Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В Чили пожаром уничтожены сотни гектаров лесаЛесные пожары в Чили, бушующие уже четвертый день, уничтожили уже более 1600 гектаров леса.

В регионе объявлен повышенный уровень опасности. Спасатели проводят эвакуацию местных жителей.

На борьбу с огнем направлены пожарные, самолеты и вертолеты. Однако, несмотря на все их усилия, из-за сильного ветра пожар продолжает распространяться.

Энотуризм – это направление туризма, целью которого является знакомство с культурой и историей региона посредством виноделия. Такой туризм часто включает в себя посещение винокурен, виноградников, а также дегустации.

Почитатели выбирающие такой вид туризма сделали свой выбор относительно того, какой регион в мире наиболее почитаем и отвечает их вкусам. Первое место заняла Италия, затем следует Франция и замыкает тройку победителей США.

Победителем стал итальянский регион Тоскана, который считается лучшим направлением для путешествий у знатоков хорошего вина. Об этом говорят результаты опроса почти 30 тысяч пользователей, проведенного туристической социальной сетью wayn.com.

Как сообщает РИА «Новости», второе место получил французский Бордо, получив 5 тысяч откликов, а третье — калифорнийский Напа-Вэлли, сумевший привлечь более 3,4 тысячи поклонников. Кроме того, в финальный рейтинг вошли: испанская Риоха, Франсхук (ЮАР), чилийский Майпо и Южный Уэльс (Австралия).

С целью оптимизации торговли перуанским авокадо и чилийскими яблоками, фитосанитарные ведомства Перу и Чили в этом месяце заключили договор о двусторонней торговле растительной продукцией.

Уже в будущем году экспортеры обеих стран смогут поставлять продукцию без каких-либо жестких фитосанитарных мер, так как они больше не действуют.

Как ожидается, принятие двустороннего Протокола позволит возобновить массовую торговлю данными видами фруктов и может стать отправной точкой для укрепления отраслевого бизнеса в контексте большей безопасности.

Новая обзорная площадка Mirador Étnico Choroy Traiguén была построена к летнему сезону 2014. На торжественной церемонии открытия туристического аттракциона было также представлено и расписание летних развлекательных мероприятий, которые будут организованы для туристов в Сан-Хуан-де-ла-Коста (San Juan de la Costa) каждый летний уикенд.

В новогоднюю ночь на смотровой площадке пройдет праздничный романтический ужин с видом на пляжи Maicolpue, Bahía Mansa и Pucatrihue, где состоятся салюты и фейерверки. 1 января в Bahia Mansa туристов ждет "Фестиваль морепродуктов" (Festival del Marisco) и дегустации местных блюд из морских водорослей и моллюсков. Также на январь запланированы пешеходный трекинг по природным достопримечательностям La Ruta del Abuelito Huentellao, отдых на природе Eco Pic-Nic и "ночь иллюминации" Contaco se Ilumina.

В начале февраля со смотровой площадки Mirador Étnico Choroy Traiguén можно будет наблюдать соревнования по сёрфингу Campeonato de Surf y Electro Beach (пляж Pucatrihue), через неделю на пляже Maicolpue пройдет пивной праздник Fiesta de la Cerveza y Gourmet, а завершит летний сезон международный фольклорный фестиваль Festival Multicultural de Pueblos Originarios de América Latina.

НА ВЫБОРАХ ПРЕЗИДЕНТА ЧИЛИ ПОБЕДИЛА МИШЕЛЬ БАЧЕЛЕТ

Мишель Бачелет набрала 62,15% голосов, Эвелин Маттеи - 37, 81%

На президентских выборах в Чили, по данным избирательной комиссии после подсчета более 99 % голосов, побеждает кандидат от левоцентристской коалиции "Новое большинство", экс-президент страны Мишель Бачелет, сообщает РИА Новости.

Бачелет набирает 62,15% голосов. Ее ближайшая соперница, представитель правых сил Эвелин Маттеи получила 37,81%. Явка на выборах составила 47%. Маттеи уже признала свое поражение и пожелала Бачелет успехов на президентском посту. В предвыборном штабе "Нового большинства" уже празднуют победу. Бачелет также поздравил действующий президент Чили Себастьян Пиньера.

Мишель Бачелет станет президентом Чили уже во второй раз. Свой первый президентский срок (в 2006 - 2010 годах) она завершила с рекордным уровнем поддержки населения (около 84%). Однако, согласно конституции страны, никто не может занимать президентский пост два срока подряд. В марте 2010 года впервые за последние 50 лет президентом Чили стал кандидат от правых сил Себастьян Пиньера.

Оборона на диете

Как бюджетные кризисы улучшили стратегию США

Резюме Режимы экономии прошлых лет заставили официальные круги признать, что главный источник безопасности – жизнеспособная национальная экономика, действующая в условиях открытого мирового порядка, а вовсе не военная сила или ее необдуманное использование.

Статья представляет собой сжатый вариант работы, выполненной для Аспенской стратегической группы. В полном объеме она будет издана в очередном томе, готовящемся к изданию Институтом Аспена. Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6, 2013 год.

Соединенные Штаты живут в эпоху экономии, и после многолетнего роста оборонный бюджет неизбежно будет урезан. Но даже сторонники подобных мер подчеркивают необходимость избежать неприятных последствий уменьшения военных расходов, как это было в прошлом.

«Нам необходимо помнить уроки истории, – сказал президент Барак Обама в январе 2012 года. – Мы не можем позволить себе повторять ошибки, которые были сделаны после Второй мировой войны и вьетнамской кампании, когда наша политика в военной сфере была совершенно непригодна для решения будущих грандиозных задач. Как главнокомандующий я не допущу, чтобы это повторилось». В свою очередь министр обороны Леон Панетта, выступая перед Конгрессом в октябре 2011 г., заявил: «После любого крупного конфликта – Первой мировой войны, Второй мировой войны, Кореи, Вьетнама, падения Советского Союза – мы выхолащивали наши вооруженные силы и снижали их боеготовность. Что бы мы ни делали для решения сложных финансовых проблем, стоящих сегодня перед нами, нам нельзя допускать этой ошибки».

Вопреки этому расхожему мнению, последствия сокращения оборонного бюджета США в прошлом были не так уж ужасны. Фактически, если взглянуть на пять таких периодов в прошедшем столетии – после Первой и Второй мировых войн, в эпоху корейской и вьетнамской войн и холодной войны, – очевидно, что экономия может быть полезна, поскольку вынуждает мыслить стратегически, что редко происходит в «тучные» годы.

Мировые войны

После Первой мировой войны Соединенные Штаты резко снизили военные расходы – в 1919 г. они превышали 17% ВВП, а 1922 г. едва достигали 2 процентов. Армию сократили с 3,5 млн солдат под ружьем до примерно 146 тысяч. В 1922 г. США, Великобритания, Франция, Япония и Италия подписали Договор об ограничении ВМС. Документ в частности устанавливал тоннаж линейных флотов Соединенных Штатов, Великобритании и Японии в соотношении 5:5:3 (после Лондонской военно-морской конференции 1930 г. оно изменилось на 10:10:7). Великая депрессия вынудила Вашингтон строить кораблей даже меньше, чем разрешалось договором.

После нападения японцев на Пёрл-Харбор и вступления Америки во Вторую мировую войну многие объясняли провалы американской армии сокращением оборонного бюджета в 1920-е гг. и наивной верой Вашингтона в беззубые соглашения о контроле над вооружениями. Однако несколько поколений бесстрастных и более объективных историков точнее обрисовали ситуацию: низкий уровень военных расходов США в 1920-е и 1930-е гг. не подорвал безопасность и не помешал серьезным технологическим прорывам и организационным переменам. На самом деле Соединенные Штаты были плохо готовы к надвигающейся буре из-за ошибочного восприятия угрозы и неумелой дипломатии в предвоенные годы, что усугублялось изоляционистской позицией Конгресса, не желавшего поддерживать более решительную оборонную политику.

Когда началась Вторая мировая война, скудость ресурсов фактически вынудила американцев сделать непростой, но мудрый стратегический выбор. Быстрое завоевание Франции Германией в июне 1940 г. продемонстрировало, что существовавшие на тот момент в США военные планы устарели, а трехсторонний пакт, подписанный Германией с Италией и Японией в сентябре того же года, вплотную приблизил к американским границам призрак глобальной тоталитарной угрозы. Вынужденный импровизировать и расставлять приоритеты, глава ВМС Харольд Старк предложил стратегическую концепцию, которая могла бы лечь в основу внешней политики Соединенных Штатов на следующие полстолетия. После того как длительные склоки между армейскими и военно-морскими стратегами привели к появлению нескольких конкурирующих планов ведения военных действий, Старк взял на себя инициативу и составил меморандум для президента Франклина Рузвельта. В нем он утверждал, что главная угроза безопасности США исходит от Германии. Соединенные Штаты не могут позволить Гитлеру победить Великобританию, утвердить свое доминирование в Атлантическом регионе и выиграть время для того, чтобы усилить нацистскую военную машину ресурсами и живой силой из Северо-Западной Европы. Предотвращение такого развития событий должно стать главной задачей. В то же время Америке следовало использовать дипломатию, чтобы избежать войны с Японией, укрепить британскую и канадскую армии, готовиться к вторжению на европейский континент.

И здесь не столь важны детали стратегии, получившей название План «Собака» (Plan Dog), как обстоятельства ее появления. В середине 1940 г. Соединенные Штаты не имели стратегической концепции, не было согласованного курса ведения боевых действий и механизмов эффективной координации военной и внешней политики. Вынужденный принимать жесткие меры, Старк рассмотрел несколько вариантов стратегии, прикинул цели и средства их достижения, оценил задачи и приоритеты и рекомендовал действия, которые, как ему представлялось, позволят с наибольшей вероятностью добиться решения масштабных задач обеспечения национальной безопасности. Его взгляды имели большой резонанс, поскольку соответствовали формирующимся представлениям внутри и вне правительства о том, что необходимо для выживания, обеспечения благополучия нации и сохранения демократических институтов. Незадолго до появления меморандума Старка Рузвельт предупредил, что США не должны стать «одиноким островом в мире, где доминирует философия силы... Такой остров представляется мне... кошмаром, который могут испытывать голодные люди, содержащиеся в тюрьме, в наручниках, когда их кормят через прутья тюремной решетки презирающие их безжалостные хозяева других континентов».

Конечно, План «Собака» не давал ответа на многие вопросы, например, сколько военной техники следует поставить союзникам и сколько требуется для перевооружения собственной армии, как умиротворить Японию или обуздать ее активность во время военных действий против Германии и так далее. А между тем президент сопротивлялся точному определению целей, госсекретарь не желал координировать дипломатию с военной политикой, а в обществе не было единства до тех пор, пока японцы не напали на Пёрл-Харбор. Но сочетание жесткой экономии и кризиса помогло выработать ключевую стратегическую концепцию, по-новому оценить нависшую угрозу, а также понять тесную связь между национальными интересами и ценностями и расставить приоритеты.Мир по-американски

После Второй мировой войны базовая концепция Старка продолжила существование. В 1945 г. ведущие американские стратеги и мыслители объединили усилия в рамках исследования, проводимого Институтом Брукингса. Они пришли к выводу, что важно не допустить доминирования в Евразии какой-либо державы или коалиции. «Во всем мире, – полагали они, – только советская Россия и бывшие неприятельские державы способны сформировать ядро, вокруг которого может образоваться антиамериканская коалиция, угрожающая безопасности Соединенных Штатов». Поэтому нельзя было допустить бесконечного расширения Советского Союза на запад независимо от того, «будет ли это происходить путем формальной аннексии, политического переворота или нарастающей подрывной деятельности». Комитет начальников штабов, равно как и большинство гражданских официальных лиц, взяли на вооружение это стратегическое мышление. Но широкая общественность была настроена на демобилизацию и конверсию. Президент Гарри Трумэн, как и республиканская оппозиция, жаждали сбалансировать бюджет и подавить инфляцию. Между внешнеполитическими целями и военными возможностями вскоре вновь образовалась пропасть, поскольку Комитет начальников штабов требовал средств для противодействия возможным действиям Советов в Европе, на Ближнем Востоке и в Северо-Восточной Азии. Он добивался необходимых ресурсов для преодоления кризисов в Греции, Иране и Турции, а также гражданской войны в Китае, сосредоточивая внимание и на периферийных регионах.

И снова режим экономии побудил к более взвешенной оценке угроз. Ведущие американские политики пришли к консенсусу, что вероятность советской военной агрессии – не самая серьезная угроза безопасности США. По их логике, Советы были слишком слабы в экономическом плане, чтобы решиться на нападение. В 1946 г. Фердинанд Эберштадт, бывший директор Объединенного совета по боеприпасам для СВ и ВМС, написал Джеймсу Форрестолу, своему близкому другу и тогдашнему министру ВМС, что «только сумасшедшие могут решиться развязать против нас войну». Куда большая угроза заключалась в том, что Советский Союз начал бы эксплуатировать голод, социальную напряженность и политическое брожение, имевшие место в большей части Европы и Азии. Еще 16 мая 1945 г. министр обороны Генри Стимсон предупреждал Трумэна: «Следующей зимой в Центральной Европе случится голод и эпидемии. За ними может последовать политическая революция и проникновение коммунистических идей». В следующем месяце помощник госсекретаря Джозеф Гру сообщил президенту, что Европа стала благодатной почвой для «спонтанных проявлений классовой ненависти, которую умелому агитатору нужно лишь направить в нужное русло».

Не имея возможности использовать инструменты, которые могли показаться им наиболее желательными, американские политики решили, что помочь зарубежным странам в развитии важнее их перевооружения. Даже Форрестол признал в декабре 1947 г.: «До тех пор пока мы можем производить больше продукции, чем другие страны мира, контролировать морские пути и нанести атомный удар по суше, если потребуется, есть возможность ради восстановления мировой торговли, баланса сил – военной мощи – и устранения некоторых условий, способствующих войне, принять на себя риски, которые в противном случае были бы неприемлемы». Он разделял желание тогдашнего заместителя госсекретаря Дина Ачесона поручить подкомитету Комитета по координации действий государства, армии и ВМС разработать всеобъемлющую программу помощи и определить приоритеты. Сотрудники подкомитета при распределении помощи руководствовались своим пониманием критичности ситуации в той или иной стране. Первыми в их списке значились Греция, Турция, Иран, Италия, Корея, Франция и Австрия.

Тем временем Комитет начальников штабов провел собственное исследование зарубежной помощи, принимая во внимание как остроту потребностей потенциальных получателей, так и их важность для национальной безопасности США. В результате было рекомендовано оказать содействие Великобритании, Франции и будущей Западной Германии с таким определением: «Полное возрождение немецкой промышленности и в частности добычи угля важно для экономического восстановления Франции, безопасность которой неотделима от безопасности Соединенных Штатов, Канады и Великобритании. Таким образом, экономическое возрождение Германии имеет первостепенное значение с точки зрения безопасности США». Эти мысли, которые хорошо стыковались с начальными исследованиями отдела политического планирования Госдепартамента и взглядами многих должностных лиц, отвечавших за европейское направление, легли в основу знаменитого Плана Маршалла.

Вынужденный аскетизм заставил американцев как следует подумать о приоритетах и альтернативах: восстановление экономики за рубежом или перевооружение собственной армии, а также признать, что Западная Европа и Япония важнее для США, чем Китай. Если восстановление Западной Европы и налаживание тесных связей с бывшими врагами, такими как Германия и Япония, приведут к ухудшению отношений с Москвой и обострению начинающейся холодной войны, то так тому и быть.

Джордж Кеннан, который в те годы возглавлял Отдел политического планирования, рассматривал решения Советов о создании Коминформа (организации, задача которой состояла в распространении коммунизма по всему миру) в 1947 г. и государственном перевороте в Чехословакии в 1948 г. как «вполне логичный» ответ на «решимость Америки помогать свободным государствам мира». Подобные действия усилили опасения войны, но Кеннан, госсекретарь Джордж Маршалл и большинство их коллег из Госдепартамента все же считали ее маловероятной. Поэтому Трумэн призвал к проведению всеобщей воинской подготовки, временному восстановлению призыва и к осмотрительному увеличению оборонных расходов, но не изменил своей решимости ограничить военный бюджет, даже во время блокады Берлина в 1948–1949 годах.

Форрестол, которого Трумэн назначил первым министром обороны страны, занервничал. Его военачальники сообщали, что обязательства США намного превышают их реальные возможности, а действия Америки и контрмеры Советов повышают вероятность войны. Они были правы в обоих случаях, но это не поколебало Трумэна. Экономия означала, что рисками необходимо управлять, но полностью исключить их невозможно. Поэтому президент поставил на то, что большой войны не будет, и решил сконцентрироваться на внутриполитических задачах и укреплении союза с прежними врагами вместо того, чтобы взаимодействовать с новым противником, трансформировать экономику дружественных стран вместо того, чтобы заниматься перевооружением своей армии, и сосредоточиться на восстановлении и укреплении Западной Европы вместо того, чтобы увязнуть в китайском вопросе. Когда военные выразили несогласие и Форрестол стал допускать двусмысленные высказывания, Трумэн его уволил.

После корейского кризиса

Нападение Северной Кореи на 38-й параллели в июне 1950 г. положило конец десятилетию аскетизма военного бюджета. С 1950 по 1953 гг. США почти утроили расходы на оборону в отношении к размеру ВВП и почти вдвое увеличили численность вооруженных сил. Лишь малая доля этого наращивания военных возможностей была использована для разрешения конфликта на Корейском полуострове. Большая часть предназначалась для подготовки к ведению тотальной и глобальной войны с Советским Союзом, следуя логике, сформулированной в апреле 1950 г. в документе NSC-68 – сверхсекретном исследовании Госдепартамента, в котором обосновывалась необходимость крупного перевооружения американской армии для сдерживания советской экспансии.

Однако в 1953 г. вновь избранный президент Дуайт Эйзенхауэр дал ясно понять: военную мощь невозможно наращивать бесконечно. Он доказывал, что фундамент военной силы – крепкая экономика, а ключ к ней – платежеспособное государство и здоровая фискальная система.

За несколько месяцев до избрания он писал своему близкому другу: «Финансовая состоятельность и здоровая экономика Соединенных Штатов – первая предпосылка обеспечения коллективной безопасности в свободном мире. Это самое главное». Он считал, что расходы на оборону необходимо обуздывать, а бюджет должен быть сбалансированным. Заняв президентское кресло, он начал претворять свои идеи и принципы в жизнь. Эйзенхауэр поручил провести комплексный пересмотр стратегии государственной безопасности США в виде знаменитого Проекта «Солярий». Наверное, это была самая глубокая переоценка из всех когда-либо предпринятых. Были созданы три рабочие группы, каждой из которых предстояло доказать обоснованность предлагаемого подхода.

Эйзенхауэр утверждал, что на него произвели впечатление отдельные элементы всех трех подходов, и он распорядился включить их в новое комплексное изложение политики национальной безопасности. По правде говоря, данное исследование не привело к изменению стратегической концепции сдерживания или пересмотру точки зрения, согласно которой Соединенные Штаты не должны позволить Советскому Союзу получить контроль над большей частью ресурсов Европы и Азии. Но исследование подтвердило решимость Эйзенхауэра добиваться этой цели при сохранении куда большей финансовой дисциплины, чем это было в последние годы пребывания у власти администрации президента Трумэна.

Так называемая политика «нового взгляда» Эйзенхауэра, а также доктрины сдерживания и массированного контрудара повышали ценность и значение военно-воздушных сил и ядерных вооружений. Президент держал под контролем рост традиционных наземных войск и много говорил о постепенном уменьшении зависимости армии США от планов и целей НАТО. Но в то же время президент и госсекретарь Джон Фостер Даллес фактически наращивали обязательства страны и создавали новые альянсы.

В конце концов по мере того как росли стратегические возможности СССР, а американские союзники становились более настойчивы в своих требованиях и революционно-националистическое брожение охватывало все большее число стран и регионов, подход Эйзенхауэра подвергался все более решительной критике. Бюджетные ограничения, которые отстаивал президент, невозможно было сохранить в случае неизменности его фундаментальной стратегической концепции: по мере расширения интересов США на периферии и учащающихся заявлений американских политиков о том, что они будут выполнять взятые на себя обязательства, разрыв между целями и тактикой увеличивался. В 1953–1954 гг. финансовое благоразумие Эйзенхауэра было оправданным, но его администрация не скорректировала долгосрочную стратегию, так чтобы она согласовывалась с режимом экономии, который казался желательным президенту.

Фактически принимаемые бюджеты никогда не были слишком «тощими», и стратегические возможности быстро увеличивались. Но еще быстрее рос разрыв между средствами и целями, что неизбежно приводило к новой волне расходов, перевооружения, военных доктрин и интервенций в последние годы пребывания Эйзенхауэра у власти и в еще большей мере в 1960-е годы.

В 1940–1941 гг. режим экономии породил долговременную стратегическую концепцию, а с 1946 по 1949 гг. – чуткое восприятие угроз и сложную расстановку приоритетов. Но в 1953–1954 гг. последствия режима экономии воспринимались не столь однозначно. «Новый взгляд» был призван сузить расширявшуюся пропасть между целями и тактикой. Для Эйзенхауэра с его опытом, навыками и авторитетом это не было проблемой, чего нельзя сказать о преемниках «Айка», которым не удавалось найти компромисс между партийной политикой, организационным давлением, растущими стратегическими возможностями Советов и нараставшими волнениями в странах третьего мира.После Вьетнама

Проводя далеко идущую стратегическую переоценку в 1953–1954 гг., Эйзенхауэр и Даллес, по сути, проигнорировали реальный способ сбалансировать цели и средства Соединенных Штатов: они не использовали разрядку, чтобы с ее помощью попытаться снизить напряжение холодной войны. Эйзенхауэр никогда не исключал переговоры: на самом деле он проявлял интерес к контролю над вооружениями и в 1955 г. заключил договор с Советским Союзом, в результате которого было воссоздано австрийское государство. Но он считал переговоры с противниками менее важным делом, чем переговоры с нынешними или потенциальными друзьями и укрепление существующих альянсов.

Однако спустя почти два десятилетия, заняв президентское кресло почти в самый разгар, казалось бы, неразрешимого конфликта во Вьетнаме, президент Ричард Никсон и его помощник по национальной безопасности Генри Киссинджер пошли другим путем. Они также не изменили базовую концепцию государственной безопасности; Советский Союз оставался главным противником, и никто не собирался отказываться от политики сдерживания. Но, столкнувшись с финансовыми ограничениями, они изо всех сил старались найти новые способы заставить СССР вести себя более сдержанно. Никсон и Киссинджер понимали и признавали, что мир меняется. Они рассуждали о развитии многополярного мира, об оживлении взаимодействия с союзниками в Западной Европе и Северо-Восточной Азии, о необходимости углублять советско-китайские противоречия и разрыв и о растущей настойчивости националистических лидеров в развивающихся странах, стремящихся изменить конфигурацию мирового экономического порядка. Они также хотели вывести Соединенные Штаты из Вьетнама так, чтобы при этом не пострадал престиж страны, а американские политики не утратили кредит доверия. Но им досаждали партийные склоки, волнения в городах, расовые трения, инфляционное давление, утечка золотых запасов и финансовые ограничения. Хотя они детально обосновали необходимость благоразумного отстаивания национальных интересов в мировом порядке, который характеризуется устрашающими стратегическими возможностями СССР и вездесущей угрозой ядерной войны, их определение национальных интересов США было более двусмысленным.

Задача сводилась к разработке стратегии уравновешивания советской мощи в напряженных политических, финансовых и законодательных условиях. Они не пытались переформулировать цели, но маневрировали, чтобы добиваться их осуществления дешевле и эффективнее. Доктрина Никсона (авторы которой призвали союзников Соединенных Штатов в Азии обеспечить собственную оборону), разрядка в отношениях с Кремлем, начало официальных отношений с Пекином, секретные операции в ЮАР, Чили и других странах – усилия, направленные на поддержку союзников Соединенных Штатов, внесение раскола в ряды их противников и сдерживание советской мощи. При этом важно было не попасть в ловушку новых войн (которые американская общественность не потерпела бы) или вновь оказаться перед необходимостью добиваться стратегического превосходства (Конгресс не одобрил бы финансирование подобной программы). Как Никсон изложил это в меморандуме для Александра Хейга, заместителя помощника по национальной безопасности, и Киссинджера в мае 1972 г.: «Все, кто работал над этой проблемой [переговоры по ограничению стратегических вооружений], знают, что эта сделка наилучшим образом отвечает нашим интересам, но по самым практическим соображениям, которые не дано понять правым, мы просто не получим от Конгресса дополнительного финансирования, необходимого для продолжения гонки вооружений с Советами в области оборонительных или наступательных ракет».

Никсон и Киссинджер полностью не ликвидировали разрыв между обязательствами и имеющимися ресурсами или между целями и средствами их достижения. Но они искусно импровизировали, взаимодействуя с противниками и передавая больше полномочий и ответственности союзникам. Они воспользовались другими политическими инструментами, чтобы продолжать использовать основные элементы сдерживания в эпоху кажущегося упадка, для которой были характерны бурные события на внутриполитической арене, ослабление на международной арене и подрыв доверия к американским политикам.

После холодной войны

Американские политики понимали неизбежность сокращения расходов на оборону после распада Советского Союза и окончания холодной войны. Президент Джордж Буш-старший, министр обороны Дик Чейни и председатель Объединенного комитета начальников штабов Колин Пауэлл знали, что общественность и Конгресс ожидают дивидендов от наступления мира. В рамках согласованной стратегии после окончания холодной войны они были готовы пойти на необходимые сокращения, включая более миллиона военного и гражданского персонала. Именно об этой стратегии Буш был намерен говорить в Аспене, штат Колорадо, 2 августа 1990 г., когда иракский лидер Саддам Хусейн неожиданно напал на Кувейт.

Последовавший кризис заставил отложить планы по сокращению оборонных расходов, но администрация Буша вернулась к ним после окончания войны в Персидском заливе. Перед официальными лицами стояла нешуточная задача сократить военную мощь не так резко, как того требовали Конгресс и американская общественность. Вместе с тем всем было понятно, что международная обстановка оставалась тогда удивительно спокойной. При отсутствии глобальной угрозы Чейни и его стратеги подчеркивали региональные «вызовы», доказывая, что главная угроза заключается теперь в «неопределенности» и «непредсказуемости». В такой обстановке, говорили они, необходима такая конфигурация вооруженных сил, которая позволит США осуществлять лидерство и формировать будущее. Это требовало сохранения возможностей для продолжения ядерного сдерживания, укрепления и расширения альянсов, наращивания передового базирования и проецирования силы – особенно в регионах Персидского залива, Большого Ближнего Востока и Северо-Восточной Азии. Страна также должна сохранить способность достаточно быстро восстановить большую и боеспособную армию, если в этом возникнет необходимость.

При разработке Руководства по планированию обороны 1992 г. стратеги Пентагона сохранили две важные концепции времен холодной войны. Они доказывали, что Соединенным Штатам важно «не допустить, чтобы какая-либо недружественная держава доминировала в регионе, имеющем большое значение для американских интересов». (В список этих регионов попали Европа, Восточная Азия, Ближний Восток и Персидский залив и Латинская Америка.) И они настаивали на том, что США нужны достаточные оборонные возможности для создания мирового порядка, благоприятствующего их образу жизни, точно так же как официальные лица прошлого верили, что преимущественно выгодный для Соединенных Штатов расклад сил важен для сохранения демократического капитализма на родине. Учитывая режим жесткой финансовой экономии в стране, стратегическая концепция администрации Буша – подготовка к неопределенности, формирование будущего, борьба с региональной нестабильностью – гарантировала еще одну растущую пропасть между целями и средствами. У США не было достойных конкурентов на мировой арене, и вряд ли они могли бы появиться в течение нескольких лет или даже десятилетий. Но до тех пор пока администрация ставила перед собой такие амбициозные цели, угрозы Соединенным Штатам оставались неясными, а их интересы определялись столь расплывчато, имеющихся возможностей вряд ли когда-нибудь могло хватить для преодоления всех региональных и гуманитарных кризисов, которые представлялись неизбежными. К концу 1990-х гг. на долю США и их союзников приходилось почти 75% всех мировых расходов на оборону в сравнении с 6% Китая и России вместе взятых. Но даже при этом многие обозреватели упрекали администрацию Клинтона в том, что она уделяет недостаточно внимания обороне. Между тем администрация также взяла на вооружение ключевые элементы региональной оборонительной стратегии Чейни.

Уроки прошлого

Каким урокам учит нас история? Во-первых, тому, что негативные последствия экономии на военных расходах были явным преувеличением. США не стали уязвимы, отказавшись от глобального присутствия после 1919 года. С учетом отсутствия угроз в 1920-е гг. и ограничений, наложенных на британские, немецкие и японские вооруженные силы до середины 1930-х гг., оборонная политика после окончания Первой мировой войны не была опрометчивой. Точно так же вовсе не ограниченный оборонный бюджет 1946–1949 гг. стал причиной холодной войны, и он не подавил творческую реакцию на маячившие впереди угрозы. Враждебно настроенное общественное мнение и жесткая бюджетная экономия, характерные для последних лет войны во Вьетнаме, не препятствовали творческой адаптации, и нет оснований полагать, будто неадекватные военные расходы Соединенных Штатов стали спусковым крючком для исламской революции в Иране или советской авантюры в Афганистане в конце семидесятых. И требования мирных дивидендов после окончания холодной войны не помешали администрации Джорджа Буша сформулировать новую стратегию, призванную поддерживать американскую гегемонию.

Конечно, страна сталкивалась с разными проблемами в периоды бюджетных сокращений. Но эти проблемы редко или лишь отчасти были следствием самой экономии. Слишком часто официальные лица держались господствующих стратегических понятий, не полностью переоценивая их полезность, их издержки и выгоды, угрозы и возможности, и не переосмысливая цели и тактику. Острые военные вызовы после окончания Второй мировой войны – вмешательство Китая в корейскую войну, затруднительное положение во Вьетнаме, «болото» в Ираке – не имели ничего общего с бюджетной экономией.

Второй урок – это важность последовательной стратегической концепции, четкая оценка угроз, точное очерчивание интересов и целей и выверенная расстановка приоритетов. В этом смысле история показывает, что экономия не вредит, а скорее помогает, как это случилось в 1940–1941 и 1946–1949 годах. Во времена бюджетной экономии политика должна искусно сочетать инициативы, направленные на заверения союзникам и на взаимодействие с противниками. Эйзенхауэр и Даллес больше внимания уделяли первому, а Никсон и Киссинджер – последнему, но обнадеживание и взаимодействие одинаково важны, а здравое суждение – необходимая предпосылка правильного сочетания этих двух составляющих.

Одна из причин дурной репутации режима экономии в том, что картину часто смазывают другие факторы, такие как бюрократия и внутренняя политика, которые вынуждают Вашингтон сокращать не те статьи, и притом неверными способами, либо мешают ему понимать новые вызовы и возможности и оперативно реагировать на них. Битвы за место под солнцем и недоверие, а также технические сложности переориентации такого гигантского предприятия, как американская политика в сфере обороны и безопасности, часто мешают тщательному, комплексному планированию. Но в благоприятные для экономики времена это случается даже чаще, чем в эпоху экономического кризиса.

Правда в том, что необходимость экономии, с которой сегодня сталкивается Пентагон, не столь критична. В настоящее время США тратят больше на армию, чем все их геополитические конкуренты вместе взятые, и эта ситуация сохранится и после вынужденных сокращений. Расходы на оборону не будут кардинально урезаны, а лишь немного уменьшены – или просто будут медленнее расти. Эти перемены не должны стать поводом для отчаяния; скорее их следует воспринять как стимул для повышения эффективности, укрепления творческой составляющей, большей дисциплинированности и, что самое главное, благоразумия. Режимы экономии прошлых лет заставили официальные круги признать, что главный источник государственной безопасности – это жизнеспособная национальная экономика, действующая в условиях открытого мирового порядка, а вовсе не военная сила или ее необдуманное использование. Было бы неплохо сегодня повторить и усвоить этот урок.

Мелвин Леффлер – профессор истории в Университете Вирджинии и сотрудник Центра Миллера. В соавторстве с Джеффри Легро написал книгу «В неспокойные времена: Американская внешняя политика после Берлинской стены и 9/11».

США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 16 декабря 2013 > № 966393 Мелвин Леффлер

Российские власти собираются ввести полный запрет на импорт рыбы из Норвегии, утверждая, что в норвежской рыбе превышено содержание бактерия и паразитов.

Для российских покупателей рыбной продукции полный запрет на норвежскую рыбу означает 20%-й рост цен.

Как сообщает газета «Известия», вернувшиеся из поездки в Норвегию российские ветеринары остались недовольны государственной системой контроля за безопасностью пищевой продукции животного происхождения. И, по информации участников рынка, готовятся полностью запретить ввоз рыбного сырья и готовой продукции из страны, являющейся крупнейшим поставщиком лосося в РФ.

Запрет на поставки лосося из Норвегии Россельхознадзор намерен ввести с 1 января или даже ранее. Как сообщил «Известиям» помощник главы ведомства Алексей Алексеенко, инспекция Россельхознадзора оценила состояние норвежской системы контроля за качеством и безопасностью пищевой продукции как крайне неудовлетворительное. Из-за этого, по его словам, на российский рынок попадала некачественная рыба.

Комментируя такие российские претензии ещё в июле, региональный представитель норвежского комитета по контролю за безопасностью пищевых продуктов сказал, что «Норвегия экспортирует сёмгу на 120 различных рынков, и только российский рынок даёт норвежской рыбе подобную оценку».

