Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Хиджаб в тренде

В Чечне появился сертифицированный стилист для мусульманок

Текст: Анна Юркова (Чеченская Республика)

На Кавказе женщины всегда внимательно относились к своему внешнему виду, стремясь выглядеть хорошо, а в последнее время еще и модно. Однако далеко не просто сочетать традиционную скромность исламского дресс-кода с желанием произвести впечатление на окружающих. Помочь своим землячкам решила Хеда Хизриева, государственный советник Чеченской Республики третьего класса, бросившая госслужбу и ставшая сертифицированным стилистом.

Своим клиенткам Хеда предлагает помощь в выборе гардероба и формировании капсулы - базового набора из 10-12 вещей, которые можно бесконечно комбинировать между собой, а также в подборе цветовых решений.

- Fashion-индустрия привлекала меня с раннего детства, я часто смотрела по телевизору показы дефиле, - рассказывает Хеда. - Но после школы по настоянию родителей поступила на экономический факультет РГСУ. И уже на работе обратила внимание на то, какой сильный эффект на окружающих производит человек, умеющий с помощью одежды, обуви, аксессуаров и укладки транслировать свою индивидуальность. Стиль привлекает внимание к личностным качествам. И наоборот, очень умные интересные люди с богатым внутренним миром, но не умеющие хорошо одеваться остаются часто незамеченными. Так я загорелась желанием обучиться искусству создания образов.

В России стилистов много, а вот профессионалов - единицы. В основном о нюансах создания образов рассказывают в частных школах и мастерских. В Москве есть единственная высшая школа стилистики, но в силу особенностей менталитета чеченской девушке учиться и жить одной в огромном мегаполисе практически невозможно. Поэтому выбор пал на онлайн-обучение у известных российских стилистов - Дарьи Трофимовой, Александра Рогова, Карины Нигай, Галы Борзовой. Именно курсы последней вдохновили Хеду на кардинальную смену поля деятельности.

- Работа стилиста нелегкая, нужно взаимодействовать с большим количеством людей, быть немного психологом. К тому же у всех разные фигуры, тип личности и к каждому надо уметь найти подход, - признается Хизриева. - Никто из родных моего решения не поддержал. Мама до сих пор просит, чтобы я вернулась на прежнее место работы, так как престижная должность у нас ценится высоко. И до сих пор на каких-то крупных семейных мероприятиях на вопрос родственников: "Ты еще работаешь в министерстве?" - я и сейчас отвечаю утвердительно. Это проще, чем выслушивать насмешки людей, которые ничего не понимают в моей сфере деятельности. Помню, даже говорили: "Неужели найдутся люди, которые будут платить тебе за то, чтобы ты им сказала, что надеть?!" Этот этап я прошла, и спустя год многие изменили отношение к моему занятию, видя результаты и заработок.

Клиентки обращаются за помощью к Хеде на ее странице в соцсетях. Чаще всего им нужна консультация: стоит ли покупать конкретную модель, какой фасон поможет скрыть недостатки фигуры, что сейчас в тренде. Но есть и те, кому нужно придирчиво перебрать собственный гардероб, так как многие вещи в нем устарели, износились или не гармонируют друг с другом, либо создать лукбук (каталог образов с фотографиями элементов одежды на определенный сезон). Есть заказы и на шопинг-сопровождение.

Стоимость услуг зависит от сложности работы. Так, создание базового комплекта с обувью и аксессуарами обойдется в 10 тысяч рублей. Стилист с учетом вкусовых предпочтений клиента подберет все необходимые вещи в онлайн-магазинах, составит из них свежие сочетания и объединит в электронный коллаж, чтобы образы всегда были под рукой, в том же телефоне.

Дороже всего стоит стилизация гардероба - 50 тысяч рублей. Это своего рода персональная книга с наглядными примерами комплектов одежды. В течение двух недель специалист, изучив клиента, разберет гардероб, найдет оптимальные цветовые решения и визуализирует индивидуальный стиль. По признанию Хеды, чаще всего к ней обращаются за помощью девушки, носящие хиджаб или паранджу, поскольку им труднее подчеркнуть свою индивидуальность. Исламская мода подразумевает строгость одежды, отсутствие излишеств, использование традиционных элементов. Основное требование к вещам - они должны быть свободными, из плотной непрозрачной ткани. Открытыми можно оставить лишь лицо, кисти рук и ступни.

- Обращаются ко мне девушки не только из Чечни, но и из Казахстана, Украины, Татарстана, Дагестана. Найти для них стильный образ в силу ограничений сложно, но можно. К примеру, чтобы придать силуэту стройность, достаточно создать драпировку из нескольких слоев одежды - накинутый на плечи жакет способен зрительно удлинить фигуру, - говорит Хеда. - На Кавказе девочек с детства готовят к замужеству и приданое собирают заранее. В нашем регионе большое значение придается золоту, драгоценным камням, шубам - в общем, всему дорогому и яркому. Шуба - это классика у нас. Чеченки надевают ее на свадьбы, похороны, когда идут на базар, встречают ребенка из школы. В общем, относятся к ней как к неотъемлемому атрибуту. Поэтому меня радует, что девушки просят помочь им собрать в гардеробе вещи, в которых им будет комфортно. Совсем молодые девочки обращаются редко. Наверное, тут играет роль материальный аспект. Хотя стоит сказать, что молодежь неплохо разбирается в моде, более уверенна и чувствует современный ритм.

Хеда работает дистанционно: гардеробы разбирает онлайн - по фотографиям отдельных вещей, которые присылают клиентки. Это удобнее - не нужно приходить в чужой дом и выворачивать шкаф наизнанку. В первую очередь убираются неактуальные вещи, полинявшие и утратившие свой вид, купленные импульсивно и мало с чем сочетающиеся. Из оставшихся создают базу, а то, чего недостает, покупают чаще всего в интернете. Кстати, в Грозном большой популярностью пользуется центральный городской рынок "Беркат", где можно приобрести изделия с учетом чеченского менталитета.

Но главная задача специалиста - не указать на ошибки в подборе повседневной одежды, а помочь клиентке сэкономить деньги, приобретая лишь то, что действительно сделает женщину красивой.

Кстати

В прошлом году Дом моды Firdaws, возглавляемый дочерью главы Чечни Айшат Кадыровой, представил свою новую коллекцию в Париже. Показ, посвященный 10-летию бренда, состоялся в рамках проходящего во Франции фестиваля "Русские сезоны". Публике были представлены около 50 дизайнерских нарядов, выполненных из шифона, кашемира, кожи и расшитых бисером, стразами, дополненных меховыми вставками. Гостями на дефиле стали представители французской моды, культуры и искусства. Его посетили посол России во Франции Алексей Мешков и директор Российского центра науки и культуры в Париже Константин Волков.

ТРУДНЫЙ ПУТЬ К ДИРИЖИЗМУ

ИВАН ПРОСТАКОВ, Кандидат экономических наук, проректор Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

АННА БАРСУКОВА, Кандидат исторических наук, советник проректора Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ ВО ФРАНЦИИ

Франция позже других стран столкнулась с Великой депрессией, но справиться с ней не могла на протяжении почти целого десятилетия. Не только экономика, но и политическая и социальная жизнь страны пережили период тяжёлых испытаний, которые сомкнулись с событиями Второй мировой войны. Уроки кризисного времени извлекли уже по её окончании.

Подъём экономики в 1920-е гг. не позволил быстро преодолеть инерцию в подходах к экономической политике. Несмотря на то, что в 1930-е гг. во многих странах в качестве реакции на кризис формируется устойчивая тенденция государственного вмешательства в экономику, во Франции эти идеи только зарождаются, и в полной мере реализуются уже в 1940–1950-е гг.: французский дирижизм в значительной степени – следствие осознания прежних ошибок.

Одной из главных причин затяжного характера экономического кризиса во Франции стала нестабильность политической системы, которая находилась под влиянием постоянной борьбы различных сил. Противоречия во взаимоотношениях исполнительной и законодательной ветвей власти усугублялись идеологическими размежеваниями: с одной стороны, трансформация правого блока и формирование крайне правых сил, с другой – укрепление позиций левого блока, заложившего основы политики «социального государства». Поляризация политического спектра ещё больше затрудняла оценку социально-экономической ситуации и принятие адекватных антикризисных мер.

Большую роль кризис 1930-х гг. сыграл и во внешней политике Франции, где она пыталась сохранить позиции страны-победительницы и активного участника международного взаимодействия. Однако в условиях радикальных изменений во внешней обстановке и серьёзных внутренних проблем Франция не только потеряла внешнеполитическую инициативу, но и вплотную подошла к дипломатической и военной катастрофе.

Период Великой депрессии стал для Франции началом поиска своего места в зарождавшемся мироустройстве второй половины XX века с его социальными и технологическими дости-жениями, с одной стороны, и с идеологическими размежеваниями – с другой.

Начало кризиса

Во Франции завершалось послевоенное десятилетие восстановления. Помимо нефтяной и автомобильной промышленности, в 1920-е гг. начали развиваться химическая и текстильная отрасли, проходила электрификация страны[1]. Активно росла туристическая индустрия[2]. Но на фоне всеобщего подъёма в конце 1930-го – начале 1931 гг. во Франции появились первые симптомы грядущего кризиса. Детонатором стало свёртывание экспорта, вызванное валютными войнами. В 1931 г. фунт стерлингов девальвировался, и французские товары в условиях сохранения золотого стандарта подорожали на 22–25 процентов. У предприятий, не прибегавших к банковским займам, собственные ресурсы быстро истощились, инвестиционные возможности сошли на нет. Не удалось избежать паники и в банковской сфере: в 1931 г. закрылись 118 банков – около 40 процентов от их общего числа[3].

При узости внутреннего рынка и резком сокращении внешнего спроса (в сочетании с переходом основных внешнеторговых партнёров Франции к политике протекционизма) кризисное падение стало стремительным и глубоким: промышленное производство и экспорт в 1930–1932 гг. сократились более чем на треть[4].

С учётом колоссальных людских потерь в Первую мировую войну (почти 1,5 млн убитых) и специфической демографической ситуации (один из самых низких уровней рождаемости в Европе с конца ХIХ – начала ХХ века) Франция в период экономического роста 1920-х гг. была страной «полной занятости». А дефицит трудовых ресурсов восполнялся за счёт массовой иммиграции из Бельгии, Италии, Польши, Чехословакии, Португалии и Испании[5]. В канун кризиса во Франции насчитывалось около 3 млн трудовых мигрантов[6], сотни тысяч которых в течение короткого промежутка времени были вынуждены покинуть страну как в связи с ухудшением экономической ситуации, так и из-за ужесточения миграционного законодательства. Спад производства привёл к резкому росту безработицы, которая достигла 700–800 тысяч человек[7].

Именно она, а не падение доходов (в условиях дефляции они практически не сократились в реальном выражении) стала главным социально-психологическим последствием кризиса.

Глубина кризиса и шок на рынке труда во многом объясняются уязвимостью традиционных экспортоориентированных отраслей лёгкой промышленности. Здесь сконцентрировалось до 50 процентов занятых в промышленном производстве, причём в основном на малых предприятиях, использовавших в том числе надомный труд: это были самые технологически отсталые и зависимые от внешней конъюнктуры отрасли. Бегство капиталов, спровоцированное перипетиями внутриполитической борьбы, и недостаток инвестиций практически остановили модернизацию производства. В конце 1930-х гг. средний возраст оборудования на французских предприятиях составлял 25 лет, тогда как в Германии – 3–4 года, в США – 5–7 лет, в Великобритании – 7–8 лет[8].

Все эти проблемы предопределили особую важность централизованной государственной политики, направленной не только на преодоление кризиса, но и на структурную перестройку всего экономического механизма. Дискуссия о формах и целях государственного регулирования стала ключевой темой общественно-политической жизни – и даже борьбы – во Франции.

С ноября 1929 г. по май 1932 г. сменилось восемь правительств. В 1929 г. – ещё под влиянием прежних успехов в экономике – на выборах победили правые, получив большинство мест в парламенте. 3 ноября 1929 г., всего за несколько недель до «чёрного вторника», премьер-министром стал Андре Тардьё[9], который на волне экономического бума 1920-х гг. предпринял первые шаги по изменению бюджетной политики и увеличению государственных расходов. Акцент в его программе был сделан на транспорт, энергетику и связь. При нём большие средства выделялись на борьбу с туберкулёзом, а также на развитие школ. В предложенных мерах финансирования крупных проектов (программа строительства жилья[10], «Линия Мажино») угадывались совершенно новые подходы к роли государства в экономике, которые были бы уместны в условиях надвигающегося кризиса. Но это оказалось лишь коротким эпизодом в политической жизни Франции, и шаги последующих правительств по преодолению экономических трудностей оставались весьма консервативными.

Лейтмотивом экономической политики стал открытый протекционизм (квотирование импорта, запретительные таможенные пошлины) в сочетании со стремлением всеми силами удержать принятый в 1928 г. золотой стандарт франка. По существу, речь шла лишь о мерах реагирования на внешние факторы, малоэффективные в условиях, когда отход от золотого стандарта и девальвация становятся глобальной тенденцией. Государственный бюджет столкнулся в 1930–1932 гг. с падением доходов и возникновением дефицита. Реакция правительств опять не выходила за рамки консервативных схем в духе экономического либерализма: реструктуризация государственного долга (в первую очередь обязательств, связанных ещё с Первой мировой войной) и сокращение расходов госбюджета, где возможности манёвра весьма ограничены (снижение заработных плат государственных служащих и пенсий ветеранов войны). Об увеличении государственных расходов для стимулирования экономики речи не было.

В тупик зашло и политическое развитие страны: это выражалось в посредственности и ограниченности депутатов, парламентской коррупции, борьбе групп интересов, министерской нестабильности, параличе законодательства. Депутаты Третьей республики принадлежали к тем слоям, основной деятельностью которых были словопрения (адвокаты и профессура), что при несовершенстве работы институтов ещё больше усложняло процесс принятия решений[11].

Проведение реформ стало невозможным: социальные, конституционные, финансовые изменения упирались в консерватизм депутатов и сенаторов.

Разразившийся экономический, политический и социальный кризис 1930-х гг. во многом был связан и с изменениями во внешнеполитической обстановке. Франция зависела от «невообразимой мешанины долговых обязательств»[12]: репарации, межсоюзнические долги, русские займы. В условиях кризиса они постепенно сходили на нет, а отмена репараций по итогам конференции в Лозанне в 1932 г. означала, что Франция окончательно лишилась внешних источников финансирования.

Тогда как в большинстве стран дно кризиса было достигнуто в 1933 г., экономика Франция продолжала падать.

Попытки выхода из кризиса

Чтобы ослабить воздействие кризиса, правительство создало «защищённый сектор» экономики, включив в него крупнейшие банки и промышленные предприятия. По примеру США принимались меры для ограничения сельскохозяйственного производства. Крестьянам выплачивались премии за сокращение посевных площадей, уничтожение части урожая, ликвидацию виноградников и так далее.

С 1932 г. протекционизм во внешней торговле сочетался с быстрым распространением картельных соглашений. Они фиксировали объёмы производства и условия сбыта в металлургии, химической промышленности, угледобыче, производстве электротехнического оборудования. Неизбежным эффектом стало снижение конкуренции в промышленности и темпов технического перевооружения производств.

Ещё одним естественным, хотя и малоэффективным решением проблем стала переориентация промышленного экспорта на колонии. Если в середине 1920-х гг. на них приходилось 20–25 процентов экспорта метрополии, то в 1930–1936 гг. – около 50 процентов[13]. Но эти рынки не нуждались в новых и технологически передовых продуктах, поэтому колониальная «автаркия» также не способствовала конкуренции и промышленному развитию.

Более системный подход к антикризисной политике во Франции наметился лишь летом 1932 года. Социалисты и радикалы, вновь объединившись в правительство, образовали так называемое «Второе издание левого блока» (1932–1934 гг.). Радикально-социалистическая партия стремилась стабилизировать экономическое положение путём умеренных преобразований, которых, впрочем, тоже оказалось недостаточно.

Правительство попыталось исправить ситуацию за счёт корректировки внешнеполитического курса. Поняв, что политика франко-германского сближения прежнего десятилетия провалилась, Второй картель левых активизировал советское направление. В августе 1932 г. заключён крупный контракт о поставках советской нефти, однако взаимное недоверие и политическая нестабильность Франции не позволили французско-советскому сотрудничеству развиться[14]. К тому же скандал по делу Ставиского[15] дискредитировал левые партии и выдвинул на политическую арену правый блок.

К этому времени стала очевидна необходимость реформы государственных институтов. Технократы выступали, прежде всего, за усиление исполнительной власти, предлагали усилить роль Экономического и социального совета, созданного ещё в 1925 г., чтобы подключить к выработке экономической политики предпринимательские круги и рабочие организации. Премьер-министр Пьер Этьенн Фланден перенял опыт Франклина Рузвельта и создал аппарат советников. Однако все эти идеи не стали системными для государственных институтов.

После забастовки правых в Париже 6 февраля 1934 г. к власти пришла вторая коалиция «Национального единения» (1934–1936 гг.), куда вошли «независимые» правые политические деятели. Большое внимание стало уделяться внешней политике, завоеванию позиций в дипломатии и попытке завершить нерешённую в Локарнских договорах задачу о восточных границах и общеевропейской безопасности. В длительной серии переговоров по заключению Восточного пакта приверженец антигитлеровских позиций министр иностранных дел Жан Луи Барту выступил за франко-советское сближение. Однако в октябре 1934 г. он был смертельно ранен, а сменивший его Пьер Лаваль попытался повернуть курс в сторону сохранения европейского единства и сближения с Германией и Италией. Но по итогам плебисцита в Саарской области и начавшейся открытой милитаризации Германии Франция окончательно потеряла инициативу в делах европейского урегулирования.

Внутри страны премьер-министр Гастон Думерг просил у парламента чрезвычайных полномочий на ограниченный срок и получил право принимать меры по сокращению бюджетного дефицита путём декретов-законов (правительственных распоряжений), имевших силу законов и подлежащих одобрению парламентом. В результате в апреле 1934 г. кабинет Думерга принял 14 декретов-законов, в том числе об увольнении 10 процентов государственных служащих и сокращении заработных плат в государственном секторе, уменьшении бюджетных субсидий социального страхования и льготных промышленных кредитов, введении дополнительных налогов на потребление газа и электроэнергии.

Одновременно государство пыталось стимулировать экономическую активность с помощью фискальных мер. В 1934 г. ставки налога на прибыль были снижены с 15 до 12 процентов, на заработную плату – с 10 до 6 процентов, на доходы – с 36 до 24 процентов, отменён налог на роскошь и на доходы сельскохозяйственных предприятий. Основной смысл принятых мер заключался в стимулировании «предложения» (предприниматели должны были проинвестировать освобождающиеся средства) и сокращении издержек. Государственная политика носила откровенно дефляционный характер с целью поддержать конкурентоспособность французских производителей на внешних рынках и удержать золотой стандарт франка.

Но эти меры не дали должного эффекта. Для малых предприятий «традиционных» отраслей их было недостаточно, а для тяжёлой промышленности создание картелей и колониальная «автаркия» представлялись более простыми и эффективными способами преодоления трудностей. Правительство же всеми силами стремилось одновременно сбалансировать государственные финансы, чтобы удержать золотой стандарт, сдерживать рост цен и сокращать издержки, чтобы поддержать экономику.

Но вслед за Великобританией (1931 г.) в апреле 1933 г. от золотого стандарта отказались США. Стало очевидно, что золотовалютная система, воссозданная после Первой мировой войны, терпит крах. Несмотря на это, Банк Франции продолжал тратить золотые резервы на поддержание франка, а правительства Франции прилагали немалые дипломатические усилия для того, чтобы «наведение порядка» на валютных рынках стало источником экономического роста. Так, в 1933 г. по инициативе Франции был создан «Золотой блок», в который кроме неё вошли Бельгия, Италия, Нидерланды, Люксембург, Польша и Швейцария. Но их цель – сохранить паритет национальных валют на основе золотого стандарта – не выдержала испытания Великой депрессией. К 1936 г. блок развалился.

Такая последовательная приверженность золотому стандарту французских правительств требует отдельного разъяснения, в том числе потому, что существуют версии о «равной ответственности» Франции и Соединённых Штатов за кризис 1929 г.: именно эти две страны накопили в конце 1920-х гг. крупнейшие валютные резервы, в 1930 г. на их долю приходилось около 60 процентов мировых запасов золота (2/3 – в США)[16]. Для Франции, у которой «франк Пуанкаре» был, по существу, недооценён, в условиях экономического роста такая ситуация не создавала больших проблем. Но крах на Нью-Йоркской бирже проявился и как кризис ликвидности, который поставил страны золотого стандарта перед дилеммой: дефляция или девальвация. США и Великобритания достаточно быстро сделали выбор в пользу девальвации. Франция продолжала придерживаться дефляционной политики даже в условиях кризиса. Этот выбор носил политический характер: свою роль сыграли национальный престиж, «историческая память» о послевоенной инфляции, приверженность догмам золотовалютной стабильности. Но именно здесь крылись ключевые причины затяжного кризиса во Франции и отличия его динамики от кризиса в Америке.

Таблица 1. Последствия дефляционной политики во Франции (1929 г. – 100%)

Источник: P.Beaudry, F.Portier. The French Depression in the 1930s // Review of Economic Dynamics — 5, 2002, p. 80, 81, 83.

Из данных, приведённых в таблице, хорошо видно, что до девальвации своей валюты в 1936 г. Франция находилась в состоянии хронической стагнации и не могла «разогнать» экспорт, чему препятствовали дефляция и отсутствие роста денежной массы.

Прямое вмешательство государства в экономику на этом фоне было крайне ограничено и носило эпизодический характер. Операции по спасению банкротов оставались единичными: речь шла о нескольких банках в 1931 г. (Banque Nationale pour le Commerce, Banque d’Alsace-Lorraine) и о слиянии в 1933 г. четырёх авиатранспортных компаний, что привело к созданию авиакомпании Air France, 25 процентов капитала которой перешло к государству.

К этому времени Национальное собрание Франции окончательно превратилось в арену постоянных межфракционных конфликтов и открытого политического торга. На фоне нового витка экономического кризиса началась поляризация политических сил. Первое правительство Фландена (ноябрь 1934-го – май 1935 гг.) сменилось правительством Лаваля (июнь 1935-го – январь 1936 гг.), но экономический курс остался неизменным: сокращение государственных расходов, снижение заработных плат, предотвращение девальвации франка.

Очередные экономические промахи и неудачи в социальной политике имели серьёзные политические последствия. На арену вышел французский фашизм, получивший немалую поддержку.

В ответ на антипарламентские выступления крайне правых в Париже в феврале 1934 г. произошло объединение в единый блок социалистов, коммунистов и радикалов. Их крупнейшая демонстрация прошла 14 июля 1935 г., и эта дата считается началом создания «Народного фронта».

Леон Блюм с самого начала назвал «Народный фронт» «не комбинацией партий, а сильным массовым движением». Это определило и социальный характер реформ нового правительства: сокращение рабочей недели до 40 часов, повышение заработанной платы наёмных работников на 7–15% и заключение коллективных договоров на предприятиях. Изменения были важными, но всё ещё не антикризисными. «Народному фронту» не удалось оживить экономику. Отчасти это произошло из-за того, что правительство Блюма не смогло отойти от старых догм в экономической политике, в частности, всё ещё продолжало переговоры о заключении «перемирия» в валютных войнах.

Только в сентябре 1936 г. правительство пошло на девальвацию франка, что, впрочем, не компенсировало потерь, связанных с предшествовавшей девальвацией фунта и доллара и с ростом издержек предпринимателей от повышения заработных плат, сокращения рабочей недели и введения оплачиваемых отпусков. В феврале 1937 г. правительство Блюма объявило «передышку от реформ» в связи с неустойчивым финансовым положением. В июне 1937 г., после провала законопроекта по «оздоровлению финансов», оно было вынуждено уйти в отставку.

Левый блок вступил в тяжёлый кризис, связанный с внутренними противоречиями. Социалисты (в том числе сам Блюм) и радикалы сблизились в своих позициях по внешней и монетарной политике, тем самым отодвинув коммунистов. Французская коммунистическая партия (ФКП) вышла из «Народного фронта», не поддержав его позицию о невмешательстве в дела Испании. В 1938 г. «Народный фронт» распался.

Его реформы не только не привели к выходу из депрессии, но и усугубили ситуацию. ВВП Франции, достигнув минимума в 1932 г., стагнировал до начала Второй мировой войны. Промышленное производство к 1939 г. так и не вышло на докризисный уровень. Франция показывала наихудшую экономическую динамику среди европейских стран.

Рисунок 1. Индексы промышленного производства Франции, Германии, Италии и Великобритании (1937 г. = 100%)

Источник: Рассчитано по B.R.Mitchell. Op. cit., p. 411-412.

В апреле 1938 г. главой кабинета стал радикал Эдуард Даладье. Новое правительство подняло налоги, провело третью с 1936 г. девальвацию франка, но одновременно разрешило увеличивать продолжительность рабочей недели и ввело обязательную отработку часов, проведённых в забастовках. В результате принятого в 1936 г. четырёхлетнего плана модернизации вооружённых сил промышленность получила новые заказы. Государственные расходы в 1936–1939 гг. возросли в 3 раза после почти семи лет стагнации[17].

Курс правительства, направленный на завоевание доверия бизнеса, оправдал себя: в страну начали возвращаться капиталы, наметилось оживление промышленного производства. В сущности, выход из кризиса и депрессии во Франции начался именно в 1938–1939 гг. в результате сильных политических потрясений и перехода к экономическому курсу, которым следовали правительства других стран уже более пяти лет. У Франции наконец появилась надежда если не на процветание, то, во всяком случае, на выход из затяжного периода экономических трудностей. К сожалению, времени для этого уже не оставалось – в мае 1940 г. была открыта новая драматичная страница в истории страны, связанная с участием во Второй мировой войне.

Выход из кризиса: новое в экономике, политике, социальной жизни

Франция не смогла выйти из депрессии до начала войны, но именно в 1930-е гг. возникли условия и, возможно, осознание необходимости глубокой трансформации.

В первую очередь кризис нанёс удар по господствующей либеральной концепции экономической роли государства. На протяжении десятилетия французская экономика была в заложниках неуклонно устаревающих взглядов как правых, так и умеренно левых политических кругов. Стремление к бюджетной сбалансированности и сдерживанию расходов, стабильности национальной валюты и дефляции оказались не только бесполезны, но и контрпродуктивны. Попытки стимулировать спрос через увеличение государственных расходов либо носили эпизодический характер, как в случае правительств Андре Тардьё, либо были «не просчитаны» с точки зрения экономических и политических последствий, как у «Народного фронта», когда популистские решения, принятые под давлением забастовочного движения, лишь усугубили экономическую ситуацию и привели к политическому кризису.

Создание клубов, сообществ, социопрофессиональных групп и групп давления стало новшеством политической жизни Третьей республики. Беспомощность французских политиков перед лицом социально-экономических проблем привела к появлению во Франции своего рода «интеллектуальной оппозиции». Наиболее ярким примером стал «Политехнический центр экономических исследований» (или “X-Crise” по букве Х, которая является символом Высшей политехнической школы Парижа). Созданный в конце 1931 г. небольшой группой исследователей парижского Политеха, в 1936 г. он уже насчитывал около 2 тысяч членов[18].

Несмотря на широкую известность, дискуссии и публикации, X-Crise не способен был оказать прямого воздействия на политические круги. Лишь в 1936 г. несколько членов Центра стали на непродолжительное время советниками министра национальной экономики в правительстве «Народного фронта». Но идеи Центра получили признание позже и легли в основу послевоенного французского дирижизма. Большое внимание уже в послевоенной Франции стали уделять и созданию научной базы социального и экономического анализа, к которой призывал X-Crise. В 1939 г. был создан, а после 1945 г. – перемоделирован CNRS (Centre national de la recherche scientifique, «Национальный центр научных исследований»), который стал главным центром аналитики для правительства. В 1945 г. появился Институт демографии, а в 1946 г. – Институт статистики.

Другое важное последствие периода Великой депрессии – изменение расстановки сил во внутриполитической системе Франции. Третья республика в целом была режимом партий, а в период кризиса обострилась их борьба и потребность в самоидентификации. В это время формируются традиции массовости в партийном движении. Каждый человек (в случае с избирательным правом – пока только мужчина) становится политическим объектом и как гражданин, и как личность. Появляется универсальность политической жизни.

В 1936 г. впервые в истории Франции, пусть и на весьма непродолжительное время, к власти пришёл левый блок, который изначально формировался социалистами и коммунистами. Подобного рода ситуации складывались впоследствии и в ряде других стран, но для межвоенного периода Европы это было выдающееся и уникальное событие. И если последствия политики «Народного фронта» для страны были неоднозначны (и возможно, в большей степени – негативны), то перспективы, которые они открыли для развития политической и социальной жизни Франции (и других стран) выходят далеко за пределы рассматриваемого периода. Вхождение левых в парламент и общественно-политическую жизнь позволило на несколько десятилетий создать классический механизм балансировки между «правыми» («голлистами») и «левыми» (социалистами), в том числе с формированием «левых» правительств.

«Народный фронт» впервые дал возможность коммунистам в европейской стране войти в «большую политику». Именно их результаты на парламентских выборах 1936 г. можно считать главной победой «левых» (по сравнению с предыдущим составом парламента коммунисты увеличили число мандатов более чем втрое – с 23 до 72). Сразу по окончании Второй мировой войны Коммунистическая партия Франции на несколько лет стала ведущей политической силой в стране и входила в состав правительства. Несмотря на то, что впоследствии её роль постепенно снизилась, ФКП до 1980-х гг. оставалась одной из трёх наиболее многочисленных и влиятельных коммунистических партий Западной Европы.

Образование Французской социальной партии во главе с полковником де ля Роком в 1936 г. заполнило лакуну среди правого блока. Это была первая во французской политической истории массовая партия правых сил, которая состояла в большинстве своём из военных. Несмотря на неоднозначные оценки её дальнейшей деятельности, ФСП стала первым опытом массового движения в правом блоке и заложила основы будущей голлистской партии.

Другим важным новшеством кризисного периода были социальные достижения. Во Франции сформировалось мощное профсоюзное движение, явившееся весомой политической и социальной силой. Первая (многомиллионная) всеобщая забастовка с захватом предприятий прошла в стране в 1936 г., с неё берут начало традиции забастовочного движения, которое постепенно стало во Франции общепринятым инструментом достижения политических изменений. Во времена Великой депрессии во Франции введены 40-часовая рабочая неделя, оплачиваемые отпуска и коллективные трудовые договоры. Независимо от оценок целесообразности этих мер в сложных экономических условиях, все они стали «реперной точкой» для аналогичных преобразований во всех индустриальных экономиках.

Наконец, «особым экспериментом» Третьей республики стали изменения в свободе прессы, печати, публикаций, выступлений и собраний. О них начали говорить, учитывать и фиксировать в законодательстве. Это сыграло роль в массовизации политики. В инструменты не только жизни общества, но и политической борьбы превратились активно развивающиеся СМИ. Без них уже невозможно было построить политическую карьеру[19].

Все эти достижения легли в основу послевоенной французской модели, в первую очередь Пятой республики, которая была создана в конце 1950-х гг. и учла многие, слишком прогрессивные для 1930-х гг., идеи развития общества в новых условиях. К власти пришли профессиональные политики – технократы – которые стали символом успехов Франции в XX веке.

И наконец, последняя ремарка. В 2005 г. исследователи и выпускники Высшей политехнической школы Парижа создали “X-Sursaut” – Think Tank, к которому примыкает сегодня более тысячи человек. Опираясь на традиции “X-Crise”, он ставит своей задачей выработку предложений для качественного «скачка» в экономическом развитии Франции. Несмотря на то, что в истории нельзя проводить аналогии, в данном случае они напрашиваются сами собой.

Отложенные уроки

Главный урок, который необходимо извлечь из опыта выхода Франции из Великой депрессии, заключается в том, что экономика не должна быть заложницей политической неустойчивости и косности, которые тормозят внедрение новых моделей социально-экономического и технологического развития даже (и особенно) в кризисных условиях.

Опыт Франции по преодолению последствий Великой депрессии вряд ли можно считать удачным. Ключевую роль здесь сыграли специфика политического устройства Третьей республики и отсутствие «политической воли» к преодолению традиционных подходов в социально-экономической политике.

Государственные институты в этот период так и не создали эффективную систему. В какой-то степени они оказались даже вредными для французского общества, так как не объединяли, а ещё больше разделяли его. Из политической жизни вплоть до 1936 г. были практически исключены военные, после Первой мировой войны составлявшие большое сообщество с ещё свежими воспоминаниями о защите интересов своей страны и с особыми взаимоотношениями братства, но не поддержанные социально в мирной жизни. Наконец, французский парламент не отличался широким представительством и в него не входили новые – массовые – партии как левого, так и правого блока.

Промышленный подъём 1920-х гг. заложил основы для последующего развития целого ряда передовых для своего времени отраслей, таких как авиастроение и авиационное двигателестроение, автомобильная и электротехническая промышленность, нефтедобыча и нефтепереработка. Все они были в послевоенный период и остаются до сих пор основой высокотехнологичной французской промышленности. Однако в 1930-е гг. французским правительствам не удалось идентифицировать и поддержать перспективные отрасли, «точки роста», которые стали бы основой не только для выхода из кризиса и депрессии, но и для последующего социально-экономического движения[20].

Пример Франции показателен: неспособность определить приоритеты экономической политики и адекватные меры реагирования на меняющиеся социально-экономические условия могут иметь серьёзные последствия. По существу, дипломатическое и военное поражение Франции в 1938–1940 гг. и режим Виши – следствия не только неспособности французских правительств выдерживать последовательную и жёсткую линию по отношению к «Оси», но и потери экономических позиций. Франция не смогла ответить на вызовы кризиса и депрессии и использовать их для того, чтобы заложить основу необходимой социально-политической и экономической модернизации. Решение этих вопросов осталось отложенным на послевоенный период.

--

СНОСКИ

[1] Подробнее: Caron F., Bouvier J. Guerre, crise, guerre. In Brodel F. Et al., Histoire économique et sociale de la France. Paris, 1980. Lére des guerres mondiales et de la grande crise : P.650.

[2] В самом начале 1930 г., в рамках Второго правительства Тардьё, впервые во французской политической системе появилась новая должность – Верховный комиссар по туризму. Им стал Гастон Жерар (Gaston Gérard).

[3] Несмотря на общераспространённое мнение во французской историографии о том, что Франция избежала системного банковского кризиса, в последних работах французских экономистов говорится о доли нестабильности в этой сфере. Подробнее: Lacoue-Labarthe D. La France a-t-elle connu des paniques bancaires inefficientes ? Une analyse exploratoire de la crise des années trente // Revue d’économie politique. 2005/5 Vol. 115 | pages 633 à 656; а также: Patrice Baubeau, Eric Monnet, Angelo Riva, Stefano Ungaro 29 November 2018. Flight-to-safety and the credit crunch: A new history of the banking crisis in France during the Great Depression. URL: https://voxeu.org/article/new-history-french-banking-crisis-during-great-depression

[4] B.R.Mitchell. International Historical Statistics. Europe 1750-1988. – Stockton Press, 1992, pp. 162, 411, 574.

[5] Безработицу этого времени во Франции называли «технологической безработицей». В послевоенное время, когда Франции отошли территории Эльзаса с калийными рудниками и текстильными фабриками, а также Лотарингии с её металлургическими и железорудными производствами, уже с начала 1920-х гг. страна стала зависимой от рабочей миграции в этих сферах. Однако уровень квалификации этой рабочей силы был очень низок. К тому же, как покажет будущее, было гораздо проще интегрировать это наследство во французскую экономику, чем решить психологические проблемы, которые возникли в связи с необходимостью объединить население с разным образом жизни.

[6] H. Laufenburger. France and the Depression. International Affairs, Оxford University Press, Vol. 15, No. 2 (Mar. — Apr., 1936), p. 203.

[7] H.Bonin. Histoire Economique de la IV République. — Economica, 1987, p. 20-22.

[8] Там же.

[9] Выпускник одной из престижных Высшей школы управления (ENA), бывший министр освобождённых регионов Эльзаса и Лотарингии (с 1919 по 1920 гг.), прекрасный знаток США (с 1916 по 1917 гг. он был назначен Клемансо специальным комиссаром в США), Тардьё в рамках своего Первого правительства предложил программу модернизации.

[10] Закон Лушера (13 июля 1928 г.) и строительство дешевого жилья (Habitements au bon marché (HBM)) – явление, которое стало предшественником знаменитых французских HLM (Habitations à loyer modéré), символом социальной политики Франции и диалога с новым поколением мигрантов.

[11] Подробнее: Bury J.P.T. France, 1814-1940 // Routlege, 2003, p. 213.

[12] Каррон де ля Каррьер Г. Экономическая дипломатия. Дипломат и рынок // М., 2003, с. 59.

[13] Bonin H. Op. cit., p. 25.

[14] Вершинин А.А. У истоков советско-французского военного сотрудничества: миссия Б.М. Симонова во Франции (1932—1933 гг.) // Российская история, №3, 2020.

[15] Дело Ставиского по обвинению французского предпринимателя еврейско-российского происхождения в подделке векселей на 200 млн франков резко обострило политическую борьбу в период с декабря 1933-го по февраль 1934 г., что привело к попытке фашистского путча.

[16] Irwin D.A. La France a-t-elle causé la Grande Dépression? — Revue française d’économie, 2010/4 Volume XXV, p. 5.

[17] Mitchell B.R. Op. cit., p. 799.

[18] Dard O. Voyage à l’intérieur d’X-crise // In: Vingtième Siècle, revue d’histoire, No. 47, 1995. pp. 132-146; p. 135.

[19] Такие политические деятели, как Жорж Клемансо и Андре Тардьё, имели в своей карьере журналистский опыт. Тесные связи с журналистским миром в адвокатский период его деятельности были у Раймона Пуанкарре. В 1932 г. Тардьё впервые во Франции и в Европе использовал радио в своей избирательной кампании, тем самым обратившись напрямую к каждому французу.

[20] Здесь будет уместно привести цитату Уинстона Черчилля: «Вплоть до 1933 г. Франция занимала видное место среди европейских стран по размерам военно-воздушного флота. Но в тот самый год, когда Гитлер пришел к власти, выявилось роковое отсутствие интереса к авиации и поддержки её. Деньги стали отпускаться неохотно, уменьшилась производственная мощность заводов, современные типы самолётов не создавались. …Вызывает удивление тот факт, что французская авиация была доведена до такого плачевного состояния». (Черчилль У. Вторая мировая война // М., 2016. Том 1, с. 42.)

Франция. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631184 Иван Простаков, Анна Барсукова

КРАХ ПЕРВОЙ ГЕРМАНСКОЙ ДЕМОКРАТИИНАТАЛИЯ СУПЯН

НАТАЛИЯ СУПЯН

Кандидат экономических наук, доцент департамента мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ВЕЛИКАЯ ДЕПРЕССИЯ И ПРИХОД НАЦИСТОВ К ВЛАСТИ

Великая депрессия теряется в череде экономических и политических потрясений, постигших Германию после 1914 г., поэтому радикальные изменения, ставшие итогом мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. и определившие вектор развития страны на следующие двенадцать лет, можно объяснить кумулятивным эффектом.

Внешние и внутренние факторы – провал военной экономики, недальновидная денежно-кредитная политика, возложенный на потерпевшую поражение Германию груз репарационных выплат, крах золотого стандарта и другие события – сделали кризисное состояние практически непрерывным на всём протяжении 1920-х годов. При этом самым болезненным с экономической и психологической точек зрения эпизодом стала гиперинфляция 1923 г., ударившая по среднему классу и беднейшим слоям населения и подорвавшая доверие общества к республиканской власти, что во многом предрешило исход Великой депрессии.

Преодоление экономических проблем усложнялось политической турбулентностью и социальными противоречиями. Унизительные условия Версальского договора и утрата Германией позиций на международной арене лишь усугубляли недовольство. В период с 1918 по 1933 гг. страна дважды испытала смену государственного строя, сначала совершив переход от монархии к республиканской форме правления, а затем – радикальный консервативный разворот, завершившийся установлением национал-социалистической диктатуры. Неприятие большой частью общества, политических элит и влиятельных финансово-промышленных кругов демократических изменений и приоритетов экономической политики правительства социал-демократов к началу 1930-х гг. привели к глубокому политическому кризису, который затруднял реализацию антикризисных программ.

Между тем такие конъюнктурные программы существовали, как существовали и политические альтернативы прихода Гитлера к власти.

Отказ от демократических институтов и милитаризация не были обязательными условиями восстановления экономики. Однако для национал-социалистов оперативное и успешное преодоление последствий Великой депрессии (в том числе с помощью антикризисной политики, опиравшейся на прогрессивные кейнсианские принципы) стало залогом воплощения их основной цели – перевооружения Рейха.

Народное хозяйство Германии для Гитлера было инструментом решения масштабных внешнеполитических задач, орудием реванша, что повлекло за собой возникновение серьёзных дисбалансов и трансформацию социально-экономической модели.

Веймарская республика: от инфляции к дефляции

Мировой экономический кризис 1929–1933 гг., или Великая депрессия, для Германии стал, несомненно, болезненным, но далеко не единственным фактором по-настоящему масштабного краха, постигшего Веймарскую республику. Невозможно говорить о немецком восприятии Великой депрессии вне контекста этого пятнадцатилетнего опыта.

Ноябрьская революция 1918 г. привела к падению монархии и установлению парламентской демократии, что не спасло страну от внутренних разногласий: Веймарская Германия за всё время существования не смогла изжить разобщённости, а экономические вызовы сделали задачу практически невыполнимой. Мечта о возвращении былого величия и крепнущий ресентимент стали прекрасной почвой для активизации консервативных настроений и антиреспубликанских сил.

Становление Веймарской республики, 1918–1923 гг. – годы политических кризисов, попыток свержения демократической власти и катастрофической экономической ситуации. В наследство от Германской империи страна получила истощённую экономику, обесцененную национальную валюту и государственный долг, превышавший 160 млрд марок. Облигационные займы и денежная эмиссия были основными методами финансирования военной экономики, поэтому объём наличных денег в обращении с 1913 по 1918 гг. возрос с 6,5 до 33 млрд марок, в то время как товарная масса сократилась на треть. В июне 1919 г. был подписан Версальский мирный договор, не только сделавший Германию страной-изгоем, но и навязавший ей обескровливающие экономические условия: репарационные обязательства, окончательная сумма которых в 1921 г. была зафиксирована на уровне 132 млрд марок[1] и дополнена 26-процентными отчислениями с экспортной выручки, что соответствовало 2–3 млрд марок в год.

К этому моменту девальвация марки лишь ускорилась: к декабрю 1922 г. стоимость «золотой марки» составляла 1800 «бумажных марок»[2], а курс американского доллара вырос с 4,2 марки в 1914 г. до 200 на рубеже 1921–1922 годов. Необходимость покрытия бюджетных расходов на фоне и без того огромной государственной задолженности требовала всё новых заимствований, что вело к дальнейшему росту дефицита. Сокращавшиеся налоговые поступления не справлялись с пополнением доходной части бюджета и в период 1914–1923 гг. едва покрывали 15 процентов расходов[3]. Кроме того, требовались большие средства для приобретения валюты, необходимой для осуществления репарационных выплат, и немецкое государство не нашло лучшего решения проблемы, чем неконтролируемая эмиссия денег. После провала Парижской конференции, в январе 1923 г., началась франко-бельгийская оккупация Рура, а с ней и кульминация финансово-экономической трагедии.

Традиционно причиной гиперинфляции в Германии называли непосильную ношу репараций и внешнее давление. Однако нельзя отрицать, что существенный вклад в создание кризисной ситуации внесла недальновидная политика правительства и Рейхсбанка. Инфляция освободила государство от гигантского долга: в 1923 г. 164 млрд марок превратились в 16 пфеннигов, но эта «санация» произошла за счёт держателей военных облигаций, потерявших все свои средства. Кошмар гиперинфляции подорвал доверие немцев к демократии и Веймарской республике, и можно с уверенностью утверждать, что именно эта глубокая травма начала 1920-х гг. больше, чем Великая депрессия, подготовила почву для прихода национал-социалистов к власти.

За 1923 г. курс американского доллара вырос с 7,5 тысяч до 4,2 трлн бумажных марок, а избыток денежной массы достиг критических масштабов, что обернулось небывалой инфляцией, уровень которой на пике достиг 29500 процентов в месяц[4].

Валютная реформа кабинета Густава Штреземана[5] позволила обуздать ситуацию в ноябре 1923 года. Специально учреждённый Германский рентный банк начал выпуск альтернативной денежной единицы – «рентной марки» с фиксированным курсом: 4,2 рентных марки за 1 доллар США, 1 трлн «бумажных марок» за одну рентную марку. Было выпущено 3,2 млрд рентных марок, обеспеченных ипотекой на недвижимость и земельную собственность сельскохозяйственных, промышленных и торговых предприятий.[6] Главным идеологом той реформы считается немецкий банкир Ялмар Шахт[7], который вскоре выступит автором нацистского «экономического чуда» [8]. Шахту удавалось поддерживать стабильность курса новой валюты благодаря жёсткой политике ограничения эмиссии и сокращения расходов бюджета.

Рентная марка вселила в немцев уверенность в то, что экономическая ситуация вскоре нормализуется, и разрядила внутриполитическое напряжение[9]. Период с 1924 по 1929 гг., – единственный относительно стабильный и мирный этап развития Веймарской Германии, получил название «золотые двадцатые», но скорее благодаря расцвету культурной и общественной жизни, чем экономическим достижениям.

Успех денежной реформы стал предпосылкой для пересмотра странами-победительницами подхода к репарационному вопросу. Заинтересованные в хозяйственном восстановлении Германии Великобритания и США не разделяли французского подхода “le boche payera tout”,[10] поэтому в апреле 1924 г. был представлен план Дауэса, который предусматривал реструктуризацию немецкого долга и предоставление Веймарской республике зарубежных кредитов, а также прекращение оккупации Рура, которая завершилась летом 1925 года. В октябре Рейхсбанк смог начать выпуск новой германской валюты – рейхсмарки, которая обменивалась на рентную марку по курсу 1:1.

Уже в 1926 г. стоимость германского товарного экспорта (60 процентов которого составляла готовая продукция) превзошла довоенные показатели 1913 г., достигнув 10 млрд рейхсмарок[11]. С 1924 по 1929 гг. экспорт вырос более чем в два раза – с 6,5 до 13,5 млрд рейхсмарок – и оставался главным драйвером внутреннего экономического роста вплоть до наступления мирового экономического кризиса.

К 1927 г. объёмы промышленного производства достигли довоенного уровня. Такой индустриальный прорыв стал возможен благодаря подъёму конъюнктуры и притоку иностранных инвестиций, которые обеспечили обновление основных фондов и внедрение новейших технологий. Вновь задействованы типичные для «рейнского», или «организованного» капитализма, механизмы, которые успешно применялись в период догоняющей модернизации конца XIX века: концентрация капитала и производства, взаимное переплетение крупных банков и нефинансовых корпораций; в 1926 г. на 16 процентов компаний приходилось 66 процентов акционерного капитала[12].

Именно крупнейшие компании играли ведущую роль в процессе рационализации производства, направленной на сокращение издержек и повышение конкурентоспособности.

Внедрение конвейерного производства привело к потере большого числа рабочих мест, и в 1926 г., несмотря на экономический подъём, число безработных в Германии достигло 2,2 млн, а в феврале 1929 г., задолго до начала обвала рынка, безработица достигала 3,5 млн человек. Создание в 1927 г. государственной системы страхования по безработице привело к резкому увеличению государственных расходов.

Несмотря на хозяйственный подъём «золотых двадцатых», тот период породил множество диспропорций и внутренних проблем, сделавших экономику Веймарской республики уязвимой перед наступлением Великой депрессии: концентрация экономической власти в руках монополий, растущая безработица, неоправданно щедрая социальная политика государства, результатом которой стал устойчивый бюджетный дефицит; крупные банки осуществляли вложения в высокорисковые активы, несмотря на нехватку собственного капитала – ни домохозяйства, ни компании не были склонны сберегать, памятуя об опыте гиперинфляции; сохранялось бремя репараций, которое было несколько уменьшено в рамках плана Юнга, принятого в 1929 году.

Начало кризиса и политический перелом

На рубеже 1929–1930 гг. экономика Германии в полной мере ощутила наступление Великой депрессии. Приток иностранных кредитов резко сократился, составив в 1929 г. лишь 349 млн рейхсмарок[13], число безработных к 1930 г. превысило 3 млн человек[14], с 1929 по 1932 гг. промышленное производство сократилось на 40 процентов, снизившись до уровня 1904 года.

К этому моменту расстановка политических сил в стране существенно изменилась. Результаты выборов менялись в зависимости от динамики экономических показателей, поэтому антиреспубликанские партии заметно расширили представительство в парламенте после гиперинфляции 1923 г.[15], а на президентских выборах 1925 г. победу одержал ставленник националистических сил и символ непобеждённой имперской армии – генерал Пауль фон Гинденбург. Эти выборы можно считать началом консервативного разворота Германии. После укрепления позиций Социал-демократической партии Германии в середине 1920-х гг., картина вновь резко изменилась на выборах в сентябре 1930 г.: коммунисты набрали 13,1 процента голосов, на правом фланге триумфальные 18,3 процента получила Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (NSDAP, нем. Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei).

С началом экономического кризиса правительство «большой коалиции» столкнулось с неразрешимым конфликтом между социал-демократами, стремившимися расширить социальную защиту безработных, и буржуазными партиями, которые требовали снизить нагрузку на предпринимателей и защитить интересы германской индустрии. Распад кабинета фактически означал отказ от парламентской демократии, поскольку с 1930 г. правительство опиралось на доверие президента и получало возможность издавать «чрезвычайные декреты», которые больше не нуждались в одобрении рейхстага.

В марте на пост рейхсканцлера был назначен Генрих Брюнинг[16], который в условиях кризиса добивался консолидации бюджета, однако его безусловным приоритетом было избавление от бремени репараций. Кабинет реализовывал меры жёсткой экономии, были введены новые налоги, ставки существующих повышены, при этом сокращены государственные расходы и заработные платы в госсекторе. Рейхсбанк проводил политику повышения учётной ставки, ограничивая объёмы кредитования и сокращая денежную массу в обращении. Выпущенный в декабре 1931 г. четвёртый чрезвычайный декрет предписывал сокращение цен на 10 процентов[17] – все эти меры были нацелены на повышение конкурентоспособности немецких товаров на международных рынках и стимулирование экспорта, который позволил бы заработать больше валюты для погашения репараций. Кроме того, после краха золотого стандарта в сентябре 1931 г., девальвации ряда национальных валют и глобального повышения таможенных пошлин дефляционные усилия Брюнинга, направленные на укрепления экспорта, потеряли всякий смысл. Более того, они возымели обратный эффект: уровень реальной почасовой оплаты труда в 1932 г. составлял лишь 75 процентов от 1929 г.[18], безработица, уже заметно выросшая в 1929 г. на фоне кризиса перепроизводства, приобрела массовый характер, достигнув в 1932 г. небывалой отметки 5,6 млн человек. В результате Германия оказалась в капкане дефляционной спирали: снижение покупательной способности вело к сокращению продаж и производства, за этим следовали новые увольнения и ещё большее снижение спроса.

Таблица 1. Великая депрессия в Германии, некоторые показатели

Источник: составлено автором на основе Wagemann E. Hg. Konjunkturstatistisches Handbuch 1936 // Berlin, 1935, s. 52 f., s. 12, s. 104, s. 106 f.; Statistisches Handbuch von Deutschland, a. a. O., s. 472; Petzina D. Die deutsche Wirtschaft in der Zwischenkriegszeit // Steiner, Stuttgart, 1977, s. 190; Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich 1936, s. 334; F. Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 85.

Ситуацию заметно усугубил банковский кризис, который добрался до германского рынка летом 1931 года. Банкротство крупнейших институтов – Darmstädter und National-Bank, а вслед за ним Dresdner Bank – пошатнуло доверие к банковской системе в целом и качественно изменило характер экономического кризиса.

Исследователи до сих пор расходятся во мнении, что же было первичной целью реализации дефляционной политики: преодоление кризиса или создание ситуации настолько тяжёлой, чтобы убедить страны-победительницы в полной финансовой несостоятельности Германии. Так или иначе, в 1932 г. план Юнга был отменён, а репарационные обязательства Германии прекращены. Эта победа дорого стоила Брюнингу, а точнее его преемникам – Францу фон Папену, Курту фон Шлейхеру: фактический отказ от парламентаризма, массовая безработица и обнищание населения ускорили процесс радикализации и поляризации общества, сделавший его восприимчивым к умелой пропаганде национал-социалистов, которые получили рекордные 37,3 процента голосов на выборах в рейхстаг в июле 1932 года.

После освобождения из тюрьмы в декабре 1924 г. Адольф Гитлер переосмыслил подходы к политической борьбе, отказавшись от насильственных методов в пользу политических технологий, которые позволили бы ему осуществить «национальную революцию» и прийти к власти в рамках демократической системы. Однако для этого требовались огромные финансовые ресурсы, которыми партия не располагала. Вопреки распространённому убеждению крупная промышленность не составляла основу финансирования NSDAP, хотя Гитлер прилагал все усилия, чтобы заручиться поддержкой финансово-промышленных кругов, апеллируя к их антиреспубликанским настроениям и ностальгии по сильному государству.

В ноябре 1932 г. девятнадцать представителей финансово-промышленных кругов и сельского хозяйства, в том числе члены «Круга Кепплера»[19], подписали петицию к президенту Гинденбургу с просьбой назначить Гитлера на пост рейхсканцлера. В 1932 г. экономический и политический кризисы в Германии достигли своего пика: безработица в феврале превышала 6 млн человек, промышленное производство составляло 57,2 процента от уровня 1928 г., доходы работников сократились на 40 процентов, экспорт снизился до 5,7 миллиарда. Неработоспособный рейхстаг, раздираемый антиреспубликанскими силами, никак не помогал разрешить ситуацию, грозившую началом гражданской войны. Видя в этом выход из политического вакуума, 4 января 1933 г. Франц фон Папен предложил Гитлеру возглавить кабинет «национальной концентрации», и 30 января Гинденбург привёл к присяге нового рейхсканцлера. Формально Веймарская республика продолжала существовать, но на деле её дни были сочтены.

Антикризисные меры и новые экономические цели

Уже 1 февраля 1933 г. Гитлер выступил с радиообращением к нации, в котором изложил свою стратегию восстановления экономики: в рамках двух четырёхлетних планов национальное правительство намеревалось спасти немецкое крестьянство и обеспечить продовольственную безопасность, а также оказать помощь рабочим, полностью ликвидировав безработицу. Программа оздоровления экономики предполагала введение трудовой повинности и обеспечение гарантированного пенсионного и медицинского страхования[20]. Гитлер действительно хотел как можно скорее оправдать доверие электората: среднего класса, рабочих, молодёжи и других слоёв общества, которым он пообещал «работу, свободу и хлеб». Помимо задач хозяйственного оздоровления уже в первые дни после вступления в должность Гитлер начал открыто называть и другую, гораздо более важную для него цель, ради которой и было затеяно восстановление хозяйства – перевооружение Германии и «борьба за жизненное пространство».

Экономические обещания Гитлера являлись частью предвыборной кампании последних демократических выборов довоенной Германии, которые должны были состояться в марте 1933 года. Однако, как и на выборах в ноябре 1932 г., NSDAP постигло разочарование; стало очевидно, что пик популярности пройден, а электоральный потенциал – исчерпан.

Вскоре Гитлер избавил себя от утомительной необходимости играть по правилам: «поджог Рейхстага» запустил механизм уничтожения демократических институтов.

Ограничение прав и свобод, наделение канцлера чрезвычайными полномочиями, запрет на создание политических партий и, наконец, «политическое завещание» Гинденбурга 1934 г. позволили завершить узурпацию власти и сосредоточить все её нити в руках фюрера немецкого народа.

С 1933 г. представители крупной индустрии стали гораздо лояльнее к NSDAP, начав жертвовать крупные суммы на нужды избирательной кампании партии. Руководитель Имперского сословия немецкой промышленности[21] Густав Крупп фон Болен[22] возглавил учреждённый совместно с Ялмаром Шахтом 1 июня 1933 г. «Фонд Адольфа Гитлера»[23], в который представители бизнеса жертвовали средства на «национальное возрождение». Вскоре поддержка превратилась в принудительные отчисления, ставшие обязательными для предприятий различных отраслей и заметно повысившие их издержки. В июле Генеральный совет германского хозяйства, куда вошли представители крупного капитала, совместно с Имперским министерством экономики подготовил «Закон о подготовке органического построения германского хозяйства»[24]. Этот документ обеспечил централизацию управления экономикой, создал строгую отраслевую иерархию, дополненную территориальным измерением и, по сути, лёг в основу новой системы государственного регулирования экономики Рейха. Стоявшей на вершине пирамиды Имперской экономической палате, которая напрямую подчинялась министерству экономики, в свою очередь, было подчинено семь отраслевых групп (промышленность, торговля, ремесленное производство, банки, страхование, туризм и энергетика). Они делились на 44 экономические группы, те – на подгруппы и так далее. Таким образом, министерский надзор достигал любой компании – все они обязательно входили в одно из объединений.

Кроме того, в июле 1933 г. был принят «Закон об учреждении принудительных картелей»[25], который наделил министерство экономики правом осуществлять слияния частных предприятий в картели и синдикаты и регулировать их деятельность, что ограничило свободу договора и многократно усилило возможности внутриотраслевого государственного контроля.

Наконец, деятельность рейхскомиссара по контролю за ценами (позднее – по ценообразованию) и принятие в 1934 г. целого ряда предписаний против повышения цен были призваны «запретить» инфляцию. Эти меры лишали бизнес самостоятельности в установлении цен на все виды товаров.

Преобразования первых лет национал-социалистической диктатуры привели к созданию экономической модели, для определения которой как нельзя лучше подходит марксистский термин «государственно-монополистический капитализм». В Третьем Рейхе привычная мобилизационная связка «государство – крупный капитал» дополнилась идеологическим содержанием: только вовлечённые в орбиту нацистской партии крупные промышленники (Фриц Тиссен, Роберт Бош, Густав Крупп, Альберт Фёглер и прочие) участвовали в управлении экономикой и получали привилегии. После принятия «Четырёхлетнего плана» 1936 г. все экономические цели были окончательно подчинены интересам партии, которая осуществляла прямое вмешательство в производственные процессы. Всеобъемлющий государственный диктат и контроль во всех сферах экономики, будь то ценообразование, внешняя торговля или конкуренция, насильственная унификация всех хозяйственных сфер и многократно разросшийся бюрократический аппарат поставили малое и среднее предпринимательство в угнетённое положение, но крупные корпорации весьма успешно встроились в новую систему – в первую очередь те, которые служили целям перевооружения.

Решением задач возрождения экономики и борьбы с безработицей занимался «финансовый волшебник»[26] Ялмар Шахт. В условиях глубокого экономического кризиса никакие доступные источники не могли обеспечить адекватное финансирование мер по созданию рабочих мест, а тем более амбициозных программ перевооружения вермахта, которые оценивались в десятки миллиардов рейхсмарок. Летом 1933 г. Шахт нашёл выход из этой ситуации с помощью инструмента внебюджетного финансирования, начав выпуск так называемых векселей «мефо» (Mefo-Wechsel), для этого компании Siemens, Krupp, Rheinmetall и Gutehoffnungshütte учредили «Металлургическое исследовательское общество» (Mefo mbH), фиктивную компанию с уставным капиталом 1 млн марок, чьи векселя дисконтировал Рейхсбанк. Исполнители военных заказов охотно принимали эти векселя в качестве оплаты, поскольку поручителем фактически выступал Рейх. К 1938 г. государство задолжало 12 млрд рейхсмарок[27], в период с 1934 по 1936 гг. с помощью векселей «мефо» было оплачено 50 процентов заказов вермахта.

По-прежнему остро стояла проблема германского экспорта: в 1933 г. его стоимость составляла всего 4,8 млрд рейхсмарок, к 1934 г. она снизилась до 4,1 млрд[28], что отчасти объяснялось усугублением протекционизма в мире, при этом расширение военного производства требовало увеличения сырьевого импорта, который ограничивался нехваткой валютных поступлений. Не желая прибегать к девальвации рейхсмарки, осенью 1934 г. Шахт приступил к реализации «нового плана»[29], призванного ужесточить контроль над внешней торговлей и решить проблему острого дефицита валюты, что стало первым шагом к попытке самообеспечения экономики. Были учреждены специальные контролирующие и проверяющие органы: первые регулировали импорт и ограничивали отток валюты, вторые симметрично стимулировали и контролировали экспорт. Все эти агентства интегрированы в систему отраслевых объединений, увеличилось число клиринговых соглашений. В результате с 1933 по 1937 гг. импорт сырья возрос с 1,4 млрд до 2 млрд рейхсмарок, в то время как импорт готовой продукции сократился с 500 до 400 миллионов.

В июне 1933 г. вступил в силу «Закон о сокращении безработицы»[30], положивший начало реализации «программы Рейнгардта», названной в честь статс-секретаря министерства финансов Фрица Рейнгардта, который ещё в 1932 г., при кабинете Франца фон Папена, активно выступал за применение кейнсианских инструментов дефицитного финансирования для создания рабочих мест. Теперь же Шахт одобрил масштабный пакет стоимостью 1 млрд рейхсмарок, которые предназначались для создания рабочих мест в сфере жилищного и дорожного строительства, мелиорации, строительства мостов и пригородных поселений, обеспечения населения газом, водой и электричеством. Помимо дотаций закон предполагал существенные налоговые послабления, а также предоставление «брачных ссуд» молодым парам в случае, если женщина отказывалась от профессиональной деятельности. В сентябре 1933 г. был принят второй «Закон о сокращении безработицы», призванный предотвратить сезонное сокращение занятости зимой 1933–1934 годов. Кроме того, летом 1935 г. была введена Имперская трудовая служба (Reichsarbeitsdienst, RAD), полугодовая трудовая повинность для молодых людей от 19 до 25 лет, которая предшествовала воинской службе. Трудовая служба решала сразу две задачи: снижала уровень безработицы и готовила будущих военнослужащих, прошедших школу национал-социалистического воспитания.

Рисунок 1. Безработица в Германии 1933–1937 гг., млн человек

Источник: Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1939/40.

К 1937 г. «битва за рабочие места», как любила называть политику занятости нацистская пропаганда, была выиграна: если в 1933 г. в Германии насчитывалось порядка 4,8 млн безработных, то к 1937 г. их число сократилось до 900 тысяч, что существенно ниже уровня 1928 г. В некоторых отраслях уже в 1935 г. отмечалась нехватка рабочей силы[31].

Однако количественные успехи политики отнюдь не компенсировали её качественных особенностей: рост занятости обеспечивался главным образом за счёт развития отраслей, на которые опиралась программа перевооружения, конъюнктурные программы предполагали использование интенсивного ручного труда вместо модернизации, что противоречило идее развития Рейха как самодостаточного индустриального государства. В мае 1933 г. национал-социалисты ликвидировали независимые профсоюзы, создав эрзац-корпорацию «Германский трудовой фронт» (Deutsche Arbeitsfront, DAF), поэтому интересы и права работников были представлены в той степени, в какой это было необходимо партии, и распределение рабочей силы между отраслями производилось в основном в принудительном порядке.

Говоря о заслугах Гитлера в преодолении экономического кризиса, неизменно вспоминают масштабные инфраструктурные проекты. Действительно, наиболее крупные государственные инвестиции были направлены в транспортную сферу (1,68 млрд рейхсмарок), жилищное строительство (1,24 млрд) и возведение общественных зданий (1 млрд). Главным достижением в этой области считается строительство немецкого автобана, ставшего символом возрождения и главным источником рабочих мест. Однако на деле там единовременно были заняты всего 130 тысяч человек; и идея его создания, и проект появились ещё в Веймарской республике, задолго до того, как Гитлер присвоил эту заслугу себе.

В успехах нацистской Германии большую роль всегда играла умелая мифологизация, подтасовка и инсценировка, и здесь нужно отдать должное непревзойдённому уровню пропаганды Рейха, неизменно работавшей в тандеме с его репрессивной машиной.

Радикальная трансформация: экономические успехи?

Уместно ограничить анализ антикризисных мер 1936 г.: принятие «Четырёхлетнего плана», курс на автаркию, ужесточение экономического контроля и усиление внутреннего террора окончательно превратили германское народное хозяйство в инструмент национал-социалистического реванша. Но что же было действительно достигнуто за первые годы после захвата власти?

Чтобы объективно ответить на этот вопрос, нужно учесть несколько обстоятельств. Во-первых, к моменту прихода национал-социалистов к власти Германия уже прошла низшую точку кризиса, и такая индустриально развитая страна вскоре так или иначе начала бы восстанавливаться на фоне повышательной стадии конъюнктуры. Во-вторых, Гитлер использовал несколько готовых конъюнктурных программ, разработанных его предшественниками – фон Папеном и Шлейхером, в том числе программу восстановления занятости. В-третьих, достигнутые показатели не были такими уж поразительными: индекс промышленного производства в 1935 г. составлял 90 процентов от уровня 1928 г., почасовая ставка оплаты труда в 1936 г. насчитывала 77 процентов от ставки 1929 г.[32], недельный доход промышленного рабочего в 1938 г. не превышал 85 процентов от уровня 1929 г.[33], доля государственных расходов в ВВП в 1939 г. достигла 38 процентов (22,4 процента в 1925 г.)[34]. Победа над безработицей тоже не была столь однозначной: масштабная кампания первых лет служила главным образом легитимации режима, но на деле создание рабочих мест подчинялось главной цели – перевооружению, поэтому безработица гораздо быстрее и заметнее снижалась там, где располагались предприятия тяжёлой индустрии. То же можно сказать об инфраструктурных проектах: основное финансирование направлялось на сооружение стратегических объектов. В условиях строгого регулирования внешней торговли приоритет отдавался импорту сырья для отраслей, связанных с вооружением, ввоз сырья и готовой продукции для производства потребительских товаров резко сократился, как, впрочем, и само производство, которое уже не могло удовлетворить возросший потребительский спрос. Тотальное регулирование экономики, следовавшее политическим интересам NSDAP, породило целый ряд дисбалансов: структура экономики и рынок труда были подчинены целям милитаризации, проекты, связанные с синтезированием топлива и материалов в условиях импортозамещения, финансировались вне зависимости от их рентабельности, перевооружение осуществлялось в долг, политика автаркии провалилась, и единственным путём дальнейшего развития экономики стала зарубежная экспансия и захват ресурсов. Кроме того, трансформация социально-экономической модели, повсеместная картелизация и создание тяжеловесного и неэффективного бюрократического аппарата стали губительными для малого и среднего бизнеса.

Частичное восстановление хозяйственных показателей на фоне установления национал-социалистической диктатуры, уничтожения демократических институтов, милитаризации экономики и радикализации политики и общества, приведших к развязыванию бесчеловечной войны и многомиллионным жертвам, с трудом можно назвать «выходом из кризиса». Внутри этого восстановления уже зрело новое, куда более масштабное разрушение, которое, как оказалось, было необходимо Германии для осознанного завершения либеральной трансформации – как политической, так и экономической. На этапе Веймарской республики страна оказалась не готова к такому переходу, и Великая депрессия стала триггером, запустившим механизм его отторжения.

Автор выражает признательность участвовавшей в проекте студентке Алине Туровской за активную помощь в работе с источниками.

--

СНОСКИ

[1] Имеется в виду «золотая марка», Goldmark – обозначение денежной единицы, появившееся в Германской империи после 1914 г., чтобы отличать её от «бумажной марки», которая с началом Первой мировой войны начала обесцениваться, и многочисленных так называемых «нотгельдов» (Notgeld), выпускавшихся местными органами власти в связи с демонетизацией экономики.

[2] См., например, Мёллер Х. Веймарская республика: опыт одной незавершённой демократии // М.: Российская политическая энциклопедия, 2010, с. 133.

[3] Sennholz H.F. Age of Inflation // Western Islands, 1979. URL: https://mises.org/library/hyperinflation-germany-1914-1923

[4] Eckert V. D., Zschäpitz H. Wie die Hyperinflation zum deutschen Trauma wurde, 2013. URL: https://www.welt.de/finanzen/article121878252/Wie-die-Hyperinflation-zum-deutschen-Trauma-wurde.html

[5] Густав Штреземан – немецкий политический деятель, лидер Немецкой народной партии, рейхсканцлер и министр иностранных дел Веймарской республики.

[6] Die Inflation, Michael Kunzel © Deutsches Historisches Museum, Berlin, 14. September 2014, LEMO, Lebendiges Museum. URL: https://www.dhm.de/lemo/kapitel/weimarer-republik/innenpolitik/inflation-1923.html.

