Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Глобализированная продовольственная система не обеспечивает людей продовольствием, которое им необходимо для ведения здорового образа жизни, но вместо этого способствует их ожирению, особенно в странах, которые импортируют большую часть своего продовольствия, сказал сегодня Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва.

«К сожалению, сырьевым товарам и промышленно произведенному дешевому продовольствию намного проще стать частью международного товарооборота», - сказал Грациану да Силва, обращаясь к участникам технического семинара по безопасности пищевых продуктов и здоровому питанию, организованного Папской академией наук Ватикана.

Проблема особенно остро стоит в малых островных развивающихся государствах в Тихом океане, которым приходится импортировать большую часть продовольствия, при этом уровень ожирения среди женщин составляет от 30 процентов на Фиджи до 80 процентов на Американском Самоа. По меньшей мере в 10 странах тихоокеанских островов более 50 процентов (и в некоторых до 90 процентов) населения имеют избыточный вес. Основная причина кроется в чрезмерном потреблении импортируемых промышленных продуктов питания, насыщенных солью, натрием, сахаром и трансжирами.

Согласно последним оценкам, сегодня в мире 2,6 млрд. человек имеют избыточный вес, а доля людей, страдающих ожирением, увеличилась с 11,7% в 2012 году до 13,2% в 2016 году.

«Если мы не предпримем срочные меры для прекращения роста показателей ожирения, в мире в скором времени станет больше людей, страдающих ожирением, чем голодающих, - сказал Грациану да Силва. - Существует несколько факторов, стоящих у истоков глобальной пандемии ожирения. Их них нездоровый рацион питания является наиболее значимым».

Он указал на расширение доступности высококалорийных продуктов питания с высоким содержанием жира, сахара и соли, продажи которых стимулируются посредством агрессивного маркетинга и рекламы.

«Фаст-фуд - лучший тому пример. Эта категория продуктов дешевле, к этим продуктам легче получить доступ, их легче приготовить, чем свежие продукты, особенно бедным людям в городских районах», - сказал Грациану да Силва, отметив, что, когда ресурсы для покупки продовольствия становятся скудными, люди делают выбор в пользу менее дорогих продуктов питания, которые часто являются высококалорийными с низким содержанием питательных веществ.

Однако потребление этих дешевых продуктов имеет высокую цену для общества в целом в форме ожирения, что является фактором риска распространения многих неинфекционных заболеваний, таких как сердечные заболевания, инсульт, диабет и некоторые виды рака.

Государственные меры, привычки потребителей

«Страны должны вводить законы, способствующие обеспечению здорового рациона питания на основе локально произведенной продукции и стимулирующие частный сектор на производство более здоровой пищи», - сказал Грациану да Силва. Эти меры могут включать в себя налоги на ввоз нездоровых продуктов питания, четкую и информативную маркировку продуктов, ограничение рекламы нездоровой пищи для детей и снижение содержания соли и сахара, используемых при производстве продуктов питания, или даже запрещение использования некоторых ингредиентов, таких как трансжиры.

Правительствам следует также поощрять диверсификацию продуктов питания и облегчить доступ на рынки для местных продуктов, произведенных семейными фермерскими хозяйствами, например, посредством таких инструментов, как программы школьного питания, которые связывают местное производство со школьным питанием, тем самым оживляя местную экономику, одновременно обеспечивая здоровый рацион питания для детей.

Генеральный директор ФАО также отметил, что торговые соглашения должны быть разработаны таким образом, чтобы было дешевле производить местные более питательные продукты, ограничивая приток импортной дешевой пищи с высоким содержанием жиров, сахара и соли.

Он также подчеркнул важность образования, в том числе школьных учебных программ, которые обучают детей, как приготовить здоровые блюда и выбрать здоровый рацион питания, а также выделил роль более широкого доступа к информации для потребителей с целью повышения осведомленности о здоровом питании.

В ходе семинара он проинформировал участников о двух предстоящих международных конференциях по безопасности пищевых продуктов, которые будут организованы в начале следующего года: одна из них созывается Африканским союзом, ФАО и ВОЗ в Аддис-Абебе; другая по безопасности пищевых продуктов, стандартам и торговле, организованная совместно ФАО, ВОЗ и ВТО, состоится в Женеве.

В семинаре сегодня приняли участие, правительства, научные круги, международные организации и представители гражданского общества.

Автокефалия Украинской церкви: РПЦ обещает ответ

РПЦ заявила, что не признает автокефалию Украинской церкви

Русская православная церковь разорвет отношения с Константинопольским патриархатом, если тот предоставит Украинской православной церкви автокефалию, пообещали в Московском патриархате. Там также назвали сам процесс предоставления УПЦ автокефалии «подлым и вероломным проектом» и указали, что если он будет доведен до конца, большинство православных верующих Украины не примет эту автокефалию.

Председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион предупредил, что Русская православная церковь разорвет отношения с Константинопольским патриархатом, если тот предоставит Украинской православной церкви автокефалию.

«Русская православная церковь не примет это решение. Мы будем вынуждены разорвать общение с Константинополем, и тогда уже Константинополь не будет иметь никаких прав на то, чтобы претендовать на лидерство в православном мире», — сказал священнослужитель.

Он назвал сам процесс предоставления УПЦ автокефалии «подлым и вероломным проектом» и указал, что если он будет доведен до конца, большинство православных верующих Украины не примет эту автокефалию, передает НСН.

«Константинопольский патриархат теперь уже открыто встал на тропу войны.

И это война не только против русской церкви, не только против украинского православного народа. Это война, по сути дела, против единства всего мирового православия. Данное деяние совершено в нарушение церковных канонов, и оно не может остаться без ответа», — подчеркнул Иларион.

О назначении своими экзархами в Киеве архиепископа Памфилийского Даниила из США и епископа Эдмонтонского Илариона из Канады «в рамках подготовки к предоставлению автокефалии православной церкви на Украине» заявил Константинопольский патриархат 7 сентября.

В этой связи председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда назвал беспрецедентно грубым вторжением на каноническую территорию Московского патриархата назначение Константинопольским патриархатом своих представителей-епископов на Украине.

«Назначение Константинопольским патриархом своих представителей-епископов на Украине — без согласования с патриархом Московским и всея Руси и всея Украины — есть не что иное, как беспрецедентно грубое вторжение на каноническую территорию Московского патриархата. Такие действия не могут остаться без ответа», — сказал Легойда.

В Киевском патриархате же поприветствовали это решение Вселенского патриархата и выразили надежду на плодотворное сотрудничество с делегированными экзархами.

«Назначение Вселенским патриархом своих экзарха в Киеве обусловлено необходимостью проводить активную работу по подготовке предоставления автокефалии Православной церкви на Украине, проведение соответствующих встреч и консультаций», — заявили в УПЦ КП.

В этой связи управляющий делами УПЦ МП митрополит Антоний заявил, что Украина не сможет преодолеть раскол, даже если непризнанная церковь Киевского патриархата получит автокефалию. Также он заметил, что просить об автокефалии имеет право только глава УПЦ МП митрополит Онуфрий, передает ФАН.

В Священном синоде РПЦ указали, что назначение Константинополем своих экзархов на Украину представляет собой угрозу единству всего мирового православия.

В сообщении также отмечалось, что ответ Московского патриархата на последние действия Константинопольского патриарха Варфоломея последует в самое ближайшее время.

«В оправдание своего вмешательства в дела иной поместной церкви Константинопольский патриарх приводит ложные толкования исторических фактов и ссылается на якобы имеющиеся у него исключительные властные полномочия, каковыми он в действительности не обладает и никогда не обладал», — подчеркнули в РПЦ.

Желание Киева о создании единой автокефальной украинской поместной церкви поддерживают во Вселенском патриархате. 28 июля для участия в праздновании Крещения Руси в Киев прибыл епископ Эдмонтский УПЦ в Канаде Иларион.

Встретившись с президентом Украины Петром Порошенко, он зачитал послание от вселенского патриарха Варфоломея. Согласно тексту, дарование украинской церкви автокефалии является «конечной целью» Константинополя. К тому же там было написано и о «желании восстановить единство разделенного церковного тела на Украине».

«Не будем забывать, что Константинополь никогда и никому не уступал территорию Украины посредством какого-либо церковного акта», — подчеркнул тогда Варфоломей.

Украинский лидер в ответ указал на необходимость усиления независимости его страны во всех сферах.

«Пусть сегодня нас услышат и в Константинополе, и в Москве, и в Ватикане: у нас есть твердое намерение разрубить последний узел, которым империя отчаянно пытается привязать нас к себе. Мы преисполнены решимости покончить с неестественным и неканоническим пребыванием значительной части нашего православного сообщества в зависимости от российской церкви», — отметил Порошенко.

Война церквей: Константинополь угрожает православию

РПЦ рассказала об угрозе всему православию

Назначение Константинополем своих представителей на Украину угрожает единству всего мирового православия, и Московский патриархат намерен ответить на эти действия незамедлительно, говорится в заявлении Священного Синода Русской православной церкви (РПЦ). Более того, в сообщении сказано, что у Константинопольского патриарха нет исключительных властных полномочий, которыми он оправдывался.

Назначение Константинополем своих экзархов (представителей) на Украину представляет собой угрозу единству всего мирового православия, говорится в распространенном заявлении Священного Синода РПЦ. Там также отмечается, что ответ Московского патриархата на последние действия Константинопольского патриарха Варфоломея последует в самое ближайшее время.

«В оправдание своего вмешательства в дела иной поместной церкви Константинопольский патриарх приводит ложные толкования исторических фактов и ссылается на якобы имеющиеся у него исключительные властные полномочия, каковыми он в действительности не обладает и никогда не обладал», — подчеркнули в заявлении на сайте РПЦ. Там также отметили, что такие действия заводят отношения между Русской и Константинопольской церквами в тупик и создают «реальную угрозу единству всего мирового православия».

К тому же Священный Синод РПЦ предупредил, что «вся полнота ответственности за данные антиканонические деяния ложится лично на патриарха Варфоломея и тех лиц в Константинопольской церкви, которые их поддерживают».

«Ответные действия Московского патриархата последуют в самое ближайшее время», — предупредил Синод.

О назначении своими экзархами в Киеве архиепископа Памфилийского Даниила из США и епископа Эдмонтонского Илариона из Канады «в рамках подготовки к предоставлению автокефалии православной церкви на Украине» заявил сам Константинопольский патриархат 7 сентября.

Такие действия он предпринял без ведома митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия. Как отметили в сообщении Украинской православной церкви, ответственность за возможные негативные последствия этого шага будет лежать на Константинопольском патриархате.

«Назначение экзархов является грубым нарушением канонической территории Украинской православной церкви. Назначение экзархов в Киев состоялось без ведома блаженнейшего митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия, как единого канонического епископа города Киева. Ответственность за возможные негативные последствия этого деяния лежать на Константинопольском патриархате», — гласит заявление отдела внешних церковных связей (ОВЦС) Украинской православной церкви (УПЦ), опубликованное на сайте церкви.

В ОВЦС также обратили внимание на то, что решение Константинопольского патриархата идет вразрез со вторым правилом Второго Вселенского (Константинопольского) собора: «Не будучи приглашенными, епископы да не переходят за пределы своей области».

Решение Константинополя ранее также подверглось критике со стороны Московского патриархата. Как отметил глава синодального отдела по взаимоотношениям РПЦ с обществом и СМИ Владимир Легойда, назначение патриархом Константинопольским Варфоломеем своих представителей на Украине без согласования с Московским патриархатом является «беспрецедентно грубым вторжением» на территорию этого патриархата. «Такие действия не могут остаться без ответа», — заявил Легойда.

Он выразил надежду на то, что в Константинополе понимают важность решений, принятых в отношении Украины, а также отдают себе отчет в последствиях, к которым они могут привести.

В последнее время церковный вопрос на Украине стоит особенно остро. 24 августа на военном параде по случаю 27-летия независимости страны президент Петр Порошенко заявил, что в Киеве необходимо «разрубить последний узел» и устранить все церкви, «освящающие гибридную войну» России против Украины.

«Пусть сегодня нас услышат и в Константинополе, и в Москве, и в Ватикане: у нас есть твердое намерение разрубить последний узел, которым империя отчаянно пытается привязать нас к себе. Мы преисполнены решимости покончить с неестественным и неканоническим пребыванием значительной части нашего православного сообщества в зависимости от российской церкви», — подчеркнул Порошенко.

Он уверен, что «эта церковь освящает гибридную войну Путина против Украины, день и ночь молится и за российскую власть, и за российскую армию».

В то же время Порошенко отметил, что у украинского христианства есть своя тысячелетняя история и свои собственные богословские, литургийные и церковные традиции. «Крещение пришло к нам от Константинопольской церкви-матери и именно из Киева разошлось широкими пространствами Восточной Европы», — заявил украинский лидер.

Желание Киева о создании единой автокефальной украинской поместной церкви поддерживают во Вселенском патриархате. 28 июля для участия в праздновании Крещения Руси в Киев прибыл епископ Эдмонтский УПЦ в Канаде Иларион. Встретившись с президентом Украины, он зачитал послание от вселенского патриарха Варфоломея. Согласно тексту, дарование украинской церкви автокефалии является «конечной целью» Константинополя. К тому же там было написано и о «желании восстановить единство разделенного церковного тела на Украине». «Не будем забывать, что Константинополь никогда и никому не уступал территорию Украины посредством какого-либо церковного акта», — напоминал Варфоломей.

«Прощай, химоружие»: как удалось спасти Сирию 5 лет назад

Пять лет назад в Сирии было применено химическое оружие

Ровно пять лет назад в сирийской войне произошел поворотный момент — в пригороде Дамаска — Гуте — было применено химоружие, в результате чего погибли более тысячи человек. США обвинили в этом инциденте правительство Башара Асада и грозились применить силу против Сирии. Однако благодаря усилиям России этого так и не произошло. «Газета.Ru» вспоминает о том историческом событии.

В ночь на 21 августа 2013 года в Сирии было применено химоружие. Катарский телеканал Al Jazeera и саудовский Al Arabia распространили кадры любительской видеосъемки из пригорода Дамаска — оазиса Гута, который на тот момент удерживался сирийской оппозицией.

На кадрах сотни мертвых людей без видимых повреждений на телах, среди них много детей и женщин. На одном из видео, размещенном в интернете после атаки, показаны мужчины и дети, лежащие на больничных койках, некоторые из них не двигались. Другим медсестры помогали дышать с помощью ручных насосов. У всех этих людей не было видимых травм, около десятка тел были завернуты в одеяла.

По различным оценкам, в ту ночь погибли от трехсот до почти двух тысяч человек. Сирийская оппозиция в тот день сообщала о 1300 погибших.

Оппозиция сразу обвинила правительственную армию в применении химического оружия. Сирийское государственное телевидение опровергло все сообщения о применении отравляющих веществ против мирного населения и вооруженной оппозиции. Позже с опровержением выступило министерство обороны Сирии: «Все эти обвинения являются попыткой спрятать от общественности растущие потери террористов в зонах боевых действий».

Атака совпала с приездом в Сирию международной группы экспертов. ООН и правительство Башара Асада после пяти месяцев дипломатических усилий урегулировали все спорные вопросы вокруг работы экспертов на территории страны, охваченной гражданской войной. Специалисты должны были проверить сообщения о применении химического оружия в разных частях страны, в том числе в пригороде Алеппо Хан-эль-Асаль, где, как утверждает правительство, оппозиция ранее использовала нервно-паралитический газ зарин.

При этом согласно резолюции, эксперты не вправе устанавливать, какая именно из воюющих сторон применяла запрещенное оружие. В задачи инспекции ООН входит только факт установления его применения.

Уже к вечеру 21 августа по инициативе западных стран было созвано экстренное заседание Совета Безопасности ООН. США, Великобритания и Франция уверяли в наличии у них неопровержимых доказательств причастности к атаке сирийской армии.

Эти страны провели анализ останков сирийских повстанцев и получили «неопровержимые доказательства» использования армией Сирии химического оружия. Сирия, Россия и Иран настаивали на том, что применение химического оружия было провокацией сирийской оппозиции. «Применив химическое оружие, или же имитировав его применение, повстанцы могли попытаться привлечь внимание к себе и вызвать иностранную интервенцию», — говорил в интервью «Газете.Ru» эксперт ПИР-Центра Андрей Баклицкий.

Белый дом заявлял тогда, что правительство Асада перешло «красную линию», и санкционировал увеличение помощи сирийским оппозиционерам. Сирийские власти опасались, что выводы экспертов могут быть использованы в качестве предлога для военной интервенции, как это было сделано в феврале 2003 года в СБ ООН перед войной в Ираке.

Угроза западной интервенции в Сирию на тот момент казалась практически решенным вопросом. Американские чиновники активно призывали к нанесению авиаударов по территории САР, премьер-министр Великобритании Джеймс Кэмерон уговаривал парламентариев санкционировать военную операцию, то же самое делал президент Франции Франсуа Олланд.

Однако на удивление сдержанную позицию тогда занял президент США Барак Обама. В интервью телеканалу CNN на следующий день после атаки он говорил, что хотя США сделают все возможное, чтобы добиться отстранения от власти Башара Асада, военная интервенция в Сирию не будет проведена без санкции Совета Безопасности ООН.

Это был редкий для того периода случай, когда позиции российского и американского президента совпали. Владимир Путин тогда написал колонку для The New York Times, в которой призывал воздержаться от военного вмешательства без санкции СБ ООН.

«Потенциальный удар Соединенных Штатов против Сирии, несмотря на сильное противодействие со стороны многих стран и крупных политических и религиозных лидеров, в том числе папы Римского, приведет к еще большему числу невинных жертв и эскалации, потенциальному распространению конфликта далеко за пределы Сирии. Нанесение удара увеличит насилие и развяжет новую волну терроризма. Это может подорвать многосторонние усилия по разрешению иранской ядерной проблемы и израильско-палестинского конфликта и дальнейшей дестабилизации Ближнего Востока и Северной Африки. Это может вывести всю систему международного права и порядка из равновесия», — писал российский президент.

Пока международное сообщество вело споры, наносить удар по Сирии или нет, эксперты ОЗХО подтвердили факт применения химического оружия в Гуте. Результаты расследования показали, что в пригороде Дамаска было применено 350 литров зарина. Однако выяснять, кто виновен в этом инциденте, экспертная комиссия не стала — эксперты подчеркнули, что их задачей было установить факт применения отравляющих веществ, а не выявление виновных.

Тем временем, международное сообщество по предложению России приняло договоренность о присоединении Сирии к конвенции о запрещении химического оружия, передаче контроля над химическим оружием Сирии международному сообществу и уничтожению запасов химоружия Сирии к 2014 году. До этого Сирия оставалась одной из семи стран, которые еще не присоединились к Конвенции 1997 года, запрещающей применение химического оружия.

Удар по Сирии был отложен. США согласились с предложением России, хотя и оставили за собой право нанести удар в случае, если химоружие снова будет использоваться в САР.

Башар Асад в интервью американскому телеканалу Fox News заявил, что «берет на себя обязательства по реализации договоренностей», достигнутых по сирийскому химоружию Россией и США в Женеве. Он отметил, что Сирия согласилась претворять эти договоренности в жизнь не под угрозой военной акции со стороны США, а лишь откликнулась на российскую инициативу по данной проблеме.

Асад также признал наличие в Сирии химоружия, отметив, что «больше это не является секретом». На вопрос о готовности передать химическое оружие на уничтожение третьим странам он сказал, что готов передать его тем государствам, которые согласятся его принять.

Несмотря на миролюбивый характер решения американского президента, в США многие считали это главной ошибкой за все время его президентства. После того, как Россия начала военную операцию в Сирии, колумнист The New York Times Роджер Коэн писал, что политика США в регионе — только «слова», а на самом деле «музыку в Сирии заказывает» Владимир Путин ввиду отсутствия внятной политики американского лидера Барака Обамы.

По мнению обозревателя NYT, ситуация в Сирии является «позором» администрации Обамы, «фиаско таких масштабов, что оно перечеркнуло все достижения президента во внутренней политике».

«Сирия стала окровавленным кладбищем американских убеждений», — пишет Коэн, отмечая, что поворотным моментом был эпизод с химическим оружием. «Он подорвал доверие к слову Америки, вызвал продолжительный гнев суннитских стран-союзников из Персидского залива, укрепил позиции Асада и открыл Путину дорогу к определению судьбы Сирии», — утверждает автор материала.

Тысяча детей и три сотни священников — в США опубликован доклад о многочисленных случаях педофилии в штате Пенсильвания. Его уже окрестили крупнейшим в истории разоблачением католической церкви в Америке. Однако, как выяснилось, практически все фигуранты не понесут наказания. Корреспондент РИА Новости изучил скандальный документ и выяснил, как жертвы педофилов пострадали и от американской системы правосудия.

"Пожелала сгореть в аду"

"Во время поездки в Поконос отец Фрэнсис Фромгольцер просил нас с подругой по очереди подсаживаться к нему на переднее сиденье. Там он гладил наши ноги. Потом мы остановились на отдых. Фромгольцер достал из машины одеяло и расстелил его прямо на земле. А затем принялся целовать и трогать нас за гениталии", — эту историю Джулианна рассказала большой коллегии присяжных штата Пенсильвания, опубликовавшей доклад о педофилии.

Тогда ей было 13 лет, ее подруге — 14. Священник и потом не раз приставал к ней. Сейчас Джулианне 68 лет, но она до сих пор помнит, что чувствовала в такие моменты: "Мне было очень мерзко, хотелось кричать и плакать… Я думала о том, как он будет гореть в аду".

Отец Фрэнсис убеждал девочку, что священник — "воплощение Бога на земле", а все совершаемые им действия "только ей во благо". Богобоязненная католичка поверила и десятилетиями молчала о насилии. Лишь в 2016 году она набралась смелости дать показания в суде. Вместе с ней шокирующие истории рассказали свыше тысячи жертв педофилов в рясах. Все это включили в 1356-страничный доклад с досье на более чем 300 священников.

"Но мы убеждены, что дети, чьи свидетельства не сохранились либо побоявшиеся говорить о случившемся, исчисляются тысячами", — утверждают составители документа.

Большинство жертв — мальчики, в основном препубертатного возраста, 10-13 лет. Присяжные также называют средства, с помощью которых священники заманивали жертв, — в частности, алкоголь и порнография. Многие эпизоды описаны до мельчайших — шокирующих — подробностей.

Власти обо всем знали

Доклад большой коллегии присяжных американские СМИ назвали самым крупным в истории разоблачением педофилов в католической церкви США и прочат ему славу знаменитого расследования газеты The Boston Globe, раскрывшей в 2002 году глобальную схему укрывательства педофилов.

О многочисленных случаях растления детей священниками знали католические епископы. Более того, они намеренно скрывали эти факты. Вот как это обычно происходило: жертва рассказывала на исповеди о произошедшем, священник докладывал епископу о собрате-педофиле, и того немедленно переводили в другой приход или отправляли на "богословские курсы" за пределы штата. Именно поэтому в докладе в подробностях приведены все этапы профессиональной карьеры растлителей.

"Они защищали собственную корпорацию любой ценой. Как показала коллегия присяжных, церковь относилась к жертвам с полным презрением… Она укрывала своих в течение десятилетий", — заявил журналистам генпрокурор штата Пенсильвания Джон Шапиро, инициировавший работу над докладом.

Но вот что интересно: документ разоблачает не только духовные власти, но и светские. Присяжные приводят конкретные примеры того, как американские прокуроры спускали на тормозах дела о педофилии.

В 1962 году полиция заинтересовалась священником прихода святой Моники Эрнесто Паоном. Его подозревали в "приставаниях к несовершеннолетним мальчикам", а также в "неправильном хранении оружия" — пастырь неоднократно давал в руки маленьким прихожанам пистолет.

Два года спустя окружной прокурор Роберт Мастер направил епископу Питтсбурга Винсенту Леонарду письмо, сообщив, что "во избежание нежелательной огласки" и ради сохранения репутации духовенства он "прекратил все расследования инцидентов с участием мальчиков". Так отец Эрнесто Паон, как и некоторые другие священники, оказался чист перед законом. Лишь в 2017 году экс-прокурор признался в суде, что пошел на это, поскольку хотел сделать карьеру в политике и рассчитывал на поддержку духовенства. К слову, сейчас каждый четвертый в Пенсильвании — католик, а 40 лет назад католичество исповедовало подавляющее большинство населения штата.

Удар по папе

Католические епископы отвергли обвинения в непрозрачности своих дел. Сразу после публикации доклада один из его фигурантов, епископ Питтсбургский Дэвид Цубик, устроил пресс-конференцию, на которой попытался оправдать себя и собратьев. "Мы ничего не скрывали. По крайней мере, последние 30 лет все, что происходило в церкви, предавалось огласке", — клялся он журналистам.

Ватикан пока молчит, хотя, как говорится в докладе, цепочка укрывательства в ряде случаев доходила и до "града апостола Петра". Крупнейшие британские и американские СМИ называют "Пенсильванский доклад" крупнейшим поражением папы Франциска. А ведь тот много раз говорил, что "очистит Ватикан от скверны", и даже создал специальную комиссию по расследованию преступлений сексуального характера. Но ее работа уже который месяц парализована, хотя скандалы с педофилами возникают чуть ли не каждые две недели. В конце июля, например, из-за обвинений в педофилии добровольно снял с себя сан (впервые за сто лет) кардинал Теодор Маккарик из Вашингтона.

Еще недавно жертвы священников-педофилов призывали папу римского реформировать таинство исповеди. Теперь же, в разгар скандала в США, западные СМИ требуют от него публично признать поражение в борьбе с растлителями малолетних.

Без тюрьмы

Что касается жертв фигурирующих в докладе "святых отцов", то они грозятся устроить акции протеста. А все потому, что из более чем 300 педофилов под суд пойдут только двое. В остальных случаях истек срок давности — таковы особенности уголовного права в США.

"Хорошо, что публика видит эти преступления. Но где правосудие? Почему эти люди не в тюрьме?" — задается вопросом Франческа Самбер из Питтсбурга.

Ее брата Майкла в детстве изнасиловал священник. Однако справедливости от американского правосудия он так и не добился. В 2010 году Майкл Самбер, как сообщила журналистам его сестра, покончил с собой.

Генпрокурор Джеймс Шапиро призвал создать для жертв, упомянутых в докладе, специальное "процессуальное окно": сделать исключение, чтобы они смогли подать на насильников в суд. Однако, по его словам, против этого активно выступает католическая церковь, известная в Америке тем, что ее представители могут без стука заходить в кабинет практически любого представителя американского политического истеблишмента.

Палки в колеса присяжным вставляли еще на этапе работы над докладом: как признался Шапиро, оттуда пришлось убрать упоминания о двух влиятельных католических священнослужителях. Белый дом все это время молчит, и американская общественность уверена, что педофилам в рясах и в этот раз все сойдет с рук. Причем благодаря не Ватиканскому холму, а Капитолийскому.

Антон Скрипунов.

Тоталитарные и авторитарные режимы

Хуан Линц

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2018, 4

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

Хуан Линц (1926—2013) — социолог и политолог, автор трудов по теории тоталитарных и авторитарных политических режимов.

[стр. 16—62 бумажной версии номера]

I. ВВЕДЕНИЕ [1]

Многообразие и широкая распространенность недемократических режимов

Все знают, что формы правления бывают разными и что быть гражданином или подданным одной страны совсем не то же самое, что быть гражданином другой — даже на повседневном уровне. Но известно также и то, что почти все правительства занимаются примерно одним и тем же, так что порой легко уподобиться чистым анархистом, для которых все государства одинаковы, просто потому что они государства. Это противоречие и является отправной точкой в общественно-политической науке.

Понятно, что при Сталине или Гитлере жизнь обычного гражданина — не говоря уже о верхушке общества — сильно отличалась от жизни в Великобритании или Швеции[2]. Даже если не брать крайние случаи, можно смело утверждать, что для многих, пусть даже и не для подавляющего большинства, жить в Испании при Франко совсем не то же самое, что жить в Италии — для глав коммунистических партий этих стран уж точно. Наша задача как ученых описать во всей его сложности отношение людей к правительству и понять, почему это отношение столь сильно меняется от страны к стране. Мы не будем рассматривать личные документы — мемуары политиков, генералов, интеллектуалов, заговорщиков и узников концлагерей, а также литературные произведения, посвященные столкновению человека с властью, зачастую жестокой и непредсказуемой. Мы ограничимся научными исследованиями общества, основанными на наблюдении, анализе законов, судебных и административных решений, бюрократических документов, на интервью с главами стран и опросах населения — то есть будем основываться на трудах, в которых предпринята попытка описать и объяснить функционирование разных политических систем в разных обществах.

Благодаря работам политических философов, у нас уже есть некоторое представление о том, какие вопросы следует задавать. Однако чисто дескриптивных исследований политической жизни в конкретном обществе в конкретное время, пусть даже очень хороших, нам будет мало. Нам, как и Аристотелю, который столкнулся с разнообразием правлений в греческих полисах, будет нужно свести всю эту сложность к ограниченному числу типов — достаточно разных, чтобы охватить весь спектр режимов, присутствующий в реальности, но в то же время позволяющих описать черты, общие для тех или иных сообществ. Классификация политических систем, как и других аспектов реальности — социальных структур, экономических систем, религий, структур родства, — составляет ядро социальных наук с момента их зарождения. Появление новых форм политической организации, учреждения власти и властных компетенций, распоряжения ими, а также изменение точки зрения, связанное с появлением новых ценностей, неизбежно приводит к созданию новых классификаций. Эта интеллектуальная задача не так проста, как может показаться, поскольку мы имеем дело с изменчивой политической реальностью. Старые понятия утрачивают адекватность. Как отмечает Токвиль, говоря об «опасной для демократических государств форме угнетения, не похожей ни на одну из ранее известных в мире форм»: «Это нечто новое, поэтому я попытаюсь описать ее, ибо имени у нее нет». К сожалению, нам всегда приходится как-то именовать реальность, которую мы пытаемся описать. Хуже того — мы в этом не одиноки, поскольку те, кто контролирует политическую жизнь в государствах ХХ века, тоже хотят определять, описывать и именовать свои политические системы, даже если при этом они выдают желаемое за действительное или просто хотят пустить пыль в глаза окружающим. Разумеется, подходы ученых и политических деятелей не всегда совпадают, одни и те же слова часто имеют разный смысл. Соответственно, ясность в понятиях — дело принципиальной важности. Кроме того, общества различаются не только тем, как в них организована политическая жизнь, но и устройством властных отношений в иных сферах. Естественно, те, кто считает, что внегосударственные аспекты общества для жизни людей важнее, будут стремиться к такой концептуализации разновидностей обществ, в которой политика будет лишь одним из аспектов и, наверное, даже не самым важным. Нас, однако, будет занимать именно проблема многообразия политических систем.

Простейший способ определить какое-либо понятие — указать, чем оно не является. Это, очевидно, предполагает, что мы знаем, чем является нечто другое, и, соответственно, можем сказать, что оно не совпадает с нашим понятием. В данном случае мы будем исходить из предположения, что мы знаем, что такое демократия, и сосредоточимся на политических системах, которые не подпадают под наше определение демократии. Джованни Сартори, анализируя примеры использования таких понятий, как тоталитаризм, авторитаризм, диктатура, деспотизм и абсолютизм, которые традиционно противопоставляются демократии, отмечает[3], что сейчас все сложнее понять, чем же не является демократия. Тем не менее присутствует ощущение, что благодаря работам множества ученых у нас все-таки есть описание демократии, соответствующее большому числу политических систем, достаточно схожих между собой по способу организации политической жизни и в отношениях между гражданами и правительством, чтобы подпадать под одно определение. Соответственно, здесь мы будем иметь дело с политическими системами, имеющими как минимум одну общую черту: все они не похожи на общества, к которым приложимо наше определение демократии. То есть мы будем иметь дело с недемократическими политическими системами.

Двойственность политических режимов традиционно описывалась противопоставленными терминами поликратия — монократия, демократия — автократия. С XVIII века дескриптивными и идеологическими понятиями для описания неограниченной власти (legibus solutus) стали абсолютизм и деспотизм, даже если это порождало такие неоднозначные выражения, как «просвещенный деспотизм». В конце XIX — начале ХХ века, когда в большинстве западных стран, по крайней мере на бумаге, установилось конституционное государство, а либерализм и правовое государство (Rechtstaat) стали символом политического прогресса, новые автократические формы правления обычно называли диктатурами. В 1920-е Муссолини заявляет о своей приверженности неоидеалистической концепции Джованни Джентиле об «этическом» и «тоталитарном» государстве: «Вооруженная партия ведет к тоталитарному режиму… Партия, тоталитарно управляющая нацией, — факт, новый в истории»[4]. В Германии это понятие найдет отклик лишь некоторое время спустя, причем не столько среди нацистского руководства, сколько у политических философов вроде Карла Шмитта, писавшего о повороте к тотальному государству в 1931 году[5]. Успех этого слова тесно связан с известной работой генерала Людендорфа «Тотальная война»[6], которая переворачивала старую формулу Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами», чтобы определить мир как подготовку к войне, а политику как продолжение войны иными средствами. Другой влиятельный автор, Эрнст Юнгер, примерно в это же время придумал выражение Totale Mobilmachung[7]. Вскоре эта идея тотальной мобилизации войдет в политический дискурс и даже в юридические документы — например в указы испанской правящей партии, где этот термин имел положительные коннотации. Уже в 1930-е политолог Джордж Сэбин использует это понятие для новых мобилизационных однопартийных режимов — и фашистских, и коммунистических[8]. Роберт Михельс в 1928 году отмечает сходство между фашистскими партиями и большевиками[9]. Троцкий пишет в 1936 году: «Сталинизм и фашизм, несмотря на глубокое различие их общественных основ, представляют собою симметричные явления. Многими чертами своими они убийственно похожи друг на друга»[10]. Многие фашисты, особенно фашисты левые, ощущали близость своих идеалов к сталинскому коммунизму[11]. Так что выявить это сходство и обнаружить, насколько полезно понятие, описывающее сразу оба политических феномена, выпало отнюдь не либеральным критикам фашизма и Советского Союза. Как мы увидим, борьба с излишне широким или неправильным толкованием этого понятия, а также сомнения в его интеллектуальной плодотворности возникли лишь недавно. Тем не менее еще в 1930-е ряд теоретиков, симпатизировавших авторитарным, антидемократическим политическим решениям, но при этом враждебно относившихся к активистским мобилизационным концепциям тоталитарного государства и видевших проблему в автономии государства от общества, ясно указали на разницу между авторитарным государством, тоталитарным государством и тем, что они называли нейтральным либерально-демократическим государством[12]. В послевоенной политологии их идеи отклика не нашли. Когда в ходе «холодной войны» отдельные автократические режимы вроде Турции и Бразилии перешли к демократии, а обретшие независимость страны выбрали демократическую форму правления, считалось, что дихотомия демократии и тоталитаризма может описать все многообразие политических систем или как минимум два полюса, к которым все эти системы тяготеют. Именно тогда режимы, которые нельзя было отнести ни к демократическим, ни к тоталитарным, считались либо покровительствующими демократии (то есть режимами, где демократические нормы формально приняты, а элиты стремятся демократизировать свои общества, даже если они не вполне представляют, что для этого требуется), либо сохранившимися до настоящего времени традиционными олигархиями[13]. Но и в данном случае для режимов, оказавшихся между этими двумя типами и ориентировавшихся либо на демократическое будущее, либо на традиционалистское прошлое, требовалось создать особый тип модернизирующихся олигархий. Примечательно, что описание в этом случае в большей мере сосредоточивалось на целях экономического развития, чем на природе политических институтов, которые нужно было создать и работу которых необходимо было поддерживать.

Всего несколько лет спустя рухнули огромные надежды на демократию в Латинской Америке — в первую очередь в более развитых южноамериканских республиках и странах, созданных путем успешного переноса британских и французских демократических институтов в бывшие колонии. Вместе с тем авторитарные режимы в Испании и Португалии неожиданно для всех пережили разгром стран «оси». Ученым стало ясно, что такие режимы нельзя понимать как безуспешные примеры тоталитаризма, поскольку многие — если не все — их основатели не разделяли тоталитарных взглядов на государство и общество, а сами эти режимы функционировали совсем не так, как нацистский или сталинский; при этом сами правители, особенно в странах «третьего мира», даже не делали вида, что авторитаризм — лишь временный этап подготовки страны к демократии. Они все чаще отвергали либерально-демократическую модель и при строительстве нового государства нередко прибегали к несколько видоизмененной ленинской модели правящей партии как авангарда пролетариата. Вскоре ученые обнаружат, что идеологические выступления и декларируемые схемы управления партий и массовых организаций почти никогда не соответствуют действительности, как в прошлом псевдофашизм балканских, восточноевропейских и балтийских государств не был похож на немецкий национал-социализм или итальянский фашизм. Эти наблюдения неизбежно привели к тому, что был описан — с теми или иными нюансами — третий тип режимов, то есть именно отдельный тип, а не точка на оси между демократией и тоталитаризмом. На основании анализа режима Франко, особенно после 1945 года, мы сформулировали понятие авторитарного режима, который отличается и от демократического правления, и от тоталитарной системы[14].

Наш анализ будет сосредоточен на тоталитарных и авторитарных режимах, имеющих как минимум одну общую черту, — это недемократические режимы. Поэтому мы должны начать с краткого эмпирического определения демократии, чтобы очертить область нашего исследования. Мы обратимся к многочисленным теоретическим и эмпирическим исследованиям тоталитарных политических систем, появившимся в последние десять лет, а также к недавней критике этого понятия, чтобы наметить типы режимов, которые мы от противного считаем тоталитарными. Однако упомянутыми тремя типами режимов многообразие политических систем ХХ века не исчерпывается. До сих пор существует ряд режимов, основанных на традиционной легитимности, и мы неверно поймем их природу, если будем классифицировать их по тем же признакам, что и современные авторитарные режимы, сложившиеся после слома традиционной легитимности или после периода демократического правления. Нам представляется, что отдельные виды тирании и деспотизма, осуществляемые лично правителем и его клиентами — с помощью преторианской гвардии при отсутствии каких-либо форм организованного участия населения в государственных институтах и сколь-нибудь значимых попыток легитимации на фоне преследования режимом своих частных целей, — будет не вполне плодотворно относить к той же категории, что и более институализированные авторитарные режимы, в которых правители считают, что действуют ради общего блага. Поэтому такие режимы — назовем их «султанскими» — мы рассмотрим отдельно, пусть даже у них есть общие черты с авторитарными. Отдельную проблему представляют общества, в которых один слой навязывает свою власть остальным — при необходимости и силой, — но при этом позволяет им участвовать в политической жизни в соответствии с демократическими нормами, исключая лишь возможность дискуссии об отношениях с правящей группировкой, причем по этому вопросу имеется широкий консенсус. Мы называем такой вид режимов «расовой демократией», поскольку они столь же парадоксальны, как и сочетание демократии с расовой дискриминацией. Недавние события в Восточной Европе, связанные с десталинизацией, и даже некоторые тенденции в Советском Союзе поставили отдельный вопрос о природе постсталинистских коммунистических режимов. Мы обнаружили, что режимы, развивающиеся в Восточной Европе, имеют много общего с теми, которые мы определяем как авторитарные, однако их более или менее отдаленное тоталитарное прошлое и приверженность элит отдельным элементам тоталитарной утопии наделяют их известным своеобразием. Мы будем говорить о них как о частном случае авторитаризма — посттоталитаризме.

Два главных измерения в нашем определении авторитарных режимов — степень или вид ограничения политического плюрализма, а также степень, в какой режим основывается на политической апатии и демобилизации, либо ограниченной и контролируемой мобилизации населения. На их основании можно выделить множество подтипов, различающихся тем, кто участвует в ограниченном плюрализме и как эти участники организованы, а также уровнем и типом их участия. Мы будем различать: бюрократическо-милитаристские авторитарные режимы; формы институционализации авторитарных режимов, которые мы называем «органическим этатизмом»; мобилизационные авторитарные режимы в постдемократических обществах, примером которых во многих отношениях является итальянский фашизм; мобилизационные авторитарные режимы в государствах, только что обретших независимость; наконец, посттоталитарные авторитарные режимы. Разумеется, эти идеальные (в веберовском смысле) типы не описывают в полной мере ни одного конкретного режима, поскольку в реальности политические режимы возникают усилиями лидеров и общественных сил, имеющих противоречивые представления о государственном устройстве, причем приоритеты и общие представления о цели у них постоянно меняются. Любой режим — результат явных и скрытых разнонаправленных тенденций, поэтому всегда представляет собой смешанную форму. Тем не менее близость к той или иной форме всегда имеется. В этом смысле в рамки нашей типологии трудно точно поместить даже какую-то одну страну в каждый конкретный момент.

Ученые предпринимали попытки[15] классифицировать независимые государства в соответствии с некоторыми операционными критериями[16]. Из-за политических изменений, особенно в неустойчивых странах «третьего мира», эти классификации быстро устаревают. Кроме того, немногочисленные попытки переработать классификацию политических систем в более сложную типологию не находят широкой поддержки в научном сообществе — главным образом из-за отсутствия систематического сбора материалов, относящихся к параметрам, на которых такие типологии строятся, а также потому, что политическая ситуация в ряде стран вообще не становилась предметом научных исследований. При этом существует довольно широкий консенсус в отношении стран, которые Данкварт Растоу считал демократическими, Роберт Даль — полиархиями, а авторы обзора 1960 года «Политика развивающихся регионов» — конкурентными. Многие из этих исследований показывают, что в любой момент времени не более четверти или даже трети мировых политических систем являются демократическими. Роберт Даль, Ричард Норлинг и Мэри Фрейз Уильямс, взяв за основу данные из «Кросс-политического обзора»[17] и других источников, касающиеся права на занятие государственной должности и допустимости нахождения в оппозиции к власти (всего семь показателей, связанных с выдвигаемыми для этого условиями), разбили 114 стран на 31 вид[18]. На основании этих данных, собранных примерно в 1969 году, 29 государств оказались полиархиями и шесть — близкими к полиархии. В списке Данкварта Растоу (за исключением Мексики, Цейлона, Греции и Колумбии, он совпадает со списком Даля) указана 31 страна[19]. В обоих списках не упоминаются некоторые карликовые государства, которые можно считать полиархиями.

Из 25 государств, население которых превысило к 1965 году 20 миллионов человек, лишь восемь относились на тот момент к полиархиям, при этом Даль считал Турцию близкой к полиархии, а Растоу добавлял к этому списку еще и Мексику[20]. Если принять во внимание, что из этих 25 стран Япония, Италия и Германия не были демократическими на протяжении существенной части первой половины XX столетия, а из пяти крупнейших государств мира только в США и Индии демократическое правление не прерывалось с момента обретения независимости, важность изучения недемократических политических систем станет очевидной. Вообще говоря, в определенных частях земного шара демократии находятся в меньшинстве. Из 38 африканских государств, обретших независимость после 1950 года, лишь в семи сохраняется многопартийная система и проводятся выборы, на которых партии могут конкурировать между собой. В 17 из этих 38 стран по состоянию на 1973 год главой государства был военный; под властью военных живут 64% 266-миллионого населения этих стран[21]. Даже в Европе, за вычетом СССР и Турции, лишь 16 из 28 государств были стабильными демократиям, а будущее еще трех — Португалии, Греции и Кипра — оставалось неопределенным. 61,5% населения Европы, за вычетом СССР, жили при демократии, 4,1% — при неустойчивых режимах, 34,4% — в недемократических политических системах.

Демократии могут существенно отличаться друг от друга: в США всеобщие выборы непрерывно проводятся с 1788 года, а Федеративная Республика Германии была основана лишь в 1949-м, после 12 лет нацистского тоталитаризма и иностранной оккупации; в Великобритании правление большинства, а в Ливане — сложная система договоренностей между этнорелигиозными меньшинствами, сочетающими конкурентную политику и принцип государственного единства; в Скандинавии эгалитарное общество, а в Индии царит неравенство. При всех этих различиях политические институты этих стран похожи в достаточной мере, чтобы мы могли считать их все демократиями. Основное сходство будет особенно хорошо заметно, если посмотреть на неоднородный список 20 крупнейших недемократических стран. Вряд ли кто-то усомнится, что Советский Союз, Испания, Эфиопия и ЮАР отличаются друг от друга больше, чем США и Индия (если брать крайний случай) или Испания и Восточная Германия (если брать только европейские страны). Задача этой главы — попытаться разработать понятийный аппарат, отражающий разнообразие политических систем, которые мы даже в самом широком смысле не можем назвать демократическими и в которых живет как минимум половина человечества.

Конечно, богатейшие страны, а именно 24 страны, где ВВП на душу населения составлял в 1965 году более 1000 долларов [на душу населения], были демократиями — за исключением Чехословакии, Советского Союза, Восточной Германии, Венгрии и Кувейта (представляющего собой особый случай); но уже из 16 стран с подушевым ВВП более 500 долларов демократиями можно было считать только семь. Таким образом, мы имеем дело не только с бедными, неразвитыми странами или странами с остановившимся экономическим ростом, ведь из 36 стран со средним экономическим ростом более 5,1% в 1960—1965 годах лишь 12 входят в составленный Далем список полиархий и близких к ним режимов. А если взять только страны с высоким ростом душевого дохода — то есть более 5%, — то из 12 стран в этот список входят лишь две.

Соответственно, несмотря на существенную связь между стабильностью демократии в экономически развитых странах и более высокой вероятностью, что страны с более высоким уровнем социального и экономического развития станут демократиями, количество отклонений от этой тенденции требует отдельного анализа различных типов политических, общественных и экономических систем. Некоторые формы политической организации и легитимации власти, несомненно, более вероятны в определенных типах общества и при определенных экономических условиях, а какие-то отдельные сочетания практически невозможны. Однако мы считаем крайне важным не смешивать две эти сферы и сформулировать отдельные типологии для общественных, экономических и политических систем. В противном случае мы не сможем поставить целый ряд важных теоретических вопросов: какой вид общественной и экономической структуры с большей вероятностью приведет к появлению режимов определенных типов и обеспечит их стабильность? Как тот или иной режим влияет на конкретную общественно-экономическую структуру и ее развитие? Повышается ли вероятность развития той или иной общественной, а может, и экономической системы при данном политическом режиме?

Разумеется, никаких однозначных соответствий между всеми этими аспектами социальной реальности не существует. Демократическое правление вполне совместимо с целым рядом общественных и экономических систем, и то же самое можно сказать об автократических режимах. Достаточно вспомнить недавнюю немецкую историю: в течение полувека общество находилось последовательно под властью нестабильной веймарской демократии, нацистского тоталитаризма и стабильной боннской республики. Несомненно, все эти режимы оказали глубокое влияние на социально-экономические структуры — хотя были и другие факторы, — однако политические различия между ними были явно сильнее, чем экономически и социальные. Поэтому мы сосредоточимся на всем многообразии политических систем и не будем в нашей классификации учитывать параметры, которые в больше степени относятся к типологии общественных и экономических систем.

Невозможно переоценить важность этих аналитических различий для осмысленного исследования связей между государством, обществом и экономикой (сюда следовало бы добавить и четвертый аспект — культурно-религиозный).

Демократическое правление и недемократические государственные устройства

Дать определение демократии, не пытаясь описывать общественные структуры и отношения в демократическом государстве, относительно просто[22]. Демократической мы будем называть политическую систему, которая позволяет свободно формулировать политические предпочтения посредством права на свободу собраний, информацию и коммуникацию с целью регулярного ненасильственного (пере)избрания лидеров на основании открытой конкуренции. Демократическая система при этом не исключает активных политических организаций из конкурентной борьбы, не запрещает членам политического сообщества выражать свои предпочтения и не вводит ради этого никаких норм, требующих применения силы. Либеральные политические права являются необходимым условием для этой общественной дискуссии и конкуренции в борьбе за власть, а также для расширения права участвовать в выборах для все большего числа граждан как неизбежного следствия. Условие регулярности выборов исключает любые системы, в которых правители в какой-то момент получили легитимность и поддержку избирателей в рамках открытой конкуренции, однако впоследствии воспрепятствовали осуществлению контроля над своими действиями. Это явным образом исключает некоторые основанные на плебисците авторитарные режимы, даже если мы принимаем, что выборы, приведшие их к власти, были честными и открытыми. Требование того, что все действующие политические посты должны прямо или косвенно зависеть от результатов всенародных выборов, исключает системы, в которых правитель получает власть через традиционное наследование и осуществляет ее без контроля или участия выборного органа, либо системы, где имеется пожизненный и несимволический пост, как в случае Франко на посту главы государства или Тито на посту президента республики. Чтобы назвать ту или иную систему более или менее демократической, в ней непременно должен наличествовать целый ряд политических свобод, гарантирующих право меньшинств на создание организаций и мирную, конкурентную борьбу за поддержку населения, даже если при этом действуют какие-то юридические или даже фактические ограничения[23]. Недемократические же режимы не просто de facto ограничивают свободу меньшинств, но и, как правило, четко прописывают юридические ограничения, оставляя простор для интерпретации таких законов не объективным независимым органам, а самим правителям, которые к тому же применяют их крайне избирательно. Требование того, что гражданам не может быть отказано в участии в выборах, если такой отказ сопряжен с применением силы, связано с тем, что расширение гражданских прав было процессом медленным и конфликтным: от имущественного ценза к всеобщему избирательному праву для мужчин до включения женщин и молодежи — по мере того, как эти общественные группы начинали требовать распространения избирательного права, в том числе и на них самих. Таким образом, исключаются системы, которые в какой-то момент допускали более или менее ограниченное участие в выборах, но отказались, прибегнув к силе, расширить это право на другие группы. ЮАР является ярким примером политической системы, которая несколько десятилетий назад могла считаться демократией, однако перестала быть таковой, полностью отказав в избирательном праве темнокожему и цветному населению. Даже если в условиях однопартийной системы в партии происходит некоторая демократизация, эксклюзивное предоставление гражданских прав членам одной партии — а именно тем, кто принимает основные политические ценности, подчиняясь партийному уставу под угрозой исключения из нее, — не позволяет считать такого режима демократическим. Безусловно, система с внутрипартийной демократией более демократична, чем без нее, когда партия управляется по принципам вождизма или «демократического центризма», однако недопуск к выборам тех, кто не хочет вступать в партию, не позволяет нам определить такую политическую систему как демократическую.

В нашем определении отсутствует упоминание политических партий, потому что теоретически можно представить, что борьба за власть осуществляется без них, даже если нам не известны такие системы, подпадающие под определение демократических. Теоретически конкурентная борьба за лидерство может иметь место в рамках мелких избирательных округов при отсутствии организаций, действующих на постоянной основе, приверженных определенным ценностям и объединяющих повестку множества избирательных округов, — а именно такие организации мы называем партиями. Это теория органической, или корпоративной, демократии, и она утверждает, что представителей надо выбирать в первичных социальных группах, в которых люди знают друг друга и объединены общими интересами, что делает политические партии ненужными. Ниже, говоря об органическом этатизме, мы подробно рассмотрим теоретические и эмпирические трудности в организации открытой конкурентной борьбы за власть в так называемых органических демократиях, а также авторитарные черты подобных режимов. Соответственно, право свободно образовывать политические партии и право партий бороться за власть во всей полноте, а не только частично, является первым признаком демократичности политической системы. Зато исключается любая система, в которой партия de jureобладает особым конституционным или юридическим статусом, ее отделения отвечают перед отдельным партийным судом, а закон наделяет их особой защитой так, что другие партии должны признавать за ней лидерство при том, что сами они могут участвовать в управлении, только если не оспаривают ее исключительного положения, либо обязательно поддерживают определенный общественно-политический порядок (помимо конституционного порядка, задающего свободную конкурентную борьбу за власть в рамках регулярных мирных выборов). Крайне важно четко отличать правящие de facto партии, регулярно получающие на выборах подавляющее большинство голосов в равной борьбе с другими партиями, от партий-гегемонов в псевдомногопартийной системе. Именно поэтому различие между демократическими и недемократическими режимами не совпадает с различием между однопартийными и многопартийными системами. Еще один часто выдвигаемый критерий отличия демократических режимов от недемократических — регулярная передача власти, однако это условие не является необходимым[24].

Приведенные выше критерии позволяют практически однозначно определить государство как демократическое, при этом не упуская из виду элементов демократии в государствах других типов или присутствия de facto адемократических либо антидемократических тенденций в демократических государствах. Сомнения возникали лишь в редких случаях, да и то в силу несогласия ученых в оценках фактического положения дел, касающихся свободы политических групп[25]. Дальнейшее свидетельство правильности нашего определения — это сопротивление недемократических режимов, называющих себя демократиями, введению перечисленных нами элементов и те идеологические изощрения, на которые они идут, чтобы это оправдать. Еще одно подтверждение состоит в том, что ни одна демократия не трансформировалась в недемократический режим, не изменив хотя бы одной из указанных нами характеристик. Лишь в редких случаях нетрадиционные режимы преобразовывались в демократические без конституционного переворота и насильственного свержения действующей власти. Таковыми можно считать Турцию после Второй мировой войны[26], Мексику (если принять аргументы тех, кто считает ее демократией) и, возможно, Аргентину после выборов 1973 года. Таким образом, граница между недемократическими и демократическими режимами довольно жесткая, ее нельзя преодолеть посредством медленной и незаметной эволюции; для этого требуется резкий слом, неконституционные действия, военный переворот, революция или иностранная интервенция. При этом черта, отделяющая тоталитарные системы от других недемократических режимов, гораздо менее четкая, известны наглядные примеры, когда система теряла определенные характеристики, позволяющие считать ее тоталитарной, но при этом не становилась демократией, причем процесс этот проходил малозаметно, и точно зафиксировать переход чрезвычайно сложно. Несмотря на всю важность сохранения различия между тоталитарными и недемократическими типами политического устройства, они походят друг на друга больше, чем на демократические формы правления, что позволяет выделить их в отдельную, пусть и обширную, категорию недемократических режимов. Рассмотрению таких режимов и посвящена эта работа.

Примечание о диктатуре

В специальной литературе[27] и повседневной речи для обозначения недемократических режимов и государства с особым типом, нетрадиционным, легитимации часто используется термин «диктатура». Если в Древнем Риме оно возникло в форме dictator rei gerundae causaдля обозначения чрезвычайного правления, предусмотренного конституцией на ограниченный срок в случае экстренной ситуации и ограниченного 6 месяцами без права продления или исполнением конкретной задачи, то теперь слово «диктатор» стало использоваться для осуждения и поругания. Неслучайно Карл Шмитт[28] и Сартори[29]отмечают, что Гарибальди и Маркс все еще употребляли это слово без негативных коннотаций.