На 13 декабря в Россельхознадзоре было запланировано закрытое совещание с участниками отрасли и заместителем руководителя ведомства Сергеем Непоклоновым по вопросу о закрытии поставок из Норвегии.

Тотальное эмбарго на норвежскую рыбопродукцию будет иметь огромные последствия для российской рыбной промышленности, серьёзно зависящей от поставок норвежского сырья.

«От себя могу сказать, что мы предпримем все возможные меры для того, чтобы ограничения не коснулись всех видов продукции. Это будет удар и по нашему производству, и по потребителям», — сказал в интервью «Известиям» глава Рыбного союза Сергей Гудков.

Как отметил генеральный директор Союза рыбопромышленников Крайнего Севера Геннадий Степахно, прекращение поставок из Норвегии спровоцирует дефицит сырья на перерабатывающих заводах и снизит их объемы производства. По его мнению, для потребителя конечные цены на форель и лосось с введением запрета их поставок из Норвегии вырастут на 20%.

Норвегия является основным импортёром охлажденного лосося и форели высшего сорта в Россию (78%, или 139,62 тыс. т). На втором месте Чили (7%, или 12,8 тыс. т).

В 2012 году Норвегия поставила в Россию 320 тыс. т рыбы на сумму 820 млн. евро.

Новая угроза российского бойкота норвежских рыбопроизводителей далеко не первая. В 2005-2006 гг. Россия ввела полный запрет на импорт норвежской мороженой рыбы и закрыла доступ на российский рынок нескольким норвежским экспортёрам сёмги. По мнению ряда экспертов, рынок российского рыбного импорта находится под жёстким контролем пользующихся государственной поддержкой картелей, перекрывающих всякий доступ независимым структурам.

В рамках нового маршрута перелета компания China Eastern Airlines на этой неделе транспортировала 108 тонн выращенной в Чили черешни и черники на территорию Шанхая.

Данный способ доставки, в отличие от прочих авиа транспортировок, позволяет снизить объем затрат, что дает покупателям в Китае возможность приобретать более дешевые фрукты, ягоды и овощи.

По сообщению китайских импортеров, подобный способ доставок планируется задействовать и в будущем году, но пока не раскрывается точная информация об объемах и прочих аспектах поставок.

В 3 кв. 2013 г. выручка от продажа древесных плит, произведенных на предприятиях чилийской компании Celulosa Arauco составила $502 млн, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании.

Доля этого товарного сегмента в общей структуре доходов Celulosa Arauco достигла 65,3%.

В течение 2013 г. компания увеличила объемы производства древесных плит до 1,33 млн м3 на всех трех предприятиях, занимающихся выпуском этой продукции благодаря вводу в эксплуатацию новых линий и расширению компании.

Жюри конкурса на разработку концепции архитектурного проекта нового здания Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) признало лучшими проекты трех команд: Heneghan Peng (Ирландия), Студия MEL (Москва, Россия), Nieto Sobejano Arquitectos (Испания).

Один из финалистов получит право на дальнейшую реализацию проекта.

Имя победителя Попечительский совет конкурса назовет до конца 2013 года.

По словам заместителя министра культуры Российской Федерации Григория Пирумова, Ходынское поле, на котором планируется реализовать проект, - молодой, развивающийся район Москвы, который станет достойным местом развития современного искусства.

«Это первый опыт такого открытого архитектурного конкурса на федеральном уровне. На него заявилось более 900 команд, из которых были отобраны десять участников, работавших над концепцией, и впоследствии определены три финалиста. Нам предстоит сложный выбор: до конца года назвать лучший проект, который будет реализован», - сказал он.

В свою очередь главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов отметил, что по стечению обстоятельств все команды-финалисты набрали одинаковое количество баллов от жюри и имеют равные шансы стать победителем конкурса. Он рассказал, что жюри также достаточно высоко оценило работу команд 51N4E (Бельгия) и Steven Holl Architects (США). «Все проекты финалистов будут доступны на выставке в Музее архитектуры имени Щусева, которая продлится до 12 января 2014 года», - рассказал главный архитектор.

Напомним, что во втором этапе конкурса также участвовали: Steven Holl Architects (США), 51N4E (Бельгия), Alejandro Aravena (Чили), ООО «Ю-ЭН-КЕЙ ПРОДЖЕКТ» (Москва, Россия), WAI Architecture Think Tank (Китай), ИП Барклянский Антон Сергеевич (Пермь, Россия) и Ghirardelli Giancarlo Architect (Италия).

Организаторы: Министерство культуры РФ при поддержке Москомархитектуры и НОУ «Институт медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка».

Алёна Терновая, собственный корреспондент

Деколонизация политической экономии и постколониальных исследований:

трансмодерность, деколониальное мышление и глобальная колониальность[1]

Рамон Гросфогель

Может ли существовать радикальная антикапиталистическая политика за пределами политики идентичности? Возможен ли критический космополитизм вне национализма и колониализма? Способны ли мы генерировать знание, не ограниченное рамками евроцентричного фундаментализма и «третьего мира»? Можно ли преодолеть традиционную дихотомию между политической экономией иCultural Studies? Способны ли мы продвинуться дальше экономического редукционизма и культурализма? Как преодолеть евроцентричную модерность, не отказавшись от всего лучшего, что связано с модерном (modernity), как это делают многие фундаменталисты «третьего мира»? В этой статье я постараюсь показать, что иная эпистемологическая перспектива, исходящая из позиции угнетенной стороны колониального разделения, может многое дать при обсуждении этих вопросов. Она обогащает критическую перспективу, преодолевающую упомянутые дихотомии, и помогает переосмыслить капитализм как мир-систему.

В октябре 1998 года в Университете Дьюка состоялась конференция Южноазиатской и Латиноамериканской групп исследований угнетенных (соответственно, South Asian Subaltern Studies Group – SASSG; Latin American Subaltern Studies Group – LASSG). Диалог, развернувшийся во время этой встречи, послужил толчком к публикации нескольких номеров журнала «Nepantla». Эта конференция к тому же стала последней встречей LASSG перед ее распадом. Среди многочисленных причин и споров, которые привели к этому, я хотел бы специально остановиться на двух. LASSG состояла преимущественно из ученых-латиноамериканистов, работавших в США. Несмотря на свое стремление генерировать радикальное и альтернативное знание, они воспроизводили эпистемологическую схему «региональных исследований» (Area Studies), типичных для американской академии. За считанными исключениями они проводили исследования «об» угнетенных, а не «вместе с ними», не «с точки зрения» мыслителей и движений самих угнетенных. Как это происходит и с имперской эпистемологией региональных исследований, их теоретические предпосылки шли с Севера, тогда как предмет их исследования находился на Юге.

Эта колониальная эпистемология стала главной причиной моего несогласия с исследовательским проектом, осуществляемым LASSG. Будучи латиноамериканцем, работающим в США, я не мог одобрить эпистемологических последствий знания, производимого этой латиноамериканкой группой. В своих работах ее представители недооценивали этнические и/или расовые региональные перспективы, отдавая предпочтение западным теоретическим подходам. Это стало вторым пунктом моего несогласия: эпистемологическое преимущество тех, кого они сами окрестили «четырьмя конями Апокалипсиса», то есть Мишеля Фуко, Жака Деррида, Антонио Грамши и Ранаджита Гухи[2]. Среди этих мыслителей трое являются европейцами и евроцентричными авторами, а двое из них (Деррида и Фуко) входят в состав западного постструктуралистского/постмодернистского канона. И только Ранаджит Гуха выступает как представитель позиции Юга. Таким образом, разместив в центре своего теоретического аппарата западных мыслителей, они предали свою цель – исследовать собственный эмпирический материал с позиции угнетенных.

Среди многих причин, повлекших за собой распад LASSG, одна была главной: несогласие между теми, кто видел в проблеме угнетения часть постмодерной критики (которая представляет собой евроцентричную критику евроцентризма), и теми, кто трактовал ее как основу деколониальной критики (которая представляет собой критику евроцентризма с позиций угнетенного, приниженного и замалчиваемого знания)[3]. Тем из нас, кто встал на сторону деколониальной критики, диалог с LASSG показал необходимость эпистемологического преодоления доминирующей аналитической традиции, потребность деколонизировать западный канон и западную эпистемологию.

В свою очередь центральным проектом Южноазиатской группы является осуществление двойной критики: колониальной историографии, созданной западноевропейскими историками об Индии, и собственно индийской националистической и в основе своей евроцентричной историографии. Но, используя при этом исключительно западную эпистемологию и отдавая предпочтение концепциям Грамши и Фуко, они сужали и ограничивали радикальность своей критики евроцентризма.

Несмотря на различие в своих эпистемологических проектах, предпочтение, отдаваемое Южноазиатской группой западному эпистемологическому канону, сближало ее с тем крылом Латиноамериканской группы, которое стояло на позициях постмодернизма. И все же SASSG внесла значительный вклад в критику евроцентризма. Она является частью интеллектуального движения, известного как постколониальная критика (критика модерности с позиций глобального Юга), что отличает ее от постмодерной критики, проводимой LASSG с позиций глобального Севера[4].

Эта дискуссия показала необходимость деколонизации не только исследований угнетенных, но также и постколониальных исследований[5].

Прежде, чем продолжить, хочу пояснить, что речь не идет об эссенциалистской, фундаменталистской антиевропейской критике. Именно такая критика свойственна критической перспективе европейских национализмов, равно как и фундаментализму, а также колониализму и евроцентричным национализмам, характерным для «третьего мира». Деколониальное мышление, одна из эпистемологических перспектив, о которых пойдет речь в этой статье, может послужить ответом обоим фундаментализмам – как доминантному, так и маргинальному.

Что объединяет все фундаментализмы, включая самый могущественный – евроцентричный, так это предпосылка, утверждающая, что его эпистемология – самая лучшая. Одновременно принижается значение всех остальных эпистемологий и подразумевается, что существует только одна эпистемологическая традиция, которая ведет к познанию Правды и Универсальности. Этот эпистемологический расизм лежит в основе любого фундаментализма.

Постмодернизм и постструктурализм как эпистемологические проекты заключены в рамки западного канона, воспроизводя в сферах своего мышления и практики определенную форму колониальности власти и знания. То, что я говорил о LASSG, приложимо и к парадигмам политической экономии. В этой статье я выдвигаю тезис о том, что эпистемологическая перспектива с точки зрения расовых и этнических угнетенных может обогатить деколониальную критическую теорию радикального направления, а также преодолеть формы, в которых классические парадигмы политической экономии интерпретируют капитализм как глобальную, или всемирную, систему. Идея заключается в том, чтобы деколонизировать парадигмы политической экономии и мир-системный анализ, а также предложить альтернативную деколониальную концепцию.

Первая часть посвящена вопросу влияния эпистемологической критики интеллектуалов феминистского движения и расовых/этнических угнетенных на западную эпистемологию. Вторая часть отведена обсуждению того, как упомянутые критические направления меняют наше понимание глобальной, или всемирной, системы. В третьей части я говорю о том, что такое глобальная колониальность сегодня. Четвертая часть представляет собой критику мир-системного анализа и культурных/постколониальных исследований, в которой понятие колониальности власти предлагается в качестве решения старой бинарной евроцентричной дилеммы между тем, что в последней инстанции дает определение социальному: культура или экономика? Наконец, пятая, шестая и седьмая части посвящены анализу деколониального мышления, трансмодерности и социализации власти, рассматриваемым как деколониальные альтернативы современной мир-системы.

Эпистемологическая критика

В первую очередь я хочу обсудить вопрос о том, что привносит перспектива расовых/этнических угнетенных и феминистское направление в эпистемологические концепции. Евроцентричные доминантные парадигмы, под влиянием которых развивалась западная философия и общественные науки в «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системе»[6]в течение последних 500 лет, представляют свою точку зрения как универсальную, нейтральную и объективную. Представительницы интеллектуального движения чикано и чернокожих феминисток[7], а также мыслители «третьего мира», работающие в США и за их пределами[8], постоянно напоминают нам о том, что мы всегда говорим из определенной ниши внутри властной структуры. Нет никого, кто находился бы вне классовой, сексуальной, географической и расовой иерархии «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системы». Как утверждает исследователь феминизма Донна Харауэй, наше знание всегда локализовано[9]. Чернокожие феминистки назвали эту перспективу «афроцентричной эпистемологией»[10] (что не равнозначно афроцентричной перспективе). Философ латиноамериканского освобождения Энрике Дуссель определил ее как «геополитику знания»[11], а я, вслед за Францем Фаноном[12] и Глорией Ансалдуа[13], буду использовать термин «корпо-политика знания» (corpo-política del conocimiento).

Речь идет не только о влиянии социальных ценностей на производство знания или о том, что наше знание всегда является неполным. Основной акцент ставится на локус высказывания, то есть на геополитическую и корпо-политическую позицию говорящего субъекта. В западной философии и социальных науках говорящий субъект всегда спрятан, закамуфлирован, удален из анализа. «Эго-политика знания» западной философии всегда отдавала предпочтение мифу нелокализованного «Эго». Говорящий субъект здесь никогда не привязан к этнической, расовой, гендерной, сексуальной позиции. Разорвав эту связь, западная философия и общественные науки создают миф об универсальном подлинном знании, который скрывает говорящего и его эпистемологическую геополитическую и корпо-политическую позицию во властных колониальных структурах.

Здесь важно различать «эпистемологическую» и «социальную» позиции. Соединив эпистемологическую и социальную позиции, Вальтер Миньоло приходит к грубому редукционизму и эссенциализму, когда упрощенно и механистически возводит эпистемологическую позицию субъекта к его социальной позиции (или, что еще хуже, к его географической позиции)[14]. Подобный редукционизм приводит Миньоло к таким чудовищным ошибкам, как утверждение того, что европейский мыслитель может вести только евроцентричную критику евроцентризма или поддерживать авторов, социально вышедших с Юга, но думающих с эпистемологических позиций Севера, то есть евроцентрично (см. его несправедливую и спорную критику Боавентуры де Соуза Сантуша в предисловии к испанскому изданию «Local Histories / Global Designs»).

Социальная локализация на стороне угнетенных в структуре властных отношений еще не подразумевает, что создаваемое знание будет автоматически производиться с эпистемологической позиции угнетенных или из перспективы деколониализма. Успех «современной/колониальной, западноцентричной/христианоцентричной, капиталистической/патриархальной мир-системы» состоит именно в том, что субъекты, находящиеся на угнетенной стороне колониального раздела, эпистемологически думали так же, как те, кто находится на доминантных позициях. Эпистемологические перспективы угнетенных – это рефлексия, идущая снизу и проводящая радикальную критику доминантного знания в контексте властных отношений. Я не защитник «эпистемологического популизма», который предполагает (как это делает Вальтер Миньоло), что знание, приходящее снизу, автоматически определяется как произведенное с эпистемологических позиций угнетенных. Я отстаиваю ту точку зрения, что все знания эпистемологически расположены на доминантной или подавленной стороне властных отношений и что это связано с геополитикой и корпо-политикой знания на эпистемологическом уровне. Бестелесная и нелокализованная нейтральность и объективность «эго-политики знания» – это западный миф.

Рене Декарт, основоположник современной западной философии, открыл новый период в истории западной мысли. Он заменил Бога как основу знания в теополитике познания европейского Средневековья (западным) человеком, который стал во главе угла современного европейского этапа познания. Все атрибуты Бога перешли к (западному) человеку. Универсальная истина, находящаяся вне времени и пространства, преимущественный доступ к законам Вселенной и способность к производству знания и научной теории стали привилегией разума западного человека.

Картезианское «ego cogito» лежит в основе современной западной науки. Обосновав дуализм разума и тела, разума и природы, Декарт смог утвердить существование нелокализованного, универсального и всеохватного знания. Это то, что колумбийский философ Сантьяго Кастро-Гомес называет перспективой «нулевой точки отсчета» евроцентричных философий[15]. «Нулевая точка отсчета» – это та точка зрения, которая скрывается и камуфлируется так, как если бы она находилась по ту сторону любого частного зрения; точка зрения, которая представляет себя не тем, что она есть на самом деле. Это претензия на позицию «божественного ока», которая прячет свою локальную и частную перспективу под видом абстрактного универсализма. Западная философия отдает предпочтение «эго-политике знания» перед «геополитикой» и «корпо-политикой» знания именно затем, чтобы преподнести себя как познающую мир с нейтральностью, объективностью и универсальностью «божественного ока». Исторически это позволило западному человеку/мужчине (гендерный аспект подчеркивается здесь намеренно) представить свое знание как единственно способное к универсальному познанию, сбросив тем самым со счетов не западное знание, признанное односторонним и отвечающим предъявляемым требованиям, то есть неспособным претендовать на универсальность.

Эта эпистемологическая стратегия является краеугольной в глобальных западных проектах. Скрыв субъекта высказывания, колониальная европейская/евроамериканская экспансия и владычество сумели построить иерархию высшего и низшего знания, а также высших и низших существ во всем мире. Мы перешли от «бесписьменных народов» XVI века к «народам без истории» XVIII и XIX столетий, к «неразвитым народам» в XX веке и, позднее, к «народам без демократии» начала XXI века. Мы перешли от «прав народа» в XVI столетии (вспомним тезисы Хуана де Сепульведы в дискуссии с Бартоломе де Лас Касасом, имевшей место в коллегии Вальядолида в середине XVI века) к «правам человека/мужчины» (rights of man) в XVIII веке (философы эпохи Просвещения) и «правам человека» (human rights) конца XX столетия. Все они являются частью глобальных/универсальных проектов, ориентированных на производство и одновременное воспроизводство международного разделения труда между центром и периферией, которое совпадает с этнической/расовой глобальной иерархией, разделяющей представителей Запада (высших с расовой точки зрения) и представителей не-Запада (низших с расовой точки зрения).

Но Энрике Дуссель напоминает нам, что «ego cogito» предшествовал европейский «ego conquisto» («завоевываю, [следовательно, существую]»), возникший на 150 лет ранее, с началом европейской колониальной экспансии 1492 года[16]. «Имперское Я» (идентичность тех, кто считал себя центром мира, потому что завоевал его) создало социальные, экономические и политические условия для того, чтобы европейский субъект мог взять на себя смелость и провозгласить себя божественной фигурой, основанием истинного знания.

Каков вклад деколониальной перспективы в эпистемологическую критику нашей формы производства знания и нашего понимания мир-системы?

Колониальность власти как матрица власти современного/колониального мира

Работы, посвященные изучению глобализации, парадигмам политической экономии и мир-системного анализа, за редкими исключениями игнорируют эпистемологические и теоретические импликации критики теории познания, проводимой с позиций угнетенных. Как правило, они создаются в рамках этнических и гендерных исследований и продолжают производить знание с перспективы «божественного ока» и «нулевой точки отсчета» западного человека. Это приводит к появлению значительных проблем в интерпретации наших понятий «глобального капитализма» и «мир-системы». Эти концепты должны быть деколонизированы, а это может быть сделано только с помощью деколониальной эпистемологии, которая открыто признает деколониальную гео- и корпо-политику познания в качестве отправного пункта радикальной критики. Следующие примеры помогут разъяснить этот тезис.

Если мы анализируем европейскую колониальную экспансию с евроцентричной точки зрения, мы получаем картину, в которой происхождение так называемой мир-системы восходит к борьбе между европейскими империями. Главной причиной этой экспансии называется поиск наиболее коротких путей на Восток, который непредвиденно привел к открытию и последующей испанской колонизации Америки. С этой точки зрения, капиталистическая мир-система оказывается в своем основании экономической системой, в которой поведение главных социальных агентов определяется через экономическую логику, направленную на получение выгоды и выраженную в приобретении прибыли и нескончаемом накоплении капитала на мировом уровне. Более того, понятие капитализма, используемое в этом подходе, подразумевает приоритет экономических отношений над социальными. Перестройка производственных отношений, спровоцированная колониальной европейской экспансией, породила новую, типично капиталистическую структуру в противовес другим социальным системам и другим формам господства. Поэтому в парадигмах политической экономии анализ классовых отношений и структурных экономических преобразований ставится выше анализа других властных отношений.

Не отрицая важности постоянного накопления капитала в мировых масштабах и существования определенной классовой структуры в глобальном капитализме, я задаюсь таким эпистемным вопросом: какой предстанет перед нами мир-система, если мы перенесем локус высказывания от европейца к представительнице коренного населения Америки, скажем, Ригоберте Менчу из Гватемалы или Домитиле из Боливии? Я не претендую на то, чтобы говорить от имени этих женщин или выразить их точку зрения. Я только хочу изменить место, из которого проецируется взгляд на эти парадигмы.

Первым следствием переноса нашей геополитики познания является признание того, что в конце XV столетия в Америке была установлена не только экономическая система капитала и труда, ориентированного на производство товаров, продажа которых обещала прибыль на мировом рынке. Это была решающая, но не единственная составляющая сложного «пакета» властных отношений. В Америку пришла координированная властная структура, более разветвленная, многоуровневая и глубокая, чем та, которая просматривается с экономической редукционистской мир-системной перспективы. Со структурной позиции представительницы коренного населения Америки опознается намного более сложная мир-система, чем та, которая описывается в парадигмах политической экономии и мир-системного анализа. В Америку пришел патриархальный/белый/гетеросексуальный европеец/капиталист/военный/христианин и установил одновременно в пространстве и времени ряд глобальных взаимосвязанных и взаимозависимых иерархий, которые я для ясности перечислю одну за другой, как если бы они были разделены между собой:

1) глобальная классовая формация, в которой будут сосуществовать и координироваться различные формы труда (рабство, прислуга, наемный труд, простое фабричное производство и так далее), – источники получения прибыли через сбыт товаров на мировом рынке;

2) международное разделение труда между центром и периферией, где капитал организовывает труд периферии через репрессивные и авторитарные формы[17];

3) межгосударственная глобальная система политико-военных организаций, контролируемых европейцами и институализированных в колониальной[18], а позднее в неоколониальной администрации;

4) этно-расовая глобальная иерархия, которая отдает предпочтение представителям Запада[19];

5) глобальная гендерная иерархия, которая ставит мужчин выше женщин и европейский патриархат выше иных форм гендерных отношений[20];

6) сексуальная иерархия, которая оказывает предпочтение гетеросексуалам против гомосексуалов (здесь важно напомнить, что большинство коренных народов Америки не считали отношения между мужчинами примером патологического поведения и до прихода европейцев не имели гомофобной идеологии);

7) глобальная духовная иерархия, ставящая христианство выше других духовных нехристианских и незападных культур, институализированная в глобализации христианской церкви (католической и – позднее – протестантской);

8) эпистемологическая иерархия, в которой отдается первенство западному знанию и космологии, институализированная в глобальной системе университетов[21];

9) лингвистическая иерархия между европейскими и неевропейскими языками, где первые имеют приоритет в общении, теоретизировании и производстве знания над вторыми, чьей сферой деятельности считаются фольклор и народная культура, но не теория и знание[22];

10) глобальная эстетическая иерархия, в которой предпочтение отдается формам красоты и вкусам представителей Запада, институализированная в министерствах культуры, мировой иерархии музеев и художественных галерей, а также в промышленных коммерческих проектах;

11) глобальная педагогическая иерархия, отдающая предпочтение западным педагогическим системам картезианского типа, институализированная в мировой системе начального и среднего образования;

12) глобальная иерархия СМИ, на вершине которой располагаются структуры, контролируемые Западом;

13) глобальная экологическая иерархия, ставящая превыше всего западное понимание «природы» (которая всегда пассивна, является внешней по отношению к человеку, средством к достижению целей), со всеми его пагубными последствиями для окружающей среды / экологии нашей планеты. Она отвергает другие формы понимания окружающей среды и экологии, где человек является частью экологической системы и «природа» самоцельна. Западное понимание вмещает в себя логику разрушения экологического равновесия, так как, рассматривая природу в качестве средства для достижения цели, вся таким образом разрабатываемая технология несет в себе перспективу разрушения экологии, а не ее воспроизводства;

14) возрастная иерархия западного типа, отдающая предпочтение взрослому, продуктивному возрасту от 16 до 64 лет и снижающая ценность существования «стариков» и «детей».

Не случайно, что концептуализация мир-системы с деколониальной перспективы Юга ставит под вопрос многие традиционные понятия, разработанные мыслителями Севера. Согласно перуанскому ученому Анибалу Кихано, мы могли бы рассматривать современную мир-систему как гетерогенную историко-структурную общность с определенной властной матрицей, которую он называет «моделью колониальной власти»[23]. Эта модель затрагивает все измерения социального существования, такие, как сексуальность, власть, личность/идентичность и труд[24]. В XVI веке была введена новая модель колониальной власти, которая к концу XIX столетия распространилась на всю планету. Развивая мысль Кихано, я понимаю колониальность власти как переплетение, или, используя термин американских цветных феминисток, интерсекциональность[25], многочисленных и гетерогенных глобальных иерархий («гетерархий») сексуального, политического, экономического, духовного, лингвистического, расового господства и эксплуатации, где разделительная черта этно-расовой иерархии западного/незападного глубоко преобразует все остальные глобальные структуры власти. Новым в перспективе «колониальности власти» является то, что идея расы и расизма становится главным организующим и структурирующим принципом во всех многочисленных иерархиях мировой системы[26]. Например, различные формы труда, ориентированные на накопление капитала в мировых масштабах, оказываются привязанными к этой расовой иерархии. Принудительный (дешевый) труд осуществляется на периферии представителями не-Запада, а «свободная наемная рабочая сила» сосредотачивается в центре и приходится на долю представителей Запада. Глобальная гендерная иерархия также подвержена влиянию расового разделения: в противоположность преевропейским патриархатам, в которых все женщины находились ниже любых мужчин, в новой модели колониальной власти некоторые женщины (западного происхождения) обладают более высоким статусом и лучшим доступом к ресурсам, чем большинство мужчин (незападного происхождения).

Идея расы иерархически распределяет население земли на высших и низших, становясь организующим принципом международного разделения труда и глобальной патриархальной системы. В отличие от евроцентричной перспективы, раса, гендер, духовность и эпистемология не являются вторичными элементами, зависящими от экономических и политических структур мировой капиталистической системы, но представляют собой неотъемлемую составную часть обширного и сложного «пакета», называемого «вестернизированная/христианизированная, современная/колониальная, капиталистическая/патриархальная мир-система»[27]. Европейский патриархат и европейские понятия о сексуальности, эпистемологии и духовности распространились на весь мир благодаря колониальной экспансии и стали главным критерием расового деления, классификации и патологизации населения в иерархии высших и низших рас.

Эта корректировка вносит значительные изменения, которые я здесь только кратко перечислю:

1) Преодолевается старая евроцентричная идея о том, что все общества развиваются до уровня национального государства, где развитие понимается как линейная эволюция от прекапиталистических к капиталистическим способам производства. Все мы находимся внутри капиталистической мир-системы, которая распределяет различные формы труда согласно расовой классификации населения земли[28].

2) Старая марксистская парадигма инфраструктуры и суперструктуры заменяется исторически-гетерогенной структурой[29], или «гетерархией»[30], то есть переплетением множественных иерархий, в которых субъективность и общественно-институализированные представления (social imaginary[31]) являются не продуктом, но составляющей мир-системных структур[32]. В этой концепции раса и расизм не понимаются как суперструктуры или инструменты всеобъемлющей логики накопления капитала, но признаются составной частью мирового процесса накопления капитала. «Модель колониальной власти» – это организующий принцип, задействованный в «эксплуатации и управлении различных измерений общественной жизни, начиная с экономических, гендерных и сексуальных отношений и заканчивая политическими организациями, структурами знания, государственными институтами и частными домохозяйствами»[33].

3) Классическое разделение между культурой и политической экономией, как оно представлено в работах постколониального направления и в политико-экономическом подходе, также оказывается преодоленным[34]. Постколониальные исследования понимают капиталистическую мир-систему как основанную на культуре, тогда как политическая экономия ставит акцент на изучении экономических отношений. С точки зрения «колониальности власти» вопрос о том, что является первым – «культура или экономика», – представляется фальшивой проблемой, старой дилеммой о яйце и курице, которая мешает пониманию сложности мир-системы[35].

4) Колониальность не равна колониализму. Она не является ни продуктом современности, ни предшествует ей. Колониальность и модерность – это две стороны одной и той же медали. Подобно тому, как европейская промышленная революция была совершена за счет принудительных форм труда на периферии, новые идентичности, права, законы и институты современности, такие, как национальные государства, гражданское общество и демократия, сформировались в процессе колониального взаимодействия с незападными народами, а также на основе отношений господства/эксплуатации.

5) Называть современную мировую систему «капиталистической» как минимум неверно. С позиций распространенного евроцентричного «здравого смысла» в тот момент, когда мы произносим слово «капитализм», слушатели сразу думают, что речь идет об «экономике». Напротив, «капитализм» есть только одна из многих галактик, включенных в колониальную модель власти. Использование таких терминов, как «глобальный капитализм» или «капиталистическая мир-система», делает невидимыми множество других властных отношений, которые задействованы в этой игре. Поэтому, даже рискуя показаться нелепым, я предпочитаю использовать длинное название, которое отразило бы все элементы этой игры: «западноцентричная/христианоцентричная, капиталистическая/патриархальная, современная/колониальная мир-система». Принимая во внимание их взаимодействие с другими властными отношениями, разрушение капиталистических аспектов мир-системы было бы недостаточным для разрушения современной мир-системы. Для ее трансформации необходимо разрушить всю гетерогенную историко-структурную «модель колониальной власти», которую в этой статье мы определили через четырнадцать различных иерархий глобальной власти.

6) По существу «западноцентричная/христианоцентричная, капиталистическая/патриархальная, современная/колониальная мир-система» – это цивилизация. Это то, о чем мыслители и критики, принадлежащие к коренному населению Америки, или интеллектуалы азиатского и африканского происхождения напоминают нам постоянно и повсеместно. Речь идет не только об экономической или мировой социосистеме, но и о цивилизации со своими особыми формами мышления, действия и коммуникации.

7) Если речь идет о цивилизации, деколонизация и антисистемное освобождение не могут быть сведены исключительно к сфере общественной жизни. Требуется более широкая перестройка сексуальных, гендерных, духовных, эпистемологических, политических и расовых мир-системных иерархий. Перспектива «колониальности власти» побуждает нас рассматривать переустройство и социальную трансформацию, избегая редукционизма, и двигаться к новой цивилизации, которая стала бы утверждением жизни вне насильственного управления, эксплуатации и разрушения различных форм жизни. В настоящей ситуации поддерживать эту цивилизацию равнозначно разрушению жизни. Для утверждения жизни необходимо бороться за новую цивилизацию, которая деколонизирует современные эпистемологические, сексуальные, политические, гендерные, духовные, городские/деревенские, классовые, расовые и другие властные отношения, порождаемые и распространяемые сегодняшней западной цивилизацией.

От глобального колониализма к глобальной колониальности

Мы не можем рассматривать деколонизацию исключительно в терминах завоевания власти внутри юридических и политических границ национального государства или как попытку получить контроль над отдельным национальным государством[36]. Социалистические и национально-освободительные стратегии, направленные на получение власти в контексте национального государства, недостаточны, потому что глобальная колониальность не может быть сведена к существованию одной колониальной административной системы[37] или к структурам политической и/или экономической власти. Один из самых влиятельных мифов XX века утверждал, что уничтожение колониальной администрации равнозначно деколонизации мира. Это представление привело к возникновению мифа о рождении «постколониального» мира. Но разнообразные и гетерогенные глобальные структуры, созданные в течение 450-летнего периода европейской колониальной экспансии, не испарились в процессе юридической и политической деколонизации последних 50 лет. Мы продолжаем жить согласно той же самой «колониальной модели власти» даже сейчас, когда колониальные администрации практически исчезли с лица земли.

После юридической и политической деколонизации мы перешли от периода «глобального колониализма» к современному периоду «глобальной колониальности». Несмотря на то, что «колониальные администрации» были в большинстве своем уничтожены и почти вся периферия была политически реорганизована в независимые национальные государства, представители незападной культуры продолжают жить в условиях жесткой эксплуатации. Прежние западные колониальные иерархии продолжают сохранять свою значимость и связь с «международным разделением труда» и накоплением капитала в мировом масштабе[38].

В этом заключается важность различения между «колониализмом» и «колониальностью». Последняя позволяет нам рассматривать непрерывность колониальных форм правления и после уничтожения колониальных администраций. Эти формы продолжают воспроизводиться за счет колониальных культур и структур, присущих «капиталистической/патриархальной, современной/колониальной мир-системе».

Под «колониальностью власти» понимается процесс социального структурирования в современной/колониальной мир-системе, который связывает организацию периферийных зон в международном разделении труда с глобальной этно-расовой иерархией и включением мигрантов «третьего мира» в этно-расовую иерархию крупных глобальных городов. Периферийные национальные государства и группы незападного населения сегодня живут в режиме «глобальной колониальности», установленном США через посредство Международного валютного фонда, Всемирного банка, Пентагона и НАТО. Таким образом, периферийные зоны продолжают находиться в колониальной ситуации, несмотря на то, что они освободились от контроля колониальной администрации.

Я использую слово «колониализм», говоря о «колониальных ситуациях», связанных с присутствием колониальной администрации, как это было в период классического колониализма. Вслед за Кихано[39] я использую термин «колониальность», с помощью которого определяю модель глобальной колониальной власти, состоящую из 14 глобальных иерархий, перечисленных в предыдущем разделе. Эти иерархии создают «колониальные ситуации» в настоящее время, когда почти все колониальные администрации уже устранены из капиталистической/патриархальной мир-системы. Под «колониальными ситуациями» я понимаю культурный, политический, сексуальный и экономический гнет/эксплуатацию различных групп, которые доминантные этно-расовые группы определяют как низшие в расовом отношении вне зависимости от наличия колониальных администраций. Четыре с лишним сотни лет европейской колониальной экспансии и владычества утвердили международное разделение труда, которое воспроизводится и в так называемой современной «постколониальной» фазе существования капиталистической/патриархальной мир-системы[40].