[7] С 1923 по 1930 гг. и с 1933 по 1939 гг. Ялмар Шахт занимал пост президента Рейхсбанка, с 1934 по 1937 гг. был рейхсминистром экономики.

[8] Термин «экономическое чудо» (Wirtschaftswunder) возник двумя десятилетиями позже, уже в ФРГ, так называют небывалый экономический подъём, последовавший за реформами Людвига Эрхарда, однако его используют и применительно к хозяйственным успехам Гитлера, называя NS-Wirtschaftswunder.

[9] Осенью 1923 г. республика пережила две попытки вооружённого захвата власти – организованный Коммунистической партией Германии «Немецкий октябрь» и «Пивной путч» (Hitlerputsch) под руководством Адольфа Гитлера и Эриха Людендорфа.

[10] «Боши заплатят за всё» – фраза, приписываемая премьер-министру Франции Жоржу Клемансо.

[11] Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1872-1972, s. 191.

[12] Informationen zur politischen Bildung (Heft 261) — Zwischen Festigung und Gefährdung 1924-1929 (2011), s. 38.

[13] Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1932, s. 344.

[14] Statistisches Jahrbuch für das Deutsche Reich, 1936, s. 334.

[15] Reichstagswahlergebnisse und Mandate in der Weimarer Republik. URL: https://www.bundestag.de/resource/blob/190456/f8d637d1039a06a614cff0264f8b5d10/reichstagswahlergebnisse-data.pdf

[16] Генрих Брюнинг – немецкий политик, представитель партии Центра, рейхсканцлер, министр иностранных дел Веймарской Республики.

[17] VI. Die Sanierungspolitik des Kabinetts Brüning II. Das Bundesarchiv. URL: https://www.bundesarchiv.de/aktenreichskanzlei/1919-1933/0000/bru/bru1p/kap1_1/para2_7.html

[18] Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 67.

[19] Keppler-Kreis (нем.) – созданная по инициативе Гитлера в 1932 г. «Исследовательская группа по экономическим вопросам», занимавшаяся разработкой экономических и финансовых программ для NSDAP. Группу возглавлял предприниматель Вильгельм Кепплер, в неё входило около двадцати банкиров, крупных аграриев, предпринимателей.

[20] Proklamation der Reichsregierung an das deutsche Volk, 1. Februar 1933. URL: http://germanhistorydocs.ghi-dc.org/sub_document.cfm?document_id=3940&language=german

[21] Reichsstand der Deutschen Industrie (нем.) – появилась в результате объединения Имперского союза немецкой промышленности и Союза немецких объединений работодателей.

[22] Густав Крупп фон Болен унд Гальбах – немецкий дипломат и промышленник, председатель наблюдательного совета компании Friedrich Krupp AG.

[23] Adolf-Hitler-Spende (нем.).

[24] Gesetz zur Vorbereirung des organischen Aufbaus der deutschen Wirtschaft. URL: http://www.documentarchiv.de/ns/1934/wirtschaft_ges.html

[25] Gesetz über die Einrichtung von Zwangskartellen. URL: http://www.verfassungen.de/de33-45/zwangskartelle33.htm

[26] Magier des Geldes (нем.) – «финансовый волшебник» – это прозвище Шахт получил ещё в пору валютной реформы 1923 г., его автобиография, вышедшая в свет в 1966 г., называлась – «Магия денег» (Magie des Geldes, Schwund oder Bestand der Mark // Econ-Verlag, Düsseldorf, 1966).

[27] Фрай Н. Государство фюрера: Национал-социалисты у власти: Германия, 1933–1945 // М.: Российская политическая энциклопедия, ГИИМ, 2009, с. 77.

[28] Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 85.

[29] Der Neue Plan (нем.).

[30] Gesetz zur Verminderung der Arbeitslosigkeit. URL: https://www.servat.unibe.ch/dns/RGBl_1933_I_323_G_Arbeitslosigkeit.pdf

[31] Informationen zur politischen Bildung (Heft 266) — Wirtschaft und Gesellschaft unterm Hakenkreuz. URL: https://www.bpb.de/geschichte/nationalsozialismus/dossier-nationalsozialismus/39551/wirtschaft-und-gesellschaft?p=all

[32] Forstmeier F. Wirtschaft und Rüstung am Vorabend des Zweiten Weltkrieges, 1975, s. 67.

[33] Buchheim C. Das NS-Regime und die Überwindung der Weltwirtschaftskrise in Deutschland // VfZ 3/2008, Oldenbourg, 2008, s. 412. DOI 10.1524/vfzg.2008.0017.

[34] Lindlar L. Das mißverstandene Wirtschaftswunder, 1997, s. 218.

Германия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631183 Наталия Супян

КРИЗИСЫ И ПОЛЯРИЗАЦИЯ

 ЕВГЕНИЯ ПРОКОПЧУК

Выпускающий редактор журнала «Россия в глобальной политике», аналитик Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) НИУ «Высшая школа экономики».

В ВЫИГРЫШЕ КРАЙНЕ ПРАВЫЕ

Статья немецких учёных Мануэля Функе, Морица Шуларика и Кристофа Требеша «Доходя до крайностей: политические и финансовые кризисы 1870–2014» (“Going to extremes: Politics after financial crises, 1870-2014”) была опубликована в журнале “European Economic Review” пять лет назад, но сохранила актуальность до сегодняшнего дня.

Это исследование представляет большой интерес по ряду причин. Рост популярности популистских движений в результате экономических потрясений вызывает обеспокоенность экспертного и политического сообщества. Кризис 2008 г. и его влияние на события в Еврозоне подтверждают печальный опыт 1930-х годов. Исследователи приводят в пример увеличение поддержки крайне правой партии «Национальное объединение» (до 1 июня 2018 г. – «Национальный фронт») во Франции и движения «Золотая заря» в Греции, которое называют «неонацистским». Правые и евроскептики набирают силу и в других европейских странах – Италии, Испании, Великобритании, Финляндии, Германии. Многие двухпартийные системы, которые слаженно работали десятилетиями, стали недееспособными. Статья была опубликована в начале июня 2016 г. – до начала Брекзита, события, ставшего результатом дисфункции парламентской системы Великобритании (старейшей двухпартийной в мире), что подтверждает ценность данного исследования.

Авторы приходят к заключению, что в кризисные времена, когда необходимо твёрдое политическое руководство, поляризация парламентских систем осложняет выход из турбулентности, снижает шансы на проведение глубоких реформ и ведёт к росту конфликтности в политической системе.

Немецкие учёные искали ответ на следующие вопросы: а) возможно ли на основании анализа исторических данных предсказывать динамику развития политических систем в современных демократических государствах после экономических кризисов; б) реально ли выявить изменения в поведении избирателей, которые следуют за серьёзными финансовыми кризисами; в) если такие изменения имеют место, то в какую сторону направлен тренд: усиливаются крайне левые, крайне правые, либо и те, и другие?

Исследователи изучили данные о политических последствиях финансовых кризисов в развитых экономиках с конца XIX века, а также результаты парламентских выборов в двадцати странах за последние 140 лет. Для анализа были использованы данные следующих стран: Австралии, Австрии, Бельгии, Дании, Германии, Греции, Ирландии, Испании, Италии, Канады, Нидерландов, Норвегии, Португалии, Швеции, Швейцарии, Великобритании, США, Финляндии, Франции и Японии.

Кроме того, в работе сравниваются последствия финансовых кризисов и «нормальных» рецессий. Установлено, что финансовые кризисы влекут более серьёзные последствия для политических систем, нежели обычные рецессии, которые оказывают лишь незначительное влияние на распределение сил в парламентах. Авторы также сравнили спады, следующие за финансовыми коллапсами, с последствиями других макроэкономических бедствий и пришли к выводу, что по тяжести воздействия на политику финансовые кризисы действительно выделяются среди других видов экономических шоков.

За финансовыми кризисами следуют серьёзные изменения в поведении избирателей, что, в свою очередь, повышает уровень политической неопределённости. Учёные выявили рост политической поляризации после финансовых катастроф в XIX и в XX веках.

Главными выгодополучателями финансовой нестабильности являются партии крайне правого толка с их зачастую националистическими и ксенофобскими настроениями.

В среднем фиксируется рост их популярности примерно на треть в сравнении с предкризисным уровнем – в отличие от крайне левых сил, которые теряют поддержку в трудные времена.

Вне зависимости от того, какая партия находится у власти, управление политическими процессами осложняется. После Второй мировой войны кризисы политических систем ассоциировались с сокращением правящего большинства, ростом влияния оппозиционных партий и более фрагментированным политический полем, что повышало вероятность смены правительства. За прошедшее время эти тенденции стали ещё более явными.

В посткризисные периоды фиксируется рост протестных настроений: число демонстраций, волнений и забастовок увеличивается.

Исследователи упоминают и другие работы о влиянии финансовых кризисов на политику. В частности, внимания заслуживает эссе 2013 г. Джеффри Чуирота и Эндрю Уолтера «От малых ожиданий к большим: банковский кризис и выживание партий в длительной перспективе» (Jeffrey Chwieroth, Andrew Walter “From Low to Great Expectations: Banking Crises and Partisan Survival Over the Long Run”), где изучается риск смены политического руководства. Авторы делают вывод, что сегодня вероятность утраты власти правительством в результате финансового кризиса выше, чем в XIX или в начале XX века. Понимание гражданами того, что правительства способны управлять экономической системой, резко возросло после Великой депрессии и Второй мировой войны.

Учёные уточняют, что по сравнению с другими экономическими бедствиями, финансовые кризисы влекут за собой наиболее разрушительные для политической системы последствия. Почему именно они? Одно из возможных объяснений – нефинансовые спады рассматриваются как катастрофы, имеющие экзогенную природу, как результат воздействия внешних сил, а значит – власть «заслуживает снисхождения». Другое дело – финансовые кризисы: избиратели считают их непростительным итогом недобросовестного поведения, неверных решений и фаворитизма национальных элит. Электорат обвиняет политическое руководство в неспособности избежать краха. В работе отмечается, что финансовый коллапс может вызвать несбалансированную реакцию правительства и рост неопределённости в отношении последствий антикризисных мер, а это снижает уровень доверия к правящим кругам. Ситуацию часто усугубляют и непопулярные меры помощи игрокам финансового сектора. Финансовые потрясения имеют и социальные эффекты: углубление неравенства, рост разногласий между заёмщиками и кредиторами и так далее.

Хотя исследование охватывает период с 1870 г. и данные двадцати развитых экономик, в нём не представлены показатели развивающихся стран, что обусловлено стремлением получить более точные результаты – авторы изучили только системные банковские кризисы, избегая размытых определений, которые могли включать также волны инфляции, обвалы фондовых рынков, валютные кризисы и суверенные дефолты. Тем не менее сегодня исследование представляет ценность, так как во время пандемии COVID-19 особенно важно попытаться предсказать развитие событий и минимизировать риски.

В статье были проанализированы результаты 827 парламентских выборов в указанных странах с 1870 по 2014 гг. (из выборки исключены президентские, региональные и локальные выборы и референдумы). Для анализа и расчётов использовались классификация и кодификация левых и правых партий за период с 1919 по 2014 годы. К крайне правым они отнесли экстремистские объединения межвоенного периода (1919–1938), а также «новых правых». Учёные отмечают, что после Второй мировой войны ультраправые отказались от фашистских и антидемократических идей и заняли более умеренную позицию по вопросам этноцентризма, сепаратизма и национализма, а также взяли на вооружение евроскептицизм. К крайне левым были отнесены партии традиционных марксистско-ленинских взглядов, организации, которые выступают за изменение международного экономичес­кого порядка и используют антикапиталистические лозунги («Левые» в Германии), а также евроскептические и популистские партии (например, «Движение пяти звёзд» в Италии). Результаты анализа показывают, что после кризиса симпатии избирателей склоняются к крайне правым, чья поддержка увеличивается на 30 процентов. Для изучения политической фрагментации и поляризации авторы анализируют распределение мест в парламенте, доли правящей партии и оппозиции, число партий, получивших парламентские кресла, а также забастовки, уличные протесты, антиправительственные демонстрации и мятежи.

Таблица 1. Финансовые кризисы, 1870-2014 годы

Примечание: В таблицы отражены все финансовые кризисы, произошедшие с 1870 г. в 20 странах в данной выборке.

Источник: Funke et al. / European Economic Review 88 (2016) 227-260

Исследователи определяют финансовые кризисы как события, во время которых страдает банковский сектор, – происходит массовое изъятие вкладов, резко увеличивается доля невозвращённых кредитов, что приводит к большим потерям капитала, государственному вмешательству, принудительным слияниям и банкротствам. Кроме того, анализируются рецессии – периоды спада между пиковыми и минимальными значениями реального ВВП на душу населения. Немецкие учёные сравнивают политические последствия спадов, следующих за финансовыми кризисами, и нормальные рецессии, чтобы выяснить, как эти события отражаются на политических системах.

Основные результаты: после финансовых кризисов политическая система резко «правеет»: растёт популярность ультра­правых движений, а поддержка партий крайнего левого политического спектра остаётся на прежнем уровне.

Усугубляется поляризация – уменьшается правящее большинство, растёт интерес к оппозиции и увеличивается общее число партий.

Раздробленность парламентов и их фрагментация делает процесс принятия политических решений и проведение реформ более сложным, что негативно влияет на посткризисное восстановление. Эта тенденция особенно заметна после Второй мировой войны. Кроме того, количество уличных протестов после финансовых кризисов также растёт, пиковые значения приходятся на послевоенный период – с 1960-х по 2020-е годы.

Источник: Funke et al. / European Economic Review 88 (2016) 227-260

Источник: Funke et al. / European Economic Review 88 (2016) 227-260

Наиболее ярким свидетельством успеха крайне правых во время и после кризисов является период 1920–1930-х гг., когда к власти пришли Муссолини и Гитлер. В результате потрясений, вызванных банковским кризисом в начале 1920-х гг., и последствий Первой мировой войны на выборах в Италии фашистская партия набрала 19,1 процента голосов в 1921 г. и почти 65 процентов в 1925 году. Исследователи отмечают, что в начале 1930-х гг., когда Великая депрессия ударила по странам Центральной Европы, нацисты получили широкую поддержку в Германии: в 1930 г. это 18,3 процента голосов, в 1932 г. – более 30 процентов голосов и более 40 процентов голосов в 1933 году. И в других европейских государствах ультраправые и нацистские движения усилили позиции: в Испании («Испанская Фаланга» // “Falange Española”), Дании («Национал-социалистическая рабочая партия Дании» // “Danmarks Nationalsocialistiske Arbejderparti”), Бельгии («Рексистская партия» // “Parti Rexiste” и «Фламандский национальный союз» // “Vlaamsch Nationaal Verbond”), Финляндии («Патриотическое народное движение» // “Isänmaallinen kansanliike”), Швейцарии («Национальный фронт» // “Nationale Front”).

Та же тенденция выявляется и после финансового кризиса 2007–2008 гг., когда поддержка крайне правых и популистов увеличилась более чем вдвое во многих экономически развитых странах, в том числе в Швеции, Великобритании, Франции, Японии, Нидерландах, Португалии и Финляндии.

Правильность полученных выводов иллюстрируется и на примере выборов в Европарламент в 2004-м, 2009-м и 2014 годах. График показывает рост популярности правопопулистских движений, при этом пик приходится на период с 2009 по 2014 гг. – последствия финансового кризиса 2008 года. В среднем за десять лет поддержка правых движений увеличилась примерно в 3 раза.

Данные выводы верны не только для Великой депрессии 1930-х гг. и Великой рецессии 2008–2009 годов. Усиление позиций правых после финансовых кризисов авторы иллюстрируют на примере региональных потрясений, в частности финансового кризиса в Скандинавских странах конца 1980-х – начала 1990-х годов.

В среднем во всей выборке интерес к правым партиям растёт более чем на 4 процента по сравнению с докризисным периодом.

Далее исследователи иллюстрируют рост фрагментации политической системы после финансовых крахов, который выражается в ослаблении правящего большинства, росте поддержки оппозиции и увеличении числа представленных в парламенте партий. Они приводят ряд примеров того, как кризис 2008 г. повлиял на расклад сил в парламентах, став причиной потери позиций правящих коалиций в Германии, Нидерландах, Бельгии, Японии и других странах. Так, испанские «Народная партия» и «Социалистическая рабочая партия», которые сменяли друг друга у руля на протяжении десятилетий, потеряли более 10 процентных пунктов на выборах в 2011 г. (на выборах 2008 г. они в совокупности набрали 83,8 процента). Кроме того, по итогам голосования количество платформ, представленных в парламенте, увеличилось с десяти до тринадцати, а новые партии «Подемос» (Podemos // «[Мы] можем!») и «Сьюдаданос» (Ciudadanos // «Граждане») показывают высокие результаты на региональных выборах. В Швеции правоцентристская коалиция превратилась из партии большинства в 2006 г. в партию меньшинства в 2010 году. В других скандинавских странах после финансового кризиса 1980–1990-х гг. правящие альянсы также ослабли – в Норвегии в 1989 г. и в Дании в 1990 году. В Италии в 2013 г. новая антисистемная партия «Движение пяти звёзд» получила 25,5 процента голосов, что поставило под угрозу возможность эффективного управления. Учёные также проводят параллели с влиянием Великой депрессии на итоги парламентских выборов в 1930-е гг., когда в результате экономических потрясений в парламенты вошло больше политических партий, чем обычно.

Каковы последствия поляризации политической системы? В частности, увеличивается ли нестабильность, когда правительства ослаблены, а парламент фрагментирован? Для ответа на эти вопросы авторы вводят такой показатель, как число крупных политических кризисов в году, определяя его как быстро развивающуюся ситуацию, которая может привести к падению правящего режима. Исследователи выяснили, что в периоды глубокой политической поляризации вероятность смены правительства растёт, что угрожает политической стабильности.

Ещё одним последствием финансовых кризисов становится рост числа уличных беспорядков, которые также указывают на политическую поляризацию.

Как долго могут длиться описанные эффекты финансовой нестабильности? Анализ данных показывает, что негативные воздействия со временем ослабевают. Стабилизация начинается с пятого года после начала шока, а через десять лет показатели возвращаются к докризисному уровню. Долгосрочное последствие финансовых кризисов, которое не исчезает, – увеличение числа парламентских партий.

Заключение

Немецкие исследователи показывают, как финансовые кризисы приводят к политической поляризации, размыванию парламентского большинства и, как следствие, к политическому тупику. Именно это – причина медленного посткризисного восстановления, которое всё больше обсуждается в экспертном сообществе в последние годы. Интересно, что другие экономические потрясения не приводят к росту поддержки ультраправых – наоборот, электорат сплачивается вокруг правящей партии. Исследователи подчёркивают возросшую ответственность руководителей центральных банков за контроль над событиями на финансовых рынках, так как предотвращение финансовых крахов поможет избежать и политических катастроф.

Исследование ценно с прогностической точки зрения, так как в наборе данных за 140 лет выявлены закономерности, которые можно проецировать на будущее. Однако, к сожалению, авторы не объясняют, почему именно крайне правые (а не левые, например) получают столь широкую поддержку электората. Ещё один пункт в методологии, на который стоило бы обратить внимание, – деление партий по признаку «крайне левые // крайне правые» (far left // far right). Учёные упоминают, что строили классификацию платформ и по другим критериям, например, «евроскептические // проевропейские», «либертарианские // авторитарные», но результаты в этих случаях были неоднозначными. Кроме того, в работе представлен анализ развитых демократий, а для понимания процессов современности крайне важно сравнить эти результаты с данными развивающихся стран. Последние увеличивают свою долю в мировой экономике и значимость для международной системы в целом, поэтому было бы интересно узнать, можно ли проецировать на них полученные результаты.

Обзор подготовила Евгения Прокопчук, выпускающий редактор журнала «Россия в глобальной политике», аналитик ЦКЕМИ Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631180 Евгения Прокопчук

ЗВОНОЧЕК БЕЗ ПОСЛЕДСТВИЙ

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

ЕКАТЕРИНА МАКАРОВА

Заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ «Высшая школа экономики».

ВЫУЧЕННЫЕ И НЕ ОЧЕНЬ УРОКИ ВЕЛИКОЙ РЕЦЕССИИ

Глобальный финансовый кризис 2008–2009 гг. стал результатом проблем, накапливавшихся в мировой экономике в предшествующие десятилетия. Противоречия, которые в течение всех 2000-х гг. скрывались за искусственным надуванием пузыря экономического роста, вырвались наружу, когда лопнула одна из его частей – ипотечный рынок Соединённых Штатов.

Сегодня можно утверждать, что рецессию 2008–2009 гг. поторопились назвать Великой. Конечно, падение ВВП было сильнейшим после Второй мировой войны, в ведущих странах безработица достигла рекордных значений, а всеобъемлющий оптимизм сменился мрачным пессимизмом. Тем не менее восстановление в большинстве экономик произошло довольно быстро, во многом благодаря широкому применению кейнсианских методов антикризисного регулирования. Но главное – не последовало кардинальных перемен в организации общественных отношений. Безусловно, замедлилась глобализация, снизилась степень «финансиализации» экономики, возросла роль государства в предоставлении общественных благ, на первый план вышли некоторые игнорировавшиеся ранее проблемы (например, неравенство). За десятилетие, прошедшее с окончания финансового кризиса, сформировалось понимание, что мир не может развиваться как прежде. Но ответ на вопрос, как именно он должен развиваться, до сих пор не найден.

Кризис 2008–2009 гг. стал сильным ударом по западному миру. Бывший ранее образцом для подражания, этот мир оказался колоссом на глиняных ногах. Эпоха имитации Запада закончилась[1], и 2010-е гг. стали ареной гораздо более жёсткой конкуренции, логично завершившейся войной (к счастью, только торговой) между двумя ведущими экономиками мира. Внутри самого Запада кризис подорвал доверие к элитам, резко усилил поляризацию общества и сформировал запрос на перемены.

Экономика в начале XXI века

2000-е гг. были временем бесконечного оптимизма относительно перспектив мировой экономики. Казалось, рецепт гарантированного процветания найден. Он состоял из трёх компонентов: свободный рынок, новые технологии и глобализация.

Переход к неолиберальной экономической политике в 1980-е гг. освободил невидимую руку рынка, результатом чего стали три десятилетия быстрого экономического роста в странах ОЭСР. Особенно преуспели США и Великобритания, с середины 1980-х гг. демонстрировавшие по 3 процента увеличения ВВП в год. Чуть более медленные темпы роста в Европе рассматривались как её готовность платить за социальное государство, а начавшаяся в Японии стагнация объяснялась неспособностью страны укротить национальные особенности в угоду рыночным силам. Крах СССР ознаменовал триумф либеральной демократии, позволив Фрэнсису Фукуяме констатировать «конец истории»[2]. Страны Восточной Европы, образовавшиеся на осколках советской империи, послушно имитировали Запад в ожидании повторения его процветания. На самом Западе эта имитация признавалась успешной: в 2005 г. в знаменитой статье Андрея Шляйфера и Даниэля Трейсмана Россия была названа «нормальной страной»[3]. Стремительно рос Китай, после вступления в ВТО в 2001 г. окончательно и оглушительно успешно интегрировавшийся в глобальные рынки. В западной дискуссии активно обсуждался вопрос, как быстро за либерализацией экономики последует демократизация политической системы.

Росту благосостояния способствовала технологическая революция. Её ядром были информационные технологии: интернет пришёл в каждый дом и каждую компанию. Это дало толчок сектору услуг, в частности – сфере развлечений, которая во многом определила новый образ жизни сначала в развитом, а потом и в развивающемся мире. Лучшей иллюстрацией мощи информационных технологий стало то, что с 1996 по 2007 гг. самым богатым человеком в мире был Билл Гейтс.

Информационные технологии придали новый импульс глобализации. Они кардинально сократили коммуникационные издержки, что позволило компаниям эффективно работать по всему миру. Доминирующей формой организации производства стали глобальные цепочки добавленной стоимости: различные этапы производственных процессов теперь можно было размещать там, где издержки их осуществления минимальны. В результате высокотехнологичные компоненты производились в развитых странах, там же разрабатывался и дизайн продукции, а сборка и производство низкотехнологичных компонентов была перенесена в развивающийся мир[4].

Глобализация цепочек добавленной стоимости стала счастливым билетом для Китая: распахнув рынок для западных ТНК, он получил беспрецедентный приток капитала и технологий, который, сочетаясь с практически неограниченным количеством дешёвой рабочей силы, давал небывало мощный эффект.

К середине 2000-х гг. Китай превратился в главного мирового экспортёра и стал настоящей мировой фабрикой производства потребительских товаров. Экономический рост в стране к 2007 г. достигал 14 процентов в год.

Европа завершала строительство интеграционного проекта. В 2002 г. в наличное обращение поступил евро, сняв последние барьеры для циркуляции товаров внутри ЕС. В 2004 г. началось самое масштабное расширение Европейского союза, включившее в его состав двенадцать стран Центральной и Восточной Европы. Главным игроком в ЕС стала Германия, рассматривавшая европейское экономическое пространство как возможность для развития своего промышленного сектора и превратившаяся после введения евро в главного экспортёра и главного кредитора Европы.

Рост Китая повлёк за собой увеличение спроса и, соответственно, цен на природные ресурсы. Цена на нефть выросла с 29 долларов за баррель в 2000 г. до 72 долларов за баррель в 2007 году. Увеличивались цены на металлы, удобрения, продовольствие. Как следствие, начался бурный рост в странах-экспортёрах сырья: России, Бразилии, ЮАР, государствах Персидского залива.

Потоки торговли развивались параллельно с потоками капитала. В развитых странах отношение зарубежных активов и обязательств к ВВП – главный индикатор финансовой глобализации – в 1980 г. составляло 68,4 процента, к 2000 г. превысило 230 процентов, а в 2007 г. достигло пика на уровне 438,2 процента. Трансграничные потоки капитала в развитых странах к 2007 г. достигали почти четверти ВВП, и этот показатель почти утроился по сравнению с 2000 годом[5].

Никогда ещё мир не был настолько взаимозависимым. Финансы, направлявшиеся с Запада в Китай и в страны-экспортёры нефти, накапливались в суверенных фондах и валютных резервах и в итоге возвращались на Запад в форме покупки активов.

Главным элементом этой гиперглобализации была созависимость Соединённых Штатов и Китая.

Две крупнейшие экономики мира слились в симбиозе под названием Chimerica с идеальным разделением труда: одна сторона (Китай) сберегает, производит, экспортирует и кредитует, вторая (США) – потребляет, импортирует и берёт в долг[6].

Увы, эта система и базирующееся на ней всеобщее процветание не были устойчивы. Экономический рост превратился в объект поклонения, в том числе и потому, что только благодаря ему можно было скрыть многочисленные проблемы, накапливавшиеся в этот период. В Соединённых Штатах это были, с одной стороны, растущее неравенство на фоне деиндустриализации и быстрого перераспределения доходов от традиционных отраслей в современные; с другой – рост государственного долга на фоне желания президента Буша одновременно финансировать социальные расходы и войны в Афганистане и Ираке. В Европе – контрасты между старыми и новыми членами, а также несовершенство институциональной структуры, в частности – политически обусловленный запуск единой валюты в условиях отсутствия единой фискальной политики. В Китае – нерешённые проблемы предоставления общественных благ (пенсии, социальная защита, трудовые права, окружающая среда и так далее). В странах-­экспортёрах нефти – коррупция и общая неэффективность государственного управления.

В результате все разгоняли экономический рост как могли. США – через дерегулирование и «финансиализацию» экономики, а также стимулирование потребительского бума. Китай – через накачивание сбережений, инвестиции в инфраструктуру и поддержку экспорта посредством манипулирования курсом национальной валюты, дешёвых кредитов и пренебрежения вопросами экологии и трудовыми правами. Германия – через поддержку экспорта посредством удержания трудовых издержек по договорённости с профсоюзами. Сырьевые экспортёры – через поддержку компаний первичного сектора в ущерб другим отраслям экономики.

Такой рост не был устойчивым, и предостережений на этот счёт хватало. Азиатский финансовый кризис 1997–1998 гг. показал опасность финансовой глобализации. Развивающиеся страны извлекли из него уроки, осознав необходимость следить за потоками портфельного капитала и накапливать резервы в качестве подушки безопасности. И это помогло им пройти кризис 2008–2009 гг. с умеренными потерями.

В развитых же странах царила самоуспокоенность. Рост ВВП с 1980-х гг. до середины 2000-х гг. был не только очень высоким по историческим меркам, но и стабильным. Данный феномен получил название «Великое успокоение» и объяснялся во многом изменениями в практике экономической политики – в частности, независимостью центральных банков и следованием ими чётким правилам установления процентных ставок[7]. «Центральная проблема предотвращения кризисов решена», – заявил в 2003 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас, констатируя успехи макроэкономической науки[8]. Уже через несколько лет после этого утверждения весь мир столкнулся с крупнейшим экономическим кризисом со времён Великой депрессии.

Финансовый пузырь и Великая рецессия

Мировой финансовый кризис 2008–2009 гг., хотя и оказался для большинства стран шоком, во многом стал логичным следствием процессов и явлений, наблюдавшихся в течение нескольких предшествующих «спокойных» десятилетий. Появившись как классический финансовый пузырь, за очень короткое время он получил беспрецедентный размах. В связи с этим и причины, обусловившие столь сильное падение, следует рассматривать на двух уровнях: глобальные вызовы, создавшие предпосылки для кризиса, а также внутренние слабости американской экономики, обусловившие начало кризиса именно в этой стране.

Приток капитала в развивающийся мир в 2000-е гг. привёл к огромному избытку сбережений[9]. В Китае, нацеленном на экспортоориентированный рост, норма сбережения выросла с 36 до 50 процентов за 2000–2008 годы. Этот капитал направлялся в США, стимулируемый низкими ставками и надёжностью доллара как главной мировой валюты. Но вместо того, чтобы вкладываться в производительные инвестиции, он становится источником финансирования потребительского бума (частное потребление домохозяйств достигало 68 процентов от ВВП), осуществляемого в кредит[10].

Одновременно на американских финансовых рынках накапливались внутренние противоречия, которые сводились в основном к неэффективному анализу и управлению риском. В 2002–2007 гг. прибыль фирм росла примерно на 10 процентов в год[11], и связано это было не столько с наращиванием объёмов деятельности, сколько с постоянным увеличением риска. Стандартная финансовая формула «чем выше риск, тем выше прибыль и, соответственно, выше возможные потери» работала только в отношении выигрыша, притом, что большинство экономических агентов игнорировали потенциальный проигрыш. Данное утверждение справедливо как в отношении рейтинговых агентств, присваивавших необоснованно высокие оценки компаниям, банкам и ценным бумагам, самих кредитных организаций и фирм, так и домохозяйств, чей уровень закредитованности в несколько раз превышал допустимый, однако это не рассматривалось в качестве сигнала для изменения экономического поведения.

После кризиса доткомов 2001 г., событий 11 сентября и начала войн в Афганистане и Ираке в американской экономике возник риск дефляционной ловушки. Устойчивое снижение учётной ставки в ответ на это, в свою очередь, способствовало появлению нового пузыря – уже на рынке недвижимости[12]. В его формировании также важную роль сыграли провалы в оценке рисков. В частности, компании-застройщики на волне роста спроса наращивали мощности темпами существенно выше оптимального. В период, когда цена на недвижимость стала приближаться к пиковой, накопилось огромное избыточное предложение. Ригидный характер отрасли способствовал быстрому обрушению цен и закручиванию кризисной спирали.

Рост спроса на недвижимость стимулировался субстандартной ипотекой, которая сделала возможным предоставление финансирования заёмщикам, чья кредитная история и уровень доходов не соответствовали критериям одобрения стандартного ипотечного кредита. Это явилось бомбой замедленного действия: в определённый момент у получателей кредита не оказывается возможности осуществить обязательный платёж, что требует рефинансирования или передачи недвижимости банку. Пока цены на рынке растут, это беспроигрышный вариант для заёмщика и несущественная проблема для банков, особенно учитывая возможности финансирования кредитов за счёт привлекаемых на финансовом рынке средств. При снижении цен на дома (это стало происходить с середины 2006 г.) положение кредитных организаций становится даже хуже, чем у заёмщиков. Однако на фоне экономического оптимизма, безграничной веры в эффективность финансовых рынков, особенно с учётом применения всё более сложных финансовых инструментов, вероятность такого снижения игнорировалась.

Потенциальная угроза стала реальной и воплотилась в мощнейший кризис, когда добралась до финансово-кредитной сферы.

Токсичные активы попадали на баланс банков и, накапливаясь, создавали неразрешимые проблемы с ликвидностью. Какое-то время банки, «слишком большие, чтобы рухнуть», выручало государство. Однако в сентябре 2008 г. оно отказалось спасти инвестиционный банк Lehman Brothers, погрязший в токсичных активах и махинациях с финансовой отчётностью. Его банкротство стало триггером перехода кризиса на мировой уровень.

В 2007 г. вслед за США стали появляться пузыри на рынке недвижимости ряда стран Европы. С конца 2007 г. цены на жильё начали снижаться, а пузыри – лопаться. Например, в Великобритании за 2008 г. жильё потеряло в цене около 20 процентов, в Испании – 16 процентов, во Франции – 10 процентов[13]. В Ирландии за четыре кризисных года жильё подешевело вдвое. Само снижение стоимости недвижимости запустило цепочку негативных реакций: собственники на фоне негативных ожиданий ограничивают использование заёмных средств, снижают имеющуюся долговую нагрузку, сокращают потребление, в результате совокупный спрос падает, что бьёт по производственному сектору и всей экономической активности. Именно это происходило в странах Европы с начала 2008 года[14].

Другой – один из ключевых – канал распространения кризиса связан с банковской отраслью. В августе 2007 г. один из крупнейших коммерческих банков Франции BNP Paribas заморозил часть своих активов, связанных с американскими ипотечными ценными бумагами. Затем Northern Rock, напрямую не участвовавший в сделках с закладными по субстандартной ипотеке, но имевший на балансе большую долю классических обеспеченных долговых обязательств, обратился за помощью к Банку Англии. В скором времени с дефицитом ликвидности столкнулись банки ряда других европейских стран, Канады и Японии.

С ноября 2008 г. рецессия началась в экономике еврозоны, в декабре к ней присоединились Соединённые Штаты. Снижение платёжеспособного спроса оказалось болезненным для стран-экспортёров: Китая, Германии (-6 процентов ВВП в 2009 г.) и Японии (-5 процентов). Упал спрос на энергоресурсы, в результате чего цены на нефть в 2008 г. обрушились более чем на 70 процентов. Это стало сокрушительным ударом для стран Персидского залива и России, столкнувшихся с серьёзнейшими бюджетными дефицитами. Среди всех крупных стран именно Россия пережила сильнейший экономический спад в 2009 г., потеряв почти 8 процентов ВВП. В целом по итогам 2009 г. падение ВВП в развитых странах составило 3,3 процента, а глобальной экономики – 1,7 процента (рисунок 1). Ведущие фондовые индексы весь 2008 г. обновляли антирекорды. Начал расти уровень безработицы: к 2010 г. в США он достиг 9,6 процента, в ЕС – 9,8 процента с большими различиями по странам-членам.

В еврозоне к 2010 г. финансовый кризис перешёл в долговой. В наиболее уязвимом положении оказались экономики стран юга Европы: Португалия, Италия, Греция и Испания, имевшие максимальные дефициты счёта текущих операций и объёмы государственного долга и по первым буквам англоязычных названий получившие красноречивое обозначение PIGS. Наличие единой валюты лишило их естественных механизмов подстройки экономики – в первую очередь девальвации. В результате по настоянию Брюсселя и государств-кредиторов эти страны были вынуждены прибегнуть к политике жёсткой экономии, лишь усугубившей спад экономической активности[15]. В результате к 2013 г. ВВП Греции, Италии и Португалии был ниже, чем в момент запуска наличного евро в 2002 году. В 2014 г. безработица в Испании превышала 26 процентов, в Греции – 27 процентов.

Рисунок 1. Темпы прироста ВВП в 2009 г. в отдельных странах, %

Антикризисные меры

На первом этапе кризиса реакция ведущих государств заключалась в спасении финансовой системы. В США в сентябре 2008 г. фактически национализированы ипотечные агентства Fannie Mae и Freddie Mac, а в октябре Конгресс санкционировал выделение 700 млрд долларов на оздоровление финансовой системы посредством выкупа проблемных активов. Незадолго до этого схожий пакет мер – даже большего размера – принят в Великобритании. В Европе был национализирован ряд крупных банков и страховых компаний.

Системные антикризисные меры, принимаемые ведущими странами в дальнейшем, были триумфом кейнсианства. Кейнсианские рецепты антикризисной политики, ранее списанные за ненадобностью в свете «окончательной победы макроэкономики над рецессиями», вновь стали модными. Стимулирующие пакеты государственных расходов оказались ядром антикризисных мер, к которым прибегли большинство ведущих государств. В США президент Барак Обама спустя месяц после своей инаугурации принял пакет восстановительных мер общей стоимостью почти 800 млрд долларов, направленных на широкий спектр областей – от образования до зелёных технологий. Результатом стал рекордный рост бюджетного дефицита и государственного долга, однако главная проблема – восстановление экономической активности и удержание безработицы на приемлемом уровне – была решена. Почти 600 млрд долларов государственных расходов было заложено в антикризисный план Китая – значительная их часть направлялась в инфраструктуру и жилищное строительство. Антикризисные стимулирующие пакеты запустили и многие другие страны, включая Германию, Великобританию, Канаду, Японию[16]. При этом в ЕС к такому инструменту экономической политики отнеслись скептически. Большинство стран выбрало путь бюджетной консолидации, направленный на сокращение бюджетных дефицитов и государственного долга. Подобные же меры в форме политики жёсткой экономии были навязаны странам, в наибольшей степени пострадавшим от кризиса, в частности Греции. Результатом стало затяжное восстановление и социальная катастрофа в ряде стран юга Европы.

В области монетарной политики руки властей во многих государствах были связаны близкими к нулю процентными ставками. Дальнейшее их снижение для стимулирования экономики было невозможно, поэтому выбор был сделан в пользу нового инструмента монетарной политики – количественного смягчения, заключавшегося в выкупе центральными банками казначейских облигаций и ипотечных ценных бумаг для увеличения денежной массы. В США программа количественного смягчения длилась до 2014 г.: с её помощью в экономику было влито в общей сложности 3 трлн долларов. Аналогичные, хотя и меньшие по масштабам, программы реализовывали Банк Англии и Европейский центральный банк, а также Япония, где количественное смягчение впоследствии стало частью «абэномики» – плана по выводу страны на траекторию устойчивого роста.

Несмотря на то, что большая часть антикризисных мер реализовывалась на национальном уровне, международная их координация также присутствовала. Её центром стала «Группа двадцати» – объединение, созданное ещё в 1990-е гг., но вплоть до 2008 г. ни разу не проводившее встреч на высшем уровне. Кризис дал ему новую жизнь – «Большая двадцатка» стала важной платформой для координации макроэкономических политик ведущих стран. В 2009 г. создан Совет по финансовой стабильности для координации реформ в области финансового регулирования. В 2010 г. по его инициативе разработаны требования к банкам – Базель III, – более жёсткие по сравнению с предыдущими итерациями в части базового капитала, ликвидности и резервов. Во многом благодаря «Группе двадцати» странам удалось удержаться от использования протекционистских мер для борьбы с кризисом.

В эпицентре кризиса – США – также произошли масштабные изменения в финансовом регулировании – самые значительные со времён Великой депрессии. Закон Додда – Франка, принятый в 2010 г., был призван решить проблему банков, «слишком больших, чтобы рухнуть»: он создал Совет по надзору за финансовой стабильностью, отделил инвестиционные услуги от рынка потребительского кредитования, повысил требования к капиталу и ликвидности системно значимых финансовых институтов.

Результатом антикризисных мер стало то, что ведущие экономики вышли из кризиса быстрее, чем ожидалось. Единственным, но важным исключением стала Европа, где консерватизм в фискальной политике, а также системные проблемы институционального устройства привели тому, что наиболее пострадавшим странам удалось преодолеть последствия Великой рецессии лишь к середине 2010-х годов.

Долгосрочные последствия кризиса

Кризис нанёс мощнейший удар по странам Запада. Он выявил ключевые слабости их развития в предшествующие десятилетия, подорвал доверие к политическим элитам, породил хаос и растерянность.

На первый план вышла проблема неравенства. Ещё в 2004 г. нобелевский лауреат Роберт Лукас мог позволить себе заявить: «Самое вредное для экономики, базирующейся на здравом смысле, самое соблазнительное и в то же время самое отравляющее – это концентрироваться на вопросах распределения»[17]. Экономический рост – вот что было самым главным. В 2010-е гг. всё перевернулось: вопросы распределения стали одними из самых динамично развивающихся в экономической науке, а авторы вроде Тома Пикетти, Эммануеля Саэса или Энтони Аткинсона превратились в её новых суперзвёзд.

До кризиса растущее неравенство в западных странах скрывалось увеличением доступа к дешёвым китайским товарам с одной стороны и дешёвому потребительскому кредиту с другой. Доходы бедной половины американцев не росли, но это не мешало им бежать за американской мечтой, покупая в кредит недвижимость, автомобили и гаджеты. Лопнувший пузырь со всей очевидностью продемонстрировал масштабы социального расслоения, а также уничтожил оптимизм: мало кто сомневается, что следующее поколение простых американцев и европейцев будет жить беднее, чем их родители.

Виновные в крупнейшей финансовой катастрофе со времён Великой депрессии не понесли наказания. Банки были спасены деньгами налогоплательщиков. Финансовый кризис и социальное расслоение слились в один сюжет.

«Мы 99 процентов» – гласил слоган движения Occupy Wall Street, запущенного в 2011 г. как противостояние сильным мира сего.

Волна раздражения быстро распространилась на весь истеблишмент, приведя в итоге к избранию Дональда Трампа, противопоставлявшего себя традиционной американской элите. США оказались поляризованы: на победных для президента выборах в столице страны за него проголосовало менее 4 процентов избирателей. Именно проблема неравенства определила весь ход политического развития страны 2010-х годов. Иллюстрацией этого в 2019 г. стал фильм «Джокер» Тодда Филлипса – своего рода реинкарнация картины Мартина Скорсезе «Таксист» 1976 г., демонстрирующая, как душевнобольной главный герой становится символом мятежа жителей города против богачей.

Ещё сильнее кризис ударил по Европе. Он показал неработоспособность валютного союза без единой экономической политики, а также чёткую развилку дальнейшей траектории развития: чтобы не допускать кризисов в будущем, Европа должна либо превратиться к Соединённые Штаты Европы – квазигосударство с единой фискальной политикой – либо сделать шаг назад в интеграции, отказавшись от евро[18]. Ни то, ни другое в условиях европейских демократий политически невозможно, а это означает, что Европе ещё долго не выбраться из институционального тупика. Кризис противопоставил успешные страны ядра (во главе с Германией) и государства периферии (представленные в первую очередь группой PIGS). В первых распространился миф о «работящих немцах» и «ленивых греках», которых приходится спасать. Вторые оказались обижены крайне жёсткими условиями, поставленными кредиторами: фактически на народ Греции, Испании и Италии было возложено бремя кризиса, за который Европа, непрерывно провозглашавшая единство, должна была нести солидарную ответственность. На фоне экономических сложностей произошёл правый поворот в ряде европейских стран: в Польше, Венгрии и Австрии к власти пришли лидеры, открыто выступающие не только против Брюсселя и евро, но и против многих либеральных ценностей, лежащих в основе европейской интеграции. После проведённого в 2016 г. референдума Великобритания стала первой страной, покинувшей ЕС.

Кризис 2008–2009 гг. ознаменовал конец гиперглобализации предшествовавших десятилетий. Международная торговля с 2011 г. растёт медленнее чем мировой ВВП – это первый столь длительный период такого рода со времён Второй мировой войны. Трансграничные потоки капитала к середине 2010-х были на три четверти ниже пика 2008 года[19]. А главное – свободная торговля впервые за весь послевоенный период более не представляет для Запада самоценность. В условиях политизации проблемы неравенства суммарные выгоды от роста благосостояния в результате свободного обмена товарами и услугами уступают в глазах западных политиков издержкам от потери рабочих мест из-за конкуренции с зарубежными производителями. Как следствие, в послекризисный период в западных странах число протекционистских вмешательств в торговлю ежегодно превышало количество либерализационных мер. Мир прямым ходом шёл к торговой войне, которую в 2018 г. начал Дональд Трамп.

Если какая-то страна и получила выгоды от кризиса 2008–2009 гг., то ей стал Китай. И дело даже не в том, что Китай прошёл Великую рецессию с темпом прироста ВВП в 2009 гг. на уровне более 9 процентов. Важно другое: Китаю – единственной из крупных экономик – удалось перезапустить собственную модель экономического развития. По инерции ответив на кризис масштабными инвестициями в инфраструктуру, вскоре после выхода из него китайское руководство объявило о переходе к «новой нормальности»: более медленному, но при этом более качественному росту, опорой которого должен быть уже не экспорт, а внутреннее потребление. C 2008 по 2016 гг. норма сбережения Китая снизилась с 50 до 44 процентов, а положительное сальдо счёта текущих операций – с 9 до 1,8 процента ВВП. Начала быстро развиваться пенсионная система, происходит либерализация банковского сектора, огромные инвестиции вложены в развитие зелёных технологий. В отличие от большинства других стран Китай чётко обозначил системные слабости своей модели развития и начал работу над их исправлением. Возросла и его роль в международных делах: одной из самых громких международных программ послекризисного десятилетия стала инициатива «Пояс и путь», предложенная Пекином в 2013 г. и воспринимаемая многими как попытка выстроить контуры новой глобальной экономической системы, характеризующейся развитием в первую очередь региональной торговли и инвестиций. Системы, в которой Китаю будет принадлежать ключевая роль.

По всему миру кризис привёл к возврату сильного государства.

Это проявилось в трёх важнейших аспектах.

Во-первых, именно государства вытянули мировую экономику из кризиса. Антикризисные программы базировались на кейнсианских рецептах: триллионы долларов были направлены на стимулирование экономической активности. А ещё триллионы – на спасение банков и компаний, которые незадолго до этого назывались главными акторами глобализации. Но оказалось, что крупный бизнес является глобальным лишь в хорошие времена и становится сугубо национальным в плохие.

Во-вторых, возросла роль государства в решении общественных проблем. В США Барак Обама начал крупнейшую с 1960-х гг. реформу здравоохранения. Во Франции запущена радикальная реформа пенсионной системы. Во всех западных странах постепенно усиливается экологическое регулирование. Растёт давление в пользу прогрессивного налогообложения и изменения системы налогового регулирования корпораций. Проводятся первые эксперименты по введению безусловного базового дохода. Происходящие изменения в социальной сфере крайне осторожны, наталкиваются на жёсткое противодействие с разных сторон, подвержены периодическим откатам и, увы, лишены какой-либо системности: главным принципом их реализации является политическая целесообразность, а не стратегический подход. Как бы то ни было, эти изменения – во многом порождение Великой рецессии.

В-третьих, усиливается значимость государства как двигателя инноваций. В рамках неолиберальной доктрины, доминировавшей до кризиса, государственная промышленная политика воспринималась крайне негативно. С тех пор всё изменилось. В 2013 г. вышла книга инвестора Марианны Маццукато «Предпринимательское государство», демонстрирующая, что за успехом большинства технологических стартапов, определяющих современный облик высокотехнологичной Америки, стоит не столько предпринимательский гений, сколько государственные инвестиции[20]. Ещё сильнее роль государства в этой сфере проявилась с началом технологической войны США и Китая. Другим примером того, как государство направляет бизнес по той или иной технологической траектории, является бум зелёных технологий, запущенный государственными антикризисными пакетами 2008–2009 годов.

Заключение

Мировая экономика вышла из кризиса 2008–2009 гг. быстрее, чем ожидалось. Он не стал новой Великой депрессией, в том числе из-за оперативных действий властей в ведущих государствах. Применяемые ими антикризисные меры были нетривиальны и в основном успешны. Последовавшие изменения в системе финансового регулирования сделали мировую экономику более устойчивой к финансовым кризисам, чем в 2000-е годы. Результатом стало десятилетие роста без каких-либо новых спадов, пусть и с более низкими темпами, чем до Великой рецессии.

Однако эффективность антикризисных мер, обеспечивших экономическое восстановление, не отменяет того факта, что системные противоречия, накопившиеся за предыдущие десятилетия гонки за экономическим ростом любой ценой и вызвавшие Великую рецессию, так и не решены. Разворачивается и лишь усиливается социальный кризис, связанный с ростом неравенства. Удивительно, что, несмотря на консенсус учёных и политиков о первостепенной значимости этой проблемы, за прошедшее десятилетие ни в одной крупной стране так и не было реализовано системных мер по её решению. Не изменилась и модель государства всеобщего благосостояния, появившаяся в нынешнем виде ещё в 1950-е гг. и не отвечающая вызовам деиндустриализации, старения населения и роста неравенства.

Не проведено никакой трансформации американской модели экономического развития. Торговый и фискальный дефициты и огромный государственный долг США в совокупности с самой высокой в мире нормой потребления по-прежнему представляют собой системный риск для мировой экономики. В то время как Китай кардинально сократил положительное сальдо счёта текущих операций, в Германии оно продолжает расти, сохраняя на высоком уровне как глобальные, так и внутриевропейские дисбалансы. В совокупности с нерешённой проблемой единой валюты в условиях отсутствия единой экономической политики это делает экономику Европейского союза крайне уязвимой перед любыми следующими потрясениями, в том числе нынешними, связанными с пандемией коронавируса. Страны БРИКС, выступавшие двигателями мирового экономического роста в 2000-е гг., фактически остановились. И если замедление роста в Китае носит в целом плановый характер и компенсируется повышением его качества, то Россия, Бразилия и ЮАР так и не смогли перейти к устойчивому экономическому развитию в условиях падения цен на сырьё – во многом из-за неэффективности системы государственного управления. Индия до сих пор не выбралась из ловушки бедности.

Не изменены паттерны потребительского поведения, которые к тому же из развитого мира теперь всё шире распространяются в развивающийся.

Экономика потребления не может быть устойчивой – ни в финансовом, ни в экологическом плане.

Кризис 2008–2009 гг., проткнувший пузырь иллюзорного процветания предшествовавшего десятилетия, выявил все эти проблемы и заставил говорить о них. В 2017 г. с критикой близорукости капитализма выступил Римский клуб[21]. «Капитализм сошёл с ума», – в 2019 г. заявил Эммануэль Макрон, едва ли не самый либеральный из всех глав государств современной Европы. Обсуждению проблем капитализма был посвящён Давосский форум 2020 года. Но при переходе от слов к действиям предстоит сделать шаг, на который способны только по-настоящему великие лидеры, принимающие волевые решения. История знает примеры: в период Великой депрессии экономический порядок переписал Франклин Рузвельт, а после кризиса 1970-х гг. – Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган. В 2008–2009 гг. подобный шанс был упущен. Возможно, пандемия даст новый.

--

СНОСКИ

[1] Крастев И., Холмс С. Свет, обманувший надежды // Почему Запад проигрывает борьбу за демократию. М.: Альпина-Паблишер, 2020.

[2] Fukuyama F. The End of History and the Last Man // Free Press, 1992.

[3] Shleifer A., Treisman D. A Normal Country: Russia After Communism // Journal of Economic Perspectives, Vol. 19, №1, 2005.

[4] Baldwin R. The Great Convergence. Information Technology and the New Globalization // Belknap Press, 2016.

[5] Lane P. Financial Globalisation and the Crisis // Open Economies Review, Vol. 24, № 3, 2013.

[6] Роуч С. Несбалансированные. Созависимость Америки и Китая // М.: Издательство Института Гайдара, 2019.

[7] Bernanke B. “The great moderation” in Taylor Rule and the Transformation of Monetary Policy // Hoover Institute Press, 2004.

[8] Цит. по: Krugman P. How Did Economists Get It So Wrong? // New York Times, 2019.

[9] Bernanke B. The Global Saving Glut and the U.S. Current Account Deficit. Remarks by Governor Ben S. Bernanke At the Sandridge Lecture // Virginia Association of Economists, Richmond, Virginia, 2005.

[10] Григорьев Л.М., Макарова Е.А. Норма накопления и экономический рост: сдвиги после Великой рецессии // Вопросы экономики, №12, 2019.

[11] Aron-Dine A., Kogan R., Stone C. How Robust Was the 2001-2007 Economic Expansion? // Center on Budget and Policy Priorities, 2008. URL: https://www.cbpp.org/sites/default/files/atoms/files/8-9-05bud.pdf

[12] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America // Penguin Books, 2019.

[13] Ball M. 2010 European Housing Review // RICS, 2010.

[14] Туз А. Крах. Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир // М.: Издательство Института Гайдара, 2020.

[15] Frieden J., Walker S. Understanding the Political Economy of the Eurozone Crisis // The Annual Review of Political Science, Vol. 20, 2017.

[16] Horton M., Ivanova, A. The Size of Fiscal Expansion: An Analysis for the Largest Countries. IMF, 2009. URL: http://www.imf.org/external/np/pp/eng/2009/020109.pdf

[17] Lucas R. The Industrial Revolution: Past and Future. The Region: 2003 Annual Report of the Federal Reserve Bank of Minneapolis, 2004.

[18] Stiglitz J. The Euro. How a Common Currency Threatens the Future of Europe // W. W. Norton & Company, 2016.

[19] McKinsey Research Institute. The new dynamics of financial globalization, 2017.

[20] Mazzucato M. The Entrepreneurial State: Debunking Public vs. Private Sector Myths. Anthem Press, 2013.

[21] Weizsaecker E., Wijkman A. Come on! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet // Springer, 2018.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631179 Игорь Макаров, Екатерина Макарова

РЫНОК КАК ВОЖДЕЛЕНИЕ

ДЭВИД ЛЭЙН

Почётный научный сотрудник Колледжа Эммануэль Кембриджского университета; член Академии общественных наук; вице-президент Европейской социологической ассоциации.

КАКОЙ ИМЕННО КРИЗИС ПОГУБИЛ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ МИР?

В ходе дискуссий, периодически вспыхивающих в связи с эпохой строительства социализма в России, обычно поднимаются такие темы, как роль Ленина и Коммунистической партии в захвате политической власти, последующие успехи Советского Союза в качестве силы модернизации в СССР и Азии и влияние революции на Запад.

Анализируются выдающиеся советские достижения: роль в мобилизации государственных ресурсов для осуществления плана индустриализации и урбанизации, привлечение многонационального населения к государственному строительству, победа над нацистской Германией и её последствия. Естественно, упоминаются и теневые стороны, прежде всего, сталинские репрессии и засилье бюрократии.

Но очень немногие задаются вопросом, как и почему возглавляемые СССР социалистические страны были в конце XX века неожиданно упразднены. Эпоха, начатая Октябрьской революцией 1917 г., закончилась в марте 1990 г. с изъятием из Конституции СССР пункта о ведущей и руководящей роли КПСС. Эти перемены примечательны, ведь последствия других социальных революций, в частности французской, английской и американской, оказались необратимыми.

Возникает вопрос, а не преследовала ли Октябрьская революция заведомо порочную цель, намереваясь преодолеть стадию капитализма?

Критики утверждают, что Октябрь, конечно, заложил основы государственной политики индустриализации и построения коммунистических государств, создал системы здравоохранения и образования, обеспечил строительство жилья, но социалистическая система планирования оказалась непригодной на стадии потребительского капитализма.

Замедление экономического развития

Главной причиной крушения системы называют её неспособность удовлетворять материальные и духовные потребности населения. Это явное преувеличение. Замедление экономического роста в европейских социалистических странах – всего лишь одна сторона дела. Темпы экономического роста в СССР снизились с 5 процентов в 1961–1970 гг. до 2 процентов в 1981–1988 гг., а падение производства в социалистических странах Восточной Европы было и того значительней. Но экономический рост продолжался даже там. Рисунок 1 свидетельствует о том, что социалистические страны немногим отличались от капиталистических государств соответствующего уровня развития. В период с 1980 по 1987 гг. в Западной Германии темпы экономического роста составляли 1 процент, в Великобритании 1,3 процента, а во Франции – 0,5 процента. Однако аналитикам не кажется, что европейские капиталистические страны постиг экономический крах. Китай в то же время развивал темпы роста в 8,68 процента, но сохранял существенные черты социалистической системы.

Рисунок 1. Экономический рост в капиталистических и социалистических странах, 1961–1988

Источник: Economic Report of the President 1985-89 // Washington DC: US Government Printing Office, 1989.

Всякий раз, когда в капиталистических странах происходят экономические кризисы (вспомним Великую депрессию 1930-х гг., финансовый кризис 2007 – …), в рыночной системе происходят реформы. Горбачёвские реформы привели к разрушению социальных институтов Советского Союза, уничтожив административно-командную систему, а заодно с ними и легитимность центрального планирования и партийного руководства. Так было покончено с завоеваниями Октябрьской революции.

Классовые революции и переход к капитализму

При своём зарождении и Французская, и Октябрьская революции были революциями классовыми. В обеих критически важную роль играли классовые права, ставшие катализатором и стимулом социальных перемен. Но стал ли конец социализма в России следствием осуществления классовых интересов?

Большинство аналитиков в это не верят: в социалистических странах отсутствовали явно «антагонистические» классовые силы, а буржуазия была уничтожена в процессе социалистического строительства. Однако с моей точки зрения, в социалистических обществах выработалась классовая структура, включавшая два основных элемента, которые взаимодействовали с зарубежными элитами в деле разрушения режима. Во-первых, административно-исполнительный класс и, во-вторых, «приобретательский» класс.

Административный класс

Административный класс состоял из чиновников, занимавших посты, которые обеспечивали им контроль над средствами производства, а также над идеологическими институтами, вооружёнными силами и службами безопасности. Его представители имели высокие должности в партийной и профсоюзной иерархии, а также занимали исполнительные посты в правительственных ведомствах (в том числе на хозяйственных предприятиях, в области образования и здравоохранения и в СМИ). Отличие от системы рыночного капитализма состояло в том, что эти чиновники не могли ни передать свои посты по наследству, ни распоряжаться фондами, которые они контролировали. К тому же руководство производственных предприятий в отличие от своих коллег, работавших в условиях свободного рынка, не извлекало никаких выгод из прибавочной стоимости, создававшейся при производстве товаров и услуг.

Представители административной прослойки находились в двусмысленном положении. Принадлежа к правящей элите, они занимали важные, надёжно защищённые и привилегированные должности, многие пропагандировали коммунистические ценности. В то же время, конвертировав административный контроль в собственность, они могли завоевать ещё более выгодные экономико-классовые позиции. Из сидящих на зарплате членов административной прослойки они выросли бы в часть капиталистического класса, обладающей законными правами на экспроприацию прибавочной стоимости и на владение частной собственностью.

Средний «приобретательский» класс

Вторая классовая группа была связана с рынком. В условиях плановой экономики рабочие и служащие получали за свой труд заработную плату от государственного предприятия или учреждения: государство обладало монополией найма и определяло ставки зарплаты и условия труда. Обмен рабочей силы на деньги оставался характерной чертой государственного социализма, а доход, извлекаемый из работы по найму, оказывал большое влияние на уровень жизни каждого отдельного работника. При капитализме рыночная позиция выявляется в ходе секторальных переговоров, что создаёт неравенство между работниками. Иные профессионалы – врачи, артисты эстрады, менеджеры – могут выторговать себе дополнительные льготы.

При государственном социализме размер материального вознаграждения не имел отношения к переговорам или объёму продаж на рынке и устанавливался в административном порядке. Разница между существующим уровнем вознаграждения и воображаемым изобилием материальных благ, которое якобы должен был принести рынок, и создала в среде многих профессиональных групп, работников административного звена и квалифицированных рабочих настроение в пользу введения рыночной системы. При государственном социализме разница в оплате труда была минимальной. Среди интеллигенции такое относительное равенство порождало недовольство.

Чувство обделённости предрасположило некоторые общественные группы к тому, чтобы настаивать на проведении рыночной политики, а позднее – на приватизации государственной собственности.

Многим казалось, что предоставляемых им относительных льгот недостаточно для вознаграждения предпринимательской деятельности и усилий по овладению высокой квалификацией, что дало дополнительные доводы тем, кто ратовал за переход к рыночной системе, которую считали «более справедливой», если речь шла о вознаграждении квалифицированного труда. Либеральную интеллигенцию к тому же возмущал административный контроль над деятельностью в области культуры, что подрывало профессиональный престиж её деятелей, а также над свободой передвижения и выезда за границу.

Социальный базис контрреволюции

В основе реформ лежали интересы упомянутых групп: части государственной бюрократии и членов среднего класса («приобретательский класс»), считавших, что лично они выгадают от того, что их жизненные перспективы будут определяться товарными качествами их квалификации. Обе группы могли конвертировать свои социальные позиции в классовые права в два этапа: (1) введение рыночной экономики, (2) приобретение права на собственность. Эти-то социальные слои системы государственного социализма и сформировали новый восходящий класс.

Впрочем, важно помнить о неоднородности этих социальных групп. В обеих имелись верные сторонники и защитники социалистической системы. Особенно сильную поддержку существующей социалистической системе оказывали высшие эшелоны государственной бюрократии. В начале, формулируя программу реформ для придания нового импульса развитию экономики, Михаил Горбачёв рассчитывал осуществить переход к рынку в рамках политической системы, во главе которой стояла КПСС. Дабы обеспечить поддержку политике перемен, руководство нарушило политическое равновесие в партии, выдвинув на смену сторонникам традиционных форм административно-политического контроля более молодых деятелей с политическими связями в приобретательских слоях. Более того, поощряемый лидерами западных держав Горбачёв ввёл систему конкурентных выборов, тем самым создав условия для значительного расширения рамок политических возможностей.

Однако для реализации классовых интересов необходима политическая мобилизация.

Политические параметры государственного социализма и интересы государственной безопасности налагали жёсткие ограничения на выражение альтернативных мнений и не давали развиться альтернативным движениям.

Как следствие – реформистскому движению недоставало политического веса и энергии для выработки политики, ведущей в направлении к бесповоротному переходу к основанной на приватизации рыночной системе.

Это может быть проиллюстрировано на примере преобразований, осуществлённых в Восточной Европе. Самые первые реформы в таких странах, как Чехословакия, Венгрия, Польша и ГДР не затрагивали системы государственного планирования и государственной собственности. Внутренние экономические преобразования в Китае не покушались на гегемонию КПК и оставили в неприкосновенности систему государственной собственности. Догорбачёвское политическое руководство жёстко пресекало мобилизацию контрреволюционных сил, и то же самое происходит сейчас в Китае.

На заре горбачёвских преобразований многие из тех, кто принадлежал к административным и приобретательским кругам поддерживали идею «рынка», но не перехода к приватизации объектов государственной собственности. В июле 1990 г. в Верховном Совете РСФСР состоялось голосование по программе «силаевских реформ», посредством которых в России вводилась рыночная система. Реформы получили поддержку более 70 процентов членов государственной и партийной элиты и более 80 процентов депутатов – выходцев из профессиональной среды и органов исполнительной власти.

Однако при анализе уровня поддержки идеи приватизации выясняется, что правительственные и партийные элиты выступали против неё. В декабре 1990 г. большинство депутатов отвергло предложение о введении частной собственности – против него проголосовало 70 процентов тех, кого я называю представителями «административного класса». С другой стороны, «против» проголосовало только 40 процентов выходцев из профессиональной среды («приобретательский класс»). Стало быть, маловероятно, чтобы у национальных административных элит ради перехода к неопределённости капитализма возникла личная заинтересованность в уничтожении собственного политического базиса. К тому же многие из них по-прежнему верили в превосходство социализма.

Внешнее измерение

Но помимо этих двух классов имелись ещё и заинтересованные внешние силы, действовавшие через мировые политические элиты, которые оказывали поддержку переходу к рынку и приватизации и его легитимировали.

Это международное измерение сыграло важнейшую роль в качестве механизма внушения, действие которого привело к ясному осознанию элитами своих классовых интересов.

Получив отпор, советское руководство ради сохранения линии на переход к капиталистической экономике волей-неволей попало в зависимость от внешних сил. Как убедительно свидетельствует бывший советник Горбачёва Андрей Грачёв, «задача [внешней политики Горбачёва] состояла не в том, чтобы защитить СССР от внешней угрозы или обеспечить внутреннюю стабильность, а едва ли не в прямо противоположном: использовать отношения с внешним миром в качестве дополнительного орудия осуществления внутренних перемен. Он хотел сделать Запад своим союзником в политической борьбе против консервативной оппозиции, противостоявшей ему внутри страны, поскольку его настоящий политический фронт был именно там»[1].

Политика радикального реформистского руководства – во главе сначала с Горбачёвым, а потом с Ельциным – была направлена на оформление союза с внешними мировыми игроками. Как в то время указывал дипломат Раймонд Гартхофф, архитекторы политики Запада перешли от «сдерживания» коммунизма к его «интеграции в международную систему». Западом под руководством США были разработаны и основные правила такой интеграции, включавшие внедрение в государственную организацию конкурентной рыночной системы (соперничающие между собой политические партии и конкурентные выборы); то же самое относилось и к сфере экономики (приватизация производственных предприятий за валюту, котировка национальной валюты на международных рынках). Переход должен быть закреплён образованием правового государства, гарантирующего права собственности на имущество и доходы с него.

Такая политика имела непосредственное влияние на переход к капитализму в СССР и позднее – в Российской Федерации. Рыночная форма обмена привела к появлению на предприятиях западного персонала, товаров и капитала (для приобретения фондов). Связи с иностранными интересантами в процессе перехода к капитализму породили политический балласт, занявший место туземного буржуазного класса или, как на заре капитализма, аристократов-землевладельцев с коммерческой жилкой.

Взаимодействие этих трёх политических сил и положило конец эпохе, начавшейся в октябре 1917 года. Произошёл контрреволюционный переворот. В странах, уцелевших после разгрома социалистического лагеря, – Китае, Кубе и Северной Корее – геополитический фактор встретился с сопротивлением, а нарождающиеся силы социальных перемен оказались неспособными сформулировать свои классовые интересы.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

--

СНОСКИ

[1] Andrei Grachev, ‘Russia in the World’. Paper Delivered at BNAAS Annual Conference, Cambridge, 1995, p.3.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631178 Дэвид Лейн

«ЭНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПЁРЛ-ХАРБОР»

ИГОРЬ МАКАРОВ

Руководитель Департамента мировой экономики факультета мировой экономики и мировой политики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

МАКСИМ ЧУПИЛКИН

Стажёр-исследователь Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

НЕФТЯНОЙ КРИЗИС 1973 ГОДА

Нефтяной кризис 1973 г. – одно из важнейших событий второй половины XX века. То, что в одно мгновение нефть превратилась из дешёвого товара в дорогой, не только кардинально изменило образ жизни людей в странах Запада, но и привело к трансформации всей системы общественных отношений: изменению роли государства, направлений научно-технического прогресса, относительной значимости различных отраслей экономики, географии и структуры международных торговых потоков.

Вместе с тем нефтяной шок стал не столько первопричиной, сколько катализатором перемен. Эпоха послевоенного экономического роста, основанного на экстенсивном промышленном развитии и потребительском буме, в любом случае была близка к завершению. В 1960-е и начале 1970-х гг. противоречия в экономическом развитии ведущих стран достигли критического уровня. Социальные расходы увеличивались, а производительность труда падала. Росла озабоченность нехваткой природных ресурсов. В кризис вступила Бреттон-Вудская валютная система, не справлявшаяся с бурным расширением экономической активности и растущими трансграничными потоками капитала. Переход ведущих экономик мира от индустриального в постиндустриальный мир, а также проходившая в послевоенные десятилетия гуманизация ценностей и либерализация общественной жизни требовали иных принципов управления экономикой.

Внешний шок и последовавшая за ним стагфляция не позволили далее игнорировать накапливающиеся проблемы. Пять-шесть лет после нефтяного кризиса ушло на то, чтобы подстроить под новые условия энергетические системы, найти новые внешнеполитические решения в условиях масштабного перераспределения богатства и переформулировать принципы экономической политики. Однако адаптация не затрагивала ни ключевых ценностей западного мира, ни основ рыночного хозяйствования.

В итоге самый масштабный кризис Запада во второй половине ХХ века подтолкнул его к той экономико-политической модели, которая уже через полтора десятилетия праздновала глобальный триумф в духе «конца истории», а в настоящее время претерпевает кризис, пути выхода из которого пока не найдены.

Причины кризиса

Послевоенные десятилетия были золотым веком для Запада. США наслаждались беспрецедентным экономическим процветанием, План Маршалла сделал возможным динамичное восстановление европейских экономик, Япония, как и Германия, переживала экономическое чудо. В Японии темпы роста достигали 10 процентов в год, во Франции и ФРГ – 5–6 процентов, в США и Великобритании – 3 процентов в год, но с более высокого исходного уровня. В 1960-е гг. безработица во многих странах не превышала 1–2 процентов. Быстро росла производительность труда, в гражданский оборот входили технологические достижения, разработанные в военное время. Быстрее, чем когда-либо в мировой истории, расширялась международная торговля. Макроэкономическую стабильность обеспечивали кейнсианская политика и Бреттон-Вудская валютная система. Сформировалось государство всеобщего благосостояния современного типа, а также экономика потребления. Наилучшим отражением оптимизма того времени стал бэби-бум во всех уголках западного мира.