Если этот термин и имеет смысл сохранить для современного научного использования, его употребление следует ограничить описанием чрезвычайного правления, приостанавливающего или нарушающего на время конституционные нормы, касающиеся исполнения и передачи власти. Конституционная диктатура как тип правления основывается на статьях конституции, описывающих чрезвычайное положение (например массовые беспорядки или война) и по решению легитимного конституционного органа расширяющих полномочия отдельных органов власти или дающих им право исполнять их, когда их срок уже истек и должны состояться новые выборы. Такая экстраконституционная власть не обязательно становится антиконституционной, навсегда меняя политический строй. Она вполне может служить его защите в кризисной ситуации. Из-за неоднозначности выражения «конституционная диктатура» Сартори и другие ученые предпочитают термин «кризисное управление»[30]. Вообще говоря, революционные комитеты, которые берут на себя власть после падения традиционного строя или авторитарного режима с целью проведения свободных выборов и восстановления демократии, пока они остаются временным правительством, не утвержденным путем выборов, можно считать диктатурой в узком смысле слова. Многие военные перевороты против традиционных правителей, автократических правительств или разваливающихся демократий ради поддержания видимости преемственности власти путем фальсификации или задержки выборов получают широкую поддержку именно на основании этого шага — при том, что изначально отдельные лидеры таких переворотов могли искренне желть восстановить конкурентную демократию. Трудность выхода из режима правления военных, как показывает прекрасный анализ Самюэля Файнера[31] и Самюэля Хантингтона[32], позволяет понять, почему в большинстве случаев военные создают авторитарные режимы, а не обеспечивают возвращения к демократии. Еще один очень особый случай — явное принуждение из-за рубежа с целью установления демократии путем изгнания недемократических правителей. Япония, Австрия и Западная Германия после Второй мировой войны — уникальные тому примеры, поскольку главнокомандующие и администрации союзников не являлись демократическими правителями этих государств[33]. Однако их успех может быть связан с уникальными обстоятельствами, сложившимися в данных обществах, — других подобных примеров скорее всего нет. В этом узком смысле мы говорим только о тех диктатурах, которые Карл Шмитт[34] называл Kommissarische Diktatur, в отличие от «диктатур суверенных».

Однако в реальном политическом мире возвращение к конституционной демократии после разрушения демократической легитимности — даже путем так называемой конституционной диктатуры или вмешательства монархов или армий, действующих в качестве модернизирующего инструмента в чрезвычайной ситуации, — остается весьма сомнительным. Исключением, пожалуй, может считаться правительство национального единства во время войны, когда все основные партии соглашаются перенести выборы или не допустить подлинно конкурентных выборов, чтобы обеспечить почти единодушную поддержку правительству, ведущему общую для всех войну. Диктатуру как чрезвычайную власть, временно ограничивающую гражданские свободы и/или усиливающую власть отдельных органов, трудно отличить от иных типов автократических режимов, когда она выходит за рамки конкретной ситуации. Ученые не могут не принимать во внимание заявлений того, кто принимает на себя такую власть, даже если они сомневаются в его искренности или реалистичности его намерения вернуть власть народу, поскольку эти заявления скорее всего будут иметь необратимые последствия для легитимности устанавливаемого подобным образом недемократического правления. Ученый не a priori, а только ex post factoделает вывод о том, действительно ли правление индивида или группы было диктатурой в узком, римском, смысле. Как правило, подобные диктатуры — лишь переходные этапы к иным формам автократического правления, поэтому неслучайно ситуацию балканских государств, где короли отошли от конституционного правления, следует считать королевскими диктатурами, а не возвращением к абсолютной монархии. Как только от преемственности традиционной легитимации отказываются ради демократических норм, возвращение к ней кажется невозможным. Диктатура как промежуточная, чрезвычайная власть слишком часто переходит в более или менее институализированные формы авторитаризма. Не будем забывать, что уже римское конституционное правление было разрушено и преобразовано в авторитарное, когда Сулла в 82 году до нашей эры стал dictator reipublicae constituendae, а Цезарь в 48 году до нашей эры стал диктатором на ограниченный срок, а в 46-м — на десять лет. С тех пор свержение конституционного правительства выдающимся лидером называют цезаризмом.

Мы закрепим термин «диктатура» за временным кризисным правительством, которое не институализировало себя и представляет собой разрыв с институциональными правилами передачи и отправления власти, принятыми предыдущим режимом, будь он демократическим, традиционным или авторитарным. Временную приостановку этих правил в соответствии с конституцией такого режима мы будем называть кризисным правительством или конституционной диктатурой.

II. ТОТАЛИТАРНЫЕ СИСТЕМЫ

К определению тоталитаризма

В свете того, что тоталитаризм занимает центральное место в изучении современных неконкурентных демократических режимов, полезно будет начать с некоторых уже ставших классическими определений тоталитарных систем, после чего попытаться продвинуться в нашем понимании их, прислушавшись к критике, которой они подвергались[35]. Не так давно Карл Фридрих следующим образом переформулировал описательное определение, к которому они с Бжезинским первоначально пришли в 1965 году:

«Шесть черт отличают этот режим как от других, более старых автократий, так и от гетерократий. На сегодня это в целом общепринятый набор фактов: 1) тоталитарная идеология; 2) единственная партия, приверженная этой идеологии, во главе которой обычно стоит один человек, диктатор; 3) разветвленная секретная полиция и три типа монополии, или, точнее, монопольного контроля, а именно: а) над массовыми коммуникациями, б) над боевым оружием и в) над всеми организациями, в том числе экономическими, что включает в себя всю плановую экономику. [...] Следует добавить, что ради простоты эти шесть черт можно свести к трем: тоталитарная идеология, партия, подкрепленная секретными службами, и монополия на три основные формы межличностного взаимодействия в массовом индустриальном обществе. Эта монополия не обязательно находится в руках партии — это следует подчеркнуть с самого начала, чтобы избежать недоразумений, уже возникших в критических замечаниях к моим предыдущим работам. Здесь важно, что этот монопольный контроль находится в руках элиты (какой бы она ни была), управляющей данным конкретным обществом и, соответственно, олицетворяющей собой режим»[36].

Бжезинский предлагает более сущностное определение, указывающее на конечную цель таких систем:

«Тоталитаризм — это новая форма правления, подпадающая под общее определение диктатуры; система, в которой центральное руководство элитного движения, имеющее в своем полном распоряжении высокотехнологичные инструменты политического влияния, употребляет их ради совершения тотальной социальной революции (затрагивающей базовые условия человеческого существования) на основе некоторых произвольных идеологических принципов, провозглашенных этим самым руководством в атмосфере насажденной силой единодушной поддержки всего населения»[37].

Франц Нейман представил[38] похожий набор определяющих характеристик.

Следует подчеркнуть, что во всех этих определениях элемент террора — роль полиции и принуждения — не является ключевым (каковым он был, например, для Ханны Арендт[39]). В самом деле, можно показать, что до тех пор, пока власть может рассчитывать на лояльность вооруженных сил, тоталитарной системе для существования в относительно закрытом обществе вполне достаточно того, что громадная часть населения идентифицирует себя с властью и принимает активное участие в контролируемых ею и служащих ее целям политических организациях; власть может пользоваться распыленным контролем над обществом, возможным благодаря добровольному манипулируемому участию и тактике кнута и пряника. В некоторых отношениях именно к такому типу тоталитаризма приблизился коммунистический Китай; этой же модели соответствует и хрущевский опыт популистской рационализации партийного контроля, как его описывает Пол Кокс[40].

Явно или неявно эти определения указывают на постепенное стирание границы между государством и обществом, на возникновение «тотальной» политизации общества через политические организации — чаще всего партию и связанные с ней объединения. Тем не менее эта черта, отличающая тоталитарные системы от различных типов авторитаризма и особенно от демократического правления, никогда не проявляется в реальности в чистом виде — соответственно, трения между обществом и политической системой обязательно будут присутствовать, пусть и в усеченной форме, и в тоталитарных системах. Еще менее вероятно в реальности тотальное формирование индивида, полное усвоение идеологии массами и возникновение «нового человека», о котором постоянно вещают идеологи, хотя следует признать, что мало каким общественным системам, если не считать религий, удалось продвинуться в этом направлении так же далеко, как тоталитаризму.

Чертами, без которых политическую систему нельзя назвать тоталитарной, являются идеология, единственная партия с массовым членством вкупе с иными мобилизационными организациями и власть, сосредоточенная в руках одного человека и его сподвижников или небольшой группы, которые неподотчетны никаким сколь-нибудь широким кругам и не могут быть смещены со своих позиций институциализованными, мирными методами. Каждую из этих черт в отдельности можно обнаружить и в других типах недемократических систем, но тоталитарную систему создает лишь их совместное присутствие. Это означает, что не все однопартийные системы являются тоталитарными, что какая бы то ни было система не является тоталитарной, если в ней наличествует честная борьба за власть между свободно создаваемыми партиями, и что нельзя называть тоталитарной недемократическую систему, которая не является однопартийной — точнее, не находится под контролем одной активно действующей партии. Как признает в своем уточненном определении Карл Фридрих, суть не в том, что окончательные решения всегда принимает партийная организация или что у нее достаточно власти, чтобы их предопределить, пусть даже нам трудно поверить, что единственная массовая партия этого типа вместе с контролирующей ее бюрократией не является самой могущественной институцией в обществе — по меньшей мере, когда речь идет об отдельных ее членах и обычных гражданах.

Конечно, бывают диктаторы — цезаристские вожди, мелкие олигархии вроде военных хунт или объединения элит в разных институциональных областях, неподотчетные институциям и собственным членам, — но правление этих диктаторов тоталитаризмом мы называть не будем. Если их власть не реализуется во имя идеологии, так или иначе подчиненной каким-то коренным идеям или Weltanschauung, если они не прибегают к определенным формам массовой организации и вовлечения членов общества, отличным от военной угрозы или полицейского давления, то речь идет вовсе не о тоталитарной системе, а, как мы увидим позже, об авторитарных режимах. Каким бы прочным ни было единство верхушки, между приближенными к правителю и в среде его непосредственных подчиненных вполне может идти борьба за власть — равно как и между организациями, этим самым правителем и созданными. Подобного рода групповая политика не возникает из потребностей общества, в ней не участвуют институции или организации, существовавшие до захвата власти. Власть вовлеченных в эту борьбу людей, фракций или организаций не имеет корней в общественных структурах, не являющихся в строгом смысле политическими, даже когда сами участники этой борьбы за власть оказываются тесно связанными с какими-то определенными слоями общества. В этом смысле, когда речь идет о тоталитаризме, говорить о классовой борьбе в марксистском понимании невозможно. Исходные государственные позиции — заняв которые, конкурирующие за власть лица начинают бороться за расширение своего влияния путем установления связей с разными существующими в обществе запросами, — являются частью политической системы, то есть политических организаций вроде партии или связанных с ней массовых организаций, региональных партийных структур, партийных военизированных ополчений, правительства или полицейского чиновничества. В стабильных тоталитарных системах традиционные институции — например деловые объединения, церковь или даже армия — в борьбе за власть играют лишь вспомогательную роль, и если они вообще в ней участвуют, то лишь в той мере, в какой их привлекают для поддержки того или иного лидера или группы внутри политической элиты. На политическую власть их руководство претендовать не может — в лучшем случае оно может влиять на определенные решения и крайне редко получает даже в этой сфере право вето. В этом отношении одной из черт, отличающих тоталитарные системы от других недемократических систем, является подчиненное положение армии. На сегодняшний день ни одна из тоталитарных систем не пала благодаря военному перевороту, вмешательство военных еще ни разу не привело к фундаментальным переменам в тоталитарных системах, даже когда в момент кризиса одной из враждующих фракций удавалось усилить свое влияние благодаря поддержке армейской верхушки.

Подобную роль могла бы сыграть лишь крайне политизированная Народно-освободительная армия Китая (НОАК)[41] или же армия на Кубе[42]. Говорить, что какие-то отдельные включенные во властные структуры лидеры, фракции или бюрократические группы представляют интересы управленцев, сельхозпроизводителей, отдельных языковых или культурных образований, интеллектуалов и так далее, можно лишь в очень относительном смысле. Даже если каким-то лидерам или группам случается до некой степени представлять интересы отдельных сегментов общества, они остаются этим социальным сегментам неподотчетными, эти общественные слои не становятся фундаментальным источником их власти, сами лидеры чаще всего не являются выходцами из этих слоев и даже во властные элиты попали отнюдь не в силу своего высокого положения внутри одного из таких слоев. Разрушение или как минимум решительное ослабление всех институций, организаций и групп влияния, существовавших до захвата власти новой политической элитой и создания ею собственных политических структур, — одна из важнейших отличительных черт тоталитаризма, если сравнивать его с другими недемократическими системами. В этом смысле можно говорить о монополии на власть, о монизме, однако будет большой ошибкой считать монолитной эту концентрацию власти в политической сфере, в руках людей и организаций, назначенных политическим руководством. Плюрализм тоталитарных систем — это не общественный плюрализм, а плюрализм политический, причем исключительно внутри правящей политической элиты. Один пример: конфликты между SA и SS, DAF (Германским трудовым фронтом) и партией, четырехлетним планом Геринга и Организацией Тодта (впоследствии перешедшей под начало Шпеера) были конфликтами внутри нацистской элиты, столкновениями между разными ее организациями. Разумеется, участники этих конфликтов искали и находили союзников среди военных, бюрократов и бизнесменов, но было бы большой ошибкой считать перечисленных выше людей или организации представителями донацистских структур германского общества. То же самое, вероятно, можно сказать и о борьбе разных фракций Политбюро или ЦК после смерти Сталина.

Тем не менее можно показать, что в полностью установившейся тоталитарной системе, удерживающей власть в течение долгого времени, отдельные члены политических организаций, особенно партии, начинают ассоциироваться — в процессе дифференциации и разделения труда — с особыми участками административной работы и могут все чаще и чаще отождествляться с конкретными экономическими или территориальными интересами, представлять их чаяния и мнения при выработке каких-то административных мер — особенно в мирное время, когда перед всеми без исключения не стоит какой-то одной задачи первостепенной важности, а также в моменты передачи власти или кризиса в руководстве. Как только приняты все базовые решения о природе политической системы, все существовавшие ранее общественные структуры уничтожены или решительно ослаблены, а их наиболее влиятельные лидеры смещены, в тоталитарной системе может произойти трансформация, дающая возможности для возникновения плюрализма, ограниченного в своих пределах и автономности. В этот момент решающее значение в том, останется ли система по сути своей тоталитарной или превратится в нечто другое, будет иметь степень жизнеспособности идеологии, а также партии или других организаций, занимающихся поддержанием ее господства, плюс устойчивость высшего руководства. Разумеется, подобные преобразования внутри тоталитарных систем не происходят без трений и напряженности, поэтому их следует понимать скорее как циклические изменения, а не как гладкую последовательную эволюцию.

Всякой типологии тоталитарных систем придется учитывать относительную важность идеологии, партии и массовых организаций, а также политического правителя или правящих групп, присвоивших себе власть, а также сплоченность или разобщенность руководства. Кроме того, при типологизации необходимо проанализировать, как эти три параметра соотносятся с обществом и его структурой, историей и культурными традициями. Разные тоталитарные системы или одна и та же система в разных своих фазах могут оказаться в большей или меньшей степени идеологизированными, популистскими или бюрократизированными в зависимости от типа единственной партии — или в большей или меньшей степени харизматическими, олигархическими или даже феодальными в зависимости от внутреннего устройства высшей власти. Отсутствие одного из этих трех факторов или их достигшее определенного предела ослабление приводят к коренному изменению самой природы системы. При этом разнообразие самих этих факторов, конечно же, допускает возникновение самых разных типов тоталитарных систем.

Именно сочетание трех этих факторов объясняет многие другие черты, вероятность столкнуться с которыми в тоталитарных системах гораздо выше, чем в иных недемократических системах. Тем не менее какие-то из этих черт не являются ни достаточными, ни необходимыми для того, чтобы признать систему тоталитарной, и могут быть обнаружены также и в других типах политических систем.

Итак, я буду считать систему тоталитарной, если она удовлетворяет следующим условиям:

1. Наличествует единый, однако не монолитный центр власти, и любой плюрализм институций или групп, если он существует, получает свою легитимность именно из этого центра, им опосредуется и возникает в большинстве случаев в силу политической воли центра, а не является результатом развития общества в дототалитарный период.

2. Имеется единственная, автономная и более или менее проработанная в интеллектуальном плане идеология, с которой идентифицирует себя правящая верхушка или вождь, а также обслуживающая высшее руководство партия. Политика, которую проводит правительство, опирается на идеологию, любые проводимые меры оправдываются ссылкой на нее. Идеология имеет определенные границы, и преступить их — значит вступить в сферу инакомыслия, которое не остается безнаказанным. Идеология не сводится к какой-то конкретной программе или определению общего политического курса, но претендует на окончательное осмысление общества, понимание его исторической цели и объяснение всех общественных явлений.

3. Звучат постоянные призывы к активной мобилизации и широкому участию граждан в реализации политических и коллективных общественных задач; это участие реализуется через единственную существующую партию и множество подчиненных ей групп, оно поощряется и награждается. Нежелательными считаются пассивное подчинение и апатия, отход на позиции маленького человека, «хата которого с краю», характерные для авторитарных режимов.

Именно последняя из перечисленных черт сближает тоталитарное общество с идеалом, да в общем, и с реальностью многих демократий и в корне отличает его от большинства «нетоталитарных недемократических систем». Именно это участие и чувство сопричастности обществу так восхищает в тоталитарных системах демократически мыслящих наблюдателей, именно благодаря ему они начинают думать, что имеют дело с демократией — демократией, даже более совершенной, чем та, в условиях которой граждане вспоминают об общественных проблемах только (или главным образом) в преддверии выборов. Однако фундаментальное различие между политическим участием в условиях мобилизационного режима и в условиях демократии состоит в том, что в первом случае для каждой сферы жизни и каждой задачи имеется лишь один возможный канал участия, а общие цель и направление задаются из центра, который определяет и цели, возможные для общественных организаций, и, в конечном счете, их контролирует.

Тоталитарную систему характеризует именно это постоянное взаимодействие между господствующим и более или менее монистическим центром принятия решений, опирающимся в своей работе на идеологические постулаты или ссылающимся на них для оправдания собственных действий, с одной стороны, и гражданами, участвующими в работе контролируемых организаций ради реализации идеологических целей.

Прочие черты, на которые часто указывают при описании тоталитарных систем, можно вывести из указанных нами трех, что мы и сделаем, когда перейдем к подробному обсуждению важнейших научных работ, посвященных анализу отдельных тоталитарных систем. Здесь стоит привести лишь несколько элементарных примеров. Причиной напряженных отношений между интеллектуалами, художниками и политической властью[43] является, очевидно, помимо личных пристрастий и неприязни вождей вроде Гитлера и Сталина, упор на идеологию: требование приверженности этой идеологии исключает все прочие идейные системы, а ставить под вопрос лежащие в основе этой идеологии ценности попросту страшно — в особенности, когда речь идет о противопоставлении коллективных, общественных целей целям, индивидуальным и частным. Частный, замкнутый на себя человек представляется скрытой угрозой, а многие формы эстетического выражения обращены как раз к такому человеку. То же самое можно сказать и об эскалации обычных конфликтов между церковью и государством до конфликта между религией и политикой[44]. Важность идеологии имеет и позитивные стороны: огромной ценностью наделяется образование, возникает большая потребность в определенных культурных инициативах и последующем их массовом распространении. Это резко отличает тоталитарные системы от большинства традиционных автократий, где поддержкой пользуется лишь внушение религиозных идей (в случае религиозных автократий) или естественно-научное и техническое образование (в светских автократиях). Пропаганда, образование, обучение кадров, дальнейшая проработка и развитие идеологии, вдохновленная ею научная деятельность, награды интеллектуалам, идентифицирующим себя с системой, чаще оказываются важными именно в тоталитарных, а не в иных недемократических системах. Если не принимать во внимание ограниченность этих усилий и забыть об ограничении или полном отсутствии свободы, можно обнаружить здесь определенное совпадение с демократическими системами, где массовое участие в политической жизни тоже требует массового образования и массовых коммуникаций и где интеллектуалам предназначается важная роль, которой они не всегда, впрочем, рады.

Сосредоточенность власти в руках вождя и его приближенных или обособленной группы, сформировавшейся благодаря общему участию в борьбе за власть и в создании режима, обязательная социализация в политических организациях или кооптация из других секторов (по критериям лояльности и/или идеологической благонадежности) неизбежно приводят к ограничению автономии других организаций: промышленных предприятий, профессиональных групп, вооруженных сил, интеллектуалов и так далее. Приверженность идеологии, признание ее символов и убежденность, что любые решения должны приниматься с оглядкой на идеологию или ею обосновываться, отделяет эту группу от людей, испытывающих определенный скептицизм или вообще не интересующихся идеологией, а также от тех, кто в силу своего призвания, как например интеллектуалы, склонен ставить под вопрос лежащие в основе идеологии принципы. В то же время властная группа сближается с теми, кто готов развивать идеологию, не претендуя при этом на власть. Элемент элитизма, на который постоянно указывают при анализе тоталитарных систем, есть лишь логическое следствие стремления к монополизации власти. Тем же объясняется и ожесточенность конфликтов внутри элиты, а также чистки и гонения на тех, кто эту битву за власть проиграл. Власть — в большей степени, чем в демократических обществах, — становится здесь игрой на выбывание.

Приверженность идеологии, стремление к монопольному контролю и страх утраты власти, разумеется, объясняют и тенденцию к использованию в таких системах насильственных методов, а также высокую вероятность непрекращающегося террора. Соответственно, именно террор — особенно террор, направленный на саму элиту, а не на противников или потенциальных оппонентов системы, — и отличает тоталитарные системы от других недемократических систем. При объяснении характерной для тоталитарных систем тяги к полной вовлеченности, когда власть не удовлетворяют ни апатичность подданных, ни простое соглашательство бюрократов, идеологическое рвение имеет более важное значение, чем размер общества, который подчеркивает Ханна Арендт, или степень модернизации в смысле технологической развитости, связанной с индустриализацией.

Очевидно, что при анализе влияния (в поведенческих терминах) тоталитарных систем на разные общества важнейшим параметром оказывается природа и роль единственной партии. Важность, которой наделены партийная организация, возникающие из недр партии специализированные политические организации и связанные с партией массовые организации, объясняет многие основные характеристики этих систем. В первую очередь их способность проникать в общество, присутствовать во многих институциональных сферах и оказывать на них влияние, мобилизовывать людей для решения масштабных задач на добровольной или псевдодобровольной основе (а не в ответ на материальные стимулы и поощрения) дает тоталитарным системам возможность осуществлять важные изменения при ограниченных ресурсах, в силу чего они служат инструментом для определенного типа экономического и общественного развития. Кроме того, партийные структуры сообщают тоталитарным системам некоторый демократический характер — в том смысле, что они дают желающим (то есть всем тем, кто разделяет основные цели, сформулированные руководством страны, а не выдвигает собственные) шанс принять активное участие в жизни страны и ощутить сопричастность с ней. Несмотря на бюрократический характер государства, многих организаций и даже самой партии, массовое членство в партии и организациях, которые она поддерживает, может дать смысл, цель и чувство сопричастности многим гражданам. Этим тоталитарные системы разительно отличаются от многих других недемократических систем — авторитарных режимов, где правители полностью полагаются на бюрократов, экспертов и полицию, отделенных от всего остального населения, имеющего мало шансов (или вообще никаких) почувствовать себя активными участниками общественных и политических событий (им остается только работа и личная жизнь).

Партийная организация и масса существующих внутри нее невысоких руководящих должностей дают многим людям шанс причаститься власти — порой даже над людьми, стоящими выше них в других социальных иерархиях[45]. Это очевидным образом привносит элемент равенства, подрывающий другие общественные стратификации, но вводящий при этом новый тип неравенства. Кроме того, активная партийная организация, члены которой искренне вовлечены в ее деятельность, способствует резкому росту возможностей для контроля и неявного принуждения по отношению к тем, кто не желает в нее вступать или оказывается из нее исключенным. Тоталитарные системы ставят себе на службу всю ту массу энергии, которая в демократических обществах направляется не только в политическую жизнь, но и распыляется по множеству добровольных объединений, направленных на достижение общего блага. Едва ли не весь идеализм, связанный с ориентацией на коллектив, а не на себя лично (идеализм, в прошлом находивший свою реализацию в религиозных организациях, а в современных либеральных демократиях реализующийся в добровольных объединениях), в тоталитарных системах уходит в партийную деятельность и работу в связанных с ней организациях — как, очевидно, и оппортунизм тех, кого привлекают щедрые награды, связанные с партийной активностью, или доступ к власти и надежда ее обрести. Этот мобилизационный аспект является важнейшим для тоталитарных систем и отсутствует во многих (если не в большинстве) других недемократических системах. Люди определенного типа, при тоталитаризме с энтузиазмом решающие задачи, поставленные перед ними руководством, в других недемократических системах были бы пассивными подданными, которые интересовались бы лишь реализацией своих узких личных целей или переживали бы отчужденность в виду отсутствия каких-либо возможностей для участия в работе, направленной на перемены в обществе. Соответственно, привлекательность тоталитарной модели во многом объясняется именно этим мобилизационным, поощряющим всеобщее участие характером партии и массовых организаций. В то же время причина отчужденности и чувства неприятия, которые такие системы вызывают, чаще всего состоит в том, что выбор общественных целей обычному гражданину недоступен, свобода в выборе руководства организаций либо ограничена, либо точно так же недоступна в силу бюрократизма, существование которого оправдывается принципами коллективного руководства или демократического централизма.

Другие характеристики, часто встречающиеся в описаниях тоталитарных систем — например их тенденция к экспансии, — вывести из ключевых свойств тоталитаризма не так просто. Некая косвенная связь здесь, очевидно, присутствует, поскольку упор на единственно верную идеологию превращает в скрытую угрозу существование всех прочих идеологий и систем убеждений. Тем не менее здесь многое будет зависеть от конкретного содержания идеологии — как минимум природа и направление экспансии будут определяться этим в большей степени, чем другими структурными характеристиками[46].

В тоталитарных системах практически неизбежны стремление подчинять, запрет едва ли не на любые формы несогласия (особенно на те, что способны захватить сравнительно большие сегменты населения и предполагают какую-либо попытку самоорганизации), сжатие сферы частного и значительный объем полусвободного, если не прямо насильственного, участия в общественной жизни. При этом масштабный и произвольный террор в форме концлагерей, чисток, показательных процессов, коллективного наказания целых социальных групп или сообществ обязательной чертой тоталитаризма вовсе не является. Тем не менее мы можем сказать, что подобные формы при Гитлере и Сталине возникли не случайно, что они были характерны для этих режимов и широко распространены, чего ни в одной демократической системе не случалось никогда, и, наконец, что они наверняка отличались качественно и количественно от форм принуждения, практиковавшихся в других недемократических системах, если не считать периодов консолидации власти, гражданской войны и времени непосредственно после нее. Террор не является ни необходимой, ни достаточной характеристикой тоталитарных систем, однако вероятность его применения в таких системах, судя по всему, выше, чем в любых других, причем определенные формы террора представляются характерными для определенных форм тоталитаризма. Тем не менее целый ряд авторов совершенно верно говорят о тоталитаризме без террора.

В первых исследованиях тоталитаризма, особенно в «Перманентной революции» Зигмунда Ноймана[47], особо подчеркивалась роль лидера. Фашистская приверженность вождизму (Führerprinzip) и возвеличивание Duce, а также культ личности Сталина сделали эту черту очевидным элементом любого определения тоталитаризма. Тем не менее в последние годы мы видим примеры систем, в целом подпадающих под определение тоталитарных, однако не обнаруживающих бесспорного лидера, какого-либо культа или персонификации высшего руководства. И есть масса недемократических систем, не соответствующих описанному нами типу, в которых при этом центральное место занимает вождь со сложившимся вокруг него культом. Соответственно, мы смело можем сказать, что единственный лидер, который сосредотачивает в своих руках огромную власть, вокруг которого складывается культ личности и харизматический авторитет которого так или иначе признается как членами партии, так и населением в целом, появляется в тоталитарных системах с очень высокой вероятностью, однако его появление не является неизбежным или необходимым для сохранения стабильности таких систем. Кризисы передачи власти, которые, по мысли многих исследователей, угрожали стабильности или даже самому существованию таких режимов, на практике не привели к падению или упадку тоталитарных систем, хотя были в этом отношении очень опасными[48]. Можно было бы думать, что упор на вождизм характерен для тоталитарных режимов фашистского типа, что со всей очевидностью верно в случае Италии, Германии и еще некоторых мелких фашистских систем, однако роль Сталина в Советском Союзе показывает, что эта черта характерна не только для них. Понятно, что, если мы станем доказывать на манер некоторых диссидентствующих коммунистов и левых фашистов, что чисто функционально сталинизм был русским эквивалентом фашизма, эта сложность сама собой разрешится. Но такое решение больше похоже на софизм. В настоящий момент можно ответственно утверждать лишь, что в тоталитарных системах такого рода лидерство появляется с большей вероятностью, чем в других недемократических системах. Изменения в отношении между лидерством, идеологией и организованным массовым участием — те переменные, на основании которых следовало бы строить типологию тоталитарных систем и за счет которых можно было бы попытаться понять процессы консолидации, стабилизации, изменения и — возможно, развала — таких систем. Выдвигать какие-либо предположения относительно взаимосвязи этих относительно независимых переменных в любой тоталитарной системе было бы, пожалуй, слишком смело; только теоретико-эмпирический анализ конкретных типов, или даже отдельных случаев, может помочь справиться с этой теоретической проблемой на более высокой ступени абстракции.

[…]

IV. АВТОРИТАРНЫЕ РЕЖИМЫ

К определению авторитарного режима

В одной из предыдущих работ я обозначил все многообразие недемократических и нетоталитарных политических систем как авторитарные при условии, что они являются политическими системами с ограниченным, не подотчетным политическим плюрализмом без выраженной правящей идеологии, но с определенной системой ценностей, без широкой или интенсивной политической мобилизации, за исключением отдельных периодов развития, где лидер или иногда небольшая правящая группировка управляет в рамках формально плохо определенных, но вполне предсказуемых границ[49].

Это определение было сформулировано так, чтобы противопоставить эти системы конкурентным демократиями и типичным тоталитарным системам[50]. Оно четко отделяет авторитаризм от демократий, тогда как разница с тоталитаризмом кажется более размытой, поскольку под это определение вполне подходят до- и посттоталитарные ситуации и режимы. Дальнейшее разграничение требует исключения традиционных законных режимов, отличающихся источником легитимации правителей, и авторитарных олигархий. Режимы, которые мы назвали «султанским авторитаризмом», во многом похожи на те, что подпадают под наше определение авторитарных; их отличие — в произвольном и непредсказуемом применении власти и слабости пусть даже ограниченного политического плюрализма (а это важная черта «султанского авторитаризма»). По ряду причин нам удобнее исключить из определения авторитарных режимов полуконституционные монархии XIX века, сочетающие в себе элементы традиционного легитимного и авторитарного правления, где монархические, сословные и даже феодальные элементы смешиваются с зарождающимися демократическими институтами, и цензовых демократий, в которых ограниченное избирательное право — шаг вперед в сторону современных конкурентных демократий, основанных как минимум на всеобщем избирательном праве для мужчин. Олигархические демократии, сопротивляющиеся — особенно в Латинской Америке — попыткам дальнейшей демократизации, настаивая на ограничении избирательного права из-за неграмотности, контроля или манипуляции выборами через касиков, регулярного обращения за помощью к военным и создания почти идентичных партий, часто оказываются на грани между современными авторитарными режимами и демократией. Они ближе к демократии конституционно и идеологически, однако социологически схожи с авторитарными режимами. Но даже при более жестком определении, исключающем все лишнее, мы обнаруживаем множество современных политических систем, под него подпадающих, — что потребует, как мы увидим, введения нескольких подвидов авторитаризма.

Наше определение авторитаризма сосредоточено на способе употребления и организации власти, на связях с обществом, природе коллективных представлений, на которые опирается власть, а также на роли граждан в политическом процессе; при этом за пределами рассмотрения остается само содержание политики, цели и raison d'êtreподобных режимов. Мы практически ничего не узнаем из него об институтах, группах или социальных слоях, составляющих ограниченный плюрализм этого общества, или о тех, кто из него исключен. Акцент на строго политических аспектах дает почву для обвинений этого определения в формализме, которые уже звучали, когда речь заходила о наших определениях тоталитаризма или даже демократии. Нам, однако, кажется, что характеризуя режимы отдельно от проводимой ими политики, мы более четко видим проблемы, стоящие перед любыми политическими системами, — например отношения между политикой, религией и интеллектуалами. Условия их возникновения, стабильности, трансформации и возможного упадка тоже в таком случае видятся более явственно. Общий и абстрактный характер этого определения заставляет нас спуститься по лестнице абстракций к изучению множественных подвидов, чем мы здесь и займемся.

Мы говорим скорее об авторитарных режимах, а не об авторитарных правительствах, чтобы показать относительно низкую выраженность политических институтов: они проникают в жизнь общества, препятствуя — порой силой — политическому выражению интересов некоторых групп (например духовенства в Турции и Мексике после революции или рабочих в Испании) или формируя их путем политического вмешательства, как это происходит в корпоративистских режимах. В отличие от некоторых исследователей тоталитаризма, мы говорим не об обществах, а о режимах, потому что даже сами правители не хотят полностью отождествлять государство и общество.

Наиболее характерной чертой таких режимов является плюрализм, однако крайне важно подчеркнуть, что, в отличие от демократий с их почти неограниченным и политически институализированным плюрализмом, здесь мы имеем дело с плюрализмом ограниченным. Звучали даже предложения считать такие режимы ограниченным монизмом. На самом деле эти два обозначения задают довольно широкий диапазон, в котором могут действовать такие режимы. Ограничение плюрализма может достигаться за счет соответствующих законов, а может обеспечиваться de facto, оно может быть более или менее строгим, касаться только определенных политических групп или более широких слоев интересантов — главное, чтобы оставались группы, не созданные государством или не зависящие от него, несмотря на явное вмешательство государства в политический процесс. В некоторых режимах допускается институализированное политическое присутствие ограниченного числа независимых групп и даже поощряется создание новых, однако ни у кого не возникает сомнений, что правители сами решают, каким группам позволено существовать и на каких условиях. Кроме того, даже если власти реагируют на деятельность таких объединений граждан, они им de jure и/или de facto не подотчетны. Это отличает их от демократического правления, при котором политические силы формально зависят от поддержки на местах при всех возможных фактических отклонениях, описываемых «железным законом олигархии» Михельса. В авторитарных режимах представители различных групп и институций попадают во власть не просто потому, что они пользуются поддержкой соответствующей группы, а потому что им доверяет правитель или властная группировка, и они, безусловно, учитывают статус и влияние последней. У них может быть поддержка на местах — назовем ее потенциальной избираемостью, — но это не единственный, и даже не главный, источник их власти. Посредством постоянной кооптации лидеров разные секторы или институции становятся элементами системы, и это определяет природу элиты: разнородное происхождение и карьеры, а также меньшая доля профессиональных политиков — тех, кто строил карьеру только в политических организациях, — по сравнению с бывшими бюрократами, технократами, военными, лоббистами и иногда религиозными деятелями.

Как мы увидим, в некоторых из таких режимов одна правящая или привилегированная партия — это единственный более или менее важный компонент ограниченного плюрализма. На бумаге такие партии часто заявляют, что обладают такой же монополией на власть, что и тоталитарные партии, и как будто бы исполняют те же функции, но в реальности их следует четко различать. Отсутствие или слабость политической партии часто делает спонсируемые церковью или связанные с ней светские организации (например «Католическое действие» или «Opus Dei» в Испании) колыбелью лидеров для таких режимов; подобным же образом поставляют кадры для элит христианско-демократические партии[51]. Однопартийная система обычно строится на parti unifié, а не на parti unique, как говорят в Африке, то есть на партии, в которой переплетаются различные элементы и которая не является, таким образом, единым жестко организованным органом[52]. Такие партии часто создаются сверху, а не снизу, причем не в тоталитарном захватническом стиле, а некой находящейся у власти группой.

В определении авторитарных режимов мы используем понятие менталитета, а не понятие идеологии, имея в виду различение, проведенное немецким социологом Теодором Гайгером[53]. Он считал идеологии более или менее проработанными системами мысли, часто изложенными на письме интеллектуалами или псевдоинтеллектуалами (или с их помощью). Менталитет же — это способ мышления и чувствования, скорее эмоциональный, чем рациональный; он лежит в основе непосредственной, некодифицированной реакции на различные ситуации. Гайгер использует яркое немецкое выражение: менталитет он определяет как subjektiver Geist, субъективный дух (даже когда речь идет о коллективе), а идеологию — как objektiver Geist. Менталитет — это интеллектуальная позиция; идеология — интеллектуальное содержание. Менталитет — психическая склонность; идеология — рефлексия, самоинтерпретация. Сначала менталитет, потом идеология. Менталитет бесформен и подвижен — идеология четко оформлена. Идеология — это понятие из социологии культуры; понятием менталитета пользуются при изучении общественного характера. В идеологиях заключен сильный утопический элемент; менталитет ближе к настоящему или прошлому. Для тоталитарных систем характерны идеологические системы, основанные на неизменных элементах, имеющие мощное воздействие и закрытую когнитивную структуру, а также серьезную сдерживающую силу, важную для мобилизации масс и манипуляций ими. Консенсус в демократических режимах, напротив, основан на согласии по поводу процедуры его достижения, приверженность которой имеет некоторые черты идеологической веры.

Боливар Ламунье ставит под сомнение действенность и полезность различения идеологии и менталитета[54]. Он отмечает, что если взять их как реальные политические переменные, как когнитивные формы сознания, действующие в реальной политической жизни, особенно в процессе коммуникации, то обнаружить разницу между ними будет сложно. Ему представляется, что это различие вводится лишь для того, чтобы показать: господствующие в авторитарных режимах идеи не представляют никакого интереса для политической науки. Но это как раз совершенно не входило в наши намерения! Ламунье верно отмечает эффективность символической коммуникации, множественность референциальных связей между символом и общественной реальностью в авторитарных режимах.

Разногласия во многом зависят от философских соображений, касающихся определения идеологии, и этот вопрос мы здесь обсуждать не будем. Как идеологии, так и описанные выше ментальности являются частью более широкого феномена идей: они ведут к идеям, ориентированным на действие, что в свою очередь является аспектом институализации властных отношений, для обозначения которой Ламунье предпочитает пользоваться термином «идеология».

Важный вопрос звучит так: почему идеи принимают разные формы, разную последовательность, артикуляцию, охват, разную степень эксплицитности, интеллектуальной проработанности и нормативности? По всем перечисленным выше параметрам, идеологии и ментальности различаются, и различия эти часто имеют последствия для политического процесса. Ментальности сложнее описать как обязывающие, требующие безоговорочной приверженности и со стороны правителей, и со стороны подданных, даже если их реализация достигается ценой принуждения. Ментальности сложнее распространить в массах, труднее включить в процесс образования, они с меньшей вероятностью вступят в конфликт с религией или наукой, ими сложнее воспользоваться для проверки на лояльность. Сильно различаются спектр вопросов, ответы на которые можно извлечь из идеологий и ментальностей, точность этих ответов, логика процесса их извлечения, а также наглядность противоречий между проводимой политикой, ментальностями и идеологиями. Они, кроме того, в совершенно разной степени способны сдерживать или ограничивать законные или незаконные действия. При исследовании авторитарных режимов нам будет трудно найти ясные отсылки к идеям, ведущим и направляющим режим, в правовых теориях и судебных решениях по неполитическим делам, в художественной критике и научных спорах; свидетельств использования таких идей в образовании будет очень немного. Мы совершенно точно не обнаружим богатого и специфического языка, новой терминологии и эзотерического использования идеологии — трудного для понимания со стороны, но очень важного для участников процесса. Не столкнемся мы и с длинными полками книг и других публикаций идеологического характера, посвященных бесконечному и всестороннему разбору этих идей.

Имеет смысл признать, что идеология и ментальность — вещи разные, но что разницу эту нельзя описать четко и однозначно; скорее это крайние точки, между которыми имеется огромная серая зона. Естественно, военно-бюрократические авторитарные режимы с большей вероятностью будут отражать ментальность своих правителей. В других типах мы скорее всего обнаружим то, что Сьюзен Кауфманн называет программным консенсусом[55], а в третьих — набор идей, взятых из самых разных источников и перемешанных между собой случайным образом ради того, чтобы они создавали впечатление идеологии в том смысле, в каком о ней говорится применительно к тоталитарным системам. Естественно, авторитарные режимы, находящиеся на периферии идеологических центров, часто бывают вынуждены имитировать господствующие идеологические стили, так или иначе их инкорпорировать и приспосабливать к своим нуждам. Часто это приводит к серьезным недоразумениям при изучении таких режимов, когда акценты расставляются совсем не там, где требуется. В действительности вопрос следует ставить так: какие особенности внутреннего устройства власти мешают внедрить четкую идеологию в таких режимах? С моей точки зрения, сложная коалиция сил, интересов, политических традиций и институтов — а все это и составляет ограниченный плюрализм — вынуждает правителей отсылать как к символическому референту к наименьшему общему знаменателю этой коалиции. Таким образом правителям в процессе захвата власти удается нейтрализовать максимальное число потенциальных оппонентов (при отсутствии высокомобилизованной массы сторонников). Размытость ментальности смягчает расколы в коалиции, в силу чего правители получают возможность сохранять лояльность в корне несхожих между собой элементов. Что ментальность не утверждает раз и навсегда каких-то особых, четко сформулированных и однозначных постулатов, облегчает задачу приспособления к меняющимся обстоятельствам в условиях отсутствия поддержки со стороны окружения — особенно это характерно для авторитарных режимов, находящихся в сфере влияния западных демократий. Ссылки на предельно общие ценности вроде патриотизма и национализма, экономического развития, социальной справедливости или порядка, а также прагматичное и незаметное включение идеологических элементов, заимствованных у главных на данный момент политических центров, позволяет правителям, добившимся власти без поддержки мобилизованных масс, нейтрализовать оппонентов, кооптировать самых разных сторонников и принимать административно-политические решения исходя из чисто прагматических соображений. Ментальности, полу- или псевдоидеологии ослабляют утопическую устремленность политики, а вместе с ней и конфликт, который иначе потребовал бы либо институализации, либо более масштабных репрессий, — чего авторитарные лидеры не могут себе позволить. Тогда как некоторая доля утопичности вполне совместима с консервативным уклоном.

За отсутствие идеологии авторитарным режимам приходится расплачиваться тем, что они практически лишают себя возможности мобилизовать массы, чтобы заставить их эмоционально и психологически отождествить себя с режимом. Отсутствие проработанной идеологии, ощущения общей осмысленности общественной жизни, далеко идущих замыслов, априорной модели идеального общества снижает привлекательность таких режимов для людей, ставящих во главу угла идеи, смыслы и ценности. Отчуждение от таких режимов — при всей их успешности и относительном (по сравнению с тоталитарными системами) либерализме — интеллектуалов, студентов, молодежи и глубоко религиозных людей отчасти объясняется как раз отсутствием или слабостью идеологии. Одно из преимуществ авторитарных режимов, имевших серьезный фашистский элемент, состояло в том, что характерная для них вторичная идеология оказывалась привлекательной для каких-то из этих групп. Однако это преимущество превращалось в источник напряженности, как только становилось очевидным, что для определяющих режим элит эти идеологические элементы ничего не значат.

В теории мы должны уметь различать идейное содержание режима, в том числе его стиль, от идей, направляющих или оформляющих политический процесс в качестве реальной политической переменной. Можно было бы показать, что первый аспект, в связи с которым мы будем искать объективизации, в конечном счете не так важен, как субъективно схваченное и усвоенное, то есть многообразие форм сознания, действующих в реальной политике. Нам тем не менее кажется, что разница между ментальностью и идеологией вполне приложима и к тому, как они влияют на действия и процессы коммуникации в политике и обществе. Сложность взаимодействия между этими двумя уровнями анализа не дает возможности априори предсказать направление, в котором будут развиваться эти отношения. Вероятно, в тоталитарных системах содержание идеологии оказывает гораздо более глубокое влияние на реальные политические процессы, тогда как в авторитарных режимах ментальности правителей, которые не обязательно формулируются столь же ясно и четко, вероятно, в большей степени отражаются общественные и политические реалии.

В силу неуловимости ментальностей, из-за подражательности и вторичности так называемых идеологий авторитарных режимов ученые сравнительно мало занимались этой стороной авторитаризма. Придать этой теме важность можно лишь путем интервьюирования элит и проведения опросов среди населения, что сильно затруднено в силу ограниченности свободы выражения и создаваемых при авторитаризме коммуникационных препятствий. Типология авторитарных режимов, которую предлагаем мы, опирается в большей степени не на анализ типов ментальностей, а на характер ограниченного плюрализма и степень апатии или мобилизации масс.

***

В нашем изначальном определении авторитаризма мы подчеркивали фактическое отсутствие широкой и интенсивной мобилизации, однако признавали, что на определенном этапе развития таких режимов подобная мобилизация возможна. Соответственно, низкая и ограниченная мобилизация — общая для всех таких режимов характеристика, и на это есть ряд причин. Когда мы ниже перейдем к обсуждению подтипов, мы увидим, что в некоторых режимах деполитизация масс входит в намерения правителей, совпадает с их ментальностью и отражает содержание ограниченного плюрализма, на который они опираются. В других типах систем правители имеют исходные намерения мобилизовать тех, кто их поддерживает, и население в целом, чтобы добиться активного участия в жизни режима и его организациях. К этому их подталкивают публичные обещания, часто вытекающие из каких-то идеологических предпосылок. Исторический и социальный контекст установления режима благоприятствует такой мобилизации или прямо требует ее через массовые организации в рамках однопартийной системы. Борьба за независимость страны от колониальной державы или за полную самостоятельность, желание включить в политический процесс те слои общества, до которых не дотягивались руки ни у одного из прежних политических лидеров, или победа над сильно мобилизованным оппонентом в обществах, где демократия допускала и поощряла такую мобилизацию, приводит к возникновению мобилизационных авторитарных режимов националистического, популистского или фашистского толка. На практике такие режимы со временем становятся неразличимыми, несмотря на разные стартовые условия и пути развития. Однако это не должно заслонять крайне важных различий в их происхождении с точки зрения типа возникающего плюрализма, выбранной формулы легитимности, реакции на кризисные ситуации, способности к трансформации, источников и типов оппозиции и так далее.

В конечном счете, степень политической мобилизации и, соответственно, возможности участия в режиме для поддерживающих его граждан являются результатом двух других аспектов, которые мы рассматривали при определении авторитарных режимов. Мобилизацию и участие со временем все труднее и труднее поддерживать, если режим не начинает развиваться в сторону большего тоталитаризма или большей демократии. Эффективная мобилизация, особенно посредством массовых организаций в рамках однопартийной системы, будет восприниматься как угроза другими составляющими ограниченного плюрализма — обычно армией, бюрократией, церковью или лоббистскими группами. Для преодоления подобных сдерживающих обстоятельств потребуются шаги в сторону тоталитаризма. Неудачные попытки такого прорыва и способность ограниченного плюрализма препятствовать возникновению тоталитаризма хорошо проанализировал Альберто Аквароне. Он приводит примечательный диалог Муссолини с его старым другом-синдикалистом:

«Если бы вы могли представить, сколько сил у меня ушло на достижение баланса, чтобы не сталкивались соприкасающиеся друг с другом антагонистические ветви власти, ревнивые и не доверяющие друг другу правительство, партия, монархия, Ватикан, армия, милиция, префекты, лидеры партии в регионах, министры, глава Confederazioni [корпоративных структур], крупнейшие монополисты и т.д., вы поняли бы, что они остались не переваренными тоталитаризмом, в них я не смог сплотить то “наследие”, что мне без всяких ограничений досталось в 1922 году. Патологическую ткань, связывающую традиционные и случайные дефекты этих великих маленьких итальянцев, после двадцати лет непрестанной терапии удалось изменить лишь на поверхности»[56].

Мы уже описывали, как поддержание равновесия между ограниченными плюрализмами сдерживает эффективность мобилизации в рамках единой партии и, в конечном счете, приводит к апатии ее членов и активистов, поскольку такая партия дает лишь ограниченный доступ к власти по сравнению с другими каналами. Недоразвитость — особенно большой массы сельского населения, живущего в изолированных частях страны и занятого натуральным сельским хозяйством, что часто связано с традиционными и непотическими властными структурами в рамках единой партии, — несмотря на все идеологические заявления, организационные схемы и механизмы плебисцита, не создает основанной на участии политической культуры, даже если речь идет о контролируемом или фиктивном участии.

Как мы детально покажем далее, авторитарные режимы, возникающие после периода конкурентной демократии, приведшей к появлению неразрешимого конфликта в обществе, порождают деполитизацию и апатию среди населения, которое воспринимает это с облегчением после всех трудностей предыдущего периода. Изначально апатия охватывает проигравших новому режиму, но в отсутствие террора и осуществляющих его дисциплинированной тоталитарной массовой партии и ее организаций никто и не пытается интегрировать их в систему. По мере того, как уменьшаются напряженность и ненависть, изначально способствовавшие мобилизации, сторонники режима тоже впадают в апатию — часто к радости правителей, поскольку в такой ситуации им больше не нужно выполнять обещания, которые они раздавали в ходе мобилизации.

Отсутствие идеологии, неоднородность и компромиссный, а часто и подражательный характер главной идеи и — главным образом — менталитет правителей, особенно военных элит, бюрократов, экспертов и допущенных во власть политиков из прорежимных партий оказываются серьезным препятствием для мобилизации и привлечения к участию в общественной жизни. Без идеологии трудно мобилизовать активистов для добровольных кампаний, регулярного посещения партийных собраний, индивидуальных пропагандистских мероприятий и так далее. Без идеологии с ее утопическими компонентами сложно привлечь тех, для кого политика есть цель сама по себе, а не просто средство для достижения сиюминутных прагматических задач. Без идеологии молодежь, студенты, интеллектуалы с меньшей вероятностью будут заниматься политикой и обеспечивать кадры для дальнейшей политизации населения. Без утопического элемента, без привлечения широких слоев населения, которым требуется реально работающий, а не ограниченный, контролируемый плюрализм допущенных в элиты, призывы, основанные на бесконфликтном обществе консенсуса (за исключением моментов всплеска национализма или ситуаций прямой угрозы режиму), сводят политику к администрированию общественных интересов и фактическому выражению чьих-то частных интересов.

Ограниченный плюрализм авторитарных режимов и разная доля допустимых для них плюралистических компонентов в отправлении власти в разные моменты создают сложные системы полу- и псевдооппозиций в рамках режима[57]. Полуоппозицию составляют группы, не занимающие доминирующего положения и не представленные в правительстве; они критикуют режим, но при этом готовы участвовать во власти, отказавшись от фундаментальной критики режима. Не будучи институализированными, такие группы не являются нелегитимными, даже если для их деятельности нет законных оснований. Они могут выступать с резкой критикой правительства и некоторых институтов, однако проводят четкую разницу между ними и лидером режима и принимают историческую легитимацию или как минимум необходимость авторитарной модели. Есть группы, которые ратуют за иные политические приоритеты и способы их достижения, они поддерживают установление режима, но при этом надеются достичь целей, которых не разделяют их партнеры по коалиции. Бывает несогласие между теми, кто изначально отождествлял себя с системой, но не участвовал в ее становлении (обычно это радикальные активисты, своего рода «младотурки режима»), и теми, кто находится внутри режима и хочет достигнуть целей, не являющихся нелегитимными, — например восстановить прежний режим, возвращение к которому было объявлено, но так и не состоялось. Бывают приверженцы идеологии, на время отказавшиеся от нее ради победы над врагом; встречаются сторонники иностранной модели и/или даже иностранного государства, от которых стараются дистанцироваться правители; на поздних этапах развития такого режима появляются и те, кто противится его трансформации, а точнее, либерализации и отказу от его ограничительного характера. Полуоппозиция обычно возникает среди старшего поколения, участвовавшего в установлении режима ради реализации целей, которые они поставили перед собой еще до всякого переворота. Однако встречается она и среди интеллектуалов и молодежи, особенно студентов, всерьез воспринявших риторику руководства, но не обнаруживших действенных каналов участия во власти. Нередко полуоппозиция внутри режима становится не подпадающей под действие законов, алегальной, оппозицией. Отказавшись от надежды реформировать режим изнутри, она не готова перейти к нелегальной или подрывной деятельности и пребывает в состоянии неустойчивой терпимости, нередко основанной на прежних личных связах. Слабость попыток политической социализации и индоктринации в авторитарных режимах объясняет и тот факт, что, когда третье поколение, у которого не было шанса стать частью режима, открывает для себя политику, оно может обратиться именно к алегальной оппозиции. Автономия, допускаемая режимом для определенных общественных организаций, ограниченные попытки либерализации и повышения участия в институциях режима, а также относительная открытость другим обществам создают условия для появления алегальной оппозиции, которая иногда служит ширмой для нелегальной оппозиции и готова проникать в институты режима, не испытывая, в отличие от других его оппонентов, моральных сомнений по этому поводу. Часто оппозиция действует через формально неполитические организации — культурные, религиозные, профессиональные. В многоязыковых, мультикультурных обществах, где режим отождествляется с одной из национальных групп, выражением оппозиционности становятся такие культурные жесты, как использование неофициального языка. Особое положение католической церкви во многих обществах с авторитарным правлением и легальный статус многих ее организаций на основании соглашений между Ватиканом и правителями дают священникам и некоторым представителям светского общества определенную автономию, позволяя им стать каналом для выражения оппозиционных настроений определенных социальных классов и культурных меньшинств или трансляции поколенческих проблем, что также может способствовать появлению новых лидеров. В случае католической церкви роль религиозных групп в авторитарных режимах определяет ее транснациональный характер, моральную легитимацию относительно широкого диапазона идеологических позиций из-за отказа папы их осудить, легитимацию морально-профетического гнева по поводу несправедливости, особенно после Второго Ватиканского собора, а также озабоченность церковной верхушки гарантиями автономии религиозных организаций и свободы священников. Парадоксальным образом церковь обеспечила авторитарные режимы элитами через светские организации, но в то же время занималась защитой диссидентов и время от времени, как указывает Ги Эрме[58], играла роль трибуна, выступая против коррумпированного режима с позиций носителя моральных ценностей. Являясь организацией, которая переживет любой режим, даже если она отождествляется с ним в какой-то исторический момент, церковь имеет тенденцию дистанцироваться от режима и восстанавливать свою автономию при первых же признаках кризиса. То же самое относится к другим постоянным институтам, способным сохранять существенную автономию при авторитарном режиме — например судейству и даже профессиональным чиновникам.