Сегодня центральные зоны мировой капиталистической экономики совпадают с преимущественно белыми/европейскими/евроамериканскими обществами в Западной Европе, Канаде, Австралии и США. Периферийные зоны совпадают с неевропейскими ранее колонизированными народами. Япония – единственное исключение, которое только подтверждает правило. Эта страна никогда не была колонизирована и не находилась под владычеством европейцев. Наподобие Запада, она играла активную роль в создании своей собственной колониальной империи. Китай, хотя никогда не был полностью колонизирован, оказался на периферийной позиции за счет таких колониальных центров торговли и распределения, как Гонконг или Макао, а также за счет прямых военных вторжений (например, опиумных войн XIX века).

Миф о «деколонизации мира» скрывает преемственность, существующую между прошлыми и настоящими колониальными/расовыми иерархиями, камуфлируя сегодняшнюю «колониальность». В течение последних 40 лет периферийные государства, которые согласно евроцентричным либеральным дискурсам являются формально независимыми[41], выработали идеологию «национальной идентичности» и «национального суверенитета», создающую видимость «независимости», «развития» и «прогресса». И все же их политические и экономические системы выстроены в соответствии с их подчиненным положением в капиталистической мир-системе, организованной вокруг иерархического международного разделения труда[42].

Наряду с доминированием евроцентричных культур[43], многочисленные и разнородные мир-системные процессы создают «глобальную колониальность», разделяющую европейские/евроамериканские и неевропейские народы. «Колониальность» оказывается напрямую связанной с международным разделением труда, хотя и не может быть сведена только к ней. Во времена «постнезависимости» «колониальная» ось между представителями Запада и не-Запада проходит не только через отношения эксплуатации (между капиталом и трудовой силой) и доминирования (между центральными и периферийными государствами), но и через производство идентичностей, а также знания. При этом используется евроцентричный миф о том, что мы живем в «постколониальную» эпоху и что мир, в частности, его центральная часть, уже не нуждается в деколонизации. Но мы должны преодолеть узкие рамки, в которых осмысляются колониальные отношения, с тем, чтобы реализовать мечту XX столетия о деколонизации, которая так и не получила своего окончательного завершения. Это обязывает нас обратиться к анализу новых альтернативных деколониальных концепций, сформулированных вне евроцентричных фундаментализмов «третьего мира».

Деколониальное мышление

До сегодняшнего дня история «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системы» неизменно ставила выше культуру, знание и эпистемологию, созданные на Западе. Ни одна мировая культура не смогла избежать влияния европейской модерности. Нет никого, кто находился бы целиком вне этой системы. Монологизм и глобальный проект Запада соотносится с другими культурами и народами с позиции собственного превосходства; он глух к космологиям и эпистемологиям незападного мира.

Насаждение христианства в XVI веке, проводимое с целью обращения дикарей и варваров, сопровождавшееся утверждением «права белого человека» и «цивилизаторской миссии» в XVIII и XIX веках, «проект развития» XX столетия и имперский проект военного вмешательства под лозунгами «демократии» и «прав человека» в XXI веке – все они были навязаны с помощью агрессии и насилия, но при этом обосновывались современной риторикой о спасении другого от его варварства. Этот колониальный евроцентричный диктат породил национализм и фундаментализм «третьего мира». Этот национализм предлагает евроцентричный способ решения глобальной евроцентричной проблемы. Он воспроизводит внутреннюю колониальность власти в каждом отдельном национальном государстве, которое провозглашается платформой социальной перестройки[44]. Стратегии борьбы, ведущейся на над- или внутригосударственном уровне, националистической политикой не рассматриваются. Более того, националистический ответ глобальному капитализму лишь усиливает национальное государство как идеальную политически институализированную форму «современной/колониальной, капиталистической/патриархальной мир-системы». В этом смысле национализм является сообщником евроцентричного мышления и политических структур.

Вместе с тем различные фундаментализмы «третьего мира» преподносятся в рамках эссенциалистской риторики «чистого внешнего пространства» или «абсолютного отказа» от современности. Это «современные антимодернистские» движения, которые воспроизводят бинарность евроцентричного мышления. Если западное мышление утверждает, что «демократия» является естественным атрибутом Запада, то фундаменталисты «третьего мира» принимают эту предпосылку и утверждают, что демократия не имеет ничего общего с незападными культурами. Таким образом, этот европейский атрибут, введенный Западом, становится ему же имманентным. И те и другие отрицают, что многие элементы из тех, которые мы сегодня считаем частью современности (такие, как «демократия»), были созданы в противостоянии и коммуникации между Западом и не-Западом. При этом многое из того, с чем европейцы столкнулись в колониях, они включили в свою систему мышления и сделали частью евроцентричной модерности. А ответ фундаменталистов «третьего мира» на диктат евроцентричной современности и ее глобального/имперского проекта состоит в антимодерной, но столь же евроцентричной, иерархической, авторитарной и антидемократической модерности.

В противовес фундаментализму одним из многих приемлемых решений евроцентричной дилеммы является «деколониальное мышление». Это мышление является эпистемологическим ответом, дающимся с позиции угнетенных. Вместо того, чтобы отвергать модерность и уходить в фундаменталистский абсолютизм, деколониальные эпистемологии переосмысляют риторику раскрепощения современности с перспективы космологии и эпистемологии угнетенных, со стороны подавляемых и эксплуатируемых в рамках колониальных отношений. Деколониальное мышление переосмысляет гражданское общество, демократию, права человека, человечество, экономические отношения, не ограничиваясь узкими определениями, навязанными европейской модерностью. Деколониальное мышление – это не антимодерный фундаментализм. Это деколониальный трансмодерный ответ на евроцентричную современность, сформулированный с позиции угнетенных.

Хорошим примером может послужить борьба сапатистов в Мексике. Сапатисты – не антимодерные фундаменталисты. Они не отрицают демократию, не замыкаются в какой-либо форме локального фундаментализма. Напротив, сапатисты принимают понятие демократии, но переосмысляют его с перспективы жизненной практики и космологии коренного населения, определяя его через конструкции «повелевать, подчиняясь» или «мы все равны, потому что мы все разные». То, что на первый взгляд кажется парадоксальным лозунгом, на самом деле является критическим переосмыслением демократии.

Трансмодерность или критический космополитизм как умозрительные проекты

Межкультурный диалог Севера и Юга немыслим без деколонизации властных отношений в современном/колониальном мире. Горизонтальный диалог, противоположный вертикальному, предлагаемому Западом, требует преобразования глобальных властных структур. Мы не можем принять концепцию социального консенсуса Хабермаса или горизонтальный диалог между культурами и народами, разделенными на два полюса по своим колониальным различиям. И все же мы можем вообразить себе альтернативные миры, свободные от евроцентризма и фундаментализмов. Трансмодерность – это утопический проект философа латиноамериканского освобождения Энрике Дусселя, призванный преодолеть евроцентричную версию современности[45]. В противоположность проекту Хабермаса, который предлагает завершить не доведенный до конца проект модерна, трансмодерность Дусселя – это путь к завершению незаконченного проекта деколонизации XX столетия. Вместо одной модерности, сфокусированной на Европе и утверждаемой в качестве глобального проекта для всего остального мира (убеждением или насилием), Дуссель защищает множественность политико-эпистемологических критических деколониальных ответов на проблему евроцентричной модерности, сформулированных с позиций угнетенных культур и эпистемологического локуса колонизированных народов всего мира.

Трансмодерность – это «разнообразие» (diversalidad), принимаемое в качестве универсального проекта», которое является эффектом «деколониального мышления», эпистемологического движения с позиций угнетенных. Эпистемологии угнетенных могут предложить то «разнообразие» ответов на вопросы модерности, которое приведет к рождению «трансмодерности».

Для Дусселя философия освобождения может быть создана только мыслителями-критиками разных культур, находящимися в диалоге с другими культурами. В частности, различные формы демократии, гражданских прав или освобождения женщин могут быть созданы только исходя из творческих предложений локальных эпистемологий. Например, западные женщины не должны навязывать своего понимания свободы исламским женщинам. Западные мужчины не могут навязывать своего понимания демократии незападным народам. Речь не идет о фундаменталистских или националистических решениях проблемы глобальной колониальности, ни об определенном партикуляризме. Это призыв к деколониальному мышлению как стратегии или механизму, с помощью которого возможно достижение деколонизированного «трансмодерного мира», того поливалентного проекта, что выведет нас за пределы евроцентризма и фундаментализмов.

В течение более чем пятисот лет существования «европейской/евроамериканской, капиталистической/патриархальной, современной/колониальной мир-системы» мы перешли от «обратись в христианство, или я тебя убью» XVI века к «цивилизуйся, или я тебя убью» XIX века к «развивайся, или я тебя убью» XX столетия, «неолиберализуйся, или я тебя убью» конца прошлого века и «демократизуйся, или я тебя убью» начала XXI столетия. Либеральная форма демократии является сейчас единственно принятой и узаконенной. Любые формы демократической инаковости отвергаются. Если незападные народы не принимают условий евроамериканской либеральной демократии, им навязывают их силой во имя цивилизации и прогресса. Необходимо переосмыслить демократию в трансмодерной форме с тем, чтобы деколонизировать это понятие от рамок либеральной демократии, то есть от ее западной формы, предполагающей первенство белой расы и сфокусированной на накоплении капитала.

Развивая понятие вненаходимости (extériorité) Эммануэля Левинаса, Дуссель видит радикальный потенциал в тех пространствах, которые являются относительно (никогда абсолютно) не колонизированными, не охваченными целиком евроцентричной современностью. Эти внешние пространства не могут быть ни чистыми, ни абсолютными. Они также заражены и созданы европейской модерностью, но никогда не были полностью подчинены и инструментализированы. С позиций геополитики знания этой относительной вненаходимости, в этих окраинах рождается «деколониальное мышление» как критика современности, идущая в направлении поливалентного трансмодерного мира, мира множественных и разнообразных этико-политических проектов, в котором есть возможность диалога и реального горизонтального общения между народами всего мира. Подчеркну, однако, что для реализации такого проекта очень важно преобразовать системы господства и эксплуатации современной модели колониальной власти «современной/колониальной, западноцентричной/христианоцентричной, капиталистической/патриархальной мир-системы».

В сторону «антисистемного, трансмодерного, деколониального, поливалентного и радикального» проекта «разнообразия»

Необходимость в существовании общего критического языка деколонизации требует такой формы универсальности, которая не была бы частью глобального/универсального, монологичного, монолокусного и имперского проекта, правой или левой идеологии, утвержденной через убеждение или насильственно во всем мире во имя прогресса и цивилизации. Я называю эту новую форму универсальности «поливалентным, трансмодерным, деколониальным, антисистемным» проектом освобождения. В противовес абстрактным универсалиям евроцентричных эпистемологий, которые растворяют частное в едином, «радикальное, поливалентное, трансмодерное, деколониальное, антисистемное разнообразие» есть конкретная универсалия, которая создает поливерсалию в деколониальном смысле. Она вбирает в себя все множественные локальные частности и эпистемологическое разнообразие, включается в борьбу против патриархата, капитализма, колониальности, империализма и евроцентричной современности с позиции разных исторических этических/эпистемологических проектов угнетенных. Здесь встречаются понятия «трансмодерности» Дусселя и «социализации власти» Кихано. Трансмодерность Дусселя ведет нас к «поливалентности как универсальному проекту» деколонизации евроцентричной современности. Социализация власти Кихано делает акцент на новой форме универсальных, радикальных, антисистемных общественных представлений, которые избавляют марксистско-социалистические перспективы от их евроцентричных рамок. Этот общий язык (который призван порвать с релятивизмом) стал бы негативным универсализмом, антикапиталистическим, антипатриархальным, антиимпериалистическим и антиколониальным по отношению к глобальной власти. Но в момент принятия «решений» мы не должны возвращаться к позитивному универсализму евроцентричного социализма XX века, когда отдельная эпистемология (марксизм-ленинизм), игнорируя эпистемологическое разнообразие, выдвинула в качестве глобального/имперского проекта единый «ответ» для всей планеты. Все ответы должны исходить из предпосылки признания эпистемологического разнообразия, не повторяя опыта представления одного частного ответа в качестве абстрактной универсальности, определяемой для всех без исключения и утверждаемой посредством убеждения или силы.

Задача состоит в том, чтобы создать поливалентный мир, в котором власть была бы социализирована. Мир, открытый разнообразию институциональных форм социализации власти, различным политическим/этическим/эпистемологическим деколониальным концепциям разных групп угнетенных, существующих внутри мир-системы. Призыв Кихано к социализации власти мог бы стать абстрактной универсалией, которая ведет к созданию глобального/имперского проекта, если бы она не была переосмыслена в трансмодерной перспективе, не была бы открыта эпистемологическому разнообразию. Институциональные формы антисистемной борьбы и социализации власти, которые возникли у многих народов (у коренного населения Америки, мусульман Ближнего Востока, банту в Западной Африке и так далее), не похожи между собой. Все они разделяют негативную универсалию – построение деколониального антикапиталистического, антипатриархального, антиколониального и антиимпериалистического проекта и предлагают множество позитивных решений в институциональных формах, а также разнообразные концепции социализации власти в соответствии со своей историей и локальными эпистемологиями. Повторение глобальных социалистических евроцентричных проектов XX столетия, которые вышли из единого эпистемологического и евроцентричного центра и привели к созданию глобальных/имперских проектов для всей планеты, просто-напросто привело бы к воспроизведению ошибок, которые спровоцировали повсеместный крах левой идеологии.

Это призыв к трансмодерной универсалии, которая вбирает в себя все эпистемологические различия и направлена к «деколониальной трансмодерной социализации власти». Как говорят сапатисты, «мы боремся за мир, в котором будут возможны иные миры».

Перевод с испанского Нины Кресовой

[1] Перевод выполнен по следующему изданию: Grosfoguel R. La descolonización de la economía política y los estudios postcoloniales: transmodernidad, pensamiento fronterizo y colonialidad global // Tabula Rasa. 2006. № 4. Р. 17–46; специально переработанному и сокращенному автором для «НЗ». – Примеч. ред.

[2] См.: Mallon F. The Promise and Dilemma of Subaltern Studies: Perspectives from Latin American History // American Historical Review. 1994. Vol. 99. P. 1491–1515; Rodriguez I. Reading Subalterns Across Texts, Disciplines, and Theories: from Representation to Recognition // Idem (Ed.). The Latin American Subaltern Studies Reader. Durham: Duke University Press, 2001. Р. 1–32. Ранаджит Гуха (Ranajit Guha, р. 1922) – специалист по истории Южной Азии, имел значительное влияние в Группе исследования угнетенных, наиболее известной работой является «Elementary Aspects of Peasant Insurgency in Colonial India» (1983). – Примеч. ред.

[3] Mignolo W. Local Histories / Global Designs: Essays on the Coloniality of Power, Subaltern Knowledges and Border Thinking. Princeton: Princeton University Press, 2000. P. 183–186; 213–214.

[4] Ibid.

[5] Grosfoguel R. From Postcolonial Studies to Decolonial Studies: Decolonizing Postcolonial Studies. A Preface // Review. 2006. Vol. 29. № 2. P. 141–142; Idem.World-System Analysis in the Context of Transmodernity, Border Thinking and Global Coloniality // Ibid. P. 167–188.

[6] Idem. The Implications of Subaltern Epistemologies for Global Capitalism: Transmodernity, Border Thinking and Global Coloniality // Robinson W., Applebaum R. (Orgs.). Critical Globalization Studies. London: Routledge, 2005. P. 283–292; Idem.World-System Analysis…

[7] Moraga C., Anzaldúa G. (Eds.). This Bridge Called my Back: Writing by Radical Women of Color. New York, 1983; Collins P.H. Black Feminist Thought: Knowledge, Consciousness and the Politics of Empowerment. New York: Routledge; Chapman and Hall, 1990.

[8] Dussel E. Filosofía de Liberación. México: Edicol, 1977.

[9] Haraway D. Situated Knowledges: the Science Question in Feminism and the Privilege of Partial Perspective // Feminist Studies. 1988. Vol. 14. № 3. P. 575–599.

[10] Collins P.H. Op. cit.

[11] Dussel E. Filosofía de Liberación.

[12] Fanon F. Black Skin, White Masks. New York: Grove Press, 1967.

[13] Anzaldúa G. Borderlands / La Frontera: the New Mestiza. San Francisco: Spinsters/Aunt Lute, 1987.

[14] Mignolo W. Local Histories / Global Designs…

[15] Castro-Gómez S. La Hybris del Punto Cero: ciencia, raza e ilustración en la Nueva Granada (1750–1816). Bogotá: Editora Pontifica Universidade Javeriana, 2003.

[16] Dussel E. 1492 – El Encubrimiento del Otro: hacia el origen del ‘mito de la modernidad’. La Paz: Plural Editores, 1994.

[17] Wallerstein I. The Modern World-System. New York: Academic Press, 1974.

[18] Idem. The Capitalist World-Economy. Cambridge; Paris: Cambridge University Press; Editions de la Maison des Sciences de l’Homme, 1979.

[19] Quijano A. ‘Raza’, ‘Etnia’ y ‘Nación’ en Mariátegui: cuestiones abiertas // Morgues R. (Ed.). José Carlos Mariátegui y Europa: el otro aspecto del descubrimiento. Lima: Empresa Editora Amauta, 1993. P. 167–187; Quijano A. Coloniality of Power, Ethnocentrism, and Latin America // Nepantla: Views from the South. 2000. Vol. 1. № 3. P. 533–580.

[20] Spivak G. In Other Worlds: Essays in Cultural Politics. New York: Routledge; Kegan and Paul, 1988; Enloe C. Banana, Beaches and Bases: Making Sense of International Politics. Berkeley: University of California Press, 1990.

[21] Quijano A. Colonialidad y Modernidad/racionalidad // Perú Indígena. 1991. Vol. 13. № 29. P. 11–21.

[22] Mignolo W. Local Histories / Global Designs…

[23] Quijano A. Colonialidad y Modernidad/racionalidad; Idem. La Colonialidad del Poder y la Experiencia Cultural Latino-americana // Briceño-León R., Sonntag H.R. (Eds.). Pueblo, Época y Desarrollo: la sociología de América Latina. Caracas: Nueva Sociedad, 1998. P. 139–155; Quijano A. Coloniality of Power…

[24] Idem. Coloniality of Power…

[25] Crenshaw K. Demarginalizing the Intersection of Race and Sex: a Black Feminist Critique of Antidiscrimination Doctrine, Feminist Theory, and Antiracist Politics //Feminism in the Law: Theory, Practice, and Criticism. Chicago: University of Chicago Law School, 1989. P. 139–167; Fregoso R.L. Mexicana Encounters: the Making of Social Identities in the Borderlands. Berkeley: University of California Press, 2003.

[26] Quijano A. ‘Raza’, ‘Etnia’ y ‘Nación’ en Mariátegui…

[27] Grosfoguel R. Colonial Difference, Geopolitics of Knowledge and Global Coloniality in the Modern/Colonial Capitalist World-System // Review. 2002. Vol. 25. № 3. P. 203–224.

[28] Quijano A. Coloniality of Power…; Grosfoguel R. Colonial Difference…

[29] Quijano A. Coloniality of Power…

[30] Kontopoulos K. The Logic of Social Structures. Cambridge: Cambridge University Press, 1993.

[31] Термин, введенный Корнелиусом Касториадисом, см.: Castoriadis C. The Imaginary Institution of Society. Cambridge: MIT Press, 1975. – Примеч. перев.

[32] Grosfoguel R. Colonial Difference…

[33] Quijano A. Coloniality of Power…

[34] Grosfoguel R. Colonial Difference…

[35] Ibid.

[36] Idem. From Cepalismo to Neoliberalism: a World-system Approach to Conceptual Shifts in Latin America // Review. 1996. Vol. 19. № 2. P. 131–154.

[37] Idem. Colonial Difference…

[38] Quijano A. Coloniality of Power…; Grosfoguel R. Colonial Difference…

[39] Quijano A. Colonialidad y Modernidad/racionalidad; Idem. ‘Raza’, ‘Etnia’ y ‘Nación’ en Mariátegui…; Idem. La Colonialidad del Poder y la Experiencia Cultural Latino-americana.

[40] Wallerstein I. The Capitalist World-Economy; Idem. After Liberalism. New York: The New Press, 1995.

[41] Idem. Unthinking Social Science. Cambridge: Polity Press, 1991; Idem. After Liberalism.

[42] Idem. The Capitalist World-Economy; Idem. The Politics of the World-Economy.Cambridge; Paris: Cambridge University Press; Editions de la Maison des Sciences de l’Homme, 1984; Idem. After Liberalism.

[43] Said E. Orientalism. New York: Vintage Books, 1979; Wallerstein I. Geopolitics and Geoculture. Cambridge; Paris: Cambridge University Press; Editions de la Maison des Sciences de l’Homme, 1991; Idem. After Liberalism; Lander E. Eurocentrismo y Colonialismo en el Pensamiento Social Latinoamericano // Briceño-León R., Sonntag H.R. (Eds.). Op. cit. P. 87–96; Quijano A. La Colonialidad del Poder y la Experiencia Cultural Latino-americana; Mignolo W. Local Histories / Global Designs…

[44] Grosfoguel R. From Cepalismo to Neoliberalism…

[45] Dussel E. Hacia una Filosofía Política Crítica. Bilbao: Desclée de Brouwer, 2001

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №5(91)

Испанский Совет по национальному историческому наследию страны принял решение представить Культурную зону Винодельческие районы Ла-Риохи и Риохи-Алавесы в качестве культурно-исторического объекта для внесения в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Эта кандидатура будет номинироваться вместе с другой "нематериальной жемчужиной" королевства – "Дороги Святого Иакова на севере полуострова", которая уже была выбрана Советом в апреле 2013 года, пишет Испания по-русски

Легендарные историко-географические районы Испании окажутся на повестке дня специальной сессии международного органа в феврале 2014 г., окончательное решение о внесении в Список станет известно в 2015-м.

На заседании Совета присутствовали директора секторов культурного наследия всех автономных сообществ страны, включая представителей анклавов Сеута и Мелилья, а также госсекретарь по культуре Испании Хосе Мария Лассаль.

Господин Лассаль заявил, что Испания обладает богатыми духовными традициями и огромнейшим культурно-историческим достоянием, многие объекты которого уже включены в различные мировые каталоги и списки, в том числе, и такой престижный, как лист ЮНЕСКО: 11 – нематериальных культурных ценностей y 44 – "осязаемых" памятника.

"Эти цифры позиционируют Испанию как одну из ведущих стран мира в области сохранения и защиты исторического наследия. За краткой статистикой стоит постоянная кропотливая работа испанских специалистов во всех, без исключения, регионах Испании, а главное – передача из поколения в поколение народной памяти", - подчеркнул господин Лассаль.

Ла-Риоха, самое маленькое автономное сообщество материковой Испании, и Риоха-Алавеса, район в Басконии, являются одними из наиболее живописных и прославленных винодельческих зон королевства, с многовековыми традициями возделывания великолепной лозы, из которой получают знаменитое на весь мир вино. Кроме того, здесь расположены удивительные бодеги – винодельческие хозяйства, выстроенные в уникальном архитектурном стиле, которые сами по себе – повод заехать сюда на экскурсию. Например, Город Вина Marqués de Riscal – здание, выполненное по проекту выдающегося современного зодчего, родоначальника архитектурного деконструктивизма, Фрэнка Гэри. Городу Вина не уступает в футуристических абрисах винодельня Ysios – творение замечательного валенсийского архитектора Сантьяго Калатравы.

На Всемирном конгрессе по вопросам диабета представлены данные по эффективности и безопасности инсулинового препарата Ризодег (Ryzodeg) от Ново Нордиск (Novo Nordisk) в сравнении с двухфазным инсулином аспарт. 26 недель взрослые пациенты с диабетом 2 типа принимали Ризодег (смесь инсулина деглюдек и инсулина аспарт в соотношении 70% к 30%) или инсулин аспарт двухфазный - вместе с пероральными противодиабетическими лекарствами или без них.

Испытания показали, что Ризодег эффективно контролирует уровень глюкозы, а также на 32% уменьшает общее число эпизодов гипогликемии и на 73% – количество случаев гипогликемии в ночное время по сравнению с двухфазным инсулином аспарт. В период поддержания дозы на постоянном уровне (начиная с 16 недели) в Ризодег-группе было отмечено снижение общего числа приступов гипогликемии на 39%, а в ночное время на 77%. Количество случаев тяжелой гипогликемии на фоне приема нового препарата уменьшилось на 89%.

Как отметил руководитель исследований Грегори Фулчер (Gregory Fulcher) из Королевской больницы Северного побережья (Австралия), диабет 2 типа является прогрессирующим заболеванием и многие пациенты, использующие базальный инсулин, вынуждены делать дополнительные инъекции во время приема пищи. Так как Ризодег состоит из двух типов инсулина – длительного и быстрого действия, то позволяет пациентам контролировать сахар во время еды и избежать приступов гипогликемии. В настоящее время Ризодег одобрен на территории ЕС, Японии, Мексики, Норвегии, Исландии, Швейцарии, Чили и Сальвадора.

Как сообщила немецкая газета Die Welt, крупнейший морской контейнерный перевозчик Германии и шестой по размеру в мире Hapag-Lloyd ведет переговоры о сотрудничестве со своим конкурентом, крупнейшим перевозчиком Латинской Америки CSAV. "Hapag-Lloyd и CSAV ведут сейчас переговоры о возможном объединении бизнеса или других формах сотрудничества в интересах обеих сторон",- сообщили в Hapag-Lloyd. Чилийский концерн подтвердил эту информацию. Обе компании подчеркнули, что пока переговоры находятся на ранней стадии и никаких документов не подписано.По мнению экспертов, в отрасли морских контейнерных перевозок в целом идет консолидация. Опасность для всех участников рынка представляет так называемый "альянс P3" - сотрудничество трех крупнейших компании отрасли: датской Maersk, французской CMA CGM и швейцарской MSC. Переговоры об альянсе начались еще в первой половине нынешнего года. Общая доля трех компаний на рынке контейнерных перевозок составляет 37%.

"Альянсу P3" осталось получить одобрение регуляторов разных стран. Глава Федеральной морской комиссии США Марио Кордеро заявил: "Мы должны быть уверены, что запланированный альянс не повредит ни потребителям, ни морской экономике, ни мировой торговле". Встреча американских, европейских и китайских регуляторов по этому вопросу намечена на 17 декабря. По мнению экспертов, вероятность того, что создание альянса сорвется, мала. "Я думаю, что трем участвующим в нем компаниям удастся в основном осуществить свои планы",- заявил эксперт банка HSH Nordbank по морским перевозкам Кристиан Нисвандт.

Если "альянс P3" получит одобрение регуляторов, совместный бизнес может начаться уже во втором квартале 2014 года. "Это серьезное доминирование",- заявил эксперт по отрасли HSH Nordbank Штефан Гэде. Maersk, CMA CGM и MSC собираются выделить для совместной деятельности около 40% своих мощностей - 255 судов для перевозки в общей сложности 2,6 млн контейнеров.

Hapag-Lloyd еще в прошлом году заключил собственное соглашение G6, касающееся грузовых перевозок между Европой и Азией, с пятью другими компаниями - APL, Hyundai Merchant Marine, Mitsui O.S.K. Lines, Nippon Yusen Kaisha и Orient Overseas Container Line. Также Hapag-Lloyd в начале нынешнего года вел переговоры с другой немецкой транспортной компанией - Hamburg Sud. В мае эти переговоры завершились неудачей.

В Китае создано 18 зон свободной торговли

В Китае создано 18 зон свободной торговли, сообщило Министерство коммерции КНР. Деятельность этих зон направлена на сотрудничество с 31 страной мира.

реди стран, с которыми уже налажено сотрудничество, – государства АСЕАН, Сингапур, Пакистан, Новая Зеландия, Чили, Перу, Коста-Рика, Исландия и Швейцария.

Ранее сообщалось, что в Китае созданы первые девять государственных показательных зон по обеспечению качества и безопасности экспортной промышленной продукции. Среди указанных ОЭЗ – Шэньянская зона экспортных станков в провинции Ляонин, Пекинская зона экспортных автомобилей, Цзимоская зона экспортной одежды в провинции Шаньдун, Гуанжаоская зона экспортных шин в провинции Шаньдун, Куньшаньская зона экспортных велосипедов в провинции Цзянсу, Чаншуская зона экспортной электронно-информационной продукции в провинции Цзянсу. В этих зонах будут разрабатывать отраслевые стандарты, технические инновации, создавать собственные бренды и др.

Всего в Китае действуют 102 ОЭЗ на территории более чем 20 провинций.

Саудовская Аравия намерена увеличить инвестиции в аквакультурные проекты с нынешних с 5,3 млрд. долларов до 16 млрд. За 16 лет страна намерена повысить производство рыбы до 1 млн. тонн ежегодно.

Заместитель министра сельского хозяйства Саудовской Аравии по вопросам рыболовства Джабир Аль-Шихри констатировал, что сейчас население страны страдает от истощения запасов водных биоресурсов в Персидском заливе и Красном море. Это заставляет правительство полагаться в будущем на аквакультуру.

Министерство пытается повлиять на ситуацию в водах Персидского залива, также ведомство создало специальную организацию для продвижения новых технологий и защиты флоры и фауны в Аденском заливе и Красном море. Тем не менее, специалисты решили сделать ставку на аквакультуру, так как сочли ее более современной отраслью по сравнению с рыболовством.

Минсельхоз Саудовской Аравии надеется на то, что через 16 лет страна сможет производить на своих аквакультурных плантациях до 1 млн. тонн ВБР в год и станет в один ряд по этому показателю с Норвегией и Чили.

Как сообщает корреспондент Fishnews, рыбу планируется выращивать преимущественно в клетках, помещенных в открытое море недалеко от берега. Урожай будут доставлять на береговые перерабатывающие предприятия, а затем отправлять на внутренний и внешний рынки.

Сейчас саудовское рыбоводство получает значительные средства не только от правительства, но и специального Фонда по развитию аквакультуры. В стране производится около 100 тыс. тонн продукции из ВБР ежегодно, в то время как внутреннее потребление находится на уровне 285-300 тыс. тонн в год. За счет увеличения финансирования отрасли правительство Саудовской Аравии рассчитывает довести ежегодное производство рыбы в стране с нынешних 100 тыс. до 1 млн. тонн уже к 2029 г.

Генеральная Ассамблея ООН избрала Иорданию непостоянным членом Совета Безопасности организации на 2014-2015 годы вместо отказавшейся от своего членства Саудовской Аравии.

Выборы пяти новых членов СБ ООН состоялись в середине октября.

Непостоянными членами Совета были избраны Литва, Нигерия, Саудовская Аравия, Чад и Чили. Саудовская делегация практически сразу же отказалась входить в СБ ООН под предлогом неэффективности работы СБ.

В частности, примером этого Саудовская Аравия считает тот факт, что палестинская проблема остается нерешенной на протяжении последних 65 лет, несмотря на то, что она стала причиной нескольких войн. Кроме того, по мнению Эр-Рияда, СБ ООН так и не сумел добиться превращения Ближнего Востока в зону, свободную от оружия массового поражения, а также остановить войну в Сирии и ввести санкции против режима действующего президента Башара Асада. Иван Захарченко.

Комбинированный инсулин компании Novo Nordisk подтвердил свою эффективность в очередных испытаниях

На Всемирном диабетологическом конгрессе были представлены данные исследования эффективности и безопасности инсулинового препарата Ризодег (Ryzodeg) компании Novo Nordisk в сравнении с двухфазным инсулином аспарт.

В течение 26 недель участники (взрослые пациенты с диабетом 2 типа ранее принимавшие инсулин) исследований принимали Ризодег (смесь инсулина деглюдек и инсулина аспарт в соотношении 70% к 30%) или инсулин аспарт двухфазный два раза в день вместе с пероральными противодиабетическими лекарствами или без них.

Испытания показали, что Ризодег эффективно контролирует уровень глюкозы, а также на 32% уменьшает общее число эпизодов гипогликемии и на 73% - количество случаев гипогликемии в ночное время по сравнению с двухфазным инсулином аспарт.

В период поддержания дозы на постоянном уровне (начиная с 16 недели) в Ризодег-группе было отмечено снижение общего числа приступов гипогликемии на 39%, а в ночное время на 77%. Количество случаев тяжелой гипогликемии на фоне приема нового препарата уменьшилось на 89%.

«Диабет 2 типа является прогрессирующим заболеванием и многие пациенты, использующие базальный инсулин, вынуждены делать дополнительные инъекции во время приема пищи. Так как Ризодег состоит из двух типов инсулина – длительного и быстрого действия, то позволяет пациентам контролировать сахар во время еды и избежать приступов гипогликемии», - отметил руководитель исследований Грегори Фулчер (Gregory Fulcher) Королевской больницы Северного побережья (Австралия).

В настоящее время Ризодег одобрен на территории ЕС, Японии, Мексики, Норвегии, Исландии, Швейцарии, Чили и Сальвадора.

Британский производитель оливковых снеков – компания Brand Stand Ltd – в этом году провела ребрендинг собственной ТМ «Oloves», который включал в себя редизайн упаковки, а также расширение ассортиментной линейки, которая включила в себя чеснок и перец чили в качестве ингредиента.

