знаете об этом как никто другой.

В.Ч. С каждым днём ситуация всё хуже. Бомбёжки всё более интенсивные. Фактически всё идёт по иракскому варианту. Все разговоры об "ограниченных целях военной операции" это разговоры для отвода глаз. Все военные объекты, которые были объявлены как цель операции — позиции ПВО, военные базы давно поражены и теперь удары наносятся по резиденциям руководства, госучреждениям, центрам управления, а это уже удары по местам, где живут обычные мирные жители. И каждый день мирные жители гибнут под бомбами и ракетами. На очереди инфраструктура страны — электростанции, узлы связи, коммуникации. Скоро возьмутся за них. У страны ограниченный запас продовольствия, Ливия традиционно ввозила большую его часть его из-за рубежа, но теперь вокруг Ливии установлена блокада — ни один корабль в страну не пропускается, и очень скоро в полный рост может стать проблема голода. Страна стоит на грани раскола. Уже заговорили о Ливии как о конгломерате племён, слова ливийская нация звучат всё реже. Если ситуация продолжит развиваться в этом ключе, то вместо одной из самых стабильных стран Северной Африки мир получит новый Ирак или даже Сомали. И я полностью согласен с нашим премьер-министром в его оценке этой войны.

"Завтра". Но что привело Ливию к такому страшному итогу? Ведь ещё совсем недавно она казалось оплотом стабильности на Ближнем Востоке, положение полковника Каддафи незыблемым, а будущее Ливии безоблачным. Нефтяная страна, вырвавшаяся из списка "стран-изгоев", выстроившая отношения с Западом, визиты западных лидеров. И вдруг гражданская война, а теперь и военная операция вчерашних друзей из НАТО на полное уничтожение. Что случилось? В чём причина?

В.Ч. На мой взгляд здесь нет одной причины. Это целый букет причин. С одной стороны это события на границах Ливии, смена власти в Египте и Тунисе, что не могло не перекинутся на соседей, учитывая их этническую близость. Это и влияние извне — роль крупнейших арабских телеканалов в раскачивании Ливии ещё ждёт своего исследователя, это и новейшие информационные технологии, твиттер, массовые рассылки СМС, интернет. Ну и, конечно, нужно понимать, что просто ушла эпоха таких правителей как Каддафи, Мубарак, Салех. Мир меняется. И в арабском обществе есть огромный запрос на обновление. Старые схемы управления и методы перестали быть адекватны времени. В какой-то мере в арабском мире сегодня наступил свой 1917 год. Идёт ломка старого мира и поиск нового. Отличие только в том, что сегодня этой ситуацией пытаются воспользоваться страны, которые объединены в закрытый клуб хозяев мира. Они откровенно пытаются оседлать эти процессы и развернуть их в своих интересах. И если это не получается сделать скрытыми методами, то в ход идёт грубая сила.

"Завтра". В последние дни в разных СМИ стала обсуждаться тема возможного бегства Каддафи из страны. Назывались даже конкретные страны, где он может скрыться: Венесуэла, Куба и даже Белоруссия. Заговорили о неадекватности Каддафи, о том, что Каддафи деморализован и не появляется на людях. Как вы относитесь к этой информации?

В.Ч. Я думаю, что всё это информационная война. За несколько дней до моего отъезда Каддафи пригласил к себе китайского посла, индийского посла и меня. Мы почти сорок минут беседовали с Каддафи. Он был абсолютно адекватен, спокоен, взвешен в оценках и произвёл впечатление человека уверенного в себе и своей правоте. Каддафи будет биться до конца. Он сам сказал об этом в одном из своих выступлений, перед народом: "Я не какой-то президент, эмир или султан, которого свергают. Я революционер. Поэтому я пойду до конца". Я думаю, здесь он душой не кривил. Я не думаю, что Каддафи может покинуть Ливию. Это его страна и с нею он останется.

"Завтра". Эксперты уже оценили потери российской экономики от разрыва отношений с Ливией в случае "иракского сценария" — пятнадцать миллиардов долларов из которых четыре миллиарда долларов это оружейные контракты, а остальные это наши совместные проекты и ливийские заказы размещённые в России. Адекватны ли эти оценки?

В.Ч. Я не подсчитывал убытки нашей экономики в результате всех этих событий. Но думаю, что они огромны. На самом деле очень грустно смотреть на то, что происходит сейчас с этой прекрасной страной. В последние годы здесь велось огромное строительство. Возводились сотни домов, строились заводы, больницы, социальные объекты, прокладывались трассы, мы строили железную дорогу. У России во всех этих проектах было своё очень достойное место. И всё это сейчас замерло, всё стоит брошенное — специалисты уехали, строители уехали. Потеряли контракты и наши компании. Уехала "Татнефть", которая прекрасно здесь работала и была широко известна в Ливии. РЖД выполняла очень крупный контракт по строительству в Ливии железной дороги. Сорвались крупные контракты по перевооружению ливийской армии. По экономике страны нанесён страшный удар — она отброшена на десятилетия в прошлое. И с распадом страны всё это вообще превратится в руины. Нет слов, как это больно и грустно. И конечно это болезненный удар по нашим экономическим интересам.