Здесь следует подчеркнуть, что полуоппозиция — алегальная, но дозволенная оппозиция, относительно автономная роль различных институтов в условиях полусвободы — создает сложный политический процесс, имеющий далеко идущие последствия для общества и его политического развития. Либерализация авторитарных режимов может зайти далеко, но без изменения природы режима, без институционализации политических партий она все равно останется довольно ограниченной. Полусвобода, гарантированная при таких режимах, имеет свои последствия (несравнимые, конечно, с преследованием нелегальной оппозиции), и это объясняет фрустрацию, разобщенность, а иногда и готовность сотрудничать с режимом, что порой способствует устойчивости этих режимов в ничуть не меньшей степени, чем репрессии. Неопределенное положение оппозиции при авторитарных режимах резко отличается от четкого разграничения режима и его врагов в тоталитарных системах. Подчеркнем, однако, что ограниченный плюрализм, процесс либерализации и существование дозволенной властями оппозиции в отсутствие институциональных каналов для участия оппозиции в политике и получения доступа к населению в его массе ярко отличают авторитарные режимы от демократических.

Завершая общее обсуждение авторитарных режимов, обратим внимание на одну трудность их изучения. В мире, где крупными и наиболее успешными державами были либо стабильные демократии, либо коммунистические или фашистские политические системы — с их уникальной идеологической привлекательностью, организационными возможностями, видимой стабильностью, успехами в индустриальном развитии или в преодолении экономической отсталости, а также способностью преодолеть статус страны «второго сорта» на международной арене, — в таком мире авторитарные режимы находятся в неоднозначном положении. Ни один из них не стал утопическим образцом для других — за исключением, пожалуй, насеровского Египта для арабского мира в силу особых исторических обстоятельств. Наверное, таким образцом могла бы оказаться Мексика с ее революционным мифом в сочетании с прагматической стабильностью режима гегемонии одной партии. Ни один авторитарный режим не захватил воображения интеллектуалов и активистов за пределами своей страны. Ни один не вдохновил на создание международных партий в свою поддержку. Лишь оригинальные решения югославов вызывали у интеллектуалов определенный некритический интерес. В таких обстоятельствах авторитарные режимы и их лидеры не впадали в искус и не начинали воспроизводить привлекательные тоталитарные образцы, поскольку не хотели или не могли воспроизвести их ключевые черты. Лишь 1930-е с их идеологией корпоративизма в сочетании с различным идеологическим наследием и связью с консервативной социальной доктриной католицизма предложили действительную нетоталитарную и недемократическую идеологическую альтернативу. Наблюдаемый нами крах таких систем, тот факт, что ни одно крупное государство не пошло по этому пути, размытые границы между консервативным и католическим корпоративизмом и итальянским фашизмом и, наконец, отход церкви от своей приверженности органическим теориям общества свели на нет эту третью политическую модель. Авторитарные режимы, как бы они ни были укоренены в обществе, каких бы успехов они ни добивались, в итоге всегда сталкиваются с двумя привлекательными альтернативами, что ограничивает возможности их полной и уверенной в себе институционализации и дает силу их противникам[59].

Перевод с английского Ольги и Петра Серебряных

[1] Перевод выполнен по изданию: Linz J.J. Totalitarian and Authoritarian Regimes. Boulder; London: Lynne Riener Publisher, 2000. P. 49—63, 65—75, 159—171. Первоначально эти главы были опубликованы в 1975 году.

[2] Превосходное сравнительное исследование двух обществ в условиях разных политических режимов, а также анализ того, как они отражались на жизни отдельных советских и американских граждан, см. в: Hollander G.D. Soviet Political Indoctrination. New York, 1972. Впрочем, в посвященных Америке разделах чувствуется чрезмерное влияние поколенческого либерального радикализма, характерного для интеллектуального протеста 1970-х.

[3] Sartori G. Democratic Theory. Detroit, 1962. P. 135—157.

[4] О Муссолини и значении термина «тоталитаризм» в Италии см. Jänicke M. Totalitäre Herrschaft. Anatomie eines politischen Begriffes. Berlin, 1971. S. 20—36. Эта работа также является лучшим обзором истории употребления термина, его вариантов и связанной с ним полемики и, кроме того, содержит исчерпывающую библиографию. Следует отметить, что для обозначения сразу и фашистских, и коммунистических режимов этот термин использовали не только либералы, католики или консерваторы, но и социалисты вроде Хильфердинга, который писал об этом уже в 1939 году. В 1936-м Хильфердинг отошел от марксистского анализа тоталитарного государства (см.: Ibid. S. 74—75; Hilferding R. StateCapitalism or Totalitarian State Economy // Modern Review. 1947. Vol. 1. Р. 266—271).

[5] Schmitt C. Die Wendung zum totalen Staat // Positionen und Begriffe im Kampf mit Weimar—Genf—Versailles 1923—1939. Hamburg, 1940.

[6] Ludendorff E. Der Totale Krieg. München, 1935. О понятии тотальной войны см.: Speier H. Ludendorff: The German Concept of Total War // Earle E.M. (Ed.). Makers of Modern Strategy. Princeton, 1944.

[7] Jünger E. Die totale Mobilmachung. Berlin, 1934.

[8] Sabine G.H. The State // Seligman R.A., Johnson A. (Eds.). Encyclopedia of the Social Sciences. New York, 1934.

[9] Michels R. Some Reflections on the Sociological Study of the Oligarchical Tendencies of Modern Democracy. New York, 1928. P. 770—772.

[10] Trotsky L. The Revolution Betrayed. New York, 1937. P. 278.

[11] Сходство в восприятии советского и фашистского режимов у итальянских фашистов и Троцкого обсуждается в книге: Gregor A.J. Interpretations of Fascism. Morristown, 1974. P. 181—188. Еще один пример подобного анализа у испанского левого фашиста см.: Ledesma Ramos R. ¿Fascismo in España? Discurso a las juventides de España [1935]. Barcelona, 1968.

[12] Ziegler H.O. Autoritärer oder Totaler Staat. Tübungen, 1932; Vögelin E. Der Autoritäre Staat. Vienna, 1936.

[13] Shils E. Political Development in the New States. The Hague, 1960.

[14] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Littunen Y. (Eds.). Cleavages, Ideologies and Party Systems. Helsinki, 1964.

[15] Shils E. Op. cit.; Almond G., Coleman J.S. (Eds.). The Politics of the Developing Areas. Princeton, 1960; Almond G., Powell G.B. Comparative Politics: A Developmental Approach. Boston, 1966; Hungtinton S.P. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S.P., Moore C.H. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society. New York, 1970; Hungtinton S.P., Moore C.H. Conclusion: Authoritarianism, Democracy, and One-Party Politics // Ibid; Moore C.H. The Single Party as Source of Legitimacy // Ibid; Lanning E. A Typology of Latin American Political Systems // Comparative Politics. 1974. Vol. 6. P. 367—394.

[16] Обзор существующих типологий политических систем см. в: Wiseman H.V. Political Systems: Some Sociological Approaches. London, 1966. Указанная выше работа Габриэла Алмонда и Джеймса Коулмана была первой в своем роде: эти соавторы, а также их коллеги Вайнер, Растоу и Бланкстен занялись изучением политики в Азии, Африке и Латинской Америке. Разработанную Шилсом типологию Алмонд использует в связи с функциональным анализом. В указанной выше работе (главы 9—11) Алмонд и Пауэлл строят свою типологию в зависимости от структурной дифференциации и секуляризации — от примитивных политических систем до современных демократических, авторитарных и тоталитарных. У Файнера можно найти еще одну интересную попытку классификации (Finer S.E. Comparative Government. New York, 1971. P. 44—51). У Блонделя сравнительный анализ построен на различении традиционных консервативных, либерально-демократических, коммунистических, популистских и авторитарных консервативных систем (Blondel J. Comparing Political Systems. New York, 1972). Растоу выделяет системы: 1) традиционные, 2) модернизирующиеся — персонально-харизматические, военные, однопартийные авторитарные, 3) современные демократические, тоталитарные и 4) системы, в которых отсутствует какое-либо управление (Rustow D. A World of Nations: Problems of Political Modernization. Washington, 1967). Предложенная Органским типология режимов (Organski A.F.K. The Stages of Political Development. New York, 1965) берет за основу стадию экономического развития, на которой они находятся, роль политики в этом процессе, а также тип элитных альянсов и классовых конфликтов. Среди прочих у него присутствуют «синкратические» режимы (от древнегреческого σ?ν — вместе, и κρ?τος — власть) в среднеразвитых странах, где промышленные и аграрные элиты достигли компромисса под давлением снизу. Аптер, много изучавший Африку, создал очень интересную и получившую широкое признание типологию политических систем на основе двух основных параметров: типа власти и типа ценностей, к которым конкретная система стремится (Apter D.E. The Politics of Modernization. Chicago, 1965). По первому признаку системы разделяются у него на иерархические (где центр контролирует все) и пирамидальные (системы с конституционным представительством), по второму — на преследующие консумматорные (сакральные) и инструментальные (секулярные) ценности. Соответственно, возникают два типа систем с иерархической властью: 1) мобилизационные системы (как в Китае) и 2) либо модернизирующиеся автократии, либо неомеркантилистские общества (примерами, соответственно, будут Марокко и кемализм в Турции); типы с пирамидальным распространением власти подразделяются на: 3) теократические или феодальные системы и 4) примирительные системы (reconciliation system). Мобилизационные и примирительные системы противопоставляются по степени принуждения/информирования, находящихся в обратных отношениях друг с другом. К сожалению, в силу сложности проблемы здесь не место разбирать, как Аптер применяет эти умозрительные типы при анализе конкретных политических систем и проблем модернизации.

[17] Banks A.S., Textor R.B. A Cross-Polity Survey. Cambridge, 1963.

[18] Dahl R.A. Polyarchy: Participation and Opposition. New Haven, 1971. Р. 331—349.

[19] Rustow D. A World of Nations…

[20] В этом разделе я пользуюсь рейтингом стран по численности населения, валовому национальному продукту и темпам его роста, а также данными о количестве населения, живущего в условиях разных режимов в Европе, представленными в таблицах 5.1, 5.4 и 5.5 в: Taylor C.L., Hudson M.C. World Handbook of Political and Social Indicators. New Haven, 1972.

[21] Young W.B. Military Regimes Shape Africa’s Future. The Military: Key Force [неопубл.].

[22] Наши определения и разграничения, связанные с демократией, опираются на следующие основные источники: Sartori G. DemocraticTheory; Kelsen H. Vom Wesen und Wert der Democratie. Tübingen, 1929; Schumpeter J.A. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York, 1950; Dahl R.A. Op. cit. О вкладе Даля в теорию демократии или, как он сам теперь предпочитает ее называть, полиархии, см. критический обзор: Ware A. Polyarchy // European Journal of Political Research. 1974. Vol. 2. P. 179—199. Там идет речь о критических замечаниях, высказанных в связи с так называемой «элитистской теорией демократии» (cм., например: Bachrach P. The Theory of Democratic Elitism: A Critique. Boston, 1967). Поскольку эта критика касается в основном «демократизации» полиархий, а не их отличий от неполиархических систем, мы не станем углубляться в эти важные дискуссии. Наше понимание демократии мы более подробно изложили в контексте обсуждения пессимистического и в конечном счете неверного анализа Михельса (см.: Linz J.J. Michels e il suocontributo alla sociologia politica // Michels R. La sociologia del partitopolitico nella democrazia moderna. Bologna, 1966).

[23] Dahl R.A. Op. cit.

[24] Sartori G. Democratic Theory. P. 199—201.

[25] Самым спорным случаем является Мексика, где кандидат в президенты лишь в 1952 году получил меньше 75% голосов, а обычно получает свыше 90%. Лидеры оппозиции прекрасно понимают, что они обречены на поражение — будь то в борьбе за одно из 200 губернаторских мест или за одно из 282 сенаторских кресел. Единственная надежда оппозиционной партии (и это относительно новое явление) в том, чтобы добиться, в обмен на депутатское кресло или муниципальные административные позиции, признания их лидеров со стороны правительства — в форме контрактов, займов или услуг. Во многих случаях партии финансируются правительством и поддерживают правительственных кандидатов или заранее вступают с ними в борьбу, чтобы получить преференции для своих сторонников. «Таким образом они принимают участие в политической игре и в ритуале выборов», — как выразился один мексиканский политолог (см.: González Casanova P. Democracy in Mexico. New York, 1970). Другой пример критического анализа: Cosío Villegas D. El Sistema político mexicano: las posibilidades de cambio. Mexico City, 1972. Более ранняя работа, подчеркивающая олигархические характеристики режима: Brandenburg H.-C. HJ-Die Geschichte der HJ. Köln, 1968. Лучшая монография об авторитаристском процессе принятия политических решений в Мексике: Kaufman S.B. Decision-making in an Authoritarian Regime: The Politics of Profit-sharing in Mexico. PhD dissertation. Columbia University, 1970. Выборный процесс анализируется в: Taylor P.B. The Mexican Elections of 1958: Affirmation of Authoritarianism? // Western Political Quarterly. 1960. Vol. 13. P. 722—744. Тем не менее есть и другие интерпретации, указывающие на демократический потенциал — либо внутри партии, либо в долгосрочной перспективе: Scott R.E. Mexican Government in Transition. Urbana, 1964; Scott R.E. Mexico: The Established Revolution // Pye L.W., Verga S. (Eds.). Political Culture and Political Development. Princeton, 1965; Needler M. Politics and Society in Mexico. Albuquerque, 1971; Padgett V. The Mexican Political System. Boston, 1966; Ross S.R. (Ed.). Is the Mexican RevolutionDead? New York, 1966. Тот факт, что выборы не дают доступа к власти и что Partido Revolucionario Institucional занимает привилегированное положение, не означает полного отсутствия свободы выражения и создания ассоциаций. Ведущей оппозиционной партии, ее электорату и препятствиям, с которыми она сталкивается, посвящена работа: Marby D. Mexico's Acción Nacional: A Catholic Alternative to Revolution. Syracuse, 1973. P. 170—182. О разногласиях ученых по поводу природы политической системы в Мексике см.: Needleman C., Needleman M. WhoRules Mexico? A Critique of Some Current Views of the Mexican Political Process // Journal of Politics. 1969. Vol. 81. P. 1011—1084.

[26] Karpat K.H. Turkey's Politics: The Transition to a Multiparty System. Princeton, 1959; Weiker W.F. The Turkish Revolution: 1960—1961.Washington, 1963; Idem. Political Tutelage and Democracy in Turkey: The Free Party and Its Aftermath. Leiden, 1973.

[27] Sartori G. Dittatura // Enciclopedia del Diritto. Vol. 11. Milano, 1962.

[28] Schmitt C. Die Diktatur: Von den Anfängen des modern Souveränitätsgedankens bis zum proletarischen Klassenkampf. München, 1928.

[29] Sartori G. Dittatura. P. 416—419.

[30] Rossiter C. Constitutional Dictatorship: Crisis Government in the Modern Democracies. Princeton, 1948.

[31] Finer S.E. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics.New York, 1962.

[32] Hungtinton S.P. Political Order in Changing Societies. New Haven, 1968. P. 231—237.

[33] Gimbel J.H. The American Occupation of Germany: Politics and the Military, 1945—1949. Stanford, 1968; Montgomery J.D., Hirschman A.O. (Eds.). Public Policy. Vol. 17. 1968 (см. опубликованные в этом сборнике статьи Фридриха, Кригера и Меркля о правлении военных и реконструкции).

[34] Schmitt C. Die Diktatur….

[35] См.: Jänicke M. Op. cit.; Friedrich C.J. (Ed.). Totalitarianism: Proceedings of a Conference Held at the American Academy of Arts and Sciences, March 1953. Cambridge, 1954; Friedrich C.J., Brzezinsky Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. New York, 1965; Neumann S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War.New York, 1942; Aron R. Democracy and Totalitarianism. London, 1968; Buchheim H. Totalitarian Rule: Its Nature and Characteristics. Middletown, 1968; Schapiro L. Totalitarianism. New York, 1972; Seidel B., Jenkner S. (Hg.). Wege der Totalitarismus-Forschung. Darmstadt, 1968.

[36] Friedrich C.J. The Evolving Theory and Practice of Totalitarian Regimes// Friedrich C., Curtis M., Barber B. (Eds.). Totalitarianism in Perspective: Three Views. New York, 1969. P. 126.

[37] Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. New York, 1962.

[38] Neumann F. The Democratic and the Authoritarian State. Glencoe, 1957. P. 233—256.

[39] Arendt H. The Origins of Totalitarianism. New York, 1966.

[40] Cocks P. The Rationalization of Party Control // Johnson C. (Ed.). Change in Communist Systems. Stanford, 1970.

[41] Joffe E. Party and Army-Professionalism and Political Control in the Chinese Officer Corps, 1949—1964. Cambridge, 1965; Idem. The Chinese Army under Lin Piao: Prelude to Political Intervention // Lindbeck J.M.H. (Ed.). China: Management of a Revolutionary Society. Seattle, 1971; Pollack J.D. The Study of Chinese Military Politics: Toward a Framework for Analysis // McArdle C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. Beverly Hills, 1974; Schurmann F. Ideology and Organization in Communist China. Berkley, 1968. P. 12—13; Gittings J. The Role of the Chinese Army.London, 1967.

[42] Domínguez J.I. The Civic Soldier in Cuba // McArdle C. (Ed.). Op. cit.; Dumont R. Cuba est-il socialiste? Paris, 1970.

[43] Об интеллектуальной и культурной жизни в Советском Союзе см.: Pipes R. (Ed.). The Russian Intelligentsia. New York, 1961; Swayze H. Political Control of Literature in the USSR, 1946—1959. Cambridge, 1962; Simmons E. The Writers // Skilling H.G., Griffiths F. (Eds.). Interest Groups in Soviet Politics. Princeton, 1971; Johnson P., Labedz L. (Eds.). Khrushchev and the Arts: The Politics of Soviet Culture, 1962—1964. Cambridge, 1965. Восточной Германии посвящена книга: Lange M.G. Wissenschaft im Totalitären Staat: Die Wissenschaft der Sowjetischen Besatzungszone auf dem Weg zum «Stalinismus». Stuttgart, 1955; коммунистическому Китаю: MacFarquhar R. The Hundred Flowers Campaign and the Chinese Intellectuals. New York, 1960; Chen S.H. Artificial Flowers During a Natural «Thaw» // Treadgold D.W. (Ed.). Soviet and Chinese Communism: Similarities and Differences.Seattle, 1967; случай Лысенко интересно разбирает Жорес Медведев: Medvedev Z. Rise and Fall of T.D. Lysenko. New York, 1969; нацистской Германии посвящены книги: Brenner H. Die Kunstpolitik des Nazionalsozialismus. Reinbek bei Hamburg, 1963; Mosse G.L. Nazi Culture: Intellectual, Cultural and Social Life in the Third Reich. New York, 1966; Wulf J. Literatur und Dichtung im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1963; Idem. Die Bildenden Künste im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation.Güterlosh, 1963; Idem. Theater und Film Musik im Dritten Reich: Ein Dokumentation. Güterlosh, 1964; Strothmann D. Nazionalsocialistische Literaturpolitik. Bonn, 1963. Дальнейшая, очень поучительная библиография, касающаяся образования и сферы производства знания, представлена в: Tannenbaum E. The Fascist Experience: Italian Society and Culture, 1922—1945. New York, 1972. Теоретически не очень сильная работа, хотя представленные в ней иллюстрации прекрасно показывают разнородность и эклектичность официального итальянского искусства, что резко отличается от положения дел в Германии и еще раз ставит под вопрос тоталитарный характер итальянского фашизма: Silva U. Ideologia у Arte del Fascismo. Milano, 1973. Разница культурной политики при тоталитаризме и авторитаризме хорошо видна в исследовании интеллектуальной жизни франкистской Испании: Díaz E. Pensamiento español 1939—1973. Madrid, 1974.

[44] Об отношениях религии и государства в Советском Союзе см.: Curtis J.S. Church and State // Black C.E. (Ed.). The Transformation of Russian Society. Cambridge, 1960. Позднейшие изменения анализируются в: Bourdeaux M. Religious Ferment in Russia: Protestant Opposition to Soviet Religious Policy. New York, 1968; Idem. Patriarch and Prophets: Persecution of the Russian Orthodox Church Today. London, 1969. О коммунистическом Китае см.: Busch R.C. Religion in Communist China. Nashville, 1970; MacInnis D.E. Religious Policy and Practice in Communist China. New York, 1972; Welch H. Buddhism under Mao. Cambridge, 1972. Германии посвящены исследования: Conway J.S. The Nazi Persecution of the Churches, 1933—1945. New York, 1968; Zipfel F. Kirchenkampf in Deutschland. Berlin, 1965; Lewy G. The Catholic Church and Nazi Germany.New York, 1965; Buchheim H. Glaubenskrise im Dritten Reich: Drei Kapitel Nationalsozialistischer Religionspolitik. Stuttgart, 1953. Хорошо документированное региональное исследование: Baier H. Die Deutschen Christian Bayerns im Rahmen des bayerischen Kirchenfampfes. Nürenberg, 1968. Сравнить с Италией можно на материале: Webster R.A. The Cross and the Fasces: Christian Democracy and Fascism in Italy. Stanford, 1960.

[45] Уже в SA звания раздавали без учета армейских званий, до которых человек дослужился в военное время, см.: Gordon H.J. Hitler and the BeerHall Putsch. Princeton, 1972. Эта идеология прорыва сквозь все структуры общества нашла свое отражение в клятве SA: «Клянусь, что в каждом члене организации — невзирая на его классовое происхождение, профессию, богатство и собственность — я буду видеть только брата и настоящего товарища, с которым я буду связан и в радости, и в печали». Впоследствии это привело к тому, что высокопоставленный чиновник стал серьезно опасаться собственного дворника, занимающего в партии должность квартального (Blockwart).

[46] Здесь не место обсуждать сложную проблему взаимоотношений между политическими системами и внешней политикой. Разумеется, агрессивные действия, вмешательство во внутренние дела других стран, а также политический или экономический империализм не являются исключительными атрибутами какого-то одного режима. Но в то же время нельзя не согласиться с тем, что национал-социализм, его идеология и внутренняя динамика германского режима вели к агрессивной экспансии, войне и созданию гегемонистской системы эксплуатируемых и угнетенных стран и зависимых стран-сателлитов. В этой политике есть чисто нацистские элементы, особенно в том, что касается расистской концепции — ее не следует путать с идеями, восходящими к немецкому национализму (восстановление полного суверенитета после Версаля, аншлюс, аннексия приграничных территорий соседних государств с преимущественно немецким населением), и к политике обеспечения экономического господства Центральной Европы (Mitteleuropa). См.: Bracher K.D. The GermanDictatorship. New York, 1970. P. 287—329, 400—408 и библиографию на р. 520—523; Jacobsen H.-A. Nationalsozialistische Aussenpolitik 1933—1938. Frankfurt a.M., 1968; Hillgruber A. Kontinuität und Diskontinuität in der deutschen Aussenpolitik von Bismarch bis Hitler. Düsseldorf, 1971; Hildebrand K. The Foreign Policy of the Third Reich. London, 1973. Отношения между Гитлером и Муссолини прекрасно проанализированы в: Deakin F.W. The Brutal Friendship: Mussolini, Hitler and the Fall of Italian Fascism. Garden City, 1966; Wiskemann E. The Rome-Berlin Axis. London, 1966. Несомненно, фашистская Италия тоже проводила политику экспансии в Адриатике и Африке, однако, если абстрагироваться от чисто риторических заявлений, легко показать, что этот экспансионизм лежал целиком в русле еще дофашистского итальянского империализма. Обостренный национализм характерен для всех фашистских движений, но для них столь же характерны интернационализм, антипацифизм, одержимость военным величием, ирредентизм и часто даже паннационализм, которые противопоставляют идеологии левых и центристских демократических партий, даже когда некоторые из этих партий не оказывают никакого сопротивления колониализму, курс на рост национальной мощи и упор на политику престижа.

Вопрос о внешней политике коммунистических государств сталкивается с той же проблемой отделения национальных интересов СССР (унаследованных от Российской империи) от интересов, порожденных динамикой режима (главным образом опытом гражданской войны, иностранной интервенции, изоляции и блокады), и, наконец, от интересов, исходящих из соображений международной революционной солидарности и соответствующих продиктованному идеологией пониманию международного положения. Разные точки зрения на эту проблему см. в: Hoffmann E.P., Fleron F.J. (Eds.). The Conduct of Soviet Foreign Policy. Chicago, 1971. Part 3; а также в: Shulman M.D. Stalin’s Foreign Policy Reappraised. New York, 1969; Ulam A.B. Expansion and Coexistence: The History of Soviet Foreign Policy from 1917—1967. New York, 1968. Литература по советско-китайскому конфликту (Zagoria D.S. The Sino-Soviet Conflict 1956—1961. New York, 1969) демонстрирует сложное переплетение национальных интересов и политических трений. Вполне ожидаемо, работы, касающиеся коммунистических стран Восточной Европы (Seton-Watson H. Eastern Europe between the Wars 1918—1941.New York, 1967; Ionescu G. The Politics of the European Communist States.New York, 1967; Brzezinski Z. The Soviet Block. Cambridge, 1960), демонстрируют неотделимость формирования внешней и внутренней политики от советской гегемонии. В силу связей восточноевропейских коммунистических партий с КПСС, особенно когда Советский Союз был образцом социалистического государства, то есть в сталинскую эпоху, было невозможно отделить политику мирового революционного движения от политической линии единственной страны, где у власти находилась коммунистическая партия. Полицентризм очевидным образом поменял и усложнил эту ситуацию. Фашистские партии при всем их сходстве, взаимном влиянии и подражании друг другу никогда не связывала общая дисциплина, как это было в случае коммунистов. Идеологически связанные партии, не принимающие в расчет инстанции, от которых они зависят более прямым образом, несомненно, являются важным фактором внешней политики для опирающихся на массовые движения режимов. Режимы, обязанные считаться со свободной публичной критикой и открытым несогласием, не могут позволить себе тот же стиль и тот же тип международных политических реакций, что и режимы, подобным ограничением не обремененные. Тем не менее было бы ошибкой выводить внешнюю политику любого режима из идеологических убеждений, как наглядно показал пакт между Сталиным и Гитлером или отношения между США и коммунистическим Китаем, однако принимать их во внимание при анализе долгосрочных внешнеполитических стратегий вполне разумно. Связанная с этим тема, которой почти не уделяется внимания (и, пожалуй, зря), — это связь между внешнеполитическими кризисами и проблемами или полным упадком демократических режимов, особенно в случае подъема фашизма, но так же и при повороте к авторитаризму в странах «третьего мира». Упускается также и связь между готовностью к войне, а именно — тотальной войне, и разворотом к тоталитаризму.

[47] Neuman S. Permanent Revolution: Totalitarianism in the Age of International Civil War. New York, 1942.

[48] Проблема преемственности лидеров в недемократических конституционных режимах всегда рассматривалась как одна из их слабостей по сравнению с наследственными монархиями и парламентскими или президентскими демократиями (Rustow D.A. Succession in the Twentieth Century // Journal of International Affairs. 1964. Vol. 18. P. 104—113). На обсуждение этого вопроса серьезно повлияла последовавшая за смертью Ленина борьба за власть, а также личный характер власти и пожизненное руководство во многих однопартийных режимах. Уже в 1933 году Роберто Фариначчи в письме к Муссолини отмечал, что вопрос передачи власти от единственного в своем роде лидера, в окружении которого никакие другие лидеры возникнуть просто не могли, станет огромной проблемой для такого типа режимов (Aquarone A. L’organizzazione dello Stato totalitario. Torino, 1965. P. 173—175). По сути, считалось, что в отсутствие прямого наследника ожидать мирной передачи власти попросту не приходится и что можно институализировать действенный и законный метод смены пожизненных лидеров или ограничить их срок пребывания у власти. История не дала нам возможности проследить, как передают власть основатели фашистских режимов, а долголетие других основателей тоталитарных государств оставляет нам лишь возможности для спекуляций о будущем их режимов. При всех сопровождавших его конфликтах, приход к власти Хрущева (Swearer H.R., Rush M. The Politics of Succession in the U.S.S.R.: Materials on Khrushchev’s Rise to Leadership. Boston, 1964; Rush M. PoliticalSuccession in the USSR. New York, 1968) показал, что передача власти не обязательно приводит к краху системы и даже не сопровождается дополнительными чистками или новым периодом террора. Проблемы, связанные с передачей власти после смерти Мао, описаны в: Robinson T.W. Political Succession in China // World Politics. 1974. Vol. 27. P. 1—38. Тем не менее относительно институализированная передача власти от Хрущева, Хо Ши Мина, Насера или Салазара показывает, что институции в таких режимах способны справляться с этой проблемой лучше, чем предполагалось в политической науке. Еще более заметной является тенденция новых авторитарных режимов (как например в случае военной диктатуры в Бразилии) предотвращать появление вождей и ограничивать пребывание у власти определенным сроком. Предстоящий в недалеком будущем уход целого ряда основателей авторитарных режимов наверняка даст нам материал для сравнительного анализа в связи с этой проблемой.

[49] Linz J.J. An Authoritarian Regime: The Case of Spain // Allard E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics: Studies in Political Sociology. New York, 1970. P. 255.

[50] Ibid; Linz J.J. From Falange to Movimiento-Organización: The Spanish Single Party and the Franco Regime 1936—1968 // Hungtinton S.P., Moore C.H. (Eds.). Op. cit.; Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain // Dahl R.A. (Ed.). Regimes and Oppositions. New Haven, 1973; Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil // Stepan A. (Ed.). Authoritarian Brazil: Origins, Policies, and Future. New Haven, 1973.

[51] Hermet G. Les fonctions politiques des organisations religieuses dans les régimes à pluralisme limité // Revue Française de Science Politique. 1973. Vol. 23. P. 439—472.

[52] Foltz W.J. From French West Africa to the Mali Federation. New Haven, 1965.

[53] Geiger T. Die soziale Schichtung des deutschen Volkes. Stuttgart, 1932.

[54] Lamounier B. Ideologia ens regimes autoritários: uma crítica a Juan J. Linz // Estudos Cebrap. Vol. 7. Sãn Paulo, 1974. P. 69—92.

[55] Kaufman S.B. Op. cit.

[56] Aquarone A. Op. cit. P. 302.

[57] Linz J.J. Opposition In and Under an Authoritarian Regime: The Case of Spain.

[58] Hermet G. Op. cit.

[59] Linz J.J. The Future of Authoritarian Situation or the Institutionalization of an Authoritarian Regime: The Case of Brazil.

Патриарх Африки: давлению на Церковь на Украине нельзя поддаваться

Патриарх Александрийский и всей Африки Феодор приехал на 1030-летие Крещения Руси в Москву и провел в России не один день. О целях своего визита, о взгляде одной из древнейших и крупнейших поместных православных церквей мира на положение верующих на Украине и политическое давление в вопросе об автокефалии, о гонениях на христиан в Африке и проблеме беженцев он рассказал в эксклюзивном интервью РИА Новости. Беседовала Наталия Федотова.

— Ваше блаженство, какова главная цель вашего визита, почему вы решили участвовать в праздновании 1030-летия Крещения Руси?

— Я приехал, потому что очень люблю Россию. И с юных лет хотел почувствовать, что такое русская жизнь и что значит принадлежать к Русской церкви. Более тридцати лет назад я приехал служить в Одессу в качестве экзарха Александрийского патриарха в России, с тех пор моя любовь только крепнет. И хотя в эти дни я должен был находиться с православной миссией в Африке, я отложил это и приехал сюда. Когда радуется одна Церковь, должна радоваться и другая Церковь.

— Что вы думаете о положении канонической Церкви на Украине и обсуждаемом там сегодня вопросе автокефалии?

— Церковь должна управляться согласно священным канонам. У политиков есть свои соображения, указания, распоряжения, но политики приходят и уходят, а Церковь существует незыблемо уже две тысячи лет. В этом смысле Александрийский патриархат согласен с мнением Русской церкви о том, что политическому давлению нельзя поддаваться. Когда разделяются государства, а потом и Церковь — это неправильно.

— А какие страны и народы объединяет сегодня Александрийская православная церковь и сколько в ней верующих?

— У меня в юрисдикции 54 страны, две тысячи школ, три тысячи больниц и, думаю, больше 15 миллионов православных. Нам бы хотелось, чтобы у нас было больше миссионеров, потому что верующих становится все больше и больше.

— Как проходит православная миссия в Африке и как выстраиваются отношения с представителями других конфессий?

— У нас очень хорошие отношения и с католиками, и с протестантами, сложности и реалии жизни заставляют перешагивать недопонимания. Мы часто сталкиваемся с бедностью, смертью, болезнями и, естественно, друг другу помогаем, потому что условия очень сложные. Мы не можем себе позволить такую роскошь, как долгие беседы о догматических разночтениях, глядя в глаза тысячам детей, которые протягивают свои ручки и просят есть.

— Где сегодня существует угроза жизни христиан?

— Главным образом в Южном Судане, Ливии, Кении и в Северной Африке. Нас очень беспокоит ситуация на Ближнем Востоке. В эпицентре находится Египет (где расположен город Александрия с кафедрой Александрийской православной церкви. — Прим. ред.). Но, слава Богу, нынешний президент Абдул-Фаттах Ас-Сиси предпринимает активные усилия, чтобы окончательно уничтожить, расформировать террористические силы и призвать людей, принадлежащих к разным религиозным и национальным группам, жить мирно.

— Что наиболее важно в отношениях с мусульманами?

— Очень важно различать ислам экстремистского толка и ислам, исповедуя который, люди мирно живут, читая Коран, и молятся, — мы это видим как никто иной.

— Какие еще проблемы христианского мира актуальны для вас?

— В начале месяца предстоятели и представители Восточных церквей встретились в Бари (во встрече также приняли участие папа римский Франциск и митрополит Волоколамский Иларион. — Прим. ред.). И каждый говорил о тех сложностях, с которыми ему приходится сталкиваться. Я говорил о проблеме беженцев, потому что Северная Африка — дверь, через которую проходят люди, пересекая Средиземноморье, чтобы попасть в Европу. Беженцы — это огромная проблема, которую Европа до сих пор не поняла и еще не решила.

— Что вы думаете о современной России и ее духовной жизни?

— Мне было очень радостно в Москве после литургии во время крестного хода к памятнику князю Владимиру оказаться рядом с президентом Путиным, который с интересом спрашивал меня о ситуации в Египте, о президенте страны, которого он пригласил приехать в Россию. И он выразил свои сердечные соболезнования в связи со страшными пожарами, которые унесли жизни людей в Греции на днях. Мы все друг за друга болеем.

Сердечно благодарен патриарху Кириллу, который с большой любовью помогает мне совершать служение. Русская церковь — сильная церковь. Мы — историческая церковь. Я рад, что мы столько лет идем вместе, бок о бок.

Мне радостно также видеть развитие России: с каждым моим приездом города и деревни становятся красивее. Русский народ — героический народ. Хочу призвать людей оставаться верными православию, иметь надежду, любовь и оптимизм. Христос — это мир мира.

Наталия Федотова

Россия. Африка > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 30 июля 2018 > № 2696075 Патриарх Александрийский

По следам одного самоубийства

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

Борьба Оксаны Шачко с гламурной эксплуатацией женщин окончилась трагичной капитуляцией

Одна из основательниц нашумевшего движения Femen Оксана Шачко совершила необъяснимое самоубийство в своей парижской квартире. Как, почему? Красивая, известная, молодая (31 год!), сплела веревку и приделала ее на крюк... Громкую новость, сразу занесенную в рубрику «суицид звезды», распространила организация «ОНА» через Telegram и канал Paris Burns. Борьба Оксаны с гламурной эксплуатацией женщин окончилась трагичной капитуляцией.

Она оставила записку на английском, обращенную к парижской богеме, в которой говорилось: «Вы все — фейк». Соратница Шачко по Femen дала в соцсетях свое объяснение: «Мне довелось видеться и общаться с Оксаной в Париже. Несколько раз она приходила в наш сквот. Мы пытались вытаскивать ее на акции, но парижская богема поглотила ее. У Оксаны было много выставок, внимание прессы, богатые друзья. За последние пару лет она пыталась покончить с собой два раза. Третья попытка, к сожалению, оказалась успешной».

Тут нужно вернуться к истокам. Изначально Femen родилась как левацкая группа протеста «против сексуальной эксплуатации украинских женщин и секс-туризма». Тогда на Украине Femen сознательно эпатировала равнодушную публику акциями, на которые молодые душой и телом участницы выходили в нижнем белье. В августе 2009-го в Киеве именно Оксана Шачко первой публично обнажила грудь. С тех пор дамы из Femen постоянно протестовали исключительно топлес, чем вызвали интерес просвещенной Европы.

Журналист Оливье Гужон, автор книги «Femen, история предательства», подробно изучил историю девичьих идей, забав и заблуждений. Когда девушки перебрались во Францию, пассионарных украинок ждала высокомерная враждебность местных Femen и СМИ. Александра и Оксана, по оценке Гужона, — искренние революционерки, тогда как у Инны были более прагматичные планы. Возник культ лидера. Движение разрослось, но лишилось изначальной идеологии: борьба за равенство полов с помощью «секстремизма». Акции целились лишь на то, что обладает медийной ценностью...

Время от времени из стана Femen доносились реплики: «нас больше нет... Девочки перессорились и не поделили власть». Но дело было не только в интригах. В демократичной Европе куда жестче смотрели на их протестные акции. Пока они голой грудью прокладывали дорогу к свободе и демократии в Киеве, обличали «диктатуру» в России и Украине, им аплодировали. А во Франции Femen осудили за акцию в Нотр-Дам-де-Пари. Это вам не пляски Pussy Riot в храме в Москве, тут надо уважать священное место. Спиливание креста в Киеве — «акт демократии, проявление крайнего атеизма», а когда одна из девиц в Ватикане затеяла похищение младенца Иисуса из колыбели, ее закидали помидорами: на святыню руку подняла. На доме в Париже на калитке написали: «Мы идем вас убивать, грязные шлюхи!»

Впрочем, история разочарований отчаянных феминисток начинается не сегодня. Автор основополагающего эссе «Защита прав женщины» англичанка Мэри Уолстонкрафт, неверная подруга швейцарского художника хоррора Генри Фюсли, расставшись с очередным избранником, совершила две попытки самоубийства: травилась опиумом и бросилась в Темзу. Но скончалась она в 38 лет после успешных родов.

Когда-то приоритетом женской эмансипации на Западе был доступ девиц хоть к какому-то, а затем и к высшему образованию. Вопрос 200 лет назад решили, и с середины XIX века образованные женщины нацелились на политическое равенство. Феминизм первой волны, отвоевав избирательные права, учебу в университетах и работу вне дома, пошел на спад.

В 1960-е в США родился либеральный феминизм, добившийся законодательного запрета дискриминации по признаку пола во всех сферах экономической активности. Радикальный феминизм провозгласил уже протест против государства как инструмента контроля за женской сексуальностью, которую мужчины хитро приспособили для своих нужд.

А что дальше? Сегодня просто выступать в Европе в защиту эксплуатируемых женщин немодно, нужно нечто гендерно оригинальное и политически конъюнктурное. А голая грудь как таран борьбы перестала возбуждать публику. Похоже, это поняла в Париже Оксана Шачко.

ВАТИКАН НАШЕЛ АНТИХРИСТА

К борьбе с новым итальянским правительством реформаторов подключился Ватикан.

На проповеди в базилике Святого Петра в Ватикане отец Алекс Занотелли призвал молящихся оказать сопротивление новой политике итальянского правительства и потребовал от полиции продемонстрировать гражданское неповиновение и блокировать депортацию иммигрантов в те страны, где они рискуют жизнью.

Священник обвинил правительство в гибели тысяч иммигрантов в пустынях и на море. Занотелли вместе со своими сторонниками объявил десятидневную голодовку против иммиграционной политики Италии.

Ватиканские священники распространяют слух, что лидер антиимигранской партии «Лига» Маттео Сальвини является антихристом, который совращает итальянских христиан, выступая против учения Христа.

Однако очередной опрос показал, что Сальвини пользуется наибольшим доверием из всех итальянских политиков. И это после того, как Занотелли объявил, что ни один истинный христианин не должен голосовать за Сальвини. Он также заявил, что Папа вдохновил его выступить от имени страдающих мигрантов.

Тем временем Сальвини обвинил Еврозону в провоцировании финансового кризиса в Италии. Он призывает к реформе ЕС, чтобы дать государствам больше прав по контролю за экономикой. «Пора нам добиться свободы от не избираемых никем бюрократов», - говорит Сальвини.

Николай Иванов

Впали в беспамятство…

О расовых, культурных и религиозных изменениях в Старом Свете

Андрей Фурсов

Пора чудес прошла, и нам

Отыскивать приходится причины

Всему, что совершается на свете.

У. Шекспир, "Генрих V"

"Нам нравится эта работа — называть вещи своими именами".

К. Маркс

В 2018 г. в Лондоне вышла книга Д. Эндресса "Культурная деменция. Как Запад потерял свою историю и рискует потерять всё остальное". Начинается она следующей фразой: "Недавние политические события привели Соединённое Королевство, Францию и США в состояние катастрофической культурной деменции", медицинский аналог которой — болезнь Альцгеймера. "Наша нынешняя деменция принимает форму особого рода забывания, ложного вспоминания ("misremembering") и ошибочного восприятия прошлого. В этом смысле — это не ностальгия… Не является это и индивидуальной деменцией — простым случаем амнезии. В большинстве случаев страдающие амнезией осознают тот факт, что они не помнят… Те же, кто страдает деменцией, не осознают сам факт, что они не помнят". Именно последнее, по мнению Д. Эндресса, происходит с современным западным (как он его называет, я предпочитаю термин "постзападное") обществом. Оно лишается своих корней в истории — они вырываются.

"Когда в начале XXI в. стало совершенно очевидно, что экономический прогресс остановился, руша иллюзии непрерывного улучшения, и её место занял обман", исчезла сама вера в возможность прогресса. Недаром уже в 1990-е годы в Западной Европе и США стали появляться книги с названиями типа "Конец прогресса", "Конец будущего", "Поминки по просвещению" и т. п. А ведь предупреждал британский историк Эдвард Карр: "Общество, которое потеряло веру в способность к прогрессу в будущем, скорее покинет историю". Социальному и "физическому" покиданию истории предшествует духовное — эмоциональное и интеллектуальное (кстати, ещё в 1969 г. другой британский историк, Джон Плам, опубликовал книгу с почти пророческим названием — "Смерть прошлого"). Обман, о котором пишет Эндресс, принимает самые разные формы, одна из которых — переписывание истории Европы с позиций неолиберализма, с одной стороны, и мультикультурализма, с другой. Так появляются "чёрная Афина", спасители античной мысли в арабском мире и многие другие ложные схемы.

Состояние социокультурной деменции, безусловно, способствует мультикультуралистским манипуляциям. И здесь возникает вопрос: как это связано с нынешней фазой системной, цивилизационной эволюции (или инволюции?) Европы. Западная Европа — действительно старое общество. Речь идёт не о физическом возрасте значительной массы населения, хотя, как отмечают исследователи, демографическое доминирование на нынешнем "Западе" пожилых не имеет прецедентов в истории и создаёт почти неразрешимые проблемы для здравоохранения и поддержания равновесия между работающими и неработающими (если добавить сюда падение рождаемости, которое связано с сытостью, гедонизмом, гомосексуализмом, гипериндивидуализмом — короче говоря, с социальными и половыми извращениями, то ясно: уже у ближайших поколений европейцев вообще нет гарантий пенсии). Речь, однако, о другом: о цивилизационной (системной) старости. Или, если угодно, о поздней, завершающей фазе цивилизационного развития.

Одной из черт таких фаз, по мнению историков, социологов и психологов является утрата обществом, прежде всего правящим слоем социального и этнокультурного чувства самосохранения; развитие сменяется общественной климактерией и инволюцией. Утрачивается восприимчивость к идеальному, к метафизике; наступает торжество утилитаризма и экономоцентризма. Происходит изменение социальных ролей в межполовом разделении труда. Демаскулинизация и феминизация, в свою очередь, способствуют формированию тревожно-боязливого психотипа, не способного к защите "своего" от "чужого" (мы это видели, в частности, на примере немецких мужчин, оказавшихся неспособными защитить своих женщин во время устроенной мигрантами в Кёльне "секс-фиесты"; есть много других аналогичных примеров; а ведь неспособность самцов защитить самок и детёнышей — один из первых признаков вырождения вида), склонного к психическим отклонениям обсессивно-компульсивного истеричного и параноидального типов. Как известно, рыба гниёт с головы. Иллюстрацией сказанного выше служит целый ряд высокопоставленных клерков США и Западной Европы последней четверти века. Так и вспоминаются деграданты-императоры позднего Рима.

Вообще, есть немало сходства между нынешним Постзападом и поздней Римской империей (конец III — середина VI в. н.э.), а точнее — ПостРимом. Дело в том, что после кризиса III в., после полувека военной анархии (235—285 гг. н.э.), когда за 50 лет сменились 20 императоров: от Максимина Фракийца до Карина, — Рим уже перестал быть Римом. Я не сторонник схем Л.Н.Гумилёва, но некоторые его термины вполне хороши как метафоры. ПостРим — это химера, химерическое общество, где в прежней оболочке существует, вызревает и питается соками прошлого нечто чужое или даже чуждое.

Завоз в Рим огромного количества рабов, предоставление их освобождённым потомкам римского гражданства, распространение последнего на всю империю (эдикт Каракаллы 212 г. н.э., в значительной степени способствовавший кризису III в.) принципиально менял этнокультурное содержание общества.

Империя ещё существовала, во многом как скорлупа, но её хранили главным образом слабость соседей и военная сила, позволявшая держать лимес вплоть до рубежа IV—V вв. н.э., когда пошёл процесс вывода (ухода) легионов с дальних рубежей империи: II Августова легиона из Британии, I легиона Минервы (как тут не вспомнить "Сова Минервы вылетает в сумерки" — сумерки империи) — с Рейна, III Киренаикского — из Аравии, IV Парфянского — с территории нынешнего Ирака, IV Скифского — из Сирии. Эта география позволяет понять: ПостРим держался военной силой — пока не "сгнил", не варваризировался изнутри. После этого рухнул однополярный мир поздней Античности.

ПостРим разбухал "сбродом" из приграничных районов империи, который в качестве "плавильного котла" становился "питательным бульоном" для распространения в Риме чуждых ему африканских и азиатских культов.

В ПостРиме некому было противопоставить что-либо этой химеризации. Уже к середине II в. н. э. Рим, по сути, лишился своих лучших — старой аристократии: её косили два с половиной столетия (10 поколений!). Сначала — марианский и сулланский террор, затем войны триумвиратов — Первого и Второго, ну и, наконец, безумства позднего Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона. Место аристократии заняли "нувориши", включая преторианцев и вольноотпущенников. К этому необходимо добавить моду на широкораспространённый гомосексуализм и добровольную бездетность элиты в позднем Риме — и картина маслом завершена. Эта бездетность, кстати, очень напоминает бездетность высокопоставленных клерков, возглавляющих нынешнюю Европу. Есть и другие аналогии. Так, две мировые войны выкосили в Европе пассионарную молодёжь, чаще всего погибали лучшие — мощный удар по генофонду, если брать Запад, то прежде всего — Германии. Немецкий случай ХХ в. сравним с потерями немцев в Тридцатилетней войне (1618—1648), выкосившей 2/3 населения, уничтожившей практически всё мелкое и среднее дворянство.

Также мы видим распространение в Европе чуждых ей религий (ислам) и культов. Есть просто поразительные случаи. В частности, известный советофоб и русофоб папа Иоанн Павел II признал нигерийскую традицию ифа, известную на Гаити и в Латинской Америке как вуду, частью католической религии: традиция ифа/вуду получила статус конфессии, то есть фактически приравнена к православию и протестантизму. Вуду-католицизм из "Анклавов" Вадима Панова — не выдумка и не фантастика, это — реальность, пусть и отдающая сюрреализмом. Постзапад встречается с ПостРимом в Ватикане; западная цивилизация заканчивает во многом так же, как античная. Да и просуществовали они примерно одинаковое время: в зависимости от точек отсчёта — от 12 до 15 столетий.

Нынешняя ситуация, однако, объясняется не только (а в каких-то важных аспектах не столько) цивилизационными факторами, сколько теми, которые марксисты называют формационными. В данном случае речь идёт о капиталистической системе, которая существенно изменила европейскую цивилизацию и фактически тащит её вместе с собой в пропасть.

Почему Шпенглер именно в 1918 г. опубликовал свой "Закат…"? Ясно почему: закончилась мировая война, которая подвела черту под "цивилизацией XIX века", то есть под зрелой фазой истории капиталистической системы. Эта война, как и следующая за ней, стёрла с лица земли огромные материальные (промышленно-экономические) комплексы, и экономический бум капитализма в 1920-е—30-е, и особенно в середине 1940-х — середине 1960-х годов, во многом были обусловлены и обеспечены бурным восстановлением экономик Германии, Италии, СССР, которое в огромной степени стало стимулом, мотором мирового развития.

Всё это свидетельствует о простой вещи: капитализм исчерпал свою экономическую динамику на рубеже XIX—XX вв.; собственно, об этом с той или иной степенью приближения писали столь разные люди, как Ленин и Каутский. Дальнейшее развитие капитализма имело своей основой внеэкономическую динамику — военно-политическую борьбу. Причём, поскольку мир уже был поделён, колониальная и полуколониальная системы оформились, это уже не могла быть борьба Запада с афро-азиатскими слабаками. Это могла быть только борьба (война) европейских (североатлантических) военно-промышленных гигантов. Если с середины XVIII в. по конец XIX в. войны были функцией промышленно-экономического развития, то в ХХ в. само это развитие в значительной степени стало функцией не просто тотальных (таковыми были уже наполеоновские) войн — войн на уничтожение, — которые вели между собой государства внутри европейской цивилизации, представляющие её разные варианты: англосаксонский, германский и русский. Это и стало началом заката Европы и превращения Запада в Постзапад. Решающую роль в этом сыграло изменение динамики капитализма, который, в свою очередь, есть порождение, дитя, хотя и не вполне законное, самой европейской цивилизации.

Начало заката Европы совпало с окончанием гегемонии Великобритании и подъёмом Германии и США (американцы какое-то время решали, с кем войти в союз — с Германией или с Великобританией; выбор в пользу последней определили два фактора: "сшивший" англосаксонских "кузенов" еврейский капитал по обе стороны океана и англосаксонский страх перед германским гением — научной, культурно-интеллектуальной и экономической мощью Второго рейха), а следовательно, внутризападной схваткой за мировую гегемонию и русской революцией.

Притом, что в 1930-е — первой половине 1940-х годов американцы использовали Третий рейх для борьбы с Британской империей. В 1943 г. человек Рокфеллеров Аллен Даллес прямо заявил, что главная задача вой­ны — разрушение Британской империи (а СССР — для борьбы с первым и второй); в ходе самой войны англосаксы решали и общую для "англо-американского истеблишмента" (Кэрролл Куигли) задачу: раздавить немцев и навсегда устранить их как внутризападного, внутрикапиталистического конкурента. Россия (в виде СССР) была вне Запада и вне капитализма, и задача её разрушения была поставлена только в 1944—1945 гг., когда война была уже выиграна. Иными словами, важный элемент заката Европы — подавление Германии и немцев англосаксами. Однако по иронии истории — и логике развития капитализма — следующей фазой заката стало подавление европейцев, включая британцев, иммигрантами из Азии и Африки. При этом, однако, больше всего досталось опять же немцам. Это был главным образом целенаправленный процесс, и корни его уходят во Вторую мировую войну и в то, что предшествовало ей в 1930-е годы. В этом плане прямая линия прочерчивается из первой половины 1940-х годов в начало XXI в. — к результатам наводнения Европы (в первую очередь Германии) мигрантами и миграционному кризису 2015 г.

В 2018 году номер журнала The Economist от 14—20 апреля вышел с материалом, посвящённым Германии, — "установочной" редакционной статьёй и подборкой статей. В редакционной статье взахлёб нахваливались правление Меркель в целом и особенно её политика "открытых дверей" по отношению к мигрантам. В качестве достижений "эпохи канцлерин" "Экономист" выделил следующие: формирование более инклюзивной ("включающей", "широкой") идентичности, чем этническая, национальная; её распространение на тех, кто не имеет немцев среди своих родителей и вообще предков; развитие "сбалансированной гендерной культуры" (число работающих женщин за последние 15 лет выросло с 58 до 70%); немцы стали больше разводиться и меньше вступать в брак, в то же время легализованы гомосексуальные браки.

Если перевести это на нормальный язык, то на самом деле речь идёт о постепенном разрушении семьи и о том, что в условиях усиления эксплуатации неолиберального типа всё больше женщин вынуждены работать, чтобы сохранить семейный бюджет на прежнем уровне, а также о том, что разрушается немецкая идентичность. "Экономист" с восторгом констатирует, что Германия утрачивает этническую гомогенность и превращается в "плавильный котёл", в открытую страну, состоящую из различных фрагментов, — в переводе на нормальный язык: утрачивающую национально-культурную целостность. Что же касается "плавильного котла", то он не состоялся даже в США, не говоря уже о Западной Европе, — о чём пишут открыто; но хозяевам "Экономиста" это не указ. Мультиэтничность Германии, радостно сообщает журнал, находит отражение и в политической жизни, и даже в спорте, в частности — в футболе. Если в 2009 г. члены парламента с "мигрантским бэкграундом" составляли 3%, то в 2017 г. — уже 9%, хотя реально репрезентативной цифрой было бы 23% — именно такое количество граждан ФРГ не имеет немецких корней. Если в 1990 г., когда немцы стали чемпионами мира, в сборной ФРГ были только немецкие (и немецко-польские) фамилии, то на первенстве Европы 2016 г. в сборной были Боатенг, Озиль, Подольски, Сане и Гомес (с корнями, соответственно, из Ганы, Турции, Польши, Сенегала и Испании).