Как рассказал основатель бренда Мэтт Хант (Matt Hunt), компания выпускает пакетированные оливки уже около 6 лет. За это время удалось реализовать порядка 10 млн упаковок. Но теперь:

- Чтобы оставаться впереди, вам нужно постоянно изменяться и привносить что-то новое. Мы выводим продукцию Oloves на рынок в качестве здоровой альтернативы для продажи в секциях, в которых вы найдете обычные снэки,- сказал г-н Хант.

Теперь снеки «одеты» в стильные и по-настоящему современные городские пакетики оливкового, розового и желтого цвета.

Чили: Национальный заповедник шиншилл (Reserva Nacional Las Chinchillas) отметил 30-летний юбилей.

Ильяпель (El Dia). Уникальная природоохранная зона была образована 30 ноября 1983 года. За 30 лет единственному в мире заповеднику, занимающемуся популяцией шиншилл, удалось не только сохранить редкие виды этих симпатичных ночных животных, но и стать одним из популярных туристических аттракционов Чили.

Свой день рождения Reserva Nacional Las Chinchillas отметил обновлением своей инфраструктуры: теперь в заповеднике есть сенсорная графика, специальные затемнения и информационные указатели.в настоящее время на территории природоохранной зоны, кроме диких шиншилл, проживают 2 вида лис и горная пума.

Национальный заповедник шиншилл находится на территории на территории областей Ильяпель (Illapel) и Ла Игуэра (La Higuera), в нескольких км от города Ильяпель. Сезон посещения Reserva Nacional Las Chinchillas — с декабря по март, время работы с 9-00 до 16-30. Стоимость входного билета для взрослого составляет около 5 долларов, детский билет — около 2 долларов.

Чилийские власти приняли в понедельник решение временно снять ограничения на использование средств со счетов бывшего диктатора Аугусто Пиночета для уплаты налогов на недвижимость, зарегистрированную на его имя и его родных, сообщают латиноамериканские СМИ.

Речь идет о 23 объектах недвижимости, которые и после смерти в 2006 году самого Пиночета по-прежнему числятся за ним и членами его семьи.

В связи с этим судья принял решение временно разрешить использование денег со счета экс-диктатора в чилийском банке в сумме 2,6 миллиона долларов. Любые движения по счету были приостановлены решением суда в 2004 году. Тогда же были обнаружены счета, которые экс-диктатор имел в иностранных банках.

Генерал Пиночет возглавил в сентябре 1973 года военный переворот в Чили, а затем взял власть в южноамериканской стране в свои руки и передал ее гражданскому правительству только в 1990 году. По официальным данным, за годы правления Пиночета в Чили были убиты по политическим мотивам почти 3,2 тысячи человек, почти 1,2 тысячи пропали без вести, а пыткам подверглись около 28 тысяч человек. Против самого Пиночета было возбуждено уголовное дело, однако в 2006 году он умер. Дмитрий Знаменский.

Президент Боливии Эво Моралес потребовал в субботу выплаты компенсации от соседней Чили, с которой эта страна имеет давний территориальный спор, за забастовку чилийских госслужащих.

"Боливийский народ обязан потребовать возмещения в связи с закрытием границ, мы не только просим вернуть нам суверенный доступ к океану, но и признать причиненный (забастовкой) ущерб", - приводят слова Моралеса мексиканские СМИ.

Между Боливией и Чили существует определенная напряженность в отношениях, вызванная итогами вооруженного конфликта ХХI века, в результате которого Боливия лишилась выхода к Тихому океану в районе Антофагаста. Теперь Боливия в международных инстанциях пытается вернуть себе доступ к океану.

Между тем значительная часть внешней торговли Боливии осуществляется через чилийские порты. Забастовка чилийских госслужащих с требованием увеличения зарплаты коснулась и интересов соседней страны в части парализации работы таможни на границах двух государств, в результате чего примерно 1,5 тысячи грузовиков, направлявшихся в Боливию, так и не смогли прибыть к месту назначения. Дмитрий Знаменский.

Польская делегация во главе с премьер-министром Дональдом Туском приняла участие в состоявшемся в Бухаресте экономическом форуме «Китай - Центральная и Восточная Европа». Д. Туск провел встречи с премьер-министром Китая, а также с главами правительств Румынии, Болгарии, Албании, Македонии и Словакии. В прошлом году Экономический форум «Китай - Центральная и Восточная Европа» проходил в Варшаве.

Польские фирмы все активнее инвестируют за границей. По данным Польского агентства информации и зарубежных инвестиций, первое место заняла горнодобывающая компания KGHM Polska Miedź. Она стала владельцем канадской фирмы Quadra FNX, которой принадлежат месторождения в Канаде, США и Чили.

В три раза вырос за последние несколько лет торговый обмен между Польшей и Турцией, однако его потенциал до конца не использован. Телекоммуникация, информатика и финансы - вот отрасли, в которых Польша в ближайшие годы может развивать сотрудничество с Турцией.

(Puls Biznesu, 20.11.2013)

В Швейцарии 11,6% мультимиллионеров — женщины

По показателю данного соотношения Швейцарская Конфедерация оказалась на 14 месте в мире

Швейцария заняла 14 место в мире по показателю процентного отношения женщин-мультимиллионеров в стране к общему количеству миллионеров. С показателем в 11,6%. Такие данные британская исследовательская организация Wealthinsight.

Такой же показатель относительного количества женщин-мультимиллионеров, как в Швейцарии, зафиксирован, например, в Чили.

Эксперты отмечают, что подобная ситуация вполне ожидаема и оправданна — учитывая тот факт, что в советах директоров швейцарских компаний, по статистике, женщин всего 12%, а на руководящих должностях и того меньше — 4%.

При этом среднемировой показатель доли женщин среди мультимиллионеров составляет 10%.

В целом в рейтинге Wealthinsight на первом месте идет Португалия — в этой стране женщины составляют 23,8% от общего числа мультимиллионеров в государстве. На втором месте, как ни удивительно, Филиппины — 21%. Третье место занимает Перу – 18,3%. На четвертой строчке идет Гонконг с показателем в 18% ровно. Пятая Турция — 17,4%. Россия — на 39 месте (из 42) с показателем в 5,7%. Замыкает список Япония (3,7%).

Honda начала строительство нового автозавода — в Бразилии

Предприятие производственной мощностью в 120 000 машин в год будет запущено в 2015 году; объем инвестиций Honda оценивает в $424 млн

Японская Honda Motor начала строительство нового автомобильного завода — в Бразилии. Производственная мощность завода по завершении строительства составит 120 000 автомобилей в год. Предприятие должно заработать в 2015 году. Объем инвестиций в новое производство в Honda оценивают в 424 млн долларов.

Как сообщает компания, заводом будет управлять местная дочерняя компания японского автогиганта Honda Automoveis do Brasil Ltda (HAB). С появлением предприятия в Бразилии будет создано около 2 000 новых рабочих мест.

Завод расположится в муниципалитете Итирапина в бразильском штате Сан-Паулу. Поначалу на предприятии будут выпускать новую версию компакт-кара Honda Fit/Jazz, позднее ассортимент продукции будет расширен.

Это будет уже второй завод Honda в Бразилии, первый расположен в муниципалитете Сумаре, тоже в штате Сан-Паулу. Его производственная мощность тоже составляет 120 000 машин в год. Завод в Сумаре делает модели Honda Civic и ту же Honda Fit. Продают собранные тут машины, в основном, на рынках Бразилии, Аргентины, Перу и Чили.

Honda рассматривает бразильский рынок как одно из ключевых направления для развития своего бизнеса, отметил на торжественной церемонии закладки нового предприятия президент Honda Motor Таканобу Ито.

Honda присутствует на бразильском рынке с 1971 года, тогда компания официально начала продавать в этой стране свои мотоциклы. В 1976 году тут было основано первое собственное производство компании. В 1997 году началось автомобильное производство компании в Бразилии.

Чилийские черешня и черника стали продуктами, реализующимися на крупнейшем в Китае сайте интернет продаж TMall.com ®.

Данный факт стал возможен в результате подписания соглашения между чилийскими организациями ASOEX, Ассоциацией экспортеров, ProChile, Комитета Cherry и Blueberry комитета и руководством on-line площадки, имеющей около 180 млн клиентов.

С ноября по январь в Китае также пройдут масштабные рекламные кампании, призванные улучшить степень популярности чилийских плодов на рынке азиатской страны. Особые надежды на продажи импортной продукции сайт TMall.com ® возлагает в преддверии наступления новогодних праздников.

Напомним, что доля TMall.com ® в общем объеме интернет продаж Китая составляет около 47,6%. Портал предлагает потребителям свыше 70 тысяч местных и импортных брендов товаров.

Представители 17 стран Латинской Америки, Европы, Азии и Африки примут участие в XVII Международной выставке ремесленного искусства FIART 2013, которая пройдет в Гаване с 6 по 22 декабря. Под лозунгом "Искусство, польза и ремесло" каждая нация представит свои наиболее традиционные изделия.

На выставке можно будет увидеть творения ремесленников из Аргентины, Коста-Рики, Колумбии, Чили, Эквадора, Испании, Гватемалы, Индии, Индонезии, Италии, Мексики, Нигерии, Никарагуа, Панамы, Венесуэлы, Перу и Кубы. Мастера представят изготовленные ими украшения, мебель, текстильные изделия, обувь и аксессуары, а также шкатулки для хранения сигар и другие аксессуары для табака.

Местом проведения выставки станет крепость Сан-Карлос-де-ла-Кабанья (San Carlos de la Cabaña). Посетители получат возможность не только приобрести изделия ремесленников, но и посетить концерты, художественную выставку и модные дефиле. Параллельно с этим состоится теоретическое мероприятие "Ремесло сегодня: трудности, возможности и перспективы", которое включает в себя конференции и презентации.

Подводные течения в вопросе развития рыбопромыслового флота

Проблемы обновления и развития рыбопромыслового флота волнуют многих: в первую очередь рыбаков, Росрыболовство, проектантов, судостроителей и всех, кто так или иначе связан с флотом. Проблемы это сложные, не решаемые в одно действие хотя бы потому, что нельзя в одной отдельно взятой отрасли (рыбной или судостроительной) решить задачи, общие для всей экономики страны.

Безусловно, обновлять рыбопромысловый флот надо, это не обсуждается, но как это сделать?! Вот тут и начинаются нюансы, отражающие интересы тех, кто участвует в обсуждении проблемы.

На страницах изданий и сайте Fishnews развернулось интересное обсуждение с участием как представителей федеральных органов исполнительной власти, так и специалистов. Одним из последних по этой проблеме высказался председатель совета директоров ЗАО «Русская пелагическая исследовательская компания», ЗАО «Морская инженерная компания» Олег Братухин (О.Б.) в статье «Выбор чиновников – флот прошлого века».

Следует признать справедливость многих положений указанной статьи, но отдельные тезисы ее спорны, а некоторые, мягко говоря, вызывают вопросы.

1. «…именно …крупно- и среднетоннажные суда в большей степени и нужны нашим рыбакам для работы в нашей экономической зоне на Дальнем Востоке…, к сожалению, такого рода рыболовные суда никогда не строились на российских верфях»(О.Б.)

Что касается истории строительства отечественного рыбопромыслового флота и отсутствия опыта создания крупно- и среднетоннажных судов, хочется напомнить О.И. Братухину, который, наверное, не в курсе, что несколько крупных плавбаз построено на верфях Ленинграда, среднетоннажный флот в большинстве своем построен на различных отечественных верфях, а все крупнотоннажные добывающие суда для рыбной отрасли, которые строились в ГДР, ПНР, Франции, Украине (тогда, кстати, она была в составе СССР) и других странах, созданы по техническим заданиям, подготовленным Минрыбхозом СССР (в частности, Гипрорыбфлотом) с участием опытнейших специалистов рыбопромышленных бассейнов и весь процесс их строительства шел под контролем наших групп наблюдения.

Автор, наверное, прав в своей оценке возможностей и конкурентоспособности отечественного промыслового судостроения. Но не будем забывать, что на отечественных верфях строятся очень сложные, насыщенные техникой военные заказы, что говорит о потенциальных возможностях если не всего отечественного судостроения, то отдельных верфей. Другое дело: хотят ли эти верфи строить суда для рыбаков и сколько эти суда будут стоить?

Следует согласиться с автором и в том, что рыбной отрасли крайне необходимы крупно- и среднетоннажные современные добывающие суда. И не только для условий работы в северо-западной части Тихого океана, для сохранения сегодняшнего уровня добычи в районах работы крупнотоннажного флота, но и для решения задачи организации промысла в удаленных районах Мирового океана, без чего невозможно существенное наращивание общего объема добычи.

2. «…есть чем привлечь эти (современные) технологии в Россию, что определяет саму возможность появления отечественного высокотехнологичного сектора гражданского судостроения. Однако из ответа Минпромторга становится очевидным, что на этом возможном позитивном сценарии можно поставить большой и жирный крест»(О.Б.)

Не очень понятно, из каких именно слов ответа Минпромторга О.И. Братухин делает такой вывод. Возможно, прежде чем высказываться столь категорично, автору следовало бы внимательно почитать принятую Государственную программу развития судостроения на 2013-2030 гг.? Или его задача вовсе не в объективной оценке состояния дел?

3. «Безусловно, основная вина за такое положение дел лежит на Росрыболовстве, которое оказалось неспособно сформулировать приоритеты развития отрасли и, как следствие, необходимость обновления флота» (О.Б.)

Опять приходится советовать автору прежде чем что-то писать, знакомиться с документами. В частности, приоритеты в развитии отрасли сформулированы в ранее принятых федеральных и отраслевых программах, с которыми автор мог познакомиться. Следует, однако, признать, что в этих программах крайне мало внимания уделено развитию флота. И хотя задача его обновления и развития поставлена, но конкретные пути ее решения не определены. Вина или беда Росрыболовства в этом, но в положении об агентстве не прописаны его права и обязанности в вопросах развития и использования флота, а без этого ведомство лишено возможности влиять как на техническую политику рыбаков в вопросах обновления их флота, так и на стратегию развития флота в целом.

4. «Теперь конкретно по проектам, которые Минпромторг собирается строить… Качество проектов, разработанных в рамках этой целевой программы – никакое. Это профанация и полная дискредитация государственных программ и в целом деятельности Минпромторга». (О.Б.)

Что касается планов Минпромторга строить суда, следует заметить, что никто не планирует навязывать рыбакам строительство каких-то судов. Это предположение преследует автора еще со времен, когда ему нечто подобное привиделось в проекте Стратегии развития рыбопромыслового флота. Там, кстати, речь шла о том, что если проект реализовывается при поддержке государства, то он должен проходить экспертизу, что соответствует постановлению Правительства. Но и тогда для О.И. Братухина была важна не суть, а повод для критики.

А по сути, если в стране будут созданы условия, которые будут признаны рыбаками приемлемыми для строительства новых судов на отечественных верфях, они сами решат, что заказывать: проекты, разработанные в рамках ФЦП, или проекты О.И. Братухина, или кого-то еще. Пока, к сожалению, таких условий нет и в этом основная проблема обновления флота.

Можно отчасти согласиться с автором в оценке некоторых разработанных концептуальных проектов. Можно также сожалеть, что проекты не проходят широкого обсуждения и серьезной профессиональной экспертизы, в том числе в среде потенциальных заказчиков.

Однако следует учитывать, что, как правило, перечисленные автором проекты разработаны с учетом пожеланий и на основе технических заданий отдельных судовладельцев. Можно сожалеть, что большинство судовладельцев не имеет опыта составления ТЗ, задает характеристики судна без должной проработки, основываясь на своем небогатом опыте или ориентируясь на где-то виденные суда. Можно сожалеть и о том, что сегодня за создание сложных, насыщенных техникой рыболовных судов, для которых очень важно правильно определить оптимальные значения основных технико-эксплуатационных характеристик, берутся проектные бюро, не имеющие соответствующего опыта и возможности подправить столь же неопытного заказчика. Но надо полагать, это не должно возмущать О.И. Братухина, который считает естественным создание судна «…основываясь на технических требованиях либо техническом задании заказчика»! И эти заказчики, как и О.И Братухин (на сайте своей компании), считают, что ими создаются проекты «современных рыбопромысловых судов, превосходящие мировые аналоги».

Можно говорить о достоинствах и недостатках отдельных концептуальных проектов, отстаивать свое мнение, но называть «профанацией и полной дискредитацией государственных программ и в целом деятельности Минпромторга» саму разработку проектов неразумно и некорректно. Концептуальные проекты (как и концептуальные проекты компании О.И. Братухина) - это не проектная документация, по которой строят суда, но на их основе могут быть разработаны реальные проекты для конкретных заказчиков, а кроме того, заложенных в них инновационных решений, надо полагать, будет как минимум на порядок больше, чем в проектах О.И. Братухина, разработанных по уже давно реализованным зарубежным идеям и аналогам.

5. «Трудно подобрать приемлемые определения к какой-то совершенно разнузданной деятельности по так называемой разработке концептуальных проектов..». (О.Б.)

Если что и трудно, то понять логику О.И. Братухина.

Во-первых, на сайте его компании раздел «Проектирование рыбопромысловых судов» заполнен различными концептуальными проектами, из чего следует, что сам факт их разработки не является «бесполезными затратами … средств». Что касается объема концептуальных проектов, то это не только «…основные чертежи и техническая спецификация судна вместе с майкерс-листом…», в чем О.И. Братухин мог бы убедиться, ознакомившись с конкурсной документацией на разработку концептуальных проектов и содержанием дополнительных НИОКР в заявках, поданных на конкурс. Он мог бы узнать, что, например, при разработке концептуального проекта траулера для промысла криля предполагается выполнить около 20 НИР и ОКР, связанных с созданием судна, а в концептуальном проекте траулера для добычи ставриды такие работы составляют около трети общего объема НИОКР. Более того, обязательным условием выполнения всех концептуальных проектов, выполняемых в рамках ФЦП РГМТ, является использование результатов НИР и ОКР, выполненных по другим технологическим направлениям ФЦП. Так что «концептуальный проект», выполняемый в рамках ФЦП, и то, что понимает под этим О.И. Братухин, это, как говорится, «две большие разницы».

Во-вторых, называя «абсолютно никому не нужным траулер для промысла чилийской ставриды», автор забывает, что совсем еще недавно он сам предлагал «три пелагических исследовательских судна для добычи ставриды в южной части Тихого океана». Что касается тунцеловного сейнера, то существует проблема сохранения за Россией права на промысел тунца и ее необходимо решать как можно быстрее. Можно спорить, каким должен быть сейнер, но он должен быть! И при этом не со срисованной с каких-то существующих проектов картинкой, что предлагает О.И. Братухин. Возможно, это путь его фирмы, но не всего нашего промыслового судостроения.

Сама по себе идея разработки такой ФЦП и, в частности, концептуальных проектов представляется совершенно правильной. Автор мог бы ознакомиться, например, с аналогичными шагами в этом направлении ЕС, где была принята откорректированная и дополненная с учетом влияния кризиса стратегия развития судостроения Leader SHIP 2020. Согласно данной стратегии, особое внимание предлагается уделить развитию и поощрению всех связанных с судостроением инновационных разработок, уделив особое внимание созданию энергоэффективных и экологически безопасных судов. Подчеркнем: «энергоэффективных», а не с безмерно увеличенной мощностью ЭУ!

Это благо, что Минпромторг разработал и реализует ФЦП РГМТ и, в частности, технологическое направление «Новый облик», где разрабатываются концептуальные проекты, в которых предусматривается использование принципиально новых технических решений при создании судов. Именно таких инновационных предложений в части энергосбережения, автоматизации производственных процессов, экологии и т.д не хватает в большинстве предлагаемых отечественными проектантами судов. Понятие «современного технического уровня» судна у них часто ассоциируется с существенным повышением его мощностных и производственных характеристик. Это же проповедует и реализует в своих концептуальных проектах О.И. Братухин. А ему и его соавторам следовало бы знать и учитывать опыт эксплуатации супертраулера Аmerican Monarch, высокие промысловые возможности которого привели к тому, что этому судну было отказано в промысле в ИЭЗ Чили, Перу, Фолклендских островов. Итогом его работы в зоне США стало принятие в свое время Конгрессом законопроекта об отстранении супертраулеров от промысла отдельных видов ВБР, предполагался постепенный вывод их из экономической зоны страны. Да и промысловая деятельность «Монарха» на нашем Дальневосточном бассейне вынудила судовладельца – «Дальморепродукт» - заявить, что судно не будет впредь ловить, а будет только перерабатывать улов малых судов. Все это говорит о том, что к созданию подобных судов надо подходить осторожно, просчитывая и экономическую эффективность их работы, и последствия с точки зрения экологии и социальных аспектов.

Как инженеру и руководителю проектной компании О.И. Братухину должны быть известны труды В.М. Пашина, А.А. Нарусбаева, А.И. Ракова, Г.В. Аракельяна, В.П. Иванова и других авторов по вопросам оптимизационного проектирования судов, в частности добывающих. Оно подразумевает создание судна с оптимальным соотношением технико-эксплуатационных характеристик, обеспечивающим максимальную экономическую эффективность работы судна. Даже для судовладельцев-соседей это могут быть суда с разными технико-эксплуатационными характеристиками, определяемые спецификой конкретных условий промысла, в том числе размером долей квот вылова. В этой связи безапелляционные утверждения о необходимости строить суда по аналогии с некими зарубежными образцами, отличающимися повышенной энерговооруженностью и производительностью производственного комплекса, совершенно неоправданны. Стоимость таких судов и их эксплуатации существенно возрастают, а вероятность достижения заложенных в расчет максимальных выловов снижается даже без учета фактора ухудшения промысловой обстановки.

Вполне возможно, что предлагаемые автором траулеры с выловом в сотни тонн в сутки нужны отечественному флоту, компаниям, имеющим необходимый для этих судов объем квот. Но много ли таких, и что делать судовладельцам, у которых квота на тот же минтай, да и общая сумма квот на другие виды ВБР существенно меньше? А таких судовладельцев достаточно много. Свои квоты они будут, по-видимому, выбирать судами меньших размерений, с оптимальными для их условий промысла характеристиками.

6. «Об уровне профессиональной квалификации специалистов организации (Гипрорыбфлота) в этом вопросе можно судить по их материалам, размещенным в открытом доступе и, в частности, в статье «Увеличение экономического эффекта промысла криля», в которой они предлагают концепцию судна и организации промысла криля». (О.Б.)

Проект траулера для добычи криля, упомянутый О.И. Братухиным, где-то в начале 2000-х годов был рассмотрен в одной из проработок Гипрорыбфлота. В работе были проанализированы различные варианты организации промысла этого объекта, в том числе с поставкой сырья на береговую базу в прилегающем к району промысла месте и выпуском на ней различной продукции. Работа эта, кстати, не имеет никакого отношения ни к ФЦП, ни к концептуальным проектам. Что касается возможности реализации именно этого варианта, то для сведения автора, в свое время по заданию руководства страны рассматривались разные варианты сотрудничества с некоторыми странами Южной и Центральной Атлантики. Характеристики траулера, возможно, с позиции сегодняшнего дня могут казаться не совсем оптимальными, но они не более ошибочны, чем у предложенного относительно недавно О.И. Братухиным судна для промысла криля и ставриды. Эти объекты, как известно, отличаются и по районам промысла, и по методам лова, и по технологии обработки, а, следовательно, для каждого объекта лова судно имеет свои оптимальные характеристики. Но «оптимальность» в понимании О.И. Братухина – это возможность вылова до 1500 тонн в сутки и технология переработки криля, которая не соответствует рекомендациям ведущих НИИ отрасли (ВНИРО, АтлантНИРО, ПИНРО) и не позволяет выпускать в береговых условиях все многообразие пищевых и технических продуктов из поставляемого судном сырья.

Как и у других, в работе Гипрорыбфлота есть недостатки. По-разному можно оценивать результаты его работы, но прежде целесообразно разобраться в деталях, в обоснованности тех или иных решений. Если цель – поиск истины, а не охаивание всех, с кем не согласен, на основе далеко не бесспорной оценки отдельных работ, беспочвенных обвинений в стремлении «быть ближе к бюджетным средствам». Кстати, институт уже много лет не имеет постоянного бюджетного финансирования и на равных условиях с другими организациями участвует в конкурсах на выполнение НИОКР.

Можно спорить о мере ответственности федеральных органов власти, рыбаков, судостроителей за сложившееся положение со строительством в России судов рыбопромыслового флота. Можно обвинить Минпромторг в некомпетентности, Росрыболовство за то, что «само создало ситуацию, при которой рыбакам ничего не нужно, кроме долгосрочных квот», рыбаков – за то что им «ничего не нужно», за то, что они не хотят вкладывать заработанные на минтае средства в рискованный бизнес (заказывать новые суда и идти ловить ставриду, на что им пенял как-то О.И. Братухин) и т.д.

У всех есть недостатки, всех есть за что критиковать, но при этом надо разбираться в деталях, знакомиться с документами, учитывать права, обязанности, возможности и интересы всех заинтересованных сторон, при этом хорошо бы предлагать что-то конкретное кроме общих и абстрактных призывов, вроде обеспечить «качественно иной уровень государственного управления».

Главный инженер ОАО «Гипрорыбфлот» Виктор Красавцев

Виктор КРАСАВЦЕВ, Главный инженер ОАО «Гипрорыбфлот»

В Чили был запущен новый туристический проект "Маршруты Чили" (Rutas Chile), который разработан специально для любителей дорожных путешествий. Он включает в себя восемь тематических экскурсий по всей стране, сопровождающихся специальными туристическими знаками.

Так, путешественники смогут прокатиться по "Маршруту пустыни" (Ruta del Desierto), "Маршруту звезд" (Ruta de las Estrellas), "Маршруту островов" (Ruta de las Islas), "Маршруту моря" (Ruta del Mar), "Южной дороге" (Carretera Austral), "Маршруту конца света" (Ruta del Fin del Mundo) и по "Первоначальному маршруту" (Ruta Originaria).

Туристам будет предоставлена возможность выбрать маршрут в соответствии с их интересами. Например, любителям пустыни может понравится "Маршрут пустыни", проходящий через города регионы Арика-и-Паринакота, Тарапака, Антофагаста и Атакама, или же его сокращенный вариант, который можно составить в соответствии с количеством свободного времени или желаемыми способами организации досуга.

Хорошим помощником в планировании подобных путешествий станет портал Rutas Chile (http://rutas.chileestuyo.cl), где собрана подробная информация о каждом из маршрутов, в т.ч. карты, а также сведения о климате и туристических достопримечательностях.

Amadeus, ведущий технологический партнер мировой туристической отрасли, был выбран Европейской комиссией по туризму (ЕКТ) для разработки инновационного решения, которое бы способствовало продвижению Европы как туристического направления. Мобильное приложение VisitEurope поможет большинству европейских национальных туристических организаций привлечь больше туристов. Решение создано в рамках стратегии Destination Europe 2020, совместной инициативы Европейской Комиссии и Европейской комиссии по туризму, направленной на укрепление имиджа Европы на глобальном туристическом рынке за счет маркетинговой деятельности и внедрения новых технологий в сотрудничестве с ведущими представителями отрасли.VisitEurope предоставит Европейской комиссии по туризму уникальную цифровую платформу для позиционирования Европы в качестве привлекательного туристического направления: до конца этого года приложение будет доступно для бесплатной загрузки на iPad в США, после чего, наряду с запуском глобальной веб-версии, появится в Аргентине, Бразилии, Чили и Канаде. Приложение включает в себя инновационную технологию онлайн-поиска авиабилетов Amadeus, которая при помощи мобильных устройств обеспечит более индивидуальный подход к планированию поездок и вдохновит путешественников. При помощи нового решения туристы смогут делиться информацией о своих поездках по каналам социальных сетей.

"Мы рады объединить усилия с безоговорочным технологическим лидером для развития этой инициативы. Это ключевой этап нашего сотрудничества с Европейской Комиссией и такими европейскими технологическими компаниями, как Amadeus, для привлечения в Европу большего числа путешественников со всего мира, - говорит Эдуардо Сантандер (Eduardo Santander), исполнительный директор Европейской комиссии по туризму.

"Цифровые технологии позволят Европейским туристическим организациям кардинально улучшить маркетинг и продвижение продуктов и услуг. Мы в компании Amadeus уверены, что инновационные технологии, использованные в основе этой платформы, помогут офисам и представительствам по туризму стать более конкурентоспособными и заметными, развивая новые каналы продаж, в том числе мобильные. Наши уникальные поисковые технологии сделают работу Европейской комиссии по туризму по привлечению потенциальных путешественников в Европу более эффективной, а возможность делиться контентом будет все более привлекательной и вдохновляющей", - сказал Франциско Перес-Лосао Рютер (Francisco Pйrez-Lozao Rьter), старший вице-президент по новым бизнес-проектам компании Amadeus.

"Мы полностью поддерживаем инициативы Европейской комиссии по туризму, направленные на повышение конкурентоспособности туристического сектора. Компания Amadeusпривержена инновациям, которые на протяжении более 25 лет являются ее ключевой составляющей. Благодаря нашему опыту в сфере инновационных технологий для туристических компаний по всему миру в сочетании с мощными инвестициями в НИОКР мы готовы поддержать туристическую отрасль в работе с новыми вызовами цифровой эпохи", - сказал Свенд Леирвааг (Svend Leirvaag), вице-президент Amadeus по отраслевым вопросам.

Amadeus - ведущий поставщик передовых технологических решений для мировой индустрии туризма и перевозок. Среди клиентов компании - поставщики услуг в сфере туризма и перевозок (авиакомпании, гостиницы, железнодорожные компании, паромные компании и др.), продавцы туристических услуг (туристические агентства и веб-сайты) и покупатели туристических услуг (корпорации и компании по организации поездок).

В компании работают около 10 000 человек по всему миру - в центральных подразделениях Amadeus в Мадриде (головной офис), Ницце (центр разработок) и Эрдинге (центр обработки данных), а также в 71 региональном представительстве.

Бизнес-модель компании основана на обработке информационных транзакций для туристической отрасли. По состоянию на 31 декабря 2012 года сопоставимый доход компании составил €2 910,3 млн, а показатель EBITDA - €1 107,7 млн.

Компания Amadeus зарегистрирована на испанской фондовой бирже; ее символ - "AMS.MC". Компания входит в инвестиционный рейтинг IBEX 35.

Во 2 кв. 2013 г. цены на балансовую древесину в Чили снизились в годовом исчислении на 8%, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении Wood Resources International.

Стоимость эвкалиптового сырья для целлюлозно-бумажной промышленности в этой стране в настоящее время одна из самых низких в мире.

Сырьевые затраты для деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности в Бразилии и Чили снижались на протяжении последних двух лет и достигли максимального ценового падения во 2 кв. 2013 г. При изготовлении пиломатериалов и целлюлозы затраты на приобретение сырья составляют 55-65% от общего объема производственных затрат, в Бразилии и Чили они в настоящее время одни из самых низких в мире. По мнению экспертов, благодаря этому целлюлозно-бумажная и деревообрабатывающая продукция упомянутых стран стали вполне конкурентоспособными на внешнем рынке.

В Бразилии, начиная с 2011 г. цены на пиловочник из сосны упали на 20%, в целом затраты на сырье здесь на 30% ниже мировых, свою роль в этом сыграло благоприятное колебание валютных курсов. Крупнейшим потребителем бразильских пиломатериалов в последнее время становятся США, в 3 кв. 2013 г. объемы поставок достигли двухлетнего максимума.

Аналогичная ситуация наблюдается и на бразильском рынке балансовой древесины, цены снижаются на протяжении 5 лет, что делает национальную целлюлозно-бумажную промышленность конкурентоспособной на внешнем рынке.

В Чили цены на пиловочник из сосны в 2012 и 2013 гг оставались стабильными, несмотря на рост спроса. Благодаря этим обстоятельствам, Чили входит в десятку ведущих мировых экспортеров пиломатериалов, активно осваивая рынки Китая, Японии и США.

С 11 по 15 декабря в портовом городе Мар-дель-Плата на берегу Атлантического океана пройдет IX Гастрономический фестиваль (Festival Gastronómico de Mar del Plata), ставший одним из самых популярных событий в городе.

Местом проведения фестиваля станет площадь Пласа-дель-Агуа. На протяжении пяти дней посетители смогут попробовать и приобрести продукты из различных регионов Аргентины, а также заказать особое "Фестивальное меню" (Menú Festival), которое по доступной цене предложат местные рестораны.

Гостей также ждут конференции, выставки, мастер-классы, дегустации кофе и чая, флейринг-выступления (приготовление коктейлей свободным стилем), экскурсии и представления. В фестивале примут участие известные шеф-повары, в числе которых – Донато де Сантис, Сантьяго Джордини, Эдуардо Умар и многие другие.

Как и в прошлые годы, в рамках фестиваля пройдет конкурс "Блюдо Мар-дель-Плата" (El Plato Marplatense). Жюри выберет его по итогам своих визитов в заведения-участники. Премия включает в себя три номинации: качество кухни, обслуживания и внимание к клиенту.

Помимо этого, в дни проведения мероприятии по традиции будет приготовлен гигантский 300-килограммовый альфахор, кондитерское изделие, представляющее собой два слоя сладкого круглого печенья, соединенных между собой молочной карамелью. 11 декабря в рамках фестиваля отпразднуют День танго (el Día del Tango), а также кулинарный конкурс для гастрономических школ. Финальным аккордом станут музыкальные выступления и изготовление шоколадной скульптуры.

Чили возобновила импорт исландской икры

Республика Чили сняла запрет на ввоз исландской икры атлантического лосося, предназначенной для производства рыбы. Поставки были ограничены из-за вспышки вируса в стране-экспортере.

О возобновлении импорта икры объявила чилийская Национальная служба по рыболовству и аквакультуре. Временное ограничение поставок было введено в августе 2013 г. после того, как в Исландии обнаружились очаги распространения опасного вируса (Totivirus). За время действия запрета власти Чили удостоверились, что исландские госорганы должным образом контролируют распространение инфекции.