"Завтра". Сегодня идёт много дискуссий вокруг голосования России по ливийскому вопросу в ООН. Должна ли была Россия воспользоваться правом "вето"? как вы думаете, могла ли Россия своим "вето" предотвратить эту войну?

В.Ч. Не думаю, что наше "вето" в ООН что-то бы изменило. Если вспомнить ситуацию с Ираком десятилетней давности, то США начали там войну даже вопреки решению ООН. Последнее десятилетие США и НАТО открыто демонстрируют "право силы". Если они решили кого-то стереть с лица земли, то сделают это, не считаясь ни с какими международным правом. Поэтому в одиночку, я думаю, мы бы эту войну не остановили. Нужна была консолидированная решимость целой группы стран, не считаться с которыми не могут даже американцы. Ну, например, кроме нас, России, ещё Китая и Индии. Но этого не случилось. Почему — это уже вопросы не ко мне. Получилось то, что получилось.

Меня удивило вот что. Когда была принята первая резолюция 19-70, и мы и многие западники говорили, что резолюция хорошая, она точная, адресная, бьёт по самому Каддафи. Были введены военные санкции, были введены финансовые санкции. Это был очень серьёзный фактор для Каддафи. Нужно было дать ей поработать. И вдруг совершенно неожиданно, "в затылок" первой, тут же принимается вторая резолюция. При этом принималась она на фоне того, что Ливия никак не могла ни прокомментировать свою позицию, ни даже просто согласиться или возразить, она вообще не имела никакого голоса в ООН. Тот человек, который якобы представлял интересы Ливии тогда, при голосовании резолюции и при подготовке, Ливию давно уже не представлял. Меня с послами Китая, Бразилии и Индии вызывал министр иностранных дел Ливии и просил нас содействия тому, чтобы американцы выдали въездную визу новому постпреду в ООН, очень известному ливийскому дипломату Али Трики. Оказалось, что американцы не давали ему въездную визу. И даже просьба Пан Ги Муна ничего не изменила. Ливия в ООН так и осталась, образно говоря, с завязанным ртом. Это выглядит крайне двусмысленно.

"Завтра". Какие политические силы и какие племена сегодня поддерживают Каддафи? Насколько вовлечены в ливийские события племенные союзы?

В.Ч. Что касается племен. Мало кто знает, но племенная карта Ливии много лет являлась государственным секретом Ливии. Тому были свои причины. Был разрыв между официальными заявлениями и реальностью. В официальных СМИ говорилось, что ливийский народ един, что он двигается вперед по линии, проложенной и начерченной в "Зеленой книге". На самом же деле, племена как были, так они и оставались. И раскол в ходе этих событий прошёл как раз по линиям раздела племён. Одни были близки Каддафи, другие наоборот — оппозиционны. Практически весь запад Ливии, то, что называется Триполитания, и центр, где находится родной город Каддафи Сирт, поддерживает Каддафи. Восток до Адждабии оппозиционен. И эти две части теперь уже очень сложно будет соединить в единое целое. Теперь весь вопрос в том, сколько будет длиться эта ситуация и что будет со страной, расколется ли страна на две части или всё же сохранится как единое целое. И чем дольше продолжается эта война тем меньше шансов у Ливии сохраниться единой страной.

"Завтра". Какие ваши ближайшие планы?

В.Ч. Главный план — исполнить многолетнюю мечту — увидеть русскую весну. Я шесть лет не видел нашу весну и соскучился по ней чрезвычайно…

Беседу вёл Владислав Шурыгин

P.S. …Я ехал в аэропорт и ожидал встретить человека уязвлённого обидой, я готов был увидеть перед собой чиновника разочаровавшегося в своих руководителях, бунтаря-неофита. Но встретил интеллектуала, арабиста, для которого Восток это не просто работа, а судьба, часть его души. Тот тип русского дипломата, который на протяжении двух последних столетий составляли славу мировой арабистики, кто заложил прочнейший фундамент дружеских связей арабского мира и России. И на протяжении всего времени нашего общения, меня не оставляло ощущение, что Чамов оказался разменной фигурой в какой-то огромной геополитической игре. Ещё больше этот вывод укрепили разговоры с знакомыми чиновниками МИДа. В МИДе, похоже, удручены отставкой Чамова, и всячески уклоняются от каких-либо негативных комментариев в его адрес. И сегодня у меня остался только один вопрос, на который бы я хотел найти ответ — кто "заказал" устранение Чамова?