Тем не менее уже в 1960-е гг. в экономической и политической жизни ведущих западных стран начали обозначаться противоречия. Формирование «общества изобилия» (заглавие известной книги американского экономиста Джона Гэлбрейта 1958 г.) в послевоенные десятилетия привлекло внимание к социальным проблемам, остававшимся нерешёнными. Казалось, что расцвет экономики несовместим с сохранением бедности части населения. Как следствие – во всех ведущих странах формировалась современная модель государства всеобщего благосостояния. В 1960–1975 гг. социальные расходы в Соединённых Штатах и Великобритании росли на 3 процента в год, в континентальной Европе – на 4–5, в Японии – более чем на 8 процентов в год[1]. В США президент Линдон Джонсон запустил программу «Великое общество», которая включала государственную поддержку образования и дорогостоящие программы государственного здравоохранения Medicare и Medicaid.

В ответ на замечания о том, что эти программы слишком накладны, он возражал: «Меня утомляют люди, говорящие о том, что мы не можем чего-то сделать. Чёрт возьми, мы богатейшая страна мира, самая влиятельная. Мы можем всё»[2].

Одновременно росли траты американцев на помощь союзникам во время холодной войны и поддержание войны во Вьетнаме: военные расходы с 1965 по 1970 гг. увеличились на 60 процентов. Эти расходы финансировались за счёт низких процентных ставок и запуска печатного станка: с 1961 по 1970 гг. инфляция в США выросла с 1,1 до 5,8 процента; во Франции с 2,4 до 5,3 процента; в Великобритании с 3,5 до 6,4 процента; в Японии с 5,4 до 7 процентов. Центральные банки были в полной зависимости от исполнительной власти, разгоняя инфляцию в такт выборным циклам. Когда в начале 1970-х гг. инфляция вышла из-под контроля, они наконец начали поднимать ставки. В результате затягивание поясов в качестве расплаты за большие расходы прошлого десятилетия совпало с экономическим шоком[3].

Из-за высокой роли профсоюзов и индексации зарплат гибкость рынка труда была низкой, что затруднило адаптацию экономики к последовавшему шоку и усилило риск стагфляции. Самый известный пример роли организованного труда в усугублении экономического кризиса – забастовка шахтёров в Великобритании. Из-за высокой инфляции, в том числе увеличенной начавшимся нефтяным эмбарго, шахтёры требовали повышения зарплат. Когда государство на это не пошло, профсоюзы начали забастовку, что вместе с топливным кризисом привело к переходу Великобритании на трёхдневную рабочую неделю.

Перегрев экономик развитых стран, в первую очередь Соединённых Штатов, привёл к дестабилизации мировых финансов. Бреттон-Вудская система, существовавшая с 1944 г., предполагала конвертацию доллара в золото по постоянной ставке 35 долларов за унцию. Однако по мере увеличения дефицита платёжного баланса США объём долларов за рубежом рос и в 1966 г. впервые превысил золотой запас Соединённых Штатов. Высокая инфляция и государственный долг, а также замедление экономического роста в США привели к усилению недоверия к доллару. Министр финансов Франции Валери Жискар д’Эстен в 1970 г. назвал особую роль доллара «непомерной привилегией». Многие ведущие страны принялись активно обменивать его на золото[4]. В 1971 г. президент Ричард Никсон вынужден был объявить об отмене золотого стандарта, и одновременно запустить план Новой экономической политики (по горькой иронии повторяющий известный советский термин), включавший замораживание цен и зарплат и 10-процентную таможенную пошлину на импортные товары[5].

Нефтяное эмбарго, фактически введённое 17 октября 1973 г., стало лишь катализатором кризисных явлений, последним элементом «идеального шторма» в мировой экономике. Само решение стран ОПЕК о запрете поставок нефти Соединённым Штатам и их союзникам (Канаде, Японии, Нидерландам и Великобритании) было принято в ответ на оказание американцами военной помощи Израилю в Войне судного дня против Египта и Сирии. Однако нефтяной кризис не был случайным событием – «чёрным лебедем», прилетевшим из ниоткуда.

В 1960-е гг. роль нефти в производстве и потреблении западных стран выросла невероятно. Так, с 1961 по 1973 г. её доля в производстве электроэнергии в США поднялась с 6 до 17 процентов; во Франции с 4 до 40 процентов; в Великобритании с 15 до 26 процентов; в Японии с 20 до 73 процентов. На нефти базировались ключевые отрасли промышленности того времени. А одновременно и общество потребления. 80 процентов взрослых американцев ездили на работу на автомобилях. Гонки на автомобилях, с ностальгией показанные Джорджем Лукасом в фильме «Американские граффити» 1973 г., были типичной формой досуга молодёжи. Цена на нефть 1–2 доллара за баррель не стимулировала домохозяйства сдерживать потребление, а компании – инвестировать в энергоэффективность.

При этом Соединённые Штаты оставались единственной из развитых стран с возможностями собственного производства нефти – все остальные целиком зависели от поставок из Персидского залива.

Но с 1960 по 1973 гг. доля США в мировом производстве нефти упала с 33,5 до 16,5 процента, а доля стран ОПЕК выросла с 39,4 до 53,3 процента.

Высокая зависимость от Ближнего Востока не рассматривалась как проблема. В американской внешней политике доминировала идея, что рынок нефти контролирует покупатель, а не продавец. Это действительно было так, но контроль был не рыночным, а политическим. До 1973 г. часть арабских стран находилась под прямым управлением Великобритании, а в других правили подконтрольные лидеры. К 1973 г. колониальное управление закончилось, а в Египте, Ираке, Тунисе, Йемене, Ливии, Сирии и Алжире к власти пришли революционные лидеры, скептически относящиеся к сотрудничеству с Западом[6].

Снижалась роль западных компаний. В 1952 г. крупнейшие из них, получившие название «семь сестёр», контролировали 90 процентов производства нефти и 75 процентов производства нефтепродуктов вне США, СССР и Китая. К 1958 г. их доли снизились до 75 и 50 процентов соответственно. ОПЕК как раз и была создана в 1960 г. как механизм координации таких стран, как Иран, Ирак и Саудовская Аравия, объединённых целью снизить контроль Запада над нефтяными месторождениями и рынком нефти[7].

Спусковым крючком, который сделал нефтяной кризис неизбежным, стал крах Бреттон-Вудской системы. Сопровождавшая его девальвация доллара привела к падению доходов арабских стран-нефтеэкспортёров, продававших нефть за американскую валюту. Для компенсации выпадавших доходов ОПЕК была вынуждена искать возможности повышения цен.

Последствия кризиса

За введением эмбарго – «энергетическим Пёрл-Харбором», по выражению советников президента Никсона, – последовал рост цен на нефть с 2,9 до 11,7 доллара за баррель. «Великим американским гонкам наступает конец», – констатирует герой Джона Апдайка[8]. К заправкам выстраиваются очереди длиной в несколько кварталов. Бензина на всех не хватает, он отпускается лимитированно. Президент Никсон вынужден ограничить скоростной режим. Похожие меры применяются в разных странах Европы: прекращение телевещания и закрытие офисов в ночное время, запрет на световую рекламу, переход на летнее время для экономии энергии, запрет на вождение по воскресеньям. В Японии происходят набеги покупателей на магазины потребительских товаров, в результате чего государству приходится регулировать цены на них.

Не менее значимый эффект кризиса 1973 г. – резкий скачок инфляции. Почва для него уже была подготовлена чрезмерно мягкой монетарной политикой в 1960-е гг., базировавшейся на ошибочных представлениях о неизбежной обратной взаимосвязи между инфляцией и безработицей[9]. Однако резкий скачок цен на нефть привёл к повышению цен на топливо и, соответственно, к повышению издержек компаний. В результате во многих странах наступила стагфляция – одновременное сокращение производства и повышение цен. Так в США с 1972 по 1974 гг. инфляция выросла с 3,3 до 11,1 процента; во Франции с 6,1 до 13,7 процента; в Японии с 4,8 до 23,2 процента; в Великобритании с 7,1 до 16 процентов (рисунок 1). К 1975 г. безработица в США достигла 8,5 процента, а во Франции и Великобритании – 4 процентов. Для стран, ещё недавно ставивших целью полную занятость, это были высокие показатели.

Рисунок 1. Цена на нефть и инфляция (индекс потребительских цен) в странах ОЭСР в 1961–1990 годы[10]

В марте 1974 г. госсекретарю Генри Киссинджеру удалось добиться снятия нефтяного эмбарго. Спустя несколько месяцев оно было отменено и для союзников Вашингтона. Но кризис социально-экономических систем Запада уже был запущен.

Кейнсианство рухнуло, будучи бессильно перед стагфляцией. Не менее важно и то, что повсеместно рухнуло и доверие к «большому правительству». Со времён Нового курса Рузвельта государство приучило людей, что оно ответственно за их благосостояние. Конец 1970-х гг. стал крупнейшим провалом государства с тех пор. В США три президента подряд (Ричард Никсон, Джеральд Форд и Джимми Картер) не удержались более одного срока (Никсон выиграл на повторных выборах 1972 г., но ушёл в отставку ввиду неминуемого импичмента в 1974 г. – прим. ред.). В Великобритании 1974 г. ознаменовался провалом Консервативной партии. Правда, и лейбористы не смогли предложить адекватных решений накопившихся проблем и удерживали большинство лишь пять лет. В ФРГ правящая Социал-демократическая партия проиграла выборы в ряде земель, но всё же сохранила большинство.

В США нефтяной кризис больно ударил по главным отраслям промышленности того времени: производству стали и особенно автомобильной промышленности. Производство самого популярного американского автомобиля Chevrolet снизилось с 2,5 млн единиц в 1973 г. до чуть более 800 тысяч в 1975 году. Появился термин «Ржавый пояс». Сотни тысяч людей в Детройте, Буффало, Питтсбурге, Кливленде и других крупнейших городах этого региона потеряли работу. Города стали приходить в запустение по мере того, как состоятельные люди перебирались в пригороды. Даже в таких мощных центрах, как Нью-Йорк и Чикаго, увеличилась преступность. На смену идиллии «Американских граффити» в 1976 г. пришёл фильм «Таксист» Мартина Скорсезе, показывающий безнадёжность новой городской жизни.

Нефтяной кризис ударил по научно-техническому прогрессу, драйвером которого в 1950–1960-е гг. были энергоёмкие технологии и отрасли. После резкого скачка издержек производство в них вернулось к технологиям середины или начала 1960-х. Рост производительности труда с 1973 по 1979 гг. снизился с 0,7 процента до -1,2 процента в Японии и с 0,4 до -0,7 процента в год в Соединённых Штатах[11].

Всё это в совокупности положило конец золотому веку экономического роста в развитом мире. Если с 1960 по 1973 гг. среднегодовые темпы прироста ВВП в Японии составляли 10–11 процентов, в США 4,3 процента, во Франции 5,9 процента, а в Германии 5,4 процента, то с 1973 по 1979 гг. в Японии они упали до 3,8 процента, в США до 2,8 процента, во Франции до 3,1 процента, в Германии до 2,4 процента. Даже после возврата к устойчивому экономическому росту в 1980-е гг. его темпы так и не вернулись к докризисным уровням (таблица 1).

Таблица 1. Среднегодовые темпы экономического роста в ведущих странах Запада и Саудовской Аравии в 1961–2019 годы[12]

В Японии и ФРГ завершилось экономическое чудо, во Франции – «славное тридцатилетие». Впрочем, нефтяной кризис был скорее завершающим ударом. Источники экономического роста послевоенных десятилетий – восстановление промышленности и инфраструктуры, перераспределение ресурсов из сельского хозяйства в индустриальный сектор, экстенсивное использование природных ресурсов и привлечение на рынок труда большого количества новых работников (в том числе женщин) – в любом случае иссякали[13].

В то же время произошло одно из самых драматичных в мировой истории изменений географии торговли, а как следствие – и перераспределения богатства (таблица 1). Только за 1974 г. доходы стран ОПЕК от продажи нефти выросли на 70 млрд долларов. Переток доходов из стран ОЭСР составил примерно 2 процента их ВВП[14]. В 1979 г. произошёл новый нефтяной шок, связанный с иранской революцией, но к тому моменту страны ОЭСР уже адаптировались к новой реальности.

Таблица 2. Сальдо счёта текущих операций стран ОПЕК, ОЭСР и ненефтедобывающих развивающихся стран в 1973–1980 годах[15]

Реакция на кризис

Нефтяное эмбарго потребовало от правительств западных стран не только оперативных решений по борьбе с инфляцией и дефицитом энергии, но и серьёзных усилий по подстройке энергетической, экономической и внешней политики под новые условия, когда один из важнейших факторов производства в одночасье стал дорогим.

Остро встал вопрос обеспечения энергобезопасности. Каждая страна стремилась к диверсификации источников поставок нефти и снижению зависимости от Ближнего Востока, диверсификации источников энергии и снижению зависимости от нефти, а также к стимулированию энергоэффективности и энергосбережения[16].

Франция пошла по пути создания собственной энергетической отрасли силами государства. Её ядром стала атомная энергетика. Сразу после нефтяного кризиса был принят План Мессмера, целью которого было производство 100 процентов электроэнергии страны на атомных электростанциях. В 1973 г. доля ядерной энергии в общем объёме производства электроэнергии во Франции составляла 8 процентов, к 1983 г. она выросла до 48,8 процента, а к 1990 г. – до 75,2 процента.

Великобритания решила проблему энергетической безопасности посредством ускоренного освоения запасов нефти и газа в Северном море. Ещё в 1970 г. на собственные нефть и газ в стране приходилось 4,5 процента потребления первичной энергии. К 1978 г. эта величина достигла 41,4 процента. Если добавить к этому уголь, а также атомную и гидроэнергетику, к 1978 г. Великобритания самостоятельно обеспечивала 80 процентов своих энергетических потребностей[17].

Япония выбрала стратегию инвестирования в общую энергетическую эффективность производства. Из непосредственно энергетических отраслей масштабную поддержку получили лишь ядерная и солнечная энергетика, опиравшиеся на японские технологии. Их развитие сопровождалось наращиванием импорта угля и сжиженного природного газа[18]. Японии удалось компенсировать потери от роста импорта энергоносителей расширением промышленного экспорта, в первую очередь автомобильного. Малолитражные японские автомобили Toyota Corolla, Honda Civic, Mitsubishi Galant и Datsun Sunny завоевали американский рынок, легко выигрывая конкуренцию у американских «пожирателей бензина». Экспансия японских автомобилей произошла и в Великобритании.

В Германии протекала диверсификация источников энергии и её поставок (развитие атомной энергетики и рост потребления природного газа из СССР и Норвегии) и делались масштабные инвестиции в энергосбережение – как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве.

В США последовательная стратегия приспособления энергетической системы к новым условиям так и не была выработана. В 1975 г. появился стратегический нефтяной резерв, а в 1977 г. создан Департамент энергетики в составе правительства. Некоторые инвестиции были направлены на развитие новых технологий и альтернативных источников энергии. Они включали в себя и атомную энергетику, и некоторые технологии, ставшие тупиковыми (синтетическое топливо) либо давшие плоды спустя десятилетия (добыча сланцевого газа)[19]. В целом эти инвестиции не были столь же успешными, как в ряде европейских стран. Контроль цен на энергоносители сохранялся до 1979 г., что не создавало стимулов ни к снижению их потребления, ни к росту внутреннего производства. В условиях необходимости соблюдать баланс интересов между неповоротливым «большим государством», бизнесом и профсоюзами ни одна из решительных мер, которые обсуждались в тот момент, будь то национализация энергетической отрасли или, наоборот, прекращение контроля цен, так и не были приняты.

Так как последствия кризиса вышли далеко за рамки энергетики, подстройка под новые условия также должна была охватывать все стороны экономической и политической жизни.

Основным результатом кризиса 1973 г. во внутриполитической жизни стал переход от кейнсианства к неолиберализму. Опыт высокой инфляции, чрезмерной роли профсоюзов и регулирования экономики привёл к переходу баланса от государства к рынку.

Из-за инерции «большого правительства» этот переход не был моментальным: он начался к концу 1970-х гг., но окончательно оформился с приходом сильных лидеров, способных его осуществить: Маргарет Тэтчер в Великобритании и Рональда Рейгана в Соединённых Штатах. Низкая инфляция заменила полную занятость в качестве основной цели экономической политики. Был взят курс на снижение налогов и ослабление регулирования. Самое резкое снижение верхней ставки налогообложения, сразу с 98 до 75 процентов, произошло в Великобритании в 1979 г. после прихода Маргарет Тэтчер. В 1981 г. снижение верхней ставки с 69,1 процента до 50 процентов произведено в США президентом Рейганом. Во Франции и Германии налоги почти не снижались, однако обе страны приняли основные формы неолиберальной политики – в частности, жёсткий ориентир на низкую инфляцию. Независимость центрального банка от исполнительной власти была признана ключевым условием предотвращения новой волны роста цен.

Способствовало переходу к неолиберализму и оформление Ямайской валютной системы, пришедшей на смену Бреттон-Вудской. В 1976 г. Совет директоров МВФ официально отменил золотой стандарт и золотые паритеты, плавающие валютные курсы были признаны нормальной формой экономической политики. Для регулирования платёжных балансов разных стран и формирования резервов в рамках МВФ была создана система специальных прав заимствования. Фактически в неизменном виде Ямайская валютная система существует и сегодня.

Кардинально изменилась международная среда. Кризис подорвал единство Запада. Несмотря на то, что Соединённые Штаты ещё при Никсоне всячески пытались обеспечить координированный ответ стран ОЭСР на нефтяное эмбарго, сделать этого не удалось. Более того, ухудшились отношения внутри НАТО: частично из-за большой зависимости от импорта арабской нефти, частично из-за непримиримой позиции Франции страны Европы запретили США использовать европейские военные базы для поддержки Израиля. Германия обвинила Францию в том, что та хочет «развода» Европы и США[20]. Единственным новым инструментом координации развитых стран в энергетической сфере стало учреждённое в 1974 г. Международное энергетическое агентство. Однако его роль не вышла за пределы информационного обмена между странами ОЭСР. Переговоры с ОПЕК все пострадавшие от эмбарго государства вели, по сути, в одностороннем порядке.

Франция в целях защиты от будущих нефтяных шоков заключила соглашения со странами ОПЕК о долгосрочных контрактах на поставку нефти на государственном уровне[21]. Япония стала использовать ресурсную дипломатию: японские политики поддерживали арабские страны на международной арене для того, чтобы гарантировать поставки нефти[22]. Великобритания начала выстраивать отношения с разбогатевшими на нефти арабскими странами на новой основе: нефтедоллары вкладывались в лондонский Сити, а британские компании начали разворачивать в Саудовской Аравии промышленные проекты и поставлять туда вооружения[23]. Вашингтон подписал соглашение об экономическом и военном сотрудничестве с Эр-Риядом спустя три месяца после снятия эмбарго. За этим последовали поставки военной техники, вложения Саудовской Аравии в американские активы, а также её активное участие в борьбе против распространения коммунизма. Саудовская Аравия также сдерживала своих партнёров по ОПЕК от новых подъёмов цен в 1970-е годы[24]. США поставляли оружие и в Иран – до Исламской революции 1979 г., вызвавшей новый виток роста цен на нефть.

В то же время нефтяное эмбарго не привело к сколь-либо серьёзным сдвигам во внешней политике западных стран в отношении Израиля. Низкая эффективность эмбарго в достижении его прямых целей, объясняющаяся высокой вовлечённостью политиков пострадавших стран в дела Израиля, стала хорошей иллюстрацией характера ответа Запада на нефтяной шок. Этот ответ заключался в подстройке своих экономических и политических систем, создании амортизационных механизмов и в переходе в новое равновесное состояние развития экономики и международных отношений, но не в изменении основных целей и позиций[25].

Заключение: кризис, который изменил мир

Удар, нанесённый кризисом 1973 г. по странам ОЭСР, был очень сильным. Завершилась эра безусловного американского лидерства, наступившая после Второй мировой войны.

Пошатнулось единство Запада, стало очевидно, что Германия и Япония – это уже не прилежные ученики Соединённых Штатов, а их прямые конкуренты.

Оптимизм послевоенных десятилетий сменился ощущением тревоги, особенно сильной на фоне казавшихся тогда несомненными успехов Советского Союза. В 1975 г. обложку журнала Time украшал заголовок «Выживет ли капитализм?». В США всерьёз обсуждалась возможность перехода к централизованному планированию[26].

Тем не менее западные страны пережили нефтяной шок, хотя отдельные политические лидеры – нет. Выход из кризиса опирался в целом на те же системы институтов и убеждений. Кризис потребовал амортизации и адаптации, но не фундаментальных сдвигов в основах общественных отношений. Капитализм выжил, хотя и был переформатирован – сильнейшим образом со времён Великой депрессии.

1970-е гг. ознаменовали закат традиционного индустриального мира – особенно в Соединённых Штатах. Но у него уже была замена: мир финансов и технологий. На смену Питтсбургу и Детройту уже приходили Уолл-стрит и Кремниевая долина – символы нового постиндустриального общества, требовавшего, однако, другой системы общественных отношений. Слом «большого правительства» и переход к дерегулированию начался при Джимми Картере, а завершился при Рейгане. Схожие процессы происходили в Великобритании с самого начала правления Маргарет Тэтчер: там зарождалась мощь лондонского Сити. Франция и Германия приняли основные постулаты новой экономической политики, но остались верны модели социальной экономики со значительной ролью государства и сильным регулированием. Но даже несмотря на это, опробованные в США и Великобритании рецепты быстро стали претендовать на универсальность: в дальнейшем они оформились в идеи «вашингтонского консенсуса».

Мировая экономика никогда больше не росла такими же темпами, как до нефтяного кризиса.

Новая нормальность, запущенная в 1970-е гг., характеризовалась более низкими темпами экономического роста, более высокой его волатильностью[27], большей зависимостью от инновационных отраслей, а также растущим неравенством.

В краткосрочном плане главными выигравшими от кризиса стали страны-экспортёры нефти. Их экспортные доходы выросли более чем втрое с 1973 по 1974 год. Нефтедоллары использовались странами Персидского залива для создания системы общественных благ, трансфертов населению и финансовой поддержки сторонников действующих режимов. Впрочем, в долгосрочном плане эффект неожиданного богатства не столь однозначен. Не всем удалось справиться с ним: например, в Иране спустя несколько лет произошла Исламская революция. Почти во всех странах ОПЕК приток лёгких денег закрепил практики неэффективного управления, запустив механизм «ресурсного проклятья». Всесилие ОПЕК сошло на нет менее чем через десятилетие.

Рост цен на нефть сильно повлиял и на развитие СССР. Валютная выручка от продажи нефти в страны ОЭСР за 1970-е гг. выросла примерно в 10 раз. Это обстоятельство позволило решить часть текущих внутриэкономических проблем, нарастить импорт оборудования и потребительских товаров, продолжить участие в гонке вооружений и ввязаться войну в Афганистане[28]. В 1970–1986 гг. темпы роста капитальных вложений в производство нефти и газа превышали рост инвестиций в промышленность и сельское хозяйство в 3–5 раз[29]. Страна оказалась на нефтяной игле, с которой так и не смогла слезть.

Кризис 1973 г. спровоцировал, возможно, самое масштабное перераспределение богатства в истории, направив огромные потоки доходов из стран ОЭСР в страны ОПЕК. Но в то же время именно этот кризис заставил страны Запада преодолеть противоречия, накапливавшиеся с 1960-х годов. Переформатировав барахливший капитализм, они первыми шагнули в постиндустриальный мир, самостоятельно сформировав его облик и заложив тем самым основы своего глобального лидерства на десятилетия вперёд.

--

СНОСКИ

[1] OECD. Social Expenditure 1960-1990. Problems of Growth and Control. OECD, 1985. URL: http://www.oecd.org/social/soc/40836112.pdf

[2] Цит. по Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[3] Blanchard O., Gali J. The Macroeconomic Effects of Oil Shocks: Why are the 2000s so different from the 1970s? National Bureau of Economic Research, No. w13368, 2007.

[4] Bordo M. The Operation and Demise of the Bretton Woods System; 1958 to 1971. National Bureau of Economic Research, No. w23189, 2017.

[5] Greenspan A., Wooldridge A. Capitalism in America. An Economic History of the United States. New York: Penguin Press, 2018.

[6] Issawi C. The 1973 oil crisis and after // Journal of Post Keynesian Economics, Vol.1, No. 2, 1978.

[7] Frankopan P. The silk roads: A new history of the world // Bloomsbury Publishing, 2015.

[8] Апдайк Дж. Кролик разбогател // Москва, АСТ, 2009.

[9] Замулин О. Концепция реальных экономических циклов и ее роль в эволюции макроэкономической теории // Вопросы экономики, №1, 2005.

[10] По данным World Development Indicators и BP.

[11] Jorgenson D.W. Productivity and economic growth in Japan and the United States // The American Economic Review, Vol. 78, No. 2, 1988.

[12] По данным World Development Indicators.

[13] Temin P. The golden age of European growth reconsidered // European Review of Economic History, Vol. 6, No. 1, 2002.

[14] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government // Cornell University Press, 1988.

[15] Ikenberry G.J. Reasons of State: Oil Politics and the Capacities of American Government. Cornell University Press, 1988

[16] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol, 40, No. 1, 1986.

[17] Bank of England. North Sea oil and gas in the UK balance of payments since 1970. Bank of England, 1979. URL: https://www.bankofengland.co.uk/-/media/boe/files/quarterly-bulletin/1979/north-sea-oil-and-gas-in-the-uk-balance-of-payments-since-1970.pdf

[18] Moe E. Vested interests, energy efficiency and renewables in Japan // Energy Policy, Vol. 40, 2012.

[19] Ross M. How the 1973 oil embargo saved the planet // Foreign Affairs, 2013.

[20] Turner L. The politics of the energy crisis // International Affairs, Vol. 50, No. 3, 1974

[21] Ikenberry G.J. The irony of state strength: comparative responses to the oil shocks in the 1970s // International Organization, Vol. 40, No. 1, 1986.

[22] Yorke V. Oil, the middle east and Japan’s search for security // International Affairs, Vol. 57, No. 3, 1981.

[23] Wearing D. Forty years on, the effects of the 1973-74 oil crisis still shape British foreign policy in the Middle East // Open Democracy, 2003. URL: https://www.opendemocracy.net/en/opendemocracyuk/forty-years-on-effects-of-1973-74-oil-crisis-still-shape-british-foreign-po/

[24] Gause F.G. The International Relations of the Persian Gulf. Cambridge University Press, 2010.

[25] Licklider R. The power of oil: the Arab oil weapon and the Netherlands, the United Kingdom, Canada, Japan, and the United States // International Studies Quarterly, Vol. 32, No. 2, 1988.

[26] Gordon D.M. ‘’Recession is Capitalism as usual’’ // New York Times, 1974. URL: https://www.nytimes.com/1975/04/27/archives/recession-is-capitalism-as-usual-a-radical-economist-argues-that.html

[27] Григорьев Л.М., Иващенко А.С. Теория цикла под ударом кризиса // Вопросы экономики, №10, 2010.

[28] Гайдар Е.Т. Гибель империи. Уроки для современной России // М.: РОССПЭН, 2006.

[29] Ермолаев С. Формирование и развитие нефтегазовой зависимости Советского Союза // Московский центр Карнеги, 2017. URL: https://carnegie.ru/2017/03/31/ru-pub-68448

США. Евросоюз. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631177 Игорь Макаров, Максим Чупилкин

ВАЖНЕЙШЕЕ СОБЫТИЕ XXI ВЕКА

МАРК УЗАН

Исполнительный директор Комитета за обновление Бреттон-Вудской системы (RBWC), Нью-Йорк, США

«Существует только одно равновесное решение – экономическое бездействие до полного исчезновения опасности», – именно так Джейсон Фурман, бывший председатель Совета экономических консультантов и профессор Гарвардского университета, резюмировал нынешнее уникальное состояние мировой экономики.

Когда в Китае вспыхнула пандемия, никто и предположить не мог, что мировая экономика остановится почти полностью на фоне множественных потрясений, происходящих одномоментно и с одинаковой силой, что совершенно беспрецедентно в мировой истории. Вот лишь некоторые из этих потрясений.

Шок в производстве и торговле с разрывом цепочек поставок, действующий по принципу домино, привёл к блокировке глобальных цепочек поставок.

Цены на сырьевые товары упали до уровня начала 1970-х гг. (нефть по 25 долларов), что вызвало неожиданную и массовую остановку потоков частного капитала на развивающиеся рынки, более серьёзную, чем та, с которой им пришлось столкнуться во время истерической реакции рынков в 2013 году.

Наблюдается сильный рост неприятия риска. По данным Института международных финансов, с момента начала пандемии из акций и облигаций стран с формирующимся рынком было выведено 80 млрд долларов, что почти в четыре раза больше, чем во время финансового кризиса 2008 года. Это поставило страны с развивающимся и формирующимся рынком на грань кризиса платёжных балансов. Весьма скоро более 20 стран могут попросить помощи и поддержки у Бреттон-Вудских учреждений. В число потенциальных кандидатов входят Ливан, Эквадор и Замбия, которые и до этого испытывали проблемы с погашением задолженности по иностранным долгам. Кризис, вызванный пандемией коронавируса, приведёт не только к глубокой депрессии в Китае, Европе, Японии и Соединённых Штатах, но и к серьёзной катастрофе из-за падения объёмов мировой торговли, оттока капитала из этих стран и снижения цен на сырьевые товары.

Смягчение последствий кризиса в области здравоохранения было приоритетом для всех правительств. Меры налогово-бюджетной политики направили на поддержку социального страхования.

Ответ на резкое сокращение объёмов экономической деятельности в Соединённых Штатах состоял в направлении единовременного базового пакета помощи в каждое домохозяйство. Ещё один пакет мер стимулирования был ориентирован на поддержку малых предприятий. Политика европейских стран заключалась во введении многочисленных систем защиты прав работников и предприятий. В течение этого времени изоляции были предприняты меры денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики для помощи предприятиям и домохозяйствам в период экономического шока.

Между тем европейские страны отказались от бюджетных правил – Маастрихтских критериев, в рамках которых допускается дефицит государственного бюджета в размере не более 3 процентов от ВВП. Это решение исторического масштаба. Европейская комиссия предоставила членам ЕС полную гибкость в бюджетных правилах, чтобы они могли увеличить свои расходы, но при условии принятия агрессивных мер налогово-бюджетной и денежно-кредитной политики. Европе ещё предстоит пережить свой «момент Гамильтона» (решение одного из отцов-основателей США, министра финансов Александра Гамильтона выпустить федеральный долг, который ускорил процесс превращения конфедерации в федерацию – прим. ред.) – выпуск евробондов (пресловутых европейских коронавирусных облигаций), – но пока что Север и Юг не нашли взаимопонимания в этом вопросе. Компромиссное решение для стран еврозоны – Европейский фонд спасения, нечто вроде европейского Плана Маршалла. Из него должен получиться ключевой инструмент восстановления после пандемии для стран, пострадавших от этого глубокого шока.

Жёсткая политика сдерживания и социального дистанцирования привела почти к полному прекращению экономической деятельности. Неопределённость будущего заставила инвесторов и экономистов подвергнуть сомнению их собственные оценки мощности шоков в области спроса и предложения. ВВП Китая упал на 13 процентов за первые два месяца нынешнего года. Глобальная безработица достигнет уровня, невиданного со времён Великой депрессии.

По мере того как власти во всём мире активизируют меры по борьбе с кризисом и принимают важные решения для спасения национальных экономик, одно можно сказать наверняка. Мировая экономика выйдет из изоляции кардинально другой и изменится больше, чем когда-либо прежде, больше, чем после Великой депрессии и Великой глобальной рецессии. С макроэкономической точки зрения в большинстве стран Организации экономического сотрудничества и развития и стран с развивающейся экономикой возникнет беспрецедентно жёсткий дефицит государственного бюджета и образуется чрезмерная задолженность в мировом масштабе. Мы станем свидетелями конца раздельного существования бюджетной и денежно-кредитной политики. Резкий сдвиг в сфере сбережений и инвестиций во всём мире произойдёт, когда суверенным фондам благосостояния потребуется репатриировать средства из-за рубежа.

Некоторые вопросы носят фундаментальный характер. Сумеет ли мировая экономика снова стать единым целым? Будет ли это концом парадигмы глобализации? Остановит ли это рост экономики Китая как экономической супердержавы? Уцелеет ли глобальная финансовая архитектура, созданная после Второй мировой войны? Сохранит ли доллар США свою роль резервной валюты или мы увидим ускорение роста валют на основе цифровых технологий?

Я не затрагивал в этом эссе социальные, этические и философские последствия этого крупнейшего мирового события XXI века. Позвольте кратко обрисовать некоторые возможные варианты событий.

COVID-19 может сказаться на мировых поставках продукции. Как найти баланс между открытостью и защитой, взаимозависимостью и самодостаточностью? Также вполне вероятно, что происходящее необратимо повлияет на глобальные цепочки поставок, ориентированных на Китай. Компании и страны будут переоценивать свою зависимость от китайских запчастей и товаров, особенно тех, которые считаются критически важными с точки зрения обеспечения национальной безопасности в широком смысле этого слова. Ключевым вопросом является будущее мирового производства. «Хотим ли мы по-прежнему зависеть на уровне 90 или 95 процентов от китайской цепочки поставок для автомобильной, фармацевтической и авиационной промышленности или мы воспользуемся данной ситуацией для строительства новых заводов и новых производств и обретения большей независимости и суверенности? Это не протекционизм – это просто необходимость, если мы рассчитываем сохранить суверенность и независимость с промышленной точки зрения», – заявил министр финансов Франции Брюно Ле Мэр.

Макрополитические меры носят национальный характер. Каждое правительство поощряет нынешнюю экономическую спячку своими постановлениями. Эта пандемия приведёт к тому, что страны, предприятия, а также домашние хозяйства будут иметь более высокий уровень задолженности. Произойдёт массовое списание долгов на суверенном, корпоративном и бытовом уровне.

Вирус представляет собой серьёзнейший стресс-тест для глобализации. Он вызывает переоценку взаимосвязанной глобальной экономики. По этим причинам кажется, что мы не можем сравнивать эту «рецессию по указу» ни с глобальным финансовым кризисом 2008 г., ни с Великой депрессией 1930-х годов. В 2008 г. проблемой были сбои в финансовых потоках, которые могли быть восстановлены за счёт ликвидности центрального банка. Сегодня это внезапная остановка производства и внезапное прекращение экономической деятельности. Единственным результатом может стать то, что миру, возможно, придётся последовать концепции суда по делам о банкротстве.

Человечество замерло и должно будет сосредоточиться на автоматической приостановке всей деятельности и времени изоляции в качестве основного приоритета для спасения человеческих жизней.

Автоматическая приостановка всей деятельности позволит составить планы восстановления в поствирусный период сродни послевоенному восстановлению мировой экономики. Возрождение торговли, устранение границ, создание новых институтов и глобальной системы безопасности наподобие глобального базового дохода.

Что мы пока видим с точки зрения глобальных политических мер, которые могут подвигнуть нас задуматься о восстановлении после пандемии? Федеральный резерв (ФРС) разрешил иностранным центральным банкам использовать свои государственные облигации в качестве обеспечения краткосрочных долларовых займов для нового механизма РЕПО1. Центральные банки смогут справиться с внезапным прекращением потока долларов. Федеральный резерв стал глобальным кредитором последней инстанции, глобальным центральным банком. В конце концов сами центральные банки и их деятельность будут переосмыслены: мы можем назвать это «вертолётными деньгами» или координацией налогово-бюжетной и денежно-кредитной политики, в рамках которой доминирующую роль станет играть именно налогово-бюджетная политика.

Вирус способен подтолкнуть к отходу от соперничества за власть, фрагментации, американо-китайского «железного занавеса», от глобальных санкций, построить, как писал профессор международных отношений Принстонского университета Джон Айкенберри, «новый прагматичный и защитный интернационализм». Одним из путей достижения этой цели может стать реализация программы скоординированного налогово-бюджетного стимулирования – идеи, которую в начале этого года Валдайский клуб внёс в повестку дня Т20, группы взаимодействия G20 для аналитических центров. Необходимы новые и творческие подходы, поскольку мы переживаем важнейшее событие XXI века, уже изменившее ход мировой истории.

Комментарий был заказан Международным дискуссионным клубом «Валдай» и впервые опубликован на сайте клуба в разделе «Аналитика».

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 января 2021 > № 3631175 Марк Узан

Фактор неопределённости продолжат довлеть над мировой политикой

Российские эксперты-международники о развитии ситуации в мире.

Вот и наступил 2021 год, которому в наследство досталась пандемия COVID-19, изменившая привычный образ жизни всей цивилизации. На фоне борьбы с новым опасным вирусом, происхождение которого так до конца и не выяснено, потеряла устойчивость вся система международных отношений, обострилось экономическое соперничество, усилились информационное противостояние, мировоззренческие споры об оптимальной модели общественного устройства. А как будет развиваться ситуация в регионах планеты в этом году? По этому вопросу своё мнение высказали «Красной звезде» известные эксперты по международным вопросам.

Профессор Дипломатической академии МИД России доктор политических наук Владимир Штоль:

– Говоря о перспективах взаимоотношений России со странами Запада, сошлюсь на подготовленный при участии Института США и Канады и Института Европы РАН «Доклад участников диалога экспертов по сокращению рисков военной конфронтации между Россией и НАТО в Европе». В его подготовке приняли участие более 150 экспертов, включая 16 бывших министров иностранных дел и министров обороны стран Европы, 27 отставных генералов и адмиралов. Среди множества предложений – возобновление практического диалога и прямых контактов между Россией и НАТО – между командным составом и экспертами противостоящих сторон, выработка общих правил по уменьшению рисков конфронтации, ненамеренных инцидентов на суше, на море и в воздухе, укрепление мер стабильности и транспарентности, воздержание от опасной военной деятельности и создание каналов прямой связи, чтобы не допустить эскалации конфликтных ситуаций.

Документ является хорошей основой для выстраивания последующих отношений нашей страны с государствами НАТО. На мой взгляд, не всё в нём реализуемо даже в среднесрочной перспективе, но он обозначил позиции экспертного сообщества, в том числе сформулировал предложения по преодолению серьёзного непонимания друг друга. Безусловно, между Россией и НАТО нужен диалог.

Что же касается самого блока НАТО, то его руководство из числа европейцев открыто говорит, что им хочется восстановления евро-атлантической солидарности и возвращения США в Европу. И здесь они найдут понимание у команды Джо Байдена. Демократы не раз давали понять, что намерены уделять больше внимания делам альянса – и прежде всего в плане наращивания боевой мощи армий европейских стран и усиления скоординированного политического и экономического давления альянса на Россию. Американцы предпримут шаги по сплочению альянса, постараются сгладить противоречия между странами – членами НАТО, хотя сделать это будет нелегко. Среди прочего экономические интересы Турции сталкиваются в Средиземноморье с интересами Греции и Франции.

В Евросоюзе не меньше внутренних проблем. Британия постарается в этом году усилить своё влияние на мировую политику, соперничая в Европе с Францией и Германией,

которые, в свою очередь делят между собой лидерство в паневропейском проекте. Brexit – это удар по этому проекту. Лондон зачастую будет действовать не напрямую, а станет активнее задействовать других – например, Анкару, продвигая свой геополитический проект. Более часто увидим мы и демонстрацию британского флага кораблями королевского флота в Тихоокеанском регионе, где Лондон будет координировать свои шаги на «китайском фронте» с Вашингтоном и Канберрой.

Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов:

– Пока нет никаких оснований предполагать, что в наступающем году мы станем свидетелями новой «перезагрузки» или хотя бы умеренного улучшения отношений между Россией и США. По всей видимости, нас ожидают новый виток американских санкций, попыток остановить реализацию проекта «Северный поток – 2», антироссийские демарши в Совете Безопасности ООН, а также настойчивые усилия по выстраиванию единого антироссийского фронта с участием европейских союзников Вашингтона. Администрация Байдена будет увеличивать американскую помощь оппонентам Москвы на постсоветском пространстве, в первую очередь Украине, Грузии и, вероятно, теперь ещё и Молдове.

В то же время я бы не исключал и некоторых позитивных сдвигов в отношениях – уже по той причине, что Байден более осторожен в вопросах внешней политики, более опытен в международных делах и придаёт больше значения профессиональной дипломатии, чем его предшественник. Двусторонние отношения могут стать более стабильными и более предсказуемыми.

Возможно, заработают некоторые из ныне заблокированных каналов коммуникации на разных уровнях. Вероятны определённые подвижки в подходах США к некоторым региональным кризисам, например, к ситуации на Ближнем Востоке, что может создать дополнительные возможности для позитивного взаимодействия Белого дома и Кремля. Байден может согласиться на продление на короткий срок договора СНВ-3, чтобы использовать это соглашение в качестве основы для новых договорённостей по контролю над вооружениями и укреплению стратегической стабильности.

Нужно учитывать и то, что отношения с Москвой, как и вопросы внешней политики в целом, не станут главной заботой администрации Байдена в 2021 году. Новому руководству США придётся сосредоточиться в первую очередь на внутренних проблемах – это преодоление последствий пандемии COVID-19, а также глубокого политического и социального раскола страны, который наглядно проявился в ходе ноябрьских выборов 2020 года. Успешно решить эти задачи или хотя бы приблизиться к их решению будет очень нелегко. Политические события в Вашингтоне в первые январские дни показали, что американский истеблишмент не способен к консолидированным решениям.

Ведущий научный сотрудник Национального института мировой экономики и международных отношений РАН доктор политических наук Александр Фролов:

– В наступившем году фактор неопределённости продолжит довлеть над всей системой мировой политики и её региональными подсистемами. На Ближнем Востоке, учитывая весь клубок противоречий в регионе, сохранятся негативные процессы. Есть, конечно, некоторые ожидания на улучшение ситуации, связанные с тем, что Байден дал понять о намерении занять более конструктивную позицию в отношении Ирана и, возможно, вернуться к ядерной сделке – к реализации Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД). Однако это будет не просто сделать, поскольку, как говорится, поезд уже отправился по новому пути. И рассчитывать на то, что при Байдене американская политика в отношении Ближнего Востока коренным образом изменится, не приходиться.

Следствием выхода США из СВПД стало решение Тегерана обогащать уран до 4,5 процента, хотя ядерная сделка допускала уровень обогащения не выше 3,67 процента, а в начале этого января иранцы проинформировали МАГАТЭ о намерении увеличить этот показатель до 20 процентов на объекте в Фордо. При этом они готовы работать под наблюдением МАГАТЭ, чтобы продемонстрировать мирный характер своей ядерной программы. Иран так или иначе в 2021 году останется одним из ведущих региональных игроков, от которого зависит относительная стабильность ситуации на Большом Ближнем Востоке.

Трудно предсказуемым остаётся и развитие ситуации в Афганистане. Американцы и их союзники вряд ли полностью свернут там своё военное присутствие в этом году из-за слабости правительственных сил. Может произойти то же, что и после ухода советских войск, – торжество радикальных исламистов с расправами над всеми их противниками, включая сторонников светского пути развития.

Директор института Дальнего Востока РАН доктор исторических наук Алексей Маслов:

– Я солидарен с мнением относительно смещения фокуса международных отношений и мировой экономики. Он сдвигается на Восток – из Евро-Атлантики в Евразию, где динамично развиваются восходящие мировые центры, опирающиеся на собственные многовековые традиции. Это в первую очередь КНР, которая вошла в 2021 год в числе немногих стран, оказавшихся вопреки всем пессимистическим прогнозам в плюсе по ВВП. Этот год будет годом дальнейшего роста Китая, его экономических и технологических возможностей. Поднебесная привыкла жить долгими циклами, там национальная элита просчитывает на долгую перспективу.

Китай по-прежнему будет выступать как локомотив Азии. Он продолжит перестраивать вокруг себя внешний контур, реализовывать свою инициативу «Один пояс, один путь», создавать новые транспортно-логистические коридоры в Евразии. Мне представляется, что в интересах нашей страны работать в плоскости формирования Большого Евразийского партнёрства, сопряжения китайской инициативы «Один пояс, один путь» и планов развития Евразийского экономического союза.

Что же касается перспектив отношений Китая с США с уходом Трампа, то не нужно строить иллюзии относительно их улучшения. В двусторонних связях, возможно, американцы подкорректируют формулировки и саму риторику. Байден будет формулировать свои требования к Китаю значительно аккуратнее, скорее всего, не затрагивая идеологии. А что останется прежним – так это давление на китайскую экономику. Американская бизнес-элита не в восторге, например, от того, что перед самым Новым годом Евросоюз и Китай завершили переговоры по всеобъемлющему соглашению об инвестиционном сотрудничестве. Теперь европейский бизнес получит более выгодные условия в расширении доступа на рынок КНР, чем американский.

Владимир Кузарь, «Красная звезда»

Иран запретил покупку американских и британских вакцин от коронавируса в виду их неблагонадежности

Министр здравоохранения Ирана приветствовал мудрое решение лидера Исламской революции аятоллы Сейеда Али Хаменеи запретить покупку американских и британских вакцин от коронавируса, представив научные причины запрета.

Выступая в воскресенье на провинциальном заседании штаба по борьбе с коронавирусом, министр здравоохранения Саид Намаки сказал, что он очень хорошо знает, почему лидер запретил импорт вакцин против COVID-19 производства США и Великобритании, сообщает Tasnim News.

Он указал на серьезные трудности и серьезные препятствия, с которыми Иран столкнулся при поставке лекарств для пациентов, остро нуждающихся в лечении из-за санкций США, заявив, что у Ирана были большие проблемы даже с переводом денег на покупку вакцины от коронавируса через программу COVAX ВОЗ.

«Теперь, как может лидер страны, которая пострадала от (американской) жестокости, поверить, что американцы подарят нам вакцину от коронавируса для наших здоровых людей, в то время как они (США) не разрешили импорт (лекарств) и денежных переводов денег на лекарства для наших пациентов? » - задался вопросом министр.

Намаки также отметил, что аятолла Хаменеи получает множество отчетов в различных областях, заявив, что один из научных отчетов в секторе здравоохранения о вакцине против коронавируса показывает, что существуют значительные сомнения в эффективности вакцин с mRNA.

Министр здравоохранения Ирана отметил, что mRNA -вакцина не прошла четвертую фазу клинических испытаний из-за нехватки времени в условиях пандемии, заявив, что в серии статей, опубликованных в США, предполагается, что mRNA -вакцина может привести к аутоиммунным заболеваниям.

Намаки добавил, что многие люди в США и Великобритании отказались получить вакцину с mRNA из-за серьезных опасений, подчеркнув, что лидер, как и отец семейства, имеет право запретить импорт подозрительного продукта, который может иметь вредный эффект для граждан.

Его комментарии появились после того, как аятолла Хаменеи похвалил иранскую вакцину от коронавируса, как источник гордости, заявив: «Это источник достоинства и гордости для страны. Конечно, они работают над вакциной от коронавируса по-разному. Но в одном случае они тестируют вакцину на людях, и она оказалась успешной».

Лидер также сказал: «Импорт американских или английских вакцин в страну запрещен. Я сказал об этом официальным лицам, и теперь объявляю об этом публично. Если бы американцы смогли произвести вакцину, этой катастрофы с короновирусом не произошло бы в их собственной стране. Несколько дней назад в их стране за один день погибло 4000 человек. Если они знают, как сделать вакцину, и если их фабрика Pfizer знает, как ее производить, они могут использовать ее для себя, чтобы там не было так много смертей. То же самое и в Англии. Они не заслуживают доверия. Я не знаю, возможно, они хотят испытать вакцину в других странах, чтобы увидеть, работает она или нет. И французам, конечно, тоже не верю. Причина в том, что они давали нам зараженную кровь (запасы крови, зараженной ВИЧ во Франции)».

Иран предпринял шаги по увеличению экспорта черной икры на 50 процентов

Иран предпринял шаги по увеличению экспорта черной икры на 50 процентов за счет увеличения количества осетровых ферм, сообщил официальный представитель Организации рыболовства Ирана.

В беседе с Iran Daily генеральный директор Управления восстановления и защиты генетических ресурсов водных ресурсов IFO рассказал, что самая ценная и дорогая икра в мире принадлежит Ирану.

Касаясь растущей тенденции производства черной икры в Иране, Нассер Карами-Рад добавил, что согласно статистике Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединенных Наций (ФАО), опубликованной в 2018 году, по производству мяса осетровых рыб Иран занимает четвертое место в мире после Китая, Армении и России, и Иран занимал третье место в 2017 году.

Далее представитель IFO сообщил, что, согласно нашим планам, мы скоро будем на втором месте.

«Официальной статистики производства икры в мире нет. Для этого, в основном, используется статистика ФАО по производству мяса осетровых», - сказал Карами-Рад.

«На данный момент наш производственный разрыв с Китаем немного велик, но планы на ближайшие годы определенно помогут минимизировать этот разрыв», - заявил он, добавив, что качество икры, производимой в Иране, намного лучше, чем в Китае.

Официальный представитель IFO сообщил, что годовой экспорт черной икры Ирана составлял 1,5 тонны в течение 1398 иранского года (до 19 марта 2020 года), добавив, что 2,5 тонны продукта были экспортированы в течение девяти месяцев до 20 декабря 2020 года.

«В настоящее время Иран занимает первое место в мире по производству белуги, которая считается самым ценным и дорогим источником икры в мире», - отметил он.

Чиновник сказал, что европейские страны, включая Германию, Испанию, Францию, Норвегию, Швейцарию, а также прибрежные государства Персидского залива и США, являются основными целевыми рынками для иранской черной икры.

Что касается цены на черную икру, Карами-Рад сказал: "До вспышки коронавируса в мире цена икры составляла от девяти до 10 миллионов томанов за килограмм, но сейчас цена каждого килограмма черной икры составляет от восьми до девяти миллионов томанов".

По его словам, цена на икру на мировом рынке колеблется от 1300 до 2000 евро за килограмм.

Что касается вылова осетровых в Каспийском море, Карами пояснил: «Из-за широкого распространения вылова осетровых рыб в последние десятилетия, численность этого вида каспийских рыб уменьшилась».

«Пять видов осетровых рыб в Каспийском море были внесены в список исчезающих видов Международным союзом охраны природы», - сказал Карами-Рад.

Он продолжил: «Согласно этому, пять прибрежных государств Каспийского моря, которые являются членами Комиссии по водным биоресурсам Каспийского моря, десять лет назад на совещании приняли решение запретить коммерческий промысел осетровых».

«На последнем заседании комиссии, которое проходило в режиме видеоконференции в Тегеране почти месяц назад, члены решили продлить запрет на один год в течение 2021 года», - отметил он.

Чиновник рассказал: «После запрета рыболовства, страны перешли к разведению осетровых во внутренних водах».

Он отметил, что Иран также включил разведение осетровых в свою повестку дня с целью производства черной икры и мяса осетровых рыб, а также сохранения запасов осетровых в Каспийском море.

Касаясь выращивания осетровых в Иране, Карами-Рад сказал: «В конце прошлого иранского года (19 марта 2020 г.), на осетровых фермах страны было произведено более 10,6 тонны черной икры, а также производство мяса осетровых в стране составило около 2530 тонн.

«К марту 2020 года, в 21 провинции страны было создано 130 фермерских хозяйств, и их число быстро растет, и сейчас эта цифра достигла почти 150 фермерских хозяйств», - заявил представитель IFO.

По словам Карами-Рада, большинство иранских хозяйств находится в провинциях Гилян и Мазандаран, а остальные разбросаны по другим провинциям, добавив, что даже в провинции Хормозган, где климат не подходит для выращивания и разведения осетровых, имеется 10 осетровых ферм.

Квартет выстрелил - событие

Нашим биатлонистам не было равных в смешанной эстафете

Текст: Павел Зарудный

Антирекордная серия отечественных биатлонистов на этапах Кубка мира - 43 гонки подряд без медалей - уже стала интернет-мемом. К счастью, российским "стреляющим лыжникам" удалось прервать череду неудач.

Наш квартет стал лучшим в смешанной эстафете в рамках пятого этапа Кубка мира в немецком Оберхофе. "Серебро" досталось команде Норвегии, "бронзу" выиграли представители Франции.

У сборной России на первом этапе бежала Ульяна Кайшева, которая использовала на огневых рубежах три дополнительных патрона. Кайшева передала эстафету Светлане Мироновой на девятом месте с отставанием в 30,5 секунды от лидера. Миронова блестяще отработала свой этап, вышла на первое место и отправила по дистанции Александра Логинова. Перед стартом гонки старший тренер мужской сборной России Юрий Каминский сообщил о трагедии в семье Логинова - у спортсмена скончался отец. Но Саша справился с нервами и первым передал эстафету Эдуарду Латыпову, который ушел с отрывом в 3,6 секунды от норвежцев. На лежке Эдуард был точен, но на стойке взял два дополнительных патрона. Финиш получился валидольным, но Латыпов в створе смог на 0,7 секунды опередить Стурлу Легрейда.

После завершения гонки 26-летний Латыпов не скрывал своих эмоций:

- Что чувствую? Рад, что все получилось, рад за команду и страну, что мы смогли завоевать "золото". Слезы наворачиваются, благодарен команде, день был хорош. Какой был план на финиш? Чувствовал силы, по скольжению лыжи чуть лучше ехали, на равнине мог уехать, все получилось. Я всегда стараюсь показать максимум, каждую гонку я выхожу бороться за победу.

Программу пятого этапа закрывал сингл-микст, в котором лучше всех стали французы. Вторыми были представители Швеции, а на третью строчку пьедестала взобрались норвежцы. За сборную России сингл-микст бежали Евгения Павлова и Матвей Елисеев. Они расположились в итоговом протоколе на девятом месте, пробежав два штрафных круга при 12 промахах на рубежах.

Прямая речь

Виктор Майгуров, президент Союза биатлонистов России:

- Результат в смешанной эстафете стал подарком всем, кто переживает за российский биатлон. Все молодцы, не только спортсмены - тренеры, сервис, врачи, массажисты. Все сработали единой командой, все причастны к этой победе. Показали зубы. Думаю, что эта победа вселит во всех нас еще больше уверенности в своих силах.

Иди и смотри

Музейные блокбастеры нового года

Текст: Иван Владимиров

Половина обещанных выставок в прошлом году так и не открылась. А часть открывшихся закрылась буквально через день. Сразу несколько выставок перекочевали в планы нового года. К ним добавилось несколько многообещающих международных межмузейных проектов - первые ласточки постпандемийной эры.

Роберт Фальк. Новая Третьяковка. До 23 мая

Настолько масштабной музейной ретроспективы Роберта Фалька (1886-1958), пожалуй, еще не было. На выставке - более 250 графических и живописных работ разных лет из Третьяковской галереи, музейных и частных собраний России и Армении. Фальк, наряду с Фонвизиным и Фаворским, был знаковой фигурой для тех, кто искал свой путь в искусстве не на проторенных путях соцреализма. Он оказался связующим звеном между мастерами "Бубнового валета", авангарда и художниками оттепели, между живописью Франции и России, между старыми мастерами и современным искусством. Его modus vivendi, замкнутый, скромный, аскетичный, для которого искусство было и смыслом, и целью, послужил той моделью жизни художника, который "сам свой высший суд". Фальк стал одним из самых авторитетных художников и оказал огромное влияние на художников даже 1970-1980-х.

"Билл Виола. Путешествие души". ГМИИ им. Пушкина. Март - июнь

Билл Виола соединил страстный интерес к искусству Возрождения с увлечением новыми цифровыми технологиями. Этот пионер видеоарта готов соперничать с самим Микеланджело. В 2019 году на выставке в Королевской академии Лондона видеоинсталляции Билла Виолы встречались с рисунками Микеланджело и мраморным тондо "Мадонна с младенцем и юным Иоанном Крестителем" из собрания Академии.

В России его видеоинсталляция "Море безмолвия" приобретена для Эрмитажа, где она показывалась на выставке в 2014 году. А первый раз в России работа Билла Виолы "Встреча" появилась на первой Московской биеннале современного искусства в 2005 году, как раз в залах ГМИИ им. Пушкина. На нынешней выставке "Билл Виола. Путешествие души" впервые здепокажут видеоинсталляции "Огненная женщина" (2005), "Квинтет изумленных" (2000) и четыре работы из серии "Мученики" (2014). Лучшего героя для направления "Пушкинский XXI" трудно сыскать.

"Альбрехт Дюрер. Шедевры Гравюры". Исторический музей. Март - июнь

Российско-итальянский проект откроется в Историческом музее, который в этом году отмечает 150 лет со дня основания. Выставка гравюр Альбрехта Дюрера из коллекции Городских музеев Брешии станет первой в международном проекте ГИМа с итальянскими музеями. Он так и называется - "Сокровища музеев Италии в Историческом музее" и рассчитан на несколько лет. Среди 146 гравюр Дюрера, которые будут показаны на выставке, пять - из собрания Исторического музея. Знаменитые листы из серии "Апокалипсис", "Меланхолия", "Адам и Ева" - сегодня эти гравюры Дюрера воспринимаются, словно актуальный коммент из поста в Instagram.

Алексей Венецианов. Инженерный корпус Третьяковской галереи. Сентябрь

Более 170 живописных и графических работ из собраний ГТГ, ГМИИ имени А.С. Пушкина, Русского музея, Эрмитажа, музея-заповедника "Павловск", музея Константиновского дворца, Тверской картинной галереи и других музеев России напомнят о замечательном мастере. Алексей Венецианов, землемер, который стал русским барином. Он открыл крестьянскую тему для отечественной живописи, щедро внеся в сюжеты сельской жизни созерцательность и мечтательность романтического толка. Одержимый идеей воспитания молодых талантов из народа, он создал собственную художественную школу. На выставке можно будет увидеть работы его учеников, в частности, А.В. Тыранова, А.А. Алексеева, Ф.М. Славянского, Г.В. Сороки...

"Монпарнаски". ГМИИ им. А.С. Пушкина. Лето - осень

Показ художников "Парижской школы" - одна из прекрасных традиций Пушкинского музея. Новая выставка представит прежде всего наследие художниц, работавших на Монпарасе, среди которых скульптор Хуана Мюллер и грузинская княжна Вера Пагава, которая будет представлять Францию на Венецианской биеннале 1966 года, Вера Рохлина - ученица Ильи Машкова и Александры Экстер, дочь португальских дипломатов Мария Элена Виейра да Силва, которая стала французской художницей, Эрмина Давид - правнучка Жака-Луи Давида, наши Соня Делоне и Мария Маревна, Мария Бланшар и Мари Лорансен... Скорее всего, тут будет два выставочных сюжета: женщины как музы и отношения художниц с Музой, то есть их собственное творчество, заслуживающее внимания не только историков искусства.

Михаил Врубель. Третьяковская галерея. Ноябрь

Три этажа Новой Третьяковки, более 300 произведений Михаила Врубеля (1856-1910) из 14 российских и зарубежных музеев, в том числе 100 работ из Русского музея, - таков размах ретроспективы Врубеля. Она обещает стать мегапроектом года. Как говорят кураторы, их цель - понять, что в творчестве мастера "закономерно" и поддается объяснению с позиций искусства его времени, а что, по словам Александра Блока, "похищено у вечности". Жизнь Врубеля похожа на увлекательный и трагический роман, его можно назвать "идеальным художником", чей корпус творений является, по сути, одним совершенным произведением. На выставке представлены его живопись, графика, панно и скульптура, майолика и фотографии, театральные костюмы...

Во Франции заболела даже первая леди

Брижит Макрон вслед за супругом также переболела коронавирусом, о чем сообщили сотрудники ее кабинета. Вирус у нее был обнаружен 24 декабря в форте Брегансон на юге Франции, где президентская чета отмечала Рождество. Судя по всему, Брижит, как и Эмманюэль Макрон, переболела ковидом в легкой форме, ибо результаты тестов от 30 и 31 декабря уже были отрицательными. В начале прошлой недели первая леди Франции вернулась в Елисейский дворец и продолжила обычную деятельность, в частности, занялась подготовкой благотворительной акции "Желтые монетки" по сбору средств для больных детей.

"Эпидемия не ослабевает, а местами даже усиливается". Об этом заявил премьер-министр Франции Жан Кастекс. И действительно, за минувшие сутки коронавирусом заразились 20177 французов. В отделениях интенсивной терапии находятся 2600 пациентов, что на 10 процентов больше, чем днем ранее. В этой связи в ряде регионов страны ужесточаются условия комендантского часа, введенного в середине декабря. К 15 департаментам, где он начинает действовать не с 20:00, а с 18:00 и до шести утра следующего дня, в это воскресенье были добавлены еще восемь на востоке и юге Франции, в том числе в Буш-де-Рон, где расположен Марсель, второй по численности населения город страны.

Во Франции заболела даже первая леди. Брижит Макрон подхватила"корону" вслед за супругом, о чем сообщили сотрудники ее команды

Особое беспокойство здесь вызывает проникновение "британского" более активного штамма ковида. Уже обнаружены два кластера. Один в городе Баньё, что к югу Парижа, другой - в Марселе. В обоих случаях местные власти призвали горожан в срочном порядке пройти особое ПЦР-тестирование с акцентом на выявление "британца". Что касается кампании вакцинации, то во Франции она набирает обороты медленно. За минувшие полторы недели было сделано лишь около 100 тысяч прививок.

Вячеслав Прокофьев, Париж

Польские дети остаются на каникулах

В Польше с середины декабря действуют жесткие ограничительные меры, но переломить ситуацию с распространением коронавируса в стране не удается. Накануне в стране сообщили о десяти тысячах новых заболевших.

С марта прошлого года коронавирусом заразились 1 миллион 380 тысяч поляков, больше тридцати тысяч из них умерли. Когда в декабре по всей Европе резко выросло количество заболеваний СOVID-19, польский премьер-министр объявил, что празднование Рождества и Нового года в этом году будет не таким, как обычно. Закрытые торговые центры, запрет на приглашение больше пяти гостей и невозможность выйти из дома в новогоднюю ночь - вот только несколько примеров ограничений. В Польше в эти дни не работают кинотеатры, магазины одежды, обуви, игрушек, в ресторанах еду готовят только на вынос. Фактически с конца декабря до 16 января страна живет в условиях почти полного локдауна. Власти предупредили поляков, что это необходимо, чтобы избежать третьей волны эпидемии с суточным приростом до 40 тысяч случаев заражения коронавирусом, а в худшем случае - до 50-60 тысяч. Такой нагрузки польская система здравоохранения не выдержит, и это здесь понимают абсолютно все. Что будет после 16 января, чиновники пока сказать затрудняются.

В новом году впервые у всех школьников во всех воеводствах Польши каникулы проходят в одно и то же время - с 4-го по 16-е января. Учитывая то, что и рождественские праздники в конце декабря были нерабочими днями, можно сказать, что дети не ходили в школу почти месяц. Решение о том, вернутся ли польские младшие школьники за парты после окончания каникул, пока еще не принято. Замминистра здравоохранения Польши Славомир Гадомски пояснил журналистам: "Мы ждем понедельника, чтобы посмотреть, каким будет уровень заболеваемости, какой будет ситуация с койко-местами в больницах. Мы видим - и для нас это очень тревожный знак - что происходит в Европе, какова ситуация в Германии с точки зрения числа заболевших и умерших. В Великобритании - рекорды, Франция, Испания... Для нас определяющим будет не только то, что происходит у нас, но и это".

Однако все поляки рассчитывают, что этот тяжелый период будет последним, так как 27 декабря в стране началась полномасштабная вакцинация населения от коронавируса. Первая партия вакцины - 10 тысяч доз - поступила в Польшу 26 декабря, через два дня в страну привезли еще 300 тысяч доз, а 4 января - 360 тысяч. Поставки будут осуществляться каждую неделю, но пока что люди прививаются неохотно. По данным, размещенным на сайте министерства здравоохранения Польши, из 697 тысяч имеющихся доз вакцины использовано 199 тысяч, то есть в три с половиной раза меньше, чем позволяют обстоятельства.

Ариадна Рокоссовская

Манифест Екатерины II и деньги из тряпья

Владимир Бычков

обозреватель радио Sputnik

Первоначально ассигнации выпускались номиналом 25, 50, 75 и 100 рублей. Бережливая Екатерина II велела изготовить их из старых дворцовых скатертей. Об этом в программе радио Sputnik "Российская летопись" расскажет ее автор и ведущий Владимир Бычков.

Девятого января 1769 года (по новому стилю) по указу императрицы Екатерины II были выпущены в обращение первые бумажные деньги, так называемые "ассигнации".

Эту идею обсуждали еще в царствование Елизаветы Петровны. Однако Сенат тогда нашел предосудительным запустить в обращение вместо реальных и полновесных монет какие-то легковесные "бумажки".

Тогда во внутреннем обороте основную массу составляли медные монеты. А крупные расчеты, особенно с зарубежными поставщиками, велись исключительно в серебре и золоте. Ими оплачивались, в частности, расходы по войне с Османской империей 1768–1774 годов. В результате внутри страны доля медных денег выросла до угрожающих размеров. Уездные казначейства были вынуждены при сборе подушной подати снаряжать целые экспедиции: для перевозки каждых 500 рублей налога требовалась отдельная подвода. 1000 рублей медными монетами весили более 62 пудов – целую тонну!

Первоначально бумажные ассигнации выпускались номиналом 25, 50, 75 и 100 рублей. Бережливая Екатерина II повелела изготовить их из старых дворцовых скатертей и салфеток. Первые ассигнации мало походили на нынешние купюры. Все они были одного размера и цвета и различались только цифрой номинала. Впрочем, они уже имели водяные знаки. В центре ассигнации был изображен двуглавый орел, а еще скала, бушующее море, головы чудовищ. И надписи, среди которых: "Покоит и обороняет", "Любовь к отечеству", "Невредима"...

Из-за простоты первых денежных знаков их практически сразу же стали подделывать. Уже в 1771 году 75-рублевые ассигнации печатать прекратили — мошенники ловко научились переделывать 25-рублевки в 75-рублевые ассигнации. К печатанию фальшивых рублей позднее приложит руку и Наполеон: он привезет с собой в Россию специальный печатный станок. А между прочим, для фальшивомонетчиков во всех странах Европы предусматривалась смертная казнь…

Планировалось, что всего в обороте будет 100 миллионов рублей ассигнациями. Но уже к концу царствования Екатерины их было 150 миллионов. Но, с другой стороны, удалось почти полностью рассчитаться с внутренними долгами. Хотя это и отразилось на курсе ассигнационного рубля. За него стали давать гораздо меньше номинала.

Павел I для поднятия курса даже устроил показательное аутодафе нескольких миллионов бумажных купюр, но ничего не помогало. А в начале XIX века курс еще больше упал вследствие континентальной блокады и расходов на Отечественную войну и заграничные походы. Можно было, конечно, возместить большую часть затрат контрибуцией с Франции, однако благородный Александр I не взял с "несчастненькой" Франции ни копейки...

В результате в России долгое время существовали как бы две разные денежные единицы: серебряный рубль, обеспеченный запасами драгоценного металла в казне, равный 100 серебряным копейкам, и ассигнационный рубль, не обеспеченный ничем, кроме доверия населения к власти, и равный ста исключительно медным копейкам.

О существовании двух курсов, в частности, не раз говорится в произведениях Гоголя: пересчет давался то в серебре, то в ассигнациях...

Ассигнационный рубль был выведен из оборота в 1849 году в ходе денежной реформой графа Е.Ф. Канкрина. Его принимали по курсу 3 рублей 50 копеек ассигнациями за серебряный рубль. Представляете, насколько упал курс бумажных денег?

Вместо ассигнаций с 1843 года стали выпускаться кредитные билеты, которые были обеспечены золотом, ценными бумагами и другими активами государственного эмиссионного банка. А в конце XIX века будет введен золотой рубль. Но это уже совсем другая история...

ПРОТИВОСТОЯНИЕ С КИТАЕМ МОГЛО БЫ БЫТЬ БЫСТРЫМ И ОСТРЫМ

МАЙКЛ БЕКЛИ

Доцент политологии в Университете Тафта, приглашённый исследователь Американского института предпринимательства и автор книги «Непревзойдённая: почему Америка останется единственной сверхдержавой мира».

ХЭЛ БРЭНДС

Почётный профессор международных отношений в Школе передовых международных исследований Университета Джона Хопкинса, а также постоянный научный сотрудник Американского института предпринимательства.

ГРЯДУЩЕЕ ДЕСЯТИЛЕТИЕ: УГРОЗА ВОЙНЫ ВЕЛИКА КАК НИКОГДА

Весьма показательная статья с призывом к новому американскому руководству наращивать противостояние с Китаем, потому что осадить его нужно именно в ближайшие пару лет. «Политика обольщения и принуждения ушла в прошлое; сегодня мы имеем дело с линией на целенаправленное истощение сил противника».