Ныне, когда Германия превращается в Einwanderungsland ("страну иммигрантов"), когда практически никто не осмелится повторить фразу, сказанную ветераном ХДС Альфредом Дреггером в 1982 г.: "Возвращение иностранцев-гастарбайтеров на родину должно быть правилом, а не исключением", — меняется само понятие "родины" ("Heimat"). Показательно, что, по информации журнала "Экономист", в самый разгар миграционного кризиса Меркель заказала карту, на которой границы Германии как бы охватывают Северную Африку, Украину и Турцию. Этим она хотела показать готовность, во-первых, принять беженцев и мигрантов из этих стран; во-вторых, стремление Германии играть стабилизирующую роль в этих регионах и странах. Что касается Турции, то она в такой роли Германии вряд ли нуждается, ну, а на Украине "стабилизирующая" роль Германии и "коллективного Запада" очевидна всем.

Само наличие мигрантов меняет жизнь и поведение "коренных немцев", делает их "новыми немцами". Именно так назвали свою книгу Герфрид и Марина Мюнклеры, с удовлетворением, я бы даже сказал, радостно констатирующие, что "статичная Германия" уходит в прошлое, вместе с чёткими ("stark") национальными границами и прежней идентичностью. Новая Германия становится более открытой, неформальной, разнообразной, но и — вынуждены констатировать супруги — более тревожной и нервной.

Выходит, плата за "открытость" — стрессы, тревоги, более нервная жизнь? Выходит, так. Неслучайно в ФРГ появляется всё больше книг с названиями "Нервная республика" (и будет нервная, если учесть связанный с мигрантами рост преступности, прежде всего — в крупных городах типа Берлина, Мюнхена, Кёльна, больше похожих своим интернациональным составом друг на друга, чем на окружающие их немецкие земли и, как все мегаполисы, превращающихся в неовавилонские башни, само появление которых предвещает катастрофу и провал в темновековье), "Страх за Германию" (и будет страшно, если под Новый 2015 год в одном только Кёльне около тысячи женщин подверглись сексуальным нападениям), "Конец Германии" (кстати, наибольшую численность в Германии составляют лица в возрасте 50—54 лет). Неслучайны в качестве реакции на мигрантов рост правых и крайне правых настроений и движений (13% партии "Альтернатива для Германии", бьющейся за немецкую идентичность и подвергающуюся критике со стороны "левых" и "зелёных"). Кстати, лидер последних, Джем Оздемир, — сын турецких гастарбайтеров; логично, что наиболее активные люди с мигрантскими корнями идут к "левым" и "зелёным".

Одна из статей подборки в "Экономист" так и называется "Новые немцы", а над заголовком — фото, показывающее нам этих "новых немцев": их три десятка (20 мужчин и 10 женщин), среди них — араб в традиционной одежде, турок и турчанка, женщина в чадре, хасид. Над ними реют огромные евросоюзовские флаги; маленький немецкий флажок торчит где-то сбоку, как бедный родственник, — его держит в руке существо неопределённого пола, которому профессор Преображенский обязательно задал бы вопрос: "Вы мужчина или женщина?" И вспоминается сказанная Черчиллем в 1940 г. фраза о том, что Великобритания воюет не с Гитлером и даже не с национал-социализмом, а с немецким духом, духом Шиллера, чтобы он никогда не возродился.

Окончание следует

Евросоюз. Великобритания > СМИ, ИТ > zavtra.ru, 18 июля 2018 > № 2681897 Андрей Фурсов

МАРШРУТ «СВЯТЫНИ НЕРАЗДЕЛЕННОГО ХРИСТИАНСТВА» ВКЛЮЧЕН В ПРОЕКТ «СВЯТЫНИ РОССИИ»

Федеральное агентство по туризму совместно с Патриаршим советом по культуре и телеканалом «Спас» продолжают работу над федеральным проектом «Святыни России».

30 июля стартует вторая экспедиция в рамках съемки первого сезона одноименной телепрограммы, которая расскажет телезрителям об уникальных памятниках религиозной истории страны, объектах духовного наследия, маршрутах культурно-религиозного туризма и паломничества в субъектах Российской Федерации.

Телезрителей ждет новинка – маршрут «Святыни неразделенного христианства».

Идея его создания возникла по итогам первой в истории встречи Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Папы Римского Франциска на Кубе 12 февраля 2016 года. Маршрут будет включать наиболее значимые храмы, часовни и монастыри стран Европы, названные в честь святых христианской Церкви, живших до разделения христианства на православную и католическую ветви в 1054 году, и места хранения мощей и чтимых икон этих святых, а также другие культурные памятники, непосредственно связанные с общехристианскими святыми.

Данный проект реализуется Ассоциацией специалистов по культурным маршрутам «Святыни неразделенного христианства», учрежденной Всероссийской государственной библиотекой иностранной литературы имени М.И. Рудомино и Межрегиональным союзом туроператоров. Руководитель Ассоциации и автор идеи маршрута – Мигель Паласио.

Маршрут «Святыни неразделенного христианства» задуман как презентация общего духовно-культурного пространства Старого Света – прочного фундамента для сохранения и укрепления европейского единства. В рамках проекта будут сформированы продукты религиозного и культурно-познавательного туризма, в основе которых будет лежать знакомство с биографией и деяниями выдающихся личностей, посещение мест важнейших исторических событий и т.п.

Первый выпуск программы «Святыни России» с использованием маршрута «Святыни неразделенного христианства» расскажет о духовных достопримечательностях Московской области. Объектами для съемок станут Свято-Троицкая Сергиева Лавра, Саввино-Сторожевский монастырь и Воскресенский Ново-Иерусалимский монастырь.

«Маршрут «Святыни неразделенного христианства» в рамках проекта «Святыни России» имеет большой потенциал в части развития трансграничного религиозного и культурно-познавательного туризма. Активное продвижение турпродуктов, основанных на посещении мест, связанных с общехристианскими святыми, будет способствовать росту популярности паломнических и познавательных поездок в Россию среди иностранных граждан, увеличению въездного турпотока и экспорта туристских услуг», – говорит Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

Съемки телепередачи «Святыни России»» начались в конце июня 2018 года. Ведущие программы – Антон и Виктория Макарские – побывали в Новгородской и Псковской областях, посетили Валдайский Иверский Богородицкий Святоозерский мужской монастырь, Новгородский кремль, Свято-Юрьев мужской монастырь, Спасо-Преображенский Антониево-Леохновский мужской монастырь, Псковский кремль, Иоанно-Богословский Савво-Крыпецкий мужской монастырь, Спасо-Преображенский Мирожский мужской монастырь, Свято-Успенский Псково-Печерский мужской монастырь, Талабские острова.

Для справки:

Мигель Паласио – историк, публицист, руководитель Управления по общественным связям и протоколу Общецерковной аспирантуры и докторантуры имени святых Кирилла и Мефодия, советник генерального директора Библиотеки иностранной литературы по международным гуманитарным проектам. Участвовал в организации встречи Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и Папы Римского Франциска и выступил переводчиком Предстоятеля Русской Православной Церкви.

Маршрут «Святыни неразделенного христианства, получил поддержку Министерства культуры Российской Федерации и предполагается для сертификации в Институт культурных маршрутов Совета Европы.

Россия > Миграция, виза, туризм. Внешэкономсвязи, политика > tourism.gov.ru, 17 июля 2018 > № 2782053

На развилке: у Путина есть всего три пути

Михаил Хазин

Каком именно вариант будет выбран - узнаем в ближайшее время.

Судя по теории глобальных проектов, разработанной Сергеем Ильичом Гавриленковым и мною в начале 2000-х, любая страна, которая на что-то претендует в мире, должна либо формировать собственный глобальный проект (который в перспективе переходит в систему глобализации), либо присоединиться на более слабых позициях к какому-то проекту существующему. Почему более слабых? А потому, что у любого глобального проекта существует проектная элита и войти в нее просто так не получается, это подробно описано в «Лестнице в небо».

Так вот, в 1991 году мы сделали попытку присоединиться к «Западному» глобальному проекту. Причем отказались от ведения переговоров по выработке более или менее приемлемых условий такого вхождения. В результате, мы потеряли мировые рынки многих образцов высокотехнологической продукции (например, авиационной техники), получили дикое падение уровня жизни. Но, главное, мы лишились возможности формировать правила и прогнозы нашей будущей жизни. Соответственно, экономика страны впала практически в постоянное падение, без какой бы то ни было перспективы. Единственный период роста (2000-е годы) был связан с гениальной кредитно-денежной политикой Геращенко и резкой девальвацией рубля в конце 90-х годов (дефолт 98 года стал как раз следствие политики либералов по оттягиванию неизбежной девальвации). Этот период уже сходил «на нет» после прихода Игнатьева в конце 2002 года, но рост цен на нефть его на какое-то время поддержал.

Как только цены на нефть упали, начался очередной кризис. И после небольшого «восстановительного» роста в 2010-11 годах, либеральная политика, наконец, достигла естественного результата: с конца 2012 года экономика России находится в состоянии постоянного спада. И выйти из него невозможно, поскольку экономическую политику страны определяет МВФ, главный экономический штаб «Западного» глобального проекта, в котором мы права голоса не имеем. Теоретически (о чем как раз пишут комментаторы, обвиняющие Путина в том, что он «все слил» и в том, что он искренний либерал, не только в экономическом, но и в политическом смысле), можно из системы управления «Западного» проекта выйти — но как тогда быть с управлением экономикой? И где достать необходимые ресурсы?

Давно уже прошли времена, когда Россия (точнее, СССР) была самодостаточным в экономическом плане государством. И значит — в любом случае нужны союзники, с которыми нужно согласовывать позицию. До какого-то времени Путин активно маневрировал, в целом, оставаясь в рамках системы управления «Западного» глобального проекта, но сегодня он получил предложение от Трампа. Предложение, от которого можно отказаться — но нужно понимать, чем это грозит России.

Суть предложения понятны: Трамп предлагает союзничество в деле разрушения организационной и управляющей структуры «Западного» глобального проекта (то есть — нынешней мировой, бреттон-вудской, финансовой системы). Поскольку Евросоюзом, который главный торговый партнер России, управляет как раз дочерняя к элите «Западного» проекта политическая элита, такие действия неминуемо вызовут серьезный коллапс как в самом ЕС, так и в части поставок необходимых для России оборудования и другой продукции (в том числе, под действием новых санкций). Про санкции я написал не зря: предложения Трампа неминуемо, в качестве дополнительных «бонусов» для Путина, включают разные геополитические аспекты, типа «возьмите себе Украину и делайте там что хотите».

У Путина есть три основных варианта поведения, которые чётко описываются в рамках теории глобальных проектов. Первый: отказаться и продолжить взаимодействие с «Западным» глобальным проектом. Это означает, в частности, необходимость отдать Крым, проводить пенсионную реформу, ускорить приватизацию «Газпрома» и «Роснефти» и так далее, и тому подобное. Не вызывает сомнений, что в этом случае дни самого Путина на своем посту будут очень быстро закончены, в том числе и потому, что обрушение рынков, судя по всему, предстоит достаточно скоро (иначе Трамп бы не спешил).

Второй вариант: принять предложения Трампа и войти с ним в коалицию не только в рамках негативного среднесрочного сценария (то есть разрушения инфраструктуры «Западного» глобального проекта), но и в рамках построения (реинкарнации) инфраструктуры проекта «Капиталистического». Это не только позволит решить задачу, которая возникла после ликвидации (с подачи Британии) российских представителей мировой элиты в 1918 году, то есть повторного вхождения российских представителей в мировую элиту, но и увеличит шансы на улучшение отношения с Германией. В последней, после исчезновения инфраструктуры «Западного» проекта, произойдет тотальная смена элиты и к власти вернутся представители «старой» аристократии (именуемая Андреем Девятовым «Черным интернационалом»), которая давно тяготеет к «Капиталистическому» проекту.

Отметим, что это создаст определенные проблемы для РПЦ (Русской православной церкви), поскольку главным координатором «Черного» интернационала» выступает Ватикан, но отказ аппарата РПЦ от идеологической работы и противодействию политике «Западного» проекта и без того очень сильно снизил авторитет этой организации. При этом, в некотором смысле, повторится ситуация начала ХХ века, при которой элиты всех стран Запада сплотились против СССР. В новой ситуации в качестве СССР выступит Китай. С учетом того, что мы с Китаем граничим, не исключено, что это сценарий поставит нас в положение Польши 30-х годов, которая сама выступила главной антисоветской силой и сама же стала жертвой соответствующего процесса. Условно: не исключено, что новая элита Капиталистического проекта разделит Россию между собой и Китаем для того, чтобы отложить прямую конфронтацию.

Ну и третий вариант: войти в тактическую коалицию с США по разрушению «Западного» проекта, но не устраивать стратегического партнерства, а строить собственную проектную конструкцию, возможно, на основе «Красного» проекта. О такой возможности я писал много лет назад, желающие могут тот старый текст посмотреть: М.Хазин "Современное состояние дел в мире с идеологией: анализ и прогноз"

Здесь же отмечу только одно: в этом случае мы должны будем выстраивать отношения с Китаем, против США. Впрочем, есть еще вариант ускоренного построения Евразийского экономического пространства, с Японией и Турцией, но это масштаб преобразований 30-х годов.

Отметим, что второй и третий вариант не требуют жесткого выбора уже сейчас. То есть, не исключено, что Путин, согласившись с Трампом на среднесрочное сотрудничество, окончательный свой выбор не озвучит (даже если он уже есть). У Путина есть серьезный козырь (наличие альтернативной экономической теории), он может его использовать, предложив Трампу создать на нашей территории проектные институты для написания новой экономической стратегии в рамках Капиталистического проекта и обучения новой управляющей элиты (старая вся выучена по калькам «Западного» проекта в рамках либеральных идей и ее использовать категорически нельзя). Но никто не может Путину запретить создать альтернативные центры и затем, чуть позже, уже после обрушения рынков, сделать окончательный выбор.

В любом случае, можно почти без шансов ошибиться, прогнозировать, что этой осенью Трамп начнет операцию по ликвидации «Западного» проекта. Не исключено впрочем, что распад соответствующей инфраструктуры начнется «сам собой» и Трамп тут просто идет за событиями. Но в любом случае надо готовиться!

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > newizv.ru, 6 июля 2018 > № 2705873 Михаил Хазин

Встреча Путина и Трампа пройдет 16 июля в Хельсинки.

Встреча президентов России и США назначена на 16 июля в Хельсинки, сообщили в Кремле. Это будет вторая встреча лидеров двух стран с момента ухудшения отношений в 2014 г.

Владимир Путин и Дональд Трамп обсудят состояние и перспективы развития отношений двух стран и актуальные международные вопросы.

Днем ранее Владимир Путин принял в Кремле советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона. По итогам встречи была достигнута договоренность о встрече Путина и Трампа.

С российской стороны во встрече приняли участие помощник президента Юрий Ушаков, министр иностранных дел Сергей Лавров и министр обороны Сергей Шойгу.

Обсуждались перспективы развития российско-американских отношений, тема разоружения, сирийский и украинский кризисы, ситуация на Корейском полуострове.

В начале беседы с Болтоном Путин вынужден был констатировать, что "российско-американские отношения находятся не в самой лучшей форме": "Я уже об этом неоднократно публично говорил, хотел бы повторить и на встрече с вами".

"Считаю, что это в значительной степени результат острой внутриполитической борьбы в самих Соединенных Штатах, но ваш приезд в Москву вселяет в нас надежду на то, что мы можем сделать хотя бы первые шаги к восстановлению полноформатных отношений между нашими государствами. Россия никогда не стремилась к конфронтации", - заявил российский лидер.

Он призвал "восстановить полноформатные отношения на основе равенства и уважения интересов друг друга".

Хельсинские встречи

Хельсинки выбраны неслучайно для встречи Путин и Трампа. Во времена СССР и "холодной войны" стран социалистической и капиталистической систем в Хельсинки в 1973 г. впервые были достигнуты договоренности о сотрудничестве.

Хельсинкское совещание - совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе - было создано по предложению социалистических государств-участников Варшавского договора. Совещания проводились в период с 3 июля 1973 г. по 1 августа 1975 г. В нем участвовали США и Канада, а также все европейские государства, кроме Албании: Австрия, Бельгия, Болгария, Ватикан, Великобритания, Венгрия, ГДР, Греция, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Кипр, Лихтенштейн, Люксембург, Мальта, Монако, Нидерланды, Норвегия, Польша, Португалия, Румыния, Сан-Марино, СССР, Турция, ФРГ, Финляндия, Франция, Чехословакия, Швейцария, Швеция, Югославия.

По итогам совещаний в Хельсинки был принят акт об укреплении мира и безопасности в Европе и во всем мире, о расширении взаимовыгодного сотрудничества между государствами. Был подведен политический итог Второй мировой войны, подтверждены сложившиеся в Европе границы, сформулированы 10 основополагающих принципов, которые должны определять правила и нормы взаимоотношений между государствами-участниками совещания:

- суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету, неприменение силы или угрозы силой;

- нерушимость границ, терр. целостность государств, мирное урегулирование споров;

- невмешательство во внутренние дела;

- уважение прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений;

- равноправие и право народов распоряжаться своей судьбой, сотрудничество между государствами;

- добросовестное выполнение обязательств по международному праву.

Большая сделка

Константин Черемных о деталях и смысловых разрывах в мировой политике

Илья Титов Константин Черемных

"ЗАВТРА". Константин Анатольевич, каков скрытый политический контекст последних событий и как обстоит дело с его освещением в основных мировых и российских СМИ?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. В картине, представленной нашими СМИ, не хватает деталей. Но дело не только в них, а в общих смысловых разрывах, влияющих на принятие решений. С точки зрения наших СМИ это выглядит так, словно их заставили Богу молиться, а они лоб разбили.

Например, недавно в нашем эфире поздно ночью выступал глава Центра национальных интересов Дмитрий Саймс, который озвучил два месседжа: «следует включить либералов в состав правительства» и «накануне ракетного удара по Сирии Макрон шантажировал Трампа тем, что Франция первой нанесет удар в случае колебаний США». Второй месседж подтвердился французскими СМИ, где Макрон хвастался тем, что именно он втолковал Трампу необходимость остаться в Сирии.

"ЗАВТРА". Спустя неделю состоялся визит Макрона в США. Как его интерпретировали?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Его интерпретировали очень многие, даже люди, казалось бы, далекие от политики. Ведущий юмористическую рубрику в New Yorker Энди Боровиц вдруг разразился панегириком в отношении Макрона и того, что он якобы знает английский лучше Трампа. Куда больше было комментариев по сути визита – медиа-мейнстрим вел себя таким образом, словно именно Макрон был носителем той самой конечной истины, которую пришлось втолковывать Трампу. И когда в наших прогосударственных СМИ Макрон выставляется как положительный герой, у меня возникает ощущение недоговоренности. А упоминается он в связи с торговой войной, набирающей обороты, а также в связи с геополитическими процессами на Ближнем Востоке, связанными с Ираном и Палестиной. Нельзя не признать, что Иран многим обязан именно Макрону – когда в январе в Иране были волнения, иранский президент Хасан Рухани звонил именно французскому президенту, после чего Макрон заявил, что Франция уважает роль Корпуса стражей исламской революции (КСИР), являющегося частью вооруженных сил Ирана, в борьбе с исламскими военными формированиями.

"ЗАВТРА". И это был решающий момент в ходе тех волнений?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, это заявление Макрона послужило оценкой деятельности иранских силовых структур в момент, когда ими принималось решение о подавлении оппозиции 3 января. В обращении Тегерана именно к Парижу присутствует естественная логика, связанная как раз с ролью Парижа в ядерной сделке Запада с Ираном, разрываемой сейчас США. Неслучайно после открытия возможностей для привлечения инвестиций западных корпораций в иранскую экономику, французские оказались впереди.

И когда Макрон приезжает в Австралию и говорит, что Франция хотела бы оказаться в центре индо-тихоокеанской оси, то это геополитический подход. А когда он выступает на конгрессе солнечной энергетики в Бомбее, то к геополитическому интересу прибавляется идеологическая подоплека. Он одновременно лоббировал и солнечную электростанцию для одной фирмы, и ядерную – для другой. И когда какое-то решение принималось в пользу Ирана, за этим чаще всего стояли нефтяники и поставщики автомобильной промышленности.

Рассмотрим еще один эпизод, который в головах наших обозревателей выступает предметом большого смущения и расхождения противоположных мыслей в одной голове. Речь идет о приезде израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху в Москву в начале мая. Это стало признаком того, что Израиль и США уже решили, что делать с Сирией и как смещать Асада, причем ключевым партнером в этом альянсе служит не США, а именно Израиль, управляющий всем процессом. Я ожидал от наших центральных каналов внятной реакции, но ее, как и важных деталей и уместных параллелей, не прозвучало. Кроме одного эпизода. В «Вестях в 23.00» арабский политолог Ахмад Хаж Али сказал, что есть много разговоров о «Большой сделке» США с арабским миром, и эта сделка держится на трех опорах – Трамп, Нетаньяху и наследный саудовский принц и фактически правитель страны Мохаммед бин Салман. Но все эти три опоры являются ненадежными и неустойчивыми. Любая из них может рухнуть. Против Трампа ведется расследование о его связях с Россией. Против Нетаньяху ведется аж четыре расследования антикоррупционного толка. Принц Салман только что настроил против себя очень серьезную группу собственных родственников. Это говорит о ненадежности всех проектов в рамках игры США на Ближнем востоке. Эта ненадежность дает шанс альтернативным силам и позициям. Судя по словам Хаж Али, все не совсем так, как представляется нашими специалистами.

"ЗАВТРА". Так как же обстоит дело в реальности?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. С одной стороны, есть Китай, где давно решаются вопросы, связанные с США. С другой стороны, многие говорят об усилении влияния Израиля. Но можно ли говорить о том, что эта страна намного сильнее, чем раньше, если она потеряла такого важного союзника в регионе, как Турция? Когда говорят о влиянии фракции неоконсерваторов внутри США, упоминают причисляемого к ним Джона Болтона, советника по национальной безопасности, во многом определяющего вектор внешней политики США. И это влияние неоконсерваторов всегда измерялось во внешнеполитическом контексте именно наличием союза Турции и Израиля.

Помимо того, еще недавно Израиль претендовал на временное членство в Совете безопасности ООН. К этому прилагались большие усилия, Нетаньяху вел переговоры со множеством стран Африки, Азии, Латинской Америки. Но он был вынужден отказаться от этого проекта.

"ЗАВТРА". Да, не похоже на рост влияния.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Именно. И наконец, «Большая сделка», о которой говорил Хаж Али. С кем эта сделка? Куда поехал Трамп в начале своего срока, чтобы поменять внешнеполитическую повестку Обамы на свою собственную и на новых условиях и принципах договориться с лидерами разных стран? Поездка состояла из трех визитов – в Эр-Рияд, в Иерусалим и в Ватикан. При этом с самого начала ему предлагали исходить из логики истории религий – начать с поездки в Иерусалим, потом посетить Ватикан и завершить все Эр-Риядом. Тем не менее, он счел нужным начать свой визит именно с Саудовской Аравии, при этом, после посещения Эр-Рияда половина его команды поехала обратно в Вашингтон, а в Иерусалим поехала в два раза меньшая делегация.

Еще пример. Последнее беспокойство палестинцев было номинально связано с переездом посольства США в Иерусалим. Трамп туда не поехал, не тот масштаб. А когда Трамп будет заключать сделку с принцем Салманом, поедет ли он лично в Эр-Рияд? Я думаю, что поедет.

Говоря же о «Большой сделке», следует упомянуть, что пункты, касающиеся Палестины и Израиля, второстепенны, а основная часть договоренностей касается строительства суперсовременного города и передачи эксклюзивных ядерных технологий.

"ЗАВТРА". Где же будут строить этот супергород?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. На границе Саудовской Аравии, Египта и Иордании. Это проект, допускающий решение проблемы палестинских беженцев.

Что же касается Иерусалима, то речь в сделке не только о том, что большая часть Иерусалима становится столицей Израиля. Она включает в себя объединение четырех населенных пунктов в Восточном Иерусалиме – Абу-Диса, Джабаль-Муккабара, Эйсарии и Шуафата – и создание там столицы Палестины. Когда же речь идет о Старом городе, предполагается, что древний Иерусалим будет передан под международную юрисдикцию. То есть, святость мест для мусульман – проблема решаемая и совершенно отдельная от переезда послов из одного офиса в другой.

"ЗАВТРА". Разве для Израиля владение Храмовой горой не является таким же принципиальным вопросом?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Является, но по тем утечкам об условиях сделки, что просочились в арабскую прессу, можно сделать вывод, что древняя часть города, включающая в себя Стену Плача и мечеть Аль-Акса, переходит под международную юрисдикцию.

В истерии мирового медиа-мейнстрима все ситуации, будь то о переезде посольства, будь то о пересмотре иранской сделки, выглядят так, словно они свалились с неба прямо сейчас, хотя все это обсуждалось очень и очень давно, еще со времен президентской кампании, то есть было время все осмыслить и обдумать. Но дело в том, что та часть американской прессы, которая составляет мейнстрим, занимает позицию не в пользу Трампа.

"ЗАВТРА". Как всегда.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, поэтому, когда говорится о том, что Америка и Израиль договорились, возникает вопрос: «А какая Америка?». И более того, какой Израиль? Потому что те четыре коррупционных уголовных дела против Нетаньяху – это лишь маленькая деталь огромной кампании против него внутри Израиля. К сожалению, стало штампом то, что в нашем эфире Израиль часто воспринимается как нечто целое и неделимое, в то время, как на самом деле внутри того же Израиля существуют как пророссийские, так и антироссийские группы.

Если же говорить о шкале ценностей, где Израиль тоже часто приводится в пример как заведомо консервативное общество, то это тем более неправильно, ведь духовная и ценностная стороны жизни существуют за пределами официозных СМИ Израиля. За примером далеко ходить не надо – не так давно в одном из этих самых СМИ приводился рассказ о рекорде, мол, на Храмовую гору поднялась тысяча иудеев. Но за неделю до этого в том же самом Иерусалиме на гей-парад вышло двадцать две тысячи человек. Следует понимать, что общество изменилось и правящей коалиции приходится адаптироваться к этим изменениям. Израиль празднует победу на Евровидении, а дама, которая заняла там первое место, недавно была приглашена в Москву на некий фестиваль, но отказалась поехать по той причине, что у нее в этот день гей-парад.

"ЗАВТРА". Еще она особенно подчеркивала, что это Москва, столица гомофобной России.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, хотя ее визит мог бы быть преподнесен как победа этого самого сообщества. Но это все касается ценностного раскола в израильском обществе, который более-менее известен нашей аудитории. А вот то, что происходит в Палестине, до нас не доходит. И вещи, которые мы сейчас слышим об этой стране, сродни тому, что мы слышали о ней в каком-нибудь 1981 году. На самом деле, там тоже очень многое изменилось, особенно в период, когда нам было не до Палестины, в 90-е. А там работали те же люди и те же структуры, что и в Израиле. И если сравнить количество общественных организаций на тысячу человек в Палестине с другими странами, то вровень Палестина идет разве что с Киргизией, то есть их количество огромно – и местных, и западных, и работающих с арабско-еврейской аудиторией. Более того, существует лояльная Нетаньяху организация Им Тирцу.

"ЗАВТРА". Что это за организация?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Это союз консервативных юристов. Они прямо обвиняют одну из американских организаций, она называется New Israel Fund, не только в устроении мероприятий в пользу палестинцев и санкций против Израиля, но и в организации палестинского «Великого марша возвращения» на границе сектора Газа весной этого года. Но я бы не торопился тыкать в них пальцем, поскольку New Israel Fund работает и финансирует множество НПО, часто эту организацию связывают с Соросом, но на самом деле, это другие люди. Руководит всем этим Дэниел Сокач, бывший исполнительный директор Еврейского прогрессивного альянса в США и Еврейской организации Сан-Франциско, причем ценностное направление этих организаций понятно, в этом же направлении шли 22 тысячи человек по Иерусалиму. Еще один человек в руководстве этого фонда – Дэвид Сэпперстайн, при Обаме бывший в Госдепе ответственным за международную религиозную свободу, а кроме того – один из руководителей организации объединенных церквей, проекта «Всемирный религиозный парламент».

Недавно одну из еврейских школ в Иерусалиме изрисовали надписями. Конечно, там была и «Свободу Палестине!», и «Биби (Нетаньяху) в печку!», но это довольно стандартные лозунги протеста. Но присутствовала там и надпись: «Бога нет».

"ЗАВТРА". Значит, стояли за этим вовсе не радетели за священную Аль-Аксу?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Верно. Если смотреть на образную сторону «Великого марша возвращения», то мы увидим огромное количество сжигаемых покрышек между протестующими палестинцами и военнослужащими Израиля и подожженных воздушных змеев. Параллели с Евромайданом видны невооруженным глазом. Более того, протестующие носят маски Гая Фокса, что никак не тянет на специфику арабских протестов, а отдает вполне себе европейским колоритом. Или такой эпизод этого марша, как Hack Antifa (Взломать Антифа) – атака на государственные и частные израильские ресурсы с кражей данных. Совершенно ясно, что для подобных операций нужны большие деньги и большой период для подготовки. Так же, как и события в Киеве, происходящее в Палестине готовилось заранее - это проект в духе профессора Джина Шарпа, инженера «цветных революций».

"ЗАВТРА". Который как раз не так давно умер.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, но дело его живет, организации, основанные им, продолжают существовать. Если говорить о его главном труде, где были перечислены 198 методов ненасильственной борьбы, большая часть которых является нарушением международного права, то можно вспомнить, что первый перевод этой книги был сделан на каренский язык (карены - это племя в Мьянме), а второй перевод был сделан на арабский язык и именно в рамках палестинского проекта, где задействован с израильской стороны раввин Эверетт Гендлер, которого называют «первым экологическим раввином».

Интересно, что некоторые рецепты из труда Шарпа применяются сейчас и в Соединенных Штатах. Среди 198 пунктов есть метод номер 158, который звучит как «Добровольное придание себя стихии (самоутопление или самосожжение)». Буквально с интервалом в неделю два случая самосожжения произошли в США. Не в странах-мишенях, а именно в США. Причем и некий Тодд Браснер, который поджег себя в башне Трампа, где жил, так и другой персонаж совершили это ради экологического протеста. Причем следует отметить, что Дэвид Бакер, второй протестующий, был юристом, защищавшим права ЛГБТ, но сжег он себя именно во имя экологии и против Трампа, якобы порывающегося уничтожить окружающую среду. Это все детали картины, которые мне кажутся существенными. Любая из цветных революций имела своих героев, которые должны были выдвигаться на передний план и захватывать власть в стране, где осуществляется переворот.

"ЗАВТРА". Под кого же делается то, что происходит в Палестине?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Два года назад, когда впервые говорилось о проекте ненасильственного сопротивления, то упоминался вполне определенный человек. Этот человек – Марван Баргути. Он сидит в тюрьме, сидит давно. Именно в связи с этим во множестве статей в американском и европейском медиа-мейнстриме его называют «палестинским Манделой», постоянно проводя параллели между апартеидом и политикой Израиля.

Учитывая то, что 83-летний глава Палестины Махмуд Аббас находится далеко не в лучшем состоянии здоровья, недавно его выводили из комы, то следует вопрос: есть ли другие претенденты на роль лидера? Оказывается, есть. Называются еще две фамилии предполагаемых наследников Махмуда Аббаса. Это Джибриль Раджуб и Мохаммед Дохлан.

Интересно, что если фамилия Раджуб пишется иногда через английское «u», а иногда через французское «ou», то фамилия Баргути по непонятной мне причине пишется всегда по-французски. Депутаты Европарламента, которые приезжают к нему, тоже всегда французы, правда в последний раз их не пустил израильский министр внутренних дел Арье Дери, но теперь против него тоже начато антикоррупционное расследование, так что это вопрос решаемый.

Господин Раджуб - это тот человек, которого хотел бы видеть своим преемником сам Махмуд Аббас, но Дохлан гораздо более популярен, он был британской ставкой, ставкой команды Тони Блэра. Блэр и Дохлан имели свой плацдарм на Ближнем Востоке, конкретно в ОАЭ. По удивительному совпадению именно те, кто с ними работал, оказались в последние два месяца среди мишеней спецпрокурора Роберта Мюллера, ведущего расследование о связях Трампа с Россией. Предлогом было, конечно же, «русское дело»: якобы один из этих персонажей, бизнесмен Джордж Надер, встречался с представителем России на Сейшельских островах и с представителями правящей семьи ОАЭ. Второй мишенью был Томас Баррак, председатель инаугурационного комитета Трампа, тоже занимавшийся ближневосточными темами и налаживавший связи между Трампом и теми, с кем ему нужно было общаться в Саудовской Аравии, а «Большая сделка» затрагивает и Саудовскую Аравию, и ОАЭ, и Египет.

"ЗАВТРА". Это было сильным ударом по Дохлану?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, ведь до совсем недавних пор считалось, что Дохлан имеет серьезные шансы возглавить объединенную Палестину. Эти планы были связаны с экономическими проектами – разработкой Ближневосточного шельфа, добычей нефти и газа в месторождении Левиафан и на месторождениях у берегов сектора Газа с последующим экспортом в Турцию. Эти планы и подверглись демонтажу после того, как из-за сливов по поводу содержания «Большой сделки» случилось отчуждение Турции, а компания Royal Dutch Shell просто-напросто поджала хвост и ушла.

Ровно после этого руководитель Газы, Исмаил Хания провел телефонные переговоры с руководством Катара и министерством иностранных дел Ирана. Просьба Хании заключалась в том, чтоб на грядущей на тот момент российско-иранско-турецкой встрече в Анкаре была поднята палестинская тема. Объективно у Хании другого выхода и не было – если все эти проекты, связанные с Дохланом, рушатся, то нужно искать другую опору. Другой вопрос в том, как Хания будет взаимодействовать со стихией, возникшей в Газе. Эта тема была бы достойна экспертного обсуждения, но ее никто не обсуждает. Зато говорят о том, что в Британии нехорошей Терезе Мэй противостоит такой позитивный персонаж, как Джереми Корбин и руководимая им Лейбористская партия. Вообще, строго говоря, лейбористы расколоты пополам.

"ЗАВТРА". Пополам ли? Похоже, что Корбин и его сторонники в меньшинстве как радикальный элемент.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Это меньшинство – меньшинство внутри конкретно корбинской структуры, где произошел конфликт. Та часть, которая была лояльна Блэру, была им потеряна. Если смотреть на общеевропейскую картину, то кажется, будто тренд на консерватизм дает о себе знать, как, например, победа Орбана в Венгрии, являющаяся еще и поражением Сороса, вынужденного перебазировать свой институт, работавший в Будапеште 30 лет. Однако Сорос нашел новое место реализации – Британию. Его актив – член Палаты общин нигерийского происхождения Чука Умунна. Он возглавил структуру под названием «Grassroots coordinating group» – координационная группа организаций, работающих снизу, и находящуюся в ее рамках агитационную кампанию «Best for Britain» (Лучшее для Британии), которая выступает за избавление от власти консерваторов и отмену брексита с помощью еще одного референдума. При этом в российском вопросе Чука занимает позицию поддержки Мэй, расходясь с Корбиным. Сам же Корбин сейчас пожинает плоды конфликта в своей внутрипартийной группе.

"ЗАВТРА". С чем связан этот конфликт?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Конфликт этот начался после того, как Корбин появился в компании, показавшейся его соратникам слишком радикальной. Это была компания еврейской организации антисионистов, проще говоря, противников государства Израиль. Обычно, когда в СМИ речь заходит об антисионистах, вспоминают ультраконсерваторов, но в этот раз все иначе, это совершенно противоположный случай. Это тот же яркий "радужный" почерк, что был виден в организации «Великого марша возвращения».

Например, все в той же сфере существует такая организация, как «Квир Пурим Кабаре». Квир – понятие из сферы ЛГБТ, а Пурим – еврейский праздник. На сайте у них написано, что они собираются для обсуждения вопросов феминизма и ЛГБТ в контексте иудаизма. Авторитет для них представляют Лев Троцкий, икона фем-движения Эмма Голдман и Жак Деррида.

Казалось бы, мало ли маргиналов? Но об их значимости говорят близкие связи с руководством лейбористов и пиар на портале OpenDemocracy, где обычно рекламируются страны и сообщества, являющиеся предметом и средством осуществления очередной цветной революции. По этому порталу можно предугадывать место проведения следующей "Арабской весны".

Что же касается самой "Арабской весны", то операция, подготовленная два года назад и недавно начатая в Палестине – затравка перед рядом других подобных операций в других странах региона. Для этих целей работает новая организация со старыми людьми – «Институт Тахрир», а «Тахрир» значит «свобода». Организацию основал Ларри Даймонд, тот самый человек, который руководит «лабораторией освобождения» в Стэнфорде. Со времен "Арабской весны" в руководствах этих организаций, как и в руководстве New Israel Fund, ничего не изменилось, другое дело, что появились другие формы и поменялись стратегии и методы – теперь они применяются не только в странах-мишенях, но и внутри США.

"ЗАВТРА". То есть США сами стали страной-мишенью?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Дело в том, что США – не единый механизм. Часто говорят, что недовольство либеральной прессы, которое она испытывает по отношению к республиканской администрации – совершенно типичная вещь, мол, подобное уже было и при Никсоне, и при Рейгане, и при обоих Бушах. Может это и так, но я не помню, чтоб при Буше-старшем на здании, которое принадлежало ему, прожектором высвечивалась надпись «Место преступления». Или что существовала бы фирма, занимающаяся продажей огромных статуй голого Буша-младшего. Этого не было тогда, но это есть сейчас. Это возвращает нас к разговору об Израиле – и Израиль, и Америка как единые государства есть только на географической карте. А внутри Америки есть множество всего – есть американец Трамп и есть американец Джон Керри, демократ и бывший госсекретарь, который 24 января заявил, что Трамп не досидит до конца года, а вот зато он, Керри, пойдет в президенты. Именно поэтому он призвал палестинцев подождать, не принимать предложений администрации Трампа и не идти на уступки. Об этих планах Керри рассказывал палестинскому активисту Хусейну Ага, а происходило это в Лондоне. Деятельность Керри сместилась на внешнюю политику и развивалась в иранском направлении, чтобы пресечь любые попытки внести изменения в иранскую сделку. Что же касается внутренних планов Керри и других демократов, то самым опасным конкурентом для старой гвардии демократов – Байдена и Керри, единодушных во всем – был глава Facebook Марк Цукерберг – единственный персонаж с хоть какой-нибудь харизмой. Как мы знаем, из Цукерберга сделали мальчика для битья.

"ЗАВТРА". Во многом это сделал он сам своим нелепым поведением на слушаниях в Сенате.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Из него сначала сделали мальчика для битья, а уже потом он пришел в Сенат. Более того, его поход в Сенат совпал по времени с ударом по Сирии и скандалом вокруг обысков, устроенных ФБР у Майкла Коэна, личного юриста Трампа. ФБР якобы нашло там подтверждение всех грязных слухов, окружавших Трампа – от встречи с порноактрисой до визита в Россию и использования услуг каких-то проституток.

"ЗАВТРА". Все по Кристоферу Стилу, автору скандального «Досье Стила»?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, только теперь это не только Кристофер Стил, но и Джеймс Коми, бывший директор ФБР, который очень вовремя опубликовал эти слухи в своей книге.

Все это в той или иной степени появлялось в нашем медиапространстве, но самое странное, что я совершенно не слышал в наших СМИ о ситуации с Полом Райаном, спикером Палаты представителей.

"ЗАВТРА". А что с ним случилось?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. А он вдруг взял и заявил, что переизбираться не будет. Фактически, он сворачивает свои полномочия с января. Это удар в спину для Республиканской партии. И говорится это в тот же самый день, когда производится обыск у Коэна, то есть создается иллюзия возможности импичмента и других подобных вещей.

Райан был кандидатом в вице-президенты в 2012 году, когда на высший пост страны претендовал Митт Ромни, а на республиканской конвенции в 2016 году, когда еще не было ясно, кто станет кандидатом от республиканцев, Райан был своего рода запасным кандидатом на тот случай, если Трамп не наберет необходимого числа голосов делегатов республиканского съезда. Видно, что амбиции у человека есть. Уже прямым тестом говорят, что Райан уходит именно из-за этих амбиций. Разговоры об этом ходили еще в прошлом году, тогда же звучало такое название, как Висконсинский клан. Висконсин – штат, от которого Райан был выдвинут в Палату представителей. На самом деле, если присмотреться, то центр у этого клана не в Висконсине, а в штате Колорадо. Ну а Висконсин был подтянут еще и потому, что его губернатор Скотт Уокер – один из устроителей этого клана и участник предвыборной кампании, не дошедший до праймериз из-за слабого результата на дебатах. Колорадский клан -– сложная структура, весьма циничная и не придающая значения партийной принадлежности тех, кто в конечном итоге приходит к власти. В этой структуре главенствующее положение занимает миллиардер Ларри Майзель, основной конкурент игорного магната Шелдона Адельсона, спонсора Нетаньяху и Трампа.

"ЗАВТРА". И республиканцев вообще.

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да. И он же возил Скотта Уокера в Израиль, когда результаты выборов и формирования коалиции были не вполне понятны. И ключевая фигура клана в Израиле – Нир Баркат, это мэр Иерусалима. При этом Майзель знакомил с ним не только республиканца Уокера, но и демократа Джона Хикенлупера, губернатора Колорадо, который тоже собирался, но не решился участвовать в выборах 2016 года. Майзель оставил след в Иерусалиме - огромное и уродливое здание Центра толерантности на месте арабско-христианского кладбища. При этом Баркат уходит с должности мэра ради поста в Кнессете. Чем это можно объяснить?

"ЗАВТРА". Внутриклановыми делами?

Константин ЧЕРЕМНЫХ. Да, можно любить или не любить клановый подход, но некоторые события просто нельзя объяснить иначе.

В завершение хочу сказать, что многое из того, что считается аксиомой нашими СМИ, неверно. Например, выбор между Израилем и Ираном – совершенно ложная навязанная дилемма.

Верным будет сказать, что в мире наряду с геополитической битвой происходит битва ценностная, и в некоторых местах эти битвы пересекаются.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 27 июня 2018 > № 2674277 Константин Черемных

Ватикан отстранил от священнического служения американского кардинала, бывшего архиепископа Вашингтона Теодора Маккарика, который обвинялся в педофилии

Случай сексуального насилии над несовершеннолетним, согласно жалобе, имел место почти 45 лет назад, когда Маккарик служил священником в диоцезе Нью-Йорка. Узнав об этом, церковные иерархи мегаполиса сообщили о предполагаемом инциденте в правоохранительные органы.

В заявлении архиепископа Нью-Йорка Тимоти Долана говорится, что специальная комиссия диоцеза рассмотрела итоги расследования и признала выдвинутые против 87-летнего Маккарика обвинения заслуживающими доверия.

Отмечается, что решение об отстранении бывшего епископа от публичного исполнения священнических обязанностей принял госсекретарь Святого Престола кардинал Пьетро Паролин. Сам Маккарик, который возглавлял диоцез Вашингтона с 2001 по 2006 год, настаивает на своей невиновности.

Случаи педофилии в рядах священников являются одной из главных проблем для Римско-католической церкви. В июне 2016 года папа Римский упростил процедуру отставки епископов за игнорирование случаев педофилии. Он установил, что среди серьезных оснований для немедленного отстранения епископа является халатность, проявленная им, в том числе, при реагировании на жалобы о "сексуальном насилии в отношении детей", а также в отношении "уязвимых групп" совершеннолетних со стороны священнослужителей его епархии.

Папа Римский Франциск в пятницу принял членов 53-й экспедиции на Международную космическую станцию, которые подарили ему комбинезон астронавта, сообщила служба печати Святого престола.

Экипаж МКС в составе россиянина Сергея Рязанского, итальянца Паоло Несполи и американцев Рэндолфа Брезника, Джозефа Акабы и Марка Ванде Хея вместе с семьями прибыли в Ватикан для личной встречи с понтификом после состоявшегося прошлой осенью видеомоста с космической станцией.

Космонавты преподнесли папе Франциску синий комбинезон, который они носят на борту МКС. На него нанесены его имя, а на рукав нашит флаг Аргентины — родины папы Бергольо. Отличительной особенностью "папского" космического костюма стала белая накидка на плечи, которая сопровождает и повседневный наряд понтифика.

Как и в случае с осенним сеансом видеосвязи, переводчиком астронавтов выступил Паоло Несполи. В ходе октябрьского эфира члены экспедиции рассказали понтифику о любви и своем пути в космос.

Папа Римский спросил у экипажа их мнения о месте человека во вселенной и поинтересовался особенностями жизни и работы на МКС.

«Нам кричал «Браво!» Папа Римский».

Дважды Краснознамённый академический ансамбль песни и пляски Российской армии им. А.В. Александрова является одной из самых узнаваемых визитных карточек нашей страны. Наряду с «Берёзкой», хором Пятницкого, оркестром Осипова, не говоря уже о балете Большого театра, он стал гордостью русской культуры. В год 90-летия легендарного коллектива его главный администратор, заслуженный артист России Виктор Кадинов поделился воспоминаниями и рассказал о сегодняшнем дне коллектива.

- Виктор Григорьевич, многие годы вы были артистом хора в Ансамбле Александрова. Расскажите, как вы туда попали?

- В ансамбль не попадают, а поступают на конкурсной основе. Так было и со мной в 1954 году. Я учился в музыкальном училище при Московской консерватории, когда решил испытать судьбу. Конкурс был огромный. На одно место претендовали 30 человек. К слову, сегодня он не меньше. Отбор проходил в несколько этапов. На вступительных экзаменах нас слушали хормейстеры ансамбля, артисты хора и солисты. На финальном этапе мы уже предстали перед художественным руководителем - Борисом Александровичем Александровым. Он возглавлял в то время коллектив после смерти своего отца Александра Васильевича, основателя ансамбля.

Из огромного количества претендентов было принято всего четыре человека. И я оказался в их числе. По молодости, а мне на тот момент было 22 года, ещё до конца не осознавал масштаб этого события в своей жизни. Понимание того, что ты работаешь в уникальном коллективе, пришло позже, во время гастролей и знакомства с репертуаром. Хорошо помню концерт в Большом театре, когда я впервые вышел на сцену как артист хора легендарного ансамбля. Это было настолько захватывающе, до мурашек. Я ощутил огромное счастье. Петь в хоре, где собраны лучшие голоса страны, было большой честью. А ещё это колоссальная работа: днём многочасовые репетиции, вечером - концерты… Но надо понимать: куда и зачем ты пришёл - планка очень высока.

- В чём, по вашему мнению, уникальность александровцев?

- Ансамбль Александрова - военный коллектив в полном смысле этого слова. Он родился в Красной армии, жил и живёт в Российской армии, и сохраняет традиции, заложенные ещё Александровым-старшим. В годы Великой Отечественной войны артисты коллектива выступали на передовой, а в наши дни - в горячих точках, заряжая патриотизмом солдат. Создавая коллектив в 1928 году прошлого столетия, Александр Васильевич поставил перед собой цель - пропагандировать русскую, армейскую культуру, народную музыку.

Сначала он собрал небольшую команду из 12 единомышленников: 8 артистов хора, 2 танцора, один баянист и ведущий-чтец. Через два месяца их стало 45. А когда я пришёл в ансамбль, он насчитывал уже порядка 300 человек. Репертуар, в основу которого легли потрясающие песни и самого Александрова, и талантливейших композиторов, плюс исполнительское мастерство прославили александровцев не только в нашей стране, но и за рубежом. Одной из отличительных черт ансамбля является наличие в его оркестре русских народных инструментов. Благодаря им музыкальное сопровождение песен и танцев уникально, не похоже ни на один другой коллектив. Но самое главное - никто в мире не может похвалиться таким четырёхголосным мужским хором!

- Как получилось, что через некоторое время обладатель красивого тенора был назначен главным администратором прославленного коллектива?

- Я пел в хоре и даже не помышлял об административной должности. Но обстоятельства сложились так, что мне пришлось поменять амплуа. В 1985 году у нас заболел главный администратор, он попросил на время его подменить. Я приблизительно знал, что нужно: договориться с гостиницей, организовать концертную площадку, обеспечить артистов питанием. В общем, задача непростая, но я справился. К сожалению, наш администратор так и не поправился. Вскоре он скончался, и я стал выполнять его обязанности. Поначалу совмещал их с пением в хоре. Но постепенно втянулся в хозяйственные заботы.

- В нашей стране на концертах александровцев всегда аншлаги. А как ансамбль Российской армии встречает заграничный зритель?

- Первые зарубежные гастроли проходили в Париже в 1937 году. С этого момента началось триумфальное шествие по Европе. Французские газеты того времени писали: «Без единого выстрела ансамбль Советской армии завоевал Париж».

Я вместе с коллективом прошёл через тысячи концертов, побывал во многих городах бывшего Союза и мира. Везде нас принимали на ура. Когда стал администратором, у меня появилась возможность наблюдать за реакцией зрителей непосредственно во время выступления. Помню, на гастролях в Польше люди не расходились, пока мы не исполнили песню «Священная война». Многие в зале, даже мужчины, плакали, когда звучало это мощное произведение.

В Хельсинки 150 тысяч человек стояли под проливным дождём до завершения нашего выступления. В 2014 году ансамбль Александрова официально был приглашён в Ватикан и дал эксклюзивный концерт для Папы Римского Иоанна Павла II в честь его дня рождения. В зале собрались 7,5 тысячи зрителей, в числе которых 27 кардиналов. Они затаив дыхание слушали наши песни - «Соловьи», «Смуглянка», «Калинка»… Понтифик не мог сдержать эмоции, после концерта он кричал: «Браво, Россия!» Десятки тысяч зрителей по всему миру стоя аплодируют «русскому поющему батальону», а многие номера просят исполнить на бис.

Про наш коллектив говорят: «То, что Ансамбль Александрова делает, это высший дипломатический пилотаж». Не скрою, случались за рубежом и провокации: бывало, нас забрасывали листовками с антироссийскими лозунгами. На такие вызовы отвечали… своими выступлениями. В них мы демонстрируем миролюбивый характер нашего народа и Вооружённых сил России, которые шествуют по миру не с танками и пушками, а с трубами и песнями.

- После страшной трагедии в небе над Чёрным морем в СМИ стали появляться пессимистические высказывания о том, что коллектив будет трудно и даже невозможно восстановить…

- Для меня это очень болезненная тема. Ансамбль - моя жизнь, моя семья. С ним я уже 64 года, и всё хорошее и плохое проходит через моё сердце. Не хотелось бы говорить о случившемся. Скажу только, что Министерство обороны России всегда уделяло и уделяет огромное внимание развитию коллектива, воспитанию молодого поколения александровцев.

В ансамбль пришла интересная, очень одарённая молодёжь. Талантливые певцы, замечательные артисты со всей России проходили конкурс. Из них отобраны лучшие. Солист краснодарской филармонии Максим Маклаков, обладающий великолепным баритоном, вошёл в обновлённый состав и стал его украшением. Чудом не попал на злополучный борт один из ведущих солистов Валерий Гавва, который сегодня делится опытом с молодыми исполнителями. Ансамбль жил, живёт и будет жить. В этом я абсолютно уверен.

Этот год для нас юбилейный. В честь 90-летия, которое будет праздноваться коллективом в октябре, мы планируем выступления на концертных площадках столицы, в том числе в Большом зале Московской консерватории и Большом театре. И, конечно же, традиционно выступим перед военнослужащими, которые несут службу в дальних гарнизонах.

Беседу вела Елена КУЗНЕЦОВА

Наша справка

В 1989 году ансамблю удалось заставить петь президента Америки. Александровцы приехали к Белому дому, прошли строгий контроль, выстроились на лужайке.

Джордж Буш-старший подошёл к артистам, поздоровался с каждым за руку. Хор запел на английском песню о дружбе. Президент слушал, улыбался. Потом начал подпевать. На состоявшемся вечером благотворительном концерте жена президента, госпожа Барбара Буш, не могла скрыть удивления: «Я прожила с ним более 40 лет. И он мне всё время говорил, что у него нет ни слуха, ни голоса, а с русскими запел!..»

***

24 июня 1941 года газеты опубликовали стихотворение Василия Лебедева-Кумача, начинавшееся словами: «Вставай, страна огромная...» Оно произвело сильное впечатление на руководителя ансамбля Александра Александрова. Он сразу же сел за рояль. На другой день коллектив уже разучивал новую песню. Премьера состоялась на Белорусском вокзале, откуда в те дни отправлялись на фронт боевые эшелоны. С первых же тактов мелодия захватила бойцов. Все замерли, как во время исполнения гимна. Когда песня утихла, люди потребовали повторения. Вновь и вновь - пять раз подряд! - пел ансамбль «Священную войну». И сегодня ни один его концерт не обходится без исполнения этого произведения.

Россия. ЦФО > СМИ, ИТ > mvd.ru, 31 мая 2018 > № 2649170 Виктор Кадинов

Католические церкви не должны вмешиваться во внутренние дела Русской православной церкви, Ватикан выступает за сохранение единства Русской православной церкви, заявил папа Римский Франциск на встрече в Ватикане с главой отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополитом Волоколамским Иларионом и другими представителями РПЦ.

"Хотел бы еще раз подчеркнуть, что католическая церковь никогда не позволит, чтобы с ее стороны проявился подход, провоцирующий разделения. Мы никогда этого не позволим. Я этого не хочу. В России только один патриархат – ваш. И у нас не будет другого", — сказал папа Франциск, слова которого приводит в четверг сайт ОВЦС.

По его словам, униатизм как метод совершенно неприемлем в отношениях между православными и католиками на современном этапе, и единственным возможным путем является лишь братский диалог конфессий.

"Католические церкви не должны вмешиваться во внутренние дела Русской православной церкви, в том числе и по политическим причинам. Такова моя позиция и позиция Святого Престола сегодня. Поступающие иначе не подчиняются Святому Престолу", — заявил понтифик.

Как уточнили в ОВЦС, папа Римский встретился в Ватикане с делегациями Русской православной церкви и Итальянской епископской конференции, собравшимися в Риме в рамках Российско-итальянского форума-диалога по линии гражданских обществ для обсуждения темы церковного паломничества.

Президент Украины Петр Порошенко 22 апреля заявил, что Константинопольский патриархат начинает процедуры, необходимые для создания в стране единой поместной автокефальной церкви. В ответ на обращение светских властей Синод Константинопольского патриархата заявил, что он "решил по этому запросу быть в тесном общении с другими сестринскими православными церквами для их информирования и координации".

На Украине сейчас действуют каноническая Украинская православная церковь (УПЦ МП), которая является самоуправляемой церковью в составе Московского патриархата, а также непризнанные мировым православием церковные структуры — "Киевский патриархат" (УПЦ КП) и Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ).

Папа Римский Франциск принял в среду утром в ватиканском Зале Павла VI делегацию Русской Православной церкви во главе с председателем Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополитом Волоколамским Иларионом.