Правительство Греции отменило сборы за посадку, взлет и стоянку воздушных судов во всех своих аэропортах, за исключением Афин, говорится в сообщении министерства туризма этой страны. Как сказано в сообщении, меры будут действовать с апреля по декабрь и призваны способствовать привлечению в Грецию туристов из различных стран. Правительство и отраслевые объединения Греции не раз заявляли также о том, что местные отели и другие средства размещения не будут в этом сезоне повышать цены.

Все эти меры, а также отток туристов из Египта и Туниса, которые в последнее время составляли довольно серьезную конкуренцию Греции на рынке массового пляжного отдыха, должны компенсировать греческой туриндустрии те потери, которые она понесла в прошлом году.Напомним, практически весь 2010 год Грецию сотрясали различного социальные акции и забастовки, негативно отразившиеся на потоке иностранных, прежде всего, европейских туристов.Сейчас ситуация выравнивается. По данным крупнейших туристических компаний Европы, TUI и Thomas Cook, летних бронирований по Греции в Германии стало на 8% больше, по сравнению с прошлым годом, в Великобритании - на 12%. Чуть меньше, на 5%, вырос спрос на отдых в Греции во Франции.Как сообщили российские туроператоры, объем бронирований на нашем рынке вырос не менее чем на 20%. российском рынке."Глубина бронирования туров в Грецию сейчас составляет от 3 до 5 месяцев, что можно назвать своеобразным рекордом, - сказал "Интерфакс-Туризму" генеральный директор туркомпании "Музенидис Трэвел" Александр Цандекиди. - Многие уже сейчас бронируют туры на отдых на начало июня, июль и даже сентябрь, получая при этом значительную скидку. Хороший спрос на полуостров Халкидики и остров Крит".По его словам, на фоне такого спроса туроператору пришлось значительно увеличить число чартерных рейсов. Вместо 18 рейсов в неделю в прошлом году в Салоники теперь будет летать 27. В Ираклион (остров Крит) компания запускает собственные ежедневные чартеры."Единственная проблема, которая может возникнуть в пик сезона, - визовая. Консульствам Греции будет очень непросто соблюдать сроки выдачи виз всем желающим, если они не увеличат штат своих работников. Российские туроператоры не раз выражали свою озабоченность, и греческая сторона обещала принять меры", - заметил А.Цандекиди.По официальной статистике Ростуризма, Грецию в 2010 году посетило 386,7 тыс. российских туристов, что на 37% превышает показатель 2010 года. Общий поток россиян в Грецию в прошлом году составил 484,7 тыс., что также на 37% больше, чем в 2009 году.

Министерство образования Китая советует выпускникам китайских вузов поумерить аппетиты относительно легкого получения высокооплачиваемой работы, сообщает Reuters. Также министерство советует школам разработать больше тренингов, которые помогли бы завтрашним выпускникам лучше ориентироваться на высококонкурентном рекрутинговом рынке.

В последние годы университеты и колледжи Китая сильно снизили требования к поступающим, чтобы выполнить задачу правительства по подготовке большего числа квалифицированных кадров. Это, по задумке властей поднебесной, должно было увеличить внутреннее потребление страны.

Однако молодые специалисты столкнулись с острой нехваткой рабочих мест. При этом число выпускников постоянно растет, что еще больше усложняет ситуацию. В частности, в 2010 году китайские вузы выпустили 6,6 миллиона человек. В этом году выпускников будет на 300 тысяч больше. В то же время молодые специалисты хотят получить не просто работу, а хорошую высокооплачиваемую работу.

Однако пока правительство не может решить проблему трудоустройства выпускников. В связи с этим оно советует молодым людям отправляться на работу туда, где «страна и общество нуждаются в них наиболее остро, а не сидеть в больших городах или на хороших рабочих местах».

Так, по словам представителя министерства образования Сан Сяобина, в последние годы многие выпускники уезжают работать в провинцию или уходят в армию. Он выразил надежду на то, что эта тенденция в будущем лишь усилится. Кроме того, подчеркнул Сан, учебным заведениям нужно организовывать и продвигать курсы, которые бы помогли молодым специалистам ориентироваться на рынке вакансий и выбирать именно те отрасли, которые в них больше всего нуждаются.

«Студенты должны изучать то, что наиболее востребовано экономикой, чтобы они могли соответствовать нуждам развития общества», — сказал Сан.

По официальным данным, к концу прошлого года около 91% выпускников 2010 года были трудоустроены. Согласно информации правительства Китая, в конце прошлого года уровень безработицы среди городского населения находился на уровне 4,1%. В то же время независимые эксперты уверены, что эти данные не соответствуют реальности.