Во внешнеполитических кругах США широко распространено мнение, что Соединённые Штаты и Китай решили принять участие в так называемом «марафоне сверхдержав», способном растянуться на целое столетие. Но, похоже, самой острой фазой этой гонки станет спринтерский забег, который нам предстоит наблюдать в течение следующего десятилетия. Китайско-американская борьба за первенство не обещает скорого финала. Однако сама история и траектория развития, которую выбрал для себя Китай, говорят о том, что от пересечения наивысшей точки опасности нас отделяет всего несколько лет.

Китай как растущая держава вступил в особенно опасный период: он обрёл способность подрывать и даже разрушать существующий международный порядок. Это, впрочем, не исключает того, что его коридор возможностей может сужаться. Баланс сил смещается в пользу Пекина в важнейших областях американо-китайского соперничества, таких как вопрос Тайваньского пролива и борьба за глобальные телекоммуникационные сети. Тем не менее КНР продолжает сталкиваться с выраженным замедлением темпов экономического роста, а также растущей негативной международной реакцией.

Хорошая новость для Соединённых Штатов заключается в том, что в долгосрочной перспективе противостояние с Китаем может оказаться более управляемым, чем считают многие скептики.

Возможно, когда-нибудь американцы смогут взглянуть на КНР так, как теперь смотрят на призрак Советского Союза, который хотя и был опасным соперником, но, как выяснилось, скрывал за стальными доспехами своей военной мощи экономическую стагнацию и уязвимость. Но есть и плохая новость для Вашингтона.

Она заключается в том, что Пекин сейчас испытывает огромное искушение броситься за геополитической выгодой, а это означает, что в течение следующих пяти-десяти лет темпы китайско-американского соперничества станут чудовищными, а перспектива войны – пугающе реальной. Да, США по-прежнему нуждаются в долгосрочной стратегии для ведения затяжной конфронтации. Но сейчас не менее важно разработать стратегию по успешному ориентированию в этой опасной зоне, и рассчитана она должна быть на куда менее отдалённое будущее, а на самом деле – на самое близкое.

Красные флажки

Сегодня значительная часть дискуссий о политике Вашингтона в отношении Китая сосредоточена вокруг анализа угроз, которые Пекин будет представлять в качестве равного конкурента к концу этого столетия. Однако на самом деле Соединённые Штаты сталкиваются с более серьёзной и подвижной угрозой уже сейчас: это могущественный, но все ещё ощущающий неуверенность Китай, который страдает от замедления темпов роста и усугубления враждебной реакции извне.

У Китая есть и деньги, и силы, чтобы бросить вызов Соединённым Штатам в ключевых областях их интересов. Благодаря десятилетиям стремительного роста КНР может похвастаться крупнейшей в мире экономикой (если измерять по паритету покупательной способности), профицитом торгового баланса, внушительными финансовыми резервами, крупнейшим по количеству кораблей военно-морским флотом и ракетным потенциалом в области обычных вооружений. Китайские инвестиции охватывают весь земной шар, и Пекин стремится к первенству в таких стратегических технологиях, как телекоммуникации 5G и искусственный интеллект (ИИ). Добавьте к этому четыре года полного раздрая, одолевавшего мировой порядок во время президентства Дональда Трампа, и вот попытки Пекина пересмотреть статус-кво от Южно-Китайского моря до границы с Индией уже перестают вызывать удивление.

Тем не менее окно возможностей, открытых сегодня перед Пекином, может начать стремительно закрываться. С 2007 г. ежегодные темпы экономического роста КНР упали более чем наполовину, а производительность снизилась на 10 процентов. Долг за это время вырос в восемь раз и к концу 2020 г. составит 335 процентов ВВП. Полагаться на то, что эти тенденции Китаю удастся переломить, оснований пока мало. Вдобавок к этому, специалисты предсказывают, что в течение следующих тридцати лет Пекин потеряет около 200 миллионов взрослых граждан трудоспособного возраста, и на 300 миллионов расширит группу пожилого населения. А по мере сокращения темпов экономического роста возрастает опасность социальных и политических волнений. Китайские лидеры, впрочем, это прекрасно осознают: председатель КНР Си Цзиньпин неоднократно выступал с предупреждениями о возможности распада государства по примеру СССР, а китайские элиты переводят свои деньги и детей за границу.

Тем временем глобальные антикитайские настроения взлетели до уровня, невиданного со времен трагических событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Почти десяток стран приостановили или отменили участие в проектах китайской инициативы «Пояс и путь». Еще шестнадцать стран, включая восемь из десяти крупнейших экономик мира, запретили или строго ограничили использование продуктов Huawei в своих сетях 5G. Позиция Индии в отношении Китая резко ужесточилась после того, как в июне в столкновениях на их общей границе погибло двадцать индийских солдат. Япония решила увеличить военные расходы, трансформировав свои десантные корабли в авианосцы, и разместила ракетные установки вдоль островов Рюкю близ Тайваня. Европейский союз назвал Китай «системным соперником», а Великобритания, Франция и Германия направляют военно-морские патрули для противодействия экспансии Пекина в Южно-Китайском море и Индийском океане. Так что Китай сегодня сталкивается с ответным ударом, вызванным его собственным поведением, сразу на нескольких фронтах.

История рифмуется

Сегодня многие видят главную угрозу для международной безопасности в подъёме глобального ревизионизма. Однако история указывает, что самые отчаянные попытки его возродить совершались державами, которые, находясь на подъёме, тем не менее опасались, что времени на качественный долгосрочный рывок может не хватить.

Первая мировая война тому классический пример. Растущая мощь Германии сформировала стратегический фон для этого конфликта, но страх Германии оказаться ослабленной привёл её к решению развязать войну. Растущая военная мощь и мобильность России угрожали восточному флангу Германии; новые французские законы о воинской повинности меняли баланс сил на Западе; и с ужесточением Франко-русско-британского союза Германия оказывалась, по сути, окружённой. Немецкие лидеры пошли на такой катастрофический риск во время июльского кризиса, опасаясь, что перспектива геополитического величия ускользнет от них, если они не будут действовать быстро.

Та же логика объясняет роковую авантюру, на которую в 1941 г. решилась императорская Япония, после того как американское нефтяное эмбарго и перевооружение флота существенно ограничили окно возможностей Токио для доминирования в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В 1970-е гг. советская глобальная экспансия достигла своего пика – Москва тогда стремительно наращивала военную мощь, а замедление темпов роста советской экономики создавало стимул для закрепления геополитических завоеваний.

Учитывая, что Китай в настоящее время сталкивается как с мрачным экономическим прогнозом, так и со всё более плотным стратегическим окружением, следующие несколько лет могут оказаться особенно турбулентными. В этих условиях Соединённые Штаты не смогут обойтись без долгосрочной стратегии для успешного противостояния Китаю. Но им также необходимо пресекать потенциальный всплеск китайской агрессии и экспансии уже сейчас, в текущем десятилетии.

В этом смысле интересно провести параллель с ранним периодом холодной войны. В то время американские лидеры понимали, что для конечной победы над Советским Союзом необходимо выигрывать решающие сражения по ходу развёртывания этой борьбы. План Маршалла, представленный в 1947 г., должен был предотвратить экономический крах Западной Европы. Ведь если бы это произошло, Москва получила бы блестящую возможность распространить политическую гегемонию на весь континент. Создание НАТО и перевооружение во время Корейской войны создали военный щит, который дал Западу возможность долговременного процветания. Стратегический рывок был прелюдией к стратегическому терпению: Соединённые Штаты могли использовать свои долгосрочные экономические и политические преимущества только в том случае, если они закрывали более неотложные потребности, обусловленные факторами собственной уязвимости.

Сегодня США вновь нуждаются в стратегии создания опасных зон, которая должна основываться на трёх принципах. Первый – сосредоточение усилий на недопущении краткосрочных успехов Китая, способных радикально изменить общий баланс сил. Наиболее серьёзными угрозами являются завоевание Китаем Тайваня, а также перспектива китайского доминирования в вопросе телекоммуникационных сетей 5G. Второй – заключается в необходимости полагаться на инструменты и партнёрские отношения, доступные прямо сейчас или в ближайшем будущем, а не на ресурсы, для развития которых требуются годы. Третий принцип состоит в том, чтобы сосредоточиться на стратегии избирательного ослабления китайской мощи, а не на изменении китайского поведения в целом. Политика обольщения и принуждения ушла в прошлое; сегодня мы имеем дело с линией на целенаправленное истощение сил противника. Само собой, такой подход влечёт за собой гораздо больший риск, но Соединённые Штаты должны проявлять решительность сейчас, именно для того, чтобы не дать дестабилизирующей спирали враждебности раскручиваться в дальнейшем.

Тайвань и технологии

Первоочередной задачей Вашингтона должно стать укрепление суверенитета Тайваня. Потому что если Китай поглотит Тайвань, то, помимо доступа к технологиям мирового класса, Пекин получит также «непотопляемый авианосец», с помощью которого сможет расширить границы своей военной мощи в западной части Тихого океана, а значит обретёт возможность блокировать Японию и Филиппины. Китай также сможет подорвать созданные США союзы в Восточной Азии и уничтожить единственную в мире китайскую демократию. Тайвань – это опора власти в Восточной Азии: контролируемый Тайбэем, остров является мощной крепостью на пути китайской агрессии; если бы им управлял Пекин, Тайвань мог бы стать опорной базой для дальнейшего продвижения китайской территориальной экспансии.

Китай потратил десятилетия, пытаясь «купить» воссоединение с Тайванем, налаживал с ним экономические связи. Но за время этих тщетных попыток народ Тайваня обрёл большую решимость в вопросе сохранения своей независимости, чем когда-либо. Неудивительно, что Китай перешёл в таких условиях к силовому рычагу воздействия. За последние месяцы китайские воздушные и морские патрули проводили в Тайваньском проливе операции по демонстрации силы, более провокационные, чем другие за последние 25 лет. И хотя перспектива вторжения или начала кампании по силовому принуждению не кажется пока слишком реалистичной, вероятность её, без сомнения, растёт.

Тайвань – сам по себе своеобразная природная крепость, но тайваньские и американские войска сегодня всё ещё слишком плохо оснащены для её защиты. Они полагаются на ограниченное количество передовых самолётов и кораблей, привязанных к крупным базам, то есть на силы, которые КНР может нейтрализовать одним или несколькими внезапными воздушными и ракетными ударами. Некоторые американские политики и эксперты призывают Вашингтон выступить с официальным заявлением о предоставлении Тайваню гарантий безопасности, но без реального оборонного потенциала такое обещание было бы равносильно пустой болтовне.

Поэтому Вашингтон будет вынужден развернуть десятки ракетных пусковых установок и вооружённых беспилотников вблизи Тайваня, а возможно, и на самой территории острова. Эти силы будут функционировать как высокотехнологичные минные поля, способные нанести серьёзный урон китайским силам вторжения или блокады. Китаю, чтобы достичь своей цели, необходимо получить контроль над морем и небом Тайваня, а значит – задача США предпринять все возможные меры, чтобы лишить Пекин этой перспективы. В случае необходимости Соединённым Штатам следует сократить финансирование дорогостоящих силовых платформ, таких как авианосцы, для финансирования быстрого развертывания барражирующих крылатых ракет и «умных» мин вблизи Тайваня.

США также следует оказать поддержку Тайваню в переоборудовании его вооружённых сил для ведения асимметричной борьбы.

Тайвань планирует приобрести огромные арсеналы ракетных установок и беспилотных летательных аппаратов; подготовить свою армию к развёртыванию десятков тысяч войск в любой момент, а также воссоздать крупные резервные силы, подготовленные для партизанской войны. Пентагон может ускорить этот переход, субсидируя тайваньские инвестиции в асимметричные возможности, безвозмездно передавая Тайваню оружие и расширяя совместную подготовку по воздушной и береговой обороне, противолодочной и противоминной войне.

Наконец, Соединённые Штаты должны привлекать и другие страны к обороне Тайваня. Япония, например, в случае войны сможет блокировать северные подходы Китая к Тайваню; Индия – позволить американскому флоту использовать Андаманские и Никобарские острова, чтобы перекрыть импорт китайских энергоносителей; европейские союзники – ввести серьёзные экономические и финансовые санкции против Китая в случае его нападения на Тайвань. США должны попытаться убедить партнёров публично взять на себя обязательства по принятию таких мер.

Причём даже если эти меры не будут решающими чисто в военном отношении, они могут выполнить чрезвычайно важную функцию сдерживания КНР, повысив вероятность того, что китайской армии для завоевания Тайваня придётся вести войну сразу на нескольких фронтах, чего Пекину вряд ли хотелось бы.

Параллельно с этим Соединённые Штаты должны работать над тем, чтобы не позволить Китаю создать обширную технологическую сферу влияния. Если китайские компании установят телекоммуникационные сети 5G по всему миру, Китай получит огромные разведывательные и экономические выгоды, а значит – и дополнительные стратегические рычаги воздействия.

Не менее опасно и потенциальное распространение технологий слежки китайского производства, которое может укрепить позиции автократов и нанести ущерб глобальным перспективам демократии.

За последние два года ряд развитых демократий отказались от сотрудничества с Huawei, главным технологическим гигантом Поднебесной. Но «Цифровой Шёлковый путь» Пекина остаётся популярным именно там, где демократия развита слабо, а дешёвые китайские товары по-прежнему привлекательны. Чтобы сдержать технологическую экспансию КНР, Вашингтон должен ограничить экспорт технологий, произведённых в США и других демократических странах, от которых всё ещё довольно сильно зависят технологии самого Китая. К ним относятся полупроводники, чипы искусственного интеллекта и станки с числовым программным управлением (ЧПУ). Ограничивая экспорт таких продуктов, Соединённые Штаты и их демократические союзники могут замедлить технологический прогресс Пекина и выиграть время, чтобы предложить развивающимся странам альтернативы китайскому проекту.

Кроме того, Соединённые Штаты должны защитить свои уязвимые зоны посредством выборочного ослабления зависимости от китайской экономики. Когда в марте 2020 г. государственные СМИ Китая пригрозили ввергнуть США в «могучее море коронавируса», отказав им в фармацевтических препаратах, они подчеркнули, что такое влияние Пекина на цепочки поставок является принудительным рычагом. Чтобы сохранить свободу действий в будущих кризисах, Соединённым Штатам необходимо исключить использование китайской продукции и боеприпасов для своих военных платформ и обеспечить альтернативные источники критически важных медицинских материалов и редкоземельных элементов. Со временем США могли бы сотрудничать с дружественными демократиями в разработке надёжных каналов поставок, что также защитило бы союзников и партнёров от китайского принудительного влияния.

Срочно, а не поспешно

Новые администрации США обычно тратят месяцы на пересмотр различных политических стратегий и разработку новых инициатив, которые могут не давать результатов в течение многих лет. Учитывая глубокие раны, нанесённые стране за последние четыре года, у новой американской администрации может возникнуть соблазн пойти на понижение градуса противостояния с Китаем, чтобы Соединённые Штаты могли восстановить свои прежние позиции, – укрепить демократию и экономику, а также стабилизировать систему общественного здравоохранения. Но как бы ни были важны эти задачи, Вашингтон просто не может позволить себе роскошь геополитической отсрочки. По мере того, как американо-китайские отношения вступают в опасную зону, Вашингтон должен укреплять свои средства обороны от назревающих угроз.

Однако для этого Америке следует сочетать одновременно силу и осторожность, чтобы не спровоцировать конфликт, которого они сами же стремятся избежать. Для этого новой администрации не следует предпринимать более радикальных мер, таких, например, как полное технологическое эмбарго Пекина, всеобъемлющие торговые санкции или крупная тайная программа действий по эскалации насилия внутри Китая. США также не должны резко усиливать давление на Китай сразу на всех направлениях. Если Пекин хочет щедро вкладываться в проекты «белого слона» в Пакистане или других регионах вдоль «Пояса и пути» или, скажем, инвестировать в наращивание военных возможностей, которые не будут иметь стратегического влияния в течение десятилетий, тем лучше. И хотя было бы ошибкой позволять Китаю использовать проблему антикризисного реагирования в контексте COVID-19 или изменения климата с целью ограничить американские возможности в геополитическом противостоянии, администрация Джо Байдена могла бы изучить перспективы сотрудничества в этих областях, хотя бы в качестве противовеса обострению соперничества в других.

Даже если эту опасную зону американо-китайской конфронтации удастся пройти успешно, ожидать окончания самого противостояния, разумеется, рано, – выживание в начале холодной войны тоже, как мы помним, не обеспечило её завершения. Сегодня наградой за мудрое государственное управление будет просто несколько менее ослабленное китайско-американское соперничество. Оно может быть глобальным по своему охвату и очень протяжённым по времени. Но перспектива большой войны может исчезнуть, если США продемонстрируют, что у Пекина не получится свергнуть существующий порядок силой, а сам Вашингтон постепенно будет становиться всё более уверенным в своей способности обогнать замедляющийся Китай. Теперь, как и прежде, Соединённые Штаты могут снова выиграть в затяжном поединке, если им удастся выдержать надвигающийся кризис.

Перевод: Елизавета Демченко

Foreign Affairs

США. Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 января 2021 > № 3632168 Майкл Бекли, Хэл Брэндс

Фьючерсы на нержавеющую сталь в Китае вновь продемонстрировали рост

Как сообщает агентство Reuters, китайские фьючерсы на нержавеющую сталь в четверг 7 января увеличились на 5%, так как более высокая стоимость никеля в качестве исходного сырья и ограниченное предложение привели к росту цен на металл, используемый в автомобилях и посуде.

Самый активный мартовский контракт на нержавеющую сталь на Шанхайской фьючерсной бирже вырос до дневного лимита роста в 14 725 юаней ($2 280,72) за тонну, самого высокого уровня с конца октября.

Стоимость плавки никелевого чугуна, сырья для нержавеющей стали, остается высокой, поскольку многие китайские плавильные заводы используют недавно приобретенный дорогой никелевый концентрат, согласно отчету консалтинговой компании Mysteel со ссылкой на источник на рынке.

Цены на никель продолжали расти, и эталонный показатель Лондонской биржи металлов впервые с сентября 2019 года превысил уровень $18000 за тонну, поскольку продолжительные беспорядки в ключевом производителе Новой Каледонии усилили опасения по поводу предложения.

Сокращение запасов никеля на складах, контролируемых Шанхайской биржей, которые упали более чем вдвое в 2020 году, также усилило давление на цены.

«Внутренняя спотовая премия продолжает укрепляться, а цена на никель по-прежнему оказывает поддержку», - отмечают аналитики Huatai Futures.

«Цена на фьючерсы на нержавеющую сталь на данный момент может оставаться высокой», а дефицит на спотовом рынке окажет дополнительную поддержку, заявили они.

Цены на железную руду также выросли, чему способствовало пополнение запасов китайских сталелитейных заводов. Самый активный майский контракт на Далянской товарной бирже вырос на 3,1% до 1062,50 юаня за тонну на закрытии дневных торгов.

Февральский контракт на сталелитейный ингредиент на Сингапурской бирже вырос на 1,2% до $167 за тонну к 07.09 по Гринвичу.

По данным консалтинговой компании SteelHome, спотовая цена на железную руду для поставки ведущему производителю стали Китаю в среду составила $168 за тонну.

Арматура строительной стали на Шанхайской фьючерсной бирже подорожала на 1,7%, а горячекатаный рулон - на 2,9%.

Коксующийся уголь в Далянь вырос на 1,9%, а кокс - на 0,4%.

2020: конец эры двигателя внутреннего сгорания в год коронавируса?

Часть 1. 101 причина смерти традиционного автомобиля в 2020 году

2020 год принес не только коронавирус, нарушивший планы всего мира и почти остановивший сообщение стран друг с другом. В нынешнем году правительства многих стран совершили беспрецедентные траты на поддержание экономики. Большие инвестиции были сделаны и в новые технологии декарбонизации транспорта, а еще бОльшие — заявлены, что дает немалые основания считать, что конец эры двигателя внутреннего сгорания совсем близок.

Действительно, план «чистой энергии» нового президента США Джо Байдена размером в $2 трлн предусматривает среди прочего создание миллиона рабочих мест в автомобильной промышленности, производстве автокомпонентов, формирование «умной» дорожной инфраструктуры и зарядных станций, которых планируется аж полмиллиона, по одной станции на 660 американцев. Субсидии и налоговые вычеты получат широкие слои самых небогатых покупателей. Каждому городу США с населением более 100 тыс. человек обещаны федеральные субсидии для полного перехода к общественному транспорту с нулевыми выбросами. Также обещаны инвестиции в создание и коммерциализацию технологий эффективных батарей, иных способов хранения энергии и производства «зеленого» водорода. Запланировано разжечь вторую железнодорожную революцию в Америке — как за счет расширения сети дорог, так и за счет их дальнейшей электрификации. Сама электроэнергетика должна не только произвести достаточно энергии для такого масштабного перехода, но и к 2035 году стать полностью «зеленой».

Не менее масштабны и планы европейских государств по массовой электрификации. Президент Эммануэль Макрон перенес планы расширения сети зарядных станций во Франции до 100 тысяч на 2021 год и объявил о субсидиях на электромобили и подзаряжаемые гибриды в размере €2-5 тыс. Постковидный план восстановления экономики, объявленный в сентябре, предусматривает, что €30 млрд из €117 млрд инвестиций и субсидий будут направлены на «зеленое» развитие — в основном, на расширение производства электромобилей (до 1 млн в год к 2025) и массовое производство водорода на АЭС. Напомним, что Франция еще три года назад объявила о запрете продаж новых автомобилей с ДВС с 2040 года.

Премьер-министр Великобритании Борис Джонсон объявил о переносе запрета на продажу автомобилей с двигателями внутреннего сгорания на 2030, закупке тысяч «зеленых» автобусов и поддержке создания «зеленых» самолетов и судов. Будут выделены деньги на развитие атомной и ветроэнергетики, производства водорода и ряд других мер. Правда, объем не впечатляет, всего 12 млрд фунтов стерлингов.

Общий план стимулирования экономики немецкого правительства ровно в 10 раз больше — €145 млрд. €7 млрд будет направлено на производство водорода и расширение станций водородных заправок для грузовых автомобилей. Повышены субсидии и максимальная цена электромобилей для их получения (с €40 тыс. до €60 тыс.). Кажется, это подарок Илону Маску и его покупателям — цена Теслы 3 в Германии начинается с €42900. Интересно, что в США начальная цена чуть выше 30 тыс. и уже долларов.

План расширения сети зарядных станций точных цифр не содержит, но общие инвестиции — €2,5 млрд. Количество СО2 на километр снова снижено, уже до 95 граммов, а освобождение электромобилей от налогов продлено на 10 лет. До конца следующего года правительство потратит €1,2 млрд на закупку электробусов. Исходя из нынешних цен на электробусы и зарядные станции, этого может хватить на 2-3 тыс. машин. Для малого и среднего бизнеса также предусмотрены субсидии на закупку «зеленой» коммерческой автотехники, правда, не очень большие, всего €200 млн. Немецкие железные дороги получат €5 млрд, но вот тут назначение весьма размыто — то ли продолжат закупать водородные и аккумуляторные поезда, то ли просто потратят на поддержание стабильности перевозок. Жалобы на задержки поездов в Германии столь часты, что «стабильное движение в будущее» можно понять как угодно.

Не отстают и другие европейские страны. Например, Национальное управление транспорта Ирландии объявило тендер на поставку 800 двухэтажных (!) электробусов. Ранее были заказаны и уже начали поступать первые из 100 гибридных автобусов. Кроме этого, в Дублине на одной из линии работает автобус на водородных топливных элементах; в следующем году к нему присоединятся еще несколько машин. Управление транспорта Барселоны объявило, что впредь будет закупать только электробусы, биогазовые гибриды и водородные автобусы. А их коллеги из Варшавы получили в этом году все заказанные 130 электробусов и готовы заказывать еще.

Каждая из этих программ поддерживает «зеленую» энергетику. Европейские страны будут дружно строить ветряные электростанции — правда, в Германии между ними ограничат минимальное расстояние: ближе километра друг от друга их строить теперь нельзя, что в плане развития экономики прямо и указано. Жители Германии уже давно массово жалуются на визуальное засорение пространства ветряками и шум от них. Теперь правительство признало это на самом высоком уровне.

Несмотря на протесты «зеленых» политиков, атомная энергетика получает высокий приоритет. Однако разрабатывать и строить будут только новые и более безопасные атомные электростанции. Германия в этом не участвует: после аварии на атомной станции в Фукусиме Ангела Меркель объявила о закрытии всех станций, Меркель из немецкой политики уходить раздумала и свои собственные меры, разумеется, не отменит.

Суммарный объем инвестиций, субсидий, мер материальной поддержки в общем не имеет аналогов в истории — время сейчас мирное, и пандемия короновируса — отнюдь не мировая война. Ранее выделение таких средств и не обсуждалось: денег у правительств в таком количестве не было, а их эмиссия считалось прямой дорогой к безудержной инфляции. Однако экономика, похоже, изменилась. Соединенные Штаты выделили триллионы и, хотя многие указывают, что они в итоге оказались на бирже, к инфляции это не привело — экономика деньги поглотила. Все развитые страны идут по такому же пути, вот и бюджет Японии первый раз в истории превысил $1 трлн и ожидается дальнейшее увеличение.

Европейские правительства посылают четкий и однозначный сигнал — «мы сами электрифицируем транспорт и всем остальным настоятельно рекомендуем!» Деньги вкладываются вдумчиво: в закупки и субсидии на сам транспорт, в производство «чистых» электричества и топлив, в инфраструктуру для их широкого распределения. Стараются не забыть ни богатых владельцев обширных парков техники, ни бедных граждан, которым без субсидии дорогие электромобили совсем не по карману. Планы строятся на 10 и более лет, и на электоральные циклы демонстративно не обращают внимание. Этим правительства демонстрируют уверенность, что кто бы ни пришел после них, такая политика будет продолжена.

Значит, двигатель внутреннего сгорания можно смело отбрасывать на обочину истории? Не все так просто…

Продолжение следует.

Павел Карташов, представитель АПЛ ГмбХ в России (крупнейший независимый институт в области испытаний автомобильной техники, топлив и масел)

Дубай, ОАЭ. Крупнейшая в регионе Персидского залива галерея цифрового искусства Infinity des Lumieres откроет свои двери в Дубае в 2021 году. Галерея предложит посетителям погружение в шедевры мировой живописи с помощью видеопроекций и отображении на экранах.

В числе работ будут представлены картины Ван Гога, Моне, Шагала и Дали, а также произведения японской живописи 19 века. Галерея разместится на территории крупнейшего торгово-развлекательного комплекса The Dubai Mall и будет представлять собой настоящий технологический шедевр.

Экспозицию будут обслуживать 130 видеопроекторов и 58 динамиков, а также цифровой фасад из 379 экранов. Вниманию гостей будет представлено более 3 тысяч изображений высокого разрешения, а том числе на стенах и на полу.

Открытие галереи Infinity des Lumieres в ОАЭ в 2021 году – результат партнерства местной компании Infinity Art и французской Culture spaces Digital, которая производит иммерсивные звуковые и художественные шоу с 2012 года. В их числе - L'Atelier des Lumieres в Париже и Bunker des Lumieres – в Южной Корее, которые посмотрели более 2 млн посетителей.

В Дубае галерея покажет три выставки: «Ван Гог», «Сны о Японии» и «Вселенная». На выставке Ван Гога будут представлены картины «Подсолнухи» (1888 г.), «Звездная ночь» (1889 г.) и «Спальня в Арле» (1889 г.).

На выставке «Сны о Японии» зрители смогут ознакомиться с миром японского искусства XIX века, в частности, портретами и пейзажами Хокусая, художника, создавшего известную работу «Великая волна». Также будут представлены анимации на тему гейш и воинов-самураев.

«Вселенная» представляет собой космическое путешествие, созданное режиссером и композитором Томасом Ванцем, в сопровождении оркестровой пьесы Джонатана Фитаса. Точная дата открытия галереи не называется.

Цветные металлы дорожают, радуясь укреплению позиций демократов в Конгрессе США

В четверг, 7 января, цена меди продемонстрировала положительную динамику на фоне надежд инвесторов на принятие Конгрессом США пакета стимулирующих мер для поддержки американской экономики ввиду взятия демократами под контроль Сената. По данным американских СМИ, днем ранее к демократам верхней палаты конгресса перешли два места от штата Джорджия, что сдвинуло общий баланс сил в Сенате в сторону Демократической партии и улучшило перспективы реализации политической и экономической повестки Джо Байдена. Американские демократы в целом настроены на более высокие цифры финансово-экономической помощи.

Контракт на медь с поставкой через 3 месяца подорожал на LME по состоянию на 5:23 мск на 0,7%, до $8092,50 за т. На Шанхайской бирже стоимость контракта выросла на 0,9%, до 59320 юаней ($9182,24) за т.

Котировки цены никеля вышли на самые высокие значения с сентября 2019 г. – $17995 за т, тогда как на ShFE никель подорожал на 2,2%, до 132,4 тыс. юаней за т, на фоне продолжения беспорядков в Новой Каледонии, которые угрожают поставкам никеля из региона.

Фьючерсы на цинк в Лондоне выросли в цене на 1%, до $2887,50 за т. На ShFE стоимость цинка поднялась на 1,9%, до 21655 юаней за т.

Также утром отмечен рост котировок акций на азиатских площадках, поскольку инвесторы региона сохраняют уверенность, что акты насилия в Вашингтоне не повлияют на законную передачу власти в Белом доме и не нейтрализуют политическую поддержку мер, направленных на восстановление экономики США.

Сергей Вершинин: ситуация в Сирии стабильна, но взрывоопасна

Ситуация в Сирии в ушедшем году стабилизировалась, хотя и остается взрывоопасной – сохраняется напряженность на северо-востоке, где продолжаются столкновения курдских и протурецких сил, остро стоят гуманитарные и социально-экономические вопросы. О том, как может развиваться ситуация "на земле" в арабской республике в преддверии намеченных на 2021 год очередных президентских выборов, ливийском урегулировании и перспективах проведения саммита лидеров "ядерной пятерки" рассказал в интервью РИА Новости заместитель министра иностранных дел РФ Сергей Вершинин.

– Как в Москве оценивают итоги года в сирийском урегулировании, а также перспективы достичь прорыва в работе Конституционного комитета Сирии в Женеве?

– Ситуация "на земле" в Сирии стабилизировалась, но остается взрывоопасной и сложной. Сохраняется напряженность на неподконтрольных Дамаску территориях – в Идлибе, Заевфратье и Ат-Танфе. Остро стоят гуманитарные и социально-экономические проблемы, усугубившиеся в связи с ужесточением односторонних санкций и на фоне пандемии коронавируса.

В Заевфратье наблюдается эскалация напряженности в связи с активизацией ИГИЛ* (террористическая организация, запрещенная в России – ред.), а также продолжающимися столкновениями между курдскими "Сирийскими демократическими силами" (СДС) и родоплеменными союзами, СДС и протурецкими формированиями по периметру зоны операции "Источник мира", в районе населенного пункта Айн-Исса.

Тяжелая обстановка сохраняется и в лагерях внутренне перемещенных лиц , особенно в "Аль-Хоуле" и "Рукбане", ответственность за которые несет оккупирующая держава – США. В дополнение к имеющимся острым гуманитарным нуждам беженцы сталкиваются с угрозой распространения коронавируса.

Несмотря на поддержанный нами призыв генсекретаря ООН к смягчению односторонних санкций в условиях пандемии COVID-19 западные страны не только не ослабили давление на Сирию, но наоборот ежемесячно наращивают объем ограничений. В результате введенных против САР запретов большая часть населения страны сталкивается с острым дефицитом хлеба и топлива на фоне открытого разграбления сирийских углеводородов в Заевфратье, недостатком лекарств и медицинского оборудования, не говоря уже о стройматериалах и технике. Под угрозой карательных действий со стороны Вашингтона и Брюсселя застопорился и процесс нормализации отношений Дамаска с другими арабскими странами.

Очевидно, что гуманитарные нужды сирийцев используются в политических целях, в интересах провоцирования внутренней нестабильности и напряженности. Политизируется и задача содействия возвращению беженцев и внутренне перемещенных лиц в места постоянного проживания. Во многих западных столицах, по сути, не скрывают, что не намерены помогать постконфликтному восстановлению Сирии, пока не произойдет смена сирийского руководства.

Несмотря на эти негативные факторы и коронавирусные ограничения, в Женеве продолжила работать редакционная комиссия Конституционного комитета. 25-29 января планируется проведение пятого раунда межсирийских консультаций, в ходе которых будут обсуждаться конституционные принципы. Сирийцам предстоит серьезный поиск взаимоприемлемых решений. Между тем на некоторых международных площадках уже звучат высказывания о срочном принятии новой конституции и непризнании предстоящих очередных президентских выборов в Сирии. Сирийцам фактически отказывают в праве избирать собственное руководство и при этом подрывают устойчивое функционирование государственных институтов. Следует подчеркнуть, что резолюция 2254 СБ ООН и правила процедуры комитета прямо прописывают продвижение политического процесса, ведомого и осуществляемого самими сирийцами без вмешательства извне и навязывания искусственных временных сроков. Именно на этой основе возможно долгосрочное политическое урегулирование в Сирии.

– Насколько стабилизировавшаяся в Ливии в последние месяцы ситуация позволяет говорить о том, что в стране складываются условия для проведения всеобщих выборов под эгидой ООН?

– Понимания о проведении в Ливии выборов в декабре 2021 года были достигнуты в рамках проходившего в Тунисе в начале ноября текущего года первого раунда Форума ливийского политического диалога, организованного под эгидой ООН и при непосредственном участии миссии ООН по поддержке в Ливии.

При этом мы исходим из того, что основную ответственность за принятие подобных важных решений и, что еще более важно, их реализацию несут сами ливийцы. Такие решения должны вырабатываться в рамках национального диалога при максимально широком спектре участия ливийских политических сил, включая командующего Ливийской национальной армией Халифы Хафтара и сторонников Муаммара Каддафи. Иными словами, если подавляющее большинство ливийцев считает необходимым проведение выборов в установленные сроки – так тому и быть. ООН, безусловно, призвана сыграть свою роль, оказывая возможное техническое и организационное содействие при уважении суверенитета страны. Одновременно мы убеждены, что выборы не являются самоцелью, но должны быть вписаны в контекст насущно необходимых Ливии преобразований, нацеленных на достижение подлинного национального примирения, сохранение единства страны и формирование эффективных органов государственной власти.

– Как в Москве оценивают достижения операции "Бархан", проводимой Францией в Сахеле и Сахаре с целью стабилизации региона? Можно ли ожидать, что Россия присоединится к этим усилиям? Как в целом Москва оценивает перспективы возможной дальнейшей эскалации в регионе, и какие усилия могут быть в этой связи инициированы со стороны международного сообщества?

– Не скрою, что ситуация в Сахаро-Сахеле вызывает у нас озабоченность. В регионе не спадает уровень террористической угрозы, множатся межэтнические и межобщинные конфликты, стремительно деградирует гуманитарная ситуация. В этих условиях основные акценты должны быть сделаны на борьбе с распространением экстремистской идеологии и решении социально-экономических проблем.

Дополнительным вызовом для региональной безопасности стал переворот в Мали в августе этого года. С удовлетворением отмечаем, что новые власти демонстрируют готовность к возвращению страны в конституционные рамки при поддержке Экономического сообщества западноафриканских государств (ЭКОВАС) и Афросоюза.

Обстановка в Сахеле находится в фокусе внимания международного сообщества и регулярно обсуждается в Совете Безопасности ООН. В Мали развернута одна из крупнейших миротворческих миссий всемирной Организации, служащая основным инструментом поддержания безопасности в стране.

Следует упомянуть и антитеррористические усилия регионалов. Совместные силы стран "сахельской пятерки" (Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чад) проводят соответствующие операции на приграничных территориях. Они пользуются поддержкой "голубых касок" и французской операции "Бархан", о которой вы упомянули. В Мали СБ отводит французскому военному присутствию вспомогательную роль, что четко зафиксировано в его резолюциях.

Помимо активного участия в международных усилиях в качестве постоянного члена СБ Россия предоставляет ряду стран региона военно-техническую помощь на двусторонней основе, ведет подготовку военных и полицейских кадров. Будем и дальше способствовать наращиванию потенциала вооруженных сил "сахельской пятерки" и государств Сахаро-Сахеля в интересах восстановления и поддержания мира в регионе в соответствии с принципом "африканским проблемам – африканские решения".

– В прошлом году неделя высокого уровня Генассамблеи ООН из-за пандемии прошла в онлайн-формате, существует ли вероятность его сохранения в 2021 году? До сих пор не решен вопрос о проведении саммита ядерной "пятерки", насколько стороны продвинулись в вопросе его организации, и может ли он состояться в первой половине 2021 года, и в каком формате он может пройти – очном или виртуальном?

– Действительно, на фоне тяжелой эпидемиологической обстановки, обусловленной пандемией коронавируса, общеполитические дебаты 75-й сессии Генассамблеи прошли в "гибридном" режиме – с трансляцией видеообращений национальных лидеров и присутствием в зале ГА ООН лишь одного члена от каждой делегации. Именно в таком формате перед участниками мероприятия 22 сентября выступил президент Российской Федерации Владимир Путин.

Разумеется, решение провести неделю высокого уровня при полупустом зале Генассамблеи далось нелегко, особенно принимая во внимание юбилейный характер сессии и большие надежды, которые возлагались на это, по сути, ключевое внешнеполитическое событие года. Однако в сложившихся условиях это был единственный реальный способ сохранить здоровье представителей государств-членов и сотрудников Секретариата ООН.

Мы всегда говорили, что личное общение и доверительные контакты являются неотъемлемыми атрибутами дипломатической работы, которые позволяют максимально оперативно и эффективно решать острейшие международные проблемы. В этой связи хотелось бы верить, что в скором будущем, в том числе с учетом начавшейся вакцинации против коронавируса, нам удастся восстановить штатный режим работы всемирной Организации.

В очном режиме должен быть организован и саммит "пятерки" постоянных членов СБ, с инициативой проведения которого выступил Путин. По нашему твердому убеждению, только такой формат позволит провести откровенный и обстоятельный обмен мнениями о принципах взаимодействия в международных делах и путях решения ключевых проблем современности. В противном случае дискуссия будет во многом лишена смысла.

Таким образом, мы рассчитываем, что саммит состоится, как только позволит эпидемиологическая ситуация. Совместно с партнерами уже начали согласование повестки дня и элементов возможных итоговых документов. К организационным модальностям имеем в виду перейти после того, как будут решены вопросы содержательного наполнения мероприятия.

– Как вы оцениваете перспективы возвращения США в Парижское соглашение по климату и намерение добиваться новых целей и соглашений в этой сфере к ноябрю 2021 года – конференции в Глазго? Намерены ли встречаться с Джоном Керри, который номинирован на должность спецпосланника нового президента США? Существуют ли планы на достижение Россией безуглеродного статуса? К какому году это может случиться?

– Возвращение или невозвращение США в Парижское соглашение – это суверенное дело конкретного государства. Со своей стороны хотел бы отметить, что Российская Федерация ответственно подходит к вопросу борьбы с негативными последствиями изменения климата. Мы не собираемся, как США, постоянно менять свою политику в этой сфере в угоду текущим конъюнктурным соображениям.

Мировому сообществу важно сосредоточиться на выполнении уже заданных целей в области климата, а не пытаться генерировать новые, хорошо звучащие, но часто нереализуемые задачи. Россия представила в ноябре этого года свой первый национальный вклад в реализацию Парижского соглашения и намерена в дальнейшем на регулярной основе повышать уровень "климатической амбициозности" в соответствии с решениями в рамках данного международно-правового инструмента.

Мы всегда открыты к диалогу со всеми партнерами, включая США. Это касается и природоохранной сферы. Российская Федерация призывает вывести климат за скобки любых политических разногласий.

К сожалению, американская делегация на климатических переговорах постоянно и целенаправленно политизирует некоторые технические вопросы, внося ненужную конфронтацию. Надеемся, в дальнейшем это деструктивное поведение изменится в сторону большего конструктива и прагматизма.

Что касается достижения Россией так называемого "безуглеродного статуса", а вернее, нулевого баланса выбросов и поглощения парниковых газов, то вновь подчеркну необходимость ответственного, а не декларативного подхода. Наша страна уже добилась значительного снижения выбросов, внеся без преувеличения решающий вклад в сокращение негативного влияния на атмосферу. Еще больше предстоит сделать. Конечно же, с учетом особенностей нашей страны, включая ее климат, природные факторы, леса, структуру экономики, а также необходимости дальнейшего развития.

– Существует ли возможность оспаривания принятого в США "акта Родченкова", который, по сути, подменяет собой антидопинговые правила WADA? Может ли на международном уровне быть инициирован вопрос о неправомерности подобных односторонних инициатив, в том числе в рамках CAS?

– В первую очередь хотел бы обратить внимание, что так называемый "акт Родченкова" является национальным законом США. Оспорить национальное законодательство любой страны с использованием международно-правовых механизмов невозможно. Основания для правового реагирования могут появиться тогда, когда будут созданы какие-либо прецеденты применения "акта Родченкова".

В то же время можно и должно привлечь внимание к "проблемным" законам, подчеркнуть их несоответствие международным нормам, политизированность, задействовав различные международные инструменты. Так, акцентировать односторонность этого закона США, подмену им международных антидопинговых норм, "экспорт" юрисдикции на политическом уровне можно как на площадке ООН, так и через конвенционные механизмы. Безусловно, резолюции Генассамблеи ООН, равно как и заключения договорных органов по итогам рассмотрения национальных докладов либо оценки спецдокладчиков Совета ООН по правам человека, носят рекомендательный характер. Однако эти важные инструменты отражают подходы большинства государств-членов ООН либо уважаемых и авторитетных экспертов в той или иной сфере. Так, ежегодно Генассамблея ООН и Совет по правам человека принимают резолюции, осуждающие применение односторонних принудительных мер, иначе говоря – санкций. Напомню, что введение санкций является прерогативой исключительно Совбеза ООН.

Полагаем, что принятие таких односторонних политизированных законов, как "акт Родченкова", получит соответствующую оценку международного сообщества. Кстати, МОК и WADA уже выразили негативное отношение к нему. Что касается CAS, то как всякий суд он рассматривает иски, связанные с разрешением конкретных спортивных споров.

*Террористическая организация, запрещенная в России

Сирия. Ливия. Ближний Восток. Россия > . Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 января 2021 > № 3622925 Сергей Вершинин

Акционеры Fiat Chrysler и Peugeot одобрили слияние компаний

Концерн будет выпускать автомобили под марками Jeep, Fiat, Dodge, Maserati, Peugeot, Citroen и Opel. Без слияния компаниям было бы не выжить, считает автоэксперт Артем Бобцов

Акционеры итало-американской Fiat Chrysler и французской PSA Group в понедельник, 4 января, одобрили слияние. Так появится четвертый в мире по величине автопроизводитель Stellantis — крупнейший после Volkswagen, Renault-Nissan и Toyota Motor. Концерн будет выпускать автомобили под марками Jeep, Fiat, Dodge, Maserati, Peugeot, Citroen и Opel.

Объединенную компанию возглавит главный исполнительный директор PSA Карлос Таварес. Он, вероятно, будет избавляться от убыточных моделей и предприятий, как делал это десять лет назад, управляя североамериканскими операциями Nissan. И Chrysler, демонстрирующий слабые показатели, могут ждать сокращения.

Также слияние автоконцернов, вероятно, приведет к сокращению рабочих мест в Италии и Германии на фоне интеграции технологий Peugeot в североамериканские и итальянские автомобили, пишет MarketWatch. Тем не менее без слияния компаниям не выжить, убежден автоэксперт Артем Бобцов.

«Будущее за альянсами. За последние 30 лет количество массовых производителей в мире сократилось с примерно 50 до где-то 30. Тренд совершенно очевиден. К нему вдобавок ведут два фактора. Первый: автомобиль из предмета вожделения превратился просто в средство передвижения. Второй фактор — это электрификация автотранспорта. Это штука очень дорогая. В одиночку компаниям потянуть ее с нуля очень сложно, не имея необходимых навыков, компетенций и технологий. Это тоже приводит к тому, что они вынуждены объединяться, чтобы снижать свои издержки и пытаться удержать долю рынка в этих условиях. Сами бренды внутри альянса останутся достаточно самобытны. Французские автомобили будут похожи на французские, а итальянские — на итальянские. Но будет происходить серьезное инженерное слияние центров разработки. Через какое-то время у альянса будут единые платформы. Иначе производителям не выжить».

PSA и Fiat Chrysler объявили о планах слияния в декабре 2019 года. В сентябре прошлого года компании изменили условия сделки из-за пандемии. В конце декабря слияние одобрил ЕС. Закрытие сделки ожидается до конца марта.

Акции Peugeot SA в понедельник дорожали более, чем на 3% на торгах в Париже. Котировки Fiat Chrysler выросли на 3% в Милане.

Советский патриотизм и голос крови

Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 1, 2021

Мелихов Александр Мотелевич — прозаик, литературный критик, публицист, зам.главного редактора журнала «Нева». Родился в 1947 году в г. Россошь Воронежской области. Окончил матмех ЛГУ, кандидат физико-математических наук. Лауреат многих литературных премий. Живет в Санкт-Петербурге.

Репрессии, обрушенные Сталиным на еврейские головы в конце сороковых, часто объясняют его «зоологическим» антисемитизмом. То есть животным, хотя животные не различают людей по национальному признаку. Животные ненавидят то, в чем видят опасность, и этим ничем не отличаются от людей. Сталин жил политической борьбой и ненавидел то, что могло помешать ему в этой борьбе. А евреи могли сделаться помехой еще в полуподпольной фазе его политической карьеры.

Еще в феврале 1913-го Ленин писал Горькому: «У нас один чудесный грузин засел и пишет для “Просвещения” большую статью, собрав все австрийские и пр. материалы». У нас — это в Кракове. А журнал «Просвещение» легально выходил в Петербурге с декабря 1911-го по июль 1914-го. В художественной тетрадке принимал участие Горький, да и сам Ленин тоже там печатался. Вот в этом-то «Просвещении» Сталин и опубликовал свою программную статью «Марксизм и национальный вопрос».

По словам Сталина, Ленин ее даже редактировал, и когда оппоненты попытались представить статью дискуссионной, Ленин взорвался: «Статья очень хороша. Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на иоту принципиальной позиции против бундовской сволочи». О Бунде можно прочесть в Малой советской энциклопедии 1933 года, что это был Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России, постоянно дезорганизовывавший деятельность социал-демократической партии, пытаясь перестроить ее «на федеративных началах по национальному признаку»; «после Октября значительная часть Бунда перешла в контрреволюционный лагерь» или сделалась «ярким социал-фашистским отрядом 2 Интернационала».

Но в мирном довоенном Кракове Сталин пока что изучал, каким образом австрийские социал-демократы Отто Бауэр (ассимилированный еврей) и Рудольф Шпрингер (псевдоним Карла Реннера, избранного в 1945 году президентом Австрии) намереваются обустраивать совместную жизнь наций при социализме в их многонациональной империи. К.Сталин (так была подписана статья) засел за эти отдаленные прожекты только потому, что его собственная социал-демократическая партия в «период контрреволюции» проявила склонность «межеваться» по национальному признаку. Национализм грозил пролетарскому единству. И чем же должна была с ним бороться социал-демократия? «Противопоставить национализму испытанное оружие интернационализма, единство и нераздельность классовой борьбы». Сталин возмущался нелепым поведением социал- вроде бы демократического Бунда, который «стал выставлять на первый план свои особые, чисто националистические цели: дело дошло до того, что “празднование субботы” и “признание жаргона” объявил он боевым пунктом своей избирательной программы». (Жаргоном Сталин именовал идиш, но тогда это название не было снижающим, сам Шолом-Алейхем называл свой язык жаргоном.)

За Бундом поднял бунт Кавказ… В итоге, срочно потребовалась «дружная и неустанная работа последовательных социал-демократов против националистического тумана, откуда бы он ни шел».

И вот явился четкий постулат: «Нация складывается только в результате длительных и регулярных общений, в результате совместной жизни из поколения в поколение. А длительная совместная жизнь невозможна без общей территории».

Следовательно евреи не нация. А нация — «нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры».

Чудесный грузин уже тогда вынес еврейскому народу свой приговор: «Можно представить людей с общим “национальным характером” и все-таки нельзя сказать, что они составляют одну нацию, если они экономически разобщены, живут на разных территориях, говорят на разных языках и т.д. Таковы, например, русские, галицийские, американские, грузинские и горские евреи, не составляющие, по нашему мнению, единой нации».

А если им кажется, что составляющие?

Креститься надо, если кажется.

А вот они упорно не крестились — держались за свое ни на чем не основанное психологическое единство. Которое, однако, Шпрингер и Бауэр, считали главным признаком нации. Нация по Шпрингеру — «культурная общность группы современных людей, не связанная с “землей”». Бауэр отказывается и от языка: «Евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию». Нация для Бауэра — «вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы».

Один из виднейших духовных вождей дореволюционного российского еврейства, историк и общественный деятель Семён Маркович Дубнов тоже придерживался концепции духовного, или культурно-исторического, национализма, полагая нацию культурно-исторической категорией, а потому считал, что еврейскому народу не нужна особая территория — с него довольно культурной автономии. Но на подобную мелюзгу Сталин не тратил полемических зарядов (хотя впоследствии охотно расходовал заряды пороховые). Он метил в лидера австромарксизма и социал-предателя Отто Бауэра: «Бауэр говорит о евреях как о нации, хотя и “вовсе не имеют они общего языка”, но о какой “общности судьбы” и национальной связности может быть речь, например, у грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках?

Упомянутые евреи, без сомнения, живут общей экономической и политической жизнью с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать на их национальный характер своей печати; если что и осталось у них общего, так это религия, общее происхождение и некоторые остатки национального характера. Все это несомненно. Но как можно серьезно говорить, что окостенелые религиозные обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют на “судьбу” упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь только при таком предположении можно говорить об евреях вообще как об единой нации.

Чем же отличается тогда нация Бауэра от мистического и самодовлеющего “национального” духа спиритуалистов?»

Тем, отвечу я, что в человеческой фантазии нет ничего мистического, но она, тем не менее, есть то главное, что отличает человека от животного. Человека от животного отличает способность относиться к плодам своей коллективной фантазии гораздо более серьезно, чем к реальным предметам: самые высокие и прекрасные творческие подвиги человек совершил и совершает, служа воображаемым целям. Более четверти века назад я написал в «Исповеди еврея», что нацию создает общий запас воодушевляющего вранья, и смягчить эту формулу я могу лишь стилистически: нацию создает общая мифология, воображающая нацию по образу и подобию семьи — именно из семейного опыта национальная пропаганда черпает свои базовые образы: царь-батюшка, родина-мать, отец нации, братские народы, убивают наших братьев, бесчестят наших сестер…

Но для Сталина «психологические остатки» суть что-то заведомо презренное: «Что это, например, за еврейская нация, состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда друг друга не увидят, никогда не выступят совместно ни в мирное, ни в военное время?![1]

Нет, не для таких бумажных “наций” составляет социал-демократия свою национальную программу. Она может считаться только с действительными нациями, действующими и двигающимися, и потому заставляющими считаться с собой».

Заставляющими считаться с собой… В этом суть сталинской политики: считаться только с тем, что заставляет считаться с собой. Это относится и к русским, и к американцам, и к троцкистам, и к кулакам, и к католикам: сколько у римского папы дивизий? Евреи просто стоят в том же ряду: сумеют они заставить считаться с собой — значит они нация, не сумеют — пусть не рыпаются.

Но если не религия и прочие «психологические остатки», то что тогда, по Сталину, создает нацию? Как что — буржуазия, «буржуазия — главное действующее лицо», а «основной вопрос для молодой буржуазии — рынок. Сбыть свои товары и выйти победителем в конкуренции с буржуазией иной национальности — такова ее цель». А почему бы, наоборот, не сомкнуться с буржуазией иной национальности ради победы над своей? Нет даже и вопроса.

«Стесненная со всех сторон буржуазия угнетенной нации естественно приходит в движение. Она апеллирует к “родным низам” и начинает кричать об “отечестве”, выдавая собственное дело за дело общенародное», — как видите, слово «отечество» можно писать только в кавычках, ибо классовые интересы важнее национальных, «общенародных», которых, впрочем, даже и не существует: они только средства для реализации классовых. Остается лишь поражаться глупости низов, из века в век согласных сражаться за чужое дело. Ибо народ как целостная структура для дела Ленина-Сталина не представляет никакой ценности, тогда как для большинства нормальных людей принадлежность к чему-то великому и потенциально бессмертному служит экзистенциальной защитой от ощущения своей мизерности и бренности.

И вот итог: «Национальная борьба в условиях подымающегося капитализма является борьбой буржуазных классов между собой». Не конфликт грез, самый непримиримый из конфликтов, а рациональный конфликт интересов — вот что такое, по Сталину, национальная борьба. Можно бесконечно спорить, ненавидел ли Сталин евреев без всякой причины (чего никогда не бывает) или ненавидел их лишь тогда и в той степени, когда начинал видеть в них опасность (как бывает почти всегда, вернее, просто всегда). Но если вдуматься в его принципы, выраженные в предельно открытой и респектабельной форме, то из них отчетливо явствует, что ни на какую особую еврейскую жизнь российские евреи рассчитывать не могут. А если они попытаются заставить считаться с собой, он им покажет, кто с кем должен считаться.

Право же наций на самоопределение вовсе не абсолютное право, а лишь техническое средство ослабить межнациональную вражду, чтобы максимально усилить классовую, чтобы объединить низы всего мира против верхов. Право наций на самоопределение, повторяет Сталин, социал-демократия будет поддерживать только тогда, когда это помогает создать «единую интернациональную армию».

А все попытки выделить хотя бы даже и внутри этой армии отдельный национальный полк будут караться — в тихом предвоенном Кракове «К.Сталин», скорее всего, и сам еще не догадывался, с какой чудовищной и даже избыточной жестокостью.

Но какой же способ сосуществования в одном государстве различных наций (причем не только тех, кто заставлял с собой считаться) предлагал Отто Бауэр? К.Сталин излагает программу своих противников достаточно объективно: их цель — культурно-национальная автономия. «Это значит, во-первых, что автономия дается, скажем, не Чехии или Польше, населенным, главным образом, чехами и поляками, — а вообще чехам и полякам, независимо от территории, все равно — какую бы местность Австрии они ни населяли.

Потому-то автономия эта называется национальной, а не территориальной.

Это значит, во-вторых, что рассеянные в разных углах Австрии чехи, поляки, немцы и т.д., взятые персонально, как отдельные лица, организуются в целостные нации и, как таковые, входят в состав австрийского государства. Австрия будет представлять в таком случае не союз автономных областей, а союз автономных национальностей, конституированных независимо от территории.

Это значит, в-третьих, что общенациональные учреждения, долженствующие быть созданными в этих целях для поляков, чехов и т.д., будут ведать не “политическими” вопросами, а только лишь “культурными”. Специфически политические вопросы сосредоточатся в общеавстрийском парламенте (рейхсрате).

Поэтому автономия эта называется еще культурной, культурно-национальной».

Иными словами, по Шпрингеру и Бауэру, национальность не связывается ни с какой фиксированной территорией, нации становятся союзами отдельных личностей — при том, что никакому из этих союзов не предоставлено исключительного господства ни в какой области.

Очень интересная идея — нации-союзы… То есть, если какая-то нация, как, скажем, те же евреи или цыгане, всюду составляет национальное меньшинство, она все равно обретает равные права с другими, «компактными» нациями.

А каким образом, обретают правовой статус нации-союзы? На основе свободных заявлений совершеннолетних граждан: каждый сам решает, кем зваться — немцем, чехом, поляком или евреем, — и после этого обретает право выбирать и быть избранным в национальный совет, который будет заниматься национальными школами, национальной литературой, наукой, искусством, устройством академий, музеев, театров и проч. И этой возможности его не сможет лишить (демократическим путем!) никакое национальное большинство, поскольку даже самой маленькой нации будет законодательно причитаться определенная доля общегосударственных доходов (например, пропорциональная вносимым национальной корпорацией налогам). Нация как добровольный союз может исчезнуть лишь в том случае, когда не станет охотников себя к ней причислять.

Трудно даже сразу и оценить, какие перспективы это открывает. Зато сразу ясно, какую перспективу это закрывает — именно ту, о которой мечтали Ленин и Сталин. Им хотелось, чтобы их армия, «единая интернациональная», была монолитной, а армия, им противостоящая, раздробленной. «Не ясно ли, что национально-культурная автономия противоречит всему ходу классовой борьбы?» — гневно вопрошает К.Сталин.

И даже всему ходу развития человечества! Цитирую К.Сталина далее: «Национальные перегородки не укрепляются, а разрушаются и падают. Маркс еще в сороковых годах говорил, что “национальная обособленность и противоположность интересов различных народов уже теперь все более и более исчезают”, что “господство пролетариата еще более ускорит их исчезновение”». История обеих мировых войн, распад Советского Союза, кажется, не слишком это подтверждают. Противостояние позитивистского Запада воинствующему исламу тоже, скорее, снова раскрывает нам историю человечества как историю зарождения, борьбы и распада коллективных фантомов, коллективных грез. Но Сталин желал считать собственную грезу о единственном и едином прогрессивном классе единственно верной истиной.

Идея национальной автономии подготовляет почву не только для обособления наций, но и — страшно сказать! — для раздробления единого рабочего движения. И первой пятой колонной оказалась та самая нация, которая в советские времена помечалась пятым пунктом. Та нация, скорое исчезновение которой предрекал не только Карл Маркс, но и Отто Бауэр.

Все в той же статье «Марксизм и национальный вопрос» Сталин пишет: «Невозможность сохранения евреев, как нации, Бауэр объясняет тем, что “евреи не имеют замкнутой колонизированной области”. Объяснение это, в основе правильное, не выражает, однако, всей истины. Дело, прежде всего, в том, что у евреев нет связанного с землей широкого устойчивого слоя, естественно скрепляющего нацию не только как ее остов, но и как “национальный рынок”. Из 5—6 миллионов русских евреев только 3—4 процента связаны так или иначе с сельским хозяйством. Остальные 96 процентов заняты в торговле, промышленности, в городских учреждениях и, вообще, живут в городах, причем, рассеянные по России, ни в одной губернии не составляют большинства.

Таким образом, вкрапленные в инонациональные области в качестве национальных меньшинств, евреи обслуживают, главным образом, “чужие” нации и как промышленники и торговцы, и как люди свободных профессий, естественно приспособляясь к “чужим нациям” в смысле языка и пр. Все это, в связи с растущей перетасовкой национальностей, свойственной развитым формам капитализма, ведет к ассимиляции евреев. Уничтожение “черты оседлости” может лишь ускорить ассимиляцию.

Ввиду этого вопрос о национальной автономии для русских евреев принимает несколько курьезный характер: предлагают автономию для нации, будущность которой отрицается, существование которой нужно еще доказать!»

И однако же, еврейский Бунд (Союз!) все-таки становится на курьезную позицию сохранения нации, чье существование сомнительно, а скорая гибель несомненна. И почему? Только потому, что, лишенный территориальной базы, он обречен «либо раствориться в общей интернациональной волне, либо отстоять свое самостоятельное существование как экстерриториальной организации. Бунд выбирает последнее».

Чтобы сохранить свою «нацию» (кавычки принадлежат К.Сталину. — А.М.), «сторонникам национальной автономии приходится охранять и консервировать все особенности “нации”, не только полезные, но и вредные, — лишь бы спасти “нацию”, лишь бы “уберечь” ее. На этот опасный путь неминуемо должен был вступить Бунд. И он действительно вступил…» Иными словами, начал отстаивать отдельное право “жаргона”, право еврейского пролетариата праздновать субботу, — а затем, предрекает автор, надо думать, «потребует права празднования всех старо-еврейских праздников».

К.Сталин совершенно прав: национальное возрождение непременно требует как минимум доброжелательного интереса даже к самым архаическим обычаям своего народа. Что бесспорно отвлекает от единого интернационального дела разрушения современной цивилизации.

Можно еще долго вчитываться в этот основополагающий труд и находить там все новые и новые глубины, однако уже из разобранного ясно: чтобы понять отношение Сталина к идее еврейского национального возрождения, не требуется зарываться в сталинское подсознание или перебирать разные глупости и грубости, которые он отпускал по адресу евреев в минуту веселости или ярости. Если только внимательно прочесть, что он писал обдуманно и спокойно, имея полную возможность перечитывать и обсуждать написанное, а впоследствии нисколько не препятствуя миллионам людей десятилетиями заучивать наизусть, — из прочитанного будет ясно, что к еврейскому национальному возрождению он относился примерно так же, как к гальванизации трупа — который при этом, агонизируя, еще и успевает расстроить сплоченные интернациональные колонны голодных и рабов.

Сталин в принципе относился бы точно так же и к стремлению строить отдельную французскую или отдельную английскую культуру, но, к сожалению, до поры до времени то были нации, заставляющие считаться с собой.

Неприязненное и подозрительное отношение Сталина ко всякой культурной и политической активности еврейской «нации» — особенно внутри подвластной ему страны — не было результатом бессмысленной ненависти ко всему еврейскому, но было плодом обдуманных убеждений, сложившихся еще в эпоху публикации в «Просвещении». А тем добродушным людям, которые хотели бы противопоставить плохому Сталину хорошего Ленина, напомню не только о полном одобрении Лениным сталинской позиции, но и о том, что самый человечный человек называл евреев даже не «нацией» в кавычках, но кастой и утверждал, что еврейская национальная культура — лозунг раввинов и буржуа, а против «ассимиляторства» могут кричать только еврейские реакционные мещане, желающие повернуть назад колесо истории.

Судите же, какие розы заготовил Гименей, благословляя сожительство еврейского народа с советской властью.

Впрочем, если бы евреи сделались «нормальной» нацией…

То есть такой, как все. «Как все» в России долго означало «как русские».

В эпоху Николая Первого, когда перед Россией стояла историческая задача вестернизации, либерализации, формирования свободного рынка труда и его продуктов, формирования свободной финансовой системы, Государь император именно ту часть населения, которая была к этому наиболее приспособлена (евреев), возжелал превратить в землепашцев, ибо в торговых и финансовых навыках евреев совершенно справедливо видел опасность для существующего уклада. Но, разумеется, аграризация евреев, не вписывавшаяся ни в их привычки, ни в их национальные грезы, не принесла ни той, ни другой стороне почти ничего, кроме неприятностей и убытков.

Солдатчина же при всех ее ужасах — возможно, оказалась более эффективным орудием «нормализации» евреев. По крайней мере, такой основательный исследователь, как Йоханан Петровский-Штерн («Евреи в русской армии», М., 2003), приходит именно к этому выводу: «армия сыграла решающую роль в модернизации евреев России» и даже подготовила заметную часть кадров будущей военной организации Хагана, впоследствии переросшей в армию обороны Израиля.

Нормализовать евреев вознамерились, разумеется, и строители нового мира. Но что для них было нормой? Годилось и исчезновение, ассимиляция евреев, — это было бы вполне по Марксу-Ленину-Сталину. Но неплохо было бы и предварительно переверстать их в пролетариев. Или сделать их нацией как нацией — со своей территорией, где они наконец могли бы сделаться большинством, а не меньшинством; причем большинством, имеющим собственное прикрепленное к земле крестьянство, — это тоже вписывалось в большевистские теории, всегда подгонявшиеся под злобу дня.

Хотя — зачем? Ведь все равно всем нациям предстояло слиться в одну, советскую? Честно скажу: не знаю. Однозначно сказать, чего хотели большевики, заведомо невозможно: утопические цели требовали одного, а задачи завоевания, удержания и укрепления власти совершенно другого. Как всякая мало-мальски приличная всемирная греза, марксизм-ленинизм представлял собой противоречивую систему, благодаря чему каждый, кто был ею зачарован, имел полную возможность очаровываться каким-то близким лично ему аспектом, не обращая внимания на отрицающие его аспекты, чарующие других. Однако при попытке построить что-то реальное по чертежам, разные листы которых отрицают друг друга, воплощения противостоящих аспектов начинали сталкиваться с катастрофическим грохотом.

Свобода вдребезги расшибалась о тотальное планирование; стратегические цели пролетарской армии — мировое господство — требовали жесточайшей эксплуатации тех же самых пролетариев; интернациональное единство страны требовало подавления пресловутого права наций на самоопределение, — к которому сами национальные меньшинства и даже кое-кто из большевиков-идеалистов относились с опасной серьезностью. А перечень всех этнических групп дотягивал до 800 наименований; в 26-м году примерно пятьсот упразднили, а в 36-м Сталин говорил уже о шестидесяти.

Сталин, глава Наркомата по делам национальностей, полагал, что армейская дисциплина — а учреждаемое государство и мыслилось чем-то вроде передового отряда будущей всемирной армии — несовместима с независимостью отдельных национальных полков и дивизий. А потому сразу отчеканил: уважаться может не самоопределение буржуазии, а самоопределение трудящихся масс (впоследствии всякую попытку заговорить об отдельных национальных интересах, хотя бы и культурных, всегда называли национализмом не каким-нибудь, а именно буржуазным). Поскрести иного коммуниста — и найдешь великорусского шовиниста, отреагировал Ленин; Ильич, разумеется, тоже прекрасно понимал, что первейшее условие политической борьбы — быть сильным, но вместе с тем он всерьез опасался, что русский патриотизм («великорусский шовинизм») сумеет борьбу за торжество международного рабочего класса трансформировать в борьбу за торжество русского государства — что русская национальная греза одолеет интернациональную. «Буржуазный национализм и пролетарский интернационализм — вот два непримиримых лозунга, соответствующие двум великим классовым лагерям всего мира» (В.И.Ленин).

Армейская централизация внутри партии была для Ленина альфой и омегой государственной мудрости — центральные комитеты национальных компартий были приравнены к территориальным: все периферийные органы «ордена меченосцев» должны были быть идеально послушны центру. Но — центру «общепролетарскому», а не русскому, «классовое» доминирование не должно было превращаться в национальное. Патриотические чувства, порождаемые национальными фантомами, Ленин считал едва ли не самым могучим препятствием на пути к мировому господству фантомов пролетарских.

Сталин же занимал более прагматическую позицию: почему бы не сгруппировать более слабые национальные отряды вокруг самого сильного — русского, если это улучшает управляемость да к тому же приближает слияние наций в одну. В августе 1922 года Сталин подготовил проект резолюции пленума ЦК, который планировал включение «независимых» Советских республик Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии и Армении в состав РСФСР. Чудесный грузин в письме к Ленину пытался убедить дряхлеющего льва в том, что хаос в отношениях между центром и окраинами становится нетерпимым, а потому пора положить конец игре в независимость: либо реальная независимость и невмешательство центра, либо реальное объединение республик в одно хозяйственное целое.

Ленин, однако, грезил неким Союзом советских республик Европы и Азии, куда вот-вот вольется пробуждающийся Восток, да и лозунг «Даёшь Европу!» призывно пел в его ушах…

И если бы не его смерть, трудно сказать, что бы он еще наворотил, прежде чем его наконец скрутили, — скорее всего, сами его верные ученики, видя, что он снова и снова готов ставить на карту чудом свалившуюся на них победу.

Покорить мир во главе Российской империи, предварительно истребив в ней все русское (не людей, разумеется, а их национальные мнимости), — это было слишком смело даже для большевиков. А Сталин не видел большой опасности в том, чтобы в так называемом интернациональном государстве доминировал русский язык, а главным столичным городом сделалась древняя русская столица, — лишь бы сам русский народ оставался в безоговорочном у него повиновении. Поэтому он, с одной стороны, старался удержать в узде могучего русского медведя, которого большевики хотя и сумели взнуздать, но продолжали опасаться, а потому по-прежнему называли великорусский шовинизм «основной опасностью», — с другой же стороны, он понимал, что опираться на безопасное, то есть на бессильное, невозможно. Он лишь пресекал национальные порывы железным принципом: право наций на самоопределение должно быть подчинено праву рабочего класса на укрепление своей власти.

А рабочий класс — это был он.

Прежде всего власть, теории подождут. И если для укрепления власти в минуту смертельной опасности со стороны поднявшегося на дыбы тевтонского фантома понадобится пришпорить русский патриотизм, еще вчера именуемый шовинизмом, он это сделает не колеблясь. Ставить нужно на сильнейшего, только узду следует держать рукой еще более мощной, безжалостно истребляя тех смутьянов, которые вздумают обращать русскую мечту не только против чужеземного, но и против внутреннего деспотизма.