Заместитель директора Национальной службы по рыболовству и аквакультуре Алисия Галлардо отметила, что чиновники Исландии оказали максимальную поддержку чилийским специалистам во время инспекции.

Как сообщает корреспондент Fishnews, в Чили разрешено импортировать икру атлантического лосося только из Исландии. Однако за время действия запрета катастрофы не произошло, так как в стране налажено собственное производство икры. Только за 7 месяцев 2013 г. чилийские предприятия получили 400,8 млн. икринок различных видов рыбы. 51% из них - икра атлантического лосося.

Компания, базирующая во Франции, начала ввоз в Европу выращенного в Перу манго сорта Kent.

Южноамериканские фрукты полностью вызрели, тщательно откалиброваны и упакованы в пакеты по 6 килограммов каждый. Доставка перуанского манго осуществляется воздушным транспортом.

Indiana Import располагается во французском Перпиньяне, который является идеальной логистической платформой для поставок продукции из страны в остальные государства Европы. Именно через Перпиньян проходит существенная часть импортных фруктов и овощей, выращенных в Испании, Марокко, Аргентине, Чили, Перу, ЮАР и в Новой Зеландии.

Чилийские производители черешни с оптимизмом смотрят на предстоящий сезон.

Несмотря на морозы в этом году, производители черешни в Чили оптимистично смотрят на урожайность и экспорт выращенной ягоды.

Так Кристиан Тагл (Cristián Tagle), Президент Комитета производителей черешни, сообщил, что в текущем году ожидается производство около 11,5 млн пятикилограммовых коробок, большая часть которых будет отгружена в Китай.

- Китай – один из самых важных рынков для нас,- сказал г-н Тагл.

На китайский рынок поставляются в основном такие сорта ягоды, как Бинг (Bing) и Лапинс (Lapins).

- В прошлом году мы экспортировали порядка 8 млн упаковок с черешней в Китай. В этом году ожидается не меньший объем экспорта. К тому же Комитет уже второй год подряд проводит рекламную кампанию на китайском рынке, стимулирующую продажи. Китай, безусловно, наш главный рынок, поэтому рекламная активность Комитета в Японии, Южной Корее и США значительно ниже,- сказал специалист.

В Мехико прибыли мастера из города Тлакепаке, что в западном штате Халиско. Они примут участие в Рождественской ремесленной ярмарке (Feria Navideña Artesanal), которая пройдет с 18 ноября по 20 декабря на велодроме района Венустиано-Карранса (Velódromo de la Delegación Venustiano Carranza). Тлакепаке на ярмарке представят 160 гончаров. Для транспортировки их изделий потребовался 21 грузовик.

Представители делегации рассказали, что в основном на ярмарке будут представлены знаменитые фигурки для рождественского вертепа, воспроизводящего сцену Рождества Христова. В основном они выполнены из глины. Кроме того, среди изделий ремесленников можно будет найти дополнительные декорации для этих вертепов – сено, мох, бумагу, имитирующую каменную поверхность, ясли и глиняные статуэтки животных.

Свой город на ярмарке представят ремесленники из районов Санто-Сантьяго, Санта-Мария, Сан-Франциско и Сан-Хуан, а также из колоний Лос-Месерос, Лас-Уэртас и Ломас-дель-Тапатио.

По прогнозам Всемирного Банка, рост экономики Аргентины в 2013 году составит 3,5%, а в 2014 – 2,8%. По мнению банка, рост ВВП страны обеспечивается высоким урожаем, но «черный курс» доллара и административные барьеры тянут страну назад. В целом, темпы роста экономики страны опережают средний показатель по странам Латинской Америки и Карибского региона, который составляет 2,7%. По итогам года ВВП Бразилии должен возрасти на 2,5%, Колумбии – на 3,7%, Венесуэлы – на 1%, Перу – на 5,4%, Чили – на 4,4%. Наибольший рост ожидается для Парагвая -12%.

«Амбито Финансьеро»

По данным Ассоциации экспортеров чилийских фруктов и ягод (ASOEX), экспортеры черники из страны намереваются начать масштабную маркетинговую программу для европейского рынка.

Ключевыми странами кампании являются Германия, Великобритания и Дания, а также Швеция, Норвегия, Турция, Польша и Россия.

Реклама на немецком рынке пройдет в январе и феврале будущего года и будет заключаться в акциях по информированию потребителей в точках продажи ягоды.

Британская кампания начнется уже в декабре и будет сосредоточена в журнальных материалах. А датские потребители в начале будущего года получат возможность продегустировать чилийские ягоды в супермаркетах крупнейших ритейлеров страны.

- Данные акции помогут нам донести до европейских потребителей информацию о чернике из Чили. Мы также разработали новые рецепты блюд и десертов, в которых используются наши ягоды,- рассказал Андреем Армстронг (Andrés Armstrong), специалист из ASOEX.

Завершено проектирование первой очереди Кош-Агачской солнечной электростанции в республике Алтай, мощность которой будет 5 МВт, ее строительство планируется завершить к четвертому кварталу 2014 года, сообщает пресс-служба компании "Авелар".

Проект принадлежит компании "Авелар Солар Технолоджи" (дочерняя структура Avelar Energy Group, входящей в ГК "Ренова").

"Кроме того, до конца этого года планируется завершить прохождение экспертизы проектной документации, а в первом квартале следующего года завершится проектирование второй очереди солнечной электростанции аналогичной мощности в районе Кош-Агача, пуск которой намечен в 2015 году", - говорится в сообщении.

В соответствии с планами по росту объемов генерирующих мощностей "Авелар Солар Технолоджи" осуществляет отбор площадок под строительство новых солнечных электростанций суммарной мощностью 20 МВт в других районах республики Алтай.

Международная энергетическая компания Avelar Energy Group (учреждена в 2006 году) является дочерней структурой "Реновы". Ключевым направлением ее деятельности является проектирование, строительство и эксплуатация солнечных электростанций. Приоритетными рынками для компании являются Россия, ЮАР, Индия, Чили, Пакистан, Индонезия и ряд других государств.

С участием Avelar введены в эксплуатацию солнечные электростанции совокупной мощностью более 500 МВт. В России Avelar Energy Group через свою дочернюю компанию ООО "Авелар Солар Технолоджи" планирует реализовать проекты строительства как сетевых солнечных электростанций суммарной установленной мощностью свыше 500 МВт до 2020 года, так и автономных гибридных дизель-солнечных электростанций, предназначенных для энергоснабжения территорий с дефицитной энергосистемой.

Иран продолжает интенсивно наращивает объемы экспорта яблочного повидла на российский рынок.

Так, за первые три месяца сезона-2013/14 Россия закупила на внешнем рынке 2,7 тыс. тонн яблочного повидла из Ирана, что более чем в два раза больше, чем за июль-сентябрь сезоном ранее, и является максимальным показателем для этого периода за последние четыре года, сообщает АПК-информ.

Однако стоит отметить, что, несмотря на увеличение поставок, Ирану все же не удается опередить Чили и возглавить рейтинг стран-поставщиков яблочного повидла в РФ. Напомним, в сезоне-2012/13 Ирану занимал второе места в рейтинге, несмотря на то, что страна увеличила экспорт в этом направлении в 1,6 раза по сравнению с сезоном-2011/12.

По данным Федеральной службы государственной статистики России, только за сентябрь этого года на рынок нашей страны поступило 2,6 тысячи тонн только итальянского винограда.

Данный показатель на 50% больше, чем в прошлом году. Всего же за период с июня по сентябрь в Россию было отгружено 5 тысяч тонн винограда, выращенного в Италии.

В совокупности за весь прошлый год итальянские экспортеры поставили на российский рынок 16 тысяч тонн столового винограда. Но Италия – не главный поставщик этого типа продукции. Так Турция по итогам прошлого сезона экспортировала в Россию 134 тысячи тонн винограда. В рейтинге ведущих поставщиков на российский рынок за Турцией следуют Узбекистан, Чили, Перу, Молдавия и только затем Италия.

УЧЕНЫЕ: БУДУЩИМ ПОКОЛЕНИЯМ ОСТАНЕТСЯ 890 ТРЛН РУБЛЕЙ ДОЛГА

Промедление с изменением бюджетной политики грозит увеличением разрыва между расходами и доходами

Накопленная разница между текущей стоимостью всех будущих расходов и доходов бюджета России составляет 890 трлн рублей, или около 15 годовых ВВП (в ценах на текущий год), выяснили эксперты Института Гайдара и Академии народного хозяйства и госслужбы, пишут "Ведомости".

По данным экономистов, половина необеспеченных обязательств приходится на распределительную пенсионную систему, еще столько же на сокращение нефтегазовых ресурсов и трудоспособного населения.

Для сужения бюджетного разрыва необходимо ужесточить политику расходования госсредств на 8,4% ВВП (примерно 5 трлн рублей в этом году). Это означает, что все федеральные налоги нужно немедленно и постоянно повышать на 29%, либо регулярно снижать расходы на 22,4%, либо комбинировать обе меры, объясняют в научных учреждениях. Эксперты также предупреждают, что если решение проблемы отложить на 10 лет, то ее ежегодный масштаб вырастет до 9% ВВП, если на 20 лет - до 9,7%, что требует либо повышения налогов уже на 34,5%, либо сокращения расходов на 25,9%.

В похожем с Россией положении сейчас оказались США, Греция, Великобритания и Япония. Согласно докладу экспертов, в Штатах бюджетный разрыв за прошлый год увеличился с 211 трлн до 222 трлн долларов и требует ежегодного ужесточения бюджетной политики на 10% ВВП. Вполовину меньше у Германии и Италии, а у Канады, Австралии и Новой Зеландии бюджетный разрыв стремится к нулю. А, к примеру, такие страны, как Чили и Норвегия уже стали следить за долгосрочными обязательствами: они создали фонды для будущих поколений, где аккумулируется часть доходов от продажи сырья (от нефти - в Норвегии и от меди - в Чили).

Согласно данным Бюджетной стратегии России до 2030 года, подготовленной Минфином, денег Резервного фонда страны, если произойдет резкое падение цен на нефть, хватит всего на год. Для того, чтобы средств фонда хватило на более долгий срок, в нем должно быть накоплено 7% ВВП, чего трудно достигнуть в условиях кризиса.

Чилийская долина Кольчагуа (valle de Colchagua), расположенная в 150 км к югу от столицы страны, была названа одним из лучших туристических направлений для медового месяца по версии портала Lonely Planet. В десятку лидеров также вошли Каппадокия (Турция), Копакабана (Бразилия), Марракеш (Марокко) и Бали (Индонезия).

Одной из основных достопримечательностей долины Кольчагуа являются ее виноградники. Качество производимого здесь вина признано на мировом уровне. Этот район не слишком популярен среди туристов, однако здесь их ждет множество разнообразных развлечений – пешие и велосипедные маршруты, конные прогулки, экскурсии по колониальным городкам и посещения музеев.

По словам заместителя министра туризма Чили Даниэля Пардо, эта награда окажет положительное влияние на туристическую популярность страны.

Мастера-роньеро из Сантьяго-де-Куба создали новый ром под маркой Santiago de Cuba – Santiago de Cuba Siglo y Medio.

Выпуск нового рома, чье производство ограничено, приурочен к 150-летию появления первого очищенного рома – им был ром фабрики Дона Факундо Бакарди Массо в Сантьяго-де-Куба. По словам генерального директора компании Cuba Ron S.A. Лилианы Менгана Ороско (Liliana Mengana Orozco), в 2015 году планируется выпуск еще одного нового рома – Santiago 500, посвященного 500-летию основания города Сантьяго-де-Куба.

Новый ром создан роньеро Tranquilino Valencia Estruch на базе смеси лучших ромов последних 50 лет, выдерживавшихся в бочках из американского белого дуба. "Каждый новый ром рождается благодаря технике, эмпиризму и искусству. Все это необходимо, чтобы результат был гармоничным, пропитанным любовью", говорит роньеро

Теплого янтарного цвета и с ароматами, отражающими запахи пейзажей восточной Кубы от Пунта-де-Маиси до мыса Сан-Антонио, ром Santiago de Cuba Siglo y Medio предлагается крепостью в 40 градусов и в дизайнерской бутылке объемом 0,7 литра

Напомним, что ром под маркой Santiago de Cuba производится на бывшей фабрике Matusalem братьев Камп, выпускавшей одноименный знаменитый ром. Кроме того, сейчас в Сантьяго-де-Куба есть уникальная возможность ознакомиться в "Музее Рома" (Museo del Ron)

с историей развития производства не только кубинского рома, но и всей индустрии на Карибских островах.

Сегодня, помимо Tranquilino Valencia Estruch, на Кубе есть всего шесть мастеров-роньеро, чьи знания, опыт и любовь дарят миру новый ром: Хосе Пауло Наварро Кампа (Jose Paulo Navarro Campa), Хуан Карлос Гонсалес Дельгадо (Juan Carlos Gonzalez Delgado), Сесар Марти (Cesar Marti), Хулио Альян (Julio Allan), Абдель Моралес (Abdel Morales) и Мануэль Кальдерон (Manuel Calderon).

Первый контракт на закупку новых военно-транспортных самолетов КС-390 производства компании Embraer будет заключен не ранее июня 2014 года, и этой страной не обязательно будет Бразилия, заявил президент Embraer Defesa & Segurança Луис Карлос Агияр (Luiz Carlos Aguiar), сообщает aereo.jor.br 8 ноября.

На разработку самолета Бразилия направила около 2 млрд долл. Ожидается, что ВВС страны купят 28 КС-390.

Бразилия, Аргентина, Колумбия, Чили, Португалия и Чехия подписали предварительные соглашения о закупке в общей сложности 60 самолетов этого типа. Но пока нет ни одного твердого заказа.

От продажи военной техники компания в этом году планирует получить доходы в размере 1,35 млрд долл по сравнению с прогнозными 1,25 млрд долл США, сделанными в начале этого года. «Мы очень близки к достижению этой цели. Мы способны сделать это», сказал Агияр, отметив, что четвертый квартал этого года «исторически является лучшим» в истории авиационной промышленности страны.

Аргентина покупает у Китая железнодорожные вагоны

Аргентина заключила с Китаем контракт о покупке 81 железнодорожного вагона. Финансовый объем сделки составил $90 млн, сообщили представители аргентинской администрации.

Этот транспорт поступит в Аргентину через 13 месяцев. Вагоны будут курсировать в столичных районах Митрей, Рока и Сан-Мартин. Планируется, что к концу 2014 г. общее количество новых вагонов составит 1000 единиц.

Власти Аргентины намерены инвестировать $1 млрд в обновление системы городских железных дорог.

Напомним, что в 2011 г. внешнеторговый оборот между Китаем и странами Латинской Америки достиг $241,5 млрд. Это на 31,5% больше, чем годом ранее. Поднебесная вышла на третье место по объему товарооборота с Латинской Америкой, впереди – лишь США и страны Европейского Союза. Среди внешнеторговых партнеров Бразилии и Чили Китай выбился в лидеры. А для Аргентины, Мексики, Перу и Венесуэлы КНР стала вторым по величине торговым партнером. К настоящему времени китайские власти заключили соглашения о свободной торговле с Чили, Перу и Коста-Рикой.

К концу 2011 г. страны Латинской Америки накопили в нефинансовом секторе своей экономики $54 млрд китайских инвестиций. На долю этих стран приходится 16,8% от всех китайских прямых инвестиций в нефинансовые активы за рубежом, сделанных в 2011 г. Латинская Америка заняла второе место среди направлений капиталовложений Китая за границей.

Высвобождение Америки

Преимущества ослабления глобального лидерства США

Сокращение участия Соединенных Штатов в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в том, что Вашингтон не готов квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Избранный в 2012 г. на новый президентский срок Барак Обама получил четкий мандат от американцев – отвлечься от мировых дел и навести порядок дома. Неудачи внешней политики Джорджа Буша-младшего привели к росту изоляционистских настроений в США. Только 5% избирателей беспокоят международные проблемы, для остальных важнее преодолеть безработицу и стабилизировать национальное хозяйство.

Однако динамичные перемены на Ближнем Востоке, необходимость завершить войну в Афганистане, не допустить обретения Ираном ядерного оружия и укреплять присутствие в Азиатско-Тихоокеанском регионе побуждают Соединенные Штаты по-прежнему интенсивно участвовать в мировых делах. Этому, однако, препятствует не только отсутствие энтузиазма населения, но и относительное сокращение военных и финансовых ресурсов, а также стойкое неприятие американского активизма в мире, в том числе среди ближайших союзников Вашингтона в Европе. Белому дому приходится адаптировать свою глобальную стратегию. Оставляя неизменными заявленные приоритеты, Америка стремится найти способ более эффективного достижения целей.

КОНТУРЫ АМЕРИКАНСКОЙ СТРАТЕГИИ

Стратегия США характерна для развитых морских держав, основа благополучия которых строится на морской торговле. Это требует контроля ключевых морских коммуникаций путем постоянного передового базирования флота, способного действовать в открытом океане, и создания системы военных союзов, обеспечивающих его пребывание в удаленных точках. Могущество флота позволяет гарантировать неуязвимость американского «острова».

Влияние Соединенных Штатов в мире распространялось в несколько этапов. Важными составляющими этого процесса были острая внутриполитическая дискуссия между экспансионистами и изоляционистами о целях американского присутствия вне своего континента, а также отсутствие жизненной угрозы безопасности США в ходе экспансии – ни один из оппонентов, кроме СССР, не был сопоставим с Соединенными Штатами по совокупной мощи.

В XIX веке сферой интересов США было исключительно их ближайшее окружение в Северной Америке и Карибском бассейне. Принцип взаимного невмешательства Старого и Нового Света в дела друг друга был изложен в 1823 г. президентом Джеймсом Монро: «В интересах сохранения искренних и дружеских отношений, существующих между Соединенными Штатами и [европейскими] державами, мы обязаны объявить, что должны будем рассматривать попытку с их стороны распространить свою систему на любую часть этого полушария как представляющую опасность нашему миру и безопасности».

Завершив движение континентального фронтира, США начали постепенно втягиваться в мировые процессы. К началу ХХ столетия Вашингтон получил первые опорные пункты на Тихом океане, отвоевав у Испании не только Кубу, но и колонии на Гуаме и Филиппинах. Но подлинно глобальной американскую политику сделало участие в европейских делах. Если после Первой мировой войны в стране все еще продолжалась дискуссия о целесообразности присутствия в Старом Свете, то по итогам Второй мировой Соединенные Штаты прочно закрепили за собой место глобальной державы. Помимо участия американских войск в борьбе с фашизмом, мировой масштаб укрепили три ключевых процесса: создание ООН и НАТО как системы сдерживания Советского Союза, экономическая помощь Европе по плану Маршалла и замещение Франции и Великобритании как главных гарантов порядка на Ближнем Востоке.

Не все американские политики приветствовали такое развитие событий. Лидером изоляционистов в середине ХХ века был сенатор от штата Огайо Роберт Тафт, который утверждал, что конечной целью внешней политики должна быть защита свободы американских граждан – в первую очередь от злоупотреблений властью со стороны правительства. Логика Тафта состояла в том, что ложные приоритеты побуждают Вашингтон требовать от граждан больше, чем необходимо для защиты континента. При этом Тафт считал, что администрация Гарри Трумэна должна была нанести превентивный удар по СССР в 1945 г. и уничтожить исходящую от него угрозу. В силу того, что «время было упущено», Тафт предлагал укреплять оборону по периметру американских границ. И хотя его взгляды были осуждены как устаревшие, рассуждения в духе изоляционизма не исчезли из политического дискурса.

Во второй половине ХХ века американцы, одержав верх над Японией и став основным союзником Южной Кореи после войны на Корейском полуострове, укрепили позиции в Восточной и Юго-Восточной Азии. В 1951 г. США, Австралия и Новая Зеландия образовали военный союз (АНЗЮС). В тот же период была укреплена и модернизирована военная база на острове Гуам в западной части Тихого океана.

После окончания холодной войны глобальное присутствие Соединенных Штатов сократилось в Тихоокеанской Азии, но расширилось на Ближнем Востоке. В 1992 г. парламент Филиппин принял решение о закрытии крупнейших американских баз в регионе. Чтобы частично снизить негативный эффект от этой потери, в том же году Вашингтон заключил соглашение с Сингапуром об использовании военно-морской базы на его территории. В связи с угрозами, исходившими от Ирака и Ирана, начиная с 1995 г. США получили возможность стационарного присутствия в северо-западной части Индийского океана и в Персидском заливе, достигнув соглашения с Бахрейном и Кувейтом.

Любопытно, что период окончания холодный войны ознаменовался новой дискуссией о приоритетах внешней политики, в которой позиции изоляционистов были сильны. Наблюдая относительный упадок мощи Америки на рубеже 1980-х – 1990-х гг., изоляционисты призывали избежать «имперского перенапряжения». Консервативный американский публицист, постоянный представитель США в ООН Джин Киркпатрик писала в 1990 г., что настал конец эпохе, требовавшей от Соединенных Штатов внутренней мобилизации: наступило «нормальное время», и США пора стать «нормальной страной». Киркпатрик настаивала, чтобы Вашингтон сосредоточился на внутренних делах: «Мы должны быть обычной державой, а не сверхдержавой. Мы должны приготовиться психологически и экономически к снижению нашего статуса до уровня обычного государства». Позднее Киркпатрик отошла от идей изоляционизма и примкнула к неоконсерваторам, желавшим преобразования мира в соответствии с американскими идеалами.

Поддержание присутствия в планетарном масштабе требует колоссальных ресурсов. Последние симметричным образом распределены между разными компонентами мощи Соединенных Штатов – от военной силы и программ содействия международному развитию до экспорта популярной культуры и интернет-сервисов. Однако от страны-лидера требуется и нечто большее. В первую очередь – гарантировать стабильность регионального порядка, даже если его нарушение не затрагивает ее жизненные интересы. Для этого необходимо трезво оценивать региональную ситуацию и собственные интересы в связи с ней. Опыт лидерства Вашингтона в Североатлантическом сообществе со второй половины ХХ века имел ряд особенностей, которые не позволяют США эффективно выполнять лидерские функции в мировом масштабе.

Во-первых, в результате уверенного, но позднего вступления в круг великих держав Соединенные Штаты не получили классического европейского опыта конфликтов и сотрудничества, плодом которого является рассудительность в международных делах. В результате процесс рационального осознания Вашингтоном собственных интересов в региональных конфликтах нередко искажается идеологическими схемами. Во-вторых, длительное доминирование в западном сообществе и опыт односторонних решений 1990-х гг. привил США стойкую неприязнь к равенству и неверие в международные институты. Наконец, экономическое благополучие и технологические прорывы десятилетия после завершения холодной войны укрепили веру американского истеблишмента в исключительную – преобразовательную – роль в мире, на которую не должны распространяться закономерности международной политики.

Это делает политический и стратегический опыт Соединенных Штатов несовершенным. Для поддержания мировой стабильности необходимо понимание практической пользы суверенитета и возникающих в связи с ним правил применения силы и самоограничения. В свою очередь такое положение выдвигает особые требования к дипломатии. Навязанные силой перемены, экспорт революции как стратегия могли работать в ситуации подавляющего превосходства США, однако зенит подобного подхода миновал.

Американцы также с трудом осознают, что главный аспект мировой политики – субъективный, человеческий – требует понимания разности национальных общежитий и эмпатии, особенно для управления этой разностью (как в Афганистане и Ираке). Наконец, современный американский универсализм – демократизация – по сути антиисторичен. Соединенные Штаты искусственно ускоряют заведомо медленные процессы, на которые требуются столетия. Вашингтон не учитывает непредсказуемость мирового развития и часто не видит косвенных последствий своей активности. США также упрощают или игнорируют историю, рисуя будущее беспечным и глубоко отличным от прошлого. В действительности победа демократии в мировом масштабе не предопределена, а сами Соединенные Штаты, по выражению Генри Киссинджера, остаются экспериментом с открытым исходом. В этом отношении практики администрации Буша-младшего не новы – президенты такого склада уже руководили страной, новой была только степень свободы действий Вашингтона на международной арене.

В постидеологическом мире, где страны руководствуются прагматизмом, пространство для миссионерских инициатив по демократизации сокращается. Демократия перестает восприниматься как уникальная черта Соединенных Штатов и становится общечеловеческим достоянием, условием устойчивого развития. В этом большая заслуга американцев, однако они утратили монополию на этот институт. Задача осмысления новых обстоятельств международной среды и изменившихся возможностей США выпала на долю команды президента Обамы.АЛГОРИТМЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ ОБАМЫ

Администрации Барака Обамы пришлось активно участвовать в мировых делах на фоне сокращения ресурсов и катастрофического внешнеполитического наследия республиканцев. Начиная с 2009 г. пост государственного секретаря занимала Хиллари Клинтон. Помимо необходимости завершать две военные кампании в Афганистане и Ираке, на время ее пребывания в Белом доме пришелся крупный региональный кризис на Ближнем Востоке, в котором США должны были принять деятельное участие. Кроме того, в 2010 г. и 2012 г. Америка получила два чувствительных удара как раз на внешнеполитическом направлении – масштабная утечка секретных документов Госдепа в «Викиликс» и гибель четырех американских дипломатов во главе с послом в Ливии. В подобных обстоятельствах Вашингтон не оказывался давно. Сравнить их можно с завершающим периодом правления Джимми Картера (1977–1981), которому провалы в Иране и Афганистане стоили президентского кресла.

Хотя Клинтон не могла приписать себе какое-либо крупное достижение, ей во многом удавалось поддерживать высокий уровень одобрения американской внешней политики среди сограждан. Упреки республиканцев в адрес президента и госсекретаря в том, что те не способны активно продвигать американские интересы, потому что не готовы использовать силу при каждой возможности, больше не увлекали американцев. В их глазах убийство Усамы бен Ладена, решающее влияние США на события в Ливии и Египте и вывод американских войск из Ирака были удовлетворительными результатами.

Первая администрация Барака Обамы заработала международную репутацию именно своим осмотрительным внешним курсом наподобие того, что проводило правительство Дуайта Эйзенхауэра (1953–1961). Существенной ее характеристикой был некий стратегический оппортунизм – способствовать тем действиям оппонентов, которые им вредят, и препятствовать тем, которые приносят пользу. Эту тенденцию укрепил глава сенатского комитета по иностранным делам демократ Джон Керри, назначенный на пост госсекретаря в 2013 году.

У Керри репутация хорошего переговорщика и эффективного диспутанта. В ходе президентской кампании 2012 г. он «тренировал» Обаму, представляя себя в роли кандидата от республиканцев Митта Ромни на дебатах. Кроме того, Керри выгодно выделяло на фоне Хиллари Клинтон и Сьюзан Райс, отозвавшей свою кандидатуру с поста госсекретаря, развитое чувство эмпатии и умение строить и поддерживать конструктивные отношения. Процедура утверждения Керри в сенате была легкой беседой по сравнению с итоговым отчетом Клинтон в том же комитете несколькими днями раньше. Эмпатия Керри стала своего рода страховкой от внешнеполитического радикализма и гарантией умеренности. Именно эти качества он проявил в ходе дипломатического урегулирования ситуации вокруг Сирии в августе-сентябре 2013 года.

Недостаток у Керри опыта в сфере исполнительной власти компенсировался тем, что в кабинете Обамы сложилась коллективная модель принятия решений, которая отсекала радикальные предложения. И хотя половина команды сменилась в начале 2013 г., другая ее часть сохранила посты. Коллеги Керри в министерстве обороны (Чак Хэйгэл), ЦРУ (Джон Бреннан) и в офисе советника по национальной безопасности (Том Донилон, затем Сьюзан Райс) вместе с самим госсекретарем сформировали ядро совета по национальной безопасности. Важным было и назначение заместителем госсекретаря карьерного дипломата, бывшего посла США в России Уильяма Бернса, второе в истории ведомства. В совокупности эти умеренные фигуры блокировали возможность радикальных инициатив, источником которых нередко выступала постоянный представитель США в СБ ООН Саманта Пауэр.

США НА ТИХОМ ОКЕАНЕ

Внешнеполитическим приоритетом первого президентства Обамы была переориентация фокуса интересов с Ближнего Востока на Азиатско-Тихоокеанский регион. «Американские военные будут продолжать вносить вклад в безопасность в глобальном масштабе, однако мы по необходимости сместим акцент военного присутствия в сторону АТР», – говорилось в доктринальном документе «Поддержание американского глобального лидерства: оборонные приоритеты XXI века», обнародованном в январе 2012 года.

Особую обеспокоенность у американцев вызывает усиление КНР. Региональная политическая система и система безопасности в АТР сложились при ослабленном Китае и преследовали его изоляцию. Поэтому подъем КНР в его нынешней динамике – угроза региональной безопасности, причем единственная, в которой просматривается перспектива региональной войны.

Целью США является военное сдерживание Пекина путем передового базирования своих сил, формирования военно-политических коалиций и обеспечения прозрачности китайской военной программы. Другим элементом стратегии Вашингтона стало выравнивание уровней торгового баланса с Китаем и другими странами АТР. С этой целью в ноябре 2011 г. Соединенные Штаты объявили о подготовке многостороннего торгового соглашения с участием Австралии, Новой Зеландии, Малайзии, Брунея, Сингапура, Вьетнама, Чили и Перу для создания в АТР преференциального торгового режима. Проект получил название «Тихоокеанское партнерство».

Задача-максимум для Вашингтона – не допустить ревизии сложившегося порядка. Для этого КНР следовало вовлечь в систему тихоокеанских связей на приготовленные для нее роли. Уточнить параметры военной доктрины США в АТР позволяет документ «Стратегическое руководство Тихоокеанского командования ВС США». В соответствии с ним американская военная политика в регионе сконцентрирована вокруг пяти приоритетов: союзники и партнеры, Китай, Индия, Северная Корея и трансграничные угрозы. Первой целью заявлено укрепление военных альянсов и стран-партнеров. Особое внимание уделено поддержке становления Индии как «лидирующей и стабилизирующей силы в Южной Азии». В отношении Китая формулировка иная – «способствовать вызреванию отношений между военными США и КНР», что по существу означало ведение мирогарантийной и мониторинговой активности.

Начало народных волнений на арабском Востоке отвлекло внимание американской дипломатии от Азии и вынудило сосредоточиться на сохранении достижений многолетнего курса Соединенных Штатов в регионе. «Арабская весна», вызванная к жизни помимо прочего неумелыми действиями Америки в Ираке и Афганистане, укрепила мнение Белого дома о необходимости ограничения региональных амбиций в том числе в АТР.НЕСТАБИЛЬНОСТЬ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ И ПРИОРИТЕТЫ США

К началу второго десятилетия XXI века американцы по-прежнему активно вмешивались в дела Ближнего и Среднего Востока, однако Вашингтон был вынужден постоянно опускать планку: в Афганистане – от строительства демократии к уничтожению «Аль-Каиды», в Ираке – от борьбы с тиранией к союзу с любыми силами, способными контролировать ситуацию в стране. Драматические цифры опросов общественного мнения в ближневосточных странах показывали, что антиамериканские настроения, достигнув исторического максимума в 2003–2004 гг. (90%), сохранялись на рубеже первого и второго десятилетий XXI века на уровне 70 процентов.

Никто из американских аналитиков не предвидел революционных событий на арабском Востоке. Поведение официального Вашингтона в ходе разрастания народных волнений разительно отличалось от агрессивного, наступательного образа действия США в начале 2000-х гг. и давало пример кризисного реагирования в ситуации неопределенности. Анонимный источник в администрации Обамы сетовал: «Вот что происходит, когда события застают врасплох. На протяжении двух лет мы бессчетное число раз проигрывали ситуации в рамках ближневосточного урегулирования и меры по сдерживанию Ирана. Ни один из этих сценариев не учитывал возможность дестабилизации Египта».

Еще не было случая, чтобы Белый дом отказался присвоить результаты революционного внешнеполитического свершения. Но вот 23 февраля 2011 г., обращаясь преимущественно к международной аудитории, президент Обама произнес: «Перемены, происходящие в регионе, направляются исключительно населяющими его народами. Эти перемены не являются следствием политики Соединенных Штатов или другой внешней силы». Заявление подобного рода закономерно вызвало критику политических оппонентов и избирателей. Недовольны оказались и «прогрессисты» в арабском мире: американцев обвиняли в излишней пассивности. Однако Белый дом не мог позволить себе однозначно поставить на какую-либо из политических сил.

При этом Вашингтон стремился действовать настойчиво и с опережением. И хотя США хотели повлиять на ситуацию в выгодном для себя направлении, они до конца не были уверены в том, что им выгодно. Это порождало непоследовательность американской дипломатии, которая твердо стояла только на двух постулатах: исключении насилия и неприемлемости статус-кво. Определенная доля противоречивости в действиях объяснялась высокой приоритетностью для американцев египетско-израильских отношений, гарантом которых выступал Хосни Мубарак и созданный им режим. Деликатность ситуации состояла в том, что на Ближнем Востоке Соединенные Штаты фактически были вынуждены поддержать протестующих против своих союзников, на которых держались основы региональной системы безопасности. Косвенно это сыграло на пользу идеи демократизации, но повредило непосредственным стратегическим целям Вашингтона и ухудшило среду безопасности в регионе.

США были всерьез озабочены проблемой снижения издержек от революционных событий на Ближнем Востоке. Для сохранения влияния Вашингтону было необходимо сохранить связи с военным истеблишментом стран, получавших на протяжении трех десятилетий американскую помощь. По мере того как волна недовольства в Тунисе и Египте спадала, власть консолидировалась именно в руках военных. Эксперты отмечали, что продолжение курса на оказание финансовой и военной помощи Египту и Тунису нужно Соединенным Штатам для поддержания региональной стабильности.