Служба печати Святого престола не распространяла официальной информации о содержании состоявшейся беседы.

Как стало известно РИА Новости, представители Московского патриархата, находящиеся в Риме по приглашению Итальянской епископской конференции, приняли участие в заседании рабочей группы РПЦ и Римско-католической церкви в рамках Форума-диалога по линии гражданских обществ России и Италии. Основной темой этой встречи стали проблемы, связанные с паломничеством к святым местам и так называемым "религиозным туризмом".

В этой связи стороны отметили глубину исторических культурных связей между Россией и Италией, а также традиционную приверженность наших народов христианским ценностям. Кроме того, участники встречи обратили большое внимание на проблему преследования христиан на Ближнем Востоке, а также уничтожения там древних христианских святынь.

Примечательно, что в среду вечером в древнем Латеранском дворце в Риме пройдет церемония торжественного открытия выставки "Новомученики и исповедники Русской Православной церкви", на которой будет присутствовать председатель Патриаршего совета по культуре митрополит Псковский и Порховский Тихон и глава Папского совета по культуре кардинал Джанфранко Равази.

Сергей Старцев.

Европа больше не хочет спастись

Вначале — новости. Успешный референдум за либерализацию закона об абортах в Ирландии вызвал широкое одобрение в передовых СМИ мира.

Само по себе голосование имело скорее символический смысл: ранее гражданкам, желавшим прервать беременность без медицинских показаний, достаточно было отбыть в любую соседнюю страну. Теперь это можно будет делать на месте — то есть экономнее.

Интереснее другое. По мнению журналистов, в Ирландии совершен новый шаг на пути европейцев прочь от своей традиционной религии. Потому что главным противником абортов выступала католическая церковь. А раз в традиционно католической стране большинство за — значит, позиции церкви сильно ослабели.

"Нью-Йорк Таймс" ставит ирландский референдум в ряд других признаков секуляризации, то есть отказа развитых стран от религиозной жизни:

1) В Италии папа предложил укрупнить сотни приходов — проще говоря, закрыть особо непосещаемые.

2) В Австрии Венская архидиоцеза объединила свои 660 приходов в 150 еще несколько лет назад.

3) В Люксембурге минувшей осенью правительство отменило религиозные уроки в школах.

4) В Испании, по последним данным, лишь 20% католиков посещают богослужения, во Франции — десять процентов, в Нидерландах — пять процентов. В Германии падают объемы пожертвований церкви.

А теперь — самое интересное. На этом фоне, констатирует газета, папа римский Франциск демонстративно игнорирует происходящее в Европе. И фокусируется на "глобальном юге", то есть на Африке, Южной Америке и Юго-Восточной Азии, где уровень религиозности населения еще высок. Он призывает священников активнее участвовать в жизни обездоленных, помогать им и защищать от произвола. И тем самым как бы признает, что Бог в версии традиционной западной церкви нужен только бедным, необразованным и бесправным.

При этом ему следует поторопиться, ехидно намекают журналисты. Потому что даже в оплоте мирового католицизма Бразилии, как ожидается, к 2030 году католики станут меньшинством — часть паствы уходит в атеисты, часть в евангелические секты, относящиеся к жизни либеральнее и проще.

Священнослужители различных конфессий в крупнейшем православном храме Латинской Америки - кафедральном соборе святого апостола Павла в бразильском городе Сан-Паулу во время молебна Патриарха Московского и всея Руси Кирилла

…Мотивы, по которым римская церковь (как, впрочем, и протестантские — число прихожан падает у всех) перебрасывает основные усилия из Европы и Северной Америки в жаркие бедные страны, нас, в принципе, касаются мало. Нам по понятным причинам ближе другой вопрос: на что "богатые, образованные и защищенные" заменяют религию. Переходят ли они в некое новое высшее качество по сравнению с религиозными землянами из жарких бедных стран? Становятся ли контролирующими свою жизнь сверхчеловеками, рационально орудующими знаниями и стремящимися к саморазвитию?

Статистика говорит, что нет. Статистика говорит, например, что в самой атеистической стране Европы Нидерландах (неверующих 40%, агностиков 30%) "в последние 20 лет школьники показывают все худшие и худшие результаты в чтении, математике и научных дисциплинах", а число едва умеющих читать детей за последнее время удвоилось.

Статистика говорит также, что в другой сильно секуляризированной стране, Великобритании, наблюдается жестокий дефицит квалифицированных кадров: "К 2024 году нам будет не хватать четырех миллионов высокообразованных людей и шести миллионов низкоквалифицированных — уже сегодня у нас девять миллионов человек, плохо умеющих читать и считать".

Кстати, тенденция наметилась не вчера. То, что граждане высокопросвещенных стран выбирают профессии, не требующие напряжения мозга и знаний, констатировали еще несколько лет назад. "Девяносто четыре тысячи молодых людей и девушек окончили курсы стилистов и визажистов, хотя на рынке для них всего 18 тысяч вакансий. Восемьдесят три тысячи получили журналистское и пиарное образование, чтобы заполнить 65 тысяч рабочих мест. При этом на 275 тысяч требуемых строительной отраслью мест претендуют 123 тысячи выпускников, а на 72 тысячи мест инженеров — 40 тысяч выпускников", — писала "Гардиан" в 2012-м. Как легко заметить, за истекшие шесть лет ситуация лишь усугубилась.

Тут, кстати, есть своя ирония. Необходимые кадры для выполнения трудной работы, требующей мозга и повышенной собранности, в передовые страны все больше импортируются — как раз из прозябающих в нищете и религиозности уголков мира. От инженеров и врачей до собственно священников (это, если к ней добросовестно относиться, служба тоже крайне тяжелая).

Иными словами, не заметно, чтобы отказ от религии совпал у благополучных наций с какими-то коллективными интеллектуальными прорывами.

Зато налицо другие прорывы. В частности, у просвещенных наций зафиксирован резкий рост потребления "органической еды", которая, предположительно, очень оздоровляет организм и продлевает счастье, — и плевать, что медицинские исследования никакого благотворного влияния на организм по сравнению с едой обычной у нее не обнаруживают. Зато Органик Фуд стоит в среднем в полтора-два раза дороже — и просвещенные европейцы массово стремятся есть эти люксовые моркови и лакшери-картошку. Потому что верят.

Женщина выбирает продукты в магазине

Кстати, эти же просвещенные рациональные люди все чаще обращаются к "альтернативной медицине" — основанной не на клинических исследованиях, а на смелых концепциях, передовых умозрительных теориях и прочих секретах долголетия древних майя. Альтернативной медицине они тоже верят.

Эти же просвещенные люди отказываются от самой экологически чистой и дешевой на свете атомной энергии, предпочитая дорогущую и (сюрприз) тоже токсичную "чистую солнечную". Кстати, среди веганов (не едящих ничего животного, потому что "нельзя отбирать молоко у телят" и "яйца несут куры в концлагерных условиях") в передовом мире подавляющее большинство "с дипломами".

И это мы не говорим о тех случаях, когда просвещенные люди дружно голосуют за что-нибудь действительно полезное, — но не потому, что изучили вопрос и убедились в его полезности, а тупо потому, что модно и авторитеты советуют. А авторитетам они верят не хуже, чем их верующие прапрадедушки.

…Иными словами, так называемый отход от религии вовсе не означает освобождение гордого и могучего разума европейцев (или американцев, или продвинутых россиян). Он означает лишь, что данные граждане не верят в "спасение души по старинке", заповеданное не знавшими удобств предками и представляемое в скучных архаичных формах. Зато они запросто и некритично принимают то, что, как им сказали — полезно, престижно, экологично. И конечно же, передово. Особенно если это модно-полезное им увлекательно пропиарили — желательно с анимацией в 3D.

Кстати, показательно, что в России наиболее "антирелигиозно" настроенная часть граждан — та, что ходит на лекции научных журналисток и ухохатывается над ритуальными освящениями ракет и АЭС — является, как правило, детьми высокодуховных интеллигентов конца советского периода. Те, напротив, ухохатывались над коммунистическими ритуалами и с большей или меньшей демонстративностью ходили в церковь. Потому что религиозность тогда была таким же элементом моды и продвинутости, как и прослушивание Deep Purple.

Все это заставляет предположить, что религию из просвещенных частей мира выдавливают не условные Силы Разума. А скорее — более успешные и убедительные конкуренты на рынке надежд, страхов и эмоциональных переживаний.

То есть на самом деле передовые граждане просвещенных стран просто больше не верят, что у них есть душа и ее надо от чего-то спасать.

Виктор Мараховский

Папа Римский Франциск принял в четверг на личную аудиенцию в Ватикане премьер-министра самопровозглашенной республики Косово Рамуша Харадиная, сообщила пресс-служба косовского премьера.

Сообщается, что в ходе встречи Харадинай ознакомил папу Римского с ситуацией в Косово и ходом его европейской интеграции, отметив, что "Косово является примером мирного сосуществования людей и известно своей религиозной терпимостью".

"Мой визит в Ватикан и личная аудиенция у папы Франциска является честью для меня и всего народа Косово. Я использовал эту возможность, чтобы выразить наилучшие пожелания и приветствия народа Косово Святому престолу, а также наше стремление к установлению постоянных и стратегических отношений с Ватиканом", — говорится в сообщении пресс-службы Харадиная, которое приводит приштинская Gazeta Ekspress.

Кабинет косовского премьера уточнил, что Харадинай намерен использовать свой двухдневный визит в Ватикан с целью продвижения идеи признания Святым престолом независимости Косово.

Премьер Косово и бывший полевой командир Освободительной армии Косово (ОАК) был арестован во Франции 4 января 2017 года по ордеру, выданному Сербией Интерполу. Апелляционный суд французского города Кольмара 27 апреля того же года отклонил запрос об экстрадиции в Сербию экс-премьера Косово Харадиная.

Белград подозревает его в военных преступлениях в ходе вооруженного конфликта в Косово и Метохии в 1998-1999 годах. Власти Сербии завели на Харадиная дела по 108 эпизодам, включая терроризм, организацию преступной группировки и убийства десятков мирных сербских жителей. Он дважды проходил по делам о военных преступлениях в Международном трибунале в Гааге, но был оправдан.

В 1999 году вооруженное противостояние албанских сепаратистов из Освободительной армии Косово и армии и полиции Сербии привело к бомбардировкам Югославии (в то время состоявшей из Сербии и Черногории) силами НАТО.

В марте 2004 года косовские албанцы устроили погромы, которые привели к массовому отселению сербов из края и уничтожению многочисленных памятников их истории и культуры.

Косовско-албанские структуры в Приштине в феврале 2008 года в одностороннем порядке провозгласили независимость от Сербии. Самопровозглашенную республику не признают Сербия, Россия, Китай, Израиль, Иран, Испания, Греция и ряд других государств.

TripAdvisor: Лучшие культурные объекты Греции в 2018 году

Афинский Акрополь вновь вошёл в топ-25 лучших культурно-исторических объектов в мире и Европе, составленный путеводителем TripAdvisor на основе отзывов миллионов путешественников.

Афинская достопримечательность заняла 16-е место в мировом рейтинге и 10-е место в европейском рейтинге, возглавив топ-10 греческих памятников.

Лучшим памятником в мире в 2018 году стал храм Ангкор-Ват в Сием-Рипе, Камбоджа. В топ-3 также попали Площадь Испании в Севилье и мечеть Великого шейха Зайда в Абу-Даби. Что касается европейского рейтинга, в тройку вошли Площадь Испании в Севилье, Собор Святого Петра (Ватикан) и Кордовская соборная мечеть (Испания).

Добавим, что для составления рейтинга TripAdvisor использует алгоритм, учитывающий качество и количество отзывов о культурных объектах в разных странах мира, собранных в течение года.

Топ-10 лучших культурных объектов Греции в 2018 году:

Акрополь

Дельфы

Храм Гефеста, Афины

Театр в Эпидавре

Спиналонга-Калидония, Элунда, Крит

Дворец Великого Магистра, Родос (Хора)

Монастырь Панагия Хозовиотисса, Аморгос

Замок Монемвасия

Акрополь Линдоса, Родос

Монастырь Великий Метеор, Каламбака

Борьба между США и Ираном за контроль над Ираком продолжается

Неожиданно закончившиеся парламентские выборы в Ираке, на которых победил дистанцирующийся и от Вашингтона, и от Тегерана шиитский проповедник Муктада ас-Садр, внесли дополнительную политическую интригу. Развернулась подспудная острая борьба между иранцами и американцами за создание в стране такой правительственной коалиции, которая в наибольшей степени отвечала бы их интересам. США, в частности, пытаются переломить в свою пользу неблагоприятный для них исход выборов посредством тайных переговоров и переоценки своего отношения к некоторым ключевым фигурам иракской политической сцены. В Багдаде, например, безвылазно работает челноком между различными фракциями спецпредставитель президента США по Ближнему Востоку, известный за своё покровительство сирийским курдам, как «прокуратор Рожавы», Бретт МакГурк.

Перед ним стоит непростая задача – склонить к «умеренности» имеющего 54 мандата из 328 в национальном парламенте последовательного противника США Муктаду ас-Садра. Последний, дважды поднимал вооружённые восстания и организовывал массовые манифестации против присутствия войск США в Ираке. Со временем он стал отдаляться и от Тегерана, руководствуясь принципами иракского национализма, и даже сближаться с Саудовской Аравией, которую посетил около полугода назад и где встречался с наследным принцем Мухаммедом.

Вот на этой довольно шаткой основе американцы и пытаются сколотить коалицию из «садристов», которых ещё недавно объявляли воплощением зла, и сторонников своего фаворита, пришедшего лишь третьим (42 места в парламенте), премьер-министра Хейдара аль-Абади. Получивший образование на Западе и проведший там много лет аль-Абади, занимая пост премьера, хоть и поддерживал тесные отношения с Тегераном, но одновременно умудрялся быть лояльным Вашингтону.

Для формирования правительственного большинства к ним предполагается добавить курдских и суннитских паламентариев. Муктаде ас-Садру прощено даже то, что значительную часть его движения составляют иракские коммунисты: на что только не пойдёшь ради нефти и геополитики. Удивительно, что даже в священном для шиитов месте Неджефе, где находится мавзолей-мечеть имама Али, победила женщина – член компартии Сухад аль-Хатиб. Это всё равно, как если бы коммунистки победили на выборах в Мекке или Ватикане, что само по себе говорит о том, до какой степени социального отчаяния дошли жители Ирака за годы «благоденственного присутствия» армии США. Не мешают коммунисты и саудитам, уже выразившим открытую поддержку ас-Садру и пообещавшим ему любую помощь, лишь бы он не шёл на сближение с Ираном.

А с другой стороны МакГурку противостоит ещё одна «звезда» ближневосточного закулисья – командующий силами Аль-Кудс КСИР иранский генерал Касем Сулеймани. Он также находится в зелёной зоне Багдада, где передвигается, возможно, по пересекающимся с американцами маршрутам. Его задачи прямо противоположные – способствовать формированию в Ираке дружественной Тегерану и враждебной Вашингтону правительственной коалиции. В прессе порою встречаются утверждения, что ответственные чиновники в Иране уже якобы заявляли, что не допустят прихода к власти в соседней стране «садристов» и коммунистов. На самом деле верна только вторая часть, поскольку там говорили о «либералах и коммунистах». Назвать ас-Садра либералом язык не повернётся. Иранцы, судя по всему, настроены не на противостояние с мятежным клириком, который сам в парламент не баллотировался и премьером стать не может, а на раскол его эклектичной и причудливой коалиции. Тогда первая роль достанется группировке Фатах, возглавляемой самым надёжным ставленником Ирана Хади аль-Амири (второй результат на выборах и 47 мест в парламенте), командовавшего шиитским ополчением во время борьбы с «Исламским государством» [организация запрещена в РФ].

В целом, в Тегеране считают исход иракских парламентских выборов благоприятным. Главное, на что там обращают внимание, это укрепившиеся позиции шиитских партий, которые заняли пять первых мест в национальном избирательном списке и набрали устойчивое большинство в парламенте. Иранцы убеждены, что, несмотря на имеющиеся между ними разногласия и расхождения во взглядах, логика регионального противостояния будет подталкивать их к сплочению и ориентации на Тегеран. Надо только запастись терпением и дипломатическим искусством. И то и другое есть, например, у генерала Сулеймани.

Стоит вспомнить причины охлаждения к Ирану Муктады ас-Садра: он воспринял как личную обиду то, что иранские руководители предпочитали иметь дело с другими шиитскими лидерами Ирака, сочтя его самого непредсказуемым экстремистом. Они, в частности, не поддержали ас-Садра во время вооружённых восстаний против американцев и заставляли идти на союз с Нури аль-Малики, который помогал армии США расправляться с «садристами». Да и в целом победа «Ас-Саирун» на выборах во многом определена тем, что избиратели воспринимали ас-Садра как наиболее антиамериканскую силу. Многие эксперты полагают, что, если бы Белый дом подождал с выходом из ядерной сделки и новыми санкциями против Ирана, он бы мог рассчитывать на победу своего фаворита аль-Абади. Избирательная база ас-Садра никогда не позволит ему сблизиться с Вашингтоном. По взглядам же Муктада ас-Садр – плоть от плоти иранской теократии. Именно в Иране, в священном городе Кум он получил (довольно поздно по местным понятиям, в 2007-2009 гг.) духовное образование и титул великого аятоллы. Ас-Садр уже заявлял, что «испытывает уважение» к Ирану и готов «считаться с его интересами». И если американцы меняют свою позицию по отношению к ас-Садру, то почему бы не сделать того же и иранцам, у которых оснований для этого больше?

Процесс консультаций по формированию новой правительственной коалиции и Кабинета министров начался. Первым победитель на выборах Муктада ас-Садр встретился с главой действующего правительства аль-Абади. Вероятность того, что они объединятся, довольно высока. Нынешний премьер может даже вновь возглавить кабинет. Однако обольщаться Вашингтону и его «уполномоченному на месте» МакГурку не стоит. В связке с ас-Садром аль-Абади всё равно окажется ведомым, и поступаться ему придётся, скорее всего, отношениями с американцами.

Кроме того, этим политикам ещё предстоит заручиться недостающими им для большинства голосами. В тот же день ас-Садр встретился с «проиранским» аль-Амири. Судя по сообщениям, их разговор был столь же дружественным, а из штаба ас-Садра подтвердили его намерение видеть в будущем «инклюзивном» кабинете представителей всех ведущих фракций. И вектор в такой комбинации указывает не в сторону Белого дома.

Таким образом, повторяется возникший сначала в Ливане эффект домино – приход к власти посредством демократической избирательной процедуры недружественных Америке политических сил. Что-то, видно, не так в той модели демократии, которую США, давшие в 2011 году толчок «арабской весне», пытаются насадить на всём Ближнем Востоке.

Дмитрий Минин

Источник: https://www.fondsk.ru/news/2018/05/21/borba-mezhdu-ssha-i-iranom-za-kontrol-nad-irakom-46181.html

Память о будущем

Изборский клуб в гостях у Ивана Грозного

Блог Изборского клуба

24 марта 2018 года в городе Александрове состоялось выездное заседание Изборского клуба, в котором приняли участие ряд постоянных членов клуба (В. В. Аверьянов, В. И. Большаков, Л. Г. Ивашов, О. А. Платонов, М. Л. Шевченко), представители александровской общественности, руководители и члены александровской Общественной палаты, гости из других городов и регионов России. По итогам заседания собравшиеся участники единогласно приняли следующую резолюцию:

1. Изборский клуб поддерживает установление в городе Александрове памятника государю Ивану Васильевичу Грозному, инициатива чего принадлежит александровской общественности. Памятник изготовлен, постамент на набережной реки Серой установлен. Призываем местные власти в скорейшее время реализовать этот проект, в необходимости и исторической справедливости которого не может быть сомнений.

2. Изборский клуб поддерживает инициативу александровской Общественной палаты — учредить в их городе при участии представителей других регионов Культурно-просветительский центр Изборского клуба "Александровская слобода".

Александр ПРОХАНОВ, председатель Изборского клуба.

Дорогие изборские братья! Дорогие единомышленники, собравшиеся в славном русском граде Александрове, через который проходит силовая линия русской истории! Существует представление о том, что через Россию текут две Волги. Одна — видимая, верхняя, по которой катятся пароходы, лодки, куда сбрасывается мусор, сливаются отходы. А есть другая — донная, глубинная, чистейшая Волга. И две эти Волги текут одна над другой, не смешиваясь. И только когда-нибудь потом две эти реки сольются, образуя единую восхитительную Реку русского времени. То же можно сказать о русской истории: в ней тоже два потока. Один — видимый, уставленный могучими крепостями, отмеченный великими победами, знамениями, философией. А другая история — она не параллельная, не запасная, она течёт рядом с основной русской историей, сберегая в себе таинственные русские начала: те, которые уже открылись миру, и те, которым ещё предстоит открыться.

В борозду, которую пахали и Александр Невский, и царь Иван Васильевич Грозный, и Пётр I, и многие другие герои, мученики, подвижники, брошено много разных семян. И где-то здесь существует та клумба, на которой эти семена расцветут волшебными цветами русской истории. Поэтому хочу, чтобы среди вас царило братское согласие, и чтобы все ваши споры, пусть даже самые острые и яростные, носили божественно-братский характер.

Виталий АВЕРЬЯНОВ, заместитель председателя Изборского клуба, доктор философских наук.

Мы могли бы посвятить круглый стол личности Ивана Васильевича Грозного, и это была бы вполне достойная для обсуждения тема. Но мы посчитали важным сегодня связать времена, связать посылы, векторы движения, которые шли из далёкого прошлого и идут дальше вперёд. И поэтому мы говорим также об опыте и перспективах модернизации, потому что Александров в нашем понимании — это место генерации альтернативной модернизации. Это так, начиная ещё со времен благоверного Александра Невского, который здесь создавал Серебряный полк и создавал фактически новую Русь в недрах погибавшей старой Руси киевской формации. Здесь Иван Васильевич Грозный выковал империю, выковал державу, сумел придать старой дряхлой феодальной Руси совершенно новый характер, новое лицо. Здесь Пётр Великий готовил свои потешные полки, то есть фактически зачал новую победоносную российскую армию XVIII века.

Александров в первую очередь — столица опричного государства. Главная актуальность Ивана Грозного сегодня: он преодолел квазифеодальное устройство России, которое было в XVI веке. Но такое же устройство необходимо преодолеть и нам, ведь мы тоже после 1991 года обрушились в архаику! И сегодня развитие России сопряжено только лишь с тем, чтобы быстро и эффективно выкарабкаться из этой архаической стихии "новой деградации", в которую мы погрузились.

Иван Грозный — образец государя-инноватора, какого больше в истории России, пожалуй, не было никогда. Один из самых спорных вопросов — кому подражал Иван Васильевич: Золотой Орде, Византии или даже Османской империи? Моя точка зрения: никому не подражал. Он не онемечивал, не отуречивал, не отатаривал Русь, а просто брал её такой, какая она есть. И в этом смысле утверждал самостоятельную Русскую цивилизацию, как он её видел, как принял её от своих предков. Недаром великий евразиец Трубецкой говорил, что Россия — это "страна-наследница". И что секрет её успеха — в сплаве византийского наследия и ордынского.

Опричная технология Ивана Грозного, наряду с его земской реформой, — важнейший его вклад в становление государства. Это быстрый переход от клановой модели к модели элиты орденского типа, от землячества — к братству, от феодальности — к империи служения. Такою была путеводная звезда русского государства, которая воспроизводила себя через века.

Наш замечательный историк Игорь Фроянов справедливо показал, что боярская плутократическая модель XVI века была тесным образом связана с известной новгородской ересью "жидовствующих", по крайней мере — с её духовным контекстом. Уничтожая последствия этой ереси через опричнину, Иван Васильевич также дал нам образец для XXI века. Сегодня это же явление уже называется не ересь, потому что мы живём в контексте светской культуры. Сегодня это угроза нашей цивилизационной идентичности, культурной идентичности, которая, к сожалению, не просто существует, а уже в значительной степени реализована внутри менталитета нашего народа, особенно в молодых поколениях больших городов. Суть её — во внедрении перевёрнутой пирамиды духовных ценностей, которую можно назвать потребительской, эгоцентрической, атомистической, связанной с иллюзией избавления человека от Традиции как чего-то сковывающего его индивидуальную свободу и накладывающего исторические обязательства перед собственными истоками.

Михаил КРИВОНОСОВ, председатель Общественной палаты Александрова.

Два года назад здесь, в этом здании, мы провели первое заседание Общественной палаты и межрегиональную конференцию, посвящённую гражданскому обществу. Конференция эта дала импульс для появления книги "История гражданского общества России от Рюрика до наших дней", которую мы написали с Вячеславом Геннадьевичем Манягиным.

Первое гражданское общество в России построил именно Иван Грозный по лекалам Аристотеля. Научил его этому святитель Макарий, подавший идею объединения народа с властью через Земский собор. Сегодня мы находимся на витке развития, когда один в один повторяется ситуация, бывшая при Иване Грозном. А мудрые недаром говорят: "Оглянись в прошлое с пониманием, живи настоящим с любовью, а в будущее смотри с верой".

Мы сегодня должны осознавать, что у Бога нет других "рук", кроме наших с вами. То, что сделал Иван Грозный, и сегодня актуально для нас. Создаваемое им русское гражданское общество основано не на противостоянии общества и власти, а на их постоянном легитимном взаимодействии. Недавно патриарх Кирилл высказал идею, что правильно было бы в ближайшее время собрать Земский собор. Но ведь это не просто новое название парламента: в Земский Собор при Иване Грозном входили не просто мудрейшие из мудрых, но и воцерковлённые, лучшие в духовном плане люди.

Леонид ИВАШОВ, президент Академии геополитических проблем, доктор исторических наук.

Четверть века Россия ищет, куда двигаться: раньше искали образец на Западе, теперь ищем в Китае… Сегодня здесь прозвучал тезис об альтернативной модернизации. Но что такое модернизация? К примеру, в строительном деле модернизация дома всегда начинается с исследования фундамента и грунта, с исследования прежнего замысла, который изначально закладывался при строительстве. И уже на этом фундаменте только и можно проводить модернизацию. Вот и России, прежде чем бегать за чужими моделями, нужно было исследовать свой фундамент, то есть основы государственности российской.

Ещё Александр Невский против вечно враждебного нам Запада в союзники выбрал Орду. Но именно Иван Грозный заложил основы России как евразийского союза народов. Да, он взял Казань, освободив при этом, кстати говоря, 90 тысяч русских рабов. Но уже в Ливонской войне татарские мурзы командовали русскими войсками. Это был сначала военно-политический союз, а потом уже — и цивилизационный. И с тех пор Русская цивилизация строится на двух "матрицах": православно-славянской и русско-тюркской.

То, что вы здесь в Александрове разрабатываете: идею русского гражданского общества, идею Земского собора, — необходимо воплощать в жизнь. Потому что нынешняя система власти никакой ответственности не несёт. Нам необходимо брать инициативу и ответственность за судьбу России в свои руки. В соответствии с Конституцией, которая говорит, что единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ. И далее — что народ осуществляет власть как непосредственно, так и через систему выборных органов.

А начинать нужно с малого — с установления памятника Ивану Грозному в Александрове. Чтобы чиновники как исполнители "бегали" вокруг настоящей власти.

Олег ПЛАТОНОВ, директор Института русской цивилизации, доктор экономических наук.

Александров — это одно из тех мест, где рождалась идеология российской государственности и Русской цивилизации, которая определила развитие страны на многие столетия. Иван Грозный создавал Российское государство по образцу Византийской империи — как "царства царств", основанного на христианских духовных ценностях и имеющего целью воспитание "нового человека". Здесь я бы хотел провести параллель со Сталиным. Ведь Иосиф Виссарионович создавал СССР после Великой Отечественной войны по форме, по образу Российской империи как "царства царств". И в этих двух великих проектах было одно связующее начало: каждое из этих царств, каждая из этих империй ориентировались на создание "нового человека" на основе духовных ценностей.

Целеполаганием проекта "Москва — Третий Рим" было не главенство над другими народами, а борьба против мирового зла. На каких принципах предполагалось воспитать "нового человека" для этой задачи? Духовная цельность, неразрывность веры и жизни. Добротолюбие, правда и справедливость — как законы жизни. Далее, нестяжательство, преобладание духовно-нравственных мотивов жизни над материальными. Соборность — растворение человека в православной церкви, в православном государстве, в православном народе. И, наконец, это патриотизм, который есть высшее после веры выражение духовности человека.

Идеал, проект создания "нового человека" — антизападный проект, это борьба с ценностями Запада. И в XVI веке эти ценности нам уже пытается навязать Запад. Они приходили к нам от тех феодалов, которые вернулись в состав русского государства в конце XV — начале XVI вв. Это прежде всего так называемые верховские князья: Одоевские, Вяземские, Перемышльские, целый ряд князей очень известных фамилий. Общаясь с представителями Запада, они впитали в себя их идеологию и возглавили кланы, нацеленные на "опрокидывание" царской власти. Известно по польскому летописцу, что в 1568 году этими князьями-заговорщиками вынашивался план схватить Ивана Грозного и передать его польским властям. Но в то время этот заговор был разоблачён, и все они были наказаны. Это был период крайне ожесточённой борьбы.

Иван Грозный всегда различал власть безбожную (полученную от людей) и власть от Бога, дарованную государям для того, чтобы покарать злых и оберечь добрых, ибо в этом её главное предназначение. Царь, опираясь на опричное войско, сумел осуществить чистку тогдашней "пятой колонны" и существенно ослабить представителей западной идеологии, мечтавших "опрокинуть" Россию и ввести в ней западные порядки. Именно это позволило нашей стране выстоять против внешних и внутренних врагов в период Смутного времени, и на несколько столетий отодвинуло революционные потрясения.

Вячеслав МАНЯГИН, историк, главный редактор издательства "Книжный мир".

Начну с нескольких параллелей начала эпохи Ивана Грозного и нашего времени. Одна из первейших — это отчуждение государства от власти и народа от государства. То же было, когда вступил на престол Иван Грозный; только вместо крупного капитала вся полнота власти была у боярско-княжеских кланов. Ивану Васильевичу удалось эту ситуацию переломить, а государство поставить если и не на службу народу, то, по крайней мере, на службу стране.

Вторая параллель — и тогда, и в наше время имеет место глобальный цивилизационный кризис, требующий радикальных перемен во всех сферах жизни. Но если в Европе переход к капитализму сопровождался борьбой буржуазии и городского населения с прежними феодальными порядками, то Иван Грозный решил построить в нашей стране нечто вроде "социального государства", говоря словами Солоневича — "народную монархию", включавшую наряду с самодержавной властью мощнейшее местное (земское) самоуправление. А над этими земскими структурами стоял Земский собор, решения на котором принимались не "большинством", а консенсусом. Эта уникальная система, разработанная Иваном Грозным и митрополитом Макарием, спасла страну в Смутное время, когда не было уже ни царя, ни патриархов.

В чём была новизна? Элементы местного самоуправления и до того присутствовали в России, но при царе Иване IV это приобрело всеобщий характер; хотя он дал право населению либо выбирать местное самоуправление целиком, либо получать, просить из Москвы назначенного воеводу. И большинство областей приняли первый вариант, и избирались фактически все государственные чиновники на местах. С одной стороны, они являлись представителями народа, потому что они избирались народом. "Судьи", "полицейские", "налоговые инспектора" (я современным языком выражаюсь) — все избирались на местах. Они приносили клятву на кресте, целовали крест, почему и назывались "целовальники". С другой же стороны, они одновременно были госслужащими. И за качество своей службы они отвечали собственным имуществом. К примеру, год отслужили — и могли лишиться всего или даже попасть в тюрьму, если совершили серьёзные правонарушения.

Наконец, третья параллель. Как известно, после развала Золотой Орды её части постоянно воевали друг с другом за наследие бывшей империи, и победило в этой борьбе Царство Московское. Ивану Васильевичу Грозному удалось не просто объединить всё наследие Золотой Орды под своей властью, но и создать основу современного Российского государства, многоконфессионального и полиэтнического. Причём роль станового хребта новой империи выполняли и русские, и тюрки. Сейчас снова перед нашим государством стоит та же задача — восстановить былое величие и объединить народы Евразии.

Максим ШЕВЧЕНКО, журналист.

Иван Грозный был самым важным, самым сильным из русских царей, он пытался построить содержание русского государства на оригинальных основаниях местной жизни. Но здесь крайне важно избегать исторических ошибок. Например, я не понимаю, откуда взялась идея, что он брал за образец Византию. В письмах Курбскому, говоря о павшем Константинополе, царь писал: "Ты, Курбский, хочешь нам устроить жизнь по греческому образцу, дабы попы управляли светскими властями. Хочешь нам такой же судьбы?".

Иван Васильевич, именно в силу того, что он был царём-интеллектуалом, искал особый путь России и утверждение этого пути. Его главной мечтой было сделать русское государство действительно суверенным, не санкционированным папой Римским или ещё кем-то, а имеющим внутренние основания. И именно поэтому царь пытался создать опору в сословиях земли русской: не для царской власти, которую считал богоданной и не нуждающейся в каком-то оправдании снизу, — а для управления страной.

Рим и государства, созданные по римскому типу, естественно, постоянно пытались если и не сделать своей частью территорию современной России, то так или иначе превратить её в своё периферийное приложение. Причём не только Запад этого хотел: Китай точно так же рассматривает нас как "сырьевой придаток" — как в древние времена рассматривал в качестве таковых вошедшие ныне в Россию тюркские земли.

Говорить о современном государстве как о суверенном, мне кажется, вообще не пристало, поскольку вся экономика современной России направлена только на то, чтобы стать "колониальным приложением" к более сильным господам, живущим на Западе или на Востоке. Поэтому наследие Ивана Грозного как человека, который подобную "элиту" в XVI веке поставил под топор, очень важно в политическом понимании. Он, естественно, не был ни социалистом, ни человеком, который исповедовал идеи Нового времени. Но, безусловно, он понимал, что суверенитет страны основывается не на признании русского государя государями английским, французским, китайским и так далее. А только на признании власти божественной и на связи государя с народом.

Не будем забывать о том, что последующие эпохи после Ивана Грозного были во многом временем правящей элиты, которая видит для себя образец только в Западе. Быть периферийной империей — это удовольствие малое, потому что только для правящей элиты периферийная империя даёт ощущение собственной значимости. Иван Васильевич Грозный это понимал, и именно поэтому, будучи ненавидим элитами, в памяти народной он остался "добрым царём".

Владимир ХОМЯКОВ, сопредседатель движения "Народный собор".

Начну с главного — с применимости в наши дни наследия Ивана Васильевича Грозного. Царь подвёл под свои преобразования вполне конкретную экономическую базу. А именно: выделил часть территорий (лучших и самых доходных, естественно) в некий "особый район", подчинённый лично себе. Опираясь на него — провёл необходимые преобразования и подготовил кадры, с помощью которых выкорчёвывал измену и постепенно распространял преобразования на все прочие земли. Скажите, почему сегодня эта технология с выделением "особого района" не может применяться? По крайней мере, эта идея вполне заслуживает рассмотрения в качестве возможного варианта.

Теперь перейдём к тезисам.

Во-первых — примат идеологии. Сначала идеология — потом реформы и любое развитие. Ценности формируют мировоззрение. На основании мировоззрения выстраивается некий образ того, что мы хотели бы получить, — идеал, движение к которому и является целью развития. Если идеологии нет, то либо идеологический вакуум заполняется чуждыми ценностями, и мы развиваемся в чуждых нам целях, как это было в 90-х. Либо, как это стало с начала нулевых, мы находимся в режиме "ручного управления". То есть идёт развитие без определённой цели, по принципу "возникла проблема — стали решать".

Второй момент — утрата опоры. Иван Васильевич Грозный проводил все свои преобразования с опорой на народ. Я бы уточнил — на русский народ прежде всего. Я не отрицаю роль тюрков, но это были опять-таки не какие-то посторонние, а вполне конкретные "русские тюрки", которые входили в орбиту Русской цивилизации, созданной русским народом уже тогда. Сегодня с этой основой, русским народом, происходит вопиющая несправедливость: составляя 80% населения России и являясь фактически государствообразующим, он не просто не упомянут в Конституции, но и лишён в российской правовой системе какой-либо правосубъектности.

Следующий момент — молодёжь. Если молодёжь не "подберём" мы, патриоты, то её подберут совсем другие люди. Путин победил на выборах, но что будет через шесть лет? В ряде учебных заведений до 40% студентов поддерживают Навального уже сегодня! А через шесть лет они станут "основой" избирателей и "основой" армии. И при этом на молодёжь не находится у государства ни времени, ни средств, если не считать формальных, сделанных "под распил" проектов!

Ещё два тезиса. Справедливость в русском понимании — базовая ценность, при Иване Грозном заложенная как часть государственной политики. Справедливость — это не "всем поровну," а "каждому — по заслугам". Все служили, всё было пронизано идеей служения. Справедливость — это не отобрать у какого-то миллиардера и поделить на всех, это — заставить и его служить тоже. Если он не служит, то должен лишиться всего.

И последний момент. Земский собор — прекрасная идея как механизм постоянной связи власти и народа. Такого органа у нас сегодня в политической системе нет. И если, послушав патриарха, директивно собрать Собор завтра поутру — мы получим съезд "Единой России" под другим названием. Иван Ильин недаром говорил, что монархию надо ещё заслужить. Так вот, Земский собор тоже надо заслужить. И путь к этому — выстраивание "земских структур" на местах.

Владимир БОЛЬШАКОВ, проректор Российской академии живописи, доктор философских наук.

Я не первый раз в Александрове, но, приезжая сюда раньше, я больше общался с руководством местного музея, и поэтому для меня буквально оказалось откровением, что совсем другие здесь люди созидают и делают важные дела; и очищают это сакральное место как площадку для будущего — чему нельзя не порадоваться.

Мы часто вспоминаем о советском проекте и о красной империи. Это действительно была хорошая страна со своими безусловными успехами. Но сегодня надо признать, что советский проект — страница перевёрнутая, возврата к нему быть не может. Как и возврата к проекту "Российская империя". Нам надо двигаться вперёд, а если от обоих проектов что-то брать, то только лучшее.

Почему погиб "второй Рим"? Потому что подчинился Ферраро-Флорентийской унии, в результате которой вообще должна была погибнуть восточно-христианская империя. И когда мы говорим о роли Ивана Грозного в созидании основополагающих элементов Русской цивилизации, надо понимать: то, что сегодня в России строится, мы строим по модели западной цивилизации, и в этом — страшная опасность.

Иван Васильевич Грозный создал не партийно-политическое, как на Западе, а поземельно-сословное народное представительство, как это было всегда на Руси. Какие сословия в современной России? Священство — раз, офицерство — два, предпринимательство — три, крестьянство — четыре, интеллигенция — пять. Вот наши основные сословия. Надо раз и навсегда отказаться от западной партийно-политической модели и перейти на сословную.

Дмитрий САГАЛАКОВ, руководитель Московской федерации русского рукопашного боя, кандидат педагогических наук.

Дорогие друзья, сегодня для меня произошло событие, которое я бы даже не хотел превращать в слова, потому что кроме вербального общения у нас сейчас происходит и невербальное. И оно многократно важнее. Поэтому я хотел от нашего неформального "братства Золотого кольца" выразить признательность всем присутствующим, и особенно тем, кто делает наше общее дело, не жалея ни ресурсов, ни средств, ни жизни своей, не ожидая никакого признания и наград.

Владимирская земля — не просто исторический край Руси, но хранилище русского духа, национального самосознания и традиции. Поделюсь радостью: именно здесь нами недавно создано Общество развития русских национальных видов спорта и этнических культур "Богатырская Русь", которой суждено так же, как и всей Владимирской земле, собирать богатырей Руси.

Мы боремся — каждый по-своему. Но у нас есть своя русская мечта, которая здесь может быть воплощена, и мы над этим работаем. Называется этот проект "Грозный Центр". Я пообщался с авторитетными представителями чеченского народа, и им идея очень нравится. Скажу больше: они себя чувствуют опричниками современного нашего "государя", и, наверное, таковыми по духу и являются. Думаю, нам стоит организовать их приезд и обсудить, как нам вместе увековечить память Великого царя в Александрове.

Валерий СЕВРИНОВ, президент некоммерческого партнёрства "Александровская индустрия гостеприимства", руководитель инициативной группы по созданию в Александрове культурно-просветительского центра Изборского клуба.

Огромное спасибо изборцам за доверие, которое нам оказано. Теперь, с сегодняшнего дня, будем бок о бок с клубом идти по жизни, надеясь на помощь таких умных, влиятельных политиков, философов, экономистов, историков. Думаю, от такого сотрудничества и нам дышать в Александрове будет гораздо легче.

Надеюсь, у местных властей, которые обещали, но так и не решились прийти на наше мероприятие, хватит духу наконец принять правильное решение — тем более, что многие из них думают так же, как мы. Иван Грозный должен стоять напротив Слободы, напротив нашего Кремля. И он будет там стоять, потому что в этом — историческая правда!

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 15 мая 2018 > № 2616283

Премьер-министр Виорика Данчилэ встретилась в Ватикане с Папой Римским и выразила надежду, что он приедет в Румынию, сообщает пресс-служба правительства.

"Данчилэ в пятницу, 11 мая, встретилась с Его Святейшеством Папой Франциском. Глава правительства поблагодарила Его Святейшество за щедрое внимание, оказываемое отношениям с Румынией и выразила надежду, что Святой Отец осуществит путешествие в Румынию", — сказано в сообщении.

Данчилэ подчеркнула значимость укрепления отношений между Бухарестом и Ватиканом, особенно в контексте председательства Румынии в Совете ЕС, которое начнется с 1 января 2019 года.

Встреча "выявила схожие взгляды" Румынии и Ватикана на ряд актуальных тем международной повестки дня, особенно в области защиты прав человека и обеспечения свободы вероисповедания, заключили в пресс-службе.

Президент Молдавии Игорь Додон сообщил, что примет участие в марше, организованном митрополией Кишинева и всея Молдавии 12 мая, в поддержку традиционных семейных ценностей.

"Я приветствую решение митрополии Кишиневской и всея Молдовы провести 12 мая марш в поддержку традиционной семьи, в котором намерен участвовать сам. Приглашаю всех принять участие в этих культурных мероприятиях, включающих развлекательную программу как для детей, так и для взрослых, и ставящих перед собой целью продвижение традиционных семейных ценностей", — написал Додон в четверг на своей странице в Facebook.

По словам президента, в республике пройдут мероприятия, приуроченные к международному дню семьи, который отмечается в Молдавии 15 мая. Будет озвучен ряд законодательных инициатив по оказанию поддержки семьям.

"Было принято решение об организации под эгидой президента Республики Молдова фестиваля семьи в следующих населенных пунктах Молдовы. Так, 12 мая фестиваль семьи пройдет в Комрате, 13 мая – в Бельцах, а 15 мая состоится в Кишиневе", — сообщил Додон.

По приглашению президента 21 мая в Кишиневе ожидают с визитом председателя международной организации по делам семьи Брайана Брауна. В период с 14 по 16 сентября в столице Молдавии впервые пройдет Всемирный конгресс семей. Додон ожидает, что в нем примут участие примерно 2 тысячи человек из более чем 50 государств.

Додон заявил, что готовность приехать также выразили патриарх Московский и всея Руси Кирилл, а также один из высокопоставленных представителей Ватикана.

Вице-премьер и глава МИД Чехии Мартин Стропницкий в ближайшие дни объявит о своем намерении покинуть большую политику, расстанется с ведомством и займет пост посла республики в Израиле, сообщил в пятницу вечером пражский портал Aktualne со ссылкой на источники в правительстве, которое на этой неделе уже приняло решение о направлении Стропницкого послом в Тель-Авив.

"Да, Стропницкий будет послом в Израиле. Он сам принял такое решение, не хочет быть министром и намерен вообще уйти из большой политики", — сообщил изданию один из коллег Стропницкого по правительству.

Стропницкий с 2011 года является заместителем председателя правящего движения ANO, которое возглавляет премьер Андрей Бабиш. С декабря 2017 года является вице-премьером и руководит дипведомством, в течение четырех предыдущих лет возглавлял минобороны.

Стропницкий широко известен в Чехии как успешный театральный режиссер, а также актер театра и кино. В 1990-е годы он пришел на работу в центральный аппарат МИД, затем был послом сначала в Португалии, позднее — в Италии и Ватикане. После возращения на родину вернулся к своей главной профессии, снимался в кино и возглавлял популярный пражский Театр на Виноградах.

Много шума вызвал инцидент в июне 2015 года, когда в дом Стропницкого неизвестные лица бросили бутылку с зажигательной смесью, которая не сработала, никто из членов семьи тогдашнего главы минобороны не пострадал. Сам министр в тот вечер находился в отъезде.

По обнаруженным на бутылке отпечаткам пальцев полиция обвинила в нападении на дом Стропницкого российского студента и участника анархистского движения Игоря Шевцова, однако позднее обвинения с него были сняты.

Минимум треть ранних смертей можно было бы предотвратить, если бы люди отказались от мяса, заявил на конференции в Ватикане профессор в области эпидемиологии и питания медицинской школы Гарвардского университета Уолтер Уиллет. Его слова приводит The Telegraph.

"Мы недавно провели кое-какие подсчеты, рассматривая вопрос о том, насколько можем снизить смертность, если перейти на здоровое питание, основанное в первую очередь на растительной пище <…> По нашим оценкам, примерно одну треть смертей можно было предотвратить", — заявил ученый, объяснив, что полностью отказываться от мяса необязательно.

Он отметил, что цифра могла быть и выше, поскольку некоторые факторы — например, проблему ожирения — специалисты не учитывали. По его словам, здоровое питание снижает риск "практически всего".

Некоторые другие ученые, выступавшие на конференции, рассказали о пользе диеты, которая включала бы отказ от мяса. В частности, такого мнения придерживается доктор Нил Барнард, президент Комитета ответственной медицины (Committee for Responsible Medicine).

"Думаю, люди считают, что здоровое питание оказывает на них скромный эффект, а вегетарианская диета просто помогает немного сбросить вес. Но когда такие диеты правильно составлены, они могут быть очень сильнодействующими", — отметил он.

В прошлом году ученые Абердинского университета в Шотландии рассказали о пользе низкокалорийного питания. Они выяснили, что диеты такого рода позволяют на 18 процентов снизить риск ранней смерти у людей с избытком массы тела.

Ватикан. США. Весь мир > Образование, наука. Медицина. Агропром > ria.ru, 29 апреля 2018 > № 2588542

РЕДЬКА

В Армении продолжается смута

Редька - двухлетнее огородное растение со съедобным толстым суживающимся корнем, имеющим острый вкус и запах. Хрен редьки не слаще (пословица). Надоел хуже горькой редьки (поговорка) — очень, чрезвычайно надоел.

Д. Н. Ушаков. Толковый словарь русского языка.

Армения полыхает. Ереван, Гюмри, протесты, демонстрации, шествия, попытки блокады правительственных зданий, жёсткие ответы власти.

После избрания Сержа Саргсяна премьер-министром лидер оппозиции Никол Пашинян заявил о начале «мирной революции» в Армении. 18 апреля Пашинян призвал начать массовые сидячие забастовки в зданиях госорганов, «чтобы в этих организациях не нашлось места для чиновников Сержа Саргсяна». Противники Саргсяна перекрыли входы в правительственные здания в Ереване, что привело к новым стычкам с силовиками и задержаниям активистов. Полиции

Проще всего было бы сказать, что это новое издание киевского Майдана, за этим стоят американские и английские спецслужбы. Но не всё так просто. В составе парламента Армении представлены исключительно гипербуржуазные право-консервативные, прозападно-либеральные, а порой даже профашистские партии. Даже намёка нет на левые партии, хранящие память о СССР и выражающие интересы большинства народа. Клоунадно-популистский «Блок Царукяна» с идеями вроде отмены дорожных радаров — не в счёт. А вишенка на торте – это назначенный после конституционной реформы (именно назначенный 9 апреля, а не выбранный народом) новый президент Армении — Армен Саркисян. Это не просто прозападный человек: это, собственно, западный человек и есть. Притом, во всех смыслах – социальном, политическом, религиозном. Он гражданин Великобритании, руководитель Европейской католической общины Армении, бывший посол Армении в Ватикане, Бельгии и Великобритании. И таким образом не очень понятно, за что борются протестующие. Если за «западные ценности» — так Армения и так с лихвой их хлебает.

Экспертные оценки

Максим Шевченко

В армянской смуте сошлись несколько факторов. Первый фактор — это нищета, чудовищный произвол сверхбогатых людей по отношению к бедным трудовым массам армянского народа. Социальная пропасть между хозяевами Армении и армянским народом просто невероятна. При этом власти используют, конечно, национализм, войну, разного рода клерикальные, как бы поповские инструменты манипуляций народом. То есть на самом деле — фашизацию. Фашизация, естественно, будет всегда применяться для того, чтобы удержать власть сверхбогатых в ситуации абсолютной социальной несправедливости. Но мы знаем, что сами по себе люди не восстают из-за плохих условий жизни, в конце концов многие армяне бедствуют, нищенствуют и вынуждены уезжать в Россию. В основном массово мигрируют в Краснодарский край или на Северный Кавказ.

Второй фактор тот, что Армения является российским военным плацдармом. На её территории находится военная база, Армения является очень важной коммуникацией с Ираном. Не только для России, но и для Ирана Армения — очень важная страна. И безусловно, свержение нынешнего режима (который хороший не потому, что он хороший сам по себе, а потому, что просто находится в определённой парадигме российско-иранской политики) — это задача Запада, в частности, Великобритании. Армянская диаспора, которая живет в Америке и Западной Европе — могучая сила, очень серьёзный проводник. Мы все считали государство Армения инструментом российской политики, но армянство в целом совершенно не настроено в пользу России. В целом, можно сказать, что государство Армения, которое возникло из советской республики Армения — лишь маленькая часть армянского мира. А Эчмиадзин — это далеко не единственный религиозный центр, мы знаем ещё несколько католикосатов, Киликийский католикосат, например. И достаточно видеть, как армяне, представители разных католикосатов и патриархатов, дерутся между собой в храме Гроба Господня на Пасху, в каждую Страстную Седмицу — чтобы понять, что никакого единства там нет.

И армянство, которое опирается на Запад, на Калифорнию, или на Францию, или на Великобританию, включает очень серьёзные и влиятельные фигуры, которые, естественно, руководствуются интересами тех государств, в которых армяне процветают и в которых они живут. Это США, Великобритания и Франция, именно те государства, которые бомбили не так давно Сирию, между прочим.

Естественно, уничтожение современной Армении как иранского и российского плацдарма, как сухопутной коммуникации между Россией и Ираном, желательно Западу. Будем откровенны: если мы преодолеваем Верхний Ларс, до Армении ехать по территории Грузии 2,5 часа, а дальше уже, считай, попал в Армению — попал в Иран. Это, конечно, крайне важный и значимый момент.

Не исключаю, что в этих беспорядках принимает участие и Азербайджан, которому, естественно, тоже выгодно, чтобы современный националистический режим в Армении испытывал серьёзные проблемы. И принимает участие, конечно, не с точки зрения интересов Азербайджана, а с точки зрения интересов западных партнёров. Сегодня Азербайджан находится в блокаде, полностью зависит от российской политики и от израильской воли и, конечно, хочет выбраться из-под этого колпака. Изменение ситуации в Армении, превращение её из проиранского, пророссийского государства в проамериканское, пробританское и профранцузское, может, конечно, сильно облегчить современное положение Баку.

Но главная версия — мы наблюдаем ответ на российское присутствие в Сирии. Поскольку, если в Армении будут серьёзные беспорядки, если Армения будет втянута в серьёзные внутриполитические проблемы, это может серьёзно ударить по российскому присутствию в регионе Кавказа и Малой Азии. Армения является буферным, транзитным государством, с точки зрения геополитики она, естественно, нужна России. Потеряв современную Армению и не имея другой опоры на Кавказе, российская армия лишится коммуникации, лишится возможности операций.

Надо ещё рассматривать ситуацию в контексте перевода Каспийской флотилии из Астрахани в Махачкалу, в Каспийск, то есть на Кавказ — пусть и небольшой флотилии, но пуляющей ракеты «Калибр» по Ближнему Востоку, И это, конечно, серьёзный геополитический шаг.

Что первично с точки зрения диалектики в возникновении подобного рода бархатных или оранжевых революций? Что здесь основное, где то звено цепочки, за которой вытягивается вся проблема? То, что власти на постсоветском пространстве действительно зарвались — несомненно. В России, например, в режиме санкций возникли десятки новых долларовых миллиардеров, а о доходах членов правительства сегодня не говорит только ленивый. То же самое байство в ещё худшем варианте происходит и на всех других территориях СССР. Первично байство — или всё-таки западные спецслужбы?

Это одно и то же. Режим бюрократического либерал-фашистского правления, который создан на постсоветском пространстве, создан Западом, западными спецслужбами. Все «патриотические» вопли, исходящие сверху, не стоят и гроша, потому что на самом деле главный интерес правящих элит — это вписаться в большой Запад. Если ты вписался в большой Запад, если тебя признали частью большого Запада и при этом не объявили агентом КГБ или ещё кем-нибудь нерукопожатным, и ты прошёл чистку и все люстрации и стал частью западного элитного пространства — считай, что жизнь твоя удалась и ты «приехал».

Понятно, что бывшим сотрудникам КГБ, как и какому-нибудь Порошенке (который тоже, на мой взгляд, был агентом КГБ — он просто перебежавший агент), нет шансов просто так вот войти в западную элиту. Поэтому они пихаются локтями, надувают щёки, изображают из себя страшных патриотов, а на самом деле просто лелеют интересы узкой группы сверхбогатых, которые хотят распоряжаться этими территориями по мандату мирового порядка, мирового режима, находящегося в первую очередь в Вашингтоне, Лондоне и Париже. И это принципиально для понимания сути происходящего.

Поэтому никаких различий классовой сущности между правителями Москвы или Еревана по большому счёту нет. Основное для них — сохранение своей власти и своих потомков во власти. То есть, сын прокурора должен стать как минимум прокурором или кем- то ещё большим, возникают «трудовые династии» правителей. Но при всём при этом Запад, естественно, хочет поставить их на место, показать им, кто они такие и где они должны находиться. Это чисто бизнес-конфликт. Допустим, местные элиты распоряжаются на данный момент 90% полезных ископаемых на территории того или иного государства. А Запад хочет понизить их долю до более миноритарной, допустим, чтобы у них было 30%, а 70% принадлежало западным компаниям. То есть включён режим неоколониализма. И в этой ситуации правящая элита России или Армении вроде как выглядит чуть ли не борцами против колониализма. Это, конечно, совсем не так. Это просто управляющие, которые пытаются выторговать себе большую зарплату от подлинных колониалистов и при этом играют в некую геополитическую самостоятельность, что, конечно, смешно.