Двадцатые… Какие нации в те годы выглядят доминирующими, а какие угнетенными? Антисемиты, как известно, считают, что доминировали евреи, а угнетали русских. Двухтомник Солженицына «Двести лет вместе» не только резко расширил круг сторонников этого мнения, но и придал ему респектабельности. Но я давно считаю угнетенным тот народ, который вынужден стыдиться своего имени. Национальный подъем и национальный упадок происходят прежде всего во внутреннем мире людей, в их психике. И если членам какой-то нации становится опасно произнести вслух ее имя, признаться в гордости за ее прошлое, в надеждах на ее будущее, — однако это рождает в них гнев и удвоенную любовь к своему униженному народу — это для меня признак бесспорного национального подъема. Если же сколь угодно много отдельных индивидов из этого народа добиваются блестящих успехов на всех мыслимых поприщах, но становятся равнодушными к своей национальной грезе, к прошлому и будущему своего народа, — для меня это несомненный национальный упадок.

Народ — это прежде всего греза; крепнет греза — подъем, слабеет — упадок. А потому все цифры — столько-то евреев проникли туда-то и туда-то, сюда-то и сюда-то, а столько-то русских расстреляно, сослано и проч., — это совершенно не говорит о чьем-то национальном торжестве или национальном поражении. Если, повторяю, евреи массами добиваются личного успеха, отпадая при этом от своего народа, — для народа это не успех, а поражение.

И наоборот. Доминирует та нация, чья греза является доминирующей. И чья же греза преобладала в двадцатые годы? По-моему, ничья. Под свирепым оком грезы интернациональной ни одна национальная фантазия не смела и шелохнуться.

Сколько бы тысяч евреев ни вливалось в большевистскую верхушку, пытавшуюся возглавить всемирную армию пролетариев против буржуев, о положении еврейского народа будут говорить не успехи этих идеалистов, карьеристов и ловкачей, а положение тех евреев, кто сознательно остался со своим народом, чтобы сохранить его язык и фантазии, чтобы поэтизировать его прошлое и что-то делать для его воображаемого будущего. Иными словами, отношение советской власти к еврейскому народу определялось отношением не к тем, кто от него отпал, а к тем, кто отпасть не пожелал — к еврейским националистам, как их называли большевики. И вот они-то, «еврейские националисты», видели очень мало ласки от обновленной матери-родины.

Солженицын на протяжении чрезвычайно плотно забитых цифрами и фактами тридцати пяти страниц повествует о массовом проникновении евреев в крупные города, в аппарат советского управления, — причем вроде бы чем выше, тем гуще, — в учебные заведения, в комсомол… Да, и в нэпманы, но и в чека, и в армию, и дипломатический корпус, — впрочем, все это читано у патриотов в кавычках и без не раз, не два и не двадцать. Но что думали, какие чувства испытывали эти выдвиженцы по отношению к тому народу, из которого вышли, об этом ни у кого из них нет ни слова. Хотя лишь эти чувства и определяли, было это торжество или поражение еврейского народа.

И я уверен, что новая еврейская элита была в массе своей патриотичной по отношению к новому интернациональному государству и антипатриотичной по отношению к тому народу, из которого она вышла, — кто еще писал о еврейской жизни с таким отвращением, как Багрицкий: еврейские павлины на обивке, еврейские скисающие сливки… Если так, то не исключено, что, начав вытеснение евреев из государственной элиты, советская власть упустила возможность окончательного решения еврейского вопроса. Да, конечно, евреи, если их не придержать, заполнили бы государственную, научную, финансовую, хозяйственную, культурную элиту далеко не пропорционально их доле среди населения. Это, разумеется, было бы неприятно, но — через одно-два поколения почти все они перестали бы быть евреями, вступив в смешанные браки, да и просто сами по себе утратив интерес к бесполезным и, как это всегда видится со стороны, бессмысленным еврейским грезам. Неужели ради этой великой цели русскому народу не стоило потерпеть несколько десятилетий?.. Но терпение никогда не относилось к числу народных добродетелей…

Солженицын подробно повествует, как массовый социальный рост евреев в двадцатые годы вызывал еще более массовую ненависть к ним; но он не особенно задумывается о том, что эти же годы были годами массового отпадения от еврейства. Была ли советская власть проеврейской или антиеврейской — этот вопрос решается не действительно шокирующими процентами евреев, уверенно шагавших в ее первых рядах вместе с русскими, латышами и грузинами, а, наоборот, тем, как она относилась к евреям, пожелавшим оставаться евреями. Поощрялось ли такое желание или становилось неудобным, а то и опасным для тех, кто подобное желание испытывал?

Вот как изображает положение евреев в двадцатые годы сам Солженицын, вообще-то склонный больше подчеркивать то, что сближало евреев с «большевицкой» властью, чем то, что их разделяло. Столь подробно я цитирую Солженицына именно потому, что он авторитетен и для антисемитов, которые постоянно используют его в качестве щита и уж никак не упрекают его в излишнем сочувствии и снисходительности к еврейскому племени.

«На жизни рядовых советских евреев почти от самого Октября и насквозь до конца 20-х годов ощутимейше отозвалась деятельность евсеков — членов Евсекций. Помимо государственного Еврейского Комиссариата при Наркомнаце (с января 1918 и по 1924) — деятельно строилась активная еврейская организация при РКП(б). Евкомы и евсекции поспешно создавались в губерниях уже с весны 1918, едва ли не опережая центральную Евсекцию. Это была среда, фанатически увлеченная коммунистическими идеями, даже ярее, чем сами советские власти, и в известные моменты опережая их в проектах. Так, по настоянию Евсекции в начале 1919 Еврейский Комиссариат издал декрет, объявлявший иврит «языком реакции и контрреволюции» и предписывавший преподавание в еврейских школах на языке идиш. Центральное бюро евсекций состояло при ЦК компартии, много местных евсекций действовало в бывшей черте. Основное предназначение евсекций сводилось к коммунистическому воспитанию и советизации еврейского населения на родном языке идиш».

«Еврейская культура продолжала существовать, и даже получила немалое содействие, — но на условиях советской власти. Глубина еврейской истории — была закрыта. Это происходило на фоне полного, с арестами ученых, разгрома русской исторической и философской наук».

«Литература на идише поощрялась, но, разумеется, с направлением: оторвать от еврейского исторического прошлого, “до Октября” — это только мрачный пролог к эпохе счастья и расцвета; чернить все религиозное и искать в советском еврее “нового человека”».

«Что же до русскоязычной еврейской культуры, то евсеки трактовали ее “как порождение ассимиляторской политики властей в дореволюционной России”. Среди писателей на идише во 2-й половине 20-х годов произошло размежевание между “пролетарскими” писателями и “попутчиками”, как и во всей советской литературе. Наиболее крупные еврейские писатели ушли в русскоязычную советскую литературу».

«Притеснения сионизма усугублялись и запретами против иврита».

«Во второй половине 20-х годов преследования сионистов возобновились, резко сократилась замена приговоров на высылку из СССР».

Солженицын отнюдь не скрывает и преследований, обрушившихся на иудейскую религию. Но перечисление звонких еврейских имен в советской культуре — евреи в кино, евреи в театре, евреи в живописи, евреи в музыке — создает впечатление успеха еврейского народа.

«Разумеется, — пишет Солженицын, — евреи были лишь частью трубно шагавшей пролетарской культуры. И в победном воздухе раннесоветской эпохи искренно не замечалось, не ощущалось потерей, что советская культура интенсивно вытесняла культуру русскую».

Да, вытесняла. Но и еврейскую вытесняла. Это была открыто провозглашаемая цель — создание интернациональной культуры. И в итоге в чью культуру влились произведения, выдержавшие испытание временем, — в русскую или в еврейскую? Частью чьей культуры они сделались в глазах всего мира? Чья литература сумела впоследствии выделить наиболее мощную патриотическую ветвь — русская или еврейская? Еврейская почти не существовала, а потому и не смогла развиться во что-то стоящее хотя бы для собственного народа, а русская смогла. Ей было из чего возрождаться, а еврейской было не из чего.

Чтобы унять тревогу национальных меньшинств за сохранность своих грез, Сталин объявил, что партия берет курс на «коренизацию» кадров, курс, намеченный еще в 1921 году X партийным съездом. Национальная политика Ленина-Сталина была избрана давно и дальновидно: чтобы победить врага или просто склонить на свою сторону несогласного, нужно прежде всего разрушить его грезу; чтобы разрушить его грезу, нужно убедить его, что ей ничего не угрожает. (Об этом сейчас забывает Запад по отношению к России, тем самым мобилизуя русских вокруг своих грез, автоматически становящихся все более агрессивными: агрессия автоматически порождается страхом. Не исключено, впрочем, что в этом и заключается стратегическая цель — озлоблять Россию, чтобы получать поводы к ее вытеснению из Большой игры.) Вы хозяева в своей республике, намекал новый курс тем национальным меньшинствам, чьи представители начинали проигрывать состязание за места в органах власти: принцип «имеют значение исключительно личные заслуги» никогда не принимается проигрывающей нацией — она всегда начинает требовать какой-то выгодной для нее процентной нормы.

Преимущественное право на карьерный рост в национальных «аппаратах» обретали люди «местные, знающие язык, быт, нравы и обычаи соответствующих народов». На Украине этот процесс было естественно назвать украинизацией, в Белоруссии — белорусизацией…

В 1923 году в украинском госаппарате украинцев было 14 процентов, русских 37 процентов, евреев 40 процентов. В коллегиях республиканских наркоматов была сходная картина: украинцы 12 процентов, русские 47 процентов, евреи — 26 процентов. Будущее тоже не сулило ничего хорошего: среди слушателей Коммунистического университета в Харькове, который какое-то время был столицей Украины, евреи составляли 41 процент, русские 30 процентов, а украинцы всего лишь 23 процента. Тем не менее украинизация уже к 1926 году принесла заметные плоды: по словам генерального секретаря ЦК КП(б)У Л.М.Кагановича, в коллегиях республиканских наркоматов украинцы теперь были представлены 38-ю процентами, русские 35-ю, а евреи уже только 18-ю. Но судя по всему, и этого притока украинцев и русских было недостаточно, чтобы нейтрализовать впечатление, производимое главой республики Лазарем Моисеевичем Кагановичем. Однако власть все-таки старалась: в Коммунистическом университете доля евреев снизилась до 11 процентов, а доля украинцев поднялась вдвое — до 46 процентов; русские же усилились незначительно — до 35 процентов. За эти годы и присутствие украинцев в коммунистической партии возросло примерно до той же цифры — с 33 до 47 процентов.

В Белоруссии «коренизация» протекала гораздо более вяло. К тому же, в отличие от Украины, где украинский язык с 1 августа 1923 года был объявлен основным, в Белоруссии в 1924 году было подтверждено равноправие четырех языков: белорусского, русского, еврейского и польского (как только они там выкручивались хотя бы чисто технически?..). В компартии же Белоруссии евреи в 1926 году составляли почти четверть, а в высшем законодательном органе ЦИК БССР их число с 1925 по 1929 год даже возросло с 14 процентов до 20,7 процентов.

Война разом положила конец всем эволюционным процессам — Сталин без экивоков поставил на русский патриотизм и в целом поступил совершенно правильно. Но, требуя чудовищных жертв от самого сильного народа, любое правительство постаралось бы убрать с его глаз все, что могло бы вызвать его раздражение. Одного этого было достаточно, чтобы породить недовольство евреев, которых начали потихоньку отодвигать на вторые и третьи роли. Но антисемитизм был еще и одним из главных мотивов нацистской пропаганды: она уверяла, что воюет всего лишь с еврейским засильем, и выказывать особое сочувствие жертвам Холокоста означало невольно давать нацистам дополнительные козыри. Поэтому советская пропаганда избегала этой темы, твердя исключительно о массовых убийствах мирных советских граждан. Это оскорбляло даже тех евреев, которые за годы советской власти уже и подзабыли о своем еврействе. Открытых выступлений, разумеется, не было, но «органы» бдительно следили и за латентными проявлениями возрождающейся еврейской солидарности и наконец, наверняка с высочайшего одобрения, дали отмашку.

12 октября 1946 года Министерство госбезопасности направило в ЦК и Совет Министров СССР доклад «О националистических проявлениях некоторых работников Еврейского антифашистского комитета». Кажется, именно тогда нарастающие подозрения обрели политическую отчетливость: евреев начали практически открыто обвинять в этническом национализме, в недостатке советского патриотизма. Этот национализм искали повсюду — см. Г.Костырченко «Тайная политика Сталина» (М., 2015), — но я хочу вглядеться в частный, однако не пустой вопрос: можно ли как-то пристегнуть к этим обвинениям военную прозу виднейших советских писателей-евреев? Ведь именно в искусстве можно «протаскивать» разные «настроения», ничего не утверждая прямо.

Начну с Эммануила Казакевича.

Хорошая советская биография. После окончания семилетней трудовой школы окончил Харьковский машиностроительный техникум, в начале тридцатых отправился в Биробиджан. Работал бригадиром, инженером, начальником участка, начальником строительства городского Дворца культуры, председателем колхоза «Валдгейм», организатором еврейского молодежного театра, директором Биробиджанского театра имени Кагановича.

Писал на идише бравурные стихи о новом городе.

Встаёт рассвет

над синью

дальних сопок,

Колышет горизонт трава лучей.

Как в сине небо

серпокрылый сокол,

Вдруг грянет песня —

лучше и звончей

Той,

что писал я,

что носил —

под сердцем,

С которой сто

путей-дорог прошёл.

Рассвет кричит: «Эммануил, вос эрт зих?»

И я в ответ бросаю: «Хорошо!»

А он встаёт

в неровном свете буден,

Наш новый день,

прорвавшийся из тьмы.

Над всем, что было,

и над всем, что будет,

Над городом, который строим мы!

«Вос эрт зих?», как вы уже догадались, это «Как дела?».

В 37-м Казакевич чудом ускользнул от ареста, на фронте прошел путь от рядового разведчика до начальника разведотдела дивизии, помощника начальника разведотдела армии. В 1947 году в журнале «Знамя» опубликовал повесть «Звезда», принесшую ему Сталинскую премию.

Повесть начинается эпически, повествователь взирает на мир с большой высоты.

«Дивизия, наступая, углубилась в бескрайние леса, и они поглотили ее.

То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей».

Далее разведчики идут в тыл врага, и автор следит за каждым их шагом, — и каждый человек виден, каждый индивидуален — истеричный храбрец, невозмутимый великан, красивый трус, юный витязь без страха и упрека, — они убивают, их убивают, за ними гонятся, окружают…

И тут снова вступает величественный эпос.

«Они шли, обессиленные, и не знали, дойдут ли. Но не это уже было важно. Важно было то, что сосредоточившаяся в этих лесах, чтобы нанести удар исподтишка по советским войскам, отборная дивизия с грозным именем «Викинг» обречена на гибель».

Эти героические одиночки приводят в движение огромные силы исторического масштаба.

«Подполковник Галиев позабыл, что такое сон, отвечая на телефонные звонки из корпуса, армии и соседних дивизий. Он сразу же перестал зябнуть и куда-то закинул свою бурку, стал криклив, требователен, весел. «Галиев почуял немца», — говорили про него.

На тысячи карт между тем синим карандашом наносился район сосредоточения дивизии «Викинг». Из штаба армии данные эти внеочередным донесением пошли в штаб фронта, а оттуда — в ставку Верховного Главнокомандования, в Москву.

Если в дивизии и корпусе данные Травкина были восприняты как событие особой важности, то для штаба армии они имели уже хотя и важное, но вовсе не решающее значение.

Штаб фронта взял эти сведения на заметку, как показательное явление, доказывающее лишний раз интерес немцев к Ковельскому узлу.

Верховное Главнокомандование, для которого мошкой были и дивизия «Викинг», и в конечном счете весь этот большой лесистый район, сразу поняло, что за этим кроется нечто более серьезное: немцы попытаются контрударом отвратить прорыв наших войск на Польшу.

Так ширились круги вокруг Травкина, расходясь волнами по земле: до самого Берлина и до самой Москвы».

И есть ли где-то здесь признаки каких бы то ни было национальных проблем? Нет, весь народ, все государство действует как единый могучий организм. Нигде нет ни тени национализма или космополитизма, над всем царит могучий не этнический, но общегосударственный патриотизм.

Илья Эренбург.

Скептик, интеллектуал, модернист, западник, проживший половину сознательной жизни в Париже, в 1926 году среди Тирренского моря писал в частном письме: пусть я плыву на Запад, пусть я не могу жить без Парижа, пусть моя кровь иного нагрева (или крепости), но я русский. Не удивительно, что после Двадцать второго июня голос этого еврея звучит, как колокол на башне вечевой: «Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово “немец” для нас самое страшное проклятье. Отныне слово “немец” разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал».

«Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей», — призывал Симонов, но Эренбург в интимной лирике «для себя» говорит не о человеке — о стране:

Будь ты проклята, страна разбоя,

Чтоб погасло солнце над тобою,

Чтоб с твоих полей ушли колосья,

Чтобы крот и тот тебя забросил.

Чтоб сгорела ты и чтоб ослепла,

Чтоб ты ползала на куче пепла…

«Если дорог тебе твой дом», — таков был зачин знаменитого симоновского стихотворения, но Эренбург постоянно напоминал солдатам, что сражаются они не только за свой дом, но и за все человечество, за всю европейскую культуру: «Защищая родное село — Русский брод, Успенку или Тарасовку, воины Красной Армии одновременно защищают «мыслящий тростник», гений Пушкина, Шекспира, Гёте, Гюго, Сервантеса, Данте, пламя Прометея, путь Галилея и Коперника, Ньютона и Дарвина, многообразие, глубину, полноту человека». И этот «космополитизм», возвышавший читателя в его собственных глазах, сделал Эренбурга любимцем и фронта, и тыла, в том числе и немецкого: в одной партизанской бригаде был издан специальный приказ, запрещавший пускать на самокрутки газеты со статьями Эренбурга.

Этот выход за национальные границы вовсе не отказ от патриотизма, но, напротив, его возвышение, указание на его всемирно-историческую миссию. И это опять-таки патриотизм не этнический, а общегосударственный, включающий человека в некое единое «мы».

Василий Гроссман.

Он родился в год Первой русской революции в просвещенной еврейской семье, сочувствующей «освободительному» движению, и все полагающиеся революционные мытарства, возможно, принял как неизбежность. После окончания Московского университета сделал неплохую карьеру как инженер-химик, и в его первой революционной эпопее «Степан Кольчугин», написанной в манере горьковской «Матери», видно хорошее знание донбасского производственного быта.

Как специальный корреспондент «Красной звезды» Гроссман всего повидал на многих фронтах, а во время битвы за Сталинград оставался в городе все страшные дни и ночи, в том числе и на передовой. Виктор Некрасов впоследствии вспоминал, с каким уважением бойцы относились к Гроссману, державшемуся подчеркнуто по-штатски, хотя многие военные корреспонденты любили изображать прожженных окопных волков.

Гроссман лишь после освобождения Бердичева узнал, что его мать еще в сентябре 1941-го была расстреляна нацистами, и тема Холокоста осталась его личной болью до конца его дней. После войны вместе с Эренбургом они составили «Чёрную книгу» свидетельств и документов о Холокосте, но в Советском Союзе книгу издать отказались, опасаясь, что трагедия евреев заслонит общенародную трагедию.

Однако общенародной трагедии Гроссман посвятил грандиозную дилогию «За правое дело» и «Жизнь и судьба», над которой он работал с 1946 по 1959 год. Даже и первая книга, нашпигованная всеми положенными славословиями Сталину и партии, проходила в печать с трудом и подвергалась опаснейшим наездам, но во второй, «оттепельной», Гроссман дал себе волю. Там были и лагеря, и доносчики-комиссары, и Холокост — но и богатырский образ народа, великое Мы, сломившее самую могучую военную машину в мировой истории. Роман мог выйти в журнале «Знамя» года на два раньше солженицынского «Ивана Денисовича» и наверняка сделался бы еще большей мировой сенсацией, но — рукопись романа оказалась в КГБ. Была ли это инициатива главреда Вадима Кожевникова, или к этому привел общий порядок контроля, но роман был арестован вместе со всеми разысканными экземплярами.

Гроссман требовал «вернуть свободу» главному труду его жизни, но верховный советский идеолог Суслов четко разъяснил, что роман может быть напечатан в СССР не раньше, чем через 200—300 лет.

Гроссман ненадолго пережил эту катастрофу, а вот роман, сохраненный и вывезенный за границу, многими признается «Войной и миром» 20-го века. Роман действительно могучий, но все-таки он довольно-таки ученически воспроизводит схему «Войны и мира» вплоть до того, что, наткнувшись на неодолимое сопротивление русских при Бородине, Наполеон утрачивает свой сверхчеловеческий апломб и понимает, что беззащитен перед случайным ядром или отрядом противника — и впервые со страхом смотрит на тела убитых, — а Гитлер, ощутив свое бессилие в Сталинграде, начинает понимать, что ему может выстрелить в спину каждый часовой — и со страхом вспоминает технические устройства для уничтожения людей, которые только что обсуждал с олимпийским спокойствием. Подобно Толстому, Гроссман усматривает источник воинской доблести в «роевом» начале — в чувстве «мы»…

«В миг боевого перелома иногда происходит изумительное изменение, когда наступающий и, кажется, достигший своей цели солдат растерянно оглядывается и перестает видеть тех, с кем дружно вместе начинал движение к цели, а противник, который все время был для него единичным, слабым, глупым, становится множественным и потому непреодолимым. В этот ясный для тех, кто переживает его, миг боевого перелома, таинственный и необъяснимый для тех, кто извне пытается предугадать и понять его, происходит душевное изменение в восприятии: лихое, умное «мы» обращается в робкое, хрупкое «я», а неудачливый противник, который воспринимался как единичный предмет охоты, превращается в ужасное и грозное, слитное «они».

Раньше все события боя воспринимались наступающим и успешно преодолевающим сопротивление по отдельности: разрыв снаряда… пулеметная очередь… вот он, этот, за укрытием стреляет, сейчас он побежит, он не может не побежать, так как он один, по отдельности от той своей отдельной пушки, от того своего отдельного пулемета, от того, соседнего ему, стреляющего тоже по отдельности солдата, а я — это мы, я — это вся громадная, идущая в атаку пехота, я — это поддерживающая меня артиллерия, я — это поддерживающие меня танки, я — это ракета, освещающая наше общее боевое дело. И вдруг — я остаюсь один, а все, что было раздельно и потому слабо, сливается в ужасное единство вражеского ружейного, пулеметного, артиллерийского огня…

А во тьме ночи подвергшиеся внезапному удару и поначалу чувствовавшие себя слабыми и отдельными начинают расчленять единство обрушившегося на них неприятеля и ощущать собственное единство, в котором и есть сила победы».

Сила духа в единстве, в ощущении единого «мы», и у Гроссмана нет ни намека на выделение в этом «мы» каких-то этнических частей.

Даниил Гранин.

Сегодня всем желающим известно, что он еврей, хотя Гранин всегда воспринимался писателем русской национальности, тем более что еврейской темы я у него припомнить не могу. А в последние его годы я довольно регулярно с ним общался, и он никогда не говорил о личных трудностях — только о проблемах страны. И национального аспекта в них, похоже, просто не замечал.

И лучшую свою книгу «Мой лейтенант» он опубликовал уже в 2012-м, когда можно было писать любую правду о чем хочешь. Однако самую острую правду он написал о своем альтер эго.

Лирического героя «Моего лейтенанта» мы видим то наивным петушком, рвущимся на фронт в тайной уверенности, что это будет недолгое победоносное приключение, то насмерть перепуганным ребенком, способным разрыдаться от ласкового слова, а после годами сгорающим от стыда за смрад своей трусости: «Война воняет мочой». Зато именно поэтому мы и проникаемся к нему трепетным сочувствием и абсолютным доверием — и понимаем, что именно так и происходит преображение перепуганного мальчишки в солдата.

Понимающего, что убить его не так-то просто, если он сумеет не потерять голову от ужаса. Начинающего догадываться, что он и сам способен внушать страх противнику. И постепенно проникающегося к врагу смертельной ненавистью, страстно желая уже не просто изгнать его из пределов своего государства, но именно убить.

Гроссман, напоминаю, усматривал источник воинской доблести в «роевом» начале — в чувстве «мы»: когда «мы» начинает распадаться на отдельные «я», распадается и воинский дух армии. Однако Гранин рисует картину полного разгрома и физического распада армии на группы измотанных одиночек, не только не имеющих никакой материальной связи с армейским целым, но допускающих даже, что и не только Ленинград, который они обороняли, но и — почему бы и нет? — может быть, и Москва сдана немцам. И, скитаясь по лесам, одна из таких группок встречает на пути обгорелого майора — «лиловые щеки в пузырях», — который не собирается заканчивать войну, как бы далеко ни забрались немцы: абсолютно без всякого приказа сверху он собирает осколки разбитой армии и намеревается разрушать тыловые немецкие коммуникации, а там будем поглядеть. Один из ополченцев высказывает штатское одобрение «разумному предложению», и майор в ответ гаркает: «Это не предложение, это приказ!»

Эту сценку можно рассматривать как комментарий к той свободомыслящей доктрине, что война была выиграна благодаря заградотрядам. В «Моём лейтенанте» есть и еще одна сильная сцена, иллюстрирующая, насколько немыслимо запугать вооруженную массу, неделями ведущую безнадежную борьбу со смертью. Уже в Пушкине милиционер в белоснежной гимнастерке требует от офицеров подтянуть бойцов, каждый из которых выбрался из окружения лишь благодаря персональной удаче, и даже грозит: а то-де мы сами наведем порядок, — и через час герой книги уже видит его убитым вместе с напарником.

И все-таки главный вектор остервенения направлен против немцев. А также против тех, кто попытается стать на пути у этой ярости, увы, не всегда благородной.

Бойцы собираются держать оборону в ослепительном царскосельском дворце, и возмущенный старичок-смотритель пытается их вытурить, указывая на царапины на великолепном паркете, а младший лейтенант Осадчий срывает с плеча автомат и дает очередь по зеркалам, по лепнине, по зеркальному паркету: вот чего все это стоит, когда речь идет о жизни и смерти государства. И это делает не товарищ Сталин или товарищ Жданов, не дикарь и не варвар — еще вчера этот же самый младший лейтенант в войлочных тапочках почтительно разглядывал бы эти же самые зеркала и эту же самую лепнину, почтительно внимая рассказам экскурсовода, а сегодня он запросто готов убить этого экскурсовода за один только намек, что не все должно быть подчинено нуждам войны.

Это к вопросу о том, нельзя ли было выиграть войну с меньшими потерями для культурных ценностей. Правители, уличенные подобными Осадчими в такой бережливости, быстро утратили бы популярность, а то и предстали прямыми изменниками: «Для кого бережете?!» Боюсь, и в этом случае, как и во многих других, власть всего лишь выполняла волю наиболее пассионарной части народа — той части, на которую она и опиралась.

Однако и Гранин в этом пассионарном ядре не выделяет никаких национальных фрагментов — народ снова предстает единым целым.

У Ремарка картина иная.

Герой-рассказчик («На Западном фронте без перемен») особо отмечает храбрость новобранцев, «этих несчастных щенят, которые, несмотря ни на что, все же ходят в атаку и вступают в схватку с противником». У фронтовиков имеется и национальная гордость: «Национальная гордость серошинельника заключается в том, что он находится здесь. Но этим она и исчерпывается, обо всем остальном он судит сугубо практически, со своей узко личной точки зрения».

Зато в «Возвращении» с приближением мира впервые возникает ротный командир обер-лейтенант Хеель, который ходит в дозор с тростью. И когда еврей Вайль приносит газету с сообщением о том, что в Берлине революция, Хеель комкает газету и кричит: «Врешь, негодяй!» А потом, оставшись в одиночестве, сидит в солдатской куртке без погон и плачет.

И наконец, прощаясь с однополчанами, поджав губы, говорит Вайлю:

«— Ну вот, Вайль, вы и дождались своего времечка.

— Что ж, оно не будет таким кровавым, — спокойно отвечает Макс.

— И таким героическим, — возражает Хеель.

— Это не все в жизни, — говорит Вайль.

— Но самое прекрасное, — отвечает Хеель. — А что ж тогда прекрасно?

Вайль с минуту молчит. Затем говорит:

— То, что сегодня, может быть, звучит дико: добро и любовь. В этом тоже есть свой героизм, господин обер-лейтенант.

— Нет, — быстро отвечает Хеель, словно он уже не раз об этом думал, и лоб его страдальчески морщится. — Нет, здесь одно только мученичество, а это совсем другое. Героизм начинается там, где рассудок пасует: когда жизнь ставишь ни во что. Героизм строится на безрассудстве, опьянении, риске — запомните это».

Казалось бы, еврей-пацифист и выражает общее мнение, но нет. Когда изголодавшаяся, оборванная немецкая армия уже после капитуляции сталкивается с сытыми, великолепно экипированными американцами, в проигравших пробуждаются совсем не пацифистские чувства.

«Мы не знаем, что с нами происходит, но если бы сейчас кто-нибудь обронил хотя бы одно резкое слово, оно — хотели бы мы того или нет, — рвануло бы нас с места, мы бросились бы вперед и жестоко, не переводя дыхания, безумно, с отчаянием в душе, бились бы… Вопреки всему, бились бы…»

Советские же писатели еврейского происхождения не несут никакого пацифистского начала.

Напрашивается итог: тогдашнее поколение советских евреев было практически лишено националистического начала, противопоставляющего себя общенародному. И когда биробиджанский писатель Борис Миллер в газете «Биробиджанер штерн» («Биробиджанская звезда») опубликовал список евреев — Героев Советского Союза, в этом проявлении национальной гордости было не больше сепаратизма, чем в гордости солдат своим полком отчужденности от дивизии и армии. В «Волоколамском шоссе» Александра Бека главный герой — казах, он спокойно говорит, что гордился рядовым-соплеменником, умеющим разбирать пулемет: мы, казахи, тоже становимся народом механиков, — и никакого национализма в этом никто не усмотрел.

Миллер, однако, получил десять лет за еврейский национализм. И это было хуже, чем преступление, это была ошибка. В итоге преследования за вымышленную вину на много лет породили реальное взаимное недоверие и отчуждение.

Преследования за которое его только усиливало.

Этот порочный круг разорвало лишь падение советской власти.

От биробиджанских, например, поэтов и прозаиков она требовала романов и поэм в таком примерно духе: наконец-то сбылась тысячелетняя мечта еврейского народа о собственном государстве — хотя в дружной семье советских народов повсюду живется одинаково уютно. Наконец-то мы можем писать на своем родном языке — хотя он, конечно, ничем не лучше великого и могучего русского языка. Мы должны собрать все силы — хотя без поддержки великого и могучего русского народа у нас все равно ничего не получится. Наши парни сражаются, как истинные наследники Самсона, — хотя, впрочем, Илья Муромец ничем ему не уступит. Горе наших матерей, потерявших своих сынов, безмерно — хотя и не более безмерно, чем горе русских, украинских, белорусских, узбекских, татарских и всех прочих матерей.

При всей смехотворности этого канона, поэтов и писателей карали именно за отступления от него.

Картина Биробиджана во время войны в основном сходна с привычной картиной советского тыла: энтузиазм, непосильный труд, пожертвования, недоедание на грани голодной смерти… При том, что в те годы громче всего зазвучали призывы именно к русскому народу (Сталин осуществил открытую мобилизацию русских грез, справедливо полагая, что в случае победы, которая без их поддержки весьма сомнительна, он сумеет удержать их в узде), еврейский народ сделался одним из тех немногих народов, чье имя было использовано в пропаганде, предназначенной для западного слуха (внутри же страны постарались убрать хотя бы с глаз долой эту красную тряпку, которую и без того постоянно совала населению под нос гитлеровская пропаганда: вы воюете из-за евреев, вы защищаете евреев… Лучше уж и впрямь массовые убийства евреев обтекаемо называть убийствами «мирных советских граждан»). В мае 1942 года в Москве состоялся митинг, послуживший прелюдией к образованию Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Известные в Союзе и даже в мире советские евреи обратились к евреям всей планеты с призывом приобрести для Красной армии 1000 танков и 500 самолетов: «От тех, кто сражается сегодня с гитлеровскими ордами, зависит будущее всего мира и, в частности, еврейского народа». В ответ еврейскому антифашистскому комитету в город Куйбышев была направлена из ЕАО телеграмма о сборе денег в количестве 7 700 500 рублей, в том числе на строительство танков и самолетов 489 700 рублей, и теплых вещей для фронта на сумму 65 523 рубля.

В 1944 году на фоне общего горя и нужды руководство области решило отметить десятилетие со дня образования ЕАО и в благодарственном обращении к Сталину среди стандартной патетики была использована пара специфически еврейских образов: Самсон, пожертвовавший собой ради уничтожения врага, «львиное сердце Маккавеев»… И это через несколько лет припомнили первому секретарю обкома Александру Наумовичу Бахмутскому в качестве проявления еврейского буржуазного национализма.

Об уничтожении Еврейского антифашистского комитета (ЕАК) написано довольно; поэтому здесь достаточно сказать: разумеется, никакой шпионской деятельностью «еврейские антифашисты» не занимались, но что касается несанкционированных грез, то таки да, грезили. Вступались за отдельных евреев, вообразили себя представителями несуществующего народа… Который, возможно, раздражал Сталина еще и тем, что отказывался вести себя в соответствии с его теориями — труп отказывался разлагаться. Кстати, и новая власть, после смерти отца народов отменившая расстрельный приговор, все-таки посмертно попеняла еаковцам за их бестактное поведение — за попытки «некоторых из осужденных» присваивать себе несвойственные им функции: вмешиваться в решение вопросов о трудоустройстве лиц еврейской национальности, возбуждать ходатайства об освобождении заключенных евреев из лагерей. И вообще — мелькали.

ЕАК и в самом деле находился в фокусе международного внимания. Но кому в столицах было дело до того, какими демагогическими зверствами отозвалась эта кампания в Еврейской автономной области! Мощным катализатором послужило и осложнение отношений с государством Израиль, примерно в это же время воссозданным на канонической Земле обетованной и отказавшимся служить советским плацдармом на Ближнем Востоке. Энтузиазм, с которым советские евреи восприняли его героическое рождение, не мог не усилить в советских вождях не лишенное оснований чувство: сколько еврея ни корми…

Все, что связывалось со словами «еврейский», «еврейское», в Еврейской автономной области теперь именовалось буржуазным национализмом, — как, впрочем, и во всей стране. Однако особенностью ЕАО было, пожалуй, обвинение А.Н.Бахмутского в попытках создать в Еврейской автономной области еврейскую элиту. Что он, судя по всему, действительно пытался сделать. Тогда как подбор кадров по национальному признаку и в самом деле был нарушением не только сталинской Конституции, но и вообще либеральных принципов, запрещающих принимать во внимание национальность граждан. Ну, а что без такого подбора, без создания дополнительных стимулов евреям оставаться и становиться именно евреями, а не просто «советскими людьми», область и не могла сделаться еврейской — так и не нужно. Довольствуйтесь названием. А потому и экспозиции по еврейской истории из краеведческого музея должны быть изъяты.

После показательных изобличений и тщетных покаяний («Я кроме семиле­тки и ФЗУ, по существу, никакого образования не имею») в театре имени Кагановича А.Н.Бухмутский был исключен из партии. Напрасно он, глотая слезы, повторял: «Мне всего тридцать восемь лет. Поверьте мне. Только не исключайте».

Первые слова нового, присланного из Москвы первого секретаря обкома П.В.Симонова, обращенные к ожидавшему его шоферу (кстати, еврею), были таковы: «Ну так что, расхулиганились здесь еврейчики? Ну ничего, мы порядок наведем».

Новое истребление начавшей было формироваться государственной, хозяйственной и культурной элиты Еврейской автономной области, в отличие от тридцать седьмого года, планомерно осуществлялось теперь уже по национальному признаку. Во всех обвинениях ключевые слова были одни и те же: «буржуазный», «националистический», «сионистский», «космополитический», «проамериканский». В центре города жгли тысячи книг на еврейском языке — это были книги репрессированных писателей, а заодно и просто «устаревшие по содержанию» и «излишние». А сами биробиджанские писатели…

Борис Миллер (Бер Срульевич Мейлер), 1913 года рождения, образование высшее, писатель, был обвинен в том, что в его патриотической пьесе «Он из Биробиджана» земляки, встретившись на фронте, поднимают тост сначала за Биробиджан и только потом за товарища Сталина, — в итоге десять лет, правда, с правом переписки. И то сказать: в газете «Биробиджанер штерн» Б.Миллер опубликовал список евреев — Героев Советского Союза. Не могу устоять перед соблазном процитировать протокол его допроса.

Следователь: Почему список озаглавлен «Честь и слава еврейскому народу»? Вам разве неизвестно, что это определение — «еврейский народ» противоречит национальной политике партии и правительства?

Миллер: Термин этот, хоть он и противоречит марксистско-ленинскому определению нации и народности, систематически употребляется в еврейской печати.

Противоречит, но употребляется…

Любовь Шамовна Вассерман, родившаяся в Польше, приехавшая в Красный Сион из просто Сиона, имела неосторожность сочинить стихотворение, в котором были такие строки:

Биробиджан — мой дом,

И песнь моя о нем.

Люблю свою страну — Биробиджан.

Следователь: Признаете, что оно националистическое?

Вассерман: Да, потому что в нем допущено такое националистическое выражение: «Люблю свою страну — Биробиджан».

Биробиджан не страна, а областной центр. Не забывайте!

В итоге те же десять лет, отштемпелеванные тем же 31-м мая 1950 года. А в 1952 году, в день Советской армии А.Н.Бахмутский был приговорен к расстрелу, замененному после его клятвенного письма Сталину двадцатипятилетним заключением. Бахмутский вышел на свободу в 1956 году за месяц до XX съезда сорокашестилетним, но уже безнадежно больным человеком. И век свой доживал в полной безвестности.

Любопытно, кстати, что синагога, вызывавшая особый патриотический гнев («Для синагоги нашли помещение, а для ДОСААФа не можете!»), была закрыта уже после смерти Сталина, в ноябре 1953 года.

И вся эта вакханалия была запущена из-за фантома — несуществующего буржуазного еврейского национализма.

По крайней мере, у писателей и поэтов фронтового поколения его обнаружить не удается. Разве что они были гораздо сильнее ранены Холокостом, чем остальное население СССР, но и в этом было не больше отчуждения от страны, чем в каждом, кто оплакивает гибель близких. Советская из советских Маргарита Алигер об этом и написала в 1945 году.

Разжигая печь и руки грея,

наскоро устраиваясь жить,

мать моя сказала: «Мы евреи.

Как ты смела это позабыть?»

<…>

Поколенье взросших на свободе

в молодом отечестве своём,

мы забыли о своём народе,

но фашисты помнили о нём…

<…>

Вот теперь я слышу голос крови,

смертный стон народа моего.

Всё слышней, всё ближе, всё суровей

истовый подземный зов его.

Голос крови. Тесно слита вместе

наша несмываемая кровь,

и одна у нас дорога мести,

и едины ярость и любовь…

Этот голос вовсе не зовет ее подальше от той земли, которая взрастила, стать большой и гордой помогла. Напротив, только с нею евреи могли идти по дороге мести.

Они были готовы и дальше идти вместе с нею и по дороге мести, и по дороге творчества.

Да, в общем-то, они и продолжали по ней идти, даже и чувствуя себя незаслуженно оскорбленными.

Но их дети мириться с этим уже не желали.

[1] 1 А во время Второй мировой войны отправит делегацию Еврейского антифашистского комитета собирать деньги у американских евреев. И соберет! — А.М.

Tiffany станет французским брендом

Выкуп американской компании французской LVMH будет завершен 7 января. Около 99% акционеров Tiffany дали зеленый свет этому поглощению. Сумма сделки оценивается в 15,8 млрд долларов

Акции ювелирного бренда Tiffany на Нью-Йоркской бирже 9 сентября ушедшего года обвалились более чем на 10%. Это произошло из-за того, что сделка по покупке американской Tiffany французской группой компаний LVMH оказалась под угрозой.

Как сообщали СМИ, компания, самый известный бренд которой — Louis Vuitton, получила письмо от министра иностранных дел Франции Жан-Ива Ле Дриана, в котором он рекомендовал отложить приобретение Tiffany до начала 2021 года. Эта рекомендация была связана с тем, что президент США Дональд Трамп заявил о повышении на 25% импортных пошлин на товары из Франции и Евросоюза.

Теперь же все стороны верят в то, что после выборов налоговая политика США поменяется, говорит исполнительный директор VSK Group Максим Тищенко.

«Все стороны пытались выторговать для себя наиболее оптимальные условия. Рынок лакшери — первый, по чему ударил пандемийный кризис. Но рынок их акций быстро восстанавливается. Можно поздравить все стороны с тем, что они договорились. Конечно же, не на тех условиях, которые были, когда сделка сорвалась. Абсолютно все сейчас по-другому. Но, опять же, сделка выгодна для обеих сторон, потому что одно другое хорошо будет дополнять, что в свою очередь всегда выгодно для бизнеса».

Кроме Louis Vuitton LVMH владеет такими люксовыми брендами, как Dior, Chateau d'Yquem, Moet & Chandon, Veuve Cliquot, Krug, Hennessy, Dior, Givenchy, Kenzo, Fendi, Guerlain, Chaumet, Bulgari и другие. Но сделка по покупке особенная — не только из-за многомиллиардной цены, но и из-за условий, в которых она осуществляется, считает генеральный директор Fashion Consulting Group Анна Лебсак-Клейманс.

«Условия сделки и оценка стоимости компании происходили до начала пандемии. Та сумма, за которую компания LVMH собиралась приобретать данный бренд, шла из расчета стоимости в принципе ювелирного бизнеса на рынке, из расчета существующих активов компании. На сегодняшний день эта цифра уже неадекватна. Потому что ювелирный бизнес — это одна из наиболее пострадавших отраслей. Кроме того, непонятен дальнейший тренд на рынке по поводу восстановления».

Приобретение Tiffany стало самой крупной сделкой в истории принадлежащей миллиардеру Бернару Арно группы LVMH. Изначально группа взяла на себя обязательство купить Tiffany за 135 долларов (115 евро) за акцию. Но затем эта цена была пересмотрена до 131,5 доллара, что вызвало судебные разбирательства. Но Бернару Арно удалось настоять на своем и сэкономить таким образом 363 млн евро в валютном эквиваленте.

Андрей Жвирблис

ЕВРАЗИЙСТВО «РЕВУЩИХ ДВАДЦАТЫХ»

АЛЕКСЕЙ ДЗЕРМАНТ

Научный сотрудник Института философии НАН Республики Беларусь.

Столетие евразийства мы отмечаем в апокалипсических декорациях. Пандемия ковида, кажется, остановила устоявшийся, привычный универсум. 2020-й год, так лихо задавший тон начавшемуся десятилетию, похоже, действительно, может быть только началом грядущих глобальных изменений. Личное, общественное и политическое пространство сужается, дробится, переживает болезненную трансформацию. Все обозначившиеся тенденции в геополитике, экономике и технологиях говорят о том, что мы на пороге как минимум одного, а может быть, и нескольких «ревущих» десятилетий, которые сформируют новый облик нашего мира.

Сто лет назад евразийское движение, евразийство как устойчивая интеллектуальная традиция и аутентичная школа мысли рождалось ответом, реакцией на Русскую революцию и вызванные ей радикальные изменения не только национального, но и глобального масштаба.

Столетний цикл завершён, перед евразийством и евразийцами стоят задачи осмысления, определения того, как будет, как должна развиваться наша часть планеты, что ждёт Евразию и, прежде всего, её сердцевину: Россию, Казахстан, Белоруссию, наших союзников.

Фронтир пришёл в движение

2020 год показал, что украинский кризис далеко не локализован, он задал долгосрочную тенденцию на фронтире-пограничье, направленную на изменение статус-кво. Политический кризис в Белоруссии, война в Карабахе, смена власти в Молдавии, переворот в Киргизии – всё это симптомы того, что фронтир лихорадит.

Наиболее острая ситуация складывается на западном (европейском) и южном (закавказском) участке фронтира. Здесь отмечается активизация и рост геополитических амбиций со стороны давних геополитических оппонентов России – Польши и Турции. Фактически в обоих случаях речь идёт о продвижении в новых формах неоимперских проектов: Речи Посполитой 4.0 и неоосманизма, сочетаемого в необходимых случаях с пантюркизмом.

Это достаточно автономные от остального коллективного Запада проекты, хотя, безусловно, вписанные в определённые общие стратегические рамки. Активная роль Польши в белорусском политическом кризисе во многом была именно польской политической авантюрой, поддержанной частью американского, британского истеблишмента, но в гораздо меньшей степени встреченной с энтузиазмом в Берлине, Париже и Брюсселе.

Активность Турции в Восточном Средиземноморье и Закавказье, многоуровневые договорённости с Россией вызывают раздражение и критику во Франции и у части американских элит. Тем не менее внешнеполитические амбиции турецкого руководства вполне могут быть традиционно разыграны западным альянсом для сдерживания России.

Очевидно, после успешной войны в Карабахе, значительно усиливающей позиции Турции в Азербайджане и в целом в регионе, можно предположить, что влияние этой страны усилится и в Причерноморье: в Грузии, в Молдове, на Украине. Особое внимание в контексте безопасности Крыма и Донбасса вызывает украинско-турецкое военное сотрудничество.

Польша также активно выстраивает военную инфраструктуру у границ России и Белоруссии – как вместе с союзниками по НАТО, так и с привлечением Украины в рамках «люблинской тройки». По сути, на этих участках фронтира мы имеем долгосрочную конфигурацию, напоминающую ситуацию XVII века, когда Речь Посполитая и Османская Порта являлись основными геополитическими конкурентами России.

Восточный (среднеазиатский и дальневосточный) фронтир гораздо более стабилен, что обеспечивается высоким уровнем российско-китайских отношений, имеющим доверительный характер. Но рост могущества и влияния – долгосрочная, устойчивая тенденция. Принимая во внимание экономическое и технологические развитие Китая (экономика Китая по прогнозам может стать первой в мире уже к 2028 году), символически можно сказать, что «Хартленд», сердцевина Евразии, неуклонно смещается на Восток и к концу десятилетия будет находиться уже где-то в районе Синьцзяна.

Технологическая революция

Возвышение Китая на протяжении десятилетия во многом будет обусловлено технологическим превосходством, особенно в цифровой сфере. Технология 5G, в овладении и развитии которой Китай прочно занял лидирующие позиции, окажется в центре формирующегося технологического и промышленного мира. Коммуникационные сети больше не будут просто средством связи. Они эволюционируют в центральную нервную систему интернета следующего поколения и в следующее поколение промышленных систем, зависящих от этой инфраструктуры.

Технология 5G совершит революцию в производственных процессах. Это квантовый скачок, благодаря которому самые крошечные устройства могут иметь практически мгновенную взаимосвязь и доступ к бесконечной вычислительной мощности. «Смартфоны» всех видов, датчики, собирающие и передающие данные, исполнительные алгоритмы, выполняющие удалённые команды – могут быть рассредоточены и встроены в деловое и промышленное оборудование для широкого спектра предприятий, таких как транспорт, энергетика, финансы, здравоохранение, сельское хозяйство, тяжёлое строительство и так далее.

5G-технология разовьётся в точную систему командования и управления в реальном времени. Это означает, что появятся напичканные видеокамерами и всевозможными датчиками «умные» мегаполисы. С одной стороны – они обеспечат горожанам больший комфорт, а с другой – начнут всё более контролировать их жизнь.

Серьёзные изменения ожидаются в сфере энергетики и энерготехнологий. Потребление углеводородов и цены на них снизятся. ЕС и США будут последовательно реализовывать стратегию зелёной энергетики. И всё это непосредственным образом может отразиться на экономике нашей части Евразии (России, Казахстана, Азербайджана, Узбекистана, Туркмении) и на уровне благосостояния их граждан.

Энергопереход увеличит востребованность более экологичных технологий или тех, которые будут считаться экологичными, а задаваемые стандарты превратятся в способ устранять конткурентов со своих рынков. Например, под запрет попадут производства автомобилей с двигателями внутреннего сгорания и, возможно, будет запрещён въезд на территорию стран, объявивших «зелёную революцию» на таких автомобилях, а вместо этого развитие получит электротранспорт.

Нашу жизнь будет сопровождать искусственный интеллект, но наибольшее развитие он получит в военной сфере. Беспилотные аппараты, управляемые ИИ, системы отслеживания боевой активности и реагирования на неё и другие проекты станут пилотными для последующего повсеместного внедрения ИИ уже в гражданскую сферу: использование ИИ-полиции, фиксация правонарушений и так далее.

Социальные изменения

Эпидемия COVID-19 стала серьёзным испытанием на прочность для социальных систем многих государств. Подходы к здравоохранению будут пересматриваться в сторону усиления роли государства по примеру тех стран, которые более успешно справлялись с эпидемией (Китай, Вьетнам). Западные системы частной, страховой, семейной медицины в целом показали низкую эффективность по сравнению с системами здравоохранения, имеющими специальные санитарно-эпидемические органы, инфекционные больницы, значительный коечный фонд. Это значит, что и политика государств должна становиться более социально-ориентированной.

В грядущем мире, где подобные эпидемии, скорее всего, будут всё более частым явлением, государства, обладающие системой здравоохранения, позволяющей оперативно изолировать очаги инфекции, вводить масштабные карантины, проводить массовую госпитализацию, иметь научную базу и достаточные мощности для производства вакцин, окажутся более конкурентоспособными по сравнению с другими. Для нас это особенно важно и в контексте народосбережения. Нам необходимо бороться за жизнь и здоровье каждого жителя региона, и без того имеющих довольно редкое население.

Демографический сдвиг – ещё один вызов и возможность. Общая тенденция в Северной Евразии – сокращение и старение население, а в Южной – увеличение численности и омоложение. Демографическое давление из Африки, Ближнего Востока и Южной Азии будет серьёзным фактором, влияющим на политику, экономику и культуру Западной Евразии (Европы и России).

Управление миграционными потоками, этнокультурными и конфессиональными процессами, способы адаптации и ассимиляции мигрантов и инокультурных жителей стран будут важнейшими социальными технологиями, позволяющими удерживать баланс во всё более усложняющемся мире. Но очевидно, что никакие консервативные и изоляционистские стратегии не смогут справиться людскими массами, становящимися всё более мобильными и динамичными.

Требования эмансипации этнических и религиозных сообществ будут происходить на фоне всё большей женской активности, выдвижения женщин на первые роли в политике, управлении, бизнесе. Усиление женского фактора затронет даже самые традиционные общества, это глобальная тенденция, которая будет определять и специфику нового общественного сознания.

Запрос на экологичность, женское участие, вовлечение разнокультурных групп, на доступную медицину весьма вероятно обозначают «левый поворот» в глобальной политической повестке, который неизбежно затронет Евразию.

И на этот запрос нужен ответ, отражающий наши интересы, потому что от этого ответа зависит то, кто будет определять картину мира, будущее и его ценности.

Задачи для евразийства

Перед евразийской школой мысли и всем, кто себя к ней относит, стоят непростые, но крайне интересные задачи. В геополитике необходимо не просто удержание границ, фронтира, но нахождение оптимальных решений по снижению конфликтного потенциала сопредельных миров, по их сопряжению или нейтрализации.

В отношении Китая, принимая во внимание темпы его экономического и технологического роста, эффективность китайской социальной и управленческой модели, самой оптимальной стратегией видится стратегическое союзничество, но без утраты собственной инициативы. «Поворот на Восток» неизбежен, но вопрос в том, что мы в Северной Евразии получим от этого поворота. Это и мировоззренческий вопрос, и прагматический.

В мировоззрении и идеологии нам понадобится сопряжение, а возможно даже синтез русской и китайской философии, определение точек их соприкосновения, моделей согласования целеполагания. У Китая перед государствами Северной Евразии есть много преимуществ – цельность, а не раздробленность территории, политико-идеологическое единство и наличие последовательно воплощаемой в жизнь стратегии в сочетании с почти безграничными демографическими ресурсами.

В отношениях с Китаем самым правильным будет выстраивание общей позиции, общей идентичности, объединяющей нас и отличающей от других. Это означает последовательное развитие Евразийского экономического союза и других форматов интеграции, особенно социальной и гуманитарной, в нашей части Евразии.

Турцию необязательно рассматривать только как конкурента, уже накоплен опыт конструктивного взаимодействия с ней, этот опыт можно и нужно продолжать и расширять чтобы избежать серьёзного конфликта интересов, к чему будут подталкивать третьи страны. Евразийство должно включать и осмысливать весь тюркский мир, но исключать преобладание в нём логики этнического национализма и религиозного фундаментализма.

На западном фронтире придётся более внимательно и активно относиться к амбициям и планам Польши. Эта страна не настолько монолитна и защищена от внутренних и внешних рисков, чтобы позволять её быть деструктивным фактором в регионе. Видимо, Польша и её патроны требуют специальных подходов и стратегии нейтрализации.

Энергопереход в Евразии потребует изменения многих системных настроек, но главная задача – сохранить устойчивость и попасть в чрезмерную зависимость от новых экологических стандартов. По мере снижения значимости углеводородов будет расти значимость других источников энергии, для использования которых есть все необходимые ресурсы и компетенции. Прежде всего, речь идёт об атомной энергетике, на очереди водородная энергетика. Энергия термоядерного синтеза пока ещё слишком затратная и вряд ли мы увидим здесь прорыв за ближайшее десятилетие, но работы в этом направлении необходимо продолжать. Экологичность может быть органичной частью евразийского мироощущения с его вниманием к природному пространству и «почве».

В рамках евразийских подходов можно развить все необходимые технологии управления этнокультурным и конфессиональным разнообразием, избегая этнонационализма и фундаментализма. Евразийское мировоззрение позволяет сочетать приверженность традиционным ценностям и необходимость политэкономической и общественной модернизации. Евразийство с красным оттенком и футуристическим содержанием может давать убедительные ответы на притязания и растущую роль пассионариев, возникающих в разнообразных этнических, религиозных и социальных средах.

Евразийская метаидеология имеет шанс стать «золотой серединой» для различных «миров». Основная задача для евразийства следующего десятилетия – минимизировать количество внутриевразийских конфликтов, умерить амбиции и претензии на одностороннее доминирование, найти теоретический и практический метаязык для взаимопонимания разных стратегий и идей, создать в Большой Евразии гармонично-связанный «мир миров», объединённый пониманием общей судьбы.

Россия. Белоруссия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 31 декабря 2020 > № 3602957 Алексей Дзермант

Слабее СССР, но с ракетами: что в НАТО говорят о России

Генсек НАТО не увидел со стороны России военной угрозы

Рафаэль Фахрутдинов

Генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что Россия использует свою военную мощь против соседей — Грузии и Украины, а для Альянса она непосредственной угрозы не представляет. При этом, он напомнил, что Россия обладает ядерным оружием и ракетами, которые могут достигнуть любой из стран Европы.

НАТО не расценивает Россию как непосредственную военную угрозу — рассказал генеральный секретарь Североатлантического альянса Йенс Столтенберг.

«Я не вижу непосредственной угрозы, исходящей от России в форме военного нападения. Но я вижу Россию, которая утверждается. Она использует свою военную мощь против соседей — Грузии и Украины», — приводит ТАСС слова европейского политика.

Также, по традиции он обвинил Москву в кибератаках на парламенты ФРГ и Норвегии, и в химатаках на территории Великобритании.

«Даже если она не столь же могущественна, как был Советский Союз, Россия обладает ядерным оружием и ракетами, которые могут достигнуть всей территории Европы», — подчеркнул Столтенберг.

Неделей ранее генерал бундесвера и начальник штаба армии Соединенных Штатов в Висбадене Джаред Зембритцки в интервью Frankfurter Allgemeine Zeitung заявил, что НАТО повернулось на Восток из-за «российской угрозы». Он обратил внимание, что обстановка в Восточной Европе была нестабильной даже до ситуации с Крымом.

На вопрос о том, можно ли назвать Россию главной угрозой, он ответил: «Определенно».

«Российская угроза реальна. Россия продолжает вооружаться, массово модернизируя свои вооруженные силы и все яснее демонстрируя стремление к власти. Русские танки — это реальность, как и ракеты и самолеты», — сказал военный.

Как отметил военачальник, исламский террор угрожает в большей степени каждому отдельно взятому человеку.

«Но мы как военные не можем противостоять ему. А Китай находится довольно далеко от нас территориально», — пояснил он.

Зембритцки уточнил, что в Польше и в еще трех прибалтийских странах есть четыре боевые группы Североатлантического альянса, предназначенные для противостояния российской угрозе.

У военно-политического блока в Европе также есть мощные силы, которые готовятся к возможным кризисам, обратил внимание он. Именно это военный назвал реальной сдерживающей силой для россиян.

В начале декабря в докладе о реформировании альянса «НАТО — 2030», который опубликовали по итогам консультаций глав МИД альянса, Россию назвали главной военной угрозой для НАТО как минимум до 2030 года.

Председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев, комментируя этот документ, сказал, что заявления об «угрозах» НАТО со стороны РФ и иных государств необходимы для преодоления разногласий внутри самого военно-политического блока.

«Внешние «пугала» нужны прежде всего для того, чтобы преодолеть трения внутри альянса и вообще, чтобы попытаться вернуть ощущение бодрости организму с «умершим мозгом», вспоминая выражение [президента Франции Эммануэля] Макрона», — написал сенатор в Facebook.

17 декабря, президент РФ Владимир Путин в ходе 16-й ежегодной пресс-конференции напомнил, что Россия занимает лишь шестое место в мире по военным расходам, существенно отставая в этом компоненте от США и НАТО.

«Мы белые и пушистые, потому что мы пошли на то, чтобы освободить от определенного советского диктата те страны и народы, которые хотели развиваться самостоятельно.

Мы услышали ваши (стран Запада — «Газета.Ru») заверения о том, что НАТО не будет развиваться на восток, но вы не выполнили своих обещаний», — сказал Путин, отвечая на вопрос журналиста телеканала BBC, чувствует ли Россия ответственность за ухудшение отношений с Западом.

По словам главы государства, военная инфраструктура НАТО приближается к границам России, а США выходят из международных договоров. Именно Вашингтон, напомнил Путин, покинул соглашение по противоракетной обороне, и Москва вынуждена отвечать на подобные действия созданием новых систем оружия, чтобы купировать новые угрозы.

«Вы же умные люди, почему вы считаете, что мы придурки?» — возмутился президент России, обращаясь к военному и политическому руководству стран Альянса.

Из проекта федерального бюджета на 2020-2022 годы следует, что расходы Минобороны РФ на 2020 год вырастут на 6,6%. В документе указывается, что расходная часть бюджета, выделенная на 2020 год Минобороны, составляет 1,894 трлн рублей (около $25 млрд), сообщает «Интерфакс».

Суммарные же военные расходы государств НАТО в 2020 году составят порядка $1,1 трлн, что почти на $61 млрд больше, чем в 2019 году. Об этом говорится в опубликованном в среду статистическом докладе о военных расходах альянса.

Из этих денег оборонные расходы США составят $784,95 млрд, расходы государств Европы и Канады - $307,53 млрд. В 2019 объем военных расходов Европы и Канады составлял $301,38 млрд, то есть рост их расходов в текущих ценах составил примерно 2%.

ЦитаДеЛь

Когда разошлись пути литературы и государства…

Михаил Кильдяшов

"О вы, которых ожидает отечество от недр своих…", "И слово Царь-освободитель за русский выступит предел…", "Я буду твоим цензором…", "Инженеры человеческих душ…". В разноголосии подобных поэтических строк и исторических фраз таится сложная природа отношений литературы и государства. Порой трудно понять, где в этих отношениях противоборство, а где сотрудничество. Их загадка выходит за пределы творчества и политики, определяет судьбу не только Октавиана Августа и Овидия, не только семейства Медичи и Макиавелли, не только Ярослава Мудрого и митрополита Илариона, но и судьбу каждого, кто прочёл живое слово. Потому так важно разгадать связь государства и литературы. А для этого нужно создать образ, метафору, символ, способный уловить ускользающее.

"ЦДЛ" Александра Проханова стал таким романом-ловушкой. Эпицентр повествования — легендарный Центральный дом литераторов. Он представлен как модель, конструкт советской литературы, как опредмеченный литературный процесс. Здесь есть место разнородным группам и течениям: "деревенщики" и "горожане", монархисты и либералы, диссиденты и представители национальных литератур, "тихие лирики" и стадионные поэты — все в пору перестройки находят пристанище в ЦДЛ. Непримиримые эстетические и мировоззренческие антагонисты могут оказаться рядом в баре, в Дубовом или "пёстром" зале Дома литераторов. Опустошённых после дневного письма или литературных хлопот он влечёт к себе, как чаша круговая с пьянящим зельем. От неё можно напитаться новыми силами, увидев во внезапном дурмане призраки Горького, Фадеева, Федина — зачинателей советской эры литературы. Каждый из пришедших, оказавшись за столиком с единомышленниками, будет коситься на оппонентов по соседству, но при этом в ЦДЛ не возникнет раздрая. Какая-то неведомая сила именно здесь будет скреплять литпроцесс, сотворять из него единый организм, сложный сбалансированный механизм, будет приводить всё неустойчивое в равновесие.

ЦДЛ — это "первичный бульон" литературы, где одни могут потонуть навсегда, а другие вырваться на свет прежде неведомыми организмами — порождениями литературной эволюции, законы которой складываются не только за письменными столами, в редакциях или издательствах. Этой эволюцией движет всё та же неизъяснимая сила.

ЦДЛ — ковчег посреди житейского моря. На одной палубе празднуют юбилей, на другой — справляют панихиду, где-то презентуют книги, где-то читают стихи. Если попытаешься разглядеть кормчего ковчега, то в нём не узнаешь ни председателя Союза писателей, ни редактора "Литературной газеты", ни директора ЦДЛ — он не из литературного мира.

Главный герой книги — молодой, но уже набравший силу писатель Виктор Куравлёв. В начале повествования он отмечает в ЦДЛ выход нового романа, в котором прозрел город будущего, цивилизацию будущего, где движимый мечтой человек тянется к небу, обнаруживает в себе неиссякаемые творческие силы, одолевает смерть. В романе Куравлёва творение рук человеческих — машина — примиряется с природой, оживляется, одухотворяется, не поддаётся ветхости. Город будущего, описанный Куравлёвым, — город-сад, подобные сады станут расцветать по всей стране. Писателю грезится, что именно по такому пути пойдёт советское государство и только ради этого стоит требовать перемен.

Друзья Куравлёва придерживаются разных убеждений, но они — одно поколение. Им, сорокалетним, с их творческими амбициями, хочется потеснить литературные авторитеты, занять со своим новым словом достойное место на творческом Олимпе. С вызовом в духе футуристов они мечтают создать клуб "Шестикрылых рыб" или нечто подобное, способное взорвать косное литературное сознание. Но в житейском море набегает перестроечная волна, и прежде неразлучные друзья оказываются разбросанными в разные стороны.

Куравлёв на развилке судьбы. Разноликие вершители литературных судеб одновременно предлагают ему поездку во Францию и в Афганистан. Париж — это переводы книг на иностранные языки, зарубежная публика, стремительное вхождение в круг либеральных писателей. Кабул — это репортажи о войне для "Литгазеты". Куравлёву предлагается стать "устами государства", показать афганскую войну не как "бессмысленную и беспощадную" бойню, а как имперский поход, как битву на стороне правды, как силу русского духа. Афганистан — это державная слава, подобная славе Скобелева, Верещагина и Гумилёва. Афганистан — это извечная тяга русской души к таинственному Востоку. Куравлёв выбирает Восток.

Из поездки он привозит не только огненные газетные статьи, но и роман "Охотники за караванами". Автор ощутил себя "певцом во стане русских воинов", сопричастником ратного дела. Кажется, само государство — и редактор, и издатель романа. Но литературная среда отвернулась от Куравлёва, шарахнулась от него, как от "афганской чумы", окрестила "соловьём генштаба". В ЦДЛ Куравлёв стал нерукопожатным, к нему потеряли интерес либеральные покровители, сделав ставку на других.

Но одновременно с этим — одобрение Шолоховым, поддержка от писателей-фронтовиков: Михалкова, Бондарева, Георгия Маркова. Постепенно закручивается новый литературный водоворот. Возникает понимание, что литературный процесс на треть — творческий, на треть — организационный, а на треть — идеологический. И главный вопрос — какая сила берётся за третью составляющую. Для государства литература всегда была интересна не эпитетами и метафорами, а способностью прозревать будущее, вдохновлять прозрениями и через это формировать настоящее. Ничто, кроме литературы, на это не способно. Горький создавал соцреализм не как творческий метод, а как мистическое учение, преобразующее действительность. Соцреализм был уникальным явлением, которое не ограничивалось секретарской прозой или производственным романом. Соцреализм вобрал в себя множество эстетик, множество образов будущего. Истории было из чего выбирать: будущее Есенина, Маяковского, Платонова, Твардовского, Белова, Распутина, Трифонова, Астафьева, Евтушенко, Рубцова.

Государство, наделённое образом будущего, берёт на себя и организационную составляющую литпроцесса, создаёт инфраструктуру литературы, сокращает путь автора к читателю. Литература становится столпом государства. К ней, как на юбилей Шолохова в Вёшенскую, стремятся все державные силы. Литература подобна солнцу, создающему целую космическую систему. Государство бережёт литературные кристаллы: Союз писателей, "Литературную газету", ЦДЛ.

Государство и литература — сообщающиеся сосуды. Это две птицы, для которых свито гнездо в сердце писателя, и только от него зависит, запоют ли эти птицы в унисон или заклюют друг друга.

Русская литература державна. Без державности невозможны были бы ни "Повесть временных лет", ни "Слово о полку Игореве", ни "Медный всадник", ни "Тихий Дон". Но в перестройку идеологическую составляющую литпроцесса начинают перехватывать антигосударственные силы, противники с "сатанинским умом".

Куравлёв чувствует начало распада, назревающий взрыв, видит предвестие общей гибели в смерти Трифонова, в инсульте Георгия Маркова, в раковой клетке Чаковского. ЦДЛ уже не ковчег, а "Титаник", неотвратимо плывущий на айсберг. Назревает "трагедия централизма", в противостоянии Горбачёва и Ельцина, Бакланова и Яковлева ломается ось государства.

Литература оказывается в эпицентре борьбы: многие спешно меняют одежды, маски и риторику, норовят укусить раненого советского льва. Куравлёв, способный своим словом рассеивать тьму, бросается спасать государство: пишет "Слово к народу", где призывает "сплотиться и остановить цепную реакцию гибельного распада"; в противовес олиберализировавшейся "Литературке" создаёт патриотическую газету "День"; обороняет вместе с писателями-фронтовиками здание Союза писателей от антисоветских единомышленников Евтушенко: "Всесильные генералы, могучие партийцы, надменные хозяева жизни, — все разбежались, сдали страну. А писатели, братья его, без оружия, без танков, без бомбардировщиков, дают отпор врагу, как последний, обречённый на смерть батальон. Сберегают малый клочок земли, крохотный плацдарм, с которого начнётся наступление".

Куравлёв с тоской осознаёт, что Союз писателей, ЦДЛ были созданы как ЦитаДеЛь, что сама литература — это цитадель Отечества, со сдачей которой может погибнуть всё: семья, любовь, судьба.

Важно понять, почему "ЦДЛ" написан именно сейчас, почему автор вернулся к событиям тридцатилетней давности, которых прежде уже касался в романе "Надпись". Через роман о прошлом, созданный в настоящем, Проханов пытается восстановить связь времён, связь литературы и государства.

Вот уже три десятка лет литература — сирота, брошенная государством, а государство — скиталец с плотной повязкой на глазах. Оно видит лишь чёрные квадраты. Оно надеется на своём пути лишь на журналистов и политологов, но из них ненадёжные поводыри. Они лишь могут сказать "вот яма", когда все уже упали в яму. Отводить от ям — дело литературы. Но она тоже утратила свой острый взор, разучилась в большинстве своём заглядывать за горизонт. Иные с тоской Орфея смотрят в прошлое; иные ограничили пространство своих литературных миров офисами, кухнями и соцсетями. На многострунной лире русской литературы теперь едва колеблется несколько струн. Есть газеты, журналы, издательства, Союз писателей России, но без идеи, без нового литературного учения, без образа будущего, подхваченного государством, всё выглядит опустелым ульем.

Неслучайно в финале прохановского романа ЦДЛ сгорает от демонстративно подожжённого партбилета. Из пылающего гнезда вылетают духи советской литературы. Бесприютными птицами они уносятся в русские леса. И только юноша с чистым слухом, ещё не взявшийся за перо, различает их голоса.

«Дневник ковидного года»

Круглый стол с участием М.Делягина, В.Овчинского, Г.Малинецкого, А.Домрина и В.Винникова

Блог Изборского клуба Александр Домрин Георгий Малинецкий Михаил Делягин Владимир Винников Владимир Овчинский

Владимир ВИННИКОВ, заместитель главного редактора газеты "ЗАВТРА".