Углубление кризиса в Ливии поставило перед США вопрос о вмешательстве. На фоне отсутствия значимых национальных интересов Вашингтон избрал линию защиты ливийских граждан от произвола руководства страны. В Белом доме и Пентагоне хорошо понимали последствия втягивания в третью военную кампанию за десять лет. Присоединяясь к действиям европейских союзников по НАТО против режима Каддафи, Вашингтон действовал вынужденно, а потому неохотно. Внося сопоставимый с другими державами вклад, Соединенные Штаты стремились его строго ограничивать. В отношении Триполи Вашингтон действовал в таком «сердечном согласии» с международным сообществом, какое в последний раз наблюдалось в начале 1990-х гг. в ходе первой кампании в Персидском заливе. Более того, на этот раз европейские державы опередили исторически передовые в деле «борьбы за демократию» США.

Следующий региональный кризис разразился в Сирии. Вплоть до осени 2013 г. американцы придерживались упрощенной концепции борьбы демократических масс с диктатурой. И хотя президент Обама констатировал, что сирийские события не угрожают жизненным интересам Америки, он подчеркнул, что применение режимом Башара Асада ОМУ приведет к вторжению. Такая постановка вопроса позволяла избежать действительного вовлечения в ситуацию и одновременно побуждала заинтересованные во вмешательстве силы подтолкнуть сирийское правительство к нарушению обозначенного условия или представить дело так, будто это произошло фактически.

К осени 2013 г. американская аналитика обрела многомерность восприятия сирийских событий. Появились публикации о сложном этно-конфессиональном составе населения Сирии и связанной с этим угрозой дезинтеграции государства в случае победы оппозиции. Вспомнили, что границы в регионе стали следствием договоренности европейских держав, а не естественного процесса формирования национальных идентичностей и государств. Начали просчитывать возможности широкой дестабилизации на Ближнем Востоке. Угроза слияния сирийского и иракского конфликтов, которая возрастала по мере перетекания шиитских и суннитских комбатантов через плохо охраняемую границу, отодвинула на второй план концепцию смены власти в Дамаске под демократическими лозунгами. В американской прессе появились спекуляции относительно разрушения существующих на Ближнем Востоке государств (в частности, Сирии, Ирака, Йемена, Саудовской Аравии, Ливана, Ливии).Несмотря на большую обеспокоенность положением дел в Ираке, американские власти всячески подчеркивали, что они не стремились вмешиваться во внутренние дела этой страны. Готовность Вашингтона смириться с потерей Ирака, а также неутешительные итоги десятилетия активизма на Ближнем Востоке побудили экспертов задаться вопросами о целях региональной стратегии США. Распространение нестабильности, крушение демократически избранных правительств, рост популярности исламизма и антиамериканских настроений – все это подталкивало к выводу о провале принятой в начале 2000-х гг. линии.

В этом контексте эксперты напоминали о традиции острожной политики в регионе, контуры которой были заложены президентом Картером на рубеже 1980-х годов. Эта стратегия фокусировалась на консервации существующих противоречий и включала четыре основных принципа: предотвращение доминирования одной державы, удержание арабов и израильтян от новой войны, поддержание стабильности союзных правительств в богатых энергетическими ресурсами монархиях Персидского залива и пресечение попыток свергнуть лояльные Соединенным Штатам режимы исламистскими силами. Ни одна из этих целей не предполагала, что американцы откажутся от поддержания «статус кво». В этом смысле неполное десятилетие правления Буша-младшего – когда считалось, что стабильность не может быть целью США на Ближнем Востоке – стало восприниматься в Вашингтоне как отступление от традиции американской региональной политики, а осмотрительность Обамы – как возвращение к ней.

Новые контуры политики на Ближнем Востоке Обама обозначил в выступлении перед членами Генеральной ассамблеи ООН 24 сентября 2013 года. Президент сделал еще один шаг в сторону реализма. Главной новацией стало расширение временного горизонта достижения целей – Обама заявил, что для принесения демократии на Ближний Восток потребуется «время жизни целого поколения». В лексикон американского истеблишмента вернулись понятия из сферы политики «статус-кво». То, что прежде именовалось «маршем в сторону демократии», Обама назвал угрозой региональной дестабилизации, коллапса государственных институтов, гражданской войны, межэтнических конфликтов. Он подтвердил приверженность дипломатическому урегулированию конфликтов и ставке на решение существующих проблем местными силами без вмешательства извне.

В своем обращении Обама изложил новую формулу региональной политики: «Время от времени мы будем сотрудничать с правительствами, которые не соответствуют в нашем понимании высоким международным стандартам, но будут взаимодействовать с нами по вопросам наших жизненных интересов». Отказ США руководствоваться исключительно ценностями во внешней политике позволил легитимировать связи с военной верхушкой в Египте, захватившей власть в результате переворота. В рамках нового мышления Вашингтон отложил в сторону разногласия о ценностях с Тегераном и предложил Ирану новые отношения на основе взаимного интереса. И хотя политическая программа Обамы более детализирована, чем стратегия Буша, в ней мало конкретики в отношении упомянутых проблем, а также подходов к ближневосточному урегулированию и разрешению сирийского конфликта.

В заключение Обама подтвердил стремление Соединенных Штатов сохранить статус гаранта региональной стабильности на Ближнем Востоке: «Даже когда жизненным интересам Америки ничто не угрожает, мы готовы предотвратить массовые убийства и защитить базовые права человека». По признанию информированных наблюдателей (таких как экс-министр обороны Роберт Гейтс), президент Обама извлек правильный урок из десятилетия американских ошибок на Ближнем Востоке: «В Ираке, Афганистане и Ливии мы много узнали о непреднамеренных последствиях военных действий». Как показывают опросы общественного мнения, следствием этих ошибок стало усиление антивоенных и антиэкспансионистских настроений в США – явление, которое президент Обама связал с угрозой появления «вакуума лидерства» в мировых делах.

Возобновление дискуссии о необходимости ограничения амбиций Соединенных Штатов в наибольшей степени затронуло республиканскую партию, видные члены которой начали выступать с неоизоляционистских позиций. Сенатор-республиканец Рэнд Пол заявил, что США, не имея никаких интересов в Сирии, должны воздержаться даже от ограниченного вмешательства и перейти к тактике сдерживания режима Асада. Это вызвало острую внутрипартийную полемику, в которой активисты во главе с сенатором Джоном Маккейном призвали к бойкоту идей Пола. В этом просматриваются зачатки партийного кризиса, который может сказаться на выдвижении кандидатов на пост президента на ближайших выборах. Эксперты ожидают, что в ходе президентской гонки в 2016 г. к власти могут прийти солидарные с сенатором Полом кандидаты от республиканцев. Особые надежды возлагались на возобновление прагматичных подходов республиканской партии к международным делам, как то было в президентство Эйзенхауэра, Ричарда Никсона и Джорджа Буша-старшего.

* * *

В основе американской фрустрации результатами своего лидерства лежит недовольство тем, что многие крупные страны вне Североатлантического сообщества – включая Россию – отказываются воспроизводить опыт США и идти по предписанному ими пути к демократии и свободному рынку. Не желая платить за внимание и участие Вашингтона в своих делах, они тем самым отрицают значение победы Америки в холодной войне. Внешнеполитические неудачи и относительное снижение возможности влиять на мировые дела побуждают Соединенные Штаты прислушиваться к независимым голосам. Новацией последних месяцев стало возвращение в лексикон американского руководства понятия «две сверхдержавы», которое использовали Обама и Керри для описания российско-американских отношений.

Сокращение участия США в мировых процессах крупные мировые державы не рассматривают как риск. Альтернативу одностороннему американскому доминированию они видят в формировании региональных комплексов безопасности, в которых порядок поддерживается консенсусом местных государств. Они аргументированно указывают на то, что такие системы существуют де-факто в поясе границ России, Китая, в Европе и в Латинской Америке. Результаты десятилетней активности американцев на Ближнем Востоке убедили эти страны в неготовности Вашингтона квалифицированно исполнять лидерские функции на благо общим интересам.

Тем временем США в правление Обамы не отказываются от приоритетной цели по демократизации мира. Пока Соединенные Штаты отступают – снижают планку задач, привлекают ресурсы союзников, раздвигают временные рамки достижения целей. Подлинный пересмотр приоритетов американской политики произойдет, когда и если ресурсы адаптации стратегии окажутся исчерпаны.

А.А. Сушенцов – кандидат политических наук, старший преподаватель кафедры прикладного анализа международных проблем МГИМО (У) МИД России.

Согласно рейтингам крупнейших в мире экспортеров яблок, российский рынок остается № 1 по объемам потребления данного вида фруктов.

Так за сезон 2012/2013 Россия импортировала 1,4 млн тонн яблок, причем порядка 750 тысяч тонн фруктов поступили из Польши.

На втором месте рейтинга крупнейших на планете импортеров яблок, по мнению отраслевых специалистов рынка, находится Германия с 500 тысячами тонн закупок, на третьем – Великобритания (487 тысяч тонн), а на четвертом – Нидерланды с 330 тысячами тонн импортированных яблок.

Рынки других стран в сезоне 2012/2013 также увеличили закупки данного вида фруктов. К примеру, возрос объем поставок из США в Мексику; в Египет из Италии, Сирии и Ливана; в Канаду из США; в Индию из США, Китая, Чили и Новой Зеландии; в Индонезию из Китая и США; в ОАЭ из США, Чили, Китая, ЮАР, Новой Зеландии, Италии и Франции; в Саудовскую Аравию из Чили, Китая, Италии, Франции и США и в Таиланд из Китая, Новой Зеландии и США.

Изнутри и снаружи

Фрагменты из книги

Владимир Буковский

[…]

Тюрьма как общественный институт известна человеку с незапамятных времен, и смело можно сказать, что как только возникло само общество, так сразу же возникла и тюрьма. Видимо, с того же времени процветает литературный жанр тюремных воспоминаний, дневников, записей и заметок. За всю нашу историю по меньшей мере десятки миллионов людей побывали в тюрьме, и тысячи из них изложили на бумаге свои впечатления. Однако это не утолило жажды человечества, того вечного жгучего интереса, который неизменно возбуждает к себе тюрьма. Потому что с древнейших времен привык человек считать, что всего страшнее на свете — смерть, безумие и тюрьма. А страшное притягивает, манит, страх — всегда неизвестность. Ну, в самом деле, вернись сейчас кто-нибудь с того света — то-то его вопросами замучают!

Три события, приходящие независимо от нашего желания, по воле рока, как бы взаимосвязаны. Если безумие — это духовная смерть, духовная тюрьма, то и тюрьма — подобие смерти, а чаще всего и приводит человека к смерти или безумию. Эти вот три страха, живущие в человеке, используются обществом для наказания непокорных. Точнее сказать, для устрашения остальных. И так это устрашающее назначение тюрьмы прочно засело в сознании людей, что все — от законодателя до надзирателя — считают само собой разумеющимся: в тюрьме должно быть скверно и тяжко. Ни воздуху, ни свету, ни тепла, ни пищи! Особенно же возмущается общество, когда заключенный начинает заикаться о каких-то там своих правах или о человеческом достоинстве. Ну, представьте себе, в самом деле, если грешники в аду начнут права качать — на что это будет похоже?

При этом как-то само собой забылось, что первоначально предполагалось не заключенных пугать, а тех, кто еще на воле остался, то есть само общество. И, стало быть, это общество само себя теперь тем более пугает, чем больше терзает заключенного. Они, следовательно, жаждут этого страха. Конечно, и тюремное население, как всякое порядочное общество, имеет свою внутреннюю тюрьму, называемую карцером, а кроме того — различные режимы содержания: менее строгие, более строгие, особо строгие. Поскольку даже в тюрьме человеку должно быть небезразлично, что же с ним станется. Всегда должно быть что-то, что можно еще у него отнять и чего он терять не хочет. Потому что человек, которому терять нечего, смертельно опасен для общества и является величайшим соблазном для всех честных людей — если, конечно, он не труп. И чтобы не завидно было остальному человечеству, чтобы не соблазнялись праведные души, все эти режимы и внутренние наказания рассчитаны таким образом, что последняя их стадия, когда человеку действительно терять нечего, подводит как можно ближе к состоянию естественной смерти. Потому-то знающий зэк не судит о тюрьме по фасаду или по общей камере — он судит по карцеру. Так и о стране вернее судить по тюрьмам, чем по достижениям.

Веками внутреннее устройство тюрем было примерно одинаково, и постороннему человеку, который придет на экскурсию, скажем, в Петропавловскую крепость, никак не понять, что же в ней особенного, в этой тюрьме. Койка — как койка, стены — как стены. Ну, решетки на окнах. Так ведь на то же и тюрьма, чтобы не убежать. И книжки читать разрешали — чего ж еще желать. И уж совсем не понять постороннему человеку, что такое режим.

Какая, собственно, разница — час у тебя прогулки или полчаса, 450 грамм хлеба дают в день или 400, 75 грамм рыбы или 60? Это надо быть бухгалтером или поваром, чтобы подсчитать такое обилие цифр. Постороннему человеку одно только и интересно, умирали заключенные от всего этого или не умирали. Ах, не умирали — ну, так не о чем и говорить! Обычно самое сильное впечатление производят на посторонних сводчатые потолки и толстые стены. Мрачно, страшно! Вот она какая, тюрьма-то, бррр... И сколько бы тюремных воспоминаний они ни прочли, никогда не понять им всех этих мелочей, всех этих пустяков.

Вот стоит сваренная из металлических стержней кровать. На ней ватный матрац — все вроде бы нормально. Но, оказывается, заключенные, спавшие на таких кроватях, даже голодовку объявляли, требуя, чтобы уменьшили просветы между металлическими стержнями. Странно как-то — стояли кровати лет уже, наверно, двадцать, и никто не заикался насчет просветов. Сдурели что ли зэки, есть им не хотелось или куражились? Дотошный архивист, может быть, раскопает в тюремных архивах, что примерно в то же время распорядился начальник тюрьмы отбирать у заключенных старые газеты и журналы. Вполне разумное распоряжение — чтобы, стало быть, не захламляли зэки камеру всякой макулатурой. Похвально. Но никакой связи между этими двумя событиями даже архивист не усмотрит, и только зэк может понять эту связь — если спать на этой кровати он мог, только подложив под матрац кучу журналов и газет. Но вот отобрали их — и моментально кровать обратилась в орудие пытки. За одну ночь матрац весь провисает в дырки, и ты спишь на железной решетке.

Полагается, например, в карцере тумба или иное приспособление для сидения, и всякий карцер имеет такое приспособление — некий выступ из стены, сиди себе и сиди целый день. Но вот сделали этот выступ чуточку выше, чем надо бы, и чуточку короче, уже, плотно сесть нельзя, а ноги не достают до пола. Всего-то, казалось бы, сантиметры какие-то, пустяки...

А эти 50 грамм хлеба или 15 грамм рыбы — что за мелочи, право, и говорить даже стыдно. Забывает человек, что даже пушинка сломала когда-то спину верблюду. Забывает, что разница между жизнью и смертью такая ничтожная, такая пустяшная: всего-то на пару градусов изменить температуру тела — глядь, а это уже труп. И сколько существует тюрьма, этот общественный институт, столько же продолжается борьба, кипит великая битва между зэками и обществом. За граммы, сантиметры, градусы и минуты. Идет она с переменным успехом. То зэки напрут, а общество отступит. Там 50 грамм, здесь — 5 сантиметров, тут — 5 градусов отвоюют зэки, а глядишь — жизнь! Но не может общество допустить жизнь в тюрьме. Должно быть в тюрьме страшно, жутко — это же тюрьма, а не курорт. И вот уже напирает общество: там 50 грамм долой, здесь 10 сантиметров, тут 5 градусов, и начинают зэки доходить. Возникает сосаловка, мориловка, гнуловка. Начинается людоедство, помешательство, самоубийство, убийство и побеги.

Много лет я наблюдал за этой борьбой, глухой и непонятной для посторонних. Есть у нее свои законы, свои великие даты, победы, битвы и поражения. Свои герои, свои полководцы. Линия фронта в этой войне, как и в других войнах, все время движется. Здесь она именуется режимом. Зависит она от готовности зэков идти на крайность из-за одного грамма, сантиметра, градуса или минуты.

Новому поколению зэков никогда не удастся отвоевать прежних позиций — новое положение они воспримут как нормальное, как исконное, как должное. Они могут десятки раз выигрывать свои битвы, но проиграть можно только единожды. Поэтому зэки, объявившие голодовку и снявшие ее, ничего не добившись, проиграли не только свою войну, но и многим будущим поколениям ухудшили жизнь. Вот еще почему не можешь ты погрузиться в безразличие, впасть в оцепенение. И вот уже гремят копыта, поет труба, идут в атаку эскадроны.

Так-то вот сидел я себе во Владимире и почитывал книжечки. Кроме основного своего предмета — биологии, — учил я еще английский. Большинство в наших камерах обычно учит какой-нибудь язык: евреи, как правило, учат иврит, остальные — кто английский, кто немецкий, кто испанский. Методика самая простая: читай как можно больше книг со словарем и выписывай незнакомые слова, а потом все время эти слова повторяй. Обычно для удобства выписывается слово на клочок бумаги: с одной стороны — само слово, на обороте — его русское значение. Карточки эти потом удобно перебирать той или другой стороной.

А чтобы они не путались и не терялись, вошло у нас в моду клеить из пустых спичечных коробок шкаф. Очень удобный получался шкаф — в пять-шесть рядов, с выдвижными ящичками. Таким вот способом при известном напряжении можно выучить за месяц две, а то и три тысячи слов. Можно их группировать по ящичкам шкафа — по смыслу или по иному признаку. Начальство уже к нашим ящикам так привыкло, что даже и на шмоне их не отбирали. С книгами же, и в особенности со словарями, было гораздо труднее.

Из дому получать книг не разрешалось, библиотека была бедная, а можно было выписывать книги из магазинов по почте наложенным платежом. Но и то не всякие книги разрешались. В особенности же было запрещено иметь книги, изданные не в СССР, — даже словари, даже изданные в Праге или в Варшаве. Потому, естественно, все норовили получить книги как-нибудь нелегально.

Мне в этом смысле повезло. Еще сидел я под следствием в Лефортове, а мать моя уже начала передавать каждый месяц по три-четыре книги, вместе с передачами. Причем среди советских книг были и не советские, изданные в Англии и в Соединенных Штатах. Лефортовское начальство мне их, конечно, не передавало, а складывало на склад. Надеялись они, что я о том не знаю и при отъезде из тюрьмы не потребую. Таким образом скопилось их на складе штук 30. Отправляли же меня из Лефортова во Владимир ночью, когда крупного начальства в наличии не было. Естественно, я начал скандалить, требовать свои книги и пригрозил заявить этапному конвою, что тюрьма не отдает мне вещи. Этапный же конвой ни тюрьме, ни КГБ не подчиняется, более того, как и все офицеры МВД, с КГБ враждует. Поэтому, рассчитал я, вполне может конвой заартачиться и не взять меня на этап «как имеющего материальные претензии к тюрьме» — так это называется. Того же, видимо, боялись и лефортовские надзиратели. Конечно, дежурный офицер сначала поругался со мной с полчаса для приличия, попытался взять на горло. Но уж знали они меня достаточно, сидел я у них третий раз, — понимали, что не уймусь, и книги отдали. Так и привез я во Владимир целый мешок книг — еле дотащил.

С этим мешком книг имел я потом постоянную мороку: то их у меня отнимали — для проверки, а потом не отдавали; то, наоборот, заявляли, что проверять их некому, а потому отдать нельзя; то вводили лимит — 5 книг на руки, остальные опять же отбирали. И каждый раз приходилось мне из-за них то жалобы писать, то голодовки объявлять. Один раз в лагере я их даже украл со склада, подменив другими. Словом, целая эпопея. Любопытно, однако, никто их ни разу не просматривал, никто даже не знал, что они не советские, иначе мне никакие голодовки не помогли бы. Просто раздражал мой мешок начальников. «У нас здесь не университет, учиться будете после освобождения». Вот и всё.

Так или иначе, а каждый из нас имел свой мешок с книгами, причем, как правило, книги эти передавались по наследству — от одного поколения зэков к другому — и являлись как бы общественным достоянием. А потому шла у нас с начальством непрерывная книжная война. Книги приходилось прятать, чтобы не попадали они начальнику на глаза, особенно же на случай шмона. Задача эта далеко не простая: книга же не иголка, куда ее спрятать? В камере, как ни трудно, а все-таки еще можно извернуться. Но хуже нельзя было придумать, если вдруг открывалась кормушка и корпусной говорил: «Соберитесь с вещами». Это могло означать все, что угодно: перевод в другую камеру, перевод на другой корпус, в карцер, на этап. И во всех случаях предстоял персональный шмон. Куда ж их девать, эти чертовы книги?

Помогало очень, если оторвать у книги корешок, титульный лист, а то и предисловие. И тогда можно было спорить, что это не книга вовсе, а бумага для туалетных надобностей. Так можно было одну-две книги заначить. Еще навострились ребята подделывать библиотечный штамп: дескать, это не моя книга, а библиотечная. Но и это разоблачили со временем. Если с книжки ободрать корешок, а на его место аккуратно приклеить обложку от толстого журнала, то можно было выдавать ее за журнал — «Октябрь» или «Новый мир», например. Но вскоре стали отбирать и журналы. Самое же верное было побыстрей читать и как можно больше переписывать в тетрадь. Такие конспекты считались уже законной собственностью зэка и тоже переходили по наследству. Но их часто забирало на проверку КГБ, чтобы выяснить, не пишем ли мы антисоветских романов или тюремных дневников. Словом, шла Столетняя книжная война.

Начальство наше очень скоро сообразило, что мы, в отличие от уголовников, гораздо острее переживаем потерю книг, свиданий или переписки с родственниками, чем лишение продуктов питания, строгий режим или пониженный рацион, и потому нажимало на всякие духовные лишения. Хотя, конечно, ударить по желудку, как говорят уголовники, всегда оставалось излюбленным средством воспитателей, им они тоже не пренебрегали. У нас же было свое оружие: жалобы, голодовки, упорство и изобретательность. Но главное, без чего никакая изобретательность не спасла бы нас, — это сплоченность и гласность.

Поразительное явление: всего каких-нибудь тридцать лет назад десятки миллионов политических заключенных гнали на великие стройки коммунизма, сотни тысяч их гибли от цинги и дистрофии. А весь мир в это время, захлебываясь от восторга, восхвалял прогрессивный советский режим. Не то чтобы не хватало им информации, а просто не желали знать, не хотели верить. Хочется людям иметь красивую мечту о счастье и справедливости где-нибудь на земле. И даже самые серьезные западные наблюдатели изумлялись грандиозности советских достижений, размаху строительства, энтузиазму советских людей, о зэках же — ни слова.

Теперь же по стране сидело нас, политических, никак не больше двух десятков тысяч, примерно столько, сколько в одном Норильске умирало раньше зэков за зиму. Но уже почуяли на Западе, что и их судьба, их собственное будущее решается отчасти во Владимирской тюрьме. Стала западная печать уделять нам некоторое внимание, даже вникать в нашу режимную войну, во все эти граммы, градусы, сантиметры. Заинтересовалось вдруг человечество: может ли быть тюрьма с человеческим лицом? Нам это оказалось весьма кстати. А потому не успевала иногда закончиться наша очередная голодовка, как надзиратели тайком сообщали нам подробности передач Би-Би-Си или радио «Свобода» об этой самой голодовке, — даже их увлекла эта радиовойна.

Забеспокоились и кремлевские вожди, очень их стало заботить, что тускнеет фасад великого здания. Ах, это всегда так некстати! Вот в тот самый момент, когда пролетарии всех стран готовы были, наконец, соединиться и воплотить вековую мечту человечества, в тот самый миг, когда все усилия народов надо направить на борьбу с диктатурой в Чили или с апартеидом в Южной Африке, — вдруг выплывают какие-то зэки, какие-то голодовки, пайки, граммы и градусы. Это отвлекает трудящихся, помогает мировому империализму, отдаляет светлое будущее.

А с другой стороны, менялось настроение и самóй государственной машины: не было больше того революционного пыла и рвения, — расстрелял его Сталин в 30-е – 40-е годы. Все больше деревенел аппарат, захватывала его чиновничья апатия, боязнь ответственности, боязнь начальства, добротное бюрократическое равнодушие. Обросли законами, инструкциями, постановлениями, и не всегда понятно было, как их толковать. Лучше всего, конечно, — доложить наверх и ждать распоряжений. Сверху же распоряжаться не спешили. Сверху спускали все новые инструкции, постановления, которые опять надо было истолковывать как-то, примирить их вечные противоречия. И пухла голова у начальника тюрьмы. Вздыхали старые тюремщики: распустили вас, двадцать бы лет назад!..

Но и мы уже далеко не те кролики, что умирали молча и безропотно. Мы поняли великую истину, что не винтовка, не танки, не атомная бомба рождает власть, не на них власть держится. Власть — это покорность, это согласие повиноваться, а потому каждый, отказавшийся повиноваться насилию, уменьшает это насилие ровно на одну двухсотпятидесятимиллионную долю. Мы прошли через участие в правовом движении, прошли хорошую школу в лагерях, мы знаем, какую сокрушительную силу имеет человеческая непокорность. Знают все это и власти. Давно уже отбросили они в своих расчетах всякие коммунистические догмы. Не нужно им больше от людей веры в светлое будущее — им нужна покорность. И когда нас морят голодом по лагерям или гноят по карцерам, добиваются от нас не веры в коммунизм, а покорности или хотя бы компромисса.

Во Владимирскую тюрьму нас собрали по всем лагерям — самых непокорных, самых упрямых: голодовщиков, забастовщиков и жалобщиков. Здесь почти не было людей случайных, а те немногие случайные люди, которые попадали к нам, поневоле встраивались в нашу линию обороны. […]

До 1975 года нас, политических, на работу не гоняли: тюремное начальство считало это нецелесообразным. Знали они по прошлым годам, что большинство на работу не пойдут, а кто и пойдет, все равно норму делать не будут. Невыгодно было это тюрьме — держать рабочее помещение, вольнонаемных мастеров и добавочный план на нас, не получая реальной выработки. Весной же 75-го — в ожидании Хельсинки что ли — Москва распорядилась иначе: приказано было заставить нас работать.

Принудительный труд и вообще-то унизителен для человека. В условиях же тюремной системы, где 80% заработка вычитается тюрьмой на нужды охраны, а из оставшейся суммы вычитается стоимость твоего питания, одежды и содержания, где работа — это средство твоего перевоспитания, где отнимает она 8 часов в день при шестидневной рабочей неделе, притом нормы выработки искусственно завышаются, чтобы сделать труд непосильным, — в таких условиях труд неприемлем для уважающего себя человека.

Естественно, мы отказались. И началась долгая осада. Всех нас — как злостных отказчиков — по нескольку раз протащили через все возможные виды наказания: только на строгом режиме я за это время просидел полтора года (это из неполных двух!). Другим больше досталось карцеров, кое-кто просидел там по 60 и даже 75 суток. Нам пресекли переписку с родными, лишили свиданий, продуктов. Война шла безжалостная, на износ. Каждый понимал, что проиграть нельзя. Поэтому, кроме обычных методов обороны: голодовок и нелегальной передачи информации на волю о беззакониях в тюрьме, мы применили и несколько неожиданный метод — завалили официальные инстанции буквально лавиной жалоб.

Нужно знать советскую бюрократическую систему, чтобы понять, какой это давало эффект. По существующим в СССР законам, каждый заключенный имеет право подавать жалобы в любые государственные или общественные учреждения и должностным лицам. Жалоба должна быть отправлена тюрьмой в трехдневный срок с момента ее подачи. За это время начальство должно написать сопровождающее ее пояснение от себя, а также выписку из личного дела жалующегося, и все это вложить в тот же конверт, что и жалобу. Инстанция, которая жалобу получает, регистрирует ее в журнале своих входящих бумаг и обязана в течение месяца дать на нее ответ. Если инстанция не компетентна решать затронутый в жалобе вопрос, она пересылает ее в компетентные инстанции. На повторную жалобу заводится отдельное производство. Существует несколько законов и инструкций, регулирующих порядок рассмотрения жалоб. На практике, если вы написали одну жалобу, это никогда не дает эффекта: ее перешлют «компетентному лицу», то есть именно тому, на кого вы жалуетесь. А он, естественно, найдет жалобу необоснованной. Чаще всего жалоб просто никто не читает, а сразу пересылают их вниз, по инстанции. Такая практика породила в людях неверие в силу жалоб. Ворон ворону глаз не выклюет, — говорят зэки.

Однако при соблюдении известных правил жалобы весьма эффективны, даже в тюрьме. Нужно только:

—знать законы и порядок рассмотрения жалоб;

—досконально знать все законы и инструкции о тюремном режиме;

—жалобу составлять предельно кратко, четко, лучше всего на одной странице, иначе ее никто читать не станет. В жалобе должен быть указан только факт нарушения закона или инструкции, дата этого события, фамилии виновных и указание на закон или на инструкцию, которые при этом были нарушены;

—писать нужно крупным шрифтом и разборчивым почерком, оставляя сбоку поля;

—если ты хочешь, чтобы жалобу рассматривала высокая инстанция, жалуйся на начальника предыдущей: то есть если тебе надо, чтобы отвечало главное начальство МВД, жалуйся не на начальника тюрьмы, а на начальника областного управления. Для этого нужно медленно подниматься по ступенькам чиновничьей лестницы, жалуясь каждый раз выше на ответ предыдущей инстанции;

—никогда не жалуйся по двум различным вопросам в одной и той же жалобе;

—отправлять жалобу надо заказным письмом с уведомлением;

—самое главное условие: жалобы надо писать в огромных количествах и в самые некомпетентные инстанции.

В разгар нашей войны мы писали каждый от десяти до тридцати жалоб ежедневно. Сочинить тридцать жалоб в один день трудно, поэтому обычно мы распределяли между собой темы и каждый писал на свою тему, а потом давал остальным переписывать. Если у вас в камере пять человек и каждый берет на себя по 6 тем, то в результате обмена каждый напишет по 30 жалоб, а сочинять придется только по шесть. Переписывать же 30 страничек готового текста, да еще крупным почерком — это примерно полтора-два часа работы.

Адресовать жалобы лучше всего не чиновникам, а самым неожиданным людям и организациям: например, всем депутатам Верховного Совета, республиканского или областного, городского совета, всем газетам и журналам, всем космонавтам, всем писателям, художникам, артистам, балеринам, всем секретарям ЦК, генералам, адмиралам, передовикам производства, чабанам, оленеводам, дояркам, спортсменам, и так далее, и тому подобное. В Советском Союзе все мало-мальски известные люди являются должностными лицами.

Далее происходит следующее: тюремная канцелярия оказывается завалена жалобами и не успевает отправлять их в трехдневный срок, так как им нужно составлять вышеупомянутые сопроводительные записки к каждой жалобе. За нарушение срока отправки они непременно получат выговор и лишатся премиальных. В самые жаркие дни нашей войны по приказу начальника тюрьмы в помощь канцелярии привлекались все: библиотекари, вольнонаемные бухгалтеры, цензоры, офицеры политчасти, оперативники. Более того, рядом с тюрьмой находилось училище МВД, так курсантов пригоняли помогать канцелярии.

Все ответы и отправки нужно регистрировать в специальную тетрадь и строго следить за соблюдением сроков ответа и отправки. Все эти жалобы проходят сложный путь и во всех инстанциях регистрируются, на них заводятся папки и делопроизводство. В конечном итоге, они все обрушиваются в две инстанции: в местную прокуратуру и местное управление МВД. Эти инстанции тоже не успевают отвечать, тоже нарушают сроки, за что тоже получают выговоры и лишаются премий. Бюрократическая машина работает на всех парах, а вы переносите бумажный вал с инстанции на инстанцию, сея панику в рядах противника. Чиновники есть чиновники, они вечно враждуют друг с другом, и очень часто ваши жалобы становятся оружием в их руках для междоусобной или межведомственной войны. Так продолжается несколько месяцев. Наконец, в дело вступает самый мощный фактор советской жизни — статистика.

В какую-то высокую инстанцию докладывают среди прочих цифр и сводок, рапортов и сообщений о ходе строительства коммунизма, что вот, на Владимирскую тюрьму, а то и на всю область, поступило — за отчетный период — 75 тысяч жалоб. Никто этих жалоб не читал, но цифра неслыханная. Она сразу портит всю отчетную статистику, какие-то показатели в социалистических соревнованиях каких-то коллективов, управлений или даже областей. Всем плохо: вся область из передовых переходит в отстающие, у нее отбирают какие-то там переходящие красные флаги, вымпелы и кубки. Трудящиеся негодуют, в обкоме паника, а в вашу тюрьму срочно снаряжается высокая комиссия.

Эта комиссия не поможет вам лично, разве что разрешит несколько мелких вопросов в ваших жалобах. Но она обязательно должна найти массу недостатков и упущений в работе начальства. За этим ее и посылали, платили ей командировочные, суточные и премиальные. Начальство получает разгон. Кого-то снимают, кого-то понижают в должности, кто-то получает выговор, комиссия рапортует вверх о принятых мерах и удовлетворенно уезжает домой. Далее, поскольку вы посылали жалобы всяким дояркам, депутатам, балеринам и оленеводам, то им всем тоже надо отвечать, разъяснять и успокаивать, сообщать о решении комиссии и о принятых мерах.