Конкретно об армянах. Армянство больше, чем Армения, в 100 раз. Современная Армения — это сконструированная Российской Империей территория, на которую свозили христианское армянское население из Османской империи. До революции там армян было меньше, чем мусульман. Шёл обмен населением — мусульман отправляли на одни территории (например, грузин-мусульман, которые жили на территории Еревана), христиан на другие. Ереван был тюрко-ирано-христианским городом, там было очень мало христианского населения. Вообще, родина армян — это Северная Сирия и современная Южная Турция (Киликия). Государство Армения создано Российской Империей целиком и полностью. Во время Первой мировой войны министр Сазонов подписал меморандум, которым должно было быть создано Царство Армянское под эгидой Российского императора. Сегодняшняя политика России зачем-то продолжает делать ставки на христианское население. Хотя это христианское население, как мы видим на примере нового президента Армении, бывает католическим, бывает каким-то ещё. И совершенно не видит для себя ни Российского императора, ни Путина в роли покровителя и защитника.

Это всё диалектические явления. Поэтому я считаю, что иранцы и Иран для России потенциально гораздо ближе, чем григорианская Армения с католиком-президентом.

Что и как в этой ситуации можно сделать, чтобы помочь тем армянам, которым мы считаем своими, советскими людьми? Прежде всего, понимать, что никаких «армян вообще» не существует. Это абсолютно навязанная нам фашистская идиома, так как нет «вообще русских», нет «вообще татар», нет «вообще армян». Есть армяне—эксплуататоры, которые пьют кровь из трудового армянского народа, и с такими армянами нам совершенно не по пути — мне, например. А есть армяне, которые, естественно, являются братьями, потому что это рабочий народ, потому что это люди труда, интеллигенция, музыканты и другие люди искусства, крестьяне, инженеры. Это достойные люди, у которых отняли будущее и заменили его каким-то убогими националистическим мифом, за который они должны отдавать свои жизни. Поэтому первый тезис таков — никаких «вообще русских», никаких «вообще армян», никаких «вообще азербайджанцев». В каждом народе есть глупые и умные, трусы и храбрецы, есть люди, которые считают возможным для себя грабить других людей, есть люди с другой этикой. Мне кажется, что этика должна быть первична по отношению к крови, нации, религии и иным формам идентичности. Потому что этика является личным выбором человека, особенно если это этика личностная, затрагивающая человеческую душу.

Я считаю, что те армяне, которые жили в Советском Союзе или происходят из Советского Союза, безусловно ближе к нам, ближе к современной России, чем армяне, которые всю жизнь прожили в Киликии, во Франции или в США. Безусловно, надо уметь с этими армянами работать. Но проблема в том, что олигархическо-бюрократическое российское государство работает с такими людьми, как Варданян, как Абрамян — то есть миллиардерами. Власти РФ привыкли работать с миллиардерами, а не с народами. Когда говорят, что армяне наши союзники — не верьте. Союзники нашего режима — миллиардеры, которые правят армянским народом, подавляют его и эксплуатируют, и говорят от имени армянского народа.

Без серьёзных социальных перемен, без установления подлинного народного государства никаких нормальных взаимоотношений не будет ни у каких народов. Олигархи, крупные бизнесмены, мировые спекулянты будут разводить и стравливать народы. А сами жить без конфликтов. Думаю, когда-нибудь мы узнаем, что армянские олигархи вполне взаимодействуют с олигархами азербайджанскими. Хотя на фронте, в Карабахе азербайджанцы и армяне убивают друг друга и совершают военные преступления разного рода. Поэтому всеобщая проблема — варварский, чудовищный, разбойничий капитализм, одной из форм которого является националистическая пропаганда, которую нам навязывают со всех сторон. Ответом на это может быть только советская власть и восстановление проекта справедливого общества, который, к сожалению, у нас временно был прекращён. Подчёркиваю — временно, это позиция, которая безусловно является национальной идеей русского народа и которую безусловно поддерживают другие народы, в том числе лучшая часть армянского народа.

Исторически нам необходимо восстанавливать Советский Союз и нести народам освобождение от ига варварского колониализма и капитализма, который тут построен. Но нынешняя власть в России этого сделать не может, она в этом не заинтересована. Совершенно не заинтересованы ни в каком справедливом обществе и в Армении.

Более того, когда на Донбассе левые силы, народно-патриотические силы поднимались в начале войны, то у Москвы была позиция их душить и давить под лозунгом «Не надо чесать, где и без того чешется». Лучше передать Донбасс на откуп какому-нибудь Курченко, чем поддержать по-настоящему народную советскую власть на Донбассе, которая единственная смогла бы освободить всю Новороссию, Левобережную Украину и, может быть, даже Правобережную Украину. И при этом не эксплуатировать тезис русского национализма и не ссориться с украинским народом. Но Москве этого не надо, потому что интересы Москвы — это олигархические связи, интересы Москвы — это бизнес-геополитика.

Понятно, что всех нас будут в это дело втягивать. Понятно также, что значительная часть армянского народа не довольна Сарксяном и Саркисяном. Это ещё имеет и региональное значение — власть карабахской группировки (которая на российских штыках пришла к власти в Ереване по большому счёту — будем отдавать себе отчёт), надоела армянскому народу очень сильно. Но хрен редьки не слаще. Именно потому и происходят оранжевые революции, что режимы, которые генетически восходят к 90-м годам (а Сарксян оттуда родом, из Карабахской войны), настолько себя дискредитируют коррупцией и произволом, что на их фоне даже какие-нибудь Саакашвили и Порошенко по первому разу приветствуются народом. Потом люди понимают, что хрен редьки не слаще. Что марионетка Лондона или Парижа ничуть не лучше, чем марионетка московских элит. Поэтому надо в корне менять ситуацию. Не геополитически относиться к этому вопросу, а политически.

Если в Армении во время этого Майдана будет заметен народный левый протест, который поднимет идею социальной справедливости, его надо поддержать всем русским патриотам — особенно тем, кто поддержал Павла Грудинина.

Если это будет очередной конфликт между разными векторами армянского национализма, ориентированного либо на Москву, либо на Париж, то, на мой взгляд, русскому человеку, нормальному патриоту там делать нечего.

А армяне говорят по-русски, когда хотят, чтобы их понимали. А когда не хотят, чтобы их понимали, переходят на армянский. Ни большинство из вас, ни я армянского не знаем, при всей любви к Араму Хачатуряну. И мы не поймём, о чём они говорят.

Армения > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 25 апреля 2018 > № 2583180 Максим Шевченко

РАСКОЛ

Киев объявил о договорённости с Константинополем в создании поместной украинской церкви

Раскол - действие по глаголам расколоть, раскалывать, расколоться, раскалываться. По вопросу о членстве в партии произошел на II съезде РСДРП (в 1903 г.) раскол между большевиками-ленинцами и оппортунистами-меньшевиками. Религиозное движение в России в середине 17 века, закончившееся образованием ряда сект. Одним из вождей раскола и главным противником нововведений патриарха Никона был протопоп Аввакум. Вероучения этих сект, то же, что старообрядчество. Перейти в раскол. «Горсточку русских сослали в страшную глушь за раскол» (Некрасов).

Д. Н. Ушаков. Толковый словарь русского языка.

Русская православная общественность встревожена. Стало известно, что уже больше недели назад, 9 апреля, Порошенко в Турции встречался не только со светскими властями, но и с патриархом Константинопольским Варфоломеем, который именуется Вселенским патриархом, а также членами синода Константинопольской Церкви. И переговоры с епископами шли целых семь часов — значит, было о чём поговорить.

А 17 апреля Порошенко выступил перед Радой и сообщил следующее: «У меня для вас радостная новость. На сегодняшний день Украина как никогда близка к появлению собственной автокефальной поместной церкви. Это засвидетельствованная позиция Вселенского Патриарха и членов синода. Я не могу вам сразу раскрыть все детали этой встречи, но есть абсолютно необходимые ключевые моменты, которые могут обеспечить этот процесс. Слава Украине! Христос воскрес!».

Буквально за час до встречи Порошенко с руководителями Рады украинские СМИ со ссылкой на источники в администрации президента сообщили, что договоренность Украины с Варфоломеем действительно достигнута.

Представитель Украинской Православной Церкви Московского патриархата (УПЦ МП) протоиерей Николай Данилевич считает, что инициатива Киева о единой поместной церкви закончится «большим пшиком».

Иллюстрация: Василий Перов, «Никита Пустосвят. Спор о вере».

Экспертные оценки

Ольга Четверикова

С точки зрения законов, уставов, традиций православной Церкви, то, что сказал Порошенко о поддержке Константинопольским патриархом скорого создания легитимной украинской автокефалии — совершенно невозможно. Но, с другой стороны, мы видим, как рухнули все казавшиеся незыблемыми политические международные установления, и стало возможно всё. Есть ли какие-то черты в личности патриарха Варфоломея, которые позволяют предположить вероятность нарушения им тысячелетних канонов? Например, говорят о том, что Варфоломей — масон.

Действительно, есть много утверждений, что он является членом масонской ложи, но нет открытых источников, безусловно подтверждающих это. Я, как учёный, всегда должна указать источник, на основе которого мы могли бы это утверждать. Есть признания людей, которые имели какое-то отношение к деятельности Варфоломея или как-то пересекались с ним. Так или иначе Константинопольский патриархат тесно переплетён и связан с американскими правящими структурами и с американскими теневыми структурами. Естественно, все их члены так или иначе состоят в каких-то закрытых организациях. К тому же Варфоломей изначально всегда отличался своей экуменической позицией. Более того, он является теоретиком «экологического православия». Мы знаем, что экология теснейшим образом связана с оккультным движением «Зелёное православие». Поэтому не случайно документы, разработанные Константинопольским патриархом, связанные с экологической перестройкой, один к одному пересекаются с экуменической энцикликой папы Римского, который фактически использует те понятия, которые приняты в оккультном движении «New Age». Так что тут речь идёт о том, что в основе мировоззрения и папы Римского, и Варфоломея лежит оккультное эзотерическое учение, гностическое учение. Так что — да, это люди одного психологического типа, это люди одного искажённого духовного строя, которые тесно завязаны на оккультную глобальную верхушку. А это факт.

Поэтому Варфоломей играет важную роль. Именно ему изначально, когда он пришёл к власти, уделяли такое большое значение, поскольку он должен был утвердить во всемирном православии положение о православном «папе», встать во главе всей православной Церкви и таким образом добиться реализации фактического союза между католицизмом и православием. Но, поскольку с приходом патриарха Кирилла и с началом реализации экуменической линии в Русской Православной Церкви процессы пошли намного быстрее, нежели, наверное, ожидалось, то значение Варфоломея стало падать. Это очень сильно проявилось в ходе подготовки к Критскому собору, на который должен был приехать патриарх Кирилл, но не приехал, потому что там должно был быть открыто заявлено первенство Константинопольского патриарха.

Но сегодня он снова востребован. Дело в том, что автокефалия УПЦ невозможно без утверждения этого на совместной встрече патриархов. Сделать это невозможно, потому что патриарх Кирилл, естественно, официально не может пойти на признание того, что часть русской Церкви должна отделиться. Поэтому это должен сделать Константинопольский патриарх, и тогда вся критика, все осуждения падут на него.

Хотя на самом деле это большая игра, за которой стоит Ватикан. И основное внимание надо уделять не Константинопольскому патриарху, а именно Ватикану — папе Римскому Франциску.

Мы видим, что начало союза, которое было положено на Гаванской встрече патриарха Московского и папы Римского, не только имеет свое продолжение — союз укрепляется. И ярким примером этого стал недавний телефонный разговор между папой Франциском и патриархом Кириллом, который стал беспрецедентным, потому что они говорили фактически как президенты. Так обычно рассказывают о телефонных разговорах между президентом США и президентом России. Всё это было сделано в связи с бомбёжками в Сирии. Мы прекрасно знаем, что никакие заявления, никакие инициативы папы Римского никоим образом не повлияли на изменение ситуации в Сирии, напротив — ситуация там только ухудшается, война обостряется. Сегодня там положение ещё более критическое, нежели было до того, как папа Римский начал говорить «о необходимости мира». Но для чего всё это делается? Это всё является поводом для осуществления экуменического единства. Давайте вспомним: в 2014 году, когда в Рим приехал Шимон Перес, впервые был поставлен вопрос о том, что ни ООН, ни другие международные политические организации не могут разрешить проблему борьбы с терроризмом, не могут решить проблему установления надёжного стабильного мира. Поэтому эту роль должен взять на себя папа Римский, который должен встать во главе Организации Объединённых Религий. Тогда эта идея прозвучала впервые. Папу Римского стали изображать как духовного главу мирового сообщества, как всемирного религиозного лидера. И эти же мотивы, как мы слышали, прозвучали в ходе телефонного разговора Франциска и Кирилла. Тоже говорилось о том, что ООН не в силах и не способна эти вещи решить — значит, это должны взять на себя религиозные лидеры. Только учитывая, что уже давно готовится признание первенства папы Римского первым в церкви, которую экуменисты называют «единой христианской церковью», то мы можем понять, как ситуация будет развиваться дальше.

Поэтому «православный» Варфоломей — это просто прикрытие. Будут валить все шишки на него, что он раскалывает, что он утверждает незаконную автокефалию — на самом деле за этим стоит Ватикан. И наше внимание не должно отвлекаться на тактические вещи, мы должны видеть стратегические планы. Поэтому сейчас нужно говорить о той разрушительной для Русской Православной Церкви политике, которую проводит Ватикан. Это ему необходимо для того, чтобы подвести под свою власть все церкви. Потому что Константинопольский патриарх уже давно находится под фактическим контролем папы Римского. Он признает папу в качестве главы; «реформаторам» необходимо, чтобы это теперь признали и другие поместные православные Церкви.

Мы живём в ситуации чудовищной клоунады, где и реальным миром, и миром в церковном смысле правят бешеные клоуны, которые на самом деле не имеют ни малейшего отношения к христианству, являются ставленниками, пропагандистами и последователями оккультных практик, а в политическом и финансовом плане завязаны на глобальных ростовщиков.

Религия сегодня используется как политический инструмент. И на примере Украине это особенно ясно видно. Военные действия против Донбасса не прекращаются 4 года. Сейчас началось новое, уже очень серьёзное наступление. Политическая, военная и религиозная составляющая всех этих событий запускаются одновременно. Что касается Ватикана, то надо сказать, что он несёт прямую ответственность за содействие развязыванию Майдана. Сначала для этого использовали греков-католиков — униатов. Потом стали утверждать, что униаты действовали сами по себе, что их деятельность мешает союзу между Ватиканом и Русской Православной Церковью. Хотя на самом деле униаты — это всего-навсего инструмент Ватикана, поэтому действовать самостоятельно они не могут. Теперь, после победы на Майдане, Ватикан установил тотальный контроль не только над Украиной, но и над теми областями, которые мы сегодня называем Донбассом — речь идёт о двух народных республиках. Два года назад начала реализовываться программа папы Франциска «гуманитарной помощи для Украины», в соответствии с которой в Донецк и Луганск стали посылать соответствующих агентов, деятелей, которые стали собирать всю информацию, касающуюся жизни наших людей на Донбассе. Под нашими я имею ввиду граждан Донбасса, русских людей. Дальше происходит очень интересная вещь. Католическая церковь начинает устанавливать свой контроль под видом реализации гуманитарной помощи и рассматривает территорию Донбасса как каноническую территорию католической Церкви. Более того: об этом у нас не говорят, но Ватикан не признал воссоединение Крыма и России, он рассматривает Крым как территорию Украины. Более того, в одной из передач директор католического радио «Мария» стал называть территорию Крыма оккупированной. Поэтому епископ, который сегодня находится в Симферополе, , канонически принадлежит территории Одесского католического епископства и юридически принадлежит к конференции епископов Украины. Всё, что происходит в том регионе, непосредственно касается Ватикана, который контролирует ситуацию. И поскольку речь идёт о том, что Папа Римский готовит признание себя в качестве главы «единой церкви», и это осуществляется через богословскую комиссию между РПЦ и Ватиканом, то понятно, что отделение православной Церкви на Украине от РПЦ необходимо для того, чтобы облегчить соединение православных и католиков на Украине. Поэтому нужно говорить о главном, нужно говорить об этой программе, а всё остальное — это механизмы реализации, не надо их рассматривать отдельно, сами по себе.

В принципе, сегодня уже ничему не надо удивляться, потому что так же, как очень быстро, без всякого обсуждения произошла встреча между папой Римским и патриархом Московским, точно так же — я хочу об этом предупредить — может произойти приезд Франциска в Россию. С точки зрения духовной это будет катастрофа, потому что мы знаем, что будет с той землёй, куда ступила нога папы Римского.

Как поступит руководство УПЦ МП, в принципе способное остановить раскол русской Церкви? Нужно понимать, что сейчас на Украине происходят страшные события. Там убивают за «неправильное» слово. Осуществляется сильнейшее политическое давление, сильнейший шантаж. Идёт перестройка сознания у людей. Когда мы здесь в более спокойной обстановке даём оценку событиям, то мы себе не можем представить, в какой ситуации сейчас находятся жители жители Малой Руси. Поэтому просто хочу ещё раз подчеркнуть: дело не в том, какую политику ведут рядовые или офицеры — дело в том, какой курс взяло руководство. Всё, что происходит сегодня с нашей Церковью, связано с нынешней политикой Московского патриархата, который взял курс на союз с Ватиканом. И пока не будет дана оценка этой основной линии, всё остальное не имеет никакого значения, потому что всё остальное — это проявление ключевой стратегической линии. Когда произошла Гаванская встреча, вы помните, как поднялось движение среди православных, направленное против реализации этой еретической линии. Но протест в итоге оказался подавлен. А результаты этой экуменической политики будут проявляться и давать о себе знать именно таким образом, как сегодня на Украине.

Поэтому можем сколько угодно осуждать епископат УПЦ МП, который, возможно, напишет письма-обращения к Варфоломею о признании поместной украинской церкви, но сейчас хочу подчеркнуть, что это проявление основной линии религиозного глобализма. Нам надо главное внимание уделять именно этому стратегическому курсу и показывать его гибельный для России характер.

Суммируя, можно сказать что судьба русского юго-западного православия, а значит и существование части русского этноса на территории, которая сейчас называется Украиной, всецело зависит не от Киева, Полтавы, Винницы, Львова и так далее, а зависит от Вашингтона — раз, Рима — два и Москвы — три. Мы прекрасно понимаем, что Порошенко является участником большой игры, в которой ему принадлежит далеко не главная роль. Мы видим это и по политическим событиям на Украине, в экономическом плане мы прекрасно понимаем, что Украина тотально зависит от западного капитала. И то же самое и в религиозной сфере. Киев — пешка большой игры, в которую превратили религиозную жизнь. Сегодня религия — это просто игрушка в руках сильных мира сего. Поэтому всё, что делается на Украине, есть проявление, результат решений, которые принимались не на той территории. Просто очень удобно выставлять «хохлов» в качестве козлов отпущения, потому что выгодно и удобно их критиковать. Но если мы занимаемся геополитикой, надо выходить в наших исследованиях на другой уровень — на уровень, где решения принимаются. Тогда картина будет совсем другой.

Украина. Россия. Турция. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 25 апреля 2018 > № 2583179 Ольга Четверикова

Не хотим вымирать!

заседание по вопросам демографии

Виталий АВЕРЬЯНОВ, доктор философских наук, заместитель председателя Изборского клуба.

Хочу отметить, что присутствующие здесь в разные годы серьёзно занимались темой демографии. Достаточно назвать Юрия Крупнова с его "демографической доктриной" 2005 года, Вардана Багдасаряна, который в рамках центра "РусРэнд" разработал подробнейший многофакторный подход к демографии. Не могу не упомянуть и разработки Центра динамического консерватизма, который 12 лет назад подготовил по заказу партии "Родина" доклад "Сбережение, развитие и преумножение нации", претендовавший на то, чтобы лечь в основу национального проекта. Тогда всё вылилось в "материнский капитал", и этим, по сути мизерным, эффектом, к сожалению, ограничилось…

Сегодня необходимо вновь поднять эту проблему как комплексную. Меняется отношение к демографии, уходят застарелые предубеждения, и нужно эту тенденцию с нашей стороны всячески поддержать.

Мы должны выступить с точки зрения реальных потребностей и запросов страны и народа как организма, который живёт в своем ритме и который должен чувствовать себя "в своей тарелке" — в своей экологической нише. Безусловно, наш народ на сегодняшний день таковым не является, мы — убывающий организм, который отступает, оставляет пространство и теряет возможность это пространство должным образом обихаживать. Поэтому тема острейшая.

Сергей ЧЕСНОКОВ, президент движения "За жизнь", кандидат исторических наук, директор Института биополитики и пронатализма.

Здесь собрались эксперты, т.е. люди, нацеленные на выполнение некого социального заказа, чувствующие потребности общества в решении той или иной проблемы. Я же, в данном случае, говорю даже не как эксперт, а как "представитель социального заказчика". Зримым выражением социального заказа на решение демографической проблемы мы видим то, что гражданами нашей страны был собран 1 миллион подписей за запрет абортов и за выделение помощи детям из госбюджета.

Политики, детские омбудсмены называют аборт убийством, но при этом оговариваются, что ни в коем случае запрещать это убийство нельзя…

Нужно объединить усилия с целью выработки предложений для власти, касающихся именно демографической составляющей. Объяснить, что одна профилактика абортов проблему рождаемости не решит; как и многие другие проблемы, которые сегодня решаются за счёт детей до рождения по принципу "нет человека — нет проблемы": когда, вместо того, чтобы решить социальную проблему, общество выбирает избавление от "лишних людей" — детей на эмбриональной стадии развития.

Сегодня растёт число людей, которые в разных уголках Земли поддерживают идеи pro-life, pro-family. Поскольку Россия в XX веке уже имела серьёзную наднациональную и внеконфессиональную идеологию, она обречена на то, чтобы иметь глобальную идеологию, в основе которой должна лежать защита семейных ценностей и человеческой жизни как главной ценности на Земле. Таким центром не смогут стать США, хотя и там президент Трамп сегодня поддерживает идеи pro-life и даже участвовал в митинге "Марш за жизнь" в Вашингтоне. Однако в целом США вряд ли способны стать планетарным центром притяжения "просемейных" сил. Скорее, наоборот. Зато им может стать Россия, если наведёт порядок в своём собственном "чулане" и разберётся в собственных демографических проблемах.

Сегодня все вопросы модно сводить к экономике. Но ведь ещё Аристотель говорил, что в основе экономики лежит "производство человека"! А то, что нам выдают за экономику, к экономике не имеет никакого отношения: это, по Аристотелю, "хрематистика" — наука об извлечении прибыли. Возвращение экономики к её основному назначению — это одна из стратегических задач.

Что касается демографической стратегии, то суммарный коэффициент рождаемости — это всё-таки главный показатель эффективности; потому что всё прочее — это те составляющие, которые его формируют. И отсюда конкретное предложение — создать общественный рейтинг эффективности глав субъектов РФ по коэффициенту рождаемости. Может быть, он будет не единственный в этом рейтинге показатель, будет 10-15 других, которых надо скоррелировать между собой.

Мы можем не дождаться заказа от государства, но если мы уже будем его формировать на уровне общества, то это непременно даст результат в ближнесрочной перспективе.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, вице-президент Нанотехнологического общества России.

Недавно исполнилось 90 лет со дня рождения выдающегося просветителя России — Сергея Петровича Капицы. От великого учёного остаётся обычно одна книга — в случае с Капицей это книга "Сколько людей жило, живёт и будет жить на Земле". Он очень чётко сформулировал, что наша эпоха войдёт в историю как эпоха глобального демографического перехода.

Мы переживаем самый крутой поворот в истории, равного которому никогда не было. Томас Мальтус в XIX веке полагал, что численность человечества растет в геометрической прогрессии, то есть в одинаковое число раз за одинаковые промежутки времени. Он ошибался: в течение миллиона лет мы растём по так называемому гиперболическому закону, и если бы так продолжалось, то к 2025 году нас было бы "бесконечно много". Однако сегодня эта тенденция ломается на наших глазах: по прогнозам нашего института, нас ждёт стабилизация на уровне примерно 10-12 миллиардов человек.

Для мира в целом и каждой цивилизации существенных параметров только два: один — это число людей, а второй — это уровень технологий. Напомню, что сейчас наш ВВП составляет всего лишь 95% от ВВП РСФСР 1990 года. Если Россия сегодня — всё ещё сырьевой донор, если наш вклад в глобальные высокотехнологичные сектора — 0,3%, если мы не делаем качественного медицинского оборудования, электроники и других инновационных продуктов, то никакие меры из тех, о которых говорили, не помогут.

В принципе, можно поступить, как в царской России: когда женщина рожает ребенка, муж получает прибавку в зарплате. Потому что любые убеждения не делать аборт не подействуют, если ребёнка не на что будет вырастить. Доселе власти нужны были дети, нужны были люди — работать, воевать. Уже скоро воевать будут роботы и маленькие армии, робототехника заменит людей в промышленности. Люди не нужны! Вдумайтесь!

Поэтому шанс и для России, и для человечества — это самоорганизация. Как говорил лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц: "Есть 1% хозяев и 99%, которых дурачат". Так вот, если 99% хотят выжить, им надо заниматься самоорганизацией и не уповать на власти. Неужели вы думаете, что власть не понимает происходящего?

Но ведь и России, и нам с вами нужны не любые люди! Напомню слова Достоевского: "Если мы начнём чуть-чуть лучше относиться друг к другу сегодня, то "рай на земле" наступит завтра". В России неуютно жить. А если бы мы могли предъявить миру, что мы хорошо относимся друг к другу, что у нас славная удобная счастливая страна, то ситуация была бы радикально иная.

Какие же люди нам нужны? Сейчас вкладываются огромные усилия, чтобы развить конфликт поколений. Утверждается субкультура негров "рэп-баттл": это когда два мужика по интернету кроют друг другом матом. И за этим регулярно следит 92,5% молодёжи от 15 до 25 лет! Вот чему мы учим детей.

Когда Российской академией наук проводились исследования, и было выяснено, что самому главному в жизни российских мужчин (своим женщинам и детям) они уделяют аж целых 45 минут в сутки, а виртуальной призрачной жизни в интернете — 4,5 часа, это вызвало шок. Сейчас ситуация ещё хуже. И если не заниматься своими детьми, они будут чужими. Об этом надо говорить! Мысль Жореса Алфёрова, что "интернет надо резко ограничивать, он не должен быть общедоступным, потому что благодаря такому информационному влиянию мы теряем следующее поколение", по-моему, глубоко верная.

Эта проблема, несомненно, комплексная. Мало убедить женщин! Нужно изменить образ жизни. Проблема не только российская, но и мировая. Должна быть та самая самоорганизация движения этих самых 99%, потому что, если мы этого не будем делать, никто не даст нам избавления…

Юрий КРУПНОВ, председатель "Движения развития".

Повышение рождаемости — абсолютно правильная задача, но всё же это немножко абстрактный показатель. Главная же проблема, от которой зависит демографическое благополучие нации, — наша семья. Нам необходимо утвердить как стратегическую задачу утверждение многодетной семьи в качестве основы демографического и исторического возрождения России.

То есть речь идёт не только о том, что многодетная семья способствует повышению рождаемости. Семья — это "ячейка общества", "малая церковь", как угодно, но это некая органическая базовая единица, в которой дети "поднимаются". Дальше за ними следят, их любят, им помогают выучиваться, работать и так далее.

Впервые во всемирной истории люди не хотят рожать. Культ малодетности и, по сути, принудительная малодетность — это сегодня фундаментальная ситуация, которую можно переводить в социально-экономические характеристики, социологические… Мы находимся в ситуации "демографической шизофрении". У нас есть рост удивительный, замечательный, который надо поддерживать: за семь лет на 25% число многодетных семей выросло. Такое явление надо лелеять, меры стимулирования принимать. Но при этом у нас же в 2 раза (на 100% за 10 лет!) выросло число людей, сознательно декларирующих "чайлдфри" — отказ от деторождения не по медицинским основаниям, а по убеждению.

А ведь мы ещё не знаем, что думают об этом 20-летние. Обсуждаем проблемы 30-40-летних: позднее рождение, откладывание и прочее. А что у 20-летних в мыслях — никто не знает. Здесь все присутствующие за многодетную семью, но это должен быть вопрос фундаментальной государственной политики. А всё происходит наоборот, потому что у нас государственной политикой в этой области управляет, по существу, одна женщина — госпожа Страхова в Минтруде.

Владимир Путин в 2012 году в послании Федеральному cобранию сказал: "Нормой в России должна стать трехдетная семья". Вот гениальная, абсолютно доктринальная идея на ближайшие 50 лет, которую просто бери и информационно продвигай! Но дальше вопрос вот в чём: чтобы у нас "трёхдетная" семья была, нужно стимулировать рождение и четвёртого ребенка. Многодетные семьи должны стать элитой страны, потому что это люди, которые вопреки всемирно-историческому тренду на вымирание отважились сказать: "Не хотим вымирать!"

А Страхова, наш, так сказать, президент по демографии, говорит: "Ну, такие тенденции в мире, чего вы хотите?! Ничего не поделаешь!" Это всё равно, как если бы 22 июня 1941 года кто-то явился к Сталину и сказал: "Иосиф Виссарионович! Понимаете ли, Гитлер напал. Ну, вы же знаете, что он Францию взял, Польшу, Англию почти разгромил. Тенденция такая. Ничего с этим не поделаешь. Поэтому я предлагаю: давайте сдадимся — и всё!"

То есть имеет место антиправославная, антипреображенческая идея, в основе которой — согласие с натуральными инерционными системами неживой природы. "Антибиополитика", как её называют. И я очень рад, что не так давно Святейший Патриарх поддержал идею закона о статусе многодетной семьи.

Вардан БАГДАСАРЯН, доктор исторических наук, профессор Московского городского областного университета.

В советское время РСФСР занимал четвёртое место в мире по численности населения. Сегодня мы девятые — после Бангладеш. Прогнозы ООН: в 2050 году мы — восемнадцатые, в 2100 году — двадцать вторые. Иными словами, никакой физической войны не надо для того, чтобы Россия геополитически перестала существовать.

В результате исследования и многофакторного анализа демографии нами были выявлены 4 "интегральных" фактора, влияющих на демографические показатели: идейно-духовный, цивилизационной идентичности, качества государственного управления, материальный. В результате этого корреляционного анализа идейно-духовный фактор занял первое место; на втором месте — неучитываемый фактор цивилизационной идентичности. Для России — это русскость, пусть не этническая, а цивилизационная. Третье место — качество государственного управления. И только четвёртое — материальный фактор, который, конечно, имеет значение, но, если ограничиться только им, ничего не получится. Возьмите нынешнюю Германию, где, вроде бы, неплохое материальное положение, но с рождаемостью у немцев обстоит дело не очень.

Как известно, ключевые посты в гуманитарно-обществоведческих дисциплинах, командующих экспертным сообществом, заняли люди вполне определенной идеологии — либерализма в разных его упаковках. В демографии — это теория демографической модернизации, согласно которой, при переходе к индустриальному, а потом и постиндустриальному обществу, объективно и неизбежно рождаемость будет падать, а продолжительность жизни будет расти.

Мы провели исследования, и вывод общий: это не так. Если мы посмотрим, с чего начались процессы депопуляции, то увидим, что в Европе всё началось с Франции XVIII века. Никакой индустриализации ещё не было и урбанизации тоже, зато была дехристианизация. То же самое — демографический кризис поздней античности. Началось всё в обоих случаях с ценностей.

В новой демографической политике начинать надо с духовных ценностей, с мировоззрения. Причём, учитывая глобальность вызовов, это надо делать достаточно быстро и жёстко, а, может быть, даже и радикально. Поскольку, если этого не введём, то не выживем.

И ещё один аспект. У нас в правовом пространстве понятие "война" связано только с войной в классическом её понимании. Но идут и демографические войны. Посмотрите гитлеровский план "Ост", политику на оккупированных территориях: аборты, упрощение процедур разводов, пропаганда малодетности, разрушение системы здравоохранения, сокращение численности врачей, снятие половых запретов. Та же картина "толерантного современного общества".

Согласен с Георгием Малинецким, что это дискурс на уровне элит — "слишком много лишних людей". Мы находимся в стадии нового технологического перехода. Роботы, машины… Люди не нужны, люди — это проблемы. Процитирую Томаса Фергюсона, бывшего главу департамента США по делам населения: "Есть только одна тема всей нашей работы — мы должны сократить численность населения. Либо правительство сделает это посредством наших хороших, чистых методов, либо они получат неприятности, наподобие тех, что мы имеем в Сальвадоре или в Иране, или в Бейруте. Население — политическая проблема, которая вышла из-под контроля. Раз население вышло из-под контроля, оно требует авторитарного правительства, даже фашизма, чтобы сократить его". Вот вам практическая реализация фашистского плана "Ост"!

Это неомальтузианство, человеконенавистническая теория в новой упаковке в связи с новым технологическим переходом. А мы какой идеологический ответ дадим?

У нас в России главный ответственный за теорию демографической модернизации — Анатолий Вишневский. Вот его высказывание на этот счет: "В каком-то смысле вымирание России — это наш вклад в решение проблемы перенаселения".

Итак, международные организации стали принимать меры, чтобы в развивающихся странах замедлить рост населения, который был чреват, как было понятно с самого начала, серьёзными последствиями. Но, надо сказать, что довольно серьёзным тормозом для этого было наше любимое Отечество. Позиция Советского Союза была в этом смысле, я бы так сказал, штрейкбрехерской. Когда все "развитые" страны думали о том, как сократить, замедлить рост населения в "развивающихся" странах, в Советском Союзе занимали противоположную позицию и всячески отказывались от того, чтобы участвовать в этих действиях.

Создаётся и миф о том, что запрет на аборт приведет к повышению смертности среди женщин и младенческой смертности из-за криминальных абортов. Что показывает в этом отношении мировой опыт? Действительно, первые два года после запрета абортов есть некоторые негативные тенденции. Год наблюдается повышение смертности среди женщин, два года — повышение смертности младенческой. Но дальше показатели и младенческой смертности, и смертности женщин существенно ниже, чем до запрета. Когда Хрущев вновь легализовал аборты, какого-либо понижения смертности среди женщин не произошло, как и снижения младенческой. И можно сделать вывод: ни советский, ни румынский, ни какие-либо ещё опыты запрета абортов не подтверждают этих опасений. Зато известно, что когда в Европе легализовали аборты, то и в восточноевропейских, и в западных странах везде наблюдалось сокращение рождаемости. И сейчас в Европе, в тех странах, где аборты запрещены, показатели рождаемости выше. Согласен, что запрет на аборты — это не всё. Запрет не спасает, если нет ценностной ориентации, мировоззренческой установки на сохранение жизни ребёнка. Но и запрет на аборты — это тоже важно.

На встрече в Гаване Патриарха Московского и Папы Римского, где много внимания было уделено вопросам семьи и демографии, прозвучало: "Призываем каждого к уважению неотъемлемого права на жизнь, миллионы младенцев лишаются самой возможности появления на свет, голос крови неродившихся детей вопиет к Богу". Это прозвучало со стороны лидеров двух крупнейших христианских конфессий.

Конечно, сегодня главный вопрос таков: управленческие меры, которые принимаются в отношении демографии, должны проистекать из определённой идеологии, без которой нам не обойтись.

АВГУСТИН, Епископ Городецкий и Ветлужский.

Я придерживаюсь цифры, что у нас в год восемь миллионов абортов. Цифры этой никто даже на международных конференциях не оспаривал.

Мы имеем 17,5 миллионов квадратных километров земли, где, по моим арифметическим подсчетам, должно жить 3,5 миллиарда жителей. У нас нет пустынь, но есть вся таблица Менделеева, у нас есть важнейший продукт для жизни человека — чистая пресная вода.

На сегодняшний день у нас полностью отсутствует здравоохранение, оставлена одна только медицина. А медицина — это лечение больных людей. Нет гигиены, нет профилактики, нет реабилитации, и, самое главное, — нет программ, направленных на продолжительность жизни. А вот Япония в этом году объявила всему миру, что у них 60 тысяч человек достигли столетнего возраста и через 26 лет их будет более миллиона; там живёт 129 миллионов здоровых людей.

Скажу о системе образования: о подготовке к брачно-семейной жизни — там ни слова! Образы из художественной литературы вообще не позволяют на этом уровне говорить о мотивации к брачно-семейной жизни. А само образование сегодня — только натаскивание на ЕГЭ. Настоящее образование — это и обучение, и воспитание. Но в 1992 году воспитание исчезло из образования, осталось одно обучение.

Следующая тема: физическая культура в том виде, в каком она даётся. Согласно данным 1913 года, когда комиссию по демографии возглавлял Дмитрий Иванович Менделеев, у нас к 2000 году должно было жить до 700 миллионов человек. 172,5 миллиона жило в дореволюционной России уже до 1917 года. И каких людей! Я исследовал жизнь деревень: там пьяниц — один-два человека было… Потрясающее народонаселение! Если б не оно, войны в 40-е годы мы бы не выиграли. И то, что сегодня называют физической культурой, не годится для нашего населения.

Ещё один момент — искусство… Куда бы я ни приезжал за границу — сразу смотрю, что показывают по телевизору. Например, в Сербии — восемь каналов фольклора, 24 часа в сутки. В Румынии — четыре. У нас — ни одного. А уже все сегодня отмечают: нельзя без этого жить.

Я придаю большое значение опасности ранних половых отношений, из-за которых сегодня к 30 годам уже теряется у девочек интерес к этому, а у мальчиков — и способность. А при общедоступности на телеэкране и в интернете порнографической информации вообще происходит полная перестройка нравов. Напомню: когда во время оккупации немцы увозили наших молодых девушек в Германию для работы и проводили их медицинский осмотр, немецкий врач был поражён, что почти все они были девственницами! И тогда он сказал, что страна с таким населением непобедима.

Набиуллина ещё восемь лет назад сказала: оставим города-миллионники, Москву увеличим в три-четыре раза. Я читал выступление Сергея Собянина, где он сказал, что в его "кластере" (Москве) сегодня 20 миллионов живёт и 20 миллионов на неё работает. То есть 40 миллионов — фактически всё здоровое население России здесь, в Москве (или связано с Москвой). А ведь, когда в США две башни были разрушены самолётами, Жириновский верно сказал, что достаточно в большом городе вылить из пробирки маленькое количество яда в систему водоснабжения — и завтра от города ничего не останется. Спрашивается, кто позволил увеличивать Москву таким образом? Это же противоречит всем нормам жизнедеятельности. Научно доказано, что человеку для естественного воспроизводства нужны маленькие поселения.

Я родился в Москве, но сейчас живу на севере Нижегородской области. И вижу, что сделали с селом: сначала закрыли сберкассы, потом — почты, фельдшерские пункты, малокомплектные школы, а в позапрошлом году — родильные отделения. И это там, где были прекрасные показатели по демографии. И чтобы родить ребенка, нужно доехать до ближайшего города, где остались родильные отделения, а это зачастую — сотни километров.

Возвращаясь к вопросу, поставленному Юрием Крупновым. Я вижу исток нынешнего кризиса в промышленной революции XIX века. Именно она начала разбирать планету Земля "на атомы": появление огромных городов, "пристёгивание" человека к станку… И, конечно, мы помним 30-е годы в СССР, как сельское население переквалифицировали в рабочих. Это буквально катастрофа. И демографический упадок — одно из её следствий.

Виталий АВЕРЬЯНОВ.

Сегодня в выступлениях прозвучало немало скепсиса в отношении восприимчивости нашего народа к мерам, поощряющим рождаемость. Но возьмите опыт последних десяти лет: он показал, что материнский капитал, региональные программы дотирования, приобретения жилья многодетными, выплаты за третьего ребенка — всё это дает определённый позитивный эффект; хотя меры поощрения были не очень значительны. А до последнего времени, до предвыборных заявлений Путина, их повсюду сворачивали.

Второй момент, который сегодня недостаточно артикулированно прозвучал. Конечно, доказательство важности "фактора номер один" (по Багдасаряну) — идейно-духовного, ценностно-мировоззренческого и ментального — особенно заметно в семьях верующих, которые независимо от условий ориентированы на многодетную семью. Потому что в многодетной семье ребенок — это часть организма. А один ребенок в семье уже не часть, а, скорее, "эгоцентрическая единица". Это две совершенно разные модели мироустройства, разные модели мироздания.

С моей точки зрения, это доказывает, что ментальность в демографии действительно является "фактором номер один". Она является опровержением, в том числе, и теории "демографического перехода", которая не учитывает ни исторических, ни геокультурных обстоятельств, а служит, по сути, оправданием некоего элитарного замысла, можно сказать, заговора, направленного на сокращение человеческой массы и облегчение управляемости.

В государстве Израиль — иная ситуация, чем в Западной Европе, она, с точки зрения коэффициента рождаемости, сейчас близка ситуации в Иране. По состоянию на 2016 год децильный коэффициент был и там, и там — около 18 родившихся на тысячу населения. А в России в том же году — всего 11. При этом сами тенденции — разные: в Иране долгое время ограничивали рождаемость, а в Израиле боролись за её стимулирование, в особенности их ортодоксальное крыло. Но как бы то ни было, в обеих названных странах огромную роль играет именно ментальный фактор, связанный с доминированием традиционализма. Где-то его стимулируют, где-то сдерживает, но именно он определяет реальную динамику. Если мы не хотим вымирать, мы не должны смиряться с навязываемой нам лживой концепцией неизбежного упадка и должны противопоставить ей свою развёрнутую концепцию развития человека в его традиционном понимании как высшей ценности нашей цивилизации.

Блог Изборского клуба Вардан Багдасарян Августин епископ Городецкий и Ветлужский Георгий Малинецкий Юрий Крупнов Виталий Аверьянов Сергей Чесноков

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > zavtra.ru, 25 апреля 2018 > № 2583170

Как пройти на улицу Мира?

Ведь двигаться на скотобойню совсем не хочется

Вопреки логике, здравому смыслу и человечности бомбометание уже подаётся как «гуманитарная акция». Это порождает горькие раздумья. Но общественные силы разрознены, их голос почти не слышен. Молчит Всемирный совет мира имени Жолио Кюри, безмолвствуют комитеты защиты мира разных стран, не слышно голосов лауреатов Нобелевской премии мира, как и голосов учёных, писателей, даже правозащитников. Тихо. А бомбы – то там, то тут – рвутся.

События в Югославии, Ираке, Ливии и теперь в Сирии показывают, что Устав ООН для нынешнего «мирового гегемона» – пустое место. Даже в терминологии стёрлись грани! Между «военным вторжением» (войной против суверенного государства) и «хулиганством в международных отношениях», оказывается, можно поставить знак равенства. На заседаниях Совета Безопасности ООН проходит нескончаемое ток-шоу глухих слепцов, которые кричат друг на друга, а потом даже целуются, может, лишь напоказ.

Но разве вопросы мира, разоружения или хотя бы ослабления военной гонки больше не стоят в повестке дня, разве нет угрозы глобального ядерного конфликта?

Повышение порога терпимости к чужому страданию и попрание международного права – неотъемлемая часть современной картины мира. За всем этим (уже без стеснения) выступает глобальный гегемон с агрессивным «демократизатором» в твёрдой руке. Для однополярного мира это, может, и приемлемо. Не раб же навязывает волю хозяину! И вот гегемон нагло диктует всюду свои правила, а если кого-то не устраивает, получите хаос в отдельно взятом государстве или регионе.

Война, как известно, это не только политические интересы, но прежде всего деньги, «частный бизнес и ничего личного». Нестабильность в мире, какой-то новый конфликт оборачиваются прибылью для производителей оружия, биржевых и финансовых спекулянтов. Разве проблемы сирийского народа беспокоят кого-то на бирже в Лондоне, Нью-Йорке, Гонконге? Ничуть. У государств, часто волей географии оказавшихся в зоне жизненных интересов гегемона, нет выбора: или прими закон силы, или получи беззаконие в виде хаоса и войны...

В «оправдание» гегемона можно сказать, что мировое господство – очень затратная технология. Бедняга-гегемон постоянно нуждается. Он уже вложился и обязан всё вернуть с прибылью. Проиграть нельзя, иначе придётся расплачиваться, жить по общим правилам, признавать, не дай бог, чужие права и интересы. А это крах всей системы, крах технологии доминирования!

Предметом «гуманитарных» инвестиций мирового спонсора глобализма давно является продвижение товаров – «демократия по-американски», просвещение «отсталых народов», обучение методам демократии. Проводниками «товаров» теперь становится не какой-то фонд с милым названием, а напрямую Североатлантический альянс или военная коалиция. При этом англосаксы настырно твердят, что они против всякой государственной идеологии, за абсолютную свободу личности и т.п. Даже нет нужды перечислять, в какие дикие формы извращений, морального разложения и насилия выливается эта «свобода».

Нарастающий хаос выражается в военных конфликтах и принимает всё более ожесточённый характер, направлен на тотальное взаимоуничтожение на региональном уровне. Реальность всё более печальна: с одной стороны – всеобщим хаосом невозможно управлять, с другой – мировой гегемон утратил чувство реальности, безнаказанно укрепляя и расширяя своё доминирование. Человечество явно заходит в глухой тупик.

Нельзя сказать, что людям всё равно. После атаки на Сирию прошли, пусть не очень многолюдные, демонстрации протеста в ряде городов США и Англии. Во вторник на прошлой неделе с миролюбивым обращением совместно выступили патриарх Кирилл и папа римский Франциск, будто вспомнив о своей миро­творческой роли.

Но явно напрашивается гораздо более мощное и массовое давление со стороны миролюбивых сил.

Вот добровольцы или, как ныне принято говорить, волонтёры, совсем юные, молодые и не очень молодые, участвуют в массе полезных дел. С удовольствием содействуют решению разных задач на олимпиадах, международных форумах, помогают инвалидам, малоимущим, детям. И это хорошо. Так что же молодёжи безразлично её будущее, не волнует, в каком мире она будет жить и будет ли? А вдруг всё перечеркнёт война? Почему-то не найдётся молодёжное движение, которое бы выступило с инициативой провести в Москве, например, планетарный молодёжный форум борцов за мир и разоружение. На него можно было бы пригласить мировых политических лидеров и лидеров мировых религий, выдающихся деятелей искусства и науки, нобелевских лауреатов. Того же Обаму, например. Осмелится ли он хотя бы приехать? Такое мероприятие может сразу показать, кто за мир и кто за какой мир. Или взрослым всё это не нужно?

Люди во всех странах, мировое гражданское общество, все, кто не хочет быть уничтоженным, должны принудить ведущих мировых политиков собраться вместе и поменять вектор развития человечества. Иначе просто будет поздно.

Александр Лобызов

В Москве отметили 100-летие «короля» исторического романа Мориса Дрюона

100 лет со дня рождения классика французской литературы Мориса Дрюона исполнилось 23 апреля. В Москве состоялся юбилейный вечер памяти знаменитого француза с русскими корнями.

Отец Мориса Дрюона – актер Лазарь Кессель и дядя – известный писатель Жозеф Кессель – жили в Оренбурге. Семья в те времена занималась торговлей и владела крупным универсальным магазином с филиалами в Уфе, Самаре и Самарканде. И только на пике своей жизни, в 2003 году 85-летний Морис Дрюон решился посетить Родину предков. Эту поездку он назвал «венцом своей жизни», она стала для него возвращением в прошлое своих родителей, в детство, наполненное рассказами дяди об этих местах.

Именно об этой поездке автора и вспоминали больше всего гости юбилейного вечера, который начался с торжественной гашения юбилейного маркированного конверта к 100-летию Мориса Дрюона, выпущенного АО «Марка» тиражом 1 млн экземпляров в серии «Деятели мировой культуры». Специально к юбилейному мероприятию был изготовлен почтовый штемпель.

В гашении приняли участие Чрезвычайный и Полномочный Посол Франции в России госпожа Сильви Берманн, руководитель Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский, президент Оренбургского благотворительного фонда «Евразия» Игорь Храмов, заместитель директора макрорегиона Москва Почты России Светлана Михайлова и президент ТД «Библио-Глобус» Борис Есенькин.

На вечере были презентованы две новинки Оренбургского книжного издательства им. Г.П. Донковцева, посвященные юбилею. Елена Багно представила свой перевод на русский язык повести Жозефа Кесселя «Сибирские ночи». Эту повесть литературоведы называют «жемчужиной культурного вклада русской диаспоры в западное искусство».

О первом издании в 1928 году «Сибирских ночей», которые были проиллюстрированы офортами выдающегося художника Александра Алексеева, рассказал глава Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаил Сеславинский. Его эссе о художнике открывает знакомство с обновленной книгой: «Для меня она особенно дорога тем, что её иллюстратором является знаменитый художник Александр Алексеев, который фактически осуществил прорыв в истории книжной иллюстрации. Когда в начале 20-х годов он создавал офорты, ксилографии для знаменитых библиофильских изданий в Париже, они сразу становились культовыми: та техника, в которой он работал, создавала особый аромат. Жорж Нива говорил, что Алексеев не просто иллюстрировал книги, он дополнял текст и озарял его светом своих иллюстраций. Вклад русских художников во французское книгоиздание, этот великий синтез – второй этап Дягилевских сезонов в Париже».

Об Алексееве и Кесселе в видеоинтервью рассказали присутствующим автор документального сериала «Русские без России» Никита Михалков, известный французский славист Жорж Нива, Посол России в Ватикане Александр Авдеев. С экрана же в архивных интервью и Морис Дрюон поведал о своих оренбургских корнях, о том, как в годы Второй мировой войны был создан знаменитый гимн Французского Сопротивления – «Песня партизан».

Вторая книга на русском и французском языках «Морис Дрюон и Жозеф Кессель: Российские корни» вышла благодаря финансовой поддержке экс-вице-губернатора Оренбургской области, а ныне проректора Российского государственного университета нефти и газа им. И.М. Губкина Сергея Горшенина. С Дрюоном его связывают воспоминания о трехдневном визите писателя с премьером Виктором Черномырдиным в Оренбург.

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на торжественном приеме по случаю православной Пасхи, Москва, 17 апреля 2018 года

Ваше Святейшество,

Ваши превосходительства,

Коллеги,

Друзья,

Дамы и господа,

Позвольте сердечно приветствовать священнослужителей Русской православной церкви, представителей других конфессий, органов власти, гражданского общества, глав аккредитованных в Москве дипломатических миссий на ежегодной пасхальной встрече в Министерстве иностранных дел Российской Федерации. Великий праздник Пасхи, символизирующий торжество жизни и добра, укрепляет в наших сердцах веру в правду и справедливость, побуждает совершать благие поступки.

Во все времена Русская православная церковь была вместе со своей паствой, разделяла судьбу России, вдохновляла людей на подвиги во имя защиты Отечества, помогала им выстоять в годы суровых испытаний. Сегодня Церковь вносит значительный вклад в поиск оптимальных решений актуальных вопросов общероссийской повестки дня, поддержание гражданского мира и согласия, консолидацию общества вокруг непреходящих духовно-нравственных ценностей, наращивает полезную социальную и просветительскую работу, много делает для укрепления института семьи, воспитания подрастающего поколения в духе христианских идеалов.

Для дипломатов особенно ценны усилия РПЦ, направленные на углубление связей с соотечественниками, сплочение православного мира, отстаивание исторической правды, продвижение позиций русского языка и нашей культуры. Решению этих задач способствуют зарубежные поездки Вашего Святейшества. В их числе, недавний визит в Болгарию для участия в торжествах по случаю 140-летия освобождения этой страны от османского ига.

Такая подвижническая работа сегодня тем более востребована, что ситуация в мире становится все более хаотичной и менее предсказуемой. В целом ряде западных государств нарастает опасная и одновременно постыдная тенденция отказа от собственных духовных и цивилизационных корней. А главными мерилами человеческого бытия, как Вы, Ваше Святейшество, отметили в своем Пасхальном послании, объявляются комфорт и успешность. Под сомнение ставятся фундаментальные принципы морали и нравственности. Такая линия не только порочна, но и антидемократична, поскольку насаждается агрессивным меньшинством вопреки воле подавляющего большинства граждан.

Насильственный «экспорт» псевдолиберальных ценностей в совокупности с заигрыванием с радикалами, делением террористов на «плохих» и «хороших» привели к хаосу и анархии на обширных пространствах Ближнего Востока – «колыбели» христианства. Очевидно, что надежно защитить христиан, равно как и представителей других религий, невозможно без разгрома террористических группировок и устойчивого политического урегулирования многочисленных конфликтов и кризисов.

Особое беспокойство, конечно же, вызывает ситуация вокруг Сирии. Благодаря усилиям целого ряда стран, в том числе и России, удалось сохранить сирийскую государственность, сформировать необходимые предпосылки для национального диалога. Нанесенные США при поддержке союзников ракетные удары по территории Сирии под абсолютно сфальсифицированным предлогом являются грубейшим нарушением международного права и Устава ООН. Такие агрессивные действия усугубляют гуманитарную ситуацию, играют на руку экстремистам, отдаляют перспективы установления мира на многострадальной сирийской земле. Эскалация ситуации вокруг Сирии, безусловно, негативно влияет и на всю систему международных отношений. Россия будет и впредь настойчиво добиваться уважения суверенитета и территориальной целостности Сирии и всех стран этого и других регионов.

В непростых условиях самое широкое признание получает активная миротворческая деятельность Вашего Святейшества, включая Ваши недавние контакты с Папой Римским Франциском, а также главами Константинопольской, Антиохийской, Александрийской и Иерусалимской православных церквей.

Разумеется, важно продолжать способствовать стабилизации положения и в других частях региона – в Ираке, Йемене, Ливии. Уделять большее внимание такому застарелому очагу напряженности, как палестино-израильский конфликт. Справедливое решение этой проблемы окажет благотворное влияние на обстановку на всем Ближнем Востоке.

Не может не тревожить и ситуация в соседней нам Украине. Пришедшие в феврале 2014 г. к власти ультранационалисты стремятся любой ценой разрушить многовековые всеохватывающие связи между двумя действительно братскими народами. Усиливается борьба против русского языка, на котором говорит значительная часть населения страны. Украинский закон «Об образовании» прямо нарушает международные обязательства Киева. При попустительстве, а порой и откровенной поддержке киевских властей продолжаются захваты храмов канонической Украинской православной церкви, сопровождаемые агрессивными действиями в отношении священников и прихожан.