Уважаемые коллеги! Мы вступаем в двадцать первый год двадцать первого века. Хотя сейчас, как никогда ранее, популярны сентенции о том, что 2020 год вообще не закончится, — настолько он оказался насыщен необычными и неожиданными событиями. С лёгкой руки Генри Киссинджера даже принято считать, что "мир больше никогда не будет прежним", что человеческая цивилизация принципиально изменила траекторию своего развития. Так ли это, на ваш взгляд? Действительно ли 2020-й прощается с нами, но не уходит? В своё время Даниэль Дефо написал роман "Дневник чумного года" о том, как Лондон в 1665 году пережил мощную вспышку этой эпидемии, которая унесла жизни пятой части жителей столицы Британии. Если использовать эту аналогию, то какие события стоило бы отметить в "дневнике ковидного года"?

Михаил ДЕЛЯГИН, доктор экономических наук, директор Института проблем глобализации, постоянный член Изборского клуба.

Если говорить об итогах 2020 года, о его особенностях, то это, конечно, прежде всего "коронабесие", которое возникло совершенно внезапно. И когда Пол Кругман, нобелевский лауреат по экономике 2008 года, говорил, что задачей Запада является достижение военных разрушений без разжигания войны, это воспринималось как интересный теоретический взгляд, но мы видим, что сейчас такая задача решается на практике, и решается весьма успешно. Мир разрушается, традиционные экономики разрушаются, в новостях мы видим то, что раньше было сюжетом фантастических фильмов, — в связи с этим достаточно упомянуть недавнее массовое бегство людей из Лондона.

И это, скорее всего, только начало трансформации всей западной цивилизации, а через неё — всего мира. Это способ разрушить традиционную организацию человеческой жизни, от семьи до государства, сделать всех людей равно бедными и равно бесправными, перевести их под единый контроль социальных платформ. В 2021 году стоит ожидать дальнейшего развития этой тенденции, продолжения переформатирования мира. Разрушение социально-экономических связей, взрывообразный рост количества "лишних" людей, которые больше не нужны вследствие сократившегося объёма потребления. Это станет, на мой взгляд, основной проблемой 2021 года: как ими управлять и как поддерживать их существование в покорном и желательно в живом состоянии? Будет расти напряжённость и на рынках, и в политических системах, возможно, вплоть до их краха. Впрочем, для тех, кого затоптала толпа в Лондоне, катастрофа уже случилась. И для тех, кто умер, не получив нужного лечения своих болезней из-за "коронабесия", она случилась тоже. Но массового вымирания человечества пока не ожидается. Это впереди, в неопределённом пока будущем.

Что касается основных центров современного мира, то в Соединённых Штатах всё решится к 6 января — до этого у Трампа ещё остаётся возможность дать последний, решительный бой своим противникам. Но вряд ли 45-й президент США данной возможностью воспользуется: судя по всему, он так и не создал свою систему, главная проблема как раз в этом. Так что, скорее всего, победит Байден и в ещё больших масштабах продолжится спекулятивная накачка финансового сектора американской экономики с попыткой уничтожения всех реальных и потенциальных конкурентов: от Европы до Китая.

Китаю будут перекрывать доступ на американский рынок и затруднять доступ на рынок европейский. Поэтому в КНР будут усиливаться процессы консолидации и формирования собственной "зоны влияния", что мы уже видим на примере соглашения о Всестороннем региональном экономическом партнёрстве (ВРЭП) стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Бизнес в КНР будет подчиняться государству, и государство станет, скажем так, основной активной силой китайского общества.

Евросоюз продолжит своё ползучее превращение в еврохалифат. В Германии уже сейчас, чтобы сохранить традиционную семью, во всех землях, за исключением Баварии, вам придётся принять ислам. А для того, чтобы иметь возможность нормально передвигаться по улицам, вам придётся поселиться в мусульманском районе. Можно сказать, что COVID-19 придал дополнительное ускорение процессу исламизации Европы. Как известно, цвет ислама — зелёный. Так что Европа "зеленеет" как с этой стороны, так и со стороны других "зелёных", защитников окружающей среды, уже организованных в Европе в политическую партию. Партия "зелёных" имеет значительный вес в той же Германии. COVID-19 — как раз их тематика, а если "зелёные" победят в ФРГ на выборах 2021 года, то их задача как проамериканской и антинемецкой силы будет заключаться в том, чтобы провести деиндустриализацию Германии, а для этого необходимо перекрыть все связи с Россией, прежде всего — поставки дешёвых энергоносителей. Уже отсюда для них вытекает необходимость свержения в Беларуси Александра Лукашенко и превращения этой республики в ухудшенное подобие нынешней Украины. И тогда возникнет новый "санитарный кордон", "железный занавес" между Балтийским и Чёрным морями, отделяющий Европу от России. Ослабление Германии должно привести к усилению Франции и, возможно, к возрождению концепции Австро-Венгерской империи как территории, управляемой из Лондона, — разумеется, не жёстко и не прямо.

Собственно, Англия, заключившая, наконец-то, в рамках "брекзита" торговое соглашение с Евросоюзом, является сейчас глобальным финансовым бутиком и должна только выигрывать от потрясений на рынках, в том числе на финансовых.

У нас же, в России, ситуация, мягко говоря, непредсказуема. Лично я считаю, что степень деградации всех систем государства и общества: от коммунальной до политической — достигла критического уровня, похожего на состояние Российской империи в январе 1917 года. Знаю, что многие коллеги придерживаются принципиально иной точки зрения, но другого объяснения денежному голоду, который испытывают и большинство наших сограждан, и экономика страны; иного объяснения ускоренному вымиранию населения страны и многим другим негативным процессам я не вижу.

Владимир ВИННИКОВ.

Спасибо, Михаил Геннадьевич! Те проблемы, о которых вы говорите, реально существуют и вызывают серьёзную озабоченность в нашем обществе. Но на войне как на войне, хотя не зря в народе говорится "кому война, а кому мать родна". Владимир Семёнович, вам слово!

Владимир ОВЧИНСКИЙ, доктор юридических наук, постоянный член Изборского клуба.

При подведении итогов 2020 года стало модным ссылаться на книгу Клауса Шваба и Тьерри Малльере "COVID-19: великая перезагрузка". Я тоже последую этому модному тренду.

Указанные авторы отмечают и обличают в ряду многих других проблем так называемое бункерное мышление. Они критикуют большинство экспертов, анализирующих коронавирусную пандемию, за "отсутствие у них "увеличенного изображения”, необходимого, чтобы соединить множество разных точек, позволяющих дать более полную картину происходящего, остро необходимую лицам, принимающим решения".

"Если говорить о прошлом, — пишут Шваб и Малльере, — такое "бункерное мышление” частично объясняет, почему многие экономисты не смогли предсказать кредитный кризис (в 2008 году) и почему так мало политологов заметили наступление Арабской весны (в 2011 году). Сегодня мы наблюдаем ту же проблему с пандемией".

Думается, что причина того, что экспертное сообщество не смогло предвидеть указанные кризисные явления, связана вовсе не с "бункерным мышлением". Продвинутые аналитики уже давно применяют комплексные методы познания и делают свои прогнозы, используя алгоритмы искусственного интеллекта на основе анализа больших данных. При этом речь идёт об анализе объективной реальности и выявлении объективных закономерностей. Вот здесь и возникает главный вопрос: порождены ли перечисленные выше кризисы объективными процессами? Или же они результат неких субъективных действий?

Относительно субъективных механизмов создания кризисов 2008-го и 2011 годов написаны сотни добротных статей и десятки хороших книг. Что касается кризиса 2020 года, то мы находимся только у истоков его осмысления, и буквально каждый новый день ставит всё новые и новые вопросы. Приведу лишь некоторые из тех, что содержатся в получившей широкую известность статье на эту тему за авторством Лэрри Романоффа.

Вопрос первый и самый главный. Почему распространение пандемии выглядит настолько странным? Ведь, согласно официальным данным, у COVID-19 было две волны. Первая всего за три дня поразила 25 стран на всех континентах. Вторая, за те же три дня, — уже 85 стран. Отмечается, что ни одна "естественная" эпидемия не протекала и не может протекать подобным образом. Ведь если вирус распространяется исключительно естественным путём, от больных людей к здоровым, он просто не способен одновременно поразить 85 различных стран на всех континентах мира, да ещё так, чтобы в каждой стране вспышки произошли в нескольких местах, и при этом были вызваны вирусом не одной и той же разновидности. Но нет, каждая страна испытала множественное инфицирование в разных местах, так что ни одна из них не смогла окончательно идентифицировать всех своих "нулевых пациентов".

Вопрос второй. Почему CDC (Центр по контролю и профилактике заболеваний) Министерства здравоохранения США ещё в начале августа 2019 года "по соображениям безопасности" почти на полгода прекратил работу USAMRIID — военно-медицинского института инфекционных болезней, расположенного в Форт-Детрик, штат Мэриленд, — да ещё с лишением всех его сотрудников зарплаты? Сразу же после этого появились сообщения о странных инфекционных пневмониях, в том числе со смертельными случаями, поражающих пожилых людей в домах престарелых в окрестностях Форт-Детрика.

Вопрос третий. Почему Майк Помпео распорядился, чтобы вся информация о COVID-19 была засекречена и проходила через Совет национальной безопасности? Почему далее он указал всем больницам, клиникам и лабораториям передавать всю информацию о COVID-19 в Белый дом в обход CDC и средств массовой информации?

Вопрос четвёртый. Каким образом Помпео ещё в ноябре 2019 года мог уведомить командование НАТО и израильского ЦАХАЛа о таинственном вирусе, который начнёт циркулировать в Китае только месяцы спустя?

Вопрос пятый. Почему доктор Хелен Чу, которая первой обнаружила передачу коронавирусной инфекции в США, ещё с 2019 года получила официальный Cease and desist order, то есть предписание "прекратить и воздерживаться" относительно изучения тысяч образцов вируса гриппа в штате Вашингтон?

Всё это и многое другое указывает на то, что в случае COVID-19 мы можем иметь дело не с обычной инфекцией, а с фактом атаки биологическим оружием массового поражения. Мир действительно может быть изменён до неузнаваемости, поскольку нынешняя пандемия решает целый ряд задач: как стратегических, так и тактических.

Стратегические задачи подробно изложены в упомянутой книге "COVID-19: великая перезагрузка", которая, в свою очередь, продолжает и развивает идеи юбилейного (2018 года) доклада Римского клуба Come On! Capitalism, Short-termism, Population and the Destruction of the Planet. Тактическими задачами можно считать, например, использование пандемии для сброса Трампа за его антиглобалистские действия. Или публичную порку Великобритании за "брекзит", который ломает давний глобалистский проект "Объединённой Европы", реализованный через ЕС. Как отметили на Би-би-си, "предрождественский кризис с мутацией вируса и перекрытием границ позволил Британии вкусить жизнь в изоляции, и ей теперь будет проще делать информированный выбор на следующих этапах своего главного исторического проекта — развода с Евросоюзом".

Подводя итог, можно сказать, что в 2020 году история как всего мира, так и многих ведущих государств впервые управлялась медико-биологическими методами.

Владимир ВИННИКОВ.

Согласно известному американскому афоризму, если что-то выглядит как утка, ходит как утка, ныряет как утка и крякает как утка, — это, скорее всего, и есть утка. Но в данном случае всё иначе. Мы уже привыкли: где бы что ни случилось плохое, во всём всегда виновата Россия. Но только не в создании коронавирусного кризиса. Как же так? За державу обидно! Почему для COVID-19 наши западные партнёры и оппоненты сделали исключение, удивляясь только тому, что подозрительно мало русских умирает от коронавируса? И президент Путин на пресс-конференции 17 декабря заявил, что надо не искать виновных, а жить дружно и совместно решать проблемы… На какой научно-технологической основе их предстоит решать? Прошу высказать ваше мнение, Георгий Геннадьевич.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, постоянный член Изборского клуба.

В самом начале 2020 года Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш сравнил ситуацию в мире с началом катастрофы, описанной в Апокалипсисе Иоанна Богослова: "Наш мир приближается к точке невозврата. Я вижу "четырёх всадников” — четыре надвигающиеся угрозы, которые представляют опасность для прогресса и всего потенциала XXI века".

С первым "всадником" он связывал высочайшую геополитическую напряжённость, чреватую терактами, ядерными угрозами, опасностью крупных военных конфликтов. Вторым "всадником", по его мысли, является "экзистенциальный климатический кризис": "Миллионам видов живых существ в ближайшее время будет угрожать вымирание. Наша планета горит". Третий "всадник" — глубокое и растущее глобальное неравенство: "Два человека из трёх живут в странах, где выросло неравенство". Четвёртый "всадник" — опасности цифрового мира. А вот пятого "всадника", которым оказалась пандемия COVID-19, генсек ООН назвать не сумел.

Помнится, в далёкие перестроечные годы в газете "Известия" была опубликована статья Рональда Рейгана. Там говорилось, что человечество способно объединиться перед лицом общей опасности — например, "при столкновении с инопланетянами". Впрочем, источник опасности здесь не важен — важно знание, что он есть, что он смертельно опасен и направлен против всех людей независимо от их расы, возраста, социального статуса и так далее. Коронавирус, казалось бы, идеально подходит на роль такой всеобщей опасности, но… Реакция на него оказалась парадоксальной, а общая картина — фантастичной.

Элиты всего мира отреагировали на не самую опасную болезнь так, как не делали этого никогда в обозримом прошлом. За несколько недель повсеместно были закрыты границы, ограничено транспортное сообщение внутри стран, приняты жёсткие меры по "локализации" населения. На "дистанционку" отправили вузы, школы, значительную часть всех работающих. Сразу рухнула концепция "глобального мира" — каждая страна начала решать проблемы по-своему. В мире капитала очень важны экономический рост, прибыль и доверие к власти. Всё это было вмиг разрушено. Принятые меры на десятки процентов уменьшили ВВП, похоронили значительную часть малого бизнеса, подорвали доверие народа к власти, разрушили множество каналов самоорганизации в обществе. А правительства, обычно стремящиеся собирать деньги, во многих странах начали их раздавать…

Всё это произошло на удивление быстро и согласованно, что возможно лишь в случае или убеждения, или принуждения. Учёные могут предупреждать о грозящей в будущем опасности. Доктор Рошаль, помнится, назвал происходящее "репетицией биологической войны". Но при нынешнем отношении к науке кто учёных слышит? Значит, здесь ключевым было не убеждение, а принуждение, требующее от элит, в том числе элит нашей страны, действовать именно так, а не иначе. Значит, есть и соответствующие механизмы для такого принуждения.

Стоит сказать и о России. После тяжёлого поражения в Крымской войне глава МИД Российской империи А.М. Горчаков разослал в отечественные посольства за рубежом циркулярное письмо: "Россию упрекают в том, что изолируется и молчит перед лицом таких фактов, которые не гармонируют ни с правом, ни со справедливостью. Говорят, что Россия сердится. Россия не сердится, Россия сосредотачивается".

В январе 2012 года, готовясь к новым президентским выборам, В.В. Путин опубликовал статью "Россия сосредотачивается — вызовы, на которые мы должны ответить". На мой взгляд, наша главная беда состоит в том, что мы не сосредотачиваемся или делаем это крайне медленно.

Россия не приняла капитализма. "Хорошего" капитализма у нас не получилось (впрочем, нынешняя ситуация в Америке подтверждает, что и у "хорошего", и даже у "самого лучшего" капитализма бывают проблемы), а "плохой" почти никому не нравится. Кризис с COVID-19 сделал очевидной неприемлемость и многих прежних реформ.

Так, за 20002015 годы в ходе "оптимизации сферы медицинских услуг" число больниц в России сократилось более чем вдвое: с 10,7 до 4,5 тысячи.

В начале коронавирусной пандемии биоматериалы на анализ возили в новосибирский "Вектор". Все центры такого уровня в ходе "оптимизации" прихлопнули, а его каким-то чудом оставили. Он и помог.

В 2014 году, когда противостояние с Западом стало очевидным, ликвидировали Академию наук, лишив её институтов и сделав РАН "ненаучной организацией". Хитро? — Академия наук вне науки.

Вспоминается энтузиазм, с которым ректор Высшей школы экономики толковал о необходимости и неизбежности цифрового образования. И вот его мечты стали явью. И оказалось, что вся эта "образовательная дистанционка" — сущее наказание для учеников, студентов, родителей, преподавателей.

Мы и без того переживаем кадровую катастрофу — острый дефицит специалистов при огромном количестве людей с дипломами. Поэтому и случается порой такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Как же объяснить иначе миллионы обращений к президенту с просьбой сделать то, что обязаны делать местные столоначальники? Но "голь" на выдумки хитра: у нас научным лидером и по защите информации, и по суперкомпьютерам, и по искусственному интеллекту стал Сбер. Видимо, это самый научный банк мира и самый финансовый из научных центров… Жаль, конечно, что Роснано потерял выдающегося физика Чубайса, но ведь и международные дела России требуют птиц высокого полёта…

Президентские слова о "прорыве", "мобилизации", об "экономике знаний" пока остаются на бумаге. Очень надеюсь, что в 2021 году Россия действительно начнёт сосредотачиваться. В уходящем году ей остро не хватало стратегии, системности, здравого смысла.

Ещё раз повторю: все наши проблемы связаны с тем, что Россия развивается очень медленно. Мало кто верит, что мы выстоим в нынешних реалиях. Не впервой — и раньше такое бывало. Но выбирались, однако. Выберемся и сейчас.

Тем более что в 2020 году было много хорошего, о чём стоит вспомнить. Здесь и системные успехи в освоении Арктики, и наконец-то взлетевшая ракета-носитель "Ангара", и супертанкеры, и вакцина "Sputnik V"… Но меня больше всего впечатляют ещё не реализованные проекты наших изобретателей и инженеров. Они и перо жар-птицы достанут, и полмира спасут, и многие другие чудеса сотворят — если только государь разрешит…

Владимир ВИННИКОВ.

Спасибо, Георгий Геннадьевич! Да, любые проблемы, как всегда, можно решать исключительно на основе знания, понимания и умения. Знания того, что было, понимания того, что есть, и умения сделать то, что должно быть. И роль науки здесь неоценима, её статус нельзя ставить в зависимость от прагматических, утилитарных нужд.

Но порой наука, подобно медицине, оказывается бессильной, и даже бесспорные законы природы молчаливо признаются недействующими. Помните, как в сказке «Двенадцать месяцев» у Самуила Яковлевича Маршака:

Под праздник новогодний

Издали мы указ:

Пускай цветут сегодня

Подснежники у нас!..

В лесу цветёт подснежник,

А не метель метёт.

И тот из вас мятежник,

Кто скажет "не цветёт!"

В общем, если нельзя, но очень хочется, то можно. И особенно в этом отношении всегда отличались Соединённые Штааты. По всем законом природы, ни одна из американских шести «высадок на Луну» по программе «Аполлон» не могла состояться. Но вот уже полвека с лишним утверждается обратное. По всем законам природы, башни WTC 11 сентября 2001 года не могли аккуратно «сложиться» до основания в результате атаки на них двух пассажирских «боингов». Но вот уже двадцать с лишним лет утверждается обратное. По всем законам природы, мертвые не могут ожить. Тем не мнее, утверждается, что 3 ноября 2020 года они не просто массово ожили, но и вместе с призраками никогда не существовавших избирателей решили исход президентских выборов в пользу кандидата от Демократической партии Джозефа Байдена. Так ли это, Александр Николаевич?

Александр ДОМРИН, американист.

Да, это так, и Байдена в Америке поэтому уже называют «зомби-президентом», главная задача которого — «дотянуть» до инаугурации 20 января 2021 года, после чего передать свои полномочия Камале Харрис. Впрочем, все принципиальные моменты, связанные с фальсификацией последних президентских выборов в США — слово «последних» здесь нужно понимать во всех его смыслах, — уже достаточно подробно обсуждались на прошлом нашем круглом столе. Если что-то с тех пор и изменилось, то лишь представление о масштабе этих фальсификаций. Выяснилось, что речь идёт не о десятках и даже не о сотнях тысяч, а о миллионах «фейковых» голосов.

Теперь об этом знает весь мир, и после «избрания» Байдена с претензиями Америки на то, чтобы учить «остальное», «недоразвитое» человечество демократии, правам человека и прочим возвышенным принципам цивилизации, покончено полностью и бесповоротно.

Я не хочу делать прогнозов относительно неизбежности гражданской войны и распада Соединённых Штатов, поскольку компромисс между демократами и республиканцами всё-таки был найден. Это, на мой взгляд, очень плохой компромисс, ещё хуже компромисса образца 2001 года, когда пришлось пойти на «события 9/11». Но другого выхода в нынешних условиях, видимо, не оставалось.

Не так давно газзета Wall Street Journal, которая в Америке считается центристским изданием, опубликовала статью Френсиса Фукуямы — того самого, который в 1989 году заявил о «конце истории» вследствие всемирной победы либерализма, — где автор пытался подвести итоги президентства Дональда Трампа, для чего использовал термин «рецессия демократии». 45-й президент США характеризуется в этой статье как «несистемный» лидер, от которого нужно было избавиться любым путём, любой ценой, даже допустив эту самую «рецессию демократии».

Все мы знаем, что такое экономическая рецессия — это общепринятый термин, который означает умеренный, некритический спад производства или замедление темпов экономического роста. В общем, временная неприятность, которую можно и нужно пережить. Теперь этот термин пытаются устами Фукуямы распространить и на политику, где идут совершенно иные процессы и действуют совершенно иные закономерности! Можно быть слегка голодной, но нельзя быть слегка беременнойю Так и нацизм можно объявить одной из форм «рецессии демократии» — да это, по сути, и происходит!

То есть на всех уровнях налицо системный кризис и системная деградация структур современной человеческой цивилизации. Смотрите на здравоохранение и на роль ВОЗ в ситуации с COVID-19. Смотрите на образование, которое почти везде перевели на «дистанционку». Смотрите на правоохранительную систему в ситуации с BLM-протестами. Смотрите на массмедиа, которые создают «фейковую» реальность. Смотрите на то, как люди реагируют на убийства с расчленением трупов, на другие преступления... Поневоле возникает ощущение, что 2020-й год действительно открыл собой какие-то новые «тёмные века», которые неизвестно когда закончатся, и закончатся ли когда-нибудь вообще.

Владимир ВИННИКОВ.

Благодарю вас, Александр Николаевич!

В заключение нашего обсуждения хотел бы отметить следующие моменты.

Сначала — общие. Утратив уже с начала XXI века доминирующее положение в реальной мировой экономике, а с 2015 года — и в военной сфере, Соединённые Штаты, чтобы не рухнуть, оказываются вынуждены всей тяжестью своей опираться на единственное оставшееся у них господство — в сфере информационно-финансовой. А это — доллары, это — глобальные массмедиа и это, наконец — "высокие" технологии: от генноинженерных до цифровых.

Лично мне данная ситуация напоминает ситуацию со знаменитым американским радиотелескопом Аресибо в Пуэрто-Рико. Его перестали нормально обслуживать, и сначала там из-за износа, не выдержав штормовой нагрузки, лопнул один трос из 18, на которых держался подвижный облучатель антенны, через месяц — ещё один, а 1 декабря вся 820-тонная конструкция облучателя с приёмной аппаратурой рухнула на главное зеркало радиотелескопа, разрушила его. Примерно то же самое происходит с "глобальным лидерством" Америки.

Правда, убедившись, что "коварная агрессивная Россия" не спешит никого забрасывать своими "авангардами" и прочими "цирконами", даже не грозит этим, американцы совместно со своими союзниками, похоже, отошли от шока и уже вовсю готовятся нанести по нашей стране парализующий, а ещё лучше сокрушительный, но в любом случае гарантированно безответный удар. А для этого в нынешних условиях любые средства хороши. Особенно — неконвенциональные, то есть не собственно военные. Тем более в конце ХХ века подобный сценарий удалось успешно разыграть против Советского Союза. Раз это работает, почему бы не повторить то же самое в более современном варианте?

А что у нас? Как мы помним, политический 2020 год в России открывало очередное Федеральное послание президента, которое проходило 15 января в обычном, не "коронавирусном" режиме. Путин тогда заявил о необходимости срочного внесения поправок в Конституцию РФ 1993 года, за этим последовала отставка правительства Дмитрия Медведева, и "внутриэлитный" конфликт фактически перешёл в активную фазу. Уже к марту речи о грядущем государственном перевороте или (в более мягкой форме) о "транзите президентской власти", стали если не "мейнстримом", то уж одним из самых заметных течений отечественного медиапотока точно.

Внутреннюю суть этого конфликта, на мой взгляд, можно передать известной сталинской фразой 90-летней давности: "Головокружение от успехов". В данном случае, можно сказать, "головокружение от вставания с колен". Перед российской "властной вертикалью" или, вернее, "властной диагональю", встали заманчивые перспективы как передела уже существующих сфер влияния (в связи с естественной сменой личного состава управляющих центров), так и раздела новых, по преимуществу внешних сфер влияния (Сирия, ряд африканских и латиноамериканских стран, некоторые сектора экономики "коллективного Запада" и так далее).

По большому счёту, именно с этим конфликтом были так или иначе связаны все более-менее заметные события не только в самой России, но также у её границ. Мы могли наблюдать их в уходящем 2020 году: режим коронавирусной "самоизоляции" (апрельиюнь и с октября по настоящее время), "дело Фургала" в Хабаровске (июльавгуст), массовые протестные акции в Белоруссии (август — настоящее время), "отравление Навального" (август — настоящее время), азербайджано-армянское столкновение в Нагорном Карабахе (сентябрьноябрь)… Правда, на сегодня азербайджано-армянский конфликт, в котором были крайне заинтересованы и в который активно вмешивались наши западные партнёры и оппоненты, как представляется, в целом более-менее урегулирован. Что и показало недавнее заседание Госсовета России.

На мой взгляд, есть все основания смотреть в наше будущее без пессимизма и уныния. Впрочем, и безоглядного оптимизма наши перспективы не вызывают.

Выражаю искреннюю признательность участникам обсуждения и надеюсь на то, что в наступающем 2021 году режим онлайн будет занимать гораздо меньшее место в нашем общении, а на смену COVID-19 не пришлют какую-нибудь новую и ещё более опасную заразу. Пожелаем всем здоровья и успехов в новом году!

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > zavtra.ru, 31 декабря 2020 > № 3599060

Росатом и Framatome заключили контракт на консалтинг по проектированию АСУ ТП финской АЭС «Ханхикиви-1»

Framatome GmbH и АО «Русатом Автоматизированные системы управления» (АО «РАСУ», входит с состав госкорпорации «Росатом») заключили контракт на оказание технической поддержки по проектированию и системной интеграции автоматизированной системы управления технологическими процессами (АСУ ТП) для АЭС «Ханхикиви-1», строящейся в Финляндии.

По условиям контракта Framatome будет оказывать консалтинговые услуги по проектированию и системной интеграции АСУ ТП для проекта строительства АЭС с реактором ВВЭР-1200. АО «РАСУ», в свою очередь, выполнит анализ проектной документации, осуществит техническое руководство и интеграцию работ в части АСУ ТП для АЭС «Ханхикиви-1».

«Мы рады возможности применить наши компетенции и укрепить партнерство с АО «РАСУ» на проекте сооружения АЭС «Ханхикиви-1», – отметил Фредерик Лельевр, старший вице-президент по продажам подразделения «Региональные платформы и АСУ ТП» Framatome. - Этот контракт – очередная важная веха в нашем сотрудничестве с АО «РАСУ», подтверждение уникальности наших компетенций в части АСУ ТП АЭС российского дизайна».

«У наших партнеров из Framatome значительный опыт в реализации инновационных решений и технологий в атомной энергетике. Подписание контракта будет способствовать формированию у наших финских коллег понимания того, как мы соблюдаем требования заказчика строительства АЭС к обеспечению безопасности и выполняем поставку оборудования АСУ ТП в установленные проектом сроки», – подчеркнул генеральный директор АО «РАСУ» Андрей Бутко.

Денис Симагин, директор по АСУ ТП поставщика АЭС – финской компании RAOS Project Oy (входит в состав дивизиона АО «РЭИН» госкорпорации «Росатом») отметил: «Проект по сооружению АЭС «Ханхикиви-1» находится на стадии лицензирования. Основная задача этого этапа – подготовка проектной и технической документации по системам атомной станции. Документация войдет в состав Предварительного отчета по обоснованию безопасности, передаваемого национальному регулятору Финляндии для оценки безопасности АЭС. Сотрудничество с Framatome позволит применить опыт и наработки партнеров по проектированию АСУ ТП и лицензированию атомных станций в Финляндии и других странах ЕС и на проекте «Ханхикиви-1».

Для справки:

Контракт на поставку основного комплекта АСУ ТП между АО «Концерн Титан-2» и консорциумом Framatome-Siemens был подписан в октябре 2019 года. Первоочередной задачей в рамках контракта стала разработка документации, необходимой для получения лицензии на сооружение АЭС.

Прощай, великий кутюрье

Во Франции на 99-м году умер Пьер Карден

Текст: Вячеcлав Прокофьев

В одной из клиник пригорода Парижа на 99-ом году жизни скончался великий модельер Пьер Карден. Знаменитейший кутюрье был во Франции чем-то наподобие национального достояния. Его знали и ценили во всем мире.

Одаренный от Бога великим талантом, человек высокой культуры, тонкого вкуса, в отличие от большинства коллег он поражал всех еще одним качеством - предпринимательскими способностями. Пьер Карден - это была не только, подчас революционная, мода, но и индустриальная империя. На многочисленных предприятиях, разбросанных по всем континентам, трудились десятки тысяч людей, производя женскую и мужскую одежду, аксессуары и множество других полезных вещей с этикеткой парижского модельера. Первым и единственным из коллег он удостоился чести быть избранным в престижнейшую Французскую Академию. Мне не раз доводилось общаться с мэтром, и как-то он рассказал, как произошла его первая встреча с Россией. Привожу его рассказ по тогдашней блокнотной записи:

- Это было в 1963 году, когда я прилетел в Москву вместе с Жильбером Беко и группой его друзей, - поведал Пьер Карден. - Им была уже написана популярнейшая великолепная песня "Натали". Имя этого певца тогда гремело и во Франции, и в России. Правда, тот приезд оказался в самом своем начале достаточно утомительным: мы шесть часов провели в аэропорту, пока нас оттуда не выпустили, а потом еще четыре прождали в холле гостиницы "Россия", дожидаясь расселения по номерам. Заснуть удалось лишь глубокой ночью. Под утро я услышал бой башенных курантов Кремля, а так как мои наручные часы остановились, решил узнать время у кого-нибудь из соседей: в семь утра мы должны были уже отправиться на экскурсию в Загорск. Выбрался из кровати и вышел в коридор в том виде, в котором обычно сплю, то есть голым. Не прошел я и несколько шагов, как меня кто-то обхватил сзади, оторвал от земли и отнес обратно в номер. Это была женщина огромных габаритов! Как после я узнал, то была дежурная по этажу. Я так и не понял, что она тогда подумала обо мне. Ничего предосудительного я совершать не собирался, но объяснить ей не смог - я не знал русского, она - французского.

После этого кутюрье неоднократно приезжал в СССР. В конце 60-х через жену знаменитого французского художника Леже Надежду познакомился с Майей Плисецкой. Так началась их дружба, продлившаяся всю жизнь.

- Майя - самая выдающаяся балерина, обожаемая всем мире. Женщина высокой культуры с сильным характером. Одним словом - личность, - не скрывая восторга, рассказывал Карден. - Тогда-то возникла идея создать костюмы для одного из балетов, в которых солировала Майя. Это была "Анна Каренина". Впоследствии такое сотрудничество продолжалось многие годы.

Пьер Карден хорошо знал русскую литературу, читал Чехова, Толстого, Достоевского, русских композиторов. Искренне любил нашу страну. Познакомившись через Майю Плисецкую с Андреем Вознесенским, часто приглашал его в Париж, устраивал его поэтические вечера в парижском центре "Эспас Пьер Карден", что рядом с Елисейскими полями. Там же выступал театр Ленком с пьесой Вознесенского "Юнона и Авось".

Франция. Россия > СМИ, ИТ. Легпром > rg.ru, 30 декабря 2020 > № 3599204

Близкий Новый год

Россияне скупили все туры внутри страны

Текст: Сергей Бабкин, Евгений Гайва, Евгения Цинклер

Россияне готовятся к встрече Нового года, а регионы - к встрече россиян. В Мурманской области для туристов отменили справку об эпидокружении, оставив только тест ПЦР. В Калининградской области снят запрет на проведение автобусных экскурсий с 25 декабря 2020 года по 10 января 2021 года. Только автобусы могут быть заполнены не более чем на 50%. Это поможет привлечь туристов, так как экскурсии - основа сборных туров, отметили в Российской союзе туриндустрии.

Новогодние поездки по стране вызвали огромный интерес у россиян. "Около 40% всех новогодних туров было распродано еще на начало ноября", - отметили в туроператоре "Алеан". Многие откладывали поездки до последнего, опасаясь новых ограничений и, конечно же, боясь заболеть. Опасались не зря, в тех регионах, где эпидобстановка оставляет желать лучшего, ограничения не только не сняты, но и ужесточены.

Во время новогодних праздников кафе и рестораны Санкт-Петербурга будут работать в необычном формате - зимних веранд. Вначале власти города установили очень жесткие ограничения: с 25 декабря по 10 января рестораны, кафе и бары могут обслуживать посетителей в зале лишь с 6.00 до 19.00, а с 30 декабря по 3 января - и вовсе только на доставку и навынос. Позже общепиту разрешили работать до полуночи, но только на внешних террасах. Играть по новым правилам готовы минимум 160 рестораторов - столько заявок на оформление "зимних террас" уже поступило. Около сотни получили разрешения и уже приступили к монтажу. Придется ли по душе туристам формат ужинов на морозе - вопрос. Несколько зимних террас, оперативно открывшихся в историческом центре города, пока пустуют.

В Москве все рестораны 31 декабря должны будут закрыться ровно в 23.00. То же относится и к концертным площадкам. "При таком раскладе спрос на бронирование столов упал, свободные места найти можно и сейчас", - рассказал "РГ" глава Федерации рестораторов и отельеров России Игорь Бухаров. Москвичи на новогодний вечер предпочитают либо кейтеринг, когда привозят и еду, и обслуживающий персонал, либо просто доставку готовых блюд.

Тем не менее у желающих уехать подальше в последний момент есть шанс. Это уникальный Новый год, когда еще можно найти хорошие варианты для проживания, отмечают участники рынка. У туроператора TUI распродано более 80% туров. "Остаются места на даты с 3 января, но мы понимаем, что их тоже быстро раскупят", - отметили в компании.

Из открытых зарубежных направлений популярнее всего Турция. Правда, здесь с 30 декабря, напротив, стали требовать справки от отсутствии заболевания COVID-19 на английском языке.

А как у них?

Рождественские каникулы европейцы часто использовали для того, чтобы немного попутешествовать, но в этом году многим это просто не удастся. Если прежде еще была надежда, что на праздники власти ослабят ограничения, то после выявления нового штамма коронавируса в Великобритании она окончательно испарилась. Десятки стран по всему миру приостановили авиасообщение с Соединенным Королевством, а потом закрыли и другие направления, где также был обнаружен новый штамм, оказавшийся более заразным, чем прежний.

Например, Япония и Индонезия закрыли свои границы вообще для всех иностранцев. В Швейцарии обязали туристов из Британии изолироваться в отеле на 10 дней, что отпугнуло многих путешественников из Соединенного Королевства, которые успели попасть на континент.

Из-за необходимости проходить тесты на коронавирус и сидеть на карантине после путешествия многие просто отказались от поездок за границу, в том числе внутри ЕС. Из-за этого поток туристов, например, на Канарские острова на рождественские каникулы сократился в 10 раз по сравнению с показателями прошлого года.

Европейцы в этом году предпочитают внутренний туризм там, где это возможно. Так, во Франции довольно большой популярностью в эти дни пользуются небольшие населенные пункты. Мало кто хочет ехать в крупные города, ведь там сейчас делать практически нечего. Большинство заведений закрыты, действует комендантский час. Кстати, в этом году французы отдают предпочтение морскому побережью в Нормандии и Бретани, а не горам, как прежде. Но даже так путешественников стало гораздо меньше, на поезда в период зимних каникул было продано всего 4,5 миллиона билетов - в два раз меньше, чем в 2019 году.

В Испании туристическая отрасль практически замерла из-за закрытых границ между регионами королевства. По итогам года отмечено самое низкое число иностранных туристов за последние полвека - менее 20 миллионов человек при том, что в прошлом году их было свыше 80 миллионов. Аналогичный запрет на переезд из региона в регион с 21 декабря по 6 января ввела Италия. Карантин введен в Греции. В стране еще с ноября не работают предприятия общепита, из магазинов открыты только продуктовые, действует комендантский час. Из-за сложной эпидемиологической ситуации власти страны решили не ослаблять ограничительные меры на праздники, что совсем не способствует туризму.

Действует комендантский час и во многих землях Германии. Отменен лыжный сезон.

Подготовил Юрий Когалов

Когда упала корона

Истории из жизни исцеленных журналистов "Российской газеты"

Когда упала корона

Текст: Ядвига Юферова

Самое сильное переживание года - утраты и страх потерять тех, кто тебе дорог.

Пандемия собирает трагическую дань со всех: бедных и богатых, одиноких и женатых, всемирно известных и знаменитых лишь в своей семье.

Но сколько облегчения и радости, когда родные и близкие возвращаются из "красной зоны".

Как не прозвучит странно, ковид нас упорно обучает человечности. Мудрости думать про другого больше, чем про себя. Пониманию, что важнейшим из всех искусств для нас является искусство жить.

У нас в редакции люди тоже болели, в том числе и "стабильно тяжело". А это пограничное состояние уже не терпит суеты. Допускает только исповеди.

Раньше говорили, что у России два союзника: армия и флот. Ковидный год всех убедил, что есть у нас еще два незаменимых союзника: учитель и врач.

Хорошо, что оптимизация здравоохранения не коснулась благодарности врачам, которые, без сомнения, стали героями уходящего года.

Спасибо армии медиков, которая спа­сает свой народ. Отдельное исповедальное спасибо читайте сегодня в "РГ".

Там, где ходят люди-облака

Игорь Вирабов

Необъяснимо многое. Где я нашел треклятый вирус, я не знаю. Да никто не знает. Как многие, уже сидел на "удаленке". Маску надевал. Не выезжал. Ни с кем предосудительно не контактировал. Не человеком чувствовал себя - хрустальной вазой. И пожалуйста.

Еще в апреле, в первый же призыв, попал в больницу. "Скорая" на выбор предложила несколько - я выбрал ту, которая поближе к дому: на Песчаной улице. Ненадолго же. Но вышло, что провел в больнице даже больше месяца.

Температурил как последний грешник. Вроде бы и обоняние не пропадало. И кажется, не то чтоб задыхался. Мне объяснили позже дома: это мне так кажется. Болезнь такая: все плыло. И сил вдруг просто никаких. Необъяснимо. В пятьдесят второй больнице я попал в ревматологию. Хотя название в теперешнем осадном положении ничего не значило: все отделения больницы - одна "ковидология". Слово, ставшее за этот год привычным - сплошная "красная зона".

Это как очутиться в космосе. Или, может быть, в раю. Вокруг ходили доктора, медсестры, санитарки, волонтеры, задрапированные сплошь в такие мягкие хрустящие скафандры. Или маскхалаты. В общем, люди-облака. То пробегают, то сгущаются, собравшись над тобой. Сначала различать их было трудно. Со временем приноровился. Облака смотрели на меня небесными глазами. Такие светло-серые - это Алена Игоревна, облако-завотделением. Чуть больше синевы, как васильки Шагала - это облако-доктор, собственно Екатерина Валерьевна. Как-то она исчезла дня на три - и появились потемней глаза - а это Синдирелла Алексеевна. Потом Екатерина Валерьевна будто бы оправдывалась - надо было хоть немного отдохнуть, в счет отпуска. Казалось бы - что ей оправдываться? Ну вот не представляю, как бы я такое выдержал - в непроницаемом костюме, в беготне без перерыва - и вокруг таких, как я, зануд. Куда ни повернись - необъяснимо. Непривычно. Человечно.

По соседству дядечка, заросший бородой, заплакал: он тут, а в соседней палате его дочь. Спрашивает у меня: а вы как думаете, что с нами будет. Не знаю, что сказать. Советую терпеть, а что еще. Он успокоился. Хватило полуслова - просто теплоты. От этого непредсказуемого вируса - и взрослые, и умные становятся детьми.

Тут все уходит в сторону - казавшаяся важной суета, многозначительные новости.

Вокруг все время что-то происходит. Таблетки щедрыми горстями, капельницы веером, томограф. Р-раз - я не успел сообразить - и увезли в реанимацию.

Меня-то радовала дружеская рука - а оказалось, приятель в роли папарацци. Раздобыл, выудил, все расскажет миру и будет в "топе" новостей

Просторный зал тут делится на секции. Свободных мест, пожалуй, нет. Аншлаг. Все молчаливо соблюдают ритуал: лежать на животе - и в маске с кислородом. Лежат совсем не старики, не развалины. Рядом - такой крепыш, качок из фитнес-клубов. Пугающее ИВЛ меня, по счастью, миновало.

Присоски, датчики и провода - на монитор от каждого бежит кривая. Вот подтверждение того, что в теле есть душа. Что может быть прекраснее. Гомер. Бессонница. Тугие паруса. Команда реаниматологов - шустрая, младая - носится. Чуть что - кричат. И все сбегаются. Как там душа?

Хватало сильных ощущений. Вкатили пациентку - рядом, в двух шагах. Набежали, загалдели, подключили, что-то попытались. Потом вдруг скисли: отошла. Была - и нет. Лежит тут рядом.

В реанимацию заглянула как-то Марьяна Анатольевна, главврач - нависли над каким-то аппаратом с завреанимацией Александром Владимировичем. Спросила близлежащих пациентов: как они? И попросила: мы вас тут стараемся не подвести - и вы уж нас не подводите. Никто не спорил - подвести и сами не хотели.

В конце концов меня вернули в отделение, где облака, небесные глаза, и дело потихоньку пошло к завершению моей болезни. Хотя я, кажется, уже привык: здесь был свой мир - а все снаружи параллельно. Приветы от того, другого мира казались иногда ужасно странными.

Одно из сильных впечатлений. Не было сил отвечать на все звонки - извинялся, силы оставлял для главных разговоров, со своей семьей. Но попросили на один звонок ответить - обо мне волнуется давний приятель. Конечно, я поговорил. Назавтра оказалось: добрый старина, дружище, видный обозреватель, не успев договорить, оповестил соцсети. Сообщил, что только он - он первый, он успел! - владеет эксклюзивной информацией о моем здоровье! Кто напишет ему в личку - тому он даст мой телефон. Это попахивало бредом. Да, я тут болел, возможно, крыша ехала - но вот теперь вопрос: кто же сошел с ума? Дело даже не в том, что я совсем не тяну на героя светской хроники. Просто меня-то радовала дружеская рука - а оказалось, все. Конец. Какой приятель? Это папарацци. Он раздобыл, он выудил, он все расскажет миру и будет в "топе" новостей - такая логика, как оказалось.

Не то чтоб мир перевернулся - нет, в больницу грубо, зримо входило Время. Нынешнее, новое, другое. Время вывихнутой головы. В ней вместо дружб, тепла или приличий - мышки мелкие, цели суетливые и нет брезгливости: не грязно?

Конечно же, коронавирус надо поблагодарить. Он вирус вражеский - а потому и честный. Обнажает и не врет. Врем-то мы сами. И друг другу, и себе. Если болезни учат нас чему-то - этот урок один из главных.

Спросил у доктора Екатерины Валерьевны - нет ли прогнозов: когда закончится весь этот страшный сон - "красная зона", спецодежда, страхи? Она надеялась: хотя бы к концу лета?

Не случилось. Там, у них, по-прежнему. Откуда силы в хрупких людях-облаках - с прекрасными небесными глазами? Необъяснимо. Ясно только: если б не они...

Прошло полгода, даже больше. Скучаю ли по кислородной маске? Конечно. Боже, упаси.

Коронные невероятности

Игорь Дунаевский

Вывод первый: Вирус хитрее статистики

К ковид-диссидентам я не относился с самого начала: несколько месяцев не видел никого, кроме членов семьи, добросовестно носил маски, литрами распылял антисептики на руки, двери от себя открывал ногами, а на себя тянул за ручки сувальдным ключом, протирал салфетками гаджеты, даже все товары из магазина дома мыл с мылом. Выражаясь языком моего математического образования, я минимизировал риски, что, как мне казалось, давало некую гарантию от вируса.

Когда в октябре друг позвал в гости, я подумал примерно так: в Москве на тот момент было около 100-150 тысяч активных случаев заболевания, это всего 1 процент населения. Даже если допустить, что подхвачу, размышлял я, то тяжело переносят в основном старики, а мне и 40 еще нет, хроническими болезнями не страдаю. Так что вероятность влететь по-серьезному мне казалась ничтожно малой, чтобы отказать себе в послаблении всего на один вечер.

Через три дня после встречи приглашавший друг позвонил и сообщил, что у него COVID-19. Сначала переболел ходивший со мной близкий, затем еще один, потом пришел и мой черед. Когда я наконец осознал, что это корона, первым охватившим меня чувством была обида: "Как же так? Почему при таком мизерном риске выпало именно на меня?". Но жаловаться было некому: когда дошло до встречи с вирусом, ему оказалось все равно, каким осторожным я был до этой встречи и сколько мне лет.

Вывод второй: Вирус многолик и тем опасен

Картина моего заболевания вышла не типичной, но с коронавирусом аномалии не такая уж редкость. Лечившая меня завотделением Галия Сафиновна рассказывала, что если весной повально поступали с острыми респираторными симптомами и поражением легких, то осенью картина более разнообразная: от сильной головной боли до диареи. "Вирус же не дурак, искоренять всю популяцию, он меняется, приспосабливается", - наполовину шутила она.

Начать с того, что я сдавал ПЦР-тест всего за два дня до первых симптомов. И он оказался отрицательным. Забегая вперед - как и остальные шесть тестов, которые я сдал за время и после госпитализации. Это поначалу меня и успокоило, когда температура поднялась до 38,5. А зря. Температура так и не уходила, на пятый день пошла за 39,5 и перестала сбиваться парацетамолом, а боль в голове и разбитость были такие, что принять сидячее положение было за подвиг. Стало понятно, что отсидеться дома не получится, и я засобирался в больницу.

Даже и там COVID-19 мне поставили не сразу: пневмония по КТ проявилась, но вероятность коронавируса оценили как среднюю, вкусы-запахи на месте, анализы и кислород в крови тоже выглядели неплохо. А состояние все равно ухудшалось. День-второй-третий, жаропонижающее помогало все меньше, температура не уходила все дольше и изматывала, ведь хотелось верить, что сразу после госпитализации как по волшебству станет лучше, сделают какой-то спасительный укол или дадут таблетку. Но пришлось запастить терпением. Вирус вел себя необычно и не сразу "показал личико" даже опытным врачам, которые за месяцы пандемии уже набили руку и поставили на ноги не одну тысячу заболевших. Закончилось ростом характерных антител в крови и диагнозом "цитокиновый шторм", введением иммунодепрессанта, а затем многодневной профилактикой и восстановлением.

Коронавирус не терпит пренебрежения, но если дошло до болезни, паниковать не стоит - заразу можно победить

Вывод третий: Вирус победим, но без глупостей

Если правильно понимаю, "цитокиновый шторм" означает, что на биологическом уровне иммунная система поддалась панике, слишком остро реагировала на возбудителя, что и проявлялось в неукротимой температуре. Но психологически паниковать перед лицом вируса не стоит. Мне в каком-то смысле "повезло" с опытом - раньше не раз подолгу лежал в больницах, а потому в этот раз было с чем сравнить.

Коронавирус необычен тем, как он изменил мир, но для заболевшего в палате - это хоть и изматывающий, но лишь один из многих возможных недугов. В большинстве случаев излечимый теми же подходами, что и остальные: самодисциплина, выполнение рекомендаций врачей через "не хочу" и следование правилу, которое якобы любил повторять Барак Обама: "Don"t do stupid shit" (если переводить цензурно, то "Не делай глупостей"), например, не увлекаться самолечением, в том числе антибиотиками, не затягивать с госпитализацией.

Вывод последний: Вирус есть

Когда меня выписывали из "красной зоны" после двухнедельного лечения, на прощание предложили заполнить опросник, и один пункт запал в память. Дословно не повторю, но спрашивали примерно так: "Были ли вы согласны с утверждениями о том, что коронавирус - это выдумка, сговор?". После двух недель с COVID-19 в больнице вопрос показался забавным, но, поразмышляв, я был вынужден признать, что за месяцы пандемии слышал такую точку зрения не раз и не два, причем вполне серьезно. И становится уже не смешно.

Достаточно вспомнить первые часы в госпитале, где с порога бьет по глазам: много стариков, тяжело дышащих, хрипящих, кашляющих, застигнутых госпитализацией врасплох. Но есть и довольно молодые люди, которым, как и мне, не повезло со статистикой. Позже, когда после всех обследований вели в палату, у лифта встретились каталки с телами тех, чьи жизни унес COVID-19. И вроде по уже привычным виджетам на "Яндексе" знаешь, что от коронавируса в Москве ежедневно умирают десятки человек, но столкнуться с ними в больничном коридоре - совсем другое ощущение.

Я видел рай даром

Владимир Емельяненко

Нас четверо на больничных койках - финансовый аналитик, наперсточник с двумя ходками в заполярную Воркуту, фитнес-тренер и я. "Захотели рай увидеть даром", - это о нас процедила медсестра. И это ее месть за то, что мы, "неклинические ковидные", подняли шум, почему нас не лечат. Она сама "лежачая" - валится с ног. Некому сменить третью смену подряд. После скандалов на четвертый день нам дали гидроксихлорохин. У меня сразу затек глаз, у аналитика рвота, у тренера паника и почесывание. Только наперсточник как огурчик: "После тубазида в зоне, это что за "вкусняшка"?"

Висим на телефонах. Из Cети узнаем, что ВОЗ отказалась от этого препарата от малярии как от устаревшего и медленного яда. Таблетки сливаем в унитаз. Легче. Температура только у тренера. Фанат здорового образа жизни и тела психически чудит: ест только "чистую" еду, пьет свою "очищенную" воду и вслух объясняется в любви девушке, которая его оставила, как только узнала, что у него ковид.

Я вспоминаю: влюбленный, я двух слов связать не мог, был как пугливый баран, а тут клиническое красноречие. И от него никуда не спрячешься. Ковидная демократия она нараспашку.

Нам делают кроверазжижающие уколы в живот. Тренеру хуже. Температурит. Нам, грешникам, лучше праведного. А ходок с зоны прет в гору: "Я в больничке распускаюсь гуще пшеницы".

Тесты на корону сдаем на восьмой день. И, о, чудо - у всех они отрицательные, но нас оставляют взаперти "красной зоны". Обсервация (профилактика). Нужен третий тест. Это потом выяснится, что лукавый не может сделать привлекательным ад, поэтому делает приятным путь туда. Обсервируемся дальше - вкусности из ресторана в изолированных пакетах, кофе, вода на заказ.

На двенадцатый день на телефон приходят результаты заветного третьего теста. Паника у меня и счастье у наперсточника: только у нас двоих он положительный. "В больничке, как в Париже, глупо кончать с собой, когда можно поужинать", - он беззаботно провожает нас.

"Захотели рай увидеть даром", - это о нас процедила медсестра. И это ее месть за то, что мы, "неклинические ковидные", подняли шум, почему нас не лечат

Финаналитик прямо из палаты на своей машине едет в Санкт-Петербург на биржу и в карантин - восполнять "подаренные" конкурентам не то полмиллиона, не то больше. У меня смятение пополам с непониманием, что делать. Мелькает: "Если деньги мерить кучками, то у меня две ямки: за купленную квартиру и ремонт". Тренер давит заботой о здоровье, похожей на страх смерти: "Господи, слава тебе, Господи". Гляжу на него и заражаюсь: "Я собственник, выйду, квартиру надо завещать жене".

Решение приходит само собой - от госпитализации отказываюсь категорически: доконали слухи о разгуле внутрибольничной инфекции. До сих пор уверен, что "корону" уже средней тяжести мне подарили там. Еду на на карантин в квартиру тещи.

Выписка - жуть. Пять человек загрузили в "скорую" и в ночь мотали по улицам до четырех часов утра. Прокаженные же. В "скорой" впервые поднимается температура и настигает слабость. Чуть не сдох и не описался. Но дома сначала надо установить "социальный мониторинг" - иначе штраф и принудительная госпитализация. Отправляю запрос. Программа его подтверждает мгновенно, от чего еще хуже. Личность в полиции подтверждаю через селфи, после чего должен приходить врач. Он не пришел ни разу. Все пытался отчитать по телефону. Мол, почему дома. Еще в ковид-центре другой врач шепнула: "Не принимай выписанные лекарства. Они плацебо". Дала свой рецепт. В аптеках этих препаратов нет. Спасли (своровали) знакомые врачи. Когда лекарств не хватило, жена по "народному" телефону составила свой сборный рецепт. И клала таблетки под дверь. Раз в три - пять дней с ней общались в масках и в коридоре длиной метров в десять. Я отвернулся от всех. Все отвернулись от меня. Пусто. Иначе не выжить.

На десятый день анализ крови из вены на антитела IgM, которые отвечают за заразность, показал, что она есть, а антител нет. Психоз. Он рвет на части, когда сын в трубку спрашивает: "Пап, когда ты уже из своей Антарктиды вернешься?". Не могу спать. Не могу есть. На четырнадцатый день - отрицательный тест. Так вот он, какой рай даром.

Теперь знаю, что жизнь - талант и дается как испытание. Оно в глазах пятилетнего сына: "Где ты был так долго?" Выдерживаешь - энергия жизни уходит на небо. В страшном случае она попадает под землю. Или барахтается между. Только с неба энергия возвращается на Землю, а из-под земли ничего не возвращается.

Ковид в деревенском саду

Елена Яковлева

Мы привыкли к московским ковидным сюжетам, но болела вся страна - до последней деревни.

Хотя деревня объективно менее уязвима для мучительной заразы, чем город - далеко стоящие друг от друга дома, полупустые улицы, на которых и в не карантинное время никто не приближается к тебе ближе, чем на 1,5 метра. Дистанция тут правит бал без ее государственного объявления.

Отчасти в надежде на это, отчасти просто соскучившись, я приехала в середине апреля к маме в отпуск в станицу напротив знаменитой Вешенской. И первое, что услышала в деревенском магазине "Ну и зачем вы тут? Мы не хотим от вас заразиться".

Разозлившись, перестала заходить в этот магазин, однако в словах продавщицы была хоть и грубая, но правда. Все, кто тогда болел в нашей и соседней станице, были москвичами. Только к ноябрю болезнь стала окончательно местной. А в апреле москвичи в деревне чувствовали себя как афроамериканцы в XIX веке. В воздухе висело: только попробуй заразить меня! Из человеческих отношений стремительно испарялись дружелюбность, внимание, ласковость, такт. Однако слушаться нежных чувств было опасно. Правда часто оказывалась на стороне грубых: сверхосторожная в городе (первая надела маску в редакции, мыла руки у трех санитайзеров ), я все-таки привезла в деревню непонятно где взятую, но еще не проявившуюся болезнь. Соскучившиеся мама и брат уговорили меня не отселяться на две карантинных недели в старый дом. Чувства взяли верх над разумом, я их послушалась. Через неделю вся семья кашляла и температурила так, как не температурят при обычной простуде.

Удивила подруга: "У нас считают, что ковида нет!" В деревне больше почвы для ковиддиссидентства. Но оно от этого не теряет свой предательский характер

Просила молитв духовника, священников и епископов в "Фейсбуке", любимых старушек из московского храма… Было тяжело и морально (чувствовала вину за то, что заразила родных, переживала за лежащих в московских реанимациях знакомых), и физически. Стараниями моей подруги - московского врача с научной степенью - мы болели не тяжело, средне. Но эта болезнь трудна и в нетяжелом варианте. Незнакомое, не похожее на простудный опыт состояние слабости и тяжелого трехнедельного жара. Будто ты на паруснике XVIII века плывешь куда-то в Индокитай, и тебя треплет незнакомая и мучительная лихорадка.

Кардинальное отличие деревенского ковида от городского - здесь нет компьютерного томографа (КТ), главного определителя, насколько захвачены болезнью легкие, а значит, угрожающе твое состояние. Течение болезни непрозрачно.

- Нет КТ? - удивленно переспросили коллеги из большого города, сейчас позвоним областному министру. Но министр не помог. "При нашей плотности населения КТ не положен", - объяснила мне самый опытный и профессиональный местный врач.

Плотность населения, она и в Америке плотность населения, местный народ привык ездить на КТ в областной центр и в соседние районы. Но как ехать за 150 или 300 км при жестком карантине? Оставалась надежда на профессионализм врачей, вслепую, по прямым и косвенным признакам определяющим опасность твоего состояния. Я с упованием вспоминала все легендарные местные врачебные династии, о которых мне рассказывали мама с бабушкой, особенно знаменитых Жбанниковых, и вдруг обнаружила, что в госпиталь мою маму отправляет Дмитрий Жбанников, внук знаменитого у нас хирурга.

Удивила церковная подруга. Не интересовалась ходом болезни, а когда я выздоровела и пришла в храм, непререкаемо прокомментировала: "У нас считают, что ковида нет!" В деревне, конечно, больше почвы для ковиддиссидентства. Но оно от этого не теряет свой предательский характер. Так что наматывая медленные круги по цветущему маминому саду, я недаром чувствовала себя будто на дне колодца с прозрачными, но непроницаемыми стенами.

Однако мы выздоровели. Первой - 83-летняя мама в Каменском госпитале. И тогда я поняла, что мир глобален. И в 12-миллионной Москве, и 90-тысячном Каменске лечат по одним схемам. И в Москве, и в Каменске есть хорошие врачи. Мэр Каменска Константин Фетисов, в прошлом журналист, рассказывал мне по телефону о форс-мажорном строительстве и оборудовании госпиталя, о больных и схемах лечения, а когда маму выписали, помог привезти ее.

Местные сюжеты убеждали меня в том, что медицинское сражение с эпидемией все-таки было выстроено во всей стране - и в Москве, и в Ростовской области - решениями высшего руководства, контролем за их исполнением, вниманием на губернаторском и вице-губернаторском уровнях, усилиями мэров, в 7 утра клавших себе на стол ковидные сводки.

В чем здесь отставали? Вначале неохотно делали дефицитные тесты, однако потом ситуация исправилась. Заметна была провинциальная медленность. Про приехавшую из большого города больную семейную пару вся улица рассказывала, что они вызывали "скорую", а та не ехала. Этих больных в конце концов отправили в госпиталь, но, возможно, не угадали время - городской гость умер, его местная родственница тоже. К осени у врачей окончательно набрался опыт, и все отладилось. Людей направляли в госпиталь, главное - вызывай врача. Среди недавно умерших - один рискнувший не обратиться к врачам вообще. Таких горе-диссидентов должно спасать соседское внимание, звонки, подсунутые под дверь лекарства. Среди последствий коронавируса, описанием которых забиты статьи на Яндекс.дзене, у себя заметила только большую теплоту к родственникам. И добавление любви - поняла, что помимо деревенских людей, с их особым крестьянским, еще Бердяевым отмеченным, аристократизмом, люблю городских. Их тут узнаешь даже не по одежке, а по всегда уловимой сдержанности и знанию цены - всему происходящему вокруг.

Наша благодарность

Главному врачу Московской больницы № 15 Валерию Ивановичу Вечорко, заместителю главного врача Московской больницы № 15 Олегу Валерьевичу Аверкову, завотделением той же больницы Галие Сафиновне Андриановой; главврачу Московской больницы № 52 Марьяне Анатольевне Лысенко, завотделением Алене Игоревне Загребневой, завотделением Александру Владимировичу Калмыкову, врачам Екатерине Валерьевне Рязанцевой, Синдиреле Алексеевне Сифуэнтес-Волчковой; врачу-фтизиатру, заведующей "Ковид-центром" Московского научно-практического центра борьбы с туберкулезом Юлии Алексеевне Степановой; врачу Наталье Сергеевне Попович, врачам ковидного госпиталя г. Каменска-Шахтинского, врачам Вешенской больницы Валентине Алексеевне Кудряшовой, Дмитрию Андреевичу Жбанникову, Анжеле Ивановне Авдеевой, Ивану Александровичу Алифанову и медсестрам Татьяне Бараевой и Ирине Боярсковой.

Подарили радость

Как уральские предприятия потратили новогодний бюджет

Текст: Ольга Штейн (УрФО)

В этом году 67 процентов работающих свердловчан останутся без новогодних корпоративов - такие цифры приводит служба исследований HeadHunter. Отказаться от массовых праздников рекомендовали региональные власти: ситуация с коронавирусом на Урале напряженная. Многие работодатели к совету прислушались. "РГ" решила выяснить, на что бизнес-структуры и организации пустили сэкономленные средства.

Руслан Долженко, директор Уральского института управления - филиала РАНХиГС:

- Вместо традиционного корпоратива в этом году мы провели утреннее торжественное чествование лучших сотрудников, студентов и активистов. Мы рады, что в этом году у нас неплохо прошла приемная кампания, преподаватели быстро освоили онлайн-технологии, есть яркие достижения в науке. Поэтому все финансовые "излишки" направлены на годовую премию - поощрение членов трудового коллектива. Конечно же, дети сотрудников получат новогодние подарки.

Наталья Никифорова, директор департамента корпоративного развития и стратегических коммуникаций Группы Магнезит:

- Мы не первый год придерживаемся правила: "благотворительность вместо новогодних сувениров и корпоративов", то есть сэкономленные средства направляем на благотворительные цели. К Новому году подарки от компании получают не только ветераны и дети сотрудников, но и ребятишки подшефного детского дома в Бакале. В этом году каждый воспитанник получил по большому пакету с корпоративным мультгероем Магником, в нем помимо набора сладостей - яркая многофункциональная "ледянка", которую можно использовать не только для катания с горок, но и во время походов и пикников, и настольная игра "Маг-Маг".

А десятилетней Оле из многодетной семьи, участнице акции "Елка желаний", компания преподнесла настоящий сюрприз. В гости к девочке пришел Дед Мороз и подарил телескоп и книгу об искусстве, поскольку у Оли много творческих увлечений. Она интересуется астрономией, поет, танцует, мечтает стать оперной певицей и выступить у Эйфелевой башни. Подарки от Группы Магнезит получили также старшие брат и сестра юной исследовательницы космоса.

Михаил Ловков, исполнительный директор компании "ФОРЭС":

- Мы отказались от организации любых массовых мероприятий с начала пандемии. Учитывая, что заболеваемость в регионе с весны 2020 года только росла, были приняты решения не проводить никаких запланированных ранее юбилейных празднований - в этом году компания отметила 20-летие. Учитывая, что действуют ограничения, введенные указом губернатора Свердловской области, а Роспотребнадзор не анонсировал ослабления специального противоэпидемического режима, ни в головном офисе, ни в подразделениях компании не будут проводиться новогодние корпоративы. При этом мы решили помочь муниципалитетам с украшением общественной территории к новогодним праздникам. В Асбесте компания вместе с партнерами профинансировала установку ледового городка, а в Сухом Логу - городской елки.

Юрий Суханов, и.о. гендиректора ФБУ "УРАЛТЕСТ":

- В соответствии с рекомендациями губернатора мы не будем проводить ни корпоратив, ни детскую елку. Высвободившиеся средства планируем потратить на дополнительную помощь пенсионерам учреждения, развитие различных творческих инициатив сотрудников, словом, на социальные нужды. Этому направлению работы всегда уделялось внимание: у нас действует коллективный договор, в котором предусмотрен обширный перечень мер поддержки, прежде всего молодых специалистов и работников с детьми. Кстати, в 2020 году "УРАЛТЕСТ" занял первое место в отраслевом конкурсе "Лучшее предприятие (организация) по работе в системе социального партнерства", поэтому у нас не было сомнений, на что направить сэкономленные деньги.

Валерий Ананьев, генеральный директор компании "Атомстройкомплекс":

- Что бы ни происходило в мире, нельзя лишать людей ощущения праздника. В группе компаний "Атомстройкомплекс" работают порядка 6000 человек - это персонал строительных подразделений, заводов, проектного института и других связанных подразделений. Мы отказались в этом году от проведения массовых мероприятий, но дарим особенный новогодний подарок каждому сотруднику, а тот, кто отработал в компании долгий срок, в честь 25-летия "Атомстройкомплекса" получил от руководства памятный ювелирный знак.

Тёмный горизонт: российские прогнозисты в плену у МВФ

главное в экономических прогнозах – избавиться от доминирования одной научной школы и одного источника

Сергей Ануреев

В обычные годы макроэкономические прогнозы интересны только узкому кругу аналитиков и журналистов, и такие прогнозы разных авторов и по разным сценариям отличаются друг от друга лишь десятыми долями процентов ВВП. В этом году коронакризис показал беспрецедентный в новейшей истории западных стран спад ВВП, и макропрогнозы в этой ситуации стали волновать обычных граждан.

В сентябре был опубликован официальный прогноз Министерства экономического развития России, который идет в одном пакете с документами по федеральному бюджету на 2021 год и трехлетку. Тогда только Счетная палата немного покритиковала этот прогноз, да Банк России отметился дежурными публикациями. А в конце ноября – начале декабря в наших СМИ появились десятки макропрогнозов, сделанных крупнейшими банками (Сбербанк, Альфа-банк, ЕАБР), экономическими вузами (ВШЭ, РАНХиГС), рейтинговыми агентствами (АКРА), научными институтами (ИМЭМО, НИФИ).

Несмотря на кажущееся изобилие мнений и нетипичность 2020 года, подавляющее большинство прогнозов отрабатывало одну и ту же идею быстрого отскока экономики в следующем году после спада этого года, отличаясь друг от друга лишь десятыми долями процента ВВП этого отскока. Редко кто из прогнозистов детализировал свое мнение объемнее десятка страниц и глубже таких укрупненных показателей, как ВВП, суммарные инвестиции и доходы населения, экспорт и импорт, а также цены на нефть, курс доллара и фондовые индексы. Ноябрьская концентрация и схожесть идей наших прогнозов объясняется их интеллектуальной зависимостью от публикаций прогнозов МВФ.

Команда аналитиков МВФ считается одной из самых сильных в мире, с самой мощной статистической базой и самыми частыми визитами в страны, с самыми объемными и насыщенными публикациями. В октябре МВФ публикует серию своих прогнозов, включая «Перспективы мировой экономики» (World Economic Outlook), «Отчет о глобальной финансовой стабильности» (Global Financial Stability Report), «Бюджетный вестник» (Fiscal Monitor). Сначала на сайте МВФ появляются пресс-релизы и краткие версии прогнозов на английском языке, через несколько недель публикуются полнотекстовые версии на английском языке на сотни страниц и краткие версии на русском языке.

В коронакризисном 2020 году МВФ немного отступил от календаря своих публикаций, так что «пристрелочная», краткая версия появилась еще в июле-августе, и в ней прогнозировался быстрый отскок экономики, идея которого была навеяна летними послаблениями карантинных ограничений. Затем она получила объемное обоснование в октябрьских публикациях МВФ. Однако в ноябре страны Западной Европы и отдельные штаты США вновь ужесточили карантинные ограничения, ставшие в декабре почти тотальными. Но прогнозы уже были сделаны и трудно поддавались корректировке, ведь любая объемная публикация, насыщенная данными и выводами, которую готовит десяток человек, требует времени на написание, проверку и согласование.

Истинные причины и исторические корни концепции быстрого отскока экономики за счет вертолётных денег

Идея быстрого отскока экономики была принята политиками от безысходности, поскольку только так можно избежать жесточайшего банковского, бюджетного и социального кризиса по образцу начала 2010-х годов после кризиса 2008 года. Главным проводником политики быстрого отскока должен был стать Дональд Трамп, которому было необходимо переизбраться, и который увеличил бюджетный дефицит на 2,8 трлн. долл. и госдолг на 3,7 трлн. всего за полгода (сопоставимо с тремя 2008-10 годами), в дополнение к и без того огромному дефициту и госдолгу. Многие политики Еврозоны, российские прогнозисты и блогеры призывали следовать за Трампом и столь же массивно наращивать государственный долг.

При этом надо отметить, что в США 90% денег антикризисной поддержки пошло на фондовый рынок и в банки, а до рядовых граждан дошло только 10% (что сопоставимо с кажущейся менее щедрой поддержкой из российского федерального бюджета). Эти стимулы дали лишь краткосрочный эффект, напомнив о поговорке из начала 2010-х, что год бюджетных стимулов потом оборачивается тремя-четырьмя годами бюджетной оптимизации (то есть жесткого урезания социальных расходов). Уже к ноябрьско-декабрьскому закрытию экономик перестали говорить о вертолетных деньгах, Конгресс США из-за выборов отложил голосование по следующему антикризисному пакету (емкостью в разы меньше весеннего), а власти Германии (самой богатой страны Европы) ограничились пакетом помощи лишь в 10 млрд. евро.