А вы все пишете и пишете дальше, портите статистику за новый отчетный период и выбиваете новую комиссию, и так — годами. Прибавьте сюда комиссии и выговоры, которые возникают в результате утечки информации за рубеж, директивы, циркуляры, контрприказы, жалобы родственников, кампании и петиции за границей, — и вы поймете, что выдержало наше начальство, воюя с нами за выход на работу. Какой начальник тюрьмы, какой прокурор, какой секретарь обкома КПСС захочет такой жизни? И если бы это зависело только от них, мы давно бы прорвали блокаду. Но был приказ Москвы.

Бог мой, чего только они ни делали с нашими жалобами: их конфисковывали мешками, их крали, не давали нам бумаги, не продавали конвертов и марок, запрещали отправлять заказными с уведомлением (чтобы удобнее было красть), издали специальный приказ и запретили писать жалобы куда бы то ни было, кроме прокуратуры и МВД, сажали за жалобы в карцер. […]

А ответы — какие мы получали ответы! Владимирские суды, совершенно осатанев от груды исков и требований уголовного преследования наших начальников, отвечали нам, например, что офицеры МВД не подсудны советским судам. Наконец, на все махнув рукой, нам вместо ответов стали присылать расписки примерно такого содержания: «За истекший месяц получены и отклонены 187 ваших жалоб» — и подпись. Вся бюрократическая система Советского Союза оказалась втянута в эту войну. Не было такого ведомства или учреждения, области или республики, откуда б мы не получили ответа. Бывало, что две инстанции давали диаметрально противоположный ответ, и тогда мы их стравливали. Под конец мы втянули в эту игру даже уголовников, и жалобная зараза стала расползаться по тюрьме.

Я думаю, если дело протянулось бы несколько дольше, то советская бюрократическая машина просто вышла бы из строя: все учреждения Советского Союза прекратили бы свою работу и писали бы нам ответы. Осада была снята после двух лет борьбы. Нашего начальника тюрьмы сняли и отправили на пенсию, произвели кое-какие перемещения в администрации, и все затихло. Москва отступилась от своего приказа. […]

Победа досталась нам нелегко. Поддошли, отощали ребята, у каждого открылась какая-нибудь болезнь: у того — язва, у этого — туберкулез. В тюрьме и здоровому человеку нелегко, а уж больному — совсем труба. Болезнью тебя начинают шантажировать: будешь сговорчивым — подлечим, дадим диетпитание, переведем в больницу. При язве и болезни печени всю эту гнилую кильку и тухлую квашеную капусту совсем невмоготу есть, а это — 60% твоей пищи, куда деваться? Если у тебя туберкулез или, скажем, голодные боли при язве, очень любят начальники сажать в карцер. Да еще в голодный день, когда пищи не полагается, норовят тебя вызвать на беседу. Туберкулезникам, по крайней мере, легче — они хоть боли не чувствуют.

Собственно, лечить здесь никого не лечат. Могут слегка смягчить остроту болезни, залечить поверхностно, не допустить смерти. В результате, как правило, у всех болезни приобретают хроническую форму, и потом уже от них не избавишься — всю жизнь на лекарства зарабатывай. Это считается вполне нормальным. «Вы что, лечиться сюда приехали? Мы вас в тюрьму не звали, не надо было попадать», — говорят врачи. Да и больница, собственно говоря, ничем не отличается от обычной камеры: такие же бетонные полы, такие же жалюзи на окнах; ни света, ни воздуха, только что кормят получше. Даже унитазов нет — на оправку водят два раза в день. Не захочешь такой больницы.

Вообще медпомощь здесь рассматривается как награда за хорошее поведение. В соседней камере у уголовников сидит эпилептик. Каждый день зэки стучат в дверь, требуют врача. Какой там врач! Часа через четыре, может быть, заглянет в кормушку фельдшер: «Что, эпилептик? Не умрет, больше не зовите», — и захлопнет кормушку. Когда у нас в камере стало плохо Гуннару Роде, мы полночи ломились в дверь, орали в окно, вырвали из пола скамейку и ей с разбегу били в дверь, как тараном, выбили кормушку напрочь, дверь треснула. Еще немного, и дверь бы вылетела. Потом нас всех посадили в карцер, но Роде все-таки забрали в больницу. В другой раз посадили опять в карцер Сусленского, а он сердечник, и как его в карцер посадят, у него дня через три — приступ. Так и в этот раз. Тут уж весь корпус, все камеры, включая уголовников, ломали двери — грохот стоял, как при канонаде. Корпус ходуном ходил. Шутка сказать, 66 камер — около двухсот человек долбили двери. В результате Сусленского на носилках перенесли в другой карцер, на другой корпус — только и всего. […]

Так что нелегко нам досталась наша победа, — зато для скольких поколений зэков отстояли мы право не работать в тюрьме, кто знает? Да и добились многих улучшений. А самое главное, боятся нас теперь начальники, как огня! Нас и пальцем тронуть не смеют теперь. Уголовников же, что ни вечер, кого-нибудь отволокут в туалет и лупят. А то в наручники затянут и месят сапогами. Что ни вечер — крики, стоны. Особенно известен этим майор Киселев. Вечно пьяный, с белесыми, невидящими глазами, он просто больной делается, если за смену кого-нибудь не отметелит. Нас же обходит стороной, даже дышать боится, чтобы не учуяли запах перегара.

Особенно навалились мы на него после того, как в конце 74-го года убили в его смену в карцере уголовника по кличке Дикарь. Долго его били, видно, всю ночь, потому что всю ночь выл он в карцере. Несколько раз за эту ночь вызывали мы корпусного, спрашивали, в чем дело. «А кто его знает, — отвечал он,— должно быть, сумасшедший, вот и воет». Наутро сообщили нам уголовники, в чем было дело. С тех пор два года одной из наших постоянных тем в жалобах был этот Дикарь — требовали суда над Киселевым. Одних только жалоб написали тысячи полторы. Суда, конечно, не добились. Киселев, однако, поутих и уж, во всяком случае, нас боялся. […]

Надо сказать, что отношение к нам уголовников тоже стало совершенно иное. Рассказывают, что еще лет 20 назад называли они нашего брата не иначе как фашистами, грабили на этапе и по пересылкам, угнетали в лагерях и так далее. Теперь же вот эти самые уголовники добровольно помогали таскать на этапах мои мешки с книгами, делились куревом и едой. Просили рассказать, за что мы сидим, чего добиваемся, и только одному не могли поверить — что все это мы бесплатно делаем, не за деньги. Очень их поражало, что за вот так за просто, сознательно и бескорыстно люди идут в тюрьму. Во Владимирской тюрьме отношения у нас с ними сложились самые добрососедские: постоянно обращались они к нам с вопросами, за советами, а то и за помощью. Мы были высшими судьями во всех их спорах, помогали им писать жалобы, разъясняли законы, и уж, разумеется, бесконечно расспрашивали они нас о политике.

В тюрьме, хочешь не хочешь, а даже уголовники читают газеты, слушают местное радио и, может быть, впервые в жизни задумываются: отчего же так скверно жизнь устроена в Советском Союзе? Подавляющее их большинство настроено резко антисоветски, а слово «коммунист» — чуть ли не ругательство. Из-за своей разобщенности и неграмотности они не могут постоять за свои права, да чаще всего и не верят ни в какие права заключенных. Начальство пользуется их распрями, натравливает друг на друга. Когда хотел начальник сломать кого-нибудь из них, то обычно переводил в камеру к тем, с кем у него смертельная вражда. И уж там кто кого убьет, а убийцу же потом приговорят к расстрелу. […]

В условиях нашей перманентной войны за режим необходимость согласовывать действия и обмениваться информацией вынуждала нас искать надежные средства связи между политическими камерами, разбросанными по тюрьме. Вот здесь-то и оказались наши уголовнички необычайно полезны: у них вся тюрьма была связана дорогами; из окна в окно, на прогулке, через этажи и корпуса проходили невидимые нити связи. Любые две точки в тюрьме оказывались связаны. В эту же систему подключились и мы.

Должен сказать, что воры, в этом отношении, были предельно честны: записки никогда не попадали в руки надзирателей и доходили в том самом заклеенном и прошитом нитками виде, как мы их отправляли. Соответственно, и нам пришлось принять участие в передаче их почты, и мы всегда нервничали за нее больше, чем за свою. Неловко было бы подвести соседей, которые самоотверженно шли в карцеры, глотали записки целиком, но никогда не отдавали их властям. […]

Я, помню, только приехал в тюрьму первый раз, ничего еще не знал, сразу после обыска посадили меня на время одного в этапную камеру — темную, грязную и холодную. Вместо унитаза этакий трон, возвышение со ступеньками высотой полметра — в середине дырка. Вонь жуткая. Над дыркой кран — это вместо раковины. Присел я на нары в некотором оторопении от такой камеры. Ну, думаю, неужели мне так три года сидеть? Вдруг слышу: «Гхм!» То ли показалось, то ли действительно кто-то кашлянул у меня под самым ухом. Оглядываюсь по сторонам — никого. Вдруг опять: «Гхм! Землячок!» Что за дьявол? На всякий случай ответил: «Что надо?» — «А подойди, землячок, к унитазу поближе — плохо тебя слышно!» Так состоялось первое мое знакомство с тюремным телефоном.

В других камерах, где настоящие унитазы стоят, там обычно веником или тряпкой откачивают воду из сифона и говорят, действительно, прямо как по телефону.

Однако далеко не все камеры связаны этим телефоном. Обычно позвонить можно только вверх или вниз, в редких случаях напротив — это зависит от устройства канализации. Да и не во всех камерах есть унитазы. Тогда пользуются другим способом. Через все камеры проходит система центрального отопления. Поэтому если алюминиевую кружку, какие дают всем в тюрьме, прижать дном плотно к трубе, а ртом плотно прижаться к отверстию кружки и кричать, то звук хорошо расходится по трубам во все стороны. В другой камере нужно так же точно прижать кружку к трубе, а к отверстию приставить ухо — это очень загруженная связь, целый день гудят трубы от голосов. Но есть в ней и свои неудобства. Во-первых, надо ждать очереди, нескольким людям сразу говорить нельзя. Во-вторых, через несколько камер уже плохо слышно, приходится просить, чтобы передавали из камеры в камеру по эстафете. В-третьих же, не всякое сообщение желательно передавать открыто. Вот для этих-то случаев и существует почта.

Обычно она передается «конем», так же, как и более крупные вещи — продукты, книги и тому подобное. Распускают несколько носков, и из этих ниток плетут прочный шнур. На конец шнура привязывают груз. Затем, изловчившись, через щель в жалюзи, — а она обычно от силы в палец шириной, — кидают этот груз вбок или опускают вниз. В другой же камере ловят «коня», выставив в щель «плечо», то есть какую-нибудь палку с крючком на конце, а то и плотно скрученную трубочкой газету. Приняв таким образом «коня», шнур втягивают в камеру и привязывают к его концу то, что надо передать. И так ваша посылка движется по тюрьме из окна в окно. Конечно, если застанут вас за этим занятием надзиратели, — 15 суток карцера обеспечены.

Другой способ — передача на прогулке. Веселым словом «прогулка» обозначается, в сущности, весьма скучная процедура. Давно уже прошли те времена, когда заключенные чинно гуляли парами по общему тюремному двору. Теперь прогулочные дворики — это бетонные клетушки размером чуть больше камеры. Стены покрыты грубо набросанным цементным раствором, «шубой», — это чтобы не оставляли надписей. Дверь такая же, как и в камере, с глазком, обитая листовым железом. Стены более трех метров высотой, вместо потолка решетка. Гулять выводят по камерам, так что разнообразия эта прогулка не вносит. Таких прогулочных двориков строят вместе 10 – 12 штук — по пять-шесть с обеих сторон прохода. Сверху, над проходом, специальная платформа для надзирателя, по которой он ходит взад-вперед, поглядывая сверху в дворики направо и налево. Как только он поворачивается спиной, из дворика в дворик норовят перебросить записки или небольшие свертки. Камера, замеченная за этим занятием, обычно лишается прогулки.

Позднее, пытаясь пресечь эту связь, сверх решеток еще постелили мелкую сетку, так что зимой, при сильном снегопаде, снег даже не проваливается вниз, а застревает на сетке. Однако и это не помогло. Заключенные приноровились как-то приподнимать эту сетку и под ней проталкивать в соседний дворик свою почту. Местами сетку стараются прорвать, и тогда, стоя на чьих-нибудь плечах, можно просунуть руку в дыру и кинуть в соседний дворик или в дворик напротив то, что тебе нужно. […]

И уже совсем, казалось бы, примитивный способ — оставлять надписи на стенах. Мелко-мелко карандашом везде, куда только ни приведут: в бане, на прогулке, в этапных камерах, — оставляют автограф или список камеры, а то и короткую надпись. Практика показала, что в течение недели эти надписи обязательно попадут на глаза кому нужно. Мы обычно писали по-английски, так что надзиратели не понимали смысла. Догадывались, конечно, что политические писали. Вообще английский язык скоро сделался у нас своего рода шифром или жаргоном — по-английски можно было и в окно кричать, и по трубе переговариваться, никто посторонний не понял бы.

Таким вот образом просидел я здесь уже два с половиной года (да еще до этого год — в 72-73-м году перед отправкой в лагерь). Последние три месяца было затишье — на работу больше не гнали, на строгий режим не переводили. Затишье это казалось мне подозрительным, а тут еще собрали нас почти всех на четвертом корпусе, на втором этаже, через камеру. До этого все старались разбросать наши камеры подальше друг от друга, чтобы труднее было связываться. Тут же, как нарочно, собрали всех вместе. Трое в двадцать первой камере, восемь человек в пятнадцатой, двое — в двенадцатой, четверо — в десятой. Я был в десятой. Еще было наших четверо в семнадцатой, но как раз подошло двум ехать обратно в лагерь да двоим на ссылку, и камеру растасовали. Человек десять сидело еще на первом корпусе, но и их на работу не гнали. Говорили начальники, что к концу года всех сюда соберут. Трудно было сказать, замышляет что-то начальство или, наоборот, решило оставить нас в покое. Если не считать очередного нападения на наши книги, никаких признаков подготовки к наступлению вроде бы не наблюдалось. Правда, почти все лишились переписки, а это всегда недобрый знак.

Еще с конца прошлого года взяли власти за правило конфисковывать все наши письма. Просишь объяснить, в чем причина, — говорят, объяснять ничего не обязаны, пишите новое письмо. А напишешь — опять конфискуют. Так эта бодяга и тянулась, и уже скоро год, как я не мог ни одного письма домой отправить. Так и у других — у кого полгода, у кого восемь месяцев не было переписки. Поневоле приходилось пользоваться нелегальными каналами.

Новости с воли доходили с трудом — в основном, невеселые новости. Одних сажали, других выгоняли за границу. Кого на восток, кого на запад — и все это были мои друзья, люди, которых знал я уже много лет. Как ни жаль было посаженных, а оставалась надежда их увидеть хоть когда-нибудь — все-таки они исчезали не навсегда. Тех же, кого выгоняли на Запад, словно в могилу провожаешь — никогда уже их не видать. Особенно же тяжело было, когда кто-то из знакомых отрекался или каялся, — точно часть своей жизни нужно было забыть навсегда. Долго потом всплывают в памяти эпизоды встреч, обрывки разговоров, и никак не заглушить их, как будто сам ты виноват в предательстве. […]

Старые зэки, стоя у вахты, когда заводят в зону новый этап, почти безошибочно предсказывают: вот этот будет стукачом, этот — педерастом, тот будет в помойке рыться, а вот добрый хлопец. Со временем и я стал невольно примерять на всех людей арестантскую робу, и оттого друзей становилось меньше. Постепенно остался какой-то круг особенно дорогих мне людей, потому что они были единственным моим богатством, всем, что я нажил за эти годы, и уж если из них кто-нибудь ломался, то это было пыткой. И еще меньше становилось нас в замке, еще одно место пустело у камина, умолкала наша беседа, затихала музыка, гасли свечи. Оставалась только ночь на земле.

Теперь же вот эти дорогие мне люди уезжали навсегда на Запад, точно в пустоту проваливались. Глухо доходили о них сведенья, в основном, из советских газет — словно голоса с того света. Последнее время и меня вдруг вспомнила советская печать. Почти шесть лет они молчали — выдерживали характер, а тут целая страница в «Литературке» — интервью первого заместителя министра юстиции СССР Сухарева. […] По его словам, я обвинялся чуть ли не в сотрудничестве с Гитлером и в подстрекательстве к вооруженному восстанию. Любопытно, на кого рассчитана такая откровенная чепуха? В наше время, когда почти все слушают западное радио, когда меня даже конвойные на этапе узнавали, — что может дать такая глупость?

Разумеется, я пытался легально протестовать — тюрьма все конфисковывала. Ни одной жалобы по этому поводу мне не дали отправить, даже официальный иск о клевете в суд. Мне было любопытно получить хоть какой-нибудь, пусть самый нелепый, но официальный ответ. Забавность ситуации состояла в том, что по советским законам любой приговор суда, если он не отменен, обязателен для всех должностных лиц и организаций. Мне было интересно, как они вывернутся, поэтому я писал в очень спокойном, сдержанном тоне, воздерживаясь от выводов и оценок, лишь констатируя факт несоответствия публикации приговору. Однако тюрьма не пропустила ничего.

Вызвал на беседу воспитатель, стал уговаривать — бросьте, не пишите, зачем вам это нужно? Чепуха все это, мелочь. «Не обращайте внимания, газеты всегда врут, стоит ли нервничать?» — «Да ведь замминистра юстиции пишет! Может, он лучше знает, за что меня судили? Может, мой старый приговор пересмотрели, изменили? А я сижу и ничего не знаю». — «Нет-нет, приговор правильный, не беспокойтесь, нам бы сказали».

Воспитатель наш, капитан Дойников, человек не злой, сам от себя гадостей не сделает. В сущности, обязанностей у него немного, никто всерьез от него не требует, чтобы он нас перевоспитал. Понимают, что это задача непосильная. Должен он время от времени проводить с нами беседу. С кем-нибудь другим мы и беседовать отказались бы. За последнее время сменилось их у нас трое или четверо.

Поначалу они все радовались, что перешли на легкую работу: ребята спокойные, матом не ругаются, не дерутся, в карты не играют, сидят себе тихо, книжки читают. Не работа, а дом отдыха! Но уже месяца через три просились от нас и согласны были идти к любым разбойникам и головорезам. С одной стороны, жало на них начальство, требовало на нас материал, требовало закручивать гайки. А когда мы давали отпор — виновным был воспитатель, ему сыпались на голову выговоры. С другой стороны, мы тоже не давали спуску, и от одних наших жалоб можно было одуреть. Да, кроме того, не получалось у этих воспитателей контакта с нами, не могли они к нам приноровиться. Привыкли они к уголовникам, к их психологии. Там — матом обложил, здесь — в ухо дал, и глядишь — навел порядок. С нами же нужно было что-то особое, чего эти воспитатели никак понять не могли. Наконец, поставили к нам этого Дойникова.

Считался он по тюрьме самым бестолковым офицером, самым глупым и безответным. Мундир сидел на нем, как на вешалке. Говорить он не умел, да был и не шибко грамотным. Отдали его нам в жертву, на растерзание, с расчетом, что месяца через три-четыре спишут на пенсию за неспособностью. Однако совершенно неожиданно он у нас прижился. Нас он вполне устраивал, и мы на него никогда жалоб не писали. Его нескладная худая фигура в нелепой засаленной униформе возбуждала скорее сострадание. Говорил он тоже нескладно, совершенно несвязно, постоянно перескакивая с одного на другое. При этом пробалтывался о многом для нас важном. Понимал и он, что мы его терпим, а потому, вызывая на беседу, говорил о чем угодно: о рыбалке, о футболе. Изредка так, виноватой скороговоркой, вставит фразу-другую о политике партии и опять перескочит на свою мешанину без конца и начала. Так вот с часочек поболтает и запишет себе для отчета, что провел беседу. При ближайшем рассмотрении был он совсем не глуп, иногда даже поразительно изворотлив, и вся эта напускная бестолковость выработалась у него в жизни, как у зебры полосы, — в результате естественного отбора.

Удивительно, как это все примиряется в русском человеке. Я редко встречал садистов в должности надзирателей — даже злых по характеру людей среди них, в сущности, тоже немного. Обычно же это простые русские мужики, сбежавшие в город из колхоза. Но вот прикажут такому Дойникову нас расстрелять — и расстреляет. Он, конечно, постарается, чтобы его по бестолковости на такое дело не послали. Он и нас постарается как-то ублажить, чтобы мы на него за это не очень обижались. Но ведь расстреляет! […]

Помню, в институте Сербского, на экспертизе, работали у нас санитарками бабки, простые деревенские бабки, почти все верующие, с крестиками тайком за пазухой. Жалели нас эти бабки, особенно тех, кого из лагеря привезли или из тюрьмы, тощих, заморенных. Тайком приносили поесть. То яблочко под подушку незаметно подсунут, то конфет дешевых, то помидор. И вот эти-то бабки стучали на нас немилосердно. Каждую мелочь, каждое слово наше замечали и доносили сестрам, а те записывали в журнал. Случалось, и побеги готовились, а иной норовил симулировать, особенно кому грозит смертная казнь, — бабки же все замечали и обо всем тут же докладывали. А спросишь их, бывало: «— Что ж вы так? Вы же ведь верующие!» — «Как же, — говорят, — работа у нас такая». Вот и спорь с ними.

Любопытно, что при всем многообразии книг, исследований и монографий о социализме — политических, экономических, социологических, статистических и прочих — не догадался никто написать исследования на тему: душа человека при социализме. А без такого путеводителя по лабиринтам советской души все остальные монографии просто бесполезны — более того, еще больше затуманивают предмет. Ах, как трудно, наверно, понять эту чертову Россию со стороны! Загадочная страна, загадочная русская душа!

Ведь вот у них выборы — не выборы, черт знает что такое: один кандидат, и выбирать не из кого. А участвуют в выборах 99,9%, причем 99,899% голосуют за. Ведь вот у них жизненный уровень низкий, продуктов, говорят, не хватает, — а забастовок нет! Говорят, морят их голодом по лагерям и тюрьмам безо всякой вины, за границу не выпускают, но вот, — глядите же, — по всем заводам и селам митинги: единодушно одобряем политику партии и правительства! Ответим на заботу партии новым повышением производительности труда! Голосуют дружно, все руки тянут, — что за черт? Едут зарубежные корреспонденты, присутствуют на митингах и видят: вправду, все одобряют политику партии, никто даже не воздерживается при голосовании.

Говорят, отсталая экономически страна, ручной труд и прочее, а ведь запустили первый спутник, первого человека в космос — обогнали Соединенные Штаты. Более того, имеют мощную военную промышленность, да такую, что весь мир в страхе дрожит, — откуда это? Делаются научные открытия, и какие! А Большой театр, балет! Что же это все — рабы, подневольные люди?

Ну, литература у них, положим, скучная — все о производстве да о планах, о собраниях, но читают же, покупают книги — значит, им нравится. Есть и у них отдельные недостатки, — так сами признают и критикуют их. Было что-то раньше, какие-то неоправданные репрессии, но теперь-то нету — разобрались, осудили ошибки, невинных выпустили. И за границу их все-таки пускают, — и всем довольны, и назад возвращаются. Ну, бывает, один-другой убежит, не вернется, — так, может, только этим и было плохо, а остальным хорошо, остальные довольны?..

А может, и вправду? Образование бесплатное, медицинское обслуживание бесплатное, жилье дешевое, безработицы нет, инфляции нет. Может, подвирает западная пропаганда, и жизнь у них — прекрасная?

Или вот еще объяснение: может быть, для них эта жизнь лучше нашей, и они люди другие, особенные, им только такая жизнь и нужна, и не нужно им наших благ и свобод?

И уж совсем сбивают с толку эти самые диссиденты. Если все так плохо, как они говорят, такое бесправие и произвол, так почему они все еще в живых, даже не сидят некоторые? Значит, есть и какая-то свобода и какие-то права? Или это просто инспирировано и выгодно советским властям? А может быть, придумано ЦРУ? Да и сколько их, этих диссидентов? Ведь вот под какой-то там петицией протеста подписалось десять человек. Это ж курам на смех — в стране, где 250 миллионов.

Ну, наконец, если им всем и вправду плохо — почему нет восстаний, массовых протестов, демонстраций, забастовок? И массового террора ведь тоже больше нет? Ну, посадят там человек 10 – 15 в год, — не то что в Чили или Южной Корее. И еще много-много недоуменных вопросов, на которые нет ответа...

И критически мыслящий западный наблюдатель после досконального, с его точки зрения, изучения вопроса приходит к двум выводам. Если наблюдатель придерживается левых взглядов: прекрасная страна СССР, прекрасный и самый передовой у нее строй. Люди счастливы и, несмотря на отдельные недостатки, строят светлое будущее. А буржуазная пропаганда, конечно, стремится ухватиться за эти отдельные недостатки и извратить, оклеветать, оболгать само светлое существо. Если наблюдатель не придерживается левых взглядов: русские — люди особенные. Что нам плохо — им очень нравится. Такие они фанатики, так рвутся строить свой социализм, что готовы отказаться от привычных нам удобств и образа жизни. И в обоих случаях — одно заключение: не нужно мешать им, нельзя запретить людям страдать, коли им это нравится, не спасать же людей вопреки их воле. Такие уж это русские!

Да, трудно понять эту страну со стороны, почти невозможно, но легче ли изнутри? То есть легче ли пенять и оценить происходящее тем самым «русским» (Запад всех нас зовет русскими — от молдаванина до чукчи), которые там всю жизнь живут?

1978, № 17

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 6 ноября 2013 > № 948642 Владимир Буковский

О положении заключенных в лагерях СССР

Московская группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР

25 апреля 1979 г. Документ № 87

О положении заключенных в лагерях СССР

Из редакционного предисловия 1979 г.

Мы представляем в качестве документа московской Группы «Хельсинки» доклад, составленный политзаключенными Уральских лагерей: основателем московской Группы «Хельсинки» Юрием Орловым, членом Украинской группы «Хельсинки» Миколой Матусевичем, Зиновием Антонюком и Валерием Марченко[1].

Ю. Орлов был арестован в феврале 1977 года, осужден в июле 1978 (7 лет лишения свободы в лагере строгого режима и 5 лет ссылки). Находится в лагере с августа 1978 года М. Матусевич, арестованный в апреле 1977 года и осужденный в апреле 1978 года (7 лет лишения свободы в лагере строгого режима и 5 лет ссылки). З. Антонюк отбывал семилетний срок лишения свободы в Мордовских и Уральских лагерях строгого режима, а также, в течение трех лет, во Владимирской тюрьме; в январе 1979-го, по окончании срока заключения, направлен в ссылку, где, по приговору, должен отбыть три года. В. Марченко был арестован летом 1973 года, осужден, как и остальные соавторы доклада, по обвинению в «антисоветской агитации и пропаганде» на 6 лет лишения свободы и 3 года ссылки. Бульшую часть срока отбыл в Уральских лагерях; в 1977-78 гг. около полугода находился в Киевской тюрьме КГБ на «профилактике» (от него добивались заявления об отказе от своих взглядов — «раскаяния»). Марченко тяжело болен, и предстоящий этап в ссылку угрожает его жизни.

Составить такой доклад в условиях лагеря, переправить его за кордоны лагеря — чрезвычайно трудная задача; если обнаружат, поймают с «поличным» — не только пропадет вся работа, но и подвергнут новым репрессиям. В связи со специфическими трудностями утрачен раздел пятый доклада.

* * *

Этот документ, составленный на основе непосредственных наблюдений его авторов, испытавших на себе и советское «правосудие» и советскую «исправительно-трудовую» систему, содержащий не только изложение фактов, но и анализ ряда аспектов советской пенитенциарной системы, — Группа считает очень важным, очень значимым. Группа полностью разделяет с авторами доклада ответственность за его содержание.

Мы обращаемся к главам Правительств стран, подписавших Хельсинкский Акт, а также к общественности этих стран с просьбой о широком распространении документа Ю. Орлова, М. Матусевича, В. Антонюка, В. Марченко.

25 апреля 1979 г. Члены московской Группы «Хельсинки»:

Е. Боннэр, С. Каллистратова, М. Ланда,

Н. Мейман, В. Некипелов, Т. Осипова,

Ю. Ярым-Агаев.

I. Введение

Главное в проблеме заключенных в СССР — это большое количество граждан, лишенных свободы полностью или частично, по решению суда или административным порядком. Все они в той или иной форме привлекаются к принудительному труду. Их общее число сохраняется в секрете, но оно поддается приблизительной оценке. Заключенные исправительно-трудовых колоний особого, строгого, усиленного режима; колоний-поселений; воспитательно-трудовых колоний для несовершеннолетних; так называемые химики, освобожденные условно-досрочно и привлеченные к труду; ссыльные; высланные, — встречаясь на пересылках, в следственных изоляторах-тюрьмах, сравнивают свои наблюдения относительно числа репрессированных. Большинство сходятся на том, что общее число з/к, включая следственные тюрьмы и лечебно-трудовые профилактории (ЛТП) для лиц, признанных пьяницами, не менее трех миллионов человек, а общее число включенных в принудительный труд не менее пяти миллионов, то есть порядка 2% всего населения.

Приходится констатировать, что если постоянная армия безработных является типичным злом капиталистической системы, то, наоборот, постоянная, приблизительно такого же масштаба, армия занятых принудительным трудом является типичным злом «реального социализма» тоталитарного толка. […] Эти миллионы заключенных и полузаключенных, занятых принудительным трудом, миллионы прошедших через это в прошлом, миллионы членов их семей — не менее ощутимая часть трудящихся, чем безработные и члены их семей на Западе.

[…] можно утверждать, что подавляющее число советских з/к оказываются за колючей проволокой в результате косвенного провоцирования преступлений общими условиями существования. Разумеется, это не означает, что мы хотим оправдать насилие или воровство. Мы лишь указываем на существование коллективного сопреступника — социально-экономическую и политическую систему. Большинство з/к — выходцы из рабочих и крестьян, в лагерях они и сами являются рабочими. Большая часть уголовных преступлений — это хулиганство, воровство, разбой, грабеж, хищения различного масштаба. Значительная часть преступлений совершается в пьяном виде, велик процент пьяниц, и ЛТП составляют уже заметную долю общего числа колоний.

Сами по себе эти пороки характерны для любого современного индустриального общества. Аномальным является здесь не их наличие, а чрезвычайно высокий уровень. Можно указать на следующие источники этого явления:

1) отсутствие такого канала отвлечения людей, особенно молодежи, от пьянства и преступности, как участие в коллективной борьбе за жизненный уровень, за свои права (имеются в виду не планируемые правительством митинги и демонстрации, а также забастовки и т. д.);

2) отсутствие еще одного канала отвлечения — возможности инициативного предпринимательства (без эксплуатации чужого труда). Между тем, существует ряд направлений деятельности, где частная инициатива повысила бы уровень жизни народа; […]

3) нежелание части граждан мириться с хронической <нрзб>[2] по сравнению с известными им западными стандартами и по сравнению с обеспеченностью руководящего меньшинства. Еще раз отмечаем, что мы не имеем целью оправдать преступления, совершаемые на этой почве, но мы указываем на условия, провоцирующие их. Государство провозглашает своей целью высокий уровень жизни народа, однако во многих регионах оно не в состоянии реально обеспечить его;

4) потеря веры в моральные принципы у части молодежи, происшедшая и в результате преследований религиозно-этического характера, и в результате разочарований в государственной идеологии;

5) запрет на информацию общественности по таким вопросам, как число и динамика роста преступлений, число з/к и режим их содержания, нарушение гуманности, и т. п.;

6) наличие определенной заинтересованности государства в использовании принудительного труда. Недостаточная оплата труда, плохие условия приводят к недобору рабочей силы в некоторых промышленных районах. З/к и «химики» играют здесь роль как бы вынужденных штрейкбрехеров, заменяющих рабочих;

7) концепция «перевоспитания», согласно которой большие сроки заключения, жестокие условия содержания и общее преобладание мер устрашения, неотвратимости наказания, — наилучший путь избавления общества от преступности. В действительности же, как признают иногда в беседах официальные лица, «исправительные» уголовные колонии —это настоящая школа преступности, аморализма, где человек человеку волк, где из-за узаконенной нехватки продуктов питания и вещей процветает спекуляция и первобытно-хищные принципы взаимных отношений. […]

Мы обращаем внимание профсоюзных и других рабочих организаций, что СССР является такой развитой индустриально страной, в которой сохраняется пролетариат в самом первобытном смысле этого слова. Положение миллионов граждан, занятых принудительным трудом, можно было бы сравнить с положением крепостных уральских рабочих давно прошедшей эпохи.

Необходимо иметь в виду, что не только политические, но и немалая часть уголовных преступников осуждены несправедливо даже с формальной точки зрения, или, во всяком случае, жестоко. Это результат судебного, и в особенности следственного, произвола.

Режим содержания заключенных всех категорий во многих аспектах содержит прямые нарушения международных обязательств Советского Союза по правам человека. […] На основании жалоб многих з/к, с которыми встречались политические заключенные, можно уверенно говорить о скудном питании в тюрьмах и большинстве колоний, о низком заработке во многих местах работы «химиков», об избиениях в некоторых тюрьмах, о тяжелых условиях этапирования, о плохом медицинском контроле в некоторых колониях, об угнетающем действии локальных зон, в которых колючая проволока окружает каждый барак в нескольких метрах от его стен и т. п. […]

Проводимая внутри страны национальная политика находит свое отражение в национальном составе политзон. Среди заключенных Мордовских и Уральских лагерей 30-40, а иногда и более, процентов составляют украинцы, около 30% прибалты и менее 30% русские и представители других народов СССР. Именно украинцы вынесли основную тяжесть борьбы против произвола сталинских лагерей, несут они ее и теперь. […] ведь советская пенитенциарная система направлена на уничтожение личности, а сохранить личность как таковую можно лишь в сопротивлении. Сопротивлении, несмотря ни на какие наказания. […]

Представляемый доклад суммирует, в основном, положение в политзоне № 35, в которой мы находимся, за последние примерно 2 года. Его различные разделы написаны разными ПЗК. […] Требования малого объема и другие трудности привели к тому, что масса фактов осталось за пределами доклада.