Уверены, что единственным способом преодолеть междоусобицу, не допустить дальнейшего раскола украинского общества остается полное и последовательное выполнение Минского «Комплекса мер», который стал результатом переговоров президентов России, Франции, Германии и Украины. Рассчитываем, что народ Украины проявит мудрость, и национальное согласие будет восстановлено. Пользуясь случаем, хотел бы вновь отметить роль Вашего Святейшества в решении острых гуманитарных вопросов, связанных с бедами, поразившими эту близкую нам страну.

Отечественная дипломатия продолжает делать максимум для отстаивания прав христиан и других традиционных конфессий. В декабре прошлого года «на полях» СМИД ОБСЕ мы совместно с венгерскими партнерами организовали мероприятие, посвященное положению христиан в странах ОБСЕ и сопредельных регионах. В этих мероприятиях принимают активное участие представители Русской Православной Церкви. На повестке дня выполнение поручения СМИД ОБСЕ, которое было принято в Базеле в декабре 2014 г., о подготовке (наряду с уже одобренными документами ОБСЕ о неприемлемости антисемитизма) отдельных деклараций по борьбе с нетерпимостью и дискриминацией в отношении христиан и мусульман. Будем энергично над этим работать. Рассчитываем, что в нынешнем году дело сдвинется с «мертвой точки». Пока нет большого энтузиазма в отношении таких деклараций со стороны некоторых наших западных партнёров.

Готовы к дальнейшему наращиванию многогранного партнерства с Русской Православной Церковью, тесному взаимодействию с другими традиционными религиями России в целях продвижения честной, гармоничной, устремленной в будущее международной повестки дня.

В заключение хотел бы от души поздравить Вас, Ваше Святейшество, всех уважаемых гостей со светлым праздником Пасхи. Желаю вам здоровья, добра, мира и благополучия.

Христос Воскресе!

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 18 апреля 2018 > № 2588849 Сергей Лавров

Конец эпохи: Куба учится жить без Кастро

На Кубе выберут нового главу государства

Эмиль Дабагян

18 апреля на Кубе произойдут поистине грандиозные перемены. Национальная ассамблея — высший законодательный орган страны — вместо Рауля Кастро изберет председателем государственного совета и Совета министров 57-летнего Мигеля Диаса-Канеля. Таким образом, подходит к концу эпоха Кастро, с которой связана вся история революционной Кубы.

Избрание на пост главы Госсовета Кубы фактически президентом страны Мигеля Диаса-Канеля, который на данный момент занимает пост вице-президента Кубы — второй этап транзита власти, начавшегося на Острове свободы еще несколько лет назад. Ранее на Кубе был принято постановление, ограничивающее пребывание на высшем посту 86-летнего Рауля Кастро двумя пятилетними сроками. Позже аналогичные меры были приняты относительно первого лица в Коммунистической партии.

Это был практически беспрецедентный шаг, так как он открывал возможность для прихода к власти нового поколения политиков, ведь прежде — с 1959 года — бразды правления крепко держали в руках люди, приведшие Кубу к победе в революции.

Перемены начались с холодильников

Правда, несмотря на то что руководителем страны станет новый и более современный человек, первым секретарем ЦК Компартии — главной политической силы страны — пока остается Кастро. 24 февраля 2008 года после отставки по состоянию здоровья брата Фиделя его избрали на высшие государственные должности.

Стоит отметить, что именно Рауль, хотя и обладал харизмой своего знаменитого брата, стал катализатором перемен на Кубе. Именно им был дан импульс постепенной переналадке экономики, не затрагивающей основы существующего строя.

Вместе с тем алгоритм процесса задал именно Мигель Диас-Канель, который станет преемником Рауля Кастро. Выступая в парламенте, он сформулировал два ключевых тезиса.

Не «следует ссылаться на эмбарго в качестве причины, оправдывающей наши собственные ошибки». Существует слишком много запретов, приносящих больше вреда, чем пользы. Надо от них постепенно избавляться.

Перемены начались с бытовых мелочей. Жителям разрешили замену старых холодильников на новые агрегаты китайского производства. Они предоставлялись в рассрочку на условиях льготного кредита. Затем сняли запреты на пользование мобильными телефонами. В свободной продаже появились соответствующие аппараты, а также DVD-плееры. Рядовым гражданам разрешили снимать номера в гостиницах международного класса. Ранее подобными привилегиями пользовались лишь передовики социалистического труда, партийно-государственная номенклатура и супружеские пары для проведения части медового месяца.

Однако главным стало другое — поощрение мелких хозяйств. Индивидуальным крестьянским хозяйствам стали выделять пустующие земельные площади размером до 5 га в расчете на семью в безвозмездное пользование без права продажи или передачи в наследство.

Введение этой меры призвано способствовать решению ряда задач. Увеличить поставки на рынок овощей, фруктов, а также кофе и табака. Снизить цену на продовольствие. Уменьшить зависимость от импорта и сэкономить свободно конвертируемую валюту.

Кроме того, были сняты ограничения на рост заработной платы. Это распоряжение комментировали так: основной причиной низкой производительности труда является недостаточная мотивация рабочих с помощью зарплаты. Низкие зарплаты порождают низкую производительность труда. Это сдерживает развитие народного хозяйства, создавая замкнутый круг. Его следовало разорвать.

Появился декрет, направленный на упрощение оформления в собственность жилья для лиц, нанимавших его на протяжении 20 лет. Предусматривалось, что, в случае кончины нанимателя, право наследовать жилье получают проживающие совместно с ним члены семьи. Процедура оформления децентрализовалась, передавалась на муниципальный уровень.

Произошли перемены и в других сферах. В настоящее время свыше 500 тыс. граждан занято в частном секторе. Люди трудятся в сфере обслуживания, ресторанах, парикмахерских, салонах красоты, на транспорте. Отныне этим средним, мелким и микропредприятиям, выполняющим социальную роль, планируется придать статус юридического лица.

Помогут новые лозунги и «Битлз»

Осуществляя модернизацию системы, власть подчеркивала, что изменения не выходят за рамки социализма. Об этом постоянно говорил и сам Рауль Кастро. Выступая в парламенте 24 февраля 2008 года, он заявил: «Я призван защищать, укреплять и совершенствовать социализм». При этом младший брат Фиделя неоднократно повторял: «Вопрос не в том, чтобы кричать «Родина или смерть! Долой империализм! Нас душит североамериканская блокада!». Надо работать, а не постоянно твердить лозунги».

Однако «старая гвардия» восприняла перемены со скепсисом. Консерваторы в высших эшелонах власти пытались, опираясь на мнение некоторых категорий граждан, затормозить его.

Об этом шла речь на съезде партии, состоявшемся в апреле 2016 года. Однако Кастро проявил решимости продолжить взятый курс по меньшей мере до завершения срока своих полномочий.

Размышляя о перспективах перемен, Омар Эверлени, профессор Гаванского университета, заместитель директора Центра изучения экономических проблем, готовящего рекомендации для правительства, подчеркивал, «мы не будем вслепую копировать чужие модели, но творчески используем их преимущество с учетом национальной специфики».

Такого курса он придерживался, находясь на вершине власти. Итоги его правления и перспективы развития до 2030 года анализировались на V пленуме ЦК КПК, состоявшемся накануне исторического события. Поставлены приоритетные задачи: повышение уровня жизни населения, отмена параллельной валюты, свободный выезд граждан за границу.

Сам Кастро, готовя перемены, внимательно присматривался, в том числе и в ходе регулярных рабочих визитов, к опыту социалистических стран Азии, умело использующих рыночные механизмы. Лично ему импонирует вьетнамская модель, сохраняющая верховенство компартии при развитии смешанной частно-государственной экономики. Это позволило Вьетнаму стать одним из молодых экономических тигров региона.

Вместе с экономическими пришли и перемены во внешней политике. В 2015 году, спустя почти 50 лет, были восстановлены дипломатические отношения с США. В марте 2016 года на Кубе побывал с историческим визитом президент США Барак Обама.

Кроме того, руководство Кубы предоставило свою территорию для исторической встречи в феврале 2016 года главы Русской Православной церкви и папы Римского. Это был первый личный контакт между иерархами двух церквей на высшем уровне с 1054 года. Нелишне упомянуть и миротворческую миссию по урегулированию затяжного конфликта в Колумбии.

Теперь продолжать начатые перемены будет уже новый руководитель страны. Мигель Диас-Канель по образованию инженер-электронщик, выпускник Университета Санта-Клары. Служил в армии. Прошел все ступени карьерной лестницы. В юности носил длинные волосы, увлекался Beatles, а сейчас активный сторонник развития интернета. У него хороший управленческий опыт, он успел поработать на партийной работе в провинции, был министром образования.

В последний период совмещал посты первого заместителя председателя Государственного совета и Совета министров. Входит в Политбюро Компартии Кубы. Несмотря на то что он сам представляет из себя резкий контраст, по сравнению с «кубинскими старцами» это проверенный кадр. Причем «кадры, которые решают все» пока не дадут ему сильно отклониться от генеральной линии.

Пока же к новому главе страны внимательно присматриваются американские эксперты, а СМИ отмечают, что он встанет перед вызовом сложных отношений с США. Новому руководителю придется учитывать достаточно жесткий настрой по отношению к Кубе нынешнего президента США Дональда Трампа, который неоднократно выступал с критикой кубинской политики Обамы.

Автор статьи — Эмиль Дабагян — ведущий научный сотрудник Института Латинской Америки РАН.

Куба > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > gazeta.ru, 18 апреля 2018 > № 2572519 Эмиль Дабагян

Поиск под ракетами: как работает ОЗХО в Сирии

Как будут работать эксперты ОЗХО в Сирии

Амалия Затари

США и их союзники в ночь на субботу, 14 апреля, нанесли ракетные удары по Сирии в ответ на предположительную химатаку в городе Дума под Дамаском. Налет поставил под сомнение работу экспертов ОЗХО, которые в этот день должны были начать инспекцию. Однако химики уже прибыли в сирийскую столицу, чтобы начать свое расследование. Как будет строиться их работа, «Газета.Ru» узнала у бывшего инспектора ООН по Ираку, химика Антона Уткина.

Помеха работе

Ракетный удар западных сил по Сирии был нанесен в ночь на 14 апреля — именно тогда специальная миссия Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) должна была приступить к работе по расследованию инцидента в городе Дума под Дамаском, где предположительно была совершена химатака. Об этом в ходе брифинга заявил начальник Главного оперативного управления Генштаба Вооруженных сил России генерал-полковник Сергей Рудской.

«Этот факт американской агрессии свидетельствует о незаинтересованности США в объективности проводимого расследования [ОЗХО], стремлении сорвать процесс мирного урегулирования в Сирии и дестабилизировать обстановку в Ближневосточном регионе и не имеет ничего общего с декларируемыми целями по борьбе с международным терроризмом», — приводятся слова Рудского в сообщении Минобороны, поступившем в «Газету.Ru».

Эксперты ОЗХО прибыли в Сирию 13 апреля. На следующий день, несмотря на удары, они приехали в столицу страны для того, чтобы начать свое расследование. «Миссия по установлению фактов применения химического оружия в Сирии прибыла в Дамаск, чтобы начать свою работу», — сообщается в твиттере ОЗХО. Власти Сирии уже пообещали предоставить доступ во все районы, которые могли подвергнуться нападению.

Замглавы российского МИД Сергей Рябков заявил РИА «Новости», что Москва продолжит предпринимать все усилия, чтобы миссия ОЗХО добралась и до Восточной Гуты, в которой расположен город Дума.

«Мы будем добиваться активнейшим образом, чтобы эксперты ОЗХО прибыли на место события в Гуте. Мы видим, что когда российская сторона предлагала принять резолюцию в поддержку этой миссии, то натолкнулась на сопротивление наших оппонентов – этой самой западной тройки, которая сегодня совершила агрессию против суверенного государства. Сопротивление мотивировалось тем, что миссия ОЗХО и так, как нам говорили, туда едет», — сказал Рябков.

По его мнению, нанесение ракетного удара по Сирии лишь подтверждает, что химатака в Думе является выдумкой западных стран. «Это лишнее доказательство того, что вся их концепция того, что произошло, не просто на песке зиждется, а это полный и окончательный фейк, который очевиден всем», — считает замглавы МИД.

Ракетный удар

Помимо США, в атаке на Дамаск принимали участие также силы Великобритании и Франции, однако, по данным российского Минобороны, участие французской авиации в налете зафиксировано не было.

В ударе были задействованы самолеты ВВС США B-1B, F-15 и F-16, а также корабли американских ВМС «Лабун» и «Монтерей». От британской стороны атаку поддерживали самолеты королевских ВВС «Торнадо». Ракетно-бомбовому удару подвергся ряд сирийских военных аэродромов, а также промышленные и научно-исследовательские объекты, предположительно связанные с производством химоружия.

По данным российских военных, в рамках удара по Сирии было выпущено в общей сложности 103 крылатые ракеты, в том числе ракеты морского базирования «Томагавк», а также управляемые авиабомбы GBU-38.

Потерь среди сирийских военнослужащих и мирного населения в результате удара, по предварительной информации, нет. Российские военные также не пострадали. В отражении удара участвовали сирийские средства ПВО, основу которых составляют советские комплексы. Как уточняют в Минобороны, это, в частности, комплексы ПВО С-125, С-200, «Бук», «Квадрат» и «Оса». Они смогли перехватить 71 крылатую ракету.

«Это свидетельствует о высокой эффективности находящегося у Сирии вооружения и отличной выучке сирийских военнослужащих, подготовленных нашими специалистами», — отметил Рудской.

Как будут работать химики

Как рассказал «Газете.Ru» эксперт по химическому оружию и бывший инспектор ООН по Ираку Антон Уткин, обычно в инспекционную группу входят от пяти до семи человек. Это химики-аналитики, специалисты по безопасности, медик, логисты, которые в том числе занимаются перевозками токсичным проб, а также переводчик.

«У них уже подготовлен план в соответствии с информацией, полученной из СМИ и доступных источников в интернете. Они на месте корректируют эти планы и идут на места возможного применения химического оружия.

По прибытии туда они отбирают там пробы окружающей среды — это почва, вода, если есть, смывы с поверхностей, фрагменты строительных материалов и так далее. С последующим анализом в назначенных лабораториях», — рассказал Уткин.

После взятия проб эксперты отправятся в близлежащие госпитали, где будут смотреть записи по приему людей: кто поступал в больницу, в какое время, было ли массовое поступление больных, с какими симптомами они поступали.

«Анализируют все записи и симптомы больных, которые поступили в этот период. Если они могут найти пострадавших, то у них берут биологические пробы — это моча, кровь и другие ткани. Естественно, интервьюируют людей — медицинский персонал в госпиталях, свидетелей и так далее. Всех, кого можно, опрашивают», — продолжил собеседник «Газеты.Ru».

ОЗХО работает с государствами-участниками этой организации, каковым является и Сирия. Поэтому сирийские представители могут присутствовать на месте действий экспертов ОЗХО, наблюдать за ней, делать свои замечания и вносить предложения, объяснил Уткин. Помимо этого, эксперты оставят часть отобранных ими проб сирийской стороне, чтобы она могла их независимо проанализировать.

В группу также могут входить и сирийские химики, если они являются экспертами ОЗХО, но обычно так не делается, отмечает Уткин. «Обычно в миссию входят химики, которые не являются представителями данной страны. Все анализы и исследования будут проводиться в назначенных лабораториях за пределами Сирии. Причем постараются сделать так, чтобы пробы анализировали в тех странах, которые не находятся в конфликтных отношениях с Сирией», — рассказал эксперт.

Когда эксперты ОЗХО получат результаты проб и анализов, их объединят в итоговый отчет, в котором сделают вывод о том, было ли в Думе применено химическое оружие.

По оценкам бывшего инспектора ООН по Ираку, весь процесс работы — от начала сбора проб до публикации итогового отчета — может занять около месяца.

«Работа инспекционной группы на месте продлится четыре-пять дней, плюс транспортировка проб, плюс две недели на анализ, плюс десять дней на подготовку отчета», — объяснил он.

«Децентрализация Украины бросит каноническому православию новые вызовы»

Владислав Петрушко – доктор церковной истории, кандидат исторических наук, российский церковный историк, профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Резюме Будет для церкви полезно, чтобы ее духовный центр был в Киеве – при каких-то обстоятельствах, которые, может быть, когда-то сложатся, и слава Богу. Но за уши искусственно притягивать, вспоминая, что с Киева и днепровской купели начиналось наше православие, неправильно, считает профессор богословия Владислав Петрушко.

– Что происходит сейчас в православном мире Украины?

– На него напрямую проецируется то, что происходит в политической жизни страны. И в какой-то мере это, наверное, логичное следствие 25-летнего развития проекта «Украина» в соответствии с принципом, озвученным президентом Кучмой в заголовке своей книги «Украина – не Россия». Эта идея в итоге поставила в аномальное положение бóльшую часть населения Украины, и соответствующая проблема возникла и в церковной жизни. Каноническая православная украинская церковь, будучи частью Московского патриархата, с одной стороны, существует в парадигме русского православия, а с другой – оказалась в реалиях той Украины, которая «не-Россия», внутри государства, враждебно по отношению к России ориентированного. В глазах новой власти УПЦ является организацией, чей духовный центр связан, как они говорят, со «страной-агрессором». Очевидно, пока там нынешняя власть, именно так на каноническую украинскую церковь и будут смотреть. Соответственно это продолжит генерировать негативное отношение к ней со стороны властей, которые будут стремиться отделить ее от Московского патриархата.

Предоставление автокефалии не решит эту проблему, потому что значительная часть верующих на Востоке Украины привыкла к традиционному формату православия, сформировавшемуся в русской церковной традиции. Многие приходы отказались бы переходить в юрисдикцию автокефальной церкви, буде таковая возникла бы. В украинском православии случился бы новый раскол.

– Но к фактору внешнему – политическому – добавляется ведь и фактор внутренний – исключительно церковный, не так ли?

– Проблема не исчерпывается одним лишь негативным отношением украинской власти к канонической Церкви. Есть так называемый «Киевский патриархат», который уже достаточно долго существует, и даже в случае реализации варианта с автокефалией его надо будет куда-то девать. На это наложится проблема амбициозных лидеров наподобие Филарета и его последователей, разделяющих его позицию: мне, дескать без разницы – Константинополь или Москва, не для того затевался «Киевский патриархат», чтобы потом возвращаться в чью-то юрисдикцию со статусом зависимой структуры. Еще один крупный игрок – Украинская греко-католическая (или Униатская) церковь, которая себя позиционирует как православная по традиции и католическая по формату своего общения с Римом. Она с середины ХХ века претендует на то, чтобы объединить все православные и греко-католическую традиции Украины в единый патриархат, разумеется, под властью папы Римского. Униатская церковь соответственно своему галицийскому происхождению заявляет о себе как о самой патриотичной церкви, самой адекватной идеалам самостийной Украины. Униаты напористо продвигаются на Восток и Юг, создав там свои экзархаты. Неслучайно их главный – патриарший, как они его именуют, – собор был построен в Киеве именно на левом берегу Днепра, символизируя заявку на то, что Левобережье – их территория, которую они таким образом «застолбили» для миссии.

В такой сложной ситуации судьба украинского православия во многом зависит от личности предстоятелей. Украинскую православную церковь МП сегодня возглавляет митрополит Онуфрий, иерарх с огромным духовным авторитетом, настоящий монах-аскет по своему внутреннему устроению, человек исключительно принципиальный. С одной стороны, это для украинского православия огромный плюс, духовная опора, стержень, на котором оно держится, с другой – мы знаем, что бескомпромиссность всегда создает проблемы. Мы все помним, как митрополит Онуфрий в присутствии представителей высшей государственной власти Украины отказался встать, чтобы почтить героев так называемой АТО, резонно полагая, что на гражданской войне героев быть не может. Понятно, что такая позиция раздражает власти Украины и побуждает к давлению как на предстоятеля, так и на церковь.

– Какова роль Константинопольского патриархата в этой ситуации? Она как-то активно или исподволь проявляется?

– Смотря что считать активным проявлением. Недавно, например, Константинопольский патриархат объявил, что собирается открыть свои подворья в Киеве и во Львове. И это никто не согласовывал, насколько мне известно, ни с Московским патриархатом, ни с Киевской митрополией. Таким же образом патриарх Варфоломей открыл, не уведомив об этом архиепископа Афинского Иеронима, свое подворье в Афинах. В общем, Константинопольский патриархат постоянно дает понять, что смотрит на Украину как на свою каноническую территорию. В прошлом году патриарх Варфоломей в обращении по поводу Голодомора впервые заявил об украинцах как о пастве Вселенского патриархата, подвергшейся, как он там писал, геноциду. То есть Константинополь упорно продолжает оспаривать факт передачи Киевской митрополии в 80-е гг. XVII в. в юрисдикцию Московского патриархата. Аргументируется это по-разному, но главное, что Константинополь регулярно, может быть, исподволь, как вы говорите, проводит идею о том, что Украина – его каноническая территория. Соответственно, может наступить момент, особенно сложный для Украинской православной церкви, когда Константинополь будет гораздо более активно действовать, исходя из этого принципа.

Пока, я думаю, сдерживает Константинополь, во-первых, нежелание идти на скандал всеправославного масштаба – ведь такие действия чреваты полным разрывом с Московским патриархатом. Во-вторых, значительная часть верующих и духовенства Украинской православной церкви настроены даже в нынешних условиях на сохранение канонического единства с Русской православной церковью. Избрание митрополита Онуфрия, я думаю, показало, что даже при наличии среди епископата националистически настроенных иерархов, в ситуации, когда действительно запахло огнем и порохом, все-таки был избран митрополит Онуфрий как наиболее авторитетный иерарх, несмотря на свою очевидную «промосковскую» позицию (не в политическом смысле, а в смысле сохранения церковного единства).

Константинополь также ощущает, что по сути своей Украинская православная церковь далека от духа эллинизма, которым пропитаны греческие церкви, где тоже присутствует свой националистический момент, и где тоже ситуация достаточно специфическая. Поэтому Константинополь скорее отвоевывает какие-то плацдармы, пытается уколоть Московский патриархат, но, думаю, отдает себе отчет в том, что сейчас взять и просто аннексировать Украину – в церковном смысле – ему все же не по зубам. Фанар больше потеряет, чем приобретет от такого шага.

– А как к такому активному интересу Константинополя к Украине относятся другие конфессии Украины, называющие себя православными? Они тоже не очень его приветствуют или с их стороны КП встречает большее понимание?

– У так называемой «Украинской автокефальной православной церкви» (УАПЦ) с Константинополем существуют довольно тесные связи. Был момент, когда они вообще, по-моему, были готовы уйти в юрисдикцию Константинополя – поминали, во всяком случае, митрополита Константинопольской юрисдикции, главу Украинской православной церкви в США. После кончины так называемого «патриарха» Димитрия Яремы они не стали избирать нового «патриарха», ограничившись главенством митрополита. Но дело в том, что влияние УАПЦ на Украине сегодня не слишком значительно, это фактически маргинальное сообщество… И в политику, в отличие от того же «Киевского патриархата», УАПЦ активно не вмешивается. Поэтому УАПЦ – не тот материал, из которого Константинополь мог бы конструировать свою юрисдикцию на Украине. Что же до «Киевского патриархата», то амбиции его предстоятеля Филарета таковы, что он, похоже, не согласится ни при какой погоде принести покаяние кому бы то ни было. Он желает оставаться «патриархом», поэтому какие-то его сношения с Константинополем крайне затруднены, ибо достижение полноценного церковного общения с Фанаром возможно для него только на основе покаяния и принятия его митрополитом, а не патриархом в юрисдикцию Константинополя. Филарет, который, конечно, за четверть века уже свыкся со своим нынешним статусом, несмотря на его непризнанный в православном мире характер, совсем не готов на это пойти.

– А насколько православный на Украине – украинец или русский – принадлежит (или не принадлежит) Русскому миру?

– Однозначно ответить сложно. Хотя в целом для украинцев характерна высокая степень религиозности, я бы ее не переоценивал. Украинская ментальность, украинская культура в целом имеет во многом сельский, фольклорный характер, и религиозность украинская тоже сродни сельскому типу религиозности. Отсюда повышенное тяготение значительной части украинцев к внешним формам церковности, к обрядовости, иногда даже просто доходящее до какого-то обрядоверия. Поэтому, конечно, для таких людей понятие «Русский мир» вряд ли играет какую-то большую роль. Что касается воцерковленной интеллигенции, то ее отношение к Русскому миру определяется сложившейся степенью поляризации современного украинского общества. Для тех, кто стал приверженцем идеалов «Майдана», понятие «Русский мир» – скорее враждебное. Как показали события на «Майдане» и последующие, за последние годы на Украине удалось воспитать даже некую русскоязычную форму украинского национализма – весьма отличающуюся от традиционной галицийской русофобии. Но все же на Украине немало и тех, кто, наоборот, стоит на прорусских позициях, или на позициях единства русского народа. Для них, естественно, понятие «Русский мир» по-прежнему значимо. Оценить это как-то количественно довольно сложно.

Для некоторых идея самостийной Украины, может быть, имела значимость не как «анти-Россия», а как некий альтернативный вариант развития Русского мира, имеющий право на жизнь, на самостоятельность. Поэтому произошедшее – в первую очередь присоединение Крыма к России – было многими даже вполне прорусски настроенными жителями Украины, насколько я знаю, воспринято болезненно… Наверное, Украина должна еще многое претерпеть, прежде чем ее граждане более трезво будут смотреть на произошедшее.

– А как православие на Украине реагирует на войну в Донбассе?

– Неоднородно – все зависит от регионов. Чем западнее, тем чаще мы слышим о том, что даже в приходах Московского патриархата собирают помощь для ВС Украины. Скорее, правда, это демонстрация лояльности власти, желание показать, что мы никакая не «пятая колонна». Хотя чем западнее, тем сильнее националистический дух захватывает церковную жизнь даже в канонической церкви. А на территории, которая принадлежит ДНР и ЛНР, насколько мне известно, духовенство в массе своей стоит на позициях этих непризнанных республик и вполне разделяет настроения народа. Думаю, что и на соседних территориях, подконтрольных Киеву (это касается и Харьковской области, и Запорожской, и ряда других), господствуют похожие настроения. Они там не афишируются, конечно, потому что за это можно сразу же пострадать – сколько угодно случаев, когда и священнослужителей арестовывали, подозревая в поддержке «сепаратизма». Но такие симпатии – проекция настроений, которые существуют в народе. Мы же понимаем, что прежде всего не «российская агрессия», а нежелание населения этих территорий принять тот режим, ту идеологию, которую принес «Майдан», стали причиной того, что произошло на Донбассе.

– Насколько можно судить, сегодня стороны конфликта настроены непримиримо и не видят перспектив для компромисса. Единственное, в чем они согласны – так это в том, что договариваться им по большому счету не о чем. Как относится к такому уровню противостояния Православная церковь? Пытается ли она совершать какие-то примиряющие действия или обходится увещеваниями? Или тоже не видит в этом смысла?

– Как раз каноническая Украинская православная церковь и ее предстоятель – единственная сила на Украине, способная адекватно взглянуть на происходящее – именно как на гражданскую войну. Непримиримость остальных лучше всего говорит о том, что это именно гражданское противостояние, гражданская война. Отказ митрополита Онуфрия почтить так называемых героев АТО отражает представление о том, что происходящее – проблема, прежде всего разорвавшая украинское общество изнутри, а не противостояние Украины с Россией. И такая позиция подкрепляется делами – инициатором недавнего обмена пленными была именно Украинская православная церковь, патриарх Кирилл тоже оказал большое содействие. УПЦ в целом считает, что и по ту, и по другую линию фронта – ее паства, и соответственно этому ведет себя. И неслучайно эти территории – как и Крым – остаются под юрисдикцией Украинской православной церкви, это разумно и правильно. Потому что последняя возможность соединять это пространство хоть какой-то искрой любви Христовой на фоне происходящего кошмара. И то, что удалось провести обмен пленными, огромное дело, и, надеюсь, оно будет иметь продолжение.

– Насколько вероятна ситуация, когда центральная власть Украины, посчитав Украинскую православную церковь Московского патриархата заведомо нелояльной организацией, возьмет и попросту ее запретит на территории Украины?

– Если украинская власть сохраняет хоть какую-то вменяемость, на такой шаг она не пойдет. Хотя бы потому, что подавляющее большинство верующих украинцев принадлежат к канонической Украинской православной церкви. Даже католические монархи Великого княжества Литовского, в котором 90% населения были православные русины, до открытых попыток уничтожения православия не доходили. И у монголов при всей их жестокости было под страхом смерти запрещено хулить веру любого из народов, входящих в состав Монгольской империи. С одной стороны – это проявление терпимости, типичное для язычников, а с другой – здравого понимания того, что очень часто люди могут вынести самые разные лишения – и повышение тарифов ЖКХ, и отсутствие газа, как на Украине, но стоит затронуть их религиозные чувства – и здесь уже волна возмущения и протеста может подняться и захлестнуть.

Поэтому все-таки мне кажется, что до такого не дойдет. Хотя исключить в полной мере нельзя, потому что нынешняя власть на Украине действует иногда просто самоубийственно. Что лишний раз говорит о том, что у власти стоят люди совершенно несамостоятельные, неспособные вести вменяемую самостоятельную политику, действующие по указке тех, кому судьба Украины безразлична.

– Возможно ли обострение споров в контексте исторической памяти православия, которые могут перемещаться в пределы и вовсе иррациональные? Не пойдут ли, например, разговоры о том, что центром русского православия должен быть Киев – то есть ему надо вернуть эту роль, ведь именно Киев исторически был центром православия на Руси…

– Эта идея несколько спекулятивна. Мы все, конечно, уважаем и почитаем нашу историю, наши древности, но все это не может буквально определять день сегодняшний. Будь так, то тогда Антиохийская церковь, например, должна была бы ратовать за возвращение своего центра в историческую Антиохию, на территорию современной Турции… можно и другие примеры привести. Но все-таки магистральное течение русского православия уже с XIII века формировалось в Северо-Восточной Руси. Киев был разорен совершенно в Батыево нашествие, митрополиты уехали сначала во Владимир, потом в Москву… Даже западнорусское православие в более поздний период такой привязки к Киеву не имело – митрополиты Киевские в XV–XVI вв. жили в Новогрудке или Вильне. Киев, конечно, всегда воспринимался как святой град Руси, как ее духовный символ. Но это отнюдь не означает, что административный центр Русской церкви должен там находиться.

Специфику Русской православной церкви в Средние века определяло то, что она располагалась на территории единственного на тот момент православного государства – Московского, и, безусловно, это наложило решающий отпечаток. Патриархат в Москве возник как параллель царственному достоинству российских государей. И мы не вычеркнем никуда этот гораздо более длительный период, более весомый в плане становления поместной русской церковной традиции. Поэтому надо исходить из реалий, а не умозрительных построений. Как говорил историк Василий Болотов, «канонично то, что полезно церкви». Вот будет для церкви полезно, чтобы ее духовный центр был в Киеве – при каких-то обстоятельствах, которые, может быть, когда-то сложатся, и слава Богу! Но за уши искусственно притягивать, вспоминая, что с Киева, с днепровской купели начиналось наше православие, наверное, было бы неправильно. Тем более этот вопрос не может быть актуален сегодня, когда власть в Киеве принадлежит откровенным недругам православия и русофобам.

– Верно ли считать, что каноническое православие на Украине будет и в дальнейшем находиться под давлением политической ситуации прежде всего; причем под давлением двояким или даже трояким: во-первых, изнутри из-за разделенности Украины в связи с гражданской войной; во-вторых, снаружи из-за деятельности неканонических конфессий на самой Украине, и, в-третьих, со стороны Константинопольского патриархата?

– Да, безусловно. И я бы добавил к этому, что рано или поздно, через несколько или даже много лет, Украина будет вынуждена перейти на рельсы федерализации. Ее децентрализация неизбежна. Потому что в одном сосуде удержать традиционно близкий по духу к России Восток и ультранационалистически настроенный Запад невозможно. Весь исторический опыт ХХ века показал, что это не приживается. Поэтому регионы будут, скорее всего, приобретать большую самостоятельность, и соответственно этому будут складываться судьбы украинского православия. В этой связи наиболее вероятным мне кажется, что вмешательство Константинополя, если оно будет, скорее может быть связано с западными областями, с попытками утвердить там свою юрисдикцию.

– А федерализация в целом благотворно скажется на православии на Украине или поставит его перед новыми вызовами, проблемами?

– Поставит перед новыми вызовами. Если для епархий восточных, южных областей это было бы более благоприятным исходом, то автономизация Запада приведет к тому, что нынешние тенденции власти там не только сохранятся, но и примут, может быть, какой-то более утрированный характер, вплоть до объявления униатства государственным вероисповеданием. Естественно, для православных Западной Украины это может быть чревато новыми проблемами.

– Как православная церковь может отреагировать на объявление униатства государственной религией? Она же будет вынуждена вести какую-то церковную политику, как-то официально общаться.

– Сложно сказать. Во-первых, на Западе, в Галиции примерно две трети населения принадлежат к греко-католикам, треть считает себя православными, но подавляющее большинство их относится к раскольническим конфессиям – к «Киевскому патриархату» или УАПЦ. На Волыни несколько иная ситуация – там у канонического православия несколько более благоприятное положение. Но в условиях автономизации Западной Украины для Константинополя там откроется более реальная возможность вмешательства – в том числе оказывая помощь дискриминируемым, предлагая себя на роль арбитра в спорах – у греков богатый опыт подобного рода, к сожалению. Мне кажется, именно здесь расположена та болевая точка, которая еще может о себе заявить.

Беседовал Александр Соловьев

Украина. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 апреля 2018 > № 2579567 Владислав Петрушко

Президент без полномочий: физик возглавил Армению

В Ереване состоялась инаугурация четвертого президента Армении Армена Саркисяна

Екатерина Суслова (Ереван)

Армен Саркисян вступил в должность президента Армении. Церемония инаугурации состоялась в Ереване на заседании Национального собрания. Саркисян стал первым президентом республики, которого назначил парламент — в 2015 году в стране был проведен конституционный референдум, по итогам которого Армения стала парламентской республикой. Изменения в Конституции также значительно ограничили полномочия президента.

Четвертый президент Республики Армения Армен Саркисян официально вступил в должность главы государства, сменив на этом посту Сержа Саргсяна. Инаугурация состоялась 9 апреля на специальном заседании Национального собрания (парламента Армении — «Газета.Ru»), проходившем в Спортивно-концертном комплексе имени Карена Демирчана в Ереване.

Торжественную церемонию открыл спикер парламента Ара Баблоян, сообщив, что на заседании присутствуют 92 депутата и кворум обеспечен. Под звуки фанфар избранный глава государства прошествовал в зал, где его встретили продолжительными аплодисментами около 1,5 тыс. человек: политики, дипломаты, общественные и культурные деятели, бизнесмены, а также журналисты и гости из других стран.

Положив руку на специальный экземпляр конституции Армении и Евангелие VII века «Вехамор Аветаран», Армен Саркисян принес присягу перед всем армянским народом.

«Вступая в должность президента Республики, клянусь: быть верным Конституции Республики Армения, при осуществлении своих полномочий быть беспристрастным, руководствоваться только общегосударственными и общенациональными интересами и вложить все свои силы в дело укрепления национального единства», — произнес Саркисян, и зал вновь разразился аплодисментами.

После этого Верховный Патриарх и Католикос всех армян Гарегин II благословил четвертого президента Армении. «Приносим Вам наше благословение, поздравления и добрые пожелания по случаю Вашего избрания на высокий пост президента Республики Армения и инаугурации», — объявил католикос.

Он напомнил и о прошлых заслугах Саркисяна перед страной: «Вы прилагали эффективные усилия на посту премьер-министра Республики Армения, добились успехов на дипломатической арене, благотворительностью внесли вклад и на национально-церковной ниве». Благословив нового президента, католикос Гарегин II прочел молитву.

После этого Армен Саркисян произнес свою речь — уже после инаугурации опрошенные корреспондентом «Газеты.Ru» гости церемонии отмечали, что спич президента отличался богатым литературным языком.

В своей речи Саркисян, в частности, поблагодарил членов Национального собрания, своего предшественника Сержа Саргсяна и граждан Армении за оказанное ему доверие и вновь пообещал оправдать ожидания своего народа. Он также несколько раз обращался к вопросу об Нагорно-Карабахской Республике. На заседании Национального собрания Армении в Ереване присутствовал и ее президент Бако Саакян.

«Сегодня никто пусть не сомневается в том, что Армения стоит за Арцахом и будет бороться за справедливое признание этого вопроса, будет бороться сегодня и завтра», — пообещал Саркисян.

Кроме того, новый глава республики обратил внимание, что каждый гражданин Армении должен вносить свой вклад в развитие страны. «Мы должны последовательно бороться со всеми негативными и порочными явлениями в нашем обществе — начиная с коррупции и заканчивая социальной несправедливостью, равнодушием и безответственностью. Роль каждого из нас необходима в этой бескомпромиссной, честной борьбе», — подчеркнул президент.

По завершении инаугурации Саркисяна правительство премьер-министра Карена Карапетяна подало в отставку, как того требует 212-я статья Конституции Армении. До 17 апреля Национальное Собрание республики большинством голосов выберет нового премьер-министра страны, а после президенту представят новый кабмин.

Конституционный референдум

Напомним, что 6 декабря 2015 года в Армении состоялся конституционный референдум, по итогам которого страна превратилась из президентской в парламентскую республику. Переход к новой системе правления должен совершиться в избирательный цикл 2017-2018 года — после инаугурации Армена Саркисяна конституционные изменения окончательно вступили в силу.

Конституционная реформа в Армении подразумевает существенные изменения полномочий президента, который отныне выполняет преимущественно представительские функции — в частности, подписание законопроектов.

Изменился и срок президентских полномочий — Саркисяна избрали на семилетний срок, а не на пятилетний, как это было при его предшественниках. За период с момента развала СССР до назначения Саркисяна Арменией руководили три президента: Левон Тер-Петросян (1991-1998), Роберт Кочарян (1998-2008) и Серж Саргсян (2008-2018).

Теперь же реальная власть будет сосредоточена в руках премьер-министра страны, внутреннюю и внешнюю политику Армении будет разрабатывать и проводить правительство. По новой версии Конституции, во время войны верховным главнокомандующим вооруженными силами страны также является именно глава кабмина.

Армянский журналист и режиссер, а также секретарь Союза журналистов России Ашот Джазоян, лично знакомый с Арменом Саркисяном, отмечает, что, несмотря на значительное сокращение президентских полномочий, новый глава республики сможет многого добиться на своем посту.

«По Конституции полномочия действительно довольно ограничены. Другое дело, что Армен Саркисян и по уму, и по таланту, и по харизме сможет внутри этих полномочий быть интересен и тем самым в некотором смысле расширить их», — утверждает Джазоян.

Разносторонний президент

По образованию президент Армении Армен Саркисян — физик. Он был профессором в Ереванском государственном университете с 1976 по 1984 годы, а в 1984 году стал научным сотрудником в Кембридже, где впоследствии также являлся профессором. Уже в 2000 году Саркисян создал при Институте управления самого известного британского университета программу Евразия.

Интересным фактом из биографии четвертого президента Республики Армения является то, что в свое время он, как специалист в сфере программного обеспечения, занимался разработкой компьютерных игр — в частности, был главным автором группы компьютерных игр Тетрис-Вордтрис.

Дипломатическая карьера Армена Саркисяна началась в 1991 году — тогда он основал первое на Западе посольство Армении в Великобритании. С 1993 года представлял Армению в Европейском союзе, а с 1995 года был послом республики в Бельгии.

Также Саркисян руководил европейской католической общиной Армении, представлял горную республику в Ватикане и Люксембурге. С 1996 по 1997 годы он вновь представлял Армению в Лондоне.

За свою политическую карьеру Армен Саркисян успел побывать в должности премьер-министра страны при президенте Левоне Тер-Петросяне — нынешний глава Армении возглявлял кабинет министров с 1996 года. Однако уже в 1997 году Саркисян был вынужден оставить этот пост из-за серьезной болезни.

Папа Римский Франциск поздравил верующих, которые в это воскресенье отмечают главный христианский праздник — Пасху или Светлое Воскресение Христово.

"Передаю самые сердечные поздравления нашим братьям и сестрам Восточных церквей, которые сегодня согласно юлианскому календарю отмечают праздник Пасхи. Господь воскресший, наполни их светом и миром и поддержи общины, которые живут в особенно сложных ситуациях", — заявил понтифик по завершении воскресной торжественной мессы на площади Святого Петра в Ватикане.

Празднование Пасхи в честь Воскресения Иисуса Христа было установлено еще апостолами. Точное время празднования определил I Вселенский собор в 325 году. Днем Пасхи был выбран первый воскресный день после первого полнолуния, которое наступает не ранее весеннего равноденствия.

Согласно восточной традиции, день празднования Пасхи рассчитывается по александрийской пасхалии и выпадает на один из 35 дней в период с 22 марта по 25 апреля по юлианскому календарю. В настоящее время юлианский календарь используют Русская, Иерусалимская, Сербская, Грузинская и Синайская православные церкви, а также большинство греко-католиков. В Римско-католической и протестантских церквах дата Пасхи рассчитывается по григорианской пасхалии.

Римско-католическая церковь отметила Пасху в воскресенье 1 апреля. В первое воскресенье после Пасхи католики отмечают праздник Милосердия Божия, который был установлен в 2000 году папой Римским Иоанном Павлом II.

Сергей Старцев.

К акции «Час Земли – 2018» присоединились почти 190 стран мира

Первыми Час Земли встретили жители островного государства Самоа, а завершился ход акции по планете на Островах Кука в Тихом океане. В России в мероприятии приняли участие 170 городов – на 20 больше, чем в 2017 г.

По всей стране была выключена подсветка самых известных памятников архитектуры и многочисленных зданий администраций, в том числе московского Кремля, Эрмитажа в Санкт-Петербурге, Нижегородского кремля, Собора Александра Невского в Краснодаре, моста через бухту Золотой Рог во Владивостоке и др.

«Час Земли» — международная символическая акция, в ходе которой WWF призывает выключить свет и бытовые электроприборы на один час в знак неравнодушия к будущему планеты. В этом году акция прошла под лозунгом «Голосуй за природу». Участники «голосуют» за важнейшие природоохранные инициативы и принимают участие в коллективном послании избранному президенту. Кампания направлена на защиту заповедников, развитие альтернативной энергетики, внедрение системы раздельного сбора отходов и вторичной переработки.

"Наша акция «Час Земли» хороша тем, что каждая участвующая страна, организация или отдельный человек могут ставить свои собственные природоохранные цели и задачи. Мы решили использовать эту акцию в России, чтобы каждый год решать наиболее актуальные на наш взгляд проблемы с помощью поддержки наших граждан. Очень надеемся, что и в этом году нам удастся добиться существенных изменений в трех выбранных нами темах - переработке отходов, защите заповедников и развитии возобновляемой энергетики", — сказал Игорь Честин, директор WWF России.

Час Земли в регионах России

В разных городах прошли флешмобы, велопробеги, концерты и другие мероприятия.

В Москве была отключена подсветка более 1900 зданий, в том числе Московского Кремля, «сталинских» высоток, Храма Христа Спасителя, Лужников, Большого театра, зданий Госдумы и Совета Федерации, большинства зданий на Садовом кольце, Новом Арбате, Тверской улице. На Красной площади прошел иммерсивный музыкальный флешмоб, центральным элементом которого стало исполнение песни Майкла Джексона «Earth Song», переведенной на русский язык. Волонтеры и зрители приняли участие в визуально-интерактивном представлении со свечами под музыку короля поп-музыки. Традиционно на Красной площади были выложены свечами символ акции «60+» и «WWF».

В парке Зарядье прошел торжественный концерт с участием звезд и официальных лиц. Традиционно был установлен рубильник, с помощью которого символически выключался и включался свет во всем городе.

Одними из первых Час Земли встретили жители Петропавловска-Камчатского, где была выключена подсветка здания администрации. В Кызыле при поддержке Минприроды состоялся лыжный забег “За снежного барса”. Велопробеги прошли во Владивостоке, Благовещенске, Иркутске, Кисловодске. В Санкт-Петербурге к акции приурочили выпуск в естественную среду обитания спасенных на территории природного заказника “Сестрорецкое болото” диких птиц.

В Архангельске прошел экологический брейнфест, а в 20.30 все желающие могли увидеть феерическое файер-шоу и принять участие во флешмобе со свечами. Во Владивостоке местом проведения акции стала площадка перед краевым Домом молодежи, гостей ждало интересное шоу с розыгрышем призов и танцевальный световой флешмоб со светящимися шарами. В Дальневосточном федеральном университете на о. Русский около 150 студентов приняли участие во флешмобе, выстроившись со светящимися палочками в слово ЗЕМЛЯ.

Час Земли в интернете

В этом году крупнейшие российские интернет-компании предложили своим пользователям различные активности к Часу Земли. Традиционно акцию поддержали социальные сети — ВКонтакте и Одноклассники разработали специальный электронный бюллетень, позволяющий проголосовать за экологические инициативы не переходя на сайт акции, Мой Мир и Мини-игры Mail.ru поддержали акцию информационно.

Специально к акции библиотека электронных книг ЛитРес совместно с WWF России сформировала список из 12 книг для взрослых и детей о том, как прекрасна и удивительна природа нашей планеты.

В социальных сетях прошло сразу три флешмоба. Около 40 брендов затемнили аватарки и обложки на своих официальных страницах. Кроме того, пользователи социальных сетей делились оригинальными фотоколлажами с зеленой галочкой “за природу”, а видеоблогеры сняли серию роликов, в которых наглядно продемонстрировали участие в акции, выключив свет.

В 2018 г. к акции впервые присоединились эксперты в области майнинга, криптовалют и блокчейна. Майнеры из России, Японии, Китая, Канады, Грузии, Болгарии, Польши на 1 час отключили своё оборудование в тот же момент, когда во всём мире выключали свет и электроприборы. Участием в акции майнеры-экоактивисты пытаются привлечь внимание тому, насколько огромно энергопотребление майнинговых центров, и сколько природных ресурсов оно «съедает». Их предложение – подключать такое оборудование к источникам возобновляемой энергетики (солнечной, ветряной, энергии геотермальных источников и др.)

Час Земли в мире

В этом году в Час Земли погрузятся во тьму такие известные достопримечательности, как Биг-Бен и Вестминстерский дворец, Эйфелева башня, Колизей, Египетские пирамиды, Собор Святого Петра в Ватикане, Афинский акрополь, Голубая мечеть в Стамбуле, Сиднейский оперный театр, Эмпайер-стейт-билдинг в Нью-Йорке и др.

Также как и в России, во многих странах Час Земли является мощным толчком для реализации важных природоохранных проектов. Так, например, в Колумбии WWF заручилось поддержкой населения и ведет кампанию за принятие плана по полному прекращению вырубки лесов к 2020 году; WWF Мадагаскара представило населению новые эко-печи, которым необходимо на 50% меньше угля; в Индонезии экологи высаживают тысячи мангровых деревьев и борются с отходами; в Словении ведется сбор подписей против сооружения новых гидроэлектростанций на реке Мура; автралийцы выступают в защиту своих редких видов - зеленой черепахи, коалы и пингвинов, а также за переход на возобновляемые источники энергии. В Китае в Час Земли прошла кампания по сокращению использования пластиковой упаковки, во французской Полинезии WWF борется в защиту экосистем морской акватории площадью в 5 миллионов кв. км, а в Непале главной темой акции стал переход на энергосберегающие светодиодные лампы.

Уик-энд Center Festival: в ЦДК покажут фильмы о городской культуре

Там можно будет увидеть картины о работе на индийских ткацких фабриках и психотерапии в тюремной камере.

С 6 по 8 апреля в Центре документального кино пройдет уик-энд фестиваля документальных фильмов о городской культуре и жизни современного общества Center Festival.

Зрители увидят шесть самых популярных фильмов из программы Center Festival 2017 года. Среди них картины о художниках Йозефе Бойсе («Бойс», конкурсная программа Берлинале) и Маурицио Каттелане («Ушел, скоро буду»). Кроме того, в ЦДК продемонстрируют фильмы «Дом господина Мориямы» (из программы Архитектурной триеннале в Осло), «Машины» (победитель кинофестиваля «Санденс»), посвященный индийским ткацким фабрикам, «Внутренняя работа», рассказывающий о сессиях групповой психотерапии в мужской тюрьме, а также «Большие перемены» — байопик о звездном скандинавском архитекторе Бьярке Ингельсе.

В рамках уик-энда объявят конкурс для молодых режиссеров-документалистов и видеохудожников, которые используют в своих работах инструменты документального кино. Задача проекта — поддержать российских авторов, которых интересует современность во всех ее проявлениях, а также тех, кто не боится экспериментировать.

Главное условие: все события должны разворачиваться в городе. Особо приветствуются картины о современной Москве. На конкурс принимают фильмы длительностью от пяти до 30 минут, а также веб-док-проекты, которые прежде не показывались в столице (включая онлайн- и телетрансляции). Заявки можно подавать с 9 апреля до 15 июля. Ленты, вошедшие в шорт-лист, представят в рамках Center Festival, который пройдет в сентябре. Победитель получит денежный приз от «Москино».

Расписание кинопоказов

6 апреля, пятница:

— 19:00–20:40 — «Бойс». Художник, шаман, трикстер, политический активист, теоретик, практик, безумец, шарлатан — кем же на самом деле был Йозеф Бойс? Это слишком простой вопрос для такого сложного проекта, в который Бойс превратил свою жизнь. Фильм Андреса Файеля показывает Бойса во всех его ипостасях и дает ему право говорить за самого себя. Во время интервью, общественных выступлений, художественных акций и просто в быту он задает радикальные политические, культурологические и экзистенциальные вопросы, которые нуждаются в ответах и сегодня;

— 21:30–22:30 — «Дом господина Мориямы». Когда мать господина Мориямы умерла, архитектор Рю Нишизава, обладатель Притцкеровской премии, подсказал, что для новой жизни тому нужен не дом, а целая деревня. Причем в центре Токио. Сооруженный в 2005 году уникальный дом Мориямы, в котором проживает сам хозяин и его квартиросъемщики, теперь одна из самых известных построек современной японской архитектуры. Десять минималистичных разноуровневых кубов соединены тропинками, сводами и огромными окнами — кажется, здесь нет места ни для чего личного и лишнего. Для тайн остаются только подвалы…

7 апреля, суббота:

— 19:00–20:15 — «Машины». Тонны белого кружева и смуглые уставшие тела рабочих, тонкие узоры на тканях и тяжелый труд, разнообразие текстиля и монотонность работы — контраст, перенесенный из жизни на киноэкран. Под ритмичный шум неустанно работающих машин разворачивается история трудовых будней на индийской текстильной фабрике, где за 12-часовой рабочий день работники получают три доллара. Перемешивая чаны с опасными химикатами, засыпая у станка, перенося груды свежевыкрашенной ткани, индийские подростки и мужчины обеспечивают текстилем западную фешен-индустрию;

— 21:00–22:30 — «Внутренняя работа». В тюремной камере на протяжении четырех дней проходит групповая терапия с заключенными, отбывающими срок за насильственные преступления. Участвуют в ней и простые люди, ищущие новых впечатлений, — бармен, музейный сотрудник и помощник учителя. Мускулистые, татуированные мужчины говорят о своей фрустрации, выталкивая из себя накопленные страхи, гнев, скорбь, детские обиды и комплексы. Робкие признания быстро сменяются отчаянными, почти звериными криками и слезами, а камера фиксирует все это — иногда на расстоянии, иногда приближаясь вплотную.

8 апреля, воскресенье:

— 19:00–20:35 — «Ушел, скоро буду». Фильм рассказывает историю итальянского художника Маурицио Каттелане и раскрывает детали подготовки его масштабной скандальной выставки в Музее Гуггенхайма в Нью-Йорке. Кураторы, коллекционеры, экс-подруги пытаются приблизить зрителей к загадке Каттелана — эпатажного наследника Дюшана, заставившего Гитлера молиться на коленях, а Папу Римского — падать вместе с метеоритом; одного из самых дорогих современных художников и пранкстера, который во время своей первой персональной выставки закрыл галерею и оставил записку: «Ушел, скоро буду»;

— 21:00–22:30 — «Большие перемены». Датчанин Бьярке Ингельс — ученик Рема Колхаса, ныне самый звездный молодой архитектор современности. Начав с родного Копенгагена, он постепенно добрался до Нью-Йорка, чтобы своими безумными идеями менять архитектурный ландшафт города небоскребов и развивать представления об умном доме. Колхас называет его тем, кто избавил профессию от тоски, а сам Бьярке признается, что «нет ничего более увлекательного, чем строить здания и создавать то, что никогда не существовало в мире».

Экс-канцлер ФРГ Герхард Шредер заявил, что никогда бы не хотел быть президентом России, потому что это — "самое сложное, что можно представить в политике".

"Я всегда говорил, что есть две должности, которые я бы никогда не хотел занимать. Одна – это место папы Римского, а другая – место президента России. Необходимость держать воедино эту огромную страну – определённо самое сложное, что можно представить в политике", — сказал Шредер в фильме "Путин", который выложен в соцсетях.

Ранее бывший федеральный канцлер Германии Герхард Шредер сказал, что без сотрудничества стран Европы и США с РФ невозможна стабильность в Восточной Европе и на Ближнем Востоке.

Папа Римский Франциск в сентябре посетит Литву с государственном визитом, сообщила в пятницу пресс-служба президентского дворца.

"В пятницу Ватикан официально подтвердил, что по приглашению президента Литвы и Католической церкви папа Римский посетит Литву с государственном визитом 22-23 сентября", — говорится в сообщении.

Отмечается, что государственный визит начнется с двусторонней встречи с президентом Литвы. После президент и папа Римский поздравят жителей на площади имени Симонаса Даукантаса в Вильнюсе.

"Визит папы Римского — историческое событие. Литва твердо ощущает поддержку Ватикана", — цитирует президента пресс-служба.

Табло. Знак грядущей катастрофы для США...