В резком наращении госдолга Трамп не был первопроходцем, у него были более удачливые предшественники. Так, к концу 1970-х годов у подавляющего большинства западных стран были умеренные бюджетные дефициты в 1-2% ВВП и государственные долги около 30% ВВП. Однако грянул нефтяной шок 1979 года, который был столь же неожиданным и столь же локально отрепетированным, как и текущий коронакризис. Антикризисные рецепты Рейгана были не менее радикальными, чем рецепты Трампа, но не столь быстрыми: Рейган добавил 20% ВВП долга за 4 года (Трамп – за полгода). Рейганомика закончилась чередой секторальных финансовых кризисов в его второй президентский срок и породила длинную рецессию начала 1990-х, из которой США выбрались благодаря окончанию Холодной войны.

Закончились 1990-е огромным пузырем на фондовом рынке, схлопывание которого «совпало» с беспрецедентной атакой террористов на США 2001 года. Мейнстримом политики Буша-младшего стали резкий рост бюджетных расходов, снижение налогов на богатых и на корпорации. Это породило спорный экономический рост, хронический бюджетный дефицит, большие спекуляции, глобальный финансовый кризис 2008 года. Буш-младший также добавил в государственный долг США несколько десятков процентов ВВП, но за несколько лет, а не за несколько месяцев.

Финансовый кризис 2008 года США вновь заливали бюджетными деньгами, и вновь беспрецедентно большими на тот момент. Кстати, Буш-младший в 2008 году был таким же предметом обструкции со стороны средств массовой информации, как Трамп в 2020-м. Барак Обама нарастил госдолг на 8,6 трлн. долл., значимо превзойдя прежний рекорд Буша-младшего в 5,9 трлн. долл. По сути, Обама обеспечил своей команде третий срок при Байдене за счет того, что в своё президентство затягивал бюджетную оптимизацию в США по европейскому образцу, манипулировал статистикой экономического роста, используя мощь американской финансовой системы.

Когда Рейган проповедовал снижение ставок традиционных налогов, параллельно с этим в США активно развивались платные государственные услуги: платные парковки для автомобилей, высокоприбыльные коммунальные услуги от локальных монополий, платное образование за счет целевого налога на недвижимость или платы родителей. Платные государственные услуги во многом компенсировали американским муниципалитетам выпадающие доходы. Страны–последователи буквально понимали снижение налогов, а платные государственные услуги и налог на недвижимость получили в них небольшое и сильно отложенное развитие, что усилило бюджетные диспропорции.

Снижение подоходного налога и налога на прибыль в США в 2000-е годы после краха акций 2001 года и глобального финансового кризиса 2008 года было временным, с заранее заложенным в решения автоматическим прекращением без дополнительных политических дебатов и голосований. Единственно, в 2013 году некоторые из льгот пришлось продлить отдельным голосованием, а дебаты вокруг необходимости этого получили тогда название фискального обрыва (Fiscal Cliff). Программа Obama care, которая идеологически подавалась как бесплатная медицина для бедных американцев, по факту означала увеличение нескольких десятков налогов, включая введение фактически подушного налога в виде штрафа при отказе от покупки медицинского полиса.

В США с 1980-х годов целые исследовательские институты работают над деталями расчетов фискальных мультипликаторов по каждой финансируемой государственной программе, объекту капитальных вложений, каждой налоговой льготе для каждой социальной группы. Для этих расчетов провели конвергенцию корпоративных и общественных финансов на уровне нормативных документов, массовый наем в государственные структуры финансовых директоров из частных компаний с умением писать и считать как «отработать», а не «освоить» бюджетные расходы.

В США еще в 2008 году подавляющая часть бюджетных стимулов и денежной эмиссии ФРС пошла на выкуп активов. Именно тогда в большом масштабе фактически состоялась национализация крупных кризисных спекуляций, когда главным покупателем подешевевших активов стали Казначейство и ФРС. Тогда было выкуплено ипотечных облигаций на триллион долларов, облигаций и привилегированных акций тысяч корпораций на еще без малого триллион. Почти все эти активы за несколько лет восстановились в цене, были перепроданы и дали впечатляющие доходы государственным органам.

Именно следуя логике удачи 2008 года, из трамповского пакета бюджетных стимулов весны 2020 года 90% пошло фондовому рынку и банкам, и только 10% досталось рядовым американцам. Американцы среднего класса получали коронавирусные выплаты в основном за счет списаний этих денег со счетов пенсионных накоплений (пресловутые 401k), что также очень условно можно назвать просто раздачей денег. Правительство США вновь планирует вернуть подавляющую часть стимулирующих денег, а последователи из других стран просто раздадут деньги и получат жесточайший бюджетный кризис.

Школа макроэкономики – экономической теории – политэкономии не учит практике реагирования на реальные вызовы

Опытный читатель прогнозов, бизнес-планов или научных статей знает, что начинать чтение таких публикаций надо с фамилий и кратких биографий авторов, после чего зачастую чтение можно прекратить. Поэтому МВФ указывает авторов каждого странового обзора, методологической публикации или макропрогноза, представляет на своем сайте биографии ключевых экспертов. Ярким представителем типичного эксперта является нынешний руководитель МВФ Кристалина Георгиева, которая работала вузовским преподавателем и защитила докторскую диссертацию еще в советской Болгарии, затем прошла различные программы обучения в американских университетах, а МВФ стал ее вторым местом работы после Университета национального и мирового хозяйства в Софии.

Наиболее часто экспертом МВФ является выходец из постсоциалистической или развивающейся страны, получивший лучшее образование в своей стране, затем окончивший магистратуру и аспирантуру в приличном американском университете, имеющий минимальный опыт работы в реальном секторе и почти сразу после защиты диссертации поступивший на работу в МВФ. Достаточно редки там люди с опытом работы в финансовых органах своих стран (министерствах финансов, казначействах, министерствах экономики или центральных банках). Отличаются эти эксперты друг от друга в основном возрастом и стажем работы, географической и функциональной горизонтальной ротацией в самом МВФ. Конечно же, они отличаются страной происхождения, где в юности познали все «прелести» финансовых кризисов.

Авторы ежегодного обзора по России 2019 года — типичные эксперты МВФ. Руководителем московского офиса МВФ и соруководителем обзора по России является Аннет Киобе, с образованием в хорошем канадском университете, со степенью PhD в среднем по рейтингам американском университете. После аспирантуры она поступила на работу в МВФ (в 2009 году). Вторым соруководителем обзора значится Марко Арена, окончивший магистратуру и аспирантуру в американском университете, и до МВФ немного поработавший во Всемирном банке. Затем в списке экспертов значится Джеймс Роуф, имеющий опыт работы в британском казначействе. Следующей идет Ю Ши, которая окончила Пекинский университет, магистратуру в Гарварде и получила степень PhD в Массачусетском технологическом институте в 2017 году, после чего приступила к работе в МВФ. Затем идет Слави Славов из Болгарии, окончивший Американо-Болгарский университет, аспирантуру и PhD в Стэнфорде, поработавший преподавателем и исследователем в трех университетах и с 2010 года работающий в МВФ. Также значатся еще четыре соавтора отчета с похожими биографиями.

Большинство экспертов МВФ являются адептами макроэкономической научной школы. При этом надо отметить, что типичный американский учебник по макроэкономике в большей степени является доской почета для преподавателей этой дисциплины в прошлом, нежели набором практических инструментов современности. Это похоже на вузовский учебник по философии, который отражает историю философии, даёт перечень высказываний знаменитых философов прошлого, но не содержит адаптации этих высказываний к современным реалиям.

Отношение к школе макроэкономики в США и Великобритании довольно пренебрежительное. Это выражается в том, что в ведущих университетах этих стран департаменты экономики проигрывают департаментам финансов или менеджмента по популярности, вступительным требованиям и плате за обучение. Лучшие выпускники университетов идут в крупнейшие банки, IT-компании, консалтинговые и аудиторские компании. Выпускники послабее идут в аспирантуру по макроэкономике и делают научно-педагогическую карьеру, вершиной которой будет формула или абзац в будущем учебнике по макроэкономике.

Среди практиков, производственников и инвесторов популярна пословица, что «теоретическую рекомендацию отличает от практической подписанный чек». То есть прогнозист должен сам делать внушительную денежную ставку на прогнозируемое явление, и тем самым подтверждать свою ответственность. Подавляющее большинство авторов макропрогнозов не обладают значительными личными сбережениями и не приумножают их благодаря своим прогнозам. Они просто «сидят на зарплате», размеры которой вполне заурядны, зависят от количества страниц прогнозов, своевременности их публикации и количества просмотров публикаций.

МВФ в своей методологической "Книге бюджетной прозрачности" (Fiscal Transparency Handbook) указывает на необходимость независимых обсуждений прогнозов, сопоставления прежних прогнозов с фактическими результатами, анализа причин различий. Однако, по оценкам МВФ, подавляющее большинство стран следует этим принципам лишь на базовом уровне (а не на хорошем или продвинутом). Да и сам МВФ ссылается на свои прежние прогнозы только в части удачных выводов, умалчивая о неудачных.

Считается, что МВФ предсказывал умеренные проблемы перед глобальным финансовым кризисом 2008 года и просчитался с долгосрочными последствиями антикризисных бюджетных стимулов. После тех ошибок команды экспертов МВФ и сами прогнозы значимо обновились, с некоторым креном в пессимизм (на всякий случай). Прогнозы октября 2019 года уже указывали на «увеличивающееся бремя долга корпораций, возрастающие объемы более рисковых и более неликвидных активов, большую зависимость стран с формирующимся рынком от внешних заимствований».

Матрёшки прогнозов МВФ и «испорченный телефон» от чтения кратких версий

МВФ всё же остается самой мощной аналитической организацией в мире по части представительства по странам, широты сбора данных и объемности макроэкономических прогнозов. МВФ выкладывает на своем сайте тексты разной степени детализации, от нескольких страниц резюме до сотен страниц и таблиц данных в обоснование значимого графика или расчета, хотя опытные специалисты в области «выпекания» статистики могут и посмеяться над чрезмерной обобщенностью международной статистики МВФ и игнорированием специфики каждой крупной страны. Но другие международные организации, такие как Всемирный банк, клуб ОЭСР, даже Европейская комиссия и ЦРУ публикуют менее детальные, менее оперативные и менее качественные данные.

Объёмный труд на несколько сотен страниц с сотнями графиков и таблиц, с одной стороны, повышает доверие к публикации, с другой стороны, объективно требует времени на его создание. В условиях 2020 года эксперты МВФ попали в ловушку: они стремились к детализации и доказательности, а реальная ситуация менялась очень быстро.

В матрёшке отчётов МВФ осени 2020 года получается, что их значимая часть по-прежнему опирается на данные противоречивого 2019 года (с очевидными сигналами приближающейся рецессии и кризиса), к которым добавились апокалиптические данные II квартала с оценкой «на глазок» результатов антикризисных действий правительств, неожиданное прекращение карантинов летом и заклинания быстрого отскока.

Так, аннотация прогноза «Перспективы развития мировой экономики» от октября 2020 года оптимистично указывает, что «последние данные говорят о том, что экономика многих стран начала восстанавливаться более быстрыми темпами, чем ожидалось после снятия ограничений, введенных во время Великой самоизоляции». Затем следует таблица с прогнозом ВВП по крупным странам на 2020 и 2021 годы, где по США даны -4,3 и +3,1% ВВП, России -4,1 и +2,8% (минимальные различия с США, что удивительно), Германии -6,0 и +4,2%, Франции -9,8 и +6,0%, Италии -10,6 и +5,3%, Великобритании -9,8 и +5,9%.

А уже на одной из следующих страниц русскоязычного резюме «предполагается, что локальная передача вируса сократится к концу 2022 года, страны испытают долговременный ущерб, обусловленный глубиной рецессии и накопленного государственного долга» (что противоречит концепции быстрого отскока и последующего роста). «Рост числа банкротств может увеличить потери рабочих мест и доходов. Ухудшение настроений на финансовых рынках может спровоцировать внезапное прекращение кредитов. А трансграничные вторичные эффекты могут усилить шоки для отдельных стран. Многие страны уже стоят между поддержкой роста в краткосрочной перспективе и накоплением долга, который будет тяжело обслуживать».

Процитируем русскоязычное резюме "Прогноза глобальной финансовой стабильности": «К началу кризиса многие страны уже имели повышенную уязвимость в некоторых сферах (управление активами, нефинансовые компании и государственные финансы), и факторы уязвимости усиливаются». Эта формулировка подкрепляется графическим представлением, особенно тревожным в полной англоязычной версии. В 29 крупнейших странах нефинансовые компании (то есть предприятия реального сектора) имеют долги в среднем вдове больше 2008 года, в 21 стране — выше исторических кризисных максимумов. Государственный долг в среднем в 3 раза больше уровня 2008 года, и долг 12 из 29 стран находится выше уровней предыдущих дефолтов (хотя формально дефолтов пока нет). Предприятия и правительства США, Еврозоны и Китая в 4 из 6 секторов графика значатся в насыщенно красной проблемной зоне и в 2 из 6 — в умеренной розовой.

Проблемы реального сектора усугубляются резким ростом кредита. Умеренный, на уровне статистических манипуляций, экономический рост во второй половине 2010-х годов поддерживался опережающим ростом задолженности предприятий. Долг предприятий рос в США на 8% ВВП в среднем за год, в Еврозоне на 2%, в Китае на 12%. В 2020 году рост долга в США и Еврозоне ускорился до 16 и 8% соответственно. Еще в I квартале 2020 года, например, во Франции и Китае долг предприятий превышал 150% ВВП и находился на десятки процентных пунктов выше уровня кризисного 2008 года. В Германии долг корпораций около 60% ВВП (вполне пока безопасно), в США, Великобритании, России, Турции около 80% ВВП.

Резко выросла доля публичных предприятий, у которых прибыль до амортизации, процентов и налогов (EBITDA) меньше процентных расходов: в США и Канаде с 14% до 46%, в Еврозоне с 29% до 70%, и авторы графика даже разделили выросшие проблемы II квартала 2020 года на две колонки, чтобы не пугать читателей столь впечатляющим ростом проблем. На одном из графиков полной англоязычной версии показано, что в каждом из кризисов 1991-92, 2001-02, 2008-09 годов доля дефолтных предприятий взлетала с 2-4% в обычные годы до 12-14% в горизонте год-два после начала кризисов, так что в 2020 году наблюдается только начало резкого роста корпоративных дефолтов.

Рост бюджетных дефицитов и государственных долгов в коронакризисный 2020 год уже превысил аналогичные показатели нескольких лет (суммарно) после глобального финансового кризиса 2008 года. На одном из графиков полной англоязычной версии наглядно показан по крупным странам рост суверенных долгов в несколько раз за последние десятилетия. Например, госдолг Италии вырос примерно со 100% ВВП до 160% ВВП, США с 55 до 140%, Франции и Испании с 40 до 120-125%, Великобритании с 35 до 115%. Китай, Германия и ряд стран Северной и Центральной Европы нарастили долги умеренно с 30-40 до 60-70% ВВП. Россия — единственная из крупных стран — добилась внушительного сокращения государственного долга с 140 до 15-20% ВВП.

По западным странам средний уровень бюджетного дефицита прогнозируется на 2020 год на уровне 14% ВВП, а прирост госдолга на уровне 21% ВВП. После крупных бюджетных дефицитов 2009-10 годов, но всё же меньших, чем в 2020 году, и, главное, на фоне категорически меньших начальных долгов, страны Западной Европы пережили в 2011-14 годах жесткую бюджетную оптимизацию. В нынешних условиях, когда пройдет острая фаза коронакризиса, многие крупные западные страны ждет череда суверенных дефолтов, и об этом эксперты МВФ дают чёткое представление на своих графиках.

Домохозяйства не считаются экспертами МВФ критичным сегментом экономики, но только в резюме. Поверхностное отсутствие пессимизма относительно домохозяйств объясняется умеренностью их долгов на фоне долгов предприятий и государств, умеренным приростом в отдельных странах или даже значимым сокращением. Так, во Франции, Японии, Германии долги домохозяйств находятся на уровне 60% ВВП, в США и Великобритании они сократились за десятилетие с пиковых 90% после кризиса 2008 года до 78-82% к началу 2020 года, и лишь Китай показал рост долгов домохозяйств с 30 до 60% ВВП. У других крупных незападных стран такой долг был около 20% ВВП, включая Россию.

Однако уже следующий график по домохозяйствам дает чётко понять, что все проблемы еще впереди. Этот график показывает пик безработицы и просрочек по ипотечным и карточным кредитам в 2010 году, то есть спустя полтора года после острой фазы кризиса 2008 года. Также акцентируется внимание на уже состоявшемся в 2020 году скачке безработицы в США до рекордных 13%, больше прежнего рекорда 2010 года около 10%. Задержка с ростом просрочки и банкротствами домохозяйств объясняется принятыми весной 2020 года в западных странах мораториями на такие действия. Однако годами держать моратории не получится, и даже в 2009-10 годах массовые социальные выплаты и налоговые льготы пострадавшим не помогли сдержать рост проблем домохозяйств. Длительная просрочка по ипотеке и по карточным кредитам достигала в 2010 году 9-14% от сумм кредитов, многие семьи лишились жилья и прошли через личные банкротства.

В отношении банков эксперты МВФ оптимистичны, точнее, они заклинают в своих прогнозах, что банки должны остаться тихими гаванями во время коронакризиса. Формально в 2020 году в западных странах и в России не приостановил работу ни один крупный или средний банк, в отличие от кризиса 2008 года, пик которого пришелся (точнее, был спровоцирован) на банкротства крупных банков. Свои заклинания эксперты МВФ объясняют ужесточением банковского регулирования во второй половине 2010-х, накоплением банками подушек безопасности в виде собственных капиталов и ликвидных активов. Такое ужесточение во многом было необходимо для избежания повторения событий 2008 года, и многие конкретные решения по этому вопросу продвигались самим МВФ, который теперь хвалит сам себя за отсутствие проблем.

Лишь один график из русскоязычного резюме намекает на то, что проблемы долгов реального сектора и государственных долгов скажутся на банках, но описывает это словами «факторы уязвимости». Однако любому члену правления банка с опытом работы в течение нескольких кризисов очевидно, что буферов капитала в размере 10-12% не хватит. МВФ прогнозирует дефолты 12-14% предприятий реального сектора и домохозяйств, что вроде арифметически покроется статистикой буферов капиталов банков. Вот только официальные банкротства означают только вершину айсберга, к которой необходимо прибавить в разы большие скрытые проблемы. Также хотя бы один государственный дефолт крупной западной страны вызовет цепную реакцию ухудшения суверенных рейтингов, распродаж государственных облигаций, фиксаций огромных дыр в балансах банков. Но пока государственные облигации все еще понимаются экспертами МВФ как запас ликвидности.

Фактически подавляющее большинство российских экспертов ретранслируют отчеты МВФ своему руководству и широкой публике в режиме «испорченного телефона». Похоже, что наши прогнозисты очень редко читают полнотекстовые версии прогнозов МВФ емкостью в сотни страниц, не вдумываются в их содержание, а просто выхватывают основную мысль аннотации, которая написана в угоду заклинаниям политически мотивированного быстрого отскока за счет вертолетных денег. Эксперты же МВФ всё же довольно честны со своими вдумчивыми читателями, и в полнотекстовых версиях представляют совсем другие реалии.

Альтернативы МВФ и мотивация российских прогнозистов

Современные макроэкономические прогнозы проще советских планов в части количества и взаимосвязи показателей, а прогресс компьютерных технологий вроде бы должен облегчать такие прогнозы. Отрицающим советский опыт планирования следует напомнить об американском коллективизме времен выхода из Великой депрессии и Второй мировой войны, когда правительственные органы работали, по сути, в режиме Госплана СССР и когда в США были самые высокие темпы роста реальной экономики. Считающим американский опыт середины прошлого века устаревшим следует напомнить современную практику министерств финансов Германии или Японии, которые координируют государственную политику с бизнес-планами и технологическими заделами крупнейших корпораций этих стран, делая прогнозы на 20-50 лет.

Эксперты МВФ — не единственные англоязычные влиятельные прогнозисты. Есть британский "Офис бюджетной ответственности" (Office for Budget Responsibility) с другими по своей методологии прогнозами. В британском прогнозе, вышедшем в ноябре (всего на месяц позже прогнозов МВФ), представлены сценарии со значимыми различиями в 10% ВВП. В частности, в 2021 году по пессимистичному сценарию ВВП составит 85% от уровня 2019 года и покажет небольшую отрицательную динамику относительно уровня 2020 года; по оптимистичному – 95% и очень умеренный отскок, но меньше базового сценария МВФ. Если прогноз МВФ имеет более ретроспективный характер, анализирует прошлые кризисы, то британский прогноз дает больше деталей в сотне графиков и таблиц вперед на 5-6 лет. К России нельзя прямо применить методологию британского прогноза в силу значимых различий в структуре экономики, но что-то можно было бы переосмыслить и адаптировать.

Для российской экономики и федерального бюджета самым значимым параметром являются цены на нефть. ОПЕК, Международное энергетическое агентство, British Petroleum выпускают свои прогнозы на сотни страниц. Например, ежегодник ОПЕК World Oil Outlook за 2020 выпущен в октябре 2020 года, на неделю раньше прогноза МВФ, и включает в себя более 300 страниц, сотню графиков и таблиц, начиная с демографии и экономики, в горизонте прогноза до 2045 года. Этот ежегодник указывает не только руководителей организации и авторского коллектива, но и по нескольку соавторов по каждой из 8 глав, а также большое количество помощников и редакторов. Эти прогнозы остаются незамеченными российскими макроэкономистами и средствами массовой информации, читаются лишь небольшим количеством сотрудников Министерства энергетики и вряд ли выходят из их служебных кабинетов и компьютеров.

Кроме отчётов официальных организаций, опытный прогнозист отраслевого рынка или инвестор использует неформальные показатели. Это, конечно, не среднесрочные прогнозные индикаторы, но они позволяют понять состояние экономики в реальном времени без внушительного временного лага, связанного с получением статистических данных и их обдумыванием, составлением графиков и публикацией прогнозов.

Например, в карантин весны 2020 года популярными были спутниковые снимки выбросов в атмосферу в Китае в сравнении с предыдущим годом, которые показывали остановку промышленности в феврале-марте и ее неполное восстановление с апреля (к вопросу о том, что ВВП Китая в 2020 году растет на 2%, несмотря на коронавирус). Также использовали данные по полетам гражданских авиалайнеров или перемещения торговых судов, когда частота точек в конкретный день-неделю в сравнении с аналогами годичной давности показывала глубину падения перевозок.

Рынок аренды жилой недвижимости Москвы явно встал в карантинные март-май и затем летом быстро восстановился на уровне минус 10-15% от 2019 года. Пробки на дорогах, с поправкой на небольшое приукрашивание Яндексом ситуации в Москве, показали резкое сокращение поездок весной и затем отскок вверх трафика летом из-за реализации отложенной активности.

Чтобы улучшить наши официальные экономические прогнозы, необходимо чётко отбирать и указывать авторов каждой главы, даже значимой таблицы или графика, именно реальных авторов, а не больших начальников. Инкогнито авторов прогнозов из Министерства экономического развития или из Счетной палаты порождает безответственность и низкое качество этих прогнозов. По каждому из соавторов прогнозов следует публиковать декларации о зарплате, имуществе, вкладах, инвестициях, как это делается по госслужащим. Также следует подробно представлять предыдущий опыт работы, анализировать ранее опубликованные прогнозы и аналитику, как это практикуется в конкурсах на профессорские и академические позиции.

Главное в экономических прогнозах – избавиться от доминирования одной научной школы и одного источника, побороть лень и поверхностность при чтении объёмных текстов и подготовке скороспелых перефразирований. Среди преподавателей ведущих российских университетов, руководителей среднего звена органов власти, банков, аудиторских и консалтинговых компаний, крупных предприятий реального сектора есть неформальные контакты и обмен мнениями. Это может стать основой для создания нескольких сильных, ответственных межотраслевых команд прогнозистов.

США. Евросоюз. Россия. МВФ. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены. Финансы, банки. Образование, наука > zavtra.ru, 29 декабря 2020 > № 3599061 Сергей Ануреев

Дмитрий Бак: задача Гослитмузея – рождать новую историю литературы

Государственный музей истории российской литературы имени В.И. Даля (ГМИРЛИ), который объединяет однопрофильные музеи по всей стране и по праву считается главным литературным музеем страны, в наступающем году отметит свое столетие. Какие события намечены на юбилейный год, как они изменят литературный облик Москвы, и почему современный "Лев Толстой" будет творить в совершенно других жанрах, рассказал директор Гослитмузея Дмитрий Бак. Беседовала Нелли Бондаренко.

– Наступающий год для Государственного музея истории российской литературы имени В.И. Даля особенный, ему исполняется 100 лет. Уже начали планировать юбилейные события?

– Конечно! Недавно состоялось заседание правительственного оргкомитета под руководством председателя Российского исторического общества Сергея Нарышкина. Начнем с очевидного: реализацию получат проекты, о которых мы говорили уже давно. Это, например, "Музей истории литературы XX века" в нашем центральном здании на Зубовском бульваре. XX век – до сих пор не прожитый период в истории русской литературы, нет единого взгляда на картину развития словесности в этом бурном столетии. Первая экспозиция в ряду тех, которые составят "Музей истории литературы XX века", откроется, как мы надеемся, уже в январе и будет называться "Улица Мандельштама: Осип и Надежда". В течение юбилейного года собираемся дополнить ее экспозициями, посвященными Михаилу Булгакову и Андрею Платонову. В нашем музее будут представлены очень разные писательские судьбы – и погубленные режимом и официально прославленные тоже. Только так удастся приблизиться к нашему подлинному литературному прошлому, избавленному от резких переоценок и модернизаций.

– Юбилейный год музея совпадает с 200-летием Достоевского, это будет отмечено?

– Безусловно, это важнейшая часть нашей работы. В день 200-летия всемирного классика, на улице, ныне носящей его имя, откроется совершенно новый музейный центр "Московский дом Достоевского". Он будет выстроен как восхождение посетителя по вертикали смысла. Сначала – знакомство с мемориальной квартирой семьи писателя на первом этаже флигеля Мариинской больницы для бедных, где служил лекарем его отец. Мы очень дорожим тем, что эта музей-квартира работает уже более 90 лет. Второй этаж представит экспозицию о всемирном значении Достоевского, его общемировое наследие. И наконец, третий этаж: пространства для мероприятий, медиаресурсов, которые позволят поставить на новый уровень изучение и освоение творчества великого русского писателя в XXI веке.

– Что еще из проектов запланировано?

– В своей музейной работе ГМИРЛИ старается развивать культурную ауру не только культурных точек и пространств, персонально связанных с жизнью и творчеством отдельных русских литераторов, но и мемориальных мест, которые знаменуют собой целые эпохи отечественной истории. Одно из таких мест – высокий берег Яузы в районе нынешнего Шелапутинского переулка, где располагается первая в Москве усадьба знаменитой династии предпринимателей и благотворителей Морозовых. Это была целая культурная зона, и сейчас именно здесь, по задумке музея, должен возникнуть многоцелевой фондово-экспозиционный комплекс "Морозовский квартал". Он будет включать в себя депозитарий, в котором разместится наша бесценная коллекция литературных реликвий – самая крупная в стране, одна из самых крупных в мире. Здесь же будут расположены фондовые музеи, которые будут представлять отдельные стороны культуры, связанные с чтением: это и экспозиция по истории книжной культуры, это и Музей звучащей литературы, о котором мы тоже говорим уже не первый год, поскольку в фондах нашего музея находится вторая по объему и значению в стране коллекция архивных аудиозаписей. Комплекс "Морозовский квартал" после своего завершения станет, безусловно, одним из градообразующих объектов для культуры Москвы, привлечет внимание тысячи посетителей к сокровищам истории и современности отечественной литературы.

– Не первый год уже говорится и о создании национального выставочного центра "Десять веков российской словесности"…

– Да, проект создания национального выставочного центра "Десять веков российской словесности" был выдвинут в "Год литературы" пять лет назад. Этому предшествовала очень большая история, поскольку основатель нашего музея Владимир Бонч-Бруевич уже на рубеже 1920–30-х годов понимал, что главная задача будущего музея – создание коллекции для будущей масштабной экспозиции. В 2015 году на заседании оргкомитета по проведению Года литературы С.Е. Нарышкин отметил, что в России до сих пор нет единой экспозиции по многовековой истории развития российской литературы. Все объяснит параллель из области изобразительного искусства. В России множество прекрасных "губернских" галерей живописи и графики, но все они вместе взятые никак не могут заменить Третьяковскую галерею и Русский музей! И – подумать только! – в литературоцентричной стране до сих нет "литературной Третьяковки"! Эту экспозицию может создать только наш музей, именно он обладает специально собранной для этих целей коллекцией. По поводу создания национального выставочного центра "Десять веков российской словесности" было выпущено уже несколько указаний президента РФ, они успешно рассматривались. Понятно, что квартирный вопрос в Москве труден, но я уверен, что, с оглядкой на государственную важность решаемой задачи, представительный состав оргкомитета можно рассчитывать на поддержку на самом верху власти, помощь Минкультуры РФ и в юбилейном году предпринять решительные шаги к созданию этого прорывного, этапного, беспрецедентного проекта в истории российского музееведения.

– Какое значение будет иметь создание этого центра для города?

– Создание выставочного центра "Десять веков российской словесности" станет первым этапом осуществления проекта "Москва – город русской литературы". Для его реализации не понадобится крупных затрат, поскольку весь исторический центр Москвы – это и есть литературный город. И по провиденциальному совпадению его центральной точкой будет дом по Арбату, 37, – единственное сохранившееся на красной линии Арбата допожарное здание, в котором некогда жила воспетая Пушкиным актриса Екатерина Семенова (Гагарина), а вокруг существовали и существуют до сих пор памятные дома, связанные с творчеством практически всех классиков русской литературы: Пушкин и Лермонтов, Тургенев и Толстой, Цветаева – этот список легко продолжить. Если в центре Москвы окажется единая экспозиция по истории русской литературы, то самым логичным будет проложить от нее пешеходные маршруты для посещения всех памятных точек, связанных с жизнью и творчеством корифеев нашей литературы.

– Музей носит имя Владимира Даля, у которого, кстати, тоже скоро памятная дата – в 2026 году исполнится 225 лет со дня его рождения, это еще один повод для празднования?

– Да, с 2017 года музей носит имя Даля, изучение его наследия является одним из приоритетных направлений работы в юбилейном году, да и в последующие годы тоже. Владимир Даль – это наш национальный бренд: государственный деятель, лексикограф, медик, ученый, литератор – человек, который оставил глубокий след в очень многих областях культуры. Его наследие нуждается в осмыслении на совершенно новом уровне, поэтому мы инициируем крупную научно-исследовательскую программу, включающую изучение его литературного и архивного наследия. На заседании оргкомитета к нашему столетию директор департамента культуры, спорта, туризма и национальной политики правительства Российской Федерации Денис Молчанов выдвинул идею установки памятник Далю в Москве, также возможно создание полноценного мемориального музея на базе исторического здания на Пресне. Все это будет мощным вкладом в отечественную культуру. Ну, а к 225-летию Даля в 2026 году надеемся инициировать обширную программу юбилейных мероприятий на государственном уровне.

– Какие выставки запланированы в юбилейном году в Москве?

– Среди самых важных в юбилейном году нужно отметить две выставки, которые состоятся в центральном здании на Зубовском бульваре. Одна из них будет посвящена 200-летию Достоевского, она будет называться "Федор Достоевский. Сильные впечатления" и займет два экспозиционных этажа. Другая выставка представит во всей полноте историю и современность развития нашего музея. Две выставки пройдут на нашей традиционной площадке в Доме Ильи Остроухова в Трубниковском переулке. Одна из них, перенесенная с декабря 2020 года, посвящена 200-летию Афанасия Фета, а другая расскажет о творчестве крупного русского автора, главы целого литературного семейства Леонида Андреева. Выставка будет называться "Три Андреева. К 150-летнему юбилею".

– Понятно, что в такой год трудно строить планы, но готовятся ли зарубежные проекты?

– Мы полны решимости как реализовать то, что было перенесено с 2020-го на 2021 год, так и воплотить в жизнь запланированное на год юбилея. Прежде всего, это целая серия проектов, связанных с 200-летием Достоевского. Мы надеемся провести эти мероприятия в Российском духовно-культурном православном центре в Париже, а также в Каире, Милане, Вене. Миланская выставка будет приурочена к Российско-итальянскому музейному диалогу, это крупный форум под эгидой правительств двух стран. Венская выставка также пройдет в рамках известного и масштабного проекта – перекрестного Года литературы и театра России и Австрии. Мы рассчитываем, что состоится также серия выставок, посвященных истории наших мемориальных домов, в частности, Александра Герцена, Михаила Лермонтова и Валерия Брюсова.

– Дмитрий Петрович, год назад в интервью РИА Новости вы говорили, что писатели уровня Льва Толстого еще появятся. Что вы думаете об этом теперь?

– Нет, конечно, "еще один" Лев Толстой не появится. Но будет кто-то другой, может быть, ему равновеликий! Возможно, он будет творить совершенно в новых жанрах, избирать другую коммуникацию. Это, безусловно, будет. Культура строится так, что общение выражается не только в точных технологиях, где сигнал, посланный из точки А, должен перейти в точку Б. Он должен и преобразоваться в нечто эмоционально запоминающееся, емкое, вбирающее в себя гораздо больше данных, нежели это было бы в линейном смысле. Возможно, мы стоим на пороге вообще какого-то нового искусства. Я уже говорил о цифровой усталости: мы видим, что практически все наши занятия, досуг, простые секунды, которые составляют наши сутки, испытывают сейчас огромную конкуренцию. Будет ли через 100, 50, даже через 10 лет у человека время на какое бы то ни было чтение, на просмотр картин, сказать сейчас очень трудно. Но искусство в той или иной мере останется. Наша задача – все-таки исходить не из головоломных прогнозов, но из реалий современного момента. А наша современность характеризуется необыкновенным разнообразием литературных произведений. Вот только удавалось бы еще побольше открытых магазинов иметь, побольше библиотек, побольше возможностей для встреч с писателями, тогда все было бы прекрасно.

– Есть ли у музея планы собирать экспозицию о современной литературе и о современных авторах?

– Конечно, внимание к современной литературе – одна миссии нашего музея, она сформулирована в 2018 году в концепции развития музея. Мы думаем и говорим не только о классике, но и о той литературе, которая нас окружает, внутри которой мы живем. Один из последних литературных проектов ГМИРЛИ имени В.И. Даля был приурочен к 15-летию Национальной литературной премии "Большая книга", в его рамках состоялось пять встреч с участием замечательных современных литераторов – финалистов и лауреатов премии. Это и есть наши приоритеты. И очень большое внимание мы, конечно, уделяем современной поэзии. Это наиболее незащищенная часть современной литературы, никак не связанная с бизнесом, коммерцией, издательскими домами. Это исчезающий навык глубокого, неплоскостного чтения и понимания текстов. Мы стремимся быть экспертным органом, который рождает новую историю литературы, ту самую, которая будет актуальна для тех, кто будет жить после нас.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ. Образование, наука > ria.ru, 29 декабря 2020 > № 3598434 Дмитрий Бак

Леди мыла раму

Украина перепишет учебники "по-толерантному"

Текст: Петр Лихоманов

Украинские школьные учебники будут переписаны в угоду навязываемого Киеву из Европы понимания "гендерного равенства". Об этом заявил недавно назначенный министр образования и науки страны Сергей Шкарлет.

"Этот процесс стартовал. Учебники уже переделывают с учетом гендерного равенства. Не только мама может раму мыть. Мы уже работаем над изданием новых учебников, есть план реализации. План мероприятий по реализации обязательств правительства Украины, взятых в рамках международной инициативы "Партнерство Биарриц" по утверждению гендерного равенства принят с 2021 до 2024 года", - отчитался Шкарлет в интервью украинскому изданию "Страна". Конкретных примеров изменений в учебных программах министр, впрочем, не назвал.

При этом министр дал понять: о пропаганде гомосексуальных отношений и введении в обиход понятий "родитель 1" и "родитель 2" речи не идет. Пока не идет. "Украина взяла на себя обязательства по обеспечению равенства. Не до такой степени, чтобы писать об ЛГБТ в учебниках. Но министерство является одним из субъектов этого соглашения. Здесь скорее речь идет о стереотипных ролях мужчины и женщины в обществе и семье. Мол, за женщиной - дом, кухня, церковь. Так не будет. Равные возможности для мужчин и женщин, мальчиков и девочек", - сказал Шкарлет, переадресовав уточняющие вопросы офису первой леди Украины Елены Зеленской, которая фактически и инициировала переписывание учебников.

Действительно, с подачи супруги президента Украина в сентябре торжественно присоединилась к "Партнерству Биарриц" - "международной инициативе равных прав и возможностей", продвигаемой странами G7, под которой со стороны официального Киева подписался премьер-министр Денис Шмыгаль. Иное дело, что в украинском правительстве, а равно в офисах супругов Зеленских не читали полный список того, к чему они присоединились.

Между тем документы консультативной комиссии "Партнерства Биарриц", помимо прочего, предполагают странам-участницам не только переписать учебники. Там, помимо этого требования, есть: пропаганда абортов; устранение "идеи мужественности, вредной для всех полов"; составление госбюджета с учетом "гендерных аспектов" (на что предлагается тратить до 0,7 процента национального дохода); отпуск по уходу за детьми для однополых родителей; государственная поддержка НКО, проповедующих феминизм. И это далеко не полный список положений "инициативы".

Можно предположить, что присоединиться к "Партнерству Биарриц" чете Зеленских посоветовали их политтехнологи в рамках продвижения "европейского" образа первой леди, коль скоро у самого президента рейтинг продолжает обваливаться: 42 процента украинцев недавно назвали его "разочарованием года". В свою очередь, министр Шкарлет оказался "козлом отпущения", вынужденным исполнять необдуманные предписания руководства. Сегодня этот новичок в правительстве вызывает острую критику со стороны так называемых "соросят" и националистов отсутствием энтузиазма в продвижении русофобской повестки. Но, как показывает практика последних лет, Евросоюз строго требует от Украины исполнения подписанного, и одной лишь ревизией фразы "мама мыла раму" в "Партнерстве Биарриц" не удовлетворятся.

Британцы сбежали

Текст: Юрий Когалов

Несколько сотен британских туристов, помещенных в карантин на швейцарском курорте Вербье, бежали из отелей, где должны были провести 10 дней в изоляции. Как стало известно, они скрылись под покровом ночи, не поставив никого в известность, и теперь не отвечают на звонки работников гостиниц и представителей местных властей.

О побеге клиентов в отелях догадались только тогда, когда заметили, что постояльцы не забрали подносы с завтраками. По словам представителя пресс-службы муниципалитета Жана-Марка Сандоса , многие туристы уехали сразу, как узнали о карантинных мерах, введенных швейцарскими властями в связи с обнаружением в Британии нового штамма. Но около 400 человек все же рискнули остаться на курорте. Половина из них сбежала уже через сутки. Предполагается, что большая часть беглецов направилась во Францию.

Директор управления по туризму курорта Вербье Саймон Уигет со своей стороны отметил, что ситуация сложилась запутанная, поскольку власти Швейцарии ранее объявили, что при соблюдении ряда мер туристы могут вернуться на родину. Вот некоторые и уехали, не подозревая, что нарушают закон.

Третья Мировая

Текст: Леонид Радзиховский (политолог)

Итоги-2020...

С одной стороны, все просто. Чего проще: год из 5 букв. С другой стороны, страшно: ведь похоже, что никакого "итога" ковиду - нет.

В конце года как будто увидели прививки в конце тоннеля. Еще немного потерпеть, еще чуть-чуть...

И тут - новейшая Евромода, мутация, штамм, черт его знает, как называется, но заразность на 70% выше... Вот тебе, бабушка, - под елочку...

Год МОНО-темы. Сквозь эту повязку "многое теряется из виду, тают грозовые облака, кажутся нелепыми обиды...". Нет, конечно, "всюду жизнь", шоу маст гоу! Без шоу вообще удавишься с тоски. Трамп-шоу, "тот, кого называют "берлинский пациент", спорт, голосования, обнуления, изменения... Несколько шумных пиар-террор-акций в ЕС. Везде обвалы экономики. И - бесконечные смерти, "от этого", "не от этого"... Список всем известных людей, старых и не очень, умерших за год, мог бы занять всю эту статью, полосу, газету...

Но главное, единственно всерьез цепляющее, конечно же - Третья Мировая с сиренами "скорых", светомаскировка - повязки...

Да. Воюют - все страны. "Мобилизованы" (заражены) уже ок. 80 млн чел., погибли - порядка 1,8 млн.

Если считать не военно-политические пандемии (1-я и 2-я МВ), а просто медицинские, то сейчас тоже - Третья.

Первая Мировая - Испанка, 1918-1919 гг.. Длилась 1,5 года, 3 волны. Сведения расходятся, но порядка 550 млн заболевших, от 50 до 100 млн погибших при общем населении Земли меньше 2 млрд! Понятно, никаких вакцин в помине не было, да и карантин довольно условный - как-никак началась эта штука еще в окопах 1-й МВ. Санитария, питание, лечение (особенно в России, скажем, во время Гражданской войны) тоже - соответствующие. Как же она кончилась? Да вот просто - сама собой. Коллективный иммунитет, как сейчас говорят. "Испанка" вошла в Мифологию Человечества, хотя о ней сказано, написано, снято в 100 раз меньше, чем про ту же 1-ю МВ, в которой погибло "всего" 10 млн.

Вторая Мировая - Гонконгский грипп-1968. По разным оценкам, умерли от 1 до 4 млн чел. Население Земли было ок. 3,5 млрд, значит, пропорционально сегодняшнему - от 2 до 8 млн жертв. Опять ни вакцин, ни больших локдаунов. Опять "сама прошла", хотя лечение, конечно, было получше, чем в 1918-м.

Широкая публика об этом вообще почти не знает, даже многие из тех, кто тогда жил, - не помнят. 1968-й вошел в Историю годом Мировой Революции Шестидесятников: Прага - Париж - Лос-Анджелес. Да еще Сексуальная Революция тогда же... Вот это - породило целую Эпоху, поколение хиппи, сейчас выросли их Политкорректные Внуки. А эпидемия - что... Не больше чем житейски-медицинский фон для этих важных событий. Кто умер - умер, кто жив - живет другим.

Две медицинские пандемии шли в синхрон с пандемиями социальными, политическими, культурными. Конечно, причинно-следственной связи не найдешь, но едва ли соседство во времени "чисто случайно". Каждая пандемия совпадала с Рубежом Исторических Эпох, выходом "переболевшего Человечества" на новый Виток Спирали.

Может, такой пазл складывает Творец людей и вирусов, Сценарист Войн, Революций, Эпидемий и прочего Прогресса?

Но на сей раз, возможно, Замысел иной, и пандемия не просто "идет рядом". Быть может, эти параллельные пересекутся? Тогда каким же может стать "коллективный социальный иммунитет" в итоге сегодняшней болезни?

Пандемия не "создает" новые смыслы. Но фокусирует, ускоряет тенденции, которые уже сложились, превращает их в Новый Дискурс. Некоторые "социальные антитела" довольно наглядны.

Здоровье и медицина давно уже в "развитых странах" стали приоритетом N 1 не только для людей, но и для государств. Сейчас они далеко обгоняют Рогато-священную корову - Армию, которая тысячи лет была неизмеримо важнее всех. Вот сравнительная таблица бюджетов на здравоохранение - и оборону, в процентах от ВВП. США 16 % - 3,4%, Франция 11 % - 1,9%, Германия 7,4% - 1,3% и Россия 6,4% - 3,9%. Найти страну, где военные траты выше медицинских, нелегко. Другое дело - какова эффективность здравоохранения, степень бюрократии, "государственно-врачебных ошибок" (см. Пандемию в США!).

Похоже, что теперь эта Новая Парадигма Человечества окрепнет, разрыв будет ускоренно расти в пользу Медицинской Безопасности. Больше того. Усилятся и тенденции к ЗОЖ уже не отдельных людей, но опять же Государств - приоритет экологии, "чистой" энергетики и т.д. Плюс - проблемы климата, "Зеленая повестка".

Все это идеологически объединяется шапкой Устойчивого Развития. Но ведь "развитие" означает и "трансформации". Причем - радикальные.

Пока что мы видим только цветочки. Например - растущее отчуждение людей, "бесконтактность". Эпидемия, "человек человеку - ковид" кончится. Маски снимут. "А осадок - остался". Тем более это соответствует "новому отчуждению": росту бестелесной, виртуальной жизни, где человек - муха в Сети, "выпутаться" из нее просто некуда. Понятно, что резко расширится и работа на удаленке.

Управляемость. Всемогущество пиара мы знаем все. Но ТАКОЙ пример получили, пожалуй, впервые. Инфодемия - важнейшая часть пандемии, пиар-прививки - важнейшая часть профилактики эпидемии... или заражения паникой. Отсюда - и протест "ковидодиссидентов", этих новых луддитов, которые убедили себя, что "никакого ковида нет - есть только его продавцы в СМИ". Любая атака на Ветряные Мельницы - безнадежна. Но она выражает инстинктивный протест людей, которые, не видя себе места в Новом Чудном Мире, отрицают сам этот Мир.

Вот - очевидные, наглядные "итоги года". А более отдаленные побочные эффекты Ковид-2020 выплывут нескоро.

Ученые Томского политехнического университета вместе с коллегами из Университета Лилля (Франция) синтезировали новый материал на основе восстановленного оксида графена для суперконденсаторов — устройств для накопления энергии.

Метод модификации восстановленного оксида графена с использованием органических молекул — производных гипервалентного йода — позволил получить материал, который накапливает в 1,7 раза больше электрической энергии. Результаты исследований опубликованы в журнале Electrochimica Acta (IF: 6,215; Q1).

Суперконденсатор — это электрохимическое устройство для накопления и отдачи электрического заряда. В отличие от аккумуляторов они в разы быстрее накапливают и отдают энергию, а также не содержат литий.

Суперконденсатор представляет собой элемент с двумя электродами, между которыми находится органический или неорганический электролит. На электроды наносится материал, накапливающий заряд. Современным трендом в науке является использование различных материалов на основе графена — одного из самых тонких и прочных материалов, известных человеку. Исследователи Томского политеха и Университета Лилля работали с дешевым и доступным материалом — восстановленным оксидом графена (rGO).

«Несмотря на перспективность, суперконденсаторы еще не так широко распространены. Для дальнейшего развития технологии необходимо повысить эффективность суперконденсаторов. Один из ключевых вызовов здесь — повышение энергоемкости. Сделать это можно, увеличив площадь поверхность материала-накопителя, в данном случае rGO. Мы нашли простой и достаточно быстрый способ. Работали исключительно с органическими молекулами в мягких условиях, не использовали дорогие или токсичные металлы», — говорит научный руководитель работы, доцент Исследовательской школы химических и биомедицинских технологий ТПУ Павел Постников.

Восстановленный оксид графена наносится на электроды в виде порошка, в результате на электроде оказываются сотни наноразмерных слоев этого вещества. Слои стремятся агломерироваться, то есть соединиться. Чтобы увеличить площадь поверхности материала, нужно увеличить расстояние между слоями.

«Для этого мы модифицировали rGO органическими молекулами, что привело к увеличению расстояния. Незначительные различия в расстоянии между слоями позволили увеличить энергоемкость материала в 1,7 раза. То есть 1 грамм нового материала может накапливать энергию больше в 1,7 раза по сравнению с обычным rGO», — поясняет один из авторов статьи, младший научный сотрудник Исследовательской школы химических и биомедицинских технологий ТПУ Елизавета Свиридова.

Реакция протекала через образование активных аринов из иодониевых солей. Они вызывают интерес у ученых благодаря своей особенности создавать лишь один слой новых органических групп на поверхности материалов. Исследователи Томского политеха много лет развивают направление химии иодониевых солей.

«Реакция модификации протекает в мягких условиях при простом смешивании раствора иодониевой соли с rGO. Если сравнивать с другими методами функционализации оксида графена, то мы добились одних из самых высоких показателей по повышению энергоемкости материала», — говорит Елизавета Свиридова.

Исследование проводилось при поддержке Российского научного фонда.

Россия. Франция. СФО > Электроэнергетика. Образование, наука. Химпром > energyland.info, 29 декабря 2020 > № 3596690

Год за два

2020-й принес России много испытаний, из которых она вышла окрепшей

Текст: Константин Косачев (председатель Комитета Совета Федерации по международным делам)

В 2020 году санкционное и информационное давление на Россию росло. При этом наша страна оставалась дипломатом в мировых делах и показывала уверенное лидерство на фоне растущей агрессивности Запада. Остановка кровопролития в Карабахе, регистрация вакцины от COVID и защита исторической правды в год юбилея Победы - все это за нами. Об итогах и тенденциях во внешней политике в своей статье для "Российской газеты" размышляет председатель Комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев.

Устойчивым штампом при подведении итогов года является утверждение о том, что в истекшем году продолжились тенденции предыдущего. Но в отношении 2020-го эта формула применима лишь ограниченно - настолько уникальным он стал для всего человечества, перемешав и отложив многие планы, проекты, мероприятия, включая столь масштабные, как Олимпиада.

2020 год: бывало и хуже

Пандемия коронавируса стала, вне всякого сомнения, ключевым фактором, оказавшим влияние на политику, экономику, демографию, спорт, культуру, на темпы развития как на национальном, так и на глобальном уровнях, не делая исключений ни для кого, и не деля государства на богатые или бедные, демократические или не очень, лидеров или аутсайдеров. Хотя реакция на этот глобальный вызов отличалась в зависимости от страны или региона, но все же пока трудно сказать, кто в конечном итоге оказался прозорливее и эффективнее. Угроза сохраняется, конец пандемии не просматривается, хотя прогресс в разработке вакцин, в чем Россия продемонстрировала свое уверенное мировое лидерство, дает определенные надежды.

Конечно, явным преувеличением выглядит вывод американского журнала Time, который признал 2020 год худшим в истории человечества. Ибо наша цивилизация знавала времена намного хуже, а потому столь важен для нас отмечавшийся в уходящем году юбилей Великой Победы, как напоминание о том, что рукотворные угрозы для обитателей Земли порой намного хуже естественных. Если от вирусов можно в итоге найти средства с достаточно высокой степенью защиты, то от попыток отдельных государств или их альянсов добиться глобального превосходства, используя для этого силу, "вакцины" пока не найдено.

И это весьма характерно для 2020 года: новые вызовы наложились на старые угрозы, а в чем-то даже усилили их. В частности, страны, которые оказались под экономическими санкциями и торговыми эмбарго, в итоге сталкиваются с дополнительными трудностями. Например, Венесуэла, у которой Запад "заморозил" на счетах десятки миллиардов долларов. Очевидно, что эти средства могли бы быть потрачены, например, на закупку вакцин для населения. А когда США анонсировали новые санкции в отношении Сирии в рамках так называемого "закона Цезаря", они даже на заседании Совбеза ООН по Сирии бравировали тем, что, мол, именно из-за их санкций социально-экономическое положение сирийского народа так осложнилось. Де-факто признавалось, что санкции, введенные якобы адресно против сирийского руководства, бьют по простым людям. Все это происходит на фоне прозвучавшего еще в марте призыва Генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша к отмене санкций по отношению к странам, пострадавшим от пандемии.

Москва-Вашингтон: пропасть стала глубже

В 2020 году не только сохранялось, но наращивалось санкционное, информационное, дипломатическое и иное давление Запада на Россию, фактически полностью заменившее традиционную дипломатию. Разумеется, основным источником и вдохновителем такого подхода стал Вашингтон, где сложился устойчивый двухпартийный антироссийский консенсус в конгрессе, оказавший решающее влияние на линию президента Дональда Трампа на российском направлении.

Он сам в итоге тратил огромные усилия и время на то, чтобы откреститься от обвинений в симпатиях к России, вводя новые санкции против нашей страны и назначая все новых "ястребов" на ответственные посты. Это не помогло ему лично, но погрузило двусторонние отношения в столь глубокую пропасть, что возвращение на хотя бы нейтральный уровень займет не годы, а, возможно, десятилетия - и то лишь при наличии соответствующей воли, причем с обеих сторон. А с этим по понятным причинам сейчас, после провозглашения победы Джо Байдена на президентских выборах 2020, все пока обстоит явно не лучшим образом.

Однако я бы предостерег от того, чтобы сводить все к персоналиям - и это та причина, по которой не стал бы считать выборы нового главы Белого дома самым важным событием 2020 года, по крайней мере, с российского угла. Проблема носит системный характер, но системность эта заключается не в каком-то "ревизионизме" России или в ее "поведении", о чем любят говорить в США, обосновывая как минимум десятилетнюю жесткую линию по отношению к Москве.

Корни проблем - в изменении, я бы сказал, американского внешнеполитического самосознания. Если даже в период холодной войны принципиальным было поддержание диалога и стратегического равновесия с единственной державой, способной уничтожить Америку, и это было гарантией взаимной безопасности, то теперь идефикс стало обеспечение абсолютного превосходства над любыми потенциальными оппонентами.

США и пессимизм дипломатии

И дело не только в России. Американцы сегодня уже не в состоянии конкурировать с окружающим миром на равных. Они утрачивают свои преимущества в глобальной конкуренции. Сохранять достойный уровень экономики и уровень жизни своих граждан получается во многом за счет наращивания американского госдолга и эмиссии национальной валюты. В честной конкуренции на этом держаться постоянно не получится, хотя Трамп, кстати, пытался в какой-то мере вернуть Америке лидерство не только в сугубо финансово-спекулятивных сферах. Однако, похоже, что США будут и дальше использовать методы недобросовестной конкуренции, подчинив этому внешнюю политику, и максимально идеологизируя эту проблематику (напыщенная фраза про "молекулы свободы" в американских углеводородах стала уже популярным мемом, подтверждающим степень абсурдности происходящего).

Есть и другая системная причина для пессимизма: США утратили способность договариваться на международной арене. Они потеряли в принципе интерес к коллективным решениям, которые бы на самом деле работали на авторитет самой Америки. Но в Вашингтоне по-прежнему питают иллюзии, что только жесткое продавливание своих интересов и будет ответом на задачи, которые ставит перед ними современность. Мы видим это на примере реакции на "Северный поток-2" и в других случаях, где американцы бесцеремонно и агрессивно навязывают оппонентам свои интересы. Да, от администрации Джо Байдена ожидают более коллективной "игры" и большего учета мнения своих союзников, однако не нужно заблуждаться, что цель у такой "коллегиальности" останется прежней: обеспечить максимальную поддержку сугубо американским интересам, даже если они противоречат интересам их же союзников.

Если почитать доктринальные документы США что по развитию космоса, что по действиям в Арктике, что по размещению вооруженных сил Америки в различных частях света, то мы везде увидим, что красной нитью сквозь них проходит установка на одностороннее превосходство Америки и проецирование американского суверенитета на весь остальной мир. Такой подход к реализации национальных интересов несовместим с логикой заключения международных договоров о разоружении, которые основываются на принципах равенства участников. Скорее всего, при Байдене вряд ли здесь что-то будет существенно меняться. Впрочем, президент России Владимир Путин на итоговой пресс-конференции еще раз подчеркнул готовность вести переговоры по всему разоруженческому комплексу, если будет продемонстрирована встречная готовность новой администрации США.

Европа: провал диалога

Если в отношениях США и России 2020 год сюрпризов не преподнес, как не ожидается их и в 2021-м, то для внутриевропейских реалий он стал, я бы сказал, сокрушительным. Под внутриевропейскими я, естественно, понимаю не взаимоотношения внутри ЕС, который привычно именует "Европой" исключительно собственное пространство, но всю Европу от Лиссабона до Урала и Кавказа. Такого падения взаимного доверия, провала в диалоге и, что еще хуже - в обоюдной заинтересованности в нем - не было, наверное, со времен "Фултонской" речи Черчилля. Что особенно прискорбно: во главе нового "крестового похода" против России на этот раз стала именно Германия, которая в свое время благодаря смелой политике Вилли Брандта и реализации крупного газопроводного проекта смогла добиться разрядки в отношениях между Востоком и Западом, несмотря на жесткое противодействие из Вашингтона.

Сегодняшние декорации очень похожи: опять газопровод, опять давление Вашингтона, но на сей раз лица во власти в Германии отнюдь не те, что в конце 70-х. При этом сам Берлин оказался под мощнейшим давлением не только из Вашингтона, но и от германской и европейской общественности в связи с масштабными антироссийскими кампаниями, в раздувании которых он сам же активно поучаствовал.

Впрочем, об этом явлении нужно поговорить особо, поскольку на сегодня его негативное влияние на положение дел в межгосударственных отношениях, в формировании новых фобий и "железных занавесов" стало играть слишком значительную роль. Истоки нужно искать в событиях уже довольно отдаленного прошлого.

Украина, Сирия и "химический Голливуд"

Полагаю, в свое время мы в какой-то мере недооценили, насколько серьезным образом российское влияние на сирийские процессы спутало карты США, уже спланировавших для этой страны иракско-ливийский сценарий. Решающую роль для применения силы в отношении Сирии должно было сыграть наличие у Дамаска именно химического оружия - важный момент с учетом дальнейшего развития событий вокруг "химии", вплоть до "дела берлинского пациента". Однако в 2011 году Россия провела блестящую дипломатическую "операцию", позволившую решить тогда эту сложнейшую проблему и вывезти химическое оружие при добровольном сотрудничестве властей Сирии. В декабре 2014 года Джордж Фридман, глава известнейшей аналитической компании Stratfor ("теневого ЦРУ"), сказал, в частности, что "именно в этом контексте стоит рассматривать события на Украине. Русские, видимо, просто не рассчитали, насколько серьезно США воспримут их действия или что у них легко найдутся контрмеры. США же в сложившейся ситуации посмотрели на Россию и подумали, чего она хочет меньше всего - нестабильности на Украине".

Украинский сюжет также важен в этом смысле, поскольку именно там в полной мере проявляется ключевой элемент новой технологии. Как известно, так называемая Международная следственная группа (JIT) по расследованию обстоятельств крушения рейса МН17 над Донбассом в 2014 году все эти годы старательно отрабатывала единственную версию - о вине России и ополченцев ДНР и ЛНР, опираясь при этом на спорные данные одиозного и псевдонезависимого ресурса Беллингкэт. Мало кто вспоминает, что само интернет-издание под этим названием было основано известным своими связями с британскими спецслужбами журналистом и блогером Элиотом Хиггинсом... 15 июля 2014 года. То есть буквально за два дня до катастрофы "Боинга-777" в Донецкой области.

Впрочем, Беллингкэт "засветился" и в сюжетах с мнимым применением химического оружия в Сирии, поскольку эту тему, как уже стало понятно потом, никто не собирался бросать и после 2011 года. Помимо британского "независимого журналистского" ресурса там активную роль сыграли и пресловутые "Белые каски" - еще одно псевдообщественное объединение, исправно работавшее как поставщик "фактов" для обвинений и против Дамаска, и против России, сотрудничавшей с ним. Например, когда в апреле 2018 года Запад обвинил Дамаск в химатаке на сирийский город Дума в Восточной Гуте, в качестве доказательств были использованы кадры именно от "Белых касок". А через неделю, как известно, США, Великобритания и Франция нанесли удары по сирийским объектам, не дождавшись выводов ОЗХО. "Пробирка Колина Пауэлла" на новый лад - фейк как предлог для применения военной силы.

Через какое-то время даже участники таких постановок признавались в создании фейков. Так, продюсер BBC Syria Риам Далати признал: "После шести месяцев расследований могу без сомнения сказать, что сцена в больнице Думы - постановочная. В госпитале смертельных случаев не было". По данным российского Центра по примирению враждующих сторон в Сирии, "химический Голливуд" позже готовился к очередной постановке и в провинции Идлиб.

"Берлинский пациент" и стратегия провокаций

И вот теперь все тот же Беллингкэт выступает в качестве основного поставщика "доказательств" в деле по предположительному отравлению российского общественного деятеля Алексея Навального. Как и в ситуации с катастрофой "Боинга" на Донбассе, "фактура" выглядит максимально детальной и персонифицированной - как можно больше фото, фамилий, подробностей, где реальные люди или вымышленные факты вплетены в нужный контекст, основанный на данных из "секретных источников", которые, разумеется, нельзя раскрывать. Качество и тщательность проработки не оставляют сомнений в том, что в каждом из случаев мы имеем дело отнюдь не со скромным "журналистским расследованием", а с хорошо подготовленной провокацией. И объектом такой провокации может стать практически любой россиянин, тем более - имеющий какое-то отношение к спецслужбам.

Однако если технология вполне понятна, то изначально были недооценены ее масштаб и целевое предназначение. Речь идет не только о подготовке массива медиафейков для формирования определенных общественных настроений. Создатели "ноу-хау", очевидно, намерены взять под контроль доказательную базу для политически важных расследований, избегая при этом - что важно - обвинений в давлении непосредственно на само расследование. Тщательно подготовленные данные предоставляются от имени якобы общественных и независимых инстанций тем, кто и сам, по идее, должен быть вне подозрений в пристрастности - международным организациям, как ОЗХО, судам, а также властям стран, ранее не замеченных, например, в антироссийской предвзятости - таких как Германия.

Понятно, что противодействовать этой стратегии - а это уже не тактика, а многолетняя стратегическая линия - весьма сложно, особенно в условиях, когда вопреки правовым принципам действует жесткая презумпция виновности: докажите, что вы непричастны, но свои доказательства мы вам не покажем, ибо они секретны. Достаточно того, что нас они убедили. Вторая часть кампании напрашивается сама собой: молчание - подтверждение признания вины.

Не буду утверждать, что именно этот инструментарий загнал отношения России с ведущими странами ЕС в нынешнюю "яму", однако сейчас многое рассматривается политиками в Европе исключительно через призму этих грамотно выстроенных скандалов.

Запад: "мегафонная дипломатия" в деле

Однако следует признать, что у Европы попросту не нашлось собственных дипломатических инструментов для решения существующих проблем. 2020 год - год провала европейской дипломатии, у которой в арсенале на восточном направлении не оказалось ничего, кроме санкций. При том что наибольшее унижение для нее пришло как раз не с Востока, а из-за океана, поскольку Вашингтон за европейцев решил, кому и с кем им сотрудничать в энергетической сфере, и ввел санкции против компаний Старого Света.

И хотя сейчас, с победой демократической администрации в США, многие в Европе почувствовали облегчение - мол, теперь все вернется к старой доброй трансатлантической дружбе - на мой взгляд, гораздо большим вызовом Европе станет, как ни парадоксально это звучит, не Трамп, а Байден. Ведь именно Трамп заставил Европу задуматься о своей субъектности, о своем реальном статусе и геополитическом весе. При Байдене разговоры о "смерти мозга НАТО" могут уйти с повестки, но хорошо ли это для Европы - большой вопрос. Ибо, как уже говорилось, Америка нуждается не в союзниках, а в тех, кто обслуживает ее интересы, нацеленные на достижение единоличного превосходства во всех сферах.

Европейцев втянули в конфронтацию с Россией (впрочем, без особого сопротивления с их стороны), дальше то же повторится с Китаем. Запад в целом превращается в озлобленный мировой полюс, разговаривающий с окружающим миром только языком нотаций, санкций и интервенций, но при этом претендующий на право не только говорить от имени мирового сообщества, но и судить, и карать по собственному выбору.

Нарастающая агрессивность западного полюса, все более частое обращение к нечистоплотным средствам, к силе и "мегафонной дипломатии" - свидетельство не его силы, а его слабости, утраты инициативы и лидерских способностей, которые обеспечивали ему многолетнее влияние на мировые процессы. Именно поэтому для Запада становится весьма принципиальным превращение постсоветского пространства в своего рода поле битвы за ценности. Он остро нуждается в победах, в успехе по аналогии с концом 80-х - началом 90-х, когда в США и в Европе царила эйфория от победы в холодной войне, как видели ситуацию и тогда, и сейчас.

Именно поэтому события на Украине, в Грузии, в Белоруссии, в Молдавии, в Армении все чаще трактуются уже не просто как противостояние демократических сил авторитарным, но как торжество прозападной ориентации над пророссийской. Отчасти это также оказалось неожиданным для России, которая не рассматривала ситуацию в таком ключе - наш подход был вполне прагматичным и нейтральным: сотрудничество выгодно всем, российский рынок во многом привлекательнее затоваренного и жестко регламентированного рынка ЕС, невмешательство во внутренние процессы - норма и т.п. Однако наших соседей раз за разом ставят перед выбором: или вы громко и демонстративно переходите на сторону Запада, или у вас нет будущего, а любых не прозападных политиков будут активно третировать, обвинять в коррупции, в подтасовках на выборах и т.п.

Актив России: вакцина, юбилей Победы и мир для Карабаха

Очевидно, эти процессы будут нарастать и в 2021 году, однако в 2020 году Россия может записать себе в несомненный актив достижение важнейшей договоренности по Нагорному Карабаху, где началась самая настоящая война. Несомненно, России было важно продемонстрировать свою способность выступать арбитром на постсоветском пространстве, не отдавая предпочтений ни одной из дружественных нам сторон. Но важнее другое: это, наверное, первый реальный случай за последние годы, когда сугубо дипломатическими средствами удалось остановить кровопролитие. Да, вопрос нельзя считать полностью закрытым, и можно также рассуждать о роли и намерениях третьих стран в этом конфликте и в процессах вблизи наших границ в целом. Однако из ожидавшейся многими большой проблемы для России получился ее, повторюсь, дипломатический триумф.

Три важнейшие темы 2020 года для России - вакцина, юбилей Победы и мир для Карабаха - работали на ее авторитет в мире в этом крайне непростом году. И что важно, в этом в той или иной степени поучаствовали многие люди, начиная, конечно же, с президента страны и его активной дипломатии, и заканчивая каждым из нас, кто внес свой вклад в противодействие естественным и искусственным угрозам, кто защищал память о Победе над нацизмом и правду Истории, которые в текущем году вновь стали объектом нападок и фальсификаций.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 29 декабря 2020 > № 3596668 Константин Косачев

Всемирная слава лапши

Блюда из Шасяня распробовали в десятках стран

Текст: Цао Дэшэн, Ху Мэйдун, Цинь Цзицзэ

Более 200 блюд из провинции Фуцзянь вызывают аппетит не только у жителей Китая, но и любителей поесть по всему миру. Два самых популярных блюда, которые готовят в уезде Шасянь города Саньмин, - это сваренная в костном бульоне лапша с арахисовой пастой и вонтоны - разновидность пельменей с бульоном.

Двадцать лет назад Ло Гуанцань из поселка Сямао уезда Шасянь, которому сейчас 59 лет, работал на местной обувной фабрике, чтобы свести концы с концами. Теперь он управляет пятью ресторанами, где подают шасяньскую еду, и зарабатывает гораздо больше. Эти рестораны находятся в Пекине и Тяньцзине и городских округах Таншане и Баодине в провинции Хэбэй. Ло развивает этот бизнес с 2007 года, а четыре года назад открыл первый ресторан за рубежом - в Сингапуре.

Последние несколько лет его годовой доход от бизнеса превышает миллион юаней (152 тысячи долларов). "Я планирую расширить бизнес в Сингапуре и думаю открыть ресторан в Малайзии - там живет много китайцев", - добавляет Ло.

Более 60 тысяч жителей уезда Шасянь, в основном крестьян, с 1980-х годов открыли рестораны с шасяньской едой по всему Китаю: они уезжали в другие регионы, чтобы открыть семейное дело. Когда в стране началась политика реформ и открытости, в городах стало больше студентов, приезжих рабочих и предпринимателей, и эта еда пользовалась популярностью, поскольку была вкусной и недорогой.

Рентабельность таких ресторанов была минимальной, и их владельцы повышали свои доходы, работая допоздна. Теперь во всем Китае более 88 тысяч ресторанов, где подают шасяньские блюда, и их суммарный оборот составляет более 50 миллиардов юаней в год, отмечают в Торговой ассоциации шасяньских деликатесов. Рестораны шасяньской кухни предлагают гурманам качественную еду по привлекательным ценам, и потому эта отрасль стала основой местной экономики. По словам Ло, впервые он задумался об открытии ресторана в начале 2000-х, когда увидел, что на этом можно хорошо заработать, но поначалу не мог решиться.

8 августа 2000 года Си Цзиньпин, который в то время был заместителем секретаря Комитета КПК и главой администрации провинции Фуцзянь, приехал с инспекцией в уезд Шасянь. "Так получилось, что он побывал у нас, поговорил со мной о моем финансовом положении и подтолкнул к созданию ресторанного бизнеса, чтобы я мог зарабатывать больше, - поделился Ло. - Он сказал, что шасяньская еда может стать двигателем экономики в уезде, что у этой отрасли большое будущее и ее нужно развивать".