II. О труде заключенных

В советской пенитенциарной системе «общественно-полезный труд» провозглашен чуть ли не основным средством воспитания. А поскольку пенитенциарная система — это слепок с общества, то ей присущи пороки, характерные для общества в целом, но в более оголенной форме. Сама же по себе идея воспитания трудом, если ее принимать разумно, содержит положительное зерно. Однако в советском агрессивно-бюрократическом исполнении самая разумная идея способна превратиться в свою противоположность.

В исправительно-трудовых учреждениях (ИТУ) СССР принудительный труд является существенной частью наказания — это его главная особенность. Далее, в ИТУ власть выступает по отношению к заключенным в качестве бессовестного эксплуататора, стремящегося урвать побольше, а дать поменьше, используя для этого не только силу, но и обман; наконец, труд в политических ИТУ — это один из рычагов, с помощью которых КГБ и администрация стараются сломить невыносимую моральную и политическую позицию человека, и не только в заключении, но и после освобождения, ибо полное перевоспитание понимается в КГБ только в одном смысле: как сотрудничество с властями. В этих условиях было бы нелепо говорить о каком-либо воспитательном труде.

Вызывает большое сомнение и общественная полезность труда заключенных. В социально-психологическом плане общество привыкает, как к чему-то естественному, к существованию миллионов современных крепостных рабочих.

В плане экономическом существенно, что заключенные работают на самом устаревшем, часто давно списанном оборудовании, с применением устаревшей же технологии. Следовательно, миллионы людей проходят в заключении школу технологического отставания, а большой отряд инженеров и техников, управляющих трудом з/к, свыкается с устаревшими методами. Таким образом, дешевизна продукта принудительного труда едва ли покрывает убытки, связанные с консервированием архаических методов технологии.

Труд как наказание сопряжен с очевидными физическими и моральными потерями, унижает человеческое достоинство, воспитывает не граждан, а рабов. В некоторых случаях труд заключенных так изнурителен, что его можно назвать пыткой. Например, труд в ПКТ осуществляется на пониженном питании, которое можно еще более понизить при невыполнении выработки, или, к примеру, в части камер Владимирской тюрьмы работа организована по системе, которую з/к назвали «СССР» (спальня, столовая, сортир, работа — все это совмещено в камере размером 10 м2, где годами живут и работают 2-3 заключенных). В камерах установлены лампы, которые включаются в 6 часов утра и работают до 10 часов вечера, т. е. в течение 16 часов. Изнуренные скудным питанием, заключенные вынуждены соглашаться на эту «услугу» работодателя, им нужно заработать тюремный ларек — 3 рубля в месяц, ведь, как известно, продукты питания и предметы первой необходимости разрешается закупать только на деньги, заработанные в ИТУ. По словам заключенных, работающих по системе «СССР», здоровье человека редко выдерживает более полугода этот труд и непрерывный стук по 16 часов в день; обычно срываются через три месяца. Уходят из рабочей камеры путем отказа от дальнейшей работы, то есть через карцер и строгий режим. Но отказ от работы дает администрации формальный повод вычитать стоимость питания, одежды и обуви из денежных средств, имеющихся на лицевом счете у неработающего з/к. Поэтому многие из неполитических заключенных через год, когда кончаются заработанные гроши, снова вынуждены возвращаться к системе «СССР» (если администрация не предложит «по блату» работу на заводе, имеющемся при тюрьме), быстро разрушающей их здоровье. Несмотря на такие тяжелые условия труда, тюремная администрация всегда имеет «свободный рынок рабочей силы», так как заключенные (неполитические), испытывая постоянное чувство голода, готовы работать на любых условиях.

Политзаключенные более стойко переносят голод и наказания и отказываются от работы по принципиальным соображениям, — например, новое движение за статус политзаключенного явочным порядком, начавшееся в 1975 году. Не все, конечно, работы являются тяжелыми и вредными, но такие работы имеются все-таки во многих уголовных и политических лагерях. Так, в многочисленных лесных зонах очень тяжелые работы на лесоповале и на так называемой бирже, где часто приходится вручную затаскивать под распил бревна большой толщины. В политической ИТК-36 очень вредна работа по набивке ТЭНов (деталь электроутюга), на которой приходится работать с респираторами или марлей на лице. […]

Необходимость помощи семье — главная причина сверхурочных работ заключенных. Расценки, однако, столь низки, что работая по 12 часов в сутки, заключенные едва могут посылать семье 50-60 рублей в месяц. Согласно исправительно-трудовому законодательству РСФСР и союзных республик, труд заключенных оплачивается по нормам и расценкам, действующим в народном хозяйстве. Согласно же приказу МВД, расценки работ заключенных должны быть примерно на 5% ниже, чем у вольных рабочих. Действительная ситуация с расценками еще хуже, так как заключенные работают на более устаревшем оборудовании, чем вольные, а также ввиду произвола в расценках, допускаемого в ИТУ.

Иногда нормы и расценки устанавливаются откровенно индивидуально, то есть в зависимости от поведения политзека. Например, стоило Симчичу принять участие в защите Марченко от произвола, как норма по фрезерной обработке резцов, где работает Симчич, стала просто невыполнимой, несмотря на сверхурочную работу. С переходом на эту работу вместо Симчича более лояльного человека были возвращены прежние нормы и расценки. Вообще говоря, нормы выработки очень высоки, выполнить норму нелегко. […] Следует учесть, что 50% реального заработка заключенного вычитается в пользу МВД. Из каждого процента сверх 100% нормы выработки вычитается, однако, лишь 25%, а из каждого процента сверх 200% не вычитается ничего, поэтому для МВД невыгодно, чтобы у заключенного, несмотря на сверхурочную работу, получалась выработка не только выше 200% нормы, но существенно выше 100%. Отсюда и постоянное взвинчивание норм. […] Из денег, оставшихся после этих вычетов на МВД и снятия сумм по искам, вычитают стоимость питания, одежды, обуви. Причем при раскладе питания на 12 рублей в месяц, со счета з/к снимают под видом разных накладных затрат примерно в два раза больше. Заключенных заставляют работать существенно больше, чем вольных рабочих: не по 41 часу, а по 48 часов в неделю (по 8 часов 6 дней в неделю), но необходимо еще учитывать дополнительные 2 часа общественных работ и отработку дней, проведенных на свидании с родственниками. Заключенные не имеют отпусков, они не получают надбавок за сверхурочные работы, их могут заставить работать и в праздничные дни. […] Производственная надбавка дается за перевыполнение нормы, но в ИТК-35, как, впрочем, и в других политзонах, она немедленно снимается; например, из-за непосещения политзанятий или когда появляется рапорт надзирателю о случае нарушения режима, где бы это нарушение ни происходило (например, Лисовой шел из столовой «не строем»). […] Часто такие рапорты, придирки сыплются даже на заключенных, просто обращающихся с жалобами и заявлениями о фактах беззакония в зоне в различные советские органы, поскольку это расценивается как нелояльность к советской власти.

Закон предусматривает в ИТУ профессионально-техническое обучение для заключенных, но ученические деньги начальство нередко старается не выплачивать, принуждая учеников сразу выполнять нормы выработки, дополнительную плату (как ученику) утаивая. Практикуют абсолютно не аргументируемое снятие зеков с уже оформленного приказом по колонии ученичества (заодно и с оплаты). […] Поскольку труд — это и рычаг, с помощью которого вводится в действие вся система наказаний, начиная с лишения права покупать продукты в ларьке или лишения права на свидание с родственниками и кончая штрафным изолятором, ПКТ и тюремным заключением на срок до 3 лет, то соответственно посыпались и наказания.

Казалось бы, единственное, что нельзя отобрать у непокорного заключенного, это надбавки в питании за вредность (например, металлисты в ИТК-35 получают за вредность по стакану молока в день). Но и здесь бывают «забывания» включить в список на спецмолоко. […]

Закон гласит, что труд заключенных организуется с соблюдением правил охраны труда и техники безопасности, установленных законодательством о труде. На практике это положение полностью игнорируется. Кого только ни принуждали приступать к работе на станке до сдачи экзаменов или даже без какого бы то ни было обучения. И наказывают за неподчинение. Собственно, наказывают за отказ подчиненного нарушать законодательство о труде. Впечатляющим примером того, как начальство идет на полное игнорирование не только всех законов и правил по технике безопасности, но и просто элементарной человечности, является эпопея принуждения Светличного, у которого на руках отсутствуют 8 пальцев, работать на компрессорной установке. Решением ВЦСПС за последние годы создана разветвленная сеть правовой инспекции труда. Существует и указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 октября 1976 г. «Об административной ответственности за нарушение законодательства о труде и правил по охране труда». Не вдаваясь в анализ эффективности этих узакониваний на вольных предприятиях, отметим, что предприятия МВД, на которых трудятся миллионы современных пролетариев, остались вообще вне этих узакониваний.

Вообще говоря, система ИТУ, через которую пропускают весьма значительную часть населения государства, является очень важным звеном функционирования реального социализма, сохранения атмосферы бесправия, чувства незащищенности рядового члена общества перед произволом начальства.

III. Взаимоотношения между администрацией

и политзаключенными

Взаимоотношения между администрацией и заключенными преследуют цель «перевоспитания и исправления осужденных», то есть добиться от них отказа от своих убеждений, используя прежде всего исправительно-трудовое законодательство РСФСР и закрытые инструкции МВД, по-видимому, относящиеся к наиболее жестоким из действующих ныне в мире. Той же цели служит изнурительный труд; низкокалорийная пища; поток наказаний, сыплющийся за малейшее нарушение; строжайшая изоляция от внешнего мира.

Подъем в лагере ИТК-35 производится в 6 часов утра. И достаточно з/к остаться в постели на 1-2 минуты дольше, как дежурный помощник начальника колонии, обычно поджидающий у двери, заскакивает в секцию и, торжественно оглашая, вносит штрафников в список. […] Что упомянутые наказания производятся выборочно, легко было заметить по тому, как капитан Поляков или старший лейтенант Чайка отворачиваются от з/к, сотрудничающих с администрацией, которые замешкались на своих койках. Старожилы-двадцатипятилетники рассказывают, что в пятидесятые годы «будители» обычно заскакивали с деревянными колотушками и били проспавших по чем попало, так что в семидесятые годы наказание, скажем, лишением права приобретения продуктов в ларьке на очередной месяц ретроспективно можно расценивать как гуманное.

В 6 часов 35 минут проводится поверка. Наказывают за опоздание все ту же категорию «неисправимых».

В Мордовии лагадминистрация, снедаемая заботой о здоровье осужденных, обязала всех делать утреннюю гимнастику — унылая картина, где выделяется отнюдь не бодрая группа инвалидов, которая под мелодию «Прощание славянки» выполняет надлежащий комплекс. Неучастие в мероприятии наказывается.

На завтрак и с него, после поверки, отправляются строем. Причем, чтобы не утруждать себя, а то и по издевательским побуждениям, прапорщики заставляют большинство ожидать во дворе, пока поедят инвалиды, получившие диетпитание. Ускорить эту процедуру могут только крайне неблагоприятные погодные условия.

За 25 минут до 8 — начала работы — з/к выстраивают перед производственной зоной и после поименной переклички выводят на завод. Так начинается здесь каждый день 48-часовой рабочей недели. […]

После вечерней поверки в 18 часов 30 минут трижды в неделю проводится политчас. За неявку наказывают. В 35-м лагере удалось добиться отмены подобных наказаний многочисленными протестами прокурору в 1974 году. Тогда администрация стала использовать здесь как средство давления невыдачу 2-4 рублей на ларек за перевыполнение нормы. Доказать, что «производственные» деньги не имеют к лекциям и информациям никакого отношения, не удавалось на протяжении нескольких лет. […]

Отбой в 22 часа по местному времени означает «мертвый час» в полном смысле этого определения. И. Залмансона неоднократно наказывали за хождение после отбоя. Д. Верхоляк едва сумел доказать, ссылаясь на диагноз в медкарточке, что он задержался в туалете по причинам чисто физиологического, а не антисоветского свойства.

Для видимости объективности, к перевоспитанию з/к, не желающих отказываться от своих убеждений, подключают и лиц, работающих в ИТК по вольному найму. В роли послушных статистов они, входя в состав воспитательной комиссии, подписывают любые постановления. […] Так, туберкулезник Пронюк, у которого нет одного легкого, отсидел 5 месяцев камерного режима. Так КГБ и МВД отплатили, наконец, «виновнику» массовой месячной голодовки и забастовок лета 1974 года. […]

Сам факт заключения уже служит причиной наказания. «Поводы» в таком случае находятся путем по-садистски скрупулезного следования режимным требованиям... Так, Подгородецкий зашел к цензору, старшему лейтенанту Колесниченко, в куртке парикмахера. Поздоровавшись, он спросил, нет ли ему письма (рабочие часы парикмахерской совпадают со временем приема у цензора). Она потребовала, чтобы Подгородецкий привел себя в надлежащий вид и доложил, как положено: «Осужденный такой-то явился по вашему вызову». Подгородецкий отказался от выполнения бессмысленной процедуры. После этого Подгородецкий был наказан за «несоблюдение форм одежды и грубость с представителем администрации», хотя все 26 лет заключения он является примером вежливости и опрятности. По рапорту капитана Кытманова, Б. Шахвердян был лишен ларька за то, что «не поднялся для приветствия».

Обычно очередность наказаний такова: устное предупреждение, выговор, лишение ларька на месяц, карцер, ПКТ и тюрьма. Часто, однако, этот порядок не выдерживается и как к наиболее эффективному средству прибегают к лишению ларька и карцеру. С 1977 года, после ввода новых правил внутреннего распорядка ИТУ, стало возможным бессрочное помещение в карцер. Однако это положение Правил, ныне дозволенное «де юре», широко использовалось «де факто» ранее. […]

Атмосфера безнаказанности, в которой действует администрация, превращает каждого прапорщика, не говоря уже об офицерах, в настоящих профессиональных истязателей в зависимости от степени озлобленности. «Дай мне его в отряд, он у меня шелковым станет», — говорил старший лейтенант Кузнецов начальнику другого отряда о В. Павленкове, и такие слова не были пустым бахвальством. Отрядный Кузнецов, вечно пьяный, развлекался тем, что выискивал повод для наказания. С. Сорока в рождественский вечер поставил на своей тумбочке свечку и елочную ветку, — в карцер. Неаккуратно заправленная койка — в карцер. Расстегнутый ворот — в карцер. Да мало ли за что можно карать «государственных преступников».

Широкая шкала довольно разнообразных наказаний зачастую оказывается недостаточной, и тогда в ход идет составление ложных рапортов. Классическим примером подобной фальсификации может служить акт, составленный по распоряжению нач. оперчасти Храмушина на Буковского об отсутствии на рабочем месте. В своей жалобе в прокуратуру Буковский указал, что отсутствовать, равно как и присутствовать на рабочем месте он в тот день не мог, поскольку это был выходной — воскресенье. Пронюка наказали за невыход на работу, хотя у него имелось освобождение по болезни.

IV. О медобслуживании

[…] Очевидно, что серьезность медобслуживания больных определяется видом и сложностью заболеваний. Трудоспособность, а также размер возможных наказаний для з/к должны определяться администрацией, исходя из заключения комиссии ВТЭК, которая раз в год свидетельствует всех з/к. Заключения же ВТЭКовских комиссий, как правило, подвержены рекомендациям сотрудников МВД и КГБ, а также зачастую предвзятым характеристикам главврача зоны. Так, в свое время были признаны инвалидами, а затем лишены II группы инвалидности (группы, дающей право работать почти всегда по желанию) И. Светличный, В. Подгородецкий, Г. Гимпу, В. Филоненко. Противозаконность таких решений очевидна, поскольку у Светличного не отросли 8 пальцев на руках, у Подгородецкого не исчез горб, у Гимпу не появился оперированный желудок, а у Филоненко не прекратилось прогрессирующее заболевание костного мозга (тромбоцитопения). […]

Фальсификация результатов анализов, то есть запись их в улучшенном виде, в Центральной больнице ИТУ, а также в медчастях зон 35, 36, 37 — распространенное явление. Например, в историю болезни Марченко заносились данные, не соответствующие истине. Результаты анализов, проведенных ему до ареста в Киевском институте заболевания почек, разительно отличаются от аналогичных, проведенных в киевском изоляторе КГБ во время пребывания там на «профилактических собеседованиях».

От инвалидов III группы (определяющей работу с ограничениями) администрация требует норму выработки, строго наказывая в случае ее невыполнения. Группа инвалидности не только не является фактором, обеспечивающим з/к облегченные условия содержания, но даже не спасает от режимных преследований. […]

Атмосфера нарушения законности и злоупотреблений, царящая в ИТК, приносит свои зловещие плоды. Показательна здесь смерть Мамчура. После нескольких вызовов к заболевшему з/к сначала явился прапорщик, затем ДПНК[3], замполит, и прошло значительное время, когда нашли дежурную медсестру Кузнецову (но она не знала, что предпринять, спрашивала у з/к Черкавского, «давать ли укол магнезии?»). Потом, наконец, явилась Т. А. Соломина (врач, исполняющий обязанности терапевта, но окончившая факультет сангигиены), которая, видя катастрофическое состояние Мамчура, сумела лишь распорядиться: «госпитализировать». А больной, у которого сначала была резкая головная боль, потом галлюцинации и рвота, впал в беспамятство... У него начались судороги, исказилось лицо. Явные симптомы инсульта — у Мамчура несколько лет была инвалидность по поводу гипертонии — не были обнаружены ни медсестрой, ни лечащим врачом на протяжении почти трех часов. В результате на месте не была оказана первая неотложная помощь. Вскрытие показало кровоизлияние в мозг. […]

Медработники ИТУ ВС-389 являются исполнителями самых возмутительных распоряжений администрации. Летом 1975 года по оперативному заданию майор Ярунин лично осматривал анальные отверстия и прямую кишку Б. Шахвердяну перед свиданием. В июле 1976 года в присутствии прапорщика Ермаковой женщиной-медиком производился гинекологический осмотр матери Марченко. Налицо обкрадывание больных з/к, нанесение ущерба здоровью ожидающих своей очереди в больницу. […]

Транспортировка из 36 и 37 зон в Центральную больницу (35-й лагерь) осуществляется в обычных автозаках (смерть Плейша была ускорена из-за этого), тогда как в законе оговорена необходимость перевозки больных в специально оборудованном транспорте.

Диетпитание в ИТУ ВС-389 остается на крайне неудовлетворительном уровне. В рационе постоянно несвежие, даже не пригодные к употреблению продукты. Так, с августа 1977-го по сентябрь 1978 года еда готовилась из квашеной капусты, которая была несъедобна еще зимой. Масло в диетпитании летом-осенью 1978 года заменялось маргарином либо комбижиром. В августе-сентябре готовили сушеный картофель. За 6 лет существования зоны 389/35 больные не получали свежих фруктов. Да и стоимость так называемой диеты — около 23 рублей — вряд ли разрешает приобретение минимума калорий, необходимых больному.

Центральная больница — небольшое двухэтажное здание, куда свозятся больные из 35, 36, 37 зон. Из-за желания администрации всячески ограничить контакты между зонами, три группы больных постоянно находятся в постоянно закрытых помещениях, куда сестра и врач входят в сопровождении прапорщика. Отсутствие круглосуточного дежурства медиков (медсестра в Центральной больнице формально находится от 8 до 20 часов) подвергает опасности жизнь тяжело больных, равно как и отсутствие дежурного санитара причиняет им дополнительные страдания. В связи с вышеупомянутым оперативным соображением (пресечение контактов) прогулка разрешена лишь два часа в день на локализованных участках. Медперсонал ЦБ состоит из главврача Шелия (хирург), лечащего врача Черкасовой Т. Н. (терапевт), штата медсестер (3-6 человек). Операционная, лаборатория и рентгенкабинет позволяют проводить на месте операции и исследования в зависимости от квалификации исполнителя, но обычно несложные. На консультации, а также в более тяжелых случаях оперирования приглашаются врачи из Чусовской больницы.

В каждой из зон имеется санчасть с одним-двумя врачами, однако из-за нерегулярности завоза медикаментов, а также отсутствия специалистов (стоматолог на 36 зоне не появлялся почти полтора года — 1976-1977 гг.), положение с медобслуживанием остается неудовлетворительным. Около 30% з/к, находящихся в ИТК ВС 389/35, серьезно больны.

В их числе, с недугами, практически неизлечимыми в местных условиях: Герович — рак мочевыводящих путей, Филоненко — воспаление костного мозга, Марченко — нефрит. Актирование же находится в прямой зависимости от убеждений осужденного, его поведения, позиции в лагере.

Трагический итог такого медобслуживания в Скальнинском ИТУ начиная с лета 1972 года выражается в следующем списке безвременно умерших: Митюк (умер при этапировании из Мордовии на Урал, не была оказана помощь при сахарном диабете), Гантварс (гипертония), Куркис (прободение язвы), Кибартас (рак печени), Мишкенис (послеоперационное осложнение), Опанасенко (повесился в больнице), Рудокас (сердечная недостаточность), Кнавиньш (инфаркт), Плейш (заболевание желудочно-кишечного тракта), Лущ (инфаркт), Мамчур (инсульт), Межалс (инфаркт), Строганов (астма, сердечная недостаточность). […] По рассказам з/к, прибывших из Мордовии, там положение с медобслуживанием еще хуже. […]

VI. Об этапировании

Этап в большинстве случаев тяжелое испытание для з/к. Он длится бессмысленно долго — в 7-10 раз дольше, чем при обычной поездке. За время этапирования з/к обычно несколько раз перегоняют в воронок из вагона, из воронка в одно, другое, третье помещение очередной пересыльной тюрьмы и обратно: «быстрее, быстрее...» (вместо точек нередко следует мат), автоматчики, собаки, «садись, встать», обыск, еще обыск и т. д. Для з/к с тяжелым багажом это превращается в кошмар. Правда, все имущество большинства уголовных з/к укладывается в жалкие узелочки. Что касается больных, то конвой, как правило, не проявляет к ним снисхождения. Они должны передвигаться так же, как и все, сопровождаемые руганью и толчками. Поразительно, что, если тяжело больного з/к нужно отправить в тюремную больницу, его перегоняют обычным этапом — лишь бы он передвигал ноги, но можно и на носилках. В большинстве наблюдаемых нами (и другими политзаключенными) случаев их не сопровождает врач или сестра. Если больница недалеко, то тяжело больного перевозят на обычном воронке. Дорога ухабистая, она вытряхивает из него всю душу.

По рассказу В. Марченко, во время перевозки автозаком (воронком) заключенных от железнодорожной станции до Казанской пересыльной тюрьмы (7.04.78) в общую камеру воронка, рассчитанную на несколько человек, затолкали 28 человек. Их держали в железном воронке, на солнцепеке, около часа на тюремном дворике (это обычно). Задыхавшиеся люди умоляли конвой выпустить их, но безрезультатно. Он же сообщает, что в тесном даже для одного человека одиночном боксе 24. 04. 78 держали троих: Циоса, Зейтуняна и Марченко. Их выпустили через полчаса только после обещания пожаловаться прокурору. Но другие оставшиеся в общей камере, не политические, ждали еще несколько часов. Кто-то мочился на пол. В автозаках и тесных, грязных, бестуалетных камерах-«отстойниках» пересыльных тюрем люди ожидают часами. Еще хуже маленькие, всегда вонючие боксы на одного-два человека. З. Антонюк в июле 1978 года просидел целый день в изоляторе в таком боксике (при этапировании из Владимирской тюрьмы в ИТК-35). Антонюк болен костным туберкулезом и тяжелым заболеванием печени.

Камера столыпинского вагона имеет размер полного или половинного плацкартного купе без окна, с решетчатой стенкой в коридор, где шагает часовой. Окна туалета закрашены или обычно закрыты, вентиляция выключена. Вместо 10-ти, соответственно, 3-х человек, которые могут лежа поместиться в этих камерах, туда обычно набивают 14-18 и, соответственно, 5-6 человек, вынужденных проводить там 1-3 суток. Иногда на короткое время (несколько часов) туда набивают до 25 человек. Туалет не имеет воды, умыться невозможно, постельных принадлежностей, конечно, нет.

В большинстве случаев конвойные грубы и циничны. Они выдают воду и выводят в туалет лишь после того, как весь вагон начинает колотить ногами в решетчатые двери, иногда это бывает два, чаще 3-4 раза в сутки. При этом на каждый день этапа з/к получает около 600 грамм хлеба, селедку средних размеров, 20 грамм сахара. Когда на перегоне Москва-Киров в июне 1978 года Ю. Орлов попросил у конвойного дать попить, ответ гласил: «Обойдешься без воды». Вместе с ним в половинной камере поместили двух стариков-туберкулезников, при ходьбе поддерживавших друг друга. Не допросившись туалета, один из них помочился в целлофановый мешочек, разлив половину по полу и нижней полке. Затем, для изоляции от политического, их перевели в другую камеру, набитую битком. Когда один из них хотел лечь на пол, конвой не разрешил. В. Лисовой, после тщетных просьб вывода в туалет, вынужден был мочиться прямо в камере в случайную банку. З. Попадюка в августе 1977 года в Пензенской тюрьме держали в одной камере с туберкулезными и сифилитическими больными. Антонюк на перегонах Харьков-Свердловск-Пермь и в самой Свердловской пересылке наблюдал в ноябре 1972 года, как офицеры выводили из камер женщин к себе для сожительства.

М. Матусевич, как голодающий, сопровождался врачом на этапе из Киева в ИТК-35 (июнь 1978 г.). Однако врач отказалась оказать какую-либо помощь уголовному з/к соседней камеры вагона с тяжелым внутренним заболеванием и с тяжелым заболеванием кожи. Его должна была бы сопровождать сестра, но этап отправился без нее. Он был весь мокрый от гноя, и другие з/к рвали рубашки и портянки для перевязок. Таковы вкратце условия этапирования.

[…]

VII. Пресечение информации

[…] В 1974 году на пресс-конференции в Москве академик А. Сахаров предоставил западным корреспондентам материалы из лагеря 389/35, переписанные рукой з/к З. Антонюка. Поскольку эти документы были корреспондентами сфотографированы и опубликованы, они стали достоянием и КГБ. Несколькими месяцами позднее в лагере ВС 389/35 3. Антонюка вызвали на так называемую наблюдательную комиссию и предложили написать в газету письмо с раскаянием, в противном случае ему пообещали, что он будет приговорен к тюремному заключению.

Поскольку З. Антонюк от подобной сделки отказался, в июле 1975 года он был отправлен во Владимирскую тюрьму. В 1978 году С. Глузман и С. Ковалев в лагере 389/36 были приговорены к камерному заключению в ПКТ на шесть месяцев за то, что собирали и хранили информацию о положении заключенных в лагере. Чтобы помешать выходу информации за пределы лагеря, администрация самым варварским способом мешает свиданиям заключенных с родными. Так, Ю. Хведько за 11 лет заключения имел возможность лишь два раза повидаться с матерью (в 1969 и 1974 гг.). Как только кто-либо из родственников сообщал, что собирается приехать, администрация отвечала, что Хведько лишен права на очередное свидание.

В мае 1978 года во Владимир на свидание с З. Попадюком приехала его мать. Тюремная администрация сразу за какую-то мелочь лишила Попадюка права на свидание. Лишь через несколько недель Дойников проговорился об истинной причине лишения свидания: «Мать по дороге во Владимир заходила в Москве по разным адресам антисоветчиков и собирала новости. Ее и впредь будут лишать свидания с сыном». […]

Если заключенному предоставляются длительные свидания, то приехавших женщин и детей часто раздевают догола и обыскивают, подвергают самому унизительному осмотру. […] Обыскивая девятилетнего сына и пятилетнюю дочь П. Плумпы, надзиратели отделили их от матери, увели в отдельную комнату, раздели догола и разорвали одежду. В мае 1978 году Р. Маркосяну во время двухчасового свидания с братом не разрешили поздороваться с пожатием руки. Было также запрещено разговаривать на родном, армянском языке. Присутствующий при свидании надзиратель все время предупреждал, что если будет сказано хоть одно слово по-армянски, то свидание сразу прекратят.

Как правило, во время краткосрочных свиданий разрешается разговаривать только на русском языке. Если дети или родственники заключенного нерусской национальности не знают этого языка, то они и не имеют возможности воспользоваться общим свиданием.

Национальные или религиозные моменты администрация мест заключения часто использует для конфискации или задержания корреспонденции. Письмо З. Антонюка от 1. IX. 76 г. к жене было конфисковано администрацией Владимирской тюрьмы под тем предлогом, что в письме цитируется Геродот на украинском языке. В результате у З. Антонюка на целый год прервалась переписка. […]

Администрация лагерей на несколько недель задерживает письма заключенных нерусской национальности. Еще в 1976 году М. Кииренд обратился к Чусовскому прокурору. Жалоба не дала результатов, а лагерный представитель КГБ сообщил, что письма, написанные на национальных языках, направляются в КГБ. Кииренд послал заявление начальнику Скалинского управления КГБ Дегтянникову. «По существующему закону, я должен отправлять и получать письма в течение трех дней, однако администрация лагеря 35, ссылаясь на то, что мои письма и письма ко мне пишутся на эстонском языке, вручение и отправку писем автоматически затягивает более, чем на месяц. Этот факт расцениваю как проявление шовинизма». Всем, кто с подобными жалобами обращаются к администрации лагеря ВС-389/35 и 36, цензор или другие представители внушают мысль, что заключенные нерусской национальности должны отказаться от привычки писать письма на родном языке. […]

К категории враждебной или клеветнической информации, подлежащей конфискации, относятся религиозные книги или письма на религиозные темы.

Так, в мае 1977 году И. Огурцову (ВС-389/35) пришла пасхальная посылка, в которой, кроме прочего, была Библия. Работники администрации лагеря посылку вскрыли, Библию похитили, а посылку, уже без Библии, отослали назад.

П. Плумпе, ВС-389/36, пришли письма с переписанными главами из Библии. 17. I. 77 г. начальник оперчасти Рожков ему сообщил, что эти главы конфискованы. Как религиозные и тенденциозные.

Заключенные почти никогда не получают писем из-за рубежа, за исключением писем из Израиля, которые конфискуются чуть реже. За все время пребывания в лагерях не получили ни одного письма, присланного из-за границы, М. Кииренд, В. Марченко, 3. Антонюк, И. Грабанс и многие другие. И. Огурцов изредка получает письма только из Польши. П. Плумпа за все годы получил только одно заграничное письмо (6 февраля 1976 г., из Швейцарии).

В лагерях ВС-389/35 и 36 как вид запрещенной информации рассматриваются даже жалобы политзаключенных, направляемые в государственные инстанции. Так, 1. 4. 77 г. у В. Марченко при личном обыске была изъята жалоба, адресованная ген. прокурору СССР Руденко, в которой сообщалось о ряде нарушений законности, допущенных во время следствия и судебного разбирательства дела В. Марченко.

В лагере 389/35 было конфисковано заявление В. Лисового от 31. 12. 78 г. председателю Совета Союза Шитикову, в котором он выразил пожелание, чтобы в лагерной столовой было больше свежих овощей.

В марте 78 года И. Грабанс направил жалобу в президиум Верховного Совета СССР в связи с тем, что письма из Латвии к нему идут два-три месяца. Вскоре после этого переписка И. Грабанса была вообще прервана, и в течение уже пяти месяцев он не получает ни одного письма.

Эти факты, которые составляют лишь малую часть общего целого, свидетельствуют, что управление лагерей ВС-389 имеет весьма обширные возможности для нарушения прав человека и государственных законов в отношении политзаключенных. Так, ему предоставлено право пресечения любой информации о подобных нарушениях вплоть до конфискации жалоб заключенных в вышестоящие инстанции.

В лагерях строгого режима не положено иметь телевизоры и радиоприемники, кроме офицерской радиоточки. Количество корреспонденции — писем, открыток, телеграмм, — которое заключенный имеет право отправить в неофициальные инстанции, ограничивается двумя в месяц. Использование телефонной связи полностью запрещено. Запрещена отправка заявлений, жалоб и другой корреспонденции такого характера в негосударственные организации.

Заключенному не разрешается в жалобе защищать других заключенных, а также не разрешаются коллективные жалобы. Представители «Красного Креста», иностранные корреспонденты и другие иностранные лица никогда не разговаривали с заключенными советских политлагерей. Нужно сказать прямо: советские заключенные смеются, когда читают в советской прессе сообщения о том, каким ограничениям в своих правах подвергаются политзека на Западе или даже в чилийских лагерях. Эти ограничения не идут ни в какое сравнение с ограничениями прав в советских лагерях.

1979, № 20

[1] Седьмой раздел доклада написан Пятрасом Плуйрасом-Плумпой. П. Плуйрас-Плумпа арестован в ноябре 1973 г., осужден в декабре 1974 г. (8 лет строгого режима). По тому же обвинению в антисоветской пропаганде он уже отсидел 7 лет в 1958-65 гг. (арестован был в возрасте 19 лет). Отбывает наказание в Уральских лагерях. — Прим. ред.-1979.

[2] Вероятно, нуждой. — Прим. ред.-1979.

[3] Дежурный помощник начальника колонии. — Прим. ред.-1979.

Опубликовано в журнале:

«Континент» 2013, №152