буря сломала в поместье Джорджа Вашингтона дерево, посаженное самим первым американским президентом США

Реакция российской стороны на решение Стокгольмского арбитража по «газовым» спорам с Украиной подчёркивает «новую, наступательную линию» Москвы на международной арене, целью которой является максимально быстрое и глубокое переформатирование «однополярного мира» Pax Americana с «выносом за скобки» всех ранее использовавшихся для поддержания «вашингтонского консенсуса» схем, что потребует адекватной реакции со стороны западных демократий, такие оценки содержатся в аналитической записке, поступившей из Лондона. При этом «адекватной» реакцией признаётся дальнейшее усиление давления на Россию по всем направлениям, что подчёркивается делом об «отравлении» Солсбери экс-полковника ГРУ Сергея Скрипаля, в 2010 году ставшего одним из фигурантов «шпионского размена» между РФ и Великобританией…

Как сообщают наши берлинские корреспонденты, версия о том, что «рутениевые трассы», обнаруженные над Европой осенью 2017 года, являются следами испытаний российской «крылатой ракеты» с ядерным двигателем, получает всё большую популярность на Западе и подтверждает, что раскрытые президентом РФ в федеральном послании 1 марта новые системы оружия не являются «блефом» и существуют в реальности…

Разрыв контрактов Exxon Mobil с «Роснефтью» на освоение арктических месторождений углеводородов не является критичным ни для реализации этих проектов, ни для дальнейшего сотрудничества двух крупнейших энергетических компаний мира, поскольку в значительной степени является формальным, необходимый уровень контактов будет поддерживаться через различные аффилированные структуры, а интересы американских партнёров будут учтены после соответствующего изменения политической конъюнктуры в США, передают из Филадельфии…

Согласно утверждениям наших римских корреспондентов, победа на парламентских выборах в Италии правой коалиции, набравшей 37% голосов, и отставка с поста главы кабинета министров лидера проигравшей Демократической партии Маттео Ренци — не приведут к кардинальным политическим переменам на Аппенинском полуострове, включая отмену новым правительством антироссийских санкций. Более того, велика итоговая вероятность создания полностью проамериканской властной коалиции между «демократами» и «Движением пяти звёзд» Джузеппе Грилло…

Требование Польшей репараций от Германии в сумме 850 млрд. долл. выдвинуто в рамках действующего под эгидой официального Вашингтона «восточно-европейского» политического проекта «Троеморье», саммит лидеров которого был специально посещён Дональдом Трампом в ходе его визита в Варшаву в июле 2017 года, отмечают источники в Берлине. Эти претензии, как и начало «торговой войны» между Америкой и Европой, а также многие другие действия «команды» 45-го президента США свидетельствуют о готовности американских «партнёров» решить свои финансово-экономические проблемы за счёт Евросоюза, в первую очередь — Германии: при помощи Польши, Ватикана и, если получится, Франции…

Результаты прошедших в Армении президентских выборов, по итогам которых главой этой кавказской республики стал бывший посол в Великобритании Армен Саркисян, могут привести к смене приоритетов и вектора внешней политики официального Еревана, включая новое обострение карабахского конфликта, отмечают эксперты СБД…

Сломанное бурей в поместье Джорджа Вашингтона Маунт-Вернон дерево (канадская тсуга), посаженное 227 лет назад самим первым президентом США, является таким же «знаком свыше» американскому государству о грозящей ему катастрофе, каким было, например, для Украины внезапное обрушение в Киеве памятника её основателям, братьям Кию, Щеку и Хориву, и сестер их Лыбеди, после избрания президентом Виктора Януковича, такие оценки циркулируют в дипломатических кругах российской столицы…

По информации из Варшавы, разгон в центре Киева «михомайдана» и утверждение нового состава ЦИК Украины могли произойти только по согласованию с посольством США, которое таким образом ещё раз обозначило свою незаинтересованность что-то менять в текущей «незалежной» политике. О том же свидетельствует заявление Саакашвили, который «в качестве оппозиционного лидера проиграл политическую конкуренцию Юлии Тимошенко», о его желании переключиться на политическую борьбу в Грузии, вплоть до участия в президентских выборах…

Служба безопасности День

Новый президент: что изменится в Армении

Что пообещал новый президент Армении Армен Саркисян после избрания

Иван Жуковский

Парламент Армении выбрал нового президента страны — им стал бывший посол в Великобритании Армен Саркисян. Однако это, скорее всего, мало что изменит в политической жизни республики. Армения недавно стала парламентской республики, а пост премьера, вероятно, займет нынешний прежний президент страны — Серж Саргсян.

Новым президентом Армении по результатам закрытого и тайного голосования, прошедшего в пятницу, 2 апреля, в армянском парламенте, стал экс-посол республики в Великобритании Армен Саркисян. Председатель временной счетной комиссии Гагик Меликян заявил, что в голосовании приняли участие 101 из 105 парламентариев.

В поддержку кандидатуры Саркисяна выступили 90 депутатов, против проголосовали 10 человек, еще один бюллетень для голосования был признан недействительным. О поддержке кандидатуры Саркисяна заявили все парламентские фракции, кроме блока «Елк» (русск. «Выход» — «Газета.Ru»).

Стоит отметить, что Саркисян был единственным кандидатом на должность президента. Его кандидатура была предложена предшествовавшим ему президентом — Сержем Саргсяном — от имени правящей Республиканской партии Армении. Саркисян был выдвинут от правительственной коалиции — республиканцев и Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн».

«Маленькая страна — великий народ»

Сам Саркисян заявил, что будет решать проблемы Армении, а также Нагорного Карабаха (Арцаха) и армянской диаспоры. «Сделаю все, чтобы стать президентом и для армян в диаспоре, с целью превратить нашу страну и народ в страну-нацию с единым будущим: маленькая страна — великий народ. Если мы сделаем все правильно, убежден, XXI век станет нашим», — подчеркнул Саркисян.

Согласно новому законодательству Армении, Армен Саркисян будет не главой государства, а «аполитичным гарантом» исполнения конституции страны, несущим представительские функции — в частности, подписание законопроектов.

Конституционная реформа предполагает, что Армения переходит к парламентской форме правления, и глава государства избирается депутатами Национального собрания.

Спикер армянского парламента Ара Баблоян заявил, что новый президент вступит в должность на заседании Национального собрания 9 апреля.

Армен Саркисян родился 23 июня 1953 года в семье архитектора в Ереване. В 1976 году Саркисян окончил физический факультет Ереванского государственного университета, а в 1979-м — аспирантуру кафедры теоретической физики физфака. Защитив кандидатскую диссертацию, Саркисян в 1984 году стал преподавателем Кембриджского университета в Великобритании.

В 1990 году он стал заведующим кафедрой сложных технологий и компьютерного моделирования Ереванского государственного университета. Наконец, дипломатическая карьера Саркисяна началась в 1992 году — он был направлен послом Армении в Великобританию. Год спустя Армен Саркисян представлял Армению в Европейском союзе, а с 1995 года был послом Армении в Бельгии. Также он руководил европейской католической общиной Армении, представлял горную республику в Ватикане и Люксембурге. С 1996 по 1997 годы Саркисян был главой правительства Армении, а с 1996 по 1997 годы — вновь представлял Армению в Лондоне.

Известно, что Армен Саркисян 11 лет являлся гражданином Соединенного Королевства.

«Я, будучи гражданином Республики Армения, обратился за получением британского гражданства в 2000 году, когда был освобожден от должности посла Армении. Данный шаг был продиктован деловыми соображениями, поскольку на тот момент я не думал о государственной службе, полагал, что буду двигаться по другому пути. Однако и тогда, и спустя два года при получении гражданства, я себя в действительности ощущал гражданином Армении», — заявил Саргсян в четверг, 1 марта.

По его словам, с 2011 года он более не является гражданином Великобритании.

Опыт жизни в Британии можно считать преимуществом нового президента, считает замглавы института стран СНГ Владимир Жарихин. «Известно, что у Армении влиятельная диаспора во многих зарубежных странах», — сказал он.

С недругом по-соседству

Избрание нового армянского президента проходит на фоне разрыва Арменией дипломатических отношений с Турцией. Действующий президент Армении Серж Саргсян подписал указ об аннулировании Цюрихских протоколов — не ратифицированных парламентами соглашений о дипломатических отношениях Еревана и Анкары. О своем решении он сообщил в четверг, 1 марта, на заседании Совета национальной безопасности Армении.

«Прошу министра иностранных дел проинформировать Турцию о нашем решении, после чего ни одно обязательство, которое мы взяли на себя в соответствии с протоколами, не будет иметь для нас юридической силы», — подчеркнул Саркисян.

Страны-посредники, чьи представители присутствовали при подписании протоколов — Россия, США, Франция, Швейцария и Европейский союз — уже поставлены в известность о его решении, сообщает пресс-служба президента Армении.

«Если завтра-послезавтра будут предложения, то мы готовы выслушать их и обсудить. А пока продолжим развиваться так, как развивались до сих пор, не имея дипломатических отношений с Турцией», — заявил Саргсян.

Саргсян, вероятно, никуда не уходит

После вступления в должность нового президента правительство слагает свои полномочия, и представители партий должны будут представить свои кандидатуры на пост премьер министра, который станет первым лицом государства. Премьером станет тот кандидат, который наберет более половины голосов всех депутатов.

Им с большей вероятностью станет уходящий президент Серж Саргсян, чья Республиканская партия Армении (РПА) имеет большинство.

Смена формы правления произошла на основе конституционной реформы 2015 года. Правда, на референдуме ее поддержали далеко не все граждане страны. Как отмечали ранее эксперты, превращение Армении из президентской в парламентскую республику понадобилось Саргсяну, чтобы продлить свое пребывание у власти.

В 2017 году Республиканская партия Армении (РПА) получила более 54% голосов избирателей и возможность сформировать правительство страны. Эксперты не ожидают каких-либо изменений в отношениях Армении со своими стратегическим партнером — Россией, так как давний партнер Москвы Саргсян остается во главе страны.

Кроме Армении, парламентской республикой является соседняя Грузия — там пост президента стал церемониальным в 2012 году, вскоре после ухода президента Михаила Саакашвили. В свою очередь, Азербайджан является государством с сильной президентской властью. Из республик Средней Азии парламентская система существует в Киргизии, и именно эту страну заместитель главы института стран СНГ Жарихин приводит как положительный пример парламентской республики на постсоветском пространстве.

«Кажется, что для постсоветских государств такая система может стать предвестником хаоса, но опыт Киргизии показывает, что она достаточно устойчиво работает», — отметил эксперт.

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе сегмента высокого уровня 37-й сессии Совета ООН по правам человека, Женева, 28 февраля 2018 года

Уважаемый господин Председатель,

Уважаемые дамы и господа,

Международные отношения переживают эпоху кардинальных перемен – на наших глазах разворачивается становление обновленного демократического и справедливого полицентричного миропорядка. Этот процесс сопровождается масштабными вызовами и угрозами, которые требуют коллективного взаимодействия, сопряжения потенциалов в интересах эффективного поиска оптимальных путей формирования равной и неделимой безопасности, наращивания взаимовыгодного экономического сотрудничества, реализации наработанных за десятилетия стандартов в гуманитарной области.

На последние годы приходится ряд юбилеев, связанных с правозащитной сферой. В нынешнем году мы отмечаем 70-летие принятия Всеобщей декларации прав человека. Видим в этом хорошую возможность для того, чтобы подвести некоторые итоги, наметить новые направления для объединения усилий международного сообщества.

Такая работа тем более востребована, что, несмотря на определенные успехи, не прекращаются попытки «подверстать» права человека под собственные конъюнктурные интересы, сохраняются опасные тенденции использования правочеловеческой тематики в качестве предлога для давления на «неугодные» и «неудобные» страны.

Четверть века назад на Всемирной конференции по правам человека в Вене члены международного сообщества единодушно признали, что все права, включая право на развитие, являются универсальными, неделимыми, взаимозависимыми и взаимосвязанными. Однако и спустя 25 лет группа государств упорно настаивает на приоритетности исключительно политических и гражданских прав, игнорируя их экономическую, социальную и культурную составляющую. Это прямо противоречит согласованным принципам, закрепленным в Венской декларации и Программе действий, приводит к серьезным ошибкам в выборе механизмов поощрения и защиты прав человека.

Сегодня состоится тематическая дискуссия высокого уровня, которая в этом году была инициирована Россией.

Эта площадка предоставляет широкие возможности для откровенного обмена мнениями о проблемах в правозащитной сфере и путях их решения. Рассчитываем, что дискуссия поможет выправлению перекосов в деятельности Совета ООН по правам человека, которые, к сожалению, есть.

Главная проблема СПЧ – продолжающиеся попытки ряда его членов сохранять разделительные линии, политизировать его работу. Это мешает объединению усилий для эффективного поиска ответов на общие для всего человечества вызовы, обеспечения подлинного уважения к достоинству и ценности человеческой личности.

Обращает на себя внимание демонстративная неготовность отдельных членов Совета под предлогом свободы слова осудить международный терроризм в любых его формах и проявлениях. Считаем недопустимым делить террористов на «хороших» и «плохих», тем более, когда это делается в зависимости от декларируемых экстремистами целей или источников финансирования. Россия продолжит настойчиво бороться с порочной практикой подобных двойных стандартов, в том числе оказывая содействие сирийской армии в окончательном искоренении террористической угрозы.

Борьба с терроризмом должна вестись на прочной основе международного права и национального законодательства. В этой связи вызывает глубокую озабоченность решение администрации США сохранить незаконную тюрьму в Гуантанамо, где к содержащимся без суда и следствия заключенным регулярно применяются пытки.

Мы намерены представить на сессии СПЧ проект резолюции о целостности судебной системы, имеющий важное значение для обеспечения равного доступа к справедливому правосудию. Рассчитываем на конструктивное взаимодействие в ходе его согласования.

Вынужден констатировать, что обвинения в нарушении прав человека все чаще используются отдельными государствами как предлог для введения односторонних экономических санкций, которые носят нелегитимный характер и осуждены в многочисленных резолюциях ГА ООН. СПЧ также обязан занять четкую позицию в отношении этой противоправной политики, прямо негативно сказывающейся на положении мирных граждан.

Крайне опасны спекуляции на нарушениях прав человека в качестве «оправдания» военных авантюр по смене режимов в суверенных странах. Недавно Папа Римский Франциск сказал: «Нельзя бороться со злом с помощью другого зла». Как бы ни относиться к С.Хусейну или М.Каддафи, пусть те, кто их свергал, ответят на простой вопрос: сократила ли незаконная интервенция страдания людей, защитила ли самое главное из прав человека – право на жизнь? Ответ очевиден. Никогда в истории человечества сознательное разрушение государств не оборачивалось благом для простых людей. Напротив, всегда несло гуманитарную катастрофу гражданскому населению. Отсюда же – беспрецедентные волны нелегальной миграции, захлестнувшей Европу, небывалый всплеск терроризма, гонения на христиан и представителей других конфессий.

Сегодня тяжелейший гуманитарный кризис переживает народ Сирии. Резолюция 2401 СБ ООН создала рамки для согласования всеми сторонами условий облегчения участи гражданского населения на всей территории Сирии. Россия вместе с Правительством Сирии уже сейчас объявила о создании гуманитарных коридоров в Восточной Гуте. Дело за засевшими там боевиками и их спонсорами, которые пока препятствуют доставке помощи и эвакуации из этого района желающих граждан, продолжая обстреливать Дамаск. Призываем членов т.н. американской коалиции предоставить аналогичный гуманитарный доступ в контролируемые ею районы Сирии, включая лагерь беженцев «Рукбан» и всю территорию вокруг Ат-Танфа. Необходимо также срочно направить миссию ООН и МККК для оценки ситуации в Ракке, которую коалиция разбомбила и оставила на произвол судьбы с необезвреженными минными полями и полностью разрушенной инфраструктурой.

Несмотря на предпринимаемые усилия по борьбе с дискриминацией, ксенофобией и радикализмом, во многих регионах мира наблюдается рост проявлений расизма, агрессивного национализма, религиозной нетерпимости. Безнаказанности носителей радикальных идеологий способствует линия ряда государств, вопреки ст.4 Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, на абсолютизацию свободы выражения мнения, собраний и ассоциаций.

Наглядный образец исторического ревизионизма – недавно вступивший в силу в Латвии закон, уравнивающий ветеранов Второй мировой войны и нацистских коллаборационистов, которые несут прямую ответственность за страдания и смерть миллионов людей. Особую тревогу вызывают переписывание истории и обеление нацистских прихвостней в Литве, «война с памятниками» советским воинам-освободителям в Польше. На Украине пособники эсэсовцев возведены в ранг национальных героев, ультра-радикалы в одеждах с нацистской символикой устраивают зловещие факельные шествия, поджоги, погромы, ощущая себя в стране хозяевами при полном попустительстве номинальных властей.

На Украине воцарилась атмосфера страха и насилия. Широко распространена практика преследования журналистов и священнослужителей, борьбы с инакомыслием. Закрывается въезд деятелям культуры, запрещаются книги, телерадиовещание. Растет число поджогов и нападений на культурные центры национальных меньшинств и дипломатические представительства. Международные правозащитные структуры обязаны жестко реагировать на подобное подавление основополагающих прав и свобод. Особого внимания требует принятый киевскими властями закон, грубо ограничивающий право национальных меньшинств на получение образования на родном языке. Рекомендации Венецианской комиссии по его изменению Киев игнорирует.

Уважаемые дамы и господа,

Сегодня как никогда актуальна задача сохранения межнационального и межконфессионального согласия, создания условий для мирного сосуществования представителей различных культур, религий и этносов. Россия продолжит продвигать принципы межцивилизационного диалога на многосторонних площадках.

В заключение хотел бы еще раз отметить необходимость выстраивания всей работы в сфере прав человека на общепризнанной международно-правовой основе. Попытки навязывать односторонние подходы, выдвигать ультиматумы вместо поиска консенсуса будут лишь препятствовать коллективным усилиям, направленным на защиту прав человека и нравственных ценностей, общих для всех основных конфессий и цивилизаций.

Благодарю вас за внимание. Желаю вам успешной работы.

Россия. ООН > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 февраля 2018 > № 2513373 Сергей Лавров

Ватикан: прагматичный союзник России на Украине

Как Святой Престол пытается усилить свои позиции на украинском направлении

Игорь Крючков

Ватикан усиливает активность на украинском направлении. На данном этапе это, в основном, воззвания и проповеди о мире, а также требования к греко-католикам вернуть бывшие католические храмы. РПЦ относится к этому процессу с тревогой. Между тем, официальная Москва рассматривает Ватикан как один из рычагов влияния на украинскую ситуацию.

«Украина – прекрасная страна, здесь прекрасный народ, трудолюбивый, но ей не везет с президентами, — заявил на этой неделе Бронислав Бернацкий, епископ католической епархии Одессы-Симферополя в эфире украинского «Радио Мария». — Возможно, это постсоветская ментальность, и люди не умеют по-другому, так как в сердце они все еще коммунисты. Только молитвой мы можем создать для Украины новое будущее».

Бернацкий не первый год выступает с острой критикой властей Украины, представляя здесь Ватикан. На этот раз он напомнил слушателям о предвыборной кампании, которая фактически уже стартовала в стране. По словам епископа, «нельзя продаваться за литр масла и гречку», а голосовать нужно в соответствии с совестью.

Упомянул Бернацкий и предыдущего президента Украины Виктора Януковича, при котором римско-католической Церкви в стране «дали областной дом площадью в более 500 квадратных метров». «Сегодня мы пишем, но никто не отвечает», — сетовал епископ.

В последние годы Ватикан стал гораздо активнее действовать на Украине. Впрочем, политические заявления типа упомянутых выше — это, скорее, исключение. Святой Престол видит себя одним из посредников в целом ряде украинских процессов: от общественных до политических, включая урегулирования конфликта на Донбассе. Для этого он, впрочем, стремится не поднимать проблемных вопросов и старается сосредотачиваться на проповедях.

В конце января в Киев приезжал папа Римский Франциск. В соборе Святой Софии он обратился к верующим с воззванием, которое было, прежде всего, примирительным.

«Прежде всего, папа вспоминал три личности, которые были значимыми в становлении и выживании УГКЦ (украинской греко-католической Церкви — «Газета.Ru») в предыдущее время. Особенно приметна роль Степана Чмиля, которому будущий папа прислуживал на украинских богослужениях. Здесь нет политики, а личные воспоминания.

Надо сказать, что и во всем тексте в целом нет особой политики. Нет упоминания России, политических проблем Украины», — так оценил слово понтифика источник «Газеты.Ru» в украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП), следивший за визитом Франциска.

Папа Римский говорил о том, как сохранить веру и передать ее молодым (при этом подчеркнул особую роль женщин в связи поколений), а также говорил о поддержке тех, «чьи сердца бьются не только с любовью, но и с чувством тревоги за свою страну». Непосредственно конфликт на востоке Украины Франциск не упоминал.

По мнению источника «Газеты.Ru», сегодня позиция Ватикана основана на примирительном подходе и политическом нейтралитете. Во многом это продиктовано прагматическим подходом.

Религиозная ситуация на Украине сложная. Очевидны противоречия между греко-католиками (которые признают главенство Папы) и православными. Обострен конфликт между Украинской православной церковью Московского патриархата и непризнанной автокефальной церковью Киевского патриархата (УПЦ КП). Кроме того, в 2017 году католический архиепископ-митрополит Львовского диоциза Мечислав Мокшицкий заявил о противоречиях между греко-католиками и римскими католиками на Украине. Противоречия касаются классической постсоветской проблемы, когда часть католических храмов перешло в ведение УГКЦ (Украинской греко-католической церкви).

Кстати, позиция Русской православной церкви в этом аспекте сближается с позицией римско-католической. Обе с беспокойством наблюдают за усилением активности УГКЦ. РПЦ считает, что греко-католики стремятся вытеснить украинских православных.

Об Украине шла речь и на переговорах госсекретаря Ватикана Пьетро Паролины с патриархом РПЦ Кириллом и главой МИД РФ Сергеем Лавровым. Паролина приезжал в Москву в августе 2017 года.

«Святослав Шевчук, глава Украинской греко-католической церкви, — один из ниаболее громких критиков того, что он называет «иностранной агрессией» России, — писал западный католический журнал CruxNow в преддверии визита Паролины. — Несмотря на это Ватикан призывал к умеренности и соблюдению минских соглашений».

«Тема Украины очень важна, потому что Греко-католическая церковь на Украине несет свое служение в лоне Римско-католической церкви, является одной из восточно-католических церквей, — заявил Паролина. — Мы знаем о том внимании, которое проявляет папа Франциск к гуманитарному аспекту украинского кризиса».

Представители Ватикана надеялись встретиться и с президентом РФ, но этого не произошло. Ранее Владимир Путин дважды лично встречался с папой Римским. Один раз — до донбасского конфликта, в 2013 году, другой раз — после, в 2015-м.

Во второй раз Франциск, игнорируя потоки критики в свой адрес со стороны ряда западных стран, подчеркивал: Путин является лидером православного мира, и его авторитет нельзя игнорировать. Российский лидер, судя по уважительной встрече с понтификом, тоже осознавал авторитет Ватикана и в западном мире, и на Украине. Тем более, что ранее Франциск неоднократно высказывался против антироссийских санкций, которые вводили США и их европейские союзники.

После этого, в феврале 2016 года, Франциск провел встречу и с патриархом Кириллом, которая прошла торжественно и с уверениями укреплять связи.

Впрочем, по мнению источника «Газеты.Ru» из УПЦ МП, Ватикан в ближайшее время не заинтересован включаться в политическую дискуссию вокруг греко-католиков и Донбасса.

«Сама УГКЦ осторожно относится к взаимодействию с политическими силами в Украине, — считает источник. — Порой ее саму пытаются использовать. Как и в ролике о УГКЦ в Донбассе: если они занимаются исключительно пастырской деятельностью, то их не трогают даже донецкие сепаратисты».

Речь о целом ряде клипов, которые активно распространяются в соцсетях. В них содержатся обвинения в адрес той или иной христианской церкви в попытке повлиять на ход конфликта на востоке Украины. Проверить достоверность таких клипов как правило не представляется возможным.

Водораздел. Финальное 30-летие капитализма

Война эпохи конца света уже идёт

«Завтра» начинает печатать «Водораздел» – цикл статей известного русского историка и аналитика Андрея Ильича Фурсова, посвящённый истории как мира в целом, так и отдельных регионов и крупных государств в период 1960–2010-х годов, то есть последних 50–60 лет. В настоящем номере мы публикуем вводную статью к циклу. Последние полвека стали, по мнению А.И. Фурсова, водоразделом в мировой истории, и чтобы сыграть на выигрыш в разворачивающемся терминальном кризисе капитализма, нужно хорошо понимать основные тенденции – явные и тайные – развития современного мира, структуры и интересы, спрятанные за ними, их скрытые шифры.

ВОДОРАЗДЕЛ

Трещит земля как пустой орех,

Как щепка трещит броня…

(песня из фильма «Последний дюйм»)

1

Большинство людей так или иначе чувствуют: на наших глазах заканчивается эпоха, точнее – сразу несколько эпох. Жирная хроночерта прошла между 2008 и 2014 годами. 2008 г. – мировой кризис. 2014 г. – американо-бандеровский переворот в Киеве, давший старт мировому (гео)политическому кризису, резко, на долгую перспективу обострившему отношения РФ и США, «коллективного Запада». На долгую перспективу – поскольку переворот был актом агрессии определённых сил Запада против России, против русского мира, нарвавшимся пусть и на неполный, ограничившийся, к сожалению, только Крымом, ответ России. Для разговора о том, какие эпохи отчеркнула полоса «2008–2014», имеет смысл сначала взглянуть на историю капиталистической системы в целом.

Генезис капитализма приходится на третьи «тёмные века» европейской истории – 1350–1650-е годы. Первые – XII–IX вв. до н.э., когда рухнуло «старое» Средиземноморье и из хаоса посредством полисной революции «вынырнул» греческий мир; вторые – VI–IX вв. н.э., когда на руинах Римской империи и её «тени» – империи Карла Великого в ходе сеньориальной революции возник феодализм. Третье темновековье, начавшись эпидемией чумы, «Чёрной смертью» (1348 г.), завершилось Вестфальским миром (1648 г.), оформившим государство (state, макиавеллиевское «lostato») в качестве особого исторического субъекта наряду с капиталом. Пройдёт несколько десятилетий, и в виде масонства как своей первой исторической формы сложится третий субъект – закрытые наднациональные структуры мирового согласования и управления, с ним капиталистическая система обретёт целостность.

Третьи «тёмные века» можно назвать Временем Босха. Хотя это время началось до рождения художника, а закончилось почти через полвека после его смерти, именно в его полотнах эпоха перехода от одной системы к другой получила наиболее чёткое отражение. Вообще, все темновековья, как правило, приходящие за концом систем и эпох, – это в известном смысле «Времена Босха», времена социального ада, появления чудовищ как в человеческом облике, так и в виде новых, невиданных организаций и структур, проявления асоциальности и зоосоциальности. Поэтому ранние эпохи, фазы любых новых систем, будучи выходом из темновековья, его преодолением, отличаются жёстким социальным контролем.

Эпоха раннего капитализма охватывает период с середины XVII в. по 1780-е годы, отмеченные началом тройной революции – промышленной в Великобритании, социально-политической во Франции (положила начало масонским революциям, продолжавшимся до 1848 г. и окончившимся огосударствлением масонства и исчерпанием его качественных исторических возможностей, в результате чего в 1870-80-е годы для нового этапа развития капсистемы понадобились закрытые структуры нового типа, и их обеспечили британцы) и духовной, философской – в Германии. Ранняя стадия развития капсистемы уложилась в 130 лет.

Свою «прогрессивную зрелость» эта система пережила в 1790–1910-е годы, т.е. тоже примерно за 130 лет, аккурат между, с одной стороны, Французской революцией и её «экспортным вариантом» – Наполеоновскими войнами, с другой стороны – Первой мировой войной. Эта война подвела определённую, очень важную черту в истории европейской цивилизации, Запада, что и зафиксировал О. Шпенглер в своём труде «Закат Европы». Закат Европы в «лунку Истории» – не случайное явление, а следствие того, что на рубеже XIX–XX вв. капитализм исчерпал возможности своего поступательного экономического развития. Ленин, определивший империализм как высшую стадию капитализма, как канун социалистической революции, в целом был прав. Он ошибся в частностях: во-первых, канун социалистической революции не во всём мире и даже не в ядре капсистемы, а на полупериферии, в слабом звене капсистемы – в имперской России; во-вторых, у самого империализма, как оказалось, есть не одна, а несколько стадиальных форм. К. Каутский, указавший на этот факт Ленину, был прав со своей схемой «ультраимпериализма». ХХ в. продемонстрировал несколько империалистических форм. Это и государственно-монополистический капитализм (ГМК), и транснациональные компании (ТНК), и, наконец, нынешний финансиализированный капитализм, оторванный от какого бы то ни было реального, «физического» экономического содержания, «капитализм-самоубийца». Все эти типы оформили такое состояние капитализма, когда экономический потенциал системы оказался исчерпан, когда она, экстенсивная по своему характеру, исчерпала планету, породив свой системный антипод – системный антикапитализм в виде СССР, когда развитие системы поддерживалось и направлялось в основном внеэкономическими факторами.

То, что произошло в ХХ в., демонстрирует развитие или даже прогресс капитализма за счёт, главным образом, внеэкономических факторов и на их основе. Это разрушение промышленно-экономических комплексов капиталистических стран – Германии и Австро-Венгрии в Первой мировой войне; Германии, Италии и Японии – во Второй, а затем динамичное восстановление и использование его в качестве фундамента и средства экономического развития капитализма. Особую роль в капиталистической динамике сыграли также процессы промышленно-экономического восстановления СССР, т.е. системного антикапитализма в 1930-е и второй половине 1940-х – первой половине 1950-х годов («советское экономическое чудо»). Однако в начале 1960-х годов «чудо» в СССР подошло к концу, а послевоенное развитие капсистемы, прежде всего в США, стало испытывать серьёзные трудности. Можно сказать, что в 1960-е годы закончилась восходящая фаза позднего этапа развития капитализма и началась нисходящая – кризисные явления 1970-х годов продемонстрировали это со всей очевидностью.

Работы 1970-х и особенно 1980-х годов как западных, так и советских экономистов, посвящённые капиталистической системе, при всех идеологических различиях, сходились в весьма неутешительной картине и прогнозах развития капитализма, нередко оставляя ему всего несколько десятилетий жизни. У нас это были, в частности, работы С. Меньшикова, В. Крылова, П. Кузнецова, В. Жаркова, С. Медведкова и ряда других – сегодня в квазибуржуазной постсоветской РФ напрочь забытые и ненужные. На Западе о том же писали Г. Кан, Х. Озбекхан, позднее – группы под руководством Б. Боннера, Р. Коллинза (известный социолог, близкий к военно-политическим кругам, автор ряда фундаментальных исследований, в том числе переведённых на русский язык «Социология философий. Глобальная теория интеллектуального изменения» и «Макроистория. Очерки социологии большой длительности»), М. Гелл-Манна (нобелевский лауреат, сооснователь института сложности в Санта-Фе), Х. Тьеманна.

Надвигавшийся на капсистему девятый вал исторического процесса оставлял её хозяевам два выбора: первый – решать эту проблему в кооперации с СССР, второй – разрушить СССР, соцлагерь и, грабя и используя их ресурсы, продлить своё существование, отодвинув кризис. Второй вариант не решал проблему по сути, но он был проще. Тем не менее какое-то время (вторая половина 1960-х – 1970-е годы), во-первых, из-за трудностей, с которыми столкнулись США, во-вторых, из-за острой борьбы в мировой и американской верхушке сразу на нескольких уровнях и площадках, то есть «по нужде», - работал первый вариант.

2

Впрочем, когда мы говорим о двух подходах верхушек Запада в 1960-70-е годы по отношению к СССР, нужно помнить, что первый носил тактический, вынужденный характер, стратегическим же был именно второй. Об этом свидетельствует как общая историческая логика отношения верхушек Запада не только к СССР, но и к исторической России, так и вполне конкретные факты из тех же 1960-х годов. Почти весь XIX в. британцы работали на максимальное ослабление России, а с конца XIX – на уничтожение России и Германии посредством германо-российского конфликта. В начале ХХ в. к этим планам присоединились США. В 1915 г. в рамках реализации плана «Марбург» (долларовый политико-экономический захват мира, т.е. прежде всего Евразии) крупнейшие американские банкиры и промышленники, двумя годами раньше организовавшие Федеральную резервную систему, создали Американскую международную корпорацию (American International Corporation), официальной целью которой было объявлено установление контроля над российским рынком. Такие вещи достигаются без, как минимум, частичного ограничения суверенитета? Впрочем, действия США в отношении России в 1917–1920 гг. показывают, что янки начали реализовывать не минимальный, а максимальный вариант. Об американских планах атомных бомбардировок, стирания с лица земли сотен советских городов, т.е. массового убийства советских людей я уже не говорю, как и о разнузданной антироссийской пропаганде последних лет. И на таком фоне, с краткими моментами антигитлеровского союзничества и детанта 1970-х, полагать, что подход, который я обозначил как первый, был стратегическим курсом? Только очень наивные люди, к тому же хотящие быть обманутыми, способны в это поверить. Речь должна идти о тактическом, временном ходе, который при благоприятных для Запада условиях и неблагоприятных – для СССР (например, в случае резкого ухудшения экономической ситуации в Советском Союзе) немедленно менялся на противоположный – традиционный стратегический для англосаксов курс.

Показательно, что ещё в 1964 г. в Нью-Йорке вышла книга Б. Крозье (разведчик, аналитик, всю жизнь работавший на подрыв СССР) и Д. Столыпина (внучатый племянник премьера) «Экономические предпосылки коллапса коммунистической России» (Crozier B., Stolypin D. Economic preconditions of collapse of the Communist Russia. N.Y., 1964). Предисловие к книге, речь в которой шла об экономических предпосылках разрушения СССР и – имплицитно – о создании условий для этого, написал один из ветеранов и организаторов холодной войны, «тихий американец» Дж. Кеннан. Обратим внимание: книга вышла в 1964 г., впереди был детант – и тем не менее.

Есть ещё одна сторона дела. Само наличие «мирной» («детантной») и «воинственной» фракций в мировой капиталистической верхушке – при том, что у первых были свои кратко- и среднесрочные интересы в сближении с СССР, которые они и реализовывали, и которые даже могли бы иметь лучшие результаты при лучшем качестве советской верхушки, – запутывало и дезориентировало советское руководство, порождая у него ошибочную картину, ложные иллюзии и ведя, в конечном счёте, к поражению.

В известном смысле в 1970-е – начале 1980-х годов мировая (прежде всего американская) верхушка разыграла с советским руководством психоисторический миттельшпиль, очень похожий на тот, который во второй половине 1930-х годов британская верхушка разыграла с Гитлером, загнав его затем с помощью СССР в катастрофический для него эндшпиль.

Как известно, в 1930-е годы в британской элите существовали три группы. Одна стремилась (якобы стремилась?) к союзу с Гитлером, исходя из политических симпатий. Вторая – «имперцы» – считала главной задачей спасение империи, ради чего следовало пожертвовать Европой, умиротворить Гитлера и натравить его на СССР. Третье – «националисты» – ставили во главу угла не империю, а саму Великобританию, стремились к союзу с США (в этом плане они были не только «националистами», но и «глобалистами») и, естественно, резко выступали против Третьего рейха (условно их можно назвать ещё и «партией войны»).

У трёх групп были реальные расхождения, за которыми стояли реальные интересы, их противостояние не было полностью показным. Однако все вместе они составляли целостный кластер британской аристократии, в котором различные группы выполняли функции органов единого целого. В более широком контексте своими действиями они запутывали Гитлера, создавая у него впечатление возможности сотрудничества с Британией и её аристократией, по отношению к которой венский плебей явно испытывал комплекс. Кончилось дело тем, что британцы умело толкнули Гитлера на СССР, а потом вступили с СССР (и США) в антигитлеровскую коалицию.

Гитлер, как за 27 лет до этого обманутый британцами Вильгельм, мог лишь сыпать проклятиями и, подобно Ихареву из гоголевских «Игроков», обманутому Швохневым, Кругелем и Утешительным (чем не аватарки для трёх групп британской элиты!), кричать: «Такая уж надувательская земля!», и – шмяк колоду карт «Аделаида Ивановна» об дверь, да так, чтобы «дамы» и «двойки» летели на пол.

Англосаксы всегда были неискренними даже с союзниками. Как отмечает генерал-майор, знаток их геополитических кунштюков С.Л. Печуров, даже действуя в союзе с тем или иным государством, англосаксы постоянно работают на максимальное ослабление этого союзника, пример – отношение британцев к России в 1917 г. и американцев и британцев в 1944–1945 гг. к СССР. В 1970-е годы СССР не был союзником англосаксов, он был их противником. В этом плане сторонники детанта и тех англо-американских корпораций, которые шли на контакт с СССР и получали от этого экономические и политические дивиденды, объективно в то же время выполняли очень важную роль камуфлирования стратегических планов – и чем более искренне и заинтересованно они это делали, тем убедительнее был камуфляж. Отсюда старый вывод: бойтесь данайцев, дары приносящих. Или более современный – максима А.Е. Едрихина-Вандама, согласно которой хуже вражды с англосаксом может быть только одно – дружба с ним. Что, впрочем, не исключает ни тактических союзов с ними, ни взаимодействия «по нужде»; нужно только присматривать за руками «партнёра». Но вернёмся в семидесятые.

3

В середине – второй половине 1970-х годов в среде верхушек Запада временно возобладал второй подход, сторонники первого сдали позиции. Во многом (хотя далеко не во всём) это стало следствием процессов в советском обществе, в его верхушке. Фактический отказ во второй половине 1960-х годов от рывка в будущее на основе научно-технического прогресса, угрожавшего позициям определённых сегментов номенклатуры как господствующей группы системного антикапитализма; борьба внутри советского руководства как на клановом, так и на ведомственно-кратическом уровне (упрощённо: сегменты КГБ и армия против сегментов КПСС); усиление прозападных («либеральных», «прорыночных») тенденций и групп в советском руководстве на фоне пробуксовки социалистических методов планирования и управления, с одной стороны, и появление в 1970-е годы слоя советских лавочников с исключительно рыночно-потребительской ориентацией (последняя – реакция на кризис официальных ценностей и официальной идеологии) – всё это привело к появлению в СССР групп и структур, заинтересованных в кардинальном изменении системы в (квази)капиталистическом направлении.

Произошло то, что ещё в 1930-е годы предсказывал Л. Троцкий и чего так опасался Сталин, фиксируя нарастание классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Группы и структуры, о которых идёт речь, объективно выступали союзниками (подельниками) представителей именно второго подхода западной верхушки к СССР. Ну, а ряд ошибок советского руководства и случайностей, без которых, как писал Маркс, история имела бы мистический вид, вкупе с низким до убожества уровнем позднесоветского руководства (достаточно вспомнить Горбачёва, Рыжкова, Шеварднадзе, Крючкова) сработали именно на эти силы, окончательно похоронив надежды сторонников первого подхода. «Негодяи и подонки (а в СССР ещё и идиоты; идиотизация властвующей элиты США началась сразу после разрушения СССР) верхушек Запада и СССР, соединяйтесь!» – таким мог быть лозунг кластера, разваливавшего Систему и СССР в 1980-е годы и работавшего таким образом на продление жизни капитализма. В этом видна всё та же внеэкономическая моторика поздней фазы развития капсистемы.

Отодвинуть кризис благодаря разрушению и разграблению соцсистемы удалось лишь на два десятилетия. В 2008 г. он пришёл командорской поступью, показав, что динамика, обусловленная разграблением стран бывшего соцлагеря и усилением в связи с этим давления на лишившиеся защитника слаборазвитые страны, исчерпана. Помимо прочего, именно в связи с этим понадобилось российское четырёхлетие 2008–2012 гг., которое своими прожектами (нереализованными, к счастью, по разным причинам) должно было стать коррелятом обамовского срока, но – не сложилось, а потому не состоялось. В силу взаимоналожения нескольких обстоятельств, о которых здесь не место говорить, Россия даже в её разграбленно-раздолбанном состоянии оказалась, как и в 1920-е годы (но, повторю, по другим причинам), не по зубам Большой Системе «Капитализм» – умирающей, но от того не менее, а может, и более опасной.

4

Хронополоса 2008–2014 делит нисходящую фазу позднекапиталистического развития на эволюционную (при всех войнах и революциях) и революционную – в смысле терминальную, летальную, которая и будет финалом капитализма. Если исходить из того, что предыдущие эпохи истории капиталистической системы длились по 130 лет (плюс-минус десятилетие), то логично предположить, что терминальная стадия продлится ещё 30 лет, т.е. до середины XXI в. и что «выход» из системы станет зеркальным отражением «входа». На «входе» в капитализм – первая мировая война, а именно – Тридцатилетняя (1618–1648 гг.), которая принципиально отличается и от мировых войн ХХ в., и от предшествовавших им мировых Семилетней и Наполеоновских войн. То был растянутый с перерывами на 30 лет и разнесённый по всему европейскому пространству конфликт. По сути, в нём в военной форме родилось общество, главными субъектами которого были капитал и государство. Скорее всего, ближайшие 30 лет тоже будут военными, только война будет не мировой в смысле ХХ в., а всемирной, и театр военных действий, конечно же, не будет ограничен Европой. Собственно, эта война эпохи конца света, но не вообще, а конца света капитализма уже идёт: Ближний Восток (Сирия, Ирак), Европа (Восточная, т.е. русская Украина), Нигерия. Думаю, скоро заполыхает и в других местах: Центральная Азия, запад Китая. К тому же, конфликт мигрантов и западноевропейцев, который будет шириться, – разве это не война нового типа? Вход и выход в ту или иную систему, как правило, зеркальны, только вход – рубль, а выход – два. Или десять.

Таким образом, хронозона 2008-14, подводя черту под нисходящей фазой позднекапиталистической эпохи и переводя и эпоху, и фазу в терминальное состояние, оказывается зеркальной периоду 1962–1968 гг. – рубежу между двумя фазами внутри самой позднекапиталистической эпохи. Между 1962 и 2014 (1968–2004) годами уместилась жизнь целого поколения – как у нас, так и в мире в целом, включая Запад. Последнее пятидесятилетие – эпоха обманутых надежд, причём пиком взлёта этих надежд были именно 1960-е, время бешеного оптимизма, когда на Западе, казалось, реализуется капиталистическая мечта («американская мечта», «немецкое чудо» и т.п.), а в СССР вот-вот наступит если и не ефремовская Эра великого кольца или тем более Эра встретившихся рук (это виделось делом довольно далёкого коммунистического будущего), то нечто похожее на «мир Полдня» А. и Б. Стругацких. Не наступило: советский «дополдневый» (т.е. утренний) коммунизм, так и оставшийся в истории «утренником номенклатуры», разрушен, американская мечта украдена, плодами «немецкого чуда» в Германии пользуются те, кто в Третьем рейхе проходил бы в качестве унтерменшей и кто теперь сам смотрит на немцев как на унтерменшей, а на немок – как на готовое к сексуальному употреблению беззащитное белое мясо.

5

Что же произошло с миром за последние 50 лет? Как он сломался? Этот слом похож на слом 1875–1925 гг., который голландский историк Я. Ромейн назвал «водоразделом». Наш «водораздел» закончился в 2008-14 гг., и мир вступает в нечто необычное, но Карты Истории для диких игр или, если угодно, дикой охоты XXI в. были сданы в предшествующее этому пятидесятилетие. Карты сданы, фигуры или, если пользоваться терминологией игры го, «камни» - расставлены. Чтобы понять возможные варианты развития событий в финальное тридцатилетие капитализма и Запада как цивилизации (будем надеяться, что только их, но не земной цивилизации вообще, не Homosapiens и не биосферы), имеет смысл посмотреть, кто, как и какие карты сдавал, какие «камни» где, когда и как расставлял.

Это необходимо сделать ещё и по следующей причине. Как заметил когда-то социолог Б. Мур, «если людям будущего суждено когда-либо разорвать цепи настоящего, они должны будут понять те силы, которые выковали эти цепи». Цепи, в которые определённые силы попытаются заковать человечество в XXI в., – цепи невидимые и в чём-то даже приятно-наркотические – ковались давно, однако временем решающей ковки стали именно последние 50–60 лет. Именно здесь спрятан секрет кощеевой смерти нынешних хозяев Мировой игры.

Наконец, нынешняя ситуация – ситуация, когда одна эпоха, одна система уходит, почти ушла, а другая ещё не наступила, когда мир (и мы вместе с ним) переживаем межвременье, межсистемье, всегда грозящее провалом не то в Колодец Времени, не то в его «чёрную дыру», – предоставляет уникальную возможность вскрыть секреты прошлого, вычислить секреты будущего и, сведя их в пучок, понять на изломе настоящее. Вот как писала об этом во «Второй книге» Н. Мандельштам: «В период брожения и распада смысл недавнего прошлого неожиданно проясняется, потому что ещё нет равнодушия будущего, но уже рухнула аргументация вчерашнего дня, и ложь резко отличается от правды. Надо подводить итоги, когда эпоха, созревавшая в недрах прошлого и не имеющая будущего, полностью исчерпана, а новая ещё не началась. Этот момент почти всегда упускается, и люди идут в будущее, не осознав прошлого».

Мы не должны упустить этот момент, ещё именно и поэтому сегодня стоит внимательно взглянуть и на мир 1960–2010-х годов в целом, и на его основные региональные и культурно-исторические блоки:

- СССР/РФ, т.е. историческая Россия, как бы она ни называлась и в сколь бы мизерабельном состоянии она ни находилась;

- Англосфера;

- Германосфера;

- Романосфера (включая Ватикан);

- Восточная Европа;

- Арабский мир;

- Средний Восток и Центральная Азия («Иран и Туран»);

- Южная и Юго-Восточная Азия;

- Восточная Азия;

- Африка к югу от Сахары;

- Латинская Америка.

Речь идёт не о дотошно узкоспециализированном взгляде на мир и его составные части, а о том, что А. Азимов назвал «взгляд с высоты». Азимов писал о пользе смотреть на сад науки как бы с воздушного шара. Всё многообразие при этом исчезает, но есть, писал известный учёный и фантаст, «другие, особые преимущества: когда я смотрю на сад с высоты, время от времени… удаётся увидеть некую общую закономерность, как вдруг в каком-нибудь уголке я замечаю причудливые арабески – едва заметный фрагмент композиции, который, возможно, не был бы виден на земле». Думаю, это лучший способ обрести картину того мира, которому суждено исчезнуть в ближайшие 30 лет. Но чтобы он исчез так, как это нужно нам, русским, и чтобы нам не исчезнуть вместе с ним, нужна реальная картина мира – основа того, что К. Поланьи называл «зловещим интеллектуальным превосходством».

Те, кого А.Е. Едрихин-Вандам назвал нашими «всемирными завоевателями и нашими жизненными соперниками» – британцы и американцы – похоже, времени не теряют. В частности, англо-американские спецслужбы и исторические факультеты некоторых сильных университетов Англосферы уже приступили к подготовке историков нового профиля, по сути – к созданию новых профессий на стыке истории (школу истфаков Оксфорда, Кембриджа и Дарэма, кстати, вообще прошла большая часть британской правящей элиты) и разведывательно-аналитической деятельности. Во-первых, это профессия историка-системщика, специалиста по историческим системам, а следовательно, их взлому и уничтожению или наоборот – защите; нынешний всплеск интереса к имперской проблематике весьма не случаен. Во-вторых, это профессия «историк-расследователь» (investigative historian). Если системщик – это главным образом теоретик, то историк-расследователь работает на уровне эмпирических обобщений, анализируя совокупность косвенных свидетельств и активно прокачивая исторический процесс посредством анализа Больших Данных.

Ближайшие 30 лет, безусловно, станут чем-то вроде прыжка в темноту или, вспоминая знаменитую русскую сказку, в котёл с кипящей водой. И далеко не все выскочат оттуда добрыми молодцами под крики «Эко диво! … / Мы и слыхом не слыхали, / Чтобы льзя похорошеть!». Большей части «прыгунов» уготована, скорее всего, иная участь: «Бух в котёл – и там сварился…». Именно чтобы не свариться, чтобы знать температуру в котле, а ещё лучше – чтобы её регулировать, и нужно «зловещее интеллектуальное превосходство», в основе которого – реальная картина мира и собственной страны. Ну, и не грех воспользоваться новейшими наработками забугорных «системщиков» и «расследователей» – такие возможности имеются. Как там у К. Леонтьева о чехах: оружие, которое славяне отбили у немцев и против них же направили. Правильный ход, тем более когда речь идёт об обеспечении безопасности – государственной, психоисторической, цивилизационной.

6

Логично было бы начать с России, но мы уже много говорили на эту тему. Поэтому начнём с Англосферы, с её американской части, США. То есть с тех, кого у нас стыдливо называют «партнёрами», с тех, кто без стеснения называет нас «противником», «угрозой» и т.п. Ну, что же, не будем разочаровывать «партнёров», им в данном (но только в данном!) случае виднее. Как заметил д’Артаньян в разговоре с кардиналом Ришелье, последний столь могуществен, что одинаково почётно быть как его другом, так и врагом. Правда, нынешняя Америка уже далеко не так могущественна, как в 1950-60-е и даже как в 1990-е годы, когда Россия была крайне слаба, но принцип сохраняется, к тому же и РФ – далеко не СССР.

Итак, мы начинаем с Америки. Причём для нас в данном контексте важно, что пишут сами американцы (а также западноевропейцы и т.д.) о себе, важен их эмпирический материал. Право на обобщения и интерпретации мы оставляем за собой.

Имеет смысл взять десяток-полтора толковых книг и сквозь их призму (или с их высоты) взглянуть на американское общество последнего полувека. Хочу особо выделить несколько книг, которые, будучи серьёзными научными исследованиями или серьёзной неангажированной публицистикой, в то же время стали бестселлерами. Это «Идя порознь. Состояние белой Америки, 1960–2010 гг.» Ч. Марри (Murray Ch. Coming Apart. The State of White America, 1960–2010. N.Y., 2013); «Америка как Третий мир» А. Хаффингтона (Huffington A. Third World America. N.Y., 2011); «Америка тёмных веков. Последняя фаза империи» М. Бермана (Berman M. Dark Ages America: The Final Phase of Empire. N.Y., L., 2007); «Поколение социопатов. Как бэби-бумеры предали Америку» Б. Кэннон-Джибни (Cannon-Gibney B. A Generation of Sociopaths. How the Baby Boomers Betrayed America. N.Y., Boston, 2017); «Взлёт и падение американского роста. Американские жизненные стандарты со времён Гражданской войны» Р. Дж. Гордона (Gordon R.J. The Rise and Fall of America Growth: The U.S. Standard of Living since the Civil War. Princeton, 2016); бестселлер «Кто украл американскую мечту?» Х. Смита (Smith H. Who Stole the American Dream? N.Y., 2012); «Печальная Америка. Подлинное лицо США» француза М. Флоке (Floquet M. Triste Amérique. Le vrai visage des États-Unis. P., 2016) – ясно, что Флоке обыгрывает название знаменитой книги социоантрополога К. Леви-Стросса «Печальные тропики», посвящённой Индии и Бразилии.

Итак, нас ждёт Америка – та самая, о которой «Наутилус Помпилиус» когда-то пропел незабываемое «Гуд бай, Америка, о, где я не буду никогда». «Не буду никогда», потому что той Америки, которую рисовало себе советское воображение, вообще никогда не было, а реально существовавшая в 1980-90-е годы Америка исчезла безвозвратно. Побывав в Америке в 2007 г. – после пятнадцатилетнего перерыва, - я чётко ощутил и осознал, что попал в другую страну, чем та, куда приезжал в 1993 г. (и тем более в 1990-м). Впрочем, и РФ 2007 г. – это совсем другой мир, чем РФ-1993. Тем интереснее взглянуть на метаморфозы и попытаться понять их причины. Черчилль не ошибался, говоря, как важно и интересно всё, что происходит в мире. Особенно если этот мир ковыляет последние дюймы перед финишной чертой и на наших глазах трещит, как пустой орех, а зловещие щелкунчики так и норовят разгрызть его до конца. Смотришь на них – и вспоминается фраза Лёвы Задова в блестящем исполнении актёра В. Белокурова из трёхсерийного фильма «Хождение по мукам»: «Спрячь зубы – вирву!». Одна из задач обеспечения государственной психоисторической безопасности – это вовремя рвать зубы волчарам, упреждая их классический ответ на вопрос, почему у них такие большие зубы.

Андрей Фурсов

Россия > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 21 февраля 2018 > № 2507872 Андрей Фурсов

Около двух тысяч австрийцев услышали русскую духовную музыку в исполнении лучших российских музыкантов

Концерт русской духовной музыки, посвященный второй годовщине встречи патриарха Московского и Всея Руси Кирилла и папы Римского Франциска, прошел в Большом зале Венского Концертхауса. Слушателями концерта стали 1 800 жителей австрийской столицы.

Концерт прошел под патронатом Архиепископа Венского, кардинала Кристофа Шёнборна и был организован при содействии посольства России и представительства Россотрудничества в Австрии. Выступление российских музыкантов было соединено по времени с важной православно-католической конференцией, проходившей в Вене под руководством председателя Папского совета по содействию христианскому единству кардинала Курта Коха и председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополита Илариона (Алфеева).

В программе выступили Государственный академический большой симфонический оркестр имени П.И. Чайковского под управлением В.И. Федосеева, Московский синодальный хор под управлением А.А. Пузакова и певица Елена Евсеева (сопрано). В концерте приняли участие действующий при РЦНК Венский русский хор под руководством Екатериной Малеиной и некоторые приглашенные хористы.

Были исполнены увертюра к опере Николая Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии», фрагменты «Всенощного бдения» Сергея Рахманинова и «Симфонии псалмов» Игоря Стравинского, а также произведения митрополита Илариона (Алфеева): «Песнь восхождения» и “Stabat Mater”. По словам организаторов, такая программа призвана продемонстрировать продолжающуюся и сегодня традицию русской музыки, вдохновляемой христианскими темами и православным певческим искусством.

Концерт русской духовной музыки стал ярким событием в культурной жизни австрийской столицы.

Следующая встреча папы Римского Франциска и патриарха Московского и всея Руси Кирилла состоится, когда они будут снова к ней готовы, заявил в понедельник глава отдела внешних церковных связей (ОВЦС) РПЦ митрополит Волоколамский Иларион.

В годовщину встречи патриарха Кирилла с папой Франциском в Вене проходит конференция, на которой представители РПЦ, Ватикана и ближневосточных церквей обсуждают вопрос помощи христианскому населению Сирии. От Римско-католической церкви на конференции присутствует глава Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Курт Кох.

"Решение о том, где и когда встретиться, зависит от папы и патриарха. Решение встретиться в Гаване было неожиданным, это было общее решение этих двух людей. Я думаю, что когда они будут готовы встретиться снова, они найдут подходящее для этого место", — сказал митрополит перед конференцией.

Историческая встреча патриарха Кирилла и папы Римского Франциска состоялась 12 февраля 2016 года в здании международного аэропорта Гаваны. Встреча такого уровня стала первой за всю историю Русской православной и Римско-католической церквей.