В 2007 году Ло потратил 500 тысяч юаней и открыл первый ресторан шасяньской кухни в Пекине. Это изменило его жизнь. Он годами развивал свое дело и наконец почувствовал вкус успеха. "Шасяньская еда помогла многим из моего родного поселка разбогатеть, и, что еще важнее, эти люди стали ее "послами", так как благодаря им о ней узнало много иностранцев", - рассказал Ло.

С середины 2018 года рестораны быстрого питания Shaxian Snacks со знаковым логотипом, похожим на Пакмана, появились уже в 62 странах и регионах, включая США, Японию, Австралию, Францию и Португалию. Этот рост происходит на фоне стремительного расширения на зарубежные рынки китайских сетевых ресторанов быстрого питания, которые стали успешными в Китае и в последние несколько лет начали выходить на рынки других стран.

По словам Ло, стремительное развитие ресторанов шасяньской кухни в последние десять лет не могло бы произойти без серьезной государственной поддержки.

Секретарь парткома КПК уезда Шасянь Ян Синчжун говорит, что с конца 1990-х местное правительство старается создать для крестьян больше рабочих мест и улучшить их материальное положение, развивая отрасль общественного питания. Чтобы предлагать посетителям аутентичную еду, Торговая ассоциация шасяньских деликатесов, основанная в 1997-м при поддержке местного правительства, в 2014 году зарегистрировала торговую марку Shaxian Snacks. В Ассоциации планируют объединить все рестораны шасяньской кухни в одну франшизу, чтобы превратить Shaxian Snacks в международный бренд, подобный KFC и McDonald's. Ассоциация также подала заявки на регистрацию торговой марки в зарубежных странах.

В таких ресторанах быстрого питания, как KFC и McDonald's, меню в разных странах почти не отличаются, но в случае ресторанов шасяньской еды это не так: в каждой стране и каждом регионе разное меню и разные цены. Традиционно шасяньские блюда в меню подразделяются на семь групп: лапша, вонтоны, пельмени, рагу с бульоном, тушеные блюда, жареный рис и комплексный обед. В каждой группе может быть от десяти до двадцати блюд, а это значит, что в одном ресторане могут подавать более ста разных кушаний.

Местные говорят, что главное в шасяньской кухне - это преобразование способа приготовления блюд и их ингредиентов. Возьмем, к примеру, блюдо бяньжоу, что переводится с китайского как "плоское мясо" - разновидность вонтонов. По сравнению с вонтонами из других регионов - бяньжоу делают из более тонкого теста, а мясная начинка готовится из нежирной свинины. Мясо для бяньжоу берут с задних ног свиньи - там оно более жесткое. В других регионах начинку для вонтонов обычно делают из рубленого мяса, а для бяньжоу - из паштета, который отбивают палкой. Как говорят в Шасяне, чтобы приготовить таким способом 500 граммов паштета, нужно ударить мясо более 1000 раз.

Чтобы сохранить аутентичность еды, местное правительство открыло в уезде Шасянь учебный центр, где китайцы, которые живут в стране и за рубежом и хотят начать бизнес в этой сфере, могут пройти специальные курсы. В центре преподаватели и ученики экспериментируют со способами приготовления блюд, включая жарку на масле и огне, чтобы угодить потребителям из других стран и регионов. В центре также оборудовали кухню, чтобы распределять полуфабрикаты в рестораны франшизы по всей стране.

Ян Синчжун говорит, что развитие общепита оказалось верной стратегией для экономического роста в уезде, добавляя, что среднедушевой располагаемый доход местных крестьян вырос с 2805 юаней в 1997 году до 20 528 юаней в 2019-м, и жители сельских местностей преодолели черту бедности. Шао Биньфан, американка китайского происхождения, родившаяся в Фучжоу, административном центре провинции Фуцзянь, открыла франшизу в Нью-Йорке. По ее словам, своим успехом по всему миру шасяньские блюда обязаны тому, что провинция Фуцзянь на востоке Китая - родина многих живущих за рубежом китайцев, и вкус этих блюд напоминает им о доме. Шао говорит, что в детстве она повсюду видела в родном городе палатки с едой, и шасяньские блюда - одни из многих, о которых она вспоминает, поселившись в США.

Китай > Агропром. СМИ, ИТ. Приватизация, инвестиции > rg.ru, 29 декабря 2020 > № 3596664

Аромат Тибета

Жительница Лхасы запустила уникальный парфюмерный бренд

Текст: Палден Ньима

Предприниматель Дава Дролма запустила в Лхасе новый парфюмерный бренд, воплощающий уникальные грани тибетской культуры. В отличие от многих молодых тибетцев, мечтающих о стабильной работе в правительстве и государственном секторе, у девушки другие устремления.

Дава Дролма родилась в Шигадзе, втором по величине городе Тибетского автономного района. С юности она мечтала об одном - разрабатывать косметические продукты с типичной тибетской эстетикой. После множества поездок во Францию и Великобританию с целью ознакомления с процессом производства парфюма Дава Дролма создала Karma Laza, первый парфюмерный бренд в Тибете.

"Я хотела создать бренд модной одежды, когда училась в Пекине в 2012 году. Но позже, когда я жила в Великобритании, у меня появилась идея создать тибетский парфюмерный бренд", - рассказала предприниматель, добавив, что ее очень вдохновила богатая парфюмерная культура Европы, особенно Франции.

Перед отъездом за границу Дава Дролма училась в Пекинском университете языка и культуры с 2012 по 2016 год по специальности японская литература. С 2017 по 2018 год она училась в Брайтонском языковом колледже в Великобритании, а позже получила степень магистра в Кардиффском университете. В Великобритании она жила и училась со студентами со всего мира, а позже побывала во многих уголках планеты. Помимо учебы Дава также работала на условиях частичной занятости в Великобритании и Непале. В Великобритании она некоторое время была продавцом в парфюмерной компании, а в Непале преподавала английский язык в школе во время каникул.

Поскольку Франция славится своими парфюмерными традициями, Дава Дролма несколько раз ездила туда и посещала парфюмерные компании, чтобы поближе ознакомиться с различными производственными процессами. "Духи были созданы французами сотни лет назад, и они как никто другой разбираются в парфюмерии. Вот почему большинство ведущих мировых парфюмерных брендов - французские", - сказала она.

Когда девушка вернулась в Тибет в 2019 году со степенью магистра, то осуществила свою мечту - зарегистрировала свою парфюмерную компанию в Лхасе. Объясняя название бренда Karma Laza, Дава Дролма говорит, что "карма" - это санскритское слово, происходящее из древнеиндийского языка и обозначающее причину и следствие. "Лаза" по-французски означает Лхаса. "Моя вера говорит мне, что хорошая карма создает хорошую жизнь, а плохая карма создает противоположное. Я думаю, что бы мы ни делали в жизни, карма очень важна, - считает она. - Неправильно думать только о преимуществах. Если я хочу иметь здоровое и позитивное мышление, я должна следовать своей вере в хорошую карму".

С тех пор, как 14 марта 2020 года в Лхасе открылся ее первый магазин, многие из тибетских друзей очень поддерживают бизнес Давы. "Многие из них приходят в магазин за покупками, просто чтобы выразить свою поддержку. Это очень трогательно", - признается она.

Все восемь различных ароматов и парфюмерных масел ее компании поставляются французской компанией. Продукты продаются как онлайн, так и офлайн, и Дава изучает различные платформы электронной коммерции для клиентов в разных странах. Большинство ее ароматов долго держатся благодаря очень высокому качеству. За четыре месяца с момента открытия магазина девушка приняла множество посетителей, которые купили от трех до четырех флаконов духов и позже стали постоянными клиентами.

Есть даже несколько клиентов, которые являются настоящими энтузиастами парфюмерии. Они купили все восемь ароматов. Одна из ее клиенток, девушка из США по имени Анна, предпочитает аромат Namtso, который назван так в честь известного священного озера в Тибете и содержит ноты кедрового дерева и фруктов. "Он очень свежий и уникальный", - рассказала Анна.

В будущем Дава Дролма планирует создать больше косметических продуктов, которые могут показать эстетику тибетцев, и надеется принести пользу большему количеству людей в своем сообществе, особенно выходцам из бедных семей, предоставляя им рабочие места в своем бизнесе. "Помогать другим - одна из моих главных мотиваций, которая заставила меня заняться парфюмерным бизнесом. И я думаю, что создание большого предприятия - отличный способ проявить социальную ответственность, - сказала девушка. - Мы можем предложить больше возможностей самым молодым в нашем сообществе".

Догоним Европу

В Воронеже запустили проект льготной аренды жилья, который планируется распространить на всю Россию

Текст: Татьяна Ткачева

Первый в России проект по съему жилья с господдержкой запустили в столице Черноземья. В будущем его распространят на другие крупные города. Как это будет выглядеть и что думают эксперты о перспективах субсидированной аренды - в материале "РГ".

Комфорт без переплаты

В Воронеже, как уже сообщала "РГ", под "доходный дом" отдали секцию новой многоэтажки комфорт-класса недалеко от центра: 165 квартир, 40 мест на подземной парковке. В ЖК есть детсад и детская поликлиника, в 2022-м поблизости откроют спорткомплекс. Снять можно квартиры разной площади - от 20-метровых студий до трешек по 85 "квадратов" - с полной отделкой, мебелью и бытовой техникой. Дизайн тот же, что и в арендных домах в Москве: нейтральный.

Срок аренды - от 11 месяцев. Цены выше рыночных. Ставки аренды в Воронеже начинаются от 14,6 тысячи рублей в месяц (за мини-студию). Оператор проекта - ДОМ.РФ - объясняет это тем, что жильцам доступны дополнительные услуги: видеонаблюдение, консьерж, выгул животных, клининг, мелкий ремонт. Ограничений для семей с детьми и животными нет. Предполагается, что квартиры заинтересуют людей 20-40 лет, которые активно работают.

Заместитель гендиректора ДОМ.РФ Денис Филиппов отметил, что арендное жилье становится все более актуальным: клиент получает цивилизованный договор и массу сервисов, а главное - не испытывает неудобств, связанных с ремонтом. В середине января в Воронеже надеются заселить примерно треть "доходных" квартир.

При этом каждый четвертый жилец получит скидку по арендной плате. Директор подразделения "Арендное жилье" Вероника Янушкевич сообщила, что субсидия может покрыть до 80 процентов расходов, то есть вместо 14 600 рублей человек заплатит около трех тысяч. Выпадающие доходы покроет фонд ДОМ.РФ и облбюджет. Однако четких условий поддержки в Воронеже пока не огласили. Губернатор Александр Гусев пояснил лишь, что область готова возмещать 30 процентов арендной платы для, ориентировочно, работников бюджетных учреждений здравоохранения и образования, а также молодых семей.

В целом речь идет о специалистах, которые важны для региона, но не имеют права на жилье по социальному найму.

- Например, в Воронеже в 2020 году потребовалось размещать медиков из районов области, которые приехали помогать коллегам в ковидных стационарах. Посмотрим, какие нужды будут на повестке дня в 2021-м, - пояснил вице-губернатор Сергей Честикин.

ДОМ.РФ намерен расширять проект. Льготы по аренде уже обсуждают с правительством Москвы. В дальнейшем субсидировать ставку для части квартир планируют везде, где будут строиться арендные дома: например, в Сочи, Екатеринбурге, Тюмени и Новосибирске. Сейчас предполагается, что льготные условия распространят на 25 процентов помещений в каждом таком объекте. Но если какой-то регион решит обеспечить съемными квартирами больше людей, препятствий этому не будет.

По новым стандартам

Во всем мире под доступным жильем понимают именно жилье арендное, или наемное, подчеркнула президент фонда "Институт экономики города" Надежда Косарева. Людям помогают не взять ипотеку, как в России, а снять помещение по субсидированной ставке. Такой, чтобы после оплаты аренды у семьи оставалась достаточно денег на жизнь.

- В Берлине 80 процентов жилья - наемное. В Лондоне и Париже 20 процентов - не просто наемное, а социальное: людям субсидируют аренду через различные программы, - рассказала Косарева. - А у нас доля жилья в собственности достигает 70-75 процентов. И нормального наемного фонда нет даже в коммерческом секторе. Здесь как раз открывается простор для действий ДОМ.РФ. Надо не просто покупать отдельные дома и показывать примеры цивилизованной аренды, а развивать сам ее институт - как это делалось с ипотекой. Сделать, в частности, стандарты для проектного кредитования на строительство наемных домов.

Больших денег в бюджете на возведение такого жилья нет и не предвидится, признает эксперт. Но в регионах можно строить хотя бы по одному арендному дому в год и обкатывать разные модели решения проблемы.

- За те 200 миллиардов рублей, которые казна ежегодно тратит на имущественные льготы покупателям квартир, можно обеспечить четыре миллиона "квадратов" социального жилья, - добавила Надежда Косарева.

В ДОМ.РФ важность темы осознают, планируется в 2021 году включить в повестку уже не просто льготную, а социальную аренду. Она может быть альтернативой тем формам жилищной поддержки граждан, которые существуют сегодня. Но нужно располагать квартирами приемлемого качества - не секрет, что маневренный фонд в муниципалитетах зачастую таков, что вселяться туда люди не хотят ни с какими льготами.

В столице Черноземья уже осторожно объявили о будущем строительстве еще одного арендного дома. Он может появиться на участке яблоневых садов в Северном микрорайоне, который пытались было перевести в частную собственность, но после вмешательства правоохранителей вернули в казну. Теперь 52 гектара неиспользуемой земли выставили на аукцион с обременением - по новым для России правилам. Выигравшая фирма сможет на первых порах расплачиваться за пользование землей не деньгами, а готовой недвижимостью.

- Аукцион за долю позволяет, во-первых, поддержать застройщиков, потому что при переходе на эскроу-счета им требуется экономить каждый рубль, и все дополнительные расходы отражаются на цене квадратного метра. Во-вторых, мы получаем уникальную возможность применить на участке стандарты комплексного развития территории. Они были прописаны в условиях аукциона. Дома будут сдаваться с чистовой отделкой, определено соотношение жилых и нежилых помещений, - рассказал Денис Филиппов.

Не хватает мощностей

Освоение столь крупного участка должно стать знаковым проектом и улучшить динамику строительной отрасли в регионе. По текущим показателям все относительно благополучно. Но площадь объектов, находящихся в стадии строительства, уменьшается, указал президент Национального объединения строителей Антон Глушков:

- На 1 октября 2019 года в Воронежской области "в работе" находилось 1,8 миллиона квадратных метров в многоквартирных домах. Сейчас на разных стадиях строительства - менее 1,4 миллиона. Аналогичный тренд заметен в большинстве регионов. Компании не торопятся выводить новые проекты на рынок в связи с нестабильной экономической ситуацией.

Между тем застроить 52 гектара яблоневых садов в те сроки, на которые рассчитывает ДОМ.РФ, будет проблематично из-за инфраструктурных ограничений.

- Мы отводим год на оформление разрешений на строительство, еще через год надо сдавать новостройки. Но под этот проект нужно 17 мегаватт электроэнергии и 19 тысяч кубометров газа в час, а их попросту нет. Нет технической возможности подключения. В стандартном случае на решение таких вопросов уходит три-четыре года, - объяснил гендиректор АО "Специализированный застройщик "Домостроительный комбинат" Андрей Соболев. - Может быть, стоит отработать на этом проекте и новый уровень взаимодействия с ресурсоснабжающими организациями? Синхронизировать планы по комплексному освоению территории с инвестпрограммами естественных монополий, применить инфраструктурные облигации...

Казалось бы, не так давно в Северном районе ввели в строй цифровую подстанцию. Но, по словам Соболева, "МРСК Центра" исходила из договоров на техприсоединение, заключенных ранее. То есть уже на момент ввода подстанция не имела резерва по мощности.

- Надо на законодательном уровне "привязать" строительство энергетической инфраструктуры к планируемой, а не фактической мощности, - добавил он. - Через одно проектное финансирование решить проблему с магистральными сетями не удастся. Банк сначала выдает застройщику деньги на работы, которые ведутся непосредственно на площадке. И уже только потом можно возместить расходы на подведение сетей или строительство электроподстанции. Считаю, что механизм проектного финансирования надо применять и при строительстве инженерной инфраструктуры, включая магистральные сети. Это сдержит рост цен на квадратные метры.

Прямая речь

Владимир Астанин, председатель Союза строителей Воронежской области:

- В 2021 году на рынок аренды в Воронеже выйдет 150-200 тысяч "квадратов" так называемых инвестиционных квартир. Люди начнут их сдавать, и ставки опустятся. Конкурентной и востребованной формой будет аренда не в эконом-, а в комфорт- и бизнес-классе: с меблировкой и бытовой техникой. Такое жилье должно возволиться, на наш взгляд, в центральной части города для совершенно конкретной категории потребителей.

Но в центре города есть проблема, связанная с развитием уже застроенных территорий, в том числе с ветхим и аварийным жильем, промышленных площадок. Это длительный и низкомаржинальный процесс.

При этом у нас в неустойчивом положении оказались застройщики из категории среднего и малого бизнеса, которые возводят 20 процентов жилья. Они работали не один десяток лет, но не пользовались кредитами. Привлекали собственные средства и "долевку". И сейчас у них большие сложности с получением проектного финансирования. Уход этих компаний с рынка серьезно отразится на объемах ввода жилья, приведет к высокой концентрации бизнеса и сокращении выбора для потребителей в определенных сегментах.

Предлагаем запустить в Воронежской области еще один пилотный проект - строительство арендных домов средней этажности на землях, принадлежащих ДОМ.РФ. Не на 300 квартир каждый, а на 30. Такие дома могут быть востребованы и в центре города (где часть территории занимает частный сектор). И как раз средним застройщикам этот формат будет интересен. Да, надо будет определить, как готовить участки и кредитовать компании, как выкупать и эксплуатировать построенное жилье. Муниципалитет со своей стороны подберет участки и разработает документацию, которая не будет противоречить концепции развития города.

Аркадий Чернецкий, первый зампред комитета Совета Федерации по федеративному устройству, региональной политике, местному самоуправлению и делам Севера:

- У меня складывается впечатление, что в стране царит некая эйфория от увеличения спроса на жилье в связи с введением льготной ипотеки. Продление программы и снижение ставки по кредитам как будто может активизировать строительство. На мой взгляд, это стратегическое заблуждение. Снижение ипотечной ставки - один вектор. Увеличение стоимости проектного финансирования, ситуация с курсом рубля, рост стоимости импорта - другой. Эйфория пройдет, и мы окажемся в чрезвычайно сложной ситуации. У нас нет реальных инструментов, чтобы стимулировать отрасль. Разве что через рост доходов населения. Но каким образом его добиться, вряд ли кто может сказать. Чуть скорректировать ситуацию можно, если уменьшить стоимость проектного финансирования, втянуть в его орбиту застройщиков в малых городах и там, где маржинальность проектов очень низкая. Но пока я не вижу документа, который бы это предусматривал.

Отношение к строительству арендного жилья у нас в течение многих лет, мягко говоря, было невнимательное. Это неправильно, не по-государственному. Рано или поздно нас "прижмет". Слой людей, которые хотят иметь жилье в собственности, все увеличивается. И в какой-то момент у нас будет две категории граждан: те, кто имеет хорошие доходы, но уже не интересуется покупкой квартир, и те, кто не в состоянии приобрести квартиру даже при минимальной стоимости ипотеки.

Поэтому нужно уже сейчас отрабатывать механизмы строительства арендного жилья. Все примерно представляют, что надо делать. Но облачить это в нормативные документы не получается. Может быть, стоит совместить обкатку механизмов и решение проблем людей, которые обитают в аварийном фонде? Строить арендное жилье для отселения. Серьезного государственного участия в этом вопросе пока не предусмотрено. А на отселение выделяется 400 миллиардов рублей в год, их можно задействовать.

Хроники високосного газового года

О газовых котировках и других знаковых трендах 2020 г. — в материале VYGON Consulting

Подводя итоги 2019 газового года («Обострение конкуренции на фоне низких цен», oilcapital.ru, 18 декабря 2019 г.), мы также описывали возможные риски 2020 г. И если, к счастью производителей СПГ, мы ошиблись в части возможного прихода волны пересмотров долгосрочных контрактов с нефтяной привязкой в Азии, то, к сожалению, наш негативный прогноз по газовым ценам обернулся еще более жуткой реальностью на фоне коронавируса.

Ценовое пике и европейский спрос

Как мы и ожидали, 2020 год для глобальной газовой индустрии стал вторым подряд годом низких спотовых котировок, однако во многом «благодаря» пандемии коронавируса о ценовых антирекордах високосного года будут помнить еще очень долго. Нетипичная ситуация падения цен на газ на основных рынках сбыта в период отопительного сезона 2019–2020 гг. весной усугубилась в связи с падением экономической активности на фоне локдаунов. Причем пагубное влияние на эффективность бизнеса газовых экспортеров оказывали не столько уровни цен (весенние котировки на TTF как в суточном, так и в месячном выражении были самыми низкими с момента создания этой нидерландской площадки в 2003 г.), сколько схлопывание региональных дифференциалов. В апреле–июле спотовые цены на хабах США, Европы и АТР были практически идентичны и находились на уровне порядка 2 долл./МБТЕ (70 долл./тыс. куб. м), что, во-первых, привело к отказу экспортеров американского сжиженного природного газа от отгрузки более 100 партий СПГ, во-вторых к тому, что вплоть до осени большая часть производимого в мире СПГ направлялась на европейские рынки. По результатам 8 месяцев его импорт в Европу составил 62,4 млн т (+10% относительно аналогичного периода 2019 г.), загрузка приемных терминалов достигла 54%.

Что касается всего года, азиатские экономики, которым удалось избежать второй волны коронавирусной инфекции, на фоне достаточно быстрого восстановления и более существенного, чем на западных рынках, роста цен на газ, осенью перетянули на себя большую часть потоков СПГ. Поэтому, по предварительной оценке, импорт сжиженного природного газа Европой в 2020 г. будет находиться на уровне в 84 млн т, то есть лишь на 4 млн т меньше по сравнению с 2019 г., что с учетом падения потребления в регионе означает рост доли СПГ в европейском спросе до 22%.

Крупнейший рынок сбыта российского газа требует более внимательного изучения. По нашим оценкам, европейский спрос по итогам 2020 г. сократится на 5,5% и составит порядка 530 млрд куб. м.

Ключевой вклад в это падение, безусловно, вносит пандемия COVID-19, поскольку Европа стала одним из ее эпицентров.

Италия, например, была первой страной мира, которая 11 марта ввела общенациональную изоляцию. В последующие недели ее примеру последовали другие европейские государства. Введение ограничительных мер, в свою очередь, привело к резкому сокращению деловой активности: согласно последним оценкам Еврокомиссии ВВП зоны евро в 2020 г. сократится на беспрецедентные 7,8%. Спад подобного масштаба привел к сокращению потребления газа более чем на 46 млрд куб. м.

Существенные изменения произошли и в структуре генерации тепло- и электроэнергии Европы, на объем потребления газа они оказали весьма разнонаправленное влияние. С одной стороны, на фоне крайне низких цен природный газ на протяжении всего года выигрывал межтопливную конкуренцию с углем. Потребление последнего на нужды энергетики по итогам года сократится почти на 30% прежде всего за счет сокращения угольной генерации в Германии. Значительно — почти на 13% — просели и объемы выработки АЭС, в первую очередь во Франции, где падение генерации было вызвано не только сокращением спроса в связи с COVID-19, но и дефицитом персонала для проведения плановых работ по обслуживанию атомных станций в связи с переводом сотрудников на удаленную работу.

С другой стороны, 2020 г. станет знаковым для ВИЭ, поскольку по итогам года доля возобновляемых источников энергии, включая ГЭС, в структуре генерации вплотную приблизится к доле ископаемого топлива и составит 48% против 52%. Достигнуто это будет не только в связи с вышеописанным падением роли угля, но и благодаря активным вводам новых мощностей, особенно ВЭС. Данный тренд наблюдался по всей Европе, однако особо стоит отметить Германию, Францию и Швецию.

При этом фактическое сокращение спроса на газ в Европе было менее драматичным, поскольку изменения структуры генерации электроэнергии хотя и оказывали разнонаправленное воздействие на потребление природного газа, в целом все же сыграли в его пользу.

Это не могло не отразиться на объемах поставок трубопроводного газа из РФ: согласно нашему прогнозу, в 2020 г. экспорт «Газпрома» в Европу упадет до порядка 170 млрд куб. м, что приведет к снижению его доли в общеевропейском спросе с 36% в 2019 г. до 31% в 2020 г. Примечательно, что большую часть года «Газпрому» было выгоднее поставлять энергоресурс на внутренний рынок, нежели на экспорт. Внутренний рынок оказал поддержку компании, поскольку регулируемые цены на газ в России не упали, как на внешних рынках, а даже несколько выросли.

Что касается российского сжиженного природного газа, то его поставки в 2020 г. в Европу также упадут, правда не столь значительно — с 15,4 млн т до 14,2 млн т (-7,8%).

СПГ стройка: COVID и не только

На сегодняшний день в мире на стадии строительства находятся заводы по сжижению газа (СПГ) суммарной мощностью более 100 млн т. Новую волну возглавляют североамериканские проекты: на третью очередь Corpus Christi, Calcasieu Pass, расширение Sabine Pass и Golden Pass в США, а также канадские LNG Canada и Woodfibre LNG приходится 51 млн т или 49% будущих объемов прроизводства. Ряд мощностей строится и в Африке: плавучий завод Coral South FLNG, Greater Tortue, Mozambique LNG и седьмая очередь Nigeria LNG — суммарно на 26 млн т. Три завода на 6 млн т сооружаются в Азии: PFLNG Dua, Sengkang LNG и третья очередь Tangguh LNG. Наконец, в России сегодня на стадии строительства находятся три проекта: четвертая очередь Ямал СПГ, завод на компрессорной станции «Портовая» и Арктик СПГ-2 — суммарной мощностью 22 млн т.

Пандемия коронавируса оказала существенное влияние на график ввода строящихся заводов по сжижению: большая их часть сдвинулась по срокам примерно на один год вперед. Связано это не только с неблагоприятной ценовой конъюнктурой, но и со сложностями в реализации проектов, возникшими в связи с введением ограничительных мер. !!!

Так, например, в марте 2020 г. SKK Migas — регулирующий орган Индонезии в сфере добычи нефти и газа — объявил, что строительство третьей очереди завода Tangguh LNG будет отложено, поскольку для выполнения требований социального дистанцирования на объекте потребовалось сократить число рабочих с 13000 до 10000.

Другой пример — канадский завод Woodfibre LNG. 25 марта 2020 г. пресс-секретарь проекта сообщил, что строительные работы, запланированные на начало лета 2020 г., были перенесены на середину 2021 г., так как базирующийся в Азии поставщик оборудования не мог выполнять свои обязательства в связи с введением ограничительных мер, а американский подрядчик, ответственный за строительство морской инфраструктуры завода, и вовсе инициировал процедуру банкротства на фоне неблагоприятной экономической ситуации.

В общей сложности примерно на год вперед было перенесено 22 млн т мощностей по сжижению газа: если еще в начале 2020 г. можно было ожидать, что большая часть строящихся сегодня заводов будет введена в 2023–2024 гг., то сегодня речь идет уже о 2024–2025 гг. Таким образом, формирование очередного профицита СПГ на глобальном рынке, свидетелями которого мы были в 2019–2020 гг., сдвинулось вперед на год-два. Главными бенефициарами этого будут действующие заводы, загрузка которых вырастет в среднем с текущих 85% до 90%, а также проекты, ввод которых ожидается в 2023-24 гг.

2020-й год станет примечательным для СПГ-индустрии тем, что впервые в новом тысячелетии за год будет принято только одно окончательное инвестиционное решение (FID) по новым производственным мощностям — этим заводом будет Energia Costa Azul (ECA LNG) мощностью 3 млн т, который планируется построить в Мексике, однако сжижать и экспортировать он будет газ из США. Примечательно, что у проекта есть два долгосрочных контракта с компаниями Mitsui и Total суммарно на 2,5 млн т в год, что обеспечит гарантию загрузки почти 80% проектной мощности будущего завода, следовательно, обезопасит его от низких цен и избытка СПГ на рынке. Отгрузка сжиженного газа с завода ECA запланирована на конец 2024 г., т. е. придется на благоприятный для новых проектов период.

Изначально в 2020 г. должны были быть авторизованы стройки почти 110 млн т новых СПГ-производств. Однако компании-операторы, похоже, взяли затяжную паузу: по нашим оценкам, если по состоянию на конец 2019 г. принять FID в 2021 г. планировали 30 млн т новых производств, то сейчас FID в 2021 г. ожидается только по 50 млн т мощностей.

И дело тут не столько в пандемии, сколько в самом пуле проектов.

Большинство из них были неконкурентоспособны еще в 2018-19 гг., поэтому ряд компаний откладывали инвестрешения еще до начала непростого 2020 г.

Так, канадские проекты находятся в стадии ожидания принятия FID уже с 2015 г. С тех пор 6 проектов мощностью 51-62 млн т были отменены. Помимо строящихся Woodfibre LNG и возникшего в результате объединения двух проектов Prince Rupert компании Shell и Pacific Northwest компании Petronas LNG Canada на продвинутой стадии находился еще один проект — Goldboro LNG. Принятие FID в 2020 г. было высоковероятным, так как его оператор Pieridae Energy уже заключил 20-летний контракт на половину мощности завода с немецкой Uniper. Однако из-за пандемии компания вновь перенесла согласованный период начала коммерческих поставок c декабря 2024 г. — июня 2025 г. на сентябрь 2025 г. — март 2026 г. Таким образом, крайняя дата принятия FID переносится до середины 2021 г. Rovuma LNG в Мозамбике стал первым претендентом на выход из инвестпрограммы Exxon на 2020 г. после того, как компания анонсировала снижение планового CAPEX на 30%, что также объясняется его слабой экономикой.

2021 год+

2021 г. оставляет нам шанс на победу над коронавирусом, а следовательно, и надежду на восстановление экономической активности и рост спроса на газ в регионах, показавших в 2020 г. отрицательные значения, прежде всего — в Европе. Дополнительные потребности в газе нашего соседа безусловно будут удовлетворяться и «Газпромом». Объемы его экспорта в этом направлении в 2021 г. вырастут на 10-15 млрд куб м, в том числе и потому что планируемые к запуску мощности СПГ будут либо несколько ниже, либо сопоставимы с прогнозируемым на 2021 г. приростом глобального спроса на него, а с учетом отсутствия второй волны пандемии в АТР эти рынки продолжат замыкать на себе все дополнительные объемы сжиженного газа.

При этом в ближайшие годы экспорт российского трубопроводного газа в Европу так и не вернется к показателям 2019 г.

Во-первых, уровень поставок 2019 г. находился выше физической потребности Европы в российском газе из-за повышенных темпов закачки газа в ПХГ на фоне неопределенности по поводу транзитного контракта между РФ и Украиной. Кроме того, этот период — наиболее активный с точки запуска новых проектов, таких как Baltic Pipe Норвегии и ТАNAP в Азербайджане. В России же новые газопроводные проекты не ориентированы на сбыт дополнительных объемов, под них не заключаются новые контракты, поэтому их загрузка в основном определяется переориентацией текущих экспортных потоков. Поэтому ключевым драйвером роста добычи газа в стране могут стать новые СПГ-проекты.

Старший консультант VYGON Consulting Екатерина Колбикова

Аналитик VYGON Consulting Иван Тимонин

Как коронавирус изменит нашу жизнь в 2021 году: прогнозы на будущее

Ни у кого уже нет сомнений в том, что коронавирус внес свои изменения в привычную жизнь миллионов людей по всему миру. Однако многих сегодня больше интересует вопрос: как долго это продлится и что нас ждет в будущем. В нашем традиционном дайджесте рассказываем, что будет с экономикой, образованием, здравоохранением, технологиями, устойчивым развитием и работой высших органов аудита в ближайшее время.

Экономика

Пандемия COVID-19 стала серьезным вызовом для мировой экономики. Спад глобального ВВП в 2020 году составит 4,8%. В 2021 году мировая экономика покажет рост на уровне 4,2–5,2%. Несмотря на положительный тренд по многим направлениям, на фоне новых вспышек коронавируса эти прогнозы развития имеют высокую степень неопределенности.

По оценкам ОЭСР, мировой ВВП увеличится примерно на 4,2% в 2021 году и на 3,75% в 2022 году. В целом, к концу 2021 года объем мировой экономики вернется к докризисному уровню благодаря существенному экономическому подъему в Китае, однако динамика ВВП крупных экономик мира будет серьезно различаться. Так, в 2021 году ВВП США вырастет на 3,2%, ВВП еврозоны – на 3,6%, а ВВП Китая – на 8%.

Объем мировой торговли товарами в 2020 году снизится на 9,2% по сравнению с 2019 годом, следует из доклада ВТО «Торговля показывает признаки оживления после COVID-19, но восстановление все еще остается неопределенным». По оценкам экспертов, в 2021 году объем мировой торговли вырастет на 7,2% по сравнению с 2020 годом.

В докладе «Глобальный экономический прогноз – декабрь 2020» международное рейтинговое агентство Fitch Ratings прогнозирует, что инфляция, измеряемая по индексу потребительских цен (Consumer Price Index, CPI), в США к концу 2020 года вырастет на 0,6%, в Китае — на 0,8%, в Великобритании – на 0,5%, а в России – на 3,9%. В еврозоне к концу 2020 года ожидается дефляция на уровне 0,6%. К концу 2021 года рост составит 0,7, 1,6%, 2,3%, 3,5%, 0,8%, соответственно.

Эксперты МВФ предсказывают падение цен на нефть — они в среднем составят 46,7 долл. США за баррель в 2021 году. Показатель для расчетов берется как среднее арифметическое стоимости британского, дубайского и западнотехасского сортов.

Образование

Пандемия COVID-19 кардинально изменила ситуацию в сфере образования во всех странах мира. Как и в большинстве областей экономики, активность в образовании была на некоторое время заморожена.

По прогнозам МВФ, уровень финансирования образования в мире, равный уровню 2018 года, будет достигнут не ранее чем через шесть лет.

По оценкам ВБ, для 6,8 млн учащихся начальной и средней школы существует вероятность досрочного прекращения учебы. По данным ЮНЕСКО, порядка 11 млн детей могут не вернуться в школы.

ООН подчеркивает, что кризис, вызванный пандемией, может стать возможностью переосмыслить концепцию образования, сделать шаг к созданию перспективных систем, обеспечивающих качественное образование для всех, модернизировать концепции обучения на протяжении всей жизни. Необходимо опираться на гибкие методы обучения, цифровые технологии и обновленные учебные программы, обеспечивая при этом постоянную поддержку учителей.

Здравоохранение

Осенью 2020 года число зараженных COVID-19 в мире снова стало расти. Специалисты ВОЗ заявили, что рост продолжится и в 2021 году. По мнению многих экспертов, население многих стран может столкнуться с третьей волной пандемии.

Генеральный директор ВОЗ Тедрос Аданом Гебрейесус выступил с официальным докладом на тему изменения текущей ситуации с коронавирусом. По его мнению, проблема острого дефицита самых необходимых медицинских товаров должна быть решена к марту 2021 года. Среди первостепенных задач он отметил внедрение вакцины, создание алгоритма развертывания госпиталей, ускорение поставок аппаратов ИВЛ, регулирование рынка необходимых медикаментов.

Моделирование, проведенное группой биологов из Базельского университета (Швейцария), показывает, что сезонные колебания повлияют на распространение вируса и могут затруднить сдерживание пандемии зимой 2020–2021 годов. По мнению ученых, в будущем вспышки SARS-CoV-2 могут возникать волнами каждую зиму. Риск для людей, которые уже переболели COVID-19, можно было бы снизить, как и в случае с гриппом, но это будет зависеть от того, насколько быстро ослабнет приобретенный после болезни иммунитет.

По мнению эпидемиологов из Гарвардского университета, общая заболеваемость SARS-CoV-2 до 2025 года будет в решающей степени зависеть от продолжительности иммунитета. Ученые предполагают, что, если вирус вызывает кратковременный иммунитет — аналогично другим человеческим коронавирусам, для которых иммунитет длится около 40 недель, — то существует опасность повторного заражения и могут возникать ежегодные вспышки.

Технологии

Пандемия коронавируса еще раз заставила всех посмотреть на необходимость ускоренной цифровизации и повсеместного внедрения новых технологий. Эти процессы способствуют эффективному переходу в онлайн-среду различным видам трудовой деятельности, сферам развлечений, покупок, государственного управления и образования.

Ожидается, что к 2035 годуглобальные продажи сетей 5G принесут прибыль в размере 13,2 трлн долларов США. При этом эксперты указывают пять отраслей, которые получат наибольшую выгоду, среди них производство, информация и коммуникации, оптовые и розничные продажи, общественные услуги и строительство.

Закрытие театров и кинотеатров, ограничения при проведении спортивных мероприятий привлекли новую аудиторию на площадки видеохостингов, таких как Netflix, HBO, Youtube и другие. По прогнозам Emarketer, процент домохозяйств США с традиционным ТВ упадет с 68,3% (в 2019 году) до 56,5% в 2023 году. Большинство зрителей перейдет на стриминговые сервисы.

По данным Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации, цифровая трансформациягосударственного сектора созрела и готова совершить качественный скачок. В 2021–2025 годах эксперты прогнозируют существенный рост уровня цифровизации госорганов, активный перевод всех госуслуг в электронный вид, рост спроса на CDTO (с англ. - руководитель цифровой трансформации).

По мнению экспертов ВЭФ, в будущем использование новых технологий, сделает возможной реализацию концепции «Обучение, где угодно, в любое время». Традиционные виды обучения в классах будут дополнены новыми методами — от прямых эфиров до виртуальной реальности. Для соответствия всё возрастающим требованиям работникам понадобится непрерывное образование и повышение квалификации.

Устойчивое развитие

Открывая сессию Генеральной Ассамблеи ООН, Генеральный секретарь Антониу Гутерриш заявил, что Цели устойчивого развитияна период до 2030 года являются «путеводной звездой», которая поможет положить конец пандемии и отреагировать на ее социально-экономические последствия. Однако, по его мнению, существуют риски, связанные с недостатком политической воли государств в последовательном движении к выполнению ЦУР.

Из-за кризиса, связанного с пандемией, наблюдается объективное ухудшение показателей по ряду целей. Ожидается, что к концу 2020 года количество жертв голода будет составлять 12 000 человек в день, для 1,6 млрд детей и молодых людей школьное и профессиональное образование находится под угрозой, долги домохозяйств стремительно растут, а финансовые поступления сокращаются, что приводит к усугублению проблем экономического и социального неравенства.

В Атласе ЦУР эксперты отмечают, что после десятилетнего спада численность недоедающего населения сейчас растет. Если в 2019 году голодали более 690 миллионов человек, то сейчас ожидается, что из-за пандемии COVID-19 масштабы недоедания резко увеличатся, и по итогам 2020 года этот показатель вырастет еще на 130 миллионов человек.

Работа ВОА

Международное аудиторское сообщество в лице Международной организации высших органов аудита (ИНТОСАИ), как правило, ориентируется на последовательное стратегическое планирование своей деятельности исходя из интересов всех участников и фактической ситуации. Однако пандемия COVID-19 повлияла как на реализацию мероприятий 2020 года, так и на планирование деятельности на предстоящие периоды.

В рамках Комитета по обмену опытом запланирована реализация двух исследовательских проектов. 13 ВОА и Инициатива развития ИНТОСАИ (IDI) примут участие в проекте под руководством ВОА Франции по оценке независимости ВОА. Второй проект, в котором примут участие 14 ВОА, сосредоточен на вопросах коммуникации в аудиторской деятельности и представления результатов проверок. При выборе формулировки темы команда проекта ориентировалась на результаты опроса среди членов сообщества ИНТОСАИ, в том числе на итоги вебинаров Экспертной группы по борьбе с COVID-19 Наблюдательного комитета по возникающим вопросам под руководством Счетной палаты Российской Федерации.

Важным моментом для планирования деятельности Инициативы развития ИНТОСАИ стало достижение договоренности со спонсорами о сохранении объемов финансирования для продвижения. В частности, отмена мероприятий и поездок в 2020 году позволила сэкономить более 28 млн норвежских крон (3,2 млн долларов США), которые в полном объеме будут перенесены на 2021 год и использованы дополнительно.

С полной версией дайджеста можете ознакомиться по ссылке.

Махмутов Тимур Анварович, Директор

От бала до тюрьмы

Суд поставил точку в деле убившего аспирантку историка Олега Соколова

Текст: Вера Черенева ("Российская газета", Санкт-Петербург)

В Петербурге завершился суд над историком Олегом Соколовым. Он получил 12,5 года колонии строгого режима за убийство аспирантки Анастасии Ещенко. Защита просила 8 лет, обвинение - 15. Историк не скрывал, что расстрелял девушку, а потом расчленил ее и по частям выбросил в реку Мойку. Сам процесс, пожалуй, впервые в отечественной судебной практике полностью транслировался в прямом эфире на видеосервисе.

В течение трех месяцев показания под камерами давали все участники этого дела. Адвокаты Соколова настаивали, что ученый находился в состоянии аффекта, но сторона обвинения доказала - доцент отдавал себе отчет в своих действиях. Он убил девушку, которая любила его всем сердцем. Соколову в момент преступления было 63 года, Анастасии Ещенко - 24. Он доцент, она - аспирантка. Их связывали личные отношения. Соколов не являлся научным руководителем Анастасии, хотя они оба изучали одну тему - историю Франции времен Наполеона. Сам историк активно участвовал в реконструкторском движении. Сразу после того, как стало известно о преступлении, в Сети появились фото Соколова в образе Наполеона. Также просочилась информация, что историк просил называть себя в кругу единомышленников "Сир". А Анастасию он называл "Изабель". В его трехкомнатной квартире на набережной Мойки часто проходили балы в стиле наполеоновской Франции. Правда, о том, что это реконструкторкция, знали только соратники Соколова. Соседи, понятия не имевшие о его научной деятельности, впоследствии на суде давали показания, что во время таких раутов слышали шум, крики и полагали, что за стенкой проходят банальные пьянки.

Родители Анастасии знали, что их дочь встречается с Соколовым, и, конечно, были не в восторге. Брат Ещенко говорил на суде, что ему удалось однажды познакомиться с Соколовым, общих тем они не нашли: историк был готов говорить только о наполеоновской Франции, парню стало неинтересно, но он понял: Анастасия влюблена в доцента и полностью разделяет его интересы. Девушка мечтала о свадьбе, и пара даже планировала подать заявление в ЗАГС, но Соколов в какой-то момент понял, что остался на мели: все свои сбережения он потратил на проведение мероприятий к юбилею Наполеона.

В день убийства пара поссорилась. Однокашник позвал Анастасию на день рождения, девушка согласилась, а историку не понравилось, что Ещенко, прежде чем дать ответ, не спросила у него. Во время ссоры Соколов достал ружье и выстрелил Анастасии в голову четыре раза. Перед каждым выстрелом Соколов перезаряжал ружье. Именно поэтому, считает следствие, преступление нельзя называть произошедшим в состоянии аффекта. На следующий день после убийства Соколов позвал домой гостей. Они выпивали, говорили о Наполеоне, а в соседней комнате лежало бездыханное тело аспирантки.

Соколов говорил на суде, что расчленил тело, чтобы попытаться скрыть следы преступления. Он утверждал, что хотел выиграть время, чтобы уладить все дела, составить завещание на детей от предыдущих браков. Но его задержали при попытке выкинуть в Мойку руки убитой девушки. Историку на суде тоже давали слово. Один раз он говорил почти три часа без перерыва. Конечно, всех интересовало, зачем он убил девушку. Доцент каждый раз начинал обвинять своего научного оппонента Евгения Понасенкова. Якобы тот устроил травлю. С каждым разом показания становились все более фантастическими. В частности, он утверждал, что якобы Понасенков уговорил Анастасию морально уничтожить Соколова. Сам Понасенков все опроверг. Более того, выяснилось, что он даже не был знаком с Ещенко. Далее историк заявлял, что Анастасия связалась с людьми, специализирующимися на квартирных аферах, и собиралась отобрать у него квартиру на Мойке. Еще Соколов утверждал, что у Ещенко появился любовник в преступных кругах. Все эти заявления были опровергнуты в ходе следствия. Ни с какими преступниками Анастасия не была знакома.

То, что случилось с Анастасией, стало ударом для ее родителей. Они не выдержали потока грязи, который льется на дочь. Мать и отец дали показания во время следствия, но в судебном процессе не участвовали. Приехали только на приговор. Вердикт суда они выслушали с каменными лицами. Александра Бакшеева, адвокат родных убитой девушки, заявила, что обжаловать приговор они не будут.

Россия. СЗФО > Армия, полиция. Образование, наука > rg.ru, 28 декабря 2020 > № 3598089

Вакцина для Европы

В ЕС официально начали прививать от коронавируса

Текст: Екатерина Забродина, Нива Миракян (Рим) , Вячеслав Прокофьев (Париж)

В последнее воскресенье уходящего года в Евросоюзе официально стартовала кампания по вакцинации от коронавируса. Днем ранее первые партии препарата, с которым многие связывают надежды на скорую победу над пандемией, были доставлены во все европейские страны. О том, какое значение придается грядущей вакцинации, наглядно свидетельствовали усиленные военные и полицейские конвои, которые использовали для перевозки контейнеров с заветными дозами. Логистика оказалась непростой, ведь для хранения препарата немецкой BioNTech и американской Pfizer нужен строгий температурный режим - не выше -70 градусов по Цельсию.

Как отмечает "Немецкая волна", в ФРГ местонахождение центрального склада до сих пор держится в строгом секрете. Между тем вакцинация пока не будет массовой: первыми в очередь на прививку стоят те, кто находится в группе особого риска. Это граждане старше 80 лет и медработники.

В Германии за день до начала официальной кампании показательно привились постояльцы и персонал дома престарелых в городе Хальберштадт (земля Саксония-Анхальт). Первой немкой, получившей долгожданную прививку, стала 101-летняя фрау Эдит Квойцалла. Женщина в инвалидном кресле мужественно перенесла укол в присутствии журналистов и даже пыталась улыбаться, передает Spiegel online. Во Франции доставка первой партии препаратов также прошла в условиях повышенной секретности и при сопровождении усиленных отрядов полиции. Четыре специальных контейнера, в которых находились 19 500 доз препарата, привезли на центральный аптекарский склад больниц Парижа, что недалеко от столицы.

По ранее объявленному плану приоритет здесь отдается постояльцам и персоналу домов престарелых и прочих медицинских учреждений подобного рода. Как заявил на днях министр здравоохранения Оливье Веран, "кампания будет вестись по нарастающей". Далее вакцинация, а она во Франции бесплатная, должна приобрести массовый характер среди французов в возрасте от 75 лет и выше, а к середине весны и для всего населения страны. По прикидкам правительства, к началу лета антиковидную прививку получат "не менее 15 миллионов человек".

В Италии первыми привились трое сотрудников римской клиники при Национальном институте инфекционных заболеваний имени Ладзаро Спалланцани. Именно они первыми сумели выделить штамм COVID-19 в феврале уходящего года. За столичной областью Лацио закреплено около тысячи доз, остальная партия будет разделена на 20 упаковок и отправлена во все регионы страны. Для их перевозки будут использованы различные подразделения вооруженных сил Италии, чтобы "не допустить воровства ампул во время транспортировки и хранения с целью их последующей продажи в одну из стран Евросоюза, в которой еще нет вакцины".

Первыми на Апеннинах будут прививать, как и планировалось, наиболее уязвимые категории населения. Массовая прививочная кампания начнется в конце января 2021 года. Для ее реализации в ближайшее время на главных площадях по всей стране возведут около 300 временных пунктов распространения вакцины, затем их число увеличится до 1500. Вакцинация в Италии бесплатная и добровольная, но власти страны настоятельно рекомендуют согражданам привиться. Судя по соцопроса, убеждать их в этом особо не придется.

Панорамный тренд

Плюсы и минусы окон в пол

Большие окна в квартире или офисе — мечта многих. Все больше застройщиков используют это решение в своих проектах: панорамные окна можно увидеть сегодня не только в офисных зданиях и апартаментах, но и в домах комфорт-класса. Об особенностях такого остекления рассказывает технический директор Guardian Glass Максим Фролов.

Сама идея панорамного остекления не нова: она возникла во Франции, в эпоху ренессанса. Такие окна впервые появились в домах Прованса. Именно поэтому и сегодня их часто называют «французскими». Современные панорамное остекление — конструктивное решение, и закладывается оно в первую очередь на этапе проекта.

Сильная инсоляция

Главное преимущество больших окон — отличное освещение, вне зависимости от стороны света, на которой расположены комнаты. Панорамное остекление означает максимальное проникновение в квартиру солнечных лучей в течение всего дня.

Это хороший вариант как для просторных гостиных, так и для маленьких студий, в которых недостаточно дневного освещения. Интересно, что, застройщик или архитектор застройщика, уже на этапе создания проекта может предусмотреть разные варианты остекления и конфигурации окна — со складным, распашным или раздвижным открыванием. Есть даже возможность выбирать, какой тон стекла будет в квартире или офисе — темный или холодный.

Панорамное остекление дает проектным организациям преимущество и в расчетах коэффициент естественного освещения (КЕО), которое они обязаны учитывать при проектировании. Во время проведения расчетов согласно СП 52.13330 учитывается множество факторов, таких как тип и габариты помещения, вид оконной конструкции, состав остекления и другие.

Увеличение пространства

Когда в помещении мало перегородок и стен, а в окно попадает много света, пространство визуально становится больше. Днем комната визуально дополняется видом из окна, а вечером — отражается в стекле, что так же визуально ее увеличивает.

Если из окна открывается красивый вид на лес, парк, горы или мегаполис, остекление действительно выигрышно подчеркнет это, и к тому же создаст эффект присутствия не только внутри помещения, но даже снаружи.

Статус и стоимость

Нестандартное остекление может увеличивать стоимость недвижимости. Панорамные окна автоматически добавляют статусности помещению: оно становится более стильным и похожим на дизайнерские проекты, даже если в реальности над интерьером никто особо не работал. По оценкам экспертов рынка недвижимости, хороший вид из окон в зависимости от проекта может увеличивать стоимость жилья — от 7 %, а в проектах премиум-класса — до 50%.

Мифы о панорамном остеклении

Миф 1. Небезопасно

Многих пугает, что окна во всю стену выглядят хрупко, однако разбить их довольно сложно. Они изготавливаются из специального закаленного стекла, которое разбивается сложнее обычного, а в случае разбивания рассыпается на маленькие безопасные кусочки, которые не опасны для людей и животных. Кроме того, чтобы повысить ударопрочность, обеспечить соответствие строгим нормам безопасности, улучшить звукоизоляцию, стекла ламинируют и создают многослойное стекло — «триплекс». Это два или более стекол, соединенных специальной пленкой. Многослойное стекло давно используются для лобовых стекол автомобилей. Такое стекло при разбивании остается на пленке и не осыпается.

Кроме того, по стандартам безопасности высота ограждений балконов и лоджий в зданиях многоквартирных жилых домов (Ф 1.3) должна быть не менее 1,2 м. Это значит, что необходимо предусмотреть безопасное периодическое обслуживание светопрозрачной части остекления. Например, для безопасного мытья стекол вручную без риска выпадения человека необходимо сделать определенное количество открывающихся створок. При этом в проектах разрешено применять только безопасное закаленное стекло по ГОСТ 30698 или многослойное по ГОСТ 30826.

Миф 2. Слишком шумно

Многослойное стекло одновременно помогает улучшить звукоизоляцию в помещении. Использование стекол увеличенной толщины, которые обычно применяются для больших оконных проемов, также позволяют улучшить шумозащитные характеристики остекления.

Миф 3. Не сохраняют тепло

У широких окон высокая теплопроводность, но в современных окнах используют мультифункциональное с незаметным магнетронным напылением. Оно помогает сохранить комфортный баланс температур в разное время года: удерживает тепло в помещении зимой, защищает от палящих солнечных лучей летом. Благодаря этим особенностям, можно снижать затраты не только на отопление, но и на кондиционирование.

Миф 4. На глазах у всех

Вечером освещенная квартира с широкими окнами действительно превращается в «аквариум». Для загородного дома это не проблема, но в городе может вызывать дискомфорт.

А вот днем этой проблемы нет, если установлено стекло с мультифункциональным напылением. У мультифункционального стекла для окон (например, ClimaGuard Solar) и у архитектурного стекла (в первую очередь SunGuard HP) есть такая характеристика — повышенная зеркальность. Днем, когда свет внутри помещения не включен, такие стекла обеспечивают приватность. Стекла с напылением могут быть зеркальными, цветными, но при этом остаются прозрачными изнутри, и не меняют цвет окружающей среды за окном.

Автор: СГ-Онлайн

Мариинский сбор

Валерий Гергиев: Мы не перестанем быть великим российским театром из-за вируса

Текст: Ирина Муравьева

Год, ставший самым большим стрессом для театральной и музыкальной культуры за всю ее историю, подошел к концу. Запомнится он локдаунами и отменами афиш, рекордным числом трансляций и энтузиазмом музыкантов, готовых играть даже в пустых залах. Между тем, есть и театр, которому удалось пережить этот год, осуществляя крупные проекты, гастроли, фестивали, невзирая на пандемию и ограничения - это Мариинский. Не нарушил он и сложившейся традиции выступать в Москве в преддверии Нового года. В зале "Зарядье" Мариинский оркестр под управлением Валерия Гергиева сыграл серию симфонических концертов, а в Московской филармонии показал театрализованное представление штраусовской "Летучей мыши", накануне премьеры постановки в Мариинском театре. О том, как прошел для труппы этот трудный год, какая поддержка оказывалась Мариинскому театру и как в экстремальных условиях театру удалось осуществлять свои проекты, специально для "РГ" рассказал руководитель Мариинского театра Валерий Гергиев.

Улетающая мышь

Название "Летучая мышь" символично для уходящего года. Поэтому вы ее выбрали?

Валерий Гергиев: У нас было столько испытаний в этом году: и коронавирус, который коснулся всех, и разные новости. Хотелось поднять настроение к Новому году. "Летучая мышь" - блестящий материал, который многие оперные театры мира не отказывают себе в удовольствии поставить. Мы работали с большим энтузиазмом над этим спектаклем и в Москву привезли не просто концертное исполнение, а с элементами театрализации, с костюмами. В ближайшие дни состоится премьера постановки в Мариинском театре.

Музыка Штрауса к Новому году - это традиция Вены. Вы, кстати, никогда не дирижировали знаменитым новогодним концертом Венского филармонического оркестра в Музикферайн?

Валерий Гергиев: Я дирижировал летними концертами Венской филармонии в Шенбрунне, и мы уже вальсов двадцать штраусовских вместе сыграли. Но в Шенбрунне принято исполнять не только музыку Иоганна Штрауса - я даже однажды умудрился сыграть там "Весну священную" Стравинского, а вот в новогоднем концерте доминирует Штраус. Я надеюсь, что подирижирую "Летучей мышью", освою получше этот репертуар и через пару лет стану вполне штраусовским дирижером.

Глядя на афишу Мариинского театра в 2020 году, трудно представить, что ей сопутствовали обстоятельства, связанные с пандемией. Достаточно назвать хотя бы вагнеровские спектакли, которые были показаны осенью - "Голландец", "Тристан", "Тангейзер", полный цикл "Кольца", в концертной версии "Нюрнбергские майстерзингеры".

Валерий Гергиев: При этом мы делали акцент на подготовке и создании новых спектаклей. Еще весной мне стало ясно, что сложилась уникальная ситуация: не надо никуда летать, не надо постоянно упаковывать и распаковывать чемоданы, можно сосредоточиться на подготовительной и репетиционной работе, как в старые советские времена. Помню, когда я молодым человеком пришел в театр, полеты в Америку и другие страны были скорее исключением, чем правилом. Мы работали на месте и тогда - в начале 90-х, создавали ценности, которыми и сейчас дорожит Мариинский театр. В труппу тогда пришли Ольга Бородина, Владимир Галузин, Гергам Григорян, Булат Минжилкиев, и мы работали над Мусоргским, потом над Прокофьевым, Глинкой, потом в афише стали появляться итальянские, немецкие, французские оперы. Эти завоевания 90-х - наш фундаментальный багаж, с которым мы вошли в новое столетие. Мы всегда работали много, скорее всего, больше, чем любой театр в мире. И вовсе, не потому, что кто-то хочет ставить рекорд и заставлять людей с утра до ночи петь и танцевать. Но огромные ресурсы труппы и несколько сцен Мариинского театра позволяют нам масштабно планировать, учитывая, конечно, обстоятельства сегодняшнего дня. Так, наша недавняя постановка одноактной "Сельской чести" Масканьи обеспечила, как минимум, десяти ведущим солистам театра возможность выходить на сцену и петь.

Не только в Зальцбурге

По тем оперным названиям, которые звучали у вас в этом сезоне в концерном исполнении, можно предположить, какие будут премьеры в новом году?

Валерий Гергиев: Я еще не объявлял официально наши планы: это было бы не умно, так как никто не знает, что будет происходить в январе или в марте. Но планов у нас не мало - и "Мавра" Стравинского, и "Орлеанская дева" Чайковского, и новая версия "Ночи перед Рождеством" Римского-Корсакова, которую мы хотели бы показать в Тихвине, на родине композитора. Это место совершенно особенное: буквально в сотне метров от дома, где родился Николай Андреевич, находится монастырь с величайшей иконой Тихвинской Божией Матери. Там похоронен отец Римского-Корсакова Андрей Петрович. Он был выдающейся личностью, и на меня произвело огромное впечатление, с каким почтением ухаживают в монастыре за его могилой. Мы планируем приехать в Тихвин в январе, на православное Рождество, и показать там на сцене Дворца культуры имени Римского-Корсакова несколько спектаклей "Ночи перед Рождеством". Мы все делаем, чтобы даже при существующих запретах работа нашего театра продолжалась. Но и мы не можем идти против обстоятельств, которые не контролирует ни один театр и ни один музей в мире, и даже государства, когда они действуют в одиночку. Все мы видим, что происходит сейчас в Европе. Я только что выступал в Амстердаме с оркестром Консертгебау - в абсолютно пустом зале, для камер. Но ведь даже полтора месяца назад никто не предвидел, что такое может произойти. Все думали, что удастся более-менее нормально подойти к Новому году и рождественским праздникам. А для Мариинского театра это особое время: за полторы-две недели мы даем около ста выступлений, работая на всех наших сценах, включая филиалы, показываем много детских спектаклей.

В Петербурге для театров и музеев в новогодние дни объявлен локдаун. В Мариинском театре афиши на эти дни нет и не будет?

Валерий Гергиев: Мы выступаем до 29 декабря, а остальное уже будут решать соответствующие инстанции. Мы направили им свои вопросы и предложения. Но хотелось бы сказать и о хорошем: при таком огромном количестве барьеров и сложностей для работы театров в этом году, мы почти не останавливались и уже с конца мая начали готовить новые спектакли и роли. Поэтому в 2020 году мы смогли создать базу для будущих премьер, за что я коллективу благодарен безмерно.

Между тем, летом, когда в стране еще не возобновилась концертная жизнь, вы выступили с Мариинским оркестром в Италии, провели фестивали "Звезды белых ночей", "Пасхальный", причем, с публикой. Как это было возможно при тех обстоятельствах?

Валерий Гергиев: Нам помогло государство. "Звезды белых ночей" проходили в Питере с соблюдением жестких санитарных мер, а за две недели Московского Пасхального фестиваля мы проехали в августе почти по двадцати регионам. И несмотря на невероятные ограничения, мы смогли выступить в священных для каждого музыканта местах: в Воткинске - на родине Чайковского, в Тихвине, где родился Римский-Корсаков. Мы побывали на родине Глинки в Смоленске, где после концерта по традиции пошли в парк, чтобы поклониться памятнику Глинки. Мы сыграли во Пскове и Новгороде. Псковский регион - это родина Мусоргского, а в Новгородской губернии родился Рахманинов. Мы и дальше планируем выступать с приношениями великим русским музыкантам. В прошлом году, на 175-летие Римского-Корсакова мы исполнили в Мариинском театре все пятнадцать его опер, включая почти неизвестную даже российским любителям музыки "Сервилию" и "Пана Воеводу". Я не знаю подобного примера, кроме юбилейного проекта на 250-летие Моцарта в 2006 году в Зальцбурге, когда были исполнены все 22 оперы Моцарта. Так что не надо это считать какой-то бездумной акцией. Именно творческие ресурсы Мариинского театра позволяют нам делать масштабные проекты.

Ноты по протоколу

В этом году театры, музыканты впервые столкнулись с ограничениями, с санитарными протоколами, невозможностью планировать афишу из-за заболеваний артистов. Некоторые театры вынуждены были закрываться по собственной инициативе.

Валерий Гергиев: Это очень сложный процесс: здесь крайне необходимы осторожность и дисциплина. Многие артисты, уже переболевшие коронавирусом, уверенно возвращаются к работе, думая, что этот вирус для них больше не представляет опасности. Но выясняется, что вирус мутирует и его надо воспринимать, как множество явлений, к борьбе с которыми с одним ключом не подойдешь. Мы действительно много работаем все это время, но мы не одни в мире работаем. Месяц назад я вернулся из Японии, где выступал с оркестром Венской филармонии. Как бы странно это сегодня ни звучало, но залы там были переполнены. И ни один музыкант не заболел, так же, как нам неизвестны случаи заболеваний у публики из-за того, что они пришли на наши концерты. Но японцы очень дисциплинированная нация, и это играет свою роль. Мы тоже стремимся следовать всем инструкциям по защите артистов и публики, персонала театра. Но когда артист выходит на сцену, он полностью сфокусирован на том, чтобы спеть, станцевать. И как в этой ситуации требовать, чтобы он постоянно от кого-то шарахался, ни к кому не приближался?

Вы заметили, что в Японии переполненные залы. Значит, они могут работать без жестких ограничений?

Валерий Гергиев: Я в детали вникать не могу, но у меня там были контакты с высокопоставленными лицами, с членами правительственного кабинета. Все они ходили на наши концерты. Это было резонансное событие для всего музыкального мира: Япония решилась в такой сложной обстановке принимать знаменитый Венский филармонический оркестр под моим управлением. В гастролях принимал участие и Денис Мацуев, с блеском сыгравший Второй концерт Прокофьева. В некотором смысле эти выступления стали акцией или даже символом неистребимого желания музыкантов музицировать, выступать. Невозможно прекратить концертную жизнь, заставить музыкальные шедевры всех времен замолчать! Такого не случилось даже во время Второй мировой войны и Ленинградской блокады, когда артисты Мариинского театра выступали и на фронте, и в эвакуации - в Перми, а наши коллеги из Ленинградской филармонии дали бессмертное прочтение Седьмой симфонии Шостаковича.

Тем не менее, Европа сейчас закрыла свои залы, а многие американские театры не возобновят работу до следующего сезона. Маэстро Риккардо Мути обратился к премьер-министру Италии с открытым письмом, заявив, что гораздо более вредно и для музыкантов, и для нации быть оторванными от духовных ценностей, чем, соблюдая все меры, продолжить работать театрам и концертным залам. У вас есть позиция на этот счет?

Валерий Гергиев: Вы упомянули американские театры и оркестры. Да, то, что сейчас происходит с нашими коллегами в США - это настоящее бедствие. В этом смысле, в России государство по мере своих возможностей поддержало театры и коллективы. Я не могу точно говорить о каждом небольшом коллективе, но все-таки принципиальное решение о поддержке было принято быстро и четко, и зарплаты всем платили. Я могу вспомнить, как руководитель Мариинского театра, с какими невероятными сложностями мы сталкивались в далеких 90-х. Там были другие вызовы, свои минусы и плюсы. Сегодня же мы ничем не отличаемся от американцев, немцев или французов, когда каждый день с утра до ночи слышим: вирус, пандемия... Конечно, это не способствует - тут я совершенно согласен со своим старшим другом Риккардо Мути - сохранению главного, чем дорожит любая страна, любая нация - живой культуры. Буквально неделю назад я выступал с оркестром Национальной академии Санта-Чечилия в Риме в зале Сената Итальянской республики. Это очень престижный концерт, которым, кстати, год назад дирижировал Риккардо Мути. На концерте присутствовали президент Италии, премьер-министр и председатель Сената. Мне удалось потом пообщаться с ними. Италия очень дружественная нам страна, с величайшими культурными традициями и богатой музыкальной историей, и значение наших культурных связей невозможно переоценить. Достаточно даже вспомнить, что в Венеции похоронены великие Стравинский, Дягилев, Бродский. И сейчас, сам факт, что в разгар пандемии итальянцы пригласили меня из России продирижировать рождественским концертом, которым традиционно дирижируют самые знаменитые итальянские мэтры, о чем-то тоже говорит. Как и то, что в текущем репертуаре Мариинского театра сегодня звучит минимум тридцать итальянских опер. После концерта мы поговорили о том, что музыканты в Италии продолжают играть, выступают в пустом зале по трансляции. Мариинский театр также все эти десять месяцев транслировал свои выступления. Наша аудитория в период пандемии достигла 130 миллионов слушателей из 150 стран мира, больше 100 миллионов - российские просмотры. Разумеется, я не слежу ревниво за тем, кто и сколько раз что-то посмотрел в огромном пространстве интернета: там и поведение собачки может вызвать миллионы просмотров. Но мы давали бесплатно громадное количество классно снятых спектаклей, концертов, где выступают и всемирно известные солисты, и молодые артисты. Это, если хотите, и есть служение культуре - продолжать оставаться профессионалами даже в таких необычных условиях. Думаю, это явление еще предстоит оценить.

Щелкунчик победит мышиного короля

Как складывалась в этом году ситуация с филиалами Мариинского театра?

Валерий Гергиев: Нам на протяжении всего 2020 года оказывало поддержку государство и наши попечители, друзья Мариинского театра. Кроме того, у нас есть дополнительный грант президента, поскольку мы единственные в стране, кто имеет два филиала: во Владивостоке и во Владикавказе. На Приморской сцене только что была исполнена новая для труппы работа - "Руслан и Людмила" Глинки, а в ноябре там прошла концертная премьера "Мазепы" Чайковского. Во Владикавказе мы почти завершаем огромную работу по восстановлению и реставрации Государственного Музыкального театра, являющегося нашим филиалом. Филармонию во Владикавказе мы уже привели в порядок четыре года назад. Только что Герман Греф, председатель Попечительского совета нашего театра принял решение о финансировании органа для филармонии. В целом же, этот год запомнится в Мариинском театре не только своими сложностями, но и тем, как широко он раскрыл наши возможности. За те десятилетия, что я возглавляю Мариинский театр, никогда еще не было ситуации, чтобы все звезды оперы и балета так длительно работали вместе в одном городе. Мы всегда выступали по миру и не хотели останавливать процесс международного общения, потому что наши лучшие голоса, балерины - это достояние не только петербургской или российской культуры, это гордость всего мира. Буквально два месяца назад мы с огромным успехом исполняли в Парижской филармонии величайшую русскую оперу "Хованщина", и это было событие для всей Европы, имевшее колоссальный резонанс в прессе.

Уже в январе у вас намечены гастроли в Испании, а в феврале - во Франции. Вопрос - состоятся ли они?

Валерий Гергиев: Здесь бесполезно прогнозировать. Если наши коллеги будут готовы принять нас - будем там. Если скажут, что по соображениям безопасности лучше гастроли отменить, мы будем работать дома. У нас есть своя публика, и она нас не забывает. Когда-то, в 1783 году, указом императрицы Екатерины Великой, в одной из новых мировых столиц - Санкт-Петербурге открылся театр, который должен был стать не хуже, чем знаменитые императорские сцены в Вене, Дрездене, в Париже, где уже полным ходом давали спектакли. Тогда и началась великая история театра в Санкт-Петербурге, которая, думаю, не может прекратиться только потому, что ВОЗ что-то сказала или потому, что появился какой-то новый вирус. Мы осторожны, но мы не перестанем быть великим российским театром.

Вы, конечно, покажете в Новый год "Щелкунчика" при любых обстоятельствах - хотя бы в трансляции?

Валерий Гергиев: Мы обязательно покажем "Щелкунчика", и пока существует мир, "Щелкунчик" Чайковского будет звучать. В Мариинском театре много великолепных спектаклей, которые мы покажем нашей публике. А в новом году появятся еще новые постановки, зажгутся новые звезды. В феврале мы откроем новую традицию: проведем фестиваль Мариинского театра в Воткинске, потом в Смоленске, в Тихвине, в Великом Новгороде, в других городах, связанных с именами наших великих русских композиторов. А пока очень хочется, чтобы этот трудный год завершился чем-то прекрасным, чем-то просто нормальным, что составляет богатство человеческой жизни. Я всем желаю здоровья и мира в новом году!

Россия. СЗФО. ЦФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 28 декабря 2020 > № 3597056 Валерий Гергиев