Беспокойство правительства Китая относительно безработицы среди молодежи обоснованы не только экономическими причинами. Правительство КНР боится повторения у себя сценария Ближнего Востока и Северной Африки, где безработная молодежь стала драйвером революций и свержения лидеров Туниса и Египта. Китай уже переживал подобное в 1989 году. Тогда правительство жестоко подавило восстание радикально настроенных студентов.

Сейчас в сетевом пространстве страны периодически раздаются призывы к революции. Однако правительству пока удается держать общество в узде.

• «После Нового года производители макарон заявили, что будут вынуждены поднять цены на 25%, так как ровно настолько подорожала мука. Пекари обещают еще большее повышение цен на хлеб — по мнению Казимежа Чекая из Кракова, цена буханки хлеба, которая прошлым летом стоила 2,5 злотых, этим летом может достигнуть 5 злотых». («Газета выборча», 4 февр.)

• «Что общего у революций в Тунисе и Египте с выборами в Польше? Растут цены на продукты питания. Почти наверняка еда будет еще дороже, а это не предвещает правительству ничего хорошего (...) Причины дороговизны имеют структурный характер: людей на земле всё больше — нас уже шесть миллиардов, а в 2030 г. будет восемь; за последние 20 лет несколько сот миллионов (!) людей переместились в средний класс. Они едят больше мяса и молочных продуктов, чем их родители, — а полчища коров и свиней нужно чем-то кормить. Поэтому потребности в кормовом зерне растут быстрее, чем количество людей в мире; энергия всё дороже, следовательно, и производство продуктов питания — тоже (...) Так что выхода нет — подорожания будут (...) Поляки намного богаче египтян, но намного беднее немцев — в среднем мы тратим на еду около четверти доходов. Высокие цены на продукты питания ударят по нам больше, чем по более богатому Западу (...) Если летом цена буханки хлеба (...) дойдет до 4-5 злотых, дороговизна наверняка станет темой избирательной компании. ПиС уже говорит о «пособии на повышение цен» (...) Это может оказаться эффективной стратегией — политическая жизнь устроена так несправедливо, что подорожание записывается на счет правительства, даже если оно в нем не виновато». (Адам Лещинский, «Газета выборча», 31 янв.)

Виктор Кулерский

Оборот Группы GEFCO в 2010 г. составил €3,351 млн., что на 16% больше показателя прошлого года. Операционная выручка зафиксирована на уровне 5,9% от оборота и составляет €198 млн.

Оборот группы GEFCO вернулся на докризисный уровень, что обусловлено как восстановлением автомобильных рынков в целом благодаря господдержке, включая программы по утилизации, так и ряду мер, принятых в компании - эффективное управление закупками и операционными расходами, концентрация усилий по развитию бизнеса на ключевых рынках.

Диверсификация является одной их главных составляющих стратегии устойчивого роста Группы. В производственном секторе оборот компании в 2010 г. достиг €1,217 млн., что на 16,3% больше по сравнению с прошлым годом.

Порядка 77% роста приходится на быстрорастущие международные рынки - Южная Америка (+63%), Центральная и Восточная Европа (+38%), страны Магриб и Китай (+41%).

Группа GEFCO нацелена на постоянное расширение географического присутствия и стремится ежегодно открывать по два представительства. В 2010 г. начали свою работу подразделения GEFCO в Казахстане и Болгарии.

В 2011 г. в фокусе стратегии международного развития GEFCO Центральная и Восточная Европа, а также расширение деятельности в азиатском регионе и развитие китайских подразделений в частности - GEFCO Китай, GEFCO Hongtaп и GEFCO Гонконг. Также, планируется открытие представительства в Индии.

К 2015 г. Группа GEFCO рассчитывает увеличить оборот до €5,2 млрд., с операционной выручкой на уровне 5,5%.

Группа GEFCO - ведущая логистическая компания, располагающая интегрированной инфраструктурой в шести ключевых направлениях - логистика комплексных грузоперевозок, международные перевозки, гибкие и экологические решения по таре и упаковке, автомобильные перевозки, поставка автомобилей, представление интересов в таможенных и налоговых органах. Компания предоставляет глобальные услуги на основе инновационных решений для широкого спектра отраслей экономики с учетом индивидуальных требований заказчика. Группа GEFCO представлена более чем в 150 странах и входит в десятку крупнейших логистических операторов в Европе с оборотом €3,4 млрд. в 2010 г. Группа GEFCO располагает сетью, насчитывающей около 400 рабочих площадок по всему миру и порядка 9400 сотрудников. Развитие компании сосредоточено в Центральной Азии, Центральной и Восточной Европе, Ближнем Востоке, Восточной Азии и Южной Америке.